***
— Госпожа, — Гюльнихаль молча передала Султанше записку и вышла. Девушка открыла записку: Я люблю тебя, Как звезды любят небо… Я люблю тебя, Как знойный день грозу… Я люблю тебя: Шепчу в ночи несмело… Я люблю тебя, Люблю… Люблю. Люблю. Я люблю твой голос… Твои руки… Я скучаю по тебе в разлуке… Моему ты сердцу близкий человек Я люблю твои глаза - В них звёзд далёких отраженье. В твоей улыбке прячется мечта. Ты моё счастье и моё мученье… Люблю… Но ведь нельзя. Хотя и хочется до дрожи… В другой вселенной… Я. Люблю. Тебя. Акгюль, дочитав, закрывает рот рукой, чтобы не вскрикнуть от шока. Девушка была польщена глубиной стихотворения, которое прочитала. Взяв лежавшие на столе пергамент и чернила, девушка начала писать строки, что мгновенно складывались у нее в голове: Только шаг до запретной любви. Только шаг нас с тобой разделяет. В жизни много опасных лавин, К нам несётся особенно злая. Как могу я других осуждать, Если я и сама не святая? Я должна от тебя убежать, Только сил на побег не хватает. И остаться на месте нельзя, Ведь лавина совсем уже рядом. Друг от друга мы прячем глаза, Чтоб случайно не встретиться взглядом. Только шаг до запретной любви — Шаг надежды и счастья, и… муки. Только шаг до запретной любви — Шаг до встречи и шаг до разлуки… Акгюль, спохватившись, быстро сожгла то, что написала. Девушка вдруг поняла, что посылать ответ опасно, особенно тогда, когда не знаешь личности поклонника. На всякий случай госпожа запомнила свое стихотворение. Послышался стук, который заставил девушку вздрогнуть от неожиданности, и в покои вошла служанка — Госпожа, Сюмбюль Ага пришёл. — Зови, — сказала я, не смотря на неё. Я сосредоточилась на пергаменте, который мгновенно догорал у меня в руках. — Госпожа, — летящей походкой приблизился ко мне Ага, склонившись в приветствии. — Что такое, Сюмбюль? — Спешу Вас обрадовать, что Ваши покои во дворце Ибрагима Паши готовы! — Замечательно, — можешь идти — Гюльнихаль, прикажи служанкам собирать мои вещи. Мы направляемся во дворец к отцу, — приказала я. Сюмбюль вышел. — Тайная библиотека и сад в моих покоях готовы? — спросила я шепотом служанку. — Да, Госпожа, всё как вы хотели. — Отлично, — откинулась я на спинку тафты, выглядывая в окно. — Госпожа, вещи собраны, карета готова, — зайдя, сказала одна из служанок. Я встала, и пошла к покоям государя. — Сообщите повелителю о моём приходе, — сказала я одному из стражников. Через несколько секунд стражники приветственно распахнули двери. Повелитель восседал за столом, работая над одним из украшений. — Повелитель, — склонилась я в знак приветствия. — Что привело тебя, Акгюль? -спросил Повелитель. — Повелитель, спешу сказать Вам, что мои покои во дворце отца готовы, поэтому я уезжаю сегодня. — Езжай осторожно. -Благодарю, — поклонилась я, когда обсудила остальные важные вещи с Государем и вышла. Сразу после этого я поспешила к ожидающей отправления карете. Я кинула последний взгляд на дворец и поднялась в карету.***
Неделю спустя Акгюль уже прижилась во дворце отца… Я сидела на террасе и читала книгу. — Госпожа, — поприветствовала меня подошедшая служанка. — Что такое, Махпейкер? -спросила я. — Хуриджихан Султан сейчас в лазарете. Кто-то избил ее, состояние тяжелое. Мои глаза округлились от ужаса, вскочив с тафты, я направилась к главным воротам, по пути приказав готовить карету. -О, Аллах, защити мою сестру, — молилась я, вскинув взор на небеса. Прошли пол часа, которые я беспокойно скиталась на придворцовой площади, не в состоянии присесть хоть на секунду. Ужас от того, что я могу потерять еще и сестру, не сковывал мое дыхание. — Карета готова, Госпожа, — сообщила мне подбежавшая служанка. Не дожидаясь помощи, я забралась в карету. Следующий час меня ожидала беспокойная поездка в Топкапы.***
Я зашла в гарем. — Дорогу, Акгюль Султан Хазретлери! — прокричал Сюмбюль Ага. Не замечая препятствий на своем пути я спешила в лазарет. Там уже находился Баязид, который сидел, спрятав лицо в руках. Дотронувшись до его плеча в знак поддержки, я подошла к лекарше. — Как она? — спросила я. — Госпожа, мы делаем всё возможное, но состояние ухудшается, — опустив глаза, ответила та. — Баязид, вы узнали кто сделал это с моей сестрой? — спросила я, присаживаясь рядом с ним. — Ибрагим Паша сам занялся этим делом. Как узнаю кто это сделал — задушу, — на последней фразе его взгляд пылал яростью. — Ох, если бы я могла приехать раньше, — сочувствующе произнесла я. Прошло два часа. Баязиду было больнее, чем мне. Он так и сидел за дверью, не в силах справиться с волнением и горем. Мы старались не унывать, но в глубине души каждый готовился к худшему. — Баязид, иди к себе в покои, пожалуйста. Я сразу сообщу тебе, если лекарь выйдет, -сказала я, уговаривая Баязида, но он не послушал, — Сходи к Осману, — не унималась я, — ты тоже нужен ему, он наверняка плачет. Он встал и вышел из лазарета. Я присела на место Баязида. — Сестра, пожалуйста, не оставляй нас, — как молитву повторяла я, пока не впала в беспокойный сон. Разбудил меня Баязид… — Акгюль, ты устала, тебе нужно отдохнуть, — потряс он меня за плечо. — Я останусь здесь, рядом с сестрой, — скинув дрёму, упрямилась я. Баязид лишь присел рядом, сжав мою ладонь в своей. Прошло очень много времени. У Баязида глаза были на мокром месте, я же тряслась в безмолвном плаче. В покои зашла Хюррем Султан. — Как она сейчас? — Никак изменений, Матушка, — ответил Баязид. — Акгюль, Баязид, отдохните немного. С ней всё время кто-то будет, — подошла к нам госпожа, надеясь на то, что мы послушаем. — Кто это сделал, Матушка? Вы от нас ничего не срываете, так ведь? — умоляюще искал ответ Баязид, вглядываясь в глаза матери. — Баязид, мы теперь идём одной дорогой. Я поклялась защищать всех: тебя и тех, кого ты любишь. Мое обещание не изменится пока я жива. Тебе больше не причинят боль — я не позволю. С этими словами она положила руку на плече сына, а после Хюррем Султан ушла. Баязид же смотрел на свою жену, сжимая ее руку. Вдруг Хуриджихан двинула головой, потихоньку возвращаясь в сознание. — Хуриджихан, — тут же окликнул её вскинувшийся Баязид. Султанша разлепляла глаза, — Госпожа моя, я здесь. Из моих глаз покатились слёзы. Я стояла в стороне, дав возлюбленным немного пространства. У меня было множество вопросов, но сестра была слишком слаба, чтобы дать ответ на каждый из них. Баязид лишь вторил имя Госпожи, судорожно сжимая её ладонь — Хуриджихан, милая моя, не оставляй меня. Держись, любимая, все будет хорошо. Как же мы без тебя будем, — рыдая, молил Шехзаде. Хуриджихан через силу улыбнулась, прикрыв глаза. Ее ладонь обмякла, выпав из рук Баязида. Баязид неверящее раскрыл глаза, напрягся и потряс Госпожу за плечо, но та не шелохнулась. Я подлетела к сестре. — Хуриджихан, сестра моя, — пыталась расшевелить я девушку. Баязид взревел и позвал лекарей. Те застыли в дверях, понуро опустив головы. — Сделайте что-нибудь скорее, — лекари отмерли, подбегая к ложе Госпожи. Они подноси к носу девушки нашатырный спирт, делали массаж сердца, но их действия не принесли результат, поэтому главный лекарь повернулся к нам с Шехзаде и вынес вердикт: — Мои соболезнования, Шехзаде, наша Госпожа ушла в мир иной. Он неверяще смотрел то на тело жены, то на лекарей, а после послал их прочь. Мужчина осел, спрятав лицо в руках и безудержно зарыдал. Я же неверяще смотрела на бледное лицо сестры надеясь, что сейчас она очнется. Хотелось, чтобы произошедшее здесь оказалось розыгрышем и она откроет глаза, ответив, что она просто хотела пошутить. Рыдания Баязида не давали мне погрузиться в мечты, возвращая в горькую реальность. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем у нас закончились слезы. Баязид встал, подошел к жене и вернул в палату лекарей, которые накрыли Госпожу одеялом с головой. Брат подошел ко мне, вовлекая в успокаивающие обьятия, а я уткнулась в его плечо, тихо всхлипывая. Простояв так немного, мы были прерваны Хюррем Султан, зашедшей в покои. Женщина была облачена во все черное, а сзади нее семенили лекари с носилками. Она подошла к сыну, выражая тонну сочувствия. — Матушка, — не удержался Баязид и обнял мать. — Акгюль, детка, идём, — сказала Фатьма Султан, подойдя сзади. Я встала и смахнула слёзы рукой. — Храни тебя Аллах, брат, — поддержал брата Селим. Несмотря на разногласия рыжеволосый Шехзаде ни за что не стал бы язвить в такой горестный момент. — Аминь Выйдя из лазарета я выдвинулась в сторону кареты, не увидев того, как тело сестры погрузили в гроб. Боль отражалась в моих глазах, сил не было даже самостоятельно забраться в карету. Опустошенная, я погрузилась в беспокойный сон.Спустя пару месяцев
Помня о потере сестры, я пыталась продолжать жить. Где-то в глубине души я знала, что Хуриджихан хотела бы, чтобы я двигалась дальше. Мы с отцом вместе справлялись с горем. Михримах Султан приехала во дворец моего отца с визитом. Когда о приезде Госпожи мне объявила подошедшая служанка, я отложила книгу. — Акгюль, — поприветствовала меня гостья. — Михримах, — поклонилась я в ответ. — Акгюль, давай съездим в Манису к брату Мехмету? Думаю, смена обстановки пойдет тебе на пользу. Я лишь кивнула и продолжила читать книгу. Отношения с Михримах у меня были хорошие, ведь она моя сестра по линии повелителя… — Хатун, — обратилась Госпожа к моей служанке, — соберите вещи моей сестры — мы едем в Манису. Михримах присела ко мне на тахту. — А потом съездим к Баязиду, Селиму и Мустафе. Мы им обещали, помнишь? Повелитель разрешил нам, и с Ибрагимом Пашой я поговорила. Я кивала на ее слова. Через час сборы закончились и мы выдвинулись в путь.