На пути к лучшему миру

- Мисс Грейнджер, принимая во внимание вашу ситуацию, мы приняли решение о том, чтобы разрешить вам остаться в Хогвартце, по крайней мере, до тех пор, пока замок не будет восстановлен. Но до тех пор вам с мистером Долгопупсом и, если уж на то пошло, мистером Малфоем лучше разместиться в подземельях Пуффендуя или Слизерина. - Лучше… Пуффендуй, - пробормотала Гермиона, поглядывая на Невилла. - Я вернусь в свою спальню, - с явным беспокойством кивнул Драко. - Что ж, отлично, - прокашляла Минерва, окидывая их строгим взглядом, - позвольте узнать, как… как продвигается ваше исследование? - Исследование? Ах, да! – Невилл достал из тумбочки огромный фолиант, обтянутый темно-бордовой кожей. – Это книга на иврите, которую из библиотеки Когтевран для нас достал Гриндевальд. - Гриндевальд? – брови МакГонагалл поползли вверх. - Ну… Призрак, - замялась Гермиона, - они с Дамблдором… вроде как… здесь. - С ДАМБЛДОРОМ?! – изумленно вскрикнула ведьма и застыла, пытаясь понять, шутят ли дети, или говорят серьезно. - Они не врут, - процедил Драко, - на двух привидений в замке стало больше. - Нет, это… Это немыслимо! Не знаю уж, что вы сделали, но этого попросту не может быть! Нет! Альбус… если бы он стал призраком, то, безусловно, первым делом бы пришел ко мне! И что, позвольте спросить, здесь делать призраку Геллерта Гриндевальда?! Альбус перестал вспоминать о нем уже много лет назад! - Возмутительно! Альбус, ты это слышал? – раздался откуда-то сверху насмешливый хриплый голос. Минерва тотчас же посмотрела вверх, чтобы увидеть там почти невидимого в белом дневном свете призрака с призрачным шарфом на шее. Тут же из стены медленно, сохраняя благодушное спокойствие, выплыл Дамблдор в своих вечных очках. Гермиона могла поклясться, что вчера ночью мантия профессора была на три тона светлее. - Альбус… - на Минерву было жалко смотреть. Ее лицо выражало одновременно смесь крайнего недоверия и абсолютной радости, однако очень быстро сквозь первое впечатление начала проступать обида. - Минерва, дорогая, как ваше здоровье? – немного смущенно спросил тот. - Альбус… - тон ведьмы угрожающе начал понижаться, - как долго… - Ну… - тот загадочно повел плечом в сторону Геллерта, - около… недели. - Девять дней и шесть часов, - уточнил тот, - я призвал его дух чуть меньше, чем за двое суток до начала битвы. Не так ли? - И все это время… ВЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ?! - от ее возмущения, казалось, вот-вот что-нибудь загорится. - Вы великолепно справились, Минерва, - только и улыбнулся тот. - СПРАВИЛАСЬ?! СПРАВИЛАСЬ, АЛЬБУС?! ПОГИБЛИ ДЕТИ! ПОГИБЛИ ЧЛЕНЫ ОРДЕНА ФЕНИКСА! ДЕТИ МОЛЛИ УИЗЛИ! НЕУЖЕЛИ ДАЖЕ РАДИ ЭТОГО ТЫ НЕ ПОЖЕЛАЛ ПОМОЧЬ МНЕ?! - Я вижу, подчиненные тебя не особенно любят, - расхохотался Гриндевальд, поигрывая шарфом. - Геллерт, не вмешивайся, - строго посмотрел на него Дамблдор, - Минерва, тебе как никому другому должно быть известно, что ни одну войну нельзя выиграть без потерь. Неужели ты думаешь, что если бы я вмешался, то жертв было бы меньше? Если бы Том увидел меня, смог бы Гарри победить его? - ДА! – с чувством вскрикнула та. - Мы тоже так думаем, - насупилась Гермиона. - Правда, как-то не очень честно, - заметил Невилл, и только Драко насмешливо фыркнул, отворачиваясь. - Тогда приношу свои глубочайшие извинения. Я готов всячески посодействовать в восстановлении замка, и если вам требуется моя помощь, или помощь Геллера – мы ее с удовольствием предоставим. - Про меня было лишнее, - сразу отрезал Гриндевальд, - как они собираются жить, если не могут разобраться с такими простыми вещами? Минерва не знала, что говорить и что делать. В этот самый миг она была настолько рассержена на старого друга, что даже сам факт его частичного воскрешения больше ее не радовал. Поправив свою остроконечную шляпу, она громко прокашлялась и, смерив призраков суровым взглядом, холодно произнесла: - Нам не помешало бы многое обсудить, Альбус, но уже в моем кабинете. Дети, - тут она обернулась к ученикам, - скоро за вами придет Помона и отведет вас в спальни, мистер Малфой – вы знаете дорогу. С этими словами она резко развернулась и зашагала так быстро, что полы ее мантии начали развеваться практически так же, как у Северуса Снейпа. - А я говорил, что стать директором – было твоей главной ошибкой после того, как ты бросил меня и черную магию. - Прекрати, - только и ответил бывший глава Хогвартца, неприятно морщась, - это совершенно не смешно. - Правда? Мне кажется, у тебя просто затупилось чувство юмора! Не прекращая диалога, призраки последовали за МакГонагалл, не потрудившись, впрочем, спуститься чуть ниже, чтобы проплыть под аркой, а не раствориться в стене. - Бред какой-то, - только и выдохнул Драко. - Вынуждена с тобой согласиться, - кивнула Гермиона. Малфой не хотел уходить. Ему это казалось мучительно неправильным, и даже не столько потому, что он хотел быть все время с Гарри. Просто он знал его слишком хорошо. И боялся, что если его не звать постоянно, не шептать ночью на ухо мольбы о возвращении, то он больше никогда не проснется. Это было в стиле Поттера – заснуть, как Мерлин, на тысячи лет лишь потому, что он не хочет чувствовать еще больше боли, чем принес ему этот мир. Он практически перестал дышать, и даже на лице мадам Помфри проскальзывало беспокойство, когда она говорила о Поттере. Драко гладил его волосы, которые каждый день от скуки расчесывал – они сильно отросли и теперь доходили Гарри почти до пояса. Тот почему-то никогда не давал их стричь, и в этом ему виделась еще одна тайна его загадочной Темнолордовской жизни. В сущности, Драко одновременно знал Гарри как себя, и не знал о нем ничего. Тот был в равной степени понятен и загадочен, но в чем точно никогда нельзя было быть уверенным, так это в его решениях, зачастую противоречащих здравому смыслу. И больше всего юноша боялся, что тот уже ПРИНЯЛ решение не просыпаться. Не возвращаться в мир живых, а исчезнуть, затеряться где-то на грани мифа и сна. Или, быть может, его расколотая душа попросту не желал успокоиться и держала его сознание в тисках, пытаясь сохранить себя? Драко не знал ответа. Но пока он смотрел на него, пока ловил какие-то малейшие признаки жизни, ему казалось, что это не навсегда. Что ОН ПОЙМЕТ, кто сидит рядом с ним и… и вернется. Как всегда возвращался. Драко знал, что мадам Помфри и МакГонагалл правы, что в этом нет никакого толку – сидеть и смотреть на, практически, живой труп, что от этого ему самому будет еще хуже… Но так было легче. Все еще легче, чем потом прийти и обнаружить, что тело перестало дышать. Навсегда. - Малфой, ты идешь? – спросила Гермиона, проходя мимо его кровати. Он медленно поднял голову и невидящими глазами уставился на нее и профессора Спраут. - Да, - наконец выдохнул он, - я… я иду. Белый свет падал на кровати, выставленные у стен, и в этом свете лицо Гарри было совершенно восковым. Шрамы затянулись, стараниями мадам Помфри, но общая болезненная худоба и бледность никуда не ушли. Если бы не изредка колеблющаяся грудная клетка, то он был бы больше похож на мумию, чем на живого человека. Драко погладил его руку, безвольно свисавшую на пол, и аккуратно положил ее ему на грудь. Затем, нагнувшись, коротко поцеловал в лоб, и быстро направился к выходу из больничного крыла, не глядя ни на кого вокруг. Его кровать была смята, и это вдруг резануло скальпелем по сердцу. Вся подушка в черных волосах, грязь от ботинок на одеяле… Поттер был здесь. Больше недели назад. Лежал, совершенно наплевав на правила приличия… Испортил все. Кровать все еще пахла им, этой непередаваемой смесью табака и мускуса, которую Драко в глубине души очень любил. Он никогда не замечал его раньше, и только после инцидента с амортенцией начал обращать на это внимание. Под кроватью все еще лежал его сундук, заботливо выпотрошенный Поттером. Это была чудная привычка маленького магловского детеныша, выросшего с замашками вора и хулигана – брать то, что он по какой-то причине считал своим. Драко давно знал об этом, и поэтому не удивлялся, обнаруживая иногда у Поттера свои вещи. В конце концов, тот никогда не имел ничего по-настоящему ценного, кроме его, Драко, дружбы и… любви. Никому другому он бы не позволил даже помыслить о таком варварстве, но Поттер в своем хаосе был слишком обаятелен, чтобы он мог ему отказать. И теперь, сидя на своей бывшей кровати, он глядел в раскрытый чемодан со своей старой школьной формой. Прошел почти год, но у Драко было стойкое ощущение, что намного, намного больше. Каждый адский месяц после смерти Дамблдора растягивался, превращаясь в десятилетия. Время вокруг него становилось клеткой и в какие-то моменты он даже переставал верить, что это когда-нибудь может закончиться. В конце концов, он порой даже малодушно помышлял о смерти… но его ответственность была слишком велика. За тех, кого он все-таки любил… Все наладилось. Все было хорошо – Темный Лорд исчез, они победили. Его не забрали в Азкабан. Пока что. Но вместо облегчения он ощущал лишь тяжесть. И ядовитую, опустошающую тоску… Тоску по жизни, которая явно принадлежала кому-то другому, какому-то иному Драко. Тому мальчику, который все детство мечтал попасть в Хогвартц и познакомиться с знаменитым Гарри Поттером, который, впервые увидев свою слизеринскую кровать, полюбил ее всем сердцем, как и своего нового друга. Тогда, на первых курсах, все было до ужаса просто и понятно. Был он и его великолепный отец, который был ВСЕСИЛЕН. Драко даже не мог допустить мысли о том, что тот мало того что может быть не прав, так еще и оказаться слабее… намного слабее его самого. Тогда Гарри был всего лишь очень эксцентричной экзотикой, магловским ребенком, с которым не стыдно было дружить – ведь происхождение у него было вполне правильным. Тогда паранойя маленького Поттера казалась ему забавной и раздражающей – кто в здравом уме мог бы поверить в возвращение Воландеморта? Поэтому та жизнь, оставшаяся где-то за стеклом, в свете последних лет казалась еще прекраснее, чем тогда. Будь у него власть над временем, он бы все отдал, чтобы вновь вернуться туда, когда ему одиннадцать лет, и их с Гарри жизнь только начинается. «Быть может, он уже там… - думал Драко, разглядывая изумрудный балдахин, - быть может, поэтому я не могу до него докричаться – потому что он там, откуда не хочет возвращаться» Это вполне тянуло на правду. Еще год назад Поттер предлагал ему сбежать в мир снов. Уйти на изнанку Хогвартца, выйти за грань, чтобы никто не смог их найти. У Гарри Поттера была странная склонность к путешествиям, и когда-то его идеи пугали его, вроде той, где он хотел навсегда уйти в воплощенный своими желаниями миф, но теперь он понимал его, как никто другой. У него ведь тоже был свой мир. Тот, что лежал за границей яви и сна, замок в поле из лилий, стоящий ровно на границе. Его собственный мир, которым он безраздельно владел с семи лет. Замок, из детской мечты доросший до иллюзии, такой… соблазнительной. Там он мог бы быть счастлив, да, вполне, там бы он, возможно, и смог бы найти Гарри… Драко лег на кровать и закрыл глаза. «Это ведь безумие, пытаться найти его во сне? Это безумие. Невозможно… Я ведь, в конце концов, не он…» Но попытаться хотелось хотя бы потому, что сказка была слишком упоительна, чтобы от нее отказываться. …Эти лабиринты он узнавал сразу. Сверкающий белый мрамор, гулкое эхо шагов, гуляющее под сводами, и много, очень много света. Нежный дух лилий, который приносил теплый ветер, окутывал его прозрачным шлейфом. Замок был ему рад. Он почувствовал это, когда, прикоснувшись к витой колонне, обнаружил у себя в руках каменную чашу, наполненную красным вином. Статуя нимфы из прозрачного кварца улыбнулась ему, после чего вновь скрылась за колонной. Он шел по широкому холлу, и в зеркалах, протянувшихся по обеим сторонам от пола до потолка, отражался его истинный облик. Белый, отливающий перламутром на чешуе дракон неспешно и мягко ступал вровень с ним, изредка поворачивая голову с длинными, острыми рогами. Из всех драконов, виденных Драко, этот был самым красивым. Намного тоньше и изящнее, чем его предок, намного теплее, чистое северное сияние, воплотившееся в живом существе. Малфой долго глядел в глаза отражения, понимая, что смотрит сам на себя. Под мантией Смерти он должен был стать таким. Но увы, его магии было слишком мало для того, чтобы принять истинную форму. Драконы слишком могущественны и огромны, чтобы человек мог стать одним из них. Или получеловек. Но Драко знал, что рано или поздно это случится, потому что он уже перестал быть человеком. Возможно, через несколько лет, он сможет почувствовать, каково это – летать без метлы… Но пока что у него была другая задача – найти путь в сон Гарри Поттера. В замке, однако, его не оказалось. Там было, все, что он мог только пожелать, но увы – ни одной двери в чужой мир. И тогда ему пришлось сделать, что однажды не дал ему сделать Гарри – выйти за пределы дворца. Внизу его ждал тот самый холл со стрельчатыми арками и шахматным полом, выходивший на бескрайнее поле лилий под светло-голубым небом. Драко долгое время просто стоял на ступенях, не в силах сделать шага вперед. Наконец, он решился, и, закрыв глаза, покинул свой замок. Лилии были повсюду. Белоснежные, они росли так часто, что ему пришлось применять магию, чтобы не ломать их при ходьбе. Их нежные цветы мягко касались его ладоней и, казалось, что-то шептали. Он шел, не замечая времени, шел по бескрайнему полю, не чувствуя усталости. Это был сон, и здесь время было не властно ни над ним, ни над его желаниями. «Я хочу найти Гарри… Очень хочу» - думал он, в надежде, что это поможет. И в конце концов, посреди цветов, Драко обнаружил гроб. Его было почти не видно из-за цвета – белый, он совершенно сливался с окружающим пространством. Сняв крышку, юноша увидел, что вместо дна и обивки внутри лишь черный, словно бы уводящий куда-то в ад проход. Стоило ему это сделать, как лилии вокруг начали чернеть и увядать. Их быстро сгнивающие листья начали опадать, а цветы, засыхая, превращаться в пыль. Драко долгое время смотрел на них, после чего, вздохнув, сел на край гроба и спрыгнул вниз. Это, в сущности, было ожидаемо, хотя бы с учетом того, что Выручай-комната Гарри Поттера выглядела буквально как склеп. Внутренний мир его друга был страшнее любых ночных кошмаров, и в какой-то момент ему даже начинало казаться, что Воландеморт более нормален, чем его лучший друг. Падал он очень долго. Так долго, что успел пожалеть о сделанном. Однако в конце концов он все же приземлился куда-то, и долго не мог понять, где именно оказался, пока в какой-то момент из густого, неприятно мрака не начали проступать силуэты… домов. Это был город. Разрушенный город. Нечто среднее, между магловским и волшебным Лондоном. Тяжелое, почти черное закопченное небо нависало над мертвыми руинами, в которых подозрительно шевелились какие-то тени. Их противные, скрежещущие голоса Драко слышал даже с большого расстояния. Под ногами, частью присыпанные землей и пеплом, лежали пергаменты. Тысячи страниц, большей частью из их школьных учебников. Кучи бутылочных осколков, на которых что-то ядовито светилось. Малфой с отвращением посмотрел на это, готовясь к тому, что здесь случиться может что угодно. Так же, как и его замок не любил Поттера, этот город не любил его. Это был ад, в прямом смысле этого слова, и белому дракону здесь явно было не место. Вокруг валялось много костей и скелетов. Они лежали на улицах, выглядывали из окон, иногда даже пытались шевелиться. Драко чуть было не упал, споткнувшись о чью-то тазобедренную кость, почерневшую от копоти и почти незаметную на земле. Искать здесь Поттера можно было вечно, поэтому, чтобы не терять время, юноша забрался на развалины одного из домов. Без палочки это было крайне затруднительно сделать, но он ожидал чего-то подобного от этого скверного места. Однако то, что он увидел, спокойно принять было намного сложнее. Весь город был разделен на множество мелких частей зеркальными гранями. Это выглядело так, будто бы какой-то гигант разбил зеркало и понатыкал осколков, желая зачем-то разломать всю систему. Но иногда, под определенными углами, эти осколки вдруг становились прозрачными и Драко мог видеть, что за ними тоже что-то есть… Но что именно, ему уже разглядеть не удавалось. - Какой-же у тебя бардак, Поттер… - процедил он, чувствуя, как в воздухе поднимается едкий, отравленный ветер, - неудивительно, что ты не можешь отсюда выбраться… Вдруг камень под его ногами начал крошиться, и юноша чуть было не рухнул вниз, оступившись. Пыль поднялась в воздух, забивая легкие, и он закашлялся, подтягиваясь на руках. Его магия здесь не действовала – и этого можно было ожидать. В чужом сне он был никем, лишь гостем, которого никто не ждал. Это было невероятно странно и унизительно, ощущать себя таким беспомощным, словно… магл. Без палочки, без магии, в этом неуютном враждебном мире, из которого хотелось побыстрее выбраться. Но он не был готов уйти без Гарри – в конце концов, тогда бы весь проделанный путь оказался бессмысленным. Медленно, осторожно спустившись, он побрел по улицам, слушая завывание ветра и шум битого стекла. Тени подступали все ближе, но, по всей видимости, еще не решались напасть. Чем дальше Драко двигался, тем чаще замечал, что тени имеют очертания и даже формы, а иногда – лица. Что-то смутно знакомое угадывалось в них, что-то, напоминавшее о живых. Словно дементоры, тени следовали по пятам за Драко, мягкими сгустками тьмы и газа. Дойдя до зеркальной границы, он остановился. Поверхность напоминала одновременно стекло и воду, но стоило к ней прикоснуться, как она становилось густым непроглядным туманом, таким холодным, что сердце стыло заживо. Малфой поморщился и огляделся. Тени, теперь совсем черные, превращающиеся во что-то липкое и склизкое, с проступающими чертами начали медленно приближаться. За ними по земле и рваным пергаментами тянулись едкие следы, от одного вида которых начинало мутить. Они окружали кольцом, и Драко невольно пришлось вплотную приблизиться к туманной стене. Спиной он ощутил адский, болезненно прожигающий холод, но не дернулся с места. Он не знал, что с ним случится, если он умрет во сне – никто ведь даже не знает, где он сейчас находится. Его тело осталось в Хогвартце, и вряд ли бы кто-то смог заподозрить что-то неладное раньше следующего дня. Но если до тех пор его сознание уничтожат здесь, то результат, как он предполагал, будет идентичен поцелую дементора. Поэтому крепко зажмурившись, Драко развернулся и побежал вперед, сквозь туман. Тот больно обжигал лицо, душил, отравлял, так, что в какой-то момент ему показалось, что с него заживо слазит кожа. Он закричал и схватился за голову руками, не в силах выносить этой пытки. Поэтому юноша даже не заметил, как резко вырвался из плотной туманной пелены, вновь ставшей зеркалом. Его ноги вдруг промокли и нос поймал очень знакомый запах, холодный, свежий и соленый. Разомкнув глаза, он настороженно огляделся и понял, что стоит по щиколотку в холодной морской воде. Эта часть разрушенного города выходила в море. Огромное черное бескрайнее море, из которого, словно скалы, выступали высотные здания, облепленные каменными статуями чудовищ и горгулий. Гранитные бесы, подпиравшие собой оконные рамы без стекол, пустыми глазницами глядели в темные воды, из которых кое-где поднимались небольшие пустынные островки. Драко стоял как раз у подножия одного из таких, мокрый и замерзший. Тихо выругавшись, он полез вверх, цепляясь пальцами за острые влажные. - Пятнадцать тысяч двести сорок семь секунд… Пятнадцать тысяч двести сорок восемь секунд… Пятнадцать тысяч двести сорок девять секунд… - раздавалось откуда-то с другого конца острова. Насторожившись, Малфой медленно пошел вперед. В полумраке сложно было что-то разглядеть, поэтому лишь подойдя вплотную к источнику звука, он смог сначала разглядеть глубокую могилу, а в ней… Труп. Лорда Воландеморта. Впрочем, очень скоро Драко понял, что это не он. В отличие от настоящего Лорда, этот никак не реагировал на злобное шипение в свою сторону, а лишь лежал в сырой земле и считал время. Его глаза потухли и ничего не выражали, а почти мумифицировавшийся рот еле открывался, чтобы исторгнуть хоть какое-то подобие звука. - Зачем тебе эта гадость, Гарри? – тихо спросил Драко, ежась от этого мерзкого зрелища. Дальше остров постепенно переходил в узкую каменную косу, протянувшуюся между двумя домами, к которым от нее вели хлипкие костяные мосты. При ближайшем рассмотрении юноша понял, что это сплошь драконьи кости, связанные сырыми жилами. Легкие волны плескались о них, и те стали совсем скользкими, так что Драко пришлось практические ползти по ним, пригибаясь к самой воде. Наконец, он добрался до окна одного из домов, и с облегчением понял, что внутри них тепло, сухо, и даже почти светло. Всюду горел огонь. Снаружи его не было видно – здания казались совершенно мертвыми и заброшенными, но внутри многоэтажные башни были сплошь заставлены свечами и каминами. Малфой с удовольствием остановился у одного из них, с наслаждением грея свои вымокшие и замерзшие ноги. - Это была моя самая глупая идея… - пробубнил он, выливая из ботинка воду. Но, размышляя об этом, он пришел к выводу, что все это было неизбежно. Он не мог больше ждать. Гарри Поттер мог вовсе не проснуться, а остаться лежать так на протяжении тысячелетий, словно легендарный Мерлин. Драко не знал, что бы делал в этом случае. Ему бы пришлось похоронить друга заживо, в тайне надеясь, что успеет еще застать его пробуждение. Но чем дольше он об этом размышлял, тем хуже ему становилось. Он не готов был отпустить его просто так. Только не теперь, когда у них наконец-то появился шанс на нормальную жизнь. На жизнь без боли и без страха, когда мир наконец-то по праву принадлежал им одним… Они должны были, обязаны были прожить эту новую жизнь, даже если Гарри по какой-то идиотской причине считал, что это ему не нужно. Поэтому, немного отдохнув и обдумав всю сложность ситуации, Малфой вновь обулся и побрел дальше. - Быть маглом – отвратительно… - подумал он, ежась в не досохшей одежде, - самое худшее, что только может случиться с человеком. Коридор становился все уже и уже. Драко очень надеялся, что, быть может, этот путь каким-то образом приведет его к Гарри, хотя и не особенно в это верил. Однако, как только перед ним возникла большая черная дверь, он не раздумывая подбежал к ней и дернул за ручку. - Гарри! – крикнул он в темноту и застыл, ожидая ответа. - Гарри здесь нет, - ответил чужой холодный и надменный голос. Юноша инстинктивно сжался, чувствуя, что здесь что-то не так. Медленно обернувшись на голос, он увидел, как в абсолютной, кромешной пустоте на резном стуле, словно на троне, восседает молодой человек. Он был очень красив – тонкие черты аристократически бледного лица обрамляли мягкие черные локоны, подстриженные и уложенные по моде середины века. Большие глаза, бывшие некогда такими же темными, как волосы, теперь светились изнутри адским огнем. - Ты… Кто ты? И где Гарри? – властно спросил Драко. - Я – величайший волшебник, - ответил тот, - я – Лорд Воландеморт. - Не похож, - отрезал юноша. - Не смей дерзить мне! Я – Том Марволо Реддл – Лорд Воландеморт! - Это я понял, - поморщился Малфой, - но что ты делаешь во сне Поттера? - Я заперт здесь, глупый призрак! Я живу здесь и не могу встать с этого стула, сколько бы ни пытался! Он держит меня в плену, я не могу больше выносить эти пытки… Его безумие… Оно отравляет мой разум, и я не могу даже на мгновение исчезнуть, чтобы укрыться от этой боли! – Реддл застонал сквозь зубы и попытался оторвать руки от подлокотников, но у него ничего не вышло. Это было до крайности жалкое зрелище. Том Марволо Реддл, как он себя называл, будущий Темный Лорд, был заперт в кошмаре Гарри Поттера и не мог даже пошевельнуться. Только бледные губы его нервно подрагивали, когда он обращался к Драко. - Почему в его сознании так много… тебя? – вдруг спросил юноша, подходя совсем близко. - Он помешался на нас… - прохрипел другой голос, откуда-то из-за его спины. Резко обернувшись, юноша увидел… расчлененное тело. Оно больше походило на того Воландеморта, которого знал Драко – такой же череп, обтянутый чешуйчатой кожей, узкие щелки вместо носа и рта… Только вот ничего, кроме этого, больше не было. Одна голова выкатилась из мрака и уставилась на юношу выжженными глазницами. - Мы, - с трудом говорила она, - лишь воспоминания о НЕМ… мы родились здесь, в сознании Поттера, и вынуждены влачить свое мучительное существование, призрак… - Я не призрак! – возразил Драко, отступая на шаг. - Кем же тебе еще быть? – съязвил измученный Том Реддл. – Это его мир, мир безумца и убийцы! Здесь нет ничего, кроме праха его снов… ничего… - Это очень сложно, существовать в таком виде… - хрипела голова. Что-то захрустело со стороны и вскоре Малфой увидел и остатки тела Воландеморта, которые медленно подползли к черепу. Оторванные руки нервно дергались, пытаясь, по всей видимости, прирасти обратно к ползущему туловищу. - Омерзительно… - пробормотал юноша, чувствуя, что его вот-вот вырвет. - Ты еще не видел того, что находится в конце коридора! – расхохотался Реддл. – Бедняга, он даже говорить не может! Драко не хотел больше на это смотреть. Он понял, что ни один из этих кошмаров ему не поможет, поэтому просто развернулся и зашагал вперед, не обращая внимания на их полубезумные бредни. Однако за дверью действительно оказалось нечто еще более ужасающее. В маленькой, тесной комнате, стояли грязные, зацветшие аквариумы, в которых плавали дети. Точнее, это все был один и тот же ребенок, только в разных состояниях. Где-то от него остался один скелет, где-то это был обожженный до угля труп, где-то почти свежий утопленник, глядящий сквозь мутное стекло черными глазами. Над одним из аквариумов висела табличка: «Том Марволо Реддл. Восемь лет. Обвиняется в том, что посмел быть лучше меня. Гарри Мстительный» Драко хотел побыстрее выбраться из этого проклятого места. Ему вдруг стало так страшно и жутко, что он просто побежал вперед, мимо всех жутких аквариумов, наполненных зловонной, тошнотворной жижей. Казалось, что все покойники глядят ему вслед, злобно и настороженно, даже те, у кого не осталось глаз. Почти у самой двери с потолка на него вдруг свалилась еще одна голова Реддла, но на этот раз вся залитая кровью. Красивое некогда лицо было нашпиговано ножами и лезвиями, одно из которых больно полоснуло Драко по плечу. Посмотрев вверх, он пошатнулся и чуть не упал на грязный, гниющий пол. Там, под самым потолком, в огромной паутине лежало тело взрослого Реддла, только оно было изрезано так, что в нем с трудом угадывалась человеческая фигура. Моргнув, Драко закричал и рванул вперед, не обращая внимания ни на чужие разлагающиеся останки, устилавшие скрипучие половицы, ни на комья омерзительной паутины. Дверь оказалась совсем хлипкой. Он выбил ее с одного удара ноги – руками трогать чужую кожу, приколоченную гвоздями к старому дереву, совершенно не хотелось. По инерции его вынесло вперед и он даже не успел затормозить, чтобы не врезаться в огромный шкаф, который, по какой-то совершенно дурацкой логике, стоял в каких-то нескольких футах от входа. Удар был болезненным. Малфой застонал, чувствуя, как боль разливается от телу, но в следующую секунду из его уст раздался оглушительный, срывающийся на виз крик – он случайно проломил собой одну из дверей шкафа и теперь летел куда-то вниз, в холодную, гулкую пропасть. Приземление было жестким. Драко заплакал, чувствуя неприятные отголоски в ребрах. В какой-то момент ему и вовсе показалось, что они треснули. Он долго лежал, не желая подниматься – это «путешествие» оказалось намного более болезненным, чем он мог предположить. Однако он понятия не имел, как отсюда выбраться – мир полностью поглощал всю его магию, которой не хватало даже для того, чтобы применить простейшее заклинание левитации. Это было унизительно и пробуждало тот самый древний страх всех волшебников – остаться без магии. Но он взял себя в руки. В конце концов, в его планы вовсе не входило остаться навсегда в этом аду, поэтому хоть и со стоном, но Драко все же поднялся. Его одежда была изорвана и запачкана, а сам он весь покрыт ссадинами и царапинами. Руни пахли чем-то невообразимо мерзким, похожим на гнилое и тухлое мясо. - Больной ублюдок… - прошептал он, вспоминая уродливых порождений сознания «избранного», от которых только что сбежал. Необходимо было двигаться дальше. Отряхнув рваные брюки, Малфой, пошатываясь, поплелся по серым, неприглядным улицам. Это вновь был город, но на это раз – очень маленький. Серые, словно из чьих-то больных кошмаров одинаковые дома теснились вдоль широкой дорогие, и в жухлой желтой траве отчетливо краснели капли крови. Вокруг не было ни души и внутренне Драко облегченно выдохнул. «Есть ли здесь хоть одно приятное место?» - с отчаянием подумал он, разглядывая дверь, болтавшуюся на одной петле. По всей видимости, такого места в сознании Поттера не было. Только боль, страх, отвращение и такое беспросветное, ядовитое отчаяние, пропитанное безумием, что Драко невольно начинал ловить себя на странных мыслях. То и дело его взгляд задерживался на кровавых лезвиях, валявшихся под ногами, и один раз ему даже захотелось попробовать сбежать отсюда посредством… самоубийства. Однако он очень быстро взял себя в руки и продолжил путь, повторяя про себя, что все это – не реально. Вдруг он услышал плач. Детский плач. Он раздавался откуда-то из-за угла, и Драко поспешил туда, чтобы увидеть, что происходит. Это и впрямь был ребенок. Гарри. Гарри Поттер. Он мгновенно узнал его, даже несмотря на то, что тот был много младше того Гарри, которого Драко встретил в ателье перед первым курсом. Ему на вид было не больше семи лет, однако не это больше всего ужасало. Ребенок лежал на земле с разбитыми очками, и в это время его заживо раздирал огромный, много больше него самого бульдог. - Нет… Это… Что это… Страх. Это был страх в чистом виде. Телесный кошмар, вселяющий почти такой же ужас, как и дементор. Драко не мог, совершенно не мог ничего сделать. Инстинктивно он попытался было выхватить палочку, но его пальцы не нащупали ничего, кроме воздуха. Поэтому все, что ему осталось – это просто бежать. Кошмары становились все страшнее. Он словно попал в лабиринт из страхов Гарри, и то и дело наблюдал, как его или избивают до полусмерти какие-то дети, которых он не знал, или вешает на жестком кожаном ремне какой-то огромный жуткий магл с усами, который почему-то орет на его друга и называет «ненормальным». Драко бежал, бежал в ужасе, подхлестываемый страхом, не то своим, не то чужим, но не мог от этого убежать. В какой-то миг, он даже не успел понять, как это произошло, он превратился в Гарри. Точнее, это чудовища, уничтожавшие Поттера, вдруг погнались на ним. Драко чувствовал, как его, маленького и беспомощного, избивают палками, или как он тонет во внезапно огромном озере, которое возникло просто из ниоткуда. В конце концов, он встретился с Воландемортом, который, хрипло, отвратительно хохоча принялся утягивать его за собой под землю. Холодные склизкие руки трупа схватил его за шею и принялись душить. Алые глаза светились в этом сером тумане и Драко отбивался как мог, пытаясь вырваться. Уперевшись ногами в костлявую грудь кошмара, он прикладывал все силы, чтобы сбросить со своей шеи чужие пальцы. Каким-то неведомым чудом ему это удалось. Лихорадочно разрывая руками землю, юноша выбрался из могилы и, вскочив, понесся прочь. Кровь стучала в висках и все это уже давно не казалось ему сном. Оно было таким же реальным, как он сам, опасным, жестоким и… голодным. Эти кошмары были голодны, очень голодны, они жаждали свежей крови и Драко был их долгожданной добычей. Спрятавшись за полуразрушенной стеной какого-то дома, он на несколько минут присел, чтобы перевести дух. Без магии все это было совершенно невыносимо и теперь мысль о том, что, быть может, он так и не сможет добраться до Поттера, укрепилась в его голове. - Это ошибка… - хрипел он, - это все… ошибка… На мгновение прикрыв глаза, он начал медленно выдыхать. Сложно было убедить себя в том, что все это – лишь сон, причем не его собственный. Раны и боль от них уж слишком походили на настоящие… - Гарри… - раздался его голос, и Драко вздрогнул, оглядываясь. – Гарри… Гарри… - О нет… - пробормотал юноша. Он уже видел этот кошмар в воспоминаниях Поттера, но все равно ненавидел его до ужаса. Его собственное изуродованное и обуглившееся тело, которое медленно подступает к Гарри вместе с телом Северуса Снейпа, чтобы вновь начать обвинять его в своей мучительной смерти. - НЕТ! – завопил настоящий Драко, безмерно уставший от этой непрерывной пытки страхом и болью, сводившей его с ума. – ВЫ НЕ ЖИВЫЕ! ВЫ – ИЛЛЮЗИИ! КОШМАРЫ! ВЫ – НИЧТО! УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА! Это было еще одной ошибкой. Кошмары заметили его. Он был новым, необычным гостем в их осколке мира, поэтому, стоило ему лишь обнаружить себя, как те мгновенно ринулись к нему. Как оказалось, даже с развороченными суставами и сожженными мышцами его трупу удавалось двигаться довольно быстро. Снейп тоже не отставал, поэтому вскоре им удалось вдвоем загнать Драко в тупик. Это было просто омерзительно. Он не был готов увидеть этот ужас снова, поэтому, стоило ему бросить хоть случайный взгляд на них, как его желудок тут же неприятно скручивало. « Я идиот… Нет, конечно, в голове этого придурка все не могло быть так просто, как… как у меня… Почему я не подумал о том, что за твари могут здесь обитать?!» Шансов у него не было. Без палочки, измученный, раненный, он бы не смог продержаться дольше пятнадцати минут. Оторвав обломок какой-то балки, он принялся с остервенением размахивать им, пытаясь не подпустить кошмары слишком близко. - ОТОЙДИТЕ! НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ! – вопил он, плача от безысходности и страха. - Гарри… Гарри… Ты во всем виноват… - прохрипел голос, который он отказывался считать своим. - ОН НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ, ЯСНО ВАМ?! – парировал Малфой, пытаясь справиться с натиском. Но у него не получалось. Кошмаров было слишком много. К этим присоединились и более старые, и все они желали его сожрать. Словно окруженный сотней дементоров он оказался заперт в ловушке, из которой не было выхода. «Как будет глупо, - думал он, - если я умру прямо здесь, от того, что меня заживо сожрут чужие кошмары! Самая идиотская смерть из всех возможных…» Он зажмурился, понимая, что сил отбиваться больше нет и его вот-вот разорвут в клочья, но в этот миг все пространство вокруг озарил прекрасный, теплый и дивный свет. Драко показалось, что это рассветное солнце осветило этот серый больной мир и что в центре его стоит ангел, расправивший белоснежные крылья. Кошмары и темные твари тотчас же с истошным скрежетом и воем испарились, оставив его наедине с этим чистым, незамутненным светом. - О Мерлин… - пробормотал он, тяжело оседая на землю. – Я все-таки умер… - Еще нет, - ответил ему собственный голос, только… нежнее, даже мелодичнее. Приглядевшись, юноша не поверил своим глазам. В первые несколько секунд ему показалось, что он видит Фейри - самую настоящую, но вскоре он понял, что это не совсем так. Перед ним стоял Драко Малфой, и он… Был феей. Высокий, очень стройный и изящный, с белоснежной, отливающей перламутром кожей, он стоял на грязном асфальте в полупрозрачных летящих тканях и почему-то в великолепно сделанных белых оксфордах. С длинными узкими ушами, торчавшими из-под шелковых платиновых волос, он глядел на настоящего Драко с мягкой и немного печальной улыбкой. - Ты все-таки пришел, Драко… А я все гадал, каков же я в реальном мире. - Ты… - прошептал юноша, с трудом вставая на ноги от изумления, - ты… ты не я… - Нет, - тот звонко, совершенно сказочно рассмеялся, раскрывая свои огромные белые крылья, - я тот Драко, которого видит Гарри. Тот, каким он тебя воспринимает и каким считает. Можно сказать, что я – Принц Фей. - Нет… - простонал настоящий Малфой, - нет! Нет! Это сущая глупость! Этого просто не может быть… - Понимаю, - тот вновь улыбнулся, и столь очаровательно, что Драко тут же проникнулся к нему искренней любовью, - на самом деле ты дракон, и при том очень свирепый… Под стать самому Гарри. Он еще не успел привыкнуть к твоей новой сущности, прости его за это. Мне пришлось проделать долгий путь, чтобы найти тебя. Ты ведь пришел сюда, чтобы разбудить его? - Да, - Драко кивнул, - прошло уже почти две недели, а он так и не проснулся. Я… я не хочу, чтобы это продолжалось дольше. Но я понятия не имел, что это буквально – ад! Здесь… здесь нет НИЧЕГО ХОРОШЕГО! Гарри СУМАСШЕДШИЙ! НЕТ, ОН ПРОСТО ПСИХОПАТ! И это место… оно отвратительно, оно ужасно, этот мир БОЛЕН! - Как и сам Гарри, - печально улыбнулся Драко-принц, - он сломан. Его жизнь сломана. Смысл его жизни, то, ради чего он существовал, что составляло основу его личности – уничтожено. Воландеморт был единственным, что заставляло его жить и что придавало его жизни смысл. Он ненавидел его так сильно, был так к нему привязан, что кто-то бы даже назвал это любовью. Он давно был болен, очень давно… Но тогда, когда сердце этого мира умело вместе с настоящим Воландемортом, умер и Гарри. Без него ему незачем жить, понимаешь? Все, что ты здесь видишь – это останки умирающей души. Ее жалкие осколки, все, что осталось от Гарри. Я видел, как он идет к этому день за днем, как он раз за разом ломает себя в надежде приблизиться к тому, кого ненавидит больше, чем себя. Поэтому он не просыпается. Его нет, Драко. Давно нет. Только осколки личности, разбитые на страхи, кошмары, воспоминания, мечты, идеи… Мы с Паранойей и Манией вот уже много месяцев кряду пытаемся собрать его сознание обратно, но… он не хочет. Мы – лишь часть него самого и не можем сделать ничего, что противоречило бы ему. Но я рад, что ты все-таки пришел сюда. Поэтому я пришел, чтобы помочь тебе дойти до центра этого умирающего мира… и не умереть по дороге от кошмаров, или призраков прошлого. Или одной из остаточных личностей Гарри. - О нет… - Драко устало потер лоб ладонью, - это еще хуже, чем убивать маглов… И какого черта ты так… вырядился? Что это за… - он смущенно махнул рукой на полупрозрачную мантию, из-под которой великолепно просвечивало его собственное белое тело, - кошмар? - Так тебя видит Гарри. Он считает, что ты – самое прекрасное создание на земле, во всех смыслах. Ты – это воплощение света, красоты и истины. Последний живой мальчик-Фейри. Хотя насчет мальчика я не уверен… Всегда задавался этим вопросом, но Гарри, по всей видимости, не считает тебя равным себе. Настолько, что не может признать, что вы с ним одного пола и вида. - Я вижу… - скорбно протянул Малфой, отводя взгляд от самого себя, - он психопат. Я всегда это знал. - О да, - принц рассмеялся, мягко хлопая крыльями сплошь из прозрачных перьев, - но я безумно его люблю. Я существую здесь с тех самых пор, как он увидел тебя в ателье и влюбился без памяти, я – его единственная Счастливая мысль. Во мне все его самые счастливые воспоминания, все, что он любит и что он смеет обожать. Я – идеал, и я все то, о чем он по-настоящему мечтает. Драко не знал, что на это отвечать. С одной стороны, ему было приятно знать, что Поттер видит его настолько идеальным, но с другой… Было все же в этом существе что-то совершенно нереальное, СЛИШКОМ сказочное и нереальное, слишком хорошее. От него веяло таким теплом и светом, что хотелось раствориться в нем навсегда, или хотя бы прикоснуться к нему кончиками пальцев. Тот, словно прочитав его мысли, мягко взял Драко за руку и повел за собой. - Мы пойдем через весь лабиринт? - Да, - необыкновенно серьезно ответил тот, - потому что никто из нас, кроме тебя, не сможет ему помочь. Ты должен увидеть все, чтобы понять, как заставить его проснуться. Ты – единственный ЖИВОЙ, поэтому умоляю – не сердись на него слишком сильно за мой облик. - Все в порядке, - он вздохнул, - я всегда подозревал нечто подобное…