На пути к лучшему миру

По влажной осенней земле ползла змея. В пожухшей коричнево-зеленой траве ее не было видно, и лишь по чуть уловимому шороху можно было догадаться о том, что там кто-то прячется. Ранние сумерки, промозглые и туманные, быстро окутали замок и его окрестности. Настало время охоты. Зевс привык выжидать в тени, недвижимый, словно камень. Вокруг кружило множество сов, и то и дело пробегали кошки, которые на дух его не переносили. Но у него было полно времени — целая ночь и большая часть следующего дня. Он замер, вслушиваясь в полную звуков мглу. Что-то закопошилось неподалеку. Мышь. Змей медленно пополз, извиваясь, чтобы жертва его не услышала. Он уже практически почуял тепло пушистого тельца, которое собирался заглотить целиком, но вдруг запах, резкий и неприятный, ударил в ноздри. Кот. Уже хорошо знакомый рыжий кот, насквозь пропахший магловской девочкой и пряным, чуть пыльным воздухом гриффиндорской гостиной. Вопреки собственным убеждениям для змей кошки воняли, и еще как. Слишком теплые, слишком живые, они издавали особенно резкий запах. Но мышь, кажется, ничего не заметила. Зевс поспешил отползти в сторону и тут же увидел, как дернулась трава и сверкнули во тьме желтыми монетками глаза — дикие и голодные. Змею пришлось уйти ни с чем и еще около двух часов он провел, выслеживая другую добычу. Осенью было совсем трудно — почти все, что можно было сьесть, спешило или залечь в спячку, или пряталось глубоко в норы, из которых это сложно было достать. На самом деле больше всего он любил зимние ночи, когда мыши, спасаясь от морозов, забредали в подземелья замка и ютились в щелях вокруг кухни. Там он мог преспокойно ловить их и даже не опасаться, что какая-нибудь сова или дурная кошка решат полакомиться им самим. Но пока что ему оставалось лишь скользить по окрестностям. Поняв, что вокруг школы слишком много конкурентов, он отправился в Запретный лес. Зевс любил это место почти так же, как Хогвартц. Там он чувствовал себя совершенно как дома и не боялся практически никого. Метка волшебника охраняла его от всех существ, которые могли бы ему угрожать. Примерно на что-то подобное он и рассчитывал, когда три года назад согласился рискнуть и пойти с этим странным мальчиком. Зевсу понравилось, что в отличие от других колдунов, которые часто просто выбирали кого-то, руководствуясь какими-то странными соображениями, Гарри Поттер спросил его собственного мнения. Сам не понимая, что делает, тот заключил с ним договор, и теперь змей был чем-то большим, чем просто животным. Он стал его «фамильяром». Зевс гордился своим другом-хозяином, и действительно был готов сделать для него многое. Так же как и мальчик, чья магическая сила росла с каждым годом, неосознанно помогал ему. Он уже не чувствовал себя до конца змеей, потому что странная магия юного волшебника оставила на нем свои следы. Он знал, что Гарри не похож на других, улавливал это чем-то, что жило теперь внутри него и что, возможно, люди бы назвали «душа» или «сущность». Он видел сияющие во мраке спальни глаза и читал все, что в них отражалось с самой глубины. Зевс знал практически все об этом мальчике, в том числе и то, что с его сутью творится нечто странное. Вдруг он услышал вдалеке звуки, отдаленно напоминавшие крик. Змей прислушался и пополз в сторону, из которой доносился шум. Где-то в глубине Запретного леса творилось нечто, чего там обыкновенно не бывало и он понял, что должен это увидеть. Путь оказался долгим. По дороге он встретил полулюдей, громким шепотом обсуждавших предстоящее испытание. Зевс тут же поспешил за ними, прячась в густой траве подлеска. Но еще до того, как увидеть, змей почувствовал тяжелые гулкие вибрации земли. Нечто огромное билось совсем рядом. По мере приближения к источнику звука и яркого золотого света пламени, он понял, ЧТО именно там скрывалось. Драконы. В огромных клетках, скованные зачарованными цепями бились четыре взрослых дракона. Языки огня то и дело опаляли пространство и вокруг суматошно бегали волшебники, пытаясь их успокоить. Безумно прекрасные осколки былых времен, суть порождения древней магии, от которых исходила такая сила, что маленький полоз почувствовал себя песчинкой по сравнению с ними. С могучими крыльями, поднимавшими вокруг ветер и огромными сияющими глазами, эти создания были словно вылеплены из полудрагоценных камней. Дикие, они пугали и ужасали, но в этом была какая-то совершенно особенная, нечеловеческая красота. Зевс застыл, завороженно разглядывая тех, с кем он находился в дальнем родстве, не в силах оторвать взгляд. Наглядевшись на драконов издалека, он осторожно пополз вперед. В один момент его чуть было не задел огонь, а затем грязный сапог рыжего драконолога тяжело коснулся земли прямо перед его головой. И вдруг он услышал голос. Точнее, почувствовал внутри своего сознания, которое с трудом выдерживало столь огромную мощь. «Зачем ты пришел сюда, юный сын Младших?» — Чтобы ус-с-с-нать Вас-с-с-с… — прошипел Зевс, благоговейно склонив голову. Перед ним в клетке сидела восхитительно красивая драконица. Ее чешуя перламутро-оливкового цвета отливала золотом в свете факелов и пламени ее родичей, а взгляд, холодный и спокойный, пугал, как бесконечная неизведанная бездна. Было в ней, как и во всех остальных что-то от самой вечности, что-то невероятно древнее и величественное. В каждом жесте и движении было столько внутренней силы, что казалось, прутья вот-вот не выдержат и разлетятся в разные стороны от одного ее удара. «Тогда смотри же на Нас, на то, что с Нами стало! На то, как приходится Нам, подобно собакам, сидеть здесь и что дети Аслог сотворяют с Нами! Смотри же на цепи, сотканные из неведомых нам заклятий, не поддающихся Истинному слову! Доволен ли ты тем, что видишь?» Слова грохотали в голове и их тяжесть ударяла по всему его существу. Маленький змей склонился к самой земле, не в силах выносить их и уже оттуда отвечал с почтительным трепетом. — Я не с-с-снаю ничего о Вас-с-с-с, но я приш-ш-ш-шел увидеть и ус-с-с-слыш-ша-ш-шать… «Неужели и Младшие совсем позабыли о Нас? Но ты столь юн, что тебе простительно не ведать об этом. Что ж, я Морв’эн, расскажу тебе. Мы — Старшие, бывшие в этом мире с первых его времен, рожденные из Истинного огня, который дети Аслог зовут магией. Мы не служим никому и ничему, кроме него, и живем по Законам его. Ты же, сын Младших, тех, кто подобен нам, лишенный искры могущества, но владеющий Знанием, которое мы дарили вам сотни лет. Жаль мне слышать твои слова, потому что я чувствую запах людей, которых ты, вероятно, почитаешь безмерно» — Но почему вы зовете волш-ш-ш-шебников детьми Ас-с-с-слог? — полюбопытствовал Зевс. «Аслог — первая из них, заключившая священный договор с Нами. Они не помнят ее имени, ибо растеряли память о Времени, как и Истинное могущество. Они не слышат нас и не почитают, они стали глупы, нетерпеливы и жестоки! Но когда-то все было иначе, Мы еще храним воспоминания о тех днях, когда дети Аслог не желали убить Нас из страха, но приходили к нам и учились! Младшие были для них Законом, а Мы — Истиной. Когда они, по завету первородной, заключали Договор и магия принимала его. Но они живут слишком мало, чтобы помнить! Они забыли все, что имели, и перестали слышать нас, подобно тем, кто вовсе не имеет даже тени Искры! Лишь немногие из них сохранили способность понимать язык Младших, но никто за последние восемьсот лет так и не смог услышать ни одного из нас. И теперь, спустя столько лет унижения, Мы тем более не станем склоняться перед их глупостью и гордыней, но нам не вырваться из этих пут, потому как здесь наша сила не может ничего дать. И с тех пор, когда Истина ушла вместе с последним, знавшим ее от Нас, они стали убивать Нас, держать в клетках и запугивать, но Мы никогда не склонимся перед ними по-настоящему! Мы не простим дерзновение, мы не простим то, что они сделали с Нами и продолжают делать!» После этих слов драконица, подобно огромному шипастому дракону рядом, взметнулась на дыбы и разразилась столь ужасающим ревом, что маленького змея откинуло в сторону поднявшимся ветром. Яркое пламя вырвалось из узкой пасти и тут же вокруг клетки раздались крики волшебников. — Черт побери, Чарли, с чего вдруг Валлийская взбесилась?! — Не знаю, Корнер! Я думал, она заснула! — Как видишь — нет! Затягивай цепь, не то она сейчас к черту своротит клетку! — Сильная, тварь! Давай, держи ее! — Китайский Огненный Шар! Накиньте на него сеть! Нужно еще двое, где Эрни?! В этот самый момент в воздух взметнулась такая сильная струя огня, что, казалось, весь лес осветило заревом. Зевс еще долгое время наблюдал за происходящим, после чего тихо скользнул в прохладный сырой мрак прелой листвы. До него не дошел смысл большей части того, что сказала ему драконица, потому что он действительно был ужасно молод и не знал практически ничего ни о змеях, ни о драконах, ни о волшебниках. Он не знал больше того, что мог обнаружить в замке, однако теперь ему стало любопытно разобраться с этим. Конечно, он множество раз слышал о драконах и о том, что змеи находятся в самом близком с ними родстве, но даже не мог догадываться об истинном положении дел. И ему вдруг стало горько от того, в каком ужасающем положении оказались те, кто некогда были хозяевами мира. Древняя легенда, слишком плотно связанная с душой этого мира, ключ к которой давным-давно потерян в веках и даже дорогу к нему не найти, потому что не осталось волшебников, понимающих речь драконов. Кроме одного мальчика. Того, который смог когда-то договориться с ним, который подписал тем самым незримый контракт магической связи и у которого могло получиться раскопать тропу к тайне, с которой они оба оказались связаны. Гарри устало перелистнул страницу учебника по зельеварению, быстро просматривая состав и рецептуру противоядий. По зловещим прогнозам Снейпа, сегодня им предстояло опробовать их в действии и это должно было стать самым приятным событием на сегодня. Уверенный в своих силах — в ядах, а тем более уж противоядиях он разбирался просто отлично, так как само знание о возможности отравить кого угодно доставляло ему искреннее удовольствие, Гарри предвкушал особое развлечение. — Думаешь, он правда кого-то отравит? — Драко задумчиво разглядывал в окнах серое небо, когда они шли к классу. — Черт его знает, — Поттер пожал плечами, — но очень надеюсь. Хочу посмотреть… Может, это будет кто-то из этих гриффиндорских придурков… Может, даже Грейнджер… — тут он расплылся в мечтательной улыбке. — Что, тебя настолько бесит ее тупая затея с эльфами? — Ну и это тоже, но вообще по другой причине. Хотя она-то наверное вполне сможет подобрать противоядие и чуда не случится… — Кстати, что там с твоим… ну… — Ничего. Точнее, много чего, но я понятия не имею, что со всем этим делать! Никаких толковых заклинаний в свободном доступе, в книге из вашей семейной библиотеки такие проклятия, за которые меня упекут в Азкабан быстрее, чем я успею сказать «дементор», убивать тоже никого нельзя — поэтому я стану первым чемпионом, провалившим Турнир через пять минут после начала! — Отец тоже так считает, — неожиданно кивнул Малфой, — но я поспорил, что ты протянешь подольше, примерно десять. — Господи, спасибо тебе за такого друга, который так сильно в меня верит! А почему, собственно, такая уверенность в моих силах? — Ну… скорее всего первые минут пять ты будешь запугивать противников, а потом потратишь еще пять на то, чтобы постараться никого не прихлопнуть и в итоге решишь, что проще умереть. — Ты идиот? Нет, не так… Ты что, ИДИОТ?! — Я — реалист. — надменно отрезал Драко, гордо отворачиваясь. Снейп обвел класс взглядом инквизитора и непривычно мягким голосом произнес: — Итак, составы у всех готовы? Теперь осторожно заварите их, а после выберем кого-нибудь и проверим… их действие. Гарри оглянулся на ряд гриффиндорцев и встретился с карими глазами Гермионы. Она сощурилась, поправила свой значок и отвернулась. — Куда ты смотришь? — Милисента, с некоторых пор полюбившая садиться рядом, подергала его за рукав мантии. — Никуда! — раздраженно буркнул он. — Чего пристала? — Посмотри, с моим зельем все в порядке? — девочка кокетливо похлопала ресницами. — Катастрофа. Как и у Малфоя. Черт, это же просто! Здесь все написано — что, сколько, как резать, в какой последовательности! У тебя в голове вся эта гадательная чушь и ты ничего не забываешь, а тут всего-то надо повторить противоядие по учебнику! — Ну гороскоп — это другое! Гарри, в твоей натальной карте сказано, что ты любишь помогать тем, кто тебе симпатичен! Пожалуйста, я совсем ничего не понимаю! — Как ты вообще хоть с чем-то в этой жизни справляешься? Черт, да с Крэббом работать проще! Он хотя бы не капает мне на мозги! Что тут у тебя? — он без особого энтузиазма заглянул в ее котел. — Ну… противоядие. — Больше похоже на яд. Ты крылья жуков добавляла? Милисента на минуту задумалась, после чего тоже посмотрела на свое варево. — Я забыла… — Я уже понял, — обреченно простонал Гарри, высыпая сушёные крылья в ступку, — убери огонь. Та послушно загасила пламя и принялась с интересом наблюдать за сосредоточенным лицом соседа. Вдруг в дверь класса раздался стук и все разом обернулись. Снейп недовольно вскинул голову и возмущенно крикнул: — В чем дело? — Простите, сэр, но Гарри Поттера вызывают наверх. Там собирают всех чемпионов! — пролепетал мальчик из Гриффиндора. — Никуда я не пойду! — бросил Гарри, не оборачиваясь. — У меня тут… Милисента! Следи за котлом, кому говорю! — Поттер, вы слышали? — вдруг ответил декан. — Живо собирайте свои вещи и идите куда велят. — Но профессор… — Никаких но, Поттер! Или вы хотите и дальше отвлекать весь класс? Со вздохом разочарования ему пришлось встать, бросив соседку по парте один на один с недоваренным противоядием. Кинув уничижительный взгляд в сторону Гермионы, он вышел за дверь. — Зачем я там? Нам же уже выдали инструкции. — Так сказал мистер Бэгман! Кажется, вас будут фотографировать… — Что?! И ради какой-то дурацкой фотографии я пропущу публичное отравление?! — он застыл как вкопанный, зло разглядывая мальчика. — Но это для «Пророка»! И это же так круто! Вас напечатают в газете! — Да к черту эти газеты, телевизор лучше! Ладно, пошли… — он закатил глаза и перекинул сумку через плечо. Они поднялись на четвертый этаж, где в холле правого крыла его уже поджидала заветная дверь. Гарри тешил себя надеждой на то, что ему удастся как можно быстрее улизнуть оттуда, но стоило ему войти внутрь и увидеть все собрание, как он понял, что просто так не отделается.