На пути к лучшему миру

— Так значит, наша знаменитость снова исчезла с радаров? Мужчина с черными волосами, в беспорядке лежавшими на плечах, свесил со стола руку и лениво вычертил пальцем круг на полу. Теодор Нотт, бледный и злой, стоял напротив него, скрестив руки. — Я задал вопрос, Тео. Мистер Олли поднял на него свои желтые кошачьи глаза и его зрачки сузились. — Да. Мы его упустили. Все… все из-за этого агента! Нам пришлось экстренно исчезнуть, и потом, сколько бы мы ни пытались, мы так и не смогли отследить Поттера. Скитер пыталась найти хоть одну зацепку — и ничего. Но мы знаем одно — эти любители маглов как-то очень оживились за два дня, и теперь нам еще труднее работать. — Глупые отговорки, мальчик, — фыркнул мужчина, переворачиваясь на спину и почесывая подбородок, — ты просто боишься. — Я не анимаг, в отличие от вас… сэр. — М… так за чем дело стало? У нас предостаточно материала. — Долхов тоже не стал анимагом! И… Лестрейндж! — Ну… они и без этого справляются, — хмыкнул тот, — только у одного тебя проблемы. Ладно, думаю, я немного ошибся, доверив тебе такое сложное дело. Не обижайся, малыш, но это война. Наша долгая изнуряющая война за клочок земли, называемый Америкой… Хорошо, я освобождаю тебя от поисков Поттера. Лучше… лучше передать это дело… хм… кому же? А, я знаю! Тео, — он сел и потянулся, — найти Волка и передай ему мой приказ. — Думаете, он справится лучше? У него даже палочки нет! — А ему и не нужна палочка, — усмехнулся мистер Олли, — он и сам вполне себе… палочка. Поверь, ты еще очень много о нас не знаешь, и не узнаешь, если не согласишься взять на себя чуть больше. — Вы обещали, что поможете мне освободить отца! — Ммм… конечно обещал. И я всегда выполняю свои обещания. Как только мы закончим с Поттером — приступим к этому делу. Я как раз хотел кое-что провернуть в Англии, но, сам понимаешь, представилась такая возможность — и я от нее не откажусь. А теперь — ступай. У меня еще дела в Вашингтоне. — Встреча с оборотнями? — Не только. Нужно уладить кое-какие… личные вопросы. — тот хитро улыбнулся и через мгновение превратился в маленького черного кота. Нотт покинул кабинет раздосадованным и напряженным. Он надеялся, что такая сильная организация, как «Дом черного кота» поможет ему вызволить отца из Азкабана, но вот прошло почти полгода — а дело все не двигалось. То ли из-за того, что быть шпионом оказалось куда труднее, чем он предполагал, то ли просто из-за того, что у «кота» были другие приоритеты, но с каждым днем он все больше и больше погружался в отчаяние. И самым неприятным было то, что и Скитер, и Долохов, и Лестрейндж — все они, похоже, отлично себя здесь чувствовали. И только он не мог никак найти себе места в чужой стране, полной сумасшедших. Волка он нашел в лесу, разговаривающим с какой-то птицей. Из всех новых знакомых Нотта он был, пожалуй, самым странным. «Загадочный русский», так его называли за глаза. А во всех остальных случаях — Волк. Никто, кроме мистера Олли, не знал его настоящего имени, и тот не спешил его открывать. Это был высокий, очень высокий, под два метра ростом, очень стройный старик с лицом, покрытым шрамами в виде неизвестных Теодору рун, с длинной седой косой, достававшей почти до икр, и с глазами, горящими, как у Поттера. Впрочем, и впечатление они производили очень схожее. Так же, как и от Поттера, от Волка несло древней, хтонической силой, и от этого при первом взгляде по спине пробегали мурашки. При всем при этом он был… странным. В кедах, рваных джинсах и старом, потрепанном плаще из коричневой кожи, он больше походил на сумасшедшего, сбежавшего из психушки, чем на великого мага, коим, без сомнения, являлся. При всем том, что за полгода, что Нотт его знал, тот ни разу не воспользовался палочкой и все делал руками… как магл. — О. Я тебя не заметил. — с характерным акцентом произнес тот, и Тео вздрогнул от его взгляда. — Кот хочет, чтобы ты нашел Поттера. — Чтобы я принес его сюда? — Не знаю. Может быть. А может и нет. Он никогда не дает четких указаний. — О. Значит, нужно наблюдать. Зачем тот ему? — Ну… возможно, он его убьет. — Кто он такой, чтобы его убивать? — Ты серьезно? — Нотт сощурился. — Ни разу не слышал о нашем «избранном мальчике»? — Нет. — Забавно, — он усмехнулся, — а ведь Поттер очень похож на тебя… У него так же жутко светятся глаза, и он… ну… тоже колдует по странному. Без палочки. Иногда. Тут Волк встрепенулся и с каким-то странным выражением уставился на него. Теодор поежился. — Вот как? Тогда я отправлюсь прямо сейчас. — Что? Но прежде, чем юноша успел что-либо сказать, тот… превратился в ястреба и взмыл в небо. Нотт лишь проводил его долгим взглядом и подумал, что был бы не прочь посмотреть, что будет, если двое самых странных волшебников встретятся и выяснят, насколько они друг на друга похожи. — Значит так, — Северина взмахом палочки заставила коробку с хлопьями вылететь из скафа, даже не заметив, что дверца прилетела по лбу Джиму, наливавшему кофе, — план такой — мы должны попасть в Ильверморни во время рождественских каникул — а они как раз начинаются через неделю. Это лучшее время — в школе не будет детей и проще будет проникнуть на территорию. — Кто-нибудь брал джем? — ее брат рассеянно оглядывал пустые полки в холодильнике. — О… вижу… — Он здесь, — Марволо, как раз намазывавший тост, кивнул на практически пустую банку, — еще осталось. — Ладно, я помню, где-то еще крекеры валялись… — Боже, Джим, ты можешь не отвлекать нас? — нахмурилась Сев, подтягивая лямку топа. — Мы вообще-то тут план разрабатываем. — Насколько я помню, школа окружена трехступенчатой магической защитой, и ее нелегко найти из-за облаков… Как думаете, я отравляюсь, если съем крекеры, у которых срок годности вышел три года назад? — он с сомнением повертел в руках измятую пыльную упаковку. — Там все равно ни грамма органики, так что какая разница? С тем же успехом ты мог бы заливать в себя ядерное топливо. — Смешно, — хихикнул Марволо, — а вообще это не проблема. — Да ну? — Северина села на край стола и, вытащив у него из рук тост, принялась жевать. — Ты фнаеф как иф снять? — От тебя так и веет манерами… — скривился тот, — не то чтобы знаю… Не помню, но я уверен, что справлюсь с этим. Я очень могущественный волшебник. — Это правда, — кивнул Джим, — если только его не переклинит в неподходящий момент. Эй, что я такого сказал? — Еще хоть слово — и вообще говорить не сможешь, — огрызнулся юноша, — даже без воспоминаний я могу много из того, что не могут… обычные маги. — Ладно. Но в любом случае, нужно подготовиться. Я много читала о школе когда искала информацию об Изольде и Гормлайт, но… но ни разу там не была, поэтому в действительности мы можем столкнуться с чем угодно. — Стоп! Ты не училась в школе? — поднял бровь Марволо. — Но как… — Меня учил колдовать дедушка. Он был последним, кто ходил в Ильверморни, и это было еще в пятидесятые, когда… в общем, когда СНС еще не настолько сильно контролировали ситуацию. В общем-то, ему пришлось уйти из-за их действий. — Каких? — В пятьдесят шестом году МАКУСА обязали всех учеников Ильверморни принять… нечто вроде метки… Чтобы их было легче контролировать. — неуверенно протянул Джим. — Да, — Северина кивнула, — МАКУСА знает обо всех волшебниках Северной Америки, у которых есть эта метка. Вообще жить и колдовать она не мешает, но стоит только тебе нарушить хоть одну статью Раппопорт, или применить волшебство на глазах у немагов… В общем, куча проблем. Тогда, впрочем, никто и не сопротивлялся, потому что у нас вообще не принято возражать, если ты понимаешь, о чем я. Но мой дедушка… он ведь был потомком Слизерина, хотя никто, кроме него, об этом не знал. Он-то узнал это совершенно случайно, когда раскопал на чердаке дома старые записи Рионах… — Не Рионах, а ее сына, — машинально поправил Джим, — он всегда-говорил — ее сына. Она ведь очень не хотела продолжать род Слизерина… — Если так уж не хотела, то ей ничего не мешало убить его. — Это жестоко, Сев! — Зато действенно. Но, как бы то ни было, дедушка был последним на тот момент потомком. По сути, ему-то и принадлежала школа Ильверморни, как потомку основательницы. Однако к тому моменту СНС уже плотно контролировали ситуацию. Он, как ты догадываешься, был против принятия метки, потому что… — Потому что наш дед был черным магом, — мрачно закончил Джим, догрызая пыльный крекер, — с крайне скверным характером. Кстати, вернуть палочку Слизерина — это его идея. Мы с Сев только… исполняем его волю, что ли… — Да, дедушка был выдающимся волшебником. Его мечтой было вновь вернуть себе Ильвермони и сделать из нее настоящий замок магии, полный величия, как… как Хогвартц. Слизерина выгнали из Хогвартца? Что ж, тогда у его потомков будет собственная школа с их правилами. — Туда будут брать только чистокровных? — Разумеется. Впрочем, почти все маги Америки и без того чистокровные. У нас ведь нельзя вступать в отношения с не магами, в отличие от просвещенной Европы. — Так что… да. Но увы, наш дедушка не успел… Вообще в этом виноват «Дом черного кота», потому что они слишком боятся радикальных действий. Возможно, действуй они по-другому, мама… была бы жива. — Мерлин, как трогательно, — скривился Марволо, — на чем мы вообще остановились? — На том, что мы не знаем, что сейчас представляет из себя школа, — вздохнула Северина, — со времен деда там все изменилось, я думаю. — Но у нас есть преобразователь! — воодушевился Джим. — Вчера я кое-что в нем доработал, и теперь его заряда хватает больше, чем на час! — Ты солнце, Джимми, — Сев легла на стол, чтобы дотянуться до брата, и похлопала его по голове, — так держать! — Что он вообще может, этот ваш преобразователь? — с сомнением протянул Марволо. — Ооо… — глаза Джима загорелись и он, отпихнув сестру, подвинулся к юноше, — много что! Полная магическая проводимость по всем электоронно-вычислительным устройствам, создание поля колдовских аномалий, в пределах которого возможно полное искажение реальности… правда, эту его возможность никто пока не тестировал, и есть возможность… э… перегрузки, которая даст или взрыв, радиусом в несколько сотен миль, или полное схлопывание пространства на промежутке действия! — Он хочет сказать, этот бешеный ботаник, что если слишком перенапрячь эту штуковину, то можно или взорваться, или попросту исчезнуть. Но я не думаю, что до этого дойдет, правда? — Звучит очень знакомо… Похоже на… на… Слово крутилось у Маволо на языке, но он все никак не мог вспомнить, что это. Какое-то невероятно знакомое ощущение, отдававшее горечью и болью… — Истинная магия! — выдал он, чувствуя неприятный прилив тошноты и головокружения. — Это еще что такое? — фыркнула девушка. — Первый раз слышу. — Я… я кажется уже проворачивал нечто подобное… не помню… — он опустил голову и глубоко вздохнул, загоняя чувство обратно. — Ну, значит, и с преобразователем разберешься… Больше всего Зевс жалел о том, что не умеет телепортироваться без своего хозяина. Сейчас он готов был даже на человеческие ноги, лишь бы быстрее двигаться. Ползти через холодный зимний лес, чувствуя, как тело постепенно коченеет, было тем еще удовольствием. Пожалуй, только потому, что он все же был магическим змеем, ему удавалось не заснуть. Но в конце концов он понял, что, видимо, слишком переценил свои силы и, шипя от злости, кое-как дополз до ближайшего припорошенного снегом куста. Через достаточно долгое время, когда сознание вот-вот готово было его покинуть, он услышал чье-то дыхание. Приоткрыв один глаз, змей высунул голову и заметил большого белого волка, бесшумно двигавшегося сквозь лес. Его черный нос фырчал у самой земли, и изредка тот останавливался, поднимал голову и оглядывался, словно проверяя, нет ли за ним погони. А затем вновь пускался вперед, сливаясь с заснеженным пейзажем. Но в какой-то момент он учуял новый, крайне интересный запах. Белый хвост дернулся и он, замедлившись, принялся красться прямо к змею. Прежде чем тот успел осознать опасность, подошедшую так близко, и попытаться уползти, как огромная тяжелая лапа прищемила его хвост. — Не бойся, полоз. Я не убью тебя. Голос, низкий и немного хриплый, как будто простуженный, раздался над головой, и массивная лапа превратилась в руку, покрытую шрамами. Волк поднял змею и выпрямился, принюхиваясь. — Колдовством пахнешь. И чужой землей. «Отпусти меня, — шипел змей, извиваясь и норовя укусить, — отпусти!» — Отпущу, только ты ведь замерзнешь. Тебе спать надо, змееныш. Но ты не спишь… не порядок это. Зевс замер и внимательно посмотрел в белые светящиеся глаза… большие. Нечеловеческие, они глядели, не мигая, и в них отражалось то же самое, что можно было увидеть, заглянув на изнанку мантии Смерти. — Ну, полезай в карман. Пойдем, отогреем тебя. С этими словами маг осторожно опустил змея в нагретый карман плаща, и дальше пошел как человек, впрочем, все так же бесшумно, как и волк. Змей не знал, сколько прошло времени, только вот когда его вновь вытащили на свет, было уже темно и над лесом загорались первые звезды. Волк сел прямо в снег и, проведя рукой над землею, зажег костер. Зевс оценил такое колдовство, и поэтому сразу обратился к нему: — Ты меня понимаеш-ш-ш-шь, маг? — Конечно, — кивнул тот и поправил седые усы, — я всех зверей и птиц понимаю. Мушек только нет… Ну, одну разве что. Да и не мушка это, а ведьма. Ну а ты, я гляжу, тоже не простой полоз, а? Чьих будешь? — Мой хос-с-сяин… великий волш-ш-ш-шебник… — О как, — тот почесал бровь, — надо же. А что ж ты тогда в лесу делал? Замерз бы и до весны пролежал. Неужели тебя хозяин-то твой на мороз выгнал, или как? — Я с-с-сам уш-ш-шел… — уклончиво ответил Зевс, разглядывая странного волшебника, — кто ты такой, маг? — Я? — тот вдруг печально вздохнул. — Не знаю, змееныш. Помню только, как пытался вернуться домой… туда, откуда таким как я путь заказан. Хотел вернуться, а потом… а потом проснулся здесь лет… лет сорок назад. Без имени, без знания, даже языка местного не знал. Я так долго бродил по свету в поисках того, кто мог бы сказать мне, кто я и почему все остальные колдуны так не похожи на меня. Почему, скажем, мне подчиняется камень, почему я слышу, как стонет небо и как шепчутся души, не способные покинуть этот мир? Один только обещал мне помочь найти путь туда, откуда я прибыл, да только… не спешит он что-то. Выходит, что мы с тобой, полоз, одинаковые. И ты потерялся, и я. — Выходит, ты… не ис-с-с-с-с этого мира? — попробовал угадать змей. — Может и так, — кивнул тот, — спросить ведь даже некого. Сколько я ни скал и сколько бы ни спрашивал — никто не понимает, что я такое. Даже я сам. Так только иногда всплывают воспоминания, точно сон, и чудится мне, что вообще меня здесь быть не должно. Волк замолчал, и в белых, точно у мертвеца, глазах его, отразилась вдруг такая глубокая, неизбывная тоска и боль, такая глубокая пустота отчаяния, что даже холодному змею сало его немного жаль. Он чувствовал, что тот говорит правду — все тело мага было пропитано древней, чужеродной этому миру магией, той самой первозданной силой, творившей некогда земную твердь и способную обрушить весь небесный свод. Он походил на древнее божество, невесть как затерявшееся в чужом времени, и было в этом что-то по-настоящему трагическое. — … есть на земле одни врата, путь в которые мне заказан. Вернуться к ним я не могу, и одного лишь хочу — найти другой путь, и уйти отсюда, потому что чем дольше я нахожусь здесь, тем больше страдает от меня земля. Не место мне здесь, змееныш, не место… — Мой хос-с-с-сяин великий волшебник… — прошипел тот, — он бы с-с-смог тебе помочь… — Не думаю, — тот мотнул седой головой, — сколько чародеев и ведьм я не повидал, а ни один из них мне даже в ученики не годится. — Он другой… он такой ш-ш-ше, как и ты… и от него так ш-ш-ше несет Истинной магией… — Куда же он запропастился, когда так нужен? Проклятый змей! Посему он исчезает именно тогда, когда нужен мне больше всего?! — Марволо забежал на кухню, гневно сверкая глазами. — Эм… — Джим неловко улыбнулся, выглядывая из-за журнала «Наука и техника», — он… э… кажется, твоя змея… как бы это сказать… ну, она уползла, что ли… — Что? — Я тут ни при чем! Я пытался ее поймать, но она меня укусила! — О Мордред… Юноша откинул со лба черные пряди, начавшие немного отрастать, и задумался о том, куда бы мог пропасть фамильяр. Впрочем, это было ожидаемо — в мире бы не нашлось другой такой же упрямой и вредной рептилии, как этот несчастный маленький полоз с амбициями, достойными королей древности. Сев на табуретку и отодвинув бумаги Джима, он закрыл глаза. Не то чтобы ему сейчас хотелось проникать в змеиное сознание, но тот был важной частью плана по проникновению в Ильверморни. … первым, что он почувствовал, был холод и запах талого снега, а еще огня и чужого тела. Кажется, его держали чьи-то шершавые ладони, и в них было тепло и спокойно. Марволо повернул голову, и вдруг увидел над собой глаза… Одни белые, горящие, точно звезды, белоснежные глаза с пляшущими в них отблесками костра. И они тоже его увидели. — Так вот он каков… Твой хозяин… Марволо спешно вынырнул из тела змея и чуть было не упал с табуретки. Тусклая лампа на кухне замигала, и Джим, покосившись на нее, чертыхнулся. — Что ты там колдуешь? — Ничего, — прошипел волшебник, вскакивая и нащупывая в рукаве палочку, — я скоро вернусь. Как отсюда выбраться? — Э… Через дверь? — тот удивленно заморгал. — Налево по коридору, ключ повернешь — и все. — Что? Так просто? Даже никакого заклятия?! — Ну Сев пентаграмму под ковриком нацарапала, но я хожу спокойно, — Джим пожал плечами, — слушай, если хочешь, можешь взять мою машину. Ключи дать? — У тебя и машина есть? — Я на метлах летать не умею, — тихо напомнил он, — и телепортироваться тоже. Мы живем в глуши, черт побери, как, по-твоему, мне гонять до ближайшего супермаркета? От Сев ничего не дождешься, она не любит таскаться с продуктами. Вся бытовуха на мне и без машины тут никак. — Ничего мне не надо. Но… спасибо за предложение. Место, в котором жили потомки Слизерина, было ничем иным, как бункером времен второй мировой, кое-как переделанным под жилые помещения. Там не было окон, то и дело искрила проводка, и весь комплекс представлял собой небольшой узкий коридор с ответвлениями, ставшими комнатами. Марволо заглянул в лабораторию, где вчера очнулся, и, обнаружив свои пиджак и пальто, быстро накинул на себя. — Куда собрался? — Северина оторвалась от изучения магической газеты. — Да так, нужно кое-что уладить. — Я с тобой. — Нет! — зашипел он, сверкнув глазами. — Это… Это касается только меня, ясно? — Тебе позвонили из СНС? — усмехнулась она. — Нет. — «Дом черного кота»? — Нет. Я вернусь, только не иди за мной. — Собираешься вляпаться в неприятности, да, Поттер? — Я же сказал, — он нахмурился, — это больше не мое имя. — Да как скажешь, — Сев фыркнула, — ну, если тебя повяжут эти придурки — я тебя предупреждала. — Ты думаешь, я не справлюсь с ними после того, как уничтожил самого могущественного Темного Лорда? — Ты этого даже не помнишь, дурачок. Он ничего не ответил, лишь отвернулся и быстро покинул комнату. Коридор, обитый ржавыми железными панелями, проводил его гулким грохотом и мигающим светом нескольких старых ламп. Дойдя до двери в конце, он повернул ключ, и обнаружил за ней длинную стальную лестницу, ведущую вверх. Идти пришлось довольно долго, но, когда он наконец толкнул люк, в лицо ему ударил свежий морозный воздух зимней ночи. Он уже успел забыть, что во всем остальном мире ноябрь плавно перетек в месяц, когда весь мир ждет Рождественского чуда. Холод приятно покалывал кожу, и Марволо, аккуратно опустив крышку люка, огляделся. Он находился на небольшой поляне североамериканского леса, напоминавшего тот, которыми изобиловал север Англии. Можно было подумать, что он все еще где-то в предместьях Хогвартца, если бы не другое небо с чужими созвездиями, простершееся над его головой. Марволо знал, что фамильяр где-то рядом. Он чувствовал его так же, как иной человек чувствует свою руку или ногу. И тот был относительно близко. Волшебник на всякий случай вынул палочку и пошел вперед, немного выставив ее перед собой. Мрак сгущался перед ним. Какая-то птица, испугавшись его, вспорхнула с ветки и с нее ссыпалась горсть снега. Теперь маг думал, что было бы неплохо иметь сейчас при себе мантию-невидимку… Но увы, она до сих пор покоилась под замками Министерства. Через некоторое время, когда он почувствовал, что все же постепенно замерзает, его внимание привлек странный теплый огонек. Приблизившись, он понял, что это горит огонь. Замедлив шаг, Марволо покрался вперед, стараясь ступать как можно более бесшумно. Вот он уже мог различить огромную фигуру, склонившуюся над огнем и… змею в его руках. Вытянув руку с палочкой, он подступил совсем близко и встал за спиной незнакомца, думая, когда лучше его оглушить. Но в тот же миг его собственная палочка вдруг предательски вылетела из его рук и воткнулась прямиков с нег подле длинных ног в черных кедах. — Что… — нервно выдохнул он, — что ты… — Не подкрадывайся к людям со спины, как вор, мальчик. Лучше садись рядом. Ты пришел за своей змеей, так? — Ты… Кто ты такой? — Марволо, не сводя глаз со своей палочки, вышел на свет костра. — Вы со змеенышем удивительно похожи, — усмехнулся старик, — да, он тоже задал мне этот вопрос, и я уже на него ответил. Я не знаю, кто я, но другие колдуны зовут меня Белым Волком. Хотя я могу становиться не только им. — Что тебе нужно от меня? — Ничего особенного. Садись. Я не собираюсь тебя убивать. Только теперь он смог получше разглядеть его. Высокий старик с длинной седой косой склонился над огнем, и его лицо, изрезанное рунами и покрытое смутно знакомыми письменами, выражало какое-то очень величественное, исполненное истинной силы спокойствие. Но страшнее всего были глаза… Глаза не человека, а стихии, чистой стихии, запечатанной в бренном теле. Такие же глаза, как и у него самого, только чистые, словно белоснежный звездный свет. — Ты… маг? — Да, — тот кивнул, — я маг. И… ты очень похож на меня, но все же намного, намного слабее… — Думаешь? — нервно усмехнулся Марволо. — Я очень могущественный волшебник. — Для этого мира — да. Но для того, откуда я прибыл — нет. Но я рад, что встретил тебя, Гарри Поттер. Так ведь тебя зовут? — Откуда ты знаешь мое имя? — Это неважно. Садись. В ногах правды нет. Тут он махнул рукой, и земля сама собой задвигалась, поднимаясь и формируя небольшой заснеженный холмик. Старик делал это без палочки и без какого-либо слова, одной лишь мыслью. Марволо неуверенно сел, не сводя с него взгляда. — Держи, — Волк протянул ему змея, — приглядывай за ним получше. Кажется, вы повздорили. — Он слишком много о себе думает, — Марволо принял теплую рептилию и, для острастки сжав посильнее, запустил себе под воротник, — и слишком много себе позволяет. — Фамильяры волшебников очень мудры, много мудрее их самых. В этом маленьком полозе заключена часть твоей настоящей души, мальчик, той, которую ты так старательно пытаешься забыть. Я бы советовал тебе уже выплюнуть этот несчастный осколок и отпустить его. Он страдает так же сильно, как и ты. Вы слишком долго прожили вместе, и это мешает вам, хоть вы и не желаете признавать. — Откуда ты столько обо мне знаешь? Ты шпион СНС? — Нет, — тот мотнул головой, — к этим людям я не имею никакого отношения. Я больше сам по себе. — И почему же ты так рад встрече со мной? Тот не ответил, лишь продолжал внимательно разглядывать Марволо. Наконец он произнес: — Твой шрам… Ты отмечен руной Жизни и Солнца, и это забавно, потому что Смерть с рождения стала твоей тенью. И теперь она стоит за тобой… Чаша весов в твоей руке склоняется или в одну, или в другую сторону, и ты, Мастер, определяешь судьбы всех, кто встречается на твоем пути. Ты держишь нити их жизней в своей руке, и даже не понимаешь, какая власть дана тебе. Впрочем, все это лишь оттого, что ты прожил слишком мало, чтобы понимать это. Но мне достаточно того, что ты тот, кого я искал. Пожалуй, только тебе одному и под силу помочь мне, открыв для меня новый путь. — Я ни слова не понял из того, что ты произнес, — ощерился Марволо, — думаешь, я просто стану тебе помогать? — О, ты уже мне помог, — хитро усмехнулся тот, — за что я крайне тебе признателен. Я помогу тебе так же, как ты помог мне, и буду помогать еще, пока ты, наконец, не освободишь меня. По спине у него пробежали мурашки. Он действительно не понимал, что тот ему говорит, но внутренне ощущал фундаментальную силу и истинность, исходившую от этих слов. Они было точно слова древнего, как сам мир, заклятия, и их эхо плясало в искрах костра и поднималось в верх, в холодную звездную вечность. Этот старик видел его насквозь и знал все его тайны, но Марволо не чувствовал от него никакой опасности. Тот кого-то напоминал ему, кого-то очень важного, кого он забыл… Нечто могущественное, полное магии, нечто, чьи слова высекаются на скрижалях судеб этого мира, и чья сила горит в глазах, точно первозданное пламя самой магии. Он уже и забыл о своей палочке, и о Северине, и об Ильверморни и вообще обо всем. Сейчас во всем мире были только они двое — заблудший путник, и юный Лорд Весов. — Расскажи еще что-нибудь… — жадно прошептал он, — откуда ты пришел? — Я… — тот поднял глаза к небу и прошептал, — я… я пришел из перевернутого мира, где нет звезд, а есть только луна и солнце, из мира, в который уходит магия… Я помню, что покинул его в поисках Вечности, заключенной в камне, я шел… я шел стопами Великого Некроманта, я рыскал его следами, но в этом мире больше не осталось ничего из того, что ему принадлежало. Я не нашел того могущества и бессмертия, которого жаждал, но, когда я попытался вернуться туда, врата не приняли меня и это было страшнее, чем сама смерть. Я больше не могу вернуться в мир истока, и… и мне остается лишь уповать на судьбу. Быть может, ты сможешь найти для меня иную тропу на изнанку мира, и наконец покину его… У Марволо складывалось стойкое ощущение дежавю, как будто бы он уже слышал нечто подобное… Какие-то обрывки в книгах, разговорах, что-то, запертое глубоко внутри него, что-то, что знал Поттер, но не знал он… И от этого было так мучительно плохо, что он закричал, схватившись за голову. Шрам болел и все нутро горело — магическая печать выжигала душу, не давая пробиться к воспоминаниям о чем-то по-настоящему важном. Волк глядел на это, а затем моргнул — и все стихло. Юноша тяжело дышал, чувствую жар костра. Мир вновь утратил этот флер магического звона, посерев и успокоившись. Старик достал фляжку из внутреннего кармана и отпил, поморщившись. Наконец, он поднялся и взмахом руки вернул палочку волшебнику. — Не понимаю, почему ты возишься с этими игрушками, мальчик. Ты в состоянии поднять меч, так что перочинный ножик тебе ни к чему. — Я и сам этого не знаю… — прошептал он, чувствуя, как покалывает руку, — куда ты уходишь? — Куда? А не все ли равно? Мы еще многажды встретимся, Гарри. Сейчас тебе пора. — Подожди! Помоги мне! Я хочу, чтобы ты… Договорить он не успел. За доли мгновения огромный человек вдруг превратился в ястреба и, крикнув напоследок, взмыл высоко в черное небо. В тот же миг исчез и костер, и небольшой холм, точно бы и не было никогда этой встречи. У Марволо голова шла кругом. Пальцы дрожали, поэтому он поспешил убрать палочку обратно в карман. Никому бы он не решился рассказать о том, что произошло, никому, кроме, пожалуй, Гриндевальда. Отчего-то он был уверен, что только тот сможет его понять, потому что… Подсознание подсказывало ему, что тот как-то связан великой тайной и может что-то об этом знать, но… Но путь в Хогвартц для него был пока заказан. Малфой не пустит его, и кроме дракона найдется еще с десяток тварей, возжелавших его головы. Ему нужно что-то, что даст ему преимущество, и что сможет добыть для него эти тайны. Что-то… или кто-то.