Грехи прошлого

      Тем временем Наталия, которая уже несколько дней находится в Лондоне, направляется к тому зданию, в котором расположена квартира Алисии Миддлтон. До определенного момента она не знала адреса тетушки Ракель, но нашла его благодаря общему знакомому, которого она встретила совершенно случайно, и который дал ей адрес женщины, которая ей нужна.       Наталия еще не в курсе всего, что сейчас происходит в жизни Ракель и Алисии, и что сейчас происходит на встрече с Элеанор Вудхам. Будучи уверенной в том, что ей сегодня повезет встретиться с Ракель, девушка направляется в нужное место с надеждой увидеться с ней и хотя бы немного поговорить с ней и узнать, как она тут поживает.       «Надеюсь, тот мужчина не обманул меня и назвал точный адрес тетушки Ракель, — думает Наталия после того как выходит из такси и отдает водителю нужную сумму денег. — Ведь я так хочу поскорее встретиться со своей подружкой и узнать, как она поживает.»       Как только такси уезжает, Наталия быстро осматривается вокруг, стоя в нескольких метрах от того здания, в котором находится квартира Алисии.       «Впрочем, что-то подсказывает мне, что такси привезло меня в нужное место, — думает Наталия и слегка прикусывает губу. — Мне начинает все больше казаться, что я знаю эти места. Что я однажды уже была здесь… Когда-то много лет назад… Когда мои родители несколько раз отправляли меня сюда на каникулы вместе с Ракель…»       Наталия бросает легкую улыбку.       «Эй, да я бы запросто нашла этот дом и без помощи того мужчины, — предполагает Наталия. — Ведь я хорошо помню, как до сюда добираться. Да, прошло уже очень много лет, но я ничего не забыла.»       Наталия получше присматривается к знакомому зданию, которое она видит вдалеке.       «Это оно и есть! — думает Наталия. — Я точно помню, что в том доме должна быть квартира Алисии. А раз так, значит, Ракель тоже находится там. Значит, мне нужно искать ее именно в том месте.»       Наталия на пару секунд призадумывается.       «Может, мне стоит позвонить Ракель и сказать, что я приехала в Лондон? — думает Наталия. — Или же сделать сюрприз и заявиться без приглашения? Не знаю, что было бы лучше…»       Наталия еще несколько секунд думает над тем, что ей делать, и в итоге решает позвонить Ракель, чтобы предупредить ее о своем приезде. Девушка достает свой смартфон из сумочки, набирает нужный номер и некоторое время ждет ответа. Правда, ей никто так и не отвечает. Номер ее подруги находится вне зоны доступа.       «Странно, не отвечает… — слегка хмурится Наталия. — Попробую позвонить еще раз…»       Наталия пробует еще раз набрать номер Ракель, но спустя несколько секунд получает точно такой же ответ от робота, сообщающий ей о том, что абонент в настоящее время недоступен.       «Черт, кажется, придется идти туда без приглашения, — думает Наталия. — Значит, кто-то сверху хочет, чтобы я удивила свою подружку своим визитом и не сообщала ей об этом заранее.»       Наталия отключает экран телефона и кладет его в свою сумочку.       «Что ж, раз Кэмерон не звонит мне, а ее телефон находится вне зоны действия сети, значит я пойду к ней сама, — решает Наталия. — Узнаю, как она тут поживает… И заодно поболтаю с Алисией. Узнаю, как у нее дела. Ведь я уже тысячу лет не видела ее. В последний раз наша встреча произошла так давно… Хотя я очень скучаю по этой женщине и буду рада провести с ней немного времени.»       Еще немного подумав, Наталия с гордо поднятой головой собирается уверенно подойти к зданию, в котором расположена квартира Алисии. Девушка все больше начинает понимать, что ей очень знакома вся эта обстановка, хотя она и отмечает, что многое все-таки сильно изменилось с тех пор, когда ей довелось быть здесь в последний раз. Впрочем, даже столь радикальные изменения не мешают ей вспоминать все больше прекрасных моментов, связанных с пребыванием в Лондоне и времяпрепровождением в компании Ракель.       Наталия проходит какое-то расстояние в полном одиночестве, но затем она слышит, как ее окликает какой-то мужчина, который после этого быстрым шагом подходит к ней поближе:       — Наталия!       Слегка нахмурившись, Наталия разворачивается на зов и видит, что к ней подходит Терренс, который появился будто бы из неоткуда.       — Твою мать, МакКлайф, откуда ты взялся? — удивляется Наталия. — Тебя ведь не было поблизости!       — И тебе привет, блондиночка, — уверенно говорит Терренс. — Я тоже рад тебя видеть.       — Серьезно, я правда тебя не видела. Ты появился из ниоткуда!       — Да я и сам только что увидел, как ты выходила из такси.       — Правда? А чего ты здесь забыл? Просто так болтаешься или по делу?       — Да нет, я просто прогуливаюсь по Лондону. Смотрю, что здесь есть.       — А, понятно. Ну вот и иди куда шел. Мне некогда развлекать тебя.       — Что, разве ты не хочешь пригласить меня в свою компанию?       — Нет, не хочу.       — А чего так?       — У меня есть дела. Которые тебя никак не касаются.       — Вот как! А куда ты отправляешься, если не секрет?       — Тебе-то какая разница?       — Неужели собираешься проведать Ракель?       — Ну а если так, что с того? — с хитрой улыбкой интересуется Наталия, скрестив руки на груди.       — Эй, я тоже хочу пойти с тобой!       — Ну уж нет! Я не собираюсь брать тебя с собой!       — Пожалуйста, Наталия, дай мне шанс поговорить с Ракель.       — Ну да, и рассказать ей, что я фактически помогла тебе разыскать ее? Что я никак не могла отвязаться от тебя на протяжении всей дороги от Нью-Йорка до Лондона.       — Хорошо, хотя бы скажи мне, куда ты идешь.       — Не твое дело.       — Неужели ты сумела узнать ее адрес? То есть, адрес ее родственницы, у которой она остановилась.       — Ну да, я узнала.       — Правда? — слегка улыбается Терренс.       — Правда.       — Но каким образом?       — Помог один мужик. Мой знакомый, который знаком с Алисией, тетушкой Ракель.       — Вот как!       — Я случайно встретила его в нашем отеле. Мы поздоровались и решили зарулить в одно небольшое кафе. Заказали себе по чашке кофе и немного поболтали… Ну а потом он начал рассказывать мне про какую-то женщину, у которой есть племянница.       — Надо же…       — Так что я очень быстро поняла, что это – та женщина, которая мне нужна. И потом узнала, что он действительно имел в виду Алисию и Ракель. Вот я и попросила его рассказать мне, как найти тетушку моей подруги и дать мне ее домашний адрес.       — И он дал?       — Дал.       — И далеко она живет?       — Да нет. В том доме. — Наталия указывает на то здание, в котором находится квартира Алисии. — Так что я прямо сейчас иду туда.       — Без звонка? — удивляется Терренс.       — Я пыталась позвонить Ракель, чтобы рассказать ей о своем приезде, но она почему-то не отвечает.       — Не отвечает?       — Не знаю, наверное, занята чем-то…       — И ты все равно пойдешь туда?       — Ну да, пойду. Может, застану там ее тетю. Поговорю с ней, узнаю, как у нее дела и расспрошу про Ракель. Уверена, что она все мне расскажет. А если повезет, то могу встретить и саму Кэмерон.       — Слушай, Наталия, возьми меня с собой, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс.       — О, Терренс…       — Пожалуйста, покажи мне, где находится эта девушка.       — Серьезно? Ты хочешь заявиться туда, где тебя точно никто не ждет?       — Наталия…       — Да ты хоть знаешь, что Ракель с тобой сделает, если увидит на пороге квартиры? Она вышвырнет тебя, как щенка, да еще и заявит в полицию, обвинив в том, что ты везде преследуешь ее. Расскажет обо всем, что ты с ней сделал. И тогда тебе точно не поздоровится. Можешь сказать «прощай» своему статусу секс-символа.       — Ну хорошо, я не буду заходить к той женщине в гости. Но ты хотя бы покажи мне, как ее найти.       — Мне не нужны из-за тебя проблемы.       — Обещаю, я не скажу, что это ты помогла мне найти убежище Ракель.       — Не проси, красавчик! Ищи помощи у кого-то другого.       — Ну, пожалуйста, Наталия… Возьми меня с собой.       — Ох, ну ладно, чего уж там… — резко выдыхает Наталия. — Пошли со мной… Только с собой я тебя не позову. Будешь ждать на улице или где-то еще!       — Ладно, я согласен. Тогда ты просто разведай обстановку и потом скажешь мне, как там дела.       — Договорились.       — Тогда пошли.       — Пошли.       Крепко сжимая ручку своей черной лаковой сумочки, Наталия разворачивается и направляется в нужную ей сторону, пока Терренс уверенно следует за ней.       — Да, МакКлайф, ты точно похож на маньяка, — скромно хихикает Наталия.       — Я? — округляет глаза Терренс.       — Неужели ты не в курсе, что если девушка отшила тебя однажды, то за ней уже бесполезно бегать?       — Знаю, но твоя подружка просто решила повыпендриваться. Хотела набить себе цену. Заставить меня как следует потрудиться, чтобы завоевать ее внимание.       — Да конечно!       — Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе понравился какой-то парень, но он даже не посмотрел бы в твою сторону, — по-доброму усмехается Терренс. — Ты бы преследовала его где только можно и сделала бы все, чтобы он все-таки обратил на тебя внимание.       — Ну я же не виновата, что ты решил, что девушке может понравиться то, что ее начинают лапать и целовать спустя несколько минут после знакомства. Если бы ты вел себя иначе, моя подружка могла бы подумать о свидании с тобой. Если бы вел гораздо скромнее и порядочнее.       — Ничего, не получилось в тот раз, получится в следующий. Я не сдамся до тех пор, пока эта девушка не согласится пойти со мной на свидание.       — Ага, пока она не согласится заняться с тобой сексом.       — От Ракель мне хочется получить не только секс.       — Ах, не только секс!       — Я просто не постеснялся вслух озвучить желание всех мужчин на этом свете, — уверенно отвечает Терренс. — Думаешь, всем так хочется тратить время на свидание и романтику? Да любой мужик сию минуту затащил бы такую красавицу в постель!       — Если бы ты обратился с таким предложением ко мне, я бы отшила бы тебя сию минуту. Как, впрочем, и моя подружка Анна. Уж она-то не стала бы ложиться в кровать с первым встречным.       — А может, ты бы согласилась? — хитро улыбается Терренс.       — Нет, МакКлайф, даже не мечтай. Я не ложусь в кровать со всеми подряд. С первым же встречным.       — Между прочим, ты очень даже красивая и привлекательная девчонка. Да и Анна миленькая. Вы обе ничуть не хуже Ракель.       — Думаешь, отделаться от меня комплиментами? Считаешь, что сможешь задобрить меня красивыми словами?       — Просто говорю правду.       — Запомни, ты мне должен после того как я была вынуждена пережить такое непростое приключение в твоей компании.       — Можешь попросить все, что хочешь, если я все-таки смогу найти Ракель и поговорить с ней.       Наталия ничего не говорит и лишь тихонько усмехается. В воздухе на какое-то время воцаряется пауза, во время которой она и Терренс хоть и идут вместе по оживленным улицам города, но смотрят в разные стороны и думают о чем-то своем, замечая, что вокруг достаточно много людей, идущие куда-то по свои делам.       — Эй, а ты давно встречалась с тетушкой Ракель в последний раз? — интересуется Терренс.       — Очень давно… — признается Наталия. — Когда мы с Ракель были еще маленькими и однажды проводили время у Алисии на каникулах.       — Ты поехала к той женщине в Лондон?       — Ага. Мои родители надолго планировали уехать куда-то вместе и оставить меня одну. Вот тогда на помощь пришли дедушка и тетушка Ракель, которые с радостью согласились присмотреть за мной. К тому же, я не отказалась от предложения своей подружки провести каникулы в Лондоне.       — А ты вообще часто с ней виделась? — интересуется Терренс.       — С Алисией? Да нет, не очень! Может, виделась бы чаще, если бы она жила в Штатах. Но увы, Ракель говорит, что она и сама нечасто приезжала к ней в гости из-за того, что никогда не была настолько богатой, чтобы совершать полеты так, будто Нью-Йорк и Лондон находятся на противоположных сторонах улицы.       — Понятно.       — Хотя Алисия очень хорошая женщина. Очень добрая, заботливая… Довольно веселая, подвижная…       — Правда?       — Еще помню, что она очень здорово готовила.       — Вот как?       — Можно было буквально объесться теми вкусняшками, которые готовила эта женщина.       — Здорово, — скромно улыбается Терренс.       — До сих пор не могу забыть ее выпечку. Уж в этом ей не было равных. Даже если моя мама готовит ничуть не хуже и заставляет нас с папой быть в восторге от ее блюд.       — Ты меня раздразнила, если честно.       Терренс хлопает рукой по животу.       — Даже живот заурчал, — признается Терренс.       — Ну ты пока закатай губу, красавчик, и забудь обо всяких пирожках и тортиках, — уверенно говорит Наталия. — У тебя в голове должны быть не мысли о шоколадных пончиках, а о том, как объяснить Кэмерон то, какого черта ты преследуешь ее, где бы она ни была.       — А что! Я бы с радостью съел парочку! Да и вообще я люблю много и вкусно поесть.       — Потом поешь.       — Ну потом, так потом! Вот выясним, действительно ли Ракель находится там, где и ее тетушка, а потом я смогу немного побаловать себя.       — Надеюсь, они не откажутся принять меня… — тихо вздыхает Наталия. — Ведь я иду к ним без приглашения. Они не знают, что я приехала в Лондон.       — Почему бы и нет.       — Мне кажется, Алисия уже забыла меня и не сможет вспомнить, кто я такая.       — Ну почему же? — искренне удивляется Терренс. — Что если твоя подруга часто рассказывает ей про тебя и вашу вторую подругу?       — Не знаю, — пожимает плечами Наталия. — Но мне почему-то кажется, что Алисия сейчас не вспомнит меня. Ведь в последний раз мы виделись много лет назад.       — Ой, да ладно, Рочестер! — машет рукой Терренс. — Тебя невозможно забыть!       — Меня? Невозможно забыть?       — Ты – девчонка с очень запоминающейся внешностью. Красавица без каких-либо недостатков, какие обычно бывают в книжках и кино, в которой есть что-то, что определенно привлекает. То, что выделяет тебя среди других.       — Приму это за комплимент.       — Просто говорю то, что думаю.       — Ох, МакКлайф, ты просто неподражаем… — скромно улыбается Наталия.       — М-м-м, это ты верно подметила.       — Теперь я понимаю, почему столько девчонок так легко западает на тебя. Наверное, ты за столь короткое время успеваешь наговорить им кучу комплиментов, а они балдеют и буквально мурлыкают, как котята, которых гладят по животику или чешут за ушком.       — Не только это, дорогая моя, — с гордо поднятой головой уверенно отвечает Терренс. — В Терренса МакКлайфа вообще невозможно не влюбиться.       — Да что ты!       — Еще никто не смог остаться равнодушным к такому шикарному мужчине, как я.       — Да уж… — задумчиво произносит Наталия. — Бедная моя подружка… Вот связалась она с самовлюбленным ослом…       — Да?       — Ей придется иметь дело с парнем, явно страдающего легкой формой нарциссизма. Чье сердце замирает каждый раз, когда он видит свое отражение в зеркале.       — Ну да, я – красавчик, — широко улыбается Терренс. — Аполлон, можно сказать!       — Это я не могу отрицать. Ведь ты и правда очень горяч и хорош собой. Хотя характер у тебя просто ужасный.       — С чего это ужасный?       — С того!       — Ну знаешь, лично я не завидую твоей подружке, которая дружит с такой красивой, но уж очень непростой девчонкой.       — Что? — возмущается Наталия, слегка приоткрыв рот. — Чего это я непростая?       — А то ты не знаешь!       — В смысле?       — Вот скажи мне, Наталия… — Терренс резко переводит взгляд на Наталию. — Ответь на вопрос… Ты когда-нибудь ругалась с Ракель?       — Ругалась ли я с Ракель? — уточняет Наталия.       — Бывали у вас какие-то разногласия и серьезные размолвки, из-за которых вы могли очень долго обижаться и не разговаривать?       — Э-э-э… — Наталия замолкает на пару секунд. — Нет… Мы никогда не ругались.       — Что, ни разу? — удивляется Терренс.       — Э-э-э… Конечно… Иногда… Мы можем из-за чего-то спорить. Особенно в вопросах моды и парней… Но до крупных ссор дело никогда не доходило.       — Неужели никогда даже не боролись за одного парня?       — Никогда. Кэмерон никогда не отбивала у меня парней, а я не отбивала ее. — Наталия тихонько усмехается. — Точнее, не отбивала бы… Ведь наша любимая Ракель пока что чиста и невинна как ангелочек и совсем не разбирается в любовных делах.       — Поразительно… — качает головой Терренс.       — Мы можем пособачиться только лишь из-за какой-то тряпки. Но это происходит очень редко.       — Ясно… — скромно хихикает Терренс. — А я был уверен, что твоя подружка с трудом выносит твой характер и иногда устраивает тебе небольшую встряску.       — Думай что хочешь, красавчик, но наша с брюнеточкой дружба нерушима, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Наталия. — Даже несмотря на мою вспыльчивость, у нас всегда получалось прекрасно ладить друг с другом.       — Да уж, ты оказалась очень вспыльчивой мадам, — с тихим смешком кивает Терренс. — Я убедился в этом на своей шкуре.       — Ну хорошо, признаю… — Наталия приподнимает руки перед собой. — Характер у меня и правда не самый простой.       — Хорошо, что ты это признаешь, — отмечает Терренс.       — Хотя я очень хорошая. Люблю своих близких, предана им, всегда приду на помощь, стараюсь утешать их… Я – прекрасный друг и буду лучшей возлюбленной для того, в кого влюблюсь.       — По крайней мере, болтать с тобой – одно удовольствие. — Терренс по-доброму усмехается. — Когда ты спокойная и довольная.       — Спокойно, я не собираюсь кусаться, — скромно улыбается Наталия. — К тому же, я очень быстро успокаиваюсь, даже если и прихожу в бешенство.       — Ну значит, я вовремя отвязался от тебя после того как мы наконец-то приехали в отель.       — Возможно.       Наталия поправляет свои волосы, слегка растрепанные несильным прохладным ветром. А в какой-то момент она немного стыдливо смотрит на Терренса, засунувший руки в карманы своей черной куртки.       — Кстати, Терренс… — немного неуверенно с грустью во взгляде произносит Наталия. — Ты… Прости меня за то, что я вела себя не слишком красиво, когда мы только собирались прилететь сюда… И когда уже прилетели…       — Все в порядке, я не в обиде, — дружелюбно отвечает Терренс. — Не думай об этом…       — Клянусь, я не хотела тебя обижать… И заставлять тебя думать, что я плохая и капризная…       — Не извиняйся, Наталия. Все нормально.       — Просто я была на взводе после всего, что нам пришлось пережить. Да еще и ты увязался за мной… Вот я и огрызалась, скулила и жаловалась на судьбу…       — Я так и понял.       — Слушай, мне правда неловко перед собой. Жаль, что все так получилось.       — Да ладно, я все понимаю. — Терренс убирает с глаз маленькую прядь волос. — Честно говоря, после такой долгой и утомительной поездки мне и самому хотелось взорваться. Я уже был жутко уставшим, когда мы с трудом смогли улететь из аэропорта. Знаешь, как мне хотелось на кого-то наорать! А тут ты еще на нервы действовала…       — Знаю… — скромно произносит Наталия. — Прости, пожалуйста… Мне правда очень жаль…       — Не переживай, блондиночка, все нормально, — уверенно отвечает Терренс, похлопав Наталию по плечу. — Самое главное – мы вовремя разошлись по разным углам, когда доехали до отеля, и не успели прибить друг друга.       — Это верно.       — К тому же, должен признаться, что я не обладаю таким уж сдержанным характером.       — Признаешь, что далеко не идеален?       — Иногда я совершаю вещи, за которые мне потом бывает стыдно. Как говорится, сначала делаю, а потом думаю.       — Но ты и правда не злишься на меня?       — Конечно, нет. Можешь успокоиться и расслабиться.       — Правда?       — Будь спокойна. Будем считать, что ничего плохого не случилось.       — Ох… — Наталия скромно улыбается и резко выдыхает. — Черт, Терренс, ты реально меня обрадовал! Теперь я хоть не чувствую себя такой виноватой перед тобой.       — И не надо, — скромно улыбается Терренс. — Потому что сейчас все в порядке.       — Я реально не знаю, что на меня тогда нашло.       — Ладно, забыли. Самое главное – что мы все-таки сделали то, что хотели. Приехали в Лондон.       — Хорошо бы, если бы все наши страдания стоили того.       — Уверен, что рано или поздно мы заберем свою желанную награду.       Наталия скромно улыбается, замолкает на пару секунд и думает о чем-то своем. А затем она поднимает взгляд на высотный дому, к которому она и Терренс практически подошли.       — О, кажется, мы пришли, — задумчиво говорит Наталия. — Знакомый Алисии говорил об этом доме.       — Довольно близко, — отмечает Терренс.       — Тот человек не ошибся. Потому что я начинаю вспоминать эти места.       — Отлично! Значит, ты точно не ошиблась с адресом.       — Да я бы определенно нашла этот дом и сама, без всяких подсказок.       — Ну что, в таком случае иди. Проверь, здесь ли твоя подруга.       — Ты что, будешь стоять здесь и ждать?       — Да, буду.       — Не понимаю, зачем тебе это надо. Ведь ты все равно не собираешься туда идти.       — Но я хочу подождать тебя и узнать, что ты сможешь узнать про Ракель.       — Я не собираюсь говорить Кэмерон, что ты ищешь ее.       — Не беспокойся, я не собираюсь идти домой к ее тете.       — Вот как? А как же тогда ты собрался разговаривать с моей подругой?       — Пока что планирую поймать ее где-нибудь в городе.       — Надеешься, что так она не посчитает, что ты преследуешь ее? Думаешь, Кэмерон поверит, что все это всего лишь малюсенькое совпадение?       — Кто знает. В любом случае мне туда точно не стоит идти.       — А зачем ты тогда пошел со мной?       — Узнать, где живет твоя своенравная подружка.       — Ох, ладно, черт с тобой! — резко выдыхает Наталия. — Если хочешь – жди меня здесь. Вон посиди на скамейке.       — Отлично!       — Если не вернусь через полчаса, значит, я осталась в гостях у Ракель и ее тети. И тебе там точно не будут рады.       — Договорились!       — Тогда я пошла.       — Удачи!       — Ох, спасибо…       Наталия немного ускоряют шаг и через некоторое время заходит внутрь здания, к которому она подошла, пока Терренс остается на улице и просто смотрит ей вслед. По дороге девушка начинает с интересом осматриваться вокруг и замечает всего лишь несколько человек, которые проходят мимо нее и не обращают на блондинку никого внимания.       Наталия довольно быстро поднимается на восьмой этаж с помощью лифта, в котором она едет совершенно одна, и начинает искать нужную квартиру, так как их здесь довольно много. Впрочем, поиски надолго не затягиваются, и уже через некоторое время девушка наконец-то видит дверь с нужным номером и подходит к ней, понимая, что она все еще прекрасно помнит эти места и легко здесь ориентируется.       Немного поколебавшись, Наталия пару раз нажимает на дверной звонок и начинает терпеливо ожидать, пока кто-то откроет ей дверь.       — Надо же… — опирается боком об стенку в ожидании какой-то реакции, тихо, задумчиво говорит себе под нос Наталия. — Ничего и правда не изменилось. Все такое же, каким и было в те времена. Хотя прошло уже несколько лет…       Наталия бросает легкую улыбку.       — Я все еще прекрасно помню, куда идти… — отмечает Наталия. — Прекрасно здесь ориентируюсь и могу запросто найти все магазины и места, в которых мы с Ракель бывали, когда гостили здесь вдвоем.       Наталия на несколько секунд о чем-то призадумывается, но затем обнаруживает, что никто не открывает ей дверь.       — Странно, никто не открывает, — задумчиво произносит Наталия. — Неужели никого нет дома? Неужели Алисия и Ракель куда-то ушли?       Наталия пробует еще раз позвонить в дверной дверь с надеждой, что ей все-таки откроют. Но никакой реакции по-прежнему нет.       — Черт, кажется, и правда никого нет дома… — заключает Наталия. — Никто не открывает…       Наталия резко выдыхает.       — Неужели я пришла сюда зря? — задается вопросом Наталия. — Может, мне стоит прийти в какое-то другое время? Что если Бог не дает моим планам осуществиться, потому что нужно было все-таки предупредить мою подругу о своем приезде?       Наталия качает головой.       — Да, наверное, я зря сюда пришла, — добавляет Наталия. — Ну да ладно… Хотя в любом случае теперь я знаю, что Ракель точно стоит искать здесь, и смогу вернуться в любое время.       Наталия еще несколько секунд стоит возле двери квартиры Алисии и решает покинуть это место. Правда, стоит ей только развернуться и сделать несколько шагов, как вдруг дверь расположенной напротив открывается, а на пороге показывается Алексис, которая немного напрягается, когда видит, как незнакомая ей девушка стоят рядом с квартирой ее соседки и звонит в дверной звонок.       — Э-э-э, п-простите… — с легким испугом во взгляде произносит Алексис.       Наталия быстро оборачивается на голос Алексис.       — Э-э-э, да? — задумчиво произносит Наталия.       — Сейчас в этой квартире никого нет, — сообщает Алексис. — Вы зря звоните в дверь.       — Никого нет?       — Да. Советую вам прийти позже.       — Ясно… — Наталия слегка прикусывает губу и пару секунд о чем-то думает. — Простите, мисс, а здесь проживает женщина по имени Алисия Миддлтон?       — Ну да, здесь… — пожимает плечами Алексис. — А что?       — Отлично! Мне как раз нужна эта женщина!       — Алисия? Вам нужна Алисия?       — Да, мне хотелось поговорить с ней.       — Э-э-э…       Глаза Алексис начинают бегать из стороны в сторону, а она сама становится еще более зажатой.       — Я сожалею, мисс, но Алисии сейчас нет дома, — выражает сожаление Алексис.       — Нет? — удивляется Наталия. — А когда она будет?       — К сожалению, я не могу вам сказать… Не знаю…       — Что ж… Жаль… Очень жалко…       — Простите меня за мое любопытство, а зачем вам нужна эта женщина? И кем вы ей приходитесь?       — Э-э-э… — слегка прикусывает губу Наталия. — Как бы это сказать…       — Может быть, я могу вам чем-то помочь? А если нужно, то я могу передать миссис Миддлтон то, что вы хотите ей сказать.       — Понимайте, мисс… — задумчиво произносит Наталия, крепко сцепив пальцы рук. — На самом деле я бы хотела поговорить вовсе не с миссис Миддлтон…       — Нет? А кем же?       — Дело в том, что я ищу ее племянницу… Мне известно, что она проживает здесь, со своей тетей…       — Ее племянницу? — округляет глаза Алексис.       — Да.       — Э-э-э… Вы имейте в виду Ракель? Ракель Кэмерон?       — Да-да, мне нужна именно Ракель Кэмерон.       — Ух ты! — с легкой улыбкой произносит Алексис. — Не знала, что Ракель кто-то ищет…       — Скажите, она действительно проживает в этой квартире со своей тетей? — интересуется Наталия. — Или эта девушка живет в каком-то отеле?       — Нет-нет, Ракель живет с Алисией. Эта женщина ни за что не позволила бы ей жить в отеле. Комната этой девушки всегда свободна на случай, если она захочет погостить у своей родственницы.       — А я могу поговорить с ней?       — К сожалению, это невозможно. Как вы уже поняли, Ракель тоже здесь нет.       — Нет? — округляет глаза Наталия.       — Я сожалею.       — А вы не знайте, когда она вернется?       — Разве она так вам нужна?       — Да. Мне очень нужно поговорить с ней.       — Э-э-э…       — Я… Могу подождать ее здесь? Вдруг она скоро вернется?       — Понимайте, мисс… — Алексис слегка прикусывает губу. — Тут произошла одна неприятная ситуация…       — В чем дело? — слегка хмурится Наталия, не отрывая взгляда от Алексис. — Неужели что-то случилось с Ракель? У нее какие-то проблемы?       — Ситуация довольно сложная…       — О боже…       — Это… Долгая история…       — Но что же с ней случилось? Почему вы стоите такая испуганная?       — Ох… — Алексис резко выдыхает и заправляет прядь волос за ухо, постаравшись взять себя в руки и успокоиться. — Знайте, что… Заходите в квартиру. Я расскажу вам обо всем…       — Зайти к вам? — уточняет Наталия.       — Да, я сейчас одна, поскольку моя мама на некоторое время ушла по делам.       — Э-э-э…       — Проходите, не стесняйтесь. Я сейчас быстро все вам расскажу.       Алексис быстро отходит от порога, приглашая непрошенную гостью зайти к себе домой. Наталия же стоит на том же месте еще пару секунд и только после этого пересекает порог, неуверенно осматриваясь по сторонам и отмечая, что эта квартира намного меньше той, в которой проживает женщина. Здесь есть лишь не очень большой коридор, из которого можно попасть в одну из двух небольших жилых комнат, в ванную комнату или на кухню.       «Квартира Алисии немного больше этой… — думает Наталия. — У нее все-таки будет побольше… Да и эту девушку я никогда не видела… Интересно, как давно она здесь живет? И почему я не видела ее раньше? Ведь я немного смутно помню некоторых соседей Алисии и даже здоровалась с кем-то. Но эта девушка точно не жила здесь в то время…»       В этот момент Алексис закрывает входную дверь и подходит к Наталии, которая с интересом осматривается вокруг и задается вопросом, кто же эта девушка, что живет напротив Алисии.       — Э-э-э… — запинается Алексис. — Давайте пройдем в мою комнату и поговорим там.       Алексис жестом приглашает Наталию проследовать за ней в ее комнату. Которая оказывается довольно уютной и светлой, хотя и не очень просторной. Девушка всегда следит за порядком и никогда не разбрасывает свои вещи где попало. Кровать идеально заправлена, а на столе не лежит ничего лишнего, кроме самых необходимых вещей.       — Присаживайтесь на кровать, мисс, не стесняйтесь, — обращается к Наталии Алексис, рукой указав на свою кровать.       В этот момент Наталия продолжает осматриваться вокруг и мысленно оценивать обстановку в комнате Алексис, которая ей очень нравится.       — Может, вам что-то принести? — вежливо предлагает Алексис. — Чай? Кофе? Воду?       — Э-э-э, нет-нет, спасибо, ничего не нужно, — отказывается Наталия и присаживается на кровать, положив рядом с собой свою сумочку.       — Вы уверены?       — Да-да, уверена.       — Ну хорошо.       Спустя еще несколько секунд Алексис берет стул, на котором она обычно сидит за письменным столом, и присаживается на него напротив Наталии, которой не терпится узнать обо всем, что произошло с Ракель и Алисии.       — Простите, мисс, а вы хорошо знакомы с Алисией? — интересуется Наталия.       — Да, очень хорошо, — с легкой улыбкой подтверждает Алексис. — Я – соседка Алисии. А моя мама уже долго дружит с ней и время от времени встречается с этой женщиной. Либо здесь, либо там.       — Понятно…       — У нас с Алисией настолько хорошие отношения, что она дала нам дубликат ключей от своей квартиры.       — Вот как!       — Да. К тому же, Алисия часто просит нас присмотреть за квартирой.       — Вот как!       — Ей одной не удается справиться со всеми делами, потому что она работает и сильно устает.       — Понятно…       — Но я все-таки помогаю ей чуточку больше мамы.       — То есть?       — Ну там… Э-э-э… Убираюсь, готовлю, стираю и хожу в магазин… Что-то покупаю…       — То есть, вы у нее как домработница?       — Да нет, просто помогаю ради хороших отношений. К тому же, мне все равно нечего делать. Вот я и ухаживаю за этой женщиной и помогаю ей с домашними делами.       — Неужели так близки с ней? — удивляется Наталия.       — Я люблю Алисию как свою вторую маму. Она – чудесная женщина с добрым сердцем, которая заботилась обо мне, когда я была маленькой.       — Вот как!       — К сожалению, мои родители в разводе. Мы с мамой живем вдвоем. Ей приходиться много работать, чтобы прокормить себя и меня. Ну а когда я была маленькая, то она просила Алисию присматривать за мной. И та с радостью проводила со мной время.       — То есть, вы как бы благодарите ее?       — Можно и так сказать.       — Понятно… — Наталия на пару секунд отводит взгляд в сторону. — Простите, а как вас зовут? Давайте уж познакомимся.       — С радостью… — Алексис замолкает на пару секунд. — Меня зовут Алексис. Алексис Милтон. Но все мои друзья и близкие называют меня просто Лекси.       — Очень приятно, Лекси, — с легкой улыбкой кивает Наталия. — Меня зовут Наталия Рочестер. Я – подруга детства Ракель.       — Рада познакомиться, Наталия, — дружелюбно произносит Алексис и пожимает руку Наталии, чтобы поприветствовать ее.       — Так вы расскажете мне, что здесь произошло? Где сейчас Ракель и ее тетя Алисия, и как я могу их найти.       — Да, конечно, — скромно улыбается Алексис. — Раз уж я обещала, то сейчас все вам расскажу…       — Я вас внимательно слушаю, — уверенно дает понять Наталия, сложив руки перед собой.       — Ладно… Значит… — Алексис на секунду замолкает и прочищает горло. — Как вы уже знайте, я – соседка Алисии Миддлтон. Помогаю ей по дому, часто прихожу к ней в гости и занимаюсь домашним хозяйством. Мы с мамой часто навещаем ее и болтаем с ней за чашкой кофе обо всем на свете.       — Да-да, я поняла, — уверенно кивает Наталия.       — В общем… — Алексис замолкает на пару секунд и слегка прикусывает губу. — Некоторое время назад к ней приехала ее племянница Ракель.       — Вы были там в тот момент? — уточняет Наталия.       — Да, я тогда пришла к Алисии домой и помогала ей по дому. Делала кое-что на кухне. Ну а когда я все закончила, то пошла к этой женщине, чтобы сказать, что все сделано. И потом увидела эту девушку… Алисия нас познакомила, но мы… — Алексис замолкает на пару секунд, слегка прикусив губу. — Толком не разговаривали… Потому что она ушла к себе в комнату разбирать вещи и отдыхать после перелета. Ну а мы с Алисией занимались ужином.       — Полагаю, вы уже знайте, что заставило ее приехать сюда? — осторожно интересуется Наталия.       — Знаю. Ее оклеветал какой-то тип, который обвинил ее в том, что она якобы постоянно устраивала истерики на съемках и грубо обращалась с теми, кто с ней работал. Она подозревает, что это сделал один актер, но пока что этому нет никаких доказательств. Хотя Ракель твердо убеждена в том, что дело рук того актера.       — Да-да, я в курсе, — кивает Наталия.       — Так вот… — Алексис заправляет прядь волос за ухо. — Она приехала к тете, чтобы забыть о проблемах хотя бы на некоторое время. Хотела переждать бурю, так сказать.       — Да, я знаю.       — Но к сожалению, ей не удалось отдохнуть. Потому что ее приключения начались едва ли не в первый день ее пребывания здесь.       — То есть? — слегка хмурится Наталия.       — Дело в том, что Алисия долгое время очень странно себя вела. Была беспокойной и из-за чего-то сильно нервничала… Как будто кого-то или чего-то боялась.       — О боже мой…       — Я прекрасно знала, что с ней происходит, но не говорила об этом Ракель, так как Алисия запретила мне это делать. Эта женщина не хотела, чтобы ее племянница вмешивалась в ее дела. Хотела, чтобы она приходила в себя после того что произошло, и не думала о ее проблемах.       — Неужели у Алисии есть какие-то проблемы? — округляет глаза Наталия.       — Да, эта женщина оказалась в одной очень неприятной истории.       — А что за история?       — Дело в том, что… — Алексис нервно заправляет прядь своих волос за ухо. — Этой женщине угрожал один человек. Одна женщина… Она доставала ее практически каждый божий день.       — Угрожала? — уточняет Наталия.       — Да… — Алексис замолкает на пару секунд, бросает короткий взгляд в сторону, нервно сглатывает и медленно выдыхает. — Угрозы были довольно серьезные… Ее едва ли не убить хотели…       — Убить? — удивляется Наталия.       — Да.       — Но почему? Кто мог угрожать ей?       — Алисии угрожала одна богатая женщина, которая потребовала заплатить ей довольно крупную сумму денег. Но поскольку тетушка Ракель отказалась идти на соглашение, то та женщина начала откровенно запугивать ее всеми возможными способами.       — Неужели она хочет убить ее из-за денег? — недоумевает Наталия.       — Именно.       — А что такого сделала Алисия, раз с нее требуют деньги?       — Сбила на машине маленького ребенка в возрасте девятнадцати лет.       — Что? — распахивает глаза Наталия. — Алисия? Сбила ребенка?       — Да, девочку. Но это получилось случайно. Моя соседка просто не успела затормозить. Отвлеклась на что-то.       — А та девочка-то жива?       — Да, слава богу, жива, хотя и получила множество травм и до сих пор не оправилась до конца.       — И как она связана с той самой Элеанор?       — Она ее лучшая подруга. А ее отец в свое время одолжил семье Инес, той самой девочки, очень крупную сумму денег для лечения и восстановления. Они не могли себе этого позволить, но отец Элеанор согласился помочь.       — Значит, теперь они требуют эти деньги обратно?       — Получается, так. Только требует не семья пострадавшей, а ее лучшая подруга. И требует она их с виновницы того происшествия.       — А Алисия вообще как-нибудь помогала той девочке?       — Нет, Алисия так испугалась, что просто сбежала.       — Сбежала? — округляет глаза Наталия.       — Не захотела отвечать за последствия и идти в тюрьму в случае смерти Инес. Тем более, один из прохожих, которые окружили ту девочку, напугал мою соседку тем, что они не могут нащупать у нее пульс.       — Господи… — Наталия качает головой. — Вот это поворот…       — Алисия до сих пор очень сожалеет, что была такой глупой и безответственной. Она много лет задавалась вопросом, что же произошло с той девочкой. И лишь недавно с ней связалась Элеанор, которая и дала понять, что ее подруга жива, но уже не может жить нормальной жизнью.       — Значит, Алисия так и не понесла никакого наказания на тот случай?       — Нет. Семья пострадавшей отказалась от обвинений и не стала ничего с нее требовать. Хотя полиции был известен номер машины Алисии и вся информация о ее владелице.       — Ничего себе… Об этом вспомнили больше, чем десять лет спустя.       — Та семья уже давно не вспоминает о случае с Инес. А вот Элеанор ничего не забыла и не стала отказывать от возможности вытянуть с Алисии всю сумму, которую одалживал ее отец.       — И откуда у Алисии такие деньги?       — Их и нет. Она отказалась платить, потому что никогда и в глаза не видела столько, сколько потребовала эта женщина.       — И что же теперь будет?       — Как я уже сказала, Элеанор начала всячески ей угрожать и говорить, что она все равно добьется своего.       — О, господи…       — И вот три дня назад Элеанор Вудхам, та самая женщина, среди белого дня похитила Алисию.       — Похитила Алисию? — широко распахивает глаза Наталия. — Да ладно?       — Точнее, не она, а ее люди. Они где-то подловили эту женщину, затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении.       — О, господи… — прикладывает руку к сердцу Наталия.       — А спустя два дня та женщина приказала Ракель приехать к ней домой с некоторой суммой денег…       — Я так понимаю, эта женщина хорошо знает про мою подругу.       — Очень хорошо.       — Вы сказали, что та женщина богатая, — слегка хмурится Наталия.       — И очень хорошо известна здесь, в Англии.       — Вот как!       — В восьмидесятые годы покойный отец той самой Элеанор открыл здесь несколько магазинов одежды, которые до сих пор приносят их семье хороший доход. У Вудхамов очень хорошие связи и достаточно много денег… Многие побаиваются их и относятся с уважением. Точнее, это касается старого поколения. Молодое и знать про них не знает. Или знает только поверхностно.       — Лично я никогда не слышал имя этой женщины, — пожимает плечами Наталия.       — Про них практически не говорят за границей, но в Англии их знает буквально каждая собака, — уверенно говорит Алексис.       — Понятно…       — Смерть владельца этих магазинов тогда наделала очень много шуму. Мне было около шести, когда об этом начали говорить по телевизору. Но я хорошо это помню.       — Говорите, Элеанор Вудхам похитила Алисию и потребовала у Ракель деньги за ее освобождение?       — Именно! И сейчас племянница Алисии как раз поехала на встречу вместе с полицейскими.       — А давно она уехала? — слегка хмурится Наталия.       — Уже прошло примерно два часа. Но до сих пор нет никаких известий о том, что происходит с Ракель и Алисией.       — Ничего себе…       — И если честно, я все больше начинаю волноваться. Ведь эта женщина ненормальная… И пылает огромной ненавистью к Алисии…       Услышанное приводит Наталию в состояние шока и заставляет не на шутку занервничать. Ведь она прекрасно понимает, что Ракель угрожает серьезная опасность, и вполне может предположить, что эта история может кончиться очень плохо, если события примут самый худший поворот событий.       — Не могу поверить… — слегка дрожащим голосом произносит Наталия и качает головой с прикрытым рукой ртом. — Боже мой… Господи… Моя подруга ввязалась в опасную игру…       — Очень опасную, — с грустью во взгляде соглашается Алексис. — Если что-то пойдет не так, то эта девушка может погибнуть. Так же, как и ее тетя.       — Какой кошмар… — Наталия прикладывает руку ко лбу. — Если эта женщина настолько злопамятна, что похитила человека из-за того, что он просто не в состоянии заплатить крупную сумму денег, то она точно может пойти еще дальше и убить кого-нибудь… Если только уже не убила…       — Господи, умоляю вас, не говорите так! — взмаливается Алексис. — Меня в дрожь бросает от мысли, что это может случиться.       — Меня тоже… — тихо, задумчиво произносит Наталия, запустив руку в свои волосы. — Это ужасно… Боже мой… Поверить не могу, что эта девушка ввязалась во все это… И поехала на ту встречу…       — Меня пугает то, что от нее до сих пор нет никаких новостей. Перед отъездом Ракель обещала позвонить мне и сообщить, как все прошло. Но она пока что не позвонила и даже не написала ни одной маленькой SMS-ки.       — Но слава богу, она отправилась туда не одна, а с полицейскими. Есть хоть какая-то надежда на защиту и спасение…       — Верно… И она бы точно поехала туда одна, если бы я не уговорила ее обратиться за помощью.       — Хотя это тоже не означает, что с ней ничего не случится. Ибо иногда что-то может пойти не по плану.       — Поверьте, я и сама очень сильно волнуюсь за них, — с грустью во взгляде говорит Алексис. — И молюсь о том, чтобы Ракель и Алисия поскорее вернулись домой.       — Похоже, эта женщина действительно слишком опасна.       — Элеанор способна на все, лишь бы добиться своей цели.       — Господи, да она точно сумасшедшая! — восклицает Наталия. — Из-за какой вещи она буквально готова глотку перегрызть!       — Э-э-э… Знайте… — Алексис слегка прикусывает губу. — На самом деле дело может быть не только в этом…       — В смысле? — удивляется Наталия.       — Элеанор сказала, что она поклялась отомстить за какие-то события, совершенные в прошлом, покончив сначала с Алисией, а потом уже и с Ракель.       — А причем здесь Ракель?       — Я и сама не понимаю. Ведь она не делала Элеанор ничего плохого и не была знакома с ней. Так что… Только Алисия так или иначе могла перейти ей дорожку.       — Но за что именно эта женщина мстит Ракель и ее тете? — недоумевает Наталия. — Что такого ужасного сделала Алисия, раз она похитила ее и запросто может убить ее и Ракель?       — Клянусь, мисс, я не знаю настоящей причины. Мне известно только то, что есть что-то ужасное, за что та женщина мстит на самом деле. Дело не только в отказе заплатить деньги. Эта лишь одна из причин. Но точно не главная.       — Неужели все это настолько серьезно?       — Полагаю, что да. Раз та женщина зашла так далеко.       — А как по вашему мнению, что это могло бы быть? Как именно Алисия могла насолить этой Элеанор, что та похитила ее и хочет убить не только эту женщину, но еще и Ракель?       — Понятия не имею. Но я уверена в том, что Ракель точно что-то об этом известно.       — Думайте, Ракель может знать настоящую причину всего этого кошмара? — слегка хмурится Наталия.       — Я уверена, что она знает. Только она почему-то не хочет говорить мне об этом. — Алексис пожимает плечами. — Не знаю… Может, просто посчитала, что это личное… Не касается меня…       — А почему вы так уверены в том, что она что-то знает? — интересуется Наталия.       — Так Ракель не особо скрывает, что ей что-то известно. К тому же, она не переставала что-то узнавать и складывать имеющиеся у нее пазлы. Уверена, что за все это время ей удалось узнать хотя бы что-то близкое к настоящей причине мести той женщины.       — О, господи… — произносит Наталия и с тихим вздохом прикладывает руку ко лбу, начав нервно ерзать на кровати. — Неужели она решила добровольно ввязаться в это дело?       — Да, но мне кажется, что она бы и так оказалась втянутой во все это.       — Да?       — Элеанор все равно заставила бы ее приехать на встречу. И рассказала бы ей о том, что когда-то сделала ее тетя.       — По крайней мере, меня радует то, что она поехала на встречу в сопровождении полицейских.       — Ракель долго не хотела соглашаться обращаться в полицию и верила, что сможет сама справиться с Элеанор и спасти Алисию. Однако мне с трудом удалось убедить ее в том, что та женщина ни перед чем не остановится. А ее слова о том, что этой девушке придет конец, если она приедет с полицией, – не более, чем блеф.       — Вы правильно поступили! — уверенно отвечает Наталия. — Потому что Ракель и правда не справится одна. Ей нужна чья-то помощь.       — И если бы она отправилась на встречу одна, то я бы больше никогда не увидела ее. Элеанор расквиталась бы с Алисией и избежала бы наказания, которое ее ждет.       — Правильно. Лекси, правильно. Нельзя было отпускать ее одну. С полицией будет намного спокойнее.       — К счастью, дело ведет довольно умный и рассудительный мужчина. Он очень долго расспрашивал меня и Ракель, когда я вызвала полицейских сюда и убедила Ракель заявить о пропаже.       — Вы думайте, они справятся?       — Хотелось бы верить, мисс. Хотя я очень переживаю. Ведь прошло уже чуть больше двух часов, а я до сих пор ничего не знаю про Ракель и Алисию.       — А вы знайте, как связаться с человеком, который руководит этой операцией? — интересуется Наталия.       — Знаю. И обязательно позвоню ему, если Ракель не объявится через несколько часов.       — Но раз здесь происходит такое, то как же мне тогда увидеться с Ракель?       — К сожалению, я ничем не могу вам помочь… — с грустью во взгляде качает головой Алексис. — Я не знаю, когда все кончится… Не знаю, останутся ли Ракель и Алисия в живых. Вернутся ли они домой вообще…       — Нет, Лекси, пожалуйста, не говорите такие вещи! Я даже думать об этом не хочу!       — Но это правда, Наталия. Элеанор Вудхам может не испугаться полиции и запросто расправиться с Ракель и Алисией прямо у них на глазах. Прикажет своим амбалам, которые работают ее личными телохранителями, расправиться с ними. И полицейские ничего не смогут сделать.       — Черт! — ругается Наталия. — А я-то думала, что наконец-то смогу поговорить с ней, приехав в Лондон. Но нет… Вот что тут происходит…       — Вам что, так срочно нужно увидеть эту девушку?       — Да, я бы очень хотела узнать, как поживает моя подруга.       — Простите, а я так понимаю, вы не из местных?       — Нет, я приехала сюда из Штатов, — скромно улыбается Наталия.       — Захотели навестить Ракель?       — Да, я забеспокоилась, что она совсем не вспоминает про меня и своего дедушку. Вот я немного подумала и решила полететь в Лондон.       — Практически накануне Рождества?       — Ну да.       — Разве вам совсем не хотелось остаться дома и провести время со своей семьей?       — Надеюсь, я успею вернуться домой как раз к праздникам.       — Вряд ли. Ведь Рождество уже через несколько дней.       — В любом случае мои родители не возражали, когда я сказала им, что хочу полететь в Лондон для того, чтобы найти свою подругу и узнать, как она поживает.       — Я так понимаю, вы с Ракель очень близки.       — Мы с ней как сестренки, — скромно улыбается Наталия. — Дружим с одиннадцати лет и всем сердцем обожаем друг друга.       — Знайте, а мы с Ракель говорили про вас, — признается Алексис.       — Обо мне?       — Да. Я недавно поругалась со своей подругой и переживала из-за этого. Ну а Ракель решила рассказать мне про вас. Про свою лучшую подругу, которую она очень сильно любит.       — Надо же…       — Так здорово, что бывают такие замечательные подружки, как вы с Ракель.       — Почему бы не дружить с замечательным человеком, который сделал для меня столько всего, что мне не хватит жизни, чтобы отблагодарить ее, — пожимает плечами Наталия.       — С человеком, которого вы так долго знайте.       — Да… Мы встретились еще в школе. И она стала единственной моей настоящей подругой среди тех, с кем я училась.       — Ракель говорила, что ее унижали одноклассники.       — Верно. Но я никогда не делала это. Просто молчала и ничего не говорила. Потому что у меня не было никаких причин так издеваться над девчонкой. Она не делала мне ничего плохого, и я не понимала, почему должна была оскорблять и унижать ее, как это делали все ребята в школе.       — А вы молодец! Пойти против большинства ради того, чтобы подружиться с человеком, которого никто не любил.       — Те люди были злыми, завистливыми и беспощадными. — Наталия качает головой. — Честно говоря, я была в шоке, когда только пришла в их школу и увидела, какие они. Ведь в той школе, где я училась ранее, были более добрые и милые ребята.       — А почему вы перешли в другую школу? — интересуется Алексис.       — Так сложились обстоятельства.       — Ясно…       — Да, мне было очень жалко Ракель. Но долгое время я не могла пойти против ребят, потому что боялась, что меня затравят. Но… В какой-то момент наплевала на них и решила сблизиться с Ракель. Дружба с ней помогла мне понять, что я больше не хочу общаться с такими ужасными людьми. И я пошла на эту жертву.       — И вы не жалейте об этом?       — Нисколько, — качает головой Наталия. — Это одно из моих самых лучших решений. Благодаря которому я обрела сестренку. Обрела родного человека, который всегда меня поддержит. Который никогда не бросит в беде и всегда поможем всем, чем только сможет.       — Наверное, она очень много жалуется вам на то, что ее семья стремится поскорее выдать ее замуж?       — Это так. Ракель начали мучить этим вопросом с тех самых пор, как ей исполнилось восемнадцать. Дедушка и тетя надеялись, что она получит высшее образование, выйдет замуж за хорошего мужчину, родит много детей и будет самой лучшей женой и мамой. Но все сложилось совсем иначе. Ракель увлеклась модельной карьерой, бросила учебу в университете и даже думать не хочет о замужестве и деторождении.       — Значит, у Ракель пока что и правда не было никаких отношений?       — Правда-правда! — бодро восклицает Наталия. — Хоть девочке уже пора заводить отношения и выходить замуж, она все откладывает, да о карьере своей беспокоится. Из-за чего ее родственники все больше и больше беспокоятся. Переживают, что наша чистая и невинная красавица до сих пор ходит в невестах и отказывает всем парням, которые предлагают ей руку и сердце.       — Слушайте, а что вы думайте о ее конфликте с Терренсом МакКлайфом? — слегка хмурится Алексис.       — С Терренсом? Вы разве уже в курсе?       — Да, Ракель рассказала мне, что они поругались на совместной фотосессии. И она обвиняет его в том, что это он распространил ложные сплетни о ней.       — А вы верите, что это может быть правдой?       — Не очень, если честно. Ведь Терренс такой хороший и добрый человек. Он всегда так мил со своими поклонниками, а в прессе о нем не говорят ни одного плохого слова.       — А вот я считаю, что он может быть причастен к тому, что произошло, — уверенно заявляет Наталия.       — Но зачем Терренсу это нужно?       — Ну… Он вполне мог обидеться на то, что Кэмерон дала ему отставку. И надавала пощечин после того как он приставал к ней и подарил ей первый в жизни поцелуй.       — Да ладно? — громко удивляется Алексис. — Ракель целовалась с Терренсом?       — Она вам не говорила?       — Нет, самое интересное не рассказала!       — Ну да, украл этот самовлюбленный красавчик первый поцелуй у моей подружки.       — Надо же… Не знала… Не знала…       — Я не соврала! Сказала только чистую правду.       — Вот это да! — скромно улыбается Алексис, прикрыв рот рукой. — Какие интересные новости! Кэмерон ничего не рассказывала мне о том, что ее общение с МакКлайфом было куда интереснее.       — Это верно…       — Слушайте, а она точно не влюблена в него?       — Все может быть… — задумчиво произносит Наталия. — Ведь после долгих уговоров я все-таки смогла заставить Ракель признаться в том, что ей было очень приятно от всего, что он с ней сделал. А ее первый поцелуй удался на славу.       — Господи, да как она вообще могла устоять перед таким шикарным мужчиной? Он же Бог! Аполлон! Самый горячий и красивый мужчина, которого я только знаю.       — Не могу не признать, что он – та еще ходячая секс-машина, — хитро улыбается Наталия.       — Да в Терренса МакКлайфа просто невозможно не влюбиться!       — Ракель не устояла. Только она ни за что в этом не признается. Будет до последнего скрывать, что он понравился.       — Но почему она отшила его тогда?       — Не понравилось, что он грубо с ней общался и приставал.       — Хотелось бы знать, что сам Терренс думает о Ракель. Что у него в голове… Нравится ли ему эта девушка.       — Пф, да из-за ее поведения он теперь готов бегать за ней хвостиком! — громко ухмыляется Наталия.       — В смысле?       — Знайте, как он втюрился в нее!       — Да ладно? Вы серьезно!       — Правда, он особо не скрывает, что очень хочет затащить Кэмерон в постель. Но эта девчонка все равно ему не безразлична. МакКлайф на нее запал и хочет сделать все, чтобы она стала его возлюбленной.       — Погодите, а откуда вы это знайте? — слегка хмурится Алексис.       — Так я встретила его за сутки до поездки в Лондон.       — Встретили?       — Да, мы с подружкой узнали его и решили потребовать объяснений по поводу ложных сплетен о нашей подруге. Ну мы в процессе разговорились, и он признался, что готов на все, чтобы эта красавица обратила на него внимания.       — Надо же… — загадочно улыбается Алексис.       — К тому же, он не скрывал своей ревности, когда на фотосессии Кэмерон обступали мужчины и заваливали ее комплиментами. МакКлайф буквально кипел от злости. Возмущался, что моя подружка обращает внимание на всех, кроме него.       — Может, это была ее тактика соблазнения?       — Возможно… Может, она таким образом и правда хотела немного пощекотать ему нервы. Впрочем, этот красавчик и сам заставил ее понервничать, когда девчонки сбегались к нему, как пчелки к меду.       — Да уж… Я точно не поверю, если она скажет, что это не была ее тактика соблазнения того мужчины.       — В любом случае они здорово пощекотали нервишки друг другу. И с большим трудом отработали совместную фотосессию.       — Интересно было бы посмотреть на результат их работы.       — Думаю, что через несколько месяцев в продажу выйдет номер с их снимками. И все смогут увидеть, что смогли показать те, кто на дух не переносил друг друга.       — Слушайте, ну вы меня правда удивили! — восклицает Алексис. — Не думала, что все на самом деле гораздо интереснее, чем казалось изначально.       — Да, вот такие дела!       — Интересно, он действительно причастен к распространению всех тех ужасных сплетен? Или все это ложь?       — Кто знает, Лекси… — задумчиво отвечает Наталия. — Сам МакКлайф категорически отрицает свою вину и утверждает, что знает имя настоящего виновника всей этой ситуации.       — Имя настоящего виновника?       — Да, но я сразу же скажу вам, что не знаю, кто он.       — Терренс не говорил?       — Нет, говорит, что сначала хочет признаться во всем Ракель. Убедить ее в своей невиновности и рассказать, кто стоит за всем этим на самом деле.       — Что-то мне подсказывает, что она не станет его слушать. Ракель явно очень сильно обижена на Терренса.       — Я миллион раз говорила ему об этом. Однако это не остановило МакКлайфа. И ради достижения своей цели он даже приехал в Лондон, чтобы найти ее и обсудить с ней сложившуюся ситуацию.       — Что? — громко удивляется Алексис. — Терренс МакКлайф здесь? В Лондоне?       — Да.       — Вы что, помогли ему найти ее?       — Нет, я здесь не причем. Терренс сам узнал, где находится Ракель. Ему сказал какой-то человек, который видел, как она направлялась на посадку на самолет до Лондона.       — Вы случайно прилетели сюда не вместе?       — Случайно вместе.       — Да ладно!       — Да, но он сам за мной увязался. Я вообще-то планировала полететь сюда одна.       — Вы встретились в аэропорту?       — Именно! Я спокойно ждала посадки на самолет, когда в какой-то момент ко мне подошел этот красавчик и напросился в мою компанию. Мол, одному ему будет скучно лететь. Хотя я до последнего молилась о том, чтобы мы не оказались в одном самолете.       Наталия замолкает на пару секунд.       — Но в итоге мы оказались не только в одном самолете, но еще и в одном отеле, — задумчиво добавляет Наталия и бросает легкую улыбку. — Э-э-э… Слава богу, хоть номера у нас разные. И находятся далеко друг от друга. А то я бы точно повесилась!       — Надо же… — задумчиво произносит Алексис. — А этот парень упрямый! Идет вперед до самого конца.       — Да уж… Связалась бедная Ракель с этим придурком. Никак от него не отделается.       — В любом случае лично я пока что не могу обвинять этого человека в чем-либо, потому что нет никаких доказательств его вины.       — Ну ничего, поживем-увидим. Хотя я хочу верить, что Терренс все-таки сумеет доказать свою невиновность. Ведь…       Наталия бросает короткий взгляд в сторону и скромно улыбается.       — Я всегда обожала МакКлайфа как актера, — признается Наталия. — Он такой красивый… Высокий, стройный, уверенный в себе… Ну просто мужчина мечты! Не хотелось бы, чтобы он оказался таким ужасным. И… Был способен так подло поступить с моей лучшей подругой.       — Давайте пока не будем ничего говорить и немного подождем, — предлагает Алексис. — Рано или поздно ситуация разрешится. А может, настоящий виновник ситуации сам раскроет свою личность и объяснит, для чего он это сделал.       — Будем надеяться.       — Хотя об этом подумать лучше попозже. Сначала стоит дождаться каких-то новостей о Ракель и Алисии. Узнать, удалось ли полиции арестовать Элеанор Вудхам и не дать ей что-то с ними сделать.       — И да, Лекси, я бы хотела попросить вас об одной маленькой просьбе.       — Какой?       — Пожалуйста, не говорите Ракель, что Терренс сейчас находится в Лондоне, — просит Наталия. — Да и про меня тоже пока не говорите.       — Не говорить?       — Да. Во-первых, ей не понравится то, что этот мужчина буквально преследует ее, где бы она ни была. Ну а во-вторых, я все-таки считаю, что должна позвонить ей и предупредить о своем приезде в Англию.       — Кстати, Ракель как-то сказала, что она пыталась позвонить вам, но ваш телефон был вне зоны действия сети.       — Она мне звонила?       — Да, она сама сказала.       — Не знаю… — Наталия пожимает плечами. — Наверное, я была в самолете и отключила телефон. Хотя я бы в любом случае увидела ее пропущенный звонок. Но ничего не было. Никаких звонков.       — Тогда позвоните ей сами. Уверена, что Ракель будет очень рада увидеть свою лучшую подругу и узнать, что она приехала в Лондон ради нее.       — Мне кажется, Бог не дает мне встретиться с ней, потому что считает, что я должна предупредить Ракель о своем приезде. Мол, было неправильно приезжать сюда без приглашения и предупреждения.       — Нет, думаю, просто так сложились обстоятельства. Вы ведь не знали, что Элеанор Вудхам похитила Алисию и приказала Ракель явиться на встречу с ней.       — В любом случае я очень рада, что вы все мне разъяснили.       — Будем надеяться, что все обойдется.       — Да, я хочу верить, что все будет хорошо, и Ракель с Алисией очень скоро вернутся домой.       — Если хотите – можете оставить мне свой мобильный номер, и я сообщу вам, когда мне станет что-то известно про них. Не знаю… Позвоню или напишу сообщение.       — Отличная идея!       — Напишите его где-нибудь в этом блокноте…       Алексис протягивает Наталии блокнот и ручку, которые берет с письменного стола, расположенный рядом с ней.       — Давайте… — произносит Наталия. — Сейчас напишу…       Наталия берет блокнот и ручку из рук Алексис и на одном из листков пишет номер мобильного телефона. После чего девушка протягивает эти вещи соседке Алисии, которая внимательно рассматривает то, что написано довольно красивым аккуратным почерком.       — Благодарю, — произносит Алексис. — Я обязательно свяжусь с вами, когда мне станет что-нибудь известно про вашу подругу и ее тетю.       — Я буду с нетерпением ждать любых новостей, — обещает Наталия.       — Э-э-э… — Алексис призадумывается на пару секунд. — Знайте, что… А возьмите и вы мой мобильный номер! Сейчас я его напишу.       Алексис быстро пишет номер телефона на том же самом блокноте.       — Если мне не удастся до вас дозвониться, то позвоните мне сами… — добавляет Алексис. — Я всегда на связи.       Спустя несколько секунд Алексис вырывает листок со своим номером телефона и отдает его Наталии, которая быстро пробегается глазами по тому, что видит.       — Спасибо большое, Лекси, — с легкой улыбкой вежливо благодарит Наталия. — Спасибо большое… Вы здорово помогли мне.       — Была рада помочь, — дружелюбно произносит Алексис.       — Я вас очень прошу, ничего не говорите Ракель про меня или Терренса. Она не должна узнать про нас от посторонних лиц.       — А как же тогда вы собирайтесь с ней встретиться?       — Если вы сообщите мне, что с Ракель все хорошо, то я попробую позвонить ей завтра и скажу, что приехала в Лондон. Спрошу, можно ли мне зайти домой к Алисии и поговорить с ними.       — Однако если вы хотите, то можете подождать ее здесь.       — Нет, Лекси, спасибо. Не буду пока навязываться. Пусть Ракель и ее тетя немного отдохнут и придут в себя. А потом посмотрим.       — Хорошо. Но если что, можете обращаться ко мне за помощью. Я постараюсь сделать все, что в моих силах.       — Спасибо, вы уже и так здорово помогли мне, рассказав все, что здесь произошло. Я безмерна благодарна вам за это.       — Я не забуду о вашей просьбе и сообщу вам, когда Ракель вернется сюда.       — Да, пожалуйста. А иначе я себе места не найду.       — Не беспокойтесь, Наталия, как только, так сразу.       — Спасибо большое, Лекси. Вы – просто ангел.       Алексис ничего не говорит и просто скромно улыбается, пока в воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — Ладно, думаю, что мне стоит уйти… — задумчиво говорит Наталия.       — Вы уверены, что не хотите остаться? — интересуется Алексис.       — Да, я уверена. Будет некрасиво навязываться им сейчас. Подождем хотя бы до завтра.       — Ну что ж, раз вы так хотите, то я не имею права задерживать вас, — с легкой улыбкой на лице пожимает плечами Алексис.       — Еще раз спасибо вам, — дружелюбно благодарит Наталия, взяв свою сумочку с кровати. — Вы очень любезны.       — Приятно это слышать.       Наталия и Алексис встают с кровати и стула соответственно и спокойно направляются ко входной двери.       — Помните, Лекси, я надеюсь на вашу помощь, — напоминает Наталия.       — Не беспокойтесь, Наталия, я обязательно сообщу вам обо всем, когда придет время, — уверенно отвечает Алексис.       — Для меня это действительно очень важно.       — Я знаю. Как только, так сразу.       — Хорошо. Еще раз спасибо большое.       Алексис быстро открывает входную дверь, чтобы Наталия могла покинуть квартиру.       — До свидания, — прощается Наталия.       — До свидания… — немного задумчиво произносит Алексис.       Наталия довольно быстро покидает квартиру Алексис, которая закрывает за ней дверь, и спокойно направляется к лифту, шагая по длинным коридорам и хорошенько обдумывая все, что она только что узнала от соседки Алисии, которая показалась ей очень хорошей и милой девушкой. Дойдя до него, девушка нажимает на кнопку, ждет, когда он приедет, и заходит в кабину, в которой уже находятся какие-то незнакомые ей люди. Они обмениваются коротким взглядом и не говорят ни слова, пока лифт спускается все ниже и ниже.       Как только двери лифта раскрываются, Наталия спокойно покидает кабину и проходит еще некоторое расстояние по коридору до того, как покидает высотное здание и оказывается на улице. Девушка сразу же замечает Терренса, который сидит на скамейке и наблюдает за тем, что происходит вокруг него. Правда, когда она подходит к нему поближе, мужчина тут же встает, желая узнать хоть что-нибудь про Ракель.       — Ну что? — интересуется Терренс. — Узнала что-нибудь про Ракель?       — Да, узнала, — уверенно кивает Наталия.       — Ты встречалась с ней?       — Нет, ее и Алисии сейчас нет дома.       — Нет дома?       — К сожалению.       — Значит, ушли куда-то в магазин? Или просто погулять?       — Нет, все намного сложнее.       — В смысле? — слегка хмурится Терренс.       — Я несколько раз звонила в дверь, но мне никто не открыл. А когда я собралась уходить, то ко мне подошла какая-то молодая девушка. Она живет в квартире напротив и представилась соседкой Алисии.       — И что?       — Я спросила, можно ли мне поговорить с Ракель и Алисией, но та девушка сказала, что их нет. И рассказала мне кое-что, от чего у меня глаза на лоб полезли.       — Да ладно?       — У тети Ракель появились кое-какие серьезные проблемы, в которые оказалась втянута и моя подружка.       — Ничего себе… — качает головой Терренс. — Насколько все плохо?       — Боюсь, что все плохо. Хотя и не безнадежно.       — Расскажи мне обо всем, что ты узнала. Что ты узнала от той девушки?       — Прогуляемся по городу? — предлагает Наталия. — Заодно и расскажу, что она рассказала.       — Может, лучше посидим в каком-нибудь кафе? Выпьем горячего кофе или какао?       — Хорошо, я согласна. По дороге я как раз видела одно, в которое мы можем зайти.       — Отлично! Тогда пошли?       — Да, можно пройтись пешком. Оно как раз недалеко.       — Хорошо, пошли. И заодно расскажешь мне, что там произошло с Ракель и ее родственницей.       — Ну давай.       Терренс и Наталия разворачиваются и направляются в нужную сторону, собираясь отправиться в ближайшее кафе, чтобы там обсудить все, что рассказала Алексис. Уже по дороге блондинка начинает подробно рассказать мужчине все, что ей рассказала та молодая девушка, пока он так же, как и она приходит в шок и надеется, что очень скоро все закончится, а Ракель и Алисии смогут вернуться домой живыми и здоровыми и навсегда забыть о том, что с ними произошло.       

***

      Противостояние между Элеанор, Ракель и полицейскими все еще продолжается. Нет никаких признаков того, что оно закончится в ближайшее время. Преступница даже и не думает сдаваться, а полиция ничего не может сделать, поскольку у них нет никакого оружия, которое по-прежнему лежит на полу. Они могут лишь пытаться влиять на нее словами, но это не приносит практически никакого результата. А точнее, вообще никакого. Тем не менее каждый из них прекрасно понимает, что надо что-то делать, поскольку Элеанор в любой момент может либо убить Ракель и Алисию, либо просто сбежать со своими телохранителями, девушкой и женщиной. А полицейские никак не могут позволить преступнице и дальше оставаться на свободе и безнаказанно заниматься своими грязными делами. Поэтому они решительно настроены добиться своего и поймать Элеанор любым способом.       — Мисс Вудхам, неужели вы не понимайте, что лучшим решением для вас сейчас может быть лишь добровольное согласие отправиться с нами в участок? — все еще держа руки приподнятыми перед собой и пытаясь не терять надежды на удачный конец этой операции, спокойно спрашивает Александр.       — Я никогда не сдамся! — грубо бросает Элеанор, направляя пистолет то на всех полицейских по очереди, то на испуганную и бледную от страха Ракель, которую она ни на секунду не отпускает от себя, и которой не дает сбежать и оказать какое-либо сопротивление. — ДАЖЕ НЕ МЕЧТАЙТЕ!       — Вам все равно некуда идти. Повторяю еще раз, весь ваш дом, вся территория и весь этот район окружен нашими коллегами. Даже если вы попытайтесь сбежать, то вас в любом случае поймают. Вы в ловушке и уже никуда от нас не денетесь.       — Не поймают, господин полицейский, даже не мечтайте. А если будет нужно, то я перестреляю всех к ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ! И СБЕГУ ОТСЮДА СО ВСЕМИ СВОИМИ ЛЮДЬМИ!       — Не усложняйте себе жизнь и не усугубляйте свое положение.       — Это вы перестаньте надеяться, что я пойду с вами по своему желанию.       — Сдавайтесь, Элеанор, заканчивайте это шоу.       — НИКОГДА! — во весь голос ревет Элеанор, грубо поднимает Ракель на ноги, взяв ее под руку, и плотно приставляет пистолет к ее виску. — ДАЖЕ НЕ МЕЧТАЙТЕ ОБ ЭТОМ!       — Послушайте меня…       — Элеанор Вудхам не будет сидеть в гнилой камере вместе с сумасшедшими соседками. Не будет отвечать за то, в чем она никогда не раскается.       — Помните, что добровольное признание своей вины может облегчить вашу участь и уменьшить срок заключения.       — Я ЖЕ СКАЗАЛА, ЧТО НЕ ПОЙДУ В ТЮРЬМУ! — во весь голос вскрикивает Элеанор.       — Вы сами себе губите жизнь.       — Уж лучше сдохнуть, чем находиться в том ужасном месте.       — Элеанор…       — Клянусь памятью своего покойного отца, всеми уважаемого Гильберта Вудхама, что я НИ ЗА ЧТО НЕ СДАМСЯ! А ХОТИТЕ ПРОБЛЕМ – УБИВАЙТЕ МЕНЯ!       — Послушайте…       — Дочь известного во всей Англии мужчины не может отправиться в тюрьму. И она не будет сидеть за то, в чем никогда не раскается.       — Элеанор… — Александр пытается снова подойти поближе к Элеанор. — Элеанор, послушайте меня…       — Стоять на месте с поднятыми руками! — вскрикивает Элеанор, резко направив пистолет на Александра. — Сделайте еще шаг – и я выстрелю в вас!       — Зачем вы все усложняйте? — недоумевает Александр, бросив короткий взгляд на Ракель, которая в этот момент сильно дрожит от страха и льет горькие слезы от осознания безысходности всей ситуации.       — ПОТОМУ ЧТО ХОЧУ ОТОМСТИТЬ! ОТОМСТИТЬ ЗА СМЕРТЬ СВОЕГО ЛЮБИМОГО ПАПУЛИ!       — Поверьте, мисс, эта месть не принесет вам ничего хорошего, а мертвый не вернется в мир живых.       — Я без вас разберусь, что принесет мне моя месть.       — У вас есть шанс избежать серьезного наказания, если вы вовремя остановитесь и признайте свою вину.       — НИКОГДА! ЭЛЕАНОР ВУДХАМ НИКОГДА НЕ ПРИЗНАЕТ СВОЮ ВИНУ!       — Элеанор, пожалуйста, сдавайтесь… — тихим, дрожащим голосом умоляет Ракель, все также продолжая время от времени издавать тихие всхлипы и будучи до смерти напуганной из-за того, что к ее голове приставлен пистолет, а Элеанор не дает ей сбежать и не сводит с нее своего холодного взгляда.       — ЗАТКНИСЬ, КУРИЦА! — Элеанор с вытаращенными глазами еще плотнее приставляет пистолет к виску Ракель. — ТЫ УЖЕ ЗАДОЛБАЛА МЕНЯ СВОИМИ ЩЕНЯЧЬИМИ ВИЗГАМИ. КОТОРЫЕ НИ ЧЕРТА ТЕБЕ НЕ ПОМОГУТ!       — Так будет лучше для всех… — неуверенно говорит Ракель и тихо шмыгает носом. — Не губите свою жизнь…       — МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ВСЕХ! МЕНЯ ВОЛНУЕТ ТОЛЬКО МОИ ДЕЛА! ТОЛЬКО ТО, КАК ОСУЩЕСТВИТЬ МЕСТЬ И ГРОХНУТЬ ТВОЮ ТЕТКУ.       — Элеанор…       Ракель издает громкий всхлип, пока перед ее глазами проносится вся жизнь и все счастливые моменты, которые прошли, казалось бы, так быстро и незаметно, а она сама мечтает только о том, чтобы это все побыстрее закончилось.       — Не надо… — отчаянно умоляет Ракель. — Не делайте это…       — Мисс Вудхам, немедленно отпустите девушку и сдавайтесь, — уверенно требует один из полицейских.       — ОНА НИКУДА ОТ МЕНЯ НЕ УЙДЕТ! — во весь голос вскрикивает Элеанор.       — А мы никуда не уйдем до тех пор, пока не спасем эту девушку и ее родственницу.       — ЗНАЧИТ, ВЫ ВСЕ СДОХНИТЕ ЗДЕСЬ! Я НЕ ОСТАВЛЮ ВАС В ЖИВЫХ И РАЗБЕРУСЬ СО ВСЕМИ ПО ОДНОМУ!       — Сдавайтесь, мисс, — настаивает другой полицейский. — Послушайте нашего коллегу. Не ухудшайте себе жизнь.       — Я НИКУДА С ВАМИ НЕ ПОЙДУ! ХОТИТЕ ПОЙМАТЬ – УБИВАЙТЕ! Я СДАМСЯ ВАМ ТОЛЬКО В ЭТОМ СЛУЧАЕ!       — Остановитесь, Элеанор, умоляю… — с жалостью во взгляде устало умоляет Ракель. — Сдавайтесь…       — Ха!       Элеанор с ехидной усмешкой еще плотнее приставляет пистолет к голове Ракель и сильно хватает ее за волосы, заставляя брюнетку поморщиться и взвизгнуть от боли.       — Ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы сдаться полиции? — удивляется Элеанор. — Нет уж! Шестнадцать лет планирования мести не могут пройти просто так. И ОНИ НЕ ПРОЙДУТ!       — Пожалуйста, сдавайтесь… — вполголоса произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Я не хочу умирать…       — Блять, да заткнись уже, глупая ты гусыня! И хватит ныть! Меня заколебали твои сопли и мольбы о свободе.       — Элеанор…       — Заруби у себя на носу, дура, тебе не избежать своей участи. НЕ ИЗБЕЖАТЬ! КАК И ТВОЕЙ ТЕТКЕ! ЭТОЙ СУКЕ, КОТОРАЯ УБИЛА МОЕГО БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА!       — Элеанор Вудхам, заканчивайте эту бессмысленную борьбу, — уверенно требует Александр. — Для начала просто отпустите эту девушку.       — НЕ ОТПУЩУ! ОНА СДОХНЕТ! ХОТИТЕ ВЫ ЭТОГО ИЛИ НЕТ, НО ЖИЗНИ ЭТОЙ СУЧКИ ПРИДЕТ КОНЕЦ!       — Прошу вас, откажитесь от этой мести и сдайтесь полиции… — в очередной раз умоляет Ракель. — Ничего не изменится от того, что вы прикончите меня и тетю. Ничто не станет прежним… Ваш отец не восстанет из мертвых. Никогда.       — ТВОЮ МАТЬ, ДА ХВАТИТ УЖЕ НЕСТИ ОДНУ И ТУ ЖЕ АХИНЕЮ! — Элеанор еще больнее вцепляется рукой в волосы Ракель, которая негромко вскрикивает от боли. — Ничего не изменится, ничего не изменится! ИЗМЕНИТСЯ! ДА ЕЩЕ КАК, СУКА, ИЗМЕНИТСЯ! Убийца моего отца, которая была так легко оправдана судом, наконец-то сдохнет и будет гореть в аду вместе со своей любимой племянницей.       — Только попробуйте тронуть мою тетю, — тихо, с огромной злостью во взгляде более низким, грубым голосом произносит Ракель, довольно тяжело дыша. — А иначе вы сильно пожалейте. Вам придется очень дорого заплатить, если по вашей вине я потеряю свою родственницу.       — Вам не придется долго горевать друг по дружке, я тебе обещаю. Да и смерть не будет мучительной – все произойдет очень быстро. Вы обе даже не успейте ничего почувствовать. А если и успейте, то это будет забыто раз и навсегда.       — Я сказала, вы заплатите мне, если с моей тетей что-нибудь случится! Я ЭТО ПРОСТО ТАК НЕ ОСТАВЛЮ!       Ракель предпринимает попытку вырваться их хватки Элеанор, однако та резко одергивает ее, тянет на себя и даже немного сдавливает горло.       — НЕ РЫПАЙСЯ ТЫ, ПЛЕМЯННИЦА ГРЯЗНОЙ ШЛЮХИ! — во весь голос ревет Элеанор, пока Ракель страдает от нехватки воздуха и пытается освободиться из ее хватки. — Племянница, которая пошла в свою тетушку!       — Я не шлюха… — сквозь зубы цедит Ракель.       — Шлюха! Шлюха, которая пошла по протоптанной твоей теткой дорожке!       — Не выводите меня из себя!       — Да даже если бы сюда приперлись все твои богатые покровители, которые заплатили за твою блестящую карьеру, я все равно не оставлю тебя в покое. НИ ЗА ЧТО!       — Не смейте меня оскорблять! — грубо требует Ракель. — И НЕ СМЕЙТЕ ОСКОРБЛЯТЬ МОЮ ТЕТЮ АЛИСИЮ!       — Теперь понятно, в кого у нее уродилась такая племянница. Ты явно пошла не в свою мамашу. А в ее сестричку. И тоже решила торговать своим телом ради небывалой славы и карьеры модели. — Элеанор ехидно ухмыляется. — Что одна шлюха спала с мужиками за деньги, что вторая ложится в постель с влиятельными персонами. Ничего сами не добились!       — Это то, что ВЫ хотите думать! — с затрудненным дыханием грубо бросает Ракель.       — Это то, что думают АБСОЛЮТНО ВСЕ! Ни для кого не секрет, каким способом ты так стремительно построила свою карьеру.       — Это ложь!       — И хорошо, что нашелся хоть один человек, который раскрыл всем глаза и рассказал, какая ты мерзкая сучка.       — От мерзкой сучки слышу!       — Ты следуешь плохому примеру, Кэмерон. Смотри, твоя тетушка так и не смогла встретить мужика и сейчас доживает свои последние минутки в одиночестве. А знаешь, почему? Потому что никому не нужна та, что в молодости прыгала из одной койки в другую. — Элеанор ехидно смеется. — А если и ты продолжила бы трахаться с мужиками без разбора, то тоже не смогла бы встретить такого идиота, который согласится быть с проституткой.       — Это мы еще посмотрим! — восклицает Ракель. — Посмотрим!       Ракель снова пытается освободиться и убежать от Элеанор как можно дальше, но ярые попытки девушки вырваться еще больше злят буквально зеленую от злости женщину.       — Я СКАЗАЛА, НЕ РЫПАТЬСЯ! — надрывает глотку Элеанор, свободной рукой вцепившись в волосы Ракель, сильно дернув девушку за них и все еще держа пистолет приставленным к ее голове. — ТЫ ЯВНО ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я ПРОСТРЕЛИЛА ТВОЮ ПУСТУЮ БОШКУ!       — Это я вырву вам все волосы, если вы еще раз посмейте оскорбить меня и мою тетю, — со злостью во взгляде угрожает Ракель.       — Попробуй! Только у тебя ничего не получится. Потому что сначала одной шлюхе придет конец, а потом я возьмусь и за вторую.       — Это мы еще посмотрим!       — Расслабься, куколка, никто не станет горевать из-за гибели каких-то жалких проституток, которые были готовы крутить голой задницей перед любым богатеньким и влиятельным мужичком, который дал бы все блага.       — НЕ СМЕЙТЕ НАЗЫВАТЬ МОЮ ТЕТЮ ПРОСТИТУТКОЙ! — взрывается Ракель, крепко сжав руки в кулаки. — НЕ СМЕЙТЕ! ОНА – ПОРЯДОЧНАЯ ЖЕНЩИНА!       — Тебе придется признать, что Алисия – жалкая проститутка, убившая моего отца. Ты не можешь этого отрицать и продолжать покрывать свою тетушку, когда есть полно тому доказательств.       — А ВАМ ПРИДЕТСЯ ОТВЕТИТЬ ЗА ТО, ЧТО ВЫ С НЕЙ СДЕЛАЛИ, И ЗА ТО, КАК НАГЛО ОСКОРБЛЯЙТЕ И УНИЖАЙТЕ.       Ракель с большим трудом вырывается из хватки Элеанор и с громким рыком набрасывается на нее с кулаками. Ей удается крепко схватить женщину за волосы, немного оттаскать за них и нанести ей несколько крепких пощечин и ударов ногами и руками. Впрочем, преступница нисколько не теряется и отвечает ей тем же, повалив девушку на одно из кожаных кресел и вскрикнув от сильной боли, когда та ногой бьет ее ногой в живот. После жесткого столкновения с одним из книжных шкафов часть книг с грохотом падает на пол, успев еще и слегка ударить обеих по голове. В ход также идут все мелкие предметы, что попадаются им на глаза, оказываются брошенными друг в друга и даже оставляют на окнах небольшие трещины.       А после недолгой рукопашной борьбы и еще нескольких ударов по лицу и попыток вырвать друг другу волосы Элеанор грубо отталкивает Ракель от себя и со всей силы наносит ей пощечину. За ней следует еще пара более сильных, из-за которых молодая девушка падает на пол и вынуждена вновь бороться со своей противницей в пол, в какой-то момент сумев свалить ее с ног и нанести несколько достаточно больных ударов в некоторые уязвимые части тела. Правда, девушка и сама получает несколько от самой преступницы, которая больно тянет ее за волосы и волочит из стороны в сторону.       — Крыльями ты машешь хорошо, признаю, — грубо бросает Элеанор. — Однако тебя это не спасет, цыпочка. Ты все равно сдохнешь. Так же, КАК И ТВОЯ ТЕТКА!       Элеанор снова залупляет Ракель очень сильную пощечину и обеими руками вцепляется в ее волосы, напрочь забыв про пистолет, который она роняет на пол, и негромко вскрикнув, когда девушка и сама уничтожает ее высокий конский хвост и со злости пытается вырвать небольшой клок волос.       — А-А-А, ТВАРЬ, ПУСТИ МЕНЯ! — во весь голос вопит Элеанор. — ПУСТИ, МНЕ БОЛЬНО! СУКА! МРАЗЬ! А-А-А-А!       — Я не позволю оскорблять себя и своих близких, — уверенно заявляет Ракель. — И ради них порву любого. ЛЮБОГО!       Ракель залупляет Элеанор еще пару крепких пощечин и вынуждена вступить в рукопашную схватку, когда женщина валит ее с ног больным ударом по лодыжке и сильно вцепляется в ее волосы. Ну а тем временем полицейские прекрасно видят, что Элеанор уже начала безжалостно избивать Ракель, которая не всегда успевает реагировать и громко вскрикивает от сильной боли после каждого удара руками и ногами. В какой-то момент они забывают об угрозе быть подстреленными и спешат девушке на помощь с целью оттащить от нее обезумевшую преступницу, решив воспользоваться тем, что в ее руках уже нет пистолета.       — Элеанор, сейчас же отпустите девушку! — резко сорвавшись с места, громко требует Александр. — Элеанор! Элеанор Вудхам! Немедленно остановитесь! Я приказываю!       Однако Элеанор никак не реагирует, поскольку слишком увлечена рукопашной борьбой с Ракель, чья одежда успела порваться в некоторых местах после нескольких перекатываний из одной стороны в другую, и чья голова начала немного побаливать из-за попыток преступницы вырвать ей волосы с корнем. Александр прекрасно это видит и решает воспользоваться моментом, резко подбежав к своему пистолету, который по-прежнему лежит на полу. Но едва стоит ему подобрать оружие, как Элеанор переводит взгляд на него, подбирает лежащий неподалеку серебристый пистолет и резко переводит его на инспектора Бредфорда.       — КУДА! — истерички вопит Элеанор, заставив Александра резко остановиться и замереть. — СТОЯТЬ НА МЕСТЕ!       — Сдавайтесь, мисс Вудхам, — уверенно требует Александр, медленным шагом подбираясь поближе к Элеанор и держа пистолет направленным на нее. — Вам уже ничего не удастся сделать.       — НИ ЗА ЧТО!       — Не совершайте ошибку, которая может дорого вам стоить.       — НАЗАД, Я СКАЗАЛА! — Элеанор угрожает оружием всем остальным полицейским. — ВСЕМ СТОЯТЬ! НИКОМУ НЕ ДВИГАТЬСЯ!       — Если вы не сдадитесь прямо сейчас, то мы будем вынуждены открыть огонь и выстрелить, — заявляет один из полицейских.       — Стреляйте сколько хотите! Я вам сказала, хотите поймать меня – убивайте!       — Вы совершайте ошибку, — спокойно говорит Александр.       — Предупреждаю, если вы не уйдете отсюда, то я перестреляю вас всех к чертовой матери.       — Я прекрасно понимаю, что вы нервничайте. Нервничайте, потому что понимайте, что оказались в безвыходном положении, и вам некуда бежать.       — ЗАМОЛЧИТЕ! — во весь голос ревет Элеанор.       — Говорю еще раз, у нас нет цели стрелять в вас намеренно. Это не наша главная цель. Мы не хотим убивать вас и причинять вам какой-то вред.       — ВСЕ, ДОВОЛЬНО! Я И ТАК ПОТРАТИЛА НА ВАС КУЧУ ВРЕМЕНИ, ХОТЯ УЖЕ ДАВНО МОГЛА БЫ ПОКОНЧИТЬ С ЭТОЙ КУРИЦЕЙ И ЕЕ ТЕТКОЙ, В МОЛОДОСТИ КРУТИВШАЯ ЗАДНИЦЕЙ ПЕРЕД МУЖИКАМИ И УБИВШАЯ МОЕГО ОТЦА!       В этот момент Ракель, которая уже успела подняться на ноги и сейчас стоит за спиной у Элеанор, резко толкает ее таким образом, что та поддается вперед и роняет свой пистолет. После чего девушка тут же получает сильную пощечину от своей противницы и еще несколько секунд борется с ней в рукопашную и обменивается крепкими ударами по всем возможным уязвимым частям тела.       — Ах ты гадина! — возмущается Элеанор. — Смеешь нападать со спины на саму ЭЛЕАНОР ВУДХАМ! НА ТУ, ЧТО ЛЮБЯТ И УВАЖАЮТ ВО ВСЕЙ АНГЛИИ!       — Пора уже признать свою вину и ответить за свои поступки, — уверенно заявляет Ракель.       — Ничего, сучка, тебе недолго осталось сопротивляться. — Элеанор со всей силы бьет Ракель по лицу. — Недолго осталось ныть и умолять о пощаде.       — Когда вы уже поймете, что вам некуда деться? — недоумевает Ракель, отбиваясь от нападок Элеанор с помощью какой-то книги, которую она подбирает с пола, и которой наносит преступнице крепкий удар по виску. — Когда наконец-то сдадитесь полиции и ответите за все то, что сделали? За то, что обманывала честных людей… И за то, что вредила моей тете!       — НИКОГДА!       Элеанор снова залупляет Ракель пощечину, после которой та с громким визгом заваливается на пол и роняет книгу.       — Элеанор Вудхам никогда не сдастся полиции! — с гордо поднятой головой заявляет Элеанор. — Никогда не будет сожалеть о том, что сделала с этой старой гадюкой, которая лишила меня самого дорогого мне человека на свете.       — Мисс Вудхам, у вас нет другого выбора, — спокойно говорит еще один из полицейских. — Или вы отпускайте эту девушку и сдаетесь добровольно, или мы будем вынуждены выстрелить в вас.       — СТРЕЛЯЙТЕ СКОЛЬКО ХОТИТЕ! ЖИВОЙ Я ВАМ НЕ СДАМСЯ!       Элеанор больно хватает сидящую на полу Ракель за волосы и приставляет пистолет к ее виску, который одновременно с этим поднимает с пола.       — Хотите вы этого или нет, но этой девчонке и ее тетке все равно придет конец, — уверенно заявляет Элеанор. — Я грохну ее прямо на ваших глазах. ТАМ, ГДЕ БЫЛ УБИТ МОЙ ОТЕЦ! И мне НИКТО не сможет помешать!       — Даем вам последний шанс сдаться, — сдержанно говорит Александр. — Отпускайте девушку, кладите оружие на пол и поднимайте руки вверх. А иначе мы перестанем проявлять жалость и откроем огонь.       — Ха, ну вы и наивный человек, инспектор, или какое там у вас звание! — презрительно ухмыляется Элеанор и резко поднимается на ноги. — Это жизнь, господин полицейский. А в жизни добро никогда не побеждает зло. Побеждает самый сильный, самый умный и самый хитрый.       — Мисс Вудхам… — пытается взять слово один из полицейских.       — Кстати, а мне вот стало интересно…       Элеанор грубо берет Ракель за волосы, вынудив ее встать на ноги, и начинает угрожать пистолетом ей и всем полицейским.       — Почему это я так долго со всеми вами вожусь? — недоумевает Элеанор. — Почему потратила на вас всех уже так много времени? Я же заставила эту сучку приехать ко мне домой, чтобы сдохнуть. Чтобы отомстить безжалостной убийце за смерть моего любимого папочки. Ну а сейчас здесь есть все, кто мне нужен: эта девчонка и ее тетка.       Элеанор плотно приставляет пистолет к виску Ракель.       — А раз так, то ничто не помешает мне покончить с этими двумя сучками, — уверенно добавляет Элеанор. — Ничто не помешает исполнить свою давнюю мечту.       — Не делайте этого, Элеанор… — тихим дрожащим голосом умоляет Ракель и тихо шмыгает носом. — Пожалуйста… Не надо…       — Что ты там бормочешь, сучка?       Элеанор с еще большей злостью смотрит на горько плачущую Ракель.       — Молишься о спасении? — интересуется Элеанор и самодовольно улыбается. — Так напрасно, дорогуша! Тебя уже никто и ничто не спасет!       — Элеанор… — дрожащим голосом произносит Ракель.       — Когда я прибью тебя, то следующей будет твоя любимая тетка.       — НЕТ!       — Очень скоро убийца моего папы получит по заслугам и получит то наказание, которое должна была получить еще шестнадцать лет назад.       — Вы не посмейте убить мою тетю! — со злостью во взгляде шипит Ракель, довольно тяжело дыша от усталости, страха и злости одновременно. — Клянусь, я сама прикончу вас, если вы причините ей хоть малейший вред. И мне плевать, что со мной потом сделают! Я любого порву, если кто-то хочет навредить моим близким.       — Сомневаюсь, что ты сможешь что-то сделать, — уверенно говорит Элеанор. — К сожалению… А может, к счастью… Ты не успеешь повторить судьбу своей тетки, которая уже побывала в тюрьме, но сумела избежать наказания из-за того, что опять дала кому-то их тех людей, кто должен был посадить ее за решетку. НО ЕЕ ВЕЗЕНИЕ НЕ БУДЕТ БЕСКОНЕЧНЫМ! НЕ БУДЕТ!       — Элеанор Вудхам, я спрашиваю вас в последний раз: вы будете сдаваться полиции или нет? — уверенно, громко спрашивает Александр.       — Мне плевать, что там говорит этот полицейский, — игнорирует эти слова Элеанор, обращаясь к Ракель, на которую она смотрит своим леденящим душу взглядом. — Мне никто не помешает сделать то, что я хочу.       — Ради бога, Элеанор… — с жалостью во взгляде произносит Ракель.       — И для начала я хочу убить тебя, мерзкая девчонка.       — Нет…       — И сделаю это прямо сейчас, не обращая внимания на всю эту стайку жалких полицейских.       — Элеанор, пожалуйста… — жалостливо произносит Ракель.       — Пусть полюбуются на то, как я расправляюсь с тобой. А потом они полюбуются на то, как мои верные люди помогут мне расправиться с твоей теткой.       — Нет!       Элеанор, не желая больше оттягивать этот момент, собирается выстрелить в Ракель, приставив пистолет к ее голове с желанием нажать на спусковой крючок. Сама молодая девушка крепко зажмуривает глаза, горько плача от безысходности, сильно дрожа от страха, вспоминая все счастливые моменты из жизни и мысленно прощаясь со своими близкими людьми, которые, возможно, не узнают, что с ней произошло, и не успеют увидеть ее в последний раз. Полицейские понимают, что больше не могут тянуть. Поэтому Александр, быстро переглянувшись со всеми, принимает решение открыть огонь с помощью пистолета, который он держит в руках. Правда, когда он прицеливается и собирается нажать на спусковой крючок, в кабинет неожиданно залетает какой-то полицейский, держащий пистолет направленный на Элеанор, и громко вскрикивает:       — Стоять, никому не двигаться!       После чего раздается громкий, оглушительный звук, из-за которого все слегка вздрагивают и переглядываются между собой широко распахнутыми глазами, а Ракель еще негромко вскрикивает. А бросив короткий взгляд в сторону, девушка замечает, что Элеанор, сильно наморщившись и мучительно застонав, резко хватается за грудную клетку.       — О, черт… — мучительно произносит Элеанор. — Больно…       Элеанор медленно падает на землю, роняя свой пистолет, ослабевая хватку и постепенно отстраняясь от Ракель, которая быстро отскакивает в сторону.       — Элеанор! — с ужасом во взгляде восклицает Ракель, прикрыв рот рукой.       В этот момент Ракель теряет равновесие, случайно споткнувшись об лежащую на полу книгу, но все же довольно быстро поднимается на ноги и стряхивает пыль со своих джинсов. Девушка несколько секунд ошарашенными, широко распахнутыми глазами наблюдает за Элеанор, которая неожиданно начинает истекать кровью и не может даже пошевелиться от боли, будучи не в состоянии что-то сказать и сильно морщась, как будто ей очень-очень больно.       — Элеанор… — дрожащим голосом произносит Ракель.       — П-п-помоги… — тихо и обессиленно умоляет Элеанор.       — Боже мой…       — П-п-пожалуйста… — Элеанор издает мучительный стон, сильно морщась от боли. — Мне плохо…       — Кто-нибудь, помогите ей! — громко обращается к полицейским Ракель. — Она ранена! Элеанор истекает кровью!       А пока Ракель отходит от Элеанор, хотя и посматривает на нее с немного тяжелым дыханием из-за волнения и страха, которыми она все еще одержима, Александр медленно опускает пистолет и бросает короткий взгляд на всех полицейских.       — Всем оставаться на месте, — приказывает Александр. — Я пойду проверю, что с ней. Вдруг она притворяется, чтобы потянуть время.       Александр очень медленно, но уверенно подходит к тихо стонущей Элеанор и переворачивает ее на спину, обнаружив довольно серьезную рану на груди, из которой кровь хлестает сильным потоком.       — Ничего себе… — произносит себе под нос Александр. — Она ранена…       Александр качает головой и проверяет пульс на запястье и шее Элеанор, обнаружив, что он очень слабый. Пока сама истекающая кровью женщина сильно морщится от боли.       — Я умираю… — мучительно стонет Элеанор. — Умираю… Меня убили…       В этот момент к Александру быстрым шагом подходит обескураженный Эйдан, пока остальные по его приказу полицейские стоят на своих местах, иногда переглядываясь между собой.       — Она получила огнестрельное ранение, — сообщает Александр. — В грудную клетку. Довольно близко к сердцу. Сильно истекает кровью. Имеет очень слабый пульс.       — Она протянет до приезда врачей? — опасается Эйдан. — Кровь хлещет сильным потоком!       — Не знаю… Ничего не могу сказать. Если пуля хоть немного задела сердце, то шансов очень мало.       — Да уж… Ну и дела…       — О боже мой… — качает головой Александр. — При худшем стечении обстоятельств она может погибнуть.       — Да уж, по-моему, вы немного перестарались, — задумчиво отмечает Эйдан. — Надо было целиться хотя бы в ее руку. Это еще хорошо, что в сердце не попало. А иначе была бы мгновенная смерть!       — Да, но я не успел сделать выстрел.       — Нет?       — Я едва прицелился и приготовился стрелять в Элеанор, как вдруг раздался этот громкий грохот.       — О, черт…       — Ладно, некогда гадать! — уверенно произносит Александр. — Эйдан, срочно вызывай скорую. Скажи, что женщина получила огнестрельное ранение в грудную клетку, сильно истекает кровью и имеет слабый пульс. Пусть приедут сюда как можно скорее. Эта женщина умирает!       — Да, да, инспектор Бредфорд, я уже звоню. Сейчас.       С этими словами Эйдан достает из кармана свой телефон и очень быстро набирает номер экстренной помощи. А затем мужчина начинает что-то объяснять диспетчеру, пока Александр еще раз внимательно осматривает ранение Элеанор, что тихо стонет от сильной боли и истекает кровью.       — Будьте вы прокляты… — со злостью во взгляде тихим, низким голосом произносит Элеанор, держась за истекающий кровью бок. — Сдохните… Ар-р-р… Убийство Элеанор Вудхам не сойдет вам с рук… Вам не может повезти так же, как в свое время повезло Алисии Томпсон… Не может… Вы должны за все ответить… Должны…       К сожалению, ни Ракель, ни полицейские ничем не могут помочь Элеанор, которая практически неподвижно лежит на земле и тихонько стонет от боли из раны, которая, кажется, начинает кровоточить еще сильнее. Никто знает, выживет ли она после такого ранения, поскольку мисс Вудхам уже успела потерять огромное количество крови за короткий промежуток времени. Полицейские не исключают, что это ранение может оказаться фатальным и привести к гибели преступницы, которая действительно сдалась только лишь после того как была ранена.       А в какой-то момент к Александру и Эйдану подходит тот самый полицейский, который появился из неоткуда и выстрелил в Элеанор. Бросив на нее короткий взгляд и услышав, как она издает мучительный стон, мужчина тут же дает своим коллегам знать о себе:       — Инспектор Бредфорд!       — Лукас? — удивленно произносит Александр, резко поднимается на ноги и подходит к только что появившемуся Лукасу. — Где ты был все это время? Почему тебя здесь не было?       — Извините, пожалуйста… — виновато отвечает Лукас. — Простите… Я…       — Как ты объяснишь мне свое исчезновение прямо посредине операции?       — Я кое-куда отошел… Хотел сделать одну вещь…       — Какую еще вещь? Я же четко и ясно сказал – никакой самодеятельности! Все действия обсуждаются со мной! Вы все должны были делать что-то лишь после моей команды! Что тебе было непонятно?       — Не сердитесь, мистер Бредфорд, я занимался делом.       — Пф, делом он занимался…       — Ах, не повезло! — Лукас бросает короткий взгляд на истекающую кровью Элеанор, которая посылает ему свой полный ненависти взгляд. — Хотел прицелиться в руку, но попал в бок. Не рассчитал.       — Погоди, так это твоих рук дело? — заключает Александр. — Ты выстрелил в Элеанор Вудхам?       — Мне пришлось это сделать, инспектор, — с сожалением во взгляде пожимает плечами Лукас. — А иначе бы она убила эту девушку. Эта женщина оказалась очень упрямой.       — Ничего себе…       — Ситуация начала казаться мне безвыходной. И я подумал, что нам придется открывать огонь. Тем более, что Крайдер сам сказал, что если Элеанор не сдастся, то мы будем вынуждены стрелять.       — Да, ситуация и правда оказалось сложнее, чем мы думали.       — В какой-то момент я подошел к кабинету и начал осторожно наблюдать за ситуацией. Видел, как мисс Вудхам и мисс Кэмерон боролись в рукопашную.       — Просто наблюдал?       — Просто выжидал хорошего момента, чтобы все-таки открыть по ней огонь. Ну а когда Элеанор Вудхам заявила, что будет стрелять в мисс Кэмерон, то я решил, что время пришло. Залетел сюда и без колебаний выстрелил в нее.       — Ты сделал это как раз тогда, когда и я решил попытаться стрелять.       — Да, я видел.       — Но знаешь, приятель, ты отреагировал очень даже вовремя. Эта женщина совсем обезумела и запросто могла бы убить не только мисс Кэмерон, но и кого-то из нас.       — Знаю, инспектор. Это был единственный выход обезоружить ее. Сама бы она ни за что не сдалась. Даже если ребята оцепили всю территорию. Элеанор перестреляла бы всех к чертовой матери.       — Ты прав… — задумчиво произносит Александр и на секунду бросает взгляд на раненую, истекающую кровью Элеанор, которую сейчас осматривают двое других полицейских.       — Нужно срочно вызвать скорую, пока эта женщина не скончалась.       — Эйдан уже занимается этим.       — Хорошо…       Лукас бросает короткий взгляд на Эйдана, который что-то говорит по телефону, отойдя в сторонку.       — Кстати, ты не знаешь, нашли ли ребята Алисию Миддлтон? — интересуется Александр.       — Да-да, парни только что сообщили мне, что они нашли эту женщину, — уверенно отвечает Лукас.       — Нашли?       — Да.       — А где?       — Да в какой-то комнатушке!       — Она в этом доме?       — Да, на втором этаже. В самом дальнем уголке этого дома.       — Ясно…       — Они сказали, что услышали вдалеке чьи-то голоса и чей-то плач и решили узнать в чем дело. Ну там и находилась эта женщина.       — Она была одна?       — Нет, не одна!       В этот момент к Лукасу и Александру подходит Эйдан, который только что закончил сообщать диспетчеру скорой помощи всю нужную информацию, слышит их разговор и тут же вливается в него.       — С ней были двое мужчин, — сообщает Лукас. — Довольно грозные и крепкие. Им было приказано следить за ней и не давать ей сбежать.       — Понятно, — кивает Александр.       — Они не подпускали их к ней и грозились убить эту женщину, если парни посмеют сделать хоть шаг. Называли эту Элеанор госпожой и кичились тем, что служили самой дочери покойного Гильберта Вудхама.       — Она кичилась этим все время, что мы пытались ее поймать, — признается Эйдан. — Мнит себя великой, хотя ничего для этого не сделала. Да и ее папаша ничем таким не прославился, как по мне.       — Но они все-таки поймали этих амбалов? — спрашивает Александр.       — Да, инспектор, поймали, — уверенно кивает Лукас. — Правда, им пришлось долго с ними бороться, поскольку они оказывали ярое сопротивление. Тем не менее все закончилось хорошо: мужики упаковали этих отморозков и усадили их в машину. А недавно кое-кто из ребят повез их в участок.       — Отлично! — восклицает Александр. — Я рад, что все хорошо закончился.       — Я тоже, но с ними пришлось очень долго возиться. Не только потому, что они оказывали сопротивление.       — Да?       — Именно! Я и сам видел этих кабанов и реально обалдел, как ребятам удалось с ними справиться.       — А что не так?       — О, инспектор…       Лукас, выглядя немного взбудораженным, начинает активно жестикулировать с глазами на выкате.       — Вы бы видели, какие они здоровые! — громко произносит Лукас, который, к слову, является обладателем далеко не высокого роста и рядом с достаточно высоким Александром выглядит маленьким. — В них, наверное, метра так два точно. Эти мужики были просто огромные!       — О да, здесь все здоровяки под два метра, — уверенно говорит Эйдан. — Мало того, что высокие, так еще и явно крепкие. Возможно, даже занимались борьбой или спортом.       — Если бы не моя работа, то я бы точно не стал связываться с такими бугаями по своему желанию.       — Потому что ты – коротышка, которую они растопчут за считанные секунды? — по-доброму усмехается Эйдан.       — Можно и так сказать! — Лукас хлопает себя рукой по лбу. — О, черт, в этот момент я реально чувствовал себя самой настоящей Дюймовочкой рядом с этими двадцатиметровыми столбами. Их рост – мой рост, умноженный на три или даже на четыре.       — Таким только телохранителями и работать, — отмечает Эйдан. — Как люди увидят их рядом с кем-то, так сразу же побоятся подходить. Элеанор Вудхам хорошо знала, как себя обезопасить.       — Это точно.       — Да ладно вам, ребята, — уверенно произносит Александр. — Самое главное – мы все-таки поймали их.       — Не могу не согласиться с вами, инспектор, — соглашается Лукас.       — Да, а что там насчет женщины, которая с ними была? — слегка хмурится Александр.       — С этой женщиной сейчас находится один из полицейских, — сообщает Лукас.       — Она в порядке?       — Миссис Миддлтон здорово напугана и очень слаба. Уж не знаю, что там с ней делали госпожа Вудхам и эти бугаи, но эта женщина выглядит не лучшим образом.       — Не кормили что ли? — предполагает Эйдан.       — Наверное. Но она выглядит очень бледной и измученной.       — Ей требуется медицинская помощь? — уточняет Александр.       — Определенно. Но эта женщина отказалась и от врачебной, и от психологической помощи. Сказала, что с ней все хорошо, и она просто очень утомилась.       — Может, все-таки стоит показать ее врачам? Вдруг ей нужно принять успокоительное или обезболивающее?       — Я спросил несколько раз ее, чтобы быть уверенным, но миссис Миддлтон всегда отвечала твердым отказом.       — Ну что же хорошо. Будем надеяться, что ей не понадобится врачебная помощь.       — Тем не менее ей понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. После того, что с ней произошло.       — Надеюсь… В любом случае все наконец-то закончилось. Закончилось хорошо.       — Это точно, инспектор, свою задачу мы выполнили, — с гордо поднятой головой отмечает Эйдан.       — Осталось только узнать, каково состояние раненой мисс Вудхам, посадить ее в изолятор и передать все документы в суд, — добавляет Лукас. — Чтобы она ответила за все свои преступления.       — Как только врачи приедут сюда, то мы побеседуем с ними, узнаем, каковы их прогнозы, и потом будем думать, что делать, — уверенно отвечает Александр.       — Наверное, надо оповестить ее родственников об аресте.       — Кончено, я обязательно сообщу ее семье о том, что эта женщина арестована. А там пусть они ищут ей адвоката. Они богатые и смогут сами его оплатить.       — Кстати, мы также проинформировали всех, кто здесь работает, что они также должны проехать с нами в участок для дачи показаний по делу Элеанор.       — Да, всех забирайте с собой. Будем разбираться, кому предъявить обвинения в сообщничестве, а кого отпустить.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза.       — Да, Эйдан, что там насчет скорой? — уточняет Александр. — Ты уже вызвал ее?       — Да, инспектор Бредфорд, скорая уже в пути, — спокойно сообщает Эйдан. — Врачи будут здесь в ближайшее время. Я дал диспетчеру адрес, и она сказала, что уже послала сюда врачей.       — Хорошо. Будем ждать.       — Только протянет ли она до приезда врачей? — задается вопросом Лукас и бросит короткий взгляд на лежащую на песке Элеанор, к которой медленно, осторожно подходит Ракель. — Похоже, ранение довольно серьезное.       — Я почему-то так не думаю… — задумчиво говорит Эйдан. — Эта женщина уже потеряла очень много крови.       — Да, я тоже уверен, что она может не выжить, — кивает Александр. — Сомневаюсь, что мисс Вудхам выживет после такого серьезного ранения. И такой серьезной кровопотери.       — А учитывая, сколько сюда придется добираться, врачи могут не успеть приехать вовремя.       — В любом случае пока что будем делать все, чтобы не дать ей погибнуть. Хоть как-то сдерживать поток крови. Окажите ей первую медицинскую помощь и внимательно следите за ее состоянием.       Александр бросает полный грусти взгляд на Элеанор, которая все еще лежит на полу, истекает темно-красной кровью, держась за бок, сильно морщась, тихонько постанывая от боли и перекатываясь с одной стороны на другую. Полицейские пытаются сделать что-то, чтобы поддержать жизнедеятельность женщины до приезда врачей. Кроме того, инспектор и его коллеги также наблюдают за Ракель, которая сидит рядом с раненой преступницей и смотрит на нее грустным взглядом. Точнее, наблюдает за тем, как женщина медленно, но верно теряет кровь и находится на грани потери сознания.       — Ты… Ты… Ты… — едва слышно со злостью во взгляде шепчет Элеанор. — Сучка… Ты ответишь мне… За все… Вы, две шлюхи… Ты… И твоя тетка… Вы еще получите свое… Я убью вас, гадины… Убью… Слышишь…       — Сейчас приедет скорая, — спокойно говорит Ракель, не совсем понимая, почему она сейчас находится с Элеанор и пытается ее успокоить, поскольку ничего хорошего ей это точно не принесет, и она услышит еще несколько оскорблений в свой адрес. — И вас увезут в больницу.       — Нет… Я не могу… Я должна отомстить… Должна… Эта крыса не может остаться в живых… Алисия не может остаться безнаказанной… Не может…       — Мы же говорили, чтобы вы сдались. Но вы не послушали нас. Хотя если бы вы не оказывали сопротивление, то полицейские не стали бы стрелять в вас.       — Это еще не конец, мерзавка… — со злостью во взгляде сквозь зубы цедит Элеанор, чувствуя, как силы все больше покидают ее с каждым разом и выглядя болезненно бледной. — Я доберусь… До тебя… И твоей тетки… Вы сдохнете… Обе…       — Пожалуйста, Элеанор, перестаньте… Ваша месть не имеет никакого смысла. Ваш отец не восстанет из мертвых, если вы отомстите его убийце.       — Я не сдамся… Не сдамся… Слышишь, тварь…       — Элеанор, пожалуйста…       — Я буду… Ах… — Элеанор сильно морщится от невыносимой боли. — Буду бороться до последнего… Чтобы отомстить тебе… И твоей тетке…       — Вас все равно посадят, — уверенно говорит Ракель. — Как только вы поправитесь, то отправитесь за решетку.       — Нет… Нет, сучка… Даже не надейся…       — Элеанор…       — Лучше уж сдохнуть… — Элеанор издает тихий, мучительный стон. — Чем находиться в тюрьме…       — Пожалуйста… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель.       — Я не пойду туда… Они не смогут взять меня живой… Только… Через мой труп… Труп…       — Не разговаривайте, пожалуйста… — тихо просит Ракель. — Не тратьте силы. Просто держитесь. Скорая уже едет.       — Ах, черт…       Элеанор, сильно наморщившись, с чувством слабости и жгучей боли во всем теле пробует немного приподняться, но тут же камнем падает на пол, паркет на котором покрылся кровяными пятнами.       — Нет… — мучительно стонет Элеанор. — Только не это… Я не могу умереть… Только не сейчас…       — Вы не умрете, Элеанор, — уверенно говорит Ракель. — Не умрете. Все будет хорошо.       — Я должна отомстить тебе, Алисия Томпсон… Должна… И прибить тебя, Ракель Кэмерон… Должна…       — Элеанор…       — Нет… Я не могу умереть… Только не сейча-а-а-ас…       Элеанор сначала слегка приподнимает голову, но потом резко опускает ее, чувствуя, как силы все больше покидают ее с каждой секундой. Женщина также начинает все чаще и чаще дышать и понимать, что это становится для нее все сложнее и сложнее. Голова начинает кружиться от уже довольной серьезной кровопотери, кожа становится все бледнее и бледнее, а боль с утроенной силой пронзает ослабевшее тело преступницы. Ракель еще несколько секунд молча наблюдает за Элеанор, а затем поднимается на ноги, отходит в сторону и оставляет умирающую, истекающую кровью женщину в покое, пока полицейские пытаются как-то поддержать жизнедеятельность той, что находится на грани смерти. А спустя некоторое время преступница и вовсе теряет сознание от больной кровопотери и больше не произносит ни единого слова и не издает даже очень тихого писка или стона.       

***

      На протяжении какого-то времени полицейские бегают из стороны в сторону и суетятся. А в какой-то момент кто-то смотрит в окно и видит, как к особняку начинает подъезжать машина скорой помощи, слишком долго пробывшая в пути. Остановившись неподалеку от уже раскрытых автоматических ворот, медики быстро выскакивают из кареты, выслушивают полицейских, заходят в дом, направляются в кабинет и пытаются оказать первую помощь раненой, уже давно находящейся без сознания Элеанор. Кто-то пулей бежит за носилками, а кто-то пытается что-то сделать с ее ранением, останавливая обильное кровотечение, используя различные медикаменты и давая женщине возможность дышать через кислородную маску, которую они устанавливают на ее лицо.       Несколько полицейских просят разрешение у врачей поехать с ними в карете скорой помощи, чтобы сопроводить раненую Элеанор, также узнав от них, что ее ранение оказалось очень серьезным, а шанс, что она сможет выжить, не очень велик. Остальные же заканчивают чем-то заниматься, что-то обсуждать и заполнять какие-то бумаги и забирают с собой некоторые вещи, которые будут им нужны в качестве улик. Также некоторые из них проводят беседу с оставшимися работниками, которые пока что не покинули пределы этого дома, но которые прекрасно видят, что произошло с дочерью Гильберта. Кое-кто пытается силой прорваться к своей любимой госпоже, но сотрудники полиции никого к ней не пускают и вместо этого приказывают им готовиться поехать с ними в полицейский участок, вне зависимости от их желания.       А спустя еще какое-то время в гостиную в сопровождении полицейского по лестнице медленно спускается Алисия, которую тот на всякий случай придерживают под руку, опасаясь, что она может упасть. Женщина выглядит сильно уставшей и испуганной, но испытывает радость от осознания того, что эта ужасная история все-таки подошла к концу. Каждый шаг дается ей с большим трудом, поскольку ноги подкашиваются от слабости, а голова немного кружится из-за недоедания. Поэтому мужчина осторожно подводит ее к мягкому дивану и усаживает ее со словами о том, что сейчас к ней подойдет ее племянница. Тем временем Ракель с грустью во взгляде наблюдает за тем, как полицейские и врачи выполняют свою работу, потихоньку приходя в себя после всего, что ей пришлось пережить. А в какой-то момент к ней подходит один из полицейских и дает понять, что сюда привели ее родственницу. Девушка резко переводит взгляд туда, куда ей указывают рукой, и широко улыбается, когда видит сидящую в гостиной Алисию, чей внешний вид приводит ее в ужас.       — О, господи… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Тетя Алисия…       Ракель тут же прибегает в гостиную, садится рядом с Алисией на диван и со слезами на глазах заключает ее в свои крепкие объятия.       — Ракель… — со слезами на глазах бросает легкую улыбку Алисия. — Племяшка родная…       — Тетушка… — с облегчением выдыхает Ракель и тихо шмыгает носом. — Милая моя тетушка…       — Моя девочка… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия, с удовольствием отвечая на крепкие объятия Ракель и прижимая ее как можно ближе к себе. — Господи Иисусе…       — Слава богу, с вами все хорошо. — Ракель издает тихий всхлип и мягко гладит Алисию по голове. — Боже мой… Я так сильно испугалась…       — Ты не представляешь, как сильно я переживала за тебя, — признается Алисия и носом утыкается в плечо Ракель, время от времени издавая всхлипы. — Как боялась, что Элеанор что-то тебе сделает.       — Все кончено, тетя. Все кончено.       — Я ни на секунду не переставала молиться о том, чтобы Господь защитил тебя.       — А я молилась о том, чтобы с вами все было хорошо.       — Как ты себя чувствуешь? Ты не ранена? Ничего не болит?       — Нет-нет, тетушка, со мной все хорошо.       — У тебя на лице несколько царапин… — Алисия с ужасом во взгляде рассматривает небольшие раны на лице Ракель, что она получила во время борьбы с Элеанор. — Господи…       — Все в порядке… Элеанор просто немного поцарапала меня ногтями, когда мы несколько раз сцепились. И краем какой-то толстой книги…       — Сильно болит?       — Нет, все хорошо. Не беспокойтесь. — Ракель проводит рукой по своей голове. — Хотя голова немного побаливает из-за того, что она крепко оттаскала меня за волосы.       — О, Ракель, племяшка моя…       Алисия мило целует Ракель в щеку и прижимает ее еще ближе к себе. А в какой-то момент, не выдержав такого сильного напряжения, женщина дает волю своим эмоциям и начинает безутешно плакать на плече у своей племянницы.       — Тетушка Алисия… — мягко произносит Ракель, покрепче обнимает Алисию и гладит ее по голове. — Вы чего… Все хорошо… Не плачьте…       — Это было невыносимо, — слегка дрожащим голосом признается Алисия. — Я думала, что сойду с ума…       — Тетя, прошу вас, успокойтесь, — тихим, мягким голосом успокаивает Ракель.       — Я боялась, что уже больше никогда не увижу тебя.       — Все уже закончилось, милая моя. Все осталось в прошлом. Больше никто не причинит вам вреда.       — Неужели все и правда закончилось? — все еще не веря тому, что она наконец-то свободна, сильно дрожащим голосом недоумевает Алисия. — Неужели я не сплю?       — Нет, тетя, не спите. Теперь вы можете жить абсолютно спокойной жизнью и не бояться за свою жизнь.       — Я правда могу не бояться?       — Правда. Отныне Элеанор Вудхам больше не будет угрожать вам. Я обещаю.       — О, господи Иисусе…       Алисия еще несколько секунд крепко держит Ракель в своих объятиях, а потом отстраняется от своей племянницы и смотрит на нее полными слез глазами, мягко взяв за руки.       — Господи, неужели Элеанор и правда ранили полицейские? — бросив взгляд на Элеанор, над ранением которой сейчас усердно работают врачи, интересуется Алисия и тихо шмыгает носом. — Мне сказали, что ее собираются увезти в больницу на скорой.       — Да, тетя, — кивает Ракель. — Как видите, врачи делают все, что могут.       — Но как? Как это произошло?       — У полицейских не оставалось другого выхода, потому что эта женщина не хотела сдаваться полиции. Вот один из них выбрал момент и выстрел в нее. Попал в грудную клетку. Пуля оказалась очень близко к сердцу.       — И как она?       — Плохо. К сожалению, никто не знает, выживет ли она. Говорят, что шансов очень мало.       — Правда?       — Ее ранение слишком серьезное. К тому же, пока скорая ехала сюда, Элеанор потеряла очень много крови. Полицейские делали все, что могли, но это оказалось бесполезно.       — Надо же… — качает головой Алисия.       — В любом случае вам больше нечего бояться, — уверенно говорит Ракель. — Даже если она выживет, то немедленно отправится за решетку и получит свое наказание за все, что она сделала. Чьей бы дочерью она ни была.       — Надеюсь, ей не удастся избежать того, что ее ждет.       — Она не избежит, не переживайте.       — О, боже… — Алисия со слезами на глазах качает головой, а затем мягко берет Ракель за плечи и гладит по щекам, немного испуганно смотря на нее. — Слушай, радость моя, с тобой и правда все хорошо?       — Да-да, тетя, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Со мной все правда хорошо.       — Эта змея что-нибудь с тобой сделала? Ты точно никак не пострадала?       — Слава богу, нет. Элеанор не ранила меня и не причинила никакого вреда. Да, угрожала пистолетом и успела немного побить, но не успела выстрелить.       — Мне уже рассказали.       — Не переживайте, тетя, все хорошо. Да, я все еще немного напугана и чувствую себя усталой, но очень скоро приду в себя. Завтра мне уже станет намного лучше.       — Я вижу…       Алисия заботливо поправляет немного взъерошенные волосы Ракель.       — Боже, девочка моя, какая же ты бледная и испуганная… — с ужасом во взгляде произносит Алисия. — Вот до чего довела тебя эта гадюка!       — Не переживайте за меня, — бросает легкую улыбку Ракель. — Теперь уже все хорошо.       — Неужели ты так сильно испугалась, когда Элеанор угрожала тебе револьвером?       — Да, я испугалась, не буду спорить. Но мне повезло, что со мной были полицейские, которые не дали ей выстрелить. Или… Отдать меня на растерзание своим людям.       — Эти люди только и мечтали об этом моменте. О том, как Элеанор позволит им заняться тобой.       — Я знаю.       — Мне было очень хорошо слышно все, что здесь происходило.       — Разве вы были недалеко отсюда?       — Да, меня держали взаперти в комнатушке, что находится на последнем этаже этого дома. Элеанор приставала ко мне своих охранников и приказала им следить за мной. Я очень хотела подойти к тебе и защитить от этой гадюки, но эти амбалы не давали мне даже с места сдвинуться без их ведома. Мол, когда госпожа Вудхам прикажет, тогда мы и пойдем к ней. Я могла лишь слышать крики, что доносились из кабинета. Слышать, как ты кричала. Как Элеанор грозилась тебя убить. Как с упоением рассказывала о желании отомстить мне.       — Она заставила меня приехать сюда с некоторой суммой денег. Пришлось отдать все свои и взять в долг, потому что у меня с собой не было нужной суммы.       — О, боже мой…       — Правда, Элеанор совсем не нуждалась в деньгах. Эта женщина заставила меня приехать сюда, чтобы покончить со мной.       — Я знаю, милая, — кивает Алисия. — Это и правда был лишь предлог. Привезла бы ты деньги или нет – не столь важно. Она бы все равно не оставила нас в покое и осуществила бы свою мечту покончить с нами.       — В любом случае я не могла отказаться от встречи. Не могла бросить вас в беде.       — Все это время я усердно молилась о том, чтобы Элеанор ничего тебе не сделала. Чтобы она не успела в тебя выстрелить. Я слышала, как она угрожала тебе пистолетом, судя по ее истошным крикам. И Господь все-таки услышал мои молитвы. Он спас тебя.       — Да, вы правы, — с легкой улыбкой соглашается Ракель, держа Алисию за руки. — Но я намного больше переживала не за себя, а за вас.       — Ракель…       — Я все эти дни не находила себе места, думая о том, где вы и что с вами происходит. Думала, что сойду с ума от переживаний…       — Не думай об этом, солнышко, — бросает легкую улыбку Алисия. — Со мной все хорошо.       — Я боялась, что она могла покончить с вами. Боялась, что однажды Элеанор позвонит мне и скажет, что вас уже нет в живых… Что ее месть осуществилась.       — Она действительно хотела убить меня… Да не только меня, но и тебя тоже…       — Я знаю.       — Я умоляла ее оставить тебя в покое, потому что ты ни в чем не виновата, — с жалостью во взгляде признается Алисия. — Но Элеанор стояла на своем. Она была решительно настроена убить тебя. К сожалению, я не смогла отговорить ее. Не смогла защитить тебя. Даже если ты ни в чем не виновата.       — Она была одержима местью. Ненавистью к вам. Говорила, что вы разрушили ей всю жизнь.       — Да-да… Знаю… — Алисия тихо шмыгает носом. — Однако лучше бы она покончила только со мной. Ведь только я виновата перед ней. Ты же не сделала ей ничего плохого и не должна отвечать за мои ошибки.       — Нет, тетя Алисия, прошу вас, не говорите так! — отчаянно умоляет Ракель, мягко взяв Алисию за плечи.       — Это я во всем виновата. Ты едва не пострадала по моей вине. Из-за грехов моего прошлого.       — Вы ни в чем передо мной не виноваты.       — Виновата, дорогая моя, виновата. — Алисия качает головой, с жалостью во взгляде смотря на Ракель. — К тому же, я вовсе не такая святая, какой ты считала меня всю свою жизнь.       — Тетя Алисия… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель.       — У этой женщины были веские причины мстить мне и грозить убийством. Дело было не только в том, что я в молодости едва не убила Инес, сбив ее на машине.       — Если бы эта гадина посмела причинить вам вред, я не знаю, что сделала бы с ней. — Ракель нервно сглатывает. — Я не смогла бы пережить такую огромную потерю.       — А я бы не смогла жить, если бы она посмела навредить тебе, — признается Алисия. — Если бы она лишила меня моего самого близкого человека. Больше всего мне было страшно именно за тебя. А на себя мне было плевать.       — Нет, дорогая тетушка, пожалуйста, не говорите так. Вы причиняйте мне огромную боль!       — Ты ничего обо мне не знаешь. Не знаешь, в какой ужасной истории я оказалась по своей глупости… Не знаешь, по какой еще причине Элеанор так сильно возненавидела меня…       — Тетушка Алисия…       — Я…       Алисия тихо шмыгает носом, от волнения начав часто дышать и все-таки решив признаться в том, о чем ей всегда будет очень стыдно говорить.       — Э-э-э… — запинается Алисия. — Я рассказала тебе не все… Тогда, в тот день…       — Тетя… — качает головой Ракель.       — Я не рассказала главное… Не назвала главную причину всех этих бед.       — Прошу вас, не надо…       — Настоящая причина, по которой все это произошло, скрывается не в моем отказе платить ту баснословную сумму денег, которую ее отец в свое время одолжила семье Инес. Тот случай лишь помог Элеанор вновь ворваться в мою жизнь. Точнее, ей помогла информация от ее знакомого полицейского, который рассказал ей про тот случай и дал ей шанс на месть. Но она угрожала мне вовсе не из-за этого.       — Пожалуйста…       — Все было гораздо хуже… Все это время Элеанор преследовала меня по другой причине.       — Не надо об этом говорить. Прошу вас.       — Нет, солнце мое, ты должна знать всю правду, — качает головой Алисия. — Всю правду о том, что произошло, когда я была еще совсем молодой… Гораздо моложе, чем ты сейчас.       — Тетя…       — Мне… — Алисия издает тихий всхлип. — Безумно стыдно говорить об этом… Но… Ты должна узнать о том, что натворила твоя тетя… Узнать, за что она до сих пор расплачивается… Что до сих пор не дает ей покоя.       — Господи… — с мокрыми глазами качает головой Ракель. — Только не говорите мне, что все сказанной Элеанор – это правда…       — Значит, она уже все тебе рассказала?       — Да, она рассказала про своего отца. Но я не хочу в это верить.       — Послушай, Ракель…       — Это ведь ложь, верно? Элеанор просто была зла на вас и захотела оклеветать в моих глазах. Прямо как Терренс МакКлайф однажды унизил меня перед всем миром.       — Н-нет, д-дорогая… — дрожащим голосом с испугом в глазах произносит Алисия, пока по нее щеках начинают течь слезы, которые она практически не пытается сдержать. — Э-это все правда…       — Нет…       — Элеанор не лгала тебе, Ракель. Эта женщина сказала чистую правду.       — Ради бога, тетя, не говорите так… — с тихим всхлипом качает головой Ракель. — Я не хочу верить, что рассказы Элеанор о ваших грехах прошлого правдивы.       — Правдивы.       — Но ведь вы на это не способны!       — Не способна, но это случилось.       — Тетушка…       — И я хочу рассказать тебе, как умудрилась до такого докатиться… Прошло уже шестнадцать лет, но я до сих пор не могу забыть об этом… Не могу сделать вид, что ничего подобного в моей жизни не случалось.       Ракель ничего не говорит и нервно сглатывает, предполагая, что Алисия может признаться ей в том, что уже давным-давно знает благодаря записям в ее дневнике.       — Почему, тетя? — тихо недоумевает Ракель. — Почему вы мне сразу ничего не сказали? Почему скрыли то, что в молодости убили человека?       — Мне было стыдно, — издает тихий всхлип Алисия, с жалостью во взгляде смотря на Ракель. — Стыдно перед тобой… Я и так сгорала от стыда, когда рассказывала тебе о том, как сбила ту девочку. Но если бы ты знала про то убийство, то мне вообще захотелось бы повеситься.       — Но ведь вы этого не хотели!       — Да, но тем не менее! Я стала убийцей! Убийцей!       — Убийства не всегда случаются по желанию.       — Я не хотела, чтобы люди начали сторониться меня, узнав, что я – убийца.       — Но вы не могли скрывать это вечно.       — Знаю, но мне было стыдно.       — Тетушка…       — Клянусь, милая, я не хотела убивать того мужчину. — Алисия тихо шмыгает носом. — Это получилось совершенно случайно.       — Я бы никому не рассказала подобное, — уверяет Ракель. — Даже дедушке, если он не знал вашу тайну.       — Твой дедушка пока что ничего не знает. Он даже не подозревает о том, что мне пришлось пережить… Но если бы знал, то мог бы запросто запретить мне общаться с тобой. Общаться с той, что убила одного человека и едва не сбила другого на смерть.       — Он – человек умный. Дедушка понял бы, что вы этого не хотели. И уж точно не причинили бы мне вреда.       — Не знаю… Не могу быть в этом уверена.       — Честно говоря, я догадывалась, что тогда вы рассказали мне не всю историю… Рассказали только лишь малую ее часть. Я не верила, что все дело лишь в случае с той самой Инес.       — Да, верно… — Алисия шмыгает носом и на секунду прикрывает рот рукой. — Мне было страшно… Страшно признаваться в таком тяжком грехе. Я хотела всеми способами скрыть эту правду из страха, что от меня отвернутся все мои друзья и близкие.       — Но вы ведь должны были понимать, что рано или поздно все раскроется, — отмечает Ракель.       — Я понимала… Но все равно хотела все скрыть.       — Поэтому вы так и не хотели, чтобы я решала ваши проблемы? Вы боялись, что я обо всем узнаю?       — Не только поэтому. Мне вообще не хотелось заставлять тебя решать мои проблемы.       — Тетя Алисия…       — Ты и так была вся на нервах из-за ситуации с тем типом. А тут я еще заставила бы тебя помогать мне бороться с Элеанор.       — Сейчас я понимаю, что мои проблемы – пустяки в отличие от ваших.       — Я думала, что сама решу эту проблему.       — Без помощи полиции?       — А какой был бы толк обращаться в полицию? Ты ведь и сама убедилась в том, что она покончила бы со мной и тобой, если бы я обратилась в полицию. Ты привела сотрудников полиции сюда, а Элеанор пришла в ярость и чуть не убила тебя. Да и кто бы стал слушать ту, что однажды убила человека?       — Да, но одна бы вы точно не справились!       — Может быть… И возможно, ты правильно поступила, что обратилась за помощью. Все-таки полицейские как-то тянули время и защищали тебя.       — Вы правы… Без них мне было бы намного страшнее.       — Однако если бы кто-то из них не выстрелил, то все было бы закончиться печально.       — Знаю… Элеанор очень зла на вас за то, что вы убили того мужчину. Даже будучи раненой и истекая кровью, она все время повторяла, что не может умереть до тех пор, пока не отомстит вам.       — Ее можно понять. Ведь она потеряла близкого ей человека по моей вине. И я едва не лишила ее лучшей подруги. — Алисия со слезами на глазах качает головой. — Элеанор мстила мне за то, что я убила ее отца.       — Гильберт Вудхам? — уточняет Ракель и бросает короткий взгляд на один из портретов Гильберта в гостиной. — На тех фотографиях он?       — Да, он. Гильберт Вудхам… Он был очень хорошо известен и глубоко уважаем во всей Англии. Еще в восьмидесятые года он открыл несколько магазинов, которые до сих пор работают и пользуются огромной популярностью у людей. После его смерти Элеанор взяла управление в свои руки.       — Да-да, Элеанор говорила… И должна признаться, что в Америке о нем никто никогда не говорил. По крайней мере, я не слышала об этом мужчине.       — Верно. Его знали только здесь. Хотя при жизни Гильберт планировал расширять границы и открывать свои магазины за границей. В первую очередь в США.       — И… — Ракель бросает короткий взгляд на свои руки. — Та история вашего знакомства… Она… Правдива?       — Правдива, — кивает Алисия.       — То есть, Элеанор не соврала, когда рассказала о том, как вы познакомились с тем мужчиной?       — Нет… Все началось в конце восьмидесятых… Мне едва исполнилось двадцать лет… — Алисия тихо шмыгает носом. — Будучи совсем молодой, глупой и наивной девочкой, я работала в одном клубе… В котором я танцевала…       Алисия, сильно покраснев от стыда, закрывает лицо руками на несколько секунд и издает негромкий всхлип, но быстро находит в себе силы посмотреть Ракель в глаза.       — Не очень хорошие танцы… — с испугом в глазах признается Алисия. — За которые мне платили деньги.       — В ночном клубе? — уточняет Ракель.       — Да… Я пошла туда после уговоров одной своей подруги… Которая сказала, что у меня очень красивое тело, которое я могу выгодно продавать… Поначалу я сомневалась и обижалась на такое предложение, но потом… Решила согласиться. Тем более, что мне нужны были деньги на обучение в университете. К сожалению, мои родители не могли оплатить обучение.       — О, боже мой…       — Я была настоящей красавицей в свои юные года. Парни не давали мне проходу и считали меня очень привлекательной. Они говорили, что я притягиваю их к себе словно магнит.       — Я знаю.       — И я не побоюсь показаться нескромной – это правда. Мной восхищались так же, как сейчас все мужчины восхищаются тобой. Они считают тебя невероятно красивой и готовы пройти огонь и воду ради того, чтобы быть с тобой.       — И насколько я понимаю, дедушка Тимоти и бабушка Тиффани ничего об этом не знали?       — Верно… Моя семья не знала, что я каждый вечер подрабатываю танцовщицей в клубе. Они думали, что я работаю в приличном месте и зарабатываю хорошие деньги себе на учебу в университете.       — Они позволили вам работать ночью?       — Да, я сказала им, что нашла работу, где надо работать в ночное время. Но не сказала, какую именно… Да, они задавали мне очень много вопросов. Но видя, сколько денег я приносила домой после каждого рабочего дня, они как-то забывали об этом. Так что очень скоро мать и отец перестали возражать против работы в ночное время. Хотя и переживали, что я могу очень сильно уставать. Ведь днем я ходила на учебу, а вечером отправлялась на работу.       — Неужели вас никто не узнавал?       — Мне повезло, что меня и правда никто и не узнавал в тех костюмах, которые я носила.       — Ясно…       — Я тратила свою зарплату не только на оплату обучения, но еще и на покупку одежды, в которой танцевала в том клубе. Также у меня были разные маски, парики и какие-то аксессуары.       — Вот как.       — И скажу тебе по секрету, все эти вещи до сих пор есть у меня дома.       — У вас дома? — слегка хмурится Ракель.       — В том чулане, куда ты однажды зашла без моего ведома.       — Ах, вот оно что… Вы боялись, что я найду эти костюмы и подумаю что-то нехорошее?       — Верно.       — А почему вы до сих пор от них не избавились?       — Я уже давно хочу, но у меня нет времени навести порядок в чулане. Хотя там много чего надо выбросить. Много того, чем я уже никогда не пользуюсь. Все то, что напоминает мне о том периоде жизни, который я хочу забыть.       — Значит, в том чулане есть еще что-то, что связано с вашей профессией?       — Да, некоторые подарки Гильберта.       — Подарки Гильберта?       — Ювелирные украшения, духи, привезенные из многих стран, брендовая одежда и еще много чего…       — Надо же…       — Однажды я уже выбросила часть из них, а остальное сохранила на случай, если мне будут нужны деньги. Он был щедрым человеком и не скупался на подарки. Продав многие его украшения, я могла получить за них большие деньги.       — И вы до сих пор ничего не продали?       — Нет. Те вещи до сих пор лежат в больших коробках мертвым грузом.       — Теперь я понимаю, почему вы так разозлись. Почему все это время запирали ту комнату.       — Я каждый год обещаю себе навести там порядок, но до сих пор не добралась до чулана. Хотя мне давно пора избавиться ото всех тех вещей. Либо выбросить, либо отдать, либо продать и отложить вырученные деньги.       — Я вас поняла.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза.       — А правда, что вас знали под псевдонимом Шерил? — интересуется Ракель.       — Правда, — уверенно кивает Алисия. — Этот псевдоним придумал для меня владелец клуба. А я подумала, что он звучит красиво, и согласилась взять его. Тем более, что я сразу решила работать не под своим настоящим именем, а под псевдонимом.       — Ясно…       — Так что… В университете я была для всех скромной девушкой по имени Алисия Томпсон, которая хоть и не была зубрилкой, но вела себя очень скромно и хорошо училась. А вечером превращалась в роковую девушку по имени Шерил. Меня называли стройной куколкой Шерил.       — Почему?       — Потому что я всегда была очень худой. Вот за мной и закрепилось это прозвище.       — А разве вы ни разу не думали о том, что совершайте ошибку? — удивляется Ракель. — Разве у вас было мужество совершенно спокойно танцевать перед чужими мужчинами практически полуголой и брать деньги за то, что они на вас смотрят?       — Увы, девочка… — Алисия замолкает на пару секунд и шмыгает носом. — Тогда я была молодой и глупой и не знала, что это плохо. Да я и не думала о стыде. Как ты уже, наверняка, поняла, услышав, как я сбежала после того, как сбила подругу Элеанор.       — Неужели вы делали это лишь ради учебы в университете? — недоумевает Ракель.       — Не только. Я также хотела помочь своей семье, которой часто не хватало денег. К тому же, моя младшая сестра, которой тогда только исполнилось восемнадцать, должна была куда-то устраиваться после школы. Родители планировали, что она тоже должна была получить высшее образование. Но к сожалению, эти планы могли не сбыться, поскольку твой дедушка зарабатывал очень мало.       — Вы и вы решили рисковать своей репутацией?       — Да.       — Разве моя мама тоже ничего об этом не знала? Или же она была в курсе, но вы попросили ее ничего не говорить дедушке с бабушкой?       — Нет-нет, твоя мама ничего не знала про мою тайную работу. Я бы ни за что не рассказала ей ничего подобного! Потому что хотела оставаться для нее примером. Быть хорошей старшей сестрой. И делала все возможное, чтобы никто из знакомых Элизабет не узнал о том, что я работала танцовщицей и принимала деньги от состоятельных мужчин, с которыми даже могла вступить в… Интим…       — И неужели ни у кого не было никаких подозрений?       — К счастью, нет. Две мои стороны очень сильно отличались. Алисия и Шерил никак не были похожи друг на друга. Например, настоящая я никогда не делала себе слишком яркий макияж и не носила откровенную одежду. А фальшивая – наоборот.       — Это что-то вроде двойной жизни?       — Да… Я жила двойной жизнью ради того, чтобы раздобыть деньги на учебу и умудриться немного помочь родным. Вместо того чтобы найти какую-нибудь подработку в кафе или магазине, в котором мне вряд ли бы платили хорошие деньги. Именно большие деньги и заставляли меня продолжать заниматься этим ужасным делом.       — Ничего себе…       — Наверное, я бы так вела двойную жизнь: днем была бы скромницей для семьи, друзей и преподавателей в университете, но носила откровенные костюмы, едва прикрывающие некоторые места, и извивалась перед шестом, точно кошка, по вечерам и ночам. Однако в один прекрасный день все изменилось…       — Что именно?       — Дело в том, что… — Алисия замолкает на пару секунд, чтобы перевести дыхание. — Однажды в том клубе я познакомилась с Гильбертом, отцом Элеанор. Этот человек заприметил меня и стал очень часто наведываться в то заведение, чтобы немного расслабиться после работы, как он сказал. А я была обязана исполнить любой его каприз. И я делала это… Ради тех баснословных денег, которые он мне платил.       — Элеанор сказала, что на тот момент он еще был женат на ее матери.       — Да, верно. Правда, он говорил, что планировал развестись с ней, потому что устал жить под одной крышей с женщиной, которая совсем перестала его привлекать.       — И вы согласились стать его любовницей?       — Мы начали много общаться и вскоре подружились. К тому же, Гильберт предложил мне приезжать к нему домой, чтобы я ублажала его за деньги.       — Он приводил вас тайно?       — Да, Элеанор и ее мать не догадывались, что Гильберт изменял своей жене. А вот охранники, прислуга и другие люди, работающие в этом доме, все знали.       — Ясно…       — Ну а чуть позже мы стали любовниками. Правда, инициатива стать парой шла от него… А я его никогда не любила, хотя и не отказывалась от его ухаживаний и дорогих подарков. Которые, однако, практически никогда не использовала. Просто складывала их у себя в комнате.       — Это все из-за денег?       — Да. Он буквально был готов озолотить меня и покупал мне все, о чем я просила.       — И… Тот модный бизнес… Он…       — Все верно. Именно Гильберт был человеком, который открыл его для меня.       — Теперь ясно, как вы вообще смогли поработать в модной сфере.       — Это произошло после того как я просто сказала отцу Элеанор, что учусь на дизайнера и увлекаюсь модой. Спустя некоторое время он без моего ведома оформил все документы и набрал хороших сотрудников. Мне оставалось лишь начать контролировать процесс и воплощать свои идеи в реальность.       — И вы так легко приняли этот подарок?       — Я пыталась отказаться от него, но он настоял и буквально насильно всучил мне документы. — Алисия пожимает плечами. — Так что мне пришлось принять его. И в двадцать лет стать полноправной владелицей модного бизнеса, у которой не было никакого опыта в руководстве. Хотя с помощью Гильберта мне удалось разобраться во всем. Модный бизнес начал приносить хорошую прибыль, а мое имя стало известным некоторым людям.       — А все те награды? — слегка хмурится Ракель.       — Гильберт их покупал.       — Покупал?       — Да. Давал нужным людям деньги, а те отдавали награды мне.       — Неужели вы не получили ни одной награды своими силами?       — Увы, милая, ни одной.       — Но погодите… Почему вы до сих пор от них не избавились, раз они имеют какое-то отношение к Гильберту? Почему они стояли на видном месте, когда я только приехала к вам?       — Вообще-то, я намного раньше хотела убрать их в чулан. Но убрала лишь спустя некоторое время после твоего приезда.       — О, тетя…       — Но ничего, обещаю, что в ближайшее время избавлюсь ото всех вещей, которые связаны с именем этого человека. Что-то выброшу, а что-то распродам.       — Неужели вам все это нравилось?       — Не буду скрывать, да, — уверенно говорит Алисия. — Мне действительно понравилось управлять всем этим. Управлять империей, которая оказалась в моей власти. Даже если я получила ее, так сказать, за красивые глаза. Это все равно было потрясающе… А понимающие сотрудники только больше радовали меня. Они делали все, о чем я говорила, и не смели со мной спорить. Ну а если кто-то шел против меня, то Гильберт немедленно выгонял любого, вне зависимости от заслуг.       — Неужели Гильберт имел такое хорошее влияние?       — Очень хорошее. Его боялись. Его уважали. Его слушали. Ему подчинялись. Гильберт был обеспеченным человеком с отличными связями, который мог заткнуть рот молча. Одним лишь взглядом.       — Значит, вы начали получать еще больше денег, начав работать над тем брендом?       — Да, я получала очень хорошие деньги. А поскольку работа занимала все мое время, то мне пришлось уволиться из ночного клуба. Да и Гильберт потребовал, чтобы я это сделала. А я не стала перечить ему. Хотя мне сказали, что они с радостью примут меня обратно, если я вдруг вернусь.       — А вы вернулись?       — Нет, я больше не возвращалась туда после того как стала любовницей Гильберта.       — Понимаю… — кивает Ракель. — Вы определенно были ошарашены, когда поняли, что вам все так легко досталось.       — И думала, что мне наконец-то повезло, и я смогу обеспечить свою семью до конца их дней. — Алисия качает головой. — Конечно, мне пришлось расплачиваться за столь щедрый подарок своим телом. Гильберт требовал этого. Хотел, чтобы я спала с ним… А я так боялась потерять шанс получать деньги, что делала все, что он хотел. Терпела этого мужчину, который никогда не был мне мил.       — Тетя… — с грустью во взгляде произносит Ракель.       — Но спустя какое-то время этот человек превратился в настоящего тирана. — Алисия тяжело вздыхает. — Он становился все жестче и жестче… Из-за чего мне стало еще невыносимее находиться с ним.       — Вы пытались сбежать? — интересуется Ракель.       — Я искала любые попытки сбежать от того, кого никогда не любила. Но не могла это сделать, поскольку понимала, что Гильберт мог погубить меня, мою карьеру и мою жизнь. Только лишь то, что я управляла домом моды, который он мне подарил, удерживало меня рядом с ним.       — Вы боялись?       — Да.       — Значит, Гильберт и правда не был таким святым, как говорила Элеанор?       — Нет, солнце мое. Хоть все говорили, что Гильберт был святым и невинным, на самом деле это не так. Этот человек мог быть очень жестоким. Никого не жалел. Я думаю, его все боялись не потому, что он – человек с хорошими связями. А потому, что он жестокий, мстительный и ужасный. А Гильберту очень уж нравилось, что все тряслись перед ним, как кролики, и заглядывали ему в рот.       — Я так и поняла.       — Поначалу он пытался казаться милым и действовал осторожно по отношению ко мне. Но с каждым днем мне было все сложнее терпеть его. — Алисия нервно сглатывает. — Однако я продолжала оставаться его любовницей и делать все, что он говорил. — Все больше и больше оказываясь под его контролем… Из-за которого я совсем отдалилась от своей семьи, а чуть позже вообще бросила учебу в университете.       — Вы даже не общались с дедушкой и бабушкой? — удивляется Ракель.       — Я боялась. Гильберт так запугал меня, что я начала бояться делать лишний шаг.       — О, боже… Неужели этот Гильберт был кем-то вроде насильника?       — Можно и так сказать. К тому же, Гильберт все время напоминал мне о том, откуда он меня вытащил. И говорил, что может запросто сделать так, что тот ночной клуб останется единственным местом, где я смогу получить работу.       — И вы все это терпели?       — Да… Я делала вид, что счастлива с тем человеком, который подарил мне такую шикарную жизнь. Жажда денег заставляла меня терпеть все это. Страх перед этим мужчиной не давал мне уйти.       — Погодите, а дедушка с бабушкой знали про этого мужчину?       — Знали. Я познакомила их с Гильбертом еще тогда, когда у нас только начинались отношения.       — И они позволили вам встречаться с ним? — широко распахивает глаза Ракель.       — Мама с папой были уверены, что он очень хороший. Радовались, что мне повезло встретить богатого мужчину, который сможет обеспечить мне достойную жизнь. Отец с матерью так и не узнали всю правду о том, каким был Гильберт на самом деле.       — А Гильберт знал, что вы не любили его?       — До поры до времени – нет. Но был очень сильно оскорблен, когда однажды я заявила, что не люблю его и никогда не смогу полюбить. Именно поэтому он и решил сделать меня своей пленницей держать возле себя насильно. Пока Гильберт думал, что я люблю его, он был нежным. А когда узнал, что меня тошнит от этого человека, который всегда думал только о своем удовольствии, то резко изменился.       — Ничего себе…       — Ничего не осталось от того нежного и чуткого мужчины, который был вдвое старше меня. Он превратился в монстра. Монстра, который мог запросто поднять на меня руку и сделать вид, что ничего не случилось.       — Он планировал жениться на вас?       — Да. Спустя некоторое время после развода с матерью Элеанор он сделал мне предложение, которое я тут же отклонила. После которого я как раз и призналась ему в том, что ничего к нему не испытываю.       — Вот как…       — Гильберт перестал доверять мне и даже приставил ко мне своих людей. Мол, это будут мои охранники. Но на самом деле они внимательно следили за всем, что я делаю и говорю, и потом докладывали все своему боссу. Когда я сделала что-то не так, то меня ждали неприятности. Отец Элеанор постоянно подозревал меня в измене и искал малейший повод устроить мне скандал.       — О, боже мой…       — Если раньше этот мужчина считался с моими желаниями и старался относиться мне с каким-то уважением, то после того случая его перестало волновать то, что я чувствую и хочу. Гильберт говорил одно и то же – я вытащил тебя из борделя и могу запросто вернуть туда, если ты сделаешь что-то не то.       — Надо же… — с ужасом во взгляде тихо произносит Ракель.       — В общем… — Алисия слишком тяжело вздыхает. — Я очень долго терпела его издевательства. С момента знакомства с тем человеком прошло чуть больше года. Но однажды я ушла… Ушла после того как он жестоко избил меня безо всякого сожаления…       — Избил? — широко распахивает глаза Ракель. — За что?       — За то, что я общалась с одним молодым парнем по делу. Его люди узнали об этом и немедленно доложили обо всем Гильберту. Ну он и пришел в ярость… И сделал то, что стало последней каплей моего терпения.       — Вы перестали бояться?       — Да. Я наплевала на деньги, модный бизнес и все остальное и сбежала от этого человека поздней ночью, когда меня никто не мог поймать. Забрала с собой кое-какие вещи и ушла.       — Вы жили с ним?       — Да, в его доме.       — И куда вы после этого пошли?       — Вернулась к своим родителям.       — Они вас приняли?       — Конечно, приняли. И были очень расстроены, когда я сказала, что мы с Гильбертом расстались, и я покинула его дом, в который переехала после их разрешения.       — И они ничего не узнали?       — Нет, я не стала рассказывать всю правду. Моя семья так и не узнала о том ужасе, что мне пришлось пережить. Я просто сказала отцу и матери, что у нас с Гильбертом начались конфликты, и мы поняли, что не сможем спокойно жить вместе.       — И вы об этом забыли?       — Да, я решила, что сделаю все, чтобы забыть о том, что произошло. Решила побольше уделять времени своей семье, по которой ужасно соскучилась. Знаешь, как я была счастлива встретиться с мамой и папой и сестренкой! Которая успела стать еще красивее.       — Как же вам удавалось скрыть всю эту боль?       — Я и не скрывала. Наоборот, я много плакала, страдала, грустила… Мне было очень тяжело. Но я делала вид, что просто очень сильно любила Гильберта и не могла смириться с нашим вынужденным расставанием.       — Ясно…       — Однако моя семья меня поддержала. Мама с папой внимательно слушали и давали какие-то советы. А Лиззи постоянно куда-то меня таскала, чтобы помочь мне отвлечься о мыслях о Гильберте. Мне было некогда грустить! И я была безмерно благодарна своей семье за поддержку. Хотя если бы они узнали, что я работала стриптизершей и встречалась с богатым мужчиной ради денег, то они точно отвернулись бы от меня.       — Конечно, это было некрасиво. Но я думаю, что семья бы вас поняла. Дедушка с бабушкой рано или поздно простили бы вас, а моя мама не решилась бы отвернуться и сделала бы все, чтобы смягчить своих родителей.       — В любом случае я ничего им не говорила и просто проводила с ними все свободное время. А где-то через год я поехала в Америку вместе с Элизабет по приглашению своего хорошего друга Джексона, с которым я познакомила твою маму. И стала свидетелем того, как они поженились и стали твоими родителями…       — А вы действительно скрывались от Гильберта несколько лет?       — Да… Я не общалась с Гильбертом целых одиннадцать лет после того как ушла от него. И была так занята заботами о тебе, что окончательно позабыла о том кошмаре. И общалась с твоей семьей… — Алисия тихо вздыхает с грустью во взгляде. — До тех пор, пока мы с твоим дедушкой не разорвали контакт с твоими мамой и папой.       — Ясно… — кивает Ракель.       — Однако… — Алисия на секунду бросает взгляд в сторону. — В мае тысяча девятьсот девяносто восьмого года, спустя несколько месяцев после смерти твоих родителей я по приглашению мистера Кэмерона решила поехать в Нью-Йорк. Родители уже давно оплатили мой билет, и я уже готовилась сесть на самолет…       Алисия нервно сглатывает.       — Но к сожалению, мне так не удалось улететь, поскольку в аэропорту я случайно столкнулась с Гильбертом и его телохранителями, — признается Алисия. — Они не дали мне улететь и насильно отвезли в его дом, забрав мой чемодан с вещами и дав понять, что я не смогу улизнуть от них.       — Они разве тоже куда-то летели? — слегка хмурится Ракель.       — Нет, кто-то увидел меня там и сообщил ему. Ну а Гильберт немедленно помчался туда.       — Надо же…       — К тому времени я уже и думать позабыла о Гильберте и не вспоминала о том ужасе, что мне пришлось пережить по его вине. Зато он потратил все те годы на то, чтобы найти меня.       — Да уж, мстительный человек…       — И я уж точно не думала, что тот день обернется для меня такой катастрофой. Которая закончится убийством человека.       — Понимаю…       — Поймав меня в аэропорту, они не стали устраивать скандал, поскольку не хотели привлекать к себе внимания. Гильберт просто приказал своим охранникам забрать у меня чемодан, взять меня под руки и следовать за ним.       

***

      Двенадцатое мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года.       Молодая женщина Алисия решила отправиться в Нью-Йорк, где проживает ее родственница – маленькая племянница Ракель, по которой она ужасно соскучилась. Поскольку родители малышки погибли в феврале этого года, она осталась на попечении своего дедушки по отцовской линии Фредерика Кэмерона. Алисия и ее родители Тиффани и Тимоти время от времени помогают ему заботиться о девочке, которая осталась сиротой после трагической смерти Элизабет и Джексона.       Билет уже давно был куплен и забран из кассы аэропорта. Мисс Томпсон собирается сесть на самолет и совершить долгий перелет от сюда до Соединенных Штатов. В какой-то момент она слышит объявление о начале посадке и вместе с небольшим чемоданом в руках направляется к нужному терминалу, чтобы покидать Великобританию.       Однако в какой-то момент ее останавливает чей-то грубый мужской голос, что раздается у нее за спиной:       — Далеко собралась, Шерил?       Алисия резко разворачивается с широко распахнутыми глазами и видит, что к ней уверенно подходит какой-то мужчина в возрасте в сопровождении нескольких более молодых парней, одетые во все черное и выглядящие довольно крепкими, но далеко не добрыми. Женщина мгновенно узнает этого человека, при виде которого ее бросает в дрожь. И уж точно никак не думала, что спустя несколько лет встретит его здесь после того как однажды сбежала от него.       — Г-гильберт? — с широко распахнутыми глазами слегка дрожащим голосом произносит Алисия, мгновенно вспомнив некоторые моменты из своего прошлого, что напрямую связаны с этим мужчиной.       — Ну вот мы и встретились, куколка, — широко улыбается Гильберт. — Наконец-то я тебя нашел.       — Э-э-э…       — Ну и заставила же ты меня помучиться! Столько лет поисков не приводили ни к каким результатам, а тут ты вдруг сама нашлась. Спустя целых одиннадцать лет. — Гильберт ехидно ухмыляется, пока Алисия нервно сглатывает. — Как хорошо, что мой знакомый увидел тебя здесь, когда улетал отсюда по своим делам.       — Твой знакомый? — переспрашивает Алисия.       — Да. Он-то и сообщил мне, что ты стояла в очереди к кассе и покупала билет на самолет. А узнав об этом, я сразу же помчался сюда, отложив все свои дела.       Алисия молча опускает взгляд вниз.       — И я безмерно благодарен ему за это, — уверенно говорит Гильберт. — А иначе бы я еще лет десять пытался найти тебя. Свою сексапильную Шерил. Мою стройную куколку Шерил. Которая однажды сбежала от меня черт знает куда.       — Нам не о чем разговаривать, Гильберт, — спокойно говорит Алисия. — Оставь меня в покое.       — Не о чем? Как это не о чем? Нам с тобой очень многое надо обсудить.       — После того как ты едва ли не избил меня до полусмерти, я не желаю иметь с тобой никаких дел.       Стоит только Алисии развернуться и собраться отправиться в нужном ей направлении, как Гильберт делает какой-то жест, после которого один из его четверых охранников тут же крепко хватает молодую женщину под руку.       — Тише-тише, красотка, куда ты собралась? — тихо, с хитрой улыбкой произносит Гильберт.       — А ну отпустите меня! — сухо требует Алисия, резко дергая руку с целью освободить ее.       — Ну уж теперь-то ты никуда от меня не денешься. Ответишь за все свои делишки.       — Ради бога, Гильберт, не устраивай здесь скандал, — спокойно просит Алисия. — На нас все будут смотреть.       — М-м-м, вижу, ты решила сбежать. — Гильберт бросает взгляд на чемодан в руках Алисии. — С чемоданчиком в руках… Интересно, куда же? Уж не в Нью-Йорк случайно? Где обитает часть твоей родни!       — Не твое дело! — сухо бросает Алисия. — Я имею право лететь туда, куда захочу!       — Нет, Шерил, ты никуда не поедешь!       — Я не Шерил!       — Я сказала, ты ни за что не уедешь отсюда.       — Ты не можешь мне указывать, что делать.       — Еще как могу!       — Гильберт…       — Ты поедешь со мной. И сделаешь все, что я тебе прикажу.       — Ни за что!       — Ты будешь спорить с самим Гильбертом Вудхамом?       — Немедленно отпустите меня!       Алисия резко пытается вырвать руку из крепкой хватки охранника Гильберта.       — Пустите, я говорю! — еще жестче требует Алисия.       — Закрой свой рот и слушай нашего господина, сучка, — низким, грубым голосом резко отрезает охранник, держащий Алисию под руку. — А иначе…       Охранник тут же смолкает и склоняет голову после того как Гильберт посылает ему многозначительный взгляд.       — Вообще-то, я опаздываю на самолет! — уверенно заявляет Алисия. — Меня не пустят, если я не приду вовремя!       — Расслабься, крошка, тебе нет смысла спешить, — с хитрой улыбкой говорит Гильберт.       — Я опаздываю!       — Ничего страшного. — Гильберт щиплет Алисию за щеку, а та резко отворачивает лицо в сторону. — Самолет улетит без тебя. Потому что нам с тобой есть что обсудить.       — Прошу, Гильберт, скажи этому человеку, чтобы он отпустил меня, — с жалостью во взгляде умоляет Алисия. — Я должна улететь!       — Я сказал, что ты никуда не поедешь.       — Ты – никто, чтобы командовать мной! Не любовник, не муж, не отец! И я уже давно не ребенок!       — Нет, Шерил, ты глубоко ошибаешься. Ты все еще являешься моей собственностью. И всегда ею будешь. До самой своей смерти.       — Я не твоя собственность! — грубо возражает Алисия. — Ты не имеешь никакого права пользоваться мной как тебе вздумается!       — Имею, Шерил, имею.       — Я не Шерил! Я – Алисия! Шерил уже давно не существует! Она умерла! Больше одиннадцати лет назад!       — Неужели ты забыла о своих обязательствах передо мной? — хитро улыбается Гильберт. — Забыла, откуда я тебя вытащил? Забыла, как я однажды заставил всех никак не заикаться о твоих похождениях?       — Гильберт…       — Если бы не я, то ты бы, сучка, была для всех грязной шлюхой, которую перетрахала половина Лондона. Однако я спас твою задницу.       — Прости, но я опаздываю на самолет. Он улетает через несколько минут.       Алисия снова хочет развернуться и уйти, но теперь уже двое сопровождающих Гильберта после очередного его взгляда в их сторону берут ее под руки и разворачивают лицом к мужчине.       — Мне кажется, я совершенно четко сказал, что ты никуда не едешь, — холодно, уверенно говорит Гильберт, подойдя поближе к Алисии.       — Нам не о чем разговаривать! — сухо бросает Алисия.       — Ты, безмозглая курица, не думай, что можешь сбежать от меня. Потому что я найду тебя где угодно. У меня очень много связей.       — Я не собиралась от тебя сбегать.       — Сбежала бы – я бы все равно нашел! Даже если бы мне пришлось потратить на это еще лет десять-двадцать. Я был бы готов подождать. Ради того, чтобы найти одну грязную мерзкую сучку, которая решила, что она может сопротивляться самому Гильберту Вудхаму.       — Оставь меня в покое, Гильберт. Я не хочу с тобой разговаривать.       — Зато я – ХОЧУ!       Гильберт резко забирает у Алисии чемодан, который она держит в руках, и отдает его одному из своих охранников.       — Мои вещи! — широко распахивает глаза Алисия. — Отдай мне чемодан!       — Спокойно, детка. Тебе это больше не понадобится.       — Гильберт!       — Значит так, моя дорогая Алисия-Шерил, ты сейчас затыкаешь свой рот и идешь со мной и моими телохранителями, — грубо, уверенно говорит Гильберт. — Мы поедем ко мне домой, где я хорошенько разберусь с тобой и объясню тебе некоторые вещи.       — Я никуда с тобой не поеду!       — Так и быть, здесь я не буду устраивать никаких скандалов и орать, ибо мне не нужно лишнее внимание. Но переступив порог моего дома, тебе, сука, не жить.       — Если думаешь, что я снова буду исполнять для тебя приватный танец, то ты глубоко ошибаешься, — спокойно говорит Алисия. — Я уже давно с этим завязала и не работаю стриптизершей.       — Ты никогда с этим не завяжешь. Никогда не заставишь людей забыть о твоем бурном прошлом.       — Если никто не будет о нем напоминать, то никто ничего не узнает.       — Нет, дорогуша, шлюхи, которых оттрахала уже целая куча людей, могут столько угодно строить из себя святых. Но им никогда не удастся отмыться от той грязи, в которой они оказались по уши.       — Думай все, что хочешь. Меня не волнует твое мнение.       — Хватит болтать, мерзкая ты сучка. Хочешь ты этого или нет, но тебе придется поехать со мной домой и объяснить мне свое безобразное поведение.       — Я еще раз говорю, ты мне никто, чтобы командовать мной.       — Не советую грубить мне, девочка, — сдержанно произносит Гильберт. — А иначе я превращу твою жизнь в настоящий ад.       — Гильберт…       — Одно мое слово – и все будет по-моему. Так что если не хочешь сделать себе хуже, то будь добра слушаться и подчиняться.       — Так моя жизнь и так была адом в то время, когда ты возомнил себя моим любовником и решил, что у тебя есть право командовать мной. И я безмерно счастлива, что сумела сбежать от тебя и начать жить нормальной жизнью. — Алисия гордо приподнимает голову. — Эти одиннадцать лет были просто прекрасными. Потому что я провела их рядом с семьей. С которой я не могла общаться по твоей прихоти. За это время я успела и погулять на свадьбе сестры, и стать тетей маленькой девочки.       — Вот и видала ты свою племянницу в последний раз, — грубо бросает Гильберт.       — Быть окруженным близкими и любимыми людьми – невероятное чувство. Рядом с ними я ни разу не вспомнила о том ужасном времени, которое я провела с тобой. Когда ты хотел, чтобы я целыми днями ублажала тебя и танцевала для тебя стриптиз. Когда ты думал, что купишь мою любовь за деньги и дорогие побрякушки.       — Если ты будешь и дальше строить из себя хер знает кого, то тебе никогда не видать спокойной жизни.       — Нас больше ничто не связывает.       — Ошибаешься, детка. Ты всегда будешь моей. И даже если я подохну, ты все равно будешь страдать. Потому что все вокруг будут называть тебя мерзкой шлюхой.       — Желать кому-то умереть – плохо, но иногда я мечтала о том, чтобы ты сдох.       — К тому же, не забывай, что рано или поздно мамочка с папочкой тоже узнают о твоих похождениях.       — Они никогда ничего не узнают!       — Если я пойду к ним домой, то могу запросто рассказать всю правду о том, кто ты такая на самом деле.       — Ты не посмеешь это сделать, — сквозь зубы цедит Алисия.       — Я все могу, Шерил.       — Я – Алисия!       — Запомни, только лишь в моих силах заставить всех либо уважать тебя, либо презирать. А что мне делать – решай сама. Хочешь остаться для всех чистой и невинной – делай все, что я тебе говорю. А хочешь до конца своих дней оставаться той самой стриптизершей Шерил – продолжай и дальше строить из себя черт знает кого.       — Хватит, Гильберт! — резко отрезает Алисия. — Я не хочу вспоминать то, что между нами. И до сих пор жалею, что вообще связалась с тобой. Потому что ты как кость в горле. Как горб на спине!       — Нет, детка, ты пожалеешь о другом. О том, что решила бросить меня. Сбежать, как нашкодничавшая псина, и несколько лет прятаться от меня, думая, что я забуду про тебя.       Гильберт качает головой.       — Нет уж, Алисия, — с хитрой улыбкой произносит Гильберт. — Не для того я потратил столько лет на поиски и поднял на уши всех своих знакомых. К тому же, результат все-таки стоил того. Вот я наконец-то нашел тебя и заставлю ответить за все свои делишки.       — Подумал бы о своей дочери, — советует Алисия. — Пока ты тратишь время на то, чтобы заставить меня развлекаться с тобой, она практически не видит тебя и наверняка хотела бы проводить с тобой как можно больше времени.       — Не тебе беспокоиться о моей дочери. Лучше переживай за свою жизнь, которую я превращу в настоящий ад.       — Пожалуйста, Гильберт…       — Так все, мне надоело болтать с тобой в этом месте! — резко отрезает Гильберт и переводит взгляд на своих охранников. — Так, ребята, тащите эту девчонку к машине и не дайте ей уйти.       — Что? — возмущается Алисия и пытается вырваться из крепкой хватки мужчин, которые беспрекословно подчиняются Гильберту и берут ее под руки. — Эй! Отпустите меня! Сейчас же! Никуда я с вами не поеду! Отпустите!       — Давайте, ребята, к машине ее!       — Гильберт! Скажи им! Я никуда не поеду!       — Сядьте между ней, чтобы она с дуру не открыла дверь и не выпрыгнула из машины.       — Отпустите меня, немедленно! Отпустите! Отпустите, я сказала! А иначе я буду кричать! Пустите, говорю!       — Не вынуждай меня разрывать на тебе всю эту одежду и трахать прямо здесь, на глазах всего аэропорта, — грубо угрожает Гильберт, крепко взяв Алисию за шиворот.       — Мне не о чем с тобой разговаривать!       — Или ты, сука, затыкаешься и едешь со мной, либо вскоре весь аэропорт придет подивиться на то, что здесь будет происходить.       — Нет! Я не поеду!       — Шагайте, парни! — резко командует Гильберт. — Вперед! За мной!       Гильберт резко разворачивается и направляется куда-то в сторону, пока его телохранители покорно следуют за ним. Двое из них крепко держат яро сопротивляющуюся Алисию под руки, а другой несет ее чемодан с какими-то вещами.       — Пустите меня! — отчаянно сопротивляется Алисия. — Нет! Пустите! Я не хочу никуда ехать с вами! Нет! Пустите! Нет!       — Шевелитесь, блять, балбесы! — грубо бросает Гильберт, на секунду обернувшись назад и посмотрев на следующих за ним охранников. — А иначе эта тварь доведет меня до того, что я и правда оттрахаю ее здесь и опозорю на весь аэропорт.       — Пожалуйста, Гильберт, не надо…       — ШЕВЕЛИСЬ, МРАЗЬ! НЕ ЗЛИ МЕНЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ! ШЕВЕЛИ БУЛКАМИ, ПОКА Я НЕ РАЗОРАЛСЯ НА ВЕСЬ ЧЕРТОВ АЭРОПОРТ!       К сожалению, как бы усиленно Алисия ни пыталась сопротивляться, молодые парни оказываются намного сильнее и с легкостью выводят ее из аэропорта в сопровождении Гильберта, который едва сдерживается, чтобы не наплевать на любое приличие и не надругаться над тихонько плачущей женщиной прямо здесь и сейчас. Сама же бывшая любовница Гильберта приходит в ужас от того, что может произойти уже в ближайшее время, и что с ней сделает человек, который когда-то осыпал ее деньгами взамен на интимные отношения.       Сегодняшний день не предвещал ничего плохого. Алисия уже была в предвкушении встречи со своей маленькой племянницей, по которой так сильно скучает. Однако неожиданная встреча с Гильбертом Вудхамом и его охранниками нарушило все ее планы. И теперь она вынуждена думать не о том, обрадуется ли маленькая Ракель ее скромным подаркам, а о том, что может произойти, когда она переступит порог дома, который никогда на самом деле не любила.       

***

      — Ну а когда он привез меня туда, то сообщил, что без моего ведома давно закрыл мой модный бизнес и уволил весь персонал, — признается Алисия. — Дал понять, что я больше не владелица собственного дела.       — Значит, Элеанор говорила правду? — слегка хмурится Ракель. — На самом деле вы завершили карьеру модельера не по своему желанию?       — Это правда. Ты всегда думала, – да и я говорила – что тот модный бизнес просто разорился, и я сама приняла решение закончить карьеру. Однако это было не так. Отец Элеанор сам закрыл его и аннулировал все документы.       — Надо же…       — Хотя, по сути, этот бренд никогда и не принадлежал мне. Да, документы были, но ради этого мне пришлось спать с этим человеком. К тому же, я что-то делала лишь в первое время. А потом за меня все начали делать другие. Я только лишь получала деньги. Точнее, их получал Гильберт, который после моего отказа выйти за него перестал их отдавать. Можно сказать, он просто открыл себе очередной бизнес и наваривал на нем еще больше денег.       — И вы не расстроились из-за того, что он так поступил?       — Нисколько, — уверенно качает головой Алисия. — Мне очень уж хотелось вырваться на свободу и перестать находиться под контролем этого человека. Ради этого я была готова едва ли не снова начать работать стриптизершей в том ночном клубе. Что угодно, лишь бы отвязаться от Гильберта раз и навсегда…       — И что произошло после этого?       — А после этого мы долго ругались. Гильберт несколько раз поднимал на меня руку, оскорблял, унижал… Я пыталась возразить, но это было бесполезно…       Алисия тихо шмыгает носом.       — Ну а потом начался самый настоящий кошмар… — слегка дрожащим голосом рассказывает Алисия. — Который оказался намного хуже, чем все то, что происходило ранее…       — Что? — округляет глаза Ракель.       — Этот мужчина начал приставать ко мне. А я пыталась защищаться и пыталась вырваться из его рук любой ценой.       — Приставать к вам?       — Ему казалось, что поскольку я никогда не отказывала ему в интиме, то и в этот раз снесу все молча и позволю ему сделать мне больно. Однако в тот раз я этого не хотела и боролась как могла.       — О, боже мой… — с ужасом в глазах качает головой Ракель.       — Этот человек буквально обезумел от желания сделать меня своей. И пытался заставить меня ублажить его насильно. — Алисия качает головой. — К тому же, Гильберт еще и заявил, что если я не соглашусь выйти за него замуж и родить ребенка, то он уничтожит всю мою жизнь и сделает так, что я никогда не смогу забыть о том, что произошло. Никогда не смогу найти хорошую работу. Потому что меня всегда воспринимали бы только как ту проститутку Шерил, которую знал едва ли не весь Лондон прошлых лет.       — То есть, он дал вам еще один шанс?       — Верно, Гильберт дал мне еще один шанс сделать свою жизнь лучше, как ему казалось. Но я уверенно заявила, что не желаю иметь с ним никаких дел. Ну а это сильно взбесило его. И… Поэтому Гильберт попытался меня изнасиловать…       Алисия качает головой, довольно тяжело дыша, но находит в себе силы говорить каждый раз, когда ей хочется замолчать и перестать вновь испытывать все то, что с ней тогда происходило. Все то, что до сих пор заставляет ее испытывать стыд.       — Я быстро поняла, что была обязана как-то спасать себя… — признается Алисия. — Потому что совсем не хотела снова ввязываться во все это. Не хотела зависеть от Гильберта, все время угождать ему и вечно скрываться от его людей, которые внимательно за мной следили.       Алисия тихо шмыгает носом.       — Однако сбежать было не так-то просто, — рассказывает Алисия. — Потому что Гильберт приказал охране внимательно следить за тем, чтобы я не ушла. А он сам ловил меня каждый раз, когда я пыталась подбежать к дверям его кабинета, в котором мы были.       Алисия нервно сглатывает.       — Тем не менее я не теряла надежду и… — продолжает говорить Алисия. — В какой-то момент увидела вазу… Решила взять первое, что попалось бы мне под руку, и ударить Гильберта. Чтобы выиграть время и попробовать как-то сбежать.       Алисия на пару секунд замолкает.       — Ну я с трудом взяла ту хрустальную вазу… — признается Алисия. — И… Ударила его по голове…       — О боже мой… — округляет глаза Ракель.       — Гильберт сразу же отпустил меня и рухнул на пол. И… Оказалось, что… Удар оказался смертельным… Я… Не рассчитала силы и… Ударила слишком сильно.       — Неужели Гильберт умер сразу же?       — Да. Он умер мгновенно, и я ничего не смогла сделать. Пыталась достучаться до него… Привести в чувства… Но увы! Ничего не вышло.       — И вы после этого испугались и решили сбежать?       — Да… Когда ко мне пришло осознание, что я стала убийцей, то поначалу сильно запаниковала. Я совсем не хотела отправляться в тюрьму. Не хотела убивать того мужчину. Хотя меня точно сдали бы полиции, если кто-то из служанок и охранников Гильберта увидел меня в момент убийства.       — Но как же вам удалось сбежать так, что вас никто не заметил?       — Можно сказать, мне повезло. Я решила бежать через черный выход, который обычно не охранялся. Через него проходил обслуживающий персонал. Ну а поскольку охранники отвлеклись и над чем-то хихикали, а служанки были заняты своими делами и находились неизвестно где, то я решила рискнуть. И благополучно сбежала из дома. Оставив Гильберта в кабинете.       — О боже мой…       — Я страшно боялась осуждения. Боялась оказаться за решеткой. Думала, что забуду обо всем этом… Но… Не забыла. С того дня я окончательно забыла о том, что такое покой. Гильберт будто в воду глядел, говоря, что я буду страдать даже после его смерти. Потому что я действительно страдаю. И по сей день.       — И вы, конечно, забыли о том, что собирались ехать в Нью-Йорк?       — О, тогда мне было уже не до поездки в Штаты.       — И что вы сделали после того как сбежали из дома Гильберта?       — В тот день я сбежала и спряталась, чтобы никто не нашел меня.       — У бабушки с дедушкой?       — Нет. У меня с собой было немного денег, на которые я снимала комнату в одной дешевой гостинице, которую нашла благодаря совету одному из прохожих. Я как раз искала что-то такое…       — Ясно…       — Уже на следующий день в новостях начали рассказывать про убийство Гильберта. Говорили о том, как полиция расследует это убийство, а его семья готовится к похоронам. К тому же, Элеанор и все те, кто работал в доме Гильберта в тот день, обвинили во всем меня и заявили полиции, что это я убила его.       — Разве вас никто не выдал?       — Мне пришлось немного изменить свою внешность. Носила парики, которые были у меня еще со времен моей работы в ночном клубе, и очки.       — Но ведь вы регистрировались в гостинице под своим именем. Вас запросто могли выдать, если бы полиция заявилась туда.       — Я боялась этого. Но надеялась, что меня пронесет. Потому что никто не мог сказать, что я проживала именно в той гостинице. Да и я совсем не выходила из своего номера. Если бы я показалась где-то на улице, то меня бы точно поймали.       — Неужели, дедушка с бабушкой так и не узнали о том, что вы убили человека?       — По крайней мере, я ничего им не говорила. Хотя не исключаю, что они могли узнать об этом с помощью новостей в газетах и передач по телевизору.       — А вы виделись с ними?       — Нет, я не видела их после того как Гильберт умер. Я попрощалась с ними перед попыткой улететь в Нью-Йорк и с тех пор больше ничего о них не знала.       — А кто-то из ваших знакомых?       — Тоже не знали. Хотя некоторые пытались связаться со мной с помощью мобильного телефона. Однако я ни с кем не разговаривала и продолжала отсиживаться в своем убежище.       — И вы не общались со своими родителями даже после своего освобождения?       — Увы… Спустя около полугода после своего освобождения я узнала об их смерти от их хороших друзей, которые были на похоронах твоих дедушки и бабушки. Мы встретились однажды и поговорили обо всем, что… Стало всем известно… Вот тогда я и узнала, что сначала умерла моя мама, а спустя какое-то время – мой папа.       — А когда же вы пошли в полицию и сделали чистосердечное признание?       — Я скрывалась чуть меньше месяца. Убила Гильберта в середине мая, но пошла сдаваться в начале июня тысяча девятьсот девяносто восьмого.       Алисия тихо шмыгает носом, чувствуя, как сильно она дрожит от страха, и крепко обнимая себя руками.       — В конце концов я не выдержала, — признается Алисия. — Это был огромный груз на сердце. Я страдала от постоянных ночных кошмаров, в которых мне снился этот человек с окровавленной головой. Да и я начала бояться, что рано или поздно кто-то из сотрудников гостиницы даст на меня наводку, и полиция приедет туда.       Алисия нервно сглатывает.       — Короче говоря, однажды я сама отправилась в полицейский участок, — признается Алисия. — Нашла человека, который расследовал убийство Гильберта, и все ему честно рассказала.       

***

      Пятое июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года.       Молодая женщина по имени Алисия Томпсон приехала в один из полицейских участков Лондона. Она долгое время скрывалась ото всех в одной из гостиниц с тех пор, как случайно убила известного во всей стране Гильберта Вудхама, который едва не изнасиловал ее. Алисия совсем не хотела идти в тюрьму и отвечать за то, чего совсем не хотела.       Однако спустя почти месяц эта темноволосая, жутко бледная, испуганная и заметно исхудавшая брюнетка поняла, что так больше не может продолжаться. Она все-таки решилась пойти в полицию, добровольно сдаться полиции и ответить по всей строгости закона, будучи готовой к потоку грязи и критики, которую услышит в свой адрес, когда станет известно о том, что убийца известного бизнесмена найдена.       Вот Алисия уже находится возле двери кабинета, в котором, как ей только что сказали, сидит следователь, который и ведет дело об убийстве этого мужчины. Немного поколебавшись, она слегка приоткрывает дверь и тихонько стучит, неуверенно произнеся:       — Простите…       В просторном, светлом кабинете Алисия видит мужчину лет тридцати-тридцати пяти в серой рубашке с короткими волосами и легкой щетиной на лице, сидящий за рабочим столом, изучающий какие-то бумаги и что-то в них пишущий. Но услышав чей-то женский голос, он отвлекается и переводит взгляд на посетительницу.       — Да, я вас слушаю, — спокойно дает понять мужчина.       — Извините… — тихо, неуверенно произносит Алисия, испуганными глазами смотря на мужчину. — Я бы хотела поговорить с человеком, который… Ведет дело об убийстве… Гильберта Вудхама…       — Это я.       Мужчина складывает все бумаги в одну стопку и откладывает их в сторону, сосредоточив все свое внимание на Алисии.       — Чем могу вам помочь? — интересуется мужчина. — Вы хотите поговорить со мной?       — Да… — неуверенно подтверждает Алисия. — Мне… Сказали, что… Я должна поговорить с вами… Что вы находитесь здесь…       — Все правильно. Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь.       С этими словами мужчина указывает на стульчик возле своего рабочего стола, как бы приглашая молодую женщину сесть. Алисия же пару секунд колеблется, медленно переступает порог кабинета, закрывает за собой дверь, подходит к столу и присаживается туда, куда показал ей этот человек, выглядящий довольно серьезным.       — Значит, вы говорите, что пришли сюда по поводу дела об убийстве Гильберта Вудхама? — задумчиво уточняет мужчина.       — Да… — тихо произносит Алисия, обеими руками крепко сцепив пальцы. — Я… Я хочу кое-что рассказать вам…       — Хорошо, я вас выслушаю, но для начала позвольте мне представиться. Инспектор Мартин Барретт. Дело об убийстве Гильберта Вудхама поручено мне.       — Да… Мне уже сказали…       — Так что же вы хотите рассказать?       — Понимайте, господин полицейский…       Алисия замолкает и слегка прикусывает губу, будучи очень зажатой и неуверенной в себе.       — Если вы не знайте, то хочу сказать вам, что за любую информацию об этом убийстве полагается хорошее вознаграждение, — сообщает Мартин. — Семья покойного обещала лично заплатить каждому, кто предоставит хоть какие-то сведения за информацию об убийце влиятельного Гильберта Вудхама.       — А разве сейчас ничего неизвестно? — округляет глаза Алисия.       — Увы, пока что у нас мало информации. Мы уже давно опросили родственников Гильберта и всех, кто окружал его в последние дни жизни. Но к сожалению, пока что это не дает нам ничего хорошего. Убийца пока не найден.       — Ясно…       — Хотя полиция разыскивает одну женщину, которую все единогласно назвали главной подозреваемой. К сожалению, она где-то скрывается, и нам пока не удалось найти ее для того, чтобы пригласить на допрос.       — И… Я хочу сказать вам… — Алисия тяжело вздыхает, нервно перебирая пальцы. — Сказать… Про… Убийцу…       — Послушайте, мисс, давайте вы для начала немного успокойтесь, — спокойно просит Мартин. — Я прекрасно понимаю, что вам тоже очень тяжело пережить смерть этого человека. Но раз уж вы выразили желание что-то рассказать следствию, то будьте уверены, это вполне может помочь нам быстрее найти убийцу.       — Дело в том, что…       Алисия тихо шмыгает носом и на секунду бросает взгляд на свои руки, не обращая внимания на голоса мимо проходящих людей и еще какие-то звуки, раздающиеся то в одной стороне, то в другой.       — Дело в том, что я хочу сделать заявление… — неуверенно сообщает Алисия. — Заявление… Насчет убийцы…       — Насчет убийцы? — округляет глаза Мартин.       — Да.       — Отлично, я вас внимательно слушаю. Вы можете сказать, где находится убийца? У вас есть какая-то информация о человеке, который это сделал?       — Есть… — неуверенно произносит Алисия, переведя свой полусухой взгляд на Мартина и чувствуя, как все ее дрожащее тело сильно напряжено. — Я знаю, кто убил Гильберта…       — Говорите.       — Я…       — Или давайте я сначала принесу вам стакан воды, а потом вы немного успокойтесь и расскажете то, что хотели.       — Нет-нет, спасибо… — с учащенным дыханием отказывается Алисия. — Не надо…       — Прошу вас, мисс, не надо так волноваться, — спокойно просит Мартин. — Помните, чем больше ценной информации вы расскажете, тем выше шанс поймать убийцу Гильберта Вудхама.       — Считайте, что вы уже поймали ее… Поймали убийцу.       — Э-э-э… Что простите?       — Я – убийца… — сильно дрожащим голосом признается Алисия. — Это я убила Гильберта…       Признание Алисии несколько обескураживает Мартина и заставляет его на некоторое время растеряться. Тем не менее мужчина довольно быстро берет себя в руки, невольно испытывая жалость к этой практически плачущей и сильно трясущейся от волнения женщине, на которую уставляет свой удивленный взгляд.       — Вы? — округляет глаза Мартин.       — Да, господин полицейский, — кивает Алисия и тихо шмыгает носом. — Я пришла сюда для того, чтобы сделать чистосердечное признание. Признаться в том, что Гильберт погиб по моей вине.       — Вот как…       Мартин на секунду бросает взгляд в сторону, потирая руки и откинувшись на спинку офисного стула, пока он размышляет над услышанным.       — Значит, вы решили взять на себя вину в убийстве этого мужчины? — уточняет Мартин.       — Клянусь, я не собираюсь брать на себя чью-то вину, — отчаянно говорит Алисия, мокрыми глазами смотря на Мартина. — Это сделала я! Я убила его!       — Послушайте…       — И я пришла сюда для того, чтобы ответить за это. Готова отправиться под суд и отсидеть в тюрьме столько, сколько нужно.       — Так, подождите-подождите, мисс, давайте обо всем по порядку, — спокойно говорит Мартин.       — Я больше не хочу ни от кого скрываться, — со слезами на глазах признается Алисия. — Не хочу делать вид, что ничего не случилось.       — Послушайте, давайте вы для начала успокойтесь. И не надо так тараторить, потому что я ничего не понимаю.       — Гильберт погиб по моей вине! — начинает горько плакать Алисия. — По моей! Его убила я! Я!       — Вы действительно убили Гильберта Вудхама и не пытайтесь взять на себя чью-то вину? Вдруг вы покрывайте настоящего убийцу и не хотите, чтобы этот человек был осужден?       — Клянусь вам, инспектор Барретт, я никого не покрываю. Я пришла сюда сделать заявление.       — Вот как?       — Я больше не могу скрываться и жить так, будто ничего не случилось. Этот ужас будет преследовать меня до тех пор, пока я не признаюсь в содеянном и не получу то наказание, которого заслуживаю.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время Мартин о чем-то призадумывается.       — Простите, мисс, а как вас зовут? — интересуется Мартин.       — Алисия, — издает тихий всхлип Алисия. — Меня зовут Алисия Томпсон.       — Алисия Томпсон?       — Да.       — Погодите, так значит, вы та – самая подозреваемая, на которую указало все окружение Гильберта? Которую полиция усердно разыскивала?       — Это я. И я знала, что полиция меня разыскивала.       — И почему же вы не явились? Почему скрывались?       — Боялась. Испугалась… Испугалась того, что меня ждет… — Алисия тихо шмыгает носом. — Я думала, что все обойдется. Что никто не узнает о том, что Гильберт погиб по моей вине… Но… Я была глупой дурой… Все было против меня…       — Хм… — слегка хмурится Мартин. — Значит, вы пришли сдаваться добровольно?       — Да… Меня замучила совесть… Я больше не могу прятаться… И… — Алисия качает головой. — Если бы я не пошла в полицию признаваться в убийстве, то точно сошла бы с ума. И… Сама бы покончила с собой… Я не могу… Мне стало невыносимо…       Алисия закрывает лицо обеими руками и продолжает горько плакать. Мартин же с жалостью во взгляде смотрит на нее и понимает, как у него сжимается сердце, глядя на эту молодую женщину, которую сильно колотит от страха и волнения.       — Подождите, сейчас я принесу вам воды, — задумчиво говорит Мартин.       Не говоря больше ни слова, Мартин встает из-за стола, подходит к небольшому кулеру, берет один пластиковый стакан, стопка которых расположена рядом, наполняет его водой и вручает тихонько плачущей Алисии. Женщина же берет его дрожащими руками и со слезами на глазах выпивает немного, тихо шмыгая носом.       — Клянусь, господин полицейский, я больше не буду прятаться, — со слезами на глазах обещает Алисия. — Я расскажу всю правду столько раз, сколько нужно. Скажу, зачем и как я его убила. И…       Алисия издает тихий всхлип.       — Готова к тому, что… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Что меня будут осуждать родственники Гильберта… Я знаю, что они не простят мне такого… И будут проклинать…       — Хорошо, раз вы решили сдаться добровольно, то давайте сделаем вот что… — задумчиво говорит Мартин и делает несколько кликов мыши, уставив свой взгляд на экран монитора, наподобие которых выпускаются в нынешнее время. — Вы расскажете мне обо всем по порядку, а я запишу ваши показания. Также я буду задавать наводящие вопросы, чтобы уточнить некоторые детали.       — Я согласна… Спрашивайте меня о чем угодно. Я все расскажу…       — Давайте обо всем по порядку. — Мартин делает еще несколько кликов мышки и располагает руки на клавиатуре, готовясь набирать какой-то текст. — Для начала расскажите, почему вы убили Гильберта Вудхама и после этого скрывались от полиции.       — Я убила Гильберта, потому что он пытался меня изнасиловать, — со слезами дрожащим голосом заявляет Алисия.       — Изнасиловать?       — Да… — Алисия тихо шмыгает носом. — Около месяца назад я собиралась покинуть Лондон и поехать в Нью-Йорк. Но случайно встретила Гильберта и его сопровождающих… Телохранителей… Они увидели меня и насильно привезли в его дом… Гильберт приказал всем служанкам и охранникам не выпускать меня из дома… И после этого потащил меня в свой кабинет, где все и произошло.       — Поподробнее, пожалуйста, — спокойно просит Мартин. — Рассказывайте обо всем подробно. Кем вы приходились покойному? Как познакомились с ним? Что вас связывало?       — Какое-то время Гильберт был моим любовником. — Алисия крепко сцепляет пальцы рук. — Мы познакомились в клубе, в котором я работала танцовщицей. Он стал одним из постоянных клиентов, для которых я… Танцевала… За деньги. Гильберт всегда был очень щедр и хорошо платил мне за то, чтобы я развлекала его.       — Ясно… — слегка хмурится Мартин, набирая текст на клавиатуре.       — Вскоре он начал приглашать меня домой, где во время отсутствия Кэролайн Робинсон, на тот момент его жены, я танцевала для него приватные танцы.       — Об этом кто-то знал?       — Все работавшие в доме знали об этом, но Гильберт давал приказ ничего не говорить его жене и Элеанор Вудхам, его дочери.       — Понятно… Рассказывайте дальше.       — Ну вот…       Алисия тяжело вздыхает, нервно перебирая пальцы и понимая, насколько ей неприятно признаваться в том, кем она работала.       — Спустя какое-то время у нас начались отношения, — признается Алисия. — Я стала его любовницей… Гильберт обеспечивал меня и покупал мне все, что я хотела. Правда, этих отношений больше хотел он. Он развелся с Кэролайн как раз для того, чтобы жениться на мне. Правда, когда он сделал мне предложение, я отказалась от него.       — То есть, вы убили Гильберта тогда, когда он был вашим любовником?       — На тот момент мы уже расстались. Как раз из-за моего отказа выйти за него замуж и родить ребенка. Гильберт тогда пришел в ярость и превратился в деспота.       — Ясно…       — С того момента он устроил мне тотальный контроль. Следил за всем, что я делаю, с кем говорю… Приставил ко мне своих охранников, чтобы те докладывали ему обо всем и следили, чтобы я не давала малейшего повода разозлить его. — Алисия тяжело вздыхает. — Это стало просто невыносимо. Настолько невыносимо, что я хотела отказываться ото всех его подарков.       — А почему именно вы с ним расстались? — уточняет Мартин.       — Потому что он сильно избил меня во время одной из наших ссор. Гильберт пришел в ярость из-за того, что я общалась с одним мужчиной. Правда, у меня с ним ничего не было. Я общалась с ним по делу. Но Гильберта это привело в ярость. — Алисия качает головой. — Он вообще считал меня своей собственностью. Думал, что я должна была заглядывать ему в рот. Так же, как и все те, кто с ним работает. И постоянно напоминал мне о том, из какого болота он меня вытащил. Грозился вернуть обратно, если я буду и дальше злить его. Но его тотальный контроль и запрет на общение с моей семьей и моими друзьями заставили меня понять, что так больше не может продолжаться.       Алисия замолкает на пару секунд и тихо шмыгает носом, подтирая слезы под глазами.       — Так вот… — задумчиво произносит Алисия. — Как я уже сказала, почти месяц назад Гильберт и его охранники поймали меня в аэропорту и привезли к нему домой. Там этот человек начал кричать на меня и бить, будучи в ярости из-за моего побега и того факта, что я так и не полюбила его.       Алисия нервно сглатывает.       — Я умоляла его отпустить меня, но он наотрез отказался, — признается Алисия. — И вместо этого начал приставать ко мне… Целовать… Обнимать… Раздевать… Все это происходило против моей воли. Он решил сделать это после того как я наотрез отказалась возвращаться к нему и выходить за него замуж.       — Понятно… — кивает Мартин, все еще набирая какой-то текст на клавиатуре.       — Никакие крики и мольбы не помогали мне… Гильберт не хотел меня отпускать. — Алисия тяжело вздыхает. — Я думала, что мне конец… Что этот человек точно что-нибудь со мной сделает.       Алисия на секунду опускает взгляд на свои крепко сцепленные пальцы рук.       — Но мне повезло, что… — задумчиво говорит Алисия. — У меня под рукой оказалась ваза… Которой… Я… Ударила Гильберта по голове… Он упал на пол почти сразу же… Не потерял сознание… А умер… Я пыталась привести его в чувства, но… Было слишком поздно.       — И тогда вы решили бежать? — уточняет Мартин.       — Да. Придя в ужас от того, что этот человек мертв, я… Страшно испугалась и… Сбежала из дома… Сбежала практически голая… Через черный выход, который никто не охранял… Бежала со всех ног…       — И где вы спрятались?       — Спряталась в одной дешевой гостинице и… Не выходила из своего номера. Жила в страхе за свою жизнь… Боялась, что семья Гильберта меня уничтожит и упрячет за решетку едва ли до конца моих дней. Но… — Алисия качает головой. — Сейчас я поняла, что больше не могу молчать. Поэтому я и пришла сюда. С полной готовностью ответить за то, что я сделала.       — Хорошо, — уверенно произносит Мартин. — Скажите, а вы на самом деле любили этого человека? Элеанор Вудхам, дочь покойного Гильберта, утверждает, что вы никогда не любили ее отца и всегда пользовались его деньгами. Она винит вас в том, что он развелся с Кэролайн Робинсон и был слеп из-за любви к вам.       — Я действительно никогда не любила Гильберта. Но мне никогда не были нужны его деньги. И я была довольна тем, что он платил мне за мою работу. Он сам захотел обеспечивать меня и заваливал дорогими подарками, которые этот человек буквально заставлял принимать.       — Понятно… А затем вы вообще пошли работать в тот ночной клуб?       — Ради того, чтобы оплатить обучение в университете.       — У вас не было возможности оплатить его?       — К сожалению, у моей семьи не было на то денег. А по совету одной своей подруги я пошла работать танцовщицей в ночной клуб. Там мне платили хорошие деньги, благодаря которым я смогла потихоньку решить эту проблему. Хотя и не полностью. — Алисия тяжело вздыхает. — Правда, став любовницей покойного, я была вынуждена уволиться из ночного клуба и бросить учебу. По его настоянию.       — Понятно… — задумчиво произносит Мартин.       — Но сейчас я очень сильно жалею о том, что позволила себе связаться с этим человеком. — Алисия тихо шмыгает носом. — Уж лучше бы я была бедной и без образования. Я понятия не имею, чем я думала, когда пошла работать туда, куда приличная девушка не сунется.       — И вы действительно не убивали Гильберта намеренно, как это утверждает его дочь?       — Что вы, нет! — с широко распахнутыми глазами восклицает Алисия. — Клянусь всем на свете, я не хотела его убивать! Я всего лишь защищалась! Не хотела дать ему изнасиловать меня! Думала, что просто оглушу Гильберта и воспользуюсь моментом, чтобы сбежать из дома. Но все сложилось не так, как я хотела.       — По ее словам, вы мечтали завладеть его деньгами и бизнесом.       — У меня и в мыслях такого не было. Наоборот, порой мне было неудобно принимать от него такие дорогие подарки. Я даже пыталась отказаться от модного бизнеса, который он открыл специально для меня. Но Гильберт был настойчив и буквально всучил мне документы, подтверждающие мое право на его владение. Задаривал меня дорогой одеждой и украшениями, водил по ресторанам и несколько раз водил за границу.       — А как к этому относились ваши родственники?       — Мои родители не знали, каким он был на самом деле. Перед ними он предстал чутким и заботливым мужчиной. А поскольку этот человек был очень богатым, то мои отец и мать еще больше обрадовались. Ведь… Любой родитель хотел бы, чтобы его дочка жила с обеспеченным мужчиной.       — Ясно…       — Гильберт вообще всегда притворялся. Он всегда казался для всех светлым и добрым человеком, но на самом деле этот мужчина был очень жесток. Настолько жесток, что я сто раз пожалела о том, что связалась с ним из-за желания получить легкие деньги.       — Насколько я понимаю, ваши родители одобряли ваши отношения с покойным?       — Да, одобряли и даже начали говорить о свадьбе.       — А они знают, что вы убили Гильберта?       — Я ничего им не говорила. И не видела их с того дня как этот мужчина привез меня к себе домой и попытался изнасиловать. Может, рано или поздно они узнают это из журналов, но сама я ни за что не скажу им. Ибо боюсь… Разочаровать их… Не хочу, чтобы они меня стыдились… Не хочу, чтобы мои друзья и знакомые думали обо мне плохо…       Алисия нервно сглатывает.       — А какой стыд будет испытывать моя племянница, когда ей станет известно о том, что сделала ее тетя! — восклицает Алисия. — Я не знаю, что сделаю, если она как-то узнает об этом…       — Хорошо… — задумчиво произносит Мартин. — Я вас понял…       Мартин еще некоторое время продолжает задавать Алисии вопросы и быстро набирает какой-то текст на клавиатуре, в глубине души искренне жалея эту молодую женщину, которую сильно колотит от страха, с ужасом в мокрых глазах рассказывая обо всем, что с ней произошло и прекрасно понимая, что вот-вот близится момент, когда на нее наденут наручники и посадят за решетку, где она будет дожидаться суда. И вот в какой-то момент мужчина задает последний вопрос, заносит ее подробный ответ в компьютер и завершает этот допрос.       — Хорошо, мисс Томпсон, я все понял и записал ваши показания, — спокойно сообщает Мартин, делает пару кликов и слышит, как расположенный у него за спиной принтер начинает издавать громкие звуки. — Сейчас я дам вам бумагу, которую вы должны будете подписать. Это согласие о том, что вы подтверждайте все сказанное.       — Хорошо, — кивает Алисия.       Через минуту или две Мартин забирает из принтера три листа с какой-то распечатанной информацией, быстро пробегается глазами по тексту, ставит в конце одного из них свою подпись и разворачивает бумаги к Алисии со словами:       — Прочтите, пожалуйста, этот документ и подпишите его, если вы со всем согласны.       Алисия лишь мельком пробегается глазами по бумагам, ставит в конце одной из них свою подпись и отдает их и ручку Мартину. Мужчина кивает и бросает короткий взгляд на то место, где женщина должна была расписаться.       — Довожу до вашего сведения, мисс Томпсон, что с этой минуты вы находитесь под арестом, — уверенно сообщает Мартин.       — Хорошо, — кивает Алисия. — Я… Готова…       — Если у вас нет возможности самостоятельно найти адвоката, то мы предоставим вам нашего. Он изучит материалы дела и будет защищать вас, когда состоится судебное слушание по вашему делу.       — Я вас поняла.       — Помните, что чистосердечное признание может если не оправдать вас, так значительно уменьшить ваш тюремный срок, который вам могут дать.       — Да, я все понимаю, — тихо произносит Алисия. — И готова понести наказание.       Мартин еще пару секунд с грустью во взгляде смотрит на Алисию, а затем тихо вздыхает, берет трубку проводного телефона, лежащего перед ним на столе, набирает какой-то номер и ждет некоторое время до того, как ему кто-то отвечает.       — Это Мартин Барретт, — спокойно произносит Мартин. — Зайдите в мой кабинет, пожалуйста.       Мартин кладет трубку и некоторое время ничего не говорит до тех пор, пока в кабинете не раздается стук в дверь, а на пороге не показывается молодой мужчина в полицейской форме.       — Вы звали, инспектор Барретт? — интересуется мужчина.       — Да, — подтверждает Мартин и рукой указывает на Алисию. — Пожалуйста, отведите эту девушку в изолятор. Она арестована по обвинению в убийстве Гильберта Вудхама.       Полицейский уверенно кивает и спокойно подходит к Алисии.       — Вставайте, мисс, — уверенно говорит полицейский. — Вы пойдете со мной.       Полицейский берет Алисию под руку и уводит из кабинета, пока та покорно следует за ним, едва сдерживая слезы с мыслью, что ей может стать немножко легче после того как она наконец-то призналась в том, что так долго мучает ее. Мартин же провожает ее грустным взглядом, не понимая, как эта женщина могла до такого докатиться.       — О, господи, вот же глупая… — тяжело вздыхает Мартин. — Молодая красивая женщина, а ввязалась в такие дела. Сейчас бы могла где-нибудь учиться и работать. А вместо этого она работала девушкой по вызову, да еще и человека убила…       Мартин качает головой.       — Жаль, что она сама себе испортила всю жизнь… — задумчиво говорит Мартин. — Очень жаль…       Мартин еще несколько секунд думает над ситуацией Алисии, а затем берет в руки подписанные ею бумаги и пробегается по ним глазами, еще раз перечитывая все показания, которые она дала, и приходя в еще больший ужас от того, что видит. Тем не менее, несмотря на все это, мужчина все же испытывает жалость к этой молодой женщине, которая была арестована и только что отправилась в изолятор в сопровождении полицейского.       

***

      — И после того как я все рассказала, меня немедленно арестовали, — тихо рассказывает Алисия. — Я была к этому готова и поэтому не оказывала никакого сопротивления, когда инспектор кого-то позвал и попросил посадить меня в изолятор.       Алисия тихо шмыгает носом.       — И с тех пор я больше не вернулась в ту гостиницу, — признается Алисия. — Я заплатила за последний день проживания и потом вообще съехала оттуда.       Алисия продолжает горько плакать, начав еще больше трястись от волнения и выглядя довольно бледной, пока она снова проживает все то, что с ней когда-то произошло.       — Я просидела в тюрьме целых три месяца, что казались мне целой вечностью, и ждала судебного разбирательства, — рассказывает Алисия. — Куча допросов, встреч с моим адвокатом, который, слава богу, оказался чудесным человеком, а не гнидой, которая хотела бы добиться для меня пожизненного заключения…       Алисия медленно выдыхает.       — Родственники Гильберта много раз приходили, чтобы проклясть меня, — признается Алисия. — Соседки по камере не жаловали меня и были очень грубы со мной… К тому же, я успела несколько раз простудиться и полежать в больнице. Мой организм сильно ослаб, хотя раньше я практически не болела.       Алисия аккуратно вытирает слезы под глазами.       — Впрочем, судебные разбирательства тоже казались самым настоящим адом… — задумчиво говорит Алисия. — Я выслушала очень много критики и оскорблений в свой адрес. Мои нервы не выдерживали. Мне казалось, что я сойду с ума… Это было просто невыносимо.       Алисия нервно сглатывает.       — Но к счастью, спустя два месяца после тяжелых разбирательств между мной и семьей убитого суд принял решение, — рассказывает Алисия. — Он решил, что я защищалась от насильника и действовала в целях самообороны. И таким образом с меня сняли все обвинения. Я наконец-то могла покинуть тюрьму и сделать все, чтобы постараться вернуться к нормальной жизни и… Воссоединиться с тобой. Встретиться со своей племянницей, которую не видела уже очень много лет.       — И семья Гильберта естественно пришла в ярость? — предполагает Ракель.       — Верно. Они все пришли в бешенство после оглашения приговора. Элеанор чуть не убила меня прямо в зале суда… Ее мать едва не повыдирала мне все волосы… А адвокаты обеих сторон, которые были едва ли не врагами, набросились друг на друга с кулаками.       

***

      Тринадцатое ноября тысяча девятьсот девяносто восьмого года.       В послеобеденное время в здании лондонского суда должны вынести приговор по делу об убийстве Гильберта Вудхама, по которому проходит Алисия Томпсон. Женщина какое-то время скрывалась от полиции из страха сесть в тюрьму, но совесть так сильно замучила ее, что она вскоре сама сдалась правосудию и добровольно отправилась в тюрьму, рассказав, почему пошла на столь ужасный поступок. А затем начался первый судебный процесс, на который прибыли все родственники погибшего Гильберта с надеждой на то, что убийцу посадят на долгие годы.       Бедной Алисии пришлось выслушать очень много неприятных вещей и слышать, как члены семьи Вудхам, их друзья и работавшие в доме покойного люди называют ее не только проституткой и содержанкой, но еще и убийцей человека, которого они так любили. И, разумеется, никто из них не поверил подсудимой, когда она рассказывала суду, как все произошло, ничего не скрывая и рассказав всю правду.       Адвокат, предоставленный ей для защиты, делал все, чтобы оправдать обвиняемую и доказать, что убийство было непреднамеренным, протестуя против слов адвоката семьи Вудхам-Робинсон. Тот не жалел Алисию и откровенно обвинял ее в том, что она планировала это убийство. Были также опрошены все родственники покойного Гильберта и приближенные к ним люди. Они во всех подробностях описали отношения Гильберта с Алисией и то, как она пользовалась им и умудрилась разрушить семью, которая казалась такой крепкой. Обвиняемая отрицала многое из всего сказанного и настаивала на своей версии событий.       Не обходилось и без нарушений порядка в зале суда. Именно родственники Гильберта всегда провоцировали скандал. Впрочем, пару раз между собой сцепились даже адвокаты обеих сторон, которые и без того много лет враждуют. Алисия же все это время старалась держаться спокойно и не отвечать на агрессию, которую к ней проявляли эти люди. Потому что понимала, что это может быть ей только в плюс. Судья мог увидеть, что она не похожа на злостную преступницу, какой ее пытались выставить. Да и не было у нее сил на то, чтобы с кем-то бороться…       Подсудимая просто делала все, что ей говорил ее адвокат, который оказался очень хорошим человеком и искренне верил, что эта женщина убила Гильберта не нарочно. Он использовал все свои знания и некоторые доказательства, которые могли подтвердить, что покойный и правда не был таким уж святым. Впрочем, даже при наличии веских доказательств семья Вудхам-Робинсон не поверила, что Гильберт и правда мог быть такой сволочью, какой его выставили Алисия и ее адвокат, которых они мечтали растерзать прямо в зале суда.       И вот после нескольких судебных заседаний был наконец-то назначен день оглашения приговора, который решило бы дальнейшую судьбу Алисии. Если раньше она еще внешне казалась спокойной, то когда ее привозят к зданию суда, провожают в зал и усаживают напротив места для судьи, женщина начинает страшно нервничать и мысленно молится о том, чтобы все закончилось хорошо. К тому же, несколько месяцев, которые она провела в тюремной камере, сильно сказались на ее внешности. Сейчас у Алисии красные, опухшие глаза, под которыми можно легко увидеть огромные синяки, а от былого блеска волос ничего не осталось, и сейчас они похожи на какую-то солому. Ее кожа выглядит страшно бледной, а руки и ноги стали похожи на тонкие палки из-за того, что она слишком сильно похудела.       Алисия выглядит настолько измотанной и несчастной, что складывается впечатление, будто она не только переживала из-за того, что сейчас решается ее судьба, но еще и с трудом могла жить в тюремной камере, где условия обычно не бывают шикарными. Ничто не осталось от прежней Алисии, у которой раньше были блеск в глазах, широкая улыбка, свежий взгляд и нормального цвета кожа. Судебные заседания и встречи с адвокатом выжали из нее практически все соки.       Из-за всего этого на последнее заседание ее привезли в довольно ужасном состоянии. Она с наручниками на руках пустым взглядом окидывает взглядом все, что видит вокруг, пока к ней приставляют полицейского, который всегда стоял рядом с ней во время каждого заседания для того, чтобы не дать ей сбежать. Чего подсудимая вовсе и не собиралась делать…       Со временем в зале начинают появляться первые посетители. Среди них только лишь те, кто надеется, что Алисию посадят на долгие годы. Только лишь ее адвокат средних лет, который появляется здесь чуть позже и присаживается рядом со своей подзащитной, – единственный человек, кто поддерживает ее и так или иначе утешает женщину, которая не может перестать трястись с чувством, что ее сердце долбится как сумасшедшее.       — Не переживай, Алисия, — мягко говорит адвокат Алисии, мягко погладив ее по руке и плечу, пока она вытирает слезы со своего бледного лица, на котором нет ни грамма косметики. — Сейчас все наконец-то закончится. Очень скоро ты выйдешь отсюда.       — А если нет? — с грустью во взгляде тихо произносит Алисия. — Что если судья даст мне огромный срок, и я выйду из тюрьмы, наверное, только в зрелом возрасте, всю молодость просидев за решеткой? Или мне вообще дадут пожизненное?       — Нет, милая моя, я не сомневаюсь, что победа останется за нами.       — Если бы я не имела дело с такой влиятельной семьей…       — Все будет хорошо. Успокойся, пожалуйста.       — Мне очень страшно…       — Тебе не надо ничего бояться. Ты рассказала все предельно честно и все это время вела себя очень достойно, не поддаваясь провокациям семьи покойного Гильберта. Суд обязательно учтет это обстоятельство при принятии решения.       — Только если Вудхамы не подкупили этого судью до заседания, — тяжело вздыхает Алисия. — Они запросто могут это сделать…       — Все будет хорошо, дорогая моя, — уверенно настаивает адвокат. — Ты сегодня же будешь оправдана и освобождена из-под стражи. Как только суд прикажет отпустить тебя, ты сможешь отправиться домой.       — Только куда мне идти? У меня ведь нет дома!       — Ты же говорила, у тебя есть родители.       — Я не смогу появиться на пороге их дома после того что сделала. Они наверняка уже все знают и отказались от меня как от дочери.       — Уверен, что они прекрасно все понимают.       — Вряд ли, мистер Клеменс…       — Послушай, давай ты подумаешь об этом потом. Сейчас самое главное – выслушать судью и надеяться, что она оправдает тебя. А уже потом ты сможешь забыть весь этот кошмар и жить нормальной жизнью.       — Я никогда не забуду все, что со мной произошло… — Алисия тяжело вздыхает. — Никогда не перестану винить себя, даже если суд оправдает меня. И я вряд ли смогу когда-нибудь рассказать кому-то о том, что я убила человека.       — Я прекрасно понимаю тебя, — уверенно говорит адвокат. — Но я тебя прошу, надейся только на самое лучшее. И будь уверена, что ты вот-вот выйдешь из тюрьмы.       — Хотелось бы…       — Ты выйдешь! Мы с тобой сделали для этого все возможное и использовали все свои козыри.       — Ох, если судья все-таки оправдает меня или даст небольшой срок, то эта семья сожрет меня с потрохами…       Алисия бросает взгляд на только что зашедших в зал суда родственников покойного Гильберта, среди которых есть его дочь Элеанор Вудхам, ее мать Кэролайн Робинсон, ее бабушка с дедушкой по материнской линии Сесилия и Рэндольф Робинсоны, а также две ее тети Эвелин и Йоланда Вудхамы, кузен Стефан Робинсон и двоюродная тетя Ясмин Робинсон, ждущая ребенка, со своим возлюбленным Габриэлем Элеанорреттом.       Здесь также уже долгое время находятся пара его служанок, одна из которых – Нина, которая и нашла мертвое тело Гильберта. Кроме того, на оглашение решения приехали и четверо мужчин, которые раньше были телохранителями Гильберта, а теперь охраняют его дочь, и еще несколько людей, работающие в доме покойного.       Увидев, что Алисия уже сидит в зале суда, они все окидывают ее презренным, леденящим душу взглядом и с гордо поднятой головой проходят на свои места и присаживаются на них, будто бы не сомневаясь в том, что удача будет на их стороне.       — Ведут себя так, будто уже победили, — с тихой ухмылкой отмечает адвокат Алисии. — Однако они очень рано радуются, потому что победа будет за нами.       — Порой мне кажется, что я вот-вот превращусь в пепел от одного их взгляда… — взволнованно признается Алисия. — А Элеанор готова растерзать меня в клочи.       — Самое главное – не поддавайся на какие-либо провокации. Делай вид, что тебя не касается.       — Я знаю…       — К тому же, их так или иначе можно понять. Ведь они потеряли близкого человека.       — Верно.       — Хотя говорить о желании убить и мстить – очень некрасиво с их стороны.       — Ах, если бы я могла возразить… — тяжело вздыхает Алисия. — Конечно, они о многом солгали судье, и я отрицала то, что было ложью. Но мне не в чем винить их. Я не имею никакого права нападать на них с обвинениями и проклинать их.       — Вот и правильно, — уверенно говорит адвокат Алисии. — Будь спокойна и жди, когда судья объявит решение.       Алисия лишь тяжело вздыхает и склоняет голову, а ее адвокат с жалостью во взгляде смотрит на нее и мягко гладит ее по руке с целью утешить. Тем временем, в зал заходит адвокат семьи Вудхам-Робинсон и с гордо поднятой головой и хитрой улыбкой присаживается с ними, поздоровавшись и обнявшись с каждым без исключения.       — Сегодня эту убийцу наконец-то посадят, — уверенно заявляет адвокат семьи Вудхам-Робинсон.       — Мы уже ждем не дождемся вынесения приговора этой мерзкой сучке, — с гордо поднятой головой отвечает Сесилия.       — Будьте уверены, судья ни за что не оправдает убийцу столь светлого человека, как Гильберт.       — С таким прекрасным адвокатом, как ты, этой твари придет конец.       — Я сделал все, что мог.       — Да, Адриан, еще раз спасибо большое, что согласился помочь нам, — дружелюбно благодарит Рэндольф. — Ты в этих делах очень опытный и знаешь, что надо делать.       — Да, мистер Вашингтон, я по гроб жизни буду обязана вам, если эту мерзавку посадят за решетку, — слегка дрожащим голосом говорит Элеанор. — За то, что она убила моего папу…       — Не беспокойся, моя милая Элеанор, — уверенно говорит Адриан, мягко погладив Элеанор по плечу. — Алисия Томпсон уже сегодня отправится в колонию строгого режима и будет отбывать свое наказание.       — Хоть бы этой сучке дали пожизненное. А лучше пусть ее вообще казнят.       — Все возможно. Тем более, что я слышал, что этот судья всегда был справедливым и наказывал людей так, как они заслуживали.       — Дай бог, друг мой! — восклицает Рэндольф.       — Будь уверен, Рэндольф, убийца Гильберта дорого заплатит за то, что посмела лишить нас прекрасного и светлого человека и попыталась очернить его в наших глазах.       — Только ничего у нее не получится! — с гордо поднятой головой заявляет Кэролайн. — Мы как считали Гильберта чудесным человеком, так и будет считать.       — О, боже, ну мы же говорили Гильберту, не надо связываться с этой шлюхой, — тяжело вздыхает Эвелин. — Не надо! Ведь он прекрасно знал, что она побывала в кровати у половины города, но все равно осознанно осыпал ее деньгами, украшениями. Да еще и открыл для нее модный бизнес. Сделал ее владелицей. Покупал для нее все возможные награды.       — Как будто он делал это по своему желанию, — хмуро бросает Йоланда. — Эта шлюха просто соблазнила его и не только начала тянуть с него деньги, но еще и разрушила его с Кэролайн брак.       — К тому же, обидно, что он потратил столько лет на поиски этой прошмандовки.       — Согласна, дорогая моя. Гильберт не должен был все это затевать. Послал бы ее к черту и продолжил своей жизнью. Нет, вместо этого он искал эту тварь.       — В любом случае папуля ни в чем не виноват, — с грустью во взгляде говорит Элеанор. — Во всем виновата лишь эта курица Алисия. Если бы не она, все было бы хорошо, а он сейчас был бы с нами.       — Да уж, эта Алисия испортила себе всю жизнь, — задумчиво отмечает Адриан. — Чего она вообще решила пойти работать проституткой? Вместо этого лучше бы пошла учиться! Ну или хотя бы вышла замуж и занималась воспитанием детей.       — Видно, ее мамаша с папашей так воспитали свою дочурку, — уверенно говорит Кэролайн. — Наверняка ее младшая сестрица такая же грязная проститутка.       — Разве у нее есть сестра? — удивляется Рэндольф.       — Есть, — подтверждает Элеанор. — Она говорила о ней моему папуле. По-моему, у той даже есть дочь.       — О, растят еще одну прошмандовку, — хмуро бросает Кэролайн.       — Неужели Алисии и правда так сильно нравилось каждый день проводить время с новым мужчиной? — недоумевает Адриан. — Я не понимаю!       — Поверь мне, она точно была в восторге, — уверенно говорит Сесилия. — Ей платили огромную кучу денег, ради которой она вряд ли бы согласилась просто так перестать быть проституткой и найти работу в каком-нибудь магазине, где она за гроши либо пробивала бы товары, либо мыла полы.       — Вот именно! — соглашается Йоланда. — Когда получаешь такие деньги, очень быстро сходишь с ума и уже не можешь получать меньше. С каждым разом запросы будут только расти.       — Да, а когда Гильберт по своей глупости начал содержать ее и дарить дорогущие подарки, она вообще с катушек слетела, — хмуро добавляет Кэролайн.       — Ты права, мама… — тихо соглашается Элеанор, скрестив руки на груди. — Папа совершил глупость, решив связаться с этой женщиной. Но я не осуждаю его. Он ни в чем не виноват… Эта она все разрушила. Она превратила нашу жизнь в ад.       — Ох, я бы сейчас с радостью повыдирала все волосы этой прошмандовки. За то, что она увела у меня мужа и лишила мою дочь отца.       — Поверьте, за вас это сделают ее сокамерницы, — уверенно заявляет Адриан.       — Хорошо бы!       — Не думайте, что ей там будет хорошо. Сокамерницы Алисии здорово подпортят ей жизнь. Однажды все закончится тем, что она сама себя накажет и точно покончит с собой.       — Я была бы очень рада, если бы эта сучка сдохла, — грубо бросает Элеанор. — Это было бы то, что я называю справедливостью. Убила хорошего человека – подыхай следующей.       — Да ладно вам, Алисия может даже не перенести оглашение решения суда. Вы посмотрите на нее! — Адриан бросает короткий взгляд на Алисию. — Она и сейчас выглядит просто ужасно. Видно, что в камере из нее выпили уже почти все соки, раз она выглядит как живой ходячий скелет.       — Ага, только сил охмурять своего адвоката у нее хватает, — холодно отмечает Кэролайн.       В этот момент Алисия разговаривает со своим адвокатом, который мягко гладит ей руки и легкой улыбкой пытается подбодрить эту девушку.       — Да уж, она падкая даже на стариков, — хмуро бросает Сесилия. — Этому Себастьяну уже за пятьдесят, но ей все равно.       — Надо же убедить его в том, что она – невинная овечка, а мы все – твари, которые хотят посадить ее за решетку, — уверенно говорит Рэндольф.       — Черт, как же я хочу вырвать этой прошмандовке глаза! — сжимает руки в кулаки Эвелин. — А вообще, если бы я была судьей, то дала бы ей пожизненное. Чтобы она подохла прямо в камере.       — Ну пожизненное ей вряд ли дадут, — задумчиво говорит Кэролайн. — Однако лет двадцать-тридцать она точно просидит.       — Ар-р-р… Вот мерзавка! Шлюха! Убийца! Будь ты проклята, гадина! Чтобы сдохла прямо в тюрьме! Чтобы твои сокамерницы придушили тебя собственными руками.       — А мне очень уж хочется набить морду ее адвокату, — хмуро признается Адриан. — Этому козлу Себастьяну, который до смерти бесит меня.       — Вы все еще враждуйте? — интересуется Рэндольф.       — Я и не собираюсь с ним мириться! Клеменс неоднократно позволял себе переходить на личности и оскорблять меня во время судебных заседаниях, на которых мы ранее пересекались.       — Да уж, невоспитанный старикашка! — хмуро соглашается Кэролайн. — Какой же он адвокат, если позволяет себе оскорбления? Смеет клеветать на Гильберта! На невинного человека, который всегда был очень добр и щедр к своим близким.       — Интересно, эта шлюха уже побывала в его кровати? — холодно задается вопросом Элеанор.       — Скорее всего, — бросает Йоланда.       — Вы только посмотрите, как он опекает ее. Утешает как маленького ребенка!       — И вообще, ей зря нашли адвоката, потому что он все равно не сможет спасти ее от наказания, которое она получит.       — Если вдруг этот судья оправдает ее, то я буду уверен в том, что она успела покувыркаться еще и с ее сыночком, который работает секретарем судьи, — уверенно заявляет Рэндольф. — Будет только одно объяснение такой несправедливости.       — Но этого не будет, дорогой, — с гордо поднятой головой отвечает Сесилия, покрепче взяв Рэндольфа под руку. — Этой твари придется всю жизнь просидеть за решеткой. Или хотя бы выйти тогда, когда она будет уже дряхлой старухой, чье тело уже никому не будет нужно.       — Ты права, Сесилия, — слегка улыбается Адриан. — Все так и будет. Просто верьте в меня и в мой успех.       — Мы верим, мистер Вашингтон, — тихо шмыгает носом Элеанор. — Не сомневаемся в том, что судья не посмеет пойти против семьи Вудхам и оправдать эту сучку.       А пока эти люди продолжают говорить и мечтать о том, чтобы Алисия оказалась за решеткой, Стефан, Ясмин и ее парень Габриэль сидят на стульях и беседуют друг с другом в ожидании появления судьи, также будучи настроенным столь же решительно и не сомневаясь в том, что победа будет за кланом Вудхам-Робинсон.       — Наконец-то сегодня последний день судебного процесса, — с облегчением выдыхает Стефан. — Этой падшей женщине вынесут приговор, и дело об убийстве дяди Гильберта будет закрыто.       — Я, конечно, не защищаю ее, но мне как-то жалко женщину… — неуверенно признается Габриэль, нежно приобнимающий Ясмин за плечи и время от времени прикладывая руку к ее животу, который кажется уже очень заметным.       — Что? — широко распахивает глаза Стефан.       — Вдруг она не хотела убивать мистера Вудхама? Что если все правда вышло случайно?       — Габриэль, да что ты такое говоришь? — ужасается Ясмин, легонько ударив Габриэля по руке.       — Всякое может быть!       — Да ты совсем не знаешь эту женщину! Она всегда была той еще дрянью, которую мы никогда не простим за то, что она сделала с мистером Вудхамом.       — Но заметьте, говорила она вполне искренне. Не похоже, что эта Алисия врала.       — Спроси кого угодно! Дядю Рэндольфа, тетю Сесилию, Элеанор… Они все подтвердят и расскажут, кто такая эта Алисия!       — Ну да, согласен, конечно, очень плохо, что она была проституткой и спала с половиной Лондона, но все же…       — Твою мать, Элеанорретт, ты вообще в своем уме? — ужасается Стефан, постучав пальцем по виску. — Как ты можешь защищать убийцу и оправдывать ее?       — Я вовсе не оправдываю ее, Стефан!       — Эта женщина обязана ответить за все, что она сделала. Из-за нее погиб мой дядя! Прекрасный человек, который всегда был очень добр к тем, кого любил.       — Я не до конца знаком с историей этой женщины и знаю лишь то, что мне рассказали.       — Ну вот мы как-нибудь расскажем тебе обо всем, что нам известно.       — Только не говори, что у тебя уже потекли слюни, и ты тоже запал на нее? — хмуро возмущается Ясмин.       — Что? — широко распахивает глаза Габриэль. — Я?       — Нет, я! — Ясмин сильно толкает Габриэля. — А ну отвечай сейчас же! Или я убью тебя прямо здесь!       — Эй-эй, Ясмин, ты чего! — мягко взяв Ясмин за руки, тараторит Габриэль. — Успокойся. Все хорошо.       — Тогда какого черта ты смеешь защищаешь эту проститутку, которая убила мистера Вудхама?       — Я никого не защищаю! Эта женщина мне совсем не нравится. Да и она старше меня! А я предпочитаю девушек младше себя.       — Тогда закрой свой рот и прекрати ее защищать!       — Ты же прекрасно знаешь, что я люблю только тебя и нашего будущего малыша.       — Смотри у меня! — хмуро бросает Ясмин. — Еще раз услышу что-то подобное – немедленно брошу тебя.       — Что?       — И ребенка ты никогда не увидишь!       — Но, Ясмин…       — Я все сказала, Габриэль!       — Да ладно тебе, милая, что ты в самом деле… — Габриэль мило целует Ясмин в висок. — Одним поцелуем не отделаешься.       — Запомни, Габриэль, я внимательно слежу за тобой! — угрожает пальцем Стефан и приобнимает Ясмин за плечи. — Даже не вздумай обижать свою девушку и защищать эту грязную шлюху, которую перетрахали едва ли не все взрослые мужики Лондона.       — Ну все-все, я молчу! — приподнимает руки Габриэль. — Все понял и больше не скажу ни слова!       — Повторю еще раз, мы как-нибудь расскажем тебе все об этой якобы невинной овечке.       — Вам лучше знать, что произошло на самом деле. Я сужу ее только по тому, что слышал в зале суда.       — Поверь, ты обалдеешь, когда мы расскажем обо всех грехах этой женщины. Вот тогда мы и посмотрим, как ты потом будешь говорить об этой мерзавке.       — Если бы мы не были в зале суда, а я не была бы беременна, то же давно выдрала бы ей все волосы, — хмуро признается Ясмин. — С удовольствием помогла бы Элеанор расправиться с этой дрянью, которая лишила нас мистера Вудхама. Этого светлого и доброго человека, которого мы так любили. Он не заслужил того, что с ним произошло.       — Мне до сих пор не верится, что дяди больше нет, — с грустью во взгляде говорит Стефан. — Ладно бы он умер своей смертью. Но его убили! Убила какая-то мерзкая прошмандовка, которая охмурила его и едва не отжала все, что у него было.       — Да уж… Хотела жить на широкую ногу, но забыла, что за все приходиться платить. И…       Тут Ясмин слегка морщится из-за ощущения легкой боли в животе, согнувшись пополам.       — Ай… — тихонько стонет Ясмин.       — Тише-тише, милая, не нервничай, — мягко говорит Габриэль, нежно гладит живот Ясмин и мило целует ее в висок. — Это вредно для ребенка. Все хорошо, все хорошо… Успокойся…       — Тихо, малыш, тихо, все хорошо, — успокаивает себя и своего ребенка Ясмин, нежно поглаживая живот и пытаясь ровно дышать.       — Дыши глубже, дорогая, — тихо, спокойно говорит Стефан, держа Ясмин за руку. — Все хорошо… Не нервничай…       — О, боже, эта беременность точно сведет меня с ума…       — Если хочешь, давай выйдем на улицу, пока судья не пришел?       — Нет-нет, Стефан, не надо… — медленно выдохнув и откинувшись на спинку стула, отказывается Ясмин.       — Может, тебе лучше поехать домой? — предлагает Габриэль. — Давай я тебя отвезу?       — Не надо… Я хочу услышать приговор…       — Я потом позвоню тебе и сообщу решение судьи.       — Я останусь.       — Тебе нельзя нервничать. Не дай бог, с ребенком что-то случится.       — Не беспокойся, милый… — бросает легкую улыбку Ясмин. — Мне уже лучше. Малыш успокоился…       — Давай я быстро схожу куплю бутылку воды? — предлагает Габриэль. — Или что-нибудь еще?       — Бутылку воды – можно.       — Бутылку воды?       — Да. А когда объявят решение суда, то сходим поесть чего-нибудь вкусного.       — Хорошо, я сейчас вернусь…       — Погоди! — восклицает Стефан, бросив взгляд в сторону. — Ты не успеешь!       — А?       — Кажется, судья уже идет.       — Идет?       — Ладно, Габриэль, потом купишь, — мягко говорит Ясмин и тянет руку вставшего Габриэля на себя, заставляя его сесть обратно. — Садись.       Все разговоры приходиться отложить в сторону, потому что в этот момент в зал суда заходит молодой мужчина в костюме с уверенным взглядом и суровой внешностью. Он присаживается на свое место рядом с тем, что предназначено для судьи и расположено так, чтобы все сидящие в зале могли увидеть его. А положив на стол кучу бумаг, он бросает взгляд на дверь и быстро встает, сказав кое-что очень громко, чтобы все его услышали:       — Всем встать, суд идет!       Все присутствующие без исключения встают, чтобы поприветствовать судью, который появляется в зале уже через несколько секунд. Женщина средних лет в очках, с короткими, темными, чуть волнистыми волосами, одетая в судейскую мантию и держащая в руках небольшую папку с бумагами, спокойно проходит к своему месту.       — Председательствует Ее Честь Ванесса Уолтер, — уверенно сообщает мужчина.       — Прошу всех садиться! — уверенно произносит Ванесса.       Народ тут же присаживается на свои места, а женщина по имени Ванесса раскрывает папку, быстро пробегается по бумагам и специальным молотком ударяет по небольшой подставке. После чего женщина начинает четко, громко и уверенно говорить. А благодаря небольшому микрофону, который направлен на нее, все хорошо могут услышать то, что она собирается сообщить.       — Суд принял решение относительно дела Алисии Ирене Томпсон, которая обвиняется в преднамеренном убийстве гражданина Гильберта Рэйнольда Вудхама, — уверенно сообщает Ванесса. — Прежде чем я объявлю его, хочу спросить. Адвокаты обеих сторон, вам есть что-то сказать и добавить какие-то материалы к данному делу?       — Нет, ваша честь! — произносит сначала Адриан, а потом и Себастьян.       — Обвиняемая Алисия Ирене Томпсон, прошу вас встать и выслушать приговор.       Алисия медленно встает со своего места и начинает жалостливым взглядом смотреть на Ванессу. А затем за ней поднимается и ее адвокат Себастьян, пока все те, кто хочет, чтобы ее признали виновной, буквально убивают ее своими леденящими взглядами и мысленно молясь о том, что убийце Гильберта дали приличный срок.       — Итак, суд и коллегия присяжных рассмотрели показания обвиняемой, свидетелей и адвокатов обеих сторон, а также заключение о смерти убитого, результаты экспертизы и все остальные документы, имеющиеся в данном деле, — уверенно говорит Ванесса, держа в руках бумагу, по которой она читает то, что там написано. — И на основе всех имеющихся у нас материалов мы приняли решение.       Сердце Алисии начинает стучать, как бешеное, от страха и волнения. Она сама понимает, что ее сильно трясет из-за нарастающей паники, и чувствует, как у нее вспотевают ладони, а на ногах стоять довольно трудно. Женщина неотрывно смотрит на Ванессу широко распахнутыми глазами, полные жалости и отчаяния, будто умоляя ее снять все обвинения и освободить прямо сейчас. Ну а ее адвокат Себастьян наоборот – выглядит вполне уверенным и спокойным. Он как будто знает, что решение будет в пользу его подзащитной.       Члены клана Вудхам-Робинсон также очень переживают и боятся, что эту женщину все-таки оправдают. Они все молятся о том, чтобы Алисию признали виновной и надолго посадили за решетку. А вот их адвокат Адриан выглядит абсолютно спокойным и буквально празднует свою победу над ненавистным ему Себастьяном, который в какой-то момент бросает ему хитрую улыбку.       — Суд и коллегия присяжных приняли во внимание все материалы данного дела… — продолжает уверенно говорить Ванесса. — И пришли к единогласному решению – признать обвиняемую Алисию Ирене Томпсон…       Алисия буквально перестает дышать и, мысленно молясь о том, чтобы ее оправдали, с жалостью во взгляде смотрит на Ванессу, которая даже в такой волнительный момент остается хладнокровной и не проявляет почти никаких эмоций. Женщина тихонько шмыгает носом и вытирает слезы, что медленно катятся по ее щекам, пока Себастьян мягко гладит ее плечо и смотрит на нее обнадеживающим взглядом. Родственники покойного Гильберта и их адвокат также не отрывают полный жалости и мольбы взгляд от судьи, искренне надеясь, что Ванесса не решит пойти против столь влиятельной семьи и вынесет строгий приговор убийце их близкого человека.       Та пауза, что воцаряется в воздухе на несколько секунд, заставляет Алисию нервничать и трястись еще сильнее. Иногда ей кажется, что земля вот-вот уйдет из-под ног, а перед глазами все померкнет, поскольку борется с головокружением, от которого она страдает едва ли не с самого утра. Не то от волнения, не то из-за сильных переживаний и своего далеко не самого лучшего состояния.       А выдержав томительную паузу, Ванесса быстро окидывает всех взглядом и громко, четко во всеуслышание заявляет:       — Невиновной в совершении убийства!       Шок мгновенно охватывает всех присутствующих в зале. Алисия широко распахивает глаза и закрывает рот обеими руками, Себастьян бросает легкую улыбку, а родственники Гильберта и те, кто их поддерживают, вопросительно переглядываются и уставляют вопросительный взгляд на Ванессу.       — Обвиняемая Алисия Ирене Томпсон признана невиновной в убийстве Гильберта Рэйнольда Вудхама, — подтверждает Ванесса. — Суд и господа присяжные рассмотрели все материалы данного дела и пришли к единому решению, что подсудимая убила покойного по неосторожности, когда пыталась защититься от его домогательств.       Ванесса быстро прочищает горло.       — Обвиняемая вовсе не намеревалась убивать Гильберта Вудхама и пошла на этот шаг в целях самообороны, — добавляет Ванесса. — По ее словам, это происходило много раз, а иногда убитый поднимал на нее руку и угрожал всеми возможными способами. Адвокатом подсудимой Томпсон были предоставлены доказательства того, что она вовсе не планировала никакого убийства, которые были приобщены к делу.       Ванесса замолкает, чтобы сглотнуть.       — При принятии данного решения было учтено несколько факторов, — сообщает Ванесса. — То, что обвиняемая полностью признала свою вину и сдалась правоохранительным органам по собственной воле. И то, что это первое преступление, которое она совершила.       Все члены семьи Вудхам-Робинсон готовы рвать и метать из-за того, что они услышали от Ванессы, не скрывая своей злости из-за того, что Алисию все-таки оправдали. Они до последнего не сомневались в своей победе и были уверены, что убийца Гильберта надолго отправится за решетку.       — Что? — шепотом возмущается Элеанор. — Эту дрянь оправдали? Ее не посадят?       — Она была оправдана! — с широко распахнутыми глазами восклицает Ясмин.       — Вот это поворот… — качает головой Стефан.       — Эта судья еще и посмела обвинить моего брата в том, что домогался до этой прошмандовки, — хмуро добавляет Эвелин.       — Нормально! — возмущается Кэролайн. — Эта сучка грохнула моего бывшего мужа и никак за это не ответит!       — Нет, я в это не верю… — слегка дрожащим голосом говорит Элеанор. — Не верю, что убийца моего папули не ответит за то, что она сделала.       — Вот поганая шлюха! Будь она проклята! Будь проклят тот день, когда она познакомилась с Гильбертом.       — Но как? — недоумевает Адриан. — Мы ведь предоставили этой старой карге все доказательства! А она оправдала эту тварь!       — Не могу поверить… — качает головой Эвелин.       — Поразительно! — возмущается Йоланда.       — Какого черта судья решила, что эта сука невиновна? — возмущается Адриан. — Как она могла признать ее невиновной? Как?       — Ну точно потрахалась с тем секретарем, который сидит и печатает на компьютере, — хмуро предполагает Элеанор, бросив полный злости взгляд в сторону секретаря судьи, который набирает на компьютере текст, пока Ванесса вслух зачитывает приговор по бумаге.       Ванесса на пару секунд замолкает, чтобы прочистить горло и снова продолжает зачитывать приговор для Алисии, которая тихонько плачет, не веря, что чудо все-таки случилось, и ее оправдали.       — Таким образом суд и члены коллегии присяжных приняли решение снять с гражданки Алисии Ирене Томпсон все обвинения в убийстве гражданина Гильберта Рэймонда Вудхама, — громко, уверенно сообщает Ванесса. — И сообщает, что она должна быть немедленно освобождена из-под стражи.       Полицейский, стоящий рядом с Алисией, сию минуту снимает с нее наручники, а Себастьян с легкой улыбкой гладит ее по плечу.       — Алисия Томпсон, вам понятно решение суда? — спрашивает Ванесса.       — Да, ваша честь, — слегка дрожащим голосом отвечает Алисия.       — Господа адвокаты, вам понятно решение суда?       — Понятно, ваша честь! — в один голос произносят Себастьян и Адриан.       — Господа свидетели и все остальные присутствующие, вам понятен приговор?       По всему залу раздается многократное «Да, ваша честь!».       — Суд вынес решение по делу об убийстве господина Гильберта Вудхама, огласил его всем присутствующим и благодарит всех свидетелей и адвокатов за участие в данном процессе, — уверенно заключает Ванесса. — Я объявляю это дело закрытым!       Ванесса берет молоток и ударяет по специальной подставке, как бы подтвердив судейское решение. После чего она собирается вставать и уходить. И в этот момент секретарь судьи быстро поднимается со своего места со словами:       — Прошу всех встать!       Все присутствующие в зале встают, а Ванесса покидает зал суда с той папкой, которую несла в руках, когда пришла сюда.       Как только судья покидает это помещение, Алисия дает волю своим эмоциям и начинает безутешно плакать, закрыв лицо руками. Услышав оправдательный приговор, она мгновенно почувствовала, как с ее плеч только что упал огромный груз. И не может поверить, что удача все-таки оказалась на ее стороне, а суд поверил ее словам о том, что она не хотела убивать и сделала это совершенно случайно.       А пока все присутствующие и адвокат семьи Вудхам-Робинсон возмущаются и недоумевают, как такое могло произойти, Себастьян крепко обнимает свою подзащитную Алисию, пытаясь всячески утешить женщину, которая плачет от радости и все еще трясется от сильного напряжения.       — Я же говорил, что у нас все получится! — с широкой улыбкой радостно говорит Себастьян. — А ты мне не верила!       — Боже, неужели это правда? — дрожащим голосом со слезами недоумевает Алисия, отстранившись от Себастьяна.       — Правда!       — Еще раз скажите мне, что это правда. — Алисия тихо шмыгает носом. — Умоляю, мистер Клеменс… Скажите, что суд оправдал меня.       — Оправдал, голубушка моя, оправдал. Ты не отправишься в тюрьму! — Себастьян берет лицо Алисии в руки и мягко гладит ее щеки. — Радуйся, Алисия, ты невиновна в убийстве. Суд поверил, что ты сделала это случайно.       — Я, наверное, сплю… — качает головой Алисия. — Да, это всего лишь сон… Сон…       — Да не сон это, милая. Не сон! Тебя только что освободили! Суд вынес решение в твою пользу. Очень скоро ты получишь документ об освобождении и можешь спокойно покинуть здание суда и отправиться на свободу.       — Невероятно… — Алисия прикрывает рот обеими руками. — Мистер Клеменс, вы ангел! Просто чудесный человек! Да благословит вас Господь!       Алисия со слезами радости на глазах снова крепко обнимает Себастьяна, а тот с легкой улыбкой гладит ее по голове и просит свою подзащитную успокоиться, потому что все уже кончено, а суд признал ее невиновной.       Находящемся в зале полицейские в глубине души тоже рады за молодую женщину, которая выглядит слишком уж несчастной и подавленной из-за происходящего в ее жизни. Хоть они этого не показывают, их легкие улыбки говорят о том, что эти люди полностью поддерживают решение судьи и считают его справедливым.       Но вот семья Гильберта и их адвокат Адриан приходят в бешенство. Со злости они едва ли не готовы разнести все здание суда. Никто из них никак не может понять, как судья могла поверить Алисии и встать на ее сторону, прекрасно зная, что она убила человека и не отрицает этот факт. Их не волнует то, что это случилось случайно, а у нее даже и в мыслях этого не было. Не волнуют все обвинения, которые она предъявила покойному. Для них Гильберт был святым и добрейшим человеком, который не мог и мухи обидеть. Эти люди возмущены приговором и не готовы смириться с тем, что убийца их близкого человека будет гулять на свободе.       — Это несправедливо! — со злостью во взгляде вскрикивает Эвелин. — Вы не можете оправдать убийцу!       — Да как у вас вообще хватило совести пойти на такое? — возмущается Йоланда. — Мой брат в жизни никого не насиловал и не домогался! Он был порядочным человеком! ПОРЯДОЧНЫМ!       — Бессердечные вы твари! — со слезами на глазах восклицает Кэролайн. — Невиновных сажайте в тюрьмы на долгие годы, а убийцы на свободе ходят!       Кэролайн тихо шмыгает носом.       — И как теперь нам верить в правосудие и справедливость? — недоумевает Кэролайн. — КАК?       — Просим всех соблюдать порядок! — уверенно требует один из полицейских.       — Порядок? — громко возмущается Рэндольф. — А каком порядке может идти речь, если судья оправдывает убийцу, которой надо давать как минимум лет двадцать?       — Ха, да у этой стервы не было никаких доказательств ее виновности, — уверенно заявляет Сесилия. — Она не смогла предоставить РЕАЛЬНЫЕ доказательства! Только лишь давила на жалость и клеветала на невинного ангела, который ЯКОБЫ изнасиловал ее! Хотя эта прошмандовка сама ложилась в его кровать! Сама пользовалась всем, что он ей давал!       — Да как вы вообще посмели обвинить такого хорошего человека в попытке изнасилования? — со злостью во взгляде недоумевает Нина. — Мистер Вудхам всю жизнь делал людям добро и любил тех, кто был ему дорог. Но вместо того чтобы встать на его сторону, вы сделали невиновной какую-то грязную прошмандовку, которая успела перетрахаться едва ли не со всеми мужиками Лондона!       — Да здесь все проплачено! — громко заявляет Стефан. — Перед вами преступница, совершившая жестокое, преднамеренное убийство, а ее так легко отпускают и сваливают все на моего покойного дядю! Он никогда никого не домогался и был светлым и прекрасным человеком с золотым сердцем!       — Так, немедленно все успокоились! — громко требует еще один полицейский, подойдя поближе к родственникам Гильберта. — Соблюдайте порядок!       — Где ваша хваленая справедливость? — возмущается Ясмин. — Как эта судья только посмела отпустить на волю убийцу.       — Вы были обязаны посадить ее за решетку лет на двадцать! — уверенно заявляет один их охранников Гильберта.       — А лучше дать ей пожизненное! — добавляет второй охранник Гильберта. — Чтобы она никогда не вышла из тюрьмы!       — Убийца, убийца! — выкрикивает третий охранник Гильберта.       — Будь ты проклята, Шерил! — грубо бросает четвертый охранник.       — Порядок! — громко произносит один из полицейских. — Мы требуем соблюдать порядок!       А пока родственники, друзья и знакомые Гильберта во весь голос заявляют в несправедливости и не скрывают своего недовольства вынесенным приговором, Элеанор с каждой секундой все больше становится напряженной и озлобленной. Она до предела напрягает каждый свой мускул, нервно переминаясь с одной ноги на другую и сжимая кулаки так, что костяшки на ее руках становятся белыми. Ее дыхание сравнимо с дыханием разъяренного быка, готовый напасть на того, кого увидит перед собой. Ее злость к плачущей от радости Алисии становится все более невыносимой. Девушку буквально раздирает от желания что-нибудь сделать с убийцей ее любимого отца, за которое та никак не ответит.       В какой-то момент Элеанор все-таки не выдерживает, пулей подлетает к ничего не понимающей Алисии и обеими руками больно вцепляется в ее волосы, пока та вскрикивает от боли.       — ТВАРЬ! — во весь голос вопит разъяренная Элеанор. — ШЛЮХА! СУЧКА ПОДЗАБОРНАЯ!       — Помогите! — отчаянно вскрикивает Алисия.       Полицейские мгновенно подбегают к взбешенной Элеанор и пытаются оттащить ее от плачущей Алисии, которая резко бледнеет перед страхом озлобленной дочери покойного Гильберта.       — ЧЕРТОВА ПОТАСКУХА! — надрывает голосовые связки Элеанор, всеми силами пытаясь вырваться из хватки крепких полицейских, насильно отталкивающие ее от Алисии. — УБИЙЦА!       — Помогите, ради бога! — громко умоляет Алисия.       В этот момент Себастьян подходит к тихо плачущей Алисии и крепко обнимает и прижимает ее к себе.       — С КЕМ ТЫ ПЕРЕСПАЛА, РАЗ ТЕБЯ НЕ ПОСАДИЛИ ЗА РЕШЕТКУ? — вскрикивает Элеанор, пока ее ноздри раздуваются от злости. — С КЕМ? С СЫНОЧКОМ ТОЙ СУДЬИ?       — Нет, не надо! — с ужасом во взгляде умоляет Алисия.       — ШЛЮХА! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ!       — Элеанор! — широко распахивает глаза Рэндольф.       — УБИЙЦА! Я ТЕБЕ ШЕЮ СВЕРНУ! ПРИДУШУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!       — Элеанор, милая… — спокойно произносит Адриан, также пытаясь удержать и успокоить Элеанор.       — ЭТО ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА СДОХНУТЬ, А НЕ ПАПА! ТЫ! ТЫ! ТЫ! ПОЧЕМУ ХОРОШИЕ ЛЮДИ СТРАДАЮТ, А СУКИ, ВРОДЕ ТЕБЯ, ВЫХОДЯТ СУХИМИ ИЗ ВОДЫ И ПРОДОЛЖАЮТ ЖИТЬ?       — Элеанор, успокойся, пожалуйста.       — Успокоиться? УСПОКОИТЬСЯ, МАТЬ ТВОЮ? ВЫ ЭТО СЕРЬЕЗНО?       — Тебе же будет хуже, если ты продолжишь так себя вести.       — ДА КАК Я МОГУ УСПОКОИТЬСЯ, ЕСЛИ ЭТА ПРОСТИТУТКА БУДЕТ СПОКОЙНО РАСХАЖИВАТЬ ПО ГОРОДУ И ДЕЛАТЬ ВИД, БУДТО МОЙ ОТЕЦ НЕ ПОГИБ ПО ЕЕ ВИНЕ?       — Элеанор, я тебя прошу!       — ХУЖЕ, ЧЕМ СЕЙЧАС, МНЕ УЖЕ НЕ БУДЕТ! ПОТОМУ ЧТО МОЕГО ОТЦА УБИЛИ, А ЕГО УБИЙЦУ ОПРАВДАЛИ! ХОТЯ ЭТОЙ ШВАЛИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ДАТЬ ПОЖИЗНЕННОЕ! ЗА ВСЕ, ЧТО ОНА СДЕЛАЛА!       — Мисс, мы прекрасно понимаем ваши чувства, но прошу вас, ведите себя спокойно, — вежливо просит один из полицейских. — А иначе мы будем вынуждены арестовать вас за несоблюдение порядка.       — ВЫ НЕ ПОСМЕЙТЕ!       — Мисс, соблюдайте порядок!       — Как вы вообще посмели пойти против семьи Вудхам? — возмущается Элеанор. — Самой уважаемой семьи во всей Англии? Как вы только посмели? Одно слово моего покойного отца – и все было бы так, как он сказал! И никто не смел его ослушаться! НИКТО!       — Дочка, пожалуйста, не делай себе хуже, — с жалостью во взгляде умоляет Кэролайн.       — А НУ ЖЕ СЕЙЧАС ЖЕ ОТПУСТИТЕ МЕНЯ, СОБАКИ! — Элеанор начинает яростно бороться с крепкими полицейскими, которые всеми силами удерживают ее. — ПУСТИТЕ МЕНЯ! ПУСТИТЕ!       — Мисс, сейчас же успокойтесь, — требует один из полицейских.       — ЕСЛИ СУДЬЯ ОКАЗАЛАСЬ ПРОДАЖНОЙ ТВАРЬЮ, ТО Я САМА ДАМ ЭТОЙ ШЛЮХЕ ШЕРИЛ, ЧТО ОНА ЗАСЛУЖИВАЕТ!       — Мы будем вынуждены вас арестовать, если вы продолжите так себя вести.       — ЧТО? АРЕСТОВАТЬ МЕНЯ?       — Мисс, соблюдайте порядок!       — ДА ВЫ, БЛЯТЬ, ЗНАЙТЕ, КТО Я ТАКАЯ? Я – ЭЛЕАНОР ДЖОРДЖИНА ВУДХАМ, ДОЧЬ ПОКОЙНОГО ГИЛЬБЕРТА РЭЙНОЛЬДА ВУДХАМА, КОТОРОГО УВАЖАЛИ И ЛЮБИЛИ ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ!       — Элеанор, сейчас же прекрати! — зыкает Адриан.       — У НЕГО БЫЛО ОЧЕНЬ МНОГО ДРУЗЕЙ И ЗНАКОМЫХ, КОТОРЫЕ МОГУТ ПОДТВЕРДИТЬ, ЧТО ЭТА ГРЯЗНАЯ ШЛЮХА ОБОЛГАЛА ЕГО И ОСКВЕРНИЛА ПАМЯТЬ МОЕГО ОТЦА!       — Элеанор, прошу тебя… — дрожащим голосом произносит Алисия, едва стоя на ногах и не переставая вытирать слезы со своего бледного, уставшего лица.       — ПОТАСКУХА! — во весь голос со злостью во взгляде вскрикивает Элеанор. — ПОГАНАЯ ПРОШМАНДОВКА! ТЫ ИСПОРТИЛА НАМ ВСЮ ЖИЗНЬ!       — Прекрати это… Я тебя умоляю…       — УБИЙЦА! ТЫ МНЕ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИШЬ! ТЫ ДОРОГО ЗАПЛАТИШЬ ЗА ТО, ЧТО СДЕЛАЛА С МОИМ ОТЦОМ!       — Элеанор…       — Я ТЕБЯ, СУКА, ЗАКОПАЮ! ЗАЖИВО! СОЖГУ ТЕБЯ НА ОГНЕ! Я УБЬЮ ТЕБЯ! УБЬЮ!       Каким-то чудесным образом Элеанор удается вырваться из хватки полицейских, растолкать их в стороны и наброситься на бедную Алисию уже с кулаками, без проблем повалив ее на пол и начав сильно избивать и наносить удары в самые уязвимые места. Пока сама оправданная либо слишком слаба, чтобы сопротивляться, либо просто не хочет заработать себе лишних проблем и поэтому позволяет дочери покойного Гильберта издеваться над ней.       — Элеанор, оставь ее в покое! — громко требует Адриан.       — Мисс Вудхам, сейчас же прекратите это! — уверенно требует Себастьян. — Отпустите ее! Отпустите, я сказал!       — ШЛЮХА! — надрывает голосовые связки Элеанор и со всей силы дает Алисии пощечину. — ДРЯНЬ! ПОЛУЧАЙ, ВЕДЬМА, ПОЛУЧАЙ! ПОТАСКУХА!       Элеанор щедро раздает Алисии пощечины, кулаками бьет ее в живот и пинает ногами все ее тело, которые раньше болело от неудобной кровати в тюремной камере, а теперь еще и от побоев, что ей наносит эта девушка.       — ВОТ ТАК, СУЧКА, ПОЛУЧАЙ! — вскрикивает Элеанор, пока ее ноздри раздуваются от злости. — ПОЛУЧАЙ УБИЙЦА! ГОРЕТЬ ТЕБЕ В АДУ, ГАДИНА!       Элеанор больно берет Алисию за волосы и со всей силы два или три раза бьет ее затылком об пол.       — ЭТО ТЕБЕ ЗА МОЕГО ОТЦА, КОТОРОГО ТЫ УБИЛА! — во весь голос вскрикивает Элеанор. — ЗА ТО, ЧТО СНАЧАЛА ДОИЛА ЕГО, КАК КОРОВУ, НА ПРОТЯЖЕНИИ МНОГИХ ЛЕТ, А ПОТОМ РЕШИЛА БЕЗЖАЛОСТНО ОТ НЕГО ИЗБАВИТЬСЯ!       — Элеанор, ради бога, остановись! — с жалостью во взгляде умоляет Кэролайн.       — ШЛЮХА! — Элеанор наносит Алисии еще пару крепких пощечин, пока та буквально задыхается от собственных слез. — НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! ДА БУДЕТ ПРОКЛЯТ ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ОТЕЦ ВСТРЕТИЛ ТЕБЯ! ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, ОН БЫ СЕЙЧАС БЫЛ ЖИВ И ЖИЛ СЧАСТЛИВО С МОЕЙ МАМОЙ!       Элеанор кулаком наносит сильный удар в живот Алисии, после которого та истошно вскрикивает.       — НО ТЫ, ДРЯНЬ, РАЗРУШИЛА НАШУ СЕМЬЮ! — вскрикивает Элеанор. — РАЗРУШИЛА МОЮ ЖИЗНЬ!       — Элеанор, пожалуйста! — со слезами на глазах умоляет Эвелин. — Остановись!       — ЗМЕЯ! СТЕРВА! ВЕДЬМА! ЧТОБЫ ТЫ СДОХЛА!       — Что вы стоите? — возмущается Себастьян, обращаясь к полицейских. — Оттащите эту истеричку куда подальше, пока она не убила мою подзащитную!       Полицейские пулей подлетают к Элеанор, берут ее под руки и против ее воли оттаскивают подальше от Алисии. Однако взбешенная дочь Гильберта пребывает в состоянии настолько сильной ярости, что не стесняется драться даже с сотрудниками правоохранительных органов, ударив каждого в самые уязвимые места.       — Элеанор, что ты делаешь? — ужасается Йоланда, прикрыв рот обеими руками. — Ты напала на полицейских!       Однако Элеанор не слышит свою тетю и снова атаковывает бедную Алисию и начать душить обеими руками настолько сильно, насколько у нее хватает сил. Пока та жадно пытается поймать хоть глоток воздуха, которого ей сильно не хватает.       — Я убью тебя, мерзавка! — грубо заявляет Элеанор. — УБЬЮ, СЛЫШИШЬ! Ты сдохнешь в таких же муках, в каких умирал и мой любимый папочка.       — П-пусти м-меня… — с трудом произносит Алисия.       — Я это просто так не оставлю, грязная шлюха. Тебе придется дорого заплатить за свои делишки. ПРИДЕТСЯ! СЛЫШИШЬ! Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ СПОКОЙНО ЖИТЬ! НЕ ПОЗВОЛЮ!       Если поначалу родственники Гильберта особо ничего не делали, когда Элеанор только напала на Алисию, то сейчас они начинают все больше бояться, что девушку могут посадить в камеру, по крайней мере, на несколько дней за безобразное поведение в зале суда и сопротивление полицейским.       — Элеанор, прошу тебя, успокойся! — с жалостью в мокрых от слез взгляде умоляет Ясмин, держа руку на животе. — Ты сделаешь себе хуже, если будешь так вести себя с полицией.       — ДА ПЛЕВАТЬ Я НА ВСЕ ХОТЕЛА! — во весь голос со слезами вопит Элеанор, все еще продолжая душить Алисию так сильно, что та бледнеет еще сильнее от страха и нехватки воздуха.       — Пожалуйста, милая…       — ЛУЧШЕ УЖ СДОХНУТЬ, ЧЕМ ПОЗВОЛИТЬ ЭТОЙ ШЛЮХЕ ПРОСТО ТАК СВАЛИТЬ ОТСЮДА!       — Элеанор, не делай себе хуже, я тебя прошу, — спокойно говорит Адриан. — Ты и так уже набросилась на полицейских. Из-за этого у тебя могут быть проблемы.       — Я УБЬЮ ЭТУ СУКУ ПРЯМО ЗДЕСЬ, УБЬЮ! И МНЕ НИКТО НЕ ПОМЕШАЕТ ЭТО СДЕЛАТЬ! РАЗ ОНА УБИЛА МОЕГО ПАПУ, ТО ПУСТЬ ОТПРАВЛЯЕТСЯ ВСЛЕД ЗА НИМ!       — Элеанор, дочка, ради бога, остановись! — со слезами на глазах отчаянно умоляет Кэролайн.       — НИ ЗА ЧТО!       — Я не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму из-за того, что ты испачкаешь свои руки об эту грязную шлюху.       — Я вовсе не шлюха! — собрав в кулак все силы, что у нее есть, громко заявляет Алисия в тот момент, когда ей удается освободиться из хватки Элеанор. — НЕ ШЛЮХА!       — Ты еще поговори здесь, убийца! — возмущается Сесилия. — Ты вообще обязана молчать! Склонить голову перед членами самой уважаемой семьи в Лондоне.       — Оказывается, не такая уж и уважаемая, раз судья пошла против вас.       — Ну ты смотри, эта нахалка еще и смеет дерзить нам, — возмущается Рэндольф. — Какая-то грязная шлюха, которую перетрахал весь город, смеет ТАК разговаривать с родственниками всеми любимого и уважаемого Гильберта Вудхама.       — Да ваш любимый Гильберт был обманщиком! — уверенно заявляет Алисия. — Старой похотливой тварью, у которого был только секс в голове!       — Что ты, сука, сказала? — возмущается Йоланда.       — Правду. И только правду. Которую вы никак не хотите признавать. Наверняка все прекрасно знайте о том, каким ублюдком был якобы всеми любимый и уважаемый Гильберт, но делайте вид, что это не так. Что он святой! Невинный!       — Закрой свою грязную пасть, прошмандовка! — грубо требует Эвелин.       — Он всегда думал, что сможет заставить всех склонить голову с помощью денег. Что именно крупные купюры заставят людей заткнуться, заглядывать ему в рот и молча терпеть любые оскорбления и унижения.       — Прекрати пытаться его унизить! — возмущается Стефан. — Моего дядю любили и уважали все, с кем он когда-либо работал. Никто не отказался от нашего приглашения приехать на его похороны и проводить в последний путь. А это уже о многом говорит!       — А деньги! Они ведь были заработаны не совсем заслуженно. Ваш любимый Гильберт здорово мухлевал, чтобы урвать намного больше, чем ему полагается. Если бы не его уловки, у него было бы намного меньше денег.       — Он много работал! — восклицает Нина. — Отдавал всего себя работе и возвращался домой очень поздно!       — Продолжайте защищать этого старого ублюдка, продолжайте. Продолжайте и дальше пудрить людям мозги и говорить, что он такой прекрасный и невинный! Ну прям святой! Хоть памятник ему ставь! Всем надо молиться на святого Гильберта, как на Бога! Молиться на эту озабоченную мразь, у которого на уме был один лишь секс с молодыми девушками.       Алисия получает еще несколько сильных ударов по лицу от Элеанор, которую полицейским все-таки удается поднять на ноги и оттащить подальше, несмотря на ее ярое сопротивление. Пока Себастьян помогает женщине встать на ноги и крепко обнимает ее, друзья и родственники Гильберта выкрикивают что-то наперебой, а сотрудники полиции пытается как-то всех успокоить.       — НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ТАКИЕ ВЕЩИ О МОЕМ БЫВШЕМ МУЖЕ! — во весь голос вопит Кэролайн, угрожая Алисии пальцем, пока ее ноздри раздуваются от злости.       — Неужели вы защищайте его даже после того как он сам бросил вас? — удивляется Алисия.       — Я ни в чем не виню Гильберта. Во всем виновата только ты, мерзкая шлюха. Это ТЫ разрушила нашу семью. ТЫ убила прекрасного человека. Который был совсем не таким, каким ты его описываешь.       — Да, а он рассказывал вам, как ходил по всяким кабакам еще во время вашего брака задолго до встречи со мной?       — Что?       — Еще до встречи со мной этот человек успел перебрать уже очень много молодых девок. Гильберт рассказывал, как трахался с ними за деньги, которые были им очень даже нужны.       — Ну тебя-то они точно интересовали! — со злостью во взгляде выкрикивает Сесилия. — Раз ты с таким удовольствием принимала от него дорогие подарки и даже жила в его доме.       — Неправда! Этот тип сам навязывался мне и тратил деньги на подарки без моего ведома. Я никогда ничего у него не просила.       — Да конечно! — ехидно усмехается Рэндольф. — Только почему-то ты до сих пор не вернула все те побрякушки, которые он тебе покупал.       — Могу вернуть лично вам, раз вы так хотите!       — Ну еще чего! — сильно морщится Эвелин. — Прикасаться к каким-либо вещам после того как их трогали руки какой-то грязной шлюхи.       — Мне ничего не нужно от человека, который начал постоянно избивать меня после того как я заявила ему, что никогда не полюблю его и отказалась выходить за него замуж.       — Вышла бы ты замуж за папулю, я бы превратила твою жизнь в настоящий ад, — грубо заявляет Элеанор.       — Она и так была адом! — восклицает Алисия. — Настоящим адом, который я еще долго не смогу забыть. Этот человек всегда приставлял ко мне своих людей, которые не давали мне нормально поговорить со знакомыми и близкими. Это из-за него я совсем перестала общаться со своей семьей.       — И ты винишь в этом нас? — удивляется Ясмин. — Мы что ли виноваты в том, что ты сама испортила себе жизнь?       — Да уж! — соглашается Сесилия. — Лучше бы пошла учиться или работать вместо того чтобы крутить задницей перед мужиками и трахаться с ними за деньги.       — Лучше бы вы сказали это Гильберту, — уверенно заявляет Алисия. — Вместо того чтобы бегать по молодым девкам, лучше бы он занялся своей работой и уделял внимание жене и дочери. Но вместо этого ваш любимый Гильберт просто отваливал им целую кучу денег и посылал куда-нибудь в магазин или салон красоты.       — Господи, представляю, как твоим родителям стыдно из-за того, что их дочь – чертова проститутка, — качает головой Рэндольф. — Да еще и убийца!       — Наверняка и твоя младшая сестрица тоже в свое время покрутила задницей перед каким-нибудь мужиком, залетела от него и в итоге родила еще одну будущую проститутку, которая будет получать деньги точно так же, как и вы обе, — уверенно предполагает Кэролайн.       — Не смейте оскорблять мою сестру! — приходит в бешенство Алисия, угрожая Кэролайн пальцем. — НЕ СМЕЙТЕ! И МОЮ ПЛЕМЯННИЦУ НЕ СМЕЙТЕ ТРОГАТЬ! Я ВАМ ГЛОТКУ ПЕРЕГРЫЗУ, ЕСЛИ УСЛЫШУ ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ ЕЩЕ РАЗ.       — А мы нисколько не удивимся, если твоя племянница пойдет по пути падшей женщины, — уверенно заявляет Стефан. — Нисколько!       — ЗАКРОЙТЕ СВОИ РТЫ! НЕ СМЕЙТЕ ТРОГАТЬ НИ МОЮ СЕСТРУ, НИ МОЮ ПЛЕМЯННИЦУ, НИ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ!       — Что, правда глаза колит? — ехидно усмехается Кэролайн.       — Посмотрела бы я на вас, если бы вы услышали всю правду о себе. Правду о том, какая вы старая, страшная и уродливая женщина, которая может тратить хоть миллионы фунтов на себя, но все равно никогда не станет красивой. Которая еще и старше своего бывшего муженька на пять лет.       Пока все раскрывают рты и возмущаются услышанным, Кэролайн словно молния, нападает на Алисию с пощечинами и норовит с корнем выдрать ей волосы, пока двое полицейских удерживают Элеанор и не дают ей присоединиться к своей матери.       — ПРОШМАНДОВКА! — во весь голос вскрикивает Кэролайн, безжалостно нанося Алисии удары по лицу. — ТЫ ЕЩЕ И СМЕЕШЬ МЕНЯ ОСКОРБЛЯТЬ!       — Давай, мама, врежь этой проститутке! — подбадривает Элеанор. — Отомсти ей за то, что она украла у тебя папу!       — Сомневаюсь, что твой папаша так уж нуждался в твоей мамаше, — уверенно заявляет Алисия и вскрикивает от того, что Кэролайн пытается выдрать ей все волосы. — АЙ! ПУСТИТЕ МЕНЯ!       — У нас все было хорошо до того момента, пока ТЫ не появилась в нашей жизни. И НЕ УВЕЛА У МЕНЯ МУЖА!       — Раз он шлялся по стриптиз-клубам и оставлял всяким дамочкам ворованные деньги, то вы стали ему совсем не интересны. Гильберт просто захотел девушку помоложе и красивее.       — ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ, КУРИЦА! — Кэролайн со всей силы наносит Алисии пощечину. — А ИНАЧЕ Я ПРИБЬЮ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!       — Вот бы вы удивились, если бы Гильберт рассказал вам все, что о вас думает, — ехидно усмехается Алисия.       — Я СКАЗАЛА, ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ!       — Он сам говорил мне, что уже давно собирался развестись с вами, но терпел вас только из-за дочери. Неоднократно называл вас старой, уродливой каргой, которая никогда не станет привлекательной.       — А ну закрой свой рот, проститутка! — приходит в бешенство Сесилия. — НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ О МОЕЙ ДОЧЕРИ!       — Гильберт признавался, что специально целыми днями пропадал на работе или в каком-нибудь клубе с друзьями, чтобы не видеть свою жену, которую он считал глупой и необразованной теткой.       Возмущенная Сесилия также подлетает к взбешенной Кэролайн и вместе с ней начинает безжалостно избивать и душить Алисию, пока остальные наблюдают с широко раскрытыми ртами.       В какой-то момент Ясмин начинает так сильно нервничать, что она снова начинает испытывать боли внизу живота. Только на этот раз они оказываются еще более сильными. Девушка с тихим писком сгибается пополам, схватившись за живот.       — Ясмин! — с ужасом во взгляде восклицает Габриэль, взяв Ясмин под руку.       — Больно… — мучительно стонет Ясмин. — Очень больно…       — Присядь, милая, присядь, — взволнованно тараторит Стефан.       Обеспокоенные Габриэль и Стефан берут Ясмин под руки и усаживают ее на ближайший стул.       — Дыши глубже, дыши, — советует Габриэль, держа Ясмин за руки. — Постарайся расслабиться.       — Мой ребенок… — слегка дрожащим голосом произносит Ясмин. — Мой малыш… Ай!       — Все хорошо, Ясмин, все хорошо, — успокаивает Стефан. — Мы рядом. Мы рядом.       — В чем дело? — проявляет беспокойство Рэндольф, подойдя поближе к Ясмин, Стефану и Габриэлю. — Ясмин?       — Мне плохо, дядя, — с мокрыми от слез глазами произносит Ясмин, держась за живот. — Очень больно…       — Девочка моя…       Рэндольф присаживается рядом с Ясмин и приобнимает ее за плечи.       — Успокойся, дорогая, успокойся, — мягко произносит Рэндольф, нежно гладя Ясмин по голове. — Дыши глубже.       — Зачем ты только вообще поехала сюда? — устало стонет Стефан.       — Да, я же предлагал отвезти тебя домой, — напоминает Габриэль. — Зачем ты осталась и решила наблюдать за всем этим кошмаром?       В этот момент несколько полицейских пытаются оттащить разъяренных Кэролайн и Сесилию от Алисии, которая едва стоит на ногах, выглядит ужасно бледной и все больше слабеет из-за сильного стресса и жестокого избиения родственниками Гильберта.       — Ар-р-р, будь эта гадина проклята, — тихо рычит Рэндольф.       — Если из-за тебя Ясмин потеряет ребенка, клянусь, я придушу тебя, — громко заявляет Стефан, переведя полны злости взгляд на Алисию. — У нее и так беременность проходит тяжело, а ты делаешь ей только хуже.       — Клянусь, я тебе шею сверну, если моя девушка потеряет моего ребенка, — уверенно клянется Габриэль. — На тебе будут висеть два убийства: дяди Стефана и не рожденного малыша, отцом которого являюсь я.       — Ты будешь виновата в убийстве ДВУХ невинных людей! — грубо бросает Элеанор. — ДВУХ! Да за такое надо давать пожизненное! ПОЖИЗНЕННОЕ!       — Боже, как же больно… — тихонько стонет Ясмин, еще больше согнувшись пополам. — Ай… Еще больнее, чем раньше… Ай… Ай…       — Стефан, Габриэль, немедленно уведите Ясмин отсюда, — спокойно просит Рэндольф. — И не спускайте с нее глаз.       — Да, мистер Робинсон! — восклицает Стефан.       — Купите что-нибудь в кафетерии и постарайтесь успокоить ее. Мы скоро подойдем к вам.       — Не беспокойтесь, мистер Робинсон, мы все сделаем, — уверенно кивает Габриэль.       — А если моей племяннице станет еще хуже – немедленно везите ее в больницу и звоните мне. Я примчусь к вам немедленно.       — Как скажете. — Габриэль мягко гладит Ясмин по голове и животу. — Давай, милая, пойдем отсюда. Тебе нельзя здесь находиться.       — Да, дорогая, пошли отсюда, — уверенно произносит Стефан. — Выпьем чего-нибудь и успокоимся.       Тихо плачущая от боли Ясмин совсем не сопротивляется, когда Габриэль и Стефан помогают ей встать и начинают держать под руки, когда они осторожно доводят ее до выхода из зала суда и покидают его, закрыв за собой дверь.       А тем временем бедная Алисия уже не знает, куда деться от озверевших женщин семьи Вудхам-Робинсон, которые вопят на весь зал, избивают ее руками и ногами, и душат так, что она начинает задыхаться. Элеанор, Кэролайн, Эвелин, Сесилия и Йоланда отчаянно сопротивляются полицейским, которые оттаскивают их от женщины, которую в этот момент крепко обнимает Себастьян.       — ГАДИНА! — вскрикивает Эвелин. — Язык бы тебе отрезать за все твои словечки о нашей семье!       — О моем брате! — восклицает Йоланда.       — О моем отце! — добавляет Элеанор.       — О моем бывшем муже! — вскрикивает Кэролайн.       — О самом светлом и прекрасном человеке, которого мы когда-либо знали, — уверенно добавляет Сесилия.       — Как только вообще хватило наглости говорить такие вещи о самом мистере Вудхаме? — возмущается Нина.       — Да угомонитесь вы уже! — сухо требует Себастьян. — Оставьте бедную женщину в покое! Сколько можно издеваться над ней?       — Ох, Клеменс, а скажи-ка нам всем, сколько тебе заплатила эта грязная шлюха, раз ты так усердно защищаешь ее? — ехидно ухмыляется Адриан.       — А сколько тебе эта семейка отвалила денег, раз ты так лижешь им задницу? Сколько Гильберт выделил из своих средств?       — Ну уж точно не предлагал мне лечь с ним в одну постель.       — Что ты сказал?       — Признайся, что эта курица заплатила за свободу своим телом, когда легла в постель с тобой или какими-нибудь твоими сынками или братиками.       — Закрой свой грязный рот, поганый кусок дерьма! — резко отрезает Себастьян. — Я не позволю тебе оскорблять эту женщину и клеветать на нее и тем более меня.       — Да? А тебе, значит, можно оскорблять меня и моих подзащитных?       — Я никого не оскорблял, а говорил чистую правду!       — Какой ты адвокат, если не знаешь, как надо себя вести?       — Я – прекрасный адвокат с многолетним стажем, который помог уже многим людям, — уверенно заявляет Себастьян.       — Ага, помог уже многим преступникам остаться безнаказанным.       — Кто здесь и покрывает преступников, так это ты.       — А ну закрой свою грязную пасть, животное, — крепко сжимает руки в кулаки Адриан. — Или ты очень сильно пожалеешь об этом.       — Нет, Вашингтон, это ты пожалеешь! Клянусь, я точно засужу тебя! И выбью из тебя все деньги, которые ты заработал за всю свою карьеру, в качестве морального ущерба!       — Только попробуй подать на меня в суд! Я подам встречный иск и сам отберу у тебя все! Или вообще сделаю так, что тебе больше не будут доверять никакие дела. Чтобы ты был вынужден завершать карьеру адвоката и шел мыть полы или сидеть на кассе. Или ушел на пенсию и перестал мозолить мне глаза каждый раз, когда мы встречаемся в зале суда.       — У меня есть полное право подать на тебя в суд за оскорбление, — уверенно заявляет Себастьян. — Я знаю британские законы намного лучше тебя.       — Я тоже их прекрасно знаю! И знаю, что за убийство человека этой шлюхе должны были дать минимум лет двадцать.       — Она убила случайно!       — Ложь! Она планировала это убийство! Хотела завладеть всем, чем владел покойный Гильберт.       — Сколько тебе, сука, заплатили за то, чтобы так оскорблять мою подзащитную?       — Эта тварь так просто не отделается! Я подам апелляцию! Обжалую этот приговор! Заставлю судью внимательно пересмотреть это дело и все-таки посадить эту шлюху за убийство лет на двадцать.       — Подавай! Только у тебя ничего не выйдет. Ты не сможешь доказать, что эта женщина убила намеренно.       — Я ДОКАЖУ ее вину и ЗАСТАВЛЮ судью изменить свое решение. Даже если мне придется подкупать нужных людей и действовать против закона, я все равно засажу ту, что убила святого человека.       — Святой человек никогда не посмел бы домогаться до юной девушки и превращать ее в свою рабыню.       — Ты говоришь то, что тебе сказала эта прошмандовка.       — Твой якобы святой Гильберт и без того был гнидой, которая сломал Алисии всю жизнь и вынудил ее пойти на крайние меры, чтобы спасти себя от него.       — Она сама во всем виновата! Пошла бы учиться или работать – ничего бы этого не было!       — Гильберта тоже никто не заставлял шляться по всяким клубам и трахаться с молодыми девушками.       — Это было спланированное убийство! Все в его доме могли подтвердить, как сильно она презирала этого человека. У нее был прекрасный мотив для убийства – деньги. Она хотела заполучить все, что у него было. Хотя эта дура и забыла о том, что чтобы что-то унаследовать, нужно быть чьей-то женой. А кем была твоя любимая Алисия? Любовницей! Жалкой любовницей, которой запросто можно дать пинок под зад в любое время.       — Если бы вы все признали правду и поняли, что Алисия не врала, вам пришлось бы на коленях вымаливать прощение у этой бедной женщины за клевету и все оскорбления, которые она выслушала на протяжении всего судебного процесса.       — Никто не обязан молить шлюх о прощении! — грубо заявляет Адриан. — Это они должны стоять на коленях, заглядывать в глаза своим клиентам и молча делать то, что они требуют.       — Не смей называть Алисию шлюхой, мерзкий ублюдок! — раздраженно бросает Себастьян.       — Не смей меня оскорблять!       — Ты такая же продажная тварь, которая поверила этой сумасшедшей семейке.       — Не смейте нас оскорблять! — грубо требует Элеанор. — А иначе мы действительно подадим на вас в суд и потребуем отстранить от работы раз и навсегда. Вы узнайте, на что способна могущественная семья Вудхамов.       — Судья уже дала вам понять, что для нее значит семья Вудхамов. И вынесла справедливый приговор.       — Он вовсе не справедливый! НЕСПРАВЕДЛИВЫЙ!       — Вы все пытайтесь строить из себя важных персон, которым буквально надо поклоняться в ноги. Но на самом деле вы все мерзкие хабалистые твари, которые уж точно не знают, как ведут себя истинные англичане.       — Не смейте нас оскорблять! — грубо бросает Эвелин.       — Вы просто быдло! Быдло, которое возомнило себя королями и королевами.       Возмущенный Адриан пулей подлетает к Себастьяну и нападает на него с кулаками. Однако тот не дает себя в обиду и начинает защищаться как может, не желая быть грушей для битья. Некоторым членам присяжных, которые все еще находятся здесь и наблюдают за происходящим, приходиться разнимать двух адвокатов, уводить в разные стороны и сдерживать их порывы разобраться друг с другом.       — Вы только посмотрите на адвоката этой шлюхи, — хмуро бросает Йоланда. — Посмотрите, что он вытворяет.       — Да ему надо вообще запретить работать адвокатом, — добавляет Сесилия. — Ведет себя как невоспитанное быдло.       — Что, Клеменс, можешь тявкать только из-за угла? — ехидно усмехается Адриан, пока его удерживают двое членов коллегии присяжных.       — А ну иди сюда, Вашингтон! — восклицает Себастьян. — Давай-давай, трус, иди сюда!       — Я покончу с твоей карьерой, ублюдок!       — Мы еще посмотрим, кто кого!       — Так, если вы сейчас не прекратите этот балаган, продолжите нарушать порядок и сопротивляться полиции, мы задержим вас всех и закроем в тюремной камере на несколько суток, — громко угрожает один из полицейских.       — Да-да, задержите эту шлюху Алисию и ее адвоката, который посмел проявить такое неуважение к уважаемым членам семьи Вудхам, — сухо требует Нина.       — Про вас уже все давно забыли, — громко заявляет Себастьян. — А спустя еще лет десять-двадцать про вас будет помнить только лишь старое поколение, которое жило в восьмидесятых годах.       — Да как вы смейте так с нами разговаривать? — возмущается Рэндольф.       — Немедленно все успокоились! — громко требует один из полицейских. — УСПОКОЙТЕСЬ! А иначе мы действительно арестуем всех вас за нарушение порядка!       — Гадина… — сквозь зубы цедит Элеанор, переведя взгляд на Алисию. — Мерзкая сучка Шерил… Я убью тебя… УБЬЮ!       Только Элеанор собирается подлететь к Алисии, чтобы снова наброситься на нее с кулаками, как ее начинают крепко удерживать сотрудники полиции.       — ШЛЮХА! — во всю мощь кричит Элеанор. — ЧТОБ ТЫ СДОХЛА! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!       Элеанор пытается резко вырваться, но полицейские крепко держат ее под руки и не дают подбежать к тихо плачущей Алисии.       — Чтобы ты всю жизнь страдала от того, что сделала! — с тяжелым дыханием желает Элеанор. — Чтобы ты НИКОГДА не забыла тот день, когда убила невинного человека!       — Чтобы тебя все сторонились и ненавидели! — со злостью во взгляде желает Кэролайн. — Чтобы тебе НИКОГДА не удалось найти нормальную работу. Чтобы ты НИКОГДА не вышла замуж и не родила детей!       — Сука, гореть тебе в аду! — вопит Эвелин. — Мы НИКОГДА не простим тебя за то, что ты сделала!       — Если приблизишься еще к кому-то из нашей семьи и убьешь его, то ты точно сдохнешь в тюрьме, — громко угрожает Йоланда. — И клянусь, мы точно подкупим всех, кого надо, чтобы тебе, тварь, дали ПОЖИЗНЕННОЕ!       — Очень жаль, что ты ВООБЩЕ не сдохла за те три месяца, что просидела в тюрьме! — надрывает голосовые связки Элеанор. — ОЧЕНЬ ЖАЛЬ! Надеюсь, ты всю жизнь будешь страдать от кошмаров по ночам, в которых мой папа умирает по твоей, мать твою, вине! Будь ты проклята, прошмандовка! Сдохни! СДОХНИ!       А пока родственники семьи Вудхам-Робинсон продолжают кричать и сопротивляются полицейским, которые пытаются вывести их из зала суда от греха подальше, члены коллегии присяжных с трудом разнимают тяжело дышащих, разъяренных Адриана и Себастьяна, которые продолжают выкрикивать оскорбления и угрозы в адрес друг друга.       Алисия же все это время стоит в стороне и молча наблюдает за происходящим. Слезы медленно текут по ее бледному лицу, а сердце от волнения бьется как сумасшедшее. Она страшно боится, что кто-нибудь из семьи покойного Гильберта может покончить с ней прямо здесь и сейчас. И поэтому чувствует себя словно маленькая, беззащитная девочка, которая находится где-то посреди улицы совсем одна и не знает, куда ей идти и что делать.       А в какой-то момент Алисия начинает чувствовать сильное головокружение, из-за которого она едва может стоять на ногах из-за слабости, что резко на нее накатывает. Ей все больше начинает казаться, что она не может дышать, перед глазами все размывается, а уши как будто закладывает. Она плохо слышит все проклятия, что ей шлют все те, кто так мечтал о том, чтобы ей вынесли обвинительный приговор.       И вот после несколько секунд борьбы со своим состоянием женщина, чувствуя, как земля начинает уходить у нее из-под ног, хватается за голову и с едва слышимым стоном камнем падает на пол, закрывая глаза и проваливаясь в полную темноту. К счастью, ее резко обмякшее тело успевает поймать Себастьян, который подходит к ней сразу же после того как видит, что Алисия выглядит едва ли хуже, чем некоторое время назад.       — Алисия! — взволнованно восклицает Себастьян. — Алисия!       Пока Себастьян мягко опускает тело потерявшей сознание Алисии, к нему быстро подбегает несколько полицейских и один член коллегии присяжных.       — Алисия, Алисия ты меня слышишь? — произносит Себастьян, пытаясь привести бессознательную и мертвецки бледную Алисию в чувства с помощью легких хлопков по щекам. — Алисия! Ответь мне!       — Она упала в обморок? — проявляет беспокойство женщина, которая является членом коллегии присяжных.       — Похоже на то, — кивает один из полицейских.       — Кто-нибудь, немедленно вызовите скорую! — громко восклицает Себастьян. — Ее срочно надо отправить в больницу!       — Да, немедленно вызывайте скорую! — приказывает один из полицейских, который опускается на колени перед бессознательной Алисией и проверяет ее пульс на шее и запястье. — У нее очень слабый пульс! Почти не прощупывается.       — И принести кто-нибудь воды! — восклицает другой полицейский.       — Подложите ей что-нибудь под голову, — просит еще один полицейский. — И дайте какую-нибудь папку, чтобы помахать на нее.       — Боже, до чего же все эти люди довели бедняжку… — ужасается один из членов коллегии присяжных. — Она такая бледная и вся исхудалая… Точно ходячий скелет.       — Я знал, что эти люди доведут ее до такого состояния, — уверенно заявляет Себастьян, хлопая бессознательную и мертвецки бледную Алисию по щеке и удерживая ее тело на весу. — Мало того, что она пережила огромный стресс из-за пребывания в тюрьме, где ее не очень-то и жаловали, так еще и эти гадюки подбавили еще масла в огонь.       — Как бы она не умерла прямо здесь… — резко выдыхает один из полицейских, еще раз проверив пульс Алисии и состояние ее зрачков. — А то эта женщина и правда выглядит как скелет, обтянутый кожей.       — Не дай бог! Не дай бог!       — Господи, да вызовет кто-нибудь скорую или нет? — громко возмущается второй полицейский. — Тут женщина умирает, а никто ничего не делает!       — Все-все, уже вызвали! — уверенно сообщает женщина, один из членов коллегии присяжных. — Врачи скоро приедут сюда.       Член коллегии присяжных подходит к бессознательной Алисии, чей внешний вид ее ужасает.       — Боже, вид этой бедняжки меня пугает… — кладет руку на сердце женщина.       — Ну почему ее не перевели в камеру к каким-нибудь более адекватным заключенным? — недоумевает Себастьян. — Она же все время была побитая и изнеможенная, когда приходила на встречи со мной. А уж сколько раз она простужалась! Не сосчитать!       — Господи, мне все больше становится страшно за нее… Бедняжка совсем уж плохо выглядит… Не дай бог и правда умрет прямо здесь.       — Скажу вам честно, в глубине души я всегда был на стороне этой женщины, — признается мужчина, член коллегии присяжных. — Я верил, что она убила случайно.       — А эта семейка слишком много из себя строит, — добавляет второй мужчина. — Как будто они – члены королевской семьи.       — И не говорите! — соглашается одна из женщин, член коллегии присяжных, и тихо усмехается. — Подумаешь, они открыли несколько магазинов одежды! И что теперь? Все должны поклоняться этим Вудхамам? Да была я в одном из них! Обычная одежда, сделанная из каких-то ужасных материалов!       — Да я нисколько не удивлюсь, если этот Гильберт был связан с каким-нибудь криминалом. Его лицо никогда не внушало мне доверия.       — У этого подонка было много грехов, — хмуро говорит Себастьян. — Гильберт Вудхам никогда не был святым и невинным, как утверждает его семейка и этот ублюдок Вашингтон.       — Согласен.       Себастьян, полицейские и члены коллегии присяжных все еще продолжают пытаться привести Алисию в чувства, ждут приезда врачей и обсуждают между собой Гильберта и его семью, а один из них подкладывает под голову девушки свою куртку. Сами же родственники покойного немного успокаиваются, стоя в стороне и со злостью во взгляде молча наблюдая за происходящим.       — Надеюсь, она сдохнет прямо здесь и больше не очнется, — низким, грубым голосом бросает Элеанор, крепко сжав руки в кулаки.       — Да уж, я тоже надеюсь, что она сдохнет прямо на их руках, — уверенно заявляет Кэролайн. — Мне нисколько не будет ее жаль! Я не жалею всяких продажных шлюх. Особенно ту, что увела у меня мужа и лишила тебя отца. Этого я никогда не прощу ей. НИ-КОГ-ДА!       — Господи, и чего они все носятся с ней, как курица с яйцом? — недоумевает Эвелин, скрестив руки на груди. — Ну свалилась эта шлюха в обморок – и что теперь? Все возле нее бегать должны?       — Если она на самом деле упала… — ехидно ухмыляется Йоланда. — Вдруг она лишь хочет сделать вид, будто ей плохо, и заставить всех пожелать бедненькую несчастную женщину.       — Да уж, а эти людишки что делают! — хмуро бросает Сесилия. — Это всего лишь обычный обморок, пусть даже и ненастоящий, но народ паникует так, будто она вот-вот умрет.       — Сдохнет – мир будет чище! — сухо говорит Элеанор.       — Еще бы она прихватила своего адвокатишку, — со злостью во взгляде говорит Адриан. — Этого мерзкого ублюдка, которого я точно когда-нибудь закопаю.       — Было бы неплохо…       Элеанор бросает взгляд на Себастьяна, который о чем-то разговаривает с полицейскими, один из которых машет папкой над лицом Алисии, и выливает немного воды, которую только что принесли сюда, на лицо женщины.       — Вы только посмотрите на ее адвокатишку! — восклицает Элеанор. — Как он беспокоится за эту мерзавку и отчаянно пытается помочь ей.       — Да хватит вам уже носиться с этой прошмандовкой, — устало стонет Сесилия. — Умрет и умрет – всем будет только лучше. Восторжествовала бы хоть какая-то справедливость.       — Ох, миссис Робинсон, о какой справедливости может идти речь? — устало стонет Эвелин.       — Убийцу нашего с Эвелин брата оправдали, — добавляет Йоланда.       — Согласен, в этом мире никому нельзя доверять, — резко вздыхает Рэндольф. — Все продажные твари – даже судьи… Которые якобы справедливые…       — Я же вам говорила – давайте просто дадим судье денег, чтобы она точно дала ей пожизненное, — хмуро напоминает Кэролайн. — Но меня никто не слушал! Вы все слушали адвоката Вашингтона, который был уверен, что судья справедливый и накажет ее как положено.       — Но я же не думал, что она и правда оправдает ее! — разводит руками Адриан. — Мои знакомые, которые знают Ванессу лично, уверили меня, что эта женщина всегда наказывает преступников.       — Да, но в этот раз она оправдала убийцу. Оправдала!       — Уверяю вас, если бы это дело рассматривал один мой знакомый судья, то вы вполне могли бы договориться. За некоторую плату он хоть к смертной казни приговорит любого, кто вам будет неугоден. И ему будет плевать, есть ли какие-то доказательства вины.       — Ох, да что теперь говорить! — машет рукой Рэндольф. — Уже поздно… Эту прошмандовку оправдали, а убийца Гильберта не понесет за это никакого наказания. Мы уже ничего не сможем изменить. Она и ее чертов адвокат добились своего.       — Мы можем попробовать обжаловать приговор. Если вы захотите, я немедленно займусь этим делом и добьюсь, чтобы эту шлюху посадили за решетку.       — А что толку? — без эмоций произносит Сесилия. — Мы можем сколько угодно обжаловать приговор, но это все равно не вернет нам нашего любимого Гильберта.       — Но попытаться стоит.       — Если честно, мне уже все равно, — тяжело вздыхает Кэролайн. — Раз эту тварь оправдали, придется с этим смириться. Если она еще раз не вмешается в нашу жизнь, то мы тоже не будем ее беспокоить. Пусть живет как хочет.       — Ты права, Кэролайн, — кивает Эвелин. — Мне неприятно это говорить, но нам лучше смириться.       — Да, будем жить дальше, — добавляет Йоланда. — Без Гильберта. Знаю, что это будет не так-то просто, но мы должны.       — Тем более, что через несколько месяцев должен родиться ребенок Ясмин, — отмечает Рэндольф. — Мы должны окружить его любовью и заботой.       — Ох, только если эта девочка сможет его выносить… — тяжело вздыхает Сесилия. — Я начинаю все больше переживать за нее. Ее беременность проходит очень уж тяжело.       — Да уж, а ведь она совсем молоденькая, — задумчиво говорит Кэролайн. — Должна легко перенести беременность.       — У Ясмин всегда было очень слабое здоровье, — с грустью во взгляде признается Рэндольф. — В детстве она переболела едва ли не всем, чем только возможно. Мой брат был такой же. Простужался где-нибудь сразу же после того как только выздоравливал.       — Будем молиться о том, чтобы ее ребенок родился здоровым, — предлагает Эвелин.       — Да, пусть он станет нашим утешением, — с грустью во взгляде добавляет Йоланда. — Причиной забыть все, что произошло, и двигаться дальше.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой все молча кивают.       — Ну уж нет! — грубым, низким голосом произносит Элеанор. — Я не собираюсь так просто все это забывать.       Все родственники уставляют свои вопросительные взгляды на Элеанор.       — Если эту гадину простил суд, то я ее никогда не прощу, — со злостью во взгляде заявляет Элеанор, крепко сжимая руки в кулаки. — Клянусь, я не дам этой шлюхе спокойно жить. Она дорого заплатит за то, что посмела лишить меня отца.       — Не надо, Элеанор, — мягко произносит Кэролайн, погладив Элеанор по плечу. — Все равно твоя месть не вернет твоего отца к жизни.       — Я отомщу ей, мама! Отомщу этой прошмандовке за смерть папули. Она будет всю жизнь страдать и мучиться от угрызений совести и тех пыток, что я собираюсь ей устроить. Алисии Томпсон не видать покоя в этой жизни. Ей никогда быть прощенной. НИКОГДА!       — Элеанор, пожалуйста… — спокойно произносит Адриан.       — Ее всю жизнь будут ненавидеть, унижать и считать той самой проституткой из клуба, где ее встретил папочка.       — Если она больше не тронет нас, то и мы забудем про нее, — уверенно говорит Сесилия.       — Нет, бабушка, я никогда этого не забуду. Если эта сука сама не захочет сдохнуть и доставить нам радость, то я сделаю все, чтобы довести ее до этого. Клянусь вам, родные мои, я раздавлю эту тварь, как горошину, чего бы мне это ни стоило.       Элеанор гордо приподнимает голову.       — Алисия Томпсон еще узнает, кто такая Элеанор Джорджина Вудхам, — с частым от волнения дыхания уверенно заявляет Элеанор. — Она узнает! УЗНАЕТ!       Никто из семьи Гильберта не пытается возразить Элеанор, которую крепко приобнимает ее мать Кэролайн, и дать ей понять, что месть не приведет ни к чему хорошему. Все они ничего не говорит и просто с ненавистью во взгляде наблюдает за тем, как полицейские все еще пытаются привести в чувства бессознательную Алисию, которая выглядит страшно бледной и худощавой. Кроме того, их злит то, что ее адвокат Себастьян искренне переживает за нее и ни на секунду не оставляет измученную женщину одну, мысленно молясь о том, чтобы врачи приехали сюда как можно скорее и помогли ей прийти в себя.       

***

      — А после вынесения приговора меня прямо из здания суда увезли в больницу с сильнейшим истощением, — рассказывает Алисия.       — В больницу? — ужасается Ракель.       — За эти пять месяцев я совсем ослабла в физическом и моральном смысле. В тюремной камере было очень холодно… К тому же, несколько раз я даже была вынуждена спасть прямо на полу. Я очень часто болела… Но ко мне относились наплевательски. Никто не спешил обеспечивать меня хорошей медицинской помощью.       — Не могу поверить…       — Как я уже сказала, моя жизнь была там настоящим адом. Хотя судебный процесс был куда более тяжелым испытанием. Ну а едва дотерпев до оглашения приговора, после которого семья Элеанор и она сама были готовы убить меня, я просто свалилась на пол без сознания. Пришла в себя уже в больнице, где провела несколько недель. Только тогда обо мне хорошо заботились. И за это я обязана своему адвокату, который продолжал поддерживать и заботиться обо мне даже после окончания судебного процесса.       — О, боже мой… — с ужасом в глазах произносит Ракель, покачав головой. — Не могу поверить…       — Это правда, девочка моя. — Алисия тихо шмыгает носом. — Я очень многое пережила за все это время. И чуть было не отправилась на тот свет. Но мне повезло, и я выжила в этом аду. А когда мне стало лучше, то меня выписали из больницы. И я начала заново привыкать к жизни на свободе… Ибо почти за полгода я забыла, какого это… Мой адвокат перевез меня в свою квартиру, поскольку у меня тогда не было своего жилья, и долгое время заботился обо мне как о своей дочери. Покупал еду и все необходимое, давал деньги, всегда интересовался моими делами, моим здоровьем…       Алисия бросает легкую улыбку.       — Он стал для меня как отец, — признается Алисия. — Которого мне в это время очень не хватало. Поскольку я так и не встретилась с родителями, то помощь Себастьяна была для меня очень кстати. И он не бросил меня тогда, когда я осталась одна, без дома, без семьи, без денег и без работы. Единственное, что мне принадлежало, был мой чемодан с вещами. Который у меня забрали во время ареста. Но который вернули после освобождения.       Алисия бросает короткий взгляд в сторону.       — А когда я узнала о смерти своих родителей, то все-таки вернулась в их квартиру и начала жить там, — признается Алисия. — До поры до времени… И жила. Старалась всеми силами вернуться к обычной жизни.       Алисия тяжело вздыхает, растирая свои немного холодные руки.       — Казалось бы, мне должно было стать легче от того, что меня оправдали, — задумчиво говорит Алисия. — Но нет… Даже будучи признанной невиновной, я продолжала страдать… Вспоминать все те проклятия, которые мне слали Элеанор и ее семья…       Алисия нервно сглатывает.       — Первое время было очень тяжело… — признается Алисия. — Тем более, что я была совсем одна. У меня ни было ни родителей, ни сестренки… Никого из близких мне людей… Только лишь мой адвокат. Но и с ним я перестала общаться спустя какое-то время. Я не могу вспомнить, когда это случилось. Но… Честно говоря, я не заметила этого. Хотя до сих пор вспоминаю этого человека с большой теплотой и благодарна ему за ту заботу, которую он мне оказал.       — Тетя Алисия… — слегка дрожащим голосом произносит Ракель.       — Тем не менее я думала, что рано или поздно все будет кончено, и со временем мне удастся начать жить нормальной жизнью. Верила, что ничто не длится вечно…       — И вам стало лучше?       — Я действительно забыла обо всем этом и постепенно привыкла к жизни на свободе. Нашла работу, продала квартиру родителей, которая осталась пустовать после их смерти, купила себе собственную… Ту, в которой живу сейчас… И начала жить как нормальный человек. Который никому не рассказывал о своем настоящем прошлом и придумывал какие-то разные истории, когда кто-то спрашивал меня об этом. — Алисия качает головой. — Да, конечно, в какой-то момент правда всплывала наружу. И я была вынуждена доказывать, что меня можно не сторониться. Многие люди косо смотрели на меня, когда узнавали, что я была в тюрьме. Но благо, нашлись те, кто все-таки понял меня. Кто поверил мне.       — Простите, а когда вы рассказывали мне про Элеанор, то не уточнили, когда именно она объявилась в первый раз, — отмечает Ракель. — Вы давно страдали от ее преследований?       — Нет… — Алисия тихо шмыгает носом. — Элеанор объявилась впервые за шестнадцать лет как раз незадолго до твоего приезда.       — То есть, шестнадцать лет вы ничего о ней не слышали? — удивляется Ракель.       — Нет. И сказать честно, я уже и позабыла про нее.       — Она действительно нашла вас только благодаря своему знакомому, который рассказал ей о том, как вы сбили ту девочку?       — Верно, здесь я тебе не солгала. И когда Элеанор поняла, кто я такая, она начала мне угрожать. Всеми возможными способами… Грозилась уничтожить меня и отомстить за смерть Гильберта. За то, что Инес чудом ее избежала.       — И все эти разговоры о деньгах стояли на самом последнем месте.       — Да. Ее главной целью была не деньги, а я сама.       — Долго же она искала вас… — задумчиво говорит Ракель.       — Знаю… — Алисия тяжело вздыхает. — Ну а то, что произошло дальше, тебе уже известно. Ибо ты фактически была свидетелем всех событий.       — Я так и поняла… — кивает Ракель.       — Так что… — Алисия, с жалостью во взгляде смотря на Ракель, качает головой. — Вот это та самая правда, которую ты так и не узнала тогда, когда я рассказала тебе про деньги, которые Элеанор потребовала с меня. Я действительно скрыла от тебя большую часть информации, наивно полагая, что тебе никогда не удастся докопаться до нее.       Алисия качает головой.       — Однако сейчас я уже не вижу смысла скрывать это от тебя… — задумчиво добавляет Алисия и тихо шмыгает носом. — Все равно Элеанор уже рассказала всю историю… И поэтому я решила рассказать все как есть. Все, за что мне до сих пор ужасно стыдно.       — Я прекрасно вас понимаю, тетя, — уверенно, мягко говорит Ракель, взяв Алисию за руки. — И не осуждаю вас за то, что вы убили человека при попытке защититься. Да, убийство – это ужасно, но я верю, что вы этого не хотели.       — Прошу, милая, поверь мне… Ради бога…       Алисия издает тихий всхлип и закрывает лицо руками, сгорая от стыда перед своей племянницей.       — Я не хочу, чтобы ты отворачивалась от меня из-за моих ошибок молодости, — слегка дрожащим голосом говорит Алисия. — Клянусь, я сожалею обо всем, что тогда натворила. Но увы, я уже не смогу вернуться назад и исправить это. Не смогу стереть из памяти все те ужасы, что я пережила.       — Не переживайте, я верю вам, — уверенно говорит Ракель.       — Прости меня, моя девочка…       — Все хорошо, тетушка… — Ракель со слезами на глазах крепко обнимает Алисию, мило целует ее в щеку и гладит по голове. — Пожалуйста, не бойтесь, что я начну осуждать и презирать вас. Этого никогда не случится.       — Ты всю жизнь считала меня святой и невинной, — слегка дрожащим голосом говорит Алисия. — Да еще и верующей… Хотя я на самом деле никогда не была ангелом. И проституткой работала, и мужчину убила, и маленькую девочку на машине сбила…       — Вы же сами говорите, что никто не идеален, и все совершают ошибки.       — Знаю, но это просто ужасно.       — Грехи вашего прошлого не будут для меня поводом отвернуться от вас. Я как любила вас, так и буду любить. Вы – моя тетя. Мой близкий человек.       — Ну теперь-то ты веришь, что все сказанное Элеанор – чистая правда? — тихо, неуверенно спрашивает Алисия, испуганно смотря на Ракель, от которой она отстраняется. — Теперь ты должна понимать мотивы ее мести и всего, что она сделала.       — Я все прекрасно понимаю… Да, Элеанор можно понять, поскольку она потеряла своего отца, которого очень любила. Каким бы ужасным он ни был. Но лично я бы никогда не стала делать все, чтобы отправить человека на тот свет. То, что он предстал бы перед судом, было бы уже достаточно.       — Но к сожалению, Элеанор этого не понимала и была одержима желанием отправить меня в ад, захотев устроить самосуд после того как она осталась недовольной приговором суда.       — Однако теперь это не имеет уже никакого значения. Элеанор больше не сможет отомстить вам за убийство своего отца и не посмеет снова покушаться на вашу жизнь. Теперь ею займется полиция. И она не сможет избежать того, что ее ждет. Эта женщина и сама не без грешков и должна за них заплатить.       — Боже, как же мне стыдно…       Алисия качает головой со слезами на глазах.       — Стыдно перед тобой… — слегка дрожащим голосом произносит Алисия. — Как я могу быть для тебя примером после того что натворила?       — Тетя Алисия… — мягко произносит Ракель.       — Если бы мои родители и сестра узнали, что я жила такой жизнью, то они бы навсегда отвернулись от меня. К тому же, я более, чем уверена, что твои бабушка с дедушкой все-таки узнали о том, что я была в тюрьме из газет и передач. И так не смогли простить меня до конца своих дней.       — А я думаю, они простили вас. Ведь вы – их дочь, которую они очень сильно любили. А после смерти мамы вы остались у них одна.       — Прости меня, моя милая девочка, — с жалостью во взгляде извиняется Алисия, отчаянно борясь со страхом смотреть на Ракель. — Прости, что заставила тебя пережить все это… Я так перед тобой виновата…       — Тетушка, дорогая…       — Прошу, не обижайся на меня. — Алисия тихо шмыгает носом. — Не отворачивайся от своей тетушки… Ты – единственная, кто у меня остался из родственников. Я не хочу тебя потерять из-за своей глупости.       — Я же уже сказала, что… — хочет сказать Ракель.       — Знаю, что я – бестолковая дура, которая подставила тебя и едва не погубила своими же руками. Но умоляю, солнце мое, прости меня…       — Тетя Алисия…       — Клянусь, если бы я как-то могла спасти тебя от Элеанор, то непременно сделала бы все возможное. Точнее, я и так пыталась уберечь тебя от ужасного, скрывая всю правду. Но это было абсолютно бесполезно… Эта женщина все равно добралась до тебя.       — Все в порядке. Я знаю, что вы делали это ради моего же блага и ни в чем вас не виню.       — Мне очень жаль, Ракель… — Алисия тихо шмыгает носом. — Я никогда не смогу сполна искупить свою вину. Господь до сих пор не простил мне этот страшный грех и до сих пор наказывает.       — Не говорите так…       — Наверное, Элеанор и ее семья были правы, когда сказали, что я никогда не смогу забыть все это. Они будто знали, что я буду вечно страдать. Потому что все так и случилось.       — Пожалуйста, тетя, не вспоминайте об этом, — мягко, уверенно просит Ракель. — Все уже в прошлом.       — Прости меня, Ракель… Хотя бы ты не злись на меня. Я когда-то давно прогневала Бога, но не хочу прогневать тебя.       — Вам не за что просить у меня прощения. Я на вас не злюсь.       — Мне очень жаль… — Алисия качает головой. — Я не хотела, чтобы все закончилось таким образом.       — Я знаю… И все это я делала только лишь ради вас. Я не могла оставаться равнодушной, когда у вас были проблемы, и хотела помочь всем тем, чем только могла.       — И ты очень многое для этого сделала. Да, ты сильно рисковала, но поступила правильно.       — Зато теперь вам нечего беспокоиться.       — Знаю… И не могу себе представить, как отблагодарить тебя за все твои старания.       — Я не требую ничего взамен. И делала это ради любви. Потому что люблю вас всем сердцем.       — Ах, Ракель, девочка моя…       Алисия со слезами на глазах крепко обнимает Ракель, которая с радостью отвечает ей взаимностью, время от времени издавая тихие всхлипы. А спустя несколько секунд они отстраняются друг от друга, и девушка получше присматривается к своей тете, которая выглядит очень уставшей и измученной.       — Ладно, думаю, нам лучше поехать домой, — задумчиво говорит Ракель. — Вам нужно успокоиться и привести себя в порядок. А то вы выглядите ужасно измученной.       — Да, милая, давай поедем домой, — устало соглашается Алисия, проведя рукой по своему бледному лицу. — Я ужасно устала и хочу отдохнуть… Уже давно мечтаю переодеться, принять теплую ванну и как следует поесть.       — Такое впечатление, будто вас совсем не кормили.       — Кормили, но очень мало. Элеанор буквально кидала мне жалкую кость, как собаке, и говорила, что я должна была благодарить ее хотя бы за это.       — О боже мой… — Ракель качает головой и бросает легкую улыбку. — Ну ничего! Сейчас мы приедем домой, и вы как следует поедете.       — Скорее бы…       — Думаю, нам здесь уже больше нечего делать. То, что полиция будет делать с Элеанор, нас с вами никак не касается.       — Ты права… Поехали скорее домой…       — Да… Но сначала я позвоню Лекси и предупрежу ее о том, что все кончено. А то я обещала…       — Лекси? Она разве знает, что со мной произошло?       — Да, я обо всем ей рассказала в тот день, когда Элеанор прислала мне сообщение о том, что вы у нее в заложниках. И все это время она здорово поддерживала меня. Не дала мне сойти с ума от переживаний.       — Вот как… — скромно улыбается Алисия.       — О, и да… Мне нужно будет поговорить с полицейским и узнать, что стало с деньгами, которые я отдала Элеанор.       — Полагаю, Элеанор забрала их себе.       — Не знаю… Но я должна вернуть их. Мне нужно расплатиться с Лекси и Жаклин.       — С Лекси и Жаклин?       — Да. Они одолжили мне деньги, которых мне не хватало. У меня с собой было лишь немного наличных. На жизнь и на билет до Штатов.       — Погоди, а Жаклин тоже знает обо мне?       — Она приходила домой к Лекси, но Валерия сказала, что ее дочь находится у вас дома и поддерживает меня, поскольку вас похитили.       — Жаклин приходила к Лекси домой? Так они же поругалась!       — Уже помирились, — скромно улыбается Ракель.       — Правда?       — Да. Вчера она попросила прощения. Извинилась передо мной за то, что вела себя грубо в тот день, когда Лекси взяла меня с собой и привезла в ее дом.       — Ты разве была у нее?       — Да, мы хотели узнать что-нибудь о других жертвах Элеанор, которых она обокрала. Лекси сказала, что у отца Жаклин есть какие-то связи в полиции, и подумала, что он может что-то узнать.       — И он узнал?       — Э-э-э… Нет… Мы как-то… Забыли об этом…       — Понятно… Значит, и перед Лекси она тоже извинилась?       — Да, девочки тоже попросили друг у друга прощения. Правда, поначалу Лекси сомневалась, что хотела снова быть подругой Жаклин, поскольку та лишь пользовалась ей, но ничего не давала взамен. Однако Жаклин это признала и пообещала исправиться.       — Ну и слава богу, что все разрешилось! — резко выдыхает Алисия.       — Я тоже очень рада, — со скромной улыбкой говорит Ракель. — Их ссора была для меня камнем на шее. Ведь они фактически поругались из-за меня. Из-за того, что Лекси поддерживала меня и привела в дом Жаклин без предупреждения.       — Говоришь, Жаклин тоже дала тебе в долг?       — Да, она сама предложила. Я не очень хотела соглашаться, но у меня уже не оставалось выбора.       — Надо же… Какие дела…       — Ладно, давайте я быстро позвоню Алексис. А то она, наверное, волнуется.       — Передай ей, что со мной все хорошо.       — Хорошо.       Ракель быстро находит свой смартфон в кармане джинсовой куртки, набирает номер Алексис и прикладывает его к уху. И спустя несколько секунд она получает ответ, когда на том конце провода раздается знакомый взволнованный голос, принадлежащий молодой соседке Алисии:       — Алло.       — Привет, Алексис, — спокойно произносит Ракель. — Это я, Ракель.       — Господи, Ракель! — с облегчением резко выдыхает Алексис. — Наконец-то! Слава богу, ты объявилась. Я уже вся извелась! От тебя так долго не было никаких новостей.       — Не беспокойся, со мной все в порядке.       — Ну что, как все прошло?       — Все кончено. Мы с тетей Алисией очень скоро приедем домой.       — Вы едете домой?       — Да.       — Слава богу! — радостно восклицает Алексис. — Я так рада!       — Я тоже рада, что все закончилось.       — А как Алисия? Она в порядке? Элеанор что-нибудь с ней сделала?       — Не беспокойся, Лекси, к счастью, с тетей все хорошо.       — Правда?       — Правда. Она сейчас стоит рядом со мной.       — С тобой?       — Это правда, Лекси, — вмешивается Алисия, когда Ракель протягивает ей телефон, чтобы та сказала хоть слово.       — Алисия! — взволнованно произносит Алексис. — Слава богу! Вы в порядке!       — Со мной все в порядке, не переживай.       — Ох, мы с мамой переживали за вас. Она молилась о том, чтобы вы поскорее вернулись домой живой и здоровой.       — Очень скоро вернусь.       — А как вы себя чувствуйте?       — Устала очень сильно. Да и слабость дает о себе знать.       — О боже мой…       — Ничего страшного. Мне просто нужно хорошо поесть, принять душ и поспать. Думаю, завтра я уже буду в полном порядке.       — Вы уверены?       — Все хорошо, милая, не переживай. Очень скоро я вернусь домой и все тебе расскажу.       — А что с Ракель? Элеанор что-нибудь сделала с ней?       — Нет-нет, слава богу, Ракель тоже в порядке, — уверенно говорит Алисия.       — Это правда, — уверенно подтверждает Ракель и включает громкую связь, чтобы Алисия тоже слышала Алексис.       — Надеюсь, Элеанор Вудхам больше не беспокоит Алисию?       — Нет, Лекси, Элеанор больше никому не причинит вреда. Теперь ею займется полиция.       — Значит, ее все-таки поймали, и Алисия может жить спокойно?       — Можно и так сказать.       — Ух ты! А как все произошло?       — Это довольно длинная история. Но обещаю, что как только мы с тетей Алисией приедем домой, то обязательно все тебе расскажем.       — Ну хорошо, тогда я буду ждать вас, — спокойно говорит Алексис. — Может, мне зайти к вам домой и приготовить что-нибудь поесть?       — Да, милая, приготовь, пожалуйста, что-нибудь, — мягко просит Алисия. — Посмотри, что есть у меня дома, и приготовь что-нибудь на свое усмотрение.       — На мое усмотрение?       — Да. Я сейчас такая голодная, что съем все что угодно.       — Ну ладно, я подумаю, что можно сделать. Только возвращайтесь поскорее домой. Я очень хочу узнать все, что произошло, и успокоиться, увидев, что вы обе живы и невредимы.       — Не переживай, Лекси, мы скоро приедем, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Ракель.       — Хорошо.       — А еще я верну все деньги, которые брала у тебя и Жаклин в долг.       — Они тебе не понадобились?       — Нет, это был всего лишь предлог. Элеанор они были не нужны.       — Как мы и думали.       — Да… Так что я верну тебе все до последнего пенса, а ты отдашь Жаклин то, что она мне дала.       — Отлично! Тогда я завтра съежу к ней домой и привезу все, что она давала.       — Ладно, жди нас. Мы скоро приедем.       — Давайте приезжайте поскорее.       — Хорошо. Пока.       Ракель отключает звонок и кладет мобильный телефон в карман своей джинсовой куртки. А как только она и Алисия встают с дивана, разворачиваются и собираются в обнимку уйти отсюда, чтобы наконец-то вернуться домой и забыть обо всем, что с ними произошло, к ним подходит Александр, держащий в руках сумку с деньгами, которую девушка брала с собой и отдала Элеанор.       — С вами все в порядке? — проявляет беспокойство Александр.       — Да-да, у нас все хорошо, не беспокойтесь, — кивает Ракель.       — Вы не слишком напуганы после всего, что случилось?       — Напуганы, но не настолько сильно.       — Вам нужна какая-то помощь? Медицинская? Психологическая?       — Нет-нет, Александр, спасибо, ничего не нужно.       — Ну хорошо… Как знайте.       — Так или иначе мы очень рады, что все хорошо закончилось. Я безмерно благодарна вам за помощь.       — Кстати, я принес вам кое-что…       Александр протягивает Ракель черную сумку со словами:       — Вот ваша сумка с деньгами.       — Э-э-э, да, спасибо… — Ракель неуверенно забирает сумку из рук Александра. — Надеюсь, все наличные на месте?       — Чтобы все уточнить, мы два раза пересчитали все имеющиеся купюры, — сообщает Александр. — Здесь ровно две тысячи фунтов стерлингов.       — Да, все правильно.       — Тогда никаких проблем. Ничего не пропало.       — Да… Спасибо большое, Александр. Сегодня я как раз верну часть суммы девочкам, у которых мне пришлось взять в долг.       — Конечно, теперь вы можете спокойно раздать долги. Как вы уже поняли, Элеанор они были не нужны. Это был лишь предлог для того, чтобы встретиться с вами.       — Я знаю…       Ракель замолкает на пару секунд и опускает взгляд вниз, а потом немного неуверенно смотрит на Александра.       — Кстати, Александр, а как там Элеанор? — неуверенно спрашивает Ракель. — Ничего неизвестно насчет ее состояния?       — Известно, — с грустью во взгляде кивает Александр.       — Все настолько плохо?       — К сожалению, Элеанор Вудхам скончалась от огромной потери крови.       — Что? — неуверенно произносят Ракель и Алисия, округлив глаза.       — Элеанор умерла? — удивляется Алисия.       — Скорая помощь приехала слишком поздно и не успела помочь этой женщине, — с прискорбием сообщает Александр. — Но если бы она приехала чуть раньше, то ее еще можно было спасти. Хотя это опять же не факт.       — О, боже мой… — задумчиво произносит Ракель.       — Врачи сделали все, что могли. Но к сожалению, им пришлось констатировать факт ее смерти, будучи не в силах реанимировать Элеанор. Она в какой-то момент потеряла сознание вследствие огромной кровопотери и после этого больше не приходила в себя. К сожалению, во время выстрела пуля задела сердце. Так что у нее практически не было шансов выжить.       Алисия и Ракель переглядываются между собой и тихо вздыхают, будучи расстроенными из-за полученных новостей.       — Надо же… — с грустью во взгляде произносит Алисия. — Не думала, что все так закончится.       — Да, это ужасно, — задумчиво соглашается Ракель. — Несмотря на все, что сделала эта женщина, я не хотела, чтобы она погибала. Хотела всего лишь добиться правосудия и справедливости. Чтобы Элеанор села за решетку и оставила мою тетю в покое.       — Никто этого не хотел, — пожимает плечами Александр. — Полиция вовсе не собиралась убивать ее. Попытка выстрелить в Элеанор была вынужденной.       — Думаю, если бы врачи приехали раньше, то ее и правда можно было бы спасти. Однако Элеанор так стремительно теряла кровь, что никто ничего не смог сделать.       — Такова жизнь. К сожалению, и такое случается.       — Вы правы.       — В любом случае тело этой женщины только что увезли в морг, где будет установлена точная причина смерти, на основе которой будет выдан официальный документ.       — Ясно… — тихо произносит Алисия. — В любом случае мне жаль ее… И жаль ее семью, которой предстоит узнать о смерти Элеанор.       — Знаю… — кивает Александр. — Но мы в самое ближайшее время сообщим родственникам Элеанор о ее смерти. Они будут заниматься ее похоронами после того как им позволят забрать тело из морга.       — А что будет с ее имуществом? — интересуется Ракель. — С этим домом? С тем, что она украла?       — Судьбу дома будет решать ее семья. А вот повторная проверка магазинов однозначно будет проведена. Если в этот раз достаточно нарушений, то все они будут опечатаны. С зарплатами сотрудниками вопрос тоже будет решен. Каждый получит все, что эта женщина должна была отдать. Все заявления пострадавших также будут рассмотрены. Да и с мигрантами мы тоже разберемся. Проверим, действительно ли они проживают здесь нелегально.       — Значит, это дело можно считать закрытым? — слегка хмурится Алисия.       — Да, так или иначе с этого момента дело Элеанор Вудхам закрыто в связи с ее смертью, — уверенно сообщает Александр. — Как только полиция закончить разбираться со всем этим, то материалы будут сданы в архив.       — Спасибо огромное, мистер Бредфорд, — с усталой улыбкой благодарит Ракель. — Спасибо за то, что помогли нам. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.       — Это вам спасибо, Ракель. Вы оказали нам огромную помощь в поимке этой женщины. Мы очень рады, что все закончилось хорошо, по крайней мере, для вас и вашей родственницы.       — Я тоже безумно рада, что все закончилось хорошо. Хотя и буду честна, я немного расстроена из-за смерти Элеанор.       — Понимаю.       — В любом случае спасибо вам, господин полицейский, за то, что помогли мне и моей племяннице, — с легкой улыбкой и грустью во взгляде говорит Алисия, приобняв Ракель за плечи. — Без вас мы бы ни за что не справились.       — И вам тоже спасибо, Алисия. — Александр переводит взгляд на Алисию. — Я очень рад, что с вами все в порядке.       — Думаю, теперь я могу расслабиться, потому что эта женщина уж точно не сможет никому причинить вреда.       — Конечно, можете. И вообще, если бы не вы, Элеанор Вудхам продолжала бы разгуливать на свободе, воплощая свои планы в реальность. Кто знает… Может, она бы обманула еще некоторых людей. Или переключилась бы на какие-то другие виды преступлений.       — Наверное.       — Еще раз говорю, полиция вовсе не хотела убивать Элеанор Вудхам. Но раз так уж получилось, что она умерла, то уже ничего не поделаешь.       — В любой случае спасибо вам большое за помощь в аресте этой женщины.       — Был рад помочь вам, — дружелюбно говорит Александр. — К тому же, это моя работа. Которую я стараюсь выполнять добросовестно.       — Спасибо, Александр, — с легкой улыбкой благодарит Ракель. — Мы никогда это не забудем.       Александр со скромной улыбкой на лице на прощание пожимает руку сначала Алисии, а потом уже и Ракель. А после этого мужчина слышит, как кто-то из полицейских громко зовет его и просит подойти.       — Ах, простите, меня зовет мой коллега, — задумчиво говорит Александр.       — Мы вам больше не нужны? — уточняет Ракель.       — Нет, с вами все вопросы решены.       — Отлично! Тогда мы поедем домой. Будем отдыхать…       — И приводить себя в порядок, — добавляет Алисия.       — Хорошо, — кивает Александр. — Тогда удачи вам в ваших делах. И берегите себя.       Александр медленно разворачивается и делает несколько шагов до того, как он что-то вспоминает и переводит взгляд на Ракель.       — Ах да, отсюда будет непросто добраться до вашего дома самостоятельно, — поглаживая свой подбородок, задумчиво отмечает Александр. — Поблизости нет автобусных остановок. Сюда можно добраться только на своем автомобиле или такси.       — Верно… — задумчиво произносит Ракель.       — Если хотите, я могу подвезти вас до дома или до любого другого места.       Алисия и Ракель переглядываются между собой, пожимают плечами и переводят взгляд на Александра.       — Думаю, это хорошая идея, — кивает Ракель.       — Да, мы будем благодарны вам, если вы подвезете нас, — добавляет Алисия. — Хотя бы до города. А там мы уж сами доберемся на автобусе.       — Я подвезу вас до самого дома, — уверенно обещает Александр.       — Хорошо, мы согласны.       — В таком случае вы пока подходите к моей машине, а я сейчас подойду к вам. Только поговорю с коллегами кое о чем и попрощаюсь с ними.       — Хорошо, мы будем ждать вас, — кивает Ракель.       — Ракель, проводите свою тетю. Вы знайте, где стоит моя машина.       — Да, конечно.       Александр кивает, разворачивается и направляется к своим коллегам, которые тут же начинают что-то ему говорить. Ну а Ракель и Алисия еще несколько секунд стоят на том же месте, провожают мужчину взглядом. И быстро окидывают взглядом все, что происходит вокруг них, не чувствуя себя хоть немного лучше от осознания того, что больше никто не сможет причинить им вред. Тем временем, в одной из полицейских машин уже сидят Лукас и Эйдан, помощники мистера Бредфорда, и работающие в доме Элеанор люди, которых вот-вот собираются забрать с собой для допроса. Врачи уже давно покинули это место вместе с уже мертвой женщиной, да и остальные полицейские заканчивают заниматься своими делами и собираются вернуться в участок, чтобы продолжить свою работу уже там.       — Ладно, тетя, давайте пойдем к машине, — с грустью во взгляде тихо вздыхает Ракель. — Сейчас Александр отвезет нас домой.       — Да, пошли… — устало соглашается Алисия, обняв себя руками. — А то мне совсем не нравится это место.       — Мне тоже…       — Я хочу поскорее вернуться домой, как следует отдохнут и забыть весь этот кошмар.       — Понимаю…       — Но радует, что я уже больше никогда не вернусь в этот дом.       — Конечно, не вернетесь. Теперь его судьбу будут решать родственники этой женщины. Как и судьбу тех, кто здесь работает.       — Согласна…       — Впрочем, это уже не наша проблема. А сейчас мы с вами приедем домой, согреемся, переоденемся и как следует поедим.       — Ладно, пошли к машине.       Ракель с грустью во взгляде снова вздыхает, берет под руку Алисию и вместе с ней неспешным шагом покидает кабинет, в какой-то момент приобняв свою родственницу, которая из-за слабости едва стоит на ногах. В гостиной они замечают несколько женщин и девушек в форме служанок, которые держат друг друга в крепких объятиях и горько плачут, судя по их предположению, из-за смерти Элеанор. Бросив им сочувствующий взгляд, девушка и ее тетушка проходят через главную дверь и покидают дом, полной грудью вдохнув свежий воздух и мгновенно почувствовав, как их кожу сковывают леденящие цепи. Не обращая внимания на стоящие машины и сотрудников полиции, что занимаются своей работой, они потихоньку доходят до того места, где находится автомобиль инспектора Бредфорда и в обнимку встают рядом с ней, успокаивая и согревая друг друга в эту прохладную погоду, пока довольно сильный ветер обдувает их волосы и одежду, а серые плотные облака не дают солнцу показаться и озарить ярким светом весь город.       А спустя некоторое время к ним наконец-то подходит Александр, уже попрощавшийся со своими коллегами и давший им какие-то указания. Мужчина открывает машину с помощью ключей, чтобы обе смогли сесть на заднее сиденье и садится за руль после того как что-то говорит своему напарнику, который подлетает к нему в последний момент. Только после этого инспектор заводит мотор машины, давит на газ и выезжает на прямую, однополосную дорогу. Несмотря на состояние глубокого шока, Ракель и Алисия все равно очень рады, что все самое страшное позади. Счастливы, что женщине больше никто не будет угрожать, и она наконец-то сможет спать спокойно. Этот случай помогает ей понять, что отныне не стоит больше скрывать от своей племянницы какие-либо секреты. Алисия понимает, что Ракель уже достаточно взрослая для того, чтобы быть в состоянии принимать многие вещи. Ну а сама девушка безмерно счастлива, что помогла тете решить эту проблему, и в какой-то степени чувствует себя гордой. К тому же, ей на душе стало немного легче от того, что с этого момента Элеанор Вудхам больше никому не сможет навредить, поскольку она скончалась.       

***

      Поздний вечер. Ракель, Алисия и Алексис сидят за столом и обсуждают события сегодняшнего дня и последних нескольких дней, о которых они хотят позабыть как можно скорее. Женщина выглядит уже намного лучше после того как она немного привела себя в порядок и переоделась в чистую комфортную одежду, хотя все еще чувствует себя усталой и нуждается в долгом, крепком сне. Да и ее племянница уже более-менее пришла в себя после того как и сама пережила и узнала достаточно из того, что привело ее в шок.       Сейчас они вместе с соседкой Алисии сидят за столиком и попивают чай с ванильным печеньем, которое они время от времени берут из тарелки, что расположена напротив них.       — Меня до сих пор трясет из-за того, что я была под прицелом пистолета, — держа в руке кусочек печенья, которое она запивает несладким чаем, признается Ракель. — Что эта женщина чуть не убила меня… Мне было очень страшно…       — Да уж, мне и самой было бы страшно… — задумчиво отвечает Алексис, помешивая содержимое своей чашки с помощью ложки. — Но слава богу, с тобой были полицейские, которые не дали ничему плохому случиться.       — Я думала, что умру от страха еще до того, как Элеанор захочет убить меня. Серьезно… Мне еще никогда не было так страшно, как тогда… Когда я была под прицелом заряженного пистолета.       — Ничего удивительного, — бросив короткий взгляд на Ракель, уверенно произносит Алисия. — Я прекрасно понимаю твои чувства. Мне и самой много раз приходилось бывать под прицелом пистолета. И люди Элеанор неоднократно приставляли нож к моему горлу. В эти моменты сердце билось как сумасшедшее.       — Меня пугало то, что полицейские ничего не могли сделать. Ибо стоило кому-то сдвинуться с места, как Элеанор начала угрожать убить любого. Ее совершенно не пугало то, что у нее могли быть проблемы с законом после покушения на полицейского.       — Наверное, эта женщина думала, что раз она принадлежит семье Вудхамов и была дочерью Гильберта Вудхама, то все должны падать перед ней на колени и не сметь даже пальцем ее трогать, — предполагает Алексис.       — О, эта женщина постоянно об этом говорила, — признается Алисия. — При каждом удобном случае говорила, что она – Элеанор Джорджина Вудхам, дочь всеми любимого и глубокоуважаемого Гильберта Вудхама.       — Только ей это все равно не помогло, — отмечает Ракель и выпивает немного чая из своей чашки. — Да и судья, оправдавшая вас, уже тогда дала понять, кто такие Вудхамы, и что они значат.       — Они думали, что народ будет бояться их до последнего вздоха. Да, может, этих людей побаивались, когда Гильберт был жив и мог заткнуть любого одним лишь взглядом. Но после его смерти Вудхамы потеряли свою прежнюю власть.       — По-моему они потеряли ее еще тогда, когда Гильберт был живым. Став новой владелицей сети магазинов, Элеанор пыталась вернуть былую славу и стать новой версией своего отца. Но увы, не сложилось. Тем более, что ее магазины стали славиться некачественной одеждой, которую продавали за большие деньги под видом люксовой.       — Верно. Из-за своей жадности она не смогла вернуть магазинам ту популярность, которой они пользовались какое-то время после открытия.       — Да… Вы правы.       — Я же говорю, что ничто не длится вечно. Все когда-нибудь заканчивается.       — В любом случае самое главное – Элеанор Вудхам уже больше никогда не потревожит нас. — Ракель начинает обводить пальцем вокруг своей чашки с чаем, выглядя довольно задумчивой и уставив взгляд в одной точке. — Больше нет угрозы, что эта женщина вновь захочет мстить.       — Согласна… — с облегчением выдыхает Алисия. — И слава богу, что теперь у меня появился шанс начать спокойной жизнью. Ведь из-за желания Элеанор отомстить я уже и забыла, что значит без проблем засыпать по ночам и не просыпаться в холодном поту.       — Не беспокойтесь, тетя, больше никто не будет мстить вам и пытаться уничтожить, — уверенно говорит Ракель, погладив Алисию по руке. — История Элеанор Вудхам закончена раз и навсегда.       — Да, радость моя, я знаю…       Алисия делает несколько глотков из своей чашки.       — Да, только я так и не поняла… — задумчиво говорит Алексис и выпивает немного чая. — А что произошло с Элеанор? Ее арестовали или нет? Вы так толком и не рассказали об этом!       — Ох, Лекси… — с грустью во взгляде вздыхает Ракель и запускает руку в свои волосы, легонько постукивая пальцами по своей чашке чая. — Все было гораздо хуже…       — Хуже? Что ты имеешь в виду? Что произошло с Элеанор?       — Она… — Ракель замолкает на пару секунд и резко выдыхает. — К сожалению, она погибла.       — Что? — мгновенно распахивает глаза Алексис. — В смысле, погибла?       — Элеанор Вудхам мертва. Она умерла и теперь уже точно никого не потревожит.       — Но как? Элеанор же была довольно молодой! Ей вроде бы было тридцать семь лет, если я не ошибаюсь.       — Все просто… — спокойно произносит Алисия и делает пару глотков чая с грустью во взгляде. — Элеанор погибла от пулевого ранения.       — Ранения?       — Точнее, от сильной кровопотери.       — Ее убили?       — Один из полицейских выстрелил в нее.       — О, боже мой…       — Элеанор отказывалась сдаваться и отпускать Ракель, которую грозилась убить, когда там появилась полицейские. Ну в какой-то момент один из них просто сделал выстрел.       — Это правда, Лекси, — кивает Ракель. — К сожалению, скорая помощь приехала слишком поздно. Врачи уже ничего не смогли сделать. Элеанор потеряла очень много крови, даже если полицейские делали все, что могли, до приезда врачей. Но увы… Реанимация не помогла вернуть ее к жизни, и врачам оставалось лишь зафиксировать время смерти и дать полиции знать, что преступница мертва.       — Ничего себе… — ужасается Алексис и слегка покачивает головой, уставив взгляд в свою чашку и вглядываясь в свое отражение в ней. — Какой кошмар…       — Думаю, она уже тогда понимала, что умирает. Знала, что так и будет. Знала, что может не выжить.       — Неужели ранение было настолько серьезное?       — Ее ранили в грудную клетку. Попали очень близко к сердцу. У нее сразу же началось сильное кровотечение, которое никто не смог остановить.       — Не могу поверить…       — Правда, даже будучи на пороге смерти, Элеанор продолжала проклинать мою тетю и говорить, что она должна убить ее. Не хотела умирать, не выполнив обещание, данное своему отцу.       — Надо же… Не ожидала такого поворота… Не думала, что все закончится смертью этой женщины.       — Мы тоже этого не ожидали, — тихо вздыхает Алисия. — Но инспектор Бредфорд лично все подтвердил и сказал, что врачи увезли Элеанор в морг. А в ближайшее время ее семья узнает о смерти этой женщины и будет хоронить ее. Точнее, они уже наверняка узнали об этом.       — Какая бы плохая она ни была, мне жаль, что так случилось. Я не желала ей смерти, а всего лишь хотела, чтобы ее просто арестовали.       — Мы тоже, Лекси, — тихо, задумчиво отвечает Ракель и заправляет прядь волос за ухо. — Мы тоже…       — Я вообще никогда не никому не желаю умереть.       — Поверь, я тоже не хотела смерти Элеанор, несмотря на то, что не любила ее за то, что она сделала с моей тетей. Я мечтала увидеть эту женщину за решеткой, но никак не в могиле.       — Да ладно вам, что теперь говорить… — устало вздыхает Алисия. — Наверное, кто-то сверху решил, что с нее довольно. Мол, она перешла все границы и зашла слишком далеко. И решил забрать ее жизнь.       — Наверное, — пожимает плечами Алексис. — Эта женщина и правда далеко не безгрешная.       — Ох… — Алисия опирается подбородком на свою руку и тихо вздыхает с грустью во взгляде. — Надеюсь, Бог простит ей все грехи… Пусть земля будет Элеанор пухом…       — Аминь, — тихо произносит Ракель. — Теперь Бог ей судья. И ее суд состоится уже не в зале заседания, а уже где-то на небесах.       — И эта женщина встретится с отцом, из-за смерти которого пошла на все эти ужасные вещи.       — Да… Они будут вместе… Только уже в другом мире…       Ракель с грустью во взгляде тяжело вздыхает и опускает взгляд в свою чашку с чаем. После чего в воздухе воцаряется короткая пауза, после которого Алисия решает закрыть тему, чтобы еще больше не впадать в уныние, глядя на печальные, усталые лица своей племянницы и соседки Алексис.       — Ладно, девочки, давайте не будем портить себе настроение и говорить о плохом, — более бодрым голосом предлагает Алисия. — Ведь все осталось в прошлом. Надо двигаться дальше и думать позитивно.       — А вы как себя чувствуйте? — интересуется Алексис.       — Уже намного лучше. Родные стены, теплый душ, чистая одежда и вкусная домашняя еда сотворили поистине невероятные вещи.       — Охотно верю, — с легкой улыбкой отмечает Ракель. — Раз вы почти два часа что-то делали на кухне. Вместо того чтобы лежать и отсыпаться.       — Я еще успею выспаться! А сейчас я хочу провести время с близкими мне людьми. И постараться поскорее забыть обо всем, что со мной произошло.       — Мы всегда к вашим услугам, тетушка. С радостью выполним любую вашу просьбу.       — Пока что у меня к вам только одна просьба.       — Какая?       — Больше не говорите про Элеанор, Гильберта и всякое такое.       — Хорошо, не будем, — уверенно обещает Ракель.       — Забудем об этом. Слава богу, все закончилось хорошо, и все живы и здоровы. Так что давайте продолжать жить своей жизнью. Спокойной жизнью.       — Да, Алисия, вы абсолютно правы… — задумчиво соглашается Алексис. — Поскольку проблема разрешена, а ваша обидчица умерла, то больше нет смысла обсуждать ее и ворошить не самое приятное прошлое.       — Самое главное – пережить сегодняшнюю ночь, — с легкой улыбкой говорит Ракель. — Ну а завтра, когда мы проснемся утром, то будет уже немного легче. По крайней мере, я надеюсь, что завтра мы будет намного меньше вспоминать об этом кошмаре.       — Мы обязательно его забудем, — уверенно говорит Алисия. — Конечно, нам понадобится еще какое-то время, чтобы прийти в себя. Да и не факт, что нам удастся полностью забыть все, что произошло. Но постараться не мучить себя и не вспоминать об этом кошмаре – вполне реально.       — Я с радостью, — со скромной улыбкой пожимает плечами Алексис.       — И я тоже, — мягко говорит Ракель.       — Вот и прекрасно! — восклицает Алисия.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Алисия загадочно улыбается.       — Ну а в честь того, что теперь мы можем вздохнуть с облегчением, я приготовила для вас кое-что особенное, — уверенно сообщает Алисия.       — Особенное? — слегка хмурится Ракель.       — Да. Сейчас покажу.       А пока Ракель и Алексис вопросительно переглядываются между собой, Алисия с загадочной улыбкой встает из-за стола, подходит к холодильнику, открывает его и достает оттуда огромный, на вид невероятно аппетитный торт, полностью покрытый шоколадным какао.       — М-м-м, а я-то думала, чем это так вкусно пахло пару часов назад… — скромно улыбается Ракель.       — Предполагаю, что пахнет шоколадом… — задумчиво предполагает Алексис. — Горьким шоколадом.       — И ты не ошибаешься, — уверенно говорит Алисия, ставит торт на стол с легкой улыбкой на лице и расставляет руки в стороны. — Voilà! А вот и мой сюрприз!       — Ух ты! — восклицает Ракель и сначала слегка приоткрывает рот от удивления, а потом скромно улыбается, рассматривая торт, чудесный запах которого мгновенно ударяет ей в нос. — Тетя Алисия! Вы приготовили целый торт!       — Как-то так! Ну что скажете, девочки?       — Боже, он выглядит просто великолепно.       — А какой аромат! — широко улыбается Алексис, полной грудью вдыхая аромат шоколадного торта. — Просто изумительный!       — Я уже давно хотела сделать его, — скромно признается Алисия. — Правда, забыла, как… Перерыла кучу поваренных книг, но ничего не нашла. А тут случайно нашла нужную бумажку с рецептом в ящике письменного стола! Ну и подумала, что можно было бы порадовать своих девочек.       — Так это вы его искали в тот день, когда я зашла к вам в комнату, а там везде были разбросаны книги? — заключает Ракель.       — Его, — уверенно кивает Алисия.       — Господи, неужели вы готовили его, несмотря на усталость?       — А что такого? К тому же, на его готовку нужен всего час или полтора. Я сделала смесь, залила ее в форму, поставила в духовку и пошла заниматься своими делами. Только лишь иногда проверяла, чтобы он не сгорел.       — Надо же…       — Ух ты, какой же он аппетитный! — восторженно произносит Алексис. — У меня уже слюнки текут, глядя на эту красоту.       — Ну что, девочки, хотите попробовать? — интересуется Алисия.       — Да-да, я очень хочу попробовать его! — радостно говорит Ракель. — Прямо сейчас!       — И я тоже! — с широкой улыбкой говорит Алексис, радуясь будто маленький ребенок, радующийся игрушке, которую он так давно хотел получить, но затем получил. — Я тоже хочу!       — Думаю, что сейчас можно позабыть о диетах и мыслях о шикарной фигуре.       — Ой, милая, какая тебе диета? — устало стонет Алисия. — И так худая, как тростинка, а еще думаешь о том, как бы еще похудеть.       — И правда, Ракель! — восклицает Алексис. — Тебе не надо еще больше худеть.       — К тому же, тортик не такой уж и калорийный.       — Как будто я когда-нибудь сидела на диетах, — скромно улыбается Ракель.       — Вот и не надо! — уверенно говорит Алисия. — Мужчины любят красивые формы, а не обтянутый кожей скелет.       — Ох, тетя Алисия…       — Ладно, девочки, давайте я разрежу торт. — Алисия быстро разрезает торт на несколько равных частей с помощью ножа. — Если хотите – берите еще. Не стесняйтесь.       Довольно быстро разрезав торт, Алисия кладет кусочки торта на маленькие десертные тарелочки, ставит по одной тарелке перед Ракель и Алексис и не забывает взять один небольшой кусочек для самой себя.       — Господи, какая вкуснота! — с широкой улыбкой произносит Ракель, попробовав первый кусочек торта. — А какой мягкий!       — Боже, как вкусно! — с удовольствием поедая свой кусочек торта, восклицает Алексис. — У меня нет слов!       — Вот видите, какую вкусную вещь я приготовила из сметаны и какао, — уверенно говорит Алисия.       — М-м-м, божественно! — с наслаждением произносит Ракель. — Я в восторге!       — Я просто обязана узнать рецепт этого шедевра, чтобы моя мама делала для меня точно такой же, — уверенно заявляет Алексис. — Или же самой научиться его делать.       — Я обязательно узнаю его и буду потом готовить у себя дома и радовать дедушку, — с гордо поднятой головой отвечает Ракель. — Уверена, что он будет просто в восторге от этого кулинарного шедевра.       — Я потом напишу на бумажке, как его готовить, — обещает Алисия. — Там нет ничего сложного.       — Отлично!       — И хочу сказать, что чем дольше он будет лежать в холодильнике, тем лучше будет его вкус.       — Надеюсь, мама не обидится, если я начну откровенно хвалить вашу еду, от которой нахожусь в восторге, — выражает надежду Алексис.       — Лично мой дедушка уже давно спокойно относится к тому, что я говорю об огромной любви к кулинарным шедеврам тети Алисии, — с тихим смешком признается Ракель.       — Просто он понимает, что ему со мной не тягаться, — шутливо отвечает Алисия. — Вот и признает мое превосходство в готовке.       — Может быть.       Алисия, Алексис и Ракель скромно хихикают и продолжают с большим удовольствием поедать приготовленной женщиной торт, иногда запивая его вкусным чаем. Они решают поговорить о еще о чем-нибудь хорошем и отвлечься ото всего плохого, что им пришлось пережить сегодня и в последние несколько недель. Получается так, что они еще около часа сидят за столом и охотно обсуждают то, что заставляет их почувствовать приятное тепло на душе. Которое помогает им немного расслабиться и начать улыбаться и хихикать над какими-то шутками. Каждая из них пока что не может поверить, что отныне эта ужасная история наконец-то закончилась, и они уверены, что это всего лишь сон, который очень скоро забудется и вряд ли станет реальностью. Тем не менее Ракель, Алисия и Алексис считают, что им просто нужно немного времени, чтобы постараться забыть обо всем, что произошло в последние несколько дней.