На пути к лучшему миру

С самого утра он чувствовал себя просто отвратительно. Никому и в голову не пришло освобождать чемпионов от занятий, поэтому он, вместе со всеми, честно отсидел полтора часа Истории Магии. Поесть ему так и не удалось — от нервов его мутило, поэтому, чтобы не опозориться и не упасть в обморок от напряжения, он принялся наколдовывать под партой ром. — Что ты делаешь? — шепнул Малфой ему в самое ухо. — Мне надо будет сражаться с драконом — сам как думаешь? — Поттер, ты совсем сдурел? — Отвянь! Если я не успокоюсь, то помру прежде, чем начнется Турнир! — Поттер, ты сопьешься… — Иди в задницу, раз такой умный! Спустившись под парту, он залпом осушил свой кубок и закашлялся. Все же до Крама ему было далеко. Однако это, как ни странно, помогло. Через некоторое время нервное головокружение и тошнота отступили, и жизнь начала казаться не настолько отвратительной. За обедом он даже смог перехватить пару кусков, а как только он собрался было выйти и покурить, размышляя о вариантах завещания, то увидел спешно шагавшую к нему МакГонагалл. Она пересекла зал и, приблизившись, пробормотала: — Мистер Поттер, чемпионов собирают перед Первым Туром. — Ясно, — разочарованно выдохнул он, бросая последний взгляд на слизеринский стол. Милисента послала ему воздушный поцелуй, Панси усмехнулась, а Драко… Драко побледнел и Гарри готов был поклясться, что заметил, как у того дернулся глаз. Идти пришлось через лес. Сырой промозглый день, холодный и неприятный. Декан Гриффиндора бросала на него обеспокоенные взгляды и, в конце концов не выдержав, спросила: — Волнуетесь? — А смысл? — флегматично заметил он. — Убьют так убьют, какая разница? — Не несите чепухи! Там будут дежурить волшебники, в случае любых осложнений вас успеют вытащить… я надеюсь. В любом случае, просто постарайтесь сделать все, что в ваших силах, никто вас не осудит. Гарри на это ничего не ответил, разглядывая черневшие на фоне серого неба верхушки деревьев. МакГонагалл довела его до палатки чемпионов, и, пожелав удачи, впихнула внутрь. Все остальные, включая особенно раздражающего Людо Бэгмана, уже находились там. — О, Гарри, отлично! Проходи, не стесняйся, мы уже начинаем! Он встретился с непривычно серьезным и сосредоточенным взглядом Флёр, после чего тут же отвернулся. — Итак, в этом мешочке находятся копии тех, с кем вам предстоит сразиться. По моей команде вы будете опускать туда руку и вытаскивать своего… эм… противника! Ваша главная задача — завладеть золотым яйцом! Ну, все всё поняли? Седрик и Крам одновременно кивнули. Делакур, после минутного размышления, тоже. Бэгмэн посмотрел на растерявшегося Гарри и ему тоже пришлось что-то пробормотать. — Ну… начнем с вас, леди! — он протянул Флёр мешочек и та, чуть помедлив, запустила в него руку и тут же ойкнула. На ее тонкой красивой ладони сидела миниатюрная копия дракона. — Валлийский Зеленый… — уважительно произнес Бэгмен, — красавица… Но очень опасна! Девушка кисло улыбнулась и отошла, пропуская Крама. — О, Китайский Огненный Шар! Очень своенравный, горячий парень… Так, мистер Диггори, сюда… Норвежский Горбатый! Вам повезло! Тут настала очередь Гарри. Нервно сглотнув, он с опаской заглянул в мешочек, в котором что-то шевелилось. — Ну, смелее! Не бойся, он не больно кусается. — Черт… Он вытянул за хвост шипастого дракона, который злобно на него посмотрел и пыхнул маленькой струйкой огня. — Венгерская Хвосторога! Вам… очень повезло! Подросток посмотрел в улыбающееся лицо Бэгмана и с истерическим смешком пробормотал: — Мне досталась самая жуткая тварь, не так ли? — Ну… все драконы в равной степени опасны, — тот поспешил уйти от ответа, — так, у каждой копии номер вашей очереди! Мистер Диггори, у вас первый номер… Вставайте сюда и по свистку выходите в загон! А мне уже пора бежать, я ведь еще и комментатор! Ну, удачи, чемпионы! Бледный как мел Седрик на негнущихся ногах подошел к выходу и замер. Флёр и Крам напряженно глядели на него. В воздухе повисло тяжелое молчание. Гарри не знал, что делать со своей мини-копией дракона, поэтому по привычке посадил ее на плечо. Дрожащие от напряжения пальцы полезли в карман мантии, вытащили пачку, которая тут же упала на пол. Резко подняв ее, подросток достал сигарету, прикурил от палочки и отвернулся. — Мальчик! Ты ч’то куrишь? — Делакур уставилась на него огромными голубыми глазами. Он хотел было что-нибудь ответить, но тут раздался громкий свисток и Диггори, закрыв на секунду глаза, шагнул в неизвестность. До них долетели крики с трибун и рев дракона, от которого вздрогнул даже Крам. Внезапно Гарри пробил нервный, истерический хохот. Он ничего не соображал, только лишь чувствовал острую неприятную боль в груди. Его скрутило пополам и он осел на пол, бормоча всевозможные проклятия. — Кажется мальчик сошел с ума, — с ужасом пробормотала француженка, отодвигаясь. «Черт! Черт! Черт! Надо успокоиться, быстро!» Поттер закашлялся, подавившись жгучим дымом. На глаза навернулись слезы. Сердце бешено колотилось и он с усилием пытался остановить истерику, чувствуя на себе неприязненные взгляды. «Драконы… Это всего лишь драконы! Какие-то чертовы драконы, у которых надо отбирать дурацкие яйца! Это же так просто! Совершенно просто!» Казалось, еще немного и он окончательно свихнется. Маленькая драконица на плече заревела в самое ухо и Гарри снова рассмеялся, думая о безвыходности своего положения. — Черт, да мне плевать! Мне все равно! Снаружи раздавались адские звуки. Голос Бэгмана, искаженный заклинанием, кричал: — Ну, ну! Давай, еще чуть-чуть… Мимо! Эх, такой умный ход — жаль не сработал! Ему было уже решительно все равно. Мир плыл перед ним как в тумане и он сам толком не соображал, что творит. Не обращая внимания на Виктора и Флёр, он отработанным движением наколдовал себе кубок с водой, превратил ее в ром и залпом выпил. «К черту все! Драконов, Диггори, этих придурков! Да пусть подавятся, твари! У тебя снова нет выбора, Гарри, так какая уже разница?!» Затем еще один, жгучее горькое пойло под отблески огня и крики зрителей за пологом палатки, сигареты, боль — что угодно, чтобы отвлечься хоть немного от этой мучительной тошнотворной паники. Спустя некоторое время вновь раздался свисток и уже Флёр, гордо вскинув красивую голову, покинула палатку. Это означало, что Седрик уже справился со своей задачей, что давало призрачную надежду. Теперь они остались вдвоем. Крам сверлил его тяжелым взглядом из противоположно угла, но Гарри это не волновало. После третьего кубка весь мир с его смертельными опасностями перестал иметь какое-либо значение. Странное смирение с собственной судьбой охватило его и он тупо разглядывал сверкающие бляшки на кроваво-алой мантии дурмстрангца. — Что такое! Нет! Эх… Какой неудачный ход, чуть не попалась! Давай, давай! Не уверен, что это удачная тактика… Внимательней! Так, еще немного… Пять минут — и наружность разразилась овациями. Флёр тоже смогла, по всей видимости, завладеть яйцом. Затем несколько минут напряженной тишины, Виктор, сосредоточенный и серьезный, встал на изготовку, крепко сжав палочку. Свисток. И Гарри остался один. Драконица, сидевшая на плече, выдохнула тонкую струйку пламени. В унисон ей он выдохнул облако дыма и закрыл глаза, слушая неровный стук собственного сердца. Кровь била в голову. — Осталось совсем немного. И я встречусь с тобой… Надеюсь, ты меня не убьешь. Очень на это надеюсь. Время растянулось в вечность. Ему казалось, что Крама нет уже час, если не больше. Сотня мыслей проносилась в голове с бешеной скоростью — одна противнее другой. Наконец, после громких криков, все стихло. Пора. Выронив из ослабевших пальцев окурок, он машинально затоптал его и, пошатываясь, приблизился к выходу. Драконица крепко вцепилась коготками в тощее плечо и Гарри закрыл глаза, мысленно молясь всем богам, волшебникам и просто судьбе о том, чтобы пережить этот вечер. Свисток грянул колоколом. Время остановилось. Он вышел на воздух. Морозный ветер и свет ослепили его, чуть ли не сбив с ног. Под смешавшийся гул трибун он медленно прошагал вперед, в загон, и тут же увидел ее… Огромная шипастая Хвосторога, прикованная массивной цепью, которая, впрочем, не мешала ей двигаться, уставилась на него ярко-желтыми глазами. Все ее тело, черное, блестящее, словно было вырезано из чистого обсидиана. Чуть раскрыв крылья, могущие спрятать половину трибун, она яростно била пятиметровым хвостом, оставляя в земле глубокие вмятины. Меж ее лап, в кладке, блестело золотое яйцо. Гарри заметил его не сразу, травмированный самим обликом этого существа, словно бы вышедшего из древнейших легенд. С трудом поборов оцепенение, он отпрыгнул в сторону и укрылся за камнем, чувствуя жар огня. Драконица не стала выжидать, пока незваный гость приблизится и решила уничтожить его еще не подходе. Чувствуя, как стремительно нагревается камень за спиной, он отпрыгнул в сторону, надеясь, что его не заденет. Смерть глядела на него через узкие щелки драконьих глаз. Хвосторога извивалась и ее рев сотрясал трибуны, сводя с ума. «Что ж… я понятия не имею, что делаю, но у меня нет выбора… как всегда» С этой мыслью он собрал в кулак все отчаянное бесстрашие, каким только располагал и, выскочив на открытое пространство резанул воздух руной Эох и прокричал: — Гласиэс мурум! Тотчас же между ним и драконом возникла ледяная стена — и вовремя, потому что новая огненная струя вырвалась прямо в его сторону. «Черт… если… если у меня сейчас не получится, то… Мама, папа… Профессор Снейп… Драко… прощайте… С вами моя жизнь была не настолько отстойной… Спасибо!» Мысленно попрощавшись со всеми, к кому был хоть сколько-нибудь привязан, Гарри сосредоточился, заглянул прямо в глаза Хвостороге, которая уже собиралась растоптать его одним ударом, и обратился к ней, как обращался к своему змею: — Остановись и послушай меня! Могучий рев оглушил его. Драконица разинула пасть и, встав на задние лапы, вдруг извернулась и приблизилась к нему. В этот момент все его существо содрогнулось от боли и он, упав на колени, услышал одновременно внутри своей головы и вокруг голос. Казалось, не было ничего больше кроме этого звука, который заглушил все мысли, все крики и отгородил его от мира, подобно непроницаемому заклятию. «Зачем ты пришел, сын Аслог?! Убирайся, Мы не желаем с тобой говорить!» — Пожалуйста, умоляю! Не убивайте меня! Я пришел… я пришел договориться! Он не слышал своих слов в этом чудовищном вихре, поднявшемся вокруг, но надеялся, что до существа дошел их смысл. «Правда ли ты, знающий язык Младших, пришел к Нам совершить договор?» — Да! Я не хочу Вас убивать или обманывать! Мне нужно пройти это чертово испытание! Одно из яиц не настоящее — оно заколдовано! Умоляю, я не хочу причинить вам зла! В этот момент маленький дракончик, все еще сидевший на его плече, заревел. Застыв на пару мгновений, Хвосторога вдруг встрепенулась и, взревев, выдохнула струю пламени прямо на Гарри. Но он ничего не почувствовал. Открыв глаза, он обнаружил, что все еще стоит на коленях в кольце огня, внутри которого то и дело мелькают образы, смутно напоминавшие руны. Повинуясь чужой воле, совершенно не похожей на Империус, той, которой сложно было сопротивляться просто потому, что она имела совершенно другую природу, он поднялся. Отчего-то теперь он знал, ЧТО нужно делать. Знание само появилось в его голове и затмило абсолютно все, вытеснило его личность и сознание, на некоторое время завладев им. Это была уже не просто магия. Это было древнее, ни на что в мире не похожее волшебство. Юный волшебник дотронулся палочкой до своей левой руки и произнес заклинание, которого никогда не слышал, на языке, которого никогда не знал. Сама собой на ладони, словно бы высеченная ножом закровоточила неизвестная руна и капли крови, упавшие на землю, тут же вспыхнули огнем. «Да будет так!» Земля под ним зашаталась от той силы, которая закружилась вокруг и он почувствовал, как лопаются капилляры в носу. Резкая боль пронзила шрам и он завопил. Казалось, что кости трескаются и вот-вот раскрошатся, как сухие листья, мышцы порвутся, а глаза вытекут, не выдержав напряжения. Но в один миг все стихло. Он снова начал дышать. В абсолютной тишине трибун, под напряженными взглядами вскочивших со своих мест судей, растрепанный черноволосый мальчик, абсолютно целый и невредимый, медленно подошел к драконице и положил руку на ее чешуйчатую морду. Постояв так немного, он отошел и, дождавшись, пока та сама уберет жуткие когтистые лапы, приблизился к кладке и поднял золотое яйцо. — Прости, что я не могу освободить тебя, Эо, — он низко поклонился драконице, — но однажды я найду способ вернуть тебе этот долг. «Твоей силы слишком мало для этого. Но Мы видели руны судьбы на твоих душах и Закон благоволит к таким, как ты. Мы не можем оставить тебе эти знания, потому что ты не готов носить их силу, но сохраним тебе память о том, что произошло. А теперь — иди» И та кивнула, повернув шипастую голову на огромной шее, после чего развернулась и так сильно взмахнула крыльями, что поднявшейся волной ветра Гарри чуть не сбило с ног. Уже почти у самого выхода он услышал восторженный рев болельщиков и крики судейской комиссии. Поттер не обратил никакого внимания ни на баллы, выставленные ему за прохождение испытания, ни на то, как прокомментировал происходящее Людо Бэгман. Он молча вышел из загона, где его тут же подхватили под руки и отволокли в палатку, где уже вовсю трудилась мадам Помфри и другие медсестры. — Господи! Что они еще придумают?! В прошлом году дементоры, а этом — драконы?! Бедный мальчик, ты не… Она взглянула не него и вскрикнула. — Боже, что с твоей мантией?! Она вся обгорела! — Оставьте, — не своим голосом произнес он и сел на одну из кроватей. — У тебя рука в крови! Гарри рассматривал тень Седрика за ширмой, рану которого как раз обрабатывали. Почувствовав жжение в левой ладони, он даже не поморщился. — Что там произошло, скажи мне на милость?! — мадам Помфри обеспокоенно заглянула ему в лицо. — Ты на живого-то то не похож! Опять применял смертельные заклинания, так?! Господи боже… да у тебя кровь из глаз течет, про нос я даже не говорю! Боже… — Не имеет значения. Ничего не имеет значения. Это было истинной правдой. Он только что прикоснулся к маленькой частичке Истинной магии, к самому ее источнику и по сравнению с этим весь остальной мир казался таким фальшивым и ненастоящим, что ему было противно на него смотреть. Как и обещала драконица, заклинание, которое он применил по ее воле, исчезло из его головы, словно бы он никогда не знал его, но ощущение могущественной тайны внутри осталось. Тоска по ушедшему миру, вот как он бы это назвал. Всеобъемлющая чистая тоска по Истине, которая на одно мгновение приоткрылась ему, и чем дольше Гарри сидел здесь, в окружении суетящихся людей, тем сильнее понимал это. Не выдержав, он заплакал. Разрыдался как ребенок, которого всю жизнь держали взаперти, а затем лишь на миг позволили выглянуть в форточку и почувствовать дуновение свежего ветерка и тепло НАСТОЯЩЕГО солнца. От осознания того, что ему пришлось вернуться в этот душный полумрак, освещаемый лишь одной-единственной тусклой свечой, Гарри стало плохо, будто бы он потерял что-то настолько важное, что даже смерть не имела ровным счетом никакого значения. — Гарри! А вот и наш удивительный чемпион! Увы, ты справился за самое долгое время, но зато как эффектно! Мы посовещались судейской комиссией и присудили тебе лишние баллы за оригинальность решения! А теперь обьясни, что ты сделал с этим драконом? — Людо Бэгмэн, восторженный и громкий, ворвался в палатку, а за ним вошли Крауч, Дамблдор и Каркаров с Мадам Максим. — Что ты сделал, Гарри? — строго спросил директор Хогвартца. — Оставьте его в покое! — мадам Помфри окинула их суровым взглядом. — Не видите — мальчику совсем плохо! — Нет! — он закричал, отпихивая ее. — Вы не понимаете! Я говорил с ней! Я говорил с НЕЙ! — Ну-ну, ты справился, все уже позади! — ведьма с усилием уложила его на кровать. — Пожалуйста, заберите у него кто-нибудь этого дракона — он меня укусил! Бэгман тут же подскочил к Гарри и с трудом отцепил от его мантии маленькую Хвосторогу. — Это было круто! Эффектно — буквально ожившая легенда! Ты всех нас здорово напугал, парень, но как это было красиво! Как ты умудрился сотворить такую стену льда, что она выдержала даже драконье пламя? И черт побери, это кольцо огня, в котором ты стоял — нечто! Просто нечто! — Мальчик талант! — согласно кивнула директриса Шармбатона, с восхищением глядя на него. — Такой маленький, а такой хороший колдун! — Молодец, даже я не ожидал от тебя чего-то подобного. Ты превзошел все наши ожидания, — Дамблдор наконец- то ему улыбнулся. Даже суровый Бартемиус Крауч выдавил из себя слабую улыбку и произнес: — Это было удивительно. Молодец. Один лишь Каркаров не разделял общего энтузиазма. Он поспешил пройти к Краму и теперь что-то говорил ему с раздраженным лицом. — Молодец, — Гарри услышал голос Седрика за ширмой, — я… я надеялся, что ты справишься. Ты что, правда говорил с драконом? — Да… И это было самым прекрасным в моей жизни… — пробормотал он, сжимая палочку, покрывшуюся чуть заметным узором из рун.