На пути к лучшему миру

— Вокруг одни предатели, Нагайна… Слабые, трусливые, жалкие… Бесполезные. Впрочем, можно ли было ожидать от них верности? Настоящей верности, моя милая… Лорд мягко коснулся ладонью змеиной головы, вглядываясь в горизонт. Его алые глаза поблескивали в ночном мраке двумя рубинами, на которых были еле заметны черные прорези зрачков. Он знал, что Гарри Поттер услышал его послание, и с нетерпением ждал их последней встречи. Судьба играла против него, отбирая самых полезных, самых преданных слуг. Белла, Драко, Снейп, Гриндевальд — все они исчезли в тот момент, когда он уже был почти близок к победе. Но в конце концов, он никогда по-настоящему не рассчитывал ни на кого, кроме себя. Мальчишка стал Лордом. Таким же, как он сам. Мальчишка нашел медальон и узнал пророчество — что ж, вероятно, так было нужно. Мальчишка мог найти остальные крестражи… И все-таки он был сильнее. Бузинная палочка и книга Велеса принадлежали ему. А кроме этого — время. Его безраздельная власть, сила и мощь, его плоть и кровь, его магия… Материя. Дух. Тиканье часов и шорох песка. Магия Смерти, неразрывно связанная с самой сутью времени. Там, где время — там и смерть. Но там, где ее дом, оно навсегда остановилось, потому что в момент ее рождения оно перестает существовать. Лорд Воландеморт глядел на маховик в своих руках и размышлял. Обхитрить судьбу было сложнее всего, намного сложнее, чем просто убить мальчишку. И он уже давно понял, что их смерти неразрывно связаны. Им необходимо будет умереть обоим, чтобы наконец кто-то из них остался в живых. Но он не готов был пойти даже на это, быть может, потому что подсознательно чувствовал, что тогда у него не останется ни шанса. Не нужно быть гением или пророком, чтобы разгадать раздражающе самовольный почерк хозяйки вероятностей. Он уже успел понять, что жизнь, ради которой он пролил столько крови, играет против него. Сама жизнь предала его, возненавидела… И за что? За то лишь, что он пытался очистить этот мир? За то, что он был единственным, после Гриндевальда, который желал изменить все? За то, что однажды Дамблдор посчитал его опасным? Ведь, если задуматься, все началось именно с него. Без Дамблдора все планы давно были бы уже воплощены и, кто знает, как выглядел бы мир теперь? Он пытался его спасти, искренне пытался. Он делал все для того, чтобы защитить магию, ее основы и ее суть. И теперь у него отняли почти все, на что он еще смел рассчитывать. — Неужели Она считает, что я прав меньше, чем Дамблдор? — спросил он у змеи, жавшейся к нему из-за холода. — Я не знаю… — Неужели… Неужели мир так желает собственной смерти? Безумие, Нагайна. Весь мир сошел с ума, и чем больше усилий я прилагаю для того, чтобы его спасти, тем сильнее он сопротивляется. У меня не осталось ничего, кроме магии и времени, ничего, понимаешь? Но я не отступлю. Я не идиот, чтобы сдаться лишь потому, что НЕЧТО решило выбрать другого, того, кто уже давно обезумел и перестал понимать, что делает. Я, Лорд Воландеморт, избавлюсь и от мальчишки, и от пророчества, и от тех, кто еще смеет верить в его правоту. Я пойду до конца, потому что нет ничего, могущественнее Времени… Ничего. В звенящей тишине леса раздавались крики, визги и гремящие вопли великанов. Вся армия Темного Лорда Воландеморта шла на Хогвартц, словно черная волна из тел и клыков. Оборотни и вампиры шли впереди, разделенные егерями, за ними, повинуясь воле своего хозяина, шли мертвецы. Маглы, волшебники, темные твари — их глаза сияли во тьме алыми всполохами, такими же, как у их повелителя. Многотысячным строем шли они через заснеженные холмы, и за ними, словно огромные пошатывающиеся башни, шагали великаны. От каждого их шага земля сотрясалась так, что снег сходил с крутых обрывов и осыпал инферналов, которые выкапывались из-под него и продолжали путь, движимые единой целью. Хогвартц сиял золотыми огоньками вдалеке, и вампиры, видя их, злобно скалились. Егеря расчищали путь от снега заклинаниями, и поэтому в первых рядах то и дело вспыхивали яркие отблески. Лорд Воландеморт стоял на последнем холме перед замком, за которым пологий склон постепенно переходил в заснеженную равнину и снова шел на подъем, подбираясь к замку. Пожиратели Смерти толпились у него за спиной, не решаясь потревожить размышления своего повелителя. — Сколько людей в Хогвартце? — спросил он, оборачиваясь к Корбану Яксли. — По нашим последним сведениям — около двухсот человек, мой Лорд, — тот поклонился, — включая Орден Феникса. — Всего-то? — Воландеморт усмехнулся. — Тогда это будет слишком легко, вам не кажется? Даже… Поттеру и Лавгуд не справиться со всей моей армией. — Безусловно, мой Лорд, — тот подобострастно оскалился, — школа уже практически в вашей власти. Есть лишь только… — Что? — он резко обернулся, вперившись взглядом в Пожирателя. — Лишь одна маленькая заминка… М-мой Лорд… Замок окружен неприступным магическим барьером… Он не воспринимает ни одного заклинания… — Поттер, — процедил Лорд, сжимая Старшую палочку, — снова этот ЖАЛКИЙ МАЛЬЧИШКА ПОТТЕР! НО НИЧЕГО… КАКОЙ-ТО ЖАЛКИЙ РУНИЧЕСКИЙ КРУГ НЕ СМОЖЕТ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ, ЛОРДА ВОЛАНДЕМОРТА! Закричав, он воздел палочку к небу и из нее ударил вдруг столь ослепительный луч, что Пожиратели закрыли лица руками, боясь, что свет выжжет им глаза. Воландеморт был в ярости. Безусловно, он ожидал этого от мальчишки, но все-таки до последнего надеялся, что у того попросту не хватит времени и сил, чтобы сотворить нечто подобное. — Он спрятал весь замок, Нагайна… В одиночку это сделать невозможно, и даже если ему помогала девчонка Лавгуд, он теперь должен быть слаб, как никогда… Лорд не любил проникать в сознание своего врага, отчасти потому, что никогда нельзя было предугадать, на что там наткнешься. Даже изнанка Хогвартца не могла сравниться по степени бардака с тем, что творилось в голове Поттера. Там можно было обнаружить что угодно — его самого с сотней лиц, собственное воспоминание, не желающее возвращаться к нему, мысли еще одной змеи, сотни чужих слов и голосов, которые создавали такой непрерывный белый шум, что это причиняло практически ощутимую боль. А он не любил боль, и ненавидел терпеть ее… «Гарри Поттер… Я знаю, что ты в Хогвартце, и мы скоро встретимся…» «Жду с нетерпением… ублюдок» Воландеморт резко распахнул глаза. Узкие ноздри раздувались от гнева, и он шипел, не желая больше сдерживаться. — Я был милосерден к нему, Нагайна… Да, очень милосерден. Ко всем этим жалким, не заслуживающим даже моего внимания тварям… Я давал им слишком много возможностей сделать правильный выбор, и если этого до сих пор не произошло — что ж, значит, они выбрали смерть. — Убей их… — прошипела змея, поднимая голову, — убей их всех! Он вытянул вперед руку, призывая книгу. Она вдруг возникла перед ним — огромная, в серебряном с чернением переплете, и ее страницы засияли во мраке кровавым заревом. Черные руны призывно зашептали и зашелестели, чувствуя горячее желание Темного Лорда высвободить тайны, запертые кровью на пергаменте. Время замедлилось. Воздух заискрил разрядами, став еще свежее, хотя, казалось, это было уже невозможно. Снег под босыми ногами перестал хрустеть, растаяв от занимающегося магического вихря. Бледная рука с палочкой замерла над страницами, пока те вдруг сами не остановились, явив нужное заклинание. — Узрите же! — проревел Лорд Воландеморт, обращаясь к своим слугам. — Вот она — настоящая магия! Вот она — истинная сила волшебника, сила чистой крови! Склонитесь же перед ней! И они склонились. Опасливо вглядываясь в учащающиеся вспышки чистой энергии вокруг своего Лорда, Пожиратели Смерти упали на колени в снег и склонили головы перед силой, которую до сих пор мало кто из них видел лично. Давно уже ходили слухи о поистине нечеловеческом могуществе Темного Лорда, но теперь, когда он, казалось, готов был вот-вот обрушить на замок небеса, не осталось никого, кто смел бы сомневаться в этом. — Мне нужна… кровь. Свежая чистая кровь… Но было бы преступлением проливать… вашу. Еще не все из вас исполнили свою роль, и я милостиво желаю подарить вам эту жизнь, чтобы вы сполна смогли насладиться моим триумфом! — В-вы так щедры, милорд… — пробормотал коленопреклоненный Нотт. — Да, я знаю! — он оскалился, касаясь ладонью страниц книги. — Но мне нужна кровь… Кровь волшебника! И вы знаете, где ее достать! Приведите ко мне того, кто откроет нам путь вперед, живо! Тотчас же позади него раздались хлопки — Пожиратели трансгрессировали, спеша исполнить приказ. Удовлетворенно расхохотавшись, Лорд вгляделся в руны, которые стали настолько горячими, что, казалось, вот-вот прожгут страницы. Ждать пришлось недолго. Долохов и Нотт явились первыми, бросив под ноги повелителя какую-то женщину. Она кричала и пыталась отбиваться, но двое мужчин держали ее очень крепко. — Ты… — Лорд подошел к ней и, сверкнув глазами, вгляделся в перепуганное бледное лицо. — Отвечай! Ты — чистокровная?! — Д-д-д-да… — пролепетала та, косясь на шипящую над ней змею. Но через мгновение женщина закричала, почувствовав нестерпимую боль. Воландеморт пробил ее сознание, входя острым клинком с одним лишь желанием — выяснить, посмела ли она ему соврать. Но найдя ответ, он отпустил ее и самодовольно усмехнулся. — Розмерта… Хозяйка любимого паба Дамблдора, чистокровная волшебница, получившая от своего отца эту развалюху, где ты всю жизнь торговала медовухой и пивом… Что ж, можешь гордиться собой — твоя кровь послужит великой цели! — У-у-у-моляю… у-умоляю, от-отпустите меня! — Молчать! — рявкнул Лорд, невербальным заклятием склеивая ее губы и обездвиживая. — Сопротивляться бессмысленно! Любой, кто посмеет пойти против Лорда Воландеморта — умрет! В тишине слышалось только дыхание Пожирателей, ведьмы и хруст снега под телом Нагайны. Он усмехнулся и, обратившись к Нотту, произнес: — Вы будете щедро вознаграждены за ваше похвальное стремление исполнить мой приказ. — М-милорд… — тот нервно улыбнулся, — это великая честь, — милорд… Вскоре начали возвращаться и остальные. Воздух наполнился криками и мольбами тех, кого схватили слуги Темного Лорда. Змея злобно шипела, чувствуя страх и панику. Воландеморт одним взмахом палочки обездвижил всех жертв, и они, поднятые в воздух магией, замерли, словно безмолвные призраки. — Кровь, — продолжал Лорд, словно бы рассказывал детям самые элементарные вещи, — это основа всего. С нее все начинается и ей же все заканчивается! В ней живет магия и в ней та сила, что способна на великие вещи! Кровь… сколько ее необходимо пролить, чтобы установить наконец тот порядок, которого мы все так жаждем… Произнося это, он медленно приблизился к Долохову и, заглянув ему в глаза, требовательно прошипел: — Твой нож, Антонин. Тот молча, дрожащей рукой, вытащил из-за пояса старый кривой нож с перемотанной рукоятью и вложил его в бледную жилистую ладонь. Белым ногтем Лорд провел по лезвию, затачивая его безмолвным заклинанием. Пожиратели Смерти смотрели, как их повелитель подходит к жертвам и с наслаждением, вдумчиво и грациозно вспарывает каждому горло. Обездвиженные заклятием, те могли лишь безмолвно рыдать и закрывать глаза, чтобы не видеть всего того ужаса, что творился под ледяными звездами. Кровь стекала по их шеям и капала в снег, но не растворялась там, а оставалась лежать на поверхности ртутными каплями. — Потерпи, Нагайна… — шептал Воландеморт, — сегодня ты хорошо поужинаешь… Это продолжалось долго. Лорд не торопился, зная, что такие ритуалы не терпят спешки. Ему требовалось много энергии, чтобы сломать защиту замка, и тратить свою он пока что не собирался. Когда все пятнадцать жертв были практически обескровлены, он подошел к самому краю заснеженной скалы и, вытянув руку с палочкой над книгой, принялся читать заклинание. Его голос, чуть хриплый из-за холода, бархатным эхом раздавался в почти непроглядной ночной мгле. Кровь, словно повинуясь его приказу, вновь начала подниматься вверх, в воздух, чтобы там превратиться в сияющий меч. Чужая сила входила в него, и те, из кого магия черных рун выпивала жизнь, безвольно падали в снег, мертвенно бледные и недвижные. Голос Лорда Воландеморта становился громче и многим, даже самым безумным из его последователей становилось по-настоящему страшно. Древний, первобытный ужас залезал под кожу и роился там тысячей плотоядных насекомых, заставляя их в страхе отступать назад перед неизвестной магической мощью. Наконец, когда вся земля вокруг Темного Лорда была завалена трупами и призрачный меч почернел от крови, он с силой выбросил вперед руку, сжимавшую волшебную палочку, посылая меч в бой. За доли мгновения тот преодолел расстояние до замка и взрывной волной вошел прямо в основание рунического круга. Гарри закричал от резкой боли, пронзившую сердце. Точно так же кричал в больничном крыле Невилл, и их крики, больше похожие на болезненный, утробный вой, огласили коридоры Хогвартца. Снейп резко обернулся и схватил падающего Поттера за плечо. В черных глазах мелькнула паника и он, встряхнув его, прошипел: — Боритесь, Поттер! Не давайте проникать в свое сознание! — Все… — с трудом выдохнул он, — в-все… Но стоило ему только замолчать, как откуда-то из глубины замка раздался странный звук, больше похожий на гул, и в это же мгновение что-то сверху загрохотало так, что портреты, висевшие на стенах, испуганно завизжали и попытались спрятаться за границами своих рам. Нечто сотрясло замок до основания и Гарри понял — барьер был разрушен. Астрономическая башня раскололась, а на месте знака, начертанного Невиллом, образовалось дымящая трещина. Ученики, собравшиеся в большом зале, испуганно замерли, глядя в магический потолок, который на несколько минут стал абсолютно черным, будто бы в нем что-то сломалось. — Господи… началось… — пробормотал Слизнорт, вытирая платком испарину со лба. Невилл лежал на больничной кровати, и на груди у него расплывалось кровавое пятно. Он почти не дышал, и мадам Помфри, испуганно бормоча лечебные заклинания, безуспешно пыталась остановить кровь. — Дорогая, вам лучше… — попыталась произнести она, когда Полумна, все это время сидевшая рядом, дотронулась рукой до его груди. — Ты не сможешь вытащить меч, если ОН не захочет. — высоким, совершенно не своим голосом произнесла она и, схватившись как будто бы за невидимую рукоять, с силой выдернула ее из груди юноши. Тот резко задышал, не открывая глаз и не приходя в сознание. Только Полумна вдруг согнулась пополам, стеная и прижимая к груди обожженную руку. — Помяни меня Мерлин! Милая, дай сюда руку… — ведьма попыталась было взять ее, но та отпрянула, резко замотав светлой головой. Лорд Воландеморт наблюдал за своими Пожирателями, которые испуганно замерли на достаточном расстоянии от него. Повернувшись к ним, он пригласительно махнул рукой в сторону Хогвартца. — Я думаю, что будет милосердно дать этим глупцам выбор… Умереть, защищая Гарри Поттера, или спастись… Сказав так, он шагнул с края скалы и тотчас же растворился во мраке вместе с Нагайной, черной лентой проскользнувшей за ним. Они появились во дворе Хогвартца, перед огромными коваными дверьми, ведущими в главный холл. От одного лишь присутствия Темного Лорда все остальные защитные заклинания рассыпались сотнями искр, не в силах выдержать его могущества. Вся его мантия, бледные руки и узкие, ссохшиеся, словно у трупа ступни были залиты жертвенной кровью и глаза пылали таким огнем, что металл начинал плавиться под его взглядом. Вышедшие на защиту замка ученики, преподаватели и Орден Феникса замерли, выставив вперед палочки с явным намерением держаться до самого последнего волшебника. — О… как любезно с вашей стороны было встретить меня, — прошипел Лорд и согнулся в издевательском поклоне. Пожиратели за его спиной нервно загоготали, поддерживая сарказм хозяина. — Никто не ждал вас! — рявкнул Грюм, вращая своим волшебным глазом. — Разумеется… Но я, ваш милосердный Лорд, предлагаю вам сделку. Со мной пришли мои верные слуги, и моя армия ждет лишь одного приказа, чтобы уничтожить вас… Но ведь проливать чистую кровь… — тут его взгляд скользнул по Гермионе, — преступление. Поэтому выдайте мне того, кто виновен во всех ваших страданиях, и кто обманул вас, прикинувшись «избранным». Это не ваша война, и никто, кроме него, не в ответе за смерти тех, кто вам дорог. Выдайте мне Гарри Поттера, и будете щедро вознаграждены! Я жду! — Никогда! — крикнул кто-то со стороны гриффиндорцев. — О… какая поразительная… глупость! — скривился Воландеморт, но вдруг со стороны защитников раздались изумленные возгласы и вперед, не обращая внимания ни на кого, вышел Поттер. Молча, чуть пошатываясь, сверкая изумрудами глаз в морозной ночи, он шел вперед, пока не остановился напротив Лорда Воландеморта. — Вот мы снова встретились, Гарри Поттер… — оскалился тот, — посмотри на себя, на то, как ты жалок… Как ты слаб! Ты проиграл, ты потерял все, что у тебя было, ты заставил страдать стольких волшебников — разве твоя жизнь стоит хоть чего-нибудь, жалкий безумец? Разве хоть кто-нибудь сможет тебя спасти? Не ври себе, Гарри, ты все тот же слабый и жалкий мальчишка, который… — Знаешь, Реддл, — резко, словно хлестнув плетью, ответил Поттер, — ты никогда не умел вовремя заткнуться! Конскрепитус! Яркая горячая вспышка внезапно выстрелила из его палочки и Темного Лорда взрывной волной отбросило назад. В каменной кладке образовалась дымящаяся полоса и Пожиратели в ужасе застыли, глядя на лежащего на земле Лорда. Все произошло очень быстро, так, что никто не успел толком понять, что случилось. В этот же миг Нагайна кинулась на Поттера, но тот упал, оттолкнутый кем-то в черном. Раздался сдавленный крик и в мгновение ока змея оказалась отброшена к хозяину невербальным заклятием. — НЕЕЕЕЕТ! — дикий, обезумевший крик Гарри Поттера прорезал ночь и эхом взвился к остриям башен. Северус Снейп, Пожиратель Смерти, лежал на снегу и истекал кровью Поттер, не обращая внимания ни на что, даже на поднимающегося Воландеморта, кинулся к нему, нервно накладывая заклятия. — НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! НЕЕЕТ! ПРОФЕССОР, НЕ СМЕЙТЕ! НЕ СМЕЙТЕ УМИРАТЬ! НЕ СМЕЙТЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! ПРОФЕССОР! — Вы… и-идиот… — прохрипел тот, ловя последние хриплые вдохи, — э-эт-то яд… Возьм-мите с-себя… в… в р-руки… П-поттер… У-убейте… Его… Голова со спутанными, сальными волосами, тяжело упала на плечо Гарри. Не желая осознавать, что происходит, он глядел в бледное, заляпанное кровью лицо Северуса, и НЕ ПОНИМАЛ, НЕ ХОТЕЛ ПОНИМАТЬ случившегося. Тот был мертв. Вот так просто, глупо, внезапно… Просто потому, что он, Гарри, оказался полным придурком… Тот, кого он не хотел отпускать, кого он был так счастлив видеть этим вечером, его единственный любимый учитель, друг его матери и тот, кто спасал его все эти годы, лежал у него на руках. Мертвый. Бездыханный. Холодный. Мрак вокруг, казалось, стал совершенно непроглядным. Никто не смел дышать. Даже Лорд Воландеморт замер, пытаясь понять, что случилось. Только приглушенное шипение змеи доносилось откуда-то из-за горизонта сознания. Северус Снейп не мог умереть. Гарри знал это, был в этом абсолютно уверен. Он сам однажды поклялся защищать его, сделать все, чтобы тот не умер. А теперь его руки, которых он чувствовал, были окрашены алым… Это было так банально. И поэтому очень больно. Невозможность принять то, что те, кого ты больше всего любишь — смертны, делала дальнейшее существование невозможным. Мгновение растянулось в вечность. За эти несколько секунд молчания внутри Гарри что-то, что было натянуто последние месяцы и болезненно звенело, стоило лишь задеть это, оборвалось. Рухнуло что-то, что составляло основу его личности, рухнуло в один миг, не оставив после себя ничего. Это была уже не боль — это была воплощенная трагедия и несправедливость всего мироздания, которую он прочувствовал каждой нервной клеткой, каждой частичкой и без того разбитого сознания, до дна сердца, до самых черных тайн души дошел этот отравленный нож и повернулся внутри тысячу раз, повторяя одно лишь слово:

«Смерть» Северус Снейп умер. Северус Снейп умер. Северус Снейп умер. .

Воспоминание — яркая вспышка посреди опустевших развалин его мира. Темно-рыжие, медные волосы, мертвые глаза — плачущий лес — и тот, кто упустил то, ради чего жил. Кто потерял это по собственной глупости, и кто жил запоздалой клятвой, обещанием сохранить то, что от нее оставалось. И теперь это повторилось. — Н-нет… — бормотал Гарри, словно в забытьи, — нет… Нет… нет… ты не можешь умереть… ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА БЫТЬ МЕРТВЫМ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ! НЕ МОЖЕШЬ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН УМИРАТЬ! НЕЕЕТ! НЕЕЕТ! — Ты любил его, Гарри? — с сарказмом прошипел Воландеморт, глядя на то, как его враг в истерике прижимает к своей груди бездыханное тело. — Как же это трогательно… И тут же ему пришлось отпрянуть в сторону, потому что камню, где только что он стоял, пошла глубокая трещина. Медленно, не произнося ни слова, Гарри поднялся. На мгновение, всего лишь на единое мгновение, взглянув в его глаза, Лорд понял, что совершил ошибку. Он ожидал увидеть там все — ярость, боль, гнев, страх, что угодно, что выдало бы его уязвимость, трещину, в которую можно было бы вогнать клинок и расправиться с врагом навсегда, но там была лишь пустота. Абсолютно холодная, безумная, нечеловеческая пустота. Бездна Чертогов Смерти. Бездна, в которой нет места времени. Чаши весов вышли из равновесия. Время начало отсчет. Судья сделал ход. Палочка Гарри Поттера резанула воздух проклятием, но на этот раз Воландеморт уклонился. Даже Нагайна отползла в сторону, освобождая место. Дуэль двух Лордов началась, и никто не смел в нее вмешиваться. Пожиратели и Орден Феникса опустили палочки, стараясь отойти как можно даль от вспышек, озаривших двор. Гарри Поттер наступал. Словно безмолвное создание мрака, он выжигал все вокруг себя белым огнем. Алое пламя из палочки Воландеморта разбивалось о его языки и вздымалось гудящей волной над шпилями башен. Сама земля, на которой стоял замок, сотрясалась от их ударов, не смолкавших ни на секунду. Никто из ныне живущих не видел ничего подобного, когда в зимнюю ночь небо раскалывалось и плакало кровью от грохочущих разрядом и когда твердь вздыбливалась острыми пиками в попытках поймать одного-единственного волшебника. Силы были равны. Ни один из них не уступал другому, и эта безумная, бешеная схватка чистой магии заставляла воздух вокруг накаляться и гореть, плавя камень. Остальным оставалось лишь испуганно закрываться от ослепительной и испепеляющей мощи их боевых заклятий, в надежде, что их не заденет. Одно из заклятий разрушило гриффиндорскую башню, но ее обломки тотчас же копьями погнались за Поттером, который неудержимым черным вихрем проносился над землей, почти ее не касаясь. Искры и молнии били в небо, которое грохотало и сгорало заживо в магическом зареве. Казалось, еще немного, и само пространство вокруг начнет разрываться от этой силы, выпущенной в ее чистом, первозданном виде. Гарри теснил врага к дверям Хогвартца, загоняя его внутрь. Стены взрывами крошились в песок и в клубах пыли не было видно ничего, кроме двух бешено мелькающих силуэтов. Долгое время еще были слышны их крики и замок трясся, раскалываясь и воя от боли, до тех пор, пока наконец они не исчезли так глубоко в его недрах, что их уже невозможно было увидеть. Замерев на краях развороченной и сплошь покрытой глубочайшими трещинами земли, некогда бывшей главной площадью во дворе школы, Пожиратели и защитники замка глядели друг на друга, пока вдруг одновременно не сорвались вперед, выбрасывая вперед палочки и крича заклинания. Началась битва за Хогвартц, битва, перевернувшая все.