***
Восьмое мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года. — Не лезь в наши дела, Алисия! — довольно грубо требует Элизабет, расставив руки в бока и обращаясь к Алисии, которая в очередной раз пытается достучаться до своей сестры и Джексона, также присутствующий при разговоре. — Хватит уже пытаться разжалобить меня! — Пожалуйста, Элизабет, подумай хотя бы о своей дочери! — с жалостью во взгляде умоляет Алисия, сложив руки вместе. — Мы же с мистером Кэмероном от всего сердца желаем вам счастья и хотим помочь вам сохранить свою семью. — Занимайся своей жизнью и хватит постоянно лезть в мою! — Я хочу помочь тебе! Хочу, чтобы ты была счастлива со своим мужем. — Мне надоело, что ты все время пытаешься контролировать меня. — Что? — Хватит, сестра, хватит! Оставь меня в покое! Дай мне пожить без твоих чертовых указаний! Хватит, черт возьми! — Дорогая, что же ты такое говоришь? — ужасается Алисия, покачивая головой. — Да в тебя точно злой дух вселился! — Только не делай вид, что это не так. — Господи Иисусе, да когда это я пыталась контролировать твою жизнь? — Всегда! — грубо бросает Элизабет. — Я еще не помню ни одного такого момента, когда принимала решение без какого-либо одобрения. То родители постоянно лезли в мою жизнь, то теперь ты взялась за дело и хочешь взять все в свои руки. — Твою мать, Элизабет, ты точно не в себе! — возмущается Джексон, постучав пальцем по виску. — Ты реально слетела с катушек, раз несешь какой-то бред! — А это ты виноват в том, что я слетела с катушек! — вскрикивает Элизабет. — Я? — Да, ты! Из-за такого подонка, как ты, я страдаю и чувствую себя несчастной! — Из-за меня? — Джексон тычет в себя пальцем. — Да ты точно свихнулась и не понимаешь, что говоришь! — Нет, Джексон, я очень хорошо все понимаю. — Да я никогда не делал тебе ничего плохого! Это уже твои причуды в голове, с которыми я устал мириться! — Ах, это мои причуды… — После рождения Ракель у тебя реально поехала крыша! Сначала вроде бы была нормальной, скромной и воспитанной девушкой, а потом начались постоянные истерики и скандалы, в которых ты выставляешь виноватым меня. Не желая признавать свою вину. — Ну знаешь, до рождения Ракель ты тоже был другим. Более заботливым и внимательным! — Серьезно? — громко ухмыляется Джексон. — Тебе вообще плевать на своего ребенка! — Мне? Наплевать на ребенка? — Так ты вообще не обращаешь на нее внимания! Вообще! — Это ложь! — Да? А скажи-ка мне, когда ты в последний раз гулял с дочерью в парке? Когда водил ее куда-нибудь прогуляться? Когда? Скажи мне! — Я всегда уделяю ей внимание, когда у меня есть свободное время. — Серьезно? — громко ухмыляется Элизабет. — Да тебя ни черта не допросишься отвести Ракель куда-нибудь и дать мне пару часов свободного времени. И ты даже не желаешь сходить в магазин, который находится в двух милях, и купить продуктов. — Да, а ты не забывай, что я целыми сутками работаю, — уверенно напоминает Джексон. — Чтобы получать деньги и обеспечивать себя, своего ребенка и мою жену, которая стала просто невыносимой. — Вот именно, что НЕВЫНОСИМОЙ! — потихоньку впадает в истерику Элизабет. — Какой от тебя, черт возьми, толк, если я вижусь с тобой в лучшем случае раз в день? Я все время нахожусь с ребенком одна и делаю все работу по дому! Но меня это, черт возьми, достало! ДОСТАЛО! — Это не так, ты не растишь ребенка одна, — возражает Алисия. — Пока Джексон работает, мы с родителями помогаем тебе. Да и мистер Кэмерон с удовольствием присматривает за Ракель. — Ага, забирайте ее к себе на пару часиков, а потом отдаете дочь мне и говорите, что я – мать, и мне нужно сидеть с ней, — грубо бросает Элизабет. — Ложь! Мы присматриваем за ней столько, сколько нужно. Водим ее гулять и даже покупаем что-нибудь. Девочка не обделена нашим вниманием. — Серьезно? — Элизабет громко ухмыляется. — Да вы все вечно находите какие-то предлоги, чтобы не сидеть с ней. Мол, отец работает, мать ходит к какой-то подружке, у мистера Кэмерона тоже какие-то дела, а ты вообще черт знает где шляешься. — Да, а ничего, что мы с родителями живем в другой стране? Что мы не можем каждую неделю приезжать в Штаты так, будто твой дом находится через дорогу! — Да от тебя, как и от Джексона, меньше всего толку! — Вообще-то, я всегда с удовольствием сижу со своей племянницей, когда ты просишь меня об этом! — Да, и когда ты сидела с ней в последний раз? Я что-то не могу вспомнить! — Я не единственная, кого ты можешь попросить о помощи? Чем мистер Кэмерон плох? Разве он хуже заботится о твоей дочери? — Когда я только родила, вы все носились с Ракель, как курица с яйцом. Буквально спорили, кто будет с ней сидеть. Но как только она подросла, так все смылись! — Неужели ты думала, что ребенок – это что-то вроде щенка или котенка, которого можно выбросить, когда он надоест? Нет, дорогая моя! Раз уж ты родила дочь, то будь добра воспитывать ее и не скидывать заботы на других людей! — Да что ты понимаешь в этом? — презрительно усмехается Элизабет. — У тебя-то вообще нет детей! И не только детей! Ты даже мужа себе не можешь найти, потому что все мужики кидают тебя, так и не решаясь позвать тебя замуж. — Что? — Интересно, почему же твой последний бывший не позвал тебя под венец? Надоела ты ему? Или тебе надоело быть с мужиком, который в два раза старше тебя? Которому уже пора внуков воспитывать, но который запал на ту, что ему в дочери годится! Неужели захотелось найти кого-то помоложе? — Тебя не должно волновать, был ли мой бывший молодым или старым! — Или ты все придумала? Придумала, чтобы как-то оправдать свою многолетнюю пропажу? — Я ничего не придумала! — Признайся, что ты соврала, когда наплела родителям про того богатого старого мужика! Признай, что у тебя никогда никого не было! — Не надо уходить от темы и заводить разговор о моей личной жизни, Элизабет, — сухо говорит Алисия. — Сейчас мы говорим о твоей личной жизни. — Ну да, конечно, чужую жизнь интереснее обсуждать. — Ты не думаешь, что тебе пора успокоиться, привести свои нервы в порядок и перестать изводить мужа истериками и пугать свою маленькую дочь. — Что, дорогая Алисия, никто не берет тебя замуж, так ты решила вмешиваться в мою жизнь? — презренно хмыкает Элизабет, скрестив руки на груди. — Завидно, что я вышла замуж и родила ребенка первой, а у тебя по-прежнему нет парня? Или ревнуешь, что родители любили меня больше, чем тебя? — Замолчи, Элизабет! — твердо требует Джексон. — Прекрати говорить так про свою сестру! — Ты с самого детства злилась, что после моего рождения все внимание отца и матери стало доставаться мне, а про тебя будто бы забыли. — Ты несешь какой-то бред, — качает головой Алисия. — Что, сестричка, думала, ты всегда будешь единственной и любимой маминой и папиной дочкой? Пришла в ярость, когда у них родилась я, и они стали отдавать всю свою любовь и заботу мне? — Родители всегда любили нас обеих! — чуть прикрикивает Алисия. — И мама, и папа желают счастья нам обеим! — Ах, за нас обеих… — И они тоже беспокоятся из-за того, что ты вот-вот разрушишь свой брак и благополучие своей дочери. — Если люди беспокоятся, они способны бросить все свои дела, лишь бы быть с тем, кому нужна помощь. — Господи, сестра, какая же ты стала эгоистичная! — ужасается Алисия, прикрыв рот рукой. — Что с тобой произошло? Ты же всегда была такой доброй, ласковой и послушной! А сейчас превратилась в какую-то стервозную дамочку, уставшую от жизни и обозленную на весь мир. — Да, я зла! Зла, что никто мне не помогает! Что все требуют от меня быть хорошей и примерной! — Ты же говорила, что будешь самой лучшей мамой для Ракель. Буквально не хотела никому ее отдавать. — А я свои обязанности выполняю! Я забочусь о своей дочери! — Я раньше думала, что рождения ребенка может сделать женщину лучше и краше. Но в твоем случае все наоборот – ты стала бессердечной тварью, которой начинает быть все равно на своего собственного ребенка. — Алисия абсолютно права! — уверенно соглашается Джексон. — Не удивлюсь, если однажды ты вообще откажешься от Ракель и захочешь целыми днями лишь развлекаться с подругами, напрочь забыв о том, что у тебя растет ребенок. — Это я не удивлюсь, если однажды ты откажешься от своей дочери! — вскрикивает Элизабет, активно жестикулируя и не скрывая своего раздражения. — Ты ничем не готов пожертвовать ради нее! Ракель видит своего папашу лишь раз в день, едва помнит его и не проводит с ним даже выходные, которые у него есть, потому что он проводит их на прогулке со своими дружками. — Какими еще дружками? — Со своими! — Ты еще скажи, что я изменяю тебе с другими женщинами! — А что, разве изменяешь? — Нет! — Я бы не удивилась, если бы ты сбегал не только от ребенка, но еще и от меня. Если бы ты каждый день ходил к какой-нибудь молодой незамужней прошмандовке без детей. — Ох, черт, как же ты меня заколебала, истеричка… — устало стонет Джексон, проведя руками по своему лицу. — Господи… Да если бы я знал, что ты не та, за кого себя выдаешь, и способна довести до нервного срыва даже спокойного человека, то вообще бы не стал предлагать тебе жениться. — А я тебя не держу! — грубо бросает Элизабет. — Собирай все свои манатки и вали отсюда! Мы с дочерью сами проживем как-нибудь без человека, от которого нет никакого толку. — Если у тебя реально поехал крыша, я ни за что не отдам тебе свою дочь и сделаю все, чтобы она жила со мной. — Я не отдам тебе Ракель! Дети всегда остаются с матерями! — Это мы еще посмотрим! Я не позволю тебе угробить жизнь Ракель и превратить ее в такую же свихнувшуюся бабу, как ты сама. — Ах, это я – свихнувшаяся баба? — с вытаращенными глазами тычет в себя пальцами Элизабет. — Ну не я же! — Сволочь! Мерзавец! Ты испортил мне всю жизнь! Зачем я вообще только согласилась выйти за тебя? Зачем? — Тебя никто не заставлял! — Да если бы я знала, что ты будешь так со мной обращаться, то никогда не согласилась бы на это безумие! — Ну знаешь, я тоже не думал, что ты окажешься больной истеричкой. — Я НЕ БОЛЬНАЯ! — Извини, сестра, но сейчас ты и правда ведешь себя как больная истеричка, — холодно заявляет Алисия, скрестив руки на груди. — Джексон прав в том, что ты сама во всем виновата. — Ты его защищаешь? — Хоть ты и моя сестра, но в этой ситуации я поддерживаю его. Потому что ваша пара близка к разводу из-за твоих бесконечных истерик. — Ну конечно! — громко фыркает Элизабет. — Я виновата не только в том, что родилась и украла у тебя все внимание родителей! — Хватит, Элизабет, довольно! — Алисия быстро подлетает к Элизабет, берет ее за плечи и слегка встряхивает, уверенно смотря ей в глаза. — Посмотри, до чего ты все довела! Неужели ты не понимаешь, что сама все рушишь? Ты вот-вот вынудишь своего мужа подать на развод и забрать у тебя дочь! Неужели ты этого и добиваешься? Неужели ты совсем не дорожишь семьей? Неужели ты хочешь избиваться от нее и жить черт знает как? — Повторяю еще раз, немедленно прекрати вмешиваться в мою жизнь! — все больше и больше повышая интонацию, грубо требует Элизабет. — Мне не нужны твои советы! — Элизабет! — Я как-нибудь проживу без той, что точно останется бездетной старой девой и будет завидовать всем замужним девушкам. — Очень сомневаюсь, что ты проживешь без кого-то, кто мог бы хотя бы немного вправить тебе мозги. — Раз парни бросают тебя один за другим, значит, на то есть причина. А я тебе скажу, почему так происходит! Да потому что сначала они клюют на твою красоту, а потом понимают, что на самом деле ты вовсе не милая и пушистая, а до смерти надоедливая и невыносимая девчонка, которая вынесет им весь мозг. Уверена, что и тот старый мужик уже убедился в этом. — Ты сейчас про себя что ли говоришь? — удивляется Алисия. — Все как раз про тебя: сначала ты казалась Джексону скромной и милой девочкой, а потом показала свое гнилое нутро и вот-вот доведешь его до нервного срыва. — А мне надоело притворяться хорошей! Надоело быть хорошей девочкой и всем угождать. Я всю жизнь делала все так, как говорили мама с папой. Хорошо училась, прекрасно себя вела, не вешалась мужикам на шею… — Элизабет, пожалуйста… — Не надо, Алисия, сейчас с ней бесполезно разговаривать с ней, — спокойно говорит Джексон, мягко дотронувшись до плеча Алисии. — Давай ты поговоришь с ней в другой раз, когда она приведет свои нервишки в порядок. Ты сама видишь, что Элизабет не в себе и несет какую-то ахинею. — О, ты сказал хоть одну умную мысль! — закатив глаза, грубо бросает Элизабет. — Проваливай отсюда, Алисия! — Ты хоть сама-то понимаешь, что говоришь? — И было бы лучше, если бы ты вообще никогда не попадалась мне на пути и забыла о том, что я существую. — Да, знаешь… — кивает Алисия. — Наверное, так и правда будет намного лучше. Я не вижу смысла что-то тебе объяснять. — Вот и вали отсюда! Дай мне пожить так, как Я ХОЧУ! — Однако я не сомневаюсь, что однажды ты начнешь сильно жалеть о том, что стала такой эгоистичной сучкой и оттолкнула от себя всех близких людей. — Какая же ты дура… Если бы ты только знала, как я тебя ненавижу. Как ненавижу всю свою семейку! НЕНАВИЖУ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ! — Конкретно сейчас я и сама ненавижу тебя. Но все еще люблю ту скромную и добрую девочку Лиззи, которой ты когда-то была. И буду надеяться, что однажды она вернется. Что в один прекрасный день я снова начну общаться с порядочной младшей сестрой, которая и мухи не могла обидеть. А не с той бессовестной тварью, которая сейчас передо мной стоит. Я не хочу иметь дело с психически нездоровой истеричкой, которая совсем тронулась умом после родов. Озлобленная Элизабет раздраженно рычит, быстро осматривается вокруг, берет со стола какую-то стеклянную вещь и со всей силы резко швыряет ее в Алисию, которая едва успевает отскочить в сторону. — ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА, ТВАРЬ! — во всю глотку кричит Элизабет. — Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ! ПРОВАЛИВАЙ! — Элизабет… — с ужасом в широко распахнутых глазах произносит Алисия. — Ты совсем рехнулась? — Я СКАЗАЛА, ПРОВАЛИВАЙ! Элизабет вот-вот собирается швырнуть в Алисию еще что-нибудь, но Джексон тут же останавливает свою супругу, не без труда заведя ее руки за спину и начав крепко удерживать, пока та яро сопротивляется, а ее сестра резко бледнеет от ужаса и едва сдерживает слезы. — Сейчас же успокойся, истеричка! — громко требует Джексон, пытаясь бороться с яро сопротивляющейся Элизабет. — УСПОКОЙСЯ, Я СКАЗАЛ! — Не трогай меня, придурок! — сухо произносит Элизабет. — ПУСТИ! ПУСТИ, А ИНАЧЕ ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ! — Если ты сейчас не закроешь свой поганый рот, я вызову скорую и потребую отвезти тебя в психбольницу. Может, там тебя смогут привести в чувства. — Господи, да что же это такое! — ужасается Алисия, прикрыв рот руками и покачав головой. — Я НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ, НЕНАВИЖУ! — во весь голос вскрикивает Элизабет. — Да успокойся ты, черт возьми, ненормальная! Неужели ты и правда хочешь оказаться в психушке? — ПОШЛА ВОН ОТСЮДА! — вопит Элизабет, пытаясь вырваться из хватки Джексона. — ВИДЕТЬ ТЕБЯ НЕ ЖЕЛАЮ! НИКОГДА! Спустя пару секунд Элизабет с трудом вырывается из хватки Джексона, подлетает к Алисии, со всей силы залупляет ей пощечину и немного оттаскивает ее за волосы до того, как мужчина снова силой оттаскивает озверевшую девушку от своей сестры, которая перестает сдерживать свои слезы. — Господи Иисусе, что стало с моей сестрой? — слегка дрожащим голосом недоумевает Алисия. — ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА, ПОКА Я НЕ ПОВЫДИРАЛА ВСЕ ТВОИ ВОЛОСЕНКИ, — во весь голос требует Элизабет и раздраженно рычит, пытаясь вырваться из крепкой хватки Джексона и сильно дубася его по рукам. — И ЭТОГО ИДИОТА С СОБОЙ ЗАБЕРИ! — НЕНОРМАЛЬНАЯ! — вскрикивает Джексон. — Я точно упеку тебя в психушку, если ты не придешь в норму! — ЭТО МЫ ЕЩЕ ПОСМОТРИМ! — Ты потом мне еще «спасибо» скажешь за то, что я сделал это! Выйдешь из дурки нормальным человеком и поймешь, что была безмозглой дурой. — Я СКАЖУ ТЕБЕ: «СПАСИБО», ЕСЛИ ТЫ ИСЧЕЗНЕШЬ ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ РАЗ И НАВСЕГДА. — ИСЧЕЗНУ! И ЗАБЕРУ С СОБОЙ СВОЮ ДОЧЬ! — Моя дочь останется СО МНОЙ! — Ракель не станет такой же психованной дурой, как ты! — А я не позволю ей остаться без внимания! — Сомневаюсь, что тебе так уж сильно нужна твоя дочь! — ЭТО ТЕБЕ ОНА НЕ НУЖНА! — Хватит, Элизабет, ради бога! — отчаянно умоляет Алисия и тихо шмыгает носом. — ПУСТИ МЕНЯ, ИДИОТ! — Элизабет с еще большим усердием пытается вырваться из хватки Джексона. — ПУСТИ! ОСТАВЬ МЕНЯ ОДНУ! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ! И ЭТУ ДУРУ! Через несколько секунд Элизабет все-таки удается силой вырваться из хватки Джексона. — ОСТАВЬТЕ ВЫ ВСЕ МЕНЯ В ПОКОЕ! — во весь голос вскрикивает Элизабет. — ВЫ ВСЕ МЕНЯ ЗАКОЛЕБАЛИ! ЗА-КО-ЛЕ-БА-ЛИ! НЕНАВИЖУ ВАС, ИДИОТЫ! Элизабет разворачивается и пулей убегает в другую комнату, захлопнув за собой дверь и оставив ошарашенных Алисию и Джексона одних. В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой они оба переглядываются между собой с ужасом в глазах, а девушка тихонько плачет из-за того, что ее собственная сестра повела себя так ужасно по отношению к ней. Так несправедливо… Мужчина прекрасно это видит и подходит к своей невестке, чтобы попробовать успокоить ее, хотя и сам довольно сильно возбужден после ссоры со своей супругой, которая явно слетела с катушек и нуждается либо в хорошем отдыхе, либо в какой-то профессиональной помощи. — Что я ей сделала? — слегка дрожащим голосом задается вопросом Алисия, пока Джексон мягко гладит ей плечи. — Что, Джексон? Почему она так со мной обращается? Почему моя сестра винит меня во всех грехах? — Я и сам не понимаю… — устало вздыхает Джексон. — Эта женщина совсем попутала берега и не знает, что несет. — Господи… Была такая скромная и тихая девочка, а тут вдруг стала какой-то сукой. Мегерой. Стервой. — Знаешь, Алисия, боюсь, что тебе и правда стоит прекратить с ней общение, — спокойно говорит Джексон. — Хотя бы на какое-то время. — Но я не могу. Она – моя сестра. — Я понимаю, но ты же видишь, что с ней происходит. Элизабет совсем с катушек слетела, и я боюсь, что дальше будет хуже. — Думаешь? — Я нисколько не удивлюсь, если так и будет. Она уже предъявляет всем нелепые обвинения и говорит, что все про нее забыли после того как Ракель подросла. — Неужели человек может так сильно измениться после рождения ребенка? Моя сестра никогда не была такой! Она всегда была очень мягкой, тихой и послушной! Иногда из нее невозможно было вытянуть и слово. Но что с ней произошло сейчас, спустя несколько лет после рождения Ракель? — Наверное, во всем и правда виноваты роды. Потому что до рождения Ракель она такой не была. — Но ведь несколько лет все было хорошо! — отмечает Алисия, обняв себя руками. — Почему же Элизабет изменилась только сейчас? — Не знаю, Алисия, не знаю… — У нее ведь не было послеродовой депрессии после рождения Ракель. Она была очень счастлива и ни на минуту не расставалась с малышкой. — Верно… — Ох, Джексон, я в растерянности… — В любом случае я не исключаю, что нам придется насильно отвести ее ко врачу и отправить на лечение, если дело в ее голове. — Да, помощь врача ей точно не помешает… — Думаю, мне придется поговорить с ее родителями и обсудить эту ситуацию. Потому что так больше не может продолжаться. Я не могу смириться с этим истериками и не хочу, чтобы моя дочь и дальше видела и слышала все наши ссоры. — Я понимаю. — Или же мне стоит наплевать на эту женщину и просто пойти подать на развод. — Но ты же не хочешь этого! — Не хочу, но я не смогу жить с такой истеричкой, которая мотает мне нервы едва ли не больше, чем мой начальник. — В этом случае я тебя поддерживаю. То, что делает Элизабет, просто ужасно! Я не могу делать вид, что так и должно быть. — Я правда хочу быть рядом с ней и помочь справиться со всеми демонами. Но я боюсь подходить к ней, понимаешь. Кто знает, что придет ей в голову в следующий момент. — Да уж… Не дай бог, она настолько свихнется, что захочет взяться за нож и убить кого-нибудь. — Я не удивлюсь. От этой женщины можно ожидать чего угодно, пока она находится в таком состоянии. — Знаешь, Джексон, я совсем не хочу тебя пугать, но… — Что? — Я все больше начинаю переживать за твою дочь. — Ох, я и сам за нее боюсь… — устало вздыхает Джексон, проведя руками по лицу. — Не погубит ли Элизабет своего ребенка? Ракель и так тяжело все это видеть и слышать, а моя сестра не стесняется в выражениях даже в ее присутствии. Не понимает, что она пугает свою дочку. — Если бы не Ракель, я бы бросил Элизабет намного раньше. Но я держусь только ради нее. И ради своей дочери я стараюсь держаться. А в противном случае я бы точно сделал с твоей сестрой что-то ужасное. — Ох, мне и самой уже хочется придушить ее собственными руками, — тяжело вздыхает Алисия. — Да, я все еще всем сердцем люблю Элизабет, но не могу закрывать глаза на все ее безобразные поступки, которыми она запросто отвернет от себя всех своих близких. — И если я разведусь с Элизабет, то однозначно заберу у нее дочь. — Заберешь? — Я не могу позволить ей погубить Ракель. Эта женщина ненормальная, и я не знаю, чего от нее ожидать. А я не могу так поступить со своим ребенком. — Я понимаю, — кивает Алисия. — Хоть это плохо – лишать ребенка матери, в нашем случае так будет лучше для моей племянницы. — Знаю… Но у меня нет выбора. Я должен спасать Ракель. Алисия ничего не говорит и просто кивает, а Джексон на секунду бросает взгляд в сторону. — Алисия… — немного неуверенно произносит Джексон. — Да? — вопросительно смотрит на Джексона Алисия. — Скажи, а ты смогла бы забирать Ракель к себе на долгое время, если бы я попросил тебя об этом? — Конечно, Джексон, какие вопросы! Если будет нужно, я могу забрать ее на любое время. Будет жить в Лондоне со мной и моими родителями. — Дело в том, что я много работаю и не могу все время сидеть с дочерью. Мне нужно зарабатывать деньги и обеспечивать ее. Но Ракель еще не настолько большая, чтобы оставаться одна. За ней кто-то должен присматривать. А я могу рассчитывать только на помощь родственников. — Я все понимаю. Ты всегда можешь рассчитывать на меня. И думаю, что твой отец тоже с радостью примет Ракель у себя и даже заберет ее к себе, пока моя сестра сходит с ума. — Чуть позже я поговорю с папой об этом, но все же не очень хочу так сильно нагружать его. Все-таки он уже не молодой, хотя и довольно подвижный. — Не беспокойся, Джексон, я готова посмотреть за твоей дочкой столько, сколько нужно, — скромно улыбается Алисия. — И мои родители тоже всегда готовы помочь. Ты же знаешь, как они обожают Ракель. — Знаю, — кивает Джексон. — И как я уже сказал, мне также надо поговорить с родителями Элизабет и обсудить сложившуюся ситуацию. Мы должны найти какой-то выход из этой ситуации, пока твоя сестра не погубила мою дочь. — Может быть, тебе стоит забрать ребенка и пожить отдельно от моей сестры? Кто знает, может, она нагуляется, успокоится, приведет свои нервы в порядок и поймет, что творит. — Я как раз думал об этом… Жить с этой женщиной в одном доме – просто невыносимо. Она будто душит меня, понимаешь… — Я прекрасно тебя понимаю. — Алисия мягко гладит Джексону плечо. — И полностью поддерживаю. — Но с другой стороны, я не могу выгнать ее на улицу, — задумчиво отмечает Джексон. — Элизабет здесь никого не знает. Ей негде жить. — Можно попросить моих отца и мать забрать ее с собой. Пусть Элизабет живет с ними. — Не знаю, ничего не могу сказать. Но в любом случае я это так не оставлю и приму какие-то меры. — Не стесняйся обращаться к нашей семье за помощью. Ты же знаешь, что мы все любим тебя как родного и близкого человека. К тому же, ты всегда нравился нашим с Элизабет родителям, а я была рада, что она вышла именно за тебя, того, кто, по моему мнению, был достоин этого больше всего. — Спасибо огромное, Алисия, — скромно улыбается Джексон. — Ты всегда была очень добра ко мне. — Мы с тобой не чужие друг другу люди. — Да… И раз уж такое случилось, надо держаться и искать выход из ситуации. Либо переждать какое-то время, либо разбегаться в разные стороны. — Держись, брат, я с тобой. — Алисия мягко гладит Джексона по плечу. — Дай бог, все со временем образуется. — Самое главное – чтобы с Ракель ничего не случилось, — спокойно говорит Джексон. — И все-таки постарайся уладить все мирным путем хотя бы ради дочери, Так или иначе ей нужны оба родителя. — Я как раз и держусь лишь ради Ракель. Если бы не она, я бы уже давно развелся с Элизабет и сделал бы вид, что ее не было в моей жизни. — Понимаю. — Это было бы очень трудно, потому что я безумно люблю ее. Но я не готов мириться с таким положением дела и ее постоянными истериками. — Держись, Джексон, держись. — Я это и делаю, Алисия… Алисия пару секунд с жалостью во взгляде смотрит на Джексона, который слегка склоняет голову и тяжело вздыхает. А затем девушка заключает мужчину в дружеские объятия, которые тот охотно принимает. Он также старается утешить старшую сестру своей супруги, которая и сама выглядит очень подавленной после того как поругались со своим близким человеком. Однако на данный момент они оба не видят никакого решения этой ситуации и считают, что развод остается единственным верным решением.***
— Очень грустно все это… — качает головой Амелия. — Очень… Жаль, что ее сестра и деверь погибли. Они были еще относительно молодые… Элизабет было почти тридцать, а Джексону чуть побольше… — Если бы не та автокатастрофа, они бы сейчас были рядом со мной. — Знаю… — Иногда я разговариваю с мамой и папой, когда думаю о них или приезжаю в Кингстон на кладбище… И хочу верить, что они меня слышат… Что они помогут мне… — Понимаю… — Амелия тяжело вздыхает и бросает взгляд куда-то в сторону. — Понимаю…. В воздухе на пару секунд снова воцаряется пауза, после которой Ракель скромно улыбается, держа руки сложенными перед собой на коленях. — Кстати, а вы довольно легко согласились помочь мне, — скромно отмечает Ракель. — Если честно, я думала, что мне не удастся убедить вас рассказать все, что вы знайте про ту женщину, которая угрожает моей тете. Ехала сюда и переживала, что вы не примете меня. — Я просто не могла вам отказать в помощи… — дружелюбно говорит Амелия. — Когда услышала, что вы – племянница Алисии. — Только поэтому? — Ну еще хотя бы потому, что мне и самой хочется, чтобы эта история закончилась как можно быстрее. Я хочу, чтобы Алисия жила спокойной жизнью и перестала гадать, когда, где и как Элеанор захочет расквитаться с ней. Ведь я хорошо знаю, что эта женщина на все способна ради достижения своей цели. — Да уж… Она явно чувствует себя так, будто ей все дозволено. — Увы, сейчас нет никого, кто мог бы сдержать ее. Нет отца, который был единственным, кому это было под силу. А вот ее мать не такая жесткая… Да и к тому же, у нее не очень близкие отношения с Элеанор. Как я уже говорила, моя бывшая подруга никогда не была так уж привязана к ней. Ее больше тянуло к отцу. — А если бы я не была племянницей Алисии, вы бы не согласились меня принять? — по-доброму усмехается Ракель. — Конечно, приняла бы, — с легкой улыбкой отвечает Амелия. — Хотя бы потому, что вы понравились мне сразу же после того как я увидела вас. — Правда? — Правда… — Амелия слегка улыбается, начав внимательно рассматривать Ракель. — Вы кажитесь очень добрым и светлым человеком. Такой же, как и ваша тетушка. — Спасибо… — скромно улыбается Ракель. — Приятно это слышать… — Кстати, а вы не желайте узнать что-нибудь о своей судьбе? — дружелюбно предлагает Амелия. — О моей судьбе? — Да, хотите, я вам погадаю? — Погадайте? — слегка хмурится Ракель. — Да. По руке. — Э-э-э… А как вы можете погадать мне по руке? — Очень просто! Просто посмотрю на линии, которые изображены на вашей ладони, и расскажу что-нибудь про вас. — Линии? Но что по ним можно прочитать? — Ракель бросает короткий взгляд на свою руку. — Обычные линии… Не понимаю, что там можно увидеть… — О, дорогая моя, это очень даже возможно, — уверенно говорит Амелия. — Благодаря вещи под названием хиромантия. — Хиромантия? — Да. Вы разве никогда не слышали о ней? — Э-э-э… Нет, если честно… Да и я если честно, не верю в магию, экстрасенсов и всяких волшебников. — Вы не верите? — Я разделяю позицию дедушки, который категорически отказывается верить в сверхъестественное и считает, что все в этом мире происходит по воле Бога. — Это не магия. Это просто гадание. Очень древнее. Благодаря ему можно узнать немного о характере человека, о том, что он пережил и даже то, что его ждет в будущем. Я могу посмотреть на руку любого человека и сказать, будет ли он счастлив, или же обречен на страдания. — В будущем? — Да. Благодаря этому можно легко увидеть прошлое человека, узнать настоящее и предсказать будущее. — Надо же… — Если знаешь, что означает каждая линия, и как связывать некоторые из них, то можно дать точный вердикт. — Правда? — округляет глаза Ракель. — Однако это не значит, что можно целиком полагаться на гадание. Ведь оно не всегда бывает точное. Да и будущее может меняться в зависимости от наших поступков. — И вы… — Ракель слегка прикусывает губу. — Правда, можете что-то мне предсказать? — Конечно, могу, — кивает Амелия. — Это… Ваше увлечение? Или вы работайте с этим профессионально? — Нет-нет, это мое хобби. Точнее, семейное хобби. Все в моей семье обожали изучать то, что касается хиромантии. И моя мама, и моя бабушка, и моя прабабушка. Мы все умели читать линии на руке и в девяносто процентах случаев попадали в яблочко. — Вот как… — Ну так что? — скромно улыбается Амелия. — Погадать вам? — Э-э-э… — Ракель слегка прикусывает губу. — Ну давайте… Погадайте мне… — Давайте посмотрим сначала то, что вам было предначертано, — уверенно предлагает Амелия. — Скажите, вы правша или левша? — Э-э-э, правша. — Тогда дайте мне левую руку. Ракель молча протягивает Амелии левую руку, которую та начинает внимательно рассматривать. — Хорошо, посмотрим… — задумчиво произносит Амелия. — Так… Ну-ка… Амелия несколько секунд внимательно всматривается в линии на руке Ракель, слегка нахмурившись и о чем-то призадумавшись. — Ну, во-первых, я вижу, что у вас должно быть прекрасное здоровье, — спокойно говорит Амелия. — Вы должны быть полны сил и энергии… И готовы работать, не покладая рук… — Верно… — кивает Ракель. — Так оно и есть… Я редко болею и готова работать целыми сутками, если это нужно. — Так… Еще могу сказать, что… У вас достаточно хороший склад ума… Вы умная, целеустремленная… Есть в вас и склонность к перфектционизму. Если вы за что-то беретесь, то делайте это как можно лучше. — Вы правы… — Так… Я вижу, что вы легко можете научиться чему-то новому… А вот фантазия у вас не очень богатая. Да и романтиком я вам назвать не могу… Вы скорее реалистка, смотрите на вещи трезво. Ракель молча кивает. — К тому же, вы достаточно упрямый человек, который привык все делать по-своему, — отмечает Амелия. — У вас нет зависимости от чужого мнения. То есть, вам могут говорить, что надо жить так-то, так-то, а вы идете своей дорогой и никого не слушайте. — Ух ты… — бросает легкую улыбку Ракель. — Все верно… Я такая… — Так… Амелия еще несколько секунд внимательно всматривается в линии на руке Ракель, стараясь найти даже самые маленькие и незаметные и выискивая какие-то еще рисунки. — Могу сказать, что вам также было предначертано стать известной, — уверенно говорит Амелия. — Правда? — округляет глаза Ракель. — Я должна была стать известной? — Вы с рождения были способны стать богатой и известной. Стать известной благодаря упорному труду и целеустремленности. Подниматься и идти дальше после каждого падения и поражения. Причем добиться успеха вы должны были еще в юном возрасте. — Да… — уверенно кивает Ракель. — Все верно… Я начала работать фотомоделью с семнадцати лет и получала за каждую съемку неплохие деньги. — Хорошо, теперь посмотрим, как обстоят дела с вашей личной жизнью… Амелия еще внимательнее изучает линии и рассматривает руку Ракель со всех сторон, пока девушка немного напрягается и внимательно смотрит на женщину. — Сразу могу сказать, что по судьбе у вас должен только один брак, — спокойно говорит Амелия. — Один брак? — искренне удивляется Ракель. — Да, причем в молодом возрасте. — Он… На всю жизнь? Или нет? — Трудно сказать. Но во второй раз ты к алтарю не пойдешь. — Надо же… — К тому же, я вижу, что вам суждено стать матерью нескольких детей. — Нескольких? — Да. — Вы бы… — Ракель скромно улыбается. — Определенно обрадовали мою семью… — Неужели они мечтают выдать вас замуж и понянчиться с вашими детьми? — интересуется Амелия. — Больше всего на свете! Тетя и дедушка уже много лет твердят мне, что я должна выйти замуж и родить ребенка. Из-за этого я даже начала подыскивать себе отдельную квартиру. — И вам это надоело? — Если честно, то да. Они оказывают на меня давление с восемнадцати лет и всегда были против моей карьеры в модельном бизнесе. Недовольны тем, что я бросила ради нее учебу. — Вот как… — Я слышу это практически каждый день. И уже устала объяснять своей семье, что сейчас я вообще не думаю ни о каком замужестве и тем более детях. — Вы не хотите на данный момент или вообще? — На данный момент. Но дедушка с тетей не верят мне и говорят, что любая женщина мечтает иметь мужа и детей. — Вот как… — Моя семья так яро настаивает на моей свадьбе, будто я уже давно не девочка. Как будто мне уже лет сорок. Хотя мне всего двадцать три. Я еще очень молодая. И не считаю себя готовой к тому, чтобы так круто менять свою жизнь. — Понимаю. — Жаль, что моя семья не понимает меня. Жаль, что они заставляют меня делать то, к чему я не готова. Их давление настолько сильно, что хочется едва ли не устроить какую-нибудь фиктивную свадьбу с кем-то из моих знакомых. Это просто невыносимо… — Слушайте, а дайте-ка мне посмотреть вашу правую руку, — задумчиво просит Амелия. — Посмотрю, что происходит в вашей жизни сейчас. И заодно узнаю, действительно ли у вас будет один брак и несколько детей. Ракель протягивает Амелии правую руку, а та на протяжении нескольких секунд внимательно изучает все линии, которые сильно отличаются от тех, что она увидела на левой руке девушки. — Так, я сразу же могу сказать, что вы уже пережили очень много неприятных событий, — уверенно говорит Амелия. — Вижу, что ваши детские годы были непростые. Но вы выдержали все это, потому что у вас есть сила духа. — И поддержка близких… — задумчиво добавляет Ракель. — Моя семья здорово помогла мне пережить то тяжело время. Когда… Надо мной издевались… Да и друзья тоже оказали мне свою поддержку… Они сделали все, чтобы я не потеряла свою веру в себя и сумела остаться сильной. — Да, я это вижу… Вы с этим справились и сумели немного наладить свою жизнь. Однако я хочу сказать, что это еще не конец ваших бед. — Не конец? — Да, девочка моя, — уверенно кивает Амелия. — Тебе предстоит пережить еще много непростых ситуаций. И они все так или иначе повлияют на тебя. — Да я уже переживаю не самое простое время… — Ракель тихо вздыхает с грустью во взгляде. — Один человек незаслуженно оскорбил и унизил меня перед всем миром. — Я в курсе, — мягко произносит Амелия. — Читала несколько статей на эту тему в Интернете. — Я не делала того, в чем меня обвинили. Это все ложь. — Да-да, я верю тебе. И вижу, что ты пережила огромнейший стресс, от которого до сих пор не можешь оправиться. — Э-э-э… Верно… Я очень подавлена и не знаю, как мне жить дальше. — Мне очень жаль, что тебя незаслуженно оскорбляют и обвиняют в том, чего ты не делала. Однако я более, чем уверена, что рано или поздно эта ситуация разрешится, а твой обидчик поплатится за свои слова в твой адрес. — Хотелось бы в это верить… — Ракель с грустью во взгляде склоняет голову, начав рассматривать свои руки. — Хотя я не уверена в этом… Мне почему-то кажется, что я уже ничего не смогу сделать для того, чтобы заставить людей поверить мне. — Сейчас ты, возможно, и правда ничего не сможешь сделать, — уверенно говорит Амелия. — И думаю, пока что самое лучшее, что ты можешь сделать, – это хранить молчание и не пытаться доказать свою правоту с пеной у рта. — Вы думайте, все и правда наладится? — Конечно, наладится. Но не сейчас. Хороший момент показать себя обязательно придет, но немножко позже. Именно тогда ты сможешь дать людям понять, что тебя оклеветали, и вернуть свое доброе имя. — Вообще-то, я пока что и не собираюсь ничего делать. К тому же, я как раз и уехала из Штатов, чтобы позволить всем немного успокоиться и понять, что все это клевета. — Хорошо, что ты решила переждать бурю в спокойном месте, а не идти ей навстречу. — Как бы хуже не стало… — Не станет. — Скажите, неужели моя жизнь так и не наладится? Неужели я так и буду всю жизнь страдать? — Нет-нет, милая моя, не будешь. — Я почему-то в это не верю. — Линии на твоих руках говорят, что тебе предстоит пережить еще много трудностей. Однако между ними будут перерывы. То есть, какое-то время ты будешь жить спокойно и сможешь немного расслабиться. — И как долго это будет продолжаться? — Кто знает, — пожимает плечами Амелия. — К сожалению, хиромантия не может предсказать такие вещи. Она может дать только общую картину. Примерно показать, что человек из себя представляет. Показать все, что касается его жизни. — Ясно… — Не надо переживать, милая. Со временем у тебя все обязательно наладится. Амелия, с грустью во взгляде смотря на Ракель, мягко кладет свою руку на ее сложенные перед ней. — Помни, что любая ложь рано или поздно будет раскрыта, — уверяет Амелия. — Аноним не сможет всю жизнь лгать всем и говорить про тебя гадости. Однажды его разоблачат, а тебя снова начнут любить и считать примером для подражания. — Я догадываюсь, кто мог это сделать, — признается Ракель. — Есть один человек, с которым я серьезно поругалась. Который заявил, что я сильно пожалею о том, что встала у него на пути. — Думаешь, это он? — А больше и некому. — Ну знаешь, всякое бывает. Иногда мы можем ждать подлости от любого, кто нас окружает. Не всегда те, кто мило нам улыбаются, действительно любят нас и желают нам добра. — В своих близких я абсолютно уверена. — Я не хочу сказать, что это кто-то из твоих близких. Это может быть и кто-то, с кем ты просто общалась или когда-то работала. Всякое может быть. — Но ведь у меня со всеми прекрасные отношения. — Это не означает, что все действительно так искренне любят тебя. Ведь друзьями иногда могут и притворяться. — Да, Амелия, я знаю. Но больше подозреваемых нет. — Ну не знаю… В любом случае я надеюсь, что однажды аноним покажет себя всему миру и объяснит тебе, зачем он так поступил. — Хорошо бы… — Однако я уверена, что расплата за ложь не заставит себя долго ждать. Однажды люди перестанут верить анониму и начнут презирать его так, как многие все еще презирают тебя. — Дай бог, Амелия… Дай бог… — Не переживай, Ракель, у тебя обязательно все наладится. — Амелия берет Ракель за руки, смотря на нее с легкой улыбкой на лице. — Линии на твоей руке говорят, что однажды настанет тот момент, когда все беды закончатся, и ты будешь жить спокойной жизнью и заниматься своими делами. Да, конечно, у тебе будут какие-то незначительные проблемы, которые ты легко сможешь исправить. Но однажды серьезные беды покинут твою жизнь раз и навсегда. — Вы уверены? — округляет глаза Ракель. — На твою долю выпадет еще много испытаний, которые могут подкосить тебя и заставить впасть в отчаяние. Однако однажды судьба щедро вознаградит тебя и даст то, что ты высоко оценишь и однажды примешь с огромным удовольствием. — Правда? — Да. Линии на твоей руке говорят о том, что однажды в твоей жизни появится мужчина. — Мужчина? — Да. Он станет для тебя смыслом всего твоего существования, и ты поймешь, что твоя жизнь не была такой яркой до того, как он ворвался в нее. — Правда? — Вам суждено быть вместе самой судьбой. Я бы сказала, сам Бог решил, что вы должны провести жизнь вместе. — Значит, в моей жизни и правда будет только один брак? — Да, я вижу, что у тебя будет только один брак. А удастся ли вам сохранить его на всю жизнь – зависит уже от тебя и твоего будущего мужа. — От меня и моего будущем мужа? — Да. Если вы приложите усилия и сделайте все, чтобы укрепить его, то проживете вместе долгую и счастливую жизнь. А если нет – разведетесь и пойдете разными дорогами, никогда больше не встречаясь. — Но ведь вы сами сказали, что у меня по жизни будет только один брак. — Верно, но это может означать, что ты, например, больше не захочешь выходить замуж после развода. У тебя может быть много мужчин, но ты откажешься играть с кем-то свадьбу, несмотря на сильную любовь. — Значит… — Ракель слегка прикусывает губу. — Я выйду замуж? — Выйдешь, — слегка улыбается Амелия. — И все-таки обрадуешь свою семью. — Но ведь я не готова к браку. — Это необязательно должно случиться в ближайшее время. Может пройти и год, и два до того, как ты поймешь, что готова к этому и получишь предложение руки и сердца от любимого мужчины. — Чувствую, что если я не выйду замуж в ближайший год или два, моя семья сама начнет искать мне мужа и организует мою свадьбу против моей воли. — Но… Я хочу немножко огорчить тебя. — Огорчить? Чем? — Линии на твоей руке говорят, что твой брак не будет идеальным. — Нет? — Твои отношения с посланным тебе судьбой мужчиной не будут гладкими. У вас не будет мирной и спокойной жизни. Между вами будут кипеть страсти. Даже спустя много лет после начала отношений. — Ничего себе… — У вас будет много конфликтов и разногласий, которые могут развести вас по разным дорогам. Вам будет очень тяжело вместе… А из-за этого ваши отношения могут испортиться. Вы можете охладеть друг к другу. — Вот как? — Не исключаю, что кто-то из вас даже заведет роман на стороне. — Роман на стороне? — Да. Или ты встретишь другого мужчину, или твой возлюбленный начнет изменять тебе с другой девушкой. — Господи… — задумчиво произносит Ракель. — Поэтому вам обоим нужно приложить очень много усилий для того, чтобы не разбежаться спустя всего один месяц после начала романа. — И как мне ужиться с таким человеком? — Нужно запастись терпением и многому научиться. Только лишь набравшись опыта и мудрости, вы оба сможете сделать свои отношения крепким и обрести надежного человека в лице друг друга. К тому же, линии говорят, что ты немного эгоистична и думаешь в большей степени о себе. А это также может погубить твои отношения с родными и близкими. — Неужели я выйду замуж за того, с кем у меня будут сложные отношения? — Если у вас все сложится хорошо, то тебе не о чем будет беспокоиться. Впрочем, даже если вы захотите разбежаться, то вряд ли тебе удастся стать счастливой с другим мужчиной. Да, ты могла бы привыкнуть к нему, позволять ему любить себя, заботиться о нем и даже родить от него детей. Но твое сердце никогда не будет принадлежать ему. Ты будешь любить только одного человека. С которым тебе будет тяжело, но без которого жизнь будет казаться тебе лишенной смысла. — Простите, а кто должен стать моим мужем? — Достаточно богатый мужчина. Который сможет без проблем обеспечить тебя и ваших будущих детей. И да, я также могу сказать, что твой будущий муж будет человеком с непростым характером и очень страстной натурой. Уверенным в себе, немного самовлюбленным… Но в глубине души этот мужчина окажется добрым, заботливым и верным. Будет любить яркие эмоции. Он не из тех, кто хочет жить в мире и покое. Ему быстро станет скучно жить в болоте. Из-за этого твой мужчина может найти себе другую девушку и бросить тебя. — Ясно… Ракель на секунду отводит взгляд в сторону. — В любом случае все зависит от тебя и твоего будущего мужа, — уверенно говорит Амелия. — Если вы не приложите усилия, то ваш брак очень быстро будет расторгнут. А вы оба пожалейте о том, что решили быть вместе. — Ясно… — кивает Ракель. — И помни, если ты выйдешь замуж, то тебе придется научиться быть хорошей женой. Выслушивать мужа, поддерживать его, быть ему лучшим другом… Никогда не забывать о нем. Не зацикливаться на себе. А иначе он охладеет к тебе и найдет себе другую женщину. — Почему вы так говорите? — слегка хмурится Ракель. — Потому что ты – одержимая работой девушка. Я вижу это на твоих линиях. Ты готова посвятить всю себя какому-то делу и забыть обо всем и всех. Может, поэтому ты и не думаешь о семье. Все твои мысли только о работе. О всеобщем восхищении. Хотя как мне кажется, ты жаждешь внимания из-за детской травмы. Тебя в детстве унижали и лишили веру в свою красоту и свои таланты. И теперь ты отчаянно пытаешься найти хоть кого-то, кто увидит в тебе не гадкого утенка, а прекрасного лебедя. — В принципе так и есть. Хотя я все еще не до конца уверена в себе. Можно сказать, я лишь играю роль уверенной роковой соблазнительницы. На самом же деле я все еще та самая маленькая беззащитная девчушка, который восхищался только лишь ее дедушка. — Не обижайся на меня, но в этом случае ты ведешь себя как эгоистка. Да, я понимаю, почему все это началось. Но поверь, необязательно кому-то что доказывать. Большей части людей все равно на твои достижения. Мало кого волнует, для скольких обложек ты снялась или сколько раз выходила на подиум. Я бы даже сказала, ты начнешь раздражать их, если все время будешь на виду. — Я понимаю. — А если ты хочешь действительно стать уверенной в себе, то тебе не надо ждать одобрения со стороны людей. Ты должна сама работать над собой. Отпустить прошлое, простить своих обидчиков, пожелать им счастья и окружить себя теми, кто многое для тебя значит. Уверенность зарождается внутри тебя, а не появляется по чьей-то милости. Ты сама должна взрастить ее как цветок и позаботиться о том, чтобы она не погибла в начале или середины своего взросления. — Вы правы. Но все же нет ничего плохого в том, чтобы любить свою работу. — Верно, нет. Однако если ты хочешь, чтобы твой брак был счастливым, тебе нужно измениться. Нужно искоренить в себе столь маниакальное желание заниматься только своей карьерой и не думать ни о чем другом. — А иначе что? — А иначе твоему браку придет конец. Одержимость работой погубит твой брак за считанные месяцы. Твой муж не станет долго терпеть твое безразличие и однажды отвернется от тебя. Подаст на развод и влюбится в другую девушку, для которой семья намного важнее. — Но я не обязана ради семьи отказываться от своей карьеры. — Конечно, не обязана. Но ты должна найти баланс между семьей и карьерой. Если сделаешь это, то все будет хорошо. А если перевес будет в сторону карьеры, то не видать тебе счастливой жизни с мужем и детьми. А когда придет время, ты начнешь жалеть, что вовремя не одумалась и своими же руками все разрушила. — Ясно… — Так что, Ракель… Если ты не хочешь потерять того, кого любишь, начни в первую очередь с себя. Уж ради любимого человека можно пойти на некоторые жертвы. — На жертвы? — Не надо полностью меняться, но и упрямствовать не стоит. Какими бы сильными мужчины ни являлись, им нужны любовь, внимание и забота. Они любят женщину до тех пор, пока она все это дает. А когда женщина перестает это делать и начинает относиться к нему очень холодно и даже неуважительно, он начинает посматривать по сторонам и все больше думать о расставании. Скучать по тому, что было раньше. — Э-э-э… — запинается Ракель. — Ладно… Я вас поняла… — Вообще-то я могу рассказать тебе намного больше. Но пока что не стану это делать. — Почему нет? — Будет лучше, если ты сама обо всем догадаешься и начнешь исправить те ошибки, которые можешь допустить при жизни в браке. Я тебя предупредила и буду надеяться, что ты все-таки прислушаешься к моему совету, который поможет тебе стать счастливой. Ракель ничего не говорит и просто слегка хмурится, не зная, стоит ли ей верить Амелии, которая предупредила ее о том, что может случиться, если она не поступит так, как ей посоветовала эта женщина. — В любом случае спасибо вам большое, Амелия, — с легкой улыбкой благодарит Ракель. — Не за что, — дружелюбно отвечает Амелия. — Вы дали мне небольшую надежду на то, что все будет хорошо. — Знаешь, может быть, сейчас ты не веришь мне и сомневаешься в том, что мои слова могут оказаться правдой. Возможно, сейчас ты забудешь все мои слова и не примешь близко к сердцу то, что я только что сказала тебе. Однако я могу сказать тебе кое-что… — Что? — Когда ты встретишься с мужчиной, который предназначен тебе судьбой, то в какой-то момент сама вспомнишь мои слова и поймешь, что я была абсолютно права. — Ну не знаю… — Не могу сказать, когда настанет этот момент, но в любом случае жди. Жди и не отвергай свое счастье, когда оно постучится тебе в окно. — Хорошо. Еще раз спасибо вам за помощь. Сейчас мне важны любые информация и советы. Так же, как и поддержка. — И да, по поводу Элеанор… Возможно, я чего-то пока что не знаю. Может быть, Элеанор преследует какую-то определенную цель. Возможно, у нее есть какие-то претензии к твоей тетушке, о которых знает только она сама. Я ничего не могу сказать. — Вы думайте, в этой истории может быть что-то еще? — Не знаю, дорогая моя. Но я тебя умоляю, будь очень осторожна с этой женщиной. Я не могу предугадать ее следующий шаг и не знаю, что она сейчас замышляет. А раз она уже посылает своих людей к Алисии домой, то от Элеанор можно ждать чего угодно. — Хорошо, я запомню. Несколько секунд Ракель и Амелия проводят в тишине, а затем брюнетка переводит взгляд на часы, висящие на стене в гостиной. — Ладно, думаю, мне пора ехать домой к тетушке, — задумчиво говорит Ракель. — А то она будет волноваться за меня. — Да, конечно, не буду больше задерживать тебя, — мягко отвечает Амелия. — Поезжай с Богом. — Спасибо… Ракель берет с дивана свою сумочку, которую надевает на плечо и встает с него. Амелия же также поднимается на ноги и собирается проводить свою гостью до двери. А когда они оба доходят до нее, то брюнетка скромно улыбается хозяйке этого дома. — Еще раз спасибо вам за все, что вы рассказали мне, — дружелюбно благодарит Ракель. — Не знаю, поможет ли мне это, но вдруг повезет… — Да поможет тебе Бог! — уверенно произносит Амелия. — Он всегда будет с тобой и не бросит в беде. Что бы ты ни делала. — Аминь… Только Ракель собирается выходить из дома знакомой Алисии, как вдруг через пару секунд Амелия окликает ее: — Ракель! — Да, Амелия! — Ракель разворачивается к Амелии лицом. — Что такое? — Помни, хоть твои родители и погибли и сейчас живут где-нибудь на небесах, они в любом случае гордятся тобой, — с легкой улыбкой говорит Амелия. — Они очень рады, что у них выросла такая потрясающая дочь, как ты. — Я знаю… — Не подведи их. Эти люди верят в тебя. И сделают все, чтобы защитить тебя в случае опасности, если ты об этом попросишь. — Я не подведу, обещаю, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Ракель. — И верю, что они помогут. — Элизабет и Джексон всегда будут рядом. Ты не видишь их, но они видят тебя. Ракель ничего не говорит и просто скромно улыбается, а затем разворачивается ко входной двери. — До свидания, Амелия, — дружелюбно прощается Ракель. — До свидания, — с легкой улыбкой произносит Амелия. — Удачи тебе. Амелия быстро отпирает замок и открывает входную дверь, а Ракель медленным шагом выходит на улицу, где ее все еще ждет желтая машина, на которой она приехала сюда. А пока женщина смотрит ей вслед, немного грустная девушка подходит к такси, садится на заднее сиденье и извиняется перед водителем за то, что ему пришлось так долго ждать. Спустя несколько секунд машина трогается с места и покидает здешний спокойный район. Знакомая Алисии с легкой улыбкой на лице еще некоторое время наблюдает за уезжающей машиной до тех пор, пока та не скрывается из виду, желая верить, что у этой молодой девушки все будет хорошо, а она все-таки прислушается к тем советами, которые она дала ей с целью сделать ее жизнь немножко лучше.***
Ракель уже некоторое время сидит на заднем сиденье такси и находится в пути к дому Алисии, смотря в окно, рассматривая все, мимо чего она проезжает, и снова и снова вспоминая все то, что ей сказала Амелия. Последние слова женщины лучше всего запомнились девушке, и она никак не может перестать думать о них. «Знаешь, может быть, сейчас ты не веришь мне и сомневаешься в том, что мои слова могут оказаться правдой. Возможно, сейчас ты забудешь все мои слова и не примешь близко к сердцу то, что я только что сказала тебе. Однако я могу сказать тебе кое-что… Когда ты встретишься с мужчиной, который предназначен тебе судьбой, то в какой-то момент сама вспомнишь мои слова и поймешь, что я была абсолютно права.» «Интересно, что имела в виду Амелия, когда начала говорить про мою личную жизнь? — слегка хмурится Ракель. — Почему она так уверена в том, что моя карьера может погубить мой брак? Что в этом такого? Даже если я захочу замуж, то смогу и строить карьеру, и заниматься семьей. Многие так делают и никогда не жалуются. Почему же все пристают именно ко мне?» Ракель устало вздыхает. «Ох, ладно, потом подумаю об этом, — думает Ракель. — Сейчас надо сосредоточиться на ситуации с Элеанор Вудхам и ее угрозами в сторону моей тети. Это намного важнее… Хоть Амелия не сказала мне прямо-таки много важной информации, я немного больше узнала об этой женщине, которая является далеко не безызвестной личностью в этой стране.» Ракель заправляет прядь волос за ухо, рассматривая шикарные виды вечернего города, хорошо освященного уличными лампами и подсветкой рекламных постеров, домов и других объектов. «Значит, Элеанор – мошенница… — думает Ракель и слегка нахмуривается. — Обманывает покупателей и зажимает зарплату для сотрудников… Мухлюет с налогами… Делает все, чтобы отдавать как можно меньше… Интересно…» Ракель бросает короткий взгляд на водителя такси. «Неужели все дело в жадности? — удивляется Ракель. — Ведь как сказала Амелия, эта женщина и так неплохо обеспечена. Несмотря на все ее махинации, магазины приносят ей неплохие деньги и по сей день. Неужели эта женщина и правда боится остаться нищей и решила немного подстраховаться?» Ракель качает головой. «К тому же, мне также интересно, все ли в порядке с теми людьми, кто написал заявление в полицию, — думает Ракель. — Ведь она могла угрожать им так же, как сейчас угрожает и моей тете. Кто знает… Может, эта женщина вычислила этих людей и как-то с ними расправилась. Долгое время угрожала и потом решила убить.» Ракель переводит взгляд на окно. «Такое чувство, что во всем и правда виноваты громкая фамилия и хорошие связи, — думает Ракель. — Даже если они и напали на ее след, то эту женщину никто не посадит. Потому что она – известная в этом городе личность. Ее побоятся тронуть.» Ракель качает головой, откинувшись на спинку заднего сиденья машины. «Господи, ситуация становится сложнее, — думает Ракель. — Если это так, то тетя может никогда не отвязаться от Элеанор и жить спокойной жизнью. Та женщина не успокоится, пока не получит свое. Или заберет у тети все деньги, или убьет ее. А это значит, что и правда нет никакого решения этой проблемы.» Ракель тяжело вздыхает, крепко сцепив пальцы рук. «Ах, если бы я знала, что произошло с теми людьми, которые не побоялись заявить о краже, — думает Ракель. — Если бы я могла разыскать кого-то и поговорить об этой Элеанор или о тех, кто вешал им лапшу на уши, обещая отдать то, что она должна. Они точно могли бы поделиться со мной чем-то интересным… Но к сожалению, мне уже никогда не удастся узнать, что произошло между этой женщиной и всеми этими людьми.» Ракель мысленно вздыхает. «А вообще мне кажется, что в этой истории есть еще что-то, — думает Ракель. — Возможно, я не знаю что-то очень важное. У меня еще есть некоторые вопросы касательно связи тети с той самой Элеанор. Не все сходится… Как будто тете Алисии еще есть что сказать… Как будто есть еще какая-то причина, по которой она страдает… Амелия тоже так думает. И я думаю, что может оказаться права.» Ракель слегка хмурится. «Потому что было бы довольно странно, что Элеанор превращает ее жизнь в ад только лишь из-за денег и мести за свою покалеченную подругу, — думает Ракель. — Кто знает, может, ей вообще не нужны эти деньги. Вдруг эта женщина угрожает моей тете по какой-то другой, более веской причине. Я уверена, что это еще не все, что мне предстоит узнать. Как-то странно все это…» Ракель крепко сцепляет пальцы рук. «Может, история с деньгами и правдива, но здесь точно есть что-то еще, — предполагает Ракель. — Возможно, что-то такое, о чем тетя Алисия боится говорить. Что-то, что я не должна знать. Что не должен знать кто-то другой. Мне показалось, что тетя отвечала на мои вопросы не совсем честно и откровенно. И я не уверена, что мне удастся так просто убедить ее рассказать обо всем. В этот раз тетя будет молчать до самого конца.» Ракель бросает короткий взгляд на окно, рассматривая все, мимо чего проезжает машина. «Господи, я не знаю, что думать, что делать и к кому обратиться за помощью… — думает Ракель. — Я в растерянности! Кажется, что разгадка близка, но на самом деле все гораздо сложнее. И мне, возможно, предстоит узнать еще очень многое до того, как все встанет на свои места. Или же я узнаю обо всем уже в самый последний момент… Когда будет уже слишком поздно что-то предпринимать.» Ракель нервно сглатывает. «И сейчас я не знаю, чем помочь своей тете, — думает Ракель. — Не знаю, как спасти ее от гнева той женщины. Она как будто и сама это понимает. И поэтому не стремится ничего сделать. Не стремится как-то обезопасить себя. Причин много. И громкая фамилия, и угроза не получить никаких денег… Угроза умереть по вине Элеанор… Хотя как бы тяжело ни было, нужно что-то предпринимать. Не ждать, пока эта женщина пойдет дальше.» Много думая о сложившейся ситуации, Ракель не замечает, как спустя некоторое время такси подъезжает к зданию, в котором находится квартира Алисии. Водитель дает девушке знать, что они приехали, и просит ее заплатить за проезд. Она довольно быстро опоминается, вынимает из своей сумочки несколько купюр, отдает их мужчине и благодарит его за поездку. После чего брюнетка покидает машину и закрывает заднюю дверь. Пока такси трогается с места и уезжает в неизвестном направлении, Ракель быстро осматривается вокруг и сразу же замечает, что на улице еще больше стемнело, но улицы хорошо освещены яркими фонарями. Девушка подходит поближе к зданию, свет из окон в котором так или иначе освещает небольшую часть улицы и задирает голову к верху. Она тут же обнаруживает, что свет в окне квартиры Алисии выключен. И это заставляет ее думать, что женщина уже легла спать, не дожидаясь возвращения своей племянницы, которую обещала дождаться, чтобы обсудить с ней разговор с Амелией. Поначалу Ракель думает, что время еще не так много, но когда она переводит взгляд на свои наручные часы, то с удивлением обнаруживает, что сейчас уже чуть больше одиннадцати. Именно в это время ее тетушка Алисия обычно и ложится спать. А иногда это происходит даже чуточку раньше… «Ничего себе, уже одиннадцать часов… — думает Ракель. — Тетя наверняка уже легла спать. А значит, я уже не смогу поговорить с ней. Придется ждать до утра, чтобы рассказать ей все, что я смогла узнать.» Немного постояв на свободной улице, Ракель уверенно заходит в здание, поднимается на лифте на нужный ей этаж и открывает ключами квартиру, в которой проживает Алисия. Девушка тихонько заходит в нее, закрывает за собой дверь, запирает ее на замок, включает свет в коридоре, снимает с себя свои сапоги на каблуке и куртку и относит свою сумочку к себе в комнату. Быстро помыв руки с теплой водой и вкусно пахнущим мылом и вытерев их насухо с помощью полотенца, Ракель тихонько подходит к комнате Алисии, в которой свет сейчас не горит. Девушка осторожно приоткрывает дверь и видит, что женщина действительно уже легла в кровать и даже уснула. «Все верно, она уже легла спать, — слегка прикусив губу, думает Ракель. — Не стала дожидаться моего возвращения и нарушать свой график. Ох… Ладно, тогда поговорю с ней завтра утром. Не хочу будить ее сейчас…» Ракель аккуратно прикрывает дверь комнаты Алисии и выходит в коридор. «В таком случае мне тоже стоит пойти спать, — думает Ракель. — Или по крайней просто пойти в свою комнату и сидеть там… Но сначала я хочу что-нибудь съесть. Ведь в последний раз я ела только днем. А ложиться голодной мне что-то не очень хочется…» Ракель разворачивается и направляется на кухню, чтобы немного перекусить. Она решает не есть ничего тяжелого и просто проглотить что-нибудь легкое, чтобы не чувствовать голод перед сном. После недолгих поисков в холодильнике девушка как раз находит то, что нужно, и с радостью это съедает, параллельно все еще продолжая думая над тем, что она узнала от Амелии. А спустя какое-то время Ракель делает еще некоторые дела до того, как выключает в кухне и коридоре свет и отправляется в свою комнату. Она переодевается в одежду для сна, ложится в кровать и гасит небольшой ночник, стоящий на столике рядом с ней. Правда, уснуть сию минуту у нее не получается, потому что Ракель продолжает думать об истории с Алисией и Элеанор, в которой определенно есть что-то еще, что пока что скрыто от нее. Из-за чего девушка решает немного поработать на своем ноутбуке, будучи не в силах побороть свое желание узнать, что о ней продолжают писать в социальных сетях. Но, к своему сожалению, Ракель не находит никаких комментариев, которые могли бы дать ей малюсенькую надежду на то, что хоть кто-то проснулся и начал переживать за нее и задаваться вопросом, почему же она так внезапно пропала и вот уже несколько дней не показывается на публике.***
На следующий день Алексис решила позавтракать вместе с Алисией и Ракель, поскольку ей было скучно оставаться дома одной без матери, которая ушла по своим делам. Сегодня с самого раннего утра на лице сияет яркое солнце и стоит вполне теплая для практически зимнего времени погода, а осадков синоптики не обещают. Через окна в квартиру женщины пробиваются яркие солнечные лучи, благодаря которым настроение становится в разы лучше. — Кстати, Ракель, тебе удалось поговорить с Амелией? — сидя за столом, задумчиво спрашивает Алисия. — Да, удалось, — кивает Ракель, медленно помешивая кофе в своей чашке с помощью ложки. – Я приехала по тому адресу, который вы мне дали. И там меня встретила рыжеволосая беременная женщина. — Беременная? Амелия разве беременна? — Да, они с мужем ждут ребенка. По ее словам, она сейчас на третьем месяце. Живот еще совсем маленький, но его можно разглядеть. — О, боже, какая чудесная новость! — широко улыбается Алисия. — Как же я рада за нее! Она ведь так хотела стать мамой, но у нее долгое время не получалось. — Да, она узнала о беременности тогда, когда практически отчаялась забеременеть. — Ну, в ее возрасте это неудивительно, ведь она уже давно не девочка. Это молодым легко забеременеть, а взрослым уже намного сложнее. — И слава богу, беременность протекает хорошо. Эта женщина полна сил и чувствует себя прекрасно. — Ой, ну дай бог им родить здорового малыша! — Они пока не знают пол ребенка, но узнают на плановом УЗИ, на который она скоро пойдет. — Как-нибудь позвоню Амелии на днях и поздравляю ее и Рафаэля с таким прекрасным событием. — Конечно… — скромно улыбается Ракель. — Я уже ее от всего сердца поздравила. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой все выпивают немного чая из своих чашек. — Так а что ты смогла узнать? — интересуется Алексис, сложив руки на столе. — Да, милая, есть ли что-нибудь интересное? — присоединяется к вопросы Алисия. — Я отправилась спать, когда время было уже около одиннадцати. Не стала тебя ждать. Подумала, что мы лучше поговорим обо всем утром. — Я вернулась как раз примерно в это время, — задумчиво отвечает Ракель. — Да, я так и поняла. Услышала, как ты чем-то занималась в коридоре. — Простите, что задержалась и не предупредила вас о том, что вернусь поздно. — Ничего страшного. Хотя буду честной, я переживала и подумала, что с тобой что-то случилось. — Нет, тетя, ничего не случилось. Такси отвезло и привезло меня в нужное место. — Ладно, я все поняла. — Алисия отпивает немного кофе из своей чашки. — Ну и как все прошло? Тебе удалось что-то узнать? — Да, кое-что, — спокойно отвечает Ракель. — Хоть Амелия рассказала мне не очень много нового, я надеюсь, это хоть немного поможет нам. — И что же тебе сказала Амелия? — Амелия сказала, что та женщина, которая угрожает вам, обманула очень многих людей. — В смысле? — слегка хмурится Алисия. — Это правда. — Но как? Как она обманывала людей? — По словам вашей знакомой, несколько человек даже заявили на нее в полицию. Однако ее так и не смогли поймать. Мол, с ней бояться связываться, потому что ее семья хорошо известна во всей Англии и может закрыть рты всем, кто пойдет против них. — О, боже… — Алисия призадумывается на пару секунд, выпив немного кофе из своей чашки. — Не знала, что она мошенница… — Амелия подтвердила, что была подругой Элеанор и хорошо знала о многих ее делишках, — признается Ракель. — Сказала, что эта женщина была милой и дружила со многими людьми. А после смерти своего отца она будто бы озверела и разорвала отношения со всеми близкими. Включая Амелию. — Это я знаю. — Я так понимаю, она любила этого человека и тяжело переносила его смерть. — Наверное… — Алисия складывает руки на столе, нервно сглотнув. — Кстати, а почему ты говоришь, что она обманывала людей? Каким образом Элеанор это делала? — Она заставляет своих работников работать в рабских условиях, месяцами не платит им зарплату, мухлюет с налогами и выдает дешевую одежду за дорогие, — спокойно отвечает Ракель, держа в руках свою чашку кофе. — Вот как? — Когда люди возмущаются, она их игнорирует, а ее помощники корят всех обещаниями, что им обязательно все выплатят. И Элеанор абсолютно все равно на то, что клиенты массово жалуются на качество одежды в ее магазинах. — Первые жалобы начались еще в конце девяностых, когда у руля был ее отец. Поначалу одежда действительно была высокого качества и стоила немалых денег, но потом она сильно ухудшилась. Хотя цена оставалась такой же высокой. — Да. Амелия сказала, что Элеанор закупает их у каких-то левых поставщиков. — Незнающий человек вряд ли отличит настоящую ткань и подделку. Вот Вудхамы, похоже, решили этим воспользоваться. Хотя и не учли, что те, кто покупает одежду по такой высокой цене, вполне имеет возможность носить действительно качественные вещи из дорогих материалов. — Что-то вроде того. — Но ведь эта женщина и так богата! — восклицает Алисия. — Зачем ей кого-то обманывать? — Не знаю. Наверное, хочет подстраховаться на случай, если с ее бизнесом что-то случится. — Говоришь, несколько человек написали заявление в полицию? — Да, но шансов поймать Элеанор очень мало. Полиция боится связываться с членом семьи Вудхам. Да и эта женщина обладает хорошими связями и может договориться с любым, кто захочет что-то против нее сделать. Или же она просто будет угрожать им. — То есть, Элеанор продолжит заниматься своими грязными делишками, но ей ничего за это не будет? — удивляется Алексис и делает глоток кофе из своей чашки. — К сожалению… Я так понимаю, Вудхамы не пренебрегают дачей взяток людям ради каких-то своих целей. — Значит, нет никакой надежды отвязаться от нее? — Ее вряд ли поймают. Раз ее семья такая уважаемая… — Насколько мне самой известно, Вудхамов знает едва ли не вся Англия. Их фамилией названа сеть магазинов одежды, которые пользуются огромной популярностью. — А ее владельцем был некий Гильберт Вудхам? — Верно. Вроде бы он начал свой бизнес еще в восьмидесятых годах. Начинал с малого, но когда дела пошли в гору, он стал открывать магазины по всей стране. — Амелия сказала, в те годы их слава была на самом пике, а сейчас про них знают уже не многие. Хотя они все так же у всех на слуху. — Все верно. А сейчас сетью магазинов управляет уже сама Элеанор. После смерти отца она взяла контроль в свои руки. — Она знала, что однажды заменит своего отца. — Кстати, где-то говорили, что Вудхамы планируют открыть свой первый магазин где-то в Америке. Да и вообще – хотят открывать свой бизнес за границей. — Правда? — Да. В Англии их магазины стали популярны, а теперь они начнут зарабатывать авторитет в других странах, где про них практически ничего не знают. — Ясно… Ракель медленно опускает глаза в свою тарелку с едой и начинает царапать ее своей вилкой. — И это все, что ты узнала? — удивляется Алисия, будучи немного напряженной. — Увы, да, — задумчиво отвечает Ракель. — Это все, что рассказала эта женщина. — По крайней мере, уже что-то, — со стаканом в руках задумчиво отмечает Алексис, переглянувшись с Алисией, которая качает головой. — Мы ведь не знали, что она крадет у людей деньги и нагло пользуется человеческим трудом. — Верно, она использует людей как рабов. Бесправных рабов, которые трудятся на производстве целыми днями без перерыва. К тому же, среди работников есть и мигранты, которые проживают здесь без документов. — Правда? — Да. А она этим нагло пользуется. Я так понимаю, мигранты никогда не предъявляют претензий и делают все, что им говорят. В отличие от местных, которые вполне могут заявиться к ней в офис и устроить скандал. Не боясь, что охрана может выгнать их прочь. — Да уж, не понимаю, почему Бог до сих пор не наказал эту женщину? — недоумевает Алисия. — Почему она живет так, словно ничего не случилось? Сколько еще Элеанор будет безнаказанно разгуливать так, словно она верховный правитель? Что же это за несправедливость такая? — Амелия сказала, что официально Элеанор зарабатывает гораздо меньше, чем на самом деле, — признается Ракель. — Есть доходы, которые она усердно скрывает от налоговой. — Не исключаю, что так оно и есть, — пожимает плечами Алексис. — Хотя я и не понимаю, зачем ей все это. Элеанор ведь и так богата! Неужели она просто такая жадная на деньги и готова на все, чтобы заполучить как можно больше? — Кто знает, Лекси… Однако эта женщина далеко не чиста и невинна. — Да уж, оказывается, она ничем не пренебрегает ради желания заполучить побольше денег, — тяжело вздыхает Алисия и на пару секунд о чем-то задумывается. — Вы ничего не знали об этом? — слегка хмурится Ракель. — Я знала только лишь про претензии клиентов еще в те времена, когда Гильберт был жив. Хотя недавно где-то в Интернете вроде бы промелькнула информация о том, что есть какие-то негативные отзывы на одежду из магазинов Элеанор. — Постойте, а вы вообще давно знайте эту женщину? Или познакомились с ней в тот день, когда она позвонила вам с предложением встретиться и потребовала заплатить ей деньги? — Э-э-э… Алисия слегка прикусывает губу, немного напрягшись, пока ее глаза бегают из стороны в сторону. — Нет… — неуверенно произносит Алисия, сжав свободную руку в кулак. — Нет… Я познакомилась с этой женщиной лишь тогда, когда она уговорила меня встретиться с ней и назвала сумму, которую мне нужно было заплатить ей. — А вы что-нибудь слышали про семью Вудхам? — уточняет Ракель. — Ах, милая, вообще-то все в Лондоне знают семью Вудхамов. Особенно уважаем был Гильберт Вудхам, отец Элеанор, который умер много лет назад… Он был владельцем сети магазинов «The Woodham Shop». Но сейчас, как сказала Лекси, всем управляет его дочь Элеанор. — Алисия нервно сглатывает, пока ее слегка округленные глаза все еще бегают из стороны в сторону. — В восьмидесятые и девяностые его знала буквально каждая собака. А сейчас… Сейчас про Вудхамов говорят намного меньше. — Видно, про них знают только в Англии, потому что живя в Америке, лично я никогда не слышала их имен, — признается Ракель. — Это правда. Эту семью хорошо знают пока что только здесь. Правда, их популярность, так сказать, падает, потому что только то поколение, которое было молодым и жило в те годы, с легкостью расскажет, кто они такие. А нынешняя молодежь и знать не знает, кто такие Вудхамы. — И я так полагаю, никто не знает, что на самом деле эта женщина далеко не чиста? — Ты что! Для простых людей эта семья всегда была просто идеальной. У них была безупречная репутация! Про каждого члена говорили исключительно хорошее. И Гильберта все считали светлейшим человеком, и Элеанор носит звание невинной и пушистой. — Думайте, они играли? — Уж не знаю насчет Гильберта… Но Элеанор точно играет на публику и хочет быть для всех хорошей. Раз уж ты говоришь, что она использует своих работников как рабов. — Ясно… — И что же нам теперь делать? — разводит руками Алексис. — Мы не должны пускать это дело на самотек. Эта женщина не может и дальше оставаться безнаказанной и пользоваться доверием наивных людей. Надо раскрыть всем глаза на то, какая она змея. — Не знаю, — качает головой Ракель. — Но ей все это не должно сойти с рук! Элеанор должна ответить за все то зло, что совершила! И мы сделаем для этого все возможное и невозможное, чтобы она оставила тетю в покое и перестала угрожать ей. — Ах, Ракель… — устало вздыхает Алисия, отведя взгляд в сторону. — Не думаю, что это будет возможно… — Мы найдем способ отвязаться на нее. И она ответит за то, что обманула столько невинных людей. — Элеанор ни за что не сдастся полиции, даже если ее и поймают. Она будет любым способом пытаться избежать наказания. Или Элеанор и ее родственники и правда могут воспользоваться своими связями и договориться с нужными людьми о том, чтобы никто и пальцем не смел ее трогать. Напомнят о том, что они – Вудхамы, которых никто не имеет право трогать. — Знаю, но это не должно остаться безнаказанным, — уверенно отвечает Ракель. — Боюсь, что мы ничего не сможем сделать. — Выход есть из любой ситуации. Просто мы пока что не знаем о нем. Пока что пытаемся найти его. — Увы, девочка, но худшего не избежать, — качает головой Алисия. — Вудхамы не позволят полиции посадить Элеанор и будут отчаянно обелять ее и давать взятки всем, кому только можно. И в итоге мы стали клеветниками, которые оскорбляют и унижают эту женщину. Они могут устроить нам что-то гораздо похуже, чем то, что тот аноним сделал с тобой. — Если есть справедливость на этом свете, то Элеанор Вудхам рано или поздно заплатит за все, что сделала. — Вряд ли. Элеанор прекрасно знает, что никто не станет трогать ее пальцем, и продолжит заниматься своими грязными делишками. — Знаю, но так не может продолжаться до бесконечности. Надо как-то разорвать этот замкнутый круг! — Ничего уже не сделаешь, Ракель. Я тебе еще вчера сказала об этом. — Господи, неужели она и правда готова перегрызть вам глотку из-за каких-то денег? Прекрасно зная, что вы не в состоянии отдать ей столь большую сумму! — Поверь мне, солнце мое, есть такие люди, которые готовы разорвать тебя за любую мелочь. А Элеанор действительно падка на деньги и пользуется любой возможностью, чтобы их заполучить. Не важно, каким путем: честным или нечестным. — Да, но так не должно происходить. Не должно! — В любом случае рано или поздно это должно кончиться, — задумчиво говорит Алексис. — Конечно, ситуация довольно сложная, но я уверена, что однажды выход все же будет найден. — Не знаю, я не слишком уверена, ибо здесь все слишком запутано, — тяжело вздыхает Алисия. — Вынуждена с вами согласиться, — соглашается Ракель и делает пару глотков кофе. — Я хочу что-то предпринять, но не знаю, что именно. — Меня поражает то, что эта женщина готова зайти так далеко ради желания заполучить еще больше денег, — уверенно говорит Алексис. — Да уж, наверное, у нее дома стоит ванна, в которой она лежит, укрывшись купюрами как одеялом. — И похоже, она совсем не переживает из-за того, что ее могут арестовать. — Потому что уверена в том, что этого не будет. — Да, в свое время ее отец прославил их семью и сделал так, чтобы все уважали и боялись его. Полиция прекрасно знает, каких дел наворотила эта женщина, но ничего не делает. — К тому же, многое еще не совсем понятно. — В смысле? — У меня такое чувство, будто в этой истории еще что-то очень важное, что точно должно расставить все на свои места. — Что-то еще? — округляет глаза Алисия, удивленно смотря на Ракель. — Да… Как будто это не все, что я должна знать. — Почему так думаешь? — Не знаю, тетя… — задумчиво отвечает Ракель. — Просто у меня такое чувство, что есть еще какие-то причины, почему Элеанор все это затеяла. — Да? — напрягается Алисия и нервно сглатывает, задумавшись о чем-то своем. — Я не могу быть уверена в том, что нам известно все об этой истории. Возможно, что есть еще что-то, что может внести еще большую ясность. Потому что… — Ракель слегка прикусывает губу. — Вряд ли бы Элеанор так рвала и метала из-за одного лишь желания содрать с вас деньги. Она… Может найти кого-то другого, с кого она могла бы хорошо поиметь. — Это Амелия так сказала? — слегка хмурится Алисия. — Она дала намек. Мол, может быть еще что-то, чего она не знает. И я с ней согласна. — Ну не знаю… — как-то отстраненно отвечает Алисия. — Я рассказала тебе… Все, что знаю… Все, что… Со мной произошло… — В любом случае пока что все как-то не совсем сходится. Меня преследует чувство какой-то недосказанности. Чувство, что… Есть какая-то важная тайна… Алисия ничего не отвечает и отводит взгляд в сторону, задумавшись о чем-то совсем. А пока Ракель и Алексис продолжают сидеть за столом, женщина спокойно встает, начинает мыть всю посуду, что осталась после завтрака, и раскладывает ее по своим местам. После последних слов Ракель женщина стала немного напряженной, но старается не подавать виду, что подозрения ее племянницы так или иначе взволновали ее. Впрочем, сама девушка все-таки заметила это и теперь задается себе еще больше вопросов. У Ракель начинает зарождаться мысль, что Алисия может скрывать что-то еще и рассказала ей не все об истории с Элеанор Вудхам. Она посвятила ее лишь в какую-то часть и возможно упустила самое главное. То, что вполне могло бы расставить все по своим местам и дать ответы на все вопросы.***
Спустя некоторое время после завтрака Ракель отправилась в один не очень многолюдный парк, чтобы немного прогуляться и еще раз спокойно подумать над сложившейся ситуацией. К сожалению, зная уже некоторые факты, она понимает, что шансов помочь Алисии спастись от Элеанор очень мало. Ведь эта женщина уверена в своей безнаказанности благодаря известной фамилии и славе, которую получила ее семья благодаря старанием отца. И поэтому спокойно занимается грязными делами без страха быть кем-то пойманной. «Боже, ну и дела… — спокойно прогуливаясь по парку и чувствуя, как немного прохладный, характерный для приближающейся зимы ветер слегка обдувает ее лицо, думает Ракель. — Чем больше я узнаю, тем больше понимаю, что эта история куда более запутанная, чем казалось. Проблемы моей тети гораздо серьезнее, чем я думала.» Ракель скрещивает руки на груди. «Произошло кое-что очень серьезное, — думает Ракель. — Я в этом уверена. Но пока я не знаю, что именно. Тетя точно может рассказать намного больше, чем рассказала мне вчера, когда она решила признаться в том, какие дела связывают ее с Элеанор Вудхам. С той женщиной, чей голос я слышала на автоответчике.» Ракель мысленно вздыхает, покачивая головой. «Я должна помочь тете Алисии раз и навсегда решить эту проблему, — думает Ракель. — Правда, я не знаю, как это сделать. Не знаю, как мне выполнить обещание, которое я ей дала. Потому что нет ничего, за что я могу цепляться.» Ракель нервно сглатывает. «То, что рассказала Амелия, вряд ли поможет мне спасти тетю, — думает Ракель. — Ее подруга всего лишь призналась в том, что семья этой Элеанор хорошо здесь известна, а она сама присваивает себе то, что ей не принадлежит.» Ракель бросает короткий взгляд на компанию людей, которая проходит мимо нее, болтая о чем-то своем. «В любом случае я уверена, что моя тетя явно скрывает еще какую-то тайну… — думает Ракель. — Она определенно занервничала, когда я дала понять, что в этой истории не все сходится. Но боюсь, что у меня уже не получится вытянуть из нее этот секрет. Эта женщина однозначно будет молчать до тех пор, пока не найдется кто-то, кто сам все расскажет. Или пока я не подслушаю ее разговор с той же Элеанор или ее людьми. Но вряд ли это случится…» Ракель тяжело вздыхает и еще какое-то время ходит по парку, продолжая думать над сложившейся ситуацией. А в какой-то момент она видит какую-то знакомую девушку вдалеке, присматривается получше и понимает, что это Алексис, которая так же прогуливается в этом парке, наслаждаясь природой и относительно хорошей для практически зимнего времени погодой и только сейчас закончив говорить с кем-то по телефону. Хоть девушки виделись сегодня утром, они особо не разговаривали, поскольку после завтрака юная блондинка быстро что-то сказала Алисии и ушла к себе домой. Ракель несколько секунд наблюдает за ней, думая над тем, стоит ли ей подходить к ней, но в какой-то момент Алексис сама видит девушку вдалеке и подходит к ней с легкой улыбкой на лице. — Ракель! — дружелюбно произносит Алексис. — Ты тоже здесь! — Привет еще раз, Лекси, — с легкой улыбкой скромно машет рукой Ракель. — Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь. — Признаться честно, я тоже. — А что ты тут делаешь? Гуляешь? — Да, я гуляю. Наслаждаюсь солнечной погодой… — Я тоже, — со скромной улыбкой уверенно кивает Алексис. — Ведь сегодня такая хорошая погода, что оставаться дома было бы преступлением. Тем более, что сейчас практически наступила зима. Скоро будет довольно холодно. Особо не походишь. — Да, погода сегодня просто потрясающая… — соглашается Ракель. — Вот я и не смогла устоять против соблазна и остаться дома. Решила немного пройтись. — Ясно… — Э-э-э… Ты, наверное, куда-нибудь спешишь? Я тебя отвлекаю? — Нет-нет, я уже все сделала, — качает головой Алексис. — Перед уходом моя мама оставила записку, в которой попросила кое-что сделать для нее. — И ты сделала? — Да, я все сделала. А поскольку мне сейчас нечего делать, то я решила немного прогуляться в городе. — Понятно… — Не знаю, может, потом я зайду в магазин и куплю что-нибудь… Сейчас ведь все готовятся к Рождеству. Елка, гирлянды, лампочки, и всякое такое… — Да, я знаю… — слегка улыбается Ракель. — Обожаю это время. Еще с самого детства. — Я тоже. — Рождество всегда казалось мне чем-то прекрасным. Как будто в этом празднике есть немного волшебства. — Это верно. Это мой самый любимый праздник. — Да… В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Ракель бросает короткий взгляд в сторону и скромно улыбается Алексис, которая немного поправляет свою белую вязаную шапку. — Э-э-э, может быть, прогуляемся вдвоем? — дружелюбно предлагает Ракель. — Раз уж мы встретились… Не прощаться же спустя несколько секунд после встречи. — Конечно, с удовольствием, — с легкой улыбкой на лице пожимает плечами Алексис. — Почему бы и нет… — Тогда пошли? — Пошли. Алексис и Ракель начинают медленным шагом прогуливаться по парку, с интересом рассматривая каждый уголок и наблюдая за тем, что делают другие люди, которые спешат куда-то по своим делам или же сидят на скамейках в полном одиночестве и сами смотрят по сторонам. Первые несколько секунд девушки проводят в полной тишине, а потом брюнетка, слегка нахмурившись, решает нарушить эту тишину: — Эй, Лекси, а почему ты не рассказала мне о том, что скрывала тетя Алисия? — Имеешь в виду ее проблемы с Элеанор Вудхам? — уточняет Алексис. — Ты ведь прекрасно знала, что с ней происходит. Знала, почему она была такой странной, когда я только приехала сюда. Однако ты решила промолчать. — Да, верно… — И тебе также было хорошо известно, что в тот день, когда тете стало плохо, к ней приходили люди, которые угрожали ей и перевернули всю квартиру вверх дном. — Да, я знала об их приходе… — Алексис опускает взгляд на свои руки. — Прости, что сразу не сказала. — Но почему? — недоумевает Ракель. — Почему ты молчала? — Потому что Алисия попросила меня не говорить тебе о том, что с ней произошло. — Но ты могла бы рассказать мне тайно! — Твоя тетя не хотела вмешивать тебя в ее дела. — Я должна была знать всю правду. — Она полагала, что сама со всем справится. Хотела дать тебе шанс отдохнуть и прийти в себя после всего, что ты пережила по вине анонима, распространивший про тебя ложные слухи. — Клянусь, я бы не сказала ей ни слова о том, что ты посвятила меня в суть проблемы. — Я хотела, но Алисия буквально запретила мне даже намекать на то, что произошло. — Ох, Лекси… — Пожалуйста, Ракель, не обижайся… — с грустью во взгляде просит Алексис. — Прости, что я промолчала и не рассказала тебе всю правду. — А ты давно знала о ее проблемах? О том, что у нее с Элеанор какие-то контры? — Да, довольно давно. Просто эта женщина позвонила Алисии в моем присутствии. Они из-за чего-то спорили, а твоя тетя злилась и требовала оставить ее в покое. Ну а поскольку я все слышала, то она поняла, что нет смысла ничего отрицать. И… Рассказала, с кем она говорила, и что этой Элеанор Вудхам нужно было нужно. — А ты пыталась ей помочь? — Конечно, пыталась. Но ситуация оказалась слишком сложной. Я не смогла ничего придумать. — Ох… — Ракель тяжело вздыхает. — Я и сама не знаю, что делать. Особенно сейчас. Зная, что эта Элеанор фактически неприкасаемая благодаря известной фамилии. — Да, но я правда очень хочу, чтобы эта ситуация разрешилась, — уверенно говорит Алексис. — Хочу, чтобы Алисия наконец-то перестала мучить себя и спала спокойно. Она и так уже извела себя. — Я так и поняла… — Клянусь, Ракель, я была бы рада как-то помочь тебе и твоей тете. — Алексис быстро поправляет свои волосы, что выглядывают из-под ее вязаной шапки. — Но я не знаю как это сделать. — Это меня и расстраивает, — спокойно говорит Ракель. — Мне кажется, Алисии будет очень сложно решить эту проблему. Будет сложно отвязаться от той женщины, которая пойдет на все, лишь бы добиться своего. — В любом случае ясно, что Элеанор Вудхам не оставит мою тетю в покое просто так. — Хоть я не знакома с Элеанор лично, ее фотографии в журналах и газетах не внушают мне доверия. Да и ее покойный отец явно был далеко не ангелом. — Это который Гильберт? — Да. Хотя я не видела ни одного плохого комментария об этом человеке. Типа все любили и уважали этого мужчину, который мог заткнуть всем рот одним лишь жестом руки. Одним лишь взглядом. — Наверное, его и правда все боялись. — Скорее всего. Поэтому никто не решается связываться с Вудхамами и пытаться раскрыть их какие-то тайны. — Эй, а ты не знаешь, как давно умер этот Гильберт? И от чего? — Э-э-э… — запинается Алексис. — От чего он умер – я не знаю. Но слышала, что его не стало где-то в конце девяностых. — Он был уже старый? — Да нет… Где-то около пятидесяти или чуть больше. — Надо же… — Про Гильберта я вообще очень мало знаю. А вот Элеанор часто вижу по телевизору и на фотографиях в Интернете или журналах. — Я поняла… — Она то ходит на модные показы, то снимается в рекламе и приглашает всех посетить свои магазины, то делает еще что-нибудь. В общем эта дамочка всегда на виду. — Понятно… В разговоре на несколько секунд наступает пауза, во время которой Ракель, слегка прикусив губу, о чем-то призадумывается, а Алексис бросает короткий взгляд на некоторых людей, которые гуляют в этом парке. — Знаешь, Лекси… — задумчиво произносит Ракель. — Мне кажется, что тетя Алисия рассказала мне не всю историю. — Не всю историю? — округляет глаза Алексис. — Что ты имеешь в виду? — Мне кажется, есть еще что-то, что она точно будет скрывать до последнего. То, что она никогда не позволит мне узнать. — А разве Алисия рассказала не все об этой ситуации с Элеанор и требованием заплатить ей баснословные деньги? — Да, думаю, в этом случае она рассказала все как есть. Однако меня не покидает чувство, что это не все ее секреты. — Ну знаю… — пожимает плечами Алексис. — А что, по-твоему, она могла недосказать? — Не могу ничего сказать… Но я уверена, что в этом и заключается вся суть проблемы… Уверена, что Элеанор преследует тетю не совсем из-за денег. — Что, думаешь, дело вовсе не в этом? — Иногда тетя будто бы врет. Временами она говорит так, будто знает Элеанор уже очень давно. И познакомилась с ней вовсе не несколько месяцев назад, когда та попросила ее о встрече и потребовала заплатить ей деньги. — Ну… Если честно… — Алексис слегка прикусывает губу. — Мне показалось, что она не очень удивилась, когда ты рассказала, что Элеанор обманывает других людей. — Да, мне тоже так показалось, — кивает Ракель. — Значит, она знала ее до того, как началась история с девочкой, которую твоя тетя сбила на машине? — Возможно. — В любом случае она догадывается, что эта женщина вряд ли оставит ее в покое, даже если каким-то чудесным образом найдет нужную сумму. — Так или иначе я все-таки хочу настоять на том, чтобы она согласилась принять мою помощь. Всю сумму я дать, конечно, не смогу, но вот какую-то ее часть – вполне. А там мы, возможно, смогли бы уговорить ее друзей и знакомых помочь нам и дать ей в долг. — Знаешь, я и сама как-то предлагала ей дать немного денег в долг. Но Алисия наотрез отказалась и запретила даже думать об этом. Хотя если бы все ее знакомые согласились помочь ей, то она бы быстро собрала нужную сумму. — А что ты сама об этом думаешь? — Ракель переводит взгляд на Алексис. — Может ли тетя Алисия скрывать что-то еще? Может ли она знать Элеанор намного лучше и дольше, чем говорит? — Не могу утверждать точно, но такое вполне возможно, — задумчиво отвечает Алексис. — Я тоже думаю, что тетя познакомилась с Элеанор намного раньше. — К тому же, я заметила, как Алисия стала какой-то напряженной и взволнованной, когда ты сказала, что в этой истории есть еще что-то, чего ты пока что не знаешь. — Да-да, я тоже это заметила! — уверенно кивает Ракель. — Думаю, Алисия точно не ожидала от тебя таких заявлений. — Верно… Наверное, она думает, что я поверю в историю с преследованием из-за денег и успокоюсь. Но сердце подсказывает, что здесь что-то не так. Что есть еще что-то ужасное… — Ну а раз она так заволновалась, возможно… Что-то и правда связывает ее с семейкой Вудхамов… Она определенно перешла дорогу кому-то из ее членов… — Да, я тоже так думаю… — кивает Ракель. — А если Алисия действительно что-то им сделала, неудивительно, что Элеанор преследует ее и даже посылает своих людей к ней домой, чтобы угрожать ей. — Но что она может скрывать? Какие дела у нее могут быть с той семьей? — Не знаю, Ракель. Ничего не могу сказать. Но почему-то я уверена в том, что даже если она чего-то недосказала, то твоя тетя будет до последнего скрывать свои самые главные тайны. — Я в этом не сомневаюсь. Поэтому и не особо надеюсь что-то узнать. — На этот раз лучше даже не пытаться. — Не исключаю, что у нее есть какой-то конфликт только с одной Элеанор Вудхам, — задумчиво предполагает Ракель. — Возможно, тетя Алисия однажды перешла этой женщине дорогу и сильно насолила ей. — Все может быть… — кивает Алексис. — Не знаю… Конечно, ситуацию с той девочкой можно понять. Элеанор – ее близкая подруга, и она переживала за нее. Она лично оплатила все расходы на лечение. — Ракель замолкает на пару секунд. — Но лично мне кажется, что в таком случае ни о каких долгах и речи быть не может. Элеанор и ее отец поступили бы мерзко, если бы они даже в такой тяжелый момент думали о том, как заставить семью пострадавшей вернуть все деньги. — Тем не менее, вполне логично, что Элеанор требует денег с Алисии, — отмечает Алексис. — Ведь это она сбила ту самую Инес и никак не захотела ей помочь. Она сбежала с места преступления. На глазах у десятков людей. — К тому же, Элеанор прекрасно знает, где живет тетя… Она ведь послала своих людей к ней домой. Наверняка, эта женщина знает, где она работает. Знает о ней все что только можно. — Верно… Раз те люди были у нее дома, значит, все не так-то просто. А зная о связях Элеанор, я нисколько не удивлена. — Поэтому у меня и есть основания думать, что Элеанор и тетю Алисию связывает какая-то ужасная тайна уже на протяжении долгого времени. — Да уж… — Алексис слегка прикусывает губу и на пару секунд призадумывается. — А как ты думаешь, твоя тетя была единственной, кому Элеанор так откровенно угрожала? Или же она пугала также и тех, кто написал на нее заявление в полицию? — Не знаю, Лекси… — качает головой Ракель. — Если бы я знала, что произошло с теми, кто написал на эту женщину в полицию, то еще я могла бы строить какие-то догадки… Но так как я не знаю ничего об этих людях, то мне трудно что-то говорить… — Очень жаль… — Алексис слегка хмурится и прикладывает палец к губе. — А было бы интересно узнать, что с ними произошло… — Да, но как? — разводит руками Ракель. — Тут бы очень пригодилась помощь полиции. — Ничего не выйдет. У меня нет никаких знакомых в полиции, которые могли бы помочь нам разузнать это. Тем более здесь, в Лондоне. К тому же, услышав имя Элеанор Вудхам, нас точно развернут и отправят домой, ибо они не захотят связываться с ней и ее семьей. — Не знаю, не знаю… — загадочно улыбается Алексис. — Может, даже и выйдет… — В смысле? — слегка хмурится Ракель. — Что ты хочешь сказать? — Да-да, ты не ослышалась. У нас есть шанс что-нибудь узнать. — Разве у тебя кто-нибудь знакомый из полиции? Или у твоих знакомых есть знакомый из полиции? — Э-э-э… — Алексис ненадолго задумывается, а затем с легкой улыбкой переводит взгляд на Ракель. — Да, есть… Есть человек, который может нам помочь. — Кто он? — уточняет Ракель. — Короче, у меня есть подруга, с которой дружу с детских лет. Зовут Жаклин. Ее семья довольно обеспеченная и имеет хорошие связи. — Значит, у них есть знакомые в полиции? — Да, ее отец знаком с парочкой надежных полицейских. — Ух ты! — слегка улыбается Ракель. — Я могу объяснить этой девушке всю ситуацию, а она потом передаст все своему отцу. — Думаешь, у нас получится? — Вполне возможно. Что если мы и правда сможем что-то разузнать об этих людях или за что-то зацепиться? — А если он откажет нам в помощи? — Поверь мне, ради свой дочери он разузнает все что угодно. Родители моей подруги никогда ни в чем ей не отказывают. — Хм… — Ракель, слегка нахмурившись, о чем-то призадумывается на пару секунд. — Знаешь, Лекси… А это хорошая идея. Что если нам и правда удастся узнать что-то новое. — Да-да, это я и хочу сказать! — Это было бы просто замечательно! — Ты хочешь, чтобы я поговорила со своей подругой и все ей объяснила? — Да-да, Лекси, поговори с ней, пожалуйста. Знаю, возможно, это также не принесет нам никакой пользы. Но вдруг мы сможем понять некоторые вещи. По крайней мере, мы бы узнали, что произошло с теми, кто написал заявление о краже ценных вещей. — Хорошо, я скажу! — с легкой улыбкой обещает Алексис. — После обеда я как раз хочу поехать к ней домой. Тем более, что мне как раз надо кое-что забрать у нее. — Спасибо большое, Лекси. Ты просто прелесть! — Но в принципе если ты не будешь занята, то я могу взять тебя с собой. — С тобой? — Да. Мы можем вместе поехать домой к моей подруге и все ей объяснить. — А ничего, если я поеду с тобой без предупреждения? — Да ничего! — Ну хорошо… — скромно улыбается Ракель. — Тогда я поеду с тобой домой к твоей подружке. — Вот и прекрасно! В таком случае будь готова к часу дня. Я собираюсь поехать к ней где-то в это время. — Я готова поехать в любое время. — На автобусе придется ехать где-то полчаса. А потом пройдемся немного пешком. — Хорошо, я согласна. — Вот и славно! — Думаю, у меня еще есть немного времени, чтобы прогуляться по городу и полюбоваться здешними местами. — Тебе так нравится Лондон? — Я обожаю гулять по улицам Лондона. Это мой второй дом. Родной город моей мамы. — Да, ты вроде бы говорила. — Алексис замолкает на пару секунд. — Если хочешь, я могу составить тебе компанию. Погуляем немного и потом сразу же поедем в гости к моей подруге и поговорим с ней о сложившейся ситуации. — А как же дела? — уточняет Ракель. — Ой, да нет у меня никаких дел! А сидеть дома в одиночестве мне совсем не охота. Уж лучше прогуляться с хорошим человеком и немного поболтать. — Хорошо, — скромно улыбается Ракель. — Тогда прогуляемся здесь вдвоем. — Заодно познакомимся поближе. Ведь мы с тобой мало общаемся. — С радостью. И также выслушаю твои рекомендации по поводу хороших магазинчиков. — М-м-м, я могу посоветовать тебе парочку хороших, — загадочно улыбается Алексис. — Можно что-нибудь прикупить, если нам что-то понравится. — Да… Что-нибудь связанное с Рождеством. — Можно! Тем более, что уже пора начать потихоньку готовиться. Ракель и Алексис продолжают прогуливаться по парку и с удовольствием разговаривать о чем-то еще, кроме ситуации с Алисией и Элеанор и переживаний о личных проблемах. Девушки довольно неплохо проводят время во время прогулки по улицам Лондона и даже успевают также зайти кое в какие магазины, в которых с удовольствием изучают ассортимент праздничных товаров, которые недавно появился в продаже. Кроме того, они замечают, что некоторые улицы города уже красиво украшены к этому чудесному празднику, который если не все, то многие люди определенно ждут с огромным нетерпением.***
В послеобеденное время Ракель и Алексис отправляются домой к подруге последней в надежде узнать хоть что-нибудь об Элеанор Вудхам и о тех, кого она когда-то обманула и вынудила написать заявление с обвинениями в обмане и краже. И если поначалу Ракель была уверена в своем желании поговорить с Жаклин Андервуд, то в какой-то момент ее начинает преследовать чувство, что она поступает неправильно. Что она не должна была соглашаться на предложение соседки Алисии пойти туда вместе. — Слушай, Лекси, а ты уверена в том, что нам это чем-то поможет? — неуверенно спрашивает Ракель после того как она и Алексис покидают автобус, в котором ехали чуть больше получаса. — Да, я в этом уверена, — вполне уверенно отвечает Алексис и направляется куда-то по прямой. — По крайней мере, мы попытаемся что-то разузнать. — Мне кажется, что из этого не выйдет ничего хорошего, — тихо вздыхает Ракель. — Кто мы такие, чтобы кто-то рассказывал нам о подобных вещах? — Не беспокойся, Ракель. Жаклин – моя подруга. А ее семья всегда очень хорошо относилась ко мне и выполнит любую мою просьбу, если я о чем-то попрошу. — Может, не стоит это делать? — Не стоит? — Давай не будем ни о чем просить ту девушку и ее отца. — Но почему ты решила поменять свое решение? — недоумевает Алексис. — Ты же недавно была уверена в том, что хочешь сделать это! — Просто у меня вдруг появилось какое-то нехорошее предчувствие. — Почему? — Не знаю… Не могу объяснить… Но мне все это не очень нравится. — Неужели ты боишься просто попросить мою подругу поговорить с ее отцом и узнать все о жертвах Элеанор Вудхам? — Нет, я не боюсь… Просто… — Господи, Кэмерон, да не переживай ты так! — Алексис поправляет непослушную прядь волос. — Что в этом сложного? Ты просто перескажешь Жаклин все, что тебе сказала та Амелия, подружка Алисии. И все! Больше от тебя ничего не потребуется. — А ты думаешь, что она нормально примет меня? — округляет глаза Ракель. — Разве не должна? — Вдруг она… — Не переживай. Хоть у Жаклин есть свои недостатки, так-то она нормальная девчонка. — Нет-нет… Я не это имею в виду… Я просто хочу сказать, что… — Господи, Ракель, да успокойся ты уже, — устало стонет Алексис. — Ничего страшного не случится, если ты просто попробуешь. — Я не уверена в том, что это правильное решение. — Мы должны пробовать все возможные варианты. Рано или поздно у нас обязательно что-нибудь получится! Что если отцу моей подруги и правда удастся разузнать что-то про тех людей, а Жаклин потом передаст все мне? — А если нет? — Слушай, давай не будем гадать и просто пойдем к этой девушке и попросим ее поговорить со своим отцом. — А потом что? — А потом мы будем думать, что делать, и как помочь Алисии. — Сидеть и ждать? — Надо сначала узнать побольше об этой женщине, которая задумала едва ли не убить твою тетю. — Ох, не дай бог! — слегка вздрагивает Ракель. — В любом случае мы идем! — Ну ладно… — с закрытыми глазами резко выдыхает Ракель. — Хорошо… Давай сделаем… Попытка – не пытка. Если ты считаешь, что это правильно… — Вот и прекрасно! Ничего плохого не случится, если мы просто попробуем. — Ну не знаю… — Все, Ракель, успокойся и дыши глубже. Мы уже скоро подойдем к нужному дому. Ракель ничего не говорит и лишь тяжело вздыхает, с грустью во взгляде задумавшись о чем-то своем. Алексис же бросает короткий взгляд на девушку, но тоже молчит и просто продолжает свой путь к нужному дому. Остаток всего пути девушки проводят в полной тишине, проходя по лесистой местности, где очень тихо и спокойно и нет ни единой души. Только лишь время от времени по узкой автомобильной дороге может проехать несколько автомобилей, которые либо добираются до того района, куда собираются попасть девушки, либо покидают его и едут по своим делам. Спустя еще некоторое время Алексис и Ракель наконец-то подходят к дому, в котором живет Жаклин Андервуд и ее родители. Владения семьи этой девушки выглядят просто потрясающе: огромный шикарный дом, о котором многие могут только мечтать. Его дизайн выполнен в белых и серых тонах. В отличие от соседних домов, в которых преобладают темные оттенки цветов. Шикарный живописный ландшафт и очень много различных зеленых насаждений, за которыми определенно ухаживают сразу несколько человек, дают понять, что здесь живет очень богатая семья, которая знает толк в хорошем оформления дома или наняла самых лучших дизайнеров. — Ну вот мы и пришли! — с легкой улыбкой бодро сообщает Алексис и указывает на выполненный в белых и серых тонах особняк. — В этом доме живет моя подруга со своей семьей. — В том? — удивленно произносит Ракель. — Да. — Ух ты! — Ракель окидывает взглядом тот изумительной красоты дом. — Очень красивый дом. — Жаклин как-то сказала, что ее родители нашли самых лучших дизайнеров для того, чтобы они оформили каждый уголок этого места, — признается Алексис. — Вот как? — Даже был один, который приехал сюда специально из-за границы и выполнил свою работу за бешеные деньги, которые ему заплатили родители моей подруги. — Надо же… — К тому же, многие вещи были заказаны за границей. Если посчитать стоимость всего, что здесь есть, то может получиться бешеная сумма. — Оно определенно стоит того. Ибо здесь очень красиво. Наверное, это один из самых красивых домов, которые я когда-либо видела. — Да ладно, ты же не бедная. У тебя должны быть деньги на столь шикарный домик. Ты же работаешь моделью и наверняка получаешь огромные деньги за каждую съемку. — Да, деньги есть, но в Штатах я проживаю в не очень большой, но хорошей квартире со своим дедушкой. — Да ладно? — Мы изначально жили в маленьком городке, но ради моей карьеры переехали в Нью-Йорк и какое-то время снимали квартирку. А когда я заработала достаточно денег, то мы уже купили свою собственную. Побольше. Посветлее. — Ничего себе… — Правда, у нас был разговор о том, чтобы подобрать другую квартиру и продать нашу. Хотим переехать куда-нибудь подальше от городской суеты. Точнее, это дедушка хочет найти более спокойное место и жить как обычный человек. — Ты вроде говорила, что он против твоей карьеры. — Да, и он постоянно напоминает мне об этом. Говорит, что мечтал не о такой жизни для меня. — Вот как… — К тому же, он довольно часто ругается из-за того, что я бросила учебу в университете ради работы моделью. И любит напоминать мне об этом. Все-таки у него были иные планы на мою дальнейшую жизнь. Однако я сама выбрала свой путь. — Да уж, я вижу, ты яро отстаиваешь право заниматься тем, чем тебе хочется. — Да, отстаиваю. Но в любом случае я благодарна дедушке за то, что он не принуждает меня бросать карьеру. Позволяет мне самой решать, как жить и что делать. — Наверное, понимает, что ты уже давно не ребенок и можешь сама решать, что делать. — Если бы они с тетей с таким же пониманием относились и к моему нежеланию выходить замуж и рожать детей в ближайшее время… — с легкой улыбкой вздыхает Ракель. — Они тебя замучили с этим вопросом? — О, еще как! Я только и слышу о том, что мне уже давно пора выходить замуж и рожать детей. И мои родственники даже и слышать не хотят о том, что я к этому еще не готова. — Моя мама тоже в последнее время начала напоминать мне о замужестве, — скромно признается Алексис. — Напоминать о желании растить внуков. Боится, что я могу остаться совсем одна. — В последнее время их стремление выдать меня замуж начинает немного раздражать. — И давно они говорят об этом? — С восемнадцати лет. — Ничего себе! — В их идеальных планах я должна была получить высшее образование, параллельно познакомиться с каким-нибудь парнем, выйти за него замуж лет в восемнадцать-девятнадцать и к двадцати годам родить ребенка. А потом думать только лишь о благополучии своей семьи и быть для них самой лучшей мамой и женой. — А ты разве не хочешь мужа и детей? — Хочу, но не сейчас. Однако дедушка и тетя не верят, когда я говорю, что не хочу. Мол, любая девушка всегда хочет быть замужем и воспитывать ребенка. Говорят, что мои мысли поменяются сразу же после того как я влюблюсь. После того как я встречу того, кого захочу видеть своим мужем и отцом своих детей. — А разве ты еще не была в кого-то влюблена? — Был один мужчина, который мне действительно понравился, — бросает легкую улыбку Ракель. — Но к сожалению, наши с ним пути разошлись. Мы больше никогда с ним не увидимся. — Почему? — Потому что мы не подходим друг другу и не можем быть вместе. — Вот как? — С самой первой встречи мы совсем не поладили друг с другом и ругались при любой возможности. — И ты расстроилась из-за того, что влюбилась не в того человека? — Да нет, не особо! — скромно улыбается Ракель. — Этот мужчина не единственный на свете. Не он, так кто-то другой. К тому же, я вижу рядом с собой совершенного другого человека. Не такого, каким был он. — Видно, так решил Бог. Решил, что он не твоя судьба. Что ты должна влюбиться в другого мужчину. Которого ты бы сама любила, и который любил бы тебя. — Верно, — уверенно кивает Ракель. — К тому же, в вопросах о личной жизни я хочу полагаться на судьбу и не искать кого-то специально. — Я так и поняла. Хотя я знаю девчонок, которые ищут парней намеренно. — Знаю. Но как по закону подлости, тем, кто реально хочет влюбиться, не везет, а к таким, как я, кто не намеревается в ближайшее время начинать какие-то отношения, парни постоянно пристают. — У тебя так много поклонников? — Очень много! За все это время я получила, наверное, тысячу предложений руки и сердца от совершенно разных парней. Но увы… Никто пока что не смог заинтересовать меня и поменять свое мнение о том, что я не собираюсь выходить замуж и рожать детей на радость дедуле и тетушке. — Понятно… — В любом случае когда Господь решит, что пришло время, то Он обязательно приведет меня к тому, с кем я должна быть. — Конечно, приведет, — скромно улыбается Алексис. — Ты молодая и очень красивая девушка. У тебя огромный выбор среди парней. Сможешь выбрать любого, и он будет только рад стать твоим возлюбленным. — Знаешь, Лекси… — Ракель крепко сцепляет пальцы рук. — Дедушка так усердно настаивает на замужестве, что я очень хочу купить отдельную квартиру и жить одной. Хочется жить своей жизнью и перестать практически каждый день слышать, что мое время уходит, и я не должна так безжалостно отвергать всех парней, которые предлагают мне руку и сердце. — Я тебя прекрасно понимаю, дорогая, — произносит Алексис. — Все со временем надоедает, когда тебе каждый день говорят одно и тоже. — Обидно, что мне так усердно хотят навязать свою точку зрения, которую они считают правильной. И не желают слышать о том, что иногда все может быть совсем наоборот. — Наверное, я бы и сама мечтала жить одна, если бы моя мама давила на меня и буквально требовала подарить ей внуков. — Я определенно съеду в съемную или собственную квартиру, когда подберу что-то подходящее. А иначе меня будут подвергать такому давлению еще пару-тройку лет. — Кстати, должна признаться, меня удивляет то, что ты живешь в маленькой квартире, а не в огромном доме с кучей служанок и помощников. Как и любая звезда. — Мне больше нравится жить в небольшой квартире, — признается Ракель. — Да и я вполне могу сама вести хозяйство. Мне совсем не трудно что-то себе приготовить, помыть за собой посуду, поменять постельное белье или помыть полы. Я все это умею делать и никогда не брезговала этим заниматься. — Вот как… — Думаю, в этом заслуга моих дедушки и тети, которые всегда говорили, что нужно уметь обслуживать себя и не превращаться в белоручку. Именно благодаря им я спокойно могу жить в маленькой квартире, убирать ее и часами стоять у плиты, пытаясь приготовить что-нибудь вкусное. — Похвально, — скромно улыбается Алексис. — Не все звезды такие простые. Обычно они окружают себя кучей помощников и ничем себя не утруждают. — Верно. Но несмотря на известность, я все же предпочитаю жить как простой человек. — Тебе это удается. — Стараюсь. Ракель с легкой улыбкой еще раз осматривает изумительной красоты дом, недалеко от которого она находится. — Ладно, что-то мы здесь немного задержались, — задумчиво говорит Алексис. — Да, пошли поскорее сделаем свое дело, а потом подумаем, что делать, — спокойно говорит Ракель. — Тогда вперед! Спустя несколько секунд Ракель и Алексис довольно близко подходят к нужному дому. Девушки без проблем проходят мимо охранников, которые стоят напротив ворот и сразу же пропускают их лишь потому, что они хорошо знают юную блондинку и всегда разрешают ей зайти на территорию семьи Жаклин без лишних вопросов. Кроме того, крепкие молодые мужчины даже здороваются с ней и интересуются, как у нее дела, а она охотно перекидывается с ними парой слову. После этого девушки подходят к главному входу дома, который вблизи кажется еще больше. Оказавшись напротив большой двухстворчатой двери, Алексис пару раз нажимает на дверной звонок. И через несколько секунд дверь открывает женщина среднего возраста в голубом платье по колено с фартуком и аккуратно забранными русыми волосами. Одна из прислуги в доме семьи Андервуд, которая дружелюбно улыбается незваным гостям. — Добрый день, — вежливо здоровается женщина. — Чем я могу вам помочь? — Здравствуйте, — дружелюбно отвечает Алексис и бросает короткий взгляд на рядом стоящую Ракель. — Мы с этой девушкой хотели бы увидеть Жаклин и поговорить с ней. Скажите, она сейчас дома? — А по какому делу вы пришли к ней? — По личному. Разве не может ее подруга Лекси навестить Жаклин и провести с ней немного времени? — Лекси? — Господи, неужели вы уже успели забыть меня, пока были в продолжительном отпуске? — Э-э-э… А! — Женщина дружелюбно смеется, получше присмотревшись к Алексис. — Ах, это ты, Алексис! Вот я старая кошелка! Совсем память дурная стала. — Ну вот, другое дело! — скромно хихикает Алексис. — Ты уж извини меня, не узнала тебя сразу… — Все в порядке, — дружелюбно отвечает Алексис. — Можете не извиняться. — Я и правда только сегодня вышла на работу после долгого отпуска. Немного отвыкла от работы и многое здесь позабыла. Включая и тебя. — Тогда вспоминайте. Потому что ваши хозяева не погладят вас по голове. — Ой, да уж как-нибудь постараюсь. Алексис пару секунд ничего не говорит и просто скромно улыбается, пока Ракель скромно стоит рядом с ней, сложив руки перед собой и немного нервно теребя в руках ручку своей маленькой сумочки. — Так, Жаклин сейчас дома или нет? — задумчиво спрашивает Алексис. — Если она занята или находится не дома, то я могу прийти к ней позже. — Не беспокойся, Жаклин сейчас дома, — уверенно отвечает женщина. — Сидит в своей комнате… — В своей комнате? — Да. Она недавно перекусила, закрылась там и слушает музыку… — Мне надо зайти к ней всего на пару минут. Забрать кое-что. — Конечно, милая, можешь. Не беспокойся, Жаклин сейчас одна. — Отлично! — Проходи в дом, пожалуйста. Служанка жестом приглашает Алексис зайти в дом, отойдя от дверного порога. — Спасибо! — с легкой улыбкой благодарит Алексис. — Вы очень любезны. Алексис жестом просит Ракель пойти за ней следом, пока та с восхищением во взгляде осматривает каждый уголок этого дома. Девушки медленно, немного неуверенно заходят в дом и мысленно отмечают, что внутри все кажется еще более красивым и шикарным, чем снаружи. — Кстати, Лекси, ты чего-нибудь хочешь? — интересуется женщина, слегка одернув свой фартук после того как она закрывает за гостями дверь и подходит к Алексис. — Могу принести тебе что-нибудь выпить или поесть. — О, нет-нет, спасибо, — вежливо отказывается Алексис. — Я зашла всего лишь на пять минут. — Да ладно тебе, милая, давай я тебя угощу. Ты же знаешь, что здесь тебе всегда рады. — Я знаю, но как-нибудь в другой раз. Сейчас я просто заберу к Жаклин кое-что, что она у меня брала, и потом пойду по своим делам. — Неужели такая занятая? — К сожалению… — Ну что ж, как хочешь… Заставлять не буду. — Служанка переводит взгляд на Ракель. — А вы, мисс? Будете что-нибудь? А в этот момент Ракель в своих мыслях находится где-то далеко-далеко отсюда и не слышит тот вопрос, который ей задает служанка. — Мисс? — слегка хмурится служанка. — Вы меня слышите? Видя, что девушка о чем-то задумывается, Алексис тихонько толкает Ракель в бок. А от неожиданного толчка брюнетка слегка вздрагивает и переводит свой немного испуганный взгляд на юную блондинку. — Э-э-э, что, простите? — растерянно произносит Ракель и переводит взгляд на служанку. — С вами все в порядке? — интересуется служанка. — Да-да, все хорошо. Я… Просто… Призадумалась кое о чем. Простите… — Вы уверены? — Уверена. Так… Что вы хотели спросить? — Вы будете что-нибудь есть или пить? — еще раз спрашивает прислуга. — Чай? Кофе? Сок? А если хотите, я могу принести обычной воды. — Э-э-э, нет-нет, спасибо, ничего не нужно… — неуверенно отказывается Ракель. — Тоже не можете надолго оставаться? — Да… Мы с Лекси зашли сюда всего лишь на пару минут… Поговорить с ее подругой. — Ну хорошо, — спокойно произносит служанка. — Но если вам что-то понадобится, то дайте мне знать. Я тут же все сделаю. — Хорошо, — мягко благодарит Алексис. — Раз вы хотели поговорить с Жаклин, ступайте к ней. Как я уже сказала, она в своей комнате. — Спасибо большое. — Алексис переводит взгляд на Ракель. — Пошли к Жаклин! Ракель кивает и тут же следует за Алексис, которая направляется к широкой лестнице. Служанка провожает их взглядом, а затем резко выдыхает, покидает гостиную и уходит куда-то по своим делам, что-то бормоча себе под нос и немного поправляя свою прическу. Девушки поднимаются на второй этаж по немного изогнутой лестнице, сделанной из мрамора. Ракель не скрывает своего восхищения этим большим шикарным домом с великолепным ремонтом и дорогой мебелью. Поскольку она никогда не жила в больших особняках, то все это кажется ей намного лучше, чем та квартира, в которой брюнетка проживает со своим дедушкой Фредериком, вынужденный проводить свое время в одиночестве, пока она находится здесь. Впрочем, даже несмотря на искреннее восхищение, девушка не планирует обзаводиться столь огромным домом, в котором буквально можно потеряться. А после того как они поднимаются наверх, Ракель и Алексис проходят по длинному широкому коридору, сделанного в белоснежных тонах и хорошо освященного большими окнами, слегка прикрытые прозрачной тюлью, до самого конца. Вот девушки подходят к закрытой двери, за которой они уже издалека слышат негромкую энергичную музыку. — Надеюсь, она все-таки услышит… — выражает надежду Алексис. К счастью, песня, которая играет на данный момент, заканчивается. Алексис пользуется моментом и довольно громко стучит в дверь. После чего она и Ракель слышат громкий женский голос: — Да-да, войдите! Жаклин тут же убирает звук до минимума и поворачивается лицом к двери в тот момент, когда Ракель и Алексис немного неуверенно заходят в комнату. Девушки видят, как блондинка, которая на данный момент одета в нежно-розовую пижаму, с небрежно забранными на верх и заколотыми черной заколкой волосами гордо восседает на своей шикарной просторной кровати. — Лекси?! — округлив глаза, удивленно произносит Жаклин и быстро соскакивает с кровати. — Ух ты, какой неожиданный визит! — Привет, Жаклин, — дружелюбно здоровается Алексис. — Привет! Жаклин и Алексис подходят друг к другу и заключают друг друга в крепкие объятия, но довольно быстро отстраняются. — Извини, если отвлекла тебя, — извиняется Алексис. — И прости, что не предупредила тебя о своем визите. — Да забей, все в порядке, — машет рукой Жаклин. — Я все равно просто валяюсь на кровати и слушаю музыку, пока родителей нет дома. — Они на работе? — Да, поехали куда-то по делам. — Понятно. — Кстати, я тут подумала, а почему бы мне не закатить здесь небольшую тусовку. Пригласить всех своих знакомых девчонок и парней… Мы бы все немного развлеклись, поплясали, съели бы что-нибудь вкусненькое… — Звучит очень заманчиво. Ты как раз давно не устраивала у себя никаких вечеринок. — Я знаю, когда могу это организовать. — Когда? — Очень скоро мои родители как раз должны уехать на пару дней по делам. Так что… Это будет классная возможность устроить здесь вечеринку пригласить всех наших знакомых. — Если соберешься – дай знать. Я с радостью приду повеселиться. — Не беспокойся, Милтон, уж про тебя я никогда не забуду. И жду тебя на любой своей тусовке. Алексис ничего не говорит и просто скромно улыбается, сняв свою зимнюю шапку положив ее в свою сумочку и немного пригладив волосы, что немного разлохматились. — Эй, а ты пришла ко мне просто так? — интересуется Жаклин. — Или есть какой-то разговор? — Можно и так сказать… — задумчиво отвечает Алексис. — Я пришла сюда, чтобы забрать джинсы, которые одалживала тебе некоторое время назад. — Э-э-э… Джинсы, которая ты мне одалживала? — Да. С цветочными узорами на задних карманах. — Э-э-э… Жаклин на пару секунд о чем-то призадумывается, явно пытаясь вспомнить про эти самые джинсы. А потом девушка резко округляет глаза и хлопает себя рукой по лбу. — А, черт, я совсем забыла про них! — ругается Жаклин. — Ой, да я и сама только вчера вспомнила про них, когда разбирала свою одежду и не нашла эти джинсы, — признается Алексис. — Слушай, подруга, ты уж не обижайся. Знаю, я должна была вернуть их еще неделю назад. Но к сожалению, напрочь забыла про них после того как поносила их всего пару раз. — Да все в порядке, — со скромной улыбкой машет рукой Алексис. — Не переживай. — Ну ладно… — Так я могу забрать их? Я собираюсь кое-куда сходить и хочу надеть эти джинсы. Очень уж обожаю их. — Э-э-э… Да, можешь, они висят на том стуле. — Жаклин немного лениво указывает на стул, который стоит рядом с ее кроватью. — Если нужно – найду для тебя какой-нибудь пакет. — Было бы здорово, — дружелюбно говорит Алексис. Жаклин ничего не говорит и просто кивает с легкой улыбкой на лице. А затем она переводит свой взгляд на Ракель, которую пока что не узнает, пока сама брюнетка с интересом осматривает каждый уголок этой просторной светлой комнаты. — Кстати, Лекси, а что эта за девушка? — интересуется Жаклин. — Кого это ты привела? Это твоя подруга? — Можно и так сказать… — задумчиво отвечает Алексис и слегка прикусывает губу, указав рукой на Ракель. — Э-э-э… Это Ракель. Ракель Кэмерон. Алексис рукой указывает уже на Жаклин. — Ракель, позволь представить тебе Жаклин Андервуд, — с немного смущенной улыбкой представляет Алексис. — Мою подругу со школьных времен. — Что? — слегка хмурится Жаклин. — Ракель? Кэмерон? Жаклин получше присматривается к Ракель и узнает ее меньше, чем за две секунды и начинает смотреть на нее с презрением во взгляде, мгновенно вспомнив про те слухи, которые, как ей кажется, разоблачили девушку, которая якобы всех обманывала на протяжении многих лет. — Так это та самая модель, про которую в последнее время говорят много ужасного? — догадывается Жаклин. — Та, которая возомнила себя звездой и оскорбила всех тех, с кем работала и работает? — Э-э-э… — запинается Ракель. — Ну в общем-то… Да… Та самая… — Что? — Жаклин резко переводит взгляд на Алексис, которая молча пожимает плечами. — Как это понимать? — Жаклин! — восклицает Алексис. В этот момент Ракель начинает все больше задумываться о том, чтобы поменять свое имя и даже внешность, чтобы никто не узнал ее и не напомнил ей о том, что некоторое время назад ее незаслуженно оскорбили. Или же было бы намного лучше переехать куда-нибудь подальше и провести там остаток своих дней. Несколько дней Ракель совершенно спокойно ходила по улицам, и никто не признавал в ней ту самую опозоренную модель, про которую журналисты все еще продолжают писать в газетах и журналах. Однако сейчас ее везение кончилось. Жаклин не скрывает своего возмущения по поводу того, что эта девушка оказалась в ее доме, в ее собственной комнате. — Я не поняла… — тихо произносит Жаклин. — Лекси! Жаклин берет Алексис под руку и отводит ее в сторону. — Что здесь делает эта девушка? — тихо возмущается Жаклин. — Что она делает в моем доме? Какого черта ты привела ее сюда? Совсем что ли с ума сошла? — Жаклин, прошу тебя, держи себя в руках, — спокойно просит Алексис. — Я знаю, что тебе это не нравится, но… — Серьезно, Милтон, это что еще за дела! Как эта девка вообще посмела переступить порог моего дома? — Мы пришли сюда по веской причине. — Только не говори, что ты будешь пытаться обелить эту девочку уже в ее присутствии. — Нет, не буду. — О чем ты вообще думала, когда решила привести ее сюда? Ты же прекрасно знаешь, что я ее ненавижу! — Жаклин, пожалуйста… — Какого черта ты привела сюда Кэмерон? — возмущается Жаклин, будучи недовольной тем, что Алексис привела Ракель к ней домой. — Нам с Ракель нужна помощь. — Серьезно? Ты просишь меня помочь этой самовлюбленной принцессе? — Жаклин, пожалуйста! В этот момент Ракель нервно сглатывает, хорошо чувствуя неприязнь, исходящую от Жаклин. — Можешь делать все, что хочешь, но прошу, выслушай, — с жалостью во взгляде умоляет Алексис. — Обелять эту девчонку не буду, сразу говорю! — уверенно заявляет Жаклин. — Дело не в этом. Дело в том, что мы с Ракель… Считаем, что… Твой отец может кое в чем помочь нам… — Мой отец? — слегка хмурится Жаклин и скрещивает руки на груди. — А чем вам может помочь мой отец? Какое отношение он имеет к этой модели, которая опозорила себя на весь мир и дала понять, что она вовсе не ангелочек? — Э-э-э… Алексис слегка прикусывает губу и медленно переводит взгляд на Ракель, которая чувствует себя ужасно некомфортно. — Ракель, ты не могла бы сама объяснишь всю ситуацию? — просит Алексис. — Э-э-э, я? — округляет глаза Ракель. — Ты лучше знаешь, что произошло. Расскажи Жаклин все, что тебе сказала Амелия. — Ну… Ракель дружелюбно улыбается, решив сделать вид, что она нисколько не расстроена из-за поведения Жаклин и постараться не обращать внимания на ее грубые слова и не слишком добрый взгляд. Которым ее когда-то одаривала Алексис, которая поначалу тоже недолюбливала девушку. — Хорошо, я все расскажу, — вполне уверенно говорит Ракель. — Дело касается моей тети Алисии. — Алисии? — слегка хмурится Жаклин. — Соседки Лекси? — Да… Дело в том, что она попала в большую беду. — И чем же я могу ей помочь? — К сожалению, ничем. Однако есть одна вещь, которую мне хотелось бы узнать. — Какую? — Дело в том, что… Ракель подробно рассказывает обо всем, что произошло за время пребывания в Лондоне, начав с подозрений насчет Алисии и угроз в ее сторону и заканчивая тем, что вчера ей рассказала Амелия. Несмотря на нежелание что-то делать ради этой девушки, Жаклин все это время внимательно слушает ее рассказ, смотря на нее как на своего врага со скрещенными на груди руками и даже не думая относиться к ней мягче. — В общем… — неуверенно произносит Ракель и пожимает плечами. — Вот такая история. — То есть, вы хотите, чтобы мой отец попробовал разузнать что-то о женщине по имени Элеанор Вудхам? — слегка хмурится Жаклин. — Я хочу попробовать узнать что-нибудь о тех, кто написал заявление о краже ценных вещей и обмане в полицию. — Неужели вы думайте, это как-то вам поможет? — Не уверена, что это что-то мне даст… Но все же было бы интересно узнать хотя бы что-то… Жаклин ничего не говорит и устало вздыхает, отведя взгляд в сторону. — Что ты можешь сказать по этому поводу? — обращается к Жаклин Алексис. — Твой отец сможет помочь нам? — Не знаю, если честно… — слегка хмурится Жаклин и на пару секунд о чем-то призадумывается, все еще держа руки скрещенными на груди. — Хотя должна признаться, я немного в шоке. Вот уж не думала, что у Алисии будут такие серьезные проблемы. — Мы считаем, что моя тетя так или иначе перешла дорогу Элеанор Вудхам, а та женщина теперь мстит ей, — уверенно говорит Ракель. — Не знаю, как, но кажется, что дело очень серьезное. — Вот как… — Кто знает… Может… Тетя вообще обманула меня, выдумав историю с той девочкой и попытками Элеанор вытянуть с нее деньги. Не исключено, что дело может быть в чем-то другом. В чем-то более серьезном, о чем мы пока что можем только догадываться. — Ничего не могу сказать. — Жаклин на пару секунд поджимает губы, отведя взгляд в сторону. — Однако я как-то слышала один разговор моего отца… Он говорил с кем-то насчет очень похожего дела. — Правда? — округляет глаза Ракель. — Да. Насколько я помню, по нему проходила некая женщина, которая не только мухлевала с доходами своего бизнеса, но еще и месяцами не платила своим работникам зарплату. Мол, ее помощники кормили сотрудников обещаниями или грубо затыкали им рот. — Это Элеанор! — восклицает Алексис. — Твой отец сто процентов имел в виду Элеанор Вудхам! — Да, но вроде бы он не называл никаких имен. Отец не говорил, что это была конкретно Элеанор Вудхам. — Не сомневайся, это была она. Нам известно, что эта женщина никогда не общалась с работниками лично. А если кто-то и пытался к ней прорваться, то их немедленно прогоняли охранники. — Ну не знаю… Может, и так… — А что ты еще знаешь об этом? — слегка хмурится Ракель. — Да в принципе больше ничего… — пожимает плечами Жаклин. — Больше ничего особенного я тогда не услышала. Хотя и я особо не вникала в этот разговор. Просто проходила мимо кабинета отца и слышала некоторые обрывки из их разговора. — Значит, толк разговаривать с твоим отцом насчет жертв мисс Вудхам точно есть, — уверенно говорит Алексис. — Наверное… Раз уж он с кем-то обсуждал этот случай, значит, полиции известно о той женщине. Или, по крайней мере, знает, что кто-то натворил столько всего, что вполне может заработать себе приличный тюремный срок. — Твой отец сможет нам помочь и рассказать что-нибудь об этих кражах? — спокойно спрашивает Ракель. Жаклин ненадолго задумывается, по-прежнему хмуро смотря на Ракель, но потом она все-таки решает попытаться помочь. Хотя и делает это только ради Алексис, которую не хочет так или иначе расстраивать. Но на которую несколько обижена из-за того, что та привела в ее дом ту девушку, которую презирает. — Хорошо, мисс Кэмерон, я постараюсь вам помочь, — без эмоций во взгляде соглашается Жаклин. — Точнее, скажу отцу, что вы хотите знать побольше об этих случаях. — А когда ты скажешь ему? — уточняет Алексис. — К сожалению, сейчас моего отца нет дома. Они с мамой будут дома только поздно вечером. Тогда-то я и расскажу ему о том, что услышала от вас, и попрошу что-нибудь выяснить. Когда он что-то скажет, я дам вам знать. — Спасибо огромное, Жаклин, — дружелюбно благодарит Ракель. — Сейчас мне важно знать любую информацию об этом деле. И я буду очень благодарна тебе и твоему отцу, если вы поможете мне. — Ничего не обещаю, но постараюсь что-нибудь разузнать. — Хорошо, спасибо. — Э-э-э, Лекси… — Жаклин поворачивается всем корпусом к Алексис. — Если я что-то узнаю, то сразу же тебе перезвоню. — Хорошо, спасибо, Жаклин, — с легкой улыбкой благодарит Алексис. В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, после которой Ракель, чувствуя себя жутко неуверенно, переводит взгляд на часы, что надеты на ее левой руке, и решает найти хоть какой-то предлог поскорее уйти отсюда и перестать так нервничать из-за косых недобрых взглядов Жаклин в ее сторону. — Э-э-э, ладно… — задумчиво говорит Ракель, едва сдерживая свое желание расплакаться от обиды и разочарования. — Раз уж мы обо всем договорились… Я… Пожалуй… Пойду. — Ты уже уходишь? — округляет глаза Алексис. — Да. Мне еще надо сделать очень много дел… Зайду в одно местечко. — Но мы ведь с тобой хотели куда-нибудь сходить. — Думаю, ты захотела бы провести немного времени со своей подругой. — Я же сказала, что зашла сюда только на пару минут. — Я помню. Но я только что вспомнила, что мне нужно было сделать… Одно важное дело. — Э-э-э… — Алексис слегка прикусывает губу. — Ну ладно… Тогда ты иди, а я еще ненадолго останусь с Жаклин. Поговорю с ней кое о чем. — Хорошо, договорились, — уверенно кивает Ракель. — Но если что, можешь звонить. — Договорились. Ракель ничего не говорит и переводит взгляд на Жаклин, которой старается улыбнуться как можно искреннее, делая вид, что она ничего не замечает и не чувствует ту злость, с которой на нее смотрит юная девушка. — Мне было приятно познакомиться с тобой, Жаклин, — добавляет Ракель. — Да, мисс Кэмерон… — сухо произносит Жаклин, скрестив руки на груди. — Мне тоже было приятно познакомится с вами. — Дай мне знать, если что-то узнаешь про дело Элеанор Вудхам у своего отца. — Конечно… — До свидания. Всего хорошего. Ракель медленно разворачивается и довольно быстрым шагом покидает комнату Жаклин, крепко сжав в руках ручку своей сумочки. Спустя некоторое время девушка и вовсе покидает дом семьи Андервуд и решает еще немного погулять по городу и поразмышлять над сложившейся ситуацией, пользуясь тем, что на улице воцарилась прекрасная погода. Ну а после того как Ракель ушла из комнаты, Жаклин перестает стесняться в своих выражениях и ехидно усмехается. — Да, Лекси… — качает головой Жаклин. — А оказывается, эта девчонка – неплохая актриса. Еще бы немного – и я точно поверила бы этой двуличной девке. — Жаклин, давай ты не будешь начинать… — спокойно говорит Алексис. — Надо же… Строит из себя невинную овечку и притворяется несчастной девочкой, которую якобы все ни за что обидели и унизили. — Жаклин! — Неужели наивно надеется, что народ забудет все ее выкрутасы и снова начнет величать великой моделью. Ха! Да никогда! Теперь Кэмерон навечно останется во всех возможных черных списках! — Ты могла бы вести себя повежливее в ее присутствии. — Ха, с какой это стати! — ехидно усмехается Жаклин и скрещивает руки на груди. — Я вообще-то нахожусь у себя дома! — И что? — И я дико возмущена, что ты притащила эту девицу в мой дом. — Ей нужна была помощь, а я согласилась помочь. — Как будто ты не знала, что я не соглашусь. — Жаклин… — Я не собираюсь лебезить перед этой мадам и делать вид, что все хорошо. И отцу я тоже не собираюсь ничего говорить. — Что? — Еще чего! Нужно мне было помогать какой-то жалкой девке, которая усердно строит из себя ангела. — Ты как будто не видела, что ее очень сильно задели все твои слова. Да, ты говорила шепотом, но Ракель все слышала. — А ты, дурочка, ей веришь! — Верю! Потому что она не лжет. — Она притворщица, Лекси! — уверенно заявляет Жаклин. — Неужели ты этого не понимаешь? — Это ты хочешь так думать! — Наверняка она строит из себя овечку для всех, кого знает. Заставлять народ думать, что она вся такая святая и не сделала ничего плохого. А такие глупые люди, как ты или ее тетка, верят ей. — Жаклин! — Кэмерон и правда ведьма. Ведьма, которая явно успела очаровать тебя и заставить верить ей. — Не будь такой занудой, Андервуд! — хмуро бросает Алексис. — Ракель вовсе не притворяется, а говорит чистую правду. — Интересно, что же она тебе такого наговорила, что ты буквально стала ее лучшей подружкой? — Мы не подружки. Но она очень хорошая девушка. — Да конечно, хорошая! — Ты не знаешь Ракель! Не знаешь ничего из того, что ей пришлось пережить за всю ее жизнь. Не знаешь, как она страдала после того как тот аноним наговорил кучу гадостей и настроил таких глупых идиотов, как ты, против нее. — Тот аноним сказал всем правду! — Аноним просто захотел прославиться за ее счет! Чтобы все начали говорить о нем и ненавидеть эту девушку. И он добился своего – люди ни за что ненавидят бедную Ракель и думают, что она больна звездной болезнью. А этот лжец купается в лучах славы и кайфует от того, что на него обратили внимание. — Вот и хорошо, что ее все ненавидят! — грубо бросает Жаклин и с гордо поднятой головой поправляет свои волосы. — Она сама во всем виновата. Вела бы себя нормально – ничего бы не случилось. — Прошу тебя, перестань говорить о ней такие ужасные вещи. Не говори того, чего ты не знаешь. — Господи, Лекси, как ты можешь носиться с ней как курица с яйцом после всего того, что она сделала? — недоумевает Жаклин. — Кэмерон же и ногтя твоего не стоит! — Я хочу ей помочь! — Зачем? Пусть эта истеричка сама решает свои выдуманные проблемы. А ты забудь про нее и живи своей жизнью! На кой черт тебе сдалась эта лживая дура? Хватит ее уже защищать! — Я буду защищать ее, — спокойно говорит Алексис. — И пытаться вдолбить в твою голову, что она не такая плохая, какой ее выставил какой-то человек, который до сих пор боится показать себя. — Не старайся, ничего не выйдет. — Жаклин замолкает на пару секунд и начинает резко размахивать руками. — И вообще… Какого черта ты притащила эту девчонку в мой дом? Зачем? — Я уже сказала, зачем, — уверенно говорит Алексис. — Милтон, ты с дуба рухнула? Привести эту сумасшедшую в мой дом! В мой чертов дом! В мою комнату! — Ракель не сумасшедшая! — Ну да, не сумасшедшая! А что насчет ее психозов, которые она устраивала на съемках? — Это ложь! — А как насчет слухов о том, что она покалечила одну известную модель? — Какую еще модель? — Всем ведь известно, что несколько лет известная супермодель Камилла Петтигрю была вынуждена закончить карьеру из-за последствий серьезных травм, которые она получила при падении с лестницы. — И что? Ракель-то здесь причем? — А притом, милочка! Ходят слухи, что это дело рук Кэмерон. Говорят, эта девчонка намеренно столкнула ее с лестницы на глазах у огромного количества свидетелей. — Да? И где доказательства? Кто может подтвердить, что Ракель действительно толкнула Камиллу с лестницы? — В последнее время об этом случае очень много говорят. И по-моему, сам аноним упоминал о нем. Сказал, что у него есть очень интересная информация, которая всех заинтересует. — Ну да, очередная наглая ложь, которую аноним ничем не может подтвердить. — Кто знает… — хитро улыбается Жаклин. — Я нисколько не удивлюсь, если та девчонка и правда убрала с дороги свою соперницу. Ведь всем известно, что Ракель и Камилла были на ножах и ссорились при каждом удобном случае. То одна оскорбит, то другая унизит. — Не знаю и знать не хочу! Я ни за что не поверю во всю эту чепуху. — Ну и зря! Не зря ведь об этом упомянул аноним, который и устроил скандал с Кэмерон. Значит, есть версия, что она имеет к этому какое-то отношение. И действительно столкнула ее с лестницы. — Это еще ничего не значит! — А мы еще посмотрим! Хотя я на сто процентов уверена, что эта девчонка усердно скрывает тайны своего темного прошлого. Не хочет, чтобы об этом кто-то знал. Прекрасно понимает, что ей придет конец. — Прекрати уже нести всякую чушь! — Господи, да знала бы я, что Кэмерон появится здесь, то лично взяла бы ее за шкирку и выкинула на улицу. — Жаклин! — Но клянусь, в следующий раз эта девица точно не пройдет сюда. Ибо я прикажу охранникам не пускать ее, если она заявится сюда одна или с кем-либо еще. — Не тебе это решать. — Я серьезно, Лекси! Ракель Кэмерон не посмеет ступить ногой на мою территорию. Никогда! Ни за что! — Кого впускать и не впускать – решают твои родители. А не ты. — Что? — широко распахивает глаза Жаклин. — Думаю, они бы были намного умнее и не стали бы проявлять такое неуважение к гостю. Даже если бы Ракель им не нравилась, твои отец с матерью не стали бы так себя вести. — Я тоже здесь живу! — уверенно заявляет Жаклин. — И имею право на свое мнение! Имею право что-то решать. — Имеешь, верно. — Вот и прекрасно! В следующий раз эту нахалку уже не пустят сюда. Она не пройдет дальше ворот, потому что охранники не посмеют пустить ее на мою территорию. — Неужели ты совсем не хочешь поставить себя на место этой бедной девушки? — недоумевает Алексис, скрестив руки на груди. — Не хочешь подумать, какого тебе было бы, если бы все незаслуженно оскорбляли и унижали тебя, веря в клевету, сказанную в твой адрес? — Мне нечего стыдиться! Я не веду себя так, как она! — Тебе было бы приятно, если бы кто-то распустил про тебя грязные сплетни, а другие верили им? — Не пытайся надавить на жалость, Алексис, — уверенно говорит Жаклин. — У тебя ничего не получится. — Жаклин… — Наверное, эта крашеная выдра всегда была уверена в том, что ей все будет доставаться легко. Что она может не переживать за свое будущее, потому что ее папики сделают для нее все что угодно. — Жаклин громко, ехидно ухмыляется. — Надо же… Какая-то серая невзрачная мышь, которую наверняка мало кто любил, внезапно стала известной благодаря большим денежкам своих покровителей. — Ракель добилась всего своими силами! — возражает Алексис. — Она не находится под покровительством каких-то папиков. — Да конечно, прямо я так и поверила. — Жаклин… — Я уже говорила, что она могла так легко и стремительно добиться славы лишь через постель. Поскольку денег у нее не было, то пришлось продавать свое тело. — Следи за словами! — Видно, она хорошо знала, где искать богатеньких и влиятельных мужичков. Вот ей крупно повезло, и Кэмерон стала известной менее, чем за год. — Ты считаешь, этого невозможно добиться своими силами? — Конечно, невозможно! — Жаклин! — Наверняка у нее есть какие-то детские травмы, из-за которых эта шлюха всегда хотела доказать всем, что она ничуть не хуже других или даже намного лучше. А ради этого Ракель Кэмерон была готова на все. Даже бегать голой перед каким-нибудь влиятельным мужиком, будучи семнадцатилетней девочкой. — Ты перепутала ее с кем-то другим. — Ах, перепутала! — Эта девушка не спит со всеми мужиками подряд и добилась такого успеха лишь своими силами. Ракель – целеустремленная и упрямая личность. Она добивается всего, чего хочет, несмотря на препятствия. — Прекрати ее защищать, Лекси. Ты прекрасно знаешь, что это не так. — Да? А ты попробуй сама, без чьей-либо помощи и чьих-либо денег, добиться хотя бы части того, что она получила за долгую и упорную работу. Ты ничего не сможешь добиться. — Ха, это еще почему? — громко удивляется Жаклин. — Потому что ты привыкла к тому, что за тебя все сделают. Заплатят за учебу в университете, договорятся о том, чтобы тебя не выгнали, устроят на работу в какую-нибудь фирму по знакомству… — Ни для кого не секрет, что модельки никогда ничего не добиваются своими силами. Это всего лишь жалкие проститутки, которые спят с богатыми влиятельными мужиками ради денег и славы. И твоя дорогая Ракель как раз из этой категории. — Замолчи сейчас же! — Возможно, богатенькие мужики продолжали бы и дальше продвигать эту бездарную девчонку. Но к сожалению, она так обалдела от своей славы, что забыла, кому обязана всем этим. И подхватила звездную болезнь, которая и погубила карьеру этой бездарной мочалки. — Жаклин! — возмущается Алексис. — Она обманщица! Наглая обманщица! Кэмерон заигралась в образ невинной девочки. И нагло врет всем, утверждая, что она еще ни разу не целовалась и не встречалась с парнями. Это ее образ. Образ, который кто-то для нее придумал, чтобы она была примером для девочек. — У Ракель действительно еще не было серьезных отношений. — Ой, все, Лекси, замолчи! — Алисия постоянно жалуется, что Ракель отказывается ходить на свидания и обращать внимание на тех парней, которые крутятся вокруг нее. — Наверное, Алисия просто не знает, как именно ее племянница получила такую славу. — Жаклин! — Жаль, что никто раньше не догадался, что девчонки подражали той, кто не заслуживает этого, а парни сохли по той, кто не стоит и их мизинца. — Замолчи! — Сомневаюсь, что нормальному мужику нужна какая-то жалкая проститутка, которая ради славы и денег побывала уже в огромных количествах постелей. Побывала в них ради карьеры, которой она всегда так дорожила. Дорожила даже больше, чем своей семьей. Но которую она сама же и разрушила своим омерзительным поведением. Тут-то Алексис и решает перестать стесняться в выражениях и высказать Жаклин все, что она думает ей. — Да заткнись ты уже! — громко требует Алексис. — Хватит! Остановись! Мне надоело слушать, как ты незаслуженно оскорбляешь человека, веря какому-то проходимцу, который захотел попиариться на имени Ракель, но забыл, что невозможно стать хорошим для всех за счет оскорблений. — Господи, Лекси, ты реально ненормальная, — качает головой Жаклин. — Нет, Жаклин, это ты ненормальная! — Какого черта ты так усердно защищаешь эту мадам? Она тебе никто, чтобы так беспокоиться о ней! — А какого черта ты так безобразно себя ведешь? Какого черта говоришь такие вещи о человеке, которого совсем не знаешь? — Неужели ты так сильно боишься гнева Алисии, что готова обелять эту шлюху? — Алисия как раз и открыла мне глаза на то, что народ водят за нос. — Надо же… Да ты боишься! — Жаклин ехидно усмехается, скрестив руки на груди. — Боишься, что Алисия пожалуется на тебя Валерии. Не хочешь, что твоя мать устроит тебе скандал. Я ведь хорошо знаю, что ты всегда боялась ее и не хотела, чтобы она узнала о твоих нехороших делишках. — Почему ты так себя ведешь? — недоумевает Алексис. — Что тебе сделала Ракель, раз ты так ненавидишь ее и откровенно называешь ее шлюхой? Каких статей в Интернете ты там перечитала, а? — Потому что она и есть шлюха! Шлюха, которая совсем обнаглела и забыла, кого она обязана благодарить за то, что у нее есть. — Неужели ты ей завидуешь? — Завидую? Я? — Жаклин громко ухмыляется. — Ты дура что ли? С какой стати мне завидовать этой девчонке? — Ты завидуешь ей, потому что она многого добилась к своим годам, — уверенно заявляет Алексис. — А вот твои успехи можно пересчитать по пальцам. — Да? — Вот что ты сделала такого, чтобы тобой восхищаться? Что? Ничего, кроме того, что ты целыми днями валяешься на кровати, питаешься блюдами, сделанные лучшими поварами, тратишь деньги родителей налево-направо и совсем не стремишься хоть как-то начать зарабатывать или учиться чему-то новому? — Вообще-то отец иногда спрашивает своих знакомых, нет ли у них для меня какой-нибудь нетрудной работы. — Вот именно! Отец спрашивает! А почему ты сама не ищешь? Открыла бы Интернет и проверила объявления! Нашла бы что-то! Позвонила, пошла на собеседование… Как это делают все люди! — Ты лучше скажи это себе, милочка, — с гордо поднятой головой говорит Жаклин. — Или же ты надеешься, что так и просидишь у матери на шее всю жизнь? Надеешься, что до конца своих дней будешь нянькой совершенно чужой для тебя женщины? — Я не нянька Алисии! Я всего лишь помогаю ей по дому, потому что она живет одна. — Нет, ладно бы Алисия платила тебе за то, что ты ухаживаешь за ней, как за больным человеком. Но ты ведь ходишь к ней просто так. Чтобы потянуть время! — Что? — Ты готова целыми днями готовить, убираться, ходить по магазинам и поливать цветочки в ее квартире, лишь бы не идти на работу. Ведь тебе не надо далеко идти. Ее квартирка-то находится как раз напротив твоей! — Обо мне не беспокойся, дорогая. В отличие от тебя я еще думаю об этом и ищу подходящие варианты. В следующем году я как раз заканчиваю учебу в университете и буду думать над тем, как мне начать зарабатывать деньги. — Удивительно, что ты вообще дотянула до конца обучения. С такими-то результатами за экзамены. — Я не претендую на звание лучшей студентки и получаю то, что заслуживаю. — Представляю, как твоя мамочка расстроена, что ее доченьке не светит красный диплом. — А тебя вообще выгнали из универа из-за того, что ты не сдала ни одного экзамена и не посетила ни одного занятия. — Не лезь в мою жизнь, Лекси! — грубо бросает Жаклин. — Я сама решу, когда мне пойти учиться или работать и куда! Лучше иди позаботься об Алисии и этой проститутке, спящей с мужиками ради славы и денег. — Сейчас же прекрати говорить о ней такие ужасные вещи! — громко требует Алексис. — Что хочу, то и говорю! — Ты не пережила и половины того, что ей пришлось пережить! Знать не знаешь, какой тяжелой была ее жизнь. Едва ли не с самого ее рождения! — Меня это не волнует! — Да тебя вообще никто не волнует, кроме самой себя! — Алексис кладет одну руку на талию и начинает активно жестикулировать второй. — Ты привыкла к тому, что тебе все принесут на блюдце. Привыкла, что все за тебя сделают. Потому что ты живешь в том окружении, где тебе готовят и где убирают за тобой. — Вот как! — Да тебе даже и в голову не придет убрать хотя бы за собой. Считаешь, что ты этого недостойна. Потому что возомнила себя эдакой принцессой, окруженной теми, кто бегает перед тобой на задних лапках. — Да что ты говоришь! — Твой отец всегда решал твои проблемы в школе. Он выручал тебя в те моменты, когда ты действительно была виновата в чем-то. И тебе все сходило с рук! Все решали деньги и связи! А ты к этому привыкла и чувствовала себя безнаказанной. Тебя так сильно любят, что никто даже и не думает давать тебя пинки под зад. — Не завидуй, Милтон, — грубо бросает Жаклин. — Я не виновата в том, что ты родилась в простой семье. В которой, между прочим, нет отца. — Что? — Моя семья-то полная, а у тебя есть только одна мать. Наверняка твой папаша нашел себе кого-нибудь помоложе и покрасивее и решил свалить из семьи. — Заткнись, Андервуд! — приходит в ярость Алексис. — Заткнись! Не смей говорить такие вещи! — Что, тебя задели за живое? — Жаклин ехидно ухмыляется. — Не нравится, что у тебя никогда не было полной счастливой семьи? Не нравится, что твоя мамаша не богатая, а твой папаша ни разу не вспомнил о тебе с тех пор, как свалил? — Какая же ты подлая и мерзкая… — качает головой Алексис, решив не сдерживать себя и высказать все, что долго было у нее на уме. — Просто избалованная и капризная девчонка, которая думает только о себе. Которая привыкла, что с ней все соглашаются, и что ей все достается по первому же приказу. — Раньше тебя это почему-то не волновало. — А теперь волнует! И я все больше начинаю понимать, почему моя мать никогда тебя не любила и была против моего общения с тобой. — А раньше ты типа не понимала! — Понимала! Но всегда закрывала глаза на твои выходки. На твой омерзительный характер. На эгоизм. Я ни на что не обращала внимание. Хотя ты только лишь пользовалась мной в своих интересах. — Я пользовалась тобой? — Да, милая моя, пользовалась. — Не могу поверить, что я слышу это от тебя. От своей подруги, с которой дружу с самого детства. — Потому что меня все это уже достало. Осточертело все, что касается тебя. Алексис резким движением руки поправляет прядь волос. — Мне надоело делать для тебя все и в ответ не получать ничего, — уверенно заявляет Алексис. — Господи… — слегка приоткрывает рот Жаклин, будучи потрясенной тем, что только что услышала от своей подруги. — Лекси… Ты чего… — И больше я не буду молчать. Не буду молча терпеть твое потребительское отношение ко мне. — Лекси… — качает головой Жаклин. — Не нравится, да? — с гордо поднятой головой ехидно усмехается Алексис. — Не нравится слышать правду о себе? Наверное, никто раньше не говорил тебе подобных вещей. И поэтому для тебя это стало шоком. — Да ты… Да ты… — Вот послушай! Может, что-нибудь поймешь. — Как ты смеешь так со мной разговаривать? Совсем что ли умом тронулась? — Жаклин стучит пальцем по виску Жаклин. — Кто тебе дал право разговаривать со мной таким тоном в моем собственном доме? Ты кто, черт возьми, такая? — Просто мне уже надоело терпеть все, что ты делаешь, — уверенно заявляет Алексис. — Надоело быть для тебя удобной. Надоело, что ты постоянно пользуешься мной. Надоело все для тебя делать в то время, как ты ничего не делаешь для меня. — Я всегда выполняла любые твои просьбы! — Какие именно? Каждый раз, когда я приходила к тебе за помощью и поддержкой, ты плевала на меня. Искала какие-то отмазки. Говорила, что тебе некогда со мной возиться. — Когда такое было? — Всегда! Я ни разу не получила от тебя той поддержки, которой хотела. И была вынуждена искать ее у своей матери. — Господи, да что же с тобой сделала эта девчонка? — громко недоумевает Жаклин. — Только не надо во всем винить Ракель. — Как это не надо? Это ведь из-за нее ты начала нести какой-то бред. Ты всегда была скромной и тихой девчонкой! А сейчас вдруг что-то разговорилась! Тебя понесло не в ту сторону! — А тебе это и было удобно. Было удобно дружить с тихой молчаливой девчонкой, которая ни слова бы не сказала. — Неужели ты готова разорвать нашу дружбу из-за какой-то жалкой проститутки, которая думает только о себе? — Ты не знаешь, что такое настоящая дружба, Жаклин. Только я пыталась быть для тебя хорошей подругой. А ты никогда ничего не делала для меня. Никогда не помогала мне, никогда не защищала меня, никогда не выражала свою поддержку. Ты ничего не делала! Только лишь пользовалась тем, что я тебе давала! — Милтон, ты вообще соображаешь, что говоришь? Думай, что несешь! — Я соображаю. Я все прекрасно понимаю. И начинаю все больше жалеть о том, что столько лет считала тебя близкой себе. — Ты ненормальная, Алексис. Просто ненормальная. — Господи… — Алексис качает головой. — И как я только вообще могла дружить с тобой все это время? Почему вела себя словно влюбленная девчонка и не хотела замечать, что тебе было удобно дружить со мной? Удобно иметь подругу, которая могла как-то прикрыть тебя или выручить из какой-то ситуации. — Это неправда! — возражает Жаклин. — Я всегда была для тебя хорошей подругой! И делала все, о чем ты меня просила. — Да что ты? — Я много чего для тебя сделала! Просто ты, неблагодарная свинья, забыла об этом. — Ха, я бы еще поспорила, кто здесь неблагодарная свинья. Неблагодарная, жутко эгоистичная свинья. — Лекси… — Но теперь все! С меня довольно! Я больше не намерена быть для тебя щитом, за которым ты можешь спрятаться, до смерти боясь выйти и признать свою вину в содеянном. — Почему ты так поступаешь со мной? — с широко распахнутыми глазами недоумевает Жаклин. — Почему? Мы же с тобой так долго были лучшими подругами! — Понимаю, ты не хочешь разрывать отношения с одной глупой наивной дурочкой, которая сделала бы для тебя все что угодно. — Неужели твоя мамаша все-таки настроила тебя против меня? Неужели она так долго промывала тебе мозги, что ты все-таки сдалась? — В любом случае она была абсолютно права. Ты действительно никогда не была мне хорошей подругой и только лишь пользовалась мной. — Это ложь! — Все, Жаклин, довольно! Я уже устала тебя. Устала терпеть девчонку, которая думает только о себе. — Лекси! — Я начинаю понимать, что есть более прекрасные люди, которые умеют дружить. Которые знают, что такое дружба и взаимная поддержка. — Ха, неужели ты имеешь в виду свою любимую Ракель? — Уж она-то будет намного лучше тебя! — Когда это ты успела записать ее в свои подружки? — Говорю еще раз, мы с Ракель не подруги. Однако я хорошо вижу, что она очень хорошая и наверняка умеет дружить и любить. — И с каких это пор ты так усердно защищаешь эту девицу? — громко удивляется Жаклин, расставив руки в бока. — Какого черта ты пытаешься доказать, что она не виновата в том, что сделала? — Она ни в чем не виновата! — Ты ведь как-то и сама говорила, что ужасно разочарована в ней и презираешь эту дуру за то, что она сделала! Что же происходит сейчас? Какого хрена ты так изменилась? — Да, я действительно ненавидела ее, — уверенно заявляет Алексис. — И тоже верила той лжи, которую всем рассказал тот аноним. А наша с Ракель первая встреча была не очень приятной, ибо я наговорила ей много плохого. — И что же случилось потом? — Потом я повнимательнее понаблюдала за ней и начала понимать, что она не такая уж и ужасная. Что Алисия была абсолютно права и вовсе не покрывает свою племянницу. — Я же говорю, что ты просто боишься эту женщину и поэтому так лижешь задницу этой Ракель. — Прекрати нести чушь! — Разуй глаза, Милтон! Хватит верить этой лживой стерве. — Она не лживая! — Никто не виноват в том, что произошло. Никто уж точно не виноват в том, что Ракель так плохо относится к тем людям, которые любили ее и работали с ней на протяжении долгого времени. Просто эта принцесса заболела звездной болезнью и начала думать, что ей все обязаны. Решила, что люди должны терпеть любой ее каприз и поклоняться ей. — Заткнись, Жаклин! — Кэмерон должна была сто подумать, прежде чем выделывать такие выкрутасы. Должна была знать, что пресса все узнает и раскритикует ее в пух и прах. А значит, людям тоже станет известно, что она сделала. — ДА НЕ ПОСТУПАЛА ОНА ТАК! — на весь, казалось бы, дом, вскрикивает Алексис. — НЕ ПОСТУПАЛА! ЕЕ ПОДСТАВИЛИ! СЛЫШИШЬ, ПОДСТАВИЛИ! — Не ори на меня, истеричка! — громко требует Жаклин. — Я БУДУ ОРАТЬ! ЧТОБЫ ТЫ, ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА, НАКОНЕЦ-ТО ПОНЯЛА, ЧТО ЭТУ ДЕВУШКУ ПОДСТА-ВИ-ЛИ-И-И! — Я сказала, хватит на меня ОРАТЬ! — начинает громко кричать Жаклин, активно размахивая руками. — ЗАТКНИСЬ! Я не позволю тебе орать на меня в моем собственном доме! — Ты по-другому не понимаешь! Потому что у тебя нет мозгов! — Да как ты смеешь так со мной разговаривать? — возмущается Жаклин. — Я требую к себе уважение! У тебя нет никакого права приходить сюда и обвинять меня во всех грехах, которые я не со-вер-ша-ла! — Да какое к тебе может быть, черт возьми, уважение! Кто ты такая, чтобы тебя уважать? — Я – Жаклин Тереза Линн Андервуд! Дочь Мирабель и Джейкоба Андервуд! — И что? Мне это ни о чем не говорит! — Мои родители – едва ли не такие же известные в Англии люди, как и та Элеанор Вудхам, о которой ты говорила! — А кто ТЫ? Кто ты такая? — Я их дочь! — Нет, Андервуд, ты – глупая идиотка, которая думает только о себе и живет за счет родителей! Которая наверняка мечтает о каком-нибудь молодом миллионере, который был счастлив обеспечивать тебя и позволять тебе сидеть на его шее. — И я найду гораздо быстрее, чем ты! — Да что ты! — Никто обратит внимание на такую серую мышку, которая совсем не умеет одеваться и выглядеть привлекательно. — Что? — возмущается Алексис. — Вот как твоя мамочка приучила тебя, так ты и продолжаешь одеваться. — А что, разве я должна одеваться как шлюха? Закупиться мини-юбками и топами с глубоким декольте и выкинуть все свое нижнее белье? — Никакой миллионер не обратит внимание на тебя, потому что ты ничем не можешь его привлечь. Одеваешься стремно, не красишься… Прическа у тебя дерьмо… Да и выглядишь ты уродливо! — Ничего себе заявления… — громко ухмыляется Алексис. — Понимаю, неприятно это слушать. Но я говорю правду. — Раньше ты такого никогда не говорила! Говорила, что я очень красивая. — А я врала! — с гордо поднятой головой заявляет Жаклин. — Нагло врала. Хотя на самом деле никогда не считала тебя даже просто симпатичной. — Ну вот твоя натура и вылезла наружу. Ты наконец-то показала свое гнилое нутро. Показала, что для тебя значат твои друзья. Точнее, те, кто так себя называет. — Как будто ты лучше! Готова променять меня на эту больную истеричку Кэмерон! — Ракель НЕ БОЛЬНАЯ ИСТЕРИЧКА! — ДОВОЛЬНО, ЛЕКСИ! — раздраженно вскрикивает Жаклин. — Не смей орать в моем доме! — Какая же ты дура, Андервуд… — качает головой Алексис. — Просто дура… Безмозглая дура, у которой на уме только собственный комфорт. — А ты зануда! Зануда, от которой все равно никогда не было никакого толку. — Моя мама была права. Права в том, что я не должна была дружить с тобой. Потому что ты действительно не самый лучший друг для меня. — Я тоже жалею, что все это время дружила с тобой. — Бедные твои родители… Господи… Как мне их жаль… Жаль, потому что у них выросла такая избалованная и самовлюбленная дочь. — Закрой свой рот, Милтон. — Хоть бы они дали тебе пинок под зад и выперли из дома. Чтобы ты научилась сама выживать и зарабатывать деньги. И хотя бы немного научилась ценить некоторые вещи. — Так, все, хватит с меня этого балагана! — грубо бросает Жаклин и резко указывает на закрытую дверь комнаты. — Немедленно уходи отсюда! И больше не приходи ко мне! — Что? — Что слышала. Проваливай отсюда! — Серьезно? Ты меня выгоняешь? — Выгоняю! Навсегда! Отныне мы больше не подруги! — Даже так… — Я больше не желаю видеть и слышать тебя, — холодно заявляет Жаклин и начинает активно жестикулировать, довольно тяжело дыша и чувствуя, как напряжена каждая мышца ее тела. — Иди дальше защищай свою Ракель и убеждай всех, что она невинна и чиста. — Хорошо, я уйду, — с гордо поднятой головой говорит Лекси. — Пойду общаться с более хорошими людьми, которые понимают намного больше тебя. — Вот и проваливай отсюда. И больше не смей больше появляться в моем доме. Я сейчас же предупрежу охранников, чтобы они не смели пропускать тебя. — Вот и прекрасно! Моей ноги больше здесь не будет! — Все, Милтон, исчезни с глаз моих! Отныне ты в черном списке людей, которые не могут посещать этот дом. — Нисколько не расстраиваюсь. — Уходи отсюда! — прикрикивает Жаклин, с презрением во взгляде смотря на Алексис. — А иначе я прикажу охране выгнать тебя силой! — Ха! Да с большим удовольствием. Только запомни одну вещь… — Алексис подходит чуть ближе к Жаклин. — Я нисколько не сомневаюсь в том, что однажды ты будешь жалеть о своих словах. И не перестану в это верить. Ты поймешь все, что я тебе сказала, может быть, не сейчас, а когда-то потом. Однако твоя единственная извилина вскоре заработает должным образом, и ты наконец-то прозреешь и перестанешь быть такой же, как и все те наивные люди, которые верят всему, что им говорят. — Закрой свой рот и ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА! — грубо требует Жаклин. — Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня и признаешь все свои ошибки. Только я сомневаюсь, что в этом случае захочу снова с тобой дружить, ибо ты мне чертовски надоела. Я была слишком добра и терпелива, но теперь понимаю, что это было ошибкой. Ведь только я думала, что ты – моя подруга. Ты же никогда меня таковой не называла. Да еще и смеешь оскорблять и унижать. — ТВОЮ МАТЬ, ДА УЙДЕШЬ ЖЕ ТЫ СЕГОДНЯ ИЛИ НЕТ? — приходит в бешенство Жаклин. — ВАЛИ, ПОКА Я ЧТО-НИБУДЬ В ТЕБЯ НЕ БРОСИЛА! ИЛИ НЕ ВЫРВАЛА ТВОИ ВОЛОСЕНКИ! — Прощай, Жаклин, — спокойно, без эмоций во взгляде произносит Алексис. — Разбирайся со своей жизнью сама. И ищи другую дуру, которая будет решать все твои проблемы и станет для тебя удобной подушкой. Алексис резко разворачивается к двери и быстрым шагом покидает комнату Жаклин, с грохотом захлопнув за собой дверь. А вскоре и вовсе уходит из дома семьи Андервуд, будучи расстроенной, разочарованной и возбужденной после ссоры со своей теперь уже бывшей подругой. Сама же Жаклин же как вкопанная стоит на одном месте и удивленно хлопает ресницами, будучи обескураженной тем, что только что произошло, довольно тяжело дыша и крепко сжав руки в кулаки. Поведение Алексис стало для нее огромным шоком. Ведь эта девушка никогда не проявляла такой агрессии и всегда была довольно тихой, скромной и порядочной девушкой. Она всегда молча все терпела и делала, что от нее требовалось. И уже точно никогда не предъявляла ей никаких обвинений и не судила ее за характер и поступки. Так или иначе все это сильно задело Жаклин за живое. Девушка не скрывает злости и обиды на свою теперь уже бывшую подругу, которую не желает видеть в своем доме. Никто ранее не говорил ей таких вещей. Никто не решался указать на ее недостатки и в чем-то упрекнуть. Алексис стала первой, кого прорвало на подобные заявления, от которых у блондинки волосы встали дыбом. Которые она категорически отрицает и считает ложью. Впрочем, Жаклин вовсе не собирается заливаться слезами из-за ссоры с Алексис и довольно быстро решает забыть об этом. Можно сказать, она даже рада, что разорвала дружбу с той, которая и рядом не может стоять с ней, дочкой обеспеченных людей. Поэтому блондинка подходит к своему туалетному столику, присаживается на стульчик и некоторое время рассматривает свое отражение в зеркале. Девушка с гордо поднятой головой поправляет забранные на макушке волосы и скромно улыбается. После этого Жаклин встает из-за столика, подходит к магнитофону, включает музыку и прибавляет громкость настолько, насколько это возможно. Пока в комнате начинает играть энергичная рок-музыка, девушка быстро запирает дверь на замок и начинает в одиночку развлекаться, забыв обо всем, что произошло уже несколько минут спустя, и продолжив улыбаться как ни в чем ни бывало. Как будто она не так уж сильно дорожила дружбой с Алексис, которая со скандалом ушла отсюда, мысленно поклявшись себе, что больше никогда в жизни не переступит порог этого дома.