В коробке с печеньем есть печенюшки любимые, и не очень. Съешь первым делом самые вкусные — останутся лишь те, что особо не любишь. Когда мне горько, я всегда думаю об этой коробке. Потерпишь сейчас — проще будет потом. Вот и выходит, что жизнь — коробка с печеньем. Харуки Мураками.
— Наконец-то, — простонал запыхавшийся Чимин, переступая порог центрального Сеульского вокзала. — Какой же я дурак, надо было брать такси и не париться. Он практически бежал сюда два-три километра, думал, что так будет быстрее. Но быстро он только вспотел. Немного отдышавшись, альфа покрутился на месте в поиске касс и заметив их, устало побрёл к ним. — Добрый день! — альфа нагнулся к окошечку кассира и вежливо обратился к омеге средних лет, — Будьте добры билет до Кванчжу, пожалуйста. — С вас двадцать шесть тысяч вон, — мило улыбнулся кассир. — оплата будет картой или наличными? — Картой, — ответил Чимин, прикладывая свой Samsung последней модели к эквайрингу. Аккуратно сложив получений билетик в карман, Чимин стал беспокойно оглядываться по сторонам. «Куда же мне идти? В какую сторону? Где выход к этим грёбанным поездам?!». Пока он стоял, думал, что ему делать и у кого бы спросить где находится нужная ему платформа, в него врезается маленький озадаченный омега с порванным целлофановым пакетом в руке. Он сломя голову несётся за яблоками, которые россыпью катятся по мраморному полу. «Это что сейчас такое было?! Что за электровеник под ногами путается?». Они довольно сильно столкнулись плечами, однако парень как ни в чём не бывало даже не извинился и не посмотрел на Чимина. Видимо потому что сильно спешил куда-то. Он присел на корточки рядом с ним и приступил активно собирать зелёные плоды к себе в рюкзак. Юноша изящно приподнимает вверх своими тонкими пальцами чёрные солнцезащитные очки, осматривая, всё ли яблоки он собрал, и убедившись в этом, надевает их обратно. Альфа на мгновение выпадает из реальности, без стеснения пялится на симпатичного парня и успевает обратить внимание на неземной красоты глаза: зеленовато-карие с лисьим прищуром. «Хм… странно, на дворе далеко не лето, а середина осени, солнце уже не такое ослепительное и жгучее, а он в очках… к тому же в помещении». Напрашивается вопрос почему же он их носит? Нет, он не скрывает синяки под ними, и проблем со зрением у него нет, и не для того, чтобы выглядеть круто. Ответ прост на самом деле. Всё потому, что он таким образом прячется от назойливых взглядов и внимания окружающих. Многие смотрят на него из-за редкой белой кожи и необычных глаз. У него есть некая особенность. Наследственное, от папы передалось — кошачьи глаза. Да-да, самые настоящие. На солнце зрачок превращается в узкую вертикальную полосочку, но это только на солнце; в помещении при искусственном освещении глаза выглядят абсолютно обычными, а в темноте они светятся словно два ярко-зелёных прожектора и видит он ночью даже лучше, чем днём. Что уж говорить: он необычный красавчик, каких поискать, хоть сам и отказывается это признавать, очень стесняется и комплексует, поэтому прячет свои глаза под очками. Только альфа об этом пока не знает. Чимин любуется божественной красотой омеги, словно просматривает видео на замедленной скорости, внимательно вглядываясь в каждую деталь. Ему нравятся ярко-рыжие волосы торчащие из-под бейсболки молодого парнишки в кожаной чёрной курточке с миниатюрным рюкзачком на плече, что свисает на одной лямке. Он конкретно залипает на стройную фигуру, скользит испепеляющим взглядом по аппетитным бёдрам в скинни джинсах с разорванными коленками. Только он кажется каким-то грустным что ли, вид у него такой серьёзный, строгий. Но это ни в коем случае не отталкивает альфу, а наоборот притягивает. Такой печальный парень с мистическим завораживающим взглядом сразу западает ему в сердце. А ещё он действительно внешне похож то ли на маленького лисёнка, то ли на рыженького котёнка. «Какой же хорошенький…» Пялился он недолго, в реальность его возвращает вибрирующий телефон в кармане брюк. Он мысленно обматерил звонящего, нехотя поднёс телефон к уху, а глазами продолжает следить за омегой, чтобы из вида не потерять. Выслушав собеседника, он нервно отвечает: «Да не ори ты! Успею я, успею, скоро буду». Альфа понимает, что нужно поторапливаться и решает подкатить к рыженькому: — Дружище, я прошу прощения, не подскажешь? — Аа?! — омега подпрыгивает от неожиданности, вытаскивает из уха беспроводной наушник, машинально оборачивается от того, что чужая рука нагло хлопает его по плечу и смотрит растерянным ошарашенным взглядом в глаза небесно-голубого цвета. Перед ним стоит тот же парень, которого он чуть не сбил. — Ой, извини, что напугал, — говорит ему альфа, неловко улыбаясь уголком губ. — Мог бы ты мне помочь? Не знаешь, как добраться до станции Кванчжу? Или подскажи, хотя бы, как попасть к поездам? — Твою ж, конечно напугал! Подкрадываются тут всякие средь бела дня, ещё и руками трогают. Совсем оборзели! Спросить больше не у кого, что ли? Воо-он сколько народа вокруг, — протяжно, делает акцент на первое слово, указывая рукой в сторону спешащих прохожих. — Почему именно у меня всем надо что-то узнать, а? На мне что, написано «бесплатная консультация»? И вообще, я в наушниках, — с нескрываемым недовольством произносит омега. — П-прости, прости, я н-н-не хотел пугать. К тебе я подошёл, потому что мы уже сталкивались… но я правда не видел, что ты в наушниках, — заикаясь, оправдывается Чимин. «Хм, а он оказывается дикий лисёнок, которого надо приручить и хорошенько…». Альфа не успел ещё толком познакомиться, зато уже успел размечтаться, а мыслишки его потекли далеко не в то русло… — Ладно… — отчаянно вздыхает омега, подбирая последнее яблоко из-под железной скамейки. — Чем тебе помочь, то? Что ты там говорил? Кванчжу? — Да-да, — часто закивал Чимин. — Правильно, станция Кванчжу, туда мне надо. Я опаздываю по-страшному… Пожалуйста, помоги… — Тебе повезло парень, я тоже туда еду. Пошли тогда вместе, покажу. А ты чего, не местный, что ли? Турист? Иностранец? «Хотя, какой иностранец, внешность то наша — корейская. И зачем я это спрашиваю?! Сам же напрашиваюсь поболтать. Идиот!». — Иностранец, скажешь тоже. — смеётся. — Кореец я, разве не видно?! — мило тычет указательными пальцами в свои ямочки на щеках и продолжает: — Я родился и вырос в Сеуле. Просто моя «фиалочка»… сломалась, а общественным транспортом мне не приходилось пользоваться до сегодняшнего дня, вот и не знаю, как тут всё устроено. — Фиалочка? — переспрашивает юноша. — Да. Мой спорткар. Ну… то есть машина. Просто она ярко фиолетового цвета и ассоциируется у меня с цветком фиалки, поэтому я ей дал это имя. Хе-хе, — игриво дергает за кончик чужого кожаного рукава и как бы невзначай дотрагивается до пальцев омеги. — Мило, скажи? — Аа. Ну-да, ну-да. И правда мило… — вышло слегка наигранно и Юнги вмиг налился румянцем от того, что через его кожу будто пропустили высоковольтный разряд тока, а не просто произошло случайное касание, на что явно бы не стоило заострять внимание и вздёрнув брови высоко вверх, слегка усмехнулся, чтобы тот, не дай бог, не уловил его неловкость и по слогам протянул, — Ма-жо-ор значит. Понятно. — Не мажор я, а всего лишь хореограф. — возразил альфа, выпячивая розовые пухлые губы. Было видно, что его это задело. — А ты… дай угадаю. Студент наверное? Кстати, меня Чимин зовут. А тебя? — А меня… Юнги. И да, я студент, ты верно подметил. — Он несмело поднял дрожащую, то ли от холода, то ли от волнения руку навстречу, которую крепко перехватили и сжали в добродушном знакомстве. — Очень приятно, — довольно улыбается альфа, так, что снова появляются очаровательные ямочки на щеках. — Вот мы и познакомились! Новый приятель Юнги оказался очень настойчивым, наглым и нетерпеливым, не таким, как он сам, который вечно краснел от неловкости. Но не смотря на всё это, Чимин был очень добрым и обходительным. Альфа на отлично окончил школу танцев, потому что был наделён талантом; он словно был рождён для того, чтобы выступать на сцене и к тому же имел огромное желание продолжать развиваться в этом направлении. Родители у него богатые и интеллигентные, которые добились всего сами в этой жизни. Они воспитали замечательного сына и поделились с ним ценным опытом ведения бизнеса, полностью одобряя его выбор. На совершеннолетие папы подарили альфе стартовый капитал и сняли большое помещение в центре Кванчжу, далековато правда от дома, но зато идеально подходящее для танцевальной студии, а дальше Чимин уже сам крутился как мог и к тридцати годам стал успешным и видным альфой. Поэтому, нужно отдать должное его родителям, за то, что вырастили такого хорошего парня. До альфы доносится усиливающийся запах холодной свежести ментола со сладким шлейфом перечной мяты. Он незаметно принюхивается, делая вдох, как можно глубже. От аромата юного омеги у Пака закружилась голова. К нему тянет неимоверно. Но им овладевает не только инстинкт обладать горячим телом, присущий абсолютно всем альфам но и кое-что другое. Нежные чувства к нему пробуждаются. Настроение его заметно изменилось с критического до романтического. Теперь он сияет весь, дурацкая улыбка с лица не сходит, глаза блестят, а сердечко конкретно ёкает и с каждым кинутым на омегу взглядом, он чуть ли не задыхается, забывая делать глубокие размеренные вдохи для нормальной работы лёгких. У него вдруг появилось непреодолимое желание поближе познакомиться с рыжиком, начать ухаживать за ним, узнавать его с каждым днём всё больше и больше. Давно с ним не было такого, он и подумать не мог, что его серьёзно заинтересует кто-то ещё, после тех болезненных отношений, что он пережил. Но сейчас не об этом. А может это судьба? Вот только разница в возрасте довольно приличная… Но разве стоит об этом думать, когда перед глазами маячит такой дикий сочный фрукт, который так и хочется попробовать. Наконец подъехал поезд. Юнги, не обращая внимания на Чимина, идёт в самый конец вагона, садится на самое дальнее место, возле дверей у тамбура, а чтобы никто не подсел к нему, он по старой привычке, ставит на свободное сидение рядом с собой свой рюкзачок. Альфа, как оказалось шёл следом, остановился возле него, влиятельно вскинул брови и ладошкой указал на занятое место: «мол, убери свой рюкзак, дай я сяду». Мин был мягко говоря не в восторге от такой наглости, но хмыкнув про себя и, скорее из вежливости, а не от собственного желания позволил сесть рядом с собой, молча убирая свой рюкзак себе на колени. По правде говоря, он надеялся, что просто покажет ему куда идти и альфа отвалит, но не тут то было. Потому что если Чимин нарисовался, то хрен его сотрёшь. Обычно так шутят его родители. Не смотря на то, что Юнги 20, у него нет отношений и никогда не было. В отличии от большинства современных омег, которые уже с 14 лет активно ведут половую жизнь, потому что им так хочется и многие считают, вычитав откуда-то, что принимать химию в виде таблеток вредно. Но Юнги не такой, он не верит во всякую чепуху; он правильный и умный, принимает он только качественные «подавители течки», выписанные терапевтом и никаких проблем со здоровьем не имеет. Порой сидя в одиночестве ему кажется, что он попросту не создан для отношений и никакой альфа ему не нужен. Быть может, дело в пережитой им в детстве психологической травме, в комплексах и природной стеснительности, а возможно, в том, что на его жизненном пути еще не встретился тот самый альфа, который перевернул бы его внутренний мир вверх дном. А может, таким альфой станет Чимин, кто знает… Поживём-увидим, как говорится. Ещё Юнги терпеть не может вести бессмысленные «омежьи» разговоры о модных шмотках, косметике, а тем более, если речь заходит о обсуждении их альф, вплоть до того: у кого какой размер члена и тому подобное, ему становится противно и некомфортно в таком обществе. Если он каким-то образом оказывается в компании незнакомых людей, он забивается в какой-нибудь дальний уголочек, чтобы его никто не трогал и играет в телефон. Да, обычно он такой, замкнутый, нелюдимый и скрытный, но не всегда. Стоит лишь нарушить его покой, разозлить не дай бог или к примеру напугать (как Чимин сегодня), то он взрывается как вулкан и словно дьявол в него вселяется. Такого отборного мата можно услышать в свой адрес. Мало не покажется. «Палец в рот не клади, по локоть отгрызёт» — это про него. Вообщем защитить и постоять за себя он может, просто ему сложно найти с кем-то общий язык. С детства было сложно. Друзей у него практически не было; гулять и веселиться было огромной роскошью, не только со сверстниками, а даже с папами, которые вечно то на работе, то в домашних хлопотах, поэтому внутри его души поселилась пустота, с которой он в последствии свыкся. Ему до сих пор кажется, что не существует такого альфы, который будет готов принять его таким, какой он есть. Со всеми его закидонами, переменчивым настроением, увлечениями, непростым характером, а главное с его «пугающими» глазами. К счастью, у него есть один единственный и по-настоящему близкий омега в котором он души не чает — это двоюродный брат Чонгук, который является не только родным, но и лучшим другом с которым они вместе поступили в институт и делят одну на двоих комнату в студенческом общежитии. -10 лет назад- Юнги десять. Время далеко за полночь. Циферблат электронных часов показывает 2:15 AM. На улице темно и тихо. Практически все разбрелись по домам и уже спят глубоким сном. Город погрузился во тьму. Лишь пару фонарей освещают детскую площадку возле двадцатиэтажного дома. И, кажется, только в одном окне занавешенным пестрыми цветастыми шторами свет ещё не погас. Внутри находится напуганный омега в полосатой футболочке и серых шортах, который сидит один одинешенек в прихожей, обхватив колени руками и нервно покачиваясь ждёт возвращение родителей. Юнги прислушивается к каждому шороху, что доносятся с лестничной клетки и замирает всякий раз, когда двери лифта открываются с громким характерным звуком, но это всего лишь соседи, а не его родные. Папы почему-то конкретно задерживаются. Рабочий день давно закончился. Их нет до сих пор. Обычно они всегда предупреждали, что будут поздно, но не в этот раз… Омега уже давно начал беспокоиться, а не случилось ли чего? Куда звонить и где их искать он не знает. Он даже не поужинал после школы, не смотря на то, что холодильник совсем не пустой. Он очень ждёт их, потому что кушать одному не привычно и скучно. Они всегда собирались за ужином всей семьёй. Голод сейчас не волнует его совсем. Он всё смотрит на входную дверь как-будто изучает из чего та состоит. Вглядывается в мелкие царапины и неровности кожаной обивки, кажется ещё немножко и он своим пристальным взглядом пробуравит дыру в ней. Внезапно тишину нарушает громкий телефонный звонок. Омега подскакивает от неожиданности, широко распахивает свои глаза, устремляя взор в комнату, откуда раздаётся звук и на радостях пулей несётся туда в полной уверенности, что звонят родители. — Алло! Папа! Это ты? Вы где пропали? Почему так долго? Но на том конце не они… — Дома есть взрослые? — Родители скоро придут. А кто это? — Это же домашний телефон Мин Ё Джуна и Мин Гюнгсуна? Я из больницы. Произошла авария… С кем из взрослых я могу поговорить?.. Алло… Алло… Юнги понял, случилось что-то по-настоящему ужасное. Он замолчал, не в силах дальше продолжать разговор; телефонная трубка выскользнула из вспотевшей от шока детской ладошки и с грохотом ударилась о деревянный паркет. А глаза его как два больших океана наполнились солеными слезами. Вскоре к нему приехал дядя Намджун. Как только он узнал трагическую новость, тут же отправился к мальчику, который остался дома один на один со своими страхами. Дядя как мог утешал Юнги, что будет всё хорошо, что все живы и не стоит так переживать. Заставил выпить пару таблеток валерьянки для успокоения. И как только омега немного пришёл в себя, они поспешили в больницу.***
Заплаканный Юнги подрывается к доктору, который наконец-то появился из дверей реанимации. — Где мои родители? Что с ними? Я могу их увидеть? В ответ ледяная тишина. — Почему вы молчите? Вы ведь спасли их?! — Он цепляется как за спасательный круг за халат хирурга в краплениях крови, падает на колени перед ним и истерично снова и снова задает одни и те же вопросы, переходя на крик и заливаясь слезами. Глазами своими жалостливо смотрит, умоляет его сказать, что всё хорошо. Его жуткий вопль эхом разносится по всему коридору больницы. У врача сердце разрывается, глядя на то, как страдает мальчишка. Он ещё раз обводит печальным взглядом маленького омегу, затем переводит глаза на дядю, который коротким кивком вместо слов намекает: «Можно. Не томи. Говори уже…». Хирург не имеет права больше скрывать правду от родных и виновато склонив голову в пол, произносит хриплым немного дрожащим голосом: — Сожалею, но их спасти не удалось… «Сожалею, но их спасти не удалось» — эта фраза въелась ему под кожу и отныне поселилась навсегда под его черепной коробкой. У него шок, паника, агония. Он чувствует как жгучая боль завладевает им, погружая его сознание куда-то глубоко-глубоко, на самое дно. Дно Ада. Его личного ада, в который он теперь заключён по неволе. Он будет долго мучится и страдать. Таково его испытание, такой его жизненный путь. Практически все дорогие вещи кажутся незначительными, пока присутствуют в нашей жизни. Кажется, что так будет всегда, что близкие будут рядом постоянно. Но это не так. Рано или поздно всему приходит конец. К сожалению мы не вечны. Что с нами происходит, когда мы лишаемся того, кто стал неотъемлемой частью нашей жизни? И что мы чувствуем, когда у нас отбирают самое дорогое? Правильно — боль. Невыносимую боль. Большинство из нас просто не умеет ценить то, что имеет, некоторые боятся лишний раз признаться в своих чувствах из-за дурацкого стеснения или из-за страха что подумают другие если озвучить всё, что мы чувствуем. Но это ведь абсолютно неважно. Иногда кажется что мы живём не в настоящем времени. Нас не перестаёт покидать ощущение, что мы проживаем будто не свою жизнь. Мы живём либо в прошлом: сожалея о том, что не сделали или сделали когда-то что-то неправильно. Думаем, как бы мы поступили, окажись сейчас в прошлом, что бы исправили? Лишь единицы оставили бы всё как есть. Либо мы живём в будущем: строим грандиозные планы, которые не получается реализовать, но мы всё время надеемся, что потом станет лучше, а потом разочаровываемся. Потому что лучше не станет, пока мы не начнём верить в себя, искать возможности и двигаться вперёд не смотря ни на что. Грудная клетка омеги ходуном ходит оттого, что он делает частые вдохи, он будто задыхается, хватает ртом кислород, но этого всё-равно недостаточно, а сердце скачет в бешеном ритме и не желает замедляться. Из глаз его даже слёзы перестали литься градом, наверное потому что их просто уже не осталось, а на лице его отчетливо прослеживается страх, паника и на душе тяжесть такая, будто гири подвесили по сто килограмм каждая — выдержать невозможно. Омега не может поверить, что это все реально сейчас происходит с ним, что нет больше его родителей. Отныне он сирота… Какого это остаться без их поддержки, когда она очень нужна? Сможет ли он когда-нибудь пережить это горе? В одиночку ему точно не справится. Ему нужна помощь, о нём необходимо позаботиться. Никто, абсолютно никто не ожидал такой скоропостижной смерти ещё совсем молодых родителей Юнги. Никакого плана действия или инструкции что делать мальчику в случае того, если их обоих не станет, а тем более завещания — конечно же найдено не было. Мин скорее всего попал бы в детский дом, не спохватись его дядя вовремя. Он не думая, принял самое важное, ответственное решение — усыновить омегу, потому что у него действительно больше никого не было. Не мог же он бросить своего любимого племянника на произвол судьбы. А как обрадовался его сын, что теперь его двоюродный братишка будет всегда рядом и они в любое время смогут играть вместе, а не как раньше, лишь изредка на выходных или праздниках. Намджун достаточно быстро собрал все необходимые справки и документы. После чего он получил разрешение на опекунство и мальчик официально стал членом их семьи. Дядя, его муж Джин, их сын Чонгук и Юнги стали жить вместе. Юнги долго не мог улыбаться, конкретно замкнулся в себе из-за этой ужасной потери. Долго не подпускал к себе никого и некоторое время находился на домашнем обучении. Дядя очень переживал за его состояние, водил его к разным детским психологам, оплачивал их дорогие услуги, но все было тщетно. Они все как один разводили руками и говорили: «Мы сами его понять не можем, невозможно и слова вытащить…». Но кое-кто всё-таки смог. Депрессия и панические атаки постепенно стали проявляться всё реже и реже, благодаря Чон Чонгуку, которому Юнги доверял и чувствовал себя с ним расковано ещё с ранних лет.***
-Настоящее время- «Нет, не вздумай втрескаться, Юнги! Чёрт, а внешне он очень даже ничего. Какому омеге не понравиться приятный вежливый молодой альфа с очень, ну очень пухленькими розовыми губками и симпатичным личиком, а? Но, я не могу на него запасть. Я поставил себе цель сначала окончить учёбу и только потом, может быть, позволю себе любовь-морковь и всё такое. Хотя… не… не думаю, что мне это нужно. Мне и одному хорошо, мозг никто не ебёт». Чимин, сидя возле окна, делает вид, что смотрит на живописный осенний лес в золотистой листве, а сам наблюдает за омегой в отражении стекла и тот даже не догадывается, что за ним следят чужие глаза. В его рыженьких волосах игриво резвятся лучики солнышка, делая пряди ещё ярче с оттенком красного золота. Альфа в который раз ловит себя на мысли, что Юнги очень похож на маленького хитренького лисёнка. Есть в нём что-то такое кошачье. А если представить его с ушками и пушистым хвостиком и правда вылитый котик получается. Чимин оказался очень разговорчивый, молча сидеть он не может, поэтому рассказывает омеге про свою работу, хобби, постепенно переходя к каким-то нелепым смешным историям из своего детства. Мин не особо вслушивается в то, что он говорит. Ему просто нравится слушать его ровный, успокаивающий голос. Он как будто поёт, а таких прекрасных нежных песен от которых мурашки по коже, он никогда раньше не слышал. Альфе становится так любопытно и не терпится узнать, почему же омега не снимает очки даже в поезде, зачем скрывает такие прекрасные глаза от него и, повернув к нему голову тихонько спрашивает: — Юнги, а почему ты всё время в очках? Омега подвис, не зная что ответить. Чимин замечает его ступор и понимает, что для него это либо больная тема, либо он просто не хочет отвечать, поэтому Пак принимает решение отложить это на потом и быстро переключается на другой не менее интересующий вопрос: — А куда ты едешь, Юнги? Если не секрет, конечно. — В гости еду, к дяде. Яблочки ему везу, которые чуть все не растерял из-за своей неуклюжести. А дядя их очень любит, особенно вот такие — зеленые, смотри! — расстегивает молнию и хвастается полным рюкзаком спелых яблок, откинув всё своё смущение. — А ты куда едешь? — Юнги на автомате задаёт встречный вопрос, хотя до этого он категорически был против общения. — В студию еду. Как я уже говорил, я хореограф. Сегодня у группы, которую тренирует мой младший брат Тэхён показательное выступление по бальным танцам. Я везу ему костюм, который он попросил забрать из химчистки, так как сам не успевал; у него было запланировано ещё несколько деловых встреч перед танцами, а мне было по пути. Но машина подвела… заглохла на ровном месте. Пришлось эвакуатор вызывать. Эх, знал бы ты сколько я времени потерял, пока ждал его, а дождавшись, прямо с проезжей части бегом ломанулся на вокзал. Тэхёну я конечно ничего не рассказывал о случившимся. Не хочу его огорчать. Он надеется на меня, звонил недавно, спрашивал, точно ли я успею, сказал что если вовремя не появлюсь, мероприятие придётся отложить, а там ведь не только дети, но и родители придут на них посмотреть. Поэтому вся ответственность на мне сейчас… А, кстати, о танцах! Юнги, ты не подумай, что разглядывал тебя, но твоя фигура настолько прекрасна, что сама бросается в глаза. Я хочу предложить тебе попробовать себя в хореографии. Я вижу в тебе огромный потенциал. Серьёзно, не вру, мой профессиональный взгляд не обманешь. Для начала предлагаю сходить на пробное бесплатное занятие. Ты ничего не потеряешь. Если не понравится, бросишь, никто не заставит продолжать. Ну, что скажешь, м? Соглашайся! Будет весело! Я научу тебя всяким классным штучкам. В клубе потом отжигать будешь или на своём выпускном всем на зависть. «Какое же он трепло. Рот не закрывается! Ладно, так и быть, соглашусь. Может заткнётся наконец…». — Ладно, — коротко отвечает Юнги, соглашаясь со своими мыслями и закатывает глаза, благо скрытые от Чимина под очками. — Отлично! — чёртики с маленькими красными рожками в голове альфы потирают свои грязные ладошки и хихикают от предвкушения предстоящей близости в танце с омегой. — Мне нужен будет твой контакт, запишу тебя на субботу в 3 часа дня, пойдёт? — он открывает заметки в своём телефоне и приготавливаясь печатать, говорит своим нежным обволакивающим голосом, — Я жду… диктуй свой номер. Юнги сам не понял, как так легко дал свой номер, практически незнакомому парню. Хотя бы ради приличия можно было бы «поломаться» как недоступная омега, но нет же. Скорее всего всему виной — хитрые проделки альфы — гипнотические феромоны. Соблазнительный цитрусовый аромат с древесными нотками вскружили голову молодому омеге, затмив разум. Осознание вернулось лишь когда они вышли из поезда, попрощались и отправились каждый в своём направлении. Юнги просто осенило так, что сердце в пятки ушло. «Блять! Что я наделал?! Походу этот альфа — пикапер от бога. А я попался на крючок, повёлся как идиот. Ещё и номер свой дал. Господи, зачем?! Как только меня угораздило? И вообще — я и танцы, к тому же с моим низким ростом — это не совместимо и смешно! Какая-то безумная идея. Вот я и байк — это я понимаю. Скорость. Адреналин. Кожаная одежда. Мой любимый шлем с авторским рисунком. Правда есть один парнишка, которому не нравится мой образ. Имя его — Чонгук. Вечно талдычит мне, что мотоцикл создан для альф, а никак не для омег. Он утверждает: «Омежки должны быть нежными и романтичными». Но это точно не про меня и мне на это как-то…».