Пролитый кофе

      Он вздрогнул. Его лицо выражало удивление. Брови поднялись, из-за чего на лбу образовалось пару складочек, глаза округлились и голубой цвет стал более ясным, губы чуть приоткрыли, теперь можно было отчётливее увидеть следы от укусов на нижней губе. Видимо Арсений не ожидал такого поворота событий. Это зрелище вызвало у меня самодовольную улыбку, которая видимо привела его в чувства. В это момент его лицо стало прежним, но глаза выражали уже не злобу, а ничего. Они как будто смотрели сквозь всё, как будто он ни о чем не думал. Его задело?       Он убрал руки, которые до этого стояли по двум сторонам от моего тела. Посмотрел последний раз в мои глаза, тут вздрогнул уже я. Те глаза, которые раньше притягивали, стали пустыми, живой блеск пропал, взамен ему пришла холодность и безразличие. Это был уже не тот Арсений, которого я привык видеть. Что-то внутри меня сжалось и отказывалось разжиматься.       Попов тяжело выдохнул и быстрым шагом направился прочь. Я не смотрел ему вслед, лишь только слышал, как он видимо столкнулся с кем-то, так как прокричал что-то на подобии: «Смотри куда идешь!». Мне было совестно. Хоть он и приносил мне боль, но ведь мне необязательно было приносить её ему. А перед глазами проносились его голубые глаза, которые стали неживыми за пару секунд. Может у него что-то случилось и он решил высказать всё мне? Может это его задело? Может он вспомнил что-то? Может это всё из-за слухов? Может у него просто плохой день? Он же ничего не сделает в таком порыве? Страх неожиданно схватил всё моё тело, захотелось броситься вслед за Арсением и извиниться, но гордость не позволяла, поэтому я остался стоять на месте, прислонив затылок к холодной бетонной стене и нервно покусывая обветренные губы. Он ведь завтра вновь придёт на спектакль, вновь будет следить за мной своим тяжёлым взглядом и разочарованно кивать. Всё будет как раньше.       С левой стороны раздались неторопливые шаги, а после послышался разговор. Люди явно кого-то передразнивали, но я плохо слышал, поэтому точно сказать не могу. Голоса начали приближаться, и я повернул голову на звук. Из-за угла вышли две знакомые мне фигуры. Одной из них оказался кривляющийся Павел Воля, который по всей видимости передразнивал так «полюбившегося» всем Арсения. Его лицо перекосилось, изображая какую-то эмоцию, а руки активно жестикулировали. Второй фигурой оказался тот, кого я не видел уже долгое время, ведь постоянно занят в театре и времени на встречи не остаётся, а он вроде как нашёл работу в Москве и уехал. А сейчас видимо у него отпуск и он решил навестить родной город, но не предупредил меня о приезде, в этом весь Димка Позов. Радостная улыбка появилась на моём лице, я забыл о том, что происходило буквально десять минут назад. Я сорвался с места и побежал к Диме, чтобы впервые за столько времени обнять старого лучшего друга. Буквально пару шагов и он уже в моих объятиях. Я уткнулся в родное плечо и был готов расплакаться, эмоции меня сейчас переполняли. — Привет, Тош, — ласково произнёс Дима и продолжил гладить меня по спине, — я тоже соскучился, шпала. — сам ты шпала, гном, — сказал я ему в плече, от чего голос стал еле слышным. — тише, тише, не плачь, — хоть я и не видел, но чувствовал, как он улыбается, — а то я сейчас сам расплачусь. — не плачу, это всего лишь слезы, — наконец-то я поднял на него глаза и удивился, он совсем не изменился, — а ты как был старым, так и остался. — кто бы говорил, у нас разница пять лет, — закатив глаза, сказал Позов, — если я старый, то ты ребёнок. — вот именно, целых пять лет, это много! Значит ты старый! — Дима улыбнулся ещё шире и засмеялся. — господи, это так трогательно, я щас расплачусь, — подал голос Паша, вытирая слезу. — замолкни, старый пень, — в Волю полетел кроссовок Димы.

***

      С самого утра в театре суматоха. Все куда-то бегают, волнуются, падают в обмороки. У всех всё валится из рук. А актёры не понимают, что происходит, нам просто отказываются объяснять. Но такое состояние окружающих передаётся всем, и вот уже у всех паника, даже без знания ситуации. Вроде все до единого актёры на месте, директор жив, гримеры и костюмеры тоже присутствуют, Ляйсан стоит неподалёку. "Что произошло?" - этот вопрос постоянно крутится в голове и не получается сосредоточиться на тексте, а до выхода остаётся полчаса. Мы с Пашей растерянно переглядываемся, ведь текст не помнит никто, а импровизация вряд ли прокатит, да и потом от Стаса огребем.       В сердце появилось какое-то неприятное чувство. Как будто что-то не так, чего-то не хватает, но чего? Нервы сдавали, губы уже были искусаны до крови, руки дрожали, сердце побаливает, а голос предательски дрожит. А что является причиной, так и непонятно. Но если все так трясутся, то значит что-то серьёзно. Никто так и не успокоился. Выступление через пять минут, а слова не хотят появляться. Что сейчас будет происходить на сцене - неизвестно.       Вот и подошли минуты выхода. Мы шумно выдохнул и на ватных ногах направились на сцену. Ком встрял в горле. Я боковым взглядом оглядел зал. И только сейчас понял, почему люди так суетились, почему Ляся не произнесла свою коронную фразу, почему на душе так плохо. С губ сорвалось лишь единственное слово. - Арсений...