major arcana

      После того, как Кайл оставил Рэд одну в той части особняка, что ещё надеялся считать своей, он идет напрямую в комнату, окна которой так внимательно рассматривал при приезде. Он столько раз проходил по этому коридору, но никогда с такими чувствами и таким настроением как сейчас. Ему хочется поджать хвост, но он не может. Он должен отстоять свои интересы.       Он чувствует, как сгущается сумрак, растекающийся по территории Логова. Наступает самый темный час, час перед рассветом. Волчьи инстинкты всегда сильнее его, и сейчас Кайлу вдвойне тоскливо, его эмоции преумножены, а нервы оголены. Уходящая ночь уносит большую часть волчьей натуры из каждого оборотня, и это каждый раз болезненно. Не физически, но всё же ощутимо, значимо, зачастую невыносимо болезненно. Некоторые из новообращенных сходят с ума именно не пережив свой первый рассвет, слишком слабый разум не в состоянии перенести этого безумия.       Старые половицы скрипят под тяжелыми шагами Кайла, когда он встает перед темной деревянной дверью. Он принюхивается, чтобы проверить следы, что оставил его друг. Он безошибочно определяет настроение, с которым темноволосый оборотень прошел здесь десятью минутами раньше. Разочарование. Не ярость или обида, а именно разочарование.       Странно, но сейчас Кайл неожиданно для самого себя начинает злиться. Он легко принял бы даже ненависть с его стороны, он просто с готовностью вступил бы в поединок, словесным бы он был или же им пришлось бы сцепиться зубами и когтями, но он был бы к этому готов. Но как реагировать на глухое разочарование, Кайл не знал.       Рыжий оборотень уже хотел было развернуться и подождать с выяснением отношений, пока не наступит день, но дверь резко открывается прямо перед его носом. На пороге стоит тот самый темноволосый оборотень, что увел за собой стаю от Кайла и Рэд. На красивом, возможно даже излишне смазливом для мужчины лице застыло выражение крайней внутренней муки.       «Как обычно, — с раздражением думает Кайл. — Королева драмы вышла на сцену.»       — Стэн, я… — пытается первым заговорить Кайл, но тут же замолкает, потому что сильные пальцы второго мужчины крепко вцепляются ему в одежду.       — Молчи, — просит Стэн, втягивая Кайла в комнату.       Он захлопывает за собой дверь и приваливается к ней спиной, словно кто-то ещё может ворваться в эту дверь. Или вырваться обратно?       — Какого хрена ты творишь? — шипит Стэн, несмотря на своё поведение, он всё ещё выглядит скорее расстроенным, чем злым. — Разве так сложно соблюдать простейшие правила? Никаких вампиров в Логове! Кааайл!       Одна черная выразительная бровь Стэна поползла вверх, когда он почувствовал тот самый запах. Он очень слабый и почти выветрился без остатка, но Стэн не может его игнорировать. Это запах Твика. Сладкий, опасный, тягучий запах единственного в своем роде существа, способного вызвать у Алефа достаточно эмоций, чтобы отключить ему мозг. Стэн не понимает, как Кайл в состоянии вынести этот запах, потому что на него самого он действует почти также сильно, как и на Крэйга. Он смотрит слегка покрасневшими глазами на Кайла и даже не требует объяснений.       Кайл понимает, что Стэн догадался обо всем, поэтому может сейчас только вымучено и криво улыбнуться. Он закидывает руки за голову и отворачивается от темноволосого оборотня. Если Стэну сейчас захочется его ударить, что ж — он заслужил.       Ни он, ни Рэд в итоге не могли предположить, что все выйдет именно так, как вышло.       Кайл бегло пробегается взглядом вокруг, чтобы остудить голову. Комната принадлежит Стэну, как вожаку, но Кайл проводит здесь не меньше времени, чем он сам. Всё, к чему прикладывается рука Стэна, несет на себе следы хаоса и беспорядка, что он с собой привносит. Низкий стол напротив небольшого диванчика и двух кресел как обычно захламлен, настольная лампа опрокинута, а на каминной полке стоит с десяток грязных чашек. Кайл давно не бывал в спальне Стэна, но предполагает, что там не многим лучше. Беспорядок всегда раздражал Кайла.       — Зачем, Кайл? — Стэн, кажется, пришел в себя.       Так называемый «вожак стаи» скулит как обиженный щенок за его спиной, но Кайл знает, что внешняя безобидность и мягкость Стэна обманчива. Он машинально дотрагивается пальцами до ребер с левой стороны, туда, где остались грубые заметные рубцы после одной из их потасовок.       Смирение, Кайл, смирение.       — Потому что я больше не могу так жить! — взрывается рыжий оборотень, он резко разворачивается, подхватив при этом стопку каких-то бумажек со стола и раскидав их дугой вокруг, они рассыпались по полу до самых ног Стэна. — Я больше не могу! Я хочу свободы! Неужели тебе никогда не хотелось просто уехать из этого гребаного города? Я больше не могу быть привязанным к Алефу! Не могу…       Стэн задумчиво подергивает пальцами на правой руке, он слишком хорошо понимает Кайла, но не может позволить себе уподобиться ему.       — Ты привел к нам двух вампиров, причем сам знаешь кого, — требовательно продолжает темноволосый оборотень, игнорируя слова Кайла. — У нас пять волчиц с щенятами. Я не смогу их увести так же легко, как остальную стаю.       — А ты уже представляешь, как будешь спасать свою задницу? — насмешливо спросил Кайл. — Тебе не хочется бороться?       — Я всегда боролся, — смотрит на него Стэн исподлобья. — За свою семью.       Кайл улыбается, в его глазах вызов.       — Тогда ты должен меня понять, — говорит он. — Я борюсь за своё счастье. Я люблю её.       Стэн дергается как от удара. Ничего не может с собой поделать. Он рычит и даже не понимает этого.       — Я тоже тебя люблю. Это ничего не значит? — теперь вожак ведет себя иначе, обходит собеседника полукругом, как на охоте. — Ты готов пожертвовать своей семьей ради вампира? Потому что любишь? — последнее слово он произносит с издевкой, расплываясь в волчьей темной ухмылке, тени ложатся на его лицо и меняют до неузнаваемости.       Кайл отступает на шаг назад, чтобы не дать возможности другому оборотню обойти его с тыла. В обоих сейчас говорят инстинкты, они совсем не узнают друг друга.       — Это другое, Стэнли…       — Другое?! — темноволосый игнорирует особый заискивающий тон Кайла и захлебывается возмущением. — Знаешь, что меня бесит больше твоего предательства? Твоя самоуверенность и глупость! Алеф — не причина наших ограничений, он только гарант порядка! Как ты мог забыть это?       Кайл неожиданно подается вперед и перехватывает руки Стэна. Он чувствует, как набухают мышцы под кожей, когда обхватывает их. Видит, как вспыхивают ночной синевой глаза Стэна, и в них пробегает тень той дикости, что пробуждается в каждом из оборотней с приходом очередной ночи. Это чувство первобытной животной силы, ощущение свободы, что растекается по жилам.       Но Стэн ожидаемо дает себя усмирить. Он всегда позволяет сделать это именно Кайлу.       — Ты не понимаешь, ты ничего не знаешь, — рука Кайла ложится поверх щеки Стэна, и он дергается, болезненно морщась.       Кайл хочет сказать что-то ещё, но Стэн не дает ему продолжить, он больше не может этого терпеть. Вожак легко выворачивается и восстанавливает дистанцию между ними.       — Я хочу, чтобы ты знал, Кай… Мне будет тебя не хватать.       — Что ты собираешься делать? — уже более мрачно спрашивает Кайл, кажется, он начинает понимать, что потерял то влияние, что имел над Стэном.       — Если ты привел к себе в спальню вампира, я могу сделать то же самое.       Кайл чувствует, сколько мстительности сейчас в словах Стэна, но больше его беспокоит то, как вожак стаи двигается, он явно идет в наступление.       Рыжий оборотень успевает только подумать о надвигающейся опасности, когда его противник легко отталкивается от пола в нарочито неуклюжем прыжке. Кайл знает, что это обманный маневр, но не может предугадать куда в итоге последует удар. Единственное, что он сейчас может — напасть в ответ и надеяться, что разница в массе и росте будет на его стороне.       Стэн, который ниже Кайла почти на пол головы и легче килограммов на пять-семь, не так прост. С какой-то почти кошачьей мстительностью, что вспыхивает в его нереальных синих глазах, он легко уворачивается от ответной атаки Кайла и, оттолкнувшись от одного из диванов с такой силой, что опрокинул его, наносит удар снизу и вбок. Кайлу приходится потратить все свои силы, чтобы сохранить равновесие. Стэн пользуется этим и уводит его на себя, разворачивает, вынуждает отступить от выгодной позиции и открыть тыл. Мгновение — и Стэн уже с нечеловеческой силой вцепляется прорезавшимися когтями в загривок более крупному противнику. Кайл не позволяет себе взвыть от боли, он молчит, и только зеленые глаза мечут молнии. Может он и не сможет одержать верх над Стэном, но хотя бы ранить его теперь для Кайла становится делом чести.       Стэн демонстративно слизывает кровь со своих когтей и издает глухие короткие фыркающие звуки, похожие на задушенный смех.       — Только попробуй, — синие глаза сверкают всё той же мстительностью. Стэн больше не разочарован, он обижен и хочет моментальной скорой мести.       Кайл не знает, нарочно ли позволяет Стэн ему это сделать, или же удача наконец на его стороне, но следующее его наступление заканчивается тем, что он прижимает синеглазого к стене. Он давит ему на грудь, хватает за горло, отрывает от пола. Стэн хрипит и хватается за руку, что сжимает ему горло. Кайлу кажется, что он просто оказывается сильнее, но когда смотрит в лицо Стэну, кровь в его жилах холодеет. Он видит сквозь сумрачную затуманенную острой обидой синеву глаз вожака далекий проблеск потусторонних желтых глаз Алефа. Глаз, что видели Преисподнюю и вернулись с того света назад. При этом Стэн медленно растягивает губы в безумной улыбке, скаля широкие и острые, четко выделяющиеся клыки.       Кайл отшатывается, волчьим чутьем ощущая нечто, что сильнее него, сильнее Стэна и Рэд. И темноволосый оборотень, рухнувший на пол, замирает, сбитый с толку тем же предчувствием.       Предрассветный густой сумрак, окружающий Логово, сотрясает ощутимыми толчками невероятно мощной энергии, которую никому и ничему не по силам укротить. Буквально всё, что сейчас попадает под её волну, замирает в благоговейном ужасе, и кажется, что само время останавливает свой ход.       Волна поглощает все звуки секунды на две, после чего небо над Логовом с треском рвется, изливаясь чудовищным безжалостным ураганным порывом. Стены особняка стонут, крыши мелких построек срывает, деревья вырывает с корнем, а всё, что оставлено снаружи, оказывается уничтожено. Ветер, как селевой поток, сносит всё, что встречает на своем пути.       Шквал ураганного ветра стихает так же внезапно, как и налетел, и на какие-то доли секунды воцаряется абсолютная тишина, за которой следует такой треск, словно сама земля разошлась до самого Ада.       Стэн тяжело дышит, осознавая, что буквально не жил те секунды, пока всё это происходило. Его сердце болезненно содрогается, прежде чем восстановить свой ритм. Страшная желтизна уходит из его широко распахнутых глаз.       Кайл отступает от жуткого Стэна ещё на один шаг, прежде чем поддаться непреодолимому желанию взвыть, охватившему абсолютно всех волков в Логове. Его высокий и пронзительный вой вливается в общий поток, который сводит с ума забившуюся от ужаса в шкаф Рэд, изумленно оглядывающего разрушенную темницу Твика и всех тех, кто сейчас воет в Логове сам.       И только Стэн давится каким-то безумным необъяснимо счастливым смехом, по его щекам стекают две кровавые слезы, а грудь разрывает от переполняющих его острых эмоций, что не дают ему восстановить дыхание.       Кайл всё ещё заходится в вое, когда темноволосый оборотень с глухим рваным рычанием по-звериному устремляется прочь из особняка, он ещё успеет до рассвета позаботиться о Бете.