На пути к лучшему миру

Северус обвел класс тяжелым взглядом и остановился на Лаванде, пытавшейся незаметно подсунуть записку Рону Уизли. — Мисс Браун, если вы полагаете, что у меня проблемы со зрением и я вас не вижу — вы глубоко ошибаетесь. Она тут же покраснела и замерла под смешки и улыбки со стороны остального класса. — Надеюсь, когда ваше внимание сосредоточено в одной точке, мы наконец можем приступить к занятию, — протянул он, отходя в противоположный конец класса, — сегодня я расскажу вам об инферналах и способах борьбы с ними. Да, мисс Грейнджер, я вижу, что вы пытаетесь побить собственный рекорд по количеству глупых вопросов, но не были бы вы так любезны дослушать до конца то, что я скажу? Он выразительно поднял черную бровь, заставляя девушку опустить руку в неловком молчании. Поттер улыбался, глядя на эту сцену и Снейпу отчаянно захотелось сказать что-нибудь и в его адрес, но тогда этот бессмысленный диалог грозил затянуться на весь час. — Итак, инферналы, как известно, это мертвецы, воскрешенные с помощью темной и весьма сложной магии. Что на этот раз? — его вновь прервали и Северус посмотрел на Симуса Финнигана таким испепеляющим взглядом, что тот побледнел и опустил руку. — Э… а чем инферналы отличаются от призраков? — пробормотал тот под выжидающим взглядом профессора. — Хотя бы раз в жизни попытайтесь подумать сами! Какой смысл был бы в армии инферналов, если бы они были бесплотными? Мисс Грейнджер, я вижу, что вам не терпится провести этот урок за меня. Что ж, в таком случае, быть может, объясните всем нам, чем инферналы отличаются от призраков? — Инферналы — это воскрешенные трупы, они не имеют личности и собственной воли, по сути это лишь пустые оболочки, которыми управляет волшебник. А призраки это… это бесплотные магические отпечатки душ, которые умерли как-то неправильно… Сэр, а это правда, что Темный лорд использует инферналов? — девушка выжидающе уставилась на него. — Он использовал их в прошлом и есть большая вероятность, что он прибегнет к этому снова, — медленно произнес Снейп, — поэтому в ваших же интересах было бы слушать меня крайне внимательно! Против инфернала не работает ни единое контрзаклятье… Класс дружно вздрогнул, услышав последнее слово. Профессор вдоволь насладился произведенным эффектом, после чего продолжил, разглядывая одну из жутких картин, изображавших сцену убийства человека воскрешенным мертвецом. — Из всех темных существ, известных человечеству, инферналы, пожалуй, одни из самых… эффективных в использовании. Их невозможно остановить грубой силой, невозможно применить к ним заклятие и невозможно убить — повторно, во всяком случае. Этими тварями движет воля волшебника и даже если разрубить труп на мелкие части, то они все еще будут двигаться в попытках выполнить приказ. Несколько девушек из Слизерина с опаской переглянулись, а одна из них и вовсе сидела с таким лицом, будто бы все вышеописанное только что произошло на ее глазах. — Кто мне скажет, чего боятся инферналы? — испытующий взгляд скользнул по лицам учеников, на мгновение задержался на Поттере, но тут же вновь обратился к гриффиндорской половине. — Долгопупс? — Снейп остановился на юноше, сидевшим рядом с Роном Уизли, и вгляделся в черные глаза, ожидая ответа. Северус знал, что мальчишка всегда его боялся, и он получал искренне удовольствие, наблюдая за его нелепыми попытками на уроках зельеварения. Всегда хватало одного взгляда, чтобы тот замер и начал делать вид, что его вовсе не существует, в надежде, вероятно, на то, что это ему хоть чем-то поможет. Однако на этот раз тот не отвернулся и смотрел в ответ на профессора с неожиданной решительностью. — Я не знаю, сэр. — тихо, но твердо произнес юноша. — Что ж… я так и предполагал, — он усмехнулся, — кто-нибудь еще? Снова только двое учеников, знающих ответ. Остальные старательно пытались сделать умные и сосредоточенные лица в надежде неизвестно на что, и мысленно Северус в очередной раз за этот день проклял все, что осталось от его никчемной жизни. Поистине, быть Пожирателем Смерти было намного более честной и благодарной работой, нежели его каждодневные попытки вдолбить в пустые головы подростков хоть немного знаний, могущих спасти им жизнь. — Инферналов можно уничтожить только огнем! — повысив голос, холодно произнес он. — Заклятие инсендио, хорошо вам известное. Никаких других способов остановить их не существует. Однако таким образом можно справиться лишь с одной, максимумом парой тварей, но вот если за вами гонится целая армия, остается лишь трансгрессировать. А если вы по каким-то причинам не можете этого сделать, — профессор выдержал паузу, — то вскоре вы присоединитесь к ним! Тут он заметил очень выразительный взгляд из-за круглых стекол очков и внутренне издал глубокий и тяжелый вздох, надеясь на то, что Поттеру не придет в голову спрашивать его о ритуале призыва инферналов при всем классе. — Что, Поттер? — Извините, сэр, а как же тогда заклинание огненного кольца? В него можно заключить какую угодно территорию и таким образом инферналы, даже если их много, не смогут через него пройти. — тот явно был доволен своей идеей и, по всей видимости, надеялся, что Северус сочтет ее поистине гениальной. — Верно, Поттер, но вы не учли одного — сложности вышеописанного заклятия. Известная еще, как минимум, со времен Мерлина, магия огненной стихии очень сложна и с трудом поддается контролю. Вы можете использовать его, остальные, находящиеся в этом кабинете — нет. Но имеет ли хоть какой-то смысл тратить все силы на создание столько мощной магии, если после этого вы, с большей долей вероятности, даже не сможете идти? — Снейп усмехнулся. — А что насчет движущегося кольца огня вокруг себя? Маленькое кольцо? Тогда инферналы вообще не смогут к тебе притронуться… — не унимался слизенинец. Снейп замолчал, разглядывая его, после чего обернулся к классу и холодно произнес: — Способ, подсказанный Поттером, равен самоубийству, проще и безболезненнее применить на себе смертельное проклятие, чем пытаться спастись от инфернала таким образом! А теперь запишите это заклятие, потому что в ином случае, я боюсь, нам подкинут еще несколько нелепых методов покончить с собой! Тут же на доске в конце кабинета появились буквы, выведенные мелким острым почерком. — Игнис плавиа, или же по-другому, заклятие огненного дождя. Оно не намного сложнее инсендио, по сути, это то же заклятие, только рассеянное на несколько позиций. Это поможет вам справиться сразу с несколькими инферналами одновременно, по крайне мере, даст немного времени. К следующему понедельнику вы должны будете подготовить и сдать мне на проверку два свитка о теме сегодняшнего занятия, и имейте ввиду, Уизли, обратная сторона тоже учитывается. Тут Гермиона снова подняла руку и, не дожидаясь, пока Снейп отпустит в ее адрес очередную колкость, спросила: — Но почему инферналы вообще опасны? Если это воскрешенные трупы, разве они не должны разлагаться… в процессе? Неужели существо с отваливающейся рукой или ногой, из мягкой гниющей плоти может причинить хоть какой-нибудь вред, ну кроме отравления трупным ядом? — Единственный стоящий вопрос за весь час, — Снейп поморщился, — как верно заметила наша всезнайка мисс Грейнджер, инферналы — это поднятые трупы, которые действительно подвергнуты разложению. Однако чаще всего инферналами становятся только что убитые, свежие покойники. В таком случае магия мумифицирует тело и препятствует распаду плоти. Если ритуал был проведен достаточно могущественным волшебником, то инферналы могут сохранять свой первозданный облик и консистенцию многие годы, а то и века. — Мало того, что про эту гадость даже слушать противно, так еще и надо исписать вдоль и поперек два свитка! — возмущался Рон, покидая класс Защиты. — Фу, я аж как представил этих нелюдей, они ж воняют небось… — Меня до сих пор поражает то, с каким удовольствием он об этом говорит… — протянула Гермиона, — он же темный маг! Не понимаю, почему Дамблдор вообще позволил быть ему профессором Защиты? — Мне кажется, он просто над нами издевается, — вздохнул Невилл, поправляя сумку на плече, — я знаю, что мы ему не нравимся. Особенно я. Я так надеялся, что на зельеварении обойдется без него… И не только. Отчего-то я думал, что Снейп вовсе уйдет из школы, потому что ну… что он еще может вести? — Как оказалось, Защиту от темных искусств. — Скажи спасибо, что его еще директором не назначили! — буркнул Уизли. — Тогда мы бы вспоминали Амбридж с теплотой и любовью… При Снейпе, я готов даже деньги на это ставить, здесь каждый день были бы какие-нибудь отвратительные пытки, и запретили бы все факультеты, кроме Слизерина! — Не неси чепухи, Рон! — Гермиона поморщилась. — Ну кто бы вообще до такого додумался? Никому бы и в голову не пришло сместить Дамблдора с поста директора, особенно сейчас! — А ты не заметила, что в последнее время он как-то плохо выглядит? — произнес Невилл, задумчиво косясь в сторону окна. — И часто отлучается из школы… Может, он болен? — Может. Все же ему больше ста лет, люди вообще редко живут так долго. — Он крутой маг, чему тут удивляться. Фламель вообще шестьсот лет прожил, и ничего. — Кстати, а куда делся философский камень, который тогда нашел Поттер? — Понятия не имею, — Рон пожал плечами, — может, Дамблдор его снова спрятал? — Тогда почему бы ему им не воспользоваться? — Гермиона посмотрела на учебник, который держала в руке. — И еще его рука… Это точно какое-то проклятие, я вам говорю! Какое-то ужасное темное проклятие! Но как вообще Дамблдор может быть с ним связан? Может, он снова тайно дрался с Темным лордом? — Все может быть, кто ж поймет, чем он вообще занимается? И вообще, я есть уже хочу! — Рон, мы и так уже идем в большой зал, незачем об этом так кричать! Кстати, что за записку тебе передавала Лаванда? Она уж как-то подозрительно часто стала на тебя заглядываться… — Чего? Правда что ли? — он расплылся в широкой улыбке. — Не врешь? Круто, да, на меня девчонки смотрят… Гермиона скептически подняла бровь и фыркнула. — Она-то наверное думает, что ты такой крутой староста, играешь в квиддич… Видела бы она твои оценки и то, как ты чавкаешь за столом! — Ничего я не чавкаю! — возмутился тот. — Да? Ну вот сейчас и посмотрим! — Да ты просто ревнуешь, Гермиона! Ты меня всю жизнь дураком считаешь, а думаешь, что я и правда дурак? Видишь, я вот Лаванде нравлюсь, может еще кому-нибудь! Ты не одна у нас тут крутая, между прочим! — Да что ты? Нет, зачем мне вообще кого-то ревновать! У меня и без того дел достаточно, надеюсь, Лаванда будет счастлива узнать, что ты еще и руки перед едой не моешь! — она горделиво тряхнула пышными волосами и прибавила шаг, отстраняясь от друзей. Рон лишь недоуменно посмотрел ей вслед и пробормотал: — А че их мыть-то каждый раз… Они вон и так не грязные, — для пущей уверенности он вытер их о полы мантии, — а сама она! На четвертом курсе обжималась по углам с этим уродом болгарским, а я хоть слово сказал?! — Сказал, — вздохнул Невилл, — больше чем за всю жизнь, мне кажется. — Ой, да отстань! — махнул рукой Рон. — И вообще Лаванда красивая, в отличие от нее! Эта вон и так на Поттере помешалась, кто знает, чем они там занимаются? — Могу тебя обнадежить, вряд ли кому-то вообще может нравиться Поттер. У Гермионы глаз начинает дергаться, когда она о нем слышит, если ты не заметил. — Невилл, ты когда такой умный стал, а? Помалкивай лучше! Ты вообще вон с полоумной Лавгуд встречаешься! Что ты можешь в этом понимать? — Извини, — Долгопупс нахмурился и серьезно посмотрел на друга, — не надо оскорблять Полумну! Если ты считаешь, что ты, по каким-то причинам можешь к ней так относиться, то до тех пор, пока ты перед ней не извинишься, я вообще с тобой разговаривать не буду! — А чего я перед ней-то должен извиняться? Она ж этого не слышала! — Я знаю, что ты про нее думаешь! И мне очень неприятно когда тот, кого я считаю своим другом, считает мою очень близкую подругу сумасшедшей! — Близкую подругу? Невилл, когда ты вообще успел с ней подружиться, я не пойму? Мы твои друзья! Я и Гермиона! Гриффиндорцы! Весь факультет! А ты за нашей спиной встречаешься то с Поттером, то с Лавгуд! — Я общаюсь с ней, потому что она единственная, кто слушает меня, в отличие от вас! Конечно, ты же слишком занят квиддичем и самолюбованием, а Гермиона заговорами и попытками вставить Поттеру палки в колеса! Вы отлично смотритесь вместе, только я вам не нужен! Конечно, зачем! До тех пор, пока я не связался с Поттером, вы меня в упор не замечали, будто бы меня и вовсе не существует! И вот, когда теперь у меня наконец-то хватает смелости высказать свое мнение, ты говоришь, что мне лучше помалкивать?! Да что б ты знал, ты и пальца Полумны не стоишь! Она… она замечательная! Очень умная и красивая… а если тебе что-то не нравится, то это твои проблемы! — с этими словами юноша развернулся и перешел на другую сторону коридора, старательно игнорируя все попытки Рона до него докричаться. — Эй, ну правда! Что я такого сказал?! Вы че все нервные-то такие сегодня?! Я будто виноват, что ко мне сами девчонки клеятся?! Однако никто ему не ответил, только несколько пуффендуйских пятикурсниц, проходивших мимо, звонко захихикали, услышав его отчаянные возгласы. — Ой, ну вы гляньте… — раздался позади него чей-то холодный и язвительный голос, — кто там к нему клеится, можно подумать… Кому вообще сдался такой уродливый верзила? Панси Паркинсон в сопровождении еще трех своих подруг неспешно вышла из-за поворота, за которым, по всей видимости, они подслушали только что случившуюся ссору. — А ты чего тут забыла? — нахмурился Рон, глядя на нее сверху вниз. — У нас с тобой занятие в одном кабинете было, — она закатила глаза, — или в твоей голове вообще ничего не задерживается? — Че ты ко мне пристала вообще?! Иди отсюда! — Нет, Милли, ты слышала? — она возмущенно подняла бровь и пригладила волосы. — У гриффиндорок напрочь отсутствует вкус… Такой хам! — Я есть хочу, — вздохнула Милисента, — мне до придурков гриффиндорских дела нет, может пойдем уже? — А мне вот интересно, — вдруг вклинилась в разговор другая слизеринка, с длинными черными волосами и лицом, чем-то напоминавшим кукольное, — Грейнджер правда обжималась с Виктором? Они целовались? — Чего?! Отвалите от меня вообще! Я ей что, собака сторожевая, что ли?! Да пусть эта уродина что хочет делает, я вообще сам по себе! — Розалин, ты была права, — другая девушка кивнула ей, — она попросту использовала любовное зелье, вот и все. — Даже ее друзья считают ее страшной, так что Виктор попросту не мог в нее по-настоящему влюбиться. Никому она не нужна, даже Уизли… Грязнокровка, что с нее взять… — Эй, заткнись-ка лучше! — закричал Рон. — Не смей оскорблять ее, вовсе она и не … — Дафна, осторожно! — Панси нахмурилась. — Ты же помнишь, что Уизли все бешеные? Отойдем-ка подальше, а то он и не посмотрит, что ты леди, еще кинется на тебя! И вообще, ты какой-то очень непоследовательный! — Чего ты там пищишь?! А ну все пошли отсюда! — Что здесь творится? — Малфой! — хором воскликнули Уизли и Паркинсон, но совершенно с разными интонациями. — Драко, милый, вот это вот гриффиндорское чудовище чуть не кинулось с кулаками на нас, как последний магл! — Да… это он может, — сухо ответил Драко, глядя Рону прямо в глаза, — идем отсюда. — То есть как это — идем? — Панси удивленно на него посмотрела. — А тебе не интересно, что нас здесь вообще-то оскорбили? — Так ты ж сама полезла к нему, — тот пожал плечами, — я с ним драться не собираюсь, пусть себе идет, куда шел. Уизли — свободен. Рон еще несколько минут тупо хлопал глазами, пытаясь осознать то, что только сказал Малфой, но затем просто махнул рукой и развернулся. Драко посмотрел ему вслед, а затем обернулся к подруге. — Я думала, ты хотя бы попытаешься меня защитить, — с укором произнесла она. — Панс, мне не нужен еще один перелом носа, рёбер и позвоночника. Вы же в курсе, что Уизли неадекватные и не в нашей весовой категории. Думаешь, он посмотрит, что ты девчонка? Не успеешь палочку выхватить, как он переломает тебя напополам. И вообще, чего у вас тут случилось? — Да так… — протянула Розалин, наматывая кончик волос на палец, — наша золотая гриффиндорская троица распалась на неопределенный срок. К Уизли клеятся всякие дуры, страшила ревнует, и еще их дурачок оскорбился на то, что его сумасшедшую подружку назвали полоумной… — И не лень вот вам ходить и сутками обсуждать, чем там всякие придурки занимаются? — вздохнул Драко. — Ты и так уже пол школы развела на целое состояние, чего тебе еще надо, Панс? — Не развела, а честно выиграла, — поправила его девушка, — между прочим, это очень весело. Гриффиндорцы все сплошь такие забавные, дразнить их — одно удовольствие. — Пока тебе шею не сломают, — мрачно усмехнулся он, — и зачем тебе требовалось, чтобы я тебя защищал? Ты сама в состоянии с этим справиться, у тебя же палочка есть. — Железная логика, — Милисента со вздохом закатила глаза, — Драко, а внимание? — Какое такое внимание? — тот нахмурился. — Не начинай, — Паркинсон махнула рукой, — мы же все в курсе, что у нашего слизеринского короля любовь с новым Темным лордом. — Чего?! — Малфой остановился, ошеломленно глядя на девушек. — Э… это вот сейчас что было?! — Чего-чего, — та скрестила руки на груди и вздохнула, — если ты думал, что все вокруг тебя — слепые и тупые, то ты, вероятно, забыл, на каком факультете вообще учишься. Конечно, все в курсе, что вы с Поттером там… ну… — Целовались, — мрачно протянула Розалин. — Во-первых, это было случайно! Во-вторых, я к этому не имею никакого отношения и в третьих — почему я узнаю об этом только сейчас?! — Да потому что кто в здравом уме станет связываться с Поттером?! Ладно ты… Будь это кто-то другой, поверь, ты бы уже стал главным посмешищем школы… Но знаешь, все делают вид, что ничего не знают, только потому что боятся. — Кого… — Ну не тебя же! Поттера! Он-то, в отличии от Уизли, может не только избить до полусмерти. Оскорблять «дружка» волшебника, которому не нужна палочка для того, чтобы колдовать и который может приготовить абсолютно любой яд, и более того, который совершенно неуловим и еще Мерлин знает что умеет — не самая хорошая идея, правда? Конечно, все всё знают, но из опасения с вами не связываются. Есть мнение, что отец Уизли умер именно из-за Поттера. Что тот тайно проник в Министерство и убил его, пытаясь отомстить за твой нос. А потом и его братца подставил, чтобы того упекли в Азкабан, за то, что он тебя избил. — Ладно… — Драко, похоже, изо всех сил пытался сдержать злость, — я так понимаю, что вы имеете к распространению этих слухов самую главную причастность, да? — Вообще-то я больше всех тебя выгораживаю, дурак, — фыркнула Панси, — мог бы сказать спасибо! Хожу тут по школе, защищаю изо всех сил твою репутацию и ничего за это не прошу! Ничего! Мог бы хотя бы вид сделать, что я тебе хоть чуточку нравлюсь! — Да причем здесь это?! Черт… И что мне теперь делать?! — Ничего, что еще делать, — Дафна лукаво на него посмотрела, — ты даже не представляешь, как интересно за вами двоими наблюдать. Это лучше любого романа! — В сотню раз! — кивнула Розалин. — Одни ваши драки чего стоят… — протянула Милисента, — всегда ставлю на Гарри и всегда выигрываю. Драко стоял, не зная, как ему на это реагировать. Сделав несколько вдохов-выдохов, он, наконец, взял себя в руки и строго произнес: — Мы с Поттером просто друзья и чтоб вы знали — на самом деле я его ненавижу! Не будь он мне пока что полезен, я бы его даже убил, но то, чем мы с ним занимаемся, хотя это совершенно не то, о чем вы подумали, вас всех совершенно не касается! — Знаешь, неубедительно как-то, — Панси с грустью на него посмотрела, — мне тебя иногда даже жалко. Ты даже сам кажется не понимаешь, во что ввязался. — Это я-то не понимаю?! Ты когда оставалась с этим чудовищем один на один в последний раз?! — В этом-то весь ответ. Никто не проводит с Поттером столько времени, сколько проводишь ты, и я просто в шоке, что твой отец это одобряет. — Не одобряет! По правде, он не то чтобы в курсе… — Ооо! — вдруг протянули девушки и так захихикали, что Драко захотелось провалиться сквозь землю от стыда. — Он не знает! Боже, делаем ставки, девочки! — Панси, ты знаешь, что вообще-то азартные игры запрещены в школе? Тем более, ты староста, тебя это не смущает? Ты превратила наш факультет в какой-то притон просто! — он отчаянно пытался перевести тему. — Ах, ну знаешь… ты все время так занят, надо же хоть кому-то быть главным, если ты не можешь, — она язвительно рассмеялась, — не бойся, Драко, у меня все схвачено. — Пять галлеонов на то, что он сейчас пойдет выяснять отношения с Поттером! — кивнула Дафна. — А я ставлю шесть на то, что побоится! — усмехнулась Милисента. — Розалин — запиши! — Панси обернулась к черноволосой девушке, которая уже что-то писала в блокнот. — Нет, с этим точно нужно что-то делать… — протянул Малфой, медленно разворачиваясь и направляясь к большому залу. — Я еще вернусь к этому разговору… — Ага, вернешься-вернешься, — кивнула его подруга, — если Поттер разрешит. Северус поморщился от головной боли и потер пальцами висок. Часы мерно тикали в опустевшем классе, отравляя сознание. Он не мог сконцентрироваться ни на чем из-за этого тихого, но настойчивого звука, к которому он не привык, поэтому в конце концов бледные пальцы вытащили из длинного рукава мантии палочку и часы тотчас остановились, замерев. Наступила тишина. Полновластная, гулкая пыльная тишина, не нарушаемая ничем, кроме его собственного дыхания. Снейп разбросал по столу пергаменты и принялся проверять работы учеников. Результаты мало чем отличались от его прошлого предмета — все то же полное отсутствие старания, внимательности и хоть какой-либо логики и сознательности. Глупые ошибки, которые будут стоить жизни в условиях реального мира, одни и те же, вне зависимости от курса и факультета, за одним лишь исключением, что неверные ответы когтевранцев были несколько изобретательнее остальных. Он сидел так уже который час, изредка прерываясь для того, чтобы в глазах перестало рябить от кривых строчек. Параллельно Северус обдумывал очередной приказ Дамблдора, пытаясь понять, с какой стороны к нему подобраться, и в конце концов ему пришлось отложить очередной пергамент, чтобы сконцентрировать на проблеме все свое внимание. Масштаб шахматной партии, в которую его заставлял играть директор, превышал все мыслимые пределы. Ситуация была доведена практически до гротескного абсурда и не будь он главным ее участником, то, быть может, Снейп даже счел бы это смешным. Невозможно было врать такому количеству людей и при этом не лишиться рассудка, к чему, впрочем, он был близок как никогда. На одной чаше весов — Темный Лорд и его Мечта об идеальном мире с маниакальным желанием получить все и сразу, на другой — Дамблдор с ворохом собственных тайн и скрытых мотивов, познать которые Северусу было не дано. И между ними двое мальчишек, один из которых — неуравновешенный подросток, впутавшийся в вещи, которые много выше его понимания, а второй — слуга того, кто хочет его убить. Вся эта шаткая конструкция держалась в состоянии столь хрупкого равновесия, что Северус с трудом верил в ее дальнейшую жизнеспособность, однако стоило ему представить, как одно из этих звеньев рухнет, то виски тотчас же простреливало новой вспышкой и он снова морщился, думая о том, что ему, в сущности, все это напрочь не сдалось. Это давно была не его война, он не видел ни малейшего смысла продолжать все это и не до конца понимал, зачем он вообще здесь нужен. Все прекрасно складывалось и без него, а даже если и нет, то Северусу было уже все равно. Он смертельно устал, и в его существовании не осталось ничего, кроме этой всепоглощающей апатии и еще теплившегося где-то глубоко чувства вины, заставлявшего его день за днем выполнять чужие приказы и исполнять обещания. Иной раз он сам поражался тому, каким чудом ему удавалось заставлять себя просыпаться по утрам, быть и даже делать то, что от него ожидали, даже если он ненавидел это больше, чем работу Пожирателя Смерти. Отговаривать Темного Лорда от решительных действий, в очередной раз делать грязную работу за Дамблдора, выгораживать двух малолетних идиотов и изо дня в день по несколько часов втолковывать подросткам одно и то же, прекрасно понимая, что они ничего не поймут и не запомнят из того, что услышат. Он даже не мог спокойно умереть, потому что был скован таким количеством обетов и клятв, что это исключало любую возможность побега. Единственное, на что он все еще продолжал надеяться, так это на то, что его убьют в процессе и эта бесконечная пытка, которую другие привыкли называть жизнью, прекратится. Было бы очень удобно, если бы Темный Лорд, а лучше — Поттер или еще какой-нибудь безумец наконец-то поймет, что он лишний в этой истории и вычеркнет его, подарив долгожданную свободу. Но все это были лишь эфемерные размышления, с трудом отрывавшие от реальности, в которой были только сочинения учеников, свечи с капающим воском и тишина, в которой каждый шорох отдавался гулким эхом. Бледный мужчина с измотанным лицом и грязными, сальными патлами, вновь склонился над пергаментами и заскрипел пером, держа его в тонких, измазанных чернилами пальцах. Это продолжалось довольно долго, пока он вдруг не понял, что чувствует на себе чей-то пристальный взгляд. Выпрямившись, Снейп огляделся и прислушался. — Если вы решили испортить мне вечер, Поттер, вовсе незачем было надевать мантию! Однако никто ему не ответил. Пустой класс все так же оставался пустым, и в нем не раздалось ни единого лишнего звука. Северус тряхнул головой и подумал, что ему, по всей видимости, показалось, и вернулся к своей работе. Но тут же, стоило перу вновь окунуться в чернильницу, как тихое шипение раздалось откуда-то снизу. Он закатил глаза и со вздохом посмотрел под стол. — Я когда-нибудь избавлюсь от тебя? Змей не отвечал. Свернувшись в кольцо, тот внимательно глядел на бывшего декана Слизерина, словно бы что-то очень хотел сказать, но не мог. Снейп закрыл глаза. В последний год тот стал часто приползать к нему по ночам, и он не понимал, чем вызвано такое внимание. Первые несколько раз это его раздражало, потому что присутствие рептилии неизменно напоминало о Поттере и всех не самых приятных воспоминаниях, связанных с ним, однако через некоторое время он привык и попросту перестал его замечать. Змей был тихим и незаметным, лишь взгляд маленьких жёлтых глаз, слишком живых и пронзительных, заставлял вспоминать о его существовании. Так они провели несколько часов, пока Снейп не заснул, положив голову прямо на стол. Свечи практически все догорели и только в двух еще теплились огоньки, дрожащие в расплавленном воске. Зевс выполз из-под стола и внимательно вгляделся в лицо профессора, после чего медленно развернулся и исчез, скрывшись в прохладном полумраке класса. Драко глядел на Поттера, зло и сосредоточенно. Тот не замечал его, что-то с энтузиазмом переписывая в тетрадь из учебника по Защите, и по лицу друга Малфой понял, что ничего хорошего там нет. — Ты спать собираешься? — Да-да, сейчас… Тебе свет мешает? — Нет, осознание того, что ты как последний псих сидишь и пишешь в кровати сочинение про воскрешенные трупы! — Да ты бы сам почитал, я в жизни ничего интереснее не видел! Вот, гляди! — Убери эту гадость от меня! — Драко зажмурился, не желая видеть красочную иллюстрацию ожившего мертвеца, отрывающего человеку голову. — Как хочешь, — Гарри пожал плечами, — по-моему, это может быть очень полезно. Да, конечно, это тёмная магия, но если подумать… — Если подумать, то с тебя хватит! — Что с тобой опять? — вздохнул тот, закрывая наконец учебник. — Ты весь вечер на меня пялишься, будто я тебе денег должен. Давай, колись уже, что ты от меня хочешь. — Да ничего… Кое-что вот услышал просто… — А, опять Панси сплетни какие-то растрепала? — Растрепала. С трех раз угадаешь, про кого? — Так… — он задумчиво почесал подбородок. — Если ты взбесился, то, вероятно, что-то про тебя? — Угадал… — практически прошипел Малфой. — А… — Гарри нахмурился, — об… об этом? — он выразительно кивнул в сторону своей левой руки. Драко помотал головой и показал пальцем сначала на себя, а затем на Поттера. — Вот об этом. — И? — И? Тебя вообще что ли не волнует, что про тебя думают? — Про меня уже передумали все, что можно, хуже уже не будет, — усмехнулся он, — тебе тоже должно быть уже все равно. Слишком серьезно мы влипли, чтобы обращать внимания на такую ерунду. Ну хочешь, я память им всем постираю? Или тебе сотру, если ты от этого такой нервный? — Не надо, переживу. Ладно, теперь я кажется понимаю, почему я узнаю об этом только сейчас… — Я до сих пор не совсем понимаю, что именно ты имеешь ввиду, но могу дать одну рекомендацию — поменьше слушай Панс, она врет чаще, чем дышит. — Уж кто бы говорил, — буркнул Драко, зевая. — Да вы заткнетесь, или нет! — зашипел Блейз, выглядывая из-за полога кровати. — Ночь, в конце концов! — А ты будто не волшебник, наложи заклятие и дрыхни себе! — огрызнулся Гарри. — У нас тут серьезный разговор! — Идите в гостиную и чешите языками там! — А и правда, Драко, пойдем, — Поттер сел, пристально разглядывая Малфоя. Тот ничего не ответил, лишь что-то невнятно простонал, закатывая глаза. Вскоре из-под одеяла показалась белая пижама и высокая тощая фигура с растрепанными волосами встала перед ним. Драко походил на призрака. В зеленоватом полумраке спальни и гостиной с приглушенным светом его тонкая бледная кожа выглядела совершенно прозрачной, а пижама и вовсе походила скорее на саван, чем на человеческую одежду. Выражение лица у него было соответствующее. — Тут холодно, — он поморщился, залезая с ногами на кресло у камина. — Сейчас снова будет тепло, — Гарри махнул рукой, и пламя в камине вновь вспыхнуло, взметнувшись вверх снопом искр. — Выпендриваешься, — фыркнул Малфой. — Нет, палочку забыл. В кармане мантии валяется. — А бутылку-то я смотрю припер. Новая? — Нет, та самая. С прошлого года. — Я думал, ты уже высосал ее подчистую. — Где уж мне одному. С тихими хлопком вышла пробка и Гарри с улыбкой понюхал огневиски. — Держи и выкладывай, чего там случилось. Драко с опаской и неохотой принял бутылку, заглянул в нее, после чего сделал несколько нерешительных глотков и закашлялся. — Как ты пьешь эту гадость… — А по-моему ничего, — пожал тот плечами, вытаскивая из-за пазухи не распакованную пачку, — так что там с Панси? — Да… — тот поморщился, принимая из чужих пальцев зажженную сигарету, — помнишь, я тебе объяснял, как это противно, ну… целоваться? — Помню, мне не понравилось, — Гарри усмехнулся. — А теперь придумай, как объяснить это же всей школе. — Ты о чем? — Каким-то образом она и ее девчачья свита прознали про это, и теперь свято уверены в том, что мы этим чуть ли не сутками занимаемся. — Что?! — Поттер на несколько секунд застыл, а потом расхохотался. — Идиотки… Ты что, серьезно в эту всю чушь поверил? Да она втюрилась в тебя еще черт знает когда, и поэтому придумывает любую дурость, чтобы ты обратил на нее внимание. — Да про это я в курсе! — раздраженно бросил тот. — Ты скажи, что мы с остальным будем делать? — Драко, — Гарри отпил огневиски и затянулся, — я тебе так скажу — если вся школа в чем-то уверена насчет тебя, то абсолютно невозможно ничего изменить. Здесь поможет разве что только… моя смерть. Если ты убьешь меня, а всем расскажешь, что был под империусом. Не знаю, что здесь еще можно придумать. Будто бы тебя эта дурацкая шутка хоть как-то коснулась. — Да бесит меня все это! Знаешь, как она меня назвала? — И как же? — Твоим «дружком»! Ты хоть понимаешь, что это значит?! — Конечно. Я достаточно фильмов в своей жизни посмотрел, — Гарри нахмурился, — знаешь, серьёзно, без обид, но из тебя выходит совершенно хреновый слуга Темного лорда. Если до сих пор ничего не случилось, то значит, что по этому поводу не имеет смысла волноваться. И потом, через год это все равно не будет иметь значения… — Ну спасибо, — раздражённо фыркнул Малфой, похожий на злое привидение в клубах дыма, — утешил! Прям не знаю, как тебя отблагодарить! — Для начала — не заводись. И чего ты так взъелся, серьезно? Амортенция вон тоже… не врет, сволочь. — Ага, не врет… А я может хочу, чтобы она врала! Я может видеть тебя вообще не хочу, и слышать о тебе, и чтобы тебя здесь вообще не было! — Я тоже, — Гарри зевнул, — хочу, чтобы меня здесь не было. Знаешь, так бы оно уже и было, но чёртова магия, я теперь, кажется, разгадал секрет бессмертия Реддла. И сам как-то с ним… связался. Не с Реддлом, а … — Я понял. Рассказывать, конечно, не будешь, это ж тайна! — Да чего тайна-то сразу? Как по мне, нечего об этом молчать, чем больше толковых людей в курсе, тем быстрее эта проблема решится. — Ты что, серьезно мне расскажешь?! Мне?! — Драко ошеломленно посмотрел на него. — Я и Грейнджер уже рассказал, а она своим наверняка уже растрепала. А если ты будешь об этом знать, то, быть может, когда-нибудь тебе это пригодится. — И что там? — С трех раз угадай. — Ммм… черная магия? — Да. Черная крутая магия. Ты представляешь, что придумал Реддл? Он с помощью ритуала расколол душу на множество частей, и поместил эти части в предметы. Парочку из них я уже уничтожил. И Дамблдор, кажется. В общем, на самом деле тот, кого все называют Темным лордом — не настоящий Том Реддл, а лишь какая-то часть его души с кучей пробелов в памяти. Понимаешь? И каждый раз, когда его убивают, где-то остается еще один кусок его души, который потенциально может воскреснуть. А теперь главную тайну хочешь? — Подожди… — Драко выхватил у него из руки бутылку и сделал большой глоток, — давай! — Я — один из тех предметов, — Гарри очаровательно улыбнулся, — живу с куском души Воландеморта, интересно, правда? От этого и со змеями могу разговаривать и… — И поэтому ты занимаешься тем же, чем и он? — Не тем же! Я еще не воскресил ни одного инфернала! — нахмурился он. — Хотя…. наверное в этом кроется часть объяснения. Но это полбеды… Помнишь первое испытание на Турнире два года назад? — Как же, помню, — Драко усмехнулся, — я думал, ты уж совсем умом повредился. — Не умом, — мрачно кивнул Гарри, — я как-то так не рассчитал силы, что… как сказать-то… Ну… в общем я как-то случайно свою душу расколол. И часть потерял. Теперь она, боюсь, вообще не здесь. Даже Реддл до такой глупости не додумался, правда? Потом мне было чертовски хреново, я чуть было и свое тело не потерял, потому что знаешь ли, жить с расколотой душой труднее, чем… чем с целой. Начинаешь сходить с ума… — Кажется я понял, — Малфой нахмурился, — так вот откуда эти твои… приступы. — Ты о чем? — Я же говорил тебе… — он вздохнул и потер лоб, — ты похож на НЕГО. Намного сильнее, чем нужно… У вас взгляд одинаковый. А я смотрел на вас обоих и знаешь, разницы очень мало. Вы слишком… слишком не похожи на людей, что ли. Вот ты, Поттер, вроде сидишь тут, пьешь, куришь, с нечесаными лохмами своими, а взгляд у тебя как у мертвеца. И лицо такое же. Тебя все боятся и поэтому с тобой давно уже никто не связывается, из школы, я имею ввиду, потому что ты и пахнешь-то не как живой. Не знаю, глаза эти еще твои… Чего моргаешь — светятся они! Нет, я уже привык, за два года попробуй не привыкнуть. Но теперь я понял, откуда эти твои приступы холодной нечеловеческой ярости. Знаешь, я вот… я… я когда был у НЕГО, все время ловил себя на знакомых ощущениях. Слишком одинаковые у вас повадки, я не знаю… Впрочем, ты же, мне помнится, хотел стать Темным Лордом? — Хотел и расхотел, — огрызнулся тот, отворачиваясь, — да я сам знаю… Я эту рожу каждый день в зеркале вижу и поэтому я их ненавижу. Но я не понимаю, что с этим делать. Думал, помереть — и не могу… Мне придется убивать себя бесчисленное множество раз, пока не уничтожу все осколки души. Своей и… чужой. Хотя, возможно, если пустить пулю себе в лоб… — Что ты опять несешь, Поттер, какую пулю? — Ну магловское оружие, слышал? — Слышал. Что-то вроде штуки такой… она стреляет шариками? — Ну в целом… Да, огнестрел. Стреляет пулями, свинцовыми, в основном. Прошибает насквозь. Думаю, выстрел в голову убьёт даже волшебника, а если поставить заглушку, то можно даже сделать это незаметно. Впрочем… черт, Драко… Меня только что осенило! — Что? — Смотри… Магия плохо взаимодействует с электроприборами, но прекрасно работает с механикой! Почти все приборы, работающие в Хогвартце — механические! А это значит… — Что ты свихнулся? Какие такие э… элек… — Электроприборы. Ну телевизор, плеер, я тебе рассказывал! Нет, ты послушай! Пистолет — это же, в сущности, один механизм! То есть там ни капли электричества не требуется, даже батарея! А это значит, что его вполне можно заколдовать… Например, на абсолютно беззвучную работу… Уверен, Реддл вряд ли помнит о том, что такое еще существует. Видишь ли, от заклятия можно поставить любую защиту, а если, например, застать волшебника врасплох и пустить ему по-тихому пулю в лоб… — Я поражаюсь тебе, — Малфой глядел на него, как на диковинный экспонат в музее, — вот ты иногда вроде нормальный, а иногда начинаешь нести откровенный бред. Какие, к Мерлину, писто… чего-то там? Ты волшебник, у тебя есть палочка! Это как сравнивать смертельное проклятие с камнем! — Нет! Это как сравнивать магическое и физическое смертельное проклятие! Впрочем, про ядерные ракеты ты ведь тоже не слышал? А что, можно было бы пустить одну такую туда, где сейчас заседает Реддл… — Это происходит в моем доме, — мрачно отрезал Драко, — ничего и никого я не дам тебе туда запускать! — Я просто пошутил! — отмахнулся Гарри. — Просто подумал, а вдруг… — Лучше скажи, что мне теперь делать со всеми теми тайнами, которые ты мне рассказал. — Ничего. Думаю, скоро ты вполне научишься окклюменции, так что вряд ли Реддл об этом узнает. — А ты знаешь, что это за предметы? — Некоторые знаю, но сколько их точно, боюсь, не могу сказать. Дневник Редлла, тот, который чуть не убил тебя, помнишь? — Помню. — Еще кольцо Певереллов и поддельный, как мне кажется, медальон Слизерина. Я, и еще два воплощения Реддла, одно в Квирелле, другое — нынешнее. Итого… — Шесть. — Раньше было семь, если считать того Реддла, которого я убил пятнадцать лет назад. Скоро годовщина, кажется. — С момента его первой смерти? — И смерти моих родителей. Да… — Только не говори, что хочешь отметить. — А может, и хочу, — вдруг с жаром заявил Гарри, — из-за этого-то все и началось… — Ладно, — зевая, протянул Драко, — я понял. Если увижу какую-нибудь подозрительную гадость в моем доме, кроме хвоста Нагайны, то сразу тебе напишу. — Когда уже волшебники заведут телефоны и начнут ими пользоваться? — Когда небо на землю рухнет! Мы прекрасно живем и без этих магловских уродств! — Ты просто никогда не смотрел Mtv и не ездил на хорошей машине. И не стрелял из травмата. — А что, все маглы таким занимаются? — Многие. Черт, клянусь, что если мы не помрем и когда-нибудь избавимся от этого всего, я вытащу тебя в магловский Лондон и заставлю все попробовать! — Не надо! Лучше убей! — Да тебе понравится! Вылезешь из своего дремучего средневековья в двадцатый век, может, к тому времени уже и двадцать первый наступит… Мы вообще-то на заре нового тысячелетия живем, хотя ты, вероятно, ждешь апокалипсиса, да? — Он уже начался, если ты не в курсе, — печально вздохнул Драко понимая, что, в сущности, выбора у него нет.