Пролитый кофе

      Утро. Четыре часа. На улице ещё темно. Я ещё не ложился. Тёплая кроватка манит своим видом. Но я сижу на холодном подоконнике. Яркие фонари стоял по краям дороги. Освящая, относительно новый асфальт без трещин. Небо без ярких точек, которые всегда создают волшебную и романтическую атмосферу — звёзд. Настолько желанные они не появлялись несколько дней — небо затянуто тучами, которые не проясняются ни на секунду, продолжая прятать прекрасный чистый голубой небосклон. С того случая прошло несколько дней. Погода как будто зависит от настроения Арсения, после моего вопроса про фотографию он помрачнел, а небо затянуло тучами. С того самого момента ходит по дому чёрная тучка, которая каждый раз при встрече одаривает меня взглядом, где поселились вечные ледники, излучающие весь свой холод, накопившийся за все года. Под ним я съёживаюсь до размера атома и хочу провалиться под землю, чтобы больше никогда не появляться у них в поле зрения, но лишь опускаю голову и беру очередную порцию таблеток, стараясь скорее ретироваться с места вечной мерзлоты. Из комнаты я выхожу по минимуму из-за непригодного вида и страха такого Арса. В доме мы одни, не считая кошки Бусинки, мне кажется, что я видел гей клуб с таким названием где-то в городе, но не суть. Серёже с Димой пришлось уехать в срочном порядке. У одного началась дикая аллергия на что-то, а второго вызвали на работу. Оба чувствовали себя виновато и долго извинялись, но пришлось уехать побыстрее пока лекарство действовало, а то начался бы вновь какой-то пиздец. Честно, я бы и сам смотался отсюда в тот же день, невозможно находиться в доме, где весь уют испаряется за пару секунд и ощущается лишь пустота, агрессия, тоска и ненужность. Давно я не ощущал на себе этого, от чего больней вдвойне… Но мне не хотелось оставлять Арса одного в таком состоянии в этом доме, сделает ещё с собой что-нибудь. Как бы не было мне самому тяжело, ведь он даже вырвался из работы и взял недо-отпуск ради этого… Лишь только моя комната оставалась нетронутой, Арс после того случая сюда больше не заходил, что однако радовало, но не в полную силу.        Именно сейчас, сидя на подоконнике, я чувствовал себя максимально потерянно. Вся эта атмосфера дома давила на меня с необычайной силой. Ещё и воспоминания о первой нашей встрече накатили, что способствовало большей психологической нагрузкой. Как будто какой-то важный компонент души удалили. А глаза опухли от слез. Они засохли на щёках. А на губах дёрганая улыбка. Руки трясёт. Сколько я уже не сплю? Просто не могу лечь на ту кровать, где мы обнимались. Почему я так сентиментален? Размазня… Что-то идёт не так и ты сразу же ревёшь!.. Ты парень! Они не плачут!.. Так же тебя учили в детстве?.. Если тогда это было запретом, но я всё равно находил места и плакал, то сейчас меня никто не будет за это отчитывать. — мягкий кусок говна, — протянул я сквозь стиснутые зубы и начал биться головой о стекло. Звонкое эхо разносилось по комнате, но не проникало в коридор. Залог успеха и сна Арса — плотно закрытая дверь. Я тихо шипел от боли, ведь голова болела до сих пор и простуда никуда не уходила, — почему ты продолжаешь приносить ему проблемы? Он же увядает из-за тебя, прям как цветы в твоей квартире! Слушай, прекращай. Ты ему давно надоел, просто он слишком вежливый и не выгоняет тебя. По возвращению собери свои вещи и съезжай, у тебя же всё же есть своя квартира, хоть и с бабайками. Не порть ему больше нервы, хорошо? — я думал, что слёзы давно закончились, но они вновь прыснули из болящих глаз. Взгляд расфокусировался. Я лишь прибавил звука в наушниках, чтобы не слышать собственных всхлипов и не чувствовать себя большей размазнёй, и уткнулся лицом в острые колени обтянутые джинсами. Я хотел сейчас вновь погрузиться в ту пустоту…

***

      Утро началось с подсознательного пинка. Я не спал всё это время. Уже вторые или третьи сутки. Сбился со счета, они все слились в один большой, ужасный день. Это как кошмар, от которого хочется проснуться, но не получается. Я медленно свесил ноги с подоконника и уставился в стену. На ней висела та фотография, которая послужила океаном между нами. Было такое ощущение, как будто я её где-то уже видел, прям дежавю. Прям когда-то давно, ещё дома у семьи возможно или у бабушки, может у кого-то из давних друзей. Я встал и подошёл к ней. Она была в аккуратной деревянной рамке белого цвета без каких-то деталей. Минимализм в этом доме — лучшее, что есть в жизни. Но не на первом месте. Прям в центре стоял голубоглазый мальчуган, его было сложно не узнать — Арсений. Он широко улыбался, окружённый несколькими ребятами. Рядом был мальчик с смуглой кожей и армянскими корнями — Серёжа. Без хвостика его было трудно узнать, но вполне реально. Рядом были неизвестны. Самый низкий был белокурый и с множеством веснушек, ещё был лысый мальчик, сложивший руки на груди и закативший глаза. А последний был кудрявым и подставлял Арсению рожки, прикрыв глаза… Где-то я его уже видел… Шестерёнки в голове зашумели и началась тяжёлая мозговая активность. Которая ни к чему не привела, но я его точно где-то видел! Я начал разглядывать каждую мелочь на его лице, но никаких отличительных черт не было, ну может только родинка на кончике носа, но это ничего не даёт! Я уже хотел снять фотографию со стены и посмотреть, вдруг что-то написано сзади, но меня остановил стук в дверь. Внутри всё сжалось, но я всё же нашёл силы ответить. — открыто, — голос был ровным, словно тот новый асфальт, даже я этому удивился, — не закрыто. — Антон, завтрак готов, спускайся, — дверь не открыли, но голос там до сих пор был полон холода. Есть я не хотел, но таблетки выпить надо. А Арс не уходил и терпеливо ждал ответа, я ощущал его присутствие каждой своей клеточкой. — Спасибо, Арс, я не голоден, потом поем, — за дверью послышался тяжёлый выдох и удар головой об дверь, — таблетки сейчас выпью, не волнуйся, — лишь успел я это сказать, как дверь распахнулась с характерным стуком и на меня смотрели глаза полные злобы. — ты охренел?! Который день приходишь на кухню за таблетками и не ешь! Думаешь, что я этого не заметил?! Антон, я не дурак! Ты бы видел себя! Бледный, как смерть! А глаза то какие красные! — он закатил глаза, но тут же вернул на меня взгляд полный тревоги, он как будто прояснился, — стой! Ты плакал? Антон, что случилось? — он взял меня за локоть и потянул на холодную постель, даже хотел обнять, но я отстранился на приличное расстояние, он хотел что-то сказать, но закусил губу и отвернулся, — какие у тебя мешки под глазами, вроде не видел толком всего пару дней, хоть и живём вместе… и кровать холодная и заправленная… Тош, ты чего?.. Почему перестал есть и спать? Что с тобой происходит? — Арс, всё хорошо… правда. Но… слушай, я подумал и решил, что хочу съехать от тебя, после возвращения в город, это моё окончательное решение, — голос не дрожал, а на глазах наворачивались слёзы. Я смотрел в пол, чтобы он не видел предательских дорожек на щеках… — так будет лучше, — прошептал я и меня прижали к себе, очень сильно. — нет, не съедешь, я тебя не отпущу в ту проклятую квартиру, — он обнимал как будто в последний раз, — я знаю, что это неправильно, но не могу я тебя ТУДА отпустить… — он ненадолго замолчал, а после продолжил шёпотом, — прости меня… за моё поведение в последнее время… я… я не специально…просто, здесь плохие воспоминания… очень….- он сделал вдох и продолжил обычным голосом, — давай так, ты позавтракаешь, а я тебе расскажу?       Вот умел он уговаривать! Я выпутался из его объятий и кинулся к выходу из комнаты, чтобы побыстрее услышать историю Арсения и тех мальчишек. В коридоре стоял приятный запах. Яичница и кофе. Желудок предательски напомнил о своём существовании. До этого момента я не знал, что настолько сильно голоден. Я уже бежал по лестнице, когда сзади послышался смех. Искренний… Я не слышал его пару дней, а по ощущениям целую вечность… На последней ступеньке я чуть не навернулся из-за чего вызвал новую волну смеха у Арсения. И вот не знаю обижаться или нет? Но на голодный желудок не думается, поэтому за несколько больших шагов я оказался на кухне. Только сейчас я ощутил, что неприятная атмосфера ушла, что вызвало ещё более широкую улыбку у меня на лице. На столе стояло две порции яичницы с сосисками, а рядом, в небольшой тарелочке, салатик. Кофе же был только у Арса у меня — чай. Я двинулся к своему стулу, окрылённый голодом. Сев, я поставил одну ногу на сидушку, по привычке, и принялся уминать столь желанный завтрак.       В комнате появился Арс спустя пару минут и не один, а с фотографией в руках. Настроение у него тоже было приподнятое, что было хорошо заметно. Он как будто расцвёл. Придвинув стул поближе ко мне, а вместе с тем и чашку кофе, он сел, положив передо мной фотографию. Видимо завтрак он хотел отложить, но я толкнул его в плечо, мол: « ну и хули ты не ешь, скотина? Сам гнал меня, а сам вон как!» Видимо он понял и шумно выдохнув, подвинул к себе завтрак. Вот теперь я был доволен и продолжил есть. Желток аккуратно растекался по тарелке, пачкая оставшуюся сосиску и рядом лежащий хлеб. Огурцы приятно хрустели, а помидорки были сладкие. Давно мы так не завтракали, я прям соскучился. Вскоре завтрак был съеден мной, а Арс как будто специально время тянул, поэтому я приступил к чаю с какими-то печеньками, которые ко мне подвинул Арсений. От скуки я начал вновь разглядывать фотографию, которая по-прежнему находилась в рамке. И вот уже спустя пару минут Арс отодвигает злосчастные тарелки и отпивает кофе. — прям много мы пережили с ними… и хорошего и плохого… приключения наши никогда не забуду, — на его лице появилась слабая ухмылка, — сейчас из них остался со мной лишь Серёга, с остальными связь потеряна, — он вначале показал на Матвиенко, а потом провёл пальцем по остальным, — а вот с ним вообще не знаю что, мертв или жив, — он показал на кудрявого парня, — возможно, уже его нет. В тот день…