major arcana

      Твик выплыл из сна так, словно поднялся со дна реки с бурным коварным течением. Ему отчаянно хочется отдышаться. Он не видел снов уже много лет, с тех самых пор, когда ещё не утратил последние крупицы своей человечности.       Он не без опаски приоткрыл глаза и понял, что лежит на какой-то жесткой и ровной поверхности в абсолютной темноте. Тут же Твик зашелся в необычном для него кашле, будто легкие заново решили наполниться кислородом больше, чем обычно после его смерти. Это было болезненно настолько, что его глаза увлажнились, и всё вокруг поплыло.       На смену судорогам в груди и болезненному кашлю, от которого кажется вот-вот отойдет мясо от ребер, пришла резкая тяжелая тошнота. Голова закружилась, и он больше не мог ориентироваться в пространстве.       Желудок свело спазмом, и Твик попытался приподняться, чтобы его не стошнило на самого себя, но он с ужасом понял, что больше не может распоряжаться собственным телом. Оно не слушалось его.       Крэйг!       Это имя как искра вспыхнуло в его затуманенном сознании, и в то же мгновение и подступающая паника, и тошнота, и головная боль отступили.       Крэйг его найдет!       Иначе и быть не может, они не могут существовать порознь, Крэйг всегда так говорил. Он никогда его не бросит.       Твик попытался нащупать мысли Такера на периферии собственного сознания, но всё было тщетно. Он то и дело натыкался на некий барьер, который не позволял ему дотянуться достаточно далеко и разобрать слабый поток, который всё-таки ощущал.       Крэйг жив, это главное.       Твику не хотелось думать, что своими действиями он мог навлечь на Такера угрозу.       Но он действительно облажался!       Вампир зарычал, проверяя собственные связки, и попытался сжать руки в кулаки.       Отлично, он всё еще может в какой-то степени контролировать своё тело, это просто слабость. Он не может встать из-за ужасной слабости, которая размягчила его мертвые мышцы. Он чувствовал себя умершим повторно.       — Т-ты очнулся? — раздался из темноты почти доброжелательный мягкий голос, таким тоном обычно обращаются к тяжело больным или маленьким детям. — Н-не надо, не п-пытайся встать. Тошнота и головокружение, ч-что ты сейчас испытываешь, быстро п-пройдут.       Из темноты над головой Твика выплыла бледная, светящаяся белизной ладонь, парящая словно отдельно от своего обладателя, скрытого почти полностью мешковатым балахоном с длинными широкими рукавами.       Твик чувствовал какую-то святость в этой руке, она должна приносить благо и исцелять безнадежных, но вампир боялся её из-за этой святости. Он опасался, что она обожжет его, искалечит или даже уничтожит. Поэтому он с ужасом наблюдал, как белая ладонь с тонкими, слегка искривленными пальцами приближается к его лицу, чтобы опуститься основанием ему на лоб.       От прикосновения святой длани сознание Твика вспыхнуло ослепительной белой вспышкой, ещё немного и всё внутри его сознания потонуло в этом очищающем, выжигающем всё на своем пути свете. Он растекался по сознанию Твика, его потоки прорывались в его мысли, в его воспоминания. Они одновременно вычищали до состояния невыносимой истины всё, что знал Твик, чем сам являлся, и при этом претили самому его существу.       Ещё пара мгновений и Твик истошно закричал, потом что поток света добрался до той части, где сознание Твика граничило с сознанием Крэйга. Их связь затрещала и светловолосого вампира обдало жаром и болью.       — Нееееет, не смей! — Твик оскалился, слепо и яростно распахнув свои нереальные, светящиеся потусторонним светом глаза цвета морской волны.       Тут же незнакомец в грубом балахоне одернул руку, словно обжегся сам.       Твик с облегчением выдохнул, ощущая, как чужеродный свет белого чародея исчезает из его головы.       Теперь он тяжело дышит, гоняя бесполезный воздух по мертвым легким, которые больше не горят и не болят, и чувствует, как проясняется его голова после того, как святой поток полностью изгнан из неё.       Твик осторожно приподнимает руку и рассматривает растопыренные пальцы, словно видит их в первый раз. Пробудет пошевелить ногами. Согнуть их в коленях.       Белый чародей успевает отпрянуть в сторону, когда Твик резко вскакивает со своего каменного ложа.       Ну конечно, они поместили его в склеп!       Теперь светловолосый вампир может учуять множество запахов вокруг: запах земли, сырого камня, плесени, близкой смерти. Где-то недалеко хоронят мертвых! Мертвых безвозвратно.       Твик оглядывается, как загнанный зверь окидывает взглядом возможные пути отступления, но он не видит совершенно никаких дверей или иных выходов.       Они что, замурованы?       Тогда почему они замуровали с ним и этого белого чародея?       Твик делает единственное, что ему остается — наступает на незнакомца, скрытого сейчас полностью в своё зловещее одеяние. Чародей спрятал ладони в длинных рукавах, а лицо прикрыл широким капюшоном, но Твик всё равно его видит. Он видит эту кучу тряпья неопределенного в темноте цвета, которая словно парит над грубым каменным полом.       — Ты призрак? — не находит ничего более умного, чтобы спросить Твик. Он как завороженный смотрит, как неровно обрезанные полы балахона колышутся, создавая впечатление отсутствия у незнакомца ног.       — Н-нет, я не п-призрак, — чародей заикается, когда пытается говорить быстро, и Твик перестает его бояться, такое существо не может напугать его.       Твик медленно приближается, обходя незнакомца полукругом, низко опустив голову и сузив светящиеся в темноте глаза с расползшимися по-кошачьи зрачками. Он неосознанно скалится, выставляя напоказ аккуратные треугольнички клыков, напоминая о своей сущности.       Чародей опускается на пол, демонстрируя, что настроен доброжелательно и не боится вампира. Он терпеливо ждет, когда Твик подойдет достаточно близко, чтобы боязливо дотронуться до его плеча, скрытого балахоном.       — Теплый, — удивленно замечает вампир, он выглядит растерянным и снова отпрыгивает на пару шагов назад. — Ты живой, — не спрашивает, а констатирует факт Твик.       — Д-да, я живой, — чародей поднимает руки к лицу, чтобы откинуть капюшон.       Твик жмурится, потому что лицо чародея такое же белое и светящееся в темноте, как и его руки. На него смотрит пара блеклых, подернутых плотной пеленой глаз. Будь этот колдун человеком, он был бы слеп, но ему не нужно человеческое зрение, чтобы видеть.       — К-когда-то я был ограничен своим смертным телом, но произошло кое-что такое, что изменило меня, — незнакомец перестает заикаться, потому что не торопится, произнося эти слова. — Со всеми нами произошло нечто такое, что изменило нас, — загадочно уточняет он.       Чтобы передвигаться по склепу, чародею приходится снова подняться над полом, и его балахон развивается, словно подхваченный потоком призрачного дыхания смерти. Он приближается к замершему в нерешительности Твику, чтобы показать, что не настроен по отношению к нему враждебно.       — Моё имя — Джимми, — мягко произносит чародей, когда его мутные рыбьи глаза оказываются напротив глаз Твика. — Возможно, мы с тобой когда-то были знакомы. В другой жизни.       Твик делает шаг назад и упирается лопатками в холодную и сырую каменную стену.       — Не бойся меня, Бет, — с какой-то жалостью произносит Джимми. — Я не причиню тебе вреда. Я н-не умею причинять вреда, — спешит уточнить он. — Я могу только залечить раны или исцелить сознание.       — Кому ты служишь? — мстительно напоминает своим вопросом Твик, ему не нравится, что чародей назвал его именем, которым его нельзя называть.       Джимми мягко смеется и снова накидывает на лицо капюшон. Теперь, когда в темноте больше не видно ни его лица, ни рук, Твику становится заметно легче. Свет, исходящий от незнакомца, больше не пугает его.       — Я служу Идеалам, — уклончиво отвечает Джимми. — И я спустился сюда, чтобы помочь тебе пережить знакомство с твоим арканом.       Твик неосознанно поднимает руку и тянется к позорному ошейнику, который надели на него хитростью. Он не знает наверняка какую силу он имеет, но не ожидает ничего хорошего. Что там сказал парень в дурацком наряде?       «Эта штука не даст тебе в полной мере пользоваться твоими силами».       Но у него на шее была точно такая же штука…       — Он не найдет тебя, Твик, — прерывает его размышления Джимми. — Пока ты здесь, он не увидит тебя и не почувствует. А когда мы выпустим тебя, аркан уже наберет достаточную силу, высосав её из тебя, чтобы полностью подчинить нам, — его голос изменился, теперь в нем не было той теплоты, с которой он обращался к Твику как к своему пациенту, теперь он обращался к нему как к врагу.       Вампир тихонько заскулил, царапая ногтями каменную стену за своей спиной.       — Зачем вам это? — он пытается торговаться с чародеем, хотя сам прекрасно понимает, что это бесполезно. — Почему бы вам меня просто не убить, когда есть все возможности? Что вы собираетесь со мной сделать? И при чем тут Рэд? Крэйг её прямой патрон, она…       Джимми поднял ладонь в знак призыва к молчанию. И вновь это мягкое святое свечение обжигает чувствительное зрение вампира.       — Ты н-нужен нам живым, чтобы с-свергнуть Алефа, — торопливо отвечает чародей, он словно больше не может говорить, потому что он куда-то торопится. Его словно кто-то позвал.       Твик как завороженный смотрит на его белую ладонь, пока не понимает, что чародей исчез, а светящееся в темноте пятно в виде ладони — просто его след.