На пути к лучшему миру

«Массовый побег из Азкабана. Министерство опасается, что «душа заговора» старых Пожирателей Смерти – Блэк. Вчера поздно вечером Министерство Магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег. В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете Министр Магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов. — К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам» «Антонин Долохов. Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов». «Август Руквуд. Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть». «Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Долгопупс». - Как мило, - криво хмыкнул Гарри, вглядываясь в фотографии сбежавших, - старая компания собирается, Том? - Ты с кем разговариваешь? – сидевший рядом третьекурсник с опаской на него покосился. - С галлюцинациями. А ты не видишь? – Гарри сделал жуткое лицо и оскалился. Место подле него тут же освободилось. «Черт… Это уже не смешно! Реддл настолько осмелел, что не побоялся освободить своих приспешников… Впрочем, как ему это удалось? Хотя наверняка дементоры перешли на его сторону без особых возражений, им вместе, вероятно, очень весело. Сраный Фадж… Неужели и это тебе не насторожило? Нельзя быть Министром Магии и таким идиотом одновременно, попросту невозможно! Похищения Невыразимцев и работников Министерства, убийство Уизли, предупреждения Дамблдора, в конце концов! В прошлый раз, когда сбежал Блэк, паники было столько, будто бы встала армия мертвецов из могил! А теперь даже воскрешение Темного лорда уже никого не удивляет – конечно, совершенно рядовое же событие!» Гарри гневно фыркнул. Министр Магии падал в его глазах все сильнее. В конце концов любому должно было быть ясно, что организовать масштабный побег Пожирателей из тюрьмы, из которой «невозможно сбежать», под силу лишь одному человеку. «Это все слишком странно… Именно в такой момент Фадж все сильнее отдаляется от Дамблдора, смещает его со всех постов… Как вообще он так вдруг забоялся, что кто-то займет его место? Можно подумать, у Дамблдора и без того было мало власти! Да ему каждая собака в рот заглядывала, включая самого Министра! Уж я-то помню, как он выделывался перед ним… Что-то мне это все очень напоминает… Что-то вот такое… Как в том году с Краучем…» И тут до Гарри дошло. Он хлопнул себя ладонью по лбу и снова перечитал статью. «На него вполне могли наложить Империус… Или просто подменить его, черт побери! Даже Дамблдор, их самый великий колдун, год не мог догадаться, что у него под носом вместо аврора – долбаный Пожиратель! Что говорить об этих безмозглых кретинах из Министерства! Ну конечно! А я-то, как дурак, гадал, почему Министерство чуть ли не ковры выстилает перед приходом Реддла! И я даже догадываюсь, кто этим всем руководит… Хитрая белобрысая скотина! Если бы не Драко, я бы тебя придушил собственными руками, потому что существование таких, как ты, крайне осложняет мне жизнь! Черт, Люциус, тебе прямо повезло… Тварь!» Гарри задумчиво уставился на Кровавого Барона, запугивающего каких-то пуффендуйских первокурсников, и вздохнул. Его враг собирал силы и с каждым днем становился на шаг ближе к победе. Теперь к нему присоединились самые верные, самые опасные рабы, никем другим он не мог их считать, Невилл сообщал о том, что он также переманивает на свою сторону гоблинов и великанов. «И дементоры» - подумал он. И, ко всему прочему, Воландеморт обладал запасным вместилищем для части своей души, возможно даже, что не одним. «А что, если он создал не пять? А десять? Двадцать? Сто? Что, если он сделал сотню таких штук и разбросал по всему свету, так что теперь будет все время воскресать, сколько его, урода, не убивай?» От этих мыслей его начинало мутить. Враг был не только силен и имел, как минимум, армию, которой у Дамблдора не было, но еще и практически стал бессмертным. Если бы это была игра, то Гарри бы назвал его «жуликом» и придушил, но увы, это была далеко не игра. Это было адское пекло, посреди которого он – пятнадцатилетний сумасшедший мальчик с расколотой душой, говорящим змеем и другом, чей отец служит Сатане. - Прямо-таки мечта! Ну что, десятилетний говнюк, ты же, помнится, мечтал стать крутым? Вот, получай! Давай, становись крутым и победи то, что победить невозможно! – он дал себе из детства крепкий подзатыльник за то, что однажды пожелал вырасти и «показать» всем. Видимо, жизнь восприняла его слишком буквально – и теперь с каждым днем у него было все меньше шансов выжить. Украдкой Гарри даже подумывал, не повторить ли ход Темного лорда и не спрятать ли части своей души так, чтобы в случае чего тоже суметь вернуться из мертвых. В нынешних обстоятельствах эта мысль казалась очень соблазнительной, но увы, он так и не смог найти ничего в Запретной секции для подобного ритуала. Все книги по практической древней черной магии были подкорректированы чьей-то доброй рукой, которой он искренне желал сгнить и отсохнуть. Единственным козырем в рукаве Гарри оставалась древняя магия и руны, в которых ему приходилось разбираться чуть ли не наугад, так как никаких практических пособий до нынешних времен не дошло. Вся литература, посвященная им, хранила лишь описания чудес, некогда совершаемых при помощи этих заклятий, что, впрочем, мало помогало. Он огляделся. Много кто читал газеты за завтраком, но практически никто не обращал внимания на новости. За столом Слизерина пару раз он услышал немного обеспокоенный шепот, затем с Когтеврана донесся чей-то тяжелый вздох, но больше ничего. «Ладно, я не удивлен! Меня окружают идиоты! Мир полнится ими, как банки у Снейпа этими тупыми вонючими жуками! Я даже поражаюсь, как Реддл умудрился до сих пор не свергнуть Министерство, уж ему-то это было бы проще простого! Хотя мне кажется, что даже у меня хватило бы сил и ума это сделать, при должной подготовке, конечно…» Тут его взгляд упал на Невилла Долгопупса, сидевшего за Гриффиндорским столом. Тот сжимал в руках газету и глядел на нее так, будто бы видел там собственную смерть. Он сразу понял, в чем дело. Пожирательница Смерти, безответно, до помешательства влюбленная в Темного лорда, лишившая рассудка его родителей теперь снова была на свободе. Гарри понимал его как никто другой. Жить, зная о том, что убийца твоих родителей жив и продолжает творить зло, в то время как они или в могиле, или навсегда заперты в палате Святого Мунго, вынужденные медленно, даже не осознавая этого, дожидаться собственной смерти. В этот вечер он снова шел к Снейпу. От нервов у него вспотели ладони и ему хотелось вовсе удрать, лишь бы не дать тому снова проникнуть в его сознание. Это всегда было мучительно неприятно, но боль Гарри не смущала. Он привык к ней и отлично умел терпеть. Но вот то, о чем он думал, представляло серьёзную опасность. После того, как он с перепугу увидел мысли Уизли, он понял, насколько опасна и могущественна легилименция. Он боялся, что профессор сможет увидеть все, прочитать и… Гарри даже не хотел думать о том, что с ним сделают тогда. Он понимал, что нарушил слишком много правил и знал много чего такого, за что его вполне можно исключить из школы. Но самое главное, единственный взрослый, на которого он еще мог позволить себе полагаться, потеряет к нему всяческое доверие. Гарри не мог рассказать о том, что сделал с собой и Невиллом, о том, что убил Артура Уизли и занимался какой-то древней, темной и опасной магией, даже не понимая до конца, что и как делает. Поэтому стук в дверь профессорского кабинета прозвучал очень робко и неуверенно. - Ну что же, входите, Поттер. Он закрыл за собой дверь и скинул мантию-невидимку. - Я встретил Амбридж по дороге. Она все чаще патрулирует школу… - И все чаще проверяет мой кабинет… - задумчиво протянул Северус. - Она же не зайдет сюда? - Не беспокойтесь, если это случится – то я всего лишь устраиваю допрос. - Очень… мило с вашей стороны, - он криво улыбнулся, - вы же уже знаете? - О чем, Поттер? - Про Пожирателей. Лестрейндж, Долохов и Руквуд сбежали… - Не надо имен. Конечно, я уже знаю. Но какое вам до этого дело? Уж не собираетесь ли вы открыть на них охоту, как на Блэка? – черные глаза пристально уставились на него. - Нет, профессор, я же не… - он хотел было сказать «Грейнджер», но вовремя осекся, - гриффиндорец какой-нибудь. И вообще, я сейчас думаю о другом. - Предполагаю, что это не экзамены, к вящему моему разочарованию. - Профессор… Прежде, чем мы начнем… Я хотел бы у вас спросить… - Если это опять что-то, касающееся Темного лорда, то идите с этим к Дамблдору. - Простите, но я не уверен… Что он сможет мне объяснить. Я изучал литературу в Запретной секции, лишь только изучал – не смотрите на меня так! Эти сны о Темном лорде меня напугали и я хотел больше узнать… об окклюменции и легилименции, я надеялся, что мне это поможет… И случайно наткнулся на какие-то записи о темном ритуале, с помощью которого можно отделить часть души и поместить ее куда-нибудь…Там не было подробностей, просто упоминание! И я очень долго думал об этом… Я уже давно подозревал о том, что моя связь с Реддлом очень странная. Я помню, что еще на втором курсе директор упоминал о чем-то подобном, но я хотел спросить – может ли быть так, что во мне часть души Темного лорда? – Гарри выжидающе уставился на профессора. Его холодное лицо не дрогнуло. Он долгое время молчал, после чего медленно, тщательно подбирая слова, произнес: - Да. Он действительно занимался подобным. И я думаю, что ваши опасения могут быть оправданы. По крайней мере, это объясняет ваши сны и то, что он так легко способен проникать в ваше сознание. - А вы… вы знаете, что с этим делать? Как его можно уничтожить? - Нет. Вам еще слишком рано думать об этом, Поттер. Эти вещи смертельно опасны, - он подчеркнуто это произнес, - особенно для вас. Темный лорд действительно использовал множество ритуалов, в надежде получить силу и бессмертие. И преуспел в этом. Но я знаю об этом не так много, а то, что знаю, не вижу смысла вам рассказывать. Мы потеряли уже много времени, и я надеюсь, что вы больше не будете задавать мне странных вопросов и уже наконец-то займете свое место! Гарри послушно сел в кресло. Его потряхивало от напряжения, которое он с трудом пытался скрыть. Снейп смотрел прямо на него и вдруг он почувствовал, как что-то проникает в его мысли, чужая тень… Нельзя было открываться. Нельзя… Нельзя было чувствовать, думать, мыслить, нельзя было быть… Он представил зеркало. И ничего кроме. Ледяная гладкая поверхность в пустоте. Он – не мальчик, не человек, не живой и не мертвый. Он – ничто. Он – твердое нечто, отражающее все, что попадает на его поверхность. Северус Снейп – человек. Пожиратель Смерти, декан Слизерина и преподаватель зельеварения. Друг Лили Эванс, ставшей матерью для мальчика по имени Гарри Поттер. Черные спутанные волосы, небрежно выбритая щетина, темные круги под глазами. Длинные узловатые пальцы со множеством шрамов, короткие грязные ногти. Пятна на мантии. И взгляд, глубокий, бездонный, с которым страшно встречаться… Но ему все равно. У него нет чувств. Только холод и мрак, из которых он состоит. Весь его мир – это отраженный свет от того, что подошло слишком близко. - Неплохо, Поттер… - практически с удивлением произнес профессор. - С…спасибо… Гарри сидел на кресле, насквозь мокрый от пота. Голова шла кругом. Он вытер лоб и вздохнул. - Не думал, что вы сможете овладеть этим искусством. Вы выбрали очень изящный способ защиты, стоит отдать вам должное. Мало кто выбирает зеркало. - Что… А… Да. Наверное, все обычно ставят что-то вроде стены? - Да. Или выбирают другую личность. Этот вариант самый практичный из всех, но для вас это не имеет значения. Главное, что вы смогли. Хотя я даже не старался проникнуть в ваше сознание, лишь заглянул в глаза. - Что?! Я думал… Я думал, что справился! - Не несите чепухи Поттер! Неужели вы думали, что сразу смогли выдержать удар легилимента? - А…. а что было раньше?! - Мне не требовалось даже прикладывать усилий! Вы практически сами протаскивали меня к одному и тому же воспоминанию, и я все думал, когда же вы уже это поймете! Радость, которая поселилась было в сердце Гарри, тут же угасла. Если это даже не было нападением, то что тогда бы случилось, если… - Вы слишком самонадеянны, Поттер! Неужели вы думали, что я стану действовать в полную силу? У меня нет цели лишить вас рассудка. - Я… я понял… - с тоской и разочарованием протянул он, - давайте попробуем снова, только теперь… теперь вы не будете меня жалеть. - Что ж, - тот усмехнулся, - раз вы настаиваете, Поттер… Но Гарри уже был готов. Если он хотел выжить в схватке против бессмертного – ему не оставалось ничего, кроме как стать еще сильнее и опаснее. Времени на размышления не было – Снейп начал без предупреждения. Он повторил то, что делал в первый раз. Но противник не отступал, а давил, пытаясь проникнуть дальше. Еще немного и Гарри не выдержал бы, выдал какое-нибудь из важных воспоминаний… На мгновение пронеслось – не мысль, а скорее осознание, послание его собственного отражения откуда-то из глубины, короткое и простое: «вперед». Отрешиться от себя и забыть, кто ты и что такое. Иметь лишь цель, состоять из единого стремления увидеть то, что скрыто – вот что нужно было сделать. Гарри мысленно взглянул в черные глаза и усилием воли заставил себя проделать то же самое, что и с Роном Уизли. Ему было невыносимо больно, но вдруг это прошло. Он увидел яркую зеленую вспышку, услышал крик и через пару мгновений…. …рыжие волосы – безумно красивые, длинные, немного спутанные. Еще теплое, почти живое тело, руки такие мягкие, что хочется касаться их бесконечно. Глаза, изумрудно-зеленые и… пустые. Уже пустые. Рот чуть приоткрыт, но из него больше не вырвалось ни вдоха. Совсем рядом плакал перепуганный ребенок, но он не слышал этого, не замечал, не понимал. Все, что было сейчас – безграничное отчаяние и боль, разрывавшие его на части. Мир рухнул. Мир умер. Все, что составляло для него жизнь и смысл этой самой жизни, все кончилось в один миг. Он не успел. Не смог остановить… Не смог… И его собственный крик стал белым шумом, он кричал и не видел, как вокруг разгорается пламя и как с каждой секундой становится все жарче. Лили. Его Лили. Его Любимая Лили… Он готов был на все. Он готов был убить себя, лишь бы она снова начала дышать, пусть она шевельнется, пусть все это окажется страшным, отвратительным сном! Но ничего нельзя было изменить, поэтому он обнимал ее, так, как никогда в жизни не обнимал никого и говорил то, что не смог сказать, молил о прощении и клялся сам не понимая в чем, хотя знал, что она больше ничего не услышит… Гарри резко очнулся, упав со стула. Северус сидел на полу и… плакал. Лица не было видно, только костяшки пальцев, побелевшие от того, как сильно он их сжал. - П-поттер… УБИРАЙТЕСЬ! ПРОЧЬ! УХОДИТЕ ПРОЧЬ, ИНАЧЕ Я УБЬЮ ВАС! - П-проффессор… п-простите, профессор! – забормотал Гарри, чувствуя, как по щекам катятся слезы. – Простите, я не хотел, профессор! - Убирайтесь! – голос того, низкий и холодный, угрожающе зазвенел. - Не выгоняйте меня! Я ее сын, если вы забыли! Я… Мне очень жаль, но я имею право это знать! – его сердце колотилось так сильно, что ему было практически больно. – Я ТОЖЕ ЕЕ ЛЮБЛЮ! Гарри практически кричал. Он с трудом поднялся с пола, пошатываясь, но вдруг почувствовал, что земля снова уходит у него из-под ног. Он попытался ухватиться за что-нибудь, но не успел. Сознание провалилось в пустоту и Гарри рухнул на пол, обмякнув, словно кукла. Ему казалось, что прошло совсем немного времени. Он снова сидел на стуле. Снейп, не то с ненавистью, не то с тревогой смотрел на него и Гарри вдруг стало очень неловко от этого взгляда. - Вы потратили много сил, Поттер. Я должен был это предусмотреть… - Все… все в порядке! – он сглотнул и помотал головой. – А… а как вы? - Это вас не касается! – отрезал профессор. – Забудьте об этом… И никогда, слышите, никогда в жизни об этом не вспоминайте! - Л-ладно…. – пробормотал Гарри. Он понимал, почему тот не хочет об этом говорить. Теперь понимал. Он сам был бы не рад, если бы кто-то проник в его воспоминания о Драко… - Больше занятий не будет. Вы можете быть свободны, Поттер. Я дал вам укрепляющее зелье, поэтому вы сможете дойти до спальни. Ему ясно давали понять, что он должен покинуть кабинет как можно скорее. Гарри кивнул и, встав со стула, накинул мантию-невидимку. - Простите, профессор… Я правда не хотел! - Уходите, Поттер! Он поспешил к двери и уже на самом пороге, обернувшись, пробормотал: - Спасибо... Спасибо вам, профессор... С этими словами он накинул капюшон и, скрывшись от мира, выскользнул в прохладный темный коридор. Гарри был в смятении. Все, что он сегодня пережил и почувствовал, перевернуло его мир с ног на голову. Он не был готов к этому. К тому, чтобы увидеть смерть собственной матери. Ему не хотелось ни плакать, ни кричать, а просто лечь и никогда больше не просыпаться. На дне души ядовитым остатком собралось отчаянное чувство безысходности и беспомощности. Осознание невозможности изменить произошедшее легло на сердце тяжким грузом, и он не понимал, что теперь с этим делать. Он сел на корточки, привалившись спиной к стене и закрыл глаза. Ему было больно, тошно и плохо, а еще… очень одиноко. Как никогда прежде он чувствовал гнетущее, опустошающее одиночество. Он был один. Он всегда был один, против целого мира. Против Дурслей, других детей, Воландеморта, Дамблдора, Министерства и собственных страхов. Он жил, не надеясь ни на кого, кроме себя, в мире, который был к нему жесток и который он научился ненавидеть в ответ. В нем не осталось ничего, кроме горечи и сожалений, и Гарри понимал, что дальше все будет только хуже. - Она умерла… почему… почему он ее убил? Почему? Почему? Он убил ее из-за меня… зачем… - он сидел в темноте, невидимый, бормоча вопрос, на который не было ответа. Холодные каменные своды, растворявшиеся в темноте, теперь казались совершенно чужими, будто бы и не было этих странных пяти лет. Он больше не мог так. У него не осталось сил. Его вычерпали до самого дна и теперь в его жизни не было больше ничего, кроме пугающей и почти бессмысленной борьбы. Он почувствовал себя таким потерянным и опустошенным, словно бы снова стал ребенком, увидевшим родителей в волшебном зеркале. Только на этот раз все было намного страшнее. Теперь на нем лежала непосильная задача, которую он совершенно не знал, как решать. И уже не видел в этом практически никакого смысла. - Она не вернется… никогда больше не вернется… Никогда! Я никогда не увижу ее и не обниму! Мама… мама… пожалуйста! Мама… мама… мама, ты нужна мне! Тишина не отвечала. Ночь, как и всегда, была безмолвна и равнодушна. Гарри медленно встал. Звать было бесполезно. Он знал, что никто не придет. Ему неоткуда было ждать помощи и не у кого ее просить. Раз за разом ему приходилось вставать, даже когда ноги отказывались слушаться и идти. Он пытался думать о чем-то другом, но все мысли тут же возвращались к тому, что он сегодня увидел. «А ведь он… ведь он был там. Это его воспоминания… Его… чувства…» Гарри и без того любил профессора Снейпа, наверное, единственного из всех взрослых людей, бывших в его жизни. У того был отвратительный характер, тяжелый взгляд и холодные руки, грязная мантия и сальные патлы, его многие боялись и ненавидели, но зато… зато он не врал. Никогда. И теперь Гарри чувствовал в его отношении какую-то особую, глубокую симпатию. Он не понимал, как тот еще не сошел с ума после всего, что пережил, как не покончил с собой, потому что сам Гарри был одинаково близок и к тому, и к другому. Добравшись до спальни, он лег на кровать, но заснуть так и не смог. Стоило ему лишь закрыть глаза, как тут же он вновь оказывался в горящей комнате с трупом матери на руках и слышал собственный детский плач. До утра он не сомкнул глаз. Снова и снова ему приходилось собирать себя по кусочкам и каждый раз ему становилось все хуже. В отчаянных попытках не свихнуться окончательно он встретил рассвет, окрасивший чуть розоватым светом воды озера. Гарри почти физически почувствовал, как внутри него что-то сломалось. Перегорело, оставив лишь холодный пепел и угли. В нем даже не было теперь той ярой, пламенной ненависти – лишь цель, ради которой он готов был на все. Стать черным магом. Темным лордом, убийцей, маньяком, предателем, уничтожить собственную душу, сделать что угодно, чтобы в конце концов это привело его к тому, чтобы увидеть смерть Тома Реддла. «Я убью его… мне плевать, насколько он могущественный и какова будет цена… Я ПРОСТО УБЬЮ ЕГО, А ПЕРЕД ЭТИМ БУДУ ПЫТАТЬ, ЧТОБЫ ОН ПОЧУВСТВОВАЛ ВСЮ ТУ БОЛЬ… ЧТОБЫ ОН ПОНЯЛ!» Гарри тихо рассмеялся. Он уже не контролировал его – нервный, жутковатый смех вырывался сам собой и это нельзя было остановить ничем, кроме внезапной вспышки боли. Несколько минут он провел так, прежде чем с трудом успокоился и заснул – просто от усталости и желания исчезнуть хоть ненадолго из этого мира.