На пути к лучшему миру

Гарри старательно пыхтел, сочиняя «балладу» о заклинаниях для Флитвика. В последнее время у него с ними не ладилось, а единственным способом хоть как-то исправить свои оценки по этому предмету было написание подробнейших текстов о теории использования невербальной магии. Обложившись учебниками в гостиной факультета, он уже который час корпел над своими свитками, проклиная пергамент и перья. Все его руки уже были в чернилах, но он не обращал на это ни малейшего внимания, больше занятый размышлениями о Драко. Тот сидел в противоположном углу и распекал команду Слизерина по квиддичу, активно размахивая каким-то исчерченным листком. «Квиддич у него… Я может тоже хочу сейчас на метле летать и гоняться за шариками, а не страдать этой чушью дурацкой! Чтоб Флитвик подавился своими чертовыми свитками!» Вытерев зачесавшийся нос ладонью и услышав рядом хихиканье какой-то первокурсницы, он посмотрел на нее так, что та, пискнув, тут же убежала в сторону спален. — Еще будут ржать надо мной, дуры малолетние… Устало вздохнув, он откинулся в кресле и тихо застонал. Темный мраморный потолок, изукрашенный рельефами чудовищ и разных фантастических тварей, навис над ним, заставляя задуматься о сущности бытия. «Какого черта я вообще здесь делаю?» — подумал юноша, рассеянно разглядывая замысловатые морды грифонов. Он вдруг оглядел гостиную Слизерина так, будто бы оказался здесь впервые. За много лет он практически перестал обращать на нее внимания, привыкнув и к зеленоватому свету, и к темной мебели, и к общей мрачной атмосфере. «А потом они удивляются, почему с этого факультета выходят одни «темные волшебники»! Как тут еще все не перевешались…» Малфой все еще был занят перепалкой с Забини и Ноттом по поводу стратегии предстоящей игры, и не обращал на Гарри ни малейшего внимания, поэтому он вытащил из кучи книг первую попавшуюся и открыл, делая вид, что ему решительно все равно. Он не собирался напрашиваться в «клуб принцессы фей», как он окрестил про себя компанию Драко, с него и «клуба слизней» было достаточно. С одной стороны он сам не горел желанием общаться с кем-то, кроме единственного своего друга, но его невероятно раздражал факт того, что тот может чувствовать себя в окружении этих идиотов так же хорошо, как и с ним. Иногда ему попросту хотелось вытворить какую-нибудь мерзкую гадость, лишь бы разогнать это собрание. Однако и это было сильно ниже его нынешних идеалов. Год назад он, быть может, пошел бы на поводу у своих желаний, но Гарри пока еще не утратил решимости перестать быть ужасным человеком. Единственное, что его в этой ситуации больше всего выводило из себя, так это то, что никто вокруг не замечал, в какого прекрасного человека он превратился. За почти два месяца он всего один раз напугал Блейза, пять раз огрызнулся на Панси, поставил подножку третьекурснику из Пуффендуя и толкнул Нотта, когда ему было лень обходить его в коридоре. По сравнению с прежним Гарри Поттером этот был просто святым. И только теперь он заметил, что у него в руках учебник Принца-Полукровки, который, по всей видимости, был случайно захвачен им из спальни. Гарри уже несколько раз задавался вопросом о том, почему Снейп подписал книгу именно так и почему все же вместо нормальной тетради использовал учебник зельеварения. И если в первом случае у него были некоторые догадки, то во втором он просто не понимал, как тот вообще до такого додумался. «Принц-Полукровка… Звучит как дурацкое название какой-нибудь девчачьей сказки. Если он тоже пытался стать Темным лордом, то мог бы выдумать что-нибудь поприличнее. Король тьмы, в конце концов, или что угодно, кроме этого! Я бы на его месте лучше помер, чем так назвался» Листая одну за одной исписанные и исчерканные страницы, он лениво пробегал глазами нестройные ряды мелких букв. И вдруг, практически на середине книги, его взгляд зацепился за предложение, написанное более рваным и размашистым почерком, чем обычно. «Сектумсемпра: от врагов» — Интересно… — пробормотал он, внимательнее вглядываясь в абзац, — а… описание? Но ничего подобного рядом не было. Загадочное заклинание «от врагов» теснилось рядом с очередным исправленным рецептом зелья, и никаких пометок о его действии здесь не значилось. Гарри знал, что иногда Снейп давал некоторые пояснения, чаще, впрочем, представлявшие из себя перечеркнутые вопросы. Ему даже стало интересно попробовать. Пару раз он уже применял некоторые изобретения «принца» на практике, и это оказались весьма полезные заклятия. Одно только приклеивание языка чего стоило, которое он беззвучно опробовал на Панси, которая как раз пыталась что-то высказать в его сторону. Воспоминания о ее лице в этот момент все еще согревали душу. Однако приписка «от врагов» не давала ему покоя. Вполне возможно, это было всего лишь какое-нибудь заклинание, сбивающее с ног, но для начала не мешало проверить, не окажется ли это каким-нибудь проклятием, которое придется лечить у мадам Помфри. Последующая неделя прошла в напряженном ожидании первой игры в квиддич. Слизерин против Гриффиндора, который практически год не участвовал в матчах из-за санкций генерального инспектора. Этого события ждала вся школа, на время забыв обо всем, что происходило вокруг. Чем ближе было утро субботы, тем чаще в коридорах происходили стычки, за обедом через весь зал летали взаимные проклятия, с трудом пресекаемые учителями, и тем активнее противоборствующие стороны пытались вывести членов команд друг друга из игры. Так, например, Джинни Уизли вновь показала блестящее владение заклятием летучемышиного сглаза, применив его на Теодоре Нотте, который в этот момент как раз пытался заговорить шнурки Рона. Малфой был напряжен, как никогда прежде. Под конец недели Гарри пришлось отпаивать его сначала зельем от неврозов, а затем просто огневиски. Остальные тоже выглядели не лучше и в конце концов даже Панси признала, что было бы неплохо «выпустить на поле Поттера для запугивания противника». Была разработана сложнейшая стратегическая схема игры, на победу которой были поставлены немалые деньги. Однако и Гриффиндор не отставал. Словно пытаясь доказать, что за долгое время перерыва они ничуть не растеряли опыта и сноровки, команда львиного факультета тренировалась в любую свободную минуту. Профессор МакГонагалл ради этого даже получила особое разрешение, которое приводило всех слизеринцев в невыразимое бешенство. Кое-кто уже начинал вспоминать Снейпа добрым словом, утверждая, что при нем «такого безобразия не было и слизеринская команда всегда получала поле в удобные для себя часы по первому требованию». Но на этот раз все было иначе. Слизнорт, казалось, болел за всех сразу, поэтому Драко так и не удалось добиться от него ни одной из привычных привилегий. Вместо этого старик выдал ему приглашение на «скромное чаепитие в воскресенье», которое он принял с весьма кислой улыбкой. — Ну как? — спросил Гарри, заглядывая в бледное напряженное лицо друга. — Никак. — отрезал тот, нервно закуривая и пристально вглядываясь в серое и промозглое небо. — Не нравится мне все это. Эти уроды сегодня какие-то уж слишком… довольные. Конечно, ни на какую серьезную гадость мозгов бы у них не хватило, но… — Хватило бы. Есть там умники… Одна Грейнджер чего стоит, эта еще Слизерину пинка под зад даст, — вздохнул тот, перегибаясь через перила. — Тоже мне, друг называется! — скривился Драко. — Я думал, ты скажешь, что они не опаснее слизняков и что мы их разнесем за пятнадцать минут. — А ты что, хочешь, чтобы я врал тебе? — Гарри поднял бровь. — Ну извини, я-то думал, тебе конкретный ответ нужен. Я с Грейнджер достаточно общался, чтобы понять, что она умеет пакостить не хуже меня. — Что-то я и смотрю, что уж слишком умная она стала. Чем вы с ней там занимаетесь? — Ничем. Я ей рассказываю про тайны нашего общего знакомого, по крайней мере те, о которых знаю. — И зачем? — Затем, что она с мозгами, хоть и дура полная. И очень, понимаешь, хочет что-нибудь делать. А я, как ты помнишь, нет. — И что? Рассказывать какой-то магловской девчонке… — Тайны врага — его сила. И чем больше людей об этом в курсе, тем сложнее ему их использовать, я так считаю. Черт его знает, что… что может случиться завтра. Может, вместо квиддича нас ждет нападение дементоров, может, что-нибудь похуже. Уж ты-то вряд ли сможешь прикрывать мою спину в случае чего, особенно, когда в Хогвартц придут Пожиратели. — Что?! — Малфой испуганно на него посмотрел. — Откуда ты знаешь?! — Я ж тебя окклюменции учу, — вздохнул он, — конечно, я знаю о твоих планах насчет шкафа и насчет Пожирателей. Неплохая мысль, между прочим, я бы до такого не додумался. — Ты так спокойно говоришь об этом… Что, тоже ничего не собираешься предпринимать по этому поводу? — Я не хочу подставлять тебя, — честно ответил Гарри, — конечно, я против. Но знаешь, выбирая между тобой и всей школой, я все-таки выбираю тебя. Ты служишь другому Лорду, это твоя проблема, как моя — найти и разгадать его тайны. Как работа Снейпа — пудрить ему мозги. Я уже понял, что чем меньше я вмешиваюсь в чужие дела, тем… в общем, так будет лучше, наверное… — Что ж… — тихо протянул Драко, — спасибо тебе. — Пожалуйста. — И все же, при чем здесь Грейнджер? — Ее помощь может мне когда-нибудь пригодиться. И не только мне. Дамблдор мне кое о чем должен рассказать, и если вдруг мне все-таки придется этим заниматься, я не уверен, что справлюсь с этим один. Хотя я бы, если честно, просто заставил ее это делать, вот и все. Но наш директор уверен, что я каким-то чудом должен-таки руководить этой процессией! Но я не хочу, понимаешь? Она ничем не рискует, кроме самой себя, она может открыто выступать против чего угодно, а я — нет. Я… я знаю, что ОН тебе сказал и я знаю, что у вас происходит. Поэтому я не хочу вмешиваться, Драко, но если все-таки будет нужно… Я просто заставлю ее сделать это вместо меня. — Слушай, давай вернемся к квиддичу, ладно? Я не хочу об этом говорить. — Ладно. Так что у вас там за план такой? — Как обычно, Панс рассчитала несколько благоприятных комбинаций, нужно лишь только суметь разыграть их. Знаешь, нам бы не помешала твоя помощь. — Что? Ты что, правда хочешь сделать из меня пугало? — Нет. Может… ты немного поколдуешь своей странной магией, например, над метлой Уизли… Или сделаешь еще что-нибудь в таком роде, я знаю, ты же можешь. У тебя есть мантия-невидимка… — Тебе не кажется, что это будет слишком просто? Конечно, если я вмешаюсь, то победа будет вам обеспечена, но они не играли почти год, ты что, правда думаешь, что они хоть чего-то стоят? Конечно, Грейнджер могла что-нибудь придумать, но у них ни нормальных метел, ничего, что могло бы привести их к победе. — Я же как друга тебя прошу, Поттер! — Как друг я тебя не сдаю Министерству с потрохами, — парировал Гарри, — а с Гриффиндором сам разбирайся. Ты волшебник или кто в конце концов? — Вот так и знал, что помощи от тебя не дождешься… — Хорошо! Я вмешаюсь, если пойму, что что-то не так! Если вдруг во время игры начнется что-то непонятное, например, с твоей метлой, или еще чем-нибудь, то я сделаю все возможное! Но заранее ничего предпринимать не буду. — Спасибо, — фыркнул Малфой, закутываясь в мантию и поправляя волосы, — надеюсь, что Грейнджер все же не умнее тебя. На следующее утро в большом зале царила атмосфера подготовки к последней битве. Зал разделился на две половины — болеющих за Слизерин и за Гриффиндор. Анджелина Джонс и Драко Малфой сверлили друг друга такими взглядами, что их портреты впору было использовать как охранные амулеты, отпугивающие злых духов. Младшекурсники с неописуемым восторгом следили за этим, предвкушая, что наконец и на их веку произойдет что-то интересное. Напряжение действительно было сильнее, чем обычно. Дело уже было не только в самой игре, но и вопросе чести для одной и для другой сторон. Гриффиндор собирался во что бы то ни стало показать, что их команда самая лучшая, даже несмотря на многомесячный перерыв по вине Амбридж, равно как и Слизерин не желал отдавать победу «ленивым вонючим идиотам, которые уже забыли, как надо садиться на метлу». Гарри как мог, пытался отстраниться от всеобщего энтузиазма. С раннего утра его завалили предложениями, требованиями и мольбами уничтожить противника. Он устал отбиваться от просьб натравить на Гриффиндор Василиска, призвать древнее зло, чтобы оно поразило их какой-нибудь особо зловредной чумой и попросту проклясть, как это он хорошо умеет. Поэтому, запихав в себя завтрак настолько быстро, насколько это было возможно, Гарри поспешил покинуть большой зал, агрессивно огрызаясь на любую попытку уговорить его «немножко припугнуть этих вонючих дураков». Выскочив в коридор, пустой, прохладный и гулкий, он облегченно выдохнул. Недожёванный сэндвич встал комом в горле и он поморщился, наколдовывая себе кубок воды. — Вот ты где, Поттер! — вдруг раздался у него за спиной резкий голос Гермионы. От неожиданности он поперхнулся и закашлялся, облив водой свою мантию. — К… какого черта?! — прохрипел он, сверкая глазами в ее сторону. — Да вот, уж больно подозрительно быстро ты ушел с завтрака. А с учетом всех известных мне обстоятельств, я предположила, что ты спешишь подстроить какую-нибудь гадость нашей команде. — Размечталась! Идиоты, чтоб вы все передохли! Мне что, заняться больше нечем, кроме как заговаривать метлы, насылать проклятия и призывать Василиска?! Да идите вы знаете куда?! — Ты чего орешь, Поттер? — девушка нахмурилась и строго на него посмотрела. — Я что, угадала? — Нет! — еще громче заорал он с перекошенным от злости лицом. — Вы все у меня уже вот здесь вот сидите со своим квиддичем! Это просто игра, черт побери! Я устал отбиваться от софакультетников, а теперь еще и ты приперлась! — Аа… — протянула она и усмехнулась, — значит, я правильно решила, что Слизерин будет использовать тебя в качестве тайного оружия. Но не радуйся раньше времени, я же знаю, с кем нам приходится иметь дело, поэтому команда Гриффиндора готова противостоять любым твоим приемам. — Что, серьезно?! — отчаянно воскликнул Гарри. — И ты туда же?! Ничего я не собирался делать, это просто игра на метлах! И соревнование, кто первым схватит снитч, зачем вы пытаетесь превратить в гражданскую войну 1305 года? Что б вас всех… И что ты придумала, Грейнджер? — Не скажу, — она снова усмехнулась, — тебе — никогда. — Я мысли твои могу прочитать. — Я это предвидела, поэтому я не помню, что я сделала. Он искренне восхитился такому изящному ходу. Грейнджер явно стремительно училась на собственных ошибках и даже он, при всем своем презрении к девчонкам, тем более, к гриффиндорским, не мог не отметить того, что это произвело на него впечатление. — Даже если ты блефуешь, то в твоем случае это уже достижение. Но я серьезно не собирался ничего делать, потому что силы, мягко говоря, и так не равны. Раз ты у нас такая умная, подумай своими мозгами, что у команды на чистометах, которая тренируется всего два месяца после долгого перерыва, мало шансов против Слизерина. Здесь и магии не нужно, чтобы понять, что вам не выиграть. — Да что ты? — она так злобно усмехнулась, что Гарри в очередной раз поразился том, как у нее вообще может получиться подобное выражение. — Не все в Слизерине такие хитрые и талантливые, как ты! Я вот прекрасно помню, как Рон… — Ну если избить кого-нибудь без причины является высшей мерой крутости для Гриффиндора, то я соглашусь с тобой, здесь вам нет равных! Вероятно, в этом и состоит ваша стратегия, да? Просто закидать нашу команду камнями с дикими воплями? — Я не это имела ввиду! — Интересно, а что тогда? — он скрестил руки на груди и выжидающе на нее уставился. — Гриффиндорцы никогда не сдаются раньше времени! Наша команда упорно тренировалась и мы готовы к любым подлостям с вашей стороны! Нельзя нас недооценивать! — Дура ты, Грейнджер, — вздохнул Гарри, — вот не хватает тебе слизеринской дальновидности. Я вроде как твой враг, и тебе не кажется, что было как-то глупо вот так приходить ко мне и рассказывать о том, какие вы крутые и как вас нельзя недооценивать? Неужели всерьез нельзя было притвориться слабыми и убогими, чтобы в решающий момент повернуть ход игры? Я понял, что ты рассчитывала на мое вмешательство, как и все, но ты ошиблась. И теперь я знаю, что ваша команда что-то замышляет против нашей. Если раньше я не собирался вообще ничего предпринимать по этому вопросу, то теперь я уж начинаю думать о том, что, пожалуй, стоило бы. Хотя звучишь ты круче некуда, надо отдать тебе должное. На мгновение ее лицо приняло изумленное выражение, словно бы она действительно не рассматривала ситуацию с такой стороны. Но тут же серьезность вернулась на ее лицо и Гермиона с вызовом ответила: — Мы готовились к любому исходу событий. Если ты попытаешься что-то сделать — я сразу замечу это. Не ты один владеешь невербальной магией. — Это угроза? — Это предупреждение. — Врагу? — Сопернику. Они несколько секунд пристально глядели друг другу в глаза, после чего одновременно отвернулись и зашагали в разные стороны — Гермиона вернулась в большой зал, а Гарри направился к гостиной Слизерина. «Черт! Вот же … Дура! Тупая Грейнджер, зачем она это делает?! Теперь мне тоже придется что-то предпринять… И когда она такая умная стала, я не пойму… И что у них за план такой дурацкий, мне интересно…» Однако через несколько минут ему в голову пришла довольно-таки неплохая мысль. Эта игра, открывавшая сезон школьных матчей, была одинаково важна для репутации обоих факультетов. Он не мог дать Гриффиндору выиграть, потому что истерика Драко в этом случае была ему обеспечена, а его друг и без того не мог спокойно спать. И так же не мог дать Гриффиндору проиграть, потому что тогда месть со стороны Грейнджер и остальных была ему обеспечена, а на нее у него еще были кое-какие планы. Идеальным вариантом в таких условиях была ничья — ровное количество баллов для всех. И теперь ему предстояла сложнейшая, буквально невыполнимая задача — сделать так, чтобы команды шли вровень друг с другом и никто не поймал снитч. Однако для этого ему требовалась помощь. Сосредоточившись, он тихо зашептал: — Зевс… Зевс, ты мне нужен… Ждать пришлось довольно долго. Тот сонно выполз из какой-то щели и посмотрел на него так, что даже по лишенной какой-либо мимики морде змеи Гарри понял, что фамильяр ему не рад. «Зачем ты меня позвал?» «Рановато для спячки, не находишь? Еще только конец октября» «Холодно. Морозно. Иней» — отрезал тот, будто бы этого и впрямь было достаточно. «Да где ты иней увидел? Ладно, не об этом сейчас… Ты мне нужен, точнее, посмотреть твоими глазами на то, чем там занимаются Грейнджер и остальные, чтобы понять, что делать» «Хочешь обеспечить победу Слизерина?» «Хочу обеспечить ничью, потому что мне не нужна война еще и в стенах Хогвартца!» Гарри пересек пустую гостиную, проскользнул в спальню и, не разуваясь и не снимая мантии, рухнул на кровать. Задернув полог, он лег на спину и закрыл глаза. Это было похоже на странное состояние, предшествующее сну, когда сознание находится на границе и это хрупкое равновесие помогает тебе видеть сон и то, что происходит вокруг одновременно. Точно так же выглядел и ощущался процесс переключения на чужое, непривычное тело, которое еще нужно было контролировать, и при этом не потерять свое собственное. Первым, что он ощутил, был мерзкий сковывающий все мышцы холод. Ему вдруг ужасно захотелось остановиться и перестать двигать вообще, просто залезть в темный угол и там замереть до тех пор, пока тепло вновь не даст ему возможность нормально двигаться. Гарри потребовалось приложить усилие, чтобы побороть это и хотя бы выползти из спальни. Опыт двухлетней давности, когда он то и дело во сне попадал в тело Нагайны, дал ему некоторое представление о том, как живут и двигаются змеи. Однако каждый раз его мозг сталкивался с тем, что он не может использовать ни одну конечность, кроме спины. Ни ног, ни рук, лишь одна длинная гибкая структура, которую ему приходилось тащить по холодным плитам замка, напрягая все тело. Ему приходилось перестраиваться и бороться с постоянным желанием встать на ноги, которых у змея все равно не было. «Крайне забавно наблюдать за тобой, волшебник» — ехидно произнес голос в голове. «Я посмотрю, как ты зашипишь, когда попадешь в человеческое тело. Я могу забыть о том, что у меня есть руки и ноги, а вот ты можешь сразу научиться управлять четырьмя дополнительными конечностями?» «Уверен, что достаточно быстро с этим разберусь» — самоуверенно заявил тот. — Так, — Гермиона вновь села за стол Гриффиндора, — Поттер не собирается активно вмешиваться. — Ты уверена? — Анджелина приподняла одну бровь. — Он вполне мог соврать. — Он пытался разубедить меня в правильности моего решения, а это означает, что он не врет. Если Поттер что-то замышляет, то он начинает хвалить своих врагов, чтобы усыпить их бдительность. Слизеринская хитрость. — Что бы мы без тебя делали, Гермиона! — радостно воскликнул Ли Джордан, пихая Рона в плечо. — Правда, скажи? — Да уж, — тот сидел, насупившись, и, кажется, вовсе не разделял всеобщего энтузиазма. — Мы год не играли, а у меня это вообще… первая игра. — Рон, ты справишься, — Анджелина серьезно на него посмотрела, — я видела, как отчаянно ты тренировался. Ни один Нотт тебе даже в подметки не годится! И ты же видел их нового вратаря и загонщика? Прежде чем эти идиоты хоть что-то поймут, мы уже сотню раз их обыграем! У нас в команде одни профессионалы, ни одного из вас я бы не променяла даже на Крама, будь он неладен! Тем более, ты бы лучше брал пример с сестры, — девушка кивнула на Джинни, — мне кажется, от одного ее взгляда эти зеленомордые повалятся с метел! — Да конечно ты справишься, Рон! — та тут же закивала. — Тебя же тренировали Чарли и близнецы, и Билл! Лучше них в команде еще никого не было, так что считай, что квиддич у тебя в крови! — И за Малфоя с Поттером не беспокойся, — кивнула Гермиона, — я позабочусь о том, чтобы они не выкинули какую-нибудь пакость. Я уже и так наложила на ваши метлы все самые лучшие охранные и защитные заклинания, как и на вашу форму. — И не забывайте про… — Джинни взволнованно огляделась и, повернувшись обратно к команде, многозначительно указала на грудь, — про то, что вам дали вчера. Сделав это, она подмигнула Гермионе и Анджелине. — Да, мы просто не можем проиграть! За весь прошлый год мы должны доказать, что Гриффиндор зря недооценивают! Змей под столом замер, услышав то, что только прозвучало над ним. Гарри подозревал, что Грейнджер подготовится к этому дню, но он не ожидал, что она сделает это настолько хорошо. Зачаровать и метлы, и форму и выдать команде нечто, что, вероятно, или защищает от сглазов, или помогает лучше маневрировать или делает еще что-то невероятно полезное. К тому же его очень беспокоила младшая Уизли, которая, по правде сказать, была явно лучшим ловцом, чем Драко. Невероятная ловкость и настойчивость красивой рыжей девушки очаровывали многих, даже в самом Слизерине, поэтому Гарри понимал, что она, пожалуй, станет главной помехой в его планах. Драко был мрачен и сосредоточен. Завязав волосы, и наложив на них заклятие, чтобы ни одна прядь не посмела помешать ему, он оглядел себя в зеркале. За лето он так и не стал шире в плечах, сколько бы к этому не стремился, и на фоне Уизли все еще выглядел тощим и хрупким. Узкое лицо, тонкий нос, полупрозрачные запястья, слишком большие для такого серьезного парня глаза и общий вид, мало подходящий для грозного капитана слизеринской команды. Дальнее родство Малфоев с вейлами сыграло с ним злую шутку и теперь ему отчаянно хотелось стать похожим на Поттера, чтобы запугивать противников одним своим взглядом и кривой усмешкой. Времени почти не было. Тяжело выдохнув, он собрался с мыслями и вышел из раздевалки. Команда уже ждала его у выхода. Его немного успокоило то, что они были в приподнятом настроении несмотря на холодное пасмурное утро. Теодор Нотт как раз рассказывал Крэббу, Гойлу и Монтегю какую-то дурацкую шутку, под фырканье Уоррингтона. — Так, все всë помнят? — Драко обвел их пристальным взглядом. — Три комбинации, надо измотать их до крайности. На вас, — он внимательно посмотрел на Крэбба и Гойла, — их рыжая девчонка Уизли, цельтесь в нее почаще. Не дайте ей сосредоточиться до тех пор, пока мы не добьем хотя бы пятьдесят очков прежде, чем я начну ловить снитч, понятно? — Куда уж понятнее, капитан, — кивнул Винсент, — а где Поттер? — Поттер… — он нахмурился, — к черту Поттера! Сами справимся, без этого очкарика. Ну, пошли! Погода была отвратительная. Свинцовое небо и холодный, промозглый ветер с редкими хлопьями снега. Впервые за много лет температура в октябре упала настолько, что игрокам пришлось надеть зимнюю форму. Драко поежился, думая о том, что надо было последовать совету друга и выпить чего-нибудь горячительного. По свистку игра началась. Гриффиндорцы решительно вступили в бой и уже через пятнадцать минут стадион огласился комментариями Ли Джордана. — Гойл подрезал Джинни Уизли, вот это да! Она чудом не свалилась с метлы, вот это ловкость, ух, просто огненный вихрь! Не обожгись, Малфой! Рон Уизли отбил подачу Уоррингтона, да, да, да! Гриффиндор все еще в строю, рыдайте те, кто в этом сомневался! — Мистер Джордан! — МакГонагалл, сидевшая рядом, строго его одернула, но глаза ее светились явной гордостью за свой факультет. Гермиона сидела на трибунах и внимательно оглядывалась в поисках Гарри Поттера. Тот до сих пор не явился на матч и это ее сильно тревожило. Наконец, она заметила, как какая-то длинноволосая темная фигура пробирается по слизеринским рядам и облегченно выдохнула. Он все-таки пришел и теперь ей оставалось только следить за тем, чтобы он не начал колдовать. Гарри, взъерошенный и сонный, пробирался между рядами. Он немного не успел к началу игры и теперь пристально вглядывался в небо над полем. Услышав комментарии Джордана, он чертыхнулся от злости. «А они и впрямь неплохо играют… Так, снитч… Надо его убрать!» Усевшись на самый дальний ряд, он принялся искать в небе снитч. Ему требовалось заставить его исчезнуть, но так, чтобы никто не понял, что тот исчез. Сделать это можно было лишь одним способом, и хоть Гарри не хотел развивать в себе таких способностей, он понял, что ради всеобщего блага ему придется постараться. Маленький золотой шарик он нашел спустя пять минут после своего появления, однако не только он один. Джинни Уизли, судя по всему, тоже его увидела. Теперь дело было лишь в скорости и его магических способностях — сосредоточившись на снитче, слизеринец прошептал заклинание исчезновения. Девушка тут же резко затормозила, видимо решив, что тот просто скрылся из виду, как это часто бывало. Гарри было выдохнул, но тут снитч снова появился, вопреки его стараниям. Повернув голову, он разглядел через несколько рядов сосредоточенную Грейнджер и тихо выругался. Она действительно очень пристально следила за ним, а теперь попросту снимала его заклинание. «Черт! Счет пока только 20:10… Время есть… Но что мне с ней делать?!» Нужно было думать очень быстро, и, наконец, у него родилось решение. Невероятная последовательность из заклинаний, которую практически невозможно было осуществить, и которая бы могла решить сразу множество проблем. Он вновь заставил маленький золотой шарик исчезнуть и, прикрыв глаза, сосредоточился на сопернице. Ему нужно было заставить ее замолчать, заставить ее бездействовать, и сделать это не привлекая ничьего внимания. И поэтому ему ничего не оставалось, кроме как объяснить ей свой план. Прикрыв глаза, Гарри сосредоточился. Знакомая боль и невероятное напряжение при чтении чужих мыслей, которое вовсе не было удовольствием, как казалось ему когда-то. Чужое сознание сопротивлялось и тем сложнее было удерживать связь на таком расстоянии. Наконец, почувствовав подходящий момент, он напряг все силы и очень громко подумал: «Грейнджер, не мешай мне устраивать ничью! Счет должен быть ровным! Прекрати мне мешать!» «Ни за что!» Она отчаянно сопротивлялась, но все же не могла выгнать его из своей головы так просто. «Я не могу дать Слизерину проиграть, у тебя то же с Гриффиндором, так что ничья — лучший выход! Ты что, хочешь развязать войну в школе?! Если ты сейчас же не остановишься, то мне придется ее устроить! Я предлагаю выход, который устроит всех! Соглашайся!» Гермиона не знала, что делать. От шока и боли ей было трудно дышать, но она ничего не могла с этим поделать. В какой-то мере Поттер даже был прав, поэтому после некоторого промедления она отчаянно подумала: «Ладно! Только попробуй обмануть меня!» «Клянусь именем Слизерина, все будет честно!» И все прекратилось. Они оба откинулись назад, тяжело дыша и рассеянно разглядывая поле. Гарри искренне надеялся, что гриффиндорка сдержит свое слово и не начнет вмешиваться в игру, которую он с таким трудом пытается подвести к общему знаменателю. И Гермиона, в свою очередь, надеялась что хитрый слизеренец ее не обманет. А счет тем временем был уже 40:20. Гарри вновь заставил снитч исчезнуть, и теперь думал, как помешать Гриффиндорской команде набирать очки так быстро. Он решил, что даст Уизли поймать снитч, но только в том случае, если счет будет 170:20. Поэтому действовать нужно было очень решительно. И он принялся колдовать. Он зачаровывал мячи, чтобы они попадали в гриффиндорские ворота, помог Уоррингтону и Нотту, когда их чуть было не сбили с метел, и постоянно оглядывался на Грейнджер, которой, по всей видимости, было сложно не вмешиваться. «Черт… пожалуйста, только не порти мне все… осталось всего-то 120 очков!» Матч шел напряженно и больше походил на битву не на жизнь, а на смерть. Гарри уже истекал потом от усилий, а на лице Драко, не видящего снитча, застыла настоящая паника. Он не мог сказать другу, что все это ради мира в любимой школе, поэтому ему оставалось молча наблюдать за этим и надеяться, что тот его не проклянет на всю оставшуюся жизнь. Прошел час. Гриффиндор был практически в отчаянии. На МакГонагалл лица не было, впрочем, как и на Анджелине Джонсон. Гермиона то и дело бросала на Гарри косые взгляды и он, как мог, пытался сделать обнадеживающий вид. «130 очков все еще против 20… ура, отлично!» Закусив губу, он продолжил. Проще было бы заколдовать гриффиндорского вратаря, но увы, защитные чары Гермионы работали слишком хорошо, поэтому ему приходилось взаимодействовать только с мячами. Наконец, ему приходилось заколдовывать метлы собственной команды, чтобы они лучше защищали Слизеринские ворота — больше, чем до 170 он бы держать ситуацию не смог. Небо тем временем становилось все темнее и промозглый стылый ветер все усиливался, заставляя зрителей кутаться в мантии. Но Гарри не обращал на это никакого внимания — его губы посинели от холода, но в глазах горел яростный огонь, ведущий к задуманной цели. Наконец, осталось всего двадцать очков. Покрасневшие пальцы тряслись от напряжения, но ему нельзя было отступать. И вот квоффл вновь проскочил мимо Уизли и трибуны с гриффиндорской стороны взревели возмущением. И… И снова, заставив Уоррингтона чуть ли не упасть с метлы, но защитить собственные ворота, он переключился на Гриффиндор. Все произошло очень быстро. Заставив снитч вновь появиться, он затормозил метлу Драко, не давая ему двинуться с места. — Капитан Слизерина, кажется, не может его найти! Какая неудача, ну ничего, не одному ему не везет! — надрывался Ли Джордан. И ровно в этот же момент произошло две вещи — квоффл вновь залетел в Слизеринские ворота, а Джинни Уизли, взвившись точно вверх огненным вихрем, схватила снитч и игра закончилась со счетом 170:170. Трибуны взорвались криками, свистом и возгласами изумления, радости и отчаяния. Это была самая невероятная игра за долгие годы и все, включая самих игроков, были в шоке от того, как она завершилась. Гарри можно было выжимать. Он окоченел и безумно устал, так, что у него не было даже сил подняться. Он сидел в самом дальнем углу и бездумно смотрел на недовольство софакультетников, слушал их проклятия, в том числе и в свой адрес — от многих не укрылось, что он уж как-то подозрительно напряженно следил за игрой. Наконец, спустя двадцать минут трибуны практически опустели и он остался один, под серым небом, с которого на него ветер надувал редкие хлопья первого снега. Ему не хотелось идти в Хогвартц. У него болела голова и он замерз, но даже несмотря на это, ему не хотелось возвращаться. Хотелось просто исчезнуть и не быть, и не видеть никого и ничего. — А может, это правильно, засыпать осенью… Может, Зевс и прав? Через некоторое время он услышал тихие шаги. Медленно повернув голову, Гарри увидел замерзшую и шмыгающую носом Гермиону, которая глядела на него как на предателя. — Пришла объявлять войну? — Нет, — она поморщилась, — плохо выглядишь. — Конечно, — он усмехнулся, дрожа и кутаясь в мантию, — ваши так хорошо играют, сдерживать их сложнее, чем драться с Пожирателями. — Я знаю. Видела, как они тренировались. Но это все равно нечестно. Мы заслужили победу. Если бы не ты, Гриффиндор бы заслуженно выиграл. — Никакой чертов Гриффиндор не стоит того, что бы случилось после… — протянул Гарри, — мне плевать на Слизерин, если хочешь знать. Будь моя воля, то проигрывай они хоть тысячу раз, мне все равно! — Я не понимаю… — девушка нахмурилась и села на скамью, — тогда зачем ты все это делал? Ради чего? — Ради Драко, — бросил он, отворачиваясь, — только не смей никому говорить. — Что?! — она прыснула. — Ради… Ради этого?! — Ради того, чтобы он не так сильно расстраивался, — тихо произнес Гарри, — для него это очень важно. — Малфой этого не стоит, — Гермиона поморщилась. — Малфой стоит всего! — резко прикрикнул на нее Гарри, сверкнув глазами. — Ты НИЧЕГО о нем не знаешь, Грейнджер! Быть может, квиддич это вообще единственное, что у него осталось… Поэтому если нужно, я буду вмешиваться и впредь! Хотя изначально вовсе не собирался… Она долго и пристально его разглядывала, после чего произнесла: — Знаешь… а ведь это очень благородно. Так… так по-гриффиндорски, Поттер. Никогда бы не подумала, что ты способен на что-то подобное. Я думала… думала что ты просто его используешь, как и всех остальных. — Плевать, что ты там думаешь… Вообще на всех на вас плевать! Катитесь вы к черту! Сами себя спасайте, и от Темного лорда, и от прочих проклятий! Мне уже давно все равно… И я делаю это только ради того, чтобы Драко оставили в покое, ясно? Поэтому только попробуй устроить что-нибудь Слизерину, и я… — Не буду. — спокойно кивнула она и Гарри заметил, что она теперь как-то очень странно на него смотрит. — Не знала, что Гарри Поттер может хоть кого-нибудь любить в этой жизни. — Ты чего несешь вообще? — оскалился он. — Сама-то хоть поняла, что сказала? Сказано ж тебе — отстань! Иди, утешай своего Уизли! — Он тоже расстроился, между прочим, это была его первая игра и он очень старательно к ней готовился. — Ну и что… Драко тоже снитч не поймал, рыдает небось в углу… И мне еще смотреть на это весь вечер! Вот вы где у меня со своими войнами сраными и соревнованиями, — Гарри скорчил гримасу, тряся ладонью у горла, — видеть вас уже не могу… И чего ты тут расселась, иди, иди отсюда! — Сам-то чего здесь до сих пор сидишь? — Хочу и сижу, отстань! — он забрался с ногами на скамью и начал дышать на замерзшие руки. — Не твое дело! — Не хочешь идти в школу? — вдруг с неожиданным пониманием улыбнулась Гермиона. — А ты-то откуда знаешь? — он поднял бровь. — Тоже не хочу. Мне… мне стыдно перед Роном. И остальными. Надо было обездвижить тебя да и все, и дать Гриффиндору спокойно выиграть… — Тогда бы вместо Уизли ты бы нашла в кровати свежий труп, — мрачно пообещал Гарри. — А, все, узнаю старого-доброго Поттера! — она устало вздохнула. — Да, на этом фоне ничья и два расстроенных парня кажутся не таким уж плохим выходом! — Говори за себя! И вообще, я пошел уже! — В школу? — Что б тебя… ну да, в школу-в школу! Гарри встал и, понимая, что уже не чувствует ног, поспешил спуститься с трибун. Грейнджер шла следом и ему очень хотелось пустить в нее какое-нибудь проклятие, да побольнее, чтобы она никогда в жизни больше не связывалась ни с ним, ни с Драко. — Кстати, Поттер, — серьезно одернула она его, когда они уже спустились вниз, — больше НИКОГДА, слышишь, НИКОГДА ТАК не делай! Иначе… — Иначе что, убьешь меня? — осклабился он, глядя ей в глаза. — Да сколько угодно, можешь начать прямо сейчас! С десяток смертельных проклятий, и я перестану тебе мешать… Ну как, согласна?! — У тебя точно не все в порядке с головой… — пробормотала она, — завязывал бы ты с черной магией, и показался бы уже мадам Помфри… — Не командуй мне тут, — Гарри вытащил из кармана пачку и с удовольствием закурил, — все, ты мне надоела, я пошел. — Куда? — вздохнула она, скрещивая руки на груди. — Топиться! И с этими словами он развернулся и зашагал к Черному озеру, сопротивляясь порывам ледяного ветра. Гермиона глядела ему вслед, испытывая весьма смешанные чувства. С одной стороны, ей хотелось отомстить Поттеру за то, что он устроил, за Рона, который, вероятно, сейчас был в отчаянии и она не знала, как будет его утешать, но с другой… С другой ее невероятно глубоко тронул благородный порыв юного Темного Лорда. Она была уверена, что все это он затеял из желания обеспечить Слизерину полную победу, но при мысли о том, что столько сил было потрачено ради одного человека, в груди начинало трепетать нечто, смутно походившее на восторг. Раньше она никогда не придавала значения странным отношениям Малфоя и Поттера, и считала их скорее злобными беспринципными негодяями, объединившимися исключительно для того, чтобы мешать нормальным людям. Но она видела, как менялось бледное, нездорового цвета лицо юноши в очках, когда он говорил о Малфое, сколько человеческого вдруг проявлялось в нем, чего он сам не понимал и не осознавал. Невозможно было ожидать от слизеринца, чтобы он так говорил о ком-то, кроме себя, однако она стала этому свидетелем и теперь в ней жило ощущение случайно подсмотренного чуда, которое ей довелось увидеть через замочную скважину. Ей было жаль Поттера. Этого злого, нервного, грубого, и глубоко несчастного человека, который не боялся смерти и который устал от самого себя и собственной жизни. Все чаще вместо привычного гнева в его сверкающих глазах она видела лишь апатичную мольбу о том, чтобы его наконец оставили в покое и дали ему просто существовать. В тот момент, когда он встал перед ней и развел в стороны руки, уговаривая ее попробовать убить его, она испугалась, потому что это была вовсе не шутка. Желание Гарри Поттера было искренним. Таким же искренним, как и его парадоксальное желание испортить всем жизнь ради Малфоя. И после этого Гермиона не знала, как реагировать на него и как с ним обращаться. Она глядела на то, как он, кутаясь в мантию, развевавшуюся на ветру, как полы плаща, бредет куда-то в стылую даль, к берегу озера, где будет сидеть один и думать… О чем? Она не знала, но от этих мыслей ей стало невероятно тоскливо. Вздохнув, девушка подышала на ладони и начала растирать их, чувствуя, как пальцы постепенно теплеют. Ее ждали в Хогвартце, ждал целый факультет. Гарри спустился к самому берегу и уселся на холодный песок. Его била мелкая дрожь, он докуривал уже третью сигарету, которые слишком быстро выгорали из-за порывов ветра. Он глядел на мутные волны Черного озера, которые с плеском разбивались о прибрежные камни, разбрызгивая вокруг ледяную воду. Он чертовски устал. То ли из-за почти двух часов напряженного невербального колдовства, то ли просто — от жизни. Повалившись на песок, он закрыл глаза, представляя, что на самом деле ему вовсе не холодно, и зубы не стучат, и плечи не трясутся, и даже слезы не текут по щекам и не падают, уходя в песок. Будто бы и вовсе всего этого нет, а на самом деле ему только снится какой-то дурацкий сон, и на самом-то деле ему все еще одиннадцать лет и никакой он не волшебник… А так, обычный человек, и живет свою дурацкую никчемную жизнь, зато без магии, боли, Темных лордов, Пожирателей, и прочего, что он успел возненавидеть. «А ведь я бы мог остаться… Что было бы, если бы я отказался? Остался бы с Дурслями, потерпел бы всего-то до восемнадцати, еще каких-то два чертовых года, и съехал бы от них… Зато все было бы по-другому… Абсолютно все» Вдруг он услышал, как заскрипели по песку чьи-то ботинки и позади раздалось усталое сопение. — Вот ты где, Поттер, — раздался над ним скорее расстроенный, чем недовольный голос Драко. — Какого черта ты здесь валяешься цвета несвежего покойника? Я пошел искать тебя, и грязнокровка сказала, что ты здесь якобы топишься. — Вот тварь… — прошипел Гарри, не двигаясь. — Ты ей врезал? — Не успел. Холодно здесь… Я уже замерз, а ты тут… Встань, что ты как… собака какая-то! — Хочу и лежу, отстань, — отрезал он. — Что случилось, Поттер? Это не ты не смог обыграть этих криворуких лентяев. — Они не криворукие, — Гарри вздохнул, — я не давал им попадать в наши ворота всю игру. И помогал мячам залетать в их. Уизли не такой дурак, просто он не знал, что мячи заколдованы. — А Грейнджер? — Ее заклятия превосходны… Она чуть было не сорвала мне все, пришлось… пришлось влезть ей в голову. Объяснить план. И… согласиться на ничью. Ты же знаешь, она бешеная. — Догадываюсь, — Драко сел рядом и Гарри, подняв глаза, увидел край его лица, — все равно спасибо. Могло быть и хуже… Парни расстроились. — К черту их. — Так и знал, что ты это скажешь, — он усмехнулся, — но я все равно не пойму, почему ты не пошел в школу? — Не хочу. Достали все. — И я? Гарри чуть приподнялся и выразительно на него посмотрел. — Ты — первее всех. Еще когда я отдал тебе место ловца, и когда решил, что чтобы ты там не задумал, я не буду вмешиваться, когда я вообще тебя первый раз увидел — тогда уже достал! Но черт бы тебя побрал, Малфой, меня бы здесь уже давно не валялось, если бы ты не отравлял мне жизнь все это время своим нытьем… Так вот, когда совсем прижимает и я думаю, что, в сущности, смысла жить мне никакого и нет, сразу думаю о том, как ты тут без меня разноешься, что никто тебе победу на блюдечке не приносит и не спасет тебя… И приходится жить дальше, хотя осточертело мне все это уже донельзя… — Завязывай, Поттер, — строго произнес Драко, — честно — завязывай. Только твоего трупа мне не хватало. Ты же у нас вроде как герой, второй Темный Лорд, должен там, я не знаю, что-то делать… Бороться, в конце концов. — Не хочу. Плевал я на всех, пусть Реддл что хочет, то с миром и делает. Меня если здесь не будет, то какая разница? Только… я же знаю, что ты на самом деле до чертиков его боишься. Ты не хочешь, чтобы он получил власть, не хочешь, чтобы он убил Люциуса с Нарциссой… Так что гордись, я продолжаю думать об этом только из-за тебя. Приказываю тебе — когда я проиграю Воландеморту и он меня наконец прикончит, напиши на памятнике то, что ты мне вот только что сказал. — Редкостный же ты урод, Поттер… — вздохнул Малфой и лег рядом. — У меня ноги замерзли. И руки. Пойдем в школу. — Слушай, а волшебник же может утопиться? — Поттер! — Я просто спросил… — Если сейчас же не встанешь, я просто потащу тебя силком! — Ладно… тоже мне, король нашелся, покомандуй еще… Крэббу с Гойлом приказы раздавать будешь, понял? И вообще… У меня еще четверть огневиски осталась с того года, вот я его и допью. Хочешь присоединиться? — произнес Гарри, поднимаясь и отряхивая песок с мантии. — Хочу, — Драко тоже встал и поежился, — я бы сейчас и от глинтвейна не отказался. — Где ж я тебе его возьму? — Наколдуй, ты же у нас здесь Лорд. — Я уже исколдовался, сам бы хоть раз попробовал. Ладно… Пойдем просто на изнанку Хогвартца, там и… — Пойдем, — кивнул тот, поднимаясь по склону и хватая Гарри за руку, — черт… ты такой холодный? Ты точно еще не умер? — Не знаю, — он усмехнулся, — что, хочешь прикопать и проверить? — Да нет, думаю, не начнешь ли ты вонять в тепле… — Начну чисто из принципа, тебя позлить. — Знаешь, вот я искренне понимаю Темного Лорда в его желании тебя убить. Мертвый ты хотя бы будешь молчать… — Не буду, — оскалился Гарри, — в этом-то и весь вопрос.