На пути к лучшему миру

Одна из колонн замка с грохотом взорвалась, и Гарри замер, напряженно вслушиваясь в гулкую тишину, повисшую сразу после этого взрыва. Реддла рядом не было, хотя еще каких-то несколько мгновений назад его уродливое безносое лицо промелькнуло совсем рядом. Гарри жгло изнутри от мстительного, отчаянного охотничьего азарта, он физически не мог стоять на месте и ему требовалось делать хоть что-нибудь, чтобы сбежать от бьющей разрядами по нервам мысли о смерти Северуса. Отключив сознание, он гнался за Воландемортом, не давая тому даже вздохнуть. Каждую долю мгновения, каждую секунду они пытались убить друг друга, и от отчаяния на грани помешательства Гарри забыл про страх, про боль и про усталость. В нем не было ничего, кроме страдания и магии, ничего, кроме безудержного огня, сжигавшего все на своем пути. И вдруг Реддл исчез. Испарился из коридора, в который его загнал Гарри. Юноша стоял, пытаясь уловить мельчайшую вибрацию воздуха, искры, услышать хоть какой-то подозрительный шум, чтобы тотчас же кинуться туда. «ГДЕ ТЫ?!» Требовательный, истеричный вопль копьем пронзил сознание и Воландеморт зашипел, стискивая зубы. «ВЫХОДИ, МРАЗЬ, Я ВСЕ РАВНО ТЕБЯ НАЙДУ И УНИЧТОЖУ!» «Так попробуй!» - мысленно рявкнул Лорд, с трудом пытаясь отгородиться от этого неконтролируемого пламени. Думать было сложно. Поттер не щадил сил и мог запросто сжечь хрупкое органическое вместилище его души одной лишь силой мысли и желания убивать. Разрушительная магия Мальчика, который выжил, была поистине ужасающа, и Лорду Воландеморту пришлось на время отступить. Он был великим волшебником. Величайшим за последние сто лет. Он уничтожил Дамблдора и собирался уничтожить мальчишку… По крайней мере, так было несколько лет назад. Теперь же ему волей-неволей приходилось отдавать себе отчет в том, что перед ним вдруг возник соперник, по-настоящему равный ему во всем. И более того, похожий на него, словно отражение. Эта битва походила на бой с зеркалом, и тем сложнее было вести ее. Те же заклятия, те же движения, та же ярость и мощь, тот же бешеный ритм, не приводящий в итоге ни к чему. Слишком похожие. До ужаса, до возмущения, так по-идиотски могущественные… На краткое мгновение перенёсшись в другую часть замка, Лорд вдруг задумался о том, был ли мальчишка так же силен в ту ночь, когда он пришел убить его? Быть может, эта так называемая материнская жертва была подкреплена чем-то более могущественным, чем просто животный инстинкт защитить свое потомство? Это многое объясняло. И то, почему он не смог убить МЛАДЕНЦА смертельным проклятием, почему ни одному из его прошлых воплощений, пусть и не самых удачных, не удалось расправиться с РЕБЕНКОМ? Почему тогда, на кладбище, четырнадцатилетний мальчишка смог использовать беспалочковую магию, смог создать стену пламени, которая требовала предельной магической мощи и концентрации? Неужели все это время ребенок был наделен таким могуществом и лишь нуждался в достаточно сильном импульсе для того, чтобы подчинить его без остатка? Если это все было правдой, то Лорд Воландеморт совершил ошибку. Фатальную ошибку. И продолжал совершать ее многажды, каждый раз заставляя своего врага открывать новые грани силы, чтобы… выжить. Почему ни одно пророчество не предупредило его об этом? «Он грядет… Темный Лорд, тот, кто подчинит Время, кто сломает семь печатей Семи Столпов, и власть его будет до тех пор, пока Лорд Хаоса не явится в мир, желая его разрушить… И битве их не будет конца, до тех пор, пока змей не замкнет бесконечности цепь…» «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...» Два пророчества. О нем и о… Гарри Поттере. О Мальчике, который выжил, и стал… Лордом Хаоса? Сомнений в этом больше не оставалось. Однако, что было бы, если бы он не попытался предотвратить появление своего врага? Если бы не пытался убить мальчишку? Вероятно, к этому времени Британия уже давно была бы в его власти и быть может, тот так никогда бы и не достиг того могущества, которое теперь было в его руках. Но он не готов был остановиться. Даже сейчас. Многие качества Лорд в себе любил и многими гордился, но главным его достоинством, кроме чистой крови и величия, была крайняя степень упрямства. Не было такой цели, которой он не мог достичь, и поэтому, осознав собственную ошибку, он понял, что не отступит ни перед чем, чтобы ее устранить. В конце концов время стирает в песок даже самый твердый камень и гасит даже самое горячее пламя. Время – вечный и нерушимый жнец, стихия жизни и смерти, и он, Лорд Воландеморт, единственный его повелитель. Поэтому он открыл глаза и, увидев выступившего из-за угла коридора Поттера, скользнул к стене. В этот же миг его длинные, мертвенно-бледные пальцы скользнули по блестящей металлической ручке и он, с усмешкой отворив большую черную дверь, шагнул в пустоту за порогом. Гарри сорвался вперед и прыгнул следом. Бархатная, гулкая темнота приняла его, и он с трудом смог зацепиться за какой-то невидимый выступ, чтоб не упасть. Подтянувшись, Поттер залез на что-то, удивительно напоминающее карниз, и зло огляделся в поисках своей жертвы. - Гарри Поттер… Тебе ведь знакомо это место? – шепот Воландеморта, тяжелый и густой, давящий на мозг своими вибрациями, зазвучал откуда-то из глубины пространства. – Выручай-комната, изнанка Хогвартца, лабиринт Когтевран… Здесь ты чувствуешь себя свободнее, как и любой волшебник… Как и я. - ДА КОГДА ТЫ УЖЕ НАКОНЕЦ ЗАТКНЕШЬСЯ?! – рявкнул Гарри, одним движением руки освещая все вокруг яркой вспышкой. Мир загорелся. Да, это был именно мир – огромный город из многоэтажных каменных зданий, уводивших куда-то вниз. Он стоял на одном из резных карнизов, поддерживаемых мраморными атлантами, и вокруг него не было ничего, кроме таких же домов и окон, в которых беспрерывно мелькала чужая тень. - Ты можешь ловить меня здесь вечно, Гарри, но не думаю, что тебе это удастся… Стоило ему трансгрессировать туда, где только что мелькнуло пятно, как над ухом раздался высокий, издевательский смех. Скрипнув зубами, юноша одним движением палочки вышиб все стекла в доме и они посыпались куда-то в бездну сияющим песком. - Почему же тебе не нравится, Гарри? Разве Хаос – не то, чего ты жаждешь? Смотри же - целый мир, который ты можешь бесконечно разрушать и ломать, где ты сможешь воплотить все, что пожелаешь! Тотчас же пол под ним наклонился – пространство начало сворачиваться, меняя верх с низом. Гарри вскочил на падающий шкаф, а затем на перевернутую раму окна, пытаясь не рухнуть вниз. - Поттер! Что вы себе позволяете?! Снейп. Это был голос Северуса Снейпа. - ПРОФЕССОР! – завопил Гарри, выпрыгивая из окна прямо на движущуюся крышу соседнего дома. Снейп стоял там, и его черная мантия развевалась под порывами холодного ветра. Он стоял и ждал, когда его ученик подойдет ближе, достаточно, чтобы разглядеть выражение его лица. И в тот миг, когда Поттер уже готов был забыть обо всем, профессор вдруг холодно, зло расхохотался и его черные глаза вспыхнули дьявольским огнями. - Гарри Поттер, ты не поймаешь его, никогда! Невозможно поймать время! Этот смех сотряс все тело Северуса, и оно в миг рассыпалось, превратившись в черный песок. Гарри кричал. Он кричал так громко, что здания по всему призрачному городу начали рушиться и крошиться в пыль от всей той боли и гнева, что рвалась наружу. Огонь охватил все вокруг. Изумрудные языки пламени взвились до серого неба и юноше пришлось трансгрессировать, чтобы огонь не задел его самого. - Твой любимый учитель, не так ли? – снова марионетка. Северус НИКОГДА так издевательски не усмехался, НИКОГДА так не смотрел на него, и Гарри от отчаяния послал в него смертельное проклятие. Тот дернулся и снова рассыпался, совсем как предыдущий. - Поттер! На этот раз это был Малфой. Молча, не имея больше сил на крик, он сжег его и тот тоже стал песком, взвившимся в воздух. - Вот видишь, Гарри? – Лорд Воландеморт, внезапно оказавшись за его спиной, горячо зашептал в самое ухо. – Ты разрушаешь все, ты ломаешь этот мир, тратишь собственное могущество на то, чтобы убить всех, кто тебе дорог. Разве ты сам не видишь, что вся твоя жизнь – это бесконечный хаос и боль, которую ты сам же создал? - СДОХНИ! Гарри резко развернулся, но тот уже исчез, оставив после себя лишь шлейф черного дыма. Он начал бешено оглядываться, пытаясь среди зеленых отблесков пламени разглядеть настоящий силуэт того, за кем он охотился. - Я- НЕ ЛОРД ХАОСА, РЕДДЛ! Я НЕ ТОТ, ЗА КОГО ТЫ МЕНЯ ПРИНИМАЕШЬ! - Это уже не имеет значения, Гарри! – тот, казалось, лишь обрадовался этому. – Кем бы ты ни был – ты помеха в моих планах! Маленький обезумевший волшебник, разрушивший свой мир собственными руками! Смотри, что ты наделал, Гарри! В один миг пламя стихло. Тяжелый, горький туман из пепла заволок пространство, не давая вздохнуть. Он закашлялся, закрывая нос рукой, сжимавшей палочку, и вдруг почувствовал, что падает. Хватило лишь мысли, чтобы замедлить падение и в следующую секунду Гарри понял, что уже твердо стоит на земле. Это действительно была земля. Настоящая сырая земля. Влажная, холодная, она вся была усеяна пеплом и черным песком. Туман медленно отступал, открывая перед ним пустой, дотла выжженный пейзаж. Он узнал его, потому что провел в этом месте почти половину жизни. Хогвартц. Точнее то, что от него осталось. Почерневшие от копоти руины, заваленные телами волшебников. Разрушенный мост и Черное озеро отравленного грязно-желтого цвета. Оглядываясь по сторонам, Поттер пошел вперед. - Гарри… Гарри… Гарри… Он резко обернулся, чтобы увидеть… - труп. Труп Драко Малфоя, который стоял, пошатываясь. У него не было одной руки – вырвана с мясом – и половина лица была раздроблена и выжжена до костей. Что-то постоянно хрустело, когда он пытался приблизиться к Гарри, и тот вдруг застыл, не в силах сдвинуться с места. У него не осталось сил, чтобы сопротивляться. Он готов был сдаться даже перед этой иллюзией, которая была настолько ужасающе реально, что никакое чудо не могло его разубедить в этом. - Ты… - прохрипел Драко, подходя к нему, - ты… ты убил меня… зачем? - Потому что он захотел… Рядом с ним возник Снейп. Точнее то, что от него осталось. Окровавленный разорванный труп с одним глазом, который вывалился из глазницы прямо под ноги Гарри. Черная глазница уставилась на него и что-то в груди профессора застонало, как несмазанный механизм. - Н-нет… нет… - Гарри отступил назад, нервно мотая головой, - н-нет… т-ты… т-ты уже умер… УЖЕ УМЕР! ЭТОГО НЕ СУЩЕСТВУЕТ, ЭТОГО НЕ СУЩЕСТВУЕТ, ЭТО ТОЛЬКО В МОЕЙ ГОЛОВЕ! Юноша зарыдал и схватился за голову, падая на землю. Его била такая дрожь, что очки слетели и упали в жухлую, обожженную траву, чтобы тут же быть раздавленными ботинком его отца. - Ты – разочарование, Гарри… - удивительно спокойно ответил тот, - мы с твоей матерью умерли, чтобы ты спас весь мир. А ты даже не смог спасти тех, кого «любишь»… Ты – болезнь, Гарри. Ты – чума, поражающая волшебный мир. Ты – агония, ты приносишь страдание и разрушение, твоя жизнь пуста и в ней нет ничего, чтобы ты не сломал… Ты сломал нашу жизнь, Гарри, ты сломал жизнь Драко и Северуса, ты виноват в их смерти, потому что ты ошибся… Ты ошибся, появившись на этот свет, и тебе следует исправить эту ошибку… - НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! ПРЕКРАТИТЕ! ЭТО НЕ ТАК! НЕТ! Я НЕ ХОТЕЛ! Я НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ВЫ УМИРАЛИ! Я НЕ ХОТЕЛ! Я НЕ ВИНОВААААТ! - Ты виноват, Гарри, - тонкая женская рука мягко приподняла его лицо за подбородок и зеленые глаза матери вдруг сверкнули так зло и так обиженно, - ты виноват в том, что мы мертвы. Меня убили из-за тебя, понимаешь? Из-за того, что ты мешал. Ты мешал нам, мешал Лорду Воландеморту… Ты не нужен, Гарри, ты только все портишь… - АВАДА КЕДАВРА! Гарри изо всех сил выстрелил в нее проклятием, и она рассыпалась черным песком, так же, как и остальные иллюзии. Вокруг гулким эхом раздавался высокий ледяной смех, и юноша тоже засмеялся, вторя ему. - ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ?! ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО Я – НИЧТОЖЕСТВО?! ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, В ЧЕМ МОЯ ВИНА?! ДУМАЕШЬ, ЧТО ТЫ СМОЖЕШЬ ПРИЧИНИТЬ МНЕ ЭТИМ БОЛЬ?! - Я смогу сломать тебя этим, Гарри, - юное лицо Тома Реддла, такое красивое в своей аристократической холодности, возникло в клубах горького дыма, - как видишь, уже сломал. Этот мир подчиняется воле сильнейшего, а ты слаб, Гарри. Я всегда считал, что только четкий план и жесткие рамки могут подарить настоящую силу. Ты сломан, ты страдаешь, глупые человеческие чувства сделали тебя слабым и уязвимым, неспособным сражаться. Ты ничуть не изменился, Гарри, ты все такой же мальчишка, ломающий свои игрушки… - ЗАМОЛЧИ! ЗАМОЛЧИ! ЗАМОЛЧИ! – взвыл юноша, взглядом поджигая тело врага. Он знал, что эта иллюзия, но ему так хотелось ответить, так хотелось задеть хоть чем-нибудь, ранить в ответ, разорвать, уничтожить, причинить ответную боль… Увидеть его мертвым. Реддл сгорал заживо и… смеялся. Он хохотал, и Гарри молча наблюдал, как обгорает его кожа и запекаются мышцы, как глаза вытекают из орбит и как трещал кости, словно поленья. - ВЫХОДИ И Я УБЬЮ ТЕБЯ! Я ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ! - Идиот, - голос горящей марионетки вдруг посуровел, - ты НИКОГДА не выберешься отсюда, потому что НИКТО НЕ В СИЛАХ СЛОМАТЬ ПЕЧАТЬ ВРЕМЕНИ! И тут перед ним возник Воландеморт – настоящий, из плоти и крови, как сам Гарри. В кратчайшие доли секунды его рука сдернула цепочку с маховиком и одно движение Бузинной палочки заставило зачарованное стекло лопнуть. Золотистый песок высыпался, заполняя пространство и в развернувшемся вихре последнее, что услышал Гарри, было: - ТЫ ЗАПЕРТ В ПРЕДЕЛАХ ВРЕМЕНИ, ГАРРИ! СЧАСТЛИВОЙ ВЕЧНОСТИ, МАЛЕНЬКИЙ БЕЗУМНЫЙ ЛОРД! Крик юноши потонул в звоне чужого хохота, и это продолжалось долго – так долго, что Гарри уже начало казаться, что это и есть его тюрьма. Но в конце концов его выкинуло куда-то во тьму и, открыв глаза, он понял, что… Оказался на том же месте, что и до появления Воландеморта. Влажная земля, горький от пепла воздух, развалины Хогвартца, туман, холод – и трупы. Снова – Драко, некогда ясно голубой глаз затянут бельмом и с разорванных губ по обожженной шее сочится кровь. Он идет к нему, как полчаса назад, идет, еле переставляя сломанные ноги. Кости разорвали плоть и ткань брюк, скрежещут при движении, свободная рука тянется вперед, пытаясь дотянуться до Гарри. - Гарри… Гарри… Гарри… Снова, словно бы из тумана, встает Снейп и снова подходит к нему вместе с Малфоем. Из спины что-то торчит, похожее не то на нож, не то на кинжал. - Я умер напрасно, Поттер… Я умер, хотя не должен был умирать… Почему ты такое ничтожество, Поттер? - Наш сын разочаровал нас, - снова отец с матерью, смотрят осуждающе, практически с остервенелой ненавистью, кажется, вот-вот подойдут и убьют голыми руками. Гарри закрыл глаза. Это было уже слишком, чтобы терпеть дальше. Это было невыносимо. Это была уже не боль, а нечто хуже, намного хуже. «Простите… Простите, я знаю… Я знаю, что я виноват во всем… Я знаю…» Он не мог плакать. Даже слезы словно бы предали его и отказывались течь. Лорд был прав. Даже в этой иллюзии, так отвратительно похожей на реальность, такой осязаемой и убедительной, Лорд Воландеморт был прав. Он подвел всех. Он был ужасным сыном. Ужасным другом. Ужасным учеником. Просто отвратительным. Он – то зло, с которым следовало бороться. Он Хаос. Он боль. Он … смерть. Гарри упал в траву, чувствуя, как призраки тех, кого он убил, рвут на нем кожу. Юноша чувствовал их живые и мертвые руки, чувствовал, как они превращаются в острые когти и разрывают его на части до тех пор, пока от него не останется ничего… И когда он практически обрадовался тому, что вот-вот умрет, все повторилось. Он вновь стоял напротив руин замка, проступающих сквозь туман, снова видел профессора и Драко, снова слышал своих родителей и снова давал им убить себя в надежде, что это сработает. Это был конец. Его собственная вечность наедине с самим собой. Личный ад, так заботливо созданный для него, ловушка. Из которой не выбраться. Ни одно заклятие, даже самое сильное, не могло его вытащить. Он не мог трансрессировать, не мог переместиться куда бы то ни было дальше этого злополучного холма, на котором раз за разом ему приходилось смотреть на последствия своей жизни. Это окончательно сводило с ума, доводило до полного морального истощения, но он даже не мог заснуть, не мог прекратить это. Один раз Гарри попытался убежать, но это лишь привело его к тем же руинам. Он пытался спрыгнуть в ядовитое озеро, пытался перерезать себе горло, но все было тщетно. Даже умирая, он мгновенно воскресал и ему оставалось лишь обессиленно выть и взрывать все вокруг себя от боли и ярости, которую он был не в силах унять. Гарри Поттер, Мальчик, который выжил и мечтал стать Темным Лордом, чтобы спасти тех, кого посмел полюбить, стал жертвой собственной тьмы, которая сжирала его заживо в петле, навечно запечатанной Лордом Времени. Триумф. Вот что он испытал, покинув изнанку Хогвартца. Это оказалось удивительно легко – заманить такого уязвимого, открытого для любой лжи истеричного мальчишку в маленькое зеркальное пространство, где бы он смог наконец-то встретиться со своими самыми потаенными, самыми болезненными страхами. Он никогда не умрет и будет жить вечно, до тех пор, пока он, Лорд Воландеморт, не решит вдруг выпустить его из временной петли в реальный мир. - О, как он будет слаб… - прошипел Лорд, - как он будет уязвим тогда… Или, быть может, оставить его там навсегда, чтобы он сам превратился в пепел, отравленный собственной «любовью»… И его высокий, оглушительный победоносный хохот разнесся по полуразрушенным коридорам замка, взвившись в самое предрассветное небо. - Экспеллиармус! Стоило только двум Лордам исчезнуть в глубине замка, как между двумя армиями вспыхнула борьба. Вот уже больше часа Орден Феникса и Орден Дамблдора отбивались от Пожирателей Смерти, вслед за которыми пришли оборотни, вампиры, великаны и… инферналы. Их было слишком много и даже защитные заклинания практически ничем не могли им помочь. Один из вампиров, став летучей мышью, вырвал у Рона палочку, и та сломалась, когда его сбили заклятием, поэтому вместо юноши на поле рычал и бился огромный тибетский мастиф, перегрызавший глотки оборотням и егерям. Джинни безостановочно палила заклинаниями вокруг, защищая брата, и остальные тоже не отставали. Фред и Джордж двумя рыжими вихрями проносились, уворачиваясь от смертельных проклятий и оглушая вампиров, кидавшихся на них с полыхающего неба. Каменные рыцари, повинующиеся МакГонагалл, пытались остановить великанов, чей дикий утробный рев оглушал всех, кто каким-то чудом умудрялся к ним приблизиться. - ВЗРЫВАЙТЕ МОСТ! ВЗРЫВАЙТЕ МОСТ! – заорал Грюм, отбиваясь от стаи вампиров. Фред и Джордж, мгновенно трансгрессировав к самому краю моста одновременно выкрикнули заклинания, и тотчас же добрая дюжина взрывов прокатилась по нему, озаряя ночь вокруг яркими всполохами. Послышался гвалт нечисти и великанов, падающих в пропасть, но вскоре среди этого дикого отвратительного шума раздался такой отчаянный, ужасающий вопль, что Гермиона от испуга чуть было не рухнула под тяжестью придавившего ее оборотня. - Не дергайся, девчонка... - Ступефай! Мгновение – и ее отбросило назад, к воротам, где в гуще мертвецов и вампиров отчаянно бились авроры. Тотчас же девушка огляделась, чтобы увидеть, как Аластор неистово сыпет вокруг себя проклятиями. - БИЛЛИ! НЕЕТ! НЕЕЕТ! НЕТ, МОЙ МИЛЫЙ, НЕЕТ! – Молли, позабыв обо всем, кинулась к Биллу Уизли. Тот вдруг упал, не успев отразить сразу два проклятия, полетевшие в него с двух противоположных сторон и теперь он лежал на выжженном, вывороченном камне, раскинув руки и стеклянными глазами глядя в ночное небо. Мать прижала его к себе и завыла, даже позабыв о бойне, которая кипела вокруг. - МОЛЛИ, ВСТАВАЙ! – рявкнул Грюм, из последних сил отгоняя сужавшееся вокруг них кольцо нечисти. – ЭТО ИНФЕРНАЛЫ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! - НЕЕТ! ЭТО МОЙ СЫН! МОЙ МАЛЬЧИК! МОЙ МИЛЫЙ БИЛЛИ! НЕЕЕТ! Их было слишком много. Армия мертвых тварей, которую невозможно было ничем остановить, наступала. В одиночку Аластор не справлялся и вскоре его практически похоронило под мертвыми телами. Луч яркого света прорезал этот черный клубок – один из близнецов трансгрессировал к матери и тут же они, вместе с телом Билла исчезли, и на краткий миг те, кто были рядом, увидели разорванные инферналами останки величайшего из авроров. - Отступаем в замок! Быстрее! – кричал кто-то из Ордена Феникса. - Зажгите огонь! Зажгите огонь! Тут и там появлялись и исчезали волшебники, с помощью трансгрессии ускользавшие от проклятий. Борьба шла уже и на башнях замка, и в пролетах, которые остались целы после дуэли Воландеморта и Поттера. Члены Орденов с остервенением дрались за свой замок, но даже тем, кто превосходно владел палочкой, то и дело приходилось отступать. Врагов было слишком много. Армия Лорда была слишком многочисленна, чтобы кучка учеников могла справиться с ними, даже при помощи магии. Вампиры, мгновенно превращавшиеся в летучих мышей, вырывали и ломали палочки, мешали ученикам отбиваться от проклятий, сталкивали тех, кто подходил близко к краю в пропасть, злили великанов, заставляя их размахивать своими дубинками и разносить остатки замка. Оборотни, даже в обличье людей, дрались насмерть и загрызали тех, кого им удавалось поймать. Вся земля перед школой была уже усеяна мертвыми телами, среди которых были даже некоторые Пожиратели. Они проигрывали. Медленно и болезненно, но проигрывали. Ни одно из заклинаний Ордена Дамблдора не могло выдержать смертельного проклятия, а авроров было слишком мало, чтобы они могли с успехом защищать всех. Слуги Воландеморта атаковали каждого противника со всех сторон, и часто даже не убивали, а лишь бросали на растерзание инферналам. Те шли мрачной, безмолвной толпой – десятки, сотни тварей. Гермионе уже начинало казаться, что все только и состоит из них – бессмертных, неубиваемых мертвых рабов, которых мог остановить лишь огонь. Но силы были не бесконечны, и она с ужасом чувствовала, что устает. Спустя час практически невозможно было обороняться с такой же скоростью, как в самом начале и ей приходилось все чаще трансгрессировать, чтобы остаться в живых. Иногда в поле ее зрения попадали другие ученики, которые отчаянно отбивались от егерей и оборотней. В загоравшихся вспышках их бледные лица, напуганные, измученные и запачканные кровью – своей и чужой – выглядели как картины из самого страшного, самого ужасающего сна. То и дело рядом раздавались чьи-нибудь отчаянные крики, стоны и плач, и этому беспросветному ужасу не было конца. - Помогите! – вдруг завопила Джинни и огромный пес, прорываясь сквозь кольцо оборотней, кинулся к сестре. Но в ту же секунду великан, разъяренный болью и шумом, переставил ногу и Рона, только прыгнувшего на остатки каменных плит, раздавило пополам. Раздался дикий, отчаянно болезненный вой и Гермиона, не обращая внимания на летящие в нее заклятия, тотчас же трансгрессировала к нему. Но она ошиблась. Во время трансгрессии уворачиваясь от цепких пальцев инфернала, девушка вдруг приземлилась на самом краю обломков моста и, сбитая летящим скопом вампиров, с визгом рухнула вниз. В попытках ухватиться хоть за что-нибудь, за какой-нибудь малейший выступ, она выронила палочку. - Рон, я иду! – закричала Гермиона, но было уже поздно. Она летела в пропасть, черную и холодную, без единой возможности выбраться. Все было кончено. Она лишь в отдалении слышала постепенно стихающие звуки битвы и с отчаянием думала о том, что нет ничего хуже, чем погибнуть вот так. Ледяной морозный ветер звенел в ушах, слезы катились по щекам и Гермиона кричала, кричала от бессилия. Она могла лишь надеяться на внезапный выброс магии, который, возможно, спасет ее от падения, но… - ЭТО НЕ МОЖЕТ КОНЧИТЬСЯ ТАК! Я ДОЛЖНА ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ СДЕЛАТЬ! Ее отчаянный вопль потонул в ночной глубине, и она от отчаяния вытянула вперед руку, хватая воздух… И в ту же секунду почувствовала, как ее пальцы касаются чего-то твердого и очень горячего… Меч, сияющий во мраке рубинами меч вспыхнул в ее руке пламенем, и она вдруг схватившись за него перевернулась, изо всех сил желая вновь очутиться там, наверху. Он исполнил ее желание. Не повинуясь ни единым законам, меч вдруг с такой силой потянул ее вверх, что Гермионе пришлось ухватиться за его рукоять двумя руками, чтобы ее просто не оторвало мощным потоком воздуха. Битва кипела и инферналы, вместе с остальными темными тварями, наступали к замку. Многие уже потеряли какую бы то ни было надежду не то что победить, а просто остаться в живых и продолжали отбиваться лишь по инерции, не веря в собственную удачу. Отовсюду только и раздавались крики боли, и многие ученикам, впервые столкнувшимся с таким ужасом, больше всего хотелось просто очутиться там, где бы не было этой боли, этой воны, этих чудовищ, ко встрече с которыми ни один из них не был готов. А когда кто-то завопил, что Гермиона исчезла, многие из ОД дрогнули, в один миг почувствовав себя такими одинокими, какими они еще никогда себя не чувствовали. - ГЕРМИОНЫ ГРЕЙНДЖЕР БОЛЬШЕ НЕТ! – со слезами на глазах закричала девушка из Пуффендуя. – ЕЕ СКИНУЛИ В ПРОПАСТЬ! - Отступаем! Уходим в замок, уходим! – донесся голос Симуса Финнигана. – Иначе нас просто разорвут! Положение было отчаянным. Всем было ясно, что если и дальше так продолжится, то к утру в живых просто не останется никого. Вновь почерневшее зимнее небо накрыло замок тяжелым куполом, и эта ночь больше всего была похожа на апокалипсис в самых страшных его описаниях. Ученики смотрели, как их друзья умирают, и во всем этом было что-то такое странное, что-то совершенно неправильное и отвратительное, но никто уже не мог это остановить. И вдруг откуда-то, как многим показалось в пылу борьбы – из за горизонта, показалось зарево такой силы, что тем, кто находился ближе всего к краю, пришлось на мгновение закрыть глаза. Окруженная золотым пламенем, разгоняющая светом тьму, словно возродившийся феникс, Гермиона Грейнджер взлетела над полем битвы и оглушительный львиный рев, раздавшийся из ее уст, сотряс разгоряченный воздух. Огненным копьем она упала в самую гущу армии инферналов и охваченный огнем меч Гриффиндора принялся рассекать мертвые тела, стекавшиеся к ней. Но о чудо – они вдруг падали на землю и больше не двигались, рассыпаясь в прах. Магия меча жгла и разрушала их, убивала окончательно, и поэтому вскоре, увидев это, многие из защитников замка вновь воспрянули духом. - ЗА ГРИФФИНДОР! ЗА ХОГВАРТЦ! - заорали ученики, и с удвоенной силой принялись палить заклятиями в Пожирателей и оборотней. Битва вспыхнула с новой силой, и огонь, зажженный Гермионой, разлетелся по всей школе, озарив собой черный небосвод над руинами башен.