Обратная сторона Паркера

— Эмили… Ей плохо. Моей Эмили… — Бормотал Паркер, пытаясь прийти в себя… Он распахнул глаза, но быстро зажмурился, не желая снова погружаться в реальность. Питер слабо пошевелил рукой, пытаясь нащупать телефон в кармане брюк. Нужно позвонить в больницу. Нужно узнать, как себя чувствует Льюис. Бедняжке было намного хуже, чем ему. Какого это… Вынашивать ребенка, чувствовать его, а потом потерять. Она так хотела стать мамой. Паркер боялся представить, насколько ей плохо… Он взглянул на часы — 6:20. Летом в это время уже давно светит солнце, но за окном конец сентября, потому небо только розовело. Питер набрал номер дежурного врача, который был в открытом доступе на сайте больницы, слушая мучительно долгие гудки. [- Госпитальный центр Куинса. — Ответили на том конце.] — Мне нужна инф… — Он заикнулся. — Информация об Эмили Льюис. Она поступила к вам с… — Говорить было сложно и больно. — С сильным кровотечением. Она была беременна… [- Вы знаете, где она сейчас?] — Мне говорили, что в реанимации. Скажите, как она… Пожалуйста… — Последнее слово Паркер прошептал. [- Кто её спрашивает? Назовите ваше имя. И кем вы являетесь мисс Льюис.] — Питер Паркер. Я отец ребенка, которого… она вынашивала… — Он умер. Его сын умер. Истерика была готова начаться снова. Надо хотя бы сейчас держать себя в руках… [- Хорошо. Вас перенаправить на заведующего отделением?] — Если можно… Пожалуйста… — И опять жалкий, молящий тон. Пока Паркера переключали на врача, он прочистил горло, пытаясь сделать голос более уверенным. Эмили плохо, и он нужен ей. Необходим, как кислород. А для этого он должен быть сильнее. Но слёзы наворачивались сами собой, заставляя Питера ощущать всю свою беспомощность перед происходящим. Пару всхлипов, и он, сжимая челюсти, разбил стоящую на соседней тумбочке вазу и вонзил в бедро один из осколков. Легче. Физическая боль ненадолго затмила душевную, а надрывный вскрик хоть на несколько мгновений выбил из головы кошмар. [- Доброе утро, мистер Паркер. — Через какое-то время сказал голос того самого хирурга, который оперировал Льюис. Если бы оно было добрым…] — Здравствуйте… — Сквозь зубы ответил Питер. — Что с ней? [- Мисс Льюис ненадолго приходила в себя. Я думаю, что она пробудет в реанимации ещё пару дней, пока её состояние не станет полностью стабильным.] — Я могу прийти к ней? [- Нет. Как только её переведут в общую палату, вы сможете навестить.] — Только переведите её в одиночную палату. Прошу вас. Я заплачу. — Питер сейчас как никогда был благодарен имеющимся у него деньгам. [- Хорошо. — Послышалось одобрение.] — Хорошо… — Эхом повторил Паркер. — Сделайте всё, чтобы она была в порядке. [- Да, конечно. У нас лучшие врачи.] — И тем не менее вы не спасли моего сына. — Прошипел он. Питер прекрасно понимал, что медики не виноваты в этом. Малыш погиб ещё в утробе матери. Но было отчаянное желание сбросить вину хоть на кого-нибудь, чтобы вновь не ощущать себя последним дерьмом в этой грёбанной жизни. [- Мистер Паркер… — Начал врач, но он перебил его.] — Заткнись. — Голос стал металлическим. На смену беспомощности пришёл гнев. — Если с Эмили хоть волос упадёт, я вас прикончу, ублюдки. Ясно? [- Да, мистер Паркер. — Спорить было бесполезно.] — Что с анализами крови? [- В течение пары дней должны быть готовы.] — Вы серьёзно? Почему так долго?! [- Чтобы разобраться с тем, что это за яд, мы отправили кровь в специализированную лабораторию. Это какое-то новое, неизвестное ранее вещество.] — Её отравили через еду, верно? [- Да. Это мы можем сказать точно.] — Тогда можете не утруждаться. Я сам займусь этим. Питер бросил трубку и обхватил руками голову, раскалывающуюся на куски. Надо думать. Думать, думать… — Да что происходит?! — Закричал Паркер, вынимая из ноги осколок вазы. — Почему так плохо?! Сознание вечно пыталось улизнуть, оставить его в помутнении. Но Питер знал, что будет, если он позволит этому случиться. Он кого-нибудь убьёт. Плевать кого. Паркер с ужасом вспомнил, каким он был в течение того года. Он не хотел снова становиться таким… Прошло больше двух лет с момента смерти Мэй. Скоро рождество. Пушистый белый снег покрыл улицы Нью-Йорка и продолжал сыпать хлопьями с серого неба. А Питер с наслаждением наблюдал, как этот снег окрашивался в ярко-алый цвет крови, льющейся из сонной артерии очередной жертвы. В руке паучка был нож, которым он только что перерезал горло мужчине средних лет. У него было открытое лицо, волосы с проседью и добрые серые глаза, сейчас уже застекленело смотревшие в одну точку… Паркер чувствовал разрядку всего организма, когда слышал последний всхлип человека, дрожащего от страха в его сильных руках. Маньяк. Одно слово, вызывающее мороз по коже… Питер знал, что его действия вроде психологической защиты, верно? Мэй немного увлекалась психологией, и парень волей-неволей слышал кое-что. Но он боялся. Боялся сам себя. После всего совершённого Питер возвращался домой и, свернувшись клубком на кровати, выл от всего того, что происходило на душе. Все эти убийства были для него настолько неестественным и аморальным, что паучок не мог спать по ночам, мучаясь от бесконечных кошмаров. Но по-другому не получалось. Он пробовал ранить себя, но всё слишком быстро заживало благодаря мощной регенерации. Больно, сложно, тяжело и ещё сотня синонимов к этим словам. Паркер невероятным усилием воли заставил себя перенаправить накопившееся внутри на преступный мир. Теперь его жертвами стали не случайные люди, а насильники и убийцы. Справедливо, так ведь? Питер считал, что да, поэтому это позволяло немножко отвлечься от мыслей о том, что он лишает жизни людей. С тех пор так и осталось. Жестокость стала нормой, а совесть перестала мучить. Но Паркер с тошнотой вспоминал, как весь город боялся неизвестного маньяка, как детей не выпускали на улицу, а люди не выходили из дома ночью. Ведь тогда даже невинная юная девушка или ребёнок могли попасться под руку ничего не понимающего Питера… — Нет! Я не хочу! — Его крик разрезал воздух. — Моя Эмили… Она бы так не хотела… — Вновь плакал Паркер. Ему казалось, что сейчас его измученный организм просто отключится от внешнего мира. Он отчаянно боролся за свое сознание, которое кто-то будто специально хотел вырвать из головы… Ещё один осколок в бедро и всё немного прояснилось. Питер резким движением вынул его и, держась за стенку, встал на ноги, направляясь прочь из комнаты. Он больше не мог находиться в этой спальне, где стояла кроватка его малыша. — Н-нужно позвонить… Её родителям… — Проговаривал себе Паркер, чтобы наконец полностью убрать помутнение. Но для начала надо перебинтовать ногу, на которую Питер почти не наступал. Однако боль, пронзающая почти всё тело от одного лишь шага, отлично отрезвляла. Паучок на лифте спустился на этаж ниже и добрёл до кухни, где уже привычными действиями обработал и перебинтовал бедро. Он понял, что стало явно легче, и через Карен быстро нашёл номер телефона Рэйчл. С уже ясной головой Паркер набрал его, ожидая ответа: [- Рэйчл Льюис. — Сказал женский голос.] — Здравствуйте, миссис Льюис. — Тут до него дошло, что время только 7 утра. — Простите, что звоню так рано. Но мне нужно с вами поговорить. — Питер сглотнул, прикрыв глаза. [- Эм-м… С кем я говорю?] — Да. Не представился. Питер Паркер. — Он замер в ожидании ответной реакции. [- Паркер… — Повторила Рэйчл. — Что с моей дочерью?!] — Сейчас её состояние… — Сложно подбирать слова для сообщения такой информации. — Лучше. Она… — Он вздохнул. — В больнице, под присмотром врачей, всё будет хорошо. [- Что произошло?! Если это ты, подонок, остаток своей жизни проведёшь в тюрьме! — Женщина гневно закричала. — Я её мать, слышишь? Я перегрызу глотку любому за свою дочь!] — Она потеряла ребёнка. — Проигнорировав угрозы, прошептал Питер. [- Что… — Голос Льюис выражал непонимание.] — Началось сильное кровотечение… Ребёнок погиб до того, как врачи подоспели. Но Эмили… Она в порядке. Она ещё в реанимации, но в ближайшее время её переведут в обычную палату. [- Боже… Моя девочка, доченька… — Женщина заплакала. — Как же это произошло… Мы выезжаем. Где она лежит?] — Госпитальный центр Куинса. Но вас не пустят к ней. [- Почему? — Раздался всхлип.] — Пока она в реанимации, посещение невозможно. [- Ясно…] — Мне позвонят, как только будет возможно прийти. Я вам сразу сообщу. [- Ладно… Мы скоро приедем. Если будут новости, прошу тебя, звони. Она ведь наша дочь…] — Да, конечно… Я вам позвоню. [- И ещё… Ты очень дорог ей. Ты ей нужен.] — Я знаю, миссис Льюис. [- Хорошо…] Разговор прекратился. А Питер продолжал держать телефон около уха и смотреть в одну точку. Он тяжело прикрыл глаза, и по щеке скатилась слеза. Паркер подскочил с места и со всей злостью бросил смартфон в стену так, что он разлетелся на кусочки. Он схватил лежащий на раковине нож и с силой воткнул его в поверхность стеклянного стола. От такого удара он рассыпался, а осколки теперь покрывали половину кухни. Но Питеру было настолько плевать, что он, тяжело дыша, просто направился к мусорному ведру. — Куда же добавили отраву… — Он вывалил всё содержимое прямо на пол, перебирая его. — Вечер… Вечером стало плохо… Что же ты всегда кушаешь вечером… — Его взгляд зацепился за бутылку от йогурта. — Точно. Взяв её в руки, Паркер быстро оказался в мастерской, всё же прихрамывая из-за уже заживающей ноги. Он поставил бутылку на стол и обратился к ИИ: — Карен, анализ. — Да, мистер Паркер. — Прошло меньше минуты, когда был готов результат. — Герметичность упаковки была нарушена. На крышке находится небольшое отверстие, которые невозможно увидеть без микроскопического исследования. — Хорошо. Давай тогда анализ содержимого… — Сказал Питер и деревянной палочкой собрал остатки йогурта по стенкам. Он положил её в специальный контейнер. — Есть что-нибудь инородное помимо пищевого продукта? — Да, мистер Паркер. Для точного анализа необходимо около десяти минут. — Давай. Пока ИскИн занялась выполнением задачи, паучок приземлился на стоящий недалеко стул и, в конце концов, задумался над тем, кем для него стала Эмили.

Pov Питер Паркер

Моя Эмили. Почему я назвал её своей? Не знаю. Обычно на таких, как она, у меня срабатывало что-то вроде «синдрома спасателя». Маленькая, рыженькая, большеглазая, наивная, как ребёнок. Такие девушки похожи скорее на детей, чем на женщин для каких-то отношений. Когда я встретил её тогда в клубе, она чем-то зацепила меня. Безусловно, своей красотой и эффектностью. Её яркие тени подчёркивали зелёные глаза, а губки соблазнительно блестели. Но то, как она отпиралась, даже будучи пьяной, пыталась дерзить и отталкивать меня своими маленькими ручками… Меня явно поразило. Я до сих пор во всех подробностях помню ту ночь. Как она дрожала подо мной, хваталась тонкими пальчиками за руки и приоткрывала ротик в громких стонах. Волшебно. Да, секс — это прекрасно, конечно. Но его у меня и без Эмили хватало с головой. Она не боялась сказать мне что-то в лицо, хотя прекрасно понимала, что с её ростом и комплекцией никакие приёмы карате не помогут. Кроме, наверное, приёма «притвориться мёртвой». Льюис бросалась нелицеприятными фразами, борясь с трясущимися коленками и желанием упасть в обморок. Смело. Эмили умело пользовалась тем, что я не трону её пальцем, хотя бы потому, что она была беременна. Была… Но при этом, это единственный человек, с кем я мог поделиться своей болью, перед которым даже не стыдно показать слабость. Она всегда поняла бы меня. Она полюбила меня, несмотря на мой скверный характер и на то, что я просто-напросто использовал её. Она была готова на всё ради того, чтобы быть рядом и чувствовать себя нужной. Моя Эмили… Ты нужна мне, моя маленькая. Ты нужна мне… — Мистер Паркер, анализ готов. — Сообщила Карен. — Отлично. Что там? — Я встал с места, шмыгнув носом. — Это яд, который способен даже в небольшой дозе убить ваше ДНК. — Стоп. Что?! — Поясни… — Вещество направлено на уничтожение клеток, в частности, клеток мозга, имеющих ваше ДНК. Это значит, что при попадании в организм другого человека, оно не принесёт такого вреда, как при попадании в ваш организм. Вероятные признаки отравления обычного человека: жёлтая кожа, красные шелушащиеся пятна по всему телу, тошнота, головокружение, потеря сознания. Вероятные признаки отравления вас: смерть. Я хочу умереть. Чтобы просто прекратить весь ужас. Эти ублюдки создали специальный яд, чтобы убить моего сына. Они сделали это, потому что нет противоядия. Его не существует. А значит, и нет шансов спасти моего ребёнка. Учитывая состояние Эмили, доза была даже больше, чем нужно. Они разработали вещество, которое способно избавиться от любого человека, имеющего хоть часть моего ДНК. Моих детей. «Гидра» узнала о её беременности давно. И это отравление было тщательно продуманным планом, поэтому вряд на этом всё. Они убьют Эмили, отберут мою компанию. Заставят наблюдать, как всё, что было мне дорого, рушится на глазах. Значит, я прикончу их раньше. Отрублю «Гидре» все головы сразу. Расчленю их на мелкие куски. Безжалостно и непоколебимо. И ничто меня не остановит.