***
Суббота. 21 октября. 2:55 p.m. — Давай не пойдём. — Юнги пятится назад, дергая Чона за руку, не позволяя ему двинуться вперёд. Ребята остановились возле BEST Dance Studio, осматривая двухэтажное здание. — Эй, ну ты чего? Заднюю даёшь?! Зассал значит? — По-дружески приобнимает его за плечо и подталкивает вперёд. — Да не ссы ты! Я же с тобой. — Тебе легко говорить! И как только меня угораздило согласиться на это? Ещё и одеться заставил как… — Как кто? — перебивает его на полуслове Чонгук. — Если ты хотел сказать как дешевая шлюшка, то вовсе нет, — стебётся Чон, зная наверняка, что тот именно это и имел ввиду. — Хуюшка! — злобно выпаливает Юнги, а после надувает губы и добавляет, — знаешь бро, за «дешёвую» обидно вдвойне! Мне реально некомфортно в этом прикиде, что стыдно куртку снимать. Ты то понятно: тебе нравится когда на тебя все пялятся, только вот я совсем не хочу внимание привлекать. А про мою проблему ты помнишь? Если он увидит мои истинные глаза, что тогда? — Юнги настроен очень пессимистично: переживает, что его секрет раскроют и он сгорит от стыда, но желание увидеть альфу никуда не делось. Он хоть и безумно волнуется, но предвкушает встречу. — Бро, ты же в общаге смотрел на себя в зеркало и не возмущался как старый дед. Сейчас то, что пошлó не так? Перестань выделываться. Ты выглядишь на все сто! Я ведь так старался, создал для тебя уникальный образ: дал тебе поносить мою самую дорогую рубашку и брюки от знаменитой французской фирмы Celine. И нам так повезло, что размер у тебя и у меня «S»: вещи на тебе сидят так же замечательно, как на мне. Кстати, они новые. Их совсем недавно подарил мне один из моих богатеньких ухажеров, а я еще не успел в них покрасоваться, в клуб хотел сходить, так и не получилось блин оторваться с этой грёбанной сессией… Ну, да ладно. А про глаза, ты это, прекращай, в сотый раз твержу тебе: они замечательные и если это твой альфа, то он полюбит тебя таким какой ты есть. Я уверен, ты будешь для него особенным, ведь таких как ты — единицы. — Гук-и, твоя дорогущая рубашка уж очень вызывающая: мало того, что она ярко-розовая, так ещё и на груди вышиты огромные бутоны синих роз, а на воротнике куча блестючек непонятных и самое главное, пуговицы до конца не застёгиваются — это по твоему нормально, да? Такое носят либо пиздюки, либо старики! — Ахаха, — раздаётся ор Чона. — У неё фасон такой, модный вообще-то и ткань лёгкая дышащая, я же тебе уже говорил, ты чем слушал? А «блестючки», как ты их назвал — это кристаллы Сваровски, если что… Точно, я же совсем забыл, что ты в моде полный ноль. Ха-ха, пошли уже, время не тяни, опоздаем. — Не пойду! — упрямится Юнги, надувает щечки и протестующе складывает руки на груди. — То есть как, не пойдёшь? Мы что, зря пёрлись сюда?! Во-первых, Юнги, ты обещал мне и ему; во-вторых, судя по твоему рассказу, альфа он неплохой, к тому же при деньгах. Не вздумай упустить свой шанс, слышишь? Попробуй хотя бы, ну давай, ну… ради меня… Ради брата что, слабó разок с альфой встретиться? — Чон давит на жалость, только бы Юнги не соскочил. «Вредничаешь значит. Так, сейчас главное не поддаваться на твоё нытьё и твёрдо стоять на своём. Для тебя ведь стараюсь, глупенький, потом мне ещё спасибо скажешь. Я же вижу, что ты как котёнок втюрился и к гадалке не ходи». — Блин, какой же ты душный, — Юнги недовольно цокает языком и закатывает глаза. — Я так и знал, что ты давить на жалость начнёшь! Ладно, ладно, пошли. Но если мне не понравится, обещай, что сразу свалим, ага? Чон радостно подмигнул и показал знак «ok»: сомкнув большой и указательный палец. «Я постараюсь не допустить этого». В студии весьма оживлено. Их встретила куча маленьких детишек в пышных разноцветных бальных костюмах, группа примерно из десяти милых коротышек выходила из дверей танцевального зала, несколько пар державшихся за руки с озорными криками спускались по лестнице. Было понятно, что они с занятий и очень торопятся свалить по домам. Поэтому малышня довольно быстро разбрелась к ждущим их родителям и ребята смогли подойти поближе и стать свидетелями прекрасного… Рядом со стойкой администратора, за которой никого почему-то нет, стоит очаровательный блондин в голубой кофточке с соблазнительно-глубоким декольте, которое заканчивается аквамариновой брошью на уровне виднеющихся кубиков пресса; его подкаченные бёдра облегает хлопковая ткань чёрных идеально отглаженных брюк, завершают образ танцевальные туфельки на небольшом квадратном каблучке. Альфа устало облокотился о кулер с водой когда к нему подошёл какой-то симпатичный шатен. Они с серьезным выражением лица начали обсуждать что-то. Глядя на светленького, не трудно было догадаться, что он только что с тренировки: дышит часто, заметно, что ему жарко, волосы его влажные, но даже не смотря на то, что потеряли укладку, они выглядят гладкими и блестящими, а по шее скатываются вниз и исчезают между округлыми грудными мышцами капельки пота. «Ого, да он чертовски горяч! Хм, а по сравнению с ним, моя одежда, оказывается не так уж и выделяется. Зря только я на Чона гнал… Погодите-ка, мне кажется, что этот парень чем-то на Чимина похож… Не пойму, он или нет? Или я с ума уже схожу, что он мне мерещится во всех теперь?» — Кхм-кхм! — Юнги звучно прочищает горло, чтобы на него обратили внимание и собрав всю смелость в кулак подходит ближе пытаясь выглядеть уверенным в себе. Блондин и шатен среагировав на звук, резко оборачиваются. Юнги смотрит сначала на одного, потом на второго и громким голосом произносит: — Простите, кто из вас администратор? Скажите пожалуйста где я могу найти хореографа Чимина? У меня урок назначен на 3 часа. — Оо-оо, какие люди! — Чимин распахивает глаза так широко на сколько это возможно и взмахивает руками в порыве обнять его, но тут же останавливается, осознавая, что это будет очень странно и омега может испугаться. — Юнги, как же я рад, что ты приехал! А ты, что… серьёзно, не узнал меня? «А я вот тебя сразу… почувствовал, котёнок… твой запах… ммм, невозможно не узнать». — Ой, Чимин, ты? — омега опускает глаза в пол и мысленно отвешивает себе подзатыльник, — Ну я… я… засомневался, ты это или нет. Просто тебя не узнать в этой одежде, а твои волосы, они… я точно помню, тогда они были чёрные и прическа другая… — Да, я покрасился и подстригся, решил, так сказать, немного имидж сменить. Мне ведь так лучше, правда? Тебе нравится? — альфа вальяжным движением поправляет свою чёлочку, пропуская платиновые пряди сквозь тонкие аккуратные пальцы, при этом слегка отставляя в сторону мизинец, демонстрируя свой красивый высокий лоб. «~Flashback~
— Что значит завёл? — В его голосе слышится негодование. — Чимин же не домашнее животное! — Та-ак, вот ты и спалился! Прекрасно, имя его мы узнали. Продолжай… Юнги рассказал Чону их историю знакомства и показал сообщение от Чимина. — Как это мило и необычно. Я думал в наше время в основном знакомятся либо через интернет, либо через знакомых на свиданиях в слепую. И чего тут думать? Бестолочь, пиши давай, что ты обязательно приедешь. — Нет, Чонгук. Я не хочу. Не сейчас. Я должен сосредоточиться на учёбе. Какие могут быть альфы и танцы?! «Ля ботан. Как параграфы учебников пересказывать перед всеми в универе — это он запросто, а как пообщаться с кем-нибудь сразу шарахается. Ладно-ладно, надо подразнить его хе-хе-хе». — Какой же ты всё-таки бестолковый, — он снова с издёвкой называет так брата, только в этот раз произносит слова достаточно тихо, практически шёпотом, но специально так, чтобы тот услышал. — А что, идеальное место я считаю, чтобы узнать друг друга поближе. Пожамкаешь его за «жёпку», пока танцевать будете, — Чонгук хихикает и игриво приподнимает брови. — Чего, блять?! — шипит Юнги, взрывается. — Я же сказал, нет. И прекрати меня так называть! Бесишь! Чон долго не думал, как его уговорить и предлагает следующее: — Ну Юнги, я же любя, не обижайся, — выпячивает губы и хлопает жалостливыми глазками. — Слушай… бро, а что если я с тобой сгоняю и тебе не так страшно будет и я на Чимина твоего посмотрю, оценю. У меня глаз намётан, плохому альфе и коснуться тебя не позволю. Ты же знаешь, что со мной можешь чувствовать себя в безопасности. А, ещё я перестану тебя называть бестолочью. Ну же, соглашайся! — Знаешь, у меня такое чувство, что ты от меня побыстрее избавиться хочешь или выдать замуж, чтобы не делить со мной комнату. Скажи только честно, я прав? — Ты чего?! У меня и в мыслях подобного не было. Юнги — ты мой любимый братишка, я ни в коем случае не хочу избавляться от тебя, — Гук подлизывается, ближе к нему пододвигается, укладываясь головой на коленки и смотрит на него снизу вверх, мило тыча пальчиком в его маленький носик. — Я просто хочу чтобы ты был счастлив, поверь мне, тебе пойдёт на пользу общение с альфой. Омега, растаявший от заботы и подлизываний братишки соглашается поехать на занятие.***
Спустя час в студийном зале По залу разносится звук отбивающих ритм чиминовых каблуков. Безмолвное парение восхитительной парочки в медленном танце в царящей здесь интимной атмосфере воистину завораживающее. Их взгляды сталкиваются всё чаще и чаще, а юнгиевы щёчки становятся такого же цвета как его рубашка. Альфу переполняет желание поцеловать милого лисёнка. Невозможно не смотреть на то, как он облизывает свои чувственные губы. Можно подумать, что он намекает или соблазняет парня, но это происходит от волнения. Из-за этого невинного создания, все чувства Чимина смешиваются, эмоции удваиваются, кажется ещё чуть-чуть и он не сможет себя сдерживать и жадно вцепится в омегу. Он сокращает до минимума расстояние между их телами, но Юнги держит всё под контролем, не позволяет соприкоснуться или прижаться: выставляет руку перед собой и не подпускает его ближе. Только лишь его хрупкая рука в сильной чиминовой, а другой рукой Пак едва придерживает рыженького за талию. Но Мину не нравится, что они так близко, ему не по себе от того, что Чимин на него смотрит хищными глазами и он думает, что даже этого уже слишком много для первого в его жизни контакта с альфой. А ведь Чимин такой тактильный и страстный… Омега ещё некоторое время вёл себя перед ним очень скованно, но спустя буквально несколько минут начинает раскрепощаться и доверять альфе благодаря цитрусовым феромонам, молекулы которых быстро распространяются вокруг его тела, обволакивают его и затуманивают разум. И вот они оба уже находятся в эйфории, танцуют на одном месте, вокруг одной точки, чувствуя медленный такт мелодии, забывая обо всём. Мин теперь позволяет альфе обнимать себя обеими руками и сам тоже потихоньку, под романтическую струящуюся музыку опускает свои ладошки чуть ниже талии альфы. И в этот момент Юнги, отбросив всё своё никому ненужное стеснение, открыто пялится на разгоряченного альфу и понимает, что он действительно чертовски привлекательный. Чимин и танец — это единое целое и Бог наверняка создал его таким, чтобы им любовались и восхищались. Его белоснежная улыбка с ума сводит: она такая добрая и нежная, а его шея длинная, изящная, а эта соблазнительная ямочка между острыми ключицами, покоя не даёт. О них омега уже в тысячный раз «режет» свой взгляд. Танец завершился резким неожиданным притягиванием к себе так, что у Юнги дыхание перехватывает и в жар бросает от того, что он натыкается на что-то твёрдое в области паха, а губы их до соприкосновения разделяют каких-то два-три сантиметра. Но, чтобы раньше времени не допустить этого, как бы сильно не хотелось, альфа убивает своё похотливое возбуждение через «не могу», позволив себе лишь незаметно провести носом по рыженьким локонам, вдыхая свежий манящий аромат омеги и подбираясь к чужому уху, пытается исправить неловкую ситуацию. Он шепчет первый комплимент, что пришёл в голову: — Юнги-я, а твои родители знают, что у них такой талантливый и обаятельный сын? Юнги на слове «родители» в ступор впадает. По тому, как он сжался в руках Чимина, понятно: потеря родных его всё ещё не отпустила. Прошло так много лет, а Мин по сей день каждый раз при упоминании этого слова сразу замирает, на глазах слёзы наворачиваются. Боль никуда не исчезла, она прячется глубоко внутри, до тех пор пока кто-нибудь не тронет, невсковыряет эту незаживающую рану. Он не в силах отпустить родителей. Ему становится тяжело сделать вдох, как-будто кто-то сдавливает грудную клетку, как в тот злополучный день, когда ему сообщили эту горькую новость. Чимин сразу догадался в чём дело и начал винить себя за этот вопрос, ведь сам того не желая, он причинил омеге боль. Сильную боль. Он так хочет обнять его, по-отцовски прижать к своей груди, но Юнги отстраняется. Далее следует ожидаемый ответ: — Их давно нет. — Извини, я… Не знал. Мне так жаль. Прости. Соболезную…». Только пустыми соболезнованиями боль не залечишь. Вот и Чимин прекрасно это осознает и просто замолкает. — Ничего, — омега грустно отвечает, не поднимая головы, и теребит в руках край своей рубашки. Внезапно гаснет свет, зал погрузился в непроглядную темноту. Пробки выбило. Но не из-за перенапряжения в электричестве — это всё проделки Тэ и Гука. Эти хулиганы очень быстро нашли общий язык, у обоих возникло чувство, будто знают друг друга всю жизнь и им в голову пришла мысль, как побыстрее свести Чимина с Юнги. Бóльшая часть идеи принадлежала Тэхёну, а Чон лишь поддакивал и казалось был согласен на всё, только лишь бы с Тэхёном. Дело было так: — Гук-и, слушай, ты ведь тоже хочешь, чтобы они сблизились? Мне например Чимин весь мозг проел, как ему Юнги нравится. — О, конечно хочу. Только это будет не просто. Мой брат, он вообще ни с кем, никогда, ни-ни, представляешь? — Чон смеётся и хлопает Тэхёна по плечу, — знаешь, мне иногда кажется, что такими темпами он подастся в монастырь. — А ты, значит у нас опытный, шалунишка? Я ведь проверю и если выяснится что ты мне врал, ты будешь наказан, — Тэхён ухмыляется словно сам Люцифер и без доли стеснения смачно заряжает своей большой ладошкой по упругой заднице Гука. — Давай сделаем кое-что? Ты же со мной? Гук ойкает от неожиданности, а сам довольно лыбится и говорит: — Конечно! Что делать надо? — Иди за мной. По пути Тэхён рассказал омеге о своём плане, сообщил, что знает где висят ключи от кладовой в которой находится щиток с электричеством. Они без проблем реализовывают задуманное, пробравшись в заветную кладовочку. Чон абсолютно уверен, что делает для брата доброе дело. И вот он уже командует Тэхёном: — Ну что, готов? Вырубай разом все выключатели на счёт «три». Раз! Два! Три! — Готово! Гук-и, теперь валим отсюда, как можно скорее, пока нас не спалили! Чон помог альфе закрыть кладовку, подсвечивая путь своим телефоном и отнести ключ обратно на ресепшн. Благополучно покинув студию они поехали тусить в другое место. Только вот Чонгук упустил важнейшую деталь… Он напрочь забыл про то, что глаза в темноте могут выдать брата. Слава Богу этого не произошло. Юнги мгновенно сориентировался когда свет погас. Он опустил на свои светящиеся глаза очки, что как нельзя кстати были надеты на голову, на всякий случай. Но он всё равно запаниковал, что альфа заметит его изъян. Омега вырывается из рук Чимина и благодаря тому, что прекрасно видит в темноте, как ошпаренный бежит к выходу. Альфа кинулся за ним наощупь, но его встречают различные препятствия в виде каких-то вещей на полу: музыкальной аппаратуры и дивана; вообщем он собрал бёдрами все острые углы. Кожа ещё у него как на зло тонкая и нежная, на которой по-любому появятся синяки. Он психует, матерится на вещи от боли и одновременно кричит: — Твою ж, ни черта ведь не видно! Юнги, подожди меня! Куда же ты? Чего испугался? Юнги! Ай бля, ёбаный стул! Юнги, вернись, пожалуйста! Не бросай меня одного в темноте, мне самому страшно…