Селфи

Войдя в квартиру, я тут же улизнула в свою, то есть в Сэхуновскую, комнату. Всем сердцем чувствовала, что мне нужна минута передышки. Секунда спокойствия и тишины, перед тем как выйти и увидеть барина, развалившегося на диване. А еще нужно успеть затариться кислородом, ведь есть огромная вероятность, что парень там опять перед телевизором в одних шортах загорает. Тут сами понимаете, сложно глазки-то прикрыть и не начать облизываться с открытым ртом. Тем более, когда ты всю жизнь была домашней девочкой, а голые торсы только в кино и видела. И то, еще отворачивалась, когда такое тело неожиданно выскакивало на экране, а я в этот момент рядом с родителями сидела. А О реальный. Мамы с папой нет, чтобы прищуриваясь с интересом разглядывать обои или люстру над головой. Здесь хочешь, не хочешь, но станешь слюнным сборником. Открываю дверь, и тут же по ушам бьет рокот баринского голоса. Можно сказать, счастливый рык. Такого мне еще слышать от него не приходилось, поэтому делаю уверенный шаг вперед, желая быстрее увидеть то, что так развеселило брюнетика. О сидит на кресле с пододвинутым к нему журнальным столиком, на котором стоят несколько маленьких коробок. А в руках парень держит зеркалку. Я такую только недавно в рекламе видела. Узнала сразу же. — Новая игрушка? Покажешь? Подошла ближе, и увидела, с каким восторгом и азартом Сэхун смотрит на чудо-технику. — Я думал, ты отдыхаешь. Пристроила пятую точку на грядушку кресла и отрицательно помотала головой. — Не-е-е. Меня до сих пор немного потряхивает от событий этого дня. Не знаю, смогу ли, вообще, уснуть. — Извини за бабулю. Она все не так поняла, вот и разговорилась. Но, все равно, не стоит забывать про её глаз наметанный. — В смысле? — Ну, она с возрастом многое в жизни поведала. Когда отца моего первый раз увидела, сказала: непутевый, но судьба у тебя, Джихён, такая. Рассказывала, что сразу поняла, что всю жизнь вместе и проживут. Как ты сама убедилась, ба, оказалась права. А нас с тобой она сразу сосватала. Сковородки ты уже перевезла, так что, осталось дождаться часа х. — Да эт она так… Ее дома суп ждал, поэтому она, не подумав, ляпнула. А сама глаза закатила, вспоминая, что там еще ясновидящая бабуля нам говорила. Случайно, про миллион долларов, найденных на безлюдной улице, речи не было? Или же дальний родственник, у которого есть свой собственный остров, в скором будущем не объявится? Даже жаль, что она так мало с нами постояла. Если бы я знала, что у нее глаз особенный, я б ее не отпускала. А то такие возможности, а я кроме, как о женитьбе на барине ничего и не узнала. Ой, а вдруг и правда… Чур. Чур. Чур. Не поменяю я свою благородную фамилию, на какую-то «О». — Поживем, увидим. Ты ж знаешь, я всегда только «за». Тем более, не хочу бабулю свою расстраивать. — Хорошо, О. Поженимся с тобой, только чтобы ба твоя не переживала. — Ну, и чем тебе не веский повод? Было как-то даже непривычно вот так сидеть рядом с Сэ и нести всякий бред. Он рассказывал, как две его бабульки воюют между собой, за внимание единственного внука. Как он в детстве радовался этому, ведь каждая из них, хотела утереть другой нос, покупая самые крутые игрушки на все праздники. — Вот ты жук. — Я каждой на ушко по секрету говорил, что ее игрушка круче. Они так улыбались, а потом с важным видом косились друг на друга, считая, что другая пролетела. — А если бы они обсуждать начали? — Детка, ну, кто же сдаст своего внука? Молчали, как Штирлицы. И снова он улыбается какой-то детской улыбкой. Мило так. А потом я сама не поняла, в какой момент взяла зеркалку, и руками начала вертеть ее в разные стороны. Насколько я знала из тех же рассказов Су, камера была не просто хобби О, она была и есть чем-то большим. Арым делала ставку, что «Сэхуничка» в скором времени будет снимать принцесс Голливуда, которые выстроятся в очередь, чтобы к О попасть на фотосет. Не знаю, что будет, но по горящим глазам парня, даже и сомневаться не хочется в этом. Хоть он и козюлька, но козюлька любящий свое дело. А такие люди автоматом уважение вызывают и получают его. — Хорошая штука, да? Нажимаю на кнопку, и экран загорается. — Хорошая? Джул, это я могу быть хорошим. День может быть хорошим, машина, пирожок. А эта крошка, что-то нереальное. Диафрагма, фокус предел мечтаний. Улучшенная детализация… Мне, конечно, неудобно это признавать, но… О рассказывает о крутых плюшках новой модели своей камеры, а я вместо слов слышу только: бла-бла-трр-бла-бла. Девочке, которая все детство провела либо в деревне у бабушки, либо в казарме с папой, или же на кухне с мамой, не очень понятно вот это все. Для меня как: вот камера, улыбнись нажми на кнопку и готово. Если смазалось — пересними. Если села батарейка — поставь на зарядку. Все. На этом мои познания заканчиваются. Да и какая к черту диафрагма у фотика? Я на биологию-то ходила, и знаю, что это непарная мышца, которая разделяет грудную и брюшную полость. Я дура, да? Эх. Скорее всего, еще и глупая. Но, мне было интересно слушать парня. Поэтому краснея и мямля, я все же задала ему несколько вопросов. И знаете, а он ответил. Не шутил, не подкалывал, даже деревенщиной не обозвал. Мы переместились на диван, куда О притащил свой альбом с фотографиями, которые начал снимать в семь лет. Представляете?! Я в семь лет играла с куклой, и в песочнице варила ей кашу из песка, разбавляя этот кулинарный шедевр листочками, принимая их за капусту, а он уже… Клянусь, когда увидела первые фотки ребенка, меня прям гордость накрыла. Потом и правда всем хвалиться буду, что знаю этого засранца с идеальной укладкой, который знаменитостей снимает, а до этого прятался от меня в туалете, и мои сковородки по этажам таскал. Еще один альбом с названием «Институт 2018». Быстро сообразив, что это фото прошлого года, потянула к нему руки, пока брюнет отвлекся на свой телефон. О, вот наша группа поздравляет в актовом зале первокурсников с их первым учебным днем. Я там тоже есть. Слова напутствия говорила. Правда, до последнего отказывалась участвовать, но меня, кажется, шантажом уговорили. Перелистываю страницы, и натыкаюсь на себя. На свое лицо, которое приблизили и сделали кадр. Э-э-э. Ну, ладно. Бывает. Скорее всего, О просто попросили все мероприятие снять, вот он и щелкал всех подряд. Другая страница и опять там Лия. На этот раз уже в полный рост, и с задранным кверху носом. Ой, я даже помню этот момент. Слова забыла, и вспомнить пыталась. И чтобы не опозориться перед всеми, пока молчала, лицо важное делала, типа тишина в сценарии была прописана. Эх, жалко, что у меня телефон сломан. Я бы хоть сфотографировала это. Маме бы показала. Я тут какой-то другой получилась. Хоть и не накрашенная, хоть и стояла в обычной белой рубашке и черной юбке, но все равно чем-то выделялась. Разглядывала себя и улыбалась, пока павлин (да-да, уже не Сэ) не вырвал альбом из моих рук, откидывая его в сторону. — Знаешь, что сделали с любопытной Варварой? — На базар сводили? Да не смотри так на меня, ты его сам принес. — Могла бы подождать. На минуту тебя оставить нельзя. — Ну, извините, барин. Хотела тебя похвалить, что меня классно сфоткал, а ты орать тут вздумал. Поэтому никаких благодарностей не дождешься. И что здесь такого-то? Увидела я себя и свою группу. Увидела преподов. Актовый зал. Это какая-то секретная информация, что ли? Или же все дело в том, что я не все фотки посмотрела? Может, на последних страниц такое-такое, на что мне смотреть нельзя? Эй, да я ж теперь лопну от любопытства. А еще хуже, если вздумаю подождать, пока барин уснет, чтобы открыть ящик, взять альбом и досмотреть все до конца. — Ладно, пошли со мной. Ой, он меня за это выгнать собрался, что ли? О, акстись, ты ж не зверь клыкастый. Пожалей Лиячку. Куда она со своими баулами попрется? — Куда? — на всякий случай переспрашиваю у него. — В спальню. — Секундная пауза, за которую я успеваю придумать миллион колкостей. — А через нее на балкон. И судя по тому, как ты угрожающе сощурила глаза, в спальне мы не задержимся. — О! — Что? У меня там объектив новый лежит. — и указательный палец выставляет перед моим носом. — А не вот то, что ты подумала. Забыла, что меня добиваться нужно? Забудешь тут. Как же.