Обычно первая любовь длится недолго и как правило несчастна. Первый поцелуй всегда кружит голову и запоминается на всю жизнь. Боль, причинённая любимым с годами притупляется, обида проходит. Даже самые глубокие раны может попробовать залечить кто-то другой. Встретить того, кто желает это сделать — значит приблизится к исцелению души и сердца.
Чимин обыскал всю студию. Посмотрел во всех залах, прошёлся по коридорам, заглянул в уборные и даже на крышу поднялся, но ни Юнги, ни вещей его нигде не было. На звонки он тоже не отвечал. Пака охватило жуткое чувство страха за него и мысль о том, что его лисёнку могло что-то не понравиться и вдруг Юнги больше не захочет встречаться с ним, не давала покоя. Он выбежал на улицу в том в чём был одет, даже куртку не взял. Плевать, что замёрзнет, главное Юнги не упустить. Альфа прочесал местность возле здания вдоль и поперёк — тщетно. Юнги как сквозь землю провалился. Куда же он мог деться? Неужели уехал? Только на чём? В такое время… На такси, вряд ли — до Сеула дорого. И где мне его искать теперь?». Чимин уже потерял всякую надежду, голову опустил и собрался возвращаться, как вдруг его останавливают крики пьяной гуляющей компашки в парке и знакомый голос. Альфа оборачивается и видит неприятную картину. К Юнги пристают. Высокий альфа весьма плотного телосложения насильно удерживает его в своих огромных ручищах. Какую цель преследует парень догадаться не сложно. Омега пытается вырваться, матерится и отчаянно зовёт на помощь. Рядом собралась толпа зевак. Некоторые из них даже хотели помочь, но на них предупреждающе рыкнули, не позволив приблизиться ближе, чем на метр. Омега находится в окружении четырёх дружков главаря этой шайки. Чимин сразу же подрывается в их сторону, но подбежав ближе, останавливается на перекрёстке, перейти дорогу он не успел. Парк находится на противоположной стороне дороги. Юнги так близко, но так далеко. Ещё и светофор, как на зло красным загорелся на целых 120 секунд, придётся подождать, перебегать слишком рискованно: поток машин — нескончаемый и летят они на высокой скорости. «Жди, Чимин, жди. Если ты угробишь себя, кто тогда твоему лисёнку поможет?». Пак стоит с ноги на ногу переминается, кулаки сильно сжимает, ногтями впиваясь себе в кожу до красных отметин в ожидании зелёного света и с болью в груди смотрит, на то, как пристают к омеге его. Зверь внутри него готов сорваться с цепи: растерзать, задушить голыми руками чужих альф, которые позарились на святое, на его мальчика. Чимин сейчас очень раздражён и испытывает невероятное чувство злости, гормоны бушуют, он в ярости. Запах его меняется: теперь он больше похож на горьковато-терпкий грейпфрутовый с сандаловой ноткой. Он жаждет расправиться с альфами-обидчиками. — Какого альфу ты ждёшь? Чё ты мне гонишь! Я не вижу у тебя метки. Ни постоянной, ни временной. Ты — ничей. А значит иметь тебя буду я, ты меня очень возбуждаешь своим холодным запахом и дерзким характером, — он облизывается, приподнимает голову Юнги за подбородок и касается губами шеи омеги, где находится пахучая железа, видимо укусить хочет. Но Юнги не даётся. — Пусти меня, больной ты, ублюдок! — орёт Юнги, сопротивляется как может и, изо всех сил наступает на ногу недоброжелателю со всей злости, хорошенько отдавливая тому пальцы. От боли альфа разжимает руки, Юнги освобождается. Резко дёрнувшись, он зацепляется очками за куртку насильника и они падают вниз. На панике он этого не замечает и сам случайно на них наступает; стеклянные линзы разлетаются вдребезги, а пока омега замешкался, его снова схватили чужие противные лапы. Они встречаются взглядами, альфа сразу замечает глаза, которые больше не скрывают очки. Он сначала ужаснулся, сматерился на корейском, а потом попросил своих друзей подойти ближе: — Вы только посмотрите! Какой нам попался урод. Чё у него с глазами? Как у зверя светятся. — Страшилище! — в замешательстве восклицает один. — Оборотень! — вскрикивает другой, брезгливо изображая искривлённую физиономию. — Согласен с вами. Мне такой отброс не нужен, я испорчу свою репутацию. Фу! Его ебать даже стрёмно, — альфа, что так хотел его, теперь грубо и беспощадно отталкивает. Юнги падает на асфальт, к счастью, не повредив себе ничего, а компания быстро удаляется, нарочно громко обсуждая омегу, так чтобы все прохожие слышали. И они слышат, смотрят на него презрительно, оборачиваются, но ни одна сволочь не подходит помочь… хотя бы встать. Тема глаз больная для Юнги. Он никак не может принять себя таким, какой есть. Он не любит себя. Кто бы что не говорил о его необычной красоте, он не верит, на своём стоит, думает, что глаза — это проклятье его, несмотря на то, что у папы такие же. Он глупо полагает, что он не от мира сего и порой даже жалеет, что родился. Один раз была даже неудачная попытка суицида, из-за инцидента в универе, после которой он некоторое время по настоянию Гука наблюдался у психотерапевта. Повезло, что случай был не критичный: Юнги напился слабодействующих седативных препаратов, а Чонгук вовремя его спас, сделал промывание желудка. Скорую не вызывали, об этом никто, кроме брата не знает, дядя тем более не в курсе. Иначе была бы истерика. Юнги после этого хорошенько мозги на место вставили и он поклялся брату, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не совершит подобное. Потому что — это не выход. Но он по-прежнему замкнут в себе и имеет много страшных «скелетов в шкафу». Интересно, он когда-нибудь раскроется и будет счастлив в этой никчемной жизни? В данный момент он чувствует себя отвратительно, публично опозоренным, униженным, изгоем. Мин как в прошлое канул, в котором были похожие ситуации. В памяти всплывают неприятные воспоминания, внутри всё колотится. Кажется, у него паническая атака начинается. Ему страшно, он привстаёт, опираясь ладошками о серый холодный асфальт, смотрит в одну точку, трястись весь начинает, глаза наполняются влагой и вот-вот водопадом слёзы польются. Чимин наконец перебежал дорогу и приближается. Он не слышал всего из-за шума машин, только некоторые обрывки фраз. Догонять тех альф он не стал. Бог им судья. Сейчас он не может поступить так же как все, пройти мимо, бросить беззащитного хрупкого омегу в такой ситуации. Инстинкт — инстинктом, но здравый смысл берёт над ним верх, хоть он и винит себя, что вовремя не успел спасти своего мальчика и жажда мести остаётся неудовлетворённой. Ну ничего, остынет. Он может контролировать себя. Альфа подбегает к Мину и присаживается рядом на корточки. Юнги сидит на пятой точке, закрыв лицо руками и плачет. Омега чувствует раздражение альфы и съёживается ещё больше, хнычет, слёз своих сдержать не может, они льются и льются без остановки; от присутствия альфы как-то не по себе. Феромоны Чимина в данный момент сильные, враждебные. Но не в отношении омеги, он уж точно ему не навредит. Блондин замечает, что Юнги побаивается его и он переключается как по щелчку пальцев становится мягким и добрым. — Слава Богу, Юнги, я нашёл тебя! Прости, что не пришёл раньше. — Пак гладит его по рыжей макушке, сгребает в объятия свои. — Что они от тебя хотели? Они били тебя? Ты плачешь, потому что тебе больно? Покажи, где болит? — Я плачу, потому что я страшный, — не отрывая рук от лица своего, надрывисто выдаёт омега, захлёбываясь собственными всхлипами. — Кому такой нужен? Даже вон тем парням, которым только секс от меня был нужен, и то, после того, что они увидели, сразу оттолкнули меня. А ты видел это? Ещё нет? Так смотри! — омега психует и смело открывает заплаканное лицо. — Вот, настоящий — я! Тебе нравится такой Юнги? На альфу смотрит пара миндалевидных кошачьих сверкающих глаз. Чимина сначала ослепило вблизи, он прищуривает глаза, на автомате подскакивает, встаёт и загораживает собой свет уличного фонаря так, что на омегу падает тень от его силуэта и они уже не светятся, выглядят почти как обычные глаза только зрачок с узкой вертикальной полоской (так как сегодня полнолуние, а когда лунный свет попадает на радужку глаз, происходит такая же реакция, как и на солнце). Альфа застывает, но не потому, что он считает это чудовищным, нет — наоборот. Он восхищён. Глаза его — целая галактика. Цвета переливаются, изумрудно-зелёный смешивается с медово-коньячным. Альфа смотрит пристально, глаз своих отвести не может от фантастического космоса напротив. Завораживающе. — Вот это, да! — отлипает наконец от разглядываний Чимин. Ты такой красивый, Юнги. Теперь я ещё больше хочу чтобы ты был моим омегой. Я понял, почему ты очки носишь. Но зачем ты скрываешь свои глаза? Плевать, что думают о тебе другие. Твои глаза… они… делают тебя уникальным. Я никогда не видел такого чуда. — Ты… ты серьёзно?! Если это рофл, то вообще не смешно. Плевать, говоришь, что подумают другие? Ага. Конечно. Тебе легко говорить, ты же не был в моей шкуре. Надо мной вообще-то вся школа издевалась, даже учителя подшучивали, а потом я догадался скрыть их за очками. Про них постепенно стали забывать и мне стало немного легче передвигаться в общественных местах. — Юнги, а я не шучу, мне правда нравятся твои глаза, ты как котик. Рыженький, милый котик. Не плачь, всё наладится. Я буду рядом и позабочусь о тебе. А эти извращенцы просто не разглядели в тебе сокровище. Прости меня, что не отомстил за тебя, я должен был убедиться, что ты в порядке. Я могу сейчас, отведу тебя в безопасное место и догоню их, хочешь? Они должны получить по заслугам. Я по запаху их разыщу, накажу как следует и вернусь, я мигом. — Омега отрицательно качает головой, альфа без слов понимает, что не надо. — Он с доброй улыбкой протягивает ему руку, — ладно, вставай, пойдём отсюда. Омега раздумывает пару секунд, после чего хватает руку помощи; Чимин встать помогает, а поднявшись, омега хитро вглядывается ему в глаза и как рванёт прочь. — Ты куда? — Чимин бегает быстро, догоняет его в два счёта и сильной хваткой сковывает запястье омеги со словами: — Стой, у тебя сзади грязно, — начинает отряхивать ладошкой его штаны. Омегу застали врасплох. Он округляет глаза и шипит: — Эй, ты чё делаешь? Руки убрал свои с моей… — Извини… — альфа тут же отдёргивает руку, строит невиновные глазки, — я без всякого… просто хотел почистить… — А я бы не хотел, чтобы меня по заднице хлопали. — Юнги делает крайне недовольное лицо, скалится, чётко давая понять, что его лучше не трогать. — Ты так и будешь за мной ходить? Я хочу один побыть и не надо лезть ко мне со своей жалостью. Как же вы все меня заебали! Оставьте меня в покое! Я домой хочу… — он не может сдержаться и снова пускает слезу и сразу смахивает, чтобы Пак не заметил. Но он видит и ему так хочется пожалеть Юнги, заботу проявить, нужным быть. — Нет уж, я не позволю, чтобы до тебя опять кто-нибудь доебался. Ты пойдёшь со мной и точка. Никакие возражения не принимаются. Я защищу тебя. Юнги думает и понимает, что альфа прав и сейчас он действительно беззащитен. Ведь без очков крайне опасно бродить в этом райончике ночью. Мало ли какое тут ещё быдло водится. Омега смирился, взял альфу за руку и покорно топает рядышком и задаёт волнующий его вопрос: — Чимин, а где Чонгук с Тэхёном? Я звоню, звоню, но Гук не поднимает трубку. — За них не переживай. Они вместе и у них всё в порядке: вот можешь убедиться, — достаёт телефон, заходит в полученные сообщения и зачитывает: Тэхён~и: Хён, мы с Гуком в клуб собрались. Вас беспокоить не стали, поэтому ушли ничего не сказав. Чонгук просил передать, что все хорошо, пусть Юнги не волнуется и тоже оторвётся сегодняшней ночью. — Мда… Как я могу не переживать?! Мой брат обещал быть рядом, а что в итоге? Бессовестно бросил меня здесь, далеко от дома, а сам развлекаться поехал. Разве это нормально? Сообщения он через другого передаёт, а мои звонки не поднимает… Чимин, вот что мне теперь делать? На улице ночевать? — Почему на улице? Давай я подброшу тебя до дома. — Я… в общаге живу, она закрывается в 10:00 PM. Меня не пустят, ты понимаешь. — О, я не знал… извини. Тогда… может ко мне? — Ты в своём уме? Я что, похож на наивного парнишку? Знаю я, чем это может закончиться. К тебе я точно не поеду. — омега замолкает, думает и принимает решение, где он может переночевать, говорит, — единственный вариант — это к дяде. Он тоже ведь живёт в Кванчжу. Блин, вот только без предупреждения завалиться к нему на ночь глядя… как то… Но у меня нет выбора. Вот я как знал, что не надо было ехать сюда, — ворчит Юнги. — Ну хочешь я тебя в гостиницу отвезу, никого стеснять не придётся или к дяде всё-таки? — К дяде. «Ага. В гостиницу. Будто у меня денег до хуя». Они пришли на парковку. Чимин достаёт ключи от машины, снимает с сигнализации свою «фиалку», по-джентельменски открывает дверь перед Юнги, усаживает на переднее сидение и пристегивает его ремнём безопасности. Только после этого садится сам, заводит мотор и включает классическую инструментальную музыку на панели встроенного компьютера. Мин конечно же был впечатлён крутой дорогой тачкой, кожаным салоном, но вида не подавал, да и не до этого сейчас. Он на нервах весь, а время уже близится к полуночи. Он громко продиктовал в микрофон навигатора адрес дяди и они тронулись с места. Юнги сидя в машине уставился в одну точку, смотрит куда-то под ноги. Он сейчас очень зол и расстроен, потому что Гук наглым образом его бросил, променял на альфу. Поразительно, но он даже не обращает внимания на то, как стрелка на спидометре превышает отметку 120 км в час, на то, как ловко шумахер Чимин, играет в «шашечки» на оживлённой магистрали, и на то, как навигатор оповестил, что маршрут перестроен. Юнги полностью погружён в свои мысли. Он явно пребывает сейчас не в этой реальности. Ночной город постепенно сменяется небольшими кустарниками можжевельника и кипариса, затем высокими лиственными и хвойными деревьями по обеим сторонам дороги. Пак лихо выворачивает руль на сто восемьдесят градусов и они оказываются на проселочной дороге, возле крутых дачных коттеджей, проезжают дальше, вглубь леса, приближаются к реке. Чимин постепенно сбавляет скорость и в итоге неожиданно останавливается возле берега. — Почему мы остановились? — вдруг приходит в себя Юнги, предчувствуя неладное. Ой, а где это мы? — Не знаю. Кажется сломалось что-то… Я просто хотел срезать, поехал по короткому пути, поэтому мы здесь. А ты шаришь в машинах, сможешь, если что, помочь? — Пиздец! И что теперь делать?! Нет, в машинах я не разбираюсь… — Понял, я тогда сам посмотрю, что можно сделать, попробую починить. А ты не паникуй раньше времени, прошу, побереги свои нервы. Чимин взял в бардачке тряпичные перчатки, открыл капот и начал там ковыряться. Периодически заводит зажигание, но ничего не получается. Заглохла «фиалочка». Вокруг ни души. Даже машин нет, да и откуда им взяться в лесу. Зато недалеко есть маленький уютный домик — дача Чимина и Тэхёна (как раз эту идею по завоеванию омеги и подкидывал Тэ брату в студии, а альфа недолго думая, всё-таки решил воспользовался ей). Да, он всё это специально подстроил. Сам незаметно отсоединил провода, чтобы машина не заводилась, пока делал вид, что починить пытается. Он конечно очень любит свою машину и с камнем в груди ему придётся её тут оставить одну-одинешеньку, потому что омега в данный момент важнее. «Фиалочка моя, прости, я оставлю тебя тут ненадолго, и ты лисёнок, прости, но мне придётся обмануть тебя, чтобы сблизиться с тобой и доказать, что я достоин тебя». Чимин сделал очень расстроенное лицо, залезая обратно в машину и лживо сообщил омеге, что они встряли из-за того, что аккумулятор сел и не смогут поехать дальше. Юнги недовольно фыркнул, но ничего не сказал. Он как зомби втыкает в телефон, отчаянно печатает Гугу очередное сообщение с обвинениями, сообщает также что находится неизвестно где, в какой-то глуши. Только сообщения не отправляются. Сети нет. Всё бестолку. А в голове Юнги куча мыслей плохих крутится: «А что, если он маньяк? Может поэтому ему всё равно на мою необычную внешность? Выебет меня и бросит тут подыхать. Никто не найдёт в глуши этой сосновой… и до брата не достучаться… блять, может с ним тоже что-то случилось. А вдруг они сговорились, специально разделили нас, чтобы по одиночке с нами расправится? Аааа… что же делать? Как мне себя вести с ним?». — Юнги… ну чего ты такой поникший? — Блять! А как ты думаешь? — Юнги дерзит, исподлобья смотрит сидя в закрытой позе, скрестив руки и ноги, одной из них он нервно качает и продолжает говорить дрожащим голосом, — теперь я и к дяде не попаду, мы в лесу совсем одни и как отсюда выбираться? — Хватит переживать, почему ты такой зашуганый? Я понимаю, ты наверное многое пережил. Когда-нибудь, надеюсь, ты поделишься со мной своими травмами. А пока ты со мной, с альфой, ты должен перестать бояться меня, я не обижу тебя, — он берет его за руку, успокоить пытается. — Слушай, я знаю эту местность, здесь недалёко моя дача, переночуем там, а машину придётся бросить здесь, на обочине. Завтра утром я что-нибудь придумаю. Обещаю доставить тебя домой в целости и сохранности. Нам только ночь переждать. Пожалуйста, доверься мне и пойдём, я думаю мы примерно минут за 30 дойдём спокойным шагом. — Никуда я с тобой не пойду! — протестует Юнги и на эмоциях грубо откидывает его руку. — Я тебя не достаточно хорошо знаю и не могу тебе доверять. Альфа прорычал что-то невнятное себе под нос. Конечно неприятно, что омега так с ним обращается. Это задевает самолюбие альфы. «Такое чувство, что он как альфу меня вообще не воспринимает! Недоступный сучёныш». Он бросает недовольный взгляд в его сторону, но увидев, как омега сидит весь такой грустный с губками надутыми и теребит замочек на куртке, Пак расплывается в доброй улыбке. «Ну и как на него можно злиться, когда он такой милый?». Блондин продолжает задумчиво улыбаться, думать о чём-то, глядя в окно, через которое ни черта не видать, темнота кромешная, только маленькая лампочка сверху подсвечивает салон. Чимин делает вид, что потягивается, поднимает руки вверх, искусственно зевая и как бы невзначай опускает руку на его плечо, приобнимает, плавно притягивает Мина к себе. Раз уж обычные разговоры не действуют на омегу, альфа полагается на свои чары. Салон автомобиля заполняется успокаивающими феромонами. — Пойдём! Выходи из машины, — рычащим строгим голосом приказывает альфа. — Клянусь, — Чимин кладёт руку на сердце, — ничего плохого я с тобой не сделаю. — Обещаю! От его тона внутренняя омега Юнги сжалась и он стал слушаться альфу и сомнения о нём начали потихоньку развеиваться. «Может, я действительно напридумывал себе лишнего… Он вроде такой обходительный и дьявольски очаровательный». Становится холоднее, опавшая листва шуршит под ногами, роса на пожелтевшей траве ложится маленькими неровными капельками на их обувь. Юнги плетется хвостиком за Чимином, заглядывается на широкую мужскую спину впереди. Его также не оставляет равнодушным уверенная завлекающая походка от бедра. Этот парень весь такой шикарный и грациозный, как модель. В какой-то момент, Мин ловит себя на мысли, что ему уже абсолютно не страшно. Темноту он принципе боятся не может: со своим кошачьим даром для него ночь от дня практически не отличается. Глушь тоже перестаёт пугать так сильно, тем более они не в чаще леса бродят, а вдоль берега реки идут. Пейзаж тут красивый. И присутствие альфы больше не раздражает и не настораживает и он, кажется даже привыкать к нему начинает. Но одна мысль всё-таки прокрадывается: он не понимает почему именно этот альфа так легко втирается к нему в доверие? И почему, постоянно в голову лезут мысли о Чимине, как бы он не пытался закопать их глубоко внутри, они всплывают снова и снова и внутренний голос твердит, что он идеальный вариант для него. Он, кажется доверяет Чимину больше, чем себе, по крайней мере в данный момент. Он боится только свою внутреннюю омегу. Логического объяснения он не может найти, почему же она так ведётся и спокойно следует за Чимином? Интересно, это влияние феромонов, игра гормонов или что-то большее? Чёткого ответа на ум так и не приходит. Ему не остаётся ничего лучше, как отпустить своё волнение полностью и перестать думать об этом. Он вдыхает свежий лесной воздух и наслаждаться природой. А легкий ветерок приносит едва уловимый, но отчётливый запах дождя. Небо постепенно затягивает тучами, не исключено, что будет дождь ночью или ближе к утру.***
Чимин привёл Юнги к дому, который возвышается над уровнем реки. Дорога сюда действительно заняла примерно тридцать минут. Здесь так красиво и романтично даже ночью. Выглядит дом как большой треугольник. Он построен таким образом, что издалека создаётся впечатление будто он висит на цепях, приделанных к деревьям. Но это не так. Подойдя ближе, видно, что цепи выполняют роль декора. Домик укреплён на мощные брёвна, равномерно, по всему периметру, а чтобы попасть внутрь, нужно забраться по длинной лестнице. Сооружение сложное, замысловатое. Такую красоту не часто встретишь, тем более в лесу. Этот дом — детская мечта Чимина и Тэхёна. Родители ничего не жалели для счастья своих детей, поэтому и построили им эту сказку. Даже установили пару качелей у основания домика. Как бы это странно не звучало, но качаться под домом было их любимым занятием. Они все школьные каникулы проводили на этой даче. Играли, загорали, купались, чем только тут не занимались. У этих двоих было, пожалуй замечательное счастливое детство. И даже повзрослев, они всё также обожают это место. — Юнги, ты наверное замёрз? В доме пока холодно, не раздевайся, садись куда-нибудь сюда, — рукой на кресло показывает, — поближе к камину. Я принесу дров и затоплю его. А, вот ещё, — он снимает с кресла клетчатый плед, накидывает со спины на юнгиевы плечи, укутывает его худенькое тело сильными руками, будто младенца пеленает и оставляет робкий крохотный поцелуй за ушком. Юнги обескуражен действиями альфы, но молчит, только глазами хлопает. Приятно однако чувствовать мужскую заботу. — Так, будем надеятся, что Тэхён здесь недавно был и оставил продуктов. Посмотрим-ка, что у нас тут в холодильнике? Я целый день ничего не ел. Ты наверное тоже голодный? — Ну да, я бы не отказался что-нибудь перекусить, — хрипит он, отрешённо вглядываясь в стену, — а ещё я хочу домой и спать… — Ох… — разочарованно вздыхает Чимин. — Сытного ничего нет… но, есть немного закусок… фрукты, несколько видов сыра… А это ведь идеальный набор под вино! Давай выпьем с тобой, за знакомство? — А другой воды вообще никакой нет? Я просто… ни разу не пробовал алкоголь… — Правда?! — удивляется альфа, округлив глаза. — Давай по чуть-чуть, а? — Он уже в руке бокалы держит и штопор берёт. — Вино сладкое сливовое с пузырьками, тебе точно понравится. Отвечаю, добавки просить будешь. К тому же, нам обоим необходимо расслабиться, снять напряжение. — Ну, если только, немножко…***
Поздняя ночь. Погода резко испортилась и значительно похолодало. За огромными панорамными окнами на затянутом сером небе видны раскаты молнии, слышно как гремит гром и завывает порывистый ветер, качая ветви деревьев в густом лесу, поднимая в воздух опавшую сухую листву вместе с еловыми иголочками и песком с поверхности земли, образуя небольшие вихри. По стёклам начали стучать крупные капли дождя. Спальню, окутанную тьмой разбавляет слабое, едва заметное мерцание маленькой бра в виде старинной свечи, которая светит жёлтым тусклым светом у изголовья кровати, на которой крепко спит Юнги у стеночки, свернувшись практически клубочком словно котик. В комнате он не один. Рядом сидит Чимин на небольшом белом коврике из шкуры какого-то животного, любуется желанным омегой и охраняет его сон. Природный запах Юнги не оставляет альфу равнодушным: он просто не может оставить его и пойти спать в другую комнату. Раздаётся громкий удар молнии, а следом скрип кровати. Пак вздрогнул и шустро пригнулся к полу, чтобы остаться незамеченным. Юнги ворочается, позу меняет: переворачивается на бок, лицом к альфе. Ему вдруг становится жарко от тёплого шерстяного одеяла, которым его укрыли чиминовы заботливые руки. Он откидывает его с себя подальше, кладёт руку под подушку, а другую свешивает вниз, буквально в пару сантиметрах над головой Пака. На худеньком запястье с выступающими венами качается тоненький браслетик из бисера с серебряной подвеской на которой выгравированы имена его родителей. Альфа может только предполагать чьи это имена, но не задумывается об этом, а просто умиляется с того, что Юнги носит такую детскую фенечку. «Какой же он масенький. Совсем ещё ребёнок, не то что я…». Чимин тихонечко приподнимает голову для того, чтобы убедиться, что омега действительно продолжает спать. Проверив одним глазом, что всё спокойно, альфа скользит взглядом по стройному телу, налюбоваться не может. Рубашка Юнги поднялась кверху, пока он ворочался, оголив бóльшую часть спины. Альфа борется с желанием коснуться хотя бы разочек тонкой нежной кожи, губы кусает, облизывается. Пака тянет неимоверно, но он останавливается, нащупывает в кармане брюк свой телефон, ставит на беззвучный режим. Делает несколько снимков себе на память: вблизи и сверху во весь рост снимает спящего котика. Но потом Чимин всё-таки не выдерживает этой пытки: аккуратно дотрагивается до браслета, перебирает пальцами разноцветные бусинки, задевая и поглаживая нежно-нежно гладкую белую кожу. Юнги находится между сном и бодрствованием и начинает мурлыкать от трепетных невероятно нежнейших прикосновений. Сначала тихонечко, а потом всё громче и громче. «Ути-ии, божечки! Я ведь говорил, что он котик». От этого убаюкивающего мурчания, альфу начинает в сон клонить, он постепенно перестаёт ласкать его руку, накрывает своей и сладко вырубается. Юнги благодаря своей физиологической предрасположенности умеет мурлыкать, но обычно он не замечает этого и не может контролировать этот процесс. Обычно это случается, когда ему спокойно и хорошо. Как сейчас.***
Под утро, омега просыпается от того, что тёплые лучики солнца из окна сквозь небольшую щелочку между штор, пробираются к его лицу и плечам щекочат, едва пекут кожу . Омега просыпается в неудобной позе, медленно продирая опухшие веки. Отлежал себе всё, что можно. Переворачивается на спину, вытягивает ноги, пытается приподняться на локтях, но гладкий шёлк постельного белья возвращает его в исходное положение. Спросонья и с чугунной головой после вчерашнего он вообще не понимает, что происходит. Лишь с третьей попытки у него получилось благополучно присесть на кровать. Непривычно. Такого белья у него не было никогда. Он опускает глаза вниз и немного пугается, даже вздрагивает от того, что видит рядом с собой Чимина. Тот спит сидя на полу, подогнув ноги под себя, уперевшись о матрац кровати, на краешек уложив свою голову. Мило. А в голове куча вопросов, но ни одного ответа. «Не понял, что он тут делает?! Стоп! А что я тут делаю? Где я? Я что, у него дома? Я спал с ним? Аа, точно. Что-то припоминаю… Машина, лес, домик, вино, а что было дальше? Блять, неужели я что-то натворил? Вот почему голова раскалывается и пить охота… Он смотрит на Чимина несколько минут, пытается вспомнить подробности сегодняшней ночи, но не может и протягивает к нему руку, обводит кончиками пальцев овал его красивого лица. Он не знает зачем он это делает, ему просто хочется. В голове хаос полнейший. Апельсиновый запах альфы будоражит сознание и словно энергетик побуждают к действию, вытесняя всякое стеснение. Мин наклоняется к нему близко-близко: разглядывает его беззаботное лицо, залипает на приоткрытых пухленьких губах. Запускает пятерню в шевелюру светлых волос, слегка массируя кожу головы, затем утыкается носом в макушку, звучно вдыхая. «Как же вкусно пахнут его волосы. Интересно, каким шампунем он пользуется?». Сон у Чимина чуткий. Он почувствовал чужое прикосновение и проснулся сразу же как до него дотронулись ласковые руки. Некоторое время он кайфовал, притворялся, что спит, чтобы не спугнуть омегу и понаблюдать, что он будет делать дальше. Но, почувствовав, что омега уже во всю обнюхивает его, он поворачивает на него голову с довольной улыбкой на лице. Юнги отстраняется тут же и резко отворачивается, прячется под одеяло, хоть и понимает, что его спалили. Чимин собрал всю смелость в кулак и забирается к нему на кровать. Возможно, им рано признаваться в чувствах, которые пока на стадии зарождения. А возможно им сейчас это просто необходимо. Необходимо всё прояснить. Они же взрослые, ни к чему строить из себя недотрог. Юнги-яя! — по-детски тянет Чимин, забираясь под одеяло с головой и сразу нарушая все дозволенные границы, подвигается к беззащитному притихшему омеге почти вплотную, притягивает его к своей груди, сжимает в своих тисках. Пак опирается на локоть, и лежа на боку, кончиком носа проводит по чувствительной шее Юнги, и как бы невзначай верхней губой касается, кожу бархатную опаляет своим горячим дыханием и шепотом ангельским: — Юнги, ты такой милашка, знаешь, я ведь всё прекрасно чувствовал, когда ты меня трогал, я уже не спал, я чуть кони не двинул от твоих рук холодных, но таких… обалденных, — признаётся блондин, — думаешь, я не вижу, как тебя тянет ко мне? Зачем ты это скрываешь? Повернись, пожалуйста. Как ни странно, Юнги нравятся прикосновения альфы, хотя в жизни он настолько против любых физических контактов с чужими, неважно альфы это или омеги. Иногда даже обычное рукопожатие вызывает у него неприязнь и брезгливость. Чимин — исключение. Юнги мурашками с ног до головы покрылся от такой нежности, жмурится от странных подбирающихся чувств, когда чувствует лёгкие касания пальцев на своей шее. По просьбе Чимина он поворачивается и происходит то, что он никак не ожидал: его губы накрывают губы альфы, мягкие и пухлые. Юнги мычит в поцелуй, легонько пытается отпихнуть его от себя, руками в грудь упирается, а когда Чимин ближе его к себе притягивает, ручки непослушные аккуратно убирает. Мин ослабевает от влияния альфы и пускает всё на самотёк. В поцелуе этом нет ни грамма пошлого контекста, ни животной страсти, присущей альфам, в нём лишь сплетение безграничной нежности и любви. Они пробуют друг друга на вкус и каждый для себя осознает, что в жизни ничего вкуснее не пробовали. У Юнги губы слаще мёда, с холодком мятным. Необычно. Оторваться невозможно. Губы Чимина как самый дурманящий наркотик с послевкусием цукатов из апельсиновой цедры. Не приторно-сладко с минимальной горчинкой. Вкусно. Пак хочет выразить через поцелуй то, что влюблен в него по-настоящему. Влюблён до беспамятства. Он убедить его хочет, что рядом с ним он в безопасности будет, что он не в коем случае не допустит, чтобы на него хоть кто-то косо посмотрел. Омега должен доверится и понять, что реально дорог для Пака. В силу своего возраста и опыта Чимин на все сто, нет, на миллион процентов уверен, что этот хрупкий маленький омега принадлежит ему. Он — его родная душа. Чимин знает это наверняка — нутром чует и намерен его добиваться. Юнги же ощущает альфу на телепатическом уровне. Он будто слышит всё то, что Чимин старается ему передать. То, что чувствует Юнги невозможно описать словами. Он сам не понимает, что с ним происходит. Вроде и хорошо, безумно приятно и страшно до дрожи. Их природные ароматы смешиваются в крепкий алкогольный коктейль, заполняют легкие и голова идёт кругом. Перед глазами появляются чёрные круги. Целый спектр эмоций. Он опьянен альфой. Он тает. В животе появляются бабочки, порхают, щекоча изнутри своими крылышками, а потом скапливаются в одном месте, где-то внизу живота, вызывая потягивающие чувства; омега начинает возбуждаться. Это — не течка, её сейчас быть не может; так действует на омегу искуситель Чимин, своим телом горячим жмётся к нему. Жарко. Дыхание его сбивается. Он хочет вдохнуть, как можно глубже, но не может, едва насыщается рваными глотками кислорода, когда Чимин нежно касается его верхней покрасневшей губы. Это его первый поцелуй и он на него отвечает, как может, инстинктивно, неумело повторяя за движениями альфы. И ловит рвущийся вперёд чужой язык. Но, как только альфа поддаётся страсти и резко начинает углублять поцелуй, омега пугается, разрывает его, мягко оттолкнув Чимина. Он присел на кровать, схватился за голову, в районе висков. — Что… что с тобой? — опешил альфа. Голова болит? Или я что-то не так сделал? — Ой, да, мне что-то нехорошо, чувства какие-то странные, жарко и голова кружится… — Аа. — смеётся Чимин, — это от поцелуя. Извини, я вскружил тебе голову, сейчас пройдёт. — Он гладит его по взъерошенным волосам, — я так понимаю ты раньше не целовался, я прав? — Да. — тушуется омега, краснеет, глаза вниз опускает, — мы наверное не должны были… У нас ведь ничего не было ночью? Я просто смутно всё помню. Точнее почти ничего не помню… — Не знаю, я сам не помню, было или не было. Чисто теоретически мы конечно могли… — альфа делает паузу, губы выпячивает и на омегу поглядывает. Ждёт реакцию. — Как не помнишь? То есть мы это… то есть ты воспользовался мной? — Юнги паникует, глаза его на мокром месте, он ими хлопает быстро, чтобы не заплакать. — Да шучу я. Господи, какой ты наивный. Сам посуди, что у нас могло быть, если я спал на полу? Ты же видел. Мы вчера немного выпили. Ну как выпили… сначала по бокальчику, тебе так зашло, что ты отобрал у меня бутылку, усосал залпом и стал каким-то буйным. Кто ж знал, что тебя от легкого вина так ушатает… И знаешь кто приставал на самом деле? Ты. Вешался на меня, заигрывал, но я не посмел тебя тронуть, пьяного. Потом ты немного успокоился, но тебе приспичило погулять в два часа ночи, и мы пошли, прошлись по лесной тропинке возле дома, а потом остановились в беседке возле реки. Я тебя оставил буквально на минуту, отлить мне надо было отойти, так ты чуть в реку с мостика не сиганул. Поплавать видете ли тебе захотелось в холодной воде, ночью, прямо в одежде. Хорошо я вовремя спохватился, с расстегнутыми штанами правда, но успел в последний момент схватить тебя. Посадил к себе на спину и потащил тебя обратно в дом, кое-как преодолев лестницу. А как только ты кровать увидел, быстро слез с меня и пошёл к ней шатаясь их стороны в сторону. Рухнул на неё и уснул мгновенно, а я рядом на коврике обосновался. И ты знаешь, ой я не могу… ты ведь мурлыкать начал! Ты вообще в курсе, что ты мурчишь? Блин, я в восторге! Ты необыкновенный. Юнги в шоке от рассказа Чимина, он стал багрово-красным и мысленно ругает себя. «Твою ж за ногу! Что я творил… как же стыдно… Чтоб я ещё когда-нибудь выпил. Да ни за что!». — Знаю я, Чонгук говорил, что я иногда мурлыкаю. Что в этом хорошего? Я кот какой-то, а не человек. Мне порой от самого себя противно, потому что я не такой, как все. Кажется, я догадываюсь, зачем я тебе нужен — забавы ради. Поиграешь со мной, как с игрушкой, поугораешь, потом как надоем, ты тут же избавишься от меня… Хорошо, что ночью мы не наделали глупостей… Чимин, я хочу сказать тебе, что я не тот кто тебе нужен. Я неопытный и даже целоваться не умею, а ты меня на целых десять лет старше. Мы не пара… — Юнги, послушай. У меня к тебе серьёзные намерения. Я не собираюсь играться с тобой, чтобы потом бросить. Погоди… — доходит до Чимина, — а что значит не тот, кто тебе нужен? Ты за меня решать собрался? Юнги, ты мне нравишься! — добавляет, — очень, очень сильно нравишься. Я не хочу отпускать тебя, поверь, я правда хочу быть с тобой. Давай попробуем? — Честно, Чимин, ты мне тоже нравишься. Но, отношения… не знаю, я наверное не готов... К тому же столько событий произошло за один день. Мне нужно подумать. Побыть одному, разобраться во всём. Только, прошу не дави на меня. Я как буду готов, сам сообщу о своём решении.