♤ Крис ♤
Флешбэки молнией врываются в голову, не давая сосредоточиться на происходящем. Таня пробивает дно с каждым разом, выстрелить в свою же подругу – ужаснейшая идея. Понимаю, в её черепной коробке не осталось ничего из того, что можно было принять за мозг, но это уже слишком. Я неоднократно пожалела, что выехала из дома без оружия, что вышла из машины, что позволила Маше сделать то же. Она – единственная, кто из нас держался и не позволял себе поддаваться эмоциям, как сделала это я, из-за чего теперь не то чтобы жалею, скорее чувствую нотки ненависти к самой себе. Я всегда отличалась умом и сообразительностью в наших кругах, не позволяла себе делать глупостей, зато сейчас это происходит уже не первый раз. После смерти Жени я начинаю терять свою безэмоциональность, ведусь на провокации, слишком резко реагируя даже на не подтверждённые слова, которые и не являются правдой. Обвиваю рукой талию Маши, стараясь удержать, но её ноги подкашиваются, я не хочу дать ей лечь на асфальт, поэтому веду к машине, совершенно забыв о трёх суках, насмехающимися над происходящим. Опускаю Лебедеву на заднее сиденье, вынуждено наблюдая за тем, как ей приходится задыхаться от боли. Всё внутри переворачивается — я не хочу потерять и её. – Боже, почему я думала, что это не так больно? – шепчет, пока медленно опускаю на спину. От этих слов мне самой становится больно, под пулю должна была попасть я, в меня целилась Каширина. Моя смерть ей нужна, однако, мне кажется, для этого ещё время не пришло. Они хотят моих страданий, но пока что не смерти — это было бы слишком просто. – Зачем ты полезла под пулю? – выпаливаю, зажмурив глаза, опять идиотские эмоции, мешающие думать даже в такой сложный момент. – Извини, я… – не успеваю договорить, как вижу, что её глаза начинают закрываться, а дыхание становится медленнее. – Открой глаза, Ангел, – слабо бью по щекам, приводя хоть немного в чувства. – Это только начало, Желточенко, – слышу голос Тани, злость охватывает с ног до головы, но когда хочу выровняться и ответить, Маша даже в таком состоянии хватает за руку и останавливает, слабо мотая головой в стороны. – Хотя бы сейчас, – всё ещё шёпот. Киваю и закрываю дверь, переходя к своей, быстро завожу машину, она может потерять слишком много крови, надо уезжать. Выруливаю с тупика на дорогу, ни одного взгляда не бросив на эту компашку. Мне кажется или Таня не убила меня из-за Маши? Что бы ни случилось, она переживает: знает, что в любом случае постараюсь спасти её подругу, убей Каширина меня на месте, ей не позволили бы помогать Лебедевой, хоть в какие-то моменты девушка соображает. Не ограничиваю себя в том, чтобы выехать на встречную полосу, так мы намного быстрее доберёмся, но проблема одна: нам нельзя в больницу, обычно такими ранениями занимается Лариса, но в дом пытается пробраться Стидда, это не есть хорошо. Протягиваю руку назад и, почувствовав, как тёплая ладонь её принимает, чуть успокаиваюсь, сжимая пальцами крепче. Набираю Олю, от которой уже слишком долго нет никаких вестей. Она отвечает на второй раз, заставив понервничать. – По делу или просто так? – её голос так спокоен, будто совсем ничего не происходит, телефон лежит у меня на коленях, поэтому Маша может слышать. – У нас форс мажор, – говорю чуть громче, не отвлекаюсь от дороги, нарушая все правила дорожного движения, однако сейчас это волнует меньше всего. – Я бы сказала, что у нас тоже, но не буду утрировать, что там? – не слышу на заднем плане выстрелов или другого постороннего шума, но и это выяснять нет времени. – Пулевое, – в нашем доме имеется всё нужное оборудование, мы не раз попадали в такие ситуации, ясно же в каком мире живём, но есть маленькая проблема… – У Маши, – добавляю чуть тише, снова протягивая руку, чтобы почувствовать её ладонь в своей. – Крови много потеряла? – иногда посматривая в зеркало заднего вида, слежу за тем, чтобы не было хвоста, но это уже нам не поможет, нужно менять место штаб-квартиры, теперь если об этой знает Стидда, следовательно знать будут ещё очень многие, а это небезопасно. Быстро оборачиваюсь назад, видя, как Лебедева начинает прикрывать глаза. – Ну нет, не закрывай, – скорость уже на максимум, быстрей просто некуда, сердце колотится от происходящего, не могу себе представить день, когда всё будет абсолютно спокойно, ничего нас не потревожит, как сегодня или в любые другие дни. – Мы всё приготовим, вези быстрее, – Кравцова сбрасывает, даже не дав узнать об их положении, совсем недавно Оля говорила о том, что кто-то наведался в гости, но сейчас её голос был спокоен, на фоне не было слышно выстрелов или криков, значит, всё хорошо. – Это ужасно, буквально чувствую эту пулю в себе, – слабый голос, наполненный болью, а я ничего не могу сделать, только лететь по дороге, нарушая все правила. – Блять, – сворачиваю на нашу улицу, почти сразу оказываясь возле дома, въезжаю на территорию, остановив машину как можно ближе к входной двери. Помогаю подняться, но скорее кареглазая мне помогает её поднять, слишком слаба. Всё замирает, когда вижу кучу крови на заднем сидении, она потеряла так много. К огромному удивлению, к нам выходит Конор и без слов помогает отвести Лебедеву в дом. – Выглядишь…хуёво, – говорит Оля, посмотрев на бледную Машу, которая ни слова не может из себя выдавить. Пока Кравцовы крутятся вокруг неё, кладя удобнее, чтобы начать работу, опускаюсь рядом на корточки, вытирая большим пальцем одинокую слезу, стекающую по щеке. – Ты прекрасно выглядишь, не слушай их, – подбадривающе улыбаюсь, не получив того же в ответ, у неё слишком мало сил. Мне хотелось бы видеть обратную связь, понять, что всё не настолько ужасно, но не лучшее время для этого. – Крис, ей будет больно, ты готова на это смотреть? – долго смотрю на Олю, коротко кивая, без меня ей будет не лучше. Не хочу видеть процесс, просто побуду рядом, пока это безобразие происходит. У меня не раз были пулевые ранения, но высокий порог боли спасал, терпела сколько было нужно, Лебедева в этом плане нежнее: она всё чувствует очень хорошо, даже не знаю, плохо ли это. – Будь здесь, – шепчет, чтобы слышали только мы, но по улыбке Ларисы можно понять, что они тоже не пропустили это мимо ушей. Поморщившись от боли, Маша сильно сжимает мою ладонь. Я должна сейчас лежать здесь, терпеть эту боль, но, почему-то мне кажется, Татьяна пожалела только свою подругу, хуй с ним, даже если бывшую. Место ранения не такое серьёзное, как могло быть, не могу поверить, что она до этого додумалась. Накрыв тёплой ладонью щеку Маши, смотрю в закрытые глаза, стараясь не поворачиваться туда, где виднеется немало крови, я её не боюсь, не чувствую ничего плохого при виде этой прекрасной алой жидкости, но осознание, кто является её хозяйкой, не позволяет хоть на секунду обратить внимание. Когда Лариса приступает к основной части, Лебедева молчит, ни единого звука, но слёзы, стекающие на кушетку, её выдают. Чуть приподнявшись, забиваю на всех присутствующих и накрываю влажные губы, прикрыв ладонью, чтобы не отвлекать девочек от работы. Углубив поцелуй, пытаюсь этим полностью привлечь к себе всё её внимание, абсолютно забыв об остальных. Она прикусывает мою губу, параллельно сжимая мои пальцы своими от резкой боли. Металлический вкус крови дурманит, заставляя прикрыть глаза и поддаться приятным ощущениям. Боль и удовольствие. Они идеально сочетаются, друг без друга не могут иметь настолько яркое ощущение, я всегда была человеком, наслаждающимся болью, но точно не моральной. Чуть отстранившись, дышим слишком громко, однозначно смущая близнецов, но ни одну из нас это не беспокоит. – Порнуху развели, – закатывает глаза Лариса, вытирая руки, как только заканчивает свою работу. Надеюсь, всё прошло успешно: я не следила за процессом, уж слишком была занята. – Желательно не двигаться, мало что задето, но пока что лучше быть осторожнее, – не затронуты никакие жизненно важные органы, удивительно: с каких пор Татьяна стала ювелиром?♤ Маша ♤
Чувствую себя беспомощной, раненой кошкой, которой подстрелили лапу ненавистники, самое ужасное ощущение, когда ты ничего не можешь сделать самостоятельно. Но признаюсь честно, иногда мне даже нравится смотреть, как Крис не даёт нуждаться в чём-то — любая моя просьба выполняется буквально сразу. Возможно, это ранение стоило этих спокойных минут рядом с ней, даже если перед этим пришлось пережить многое. Как оказалось, гостями в доме Кампаньи стали Конор и Гора, смело отделившихся ото всех, оставив Милас за бортом, теперь у троицы нет союзников, Триада состоит из двоих, на мой взгляд, достаточно сильных личностей, которые в любом случае не позволят ей вернуться после всего произошедшего. Две Ани приезжали на переговоры, но, как я знаю, Штрэфонд перенесла все встречи и разговоры, пока я не приду в норму, а пока она продолжает находиться рядом. Возможно, у неё есть какое-то чувство долга, ведь сама могла оказаться под пулей, но мне бы хотелось, чтобы это было совсем по-другому поводу. Последнее время я нарушала все рекомендации Ларисы: вставала и немного ходила по комнате, но с таким же успехом ложилась обратно, как только слышала за дверью шаги, которые могли принадлежать только одному человеку, всегда слишком уверенному в себе и своих действиях. Наша громкая дискуссия, вероятно, слышна каждому, очередной спор, начавшийся на пустом месте. Нам не надо искать причин, чтобы поорать друг на друга, заполнить комнату маленькими искрами напряжения, которые в какой-то момент станут причиной разразившегося пламени. – Ты издеваешься? – Крис разводит руки в стороны, смотря на меня так, будто я совершила самую большую глупость в своей жизни. – По-моему наоборот, – говорю таким же тоном, кладя под голову подушку, облокачиваюсь на стену, прожигая её взглядом. Ревность на ровном месте, ничего не произошло. Флирт? Его и не было, но кому-то показалось совсем другое. – Может, ещё потрахаетесь на моих глазах? Флиртовать у вас отлично получается при мне, – выдаёт, заставив мои глаза непроизвольно округлиться до огромных размеров. Думаю, этот человек прекрасно слышит всё, что мы говорим, будет очень неловко потом. – Кристина, ты видишь флирт там, где он и не планировался, – непривычно видеть от неё хоть какую-то реакцию, обычно она всегда молча наблюдает и делает свои выводы, но сегодня какой-то особенный день ревности. – А где-то планировался? – разозлившись, двигаюсь к краю кровати, свесив ноги на прохладный пол, только хочу подняться, как сильные руки Крис опускают меня обратно, заставив коснуться лопатками мягкого одеяла. – Пока нет, но ты вынуждаешь задуматься, – язвлю, касаясь ладонями её плеч, чтобы не приближалась. Если кто-то вздумает поднести к нам зажженную спичку, то взорвётся всё и страдать будет каждый. – Я вынуждаю? – голубоглазая приподнимает брови, уже не пытаясь меня коснуться, потому что я успела оттолкнуть её руки. – Хватит переспрашивать, – после этих слов её губы без какого-либо спроса обрушиваются на мои, втягивая в долгий поцелуй и лишая всех возможностей оттолкнуть, поднимает обе руки над головой, как делает это почти всегда, упирается коленом между моих ног, заблокировав все движения. Свободной рукой, не держащей мои запястья, поднимает футболку, накрывая грудь через топ, не позволяет даже на секунду оторваться от поцелуя, перетягивая на себя всё мое внимание. Путающиеся мысли отходят на второй план, когда татуированные руки стягивают спортивные штаны. Совсем не от холода кожа покрывается мурашками, колено Крис трётся о мою промежность, руки опускаются ниже, оставляя после себя невидимые следы на чувствительной коже. Оторвавшись от моих губ, она спускается ниже, не успеваю даже отдышаться, как зубы цепляют кожу на плече, следом за этим жестом тёплый язык проходится по легкому укусу, медленно движется по ключице. Мои руки высвобождаются, и уже обе ладони оглаживают бёдра, пока мои пальцы удобно располагаются в её волосах. Штрэфонд наблюдает за моей реакцией на каждое своё действие, думаю, остаётся удовлетворена, но у меня нет возможности это увидеть, ведь глаза прикрываются от сладкого удовольствия. Слышу усмешку, но оставляю это без особого внимания, все мысли теряются от действий этой девушки, она медлит, чтобы отомстить мне за чувство ревности, которое блондинка была вынуждена испытать по моей вине. Перехватываю руку, накрывая её ладонью основание своего бедра, полностью переключая внимание на своё возбуждение, забыв обо всех проблемах, окружающих нас каждую минуту жизни. Костяшки пальцев трутся о мои трусики, от такого жеста голова запрокидывается назад, я слышу, как Крис тихо шипит, продолжая касаться горячего места снова и снова, отчего с моих губ срывается тихий и абсолютно неконтролируемый стон, так усердно пытавшийся сдержать. Пальцем ведёт вниз по животу, дразняще проводя по кромке белья, но недолго длятся издевательства надо мной, заканчиваются ровно в тот момент, когда пальцы касаются клитора уже напрямую. – Флирт ещё будет планироваться? – круговые движения на, кажется, самой чувствительной части тела на данный момент заставляют задохнуться от такого количества переполняющего моё тело удовольствия, но и этого мало. Приоткрыв глаза, вспоминаю о вопросе, который слышен был где-то на заднем плане. – С тобой он будет всегда, – шепчу, не сумев сдержать протяжный стон, когда большой и средний сжимают клитор. Я забываю обо всём, даже заживающее ранение полностью теряет моё внимание. – Только ли со мной? – дразнящий голос, такой спокойный, Крис нравится делать это со мной и наблюдать, как нуждаюсь в ней целиком и полностью, желая её как последний раз, будто это прощальный секс. – Только с тобой, – я полностью доверяю ей себя, позволяя делать всё, что угодно, в такие моменты мне хочется отдаться полностью лишь одной, и это Штрэфонд, которая отлично изучила все мои чувствительные места, что даёт ей полную власть, позволяет играть со мной, контролировать всё, вплоть до каждого вздоха или стона. – Попроси дать тебе большего, – издевается, снова делает это, играясь пальцами, но не приближаясь к тому, что нужно мне сейчас. – Какая ты сука… – говорю тихо, закрыв глаза, вздрагиваю от каждого её действия, мне надо совсем немного, самую малость, которую она может дать. – Проси, Ангел, – отрицательно мотаю головой, но тут же останавливаюсь, когда Крис предварительно погружает сразу два пальца, вытягивая очередной протяжный стон. Не могу даже открыть глаза, вероятно, мои щёки покраснели, не могу понять по какой причине. То ли стыд за то, что такая жалкая перед ней, то ли возбуждение настолько сильно. – Трахни меня уже, если кишка не тонка, – слабая боль пронзает тело, полностью смешиваясь с удовольствием, когда приподнимаюсь на локтях, чтобы прожечь Штрэфонд взглядом. Она приближается и одновременно с тем, как затягивает меня в долгий поцелуй, погружает сразу два пальца. Постанываю в её губы, когда движения руки постепенно становятся быстрее, а большой палец нажимает на клитор. От переизбытка чувств в ушах шумит слишком сильно, руки обвивают шею голубоглазой, я прижимаю её к себе сильнее, желая почувствовать ближе, хотя ближе уже некуда. Как только она добавляет третий палец, чуть отрываюсь от поцелуя и постанываю в её прикрытые губы, цепляя и кусая зубами нижнюю губу, когда удовольствие достигает пика.♤ Крис ♤
Я никогда не отличалась ревностью, даже если и случалось, не показывала, оставляя это в себе, чтобы не давать человеку повод в будущем сделать это моим слабым местом. Но в этот раз было сложно не реагировать: с Машей мне хочется каждый раз доказывать всем, что она моя. Чтобы никто не смел даже близко подходить. Но это было бы слишком, поэтому я спокойно наблюдала со стороны, высказав это наедине, даже если не хотелось.♤ ♤ ♤
Сегодняшнее маленькое собрание направлено на обсуждение не самых, но достаточно важных вопросов, касающихся не только недавних событий, но и приостановки поставок за последние несколько дней. Слишком опасно, большинство машин перехватывают, мы не готовы жертвовать стольким. Заработок с этого значительно уменьшается, но пока ещё не весь прошлый товар был распродан, нужно заняться им в первую очередь. Поднявшись с места, Маша подходит к Оле, перетирающей листы с различными подписанными путями. У нас не заходил разговор о том, чтобы принять официально ещё одного человека, нас всегда было четверо, мы не расходились ни разу, как это бывает у других объединений. Так вышло, что мы почти каждую проблему решали разговорами, которые и помогали оставлять мир в этой маленькой ячейке общества. Не знаю, как это будет происходить у Ольги и Марии —они две достаточно сильные личности, со своим мнением и видением на многие ситуации—, но уже несколько дней за ними не было замечено каких-то глупых ссор или мелких перепалок, которые иногда даже касаются меня. Им было сложно уживаться вместе, учитывая то, что мы с Лебедевой и не думали как-то скрывать отношения, конечно, это может раздражать Олю, и я её прекрасно понимаю, я тоже не смогла бы смотреть, как объект моей влюблённости обжимается с другой. Стоя рядом со столом, Маша указывает на один из листов, взяв ручку, что-то прочерчивает, не замечая взгляда Кравцовой. – Лучше сделать вот так, – она пишет что-то ещё, перечёркивая старые дороги. Настя и Лариса переглядываются, чуть нахмурившись, странно видеть, как она помогает нам, на это надежд у нас не было, но после того, как Таня со спокойной душой выстрелила в свою подругу, та пересмотрела свои взгляды на жизнь и поняла, что нет смысла возвращаться туда, где не ждут. Конор и Гора, кажется, тоже готовы на переговоры и мир между Триадой и Кампаньей, пока что я тяну с этим вопросом, но они не слабо напугали девочек, когда наведались к нам, как оказалось, адрес Стидда знает давно, но удивительно, как они ещё не разбомбили дом. – Откуда они знают все пути? – спрашивает Оля, посматривая на Машу, которая берет лист и прикрепляет магнитом на доску, приступая к другому. – Не нужно недооценивать Каширину, этот человек всегда играл не по правилам, – опустившись на стул рядом с одной из сестёр, она подвигает лист ближе к ней и что-то показывает. – Они работают с ней, получают информацию о каждой поставке, а здесь есть крыса, которая половину забирает себе, поэтому до вас не доходит весь товар, – удивив всех нас, Лебедева лишь пожимает плечами, что-то снова вычёркивая. Я уже говорила, что она очень сексуальна, когда так увлечена работой? Нет? Говорю сейчас, ходячая секс-машина, каждый раз в моей голове всплывает образ в тот вечер, когда мы встретились в клубе, то прикосновение к её бедру было совершенно не случайным, но прошло много времени, можно опустить этот момент. – Мы платим этим сукам, – опираюсь локтями на свои колени, смотря на Ларису, которая с самого начала была уверена в этих поставщиках. – Значит, Каширина предложила ей сумму в два раза больше, – вычеркнув этот путь из листа, Оля сминает и бросает его в сторону. – Пусть нахуй идут. – Опасная, – Маша улыбается ей, получая то же в ответ. Они долго смотрят друг на друга с улыбкой, что мне совсем не нравится.Все её улыбки должны быть для меня.
– Ага, бойся, Лебедева, – она говорит это со смехом, ни капли угрозы здесь не слышно. В данный момент я не вижу той ревности, которой они были пропитаны при виде друг друга. Вижу быстрые взгляды Насти, молчавшей на протяжении всего времени. Я не удивлена, после встречи с Конором, она ведёт себя максимально странно, возможно, они успели поговорить, не могу сказать точно, так как каждую минуту находилась рядом с Машей: не смогла даже полчаса выделить на обсуждение важных вопросов с ними, видимо, они не так важны, как та, от которой я не хочу отходить на шаг последнее время. Не потому что чувствую вину за её ранение, ведь могла это получить я, если бы она не прикрыла. В нашем случае скорее совсем другое, у меня есть желание быть с ней постоянно, что достаточно странно, я редко могу выдержать долгое нахождение с одним и тем же человеком в закрытом пространстве. Эта личность обладает хорошим чувством юмором, умом и сексуальностью, нельзя об этом смолчать. Если бы нам не пришлось постоянно находиться в одном доме с девочками, я знаю, какое прозвище она бы получила, а пока просто Ангел, даже если каждый раз психует и говорит, как сильно оно ей не подходит. Когда чудесным образом рука Маши оказывается на плече Кравцовой, внутри меня просыпается демон, готовый рвать и метать даже за малейшее прикосновение к тому, что по праву является моим. Не замечала за собой такой ревности раньше, если и была, то абсолютно здоровая, мне не приходилось говорить кому-то об этом, они сами понимали, но не в этот раз. Ловлю взгляд Маши, чуть приподнимая бровь и указывая на то, где находится её ладонь, после этого рука медленно скатывается с плеча Оли, понимая, что вызвало у меня такую реакцию. Догадываюсь, что, скорее всего, это видела Лариса, но скрывать нечего, они прекрасно меня знают и не удивляются. – Кстати о Тане, – она специально отходит, сложив руки на груди, смотрит на Ларису, вздыхая и продолжая. – Ты ей нужна больше всего, не знаю почему, но были разные обсуждения, она много раз говорила, чтобы тебя никто не трогал, разберётся сама, – она подходит к доске и прочерчивает, как выглядела их схема, видимо, в Стидде. – Аня отказалась, – перечеркивает стрелку от Конора к Наточий, не получая от неё никакой реакции. – Я провалилась, – повернувшись ко мне, просто молчит и смотрит, отчего возникает желание подойти, ведь ей сейчас непросто: рассказывает планы людей, с которыми работала и доверяла. – Остались только Каширина и Кравцова, как все могли понять, не Оля, – она слабо усмехается, выделяя эту стрелку. Теперь я начинаю переживать за девочек ещё больше, сейчас понятно, что они будут делать, но я была уверена, что первой их целью была бы Маша, однако у Тани смелости не хватило решить себя бывшей подруги. – Она убила на моих глазах человека, заставила моего брата страдать и думает, что я ещё поведусь на такую, как она? – Лариса мотает головой, смотря на сестру. – До свидания, Вась. Я уверена в ней и её словах, но зная Каширину: она способна на многое. Не могу заставить девочек сидеть дома, чтобы оставить в безопасности, они взрослые люди, имеют право делать всё, что будет им угодно, но иногда хочется запереть в одном месте, следить за каждым шагом и оберегать. Маша не вернётся в Стидду, это уже окончательное решение, правда, только моё, не согласованное с ней, но всё же решение. Нет смысла находиться там, где только и ищут возможность как бы посильнее надавить морально, а то и физически, после последних событий я уже ничему не удивлюсь.</i>♤ ♤ ♤
– Не касайся других, даже если это ничего не значит, – провожу пальцем по розоватой щеке, лёжа под одеялом и прижавшись к расслабленному телу своим. – Прекращай указывать, Штрэфонд, – усмехнувшись, она переворачивается на другую сторону, оказавшись ко мне спиной, скорее задницей, на которую я невзначай кладу ладонь, поглаживая большим пальцем. – Я лишь попросила, – конечно нет, это и правда было похоже на приказ, но можно опустить этот момент. Приближаюсь, зарываясь носом в её волосы. – Пизди больше, – мы смеёмся вместе, прекрасно понимая, что я не умею просить спокойно. Это скорее называется «добровольно, но принудительно». Мне нравится такие моменты, когда нет никакой напряженности, даже во время ссоры я думаю о том, как она будет стонать подо мной, долго это не длится. Мы сложные, ужасно эмоциональные, но в конце концов для нас это заканчивается идеально, если так и будет продолжаться, я не против искать причины для ссор. – Я подумала о том, что, возможно, было бы неплохо как-то сотрудничать с вами и дальше, – она говорит тихо, прикрыв глаза. – Возвращаться в Стидду нет смысла, моя смерть там неизбежна, – горько усмехается, что я прекрасно понимаю: обидно осознавать, что тебя готовы убить люди, которым ты доверяла на протяжении долгого времени. – Я была бы не против видеть тебя у нас, – медленно провожу пальцем по спине, вызывая табун мурашек этим лёгким прикосновением. – Правда, отношения запрещены, но это ты и сама знаешь, – поддеваю пальцами кромку нижнего белья. – Тогда, видимо, нам придётся расстаться, Крис, –буквально слышу эту улыбку, широкую и красивую. – Нам было хорошо, но дело не в тебе, дело во мне, – хорошо держится, хотя мне хочется засмеяться в голос от этих банальных фраз, которые подростки говорят друг другу при расставании. – Уверена? – прижавшись губами к плечу, спускаюсь ниже, оставляя долгие поцелуи на приятной коже, получая в ответ тихие вздохи, которые Лебедева тщательно пытается скрыть от моих ушей. – Пытаешься переубедить? – дойдя до ранения, при виде которого чуть ли ни вздрагиваю, оставляю поцелуй рядом, переводя ладонь на живот. – Влюбить в себя пытаюсь, – улыбаюсь, не останавливаясь на достигнутом, прижимаясь губами рядом с затягивающейся раной. Меня иногда и правда напрягает тема любви, которую я, объективно, не умею выражать никому, с этим было сложности с самого начала. Услышать от меня эти слова могла только Женя, в основном под градусом, но всё же. Ляпнув на эмоциях, я даже не пожалела о сказанном, Маша заслуживала услышать это от меня после всего, что произошло. Абсолютная правда. Иногда эти чувства пугают, заставляют нервничать, но даже этот момент уединения даёт возможность относиться к этому спокойнее. Иногда пугает, что это может по щелчку закончиться, мы больше не будем вот так лежать и радоваться проведённому вместе времени, обсуждая глупые темы, не обсуждающие взрослыми людьми, а нас это не волнует, только забавляет, не будем сгорать от эмоций во время ссоры, кричать друг на друга так, чтобы потом трахаться до такого состояния, когда нет сил даже элементарно подняться с кровати. Не хочу это терять. Если это называется любовью, пусть так оно и будет, я уже устала сопротивляться. – Тебе и стараться не надо было, – не успеваю переварить эти слова или хотя бы ответить, дверь комнаты открывается, Настя бесцеремонно влетает, сразу же переведя взгляд куда-то в сторону, будто ей стыдно, что не постучалась, мы могли заниматься совершенно другим, а сейчас мы всего лишь лежим не в самой приличной позе. Идеально. – Я прошу прощения, если прервала, но, Ватсон, у нас проблемы, – запыхавшись, она пытается всё так же смотреть куда угодно, но не на нас. – Троица в клубе, близнецы сейчас там, – скинув с себя одеяло, поднимаюсь с кровати, быстро накидывая футболку, но только позже доходит, что на самом деле происходит.Они пробрались в Сферу.