***
За целый час ожидания Алисия успела сделать несколько дел и немного отдохнуть после этого. И вот вскоре женщина слышит долгожданный звонок в дверь и, быстро выключив телевизор и отложив в сторону пульт, тут направляется ко входной двери. Быстро открыв ее, она видит Амелию, которая скромно улыбается ей, придерживая ремешок своей сумки. — Амелия! — широко улыбается Алисия. — Алисия! — дружелюбно произносит Амелия. — Как же давно мы не виделись… — Это точно… — Давай заходи! Как только Амелия пересекает порог, она и Алисия заключают друг друга в дружеские объятия, но через несколько секунд отстраняются друг от друга. — Боже, ты так похорошела после рождения ребенка! — с широкой улыбкой восхищается Алисия, держа Амелию за руки и рассматривая ее с головы до ног. — И находишься в прекрасной форме! По тебе не скажешь, что ты уже рожавшая женщина. — Благодарю за комплимент, — скромно улыбается Амелия. — Многие мои друзья и близкие говорят, что после родов я изменилась в лучшую сторону. Хотя многие женщины, которых я знаю, после родов как-то дурнели и начали выглядеть хуже. — Да и я много таких знаю. — Рафаэль говорит, что после родов я стала еще привлекательнее, и он еще больше полюбил меня. — Наверное, ты сидишь на строгой диете, раз сумела прийти в форму? — Нет, я вообще ничего не делаю! Да я и не собиралась худеть сразу же после родов. Просто я правильно питаюсь и слежу за порциями еды. Ну и двигаюсь много… А во время беременности не переедала, даже если многие говорили мне, что надо есть за двоих. Ну и вот результат: что-то я сбросила сразу после родов, а что-то ушло благодаря правильному питанию и постоянному движению. — Здорово. Ты молодец. — Ох, подруга, ну ты совсем меня смущаешь! — восклицает Амелия, с легкой улыбкой прикрыв половину лица рукой. — Это правда, дорогая. Роды пошли тебе на пользу. — Спасибо еще раз. — Слушай, ты проходи в квартиру. Что же мы здесь стоим! Располагайся, присаживайся… — Кстати, я и правда не помешала тебе? — Нет-нет, что ты! Я ждала тебя сразу же после того как ты сказала, что хочешь приехать ко мне. В этот момент Амелия и Алисия спокойно направляются в комнату женщины. — Просто я хотела воспользоваться моментом, пока Рафаэль сидит дома, — признается Амелия. — Я не могу отлучаться куда-то и оставлять Хейли одну. — Тебе повезло, что у меня сегодня выходной, — скромно хихикает Алисия. — Определенно. В какой-то момент Амелия бросает взгляд на письменный стол и видит на нем еще не законченные эскизы одежды, которая Алисия рисовала на досуге и не убрала куда-нибудь. — Красивые рисунки… — с легкой улыбкой отмечает Амелия. — Очень красивые… — Спасибо большое, — скромно благодарит Алисия. — Я рисую эти эскизы исключительно для себя. Ты же знаешь, что я люблю это дело. — У тебя огромный талант. Жаль, что о нем не узнало намного больше людей. — Зато о нем знают мои студенты, которым я читаю лекции в университете. Моя работа напрямую связана с рисованием эскизов одежды. — А ты смогла бы нарисовать какую-нибудь картину и потом продать ее за несколько тысяч фунтов? — Не знаю… — пожимает плечами Алисия. — Никогда не пробовала рисовать что-то еще, кроме одежды на девушках и мужчинах. — Уверена, что у тебя получилось бы. Раз ты так хорошо рисуешь одежду и людей. — Спасибо, но если честно, я не очень и стремлюсь к этому. — Жаль. Знаешь, какие большие деньги ты могла бы получить. Смогла бы поехать в долгий отпуск. — Меня и так все устраивает. Я живу спокойной жизнью, работаю, получаю неплохие деньги и, слава богу, не голодаю и не бедствую. А рисование – точно такое же увлечение для меня, как и готовка. Способ расслабиться и отдохнуть… — Что ж, как хочешь… — пожимает плечами Амелия. — Но я бы на твоем месте подумала над тем, как превратить твое хобби в источник дохода. — Мне достаточно того, что я преподаю основы дизайна в университете и очень часто что-то рисую и рассказываю. — Ладно, я просто предложила. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Амелия с интересом осматривается вокруг. — Кстати, ты не хочешь что-нибудь выпить или съесть? — предлагает Алисия. — Чай? Кофе? — О, нет, спасибо, — вежливо отвечает Амелия. — Я уже поела перед тем, как приехать к тебе. — Ну хорошо, тогда давай присядем. — Алисия рукой указывает на кровать и вместе с Амелией присаживается на нее. — Ты сказала, что у тебя есть что-то важное, что касается Ракель… — Да, это верно, — с грустью во взгляде кивает Амелия. — А почему ты так в этом уверена? Почему думаешь, что с моей племянницей что-то происходит? — Скажи, ты давно разговаривала с ней? — Ох, честно говоря, я не общалась с Ракель с тех пор, как она уехала в Нью-Йорк после истории с Элеанор, — устало признается Алисия. — Я увлеклась работой, делами, удочерением девочки… Было совсем не до нее, если честно… — И ты ничего не знаешь о том, как она сейчас поживает? — К сожалению. — Знаешь, почему-то у меня есть какое-то нехорошее предчувствие по этому поводу. — Предчувствие? — Да… — Амелия переводит свой грустный взгляд на свои руки. — Понимаешь, подруга… В последнее время я начала очень часто думать о Ракель. Правда поначалу не могла вспомнить ее, потому что у меня после родов появились проблемы с памятью. — У тебя? Проблемы с памятью? — Да, я стала многое забывать и потом с трудом это вспоминаю. — После родов? — Именно. — Ладно. И что дальше? — Так вот однажды мне все-таки удалось вспомнить эту девушку. И с того дня я стала часто вспоминать то, что смогла узнать по линиям на ее руках. — Да-да, я помню… Ты говорила что-то про проблемы, которые произойдут в ее жизни. — Это так, — кивает Амелия. — И что-то мне подсказывает, что в ее жизни уже должно произойти что-то плохое. — Уже? — округляет глаза Алисия. — Опять? — Линии на ее руках сказали, что на ее долю выпадет еще много испытаний. Пройдет много времени до того, как она уже точно обретет покой и будет жить спокойной жизнью. — Но ведь она только недавно избавилась от того подонка, который опозорил ее перед всеми и заставил поверить, что она плохая! — Ты говоришь про Саймона Рингера? — Про него. Эта тварь сильно подпортил моей племяннице жизнь… Алисия тяжело вздыхает. — Ох, бедная девочка так переживала из-за него… — с грустью во взгляде признается Алисия. — До сих не могу забыть тот случай и думаю о нем с тяжелым сердцем. — Да, но благо, что все разрешилось, и все поняли, что этот подонок солгал, — с легкой улыбкой отмечает Амелия. — Хотя и жаль, что люди так не узнали своего антигероя. — Верно… Она переживала из-за этого мерзавца… Хотя и узнала, что это именно Саймон лишь тогда, когда все закончилось. — Алисия качает головой. — Гореть бы этому гаду в аду… — Кстати, а Ракель подавала на него в суд? — интересуется Амелия. — Нет, она решила пожалеть его и не стала ничего делать. Хотя изначально была решительно настроена на то, чтобы подать на него иск. — Жаль… Очень жаль… — Интересно, что этот негодяй делает сейчас? — задается вопросом Алисия. — Куда он делся после того как его разоблачили? — Кто знает, подруга, — пожимает плечами Амелия. — Не дай бог, он, как и обещал в своих письмах, снова решит сделать с моей девочкой что-нибудь ужасное. Так сказать, решит воспользоваться тем, что она пощадила его. — Как бы все так не случилось… — Амелия нервно начинает переплетать свои пальцы. — Мне не нравится то, что этот тип остался безнаказанным после того что произошло. Он должен был как минимум выплатить Ракель какой-то моральный ущерб. — Да с что с него можно взять? — тяжело вздыхает Алисия. — Саймон же без гроша в кармане. Все свои деньги он отдал тому, кто строчил про нее все те лживые вещи. — Жаль, что владелец того журнала решил засесть за дно, когда ложь была раскрыта. А то можно было бы засудить его. — Увы, но теперь это невозможно. Тот журнал уже не выпускается, а его владельца теперь днем с огнем не сыщешь. — Ракель не должна была проявлять такое благородство. Не должна была. Это может запросто обернуться для нее проблемы. — Что… — Алисия с грустью во взгляде смотрит на Амелию. — Думаешь, Рингер может опять что-то запланировать против нее? — Все может быть, — задумчиво отвечает Амелия. — И если этот тип что-то задумает, то он определенно устроит твоей племяннице что-то еще более ужасное. — О, господи… — Я ни в коем случае не хочу пугать тебя. Это всего лишь мое личное предположение. — Неужели твое беспокойство о Ракель связано именно с тем, что Саймон Рингер не понес наказание за свои делишки? — Ты сама подумай, Алисия! — Амелия делает небольшую паузу и поправляет свои волосы. — Этот человек злится на Ракель по какой-то причине. Я не думаю, что он хотел тогда оклеветать ее просто так. — Но что сделала моя девочка, раз этот негодяй так обозлился на нее? — недоумевает Алисия. — Ракель ведь никогда не была с ним знакома! А он так издевается над ней, будто знает ее всю жизнь! — Это знает только он. Но зная ту ситуацию, мы можем быть уверены, что он сделает то, что хочет, если действительно решит опять так или иначе испортить жизнь Ракель. — Ох, Амелия, ты все больше начинает пугать меня… — прикладывает руку к сердцу Алисия. — Говорю еще раз, я не хочу пугать тебя. Просто я делюсь с тобой своими переживаниями за эту девушку. А зная, что в ее жизни случится еще много бед, то я не удивлюсь, если ей и правда придется еще раз столкнуться с этим человеком. — Я верю тебе… — спокойно произносит Алисия. — Верю… — Веришь? — Кажется, я не зря переживаю за нее. Меня уже несколько дней преследует какое-то нехорошее предчувствие. Сердце подсказывает мне, что с моей племянницей что-то не так. — Ну вот! Раз и ты переживаешь, значит, у нее точно что-то не в порядке. — Твои слова еще больше убеждают меня в этом. — Зря ты все это время не звонила ей и не интересовалась, как у нее дела, — уверенно говорит Амелия. — Уверена, что она бы тебе все рассказала. — Ах, я и сама жалею, что совсем забыла про нее… — Алисия тяжело вздыхает. — Не дай бог, она еще подумает, что я специально торопилась сплавить ее мужу, чтобы забыть про нее и заняться своими делами. — Ну зная, что вы с ее дедушкой так стремились выдать ее замуж… — закатывает глаза Амелия. — И что, по крайней мере, ты уже несколько месяцев ей не звонишь… — Так мы же хотели как лучше! Хотели, чтобы у нее кто-то был, когда однажды придет наше время покинуть этот мир. Мое сердце будет неспокойно, если Ракель останется совсем одна. Без мужа, без детей… Я не хочу, чтобы она повторила мою судьбу. — Я понимаю, но это ведь очень ответственный шаг. И замужество, и рождение детей. Это те вещи, к которым надо быть готовым. Не то, что надо делать по принуждению. — Ракель никто не принуждал. Просто мы с мистером Кэмероном поторапливали ее. А то она совсем увлеклась своей карьерой и даже не думала о создании семьи. Ее никогда не интересовали парни, и она отвергала всех, кто был влюблен в нее. Хотя многие мальчики были очень даже неплохие. — Может, она считала их недостойными себя. Согласись, нельзя развешивать уши после первого же признания в любви или первого же комплимента. — Но ведь можно было бы просто попробовать! Сходила бы один раз на свидание с парнем и не была бы ему ничем обязана! И забыла бы про него, если бы ей не понравилось! — Просто Ракель выбирает партнера, руководствуясь не чувствами, а разумом. Она сначала думает и анализирует и только потом решает, подходит ли ей это. И дает волю своим чувствам. Так говорят линии на ее руках. — Вряд ли так все и случилось в случае с Терренсом. Она увидела его, влюбилась и забыла о разуме. — В любом случае твоя племянница не хотела встречаться с любым, кто предложит, и присматривалась к своим потенциальным партнерам. И раз она выбрала Терренса, значит, он оказался лучшим из тех, кто хотел быть с ней. Значит, в нем было что-то, чего не было у других. — Ой, да что теперь говорить об этом! — машет рукой Алисия. — Моя девочка, слава богу, встретила мужчину. Теперь только осталось дождаться, когда она выйдет за него замуж и родит малыша. И желательно поторопить ее с этим делом, потому что она должна стать мамой, пока еще молодая. — А если она еще не готова? — Многие женщины не готовы к рождению ребенка, но становится прекрасными мамами, когда врачи приносят их маленьких комочков. Если бы Ракель родила и увидела своего малыша, она бы влюбилась в него и не расставалась с ним ни на секунду. — Нет, Алисия, ребенок – это большая ответственность. Его нельзя выкинуть, когда он тебе надоест. А если женщина не готова воспитывать малыша, но родит его под давлением близких в неподходящее время, то она всю жизнь будет ненавидеть его и винить в том, что ей не удалось осуществить свои цели и мечты. Да, женщина вряд ли его бросит. Да, она будет его кормить, купать, одевать и лечить. Но это будет для нее просто работа. Она будет воспринимать воспитание ребенка как нелюбимую работу. За которую ей, однако, никто не заплатит. — У Ракель есть много помощников, которые помогут ей с ребенком. Она не обязана целыми днями сидеть с ним. У моей девочки есть возможность нанять няню и заниматься своими делами. Я не вижу причин откладывать рождение детей. — В любом случае она потеряет целый год, потому что ей придется беречь себя и готовиться к рождению ребенка. А потом потратит еще столько же на то, чтобы прийти в форму. И она не сможет работать в прежнем режиме. — Моя сестра уже буквально через пару недель вернулась в прежнюю форму после рождения Ракель. — А если после родов ей придется бороться с последствиями? Не дай бог, конечно, но роды не всегда проходят бесследно. Вот у меня, например, проблемы с памятью. А у другой женщины могут и волосы выпадать, и зубы портиться, и появиться еще куча проблем. — Ракель молодая! А у молодых все проходит намного легче. Не сравнивай ее с собой, потому что ты уже давно не девочка. Ты очень поздно родила. — Даже у молодых могут быть проблемы, поверь мне. Роды – это серьезный риск для женского организма. — Лично я таких не встречала. — В любом случае ты сделаешь только хуже, если будешь вынуждать ее рожать против воли. Если ее мужчина будет требовать ребенка, которого она не хочет. — Любая женщина хочет иметь ребенка. — Не любая. — Лично я не знаю ни одной, кто не хочет. — Ракель может не хотеть детей сейчас, а вот ближе к тридцати она решится. И тогда малыш будет уже желанный и любимый своей мамой. Вот я уже давно мечтала о ребенка, и Хейли – моя желанная доченька. Я готова воспитывать ее и давать ей все, что нужно. — Ох, ладно, чего мы будем спорить! — резко машет рукой Алисия. — В любом случае прислушайся к моим словам. Если после замужества ты всегда можешь развестись и встретить другого мужчину, если твой муж тебя не устраивает, то ребенка уже никуда не деть. — Не будем об этом говорить. — Хорошо… — Амелия замолкает на пару секунд. — Тем более, что Ракель вряд ли будет думать о ребенке сейчас, когда ей предстоит пройти через множество испытаний. — В любом случае надо будет позвонить ей и узнать, как она поживает, — уверенно говорит Алисия. — А почему ты не позвонила раньше? — Да я хотела! Но не смогла! — Уж можно было бы найти пару минут для того, чтобы узнать как у моей племянницы дела. — Да, но… Есть еще кое-что… — Алисия замолкает на пару секунд. — Дело в том, что пару недель назад кто-то перерезал мой телефонный кабель. — Телефонный кабель? — удивляется Амелия. — Правда я сразу же вызвала мастера, и он все починил. И параллельно с этим я случайно разбила свой мобильный телефон и только недавно смогла купить себе новый. — А кабель перерезали только у тебя? — Да, как ни странно. Я поспрашивала соседей, и они сказали, что у них все в порядке. — Уж не может ли это иметь какое-то отношение к проблемам Ракель? — Почему ты так думаешь? — Мне кажется, что это не может быть совпадением. — Ох, не знаю, подруга… — устало вздыхает Алисия. — Но я не уверена. — Просто все это как-то странно… — Да нет, скорее всего это совпадение. — В любом случае призадумайся. Все это неспроста. — Меня больше волнует не это, а то, что Ракель не отвечает на мое письмо. — На письмо? — Да. Я послала его еще две недели назад, но Ракель до сих пор не прислала ответ. — А оно точно дошло до нее? — Мне сказали, что письмо было доставлено. — Ну не знаю… — устало вздыхает Амелия. — Может, еще ответит? Все-таки ты отправляешь письмо в другую страну, а не в другой город. Это занимает гораздо больше времени. — Ну ладно, подожду еще немного. И попробую еще раз позвонить ей. Телефон теперь работает, и я купила себе новый мобильный. Так что… — Сделай это как можно быстрее. — Амелия на секунду бросает взгляд в сторону. — Если честно, мне интересно, что у нее происходит. — Если у нее происходит что-то плохое, то мне придется поехать в Штаты, чтобы поддержать Ракель. — А у тебя есть деньги на поездку? — Есть кое-что… Но если что, я у кого-нибудь займу и потом потуже затяну пояса, чтобы вернуть весь долг со своей зарплаты. — Если что, я могу помочь. Дам сколько смогу. — Спасибо, Амелия, — слегка улыбается Алисия. — Я знала, что на тебя можно положиться. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза. — Ох, бедная Ракель… — устало вздыхает Амелия. — Мне очень жаль эту девушку… Она не заслужила всего этого… — Да уж… — И даже если Саймон решит объявиться, что-то подсказывает мне, что ложными статейками дело не обойдется. — Я тоже думаю, что все будет намного хуже, если он объявится. — О, боже ты мой… — Алисия качает головой с ужасом во взгляде. — Дай бог, у нее хватило бы сил все это выдержать… — Ракель может помочь то, что она довольно сильная духом, — задумчиво говорит Амелия. — Так или иначе происходящее в ее жизни закаляет ее. — Да уж… Ей всю жизнь приходиться с чем-то или кем-то бороться… То в школе не любили и обижали, то приходилось бороться с завистью и конкуренцией с другими моделями… То этот подонок оклеветал ее и заставил всех отвернуться от нее. — Знаю… — Ох, Амелия… — Алисия тяжело вздыхает, покачав головой. — Когда же она наконец обретет свое счастье? Я думала, что все изменится к лучшему после того как она встретит мужчину. — Я же говорила тебе, что ее ждет еще несколько испытаний, — с грустью во взгляде отвечает Амелия. — Даже если между ними будет перерыв, Ракель переживет еще многое до того, как в ее жизни наступит мир и покой. — И долго его ждать? — Этого я не знаю. Об этом говорят линии на ее руках. — Что еще предстоит пережить моей девочке, прежде чем она перестанет так страдать? — Не знаю, Алисия, не знаю. Но знай, что однажды судьба вознаградит ее за все страдания. За все, через что ей пришлось пройти. — Надо бы сходить в церковь и помолиться за нее. Чтобы Господь помог ей и не бросал в тяжелый момент. — Пока что только и остается надеяться на помощь Бога. — Если бы я могла чем-то ей помочь, то непременно сделала бы это, — тихо признается Алисия, пока в ее глазах появляются слезы. — Может быть, тебе стоит поговорить с дедушкой Ракель? — дружелюбно предлагает Амелия. — Что если он что-то знает об этой ситуации и расскажет тебе намного больше, чем знаю я или ты? — Мистер Кэмерон? Ах, да… — Алисия чешет затылок. — Что-то я совсем позабыла про него… И тоже уже давно не разговаривала с ним… — Ну ты что-то совсем забыла про них! — Я и сама не рада… Но не удивлюсь, если мистер Кэмерон и сам уже давно не общался с Ракель. — Кто знает, милая, — пожимает плечами Амелия. — В любом случае ты должна поговорить с этим человеком. Дедушка Ракель живет намного ближе к ней, чем ты. Ей проще прийти к нему домой и что-то рассказать. — Думаю, я так и сделаю… — Алисия слегка хмурится, поглаживая подбородок. — Позвоню ему ближе к вечеру, когда в Нью-Йорке будет часов семь-восемь. Сейчас у них там еще очень рано. А я не хочу разбудить мистера Кэмерона своим звонком. — Уверена, что он обязательно что-нибудь расскажет и внесет больше ясности в эту ситуацию, — уверенно говорит Амелия. — Надеюсь, подруга, надеюсь… В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Алисия с грустью во взгляде смотрит куда-то в сторону и задумывается о чем-то не слишком приятном, а Амелия просто наблюдает за ней, искренне сочувствуя своей подруге и ее племяннице. — Ах, Алисия… — тяжело вздыхает Амелия. — Иди ко мне… С этими словами Амелия заключает Алисию в свои крепкие, дружеские объятия, которые та охотно принимает, так же как и ее подруга догадываясь, что проблема Ракель может так или иначе быть связана с Саймоном, который не получил наказание после того как однажды попытался уничтожить эту девушку. Никто не может предугадать, что случится сегодня или завтра. От Саймона можно ожидать чего угодно… Любой пакости. Любого заявления. Любого действия. И подобная неизвестность пугает больше всего на свете. Рингер прекрасно понимает, что ожидание неизвестно чего убивает намного сильнее, и пользуется этим, чтобы как можно больше свести свою жертву с ума.***
Соединенные Штаты. Нью-Йорк. Дом Ракель и Терренса. Время около двух часов дня. За эти пару недель отношения между влюбленными еще больше охладели и стали, пожалуй, хуже, чем когда-либо. И если раньше они еще как-то делали вид, что между ними ничего не случилось, то сейчас никто даже не пытается промолчать о том, что им стало просто невыносимо находиться рядом друг с другом. Служанки стараются лишний раз не попадаться на глаза ни девушке, ни мужчине на глаза и либо прячутся в разных углах, либо спокойно делают свою работу. Терренс и Ракель ссорятся почти каждый день и не могут пройти молча, не упрекнув друг друга в чем-то или не огрызнувшись по причине или без. Вот и сегодня они в очередной раз начинаются выяснять отношения из-за всего, происходящих в их жизни, пока находятся в своей комнате и занимаются какими-то своими делами. — Ар-р-р, твою мать, неужели ты опять начинаешь обвинять меня во всем, что с нами происходит? — сидя на кровати со скрещенными на груди руками, громко возмущается Ракель. — А то ты этого не знаешь! — пытаясь что-то найти в гардеробной, громко, резко огрызается Терренс. — Я ни в чем не виновата! — Ну конечно, не виновата! — Нет моей вины в том, что у Саймона поехала крыша. Я не виновата в том, что он никак не может остановиться и оставить меня в покое. — Ах да, я забыл… Терренс резко поворачивается лицом к Ракель. — Ты у нас невинная! — фыркает Терренс. — Совершенно невинная! — Конечно, невинная! — громко бросает Ракель. — Ага, невинная и трусливая! — Чего? — Разве не ты сложила руки и по-тихому сбежала к своей тетушке в Англию, когда у этого ублюдка поехала крыша в первый раз? — А это-то здесь причем? — Да не причем! Просто констатирую факт! — А ты не мог бы просто заткнуться и не бесить меня? — Я у себя дома! И буду говорить все, что захочу! А вот тебе бы не помешало заткнуться. Заткнуть свой поганый рот и слушать, что тебе говорят. — Тебя что ли слушать? — Ракель презренно усмехается. — А кто ты такой? — Тот, в чьем доме ты живешь! — Ах, вот как… — Трусливая дура… — качает головой Терренс и скрещивает руки на груди. — Дура, которая испугалась, что ее начнут осуждать и показать на нее пальцем со словами: «Да, вот она, та самая девчонка, что не захотела признать свои ошибки и по-тихому свалила подальше от проблем, наивно полагая, что все разрешится само!». — Я должна была уехать! — громко заявляет Ракель, резко встает с кровати и подходит к Терренсу. — Должна была прийти в себя после того что произошло. Ты, мразь, даже не представляешь себе, что я чувствовала, когда узнала о том чертовом скандале, который едва не стоил мне моей карьеры и доброго имени. Как я злилась, когда долгое время подозревала во всем тебя. — О, да-да-да-да… — Терренс со скрещенными на груди руками закатывает глаза. — Можешь не продолжать, я и так все знаю. Тебе было плохо, и ты хотела умереть от стыда, который тебе пришлось пережить по вине того ублюдка. — Да? — Ракель расставляет руки в бока. — А если и хотела? Ты бы обрадовался? — По крайней мере, не связался бы с такой эгоистичной и больной дурой, как ты! — Ах, вот оно что… — Эгоистичная, больная, да еще и трусливая. Сбежать от проблемы – это такой классный способ избежать ее. Для тебя. — Терренс резко указывает пальцем на Ракель. — Ты – трусиха! Трусиха, которая не может повернуться к проблеме лицом и решить ее! Вместо того чтобы сбегать куда-то с надеждой, что либо все разрешится само, либо за тебя кто-нибудь все сделает. — Ах, так это я трусиха? — громко ухмыляется Ракель, указав на себя пальцем. — Понимаю, не хочется признаваться. Но я хочу и буду говорить правду тебе в лицо. — О да, а ты как будто не трус… — закатив глаза, грубо бросает Ракель. — Чего? — возмущается Терренс. — Я? — Да, ты! — Ракель расставляет руки в бока. — Струсил иметь дело с Рингером! Побоялся, что твоя драгоценная задница может пострадать по его вине. — Ты спятила… — качает головой Терренс. — Реально спятила… — Ты наплевал на свои обещания из-за трусости. Неужели забыл, как недавно обещал и клялся мне, что никогда не оставишь меня и не бросишь в трудный момент? — Когда это такое было? — Только не надо притворяться, что ты забыл! — Я никогда даже и не думал помогать такой эгоистичной сучке, как ты! — Несколько недель назад ты говорил совсем другое! — громко напоминает Ракель. — Говорил, что ты не бросишь меня! Что вместе мы справимся с этой проблемой! И всякий подобный бред! — У тебя не в порядке с головой. Такого никогда не было! — Не держи меня за дуру, МакКлайф. У меня очень хорошая память, и я прекрасно помню, что слышала и что говорю. — Это все твои больные фантазии, которые никогда не станут реальностью. — Ты просто болтун! Болтун, который бросил слова на ветер и оставил меня наедине с моими проблемами, которых у меня и так по горло! — Хватит нести чушь! — сухо бросает Терренс. — Слушать противно. — И какой надежей и опорой ты можешь быть? — ехидно усмехается Ракель. — Какой из тебя защитник, раз ты бросаешь девушку в беде и делаешь вид, что тебя это не касается? — Ты не заслужила такой чести! — Понимаю… Понимаю… Ты боишься Рингера и не хочешь пострадать по его вине. Надеешься, что если ты наплюешь на мои проблемы, то тебе ничего не будет. Что ты будешь жить спокойной жизнью. — Я защищаю и помогаю только тем, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО этого достоин, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс. — А не всяким мерзким гадинам, которые думают только о себе. — Ах, я гадина… — Ракель скрещивает руки на груди. — А ты на себя не хочешь посмотреть? Не хочешь призадуматься о том, кто ты есть? Или же ты и так постоянно думаешь о своей персоне? Потому что буквально влюблен в себя! — Да, я люблю себя! — уверенно заявляет Терренс. — И считаю, что ты уже точно не заслуживаешь такого человека, как я. Я слишком хорош для тебя. — Ха, это в чем же, позволь узнать? — презрительно усмехается Ракель. — Во всем, что ты так и не смогла оценить за эти несколько месяцев. — Что я не оценила? Тот факт, что ты бросаешь слова на ветер и легко можешь забыть о своих обещаниях? — Я ничего тебе не обещал! — Обещал, Терренс, обещал. Ты много чего обещал! — И чего же я обещал, позволь узнать? — расставляет руки в бока Терренс. — Обещал привлечь помощь полиции! — Ракель разводит руки в стороны. — Где же твой хваленый друг из полиции, о котором ты так много рассказывал? Где он? А? Что-то я ни разу с ним не общалась и даже в глаза его не видела! — Тебе все равно уже ничего не поможет! — грубо заявляет Терренс. — Хоть привлеки к этому делу всю полицию Америки! Ты ничего не сможешь изменить! — Да? А может быть, ты и вовсе не общался с ним? Вдруг ты хочешь, чтобы я так и погрязла в своих проблемах? — Мне чихать на все твои чертовы проблемы. ЧИХАТЬ! АБСОЛЮТНО! — Ах, теперь тебе уже чихать! — Почему я, блять, должен интересоваться делами той, которая НИ РАЗУ не поинтересовалась моими? — возмущается Терренс. — Ты, блять, принцесса что ли? Принцесса, которой все обязаны? Что тебе надо? Поклониться? Ручку поцеловать? Что? — И неужели ты поклонишься? — Тебе? — Терренс быстро окидывает Ракель презрительным взглядом. — Нет! Ты не заслуживаешь этого! — Ну ничего, МакКлайф, ничего, — уверенно говорит Ракель. — Не надо больше переживать. Я как-нибудь сама разберусь со всеми своими проблемами. И больше ни на кого не рассчитываю. — Хотел бы я посмотреть, как ты решишь свои проблемы. — Вот и смотри! — Кстати! А где же твой дружок из полиции, о котором ты так много говорила? Тот, который, как ты сказала, был влюблен в тебя! Где он? Мне помнится, ты говорила, что он скоро вернется в Нью-Йорк и позвонит тебе. Однако этот человек уже неизвестно сколько дней и недель не дает о себе знать и явно не волнуется за тебя. — Тебя это, твою мать, не касается, козел! — Может быть, ты тоже с ним не общалась и хочешь пустить все на самотек? — Я? — Признайся, что тебе нравится быть во всем этом дерьме и доводить себя до отчаяния! — Совсем что ли тронулся умом? — Скажи, что тебе не нужна ни чья помощь, и тебя все устраивает. — Да как… — Ракель широко раскрывает рот. — Да как ты смеешь говорить мне об этом? — Не зря же ты всю свою жизнь разгребаешь какое-то дерьмо и никак не можешь жить спокойно, — уверенно отвечает Терренс. — Я не виновата в том, что моя жизнь такая сложная! — А кто виноват? — Не знаю! — Если бы ты хотела, то уже давно покончила со всем этим дерьмом и жила бы спокойно. — Моя жизнь была бы спокойной, если бы ты и этот ублюдок Рингер не решили бы испортить ее, – грубо заявляет Ракель. — Я бы жила ОЧЕНЬ хорошо и не страдала так, как страдаю сейчас. — Ладно, тебе нравится жить в этом дерьме, но какого черта ты приплетаешь к нему всех нас? Какого, блять, хрена? — Это не моя вина! — Нет, дорогуша, как раз твоя! Ты знала, что мы все в опасности! И понимала, что подставила всех нас! — Я никого не подставляла! — Да конечно! Этот ублюдок раздает угрозы налево-направо, звонит на наши номера, которые он откуда-то выкопал, грозится едва ли не приехать к нам домой, посылает своих дружков следить за нами и нашими домами… — А я тут причем? — Очень даже причем! Это ведь твоя работа! — Чего? — возмущается Ракель. — Ты сама и дала Саймону все эти данные! — Ты с дуба рухнул вниз головой? Вообще слетел с катушек из-за своих психозов? — Вот и объяснение тому, почему эта сволочь может легко манипулировать нами, когда захочет. Почему нам всем приходиться жить в страхе и бояться, что с нами может что-то случиться. — Хочешь сказать, что я разыгрываю драму? — удивляется Ракель. — Что я типа хочу уничтожить всех своих близких, но строю из себя жертву, чтобы никто не подумал, что это все моя вина? — А я не удивлюсь! — Терренс расставляет руки в бока. — Ты ведь больная. Больная истеричная дура, которая смеет обвинять других в своих делишках. — Если кого и винить, то только Рингера. — уверенно говорит Ракель. — Да? А как же Наталия? Уже забыла, что ты сделала с бедной девушкой? — А, ты про эту предательницу. Которая прикидывалась моей подругой и мечтала о мести. — Как ты, сука, посмела обвинить ее в том, чего она не делала? — Терренс ехидно усмехается. — Это надо же было обвинить ее в том, что она дала Саймону адрес моей матери и все наши контакты. — Что, эта белобрысая крыса все тебе рассказала? — Да, рассказала! Рассказала, до чего ты докатилась! — Еще одна сообщница Рингера. Помогает тебе и этому ублюдку портить мне жизнь. — Наталия ни в чем не виновата! — громко возражает Терренс. — Она – человек, преданного которого я еще никогда в жизни не встречал. — О, она, значит, у нас преданная… СОБАЧКА, ТВОЮ МАТЬ! — Как ты только посмела заявиться к ней домой и заявить такое? Да еще и подралась с ней! Надавала ей кучу пощечин, избила ее, оттаскала за волосы… Оскорбляла ее, унижала… — Эта тварь получила то, что заслужила! — без сожаления уверенно заявляет Ракель. — Ты хоть знаешь, что бедняжка почувствовала в тот момент, когда услышала в свой адрес эти ложные обвинения? Когда ты переложила вину на свои продедки на свою подругу! О чем ты, сука, думала? — Мне чихать, что эта стерва почувствовала! Мне чихать на все. Что происходит с этой проституткой, которую оттрахало уже сотня мужиков! — Не смей так говорить про нее! — Что хочу, то и говорю! — Жаль, что тогда рядом не было никого, кто позвонил бы в дурку и попросил забрать тебя с собой. Чтобы тебя нарядили в смирительную рубашку и напичкали успокоительными. И заперли где-нибудь, где ты никому не сможешь причинить вреда. Кроме самой себя. — Саймон сам все мне рассказал! И доказал, что эта тварь притворялась моей подругой и планировала месть только потому, что она завидовала моему успеху. — Ах, это Саймон ей сказал! — закатив глаза, презрительно ухмыляется Терренс. — Это Саймон сказал, что Наталия якобы мстила тебе из-за твоей успешности! — Да, ОН! — С чего бы ей мстить психованной эгоистке, которая ничего не добилась в своей жизни? Которая не умеет ничего, кроме как вилять задницей на подиуме и красоваться перед камерой в трусах и лифчике! — Да, а ты прямо-таки добился всего-всего на свете! Ни черта ты не добился! Не говоря о любви жалких малолеток, которые уже давно нашли себе новых кумиров! Любви малолеток, которые запали на тебя только лишь потому, что ты много лет бегал полуголым перед камерами и изображал из себя секс-героя. Тряс своими причиндалами, мечтая запихнуть их в рот или задницу какой-нибудь девки! — Меня знают ВСЕ! — Да что ты говоришь? — Я ГОРАЗДО успешнее тебя! — Ничего, МакКлайф, очень скоро от твоей известности ничего не останется. Однажды даже соплячки потеряет к тебе интерес. Потеряют его так же быстро, как он и появился. — О да, а ты у нас, блять, звезда мирового масштаба, которую знают все вокруг! — Вот меня как раз знают абсолютно ВСЕ! И дети, и взрослые! И мужчины, и женщины! — Не льсти себе, дорогая моя. Ты знаменита только среди сопливых подростков. Которые видят в тебе лишь сексуальный объект. Но гонора у тебя столько, как будто ты известна во всем мире и сделала кучу великих дел, благодаря которым тебе можно ставить памятник! — У меня все еще впереди! — Тебе корону-то не слишком сильно жмет, принцесса ты наша? А? А под ноги ты хотя бы иногда смотришь? — Что, неудачник, завидуешь моему успеху? Пока я снимаюсь для журналов и участвую в модных показах, ты шляешься хрен знает где и ничего не делаешь. Только лишь мечтаешь о том, чтобы стать известным музыкантом. Песенки которого и даром никому не нужны! Ты все это время отчаянно пытался – или делал вид, что пытался – сделать все, чтобы вернуть былую славу, но у тебя ничего не получается. Потому что ты никому не нужен. Никто не клюет на твое типа роскошное тело. — Ха, да я буду намного известнее тебя! — презрительно усмехается Терренс. — Я нахожусь в кругах знаменитых людей намного дольше тебя. И знаю гораздо больше людей, чем ты встретила за всю свою карьеру. — Да про тебя уже никто давно не вспоминает! Спроси любого, кто такой Терренс МакКлайф, и никто не сможет ответить. — Я ЗНАМЕНИТ! — вскрикивает Терренс. — И ЛЮБИМ ВСЕМИ ЛЮДЬМИ НА СВЕТЕ! — Единственное достижение, которым ты можешь гордиться, – это главная роль в сопливом кино, о котором сейчас уже никто практически не вспоминает. Ну и еще можно отметить неоднократное раздевание перед камерами. На радость всем соплячкам на свете! — Не надо завидовать моему огромному успеху, — с гордо поднятой головой говорит Терренс. — Я-то завидую? — Ракель ехидно усмехается. — Да я буду в сто раз популярнее тебя! Я – одна из самых сексуальных девушек на планете! Пример для подражания! Любимица девчонок! Мечта любого мужчины! Я – звезда! Всемирно известная модель! — Перестань мнить себя суперзвездой, которой все обязаны, и которую якобы знают и любят абсолютно все. Никто не обязан прислуживать тебе и исполнять все твои капризы. И знает тебя от силы процентов двадцать всего населения планеты. — Пф, куда уж сравнится с твоими пятью… — со скрещенными на груди руками фыркает Ракель. — Ты уже так сильно задрала нос, что не только ставишь свою карьеру на первое место и плюешь на своих близких людей, но еще и начала вести себя, как дива. — Ах, значит, я веду себя как дива? — Да, как дива! Которая слишком уверена в себе и думает, что ее все любят. — А меня и так все любят! И все знают! — И которая вбила себе в голову, что ее лучшая подруга якобы мстит ей из-за успешной карьеры и злится, что она типа ничего не добилась в жизни. — А разве это не так? Эта сучка только и делает, что шляется по всяким клубам и флиртует со всеми мужиками подряд! Хочет поскорее найти богатенького молоденького паренька и выскочить замуж, чтобы тратить уже его денежки. — Тебе-то что? Ходит и ходит! Это ее дело! Она – свободная девушка и имеет право знакомиться с парнями и общаться с ними. — Ну может быть, в перерыве от поисков богатенького красавчика она помогает моему злейшему врагу разрушить мою чертову жизнь. — Наталия никогда бы не предала нас так, как сделала это ты! — Я — удивленно произносит Ракель. — Ты предала ее. Предала меня, друзей и всех тех, кто любил и ценил тебя! — Да что ты! — Наталия до сих пор не может прийти в себя после того что ты ей устроила. После того как она столкнулась с агрессией одной психованной дуры. — Ах, бедненькая, несчастная девчонка… — с закатанными глазами презрительно усмехается Ракель. — Да, бедная! Она в шоке от того, что ты посмела заявиться к ней домой, орала на нее, как истеричка, набросилась на нее с кулаками и едва не избила ее. — Ей крупно повезло, что я не изуродовала ее прекрасное личико. А иначе бы она никогда не нашла бы себе мужика. — Ты больная, Кэмерон, — качает головой Терренс. — Больная! Без причины набросилась на бедную девушку, чуть не избила ее и довела ее до шокового состояния. — Да конечно, шокового… — Я сам видел, в каком она была состоянии! И сам утешал ее, когда эта девушка не могла перестать горько рыдать. — Ах, какая жалость… — закатывает глаза Ракель. — Ах, бедная девушка… Горько рыдала… — Никому не пожелаешь иметь такую подругу, как ты. Никому. — Слушай, МакКлайф, а что это ты стал так яростно защищать эту дрянь? — интересуется Ракель, расставив руки в бока. — Раз ты встал на ее сторону, значит, тебя устраивает то, что они издеваются надо мной и пытаются уничтожить меня. — Да, я на ее стороне! — Ах да, прости, я забыла! Ты же с ними заодно. Имел дела с Рингером намного раньше, чем эта дрянь познакомилась с ним. — По-твоему, я должен был послать ее к черту в тот момент, когда она обратилась ко мне за помощью и поддержкой? Хотела, чтобы кто-то утешил ее после того как ее психованная подруга чуть не убила ее. — А ты и рад побежать к этой дуре! — Саймон был абсолютно прав, когда говорил, что ты больная на голову. Теперь мы все убедились в том, что тебе надо лечиться в клинике и держаться подальше от тех, кому жизнь намного дороже. — Что, МакКлайф, не уж-то ты влюбился в нее? — ехидно усмехается Ракель, скрестив руки на груди. — Чего? — возмущается Терренс. — Неужели в последнее время ты так часто пропадал у нее? — А? — Не хочешь объяснить, где тебя носит целыми днями с момента нашей первой ссоры? — Надо же, неужели ты заметила, что меня не было дома? — Представь себе! — громко бросает Ракель. — Это не твое собачье дело! — Да ладно, МакКлайф, признайся, что ты втюрился в эту белобрысую швабру. Что она все-таки получила желаемое и обратила твое внимание на себя. — Ты хоть думаешь о том, что несешь? — Думаешь, я не видела, как она постоянно строила тебе глазки и мило улыбалась? Я все видела! И уже окончательно убедилась в том, что она мечтала быть с тобой. — У тебя не все дома… — ехидно усмехается Терренс. — Ну же, расскажи, что ты уже влюбился в Наталию! — сухо требует Ракель, где-то в глубине души чувствуя укол ревности и понимая, что внутри у нее все кипит от одной только мысли, что Терренс проводит время с другой. — Расскажи мне о своем новом романе с этой предательницей! Я хоть «порадуюсь» за ваше счастье! За счастье двух предателей, которые бросили меня после того как с пеной у рта клялись мне, что никогда не бросят меня и будут рядом, несмотря ни на что. — Я не влюблен в Наталию! — уверенно возражает Терренс. — Она – мой хороший друг! Друг, которого я поддерживаю после того что ты с ней сделала! — Да конечно, друг… — Ракель скрещивает руки на груди. — Наверное, уже давно мечтаешь трахнуть ее. — Даже если бы я и был влюблен в нее, то не сомневаюсь в том, что был бы НАМНОГО счастливее, — уверенно заявляет Терренс. — Она бы уж точно любила меня всем сердцем и была бы готова на ВСЕ. На все, чтобы сделать меня счастливым. — Эту сучку волнуют только чьи-то деньги. Она ни за что не обратила бы внимания на нищеброда, потому что он не сможет исполнять все ее хотелки. А вот ты – идеальная для нее кандидатура. Молодой, при деньгах, да еще и знаменитый… Рочестер не упустила бы такой потрясающий шанс. — Если бы я встретил ее на своем пути раньше, чем встретил тебя, то был бы с ней. Женился бы на ней и был бы ОЧЕНЬ счастлив. ГОРАЗДО счастливее, чем с той, которая любит только лишь себя и беспокоится только лишь о своей чертовой заднице. — НУ И ВСТРЕЧАЙСЯ С НЕЙ! Раз ты стал одним из тех, кто клюнул на ее красивое личико! Которое мне надо было хорошенько подпортить, чтобы больше никто не взглянул на нее. Чтобы даже огромные денежки ее родителей не заставили парня терпеть уродину. — О, блять… — раздраженно рычит Терренс, проведя руками по лицу. — Как же ты меня бесишь… — И да, неужели ты уже не так сильно переживаешь за свою карьеру, как раньше? — Я переживаю! Но не одержим ею так же сильно, как ты! И ставлю на первое место СЕМЬЮ! Я хочу иметь хорошую ЖЕНУ и своих собственных ДЕТЕЙ! А у меня нет НИ ТОГО, НИ ДРУГОГО! — А как же твоя музыкальная карьера? Не уж-то решил сдаться и забить на нее? Да? — А ты так этого хочешь? — Было бы неплохо. — Ракель громко усмехается с долей презрения и злости. — Хотя ты и сам понимаешь, что твоя звезда уже давно погасла. Ты был популярен только лишь в подростковом возрасте. В начале двухтысячных. И то лишь благодаря одной единственной роли. И все! Народ не помнит про другие твои роли! Тебя знают только лишь как того парня из фильма про первого красавца школы. Помнят как Мэйсона Хьюстона. И ты никогда не станешь кем-то другим. — Спешу тебя разочаровать и сообщить, что я не сдамся и добьюсь известности как музыкант, — скрестив руки на груди, с гордо поднятой головой заявляет Терренс. — Да! — Ракель издает громкую издевательскую усмешку. — Что-то этого не видно, дорогой мой! Если бы в твоей карьере певца были какие-то продвижения, это было бы заметно. Пока что ты только ждешь, когда тебя самому что-то предложат. Когда к тебе, твою мать, приедут домой и предложат контракт на запись альбома или хотя бы одной единственной песенки. — Да, а что насчет тебя? — удивляется Терренс. — Что ты сидишь дома и ничем не занимаешься? Уже несколько недель ты не снимаешься для журналов, не даешь интервью, не встречаешься с менеджерами… Терренс разводит руки в стороны. — Где все это? — спрашивает Терренс. — Где же папарацци, которые раньше бегали за тобой по пятам и без остановки фотографировали тебя? Где все те предложения о работе, которые раньше поступали тебе каждый день? — Моя работа сейчас отошла на второй план, — грубо отвечает Ракель. — Черт… Неужели ты уже больше не востребованная звездочка? Неужели люди начинают забывать тебя и больше не желают видеть твое лицо на обложках журналов, в рекламе и на показах мод? — Уж кого они точно не хотят видеть, так это тебя. Твоя наглая рожа всем уже надоела! — Нет, это ТВОЯ всем надоела! — Это ТЫ так думаешь! — Ты отчаянно пытаешься спасти свою карьеру и хочешь засветиться где только можно, но это только больше раздражает народ и заставляет ненавидеть тебя. — Да что ты говоришь! — Тебе на пятки наступают более молодые девушки. Более новые. Более талантливые модели. И ты нервничаешь. Нервничаешь, потому что не можешь с ними тягаться. Людям нравятся свежие лица куда больше, чем те, которые стараются засветиться где только можно. — Это ты сейчас про себя? — Про ТЕБЯ! — Вот как только я разберусь с Саймоном, так сразу же займусь своей карьерой. — Ракель гордо приподнимает голову. — И сделаю все, чтобы стать еще известнее. Уеду работать куда-нибудь за границу. — Да? — Терренс ехидно усмехается. — А как ты это собираешься сделать? Неужели ты веришь в сказки, в которых добро побеждает зло? — Да, верю! — громко бросает Ракель. — А зря! Жизнь – это не сказка или кино. — Я и так это знаю! — Нет, дорогуша… Ты думала, что все это игра. Или твой кошмарный сон, который закончится сразу же после того как ты откроешь глаза и поймешь, что лежишь в кровати. Однако это не кино, Ракель Эллисон Кэмерон! Это реальная жизнь. И ты уже никак не сможешь изменить это. — Я ЗНАЮ! — И самое ужасное – это то, что в этом ночном кошмаре участвуешь не только ты. Мы все – тоже его часть. Все те, кто ни в чем не виновен друг перед другом и всегда был предан тем, кого искренне любит. — Я не виновата в том, что так случилось! — И тебе все равно! Все равно, что мы все находимся в опасности. Ты не спешишь что-то делать. Делать хоть что-то, чтобы доказать, что ты реально любишь нас. — Хочешь сказать, что я не люблю? — Не любишь! Ты любишь только себя и плюешь на всех, кто тебя окружает. — Это ложь! — Ты ни разу не пыталась сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти нас от угроз Саймона. — А что я могу сделать? ЧТО? Скажи мне! — Не знаю! — Если бы у меня был шанс не дать Рингеру причинить кому-то вред, я бы воспользовалась им. Но я НИЧЕГО не могу сделать. НИЧЕГО! — Тебе плевать на нас! Плевать, что с нами происходит, что мы чувствуем, что делаем, чего хотим. Ты беспокоишься только о себе. Тебя волнует одно – лишь бы Саймон ничего не сделал с ТОБОЙ! — Не надо выставлять меня эгоисткой. — Так ты и есть эгоистка! Эгоистка с больной головой! Которой плевать на своих близких! Уж жизнью своих дедушки и тетушки ты явно не интересуешься, зная, что ты не общалась с ним уже черт знает сколько. — НЕПРАВДА! — громко возражает Ракель. — Я беспокоюсь о тете и дедушке и никогда не забывала про них. — Помнится мне, ты обещала позвонить им в тот день, когда мы получили первое письмо от этого ублюдка и прочитали его в присутствии Наталии. Однако я не помню, чтобы после проводов твоей бывшей подруги ты пошла в комнату и позвонила или Алисии, или мистеру Кэмерону. Ты еще часа два-три болталась по дому без дела и копалась в каких-то своих мыслях. Ну или же опасалась, что мы узнаем все о твоих грязных делишках. — ДА НИЧЕГО Я, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕ ДЕЛАЛА! — во весь голос вскрикивает Ракель. — Все, что происходит сейчас – это вина Саймона! Но никак не моя! И я пытаюсь делать все возможное, чтобы найти способ окончить с ним раз и навсегда. — Ты НИЧЕГО делаешь! — грубо бросает Терренс. — И ты чихать хотела на тех, кто тебя любит. Кто тебя вырастил. Кто сделал для тебя НАМНОГО больше, чем ты сделала для кого-то в своей чертовой жизни. — Ты знать не знаешь, что я делала! — Бедные мистер Кэмерон и Алисия… Мне так жаль, что у них выросла такая неблагодарная, эгоистичная тварь, которая не умеет любить и дружить. — Ха, как будто ты такой хороший и невинный! — ехидно усмехается Ракель. — Уж намного лучше тебя! Я хотя бы забочусь о тех, кто окружает меня. Не плюю на их дела. И ВСЕГДА выслушиваю их, когда они хотят чем-то со мной поделиться. — Вот и выслушал бы своего папашу! — грубо бросает Ракель. — Который хочет чем-то с тобой поделиться. — Не вмешивайся в дело, которое тебя, блять, не касается, — раздраженно произносит Терренс. — Почему же ты не любишь своих родителей одинаково: говоришь только хорошее о своей матери, но поливаешь своего отца грязью? — Я сказал, это НЕ ТВОЕ СОБАЧЬЕ ДЕЛО! — В чем же дело? Ты ведь так любишь свою мамочку и делаешь все, что она тебе говорит! Бежишь к ней по первому же зову. — Закрой свой рот, мразь… — сквозь зубы цедит Терренс, крепко сжав руки в кулаки. — А иначе пожалеешь… — Почему послушный сыночек встает на дыбы, когда эта женщина просит тебя встретиться с отцом? — Я сказал, ЗАТКНИСЬ! — Хорошие мальчики должны слушаться своих мамочек и делать все, что они говорят. И никогда не спорят с ними, когда те что-то говорят. — Ты на что, блять, НАМЕКАЕШЬ? — Матери ведь лучше знают, что лучше для их сыночков, которые не знают жизни и не понимают, что хорошо, а что – плохо. Терренс начинает тихонько рычать, все больше приходя в ярость из-за того, что Ракель откровенно оскорбляет его. — Да… — задумчиво произносит Ракель. — А вроде на первый взгляд на маменькиного сыночка не похож… Когда Ракель ехидно хихикает, качая головой, озлобленный Терренс пулей подлетает к девушке, больно берет ее под руки и под громкий женский визг резко швыряет на кровать. После этого он, возвысившись над ней, крепко берет ее за запястья и задирает руки у нее над головой. Девушка же сильно вздрагивает с широко распахнутыми, полными испуга глаза, чувствуя, как ее сковывает от страха перед тем, что сейчас может произойти. — Значит, я – маменькин сыночек? — громко спрашивает Терренс. — ЗНАЧИТ, Я, ТВОЮ МАТЬ, МАМЕНЬКИН СЫНОЧЕК? — Что, неприятно слышать? — ехидно усмехается Ракель. — Наверное, всю жизнь терпишь насмешки из-за того, что мамочка для тебя святая. — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ? — Ты всегда советовался с ней перед тем, как что-то сделать. И решил начать встречаться со мной только лишь после того как получил ее разрешение. Твоя мамаша дала добро, и ты приступил к делу! — Ах, ты дрянь… — Интересно, был ли хоть один случай, когда ты сделал что-то без одобрения своей мамочки? Или же она всегда участвовала в жизни своего сына? Взрослого сыночка, который никак не может отлипнуть от мамочкиной юбки! — Советую тебе придержать свой длинный язык, мерзкая ты девчонка, — сквозь зубы цедит Терренс, испепеляющим взглядом смотря в глаза Ракель, еще сильнее сжимает ее запястья и начинает удерживать руки задранными над головой девушки. — А иначе мне придется укоротить его. — Сейчас же отпусти меня! Мне больно! Ракель начинает брыкаться и пытается освободить руки, которые так крепко удерживает возвышающийся над ней Терренс. — СЛЫШИШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ, БОЛЬНАЯ ТЫ ИСТЕРИЧКА? — во весь голос вскрикивает Ракель. — ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА! — Ты кого назвала больной истеричкой, сучка? — приходит в бешенство Терренс, буквально собираясь убить Ракель своим испепеляющим взглядом. — КОГО НАЗВАЛА БОЛЬНЫМ? — Если у кого есть и есть проблемы с головой, так это у тебя, — заявляет Ракель, уверенно смотря Терренсу в глаза. — Да ты хоть знаешь, с кем сейчас разговариваешь? ЗНАЕШЬ, С КЕМ ИМЕЕШЬ ДЕЛО? — Знаю! С больным ублюдком! — Неужели забыла, что у меня очень много связей? Забыла, что я одним разговором с нужными людьми могу запросто разрушить тебе жизнь и карьеру? — Ты и так разрушил ее к чертовой матери! — холодно огрызается Ракель. — ТЫ ВСЕ ИСПОРТИЛ! ИСПОРТИЛ ТОГДА, КОГДА ПОЯВИЛСЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ! — Я не буду с тобой церемониться и жалеть тебя. Весь мир узнает, кто ты есть на самом деле. Какая ты на самом деле дрянь и мразь! — Не надо мне угрожать! — Ракель резко дергает руки, чтобы попытаться освободить их из мертвой хватки Терренса. — Пусти меня! Пусти, я сказала! — Заткни свой рот, — сквозь зубы цедит Терренс. — СЕЙЧАС ЖЕ ОТПУСТИ МЕНЯ, БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК! ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА! — Я сейчас быстро укорочу твой язык, если ты не заткнешься. — УБЛЮДОК! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! ГОРИ В АДУ! ВМЕСТЕ С РИНГЕРОМ И РОЧЕСТЕР! НЕНАВИЖУ ВАС, ТВАРИ! НЕНАВИЖУ! — ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, СУКА! Воспользовавшись моментом, когда Ракель приподнимает голову, Терренс одной рукой так больно вцепляется ей в волосы, что та не может сдержать своего крика. — А иначе я прикончу тебя намного раньше, чем это захочет сделать Рингер, — угрожает Терренс. — АР-Р-Р-Р… — раздраженно рычит Ракель. — Как же я жалею, что связалась с тобой. Жалею, что связалась с тварью, которая оказалась ничуть не лучше, чем Саймон. — ВЗАИМНО! Я ТОЖЕ ЖАЛЕЮ, ЧТО СВЯЗАЛСЯ С ТОБОЙ! С ТОЙ, ЧТО ИСПОРТИЛА МНЕ ВСЮ ЖИЗНЬ! — Поэтому ты и сговорился с Рингером против меня! — Да что ты! — Не сомневаюсь, что вы очень хорошо все продумали, чтобы подтолкнуть меня к действиям, которые разрушили мою жизнь. — Если я захочу, то запросто могу испортить тебе жизнь и без помощи этого ублюдка. — Ты уже ее испортил! УЖЕ! — А ТЫ ИСПОРТИЛА ЕЕ МНЕ! — Терренс еще плотнее прижимает руки Ракель к кровати, понимая, как каждая мышца его тела сильно напряжена. — И теперь я очень хорошо это понимаю. У меня наконец-то открылись глаза. Я понял, что все это время жил с безмозглой, эгоистичной дурой, у которой целая куча психологических проблем! — У кого из нас явно нестабильное психическое состояние, так это у тебя, — уверенно огрызается Ракель, уставив холодный взгляд в полные злости глаза Терренса. — Не зря о твоем омерзительном характере ходила дурная слава, а некоторые СМИ писали, что ты – та еще истеричка, которая не умеет себя контролировать. — Не зли меня, дрянь! НЕ ЗЛИ! — Наверное, твоя мать прекрасно знает об этом и поэтому так усердно контролирует тебя. Чтобы не позволить тебе сделать еще более глупых поступков, чем ты сделал за всю свою жизнь. — Если скажешь еще одно слово, то клянусь, ты сильно пожалеешь об этом, — со злостью во взгляде скалится Терренс. — Ты так уже достаточно разозлила меня и заставила ненавидеть тебя так, как я еще никого ненавидел. — Что, правда глаза колит? Не нравится слышать, как тебя обзывают больной истеричкой? — Я сейчас придушу тебя… — Понимаю. Ты всегда считал себя неотразимым парнем с безупречной репутацией и хочешь оставаться им в глазах других. Знаешь, что на самом деле ты – та еще сволочь и всегда ставишь себя выше других, но яростно отрицаешь это и прикидываешься ангелом для всех. А сейчас пытаешься сделать больной меня. — Заткнись, мерзавка… — со злостью во взгляде вскрикивает Терренс. — ЗАТКНИСЬ! — И кто же это провозгласил тебя таковым? Кто же поет тебе дифирамбы о твоей неземной красоте? Все те жалкие соплячки, которые сходят с ума по Мэйсону? Или ты сам себя таким назвал? — ТЫ ДОЛГО БУДЕШЬ ЕЩЕ МОТАТЬ МНЕ НЕРВЫ? — Но ничего, МакКлайф, ничего. Скоро уже никто не будет так думать. Однажды люди узнают о твоих неустойчивой психике и омерзительном характере. Узнают, как ты заводишься с полуоборота и считаешь себя самым неотразимым и самым прекрасным. — Ар-р-р, я сейчас, сука, убью тебя… — раздраженно рычит Терренс. — Посмотрела бы я на тебя, когда везде начали бы распространяться статьи о твоих проблемах с психикой и заоблачным самомнением. Посмотрела бы на то, как бы ты психовал из-за того, что соплячки больше не будут восхищаться тобой. А люди поймут, что ты на самом деле вовсе не ангел. Ракель ехидно усмехается. — Ну а чтобы ускорить твое разоблачение, я с большим удовольствием свяжусь со всеми редакторами газет и журналов и репортерами со всех каналов, — уверенно заявляет Ракель. — И расскажу им о том, что ты за мерзкий ублюдок, который любит себя так же сильно, как и свою мамочку. Без которой он – ничто. К этому моменту терпение Терренса приходит к концу. В прессе действительно ходят слухи о том, что его характер далеко не самый идеальный, но мужчина категорически отрицает их и изо всех сил старается выглядеть ангелом в глазах других, до смерти боясь, что в один роковой день все поклонники узнают об обмане, которому они верят уже очень много лет. Ракель же окончательно убеждается в том, что ее первое впечатление было неошибочное, и этот человек действительно такой ужасный и психически нестабильный, и все это время усердно скрывал это и притворялся хорошим. Девушка бы нисколько не удивилась, если бы у него оказались склонности к насилию беззащитных. Об этом и думает Ракель в тот момент, когда Терренс очень сильно сдавливает ей горло и начинает душить ее, начав трясти так, что время от времени она бьется затылком об кровать. Она сильно вздрагивает от испуга и начинает задыхаться от нехватки воздуха из-за сдавленного крепкой мужской рукой горла, которую пытается убрать с широко распахнутыми глазами. — Я смотрю, ты стала дерзкой, — сквозь зубы цедит Терренс, уставив свой испепеляющий взгляд в испуганные, широко распахнутые глаза Ракель, горло которой он сдавливает настолько сильно, насколько возможно. — РЕШИЛА, ЧТО ТЕБЕ ВСЕ МОЖНО! РЕШИЛА, ЧТО МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ ВСЕ, ЧТО ЗАХОЧЕШЬ! Терренс свободной рукой больно берет Ракель за волосы и сильно оттягивает их, пока та все еще бьет его по руке, которой он ее душит. — Пока ты являешься МОЕЙ девушкой и живешь в МОЕМ доме, купленный на МОИ деньги, ты не посмеешь мне дерзить, — уверенно заявляет Терренс. — ПОНЯЛА МЕНЯ, СВОЛОЧЬ? ПОНЯЛА? Ракель бы что-то и сказала, но она не может это сделать, потому что не может дышать из-за перекрытого воздуха. — СОВСЕМ, БЛЯТЬ, ОБОРЗЕЛА! — возмущается Терренс, пока его ноздри раздуваются. — НО НИЧЕГО! Я БЫСТРО ЗАТКНУ ТЕБЕ РОТ! ТЫ, СУКА, БУДЕШЬ ЦЕЛОВАТЬ ПОЛ, ПО КОТОРОЙ Я ХОЖУ! ПОБОИШЬСЯ ХОТЬ СЛОВО СКАЗАТЬ! Все еще продолжая сильно сдавливать горло резко побледневшей не то страха, не то от нехватки кислорода Ракель, Терренс также крепко сжимает ей челюсть, пока та дергается, пытается убрать руку и даже бьет мужчину ногами где только можно. — А будешь и дальше выпендриваться, я точно прибью тебя, — грубо заявляет Терренс. — ПРИДУШУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ! СДЕЛАЮ ЭТО РАНЬШЕ, ЧЕМ РИНГЕР! ТЫ УЖЕ ДО СМЕРТИ ДОСТАЛА МЕНЯ! ДОСТАЛА! МЕНЯ ТОШНИТ ОТ ТВОЕЙ РОЖИ, КОТОРУЮ Я УЖЕ НЕ МОГУ ВИДЕТЬ! Терренс еще сильнее сдавливает Ракель горло, вселяя в нее все большее желание сбежать от него как можно быстрее, пока этот человек не надумал убить ее. — Истеричка… — сквозь зубы цедит Терренс, буквально убивая Ракель своим холодным взглядом, пока та сильно лупит его по руке, что сдавливает ей горло. — Таких, как ты, надо запирать в психушке и постоянно пичкать лекарствами. ЧТОБЫ ПОМЕНЬШЕ ВЫПЕНДРИВАЛИСЬ И НЕ ВНУШАЛИ ЛЮДЯМ СТРАХ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ! Терренс несколько бьет Ракель затылком об кровать. — Не думай, что меня испугают твои проблемы с головой, — грубым, низким голосом говорит Терренс. — Я совсем не боюсь тебя! Если ты стала слишком дерзкой и наглой, то я, сука, быстро усмирю твой буйный нрав. И ЕСЛИ МНЕ ПРИДЕТСЯ ПРИМЕНЯТЬ СИЛУ, Я БУДУ ЭТО ДЕЛАТЬ! ЕСЛИ ТЫ, ДРЯНЬ, НЕ ПОНИМАЕШЬ СЛОВ! Задыхаясь от сильной нехватки воздуха, Ракель несколько раз лупит Терренса по рукам, смотря на него своими широко распахнутыми, полными ужаса глазами. — Запомни, сучка, сейчас твоя жизнь зависит от МЕНЯ, — уверенно заявляет Терренс. — Ибо я в любой момент могу рассказать всему миру, что связался с психованной тварью и сто раз успел пожалеть об этом. Могу рассказать всем, кто ты есть на самом деле. Что ты – самовлюбленная, мерзкая тварь, которая играет с чувствами тех, кто ее окружает. Да еще и с целой кучей проблем. Поняла меня? ПОНЯЛА, Я СПРАШИВАЮ? Терренс еще несколько секунд трясет уже практически зеленую не то от страха, не то от нехватки воздуха Ракель, сильно сдавливая ей горло уже обеими руками и удерживая ее на весу. Но затем он, все-таки не собираясь убивать ее, резко отпускает и швыряет девушку на кровать. А пока он встает и с тихим рычанием крепко сжимает руки в кулаки, девушка начинает часто кашлять, жадно ловя как можно больше воздуха, держась за шею и пытаясь успокоиться после той чрезмерной агрессии, которую впервые за все это время проявил к ней мужчина. — Совсем больной что ли? — сквозь кашель громко возмущается Ракель. — Ты чуть не убил меня! — Я бы мог, — с гордо поднятой головой грубо произносит Терренс. — Но не хочу сидеть в тюрьме за убийство той, которую мне совсем не жаль. Я не собираюсь гробить себе жизнь из-за тебя. — Да у тебя, сука, точно проблемы с головой! — Ракель снова громко прокашливается. — Тварь… Мразь… — Что, мало тебе было? МАЛО? — БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК! Обратись, блять, ко врачу и выпей немного успокоительного, пока тебя не забрали в психушку! И пока ты кого-то не убил! — Заткнись, сволочь… — сжимает руки в крепкие кулаки и напрягает каждую мышцу своего тела Терренс. — А иначе ты точно сильно пожалеешь… — Посмотри на себя! Посмотри, на кого ты стал похож! На какого-то психа! Больного психа! — Да ты, сучка, совсем распоясалась и обнаглела… ОБОРЗЕЛА, ТВОЮ МАТЬ! — Ах, я распоясалась! — Но ничего, я быстро вправлю тебе мозги… И заставлю раз и навсегда запомнить, кто такой Терренс МакКлайф. — А я и так знаю, кто он такой! — грубо заявляет Ракель и резко встает с кровати. — Это мерзкий больной ублюдок, которому место в какой-нибудь психбольнице. И который до смерти боится, что люди узнают о его проблемах с психикой. — Ты сейчас, сука, ДОГОВОРИШЬСЯ! Я В ПОРОШОК ТЕБЯ СОТРУ! — Интересно, в кого ты такой больной? Уж точно не в свою мамочку. Ибо она абсолютно нормальная и не ведет себя как бешеная истеричка. — Закрой свой рот… — И не в твоего папочку… Вряд ли бы миссис МакКлайф стала бы общаться с больным на голову человеком. — Ты так и будешь мне дерзить? — Наверняка эта женщина сильно страдает из-за того, что у нее родился такой больной сыночек, который должен лечиться и постоянно находиться под ее контролем. — Заткнись, блять… — Теперь понятно, почему ты так к ней привязан. Почему она не отпускает тебя от себя. Потому что не хочет, чтобы ты кого-то грохнул и сел за решетку. Вот ты и вынужден быть маменькиным сыночком и спрашивать у нее разрешение на все. Разъяренный Терренс собирается молнией подлететь к ней. Но как только он сдвигается с места, девушка тут же отбегает от него и вынуждена начать убегать от него, ибо он не собирается упускать ее. Брюнетка делает всего несколько кругов по всей комнате, прежде чем мужчина под ее оглушительные крики хватает ее за шиворот и резко тянет на себя. Ракель безуспешно пытается вырваться и буквально надрывает голосовые связки, когда Терренс силой тащит ее к кровати, как пушинку швыряет ее на нее, нависает сверху и вынужден начать бороться с ней в рукопашную, дабы избежать ударов по лицу, которые она пытается нанести ему, и ее попыток вырвать ему волосы с корнем. — ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — ОТВАЛИ! А-А-А! — ДА ХВАТИТ УЖЕ ОРАТЬ! — громко требует Терренс. — СЕЙЧАС ВЕСЬ РАЙОН СБЕЖИТСЯ СЮДА! ПОСМОТРЕТЬ НА БОЛЬНУЮ ИСТЕРИЧКУ! — ДА, ПУСТЬ СБЕГАЮТСЯ! ПУСТЬ УВИДЯТ, КАКОЙ УБЛЮДОК ЖИВЕТ НЕДАЛЕКО ОТ НИХ! — Я СКАЗАЛ, ЗАТКНИСЬ! Терренс рукой плотно затыкает Ракель рот, чтобы не слышать ее оглушительных криков. Из-за этого та может только лишь громко мычать с вытаращенными глазами, которые вот-вот могут выскочить из орбит, и бить мужчину по рукам. Несколько секунд ей не удается выбраться из ловушки, но ей помогает несильный удар в пах мужчины, благодаря которому ей удается выиграть пару секунд, встать на ноги и отбежать в другую сторону комнату. Однако Терренс быстро приходит в себя и снова подлетает к Ракель, когда та хочет и вовсе открыть дверь и сбежать из комнаты. Он больно вцепляется ей в волосы, резко тянет на себя и начинает сильно трясти, уставив на нее еще более устрашающий взгляд, который может быть только лишь у того, кто имеет очень серьезные проблемы с психикой. Такой устрашающий, что девушка все больше начинает бояться своего обезумевшего парня и не может перестать кричать от страха. Хотя и находит в себе силы бороться с достаточно крепким человеком. — Не смей… — со злостью во взгляде сквозь зубы цедит Терренс. — Слышишь… Не смей говорить обо мне такие вещи! НЕ СМЕЙ! ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ И НЕ РАСКРЫВАЙ ЕГО! ИЛИ Я ТОЧНО ЗАТКНУ ТЕБЯ НАВСЕГДА! Терренс крепко сжимает челюсть Ракель. — ПОКА ТЫ ЖИВЕШЬ В МОЕМ ДОМЕ, Я НЕ СТАНУ ТЕРПЕТЬ ПОДОБНОЕ ПОВЕДЕНИЕ, — уверенно заявляет Терренс. — ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я СКАЖУ! — М-м-м, ты все больше проявляешь себя как тиран… — с гордо поднятой головой уверенно смотря Терренсу в глаза, отмечает Ракель. — НЕ БЕСИ МЕНЯ, ТВАРЬ! — Терренс сильно встряхивает Ракель, держа ее под руки. — Я НЕ ШУЧУ! ТЫ ТОЧНО ДОВЕДЕШЬ МЕНЯ! — Где-то я уже видела или слышала… — Ракель на пару секунд замолкает и ехидно усмехается. — Ах да, точно… Твой папочка ведь в свое время тоже был тираном. Избивал твою мать… Оскорблял… Унижал… И в итоге сбежал. Сбежал как подлый трус. — СЕЙЧАС ЖЕ ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! — Удивляюсь, что она так легко простила его после того что он с ней сделал? Полагаю, у нее совсем нет гордости и чувства собственного достоинства, раз она, можно сказать, пошла на это унижение и простила того, от кого следует бежать со всех ног. — Тварь… — со злостью во взгляде шипит Терренс. — Тварь… — Уж не пойдет ли сыночек в него и не станет ли таким же, как он? Или того хуже – еще более мерзким ублюдком и сволочью, у которой нет ни стыда, ни совести. Хотя… Этот сыночек и так ведет себя как больная истеричка, которому точно надо немного полечить нервишки. И рассказать всему миру о своей чрезмерной агрессии, чтобы не пострадали другие невинные люди. Чтобы не пострадали так, как я. Из-за одной паршивой суки, которая испортила мне всю жизнь и заставила трястись каждый раз, когда я вижу его перед собой. — Закрой свой рот… — Только не надейся, что я поступлю точно также и закрою глаза на твои издевательства надо мной, — уверенно говорит Ракель. — Не надейся, МакКлайф. У меня есть чувство гордости. И я ни за что не стану унижаться перед ублюдком, который обращается со мной хуже, чем с половой тряпкой. Терренс честно старался держаться до последнего и хоть как-то сдерживать себя, чтобы не сделать что-то, что привело бы к ужасным последствиям. Однако Ракель будто намеренно выводит его из себя и заставляет окончательно потерять всякое терпение и всякий контроль над собой. Не отводя своего испепеляющего взгляда со своей до смерти напуганной и бледной возлюбленной, он отпускает руки девушки, резко отворачивает ее лицо в сторону и ледяным взглядом с довольно тяжелым, частым дыханием окидывает все, что видит в комнате, пока та просто стоит на месте и смотрит на него в ожидании какой-то реакции. В какой-то момент Терренс отворачивается в сторону, а затем резко поднимает руку и со всей силы бьет Ракель по лицу. Да еще и с такой силой, что девушка не может устоять на ногах и с громким криком камнем падает на пол, резко схватившись за свою щеку. К тому же во время падения она ударяется головой об угол второй спинки кровати, находящийся в районе ног, и чувствует резкую боль в районе виска, из-за которой она слегка морщится. Уж чего, но такого Ракель точно никак не ожидала. Пощечина Терренса привела ее в глубокий шок, из-за которого она несколько секунд не может ничего сказать. Она могла бы пережить все что угодно. Даже его желание контролировать ее и попытки придушить. Но только не пощечину… Ее собственный возлюбленный только что поднял на нее руку и ударил так, что она не смогла удержаться на ногах. В этот момент у Ракель проносится лишь одна мысль – начать встречаться с Терренсом было самой большой ошибкой. Ошибкой, которая превратила ее жизнь в настоящий ад. Ошибкой, которую она совершила под давлением своей семьи, что настаивала на том, что ей уже пора искать себе парня и выходить замуж. Девушка на самом деле не очень-то и хотела этого. И поддавшись уговорам своей тети и своего дедушки, она буквально обрекла себя на несчастья. Ракель мечтает о той жизни, что была у нее до того, как она стала чьей-то возлюбленной. На несколько секунд в воздухе воцаряется напряженная пауза, во время которой разъяренный, тяжело дышащий Терренс крепко сжимает руки в кулаки, выглядя очень напряженным, а Ракель перестает сдерживать слезы, что скапливается в ее красных глазах и начинает сильно трястись, все еще пребывая в глубоком шоке и потирая щеку, что горит после удара. — Ты… — сильно заикаясь и широко распахнутыми глазами смотря на Терренса, дрожащим голосом произносит Ракель. — Т-ты… Ты совсем рехнулся? Ракель тихо шмыгает носом, все еще сидя на полу, держась за щеку, дрожа от страха и больше всего на свете мечтая о том, что все происходящее оказалось лишь ее страшным сном. — Т-ты понимаешь, что только что сделал? — заикаясь, недоумевает Ракель. — Ты ударил меня! Уд-дарил… Терренс не говорит ни слова и лишь со злостью в широко распахнутых глазах смотрит на Ракель, пока его волосы слегка взъерошены. Он крепко сжимает руки в кулаки так сильно, что их костяшки становятся белыми, а каждый мускул его тела напрягается до невозможных пределов. Но в какой-то мгновение мужчина понимает, что только что натворил. А где-то в глубине души ему становится даже стыдно за свой поступок, о котором этому человеку точно не хотелось бы никому рассказывать. Даже если сейчас на его лице нет ни одной эмоции, которая выдавала бы его сожаление. Вряд ли он хотел бы извиниться за содеянное прямо сейчас. Ведь Терренс настолько взбешен, что не различает хорошее и плохое и руководствуется лишь своими эмоциями. Плохими эмоциями, что сделали из него практически монстра, не способного контролировать себя и проявлять какие-то добрые и нежные чувства… — Ты ударил меня! — со слезами на глазах чуть громче произносит Ракель и тихо шмыгает носом. — Ударил! — Сама виновата! — низким, грубым голосом бросает Терренс. — Вела бы себя нормально, ничего бы не случилось! — Так я еще и виновата в том, что ты треснул мне по роже? — Это ты меня спровоцировала! ТЫ! ТЫ СДЕЛАЛА МЕНЯ ТАКИМ! ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, ТО Я БЫ, СУКА, НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ! — Тварь… Тварь… Ракель медленно поднимается на ноги и с ненавистью во взгляде смотрит Терренсу в глаза. — ПОДОНОК! — во весь голос вскрикивает Ракель. — СУКА! УБЛЮДОК! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — Хочешь еще раз получить по роже? — приподнимает руку Терренс. — Раз ты ничего не поняла, то я, сука, ТРЕСНУ ТЕБЯ ЕЩЕ РАЗ! — БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, УБЛЮДОК! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! — Я СТАЛ ТАКИМ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТАК СЕБЯ ВЕДЕШЬ И ПОСТОЯННО ПРОВОЦИРУЕШЬ МЕНЯ! — Господи… Ракель качает головой. — Вот я дура… — тихо произносит Ракель и шмыгает носом. — Вот идиотка… Связалась с мерзавцем… С МЕРЗАВЦЕМ, КОТОРЫЙ ПРЕВРАТИЛ МОЮ ЖИЗНЬ В НАСТОЯЩИЙ АД! КОТОРЫЙ ПОЗВОЛЯЕТ СЕБЕ ТАКИЕ ВЕЩИ! — МОЯ ЖИЗНЬ ТОЖЕ НЕ БЫЛА СКАЗКОЙ РЯДОМ С ТОБОЙ! — грубо заявляет Терренс. — Я НЕ БЫЛ СЧАСТЛИВ НИ ОДНОГО ДНЯ, ЧТО ПРОЖИЛ С ТОБОЙ В ЭТОМ ДОМЕ! — Боже, ну зачем я только послушала свою семью? Зачем? Ракель медленно подходит к окну и прикрывает лицо руками, пытаясь сдержать слезы, которые вот-вот норовят начать скатываться в три ручья по щекам. — Почему я не думала головой, когда согласилась на это безумие? — недоумевает Ракель. — ПОЧЕМУ? — А что же тебе мешало ответить «нет», когда тебе предлагали переехать сюда? — вскрикивает Терренс. — Тебя никто не заставлял собирать свои манатки и переезжать сюда! Никто не принуждал тебя к этому! Ты САМА согласилась! И теперь САМА же строишь из себя жертву! — Не знаю… — более низким голосом произносит Ракель. — Я была слепа… Слишком слепа, чтобы о чем-то думать. Иногда любовь так ослепляет, что ты можешь не заметить, как начнешь падать в пропасть, из которой тебя и десятеро не вытащат. — Могла бы сказать, что не хочешь встречаться со мной! И мы бы спокойно разошлись по разным углам и больше никогда не встречались. КАКОГО, ТВОЮ МАТЬ, ХРЕНА ТЫ ИСПОГАНИЛА МНЕ ЖИЗНЬ? — А КАКОГО ХРЕНА ТЫ ИСПОГАНИЛ МНЕ ЖИЗНЬ? — срывается на крик Ракель, резко развернувшись к Терренсу лицом. — КАКОГО ХЕРА ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ПОВЕРИТЬ, ЧТО Я БУДУ СЧАСТЛИВА? — Серьезно? — ехидно усмехается Терренс и скрещивает руки на груди. — Да ты сама во всем виновата! Это из-за ТЕБЯ наша жизнь была сущим адом! — Ах, из-за меня? — Тебе всегда было плевать на меня! Ты все это время избегала меня как будто так и должно было быть! — Терренс качает головой. — Думала, я буду вечно это терпеть и до конца своей жизни притворяться, что у нас все хорошо? Нет уж, мразь! У всего есть предел! У ВСЕГО! В ТОМ ЧИСЛЕ И МОЕГО ТЕРПЕНИЯ! — ГОРЕТЬ БЫ ТЕБЕ В АДУ, СУКА! — Ракель громко шмыгает носом. — ГОРЕТЬ ТЕБЕ В АДУ ЗА ТО, ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛ! Подонки, которые смеют поднимать руки на девушку, никогда не заслужат прощение своих жертв и тех, кто будет знать об этом. — ТЫ САМА МЕНЯ СПРОВОЦИРОВАЛА! — грубо заявляет Терренс. — И ВИНОВАТА В ТОМ, ЧТО ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ ВОТ ТАК! — Я НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТА! — Ты виновата во ВСЕМ! ВО ВСЕМ, ЧТО ТЕБЯ КАСАЕТСЯ! ТЫ ИСПОРТИЛА МНЕ ЖИЗНЬ! Я БЫЛ ЖИЛ В ТЫСЯЧУ РАЗ ЛУЧШЕ, ЕСЛИ БЫ НЕ ВСТРЕТИЛ ТЕБЯ! — Так же, как и я! Я считаю нашу первую встречу огромной ошибкой, которая принесла мне одни лишь беды. С тех пор как ты встал у меня на пути, в моей жизни ВСЕ ПОШЛО НАПЕРЕКОСЯК! ВСЕ! Я ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ! — Здесь я с тобой согласен, — более спокойно произносит Терренс. — Я тоже жалею, что не нашел предлог, чтобы отказаться от той фотосессии, на которую нас пригласили работать вместе. Это была моя самая огромнейшая ошибка, о которой буду жалеть всю свою жизнь. Терренс медленно садится на кровать, сгибается пополам и запускает свои руки в волосы. — Я еще и поехал за тобой неизвестно куда… — несильно пережав переносицу носа, низким голосом добавляет Терренс. — Поехал в Лондон ради того, чтобы добиться внимания девчонки, которая оказалась предательницей и психически больной! Терренс качает головой. — Чем я вообще только думал? — недоумевает Терренс. — Вот я мудак! Просто полный безмозглый мудак, который поддался своим чувствам… — Ха, чувствам… — ехидно усмехается Ракель, скрестив руки на груди. — Да, ЧУВСТВАМ! Терренс убирает руки от лица, резко встает с кровати и поворачивается лицом к Ракель. — Но я был слишком слеп, чтобы увидеть настоящую тебя, — со злостью во взгляде признается Терренс. — Увидеть, что ты – мерзкая, самовлюбленная сучка, которая думает только лишь о себе. Которую волнует лишь все то, что касается нее. Которой чихать на других. — Ты тоже казался мне другим, когда мы начали встречаться, — грубо бросает Ракель. — Нежным… Заботливым… Ласковым… Наивно верила, что ты порядочный человек. Но я ошиблась. Ты такой же наглый и невоспитанный ублюдок, которым предстал в день нашей первой встречи. — Я БЫЛ БЫ ТАКИМ, ЕСЛИ БЫ НЕ ТВОЕ ПОЛНОЕ БЕЗРАЗЛИЧИЕ КО МНЕ! ЕСЛИ БЫ ТЫ ПРОЯВИЛА КО МНЕ ХОТЬ ЧУТОЧКУ ВНИМАНИЯ, Я БЫ СТАЛ ДЛЯ ТЕБЯ ХОРОШИМ ПАРНЕМ. — ДА НЕ НУЖЕН ТЫ МНЕ! — во весь голос со злостью во взгляде вскрикивает Ракель. — НЕ НУЖЕН! Я НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛА ТЕБЯ! НИКОГДА! И НАЧАЛА ВСТРЕЧАТЬСЯ С ТОБОЙ ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДЕД С ТЕТКОЙ ОТСТАЛИ ОТ МЕНЯ С ОТНОШЕНИЯМИ И ЗАМУЖЕСТВОМ! — СПАСИБО, БЛЯТЬ, ЗА ОТКРОВЕННОСТЬ! — приходит в бешенство Терренс. — САМА ВО ВСЕМ ПРИЗНАЛАСЬ! ПРИЗНАЛАСЬ В ТОМ, ЧТО Я УЖЕ ДАВНО ПОНЯЛ! — Да, я не люблю тебя и никогда не любила! Я воспользовалась тобой, чтобы перестать слышать то, что с каждым годом бесило меня все больше. Терренс ничего не говорит и с тяжелым дыханием крепко сжимает руки в кулаки. — Мне чертовски надоело без конца слышать, что надо выходить замуж и рожать детей, — громко добавляет Ракель. — С ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ! С ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ МНЕ ТВЕРДИЛИ ЭТО КАЖДЫЙ ЧЕРТОВ ДЕНЬ! Я мечтала работать и строить свою карьеру, но мои мечты постоянно пытались разрушить. Моих родственников не волновало то, что я ВООБЩЕ НЕ ХОТЕЛА ЗАМУЖ! НЕ ХОТЕЛА ВСТРЕЧАТЬСЯ С МУЖИКАМИ! Не хотела тратить то время, которое могла бы потратить на то, чтобы стать известной и завоевать любовь поклонников. Но стоило тебе появиться в моей жизни, как дед и тетя начали еще больше давить на меня! ОБРАДОВАЛИСЬ, твою мать, что в моей жизни появился мужик! МОЛОДОЙ И БОГАТЫЙ! Они голову потеряли! Даже если я никогда не скрывала от них, как ты со мной обращался. Как будто это было НОРМОЙ! И они никогда не спрашивали, хочу ли я отношений, свадьбу и детей. А если бы узнали, что я вообще не хочу замуж, то посмотрели бы на меня как на дуру и сказали бы, что со мной что-то не так! Что девушка ДОЛЖНА думать о семье! — Знал бы я это раньше – даже и близко не подошел к тебе, — низким, грубым голосом заявляет Терренс. — Потому что мне нужна девушка, которая ДУМАЛА бы о семье и ХОТЕЛА ее. А не которая зациклена только на своей карьере и на всем, что нее касается. Я раньше думал, что нашел такую. Однако сейчас понимаю, что совершил огромную ошибку, решив начать встречаться с тобой. — Тебя никто не держит! Ракель указывает пальцем на дверь комнаты. — Я ДАЮ ТЕБЕ СВОБОДУ! — вскрикивает Ракель. — Ты мне и даром не нужен! И я очень жалею, что потратила на тебя столько времени и не проявила решительность, когда меня буквально вынуждали начать встречаться с тобой. — Это уже твои проблемы, — сухо бросает Терренс. — Твой удар по лицу стал для меня последней каплей и подтолкнул к тому, о чем я так мечтаю. — Ракель резко поворачивается к Терренсу спиной. — Все, с меня довольно! — уверенно заявляет Ракель. — Больше я не собираюсь жить с тобой под одной крышей и терпеть твое отношение ко мне. — Я тебя не держу, — без всяких эмоций на лице отвечает Терренс. — Собирай манатки и вали из моего дома. Я буду только рад избавиться от такой мерзкой дряни, как ты. И сам жду не дождусь дня, когда смогу выбрать себе другую, более порядочную девчонку, которая хочет семью и готова хоть чем-то жертвовать ради нее. — Можешь катиться к черту и жить как тебе угодно. Мне плевать, что с тобой случится после того как мы расстанемся. Хоть заводи десять любовниц, хоть женись – глубоко плевать. Я не стану лить слезы. — И я не расстроюсь, если мы будем чужими. — Вот и прекрасно! Можешь собирать свои манатки и валить на все четыре стороны. И хорошенько запомни, я засажу тебя, Рингера и Рочестер за решетку за все ваши делишки, совершенные против меня. Клянусь своими покойными родителями, я не оставлю это безнаказанным и засужу вас всех. И ты, сука, навсегда потеряешь статус невинного ангелочка. Ты станешь для всех жалким, эгоистичным отродьем, который любит только себя и запросто может стать одним из тех, кто унижает и бьет женщин. — Делаешь, что хочешь. Только помни, что ты останешься ни с чем. Я не отдам тебе ничего из того, что у меня есть. Даже один жалкий цент. Тем более, что здесь тебе ничего не принадлежит. Это МОЙ дом и МОЯ территория. У тебя не получится выгнать меня отсюда, потому что дом принадлежит мне. К счастью, ты не моя женушка, а всего лишь гостья. Это я мог бы выгнать тебя, если захотел бы. Хоть сейчас могу потребовать собрать свои манатки и свалить отсюда, чтобы ты не маячила у меня перед глазами и не выводила меня из себя своим присутствием. Вот забирай все свое барахло. Все до последней тряпки. Чтобы здесь не осталось НИЧЕГО, что напомнило бы мне о тебе. — А мне ничего и не нужно от тебя. НИЧЕГО НЕ НУЖНО! МОЖЕШЬ ОСТАВИТЬ ВСЕ СЕБЕ! Ракель начинает метаться по всей комнате, а в какой-то момент сметает со столика, который стоит рядом с кроватью, практически все, что начинает с грохотом падать на пол. — Забирай все! — вскрикивает Ракель. — Я сама смогу заработать на те же самые богатства своим трудом! МНЕ ВСЕ ЭТО, МАТЬ ТВОЮ, НЕ НУЖНО! Я НЕ ВОЗЬМУ НИЧЕГО ИЗ ТОГО, ЧТО ТЕБЕ ПРИНАДЛЕЖИТ! — НИКТО ТЕБЕ НЕ ОТДАСТ! — громко заявляет Терренс. — И твой дом мне тоже не нужен! Я никогда не чувствовала, что это мой дом! НИКОГДА! Я будто бы была у тебя в гостях! И всегда чувствовала себя здесь плохо. Хотела сбежать отсюда. Радовалась, когда уходила из этого места куда бы то ни было. — Мне тоже здесь плохо. Но уверен, что если в моем доме появится другая девушка, то она сделает все, чтобы это место стало меня раем. — ВОТ И ПРЕДЛОЖИ РОЧЕСТЕР ПЕРЕЕХАТЬ СЮДА! ПУСТЬ РАДУЕТ ТВОЙ ГЛАЗ! С этими словами Ракель берет со столика какую-то небольшую шкатулку и со всей силы швыряет ее на пол, довольно тяжело дыша и крепко сжав руки в кулаки. — ЖИВИТЕ, БЛЯТЬ, СЧАСТЛИВО! — раздраженно добавляет Ракель. — И я желаю тебе счастья, — грубо бросает Терренс. — Желаю вылечить голову, быть счастливой, виляя задницей на подиуме, и однажды заскулить от одиночества, когда рядом с тобой не будет даже собаки. — Ненавижу тебя, Терренс Джеймс МакКлайф. — Ракель уверенно подходит к Терренсу и со злостью во взгляде смотрит на него. — Я никогда не прощу тебя за все, что ты сделалю И ненавижу за то, что предал меня тогда, когда я так рассчитывала на твою помощь и поддержку. — Я никого не предавал, — скрещивает руки на груди Терренс. — И поступил с тобой так, как ты поступила со мной. Все справедливо. Или ты, сучка, думала, что я буду и дальше терпеть твое отношение ко мне? Нет уж, дорогуша! Ни за что! — Я другого и не ожидала от сообщника Саймона Рингера. — Ты делаешь вид, что не слышишь меня? Или же ты на самом деле безмозглая и не хочешь понимать, что я пытаюсь тебе сказать? — Я ничего не хочу слышать. Между нами все кончено. — Хорошо, раз так, — пожимает плечами Терренс. — Однако я надеюсь, что все, что с тобой происходит, хоть чему-то тебя научит и пойдет тебе на пользу. Может, хоть после этого ты призадумаешься и поймешь, что тебе нужно поменять в себе. — Призадумайся лучше над своими поступками. А иначе и Рочестер сбежит от тебя. — И надеюсь, что ты все-таки отправишь на лечение в какую-нибудь клинику и вернешься оттуда другим человеком. — Тебя бы туда отправить, сука, — грубо огрызается Ракель. — Таким мерзавцем, как ты, там самое место. Хотя я сомневаюсь, что в твоем случае агрессию можно как-то искоренить. Это не поддается лечению. Ты таким родился. Да еще и насмотрелся на своего папашу. — Наверное, в твоем тоже бесполезно что-то делать. Ты окончательно рехнешься к тому моменту, когда эта тварь Рингер получит свое. — Желаю, чтобы с тобой поступили точно так же, как все поступили со мной. Чтобы все твои поступки вернулись тебе бумерангом. Чтобы ты, мразь, страдал так же сильно, как и я, и остался совсем один. Чтобы тебя ненавидели и проклинали… Желали гореть в аду… Чтобы у тебя не осталось ни одного друга… Да чтобы твоя собственная мать отвернулась от тебя… Я хочу, чтобы ты до конца своих дней был один. И сдох тоже в одиночестве. — Эта участь ждет тебя. Это ты сдохнешь в одиночестве. — Знаешь… — Ракель качает головой. — А ведь в какой-то момент я думала, что смогу полюбить тебя. Верила, что смогу привыкнуть к тебе и научиться быть счастливой рядом с тобой. — Сомневаюсь, что ты когда-нибудь полюбила бы меня, — сухо заявляет Терренс. — Ты сама сказала, что никогда не любила меня и начала встречаться со мной только потому, что твои родственники давили на тебя и мечтали побывать на твоей свадьбе. И я более, чем уверен, что эти люди настаивали на этом не потому, что они не хотели, чтобы ты сдохла в одиночестве. А потому, что им надоело подтирать сопли взрослой девке. — Я надеялась, что все изменится! Надеялась, что любовь пришла бы потом. — А все могло бы измениться, если бы ты постаралась. Если бы после начала романа ты не променяла меня на свою работу. Однако ты ничего не сделала для того, чтобы мы стали ближе. И в конце концов убила мою любовь к тебе. С каждым днем мне было все противнее находиться с тобой. Я все больше думал о том, чтобы завести роман на стороне. Чтобы вновь почувствовать себя любимым и желанным мужчиной. — Не надо говорить про какую-то любовь. Ты и сам-то не очень любил меня и никогда не был по-настоящему заинтересован в том, что со мной происходит, что я чувствую, и что мне нужно. — Да что ты говоришь! — Я нужна была тебе только ради того, чтобы удовлетворить свои потребности. Тебе нужно было мое тело, а не мои душа и сердце. Ты пользовался мной все это время и чувствовал себя вполне комфортно. — Ха, а когда ты в последний раз позволила мне удовлетворить мои потребности? — ехидно усмехается Терренс. — Сразу же после переезда сюда ты с головой погрузилась в работу и целыми днями пропадала на своих гребаных съемках! За все время наших отношений я был счастлив лишь один раз – во время нашего первого секса. Вот тогда я чувствовал себя просто великолепно. Тогда ты еще как-то старалась доставить мне удовольствие. И у тебя это получалось вполне неплохо. А потом все это прекратилось. Ты резко забыла обо мне, перестала обращать на меня внимание и постоянно отказывала мне в желании заняться любовью. — Твою мать, да у тебя только одно и было на уме – секс! Секс, секс, секс! Я нужна была тебе только для этого! Для того чтобы трахать меня! — А я был нужен тебе для того, чтобы заткнуть свою семейку! — Признай, что ты тоже не любил меня и хотел встречаться со мной лишь того, чтобы трахать меня в любое время без каких-либо препятствий. Или твой интерес ко мне закончился после того как я по своей глупости согласилась лечь с тобой в постель и подарить тебе такой желанный секс? — Я не признаюсь, — без эмоций во взгляде качает головой Терренс. — Потому что любил тебя. Очень сильно. Буквально потерял голову из-за тебя. Мне казалось, что не будь тебя рядом, я бы не смог спокойно жить. Я предложил тебе встречаться по своему желанию и понимал, что был готов круто изменить свою жизнь. И мне очень жаль, что ты не разделила со мной мое желание и выбрала карьеру. — А мне жаль, что я так испортила себе жизнь, согласившись встречаться с тобой. Хотя я вполне могла выбрать любого другого мужчину. Благо, что я никогда не была обделена мужским вниманием. Любой душу продал бы, чтобы быть со мной. — В любом случае я больше не хочу быть связанным с девушкой, которая умеет находить проблемы там, где их очень трудно найти. Я больше не хочу встречаться с тобой. Нет никакого желания жить с такой дрянью, как ты. Дрянью, которая сделала все, чтобы заставить меня понимать, что я уже давно остыл к ней и теперь не просто не могу видеть ее, но еще и слышать. Моя любовь к тебе тоже умерла также внезапно, как она меня и настигла. — Хоть в чем-то мы думаем одинаково! — Я требую, чтобы мы немедленно расстались. Требую поскорее освободить меня из этих оков и позволить мне крутить романы с другими девчонками. — О расставании мы уже договорились. Я и сама хочу почувствовать себя свободной и отвязаться от человека, которого больше не считаю порядочным. Мнение которого я отказываюсь уважать. Я отказываюсь считать таким важным, как ты думаешь. Теперь для меня ты – мерзкий самовлюбленный ублюдок. — Вот и прекрасно! — Не беспокойся, МакКлайф, я не стану тебя удерживать. А если так получится, что Саймон доведет меня до смерти своими пытками раньше времени, то тебе будет еще лучше, ибо я уйду из этого мира. Раз и навсегда. — Да проще грохнуть тебя самому, чем ждать, когда Рингер захочет расквитаться с тобой. — Вот и грохни, если так хочешь отправиться в тюрьму. Куда ты и так отправишься за все свои делишки. — Пошла вон отсюда, — сухо требует Терренс. — Проваливай отсюда, пока я не придушил тебя собственными руками. — Да, мне лучше уйти. — Ракель с презрением во взгляде осматривает Терренса с головы до ног. — А если я не уйду в ближайшие несколько секунд, то разнесу здесь все к чертовой матери. Ракель качает головой. — Прости за то, что «похитила» несколько месяцев твоей жизни, которые ты провел рядом со мной, — спокойно говорит Ракель. — Теперь можешь жить так, как тебе хочется. Мне плевать, что с тобой будет. С этого момента ты для меня мертв. — Я сказал, ПОШЛА ОТСЮДА ВОН! — резко приподнимает и сжимает руку в кулак Терренс, пока его ноздри раздуваются от злости. — ИЛИ Я ВРЕЖУ ПО ТВОЕЙ РОЖЕ ЕЩЕ РАЗ! — Гореть тебе в аду, ублюдок. НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! СДОХНИ В ОДИНОЧЕСТВЕ! Тяжело дышащая Ракель пулей выскакивает из комнаты и со всей силы захлопывает дверь комнаты, когда покидает ее, будучи достаточно возбужденной, пока Терренс с гордо поднятой головой молча провожает девушку своим пустым взглядом. Никто не предполагал, что события примут подобный поворот. Никто не думал, что эта ссора закончится пощечиной, которая только больше подтолкнула этих людей к решению о расставании. После такой бурной ссоры, в которой рукоприкладство и попытка придушить имели месту быть, Ракель окончательно потеряла всякое терпение и больше не желает жить с этим человеком под одной крышей. Она решает снова стать свободной и сосредоточиться на решении проблем с Саймоном. Впрочем, Терренс тоже очень хочет поскорее порвать со своей девушкой и стать свободным мужчиной. Однако несмотря на ненависть к Ракель, он жалеет, что позволил себе поднять руку на девушку и не сумел проконтролировать свои эмоции и сдержать свою агрессию… Он винит в этом свою девушку. Которая будто бы намеренно выводила его на эмоции своим поведением. Но с другой стороны, МакКлайф прекрасно понимает, что решение о расставании должно было быть принято еще очень давно, и оно было неизбежно из-за того, что их отношения сильно испортились. Как только он остается совсем один, Терренс подходит к стенке и с громким криком один раз со всей силы бьет кулаком по ней, сразу же почувствовав сильную боль, что отдается буквально в каждую часть тела. А потом он медленно съезжает вниз по этой же стенке и садится на пол, прижав к себе согнутые ноги, упирается подбородком о колени и обеими руками сильно вцепляется в волосы. — За что? — слегка дрожащим голосом недоумевает Терренс, едва сдерживая желание пустить слезу от отчаяния и боли, что буквально разрывает его душу. — Почему это происходит со мной? Какой черт дернул меня начать роман именно с этой девчонкой? Встречаться с той, из-за которой я стал еще более несчастным! Терренс сначала сильно оттягивает свои слегка взъерошенные волосы, а потом громко вскрикивает, будто позволяя эмоциям выйти наружу. — Почему я был так слеп? — задается вопросом Терренс. — Почему? У меня было столько порядочных девушек, которые плясали бы передо мной на задних лапках! А я выбрал эту чертову диву, которая сама никого не любит, но требует любви ото всех! Терренс тихонько рычит и проводит обеими руками по своему бледному лицу, особо не желая ничего говорить и мысленно проклиная себя за то, что он своими собственными руками испортив себе жизнь, решив начать встречаться с Ракель и не прислушавшись к тем, кто пытался предупредить его о том, что эта девушка не принесет ему никакого счастья.***
Тем временем Ракель заходит в одну из ванных комнат, что есть в доме, закрывает за собой дверь и запирает ее на замок. Трясущаяся бледная девушка сползает по стенке вниз, садится на холодный кафельный пол и начинает безутешно плакать, руками вцепившись в свои всклокоченные волосы и чувствуя, что у нее слегка болит голова из-за того, что ее здорово оттаскали за волосы. Девушка все еще находится в шоке после того как Терренс безжалостно ударил ее по лицу. Ей все равно, что в последние пару недель он не стеснялся оскорблять, унижать и заявить, что она находится под его контролем. Даже когда мужчина был в подобном озлобленном состоянии, она еще как-то могла с этим справиться. Но сейчас, когда она впервые в жизни получила крепкую пощечину от мужчины, у нее кончилось всякое терпение. Ракель стала бояться. Сильно бояться. Бояться, что она связалась с неуравновешенным тираном, что запросто может крепко избить ее и ни капли об этом не пожалеть. — За что мне все это? — довольно сильно дрожа и буквально захлебываясь слезами, задается вопросом Ракель. — Когда уже в моей жизни все наладится? Почему я так страдаю самого детства? Мои родители погибли, мои одноклассники унижали меня, моя карьера едва не разрушилась из-за грязной лжи, затем Саймон поклялся испортить мне жизнь, потом я поругалась с лучшей подругой, которая оказалась предательницей… А вот теперь еще и парень поднял на меня руку и едва не задушил. Ракель издает пару тихих всхлипов, прислонившись затылком к стенке и задрав ее к верху. — Что я такого сделала? — задается вопросом Ракель. — Что? За что мне все эти страдания? За какие грехи я должна снова и снова платить такую высокую цену? Почему мне так не везет с самого детства? Неужели из-за тети, которая в свое время сидела в тюрьме? Или матери, которая своими истериками довела всех? Из-за дедушки, который не смог спасти семью моих родителей? Почему? Почему я все время страдаю? Ракель закрывает лицо руками и продолжает заливаться слезами, все больше будучи уверенной в том, что над ней висит какое-то проклятие. Стоит только ей расслабиться, забыть о своих кошмарах и начать думать, что ее жизнь окончательно наладилась, как ее тут же настигают новые проблемы и начинают медленно убивать. Как и Терренсу, девушке тоже хочется кричать, рвать и метать. Она все больше жалеет, что связалась с этим человеком и согласилась встречаться с ним. Жалеет, что ей не хватило мужества заставить свою семью замолчать и заявить, что она сама хочет решать, когда ей начать с кем-то встречаться, играть свадьбу и рожать детей. Жалеет, что поддалась давлению и против своего желания начала роман, который собирается закончить. Она сделает это, даже если весь мир будет против и захочет уговорить ее хорошенько подумать и не делать это. В любом случае Ракель и Терренсу не удалось пройти проверку отношений, которая была для них приготовлена. Возможно, что они действительно не подходят друг другу и не должны были встречаться и съезжаться. Возможно, им и правда лучше разойтись в разные стороны и пойти разными дорогами, забыв о том, что между ними было, и о том, как однажды они были одержимы влечением, которое угасло так же быстро, как и вспыхнуло.***
Время близится к вечеру. После нескольких дней, проведенных дома, Наталия все же решила выйти на улицу и немного прогуляться в городе. Ссора с Ракель стала для нее огромным потрясением, после которого она с трудом пришла в себя и нашла в себе силы жить дальше. Однако благодаря помощи своего отца, который все это время находился рядом с ней и поддерживал ее, а также Анне и Терренсу девушке удалось более-менее прийти в себя и начать возвращаться к прежней жизни, даже если она все еще расстроена из-за того, что потеряла свою лучшую подругу. Прогуливаясь по городу, Наталия добирается до маленького кафе и решает зайти в него, чтобы выпить чего-нибудь горячего и немного отдохнуть. Зайдя во внутрь, она быстро осматривается вокруг, присаживается за столик, находящийся рядом с окном и кладет свою сумку на рядом стоящий стул. А через несколько секунд к девушке подходит молодой официант с ручкой и блокнотом в руках, который готов принять у клиента заказ. — Добрый вечер, — вежливо здоровается официант. — Что будете заказывать? — Чашку кофе без сахара, пожалуйста, — вежливо, без всяких эмоций на лице произносит Наталия. — Чашку кофе без сахара. — Официант что-то быстро черкает в блокноте. — Хотите заказать что-то еще? — Пока нет, — качает головой Наталия. — Если я что-то еще захочу, то попрошу вас подойти. — Хорошо. В таком случае, подождите, пожалуйста, пару минут, пока ваш заказ не будет готов. — Без проблем… Официант кивает и быстро уходит, оставляя Наталию одну. После этого девушка грустным взглядом окидывает все кафе, в котором сейчас играет негромкая спокойная музыка, а практически за всеми столиками сидит хотя бы один человек и что-то пьет или ест. Сейчас ей нужно как-то развеяться, чтобы забыть о том, что она потеряла свою лучшую подругу. Эти несколько дней были для нее слишком тяжелыми, и она с трудом их пережила. На данный момент Наталия переживает не меньше своей бывшей подруги Ракель, несмотря на то, что каждая из девушек заботится о своих проблемах, которых у обеих хватает по горло. «Сомневаюсь, что в ближайшее время я смогу прийти в себя после того что случилось, — думает Наталия. — Мне было очень тяжело все эти дни. Трудно поверить, что все это происходит именно со мной…» Наталия мысленно вздыхает и переводит взгляд в окно. «Слава богу, рядом был папа… — думает Наталия. — Он здорово поддерживал меня все это время… И Анна не оставила меня в беде и звонила мне практически каждый день. А Терренс… Я так благодарна ему за то, что он оказал мне поддержку и был рядом со мной все это время. И никогда не забуду его доброту и заботу… Терренс – чудесный человек и потрясающий друг. Такого, как он, надо ценить… А Кэмерон – дура. Потому что не оценила такое сокровище.» Наталия очень тихо вздыхает и складывает руки на столе, печальными глазами смотря в окно и по сторонам и все еще о чем-то думая. А пока девушка все больше погружается в свои раздумья и в своих мыслях сейчас находится где-то далеко отсюда, двери кафе раскрываются, и сюда заходит очередной посетитель. Молодой привлекательный мужчина с густыми черными волосами, серыми глазами и немного бледной кожей. Высокого роста и крепкого телосложения. Создается впечатление, что этому человеку не меньше лет восемнадцати, поскольку он действительно похож на молодого мальчика благодаря своему милому, идеально выбритому лицу без каких-либо прыщей и родинок. Он одет в синие потертые джинсы, такую же потертую голубую джинсовую куртку и серую футболку. Его стиль можно описать как немного хулиганский, небрежный и расслабленный. Кроме того, этот парень немного сутулится и выглядит немного неуверенным в себе. Как будто он чего-то боится или всегда так или иначе сомневался в себе. Вот если бы этот человек начал ходить гораздо прямее, то он был бы чуточку повыше… Осмотревшись вокруг в поисках свободного столика, мужчина видит, что все они заняты хотя бы одним человеком. Где-то сидят мамочки с детьми, где-то подростки бурно обсуждают что-то интересное и хихикают, где-то спокойно проводят время взрослые и пожилые люди. Кто-то находится в полном одиночестве, а кто-то – в большой компании. Это немного расстраивает темноволосого мужчину, который как раз зашел сюда для того, чтобы немного поесть. Но только он в расстроенных чувствах собирается уходить и искать другое кафе, как его взгляд останавливается на сидящей за одним из столиков Наталии, которую он видит издалека. Эта девушка сразу же начинает казаться ему очень красивой и заставляет его бросить легкую улыбку и отметить, что она выглядит довольно грустной. «М-м-м, какая девушка… — с легкой улыбкой думает мужчина. — Невероятная красавица… Только вот очень грустная… Хотя уверен, что улыбка была бы ей очень даже к лицу. Ах… Так и хочется заставить ее повеселеть, что бы с ней ни случилось. Хочу увидеть улыбку этой девушки…» Мужчина еще несколько секунд наблюдает за Наталией, которая продолжает думать о чем-то своем и не замечает, что за ней наблюдают с огромным интересом. «Может, стоить рискнуть и попробовать подсесть к ней за столик? — задается вопросом мужчина. — Заодно и поем. И не придется ехать в другое кафе. Воспользуюсь тем, что все столики сейчас заняты теми, с кем бы я не очень хотел сидеть. А так у меня появится предлог подкатить к красивой девчонке и познакомиться с ней.» В этот момент Наталия быстро осматривается вокруг себя и уставляет свой грустный взгляд в окошко. «Ладно, попытка – не пытка! — уверенно решает мужчина. — Попробую заговорить с этой девушкой и немного утешить ее. Не могу упустить шанс познакомиться с такой красавицей. Очаровательной красавицей. Может, хоть отвлекусь от своих проблем и забот и получу шанс провести время с красивой девчонкой.» Довольно быстро взяв себя в руки, мужчина приподнимает голову, расправляет плечи, неосознанно втягивает живот и достаточно уверенно направляется к столику, за которым все еще сидит Наталия, в этот момент начавшая рассматривать свои руки. А как только симпатичный черноволосый мужчина подходит к ней то начинает вежливо говорить с ней: — Добрый вечер. Я не помешаю, если присяду с вами? Наталия не сразу отвечает на вопрос незнакомца и замечает его. Она отходит от транса лишь спустя несколько секунд, слегка мотнув головой, тихо прочистив горло и мельком посмотрев на подошедшего к ней мужчину. — Э-э-э, что, простите? — растерянно произносит Наталия. — Вы хотели что-то спросить? — Я могу присесть с вами за этот столик? — спокойно спрашивает незнакомый мужчина. — Присесть? — Все столики заняты, а с вами никто не сидит… Мне хотелось бы перекусить, а до другого ближайшего кафе ехать очень долго. Хочется поесть… — Э-э-э… — Вы не будете против, если я составлю вам компанию? — Ну, э-э-э… — неуверенно произносит Наталия. — Да… Конечно… Присаживайтесь, пожалуйста. Раз вы так хотите. Честно говоря, сейчас Наталии все равно, что этот человек захотел присесть за ее столик. Кроме того, она даже толком не смотрела на него, когда говорила с ним, и сосредоточила все внимание на своих руках. Тем не менее девушке совсем не хотелось грубить. Поэтому она и решает разрешить незнакомцу подсесть к ней. А получив разрешение сесть, молодой мужчина тут же садится на свободное место напротив Наталии. Пару секунд он сидит молча и немного неуверенно оглядывается по сторонам в надежде, что к нему подойдет официант. Но потом парень решает заговорить первым, дабы они оба не молчали. И в первую очередь он обращает внимание на грустное лицо Наталии, которое сразу же кажется ему очень красивым. Впрочем, как и сама девушка, которая просто не может не понравится мужчинам. Которая вблизи кажется еще более прекрасной, чем вдалеке. А мысленно набравшись смелости, молодой человек начинает говорить довольно приятным, спокойным голосом, который совсем не раздражает и вызывает желание слушать его снова и снова: — Кстати… А почему такая красивая девушка сидит здесь одна и грустит? — Просто гуляла по городу и решила зайти сюда, — пожимает плечами Наталия. — Я бы хотел, чтобы вы улыбнулись. Потому что уверен, что улыбка сделала бы ваше лицо еще красивее, чем оно есть сейчас. — Честно говоря, у меня нет желания улыбаться. — Почему? В этот момент к столику подходит официант и приносит чашку кофе, которое заказывала Наталия. Девушка переводит на него свой взгляд и нацепляет на лицо вежливую улыбку, чтобы поблагодарить за заказ. — Спасибо большое, — спокойно благодарит Наталия. — Если что еще-то вам понадобится, то я буду рядом, — с широкой улыбкой отвечает официант и переводит взгляд на только что подсевшего к Наталии мужчину. — А вы что-нибудь хотите заказать? — Э-э-э, пока не знаю… — задумчиво отвечает незнакомец. — Я хочу посмотреть меню… — Одну минуту, сейчас я принесу. Официант довольно быстро куда-то уходит и уже через несколько секунд приносит небольшую книжку с картинками блюд и напитков, которую он протягивает молодому парню. — Спасибо большое, — с легкой улыбкой благодарит мужчина. — Как будете готовы заказать что-то, то позовите меня, — дружелюбно говорит официант. — Я буду рядом. Официант разворачивается и спокойно уходит по своим делам, а незнакомец переводит взгляд на Наталию, которая в этот момент грустным взглядом смотрит в свою чашку кофе. — Так что у вас случилось? — интересуется мужчина. — Да так, ничего особенного, — спокойно отвечает Наталия. — Кое-какие проблемы… — Правда? А что случилось? — Вы извините меня, молодой человек, но я сейчас не настроена на знакомства и общение с людьми. — Вам неприятно мое общество? — Нет, дело не в вас. Просто у меня нет настроения для знакомств. — В любом случае я сочувствую вам, — с грустью во взгляде говорит мужчина. — По вашему лицу я вижу, что проблемы у вас действительно серьезные. — Ну для вас, может быть, мои проблемы покажутся не такими уж и катастрофичными… — неуверенно отвечает Наталия. — Но лично для меня это очень важно. — Ну знайте, у всех есть свои важные проблемы. — Вы правы… — Наталия медленно опускает глаза на свои руки, придерживая свою чашку за ручку. — У всех свои проблемы… — Если хотите, вы можете рассказать мне о ваших проблемах, — мягко говорит черноволосый мужчина. — Я с удовольствием вас выслушаю и постараюсь как-то поддержать. — Вам это правда интересно? — Просто хочу помочь вам и сделать так, чтобы вы улыбнулись. Наталия ничего не говорит и слегка улыбается, хотя по-прежнему выглядит грустной. — М-м-м, как вам идет улыбка, — с легкой улыбкой отмечает незнакомец. — Спасибо, но сейчас я совсем не хочу улыбаться, — спокойно благодарит Наталия. — Излейте мне свою душу, и вам станет легче. И вы начнете улыбаться. — Знайте… — Наталия заправляет прядь волос за ухо. — Честно говоря, я никогда не делилась своими проблемами с незнакомыми людьми. — Иногда незнакомый человек может понять намного лучше родного и близкого, — уверенно отмечает незнакомец. — Возможно, вы правы… — Но если вы не хотите говорить об этом, то можете молчать. А если вам неприятно мое общество, то я уйду и не буду мешать. — Нет-нет, вы мне совсем не мешайте, — мягко возражает Наталия. — И ладно. Я расскажу вам, что меня так расстроило. — Рассказывайте. — Незнакомец складывает руки перед собой. — Я вас внимательно слушаю. — Я расстроена из-за того, что недавно очень сильно поругалась со своей подругой. — С подругой? — Да, с лучшей подругой. — Наталия замолкает на пару секунд и опускает глаза вниз. — Точнее, теперь уже с бывшей подругой… — Надо же… — проявляет сочувствие незнакомец. — А почему? — Просто она думает, что я виновата в том, что с ней случилось. — У нее такая большая проблема? — Да… — Что бы там ни случилось, мне очень жаль вас, — с грустью во взгляде отвечает мужчина, будучи искренним в проявлении своих эмоций и с интересом слушая Наталию. — Спасибо большое, но ваше сочувствие мне никак не поможет. Не поможет вернуть подругу, которую я так любила. — Понимаю… Всегда обидно терять друзей, особенно если ты очень долго с ними дружишь, а они делают тебе гадость. И к сожалению, новые друзья не всегда могут стать намного лучше, чем старых. — Вы правы… — задумчиво соглашается Наталия. — У меня много других друзей, которые сейчас пытаются помочь мне, но пока что мне не становится лучше. — А вы давно поругались со своей подругой? — Пару недель назад. — О… Долго… Мужчина переводит взгляд на лежащее перед ним меню кафе, которое он начинает медленно изучать. — А вы сами когда-нибудь теряли своего самого близкого друга? — интересуется Наталия. — Ругались с ним? — Если честно, то в моей жизни еще не было лучших друзей, — скромно признается мужчина. — То есть? — Я хорошо общаюсь со многими людьми, но еще никто не стал для меня лучшим другом. — Правда? — Нет никого, кому я мог бы доверять едва ли больше, чем самому себе. — Ясно… А вас когда-нибудь обвиняли в какой-нибудь беде? Обвиняли вас в том, что что-то произошло из-за вас? — Э-э-э… — Мужчина слегка прикусывает губу. — Бывало такое… Не раз. — Мерзкое чувство, правда? — Еще какое мерзкое! — А вы переживайте из-за чего-нибудь? — Сейчас? — Да. — Ну как сказать… — задумчиво произносит мужчина. — В моей жизни тоже не все гладко. У меня тоже очень много проблем, из-за которых я нервничаю. — Правда? — проявляет интерес Наталия. – У вас есть проблемы? — Да. Есть кое-что… — Все серьезно? — Э-э-э… Просто уже очень долгое время я безуспешно пытаюсь найти одного человека. Но пока что не могу это сделать. — Найти человека? — Я много лет ищу его, но… Мужчина замолкает на пару секунд и тихо вздыхает. — То есть, я знаю, где его искать, потому что это не так уж и сложно, — неуверенно добавляет мужчина. — Но я не могу найти повод подойти к нему поближе. Да и мне даже неизвестно, как он выглядит сейчас. Когда-то давно я знал это, но сейчас этот человек мог сильно измениться. Я могу не узнать его. — Вы пытайтесь найти вашего друга? — уточняет Наталия. — Ну… Почти… — А в чем же проблема? Связались бы с ним и объяснили всю ситуацию! — Да, но все очень сложно. — Вот как… — Э-э-э… Мужчина замолкает на пару секунд, слегка прикусив губу. — Простите, мисс, а как вас зовут? — неуверенно спрашивает мужчина. — Я только сейчас понял, что все еще не знаю вашего имени. — Ах да, конечно… — со скромной улыбкой отвечает Наталия. — Меня зовут… Наталия немного запинается, но потом резко выдыхает и все-таки представляется: — Наталия. Меня зовут Наталия… Наталия Рочестер, если быть точнее. — Очень приятно, Наталия, — с легкой улыбкой произносит мужчина. — А меня зовут Эдвард. Мужчина по имени Эдвард замолкает на пару секунд. — Эдвард МакКлайф, — уточняет Эдвард. С этими словами Эдвард пожимает Наталии руку в качестве приветствия. — Мне тоже очень приятно… — со скромной улыбкой говорит Наталия. — Будем знакомы и… Наталия резко замолкает и качает головой с широко распахнутыми глазами. — Постойте, что? — удивленно произносит Наталия. — Ваша фамилия – МакКлайф? — Да, моя фамилия – МакКлайф, — пожимает плечами Эдвард. — Я не ослышалась? — Нет… — Надо же… — А что? Что-то не так? Почему вы так отреагировали? — Э-э-э… Да нет-нет… Ничего особенного… Просто… — Наталия замолкает на секунду и набирает побольше воздуха в легкие. — Просто я знаю одного человека с точно такой же фамилией, как и у вас. — С такой же фамилией, как у меня? — округляет глаза Эдвард. — Он мой хороший друг. Этот человек сейчас как раз помогает мне пережить ссору с лучшей подругой и хоть как-то прийти в себя. Прекрасный человек… В этот момент Наталия получше присматривается к Эдварду впервые с того момента, как он сел за ее столик. Где-то на подсознательном уровне девушка почти сразу же начинает сравнивать его с тем, кто очень похож на этого молодого человека. Сравнивать его с Терренсом… В человеке, который представился Эдвардом МакКлайфом, сочетается довольно много черт, что присутствуют у хорошего друга Наталии. Например, цвет волос. У обоих он насыщенный черный, а любой мог бы позавидовать их густоте и блеску. Да и если присмотреться получше, то можно найти еще много похожих вещей: например, чуточку впалые щеки и широкие, прямые брови того же цвета, что и волосы. Все эти вещи невольно заставляют Наталию сравнивать своего нового знакомого и хорошего друга. А на мгновение ей вообще кажется, что перед ней сидит вовсе не Эдвард, а Терренс, на которого этот парень поразительно похож. — Кстати, вы на него даже чем-то похожи… — задумчиво отмечает Наталия и слегка прикусывает губу. — По крайней мере, цвет волос у вас точно один и тот же… А вот глаза у него голубые. Не такие, как у вас. — Правда? — удивляется Эдвард. — Да… Не близнецы, конечно, но похожи. И вы выглядите более юным. Мой друг все-таки выглядит повзрослее вас. Услышав все это, Эдвард округляет глаза и начинает немного напрягать мышцы своего тела. Можно сказать, что он выглядит вовсе не слегка взволнованным, а довольно-таки возбужденным. Мужчина качает головой и нервно ерзает на стуле, пока его немного испуганные глаза быстро бегают из стороны в сторону. — Не может быть… — бубнит себе под нос Эдвард. — Нет-нет… Это… Эдвард качает головой, пытаясь сформулировать свою мысль, но постоянно заикаясь. — Черт, это совпадение? — недоумевает Эдвард. — Или же просто случайность? — Э-э-э… — слегка хмурится Наталия, с подозрением смотря на Эдварда. — Простите? — Мне не может так повезти… Не может! — Я вас не понимаю… Что вы хотите этим сказать? — Пока что ничего, но… — Эдвард бросает взгляд куда-то в сторону. — Э-э-э… Эдвард снова переводит взгляд на Наталию, будто надеясь, что она скажет то, что он хочет услышать. — Наталия, скажите, пожалуйста, а как зовут вашего друга? — неуверенно спрашивает Эдвард. — Как зовут того человека, о котором вы говорите? — Э-э-э… — запинается Наталия и слегка прикусывает губу. — Его… Его зовут… Терренс МакКлайф… — Что? Эдвард становится еще более взволнованным и еще шире распахивает глаза. — Терренс МакКлайф? — немного взволнованно переспрашивает Эдвард. — Ну да, Терренс… — пожимает плечами Наталия. — Как я уже сказала, он – мой хороший друг. — О черт… — А что? В чем дело? — Черт… Неужели это правда? Неужели это правда? Эдвард снова качает головой, будто бы не веря в свое везение. — Нет-нет, я не верю… — бросает легкую улыбку Эдвард. — Не верю… Мне не может так здорово повезти… — Простите… — слегка хмурится Наталия. — Наталия, боже… Да… Да меня сама судьба с вами свела! — Меня? С вами? — Я… Я не думал, что… Что это случится… Я… Почти потерял надежду… — Вы это о чем? — Вы – мой последний шанс! Последний шанс, который мне вряд ли кто-то еще даст. Сейчас только вы можете мне помочь решить мою проблему. — Я? — указывает на себя пальцем Наталия, не понимая, что происходит с ее новым знакомым, и почему он так бурно отреагировал на имя Терренса. — А что я такого сказала? И чем я могу вам помочь? — Терренс МакКлайф! — радостно восклицает Эдвард. — Это он! Тот человек! Это именно тот, кто мне нужен! — Терренс? — Да! — едва сдерживает свою радость Эдвард. — Постойте, а вы точно уверены, что Терренс МакКлайф – это тот человек, который вам нужен? — спокойно спрашивает Наталия. — Да, уверен! — уверенно кивает Эдвард. — Теперь я в этом нисколько не сомневаюсь! — Простите за мое любопытство, Эдвард, но какое отношение вы к нему имеете? — Э-э-э… Дело в том, что… Эдвард на пару секунд вновь поддается волнению, но довольно быстро с ним справляется и глубоко вздыхает перед тем, как достаточно уверенно заявить: — Дело в том, что я – его младший брат. Челюсть Наталии падает куда-то на пол, а она сама широко распахивает глаза. После подобного заявления Эдварда девушка не может ничего сказать, поскольку не могла даже и предположить, что у Терренса вдруг окажется родной брат. Этот человек всегда говорил, что был единственным ребенком в семье. И этот факт так или иначе заставляет блондинку усомниться в правдивости слов этого парня. — Что? — вытаращив глаза, удивленно произносит Наталия. — Младший брат? — Да, — спокойно произносит Эдвард. — Терренс МакКлайф – мой старший брат. — Но… Но… Но к-к-как? У меня это в голове не укладывается! — Знаю, для вас это, возможно, кажется чем-то нереальным. Полагаю, вы думали, что у него нет братьев и сестер. Однако это не так. Есть. Я – его брат. — Нет… Наталия резко качает головой, все еще будучи не в состоянии поверить в слова Эдварда. — Нет, я в это не верю, — уверенно говорит Наталия и делает пару больших глотков кофе. — Простите, но я отказываюсь вам верить. — Я все понимаю, но мне незачем вам лгать, — спокойно отвечает Эдвард. — Да и я не люблю это, если честно. — Но раз это так, то Терренс никогда ничего не говорил о вас? Он никогда даже не упоминал вашего имени! — Скорее всего, он не знает, что у него есть брат, — задумчиво предполагает Эдвард. — Мне кажется, Терренс считает, что он – единственный ребенок в семье. — Э-э-э… Ну да… Он сам это сказал. — Я тоже не знал про него до определенного времени и думал, что у меня нет родных братьев и сестер. — А как вы узнали про него? — проявляет интерес Наталия, желая узнать подробности этого дела и понять, действительно ли Эдвард говорит правду, или же просто нагло пользуется тем, что она сейчас расстроена и подавлена. — Не беспокойтесь, я сейчас все вам расскажу, — спокойно говорит Эдвард. — Наверное, вы думайте, что я вас обманываю, но нет! Я говорю чистую правду. — Извините, но мне очень трудно в это поверить. — Я понимаю. Но прошу вас, выслушайте меня. — Ну хорошо. Я выслушаю. Говорите. Эдвард быстро прочищает горло и резко выдыхает. — Наши с Терренсом родители развелись, когда я только родился, — рассказывает Эдвард. — Когда вы только родились? — удивляется Наталия. — Да. — Простите, а сколько вам лет? — Двадцать четыре. — Двадцать четыре? Да ладно? — Да. У нас с Терренсом разница в два года. — Надо же… Вы выглядите гораздо моложе. — Многие не верят, что я на самом деле старше, чем кажусь на первый взгляд, — скромно смеется Эдвард. — Я бы дала вам не меньше восемнадцати-двадцати. — Но мне уже двадцать четыре. Правда очень скоро будет двадцать пять. — Скоро? — Да. В мае. — Надо же… Терренсу скоро должно исполнится двадцать семь. — Я знаю. — Ладно… — Наталия быстро прочищает горло. — Кажется, мы отвлеклись… Рассказывайте дальше. — Хорошо, — кивает Эдвард. — Ну так вот… Спустя пару месяцев после моего рождения отец подал на развод из-за постоянных конфликтов с матерью. И в итоге нас с Терренсом разлучили: я остался жить с отцом, а он – с матерью. — Вы знайте свою маму? — Нет, со своей мамой я никогда не общался. И всю жизнь жил с отцом и его новой женой, моей мачехой, которая потом родила еще двоих детей. — Вот как… — Да… — Эдвард бросает короткий взгляд на посетителя кафе, прошедшего мимо столика. — У меня не складывались с моим отцом, потому что у него был очень сложный характер. Он всегда запрещал мне упоминать при нем мою настоящую мать и отказывался хоть что-то рассказать мне про нее и познакомить меня с ней. — Хотел, чтобы вы считали своей матерью его вторую жену? — удивляется Наталия. — Нет, он не заставлял. Но в любом случае я всегда знал, что та женщина – не моя родная мать. — А как вы с ней ладили? — Сказать по правде, я не очень любил ее, хотя никогда не желал ей ничего плохого. Да и с единокровными братьями не дружил, хотя против них тоже ничего не имею. Эдвард на пару секунд замолкает, пока Наталия выпивает немного кофе из своей чашки. — Мне пришлось уйти из дома в семнадцать лет, потому что я не мог терпеть своего отца, который постоянно оскорблял, унижал и никогда не проявлял ко мне любви, — задумчиво говорит Эдвард. — Но перед этим я случайно нашел одну фотографию в кошельке своего отца. — Фотографию? — округляет глаза Наталия. — На ней были он, я, мальчик немного постарше меня, и какая-то женщина. Возможно, что это была моя мать. — Не мачеха? — Нет, это точно не была моя мачеха, а тот мальчик не был кем-то из моих единокровных братьев. — Вот как! — Тогда меня это сильно удивило. Я хотел узнать, кто та женщина и тот мальчик на снимке. Думал, что спрошу у отца об этом. Но когда он застал меня с той фотографией в руке, этот человек начал снова оскорблять, унижать и кричать на меня. Пару раз даже влепил пощечину. Но даже несмотря на это, я требовал рассказать мне, кто те люди на снимке, и почему он хранит его у себя. — Эдвард с грустью во взгляде качает головой. — Однако отец не стал ничего рассказывать. Но в какой-то момент я даже подумал о том, что этот мальчик мог быть моим братом… Не знаю… Промелькнула такая мысль… Тем более, что мне всегда хотелось иметь родного брата. Не сводного, не единокровного, а именно родного… — Вы думайте, это был Терренс? — Скорее всего… Эдвард замолкает на пару секунд и бросает короткий взгляд на меню кафе, которое он все еще медленно листает и изучает глазами. — Ну а что было дальше? — проявляет интерес Наталия. — Рассказывайте! Я слушаю вас! — Э-э-э, а незадолго до того, как мне на глаза попалась та фотография, я слышал разговор отца и его жены, — отвечает Эдвард. — Он тогда говорил мачехе про какого-то парня и чуть позже назвал его имя – Терренс. Мне тогда стало интересно узнать, кто это такой… Я спрятался и начал слушать их. Узнал, что моя настоящая мать не хотела рассказывать тому самому Терренсу о том, что у него есть брат. — Не хотела? — Да, но я не знаю, почему. — А вы не знайте, встречался ли ваш отец с вашей матерью? — Э-э-э… — Эдвард замолкает на пару секунд. — Да, отец часто встречался с матерью, а мачеха хорошо знала об этом. Не знаю, встречался ли отец с самим Терренсом, но вскоре мне стало ясно, тот парень связан с нашей семьей. И поэтому я все больше хотел встретиться с ним и рассказать, что мне удалось узнать. Правда я не знал, как можно было это организовать, потому что отец наотрез отказался что-то мне объяснять, а у меня не было никаких знакомых, которые помогли бы мне связаться с теми самым Терренсом. — И вы ушли из дома для того, чтобы разыскать его? — Да. Я понимал, что ухожу в никуда и понятия не имел, что буду делать. Однако я уже до этого решил, что уйду из дома, как только мне исполнится восемнадцать, ибо жить с отцом под одной крышей было уже невыносимо. Правда мне пришлось уйти на год раньше, ибо он сам прогнал меня после того как мы разругались в пух и прах. Мол, вали куда хочешь и больше не попадайся мне на глаза. — Вы и правда ушли в никуда? — Верно… Я ушел, не зная, что мне делать. Хотя я и знал, что к тому времени, Терренс уже стал известным человеком и снимался в фильмах. Недавно узнал, что он планирует заняться музыкой. — Да, но пока что у него что-то не складывается. И сниматься он что-то не спешит. — Жаль… Очень жаль… — И вы после этого так и не вернулись домой? — Нет, я даже не думал об этом. Хотя мне пришлось несладко. У меня ведь не было огромных денег – только лишь небольшие сбережения, которые я откладывал какое-то время или зарабатывал при помощи небольших подработок. Выживал как мог… И из-за этого мне даже пришлось как-то подзабыть про поиски своего брата и своей матери, ибо надо было сделать что-то, чтобы не умереть с голоду и не замерзнуть на улице. — И вы справились? — Да, более-менее. Но вот мои поиски немного затянулись. Потому что я прекрасно понимал, что не могу подойти к Терренсу и сказать ему: «Привет, я – Эдвард, твой младший брат! Давай знакомиться!» Он бы вряд ли поверил мне… — Понимаю. — Был лишь один единственный раз, когда я оказался очень близко к нему. — Правда? Когда? — Это было в середине ноября две тысячи четырнадцатого. — Где-то полтора года назад? — Примерно так. — Эдвард прочищает горло. — Короче говоря, я тогда прогуливался по парку и что-то смотрел в телефоне. Но в какой-то момент мое внимание привлекла толпа каких-то молодых девушек, которые почему-то радостно визжали. Решил, что они могут так радоваться лишь в том случае, если встретят какую-то звезду. И я оказался прав. Ведь когда я подошел чуть ближе, то увидел, что они окружили Терренса. Он тогда раздавал им автографы, фотографировался с ними, отвечал на вопросы, хорохорился как павлин… Уделял внимание каждой девчонке и потратил на это очень много времени. — Ого… — Я тогда сразу узнал его и решил понаблюдать за ним. Немного нервничал из-за того, что он мог увидеть меня и разозлиться, что я будто бы слежу за ним. — То есть, вы тогда не подошли к Терренсу? — Увы, я тогда так и не решился к нему подойти и просто наблюдал за Терренсом с некоторого расстояния. Ну и немного проследил за ним, когда он куда-то пошел. Да, я очень хотел поговорить с ним и рассказать, кем являюсь. Но тогда я был совершенно к этому не готов. — И он вас не заметил? — Нет. Тогда поклонницы интересовали его намного больше. Хотя я не могу сказать, что стоял очень далеко. Наоборот, я был очень близко. Мог хорошо рассмотреть этого человека. Увидеть, каким стал мой брат, о котором долгое время ничего не знал. И когда Терренс скрылся из виду, то я несколько расстроился из-за того, что не решился положить этой истории конец. И расстраиваюсь из-за того, что больше у меня не было возможности вновь приблизиться к нему. Вся эта история закончилась бы намного раньше, будь я чуть посмелее и решительнее. Но увы, я испугался. — Ясно… И я так понимаю, нет никого, кто мог бы вас познакомить? — Да. В какой-то момент я даже потерял надежду найти его и хотел все бросить и перестать искать этого человека, который запросто мог бы не поверить мне. Однако сейчас у меня появилась надежда. Потому что я встретил вас. Человека, который может помочь мне встретиться с моим братом. Выслушав всю историю, Наталия считает, что в ней может быть какая-то часть правды. Впрочем, это не означает, что она готова поверить Эдварду и согласиться помочь ему встретиться с Терренсом. — Ух ты… — задумчиво произносит Наталия. — Вот эта история… — Я рассказал вам как есть, — пожимает плечами Эдвард. — Кстати, а вы не знайте, почему ваши родители развелись? И почему они вдруг решили разлучить своих детей, если у них и правда было двое сыновей? — Вот этого я не знаю. Отец никогда не говорил об этом. Он вообще никогда со мной не говорил о матери, пресекая все мои попытки заговорить о ней. — Просто, насколько я знаю, ваши родители развелись из-за того, что ваш отец часто бил мать. — Бил? — округляет глаза Эдвард. — Да, все это было на глазах тогда еще маленького Терренса. Он сам об этом рассказывал. — Хотите сказать, что именно из-за этого отец и ушел из дома вместе со всеми вещами? — Типа того. Правда, я не слышала, что он забрал с собой маленького ребенка. — Не знаю… Я ведь был еще совсем маленьким и не могу помнить, что тогда произошло на самом деле. В этот момент Наталия выпивает немного кофе и о чем-то задумывается, слегка прикусив губу: «Что-то в этой истории не сходится… Честно говоря, я не очень верю, что сейчас разговариваю с человеком, который якобы является младшим братом Терренса. Не верю, что он мог так внезапно объявиться. Вдруг этот тип выдает себя не за того, кем он является? Не удивлюсь, если его имя вовсе не Эдвард МакКлайф, а какое-нибудь другое… Да, он очень похож на Терренса, и я могла бы поверить ему хотя бы благодаря этому. Но что-то все равно не дает мне покоя…» — Да и вообще, когда я родился, меня тут же отправили к бабушке по отцовской линии, — признается Эдвард. — С ней я проводил едва ли не больше времени, чем с собственным отцом. — Вы жили у нее? — уточняет Наталия. — Не совсем… Просто гостил… Бабушка говорила, что она помогает моим родителям заботиться обо мне. — А вы хорошо с ней ладили? — Намного лучше, чем с отцом. Она была очень добрая, ласковая и заботливая. Я часто приезжал к ней в гости даже после того как отец забрал меня к себе. Я любил ее едва ли не больше, чем его. — Вот как… — Кстати, она рассказала мне многое из того, что я уже знаю. Да, о чем-то она умалчивала, но все же я знаю некоторые вещи как раз благодаря бабуле. — Ясно… — Наталия выпивает немного кофе из своей чашки. — Кстати, забыла вам сказать, что Терренс уже много лет злится на своего отца из-за того, что тот избивал его мать. — Он знает об этом? — удивляется Эдвард. — Да, говорил, что всегда это знал. С самого детства. — Но как? Он ведь тоже был очень маленьким и не может помнить того, что происходило между его родителями! — Я рассказываю вам то, что слышала от самого Терренса. Он крепко привязан к своей матери и приходит в бешенство, когда кто-то просто упоминает его отца. — Вот как… — Эта женщина уже много лет пытается убедить Терренса встретиться со своим отцом, но тот наотрез отказывается и часто ругается с ней из-за этого. Она настаивает, а он злится. — Да, отец что-то говорил об этом моей мачехе. Я точно это помню… — Слушайте, а когда он в первый раз начал говорить о своем старшем сыне? — уточняет Наталия. — Э-э-э, примерно в то время, когда мне исполнилось лет шесть-семь. — Эдвард запускает свою руку в черные густые волосы, а в какой-то момент начинает переплетать пальцы своих рук. — Именно тогда я начал интересоваться своей настоящей матерью. Он не хотел говорить со мной об этом, но зато всегда обсуждал эту тему с моей мачехой. — Неужели ей было приятно это обсуждать? — удивляется Наталия. — Просто понимала, что она не могла вычеркнуть мою мать из моей жизни и жизни моего отца. Даже если они в разводе, я-то не перестал быть их сыном. Вот она это и понимала и спокойно относилась к отцовским встречам с моей настоящей матерью. — Она поступила мудро. — Согласен. — Эдвард быстро прочищает горло. — Вообще-то, я слышал многие их разговоры, но они даже не догадывались об этом. — Вообще? — округляет глаза Наталия. — Вообще. Я старался делать все аккуратно. И то, что они обсуждали, все больше подталкивало меня к желанию узнать всю правду. Изначально я хотел только лишь познакомиться со своей настоящей матерью, а теперь хочу еще и найти своего брата. Вы понимайте меня? — Да, конечно, я все понимаю, — кивает Наталия. — Но, честно говоря, это такая запутанная история… Я… Я не могу до конца в нее поверить… — Мне незачем вам лгать. Я рассказываю все как есть. — Просто… Вы так внезапно объявились… Никто никогда не рассказывал про вас… А тут вдруг такое… — Поверьте, я и сам до поры до времени многого не знал, потому что отец отказывался говорить правду и запрещал моей бабушке что-то мне рассказывать. Да, она кое-что все-таки рассказала, но не так много, как бы мне хотелось. — А вы всегда знали про их конфликты? — Да, я знал про конфликты в их семье. Но не знал, что отец избивал мою мать. Я… — Эдвард качает головой. — Я в шоке, если честно… — И самое поразительное в этой истории то, что эта женщина сумела простить своего бывшего мужа после того что он с ней сделал. — Верно… Если это правда, то она должна была навсегда порвать с ним. Но она-то с ним встречалась… В этот момент Наталия делает пару глотков кофе. — Кстати, а хотите я расскажу вам один интересный факт? — предлагает Наталия. — Факт? Какой еще факт? — Та девушка, с которой я недавно поругалась, является девушкой вашего брата. — Да ладно? — Эдвард удивленно смотрит на Наталию. — Девушка моего брата? — Да. — Ух ты… Я и не знал, что у него есть девушка. А давно они встречаются? — Около восьми месяцев. — Ясно… Значит, Терренс с кем-то встречается… — А вы разве не знали? — Нет. — Но ведь об этом знают все! Они оба хорошо известны во всем мире! — Все, да не все. — Не интересуйтесь шоу-бизнесом? — Нет времени. — Ясно… Во время воцарившейся на пару секунд паузы Эдвард переводит взгляд на окно, а Наталия начинает рассматривать свои руки. — Да, но я не знаю, удастся ли им сохранить свои отношения после того как кое-что произошло, — неуверенно признается Наталия. — Что именно? — уточняет Эдвард. Наталия, будучи почти что уверенной в том, что Эдвард не солгал ей, в подробностях рассказывает ему историю, которая стала яблоком раздора между всеми теми, кого знала ее бывшая подруга Ракель. И которая перевернула жизнь каждого из них с ног на голову. — Надо же… — удивленно произносит Эдвард. — Вот эта история… Значит, известная модель Ракель Кэмерон стала еще и девушкой моего брата? — Да, — кивает Наталия. — Человек по имени Саймон Рингер однажды чуть не погубил ее карьеру. И сейчас он угрожает ей и хочет уничтожить ее по неизвестной никому причине. — Да. — Опасность угрожает не только ей, но и всей ее семье, а также и всем их близким друзьям? — Именно так. — И сейчас отношения моего брата и Ракель Кэмерон далеки от идеальных? — Я бы сказала, что они не идеальны. К сожалению, моя бывшая подруга не оценила то сокровище, которое ей досталось. Наталия тихо вздыхает с грустью во взгляде. — Она всегда была одержима своей карьерой, — признается Наталия. — И даже после начала романа не изменила себе и продолжила еще больше работать, совсем не уделяя внимание своему парню. Который долго пытался делать вид, что все хорошо, и хоть как-то спасти свои отношения, но вскоре потерял всякое терпение и забил. Забил на Ракель и все ее проблемы. — Мне очень жаль… — выражает сожаление Эдвард. — Жаль, что все так сложилось. — Так что в скором времени эти люди расстанутся. Терренс все больше об этом задумывается. А Ракель так вообще никогда не любила его и встречалась с ним только для того, чтобы ее семья отстала от нее. — Мечтала о ее свадьбе? — Да. Они – сторонники ранних браков и хотели, чтобы Ракель тоже вышла рано. Однако она была слишком увлечена своей карьерой и даже не хотела встречаться с парнями. Только лишь несколько месяцев назад она познакомилась с Терренсом и решила воспользоваться им. Наталия тяжело вздыхает. — Хотя этот парень на самом деле любил ее, — с грустью во взгляде признается Наталия. — Даже несмотря на то, что у них все начиналось очень бурно. Он был уверен, что будет счастлив с этой девушкой. Но увы… Этой истории не суждено было стать сказкой со счастливым концом. — Понятно… — задумчиво произносит Эдвард. — Жаль, что так случилось. В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Наталия выпивает немного кофе из своей чашки. А затем Эдвард с грустью во взгляде смотрит на девушку и неуверенно спрашивает: — Но вы ведь поможете мне встретить моего брата? — Я? — округляет глаза Наталия. — Пожалуйста, Наталия… Помогите мне. Сейчас вы – единственная, кто может помочь мне наконец-то разыскать того, кого я ищу уже много лет. Того, кого я уже и не надеялся встретить. Наталия несколько секунд ничего не говорит, о чем-то задумавшись. — Пожалуйста… — с жалостью во взгляде произносит Эдвард. — Не отказывайте мне. — Ладно, — кивает Наталия. — Я помогу вам. Познакомлю с вашим братом. — Правда? — Да, но не сейчас. — Не сейчас? — Сейчас вам лучше не думать об этом и отложить свои попытки встретиться с ним в самое ближайшее время. — Я вас не понимаю. Объясните, пожалуйста. — Сейчас у Терренса непростой период. Пусть в его жизни сначала все встанет на свои места. — А если все это будет длиться очень долго? — Может. Но поймите, Эдвард, сейчас все на взводе и переживают из-за того, что с каждым из них происходит. Если вы предстанете перед ними сейчас, то я не знаю, как бы вас восприняли. Терренс уж точно не станет вас слушать и ни за что не поверит в ту историю, которую вы только что рассказали. — Мне стоит подождать? — Обещаю, я обязательно познакомлю вас с вашим братом, но не сейчас. Пока что ему лучше решить свои проблемы и как-то смириться с грядущим расставанием с моей бывшей подругой. — Кажется, я начинаю вникать в суть дела… — Отнеситесь к этому с пониманием. Я понимаю, что вы очень долго ждали этого момента. Но сейчас не самое лучшее для этого время. — Что ж, хорошо… Пусть сначала все наладится, а потом я наконец-то познакомлюсь с братом и матерью. — Отлично, значит мы с вами договорились? Наталия с легкой улыбкой протягивает Эдварду руку. — Конечно! — скромно улыбается Эдвард и пожимает руку, которую протянула ему Наталия. После разрыва рукопожатия в воздухе на пару секунд воцаряется пауза, а Эдвард с благодарностью во взгляде смотрит на Наталию, которая делает пару глотков кофе. — Спасибо большое, Наталия, — с легкой улыбкой благодарит Эдвард. — Спасибо, что согласились помочь мне. — Надеюсь, что вы и правда не обманывайте меня, — выражает надежду Наталия. — И не обманите Терренса и его мать. — Я не обманываю. — Хорошо. Мы с вами обо всем договорились. Пока Эдвард бросает легкую улыбку, Наталия выпивает немного кофе из своей чашки. — Знайте, Наталия, должен признаться, что вы – чудесный человек, — уверенно признается Эдвард. — Я? — округляет глаза Наталия. — Я сейчас разговариваю с вами и чувствую себя все лучше и лучше. — Правда? — скромно улыбается Наталия. — Это правда! С вами очень приятно находиться. Честно говоря, мне даже стало немного легче после того как я поговорил с вами. — Но я ведь ничего такого не сделала! — Может быть. Но что-то подсказывает мне, что вы — прекрасный собеседник, с которым никогда не бывает скучно. — Спасибо, Эдвард… Мне приятно это слышать… Наталия скромно улыбается, пока на ее щеках выступает легкий румянец, чувствуя, что ее настроение немного улучшилось после разговора с Эдвардом. Даже если он может соврать насчет своего родства с Терренсом, этот человек очень даже приятен в общении. — Должна признаться, что мне тоже очень приятно с вами находиться, — со скромной улыбкой неуверенно признается Наталия. — Есть в вас что-то, что мне очень нравится. — Приятно слышать, — дружелюбно произносит Эдвард. — К тому же, должна признаться, что после разговора с вами мне стало как-то легче. Полного облегчения нет, но по крайней мере, я могу вдохнуть полной грудью. — М-м-м, наконец-то я увидел улыбку на вашем лице. И был абсолютно прав, когда подумал, что она сделает вас еще прекраснее. — Вы следили за мной? — Нет! Просто зашел в кафе, увидел вас и немного понаблюдал за вами. Увидел, что вы грустили, и захотел немного развеселить вас. — У вас это получилось. — Послушайте, а давайте мы с вами познакомимся поближе, — с легкой улыбкой предлагает Эдвард. — С удовольствием, — скромно соглашается Наталия. — Я люблю знакомиться с новыми людьми. — Тем более, что нам еще ни раз придется встречаться и действовать сообща. — И вы предлагайте не тратить время зря и провести его вместе? — скромно хихикает Наталия. — Почему бы нет? Не каждый день встретишь такую красивую девушку, с которой так приятно находиться. — О боже мой… Наталия со скромной улыбкой опускает свой взгляд в чашку кофе, уже позабыв о своих проблемах, которые еще недавно медленно убивали ее нервные клетки. — Вы меня смущайте… — признается Наталия. — А еще я мог бы заплатить за ваш заказ, — уверенно предлагает Эдвард. — Вы уже платили за кофе? — Нет еще… И честно говоря, я совсем об этом забыла. Спасибо большое, что напомнили. — В таком случае я угощаю. — Что? Да нет… Нет… Не надо… — В чем дело? — Мне как-то неудобно… Мы с вами совсем не знакомы, а вы будете платить за меня. — Не переживайте, вы не доставите мне никаких проблем. Я без проблем заплачу за кофе и с радостью куплю вам все, что вы захотите. — Нет, Эдвард, спасибо, но я могу сама расплатиться. — Такая очаровательная девушка вызывает у меня желание сделать ей приятное и позволить выпить чашечку кофе за мой счет. — Ох… — Наталия со скромной улыбкой пожимает плечами. — Ну ладно, раз вы так хотите… — Отлично! — восклицает Эдвард. — Может, вы хотели бы купить что-то еще? Я плачу за все! — Вообще-то, я хотела только лишь выпить кофе. Зашла сюда, чтобы просто немного посидеть и отдохнуть. — Хорошо. Тогда я заплачу только за ваш кофе. — А вы сами-то будете что-нибудь? — Да-да, конечно, буду. Я страшно голоден и мечтал о том, чтобы съесть что-то вкусное. А тут увидел это кафе и решил зайти сюда. — Вы еще толком и меню-то не изучали. — Да нет, я посмотрел все, что здесь есть. И уже знаю, что закажу. — Вот как… — Сейчас попрошу официанта принести мне кое-что, а потом мы с вами немного поговорим. И заодно вы оставите мне свой номер, чтобы я мог с вами связаться. — Да… Конечно… Наталия с легкой улыбкой на лице о чем-то задумывается, пока Эдвард глазами выискивает официанта и жестом просит его подойти к нему. «Господи, какой же у него красивый голос… — думает Наталия. — Такой мелодичный, мягкий… Приятный… Интересно, а он случайно не поет? Я бы определенно послушала пару песенок, которые исполнял бы артист с таким потрясающим голосом… И хочу провести с ним побольше времени ради того, чтобы послушать его голос… Он как успокоительное… Как колыбельная…» Наталия улыбается немного шире, внимательно наблюдая за Эдвардом, который что-то говорит подошедшему официанту и указывает на какие-то блюда в меню, который он хочет заказать. «Боже… — думает Наталия. — Неужели я наконец-то нашла того человека, который заинтересован в моем теле намного меньше, чем в моих чувствах и душе? Неужели я и правда встретила того, с кем смогу пообщаться дольше одного дня? Я бы не хотела упускать шанс провести время с обладателем столь приятного голоса… К тому же, у него очень теплые руки… И нежные… Да и вообще этот Эдвард просто красавчик. Ничуть не хуже Терренса, который тоже очень хорош собой…» Наталия тихонько хихикает из-за своих собственных мыслей. А как только Эдвард определяется с заказом и говорит официанту все, что он хочет, девушка скромно улыбается своему новому знакомому, который и сам одаривает блондинку своей милой улыбкой и явно смотрит на нее и восхищается ее красотой, которая поразила его почти сразу же после того как он увидел ее. А когда им надоедает играть в переглядки друг с другом спустя какое-то время, Эдвард и Наталия решают посидеть в кафе и поговорить, чтобы получше узнать друг друга. С каждой секундой становится все очевиднее то, что мужчине очень понравилась эта девушка, и он не хочет упускать шанс провести с ней побольше времени. Да и самой блондинке явно приглянулся этот симпатичный парень с очень приятным, красивым голосом. Они оба чувствуют какое-то притяжение друг к другу и с радостью о чем-то разговаривают. Ну а девушка рада, что хоть кто-то заметил в ней не только красивое личико и обворожительную улыбку, но и посчитал ее приятным собеседником. Это дает ей понять, что этот мужчина уж точно не тех, кого она встречала ранее. И какие бы намерения ни были у Эдварда, Наталия совсем не хочет упускать шанс провести время с этим человеком и надеется, что он не захочет встретиться с ней лишь раз.***
Терренс совершенно не скучает и не грустит из-за происходящего в его жизни. И похоже, что не особо раскаивается в содеянном. Он определенно рад, что уже практически разошелся с Ракель, с которой он сегодня сильно поругался. Однако как бы то ни было, мужчина все же жалеет о том ударе по лицу, прекрасно понимая, что любая девушка вряд ли бы простила того мужчину, который поднимает на нее руку. Иногда он хотел бы извиниться перед Ракель за подобное поведение. Однако когда Терренс вновь вспоминает то, как омерзительно она вела себя с ним все это время, он запрещает себе думать об этом. Чтобы хотя бы ненадолго забыть о своих проблемах, он принял предложение своего лучшего друга детства Бенджамина Паркера посидеть в баре. Этот высокий обладатель каре-зеленых глаз и коротких каштановых волос знает о романе Терренса и Ракель буквально все, поскольку он развивался на его глазах. Он знает, с чего начались отношения этой пары, которой определенно не суждено быть вместе. — Слышь, дружище, у тебя какой-то странный голос, — сделав глоток какого-то алкогольного напитка, задумчиво отмечает Бенджамин. — У тебя что-то случилось? Какие-то проблемы? — Много чего произошло за то время, что мы с тобой не виделись, — держа в руках рюмку с еще не выпитым виски и иногда рассматривая ее, без эмоции на лице спокойно отвечает Терренс. — Очень много… — Не хочешь рассказать? Может, я смогу как-то помочь тебе? — Сомневаюсь, что ты сможешь что-то сделать. Моя ситуация уже абсолютно безнадежна. — Ну а ты сначала расскажи мне обо всем, а потом я решу, смогу ли помочь тебе. — Да в принципе рассказывать особо и нечего… — Терренс ставит свой стакан на барную стойку и облокачивается на нее рукой. — Просто сегодня я серьезно поругался с Ракель. — Поругался с Ракель? — удивляется Бенджамин. — Но из-за чего? — Долго рассказывать… Но поругались мы очень сильно… Настолько сильно, что в порыве злости мы наговорили друг другу кучу гадостей и… Терренс на пару секунд замолкает, глубоко вздыхает и находит в себе силы признаться Бенджамину в содеянном. — Я даже ударил ее по лицу, — спокойно добавляет Терренс и уставляет пустой взгляд в свою рюмку с виски. — И едва не придушил собственными руками… В прямом смысле… — Что? — приходит в шок Бенджамин, широко распахнув глаза и уставив их на Терренса, как будто пытаясь получить подтверждение тому, что он услышал. — Ударил? — Да… — Нет, чувак, я не верю… Ты никогда бы себе такого не позволил! — Но позволил же. — Да, я знаю, что у тебя несдержанный характер, и ты с самого детства передрался и пересобачился со многими людьми. Но ударить девушку… — Бенджамин качает головой. — Нет, я не могу в это поверить. — А ты поверь, — без эмоций произносит Терренс. — Я треснул Ракель по лицу. — Но за что ты ее ударил? — с ужасом во взгляде недоумевает Бенджамин. — Ударил свою собственную возлюбленную! Любимую девушку! — Есть на то причины, — сухо бросает Терренс. — Она как-то оскорбила тебя? Или… — Бенджамин слегка прикусывает губу, стараясь быть осторожнее со словами. — Твоих близких? — Упомянула отца! — слегка сжимает руки в кулаки Терренс. — Завела разговор про этого человека, которого я ненавижу. — И ты поднял на нее руку только из-за этого? — широко распахивает глаза Бенджамин. — Ты совсем ку-ку, МакКлайф? С дуба рухнул? — Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда кто-то начинает говорить о нем. Я могу говорить о чем угодно, но только не о нем. Точнее, не о том, что между ними было. А когда я слышу оскорбления в адрес своей матери, то не могу себя сдерживать. — А разве Ракель как-то оскорбила миссис МакКлайф? Она же всегда вроде бы хорошо ладила с твоей матерью! Да и та приняла ее как родную. Вон какая счастливая ходила после того как ты сказал ей, что начал встречаться с этой девчонкой! Едва ли не дочерью своей считала! — Нет, но… — Тогда почему ты так поступил? Я бы понял тебя, если бы Ракель как-то оскорбила твою маму. Ибо я бы сам обиделся, если бы кто-то сказал что-то плохое про мою. Но ты не просто разругался с ней из-за этого, но еще посмел поднять на нее руку. Просто за то, что она что-то сказала про твоего отца. — Она вывела меня из себя, — задумчиво, неуверенно отвечает Терренс. — Наговорила мне столько всякого дерьма, что у меня сдали нервы… И я перестал думать о последствиях. — Но ты ведь раньше не позволял себе ударить девушку, как бы сильно она тебя ни бесила. Что с тобой произошло в этот раз? — Я знаю, но… Бенджамин видит, что Терренс явно уходит от ответов на многие его вопросы. И это начинает его немного настораживать и наводить на мысль, что на самом деле конфликт его друга с Ракель был намного серьезнее, раз дело дошло до рукоприкладства. «Что-то мне подсказывает, что этот парень что-то не договаривает, — слегка нахмурившись, думает Бенджамин. — Я знаю его слишком хорошо… И не думаю, что дело именно в его матери и его отце. Ракель уж точно не оскорбляла миссис МакКлайф и всегда хорошо к ней относилась. Причина точно не в том, что произошло между его родителями. МакКлайф не мог так просто взорваться. Да, он как бомба – может легко взорваться. Но на это нужна какая-то причина… А раз он поднял руку на Ракель, значит, ситуация гораздо серьезнее. Но мой друг почему не хочет об этом говорить…» В этот момент Терренс замечает на себе странный взгляд Бенджамина и слегка хмурится, когда интересуется: — Чего задумался? Почему ты так странно смотришь на меня? — Да вот размышляю над твоим поведением, — спокойно признается Бенджамин. — Я же сказал, что во всем виновата Кэмерон. — Ракель наверняка не знала, что для тебя это больная тема, а ты на нее незаслуженно наехал. — Да, я ничего ей не говорил! — Терренс скрещивает руки на груди, убрав их с рюмки. — Но она вывела меня из себя. — Раз она не оскорбляла твою маму, то какой был смысл так заводиться и поднимать на нее руку? — Просто не выдержал. — Ну ты даешь, чувак! Портить отношения с девушкой только из-за того, что она упомянула твоего отца… — Разве я должен любить его? Этот человек зверски избивал мою маму и всячески издевался над ней. А когда ему надоело, мой папаша просто собрал все свои манатки и свалил из дома к чертовой матери. — Я не говорю, что ты должен любить его. — И знаешь, что удивительно? — Терренс тихо хмыкает. — То, что моя мать простила его за все эти избиения и сейчас поддерживает с ним хорошие отношения. Она ведет себя так, будто ничего не случилось. — Ну да, это странно… — задумчиво произносит Бенджамин. — А самое возмутительное – это то, что мой папаша решил объявиться тогда, когда его сын уже вырос и не нуждается в его помощи. Совесть, блять, заиграла! Захотел попросить прощения и наладить отношения. — Да, он поступил ужасно. Но все же это не тебя били. Твой отец не сделал ничего плохого лично тебе. — Да пошел он куда подальше! — хмуро бросает Терренс. — Пусть забудет о нас и живет своей жизнью. У него ведь есть жена и дети – вот пусть будет с ними! Чего ему надо от нас с матерью? Почему он решил, что мне что-то нужно от него? Или этот человек думал, что я брошусь к нему с распростертыми объятиями? Ни хрена подобного! Я вышвырну его на улицу, если он посмеет заявиться ко мне домой. — Я все понимаю, — спокойно говорит Бенджамин. — Но ты понимаешь, что можешь запросто испортить отношения с Ракель? Нельзя срывать злобу на девушке и тем более поднимать на ее руку! Ты же не срываешься на своей матери, когда она говорит о твоем отце. — Не срываюсь, потому что уважаю ее. И никогда не повышу на нее голос, даже если она порой делает то, чего я не понимаю. — Вот как! — Бенджамин скрещивает руки на груди. — А Ракель ты, значит, не уважаешь? Я правильно тебя понимаю? — Я никогда не говорил, что не уважаю ее. — И думаешь, что тот факт, что ты ее возлюбленный дает тебе право раздавать ей пощечины? — Я знаю, что перегнул палку. Но эта девушка реально вывела меня из себя. — Ты имел никакого права бить ее! Какая бы плохая она ни была! — Мне нужно было как-то заткнуть ее. А иначе она бы не перестала говорить. — Неужели ты уже не любишь ее, раз смеешь так с ней обращаться? Это не поведение любящего человека! — Ох… — Терренс тихо вздыхает и замолкает на пару секунд, уставив взгляд в одной точке. — Честно говоря, я вообще не знаю, что испытываю к ней: любовь, отвращение или что-то еще… — Послушай, Терренс, я не хочу тебя осуждать, потому ты – мой лучший друг, — спокойно говорит Бенджамин. — Но тебе следует понимать, что после того как ты ударил Ракель она вряд ли простит тебя. — Знаю… — Кэмерон могла бы простить тебе все, если она действительно любит тебя. Но ни одна девушка не потерпит мужчину, который поднимает на нее руку. Даже если это происходит единожды. Даже в состоянии агрессии. — Она никогда не любила меня. — А? — Ракель не любит меня. Она просто нагло воспользовалась мной. — Да брось, чувак, с чего ты это взял? — недоумевает Бенджамин. — Она сама так сказала, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Во время нашей ссоры Кэмерон призналась, что встречалась со мной только для того, чтобы ее семья наконец-то отстала от нее. — Да ладно, во время ссоры можно много чего наговорить. Она просто была очень зла. Скорее всего, после твоей пощечины. Вот и выдала тебе такие заявления. — Я был слишком слеп для того, чтобы увидеть это. Чтобы понять, что я выбрал не ту девушку. — Перестань, Терренс, выкинь эти мысли из головы, — уверенно возражает Бенджамин. — Я видел, как у нее горели глаза, когда она смотрела на тебя. Ракель любит тебя. — Ага, любит… — Терренс тихо усмехается. — Она – притворщица! Лживая гадина, которая только делает вид, что ее волнует кто-то еще, кроме нее самой. — Она смотрела на тебя, как на Бога! Как на своего короля или хозяина, которому готова подчиняться. — Как на короля? — Терренс громко ухмыляется. — Черт, не смеши меня, Бен! Хватит говорить какие-то глупости! — Почему это глупости? — недоумевает Бенджамин. — Я ведь не слепой и вижу, что происходит. — Ты думаешь, я обманываю тебя? — Нет-нет, я верю тебе. Конечно, верю. Просто ты не должен верить ее словам о том, что она не любит тебя. — Я для нее пустое место, Паркер! Она использовала меня и начала встречаться со мной только потому, что ее родственники давили на нее и мечтали поскорее отдать ее замуж. И так обрадовались, что она переехала ко мне, что уже несколько месяцев не интересуется ею. — А какая семья не мечтает выдать кого-то замуж? Иногда тебя хотят поженить едва ли не незнакомые люди! Думаешь, моя мать не твердит, что мне пора найти хорошую девушку и жениться? Нет, приятель, она постоянно об этом говорит! — Ну знаешь, моя мама тоже говорит, что мечтает побывать на моей свадьбе. — Я бы больше удивился бы, если бы семья Ракель не пыталась выдать ее замуж хоть за кого-то. Все девчонки находятся под большим давлением. Очень многие не могут принять то, что женщина может быть счастливым человеком и без мужа и детей. — Вот Кэмерон и решила покончить с этим, когда я встал у нее на пути. Эта сучка сделала все, чтобы заставить меня потерять от нее голову. Чтобы я бегал за ней как собачонка и добивался ее внимания. А когда это наконец-то случилось, и мы начали встречаться, то она решила, что можно расслабиться и жить как раньше. — Правда? — слегка хмурится Бенджамин. — Правда! По-твоему, это нормально, что она забыла обо мне сразу же после начала романа и променяла меня на свою карьеру? Когда мы встречались с друзьями и родственниками, она всем улыбалась и играла со мной в огромную любовь. Но как только все разошлись, все менялось! А ее огромной любви хватило лишь на наш первый секс. А потом все – чувства внезапно прошли! Кэмерон опять начала сниматься для журналов и в рекламе и участвовать в модных показах, совершенно позабыв о том, что у нее есть парень, которому нужно уделять внимание. — Ну знаешь, МакКлайф, вообще-то многие пары так живут: либо оба работают сутками напролет, либо работает кто-то один. По этой причине влюбленные редко видят друг друга. И многие, между прочим, умудряются находить время и для своих любимых. — Да, а ты думаешь, она его находила? Думаешь, она так сильно хотела этого? Стоило мне только предложить ей немного расслабиться и провести время вместе, так она все сваливала на усталость или головную боль и ложилась спать. — Да ладно? — У меня тоже было много работы, но я, однако, не забывал о своей девушке и искал время на нее. — Вот как… — Все резко изменилось после того как мы начали жить вместе. А до этого все было хорошо. По крайней мере, мне так казалось. — Подожди-подожди… То есть, ты хочешь сказать, что Ракель начала избегать тебя сразу же после того как вы съехались? — Вот именно! Я неоднократно пытался все исправить, но Ракель наотрез отказывалась провести со мной хоть пару минут. — Ничего себе… — Она практически со мной не разговаривала. Не интересовалась тем, как прошел мой день, что я делал, что чувствовал, что хотел, о чем мечтал… Ей было чихать! Но зато о себе любимой она могла говорить хоть часами. Правда мне уже было плевать на нее. — Не могу в это поверить… — качает головой Бенджамин. — И я уж молчу об интиме, свиданиях или простых прогулок в парке. Естественно, что все это заставило меня начать постепенно охладевать к ней. Я пытался спасти наши отношения, но это невозможно сделать, когда усилия прилагает только один. — Черт, неужели ваши идеальные отношения только казались идеальными? — округляет глаза Бенджамин. — Вот именно, что казались. Все считали нас примером для подражания и думали, что у нас все хорошо. Но никто не знал, что на самом деле происходило в нашей паре. Никто не знал, что мы так и не насладились совместной жизнью. А все из-за Ракель. Это из-за нее наши отношения были к чертовой матери разрушены. Это из-за нее я все больше начал мечтать о расставании и прежней жизни. Когда я жил спокойно и не получал отказ ни от одной девчонки. Любая была готова на все ради меня, а эта дива воротила нос и делала вид, что меня не существует. Для нее отношения ничего не значили. Она начала встречаться со мной только для галочки. Для нее это была просто цель. Цель заставить свою семью заткнуться. — Ох, слушай, Терренс, мне очень жаль… — Бенджамин хлопает Терренса по плечу. — Не думал, что у вас все так сложно. — Знаешь, как мне обидно… Как обидно, что меня так предали. Я-то надеялся, что создам семью и буду жить счастливой жизнью. Но увы… Роман с этой девушкой сделал меня несчастным и заставил страдать. Чувствовать себя одиноким. Я вроде бы был в отношениях, но вроде был один. — Понимаю… — Ракель собственноручно убила все мои чувства. Я слишком долго терпел все это и закрывал глаза на то, как она со мной обращалась. Но теперь все, мое терпение лопнуло. Я больше не хочу жить с этой девушкой под одной крышей. И уже изъявил желание разорвать с ней отношения. — Вы уже расстались? — Можно и так сказать. И надеюсь, скоро она еще и свалит из моего дома. Я уже больше не могу. Не могу находиться с ней на одной территории. — Терренс делает пару глотков виски. — Думаю, я сегодня же потребую, чтобы она собрала все свои манатки и свалила из моего дома к чертовой матери. Пусть идет куда хочет – хоть на улицу! Мне все равно! Я больше не собираюсь терпеть ее рожу у себя дома. — Что-то мне подсказывает, что после твоей пощечины она сама уйдет из дома. — Вот и славно! Чтобы и духа ее там не было. А если она оставит там хоть одну свою шмотку и хоть одну свою побрякушку, то я немедленно все это выброшу. — Это правильно. Если хочешь забыть ее, то надо избавиться ото всего, что напоминает о ней. — Ты прав. И я так сделаю. Терренс на несколько секунд замолкает и облокачивается руками об барную стойку, запустив руку в свои волосы, пока Бенджамин молча наблюдает за ним и не спеша попивает свой напиток. — А я ведь не хотел, чтобы это произошло… — с грустью во взгляде признается Терренс. — Не хотел, чтобы наши отношения были разрушены… — Я думал, что у вас еще есть шанс все исправить, — задумчиво говорит Бенджамин. — Но после того что я услышал, могу сказать лишь одно… Тут уже ничего не поделаешь. Раз Ракель и правда тебя не любит, то она вряд ли полюбит. Говорят же, что насильно мил не будешь. Вот и отпусти ее. Пусть найдет себе кого-то другого. — Мне будет очень жалко того мужика, который втюрится в нее. Потому что его ждет та же участь, что и меня. — Терренс ехидно усмехается. — А вообще, ей не нужен мужик. Кэмерон волнует только карьера. Семья, муж и дети – это не про нее. Главное – вилять задницей на подиуме, сниматься для журналов и слышать хвалебные оды. — Тогда вам и правда лучше расстаться. — Да я буду до смерти рад этому расставанию! Я хочу быть свободным и вновь начать встречаться с более достойными девчонками. Уверен, что я без проблем найду ту, что будет намного лучше этой эгоистичной сучки. — Вот именно! Миллионы девчонок мечтают оказаться на месте Ракель, которая, к моему удивлению, не оценила то, что ей было дано. — Пусть посмотрит на меня и мою новую будущую девочку и кусает локти. Может, поймет, кого она потеряла. Кого не оценила по достоинству. — Может, однажды и поймет. — Ох, если бы ты знал, как я счастлив, что расстался с ней… — устало вздыхает Терренс, проведя рукой по лицу. — Эти отношения реально тяготили меня… Не потому, что я не хотел этого. А потому, что Ракель сделала все, чтобы заставить меня пожалеть о содеянном. Она сделала то, что я вряд ли смогу простить… — Ничего, Терренс, не расстраивайся. — Думаю, расставание точно не будет для нас болезненным. И она будет до смерти рада, и я вздохну с облегчением. — Э-э-э, прости, а почему ты говоришь, что она сделала что-то, что тебе не удастся простить? — слегка хмурится Бенджамин. — Или я туплю из-за бухла, и ты говоришь про ее отношение к тебе? — Да нет, я говорю еще про кое-что. Ракель не только не обращала на меня внимание, так еще и сделала кое-что непростительное. — Слышь, приятель, а ты случайно не бредишь? Неужели на тебя уже подействовала небольшая выпитая доза алкоголя? — Прости, но пока я не могу тебе об этом сказать, — без эмоций спокойно отвечает Терренс. — Но скажу только то, что я никогда не прощу человека, который говорит мне в лицо одно, а за спиной делает совершенно другое. — В смысле? — Ненавижу двуличных тварей. Вот и весь смысл! Тут-то Бенджамин понимает, что причина ссоры Терренса с Ракель вовсе не в том, что та пыталась заговорить про его мать или отца, а в чем-то другом. Что столь же серьезно, как и полное безразличие девушки к своему парню. «Так значит, дело действительно вовсе не в его родителях, — мысленно заключает Бенджамин. — И я не исключаю, что Ракель и правда могла сделать что-то еще… Но с другой стороны, я не слишком уверен, что она способна на какую-то подлость… Что если Терри сейчас просто врет и пособачился с ней из-за ее безразличия к нему? Хм… Может быть, я смогу вытянуть из этого молчуна всю правду, которую он скрывает? Почему-то мне кажется, что в этой истории есть еще что-то, о чем он умалчивает…» Бенджамин задумывается еще на пару секунд перед тем, как спросить: — Неужели она сделала что-то серьезное? Однако Терренс отказывается рассказывать о том, что он явно тщательно скрывает ото всех, хотя и не отрицает сам факт, что Ракель сделала то, что еще больше ухудшило его отношение к ней. — Да, она сделала огромную ошибку, которую я никогда не смогу простить, — уверенно отвечает Терренс. — И дело не только в том, что она меня не замечала. Есть еще кое-что… — Что? — интересуется Бенджамин. — Расскажу как-нибудь потом. Хотя я не вижу смысла что-то говорить. Ничего уже не изменить. Мы с Ракель расстались. Отныне мы оба свободные люди. — Ох, ладно… — резко выдыхает Бенджамин. — Раз ты не хочешь говорить, то я не буду настаивать. Но помни, что ты можешь рассказать об этом в любое время. — Спасибо, Бен, — бросает легкую улыбку Терренс. — Рад, что ты поддерживаешь меня. — Я, конечно, осуждаю тебя за то, что ты ударил Ракель, но и эта девушка тоже не святая. Ну а после того что ты рассказал, то предпочту встать на твою сторону. На сторону своего лучшего друга. — Не знаю, что я бы с тобой сделал, если бы ты встал на сторону этой неблагодарной эгоистки. — Мы ведь с тобой друзья! Знаем друг друга с детства. Как облупленных. А вот Ракель я знаю всего несколько месяцев и очень мало с ней общался. — Лучше не надо общаться с ней, — хмуро бросает Терренс. — Пусть эта девчонка останется одна. — Хорошо, что вы не успели пожениться, а иначе бы вам пришлось ждать еще несколько месяцев, чтобы вас развели. — Ничего, подождал бы. Подписал бы все бумаги и подождал. Ожидание того стоило бы. Я наконец-то стал бы свободным и начал жить своей жизнью. Но к счастью, в моем случае все намного проще, и мы расстались просто на словах. — Терренс выпивает немного виски. — Она будет помешана на своей карьере и желании постоянно слышать комплименты от своих фанатов, а я продолжу искать пути пробиться в музыкальный бизнес и однажды найду себе другую девушку. Которая не повторит ошибок моей девушки. — Да уж… — тихо вздыхает Бенджамин. — Вот уж не думал, что эта девушка окажется такой… — Я и сам не думал. И успел сто раз пожалеть, что решил встречаться с ней. — Ох, хорошо, что у вас за время отношений не появились дети, и вы не додумались пожениться. Ведь если бы у вас был хотя бы один ребенок, вам пришлось бы бороться в суде за право проживать с ними. Да и радуйся, что у вас нет совместно нажитого имущества. Иначе пришлось бы делиться. — Я ничего не отдам этой девчонке, — хмуро заявляет Терренс. — Она не получит от меня ни цента! Пусть даже не раскатывает губу. — Не беспокойся, МакКлайф, тебе не придется ничего отдавать, потому что ты не женат на этой девчонке. А значит, все останется при тебе. — Это точно! Я уже дал ей понять, что она ничего не получит. В том числе мой дом, из которого Кэмерон попыталась меня выгнать. — Правда? — Ага! Представляешь, сказала мне собирать свои манатки и валить из дома. — Терренс ехидно усмехается. — А я ей напомнил, что она не может отобрать его от меня, потому что он был куплен на мои деньги еще до того, как Кэмерон переехала ко мне. Ракель не имеет на него никаких прав и жила там лишь потому, что являлась моей девушкой. А в противном случае она в любой момент могла бы вылететь из моего дома и катиться на все четыре стороны. И она непременно вылетит, когда я выставлю ее за дверь со всеми ее чертовыми манатками. — Не переживай, Терренс, все останется при тебе, — уверенно говорит Бенджамин. — А Ракель как переехала в твой со своими вещами, так она и уедет с ними. — Кстати, ты правильно сказал насчет детей. Слава богу, что у нас их не было, и Кэмерон никогда не была просто беременна. — Да уж, ей даже презервативы не понадобились… — шутливо отвечает Бенджамин. — Знаешь, как я рад, что у меня нет детей от этой эгоистки. И рад, что она отказывалась от секса. Ведь хотя бы один единственный раз мог запросто привести к беременности. — Это верно! Если бы вы расстались, уже будучи родителями, то вам пришлось бы долго объяснять малышу, куда ушел папа, и почему мама решила покинуть дом… — Согласен… — Терренс выпивает немного виски. — Было бы очень трудно объяснить все это ребенку. — Я и сам пережил это, когда мои родители разводились… — Бенджамин тоже делает пару глотков из своего стакана. — До сих пор помню, что мама долго не хотела говорить мне, что она разводится с отцом. Пыталась убедить меня, что он просто уехал куда-то по делам. Но когда она все-таки призналась в этом, я принял это достаточно спокойно. Никаких истерик и депрессий… — Она сказала тебе, что твой папаша просто ушел к другой? — Сказала. Пыталась сделать это в мягкой форме. Мол, у папы другая семья. Типа так иногда случается… Мать пыталась подбирать слова, но в какой-то момент я попросил ее перестать делать это и говорить мне все как есть. Мол… Надоело слушать, как она оправдывает этого человека. Я хотел знать правду и имел на то право. Сказал, что я уже достаточно взрослый, чтобы понимать некоторые вещи. — Неужели ты и правда спокойно принял их развод? — Правда. И думаю, что мне было проще это сделать, потому что я как-то уже привык к тому, что отца постоянно не бывало дома. Он и раньше целыми днями пропадал на работе. А когда папаша однажды не появлялся дома уже целую неделю, я даже этого не заметил. — Кстати, а ты так не встречался со своим отцом после его развода с твоей матерью? — Нет, не встречался. Он не очень-то стремится к этому. — Ты злишься на него? — Я не злюсь на отца и отношусь к нему нейтрально, но все же не могу сказать, что люблю его. И к тому же, я не горю желанием видеть его. — Интересно, он до сих пор живет с той женщиной, к которой ушел? — Кто знает… Может, он и женился на ней и стал папашей ее детей… А может, они все-таки расстались… И сидит этот человек в какой-нибудь маленькой квартирке и смотрит телевизор с пакетом чипсов и бутылкой пивасика в руках. — Прошло уже много лет. Многое могло измениться. — Может быть. Но меня это не очень интересует. Пусть мой папаша живет своей жизнью, раз он бросил нас с мамой. Да, нам было непросто, но мы справились и сейчас живем вполне неплохо. — Твой-то отец явно понимает, что виноват, а мой – нет. Мой папаша никак не может оставить нас в покое. Никак не поймет, что я не желаю видеть и слышать его. — Ничего, когда-нибудь до него дойдет, что ты этого не хочешь. Да и твоя мать рано или поздно смирится с твоим желанием. — Мне никогда ее не понять… — устало вздыхает Терренс. — Не понять, почему она заставляет меня общаться с ним. Общаться с тем, кто нас предал. — Миссис МакКлайф слишком добрая. Я не помню, чтобы она была на кого-то обижена. Она либо относится ко всем нейтрально, либо хорошо. — Я постоянно ей об этом говорю. Говорю, что у нее должна быть хоть какая-то гордость. А она меня не слушает. Знал бы ты, сколько раз мы спорили из-за этого. — Да уж… Тяжелый случай… В разговоре на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Бенджамин отпивает немного из своего стакана. — Клянусь, если я однажды стану отцом, то никогда не поступлю со своим ребенком так омерзительно, — уверенно обещает Терренс. — Я стану для своего ребенка прекрасным отцом и ни за что не брошу его. — Вижу тебе уже не терпится взять своего карапуза на руки, — скромно улыбается Бенджамин. — Ты же прекрасно знаешь, что я всегда об этом мечтал. И не важно, кто у меня был бы: девочка или мальчик… Я одинаково буду рад как сыну, так и дочери. — Знаю… А вот я всегда мечтал о сыне… О пацане… — Ну ты подожди мечтать о детях! — Терренс скромно хихикает и отпивает немного виски. — Ты сначала девушку себе найди. И повстречайся с ней хотя бы месяц. А то я смотрю, ты уже размечтался о детях, несмотря на то, что у тебя нет жены. — А что, разве мне надо жениться для того, чтобы стать отцом? — искренне удивляется Бенджамин. — Желательно бы. Вообще-то, все порядочные мужчины женятся, прежде чем делать детей. — Если захочу, то обязательно женюсь. — О да, конечно! — тихо усмехается Терренс. — Только вопрос в том, когда ты женишься. Ведь девчонки не задерживается с тобой дольше недели. — Просто они не понимают, что потеряли настоящее сокровище, — с гордо поднятой головой заявляет Бенджамин. — Не знают, глупенькие дурочки, каким превосходным партнером я могу быть. — По крайней мере, ты уже точно успел стать превосходным бабником, — скромно хихикает Терренс, сделав небольшой глоток из своего стакана. — Твоему списку бывших позавидует любой мужик. — А я просто выбираю. Развлекаюсь. Надоедает одна – нахожу другую. — Я уже понял. — Ой, ладно, МакКлайф, заткнись лучше! Спорю, что ты тоже оторвешься по полной после расставания с Ракель. Не будешь успевать менять девчонок! Вспомнишь старые добрые времена, когда ты ни одной юбки не пропускал. — Сейчас мне это определенно нужно. — Терренс с загадочной улыбкой бросает взгляд в сторону. — Честно говоря, в последнее время я что-то очень истосковался по женскому вниманию. И перестал чувствовать себя желанным. Хотя так хочется поверить, что девчонки все еще сходят по мне с ума и готовы на все ради меня. — Потерпи немного, дружище, — слегка улыбается Бенджамин. — Очень скоро ты сможешь оторваться по полной и искупаться во внимании красивых девочек… Бенджамин на секунду бросает взгляд в сторону. — И снова начнешь говорить о том, какой ты неотразимый и идеальный, — добавляет Бенджамин. — Скорее бы… — задумчиво произносит Терренс. — Слышь, Терри, должен тебе признаться, что я что-то соскучился по тем временам, когда ты доставал всех этими словами… — Правда? — Ты совсем перестал восхвалять себя, мужик! В чем дело? Я тебя не узнаю? Где мой прежний дружбан Терри? — Просто я перестал чувствовать себя таким. Мной так давно никто не восхищался, что я и сам забыл о том, что еще недавно считал себя чертовски привлекательным. — Я заметил… Даже как-то грустно стало из-за того, что ты в последнее время не заводишь разговор на тему своей неотразимости и привлекательности. — Этот роман заставил меня перестать чувствовать себя таким, каким я был раньше. — Терренс с усталым вздохом выпивает немного из своего стакана. — Раньше возле меня крутилась куча девчонок. Они говорили мне приятные вещи и буквально дрались за шанс сфотографироваться со мной. Но сейчас все изменилось… Никто не говорит мне комплименты… Никто не говорит, какой я привлекательный… Даже поклонники практически перестали подходить ко мне и просить автограф или фотографию. — Вообще? — Да… — Терренс качает головой. — Кажется, Ракель была абсолютно права в том, что обо мне стали забывать. Что я уже никому не нужен. — Перестань, друг! Ты чего! — Но это правда, Бен. В моей карьере нет никакого продвижения. Я как будто застрял на одном и том же месте. Мне практически перестали предлагать даже небольшие роли в кино. А все мои попытки пробиться в музыкальный бизнес не приводят ни к чему хорошему. За последние несколько месяцев я разговаривал с целой кучей продюсеров и отправил огромное количество записей разным музыкальным лейблам. Но никто так и не обратил на меня внимания. Мне только что-то обещают. Но дальше этого ничто не идет. — Ну знаешь, трудно что-то сделать, когда тебя не поддерживает твой близкий человек. — Ты прав… Кэмерон никогда не поддерживала меня. Когда я собирался поделиться с ней своей маленькой радостью, она говорила, что ей некогда меня слушать. И вся моя мотивация куда-то испарялась. — Ничего, приятель, после того как ты избавился от этих оков, тебе станет легче. И у тебя появятся силы и желание что-то делать. — С тех пор, как эта девчонка появилась в моей жизни, все пошло наперекосяк. Я сто раз пожалел, что связался с ней. — Ничего, Терри, скоро мы начнем возвращать прежнего тебя. — В смысле? — Для начала я отведу тебя в парочку классных местечек, где полно красавиц, которые готовы обласкать тебя с головы до ног. — Ты хочешь затащить меня в стриптиз-бар? — А почему бы нет? Там тебе помогут стать собой! Подцепишь какую-нибудь красотку, проведешь с ней ночь и снова почувствуешь себя Богом красоты и неотразимости. Получишь столь желанный секс и услышишь важные для тебя слова. — Ну… — загадочно улыбается Терренс. — Может, ты и прав… Чего я буду себя сдерживать? — Зуб даю, очень скоро ты снова почувствуешь себя желанным и привлекательным, — уверенно заявляет Бенджамин, похлопав Терренса по плечу. — Новую девушку найти не обещаю, но я запросто могу найти ту, что станет для тебя покорной кошечкой и не посмеет ни в чем тебе отказать. — Спасибо огромное, Паркер, — с легкой улыбкой благодарит Терренс. — Ты всегда знаешь, как подбодрить меня. И знаешь, что мне сейчас нужно больше всего. — Это верно! Я знаю, что тебе нужно, и смогу это дать. — Я доверяю тебе. Доверяю заботу обо мне. — Вот и прекрасно! Будь уверен, я заставлю тебя вспомнить тот приятный вкус свободы и докажу, что после расставания жизнь не заканчивается. — Это точно! — широко улыбается Терренс. — Прошвырнемся по каким-нибудь местам, где полно красивых девчонок, подкатим к кому-нибудь из них и проведем шикарное время. И ты удовольствие получишь, и я приду в себя после того как меня так жестоко использовали. — Все будет чики-пуки, мужик! — показывает палец вверх Бенджамин. — Мы с тобой обязательно найдем себе идеальных девушек. — Что ж, буду надеяться и ждать, — с хитрой улыбкой отвечает Терренс. — И если у тебя окажется на примете красивые девчонки, то обязательно дай мне знать. В ближайшее время я собираюсь оторваться по полной и удовлетворить все свои потребности. Которые не смогла удовлетворить моя почти что бывшая возлюбленная. — Я обязательно подумаю над этим и… — Бенджамин резко замолкает и вопросительно смотрит на Терренса. — Так, стоп! Сейчас даже и думать об этом забудь! — Почему это? — округляет глаза Терренс. — Ты не можешь изменять девушке до тех пор, пока не расстался с ней окончательно. — Вообще-то, мы уже расстались. — Вы прямо об этом заявили друг другу? — Давно уже. — Окей, тогда хотя бы подожди немного. Не надо сию минуту бросаться в объятия другой девчонки. — Я тебя умоляю, Бенджамин! — восклицает Терренс. — Да если бы не моя преданность, я бы начал изменять Кэмерон еще очень давно. Когда она только начала отвергать меня. Терренс скрещивает руки на груди. — И не думаю, что мне было бы стыдно за это, — предполагает Терренс. — Ибо я довольно быстро начал охладевать к ней. А Ракель бы вряд ли огорчилась, узнав о моих похождениях. Ну может, повопила бы немного, а потом успокоилась бы. — Ну если она и правда не любила тебя, то все может быть, — задумчиво говорит Бенджамин. — Однако не думаю, что это понравилось бы твоей матери. — Она поймет. Мама и так знает, что у нас с Ракель не все гладко. И мне придется сказать ей, что разорвал отношения с этой девчонкой. — Она определенно расстроится. Ведь ей нравилась эта девушка. — Но обрадуется, когда я расскажу ей всю правду об этой эгоистке. Моя мать вряд ли бы желала мне такого счастья. — Тем не менее, я боюсь даже представить себе ее реакцию, когда она узнает, что ты поднял на Ракель руку. — Я тоже боюсь, что она разозлится на меня. Но мне придется рассказать ей обо всем… За рукоприкладство мама, конечно же, осудит меня. Но думаю, она сможет понять причину моего разрыва с Ракель. — Прости, Терренс, но все осудят тебя за то, что ты поднял руку на девушку. Как бы то ни было, ты сделал то, что непростительно. — Знаю… — К тому же, Ракель может быть настолько обижена на тебя, что запросто расскажет всему миру не просто о твоей пощечине, но еще и запросто обвинит в домашнем насилии. Народ тут же атакует тебя с гневными комментариями. И тогда твоей карьере уж точно придет конец. — Если Кэмерон это сделает, я не буду молчать. И расскажу всему миру много чего интересного. Про нее и ее психозы, с которыми мне пришлось столкнуться во время наших отношений. — Терренс гордо приподнимает голову. — И я уж точно не буду молчать о том, что она психически нездорова и нуждается в лечении. — Что? — ужасается Бенджамин. — Ты что собираешься наговаривать на Ракель и позорить ее перед всем миром? Прямо как Саймон Рингер когда-то! — На этот раз все будет намного хуже, я обещаю. Если Рингеру перестали верить, то мне будут верить до самого конца. Все до единого. — Прости за мою грубость, приятель, но я сомневаюсь, что люди поверят тебе. — С чего это вдруг? — Если Ракель заявит о том, что ее подвергали насилию, а ты ответишь тем, что расскажешь про ее якобы психические проблемы, то сделаешь себе только хуже. Народ решит, что ты таким образом мстишь ей и пытаешься оклеветать ее. — Я имею большее влияние в шоу-бизнесе! — Если Ракель обвинит тебя в насилии, то все твои влиятельные друзья отвернутся от тебя. После такого тобой не то, что восхищаться перестанут, так еще твоя карьера будет разрушена к чертовой матери. Люди начнут сторониться тебя и говорить гадости. А вот Ракель начнет получить всеобщую любовь и защиту. В этом случае девушке поверят больше. — Это мы еще посмотрим, — сухо бросает Терренс. — Но эта сучка точно пожалеет, если посмеет оклеветать меня. Я так испорчу ей жизнь, что она приползет ко мне на коленях и будет молить о прощении. На глазах у всего мира. — Почему ты хочешь повести себя, как бессовестный козел и отомстить девушке за то, что она бросила тебя? Какая бы плохая она ни была, нельзя опускаться такого! Веди себя достойно! Не надо вести себя как девчонка и устраивать скандалы! Расстался с ней и забудь про нее! — Я вовсе не собираюсь унижать ее, — разведя руками, оправдывается Терренс. — Просто хочу сообщить всем, что в том, что рассказал Саймон, была доля правды. И Ракель уже доказала мне и своим подругам, что она точно не совсем здоровая, когда устраивала нам истерики, которые нормальные человек не выдержит. — Господи, Терренс, да оставь ты ее в покое… Все, вы расстались! Она уже перестала быть твоей и начнет жить своей жизнью. Неужели тебе реально станет лучше, если ее опять будут незаслуженно поливать грязью и считать психованной идиоткой? — Если бы ты побольше пообщался с ней и пожил с этой эгоисткой несколько месяцев, то понял бы, что она реально больная. — Извини, МакКлайф, но сейчас ты ведешь себя очень некрасиво, — уверенно говорит Бенджамин. — Я понимаю, что ты сильно обижен и унижен, но даже в такой ситуации надо уметь держать лицо. Поссорились, разошлись и оставили друг друга в покое. — Это твое мнение… — без эмоций бросает Терренс. — Я не стану с ним спорить. — Тебя больше будут больше уважать, если ты будешь вести себя достойно. — С этой девушкой невозможно вести себя достойно. Она делает все, чтобы спровоцировать меня. — А ты, идиот, поддаешься! — В любом случае, я уже сказал, что если она посмеет оклеветать меня, то ее ждет серьезная расплата. Все взаимно! Раз ей хочется унизить меня, то я унижу ее. Бенджамин ничего не говорит и лишь неодобрительно смотрит на Терренса, покачав головой и считая, что его друг поступает очень некрасиво по отношению к Ракель. Хоть он не скрывает то, что возмущен заявлениями МакКлайфа, мужчина решает не вступать в спор и считает, что этим двоим лучше самим разобраться во всем самим, надеясь, что ни один из них не захочет начать войну и поливать друг друга грязью. А через пару секунд Бенджамин переводит взгляд на часы, которые он носит на левой руке, и понимает, что должен попрощаться с Терренсом и поехать куда-то по своим делам. — Э-э-э, слушай, друг, ты извини меня, но я должен попрощаться с тобой, — задумчиво говорит Бенджамин. — Надо заскочить в одно местечко, пока еще не очень поздно… — Хорошо, не буду задерживать, — пожимает плечами Терренс. — Но мы вполне можем созвониться завтра и договориться о встречу. — Конечно. Встретимся когда-нибудь на днях. — Договорились! — В любом случае, спасибо, что пригласил меня сюда. — Раз был поболтать. Терренс и Бенджамин обмениваются рукопожатием, по-дружески обнимаются и хлопают друг друга по спине. — Счастливо, Терренс! — с легкой улыбкой прощается Бенджамин. — Счастливо, Бенджамин, — дружелюбно произносит Терренс. — Не переживай так, все будет хорошо! И всегда думай о том, что ты делаешь, дабы потом не пожалеть. — Постараюсь. Бенджамин забирает с барной стойки свой мобильный телефон, оставляет на ней пару купюр и спокойно уходит куда-то по своим делам. А после того как след его друга простывает, Терренс выпивает целую рюмку виски, которую так и не выпил в тот момент, пока говорил с другом, и резко выдыхает с чувством, что напиток приятно обжигает ему горло. «А он прав, — слегка хмурится Терренс. — Во всем… Мне и правда стоит хорошенько думать, прежде чем что-то делать. Вот я не подумал, когда решил начать отношения с Кэмерон, и в итоге стал несчастным. Страдаю из-за того, что меня так жестоко предали.» Терренс качает головой и запускает руку в свои волосы. «Мы решили встречаться и жить вместе, совсем не зная друг друга… — с грустью во взгляде думает Терренс. — Как будто были одержимыми огромной страстью… Нас по сути больше ничего не связывало. Никаких тем для разговоров. Никаких общих интересов. Мы совершенно разные! Лично я принял решение встречаться с Кэмерон только потому, что меня тянуло к ней. Потому что она сводила меня с ума. Я терял голову… Еще никто не заставлял меня чувствовать то, что я чувствовал с этой девушкой. Это и послужило причиной… Сейчас я это понимаю… И понял спустя какое-то время после начала романа. Был готов работать и все исправить. Но не дождался ответной реакции от Кэмерон.» Терренс медленно выдыхает. «Впрочем, теперь это уже не имеет никакого значения, — думает Терренс. — Мы расстались. Я наконец-то избавился от этой девушки и снова стал свободным. Вот прикажу этой сучке валить из моего дома, так жизнь станет намного лучше. Нет смысла пытаться исправить то, что нужно кому-то одному. Если один пытается потопить лодку, а второй – спасти ее, то она все равно пойдет ко дну.» Терренс продолжает о чем-то думать с грустью во взгляде, пустым взглядом смотря в одну точку и тихонько постукивая пальцами по барной стойке. А спустя какое-то время, пока мужчина мысленно уже находится где-то далеко отсюда, к нему подсаживается очень симпатичная блондинка среднего роста с волнистыми распущенными волосами и синими глазами, одетая в короткое золотое платье с пайетками. Она, слегка нахмурившись, начинает внимательно рассматривать лицо Терренса, как будто он кажется ей знакомым. — Э-э-э, простите, мужчина… — осторожно произносит девушка. Терренс безо всяких эмоций на лице смотрит на девушку, что сидит рядом с ним. — Да? — произносит Терренс. — Мне кажется, или мы с вами знакомы? — интересуется девушка. — Разве? — Ваше лицо мне очень знакомо. — Да? — Терренс повнимательнее присматривается к девушке. — Нет… Я вас точно не знаю. — Ну как же… Я более, чем уверена, что мы с вами знакомы. — Простите, девушка, но я вас не знаю. Терренс отводит взгляд от девушки и снова задумывается о чем-то своем, рассматривая свои руки. — Нет-нет, — спокойно произносит девушка и заправляет прядь волос за ухо. — Мы с вами точно знакомы. — Наверное, вы с кем-то перепутали меня, — предполагает Терренс. — Подумайте хорошенько. — Погоди-ка… Девушка замолкает на пару секунд и повнимательнее присматривается к Терренсу. — Ты – Терренс? — уточняет девушка. — Тебя зовут Терренс МакКлайф? — Ну да, это я, — с бездонным взглядом отвечает Терренс. — И что с того? — Точно! — радостно восклицает девушка, щелкнув пальцами руки. — Точно-точно! Я все поняла! — Странно… — Терренс тихонько усмехается. — Я почему-то думал, что меня все знают… Ведь я, как бы, снимаюсь в кино и все такое… Или же моя звезда уже давно закатилась, а я этого даже не заметил? Раз люди уже начали спрашивать, как меня зовут… — Неужели ты совсем не помнишь меня? — удивляется блондинка. — Хотя бы чуть-чуть? — А разве должен? — Я – Рэйчел… — с легкой улыбкой представляется девушка. — Рэйчел Сандерсон. Мы с тобой учились в одной школе и были хорошими друзьями. — Рэйчел? — Тогда еще все девочки школы были влюблены в тебя и мечтали быть с тобой. А парни хоть и считали тебя своим соперником, но не решались вступать с тобой в конфликт, ибо ты всегда держался очень уверенно и одним лишь взглядом давал понять, что знаешь себе цену и не будешь молча терпеть унижения. — Хм… Рэйчел Сандерсон… Терренс, слегка нахмурившись, на несколько секунд о чем-то призадумывается, а затем он переводит взгляд на девушку по имени Рэйчел и получше присматривается к ней. — Слушай… — задумчиво произносит Терренс. — Слушай-слушай… Девушка по имени Рэйчел ничего не говорит и просто смотрит на Терренса с легкой улыбкой на лице. — Черт, Рэйчел, неужели это ты? — с легкой улыбкой узнает эту девушку Терренс. — Да, это я! — радостно восклицает Рэйчел. — О боже мой, вот это встреча! Терренс заключает Рэйчел в объятия и обменивается с ней дружеским поцелуем в щеку. А когда они отстраняются друг от друга, мужчина окидывает девушку взглядом с головы до ног. — Ничего себе… — качает головой Терренс. — Слушай, прости… Не узнал сразу. Столько лет прошло с тех пор. — Да уж… — скромно улыбается Рэйчел и с легкой улыбкой аккуратно поправляет свою прическу. — А вот ты совсем не изменился с тех времен. Ну… Может быть, стал еще более мужественным. И еще более уверенным в себе. — Правда? — с легкой улыбкой удивляется Терренс. — Ты явно все еще знаешь себе цену. — Верно, знаю… — И по-моему ты даже подрос с тех времен, — задумчиво отмечает Рэйчел. — Даже если ты и так всегда был выше ребят на целую голову. — Ну да, во мне почти два метра, — шутливо отвечает Терренс. — Метр девяносто три, если быть точнее. — Ух ты! Класс! — Слушай, подруга, ну ты прям красотка! — Правда? — Ты всегда была очень симпатичной девушкой, но сейчас превратилась в еще более прекрасную взрослую девушку. Видно, что ты уделяешь очень много времени себе. — Спасибо, большое, — со скромной улыбкой благодарит Рэйчел. — Мне очень приятно это слышать. — Знаешь, а твой голос сразу показался мне знакомым, — признается Терренс. — Но потом я подумал немного и вдруг вспомнил! Это же Рэйчел Сандерсон, с которой я учился в одной школе. — Помнишь, как ты часто давал мне списывать домашнюю работу? И как помогал на многих контрольных! За что потом часто получал люлей от учителей! — Также ты была влюблена в меня, а я говорил, что воспринимаю тебя только как друга. Из-за чего ты все время очень сильно расстраивалась. — Было дело… — скромно произносит Рэйчел. — Ты совсем не обращал на меня внимания, что бы я ни делала. И прихорашивалась, и одевалась красиво, и все для тебя делала. Но тебе было все равно. — Прости, пожалуйста… — Да ладно, МакКлайф, все нормально! — Рэйчел кладет руку на плечо Терренса, — Я уже давно обо всем забыла. И совсем не сержусь на тебя. — Слушай, а что ты делаешь в этом месте? — интересуется Терренс. — Да еще и в таком красивом платье! — Да я пришла сюда с подружкой! Захотели выпить по коктейлю. А потом она подцепила какого-то парня и бросила меня, чтобы потусоваться с ним. — Значит, ты осталась одна? — Типа того. Хотела было отправиться домой, а тут я увидела тебя и поняла, что ты очень мне знаком. Решила подойти и проверить. — Эй, а насколько я помню, ты говорила, что после окончания школы переедешь в другой город, — отмечает Терренс. — Кажется, в Майами или Лос-Анджелес. Как ты оказалась в Нью-Йорке? — Я? — округляет глаза Рэйчел и скромно смеется. — Да легко! Просто села в самолет и прилетела сюда. — Да нет, Рэйчел, я серьезно, — дружелюбно хихикает Терренс. — Что привело тебя сюда? — Ладно, я шучу, — спокойно произносит Рэйчел. — Вообще-то, я здесь благодаря отцу. — Отцу? — Он заехал сюда по работе на какое-то время. — По работе? — Да, он продвигает некоторых новых исполнителей. — Вот как? — проявляет интерес Терренс. — Сейчас мой отец работает с одной из своих групп. Правда у них не хватает гитариста. Вот он и пытается найти его. Ездит по всем городам Америки, чтобы найти хоть кого-то и прослушать всех желающих. — Ух ты! А разве твой отец является чьим-то менеджером? — Не совсем. Мой папуля владеет собственным лейблом. — Надо же! — оживается Терренс. — Свой собственный лейбл… — С его студией работают очень многие артисты, большая часть которых стала известными на весь мир. У папы потрясающий нюх на таланты, и он прилагает все усилия, чтобы никто не остался незамеченным и недооцененным. Если у кого-то есть талант, то он готов тратить все свои деньги на то, чтобы сделать его известным. — М-м-м, звучит очень интересно… Тут-то Терренс призадумывается и решает, что это может быть тот самый шанс, которого он так давно ждал. — Э-э-э, послушай, Рэйчел, а ты не могла бы… — неуверенно начинает говорить Терренс. Но Рэйчел перебивает Терренса с легкой улыбкой на лице: — Поговорить с отцом, чтобы он взялся за твою карьеру музыканта? — Как ты догадалась? — округляет глаза Терренс. — Да, я могу это устроить! Если ты захочешь, конечно. — Слушай, было бы реально здорово! — Насколько я помню, ты всегда любил музыку. И у тебя здорово получается петь и играть на гитаре. — Верно, я все еще пою и играю. Правда только для себя и близких. — Знаешь, я реально удивлена, что ты выбрал не карьеру музыканта, а карьеру актера. Конечно, ты прекрасно перевоплощаешься в другого человека, но мне кажется, что в музыке у тебя был бы куда больший успех. — Мне очень нравится быть актером и играть разные роли, — со скромной улыбкой признается Терренс. — Однако в последнее время меня начало тянуть к музыке. Я начал понимать, что хочу попробовать показать себя в этом деле. — Тогда тебе нужен мой папуля! — восклицает Рэйчел. — Он сделает из тебя звезду за считанные месяцы! А учитывая, что ты и так известен, то тебе не придется ничего делать. — Было бы здорово… — Терренс замолкает на пару секунд и слегка улыбается. — Ты можешь поговорить со своим отцом, чтобы я смог проявить себя в музыкальной сфере? — Ты и правда этого хочешь? — с легкой улыбкой уточняет Рэйчел, ведя себя довольно кокетливо и как бы невзначай стараясь показать самые лучшие стороны своей фигуру, свою безупречную укладку, потрясающий маникюр и определенно дорогие браслеты и кольца на руках. — Да, хочу! Пожалуйста, Рэйчел… — Терренс берет Рэйчел за руки. — Поговори с ним. Я хочу хотя бы попробовать. — Хорошо, красавчик, — уверенно кивает Рэйчел. — Я сегодня же поговорю с ним. — Ох, спасибо большое. Буду до конца своей жизни обязан тебе, если ты поможешь мне осуществить мою мечту. — Только оставь мне свой номерок, чтобы я смогла сообщить тебе, что он думает. — Э-э-э, да, конечно, сейчас напишу. Терренс проверяет все карманы на своей черной кожаной куртке, чтобы найти ручку и листок. — Слушай, Рэйчел, у тебя есть ручка и какая-нибудь бумажка? — слегка хмурится Терренс. — А то у меня нет ничего, на чем я мог бы написать номер. — Есть, — скромно улыбается Рэйчел, в ту же секунду достав из своей сумочки ручку и листок и протянув все это Терренсу. — Вот, держи. — Спасибо. Сейчас напишу. Терренс берет листок и ручку и быстро пишет свой номер телефона. Быстро проверив каждую цифру, что написана очень красивым аккуратным почерком, мужчина протягивает эти вещи Рэйчел. — М-м-м, у тебя все такой же красивый почерк, — задумчиво отмечает Рэйчел, рассматривая то, что написал Терренс. — Неотразимый, как и ты сам. — Да, я такой, — с гордо поднятой головой произносит Терренс, чувствуя что-то приятное, что согревает его душу, после того как слышит столь желанную похвалу. — Не беспокойся, я обязательно позвоню тебе, когда папа примет какое-то решение. С этими словами Рэйчел убирает листок и бумажку в свою сумку. — Буду ждать. Рэйчел ничего не говорит и пару секунд просто скромно улыбается Терренсу. — Ладно, пожалуй, я пойду, — задумчиво говорит Рэйчел. — Поеду домой. Раз уж моя подружка кинула меня. — А ты не хочешь провести немного времени со мной? — уверенно предлагает Терренс. — Я тоже остался один после того как мой друг ушел по своим делам? — О, ты был здесь с другом? — Да, посидели немного и поболтали. — Вот как… — Ну так что? Примешь мое предложение провести время вместе? — Прости, Терренс, но я не могу. Уже очень поздно, и папуля будет волноваться за меня. — Ну ладно… — с грустью во взгляде пожимает плечами Терренс. — Как хочешь. — В любом случае я очень рада, что встретила тебя здесь. — Мне тоже было приятно встретить тебя, — с легкой улыбкой отвечает Терренс. — Здорово, что так случилось. — Слушай, а ты можешь звонить мне не только по поводу своего отца. Звони просто так. Позвони мне, чтобы просто поболтать или договориться о встрече. Мы бы сходили куда-нибудь. Поболтали бы, вспомнили школьные года, обсудили остальных ребят и все то, что произошло с нами после окончания школы. — Я была бы очень рада, если бы мы с тобой посидели где-нибудь или прогулялись. Я могу рассказать тебе очень много всего, что произошло с ребятами из нашей школы. — А ты с кем-то общаешься? — Ходила на пару встреч с одноклассниками, где каждый рассказал очень много о себе. — Правда? — Да, жаль, что тебя там не было. — Если честно, я вообще про них не знал. — Был занят съемками в кино? — Ну да… Да и если честно, я не общаюсь ни с кем из школы с того дня, как отпраздновал выпускной. — Жаль… А вот я изредка общаюсь с некоторыми ребятами и могу рассказать тебе пару свежих сплетен. — С радостью послушаю. — А когда примерно ты будешь свободен? — Для тебя я всегда свободен, — уверенно отвечает Терренс. — Звони мне в любое время. Я с радостью встречусь с тобой где ты только захочешь. — Ну что ж, ловлю тебя на слове. — Рэйчел призадумывается на пару секунд. — И да, ты можешь сам позвонить мне, когда захочешь и пригласить куда-нибудь. У меня полно свободного времени. — Было бы здорово, — скромно улыбается Терренс. — Но надеюсь, что твой парень не будет ревновать тебя. — Ой, да какой парень! Я совершенно свободна! — Ты свободна? — Да. Уже примерно года два. — Вот как… — задумчиво произносит Терренс. — Не бойся, приятель, можешь спокойно звонить мне и даже приходить домой. — Хорошо, только ты не могла бы дать мне свой номер телефона? На всякий случай… — Конечно. Сейчас напишу. Рэйчел быстро достает из сумочки еще один листок бумаги с ручкой, пишет номер своего номера и вручает его Терренсу, который пробегается глазами по цифрам, выведенных слегка размашистым почерком. — Спасибо, Рэйчел, — с легкой улыбкой благодарит Терренс. — Обязательно позвоню тебе завтра или послезавтра и приглашу куда-нибудь. — Буду ждать твоего звонка, — широко улыбается Рэйчел, положив ручку в сумку и закрыв ее на молнию. — Ладно, раз ты собиралась идти, то я тебя не задерживаю. — Я еще позвоню тебе насчет решения папули. С этими словами Рэйчел заключает Терренса в свои объятия, а тот по-дружески целует ее в щеку, заставив ту мгновенно залиться краской. — Пока, красавчик! — с широкой улыбкой машет рукой Рэйчел. — Еще увидимся. — Пока, Рэйчел… — дружелюбно произносит Терренс. — Увидимся… Рэйчел надевает свою сумку на плечо, встает из-за барной стойки, разворачивается и уходит из бара, грациозно вышагивая на огромных шпильках и аккуратно поправляя свои распущенные светлые волосы. Терренс же все это время смотрит ей вслед с легкой улыбкой на лице. Мужчина всегда очень хорошо относился к ней и прекрасно знает о ее чувствах к нему. Но к сожалению, он никогда не любил Рэйчел как девушку и воспринимал ее только лишь как хорошего школьного друга. Впрочем, нельзя исключать, что сейчас, когда эта девушка еще больше похорошела, она смогла бы так или иначе привлечь к себе его внимание. На фоне самовлюбленной Ракель, которая никогда особо не осыпала его комплиментами и не желала слушать ничего, что касается ее бывшего парня, Рэйчел готова буквально заглядывать Терренсу в рот и дать ему все, в чем он так сильно нуждается. «Ах, Рэйчел, — с грустью во взгляде тихо вздыхает Терренс. — Как жаль, что я раньше не обратил на тебя внимание… На фоне Кэмерон ты – просто золото. Если бы я знал, что в будущем встречу ту, которой будет плевать на меня, то выбрал бы тебя. Я знаю тебя с самого детства. Знаю как облупленную. Мы всегда с тобой прекрасно ладили. Ты помогала мне, а я помогал тебе. Что-то мне подсказывает, что ты стала бы для меня прекрасной партнершей.» Терренс качает головой. «Было бы здорово, если бы мне удалось забыть ту неблагодарную сучку и открыть свое сердце тебе, — с грустью во взгляде думает Терренс. — Кто знает, может, у нас что-нибудь получилось. Ничего не случится, если мы бы просто попробовали… И что-то подсказывает мне, что ты до сих пор неровно ко мне дышишь. Ты сделала мне всего пару комплиментов, а я уже почувствовал себя намного лучше. Намного…. И если бы ты и дальше так продолжила, то я бы вернул себе ту уверенность в себе, что у меня была.» Терренс бросает легкую улыбку. «Надо же… — думает Терренс. — А вдруг именно этой девушке суждено спасти меня? Что если она – та, что сумеет доказать мне, что я все еще такой же привлекательный и желанный человек? А вовсе не замученный отношениями мужичек, позабытый собственной девушкой. Что если Рэйчел заставит меня вновь почувствовать себя Аполлоном?» Терренс быстро осматривается по сторонам, сложив руки на барной стойке, пока несколько людей сидят в этом тихом заведении и пьют какие-то напитки, а обслуживающий персонал занимается своими делами. «Может быть, Рэйчел как раз была послана судьбой, чтобы помочь мне легче пережить расставание и побыстрее стать готовым к новым отношениям, — предполагает Терренс. — Кто-то наверху увидел, что я здорово настрадался в отношениях с Кэмерон и решил сделать мне вот такой шикарный подарок. Которым я просто обязан воспользоваться…» Терренс хитро улыбается с гордо приподнятой головой. «У меня появился прекрасный шанс вновь почувствовать себя счастливым, — думает Терренс. — А если эта девчонка соврала и на самом деле все еще сохнет по мне, то она определенно сделает все, лишь бы угодить мне. И это значит, что я могу поразвлекаться с ней какое-то время и отвлечься от происходящего в моей жизни.» Терренс бросает короткий взгляд в сторону. «Кто запретит мне гулять с моей школьной подругой и проводить с ней классное время? — задается вопросом Терренс и тихо усмехается. — Уж точно не моя бывшая… Ей вообще будет плевать. Она вон собирается сама выбираться из того дерьма, в котором оказалась. Вот и пусть разбирается с Рингером! А я буду развлекаться, получать удовольствие от жизни и делать все, чтобы вновь почувствовать себя желанным, неотразимым красавчиком. К черту этого ублюдка! К черту эту больную эгоистку, которую выгоню из своего дома сразу же после того как вернусь туда.» Терренс еще на какое-то время остается в баре и заказывает себе еще пару стопок виски, почувствовав, что он немного расслабился и позабыв о том, что происходит в его жизни. Он бы с радостью выпил еще чуть больше, но в планы мужчины все-таки не входит пункт под названием «Напиться в баре до потери сознания». Так что Терренс обходится лишь тремя стопками, который он выпил за весь этот вечер. Впрочем, этого уже оказалось достаточно, чтобы в его голове появилась какая-то легкость, чтобы его начало клонить в сон, и чтобы он почувствовал себя слишком расслабленным и подвыпившим.***
Тем временем Ракель находится дома и сидит в ее с Терренсом комнате. Она уже немного успокоилась после крупной ссоры с ним, которая точно могла бы закончиться избиением девушки мужчиной и полным разносом всей комнаты и всего, что в ней есть. Однако девушка все еще не может забыть ту пощечину, которую получила от этого человека, и вздрагивает каждый раз, когда вспоминает тот громкий глухой звук, чувство жжения на ее щеке и удар затылком об стенку кровати, от которого у нее на мгновение даже потемнело в глазах. Ракель до сих пор не может поверить, что Терренс посмел пойти на такое и убить в ней остатки хоть какого-то уважения к нему. Поначалу ей было искренне жаль мужчину, которому пришлось стать свидетелем избиения его матери отцом. Она даже была готова простить его, если бы тот захотел бы извиниться перед ней. Но вспоминая о пощечине, попытке придушить ее и моментах, когда он таскал ее за волосы, швырял на кровать, оскорблял, унижал и вел себя так, будто стал тираном, девушка подавляет в себе любую жалость, любовь и желание помириться с этим человеком. После всего, что сегодня произошло, Ракель решает, что больше не может оставаться в этом доме ни секунды. Она хочет как можно скорее покинуть это место вместе со всеми вещами. Вообще-то, девушка уже давно хотела это сделать, поскольку ей стало просто невыносимо находиться в том доме, что никогда не был ей милым. Одна из причин – это то, что мужчина постоянно повторял, что раз этот дом был куплен им, то он принадлежит ему, а она, грубо говоря, живет здесь на птичьих правах. Сегодняшняя ссора стала последней каплей. Ракель намерена пойти куда угодно, лишь бы избежать нужды видеть столь ненавистного человека, как Терренс. — Все, я больше не могу здесь оставаться! — уверенно произносит Ракель и резко принимает сидячее положение в кровати, на которой ранее лежала. — Не могу! Ракель бросает короткий взгляд на приоткрытое окно. — Я больше ни секунды здесь не останусь, — добавляет Ракель. — В этом месте мне всегда было просто невыносимо. Я здесь задыхаюсь. Мне здесь плохо. А еще я больше не хочу видеть этого бешеного ублюдка и жить с ним под одной крышей. Ракель тихо шмыгает носом. — Все, с меня довольно! — решительно произносит Ракель. — Я расстаюсь с ним и сваливаю из этого дома! Ракель медленно встает с кровати и подходит к окну, в которое смотрит с огромной грустью во взгляде. — Уйду прямо сегодня, — решает Ракель. — Прямо сейчас. И плевать, что сейчас уже позднее время. Плевать, что я понятия не имею, куда мне пойти. Первая мысль, которая приходит Ракель в голову, это то, что она может попытаться поехать домой к своему дедушке Фредерику и попросить его пустить ее к нему. — Что если мне попробовать попросить дедушку Фредерика позволить мне жить с ним? — задается вопросом Ракель. — Мы же раньше же жили вместе! Так что мне не пришлось бы привыкать к новой обстановке. Конечно, мне придется все ему объяснить, но я готова к этому. Ибо больше не могу оставаться в этом доме, который принадлежит тому, кого я буду всю жизнь презирать и ненавидеть. Ракель тихо вздыхает. — А если Саймон все-таки умудрился как-то настроить его против меня, то я поеду в какой-нибудь отель и поживу там, — уверенно говорит Ракель. — Или вообще куплю билет в Лондон на первый же возможный рейс и поеду к своей тете. Уж до нее Рингер вряд ли смог добраться. Хотя… Кто его знает… В крайнем случае сниму какую-нибудь квартиру по объявлению в Интернете. Тем более, что я как раз думала об этом до начала романа с этим придурком. Ракель резко выдыхает. — Ладно… — произносит Ракель. — Сначала попробую поехать к дедушке и все ему объяснить. Спустя пару секунд Ракель бросает взгляд на столик, расположенный с ее стороны кровати, и что-то вспоминает. — Погоди-ка… — задумчиво произносит Ракель. — Так у меня ведь где-то были ключи от его квартиры. Ну-ка… Ракель быстро подходит к тому небольшому столу, открывает какой-то ящик и пытается найти там что-то, про что она только что вспомнила. — Они где-то здесь… — говорит себе под нос Ракель. — Где-то здесь… А спустя несколько секунд Ракель находит нужные ей ключи, берет их в руки и рассматривает со всех сторон. — Вот они! — с легкой улыбкой восклицает Ракель. — Дедушка сделал дубликат как раз для меня и отдал мне на случай, если я вдруг захочу приехать к нему, или если мне что-то там понадобится. Рассматривая ключи в своих руках, Ракель начинает понимать, что действительно забыла про своих родственников и не общалась с ним уже несколько месяцев из-за того, что была слишком занята своими делами. Она уже давно не разговаривала ни с Фредериком, ни с Алисией и не ездила к своему дедушке в гости, хотя когда-то обещала навещать его как можно чаще в свободное время. — Боже, мне так стыдно перед дедушкой и тетушкой за то, что я все это время ни разу не звонил им и не думала о визите к кому-то из них, — с грустью во взгляде говорит Ракель. — Как я могла позволить этому случиться? Я не должна была относиться к ним так наплевательски… Не должна… Ракель тяжело вздыхает. — Похоже, я и правда слишком заработалась… — признается Ракель. — Так сильно увлеклась работой, что забыла обо всех своих друзьях и родственниках… Боже мой… Надо будет обязательно позвонить тете и узнать, как у нее дела. Она там переживает, а я не соизволю ей даже позвонить. Ракель на пару секунд прикрывает глаза. — Ладно, подумаю об этом потом, — решает Ракель. — А сейчас надо собираться и уходить. Немного поколебавшись, Ракель окидывает взглядом всю комнату, быстро находит свой чемодан для вещей и начинает доставать из всех ящиков и гардеробной все свои вещи и складывать в него свою одежду, косметику, аксессуары и еще много всего, что она не намерена оставлять здесь. На сборы и поиски всех вещей у нее уходит не меньше получаса. Может, поначалу Ракель откладывала свой уход из-за того, что в первые несколько недель после переезда сюда это место казалось ей прекрасным, и она где-то в глубине души успела привыкнуть к нему и даже полюбить его. Ей нравилось проводить время в большой комнате за чтением книжки или же лежать на шезлонге перед бассейном на заднем дворе. От плавания она тоже никогда не отказывалась и развлекалась в воде в жаркую погоду. И вот сейчас ей придется отказаться от всех этих благ. Но, к сожалению, у Ракель нет иного выбора. А когда она убеждается в том, что взяла все и не оставила ничего, что принадлежит ей, Ракель берет свой мобильный телефон, ключи от машины и свою сумочку со всеми необходимыми вещами и без лишнего шума, но не без труда спускает свой чемодан вниз по лестнице. Она решает никому не говорить о том, что покидает дом, хотя Блер, Виолетта и Кристиана сейчас находятся в своих комнатах и занимаются своими делами, еще не зная, что здесь вот-вот станет пусто без той, которую они все успели искренне полюбить. Спустив свой чемодан на первый этаж, Ракель берет его за ручку, быстрым шагом направляется ко входной двери, закрывает ее, когда выходит на улицу и направляется к своей машине. Девушка отпирает ее с помощью ключа и с трудом кладет свой чемодан за заднее сидение. А затем она с грустью во взгляде бросает взгляд на огромный особняк, в котором прожила восемь месяцев, и тихонько вздыхает, мысленно прощаясь с этим местом. — Прощайте все… — тихим, слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Я ухожу… Ухожу навсегда. И больше никогда сюда не вернусь. Ракель тихо шмыгает носом. — Живи счастливо, МакКлайф, — добавляет Ракель. — Ищи себе другую бабу. Хотя я сомневаюсь, что кто-то сможет терпеть такого мерзкого ублюдка, который запросто может поднять на девушку руку. С трудом сдержав желание заплакать и сожалея, что у этой истории разбитых сердец не будет счастливого конца, Ракель медленно садится на водительское сиденье своего автомобиля, закрывает дверь, заводит мотор, трогается с места и уезжает подальше от этого дома, сначала покинув его территорию, затем проехав мимо охранного поста и ничего не сказав охранникам, которые что-то у нее спрашивают, и вскоре наконец выехав на дорогу, на которой не так уж много машин. Сидя за рулем своего автомобиля и следя за дорогой, Ракель едва сдерживает желание разрыдаться. Ей приходится часто моргать, ибо из-за слез у нее на глазах появляется пелена. Плохие воспоминания, связанные с последними днями, буквально убивают девушку и заставляют впасть во еще большее отчаяние. И спрашивать себя, почему же судьба преподносит ей такие ужасные сюрпризы, а жизнь так не справедлива к ней, и когда же она наконец-то сможет жить спокойной жизнью и не быть вынужденной из-за чего-то страдать и терять своих близких по тем или иным причинам.***
Время примерно около семи-восьми часов. Примерно столько же, во сколько Ракель собрала все свои вещи и покинула дом Терренса после их крупной ссоры, которая поставила точку в истории двух разбитых сердец. И пока девушка только собирается поехать к своему дедушке и попросить его позволить ей пожить с ним, тот самый мужчина по имени Фредерик Кэмерон сейчас находится у себя дома, в своей просторной, шикарной квартире и занимается какими-то своими делами. Ракель всегда могла рассчитывать на этого человека и никогда не сомневалась в том, что он придет ей на помощь в любую минуту и сделает все, чтобы решить ее проблему или просто стать для нее жилеткой. К сожалению, из-за огромной занятости и проблем, что свалились на ее голову, она совсем не общается с Фредериком и даже не заходит к нему гости. Это очень огорчает и расстраивает мужчину, который скучает по своей внучке и хочет знать, как она живет. Но в то же время он прекрасно понимает, что его маленькая девочка уже выросла, и теперь она уже в отношениях с Терренсом и живет с ним. Да, мужчина был против того, чтобы его внучка жила с мужчиной без брака, но все же решил не настаивать и позволить ей делать то, что она считает нужным. Правда он еще не знает и даже не подозревает о том, что произошло в их паре, и почему они практически закончили свои отношения раз и навсегда. Будучи в неведении, Фредерик считает, что Ракель очень повезло, и она сейчас абсолютно счастлива. А он радуется вместе с ней, потому что эта девушка наконец-то встретила мужчину и теперь живет с ним, хотя и надеется, что однажды он сможет погулять на их свадьбе, чтобы девушка жила с мужем, а не с парнем. К слову, мужчина также очень давно не разговаривал с Алисией, хотя всегда с удовольствием болтает с этой женщиной, с которой у него всегда были прекрасные отношения. Их объединяет не только Ракель, о которой они оба так беспокоятся, но и то, что им просто нравится время от времени созваниваться и болтать на всевозможные темы. А если Алисия еще и прилетает в Нью-Йорк, то они с радостью проводят вечера за чашечкой крепкого кофе или отправляются куда-то прогуляться в теплую солнечную погоду. Фредерик – очень аккуратный и подвижный человек, который ненавидит сидеть на одном месте и всегда поддерживает чистоту у себя дома и никогда не допустит того, чтобы где-то царил полный хаос. Ему совершенно не в тягость регулярно делать уборку и разбирать какие-то вещи, что есть у него дома. Это могут быть какие-то безделушки, фотографии или какие-то еще вещи, которые либо пора выбросить, либо можно использовать куда-то еще, либо оставить на память и любоваться ими в любое время. Вот и сейчас он как раз занимается тем, что разбирает вещи в своей комнате и раскладывает их по разным полочкам, ящикам или куда-то еще. Мужчина уже довольно давно занимается этим и к этому моменту почти что заканчивает рассортировывать все эти вещи. А когда ему остается разобраться буквально с несколькими безделушками, в квартире раздается громкая мелодия. Фредерик отвлекается от своего занятия и направляется в гостиную, где и расположен стационарный телефон, который он берет в руки, и отвечает на звонок. — Алло, я слушаю вас, — спокойно произносит Фредерик. — Здравствуйте, мистер Кэмерон, это Алисия вас беспокоит, — слышится женский голос в трубке. — Надеюсь, я вас не побеспокоила? — Алисия? Фредерик заметно оживляется, когда слышит голос Алисии, и присаживается на диван, когда одновременно с этим начинает говорить: — Нет-нет, вы ничуть не помешали мне. Я в последнее время как раз думал позвонить вам. А то мы с вами очень давно не разговаривали. — Я тоже все хотела позвонить, но у меня катастрофически не хватает времени: то на работе дел много, то надо бегать куда-то по делам насчет удочерения девочки. — Удочерения девочки? Вы что, все-таки решили взять девочку из приюта? — Да, решила. Я очень много думала о том, стоит ли мне идти на этот шаг. Но потом поняла, что очень хочу иметь своего собственного ребенка. А поскольку я уже не молодая для родов, да и мужа у меня нет, то лучшим решением для меня стало удочерение или усыновление. — Это же здорово! — широко улыбается Фредерик. — Уверен, что из вас получится прекрасная мама! — Я дам своей дочке все, что только смогу, и окружу ее любовью и заботой. — Да, а почему вы именно хотите взять именно девочку? — Мне кажется, что мальчиков намного тяжелее растить, ведь они такие непослушные. А вот девочки более покладистые и спокойные. — Ну да… Верно. С мальчишками тяжело. Но иногда и девочки бывают непростые. — Хотя когда я ходила в приют, чтобы посмотреть на детишек, то мне приглянулся один новорожденный мальчик. Однако его уже успели забрать, когда я решила стать приемной матерью. — Может, оно и к лучшему. Все-таки новорожденный ребенок требует внимания, а вы не можете сидеть с ним целые сутки. У вас же работа… — Я решила, что такова Божья воля. И поняла, что лучшим решением будет взять девочку, которая вполне может позаботиться о себе, пока я буду на работе. — Наверное. — К тому же, у меня уже есть опыт в воспитании девочек благодаря тому, что мы с вами растили Ракель. — Значит, вы уже знайте, кого хотите взять? — Знаю, — уверенно произносит Алисия. — Я не захотела больше никого, кроме того мальчика, которого забрала другая семья, или этой девочки. Другие дети показались мне какими-то непослушными и дерзкими. А вот та девочка очень скромная, воспитанная, спокойная и дружелюбная. Мы как-то сразу поладили, когда нам разрешили пообщаться. — Понятно… Если что, можете обращаться ко мне за помощью или советом. Я помогу всем тем, чем смогу. — Спасибо огромное, мистер Кэмерон. Я не забуду. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Фредерик бросает взгляд на окно, в котором что-то с интересом рассматривает. — Да, но вообще-то я хотела поговорить с вами не об удочерении девочки, а об Ракель, — задумчиво, неуверенно говорит Алисия. — О Ракель? — удивляется Фредерик. — Боже, я так давно не разговаривал с ней… — В смысле? — Это правда, Алисия! Мы с Ракель уже давно не встречались. — Значит, она и вам уже долго не звонит? — Увы, с тех пор, как она переехала к своему парню, я не слышал от нее никаких новостей. — И она даже не навещала вас? — Увы… Ни разу. — О, боже мой… А вы сами-то ходили к ней в гости или звонили? — Э-э-э, нет, если честно… — признается Фредерик. — Хотя я думал об этом и собирался съездить к ней домой. Потому что не хочу, чтобы Ракель забывала о моем существовании. Конечно, я все прекрасно понимаю: любовь, работа, домашние заботы… Но мне все-таки интересно знать, что с ней происходит. — Да уж, что-то наша дорогая Ракель настолько сильно переработалась, что даже забыла про нас с вами… — тихо вздыхает Алисия. — А что, разве вы тоже не разговаривали с ней все это время? — Нет, я тоже не общалась со своей племянницей. Хотя если честно, у меня немного болит сердце. — Болит сердце? А почему? — Меня уже несколько дней преследует чувство, что с ней что-то происходит. — Но что именно? — Понятия не имею. А слова моей подруги еще больше насторожили меня и заставили забеспокоиться. — Слова? Какие еще слова? — Она считает, что в жизни моей племянницы должно случиться что-то ужасное. — Ужасное? А почему ваша подруга так в этом уверена? — Она сказала, что несколько дней тоже не могла выкинуть из головы мысли о Ракель и вспоминала линии на ее руках. — Линии? — Да, она увлекается хиромантией и читает судьбу по линиям на руках. — И что ваша подруга сказала? — Что на долю вашей внучки выпадет еще много испытаний до того, как она обретет покой. — Вот как… — И Амелия, моя подруга, считает, что с Ракель уже должно было что-то случиться. — Ну а вы сами как думайте, стоит ли ей верить? Что вам подсказывают ваши ощущения? — Мои ощущения говорят, что это может быть правдой. Не зря же у меня душа не на месте, и я так сильно беспокоюсь за свою Ракель. — Знайте, в последнее время у меня и самого есть чувство, что что-то происходит, — признается Фредерик. — Как будто Ракель не так счастлива, как я думаю. — Вот и я начинаю сомневаться в этом. — Полагаю, мне надо в самое ближайшее время пойти домой к Терренсу и Ракель и поговорить с ними, чтобы узнать, что происходит в их жизни. — Да-да, сходите к ним, пожалуйста, — с жалостью во взгляде умоляет Алисия. — Почему-то я абсолютно уверенна в том, что моя подруга не обманывает. В том, что мои ощущения не обманывают меня. — А ваша подруга сказала что-то еще по поводу Ракель? — слегка хмурится Фредерик. — Ох, я даже не знаю… — неуверенно отвечает Алисия. — Однако у Амелии есть одно предположение. — Какое? — Она считает, что ее проблемы могут быть связаны с… Однако Алисия не говорит то, что она хочет сказать, поскольку в квартире Фредерика раздается дверной звонок, который становится для него полной неожиданностью. — О, вы там кого-то ждете? — задумчиво спрашивает Алисия. — Я слышала звонок в дверь. — Нет, никого… — качает головой Фредерик и замолкает на пару секунд. — Э-э-э… Знайте, Алисия… Вот как поступим… Давайте вы позвоните мне завтра и скажите мне, что там надумала ваша подруга. А сейчас я посмотрю, кого там принесло ко мне в такое позднее время. — Хорошо, тогда я позвоню вам завтра, — соглашается Алисия. — Или вы сами позвоните мне, когда вам удобно. Даже если завтра я пойду на работу. Я все равно увижу ваш звонок и свяжусь с вами сама. — Договорились. Тогда до свидания. — До завтра. Фредерик заканчивает разговор и кладет телефон на свое место. А после этого он уверенно направляется ко входной двери, в которую позвонили уже второй раз. Какого же удивление мужчины, когда он открывает замок и видит на пороге заплаканную, несчастную Ракель с чемоданом, который она везет за специальную ручку. — Ракель? — уставив свой удивленный взгляд на Ракель, произносит Фредерик. — Дедушка Фредерик… — очень тихо произносит Ракель. — Господи… Девочка моя… Фредерик позволяет Ракель пересечь порог квартиры и тут же заключает ее в свои крепкие объятия, которыми она от всей души наслаждается ими, получая ту любовь, которая ей сейчас так необходима. А когда мужчина отстраняется от нее, то рассматривает ее с головы с ног, мысленно отмечая, что она выглядит не очень хорошо. — Где ж ты пропадала все это время? — недоумевает Фредерик. — Почему не звонила мне и не заходила в гости? Я ведь так беспокоился о тебе! Хотел было сам поехать к тебе домой. — Прости, пожалуйста… — с грустью во взгляде извиняется Ракель. — Это моя вина… — Слушай, а что ты здесь делаешь в такое позднее время? И почему у тебя такие заплаканные глаза? — Дедушка… Я хочу попросить тебя кое о чем. — Конечно, солнышко! Конечно! — Позволь мне переехать сюда и снова жить с тобой. — Э-э-э, что? Не сразу поняв, что Ракель говорит своим тихим, дрожащим голосом, Фредерик слегка мотает головой и удивленно смотрит на нее. — Переехать сюда? — переспрашивает Фредерик. — Господи, Ракель, что ты такое говоришь? — Пожалуйста, дедушка! — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Позволь мне жить с тобой! Мне больше некуда идти. Не к кому обратиться за помощью! — Господи Иисусе, Ракель… Что же с тобой происходит? В этот момент Фредерик замечает, что рядом с Ракель стоит ее чемодан со всеми вещами, что принадлежат ей. — Боже, ты что, с чемоданом? — широко распахивает глаза Фредерик. — Не прогоняй меня… — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Если ты прогонишь меня, то мне больше некуда будет пойти. — Ракель… — Пожалуйста, дедушка… — Ракель издает пару громких всхлипов, пока по ее щекам медленно текут слезы. — Ты – единственный, на кого я могу рассчитывать. — Так-так, милая, не плачь… — спокойно произносит Фредерик. — Не плачь… Давай ты сначала выпьешь немного водички и успокоишься, а потом мы с тобой обо всем спокойно поговорим. Фредерик закрывает за ней дверь, пока Ракель решает оставить свой чемодан с вещами в коридоре. Затем мужчина провожает ее в гостиную, приобняв за плечи, усаживает заплаканную девушку на диван и очень быстро приносит ей стакан воды, из которого она отпивает лишь несколько глотков. Впрочем, даже слегка прохладная вода и нежные объятия родного дедушки, который аккуратно вытирает слезы с ее лица и слегка поправляет ее чуть всклокоченные волосы. — Ракель, девочка моя, что случилось? — с грустью во взгляде проявляет беспокойство Фредерик. — Почему ты приехала ко мне с чемоданом и просишь меня позволить тебе жить здесь? — Пожалуйста, дедушка, разреши мне здесь жить, — отчаянно умоляет Ракель. — Я хочу жить с тобой! Но… Если ты против… Ничего страшного… Я сниму какую-нибудь квартиру… Это не проблема… — Но почему? Ты же встречаешься с Терренсом! И должна жить с ним в его доме. — Я расстаюсь с ним. — Что? — широко распахивает глаза Фредерик. — Расстаешься? — Я больше не желаю видеть этого мерзавца. Он – предатель! Предатель, которого я до смерти ненавижу. — Господи, дорогая, не надо так говорить. Ты что! Это же твой парень! — Я уже сто раз пожалела, что согласилась встречаться с этой сволочью! — со слезами на глазах заявляет Ракель. — Подожди, милая, давай мы с тобой во всем разберемся. Может, вы просто поссорились из-за глупости, а ты уже захотела закончить с ним отношения. — Не надо ни в чем разбираться. — Разве Терренс как-то тебя обидел? — Обидел? — громко произносит Ракель. — Да это еще мягко сказано! — Вы поругались? — Да, поругались! Поругались так, что я больше не желаю находиться с этим человеком под одной крышей! — Внучка, ну разве можно сбегать из дома и расставаться после первой же ссоры? Это неправильно! — Ты не понимаешь! — Давай мы с тобой все обсудим. А если будет нужно, то я поговорю и с Терренсом. — Не надо, не стоит напрягаться. — Но ведь надо как-то решить вашу проблему. Помочь вам помириться. — Я не собираюсь с ним мириться, — более низким голосом заявляет Ракель. — Отныне для меня этот человек умер. Мои отношения с ним закончены. — Нет, дорогая, не надо… — Наш роман был самой огромной ошибкой, которую я когда-либо совершала в своей жизни. — Ракель… — Я жалею, что послушала вас с тетей Алисией и согласилась встречаться с этим подонком, — со слезами на глазах признается Ракель. — Жалею, что сделала это только для того, чтобы порадовать вас и заставить вдохнуть с облегчением. — Что? — широко распахивает глаза Фредерик. — Порадовать нас? — Мне этот роман вообще не был нужен! Я даже и не собиралась ни с кем встречаться! Но вы с тетей замучили меня, постоянно твердя, что у меня должен быть мужчина. — Ракель… — растерянно произносит Фредерик. — Вы мучили меня едва ли не с восемнадцати лет и постоянно заставляли меня искать себе парня. А когда на моем пути встал МакКлайф, давление стало еще сильнее. Вы буквально принуждали меня присмотреться к нему, даже если я его на дух не переносила. Не могли дождаться дня, когда я сообщу вам о своем романе. — Господи Иисусе, что ты такое говоришь… — И вот вы добились своего! Я встретила парня! У меня появился возлюбленный. — Ракель тихо шмыгает носом. — Только вот это не принесло мне никакого счастья. Я не была счастливой. И никогда не любила этого человека. Эти несколько месяцев были для меня очень сложными, потому что я жила с тем, кого мне совсем не хотелось видеть. А в последние несколько недель моя жизнь в его доме стало просто невыносимой. — Какой бес в тебя вселился? — Я жила спокойной жизнью до этого чертового романа. Работала, встречалась с друзьями, общалась с поклонниками, веселилась на вечеринках звезд… Мне было очень хорошо, когда я еще не была в отношениях. Когда была свободной девушкой, которая могла делать все, что ей захочется. И я бы жила так дальше! Если бы ты и тетя Алисия не вынуждали меня искать себе парня и переехать в его дом. Который, между прочим, никогда не был мне родным. Где я всегда была как в гостях. Каждый раз, когда я уходила из него, мне становилась намного лучше. Но ставилось хуже, когда я была вынуждена вновь возвращаться туда. — Боже, Ракель… Внученька… — Фредерик качает головой. — Неужели ты обвиняешь меня и свою тетю? Обвиняешь нас в том, что мы желали тебе счастья? — Если вы желали мне такого счастья, то поздравляю – я счастлива! — со слезами на глазах уверенно заявляет Ракель. — Очень счастлива! Счастлива, что потратила столько времени на человека, которого я никогда не любила, и который раздражал меня все больше и больше. — Неужели ты воспользовалась Терренсом? — Да, я его использовала! — Ракель гордо приподнимает голову. — Использовала его, чтобы вы с тетей наконец-то успокоились и отстали от меня! — Ты не понимаешь, что говоришь… — Нет, дедушка, я очень хорошо все понимаю. Очень хорошо. — Послушай, Ракель, давай ты немного успокоишься и… — Но теперь все, — уверенно произносит Ракель. — Теперь я больше не буду слушать ни тебя, ни тетю Алисию. Отныне я буду сама решать, с кем мне встречаться и когда мне выходить замуж. Я больше не стану делать что-то только для того, чтобы сделать вам хорошо. — Ракель… — Вы можете сколько угодно говорить мне о важности замужества и рождения детей, но клянусь… Я буду плевать на ваши слова, если услышу хотя бы намек на то, что мне надо сыграть свадьбу и родить хотя бы одного ребенка. — Послушай… — А сейчас я свободна. Рассталась с этим мерзавцем. Которого я не просто не люблю, но еще и до смерти ненавижу. — Но… — И мне все равно, что ты думаешь! Я снова стала свободной девушкой и буду жить как мне захочется. И даже если я не захочу выходить замуж и откажусь от желания завести детей, то это будет уже мое решение. На которое никто не сможет повлиять. Никто, дедушка Фредерик. — О, господи Иисусе… Фредерик приходит в шок после всего того, что слышит от Ракель, которая откровенно обвинила его и Алисию в том, что они обрекли ее на несчастья и вынудили найти себе парня. — Ракель, как ты можешь такое говорить? — недоумевает Фредерик, взяв Ракель за руки. — Ты хоть понимаешь, что творишь? — Понимаю, — уверенно кивает Ракель. — И на этот раз выбираю спокойствие и свободу. Свободу от ненавистного романа. — Как можно не любить такого прекрасного человека, как Терренс? Он же чудесный! Всегда очень добр и мил! И обращается с тобой как с королевой. — Добрый и милый? Да это ты просто не видел его настоящего! Увидел бы – пришел бы в ужас от того, кому отдал свою внучку! — Прости, Ракель, но я тебя не понимаю! Ты можешь нормально объяснить, что произошло между тобой и Терренсом, раз ты заявляешь о желании расстаться с ним и откровенно клевещешь на собственного парня? — Он обращался со мной как с половой тряпкой, — со слезами на глазах дрожащим голосом заявляет Ракель. — Или даже хуже! — Что конкретно он сделал? — Да много чего! — Ракель тихо шмыгает носом, будучи довольно возбужденной. — Много! И то я была готова закрыть глаза на все это. Но я уже точно никогда не прощу его за то, что он сделал сегодня. После такого ноги моей не будет в его чертовом доме. — Неужели вы так сильно поругались, что ты ушла из дома? — недоумевает Фредерик. — Да. И после такого я даже не подумаю оставаться с ним. Раньше я просто его терпела и старалась не замечать, но этот человек сам сделал все, чтобы вынудить меня задуматься о желании порвать с ним. — Но что он конкретно сделал? Чем Терренс провинился перед тобой? Скажи мне, чтобы я понял тебя! Может, я смогу помочь вам и спасти ваши отношения! — А что ты можешь сделать? Что можно сделать с человеком, который даже не попытался сделать ничего ради того, чтобы защитить меня от Саймона Рингера. — Что? Саймон Рингер? — Он объявился некоторое время назад, — спокойно признается Ракель. — Это тот самый, который оклеветал тебя полтора года назад? — Да… — Но… Я ведь думал, что он исчез и больше никогда не вернется в твою жизнь. — Я тоже так думала. Однако все, что он написал в своем последнем письме, было правдой. Недавно он подкараулил меня в одном месте, где я гуляла, напугал меня и заявил, что превратит мою жизнь в ад. Ну и с тех пор Рингер начал угрожать мне и пугать всех моих близких… — Ракель тяжело вздыхает, начав слегка трястись от волнения. — Девочки так сильно испугались, что даже перестали общаться со мной. И считают, что я виновата во всем этом. — А причем тут девочки? — недоумевает Фредерик. — Притом, что он умудрился настроить их против меня. — Но как? Они же не знают его! — Не знаю! Но Саймон откуда-то знает их телефоны и домашние адреса и однажды напугал их. — О, боже мой… — Этот человек заставил их поверить, что я виновата во всем. — Ракель тихо шмыгает носом. — И посмел заявить, что у меня есть психические проблемы. — Что? — возмущается Фредерик. — Они все верят, что я – психованная истеричка и говорят, что мне надо лечиться… — Вот подонок… Да как он посмел такое заявить? — Самое обидное, что все в это поверили. Со мной никто не хочет общаться, потому что они считают, что у меня не все в порядке с головой. — Мерзавец… — По-моему, он еще наплел что-то про мою маму. Мол, ее истерики и довели папу до желания развестись с ней. — Он еще смеет оскорблять покойную Элизабет? — приходит в ярость Фредерик. — Я не знаю, откуда он все это знает, но все ему верят. — Я ни за что не поверю! Пусть этот ублюдок говорит что хочет, но я знаю свою внучку. Знаю, что она совершенно здорова и ни в чем не виновата. — Рингер уже несколько недель изводит меня всеми способами, — отчаянно признается Ракель. — Он клянется отомстить за все, что пережил. Мол, это я во всем виновата. Хотя я не делала ему ничего плохого, чтобы вынудить его превратить мою жизнь в ад. — Да ему самому надо лечиться! — восклицает Фредерик. — Чего он никак не оставит тебя в покое! Уже второй раз пытается разрушить твою жизнь! — Я осталась совсем одна, дедушка… — Ракель издает тихий всхлип. — Мне не у кого просить помощи… Саймон добился чего хотел. Добился! — Нет, миленькая, не говори так. — Еще и Наталия оказалась сообщницей Саймона и помогала ему в его делишках из зависти к моему успеху… — Что? — широко распахивает глаза Фредерик. — Наталия? — Она лишь притворялась моей подругой и мечтала, чтобы мой возлюбленный был с ней. Но пришла в ярость, когда я начала с ним встречаться, и начала мстить мне… А когда на ее пути встал Саймон, она с радостью помогла ему. Слила все номера и адреса. Это из-за нее Рингер угрожал всем. Включая мать Терренса, которую он едва не довел до сердечного приступа. — Миссис МакКлайф? Он тоже ей угрожал? — Ее сыночек обвинил меня в том, что она чуть не умерла. — О, боже мой… — Фредерик проводит руками по лицу. — Что творит этот человек… Что творит… — Этот подонок Терренс тоже кинул меня и начал постоянно оскорблять меня и унижать. Хотя когда он только узнал о том, что Саймон объявился, то поклялся быть рядом со мной, защищать и помочь мне решить эту проблему. Правда потом он забрал свои слова обратно. Да еще и проводил много времени с моей бывшей подругой, которая была только рада прибрать его к рукам! Обрадовалась, твою мать, что наши отношения трещали по швам, и сделала все, чтобы окончательно их разрушить. Фредерик едва улавливает суть всего, что сказала Ракель, но постепенно как-то раскладывает все по полочкам и начинает больше и больше понимать, что у его внучки действительно есть серьезные проблемы, А значит, предчувствия Алисии и его беспокойство полностью оправданы. — Ничего себе… — с ужасом во взгляде произносит Фредерик. — Мне очень тяжело, — издает тихий всхлип Ракель. — Я осталась совсем одна, дедушка… Все меня бросили и считают, что угрозы Саймона это моих рук дело. Все уверены, что я психически больная. — И как они только могли? Какого черта они поверили этому лживому подонку? — Чем я все это заслужила? Почему сначала все эти люди клялись, что не бросят меня, но потом поджали хвостики и оборвали со мной все связи? — Не знаю, милая… — устало вздыхает Фредерик. — Не знаю… — Почему они поверили ему? Почему? Я не понимаю… — Не плачь, солнышко, не плачь. — Фредерик покрепче обнимает и прижимает Ракель к себе, параллельно начав гладить ее по голове. — Это все вина Саймона. — Почему именно я? — слегка дрожащим голосом недоумевает Ракель. — Почему? Неужели Саймон настолько ужасный и злопамятный, раз он мстит мне за скандал полуторалетней давности? — Ты должна немедленно пойти в полицию и заявить на него. Этот тип не должен гулять на свободе и травить твою жизнь. — А будет ли смысл? — Конечно, будет! А иначе он так и будет портить тебе жизнь… — Нет, дедушка… — Один раз ты уже пожалела его и отказалась подавать на него в суд. И вот, что из этого вышло! — Знаю, но… — Он нагло пользуется твоей добротой! И если ты не забудешь о жалости, то однажды этот тип убьет тебя. Саймон явно этого добивается. — Он и так грозится убить меня, если я или кто-то из моих близких людей пойдет в полицию или покинет город. — Господи, дорогая, неужели ты снова хочешь оставить этого человека безнаказанным? Да, он угрожает тебе и запрещает идти в полицию. Я все понимаю. Но если ты так и будешь сидеть, сложа руки, это приведет к ужасным последствиям. — Я хочу разобраться с ним сама, — тихо признается Ракель. — Что? — Раз все это началось по вине, то и мне нужно как-то решать эту проблему. — Нет, Ракель, ты не будешь решать ее одна. — Раз я осталась одна, то и буду думать, что делать. Ничего страшного. Как-нибудь переживу предательство тех, кто поверил ему, а не мне. Я уже давно поняла, что они все пустословы, которые запросто сбегут, когда близкому будет угрожать опасность. — Нет, миленькая, ты вовсе не одна! — Фредерик еще крепче обнимает Ракель, мягко гладит ее по голове и аккуратно слезы с ее лица. — Пока я живой и невредимый, ты никогда не будешь одна. И пока у тебя есть твоя тетя Алисия, даже не смей думать, что у тебя никого нет. — А если Саймон настроит вас против меня? — тихо спрашивает Ракель. — Не настроит! У меня достаточно мозгов, чтобы не поверить этому подонку. А если Рингер посмеет позвонить мне или что-то прислать, то я выскажу ему все, что думаю о нем. — Вы правда никогда не бросите меня? Ракель уставляет на Фредерика свои широко распахнутые красные, заплаканные глаза. — Правда! — восклицает Фредерик. — Пожалуйста, дедушка Фредерик… Обещай мне, что ни ты, ни тетушка не бросите меня ни сейчас, ни когда-либо. — Обещаю, солнышко, — еще увереннее произносит Фредерик. — У меня больше никого не осталось. — Запомни, внучка, несмотря на все то, что о тебе говорят чужие люди или какие-то газетенки, мы с твоей тетей никогда не отвернемся от тебя. Мы всегда будем на твоей стороне. — Не поступайте так, как поступили мои подруги и мой бывший возлюбленный. — Не поступим, обещаю. А то, что остальные поверили тому подонку… Ну… Э-э-э… Пусть это останется на их совести… Мне кажется, скоро они поймут, что совершили ошибку, поверив Рингеру. — Но даже если они поверят и захотят извиниться, я вряд ли захочу их простить и снова подпустить к себе. — В любом случае пусть пока подумают. Рано или поздно до них дойдет, что их здорово обманули. — Да ладно, теперь это уже не важно. — Ракель берет Фредерика за руки. — Самое главное, что у меня есть ты и тетя – люди, которые всегда будут для меня самыми родными и любимыми на этом свете. Я люблю вас, несмотря ни на что. Даже если вы вынудили меня начать встречаться с тем, кого я не люблю. — Ах, Ракель, девочка ты моя маленькая… — с легкой улыбкой произносит Фредерик. — Иди ко мне… Фредерик заключает Ракель в свои крепкие объятия, которые та с радостью принимает, наслаждаясь тем, как дедушка сейчас нежно гладит ее по голове и всеми силами старается утешить свою любимую внучку словно маленького ребенка. Чтобы не заставлять мужчину волноваться, девушка намеренно промолчала о настоящей причине конфликта с Терренсом, который и вынудил ее покинуть его дом. И вряд ли она когда-нибудь решится признаться в том, что ее бывший парень посмел поднять на ее руку, потому что о таком говорить очень тяжело и безумно неприятно. А спустя несколько секунд Фредерик отстраняется от Ракель и нежно гладит ей щеки, пока слезы продолжают течь из красных глаз девушки, которая уже перестает так сильно трястись. — Ну все, хорошая моя, успокойся, — мягко произносит Фредерик и немного поправляет прическу Ракель. — Твой дедушка Фредерик рядом. Он не бросит тебя. — Не бросай меня… — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Не бросай… — Не брошу, радость моя, не брошу. — Пожалуйста… — Послушай, внучка, давай ты сейчас ты умоешься, причешешь волосы и переоденешься во что-нибудь другое. А потом мы с тобой что-нибудь поедим и постараемся немного расслабиться. — Я могу остаться здесь? — неуверенно спрашивает Ракель. — Могу жить с тобой? — Конечно, можешь! Разумеется, солнышко! Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Раз уж так сложилось, то мы с тобой вновь будем жить вместе, как в старые добрые времена. — Моя комната свободна? — Абсолютно свободна! Там ничего не изменилось после того как ты покинула эту квартиру. — Спасибо огромное, дедушка, ты у меня самый лучший! Ракель с вымученной, но искренней улыбкой мило целует Фредерика в щеку, чтобы отблагодарить его за то, что он разрешил ей остаться. — Сейчас ты немного отдохнешь и поспишь, а завтра мы с тобой все подробно обсудим, — мягко предлагает Фредерик. — Ты расскажешь мне обо всем по порядку, потому что я понял не все из того, что ты мне рассказала. — Хорошо, дедушка, я расскажу, — кивает Ракель. — Вот и прекрасно! Ракель ничего не говорит и просто скромно улыбается Фредерику, радуясь, что она снова будет жить с ним. До начала романа с Терренсом девушка уже жила здесь какое-то время и успела привыкнуть к этой жилплощади. Она снова может вспомнить те времена, когда жила с родным ей человеком и была, наверное, в тысячу раз счастливее, чем после начавшегося романа, который не принес ей ничего, кроме разочарования, кучи выплаканных слез и нежелания вновь связываться с каким-либо мужчиной в ближайшее время.