На пути к лучшему миру

«Кто ты? «Гарри Поттер» «Кто ты?» «Гарри Поттер» «А ты кто?» «Я тоже Гарри Поттер» «Кто ты?» «Волшебник» «Кто ты?» «Друг Драко Малфоя» «Кто ты?» «Т…т…том… Мар…мар…» «…» «Кто ты?» «…» «Кто ты?» «…» «Кто ты?» «…» «Никто»

Вокруг был свет. Белый, ослепительный свет, сжигавший глаза. Он моргнул и зажмурился, не желая на него смотреть. «Что со мной произошло?» — подумал он, медленно, с трудом формулируя в голове каждое слово. Ответом ему была тишина. Разум был совершенно чист, и по ощущениям в нем не было ничего, кроме звенящей пустоты. Но он знал, что это неважно, так же, как и неважно, кто он и что с ним происходит. Его мир распался на маленькие паззлы, которые ему все никак не удавалось собрать. Отдельные факты всплывали короткими строчками: «Магия. Школа. Дамблдор. Драко. Змей. Палочка. Злой волшебник. Пустота. Свет» Постепенно осколки начали складываться в относительно целый витраж. Пробелов все еще было слишком много, но главные элементы были на месте — и обнаружив их, он успокоился. — Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — мягко спросила полная целительница в светло-серой мантии. — Хорошо, — тихо кивнул он, — что произошло? — О, ничего страшного. Вам не о чем беспокоиться. Все уже позади. Я пришла, чтобы проверить ваше самочувствие. Позвольте, — она взяла его за руку и, направив палочку на ладонь, что-то забормотала. Гарри глядел на нее со сдержанным интересом. Линии на его руке вспыхивали мягким голубоватым светом и, по всей видимости, сообщали ведьме некую информацию. Удовлетворенно кивнув, она убрала палочку в карман. — Все очень хорошо, мистер Поттер. Вы идете на поправку. Мистер Малфой будет очень рад узнать об этом. При упоминании этой фамилии внутри взрывами петард прогрохотали яркие вспышки воспоминаний, необыкновенно четких и живых, в отличие от всех прочих. Драко в ателье, Драко в школе, Драко на соседней кровати, Малфой Мэнор, квиддич, танец, поцелуи… — Малфой… Я его знаю! — вдруг обрадованно зашептал Гарри. — Он… он мой друг! — Да, мистер Поттер, и ваше доверенное лицо. Мистер Малфой последние месяцы делал много пожертвований на счет Святого Мунго, и ему будет приятно знать, что все это наконец-то себя оправдало. Вы, его главное вложение, наконец полностью пришли в себя. — Я… я могу его увидеть? — Боюсь, пока что нет. Вам требуется время, чтобы окончательно восстановить здоровье. Однако старший целитель уверен, что если и дальше все пойдет хорошо, то вы сможете выйти уже через месяц. — Выйти… куда? — непонимающе пробормотал он. — Из Мунго, конечно, — улыбка ведьмы стала еще шире, — а теперь отдыхайте. Он ничего не ответил, лишь молча проводил ее взглядом. В голове у него все еще было неприятно пусто, за исключением, разве что, образов Драко Малфоя. Почему-то именно о нем у него было больше всего воспоминаний, а еще о Хогвартце и об учебниках. Вся остальная жизнь, которая, как он подозревал, все-таки была, представала одним неясным пятном, из которого он лишь изредка мог разобрать какие-то очертания. Очки лежали на прикроватной тумбочке. Гарри взял их и надел на себя. Стало лучше. Теперь силуэты окружающих предметов не расплывались, и он понял, где находится. Это была небольшая, очень светлая палата с высоким витражным окном, изображавшим горный пейзаж. Соседняя кровать была пуста и чисто застелена. Впрочем, на его половине тоже не было ничего интересного. Ни вещей, ни палочки — он подозревал, что та должна была где-то быть. Раздумывая, Гарри почесал затылок и с удивлением обнаружил там короткий ежик жестких волос. Ощупав голову, он понял, что, по всей видимости, раньше его волосы были намного длиннее. Это было странно. Он не чувствовал себя, точнее, чувствовал не до конца. Все, что происходило, словно бы случалось не с ним, а с каким-то другим человеком, за которым он наблюдал сквозь замутненное стекло. Некоторое время Гарри пытался углубиться в воспоминания в надежде разузнать о себе самом хоть что-то, кроме тех немногих фактов, которые были ему известны, однако это не привело ни к чему, кроме невыносимой головной боли и тошноты. Так он промаялся до самого вечера. Вместе со страшим целителем в палату вновь вошла давешняя ведьма, и поставила перед ним поднос с разными бутыльками и вкусно пахнущей едой. — Рад видеть вас в сознании, мистер Поттер, — старший целитель усмехнулся, — как вы? — Все хорошо, спасибо, — он моргнул, — мне… мне намного лучше. Только я, кажется, мало что помню… — О, это нормально, — успокоил его тот, — вы пережили много неприятной магии от одного очень темного волшебника. Это пройдет, со временем. А пока вам лучше не думать об этом и сосредоточиться на настоящем. Эти зелья, — тут он указал на ряд пузырьков, — помогут вам скорее встать на ноги. — Темный… волшебник… — Гарри напрягся, пытаясь выудить из этого слова хоть что-то, — кто это? — Мы не называем его имени, — пояснил целитель, — тем более, его уже нет несколько месяцев, и вряд ли вам хоть еще когда-нибудь предстоит с ним встретиться. Советую вам поменьше напрягаться, чтобы не стало хуже. Лучше хорошо питайтесь и принимайте лекарства. — Да, спасибо, — снова кивнул он, — я все понимаю. — Вот и отлично… Так, а раз вы пришли в себя… Быть может, вы хотите, чтобы вам что-нибудь принесли? Скоро вам станет очень скучно, я уверен. Может быть, книгу? — Я не знаю… — смущенно пробормотал юноша, — наверное, мне она нужна. — Или что-то другое? Чего вы хотите? Этот вопрос поставил его в тупик. Гарри почувствовал, как по спине прокатывается волна ледяного пота от осознания того, что он НЕ ЗНАЕТ, по-настоящему не знает, чего хочет. Он повторял этот вопрос внутри себя снова и снова, но на него не откликалось ничего, кроме абсолютной, кромешной тишины. — Не стоит так волноваться, — целитель нахмурился, — мы принесем вам несколько выпусков «Пророка» за прошедшую неделю. Думаю, это поможет вам почувствовать себя увереннее. — Да, спасибо! — Гарри облегченно выдохнул. — Это то, что нужно! — Вот и славно, — тот усмехнулся, поправляя маленькую шапочку в цвет мантии, — тогда до завтрашнего утра. У меня еще много пациентов, поэтому все, что могу пожелать вам — приятного аппетита и доброй ночи. Если что-то понадобится, зовите медсестер. — Хорошо, — юноша моргнул, наблюдая за движением складок целительских мантий, — я буду ждать вас. Стоило только обоим целителям выйти за дверь, как мужчина, обратившись к ведьме, произнес: — Кажется, терапия возымела слишком хороший эффект. — Вы так думаете? — та вздернула бровь. — Я лично увидела абсолютно нормального, здорового человека, реакции которого совершенно стабильны и уместны. — Вот именно, — тот сощурился, — он стал СЛИШКОМ нормальным. Мистеру Малфою это не понравится. — А что нам оставалось делать? Джоуш приложил все усилия для того, чтобы стабилизировать Поттера. Не сделай он этого в полном объеме, в лечении не было бы решительно никакого смысла. — Но у него не достает значительных сторон личности. Это бросается в глаза, Эмили, очень бросается. Теперь Поттер полностью стабилен, однако при обычном общении он то и дело будет вынужден… отключаться. Ему просто неоткуда брать информацию для дальнейшей жизни. — Однако это все-таки лучше того, с чем нам пришлось работать, не так ли? — А что мы скажем мистеру Малфою? — Что-нибудь! — та отмахнулась. — В конце концов, это было сделано для его же пользы. Джоуш сообщил, что мальчик был слишком зациклен на нежелании жить… А теперь у него наконец-то появился шанс на спокойную, возможно, даже счастливую жизнь, в которой он станет новым человеком. — Я смею на это надеяться, — старший целитель сухо кашлянул, — потому что в ином случае нас ждут очень неприятные последствия. Зелья были неприятными на вкус, в отличие от восхитительного рагу, которое ему принесли. Внезапно Гарри ощутил себя таким голодным, что, даже не заметив этого, опустошил всю тарелку и залпом запил все это стаканом тыквенного сока. Он был практически счастлив, хоть и не совсем в этом уверен. Впрочем, подумав об этом как следует, юноша понял, что, пожалуй, именно такие эмоции и принято называть счастьем. Заснул он тоже очень быстро, практически провалившись в бессознательную темноту. Мир внутри него и снаружи был совершенно пуст, и время, незаполненное ничем, проносилось невероятно быстро. То же самое было утром. Зелья, завтрак, сон. Потом снова — свет, витраж, осмотр. Вопросы о самочувствии, на которые он отвечал удовлетворительным кивком, улыбки целителей и их маленькие чудеса. Следующий день смешался в несколько мгновений, прошедших словно бы за стеклом, через которое было не достучаться до реальности. Это пугало и настораживало, но целители убеждали его в нормальности происходящего. И он склонен был им верить, потому что другого мнения на этот счет у него попросту не было. Ему приносили газеты. Волшебные газеты с движущимися фотографиями. На них часто появлялся Драко — чуть ли не половина заголовков за последние два месяца была посвящена ему. «Драко Малфой учредил Фонд помощи жертвам войны». «Драко Малфой участвовал в поиске и поимке оставшихся в живых Пожирателей Смерти» «Драко Малфой вместе с Полумной Лавгуд и Невиллом Долгопупсом восстанавливают «Велесову книгу» для Архива Министерства» «Драко Малфой спонсировал лечение Рональда и Персиваля Уизли в Мунго» «Драко Малфой и Гарри Поттер: друзья, или любовники? Эксклюзивное расследование Риты Скитер» «Любовь во время войны» «Наследие Малфоев. Возрождение элементальной магии, интервью с героем войны» «Драко Малфой поддерживает политику дружественных отношений с маглами» «Драко Малфой и магловское оружие — тайна победы» Его друг везде был очень хорош. За эти несколько месяцев он, казалось, стал еще взрослее, и теперь часто в его лице проскальзывало то холодное, почти нечитаемое выражение, какое часто бывало у его отца. Люциуса Гарри помнил удивительно хорошо, несмотря на то, что они практически не общались, и теперь удивлялся тому, насколько Драко на него похож. Тот сдержанно улыбался с фотографий, пожимал руку Министру, позировал с волшебниками из Министерства и Хогвартца, и был так обворожителен, что Гарри мог рассматривать эти фото по несколько часов. Однажды, когда он в очередной раз перечитывал выпуски «Ежедневного Пророка», ему принесли волшебную палочку. Его волшебную палочку. Почему-то Гарри не сразу узнал ее и долго не решался взять в руку, разглядывая потемневшую рукоять. Когда-то, он точно помнил это, она была из светло-коричневого дерева. Гибкая, не очень длинная, теперь она походила скорее на обгоревшую и во многих местах ободранную ветку, сплошь испещренную непонятными знаками. При взгляде на эту вязь у Гарри очень заболела голова и вместе с этим создалось стойкое ощущение, что где-то он уже это видел. — Взмахните палочкой, мистер Поттер, — мягко кивнула ведьма, наблюдавшая за ним. Он взмахнул. И… Ничего не произошло. Палочка не дала ни одной искры, и больше того — никак не отозвалась в руке. Холодная и мёртвая, она молчала, отказываясь подчиняться волшебнику, которого совершенно не узнавала. — Кажется… кажется, с моей палочкой что-то не так, — произнес юноша, тщетно пробуя поднять в воздух газету, — я не могу сотворить даже самое простое заклинание! — Ничего страшного… — пробормотала целительница, — так… так бывает, да, вы столько пережили, мистер Поттер, это нормально, уверяю вас. И, тем более, эта палочка уже, как видно, довольно старая. Поэтому лучше вам купить новую, после… после того, как вы выйдите отсюда. — Но… что, если я теперь совсем не могу колдовать? — его изумрудные глаза, потухшие и потерявшие свой извечный жутковатый блеск, на мгновение сверкнули тенью былого огня. — Что, если я больше не волшебник? — Уверяю вас, мистер Поттер, вы — волшебник, всегда им были и останетесь. Вам просто нужна новая палочка. Но, боюсь, пока вы не сможете подобрать ее, сначала вам нужно закончить лечение. — А это долго? Когда я уже смогу увидеть Драко? — Мистер Малфой очень занят, как вы знаете. И старший целитель пока не рекомендует вам видеться, чтобы… эм… не тревожить ваше душевное здоровье. — Да? — с тоской переспросил юноша. — Что ж… Хорошо. Я подожду. Но я прекрасно себя чувствую! — Вы прошли очень тяжелый курс лечения и вам необходимо тщательное наблюдение. Однако я могу рассказать старшему целителю о том, что вам… немного скучно. Думаю, мы найдем решение. Гарри решительно не понимал, почему ему нельзя видеться ни с кем из знакомых. Он не чувствовал ни слабости, ни других признаков какой-либо болезни и вполне готов был покинуть наконец Мунго и вернуться к Драко. И вместе с этим он чувствовал, что от него что-то скрывают и что, вероятно, есть какая-то весомая причин для его пребывания здесь. Шли дни. Он совершенно не понимал, чем заняться — газеты печатались вовсе не так быстро, а ни телевизора, ни других магловских изобретений для убийства времени в больнице не было. Также большая сложность состояла в том, что ему почему-то нельзя было видеться с другими пациентами крыла душевных недугов, и поэтому большую часть времени ему приходилось проводить в собственной палате. Постепенно Гарри уже начинало казаться, что вся его жизнь до этого неприятного эпизода с Темным волшебником ему просто приснилось и на самом деле он всегда был заключенным этой тюрьмы из светлого камня и разноцветных витражей. Но однажды его устоявшийся распорядок дня был нарушен вторжением аккуратного и очень воспитанного человека. Высокий и худой, огненно-рыжий, покрытый с ног до головы веснушками, молодой человек вошел в его палату в сопровождении медсестры. — Это мистер Уизли. Теперь он будет жить с вами, мистер Поттер. — Уизли? — Гарри встрепенулся. — Я знаю их… Артур Уизли, кажется, как-то связан с Министерством? — Верно. Но об этом, я думаю, он вам сам расскажет. Мистер Уизли, ваши вещи вскоре доставят. — Благодарю, — тот кивнул, поправляя узкие очки, — очень признателен. Поттер молча наблюдал за тем, как тот сел на соседнюю кровать, неторопливо огляделся, оценил обстановку, а затем, протянув ему руку, произнес: — Персиваль Уизли, мистер Поттер, к вашим услугам. — Эм… Гарри… Гарри Поттер… — неуверенно пробормотал юноша, пожимая его веснушчатую ладонь, — я многое слышал о вас. Вы работали в Министерстве, верно? — Да, — тот медленно кивнул, словно бы воспоминания об этом доставляли ему дискомфорт, — работал. — Это… это здорово, наверное? — спросил Гарри, не зная, как еще поддержать разговор. — Не уверен, что это слово подходит. Скорее, ожидаемо. Я долго к этому шел, знаете ли. — Знаете, — он коротко улыбнулся, — я уже и не думал, что смогу поговорить здесь с кем-то, кроме целителей. Вы давно… тут? — Около двух недель. Благодаря вашему другу, я смог наконец-то избавиться от… от очень неприятного недуга. Старший целитель упомянул, что вам, кажется, здесь скучно, и я предложил ему свою кандидатуру в качестве собеседника. Давно хотел с вами пообщаться поближе, мистер Поттер. — Я буду очень рад этому. Но я не думаю, что смогу в достаточной степени поддержать беседу с вами. Понимаете, я… — тут он замялся, пытаясь придумать, как обозначить свою проблему, — я не уверен в том, что хорошо помню произошедшие события. — Ничего, — тот моргнул, — у нас еще много времени. Драко, нервно морщась, разорвал конверт и достал очередное письмо из Мунго. У него уже набралась целая стопка этих писем, в которых, по большему счету, не было ни малейшего смысла. Его не пускали к Гарри — по какой-то загадочной причине это могло помешать лечению, и вместе с этим не сообщали практически ничего, что было связано с его состоянием. Он уже давно понял, что задача, поставленная им целителям, оказалось весьма сложной и что, вероятно, все проходит не так гладко, как хотелось бы. Однако до сих пор он не вмешивался, понимая, что для Гарри это может быть большой проблемой. Он напряженно представлял, как тот или кинется на него с кулаками, или, чего доброго, попытается применить пыточное заклятие, в гневе желая уничтожить лучшего друга. Малфой слишком давно знал Мальчика, который выжил, чтобы надеяться на его понимание и благоразумие. «Быть может, они не хотят, чтобы я виделся с ним потому, что ему стало хуже…» Думать об этом было больно и неприятно одновременно. С одной стороны, другого выхода действительно не было. Или ему казалось, что не было. Гарри Поттер нуждался в лечении. Симптомы его душевной болезни уже давно беспокоили Драко, и теперь все зашло так далеко, что дальнейшее промедление было просто опасно для жизни. Однако даже спустя два месяца он все еще не был до конца уверен в правильности своего решения. Зевс медленно выполз из рукава его мантии — Драко пришлось забрать его после того, как ему наконец вернули палочку и разрешили свободно ходить под солнцем. Они пробыли без Гарри так долго, что, казалось, начали понимать друг друга без всяких слов. Несмотря на то, что особенной любви к рептилиям волшебник никогда не испытывал, маленький полоз был для него чем-то почти родным, той самой деталью, склеивающей разрозненные куски его жизни. Зевс был частью Поттера, его продолжением, его глазами, в конце концов, тем самым духом, что сопровождал сумасшедшего лорда в его странствиях на границе снов. Малфой знал о способности Гарри управлять своим змеем — тот делал так несколько раз и, хоть это было очень пугающе, Драко почти привык к этому. И именно это больше всего его настораживало с тех пор, как избранного заперли в Мунго. Тот Гарри, которого знал Драко, никогда бы не упустил возможности проследить за ним через своего фамильяра. Малфой часами просиживал со змеем в руках, не давая ему уйти в надежде на холодный блеск изумрудных глаз. Но его не было. И это тревожило. Змей, казалось, тоже нервничал. Драко не мог объяснить, в чем именно проблема, но он словно чувствовал, что что-то не так. И чем дольше целители из Мунго убеждали его в том, что все в порядке, тем сильнее он укреплялся в мысли о том, что совершил большую ошибку. — Конь ходит на Е пять, — Перси переставил свою фигуру на черную клетку и поднял взгляд на Гарри, — твой ход. — Так… — тот потер руки, склонившись над доской с волшебными шахматами, — пешка на… Д шесть? Ладно… Вот. Готово. — Мой конь есть твою пешку, — усмехнулся Уизли, и маленький всадник, проскакав по шахматному полю, разбил фигурку, — внимательнее, Гарри. — Ладья на… Д шесть! — юноша поправил очки и, победоносно скрестив руки на груди, пронаблюдал за безвременной кончиной вражеского коня. — И ты еще говорил, что не умеешь играть в шахматы? — Перси надул губу. — Ну… я играл с Драко… В детстве. — Ты соврал мне! — Извини, — он рассмеялся, — хотел посмотреть на твою реакцию. — Поэтому я никогда и не играл со слизеринцами, — тот палочкой смахнул шахматную пыль с доски, — для вас обман — полноценная часть игры. — Ну, если бы я сказал тебе, что умею играть в волшебные шахматы, ты бы не так удивился. Это весело, на самом деле. И ты все-таки выиграл у меня уже три партии! — Из пяти. — И это только сегодня! — Да, ты прав, — рыжий волшебник задумчиво почесал затылок, — что ж, тогда доиграем партию. — Доиграем, а потом займемся чем-нибудь еще. — И чем же? Тебе нельзя ходить по общему коридору, и нет, я не поведу тебя туда. — Я и не собирался предлагать тебе такое! — Гарри сделал вид, что возмутился. — Хотя нет. Я снова соврал. Как раз хотел это сделать. — Откуда у тебя эта привычка? — Перси нахмурился. — Признаться, меня всегда поражало то, как сын Поттеров, гриффиндорцев, смог оказаться в Слизерине. — А как ты оказался в Гриффиндоре? — тот поднял черную бровь. — Шляпа определила меня к моим братьям, это было просто. — Меня она тоже пыталась запихнуть в Гриффиндор… — И почему ты не захотел туда идти? Уверен, тебе бы там понравилось. Вы с близнецами очень похожи, думаю, ваше трио было бы самым худшим за всю историю Хогвартца. — Да… Наверное… — Гарри задумчиво посмотрел на него. — Наверное, ты прав. Не знаю, что было бы со мной в Гриффиндоре… Но знаешь, я пошел в Слизерин только из-за Драко. Мы познакомились с ним в Косом переулке, я тогда совершенно ничего не знал о волшебном мире. Представляешь, он был первым ребенком, который со мной заговорил! В магловской школе… Кажется, у меня не было друзей. Поэтому тогда я думал, что мне нужно обязательно оказаться на одном факультете вместе с Драко, я так этого хотел, что даже шляпа не смогла меня уговорить изменить выбор. Хотя она предупреждала меня о том, что в итоге это приведет меня к чему-то… подобному. — тут он замолчал, подразумевая, по всей видимости, лечебницу для душевнобольных. — Знаешь, — Перси вдруг посерьезнел и отвернулся, словно бы ему сложно было об этом говорить, — а мне ведь тоже предлагали Слизерин. На самом деле шляпа сказала, что мне совершенно нечего делать в Гриффиндоре, потому что я так же похож на своих братьев, как жаба на льва. Но я представил, как родители и вся моя семья будут… огорчены, если я попаду туда. Когтевран, Пуффендуй — еще бы куда ни шло, но Слизерин… Слизерин они бы никогда мне не простили. Поэтому я попросил, чтобы меня отправили туда же, куда и остальных. И я полюбил Гриффиндор, на самом деле, он стал моим вторым домом и теперь я понимаю, что, возможно, все и должно было так случиться. — Но тебе подошел бы Слизерин. Ты очень похож на Драко, Перси. — Что? — Ну… вы очень педантичные и аккуратные. Играете в шахматы и оба хотите стать Министрами. Это очень смешно, если честно. — Да, наверное, — тот коротко улыбнулся, — пока я лежал здесь, я много думал об этом. О том, как… как бы сложилась жизнь, если бы я был в Слизерине. Может… может там… — Было бы лучше? — закончил за него Гарри. — Да. — Перси нервно сглотнул и огляделся, словно бы собственные слова его не на шутку напугали. — Я тоже так думаю. Мне всегда казалось, что я предал своих родителей, и что я все делаю… ну… не так, понимаешь? — Понимаю… — протянул тот, вытягивая ноги на кровати, — хотя раньше я был уверен, что это они все делают неправильно. Жизнь была такой простой и понятной до войны, и я знал, что делать с ней. А теперь все. Я словно очнулся в каком-то другом мире, и я понятия не имею, кто я такой. — Я тоже, — вздохнул Гарри, — и к тому же, почти не помню. Большую часть моей жизни прошла без моего участия. Наверное, это странно. — Очень. Они замолчали, давясь подступающей к горлу тоской. Каждый по-своему, оба они переживали то болезненное чувство осознания ничтожности себя в этом неизведанном пространстве, которое начиналось по ту сторону колдовского витража. За пару дней два волшебника, которые никогда не обращали друг на друга достаточно внимания, вдруг стали близки так, как если бы дружили много лет подряд. И, повинуясь этому ощущению, Гарри медленно произнес: — Перси, а у тебя есть друзья? — Нет, — тихо ответил он, тщательно обдумав этот вопрос, — меня… меня никогда это не интересовало. — Меня тоже. За исключением Драко. — Ты ведь не просто так это сказал? — голубые глаза, поблескивавшие сквозь рыжеватые ресницы, уставились на Поттера. — Не просто. — То есть ты предлагаешь мне стать твоим другом? — Можно и так сказать. — Это… это глупо и по-детски, — тот поморщился. — Ладно, — Гарри пожал плечами, — я понял. — Ты не дослушал, — Перси выдохнул, — хорошо, если тебе так хочется. — Ты ведь первый ко мне пришел. Я не звал тебя сюда. — Меня попросил старший целитель! — Что? Три дня назад ты уверял меня, что это была твоя инициатива! — Я соврал, Гарри, — Уизли поправил очки и осуждающе посмотрел на Поттера. — Ты… — тот застыл, а потом вдруг громко и заливисто расхохотался, — Мерлинова борода, ты что, соврал?! — И не стоит так этому удивляться, — тот фыркнул, — к тому же, мне и впрямь было интересно. В Министерстве о тебе ходило множество слухов, и мне хотелось проверить, правда это, или нет. Но, кажется, меня обманули. — Обманули насчет чего? — Насчет того, что ты сумасшедший. Я помню, многие искренне считали, что ты не в себе, и поэтому так упорно пытаешься убедить всех в возвращении Сам знаешь кого. Но ты… ты совершенно нормальный человек. — Который вот уже несколько месяцев лежит в Мунго… Но, знаешь, я практически не помню ничего из того, что было на протяжении всех этих лет. Думаю, это все последствия того заклятия, которое использовал Тот, кого нельзя называть. — Обливиэйт? — Не думаю, — Гарри мотнул головой, — я помню… В общих чертах. Но стоит лишь попытаться детально погрузиться в воспоминание, как мне становится… не очень хорошо. Поэтому теперь я даже не пытаюсь. — Многие будут разочарованы. Уверен, что волшебникам не терпится узнать подробности. — Если я все-таки когда-нибудь отсюда выйду… В этот момент их разговор был прерван вошедшим в палату целителем. Он был бледен, но, стоило ему только увидеть Гарри, как лицо его тотчас же приобрело благодушное выражение. — Мистер Поттер… Как вы себя чувствуете? — Прекрасно. А что… что-то случилось? — Нет, ничего. Просто мистер Малфой хочет вас видеть. — Драко?! Где он? — Он скоро придет сюда после того, как поговорит со старшим целителем. Но прошу вас, не волнуйтесь, это вряд ли окажет благотворное воздействие… — Да, хорошо, — Гарри кивнул, чувствуя, как по мышцам пробегает дрожь от нервного возбуждения, — я его жду. — Быть может, мне лучше выйти? — тактично предложил Уизли, поглядывая на дверь. — Нет, зачем, я был бы рад, если бы вы познакомились. Хотя я понятия не имею, что ему говорить… Его не было долго. Достаточно долго после того, как ушел целитель. Гарри даже начал нервничать и подумал было о том, чтобы послать Перси на разведку, однако в этот момент дверь распахнулась и в проеме показалось что-то настолько ослепительно белое, что юноша даже зажмурился от неожиданности. Драко Малфой, в белоснежной мантии, с аккуратно завязанными в низкий хвост платиновыми волосами, выглядел невероятно роскошно, в особенности на фоне старых, хоть и достаточно светлых каменных стен больницы. Остановившись на лице Гарри, его холодные голубые глаза на мгновение потеплели и губы сложились в улыбку. — Гарри… — выдохнул он, приближаясь к его кровати, — ты… — Я так рад, что ты пришел, — тот восторженно задышал, с удивлением обнаруживая незначительные изменения во внешности своего друга, — я… я очень долго ждал тебя! И через мгновение они, тихо смеясь, крепко обнимали друг друга. Перси вежливо отвернулся и притворился, что его здесь нет, но вскоре голос Гарри заставил Драко обратить на него внимание. — Драко, позволь представить тебе моего… эм… друга Перси Уизли. Думаю, вы с ним уже знакомы, и… — Что? — не понял тот. — Гарри, что ты сказал? Друга? Перси Уизли? — Д-да… — вдруг осекся тот. — Что-то не так, Драко? — Ты спрашиваешь меня? — со странной интонацией произнес он. — Да… — пробормотал тот. — Я что-то не то сделал? — Нет… — Драко чуть отстранился, пристально его разглядывая, — о копья Морганы… Гарри… твои глаза… Они что, не светятся? — А должны? — Да. И… Как ты разговариваешь, Гарри? Разве ты… не хочешь убить меня за то, что я оставил тебя одного так надолго? — Нет… почему я должен этого хотеть? У тебя были дела, я читал в «Пророке». Я не убийца, Драко, не беспокойся. — Нет! Я… нет, Гарри, просто скажи мне, что случилось? Лицо Малфоя, и без того бледное, стало еще бледнее. — Ничего. Все в порядке, я отлично себя чувствую. Почему что-то должно быть не в порядке? — Должно… потому что ты так себя не ведешь… Я слишком хорошо тебя знаю, Гарри. Ты… В конце концов, ты слишком долго был Темным Лордом, чтобы быть настолько… нормальным? При этих его словах внутри Гарри что-то резко дернулось. Два слова. Темный. Лорд. Что-то темное резануло изнутри по сердцу, и он поморщился, чувствуя, как подкатывает к горлу волна тошноты. Прикрыв рот рукой, он отвернулся и напряженно задышал. — Прости… Я… Я не помню, — Гарри попытался улыбнуться, — пожалуйста, только не злись, ладно? — О Мерлин… что они с тобой сделали… — прошептал Драко и юноша вздрогнул, чувствуя, как холодеет воздух в комнате, — так, не беспокойся, я со всем разберусь. И прежде, чем кто-нибудь из сопровождавших его целителей успел что-то произнести, он, резко развернувшись, покинул палату. Гарри понял, что тот был чем-то взбешен, но сколько бы не думал, так и не мог понять — чем именно. Оглянувшись на Перси, он виновато развел руками. — Извини. Он… немного нервный. — Да нет, — тот скосил глаза на Гарри, — мистер Малфой прав, Гарри. С тобой что-то не так.