На пути к лучшему миру

- Здравствуйте, дети, - в кабинете раздался медленный стук каблуков, и улыбка Долорес стала еще шире. - Здравствуйте, профессор Амбридж, - хором, но без энтузиазма ответил сдвоенный класс. - Прежде чем мы начнем, я хочу сделать ма-а-а-а-аленькое заявление, - она села за стол и обвела учеников самодовольным взглядом, - до меня дошли сведения о том, что не все из вас серьезно относятся к школьным правилам. Некоторые позволяют себе думать, что они выше их и тем самым ставят под удар репутацию всей школы. Так совершенно не пойдет! – она звонко хихикнула. – Мне очень лестно быть назначенной на должность генерального инспектора Хогвартца, однако я не смогу вам помочь, если вы сами не пойдете ко мне навстречу. Помните – только вместе мы сможем сделать нашу любимую школу, а значит и наше будущее лучше! Поэтому с сегодняшнего дня каждый ученик, искренне желающий помочь себе и своим товарищам в установлении нового, несомненно, лучшего порядка, может прийти ко мне в кабинет и записаться в «Добровольную дружину». Так, я думаю, мы быстрее всего искореним то недопонимание, которое возникло между нами. В ее слащавой, до тошноты приторной улыбке на мгновение блеснул хищный оскал. Но тут же она снова хихикнула и, как ни в чем не бывало, огласила новую тему урока. - Вы слышали? – обеспокоенная Парвати Патил подбежала к Гермионе сразу после окончания занятия. - Как она узнала?! – возмутился Макмиллан. - Не знаю… - девушка нахмурилась, - давайте поговорим об этом… не здесь. - А как она в прошлый раз догадалась? У нас завелся предатель? - Кто-то ей рассказал? - Тс-с-с! – Гермиона приложила палец к губам. – пожалуйста, тише! Если… если хотите поговорить, то давайте отойдем… За ней тут же в другой конец коридора перебежала кучка учеников, которые встревоженно уставились на нее, стоило лишь ей остановиться. - Это Захария, я уверен наверняка! – Джордан пытался говорить шепотом, но у него очень плохо получалось. – Он вечно ноет и жалуется! - Не знаю… Я не думаю, что это мог быть кто-то из нас, ведь… - она вдруг замолчала, краем глаза заметив Рона, одиноко вышедшего из класса. – Подождите, я сейчас… Гермиона подбежала к нему и заглянула в лицо. Тот окинул ее мрачным взглядом и отвернулся. - Меня подозреваешь? – угрюмо буркнул он. - Нет, как… как ты мог такое подумать, конечно нет! - Да я знаю! Вы все сразу подумали, что я к этой жабе побежал, да? Вы так обо мне думаете?! - Нет, Рон… ты чего? Я просто… Ты же больше не хочешь с нами, вот я и… - И решила, что я пошел и сдал всех… друзей с потрохами?! – он вдруг остановился и с обидой на нее посмотрел. - Нет, конечно, это был не ты! – она тут же запротестовала. – Я просто хотела узнать твое мнение, и незачем вовсе было на меня кричать! Ты… ты стал такой злой и грубый… хотя может всегда таким был, а я просто не замечала! – на глаза Гермионы навернулись слезы. - Да?! Если ты не заметила – у меня отец умер! А теперь ты подозреваешь меня во всем только потому, что я считаю иначе, чем остальные! И сразу ты побежала ко мне: «Рон, ты же предатель, скажи, твоих рук дело?». - Ты… Да как ты вообще можешь такое говорить! Ничего такого я не считаю! Но если ты хочешь думать, что все вокруг против тебя – пожалуйста! – с этими словами она гневно развернулась и, сверкнув глазами, поспешила удалиться. - Герми… - попытался было остановить ее Рон, но было уже поздно – темно-каштановый вихрь волос пронёсся сквозь толпу учеников и скрылся за углом, - она… Генеральный инспектор Хогвартца сидела в своем кабинете. На кружевной салфеточке покоилось прекрасное розовое фарфоровое блюдце с очаровательным котенком, который тихо попискивал, когда она ставила на него чашку. Часы мерно тикали за ее спиной – это успокаивало. Тонкий ванильно-розовый аромат заполнял эту изначально неуютную, темную комнату, превратившуюся почти в райское гнездышко ее стараниями. Ей не нравился Хогвартц. Долорес с самого детства не терпела грязи и пыли, а также – возражений. Лишь о факультете Слизерин, ставшим ее домом на семь лет, она сохранила теплые воспоминания, однако их было слишком мало, чтобы проникнуться к школе любовью. Она ненавидела отца за пренебрежение к своему статусу волшебника и не имевшему практически никаких амбиций, она ненавидела магловскую мать, которая все всегда делала по-своему и никогда, абсолютно никогда не обращала на Долорес внимания. С того самого момента, когда она принесла домой котенка, а ее мамаша вышвырнула его на улицу со словами «я не собираюсь терпеть в доме это мерзкое животное», она поняла, что не позволит никогда и никому так с собой обращаться. Долорес хотела власти, уважения, признания, в конце концов. Она из кожи вон лезла все школьные годы, чтобы ее заметили – но увы, бог не наградил ее ни особыми магическими талантами, ни удачей. Но она всегда была очень старательна и знала, с кем стоит связываться, а с кем – нет. И теперь она, Долорес Джейн Амбридж, которую когда-то в упор не замечал никто, даже ее собственные родители, стала генеральным инспектором Хогвартца и готовилась принять директорский пост. Уход Дамблдора был лишь вопросом времени и требовалось приложить для этого чуточку усилий и немного… подождать. На столе перед ней лежал чистый надушенный пергамент, перо и чернильница. Она взмахнула короткой палочкой, и маленькая фарфоровая чашечка снова наполнилась. Вдруг в дверь постучали. Инспектор расплылась в довольной улыбке и протянула: - Войдите, пожалуйста. На пороге возник высокий бледный юноша с очень тонкими аристократичными чертами лица и длинными волосами. Взгляд голубых глаз рассеянно скользнул по пергаменту и остановился на ее чашке. - Добрый вечер, мистер Малфой. - Добрый вечер, профессор Амбридж. - Вас что-то беспокоит, мой дорогой? - Да, профессор. Я хочу вам помочь и пришел записаться в «Добровольную дружину». - Вот как? Очень славно! Впрочем, другого я от вас и не ожидала. Вы крайне ответственный и здравомыслящий молодой человек, в наше неспокойное время это редкость. Впишите здесь свое имя. – она указала толстым пальцем на пергамент. Драко медленно подошел и расписался. Затем посмотрел на Амбридж. - Что мне нужно будет делать? И… остальным, если кто-то еще захочет. - О, ничего сложного! – улыбка стала еще шире. – Всего лишь очень внимательно приглядывать за остальными учениками. Вы же понимаете, что не все, к сожалению, способны принимать взвешенные решения. Дети очень легко поддаются дурному влиянию, в особенности – от сверстников. Начинают плохо себя вести, лгать, вступать… в запрещенные собрания… Обмениваться тайными знаками… Я как могу пытаюсь помочь им, но увы, без вашей помощи я не справлюсь. Я подозреваю что некоторые ученики, неоднократно показывавшие свою незаинтересованность в благих переменах, решили, что смогут самостоятельно со всем разобраться и тем более скрыть это от меня, но увы – это не так. - Вы говорите о… Грейнджер? - Именно. Блестяще, мистер Малфой! Уверена, что эта юная мисс и ее маленькие друзья оказались слишком упрямы и пытаются испортить процесс обучения для всех остальных. Мне бы хотелось, чтобы вы… приглядывали за ними и как только заметите что-то странное, или застанете их за неподобающим занятием, вели их ко мне для дружеской беседы. - Я понял, - он кивнул, - давно подозревал Грейнджер и Уизли, еще с того раза, как… - Ох, мистер Малфой, это ужасно! Вот видите, к чему приводит ложь и следование ложным идеалам? Уверена, что вы меня понимаете. Кстати… - тут ее глаза сузились, и она посмотрела на Драко каким-то странным, испытующим взглядом, - что вы можете сказать о мистере Поттере? Замечали ли вы… что-то необычное? Пугающее? Возможно, повышенную агрессию к окружающим? - Я терплю это с первого курса! – с внезапной горечью произнес Драко. – Он совершенно невыносим, но я… я так боюсь его! Он просто ненормальный! Еще в последнее время я заметил, что он стал особенно… близок с Грейнджер и Долгопупсом… - Как интересно, мистер Малфой, вы мне очень и очень помогли! Как думаете, это может быть связано с политикой директора? - Уверен, что это так, - он с жаром кивнул, - простите, я не хочу открыто возражать, потому что опасаюсь мести со стороны Поттера, но я готов сделать все возможное для того, чтобы помочь вам. - Мне очень лестно это слышать! Мистер Малфой, знакомо ли вам это? – тут Амбридж достала из ящика стола монету и положила ее перед Драко. - Это… галлеон? – он удивленно поднял бровь. - Да, но он заколдован. Протеевы чары, между прочим, достаточно сложные. На одной из сторон появляются загадочные цифры. Думаю, это какой-то тайный канал связи. Я хотела бы, чтобы взяли эту монетку себе – возможно она поможет вам обнаружить тех, кто пытается скрыть свою позорную деятельность. - Хорошо… - бледные пальцы осторожно взяли монету и положили в карман мантии, - отец очень лестно о вас отзывался, профессор Амбридж. - Очень польщена, - она с улыбкой кивнула, - думаю, у нас с вами получится навести здесь порядок. Ох, уже так поздно! Благодарю вас за содействие, мистер Малфой. Доброй ночи. - Доброй ночи, профессор Амбридж, - Драко кивнул и покинул кабинет. Пройдя несколько метров, он с шумом вдохнул чистый воздух и облокотился о стену. Голова кружилась от этого мерзкого приторного аромата и к горлу подкатывалась неприятная, болезненная тошнота. Отвратительное мяуканье, доносившееся с тарелочек, все еще отдавалось звоном в ушах, и он закрыл глаза, пытаясь выкинуть из головы эту жуткую картину. «Жаба с котятами, черт подери… И что мне делать с этой дурацкой монетой? Сутками на нее глазеть? Я ведь мог бы просто поймать Грейнджер и сразу притащить ее к ней, но…» Тут он вспомнил злое, нечеловечески жуткое лицо Поттера и его передернуло. Он не соврал, когда сказал Амбридж, что боится его и того, что может последовать в случае открытого столкновения. Несмотря на то, что идея следовать приказам поехавшего друга вовсе его не радовала, Драко понимал, что в случае «самодеятельности» его ждет наказание похуже пытки. Вдруг он почувствовал, как что-то из тьмы схватило его за руку и куда-то потащило. Он вскрикнул от неожиданности и чья-то холодная, противно пахнущая табаком ладонь закрыла его рот. - Эй, ты… - Заткнись! Оттащив его в пустующий класс, Поттер захлопнул дверь и скинул капюшон мантии-невидимки. - Снейп вернул тебе ее?! Почему ты мне не сказал?! - Не успел, - тот пожал плечами, - ну, как прошло? Тебя приняли в клуб Пожирателей грязнокровок? - Прекрати, тварь! Еще хоть слово… - Извини, сложно удержаться от шуток после недавних новостей, - он оскалился. – Итак, что она от тебя хочет? - Чтобы я следил за тобой и Грейнджер… Ну и всеми остальными. И дала мне это. - О, их глупые монеты…. А я говорил, что это совершенно дурацкая идея. Намного надежнее было бы использовать руны по типу Черных Меток, но эта дура отказалась и заявила, что ей достаточно школьной программы. И вот, какой-то идиот потерял свой канал связи! Могу теперь ее поздравить! - А тебе не кажется, что ловить грязнокровку и ее дружков, которым помогаешь ты – как-то глупо? - Я им уже давно не помогаю. Последние пару месяцев они справляются самостоятельно, и это даже не моя вина. Грейнджер не хочет со мной связываться, а я решил не настаивать. Лови ее сколько хочешь. - А мне ты помочь не хочешь? - Тогда ты справишься слишком быстро и это будет подозрительно. Поверь, там не так уж все и сложно, ты справишься за неделю-две. Ну, может чуть больше, если у них хватит мозгов быть осторожнее. Просто внимательнее наблюдай за ними, вот и все. - А ты, интересно, чем будешь заниматься? Стравливать нас с клубом любителей зубрилок? - Нет, у меня есть заботы и поважнее школьно-министерских интриг. Например, убить одного урода, который все никак не сдохнет! Видишь ли, с каждым днем он становится все сильнее, в то время как я вынужден сидеть здесь и отвлекаться на эту жабу. У него своя армия, к нему вернулись самые верные сторонники, а Министерство делает все, чтобы максимально облегчить ему задачу… Ах да, меня же еще хотят посадить в психушку, чтобы ему было проще меня убить! Точно, чуть не забыл! Вот мое примерно расписание на всю оставшуюся жизнь, еще есть вопросы? - Что с тобой, Поттер? Ты… ты как будто с цепи сорвался! Хотя ты всегда был малость пришибленный… Но сейчас ты превратился в откровенно невыносимого омерзительного говнюка! - Драко, - вкрадчиво начал Гарри, - я воюю против двух психопатов. Один хочет утопить мир в крови грязнокровок и маглов, а другой свято верит в то, что он светлый маг и может решать все за других! Как думаешь, можно ли не свихнуться в процессе? - И это не повод тебе превращаться в черт знает что! Думаешь, мне приятно на тебя смотреть?! Слушать твои вопли по ночам, и вот это вот… все… - Если бы ты не был моим другом, то я бы уже давно убил тебя, - холодно отрезал тот, - и пока у меня не кончилось терпение – пожалуйста, не надо его испытывать! - Ты врешь… ты блефуешь, ты же не убьешь меня! - Я чувствую неуверенность в твоем голосе… И это, в общем-то, правильно... Знаешь, покажу тебе кое-что, чтобы ты наконец понял, почему не стоит портить мне настроение еще сильнее! Драко не успел ничего предпринять, даже вытащить палочку. Резкая боль пронзила его лоб, и он вдруг почувствовал себя таким голым и беззащитным перед этим НЕЧТО, что сейчас стояло перед ним… казалось, он увидел все, всю его жизнь, все его страхи и боль, и это было даже хуже, чем империус… В один миг это закончилось. Он медленно пошатнулся и почувствовал, как чужие руки поймали его и встряхнули. - Опять ревешь… Да я же ничего не сделал, только заглянул в… - Поттер… Поттер, отойди от меня! – в ужасе воскликнул Малфой, отпихивая его. – Т-ты… ты что, легилимент?! К-когда ты этому научился?! - Пока ты играл в квиддич и строил малолеток, - он усмехнулся, - не пугайся, с тобой я буду делать это реже, если ты перестанешь психовать по любому пустяку! Мы в одной лодке, Драко, и в твоих же интересах не ссориться со мной, особенно сейчас… когда я пытаюсь сравняться со своим врагом. - Т-ты… ты решил стать… ты что, всерьез решил стать Темным лордом?! - Да. Без этого месть будет не полной… Я хочу его убить… нет, это было бы слишком просто и милосердно для того, что он сделал! Я хочу унизить его, пытать, я хочу причинить ему столько боли, что никакая магия, никакое могущество не спасет его! И мне плевать, какую цену придется за это заплатить! Даже если я сожгу собственную душу – пусть! Я уничтожу лорда Воландеморта и всех, кто всерьез встанет у меня на пути… Поэтому пожалуйста, не пытайся стать моим врагом… И не пугайся… - он оскалился, протягивая ему руку, - до тех пор, пока ты остаешься со мной – я не трону ни тебя, ни твоего отца. - Что?! Ты… только… - Спокойно-спокойно! Видишь ли, в отличие от Дамблдора и Министерства я предпочитаю знать, что мои враги в могиле, а не в Азкабане, из которого они повадились сбегать…. Поэтому я собираюсь убить всех Пожирателей Смерти… всех, кроме трех. - Поттер… ты окончательно рехнулся… - Видимо, - тот рассмеялся, - но я просто хочу тебя предупредить, чтобы ты мне хотя бы не мешал! Тебе дали задание – вот и лови Грейнджер, а меня не вмешивай до тех пор, пока не припечет. Если Амбридж прикажет привести меня к ней за ручку, то что ж, тогда и поговорим. Драко смотрел на него со страхом и ужасом. Перед ним стоял Темный лорд. Злой, жестокий и совершенно невменяемый черный маг, который уже даже не был человеческим существом в привычном смысле этого слова. Его горящие изумрудные глаза не выражали ничего, кроме холодной ярости, и от этого взгляда у Малфоя то и дело по спине пробегали мурашки. Он и сам не заметил, как его лучший друг превратился в существо настолько жуткое и опасное, что сложно было находиться рядом, и от одной этой мысли ему становилось не по себе. «Неужели… неужели мы и правда обречены спутываться со всеми уродами, которые только появляются в этом мире?!» - У твоего отца свой Темный лорд, у тебя свой. Все честно, за одним только исключением – я считаю тебя равным себе, а не рабом, как Реддл. Как мне кажется, это хорошее преимущество. - Ты что, снова читал мои мысли?! - Да нет, у тебя это на лице написано. Но ты же хотел быть как отец, верно? Вот, пожалуйста, идешь по его стопам! Нужно быть осторожнее с мечтами, они, видишь ли, имеют неприятное свойство сбываться. Ладно, я не хочу доводить тебя до нервной истерики, так что пойдем. Малфоя передернуло от слов, сказанных Поттером. Он знал, что это правда. То, чего он всегда боялся, повторить именно это сценарий из жизни отца… И жизнь снова не оставляла им выбора. Или наступить себе на горло, или… - Однажды это закончится, - вдруг тихо произнес Гарри, приближаясь к нему, - однажды это просто закончится. Все. И… и нам больше не нужно будет прятаться от всего мира. - Если к этому времени ты окончательно не превратишься в маньяка, - угрюмо прошипел он. - Не превращусь. Надеюсь… - Итак. Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Гарри испытующе посмотрел на Невилла, который стоял напротив него с пустующим взглядом. - Я… я хочу…. – его голос стал совсем тихим, - я х-хочу научиться непростительным… непростительным заклятиям… - Белла? Он кивнул. - Я ждал, когда ты придешь, с того самого момента, как увидел эту новость в газете. Честно сказать, я и сам был шокирован тем, что… что наше Министерство, по всей видимости, полнится совершенно безмозглыми идиотами. Но ты… уверен? Ты… сможешь? - П-пожалуйста… пожалуйста, научи меня! - Посмотри мне в глаза. - Что… - Посмотри. - Ай! Что… что это б-было?! – он испуганно отшатнулся. - Ничего. Просто проверил. Понимаешь… чтобы применить два непростительных заклятия из трех, нужно очень сильно кого-то ненавидеть. Настолько, чтобы это выжгло страх напрочь. Мало кто так умеет. Дамблдор, по всей видимости, так и не научился, гуманист чертов! Но я понимаю, ты ненавидишь Министерство за то, что они оставили Лестрейндж в живых вместо того, чтобы казнить. - Д-да… - Хочу тебе кое-что рассказать… - Гарри нахмурился, - в прошлом году так получилось, что я случайно заглянул в воспоминания Дамблдора, в те, где проходили суды над Пожирателями… И знаешь, после этого я понял, почему они практически проиграли. Почему… почему было так много жертв. - П-почему… - голос Невилла дрожал. - Они не относились к этому так же серьезно, как Воландеморт. Дамблдор искренне жалеет тех, кто убивал сотни маглов и волшебников просто… так. Он считает, что они, видите ли, «несчастны» и Азкабан для них – хуже смерти. Министерство, видимо, думает так же. Для черных магов и психопатов дементоры не представляют особой угрозы, на самом деле – лишь делают их еще опаснее. Я… я видел суд над Беллатрисой Лестрейндж. И знаешь… С ней обошлись слишком мягко для того, что она сделала. Никто даже не предложил применить к ней поцелуй дементора. Гарри замолчал, разглядывая побледневшее лицо Долгопупса, ожидая реакции. - Это… это п-правда? – тихо пробормотал он. - Я бы не стал врать тебе. Да и не хочу. Я… я понимаю тебя, как никто другой. Отлично понимаю… Знаешь, мне кажется, что и Воландеморта, не исчезни он, посадили бы в Азкабан… Да даже Гриндевальда в свое время не убили! Не удивлюсь, если вдруг до него решит добраться наш старый знакомый со своей компанией и освободить его заодно! Темный лорд использует любое оружие, любую силу! А что есть у Дамблдора? Орден Феникса, черт побери?! Может быть, какая-то особенная магия?! В этом главная проблема! Он уверен в том, что убивать плохо и оставляет в живых тех, кто потом стреляет в спину! Он выбирает отсиживаться в углу и посылать на верную смерть тех, кому запудрил мозги этой геройской чепухой, вроде Уизли и Грейнджер! Но… но это ничего не решает! Реддла можно победить только тем же оружием, что он сам использует! Только так! И никак иначе! И если ты не убьешь врага – то он сделает это с превеликим удовольствием! - Я понял… - его кулаки сжались. – Я знаю… Я хочу убить Л-лестрейндж! – он вскочил и с яростной решимость посмотрел на Гарри. - Хорошо. Это… это очень простые заклинания… Поттер поднялся с кресла и закрыл глаза. Тут же на полу появилась банка с пауками, такая же, какая стояла в кабинете у лже-Грюма. Невилл вздрогнул, глядя на нее. - Думаю, лучше начать с авады. - Д-да… давай, - тот нервно сглотнул. Гарри, поморщившись, залез рукой в банку и, вытащив его, кинул на пол. - Убивай. Это прозвучало как приказ. По спине Невилла побежали мурашки, ладони взмокли от напряжения. Он не был готов по-настоящему. Но, сосредоточившись, и, представив омерзительный, ненавистный портрет той, что лишила его всего в этой жизни… - А… авад-да кедавра! Ничего не произошло. - Еще, - раздался голос из-за спины. Невилл попробовал еще раз. Не вышло. - Я не понимаю, почему я не могу… Почему?! – он в отчаянии взглянул на Поттера, который взирал на это с выражением глубокой задумчивости. - Наверное потому, что он не похож на нее. Ты видишь паука и только. Здесь нужно… Нужно что-то то посерьезнее… настоящая Беллатриса… Хотя… постой, у меня появилась безумная идея! - Чт-то? Что ты придумал?! - Как ты относишься к империусу? Он с опаской посмотрел на загоревшиеся глаза Поттера и мотнул головой. - Н-не знаю… Я так и не смог ему с-сопротивляться в п-прошлом году… А т-ты хочешь… - В конце концов ты сам об этом попросил. Неужели ты готов будешь просто так взять и отпустить эту тварь? Что, будешь ее оглушать? Или чем вы там с Грейнджер занимаетесь? - Л-ладно, хорошо, я согласен! - Отлично… Империо! Тут вдруг Невилл почувствовал знакомое с прошлого блаженное оцепенение и ощущение, будто бы кто-то за тобой наблюдает. Он чувствовал чужую волю, тяжелую, опасную… Страшную. И голос говорил: «Убей… убей его…». «Но я боюсь… мне страшно!» «Убей…» «Я-я не м-могу! Я н-не знаю!» «Убей! Я приказываю тебе, убей Беллатрису Лестрейндж!» Этот голос грянул в голове громом и вдруг Невилл почувствовал такую злость, такую нечеловеческую, совершенно непривычную ярость, затмившую все его сознание. Он не понимал, что и почему делает, он просто выкинул вперед палочку и завопил: - Авада кедавра! Ярко-зеленая вспышка и резкое просветление в сознании. Его мутило. Он упал на колени, чувствуя, что совершил что-то ужасное, отвратительное, что это все была ужасная ошибка, он не мог, не хотел, не… - Молодец. Поттер рывком поднял его и заглянул в глаза. Невилл не хотел в них смотреть, хотел отвернуться, но не мог. Он заплакал. - Я не смогу…. Я-я не смогу… я не смогу! - Сможешь. Ты все сможешь, Невилл! - Я не могу… он… он же был живой! - И что?! И что?! Уизли тоже был живой, моя мать была живой, но ты думаешь, хоть кто-то их пожалел?! Думаешь, Воландеморта остановило то, что они были живыми?! Если… если ты один раз оступишься – то умрешь! Это война, черт побери! И я научу тебя… Боишься ты или нет! Империо! Под конец вечера от Невилла практически ничего не осталось. Пауки были мертвы. Он сидел в кресле напротив Поттера и пил что-то горькое, смутно похожее на вино. Больше не плакал. Выручай-комната Гарри Поттера разительно отличалась от той, в которой проходили собрания ОД. Теперь здесь было темно и прохладно, очень пусто и местами… жутковато. Как всегда – камин, два кресла и черная, почти что живая пустота. - Я предупреждал тебя, - холодно произнес он, выдувая облако дыма, - я предупреждал. - Я знаю… прости… - Знаешь… До недавнего времени я тоже… во многом сомневался. Но теперь мне плевать. Я… знаешь, я увидел смерть… мамы. В чужих воспоминаниях… случайно. И… и я понял, что ничего больше не имеет значения. Я… я не могу позволить себе проиграть. Не могу, понимаешь? Она… она умерла за меня. И мне кажется, если бы после этого я жалел кого-то… боялся убить того, кто это сделал – то не было бы тогда все это напрасным? Вот о чем я на самом деле думаю… Мне не нравится убивать, я просто понимаю, что это необходимо. Чтобы тебе и тем, кого ты любишь, не успели причинить еще больше боли… - А… а ты кого-то любишь? – Невилл вдруг посмотрел на него с крайним изумлением. - Да. Сам в шоке, - он невесело хмыкнул, - но увы, они на другой стороне. А ты думал, я сволочь бесчувственная? - Д-да… - тот виновато потупился, - прости! - Да ладно… Я просто не кричу об этом на каждом углу. Но у меня и правда есть люди, чьей смерти я хочу меньше всего. Хотя вряд ли ты мне поверишь… - Поверю. Ты… ты очень страшный и… и п-пугаешь… часто… Но ведь ты не злой? Правда? - Кому злой, а кому как, - он пожал плечами, - я же говорю – я лишь результат всего того дерьма, в котором я варюсь с рождения! Конечно, я был бы нормальным, если бы меня все время не пытались убить! А так ведь у меня и шанса не было… стать обычным человеком. И я уже давно с этим смирился. Тебе бы тоже пора. - Я знаю! Но у меня плохо получается, сам видишь… - Ничего… пока еще есть время… Но это только пока.