На пути к лучшему миру

- Вы сделали то, о чем я вас просил? Бледный юноша в капюшоне вновь возник на пороге старого дома мастера палочек. Прошло уже чуть больше недели с того момента, как он приходил сюда в последний раз и было видно, что его мучает нетерпение. - Сделал, - проскрипел Григорович, - все здесь. С этими словами он протянул ему длинный черный футляр и усмехнулся. - Это одна из лучших палочек, которые я только создавал в своей жизни… Равной ей нет, и не будет… Сильнее разве что бузинная палочка… Впрочем, я отдал бы все за возможность увидеть их вместе! О, это черная магия, определенно, ради вашей палочки мне пришлось прибегнуть к одному очень древнему ритуалу… - Вижу, ты доволен своей работой, - хмыкнул Драко, - а еще смел утверждать, что это невозможно. - Я не могу гарантировать, что она будет слушаться вас, - осторожно ответил тот. - Сейчас посмотрим. Открывай. И он увидел… На черном, весьма, впрочем, потасканном и пыльном бархате лежала восхитительная, сияющая мертвенной белизной … палочка. Пятнадцать с половиной дюймов, чуть наклонена вперед, острая костяная рукоять, испещренная старыми рунами и сила, такая, что от нее воздух вокруг начинал немного подрагивать. В этот самый момент Драко понял, что влюбился. Навсегда, безоговорочно и окончательно. Он коснулся ее, сжал в пальцах, вытащил из футляра и вдруг почувствовал, как кровь мгновенно стынет в жилах и покрывается коркой льда… На мгновение он умер. Его тело не смогло пережить этой силы и замерло, остановив свою жизнь. Все, что он чувствовал – это бесконечный адский холод и пустоту, пустоту Бездны и Смерти, времени и… магии. И в этой пустоте, где не было абсолютно ничего, ему привиделись, нет, скорее почудились огромные голубые глаза дракона, сплошь белого, как первый снег. И дальше было пламя, и была боль, и его собственная кровь на руках, да тех пор, пока оглушительный драконий рев не разбудил его и он не очнулся в своем теле, все еще сжимая в руках палочку. Медленно повернув голову к Григоровичу, Драко осознал, что тот глядит на него из угла с нескрываемым ужасом. Воздух вокруг застыл и начал искриться – приглядевшись, юноша увидел мельчайшие осколки льда. И не только воздух – весь дом был заморожен, стены и окна, а сам он стоял в центре и его руки тоже были покрыты изморозью. Что-то изменилось в нем. Возможно, это было то, что раз за разом переживал Поттер, принося в себя жертву древней магии. Возможно, что-то другое. Но теперь Драко чувствовал это нечто, поселившееся внутри него, или, скорее, проснувшееся, пробудившееся от тысячелетнего сна, невероятно могущественное и величественное, навсегда сроднившее его с собственной палочкой. Дракон узнал его, последнего наследника рода и позволили владеть собой, подарив свою силу. Юноша знал, что теперь эта палочка настолько же неотъемлемая часть него самого, как рука, или нога, и что ни одно существо в мире не сможет притронуться к ней, потому что только он ее вечный и полноправный хозяин. Это было больше, чем магия, это было то, что Поттер однажды назвал Законом и то, что стояло выше любого колдовства. Оно руководило самыми основами мира и давало власть – истинную власть над сутью вещей, и их понимание. Это знание пришло из ниоткуда – просто всплыло в его голове, как что-то само собой разумеющееся. Словно он всегда знал об этом и просто забыл – на время, конечно же. Не выдержав, юноша звонко рассмеялся и наконец вспомнил о том, что он все еще не один и что было бы неплохо все-таки заплатить мастеру за работу. Вытащив из кармана мантии мешочек с оставшейся платой, он швырнул его под ноги Григоровичу. - Ты сделал хорошую палочку… Не думал, что у тебя хватит сил на это! - Эт-то… это опасное колдовство! – тот, казалось, вовсе не был рад такому эффекту. – Я и не подозревал, что она будет… - Так хорошо работать? – ехидно заметил Драко. – Ну, она работает и просто прекрасно… А теперь мне придется завершить начатое… - Вы у-у-убъете меня?! – захрипел старик. - Нет, - юноша нахмурился, - просто сохраню нашу тайну. Навсегда. Обливиэйт! И тот застыл на мгновение, как это всегда бывает при старании памяти, а когда очнулся, то с изумлением обнаружил себя забившимся в угол, мешочек с золотыми галлеонами и остальную комнату, полностью покрытую льдом. Поморгав глазами, Григорович закашлялся и пробормотал: - Что, черт побери, здесь случилось?! Драко наконец-то был доволен. Только теперь он осознал, насколько ему плохо подходила его старая палочка. Вероятно, долгое общение с Поттером не прошло даром – его начало тянуть к древним тайнам, а в особенности к тем, что были запечатаны в подземельях особняка. Его отец всегда гордился древней коллекцией магических артефактов, но никогда не интересовался ими из практических соображений. Впрочем, до недавнего момента и Драко не проявлял особой заинтересованности – ему было достаточно видеть Мальчика, который выжил, сплошь покрытого шрамами от магических ритуалов разной степени тяжести. Быть может, не виси его жизнь на волоске, он бы никогда и не отважился потревожить наследие Малфоев, но после возвращения Гриндевальда и его соглашения с Воландемортом, юноша понял, что выбора у него попросту не осталось. Он трансгрессировал прямо перед воротами особняка и застыл, раздумывая. Ему не хотелось возвращаться в дом, в котором поселились сразу два Темных Лорда и в котором каждый угол напоминал о том кошмаре, в котором ему приходится жить. Но внезапная мысль, а вместе с тем и чувство раздражения, вспыхнувшее внутри, заставили его взглянуть на это несколько по-другому. Это был ЕГО дом, и то, что оба Лорда почему-то считали себя вправе свободно расхаживать по нему, не боясь ничего и никого, бесило его до крайности. Эта злость в какие-то моменты пересиливала даже страх – как теперь, например. Драко поморщился, взмахом палочки приказывая воротам открыться и вдруг его взгляд скользнул по верхушкам деревьев в саду. Он заметил кое-что невероятно знакомое. Кое-что, что видел всего пару раз, но что узнал бы в любом случае. Большой черный ворон сидел на ветке и пристально смотрел на него. Белый глаз моргнул и спрятался в тени листвы, прячась от его холодного взора. «Что он здесь делает?» - осторожно подумал Драко, медленно проходя мимо дерева. В этот момент ворон громко каркнул и, вспорхнув с ветки, взмыл в серое, преддождевое небо. Юноша вздохнул и, крепче сжав палочку, твердой походкой направился в особняк. - Возвращаю твою палочку, отец, - негромко произнес он, входя в малую гостиную Люциус, зеленовато-бледный, с длинными растрепанными волосами, в которых явственно проглядывались седые пряди, сидел в кресле и пытался что-то читать. Его жена пила чай, рассеянно глядя куда-то сквозь него. - Спасибо, - тихо ответил тот, не глядя на сына, - я удивлен. - Люциус, - Нарцисса поморщилась, - он же все-таки вернул ее тебе. - Зачем мертвецу палочка, Цисси? – Малфой-старший нервно оскалился, дрожащими пальцами принимая ее. – Ты ее поцарапал. - Нет, - Драко мотнул головой, опускаясь в соседнее кресло, - просто… Она меня плохо слушалась. - Кого-то напоминает, - проворчал его отец. - Драко, милый, - Нарцисса устало, но мягко улыбнулась, - покажи свои новую палочку. - Вот, - он достал ее из кармана и продемонстрировал родителям. - Очень… длинная, - мать заморгала, вглядываясь в нее, - и очень… светлая. Что это за дерево? - Это кость. - Что? - Дай-ка мне ее, - потребовал Люциус. - Не могу, она… она будет против, - возразил Драко. - Дай, я сказал! – нервно рявкнул тот и попытался было коснуться ее, но тут же вскрикнул от адской боли. - Люциус! – Нарцисса вскочила, в ужасе глядя на них. – Драко… Драко, ЧТО это?! - Прах дракона, мама, - спокойно ответил юноша, с тоской глядя на то, как отец шипит от боли, - прах белого дракона. - Невозможно… - процедил Люциус, - или у тебя хватило наглости разорить фамильный склеп?! - Хватило. - Ты… Ты… Ты даже… даже не спросил меня! - Я – Малфой, и имею на это полное право! Ты сам рассказывал мне эту сказку и говорил, что своими предками следует гордиться. Я горжусь. Возрождаю древнейшие, тысячелетние традиции. Стоило только его отцу услышать об этом, как гнев, смешанный с долгим, почти каждодневным унижением и обидой вспыхнул в воспаленных серых глазах, и он закричал: - Убирайся! Если даже мой собственный сын не считает нужным сообщать мне о том, что он делает, как я могу называть себя Малфоем?! - Люциус, успокойся! Драко, он вовсе… — Именно это я и хотел сказать, Нарцисса! – он закашлялся, отталкивая от себя жену. – Ты разве не видишь, ЧТО он делает?! - Я делаю то, что необходимо делать, отец, - Драко выдержал его взгляд и тяжело вздохнул, - даже… даже если ТЕБЕ это не нравится. Извините. Мам, не… не расстраивайся. Я пойду… Он встал и, не глядя больше на родителей, поспешно покинул гостиную. Ему хотелось плакать, кричать, биться в истерике, но он не мог себе этого позволить, просто не мог. Он убеждал себя в том, что отец не ненавидит его по-настоящему, а лишь злится из-за проклятия и того, что ему приходится мириться сразу с двумя Лордами. Драко было больно и обидно, но разве он мог рассказать о своих настоящих планах больше, чем размытым намеками? Забежав в свою комнату, он запер дверь и остановился, тяжело дыша. Как только он остался один, слезы горечи хлынули потоком, и он тихо заскулил, пряча лицо в рукав. - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу всех! Так продолжалось долго. До тех пор, пока у него не заболела голова и он не начал задыхаться. Все напряжение, в котором он существовал, обрушилось на него гранитной стеной и теперь Драко хотелось просто заснуть и никогда не просыпаться в этом мире. Но и этого он сделать не мог, поэтому, чтобы хоть как-то утешиться и отвлечься, он лег на кровать и принялся разглядывать свою новую палочку. Ему было стыдно за то, что он позволил отцу ее коснуться, быть может, в надежде, что она признает и его. Но нет, дракон подчинялся лишь ему и не желал допускать к себе никого больше, по какой-то лишь самому ему ведомой причине. Драко вспоминал сказку. Старую сказку, одну из сотни, слаженных про волшебников древности. Ему мучительно хотелось верить, что чудо истинной магии вдруг исправит все, подарит ему знание о том, как спасти всех и распутать этот затянутый клубок, в который превратилась его жизнь, но ничего из этого не произошло. Он получил силу, получил уверенность, но все еще не мог понять, как этим распорядиться. «Поттер бы уж тысячу раз нашел выход, он бы понял, что делать с этим могуществом! Так почему я не могу так же?!» Ответа на этот вопрос по-прежнему не было. Лорд Воландеморт в задумчивости глядел перед собой, поглаживая Нагайну, покоившуюся на плечах. Его алые глаза жутко поблескивали в полумраке, однако Гриндевальда это скорее забавляло. - Что тебя так развеселило? - Ничего, - он усмехнулся, отпивая дорогое вино из бокала с монограммой «М», - размышляю о превратностях магии и о том, почему в тебе так много сходства со змеей. Крестражи никогда не были склонны превращать человека в зверя, разве что только в ходячего мертвеца. Так что ты еще умудрился с собой сделать, юноша? - Не смей так ко мне обращаться! - Тсс, - Гриндевальд прижал костлявый палец к сморщенным губам, - не нервничай так, мальчик. По сравнению со мной ты все равно непозволительно молод… Я спрашиваю – что ты сделал, Лорд? - Ничего, - чуть помедлив, бросил тот, - я… я не помню. - Так я и думал… - Геллерт вздохнул и задумчиво посмотрел в потолок, - утраченные воспоминания… Надо быть невероятно могущественным магом, чтобы сохранить с ними связь даже когда они много лет как вне твоего тела. - Хочешь сказать, что я недостаточно могуществен?! – лицо Воландеморта, искаженное ненавистью, обернулось к нему. - Я это и сказал, - его собеседник снова улыбнулся, - и ты не станешь таковым до тех пор, пока не найдешь способ стать Истинно Бессмертным, не нарушив при этом равновесия мира. Хотя вряд ли… Разве что только ты решишь отправиться за пределы Врат и познать всю магию другого измерения. - Пока это лишнее, - тот немного успокоился, - надо разобраться с мальчишкой… Он разбудил часть моей души, я почувствовал это несколько дней назад… Я не знаю, что именно он может увидеть и меня это… злит. - Нервирует, - поправил Геллерт, - продолжай. - Не имей я чести, то уже давно бы убил тебя! - Не убьешь. Я тебе нужен. - Лишь до тех пор, пока я не найду пророка! - А чего его искать? Он в Хогвартце и, вероятно, даже не подозревает о своей истинной сущности, впрочем, как и многие другие провидцы. Прикажи своим людям, которых ты, к слову, излишне запугал, чтобы они нашли его для тебя. Снейп… так, кажется, зовут этого мальчика? Очень многообещающий юноша, думаю, он бы вполне мог справиться с этой задачей… - Снейп? – Воландеморт задумался. – Да, пожалуй, Снейп бы мог… Он работал в Хогвартце все то время, пока я отсутствовал, потому назначить его директором школы будет весьма удобным решением… Однако, что, если он допустит ошибку? Я не могу терять время! С каждым месяцем мальчишка становится все сильнее, а я не желаю допустить того, чтобы ОН снова вернулся и попытался уничтожить все, что я так старательно пытался сохранить! - Да, это было бы неприятно, - согласился Гриндевальд, - но до тех пор, пока пророк себя не проявит, нельзя с точностью угадать его присутствие… - Если только не найдется кто-то, кто, вероятно, сможет заметить что-то… Как тот, кто учился с ним. Например. Драко, да… Скорее всего он в курсе всех слухов, которые ходили по школе, и если пророк проявил себя еще при Дамблдоре, то, вероятно имело место быть очень странное событие. - Что ты подразумеваешь под странным? - Что-то, что не вписывается в контекст. Это может быть что угодно, с прорицателями никак не угадаешь… Но, насколько мне известно, чаще всего это проявляется раздвоением личности и появление того, что называют «голосом». - Интересно… Что ж, быть может, спросим у мальчика? Вероятно, ему что-то известно об этом, если то, о чем ты говоришь, применимо в этом случае. Лорд Воландеморт медленно кивнул. А затем тихо позвал, натянув на лицо зловещую ухмылку. Драко возник на пороге, как всегда бледный и немного скучающий. Но Нагайна, до того спокойно лежавшая на коленях хозяина, вдруг яростно зашипела, чем вызвала у Темного Лорда немалое удивление. - Что случилось? - спросил он на парселтанге. - Дракон… - прошипела она, - дракон… - Что?! Что за чушь ты несешь?! Это всего лишь мой слуга, мальчишка Малфоев… - Новая палочка? – Гриндевальд пристально вгляделся в него. - Как вы узнали? – юноша сощурился. - Это единственное, на что Нагайна могла бы так отреагировать, - он усмехнулся и растянулся на диване, - похвастаешься? - Мне нет дела до него и его палочки! – отмахнулся Воландеморт. – Я позвал тебя для дела, Драко! - Какого? – зная, что в присутствии второго Лорда тот не будет уж очень активно срывать на нем свою злость, он тоже позволил себе сесть. - В Хогвартце есть кое-кто очень странный… Кто-то, кто обладает некой… силой, или даже скорее ведет себя неподобающим образом? Ты слышал что-нибудь подобное? - Много раз, - Драко не любил смотреть на него, поэтому скосил глаза на Нагайну, которая, дернувшись от его взгляда, снова зашипела, - вы говорите о Поттере? Он странный. Самый странный… из всех. - Я знаю! Но кроме Поттера? - Ну… есть еще грязнокровка из Гриффиндора… И… Точно, какая-то девчонка в Когтевране, говорят, она малость не в себе. Впрочем, как и все в этом факультете. - Ты что-нибудь еще знаешь? - Нет, - отрезал юноша, - только слухи. Главным образом я следил за Дамблдором, а не за идиотами, с которыми учился. - Что ж… - задумчиво протянул Лорд, - этого пока достаточно. Можешь идти. Юноша молча кивнул и поднялся. Он не совсем понимал, зачем Воландеморту понадобился кто-то из Хогвартца и что, собственно, тот хотел узнать у него. Все это время Драко был свято уверен в том, что Лорд ищет Книгу, запечатанную в Архиве Министерства, и Гарри Поттера, и что отвлекаться на что-либо еще у него попросту нет времени. Выйдя из комнаты, он раздраженно заскрипел зубами. Гриндевальд, мерзкий иссушенный Нурмергардом старик, больше похожий на скелет, лежал в мантии его деда и пил дорогое коллекционное вино его отца из фамильного бокала с серебряной монограммой, а ни он, ни Люциус, ни Нарцисса абсолютно ничего не могли с этим поделать. Юноше больше всего хотелось вернуться и ударить по его ссохшимся рукам, выбить из них бокал, выгнать его с дивана и вообще – из дома. Его и… Лорда Воландеморта. Внезапное чувство собственничества проснулось в нем и совершенно безумным, иррациональным образом пересилило страх. Как и любой Малфой, Драко всегда дорожил «семейными ценностями», и когда на них посягали, он готов был пойти на многое… на очень многое. И даже Темному Лорду не было позволено трогать то, что принадлежало ЕМУ по праву, чтобы сам Лорд не думал по этому поводу. Он услышал тяжелые шаги за спиной и коротко обернулся. Гриндевальд стоял, разглядывая его своим белым глазом, поблескивающим в полумраке коридора. - Что вам нужно? – Драко нахмурился. - Ничего. Лишь взглянуть на твою палочку. - Зачем? Вы уже отобрали у меня одну. - Не горячись, мальчик, - тот скрипуче рассмеялся, отмахиваясь от него, - думал, я не почувствую всплеск древней магии? Какое из родовых проклятий ты раскопал? - Никакое. - Что ж… можешь не говорить. Но хотя бы покажи. - Это приказ? - Можешь считать, что так. Он неохотно вытащил из рукава мантии палочку и протянул ее Геллерту. Тот мгновение изумленно на нее смотрел, после чего расплылся в кривой усмешке и пробормотал: - Все интереснее и интереснее… Оно начало сбываться, да… по всей видимости. - Что начало сбываться? – Драко тут же насторожился. - О, юноша, то, что ждало своего часа тысячу лет… Цикл подошел к концу и пришествие нового означает большие перемены. Впрочем, тебе рано еще знать о таких вещах. Неплохие кости… Твой дед? - Какое это имеет значение? - Для магии – очень большое. Будь осторожен… Такая сила вряд ли окажется по зубам даже взрослому волшебнику. Но я просто посмотрю, что ты будешь с ней делать, может, из этого выйдет что-нибудь занятное. С этими словами он отвернулся от Драко и, рассеянно глядя куда-то перед собой, скользнул вперед, растворяясь в дымке морока. От этих его появлений и исчезновений юношу всегда пробирала легкая дрожь и он неприятно морщился, зная, что второй Лорд может возникнуть перед ним в любую минуту. И снова он не смог остаться один – Нагайна, вероятно, посланная Воландемортом с какой-то определенной целью, проползла мимо. Раньше он тоже ее боялся, да и теперь иногда вздрагивал, когда она незаметно подкрадывалась к нему со спины. Огромная плотоядная змея, сожравшая на его памяти по меньшей мере двух маглов, не вызывала в нем ничего, кроме отвращения. Маленький Зевс, вежливый и весьма тактичный, для ползучей твари, вызывал в нем намного больше симпатии. Но теперь Нагайна не смотрела на него. Прижимаясь к стене, она стремительно двигалась, избегая попадаться его тени… И только теперь Драко обратил на это внимание. С той начало происходить что-то странное – на мгновение ему показалось, что она пытается наступить крестражу Лорда на хвост. В обеденном зале, как всегда, было пусто. Их семья больше не собиралась за одним столом, за исключением собраний Пожирателей. Но Драко не доставляло особого удовольствия смотреть на то, как змея ужинает преподавательницей магловедения – после такого принимать пищу в этом же месте было попросту невозможно. Его родители прятались в своих комнатах, не желая лишний раз сталкиваться с хозяином, в то время как их сын, вероятно, из чистого юношеского упрямства и заносчивости демонстративно ходил по всем комнатам, словно бы опасаясь, что без его присутствия дом окончательно забудет о том, кому он принадлежит. «В самом деле… Почему я должен прятаться в своем собственном доме, черт побери?! Почему какой-то несчастный старик, который должен был сгнить в темнице еще полвека назад, ведет себя так, будто это он здесь хозяин… а не я?» Окинув взглядом черный лаковый стол, он поморщился, но, преодолевая легкую тошноту от недавних воспоминаний, сел в его главе. На место Лорда Воландеморта. Немного подумав, он положил палочку рядом с собой. Неведомым образом она успокаивала его, словно старый друг, и, не знай он, что это всего лишь инструмент, он, вероятно, попытался бы с ней заговорить. Щелкнув пальцами, Драко негромко позвал: - Добби… Тот появился с легким хлопком и внимательно уставился на него. - Сэр… Хозяин звал Добби? - Да, звал. Принеси мне что-нибудь поесть. И достань вина, если наш гость, - это он произнес с особенной неприязнью, - еще не выпил его. - Хозяин… Добби хочет спросить… - Что? – закатив глаза, Драко устало вздохнул. - Сэр, эти волшебники… - Не твоего ума дело. - Но сэр… в доме творятся… жуткие вещи! Хозяин, ваш отец… - Я в курсе, Добби! Нет нужды напоминать мне о том, что здесь творится, если только у тебя лично нет никаких идей на этот счет! Ладно… просто… просто выполни уже мой приказ! Я чертовски устал за этот день и просто хочу наконец-то поесть! Он махнул рукой и проследил за тем, как домовик исчезает из зала. Безусловно, он тоже чувствовал влияние двух Лордов и было бы странно, если бы он не заметил того, что творят с его семьей. Добби был не самым лучшим домовиком и зачастую раздражал Люциуса и Драко своим своеволием, однако юноша прекрасно помнил то, как виртуозно Поттер управлялся с домовиками и как для него они совершали порой невозможные вещи. Ему было сложно представить, что это бесполезное жалкое создание способно хоть на что-то, но, с другой стороны, если уж однажды ему удалось спасти его отца от Азкабана, с подачи Поттера, то он вполне мог бы посодействовать ему снова… За этими размышлениями он не заметил, как перед ним на серебряных приборах появились еда и вино. Отец не разрешал ему много пить, но Драко в последнее время делал так много того, что родители ему обычно запрещали, что это даже вошло у него в привычку. Вероятно, сказывалось влияние Мальчика, который выжил. Вино было старое и крепкое, но после Поттера с его колдовским ромом и огневиски Малфой пил его даже не морщась. Он уже и не помнил, когда нормально ел в последний раз – все эти дни ему приходилось перебиваться тем, что приносил ему Добби в перерывах между собраниями Пожирателей, визитами к Лорду, отцу и матери, и просто проклинанием собственной паршивой жизни по несколько часов в день. Вскоре он понял, что черная лакированная поверхность стола его раздражает, впрочем, как и все довольно-таки мрачное окружение. Поэтому, взмахнув новой палочкой, он с удовольствием трансфигурировал белоснежную скатерть. Она врезалась в пространство неожиданным полотном света, разлившимся до самого пола, и это было настолько странно, что даже сам Драко на мгновение этому изумился, но тут же понял, что так намного лучше. В конце концов не было ничего странного в том, что он желал хоть как-то успокоить себя и, раздумав, решил, что так и оставит ее, по крайней мере до тех пор, пока не покинет зал. Через полтора часа, когда он выпил уже около бутылки вина и выкурил три, а может, даже четыре сигареты, размышляя о ситуации в Министерстве и собственном доме, ему невероятно, мучительно захотелось спать. Он устал и не хотел подниматься, готовый заснуть прямо так, на стуле, но все же, в отличие от Поттера, он получил хорошее воспитание и даже не мог помыслить о том, чтобы воплотить это свое желание в жизнь. Поднявшись из-за стола, он чуть пошатнулся, но на ногах устоял. Взмахнув палочкой, юноша превратил скатерть в снег, рассыпавшийся по черной, словно озерной глади и ковру, после чего направился в свою спальню. Подушка была приятно прохладной, и он с тихим стоном уткнулся в нее разгоряченным лбом. Драко заставил себя переодеться, чтобы хотя бы сохранить иллюзию хоть какого-то контроля над свой жизнью, и стоило ему только лечь, как, почувствовав сначала легкое головокружение, он почти сразу же провалился в тяжелый, беспокойный сон. Ему снились горы. Северные предгорья, как раз где-то неподалеку от Хогвартца. Там лежал снег, все было усыпано им, и только лес чернел угольными мазками вдалеке. Ему было холодно. Очень холодно. Так, что холод пробирал до самого сердца, не давая сделать даже вдоха. Палочки при нем не было, поэтому Драко лишь испуганно кутался в тонкую мантию, переминаясь с ноги на ногу до тех пор, пока не услышал за собой голос. - Значит, вот во что выродились мои потомки? Он резко обернулся и увидел… Человека. Высокий, бледный, с белыми, как снег, волосами и глазами такой пронзительной синевы, что в них физически больно было смотреть, он подошел к нему и поджал тонкую губу, по всей видимости, недовольный тем, что видел перед собой. - К-кто ты?! - А ты не узнаешь? Я тот, чей прах ты разбудил, неразумный отрок. - Т-ты?! Но… Но это был дракон! А не… - Я и есть дракон. Всегда им был. - Но это н-невозможно! – возразил юноша, стуча зубами от холода. – Н-невозможно! Д-драконы н-не м-м-могут с-становиться людьми, к-как и люди – д-драконами! - И это говорит мне тот, в чьих жилах течет кровь Нормандских Вейл и Белых Драконов? О, как же низко пали мои потомки… Неужели ты забыл о том, откуда пошел наш род и что мы из себя представляем? Впрочем, я чувствую это… В тебе не осталось почти ни капли той силы, которой мы владеем… И как ты еще сумел вызвать мой дух спустя… пятьсот лет? - Я… я не знаю! Мне п-просто н-нужна была новая палочка! – Драко чувствовал, что окончательно коченеет. - Палочка?! Всего лишь нужна была палочка… из моего сердца?! ПАЛОЧКА?! Человек закричал и от его крика, дикого, нечеловеческого, земля затряслась, и юноша упал, не в силах удержаться на не слушающихся ногах. И тут произошло то, к чему он не был готов. Вспыхнуло яркое пламя и из него показался огромный белоснежный дракон, настолько жуткий и пугающий, что Драко завопил, не в силах скрыть своего ужаса. Тот взревел и, распахнув крылья, способные, по меньшей мере, закрыть собою весь особняк Малфоев, ударил оземь передними лапами и в этот момент юноша проснулся. Он лежал в кровати с бешено бьющимся сердцем, мокрый от пота. Воспоминание о сне пульсировало в мозгу яркими вспышками, и он нервно сглотнул, переводя взгляд на белоснежную палочку, которую все еще сжимал в руке. Драко не понял практически ничего из того, что сказал ему человек из сна, потому что он был так напуган и поражен внезапным превращением, что запомнить слова далекого предка был уже не в силах. - Черт… о нет… - он вытер испарину со лба и моргнул, - какой… какой ужас… Инстинктивно он залез рукой под сорочку и вытащил оттуда медальон. Ему безумно хотелось отправить послание Поттеру, в надежде, что он-то, главный специалист по древним тайнам в его жизни, сможет с этим разобраться, но, немного обдумав это желание, он остановился, так и не раскрыв медальон. Что, собственно, он собирался ему сообщить? Что этим утром он получил самую могущественную палочку, после бузинной? Что он каким-то образом потревожил дух далекого предка, который, к тому же, оказался этому не рад? Что они, Малфои, вдруг оказались связаны с драконами и что, по всей видимости, все те сказки, которые ему рассказывали в детстве, оказались… правдой?