На пути к лучшему миру

- КРУЦИО! Яркая вспышка осветила темную комнату и раздался вопль – отвратительный, болезненный вопль невыносимой боли. Лорд Воландеморт чуть склонился над двумя пожирателями, корчившимися у его ног в конвульсиях после пыток. Его взгляд был холоден, а голос скорее походил на скрежет. - Вы упустили их… УПУСТИЛИ ДЕТЕЙ! ВЫ, ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ, НАСЛЕДНИКИ ДРЕВНИХ МОГУЩЕСТВЕННЫХ РОДОВ, НЕ СМОГЛИ ПОЙМАТЬ ДЕТЕЙ, НЕ ЗАКОНЧИВШИХ ДАЖЕ ШКОЛУ?! Макнейр лишь попытался что-то невнятно пробормотать – от нервной перегрузки мышцы уже не слушались его, отказываясь открывать рот. Он мычал что-то невразумительное, видимо, пытаясь объясниться. - М-мой… м-мой лорд… - прошептал Торфинн Роули, с трудом поднимая на повелителя полный страха и ужаса взгляд, - всего м-мгновение… Они т-трансгрессировали… Эта чертова с-старуха… - Мне не нужны ваши жалкие попытки оправдать то, что вы не смогли справиться даже с детьми! С магловской девчонкой и ее дружком – предателем крови! Они даже не использовали непростительных заклятий, не сопротивлялись – а вы все равно их УПУСТИЛИ?! Как думаете, надолго ли хватит МОЕГО ТЕРПЕНИЯ, чтобы после ТАКОЙ ОШИБКИ оставлять вас в живых?! - Н-надолго? – с надеждой пробормотал Роули. - НЕТ! ОНО УЖЕ НА ИСХОДЕ! Он хотел применить еще одно пыточное заклятие, но понял, что уже достаточно. Вряд ли от слишком частого применения круциатуса его и без того не самые сообразительные подчинённые начнут делать свою работу хоть немного лучше. - Свободны! – рявкнул он и отвернулся, давая им возможность подняться и покинуть комнату, как последним крысам, волоча за собой прижженные хвосты. Это безумно утомляло его и отвлекало от по-настоящему важных дел, мешая сосредоточиться. У него оставалось очень мало времени, и на этот план он возлагал большие надежды. Поттер нашел способ взаимодействовать с частями его души и это ему не нравилось. Очень не нравилось. Если Дамблдор – он знал, что тот, вероятно, уже начал искать крестражи после его воскрешения, пытался их просто уничтожить, то вот от сошедшего с ума семнадцатилетнего мальчишки можно было ожидать чего угодно. Худшим вариантом по сравнению с уничтожением осколков его души было бы их воссоединение, и не в его теле. Одно дело – бороться с юным Лордом, но другое – с самим собой. Пожалуй, только этого он по-настоящему и боялся, потому что знал, на что он способен. План с могилой родителей был не самым превосходным за все его жизни, однако, зная, что может вытворить полный безумец, он не мог отказаться даже от малейшей возможности попытаться устранить его до того, как тот сломает еще одну печать. До него уже дошли слухи о вновь пробудившихся Фейри леса Дин – без Поттера, он был твердо в этом уверен, там не обошлось. Мальчишка причинял хаос и нес с собой крушение всех основ мироздания, нарушал все мыслимые и немыслимые законы - в том числе логики и здравого смысла, а самое страшное – он был почти неуловим. Ему в голову даже начала закрадываться мысль о том, что не владеет ли юнец мантией Смерти, которую он сам искал вот уже пятьдесят лет. Иначе попросту нельзя было объяснить, почему даже магии с трудом удаётся находить его следы. И при всем при этом, мальчишка научился закрывать свое сознание и сны, не теряя при этом связи с другими осколками. Лорд Воландеморт чувствовал это… Чувствовал слабые волны далекого резонанса его собственных частей, но почему-то не мог пробиться к ним, сколько бы не старался. Все это напоминало тот странный момент, когда мальчишка исчез – вместе с осколком его души. Сознание, расколотое между миром и тем, что лежит дальше, испытывает при этом нечто даже более неприятное, чем круциатус. Поэтому он не мог позволить себе охотиться на него лично. Враг мог заметить его, и скрыться прежде, чем он сам обнаружит его. До тех пор, пока Книга и ее тайны не окажутся у него в руках, о личной встрече с Поттером не могло быть и речи. Лорд окинул взглядом пустую комнату. Он не включал света, поэтому в ранних осенних сумерках она выглядела тёмной и неуютной. Взмахнув палочкой, Лорд зажег огонь в камине и, подумав, опустился в высокое кресло, тут же появившееся за его спиной. Все чаще он чувствовал усталость. Змеиный яд, питавший его магически сотворенное тело, имел побочные эффекты – при приближении зимы ему хотелось спать. От холода у него портилось настроение, сильнее, чем обычно, и он становился раздражительнее – так же, как и Нагайна. Безусловно, это не помешает ему добиться поставленной цели, однако он уже начал задумываться о том, а не сделать ли что-нибудь со своим телом. - Гриндевальд, - прошипел он, зная, что старик его услышит, в какой бы части дома не находился. Некоторое время было тихо. Лишь дрова чуть слышно потрескивали в камине. Затем вдруг раздался громкий треск открываемой защелки и окно, зазвенев ударившимся о стены стеклом, распахнулось, впуская сырой ветер. - Обязательно вламываться вот так? – зашипел он, морщась от холода. - Я как раз слушал эти изумительно мелодичные вопли ужаса под твоим окном – неужели ты так жесток, что заставишь старика обходить вокруг все поместье, чтобы войти к тебе через дверь? – как всегда с непередаваемым сарказмом в голосе ответил Геллерт, с хрустом подтягиваясь и садясь на подоконник. - Мог бы и просто появиться. - О, растворяться в тумане, безусловно, очень эффектно, но несколько скучно. Я предпочитаю разнообразие. И потом, я так долго мечтал вылезти в окно своей тюремной камеры, что не могу отказать себе в этом удовольствии. Он спрыгнул на пол и закрыл окно, с наслаждением разглядывая недовольную гримасу Воландеморта. - Мерзнешь? – почти участливо спросил он. - Нет, - процедил тот. - А я вот мерзну, - усмехнулся Гриндевальд, и, сотворив себе второе кресло, с удовольствием в него опустился, - скоро Хэллоуин, наш профессиональный праздник. - Профессиональный? - Да. Ночь, когда вся нежить выходит на прогулку… День вампиров, оборотней, дементоров, ведьм и колдунов… И чернокнижников. А когда-то единственная ночь, в которую можно было нарушить Статут о секретности… - Знаю, - Лорд Воландеморт поморщился, - у вампиров намечается бал. Соберутся все семьи, и, думаю, стоит туда явиться, раз уж я заключил договор с их предводителем. - Для того, кто ненавидит маглов, ты проявляешь много терпимости к нелюдям, - хмыкнул Геллерт, призывая себе кубок горячего вина. - Я не ненавижу маглов… По крайней мере, уже, - с удивительным для себя спокойствием ответил Лорд, - я лишь считаю их самыми опасными и наименее разумными из всех существ. Знаешь ли ты хоть один случай, когда вампиры, оборотни, или, на худой конец, домовые эльфы, пытались уничтожить мироздание? Или волшебники? Ни одна из магических войн не была настолько разрушительна, чтобы от нее оставалось выжженное пепелище и отравленная на столетия земля! - Да… я, кажется, о подобном слышал… Магловское химическое оружие? - Ядерное. Ядерное оружие… Ни один из самый темнейших ритуалов не сравнится с ним! Ядовитый огонь, за доли мгновения уничтожающий все на своем пути, способный, при глобальном ударе, уничтожить пол континента! И ТАКОЕ оружие находится в руках у тех, кто сжигал ученых и просто образованных людей лишь за то, что истина не укладывалась в рамки их лжи! Те, кто не способен учиться на собственных ошибках, эти мелочные, жалкие и глупые создания…. Они, словно животные, которые не могут отвечать даже за самих себя! Я до сих пор не понимаю, КАК волшебный мир мог допустить это?! Почему никто не вмешался?! - Иногда я и забываю, какой ты идеалист-романтик… - вздохнул Гриндевальд, задумчиво глядя в огонь, - впрочем, могу тебя понять… Сам таким был. Желание уберечь мир, который катится прямо в ад… Вернуть все на круги своя, к изначальной точке… Невозможно. - Невозможно… Я слышу это все время! – холодно прошипел его собеседник. – И только лишь из-за этого я должен отказываться от власти? От своих планов? Невозможно допустить раскола пространства или сожжения мира. И для этого у меня почти не осталось времени… - У Лорда Времени нет времени! – Геллерт хрипло расхохотался. – Какая ирония! - Я бы не шутил так на твоем месте, - с явным намеком заметил Воландеморт, - в этом доме ты лишь по моей воле. - Сомневаюсь, - бесстрашно усмехнулся тот, - не стоит забывать о Малфое. - Люциус уже давно не хозяин ни этого дома, ни собственной судьбы! – отмахнулся он. - А я и не о Люциусе говорю, - повел плечом старик, - впрочем, ты же здесь главный Лорд. Все в твоей власти… - Вспоминай об этом почаще, - его голос чуть потеплел. - Не беспокойся, я вполне способен отбить парочку пыточных проклятий. Но мы оба знаем, что меня твои угрозы в основном не касаются – я ведь не клялся тебе в верности. Впрочем, как и кому-либо еще. - Мы отошли от дела, старик. Мне нужны твои знания о Втором Даре Смерти. - Воскрешающий камень? – заинтересованно уточнил Гриндевальд. - Да. Когда-то, кажется, он принадлежал мне, но я это очень смутно помню. - Интересно… Мы с Альбусом искали его очень долго, почти… двадцать лет, – Воландеморта передернуло от того, с какой спокойной интонацией было произнесено имя бывшего директора, - но так и не нашли. Как же он попал к тебе в руки? И что с ним стало потом, ведь теперь, вероятно, ты им не владеешь? - Он был частью моего наследства, - уклончиво ответил тот, - это все, что я помню. Кажется, это было как-то связано с кольцом… Или с медальоном. Но я не совсем в этом уверен. Возможно, пока я отсутствовал явно в мире живых, Дамблдор сумел до него добраться, хотя мне бы хотелось надеяться, что судьба не настолько меня ненавидит. - Надежда – глупое чувство, - философски заметил Геллерт, - да… Раскол души на такой долгий срок и отделение частей от тела не самым лучшим образом сказываются на твоей памяти… Но теперь мы знаем, что камень хотя бы не покинул пределов страны. Кстати, зачем он тебе? Насколько мне известно, поднимать мертвецов ты вполне можешь и собственными силами. - Прежде, чем я скажу, хочу, чтобы ты ответил мне: может ли воскрешающий камень вернуть к жизни то, что, скажем так, не является ни полноценно живым, ни мертвым? Некоторое время старый волшебник задумчиво глядел перед собой, перебирая, как бусины, информацию столетней давности. Альбус тайно занимался поисками воскрешающего камня, Геллерт знал это, и, зная также характер своего бывшего любовника, он не слишком сомневался в том, что тот нашел-таки то, что искал. Но о самих свойствах камня ему было известно немного – о палочке намного больше, ведь все же когда-то он владел ею. Гриндевальд знал содержание легенды и несколько самых популярных интерпретаций, также в своих странствиях он насобирал множество легенд и мифов о подобных предметах, либо могущих оживить человека, либо вернуть его душу из-за грани мира. Однако в отличие от них, камень был реальным и, вероятно, его свойства не ограничивались банальным воскрешением. Работая с палочкой, он выяснил, что у настолько могущественных артефактов может быть больше способов применения, чем можно представить. Кроме того, раз камень существовал в мире живых и имел явный отпечаток Смерти, как и все, что было порождено ее магией, его по этому следу можно было отследить… Как и саму палочку. Возможно даже, как и мантию-невидимку. - Неужели ты ничего не знаешь? – нетерпеливо спросил Воландеморт. - То, что я знаю, и чего не знаю – имеет бесконечно малое значение в этом вопросе, - раздраженно бросил его собеседник, - но мне пришла в голову кое-какая мысль. - И какая же? - Так называемая Магия Смерти очень отличается от магии этого мира. Она затрагивает изначально другие материи и ее след обыкновенно… очень явный. Это можно понять по тем существам… - он нахмурился, вспоминая. - Фестралы, - подсказал Темный Лорд. - Да, именно… В свое время я читал, что их магический след не похож ни на один из тех, что известен европейским волшебникам, по крайней мере. Воскрешающий же камень, или камень Некроманта, или Камень Смерти, называй как угодно – заряжен этой магией на тысячи лет вперед. Следовательно, и след в ткани мироздания он должен оставлять… весьма заметный. - Я понял, к чему ты клонишь… - задумчиво кивнул тот, - если найти нужное заклятие, можно отследить его. - Да. Думаю, Старшая Палочка может значительно в этом помочь. Осталось только найти соответствующее заклятие или ритуал, не обязательно связанный конкретно с Дарами Смерти. Как ты понимаешь, таких вещиц по миру предостаточно, поэтому подойдет почти что угодно. - И где же это достать? - Угадай. - Книга… - устало прошипел Лорд Воландеморт, морщась от недовольства, - все упирается в эту чертову рукопись! - Кто же виноват, что британские маги утратили почти все упоминания и подробные описания хоть сколько-нибудь приличных темнейших ритуалов. Некромантия – древнейшее из искусств, однако у вас оно позабыто уже… Около пятисот лет? - Больше, - тот совсем помрачнел, - я был в Архиве Министерства, там есть кое-какие сведения… Но ничего практического. И не древнее пятнадцатого века. - Нужно древнее. Намного, намного древнее. Пятитысячелетней давности, желательно. Кстати, к вопросу о Книге. Как продвигаются поиски? - Северус сообщал позавчера, что нашел кое-какие следы и сейчас пытается точно вычислить ребенка, не привлекая подозрений. Но меня раздражает его медлительность! - Не волнуйся. Скоро Хэллоуин, а затем множество других позабытых языческих праздников… Вероятно, она сама себя выдаст, потому что только опытный Пророк может управлять влиянием на себя истинной магии. - Лучше рано, чем поздно! Пока я не добрался до Книги и не изучил ее во всех подробностях, я не могу даже встретиться с мальчишкой лично! Не говоря уже обо всем остальном! - Да, это будет весьма затруднительно… Но в остальном твоя работа продвигается успешно. Что ваше Министерство? - Почти полностью под контролем. Вероятно, члены Ордена Феникса не одобряют нынешней политики, но в данных обстоятельствах они бессильны, тем более – без Дамблдора. - А лозунги не слишком громкие? – с иронией заметил Геллерт. – «Комиссия по учету магловских выродков…» Звучит… - Звучит неприятно, согласен. Забавно, что в итоге я оказался вынужден прибегнуть к методам тех, кого когда-то ненавидел. - Узнаю почерк Третьего Рейха… Удивительно, до чего себя могут довести маглы. Хотя как красиво начиналось… - Уверен, ты приложил к этому руку. - Приложил, - самодовольно усмехнулся Гриндевальд, - еще после Первой Войны я знал, на что они способны. Конечно, особых проблем с Европой не возникло – здесь хватало моего влияния. Я рекомендовал в свое время им не соваться на Восток, откуда сам когда-то с трудом унес ноги, но… Как ты можешь представить, к тому времени Адольф считал, что вполне может обойтись и без меня. Некоторые немецкие колдуны, кстати, были на его стороне. Вероятно, он так и не научился видеть настоящей разницы между волшебниками. А зря… Те, с кем им в итоге пришлось столкнуться на Востоке, не особенно с ними церемонились. - Все вспоминаешь свой неудачный поход? – прошипел Воландеморт. - Такое не забыть… - вздохнул старик. - Бомбы, летящие на Лондон, тоже, - тот скривился, - но, впрочем, я уже перерос этот страх. Маглы оказались слишком слабы, чтобы справиться с собственной машиной власти… Без магии это действительно почти невозможно. Потом до меня долетали слухи об их так называемых концлагерях. По сравнению с этим моя политика в отношении грязнокровок – сплошное милосердие! Я ведь даже не устраиваю их в Азкабан, не сжигаю заживо! Всего-то отбираю палочки, чтобы избежать массового сопротивления! - А пытки? - В основном показательные. - холодно ответил Темный Лорд. – Думаешь, удалось бы мне достичь того, чего я достиг, одними лишь уговорами и подкупом? Я ведь пытался избрать путь политика. В начале шестидесятых мне это с блеском удавалось, однако в конце концов я понял, что если не обращусь к радикальным мерам, то попросту завязну в этом бесконечном клубке идиотов, которым выгодно, чтобы все оставалось на своих местах. Даже если это грозит полным разорением магического мира. Кровью, пытками и страхом мне удается добиваться гораздо большего в быстрые сроки. С учетом того, что на моей стороне и под моим началом – сильные мира сего, или те, по крайней мере, кто себя к таковым относит. Смог бы Люциус, к примеру, хоть когда-нибудь сделать то, что сделал я? Впрочем, нет, он слишком молод. Возьмем его отца. Я неплохо знал Абраксаса, он был весьма неглупым волшебником… Но его не интересовало почти ничего, кроме денег и сбережения фамильного состояния. Если бы ради этого ему пришлось тесно сотрудничать с маглами, он бы с легкостью преступил через свою гордость. Остальные тоже так или иначе не обладают в полной мере теми качествами, которые необходимы. Страх – прежде всего. Затем – смирение. Потом привыкнут к новому порядку и наконец-то вспомнят, кто они есть. А после этого уже можно будет говорить о том, чтобы начинать экспансию на материк. - Какой ты осторожный и последовательный, - усмехнулся Геллерт. - Пророчества значительно ограничивают меня. Тем более, я не могу оставить Англию без присмотра до тех пор, пока Поттер находится в этом мире. - А вариант убить его не рассматриваешь? - Рассматривал. Но мальчишка быстро вычислил тот метод, который я избрал для достижения бессмертия, даже смог его несколько… усовершенствовать. Он слишком быстро учится. Настолько, что это меня бесит. – его голос был спокоен, но в глазах сквозила такая ненависть, что языки пламени в камине вспыхивали втрое ярче от его взгляда. Нагайна двигалась по дому. Она была голодна, но пока от Хозяина не поступало приказа о еде. Ей это не нравилось. В доме, в котором они жили, была еда. Но ей было запрещено к этой еде прикасаться. И это злило. Там, где они находились раньше, было проще. Там было пыльно и грязно – эта грязь иногда пачкала ее красивую блестящую чешую, но там можно было хотя бы перебиваться крысами и прочими мелкими созданиями. Здесь же крыс не было. Изредка ей разрешалось съесть тех, кто очень аппетитно пах страхом, но не обладал Силой. Но в последнее время их было меньше, чем обычно, и у нее почти кончалось терпение. Хозяин пообещал ей, что вскоре они смогут отправиться на охоту, но до тех пор она не может ничего сделать. В темном коридоре было тепло. Теплее, чем за пределами дома. Она ползла, зная, что некому ее потревожить. Бесшумно отворилась одна из множества дверей и оттуда вышла женщина – мать этого дома. Заметив ее, она вздрогнула и ее запах в мгновение сделался невероятно притягательным. Терпкий и насыщенный, запах нервного страха. Но Нагайна знает, что нельзя. Сейчас, по крайней мере. Поэтому она ползет мимо замершей женщины, разочарованная и недовольная. Дальше по коридору, в холл. Теперь там ковер, по которому скользить удобнее, чем по гладким, почти зеркальным плитам. Ей нравится. Она чувствует свое превосходство. Вдруг она услышала шаги. Тяжелые, неприятные шаги. Все ее существо подобралось – она уже сталкивалась с ЭТИМ и не желала повторять этот неприятный опыт. Ей было странно, почему ее Хозяин не замечает драконьей тени, неотступно следующей попятам за ребенком. Тот когда-то боялся ее, так же, как его отец. Он дрожал, когда она проползала мимо него и ей нравилось его пугать. Это было забавно. Хозяина его страх веселил. Но теперь все изменилось. С тех пор, как он стал драконом. О, она чувствовала это, как никто другой. Тяжелые шаги Старшего, который не желал видеть ее в своем доме. Пока у него не хватало сил, чтобы противостоять ее Хозяину, но вот сама она находилась в опасности. Его тень не любила ее и при случае всегда старалась напомнить, что этот дом принадлежит вовсе не ей и Нагайне нечего было противопоставить – против желания дракона ее слово не значило ничего. Поэтому ей оставалось лишь замирать в тени и надеяться, что ребенок ее не заметит. Потянуло холодом. Казалось, он был чем-то раздражен. Легкая изморозь появлялась под его шагами на ковре и мгновенно таяла, лишь чуть намочив ворс. Тень шла следом, охраняя его. Незримая, неосязаемая, но очевидная для всех, кто обращал на ребенка хоть сколько-нибудь внимания. Драко шел к одной из бывших гостиных, туда, где обосновались Лорды. Воландеморт вызвал его, хорошо, что хотя бы мысленно, а не используя метку. Тот оторвал его от чтения, и юноша злился – после разговора с Гриндевальдом он почти не вылезал из семейной библиотеки и зачастую даже ел там, несмотря на недовольство матери. Она считала это дурным влиянием Того, о ком упоминать нельзя – Драко невероятно забавлял тот факт, что и Поттеру теперь придумали дурацкое прозвище – но он вполне успешно объяснял это тем, что так ему удобнее. По пути он почувствовал, как его тень дернулась куда-то в угол, вероятно, запугивая бедную Нагайну. Драко был не очень доволен этим, так как знал, что змея один из крестражей, и к тому же рассказывает своему хозяину обо всем, что происходит. Теперь юный Малфой даже радовался тому, что Воландеморт настолько зациклен на самом себе, что до сих пор не заметил тех изменений, которые происходят. Безусловно, он пытался скрыть это всеми доступными способами, но контролировать дух палочки оказалось сложнее, чем он рассчитывал. Масла в огонь подливал и бывший любовник директора – своими двусмысленными намеками и ехидными замечаниями. Но, до тех пор, пока у того не было явных доказательств, можно было делать вид, что он попросту не понимает того, о чем ему говорят. Остановившись у двери, он услышал тихие голоса. Гриндевальд что-то объяснял Темному Лорду и тот, кажется, возражал. Юноша вздохнул и трижды постучал. - Входи, Драко, - на удивление спокойно прошипел Воландеморт. Он вошел внутрь и подошел к ним, туда, где к камину были повернуты два кресла. Разговаривать с другого конца комнаты, как это обычно делали все остальные Пожиратели, не до такой степени закаленные безумием Поттера, было весьма неудобно. - Как твои успехи, мальчик? – поинтересовался Геллерт. - Я прочел «Темные искусства» Элвина Жестокого, и как раз приступил к изучению того латинского справочника, где достаточно подробно классифицируются жертвоприношения и их практическое применение. - Это будет тебе полезно, - зловеще усмехнулся Воландеморт, поворачивая к нему свое омерзительное лицо, - я как раз хотел сообщить тебе, что ты удостоен чести сопровождать меня на Балу. Иэрет Алый желает видеть меня и моих людей, тех, кто не побоится прийти, в ночь Хэллоуина. - Бал вампиров? – Драко нахмурился, вспоминая то, что успел услышать о таких мероприятиях. - Боишься? – тот пристально посмотрел на него, но юноша не дрогнул. Лишь медленно покачал головой и произнес: - Это на всю ночь? Я ложусь спать довольно рано… Надо запастись бодрящим зельем. И вдруг Воландеморт разразился высоким, неприятным смехом, от которого просто хотелось спрятаться, как от пытки. Он усмехнулся и прошипел: - Принятие метки хорошо повлияло на тебя, Драко. Неужели все, что тебя интересует – это длительность? Там будет больше тысячи вампиров, и много крови, соответственно. Не каждый может спокойно на это смотреть. - Я не страдаю малодушием, - отрезал он, - я волшебник. А они низшие создания. Было бы глупо их по-настоящему бояться, Милорд. - Что ж, тем интереснее будет смотреть на тебя, когда ты увидишь это воочию. - Могу ли я задать вам вопрос, Милорд? - Задавай, - милостиво кивнул тот. - Кто еще будет вас сопровождать? - Долохов и Нотт. Не стоит искушать почтенного Иэрета слишком большим числом живых. - Я понял ваш приказ и почту за честь сопровождать вас, Милорд. - Драко поклонился и Воландеморт, почувствовав внезапный прилив холодного воздуха, поморщился. - Будь готов к трем часам до полуночи. А теперь можешь возвращаться к книгам. Он кивнул и, неспешно развернувшись, зашагал к выходу. Мельком бросив взгляд на неприютные голые стены, он подумал о том, какая же все-таки раньше здесь была чудесная гостиная – одна из любимых его матерью. Выйдя за дверь, юноша тяжело выдохнул. Вампиров он не любил и не уважал, и добровольно идти на бал кровавого обрядового пиршества в компании Темного Лорда не входило в его планы. Но выбора у него, как водится, не было, поэтому оставалось за оставшиеся дни подготовиться как можно лучше, прежде всего – морально. Виды пыток, страданий, крови, трупов и прочего кошмара все еще не вызывали в нем удовольствия, но ему нельзя было терять лицо, ни перед Воландемортом, ни перед старшими Пожирателями. Отец Нотта относился к нему с некоторым пренебрежением – они с Люциусом, будучи аристократами, одинаково ненавидели грязную работу и с одинаковым рвением пытались продемонстрировать свою верность Лорду, в надежде занять более выгодную позицию и избавить себя от необходимости самостоятельно заниматься пытками и кровавыми расправами. Да, они в одинаковой степени были лживы и лицемерны, и поэтому переносили друг друга с трудом, предпочитая сталкиваться как можно реже. Тео был таким же, как отец, и не будь на их факультете Поттера, из-за которого Драко чаще жалели, то они бы непременно стали соперниками. Антонин же, из неофициального списка «низших» Пожирателей Смерти, тех, кому как раз-таки поручали все то, что вызывало у старой аристократии приступы тошноты и мигрени, вовсе не воспринимал наследника Малфоев всерьез – в первую очередь из-за возраста. Его, как, впрочем, и всех остальных, крайне раздражал тот факт, что Лорд вдруг стал относиться с такой лояльностью к какому-то, по их мнению, мальчишке, который этого даже не заслуживал. Ни один из них не знал, какой ценой было заслужено это доверие и ЧЕМ он рисковал, каждый раз глядя Воландеморту в глаза. Драко никогда не был жесток и не одобрял настоящей жестокости, его мутило от вида крови, он не выносил чужих криков боли и отвратительных зрелищ пыток, ему каждый раз хотелось просто закрыть глаза и выстрелить себе в голову, лишь бы НЕ ВИДЕТЬ этого, но он не мог. Ему приходилось делать вид, что это НОРМАЛЬНО, то, что он видит, что эти корчащиеся под палочкой того, кому он служит, люди – всего лишь НЕОБХОДИМОСТЬ. И он почти этому научился. Лишь иногда только, когда становилось совсем плохо, он позволял себе закатывать глаза. Он знал, что ему предстоит видеть. Он знал, что нужно будет найти в себе мужество смеяться вместе с безумным убийцей и теми, кто отчаянно пытается заслужить доверие Темного Лорда. Но это не нравилось ему. Было противно его природе. В отличие от отца, он не был настолько гибким. А теперь, после обретения наследия, стало еще хуже. В нем проснулась почти упокоенная гордость и злость. Проснулась в самый неподходящий момент, и сдерживать их было очень и очень тяжело. Притворяться таким же беспомощным, каким он был еще недавно. И делать вид, что он действительно уважает Лорда Воландеморта, при этом не смея закрывать глаза на то, что было ему ненавистно. … Ему вновь снился этот сон. Он не ожидал увидеть его. Но был рад. Ему безумно хотелось поговорить хоть с кем-нибудь кроме матери и двух Лордов, и призрак далекого предка, ставший для него утешением, идеально для этого подходил. Драко уже научился не мерзнуть – загадочным образом холод теперь преследовал его везде, куда бы он не пошел, и хоть это до сих пор вызывало в нем бесконечное множество вопросов, он понял, что это не самый плохой из побочных эффектов. Хотя элементальная магия считалась давно утраченной, он все же имел о ней смутное представление, поэтому быстро успокоился, поняв, почему теперь, когда он особенно сильно злится, пространство вокруг начинает медленно замерзать. Вокруг был снег и черные холмы, покрытые редким лесом. Ветра не было, как в прошлые разы, и снег падал с белого неба мягкими хлопьями. Драко начал оглядываться в поисках прадеда, но того нигде не было. Вздохнув, он побрел вперед, переступая через невысокие сугробы. Идти долго не пришлось. Поднявшись по отлогому скосу холма, он вдруг увидел за ним широкое замерзшее озеро, у которого что-то смутно шевелилось. Если не приглядываться, то можно было и вовсе не заметить дракона, но юноша знал, что стоит искать и высматривать в первую очередь. Еще некоторое время ему потребовалось на то, чтобы спуститься, однако почти у самого края он не заметил под снегом выступ какой-то коряги и, споткнувшись, с визгом кубарем скатился прямо под ноги своему далекому предку. Ему стало страшно. Огромная драконья морда со сверкающим голубым глазом склонилась над ним, и он почувствовал, как его обожгло горячим дыханием из ноздрей. Драко зажмурился и, закрыв глаза, заслонился от жара руками, но когда он открыл их, то вновь увидел перед собой человека. Точнее, дракона в человеческом облике. Тот не улыбался, но взгляд его был чуть веселее обычного. - Чувствую, тебе не терпелось меня увидеть. Так, что ты даже потрудился меня найти, хотя это было несложно. Зачем ты пришел ко мне? - Я… - Драко встал, смущенно отряхиваясь от снега, - я не знаю… Темный Лорд хочет, чтобы я пошел с ним к вампирам. А я не хочу. Точнее… мне страшно. Человек поднял широкую темно-серую бровь и посмотрел на него, как на маленького ребенка, который боится оставаться один в темной комнате. - Вампиры? Все лишь темные Фейри. Не тебе их бояться. - Не знаю… И… и я не знаю, что теперь делать со своей тенью. Она пугает змею. - Драконы и должны пугать змей. Это в порядке вещей. Тот, заложив руки за спину, развернулся и, не глядя на потомка, побрел к озеру. Драко тут же поспешил за ним, опасаясь пропустить что-нибудь важное. - Но я не могу! Мне нельзя выдавать себя! - Ты – дракон, - ледяные глаза вспыхнули и юноше показалось, что его сердце остановилось под их взглядом, - а это невозможно скрыть. Если уж становишься им, то пути назад нет. Возможно, не свяжись ты с Мастером Судеб, то так и прожил бы жалкую человеческую жизнь, как тот, что породил тебя. Твой отец. Но тебе повезло – слишком долго находился рядом с тем, кто может ломать печати по одному своему желанию. Он утащил тебя за собой к краю пропасти, в которую ты прыгнул – и только так смог вспомнить, что у тебя есть крылья и ты можешь лететь. Вероятно, мне стоило бы отдать ему благодарность за то, что он подтолкнул тебя искать собственное наследие. - Поттер просто сумасшедший, - хмуро ответил Драко, с опаской глядя на лед под ногами, - он свихнулся! Конечно, может, это действительно от того, что смертельное проклятие попало ему в голову, но, сколько я себя помню, от него всегда попахивало безумием. - Не удивительно. Все Мастера, те, кого вы привыкли называть Лордами, немного не в себе. Это естественно для людей, связавшихся с такой силой. - А я? Я что, теперь тоже… сойду с ума? – пробормотал юноша. - Ты? – человек вновь на него странно посмотрел, а затем фыркнул. – Драконы не сходят с ума. Никогда. - Но я все-таки большей частью человек… - Уже нет. Точнее, скоро перестанешь им быть. Драко задумался. Некоторое время он просто брел за далеким предком по льду, обдумывая услышанное и ежась от холода. А потом, вспомнив, что в реальном мире сейчас отнюдь не зима, набрался храбрости и спросил: - А… что это за место? - Не узнаешь? - Почему я должен его узнать? Как-то не похоже на окрестности Хогвартца – а он находится севернее всего из всех мест, которые мне довелось посетить. - Это север Шотландии. Шетландские острова. Некогда он был последним приютом белых драконов… По крайней мере, в мое время. Не знаю, что стало с ними сейчас и жив ли хоть один из них… - Последним? – переспросил Драко, нервно чувствуя, что лед под ним как-то странно потрескивает. - Да. Но ты, вероятно, не знаешь, что белые драконы никогда не жили в Англии. И не знаешь о Великой войне и о том, почему мы сроднились с людьми, и о первом доме, из которого мы вышли. - Нет… Но расскажите… Пожалуйста. – юноша не понимал, как человека перед ним может совершенно не смущать то, что они стоят прямо на льду, который вот-вот растрескается и они упадут прямо в черную ледяную воду. Он смотрел на него почти с суеверным ужасом, и думал о том, что, если лед все-таки треснет, он не успеет добежать до берега. - Лучше все-таки показать, ибо не одно из человеческих слов не способно передать Истину. С этими словами тот вдруг с силой топнул и, к ужасу Драко, голубоватая полупрозрачная твердь в мгновение покрылась множеством белых трещин. - Нет! – вскрикнул бледный как смерть юноша, хватаясь за удивительно холодную массивную руку предка, который лишь гулко рассмеялся, видя его страх. И вдруг он понял, что падает. Под ними разверзлась черная, бархатно-черная ледяная бездна, которая обожгла его холодом, как только его такое по-человечески хрупкое тело столкнулось с ее твердой толщей. Он безуспешно попытался схватиться рукой за льдину, но в этот момент что-то невероятно тяжелое рывком дернуло его вниз, и волны сомкнулись над ним, преградив путь к свету. Ему было невероятно больно и очень, очень холодно. Казалось, сосуды вот-вот лопнут и руки перестанут слушаться, не в силах бороться с холодом. Но уверенная ладонь предка лишь ухватила его за шиворот и потащила вниз, туда, где было еще холоднее и еще меньше воздуха. - Открой глаза… - пробирающий до самого сердца шепот отчетливо прозвучал над ухом, и он осмелился с трудом приоткрыть их, чтобы в то же мгновение вскрикнуть – и изумиться собственному крику. Они оказались на снегу – но теперь Драко вовсе не чувствовал ни его, ни своего тела. Он вообще ничего не чувствовал, пораженный огромным, черным небом, усыпанным звездами. Оно раскинулось над снежными равнинами и пиками, освещёнными огромной движущейся полосой Северного сияния. И голос, не похожий на человеческий, эхом отдававшийся в каждой клетке мозга, заговорил: - По легендам, первые белые драконы были рождены на крайнем Севере. Мы пришли из другого Мира и все, что было у нас – это свет звезд и Долгая Ночь. Еще до того, как рухнул Старый мир, и до того, как человек стал править всеми землями, мы жили здесь. Нам подчинялось это место, и здесь мы творили магию, рожденную из Небесного Света и вечного холода, сковавшего границу Миров. Сотни тысяч лет, до тех пор, пока однажды небо не поглотил огонь, пришедший с запада и это место не было уничтожено вместе с тем, откуда когда-то пришли волшебники. Тогда нам пришлось идти на юг, туда, где сейчас находится Англия. Но увы, мы были отнюдь не первыми ее обитателями. Многие драконы пришли туда и многие жили до нас, поэтому все, что досталось нам – Север Шотландии. Мы принесли с собой Вечную ночь и Вечную зиму – снег и лед не таяли там, пока мы были живы. И так провели мы еще несколько тысячелетий, оплакивая свой погибший дом, на месте которого теперь не было ничего, кроме бескрайнего Северного моря, поглотившего то, что осталось от нашей земли. - Это… это печально, - только и смог пробормотать Драко, ошеломленный масштабом истории. - Было бы не так печально, если бы не начавшаяся война с кланом Красных драконов, которым не нравилось то, что мы замораживаем все вокруг, потому что так привыкли. Мы воевали с ними несколько сотен лет, и они почти истребили нас, оттеснив на Шетландские острова. И нас бы вовсе не стало, если бы не начавшаяся битва в мире людей. Лорд Малфой прибыл с юга, со своим королем, и они желали подчинить себе Англию так же, как мы желали свободы. И ради этого нам пришлось заключить с ним договор, вечный и нерушимый кровный договор, навсегда связавший нас с людьми. С тех пор Малфои стали драконами… И постепенно выродились, насколько я вижу. Слышал ли ты хоть что-нибудь об этом? - Немного. Только… только сказки… Что мы вроде как были настолько могущественными и древними, что нам подчинялись драконы… - Какая глупость… - усмехнулся тот, но во взгляде ледяных глаз не было ничего, кроме скорби, - вероятно, если ты ничего об этом не помнишь, то и не осталось больше таких, как мы. Избежав смерти во время войны, мы обрекли себя, став частью мира людей. Однако я все же смею надеяться на то, что Мастер Судеб из вашего времени ЗАХОЧЕТ, чтобы ты жил. И чтобы жили драконы. Потому что в его силах заставить мир и магию этого мира подчиниться своему искреннему желанию – а это дорогого стоит. - Но что мне теперь делать? Я… я запутался! Я даже не знал обо всем этом! Что мне теперь делать?! - Все, что я могу сказать тебе – стань тем, кто ты есть. Вот и все. Драко обернулся, но тут же понял, что рядом с ним никого нет. Лишь длинный шипастый хвост дракона мелькнул перед ним, растворившись во мраке Полярной Ночи. Он резко проснулся, тяжело дыша. Инстинктивно сжав простыни, он с ужасом понял, что они как-то странно хрустнули… Переводя дыхание, юноша сел и, поморгав, увидел, что вся его кровать покрылась плотной ледяной коркой. Выдохнув облачко пара, он поежился, чувствуя, что воздух в комнате заметно похолодел. Воспоминания дня и то, что он услышал и увидел во сне, смешалось в голове неясной кашей. Предстоящая встреча с вампирами, белые драконы в Северном сиянии, снег, бесконечный мрак и холод, в котором не выжить ни одному человеку… После такого ему отчаянно хотелось покурить и привести мысли в порядок. Встав с кровати, он на подкашивающихся ногах побрел к столу, туда, где в одном из ящиков хранил сигареты. Портьеры неплотно прикрывали окно, из которого на ковер лился белый лунный свет. Видно, ветер разогнал облака, и теперь ночное солнце беспрепятственно освещало особняк. Вспыхнул огонек на конце его палочки – удивительно теплой, и он с облегчением закурил. Морок сна постепенно спадал и ощущение реальности медленно возвращалось. Он в своем доме. Вместе с двумя Темными Лордами. Его отец стонет, стиснув зубы, от проклятия. Мать, вероятно, снова плачет. Поттер… неизвестно где. Грейнджер и Долгопупса чуть не поймали и отголоски воплей Макнейра и Роули до сих пор звоном отдавались в ушах. Драко передёрнуло от отвращения. Заснуть он сегодня точно больше уже не сможет. Даже несмотря на то, что он проспал не больше четырех часов, ему хотелось просто привести мысли в порядок, пока еще есть такая возможность. Поэтому докурив, он подошел к шкафу и принялся переодеваться.