На пути к лучшему миру

Гарри тоскливо посмотрел на опустошенную вчера последнюю банку консервов, захваченных Грейнджер, и вздохнул. Прошло уже около двух недель с тех пор, как они засели в лесу Дин, и ему это полудикое существование уже порядком успело надоесть. Невилл до сих пор не вернулся, от Драко не было вестей — сам он боялся отправлять ему послания, не зная, при нем ли вообще медальон с портретом и не выдаст ли он друга этим неосторожным жестом. Поэтому все, что ему оставалось — это ждать и бродить по лесу в надежде, что ему удастся или что-то найти, или до чего-нибудь додуматься. Гермионе он так и не сказал про часы — на следующее утро после той ночи он сделал вид, будто не совсем помнит, что вчера произошло, и невнятно сослался на стресс и усталость. За прошедшее время они так и не продвинулись в расшифровке посланий Дамблдора, хотя посвящали этому почти все время. Впрочем, Гермиону, в отличие от Гарри, нахождение в лесу, казалось, нисколько не утомляло. Наоборот, все чаще она оставляла его в одиночестве и отправлялась бродить по лесу в облике большой кошки. Юноша вытащил из кармана последнюю сигарету и закурил. Есть хотелось неимоверно, но он не умел наколдовывать еду — только ром и воду. Он уже собирался попросить Грейнджер по возвращении, раз она так удобно может превращаться в хищника, раздобыть кого-нибудь относительно съедобного, но для этого сначала нужно было дождаться ее прихода. «Скоро середина августа… Полнолуние. Оборотни повылазят… Интересно, в этом лесу есть оборотни?» Никто ему не отвечал. Вздохнув, Гарри печально прислушался к тоскливым звукам пустого желудка и лег на траву, разглядывая розовое закатное небо. «Я такой голодный, что готов сожрать хоть стряпню Кикимера… Кикимер… Кикимер… Черт, а… а где он вообще? Что с ним случилось?» Гарри резко сел, взбудораженный внезапным воспоминанием. За всеми событиями, успевшими произойти с февраля, он совершенно забыл про старого домовика Блэков, который, вероятно, вполне мог остаться в живых после уничтожения фамильного дома. В один момент слизеринец почувствовал себя последним идиотом и тупицей — забыть про своего собственного слугу! Только он собирался выкрикнуть его имя, как тотчас же вспомнил про рунический круг, выставленный вокруг палатки — вряд ли бы он смог пропустить домовика, поэтому, осторожно выйдя за его пределы, он негромко позвал: — Кикимер… И тот возник с легким хлопком, как это обычно делают домовые эльфы, и раздраженно уставился на него. — Хозяин наконец-то вспомнил про Кикимера! Кикимер прятался от врага хозяина, как хозяин и приказал, но Кикимер не думал, что хозяин даже не удосужится справиться о бедном несчастном Кикимере, потерявшем свой дом! Что стало с моей госпожой?! Что стало с домом, который Кикимер поклялся охранять до конца своих дней?! У Кикимера остался лишь молодой хозяин, но и тот забыл про него! — Кикимер… — Гарри был так рад живому и целому домовику, что даже не обратил внимания на его недовольное брюзжание, — черт побери, ты все-таки жив! Прости, я совсем забыл, я кретин! Тупица! Я должен был вспомнить о тебе намного, намного раньше, может, тогда бы… Тогда бы все и не пошло наперекосяк… Черт… Ты… ты знаешь, что произошло? — Кикимеру неизвестно, что случилось где бы то ни было. Кикимер прятался, очень хорошо прятался. — Да… да, конечно… Ладно, здесь об этом говорить нельзя пойдем… Так, а что же делать с руническим кругом? Я ведь уже закрыл его и никто, кроме меня, Грейнджер и Долгопупса не сможет его пересечь! — Для слуги охранные заклятия хозяина не помеха, — проскрипел эльф, — я могу пройти за ним куда угодно. — Да? — Гарри моргнул и расплылся в улыбке. — Ну… тогда вот. И он, перешагнув через предел, с опаской покосился на Кикимера, который, впрочем, сделал то же самое без помех. — Зачем хозяин звал Кикимера? — Э… честно, я просто думал о том, что вот-вот сдохну с голоду и что твоя стряпня как раз оказалась бы кстати… Собственно, так я про тебя и вспомнил. И у меня сигареты кончились. — Кикимер понял хозяина, — старый домовик кивнул и, чуть поклонившись, исчез. — Вот я дурак… — простонал Гарри, — забыть про то, что у меня есть собственный домовой эльф! Через несколько секунд перед ним снова появился домовик, но на этот раз он сжимал в руках корзинку, видимо, добытую у каких-то добрых людей, выбравшихся на вечерний пикник неподалеку. Гарри с интересом заглянул в нее и, увидев тосты, джем, и холодную ветчину с сыром, радостно выдохнул. — Черт, Кикимер! Я тебе жутко благодарен! Ты даже не представляешь, как я счастлив тому факту, что ты все еще жив! Нет, ты не подумай, что только из-за… из-за этого, а вообще! Я… я ведь тоже очень скучаю по дому Блэка, и я рад, что хотя бы ты остался. Первые несколько минут он был занят поглощением тостов, но, не выдержав испытующего взгляда маленьких темных глаз на сморщенном уродливом личике, вздохнул и вкратце пересказал события последних месяцев. — Вот… так. И теперь мы ищем крестражи и артефакты. Компас, который Дамблдор выдал Грейнджер, привел нас сюда, но ничего больше так и не показал. Долгопупс полетел за новостями, и, мне кажется, еще не скоро вернется… Кстати, Кикимер, ты что-нибудь знаешь о крестражах? — Нет, Кикимер не знает, — тот потряс большеухой головой, — Кикимер несведущ в темных ритуалов волшебников. Кикимер знает только эльфийскую магию. — Да… наверное, знай ты, как уничтожить осколок души Реддла, то уже давно бы это сделал… Мы уже передумали все, что только могли, но так и не нашли ничего полезного. Пока, по крайней мере. Но все же если компас привел нас сюда, то, значит, что-то все-таки здесь можно обнаружить. Грейнджер вот уже больше недели рыщет по лесу, но так ничего и не нашла, я тоже… И от Драко нет никаких вестей… — Кикимер поможет хозяину, — проскрипел тот, — Кикимер выполнит любой приказ хозяина. — Знать бы еще, что приказывать… — Гарри грустно усмехнулся, — ну вот, еще один день подошел к концу. Тринадцатый день правления Тома Реддла… Она бежала по лесу, мягко касаясь земли подушечками лап. Тысячи запахов били в нос и сводили с ума, кружа голову. Ей нравилось уходить все дальше и дальше с каждым днем, постепенно растворяясь в этом живом и все еще диком пространстве. Лес был древним и живым — он дышал и говорил, и она слышала его таинственный шепот на древних языках. По началу Гермионе было страшно оставлять Поттера одного, но вскоре она поняла, что тот, по всей видимости, не чувствует того же, что и она — а именно этой странной древней магии, тончайшей паутиной пронизавшей каждый уголок. Быть может, это было из-за того, что она анимаг, или потому что она ведьма, а ведьмы, как известно, имеют особенную связь с лесами и землей. Что-то откликалось внутри нее и звенело натянутой струной, когда по ее загривку проходил прохладный ветер летней ночи, вздыбливая золотую шерсть. Она закрывала глаза и шла лишь по запаху, морща нос и чувствуя вибриссами каждый порыв воздуха. Сегодня ей особенно было хорошо — в ночь полнолуния белый диск, совсем круглый, заливал все пространство тонкими белыми снопами света, пробивавшими сквозь кроны деревьев. Гермиона на мгновение остановилась и прислушалась — ей показалось, что где-то далеко, в самой чаще леса она слышит нечто, смутно напоминающее пение. Моргнув желтым глазом, львица сорвалась с места и понеслась туда, почти бесшумно перепрыгивая через кустарники и узловатые корни деревьев. Слух не подвел ее — пение становилось громче. Вместе с ним она слышала звонкий женский смех, холодный и удивительно, нечеловечески мелодичный, больше похожий на переливы арфы и колокольчиков. Замедлившись, она начла красться, не желая потревожить тех, кто издавал эти божественные звуки. Песня привела ее к пологому склону узкой лесной речки, где в лучах лунного света плескались и играли четыре девушки… совершенно невозможной красоты. Без одежды, полупрозрачные, с кожей такой невероятной, идеальной белизны, что от нее слепило глаза, с длинными шелковыми волосами, покрывавшими их тела и утопавшими в хрустальных водах, они смеялись и хохотали, вплетая в волосы цветы, распускавшиеся под их взглядами. Гермиона застыла, не в силах перестать любоваться ими. «Кто это?» — пронеслось у нее в голове, и в этот момент одна из девушек, повернув голову, вдруг вскрикнула и отпрянула в сторону. — Кто ты? — нахмурив белоснежное лицо, она посмотрела прямо в глаза Гермионы. Мгновение — и из-за дерева вместо львицы показалась девушка с растрепанными каштановыми волосами, в потертых джинсах, сжимающая волшебную палочку. — Я… я Гермиона Грейнджер. В-волшебница… — робко пролепетала она, стыдясь своих грязных кед перед настолько прекрасными созданиями. — А… а вы… — Мы Фейри леса Дин. Зачем ты пришла сюда, дитя? — Я… — она никак не могла подобрать слова, не в силах отвести взгляда от мягко сияющих в ночном полумраке глаз, — я… я просто… я кое-что ищу, мы ищем… — С тобой пришли мальчик-ворон и мальчик-дракон… Вы принесли в наш лес темные чары… Фейри, поднявшись из воды, подошли к ней и обступили, с интересом разглядывая. — Мы не собирались причинять вам, или лесным созданиям вреда, мы… нас привел сюда магический компас, и я думала, здесь мы найдем то, что сможет их уничтожить! Уничтожить черную магию! Что-то вроде меча, или … или что-то вроде… Я ищу это вот уже много дней, и, быть может, вы что-нибудь об этом знаете? — Мы? Мы знаем многое, человеческое дитя. Мы живем в этом лесу вот уже полтысячи лет и охраняем его ото всех, в том числе и от вас, волшебников. Одна из Фейри наклонилась к Гермионе и, вдруг схватив ее за руку, зашептала: — Ты так чиста… Пойдем с нами, дитя… — Пойдем с нами… — еще одна Фейри пригладила рукой непослушные каштановые волосы. — Куда? — пробормотала Гермиона. Фейри, не ответив на ее вопрос, засмеялись и их звонкий хохот разлился серебряной трелью между дерев. Мягко, но настойчиво увлекая Гермиону за собой, они повели ее вглубь лесного массива, уводя все дальше и дальше от того места, где осталась их с Гарри палатка. Девушка поначалу пыталась сопротивляться, но неведомая, древняя и могущественная сила захватила ее и вот она уже брела в полусне, почти не разбирая дороги. Лунный свет кружевом падал ей на лицо, а Фейри пели и их сияющие руки гладили ее по волосам, заставляя забыть о том, кто она и что она вообще искала. Лес тем временем становился гуще и вот навстречу им вышел олень — склонившись перед прекраснейшими из созданий, он уступил им дорогу, но Гермиона даже не заметила его, почти усыпленная песней. Она не знала, куда ее ведут и зачем, но это уже не имело особого значения. Закрыв глаза, девушка шла, ведомая под руки древними существами — настолько же опасными, насколько и красивыми. Если бы она хоть раз обернулась, то увидела бы, что деревья смыкаются за ними и тропа, по которой они идут, растворяется, отрезая ее от мира людей. Если бы она нашла в себе силы очнуться, то поняла бы, что лес уж очень живо реагирует на их приближение — деревья говорят, и слова их, произносимые на древнем языке, различаются почти четко. Наконец, Фейри привели ее к подножию очень и очень старой каменной лестницы. Она уводила куда-то вниз, под корни могучего тысячелетнего дуба, кора которого от древности вся покрылась мхом. — Вниз… Вниз… — раздавались голоса Фейри над самым ее лицом и Гермиона лишь тихо прошептала: — Нет… мне надо вернуться… вернуться… Рон… — Оставь свои заботы, человеческое дитя… В нашем мире ты забудешь о них, как и обо всем остальном… — Куда… мы идем… — она пыталась открыть глаза, но холодные руки снова закрыли их, и она почувствовала, что веки наливаются свинцом. — В царство Фейри, дитя… — Что-то Гермионы долго нет… — Гарри уже почти засыпал, но его, к собственному удивлению, мучило беспокойство. Он сидел в палатке и курил, изучая сказки «Барда Бидля» в надежде обнаружить там что-то полезное, или вычитать подсказку между строк. Зевс уже давно вернулся и теперь дремал у него на плече, Кикимер же был занят наведением порядка — по всей видимости, это его успокаивало. — Хозяин беспокоится о мерзкой грязнокровке? — Беспокоюсь, — настороженно протянул Гарри, — видишь ли, эта девчонка наловчилась превращаться в огромную дикую кошку… И ведьма из нее неплохая, что странно. Но она еще никогда не задерживалась так… надолго. Уже почти два часа ночи, а ее все нет, хотя она ушла ранним вечером. Не знаю, могла ли она встретить Пожирателей, но… Черт бы ее побрал! Этот дурак улетел, теперь и Грейнджер исчезла! Черт знает, где ее теперь искать… Кикимер… Кикимер, не мог бы ты найти ее? Хотя бы попытаться? — Хозяин хочет, чтобы Кикимер искал грязнокровку? — тот поморщился и скорчил недовольную гримасу. — Пожалуйста! Хотя бы выясни, что с ней, и доложи мне, ладно? Если… если ее вдруг схватили Пожиратели или оборотни… или еще какая-нибудь нечисть, то не лезь сам, хотя… хотя если это произошло… черт, поторопись, я приказываю тебе! Кикимер уставился на него и, тихо выругавшись себе под нос, исчез из комнаты. Гарри нервно закусил губу и посмотрел на то место, где только что стоял домовой эльф. — Дура! Дура Грейнджер! В какое дерьмо ты успела вляпаться, мерзкая девчонка?! Домовика долго не было и слизеринец уже подумывал о том, что, вероятно, это действительно что-то серьезное и ему бы по-хорошему надо сматываться, пока не добрались до него. «Как они нас нашли?! Я не проникал в сознание Реддла, мы… мы были защищены! Нас никто бы не нашел! Никто! Как… что… что вообще могло случиться?!» «А тебе не приходило в голову, волшебник, что твой враг мог добраться до ворона? В отличие от тебя, он не умеет скрывать свои мысли и воспоминания» — Черт, Зевс, ты прав! Нет, какой же… какие же мы все идиоты, какой я кретин! Надо было делать все в одиночку! Он принялся бешено шарить по карманам, проверяя, все ли на месте. Палочка, часы, крестраж, мантия-невидимка… Гарри хотел было накинуть ее. Но потом подумал, что, может, все-таки лучше сначала дождаться слугу. Чтобы хоть как-то отвлечься, он сел на пол и закурил. Дым, который он вдохнул слишком резко, обжег горло, и юноша закашлялся, отплевываясь. — Кикимер не нашел грязнокровку, — отрапортовал эльф через полчаса, когда Гарри уже был близок к тому, чтобы окончательно потерять рассудок от тревоги, — но Кикимер знает, где она, хозяин. — И где же?! — рявкнул тот. — Ее увели Фейри. — Что?! Гарри застыл, тупо хлопая глазами. Несколько секунд ему потребовалось на то, чтобы осознать услышанное и, кое-как собравшись с мыслями, он спросил: — Какие… Фейри? Ты имеешь ввиду пикси? Или кого?! — Кикимер говорит о Фейри. О древних Фейри леса Дин, царствующих здесь с изначальных времен, — проскрипел домовик, — они не пустили Кикимера туда, куда увели грязнокровку. — Ты… черт, ты хочешь сказать, что это… настоящие Фейри? Те самые Фейри из легенд и преданий? — Да, хозяин. Кикимер советует хозяину оставить грязнокровку им и уходить отсюда как можно скорее — пока Королева Фейри не захотела повидаться с вами лично. — Что мне сделают какие-то Фейри? Я Темный Лорд, в конце концов! Конечно, дура Грейнджер с ними не справилась, но с какими-то лесными девчонками я уж разберусь… — Облик Фейри обманчив, — оборвал его Кикимер, — он могущественны, как и все волшебные духи. А еще мстительны и имеют привычку усыплять людей своими песнями, а потом забирать в свое царство, отбирая воспоминания. Ваша грязнокровка, хозяин, скоро станет одной из них — и тогда даже черная магия не вернет ее в мир людей. — Кикимер, ты сейчас серьезно?! — заорал на него Гарри. — Какое, к чертям собачьим, царство Фейри?! Что за тупые дурацкие сказки?! — Не стоит злить эти создания, хозяин, — возразил домовик, — они не любят, когда у них что-то похищают. — А мне плевать! — глаза Гарри сверкнули изумрудным огнем. — Неужели Фейри окажутся опаснее Василиска? Или дракона? Или Реддла?! Сомневаюсь! Тем более, что против мантии-невидимки им сложно будет хоть что-нибудь противопоставить! С этими словами он накинул ее… и тут же исчез. — Хозяин? — Кикимер обеспокоенно оглянулся. — Успокойся, я здесь, — Гарри высунул руку из-под мантии, но выглядело это так, будто она возникла просто из воздуха, — доставь меня туда… А с остальным я разберусь! Гермиона очнулась… среди цветов. Их было целое море, вся огромная поляна была усыпана ими, и они сияли, мягко поблескивая в полумраке голубоватым светом. Деревья вокруг нее уходили куда-то вверх, в густеющую тьму, и невозможно было разглядеть ничего дальше, чем простирался свет от цветов. Девушка поморщилась, пытаясь вспомнить, как она вообще сюда попала — последним, что она помнила, был бег по лесу на закате солнца и ничего больше. — Боже… Я…я где вообще? Она поднялась и, оглядев себя, сдула с плеча голубоватый лепесток. Вокруг не было, казалось, ни души, и это ее очень настораживало. Это был лес, безусловно все еще лес Дин, но какой-то совершенно другой, вовсе не тот, который она знала с детства и к которому она привыкла. Это был его истинный облик — древний, могущественный и… пугающий. Все здесь дышало магией и теперь Гермиона наконец поняла, что Поттер имел ввиду, когда говорил, что истинная магия имеет запах. Неописуемый, не принадлежащий ни живому, ни мертвому миру, больше всего похожий на то неуловимое нечто, что зависает в воздухе после раската молнии — здесь оно было повсюду. По ее спине побежали мурашки и девушка, сжав палочку, медленно пошла вперед. «Получится ли у меня трансгрессировать?» Девушка сосредоточилась, представляя палатку и как она появляется в ней… и ничего не произошло. Это место не пускало ее, не давало покинуть себя — по крайней мере, с помощью трансгрессии. «Мне что, теперь придется выбираться отсюда… Так?! Но почему! Почему я не могу трансгрессировать?! Трансгрессировать можно где угодно! Почему же здесь нельзя?!» Однако терять время было нельзя. Она хотела побыстрее выбраться отсюда, и, не размыкая губ, произнесла заклинание компаса. Палочка на ее руке дернулась несколько раз, пытаясь найти север, но вдруг застыла и из ее кончика вырвалась оранжевая искра — заклинание не сработало. Затем, хлопнув себя по лбу, она расстегнула вышитую бисером сумочку и, вытащив оттуда черную шкатулку, открыла ее. Черная стрелка компаса указывала вперед и показывала букву «Ф». Напротив белой же стрелки не было ничего. — Ну же… прошу, пожалуйста… Подскажи, где я и как отсюда выбраться! Это ведь тот же лес! Компас, словно услышав ее просьбу, завибрировал, и белая стрелка, совершив полный оборот, показала надпись: «Царство Фейри. Граница пространств» — Что… — Ты проснулась, дитя? Перед ней вдруг возникла невероятно красивая высокая женщина, за тем лишь исключением, что она была полностью зеленой. И лицо, и руки, и волосы, и глаза, и даже белки глаз и зубы — все было цвета молодой весенней травы. — Кто вы?! — Гермиона вздрогнула и направила на нее палочку. — Как я сюда попала?! Не смейте ко мне подходить! Вы… я читала о вас, вы — лесная Фейри?! Та лишь звонко рассмеялась, и от ее смеха у девушки по коже пробежал холодок. Но Гермиона вовсе не собиралась сдаваться так просто — мысленно сконцентрировавшись, она послала в Фейри заклинание… и ничего не произошло. Та продолжала смеяться, и с каждой минутой выражение зеленого лица становилось все более жестоким. — Твоя магия не поможет тебе здесь, в подземном царстве, дитя! Ты останешься с нами навсегда, и никто не найдет тебя, как бы ни пытался! Пойдем же, я представлю тебя Королеве! С этими словами она провела рукой над головой Гермионы, и девушка с ужасом поняла, что ноги сами несут ее куда-то вперед, совершенно отказываясь подчиняться. Она безуспешно пыталась применить хоть одно заклятие, но ее палочка словно не желала колдовать — лишь редкие искры вылетали из ее кончика. — Почему?! Почему?! Почему моя палочка не работает?! — Потому что мы больше не в мире людей, дитя. Мы в мире, который находится на Пороге и твоей палочке неоткуда черпать силу, — Фейри снова рассмеялась, — она здесь не более, чем часть дерева. — Зачем я вам?! Что вы со мной собираетесь сделать?! — Мы? Ничего. Мы покажем тебя Королеве, и она решит, оставить ли тебя, или взять твою жизнь. — Что?! Вы… вы что, собираетесь меня убить?! — Это знает лишь Королева, — Фейри задумчиво покачала головой, — оставь эти глупые мысли, дитя. Зачем тебе эта война? Оставайся в нашем прекрасном лесу, где всегда безопасно и куда не пройдет больше ни один из волшебников. — Но почему?! Я, конечно, читала о вас, но мне казалось, что Фейри уже давно исчезли… — Мы ушли из вашего мира и спрятались там, где нам не будет угрожать опасность от темных волшебников. У тебя чистая душа, дитя, поэтому мы захотели, чтобы ты осталась с нами. — А если я не хочу?! — возмутилась Гермиона, изо всех сил пытаясь остановиться. — А это имеет значение? — Фейри посмотрела на нее долгим, внимательные взглядом. Ее зеленые глаза были холодны и пусты, и в них, Гермиона заметила только теперь, не было отражений. Ни ее лицо, ни отблески призрачного света, ничто не возникало в этой бесконечной холодной глубине. Лес расступался перед ними, негромко потрескивая ветвями. Дорожка из светящихся цветов вела их куда-то вперед, и вскоре Грейнджер начала замечать, что из-за широких, покрытых синеватым мхом стволов выглядывают другие Фейри. Все они были божественно красивы, но у всех них глаза были такими же пустыми и неприятными, как и у той, что вела ее под руку. Гермиона поморщилась и снова посмотрела на свою палочку. В этот момент ее разбирала невероятная злость от того, что она, будучи, в сущности, весьма неглупой волшебницей, умудрилось попасть туда, где она практически никак не может себя защитить. «А если… Если я превращусь в львицу, смогу ли я отсюда сбежать?» — с опаской подумала она, разглядывая зеленые волосы своей спутницы. Но их было слишком много. Даже если бы ей удалось справиться с одной Фейри без палочки, она не была уверена, что сможет выстоять хотя бы против трех. Поэтому ей оставалось лишь повиноваться чужой магии, попутно обдумывая план, как бы выкрутиться из этой неприятной ситуации. Гарри оказался в самой чаще леса, там, где в черноту ночного неба уводили искривленные стволы старых деревьев. Он ухватил Кикимера за плечо и прошептал: — Где они? — Под землей, хозяин, — проскрипел тот, и юноше в его голосе явственно послышались нотки страха. — Ты… ты боишься их? Почему? — Потому что это ИХ лес. Если на поверхности их силы практически незаметны, то под землей все подчиняется им. Даже магия хозяина вряд ли справится с этим. — А твоя? Кикимер, ты ведь очень могущественный домовик! Ты… бы мог… — Кикимер не может! Кикимер не хочет! Кикимер не будет! — эльф замотал головой. — Фейри прогнали нас тысячу лет назад из лесов, они ненавидят домовых эльфов! — Что за бред! — Гарри нахмурился. — Ну что они могут нам сделать? — Много что… В этот самый момент кроны деревьев над ними протяжно зашумели и неясный шепот, пробирающий до самого сердца, прошелестел вокруг. Несмотря на злость и раздражение, Гарри вдруг стало не по себе. Лес, или нечто, жившее в этом лесу, было явно против того, чтобы они шли дальше. Он чувствовал это всем телом, словно бы прямо сейчас за ними наблюдали десятки глаз. — Конечно, а что я еще мог ожидать? Самый старый лес Англии, который еще помнит короля Артура и всю его свиту! Здесь вполне могли быть и оборотни, и вампиры… — Лучше бы это были вампиры! — заскрипел зубами Кикимер. — Лучше бы здесь вовсе никого не было! «Я чувствую силу истинной магии… — раздался в его голове голос Зевса, тоже, на удивление, встревоженный, — ее много, очень много…» «А что мне еще остается делать? Кто бы знал, что наша гриффиндорская дура так приглянется каким-то древним злобным тварям? Я в жизни бы не подумал, что Фейри еще можно встретить… в лесу! Мне казалось, они все вымерли давно…» «Такие существа не вымирают. Они или уходят, или их истребляют, но, вероятно, эти Фейри еще вполне себе живы и, по всей видимости, еще достаточно могущественны, чтобы околдовать волшебника. Будь осторожен…» — Кикимер, а чем они так опасны? — тихо спросил Гарри, осторожно продвигаясь вперед, сквозь заросли. — Фейри опасны своими песнями, хозяин. Они насылают сон и морок, которому не может противостоять никто. Даже волшебник. Им не подвластны сложные чары, но они могут запутать, заманить в ловушку, им нравится играть с людьми и похищать их… Крайне жестокие создания. Гордые и непредсказуемые, неуловимые, словно туман — и слишком красивые. — Похоже на описание сирен… — пробормотал юноша, — все это… все это напоминает какую-то совершенно дурацкую сказку! Откуда они вообще взялись? И на кой черт им Грейнджер-то понадобилась? Разве что они только ее сожрут… — Феи похищают магловских младенцев, и растят их, постепенно превращая в себе подобных, — пояснил Кикимер, — и молодых женщин тоже. Мы, домовые эльфы, избегаем встреч с Фейри, насколько это возможно. — То есть, ты не сможешь убить их? — Убить? Молодой хозяин не знает… Нет, Фейри нельзя убить… Если только не черной магией. — А ты ей не владеешь? — Домовикам не подвластны темные ритуалы волшебников, — тот мотнул головой, — поэтому они нас презирают. Потому, что мы служим вам, и Фейри ненавидят нас даже больше, чем людей. — Понятно… То есть, в случае чего, придется отбиваться авадой или… Или еще чем-нибудь похуже, — тяжело выдохнул Гарри. Лес не пускал их — юноша то и дело спотыкался о корни, тут и там возникавшие под ногами, и один раз даже чуть не упал. Кикимер, тихо ворчал, пригнув уши, и даже Зевс был напряжен сильнее обычного, Гарри чувствовал это по тому, как сильно сжимаются чешуйчатые кольца на его шее. «Не задуши меня!» «Прости… Но я не уверен, что нам стоит туда идти. Это место находится не в мире людей, и в отличие от изнанки Хогвартца оно не настолько миролюбивое…» «А что ты предлагаешь? Бросить ее там?» «Неужели ты успел привязаться к этой девчонке?» «Заткнись, Зевс! Не твое дело! Она мне… нужна! Да, зачем-нибудь точно!» «Какой из тебя Темный Лорд, если ты так легко поддаешься людскому влиянию? Зачем тебе рисковать собой ради этой магловской колдуньи? Ты бы вполне справился и в одиночку…» «Еще слово — и я завяжу тебя в узел, тварь!» Гарри злобно зашипел, раздраженный комментариями змея. Конечно, с одной стороны он и сам понимал, что глупо лезть неизвестно куда за Грейнджер, но, с другой что-то внутри него отчаянно протестовало против того, чтобы бросить ее, а самому сбежать, как последняя крыса. «И что я буду делать с Реддлом, если не справлюсь с какими-то Фейри? Я же волшебник, а не тупой бесполезный магл…» Наконец, они вышли на небольшую поляну, освещенную холодным лунным светом. Белый диск сиял на беззвездном небе, выхватывая из мрака очертания древних, сплошь спрятавшихся подо мхом ступеней, уводящих куда-то к корням могучего тысячелетнего дуба. Тот раскинул свои ветви, словно руки, и даже Гарри, не имевшему привычку трепетать перед могучими древними тайнами, захотелось поклониться ему — просто на всякий случай. — Это здесь? — спросил он Кикимера, крепче сжимая палочку. — Здесь. Высокий Двор живет под землей, на границе мира живых и мертвых. В мире Теней… Домовик стоял, со страхом взирая перед собой. Его мелко трясло, и юноша не мог его за это осуждать — здесь они были никем и их магия, магия волшебников, не имела больше власти. Но отступать было нельзя, поэтому Гарри тихо, но твердо произнес: — Кикимер… я приказываю тебе оставаться со мной до конца. Только посмей исчезнуть — и я прокляну тебя, понял? — Кикимер пойдет за молодым хозяином, — с неохотой проскрипел тот, — даже если хозяин хочет умереть. — Хозяин бессмертный. По крайней мере, для магии… — отрезал Гарри, — и у хозяина есть нечто, что, возможно, сможет нам помочь. С этими словами он вытащил из кармана золотые часы и повесил их себе на шею. Это успокаивало. Затем слизеринец подошел к ступеням и заглянул вниз. — Как туда попасть? — Путь закрыт, потому что Фейри не хотят нас туда пускать. Войти можно лишь с их позволения! — А кроме? Как взломать дверь в другой мир? — Это очень сложно… — проскрипел домовик. — Но ведь возможно? Кикимер… Ты ведь эльф, не так ли? Ты эльф… Ты много что умеешь… Ты ведь знаешь, как это сделать? — Кикимер не хочет…. — А я не спрашиваю, что хочет или не хочет Кикимер! — Гарри уже начинал злиться. — Если ты этого не сделаешь, то я сам найду способ открыть эту несчастную дурацкую дверь! — Хозяин умрет, если попытается это сделать! — домовик строго посмотрел на него. — Ладно… тогда я приказываю тебе! — Закройте глаза, хозяин, — с тихим вздохом произнес эльф, — Кикимер отведет вас. В этот момент Гарри почувствовал, как маленькая сморщенная ладошка ухватила его за палец и потянула куда-то вниз. Повинуясь этому, он пошел вперед, в надежде, что не оступится и не рухнет кубарем в эту глухую и жуткую пустоту. Они шли долго. Очень долго. Гарри даже показалось, что прошло около часа — все это время и Кикимер, и Зевс молчали. Ступени, казалось, уводили в самую глубь земли и если не мантия Смерти, то он бы не выдержал и от страха открыл глаза, чтобы увидеть, в какой ад они погружаются. Но отчего-то он знал, что этого ни в коем случае нельзя делать. Границы между мирами слишком хрупки и боятся взглядов, а он вовсе не хотел терять еще одну часть души. Вероятно, будь у них компас или деиллюминатор, дело продвигалось бы быстрее, но ничего, что было способно помочь с направление, у них при себе не было. Наконец Кикимер остановился и дернул Гарри за руку. — Хозяин может смотреть. Он медленно открыл глаза и в тот же момент почувствовал невыносимый, болезненный холод в сердце. Истинная магия была повсюду, она заполняла каждый атом и искрила в воздухе. Казалось, он стоит посреди реки и ее волны обтекают его со всех сторон, пытаясь сбить с ног. «Черт побери… — подумал Гарри, — дело дрянь…» «А предупреждал… — заметил Зевс, — здесь ее слишком много… Как и Фейри…» Юноша замер, плотнее закутываясь в мантию-невидимку, и огляделся. Вокруг был лес, его огромные деревья, намного больше тех, что были там, на поверхности, высотой в милю, не меньше, тянулись куда-то в самую черноту. В этом месте не было светил, так же, как и в мире Смерти, но время все еще текло, правда медленно, словно тягучий густой сироп. «Черт… Об этом-то я и не подумал… Время, конечно… Если это мир на границе, то здесь и со временем какая-то я чертовщина творится! Надеюсь, мы вернемся на поверхность не через столетие!» Он вытащил часы и открыл их. Стрелки, на удивление, все еще двигались, медленно, с трудом, но все же двигались. Выдохнув, он осторожно пошел вперед. У подножия деревьев раскинулось целое море цветов, и все они сверкали сотнями оттенков в холодном мраке. Светящиеся лепестки и листья покачивались от прохладного пряного ветерка и бросали на тропу сверкающую золотую пыль. Сталкиваясь друг с другом, они тихо позвякивали, рождая монотонный шум из множества трелей. Вскоре Гарри на глаза начали попадаться разные создания, знакомые, и не очень. Он заметил несколько пикси, вылетевших из зарослей куда-то к ветвям, затем мимо пронесся олень с тремя белыми глазами и одной ветвью рогов — он не увидел Гарри, как и все, кто населял это место. Мантия Смерти надежно скрывала его и Зевса от чужих глаз, поэтому волшебный народец видел лишь старого домовика, опасливо бредущего по лесу. Вдруг им навстречу вышли… Фейри. Гарри был свято уверен в том, что никогда в жизни не видел настолько прекрасных созданий, и чтобы не поддаться случайно их чарам, он прикрыл глаза, стараясь смотреть куда угодно, только не на них. Он даже не понял, какого они пола, лишь успел разглядеть их длинные золотые волосы и огромные, глубокие зеленые глаза. Те, впрочем, не распознали его присутствия и обратились сразу к домовику. — Как ты посмел вторгнуться в наши владения, раб человека? — Прошу прощения, госпожа, — Кикимер с удивительным для такого старого и сморщенного уродца изяществом поклонился, — меня послал мой хозяин за человеком, которого захотела Ее Светлейшая Воля. — Разве твой хозяин не знает, что те, кто приглянулся нам, остаются с нами навсегда? Неужели ты не сказал ему об этом? — холодно удивилось другое создание, по голосу смутно смахивающее на мужчину. — Мой хозяин очень юн, — Кикимер вновь виновато поклонился, — он не ведает о величии Светлейшей Королевы. Может ли этот эльф умолять об аудиенции? Мой хозяин желал бы знать последние слова человека, за которым меня послали. — Это решит Ее Светлейшая Воля, — кивнула Фейри, — ступай за нами, раб человека, мы представим тебя ко Двору. Кикимер вновь поклонился и Гарри передернуло. Конечно, Фейри были очень красивы и величественны, но его крайне раздражало то, что к ним домовик обращался явно с большим почтением. Однако возразить он ничего не мог — волшебный народ не должен был догадаться о его присутствии, поэтому ему оставалось лишь молча идти за ними.