Грехи прошлого

      Прошло еще пару дней. Время около двух-трех часов дня. Большой трехэтажный особняк, расположенный в тихом, отдаленном районе города. Его стены окрашены в белоснежный цвет, а все окна высокие и натерты до блеска. С одной стороны, можно увидеть широкий балкон, на котором можно немного постоять и подышать свежим воздухом. На территории огромного участка посеяна ярко-зеленая трава и посажено несколько цветочных клумб и невысоких деревьев, а он сам огорожен высоким кирпичным забором. Сюда невозможно попасть просто так, поскольку дом охраняется надежными людьми, мимо которых даже муха не пролетит незамеченной.       Прямо сейчас к нему подъезжает дорогостоящий черный автомобиль, который без проблем проезжает на территорию. Как будто дежурившие охранники очень хорошо знают человека, сидящего за рулем, поскольку они не задают никаких вопросов и молча открывают широкие ворота, что автоматически раздвигаются в разные стороны. После чего автомобиль проезжает еще некоторое расстояние до того, как оказывается близко к шикарному особняку и останавливается на специально отведенном для него месте.       Через несколько секунд открывается задняя дверь, а из машины выходят двое крепких мужчин ростом практически под два метра, одетые в черную одежду. А затем один из них открывает дверь со стороны водителя, и салон покидает какая-то женщина. На вид ей около сорока-сорока пяти лет. Стройная, среднего роста, с волнистыми волосами темно-каштанового цвета средней длины, забранные в высокий хвост. Обладательница широких, выразительных зеленых глаз и темных густых бровей, что делают ее взгляд немного грубоватым. Эта женщина определенно обладает прекрасным вкусом в выборе одежды и аксессуаров, поскольку сейчас она одета очень стильно и дорого. Серебристая цепочка на ее шее стоит огромных денег, а небольшие бриллиантовые серьги в ушах сверкают издалека даже в эту облачную, холодную погоду.       Женщина с гордо поднятой головой покидает салон своего автомобиля и с легкой улыбкой осматривает весь дом, в котором она проживает на данный момент. Когда-то он принадлежал ее покойному отцу, но после его смерти она стала его полноправной хозяйкой и начала управлять сетью магазинов, которые этот мужчина открыл еще при жизни. Магазины названы фамилией семьи, которая очень хорошо известна во всей Англии. Вудхам. Когда-то много лет назад эту семью знала и уважала буквально каждая собака. Гильберт Вудхам сделал многое для того, чтобы стать она стала одной из самых богатых и уважаемых семей в стране. Да, может, сейчас уже выросло новое поколение, которое знать не знает, кем он был и кто такая Элеанор Вудхам, которая является владелицей этого шикарного особняка. Но несколько лет назад эта фамилия и эти имена были у всех на слуху.       Хоть прошло уже шестнадцать лет с момента неожиданной для всех смерти Гильберта Вудхама, его дочь Элеанор до сих пор не может смириться с этим. Не может смириться с приговором, который суд вынес убийце ее отца. Который к всеобщему удивлению оправдал женщину, из-за которой она уже много лет скорбит и горько плачет на могиле близкого ей человека. А поскольку все так произошло, владелица успешного бизнеса Гильберта решила сама отомстить и вынести свой приговор убийце человека, которого все так любили и уважали. И она уже практически добилась своего. Осталось совсем немного до того, как месть свершится. И Элеанор Вудхам нисколько не сомневается в том, что она в самое ближайшее время покончит с той, которая убила ее отца. Пусть даже и случайно.       Элеанор на несколько секунд о чем-то призадумывается. А затем она запирает свой дорогостоящий автомобиль с помощью ключа и одним лишь жестом взглядом приказывает своим сопровождающим идти за ней. Те мгновенно подчиняются ей и следует за женщиной, которая с гордо поднятой головой уверенно направляется к главному входу. Поднявшись по высокой лестнице, она открывает дверь и заходит внутрь, оказавшись в просторной гостиной, в которой точно хватило бы места для пары десятков человек.       Дизайн выполнен в бежевых и коричневых оттенках. Высокие потолки, огромный мягкий диван, массивная люстра, висящая в центре помещения, плазменный телевизор с большой диагональю, высокие окна, через которые сюда попадает огромное количество дневного света, и которые слегка прикрыты прозрачной тюлью, журнальный столик, мягкие кресла и несколько столиков с различными вещами. Висящие на стенах картины неизвестных авторов, стоящие в некоторых углах горшки с красивыми цветами и деревьями…       Элеанор быстро осматривается вокруг себя, заметив, что служанки убираются в гостиной и делают все, чтобы поддержать в ней чистоту и порядок, протирая пыль, взбивая маленькие подушки, что лежат на диване, поправляя шторы, и хорошо расстилая дорогостоящие ковры, лежащие на темно-коричневом паркете. Впрочем, как только они видят хозяйку дома, они отвлекаются от своих дела, чтобы поздороваться с ней.       — О, здравствуйте, мисс Вудхам, — вежливо произносит одна из служанок, держащая в руках метелочку.       — Здравствуйте, госпожа, — в один голос здороваются некоторые другие служанки.       — Здравствуйте, милые мои, — дружелюбно отвечает Элеанор.       — Вам приготовить что-нибудь поесть? — интересуется одна из служанок. — Или принести что-то выпить?       — Нет, спасибо, ничего не нужно. Лучше приготовьте для меня горячую ванну где-нибудь через час.       — Как прикажете, госпожа, — уверенно кивает служанка.       — Надеюсь, парни внимательно следят за нашей гостьей?       — Разумеется, мисс! — восклицает другая служанка. — Они даже не смели открывать дверь, пока вас не было. Как вы и приказывали.       — Отлично, — хитро улыбается Элеанор. — Пойду лично проверю ее и ребят.       Элеанор поворачивается лицом к тем, что сопровождали ее во время какой-то поездки по делам.       — Можете быть свободны, ребята, — уверенно говорит Элеанор. — Сходите на кухню и пообедайте как следует.       — Как прикажете, мисс Вудхам, — с гордо поднятой головой произносит один из мужчин.       — Если что, мы всегда готовы сопровождать вас, — добавляет второй мужчина.       — Нет, сегодня я больше никуда не пойду, — спокойно отвечает Элеанор. — Отдыхайте пока. Я займусь своими делами.       — Слушаемся, госпожа, — с уверенным кивком произносят оба мужчины.       Мужчины разворачиваются и направляются в ту сторону, где расположена кухня, по пути начав что-то обсуждать между собой.       — Что ж, пойду проведаю нашу гостью, — уверенно говорит Элеанор и быстро окидывает взглядом всех служанок. — Продолжайте заниматься своей работой. И не забудьте про ванну.       Все служанки слегка склоняют голову и возвращаются к своей работе после того как Элеанор с легкой улыбкой подходит к широкой, немного изогнутой лестнице и, держась за немного прохладные перила, поднимается по ней на второй этаж. После этого женщина проходит некоторое расстояние по широким коридорам, в которых полно дверей, ведущие в ту или иную комнату, пару раз завернув налево или направо.       По пути она встречает еще двух крепких высоких мужчин молодого возраста, которые что-то обсуждают между собой и над чем-то искренне смеются. Но как только они видят перед собой Элеанор, то оба тут же смолкают и слегка склоняют перед ней голову.       — Госпожа Вудхам, — грубым, низким голосом уверенно произносит один из мужчин.       — Здравствуйте, мисс, — здоровается второй мужчина.       — Здравствуйте, — дружелюбно произносит Элеанор. — Ну что? Как там поживает эта мерзкая сучка?       — Сидит в комнате, госпожа. Мы никуда ее не выпускаем, несмотря на требования этой женщины.       — Прекрасно! — хитро улыбается Элеанор. — Она все также вопит? Или уже успокоилась?       — Немного успокоилась. Только лишь хнычет, что хочет пить и есть.       — Ясно. Продолжайте кормить ее тем, что я разрешила ей давать. Никаких изысков. Пусть довольствуется тем, что ей дают.       — Как прикажете, госпожа, — уверенно кивает другой мужчина.       — Не спускайте с нее глаз, — наказывает Элеанор. — Особенно когда отводите ее в туалет или ванную.       — Будьте уверены, мисс Вудхам, эта женщина никуда от нас не сбежит, — с гордо поднятой головой заявляет второй мужчина. — Если она куда-то и выйдет, то только в нашем сопровождении.       — Очень хорошо, — уверенно кивает Элеанор. — Смотрите у меня! Если эта сучка все-таки сумеет отсюда сбежать, то я уволю вас к чертовой матери. Не только вас. Но и всех тех, кто здесь работает.       — Не беспокойтесь, госпожа Вудхам, — спокойно произносит другой мужчина. — Мы не допустим тех ошибок, которые совершили работавшие в этом доме люди в прошлом.       — Надеюсь. — Элеанор бросает короткий взгляд в сторону. — Так, ладно, я хочу немного поговорить с этой гадиной. Дайте мне ключи от той комнаты.       Один из мужчин послушно достает какой-то ключ и протягивает его Элеанор.       — И да, пока я буду там, стойте рядом и никуда не уходите, — наказывает Элеанор, подняв указательный палец. — На случай, если эта мразь вздумает сбежать.       — Как прикажете, мисс Вудхам, — гордо приподнимает голову один из мужчин.       — Ждите здесь. Уйдете тогда, когда я выйду из комнаты и закрою ее на ключ.       Элеанор проходит еще какое-то расстояние по коридору до того, как подходит к той двери, что буквально находится в самом дальнем месте дома. Она быстро отпирает дверь с помощью ключа и немного тянет ее на себя. Женщина без всяких колебаний уверенно заходит в нее и быстро осматривается вокруг себя.       Это оказывается маленькой комнатой, в которой находятся только лишь жесткая односпальная кровать, очень старый письменный стол и обшарпанный шкаф для одежды. Благодаря небольшому окошку сюда попадает достаточно света, а в вечернее и ночное время помещение освещает висящая на потолке маленькая люстра с двумя плафонами. В отличие от других помещений этого дома это место выглядит намного хуже и беднее. Оно определенно забыто всеми, кто проживает и работает в этом огромном доме.       Элеанор сразу же видит, что на кровати сидит какая-то женщина примерно ее возраста, что смотрит в окно и думает о чем-то своем. Ее волосы сильно лохматые, кожа кажется довольно бледной, а глаза грустные, красные и немного опухшие из-за множества выплаканных слез. Не исключено, что ее очень плохо кормят, поскольку женщина выглядит немного исхудавшей. В этой женщине можно с большим трудом узнать Алисию Миддлтон, которую Элеанор Вудхам вот уже два дня держит взаперти в этой маленькой комнатушке, куда живущие в этом доме люди стали иногда заходить лишь в последнее время из-за того, что она находится здесь.       Впрочем, как только обладательница известной фамилии подходит к измотанной женщине, Алисия тут же переводит на нее свой взгляд, довольно тяжело дыша и приказав своим страхам идти подальше и заставив себя сделать вид, что она не боится этого человека.       — Ты! — с презрением во взгляде произносит Алисия.       — Ну что, дорогая Алисия, как ты тут поживаешь? — с ехидной ухмылкой интересуется Элеанор, с гордо поднятой головой смотря на Алисию. — Готовишься к тому, что тебя ждет уже в ближайшее время?       — До каких пор ты собираешься держать меня здесь? — возмущается Алисия.       — До тех пор, пока не свершится моя месть.       — Я хочу домой! Хочу спать! Хочу принять душ!       — Нет уж, милочка, я никуда тебя не отпущу.       — А еще я хочу есть! Хочу поесть нормальную еду! А не то, что ты кидаешь мне, как собаке!       — Скажи спасибо, что тебя вообще здесь кормят, — ехидно ухмыляется Элеанор. — А то я запросто могу отдать приказ вообще ничего тебе не давать. Чтобы ты подыхала от голода и была не в состоянии бороться со мной и моими людьми.       — И что тебе даст эта месть? Ну убьешь ты меня! И что дальше?       — Как что? Восторжествует справедливость!       — Неужели ты будешь счастлива, когда решишь убить меня?       — Очень счастлива. Я стану очень счастливой, когда буду знать, что ты гниешь где-нибудь в земле. И горишь в адском пламени за то, что ты сделала.       — Сейчас же отпусти меня, мерзкая гадюка! — со злостью во взгляде грубо требует Алисия. — Какого черта ты держишь меня здесь уже целых два дня?       — Я буду держать тебя здесь столько, сколько захочу.       — Мне надоело здесь торчать! — Алисия резко соскакивает с кровати и подходит поближе к Элеанор. — Надоело терпеть твоих амбалов, которые обращаются со мной, как с тряпкой. Которые дубасят меня каждый раз, когда я делаю или говорю что-то не так.       — Пф, а разве ты хочешь, чтобы с тобой обращались как с принцессой? — удивляется Элеанор. — Королевой?       — Я хочу жить в нормальных условиях!       — А ты думала, что я привезу тебя к себе домой и поселю в одной из шикарных комнат? — Элеанор громко ухмыляется. — Нет уж! Только через мой труп! Я не позволю грязной сучке заходить туда, куда могут заходить только избранные. А не всякая шваль, вроде тебя.       — А ты все еще думаешь, что сможешь вечно заниматься своими грязными делишками с мыслью, что тебе за это ничего не будет? — удивляется Алисия.       — Конечно, мне ничего не будет! Я – Элеанор Вудхам! Дочь всеми любимого Гильберта Вудхама, который пользовался огромным уважением.       — Рано или поздно ты ответишь за все свои грязные делишки. Однажды тебе не помогут уже никакие деньги твоей семейки и никакие ваши хорошие связи.       — Можешь мечтать дальше, моя дорогая Алисия. — Элеанор усаживает Алисию обратно на кровать. — Мечтай сколько угодно. Но увы, твоим мечтам не суждено сбыться.       — Ты не сможешь и дальше притворяться для всех ангелочком, — уверенно говорит Алисия. — Как и вся твоя семейка.       — Да что ты говоришь!       — Рано или поздно все узнают, что ты за ядовитая гадюка, которая совершила кучу преступлений ради своей выгоды. Ради того, чтобы заполучить побольше денег.       — Держи язык за зубами, Алисия. А иначе ты очень сильно пожалеешь.       — И что мне сделаешь?       — Я на многое способна. — Элеанор наклоняется к Алисии и берет ее за подбородок, уставив свой ледяной взгляд в ее испуганные, уставшие глаза. — Не забывай, с кем ты имеешь дело. Не забывай, кто перед тобой стоит. Перед тобой стоит дочь всемогущего человека.       — Этот всемогущий человек давно мертв, — напоминает Алисия. — Он не сможет заткнуть всем рты и защитить свою любимую доченьку.       — Неужели ты хочешь, чтобы тебя наказали за твой длинный, грязный язык? — Элеанор крепко сжимает челюсть Алисии. — Напоминаю, я легко могу приказать своим людям перестать тебя кормить и поить. Могу позволить тебе сдохнуть самой.       — Ну да, все в этом доме прыгают перед тобой на задних лапках, — хмуро бросает Алисия. — Готовы целовать тебе ножки и поклоняться тебе, как Богу.       — Лучше закрой свой рот, сучка. А иначе ты очень сильно пожалеешь об этом. Клянусь, Алисия, я приму меры, если ты продолжишь дерзить и будешь оскорблять женщину по имени Элеанор Вудхам. Женщину, которая по статусу намного выше тебя.       — А чем ты лучше меня? — Алисия резко отворачивает голову, убрав руку Элеанор от своего подбородка. — В том, что родилась в семье, у которой куча денег и связей? Так это вовсе не показатель! К тому же, деньги не всегда могут доставаться честным путем. Есть люди, которые проводят различные махинации ради того, чтобы получить намного больше.       — На что ты, гадина, намекаешь? — возмущается Элеанор.       — Ты прекрасно знаешь ответ, Элеанор. Знаешь, каким образом твой папаша заработал столько денег. Знаешь, что ты продолжаешь следовать его проверенной стратегией и строить из себя госпожу, которую все должны бояться.       Элеанор пару секунд ничего не говорит, а затем со всей силы залупляет Алисии крепкую пощечину, после которой та тут же берется за щеку.       — Лучше держи свой язык за зубами и не раскрывай рот, когда тебя не просят, — грубо бросает Элеанор, надменно смотря на Алисию. — И не смей оскорблять мою семью. Ты и ногтя не стоишь никого из членов семьи Вудхам. Членов всеми уважаемой семьи.       — Которую сейчас знают лишь единицы, — ехидно усмехается Алисия.       — Я разве говорю что-то непонятное? Держи свой язык ЗА ЗУБАМИ!       — Спокойно, Элеанор, спокойно.       — Сейчас доиграешься, сучка. Будешь выпендриваться – я прикажу своим людям сделать с тобой что-нибудь ужасное.       — А сама почему не хочешь сделать? А, Элеанор? Что же ты перекидываешь всю грязную работу на своих безмозглых амбалов, которые подчиняются тебе?       — Закрой свой рот, — сквозь зубы цедит Элеанор.       — Или же ты и так далеко не чиста? Натворила делишек за все свои годы? А?       — Ты сейчас доиграешься, гадюка. Доиграешься до того, что я сделаю что-то плохое не только тебе, но и твоей любимой племяннице.       — Чего? — возмущается Алисия.       — Кстати, эта девчонка уже в курсе того, что с тобой произошло. В курсе, что я собираюсь сделать уже в самое ближайшее время.       — Только посмей тронуть ее хоть пальцем, — сквозь зубы цедит Алисия, крепко сжав руки в кулаки. — Или ты очень сильно пожалеешь об этом.       — Сейчас она наверняка думает над тем, как ей спасти свою любимую тетушку. Не понимая, что все окажется бесполезно. — Элеанор хитро улыбается. — Не зная, что очень скоро она и сама станет моей жертвой.       — Я сказала, не смей трогать мою племянницу, — со злостью во взгляде шипит Алисия. — А иначе будешь иметь дело со мной!       — Ты ничего не сможешь сделать, Алисия.       — Клянусь, если с Ракель что-то случится, то мне будет все равно на то, что ты и твои амбалы захотите со мной сделать.       — Для того я и приказала своим людям привести тебя сюда. Чтобы ты ничего не смогла сделать для того, чтобы защитить свою племянницу.       — Я разорву тебя на части, если узнаю, что моя девочка пострадала по твоей вине и вине этих безмозглых гадов.       — Расслабься, дорогая моя, Ракель пострадает в любом случае, — с гордо поднятой головой заявляет Элеанор. — Очень сильно пострадает. И ей никак этого не избежать.       — Не смей, Элеанор… Не смей ее трогать! Слышишь меня!       — Вот разберусь с тобой – сразу же возьмусь за нее.       — Тварь! — грубо бросает Алисия. — Я никогда не прощу тебя, если ты причинишь ей вред! Никогда!       — Когда я возьмусь за нее, ты уже будешь гнить в земле и гореть в адском пламени.       — Будь ты проклята, ведьма! Хоть бы ты ответила за все, что сделала! За все, что делаешь сейчас!       — Уж поверь мне, я не раскаиваюсь ни в чем, что когда-либо делала.       — Ты зашла слишком далеко в желании отомстить, — уверенно отмечает Алисия. — Ладно со мной хочешь поквитаться, но какого черта ты приплетаешь к этому совершенно невинную девочку?       — Ну раз уж она решила приехать сюда и засунуть свой любопытный носик в дела своей тетушки, то почему бы и нет.       — Она не виновата в том, что у тебя поехала крыша.       — Верно, у меня поехала крыша, — уверенно кивает Элеанор, скрестив руки на груди. — Из-за ТЕБЯ! Из-за твоих делишек, которые заставили меня возненавидеть тебя всей душой. Заставили меня мечтать о твоей смерти. Заставили проклинать тот день, когда было официально объявлено, что ты избежала наказания за то, что сделала в своей бурной молодости.       — А ты хотела, чтобы я получила наказание?       — Да! Я хотела, чтобы ты сдохла там, где должна быть уже больше шестнадцати лет. А не ШЛЯТЬСЯ ПО ГОРОДУ ТАК, БУДТО НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ!       — Мою судьбу решал суд, а не ты и твоя семья. А он решил, что я должна остаться на свободе, и снял с меня все обвинения.       — Надеюсь, та женщина уже давно сдохла и сейчас горит где-нибудь в аду, — грубо бросает Элеанор. — Да будет проклята эта тварь, которая посмела пойти против семьи Вудхам и оправдать УБИЙЦУ! УБИЙЦУ, КОТОРАЯ ОТПРАВИЛА НА ТОТ СВЕТ НЕВИННОГО ЧЕЛОВЕКА!       — Какая же ты злая и черствая… — качает головой Алисия. — Как можно быть такой жестокой и ненавидеть людей?       — Я стала такой из-за тебя. Из-за того, что ты ворвалась в нашу жизнь и ВСЕ ПЕРЕВЕРНУЛА В НЕЙ С НОГ НА ГОЛОВУ!       — Как будто я этого хотела!       — Конечно, хотела! А иначе бы держалась подальше от моей семьи и жила бы своей чертовой жизнью.       — И ты потратила шестнадцать лет своей жизни на то, чтобы отомстить мне… — Алисия резко выдыхает. — Боже мой… Не могу поверить… Тратить свою жизнь на то, чтобы кому-то отомстить…       — Если понадобится, я потрачу еще столько же. Но я обязательно добьюсь своего и заставлю тебя ответить за то, что ты сделала. За ту боль, которую причинила всем моим близким. Которые до сих пор не могут прийти в себя и смириться с утратой.       — То, что ты делаешь, неправильно. Судья уже давно выбрал мою судьбу и решил, какое наказание я должна понести.       — А меня это не устраивает. НЕ УСТРАИВАЕТ!       — Послушай, Элеанор…       — И еще раз скажу, что я еще ни разу не пожалела о том, что делала все эти годы ради того, чтобы хорошо жить. Ради того, чтобы отомстить той, что здорово испортила мне всю жизнь.       — И ты считаешь, что поступаешь верно?       — Да, я все делаю правильно!       — Ты хотя бы мою племянницу не трогай, — спокойно просит Алисия. — Ракель ни в чем перед тобой не виновата и не должна отвечать за мои грехи прошлого.       — Нет, дорогая моя… — Элеанор начинает ходить по комнате с гордо поднятой головой, скрестив руки на груди. — Я не оставлю твою племянницу в покое. Ни за что.       — Она не должна знать, что я сделала! — восклицает Алисия.       — Вот и прекрасно! Очень скоро твоя племянница узнает, каких делов натворила ее любимая тетушка, которую она всю жизнь считала святой и невинной. А потом отправится вместе с ней на тот свет. Чтобы не особо страдала.       — Ты этого не сделаешь… — уверенно качает головой Алисия. — Не сделаешь…       — О, еще как сделаю!       — Ракель никогда не узнает о том, что я случайно убила человека.       — Узнает, Алисия. Узнает. Узнает все о твоем бурном прошлом. Узнает, как ты познакомилась с моим отцом. А точнее, где ты с ним познакомилась.       — Нет! — широко распахнув глаза, вскрикивает Алисия. — Никогда!       — Говори что хочешь. Мне наплевать на твое мнение. На твои слезы. На твои жалобы и мольбы. На твое желание спасти эту девчонку.       — Пожалуйста, Элеанор, я тебя умоляю…       — К тому же, у нее не будет времени все осознать, потому что я прикажу своим людям уничтожить ее после того как она узнает всю правду о своей тетушке.       — Ради бога, не убивай мою девочку…       Алисия тихо шмыгает носом.       — Я не хочу, чтобы она погибла, — слегка дрожащим голосом со слезами на глазах добавляет Алисия. — Не хочу… Пожалуйста, не убивай ее… Пусть Ракель живет…       — О, да брось, Алисия! — с хитрой улыбкой машет рукой Элеанор. — Кому нужна эта девчонка? Только тебе, да ее дедусе! У нее ведь нет мужика или ребенка! Так что на кой черт ей жить?       — Нет, Элеанор, не делай это…       — Не хочу, чтобы девочка страдала от одиночества. Ведь ты скоро сдохнешь, да и ее дедуся вскоре откинет копыта от горя и тоски в полном одиночестве.       — А откуда тебе знать, кто ее родственники?       — Неужели ты забыла, что моя семья имеет очень хорошие связи? — Элеанор гордо приподнимает голову и расставляет руки в бока. — Мне совсем не трудно узнать информацию любом человеке. А поскольку твоя племянница известна, то это становится еще проще. Ибо вся ее жизнь лежит буквально на ладони. Так что мне не составило никакого труда узнать все о девушке по имени Ракель Кэмерон.       — Да уж, тебе осталось еще научиться залезать в мысли человека и читать их, — хмуро бросает Алисия, переведя взгляд на окно.       — Да мне и без этого удалось узнать много всего интересного. Например, я знаю, что эта девчонка, которую называет одной из самых сексуальных на планете, совсем неопытна в любовных делах. Ведь у нее нет настоящего мужчины, который научил бы ее всему, что касается секса.       — Тебе что до ее мужчин? — Алисия резко переводит взгляд на Элеанор. — Не твое дело, сколько их было, и как она умеет их ублажать!       — Правильно, потому что твоя племянница еще невинный ангелочек, — уверенно отвечает Элеанор. — Пока что никем не тронутый цветочек. Ну или она притворяется девственницей. Поддерживает имидж, который для нее придумали менеджеры.       — Как будто у тебя самой была куча мужиков!       — А мне некогда с кем-то встречаться. Мало того, что я уделяю очень много времени сети магазинов, так еще и разрабатываю план мести убийце моего любимого папочки.       — Жаль, что ты упустила время. А ведь могла бы сейчас быть счастлива с мужем и детьми.       — Если честно, мне все это совсем не нужно. Я счастлива и без мужа и детей. Да, не исключаю, что когда-нибудь он у меня будет. Но для меня это не является целью номер один. Я умею быть счастливой без того, что раньше все без исключения считали настоящим женским счастьем.       — Может, будь у тебя семья, ты была бы куда добрее.       — Не надо навязывать мне то, что кажется тебе верным. Лучше говори этой своей племяннице, которая что-то не торопится замуж и слишком занята своей карьерой. Одержима желанием слышать похвалу от всех подряд. — Элеанор ехидно усмехается. — Правда, к ее сожалению, сейчас все поклонники твоей племянницы ополчились на нее. Считают ее самовлюбленной тварью, которая не любит никого, кроме себя.       — М-м-м, вот как! — удивленно произносит Алисия.       — Да-да! Я очень хорошо знаю эту историю. Знаю обо всем том, что с ней произошло. И до сих пор продолжаю следить за новостями об этом случае. — Элеанор ехидно усмехается, бросив короткий взгляд в сторону. — Какой-то смельчак дал интервью одному журнальчику, в котором рассказал кучу нелицеприятных фактов об этой красавице, вскружившей голову всем мужчинам на свете. Рассказал, что она вытворяла на каждой съемке.       — И все, что он сказал, – наглая ложь! — уверенно заявляет Алисия.       — Да что ты говоришь!       — Ракель никогда бы не опустилась до того, что про нее наговорил какой-то трус, который никак не хочет раскрыть себя. Она никогда не страдала от проблем с психикой, которые ей сейчас приписывают.       — Кто знает, дорогая… — хитро улыбается Элеанор. — В каждом утверждении есть хотя бы малюсенькая доля правды.       Элеанор замолкает на пару секунд.       — А может, этот аноним очень скоро представит публике кого-то, кто сможет подтвердить все, что он рассказал в том интервью, — предполагает Элеанор. — Подтвердить то, что погубило карьеру твоей любимой девочки Ракель.       — Еще раз говорю, это ЛОЖЬ! — приходит в ярость Алисия. — Тот человек просто захотел прославиться за счет моей племянницы и опустить ее в глазах людей.       — Ах, бедная Ракель… — Элеанор резко останавливается, поворачивается лицом к Алисии и кладет руку на свою грудную клетку. — Как же мне ее жаль! Карьера этой девочки вот-вот будет разрушена из-за какого-то анонима… Точнее, она и так уже разрушена. И Ракель уже не сможет вернуться в модельный бизнес. Да и вообще, ее точно не будут ждать в шоу-бизнесе после того что всем стало про нее известно.       — Есть знаменитости, которые ведут себя намного хуже, — уверенно отмечает Алисия. — Только они почему-то продолжают строить свою карьеру. И плевать хотели на тех, кто что про них говорит.       — А вот твоя племянница не смогла так поступить. Бедняжка расстроилась, что кто-то посмел рассказать про нее такие ужасные вещи. Что кто-то посмел не осыпать ее кучей комплиментов и не сказать, что она просто ослепительна и чертовски сексуально. — Элеанор ехидно усмехается. — Только лично я не вижу в ней ничего сексуального. Обычная девчонка, которую просто хорошо одели, причесали и накрасили. К тому же, плоская как доска. У нее есть большая грудь только на фотографиях. Потому что ее просто пририсовывают.       Алисия ничего не говорит и тихонько, раздраженно рычит с закатанными глазами.       — Ну а наша добрая и милая Алисия приняла свою племянницу, которая решила переехать к своей тетушке, чтобы успокоиться, — задумчиво говорит Элеанор. — Которая хотела заставить всех подумать, что она пропала без вести. И народ действительно сейчас так думает. Все ее ищут. Ищут в Штатах. Не зная, что на самом деле она умудрилась спрятаться в Лондоне. Да так, что никто ничего не заметил.       — По-твоему я должна была отвернуться от нее так же, как и все те люди? — удивляется Алисия. — Которые были слишком глупы и наивны и поверили тому обманщику, которого надо засудить за клевету!       — Нет, Алисия, это не люди наивные, а твоя племянница. — Элеанор ехидно усмехается. — Думает, если она исчезнет из поля зрения, то о ней все позабудут. Ха! Да все газеты и журналы все еще продолжают о ней писать и поливать ее грязью. Ну а дедуся Ракель и ее подружки, которые так яро отказываются общаться с прессой, наверняка прекрасно знают, что она поехала к своей тетушке. Поехала в Лондон в надежде сбежать от позора.       — Тебя это не касается, ведьма! — грубо бросает Алисия.       — Своим побегом она привлекла к себе только больше внимания. Добилась противоположного эффекта.       — Рано или поздно Ракель заставит этого лживого подонка ответить за клевету и докажет, что она не такая ужасная, какой ее назвал какой-то проходимец.       — Нет, Алисия, она ничего не сделает, — с хитрой улыбкой уверенно качает головой Элеанор. — Не сделает, потому что к тому времени уже сдохнет. Сдохнет, оставшись для всех эгоистичной стервой, которая думает лишь о себе и забыла, кому она обязана такой успешностью.       — Ты не посмеешь тронуть мою племянницу, Элеанор, — холодно говорит Алисия.       — Все еще надеешься что-то сделать?       — Да я предпочту умереть, чем видеть, как ты пытаешься что-то с ней сделать.       — Уж поверь мне, никто не будет сожалеть о ее смерти. А как только эту девчонку похоронят, то никто и не вспомнит, что вообще была такая моделька, как Ракель Кэмерон. Как это случается почти с каждым артистом. Даже самым великим.       — Клянусь, Элеанор, я не знаю, что с тобой сделаю, если Ракель пострадает по твоей вине или вине одного из твоих дружков.       — Я знаю, что ты обожаешь ее. Но увы, я уже миллион раз говорила тебе, что ты не сможешь спасти ее от меня.       — Она для меня как дочь! Я практически вырастила эту девочку и люблю ее всем сердцем.       — Ну да, ты направляешь всю любовь на свою племянницу. В свое время ты так и не стала матерью. Потому что у тебя не было мужика.       — Это уже мое дело!       — Да уж… Видно, твоя бурная молодость отпугнула всех мужиков, — предполагает Элеанор. — Никто не захотел не то что жениться, а даже просто сделать тебя своей любовницей.       — Не надо говорить о том, к чему ты и сама имеешь отношение, — холодно требует Алисия. — У тебя ведь тоже нет ни детей, ни мужа.       — Я уже говорила, что мне это неинтересно. Я отлично живу без мужа и детей и не особо страдаю без них.       — А жаль… Может, ты бы направляла всю свою энергию в нужное русло. И не тратила шестнадцать лет на бессмысленную месть и попытку уничтожить меня. Заботилась бы о муже и воспитывала своих собственных детишек.       — Повторю еще, если будет нужно, я потрачу еще шестнадцать. Потрачу сколько угодно времени. — Элеанор уставляет свой презренный взгляд на Алисию. — Лишь бы знать, что ты, гадюка, сдохла и горишь в аду. Знать, что ты заплатила за все, что сделала.       — Тебе не станет легче, — заявляет Алисия.       — Еще как станет! Будь уверена.       — И что же ты будешь делать после того как отомстишь?       — Продолжу жить и радоваться жизни.       — Да что ты?       — Да-да, именно радоваться! — Элеанор с гордо поднятой головой заправляет прядь волос за ухо. — Буду спокойно заниматься магазинами. И наконец-то открою первый магазин семьи Вудхам где-нибудь за границей. В той же Америке, например. И постепенно магазины появятся по всей стране.       — Да? — удивляется Алисия. — А кто же будет управлять всем после твоей смерти? У тебя же нет детей, которым ты могла бы передать весь бизнес?       — Но ведь у меня есть другие родственники. Например, кузен Стефан. Или двоюродная тетя Ясмин. Они – молодые ребята. Вполне могут взять на себя управление.       — Что, научишь их проводить махинации, чтобы заполучить побольше денег?       — Это не твое дело, дорогуша! Все равно ты уже не увидишь всего этого. Так же, как и Ракель. Потому что я разберусь с вами обеими уже очень скоро.       — Я же сказала, тронешь мою племянницу – тебе не жить, — грубо напоминает Алисия, крепко сжав руки в кулаки.       — Я понимаю, что ты защищаешь ее, как львица, и никому не позволяешь обижать свою кровиночку.       — Я любого порву за нее. И буду защищать ее, несмотря ни на что.       — Да-да, ты защищаешь девочку, родители которых развелись и погибли в автокатастрофе. Не захотела бросать ее на произвол судьбы и помогла дедусе этой девчонки растить Ракель, когда он взял свою внученьку под свое крылышко.       — И мы считаем, что выполнили свою задачу. Благодаря нам Ракель выросла очень хорошей, воспитанной девочкой.       — Ах, как же трогательно! — Элеанор наиграно хватается за сердце. — Я сейчас расплачусь! Еще скажи, что бедная Ракель пережила в своей жизни столько всего, что уйти куча времени на то, чтобы все перечислить.       — Это правда, — с гордо поднятой головой говорит Алисия. — Раз уж тебя это так интересует.       — И надо признать, она умело спекулировала на этой теме. Вроде бы отказывалась слишком много говорить о своей плохой жизни, но не упускала шанса напомнить, что она бедненькая и несчастная сиротка, оставшаяся на попечении тетки и дедуси.       — Это не спекуляция, Элеанор. Совсем не спекуляция.       — Я считаю, что это здорово помогло ей. Благодаря такой спекуляции Ракель стала типа известной моделью. По которой сходило с ума огромное количество девочек. И не пересчитать, сколько парней были готовы штабелями укладываться возле ее ног и добиваться любви этой Снежной Королевы, которая отказывает всем подряд. — Элеанор бросает короткий взгляд в сторону. — Правда, я больше склоняюсь к тому, что ее славу сто процентов проплатил какой-нибудь богатый мужик.       — Славу Ракель никто не проплачивал, — возражает Алисия. — Она добилась всего своими силами! Своим упорным трудом.       — Ну да, так я и поверю, — ехидно усмехается Элеанор.       — Ты не знаешь, сколько слез пролила моя племянница из-за того, что у нее ничего не получалось. Как она переживала из-за того, что ее поначалу не воспринимали всерьез, а другие модели не спешили налаживать с ней отношения. Но Ракель выстояла! И очень многого добилась.       — Только все это напрасно, потому что ее карьера была разрушена ко всем чертям. Эту звездочку больше не хотят приглашать сниматься в одном нижнем белье и вышагивать по подиуму на высоченных каблуках.       — Тебе никогда это не понять, — грубо бросает Алисия, уставив свой холодный, полный презрения взгляд на Элеанор. — Потому что ты получила все без долгой и упорной работы. Когда-то давно твой любимый папочка поднялся с колен и обеспечил тебя всем необходимым. А вот Ракель приходилось добиваться всего самой. У нее не было никаких связей, и она добивалась всего сама. С помощью своего менеджера. С помощью поддержки семьи и близких друзей.       — Хорошо, думай что хочешь, — машет рукой Элеанор. — Спорить с тобой бесполезно. Но я останусь при своем мнении и буду уверена в том, что эта девчонка легла в постель к какому-то влиятельному мужику и поэтому так легко и быстро стала звездой. Даже аноним очень много говорил об этом в своих интервью.       — Журналисты и репортеры – те еще профессионалы в сочинении ложных историй, которые иногда могут сойти за правду. И мне очень жаль, что люди верят этим обманщикам и обвиняют невинных в том, чего те не делали. Очень жаль.       — Защищай свою любимую Ракель, защищай. Я все прекрасно понимаю. Но помни, что люди знают все намного лучше и видят то, что не видят некоторые. То, чего они не хотят видеть…       — Рано или поздно все прозреют и поймут, что их водили за нос. Тот человек не сможет вечно всем врать и думать, что это сойдет ему с рук.       — Все еще веришь в сказки? Уже давно не молодая девочка, а уверена в том, что добро побеждает зло?       — Ничто не длится вечно, милочка. Ничто не остается прежним. У всего есть конец. Просто когда-то он наступает рано, а когда-то поздно.       — Ну хорошо-хорошо, не будем спорить, — приподнимает руки перед собой Элеанор. — Не будем это обсуждать! Да и не охота мне, если честно. Ведь мне надо думать о том, как осуществить свою месть и покончить с тобой и твоей племянницей.       — Ой, хоть бы все твои планы рухнули к чертовой матери! — желает Алисия. — Чтобы ты на долгие годы села в тюрьму и ответила за все свои грешки.       — Успокойся, дорогуша, полиция никогда не доберется до меня, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Элеанор. — Никто не посмеет тронуть дочь всеми уважаемого Гильберта Вудхама.       — Сейчас про него уже никто и знать не знает.       — Неправда! Моего папу до сих пор все очень любят и ценят.       — Да что ты говоришь!       — Так что даже если твоя любимая Ракель все-таки захочет написать заявление, то ее в миг развернут после того как узнают, что она обвиняет во всем меня.       — Уже давно выросло новое поколение, которому плевать, кто ты такая. Которое и знать не знает о тебе и твоем папаше.       — Если кто-то из полиции посмеет пойти против моей семьи, то я заставлю их хорошенько запомнить некоторые вещи. Быстро заткну им рот и сделаю все, чтобы они даже не смели смотреть в мою сторону.       — Ты слишком самоуверенна в себе. И не надо все время полагаться на свою фамилию. Потому что однажды она тебе не поможет.       — Пока что она подвела лишь однажды, когда та проклятая судья признала тебя невиновной в убийстве моего отца.       — Вот видишь! После смерти Гильберта многие люди перестали преклоняться перед тобой и бояться гнева этого мужчины.       — Я уже дала Ракель понять, что если она посмеет обратиться за помощью в полицию, то тебе придет конец. Да, ты и так скоро сдохнешь. Но тем не менее…       — Она все равно что-нибудь придумает, чтобы спасти меня. Моя девочка не позволит тебе расквитаться со мной.       — Даже если эта девчонка ослушается и все-таки напишет заявление, то я все равно не сдамся полиции. Они получат только мой труп.       — Ты делаешь себе только хуже.       — Если полиция захочет поймать меня, то пусть они убивают меня. Правда, я сомневаюсь, что они сделают это. Потому что во-первых, я принадлежу известной семье Вудхамов. А во-вторых, полицейские ловят преступников, а не убивают их.       — Пожалуйста, Элеанор, одумайся… — с жалостью во взгляде умоляет Алисия и тихо шмыгает носом. — Зачем тебе все это? Зачем ты портишь себе жизнь?       — Я вовсе не порчу ее. А вот ты испортила свою уже много лет назад.       — Ради бога, давай забудем обо всем, что было, и будем жить своей жизнью. Я не побеспокою тебя, а ты не потревожишь меня.       — Пф, ты дура что ли? — громко ухмыляется Элеанор, расставив руки в бока. — Думаешь, я – идиотка, которая может так легко отказаться от того, о чем так долго мечтала? К чему готовилась целых шестнадцать лет.       — Нет…       — Забудь об этом, Томпсон! Моя месть будет свершена нравится тебе это или нет!       — Элеанор…       — Нет, и не умоляй меня! — Элеанор поднимает свой указательный палец к верху. — Я не изменю своего решения. Ни за что!       — Еще не поздно все изменить, — умоляющим взглядом смотря на Элеанор, произносит Алисия.       — Я обязательно сделаю то, о чем так мечтала все эти годы. Сделаю то, что ты заслуживаешь.       — Оно того не стоит.       — Слушай, безмозглая ты курица, хватит уже ныть! — Элеанор резко разворачивается к Алисии и подходит поближе к ней. — Достала уже! Надо было думать тогда, когда ты была еще совсем молодая. Кто виноват в том, что у тебя и тогда не было мозгов, и сейчас их не стало больше?       — Элеанор, пожалуйста…       — Я уничтожу тебя, Алисия. И меня никто не сможет остановить. Уж тем более ты или твоя чертова племянница. — Элеанор наклоняется к Алисии и уставляет свой полный злости взгляд в ее глаза. — Я отомщу тебе за смерть моего отца. Отомщу за то, что ты убила его.       — Это получилось случайно, — с жалостью во взгляде говорит Алисия.       — И раз уж ты, сучка, не отправилась в тюрьму шестнадцать лет назад, то я готова отправить тебя на тот свет уже в самое ближайшее время.       — Ты же прекрасно знаешь, что я не хотела убивать его.       — Ну да, не хотела.       — Я никогда не хотела никого убивать.       — Твою мать, прошло уже столько лет, а ты все строишь из себя невинную овечку. Никак не хочешь признавать, что убила папу ради того, чтобы завладеть всем, что у него было.       — Это неправда! — громко возражает Алисия. — Мне ничего не было нужно от твоего отца.       — Тебе нужны были его денежки. Его богатства. Ты хотела заполучить их и разорить мою семью.       — Я никогда не скрывала, что совсем не хотела убивать Гильберта. Что это вышло случайно.       — Я никогда в это не поверю! Никогда!       — Поверь, если бы я могла вернуться в прошлое, то без сомнений исправила бы эту ужасную ошибку. Не сделала бы того, от чего он скончался.       — Однако ты НЕ МОЖЕШЬ вернуться! — вскрикивает Элеанор, крепко сжав руки в кулаки. — НЕ МОЖЕШЬ, ТВОЮ МАТЬ!       Элеанор начинает довольно часто дышать.       — ТЫ УБИЛА ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА! — продолжает кричать Элеанор. — ОН МЕРТВ! УМЕР ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД! И Я ДО СИХ ПОР НЕ СМОГЛА С ЭТИМ СМИРИТЬСЯ!       — Тише-тише, Элеанор, не кричи, — спокойно просит Алисия. — Прошу тебя…       — НЕ КРИЧАТЬ? НЕ КРИЧАТЬ?       — Элеанор, пожалуйста…       — ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ДОЛЖНА РАДОВАТЬСЯ? РАДОВАТЬСЯ, ЧТО Я ПОТЕРЯЛА БЛИЗКОГО СЕБЕ ЧЕЛОВЕКА?       — Да, радоваться нечему…       — Это ты во всем виновата, гадина! ТЫ! ЭТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ Я ПОТЕРЯЛА СВОЕГО ПАПУ! РАЗ И НАВСЕГДА!       — Мне действительно очень жаль, что так вышло.       — НА КОЙ ЧЕРТ МНЕ НУЖНА ТВОЯ ЖАЛОСТЬ? ЗАЧЕМ? ПАПЫ ВЕДЬ НЕТ! ОН СТОИТ РЯДОМ СО МНОЙ ТОЛЬКО НА НАШИХ ФОТОГРАФИЯХ! ГЛЯДЯ НА КОТОРЫЕ Я ГОРЬКО РЫДАЮ! И СКУЧАЮ ПО ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРЫЙ БЫЛ МОИМ САМЫМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ!       — Я прекрасно понимаю твою боль.       — Ты ничего не понимаешь, тварь! НИЧЕГО! — Элеанор резко отходит в сторону и снова разворачивается к Алисии. — Моя семья до сих пор не может прийти в себя после его смерти, которая произошла по твоей вине. Мы все до сих пор проклинаем ту судью, которая признала тебя абсолютно невиновной и решила, что мой отец домогался к тебе и вынудил тебя защищаться и убить его по неосторожности.       — Но он действительно домогался ко мне, — с мокрыми от слез глазами возражает Алисия. — Твой отец пытался изнасиловать меня!       — Не смей говорить такое о моем отце. НЕ СМЕЙ!       — Ты же знаешь, что я долго терпела далеко не самое лучшее поведение твоего отца. Я была готова отчитываться ему во всем и отказаться от общения со всеми своими друзьями и родственниками. Но я не смогла стерпеть то, что он избил меня после того, когда я заявила, что бросаю его.       — Это ложь! Мой папа НИКОГДА не бил тебя!       — Бил, дорогая моя. Много раз. К сожалению, он не знал, что поднимать руку на женщину – это непростительно.       — Мой папа не был насильником, — во весь голос вскрикивает Элеанор, пока ее ноздри раздуваются от злости. — Слышишь, НЕ БЫЛ! ЭТО БЫЛ АНГЕЛ! МОЙ ОТЕЦ БЫЛ САМЫМ ЛУЧШИМ И ЛЮБЯЩИМ ОТЦОМ, БРАТОМ И ДРУГОМ.       — Ты совсем не знала своего отца, Элеанор. Не знала, на что он был способен. Каким жестоким человеком был Гильберт.       — А ты, глупая курица, хотела жить за его счет и не быть ему ничем обязанной.       — Мне никогда не было нужны его деньги.       — Мы обе прекрасно, откуда мой папа вытащил тебя, чтобы потом с легкой руки подарить тебе роскошную жизнь. И также легко он мог толкнуть тебя в тоже же самое болото.       — Только все это происходило по его желанию.       — Этот человек делал для тебя все, Алисия. Папа был готов горы свернуть ради тебя. Тратил на тебя бешеные деньги и удовлетворял все твои желания. Он влюбился, как маленький мальчик! Был готов озолотить тебя и сделать своей королевой! Только ты оказалась неблагодарной свиньей, которая не оценила всего этого. Которая не пренебрегала возможностью брать денежки моего папы и чувствовать себя богатой дамой. Но которая забыла, что в этой жизни за все приходиться платить. Что никто не будет давать тебе побрякушки и мешки денег просто так. Что их надо было как-то отрабатывать. В твоем случае отрабатывать задницей.       Элеанор качает головой.       — Это из-за тебя папа бросил мою маму, — со злостью во взгляде добавляет Элеанор. — Это из-за тебя он охладел к ней. Из-за тебя она горько плакала после того как он заявил ей о желании развестись. Из-за тебя я целыми днями рыдала в своей комнате. Из-за того, что моя жизнь резко изменилась. Ты испортила ее после того как появилась в ней.       — Твой отец развелся бы с твоей матерью даже в том случае, если бы он не встретил меня.       — А ты только больше подтолкнула его к этому решению. Заставила отца окончательно потерять голову. Он хотел жениться на тебе! Мечтал, чтобы ты родила ему ребенка! Он даже заставлял меня считать тебя своей матерью. Говорил, что скоро ты будешь жить в нашем доме. А я не соглашалась. Не соглашалась называть разлучницу своей матерью.       — Да, я была дурой! — восклицает Алисия. — Была дурой, потому что согласилась встречаться с Гильбертом. Была дурой, потому что ради денег на учебу решила связаться с этим типом, который мог мне помочь. И сейчас понимаю, что это было моей огромной ошибкой.       — Отец никогда не любил маму настолько сильно, насколько тебя. Он никогда не смотрел на нее с восхищением. Никогда не называл ласковыми словами. Как будто избегал ее, загружая себя работой и молча давая ей деньги, которая она тратила, целыми днями ходя по магазинам.       — В таком случае не надо винить меня в распаде брака своих родителей. Они и до меня были готовы развестись. И не делали этого только из-за тебя.       — Нет, Алисия, ты во всем виновата. Виновата в том, что разрушила мою жизнь и мою семью. В том, что поразила отца до глубины души. В том, что столь же сильно разочаровала его.       — Говорю еще раз, Гильберт сам за мной бегал, делал мне дорогие подарки и требовал внимания. Я никогда не любила этого человека.       — Но ты встречалась с ним! — уверенно напоминает Элеанор. — Встречалась с ним потому, что тебе нужны были его деньги и положение. К тому же, ты до смерти боялась снова оказаться в том борделе, в котором работала, когда была совсем сопливой девчонкой.       — Прекрати напоминать мне о том, что я хочу забыть, — более низким голосом просит Алисия, заметно напрягшись.       — Увы, милочка, это неизбежно. Твое прошлое будет преследовать тебя до конца твоей никчемной жизни. Ты никогда не забудешь его и не сможешь откреститься, строя из себя якобы невинную овечку, которая регулярно ходит в церковь, молится кому только можно и соблюдает все посты.       — Пожалуйста, Элеанор… — Алисия медленно встает со кровати, покачав головой и с жалостью в полусухих глазах смотря на Элеанор. — Я прекрасно все понимаю… Да, я действительно убила твоего отца. Но я сделала это не специально, поверь мне. Я просто пыталась защититься. Гильберт пытался меня изнасиловать, а я всего лишь хотела оглушить его на какое-то время и сбежать. Я вовсе не хотела убивать его!       — Ну да, не хотела, — с закатанными глазами хмыкает Элеанор. — Не хотела бы – не сбежала бы отсюда шестнадцать лет назад и немедленно сдалась бы полиции. А не пряталась бы черт знает где. Боясь, что тебя посадят за решетку.       — Я же все объяснила во время судебного слушания. Все это было чистой правдой, которую я не собиралась скрывать.       — Это не правда, Алисия, а попытка обелить себя. Передо мной. Перед моей семьей. Перед своей племянницей. Перед своими погибшими родителями, сестрой и деверем.       — Поверь, я очень сожалею, что убила Гильберта и лишила тебя отца, — с жалостью во взгляде говорит Алисия, понимая, что на ее глазах появляются слезы, а ее саму начинает сильно трясти. — Этот случай не дает мне спокойно жить вот уже шестнадцать лет. Я каждую ночь вижу этого мужчину во сне… Вижу то, как убиваю его той вазой… Как вся твоя семья проклинает меня… Как сам Гильберт говорит о том, как сильно ненавидит меня…       — Мне этого мало. Мало! Я хочу, чтобы ты сдохла. Сдохла мучительной смертью. Чтобы папа знал, что его убийца получила то, что заслужила. Раз уж та судья не стала сажать тебя в тюрьму, то мне не остается ничего, кроме как совершить убийство. О котором я никогда в жизни не пожалею.       — Я и так уже достаточно настрадалась… И до сих пор продолжаю страдать. И боюсь, что уже никогда не смогу забыть об этом.       — Ну да, вижу, что совесть тебя и правда замучила… — Элеанор скрещивает руки на груди. — И это удивительно, если честно.       — Хочешь не верь, но это правда, — спокойно говорит Алисия. — Я никому не рассказывала о том, что сделала. Но скрывать такие вещи нереально сложно… А рассказать не могу. Потому что я умру от стыда. Перед Ракель. Перед ее дедушкой. У меня никогда не хватит смелости признаться им в столь ужасном поступке, из-за которого они отвернутся от меня.       — Ракель все равно когда-нибудь узнает об этом, — уверенно отмечает Элеанор. — Либо она сама почитает статьи в Интернете, которые до сих пор есть на некоторых сайтах, либо я расскажу ей обо всем.       — Нет, Элеанор, ты ничего ей не расскажешь.       — И если эта девчонка уже знает обо мне – а она сто процентов знает, что у меня на тебя зуб – и в курсе хотя бы части наших с тобой дел, то твоя племянница наверняка хочет попытаться выяснить абсолютно все. Всю правду о том, как ее любимая тетушка навредила той женщине.       — Я очень надеюсь, что она ничего не узнает.       — А вот я уверена, что Кэмерон добьется своего. Ведь она – девчонка очень настойчивая. Всегда добьется желаемого, хотя и не идет по головам.       — Здесь ты верно отметила.       — По идее я должна была бы оценить это. Но я не оценю. Потому что когда ты чего-то хочешь, не надо никого жалеть. Если ты будешь всех жалеть и постоянно уступать, то это не принесет ничего хорошего.       — Поэтому я сомневаюсь в том, что ты не остановишься и после того как покончишь со мной, — уверенно заявляет Алисия. — Ты будешь и дальше воровать и убивать, если кто-то тебе не угодит. Продолжишь ту политику, которую вел твой отец.       — Тебя не касается, чем я буду заниматься.       — После смерти отца у тебя окончательно развязались руки. Когда он был жив, ты еще как-то сдерживала себя, но потом наплевала на всех и все.       — Я стала такой из-за тебя! — уверенно заявляет Элеанор. — Если бы ты не ворвалась в мою жизнь и жизнь моей семьи, то сейчас все было бы хорошо. Папа не бросил бы маму ради какой-то мерзкой прошмандовки и не погиб бы из-за того, что она решила убить его.       — Если кого и винить, то только твоего отца.       — Да, я должна бы обвинять его в том, что он связался с тобой. Но я не делаю этого. Потому что ты сама вешалась ему на шею. С удовольствием принимала дорогие подарочки, крутила перед ним задницей и постоянно бывала в его постели. В той, на которой он спал вместе с мамой.       — Неправда, я никогда не приставала к Гильберту! — возражает Алисия. — Он сам приводил меня к вам домой, пока тебя и Кэролайн не было дома.       — Для меня это не секрет.       — Гильберт неоднократно говорил мне, что уже давно думал бросать твою мать. Потому что она раздражала его и никак не привлекала.       — Хватит нести чушь, стерва! — грубо бросает Элеанор.       — Это правда, Элеанор. Это были слова твоего отца.       — Даже если он и говорил эти вещи, то только потому, что ты, сучка, охмурила его и заставила превратиться в глупого, влюбленного мальчишку.       — Твои родители все равно бы развелись. Рано или поздно. Была бы виновата другая женщина или нет, но их брак был обречен. Между ними уже давно не было никаких чувств. Как я уже сказала, они жили вместе только из-за тебя.       — Мама никогда не слышала от него подобных вещей. А папа стал холодно общаться с ней только после того как у него появилась ты.       — Слышала бы, что он про нее говорил, у тебя бы волосы дыбом встали.       — Что бы ты ни сказала, я все равно тебе не поверю. Потому что мои родители развелись из-за тебя.       — Удивительно, что Кэролайн так яро защищала твоего отца даже после того как она развелась с ним.       — Даже если папа и бросил ее ради тебя, мама не винит его в распаде семьи и продолжила относиться к нему с уважением.       — Потому что он не отказался от ее содержания и начал выплачивать ей определенную сумму денег каждый месяц?       — Нет, сучка! Потому что мой папа не виноват в том, что на его пути встала одна мерзкая тварь, которая вскружила ему голову и едва не обобрала до нитки.       — Мне никогда не были нужны его деньги, Элеанор.       — Ты с радостью принимала от него дорогие подарочки и крупные суммы денег.       — Он сам давал мне их! Я никогда ничего у него не требовала!       — Ну да, и в постель ты к нему тоже сама не ложилась.       — Я делала это лишь ради денег. Воспринимала это как свою работу, которую Гильберт щедро оплачивал.       — НАГЛАЯ ЛГУНЬЯ! — вскрикивает Элеанор и со всей силы залупляет Алисии пощечину. — Признай, наконец, правду! Хватит строить из себя невинную жертву, думая, что это спасет тебя от наказания!       — Я говорю только правду.       — В распаде моей семьи виновата только ты! И больше никто. И ты дорого за это заплатишь. Я не успокоюсь, пока ты не сдохнешь.       — Послушай, Элеанор, я прекрасно понимаю, что тебе все еще больно от того, что ты потеряла своего отца, — с жалостью в мокрых глазах уверенно говорит Алисия, время от времени тихо шмыгая носом. — Но пойми, твоя месть никак не поможет воскресить Гильберта. Она не имеет никакого смысла!       — Зато она поможет мне наказать убийцу, которая не отправилась за решетку шестнадцать лет назад.       — Ради бога, Элеанор, остановись. Остановись, пока не стало слишком поздно.       — Ни. За. Что. — Элеанор резко отходит в сторону и начинает наматывать круги по всей маленькой комнатушке. — Я ни за что не откажусь от своего желания отомстить. Не откажусь от мести, которую планировала на протяжении стольких лет.       — Тебе не стыдно за все, что ты делаешь? — недоумевает Алисия.       — Нет, не стыдно!       — Я говорю не только про твое желание убить меня. Но и еще и про то, как ты обманываешь своих сотрудников и не платишь им обещанные деньги. Заставляешь их трудиться в поте лица день и ночь. Хочешь присвоить себе то, что тебе не положено, уклоняясь от уплаты всех налогов и присваивая себе чужие деньги.       — Ну да, верно — ехидно усмехается Элеанор. — Не могу упустить возможностью заполучить еще немного деньжат, которые мне всегда пригодятся.       — У тебя и так полно!       — Ну и что! Никогда не знаешь, что можешь случиться завтра. А тут у меня в сейфе припрятаны некоторые сбережения на черный день. Да не только это. Но еще и некоторые дорогие вещи, которые я в любое время могу кому-нибудь продать за большие деньги.       — Правильно иногда говорят, что человеку вредно иметь слишком много денег. Потому что они легко сводят с ума.       — Держать в руках крупные суммы денег столь же интересно, как разработка плана мести убийце моего отца.       — И чего же ты ждала столько лет? Могла бы отомстить мне сразу же после окончания судебного процесса!       — А я бы уже давно грохнула тебя. Только ситуация осложнялась тем, что после вынесения приговора ты куда-то пропала, и я несколько лет не могла найти тебя.       — Ну да, я решила заняться своей жизнью. Например, нашла работу и купила для себя небольшую квартиру после продажи квартиры моих покойных родителей.       — Верно. И к тому же, Алисия Томпсон вдруг стала Алисией Миддлтон. Это немного усложнило задачу, поскольку твоя настоящая фамилия больше нигде не светилась. Однако спустя долгое время мне все-таки улыбнулась удача.       — Вот как?       — Один мой знакомый, работающий в полиции, рассказал мне про случай, что произошел еще до того, как моя папуля погиб. Рассказал о том, как девушка по имени Алисия Томпсон сбила на машине мою близкую подругу Инес, которой на тот момент было одиннадцать. На глазах у десятков людей. Прямо на пешеходном переходе. Она спокойно переходила дорогу на зеленый свет, но в тот момент одна мерзкая тварь, даже и не думая тормозить, провезла ее на лобовом стекле пару метров и так резко затормозила, что бедняжка сильно ударилась головой и получила множество переломов и прочих травм.       — Это вышло случайно! Я не успела затормозить, потому что ненадолго отвлеклась.       — Да, ты, гадина, вредила мне и моем окружению еще задолго до ситуации с папулей. Ты чуть не отправила на тот свет мою подругу, которую я знала с самых детских лет.       — Мне правда очень стыдно из-за того, что произошло. И клянусь, если у меня будет возможность, то я обязательно найду Инес и принесу ей свои извинения.       — Засунь свои извинения в одно место! Они ей не нужны. Ты уже и так испортила бедняжке жизнь и сделала ее полуинвалидом.       — Я не хотела!       — Ты думала, что сможешь избежать наказания. Думала, что тебе ничего не будет, если ты сбежишь с места преступления и забудешь о том, что произошло. Но тебе не повезло! Потому что Инес оказалась моей подругой. А номер твоей машины без проблем запомнили свидетели того случая. Они сразу же сдали тебя полиции. Ну а там без проблем узнали, что автомобиль принадлежал некой Алисии Томпсон, какой-то двадцатилетней соплюхе, которая только накануне получила права и ни хрена не умела водить. Хотя я тогда этого не знала. Не знала, что ты едва не убила маленькую невинную девочку.       — Да, я сглупила. Понадеялась на удачу. И постепенно забыла о том случае. Хотя и молилась о том, чтобы Инес осталась жива.       — Я сразу поняла, что это была та самая Алисия, которая безжалостно убила моего папулю и умудрилась выйти сухой из воды. И ужасно обрадовалась, что наконец-то нашелся виновник произошедшего с моей подругой. О чем сразу же поспешила рассказать ей и ее семье. Я рассказала им обо всех твоих грешках. Но эти люди искренне удивили меня, сказав, что не хотят ворошить прошлое, и не станут ничего делать с той, что едва не убила мою подругу. Я пыталась переубедить их, но у меня ничего не вышло. Впрочем, я подумала и решила, что это прекрасный повод не только отомстить тебе за смерть моего папули, но еще и заставить тебя заплатить мне всю ту сумму, которую семья Инес получила на дорогостоящее лечение. Они не могли себе этого позволить, и папочка великодушно согласился им помочь. Ведь… Как мы могла отвернуться от моей близкой подруги в такой тяжелый для нее момент?       Элеанор тихо хмыкает, скрестив руки на груди.       — И я была в ярости от того, что за тобой имеется намного больше грешков, чем мне казалось, — приложив палец к губе, задумчиво добавляет Элеанор. — От мысли, что моей мачехой вполне могла бы стать та, которую мой папа нашел среди еще кучи таких же мерзких шлюх, как ты. От мысли, что из-за тебя я могла потерять еще одного близкого мне человека. Свою близкую подругу, которая всегда была мне как сестра.       — Да что ты говоришь! — холодно бросает Алисия.       — Когда мой знакомый полицейский назвал твое имя, я сначала подумала, что это просто совпадение. Мол, на свете живет много женщин с именем Алисия Томпсон. Однако потом я позвонила тебе и потребовала встретиться со мной. Ты согласилась и приехала туда, куда я приказала тебе приехать. Я начала внимательно рассматривать тебя и подумала, что твое лицо мне очень знакомо. Да и голос – тоже… — Элеанор бросает короткий взгляд в сторону. — Однако в тот же день вечером я захотела посмотреть на некоторые фотографии, которые до сих пор лежат в бывшем кабинете моего отца. Немного подумала и вдруг поняла, что девушка на фотографиях и женщина, с которой я встречалась, – один и тот же человек. Это та самая Алисия. Алисия Томпсон, которая убила моего папу.       Элеанор ехидно усмехается.       — Моей радости тогда не было предела. Ведь у меня наконец-то появился шанс отомстить. Сделать то, о чем мечтала уже много лет. И начала продумывать план мести.       — Зато я сразу же узнала тебя и поняла, что ты – Элеанор Вудхам, дочь покойного Гильберта, — уверенно признается Алисия.       — Еще бы ты меня не узнала! — ехидно усмехается Элеанор. — Ведь я – Элеанор Вудхам! Дочь всеми любимого Гильберта Вудхама.       — Которая всегда и везде ходит только со своими телохранителями. Они присутствовали даже на той встрече и буквально убивали меня своими пристальными взглядами.       — Я уделяю очень много внимания своей безопасности. Потому что не хочу, чтобы кто-то убил меня так же, как ты убила моего папу. Вот я и наняла самых лучших и крепких ребят, которые прекрасно владеют боевыми искусствами и могут за считанные секунды уложить любого на лопатки.       — В любом случае ты зря поехала на ту встречу, потому что я не собиралась ничего тебе отдавать. Не из-за твоей личности. А потому, что у меня не было, нет, и не будет таких огромных денег.       — Зато та встреча наконец-то привела меня к тебе. И я безмерно благодарна моему хорошему другу за то, что он свел меня с тобой и рассказал о еще одном грехе твоего темного прошлого.       — Слава богу, ты не стала соглашаться на мое предложение продать тебе что-нибудь из моих сувениров или каких-то украшений. Ведь я бы точно не получила от тебя ни единого фунта стерлинга.       — У меня слезы наворачиваются на глаза, когда я думаю о том, сколько денег мой папуля потратил на какую-то мерзкую шлюху, которая принимала это как должное.       — А я не зря как-то сказала, что когда твой отец был жив, ты была как шелковая и еще не успела стать такой стервой, какой стала сейчас.       — О, это я-то стерва? — Элеанор презрительно смеется. — Нет, Алисия… Здесь стерва только одна. Это ты, Алисия. Наглая, лживая стерва, которая испортила мне всю жизнь.       — Да что ты! — ехидно усмехается Алисия.       — И клянусь памятью папы, я уничтожу тебя. Клянусь, Алисия Томпсон, ты мне за все заплатишь! Я любой ценой заставлю проститутку, которую отец взял под свое крыло ради любви к ней, понять, что ты связалась не с теми людьми, которые все тебе простят. Которые все забудут.       — Да, а ты вообще знаешь, что наши с Гильбертом дела тебя вообще никак не касались? — Алисия скрещивает руки на груди. — Это были наши отношения! И ты не имела никакого права вмешиваться в них.       — Между прочим, когда папа наконец-то прозрел, он понял, каким был глупцом, решив связаться с тобой. И потом еще очень долго благодарил меня за то, что я помогла ему открыть глаза и понять, что ты за мерзкая стерва.       — Да, ты ему все уши прожужжала о том, что я типа плохая.       — Ха, да я сразу раскусила тебя, когда моему отцу вздумалось познакомить меня с тобой. Поняла, что ты – чертова охотница за богатыми мужиками и их деньгами. И потом миллион раз говорила это своему отцу, который до поры до времени отказывался меня слушать. Мол, я еще маленькая и ничего не понимаю. Пойму, когда выросту.       — И раз уж этот человек прозрел, то какого черта он не оставил меня в покое и не нашел себе кого-то другого? Почему поймал в аэропорту в тот день и насильно привез в свой дом?       — Папа никогда не забывал о тебе все те годы, что ты скрывалась от него. Только он помнил не о любви, а о желании отомстить тебе. Отомстить за то, что ты пользовалась им. За то, что отвергла ту любовь, которую он тебе предлагал, и благодаря которой твоя жизнь стала бы намного лучше.       — Я никогда не скрывала, что не любила его.       — Ты начала выпендриваться лишь спустя некоторое время. А поначалу ты с радостью отвечала на его знаки внимания.       — Я лишь делала вид, что мне это нравилось. Потому что не хотела терять шанс заработать такие хорошие деньги.       — Верно, не хотела. Ну а поскольку отец так и не закончил начатое им дело, то я с радостью сделаю это за него. И заодно отомщу тебе за убийство.       — Я не хотела его убивать.       — Хватит врать! Чтобы шлюха не хотела воспользоваться возможностью охмурить богатого мужика, выйти за него замуж и затем грохнуть его, чтобы присвоить себе его денежки… Да такого просто быть не может!       — Да, я была молодой глупой дурой, которая работала там, куда приличные девушки и носа своего не суют. Однако я до сих пор жалею об этом. Жалею, что послушала одну свою знакомую и приняла ее предложение пойти работать в тот чертов клуб.       — Захотела бы – отказалась!       — Мне нужны были деньги на учебу, которую мои родители не могли оплатить.       — А ты думаешь, у них не появилось бы никаких подозрений насчет того, откуда у вчерашней школьницы могли быть такие большие деньги?       — Я никогда не говорила им про свою работу в том клубе!       — А жаль! Твоему папаше надо было бы хорошенько отхлестать тебя ремнем. А твоей мамаше – научить вести себя как порядочная женщина.       — Говорю еще раз, я до сих пор жалею о том, что пошла туда, — уверенно говорит Алисия. — Жалею, что так испортила себе жизнь. Которая была намного лучше до того, как я встретила твоего отца. У меня были любящие родители и младшая сестра. Мы были очень дружны. Да, жили небогато, но у нас всегда был мир и покой. Однако оказавшись в клетке Гильберта, я могла только об этом мечтать.       Алисия качает головой, тихо шмыгнув носом.       — А потом моя сестренка вышла замуж за прекрасного мужчину, — задумчиво добавляет Алисия. — И родила чудесную дочурку, которую мы все окружили любовью и заботой.       

***

      Двадцать седьмое июня тысяча девятьсот девяносто первого года.       — Хочу сообщить вам радостную новость, мистер Кэмерон, — с легкой улыбкой уверенно говорит женщина, которая работает врачом в больнице и некоторое время назад приняла роды у Элизабет. — Несколько минут назад ваша жена Элизабет Кэмерон родила малыша.       — Родила? — радостно спрашивает Алисия, которая находится в больнице вместе с Джексоном, своими родителями и его отцом. — Моя сестра родила?       — Да, родила. Примите мои искренние поздравления.       Тут же раздаются радостные возгласы, а Джексон буквально расплывается в своей широкой улыбке и с огромным облегчением резко выдыхает. Все время, что длились роды Элизабет, он страшно нервничал и никак не мог успокоиться, даже если его поддерживали все его родственники и говорили, что все будет хорошо.       — А кто родился: мальчик или девочка? — взволнованно спрашивает Джексон.       — Прекраснейшая девочка, — широко улыбается врач. — Абсолютно здоровая и доношенная.       — Девочка?       — Господи, если бы вы только знали, какая она хорошенькая! Ну просто красавица! Как только врачи увидели ее, так все буквально влюбились в нее.       — Господи Иисусе… Девочка! У меня родилась дочка!       Родственники Джексона практически одновременно издают негромкие возгласы и крепко обнимают мужчину, чтобы поздравить его с рождением маленькой дочки. Пока что новоиспеченный отец пребывает в приятном шоке и с широко распахнутыми, полным блеска в глазах, глазами, искренней улыбкой и прикрытым руками ртом глазеет по сторонам.       — Я – отец! — радостно восклицает Джексон. — Я – отец!       — Господи, у меня родилась внучка! — с широкой улыбкой восклицает Тиффани, мать Элизабет и Алисии, которая крепко обнимает свою старшую дочь и не скрывает своих слез радости.       — Мы теперь с вами – дедушки, мистер Кэмерон, — бодро говорит Тимоти, отец Элизабет и Алисии, который крепко пожимает руку отцу Джексона и по-дружески обнимает его. — У нас родилась внучка!       — Боже, неужели этот день наконец-то настал? — покачав головой, с широкой улыбкой не верит своему счастью Фредерик, отец Джексона. — Неужели я наконец-то смогу взять свою внучку на руки?       — Да, папа, теперь у меня есть дочка! — радостно восклицает Джексон.       — Джексон, сынок…       Фредерик заключает Джексона в крепкие объятия и хлопает его по плечу, пока женщины со слезами на глазах что-то обсуждают между собой.       — Да, а как моя жена? — обеспокоено обращается ко врачу Джексон. — С Элизабет все в порядке?       — Миссис Кэмерон в полном порядке, — уверенно отвечает врач. — Сейчас она отдыхает после родов и скоро будет переведена в обычную палату.       — Она быстро родила?       — О да, ваша жена просто умница! Родила очень быстро и без проблем и делала все, что ей говорили врачи. Ни с чем не спорила, ни на что не жаловалась…       — Она у нас терпеливая девочка, — уверенно говорит Алисия.       — А когда я смогу взглянуть на свою дочь? — интересуется Джексон.       — Девочку сейчас осматривают врачи, — спокойно говорит врач.       — С ней что-то не так?       — Нет-нет, не переживайте, это обычная процедура. Чтобы оценить состояние ее здоровья. Хотя я уже могу с уверенностью сказать, что ваша дочка совершенно здорова.       — Я вас понял.       — Очень скоро ее отнесут в палату мамы, чтобы они побыли вдвоем. Чтобы малышка почувствовала присутствие мамы. Чтобы мама привыкла к своей дочке.       — А когда я смогу увидеть Элизабет?       — Вы сможете проведать свою жену уже через несколько минут. Я чуть позже сообщу вам, когда ее переведут в обычную палату, и подскажу, как туда дойти.       — Спасибо вам огромное, доктор. Большое вам спасибо! — Джексон крепко пожимает руку врачу. — Вы не представляйте себе, как я сейчас счастлив.       — Поздравляю вас, папа, — уверенно говорит врач. — Теперь у вас есть дочка.       — А у меня появилась маленькая племянница! — широко улыбается Алисия. — Я стала тетей!       — А у нас наконец-то появилась долгожданная внучка! — радостно добавляет Тиффани. — Мы так давно об этом мечтали. И вот наша Элизабет стала мамой.       — От всей души поздравляю вас всех с рождением прекрасной девочки, — скромно улыбается врач. — Думаю, теперь вам пора выбирать ей имя.       — Конечно, мы обязательно это обсудим, — уверенно обещает Тимоти.       — Думаю, молодые уже знают, как хотели бы назвать свою дочку, — слегка улыбается Фредерик, с гордо поднятой головой приобняв своего сына Джексона за плечи.       — Выбирайте самое лучшее, — дружелюбно говорит врач. — Такой хорошенькой девочке нужно дать самое красивое имя.       — Разумеется, доктор, — широко улыбается Джексон. — У нас с женой есть парочка идей…       — Вот и прекрасно.       — Еще раз спасибо вам за то, что помогли моей дочери появиться на этот свет.       — Благодарю за теплые слова. А сейчас простите, я должна проверить состояние новоиспеченной мамы и ее малышки.       — Хорошо… Я вас понял.       — Как только их перевезут в палату, я тут же подойду к вам и сообщу об этом.       — Спасибо.       Врач с легкой улыбкой разворачивается и уходит по своим делам, а Джексон снова начинает принимать поздравления и теплые слова от всех своих счастливых родственников, которые также приятно взволнованы рождением маленькой девочки, что должна принести свет и радость в жизнь каждого из них.       

***

      Двадцать седьмое июня тысяча девятьсот девяносто первого года.       — Боже, какая же она хорошенькая! — с широкой улыбкой умиляется Алисия, сидя на кровати Элизабет, которая лежит на ней вместе со своей маленькой дочкой на руках, что завернута в белоснежную простыню. — Моя племянница просто очаровательная. Эта красавица взяла от мамы и папы все самое лучшее.       — Я влюбилась в нее с первого взгляда, — признается Элизабет. — И теперь совсем не хочу отпускать ее от себя.       — Невозможно не любить эту очаровательную крошку. — Алисия нежно гладит новорожденную девочку по голове. — Я уже уверена в том, что она вырастет очень красивой девочкой.       — Все врачи, которые принимали у меня роды, признались, что буквально влюбились в нее, — скромно говорит Элизабет.       — Неудивительно!       Легко заметить, что после родов Элизабет выглядит довольно усталой и нуждается в хорошем отдыхе. Однако ее глаза полны искренней радости и яркого блеска. Молодая мама не обращает ай внимания на то, что у нее практически не осталось сил, и не скрывает своей широкой улыбки. А с какой нежной любовью она смотрит на свою маленькую доченьку, что завернута в белую простыню и сейчас находится у мамы на руках! Кажется, что если сюда придет кто-то из врачей и заберет малышку, то эта девушка наотрез откажется отдавать ее, ибо она никак не может налюбоваться ею.       Пока что трудно сказать, на кого похожа новорожденная малышка, но она действительно очень милая и не может оставить кого-то равнодушным. Никто из родственников Элизабет не может сдержать своих эмоций, глядя на эту крохотную девочку, которой от роду буквально несколько часов. А гордый счастливый отец Джексон ни на секунду не отходит от жены и ребенка, с нежностью во взгляде смотрит на обеих и либо одаривает их милым поцелуем в макушку, либо мягко гладит по голове.       — Мне кажется, что она больше похожа на маму, — задумчиво предполагает Тимоти, сидя на стульчике рядом со своей женой и с нежностью во взгляде смотря на свою внучку в руках его дочери.       — Я тоже так думаю, — широко улыбается Тиффани, держа своего мужа за руку и пару раз поправив простыню, в которое завернута маленькая девочка. — Когда я рожала Элизабет, она была точно такой же куколкой. До сих пор помню, как также лежала с ней в палате и прижимала к груди.       — Она такая теплая… — скромно улыбается Элизабет, смотря на Тиффани полусухими глазами и едва ли не плача от радости. — И… Вкусно пахнет…       — Потому что это твоя дочка. Твоя плоть и кровь.       — Она такая красивая, мама. Такая хорошенькая. Я буквально не верю, что родила такую красавицу.       — Поверь мне, когда моя внучка подрастет, то она станет еще красивее. Разобьет сердце еще не одному парню.       — В моей семье рождаются только самые красивые девочки, — с гордо поднятой головой заявляет Тимоти. — Уж мои дочки красавицы, а внучка будет еще прекраснее.       — По-моему, у нее папин носик, — задумчиво предполагает Фредерик, получше рассматривая свою внучку и нежно погладив ее по голове. — И его щечки были очень похожи на ее. Джексон тоже был щекастым мальчиком, когда только родился.       — О да, папа прав, — скромно улыбается Джексон, позволяя маленькой девочке взять его палец, который она слегка сжимает своими малюсенькими пальчиками. — У нас дома много фотографии, на которых я был еще совсем маленьким. Щеки у меня были, конечно, большие, но потом сдулись сами собой.       — Это детская припухлость, не переживай, — машет рукой Алисия. — Видел бы ты, какая я была пухленькая, когда мне было лет восемь-девять. Но зато ближе к подростковому возрасту я подросла, похудела и изменилась.       — Не говори ерунду, Алисия, — возражает Элизабет, мягко прижимая к своей груди маленькую девочку и нежно гладя ее ручку. — Ты никогда не была пухленькой! Ни мама, ни ты, ни я!       — Вот именно! — соглашается Тиффани. — Не надо наговаривать на себя, дорогая моя. Вы с Элизабет всегда были худенькими красавицами. И мы с вашим папой всегда это говорили.       — Да, у нас было две красивые и умные девочки, а теперь появилась еще одна, — с гордо поднятой головой говорит Тимоти, погладив своих жену и дочерей по руке. — Не сомневаюсь, что моя внучка вырастет такой же умной, красивой и воспитанной, а ее мама с папой сделают для этого все возможное.       — Разумеется, мистер Томпсон, — уверенно отвечает Фредерик. — Мы все будем давать этой малышке самое лучшее.       — И поможем молодым воспитать ее хорошей скромной девочкой, — добавляет Алисия.       — Обязательно, — уверенно произносит Тиффани.       — Да, только вот есть один маленький вопрос!       — Какой?       — Как будут звать эту малышку? Молодые родители должны дать этой девочке имя.       — Да, Джексон, Элизабет, а вы уже решили, как назовете свою дочку? — проявляет интерес Алисия.       — Решили, — со скромной улыбкой уверенно произносит Элизабет. — Мы с Джексоном хотим назвать нашу дочку Ракель.       — Ракель? — переспрашивает Тиффани. — Ну что ж… Лично мне очень нравится это имя!       — Да, мне тоже, — уверенно кивает Фредерик. — Имя редкое, но очень красивое. По крайней мере, в моем окружении никто не носит такое имя и не называет так своих дочерей.       — Ладно, а что со вторым именем? — интересуется Тимоти.       — А ее вторым именем будет Эллисон, — с легкой улыбкой сообщает Джексон.       — Эллисон? Значит, вы хотите назвать свою дочку Ракель Эллисон Кэмерон?       — Да, мистер Томпсон, нашу дочку будут звать именно так.       — Ну что ж, прекрасный выбор! — широко улыбается Алисия.       — Мы уже решили это еще до рождения дочки, — признается Джексон. — Кроме того, у нас с Элизабет была договоренность, что она выберет ребенку первое имя, а я – второе.       — Вот как! — восклицает Фредерик.       — А поскольку мы не знали пол малыша и решили узнать его только в день рождения ребенка, то выбирали по два имени для мальчика и девочки. Выбирая имя для девочки, Лиззи понравилось имя Ракель, а я присмотрелся к имени Эллисон.       — А вы не возражайте, что вашу дочку будут так звать? — уточняет Тимоти. — Вдруг кто-то из вас хочет назвать малышку по-другому?       — Нет-нет, папа, не беспокойся, мы с Джексоном уже все обсудили и согласны на эти имена, — уверенно отвечает Элизабет. — Так что нашу дочь зовут Ракель Эллисон Кэмерон.       — Что ж… — широко улыбается Алисия. — В таком случае добро пожаловать в этот мир, наша дорогая Ракель.       Алисия нежно гладит свою племянницу Ракель по головке.       — Да благословит тебя Господь, — тихо произносит Алисия. — Пусть жизнь моей племянницы будет легкая и счастливая.       — Ты принесла свет и радость в нашу семью, — мягко добавляет Тиффани, тоже погладив малышку Ракель по голове.       — Наша долгожданная девочка… — тихо произносит Фредерик, скромно улыбнувшись, когда Ракель обхватывает его палец своими крохотными. — Ты только недавно родилась, а я уже люблю тебя всем сердцем.       — Красавица… — скромно улыбается Тимоти. — Моя любимая внученька…       — Ракель, радость моя… — с нежностью во взгляде произносит Элизабет и мягко целует Ракель в лоб. — Я буду для тебя самой лучшей мамой на свете.       — Слушай, Элизабет, ну дай нам хоть немножко подержать малышку на руках, — мягко просит Фредерик. — Мы понимаем, что ты не хочешь с ней расставаться, но нам тоже хочется подержать ее.       — Да, дочка, дай и нам полюбоваться на малышку, — уверенно говорит Тиффани. — Мы еще так и не держали ее на руках.       — Простите… — смущенно произносит Элизабет. — Просто не хочу с ней расставаться… Я ее так люблю.       — Пусть первым ее подержит гордый отец, — уверенно говорит Тимоти.       — Давай, сынок, возьми свою дочку, — с гордо поднятой головой добавляет Фредерик, похлопав Джексона по плечу.       — Только осторожно, пожалуйста… — мягко просит Элизабет. — Осторожно…       Элизабет передает завернутую в простыню малышку Ракель своему супругу Джексону, который тут же прижимает девочку к себе и смотрит на нее со всей нежностью во взгляде, не скрывая своей широкой улыбки. Остальные тут же обступают его со всех сторон, чтобы получше рассмотреть новорожденную крошку, которая уже подарила им столько радости.       А немного полюбовавшись на нее, мужчина осторожно передает сверток своим счастливым родственникам: сначала дедушкам и бабушке, а потом уже и тете, которая выглядит такой счастливой, будто сама стала мамой этой очаровательной малышки. Каждый из них едва сдерживает слезы, глядя на эту прекрасную малышку, которая мгновенно похитила их сердца и буквально влюбила в себя с первых же секунд.       Поскольку никто не собирается выгонять родственников Элизабет из палаты, то они все с большим удовольствием проводят время с ней и никак не могут нарадоваться на только что рожденную Ракель, которая отныне будет занимать особое место в их сердцах. А наблюдая за счастливыми лицами своей семьи, молодая новоиспеченная мама не скрывает своей широкой улыбки и еще раз принимает искренние поздравления ото всех, кто ждал, переживал и наконец-то дождался рождения абсолютно здоровой девочки.       

***

      — Это, конечно, все замечательно, только тогда тебе было наплевать на свою семью, — уверенно заявляет Элеанор. — Ведь ты начала получать такие огромные деньги, каких в жизни никогда не видела, и уже не смогла отказаться от своей работы просто так. Была готова променять деньги на семью и забыть о ней.       — Неправда! Мне никогда не было наплевать на свою семью. Я работала в том месте не только ради учебы в университете, но еще и ради своих близких. Хотела порадовать их и дать возможность что-то себе купить.       — И поэтому не отказалась от, пожалуй, самого большого подарка, который сделал для тебя мой отец.       — Мне не был нужен тот модный бизнес, который твой отец открыл для меня. И он прекрасно это знал, потому что поначалу я отказывалась от столь дорогого подарка. Однако Гильберт не слушал меня и насильно всучил мне документы, подтверждающие мои права на него.       — Да-да, а потом ты узнала, что такое настоящие огромные деньги, полюбила их и все-таки решила принять подарок моего папочки. Возомнила себя суперталантливым дизайнером, рекламу которого была проплачена этим человеком. И платила ты за нее, конечно, своим телом. Своим молодым телом, ради которого отец бросил мою маму. Вертела перед ним голой жопой, трясла своими сиськами и вытворяла в постели просто безумные вещи.       — А лезть в подобные дела – очень неприлично, — уверенно говорит Алисия.       — Да что ты говоришь!       — Вот был бы у тебя муж, с ним бы и обсуждала подобные темы. Но не смей говорить что-то подобное, когда речь идет о твоем отце. О человеке, который намного старше тебя.       — Я уже давно не ребенок, Алисия, — напоминает Элеанор. — К тому же, у нас с тобой не такая уж большая разница в возрасте. Всего лишь десять лет. Сейчас мне тридцать семь, а тебе – сорок семь.       — Какая разница? Дети не имеют права вмешиваться в дела своих родителей!       — Может, я и была еще ребенком, когда ты обрабатывала моего отца. Но я все равно хорошо знала о том, что ты вытворяла. О том, как ты разрушила многолетний брак моих родителей и заставила отца потерять голову.       — Неужели ты ни разу не подумала о том, что твой отец мог сам за мной бегать? Что он устал от твоей матери! Что ему захотелось немного встряхнуться и расслабиться!       — Ну а ты, гадина, решила ему помочь.       — Гильберт думал, что сможет удержать меня возле себя столь дорогими подарками и документами на владение домом моды. Возомнил себя моим хозяином и решил контролировать мою жизнь, решая, что мне можно делать, а что – нельзя.       — Уверена, что он просто решил немного приструнить тебя. Потому что в какой-то момент ты зажралась и сама начала мнить себя великой и любимой. Забыв о том, откуда тебя вытащили. — Элеанор ехидно усмехается. — Однако папочка быстро обрубил тебе крылышки, когда он прикрыл эту лавочку и лишил тебя того модного бизнеса. И вот результат – про тебя все очень быстро забыли. Кто же ты сейчас? Да никто! Точнее, помнят тебя только как женщину, убившую Гильберта Вудхама. Не уверена, что люди даже в курсе того, что Ракель Кэмерон – твоя племянница.       — А я и не стремилась к бешеной славе, — уверенно заявляет Алисия. — Твой отец даже не посоветовался со мной, когда подарил мне тот модный бизнес. Ему хватило лишь моих слов о том, что я училась в университете на дизайнера и увлекалась модными тенденциями. Гильберт просто поставил меня перед фактом. Мол, вот тебе документы на собственный бренд одежды, вот тебе деньги, слава и целая команда помощников.       — Да-да, я знаю… Этот человек полагал, что сможет растопить сердце Снежной Королевы и заставить ту влюбиться в него, делая ей дорогие подарки и выполняя любой ее каприз. Он стал твоим подкаблучником и был готов прогибаться про такую мерзкую стерву, как ты.       — Он с самого начала знал, что у него не было никаких шансов. Что я не люблю его и воспринимаю только лишь как одного из своих клиентов.       — С ним ты могла принимать любое решение. Отец мог запросто уволить любого из того модного бизнеса, ибо одно его слово – закон, который не подлежало обсуждению и обжалованию.       — Да, не спорю, что мне было приятно его внимание, и я поначалу была действительно рада, что он постоянно одаривал меня такими роскошными презентами. Но потом мне это начало надоедать. К тому же, я все-таки хотела добиваться всего сама, а не с помощью других людей.       — Увы, милочка, у тебя ничего бы не получилось.       — Даже если бы я захотела бы открыть свой модный бизнес, то нашла бы способ сделать это.       — Чтобы это сделать, нужны очень хорошие связи и много денег. А у тебя не было ни того, ни другого.       — Сейчас мне это уже не нужно, и я очень довольна тем, что работаю профессором в университете, где меня все любят и уважают.       — Серьезно? — ехидно усмехается Элеанор. — Любят ту, которая убила одного из самых уважаемых людей в стране?       — Да, не отрицаю, поначалу всех пугало то, что я сидела в тюрьме. Многие меня сторонились и презирали. Однако мне все-таки дали шанс проявить себя, ибо я слезно умоляла позволить мне доказать, что мне можно доверять. Это было непростое время, но сейчас все коллеги глубоко уважают меня, а студенты с интересом слушают мои лекции и часто остаются после занятий и задают какие-то вопросы.       — Пытаешься убедить меня в том, что ты счастлива жить на маленькую зарплату преподавателя? — презрительно хмыкает Элеанор.       — Да, я очень счастлива. Счастлива жить своей жизнью и ни от кого не зависеть. Мне хватает этих денег на хорошую жизнь. Я запросто могу не только покупать себе какие-то вещи, но даже раз в год позволить себе отправиться в отпуск на неделю. Вот однажды я провела отличное время в Египте, откуда и привезла парочку очень красивых экспонатов.       — Ой, да плевать я хотела, куда ты там ездила и что оттуда привезла. Сейчас у меня лишь одна цель – уничтожить тебя и отомстить за убийство моего близкого человека. За то, что по твоей вине едва не пострадала еще и Инес.       — Я не хотела убивать твоего отца! И не хотела вредить Инес! Кем бы она ни была!       — Кстати, в тот раз я послала к тебе своих людей не сколько для того, чтобы они украли у тебя столько денег, сколько смогут найти во всех твоих заначках, сколько для того, чтобы еще раз напомнить тебе о твоих грешках, за которые ты должна ответить.       — В любом случае они бы не привезли тебе миллионы, потому что у меня таких денег нет.       — Я уже это поняла, поскольку мои помощники приехали ко мне ни с чем.       — Представляю, как ты была зла из-за того, что они не выполнили твой приказ.       — Верно, я была зла. Но не так уж сильно. Ведь они выполнили свою главную задачу – как следует припугнуть тебя и дать понять, что ты от меня не денешься. Так же, как и твоя племянница.       — Я из-за тебя чуть Богу душу не отдала!       — О да, я представляю, как тебя шокировало появление моих людей на пороге твоей квартиры. Наверное, ты долгое время ты не могла прийти в себя. Представляю, сколько времени с тобой просидела твоя соседка, которая ухаживает за тобой как за беспомощной старухой.       — Да уж, ты использовала все возможны методы, чтобы запугать меня.       — Просто ты слишком расслабилась с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Элеанор на секунду бросает хмурый взгляд в сторону. — Забыла о грехах своего прошлого и решила сделать вид, что ничего не случилось. Что ты не лишила жизни моего близкого человека.       — Ты прожила шестнадцать лет своей жизни впустую, — качает головой Алисия. — Только и жила желанием отомстить.       — Я же сказала, что не успокоюсь до тех пор, пока не буду знать, что ты гниешь где-нибудь в земле.       — И не успокоишься до тех пор, пока не заработаешь все деньги на свете.       — Всех денег не заработаешь. Но всегда можно заполучить немножко больше, чем тебе полагается. Надо просто знать, как это сделать.       — И не иметь ни грамма совести, стыда и страха.       — Это то, что мешает человеку жить и никогда не позволит человеку разбогатеть.       — Ты ненормальная, Элеанор. Просто ненормальная.       — В любом случае меня сейчас мало волнуют дела магазинов. Я полностью доверяю своим помощникам и знаю, что они меня не подведут. Сейчас моя самая главная цель – отомстить тебе. Заставить заплатить за убийство моего папули, который стал твоей жертвой.       — Сомневаюсь, что твой отец одобрил бы то, что ты делаешь.       — Я уверена, он гордился бы мной и моими успехами. И был очень счастлив знать, что я отомстила той, кто убила его и заставила все его семью лить слезы и страдать.       — Когда Гильберт был жив, ты была совершенно другой. Может, далеко не идеальной, но твой отец так или иначе держал тебя в руках. Такое чувство, что ты будто бы ждала, когда наконец-то перестанешь находиться под его контролем и получишь возможность делать то, что тебе хочется.       — Да, мой отец порой был строг со мной и неоднократно наказывал за какие-то проделки. Однако я все равно всей душой любила его и считала своим близким человеком. Своим лучшим другом, который прекрасно понимал меня и утешал в те моменты, когда мне было плохо.       — Остановись хотя бы ради него, Элеанор, умоляю тебя, — с жалостью во взгляде взмаливается Алисия. — Давай забудем обо всем, что произошло, и начнем жить мирно. Я все тебе прощу, а ты не будешь упрекать меня за то, из-за чего мне и так до сих пор снятся кошмары.       — Да, Томпсон, ну ты и дура… — резко выдыхает Элеанор. — Глупая и наивная дура, которая до сих пор верит, что у любой истории существует хороший конец. Убеждаюсь в этом все больше и больше.       — Зачем тебе нужна эта месть? Зачем? От нее никому не станет лучше! Твоему отцу точно не понравилось бы то, что ты стала такой ужасной и мстительной после того как он умер.       — Это ты так думаешь!       — Неужели ты не можешь отпустить и забыть даже ради памяти Гильберта? Он наверняка в гробу переворачивается из-за того, что ты сейчас вытворяешь. Любому родителю было бы стыдно иметь дочь или сына, которые ведут себя подобным образом и никого не щадят ради достижения каких-то своих целей.       — Все, довольно! — резко приподнимает руку ладонью к Алисии Элеанор. — Мне некогда с тобой трепаться! И так потратила на тебя черт знает сколько времени! Лучше пойду думать над тем, как мне заманить твою племянницу на встречу со мной.       — Что? — широко распахивает глаза Алисия.       — Да-да, я собираюсь пригласить Ракель на встречу, на которой ей придет конец. И она еще об этом не знает. Не знает, что ее ждет.       — Нет, Элеанор, не вздумай! Не смей!       — К тому же, я тут немного подумала и решила, что будет неплохо заполучить еще немножко денежек с этой девчонки. Так что в качестве предлога я потребую у нее небольшую сумму денег. В качестве выкупа за свою любимую тетушку и моральной компенсации за потраченное на нее время. Ну и я могу также вычесть это из суммы, которую ты так и не смогла заплатить мне. Раз ты не смогла, то пусть твоя племяшка немного тебе подсобит.       — Нет, Элеанор, не смей ничего делать! — отчаянно вскрикивает Алисия. — Не трогай Ракель! Слышишь меня!       — Думаю, она без проблем найдет нужную сумму, потому что наверняка успела заработать достаточно денег на том, что трясла задницей перед камерой. — Элеанор ехидно усмехается. — Ну прямо как ее тетушка в свое время. Яблоко от яблони недалеко падает.       — Закрой свой рот, стерва, — сквозь зубы цедит Алисия. — Закрой!       — Ах, дорогая моя… — Элеанор негромко смеется, с гордо поднятой головой начинает накручивать на палец прядь волос. — Мне уже не терпится покончить с тобой и этой девчонкой раз и навсегда. И продолжить заниматься своими делами… С мыслью, что ты наконец-то получила то, что заслужила.       — Я не позволю тебе причинить вред моей племяннице, — сквозь зубы цедит Алисия. — Не позволю! Слышишь!       — Прости, но мне уже пора. Дел много…       Элеанор с гордо поднятой головой разворачивается и уже собирается уходить. Но в последний момент она поворачивается к тяжело дышащей Алисии, смотрящая на нее своими широко распахнутыми глазами, полные ужаса.       — А пока что оставайся здесь, — уверенно говорит Элеанор. — Доживай свои последние денечки… Уже очень скоро вашим с Ракель родственничкам придется раскошелиться на похороны сразу обеих. Точнее, дедуле твоей обожаемой племяннице придется раскошелиться.       — Гадина… — со злостью во взгляде произносит Алисия. — Будь ты проклята…       — Ты пока готовься к своей смерти, а я решу, где мне назначить встречу твоей племяннице, и сколько денег с нее вытянуть.       — Ненавижу тебя…       — И помни, если ты хотя бы попытаешься сбежать от сюда и будешь дерзить моим людям, то тебе придется очень сильно пожалеть об этом.       — Лучше бы ты занялась своей жизнью вместо того чтобы строить планы мести. Всем было бы намного лучше.       — Пока-пока, моя несостоявшаяся мачеха… — машет рукой Элеанор. — Может, чуть позже я еще раз проведаю тебя.       Элеанор гордой походкой направляется к выходу из комнаты, в которой сейчас находится Алисия, резко соскочившая с кровати.       — Ты все равно не сможешь добиться своего, гадюка! — с крепко сжатыми в кулаки руками и довольно тяжелым дыханием вскрикивает Алисия. — Рано или поздно ты ответишь за все свои грешки! Только попробуй причинить Ракель хоть малейший вред! Клянусь, я с тебя кожу сдеру! Слышишь! Не смей даже думать об этом! За свою девочку я тебе глотку перегрызу! СЛЫШИШЬ! ПЕРЕГРЫЗУ!       Однако Элеанор уже не слышит этих слов, так как она уходит с самодовольной улыбкой и закрывает за собой дверь на ключ. Алисия же остается в этой комнате совсем одна. К сожалению, за эти пару дней женщина сильно ослабла и сейчас вряд ли бы смогла бороться со своим врагом и ее помощниками. И уж точно вряд ли сможет сделать что-то, чтобы не позволить дочери покойного Гильберта Вудхама причинить вред Ракель. Умом она понимает, что находится в безвыходном положении и ничего не может сделать. Единственное, что Алисия может делать, – только лишь молится о том, чтобы ее племянница никак не пострадала или же сама предприняла какие-то меры для своего спасения.       — Только бы она ничего не сделала с моей Ракель, — присев на кровать, дрожащим голосом взмаливается Алисия и тихо шмыгает носом. — Только бы с ней ничего не случилось.       Алисия издает пару тихих всхлипов.       — Господи, прошу Тебя, защити мою девочку… — тихо просит Алисия. — Я никогда не прощу себя, если с ней что-нибудь случится. Если Элеанор причинит Ракель вред, то я сдеру с Вудхам шкуру. Даже если я буду находиться при смерти, за свою кровиночку у меня всегда будут силы постоять.       Алисия качает головой.       — Даже сейчас… — слегка дрожащим голосом добавляет Алисия. — Когда я чувствую себя просто ужасно… Я знаю, что должна бороться… Не знаю, как… Но должна… Уж лучше я сама пожертвую собой и все-таки отвечу за то, что сделала, чем позволю этой ядовитой змее навредить Ракель. Только я должна отвечать на все это… Только я… Только не моя племянница… Только не моя девочка, которая и так достаточно настрадалась в своей жизни.       Алисия тяжело вздыхает и продолжает молиться о том, чтобы с Ракель все было хорошо, чуть позже согнувшись пополам, закрыв лицо руками, начав издавать тихие всхлипы и все больше приходя в ужас от своих же собственных мыслей. А через некоторое время женщина со слезами на глазах вспоминает кое-что из своего прошлого, что заставляет ее испытывать сильный стыд, отвращение и сожаление… Один из тех случаев, который она бы с большим удовольствием вычеркнула бы из своей жизни.       

***

      Конец восьмидесятых годов двадцатого века.       — О да, детка, продолжай в том же духе…       Темноволосый мужчина с далеко не самой привлекательной внешностью и злыми зелеными глазами с хитрой улыбкой и слегка раздвинутыми ногами гордо восседает на удобном кожаном кресле в своей комнате. Он медленно выкуривает сигарету и с наслаждением вдыхает запах дыма, почесывая свою легкую щетину и время от времени попивая элитный коньяк из своего небольшого бокала.       Его похотливый взгляд полностью сосредоточен на юной, стройной девушке высокого роста лет двадцати, что одета в черный брючный сексуальный костюм, под которым скрываются откровенное бюстье, стринги и прозрачные чулки, и шикарные лакированные туфли на высоченном каблуке. Ее густые, темные, немного волнистые волосы, что достигают лопаток, красиво извиваются при каждом плавном движении красавицы. При каждом ее повороте, при каждом взмахе головой…       Все движения этой девушки, танцующей для этого человека, который живет в очень богатом доме и окружен прислугой и кучей телохранителей, которые всегда готовы примчаться к нему по первому же зову, завораживают. Хочется неотрывно смотреть только лишь на роскошное молодое тело двадцатилетней девушки, что так изящно и грациозно двигается под энергичную музыку и выгибается насколько сильно, насколько это возможно, демонстрируя все свои достоинства.       Мужчине безумно нравится то, как пластично двигается эта юная девушка, у которой шикарные крепкие ягодицы и великолепная пышная грудь. Изумительно красивое бюстье затянуто таким образом, что оно приподнимает бюст и делает его даже больше, а и без того тонкую талию еще больше сужает. Яркий макияж, выполненный в черных оттенках, еще больше подчеркивают красоту ее серых глаз, что сводят мужчину с ума и заставляют его мечтать овладеть ею.       Поначалу она одета в черный брючный сексуальный костюм, но во время приватного танца медленно снимает с себя какую-то часть, некоторое время танцует перед владельцем этого шикарного дома и снова от чего-то избавляется. И в итоге в скором времени она остается в одном лишь шикарном бюстье с прозрачными вставками спереди и сзади и стрингами, что едва прикрывают ее интимные места. Этим юная красавица еще больше сводит мужчину с ума и заставляет его смотреть на нее голодными глазами и терять голову от всех плавных, соблазнительных движений, что будоражат его разум.       — Ах, моя малышка, ты такая сексуальная… — широко улыбается мужчина, с наслаждением попивая коньяк из своего стакана и откинувшись на спинку кожаного кресла. — Продолжай в том же духе! О, да, детка!       Взгляд этого мужчины внимательно следит за девушкой, которая не стоит на одном месте и перемещается из одной стороны в другую, демонстрируя свои самые прекрасные достоинства под негромкую музыку, что играет в большой спальне, окна в которой зашторены плотными шторами, и в которой горит приглушенный свет.       — А покажи-ка еще раз свою грудь, — с хитрой улыбкой просит мужчина. — Давай же, куколка, покажи своих пышных малышек.       Юная девушка, исполняющая сексуальный танец, с гордостью демонстрирует мужчине свою шикарную пышную грудь.       — Да, детка… — более низким голосом произносит мужчина. — Очень хорошо…       В какой-то момент девушка подходит поближе к мужчине и немного трется ягодицами об его ладонь, которую он подносит поближе к ней. Но когда тот хочет дотронуться до одной из ее грудей, что выглядят так привлекательно и буквально напрашиваются на ласку, она не разрешает ему трогать себя, с игривой улыбкой покачав головой и тихонько цокнув.       — Не все сразу, мистер Вудхам, — низким соблазнительным голосом произносит девушка. — Разрешается только смотреть. Но никак не трогать.       Танцовщица продолжает исполнять свой соблазнительный танец, кружась вокруг своей оси и много крутя бедрами, а немного погодя продолжив демонстрировать какие-то сексуальные движения уже лежа на полу. Улыбка мужчины становится еще шире, пока он смотрит на то, как она извивается, выгибается и выставляет все самые выдающиеся части тела, такие как пышная грудь, манящие изгибы талии, тонкая изящная шея, упругие ягодицы, соблазнительные бедра и стройные длинные ноги, на которые этот человек может любоваться вечно. А как она с ним заигрывает, когда время от времени подмигивает ему… И как игриво улыбается…       — Да, красавица, продолжай… — низким голосом уверенно просит мужчина, затягивает сигарету и тут же выдыхает дым. — Продолжай…       С каждой секундой танцовщица все больше заводит мужчину тем, что начинает ласкать все свое тело и играть со своими чулками, легонько оттягивая резинку на них или то поднимая, то опуская один из них, дабы показать свою оголенную ногу.       — Боже, куколка, я просто без ума от тебя! — с широкой улыбкой признается мужчина и отпивает еще немного коньяка из своего стакана. — За такой шикарный танец ты заслужила хорошие чаевые.       Мужчина с гордо поднятой головой достает из внутреннего кармана пиджака несколько крупных купюр и протягивает их девушке, которая охотно берет их и прячет между грудями, продолжая без остановки исполнять свой соблазнительный танец, что все больше и больше сводит его с ума и пробуждает в нем много похотливых фантазий.       — Благодарю вас, мистер Вудхам, — с легкой улыбкой низким голосом благодарит девушка и делает медленный поворот вокруг своей оси, немного покрутив бедрами прямо перед носом мужчины. — Должна признаться, что из всех моих клиентов вы самый щедрый.       — Такой сексапильной красотке я готов отдать хоть все свои деньги, — уверенно говорит мужчина.       — Рада для вас стараться.       — Еще ни одна девчонка не сносила мне голову так сильно, как ты, Шерил. Я могу смотреть на тебя хоть целую вечность.       — Любой каприз только за ваши деньги, мистер Вудхам.       Девушка вплотную подходит к мужчине и уверенно берет его за подбородок, заставив смотреть ей в глаза.       — Я стану для вас кем угодно и буду танцевать для вас не только стриптиз, но и любой другой танец, какой вы только пожелайте, — уверенно заявляет девушка.       — О деньгах не беспокойся, малышка, — уверенно говорит мужчина. — Денег у меня полно. Ведь я же – миллионер! К тому же, ты прекрасно знаешь, что я всегда плачу тебе как полагается. И даже даю дополнительные деньги, если тебе удастся свести меня с ума и пробудить во мне огонь.       — Я знаю. Именно поэтому я и готова исполнить любое ваше желание.       Мужчина игриво рычит с ехидной улыбкой, нежно гладит юную девушку за ягодицы, слегка шлепает по ним и успевает немного подержать в руке ее грудь до того, как она отстраняется и продолжает извиваться перед ним, точно кошка, и соблазнять своими плавными движениями, игривым взглядом и всем способам флирта с помощью глаз и рук.       Еще несколько секунд мужчина наблюдает за танцовщицей, которая совершенно не стесняется танцевать перед ним полуголой под спокойную музыку, что пробуждает в ней сексуальность. Но потом богач нажимает кнопку на дорогом магнитофоне, что стоит недалеко от него. После чего музыка в комнате перестает играть, а девушка резко останавливается и вопросительно смотрит на него.       — Ладно, пока что достаточно, — задумчиво говорит мужчина и отпивает немного коньяка из своего стакана. — Пока что отдохни немного, зайка моя.       — Как вам будет угодно, сэр, — со скромной улыбкой кивает девушка.       Слегка запыхавшаяся девушка подходит к небольшому зеркалу в комнате, быстро вытаскивает из груди заработанные деньги и кладет в свою сумку. После чего брюнетка поправляет макияж и прическу с помощью косметики и расчесок, которые она всегда носит с собой, чтобы всегда выглядеть безупречно для того, кто хочет посмотреть на ее танцы. Ее профессия вообще обязывает выглядеть просто великолепно и поддерживать интерес мужчин к себе, чтобы они платили ей много денег. Впрочем, ее молодость и невероятная красота и так являются причинами, почему она настолько востребована у мужского пола и получает достойную оплату за каждый свой танец.       Мужчина все это время с легкой улыбкой наблюдает за девушкой, которая выглядит просто роскошно в своем соблазнительным бюстье. Он позволяет своему взгляду уверенно скользить по всему ее сексуальному молодому телу и восхищаться им так, будто увидел его впервые. Но в какой-то момент ему надоедает просто сидеть и смотреть. Поэтому богач с гордо поднятой головой уверенно подходит к девушке, которая в этот момент возится с косметикой, что лежит у нее в сумке, и крепко обнимает ее за талию со спины. Та слегка вздрагивает от неожиданности, но все же не вырывается.       — М-м-м, моя дикая кошечка, сегодня ты была просто великолепна, — низким голосом говорит мужчина, пальцами медленно проводит по плечу девушки и нежно целует его. — Рядом с тобой я прямо-таки чувствую себя помолодевшим. Юным мальчиком, которым был лет двадцать назад…       — Благодарю за комплимент, — с легкой улыбкой благодарит девушка, отложив свою косметику в сторону. — И за великолепные чаевые. Вы очень щедры.       — Все для тебя, детка… — Мужчина мягко целует девушку в щеку и проводит руками по изгибам ее талии. — Кстати, я предлагаю нам с тобой расслабиться и выпить немножко коньяка.       — Нет-нет, что вы… — резко качает головой девушка. — Я не могу пить!       — Да брось, куколка! Что в этом такого?       — Я на работе и не могу напиваться.       — Я – твой клиент. И хочу, чтобы мы с тобой выпили немного коньяка.       — Но…       — Давай, малыш, не стесняйся.       Мужчина уверенно подходит к небольшому столику, подливает немного коньяка в свой стакан и наливает немного напитка в еще один, который вручает молодой девушке.       — Выпей со мной, — уверенно говорит мужчина. — Тебе понравится. Коньяк очень дорогой, а вкус у него отменный. Его привез из-за границы один мой хороший друг, который подарил мне бутылочку.       — Ох, вообще-то, я никогда не пила коньяк… — неуверенно признается Алисия, рассматривая содержимое своего стакана.       — Нет?       — Мне доводилось пробовать только шампанское.       — Ну ладно, все с чего-то начинают.       — Ну не знаю…       — Тебе понравится, куколка. Сделай хотя бы один глоточек.       — Э-э-э…       — Я не собираюсь спаивать тебя. Это просто желание немного выпить с тобой и помочь тебе немного расслабиться.       — Ох… — тихо вздыхает девушка, слегка прикусив губу. — Ну хорошо… Я согласна… Но только немного.       — Тогда за нас тобой! — широко улыбается мужчина, слегка приподняв свой стакан.       Девушка ничего не говорит и неуверенно ударяет свой стакан об стакан мужчины. После чего она делает небольшой глоток неизвестного ей напитка, который мгновенно обжигает ей горло, хотя и оказывается довольно приятным на вкус.       — Вкусно… — скромно улыбается девушка. — Довольно сильно обжигает горло, но вкус очень приятный… Похож на горький шоколад…       — Этот коньяк полюбили все, кому я давал его пробовать, — признается мужчина и делает большой глоток из своего стакана. — Он безумно дорогой, но оправдывает свою цену.       — Да, мне нравится…       Девушка выпивает немного больше содержимого из своего стакана и улыбается намного шире, поняв, что ей даже как-то нравится то, как алкогольный напиток обжигает горло и согревает все тело, заставляя ее немного расслабиться.       — Очень вкусно… — скромно добавляет девушка.       — На здоровье, мое солнышко… — хитро улыбается мужчина и выпивает еще немного коньяка. — Если захочешь, я с радостью налью тебе еще. Для тебя мне ничего не жалко.       — Спасибо… Вы очень щедры.       Через пару секунд юная девушка выпивает ту небольшую часть коньяка, которую ей налил мужчина, уже почувствовав себя более расслабленной, чем прежде. К слову, мужчина на это и рассчитывает. Ведь немного подпоив эту юную красавицу, ему будет намного проще провести убедить ее провести с ним еще немного времени и удовлетворить все его желания.       А когда девушка ставит пустой стакан на стол рядом с наполовину заполненной бутылкой, мужчина ставит свой на то же самое место, подходит к ней со спины, обнимает ее за талию и целует ее в изгиб шеи, заставив ее слегка вздрогнуть от неожиданности.       — Шерил… — низким томным голосом произносит мужчина и несколько раз целует плечи девушке. — Моя прекрасная маленькая куколка Шерил…       Мужчина полной грудью вдыхает тот запах, который исходит от тонкой длинной шеи девушки, на которой он оставляет пару чмоков.       — Кстати, детка… — задумчиво произносит мужчина. — Ты вроде бы говорила, что Шерил – это твой псевдоним для работы в клубе.       — Да, все верно, — кивает девушка.       — А какое твое настоящее имя?       — Алисия. Мое настоящее имя – Алисия.       — Алисия?       Мужчина слегка хмурится и на пару секунд о чем-то призадумывается.       — Если хотите, вы вполне можете называть меня настоящем именем, — скромно говорит девушка. — Я – Шерил только для незнакомых клиентов. А для более хорошо знакомых и близких людей – Алисия.       — Вот как, — хитро улыбается мужчина.       — Ну а поскольку вы – мой постоянный клиент, то я вполне могу раскрыть вам свое настоящее имя.       — Хорошо. Однако должен признаться, что имя Шерил больше идет такой соблазнительной красавице, как ты.       — Вам нравится?       — Я обожаю это имя. Оно тебе так идет. Это имя такое дерзкое, сексуальное…       — Правда, я придумала его не сама.       — А кто же?       — Владелец клуба, в котором я работаю. Он предложил мне взять имя Шерил в качестве псевдонима, а мне понравилось, и я согласилась.       — А почему не захотела работать под своим настоящим именем?       — Я взяла псевдоним, чтобы никто из моих друзей или близких не узнал, чем я занимаюсь.       — Они разве не знают?       — Нет. Никто не знает, что я работаю стриптизершей и девушкой по вызову.       — А что ты будешь делать, если кто-то узнает об этом?       С этими словами мужчина медленно опускает свои руки на бедра девушки по имени Алисия и слегка сжимают ей ягодицы. Впрочем, ее это совсем не смущает, и она даже скромно улыбается.       — Не знаю… — пожимает плечами Алисия и поправляет свою растрепанную после приватного танца прическу. — Если родители выгонят меня из дома, то я попрошу кого-нибудь из подруг в клубе позволить мне пожить с ними. А потом я, может, что-нибудь придумаю…       — Вот как!       — Но пока что я успешно продолжаю вести двойную жизнь. Днем я – прилежная девочка, которая учится на заработанные ею деньги, а вечером танцую и развлекаю мужчин в клубе или каком-нибудь отеле.       — Если ты вдруг лишишься крыши над головой, то я с удовольствием приму тебя у себя.       Мужчина начинает нежно гладить переднюю часть шеи юной Алисии.       — Что? — округляет глаза Алисия. — У вас дома?       — Мой дом огромный, — с гордостью отмечает мужчина. — Здесь полно комнат – ты сможешь выбрать любую и обустроить ее так, как тебе захочется. К тому же, в твоем распоряжении будут все мои слуги, охранники и водители. Они все исполнят любой твой приказ.       — Э-э-э, нет-нет, что вы, мистер Вудхам! Я не могу!       — Брось, куколка, я же предлагаю чисто по-дружески.       — Вы ведь живете здесь не один. С вами живут ваши жена и дочь. Если они узнают, что вы позволили мне жить в вашем доме, то будет серьезный скандал. А я не хочу стать причиной вашего конфликта семьей.       — Ой, да от семьи осталось лишь одно название! — хмуро бросает мужчина.       — В смысле?       — Если честно, я уже давно думаю развестись с этой старой каргой. Все это время я терпел свою жену только ради дочери. Но поскольку она уже выросла, то пришло время попрощаться с этой курицей.       — Почему?       — Да надоела она мне! — Мужчина поворачивает Алисию лицом к себе. — За двадцать с лишним лет брака мне стало противно видеть ее рожу. Я спасаю себя от ее общества только лишь работой или походами в какой-нибудь клуб в одиночестве или с друзьями.       — Неужели ваша собственная жена начала так сильно вас раздражать?       — Да мне уже до смерти противно видеть ее каждый день. Глупая, нудная, да еще и старая.       — Старая? — округляет глаза Алисия.       — Она на несколько лет старше меня.       — Вот как!       — Ох… — устало вздыхает мужчина. — Если честно, я очень сильно жалею, что выбрал в жены именно эту женщину.       — А чем же она вас покорила?       — Ну уж точно не мозгами! Она никогда не блистала умом и выдает такие перлы, что мне порой стыдно за нее.       — Она была красивая?       — Да, в те времена, когда моя жена была еще молодая, она была красивая и выглядела намного моложе. Я даже не поверил, когда она назвала свой возраст. Ее красота поразила меня, и я закрыл глаза на необразованность и неумение этой женщины поддержать разговор хоть на какую-то тему.       — Надо же…       — Но после рождения дочери эта дура совсем запустила себя и стала выглядеть на свой реальный возраст. — Мужчина ехидно усмехается. — Моя покойная бабушка в свои девяносто выглядела куда лучше, чем эта образина. Хотя до встречи с Кэролайн, моей женой, она казалась мне очень страшной и неухоженной.       — Вам виднее, — опускает взгляд на свои руки Алисия.       — С тех пор меня совсем перестало тянуть к ней. У меня уже почти лет двадцать не было потрясающего секса. И из-за этого я все больше начинаю ощущать себя дряхлым стариком. Хотя я не считаю себя старым и не собираюсь помирать, потому что все еще полон энергии. У меня столько планов, что их лет на двадцать хватит.       — К сожалению, так бывает… — пожимает плечами Алисия, переведя взгляд в сторону.       — Я стараюсь не говорить ничего плохого про свою жену, когда рядом находится моя дочка, потому что ей будет неприятно слышать, как ее мама с папой ругаются. Но когда она далеко, я перестаю себя сдерживать и ругаюсь с этой безмозглой каргой, которую с каждым днем хочу видеть все меньше и меньше.       — В любом случае вы сами сказали, что ваша дочь уже вроде бы достаточно взрослая. Думаю… Она поймет, если вы захотите развестись с ее матерью. Да, ей будет грустно и больно, но… Со временем она это примет.       — Кто знает… Может, она будет даже рада, если я разведусь с ее матерью, которую никогда не любил до гроба.       — Вы думайте?       — Моя дочка больше привязана ко мне, чем к матери. Да, она безусловно любит ее, но все же эта девочка воспринимает меня как более близкого ей человека.       — Понятно…       — Так что я думаю, даже если мы с ее матерью разведемся, то моя дочь захочет остаться жить со мной, в моем доме.       — Ясно…       — И в таком случае я сделаю все, чтобы моя девочка как можно лучше пережила развод своих родителей. Чтобы это не было для нее слишком большой травмой.       — Лично я была бы очень расстроена, если бы мои мама с папой вдруг развелись. Как и моя младшая сестренка…       Алисия отводит взгляд в сторону и тяжело вздыхает, задумавшись о чем-то своем. Миллионер же пару секунд ничего не говорит, а затем быстро прочищает горло.       — Ну да ладно, давай мы не будем говорить про эту старуху, — бодро предлагает мужчина. — Лучше давай поговорим о нас…       Мужчина проводит тыльной стороной руки по щеке Алисии.       — О том, что я готов пустить тебя к себе, если тебе будет негде жить, — добавляет мужчина.       — Ох, спасибо, конечно, за предложение… — неуверенно отвечает Алисия. — Но в этом нет никакой необходимости.       — Мой дом был бы полностью в твоем распоряжении.       — Нет, спасибо. К тому же, мы с вами не настолько близки, чтобы я жила в вашем доме.       Алисия хочет отойти немного в сторону и подкрасить глаза черной подводкой, но мужчина не дает ей это сделать, резко развернув и крепко прижав ее к себе.       — Ну-ну, не спеши так сразу отказываться, крошка, — низким голосом говорит мужчина, убирает волосы с плеч Алисии и пальцами нежно проводит по изгибу ее шеи. — Да, мы с тобой не близки, но знаем друг друга не первый день. Ибо я постоянно хожу в тот клуб и наблюдаю за тобой… За своей роскошной куколкой Шерил, которую готов озолотить. И вот сегодня я привез тебя к себе домой, чтобы ты показала мне свое сексуальное тело в более интимной обстановке.       — Я знаю, мистер Вудхам, но пока что мне и правда не нужна ваша помощь с жильем, — неуверенно произносит Алисия.       — Ты уверена?       — Да. Но если что, я обязательно приду к вам за помощью.       — Я к твоим услугам в любое время…       Мужчина оставляет несколько нежных поцелуев на изгибе шеи Алисии, руками придерживая ее за талию или медленно проводя ими по ее животу и полной грудью вдыхая ее манящий аромат.       — Ох, черт, моя малышка, да чего же ты привлекательна… — с наслаждением произносит мужчина. — Такое тело, такой запах… М-м-м… Я все больше становлюсь безумным…       — Вообще-то, мы с вами договаривались только на приватный танец… — слегка прикусывает губу Алисия, мягко отстранившись от мужчины. — Я честно отработала свои деньги и сделала все, что вы хотели.       — Да брось, детка, не надо меня бояться.       Мужчина снова протягивает юную Алисию к себе, обняв за талию, и проводит рукой по ее непослушным волосам.       — Да, может, я и выгляжу слишком сурово, — уверенно добавляет мужчина. — Выгляжу так, будто готов прибить любого, кто встанет на моем пути. Но на самом деле я совсем не такой. К тому же, мне, как и любому человеку, нужно немного любви, ласки и внимания. И если мне это дают, я с удовольствием отвечу взаимностью.       — Послушайте, мистер Вудхам, я…       — Я заплачу тебе в два раза больше, если ты останешься со мной еще на некоторое время.       В этот момент руки мужчины уверенно наглаживают оголенные бедра Алисии и крепко сжимают ее упругие ягодицы, а он сам губами медленно проводит по передней части ее шеи. Только если это возбуждает непривлекательного миллионера, и заставляет его сердце биться в разы чаще, то девушка останется совершенно равнодушной к ласкам этого мужчины и просто подчиняется своему клиенту, который определенно неравнодушен к ней и, возможно, даже влюблен в нее.       — Ты станцевала просто изумительно, и я щедро вознаградил тебя за это, — бодро отмечает мужчина и нежно целует место за ухом Алисии. — А теперь я хочу, чтобы ты исполнила еще один… Только в нем должно быть еще больше секса и огня, что пробудили бы во мне то, что я не испытывал уже лет двадцать.       — Каждый танец оплачивается отдельно, — напоминает Алисия. — Вы помните?       — Разумеется, детка. Я прекрасно помню все твои условия.       — Тогда никаких проблем!       — Да, но перед тем, как ты еще раз станцуешь для меня и поразишь своим талантами, я хочу, чтобы ты показала мне все, что на способна…       С этими словами мужчина покрывает поцелуями еще не целованный изгиб шеи Алисии и хватает одну из ее ног, которую слегка сгибает в колене.       — В смысле? — слегка хмурится Алисия.       — Я слышал, что у тебя прекрасные способности в сексе, — хитро улыбается мужчина, нежно поглаживая плечи Алисии. — Вот я и хочу проверить, правда ли то, что о тебе говорят.       — Э-э-э…       — Если сможешь удивить меня и подарить незабываемые эмоции, я заплачу столько, сколько тебе еще никто прежде не платил.       Мужчина медленно проводит рукой по бедру Алисии и нежно гладит ей промежность, а сама девушка слегка вздрагивает не от возбуждения, а от неожиданности.       — За каждый час я готов заплатить тебе сто фунтов, — уверенно заявляет мужчина и слегка прикусывает губу. — Э-э-э… Хотя нет! За такую сексуальную куколку надо давать гораздо больше. ШЕСТЬСОТ фунтов в час.       — Шестьсот? — округляет глаза Алисия.       — Да, детка, ты получишь целых шестьсот фунтов, если сделаешь все так, как я хочу.       — Вы хотите, чтобы я занялась с вами сексом прямо здесь и сейчас?       — Да, хочу.       — Но…       — А почему бы и нет?       — А вдруг кто-то зайдет сюда и увидит нас?       — Не беспокойся, в мою комнату никто не посмеет зайти до тех пор, пока я не дам добро. Потому что все знают, что у меня гости.       — А если сюда зайдет ваша дочь? Или… Жена?       — Не зайдет, моя конфетка.       Мужчина начинает нежно гладить грудь Алисии и массировать ее соски большими пальцами, не отрывая взгляда от ее притягательных глаз.       — Дочка сейчас гуляет где-то со своими подружками. А женушка в очередной раз шляется по магазинам или салонам красоты и тратит мои деньги, которые я ей даю для того, чтобы она меня не беспокоила и занялась своим любимым делом – потрепалась с таким же глупыми бабами, как она сама.       Мужчина ехидно усмехается.       — Эта глупая дура покупает себе шмотье и наводит красоту с мыслью, что она сможет привлечь меня всем этим, — добавляет мужчина. — Ха! Да ее страшному старому рылу уже никакие прически и косметика не помогут.       Алисия нервно сглатывает, бросив короткий взгляд в сторону, а мужчина проводит по изгибу шеи девушки сначала ртом, а потом уже и языком. И это не заставляет ее испытывать приятные ощущения, хотя она и мужественно терпит это ради денег, которые тот пообещал ей заплатить.       — Так что, если ты боишься, что нас поймают, то не бойся, — уверенно говорит мужчина, перемещает руку на промежность Алисии и начинает уверенно гладить ее. — К тому моменту, когда они вернутся домой, ты уже заберешь все свои вещи и уйдешь.       — А если кто-то проболтается? — с испугом в глазах интересуется Алисия.       — Не проболтается. Никто не посмеет даже открыть рот и не доложит моей жене про тебя. Меня здесь все боятся. Все знают, что одно мое слово – и чьи-то головы мгновенно полетят с плеч.       — Ох, я не знаю, мистер Вудхам… — неуверенно говорит Алисия. — Я боюсь чьих-то жен…       — Не бойся, крошка…       — Я до сих пор помню один случай… Однажды меня здорово побила жена одного из моих клиентов. Она поймала нас с поличным и пришла в ярость. И… Если бы он не оттащил ее, то эта женщина прибила бы меня собственными руками.       — Ты под моей защитой, Шерил, — с гордо поднятой головой заявляет мужчина. — Никто не посмеет пойти против меня и навредить тебе. Если кто-то оторвет с твоей головы хоть один волосок, то я разорву любого в ключи.       — Но, мистер Вудхам…       — Тс-с-с… — Мужчина разворачивает Алисию к себе лицом и прикладывает руку к ее губам, уверенно смотря ей в глаза. — Все будет хорошо, доверься мне.       — Послушайте, мистер Вудхам… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия.       — И да, прекрати уже называть меня мистером Вудхамом.       — А?       — Запомни, детка, я – Гильберт. Называй меня по имени, как и всех своих хороших знакомых. Я же называю тебя по твоему псевдониму. Так что и ты будь добра называть меня Гильбертом.       — Э-э-э… Ну хорошо… — Алисия пожимает плечами. — Раз вы хотите… Я буду называть вас Гильбертом.       — Вот и прекрасно! — Гильберт с хитрой улыбкой нежно целует Алисию в шею, слегка сжав одну из ее грудей. — Значит, мы с тобой договорились.       — Да… — задумчиво произносит Алисия.       — Ладно, не будем отвлекаться. Сейчас я хочу узнать все, на что ты способна.       Гильберт ласкает ухо Алисии с помощью губ.       — Ну же, красотка, дай мне почувствовать себя твоим верным рабом, — более тихим, низким голосом просит Гильберт. — Заведи меня до полного безумия.       Тихонько постанывая от наслаждения, Гильберт продолжает покрывать шею Алисии поцелуями и руками ласкает все ее тело. А сама девушка все еще остается равнодушной и не выражает никаких эмоций. Она не решается отстраниться от мужчины и отказаться от его предложения вступить с ним в интимную связь, на которой он так настаивает.       — Надеюсь, оплата за мои услуги будет достойной, — спокойно говорит Алисия.       — Обижаешь, куколка! — восклицает Гильберт. — Я же сказал, что заплачу тебе двойную цену за невероятное удовольствие. Шестьсот фунтов в час, если ты не забыла!       — Хорошо.       — Просто сделай это, и я озолочу тебя. Сделаю все, о чем ты только попросишь.       Гильберт решает не терять времени зря и одаривает юную Алисию продолжительным поцелуем в губы, позволяя своим рукам скользить по изгибам ее талии и бедрам и крепко сжимать ее ягодицы. Хоть девушка совсем не в восторге от происходящего, она не решается сопротивляться и позволяет ему делать с ней все что угодно. Да и сама красавица старается отвечать ему взаимностью, отрабатывая свои деньги, которые должна будет получить после того как все закончится.       Юная Алисия всегда была уверена в своей красоте и пользовалась популярностью у мужчин любого возраста. Эта одна из причин, почему она решила заниматься именно этим делом, которым приличные девушки никогда бы не стали заниматься ни за какие деньги. К сожалению, в силу своего слишком юного возраста эта красавица не совсем понимает, насколько низко пала ради того, чтобы раздобыть огромные деньги одним из самых простых способов. И поэтому соглашается платно развлекать мужчин, которые не всегда могут быть молодыми… Совсем как Гильберт, которому на вид около сорока лет… Пока самой девушке всего чуть больше двадцати.       Мужчине вообще в радость поласкать и поцеловать столь прекрасное тело юного создания, которого готово сделать все ради него и тех бешеных сумм, что он ей платит за любой свой каприз. А будучи все более и более возбужденным, Гильберт не замечает, что Алисия совершенно равнодушно относится к его поцелуям во все открытые участки тела или испытывает сильное отвращение, когда этот человек своим языком либо исследует ее рот, либо проводит им по некоторым частям. Его зрачки расширяются, а дыхание становится частым и неравномерным, а он сам всей душой наслаждается временем, которое проводит с молоденькой красавицей, шею которой сейчас покрывает нежными поцелуями. Грудь которой он массирует безо всякого стеснения.       Нельзя сказать, что Гильберт просто использует Алисию для того, чтобы просто заплатить за удовольствие и выгнать ее отсюда. Нет, наоборот – мужчина испытывает довольные сильные чувства к юной девушке, что вскружила ему голову практически сразу после того как он увидел ее в первый раз. Ради нее он готов с легкостью бросить свою жену, с которой у него уже много лет далеко не самые лучшие отношения, чтобы быть с этой молодой танцовщицей и озолотить ее. Он знает, что эта красавица пока что не отвечает ему взаимностью и воспринимает его как одного из своих клиентов. Однако Гильберт уверен, что благодаря своим огромным деньгам и высокому положению в обществе Алисия очень скоро будет принадлежать ему и будет готова на все, чтобы быть с ним.       — Черт, детка, ты такая сексуальная… — с затрудненным дыханием низким голосом говорит Гильберт. — И так вкусно пахнешь…       Гильберт губами проводит по изгибу шеи Алисии и месту за ее ухом, которое он легонько прикусывает, пока его руки уверенно скользят по ее бедрам, животу и изгибам талии, массируют ей грудь или ласкают ее соски.       — Ты была награждена природой всем самым лучшем, что может быть у идеальной для любого мужчины девушки, — добавляет Гильберт.       В этот момент Алисия стоит спиной к Гильберту и молча смотрит пустым взглядом в одну точку, пропуская мимо ушей его слова и не сопротивляясь мужчине, пока тот наглаживает все ее молодое, красивое тело, нацеловывает его и проводит языком или ртом по некоторым частям.       — Наверное, у такой сексуальной красотки должно быть очень много парней, — низким голосом предполагает Гильберт, покрывая поцелуями другой изгиб шеи Алисии. — А, детка? Скажи мне…       — У меня были парни, — спокойно отвечает Алисия. — Но к сожалению, мои отношения с ними длились недолго.       — Почему?       — Либо пользовались мной, либо изменяли мне с другими девушками.       — Ох, как жаль… — Гильберт обеими руками проводит по животу Алисии. — Жаль, что они не понимают, какую красотку потеряли… Хотел бы я знать, что эти глупцы сейчас кусают локти и жалеют, что такая шикарная девушка уже достанется не им.       — Даже если бы и жалели, я все равно не соглашусь вернуться к тем, кто предает и пользуется мной, — спокойно отвечает Алисия.       — Вот как! Что ж, я это запомню…       Рука Гильберта уверенно скользит вниз к промежности Алисии, спину которой он нежно ласкает кончиками пальцев, свободной рукой держа ее за горло.       — Ах, Шерил, — издает полный наслаждения стон Гильберт. — Ты просто великолепна. Да…       Гильберт вовлекает Алисию в продолжительный поцелуй в губы, во время которого не стесняется просунуть язык ей в рот и поласкать его. Пока сама девушка изо всех сил сдерживает стойкое отвращение и желание немедленно вырваться из хватки миллионера и убежать от него, независимо от того, сколько он готов ей платить.       А спустя некоторое время Гильберт немного отстраняется от Алисии, все-таки заметив, что девушка все-таки более пассивная, чем активная, и практически не доставляет ему удовольствие своими головокружительными ласками.       — Кстати, а почему ты совсем не ласкаешь меня? — удивляется Гильберт.       — Я? — округляет глаза Алисия.       — Да. Ну-ка посмотри на меня, красотка!       Гильберт мягко берет Алисию за подбородок и поворачивает ее лицо к себе. Пока сама девушка молча подчиняется мужчине и смотрит ему в глаза, в которых читается желание поскорее овладеть этой красавицей, смешанное с некой нежностью и восхищением.       — Ты помнишь, что я плачу тебе деньги не только за то, чтобы ласкать тебя, но и за то, чтобы и ты доставила мне удовольствие? — интересуется Гильберт.       — Э-э-э, вообще-то, я не хочу давать вам все сразу, — стараясь не показывать свое равнодушие и нацепив на себя хитрую улыбку, отнекивается Алисия.       — Вот как? Не хочешь?       — Не думаю, что вам будет интересно очень быстро все закончить. Ведь… Интереснее продлить этот момент…       — Ну да, в чем-то ты права. Однако я не хочу, чтобы ты была равнодушной и стояла… Я ведь ласкаю не бревно или куклу, а молодую красивую девушку, от которой исходит такая сексуальная энергетика…       С этими словами Гильберт проводит руками по плоскому животу Алисии и нежно сжимает обе ее груди.       — Так что будь добра, хотя бы иногда одаривать меня своей лаской, — низким голосом просит Гильберт.       — Э-э-э… — слегка прикусывает губу Алисия.       — Не стесняйся, малышка. Можешь трогать меня где угодно. И целовать – тоже. Все мое тело в твоем полном распоряжении.       — Мистер Вудхам, я… — тихим, слегка дрожащим голосом хочет что-то сказать Алисия.       — Гильберт, детка. Гильберт. — Гильберт прикладывает палец к губам Алисии и нежно водит им по ним. — Мы ведь с тобой договорились, что ты называешь меня только по имени.       — Простите, Гильберт, я забыла… — скромно извиняется Алисия.       — Ты можешь называть меня мистером Вудхамом, когда рядом есть кто-то из моих друзей или знакомых. Но когда мы с тобой одни, то я требую, чтобы ты называла меня исключительно Гильбертом.       — Хорошо, Гильберт… Как прикажете.       Гильберт еще несколько секунд ласкает все тело Алисии и ее же рукой водит по всему своему телу, уделяя особое внимание своему паху и заставляя ее сжимать и наглаживать его мужское достоинство, дабы тот испытал невероятное удовольствие, а она – едва сдерживала желание прочистить желудок.       — О, как хорошо-то! — с наслаждением стонет Гильберт. — Да, Шерил… Ты великолепна!       Гильберт снова одаривает Алисию продолжительным поцелуем в губы, во время которого он придерживает ее за спину одной рукой, а второй – уверенно массирует ее пышную грудь.       — Ты заставляешь меня чувствовать себя мальчишкой, — низким голосом признается Гильберт. — М-м-м… О да…       В какой-то момент Гильберт, все еще продолжая нежно массировать грудь Алисии уже обеими руками, бросает короткий взгляд на свою огромную двухместную кровать, на которой постелено очень дорогое шелковое постельное белье, и хитро улыбается.       — Ладно, крошка, я вижу, что ты немного стесняешься… — задумчиво говорит Гильберт, нежно проводя своими сухими ладонями по всей длине рук Алисии.       — Простите… — тихо извиняется Алисия, потупив взгляд в пол.       — Ничего страшного, я все понимаю. Ведь я в первый раз попросил об этом.       — Это было… Очень неожиданно с вашей стороны…       — Я не сержусь на тебя за твою скромность. Наоборот, мне даже нравится, что ты так себя ведешь. Неинтересно иметь дело только с той, которая застряла в одном образе и не умеет меняться.       — Да… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия и нервно сглатывает. — Вы правы…       — Но ты можешь не бояться меня! Если в какой-то момент ты скажешь, что тебе больно или неприятно, то я тут же перестану это делать.       — Правда?       — Конечно! Я ведь не хочу причинять боль своей маленькой девочке, которая так здорово умеет завести меня своими шикарными танцами.       — Делайте со мной что хотите… — медленно выдыхает Алисия, слегка напрягая мышцы живота, пока Гильберт проводит губами по нежной коже на изгибе ее шеи. — Ради денег я сделаю для вас что угодно… Мне просто очень нужны деньги…       — Понимаю, малыш, понимаю…       Гильберт кладет руку на живот Алисии, сразу же заметив, как сильно он напряжен, опускается на корточки и оставляет несколько поцелуев на открытой его части.       — Но ничего, детка, — уверенно произносит Гильберт и поднимается на ноги. — Раз ты так напряжена, то я помогу тебе расслабиться.       — Как? — округляет глаза Алисия.       — Может, я уже и не молодой мальчик. Однако я все еще умею доставить удовольствие любой девушке.       Гильберт нагло просовывает руку в стринги Алисии и немного ласкает ее лобок, пока напряженная девушка нервно сглатывает из-за ощущения сухих пальцев на гладкой коже.       — Ты в курсе, что в молодости все мои бывшие называли меня половым гигантом? — хитро улыбается Гильберт. — Что ни одна не оставалась недовольной после секса со мной. А многие даже приходили ко мне только ради него. Ради того, чтобы получить то, чего им не могут дать многие другие мужики.       — Я верю… — низким, слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Просто сделайте это…       — Хорошо, детка. Пока что просто доверься мне. Я сам все сделаю и помогу тебе немножко расслабиться. А потом ты, может, и сама будешь готова поласкать меня и свести с ума.       Гильберт разворачивает Алисию к себе лицом и одаривает ее нежным продолжительным поцелуем в губы, придерживая темноволосую красавицу за талию и водя руками по ее спине. Мужчина старается быть настолько нежным, насколько ему позволяет его характер и чувства, которые он испытывает к танцовщице из ночного клуба, и не давить на нее слишком сильно, чтобы не спугнуть ее.       Кажется, что несмотря на его суровый вид и холодный взгляд, полный какой-то злости, этот мужчина кажется не таким уж плохим и ужасным и все-таки умеет проявлять какие-то искренние чувства, когда очень захочет. Или же на него так действуют чары этой юной красавицы, которая способна свести его с ума без особых усилий. С помощью одного лишь взгляда. С помощью небольшого соблазнительного танца.       Спустя некоторое время подобное обращение помогает Алисии немного расслабиться и убедить себя в том, что этот человек и правда не причинит ей никакого вреда и не станет делать что-то против ее воли. К тому же, девушка сама подписалась на это, когда согласилась сделать Гильберта своим клиентом и брать с него деньги за приватные танцы и времяпрепровождение с ним. Так что у нее нет выбора… Она должна это сделать. Сделать свою работу, за которую можно получить большие деньги.       А оставив несколько поцелуев на шее Алисии и все-таки заставив ее издавать – пусть даже и не выражающее настоящее наслаждение – стоны, Гильберт довольно легко берет эту хрупкую и легкую, точно пушинку девушку на руки, с гордо поднятой головой доносит ее до огромной кровати, осторожно укладывает на нее и возвышается над ней, удерживая свой вес на руках.       Пару мгновений он сканирует точечную фигуру юной особы, неотрывно смотрящая ему в глаза и все же старающаяся не показывать, что она немного напугана и напряжена. А потом Гильберт снова одаривает Алисию продолжительным поцелуем в губы, во время которого он осторожно просовывает свой язык ей в рот и начинает работать им все активнее и активнее с каждой секундой. Пока она просто позволяет ему делать с собой все что угодно, стараясь не думать о том, что ей все это ужасно неприятно.       К счастью Алисии, ей не приходиться слишком долго терпеть все это, потому что в какой-то момент Гильберт бросает взгляд на женскую шею и начинает покрывать ее нежными поцелуями, проводить по некоторым частям кончиком языка и оставлять на ней легкие укусы. Чуть позже мужчина медленно проводит рукой по плоскому животу девушки, опускается до ее промежности и ласкает эту часть с помощью кончиков пальцев. И поддается соблазну снова залезть в женские стринги и немного простимулировать женский клитор. Из-за этого юная красавица сильно выгибает спину и с прикрытыми глазами издает тихий стон.       — Ай, черт… — с закрытыми глазами тихо произносит Алисия. — Гильберт…       — Знаю, Шерил, знаю… — хитро улыбается Гильберт, продолжая исследовать влагалище Алисии с помощью пальцев. — Знаю, как тебе это нравится.       — Да… Гильберт… О, черт… М-м-м… Гильберт…       — Тише-тише, детка, все хорошо.       Гильберт нежно массирует Алисии грудь и ласкает ее соски большим пальцем.       — Расслабься… — мягко произносит Гильберт и проводит руками по бедрам Алисии и всей длине ее стройных ног. — Расслабься… А иначе ты не сможешь получить удовольствие.       Спустя некоторое время благодаря медленным и очень нежным действиям Гильберту все-таки удается добиться своего и заставить Алисию полностью расслабиться, перестать быть такой напряженной и взволнованной из-за его желания заняться с ней любовью и даже время от времени начать томно вздыхать и тихонько постанывать. Понимая это, мужчина хитро улыбается и продолжает делать то, что он делает, чтобы закрепить результат и убедиться в том, что эта красавица точно не захочет вырваться и оказать сопротивление.       — Очень хорошо, моя конфетка, — низким голосом медленно произносит Гильберт, погладив Алисию по голове, немного перебрав ее распущенные шелковистые волосы и вдохнув аромат безумно приятного шампуня, которым они пахнут. — Очень хорошо…       Гильберт на несколько секунд вовлекает Алисию в продолжительный поцелуй в губы, во время которого та издает тихие стоны, что, однако, не выражают, никакого удовольствия.       — Ладно… — задумчиво произносит Гильберт. — А сейчас давай мы с тобой пойдем чуточку дальше…       Гильберт аккуратно переворачивает Алисию на спину, открытые участки которой сначала покрывает легкими поцелуями, а затем нежно проводит рукой, и массирует ее упругие, невероятно соблазнительные ягодицы. Чуть позже он начинает массировать все ее тело, начав с плеч и шеи, продолжив спиной и позвоночником и закончив ягодицами и ступнями ног. Кроме того, мужчина успевает снять с девушки ее лакированные туфли на высокой шпильке и черные прозрачные чулки. Он делает все это очень медленно, чтобы растянуть удовольствие и как следует насладиться каждым моментом.       Удивительно, но Алисия действительно приходит в восторг и все больше расслабляется, пока крепкие мужские руки уверенно гладят, массируют и сжимают каждую часть ее тела. Ей становится настолько приятно, что она на время забывает о том, что находится именно с Гильбертом и представляет себе совершенного другого мужчину. Того, кто является ее мечтой. Того, кого она должна встретить в один прекрасный день. Ее собственные мечты помогают ей заставить себя насладиться этим моментом и приготовить себя к тому, что она готова отдаться человеку, который пообещал заплатить ей за это деньги.       — Вот так… — с наслаждением произносит Гильберт, уверенно массируя Алисии спину и проводя по ней руками вверх-вниз. — Я знал, что тебе нравится… Да… А знала бы ты, как мне это нравится… М-м-м…       Гильберт проводит губами по позвоночнику Алисии вверх и вниз.       — Было бы здорово, если ты устроила мне долгий сеанс массажа после тяжелого рабочего дня, — с хитрой улыбкой мечтательно добавляет Гильберт.       — Обязательно сделаю, дорогой, — неожиданно для себя выдает Алисия, будучи абсолютно расслабленной, лежа на животе с закрытыми глазами и тихонько постанывая от удовольствия. — Для тебя – все что угодно, Гильберт…       Гильберт широко улыбается, когда слышит, как Алисия называет его «дорогим» и гордо приподнимает голову. После чего он еще несколько секунд массирует спину девушки и оставляет несколько поцелуев на некоторых ее частях и также на ее ягодицах, которые он нежно сжимает.       — Ладно, этого достаточно, — уверенно произносит Гильберт. — А теперь пойдем еще дальше…       Гильберт переворачивает расслабленную Алисию на спину и нетерпеливо снимает с себя свой расстегнутый пиджак, откидывает его в сторону, избавляется от галстука и ослабляет ремень на своих штанах. После чего он жадно впивается в губы девушки и сразу же начинает водить рукой по ее шее, ключицам, груди, животу и промежности.       Сама девушка никак не сопротивляется этому, а вскоре и вовсе отвечает ему с еще большей страстью, начав уверенно гладит его лицо и запустив руку в его волосы, которые она слегка оттягивает. Это все больше заводит Гильберта, и он прилагает еще больше давления, когда с еще большим удовольствием целует и покусывает кожу на шее и ключицах девушки, но все же продолжает оставаться нежным и мягким. Переступает через себя и забывает о том, что она на самом деле совсем не любит всех этих нежностей и мечтает поскорее добиться своего и наконец сделать эту юную красавицу своей.       Огромным сюрпризом для Гильберта становится то, что уже довольно возбужденная и тяжело дышащая Алисия в какой-то момент сама укладывает его на спину, усаживается на него и сама одаривает его страстным поцелуем в губы, языком исследуя его рот и уверенно лаская ему не только лицо, но еще и торс. Также она уделяет много внимания его мужскому достоинству, которое начинает упираться в низ ее живота.       — О, детка, что ты творишь… — издает тихий стон Гильберт. — Что ты делаешь…       — То, чего ты так хочешь, — уверенно заявляет Алисия. — То, о чем ты так умоляешь…       В какой-то момент Алисия расстегивает несколько пуговиц рубашки Гильберта и нежно натирает руками его обнаженную покрытую обильным волосяным покровом грудь, из-за влияния сильных чувств не обращая внимания на то отвращение, что она испытывает от этого вида. Глаза Гильберта буквально вылетают из орбит от того удовольствия, что он сейчас испытывает, а он сам широко улыбается, чувствуя, как его сильно трясет от того, как умело эта юная девушка ублажает своего клиента.       — Твою мать, Шерил, ты просто неподражаема! — с прикрытыми глазами громко стонет Гильберт. — А-а-а!       — Расслабься, дорогой, — с хитрой улыбкой низким голосом произносит Алисия. — Выкинь из головы все посторонние мысли.       — О, детка, ты заставляешь меня чувствовать себя диким!       — Это только начало. Ты еще не знаешь, что тебя ждет.       — А-а-а-а! Я уже давно не чувствовал себя настолько хорошо, как сейчас. О да… М-м-м-м…       — Я доставлю тебе такое удовольствие, какое ты никогда прежде не испытывал, — низким соблазнительным голосом уверенно обещает Алисия, все еще водя руками по всему торсу Гильберта и оставляя на некоторых его частях короткие поцелуи. — Сделаю все, чтобы ты постоянно думал обо мне, когда я буду далеко.       — Ты уже поселилась в моих мыслях. Уже… Я хочу тебя… Хочу…       — Сделаю все, чтобы не разочаровать.       Обычно скромная Алисия сейчас ведет себя совсем не так, как ей свойственно. В ней как будто живут две личности, одной из которых она дала имя Шерил. И если сторона скромной Алисии сейчас ругается и стыдится того, как она ласкает и нацеловывает сорокалетнего человека ради огромных денег, то сторона Шерил ведет себя абсолютно расковано и поддерживает имидж роковой красотки из ночного клуба и не стесняется буквально облизывать своего клиента и сжимать и ласкать его мужское достоинство, заставляя того громко стонать и сильно дрожать.       — АЙ, ШЕРИЛ! — с наслаждением вскрикивает Гильберт, когда руки Алисии умело ласкает его мужское достоинство и крепко, но нежно сжимает его. — А-А-А! ЧТО ТЫ СО МНОЙ ДЕЛАЕШЬ!       — Нравится? — загадочно улыбается Алисия.       — А-а-а… Ты хочешь свести меня с ума!       — Да, Гильберт, я хочу свести тебя с ума.       Алисия берет Гильберта за подбородок и уставляет свой слегка надменный взгляд в его слегка затуманенные глаза.       — Сейчас ты увидишь, что куколка Шерил не зря является одной из самых сексуальных танцовщиц в клубе, в котором она работает, — с гордо поднятой головой заявляет Алисия.       — О да, малышка, сделай это! — взволнованно просит Гильберт. — СДЕЛАЙ ЭТО! Укроти моего «большого друга», который жаждет немного ласки умелых женских рук и рта!       — Я беру огромную плату за свои услуги, но поверь, милый мой, оно того стоит.       — Я готов отдать тебе все, что у меня есть, лишь бы ты доставила мне удовольствие.       — Не сомневайся. Я удовлетворю тебя так, как этого никогда бы не сделала твоя жена и все твои бывшие. И раз уж тебе хотелось узнать, насколько я хороша в постели, то сейчас ты об этом узнаешь. И надеюсь, что не пожалеешь о том, то решил попросить об этом.       Алисия резко впивается в губы Гильберта и одаривает его продолжительным поцелуем в губы, во время которого она продолжает уверенно растирать мужскую грудь, тихонько постанывая и тяжело дыша из-за возбуждения, которое ею одержимо. В какой-то момент она покрывает весь его торс поцелуями, уделяет много внимания твердым соскам и затем губами прокладывает себе дорожку к нижней части мужского живота, едва ощутимое касание которого заставляет мужчину задрожать и напрячь все свои мышцы.       Пока Гильберт старается насладиться этими незабываемым моментами и испытывает то, чего у него не было, пожалуй, большую часть его жизни, Алисия ловко избавляет его от рубашки, которую откидывает в сторону, и также стягивает с него штаны, что им обоим сейчас совершенно не нужны. Таким образом миллионер сейчас лежит перед ней в одних лишь трусах известной во всем мире фирмы и громко стонет, когда она снова начинает ласкать его пах и уделять много внимания твердому мужскому достоинству. Его тело с обильным волосяным покровом нельзя назвать идеальным, поскольку у него есть небольшой животик и нет никакого намека на стальной пресс, о котором мечтают все юные девочки, насмотревшиеся фильмов и журналов. Впрочем, сейчас для Алисии это не имеет никакого значения, ибо ее цель – ублажить мужчину и получить за это достойную оплату.       И ради этого она прикладывает очень много усилий и заставляет мужчину все больше сходить с ума. Гильберт получает огромное удовольствие от столь умелых ласк Алисии и моментов, когда он сам уверенно гладит ее упругую ягодицы, идеально ровную спину и соблазнительные изгибы тонкой талии и крепко сжимает ее пышную грудь, что слегка набухла от сильного возбуждения.       А в какой-то момент мужчина даже нащупывает застежки от бюстье с корсетом, расстегивает их все и избавляет девушку от этого предмета одежды, лицезрея обнаженную роскошную грудь, которую миллионер с удовольствием массирует обеими руками. Кроме того, он не упускает шанс немного пососать полизать довольно твердые соски. А чуть позже эти двое и вовсе избавляют друг друга от трусов и стрингов, в конце концов оставшись полностью обнаженными и позволяя страсти овладеть их разумом и сделать всю необходимую работу.       Наверное потому, что она сейчас ощущает себя как раскованная девушка по имени Шерил, Алисия чувствует себя вполне комфортно, будучи полностью обнаженной и демонстрируя Гильберту свое тело, пока тот надолго заостряет свое внимание на женской груди. Девушка не стесняется ласкать все его тело и все больше готовит своего клиента его для того, чтобы уже в самое ближайшее время вступить с ним в интим в тот доме, в котором Гильберт живет со своими дочерью и женой. Которые еще не подозревают, что глава их семьи без стеснения развлекается с молоденькой девушкой, которая ублажает его всеми способами и демонстрирует свои блестящие способности в этом деле, за которые она и стала такой известной и востребованной у тех, кто хочет немного расслабиться и развлечься.       

***

      Вспоминая один из таких моментов своей жизни, Алисии становится жутко стыдно из-за того, что она вообще могла пойти на все эти вещи, будучи юной, глупой девочкой. Сейчас женщина могла бы отдать что угодно ради того, чтобы вычеркнуть этот период из своей жизни, который принес ей немало страданий и проблем. С которыми она пытается справиться и по сей день. Будучи уже взрослым человеком, Алисия сильно жалеет о том, что она вообще согласилась работать проституткой и в дальнейшем стать сексуальной игрушкой для большей части мужчин, что жили в этом городе лет двадцать назад и были не прочь немного расслабиться в компании обладательницы прекрасного молодого тела.       — Боже, как же мне стыдно… — дрожащим голосом произносит Алисия, пока по ее щеке катятся слезы. — Стыдно за то, что я тогда вытворяла.       Алисия тихо шмыгает носом.       — Ну почему я была такой дурой? — недоумевает Алисия. — Почему вообще согласилась работать проституткой и успела побегать голой едва ли не перед всем мужчинами в городе?       Алисия качает головой.       — И все это ради денег… — слегка дрожащим голосом добавляет Алисия. — Ради того, чтобы заработать хорошие деньги я опустилась так низко…       В этот момент по щекам Алисии медленно скатываются слезы отчаяния.       — Из-за этой ужасной работы я и пережила весь тот ужас и поневоле стала убийцей одного из своих клиентов, — тихо говорит Алисия. — Боже, вот я дура… Глупая дура, которая сама угробила свою жизнь. Которая упустила шанс спокойно жить. Быть замужем за приличным человеком и растить своих детей.       Алисия снова тихо шмыгает носом.       — Господи, прости меня… — с жалостью во взгляде умоляет Алисия. — Прости… Мне безумно стыдно за то, что я вела себя таким образом… Я бы все отдала, чтобы этого не произошло. Чтобы найти в себе смелость отказаться от предложения танцевать перед чужими мужиками голой.       Алисия закрывает лицо руками и издает несколько тихих всхлипов.       — Мама, папа, простите меня… — отчаянно произносит Алисия, переведя взгляд на потолок. — Простите за то, что я стала шлюхой ради денег. За то, что я убила человека… Если бы вы знали это, будучи живыми, то убили бы меня…       Алисия прикрывает рот рукой.       — Но поверьте, если бы у меня была возможность повернуть время вспять, то я бы наотрез отказалась от этой грязной работы, — признается Алисия. — Из-за которой вся моя жизнь пошла под откос… Я не хотела этого, клянусь…       Алисия качает головой.       — И ты прости меня, Лиззи… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — И ты, Джексон… Простите, мистер Кэмерон… Прости, Ракель…       Алисия тихо шмыгает носом.       — Я знаю, что была полной дурой… И расплачиваюсь за все это большую часть своей жизни. Никак не могу заслужить прощение за грехи прошлого. За то, за что мне всегда будет ужасно стыдно.       Алисия снова закрывает лицо руками и продолжает горько плакать и корить себя за то, что по молодости была такой глупой и натворила кучу ошибок, которые была бы безумно рада исправить. Но она прекрасно понимает, что у нее уже не будет шанса это сделать, ибо то время уже давно прошло. К тому же, не исключено, что даже спустя столько лет где-то в городе все еще живут люди, которые помнят о ней как об одной из самых лучших танцовщиц из ночного клуба, куда скромные и порядочные девушки ни за что на свете не пойдут.       

***

      А тем временем Ракель и Алексис находятся дома у Алисии в ожидании звонка от Элеанор Вудхам, которая за прошедшие пару дней ни разу не давала о себе знать и не присылала никаких сообщений. С самого момента похищения женщины девушки стараются держаться вместе: одна не хочет оставаться в одиночестве и понимает, что ей нужен кто-то, кто мог бы поддержать ее в столь непростое время, а другая прекрасно это понимает и не решается оставить ту, когда она так сильно переживает.       Поскольку она не знает, что сейчас происходит с ее тетушкой, и когда у нее появится шанс помочь ей, Ракель сильно переживает и буквально не смыкает глаза по ночам. Усердно молится о том, чтобы все было хорошо, и хочет верить, что очень скоро Алисия вернется домой живой и невредимой и забудет об этой ужасной истории раз и навсегда.       — Господи, ну почему же эта женщина до сих пор мне не позвонила? — нервно расхаживая по гостиной мимо сидящей на диване Алексис, недоумевает Ракель. — Прошло уже два дня, но от нее не было ни звонка, ни сообщения.       — Не переживай, Ракель, — спокойно произносит Алексис. — Вот увидишь, скоро она позвонит.       — Я не понимаю, чего Элеанор тянет? Неужели она хочет свести меня с ума и заставить мучиться догадками о том, жива ли моя тетя?       — Да, думаю, Элеанор и правда хочет заставить тебя понервничать.       — Ситуация настолько безвыходная, что даже полиция ничего не может сделать.       — По крайней мере, ты уже написала заявление.       — Да что толку-то? Инспектор Бредфорд все равно говорит, что надо ждать звонка Элеанор. А она не звонит и не пишет!       — Рано или поздно эта женщина объявится. Она должна это понимать. Должна понимать, что вечно нельзя скрываться.       — В любом случае пока что нам остается только молиться о том, чтобы с тетей Алисией ничего не случилось.       — Надо верить.       — Ах, если все так просто…       Ракель с тихим вздохом прикладывает руку ко лбу.       — Я и так не могу сомкнуть глаза ночью из-за того, что переживаю, — тихо добавляет Ракель.       — Понимаю… — кивает Алексис. — Моя мама тоже очень переживает за Алисию и молится о том, чтобы она была жива и здорова.       — Она знает об этом?       — Да, я все ей рассказала. И она просит сообщать ей обо всем, что происходит. Но… — Алексис пожимает плечами. — Пока что мне нечем ее обрадовать.       — Верно, — соглашается Ракель. — Нечем.       — В любом случае твоя тетя находится в ее мыслях.       — Ох, боже-боже-боже… — Ракель, поняв, что она немного устает ходить, присаживается на диван с тихим вздохом. — Я этого не выдержу! Это просто невыносимо.       — Держись, Ракель, — мягко подбадривает Алексис. — Надо верить, что все будет хорошо.       — Если эта женщина хочет еще немного помучить меня, то я не уверена в том, что смогу дождаться момента, когда она решит позвонить.       — Рано или поздно Элеанор обязательно позвонит тебе и скажет, что делать для того, чтобы спасти Алисию.       — Интересно, сколько еще она собирается держать меня в неведении? Как долго я буду страдать от того, что ничего не знаю про свою тетю?       — Ты не должна падать духом, — уверенно говорит Алексис. — Особенно сейчас. Когда тебе это крайне необходимо.       — Я знаю, Лекси… Но это очень тяжело…       — Знаю, ситуация очень сложно, но надо держаться. А лучше попытаться как-то отвлечься.       — Я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, что мой близкий человек находится в беде. — Ракель тихо шмыгает носом, прикрыв рот рукой. — Мне больно даже думать о том, что моя тетя сейчас находится в беде. Что эта женщина может сделать с ней что-то ужасное. Держать ее далеко от сюда… Не кормить… Не поить… Возможно, даже бить…       — Думаешь, Элеанор на это способна? — округляет глаза Алексис.       — Не она, так ее люди. Они ведь здорово побили ее, когда эта женщина прислала их сюда.       — Не дай бог! Упаси боже!       — Мне очень страшно… Страшно подумать о том, что ей сейчас приходиться переживать.       — Я все прекрасно понимаю, дорогая. Понимаю все твои переживания и знаю, как тебе сейчас плохо.       — Господи, никогда не думала, что мне приходиться переживать что-то подобное, — устало вздыхает Ракель, проведя руками по своему лицу. — Не думала…       — В любом случае ты должна держаться и оставаться сильной.       — Как? У меня все меньше сил! Я все больше теряю надежду на лучшее!       — Сделай это хотя бы ради Алисии. Она ведь сейчас нуждается в тебе. Даже если ты сейчас ничего не можешь сделать.       — Вот именно, что не могу! — взволнованно произносит Ракель. — Мне невыносимо от одной только мысли, что я вынуждена сидеть здесь и ждать.       — Иногда в жизни случаются события, на которые ты никак не можешь повлиять. Лишь время и искренняя вера в лучшее поможет если не решить их, то хотя бы дать надежду.       — От Элеанор Вудхам можно ждать чего угодно. Она даже может не дать мне никакого шанса спасти свою тетю и по-тихому убить ее.       — Нет, я не думаю, что она это делает.       — Я уже ничему не удивлюсь. Если эта женщина так сильно зла на мою тетю, то она захочет сделать с ней все что угодно.       — Не думай об этом, Ракель, прошу тебя, — с грустью во взгляде умоляет Алексис. — Верь, что все обойдется. Верь, что эта женщина скоро позвонит тебе.       — Я пытаюсь мыслить позитивно. Но в голову упорно лезут лишь плохие мысли.       — Не надо так легко опускать руки. — Алексис мягко кладет руку на сложенные перед Ракель руки и гладит их, пока та рассматривает их своим грустным взглядом. — Ты сильная. Сильная девушка, которая многое пережила.       — Иногда мне кажется, что я просто утешаю себя, говоря подобные вещи, — низким голосом признается Ракель. — Что я на самом деле очень слабая и могу сломаться из-за любого происшествия.       — Я понимаю, что ситуация с Алисией подкосила тебя. Однако я не могу назвать тебя слабой. Ты ведь с честью выдержала все те испытания, которые приготовила для тебя судьба. Например, добилась успехов в карьере. А ведь для того, чтобы хоть чего-то добиться, нужно быть очень целеустремленным человеком и не сдаваться после каждой неудачи.       — Один лишь Бог знает, сколько раз я хотела все бросить из-за того, что не могла что-то сделать, а люди критиковали меня. Не хотели воспринимать всерьез и даже смеялись надо мной. Их не останавливало даже то, что я только начала свой путь и ничего не знала. Ничего не умела.       — Но ведь ты добилась своего! Ты не сдалась и встала в один ряд с известными моделями. Никто больше не критикует тебя. Никто не пытается задвинуть тебя потому, что ты мелкая сошка.       — Это стоило мне огромных трудов и кучи потерянных нервов и выплаканных слез. Я практически об этом не говорила, но то, что есть у меня сейчас – это результат многолетней упорной работы и жесткой критики.       — А раз ты смогла взять себя в руки тогда, то сможешь взять и сейчас. Я знаю, что ты сможешь это выдержать. Просто верь в лучшее и постоянно говори себе, что все будет хорошо, и ты все выдержишь.       — Это не так-то просто, Лекси… — тихо вздыхает Ракель. — Это совершенно разные вещи. Одно дело – строить карьеру, а другое – переживать за жизнь близкого человека, который может в любой момент умереть по вине ужасной женщины.       — Я уверена, что очень скоро Алисия вернется домой живой и здоровой, — уверенно отвечает Алексис.       — Если бы с тобой произошла похожая ситуация, ты бы говорила совсем по-другому.       — Думаешь, я ничего не понимаю и совсем не переживаю за твою тетю?       — Конечно, переживаешь. Просто ты не можешь в полной мере почувствовать то, что я сейчас переживаю.       — Но я могу представить!       — К тому же, ты не знаешь и половины того, что мне пришлось пережить за всю мою жизнь. Не знаешь, насколько сложной была моя жизнь.       — Да, возможно… Но…       — Тебе неизвестна вся история моей жизни. Ты не знаешь, что на самом деле я повидала гораздо больше, чем знают другие люди.       — Ракель…       — Я редко говорю об этом с прессой, потому что не хочу вспоминать плохое. Но поверь, мне есть что рассказать. Я могу рассказать всему миру о тех душевных ранах, что до сих пор не зажили. Могу рассказать, как сильно события в моей жизни повлияли на меня в плохом смысле слова.       — А ты думаешь, у всех такая уж легкая и беззаботная жизнь? — удивляется Алексис. — Думаешь, у других людей нет своих проблем? Нет, Ракель! У них не меньше проблем, чем у тебя.       — Однако они не наносят другим такие душевные травмы, которые я получила еще в детские годы. Которые уже много лет негативно отражаются на моей жизни и напоминают о себе.       — Ну знаешь, в моей жизни тоже произошло кое-что, что также нанесло мне душевную травму. Бывали моменты, когда я впадала в отчаяние и не знала, что мне делать.       — Правда? — округляет глаза Ракель.       — Да… — Алексис замолкает на пару секунд. — Например, один из самых сложных периодов в моей жизни наступил после развода моих родителей.       — Развода твоих родителей? — слегка хмурится Ракель.       — Они развелись, когда мне было десять. В один роковой день отец вернулся домой и сообщил, что встретил другую женщину и влюбился в нее. Сказал, что хочет жениться, и намерен подать на развод.       — Вот как… — с грустью во взгляде произносит Ракель.       — Конечно, отец с матерью первое время спорили из-за этого. Мама недоумевала, почему так случилось, и что она сделала не так. А папа обвинял ее в том, что она совсем забыла о нем и буквально растворилась в заботе обо мне. Мол, он хотел внимания, любви и заботы, но ничего из этого не получил.       — Разве она и правда уделяла ему мало внимания?       — Конечно, мама готовила ему, стирала и гладила его вещи. Но все же она уделяла мне гораздо больше внимания.       — Понятно.       — Но как ни странно, мои родители развелись без скандалов и договорились обо всем мирным путем. Отец никогда не уклонялся от выплаты алиментов и каждый месяц передавал маме деньги. Правда, это были совсем небольшие суммы.       — Разве твоя мама простила твоего отца?       — Нет, не простила, — качает головой Алексис. — Мама по-прежнему очень сильно обижена на папу за то, что он предпочел выбрать молодую девочку и бросить своих дочь и жену, с которой прожил в браке больше пятнадцати лет.       — И насколько я понимаю, ты осталась жить с ней?       — Да, я осталась жить с мамой. Отец оставил нам квартиру, которую они с мамой покупали еще в браке, а сам переехал к своей любовнице.       — А ты общаешься с ним?       — Нет, я до сих пор не общаюсь с отцом.       — Не простила?       — Можно сказать, сказалось то, что мама до сих пор настраивает меня против него и против того, чтобы я общалась с ним. Ну а я особо и не хочу, если честно.       — Я так понимаю, ты тяжело переживала их развод?       — Да, мне было безумно тяжело… — с грустью во взгляде признается Алексис. — Это была слишком крутая перемена в моей жизни. То папа был и каждый день возвращался домой с работы. То в один роковой день он неожиданно сообщил про другую женщину, собрал свои вещи и ушел из дома…       Алексис нервно сглатывает.       — Когда я это услышала, то весь вечер проревела в своей комнате и отказалась от еды, — признается Алексис. — А потом несколько дней не ходила в школу и отказывалась встречаться с друзьями. Они звонили, но я не брала трубку.       — Надо же… — качает головой Ракель.       — А потом кое-что пришел ко мне домой, и я рассказала о том, что произошло в моей семье. Рассказала, что мои родители собрались разводиться из-за другой женщины. И мне оказали поддержку. А кое-кто поделился своим опытом, полученный после развода родителей, и помог мне постепенно прийти в себя.       — Понимаю… — Ракель на секунду опускает грустный взгляд на свои руки. — Мои родители тоже развелись незадолго до своей смерти. Хотя тогда я об этом не знала…       — О том, что они погибли или о том, что они разводятся? — уточняет Алексис.       — Мои родственники до последнего скрывали от меня то, что они погибли и собирались разводиться. До тех пор, пока однажды я не услышала, как мой дедушка сидел в своей комнате и сказал об этом, рассматривая фотографии моих мамы с папой.       — Представляю, каким это было для тебя шоком.       — Огромным шоком. Я тогда сильно обиделась на дедушку за то, что он скрыл от меня правду, и долго с ним не разговаривала. Обиделась из-за того, что пытался придумать какие-то отговорки даже тогда, когда я… Так сказать… Поймала его с поличным. Было обидно, что он все еще считал меня маленьким ребенком, которому все надо очень осторожно объяснять и даже лгать. Хотя я уже тогда понимала, что такое смерть, и что такое развод.       — Тебе было намного сложнее, чем мне. Ведь мои родители не погибли. Они просто развелись. Хотя для меня это тоже казалось огромной трагедией. Я… Привыкла к тому, что у меня были и мама, и папа. А тут вдруг бац – как гром среди ясного неба! Отец приходит домой и говорит о желании развестись и жениться на своей любовнице, с которой несколько месяцев тайком встречался.       — А сейчас ты уже смирилась с этим? Или ты по-прежнему страдаешь?       — Нет, сейчас я воспринимаю это гораздо спокойнее. Хотя мне по-прежнему грустно от того, что моя семья сейчас неполная. — Алексис с грустью во взгляде качает головой. — Все-таки я хотела, чтобы у нас была большая дружная семья. Глядя на тех, чьи отцы и матери не разведены, я, если честно, немножко завидую им.       — Понимаю, — тихо произносит Ракель.       — К тому же, многие смеялись надо мной из-за того, что я расту без отца.       — Над тобой смеялись?       — Да. Это также было еще одной причиной, почему мне было тяжело пережить развод родителей.       — Надо мной тоже смеялись… — Ракель переводит грустный взгляд на свои руки. — Из-за того, что у меня вообще нет родителей. Называли меня жалкой сиротой…       — Только тогда я уже ничего не могла сделать. Я бы никак не смогла уговорить отца остаться. Он был решительно настроен уйти из семьи.       — А что можно сделать? — тяжело вздыхает Ракель. — Ничего!       — Поэтому так получилось, что мы с мамой остались одни и жили на деньги, что она начала получать после того как устроилась на работу. И на те небольшие алименты, которые отец платил до того, как мне исполнилось восемнадцать.       — Мы с дедушкой тоже жили на те деньги, которые он получал за свою работу. Правда, их всегда не хватало. Я никогда не могла позволить себе купить что-нибудь красивое. Что-то, о чем я всегда мечтала. И из-за этого надо мной тоже смеялись. Мол, сирота, да еще и нищенка.       — Да я и сейчас не могу особо разгуляться. Знаешь, сколько всего я хочу купить. Но у меня нет такой возможности.       — А ты хотела встретиться со своим отцом и поговорить с ним?       — Сама – не очень. Но если бы мы случайно встретились, то я бы не стала отказываться от разговора.       — Но ты ведь обижена на него.       — Да, он – все-таки мой отец… После развода с мамой этот человек не перестал им быть.       — Наверное, ты не слишком хочешь разговаривать и со своей мачехой?       — Нет, я совсем не хочу знакомиться с его новой женой. Я всегда винила ее в том, что наша семья была разрушена. И… Никогда не смогу полюбить и принять разлучницу. Хотя и не собираюсь портить им жизнь. Пусть живут как хотят.       — Наверное, у них родились дети.       — Даже если они уже родились, то я тоже никогда не буду считать своими братьями и сестрами. Они всегда будут для меня чужими. Детьми разлучницы, которая разрушила мою семью и мой маленький мир, в котором я жила.       — Понимаю.       — Не хочу объявлять открытую войну, но пусть они не надеются, что я буду прекрасно ладить с ними и приходить на все их праздники. Да и мама будет против. Она не забыла, что отец бросил ее ради любовницы, и я никогда не смогу простить.       — Понятно…       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — Знаешь… — задумчиво произносит Алексис и на пару секунд замолкает, опустив взгляд вниз. — Может быть… Моя история покажется тебе мелочью… В отличие от того, что происходит в твоей жизни сейчас. Но тогда для меня это было слишком тяжело. Как я уже сказала, мне было очень тяжело пережить развод родителей.       — У каждого в жизни есть свои маленькие и большие трагедии, — с грустью во взгляде отмечает Ракель.       — Кстати, а почему твои родители хотели разводиться?       — Честно говоря, я не знаю, почему они развелись.       — Неужели тоже виновата другая женщина?       — Нет-нет, другой женщины не было. Это точно.       — Но тогда почему они развелись?       — Дедушка с тетей всегда говорили, что спустя некоторое время после моего рождения они начали часто ругаться и не могли жить в любви и мире. — Ракель пожимает плечами. — Не знаю… Может, были на нервах. Может, надоели друг другу и разлюбили. Что угодно могло быть тому причиной. Правда, я до сих пор не знаю настоящую причину их развода…       — Понятно… — тяжело вздыхает Алексис. — А вот я всегда знала причину. Я уже была в осознанном возрасте, когда мне не надо было объяснять, почему мама и папа вдруг заговорили о каком-то разводе.       — Я тоже многое понимала. Но до поры до времени меня считали маленьким ребенком, который ничего не знает и не понимает. Которому все надо объяснять в очень мягкой форме. Это несколько раздражало, если честно.       — Тогда мне казалось, что я никогда не смогу это пережить. Мне становилось немного легче только в компании своих друзей. Они… Отвлекали меня как могли.       — А у тебя были хорошие отношения с одноклассниками?       — Ну… — Алексис слегка прикусывает губу. — Честно говоря, у меня не особо ладились отношения с одноклассниками. Хотя никакой ненависти не было. Меня никогда не гнобили, да и я относилась ко всем нормально.       — Просто общалась с ними? — уточняет Ракель.       — Да, мы спокойно общались об учебе и всяком таком. Я никогда не отказывала ребятам в помощи, да и они всегда выручали меня и в чем-то помогали.       — Ясно…       — Но дружить почти со всеми этими людьми было невозможно из-за того, что у нас были разные интересы и очень много разногласий. К тому же, была парочка задир, которые смеялись надо мной из-за того, что у меня нет отца.       — А ты сейчас общаешься с кем-то из школы?       — Сейчас – нет. Но я все еще благодарна многим ребятам за то, что они помогали мне прийти в себя после развода родителей… Как я уже говорила, отец и мать некоторых из них тоже были разведены. И они делились со мной своим опытом.       — Понятно…       — И… — Алексис тяжело вздыхает с грустью во взгляде. — Жаклин была одним из тех людей, в компании которой я забывала о своих проблемах.       — Жаклин? — слегка хмурится Ракель. — Та, к которой мы ходили домой некоторое время назад?       — Да… Несколько лет мы были одноклассницами, но где-то в классе пятом или шестом родители Жаклин перевели ее в частную школу, где давали намного лучшее образование, чем там, где училась я. Хотя общение мы не прекратили и продолжали встречаться.       — Ты как-то сказала, что твоя мама против твоей дружбы с ней.       — Да. Она считает, что Жаклин плохо на меня влияет, и выражала недовольство, когда я приводила ее к нам домой.       — Она пыталась вмешаться в ваши отношения?       — К счастью, нет. Однако мама не устает напоминать, что мне лучше общаться с кем-то другим. Например, говорит, что мне стоит дружить с дочкой одной ее подруги, с которой она работает. Или проводить время с сыном той женщины.       — Ну а ты не хочешь?       — Да они скучные! Оба! Мне даже не о чем с ними поговорить! Они не понимают мои шутки, а я не нахожу ничего смешного в их.       — А Жаклин понимала?       — Жаклин понимала. Несмотря на то, что мы очень разные, нам было как-то легко общаться. Да и со многими ее друзьями я тоже быстро поладила. Хотя глядя на меня, кажется, что мне самое место где-нибудь среди ботаников. Ведь я очень скромно одеваюсь, почти не крашусь, не люблю экспериментировать с прическами… Никогда не пробовала пить и курить… С такими, как я, многим скучно. Таких, как я, мало кто любит и принимает.       — А как ее родители относятся к тебе?       — Они меня любят и тепло принимают у себя дома. Да и все, кто живет и работает в их доме, очень хорошо меня знают. Но думаю, ты уже это поняла.       — Я так и подумала. И охранники без проблем пропустили, и служанка была очень мила с тобой.       — Верно… — Алексис бросает короткий грустный взгляд в сторону. — Все было очень хорошо до того ужасного дня, когда мы с ней поругались.       — Ты скучаешь по ней? — с грустью во взгляде интересуется Ракель.       — Очень сильно… — Алексис качает головой. — Я жалею, что тогда взяла тебя с собой.       — Это все из-за меня? — неуверенно интересуется Ракель. — Из-за того, что я появилась в ее доме?       — Я вышла из себя из-за того, что она говорила про тебя ужасные вещи. Да и в твоем присутствии эта девчонка не проявляла никакого уважения.       — Лекси…       — Поначалу я пыталась спокойно объяснить ей, что она не должна была так себя вести. Но… Жаклин оказалась очень упрямой… И я не выдержала… Наговорила ей много гадостей… Обвинила в том, что она никогда не была для меня хорошей подругой.       — Мне очень жаль, что все так получилось… — мягко, тихо с жалостью во взгляде говорит Ракель, поглаживая плечо Алексис, которая едва сдерживает желание заплакать. — Правда… Я не хотела, чтобы ты ругалась с этой девушкой.       — Но это случилось.       — Я чувствую себя виноватой в том, что ты поссорилась с ней, пытаясь защищать меня.       — Нет-нет, Ракель, пожалуйста, не надо ни в чем себя винить.       — Мне не стоило соглашаться на твое предложение пойти к ней домой вместе. Это было неправильно. — Ракель медленно опускает взгляд в пол. — Жаклин явно не питает ко мне теплых чувств, а я посмела прийти к ней домой.       — Не надо, прошу тебя… — качает головой Алексис.       — Жаль, что я не догадалась спросить тебя о том, как она ко мне относится, чтобы понять, не случится ли чего плохого. Так ты бы точно не разругалась с ней.       — Пожалуйста, Ракель, не вини себя… — с грустью во взгляде просит Алексис, переведя взгляд на Ракель. — Ты ни в чем не виновата… Это была полностью моя вина… Это я не должна была предлагать тебе идти вместе со мной.       — Лекси…       — Ведь я прекрасно знала, что Жаклин недолюбливала тебя из-за этой истории с теми ложными слухами. Знала, что она точно не обрадуется твоему визиту.       — Теперь это уже не имеет никакого значения.       — Думаю, в тот день ты не зря нервничала перед визитом к этой девушке. У тебя было плохое предчувствие – оно тебя не подвело.       — У меня всегда была очень хорошая интуиция, — задумчиво признается Ракель. — Мои предчувствия очень часто оказываются верными. Правда, я могу не услышать их зов и в конце концов сделать все по-своему.       — А ведь говорят, что иногда нужно прислушиваться к своим ощущениям. Ведь они могут помочь тебе избежать чего-то плохого.       — Знаю… Я много раз могла избежать чего-то нехорошего, если бы прислушалась к своим ощущением и сделала так, как велит мне сердце. Однако я была слишком упрямой для того, чтобы слушать кого-либо и что-либо… — Ракель тяжело вздыхает. — Вот и в случае с твоей подругой все закончилось печально… Я не отказалась от твоей затеи поехать к ней домой и стала яблоком раздора между вами.       — Не переживай, Ракель, — мягко говорит Алексис. — Рано или поздно мы с Жаклин все равно поругались бы.       — Нет, не говори так.       — В последнее время эта девушка была просто невыносимой, и я едва терпела все ее выходки. Не знаю, может, что-то не складывалось с каким-нибудь парнем… Может, родители в чем-то ей отказали… Может, что-то другое… Не знаю! Что угодно могло стать тому причиной.       — Но разругалась ты с ней из-за меня.       — Вообще-то, эта девчонка всегда была довольно несносная. Однако я очень долго терпела ее безобразное и порой слишком высокомерное поведение. Но в тот день мое терпение лопнуло… Лопнуло, когда она начала оскорблять тебя, всячески унижать и обвинять в нечестном получении всемирной славы. Говорила такие вещи, что я даже не хочу об этом вспоминать, потому что тебе будет неприятно все это слышать… — Алексис с грустью во взгляде пожимает плечами. — Ну тогда я и начала кричать и высказала все, что думаю о ней… И тогда Жаклин тоже прорвало, и она наговорила мне много всего обидного. Заявила, что я – серая мышка, которая не умеет одеваться и краситься… И вообще, выглядит уродливо…       — Правда?       — Оказывается, я для нее зануда.       Алексис тихо шмыгает носом.       — Представляешь… — слегка дрожащим голосом произносит Алексис. — Человек, с которым я дружила большую часть своей жизни, говорит обо мне такие ужасные вещи.       — Может, она сказала это со зла? — предполагает Ракель. — Ты наговорила много обидного про нее, а она заявила что-то подобное в отместку?       — Не знаю. В любом случае я больше не появляюсь в ее доме с тех пор, как она прогнала меня. Мне там больше нечего делать…       — В любом случае ты не должна была ругаться с ней из-за меня. Не должна была пытаться переубеждать ее.       — Но она проявляла к тебе неуважение.       — Раз Жаклин ненавидела меня и считала, что я зазвездилась и забыла, кому обязана своим громким именем, то это ее мнение. Я не могу заставить всех любить себя.       — Ладно, она говорила ужасные вещи за спиной. Но эта девчонка не сдержалась даже в твоем присутствии.       — Ничего, Лекси. Рано или поздно люди поймут, что их жестоко обманули. Поймут, что нет никаких доказательств тем выходкам, которые мне приписали.       — Я всего лишь пыталась защитить тебя. Пыталась доказать Жаклин, что ты вовсе не такая плохая и ужасная.       — Я ценю это, но оно того не стоило. Ведь из-за меня ты потеряла свою лучшую подругу.       — Знаешь, в последнее время я начала все больше думать, что моя мама была права, говоря, что Жаклин – не самый лучший для меня друг. Потому что она и правда не была идеальной подругой.       — Нет, Лекси, не говори так…       — Это правда, Ракель. Жаклин только пользовалась мной. В то время, когда я делала для нее все, она не сделала для меня ничего. Она считала, что так и должно быть. А я все время закрывала на это глаза и не замечала, что эта девушка относится ко мне потребительски.       — Правда? — округляет глаза Ракель.       — Это как пара, в которой любит кто-то один. Когда один делает для тебя все, а ты принимаешь это как должное и ничего не даешь в ответ, это уже не любовь. Любовь, как и дружба, требует взаимности.       — Но ведь она поддерживала тебя после развода твоих родителей.       — Ох, да ни черта она не поддерживала, — устало вздыхает Алексис. — Жаклин даже не пришла ко мне домой, когда я несколько дней ни с кем не разговаривала и не ходила в школу. Я получила более серьезную поддержку от других ребят, которые беспокоились обо мне намного больше, чем эта девушка.       — Вот как…       — Так что… Может, даже и хорошо, что мы больше не подруги. Ведь мы в принципе таковыми и не были. — Алексис тихо шмыгает носом, пока на ее щеках появляются слезы, которые она аккуратно подтирает. — К тому же, она бывает очень заносчива. Любит напоминать, что ей повезло родиться в богатой обеспеченной семье и не прикладывать никаких усилий для того, чтобы заработать хоть пенс. Да и порой она часто задевала меня за живое, напоминая о том, что моя семья неполная. Поэтому мне было больно.       — Никто не идеален, Лекси, — отмечает Ракель. — У всех свои недостатки.       — Да… Может, в той или иной степени я повела себя не очень красиво и была с ней излишне грубой. И я даже сожалею об этом. Но все же… Жаклин никогда была такой уж хорошей подругой.       — А твоя мама уже знает, что между вами произошло?       — Знает… И можно сказать, даже рада нашей размолвке. Ведь она всегда мечтала о том, чтобы я прекратила с ней общение.       — Она так и сказала?       — Так и сказала. Мол, это даже к лучшему. Может, ты начнешь общаться с кем-то получше.       — А у тебя есть друзья, кроме Жаклин?       — На данный момент – нет.       — То есть, у тебя была только одна подруга?       — Да, одна. Конечно, я общаюсь с некоторыми ее друзьями, но между нами нет близких отношений.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Ракель вспоминает про свою лучшую подругу Наталию, которая в той или иной степени чем-то похожа на Жаклин.       — Знаешь, Лекси… — с легкой улыбкой задумчиво произносит Ракель. — Своим рассказом о Жаклин ты напомнила мне об одной девушке…       — О ком? — интересуется Алексис.       — О моей лучшей подруге, которая мне очень дорога…       — А почему это напомнило тебе о ней? Разве твоя подруга такая же, как и Жаклин?       — В чем-то похожа. Моя подруга порой бывает невыносимой и капризной. Из-за этого с ней может быть не так-то просто иметь дело. Но так-то она чудесная девушка, которой можно доверить все что угодно…       — Правда? — слегка улыбается Алексис.       — Она всегда поддержит и поможет не только словом, но и делом. Я люблю ее как свою родную сестру. И считаю, что мне безумно повезло знать такого чудесного человека.       — И давно вы дружите?       — Еще со школьных времен. Примерно лет с одиннадцати…       — Так долго?       — Да. И за все эти годы, что мы дружим, она сделала для меня столько всего, что мне и жизни не хватит, чтобы отблагодарить ее. — Ракель качает головой. — Не знаю, чтобы я делала, если бы потеряла ее… Для меня это точно стало бы трагедией.       — Понимаю… — мягко произносит Алексис.       — Я тоже общаюсь со многими людьми и прекрасно с ними лажу. Но только лишь эта девушка знает обо мне намного больше, чем другие. Знает то, что я порой не решаюсь рассказать дедушке Фредерику или тете Алисии.       — Здорово, что у тебя есть такая хорошая подруга.       — И сейчас я очень скучаю по ней.       — Ты давно с ней виделась?       — С тех пор, как уехала из Америки. Пару дней назад я пыталась позвонить ей перед тем, как Элеанор похитила тетю Алисию, но ее телефон был отключен.       — А ты не хочешь поговорить с ней сейчас? Рассказала бы ей про Алисию… Уверена, что эта девушка поддержала бы тебя.       — Если Элеанор не объявится в ближайшее время, я попробую еще раз позвонить Наталии и рассказать ей, что здесь происходит.       — Наталии? Кто такая Наталия?       — Это ее имя.       — А… Ее зовут Наталия?       — Да.       — Красивое имя.       Ракель пару секунд ничего не говорит, тихо шмыгает носом и аккуратно вытирает слезы под глазами. Как, впрочем, и Алексис, что также едва сдерживает себя, чтобы не заплакать.       — Скажи, разве ты совсем не хочешь помириться с Жаклин? — с грустью во взгляде интересуется Ракель.       — Не знаю… — слегка дрожащим голосом произносит Алексис и тихо шмыгает носом. — Я не уверена, что мы сможем быть подругами.       — Думаешь, Жаклин не поймет свои ошибки и не станет для тебя хорошей подругой?       — Вряд ли.       — Прости, а почему ты вообще с ней дружила все эти годы?       — Потому что… Э-э-э… Потому что с ней было весело. Да, она избалованная и порой очень наглая, но не лишена хорошего чувства юмора. Умеет как следует развлекаться.       — Уверена, что и Жаклин дружила с тобой по какой-то определенной причине. В тебе есть что-то, что ей нравилось. Не знаю… Доброта, верность, готовность поддержать и утешить…       — Эта девушка дружила со мной, потому что я была для нее удобной. Всегда прикрою, всегда помогу, всегда сделаю то, о чем она просит.       — Уверена, что в глубине души она благодарна тебе за все, что ты для нее сделала.       — Не знаю, Ракель… Может, Жаклин уже и не помнит, сколько всего я для нее сделала. Как я уже говорила, она воспринимала все это как должное.       — Не суди ситуацию по тому, что произошло в прошлый раз. В тот раз вы были одержимы плохими эмоциями и поэтому наговорили друг другу много всего обидного.       — Однако это правда. Я сказала Жаклин, кто она такая на самом деле.       — Лекси…       — Все в порядке, Ракель. Раз мы с ней поругались, значит, так нужно было. Значит, я должна искать других друзей. Которые были бы гораздо лучше этой девушки.       — Неужели ты не простишь ее, даже если она сама приедет к тебе домой и попросит прощения?       — Этого не случится. Жаклин никогда не извинялась первой и ждала, когда перед ней извинятся другие. Она не умеет признавать свои ошибки. Считает себя очень хорошей и преданной подругой.       — А если случится? Вдруг она поймет свои ошибки и захочет извиниться?       — Не знаю. Но боюсь, что мы вряд ли будем близки, даже если помиримся.       — Или, наоборот, вы станете еще ближе друг к другу.       — Посмотрим. Сейчас я ничего не могу сказать.       — Лекси…       — А ты сама-то сердишься на нее? За то, что она проявила к тебе неуважение?       — Нисколько не сержусь.       — Что? — широко распахивает глаза Алексис, удивленно смотря на Ракель. — Нисколько?       — Нисколько.       — Неужели ты не сердишься на нее за то, что она говорила о тебе такие плохие вещи? И еще много того, что я даже упоминать не хочу.       — Нет, я не сержусь на нее, — с легкой улыбкой уверенно кивает Ракель.       — Но, Ракель…       — Правда. Как я уже сказала, если кто-то думает обо мне плохо, ничего страшного.       — Но ведь тебе должно быть больно.       — Да, это неприятно. Это больно. Очень больно. Но я учусь не воспринимать критику близко к сердцу и извлекать из нее какие-то уроки.       — Но…       — Если кто-то и правда считает, что моя слава проплачена богатым папиком, пускай они так думают. Пусть люди думают, что я сплю с кем-то ради того, чтобы светиться в знаменитом обществе. Ради бога! Я не стремлюсь быть хорошей для всех без исключения.       — Правда?       — Лично я знаю, кем являюсь на самом деле, как смогла получить свою славу, и кому обязана всем этим. Ну а самое главное – это то, что мои близкие люди прекрасно знают, кто я такая и на что у меня хватит смелости пойти.       — В любом случае ты сама выбрала этот путь. Прекрасно знала, что тебя не будут любить все без исключения.       — Я прекрасно это понимала. И до сих пор не могу сказать, что совсем не реагирую на оскорбления и критику. Она все еще причиняет мне боль. Например, я переживала из-за того, что про меня распустили слухи, которым все поверили. Я плакала… Спрашивала себя, что я такого сделала, чтобы это случилось.       — Знаешь… — Алексис тихо вздыхает и переводит виноватый взгляд на Ракель. — А ведь я тоже не взлюбила тебя, когда мы с тобой впервые встретились. Я говорила те же самые вещи, что и газеты, журналы, репортажи. И Жаклин… Я была абсолютно согласна с ними и… Считала тебя испорченной стервой, которая не умеет быть благодарной и забыла, кто дал ей все блага.       — Лекси… — мягко произносит Ракель.       — Это правда. Правильно говорят, что люди будут верить почти всему, что им скажут. Вот написал один идиот статью о том, как ты якобы устроила истерику на съемках и унизила всех, с кем работала и работаешь, а народ поверил и начал сквернословить про тебя. И я была одной из них…       — Я не виню тебя в том, что ты верила во все это.       — До меня поздно дошло то, что все это ложь. Я прозрела лишь благодаря своей матери, которой однажды сама рассказала о том ужине. Она тогда долго пыталась убедить меня в том, что нельзя слепо верить тому, кто не может ничего доказать. Ведь… Тот человек никак не смог доказать твою причастность к тому скандалу. Он не показал ни фотографий, ни видео… Даже не представил публике ни одного свидетеля, который все подтвердил бы. — Алексис качает головой. — А раз так, значит, он солгал насчет тебя. Аноним сделал ставку на то, что народ окажется глупым и наивным и поверит в эту историю, не потребовав никаких доказательств. И… Все так случилось.       — Наверное, — с грустью во взгляде произносит Ракель.       — Эй, а у тебя есть догадки насчет того, кто мог это сделать?       — Есть.       — И кто же это?       — Однажды у меня была фотосессия с одним актером… Мы серьезно разругались уже на первой же встрече. А во время самих съемок наш конфликт только обострился. Обострился настолько, что тот человек угрожал заставить меня пожалеть об этом и испортить мне карьеру.       — А из-за чего вы поругались?       — Ну… Из-за того, что я им не восхитилась. Не восхитилась этим самовлюбленным павлином.       — Ничего себе…       — Он сам начал этот конфликт. Я вовсе не хотела конфликтовать с ним и была достаточно дружелюбна.       — И ты думаешь, он мстит тебе за то, что ты не удостоила его чести услышать парочку комплиментов?       — Не только из-за этого. Его могло сильно задеть то, что я ему отказала.       — Отказала?       — Да. Ну а он к этому не привык, ибо ранее девушки не смели давать ему отставку.       — В принципе… Это возможно.       — Я более, чем уверена, что это он. Больше некому распространять обо мне все эти ложные слухи.       — Однако у тебя много недругов, поскольку ты известна. Кто-то из них также может быть к этому причастен.       — К тому же, примерно с того же момента я начала получать анонимные письма с угрозами.       — Анонимные письма?       — Да, мне часто присылают их на электронную почту. Вот пару дней назад я получила еще одно.       — И что в них написано?       — Сначала меня заставляли бросить модельную карьеру. Мол, если я не сделаю это, то сильно пожалею. А потом аноним признался, что это он распространил обо мне все эти ложные слухи.       — Он признался в этом?       — Да. Так что все это взаимосвязано.       — Значит, тот актер дал понять, что это сделал он?       — Нет, автор писем пока что не хочет раскрывать себя и дает лишь намеки. — Ракель замолкает на пару секунд и тихо шмыгает носом, рассматривая свои руки. — Например, он дал понять, что был на фотосессии… Потом начал запутывать меня, утверждая, что виновник может быть как кто-то из моих знакомых, так и кто-то из друзей или близких. Мол, кто угодно мог все это затеять.       — Ничего себе… — качает головой Алексис.       — Однако я уже давно поняла, что виновник всех моих бед – тот актер. Оскорбленный и униженный актер.       — А он хоть известный? Или так себе?       — Люди вокруг меня утверждают, что он был известен где-то в двухтысячных и сыграл в каком-то суперпопулярном фильме. Но я его не помню, не знаю и не видела ни в одном фильме.       — И как его зовут?       — Терренс МакКлайф.       — Да ладно? — широко распахивает глаза Алексис. — Ты знакома с Терренсом МакКлайфом?       — К сожалению.       — Господи, да это же известный актер! Я обожаю его персонажа Мэйсона в фильме «American Love Affair»! Прошло уже много лет, но я до сих пор пересматриваю тот фильм время от времени.       — Все так много говорят об этом фильме, что мне становится как-то не по себе. От того, что не знаю его.       — Господи, да я вообще не понимаю, как ты можешь не знать самого Терренса. Он же мечта всех девушек! Красавец! Настоящий Аполлон!       — Да, может, он и красивый, но очень уж противный и невоспитанный.       — Ну не знаю… — задумчиво произносит Алексис. — На публике он всегда очень вежлив. Никогда не отказывает фанатам в просьбе что-то подписать или сделать фотографию.       — Ну он же актер. Притворяется хорошим.       — Слушай, ну я не верю, что это он распространил те сплетни. Зачем ему это? Терренсу незачем пиариться на твоем имени, потому что его и так все знают. Да и рушить твою карьеру тоже нет смысла.       — Почему же нет? Есть! МакКлайфа задело то, что я не повела себя как все и дала ему жесткий отказ.       — Ну и зачем ты его отшила? Ведь он же красавчик!       — Мне этот красавчик и даром не нужен!       — Почему?       — Он мне просто не нравится.       — А может, наоборот? — загадочно улыбается Алексис. — Вдруг ты нервно к нему дышишь?       — Нет, Лекси, этот человек меня совсем не интересует.       — Да ладно тебе, Ракель! Знаешь, какая бы тебе выпала честь, если бы ты стала подружкой Терренса МакКлайфа.       — Я стану подружкой другого, более воспитанного и порядочного мужчины.       — Ну неужели он тебе вообще не нравится? Хотя бы чуточку?       — Нет, не нравится.       — Ракель…       — Как я могу любить человека, который опозорил меня на весь мир? Который настроил всех против меня и заставил поверить, что я якобы оскорбляла и унижала всех, с кем работала, и постоянно устраивала скандалы.       — У тебя есть веские доказательства того, что это он?       — Есть. Анонимные письма.       — Они ничего не дадут. В них нет личного признания Терренса в том, что он это сделал.       — В любом случае я это так просто не оставлю. Как только моя тетя Алисия вернется домой, я всерьез займусь этим делом и заставлю эту тварь ответить за то, что он сделал.       — Не знаю, я бы на твоем месте хорошенько все обдумала и не разбрасывалась бы обвинениями, — спокойно говорит Алексис. — Да, Терренс вполне мог это сделать, но учитывая твой статус, виновником может быть кто угодно.       — Да ладно, Лекси, не думай об этом. — Ракель заправляет прядь волос за ухо. — Сейчас это уже не так важно. Рано или поздно правда всплывет наружу, и этот человек прекратит издеваться надо мной и рассказывать всем ложь.       — В любом случае я бы не оставляла это дело без внимания и проучила бы виновника, — уверенно говорит Алексис. — Узнала бы, кто это сделал, и заставила бы его дорого за это заплатить.       — Я пока что не решила, что буду с ним делать. Решу это чуть позже. На данный момент меня волнует только то, как помочь своей тете спастись от Элеанор Вудхам.       — Хорошо, поступай как знаешь. Однако в любом случае мне правда стыдно перед тобой за свое поведение в первый же день твоего приезда.       — Не стоит жалеть, – бросает легкую улыбку Ракель. — Я все понимаю.       — Наверное, ты думала, что приедешь сюда отдохнуть и сможешь забыть об этом скандале. Но я напомнила о нем вновь. И это заставило тебя чувствовать себя хуже.       — Я и так постоянно о нем думала.       — К тому же, я обещала Алисии молчать об этом скандале в твоем присутствии. Но так и не смогла сдержать своего слова… — Алексис нервно сглатывает. — Мне было противно смотреть на то, как усердно ты делаешь вид, что все хорошо. Не хотела понимать, что так ты просто пыталась отвлечься. Вот и не выдержала.       — Верно, я пыталась как-то отвлечься, — кивает Ракель. — Потому что понимала, что могу сойти с ума, если буду все время думать о том, что сделал Терренс.       — Да, иногда я не умею держать язык за зубами и бываю не слишком сдержанной. Но мне правда очень жаль… Я понимаю, что тогда была неправа.       — Лекси…       — Пожалуйста, Ракель… — Алексис на пару секунд переводит взгляд вниз, но затем храбро переводит его на Ракель. — Прости меня за то, что я так отвратительно себя вела в тот день. Знаю, что должна была проявить к тебе уважение, но не сделала этого.       — Пожалуйста, Лекси, не надо извиняться, — мягко говорит Ракель. — Мы с тобой уже давно все обсудили.       — Сейчас я окончательно убедилась в том, что ты – классная девчонка. Добрая, милая, преданная… Я… Поверила Алисии, которая всегда это говорила. Поняла, что ты действительно такая и есть. Что ты совсем не стерва, какой тебя называют все эти журналисты и репортеры, которым надо только лишь раздуть сенсацию и получить побольше денег.       — Пожалуйста, давай не будем возвращаться к тому, что нам обеими неприятно вспоминать.       — Клянусь, я совсем не хотела причинить тебе боль, — неуверенно говорит Алексис, немного испуганно смотря на Ракель. — И не хотела становиться твоим врагом.       — Не беспокойся, дорогая. — Ракель с легкой улыбкой гладит Алексис по руке. — Я нисколько не сержусь на тебя. Ты имела право на свое мнение, и я не могу обижаться на то, что оно отличалось от того, что думали мои близкие.       — Я хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь положиться на меня, — дружелюбно дает понять Алексис. — Что я больше не поверю никаким газетенкам, которые пишут о тебе такие ужасные вещи. И буду помнить, что Алисия не стала бы говорить о тебе только хорошее, если бы ты не была такой. Раз она сказала, что ее племянница хорошая, значит, так оно и есть.       — Может, нам и не сразу удалось поладить. Но я рада, что мы все-таки нашли общий язык. Ты кажешься мне хорошим человеком, с которым можно о чем-то поговорить.       — Приятно это слышать.       — К сожалению, в Лондоне у меня нет друзей… Все они остались в Соединенных Штатах. Но я рада, что я познакомилась здесь с кем-то, с кем можно будет поговорить, если я захочу вернуться сюда еще раз.       — Да и я буду знать, что у меня всегда будет человек, с которым смогу о чем-нибудь поболтать. — Алексис пожимает плечами. — Раз уж я поругалась с Жаклин, то буду общаться хотя бы с тобой. Да, мы с тобой не подруги. Но… Кто знает… Может, однажды мы сможем стать намного ближе и… Будем общаться так же хорошо, как и ты – со своей подругой из Америки.       — Мне уже хорошо от того, что есть человек, который поддерживает меня сейчас, пока моя тетя в беде. Не дает мне сойти с ума и… Впасть в отчаяние и депрессию. Будь я сейчас одна, то точно не смогла бы все это выдержать.       — Я рада, что хоть как-то помогаю тебе пережить это время, — мягко говорит Алексис.       — Да… Спасибо, Лекси. — Ракель бросает мимолетную улыбку. — Спасибо большое. Сейчас мне крайне необходимо услышать хотя бы немного приятных слов, которые… Дали бы мне надежду на лучшее.       — И тебе спасибо за то, что просто общаешься со мной, — благодарит Алексис. — Ты лучшая, Ракель. Действительно. Самая лучшая.       Ракель намного шире улыбается сквозь слезы. А через несколько мгновений она оказывается в дружеских объятиях Алексис и с большим удовольствием принимает их, все еще тихонько плача и время от времени шмыгая носом.       А пока девушки разговаривают, делятся своими переживаниями, успокаивают друг друга и выражают сожаление по поводу того, что их отношения поначалу были не столь хорошими, проходит довольно много времени. И когда они обнимаются, то спустя несколько секунд в квартире раздается неожиданный звонок в дверь. Из-за чего Алексис и Ракель резко отстраняются друг от друга.       — О боже, кто это? — с испугом во взгляде интересуется Алексис.       — Не дай бог, сюда пришли сообщники Элеанор, — с тревогой в душе отвечает Ракель.       — И что будем делать?       — Выбора нет. Придется открыть дверь.       — А ты не боишься?       — Боюсь. Но что поделать.       — Ты только осторожнее. Вдруг эта женщина и правда приказала своим амбалам приехать сюда.       — Если что – спрячься где-нибудь и вызови полицию. И постарайся не шуметь.       — Хорошо, как скажешь.       Ракель резко выдыхает, медленно встает с дивана и достаточно уверенным шагом отправляется в коридор, всерьез опасаясь того, что это могут быть сообщники Элеанор Вудхам. Правда, довольно быстро открыв дверь, девушка видит на пороге вовсе не Элеанор или ее сообщников… Она видит Жаклин. Блондинка выглядят довольно напряженной и испуганными глазами смотрит на брюнетку, нервно теребя в руках ручку своей маленькой бежевой сумочки и переминаясь с одной ноги на другую.       — Жаклин? — округлив глаза, удивленно произносит Ракель. — Это ты?       — Здравствуйте, Ракель, — тихо, неуверенно здоровается Жаклин. — Простите, если я вас отвлекла…       — Но… Что ты здесь делаешь? Как узнала этот адрес?       — Э-э-э… Вообще-то, я изначально хотела пойти домой к Алексис. Однако меня встретила Валерия, ее мать. Она сказала, что ее дочь находится в квартире Алисии.       — Вот как…       — Вот я и пошла сюда…       — Это мама Лекси сказала, где находится ее квартира?       — Да я и так знаю, что квартиры этой женщины находится напротив той, в которой живет Алексис.       — Ладно… И… — Ракель слегка прикусывает губу. — Что же тебе нужно? Зачем ты пришла? Поговорить с Лекси?       — Можно и так сказать, — кивает Жаклин. — Но не только ради этого. Еще и ради того, чтобы… Поддержать вас.       — Поддержать меня?       — Я знаю, что с вами произошло.       — Ты это о чем?       — О похищении Алисии.       — Ты все знаешь? — округляет глаза Ракель.       — Мне очень жаль, что с ней произошла такая беда. Ведь Алисия – удивительная женщина, которая не заслужила этого кошмара.       — Э-э-э… — Ракель на секунду отводит взгляд в сторону. — Подожди-подожди, а как ты узнала о том, что с ней произошло? Кто тебе сказал о том, что моя тетя в опасности? Случайно не мама Лекси?       — Да, она, — спокойно признается Жаклин. — Мать Лекси все мне рассказала. Точнее… Я уговорила ее рассказать.       — Вот как!       — Честно говоря, она недолюбливает меня и не очень рада, когда я прихожу сюда. Но… Она все же не стала скрывать, где сейчас находится Алексис.       — Понятно… Лекси действительно здесь. Поддерживает меня, пока я ничего не знаю о тете Алисии.       — Значит, это правда? Алисия действительно в беде?       — Правда, Жаклин.       — Если честно, я поначалу даже не поверила, когда услышала об этом. Ведь… Понятия не имела, что у Алисии могут быть какие-то проблемы. Из-за которых кто-то захочет ее похитить.       — Однако у нее есть проблемы. Причем большие.       — Надеюсь, она сможет их разрешить. И очень скоро вернется домой живой и здоровой.       — Аминь.       На несколько секунд в воздухе воцаряется пауза, после которой Жаклин решается заговорить, сложив руки перед собой и немного неуверенно смотря на Ракель:       — Да, Ракель… Э-э-э… Мисс Кэмерон. Я… — Жаклин на секунду опускает взгляд на свои руки. — Я хотела бы кое-что вам сказать… Раз уж мы с вами встретились. Можно мне поговорить с вами?       — Сказать? — переспрашивает Ракель.       — Обещаю, я не отниму у вас много времени. Буквально пара минут – и я уйду.       — Неужели это так важно?       — Да… — утвердительно кивает Жаклин, с жалостью во взгляде смотря на Ракель. — Пожалуйста, мисс Кэмерон, выслушайте меня. Я хочу наконец-то немного избавиться от груза, который тянет меня вниз, и почувствовать хоть какое-то облегчение.       — Что ж…       Ракель бросает короткий взгляд в сторону.       — Раз ты хочешь поговорить… — задумчиво произносит Ракель и жестом приглашает Жаклин зайти в квартиру. — Проходи.       Как только Ракель отходит от порога, Жаклин немного неуверенно заходит в квартиру.       — Проходи в гостиную, — добавляет Ракель. — Я сейчас закрою дверь и приду.       Жаклин кивает и направляется в гостиную, крепко сжимая ручку своей сумочки. А оказавшись там, юная блондинка останавливается и уставляет свой неуверенный взгляд на Алексис, которая широко распахивает глаза, все еще сидя на диване.       — Алексис? — с испугом во взгляде удивляется Жаклин.       — Жаклин? — неуверенно произносит Алексис.       — Привет…       — Привет… Вот уж не думала, что встречу тебя здесь…       — Я тоже…       — А что ты здесь делаешь?       — Э-э-э… Сначала я… Шла к тебе домой.       — Ко мне домой?       — Да. Но мне открыла твоя мама, которая сказала, что ты сейчас находишься в квартире Алисии. Вот я и пошла сюда.       — И что тебе от меня нужно?       — Хочу п-п-поговорить. Не только с тобой. Но и с Ракель.       — Поговорить? — слегка хмурится Алексис.       — Буквально пару слов…       Алексис ничего не говорит и продолжает хмуро смотреть на неуверенную в себе Жаклин, переминающуюся с одной ноги на другую и время от времени опускающую взгляд вниз. А после того как она закрывает дверь, Ракель направляется в гостиную и видит, что девушки молча смотря друг на друга, будучи не в силах сказать что-то еще. Брюнетка пару секунд ничего не говорит, а затем нарушает паузу, рукой указав на диван:       — Присаживайся, Жаклин. Не стесняйся.       Немного бледная и напряженная Жаклин подходит к дивану, неуверенно присаживается на край и кладет свою сумочку рядом с собой. Ракель же садится рядом с Алексис, которая и сама выглядит взволнованной, сложив руки перед собой.       — Так… — задумчиво произносит Ракель. — Говори. Я тебя внимательно слушаю. Что ты хотела мне сказать?       — Э-э-э, понимайте, Ракель… — тихо, неуверенно произносит Жаклин и на мгновение стыдливо опускает глаза. — Я бы хотела… Извиниться перед вами… Извиниться за то, что я вела себя некрасиво…       — Не надо, Жаклин. Пожалуйста…       — Мне стыдно перед вами из-за того, что я проявила к вам подобное неуважение.       — У тебя было право на свое мнение.       — Понимайте… Когда Лекси рассказала мне о том, что вы приехали погостить у Алисии, я… Дала понять, что считаю вас зазнавшейся стервой. — Жаклин нервно сглатывает. — Потому что верила всему, что про вас писали. Знаю, что не стоит верить всем подряд, но… Почему-то я всегда легко доверяла тому, что пишут в газетах и журналах. И… Я даже подумать не могла, что та статья могла быть лживой. Не подумала о том, что тот аноним так и не смог доказать свои слова. Просто сказал, что вы устроили истерику на съемках, но не подумал как-то доказать это.       — Не думай об этом, — мягко произносит Ракель. — Все нормально.       — Мне долгое время казалось, что вы получили свою славу не благодаря долгой и упорной работе, — слегка дрожащим голосом признается Жаклин, время от времени рассматривая свои руки. — Мол, вы… Побывали в постели влиятельных людей… И они… Заплатили за все… Чтобы вы в одно мгновение проснулись знаменитой…       — Жаклин…       — Знаю, я не должна была так думать. Не должна была говорить того, чего не знаю. — Жаклин нервно сглатывает. — Ведь я уж точно не сама получила все богатства. Именно мои родители много лет трудились, чтобы получить все то, что у нас есть. А я… Я просто жила в красивом и большом доме… Мне никогда не приходилось в чем-то себе отказывать. Я могла попросить все что угодно, и мне тут же это давали.       Жаклин аккуратно подтирает слезы под глазами.       — Мне… — слегка дрожащим голосом произносит Жаклин. — Придется признать, что я… Была избалованным ребенком с самого рождения. Родители до сих пор выполняют любое мое желание. Надо всего лишь сказать, что я хочу ту или иную вещь, и они тут же выдают мне нужную сумму денег. Говорят, что я могу идти в магазин и покупать. Они никогда не следили за чем, что именно я покупаю. И сколько покупаю.       — Ты должна радоваться, что у тебя есть такая возможность, — спокойно говорит Ракель.       — Я рада. Но… К сожалению… Я никогда не задумывалась о том, как тяжело могут даваться деньги… Как тяжело они достаются отцу и матери… Никогда не думала о том, что слава может доставаться известным людям не просто так… Что они должны делать хоть что-то, чтобы их заметили. И потратить многие годы своей жизни на то, чтобы чего-то добиться.       — Это правда, — кивает Ракель. — Но особенно тяжело начинать что-то с нуля. Когда у тебя нет никакой помощи… Никакого фундамента… Когда ты сама вынуждена выстраивать его и продолжать в том же духе, чтобы хоть чего-то добиться. И да, на это действительно уходят годы. А кто-то и за всю жизнь не добивается хотя бы чего-то.       — Да… И… Должна признаться… Я только недавно начала задумываться об этом… И… Даже думаю попробовать узнать, что значит – зарабатывать деньги.       — Но чем ты будешь заниматься?       — Не знаю… Пока что я думаю о том, чтобы попросить родителей позволить мне помогать им в бизнесе. Хоть я не особо понимаю, что и как делать… Но… Все же…       — Попробуй, если хочешь. Кто знает, может, у тебя есть огромный талант к тому, чем они занимаются.       — Ко мне начинает приходить осознание того, что я… Должна так или иначе заслужить то, что мне дают. — Жаклин качает головой. — Все-таки я не хочу, чтобы они думали, что я собираюсь сидеть на их шее до самой их смерти или до тех пор, пока не найду себе богатого мужа. Наверное… Мне и правда стоит чем-то заняться. Хотя бы для себя. Чтобы не страдать от безделья. Найти какое-то дело и заниматься им в свое удовольствие.       — Я рада, если ты и правда начала задумываться об этом, — дружелюбно говорит Ракель. — Никогда не поздно начать с малого. Потихоньку ты со всем разберешься и, возможно, даже сможешь продолжить дело своих родителей или открыть свое собственное. По крайней мере, у тебя будут свои собственные деньги, которые ты сможешь потратить на себя. Знаешь, какую гордость ты почувствуешь, когда возьмешь в руки свои первые честно заработанные купюры.       — Знаю… Но вообще-то я… — Жаклин тяжело вздыхает и на секунду опускает взгляд вниз. — Хотела поговорить не об этом… А о том, что произошло в день вашего визита в мой дом…       — Жаклин… — мягко, тихо произносит Ракель.       — Я вела себя слишком высокомерна по отношению к вам, — с грустью во взгляде признается Жаклин. — И мне очень стыдно за то, что я проявила к вам такое неуважение и не сдержалась хотя бы в вашем присутствии.       — Повторю еще раз, у тебя было право на свое мнение. Ты могла думать обо мне все что угодно. Я не могла заставить тебя восхищаться мной. Это не в моих силах.       — Знаю, но я бы хотела, чтобы все было иначе. И хотела бы извиниться перед вами.       — Жаклин, пожалуйста…       — Пожалуйста, Ракель, простите меня за то, что я посчитала вас едва ли не проституткой. За то, что оскорбляла вас, защищая какого-то анонима, который отказывается представиться миру и рассказывать все эти вещи открыто. Теперь я прекрасно понимаю, что ошибалась и была неправа.       — И что же изменило твое мнение?       — Время. Я обдумала всю эту ситуацию еще раз. И тот факт, что аноним не предоставил никаких доказательств, заставил меня усомниться в том, что это правда.       — Если это так, я рада.       — Вряд ли бы вы решились устроить истерику на съемках и кричать на всех углах о том, что вам все обязаны. Сейчас я уверена, что вы совершенно другая. Не такая, какой вас описал тот человек.       — У меня есть некоторые подозрения насчет виновного. И когда я решу проблему с тетей Алисией, то обязательно займусь этим делом.       — Интересно, почему он так поступил?       — К сожалению, есть человек, который решил отомстить мне за то, что я отвергла его, — задумчиво отвечает Ракель. — Его это сильно задело. Он не привык получать отказы. А мое поведение привело его в ярость.       — Ничего себе…       — Конечно, мне еще придется доказать, что это сделал он, но я уверена, что это его рук дело.       — В любом случае теперь я понимаю, что Алисия не зря так усердно защищает вас. Меня это уже не удивляет. Не удивляет и то, что Алексис тоже перешла на вашу сторону. Хотя когда-то она и сама не любила вас.       — Верно. Мы с Лекси поначалу не ладили, но потом решили начать все сначала.       — К тому же… — Жаклин бросает короткий взгляд на Алексис. — Во время нашего с Лекси последнего разговора она сказала, что я веду себя как капризная избалованная девчонка, привыкшая жить на всем готовом. Тогда я не хотела это слушать. Но потом призадумалась… Призадумалась о том, что полезного и хорошего я сделала в своей жизни за свои двадцать два года.       Жаклин качает головой.       — И поняла, что ничего не сделала, — добавляет Жаклин. — Я всю свою жизнь завишу от родителей и трачу деньги, которые они зарабатывают. Ладно, это происходило, когда я была маленькой и еще ходила в школу. Но… Как я уже сказала, мне и правда пора начать узнавать, что значит – зарабатывать деньги.       — Это верное решение, — мягко отвечает Ракель.       — Конечно, я поняла это не в одно мгновение после нашей ссоры. Но все же достаточно быстро… Просто вспомнила все моменты из своей жизни. Поняла, что мне… Стыдно за многие из них…       Жаклин тихо шмыгает носом.       — Порой я вела себя грубо и высокомерно с некоторыми людьми, едва ли не считая их чем-то, на что противно смотреть, — неуверенно добавляет Жаклин.       — Даже с друзьями? — округляет глаза Ракель.       — Даже с друзьями. И… — Жаклин замолкает на пару секунд. — Я удивлена, что многие мои друзья все еще терпят мой ужасный характер и продолжают общаться со мной. Ибо я просто невыносима. И ужасно капризна…       — Хорошо, что ты это признаешь, — дружелюбно говорит Ракель.       — Долгое время все плохие черты перевешивали хорошие. И поэтому я была маленькой наглой сучкой из богатой семьи, которая пользовалась людьми. С удовольствием пользовалась тем, что ей давали. Но ничего не давала взамен.       — И это неправильно. Как недавно сказала Лекси, любовь и дружба требуют взаимности.       — Я знаю. И правда хочу, чтобы все было иначе. Хочу, чтобы меня пересчитали считать плохой. Чтобы все поняли, что я на самом деле умею любить, дружить, сопереживать и выражать сожаление. Я вовсе не каменная. Не думаю только лишь о себе.       — Наверное в тебе есть что-то, за что тебя и любят, раз с тобой все еще кто-то дружит. Что-то, ради чего они готовы закрыть глаза на твой характер.       — Наверное, их привлекает то, что я живу в богатой семье.       — Кто знает. В любом случае с тобой все еще хотят дружить. Твои друзья закрывают глаза на твои недостатки.       — Как бы то ни было, я буду стараться становиться лучше.       — Все в твоих руках, — скромно улыбается Ракель.       — В первую очередь я хочу извиниться перед вами. — Жаклин тихо шмыгает носом, с жалостью во взгляде смотря на Ракель. — Мне ужасно стыдно за то, как я повела себя с вами.       — Все хорошо, Жаклин, не переживай, — мягко произносит Ракель. — Я не сержусь на тебя.       — Клянусь, я не хотела, чтобы все так получилось. И я больше не буду верить тому, что о вас пишут те, кто не может ничего доказать. Обещаю.       — Я верю тебе. — Ракель улыбается немного шире.       — Верю твоему сожалению. И уверена, что ты не обманываешь.       — Я правда вас не обманываю, — уверенно заявляет Жаклин. — Я правда хочу извиниться и с этого момента жить с вами в мире.       — Все зависит только от твоего желания.       — Мне правда очень жаль… Простите меня… Прошу вас…       — И хочу тебе сказать, что ты правильно поступила, что признала свои ошибки. Да, каждый человек совершает ошибки. Но их никогда не поздно исправить. Никогда не поздно извлечь из них какие-то уроки. Узнать, что можно делать, а что – нет.       — Я знаю…       — Я очень рада, что ты признала свои недостатки и зря считала меня ужасной.       — И поверьте мне, я готова меняться и становиться лучше, — уверенно отвечает Жаклин.       — И первый шаг ты уже сделала. Сделала самый сложный шаг. Ты начала. Ну а дальше должно быть легче.       — Думайте, у меня получится?       — Все как раз начинается с признания самого факта. А уж потом нужно уже прилагать усилия, чтобы становиться лучшей версией себя. И я уверена, что у тебя все получится. Потому что ты этого хочешь.       — А вы же простите меня за то, что я была такой грубой? — округляет глаза Жаклин. — Прошу вас, Ракель, не сердитесь. Я совсем не хотела обижать вас и причинять боль.       — Мне не за что на тебя сердиться.       — Обещаю, я больше не скажу про вас плохого слова и буду уважать.       — Я верю, Жаклин, — намного шире улыбается Ракель. — Верю. И знаю, что ты можешь быть очень хорошим человеком.       — Спасибо, Ракель, — с легкой улыбкой благодарит Жаклин. — Спасибо, что поняли меня. Спасибо большое, что смогли простить меня.       — Я не злюсь на тебя. И не буду.       — Вы даже не представляйте, как легко мне сейчас стало. С моей души будто бы только что упал камень.       — Тебе стало лучше?       — Намного.       — Надеюсь, мы сможем поладить и в дальнейшем хорошо общаться, — выражает надежду Ракель.       — Я была бы счастлива подружиться с вами. С известной моделью, которая… Мне всегда нравилась.       — Начнем все сначала и попробуем поладить?       — Не могу отказаться от шанса, который вы так любезно мне предоставили.       В этот момент по щеке Жаклин медленно течет слеза. А увидев это, Ракель с легкой улыбкой подсаживается к юной девушке и после этого заключает ее в свои дружеские объятия. Та сразу же отвечает на них с огромным удовольствием и успевает пару раз шмыгнуть носом и издать всхлип, пока брюнетка прижимает ее к себе и улыбается намного шире.       Спустя некоторое время Жаклин сама отстраняется от Ракель и медленно, неуверенно переводит взгляд на Алексис, которая все это время молча наблюдала за девушками, не скрывая своей улыбки и в глубине души радуясь, что все закончилось хорошо. Блондинка с длинными, забранными в высокий, пышный хвост волосами некоторое время борется с неуверенностью и страхами, а затем она подсаживается к своей бывшей подруге.       — Лекси, дорогая… — дрожащим голосом с жалостью во взгляде произносит Жаклин и берет Алексис за руку. — Прошу, прости меня за все то, что я тебе тогда наговорила.       — Жаклин… — спокойно произносит Алексис.       — Да, я была полной дурой. Была совсем не права. У меня действительно отвратительный характер, который мешает мне жить. Я – избалованная девчонка, за которую всегда все делают. За которую кто-то решает ее проблемы.       — Если это ты понимаешь, я рада.       — Ты правильно сделала, что решила раскрыть мне глаза и сказала, что я такая. Потому что только тогда я задумалась о себе.       — Кто-то должен был это сделать.       — Да…       Жаклин тихо шмыгает носом.       — Мне правда очень жаль, что я тогда не послушала тебя и так некрасиво себя вела, — с жалостью в мокрых глазах добавляет Жаклин. — Наговорила тебе кучу гадостей и причинила огромную боль.       — Да, ты заставила меня плакать, — уверенно признается Алексис. — Очень много. Я проплакала практически весь день после того как ушла из твоего дома.       — Мне правда очень жаль, что все так вышло. — Жаклин качает головой. — Прости меня за то, что тебе приходилось терпеть меня и мои выходки, которые порой переходили все границы. Мне ужасно стыдно за все, что я наговорила тебе в тот день. Стыдно за то, как вела себя тогда. Как вела себя раньше.       — Я рада, что ты поняла многие свои ошибки, — спокойно говорит Алексис.       — Знаю, но я была для тебя не самой лучшей подругой и действительно только лишь пользовалась тобой, но ничего не давала взамен. Только ты все время проявляла инициативу, а я просто принимала это как должное. Однако я хочу это исправить. Хочу стать хорошей подругой, на которую ты всегда сможешь рассчитывать.       — Жаклин…       — Я не хочу потерять тебя, Лекси. Не хочу разрушить нашу дружбу, которая для меня очень дорога. Ты значишь для меня гораздо больше, чем многие мои друзья. Ты – моя лучшая подруга, которую я очень сильно люблю.       Жаклин тихо шмыгает носом, мокрыми глазами, полными жалости, смотря на Алексис.       — Пожалуйста, Лекси… — слегка дрожащим голосом произносит Жаклин. — Не говори мне, что ты больше не хочешь дружить со мной… Я не хочу этого… Пожалуйста, прости меня. Мне правда очень жаль, что я так себя вела. Я хочу стать лучше. Хочу измениться.       — Я верю, Жаклин, — со скромной улыбкой сквозь слезы мягко говорит Алексис. — И хочу сама извиниться перед тобой.       Алексис немного крепче берет Жаклин за руки.       — Прости за то, как я вела себя в тот раз, — извиняется Алексис. — Я и сама наговорила тебе много лишнего. И очень сожалею, что тогда перегнула палку и зашла слишком далеко.       — Нет-нет, пожалуйста, не извиняйся, — слегка дрожащим голосом взволнованно говорит Жаклин. — Ты не должна сожалеть.       — Я не должна была говорить все то, что ты тогда услышала. Не должна была так себя вести.       — Ты была абсолютно права. Сказала обо всем, что я не хотела замечать. Сказала то, чего мне никогда не говорили другие. Ты стала первой, кто решился на это. И я искренне благодарна тебе за это.       — Клянусь, я совсем не хотела обижать тебя и принять боль. Я…       Алексис качает головой.       — Не знаю, что на меня тогда нашло… — слегка дрожащим голосом добавляет Алексис. — Наговорила всяких гадостей… Не знаю, зачем…       — Все в порядке, дорогая, — мягко произносит Жаклин. — Ты поступила правильно. Заставила меня призадуматься о том, кто я и что я.       — Да, не буду отрицать, ты никогда не была идеальной. Не всегда была хорошей подругой. Но… Ты не такая уж плохая.       — Я знаю, что неидеальна. Но хочу начать что-то в себе менять. И хочу приступить к этому делу прямо сейчас.       — Клянусь, Жаклин, я совсем не хотела ссориться с тобой. Не хотела разрушать нашу дружбу. Не хотела терять тебя.       — А ты думаешь, я хотела?       — Жаклин…       — Когда я и сама немного отошла, то тоже сидела в своей комнате и плакала. Пока никто не видел. Мне внезапно стало стыдно за все свои поступки. Стало стыдно за то, что я не была хорошей подругой и только лишь всеми пользовалась.       — Однако я не могу назвать тебя ужасной подругой. Уж что, но ты всегда умела здорово развеселить меня и поднять мне настроение. Когда мне было грустно, ты единственная могла это исправить.       — Тогда я поняла, что совсем не хочу терять тебя. Не хочу терять человека, который всегда выслушает и сделает все, о чем ее попросят.       — Ты не потеряешь…       Алексис тихо шмыгает носом.       — Ведь я тоже очень не хочу терять тебя, — со слезами на глазах признается Алексис. — Потому что наша дружба для меня очень важна. Ведь ты – моя единственная лучшая подруга. У меня больше нет близких друзей, кроме тебя. Только ты одна.       — И ты самая близкая из своих моих друзей, — признается Жаклин. — Самая лучшая подруга, которой я могу рассказать любые секреты.       — Мне очень жаль, что я повела себя как полная дура.       — Не переживай, Лекси, я все понимаю. Ты всего лишь защищала Ракель и пыталась донести до меня, что я ужасная, а ее просто оклеветали.       — К тому же, я не должна была приводить ее к тебе домой. Зная, что ты будешь не в восторге.       — Знаешь… Признавать свои ошибки очень тяжело. Но… Я все-таки нашла в себе силы сделать это.       — Рада это слышать.       — Знаю, на то, чтобы исправиться, у меня уйдет куча времени. Но я готова к этому. Готова становиться лучше.       — Здорово.       — Ну так что?       Жаклин со скромной улыбкой сквозь слезы издает пару всхлипов и аккуратно вытирает слезы под глазами.       — Значит, мы снова подруги? — неуверенно интересуется Жаклин.       — И снова можем проводить свое время вдвоем? — также неуверенно спрашивает Алексис.       — Конечно, можем! — широко улыбается Жаклин. — Я буду только рада прошвырнуться где-нибудь или зайти куда-нибудь поесть.       — И забудем о том, что произошло в тот ужасный день?       — Я даже и вспоминать об этом не хочу.       — А ты не занесла меня в список людей, которым запрещено приходить к тебе домой?       — Нет, я до сих пор это не сделала. Обещала, но не сделала.       — Правда?       — Ты можешь приходить ко мне домой когда захочешь. Я с радостью приму тебя. И мои родители по-прежнему будут очень рады встретиться с тобой.       — Хорошо, я приду.       — И да, мой план насчет вечеринки в моем доме все еще в силе.       — Ты устраиваешь вечеринку?       — Ага. Хочу на днях позвать всех наших друзей и предложить им повеселиться у меня дома.       — Здорово! — скромно улыбается Алексис. — С удовольствием приду!       — Буду очень рада видеть тебя.       — Только дай знать, когда состоится вечеринка.       — Я пока не знаю. Но думаю, что на днях.       — Хорошо, буду ждать.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Алексис и Жаклин скромно улыбаются друг другу.       — Ну что, подружка? — произносит Алексис и расставляет руки в стороны, предлагая Жаклин обнять ее. — Мир?       — Мир!       Алексис и Жаклин с широкими улыбками на лице и негромкими, радостными визгами заключают друг друга в крепкие, дружеские объятия, ведя себя так, будто они не виделись много лет и встретились только сейчас, после долгой разлуки.       Все это время Ракель молча наблюдала за ними и сейчас искренне рада, что эти девочки все-таки помирились и сейчас крепко обнимают друг друга, едва сдерживая желание издать радостный визг и не скрывая своих широких, искренних улыбок. В какой-то момент она чувствует, как по ее щеке медленно скатывается слеза, которую аккуратно вытирает. Ее радость вызвана тем, что она больше не чувствует себя виноватой в ссоре подруг, у которых был конфликт не только из-за нее, но еще и из-за иных претензий друг к другу.       Наблюдая за Алексис и Жаклин, в какой-то момент Ракель вспоминает о том времени, когда она только начала общаться с Наталией и вскоре стала намного ближе к ней. Понимает, что очень сильно скучает по своей лучшей подруге, которую всем сердцем любит как родную сестру. И не представляет себе, что бы она делала, если бы у нее не было такого чудесного человека, который столько раз помогал ей пережить трудные моменты в жизни, поддерживал ее и умел здорово развеселить тогда, когда ей было грустно.       Ракель вполне могла бы вечно наблюдать за тем, как Жаклин и Алексис крепко обнимаются и не скрывают своих широких улыбок. Могла бы и дальше радоваться так, будто она смотрит какой-то сериал и переживает за отношения главных героев. В какой-то момент в гостиной внезапно раздается телефонный звонок на стационарный телефон. От неожиданности все три девушки слегка вздрагивают и с легким испугом во взгляде переглядываются между собой.       — О, господи! — резко выдыхает Алексис. — Я испугалась!       — Ничего себе какой громкий звонок… — задумчиво произносит Жаклин. — Неужели Алисия не могла сделать его потише?       — Хоть бы это была Элеанор Вудхам… — с тревогой в душе тихо взмаливается Ракель. — Хотя бы это была она и сказала мне, что с моей тетей.       Ракель дрожащей рукой берет телефон, который лежит недалеко от нее, не будучи вынужденной даже вставать с дивана, и спокойно отвечает на звонок:       — Алло.       — Привет, Ракель! — произносит бодрый женский голос в трубке. — Как ты там поживаешь? Все еще пребываешь в шоке после моего сообщения? Переживаешь за свою любимую тетушку и отчаянно пытаешься найти ее? Даже если это абсолютно бесполезно.       — Э-э-э… — на секунду запинается Ракель и слегка прикусывает губу, понимая, как сердце начинает биться в разы чаще после того как она слышит уже знакомый ей голос. — Элеанор? Элеанор Вудхам?       — М-м-м, кажется ты уже знаешь мое имя и фамилию, — задумчиво отвечает Элеанор. — Я так понимаю, Алисия успела нашептать тебе на ушко про меня до того, как пропала.       — Да, я знаю обо всем, что вы замышляйте.       — Что ж… Вижу, твоя тетушка уже давно посвятила тебя в суть дела.       — Посвятила. Можете не утруждать себя объяснениями.       — Вот и прекрасно!       — Я хочу услышать ответ на всего лишь один единственный вопрос… Что вы сделали с моей тетей? Где она сейчас?       — Как тебе не терпится узнать…       — Отвечайте немедленно! — громко, взволнованно требует ответа Ракель. — Где моя тетя Алисия?       — Тише-тише, деточка, тише, — спокойно произносит Элеанор. — Не надо кричать. Я не глухая.       — Где моя тетя Алисия?       — Побереги нервишки. Потому что они тебе еще понадобятся, когда твоей тетушке придет конец.       — Что?       — Что слышала.       — Что вы с ней сделали, Элеанор Вудхам? — едва сдерживает злость Ракель, крепко сжав свободную руку в кулак. — Что вы с ней сделали?       — Я сделала с твоей тетей то, что должна была сделать.       — Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Что вы имейте в виду?       — Успокойся, дорогая моя, я пока что не убила ее. Твоя тетка жива.       — Что значит, пока что не убила ее?       — Она всего лишь ждет того момента, когда я с ней расквитаюсь.       — Где она? Куда вы ее увезли?       — В одно очень надежное местечко. Где ты точно не сможешь найти ее.       — Почему? — недоумевает Ракель. — Что вам сделала моя тетя, раз вы так поступайте с ней?       — М-м-м, какая ты любопытная…       — Зачем вы преследуйте ее? Зачем?       — Не спеши, Ракель, не спеши. Не надо задавать столько вопросов.       — Я хочу знать, где вы ее спрятали и почему все это затеяли.       — Не переживай, скоро ты обязательно обо всем узнаешь. Но только чуточку позже. Когда я посчитаю нужным.       — И сколько еще вы собирайтесь удерживать ее?       — Столько, сколько захочу, — уверенно заявляет Элеанор. — Могу уверить тебя в том, что ты не увидишь свою любимую тетушку Алисию до тех пор, пока я не решу дать тебе такую возможность.       — Но я хотя бы могу услышать ее голос?       — Нет, не можешь.       — Я хочу убедиться в том, что вы мне не врете.       — Не беспокойся, девочка, пока что твоя тетка жива. Находится там, куда я приказала своим людям привезти ее. — Элеанор ехидно смеется. — Кстати, им очень повезло, что они застали ее в городе в малолюдном месте, мимо которого она шла по своим делам. Так что эти ребятки справились со своей задачей быстро и четко. Остановили, взяли под руку, усадили в машину и увезли.       

***

      Два дня назад.       Алисия быстро вышагивает по асфальтной дорожке сапогами на небольшом каблуке, крепко обнимая себя руками и время от времени бросая взгляд на все, что она видит вокруг. Она всерьез обеспокоена из-за того, что Ракель проявляет такой повышенный интерес к ее проблемам и всеми способами стремится узнать всю правду. Женщина трясется от одной только мысли, что она будет вынуждена рассказать своей племяннице о том, как в молодости по неосторожности убила человека, когда защищалась от его попыток изнасиловать ее.       Ей очень хочется забыть тот кошмар и больше никогда о нем не вспоминать то, что даже спустя много лет заставляет ее просыпаться ночью в холодном поту. Но к сожалению, обстоятельства никак не позволяют забыть то, за что она еще очень долго будет ненавидеть себя. Даже несмотря на то, что Алисию полностью оправдали и не отправили в тюрьму, где она могла бы отсидеть половину своей жизни. Пока есть люди, которые всячески напоминает ей о грехах прошлого, эта женщина никогда не сможет забыть обо всем этом и жить спокойной жизнью.       В том месте, в котором она неторопливо гуляет, сейчас никого нет. Можно увидеть только лишь какой-то старинный дом, в котором вряд ли кто-то живет, кучу высоких деревьев и прямую пустую автомобильную дорога, по которой никто не проезжает. Здесь очень тихо из-за того, что оживленный центр города находится довольно далеко отсюда. Легкий прохладный ветерок слегка обдувает лицо Алисии и пряди ее коротко подстриженных темных волос, а небо опять заволокло серыми густыми тучами, хотя еще утром в Лондоне была ясная солнечная погода. Может быть, кто-то порой и приезжает сюда, чтобы немного побыть наедине с собой в полной тишине, но все же это место не пользуется популярностью у местных жителей, большая часть которых все-таки находится в более оживленных местах.       Некоторое время назад Алисия побывала в небольшой церкви, расположенной как раз в этом месте, и помолилась Богу. Она еще больше увлеклась верой и стала регулярно молиться как раз после того как совершила нежеланное ею убийство человека. После этого женщина решила не отправляться к себе домой, а немного прогуляться в этом очень тихом месте и подумать над происходящим в ее жизни. Сейчас на дворе середина декабря. Поэтому народ во всю готовится к Рождеству, до которого осталось буквально пара недель, и закупаются подарками для своих близких и всем необходимым для того, чтобы отметить этот праздник с размахом. Однако у Алисии сейчас совсем не праздничное настроение. Она совсем совершенно не чувствует рождественский дух. Хотя будучи маленькой, с большим удовольствием готовилась к Рождеству и обожала дарить и раскрывать подарки со своей семьей.       И такое чувство, что Ракель тоже не слишком заботится о приближающимся празднике, даже если и знает, что до него остались считанные дни. В этом году праздник, который обычно кажется таким красивым и волшебным, либо станет самым худшим, либо вообще не будет отмечаться из-за упаднического настроения и серьезных проблем в их жизни.       «Ракель никогда не узнает о том, что я убила человека, когда была молодой, — с тяжелым сердцем и грустью во взгляде думает Алисия, медленно шагая по прямой дорожке. — Я не хочу, чтобы она отвернулась от меня из-за моих грехов прошлого… О которых эта девушка никогда не узнает. Никогда.»       Алисия нервно сглатывает.       «Пусть лучше думает, что Элеанор угрожает мне из-за одних лишь денег и одержима идеей заполучить всю сумму, — думает Алисия. — Она не должна узнать, что эта женщина на самом деле мстит мне за убийство ее отца, а купюры волнует Элеанор в последнюю очередь.»       Алисия тяжело вздыхает и скрещивает руки на груди.       «Я готова пойти на что угодно, лишь бы не дать этой гадюке сделать что-нибудь с моей девочкой, — думает Алисия. — Не дать Ракель узнать о том, из-за чего мне до сих хочется под землю провалиться от стыда. Уж лучше умереть, чем позволить ей узнать о том, что шестнадцать лет назад произошло с Гильбертом Вудхамом по моей вине.»       Думая над своей проблемой и способах защитить Ракель от скрываемой правды и каких-либо угроз, Алисия не замечает, как в какой-то момент по автомобильной дороге проезжает какая-то черная машина, которая поначалу едет довольно быстро. Но когда кто-то в салоне видит эту женщину, то водитель постепенно снижает скорость. Находящиеся в авто люди легко узнает ее, даже если та повернута к ним спиной и никак не реагирует на происходящее.       А пока Алисия медленно вышагивает по асфальту и постукивает небольшими каблуками, машина быстро останавливается, а из нее выходят сразу трое мужчин, которые решительно направляются к ней. После этого один из них со спины крепко хватает женщину и плотно затыкает ее рот свободной рукой. От чего душа Алисии мгновенно уходит в пятки, и она с широко распахнутыми глазами пытается закричать и вырваться из крепкой хватки. Но к сожалению, этот мужчина оказывается слишком силен.       — Не рыпайся, сука, — грубым, низким голосом говорит мужчина. — А иначе хуже будет.       — Вот мы и нашли тебя, грязная ты шлюшка, — еще грубее добавляет второй мужчина, который раскрывает складной нож и направляет его на Алисию, пока та вытаращенными глазами смотрит на него и пытается закричать и позвать кого-то на помощь. — Как здорово, что мы нашли тебя именно в этом месте. А то мы уже планировали тащиться к тебе домой и устроить тебе и твоей любимой племяннице сюрприз.       — Нам так повезло, что ты проходила мимо, а Лысый узнал тебя, — с хитрой улыбкой говорит третий мужчина, указывающий на своего лысого приятеля, который крепко держит Алисию и затыкает ей рот. — И теперь у нас есть прекрасная возможность выполнить приказ нашей госпожи Вудхам и доставить тебя туда, куда она приказала.       Алисия пытается закричать настолько сильно, насколько это возможно, не переставая брыкаться и вырываться из рук сильного человека, что очень крепко держит ее и не дает хрупкой и беззащитной женщине вырваться.       — Только не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь, — уверенно говорит мужчина с ножом. — Ведь дочь покойного Гильберта Вудхама неоднократно предупреждала тебя о том, что скоро настанет время мести. И оно наконец-то пришло. Теперь тебя никто не собирается жалеть. Никто больше не будет тянуть и чего-то ждать.       — В прошлый раз люди глубокоуважаемой мисс Вудхам просто пришли к тебе домой и напомнили о том, что ты не должна забывать, — уверенно заявляет лысый мужчина. — А сейчас мы собираемся отвести тебя в дом твоей несостоявшейся падчерицы.       — И уж поверь, там тебя уж точно никто не сможет найти. Ведь никто не сможет пройти на территорию дома дочери покойного мистера Вудхама просто так.       — Так что не надейся, что тебе кто-то поможет.       — Тем более твоя племянница, — ехидно усмехается мужчина с ножом.       — Давай, тварь, садись в машину! — приказывает лысый мужчина. — Поедешь к госпоже Вудхам!       Лысый мужчина начинает силой тащить Алисию к машине, что стоит неподалеку от них. Но женщина усиленно сопротивляется, громко мыча, яро вырываясь, всеми силами пытаясь убежать и даже нанося своим обидчикам удары руками и ногами.       — Ну ты посмотри, какая упрямая! — возмущается лысый мужчина.       — А ну хватит рыпаться, сука! — грубо бросает один из мужчин, резко подходит к побледневшей от страха Алисии и больно берет ее за волосы, уставив на нее свой озлобленный взгляд, от которого ее тут же бросает в дрожь, а ее ноги слегка подкашиваются. — Все равно ты не сможешь никуда сбежать.       Мужчина еще сильнее оттягивает Алисию за волосы, пока та чувствует, как бешено бьется ее сердце и вытаращенными глазами смотрит на всех троих, кто пытается куда-то ее увезти.       — И не вздумай бежать, — уверенно говорит мужчина. — Ты поедешь в дом Элеанор Вудхам независимо от своего желания. Мы сажаем тебя в машину и немедленно едем к ней.       — А потом мы как следует займемся твоей любимой племянницей, — уверенно угрожает мужчина с ножом.       Алисия с широко распахнутыми глазами резко мотает головой, что-то громко мыча.       — Да-да, госпожа Вудхам не хочет оставлять ее живой, — добавляет мужчина с ножом. — И она любезно разрешила нам немного поиграть с ней. Лично у меня у нее огромные планы.       — М-М-М-М! — громко мычит Алисия, отчаянно пытаясь что-то сказать.       — Она, конечно, такая же шлюха, как ты, которая перебрала уже целую кучу мужиков. Но все же она чертовски красива и сексуальна. Прямо как ты в свои юные года.       — Да уж, эта девчонка точно идет по твоему пути, Алисия Томпсон, — с хитрой улыбкой отмечает лысый мужчина. — Тоже крутит голой задницей за деньги. Перед мужиками и перед камерой. Ей осталось только лишь кого-нибудь грохнуть, чтобы прожить такую же жизнь, какую прожила ты.       — М-М-М! — снова пытается что-то сказать Алисия.       — Ну ничего, не успеет лишить кого-то невинного жизни. Потому что госпожа Вудхам лично разберется с ней. Разумеется после того как покончит с тобой.       — И ей уж точно никто не поможет, — уверенно добавляет мужчина, который грубо хватает Алисию за волосы. — Ведь у нее уж нет никого, кто мог бы защитить ее. Ни муженька, ни братца, ни даже друга… А одной этой девке не удастся тягаться с тремя мужчинами, что будут в два раза сильнее и смогут как пушинку закинуть эту девчонку на плечо и отнести куда будет нужно.       Алисия с трудом убирает руку лысого мужчины со своего рота и, со злостью во взгляде смотря на всех троих, сквозь зубы цедит:       — Только попробуйте… Ублюдки…       — Что ты там сказала? — сильно хмурится один из мужчин.       — Я с вас шкуру сдеру, если вы или эта ядовитая кобра хоть пальцем тронете мою племянницу. Чтобы и духу вашего не было рядом с ней, гады!       Алисия сразу же получает сильную пощечину от мужчины с ножом и громко вскрикивает, когда чувствует, как ее щека начинает резко гореть.       — Не смей оскорблять нашу госпожу, ты, поганая мразь! — со злостью во взгляде возмущается мужчина с ножом. — ТЫ С НЕЙ И РЯДОМ НЕ СТОИШЬ!       — Я сказала, не смейте трогать мою племянницу, — грубо требует Алисия.       — Да кто ты такая, чтобы раздавать приказы? Ты не принадлежишь никакому уважаемому семейству. В отличие от Вудхамов, которых знает и уважает весь Лондон! Вся Великобритания!       — Вот именно! — соглашается лысый мужчина. — Ты же просто дрянь, которая предала покойного мистера Вудхама и отказалась от того, что он мог тебе дать.       — Сейчас же отпустите меня, плешивые собаки! — грубо требует Алисия, всеми силами вырываясь из крепкой хватки лысого мужчины, который в этот момент заводит руки за ее спину и крепко удерживает их. — Я СКАЗАЛА, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! ВЫ НЕ ЗАСТАВИТЕ МЕНЯ ЕХАТЬ С ВАМИ!       — А НУ ЗАТКНИСЬ, ШЛЮХА! — во весь голос вскрикивает третий мужчина и залупляет Алисии сильную пощечину. — ВЫБИРАЙ ВЫРАЖЕНИЯ, КОГДА РАЗГОВАРИВАЕШЬ С НАМИ!       — Да пошли вы к черту, твари!       — Слышь, лысый, а ну тащи эту гадину к машине, пока она не свалила!       Лысый мужчина молча тащит Алисию к машине, пока та яростно сопротивляется, не собираясь никуда ехать с этими ужасными людьми.       — Отпустите меня! — громко требует Алисия. — Отпустите, я сказала!       — Закрой рот и шагай к машине! — грубо требует лысый мужчина.       — Я НИКУДА С ВАМИ НЕ ПОЙДУ!       — Тебя здесь никто не спрашивает! — уверенно заявляет мужчина с ножом. — Раз госпожа Вудхам приказала доставить тебя к ней, мы сделаем это.       — НИ ЗА ЧТО!       Алисия каблуком своей обуви наступает лысому мужчине на ногу, срывается с места и убегает как можно дальше.       — АЙ, СУКА! — сильно морщится от боли лысый мужчина, начав энергично растирать место, которое начинает болеть. — ВОТ ТВАРЬ!       — А ну за ней! — приказывает мужчина с ножом.       — Лысый, догоняй! — добавляет третий мужчина.       Двое мужчина немедленно бросаются за Алисией и начинают преследовать ее, куда бы она ни убежала. А как только лысый человек немного приходит в себя, он, слегка прихрамывая и превозмогая боль, также следует за своими друзьями.       Алисия же убегает от них настолько быстро, насколько это возможно. Благо, что она по молодости много занималась спортом и даже сейчас не забывает временами делать какие-то упражнения. Именно это помогает ей достаточно быстро бежать и не уставать спустя несколько секунд. К тому же, ею также руководит сильный страх за себя и свою жизнь, поскольку в этом безлюдном месте этим мужчинам будет легко сделать с ней все, что им вздумается. Они могут даже убить ее, не поведя бровью.       Женщина все больше начинает жалеть о том, что вообще пошла сюда. Она ведь хорошо знала, что сейчас находится в такой ситуации, когда ей слишком опасно находиться на улице без сопровождения. Тем более в безлюдных местах, которые являются любимыми плохих людей, поскольку там можно совершить любое преступление без страха быть пойманными.       — СТОЯТЬ, ПАРШИВАЯ СУКА! — вопит один из двух мужчин, преследуя убегающую Алисию и уже практически догнав ее. — ТЫ НИКУДА НЕ УЙДЕШЬ ОТ ГОСПОЖИ ВУДХАМ! ОНА УНИЧТОЖИТ ТЕБЯ! ОТОМСТИТ ЗА ТО, ЧТО ТЫ УБИЛА ЕЕ ВСЕМИ ЛЮБИМОГО ОТЦА!       — Немедленно остановись, тварь! — требует другой мужчина. — Мы все равно догоним тебя, мерзавка! ОСТАНОВИСЬ! А иначе тебе будет хуже!       К сожалению, как бы быстро Алисия ни убегала от двух мужчин, спустя некоторое время они все-таки догоняют ее. Один из них сильной пощечиной в два счета сбивает женщину с ног, а другой заводит ее руки за спину и плотно прижимает свою жертву лицом к грязному асфальту.       — Попалась, грязная шлюха! — сквозь зубы цедит один из мужчин.       — НЕТ, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! — со слезами на глазах во весь голос вскрикивает Алисия. — ОТПУСТИТЕ!       — Закрой свой грязный рот, прошмандовка! — грубо бросает мужчина с ножом.       — ПОМОГИТЕ МНЕ! КТО-НИБУДЬ! РАДИ БОГА!       — Тебе сказали, блять, ЗАТКНУТЬСЯ! — Мужчина с ножом грубо оттягивает Алисию за волосы. — НЕУЖЕЛИ НЕПОНЯТНО?       — ПОМОГИТЕ! — продолжает кричать о помощи Алисия и тихо шмыгает носом. — КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ МНЕ! ПОЖАЛУЙСТА! СПАСИТЕ МЕНЯ! ЭТИ ЛЮДИ ХОТЯТ…       Не успевает Алисия договорить, как ее резко переворачивают на спину и плотно затыкают ей рот рукой. Из-за чего кто-то вряд ли сможет понять, что она хочет сказать. Слышны только лишь ее всхлипы и громкое мычание. А в какой-то момент один из мужчин начинает угрожать ей ножом, плотно приставив его к ее горлу и заставив женщину еще больше вытаращить полные ужаса глаза.       — Кричи сколько хочешь, мерзавка, — грубо говорит мужчина с ножом. — Хоть глотку себе сорви. Только все равно тебя никто не услышит. И ты в любом случае поедешь с нами. Поедешь к госпоже Вудхам, которая уже ждет тебя.       Алисия резко мотает головой, пытаясь сказать: «Нет!», но вместо этого она может только лишь мычать со слезами, что текут из ее полных испуга глаз по щекам.       — БЛЯТЬ, ДА ХВАТИТ ТЕБЕ УЖЕ МЫЧАТЬ И РЕВЕТЬ! — во весь голос вскрикивает другой мужчина.       Спустя несколько секунд к своим друзьям приходит лысый, все еще хромающий мужчина, который со злостью во взгляде смотрит на лежащую на земле Алисию.       — ТВАРЬ, ТЫ МЕНЯ ЧУТЬ ИНВАЛИДОМ НЕ СДЕЛАЛА! — вопит лысый мужчина. — ЧУТЬ НОГИ МЕНЯ НЕ ЛИШИЛА!       Алисия снова пытается что-то сказать и оказать сопротивление, но не может ничего сделать, поскольку мужчины очень крепко удерживает ее.       — ХВАТИТ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ! — грубо бросает лысый мужчина. — ТЫ ВСЕ РАВНО НИКУДА НЕ УЙДЕШЬ!       — Так все, парни, немедленно тащите ее в машину! — командует мужчина с ножом. — А если продолжит вести себя, как буйволица, то просто врежьте ей, чтобы она ненадолго вырубилась. Чтобы мы спокойно отвезем ее в дом госпожи.       — ВСТАВАЙ ДАВАЙ, ПОГАНАЯ ШЛЮХА! — со злостью во взгляде вскрикивает третий мужчина, резко взяв Алисию под руки и заставив подняться на ноги, а затем грубо толкает ее вперед. — ЖИВО К МАШИНЕ! ШЕВЕЛИСЬ, Я СКАЗАЛ!       — Шагай давай, безмозглая курица! — толкает Алисию в спину мужчина с ножом.       — ШЕВЕЛИСЬ! — вскрикивает лысый мужчина.       Несмотря на все попытки сопротивляться, кричать, кусаться и драться, трое мужчин все-таки доводят отчаянно сопротивляющуюся, горько плачущую Алисию до машины, в которую они с трудом заталкивают ее. После этого один садится за руль, а двое других – на заднее сиденье по обе руки от женщины, чтобы уж точно не дать ей уйти. А в какой-то момент один из них достает из небольшой сумки, лежащей на пассажирском сиденье плотную ткань и крепко завязывают Алисии рот, чтобы она не сделала их глухими своими громкими криками. Третий мужчина заводит мотор и со всей силы давит на педаль газа. Из-за чего машина с противным скрежетом резко сдвигается с места.       Алисия же ни на секунду не перестает истошно мычать и бить двоих крепких мужиков руками, пока они всеми силами удерживают ее. И если поначалу мужчины терпели все это, то в какой-то момент они окончательно выходят из себя.       — ТВОЮ МАТЬ, ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ! — ревет лысый мужчина и залупляет Алисии крепкую пощечину. — У НАС УЖЕ ГОЛОВА БОЛИТ ОТ ТВОИХ ДИКИХ ВОПЛЕЙ!       — А ЕСЛИ НЕ ЗАТКНЕШЬСЯ, ТО МЫ ХОРОШЕНЬКО ВРЕЖЕМ ТЕБЕ ПО ТВОЕЙ НАГЛОЙ МОРДЕ, ЧТОБЫ ТЫ ВЫРУБИЛАСЬ ЧАСА НА ДВА И ДАЛА НАМ СПОКОЙНО ДОЕХАТЬ ДО ГОСПОЖИ ВУДХАМ! — раздраженно добавляет второй мужчина, резко схватив Алисию за горло и сильно сдавив его.       — М-м-м… — истошно мычит Алисия, мокрыми глазами смотря на сидящих по обе руки мужчин.       — Думаешь, мы шутим? ДУМАЕШЬ, МЫ С ТОБОЙ ИГРАЕМ? НЕТ, ДОРОГУША! ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО МЫ ТЕБЕ ГОВОРИМ!       — А если ты еще и начнешь оскорблять госпожу Вудхам, то тебе придется очень сильно пожалеть об этом, — заявляет лысый мужчина.       — ТЕБЕ ЯСНО ВСЕ ОБЪЯСНИЛИ, ТВАРЬ?       До смерти перепуганная и бледная Алисия, пытаясь жадно поймать воздух, которого ей катастрофически не хватает, только лишь издает несколько громких всхлипов, пока ее ошарашенные глаза уставлены на мужчину, что крепко душит ее.       — МЫ СПРАШИВАЕМ, ТЕБЕ ВСЕ ПОНЯТНО ОБЪЯСНИЛИ? — еще громче вопит лысый мужчина и со всей силы бьет Алисию по лицу.       Алисия сначала издает громкий всхлип, а затем едва заметно кивает, перестав так яро сопротивляться и громко кричать и рыдать. Она понимает, что раз уж эти мужчины уже поймали и затолкали ее в машину, то уже не отпустят ее и сейчас отвезут в дом той самой Элеанор Вудхам, которая приказала этим людям доставить эту женщину к ней.       Впрочем, Алисии больше страшно не за себя, а за Ракель, которая теперь осталась совсем одна. И которой рано или поздно все-таки придется столкнуться с той, что так жаждет отомстить ее тетушке за убийство ее отца, произошедшее много лет назад.       

***

      — Эта грязная мерзавка долго сопротивлялась и вопила на весь салон машины, пока мои люди отвозили ее ко мне, — рассказывает Элеанор. — Но потом до нее все-таки дошло, что сопротивление бесполезно, и она наконец-то успокоилась.       Элеанор ехидно смеется.       — Этим она практически спасла моих людей, — добавляет Элеанор. — Ведь если бы эти мужчины убили ее прямо там и не привезли твою тетку в мой дом живой, то я бы с них шкуру содрала. Но поскольку у Алисии заработали мозги, то мои верные помощники привезли ее куда надо и получили щедрое вознаграждение за хорошую работу.       — Вы не уходите от темы, — сухо говорит Ракель. — Немедленно отвечайте, где вы ее прячете.       — Ах, милая моя Ракель… Ну я же не настолько глупа, чтобы говорить такие вещи.       — Если хоть один волос упадет с головы этой женщины, то вы за это ответите. И мне все равно, кто вы такая, какая у вас фамилия, кем был ваш отец и тому подобное. Я не оставлю это безнаказанным и заставлю вас ответить за то, что вы сделали с моей тетей.       — Я сделаю скидку на то, что ты живешь в Америке, где никто не знает про мою семью. Но если бы ты жила в Англии, то я бы с тебя шкуру содрала. За то, что ты смеешь так разговаривать с самой Элеанор Вудхам. Дочерью всеми любимого и уважаемого Гильберта Вудхама.       — Еще раз говорю, мне все равно, чья вы дочь. Если с моей тетей Алисией что-то случится, то вы за это дорого заплатите, — грубым, низким голосом заявляет Ракель.       — И что ты мне сделаешь, жалкая моделька? Жалкая, оскорбленная моделька!       — Лучше не злите меня. А иначе вам будет очень плохо.       — В любом случае можешь даже не пытаться искать свою тетушку. Ко мне домой тебя все равно никто не пустит. А если будешь сопротивляться и откажешься покидать мою территорию, то мои люди быстро тобой займутся.       — Не надо меня пугать, Элеанор Вудхам, — с гордо поднятой головой говорит Ракель.       — И ты не смей мне угрожать. Мне абсолютно неинтересны твои угрозы, вездесущая ты наша девочка. Можешь оставить их при себе. — Элеанор ехидно ухмыляется. — Или ты правда думаешь, что Элеанор Джорджина Вудхам испугается угроз какой-то жалкой второсортной модели? Пф! Нет уж, дорогая! Это ты должна бояться меня. Потому что я способна на многое. И буду куда влиятельнее и богаче тебя.       — Лучше оставьте мою тетю в покое, и мы с вами забудем о том, что когда-либо встречались и разговаривали.       — Ну уж нет, милочка! Я ни за что не отдам ее тебе живой.       — Тогда просто дайте ей телефон! Я хочу поговорить с ней. Хочу убедиться в том, что с ней все хорошо!       — Ах, я бы с удовольствием, но к сожалению, ее сейчас нет поблизости. Хотя недавно я навещала твою тетушку и дала ей понять, что скоро придет час расплаты.       — Тогда позовите ее! Немедленно!       — Увы, я не могу.       — Клянусь, Элеанор, если вы что-нибудь с ней сделайте, то вам придется дорого за это заплатить, — уверенно заявляет Ракель. — Если хоть волос упадет с ее головы, вы пожалейте об этом, и я с вас шкуру сдеру. Вы слышите меня!       — Ну тише-тише, девочка моя, успокойся, — с хитрой улыбкой спокойно отвечает Элеанор. — Я же говорю, побереги свои нервишки, потому что очень они тебе еще понадобятся.       — И не дай бог она умрет по вашей вине. Клянусь, я не оставлю это безнаказанным.       — Ну пока что твоя тетка еще жива. Но очень скоро придет ее время платить по счетам.       — Вы ненормальная, Элеанор.       — Правда, я не исключаю, что эта дура доведет меня до того, что я прикажу грохнуть ее раньше. Потому что она огрызается и оскорбляет всех, кто живет в моем доме. Змея называет змеей меня. — Элеанор тихонько, злостно усмехается. — Как забавно…       — Не смейте… — сквозь зубы цедит Ракель, крепко сжимая в кулак свободную руку и понимая, что ее сердце от волнения сейчас стучит в несколько раз быстрее и сильнее, чем прежде. — Не смейте даже пальцем ее трогать.       — Говорю еще раз, не надо мне угрожать. Не надо пугать меня с мыслью, что я одумаюсь, отпущу твою тетку и забуду о том, что хочу убить эту тварь.       — Пожалуйста, Элеанор…       — Не надо надеяться, что ты оказалась в сказке со счастливым концом, в которой добро побеждает зло. Никакие красивые речи не заставят меня отказаться от того, о чем я мечтаю уже черт знает сколько лет.       — Позвольте мне хотя немного поговорить с тетей Алисией, — с жалостью во взгляде отчаянно умоляет Ракель. — Позвольте мне услышать ее голос.       — Нет!       — Ради бога, Элеанор…       — Блять, да успокойся ты там, безмозглая курица! — со злостью во взгляде вскрикивает Элеанор. — Не надо закатывать мне глупые истерики. Реветь там тоже не надо!       — Пожалуйста… — Ракель тихо шмыгает носом. — Я прошу у вас не так много.       — Запомни, Ракель Кэмерон, с этого момента жизнь твоей тети напрямую зависит от тебя.       — Что?       — Если ты согласишься выполнить мои требования, то Алисия вернется домой живой. Если нет – получишь свою тетку по частям! Окровавленным частям.       — Хорошо. — Ракель резко выдыхает и на секунду прикладывает руку ко лбу. — Я согласна сделать все, что вы хотите. Говорите, что вы хотите получить взамен на свободу моей тети Алисии, и я это сделаю.       — Вот и умница! — с легкой улыбкой произносит Элеанор. — Наконец-то ты включила мозги и поняла, что Элеанор Вудхам всегда добьется своего.       — Боже, да говорите уже, чего вы от меня хотите! Я это сделаю, и вы раз и навсегда оставите мою тетю в покое!       — Значит так, слушай внимательно, жалкая моделька. — Элеанор хитро улыбается. — Завтра ты должна приехать на встречу со мной ровно в пять часов вечера. ОДНА. Хочу подчеркнуть это слово жирной линией.       — Я приеду, — тихо соглашается Ракель. — Куда?       — Ко мне домой. Я договорюсь о том, чтобы охрана пропустила тебя на территорию. Прислуга тоже будет в курсе и проводит тебя ко мне. Я буду ждать тебя в своем кабинете. В том кабинете, который когда-то принадлежал моему папуле.       — Хорошо, дайте мне адрес.       — Доехать до моего дома можно следующим образом… — Элеанор кратко объясняет Ракель, куда именно она должна приехать, пока брюнетка время от времени кивает. — А вообще, у тебя есть Интернет. Открой карты и посмотри, если ты, глупая курица, так ничего не поняла. Адрес я тебе уже назвала.       — Я все поняла, — спокойно говорит Ракель. — Я приеду. Приеду к вам домой. Вызову такси.       — И да, ты должна будешь приехать не с пустыми руками. А с деньгами.       — Сколько?       — Две тысячи фунтов стерлингов.       — Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Так много?       — Ну почему же много! Денежки у тебя есть, и ты без проблем найдешь нужную сумму.       — Но…       — Это будет выкуп, который ты должна заплатить за освобождение своей любимой родственницы.       — Э-э-э…       — В чем дело? — хитро улыбается Элеанор. — Неужели известная во всем мире моделька не заработала такую сумму денег за те годы, что она крутила задницей перед камерой?       — Простите, но… — неуверенно произносит Ракель и слегка прикусывает губу, быстро подсчитав все наличные, которые у нее сейчас с собой. — На данный момент у меня нет такой суммы.       — Значит, ищи! Мне все равно, где ты найдешь эту сумму, но завтра вечером ты обязана приехать с деньгами.       Ракель резко выдыхает, будучи вынужденной согласиться на требования Элеанор, хотя и не понимая, как она сможет достать нужную сумму до завтрашнего дня.       — Хорошо, я согласна, — без всяких эмоций произносит Ракель. — Я… Найду нужную сумму.       — Вот и прекрасно! — уверенно восклицает Элеанор. — Приезжаешь одна и привозишь деньги – я отпускаю твою тетку, и мы расходимся тихо и мирно. А если ты притащишь с собой полицию или еще кого-то, то я убью сначала тебя, а потом и Алисию. Независимо от того, будут у тебя деньги или нет, тебе придет конец, если с тобой будет кто-то еще. Особенно кто-то из полиции.       Ракель ничего не говорит и нервно сглатывает, чувствуя, как по ее коже пробегают мурашки из-за того, насколько устрашающе звучит низкий голос Элеанор.       — Надеюсь, ты все поняла, и я не буду вынуждена объяснять все по сто раз, — выражает надежду Элеанор. — Верно же?       — Да, я все поняла, — уверенно отвечает Ракель. — Сделаю все, как надо. Можете в этом не сомневаться.       — Надеюсь. В таком случае увидимся завтра у меня дома. Буду ждать тебя с огромным нетерпением.       — Да, увидимся.       — Завтра незадолго до встречи я еще позвоню тебе, чтобы напомнить о том должке, который ты мне должна. Счастливо оставаться, звездочка.       Ехидно хихикая, Элеанор заканчивает разговор, а Ракель медленно кладет телефон на столик, рядом с которым сейчас стоит, и уставляет взгляд в одной точке. Она в отчаянии, поскольку перед ней стоит задача до завтрашнего дня найти две тысячи фунтов стерлингов. Но как это сделать – девушка не знает. Из-за чего ею овладевает паника и страх, что она не сможет выполнить требования и позволит дочери покойного Гильберта покончить с Алисией.       Алексис и Жаклин все это время внимательно слушали разговор и наблюдали за Ракель, которая становилась все более взволнованной и бледной, разговаривая с Элеанор. А в какой-то момент девушки переглядываются между собой и подходят поближе к брюнетке с целью выяснить, что ей сказали.       — Ну? — с тревогой в душе нетерпеливо произносит Алексис. — Что тебе сказала Элеанор? Чего она хочет?       — Она назначила мне встречу, — тихо отвечает Ракель и очень медленно переводит свой ошарашенный взгляд на Алексис и Жаклин.       — Что? Встречу?       — Завтра я встречаюсь с ней в пять часов вечера. Сказала, что мне нужно приехать к ней домой.       — О, боже мой… — Алексис прикладывает руку к сердцу.       — Погодите… — слегка хмурится Жаклин. — Я правильно расслышала… Элеанор Вудхам? Вы говорите о ней?       — О ней, — уверенно кивает Ракель.       — Так я же знаю ее! Эта женщина из очень известной семьи Вудхам. Они владеют сетью магазинов одежды, который открыли где-то в восьмидесятых годах, но который до сих пор пользуется популярностью.       — Это она и есть…       — Что? Та самая Элеанор?       — Та самая, — подтверждает Ракель.       — Неужели это она похитила Алисию?       — Она.       — Но зачем? — разводит руками Жаклин. — Зачем этой женщине понадобилось так поступать? Чего ей нужно от вашей тети? Как она с ней связана?       — Это долгая история. Но могу сказать только то, что Элеанор разозлилась из-за того, что тетя много лет назад случайно сбила на машине ее близкую подругу и сбежала с места преступления. Тогда она осталась жива, но Элеанор требует с тети деньги, которые ее отец одалживал семье пострадавшей.       — То есть, из-за этого она и похитила ее?       — Не исключено, что есть еще какие-то причины. Ведь эта женщина явно из-за чего обижена на нее. И определенно знает ее не один и даже не два года.       — Ничего себе…       — А чего она от тебя хочет? — интересуется Алексис. — Что ты должна сделать, чтобы Алисия вернулась домой?       — Чтобы спасти свою тетю, я должна встретиться с Элеанор… — признается Ракель. — И заплатить ей деньги…       — Деньги? — округляет глаза Алексис. — Она заставила тебя выплачивать долг Алисии?       — Можно и так сказать?       — Она хочет всю сумму?       — Нет, Элеанор потребовала с меня всего две тысячи фунтов стерлингов.       — Сколько? Два тысячи фунтов?       — Я должна заплатить эти деньги для того, чтобы Элеанор освободила тетю.       — Ничего себе! — Алексис расставляет руки в бока. — Мало того, что эта нахалка и так обобрала честных людей и наварила на них кучу денег, так еще и требует с тебя деньги. Куда ей еще!       — Не знаю… — качает головой Ракель. — Но Элеанор сама запросила столько денег, получив которые она пообещала освободить тетю Алисию.       — А у тебя есть такая сумма?       — Нет, к сожалению, у меня сейчас нет таких денег… — разводит руками Ракель.       — Нет? — широко распахивает глаза Алексис. — Но как же так? Встреча состоится уже завтра!       — Я знаю, Лекси, но у меня нет таких денег. И я не могу даже представить, где достать их.       — О, господи…       — Все мои деньги остались в Нью-Йорке.       — А если ты попросишь своего дедушку перевести тебе деньги?       — Это займет много времени. А деньги нужны уже завтра.       — А сколько у тебя сейчас с собой?       — Не очень много. Я взяла с собой небольшую сумму денег наличными и перед поездкой поменяла доллары на фунты.       — Ну и дела…       — Ох, боже… — Ракель вцепляется в свои волосы, все больше начиная впадать в панику. — Что мне делать? Что мне делать? Я должна немедленно найти деньги!       — А разве у вас нет карточки? — удивляется Жаклин. — Вы вполне могли бы сходить в банк и снять наличными нужную сумму.       — Нет, Жаклин, все мои карточки остались дома. У меня с собой только наличные.       — Дело плохо…       — Знаю. Я понятия не имею, как мне достать нужную сумму. Хотя у меня очень мало времени.       — Э-э-э, в принципе я могла бы одолжить тебе немного денег, — задумчиво говорит Алексис.       — Правда?       — Раз уж тебе это будет нужно.       — А сколько ты сможешь дать?       — К сожалению, только двести фунтов.       — Неужели ты будешь просить их у своей матери?       — Нет-нет, это мои личные сбережения. Я уже много лет собираю деньги для себя. Хочу кое-что купить.       — Нет, Лекси, я не могу брать у тебя эти деньги.       — Не переживай, Ракель. Раз уж сложилась такая ситуация, я готова дать тебе в долг.       — Мне неловко что-то брать у тебя.       — Но ведь у тебя сейчас нет выбора.       — Тоже верно. Выбора у меня и правда нет.       — Тогда бери мои деньги.       — Ты уверена, что хочешь отдать?       — Уверена. Бери их.       — Ох, ну хорошо, я согласна… Тем более, что у меня все равно нет выбора.       — Хорошо, тогда я чуть позже схожу домой и принесу тебе эти деньги.       — Спасибо большое, — тихо вздыхает Ракель. — Но этого всего будет недостаточно. Если ты дашь двести фунтов, то мне понадобится еще тысяча восемьсот. И я понятия не имею, где их брать.       — А сколько у вас сейчас денег на данный момент? — слегка хмурится Жаклин.       — Только тысяча фунтов. Было чуть больше двух, когда я только приехала сюда. Но я уже потратила большую часть суммы. И берегла эти деньги только на самое необходимое.       — Ну еще восемьсот фунтов… — задумчиво считает Алексис, поглаживая подбородок.       — Только если я отдам эти деньги, мне будет не на что жить здесь. Боюсь, мне даже не удастся купить билет до Штатов, когда я захочу вернуться домой.       — То есть, ты не хочешь отдавать свои деньги?       — Не хочу. Но придется. Я сделаю это ради тети Алисии.       — А если тебе и правда не хватит на билет?       — Не знаю. Что-нибудь придумаю. Может, попрошу тетю дать мне денег. Или попрошу дедушку отправить нужную сумму наличными.       — Ладно… — кивает Алексис. — А у кого ты еще можешь одолжить денег?       — Ни у кого. Я ведь как-то говорила, что у меня здесь нет друзей или хороших знакомых. Если бы кто-то был, то я бы однозначно пошла бы к ним и попросила дать мне в долг. Но увы, таких людей нет…       — Да уж… Ну и дела…       — Черт! — резко выдыхает Ракель и прикладывает руку ко лбу, не зная, что ей делать, у кого просить помощи и куда бежать. — Я в отчаянии! Где я возьму эти деньги? Где?       Ракель качает головой.       — У меня есть время только до завтра! — взволнованно произносит Ракель. — Если я не найду нужную сумму, то моей тете придет конец. Но я не могу позволить этому случиться! Не могу!       — Эй, у тебя и правда нет никакой карточки? — удивляется Алексис. — Чтобы твой дедушка перевел деньги тебе нужную сумму.       — Нет… Никаких карточек… Только наличные… Но если бы я знала, что окажусь в такой ситуации, то взяла бы побольше денег. Или прихватила бы с собой свою карточку.       — Ракель…       — Послушайте, Ракель, а может, я смогу вам помочь? — предлагает свою помощь Жаклин.       — Ты? — округляет глаза Ракель.       — Да…       — Погоди, Жаклин, ты это сейчас серьезно? — слегка хмурится Алексис.       — Абсолютно серьезно! Если я могу помочь, то готова это сделать.       — Но…       — Раз Ракель нужно восемьсот фунтов, то я могу одолжить ей эти деньги. Для меня это не проблема.       — А твои родители разрешат тебе?       — Конечно, разрешат. Я могу не говорить им, что отдаю эти деньги другому человеку на выкуп Элеанор Вудхам.       — Э-э-э…       — Эй, ну ты же прекрасно знаешь, что они никогда не контролируют то, что я покупаю. Отец с матерью сто процентов не спросят и не узнают, на что я потратила эти деньги.       — Ты уверена, что готова дать такую огромную сумму?       — Да брось, какая же огромная! Восемьсот фунтов – мизерная сумма. Особенно учитывая, сколько мои родители зарабатывают в месяц.       — О господи, Жаклин, я буду очень благодарна тебе, если ты сделаешь это, — с облегчением резко выдыхает Ракель.       — Конечно, сделаю.       — Мне очень неловко брать у тебя деньги, но я вынуждена. Тем более, что я не знаю здесь никого, кто мог бы мне помочь. Только тебя, да Лекси.       — Не беспокойтесь, я дам нужную сумму. Если мне будет под силу как-то помочь, то я хочу этим воспользоваться. И буду рада помочь Алисии стать свободной и отвязаться от этой женщины, которая посмела пойти на такое.       — Ты правда готова сделать это?       — Будем считать, что я сделаю хотя бы что-то хорошее на благо другого человека.       — Боже, Жаклин, если ты это сделаешь, то я буду всю свою жизнь благодарна тебе.       Ракель переводит взгляд на Алексис и скромно улыбается, чувствуя огромное облегчение.       — И тебе тоже, Лекси, — скромно улыбается Ракель.       — Так что не переживайте, — дружелюбно говорит Жаклин. — Деньги у вас будут.       — Слушайте, я… Я не знаю, как мне отблагодарить вас. — Ракель тихо шмыгает носом. — Вы буквально спасли меня, девочки.       — Расслабься, Ракель, все хорошо, — бросает легкую улыбку Алексис. — Я отдам все свои сбережения ради Алисии, которая не заслужила всего, что Элеанор Вудхам с ней делает.       — Обещаю, я обязательно верну вам обеим все деньги, — уверенно обещает Ракель. — Все деньги и карточки остались в Нью-Йорке… Но завтра после встречи с Элеанор я непременно попрошу дедушку прислать мне нужную сумму. Я все отдам вам сразу же, как получу деньги в банке. Я… Подумаю, как их можно получить. И отдам все до последнего пенса.       — Ну что вы, не надо суетиться, — скромно машет рукой Жаклин. — Вы можете вернуть деньги в любое время, я не буду торопить вас. Восемьсот меньше, восемьсот больше – для моей семьи это небольшие деньги. Порой мы тратим в два-три раза больше. А то и вообще не считаем деньги.       — И мне ты тоже можешь вернуть тогда, когда только сможешь, — уверенно говорит Алексис. — Ничего страшного. Я накоплю еще. А сейчас надо помочь хорошему человеку вернуться домой живым и здоровым.       — Спасибо вам огромное, девочки, — с широкой улыбкой благодарит Ракель. — Я всю жизнь буду обязана вам за вашу помощь и вашу доброту.       — В таком случае я сейчас же поеду в банк и сниму нужную сумму с родительского счета, — обещает Жаклин. — А потом вернусь сюда и отдам все вам.       — Спасибо огромное. Спасибо…       Ракель тихо шмыгает носом.       — Я не могу… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Боже…       Ракель со слезами на глазах вовлекает Жаклин и Алексис в групповые объятия, на которые те с радостью отвечают. Девушка не скрывает, насколько она благодарна этим девочкам, которые так легко согласились помочь и приложить руку к спасению Алисии, которая находится в руках опасной женщины, способная сделать с ней все что угодно. И приятно удивлена, что свою помощь решила оказать Жаклин. Девушка, которая не только раскаялась в своих поступках и извинилась за них, но еще и не упустила шанс совершить добрый поступок, который определенно может помочь спасти жизнь Алисии.       

***

      А тем временем Элеанор по-прежнему находится у себя дома, в своей большой светлой комнате, дизайн которой выполнен в темных тонах, и с гордо поднятой головой сидит на кровати, о чем-то задумавшись с хитрой улыбкой на лице. Время от времени она прислушивается к шуму, который раздается где-то на первом этаже, и просто окидывает взглядом все, что находится вокруг нее.       — Ах, Ракель, Ракель… — с хитрой, широкой улыбкой качает головой Элеанор. — Какая же ты наивная, глупенькая дурочка… Неужели ты и правда думаешь, что мне нужны твои деньги, которые я потребовала у тебя за свободу твоей тетки? Думаешь, что отдав мне те самые две тысячи фунтов, ты спасешь свою любимую тетушку, которая смогла бы жить нормальной жизнью.       Элеанор тихонько усмехается, бросив хитрый взгляд на слегка приоткрытое окошко, через которое в комнату попадает прохладный воздух.       — Нет, конечно! — уверенно произносит Элеанор. — Ты можешь отдать мне хоть столько денег – тебе и твоей тетушке это никак не поможет. У меня и без того полно денег. Даже побольше, чем у тебя. Ты никогда не смогла бы заработать столько на одной лишь съемке рекламы какого-нибудь нижнего белья.       Элеанор заводит руки за спину и начинает удерживать на них свой вес, оперевшись о кровать, на которой постелено невероятно мягкое постельное шелковое белье.       — Мне нужна ты сама, моя дорогая девочка, — уверенно добавляет Элеанор. — И твоя любимая тетушка. Эта мерзкая дрянь, которая работала с какими-то шлюхами и крутила голой задницей перед чужими мужиками. Я уничтожу вас обеих. И отомщу за то, что случилось с моим отцом много лет назад. За то, что моя подруга теперь не может жить полноценной жизнью.       Элеанор замолкает на пару секунд, задумавшись о чем-то, что заставляет ее сильно нахмуриться.       — В первую очередь свое наказание получит эта поганая шлюха Алисия Томпсон, — заявляет Элеанор. — Точнее, Шерил. Та маска, под которой ее знала большая часть Лондона.       Элеанор крепко сжимает руки в кулаки.       — Ненавижу эту тварь… — сквозь зубы цедит Элеанор. — Ненавижу… Вот непотопляемая сучка… Так жаль, что она не сдохла прямо в зале суда… Сделала бы хоть что-то хорошее для меня и моей семьи. Которая проклинает эту ядовитую змею за то, что она лишила жизни невинного человека.       Спустя некоторое время Элеанор с гордо поднятой головой встает с кровати и медленным шагом подходит к небольшому столику рядом с дверью, что ведет на большой просторный балкон, с которого открывается хороший вид на все, что происходит на территории ее дома. А затем женщина берет с него серебристый пистолет, что выглядит как новенький и явно еще ни разу не использовался.       — Эта вещичка пригодится мне на завтрашней встрече с этой девчонкой… — уверенно говорит Элеанор, с широкой улыбкой рассматривая холодное оружие и вертя его в руках. — Все это время этот пистолет ждал того самого момента. И вот завтра он наконец-то настанет.       Элеанор проводит кончиками пальцев по своему пистолету.       — Не подведи меня, приятель… — произносит Элеанор. — Надо одним выстрелом убить эту мерзкую сучку Шерил. И также прикончить ее любимую племянницу… За компанию. Прикончить такую же шлюху, которая спит с богатыми и известными мужиками ради денег и славы.       Элеанор ехидно усмехается.       — Вот точно пошла в свою тетеньку… — добавляет Элеанор. — Не знаю, что там насчет мамаши Кэмерон, но тетушка явно была ее преподавателем в соблазнении мужиков и научила разным фокусам в постели. Которые не смогли оставить никого равнодушным.       Элеанор несколько секунд рассматривает пистолет и крепко сжимает его в руке.       — Никогда не прощу Алисию, — уверенно заявляет Элеанор. — Никогда не забуду то, что эта грязная шлюха испортила моей семье всю жизнь. Она разрушила ее… Чертова разлучница, которая вынудила моих родителей развестись.       Элеанор тихонько, раздраженно рычит.       — Эта сука ответит за то, что сделала шестнадцать лет назад, — обещает Элеанор. — Я убью ее… Убью собственными руками. Сделаю то, чего мне не дали сделать в зале суда.       Элеанор нервно сглатывает.       — Будет на свете одной мерзавкой меньше, — хмуро добавляет Элеанор. — Мерзавкой, которая отправила на свет моего любимого папочку. Самого лучшего и невинного человека. Который был добрейшей души человек. Который отдавал всего себя тем, кого искренне любил. Который совершил огромную ошибку, влюбившись в эту проклятую змею, которую надо было грохнуть прямо в тюрьме. Он чуть было не отдал ей все, что у него было… Но к большому сожалению все равно стал ее жертвой.       Элеанор качает головой.       — Если бы этой твари не удалось сбежать отсюда в день убийства, она бы сдохла еще тогда, — низким, грубым голосом заявляет Элеанор. — Я бы немедленно сдала бы в полицию. Заплатила бы кому только можно для того, чтобы эта сучка сдохла в тюремной камере мучительной смертью.       Элеанор переводит свой взгляд на пистолет, который она держит в руках.       — Ну ничего, папуля… — уверенно произносит Элеанор. — Ничего… Я отомщу этой твари за тебя… Клянусь, Алисия будет гореть в аду за то, что она сделала. На этот раз ей уже не удастся никуда сбежать. И я не успокоюсь до тех пор, пока эта сука не сдохнет и не будет гнить в сырой земле.       Элеанор очень крепко сжимает пистолет в своей руке, будучи решительно настроенной отомстить и желая хоть сейчас воплотить свой план в реальность. Воспоминания о ее покойном отце порождают в женщине еще большую ненависть к Алисии и убеждают ее в том, что она поступает правильно, решив мстить убийце невинного, по ее мнению, человека.       — К сожалению, мне уже не удастся вернуть папочку к жизни, — спокойно говорит Элеанор. — С этим ничего не поделаешь. Но я буду очень счастлива знать, что его убийца получил по заслугам и горит где-нибудь в аду. Этой дряни Алисии там самое место! Пусть продолжает и дальше мучиться от угрызений совести.       Элеанор бросает полный злости взгляд на приоткрытое окно.       — Для меня это самый прекрасный подарок на Рождество, которое наступит очень скоро, — уверенно говорит Элеанор. — Когда я прибью этих двух проституток, то прикажу устроить шикарный праздничный ужин и приглашу на него всю свою семью. Мы с удовольствием отметим торжество справедливости и рождественские праздники.       Элеанор гордо приподнимает голову.       — Я сделаю все так, что никто не сможет ничего сделать и доказать, — заявляет Элеанор. — Полиция не сможет доказать, что это сделала я. Да и они побоятся связываться с дочерью самого Гильберта Вудхама, которого все любили и уважали. К тому же, я не собираюсь сидеть в тюрьме за то, в чем никогда не буду раскаиваться. Никогда.       Элеанор бросает короткий взгляд на одну из картин, что висят на стене в ее комнате.       — Убийца моего отца ответит за свой поступок, — уверенно обещает Элеанор и с гордо поднятой головой кладет свой пистолет на столик рядом с кроватью. — Клянусь его памятью… Я доведу это дело до конца и покончу с той швалью.       Элеанор тихо, ехидно усмехается, с нетерпением ожидая завтрашнего дня, когда она сделает то, о чем так долго мечтает. Женщина с каждой секундой все больше начинает злиться на Алисию из-за того, что она сделала с ее отцом. Это заставляет ее двигаться дальше, несмотря ни на что, и планировать месть за того, кого бывшая любовница Гильберта по неосторожности убила когда-то много лет назад.       Элеанор до сих пор со содроганием вспоминает похороны своего отца, на которых она не могла перестать плакать. Даже спустя шестнадцать лет она все еще горько плачет от осознания того, что ей пришлось видеть, как ее самого близкого человека закапывают в землю не вследствие естественных причин смерти, а вследствие случайного убийства.       

***

      Двадцать первого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года.       Внезапная кончина Гильберта Вудхам потрясла всех его друзей и родственников и заставила безутешно рыдать. Несколько дней назад, а точнее, двенадцатого мая, этот человек был убит довольно сильным ударом по голове, из-за которого он мгновенно скончался, без какого-либо шанса остаться в живых. А сегодня состоялись его похороны, на которые собрались все самые близкие люди мужчины. Хоть этот человек и был известен как владелец «The Woodham Shop», очень популярной сети магазинов одежды в Великобритании, и о нем часто писали в газетах и журналах и говорили в различных телепередачах, семья Гильберта приняла решение не пускать журналистов и репортеров на столь печальное событие. Только лишь самые близкие люди получили шанс лично проводить этого человека в последний путь.       Для них Гильберт был добрейшим и самым щедрым и справедливым человеком на свете, который и мухи не посмел бы обидеть. Однако молодая женщина по имени Алисия Томпсон, которая убила этого мужчину и сейчас скрывается от полиции, чтобы не сесть в тюрьму, прекрасно знала настоящую гнилую натуру того, кто какое-то время был ее любовником. Правда, никто не хотел верить ей, когда она рассказывала ужасные вещи про покойного и пыталась так или иначе раскрыть всем глаза…       На похороны Гильберта в тихом спокойном месте собрались все его родственники, многие из которых специально прибыли в Лондон, и самые близкие друзья и коллеги. Даже теплая солнечная погода не способна как-то утешить их. Все без исключения одеты в черную одежду. Некоторые закрывают красные, заплаканные глаза с помощью темных очков. На их лицах можно увидеть неподдельную скорбь и огромную печаль.       Женщины и девушки тихо плачут над гробом покойного, которого некоторое время назад отпели в небольшой часовне, что находится недалеко от кладбища, на котором собрались все эти люди. А мужчины все же стараются сдерживаться и утешают тех, кто не может сдержать слез. Впрочем, несмотря на желание громко рыдать от горя и кричать о своей боли, все присутствующие стараются вести себя сдержанно и держат свои эмоции под контролем, наблюдая за тем, как несколько человек постепенно опускают и закапывают в земле гроб с телом Гильберта.       Но самой безутешной на этих похоронах является единственная дочь покойного Элеанор Вудхам. Она с ужасом во взгляде наблюдает за происходящим и до сих пор не может поверить, что ее любимого папу закапывают в землю. Ведь еще недавно этот человек обнимал и целовал ее и говорил, как сильно обожает свою маленькую девочку, и как много она для него значит. Но теперь она осталась без отца. Она больше не почувствует его любовь и заботу, которые получала на протяжении всей своей жизни. Этот человек никогда не жалел для нее денег и без возражений давал ей все, о чем его дочка только мечтала.       Рядом с ней стоят некоторые ее родственники, которые крепко обнимают девушку и стараются так или иначе утешить ее. Однако никакие объятия и слова сочувствия не могут заглушить ее выносимую боль. Элеанор никогда бы не подумала, что она потеряет своего отца, будучи еще юной двадцатиоднолетней девушкой, и однажды явится на его похороны и будет стоять напротив его могилы вместе с теми, кто любил и уважал Гильберта.       — До сих пор не могу поверить, что Гильберт умер, — с жалостью во взгляде говорит женщина средних лет, которая приобнимает Элеанор и прижимает ее к себе. — У него еще вся жизнь была впереди! Но вот мы находимся на его похоронах…       Женщина тихо шмыгает носом и немного поправляет свои темные волосы, собранные в красивый пучок.       — Господи, какой ужас… — отчаянно произносит женщина.       — Да уж, нас покинул такой хороший человек… — с грустью во взгляде кивает мужчина в возрасте, держащим за руку еще одну женщину примерно своего возраста. — Я до сих пор не могу смириться с тем, что Гильберта больше нет с нами.       — А он ведь так хотел прожить долгую и насыщенную жизнь… — слегка дрожащим голосом отмечает та женщина, которую приобнимает этот мужчина. — Гильберт всегда говорил, что мечтал однажды увидеть, как Элеанор выходит замуж. Мечтал однажды взять своего внука на руки и понянчиться с ними.       — Господи, какая трагедия… — качает головой еще одна женщина. — Какая трагедия.       Женщина с светло-каштановыми волосами тихо шмыгает носом, платком аккуратно вытирает слезы под глазами и поправляет маленькую черную шляпку.       — Ну почему все хорошие люди погибают, а плохие продолжают жить? — недоумевает женщина. — Господи… Гильберт был добрейшим человеком! Он никогда не отказывался помогать своим близким. Ради них он был готов на все. Мог легко отдать им что угодно.       — Я не знаю, как теперь буду жить без него, тетя Эвелин, — дрожащим голосом тихо говорит Элеанор. — Как мне теперь жить без своего папули? Почему он так рано покинул меня? Мне всего двадцать один год! Я не готова оставаться одна!       Элеанор издает пару тихих всхлипов и еще крепче обнимает ту женщину, которая все еще прижимает ее к себе.       — Ну почему он? — недоумевает Элеанор. — Почему именно папуля? Что он такого сделал, чтобы умереть такой трагической смертью?       — Ах, Элеанор, миленькая моя девочка… — с грустью во взгляде произносит женщина по имени Эвелин и мягко целует Элеанор в висок. — Я сама не могу поверить, что твой папа и мой брат погибли.       — Это невыносимо… Я этого не выдержу…       — Боже… Гильберт… — Эвелин качает головой. — Мой маленький братик… Почему именно ты? Почему ты покинул нас? Почему?       — Я никогда не думала, что мой папуля умрет так рано, — тихо говорит Элеанор. — Никогда…       — Даже несмотря на то, что он уже давно не живет с твоей мамой, я всегда считала его своим зятем, — уверенно признается взрослая женщина, нежно погладив Элеанор по щеке. — Я всегда любила Гильберта как своего родного сына. Он всегда был очень добр ко мне и Рэндольфу. Говорил, что очень любит меня… А несколько раз даже назвал мамой.       — Я знаю… Папа очень сильно любил тебя и дедушку.       — Да, Гильберт понравился мне сразу же, как только Кэролайн привела его к нам с Сесилией, — с грустью во взгляде в глазах говорит Рэндольф. — И мы были очень опечалены, когда наша дочь сообщила нам о том, что разводится с ним.       — Я так и не смогла смириться с их разводом, — тяжело вздыхает Элеанор. — Не смогла принять то, что мы перестали быть традиционной семьей. Мама, папа и ребенок…       — Мы тоже до последнего надеялись, что они захотят снова жить вместе. Но увы, этого не случилось.       — Кстати, очень жалко, что Кэролайн так не пришла попрощаться с ним, — тихо говорит Эвелин. — Все-таки Гильберт был ее мужем и отцом моей племянницы Элеанор…       — В последние несколько лет отношения мамы и папы сильно испортились, — тихо признается Элеанор. — Они стали постоянно избегать друг друга. Папа загружал себя работой, да и мама целыми днями не сидела дома…       — Обидно, что такая красивая пара все-таки распалась.       — Я много плакала из-за того, что наша семья была разрушена. И поначалу даже ходила к папуле и умоляла его помириться с мамой. Думала, что он сделает это для меня. Потому что мы намного ближе друг к другу, чем мы с мамой. Но увы… Он отказался. Да и она не захотела к нему возвращаться.       — Да, их отношения были непростыми, — кивает Рэндольф. — Однако не думай, что твоей маме все равно на смерть твоего папы. Кэролайн опечалена смертью Гильберта так же сильно, как и мы все.       — Мы не сомневаемся, мистер Робинсон, — уверенно кивает Эвелин. — Знаем, что несмотря ни на что, Кэролайн глубоко уважала моего брата хотя бы потому, что он – отец Элеанор.       — Ты права, Эвелин… — мягко произносит Сесилия. — Моя дочь ни разу не сказала хотя бы одно плохое слово о Гильберте.       К этому моменту гроб с телом Гильберта уже опустили и практически закопали в землю на глазах у огромного количества людей, многие из которых разговорами пытаются отвлечься от печальных мыслей. А спустя какое-то время к родственникам покойного мужчины подходит еще одна женщина средних лет с темными, чуть более светлыми волосами, чем у Эвелин. А за ней следует еще и молодой парень с таким же цветов волос, как и у этой женщины, примерно лет восемнадцати.       — Мне очень жаль, что дядя Гильберт умер, — с жалостью во взгляде говорит юный парень, погладив Элеанор по плечу. — Мы с мамой были в шоке, когда узнали об этом от тети Эвелин.       — Все это кажется ужасным ночным кошмаром, — слегка дрожащим голосом отвечает Элеанор.       — Прими мои соболезнования, Элеанор. — Молодой парень заключает Элеанор в дружеские объятия. — Помни, что мы все с тобой.       — Спасибо огромное, Стефан, — бросает легкую улыбку Элеанор, держа парня по имени Стефан за руку. — Спасибо, что приехал поддержать меня.       Элеанор переводит взгляд на женщину, стоящую рядом со Стефаном.       — И вам спасибо, тетя Йоланда, — благодарит Элеанор. — Спасибо, что нашли время приехать в Лондон. Мне сейчас очень важна ваша поддержка.       — Мы не могли не приехать, девочка моя, — с грустью во взгляде говорит Йоланда, заключает Элеанор в трогательные объятия и мило целует ее в щеку. — Как только Эвелин позвонила нам и рассказала о случившемся, мы со Стефаном тут же собрали вещи и приехали в Лондон.       — Мой папа тоже хотел приехать, — признается Стефан. — Но к сожалению, у него очень много работы. Он никак не смог вырваться.       — Ничего страшного, — тихим, дрожащим голосом говорит Элеанор.       — Однако он передает свои искренние соболезнования и не перестает думать о дяде и всех его близких.       — Спасибо, Стефан, — мягко благодарит Эвелин. — Передай ему, что мы очень благодарны за поддержку.       Стефан ничего не говорит и уверенно кивает.       — Я весь день проплакала после того, когда узнала о том, что папы больше нет, — тяжело вздыхает Элеанор, обняв себя руками и тихо шмыгнув носом. — Тот день не предвещал никакой беды. Я ходила с подругой по магазинам, накупила кучу всего интересного и не думала о плохом.       Элеанор тихо шмыгает носом.       — Потом Гастон, мой водитель, привез меня домой, — рассказывает Элеанор. — И мы увидели, что в доме были полицейские. Я тут же пошла узнать, в чем дело. И… Нина сообщила мне, что моего папу увезли. Сказала, что он умер.       Элеанор на пару секунд прикрывает рот рукой, пока Йоланда мягко гладит ей плечи.       — Я поначалу не поверила, — признается Элеанор. — Думала, что мне врут. Но все в доме горько плакали… Никто не мог успокоиться. А потом и у меня началась истерика.       — У всех нас была истерика, дорогая моя девочка, — мягко говорит Сесилия. — Мы тоже горько плакали и не верили, что это правда.       — Мама долго не хотела говорить мне, в чем дело, — признается Стефан. — Но я сразу заметил, что после разговора с тетей Эвелин она резко изменилась в лице. Поначалу я подумал, что они из-за чего поругалась, и она расстроилась.       Стефан нервно сглатывает.       — И долго не хотела ничего говорить, — добавляет Стефан. — Однако я все-таки уговорил ее это сделать, сказав, что у меня есть право все знать. И был в шоке, когда узнал о смерти дяди.       — Я очень долго плакала после того как все узнала, — признается Йоланда. — Не верила, что мой брат покинул меня. Мой лучший друг, который был для меня надежной опорой.       — Она хотела ехать на похороны без меня, но я отказался сидеть дома и буквально настоял на том, чтобы мама взяла меня с собой.       — И мы очень благодарны тебе за то, что ты не остался в стороне и приехал сюда, — мягко благодарит Рэндольф.       — Я не мог не приехать, мистер Робинсон. Дядя Гильберт всегда относился ко мне очень тепло. Он был мне как отец… Которого я просто не мог не проводить в последний путь.       — Гильберт всем дарил свою любовь, — тяжело вздыхает Йоланда. — Это был самый светлый и добрый человек, которого я когда-либо знала.       — Вы правы… — с грустью во взгляде кивает Элеанор.       — Ах, Стефан, Элеанор… — тяжело вздыхает Эвелин, погладив Стефана по щеке и покрепче прижав к себе Элеанор. — Племянники вы мой дорогие…       В разговоре на некоторое время воцаряется тишина, во время которой Рэндольф бросает взгляд на гостей, среди которых можно увидеть молодую светловолосую девушку, находящуюся на небольшом сроке беременности, судя по маленькому размеру ее живота. На данный момент она разговаривает с кем-то из гостей, кто мягко гладит ее по плечу или держит за руки.       — Зря парень Ясмин не отговорил ее ехать на похороны, — задумчиво говорит Рэндольф. — Беременным ведь нельзя нервничать… К тому же, ее беременность и так проходит тяжело.       — Верно, — кивает Сесилия. — Похороны – это большой стресс для любого человека.       — Боже, ну я же говорил ей, сиди дома и думай о ребенке. Но она все равно поехала. Не дай бог, из-за переживаний у нее опять будет угроза выкидыша.       — Ваша племянница тоже очень любила Гильберта и не могла пропустить его похороны, — задумчиво говорит Эвелин.       — Да, но ты ведь прекрасно знаешь, что происходит с ее беременностью.       — Знаю. И поддерживаю вас в том, что она не должна была ехать похороны, будучи в положении.       — Ох… Вы хоть старайтесь не давать ей нервничать. Отвлекайте мою племянницу разговорами.       — Не беспокойтесь, мистер Робинсон. Мы все отвлекаем Ясмин разговорами и следим за ее состоянием.       — Не дай бог с ее малышом что-то случится, — проявляет беспокойство Сесилия. — Она ведь так радовалась, когда узнала, что беременна. А парень Ясмин уже ждет не дождется встречи со своей кровиночкой.       — Да, Габриэль ждет не дождется рождения малыша.       — Надеюсь, ребенок поможет ей скрасить грусть, которая объединяет нас всех… — тяжело вздыхает Элеанор. — И мы с радостью поможем ей заботиться о малыше, который сейчас находится у нее в животе.       — Может, хоть это отвлечет нас и поможет справиться с горем от утраты, — выражает надежду Стефан.       Родственники Гильберта ничего не говорит и лишь тяжело вздыхают, продолжив наблюдать за гостями, дождавшиеся погребения покойного и пытающиеся осознать, что теперь душа этого человека отправилась куда-то в иной мир. Женщины по-прежнему тихонько плачут, а мужчины всеми силами стараются утешить их и дать понять, что они всегда могут на них рассчитывать.       Спустя некоторое время к семье Вудхам-Робинсон подходят некоторые друзья и коллеги Гильберта и еще раз выражают им свои соболезнования и пожелания всего самого наилучшего, особое внимание уделяя именно Элеанор, которая со слезами на глазах все время к кому-то жмется и никак не может смириться с тем, что ее отца только что похоронили.       А в какой-то момент среди гостей появляется еще какая-то худощавая женщина с темными короткими волосами, держащая маленькую сумочку в руках, одетая в черный брючный костюм и повязавшая на голову черный платок как бандану. Некоторые определенно удивляются ее появлению и подходят к ней, чтобы о чем-то расспросить и также обменяться с ней своими соболезнованиями. А один из присутствующих здесь людей указывает на стоящих в сторонке Элеанор и ее родственников, к которым она неуверенно направляется.       — Элеанор? — неуверенно произносит женщина, обеими руками сжимая ручку своей сумочки.       Родственники покойного Гильберта оборачиваются к незнакомой женщине и широко распахивают глаза, определенно будучи потрясенными ее появлением. Особенно потрясена Элеанор, уставившая свои красные заплаканные глаза на нее.       — Мама? — дрожащим голосом произносит Элеанор.       — Кэролайн? — неуверенно произносят остальные.       — Боже, Кэролайн… — качает головой Эвелин. — Неужели ты все-таки решила приехать?       — Но, дочка… — удивленно произносит Сесилия. — Ты же вроде не хотела идти.       — Я не смогла остаться дома, — с грустью во взгляде признается Кэролайн. — Решила приехать в самый последний момент. Оделась и отправилась сюда на такси.       — В любом случае тебя никто не заставлял приезжать, — отмечает Рэндольф.       — Нет, отец, я посчитала своим долгом приехать сюда и попрощаться с ним. Все-таки… Гильберт был моим мужем и отцом моей доченьки Элеанор. Несмотря на наш развод и все скандалы, я глубоко уважала его и очень опечалена его внезапной гибелью.       — Господи, мама… — со слезами на глазах дрожащим голосом произносит Элеанор. — Мама…       Элеанор бросается в объятия Кэролайн, которая крепко обнимает свою дочь и чуть позже мило целует ее в щеку.       — Элеанор, девочка моя… — дрожащим голосом произносит Кэролайн и тихо шмыгает носом. — Солнышко…       — Я так рада, что ты все-таки пришла, — тихо признается Элеанор и издает всхлип. — Мне сейчас очень нужна твоя поддержка.       — Мне очень жаль, дочка… — Кэролайн отстраняется от Элеанор и нежно гладит ее по щеке. — Жаль, что твой папа погиб. Несмотря ни на что, я никогда не желала ему зла.       — Я знаю, — кивает Элеанор.       — Я приехала сюда не только ради него, но и ради тебя. Знала, что тебе понадобится моя поддержка.       — Спасибо, мамочка… Спасибо.       — Доченька… — Кэролайн снова крепко обнимает Элеанор. — Я с тобой, милая. Ты не одна. У тебя есть я.       — Не бросай меня, — отчаянно умоляет Элеанор. — Ты мне очень нужна.       — Ни за что. Я никогда не брошу тебя и всегда буду поддерживать тебя.       — Спасибо…       — Только ты немного опоздала, — неуверенно сообщает Эвелин.       — В смысле? — слегка хмурится Кэролайн, отстранившись от Элеанор. — Что ты имеешь в виду?       — Гильберта уже отпели в церкви и только что похоронили.       — Да, вон его могила… — подтверждает Йоланда, указав на то место, которое сейчас окружили некоторые гости.       — Надо же… — с грустью во взгляде произносит Кэролайн. — Я так и думала, что не успею на отпевание… Слишком поздно решила поехать.       — Самое главное, что ты вообще приехала, — уверенно говорит Сесилия, мягко погладив Кэролайн по щеке. — Проявила уважение к Гильберту и пришла проводить его в последний путь.       — Поверить не могу, что это действительно происходит.       — Сейчас народ разойдется, а потом мы с вами можем постоять у могилы Гильберта и попрощаться с ним.       — Конечно, постоим.       — Да, я останусь с папулей, — тихим, дрожащим голосом сообщает Элеанор и шмыгает носом. — Поговорю с ним немного…       — Мы останемся с тобой, кузина, — уверенно говорит Стефан, погладив Элеанор по плечу.       — Несомненно, — уверенно подтверждает Рэндольф.       — Спасибо вам всем огромное, — выдавливает легкую улыбку Элеанор. — Спасибо, что находитесь рядом. Одна я бы ни за что не пережила похороны дорогого мне человека.       — Мы не могли проигнорировать такое событие, — мягко признается беременная светловолосая девушка, которая подходит к Элеанор и ее родственникам, что тут же оборачиваются на ее голос. — Смерть мистера Вудхама шокировала всех нас.       — И тебе спасибо, что приехала, Ясмин, — дружелюбно благодарит Элеанор. — Я очень рада, что ты здесь.       — К сожалению, Габриэль не смог приехать со мной. Но он попросил меня передать тебе свои искренние соболезнования.       — Спасибо большое… Хотя лично ты не была обязана приезжать сюда.       — Почему это?       — У тебя ведь скоро будет малыш. Ты должна заботиться о нем и много отдыхать.       — Я и так берегу себя.       — Тем более, что твоя беременность и так проходит не слишком гладко. Габриэль должен был настоять на том, чтобы ты осталась дома.       — Не беспокойся о ребенке, Элеанор, — скромно улыбается Ясмин, погладив свой округленный живот. — К счастью, я себя прекрасно чувствую. И убедила и любимого, и дядю Рэндольфа, что ничего страшного не случится.       — Береги себя, я тебя очень прошу. Не хватало, чтобы с твоим ребенком что-то случилось.       — Я не могла пропустить похороны твоего отца, которого всегда очень любила.       — Мы все любили его, дорогая, — уверенно говорит Элеанор. — Папуля был просто золотым человеком с добрым сердцем и широкой душой.       Элеанор сильно хмурится.       — Даже если некоторые пытались выставить его мерзавцем… — добавляет Элеанор.       Ясмин ничего не говорит и по-дружески обнимает Элеанор, таким образом выразив свое сочувствие. А затем молодая девушка делает то же самое по отношению к остальным членам семьи Вудхам-Робинсон, сказав каждому что-то приятное и дав понять, что она сочувствует им.       — Да, но я не понимаю, как такое могло произойти? — недоумевает Ясмин. — У мистера Вудхама ведь всегда было отличное здоровье! Он не был настолько старым, чтобы так скоро умирать.       — Нам сказали, что смерть произошла в результате сильного удара тупым предметом по голове, — с грустью во взгляде сообщает Эвелин. — Черепно-мозговая травма, мгновенно повлекшая за собой смерть.       — Удар по голове? — с ужасом в глазах прикрывает рот рукой Ясмин. — Господи, неужели его убили?       — К сожалению, — кивает Йоланда. — Полиция сейчас расследует это убийство и ищет всех подозреваемых.       — О, господи…       — По телефону Эвелин сказала, что в день убийства в доме Гильберта творился кошмар. Известно, что полиция нашла в его кабинете разбитую вазу, которой предположительно убили моего старшего брата.       — Да, Йоланда права, — уверенно подтверждает Эвелин. — Вся голова Гильберта была в крови, когда одна из служанок обнаружила его труп в кабинете. Нина немедленно позвала его телохранителей, чтобы они что-то сделали. Но их попытки вернуть Гильберта к жизни ни к чему не привели, ибо он был уже мертв.       — Вы сами все это видели? — уточняет Ясмин.       — Да, я сама все видела, когда Элеанор позвонила мне и буквально умоляла приехать к ней домой. Я тогда бросила все свои дела и немедленно приехала.       — Кому? Кому это понадобилось? Кто мог осмелиться на такой ужасный поступок?       — У Гильберта было много недругов, — задумчиво отмечает Рэндольф. — Соответственно подозреваемых тоже достаточно. Многие пытались выставить его ужасным, но никак не могли это доказать.       — Да уж, завидовали тому, что он сам заработал все свои деньги и успешно руководил бизнесом, — уверенно соглашается Сесилия. — Сеть его магазинов одежды все еще проносит огромные деньги и пользуется у людей популярностью. Лично я обожаю все то, что в них продается.       — Интересно, кто будет управлять всеми этими магазинами после смерти дяди? — задается вопросом Стефан. — Дядя Гильберт никому не говорил о своем будущем преемнике, который продолжит его дело.       — Пока что этот вопрос остается открытым, но наша семья должна решить его, — уверенно говорит Йоланда. — Мы не можем взять и просто так закрыть все эти магазины, которые приносят Вудхамам хорошие деньги.       — Насколько я знаю, сейчас всем управляет его заместитель, — задумчиво говорит Кэролайн. — Но когда мы придем в себя после того что произошло, то должны сесть и обсудить это. Кто-то должен занять место Гильберта и руководить сетью «The Woodham Shop». Или ничего не обсуждать и позволить моей дочери взять управление на себя.       — Да, он не говорил, что Элеанор будет его преемницей, но Гильберт активно посвящал ее в свои дела, — отмечает Эвелин. — Так что он вполне мог планировать посадить ее в кресле управляющего вместо себя.       — Мы обязательно обсудим немного позже, — с грустью во взгляде соглашается Ясмин. — Однако сейчас меня больше интересует, кому понадобилось убивать мистера Вудхама. Неужели он так кому-то навредил, что убийца пришел к нему домой и в кабинете со всей силы ударил его по голове?       — Да так, что никто не услышал ничего! — восклицает Стефан.       — Я знаю, кто убил моего папулю, — уверенно заявляет Элеанор, окинув всех полными злости взглядом по очереди. — Знаю, что тварь посмела сделать это.       — Что? — с ужасом во взгляде произносит Кэролайн. — Ты знаешь?       — Это сделала Алисия Томпсон, мама. Она убила папу.       — Алисия Томпсон?       — Это она ударила его по голове. Я в этом не сомневаюсь.       — Это случайно не та прошмандовка, которая охмурила твоего отца и вынудила его бросить меня? Да еще и умудрилась переспать с большей частью мужского населения Лондона!       — Да, это та самая тварь! Та самая стройная куколка Шерил… Псевдоним, под которым все знали эту шлюху.       — Господи, Элеанор, ты действительно уверена в этом? — ужасается Сесилия, прикрыв рот рукой.       — Уверена, бабушка!       — Ну да… Эта Алисия, конечно, та еще дрянь, но вряд ли она пойдет на убийство.       — Но она сделала это!       — Погоди, а разве она не сбежала от твоего отца? — слегка хмурится Эвелин.       — Сбежала. Но отец много лет разыскивал ее, чтобы отомстить ей за то, как она с ним обошлась.       — Надо же! — хмуро бросает Кэролайн. — Это сучка, оказывается, бросала его.       — Бросила. И потом начала рассказывать всем ужасные вещи про него. Мол, папа – ужасный монстр, который едва ли не избивал, оскорблял и унижал ее. Мол, он устраивал истерику, когда видел ее с другими мужчинами. Хотел, чтобы ее мир крутился вокруг него.       — Только у нее ничего не вышло, — уверенно отмечает Рэндольф. — Кто она, а кто Гильберт! Кто стал бы верить этой проститутке, которая переспала едва ли не со всеми мужчинами в Лондоне?       — Эта гадина еще чего-то выпендривалась, — хмуро добавляет Йоланда. — Гильберт фактически вытащил ее из дерьма. Эта Шерил обязана быть благодарна ему за это и целовать ему ноги.       — Возомнила себя королевой! — восклицает Сесилия.       — Точно!       — И отец все-таки добился своего и нашел эту женщину, — уверенно говорит Элеанор.       — А где он ее нашел, если не секрет? — уточняет Стефан.       — В аэропорту. Ему позвонил какой-то друг и сказал, что Алисия собиралась улететь в Америку. У нее уже был билет. Ну а папа приказал своим телохранителям собираться и поехал туда. И очень быстро поймал ее.       — Ничего себе…       — Потом папа и его охранники привез ее к нам домой и закрылся с ней в кабинете и очень долго о чем-то разговаривал.       — А потом что?       — Хоть он приказал не беспокоить его, всех начало беспокоить то, что папа очень уж долго там был. Но когда Нина, наша служанка, захотела подойти к кабинету и проверить, все ли там в порядке, она не получила никакого ответа. Тогда она решила рискнуть и зайти в кабинет. К счастью, дверь была не закрыта. И зайдя туда, Нина увидела окровавленного отца, лежащего на полу.       — О, боже мой…       — А разве этой Алисии там уже не было? — удивляется Стефан.       — Нет, этой проститутки уже не было, когда Нина зашла в кабинет и нашла мертвого папу.       — Это получается, что она сбежала?       — Именно! — восклицает Элеанор. — Алисия умудрилась сбежать так, что никто ничего не заметил.       — Но как так? У вас же дома столько охранников, мимо которых и муха не пролетит незаметно!       — Не знаю, Стефан. Но эта тварь сбежала. Всех перехитрила и покинула дом так, что никто ничего не заметил.       — Вот надо немедленно уволить тех, кто позволил этой сучке сбежать, — хмуро говорит Кэролайн. — Это была их работа! Но они прозевали эту шлюху.       — Ты права, — кивает Элеанор. — Я займусь этим в самое ближайшее время. Уволю тех, кто должен был следить за домом вместо того чтобы куда-то уходить.       — Э-э-э, простите, а я что-то не очень понимаю… — слегка хмурится Ясмин. — Кто такая Алисия?       — Мерзкая прошмандовка, которая работала стриптизершей в одном ночном клубе, — сухо заявляет Кэролайн, скрестив руки на груди. — Которую оттрахал едва ли не весь Лондон. Эту тварь знают под именем Шерил, но ее настоящее имя – Алисия.       — А почему вы так уверены в том, что это она убила мистера Вудхама?       — Да потому что она сука! — холодно бросает Элеанор. — Вот почему! Если бы не эта тварь, сейчас нам не пришлось бы лить слезы и видеть, как гроб с телом папули закапывают в землю.       — А откуда она вообще взялась? — недоумевает Ясмин. — Я совсем ничего не знаю.       — Да папа познакомился с ней в том клубе. И влюбился в нее как маленький наивный мальчик. Точнее, это она его соблазнила, а он поддался и из-за этой твари бросил мою маму.       — Это правда, — уверенно кивает Кэролайн. — Из-за нее Гильберт охладел ко мне и совсем не разговаривал со мной. А однажды заявил, что у него есть молодая любовница, и потребовал развода.       — Не понимаю, что такой прекрасный человек нашел в этой глупой проститутке, — недоумевает Рэндольф. — У него ведь была такая прекрасная жена, которая всем сердцем любила его и подарила такую чудесную дочку.       — Да еще и никогда не требовала бриллиантов и норковых шуб, — добавляет Сесилия. — Гильберт сам давал ей большие деньги.       — И сам изъявил желание регулярно давать мне деньги и обеспечивать меня, — признается Кэролайн. — Купил мне квартиру и каждый месяц выплачивал столько денег, сколько нужно для нормальной жизни.       — Да уж, хоть и влюбился в прошмандовку, но не выбросил бывшую жену, как котенка, — уверенно отмечает Эвелин. — Повел себя достойно.       — Папуля не виноват в том, что эта гадина соблазнила его, — с грустью во взгляде говорит Элеанор. — Он был очень счастлив с мамой. Это Шерил разрушила их идиллию.       — Да уж, чертова охотница за богатыми мужиками, — хмуро бросает Йоланда.       — Кто-то в университете однажды сказал мне, что эта Шерил за один час брала около четырехсот фунтов, — рассказывает Стефан. — Или за один лишь приватный танец.       — А отец буквально ослеп от любви к ней и не стеснялся приводить ее домой, — признается Элеанор. — Он осыпал ее деньгами и постоянно делал какие-то дорогие подарки, от которых Алисия никогда не отказывалась.       — Да еще и создал для нее модный бренд, которым она какое-то время руководила, — напоминает Эвелин.       — Ой, да она была владелицей лишь формально, — машет рукой Йоланда. — Всем управляли совершенно другие люди, которых нанимал Гильберт. Реклама тоже была проплачена. Как и награды за якобы огромный вклад в модную индустрию.       — Я тысячу раз пыталась открыть отцу глаза и убедить его бросить эту девицу, — признается Элеанор. — Но он меня не слушал, называл маленькой и глупой девчонкой и бредил мыслью жениться на этой грязной дешевке. Она сразу мне не понравилась, когда он решил познакомить меня с ней и представил ее как свою любимую женщину.       — Да уж, здорово она промыла ему мозги, — тяжело вздыхает Кэролайн.       — По крайней мере, когда он очнулся, папуля извинился передо мной за то, что не верил. И перед тобой – за то, что так с тобой обошелся.       — Я уже давно простила твоего отца за связь с этой проституткой. Гильберт не виноват в том, что поддался ее чарам и влюбился как дитя. — Кэролайн бросает короткий взгляд в сторону. — Понимаю… Молодая и красивая девчонка с шикарным телом всегда лучше старой, уродливой кошелки с морщинами.       — Нет, мамочка, ради бога, не говори так! — возражает Элеанор, взяв Кэролайн за руки. — Ты у меня очень красивая.       — Нельзя отрицать очевидное, Элеанор. Я уже давно не юная и не смогу вернуть свои молодые года.       — Но ты по-прежнему очень красивая.       — Слава богу, ты выросла настоящей красавицей.       — Мама…       — Да, но я до сих пор не могу понять, почему эта женщина убила дядю, — недоумевает Стефан. — По идее она должна была заглядывать ему в глаза как собачка. Раз дядя Гильберт так боготворил ее и тратил на нее свои деньги. Да еще и превратил ее из танцовщицы ночного клуба во владелицу модного бизнеса.       — Эта дрянь просто хотела разбогатеть за его счет, — уверенно заявляет Элеанор. — Поначалу Алисия притворялась хорошей, но потом эта шлюха начала говорить о папе ужасные вещи и пыталась выставить его мерзавцем, который домогался до нее.       — Но как мы уже сказали, ей никто не поверил, — отмечает Рэндольф.       — Эта шлюха должна была благодарить папулю за то, что он вытащил ее из той дыры и на время превратил ее из грязной шлюхи в важную мадам. Но вместе этого отец не получил никакой благодарности. — Элеанор бросает короткий взгляд в сторону. — Неудивительно, что он все больше начал злиться на эту тварь, которая совсем в конце концов обнаглела и бросила его.       — Между прочим, я тоже предупреждала Гильберта, что эта жалкая проститутка обманет его, — уверенно признается Кэролайн. — Неоднократно пыталась убедить его в том, что он совершает ошибку, решив променять меня на эту грязную шваль. Но она так свела его с ума, что Гильберт совсем стал слепым.       — Представляю, как вам было больно, — с грустью во взгляде говорит Ясмин.       — Поначалу было больно, но потом боль прошла. — Кэролайн тихо шмыгает носом. — Я ни в чем не виню Гильберта. Только лишь эта шлюха Алисия виновата в том, что мой бывший муж так поступил со мной.       — Мы тоже не виним Гильберта в том, что он потерял голову из-за этой женщины, — признается Сесилия, переглянувшись с Рэндольфом. — Он ни в чем не виноват.       — Верно…       Кэролайн со слезами на глазах качает головой, прикрыв рот рукой.       — Клянусь, если я узнаю, что эта тварь и правда убила его, то лично придушу ее, — низким, грубым голосом заявляет Кэролайн. — Я заставлю эту шлюху ответить за то, что она сделала.       — В любом случае сейчас она – главная подозреваемая в убийстве Гильберта, — уверенно говорит Эвелин.       — А вы уже рассказали об этом полиции? — уточняет Ясмин.       — Да, я рассказала полиции, почему им стоит хорошенько проверить эту прошмандовку. Я всегда хорошо знала всю историю, поскольку часто была дома у Гильберта, и он все мне рассказывал.       — Если бы у этой твари хватило совести заявиться на похороны Гильберта, то я бы убил ее прямо здесь, — холодно заявляет Рэндольф. — Знаю, что на кладбище надо вести себя сдержанно и следить за языком, но простите… Эта стерва всегда злила нас и выводила из себя. Невозможно молчать, когда кто-то упоминает Алисию Томпсон.       — Будь эта прошмандовка проклята, — бубнит себе под нос Эвелин, скрестив руки на груди. — Хочу, чтобы она до конца своих дней страдала от угрызений совести из-за того, что убила нашего любимого Гильберта. Посмела прикоснуться к святому своими грязными руками.       — Погодите, а разве эту Алисию – или Шерил – еще не допрашивали в полиции? — слегка хмурится Ясмин, приложив руку к слегка округленному животу. — Вы ведь указали на нее как на подозреваемую в убийстве мистера Вудхама!       — К сожалению, ее пока что не нашли.       — В смысле?       — Эта прошмандовка сейчас где-то прячется, — хмуро заявляет Элеанор. — Никто не видел Алисию после того дня, как отец был убит.       — Вот как…       — Наверное, боится, что я сожру ее с потрохами, если увижу где-нибудь. Потому что я на сто процентов уверена, что это ее рук дело.       — Ну раз она скрывается, значит, Алисия точно к этому причастна, — уверенно говорит Стефан.       — Ничего, полиция ее найдет и посадит за решетку.       — Только если она не соблазнит кого-то из полиции. А то, знайте ли… Один мой друг, который постарше меня, хорошо знает эту стройную куколку Шерил и как-то развлекался с ней за небольшую плату. Сказал, что она и правда просто конфетка… Легко была способна сводить парней с ума.       — Скоро она будет вилять задницей перед своими подружками в тюремной клетке, — уверенно говорит Элеанор. — Полиция ищет ее где только можно и снимет отпечатки ее пальцев, когда она объявится.       — Дай бог, ее быстро найдут, — выражает надежду Кэролайн. — Или чтобы она сама явилась в полицию и призналась в убийстве.       — Ничего, этой сучке недолго удастся прятаться. Если наши обвинения подтвердятся, то я сделаю все, чтобы ее из-под земли достали.       — По крайней мере, улететь в другую страну у нее не получится, потому что ее быстро поймают на паспортном контроле и отправят запрос в полицию, — уверенно говорит Эвелин. — А когда они узнают, что это она и есть, то ее наконец-то заставят ответить за то, что она сделала с моим братом.       — Я повыдираю этой прошмандовке все волосы, если увижу ее хотя бы вдалеке, — грубо заявляет Элеанор, крепко сжав руки в кулаки. — И успокоюсь только тогда, когда она получит справедливый срок за убийство моего отца.       — Это правильно! — уверенно кивает Йоланда.       — Эта неблагодарная свинья еще попляшет. И надеюсь, что она будет всю жизнь страдать из-за того, что лишила жизни светлейшего человека, которого я когда-либо знала.       — Надеюсь, ее очень скоро найдут, — выражает надежду Ясмин. — Надеюсь, что полиция найдет доказательства того, что она причастна к убийству. Если убийца – она, то эта женщина обязана сидеть в тюрьме.       — Она пойдет туда, Ясмин, — уверенно говорит Рэндольф и целует Ясмин в висок, придерживая ее за затылок. — Судье не станет интересно слушать ее ложь о том, как Гильберт плохой и якобы пытался изнасиловать ее. Алисия ничего не сможет доказать и отвертеться от обвинений в убийстве того, чьей содержанкой она была.       — Дай бог, дядя. Не сомневаюсь, что вы окажетесь правы.       — Я буду молиться о том, чтобы ее нашли и надолго посадили, — уверенно обещает Кэролайн. — Обязательно схожу в церковь и попрошу Бога наказать убийцу моего бывшего мужа и ту, что разрушила нашу крепкую семью. Я верю, что Господь справедлив и наказывает тех, кто совершает тяжкие грехи.       — Да, к сожалению, Гильберта мы уже не вернем, — тихо вздыхает Йоланда и шмыгает носом. — Но мой брат всегда хотел, чтобы мы были счастливы и продолжали жить, несмотря ни на что.       Йоланда нервно сглатывает.       — Так что давайте постараемся взять себя в руки и выполним волю покойного, — предлагает Йоланда. — Будем держаться все вместе ради него и сделаем все, чтобы добиться самого сурового наказания для убийцы Гильберта. Особенно если это дело рук той прошмандовки Алисии.       — Это твари никуда от меня не деться, — холодно заявляет Элеанор. — Я переверну весь Лондон вверх дном, но найду Алисию и немедленно сдам ее полиции. А если будет нужно – я и в Америку поеду и достану эту сучку там. Поеду куда угодно, если ей вдруг удастся куда-нибудь улизнуть.       Элеанор бросает взгляд на могилу Гильберта, возле которой все еще стоит очень много людей.       — Покойся с миром, папуля, — мягко произносит Элеанор и тихо шмыгает носом. — Клянусь, я отомщу Алисии за твою смерть… Даже если мне придется пойти на ужасные вещи, я все равно найду способ покончить с той, что погубила тебя.       Элеанор нервно сглатывает.       — Эта тварь будет бояться даже выйти из дома, — уверенно говорит Элеанор. — Ибо на нее будут показывать пальцем и называть жалкой подзаборной шлюхой. Алисия Томпсон еще узнает, кто такая Элеанор Джорджина Вудхам. Узнает… Клянусь своей жизнью…       Сесилия с жалостью во взгляде смотрит Элеанор и крепко обнимает ее, пока остальные переглядываются между собой и печальными глазами наблюдают за девушкой, которая, по их мнению, сейчас настолько шокирована, что не совсем понимает, что говорит, и потом даже не вспомнит все эти слова. Однако еще никто из них не подозревает, что ее план все-таки станет реальностью, а Элеанор действительно пойдет на то, за что она сама может попасть в тюрьму на долгие годы.       

***

      Вспоминая тот день, Элеанор понимает, что по ее щекам медленно текут слезы, которые она не пытается сдержать, пока никто не видит, как сильная на первый взгляд женщина дала слабину. Прошло уже очень много лет с момента смерти Гильберта, но она по-прежнему не готова смириться со столь ужасной потерей. Не только с этим. Но и с тем, что однажды его убийце удалось избежать наказания.       — Господи, ну почему? — недоумевает Элеанор и издает тихий всхлип. — Почему именно мой папочка? Мой любимый и самый лучший папочка, которого я так любила?       Элеанор тихо шмыгает носом.       — Прошло уже шестнадцать лет, но я все еще не могу в это поверить, — добавляет Элеанор. — Вот уже шестнадцать лет я чувствую себя одиноко без близкого мне человека.       Элеанор медленно выдыхает.       — Господи, ну почему Ты не забрал с собой эту проститутку Алисию и ее племянницу Ракель? — недоумевает Элеанор. — Почему? Неужели нельзя было забрать с собой убийцу? Что это за справедливость такая?       Элеанор бросает короткий взгляд в сторону.       — Знаю, что мой папа совершил ошибку, связавшись с этой женщиной, — добавляет Элеанор. — Но ведь он потом понял это и был решительно настроен уничтожить ее. Папуля же всегда был светлым и прекрасным человеком. Почему именно он умер? Почему?       Элеанор резким движением руки вытирает слезы под глазами.       — Черт… — слегка дрожащим голосом произносит Элеанор. — Я бы не злилась так сильно, если бы она не убила его. Послала бы ее к черту и позволила ей жить своей жизнью. Однако эта тварь убила папу… Убила… УБИЛА!       Элеанор издает еще несколько негромких всхлипов, прикрыв рот руками, стоя напротив окна своей просторной комнаты, и едва сдерживает желание закричать на весь дом о своей душевной боли, которую все еще испытывает.       — Что бы ты сдохла, Алисия Томпсон… — со злостью во взгляде шепчет Элеанор. — Что бы ты сгорела в аду за то, что лишила меня отца и разрушила мою семью. За то, что по твоей вине еще и чуть не умерла Инес.       Элеанор тихо шмыгает носом.       — Ничего, завтра я исправлю эту несправедливость, — уверенно говорит Элеанор. — Завтра ты наконец-то сдохнешь и отправишься туда, где тебе самое место.       Элеанор тяжело вздыхает.       — Хотя бы так я смогу быть спокойна… — добавляет Элеанор. — И наконец-то займусь своей жизнью. Буду наверстывать те года, которые я упустила из-за того, что искала тебя и строила план мести.       Элеанор снова вытирает слезы под глазами.       — Может быть, однажды папуля увидит, как я встречу мужчину и выйду за него замуж… — задумчиво говорит Элеанор. — И даже рожу ребенка… Не знаю… Вроде бы я не очень хочу заводить семью и тратить время на беременность и роды, но с другой стороны… Хочется оставить кого-то после себя. Хочется передать кому-то то, чем я сейчас управляю.       Элеанор бросает легкую улыбку.       — В любом случае я все еще могу родить, — уверенно добавляет Элеанор. — Я еще не такая старая. В отличие от этой шлюхи Алисии, которая уже никогда не сможет родить. И для меня она всегда останется шлюхой, независимо от ее возраста. Пусть ей будет хоть восемьдесят или девяносто лет!       Элеанор крепко сжимает руки в кулаки.       — Впрочем эта мерзавка не доживет до такого возраста… — уверенно говорит Элеанор. — Сдохнет в свои сорок семь старой никому не нужной девой, у которой нет детей и мужа… Не оставит после себя никакого потомства.       Элеанор ехидно усмехается, а спустя несколько секунд резко вытирает слезы с лица, тихонько шмыгнув носом и буквально заставляя себя прекратить плакать.       — Так, все, Элеанор, хватит реветь… — тихо произносит Элеанор. — Хватит… Ты должна быть сильной… Должна держать эмоции при себе… Ради своего папули… Ради мести его убийце…       Элеанор нервно сглатывает.       — Ты справишься… — с гордо поднятой головой говорит Элеанор. — Не покажешь своих эмоций… Да, это безумно тяжело, но ты сможешь. Просто думай о близком тебе человеке и делай то, что нужно. Сделать то, что та судья должна была сделать еще шестнадцать лет назад.       С мокрыми от слез глазами Элеанор гордо приподнимает голову и начинает наблюдать за тем, как на заднем дворе, на который открывается прекрасный вид из окна ее комнаты, работают несколько человек, лопатами тщательно очищающие всю территорию ее дома от снега.       — Все случится завтра, папа… — тихо, уверенно говорит Элеанор. — Завтра я уничтожу эту мерзавку, которая разрушила нашу семью. Которая заставила тебя бросить маму и практически отдать ей все, что ты заработал огромным трудом.       Элеанор медленно выдыхает.       — Эта стерва ответит за то, что сделала, — добавляет Элеанор. — Клянусь. Я доведу начатое дело до конца. И успокоюсь только лишь тогда, когда лично увижу, как эта прошмандовка подыхает в ужасных муках. Прекрасно понимая, кто такая Элеанор Джорджина Вудхам. Думаю, она уже это прекрасно понимает… Но окончательно убедится в этом уже завтра… Когда я встречусь с ее племянницей.       Элеанор переводит взгляд на пистолет, который она в какой-то момент положила на столик рядом с кроватью. Но сейчас она снова берет его в руки и начинает с гордостью рассматривать со всех сторон, иногда тихо шмыгая носом.       — Лучше поздно, чем никогда… — с хитрой улыбкой говорит Элеанор. — Лучше осуществить свою месть спустя шестнадцать лет, чем вообще ничего не сделать для того, чтобы покончить с той, что разрушила всю твою жизнь и отняла у тебя близкого человека.       С каждой секундой Элеанор все больше становится одержимой желанием поскорее покончить с женщиной, которая когда-то убила ее отца. И ждет не дождется завтрашнего дня, чтобы сделать то, на что она потратила чуть больше шестнадцати лет. То, ради чего пожертвовала годами, когда можно было устроить свою личную жизнь и встретить кого-то, кто сделал бы ее очень счастливой.