Грехи прошлого

      Пока в Лондоне уже послеобеденное время, то в Нью-Йорке только наступает утро. Время около половины десятого утра. Один из самых больших аэропортов города, в котором обычно бывает очень много народу. Кто-то приезжает в город, а кто-то уезжает из него и разъезжает по всему миру. Кто-то едет куда-то по важному делу, а кто-то хочет где-нибудь отдохнуть и увидеть красивые места.       Вот и Наталия собирается покинуть Соединенные Штаты по очень важному делу. На данный момент она находится в аэропорту и собирается сесть в самолет и отправиться в Лондон, чтобы сделать Ракель сюрприз и узнать, как она там поживает. А так как до посадки в самолет остается еще несколько минут, девушка в одиночестве сидит в огромном зале и ждет каких-то объявлений о своем рейсе, время от времени осматриваясь вокруг и наблюдая за тем, что делают другие люди, которые так же, как и она, ждут своей очереди.       Девушка решила не тратить время зря и сегодня же отправиться в поездку. К счастью, ей удалось заполучить один из последних билетов на самолет до Лондона и получить возможность отправиться в гости к своей подруге, по которой ужасно соскучилась за все эти дни, что та проводит время у своей тетушки Алисии, чьи проблемы брюнетка пытается решить на протяжении нескольких дней. А поскольку Анна сейчас занята подготовкой к экзаменам в университете, то Наталия решила отправиться за границу в гордо одиночестве.       «Представляю, как Ракель обрадуется, когда увидит, что я приехала в Лондон, — сидя на далеко не самом удобном стуле и ожидая хоть какого-то объявления о вылете, с легкой улыбкой думает Наталия и слегка прикусывает губу. — Она ведь не знает, что я собираюсь навестить ее. Хочу сделать ей маленький сюрприз. А если так сложится, то я с радостью встречу Рождество со своей подружкой и ее тетушкой. Хоть узнаю, как у нее дела. А то я уже несколько лет не общалась с Алисией и не знаю, как она сейчас живет.»       Наталия тихо вздыхает с грустью во взгляде.       «Только жаль, что Анна не смогла поехать со мной, — думает Наталия. — Мы бы отправились в Лондон вместе и порадовали нашу подружку. Которая что-то совсем забыла про нас. Забыла, что есть две девчонки, которые с нетерпением ждут от нее каких-либо новостей. Но которые так ничего не получили.»       Наталия бросает короткий взгляд на мимо проходящего нее человека.       «Ну да, я понимаю, что у нее там и без того полно дел… — думает Наталия. — Она там решает какие-то проблемы Алисии, о которых та не хочет говорить. Но ведь это же не значит, что нельзя найти хотя бы пару минут для того, чтобы взять телефон и написать маленькое сообщение. Сказать, что все хорошо, и всякое такое.»       Наталия качает головой.       «Ну да ладно, — думает Наталия. — Раз Кэмерон не выполняет свое обещание часто писать нам с Сеймур и мистером Кэмероном, то я отправлюсь к ней в Лондон и сама узнаю, как она там поживает. Раз уж мне нечем заняться, так хотя бы попутешествую по миру. Тем более, что я не была там уже лет сто. Наверное, с тех пор, когда мы с Ракель были там вместе.»       Наталия бросает легкую улыбку.       «Сейчас надо молиться лишь о том, чтобы вылет не отменили или не перенесли, — думает Наталия. — Все-таки я хочу улететь без проблем и не быть вынужденной отправляться домой с огромным чемоданом, полным моими вещами. А тащить его по снегу, который выпал совсем не вовремя, – не самое лучшее занятие.»       Наталия заправляет прядь волос за ухо.       «И молиться о том, чтобы не оказаться в одном самолете с Терренсом МакКлайфом, — думает Наталия. — Чтобы не быть вынужденной проводить с ним время и слушать его ложь о том, что его вины в распространении сплетен нет. А иначе я точно придушу его где-нибудь в начале или середине нашего пути. И он точно не долетит до пункта назначения.»       Наталия тихо усмехается.       «Надеюсь, он либо улетел намного раньше меня, либо полетит гораздо позже, — думает Наталия. — А иначе мне точно не удастся так просто от него отвязаться. А то еще захочет попросить у меня помощи в поисках Ракель. Хотя я и сама не знаю, где ее искать. Ведь я не знаю точный адрес, где живет Алисия. Не знаю, что буду делать. Но сначала надо хотя бы долететь до Лондона без приключений.»       Наталия тихо вздыхает и призадумывается о чем-то своем, внимательно вслушиваясь в каждое объявление, которое сообщает кто-то из сотрудников аэропорта. Девушка не замечает, как к ней в какой-то момент подходит какой-то молодой мужчина, держащий в руках только что забранный из кассы билет и паспорт, без которого невозможно путешествовать по миру.       — Простите, мисс, место рядом с вами не занято? — вежливо спрашивает какой-то мужчина.       Наталия быстро переводит свой взгляд на того, кто к ней подошел, и мысленно стонет, поскольку перед ней стоит Терренс МакКлайф. Тот, кого она хотела видеть меньше всего на свете. С кем она совсем не хочет оказаться в одном самолете.       — Серьезно? — сильно хмурится Наталия. — МакКлайф?       — Доброе утро, — уверенно говорит Терренс. — Не знал, что вы тоже собирайтесь куда-то полететь.       — О, господи, за что Ты так со мной? — закатив глаза и задрав голову к верху, стонет Наталия. — Что я такого сделала, раз Ты подвергаешь меня такому?       — Вы случайно летите не в Лондон? — Терренс уверенно присаживается на один из стульев рядом с Наталией. — Неужели мы с вами окажемся в одном самолете?       — Да не дай бог! — восклицает Наталия. — Я специально выбирала рейс с надеждой, что вы полетите раньше или позже меня.       — Ну лично вылет моего самолета был запланирован на девять пятнадцать.       — Что? — широко распахивает глаза Наталия. — Вы серьезно?       — Да.       — С ума сойти!       — А ваш тоже?       — Ох… — Наталия проводит руками по лицу. — Ну я попала!       — Да ладно вам, Наталия, все хорошо! — восклицает Терренс.       — Серьезно? Хорошо?       — Неужели вам неприятна моя компания? Разве вы не хотите провести время с самим Терренсом МакКлайфом?       — Если бы мы с вами встретились раньше того дня, когда про Ракель начали распространять лживые сплетни, я бы с радостью бросилась вам на шею с радостными воплями и начала бы умолять дать мне автограф человека, который сыграл всеми любимого Мэйсона.       — Я же сказал вам, что не имею никакого отношения к распространению сплетен.       — А откуда мне знать, что вы говорите правду?       — Я вам не вру.       — Вы вполне можете прикрывать свой прекрасный зад из страха, что вас разоблачат. А если это случится, то вы уже точно потеряйте шанс реанимировать свою карьеру актера. И вы это прекрасно понимайте.       — Да я и так потерял надежду ее реанимировать. — Терренс устало вздыхает, откинувшись на спинку стула. — Все мои усилия оказываются бесполезными. Ни одного предложения сыграть нормальную роль.       — Зато теперь я начинаю понимать, почему вы до сих пор не сообщили миру, что являйтесь тем анонимом, который оклеветал Ракель, — уверенно отвечает Наталия.       — Я не автор тех сплетен.       — Ой все, я не хочу это обсуждать!       — Однажды вы поймете, что я не лгу вам.       — Сомневаюсь.       — И надеюсь, что однажды настоящий аноним раскроет себя и расскажет, зачем он это сделал.       — Послушайте, Терренс, у меня нет времени и желания с вами разговаривать, — спокойно говорит Наталия. — Так что оставьте меня одну и найдите себе другого собеседника.       — А вы зря торопитесь, мисс. Похоже, что вылет задержат на долгое время.       — Что? — широко распахивает глаза Наталия.       — Мне сообщили, что нынешние погодные условия не предназначены для полетов.       — Вы должно быть шутите.       — Не верите – спросите сотрудников аэропорта.       — Не хватало только застрять здесь. Да еще и с вами.       — Поверьте, я и сам никак не ожидал чего-то подобного. Думал, что без проблем сяду на самолет и улечу в Лондон. Но тут внезапно выпало слишком много снега. Да еще и практически канун Рождества.       — Это значит, нам придется ждать?       — Боюсь, что да. Как мне сказали, сейчас кто-то решает, отменять ли некоторые рейсы или просто отложить их на некоторое время.       — О боже мой…       — Так что, к сожалению, нам с вами придется побыть здесь.       — Да уж… — задумчиво произносит Наталия и с тяжелым вздохом откидывается на спинку стула. — Похоже, Бог явно решил за что-то меня наказать…       — Да ладно, не переживайте так! — скромно улыбается Терренс и гордо приподнимает голову. — Воспринимайте это как возможность поближе познакомиться с неотразимым красавчиком, по которому весь мир сходит с ума.       — Красавчиком, который оскорбил и унизил мою подругу?       — Какие вам нужны доказательства для того, чтобы поверить в мою невиновность?       — Весомые. Неопровержимые. У вас такие есть?       — Нет… Пока нет…       — Ну и тогда какого черта я должна вам верить? — громко возмущается Наталия. — Да еще и вести с вами милую беседу!       — Вы можете доверять мне. Я вам не вру и говорю чистую правду.       — Рассказывайте эти сказки кому-то другому. Например, своему соседу по месту в самолете.       — Ну а если так получится, что наши места будут расположены рядом с другом?       — Я… Я тогда повешусь!       — Да уж… — скромно хихикает Терренс. — Вы очень даже похожи на свою подружку. Такая же дерзкая и боевая, как она.       — Просто иногда надо хорошенько учить некоторых самовлюбленных ослов, которые думают, что они – повелители всего и всех.       — Я не нарцисс!       — Больной не признает свою болезнь.       — Эй, ну ведь я нормально с вами общаюсь! — восклицает Терренс. — Не грублю, не оскорбляю…       — Еще бы вы меня оскорбляли! — ехидно усмехается Наталия. — Я бы высказала вам такое, что вы точно не слышали от моей подруги. Уж поверьте, я умею за себя постоять.       — Послушайте, мисс, давайте мы с вами не будем ругаться. Я хочу, чтобы вы составили мне компанию. Чтобы мне не было скучно в ожидании начала посадки.       — Ну да, а станцевать вам случайно не надо?       — Наталия…       — Я не хочу разговаривать с человеком, который так ужасно обошелся с моей лучшей подругой, — уверенно заявляет Наталия. — С той, которую я очень сильно люблю. Люблю как свою родную сестру.       — Я понимаю.       — И я уже чувствую себя ужасно от того, что общаюсь с тем, кто посмел так оклеветать ее. С тем, кто думал, что никогда не будет получать отказы от девушки. И сможет без труда потрахаться с любой, кто ему понравится.       — Перестаньте, Наталия…       — Для Ракель это может весовым поводом разозлиться. Она думает, что я – надежный человек, проверенный временем.       — Разве она запретила вам общаться со мной?       — Нет. Но тем не менее…       Наталия немного поправляет свои волосы и переводит взгляд на сложенные перед ней руки.       — Я прекрасно понимаю, что вы мне не верите, — спокойно говорит Терренс. — Но я правда ни в чем не виноват. Я не распространял эти сплетни.       — Ну а кто же это сделал? — удивляется Наталия.       — Пока что я не могу это сказать. Но когда обо всем узнает Ракель, то вы тоже будете в курсе.       — Ну хорошо. Тогда кем этот человек ей приходится? Друг? Знакомый? Родственник?       — Я могу только лишь сказать то, что этот человек был на той фотосъемке, на которой я работал с Ракель.       — Да мы это и так знали! — ухмыляется Наталия. — В своих письмах аноним сам признался в том, что был на съемках. Упомянул длинное красное платье, в котором Ракель была на той фотосессии.       — Верно, на ней оно было. — Терренс бросает легкую улыбку. — И должен признаться, она была в нем просто великолепна. Это был мой самый любимый образ из всех, которые она примерила.       — Вот как… — задумчиво произносит Наталия.       — Да и вообще, вашей подруге очень идет красный цвет. Она в нем невероятно притягательная и сногсшибательная.       — Я так понимаю, вы насильно поцеловали ее тогда, когда Ракель была именно в том платье?       — Верно. А когда она только появилась на площадке, я был поражен ее красотой. И злился из-за того, что ее сразу же обступили практически все мужчины, которые там присутствовали.       — Вы же ей не парень, чтобы ревновать ее и злиться. Она – девчонка свободная и имеет право общаться с кем ей захочется.       — Знаю, но я так хочу, чтобы она была только моей. Чтобы ее не интересовал больше никто из мужчин.       — Увы, уважаемый, но у вас вряд ли что-то получится. Ракель никогда не обратит на вас внимание. А если и обратит, то только в ваших снах.       — Я добьюсь ее внимания. И докажу ей, что не виноват в том, что произошло.       — Попробуйте. Но если у вас не получится, то Кэмерон сделает все, чтобы превратить вашу жизнь в настоящий ад. Она пойдет на все, чтобы заставить вас пережить то же, что сейчас переживает она.       — У меня получится. Я раскрою ей личность того, кто это сделал. Раз уж аноним в своих письмах так сильно не хочет показывать себя.       — В любом случае на меня не рассчитывайте.       — Жаль. А ваша помощь мне была бы очень кстати.       — Ничем не могу помочь.       — Но, Наталия…       — Нет, Терренс, даже не просите! — восклицает Наталия, приподняв руку ладонью к Терренсу. — Я не предам свою подругу и не стану вам помогать!       — Вы ведь на самом деле знайте, где остановилась ваша подруга. Знайте, где она сейчас живет.       — Если бы и знала, то ничего не сказала бы.       — Пожалуйста, Наталия, помогите мне! — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Помогите мне разыскать Ракель.       — Вы что, реально собирайтесь заявиться туда, где она живет?       — Нет, но…       — Вы в своем уме?       — Наталия…       — Да она точно подумает, что вы преследуйте ее. И обязательно обратится в полицию, чтобы ее защитили от вас.       — Вы слишком драматизируйте.       — Я говорю правду. Ракель придет в ярость, когда увидит вас на пороге, и даже не станет с вами разговаривать.       — А может, и станет!       — Я очень хорошо знаю свою подругу и уверена, что вы сразу же получили смачный пинок под зад.       — Простите, а вы вообще давно с ней дружите? — интересуется Терренс.       — Еще со школы.       — Со школы?       — И все это время считали друг друга едва ли не сестрами, которых у нас никогда не было.       — То есть, ни у одной из вас нет братьев и сестер?       — Зачем вам это знать?       — Ну ответьте…       — Ладно, отвечу. — Наталия заправляет прядь волос за ухо. — Нет, у наших родителей только один ребенок.       — Понятно…       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — Какое-то время Ракель была моей единственной подругой, которой я могла доверить все свои секреты, — признается Наталия, рассматривая свои руки. — Но потом появилась Анна…       — Это та рыжая девушка, с которой вы вчера были в кафе? — уточняет Терренс.       — Да, она.       — Ясно.       — С ней мы быстро подружились и до сих пор поддерживаем друг друга. Однако Ракель всегда была и будет моей самой лучшей подругой. У меня может быть миллион друзей, но только она будет мне ближе всех.       — У вас действительно такая крепкая дружба? — слегка хмурится Терренс.       — Да, очень крепкая. Ракель – самый лучший человек из всех, кого я знаю. — Наталия бросает легкую улыбку. — Она настоящая. Не притворяется. Умеет любить и быть преданной. А те, кого я когда-то считала близкими себе людьми, лишь играли роль настоящих друзей.       — В вашей жизни были такие? — удивляется Терренс.       — Были. И очень много. Однако Кэмерон сумела убедить меня в том, что у нее были только добрые намерения по отношению ко мне. Она никогда не пыталась мне навредить и причинить мне боль. Никогда.       — Надо же, какая у вас крепкая дружба…       — Верно…       Наталия откидывается на спинку стула, бросив взгляд на какого-то проходящего мимо человека с огромным багажом, который он везет на тележке.       — А если я не дай бог соглашусь быть вашей сообщницей, то запросто могу эту дружбу разрушить, — уверенно добавляет Наталия. — Потому что помогать предателям – ужасный поступок.       — Я не враг, — уверенно возражает Терренс. — Вы можете мне доверять.       — Помогать не буду! Сами разбирайтесь!       — Ну хорошо, я как-нибудь сам разберусь, раз вы так хотите. Но все же не перестану надеяться на вашу помощь.       — Господи, да я сама не знаю, где она сейчас находится. Я еду в Лондон и понятия не имею, где ее искать.       — Может, нам повезет, и она остановилась в том же отеле, в котором я забронировал номер?       — Не дай бог, вы еще забронировали номер в том же отеле, что и я.       — А если так? — загадочно улыбается Терренс. — Вдруг судьба настаивает на том, что мы должны действовать сообща?       — Я не буду с вами сотрудничать.       — А вот другая бы девчонка с удовольствием помогла бы самому Терренсу МакКлайфу.       — Будь Терренс МакКлайф хорошим и воспитанным, все было бы иначе.       — А я очень хороший.       — Да что вы!       — Я всегда был предан своим друзьям и близким и никогда не отказывал в помощи, если она была кому-либо нужна.       — Ну да, конечно…       — Это все могут подтвердить.       — А вот с девушками вас точно не научили обращаться.       — До встречи с Ракель мои методы соблазнения работали.       — Привыкайте к тому, что система очень часто может давать сбои.       Терренс устало вздыхает, покачав головой, пока Наталия бросает на него короткий, хитрый взгляд.       — Кстати, а расскажите мне, как вы познакомились и подружились с Ракель, — просит Терренс.       — А зачем вам это знать? — слегка хмурится Наталия.       — Просто предлагаю немного поболтать, пока мы ожидаем новостей о нашем самолете. Не молчать же нам все это время. Надо чем-то занять себя… Например, разговорами.       — А разве я приглашала вас на беседу?       — Я ведь нормально с вами общаюсь. Так что вы должны проявить ко мне такое же уважение.       — Ну хорошо… — устало вздыхает Наталия. — Раз уж мне не избавиться от вас, по крайней мере, сейчас, то так и быть.       — Так что там насчет вашей подруги?       — А что насчет моей подруги?       — Насколько я понимаю, вы дружите уже много лет…       — Верно… — кивает Наталия. — Мы дружим с самого детства… Знакомы примерно лет с одиннадцати… И дружим примерно с того же возраста…       — Значит, вы одного возраста?       — Да, учились вместе. В одной школе.       — О, так вы еще и одноклассницы?       — Все правильно. Хотя мы с Ракель подружились не сразу, а лишь спустя какое-то время. Где-то несколько месяцев спустя после того как я перешла в новую школу. В ту, где уже училась Ракель.       — Ненавидели друг друга?       — Нет, не ненавидели.       — А что так?       — Это… Довольно долгая история.       — Ну так расскажите.       — Вы уверены, что хотите это знать?       — Конечно, хочу.       — Ну хорошо… Раз вы хотите…       — Я вас внимательно слушаю, — уверенно дает понять Терренс.       — Только сразу скажу, что не буду рассказывать всех подробностей.       — Почему?       — Потому что Ракель никогда не любила говорить о том, что происходило с ней в детстве.       — Не любила?       — Да. Но вкратце расскажу, с чего вообще началась наша дружба.       — Хорошо, рассказывайте.       — В общем… — Наталия отрывает спину от спинки стула и переводит взгляд на Терренса. — Я познакомилась с Ракель, когда меня перевели в ту школу, в которой она училась. Это было где-то в четвертом или пятом классе, если мне не изменяет память.       — А почему перешли? — интересуется Терренс.       — Были кое-какие обстоятельства, из-за которых родители были вынуждены сделать это.       — Ясно…       — Я точно помню, что это был конец начальной школы.       — Вы сразу начали общаться?       — Нет, поначалу мы вообще никак не общалась, хотя мне очень хотелось хотя бы немного поговорить с ней.       — А почему?       — Э-э-э… — Наталия слегка прикусывает губу. — Дело в наших одноклассниках. Они немного недолюбливали ее…       — Ничего себе… — задумчиво произносит Терренс.       — Впрочем, это довольно долгая история.       — Ну и когда же вы с Ракель заговорили?       — Тогда, когда в один прекрасный день Ракель сама подошла ко мне после уроков и заговорила со мной.       — Вот как?       — Мы тогда были недалеко от школы и ждали школьного автобуса. Я сидела там одна после того как попрощалась с некоторыми ребятами, а немного погодя появилась и Кэмерон и попросила разрешения присесть со мной.       Наталия начинает вспоминать тот день, когда Ракель в первый раз подошла к ней и заговорила. Однако некоторые детали девушка решает все-таки упустить из-за того, что считает их достаточно личными. Например, она не хочет ничего не говорить про издевательства одноклассников над ее подругой, так как это всегда была довольно деликатная тема, о которой лучше рассказывать самой Ракель.       

***

      Девятнадцатое февраля две тысячи третьего года.       После нескольких долгих уроков в школе голубоглазая девочка с белокурыми волосами по имени Наталия собирается отправиться домой. Сегодняшний день выдался отнюдь не самым простым, поскольку учителя были немного не в настроении и часто срывались на учениках. Что с ними со всеми произошло – неизвестно, но некоторые предполагали, что они могли получить строгий выговор на совете педагогов, который состоялся сегодня между уроками. Выговор мог касаться плохой успеваемости, безобразного поведения некоторых детей, и плохой посещаемости, и по еще очень многих причин.       Тепло попрощавшись со своими одноклассниками, юная Наталия отправляется к тому месту, к которому скоро должен подъехать школьный автобус и отвести всех детей по домам. Конечно, далеко не все ученики разъезжают в автобусе, поскольку многих их них забирают родители, а те, кто постарше вполне может добираться до дома самостоятельно: пешком или на собственном автомобиле. Но все-таки есть такие люди, кто пользуется школьным автобусом, чтобы добраться до дома. А милая голубоглазая блондинка является одной из них.       Так как автобус должен подъехать примерно через пять минут, девочка быстро окидывает взглядом окружающую ее обстановку и присаживается на пустующую лавочку, которая стоит недалеко от школы, не обращая внимания на то, что она немного мерзнет из-за прохладного ветра, даже если на ней надета теплая одежда. Делать Наталии абсолютно нечего, и поэтому она лишь смотрит по сторонам, изучая то, что находится вокруг нее, а чуть позже достает кое-какие учебники и тетрадки из своего темно-розового рюкзака и начинает что-то изучать в них.       Спустя некоторое время к ней немного неуверенно подходит невзрачная девочка с русыми волосами и серыми глазами. Она довольно высокая для своего возраста и кажется ровесницей юной блондинки, которая к этому моменту уткнулась в какой-то учебник. Девочка далеко не самая симпатичная и красивая, но и страшненькой ее не назовешь. Ее волосы собраны в две тоненькие косички, а зимняя одежда довольно старая и определенно не может помочь ей стать красивее. Глаза полны испуга, а каждое движение неуверенное и скованное. Ну а ее голос начинает сильно дрожать, когда она подходит к уже занятой скамейке и тихо спрашивает:       — П-п-прошу прощения…       Наталия отвлекается от того, что она ищет в учебнике, и переводит взгляд на только что подошедшую к ней девочку.       — Я могу присесть на скамейку? — смотря то на Наталию, то на свободное место рядом с блондинкой, неуверенно спрашивает девочка.       — Э-э-э, да, конечно, — пожав плечами, дружелюбно отвечает Наталия. — Садись, пожалуйста.       Темноволосая девочка молча присаживается на край скамейки и уставляет свой грустный взгляд куда-то вдаль, задумавшись о чем-то своем.       Наталия же не обращает внимания на рядом сидящую девочку и еще какое-то время что-то вычитывает что-то в своем учебнике. Но потом она закрывает его и кладет в свой рюкзак, а затем с интересом начинает рассматривать ту, что сидит рядом с ней и выглядит очень неуверенной и немного испуганной.       — Ты ждешь автобуса, верно? — задумчиво спрашивает Наталия.       — Э-э-э, д-да, я жду автобуса, — очень тихо, с испугом во взгляде отвечает девочка.       — Я тоже…       — Вроде бы он должен подъехать минут через пять…       — Да, где-то так…       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — Сегодня родители забрали многих ребят, — задумчиво отмечает Наталия. — А вот мне придется добираться домой на школьном автобусе. Потому что мои отец и мать не смогут меня встретить…       — Почему? — округляет глаза брюнетка.       — У них сегодня много дел. Они еще утром сказали, что мне придется добираться домой на автобусе.       — Вот как…       — Конечно, я не очень люблю кататься на школьном автобусе, но выбора у меня нет.       — Понятно…       Темноволосая девочка уставляет свой взгляд куда-то вдаль. Наталия несколько секунд ничего не говорит, а затем получше присматривается к той, что сидит рядом с ней.       — Эй, а ты вроде бы учишься со мной… — задумчиво говорит Наталия.       — Э-э-э… — запинается темноволосая девочка, крепко сцепив пальцы рук.       — Кажется, тебя зовут Ракель? Верно?       — Э-э-э, д-д-да, меня зовут Ракель, — переведя взгляд на Наталию, слегка неуверенно подтверждает девочка. — А ты вроде бы Наталия. Верно?       — Да, все верно.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Наталия слегка улыбается жутко неуверенной в себе девочке по имени Ракель.       — Знаешь… — тихо произносит Наталия. — Я иногда наблюдаю за тобой.       — Правда? — округляет глаза Ракель. — Ты наблюдаешь за мной?       — Мне так тебя жаль.       — Жаль? Ты серьезно?       — Ты кажешься такой испуганной и неуверенной в себе, а наши одноклассники заставляют тебя чувствовать себя еще хуже.       — Ах, Наталия… — Ракель тяжело вздыхает с грустью во взгляде. — Если честно, то я уже привыкла к такому отношению к себе. Смирилась с тем, что мне никогда не найти друзей в этой школе.       — Мне… — неуверенно произносит Наталия. — Правда жаль, что они так с тобой обращаются… Ты ведь… Не делаешь им ничего плохого.       — Верно… И поэтому я до сих пор не понимаю, почему они так ко мне относятся.       — Я и сама не понимаю, почему все так упорно настраивают тебя против меня. Почему они издеваются над тобой каждую перемену и каждую минуту, пока учителя нет в классе.       — Клянусь, я никогда не делала ребятам ничего плохого. Я всегда старалась быть хорошей для них. Даже готова давать им списывать мои домашние задания и контрольные работы.       — Я знаю…       — Я даже ни разу не выдавала их учителям, когда они что-то делали не так. Хотя мне неоднократно выпадал такой шанс. Потому что я не привыкла всех сдавать. Да и не нужно мне это. Зачем ходить и стукачить? Это плохо!       — Мне кажется, что они просто завидуют тебе, — с легкой улыбкой предполагает Наталия.       — Завидуют? — широко распахивает глаза Ракель. — Но почему? Во мне же нет ничего такого, из-за чего другие могли бы мне завидовать!       — Ну… — Наталия на пару секунд призадумывается. — Например, завидуют тому, что тебе легко удается все понимать. Ведь ты учишься намного лучше, чем все ребята в школе. До них дойдет только после того как ты им объяснишь одно и тоже еще раз двадцать. А вот тебе удается понимать все почти сразу.       — Да глупости! — отнекивается Ракель. — Никто мне не завидует.       — Наверняка, многие хотели бы быть такими же умными, как и ты.       — Ну да… Мальчики особенно сильно завидуют моему уму… Или та же Эшли… Которая никак не может оставить меня в покое.       — Ой, да выгонят скоро эту Эшли из школы! — машет рукой Наталия.       — Не выгонят.       — Насколько мне известно, Кристенсен уже однажды была на грани отчисления из школы из-за ужасных оценок. Ей сказали, что если она так и не возьмется за голову и не исправит все свои оценки, то учителя точно поставят вопрос о ее отчислении. Ну… Или хотя бы такое устроят ее родителям, что эта девочка тут же начнет прилежно учиться и забудет о своих подружках. Забудет об издевательствах над тобой.       — Ребята помогут ей выкрутиться.       — В этом случае они ничего не смогут сделать. Как бы усердно ребята ни умоляли, учителя не пойдут у них на поводу.       — Они всегда стоят за нее горой. Эта девочка же как бы самая популярная девчонка в школе, с которой все хотят дружить. А всех зубрилок, вроде меня, она и ее друзья презирают, унижают и постоянно обзывает уродливыми и бесполезными. И вечно портят мои вещи…       — Но это совсем не так! — возражает Наталия. — Ты совсем не уродливая.       — Да нет, она права. Я совсем не красивая! Эдакая неприметная серая мышь… На фоне девочек из нашей школы я кажусь совсем страшной. Они все такие милые и симпатичные! Умеют одеваться и делать красивые прически…       — Нет, Ракель, не говори так, ты вовсе не страшная, — со скромной улыбкой качает головой Наталия.       — Страшная. Бесполезная и бездарная девчонка.       — Если ты очень сильно захочешь, то сможешь заткнуть всем рты и показать свою красоту.       — Нет… Вряд ли.       — Ты совсем не страшная. Я тебя не обманываю.       — Я красивая только для своего дедушки Фредерика и своей тети Алисии. А для других я – уродина. Уродина, которая никогда ничего не добьется в своей жизни и будет все время страдать.       — А вот я так не думаю! — уверенно заявляет Наталия.       — А? — резко переводит взгляд на Наталию Ракель.       — Мне кажется, если бы ты немного поработала над своим внешним видом, научилась бы лучше одеваться и стала бы более уверенной в себе, то к тебе будут по-другому относиться.       — Увы, я не могу позволить себе купить все те дорогие вещи, которые носит Эшли. У ее семьи есть деньги, а мы с дедушкой едва концы с концами сводим. А ребята постоянно смеются над мной из-за этого. Называют жалкой нищенкой, которая донашивает вещи своих соседей.       — Моя мама говорит, что можно выглядеть стильно и дорого даже в платье за один доллар. Нужно просто научиться подать себя так. Нужно быть такой уверенной, чтобы всем казалось, будто наряд на самом деле стоит куда дороже. Будто ты носишь что-то из коллекции известного бренда.       — Вряд ли.       — Знаешь, почему надо тобой все издеваются?       — Почему?       — Потому что ты подаешь себя так, чтобы тебя считали слабой! Ты всегда не уверена в себе и всех и всего боишься. Хочешь быть невидимкой. Тихой как мышка. Вот ребята это прекрасно понимают и поэтому еще больше топят тебя.       — Они просто говорят правду, которую не хотят говорить мои дедушка с тетей.       — Посмотри на Эшли. Возле нее все крутятся как раз потому, что она умеет подать себя и знает себе цену. Ты хоть раз видела ее неуверенной в себе или испуганной? Лично я – нет!       — Она – красавица. Это все признают. Все мальчики в школе хотят встречаться с ней. Я постоянно слышу это. Слышу, что девочки подражают ей и хотят быть ее подругами.       — Господи, да это единственное, что в ней есть, — уверенно отвечает Наталия. — Но так-то она дура. Просто дура. Безмозглая дура, которая всегда думает только о себе и лишь пользуется теми, кто пляшет перед ней на задних лапках. Она сама назвала себя лидером, а ребята ей поддакивают.       — Да брось! Думаешь, мальчишкам нужны ее мозги? — Ракель тихо усмехается. — Они нужны им лишь на время школьных тестов. А в остальное время парни смотрят только на красоту… Только и слышу, как все твердят о ней. Никто не говорит, что любит девочку за то, какая она умная.       — Ну да, не отрицаю, — пожимает плечами Наталия. — А парни из старших классов не стесняются говорить о том, что хотят переспать с ней.       — Знаю…       — Поверь мне, если ты научишься вести себя увереннее и начнешь модно одеваться, то парни изменят твое мнение о тебе.       — Я уже сказала, что у меня нет возможности хорошо одеваться.       — В любом случае у тебя будет большее преимущество перед Кристенсен: в тебе будет сочетаться и красота, и ум. А Эшли, увы, напрочь лишена второго. Она просто красивая.       — Вряд ли, — резко качает головой Ракель.       — Ты слишком не уверена в себе. Это неправильно.       — Я не считаю себя какой-то уродкой, но и красавицей не могу себя назвать.       — Не обижайся, конечно, но сейчас я тоже не могу тебя назвать красавицей, — неуверенно говорит Наталия. — Одета ты, мягко говоря, ужасно, а эти косички тебе совсем не идут.       — Знаю… Но, по крайней мере, учеба дается мне довольно легко. Я не испытываю проблем с оценками. — Ракель переводит взгляд на свои руки. — Но увы, всем на это наплевать.       — В любом случае будь уверена, если ты поработаешь над своей прической, стилем одежды, походкой и уверенностью в себе, то будешь очень даже симпатичной девочкой, — уверенно дает понять Наталия.       — Нет, от этого вряд ли что-то изменится.       — Вот увидишь! Если ты начнешь менять себя в лучшую сторону, то и другие начнут думать о тебе не так, как раньше.       — Не смеши меня… — Ракель начинает смотреть куда-то под ноги. — Надо мной и так смеются. А если я попытаюсь хоть что-то изменить в себе, то могу сделать себе еще хуже. И ребята начнут издеваться надо мной еще больше.       — Не слушай их, Ракель, прошу тебя! — с жалостью во взгляде умоляет Наталия. — Ведь из-за того, что с каждым днем они издеваются над тобой все больше и больше, ты становишься все более замкнутой и пугливой. А уж поверь мне, именно этого они и добиваются.       — Думаешь?       — Они хотят видеть тебя сломленной и униженной. Стадо выбрало тебя в качестве жертвы и будет топтать тебя ногами до тех пор, пока ты не перестанешь сопротивляться.       — Ребята будут делать это до тех пор, пока я не окончу школу. Только тогда я смогу отвязаться от всех этих людей.       — Если не начнешь защищаться и не перестанешь выглядеть так, будто кто-то будет ругать тебя за плохую оценку по какому-то предмету – да.       — Да, но… — Ракель, слегка нахмурившись, недоверчиво смотрит на Наталию. — Но ты ведь тоже за них, раз общаешься с ними. И являешься подружкой Эшли, которая приняла тебя сразу же, как только ты пришла к нам.       — Да, я с ними общаюсь, — тихо говорит Наталия. — Не отрицаю.       — Как ты можешь говорить про нее такие вещи? Когда ты с кем-то дружишь, нельзя говорить что-то плохое за спиной друзей.       — Мое общение с ребятами еще не означает, что мне нравится то, как они над тобой глумятся.       — Наталия…       — И если ты не заметила, я никогда не издевалась над тобой вместе со всеми.       — Правда? — Ракель резко смотрит на Наталию и уставляет на нее свой удивленный и вопросительный взгляд. — Ты не издевалась?       — Никогда, — качает головой Наталия. — Я всегда молчала и стояла в сторонке.       — Но…       — Я не принимаю в участие в травле, потому что совсем этого не одобряю. Мне не нравится, что все эти люди ни за что обращаются с тобой так ужасно. Ты этого не заслуживаешь.       — Но что поделать? Я ничего не могу сделать!       — В любом случае я против того, что происходит, и ни за что не скажу против тебя хоть одно плохое слово. Ты не сделала мне ничего плохого, чтобы я так с тобой обращалась.       — Знаешь… Каждый раз, когда к нам приходили новенькие ребята, у меня появилась малюсенькая надежда заговорить хоть с кем-нибудь. Найти себе друга… Но… Мои мечты были постоянно разрушены.       — Я правда хотела подойти к тебе и познакомиться с тобой. Однако ребята сразу же начали настраивать меня против тебя. Они… Говорили о тебе ужасные вещи… Называли и нищей, и грязной, и уродливой, и бездарной… Короче, долго перечислять.       — Они прекрасно знали, что я всегда надеялась подружиться с новенькими. И каждый раз смеялись мне в лицо, когда им удавалось промыть новенькому человеку мозги и заставить его издеваться надо мной.       — Да, но я никогда не верила, что многое из того, что они говорили, было правдой. Ведь ты… Всегда была такой невзрачной, скромной, тихой и забитой девочкой… Которую мне всегда было очень жаль…       — Хоть кому-то жаль меня… — тяжело вздыхает Ракель.       — Мне хотелось найти какой-то повод попытаться поговорить с тобой и дать понять, что ты можешь рассчитывать на мою поддержку. Но ребята не давали мне этого сделать. А Эшли и вовсе угрожала, что если я просто подойду к тебе, то она превратит мою жизнь в ад.       — Ты и правда никогда не была против меня?       — Никогда. Да, я не говорила это открыто. Но в глубине души я была за тебя. И… Надеялась, что когда-нибудь смогу дать тебе понять, что против всего этого стада.       — Спасибо… — мягко произносит Ракель.       — Они слишком жестоки по отношению к тебе. — Наталия тяжело вздыхает. — И, если честно, меня пугает их жестокостью Мои одноклассники из той школы, в которой я раньше училась, были намного добрее и дружнее. Мы всегда были вместе. Были одной командой. А здесь… Здесь все какие-то злые и завистливые. От этого мне… Как-то страшно. У наших одноклассников как будто нет ни сердца, ни души.       — Я стараюсь следовать всем советам дедушки, — признается Ракель. — Но это не работает. Меня никто не любит. Ребята не хотят со мной дружить.       — Эти люди и правда нашли себе жертву и все вместе издеваются над ней. Жертву… Которая не может за себя постоять.       — Слушай, Наталия… А ты общаешься с ребятами лишь из страха, что начнут издеваться над тобой, если ты начнешь как-то со мной контактировать?       — Ну в общем-то… — немного неуверенно произносит Наталия. — Да. Я общаюсь с ними лишь из страха. Из страха, что со мной что-нибудь сделают.       — Я так и поняла.       — Так что помни, даже если я дружу с ребятами, это не значит, что они сумели настроить меня против тебя. Напротив, я никогда не хотела делать тебе ничего плохого и не собираюсь. Как уже было сказано мной ранее, ты не сделала мне ничего плохого, и я не могу за что-то тебя ненавидеть.       — Это дает мне облегчение, — задумчиво говорит Ракель.       — И… — Наталия слегка прикусывает губу. — Если ты доверяешь мне, то можешь всегда рассчитывать на меня, .       Ракель ничего не говорит и со скромной улыбкой молча смотрит на Наталию.       — Спасибо, Наталия, — мягко благодарит Ракель. — Спасибо большое…       — Так что не думай, что все против тебя, — дружелюбно говорит Наталия.       — Видно, ты и правда очень хорошая. Не такая, как все эти безжалостные люди, которым я никогда ничего не делала.       — Не такая. Не сомневайся.       — И… Мне бы хотелось… Хотя бы немного общаться с тобой… Чтобы не чувствовать себя одинокой… И возможно… Даже… Попробовать подружиться… — Ракель замолкает на пару секунд и слегка прикусывает губу. — Только если ты, конечно, захочешь… Я ни в коем случае не буду тебя принуждать, если ты боишься ребят и…       — Не боюсь, — перебивает Наталия.       — А?       — Думаю, пришло время перестать бояться. — Наталия подсаживается поближе к Ракель и с легкой улыбкой кладет свою руку на ее руку. — Перестать бояться, что ребята начнут издеваться надо мной.       — Наталия… — качает головой Ракель.       — Эти люди лишь играют роль моих друзей, и я просто с ними общаюсь. Я никогда не была с ними близка. Однако мне… Хочется найти более близкого друга. Который был бы очень хорошим и не относился к кому-то плохо без причины.       — Я тоже. Тоже хочу найти настоящего друга. Даже если у меня будет только один, я уже буду очень счастлива.       — Я хочу познакомиться с тобой получше и убедиться в том, что ты совсем не такая, как мне тебя описывали. Хочу узнать, какая ты на самом деле.       — Ты действительно хочешь этого?       — Очень хочу.       Ракель ничего не говорит и просто широко улыбается. Наталия отвечает ей тем же, а в какой-то момент заключает девочку в свои крепкие, дружеские объятия, которые та с огромным удовольствием принимает, едва сдерживая слезы радости.       На протяжении многих лет русоволосая девочка ходила в школу так, будто собиралась в ад или на смертную казнь. Для нее это место является сущим наказанием. Адским местом, где над ней безжалостно издеваются те, кому она никогда не делала ничего плохого. Даже несмотря на то, что учителя всегда поддерживают девочку и помогают ей всем тем, чем только могут, Ракель определенно отдала бы все, чтобы не появляться в этом ужасном месте, которое она будет видеть в своих страшных снах еще очень много лет.       Спустя несколько секунд Наталия отстраняется от Ракель и обменивается с ней легкой улыбкой.       — Ладно, раз уж мы решили узнать друг друга получше, то предлагаю рассказать о наших увлечениях и каких-то мечтах, — дружелюбно предлагает Наталия.       — С радостью! — с широкой улыбкой соглашается Ракель. — Мне будет очень интересно узнать, что ты любишь и чем интересуешься.       Ракель переводит взгляд куда-то вдаль и тихо вздыхает.       — Только вряд ли мы успеем поговорить, — тихо добавляет Ракель.       — Почему? — округляет глаза Наталия.       — Автобус уже приехал.       Наталия резко оборачивается и вдалеке видит тот самый желтый автобус, который и должен отвести ее домой прямо сейчас.       — А тебе далеко добираться от школы домой? — переведя взгляд на Ракель, интересуется Наталия.       — Да нет, — пожимает плечами Ракель. — Я живу в десяти минутах езды отсюда.       — А где именно?       — Ты знаешь, где находится полянка с небольшим озером? Там везде еще стоят автоматы со сладкой газировкой.       — Да-да, знаю.       — Так вот… Неподалеку от той поляны находится длинное пятиэтажное здание. Ну вот мы с дедушкой живем на третьем этаже в одной из квартир.       — Я поняла, о чем ты говоришь… — с легкой улыбкой на лице уверенно кивает Наталия.       — Ты знаешь те места?       — Конечно! Я как раз живу неподалеку от того места, где находится твой дом. Правда, в восьмиэтажном здании. На шестом этаже.       — Ну раз так, то мы можем как-нибудь зайти друг другу в гости, — дружелюбно предлагает Ракель. — Могу познакомить тебя со своим дедушкой.       — А он хороший?       — Очень хороший! Самый лучший и добрый дедушка на свете!       — Тогда я с удовольствием зайду к тебе, — с легкой улыбкой соглашается Наталия. — И с радостью познакомлю тебя со своими родителями.       — Они меня примут?       — Конечно, примут! Они у меня тоже очень хорошие. Отец с матерью всегда принимают моих гостей очень тепло и сами часто приглашают кого-нибудь к себе на чай. К тому же, когда я училась в старой школе, то частенько приглашала ребят к себе домой и проводила с ними классное время.       — Тогда я согласна…       Ракель улыбается еще шире, с каждой секундой становясь все более уверенной в себе и чувствуя себя гораздо лучше. В воздухе на несколько секунд воцаряется небольшая пауза, после которой к тому месту, где они находятся, подъезжает большой желтый автобус, водитель которого после этого открывает его двери и пару раз сигналит, дабы позвать всех учеников, кому надо ехать домой.       — Ладно, давай садиться в автобус, — уверенно говорит Ракель. — А то водитель не будет нас ждать.       — Да, пошли! — восклицает Наталия. — А то я что-то совсем не хочу добираться до дома пешком.       — Я тоже. Учитывая, что пеший путь не самый простой.       — Кстати, а ты можешь помочь мне решить одну задачку по математике, которую задали на дом? Я пыталась сделать ее сама, но так ничего и не смогла понять. Хотя математика уже завтра.       — Конечно, помогу! Если хочешь, можем сделать все уроки вместе.       — Тогда проверим друг друга и исправим все ошибки, которые найдем.       — Без проблем!       Наталия и Ракель, продолжив разговаривать о чем-то своем, встают с лавочки, направляются к автобусу, заходят в него, здороваются с водителем среднего возраста, который очень хорошо знает обеих и улыбается им, и присаживаются на свободные места. А дождавшись, когда еще несколько учеников заполнят кабину автобуса, мужчина закрывает двери и нажимает на газ. После чего транспортное средство тут же трогается с места и постепенно развозит учеников в нужные места.       Во время своей не очень длинной поездки домой Ракель и Наталия успевают очень многое обсудить и узнать друг о друге достаточно информации. Наталия еще больше убеждается в том, что Ракель не является такой, какой ее описывали их одноклассники. Ну а Ракель начинает все больше радоваться, что нашелся хотя бы один человек, который дал понять, что не поддерживает тех, кто издевается над ней, и изъявил желание пообщаться с ней. Не боясь, что кому-то из ребят это может не понравиться… Не боясь, что общение с ненавистным всеми человеком может привести к неприятным последствиям.       

***

      — Ну и с того момента мы начали побольше узнавать друг о друге, — рассказывает Наталия. — И постепенно становились все ближе и ближе друг к другу.       Наталия скромно улыбается.       — Я все больше начала понимать, что мне очень нравится общаться с ней, — добавляет Наталия. — Ракель хорошо понимала меня и была честна со мной. Она не притворялась лучшей подругой, а действительно стремилась ею стать…       Наталия бросает короткий взгляд на человека, который проходит мимо нее и Терренса.       — А спустя некоторое время учителя поручили нам сделать общий проект, — признается Наталия. — И благодаря ему мы еще больше сблизились. Наша работа тогда была высоко оценена учителями, и мы получили за нее высокие оценки.       Наталия замолкает на пару секунд.       — Так что со временем мы стали настоящими друзьями, — задумчиво говорит Наталия. — И я никогда не буду жалеть о том, что все так произошло. Потому что в моей жизни появился настоящий друг. Лучшая подруга, которую я очень сильно люблю.       Терренс выслушивает всю историю от начала до конца, не переставая скромно улыбаться и кивая, дабы дать понять, что он внимательно слушает Наталию и заинтересован в том, чтобы услышать все подробности.       — Ух ты, интересная история, — с легкой улыбкой задумчиво говорит Терренс.       — Вот так мы с ней и познакомились и стали друзьями, — пожимает плечами Наталия.       — Только я не понял, почему ваши одноклассники издевались над Ракель?       — Э-э-э… — слегка прикусывает губу Наталия. — Ну… Я вроде бы говорила, что это долгая история…       — Разве она кому-то перешла дорогу?       — Нет-нет… Ракель никогда никому не причиняла вред.       — Но тогда в чем же дело?       — Просто… Просто ее не взлюбили…       — Не взлюбили?       — Да… Потому что она, во-первых, была, мягко говоря, не самая красивая девочка…       — Некрасивая? — округляет глаза Терренс.       — И во-вторых… Она была не слишком уверенной в себе. И из-за этого ее и выбрали жертвой.       — Надо же… — Терренс качает головой. — Ни за что не поверил бы, что такая привлекательная девушка могла бы быть некрасивой и неуверенной в себе. Ведь она прекрасна!       — Просто тогда она не умела подать себя, — отмечает Наталия. — Не верила в свою красоту… Не умела стильно одеваться…       — Вот как!       — Точнее, у нее не было возможности покупать красивую модную одежду и донашивала то, что ей отдавали соседи. Ну и делала какие-то глупые косички, которые ей совсем не шли.       — Интересно…       — Только лишь со временем Ракель начала меняться в лучшую сторону. Она начала преображаться после того как окончила школу. Ну а карьера модели многому ее научила и помогла окончательно поверить в себя и прекратить верить тем, кто считал ее страшной. К тому же, у нее наконец-то появились деньги на красивую одежду и походы в салон красоты. Она научилась стильно одеваться, делать прически, краситься… Подчеркивать свою красоту…       — В это очень трудно поверить.       — Вам придется поверить.       — Не поверю, пока не увижу ее детские фотографии.       — Я вас не обманываю, Терренс. Нынешняя Ракель совсем не похожу на ту, что я знала в детстве. Это два разных человека.       — Да нет, это не может быть правдой. Ракель – кумир молодых девчонок, а парни мечтают встречаться с ней.       — Сейчас – да.       — Уверен, что она и в школе должна была пользоваться успехом.       — Может, и пользовалась бы, если бы умела подавать себя. Однако Кэмерон не умела… Ну а ребята чувствовали, что она не уверена в себе и боится всех. Поэтому они и издевались над ней.       — Понятно… — задумчиво произносит Терренс.       — Увы, но, к сожалению, люди начинают ценить наличие мозгов лишь с возрастом. В юном возрасте их волнует только красивое личико и шикарное тело.       — В смысле?       — Ракель всегда отлично училась и обладала прекрасным умом, но не умела подчеркнуть свою красоту. И из-за этого никто не обращал на нее внимания, а в негласных рейтингах самых красивых девочек школы она стояла на последнем месте.       — Да, верно… Чем старше становишься, чем больше начинаешь ценить душу, ум и характер, чем красоту. Передо мной было много таких примеров.       — Передо мной тоже.       В разговоре на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс и Наталия бросают взгляды в разные стороны и слушают очередной объявление, которое, к сожалению, не касается их рейса.       — А как у вас обстояли дела? — интересуется Наталия.       — С чем? — слегка хмурится Терренс.       — Я имею в виду, какими были ваши школьные года?       — Вполне неплохими. Правда, со многими людьми было очень трудно общаться, а с некоторыми – практически невозможно.       — Наверное, возле такого шикарного мужчины всегда крутилось много девушек.       — Не буду скромничать – да, — с гордо поднятой головой уверенно подтверждает Терренс. — Я всегда был очень даже привлекательным мужчиной и пользовался популярностью у девчонок.       — Да уж… — качает головой Наталия. — Видно, что вас слишком перехвалили еще в самом раннем детстве. Сначала родители, а потом и девчонки.       — Я никогда не слышал о себе ничего ужасного. Мне всегда говорили, что я страшно красив. А в негласных списках самых красивых парней в школе меня всегда ставили на первое место.       — Все больше начинаю понимать, что люди были правы, когда говорили, что вам слишком сильно жмет корону, — скромно хихикает Наталия.       — Я никогда не сомневался в себе.       — В прессе очень много об этом писали.       — Эй, а почему я должен сомневаться в себе? Ведь я – молодой, красивый и достаточно обеспеченный парень. Мне всего двадцать пять лет. К тому же, пока что неженат. Как говорится, лакомый кусочек.       — Уверенность – это, конечно, хорошо, но надо соблюдать меру.       — Да как можно не поверить в свою неотразимость, если мне с самого детства говорили, что я красивый и привлекательный?       — Я так и поняла.       — Девчонки всегда говорили мне комплименты. А многие парни испытывали ко мне тихую ненависть, но всегда относились ко мне с уважением и не решались идти против меня.       — Знайте, мне совсем не хочется говорить про вас что-то хорошее, но вынуждена признать, что вы и правда красавец, — со скрещенными на груди руками признается Наталия.       — Так оно и есть, — широко улыбается Терренс. — Я – самый шикарный парень на свете. Не зря же меня называют одним из самых сексуальных мужчин.       — Вы настолько красивый, что буквально кажитесь нереальным.       — И еще не родился человек, кто смог бы затмить такого красавчика, которому Господь дал все самое лучшее.       — Но все же советую вам иногда быть немного скромнее. Очень пригодится в жизни.       — Я не вижу никаких причин как-то сомневаться в себе. Никаких. Каждый раз, когда я смотрю на себя в зеркало, то у меня в голове проносится одна единственная мысль: «Идеально!». А успех в моей актерской карьере – одна из причин, почему я действительно горжусь собой. Даже если меня лучше всего знают по роли Мэйсона Хьюстона из «American Love Affair».       — Надеюсь, моя подружка все-таки сумеет доказать вам, что вы далеко не самый идеальный мужчина на свете, которого хотят все без исключения.       — Ничего, однажды придет день, когда и она будет заглядывать мне в глаза и восхищаться мной так же, как и все девчонки на свете.       — Ну да, что-то я сомневаюсь, — тихо ухмыляется Наталия.       — Я не боюсь трудностей и привык их преодолевать. После того как я много лет работал едва ли не целыми сутками и валился с ног от усталости, мне уже ничего не страшно.       — Да уж, вы, оказывается, еще настырнее, чем я думала.       — За желаемое нужно бороться. Если упустишь момент и начнешь зевать – приз заберет кто-то другой.       — Не могу согласиться.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, а потом Наталия решает сменить тему разговора, рассматривая френч маникюр на своих ногтях.       — Боже, ну когда же начнется посадка на самолет? — устало вздыхает Наталия. — Почему до сих пор нет никаких новостей о моем рейсе?       — Да уж, снегопад начался очень не вовремя, — задумчиво отвечает Терренс. — До этого практически не было снега, но когда мне нужно было улететь на самолете, так он повалил.       — О боже мой… — Наталия переводит взгляд на часы, которые надеты на ее левой руке. — Я должна были улететь еще час назад. А сейчас уже почти что десять часов утра.       — Знаю, но пока что ничего нельзя сделать, — разводит руками Терренс и быстро окидывает взглядом все, что видит перед собой. — Посмотрите, сколько еще людей ждут своего рейса. Не мы одни не можем вылететь.       — Я вижу… Но хотелось бы, чтобы посадка началась как можно скорее.       — В любом случае нам придется провести здесь еще немного времени.       — К сожалению…       — В любом случае я надеюсь, что нам все-таки удастся улететь в самое ближайшее время.       — Сходить что ли поесть что-нибудь? — Наталия откидывается на спинку стула. — А то что-то успела проголодаться…       — Если в ближайшее время не будет новостей о посадке, я куплю себе что-нибудь.       — Да, я подожду еще немного.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, после которой Наталия берет еще закрытую бутылку с водой, которую она купила заранее, открывает ее и делает несколько глотков воды, чувствуя, как приятно увлажняется ее немного сухое горло.       — И все-таки я хочу еще раз напомнить вам, что мое предложение о совместных поисках Ракель все еще в силе, — уверенно говорит Терренс.       — Я уже сказала вам, что думаю об этом, — уверенно отвечает Наталия.       — Вы со своей подругой вроде бы говорили, что у Ракель в Лондоне есть родная тетя.       — Ну да, есть.       — Если так, то я сомневаюсь, что эта девушка стала бы тратить большие деньги на номер в отеле. Так что она наверняка живет у нее дома.       — Может быть…       — Вы ведь точно знайте, что она поехала именно к своей тете? Верно?       — Ну допустим, знаю! — Наталия переводит взгляд на Терренса, закрутив крышку на горлышке бутылки и откладывает ее в сторону. — И что с того?       — Значит, вы можете помочь мне найти ее адрес, — заключает Терренс.       — Нет, Терренс, вот адрес ее тети я точно не знаю.       — Тогда как же вы собирались ехать?       — Так же, как и вы.       — Послушайте, я считаю, что нам, несомненно, нужно объединиться и вместе найти вашу подругу.       — Нет! Я ни за что не стану помогать вам!       — Пожалуйста, Наталия…       — Да вы точно похожи на какого-то маньяка! На одержимого преследователя!       — Я просто хочу поговорить с Ракель и рассказать ей всю правду. Хочу наладить с ней отношения.       — Секса вы от нее хотите! И больше ничего!       — Наталия…       — Только не надо строить из себя святого. Вы только об этом и думайте! О том, чтобы поскорее затащить ее в постель и потом дать ей отставку.       — Вы очень плохого обо мне мнения, если думайте, что я хочу помириться с Ракель для того, чтобы затащить ее в постель.       — Ну да, вы даже не скрывали свои намерения от Кэмерон.       — Это вырвалось само собой! Не смог устоять, увидев ее в том красном платье. Ведь она… Была такая сексуальная.       — Нет, Терренс, на меня даже не рассчитывайте. Я не стану помогать вам стать ближе к возможности удовлетворить свои потребности.       — Жаль… — Терренс на секунду отводит взгляд в сторону. — А я, между прочим, хотел предложить вам дружбу. Хотел предложить подружиться и наладить отношения.       — Дружить с человеком, так оскорбивший мою подругу? — удивляется Наталия. — Да вы в своем уме!       — Должен признаться, мне приятно с вами разговаривать. Вы – очень хороший собеседник, с которым мне точно не будет скучно в дороге.       — Я собиралась ехать одна.       — Ну а теперь поедете со мной.       — Навязывайтесь кому-то другому.       — Ну если бы кто-то еще был знаком с Ракель и согласился бы мне помочь, я, возможно, выбрал бы другую компанию.       — Я не собираюсь вам помогать и не желаю проводить с вами время в дороге.       — Ну ладно, давайте не дружить, а хотя бы просто хорошо пообщаемся по дороге. Может, я смогу произвести на вас хорошее впечатление, и вы перестанете относиться ко мне так категорично.       — Ну не знаю…       — Давайте, Наталия, соглашайтесь! — подбадривает Терренс. — Я буду для вас очень хорошим собеседником, с которым вам не будет скучно. Мы можем поговорить не только о Ракель, но и о многом другом.       Наталия ничего не говорит и просто устало вздыхает. Несколько секунд она о чем-то думает, а потом понимает, что как ей этого ни хотелось, Терренс все равно не захочет оставить ее в покое. Поэтому девушка с неохотой соглашается принять предложение этого мужчины и провести эту поездку в его компании.       — Ох, ну хорошо… — спокойно произносит Наталия. — Хорошо, я согласна.       — Согласны? — уточняет Терренс.       — Только не думайте, что я прямо-таки в восторге от вашей компании. И не буду скрывать, что хочу поскорее от вас отделаться.       — Я все понимаю. В любом случае давайте проведем эту поездку в мире и согласии. А потом посмотрим.       — Согласна.       — Уверен, что мы сможем найти с вами общий язык.       — А вот я не была бы так уверена.       — Так значит, мы договорились?       Терренс протягивает Наталии свою руку для рукопожатия.       — Договорились! — уверенно кивает Наталия. — Проведем время в дороге вместе.       Наталия и Терренс обмениваются рукопожатием, во время которого мужчина скромно улыбается девушке, а та ведет себя довольно сдержанно и решает просто проявлять уважение и не грубить. А спустя несколько секунд девушка и мужчина отпускают руки.       — Ну и хитрец же ты, МакКлайф! — со скрещенными на груди руками восклицает Наталия. — Навязчивый хитрец.       — Я? — округляет глаза Терренс.       — Подлизываешься к тем, кто может помочь.       — Но согласись, что вдвоем намного легче чего-то добиться.       — Учти, я не забуду то, что ты – главный подозреваемый в распространении слухов.       — Надеюсь, однажды я изменю твое мнение.       — Сначала докажи это Ракель. А в противном случае тебе придется разгребать последствия своих поступков.       — Не беспокойся, я с этим разберусь. Я как раз за этим и еду в Лондон.       — Да уж… Хитрый, да еще и упрямый.       — Не привык сдаваться. Привык получать то, что хочу.       — Скажи, а ты всегда так легко заводишь себе новых друзей? — дружелюбно интересуется Наталия. — Так же легко, как и уламываешь девчонок на секс?       — Можно и так сказать, — с легкой улыбкой пожимает плечами Терренс. — Я всегда легко заводил друзей.       — Душа компании?       — Типа того.       — А у тебя сейчас много друзей? Настоящих, конечно!       — Вообще-то, у меня довольно много друзей. С кем-то дружу еще с детских лет, а с кем-то подружился относительно недавно.       — Вот как! — округляет глаза Наталия.       — От недостатка друзей я никогда не страдал. Так же, как и от недостатка внимания девчонок.       — И учитывая твою бешеную популярность среди девчонок, я так понимаю, у тебя должно было быть очень много недругов.       — Они были. Хотя я не общался с теми, кто уж очень любил поливать меня грязью и постоянно провоцировал на плохие поступки.       — Значит, кто-то все-таки шел против тебя?       — Да, но таких было немного. — Терренс на секунду бросает взгляд в сторону. — Остальные же так или иначе уважали меня и прислушивались к моему мнению. Прямо как люди из шоу-бизнеса – сейчас. Меня могут ненавидеть и презирать, но никто не решается вступать со мной в открытый конфликт. Потому что я – очень уважаемый человек.       — Вот как… — задумчиво произносит Наталия.       — Так что вот такие дела…       — А у тебя случайно нет друзей из школы?       — Во время учебы у меня было много друзей, но после выпускного все как-то забыли друг о друге и перестали общаться. Но если я вдруг кого-то встречаю, то с радостью соглашаюсь выпить чашку кофе или чая.       — Редко можно найти настоящих друзей в школе и не перестать общаться с ними даже после выпускного.       — Верно. В большинстве случаев никто не поддерживает связь с теми, с кем общался в школе.       — К тому же, многие дружили со мной лишь из какой-то нужды. Но зато когда никому ничего не было нужно от меня, то они легко забывали про мое существование.       — Люди из школы – это в большинстве случаев лишь временные друзья. А иногда вообще ими не являются. Ведь когда они заканчивают учебу, то все разбегаются на четыре стороны и забывают друг о друге. Конечно, есть некоторые исключения, но это бывает очень редко.       — Ну вот наша дружба с Ракель точно является исключением… — с легкой улыбкой говорит Наталия.       — Ты больше не общаешься ни с кем из своих одноклассников?       — Увы. Я даже не встречаюсь с тем, с кем училась до того, как начала учиться в школе Кэмерон.       — Вот как!       — Из всех школьных друзей я сохранила хорошие отношения только с Ракель и с Анной. С той, с которой я была в том кафе, где ты вчера нас видел.       — Та девушка училась с тобой?       — Нет, она на два года младше нас с Ракель и училась в более младшем классе, чем мы.       — Вот как… Надеюсь, она хорошая?       — Анна – очень хорошая девочка. Добрая, воспитанная, образованная и очень преданная. Никому не причиняет вреда.       — Наверное, у нее-то точно было много друзей.       — Нет, как раз наоборот. У нее тоже не было настоящих друзей.       — Что, ее тоже не любили?       — Нет, ее одноклассники очень хорошо относились к Анне, и она хорошо со всеми общалась. Однако среди этих людей у нее не было настоящих друзей. Только мы с Ракель стали для нее близкими подругами.       — А как вы с ней подружились?       — Да совершенно случайно. Меня с ней познакомила одна моя одноклассница, которая также хорошо с ней общалась. А чуть позже я представила Анну Ракель. Ну… — Наталия пожимает плечами. — Именно с этого момента и началась наша дружба. Мы начали проводить время вместе на переменах и встречаться в свободное от школы время.       — Здорово, — скромно улыбается Терренс.       — Правда, на несколько лет мы разорвали с ней связь и лишь недавно снова начали общаться. Я сделала это первой, а Ракель – лишь некоторое время назад. За день до своей поездки в Лондон.       — Вот как…       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — А вы с Ракель одногодки? — уточняет Терренс.       — Да, нам обеим по двадцать три года, — подтверждает Наталия.       — А той девушке… Которая Анна… Насколько я правильно понимаю… Ей двадцать один год?       — Да, она у нас совсем молоденькая девочка.       — Ей точно двадцать один год?       — Точно-точно!       — Надо же… Я бы не дал ей столько лет. Она выглядит несколько младше своего возраста.       — Согласна, у нее немного детское, но довольно милое личико, — с легкой улыбкой говорит Наталия.       — Анна выглядит слишком уж юной. И я сначала подумал, что ей лет шестнадцать-восемнадцать.       — Нет, ей не шестнадцать.       — Удивительно…       — Самой Анне нравится эта особенность. Да и все парни, которых она знала, были в восторге от ее детского личика.       — Верно, некоторым парням действительно нравятся такие лица. Таких девушек воспринимаешь детьми, о которых хочется заботиться.       — Верно…       — А эта девушка сейчас с кем-то встречается?       — Нет, Анна совершенно свободна. Да и у нее нет сейчас времени на свидания.       — Почему?       — Учеба в университете. Она отнимает все свободное время. А поскольку Анна заканчивает последний курс и готовится к итоговым экзаменам, то на протяжении нескольких месяцев она редко выбирается на прогулки с подружками или свидания с парнями.       — А когда у нее экзамены?       — Экзамены будут либо весной, либо поближе к лету. Точно не знаю. Но летом состоится церемония выдачи дипломов.       — Понятно…       — Зато потом она наверняка будет отрываться по полной. Встречаться с подружками и ходить на свидания с парнями.       — Уверен, что однажды ей все же повезет, и она встретит хорошего человека. Ведь твоя подруга довольно симпатичная.       — Надеюсь, что так и будет, — с легкой улыбкой выражает надежду Наталия. — Правда, проблема в том, что у нее довольно строгие родители, которые не станут тепло принимать всех парней, которые ухаживают за моей подругой.       — Вот как?       — Эти люди держат Анну в ежовых рукавицах и хотят заставить жить по их правилам. Однако она постоянно идет им наперекор и делает все так, как ей хочется.       — Не повезло ей… — качает головой Терренс.       — Честно говоря, ее семейка вообще какая-то странная. У них там свои правила, которые другим никогда не понять.       — Но Анна все-таки нормальная?       — Да, Анна выросла не такой, как они.       — Эй, а она пошла учиться в университет по их воле? Или она сама так решила?       — Нет, сама. Анна захотела учиться на театральном факультете, а ее родители, как ни странно, приняли ее решение и оплатили учебу.       — И как она учится?       — Очень хорошо. Все это время она прекрасно сдает все экзамены. Есть высокая вероятность получить красный диплом, если Анна блестяще сдаст все итоговые экзамены.       — Думаю, семья этой девушки должны гордиться ею.       — Может, они и гордятся, но вряд ли это покажут…       — Почему?       — У них не принято выражать свою любовь… Они никогда не обнимаются, не целуются, не говорят друг другу приятных слов. Словно роботы какие-то…       — Да уж… Они и правда какие-то странные. Живут в каком-то другом мире…       — К сожалению, они не знают, что такое любовь и выражение эмоций. Они привыкли все держать в себе и просто тупо жить по тем правилам, которые устанавливают старшие члены семьи.       — Понимаю…       На пару секунд в воздухе воцаряется пауза, во время которой Терренс бросает короткий взгляд на людей, которые так же, как и он с Наталией, ожидают своего рейса в одиночестве или в сопровождении какого-то еще.       — Кстати… — неуверенно нарушает паузу Терренс. — А как родители Ракель относятся к ее ухажерам?       — Ее родители? — слегка хмурится Наталия.       — Они… Принимают их? Или… Критикуют?       — К сожалению, у нее нет родителей.       — То есть, как это нет?       — Они погибли, когда она была еще очень маленькой. Где-то лет семь, если я не ошибаюсь…       — О боже мой…       — Для Ракель это всегда было больной мозолью, даже если она плохо помнит своих родителей. И довольно часто ездит к ним на кладбище в свой родной город.       — О, неловко получилось, — неуверенно произносит Терренс. — Прости…       — Ничего страшного, — с грустью во взгляде отвечает Наталия.       — Не знал, что ее родители мертвы.       — Но они мертвы…       Наталия замолкает на пару секунд, а затем переводит вопросительный взгляд на Терренса.       — Эй, а почему ты об этом спрашиваешь? — удивляется Наталия.       — Просто интересно, — пожимает плечами Терренс.       — Неужели тебе и правда так нравится эта девушка?       — Очень нравится.       — Ты настроен серьезно? Не планируешь использовать ее для одноразового секса?       — Если повезет, я бы был очень счастлив сделать ее своей девушкой.       — Даже так…       — Я бы очень этого хотел. Как я уже сказал, Ракель понравилась мне с первого взгляда, а ее нетипичное поведение пробуждает во мне еще больший интерес к ней.       — Значит, тебе интереснее бегать за неприступной красавицей, чем за той, что готова дать все?       — Именно.       — Хочешь преследовать ее, как одержимый маньяк?       — Но она же не сказала мне, что не хочет этого.       — Ну да, не сказала…       — Ракель говорила одно, а ее тело реагировало иначе.       — Уж поверь мне, ей не понравится то, что ты приперся в Лондон для того, чтобы намеренно найти ее.       — Эй, а скажи мне честно, я могу ей нравится? — интересуется Терренс. — Она что-нибудь говорила про меня?       — Про тебя?       — Она считает меня красивым? Что твоя подруга на самом деле думает о моих ласках и поцелуях?       — Говорит, что ее тошнит от них.       — А на самом деле?       — А это на самом деле!       — Наталия!       — Что? — широко распахивает глаза Наталия. — Я говорю тебе то, что сказала Ракель.       — Ну ладно, блондиночка, скажи мне правду.       — А что изменится?       — Ну я хоть буду уверен в том, что иду в правильном направлении.       — О да, правильном…       — Пожалуйста, скажи мне правду!       — Ох, ну хорошо, я скажу… — Наталия заправляет прядь волос за ухо. — Понравился ты ей. Она сказала, что ты очень даже симпатичный.       — Просто симпатичный? — удивляется Терренс.       — Ну да. Сказала, что тебя можно похвалить за твои старания. Мол, твои ласки были нормальными.       — Ну ничего себе…       — Да, конечно, вела она себя очень сдержанно, но будь уверен, ей понравилось все, что между вами происходило.       — А что насчет нашего поцелуя?       — Он ей понравился, — загадочно улыбается Наталия. — Хоть и не сразу, но она это признала.       — Вот как…       — Она признала, что ее первый в жизни поцелуй прошел просто великолепно.       — Я и не сомневался… — с гордо поднятой головой произносит Терренс. — Ведь я – просто король поцелуев. Все, кто целовался со мной, говорят, что лучше меня никого нет.       — Уверена, что внутри у нее переворачивалось вверх дном, пока ты там лапал и целовал ее где только можно.       — Думаешь, у меня есть шанс сломать эту крепость и приструнить ту красотку?       — Ну… — Наталия мечтательно закатывает глаза. — Может, малюсенький шанс есть. Но тебе придется очень постараться, чтобы завоевать ее симпатию. И сделать то, что еще не удавалось никому из парней.       — Что? — слегка хмурится Терренс.       — Завладеть ее нежным девичьим сердечком.       — Эй, а у нее сейчас кто-нибудь есть? Ракель с кем-то встречается?       — Пф, МакКлайф, не смеши меня, я тебя умоляю! — скромно смеется Наталия и хлопает Терренса по руке. — Эта девушка слишком занята своей работой, чтобы искать себе парней.       — Значит, у нее никого нет?       — Никого нет.       — Отлично… — загадочно улыбается Терренс.       — Правда, ее родственники все больше и больше начинают давить на нее и говорить, что ей уже пора создавать свою семью.       — Вот как?       — Ее дедушка – человек старой закалки. Он – приверженец ранних браков. Сам рано женился и стал отцом. Его сын женился где-то лет в двадцать пять, если я не ошибаюсь. Ну а сейчас он переживает, что его внучка не найдет себе мужа и упустит время рожать детей.       — Но я так понимаю, Ракель никого не слушает и всю себя отдает работе?       — Именно! Кэмерон отшучивается, когда кто-то начинает говорить о ее отношениях, но видно, что разговоры о свадьбе и замужестве все больше напрягают ее.       — Она что, не хочет замуж?       — Говорит, что пока не планирует. Мол, она еще слишком молодая и хочет пожить для себя. А ее дедушка и тетя недовольны и считают, что девушка просто обязана думать о муже и детях. Не о карьере.       — А как они относятся к ее карьере модели?       — Ее дедушка – ярый противник модельного бизнеса и всеми силами пытался огородить Ракель от него. Однако когда она приняла решение строить карьеру модели, он, стиснув зубы, смирился с этим и не стал уговаривать ее все бросить.       — Понятно… — Терренс бросает короткий взгляд в сторону. — Насколько я помню, за все эти годы Ракель ни разу не заставали за поцелуями и объятиями с какими-то мужчинами.       — Так у нее никогда и не было серьезных отношений! — бодро признается Наталия.       — Не было?       — Да, Терренс! Моя подружка чиста и невинна, словно милый ангелочек. Конечно, у нее очень много воздыхателей, которые хотят едва ли не жениться на ней. Но Кэмерон всех отвергает.       — Так это что получается… Она вообще никогда не состояла в отношениях?       — Нет.       — Ни целовалась, ни обнималась, ни даже в постель ни с кем не ложилась?       — Эта девочка ничего не понимает в этом, — загадочно улыбается Наталия. — Так что ты стал первым мужчиной, который поцеловал ее.       — Ничего себе…       — О поцелуе с ней мечтали многие, но этого добился только ты один.       — Неужели никто никогда не нравился ей?       — Никто. Ни парни в школе, ни ребята из университета, ни всякие молодые красавчики из шоу-бизнеса.       — Ничего себе…       — Хотя зная, сколько раз ей дарили всякие цветочки, да подарочки и приглашали ее пообедать, она уже могла бы повстречаться с сотней мужчин.       Наталия пожимает плечами.       — Но нет… Кэмерон не хочет думать ни о чем, кроме работы.       — Что ж… — Терренс загадочно улыбается. — Значит, конкурентов у меня практически нет… Ну и прекрасно! Я смогу задать такую планку, что никто не сможет до нее допрыгнуть.       — Ты слишком уверен в себе, — отмечает Наталия.       — Так хочется еще раз прижать эту красавицу к себе и подарить ей еще более волнительный поцелуй, который она точно никогда не забудет.       — Сдурел что ли? Хочешь убить мою подругу?       — Что?       — Да она с трудом устояла на ногах, когда ты поцеловал ее в первый раз! А если это случится еще раз, то Кэмерон точно грохнется в обморок.       — Не беспокойся, Наталия, твоей подружке понравится.       Терренс с гордо поднятой головой приглаживает волосы.       — Думаю, она уже поняла, что я просто великолепно целуюсь, — добавляет Терренс. — И это она еще не знает, насколько я хорош в постели! М-м-м… Все девчонки испытывали сильный оргазм.       — Да уж, эта девчонка явно сильно зацепила тебя, — задумчиво говорит Наталия.       — Не отрицаю. При первой встречи она повела себя не так, как все девушки. Я-то думал, что твоя подруга начнет визжать от радости и не постесняется лезть обниматься и целоваться. Но нет! Ракель вела себя очень скромно. Да еще и сказала, что не знает меня.       — Все в тобой понятно.       — А она точно не знает, кто я такой? Или же притворяется?       — Мне кажется, она знает, но просто забыла. Хотя если ей показать фильм, в котором ты играл Мэйсона, то она поймет, что все-таки помнит тебя.       — В любом случае ты вселила в меня уверенность, — с легкой улыбкой уверенно говорит Терренс. — Я все больше начинаю быть уверенным в том, что у меня есть очень хорошие шансы сделать эту девушку своей.       — Только если тебе удастся убедить ее в своей невиновности.       — Я с этим справлюсь.       — Ну-ну, я бы на это посмотрела.       — Не переживай, Наталия, у меня все получится, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс. — Я заставлю ее понять, что лучшего мужчину, чем Терренс МакКлайф она точно не найдет.       — Набиваешь себе цену?       — Говорю чистую правду!       — Ну ладно, самовлюбленный воин, я посмотрю, как ты будешь покорять Эверест. Как ты будешь завоевывать новые земли.       — Запасайся попкорном, потому что это будет захватывающее приключение.       — В любом случае у тебя губа не дура, — бодро отмечает Наталия. — Ведь Ракель – настоящий лакомый кусочек для любого парня.       — Я был бы счастлив заполучить его. — Терренс на секунду бросает взгляд в сторону. — Для меня было бы честью быть возлюбленным одной из самых сексуальных девушек на свете.       — А вместе с этим ты получишь и некоторые неприятные бонусы в виде зависти мужского населения всего мира, — уверенно отвечает Наталия.       — У меня нет и не будет конкурентов.       — А если Ракель так и не обратит на тебя внимание и однажды найдет себе другого мужчину?       — Не сдался бы и все равно добился бы ее. Сделал все, чтобы эта девушка не смогла забыть обо мне и не смогла думать ни о ком другом.       — А ничего, что вы толком не общались и ничего не знайте друг о друге?       — Ну и что? Меня начало тянуть к этой красавице с первого взгляда.       — Поступай как знаешь. Желаю тебе не разочароваться.       — Не разочаруюсь, не переживай.       — Однако не могу не сказать, что вы с Ракель были бы очень хорошей парой, — с легкой улыбкой предполагает Наталия. — Ведь Ракель – очень красивая девушка. Да и ты тоже привлекательный молодой парень… Такой высокий, уверенный в себе, горячий… Я сейчас пытаюсь представить тебя рядом с ней и вижу, что вы здорово подходите друг к другу.       — Может быть, наши поклонники не зря все время пытаются свести нас. Мои поклонники часто предлагают мне завести роман с Ракель.       — Да и Ракель советуют присмотреться именно к тебе. Так что эти ребята знают толк в красивых парах.       — Это точно, — скромно хихикает Терренс.       — Если вы выйдете в свет как влюбленные, то ваши поклонники точно умрут от счастья.       — Пока что об этом рано говорить. Сначала я должен поехать в Лондон, найти ее, доказать, что не виноват в распространении сплетен, и назвать ей имя настоящего виновника. А потом посмотрим. Повезет – хорошо. Не повезет – постараюсь смириться.       — Ну ладно, поживем – увидим, — с легкой улыбкой говорит Наталия. — Только я как не хотела тебе помогать, так и не буду.       — Мне кажется, мы смогли бы договориться.       — Я не предам подругу ни за какие богатства.       — Считай, что ты стараешься для ее счастья.       — Не такого счастья я ей желаю.       — Очень скоро ты поймешь, что лучше меня ей никого не найти.       — На свете много хороших мужчин.       — С хорошими парнями скучно.       — А откуда ты можешь знать, что Ракель нужно?       — Любой девчонке в глубине души нравятся плохие парни.       — Только в итоге они создают семью именно с хорошими. А плохих оставляют для развлечений.       — А я собираюсь доказать, что даже с плохими парнями можно построить крепкие, долгосрочные отношения.       — Вот и посмотрим.       Терренс ничего не говорит и просто скромно улыбается Наталии. А через пару секунд раздается звук, оповещающий о том, что сейчас будет какое-то объявление относительно расписания полетов. И вот мужчина и девушка как раз слышат, что какая-то женщина ровным и четким голосом говорит кое-что, что касается их рейса:       «Уважаемые пассажиры! Самолет, который должен был вылететь еще в восемь тридцать утра и совершить рейс Соединенные Штаты, Нью-Йорк Сити – Великобритания, Лондон, не сможет вылететь в ближайшее время из-за сильного снегопада. К сожалению, этот рейс будет отложен на неопределенный срок до тех пор, пока погода не улучшится. Если вдруг вам нужно временное место проживания, то вы можете обратиться к персоналу аэропорта и попросить их зарезервировать для вас номер в самой ближайшей гостинице. А если вы решите отменить поездку, то у вас полное право сдать свой билет и вернуть деньги или же обменять его на другой. Для этого также обратитесь к сотрудникам аэропорта, которые предоставят всю необходимую информацию и подскажут, что вам нужно делать. Благодарим вас за внимание!»       Это же самое объявление повторяют еще пару раз. А после этого следом сообщают об отмене еще нескольких рейсов. Все те люди, которые надеялись улететь по каким-то своем, очень разочарованы этими новостями и сейчас выглядят растерянными и даже возмущенными. И Терренс с Наталией не являются исключением…       — Вот черт, все-таки отменили! — хмуро бубнит себе под нос Терренс. — Хотя я до последнего надеялся, что мы все-таки улетим…       — В смысле, отменили? — возмущается Наталия.       — Ну что за невезение! — Терренс резко хлопает рукой по лбу. — Почему именно сейчас? Почему не в какой-то другой день? Почему снегопад не мог начаться после того как самолет приземлится в Лондоне?       — Минуточку! — восклицает Наталия. — Раз мой рейс отменили, это что же получается… Я проторчу здесь еще, черт знает, сколько, времени? Пока эта чертова погода не наладится, а самолеты не смогут нормально летать?       — Ты сама все прекрасно слышала. Так что придется ждать. Возможно, даже и провести здесь ночь или две.       — Что? — громко возмущается Наталия. — Ты это серьезно? Ты это, черт возьми, серьезно?       — Так, спокойно-спокойно, Наталия! — спокойно отвечает Терренс, приподняв руки ладонями к широко распахнувшей глаза Наталии. — Только не надо беситься, я тебя очень прошу.       — Не надо беситься? Разве я должна радоваться тому, что этот чертов рейс отменили?       — Наталия…       — Да я ради этой поездки встала почти в четыре утра и потратила целый час на сборы. И получается, что все это было зря! Сначала рейс отложили до девяти часов, а теперь его и вовсе отменили.       — Думаешь, я встал поздно ради того, чтобы собраться в дорогу? Нет, милая моя, я проснулся гораздо раньше тебя!       — С ума сойти!       — Ну ничего! Ради благой цели я готов подождать сколько нужно. А как только будет летная погода, то я тут же улечу.       — О нет! — Наталия тихонько стонет, облокотившись на спинку стула и закрыв лицо руками. — Господи, за что мне это? За что? Сначала Ты послал ко мне этого придурка МакКлайфа, а теперь еще и рейс отменили! А все из-за этого чертового снега!       — Ничего страшного не произошло, — уверенно отмечает Терренс.       — Черт, неужели мне все-таки не стоило ехать сегодня? Неужели мне стоило поехать в другой день?       — Наталия…       — Наверное, я зря решила поехать в Лондон. Надо было остаться дома и просто звонить Кэмерон до тех пор, пока она не ответила бы. Или же просто завалить ее сообщениями.       — В любом случае я не сдамся, — уверенно заявляет Терренс. — Я буду ждать столько, сколько нужно, и улечу отсюда любой ценой. Даже если мне придется неделю проторчать в этом аэропорте.       — Неделю? Да ты издеваешься?       — Наталия, успокойся, пожалуйста.       — Твою мать, ну зачем я вообще решила куда-то лететь? Зачем? — Наталия тихо стонет. — Лучше бы я осталась дома и выспалась. А потом куда-нибудь отправилась гулять. Но нет! Я сейчас здесь, собираюсь переться хрен знает куда и из-за этой чертовой погоды вынуждена торчать в этом аэропорту.       — А тебя никто не заставлял это делать, — разводит руками Терренс.       — Если бы я знала, что начнется такой снегопад, то не стала бы все это затевать.       — Ты так говоришь, будто это я виноват в том, что погода нелетная.       — Да ты вообще ходячее проклятие. Как врываешься чью-то жизнь, так все рушится к чертовой матери. Сначала народ возненавидел Ракель из-за ложных сплетен, а теперь я не могу улететь в Лондон.       — Клянусь, я не думал, что все так получится! Никто не объявлял об отмене каких-то рейсов заранее. А если бы я знал, то взял бы билет на другой день.       — Ар-р-р!       — Теперь уже ничего не поделаешь. Нам остается только ждать до тех пор, пока погода не улучшится.       — Да? — раздраженно произносит Наталия. — И сколько нам придется ждать? День? Два? А может, неделю? Такая погода может продержаться еще несколько дней!       — Может, завтра все наладится, и мы наконец-то улетим.       — Завтра? — Наталия громко усмехается. — Не смеши меня, МакКлайф! Если этот сильный снегопад не прекратится до завтрашнего дня, то это будет конец моей поездки. И в худшем случае я буду вынуждена отмечать Рождество в аэропорту. А не со своей семьей.       — Если ситуация не наладится, то я все-таки сдам свой билет и куплю новый на другой день.       — Да какая разница? Теперь это уже не имеет никакого значения! Ты что не слышал, сколько рейсов они уже отменили! И это наверняка лишь начало! Дальше – больше!       — Наталия!       — Что?       — Если хочешь – можешь забирать свои вещи и уходить отсюда, — хмуро предлагает Терренс, скрестив руки на груди.       — Может, ты сам уйдешь? Может, проклятие МакКлайфа перестанет работать, и я все-таки смогу улететь.       — Ну уж нет! Я не сдамся до тех пор, пока это будет возможно.       — Видно, ты обожаешь искать приключения и создавать себе проблемы.       — Я привык добиваться того, чего хочу, и не сдаюсь ни перед какими трудностями. Никакая отмена рейса не повлияет на мое желание найти Ракель и поговорить с ней.       — Потому что ты – упрямый осел!       — Я же сказал, если хочешь – можешь уходить. Тебя никто не запирает в аэропорту. Бери свой чемодан и езжай домой.       — Ох… — Наталия задирает голову вверх и на пару секунд прикрывает глаза, медленно выдыхая. — Куда ж я теперь уйду? До моего дома ехать минимум полтора часа. А я что-то не хочу тащиться домой с чемоданом, который вчера собирала весь вечер.       — Вот и сиди здесь, — спокойно произносит Терренс. — Делай что хочешь. Мне все равно.       Терренс отводит взгляд от Наталии и начинает осматриваться по сторонам, сильно нахмурившись и задумавшись о чем-то своем. Сама же девушка несколько секунд хмуро смотрит на мужчину, а затем резко выдыхает, встает со своего места и решает что-нибудь съесть, поскольку она чувствует себя довольно голодной. Да и ей просто хочется уйти для того, чтобы не ухудшить и без того напряженную ситуацию и не разругаться с человеком, с которым ей возможно придется провести долгую, непростую дорогу.       

***

      Великобритания. Лондон. Ракель решает отправиться в город после того как она покинула дом Жаклин Андервуд, куда приходила вместе с Алексис, чтобы узнать нужную информацию. Девушка с самого начала предчувствовала что-то нехорошее и поняла, что была права, когда встретилась с богатой девочкой, которая презрительно смотрела на нее и всем видом давала понять, что ненавидит ее. Только лишь когда она ушла из того дома, ей стало намного легче.       А спустя некоторое время Ракель вообще забывает о том, что произошло в том доме, и уже не надеется, что Жаклин станет в чем-то помогать ей и просить своего отца разузнать что-нибудь о тех, кто сообщил полиции о краже ценных вещей. Вместо этого она сосредотачивается на проблеме своей тетушки Алисии. Над ситуацией, что становится все сложнее и сложнее с каждым днем.       «Боже, как же все сложно… — медленным шагом гуляя по городу и иногда бросая взгляд по сторонам, с тревогой в душе думает Ракель. — Я все больше начинаю сомневаться в том, что мне под силу что-то сделать. Элеанор Вудхам решительно настроена уничтожить мою тетю Алисию и не оставит ее в покое, пока не добьется своего. Она чувствует себя безнаказанной из-за своей известной фамилии. Из-за своего отца, который в свое время прославил ее. Так что тетя может быть абсолютно права в том, что мы ничего не сможем сделать.»       Ракель тяжело вздыхает.       «Интересно, из-за чего эта женщина так сильно обозлилась? — недоумевает Ракель. — Не может быть все дело только лишь в ситуации с той пострадавшей девочкой и выплатой денег. Либо все это выдумка тети, либо помимо этого есть какая-то еще тайна. Возможно, когда-то давно тетя очень сильно обидела эту женщину, а та не может этого простить. Не знаю, как, но я уверена, что их что-то связывает на протяжении долгого времени. И что-то мне подсказывает, что если я узнаю всю правду, то эта новость станет для меня огромным шоком.»       Ракель обнимает себя руками и на секунду бросает взгляд на мужчину и женщину среднего возраста, проходящие мимо нее и с интересом что-то обсуждающие с парой доверху набитых пакетов в руках.       «И да, очень странно, что в последнее время моей тете никто не угрожал… — слегка хмурится Ракель. — По крайней мере, она сама говорила, что раньше получала угрозы почти каждый день любым способом: будь то телефонные звонки, будь то какие-то письма… Но пока что все спокойно…»       Ракель слегка прикусывает губу.       «Неужели эта женщина решила залечь на дно и готовит еще более сокрушительный удар? — задается вопросом Ракель. — Что если Элеанор еще объявится и будет действовать гораздо решительнее и жестче. Это то, что люди называют затишьем перед бурей?»       Ракель закидывает на плечо ремешок своей сумочки, который с него сползает.       «Плохо, что тетя даже не попыталась написать заявление в полицию и обвинить ту женщину в запугивании и преследовании, — думает Ракель. — Да, я прекрасно понимаю, что тетя Алисия испугалась за свою жизнь… И понимала, что это может сделать хуже или ни к чему не привести. Но как бы Элеанор узнала о том, что она написала на нее заявление? Наверняка, ее семья не такая всемогущая! Вдруг они только лишь хотят казаться такими? Хотят, чтобы все боялись и пискнуть! Да, может, лет двадцать назад их здесь все знали, но кто знает их сейчас? Лишь единицы! Например, Лекси почти ничего не знает про того Гильберта, но кое-что слышала про Элеанор.»       Ракель тяжело вздыхает, все еще продолжая медленным шагом идти по многолюдной улице мимо различных магазинов.       «Черт, моя тетя сто процентов не рассказала мне что-то очень важное, — думает Ракель. — Возможно, это «что-то» и является главной причиной всех бед моей тетушки. Я уверена, что ее тайна смогла бы объяснить если не все, то, по крайней мере, очень многое. Могла бы раскрыть истинную причину, по которой Элеанор преследует мою тетю. По которой приказала своим людей угрожать ей всеми возможными способами! Всему этому должно быть какое-то объяснение… Должно…»       Ракель еще некоторое время думает над сложившейся ситуацией. Но потом, так ничего и не решив, она решает ненадолго отвлечься от этих мыслей и занять себя чем-нибудь, чтобы не мучить себя всеми возможными догадками.       «Ладно, подумаю об этом позже, — решает Ракель. — Все равно я пока что ничего не смогу решить. Только зря буду переживать и накручивать себя.»       Ракель резко выдыхает.       «Лучше пока схожу в магазин и куплю что-нибудь к ужину… — думает Ракель. — А то тетя Алисия в последнее время что-то не очень охотно куда-то ходит. Еще ни разу не предложила мне поехать куда-нибудь в город. Хотя обещала. Много раз обещала…»       Ракель качает головой.       «Господи, чего она так боится? — недоумевает Ракель. — Каким образом моя тетя навредила Элеанор Вудхам, раз она так боится ее? Какую тайну она от меня скрывает? Почему не хочет рассказывать всю правду о том, что связывает ее с той женщиной?»       Ракель тихо вздыхает и отправляется в один из самых популярных супермаркетов, чтобы купить что-нибудь вкусное и, возможно, немного побаловать себя любимую. Ну или же просто взглянуть на то, что уже давно начали продавать во всех возможных магазинах в то время, когда до всеми любимого праздника Рождества остаются считанные дни. А где-то по пути она проходит мимо каких-то незнакомых ей людей, что бурно обсуждают то, что все еще сильно ранит ей сердце. То, что она никак не может забыть, поскольку об этом ей напоминают практически каждый день. Правда, в этот раз ей удается остаться незамеченной и не быть узнанной кем-то из тех, кто продолжает поливать ее грязью, веря во всю ту чушь, что про нее пишут и говорят.       

***

      Тем временем Алисия сидит дома в полном одиночестве и смотрит телевизор, постоянно переключая каналы с помощью пульта, поскольку не показывают ничего того, что могло бы заинтересовать ее. Дойдя до канала, на котором показывают передачу про новости из жизни звезд, она решает немного посмотреть ее и узнать, что говорят про ее племянницу Ракель.       Правда, в передаче не сообщают ничего хорошего, что могло бы обрадовать женщину. Пресса все еще продолжают поливать невинную девушку грязью и обсуждать ее в негативном свете, утверждая, что она просто сбежала от позора и боится показать себя. Журналисты умудрились раздуть огромный скандал, связанный с именем этой когда-то всеми любимой модели, и не перестают практически каждый день строчить новые статьи и пускать в эфир репортажи. Впрочем, все они практически ничем не отличается друг от друга и рассказывают обо одном и том же.       — Господи, да угомонитесь вы там уже! — возмущается Алисия, слушая все, что говорят про Ракель в одной из передач. — Совсем что ли обалдели? Моя племянница совершенно здорова! У нее нет никаких психических отклонений! И никогда не было! Хватит придумывать всякую чушь!       Алисия тихонько рычит.       — Оставьте мою девочку в покое, гады! — требует Алисия. — Ей и так сейчас несладко, а вы делайте ей только хуже. Сколько вам заплатил тот подонок, который боится показать себя миру, раз вы каждый день строчите целые статьи о якобы ужасном поступке моей племянницы? Неужели у вас там больше некого обсудить? На Ракель свет клином сошелся?       Алисия резко выдыхает, выключает телевизор, бросает пульт на диван, медленно встает с него и начинает нервно ходить по всей своей комнате, скрестив руки на груди.       — Надоели гады! — хмуро бросает Алисия. — Просто надоели! Правильно мистер Кэмерон все это время был так против того, чтобы Ракель связывалась с модельным бизнесом. Да и вообще, становилась знаменитой личностью! Вон что происходит! Только и ждут, когда моя девочка объявится, чтобы поиздеваться над ней.       Алисия прикладывает руку ко лбу.       — Кстати, удивительно, что в здесь, в Лондоне, ее не преследуют репортеры или папарацци, — задумчиво говорит Алисия. — Либо у нас их не так уж и много, либо Ракель так хорошо умеет прятаться от них. Думаю, оставшись она в Америке, они бы слетелись к ней, как мухи, и начали бы доставать ее своими расспросами и оскорблениями.       Алисия подходит к окну, все еще держа руки скрещенными на груди, и начинает наблюдать за тем, что происходит за пределами ее квартиры.       — Хорошо, что я предложила ей приехать ко мне и переждать бурю в более спокойном месте, — спокойно говорит Алисия. — Тем более, что сейчас ей не нужно пытаться как-то оправдывать себя за то, чего она не делала. Я не думаю, что ее словам кто-то поверит. Сейчас все слишком разозлены и возбуждены… Не могут адекватно оценить ситуацию.       Алисия устало вздыхает.       — Может быть, со временем все постепенно наладится, — предполагает Алисия. — Но на данный момент ей лучше ничего не предпринимать и сидеть тихонько в своем уголке. Люди потом сами забудут об этом скандале, а пресса просто потеряет к нему интерес, выберет себе другую жертву и начнет строчить статьи про нее. И тогда Ракель сможет выдохнуть с облегчением и работать над тем, чтобы восстановить свою репутацию.       Алисия немного поправляет свои очки на переносице.       — А вообще я считаю, что ей пора уже завязывать с этим делом, — уверенно говорит Алисия. — Пора наконец браться за ум! Пора искать себе мужа, рожать детей и становиться хранительницей очага. Эта девочка точно доиграется, если будет и дальше воротить нос. Скоро разберут всех женихов, и ей ничего не останется. Все! Поработала немного и получила достаточно денег – хватит! Теперь можно расслабиться и подумать о создании семьи.       Алисия тяжело вздыхает.       — Только обидно, что моя девочка совсем не слушает меня и своего деда, — с грустью во взгляде добавляет Алисия. — Не понимает, что ее время очень скоро уйдет. Думает, что сможет выйти замуж хоть в сорок лет. Ох… Вот как ей объяснить, что замуж надо выходить рано, лет в восемнадцать? Как заставить понять, так положено? Что женщина не может быть одна! Это неправильно! Неправильно, что моя племянница так одержима своей карьерой и ставит ее выше всего.       Алисия качает головой и бросает короткий взгляд на небольшую картину, что висит в ее комнате.       — Не дай бог, она останется одна и потом до конца своих дней будет жалеть о том, что не слушала меня и своего деда, — задумчиво говорит Алисия. — Не дай бог… Я не хочу для нее такой участи. Господи, не позволь этому случиться. Не позволь…       А пока Алисия отчаянно молится о том, чтобы Ракель наконец-то нашла себе мужа и стала матерью хотя бы одного ребенка, в какой-то момент гостиной неожиданно начинает звонить стационарный телефон. Женщина сначала слегка вздрагивает от неожиданности, а потом быстрым шагом подходит к нему, берет трубку в руки и нажимает какую-то кнопку, чтобы ответить на нежданный звонок.       — Алло, я слушаю, — спокойно произносит Алисия.       — Привет, Алисия, — раздается не очень приятный женский голос. — Как дела? Смотрю, тебя там еще не хватил удар от переживаний и страха.       — Э-э-э, простите… — слегка нахмурившись, недоумевает Алисия.       — Неужели ты меня уже не узнаешь? Совсем что ли памяти не стало? Или же ты просто делаешь вид, что не знаешь?       — Э-э-э…       — А ведь всем известно, что нельзя забыть прошлое, как бы сильно ты ни старалась. Нельзя стереть его из своей памяти и памяти некоторых людей, с которыми оно связано. Его отголоски всегда будут преследовать тебя и в буквальном смысле душить. Ты до конца своих дней будешь расплачиваться за все грешки, которые совершила много-много лет назад.       Алисия пару секунд ничего не говорит и о чем-то призадумывается. А потом она немного напрягается из-за того, что узнает ту, которая ей позвонила.       — Ах да… — кивает Алисия. — Это ты…       — Ну вот, дорогая моя, наконец-то, — уверенно произносит женщина.       — Как же я могла не узнать тебя? Узнать ту, женщину, что уже почти двадцать лет не может успокоиться и забыть обо мне…       — Прошлое всегда будет преследовать тебя. Где бы ты ни была. А я не успокоюсь, пока ты, гадина, не ответишь за причиненную мне боль.       — Зачем ты звонишь мне? — сухо спрашивает Алисия, стараясь не подавать виду, что она взволнована и напугана звонком этой женщины. — Я уже давно все тебе сказала и не желаю разговаривать или пересекаться с тобой где-то на улице.       — А меня не волнуют твои желания. Меня волнует только то, что ты обязана ответить за все свои грязные делишки, которые совершила в прошлом.       — Что, неужели ты снова захочешь прислать ко мне своих амбалов, чтобы они перевернули всю мою квартиру верх дном? Чтобы они все-таки избили меня до полусмерти?       — Что, дорогая моя, испугалась? — ехидно усмехается женщина. — Было страшно, когда у твоего горла был холодный ножик, который запросто мог перерезать его?       — Посмотрела бы я на тебя, если бы кто-то приставил нож к твоему горлу.       — Этого не будет. Меня охраняют самые лучшие и опытные люди, которые никому не позволят подойти ко мне и что-то со мной сделать.       — А жаль! Очень жаль.       — Только не надо винить меня во всем, что происходит. Ты сама навлекла на себя беду.       — Я ни в чем не виновата.       — О, еще как виновата. Надо было раньше думать, прежде чем связываться со мной. С женщиной, которая раздавит тебя, как горошину.       — Все твои действия не имеют никакого смысла.       — Это ты так думаешь. Но на самом деле это не так.       — Неужели ты и правда будешь счастлива, если уничтожишь меня? Если твои амбалы грохнут меня на твоих глазах?       — Очень, — уверенно заявляет женщина. — Я буду безумно счастлива знать, что мерзкая тварь, которую до смерти ненавижу, наконец-то уничтожена.       — Занялась бы лучше своей жизнью вместо того чтобы портить чужую.       — А ты не указывай мне, что делать.       — Ты точно ненормальная…       — К тому же, хочу еще раз напомнить тебе, что такая же участь постигнет и твою любимую племянницу.       — Что ты сказала? — возмущается Алисия, крепко сжав свободную руку в кулак. — Что ты сказала?       — Что слышала, — невинно улыбается женщина. — Я буду очень рада, если твоя племянница тоже сдохнет.       — Не выводи меня из себя, ядовитая ты гадюка. А иначе ты сильно пожалеешь.       — Да-да, я знаю, что ты не хочешь, чтобы с твоей любимой племянницей что-нибудь случилось. Но увы, ей не удастся избежать встречи со мной. Не избежать того, что ждет ее в самое ближайшее время. Она может пострадать в любой момент.       — Закрой свой рот, мерзавка. Закрой!       — Я хорошо знаю, что эта девчонка живет у тебя. Да и даже если ты захочешь спрятать ее в другом месте, я все равно найду ее. И прикажу своим людям немедленно привести эту девчонку ко мне. А одно мое слово – и она будет уничтожена за считанные секунды.       — Ты и пальцем ее не тронешь!       — К тому же, я в курсе всей той ситуации, о которой сейчас все только и говорят. Знаю, что все считают ее эгоистичной тварью, которая совсем обезумела от славы и всеобщей любви.       — А ты обезумела от своей бессмысленной мести!       — Не груби мне, Алисия. А иначе сдохнешь раньше, чем я планирую тебя убить.       — Не смей, гадина… — сквозь зубы цедит Алисия, еще крепче сжав свободную руку в крепкий кулак. — Не смей трогать мою племянницу, слышишь! Я тебе не позволю!       — Перестань, дорогая моя. Как бы ты ни старалась, твоей племяннице не удастся избежать своей участи.       — Ты можешь сделать со мной все, что тебе захочется. Хочешь – убивай! Пожалуйста! Но не смей трогать Ракель. Не смей трогать никого из членов моей семьи!       — Так у тебя же только племянница и осталась! — ехидно усмехается женщина. — Или я не знаю еще о ком-нибудь? О ком-то, кого тоже следовало бы отправить на тот свет?       — Заткнись, гадюка! Если с моей племянницей что-то случится, то я никогда тебе не прощу этого. Клянусь, я заставлю тебя заплатить за это! Ты пожалеешь о том, что сделала! Клянусь!       — Ты мне угрожаешь? — Женщина громко смеется. — Ты что, глупенькая, совсем берега попутала? Это же я, Элеанор! Элеанор Вудхам! Член одной из самой властной семьи в Лондоне. Дочь покойного Гильберта Вудхама, которого все любили и уважали! Которого люди до сих пор помнят!       — То, что ты принадлежишь известной семье Вудхам, еще не означает, что все должны бояться тебя.       — Неужели ты забыла, на что способны Вудхамы, чтобы уничтожить любого, кто им помешает?       — Если бы Вудхамы и правда были такими могущественными, я бы сейчас была совершенно в другом месте и отвечала на свои ошибки молодости.       — Не ответила тогда – ответишь сейчас!       — Это мы еще посмотрим!       — Ах, Алисия, Алисия… — с хитрой улыбкой вздыхает Элеанор, покачав головой. — Какая же ты дура… Безмозглая дура! Вроде тебе уже сорок семь лет, а мозгов у тебя столько же, сколько было и в восемнадцать-двадцать.       — Нет, Элеанор, это ты никак не повзрослеешь. Сама уже давно не молоденькая девочка. Ты все еще живешь прошлом и не хочешь двигаться дальше.       — Потому что я не готова смириться с той несправедливостью, с которой столкнулась.       — Твоя месть не нужна никому, кроме тебе самой.       — Она нужна моей семье! Моей семье, которая до сих пор проклинает тебя за то, что ты сделала.       — В таком случае советую вам обратиться к хорошему психологу и поработать над этим вопросом.       — Не указывай мне, что делать, Алисия, — грубо бросает Элеанор. — Хочешь ты этого или нет, но я заставлю тебя ответить за все твои грешки. За грехи прошлого, которое ты так не хочешь вспоминать. Все те грехи прошлого – твой вечный камень на шее.       — И которое ты не хочешь забыть.       — И да, раз ты у нас жалкая нищебродка, которая никогда не будет держать в руках огромные деньги, то так и быть. Можешь забыть про те деньги, которые я с тебя потребовала. Которые мой папуля однажды одолжила семье моей лучшей подруги, чуть не отправившаяся на тот свет и ставшая калекой по твоей чертовой вине.       — Вот как! — удивленно произносит Алисия.       — Да, милочка, можешь подавиться теми грошами, которые мои люди сперли из твоего кошелька. Мне больше неинтересно пытаться вытаскивать их из тебя клещами. Такими темпами я и к старости не получу всю сумму.       — И что же ты будешь делать теперь?       — А теперь я намерена сосредоточиться на своей главной цели. На мести за то, что ты сделала в прошлом. За некоторые твои черные дела, которые ты совершила в молодости.       — Было бы неплохо, если бы ты еще и забыла о мести за события двадцатилетней давности.       — Нет уж, об этом я никогда не забуду. И не прощу тебя за то, что ты ворвалась в мою жизнь и испортила ее. Да еще и умудрилась выйти сухой из воды. После всего, что ты сделала!       — Те события уже давно остались в прошлом, — пытается сохранять хладнокровие Алисия. — Если бы я действительно должна была ответить за это, то это свершилось бы много лет назад.       — И то, что ты избежала наказания, я считаю огромной несправедливостью. НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬЮ! — Элеанор начинает довольно часто дышать от волнения. — Я НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ, ЧТО ТОГДА ПРОИЗОШЛО! НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ПОСМЕЛ ПОЙТИ ПРОТИВ СЕМЬИ ВУДХАМ! НИКОГДА!       — Только не надо кричать, — спокойно просит Алисия. — Я тебя прекрасно слышу.       — Ты – змея! Змея, которая испортила мне жизнь! Которая лишила меня самого дорогого! Уничтожила мой прекрасный мир, в котором я жила! Это из-за тебя в моей жизни все пошло наперекосяк!       — Ты говоришь так, будто я этого хотела.       — ХОТЕЛА! Ты хотела разрушить мою жизнь! Хотела заставить меня страдать!       — Вовсе нет!       — И я никогда не прощу тебя за то, что ты сделала. Никогда! Клянусь всем, чем только можно, я заставлю тебя заплатить за твои грешки. Если однажды другие люди не захотели встать на мою сторону, то я сама совершу свое возмездие. Отомщу за всю боль и все страдания, которые пережила.       — Послушай, Элеанор, я… — спокойно пытается взять слово Алисия.       — Твоему омерзительному проступку нет никакого оправдания, Алисия, — уверенно заявляет Элеанор. — И ты обязана ответить за него.       — Послушай…       — Я жду этого возмездия почти двадцать лет. И не собираюсь ждать еще столько же! Поэтому оно обязательно свершится уже в самое ближайшее время.       — Ты потратила почти двадцать лет на то, что того не стоит. Хотя вместо этого могла бы заняться своей личной жизнью и жить счастливо. Встретить мужчину, выйти замуж, родить детей и мечтать о внуках…       — Не надо меня учить, как жить! Будешь учить свою племянницу, которая, к твоему большому сожалению, вовсе не спешит выходить замуж.       — Зачем тебе мстить мне за то, за что я уже ответила? Точнее, за то, за что не была наказана!       — Поэтому и хочу отомстить! Потому что ты так и не ответила за то, что сделала!       — Оставь все свои затеи, Элеанор. Прошу тебя… Давай уже будем жить в мире и согласии и заниматься своей жизнью.       — Не заговаривай мне зубы, Алисия, — резко отрезает Элеанор. — И не смей еще раз переходить мне дорогу. А иначе ты дорого за это заплатишь.       — Твоя месть не имеет никакого смысла.       — ИМЕЕТ! Еще как имеет!       — Пожалуйста, Элеанор, не делай этого! — с жалостью во взгляде умоляет Алисия.       — Я буду это делать. Буду! И с тобой расквитаюсь, и племянницу твою уничтожу.       — Я же тебе сказала, даже не смей трогать мою племянницу. — Алисия с частым дыханием крепко сжимает руку в кулак. — Ракель не имеет никакого отношения к нашим с тобой делам. Ты не можешь делать ее еще одной своей жертвой.       — Успокойся, дорогая, — уверенно говорит Элеанор. — Я доберусь до нее только тогда, когда ты уже будешь мертва. Хотя даже в случае, если ты все-таки еще будешь жива, тебе не удастся помешать мне уничтожить твою любимую Ракель. Мои охранники не дадут тебе никуда сбежать и защитить свою маленькую девочку. Я прикажу им не спускать с нее глаз, и она без их ведома не сможет даже посмотреть куда-нибудь.       — Не смей трогать мою племянницу, Элеанор, НЕ СМЕЙ! — грубо требует Алисия. — Я разорву тебя на части, если ты посмеешь что-то с ней сделать.       — Кстати, ей самой тоже не удастся защитить себя. Эта девчонка никуда не сбежит от моих людей. Они все очень крепкие и быстрые ребята. Легко догонят и смогут удержать ту, что весит как пушинка. У твоей любимой Ракель не останется выбора, кроме как пойти с ними и предстать передо мной.       — Повторяю еще раз: если ты, мерзкая стерва, хоть пальцем тронешь мою племянницу, то я заставлю тебя пожалеть об этом, — грубым, низким голосом заявляет Алисия. — Слышишь меня? Ты пожалеешь!       — Это я-то стерва? — Элеанор громко смеется. — Я бы еще поспорила, кто из нас двоих стерва!       — Не я хочу отомстить за то, что уже давно осталось в прошлом, — уверенно говорит Алисия.       — Послушай, Алисия, хватит уже прикидываться невинной овечкой. Как бы усердно ты ни строила из себя святую религиозную женщину, и сколько бы ни ходила по церквушкам и молилась Богу, это никогда не сделает тебя лучше. Ты никогда не отмоешься от грязи и всегда будешь жалкой грешницей, которая будет до конца своих дней платить за свои делишки.       — Не надо меня пугать! Я уже никого и ничего не боюсь и сделаю все, чтобы заставить тебя заплатить за все и оставить меня и мою девочку в покое.       — А зря не боишься! Ведь я на многое способна.       — Запомни, Элеанор, я ничего тебе не должна. И я не собираюсь платить за то, что уже давно было решено.       — Это мы еще посмотрим, мразь! — грубо бросает Элеанор.       — Да, посмотрим…       — Не забывай, дорогая моя, тебе и твоей любимой племяннице очень скоро придет конец.       — Пожалуйста, Элеанор, давай обо всем забудем и как-нибудь договоримся, — с жалостью во взгляде умоляет Алисия.       — Ты никогда не сможешь договориться со мной о мире и согласии. Даже если захочешь отдать мне все свои деньги, украшения и прочее барахло.       — Ради бога, Элеанор…       — Ну я же говорила, что ты – безмозглая дура, — презренно усмехается Элеанор. — Неужели тебе надо все повторять по несколько раз, чтобы до тебя наконец-то дошло? Я НИКОГДА не отступлю! И ОТОМЩУ тебе за все, что ты сделала.       — Хотя бы не трогай мою племянницу. Ракель ни в чем не виновата и не должна отвечать за мои грехи.       — Нет уж, пусть ответит!       — Она ничего не знает о том, что я сделала. Я не хочу, чтобы ей было стыдно за меня.       — Ну значит, скоро узнает.       — Нет!       — А потом твоя любимая девочка умрет. Девочка, которую пресса сейчас усиленно поливает грязью.       — Она ни в чем не виновата!       — Ну а поскольку сейчас все уверены в том, что она – мерзкая шлюха, которая добилась славы через постель и слишком зажралась, то я уверена, что никто не будет горевать по ней. Люди будут даже рады, если эта девчонка сдохнет и перестанет мозолить всем глаза.       — Не смей, Вудхам, НЕ СМЕЙ! — приходит в бешенство Алисия.       — Кричи сколько хочешь, Алисия, — спокойно говорит Элеанор. — Но ты никак не сможешь спасти эту жалкую девчонку.       — Я разорву тебя, если ты приблизишься к Ракель!       — Будь уверена, ты ответишь за все, что однажды сделала. Я не успокоюсь до тех пор, пока ты не сдохнешь.       — Со мной делаешь что хочешь, но не смей приближаться к Ракель и подсылать к ней своих амбалов, — угрожает Алисия, крепко сжав свободную руку в кулак.       — Я сама решу, что мне делать.       — Ты не посмеешь ничего сделать моей племяннице. Запомни, гадюка, за свою родственницу я любого порвать любого, кто захочет причинить ей хоть малейший вред.       — Посмотрим, милочка. Хотя я не сомневаюсь в том, что обязательно доберусь до этой маленькой сучки.       — Лучше не зли меня, Элеанор, — низким, грубым голосом произносит Алисия. — Я могу понять, что ты хочешь мстить мне, но не надо впутывать в это дело мою племянницу. Не надо делать ее жертвой. Невинной жертвой.       — И да, даже если ты хочешь отправить ее обратно в Штаты с мыслью, что там она будет в безопасности, то она все равно не сможет сбежать от меня. Я лично поеду в Америку и найду там эту девчонку, где бы она ни была. Хоть в Нью-Йорке, хоть в Санта-Барбаре.       — Только попробуй!       — Ой, ладно, дорогая моя Алисия, некогда мне с тобой возиться, — с легкой улыбкой вздыхает Элеанор. — Ты можешь делать что хочешь, но я тебя обо всем предупредила. И сказала тебе все, что хотела. Дальше мне уже нет смысла с тобой разговаривать.       — Зато я тебе не все сказала!       — Помни, дорогуша, в один прекрасный момент я снова объявлюсь и уже точно нанесу удар сначала тебе, а потом и твоей любимой Ракель.       — Закрой свой рот, гадина…       — До скорой встречи, стройная куколка Шерил. Не забывай обо мне.       Элеанор с презрительным смехом заканчивает разговор. А услышав монотонные гудки, Алисия кладет телефон на свое место и уставляет свои широко распахнутые, полные ужаса глаза в одну точку. Женщина всерьез напугана этим звонком и не знает, что делать. Как защитить свою племянницу от Элеанор Вудхам, которая явно не собирается ни перед чем останавливаться. Впрочем, где-то в глубине души она понимает, что действительно не может ничего сделать для того, чтобы защитить свою родственницу от той, что так хочет отомстить ей за что-то, что было в прошлом.       — Нет-нет-нет-нет, — дрожащим голосом произносит Алисия, нервно ходя из одной комнаты в другую с вцепленными в волосы руками. — Ракель не должна пострадать по моей вине! Не должна! Я не могу этого допустить!       Алисия качает головой.       — Эта гадюка не посмеет ничего сделать с моей девочкой, — уверенно говорит Алисия. — Я не допущу этого! А если эта стерва все-таки доберется до нее, то клянусь, я сама сверну ей шею. Придушу собственными руками. За свою племянницу я порву любого. Не стану жалеть обидчика моей девочки, кем бы он ни был.       Алисия резко останавливается посреди гостиной и прикрывает рот рукой.       — Да, я прекрасно понимаю, что не могу ничего сделать для защиты моей племянницы, — тихо говорит Алисия. — Но я должна сделать все возможное. Должна уберечь ее от этой женщины. Не должна позволить ей узнать всю правду. Не должна…       Алисия качает головой с ужасом во взгляде.       — Не знаю… — задумчиво произносит Алисия. — Может, все-таки уговорить ее вернуться в Штаты к мистеру Кэмерону? Придумать что-нибудь, из-за чего я не смогу провести с ней рождественские праздники… И уговорить покинуть Лондон…       Алисия нервно сглатывает.       — Знаю, что ей не дадут покоя из-за ситуации с теми ужасными слухами, — добавляет Алисия. — Но находясь в Штатах, у нее есть больший шанс спастись от Элеанор. Так или иначе здесь Ракель опасно оставаться. Эта мегера запросто может добраться до нее и убить. Убить мою девочку…       Алисия тихо шмыгает носом.       — Господи… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Господи… Что же делать? Что же делать? Как мне спасти Ракель от этой женщины? Как скрыть от нее ту правду, которую она никогда не должна узнать?       Алисия прикладывает руку ко лбу и на несколько секунд о чем-то призадумывается.       — Так, пожалуй, я съежу кое-куда и сделать одно дело, — решает Алисия. — А в противном случае я не смогу сосредоточиться на том, что происходит между мной и Элеанор. Не смогу найти способ помочь Ракель спастись от этой женщины. А так у меня будет гораздо больше времени все обдумать и найти решение этой проблемы.       Спустя несколько секунд Алисия резко срывается с места и начинает куда-то собираться, быстро надев на себя верхнюю одежду, причесавшись и найдя свою сумочку, в которую кладет свой мобильный телефон и еще кое-какие необходимые вещи. А как только она собирается и берет с собой все необходимое, то молнией выскакивает из квартиры и закрывает ее на ключ, явно сильно нервничая, постоянно что-то говоря себе под нос, довольно тяжело дыша и чувствуя, как от волнения часто бьется ее сердце. После этого женщина быстрым шагом подходит к лифту, спускается на первый этаж и выходит на улицу с намерением отправиться туда, куда ей так срочно понадобилось.       

***

      Спустя пару часов или чуть больше Ракель возвращается домой к Алисии с огромными пакетами, в которых лежат различные продукты, различные принадлежности для дома и кое-какие вещи, которые ей понравились. Поднявшись на нужный этаж на лифте и подойдя к нужной квартире, девушка открывает ее с помощью ключей, поскольку никто не отреагировал на дверной звонок. Зайдя во внутрь, она обнаруживает, что ее тетушки нигде нет, поскольку женщина ушла в неизвестном направлении после звонка Элеанор Вудхам и до сих пор не вернулась домой.       — Тетя Алисия, вы дома? — громко спрашивает Ракель после того как она проходит в квартиру. — Тетя Алисия! Я вернулась! Вы где? В ванной? В спальне? Тетя!       Однако Ракель так и не получает никакого ответа на свои вопросы.       — Странно, не отзывается… — слегка хмурится Ракель. — Ее нет что ли?       Ракель оставляет все свои пакеты в коридоре, закрывает за собой входную дверь и снимает с себя верхнюю одежду и обувь, которые оставляет в специально отведенном для них месте. После чего девушка заходит в ванную, быстро моет руки и насухо вытирает их с помощью полотенца. А затем она осматривает все комнаты в квартире, еще несколько раз позвав Алисию, и только лишь спустя несколько секунд понимает, что женщины нет дома.       — Что ж, похоже, ее нет дома… — задумчиво говорит Ракель. — Куда-то ушла… Только странно, что она не оставила никакой записки и не прислала мне никакого сообщения.       Ракель еще раз осматривает гостиную, в которой сейчас находится и медленно выдыхает.       — Ну что ж, может, это даже хорошо, что она вышла прогуляться, — задумчиво говорит Ракель. — А то насколько я помню, тетя никогда никуда не выходила просто так. Только если на работу… Хотя раньше она любила выбираться куда-нибудь в город…       Ракель заправляет прядь волос за ухо.       — Ладно, пока разберусь с тем, что я купила, — решает Ракель. — Разложу все по полочкам.       Ракель быстрым шагом идет в коридор, берет оставленные здесь пакеты и направляется на кухню. После чего она начинает разбирать все свои покупки, раскладывая их по полочкам в холодильнике и по шкафчикам или же относя в ванную. Она также относит пару-тройку вещей в свою комнату, поскольку купила их для самой себя, и снова возвращается на кухню, чтобы разобраться с остальными вещами.       А пока она занимается рассортировкой того, что купила в одном из лондонских супермаркетов, Ракель задумывается о чем-то своем. И когда она вспоминает о том, что уже очень давно ничего не писала в своем личном дневнике, то внезапно вспоминает про Алисию. Точнее, про то, как она часто что-то записывала в какую-то тетрадку, когда остается в комнате совсем одна.       — Постой-ка… — забросив рассортировку продуктов, тихо произносит Ракель и начинает гладить свой подбородок. — Я только что вспомнила, что у моей тети есть какая-то тетрадь, в которую она что-то записывает. Она очень часто что-то пишет в ней, когда сидит по вечерам в своей комнате.       Ракель переводит взгляд на небольшое окно.       — Я точно помню, как в один из дней проходила мимо ее комнаты поздним вечером, — добавляет Ракель. — И видела, как она что-то писала в голубой тетради. Это было два или три дня назад… Точнее, не могу сказать…       Ракель призадумывается на пару секунд.       — Я не уверена, что это ее личный дневник, — задумчиво говорит Ракель. — Но почему-то мне кажется, что это он. А раз так, то не исключено, что она писала в нем о своих переживаниях насчет ситуации с Элеанор Вудхам. Ей ведь некому рассказать об этом. Точнее, тетя не хочет. Не хочет рассказывать все, что она скрывает. Вот и решила доверить ее бумаге. Которая все стерпит.       Ракель слегка хмурится и облокачивается руками на кухонную стойку.       — А что если в той тетради написано что-то, за что я могу зацепиться? — задается вопросом Ракель. — Вдруг тетя Алисия написала что-то об этой женщине в своем дневнике? Может, в нем написаны какие-то ее секреты, о которых она так не хочет говорить?       Ракель нервно сглатывает.       — Да, я знаю, что читать чужие записи – это плохо, — уверенно говорит Ракель. — Но ведь у меня нет никакого злого умысла. Я не собираюсь пользоваться этим в плохих целях. У меня только одна цель – узнать, что произошло между тетей и этой Элеанор. Узнать все ее секреты, которые она от меня скрывает. И раз у меня есть шанс узнать всю правду, которая смогла бы объяснить, почему началась вся эта история, в которой оказалась моя тетя, то надо им воспользоваться.       Ракель переводит взгляд на часы, висящие над дверным проемом.       — Так что прости, тетушка Алисия, но у меня нет выбора, — резко выдыхает Ракель. — Я делаю это только ради тебя. Ради твоего блага. Надеюсь, ты не узнаешь о том, что я лазала в твоих вещах. И надеюсь, ты не вернешься домой в тот момент, когда я буду находиться в твоей комнате.       Ракель довольно быстро разбирается с оставшимися покупками и раскладывает их по местам. А после этого она направляется в комнату Алисии с мыслью, что сейчас – очень хороший момент, поскольку ее тетушки нет дома. Из-за того, что небольшое окошко, что хорошо освещает комнату в дневное время, слегка приоткрыто, то в воздухе стоит легкая осенне-зимняя прохлада. Из-за которой по коже пробегает легкий мороз и возникает желание начать потирать руки с надеждой хоть немного их согреть. Впрочем, девушка не обращает внимания на холод и сосредоточена на своей главной цели.       Быстро осмотревшись вокруг, Ракель начинает открывать и осматривать все ящики в письменном столе, в котором, по ее мнению, должна лежать нужная ей тетрадка. При этом брюнетка старается сохранить все на своих местах, чтобы не давать своей родственнице повод думать, что беспорядок в ее комнате – дело рук племянницы, которая решила пойти против того, чему ее учили, и найти хоть что-нибудь, что могло бы как-то пролить свет на сложившуюся ситуацию.       Спустя некоторое время поиски все-таки приносят кое-какие плоды. Ракель находит ту самую тетрадку голубого цвета, про которую она только что вспоминала, в одном из ящиков письменного стола. На ощупь довольно толстая, по размеру достаточно большая по длине, на вид очень старая… Как будто Алисия не в первый день делает в ней какие-то записи…       — Вот она! — восклицает Ракель, аккуратно берет желанную находку в руки и начинает внимательно осматривать ее со всех сторон. — Та самая голубая тетрадь! Да, это точно она! Тетя Алисия что-то пишет здесь… Это точно…       Ракель еще пару секунд осматривает тетрадь Алисии.       — Какая тяжелая… — задумчиво отмечает Ракель. — Как будто тетя уже давно что-то в ней пишет… И удивительно, что тетя даже не догадалась получше спрятать ее от посторонних глаз. Кто знает… Может, те, кто недавно ворвались сюда с целью найти хоть какие-то деньги, уже перечитали весь этот дневник от и до.       Ракель задвигает ящик, в котором нашла эту тетрадь.       — Ну что ж, посмотрим… — решает Ракель. — Посмотрим, что здесь написано…       Ракель быстро осматривается по сторонам, дабы убедиться в том, что Алисия не решит появиться внезапно. После чего она присаживается на край кровати, раскрывает первую страницу и с этого момента начинает внимательно читать каждую строчку, написанную в этой тетради.       Это действительно личный дневник Алисии, который она ведет уже на протяжении многих лет, судя по некоторым датам и событиям, которые происходили в далеком прошлом. На его страницах она пишет о своих мыслях, переживаниях, размышляет над какой-то проблемой и оставляет заметки о многом из того, что можно посчитать очень сокровенным. Кое-где подробно описаны какие-то приятные моменты из жизни Алисии, многие из которых связаны с Ракель, которая проводила с ней очень много времени, будучи маленькой девочкой.       На какое-то время девушка с легкой улыбкой на лице мысленно возвращается в те дни, когда она была ребенком. Когда все казалось таким безоблачным и прекрасным… Когда все, о чем она переживала, сейчас кажется таким пустяком… Все это согревает ей душу и заставляет немного тосковать по временам, что были самыми лучшими в ее жизни… Что хотя бы ненадолго заставляли ее забыть о том, как над ней регулярно издевались в школе.       Однако Ракель довольно быстро вспоминает, для чего она решила пойти сюда, возвращается в реальность и продолжает внимательно изучать записи из дневника своей тетушки. Впрочем, прочитав чуть меньше половины записей, девушка не обнаруживает здесь ничего интересного и с каждой минутой все больше начинает терять интерес к прочтению дневника, веря, что она зря решила сделать это.       — Здесь нет ничего особенного, — с грустью во взгляде разочарованно произносит Ракель, переворачивая страницы, на которых описаны события, которые она и так прекрасно помнит. — Нет ничего такого, что могло бы мне помочь в данной ситуации. Нет даже никакого упоминания имени Элеанор Вудхам…       Ракель качает головой.       — Кажется, я могла даже и суетиться… — задумчиво говорит Ракель. — Могла даже не приходить сюда и не искать эту вещь. Похоже, тетя не доверяет свои тайны даже своему дневнику. Либо не хочет про них вспоминать… Либо боится, что кто-то может случайно их прочитать. Кто его знает…       Ракель тихо вздыхает и уже собирается закрыть дневник и вернуть его на то место, где он ранее находился. Но в какой-то момент брюнетка случайно открывает последние страницы дневник, а ее взгляд останавливается на несколько интересных записей, которые сразу же привлекают ее внимание.       — Погоди-ка… — с интересом произносит Ракель. — А это что такое? О боже… Здесь упоминается Элеанор! Тетя что-то написала про эту женщину… Ну-ка… Надо почитать… Так…       Ракель начинает очень внимательно читать все, что видит на страницах дневника. Но то, что поначалу не вызывает у нее никакого интереса.       «Я не знаю, что мне делать… Элеанор преследует меня буквально повсюду! Она уже долгое время угрожает мне и время от времени звонит или пишет какие-то письма. А недавно и вовсе прислала своих людей, которые не просто угрожали мне ножом, но еще и сильно избили. Мне тогда было очень страшно… Я думала, что умру, поскольку ничего не могла сделать против трех здоровых мужиков.       Все это уже сильно помотало мне нервы. Я не могу ни на чем сосредоточиться. Потому что боюсь находиться и на улице, и у себя дома. Эта женщина может найти меня где угодно. Из-за переживаний мне в последнее время очень тяжело дается работа. Я просто не могу читать студентам лекции, потому что все время думаю о том, что меня в любой момент могут убить.       Кроме того, Ракель, моя племянница и дочка моей покойной сестры Элизабет, недавно приехала недавно ко мне погостить. Она с самого начала часто спрашивает меня о том, что же со мной случилось. Хотя я совсем не хочу ничего ей рассказывать. Моя девочка не знает всей истории, в которой я оказалась. И не хочу, чтобы она знала. Да, я понимаю, что должна все рассказать, но не могу рассказать ей всю правду о себе. Рассказать о том, что связывает меня с Элеанор. Однако несмотря на желание поделиться с ней своей печалью, я не хочу нагружать ее своими проблемами, которых у нее и без того полно…       Бедная девочка и сама оказалась в непростой ситуации и сейчас пытается разрешить ее. А если я буду вынуждать свою племянницу решать мои проблемы, то она может не выдержать. Нет… Не для того я пригласила ее к себе в гости. Она должна отдыхать и приходить в себя. Хотя я сомневаюсь, что здесь ей удастся обрести покой. Потому что все, кому не лень, напоминают ей о том, что Ракель так сильно хочет забыть… Но к сожалению, я ничем не могу ей помочь. Только лишь крепко обнять и дать понять, что я всегда буду на ее стороне…»       Далее в дневнике кратко описаны те события, о которых Ракель уже знает, потому что это является описанием ее личных проблем. Поэтому она лишь быстро пробегается глазами по всем этим записям, став грустной из-за тех воспоминаний, что мгновенно овладевают ею. Но потом девушка продолжает читать дневник дальше, несмотря на наличие повторов и уже ранее известных ей фактов. Однако в какой-то момент она видит то, чему никак не может поверить.       «Я все-таки рассказала Ракель о том, как женщина по имени Элеанор Вудхам связалась со мной, потребовала встретиться с ней и заявила, что мне нужно заплатить ей крупную сумму денег. Столько, сколько ее отец однажды одолжил семье девочки по имени Инес, которую я в молодости случайно сбила на машине. Слава богу, она осталась жива, но тот случай привел к некоторым ужасным последствиям, с которыми она до сих пор не может справиться. Я рассказала своей племяннице о том случае вчера. К сожалению, у меня не было выбора, потому что она услышала голосовое сообщение, которое Элеанор оставила для меня. Я поняла, что больше не смогу ничего отрицать. И поэтому рассказала ей, что все это значит. И Ракель сразу же пообещала сделать все, чтобы помочь мне. Правда, я совсем не хочу брать у нее деньги, которые она мне предложила. Я не хочу быть ей обязанной. Мне и так приходиться выплачивать долги тем людям, у которых занимаю деньги, когда мне не хватает до очередной зарплаты.       В тот же день Ракель отправилась к моей подруге Амелии Санчес, с которой я, однако, очень редко вижусь из-за того, что мы обе заняты. Я – своими делами, а она – своим мужем. Однако Амелия рассказала моей племяннице кое-какую информацию про свою бывшую подругу, с которой Ракель поделилась со мной на следующее утро. Оказывается, Элеанор – мошенница, которая проводит махинации со своим бизнесом и обманывает своих работников, которым месяцами не платит положенную им зарплату. Работники пашут как лошади днями и ночами. Им не разрешают ни присесть, ни в туалет сходить. Условия работы просто адские. Рабские, я бы сказала. Кто-то не выдерживает и уходит. А кто остается, проходит через все круги ада. Подробностей я не знаю, но уверена, что все и правда настолько ужасно. Но пока они молчат, клиенты не скрывают своего недовольства, массово жалуясь на ужасное качество одежды, сделанную из дешевых тканей. Впрочем, Элеанор на это все равно. Она продолжает делать что хочет с полностью уверенностью в том, что ей ничего не будет, а люди никогда не перестанут бояться ее.       Кстати, когда Элеанор только связалась со мной, чтобы потребовать с меня деньги, потраченные на ее близкую подругу, я знать не знала, кто она такая. Я и подумать не могла, что с этой женщиной меня связывают некоторые тайны. Что мы были уже были знакомы, когда я сбила Инес. Но я все-таки узнала ее, когда мы впервые встретились. Не могу сказать, знала ли сама Элеанор обо мне, когда пыталась связаться со мной. Но зато когда мы встретились, и она узнала меня, то поклялась превратить мою жизнь в настоящий ад и сделает все, чтобы уничтожить меня. За то, что я когда-то сделала…       Да, с Элеанор меня действительно кое-что связывает на протяжении многих лет. Я знаю ее намного дольше, чем многие думают. Есть одна тайна, которую я не в силах никому рассказать. Из-за этого я не могу поделиться своими переживаниями. Моя тайна ужасная! Настолько ужасная, что я стыжусь ее, даже спустя много лет. За это я испытываю куда больший стыд, чем за случай с Инес, хотя и он долгое время не давал мне покоя и не позволял спокойно садиться за руль. Моему поступку нет никакого оправдания! Даже если мне удалось выйти сухой из воды, когда пришло мое время получать по заслугам, я все еще считаю себя виноватой. И мне стыдно за то, что я не ответила за это сполна.       Ах, если бы Ракель знала о том, что я рассказала ей только лишь часть из того, что произошло между мной и Элеанор на самом деле… Моя племянница бы точно была шокирована тем, что я так хочу от нее скрыть… И наверное начала бы стыдиться… Стыдиться своей тети Алисии, которая была полной дурой, когда была совсем молодая… И… Господи… Мне невыносимо трудно представить себе, как я посмотрю ей в глаза, если она каким-то образом узнает, что… Что много лет назад я убила человека…»       Ракель широко распахивает глаза и еще несколько раз перечитывает последнее предложение, чтобы убедиться в том, что она действительно прочитала то, что увидела.       — Что? — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Убила человека? Убила? Человека?       А убедившись в том, что это, к большому сожалению, правда, Ракель с ошарашенными, широко распахнутыми глазами продолжает читать эту запись дальше. И чем больше она читает, тем больше приходит в шок:       «Да, это правда! Я стала убийцей. Убийцей поневоле! Убила одного мужчину по неосторожности. Но клянусь всеми святыми, я совсем не хотела его убивать! Это вышло случайно! Я всего лишь защищала себя, когда мне угрожала опасность. Если бы я ничего сделала, то тот тип изнасиловал бы меня… Или сделал бы что-то еще более ужасное, чем это… Что-то еще, о чем я даже боюсь думать.       Я до сих пор помню, как тот ужасный человек начал приставать ко мне. Помню, как отчаянно я пыталась сопротивляться. Как вырывалась, кричала, звала на помощь… Но он был намного сильнее меня, маленькой беззащитной девочки, за которую никто не мог заступиться… И когда я окончательно поняла, что он одержим мною, и хочет сотворить немыслимые вещи против моей воли, то начала еще громче кричать. Я пыталась вырываться из его рук настолько яростно, насколько могла. Плакала… Умоляла отпустить… Обещала молчать… Однако он был намного сильнее и всячески зажимал меня и трогал на все приличные и неприличные места… Лез целоваться… Насильно раздевал меня… Это было ужасно противно! А самое ужасное – это то, что меня некому было защитить. Прямо сейчас я пишу об этом и до сих испытываю отвращение… Прошло почти двадцать лет, но ничего не изменилось… Точнее, я до сих не могу забыть то отвращение, какое тогда испытывала в тот момент, когда находилась рядом с этим мужчиной.       Однако в какой-то момент я поняла, что так больше не может продолжаться… Мне нужно было вырваться из его рук любой ценой. И бежать… Бежать как можно дальше. Так что… Именно поэтому после долгих попыток сопротивляться этому человеку я схватила стеклянную вазу… Это было первое, что я имела у себя под рукой. И затем… Ударила того мужчину по голове. Ваза мгновенно разбилась об его голову на мелкие осколки… От нее практически ничего не осталось… Момент удара произошел для меня как будто в тумане… Я едва помню, как сделала это… Но некий адреналин в крови заставлял меня не сдаваться… Сработал какой-то инстинкт самосохранения…       Однако я очень хорошо помню тот момент, как тот мужчина резко отпустил меня и замертво упал на пол. Он был весь в крови… Я все еще помню его глаза… Они были широко раскрытыми, но стеклянными и… Неживыми. А его голова… Она была вся в крови! На полу было очень много крови… Это было ужасное зрелище… Я никогда прежде не видела столько крови, сколько было тогда! Господи… Я захотела кричать во все горло от страха и ужаса, которые овладели мной.       В тот момент я очень сильно испугалась. До смерти боялась, что в самом деле убила его. Кому же хочется становиться убийцей? Особенно если кто-то не собирался делать это намеренно! Я молилась кому только можно, когда подошла к нему и начала проверять его пульс. Но к моему ужасу не нащупала его. Сколько бы раз ни пыталась сделать это в разных местах. И тогда-то я пришла в ужас от осознания того, что он мертв. Шансов спасти его уже не было! Он был мертв… Убит мной… Мной, Алисией Томпсон…       Тогда я не могла поверить, что поневоле стала убийцей. У меня не было желания убивать его. Да, этот мужчина приставал ко мне и хотел изнасиловать, но я не собиралась его убивать… Клянусь, в тот момент я от стыда захотела сама убить себя за это. Всерьез испугалась за свою жизнь и за то, что со мной будет. Ведь я прекрасно понимала, что мне грозила тюрьма за убийство и довольно приличный срок. Я могла выйти из тюрьмы уже старухой, чья жизнь уже давно потеряла всякий смысл.       Однако я так испугалась, что окажусь в тюрьме, что не придумала ничего лучше, кроме как попытаться сбежать. Да-да, тогда я решила бежать! Бежать, куда глаза глядят. Бежать в чем я осталась после той попытки изнасилования. И потом очень долго не могла найти в себе мужество признаться в содеянном и ответить за свой поступок. Просто струсила… Страх заставил меня воспользоваться шансом избежать наказания за убийство человека, и я поддалась ему.       Так что… Я просто взяла свои вещи и унесла ноги. Хотя об уничтожении улик тогда не подумала, ибо я была в таком состоянии, что мне едва удавалось что-то соображать. Мне повезло, что я вообще сумела сбежать так, что меня никто не смог найти. Повезло, что я смогла сбежать оттуда, от куда меня буквально могли лишь вынести вперед ногами. А иначе бы я угодила за решетку намного раньше. Ибо мне не позволили бы оставаться на свободе после убийства того мужчины.       Те дни, что я скрывалась от правосудия, были ужасны: по ночам мне снились кошмары, а я видела окровавленную голову того мужчины и его озлобленное лицо… Я как будто заново переживала все это… Просыпалась в холодном поту и заливалась слезами. Мне было так плохо, как еще никогда не было плохо. Я не чувствовала себя так ужасно даже тогда, когда узнала о смерти своей младшей сестры и пошла на ее похороны.       Все это время я страдала от угрызений совести. Внутренний голос ругал меня за то, что я решила скрыться с надеждой, что все это просто так забудется. Я буквально потеряла сон и аппетит… Сильно похудела… Начала страдать от панических атак… А ночные кошмары буквально сводили меня с ума. Все напоминало мне о том, что я стала убийцей. Куда бы я ни пошла, перед глазами всегда стояло окровавленное лицо того мужчины. А долгое время после случая с Инес я в своих ночных кошмарах видела еще и ее. Она погибала на месте и до дотягивала до приезда скорой. Какие-то люди называли меня убийцей и требовали идти в тюрьму. Если бы ситуация была иной, то я могла бы стать убийцей уже двоих людей. Господи… Меня бросает в дрожь от одной мысли, что это могло произойти.       После убийства Гильберта мне было ужасно стыдно… Перед своей семьей… Перед семьей покойного… Перед Богом, в которого я искренне верю… И который до сих пор наказывает меня за этот страшный грех… Я так и не смогла вымолить у Него прощения… Мне было так плохо, что я порой задумывалась о том, чтобы покончить с собой. Потому что жить с таким грехом на сердце казалось нереальным испытанием. Я хотела, чтобы Господь решил мою судьбу и отправил меня в ад, где горят все грешники… Я действительно едва не сделала это. Приготовила пачку сильнодействующего снотворного, на которое тогда буквально подсела. Была готова выпить все таблетки… Но в последний момент меня что-то остановило… Не знаю, что. Однако я вдруг поняла, что мое время помирать еще не пришло. Как будто Бог держал меня за руку и не давал совершить самосуд и наказать саму себя.       Увы, тогда у меня не было никого, кто мог бы поддержать меня… Потому что я ото всех скрывалась. Впрочем, знали бы мои живые еще на тот момент родители, что я сделала, то они бы отказались от меня как от дочери. Ибо им было бы стыдно быть отцом и матерью той, что убила человека… А как было стыдно моей младшей сестре Элизабет и моему деверю Джексону, которые погибли незадолго до того, как я стала убийцей! Они бы и сами не стали общаться со мной, если бы были живы.       Впрочем, через некоторое время полиция все-таки арестовала меня. Нет, не поймала… Я просто не выдержала этой ноши, сама пришла в полицейский участок и заявила о том, что убила того мужчину. Да, я все-таки сдалась полиции, сделав чистосердечное признание. Я абсолютно честно рассказала следователю обо всем, что тогда произошло. И меня сразу же арестовали.       Мне пришлось три адских месяца просидеть в тюремной камере, прежде чем начался суд, который решил бы мою судьбу. Однако эти месяцы казались мне целой вечностью. Условия были просто ужасны, едва отвратительная, соседки по камере не давали мне спокойной жизни… А еще меня постоянно водили на допросы и встречи с Себастьяном, адвокатом, которого полиция предоставила мне для защиты. Да еще и пришлось встретиться с семьей погибшего, которого проклинала меня и наговорила мне много всего обидного.       Все это очень сильно вымотало меня… Я успела потерять, наверное, половину своего веса. А из-за резкого похудения я была похожа на какой-то скелет, обтянутый кожей. Когда-то в детстве мальчишки дали мне прозвище «Тощая куколка», потому что я была очень худой… Но во время судебных разбирательств я выглядела настолько ужасно, что боялась саму себя… К тому же, мой организм настолько ослаб, что я стала часто болеть. За те три месяца ко мне приводили врачей, наверное, раз сто. Я могла легко заболеть даже из-за легкого прохладного ветра. Хотя до этого у меня всегда было крепкое здоровье, и я знать не знала, что такое простуда.       И вот спустя три месяца все-таки начался судебный процесс, на котором решали мою судьбу. Я никогда не забуду те озлобленные лица родственников этого человека, среди которых и была Элеанор Вудхам, та самая женщина, которая и потребовала у меня деньги за лечение ее подруги. Она – его дочь. И требовала наказать меня за то, что я убила ее отца. Как она думала, намеренно. Хотя это неправда, и я честно об этом сказала.       Правда, несмотря на мою честность, вся семья того мужчины желала мне сгореть в аду и требовала, чтобы суд дал мне едва не пожизненное наказание. Да и их адвокат Адриан поддакивал им и активно поливал меня грязью и рассказал судье столько всего ужасного, что я даже и вспоминать не хочу. Меня выставили едва ли не самой мерзкой женщиной на этом свете. Наверное, если бы было возможно, они бы с радостью добились для меня смертной казни. И злорадствовали, видя, как кто-то убивает меня…       Весь этот процесс длился где-то месяц или два. А потом настал тот долгожданный день… Тот день, который я никогда не забуду. Тринадцатое ноября тысяча девятьсот девяносто восьмого года… Тогда суд посчитал, что я убила человека по неосторожности и действительно защищала себя. Поэтому меня признали не виновной в этом преступлении. За что я от всей души поблагодарила своего адвоката Себастьяна, который сделал все, чтобы спасти меня от тюрьмы… Родственники покойного были ошеломлены этим приговором и начали проклинать не только меня, но еще и судью и всю коллегию присяжных и моего адвоката… Мол, убийце нужно было дать пожизненное, а вы ее отпустили… Однако решение уже было принято и не подлежало обжалованию…       Так что меня освободили из-под стражи прямо в зале суда. С меня сняли с все обвинения в убийстве, а дело официально объявили закрытым. И вот таким образом я сумела избежать наказания и не попасть за решетку на двадцать или тридцать лет. Слава богу, что судья оказался понимающим человеком и принял во внимание то, что я убила Гильберта во время самообороны. Что это ни в коем случае не было намеренным убийством… Я сделала все, что мне говорил мой адвокат, и это сработало.       Но даже спустя практически двадцать лет с момента вынесения приговора мне до сих пор не стало легче. Меня постоянно мучает совесть. Я до сих пор время от времени вижу кошмары, в которых передо мной предстает тот человек, который погиб по моей вине. Или его родственники, проклинающие меня и желающие умереть… Из-за этого я очень часто просыпаюсь по ночам в холодном поту и едва могу успокоиться и нормально выспаться…       Даже сейчас, пока я пишу обо всем этом с желанием позволить этой боли выйти из меня, на глаза наворачиваются слезы. Я вспоминаю этот кошмарный день с содроганием и отдала бы многое, лишь бы стереть его из своей памяти. Но к сожалению, я очень хорошо помню тот период. Намного лучше, чем похороны собственной сестры и ее мужа. Никому не пожалею пережить тот ужас, которой пережить мне, когда я была глупой юной девчонкой, которая наивно думала, что легко сможет получить желаемое, но не знала, что все имеет свою цену. Которой порой бывает слишком высокой… Я не знала, что в этой жизни за все приходиться платить.»       Ракель прекращает читать, поскольку у нее больше нет на это сил. Девушка с резким выдохом закрывает тетрадь и кладет ее на свое место, как будто бы никто ее не трогал. А затем шокированная, бледная от ужаса брюнетка покидает комнату Алисии и закрывает за собой дверь.       Невозможно поверить в то, что она только что узнала из личного дневника своей тетушки, на страницах которого та призналась в убийстве человека. Собравшись узнать тайну Алисии, Ракель была готова практически к чему угодно. Однако она уж точно не ожидала такого поворота.       — Господи… — тихим, дрожащим голосом произносит Ракель, довольно тяжело дыша и понимая, как часто стучит ее сердце, пока ее широко распахнутые глаза уставлены в одну точку. — Не могу в это поверить… Не могу… Нет…       Ракель качает головой.       — Нет, этого не может быть… — отказывается верить Ракель. — Я не верю… Тетя… Моя любимая тетушка Алисия… Она… Она… Она – убийца! Моя тетя убила человека… И чуть было не отправилась в тюрьму.       Ракель тихо шмыгает носом.       — Тетя Алисия – убийца! — чуть громче произносит Ракель. — Убийца! Господи… Я не могу в это поверить… Это ложь… Она не могла это сделать. Эта женщина слишком добрая и порядочная… Это… Это несовместимые вещи… Несовместимые…       Ракель прикладывает руку ко лбу, довольно тяжело дыша, пока ее ошарашенные глаза бегают из одной стороны в другую.       — Так значит… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Это и есть ее секрет? Тот секрет, который она так усердно от меня скрывает? Неужели это и есть причина всех бед?       Ракель нервно сглатывает.       — В той записи сказано, на суде присутствовала Элеанор Вудхам… — вспоминает Ракель. — Та самая женщина, которая хотела потребовать у тети крупную сумму денег за покалеченную подругу… Она – дочь убитого… Дочь того самого Гильберта Вудхама.       Ракель на пару секунд призадумывается.       — Значит… — задумчиво произносит Ракель. — Он был убит? Убит моей тетей? Именно о нем она пишет на страницах своего дневника.       Ракель слегка приоткрывает рот.       — Так вот почему эта женщина преследует тетю, — заключает Ракель. — Элеанор не может смириться с тем, что тетя Алисия убила ее отца, но была признана невиновной. Поэтому она и хочет ей отомстить. Хочет устроить свой собственный суд и заставить ее ответить за то, что произошло.       Ракель прислоняется спиной к стене и запускает руки в свои волосы.       — Если все написанное в дневнике – правда, то я могу в это поверить, — задумчиво говорит Ракель. — Могу понять, почему эта женщина все это затеяла.       Ракель нервно сглатывает.       — Как я и думала, дело действительно оказалось не только в желании потребовать с нее деньги, — заключает Ракель. — Которые ей наверняка не так уж и сильно нужны.       Ракель прикрывает приоткрытый рот рукой.       — Значит, получается, что тетя Алисия все эти годы никому ничего не говорила и скрывала то, что в молодости убила человека, — слегка хмурится Ракель. — Лично я никогда не слышала от нее или дедушки Фредерика ничего подобного. Да я и подумать не могла, что эта женщина могла совершить что-то подобное.       Ракель качает головой.       — Впрочем, я все-таки могу понять, почему она молчала, — добавляет Ракель. — Ведь она боялась быть осужденной…       Ракель заправляет прядь волос за ухо.       — В той записи сказано, что дедушка Тимоти и бабушка Тиффани тоже ничего не знали, а мама с папой уже погибли, — вспоминает Ракель. — Хотя они бы точно не простили ее, если бы узнали, что она стала убийцей. Ни за что. Для них это был бы непростительный поступок. Хотя… Кто знает… Может, все было бы как раз наоборот. Может, по крайней мере, кто-то из них все-таки поверил бы ей и защищал бы от нападок членов семьи Вудхам.       Ракель прикладывает руку к сердцу, которое от волнения бьется намного чаще обычного.       — Только я не понимаю, как ее могли без проблем взять на работу? — недоумевает Ракель. — Я не очень разбираюсь в этом, но наверняка для работодателей факт совершения убийства уже стал бы сигналом того, что им стоит повнимательнее отнестись к уже судимому человеку. Даже если его и признали невиновной…       Ракель заправляет прядь волос за ухо.       — Неужели она солгала им, что не имела никаких проблем с законом, когда устраивалась работать в университет? — задается вопросом Ракель. — Или же нет? Я не уверена в том, что она так просто получила эту работу и была допущена до проведения лекций для студентов.       Ракель бросает короткий взгляд в сторону.       — Хотя я не исключаю, что тетя вполне могла начать с самой грязной работы, за которую получала маленькие деньги, до того, как стала преподавателем в университете, — предполагает Ракель. — Ей определенно пришлось завоевывать доверие людей и доказывать, что с ней можно иметь дело.       Спустя пару секунд Ракель резко качает головой.       — Нет-нет, почему я говорю это… — тихо тараторит Ракель и проводит руками по своему лицу. — Нет, Ракель, прекрати! Не говори такие вещи! Это все ложь! Моя тетя всегда была человеком добрейшей души. Она не могла такое совершить!       Ракель тихо шмыгает носом.       — Моя тетя Алисия – не убийца! — отчаянно восклицает Ракель. — Не убийца! Я отказываюсь в это верить… Не верю, что столь верующая женщина могла пойти на убийство! Она бы никогда даже не подумала об этом! Никогда! Тетя знает, что это грех. Знает, что это ужасно! Знает…       Ракель понимает, как от волнения ее начинает слегка трясти, а в ее широко распахнутых глазах появляются слезы отчаяния.       — Господи… — сильно дрожащим голосом произносит Ракель. — То, что произошло со мной… Это пустяк… Убийство, совершенное тетей, и клевета, которую про меня рассказал Терренс МакКлайф, – небо и земля! Ведь репутацию всегда можно исправить. Всегда можно сделать все, чтобы доказать свою невиновность. Но вернуть мертвого человека к жизни – никогда. Ничто не поможет: ни любовь, ни деньги.       Ракель качает головой, даже не пытаясь сдержать слезы, что медленно текут по ее щекам.       — А я так переживала и рвала волосы из-за того, что меня оскорбили и унизили, — добавляет Ракель. — Считала, что моя жизнь кончена! Что я уже не смогу ничего исправить…       Ракель посильнее вжимается спиной в стену и тихо шмыгает носом.       — Да МакКлайф не стоит моих слез! — уверенно говорит Ракель. — Не стоил стольких переживаний, которым я себя подвергала.       Ракель обхватывает горло рукой.       — Дедушка был абсолютно прав… — уверенно говорит Ракель. — Я напрасно переживала… Ведь я все равно смогу вернуть себе доброе имя и засудить этого ублюдка за клевету! Заставить его ответить за все, что он со мной сделал. Однако проблемы моей тети гораздо хуже, чем мои собственные.       Ракель тихо вздыхает.       — Она никогда не сможет искупить вину за свой поступок, — добавляет Ракель. — Никогда. Даже если он был совершен не по ее желанию… Даже если пройдет еще лет двадцать. Такое не забывается.       Ракель нервно сглатывает.       — Господи, столько же трудов пришлось приложить моей тете, чтобы не подать виду, что ей плохо, — ужасается Ракель. — Через что она проходит для того, чтобы казаться счастливой и позитивной? Боже мой…       Ракель качает головой, прикрыв рот рукой.       — Она все это время упорно скрывала свои чувства и даже не показывала, что в глубине душе сильно страдает от угрызений совести, — с грустью во взгляде отмечает Ракель. — Переживает из-за того, что сделала то, чего совсем не хотела.       Ракель тихо шмыгает носом.       — Глядя на нее, я и подумать не могла, что в ее жизни могло произойти такое… — задумчиво говорит Ракель. — Нельзя было сказать, что она однажды убила человека и три месяца сидела в тюрьме. Тетя Алисия умела скрывала свои эмоции. Если я и могла понять, что с ней что-то не так, то только лишь потому, что ей было грустно или что-то в этом роде. Да, я видела, что ее что-то беспокоило, но не думала, что все было настолько сложно…       Ракель на несколько секунд закрывает лицо руками, будучи не в силах перестать горько плакать.       — Боже… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Как же я хочу, чтобы все это оказалось неправдой. Чтобы та запись была ложью… Я не хочу верить, что моя родственница кого-то убила. Не хочу!       Ракель плачет еще некоторое время, стоя неподалеку от комнаты Алисии. А затем она решает попытаться найти хотя бы какую-то информацию об этом убийстве в Интернете. Да, девушка понимает, что вероятность что-то отыскать очень маловата. Но все же она есть… Ведь Алисия когда-то была известным в узких кругах модельером, а значит, что ее жизнь могла обсуждаться в прессе и быть на виду если не у всех, но хотя бы на виду у некоторых людей.       Вытирая слезы под глазами и шмыгая носом, Ракель быстрым шагом направляется в свою комнату и садится за письменный стол, параллельно включая свой ноутбук, который она привезла сюда из Нью-Йорка вместе со всеми вещами. Как только он включается спустя минуту или две, девушка вводит пароль пользователя, открывает браузер, начинает вбивать какие-то фразы в поисковое окошко и затем внимательно изучает результаты поиска.       Она довольно долго ищет хоть какую-то информацию об этом убийстве, которое случилось очень давно, тщательно изучая различные сайты и просматривая некоторые фотографии, которые поисковые сайты показывают ей по ее запросам, связанных с именами Алисии Томпсон и Элеанор Вудхам. И вот спустя некоторое время ее долгие поиски приносят свои плоды: в Интернете, на одном не очень популярном новостном сайте, Ракель находит архивную статью за тринадцатое мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в которой говорится о убийстве мужчины, которого тоже звали Гильберт Вудхам:       «Печальные новости сообщают некоторые источники: вчера было найдено мертвое тело владельца сети магазинов одежды ‘The Woodham Shop’ по имени Гильберт Вудхам. Мужчина предположительно был убит в своем собственном доме. Труп обнаружила одна из женщин, которая работала служанкой. По словам сотрудников полиции, тело покойного было окровавлено, а голова – разбита вдребезги.       Как сообщает источник, рядом с покойным лежали куски разбитой стеклянной вазы, которая, по мнению полиции, и стала оружием убийства. Эксперты-криминалисты уже проверяют эти осколки вазы на наличие отпечатков пальцев, чтобы подтвердить или опровергнуть эту версию, а сотрудники полиции допрашивают всех, кто контактировал с убитым в последнее время. Кроме того, уже сообщается предварительная версия о причине смерти мистера Вудхама: смертельный удар по голове, повлекший за собой черепно-мозговую травму, которая и привела к гибели бизнесмена.       Родственники погибшего Гильберта Вудхама пребывают в глубоком шоке и очень опечалены данным событием. Сейчас они получают слова соболезнования от своих многочисленных друзей, родственников и знакомых, а возле их магазинов люди оставляют цветы. В связи со смертью владельца сейчас в каждом из них открыт специальный стенд с фотографией погибшего и всеми его заслугами, к которому может подойти любой желающий. Трагедия также стала огромным шоком и для всех тех, кто знал этого мужчину, дружил и работал с ним.       На данный момент семья погибшего готовится к церемонии похорон Гильберта. И как сообщил один из членов семьи Вудхам, она будет закрытая. На нее будут приглашены только родственники и самые близкие друзья и знакомые покойного мужчины. Журналисты и репортеры не будут до нее допущены…» — гласит часть архивной статьи на данном сайте.       Спустя несколько минут Ракель находит на этом же сайте еще одну статью, напрямую связанную с той, что она прочитала недавно:       «Несколько дней назад стало известно, что двенадцатого мая был убит Гильберт Вудхам, известный бизнесмен и владелец сети магазинов одежды ‘The Woodham Shop’. Напомним вам, что он был найден мертвым в собственном доме одной из его служанок. Некоторое время назад патологоанатомы провели вскрытие и подтвердили возможную причину смерти, которая выдвигалась сотрудниками полиции, и заявили, что бизнесмен скончался вследствие черепно-мозговой травмы, полученной после сильного удара по голове.       Как сообщают источники, близкие к семье покойного, вчера состоялись похороны этого мужчины, на которых присутствовали только самые близкие друзья и родственники Гильберта. Его похоронили на одном из известных кладбищ Лондона. Однако члены семьи Вудхам наотрез отказались говорить, где именно, поскольку они решили сохранить это в строжайшем секрете. Тем не менее они отметили, что ‘это место очень далеко от суетливого города, и такому светлому человеку, как Гильберт, будет там очень хорошо’.       А сегодня тому же самому источнику стали известны некоторые подробности убийства мистера Вудхама. На осколках вазы, которые были найдены на месте преступления, обнаружены отпечатки женских пальцев. Пока что это не точная информация, но есть предположение, что они принадлежат Алисии Томпсон, женщине тридцати лет. Известно, что она была хорошей знакомой этого человека и очень часто встречалась с ним. В узких кругах мисс Томпсон была известна как модельер, но за некоторое время до смерти мистера Вудхама она была вынуждена завершить свою карьеру в связи с некоторыми обстоятельствами.       Члены семьи Гильберта указали на нее как на одного из подозреваемых в смерти этого мужчины. Они заявили, что у этой женщины были не очень хорошие отношения с погибшим незадолго до его смерти. И не сомневаются в том, что Алисия могла убить мужчину ради денег или из мести за что-либо. Сотрудники полиции приняли это к сведению и сейчас пытаются разыскать ее, чтобы в дальнейшем допросить. Но пока что никто не может сказать, где она находится, потому что стражам порядка не удается выйти на след возможной убийцы известного лондонского бизнесмена…» — гласит вторая статья в Интернете.       Следующая статья, найденная Ракель спустя еще некоторое время, вносит еще большую ясность в это дело и подтверждает, что ее тетя Алисия действительно виновата в смерти мужчины по имени Гильберт Вудхам, о котором уже слышала сегодня утром и вчера во время разговора с Амелией:       «Нашему сайту стало известно, что полиции удалось найти убийцу бизнесмена и владельца сети магазинов ‘The Woodham Shop’ – Гильберта Вудхама, который скончался двенадцатого мая вследствие черепно-мозговой травмы, полученной после удара по голове. Источник, близкий к семье Вудхам, подтвердил, что ею стала тридцатиоднолетняя Алисия Томпсон, которая ранее являлась известным в узких кругах дизайнером и имела отличный шанс стать известной на весь мир, но по некоторым причинам была вынуждена завершить свою карьеру. Некоторое время назад через своих представителей Томпсон заявила, что с большим сожалением вынуждена попрощаться с миром моды, чтобы сосредоточиться на более важных вещах в ее жизни.       И вот пару дней назад Алисия Томпсон полностью признала свою вину в убийстве Гильберта Вудхама, добровольно придя в один из полицейских участков, написав чистосердечное признание и рассказав Мартину Баррету, следователю, ведущему дело об убийстве мистера Вудхама, о том, что она сделала, и каковы были ее мотивы. По словам этой молодой женщины, она убила Гильберта, потому что он пытался ее изнасиловать, был одержим ею, трогал, целовал ее во все приличные и неприличные места и пытался насильно раздеть. Она утверждает, что именно страх быть изнасилованной этим человеком и вынудил ее схватить первый попавшийся предмет и ударить мужчину по голове. Хотя намеренно убивать покойного Алисия вовсе не намеревалась.       Однако Элеанор Вудхам, единственная дочь погибшего Гильберта, отрицает подобную информацию. Она утверждает, что ее отец был добрейшим человеком, а Вудхам не был способен на подобные вещи. Это же подтверждают и Кэролайн Робинсон, бывшая жена Гильберта, ее родители Сесилия и Рэндольф Робинсоны, а также младшая и старшая сестры покойного Эвелин и Йоланда Вудхамы и племянник Стефан Вудхам.       Тем не менее следствие уверяет, что тщательно проверяет и эту версию событий и продолжает опрашивать родственников погибшего бизнесмена, всех его самых близких людей и тех, с кем он контактировал незадолго до своей смерти. А на данный момент признавшую свою вину Алисию поместили под стражу. Сейчас над этим делом работает ее адвокат, который будет защищать эту женщину во время судебного разбирательства, которое должно состояться в ближайшее время. На нем Алисии Томпсон должны либо предъявить обвинения в убийстве и дать ей положенный срок, либо оправдать ее.       Однако сотрудники полиции говорят, что чистосердечное признание может значительно уменьшить обвиняемой срок или вовсе помочь ей быть признанной невиновной в убийстве Гильберта Вудхама и избежать того наказания, которое ей грозит…» — гласит третья статья в Интернете.       После этого Ракель находит еще несколько статей, в которых сказано, что Алисию действительно оправдали, и что родственники Гильберта были возмущены подобным поворотом событий и даже пытались обжаловать приговор и потребовать отстранить судью, которая оправдала ее тетушку, от работы. Но затем она решает прекратить чтение, резко захлопнув крышку ноутбука, и на пару секунд о чем-то призадумывается.       — Ничего себе… — задумчиво произносит Ракель. — Значит, все это правда… Причина такой ненависти Элеанор к тете выяснялась. Она пытается отомстить ей за смерть Гильберта Вудхама! За смерть своего отца, которого она случайно убила.       Ракель слегка хмурится.       — Если здесь сказано, что убийство и суд произошли в тысяча девятьсот девяносто восьмом году, значит, с того момента прошло уже почти двадцать лет, — быстро считает Ракель. — А если быть точнее, то шестнадцать. И на протяжении шестнадцати лет Элеанор не может смириться со смертью отца и хочет отомстить его убийце. Хочет заставить мою тетю ответить за то, что она сделала.       Ракель крепко сцепляет пальцы рук, локтями оперевшись о поверхность стола.       — Что ж, но теперь-то все точно сходится, — заключает Ракель. — Это намного больше похоже на причину, по которой Элеанор Вудхам преследует тетю. Во всем виновата не желание вытянуть с нее деньги, а убийство того Гильберта. Скорее всего деньги волнует ту женщину меньше всего. Она одержима лишь местью. Именно поэтому в этой квартире побывали ее люди. Они точно угрожали моей тете и наверняка предупреждали о том, что ей придется ответить за тот поступок. К тому же, я уверена, что это происходило не в первый раз. Учитывая, что вся эта история длится уже шестнадцать лет…       Ракель еще несколько секунд думает над тем, что она узнала, уставив свой взгляд в одну точку.       — Да, но я не понимаю, как мою тетю могли признать невиновной? — недоумевает Ракель, слегка нахмурившись. — Ведь Вудхамы – одна из самых влиятельных семей во всей Англии. Это говорила и Амелия, и тетя Алисия, и даже Лекси. Со своими связями эти люди вполне могли засадить тетю за решетку на долгие годы. Так почему же этого не произошло? Как могло такое произойти?       Ракель качает головой.       — Или же им казалось, что ее и так посадят? — предполагает Ракель. — Мол, убила – отвечай за содеянное! Вряд ли эти люди могли предположить, что все получится иначе, и тете удалось убедить судью в ее невиновности. Видно, что тете нашли грамотного адвоката, который не топил ее, а наоборот – пытался спасти.       Ракель откидывается на спинку стула.       — Но раз уж суд не наказал тетушку и признал ее невиновной, то за дело решила взяться сама Элеанор Вудхам… — задумчиво говорит Ракель. — И если не посадить ее в тюрьму, то хотя бы здорово подпортить ей жизнь… Или даже убить ее… И я более, чем уверена в том, что эта женщина ни перед чем не остановится. Раз Элеанор угрожает тете, значит, она готова пойти на все ради мести. На все…       Ракель еще больше хмурится., поглаживая свой подбородок.       — Полагаю, Элеанор действительно не знала, что ее близкая подруга едва не погибла под колесами машины женщины, которая когда-то убила ее отца, — предполагает Ракель. — Насколько я помню, об этом ей рассказал кто-то из знакомых полицейских. А может, ее даже узнали и свидетели того, как она сбила ту самую Инес. Думаю, Элеанор вряд ли бы узнала мою тетю, потому что сейчас она – Алисия Миддлтон. А не Алисия Томпсон. Не знаю, почему она сменила фамилию: то ли замужем была, то ли просто захотела стать другим человеком… Так что до встречи с ней Элеанор Вудхам вряд ли догадывалась, что имеет дело с убийцей ее отца. Но когда поняла, то решила отомстить.       Ракель бросает короткий взгляд в сторону.       — Я так понимаю, в какой-то момент их пути разошлись, — предполагает Ракель. — Тетя могла несколько лет жить спокойной жизнью и не вспоминать о том, что произошло. Но видно, что некоторое время назад прошлое вновь напомнило о себе. Не знаю, что все это время делала сама Элеанор, но вряд ли она могла так легко забыть о том, что произошло. И она не забыла. Я уверена в этом.       Ракель так увлекается размышлениями над ситуацией, что не замечает, как в какой-то момент домой возвращается Алисия. Девушка понимает это, когда слышит громкий голос своей тетушки, раздающийся в гостиной:       — Эй, кто-нибудь дома? Ракель, ты здесь? Лекси? Девочки! Вы тут?       Голос Алисии мгновенно выводит Ракель из транса. Девушка решает сделать вид, что она ничего не знает о секрете своей тетушки и постараться вести себя так, словно ей не пришлось некоторое время назад узнать о том, что ее близкая родственница убила человека.       Ракель выключает компьютер, глубоко вздыхает, встает из-за стола, быстро приводит себя в порядок, чтобы не выглядеть так, будто она только что рыдала, и вытирает слезы, которые остались у нее под глазами. Девушка пережидает некоторое время до того, как она покидает свою комнату, закрывает за собой дверь и направляется в гостиную, в которой находится Алисия, только что помывшая руки. И к слову, уже снявшая верхнюю одежду и обувь женщина выглядит на редкость спокойной, как будто ей никто не звонил и не угрожал.       Впрочем, Ракель также притворяется, что все хорошо, и дружелюбно улыбается, когда, направляясь в гостиную дает понять, что она никуда не ушла.       — Я здесь, тетя Алисия!       — Ракель? — удивленно произносит Алисия, поворачивается к Ракель и скромно улыбается ей. — О, милая, ты дома…       — Привет, тетя, — мягко здоровается Ракель.       — Привет. А я думала, что тебя здесь нет.       — Я только недавно вернулась из магазина.       — Ты была в магазине?       — Да. Купила кое-что из продуктов. А то у нас практически ничего не было.       — Ах да… — Алисия на секунду отводит взгляд в сторону. — Все никак не могла найти время добежать до магазина.       — Поэтому я и решила сходить, — скромно улыбается Ракель.       — Спасибо большое, что сходила. А то моя голова сейчас забита совсем другими вещами.       — Я купила всего понемногу… Что мы обычно едим.       — А где все?       — Я уже все разложила в шкафчики и холодильник.       — Хорошо, я потом посмотрю, что ты там купила.       Ракель ничего не говорит и скромно улыбается, немного поправив свои забранные в высокий хвост волосы и повнимательнее присмотревшись к Алисии, которая не подает виду, что с ней что-то случилось и ведет себя совершенно спокойно.       — Кстати, тетя, а вы где были? — интересуется Ракель. — Когда я пришла к вам домой, то не застала вас здесь. И не нашла никакой записки.       — Прости, забыла написать, — скромно извиняется Алисия. — Так спешила уйти, что забыла о том, что стоило предупредить тебя.       — Вы ходили прогуляться?       — Нет, я ходила в университет, — уверенно отвечает Алисия.       — В университет? В тот, в котором вы работайте?       — Да.       — Вызвали на работу?       — Не совсем.       — А зачем?       — Понимаешь, дорогая моя… — Алисия на пару секунд замолкает. — Дело в том, что в последнее время я очень сильно устала. И… Я съездила в университет для того, чтобы… Взять долгосрочный отпуск.       — Отпуск? — округляет глаза Ракель.       — Да. Пока что на месяц. А там будет видно.       — Но…       — Я хочу немного отдохнуть от студентов и нравоучений других преподавателей.       — Вы же всегда говорили, что у вас прекрасные отношения с коллегами.       — Конечно, прекрасные. Но это не значит, что я никогда с ними не спорю и не ругаюсь.       — И… — Ракель слегка прикусывает губу. — Чем вы будете заниматься? Да еще и целый месяц?       — Просто посижу дома, — пожимает плечами Алисия. — Постараюсь хорошенько выспаться и как следует отдохнуть. Мне это нужно.       — Разве вам без проблем дали отпуск на такой большой период?       — Каждый год я имею право взять отпуск два раза. В первый раз я брала его в начале года, а теперь беру сейчас.       — Поедете за границу?       — Нет, в этом году у меня не получилось никуда поехать. Немного не хватило денег. А вот в следующем году я могу подумать об этом.       — Э-э-э… Что ж… Раз вы так хотите… Я не могу возражать.       — Думаю, этот отпуск пойдет мне только на пользу, — скромно улыбается Алисия. — Я высплюсь как следует и займусь какими-то своими делами…       — Да?       — Знаешь, сколько всего мне нужно сделать у себя дома! У меня вечно не хватает времени на домашние дела. Хотя надо ими заняться.       — Хорошо, я все поняла.       — Не надо так испуганно смотреть на меня, солнышко. Я всего лишь взяла отпуск на работе и немного посижу дома.       — Да-да, я знаю…       — Вот у меня как раз появится возможность провести с тобой побольше времени.       — Да?       — Я же обещала как-нибудь прогуляться с тобой по городу, как в старые добрые времена. Вот я и возьму тебя куда-нибудь с собой.       — Было бы здорово, — скромно улыбается Ракель.       — Скоро ведь Рождество. Вот мы с тобой можем начать подготовку к нему. Елку нарядим, квартиру украсим, подумаем о подарках… Походим по магазинам и посмотрим, что там сейчас продают.       — Да… Вы правы…       — Предлагаю нам с тобой на время забыть обо всех проблемах и заботах и провести хорошее время вместе, — бодро предлагает Алисия.       — Забыть обо всех проблемах?       — Да, милая моя. Не надо думать о плохом и переживать. — Алисия, слегка прищурившись, начинает внимательно рассматривать Ракель. — А то ты выглядишь какой-то очень уставшей. И я бы даже сказала, немножко напуганной.       — Я? — округляет глаза Ракель. — Напуганная?       — Да. У тебя все в порядке?       — Э-э-э, да, у меня все отлично, — немного неуверенно отвечает Ракель, пока ее глаза бегают из стороны в сторону, а она сама немного напряжена.       — Ты не хочешь ничего мне рассказать? Может, тебя что-то беспокоит?       — Нет, тетя, меня ничего не беспокоит.       — Но ты выглядишь такой напуганной, как будто увидела призрака или грабителя.       — Нет, с чего вы взяли? — Ракель бросает мимолетную улыбку. — Ничего не случилось…       — Ты прекрасно знаешь, что можешь рассказать мне все что угодно, — мягко дает понять Алисия.       — Для вас не секрет, что я переживаю только лишь из-за скандала с клеветой. Из-за того, что я могу уже никогда не восстановить свое доброе имя.       — Ах, Ракель, милая моя… — Алисия с легкой улыбкой подходит к Ракель и мягко гладит ее по плечу. — Я тебя прошу, не надо изводить себя из-за этого человека. Он не стоит твоих слез.       — Но ведь все презирают меня из-за него, — с грустью во взгляде напоминает Ракель.       — В твоем случае все вполне поправимо. Ты еще сможешь вернуть себе доброе имя. А люди рано или поздно поймут, что ты ни в чем не виновата.       — Да, я знаю… Но…       — Не думай об этом, солнышко мое. Лучше отдохни немного. Займись чем-нибудь интересным.       — Поверьте, сейчас я чувствую себя намного лучше, чем некоторое время назад. Даже если каждый считает своим долгом поговорить об этой ситуации.       — Однако ты очень мало спишь с тех пор, как приехала сюда. Часто просыпаешься рано утром и не хочешь поспать немного дольше.       — Вы ведь знайте, что мне часто снятся кошмары, в которых я вижу возможного виновника всех моих бед. И из-за них я не могу спать.       — Потому что ты слишком много думаешь о нем. Слишком много думаешь о плохом.       — Да, я знаю, тетя… — кивает Ракель. — К тому же, есть еще и ваша проблема.       — Дорогая…       — И до тех пор, пока эта женщина не оставит вас в покое, я не смогу успокоиться.       — Послушай, Ракель…       — Я изо всех сил пытаюсь помочь вам. — Ракель с грустью во взгляде берет руку Алисии и несильно сжимает ее в своей. — Однако пока что я не могу ничего сделать. Потому что ситуация очень сложная… И… Кажется в той или иной степени безвыходной.       — Я знаю, Ракель, знаю… — запинается Алисия, начав постоянно отводить взгляд в сторону и став уж очень неуверенной и напряженной.       — Но вы не беспокойтесь, тетя. Рано или поздно мы обязательно решим вашу проблему. Однажды Элеанор Вудхам оставит вас в покое и больше не будет запугивать.       — Знаешь, радость моя, мне кажется, что тебе не стоит вмешиваться в мои проблемы.       — Не вмешиваться? — округляет глаза Ракель. — Но почему?       — Мои дела не имеют к тебе никакого отношения. Только я должна с ними разбираться. А ты должна думать о своей жизни и заниматься своими делами.       — Но, тетушка, я же обещала помочь вам!       — Забудь об этом, Ракель.       — Как я могу забыть об этом, если знаю, что вам угрожает та женщина?       — Не надо думать об этом, солнце мое. Наслаждайся отдыхом и набирайся сил. Ты ведь приехала сюда, чтобы отдохнуть и забыть о своих проблемах. Вот и приходи в себя и не думай о плохом. Здесь у тебя есть для этого абсолютно все возможности.       — Я знаю, тетушка, но…       — К тому же, через несколько дней будет Рождество. Мы с тобой начнем готовиться к нему и отпразднуем его вместе. Может быть, твой дедушка захочет прилететь сюда, если у него будет такой шанс. И мы бы провели этот чудесный праздник вместе. Впервые за несколько лет.       — Нет, тетя! — твердо отрезает Ракель. — Я обещала вам, что помогу вам решить вашу проблему и обязательно сделаю это!       — Не надо, дорогая. Я как-нибудь сама справлюсь.       — Я знаю, что пока что решения проблемы нет. Но я обещаю, мы найдем его.       — Ты не должна вмешиваться в то дело, которое тебя не касается. Элеанор угрожает лишь мне, а о тебе речи не было.       — Вы ведь очень близкий мне человек. Я не могу оставаться равнодушной, когда у вас происходит что-то плохое.       — Ах, Ракель… — немного натянуто улыбается Алисия. — Я знаю, что ты у меня упрямая девочка и всегда добьешься своего. Однако я не хочу, чтобы ты тратила время на решение моих проблем.       — Но я хочу его тратить!       — Не надо. У тебя своих проблем по горло. И мне кажется, что тебе надо сосредоточиться только на них. А свои беды я как-нибудь разрешу сама. Ты не имеешь к ним никакого отношения и не должна вмешиваться в них… Это неправильно…       — Не беспокойтесь за меня, тетя, — с легкой улыбкой уверенно произносит Ракель. — Даже если у меня полно своих проблем, это никак не помешает мне решать ваши.       — Ракель…       — Я все больше начинаю понимать, что переживала из-за пустяков. Понимаю, что ваши проблемы намного серьезнее моих. Иногда человек придает слишком много внимания своим собственным бедам, забывая о том, что где-то в этом мире всегда есть тот, кто страдает намного больше него самого и, возможно, потерял всякую надежду облегчить себе жизнь.       — Не переживай, милая. Я обязательно разберусь с этой проблемой, а Элеанор все-таки оставит меня в покое.       — Сейчас я понимаю, что дедушка был абсолютно прав. Он много раз говорил, что я всегда смогу попытаться восстановить свое доброе имя и дать людям понять, что они верили лжи. А еще я могу запросто засудить МакКлайфа и потребовать с него моральный ущерб. Мне это под силу. И я обязательно займусь этим вопросом, когда придет время.       — Вот и подумай об этом, — мягко советует Алисия. — Но для начала хорошенько отдохни и наберись сил. А уже потом будешь думать, что делать с этим типом.       — Я уже знаю, что буду делать.       — Что ж, ну раз ты уже готова, то можешь вернуться в Америку и сделать задуманное.       — Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Вернуться в Америку?       — Да.       — Неужели вы хотите, чтобы я уехала отсюда? Разве я вам уже надоела? Вы больше не хотите принимать меня у себя?       — Конечно, нет, солнышко! — возражает Алисия. — Ты что! Как ты можешь такое говорить?       — Но вы же хотите, чтобы я уехала.       — Я имела в виду, что ты можешь сделать это, когда будешь готова. А если ты не готова, то оставайся здесь сколько захочешь.       — Тетя Алисия… — слегка хмурится Ракель, подумав, что Алисия будто бы намеренно хочет убедить ее вернуться в Соединенные Штаты.       — Хотя лично я считаю, что чем скорее ты исправишь ситуацию, тем будет лучше. Не стоит откладывать это дело в долгий ящик, если ты не хочешь, чтобы люди уж точно поверили тому анониму.       — Вы как будто хотите, чтобы я поскорее уехала отсюда.       — Нет, Ракель, я тебя не прогоняю.       — Но тогда почему вы вдруг заговорили об этом?       — Я просто хочу сказать, что ты рано или поздно должна будешь решить эту проблему.       — Разумеется, я решу ее, когда придет время.       — Да, это может быть очень сложно, но если ты так хочешь вернуть доверие поклонников и свое доброе имя, то надо начать действовать как можно раньше.       — А как же вы? — недоумевает Ракель. — Что вы будете делать?       — Что-нибудь придумаю. Не беспокойся за меня.       — Но я ведь хочу помочь вам. Я не смогу быть спокойной, зная, что вас что-то беспокоит! Зная, что кто-то вам угрожает!       — Это уже мои проблемы, которые должна решать я сама.       — Клянусь, тетя, если у меня будет хоть какой-то шанс покончить с этой историей, то я обязательно им воспользуюсь. Все это не будет длиться вечно, я вам обещаю.       — Ах, Ракель… — с грустью во взгляде вздыхает Алисия и мягко гладит Ракель по щеке. — В кого же ты такая упрямая? Скажи мне, пожалуйста!       — Я просто хочу, чтобы у вас все было хорошо, — скромно улыбается Ракель.       — Конечно, твоя мама тоже была упрямая, и ее было невозможно от чего-либо отговорить. Но ты что-то обогнала ее и выросла еще более упрямой, чем она.       Ракель ничего не говорит и просто скромно смеется. А затем она заключает Алисию в дружеские объятия, которые та охотно принимает, с тревогой в душе задумавшись о чем-то не очень хорошем.       — Все будет хорошо, я вам обещаю, — уверенно обещает Ракель, отстраняется от Алисии и с легкой улыбкой мягко берет ее за руки. — Просто верьте в меня, и я сделаю все, чтобы помочь вам.       — Не стоит, радость моя, — натянуто улыбается Алисия. — Не вмешивайся в дело, которое тебя не касается. Не дай бог, Элеанор захочет что-нибудь с тобой сделать, если узнает, что ты пытаешься как-то помочь мне.       — Не беспокойтесь, я умею за себя постоять. А ради вашего блага я пойду на любую жертву. На все, лишь бы знать, что с вами все в порядке.       Алисия ничего не говорит и лишь тяжело вздыхает.       — Ладно, я пойду пока приму душ и немного почитаю, — задумчиво говорит Ракель. — Поговорим позже…       Ракель разворачивается и довольно быстрым шагом направляется к себе в комнату, задумавшись над тем, что услышала от своей тети. А проводив девушку вопросительным взглядом, Алисия слегка хмурится и спрашивает себя, почему ее племянница ведет себя так странно.       — Какая-то она странная, — тихо, задумчиво отмечает Алисия, поглаживая подбородок. — Что это на нее нашло? Она ведет себя так, будто знает что-то, чего не знаю я.       Алисия тяжело вздыхает.       — Боже, меня так пугает то, что она так упорно хочет решить мои проблемы, — признается Алисия и прикладывает руку к сердцу. — Почему моя девочка не хочет слушать меня? Почему не хочет делать то, что я ей говорю?       Алисия на несколько секунд о чем-то призадумывается, медленно подходит к окну и с грустью во взгляде смотрит в него, обняв себя руками.       — В любом случае я должна любым способом отговорить ее вмешиваться в мои дела, — говорит себе под нос Алисия. — Ведь если она докопается до той ужасной правды, которую мне приходиться скрывать уже очень много лет, то я боюсь представить, что может случиться.       Алисия нервно сглатывает.       — Не дай бог моя девочка узнает, каких дел натворила ее тетя в прошлом, — слегка дрожащим голосом добавляет Алисия. — Ракель будет стыдиться меня, если она узнает, что шестнадцать лет назад я убила человека и едва не села за решетку. Мне и так было безумно стыдно, когда я рассказывала ей про случай с Инес. А если она узнает про Гильберта, то я больше не смогу посмотреть ей в глаза.       Алисия качает головой, пока ее глаза бегают из стороны в сторону, а она с болью в сердце вспоминает один из самых ужасных дней в своей жизни. День, когда по ее вине пострадала маленькая невинная девочка.       

***

      Конец восьмидесятых годов.       Девятнадцатилетняя девушка по имени Алисия сидит за рулем своего хоть и не очень дорогого, но вполне приличного по своим характеристикам машины. Она едет на довольно высокой скорости, стремясь как можно скорее отвести куда-то все то, что лежит в огромной картонной коробке на заднем сиденье. Понимает, что уже очень сильно опаздывает, но все еще находится очень далеко от нужного пункта назначения.       Ее путь поначалу проходит по практически свободной дороге, что освещена тусклыми фонарями в вечернее время суток. В таком месте единственным спасением являются лишь автомобильные фары, что могут так или иначе помочь увидеть что-то вдалеке. Сидя за рулем, девушка немного нервничает, потому что только недавно успешно сдала экзамены на права и получила свой собственный автомобиль в подарок от родителей, что души не чают в ней и ее младшей сестре Элизабет и готовы осуществить любое желание своих любимых дочек.       Спустя какое-то время Алисия покидает плохо освещенную территорию и добирается до города, в котором машин уже гораздо больше. Она успевает отметить, как красиво это место в вечернее время, когда включаются разноцветные подсветки на зданиях, а надписи на неоновых указателях можно прочитать за милю при наличии хорошего зрения. Огромные толпы людей спешат куда-то по своим делам и не обращают внимания на то, что происходит вокруг. Поскольку температура на улице начала опускаться до вполне нормальных для осеннего времени значений, то все облачены в теплые куртки, плащи и вязаные свитера и часто держат руки в карманах с надеждой хоть немного их согреть.       Алисия бы с большим удовольствием оставила где-нибудь свою машину и неспешно прогулялась бы по арбату. Там ведь можно найти столько разных магазинов, в которых продают все что душе угодно. Просто посидеть на лавочке и подышать свежим воздухом. Или же зайти в какую-нибудь маленькую кафешку и заказать себе чашечку крепкого кофе с сахаром и какой-нибудь легкий десерт. Посидеть в тихом уголке за столиком и немного побаловать себя, на время забыв о диете и позволив себе расслабиться. Но к большому сожалению, девушка не может позволить себе такое. Она уже очень сильно опаздывает. Буквально каждые несколько секунд смотрит на часы, что надеты у нее на руке, и молится о том, чтобы найти способ не подвести человека, с которым у нее должна состояться очень важная встреча.       Это заставляет Алисию все больше нервничать. Сжимающие руль руки слегка дрожат и запотевают, слегка округленные глаза внимательно следят за дорогой, а дышать становится трудно. Из-за такого состояния ей так и хочется остановиться где-нибудь и немного успокоиться, прежде чем продолжать путь. Но она этого не делает и буквально заставляет себя собраться, чтобы эта поездка пришла без всяких приключений.       А чтобы в салоне не царила гробовая тишина, Алисия решает немного развлечь себя и включить радио, чтобы найти какую-нибудь радиостанцию с хорошими композициями. Девушка снова и снова нажимает на кнопки своими тонкими пальцами с аккуратным маникюром. Поначалу она следит за дорогой и за тем, что происходит вокруг нее, но в какой-то момент информация на маленьком дисплее начинает интересовать ее куда больше. Хотя юная красавица все еще продолжает держать руль одной рукой, довольно сильно давя ногой на педаль газа. Правда за все это время ей так и не удается найти ни какую-нибудь свою любимую песню, ни хорошую радиостанцию, на которой играла бы приятная музыка. Впрочем, девушка не теряет надежды и не оставляет попытки найти что-то, что не позволило бы ей проводить время в тишине.       Алисия так сильно увлекается поиском радиостанции, что не замечает, как в какой-то момент приближается к светофору, который вот-вот должен переключиться с зеленого на красный цвет. Пока остальные водители это видят и начинают притормаживать уже заранее, девушка же даже и не думает смотреть на дорогу. А ведь стоящие на пешеходном переходе люди начинают готовиться переходить дорогу, вряд ли думая о том, что может произойти что-то плохое. Хотя многие из тех, мимо кого она проезжает, видят, как красный автомобиль несется на полной скорости и как будто намеревается быстро проскочить на красный с надеждой, что ничего после этого не случится.       Вот для пешеходов наконец-то загорается зеленый, и все быстрым шагом начинают переходить дорогу, стараясь не задерживаться. Пока в этот момент все водители останавливаются за определенной чертой, которую нельзя пересекать, и ждут, когда же у них появится возможность продолжить путь. Большая часть людей расходится по своим делам в разные стороны, хотя к этому моменту успевает подойти еще несколько человек. Включая и маленькую русоволосую девочку с забранными в маленький хвостик волосами, одетую в длинную осеннюю куртку и темные штанишки. До пешеходного перехода она добралась на самокате, но решает просто везти его за собой, когда оказывается напротив него. На вид этой голубоглазой симпатичной девушке лет десять-одиннадцать. Она очень внимательно осматривается вокруг и наступает ногой на переходную зебру только после того, как убеждается в том, что это безопасно, превосходно зная такие элементарные правила, которым ее наверняка усердно учили родители.       Но именно в тот момент, когда она начинает переходить дорогу, откуда ни возьмись появляется красный автомобиль, что на огромной скорости несется по прямой, даже не думая тормозить. Маленькая девочка спокойно доходит практически до середины, когда какие-то взрослые видят, что вот-вот может случиться беда, и пытаются громко предупредить ее об этом. Какой-то мужчина даже пытается рвануть к ней и силой оттащить в сторону. Она прекрасно слышит, как ее кто-то зовет, но только лишь успевает посмотреть в сторону машины, что стремительно движется на нее. Успевает мельком увидеть Алисию, которая все это время пыталась выбрать какую-то радиостанцию. Лишь в последний момент девушка переводит взгляд на дорогу и громко вскрикивает с широко распахнутыми глазами и чувством замирания сердца, когда на лобовом стекле ее машины оказывается ребенок. Когда самокат сначала подбрасывает вверх, а потом он отлетает в сторону и с грохотом падает на асфальт.       Алисия буквально застывает от ужаса, пока автомобиль еще несколько метров провозит маленькую девочку на лобовом стекле, на котором остались сильные трещины и следы крови после того, как та сильно ударилась головой и налегла на него всем своим весом. После чего она машинально нажимает ногой на педаль тормоза до самого упора. Машина в какой-то момент резко останавливается, а колеса издают противный, громкий скрип, который слышат люди далеко отсюда.       Казалось бы, бездыханное тело девочки камнем скатывается с капота и, полностью обмякая, падает на асфальт. Она лежит в неестественной позе, не издает никаких звуков и не пробует шевелить даже пальцами. Всех свидетелей этого случая мгновенно охватывает леденящий душу ужас. Люди начинают громко вскрикивать, охать, хвататься за головы и о чем-то перешептываться со своими сопровождающими, неотрывно смотря на бессознательную жертву своими широко распахнутыми глазами. Ну а Алисию будто бы охватывает полный паралич всего тела из-за паники, которую она испытывает в этот момент. Девушка буквально перестает моргать и не может сделать хотя бы один глубокий вздох, мертвой хваткой вцепившись в руль обеими руками, что резко вспотели и начали сильно дрожать.       Несколько секунд Алисия словно околдованная неотрывно смотрит на маленькую девочку, молясь о том, чтобы она если не встала и пошла как ни в чем ни бывало, то хотя бы пошевелила рукой или ногой, дабы она знала, что та жива. Но за все это время ничего не происходит. Жертва этого инцидента продолжает лежать без сознания на холодном грязном асфальте, пока из ее рта медленно вытекает струйка крови. Многие водители бросают свои машины прямо на дороге и выскакивают из салона, чтобы узнать, что произошло. Из-за чего начинает образовываться пробка, из-за которой становится невозможно проехать по этой улице. В какой-то момент к бессознательной девчушке начинают подбегать неравнодушные люди, поначалу побаиваясь даже трогать ее, поскольку она могла получить серьезные травмы.       Алисия также находит в себе силы это сделать. Все еще не отрывая взгляда от своей жертвы, девушка дрожащими руками отстегивает ремень безопасности, открывает дверь водителя и покидает салон, сразу же почувствовав, как у нее резко подкашиваются ноги. Она едва успевает схватиться за ручку дверцы, чтобы не свалиться на асфальт, мгновенно позабыв об опоздании на встречу, которая ее сейчас уже совсем не волнует. Сердце колотится как бешеное, а его эхо со всей силы дубасит по вискам, доставляя ей дискомфорт. Несколько секунд девушка стоит как вкопанная, а затем решается сделать лишь пару шагов вперед, все еще боясь подходить к девочке, которую окружила уже целая толпа людей.       — Господи… — едва шевеля дрожащими губами и чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, шепчет Алисия. — Г-господи… Господи… Б-б-боже… Н-н-нет…       Алисия начинает судорожно глотать воздух, которого ей сейчас жутко не хватает, чувствуя, как все ее тело начинает буквально скручиваться от той дрожи, что его окутывает.       — Д-девочка… М-м-маленькая девочка… Она же т-такая м-маленькая… Я у-убила ее?       От одной только мысли, что она могла сбить эту девочку насмерть, Алисия практически вскрикивает от ужаса, сначала обеими руками схватившись за волосы, а потом плотно прикрыв ими рот. Каждый вздох теперь вызывает у нее еще более сильное чувство, что что-то начинает давить в груди. А шум в ушах заглушает любые звуки вокруг нее. Девушка перестает замечать что-либо вокруг и не слышит голоса тех, кто оживленно говорит о том, что только что произошло на их глазах. И не слышит тех, кто смотрит на нее осуждающим взглядом, проклинает и называет самыми обидными словами, что есть в их лексиконе.       — Вызовите скорую! — кричит одна женщина.       — Она умирает! — ужасается другая женщина.       — Совсем бедняжка плоха… — с широко распахнутыми глазами отмечает мужчина. — Бледная, вся в крови…       — Наверняка, у нее есть переломы, — предполагает другой мужчина.       — Давайте не будем ее трогать. Пусть врачи сами разберутся. Мы можем сделать только хуже.       — Господи Иисусе, она же еще такая малышка! — со слезами на глазах причитает какая-то бабушка. — Жизнь только начинается, а тут такая беда…       — Она была одна? — спрашивает какая-то женщина.       — Да, взрослых с ней вроде бы не было, — задумчиво отвечает мужчина.       — Я видел, как она приехала сюда на самокате, — рассказывает какой-то молодой парень, указав в ту сторону, откуда приехала девочка. — Вон там она ехала.       — Господи, ее же сбили на огромной скорости! — ужасается какая-то женщина.       — Она выживет? — интересуется молодая девушка.       — Никто не знает! Но видно, что она очень плоха.       — Боже, у меня же дочка примерно того же возраста, — ужасается еще какая-то женщина. — Как представлю ее на месте этой малышки… Господи… Мне дурно делается…       — Ну что ты там стоишь как экспонат в музее? — громко возмущается мужчина, переведя взгляд на бледную Алисию. — Помоги ей! Девочка умирает, а ты ничего не делаешь! Как будто так и надо!       — Дура, смотри куда едешь! — возмущается какая-то женщина. — Губы что ли красила?       — Выдали соплячке права! — восклицает какая-то девушка. — Только вчера за руль, видно, села.       — А вы посмотрите, как она расфуфырилась! — грубо отмечает бабушка. — Глаза намалевала, юбку короткую надела, прическу сделала… Ишь фифа какая!       — Водить научись, курица безмозглая! — вскрикивает какой-то мужчина.       — А лучше дома сиди! — добавляет еще один мужчина. — Какого черта за руль села? Не умеешь – так не суйся! Вон мужу обед готовь, да детей рожай!       — Посмотреть бы на идиота, который выдал ей права, — хмуро говорит какая-то девушка.       — Посмотреть бы на идиота, который ей машину купил, — добавляет еще одна девушка. — Кто вообще разрешил этой соплячке сесть за руль.       — Да наверняка, какой-нибудь богатый любовник! — вставляет какой-то дедуся. — Или мамочка с папочкой ничего не жалеет для своей дочурки.       — Ремнем бы эту дочурку выпороть! — грубо бросает бабушка. — Я своих детей всегда держала в ежовых рукавицах. Наказывала при любой возможности. И они выросли достойными людьми, которые благодарны мне за все мои уроки.       — Господи, куда катится наш мир? — возмущается женщина. — Откуда появились вот такие финтифлюшки, у которых ни стыда, ни совести?       — И не говорите! — соглашается какой-то дедушка. — Молодежь становится все хуже с каждым поколением. Вот вымрет все старое, что же случится с этим миром? В какую пропасть покатимся?       — Эй, мы к тебе обращаемся, соплячка! — громко обращается к Алисии женщина. — Тебя что ли вообще не интересует состояние этой малышки, которую ты сбила?       — Ее больше интересует, не испортился ли ее боевой раскрас, — уверенно отвечает мужчина.       — Надеюсь, кто-нибудь однажды собьет тебя так же, как ты сбила эту девочку, — выражает надежду бабушка. — Господь все видит и обязательно накажет тебя. Он заставит заплатить за то, что ты сделала.       — Кстати, полицию тоже вызовете! — просит одна из девушек. — Пусть эту идиотку заберут в участок. Пусть она отвечает перед родителями девочки.       — А скорую кто-нибудь вызвал? — уточняет женщина.       — Да-да, они вот-вот приедут, — отвечает мужчина. — Сказали не трогать ее и просто наблюдать за ней.       — Господи, мне так жалко ее родителей… — дрожащим голосом говорит бабушка. – Вот горе-то какое будет…       — Знала бы я ее имя, то пошла бы в церковь и помолилась Богу за эту малышку, — отвечает какая-то женщина. — Попросила бы защитить ее и позволить ей выжить. Она ведь еще такая маленькая и невинная… Не сделала ничего плохого в этой жизни.       Пока окружившую бессознательную девочку люди молятся о том, чтобы с ней все было хорошо, и следят за ее состоянием, а также время от времени выкрикивают оскорбления в сторону виновницы происшествия, Алисия начинает горько рыдать, крепко обняв себя руками и отчаянно молясь о том, чтобы это не закончилось для нее чем-то ужасным.       «Господи, я ведь этого не хотела… — думает Алисия. — Не хотела ее сбивать. Это вышло совершенно случайно. Я не успела затормозить. Не заметила ее. Увлеклась поиском радиостанции…»       Алисия прикрывает рот обеими руками.       «Если мама с папой узнают об этом, они меня убьют. Скажут, что я не умею беречь вещи. Мол, только купили тебе машину, а ты уже разбила ее и сбила человека. Так и будет, я в этом уверена! Если состояние этой девочки окажется критическим, то у меня будут проблемы. А за ее гибель меня вообще посадят. Даже если я не хотела причинять вред этой малышке.»       Алисия нервно сглатывает.       «Господи, она же еще такая маленькая… Совсем малышка… Лет десять-одиннадцать на вид. Такая же хорошенькая, какой и была Лиззи в том же самом возрасте. Ох… Как я могу быть хорошей старшей сестрой, если по моей вине умирает человек? Как Элизабет может говорить о гордости за меня? Ведь я так от этого далека… Так далека…»       — Эй, я не чувствую у нее пульс! — с ужасом в широко распахнутых глазах сообщает мужчина, который прикладывает два пальца к запястью бессознательной девочки.       — Что? — ужасается какая-то женщина. — В смысле?       — Я его не чувствую. Нет пульса…       Слова о том, что у девочки нет пульса, мгновенно выводят Алисию из транса и заставляют ее сердце замереть.       — Нет пульса? — тихо бормочет Алисия.       — Она, что, умерла? — приходит в ужас бабушка.       — Не знаю…       — А еще она не дышит, — сообщает девушка, наклонившись к девочке, чтобы проверить ее дыхание. — Нет… Даже поверхностного.       — Господи Иисусе, не дай ей умереть! — взмаливается какой-то дедушка.       — Вы уверены, что она не дышит? — уточняет женщина. — Вдруг вы ошиблись?       — Нет-нет, я вам точно говорю! — взволнованно тараторит девушка. — Нет дыхания.       — Пульса и правда нет, — говорит другой мужчина, который проверят сердцебиение на другом запястье и шее девочки. — Ни на руке, ни на шее.       — Она умрет? — ужасается молодой парень.       — Господи-господи-господи… — со слезами на глазах тараторит молодая девушка, прикрыв рот руками.       — Такая малышка не может умереть! — качает головой бабушка. — А крыса, сбившая ее, не может жить! Не может жить так, словно ничего не случилось!       — В полицию! — восклицает дедушка. — Надо звонить в полицию! Пусть задерживают убийцу!       — Кто-нибудь умеет делать сердечно-легочную реанимацию? — вставляет какой-то молодой парень. — Быстро делайте! У вас всего несколько минут! А иначе она точно умрет!       — Так, давайте я буду делать массаж сердца, а вы – искусственное дыхание? — предлагает мужчина рядом находящейся женщине.       — Вы готовы? — спрашивает женщина.       — Вперед!       Действуя слаженно и решительно, мужчина и женщина начинают проводить реанимационные действия на девочке, что вот-вот может умереть. Пока остальные с ужасом во взгляде наблюдают за происходящим, мысленно молясь о том, чтобы все обошлось. Некоторые мимо проходящие люди видят толпу и решают ради любопытства подойти поближе, чтобы узнать в чем дело. Мало кто решается сделать вид, что ничего не случилось, и пойти дальше по своим делам. Равнодушных нет. Все переживают за маленькую бледную девочку, что не подает никаких признаков жизни. Многие успевают несколько проклясть Алисию за то, что она с ней сделала, желают ей самой оказаться сбитой насмерть каким-нибудь автомобилем, и настойчиво требуют вызвать полицию.       Пока сама Алисия все еще продолжает стоять в сторонке и широко распахнутыми глазами наблюдать за происходящим, всей душой желая, чтобы все это оказалось страшным сном. Она начинает понимать, что дело совсем плохо, когда слышит про остановку сердца и требования вызвать полицию. Ей совсем не хочется отправляться в тюрьму в таком юном возрасте и выйти оттуда в лучшем случае уже дряхлой, никому не нужной старухой. Паника нарастает с каждой секундой, а способность думать адекватно окончательно покидает ее. В этот момент Алисия отчаянно молится о том, чтобы найти способ избежать самого худшего и не быть вынужденной отвечать за то, чего она совсем не хотела делать. То, что сделала лишь по своей глупости и своей невнимательности.       В какой-то момент девушка начинает очень медленно пятиться назад, решив, что самым лучшим способом избежать худшего может стать побег. Да, идея безумная, учитывая огромное количество свидетелей. Но она думает лишь о себе. О том, как избежать наказания. Под влиянием паники жизнь маленькой невинной девочки стала для нее менее важной, чем ее собственное будущее. И если у нее есть хоть какой-то шанс этого избежать, то она просто обязана им воспользоваться. Не думая о том, что ее потом может замучить совесть за отказ в помощи невинному созданию, которое безуспешно пытаются вернуть к жизни с помощью реанимационных действий.       Алисия еще некоторое время колеблется и широко распахнутыми глазами наблюдает за происходящим, затаив дыхание. А поскольку все усилия по спасению малышки оказываются тщетны, девушка окончательно убеждается в своем решении сбежать с места преступления. Не глядя, она хватается на ручку машины и медленно нажимает на кнопку внутри нее, чтобы открыть. К этому моменту народ начал уделять все свое внимание находящейся между жизнью и смертью девочке. Никто уже даже не смотрит в сторону виновницы столь трагичного случая. Вот Алисия и решает этим воспользоваться, решительно сев на водительское сиденье и захлопнув за собой дверь. После чего она в полубессознательном состоянии снимает машину с ручника и дрожащей рукой включает первую скорость. В этот момент на нее обращает внимание одна безобидная бабушка, которой мгновенно овладевает чувство возмущения и ненависти к этой молодой красавице.       — Куда? — ревет бабушка. — Ну-ка стоять!       На рев не такой уж и скромной бабушки тут же реагируют и все присутствующие, которые видят, как Алисия уже сидит в машине с намерением покинуть это место.       — Она пытается улизнуть! — восклицает молодой парень.       — Не дайте ей это сделать! — приказывает женщина, которая все еще пытается вернуть девочку к жизни с помощью искусственного дыхания.       — Вот нахалка-то! — возмущается какой-то дедушка. — Сбила девочку и хочет выйти сухой из воды!       — Бесстыжая тварь! — вскрикивает девушка. — Ребенка угробила и решила свалить!       — Вот проклятая малолетка! — возмущается бабушка, размахивая своей тростью. — Ни стыда, ни совести у этой расфуфыренной прошмандовки!       Едва Алисия пытается сдвинуться с места, как путь ей мгновенно преграждают несколько мужчин, решительно дающие понять, что она не сможет сбежать отсюда и отвертеться от наказания, которое ей грозит за наезд на маленькую девочку и ее возможную гибель.       — Никуда ты не уйдешь, дрянь! — грубо заявляет один мужчина, оперевшись руками о капот машины.       — Мы не позволим тебе жить как ни в чем ни бывало! — заявляет другой мужчина.       — Будешь как миленькая ждать приезда скорой и полиции, — добавляет третий мужчина.       Тяжело дышащая Алисия нервно осматривается вокруг в поисках способа как-то выбраться из этой ситуации, понимая, что она не может просто нажать на газ, ибо из-за этого может пострадать еще несколько человек.       — Вытащите ее из машины! — приказывает какой-то дедушка.       Один молодой парень пулей подбегает к двери со стороны водителя и безуспешно пытается открыть ее, пока Алисия на автомате блокирует их с помощью нажатия одной кнопки.       — Открой дверь, дура! — требует молодой мужчина и яро хлопает по стеклу. — Открой, тебе говорят! Ты все равно никуда не денешься!       — Она заблокировала двери! — сообщает какая-то девушка, которая пытается открыть дверь со стороны пассажира. — Не могу открыть.       — Значит, ломайте стекло! — грубо вставляет еще одна девушка. — Не дайте этой твари сбежать!       — Господи, мы ее теряем! — отчаянно восклицает женщина, которая проводит реанимационные действия. — Девочка до сих пор не дышит.       — Скорее бы уже скорая приехала, — резко выдыхает мужчина, который ей помогает. — Она долго не протянет.       — Эй, парни, возьмите мою трость и выломайте ею стекло! — вставляет бабушка. — Ударьте со всей силы!       В какой-то момент Алисия оборачивается назад и видит, что там пока что никто не стоит. Тогда ей начинает казаться, что она придумывает способ решить эту проблему. Включив заднюю скорость с помощью коробки передач, девушка резко отъезжает назад. Пытающиеся открыть двери люди едва успевают отскочить назад, дабы по их ногам не успели проехаться. А пока они снова всей гурьбой окружают ее транспортное средство, Алисия пробует объехать тех, кто все еще перекрывает ей дорогу. Но те оказываются слишком упрямыми и решительно настроенными в своем желании задержать злостную, по их мнению, преступницу.       — Ох, смотрите, какая наглая! — возмущается дедушка. — Сделала гадость и хочет свалить!       — Не сдавайтесь, господа, не дайте ей уйти! — приказывает девушка. — Не дайте! Мы должны передать ее в руки полиции!       — Эта тварь чуть не проехалась по ногам девочки! — возмущается молодой парень. — Захотела окончательно ее добить!       — Вы смотрите, что она делает! — приходит в бешенство мужчина. — Смотрите-смотрите!       — Так бы и дала ей по морде со всей силы! — грозно вставляет бабушка.       Алисия еще некоторое время пытается выбраться из ловушки, в которую ее загнал народ, все больше теряя надежду на то, что ей удастся избежать наказания. Но в какой-то момент она снова решает отъехать назад и так решительно начинает жать на педаль газа, что колеса издают громкий, неприятный для уха скрежет. И несмотря на попытки людей остановить ее, девушке чудом удается объехать их всех, к счастью, никого не задев. Тогда она под действием адреналина продолжает жать на газ и просто ехать по прямой, уставив свои широко распахнутые глаза вдаль и обеими руками крепко вцепившись в руль.       — Вот мерзавка! — ругается один из мужчин. — Сбежала все-таки…       — Будь ты проклята, безмозглая малолетка! — выкрикивает какая-то женщина.       — Чтоб ты сама сдохла! — в гневе желает молодой мужчина.       — Пусть тебя замучает совесть! — бросает мужчина постарше.       — Чтоб тебя все-таки поймали и посадили за решетку! — восклицает дедушка.       — Господь покарает тебя, грешную дрянь! — грубо бросает бабушка, размахивая своей тростью. — Если не ответишь перед законом, так ответишь перед Ним в Судный день! Бог припомнит тебе все твои грешки и отправить жариться в гиену огненную!       — Опять эта тварь гонит как сумасшедшая! — отмечает какая-то женщина.       — Ничего, собьет кого-нибудь еще и точно отправится за решетку, — хмуро бросает другая женщина.       — Не беспокойтесь, господа, я запомнил номер ее машины, — уверенно сообщает какой-то подросток, который только недавно подошел узнать, что происходит. — Мы назовем его полиции, и эту девку быстро пробьют по базе.       — Да-да, надо назвать полиции номер машины! — соглашается какой-то дедушка. — Там ее немедленно найдут.       — Да, а как нам связаться с родителями этой девочки? — интересуется мужчина. — Кто-то ведь должен сопроводить ее в больницу!       — Не беспокойтесь, я поеду с ней, — сообщает женщина, проводящая реанимационные действия.       — Я помогу вам, — обещает мужчина, что ей помогает.       — Эй, на ее самокате был брелок! — восклицает какая-то молодая девушка, демонстрируя всем небольшой брелок, который был прикреплен на ручку самоката. — Здесь какой-то номер и имя. Инес… Инес Джоан Фишман…       — Это имя девочки? — уточняет дедушка.       — Да, похоже на то… Написано большими буквами. А под номером написаны имена Анджелы и Джонатана Фишман.       — Скорее всего, это ее родители.       — Я найду ближайшую телефонную будку и позвоню по этому номеру.       — Вон там была одна! — сообщает бабушка, указав в сторону.       Пока одни все еще пытаются вернуть девочку по имени Инес к жизни, другие с ужасом наблюдают за происходящим и отчаянно молятся о том, чтобы скорая помощь приехала как можно скорее и помогла той, что поневоле стала жертвой несчастного случая. К этому момент след Алисии простыл. Бледная, ошарашенная девушка продолжает гнать по прямой на сумасшедшей скорости, не соблюдая ни одного правила дорожного движения и уж точно не думая о том, что ей следует бояться бумеранга, что однажды может прилететь к ней и заставить заплатить за то, что произошло по ее вине. Пусть даже она этого совсем не хотела.       

***

      — Нет-нет, я этого не допущу, — уверенно говорит Алисия. — Сделаю все, чтобы она никогда не узнала об этом. Чтобы ее дедушка не узнал правду. Если они как-то узнают, что я убила человека, то они оба отвернутся от меня. Начнут презирать. И я больше никогда не увижу свою племянницу. Она больше не захочет ко мне приезжать. Да и мистер Кэмерон не позволит ей. Я в этом уверена.       Алисия тяжело вздыхает.       — Поэтому я ни за что не признаюсь в том, что сделала, — добавляет Алисия. — И ради сокрытия правды я готова пойти на все. Даже насильно отправить свою племянницу домой. До Рождества…       Алисия нервно сглатывает.       — И думаю, что я так и сделаю, — решает Алисия. — Я сделаю все, чтобы убедить ее вернуться в Штаты. А иначе Ракель узнает о моем грехе, который я до сих пор замаливаю… За который мне ужасно стыдно… За который Бог до сих пор меня не простил. За который Он до сих пор меня карает. Даже если прошло очень много лет.       Алисия снимает очки и с тяжелым вздохом пережимает переносицу, даже не догадываясь о том, что Ракель уже знает страшную тайну своей родственницы. Знает всю правду насчет темного прошлого своей тетушки, связанного с убийством человека. Женщина понимает, что если Элеанор Вудхам все-таки доберется до девушки, то та может рассказать ей всю правду о том случае. И поэтому она еще больше убеждается в своем желании отправить свою племянницу в Штаты. Сделать все, чтобы не позволить кому-либо узнать о ее страшной тайне, что едва не сломала ей всю жизнь.       

***

      Ракель решила больше никуда не выходить и провести остаток дня дома. В позднее вечернее время девушка находится в своей комнате и, лежа на кровати, снова и снова думает над тем, что она узнала. И все еще пребывает в шоке от той тайны, которую скрывает ее родственница. С другой стороны, она прекрасно понимает, почему Алисия всеми силами пытается сохранить этот секрет, который может кардинально поменять представление о ней.       К тому же, Ракель нисколько не удивлена, что Алисия попыталась отговорить ее отказаться от помощи и даже настаивала на том, чтобы вернуться в Соединенные Штаты. Она сразу же поняла, что женщина таким образом хотела не дать ей узнать о грехах ее прошлого из страха, что ее племянница отвернется от нее, а ее дедушка запретит своей внучке видеться с той, что убила человека.       — Что ж, теперь тетя Алисия начала усердно уговаривать меня вернуться в Штаты, — задумчиво говорит Ракель. — Для того, чтобы поскорее решить проблему с МакКлайфом. Уговаривает меня прекратить ей помогать и убеждает в том, что сама разберется с Элеанор.       Ракель нервно сглатывает.       — Однако я сразу поняла, почему она это сделала, — добавляет Ракель. — Тетя просто хочет отослать меня подальше отсюда. Сделать все, чтобы не дать мне столкнуться с той женщиной, которая вполне может рассказать всю правду о том, как моя тетя убила того мужчину.       Ракель переводит свой грустный взгляд в потолок.       — Ах, если бы тетя узнала, что я прочитала ее дневник и нашла в Интернете статьи о том случае, то вряд ли бы она погладила бы меня по головке… — предполагает Ракель. — Она бы точно была недовольна, если бы поняла, что я узнала всю правду.       Ракель слегка прикусывает губу.       — Ну или не все… — задумчиво произносит Ракель. — А что? Я не удивлюсь, если есть еще что-то, что мне еще не известно… Например, в дневнике не было написано, как тетя Алисия познакомилась с тем Гильбертом. По сути они вращались в совершенно разных кругах… Однако они были знакомы… К тому же, я не понимаю, как тетя могла добиться какого-то успеха как дизайнер. Как она умудрилась? Тетя никогда об этом не рассказывала!       Ракель качает головой.       — Хотя я не удивлюсь, если ее карьера модельера как-то связана с тем мужчиной, — добавляет Ракель. — Если он как-то помог ей… У него были деньги и власть, и он мог быстро все для нее организовать.       Ракель бросает короткий взгляд в сторону.       — К тому же, что-то мне подсказывает, что тот мужчина определенно что-то испытывал к моей тете… — предполагает Ракель. — А вот она могла быть совершенно равнодушна к нему. Кто знает… Не исключено, что Гильберт хотел жениться на моей тете. Сделать ее мачехой для той самой Элеанор…       Ракель качает головой.       — В любом случае даже несмотря на то, что мне неизвестна история их знакомства, сейчас я знаю точно, что Элеанор Вудхам мстит тете непроста, — уверенно заключает Ракель. — Эта женщина просто не может простить ее за убийство отца. Она хочет заставить тетю заплатить за это и устроить над ней самосуд. Раз уж судья оказался понимающим человеком и не стал давать ей тюремный срок.       Ракель медленно принимает сидячее положение и бросает короткий взгляд на окно, слегка прикрытое полутемной шторкой, безо всяких эмоций смотря в него и со своего места видя лишь темное небо, плотно закрытое облаками.       На какое-то время она перестает думать о ситуации с Алисией и просто задумывается о чем-то более приятном, что вызывает у нее едва заметную улыбку на лице. Например, о своем дедушке Фредерике, с которым она уже очень долго не разговаривала.       — Ах, дедушка, я так сильно скучаю тебе… — тяжело вздохнув, с грустью во взгляде произносит Ракель. — Я так увлеклась проблемами тети, что все время забываю позвонить тебе.       Ракель заправляет прядь волос за ухо.       — Мне так не хватает твоего мудрого слова… — задумчиво говорит Ракель. — Твоей поддержки… Твоих объятий… Было бы здорово, если бы ты был рядом со мной… Твои помощь и совет были бы сейчас очень кстати… Ведь я не знаю, что делать. Не знаю, как распутать этот клубок, который, казалось бы, уже невозможно распутать.       Ракель нервно сглатывает.       — А тем ближе разгадка, тем больше секретов мне приходиться узнавать… — добавляет Ракель. — Я хочу помочь тете Алисии, но не знаю, как. Ее проблема кажется неразрешимой! Я не знаю, что делать, чтобы помочь ей спастись от преследования дочери человека, которого она убила. Не знаю…       Ракель тихо вздыхает и затем переводит свой грустный взгляд на смартфон, который лежит на столике рядом с ее кроватью. Спустя пару секунд девушка берет его в руки, чтобы посмотреть, есть ли какие-то входящие звонки и новые сообщения. Но к сожалению, никаких уведомлений нет… На экране телефона по-прежнему отображаются какая-то бессмысленная заставка и цифровые часы, которые дают понять, что время уже очень позднее – примерно половина двенадцатого.       — Ох, похоже, что я уже никому не нужна… — с грустью во взгляде вздыхает Ракель. — Раз никто не хочет мне звонить и присылать хотя бы короткие сообщения в WhatsApp… Хотя раньше мой телефон буквально разрывался от звонков от всех моих знакомых. Сейчас же он молчит.       Ракель качает головой.       — Терренс МакКлайф так здорово промыл всем мозги, что люди отвернулись от меня, — добавляет Ракель. — Меня игнорируют. Никто не хочет даже просто написать «привет» и спросить как дела. Я никому не нужна. Хоть бы кто-то спросил, как у меня дела, как я себя чувствую, где нахожусь… Но нет, никому это не нужно. Никому…       Ракель снова тяжело вздыхает и несколько секунд о чем-то размышляет с грустью во взгляде. А в какой-то момент девушка решает проверить свою электронную почту, чтобы узнать, не захотел ли аноним написать ей еще одно письмо. Она быстро открывает приложение почты и пробегается глазами по огромному количеству писем, среди которых очень много тех, что написали ее ненавистники, все еще верящие, что она действительно вела себя так ужасно. Да, может быть, среди них уже можно найти и те, что написали желающие поддержать девушку и дать понять, что они на ее стороне. Однако ей не охота выискивать среди всех этих писем те, в которых было бы что-то хорошее.       Впрочем, спустя какое-то время среди всей кучи писем Ракель все-таки находит еще одно письмо от анонима, который, как и всегда, не пишет ни тему, ни свое имя.       — Эй, еще одно письмо от анонима! — восклицает Ракель. — Прислали сегодня днем… Ну-ка посмотрим… Что мне написали на этот раз… Может, МакКлайф наконец-то решил признаться, что это его рук дело…       Ракель открывает письмо от анонима и начинает про себя читать его содержимое:       «Bonjour, моя дорогая Ракель Кэмерон!       Что-то ты совсем запропастилась! Все ищут тебя, ищут, да никак не могут найти! Где ты, миленькая? Куда же ты подевалась? Почему не хочешь показать себя миру и объясниться? Неужели надеешься, что отсидевшись в своем бункере, все решится само собой? Нет, дорогая, ты ошибаешься! Само собой ничто не может решиться!       Впрочем, возможно, ты верно поступаешь, что где-то скрываешься. Ведь что бы ты сейчас ни сказала, народ все равно тебе не поверит. Не поверит, что ты на самом деле невиновата, а тебя оклеветал какой-то злой человек. Который никак не хочет показаться всему миру и рассказать, почему он сделал. Я очень внимательно слежу за всем, что пишет пресса. И иногда с удовольствием даю новую порцию эксклюзивных подробностей одному журнальчику, который с радостью согласился стать первоисточником. Поначалу мне пришлось заплатить немножко денежек, чтобы меня выслушали, но интерес людей к подобным новостям так растет, что теперь редакторы журнала платят уже мне. За что, чтобы я рассказывал все больше и больше.       Скажу больше, они предлагают мне миллионы долларов за то, чтобы я наконец-то раскрыл себя миру. Но пока что я отказываюсь от столь щедрого предложения. Почему? Потому что считаю, что еще не время. Не время рассказывать всем, кто я такой и почему так поступил. Но я сделаю это чуть позже. Мою настоящую личность знает лишь главный редактор. Но он никому ничего не скажет. Так что можешь даже не пытаться искать его и заставлять говорить, кто так поступил с бедной невинной девочкой, которая не сделала никому ничего плохого.       Полагаю, у тебя уже есть какие-то подозрения насчет того, кем я могу быть. Возможно, ты на сто процентов уверена, что знаешь, кто виновник всей ситуации. Если очень хочешь, то можешь прислать мне письмо со своими размышлениями на этот счет. Я почитаю их, обдумаю и потом дам тебе свой ответ. Дам намек на то, идешь ли ты в правильном направлении или же зарулила не туда.       Будь готова, в ближайшее время я расскажу миру гораздо больше. Точнее, это сделает не я, а некоторые люди. Те, кто могут окончательно лишить тебя всяких надежд на то, чтобы вернуться в модельный бизнес и купаться в любви и внимании своих поклонников. Я доведу эту игру до конца. И успокоюсь только лишь тогда, когда ты потеряешь абсолютно все. Когда у тебя останутся лишь твои манатки.       P.S. Скажу тебе одну маленькую вещь… Очернить невинного человека проще простого. Гораздо сложнее восстановить отношения с тем, кого ты незаслуженно обвиняешь во всех смертных грехах.»       Прочитав все письмо от и до, Ракель слегка хмурится и несколько секунд размышляет над его содержанием.       — Этот тип все никак не успокоится… — устало вздыхает Ракель. — Неужели он и правда хочет сделать все, чтобы у меня ничего не осталось?       Ракель нервно сглатывает.       — Ну ты и мстительный, МакКлайф… — хмуро бросает Ракель. — Мстительная тварь, которую я до смерти ненавижу. Рано или поздно я призову тебя к ответу и расскажу всем, кто ты такой на самом деле. Если ты в ближайшее время не раскроешься всему миру, то я сама разоблачу тебя. Сделаю все, чтобы ты раз и навсегда потерял шанс построить блестящую карьеру и обрести ту славу, о которой так мечтаешь.       Ракель гордо приподнимает голову.       — Может, написать этому козлу ответ? — призадумывается Ракель. — Может, хватит молча читать все эти чертовы письма и дать ему понять, что я просто так все это не оставлю? Пусть знает, что я догадываюсь, кто это сделал. А точнее, знаю, кто вот-вот может разрушить мою карьеру.       Ракель еще несколько секунд о чем-то думает, а затем решает ответить анониму. Девушка довольно быстро набирает на смартфоне свой ответ и отсылает его, четко дав понять, что она не сомневается в том, что во всем виноват Терренс.       «Будь ты проклят, Терренс МакКлайф! Я ненавижу тебя за то, что ты со мной сделал! Клянусь, я не оставлю тебя безнаказанным. Ты дорого заплатишь мне за то, что распространил обо мне все эти ложные слухи. Я сделаю все, чтобы, сука, разрушить твою карьеру к чертовой матери и лишить всякой надежды получить столь желанную главную роль в кино. Будешь вместо этого полы мыть или пробивать товары на кассе.       Вот уж не думала, что из-за моего отказа потрахаться с тобой ты посмел вот так со мной поступить. Не думала, что ты такая мстительная мразь. Я жалею, что согласилась работать с тобой. Жалею, что оказалась такой глупой и не приняла верное решение – отказаться иметь с тобой какие-либо дела. Если бы не ты, сейчас в моей жизни все было бы хорошо, и я не была бы вынуждена прятаться ото всех. Однако теперь я вынуждена ждать, когда народ успокоится и поймет, что всех водят за нос. Что с ними играются, как с куклами.       Но ничего, клянусь, МакКлайф, рано или поздно ты получишь по заслугам. Я все это так просто не оставлю. Однажды ты заплатишь мне. Будешь страдать в три раза сильнее, чем сейчас страдаю я. Все будут тебя ненавидеть, а все эти чертовы соплячки даже не посмотрят на такого самовлюбленного павлина. Все наконец-то откроют глаза и узнают, кто ты есть на самом деле. Поймут, что ты все эти годы лишь притворялся хорошим. Делал это ради того, чтобы тобой восхищались. Чтобы тебя заваливали столь желанными комплиментами. Однажды всему этому придет конец. У всего конец, а любая ложь будет раскрыта.       Берегись, сука, я еще с тобой поквитаюсь. Я расскажу всем такое, что ты и сам побоишься выйти на люди и посмотреть кому-то в глаза. Тогда-то я посмеюсь над тобой. С большим удовольствием!»       Отослав свой ответ с мыслью, что Терренс – виновник всей этой ситуации, Ракель отключает экран смартфона, кладет его на тумбочку рядом с кроватью и на несколько секунд о чем-то призадумывается, обещая себе сделать все, чтобы наказать этого мужчину и разрушить всю его жизнь.       Но в какой-то момент девушка сладко зевает с прикрытым рукой ртом, понимая, что уже хочет спать. Да и время уже довольно позднее…       — Ладно, пора ложиться спать, — решает Ракель. — Время и так уже очень много. Тетя Алисия уже давно ушла спать, а я все еще сижу, думаю, проверяю свою почту и обвиняю МакКлайфа в своих бедах. Хотя уже очень устала…       Ракель встает с кровати, берет из шкафа одежду для сна, быстро переодевается в нее и снимает с волос резинку, с помощью которой они были собраны в пушистый высокий хвост.       — Надеюсь, завтрашний день сможет дать мне все ответы на мои вопросы, — выражает надежду Ракель. — И я все-таки смогу найти способ помочь тете Алисии спастись от Элеанор Вудхам. Смогу сделать все, чтобы вывести МакКлайфа на чистую воду. Сделать все, чтобы наконец-то начать жить спокойной жизнью и заниматься своими делами.       Ракель еще несколько секунд смотрит в одну точку с грустью во взгляде. А после этого девушка гасит свет в своей комнате, закрывает окно с помощью небольшой шторки, ложится в кровать, накрывается теплым, мягким одеялом и принимает удобную для сна позу.       Правда, она еще долгое время не может заснуть и переворачивается с одного бока на другой, потому что продолжает думать над всем тем, что она сегодня узнала, и никак не может принять тот факт, что ее тетя Алисия оказалась убийцей и вынуждена бороться с гневом дочери покойного, которая явно намерена довести дело до конца и сделать то, что, по ее мнению, должен был сделать судья, который оправдал эту женщину и не посадил в тюрьму на долгие годы. И Элеанор Вудхам определенно не волнует то, что женщина сделала это не намеренно, а совершенно случайно и никак не ожидала, что тот удар окажется настолько сильным, что отправит мужчину на тот свет.