***
Где-то утром, часов в десять, Рэйчел решила зайти в гости к Терренсу, надеясь, что тот немного успокоился и желая поддержать мужчину после того что вчера произошло. После того что сделало его более отстраненным. Более холодным и безразличным. А уехав из клуба и попрощавшись со своей подругой, Терренс еще долго бродил где-то по ночным улицам и только под утро решил вернуться к себе домой. Из-за того, что он практически не спал, мужчина выглядит довольно усталым. О чем говорят его темные круги под глазами, сонный взгляд и постоянное зевание. Рэйчел безуспешно пытается хоть как-то расшевелить Терренса, но пока что попытки хоть как-то разговорить мужчину ни к чему не приводят. И ее начинают раздражать его полное безразличие к ней, молчание и отсутствие желание разговаривать с ней. — Эй, ты вообще слушаешь меня? — едва сдерживает свое раздражение Рэйчел. — Неужели со вчерашнего дня ты так и не очнулся от транса? Продолжаешь о чем-то думать и не обращаешь на меня никакого внимания. Перед тем, как что-то сказать, Терренс медленно переводит взгляд на Рэйчел и без эмоций смотрит на нее, совсем не интересуясь тем, что она хочет сказать. — А? — рассеянно произносит Терренс. — Что? Э-э-э, да, конечно, я тебя слушаю! — Я кому все это рассказываю? Такое впечатление, что я разговариваю со стеной! — Нет-нет, я слушаю тебя. Терренс замолкает на пару секунд и произносит первое, что ему приходит на ум: — Так что там было дальше? — Ты меня не слышишь, — хмуро говорит Рэйчел, все больше раздражаясь из-за того, что Терренс не слушает ее и думает о чем-то своем. — Я вообще-то спросила, обратишь ли ты на меня внимания. — Разве я не обращаю? — округляет глаза Терренс. — Да ты как будто не рад меня видеть! Даже нормально не смог встретить! Что-то сухо сказал и не поцеловал меня в щеку! А твои служанки все время искали какие-то отговорки на мой вопрос о том, когда я тебя увижу. — Я всего лишь просил их передать, чтобы ты подождала, — без эмоций объясняет Терренс. — Мне что надо было выходить к тебе едва ли не в одних трусах только потому, что ты не захотела ждать? — А что в этом такого? — с невинной улыбкой разводит руками Рэйчел. — Мы ведь с тобой не чужие друг другу люди! Передо мной ты можешь ходить в любом виде. Я вот совсем не стесняюсь ходить перед тобой в нижнем белье и выйду к тебе в любом виде, если ты приедешь ко мне домой. — Не забывай, что в доме есть еще прислуга, которая ходит по дому и может увидеть меня в таком виде. — Ой, да что ты так беспокоишься об этих служанках! Они тебе никто! Просто какие-то женщины, которые работают на тебя. — Не надо так говорить! — И вообще, меня не устраивает, что ты обращаешься с ними как со своими подружками или родственниками. — А по-твоему, я должен кричать на них? — удивляется Терренс. — Должен запрещать им отдыхать в свободное время и не отпускать их, когда это нужно? — Конечно, должен! Они на работе! Вот пусть и выполняют свои обязанности! А если им не нравится, то пусть увольняются! — Если для тебя служанки – кто-то вроде рабов, то для меня – нет. — Но это правда, Терренс! — с невинным взглядом пожимает плечами Рэйчел. — Служанки, охранники, садовники и другие люди, работающие у тебя дома, – это всего лишь рабы. Единственная их обязанность – слушать своего хозяина и не лезть не в свое дела. А твои служанки смеют вести себя высокомерно и всегда хотят все знать. — Своей прислугой и их работой я полностью доволен и не собираюсь никого менять, — сухо отвечает Терренс. — Они совсем меня не уважают! Та полная женщина отказалась дать мне стакан сладкой воды, сказав, что у нее якобы дела, и мне стоит попросить кого-то другого. Очкастая дама тоже стоит из себя гордую и смотрит на меня с презрением… Только лишь та пигалица более-менее нормальная! Хотя и она относится ко мне безобразно. — Рэйчел заправляет прядь волос за ухо. — Вот моя служанка бежит ко мне по первому же зову и бросает свои дела, потому что знает, что я не люблю ждать. — И что? — громко удивляется Терренс. — Что я должен сделать, раз они тебя якобы не любят? Пойти накричать на них или выгнать отсюда? — Да ты обязан всех их уволить! — Я не вижу смысла. — Я сама пошлю их всех к чертовой матери, когда выйду за тебя замуж и перееду сюда. Или же пусть они учатся быть прислугой, а не подружками. — Моя прислуга относится ко всем одинаково. И при мне все эти женщины хорошо с тобой обращались. — Потому что они боятся тебя. Зато когда тебя рядом нет, они задирают нос и жалуются, что твоя бывшая девушка ушла отсюда. — Я не видел, чтобы они тебя задирали. — Интересно, что же такого сделала Кэмерон, раз эти служанки едва ли не плачут по ней? — Они любят ее. Любили за то, что они запросто могли поговорить с ней по душам. — Это ненормально! Прислуга должна знать свое место и не вмешиваться в дела хозяев. — Это мой дом! И я решаю, кто будет здесь работать, а кого надо уволить! — К тому же, о чем можно разговаривать с сумасшедшей? О чем эти три служанки говорили с ней? Неужели эта безмозглая курица не успела поругаться с ними до того, как ты выгнал ее отсюда? — Не оскорбляй Ракель в моем присутствии, Рэйчел, — сухо требует Терренс. — Серьезно? — тихо ухмыляется Рэйчел. — А с чего бы мне уважать ее? — Эту девушку здесь любили все без исключения. Прежде всего, за умение найти темы для разговора и расположить к себе. И теперь они тоскуют по ней. — И как ты только смеешь позволять им просто произносить имя этой прошмандовки? Да только за это ты обязан урезать им зарплату или вообще выгнать к чертовой матери. — Я сам решу, что мне делать! — Ничего, милый, скоро я наведу здесь порядок, — уверенно говорит Рэйчел, мягко погладив Терренса по колену. — Скоро я стану твоей женой, перееду сюда и заставлю их быть тихими как мыши. И сделаю все, чтобы имя этой нахалки никогда не было произнесено в нашем доме. А любой, кто посмеет сделать это, будет немедленно уволен. Однако Терренс снова погружается в свои мысли и не слышит всего, что говорит Рэйчел. Мужчина все больше хочет, чтобы она ушла и позволила ему немного расслабиться. Это снова начинает раздражать девушку, и она уже не скрывает своего возмущения и не хочет быть мягкой и тихой, какой была в самом начале. — Твою мать, Терренс, ты опять замечтался! — резко размахивая руками, громко, раздраженно бросает Рэйчел. — Да сколько можно уже, черт возьми! — Ох, Рэйчел, ну что тебе от меня нужно? — тихо простонав, устало спрашивает Терренс. — Чего ты вообще пришла сюда? Лично я тебя не приглашал! — Как чего? Поддержать тебя! — И пожалуйста, прекрати так кричать. У меня и так болит голова. И я жутко хочу спать… — То есть, ты хочешь, чтобы я ушла? Я тебе больше не нужна? — Я этого не говорил. — Слушай, МакКлайф, так больше не может продолжаться! — громко восклицает Рэйчел. — Я тебя не узнаю! После встречи с той сумасшедшей девицей, которая оскорбила и втоптала тебя в грязь, ты резко изменился! Что эта ведьма там с тобой сделала? Околдовала что ли? — Если ты всегда веселая, и у тебя все хорошо, это не значит, что у других все точно также. — Да, но только раньше ты почему-то был нормальным: разговаривал со мной, целовался, обнимался, делал мне комплименты… В чем я сейчас провинилась? Скажи мне! — Рэйчел, отстань от меня, пожалуйста, — сухо просит Терренс, ладонью потирая лоб. — Ну ладно… — Рэйчел приподнимает руки. — Если у тебя нет настроения обниматься и целоваться со мной, ничего страшного. Но ты хотя бы поговори со мной! Не молчи! — А что ты прикажешь мне делать, если я не хочу с кем-то разговаривать? — Терренс резко переводит взгляд на Рэйчел. — Вот сейчас я хочу побыть один и привести свои мысли в порядок. Мне что теперь через силу улыбаться тебе и делать вид, что все чики-пуки? — Ты можешь просто со мной поговорить? — спрашивает Рэйчел. — А я что сейчас делаю? — Да ты вообще не обращаешь на меня никакого внимания! Такое впечатление, что я тебе уже не нужна! Сидишь тут и думаешь о своей бывшей девушке! — Я не думаю о ней. — Да конечно! Не думаешь! Еще недавно ты если и говорил о ней, то старался побыстрее закрыть тему или говорил о ней ужасные вещи. Вон даже хотел запрятать эту ненормальную в психушку и грозился уничтожить ее карьеру к чертовой матери. — Рэйчел разводит руками. — А сейчас что? Как будто ты только и хочешь говорить о своей любимой Ракель! — Да, но сейчас я жалею, — без эмоций произносит Терренс. — Жалею, что так издевался над ней и сделал все, чтобы она возненавидела меня. Мое расставание с ней – это моя вина. Ведя я себя по-другому, сейчас все могло бы иначе. — Ты все еще любишь ее… — Рэйчел кивает. — Ты любишь ее, да? Рэйчел едва сдерживает слезы от понимания того, что Терренс не принадлежит ей целиком и полностью, поскольку его мысли по-прежнему заняты Ракель. Точнее, они овладели им после вчерашних событий в клубе, и он начал понимать, что на самом деле все еще неравнодушен к своей бывшей девушке. — Если ты все еще так сильно ее любишь, тогда зачем мы вообще встречаемся? — недоумевает Рэйчел. — Просто скажи мне, что ты любишь эту драную швабру и надеешься вернуть ее, даже несмотря на то, что она никогда не любила тебя. Давай, МакКлайф, продолжай страдать! Продолжай позволять ей вытирать об тебя ноги! — Она не швабра, Рэйчел! — сухо отрезает Терренс. — Да, а кто же она? Невинный ангелочек? Прекрасная и всеми любимая королева? — Рэйчел… — Да ты вообще не нужен этой сучке! Она использовала тебя! А ты, дурень, еще собираешься бегать за ней! — Я не собираюсь за ней бегать. — Кэмерон предпочла свою карьеру – вот пусть и подавится. — Рэйчел, прекрати оскорблять эту девушку! Мне не нравится, что ты позволяешь себе подобное в моем присутствии. — Серьезно? Ты еще защищаешь ее? — Да, защищаю! — Ну значит, ты все еще любишь! — Я не могу забыть о ней в одно мгновение. На подобное у некоторых людей уходят месяца и даже годы. А кто-то вообще любит всю жизнь и не смотрит на других так, как смотрит на любимого человека. — Эта сумасшедшая прошмандовка набросилась на меня с кулаками и чуть не убила прямо там, а ты смеешь говорить о ней что-то хорошее. Да ты обязан защищать меня! Обязан горой стоять за ту, что скоро станет твоей женой! — Да, а может, ты сама спровоцировала ее? — громко интересуется Терренс. — Может, ты набросилась на нее первой? — Чего? — округляет глаза Рэйчел. — Вдруг ты сама чуть не прибила ее, но потом пришла ко мне и выставила все так, будто жертвой стала ты, а не она? — Господи, Терренс, как ты можешь так говорить? — широко раскрывает рот Рэйчел, с жалостью во взгляде смотря на Терренса. — Почему ты думаешь, что я тебя обманываю? — Потому что ты всегда была той еще выдумщицей. Помню, какие истории ты всем рассказывала, когда мы были еще детьми. И я не удивлюсь, если ты выдумала историю о том, что Ракель первая набросилась на тебя без причины. — Эй, мы ведь знакомы с самого детства! Ты знаешь меня лучше, чем ее! Я никогда не обманывала тебя и всегда была предельно честной с тобой. — Знаю… — Тогда не верь своей бывшей девушке, — с жалостью во взгляде умоляет Рэйчел. — Клянусь, я не врала тебе. Кэмерон действительно набросилась на меня с кулаками, хотя я ее никак не беспокоила. — Теперь меня что-то берут сомнения. — Клянусь, я не понимаю, почему она это сделала. Ладно бы, она любила тебя. Я могла бы объяснить это ревностью к тебе. Но ведь ты не нужен Кэмерон. — Иногда я думаю, что Ракель что-то чувствует ко мне. Но либо не хочет это признавать, либо пока не понимает, что с ней происходит. — Она завидует! Завидует, что мы с тобой счастливы. Злится, что в свое время упустила такого замечательного мужчину. — Рэйчел мягко берет Терренса за руку и нежно гладит ее. — А если ты вчера поставил ее на место, то она поняла, что ей уже не вернуть тебя. Потому что теперь ты только мой. А мы с тобой будем продолжать встречаться и жить долго и счастливо. И, конечно же, поженимся. И родим прекрасных деток. — Если она хочет, то пусть живет своей жизнью, — вполне уверенно заявляет Терренс. — Только Кэмерон так просто от меня не избавится. — В смысле, не избавится? — широко распахивает глаза Рэйчел. — Не избавится! Эта девушка все еще принадлежит мне, и я не потерплю другого мужика рядом с ней. Не потерплю! Терренс снова о чем-то задумывается и резко, но мягко вырывает руку из рук Рэйчел. — Господи, эта любовь к ней сведет тебя с ума, — качает головой Рэйчел. — Тебя пинают как мячик, а ты снова хочешь прийти к тому, кому ни черта не нужен. Хватит унижаться, Терренс! У тебя должно быть хоть немного гордости! Чего ты так привязался к этой девчонке? — Ну ты же уже много лет привязана ко мне, — сухо напоминает Терренс. — Едва ли не с самого детства ждала, что я обращу на тебя внимание. Так что не тебе говорить о любви, которая может свести с ума. — Послушай, милый… — И да… — Терренс уставляет свой удивленный взгляд на Рэйчел. — А с чего ты решила, что мы с тобой встречаемся? И почему ты решила, что я женюсь на тебе, даже если уже давно порвал с Ракель? Ты считаешь, что раз мы с тобой целовались и обнимались и сходили на несколько свиданий, то нас можно назвать парой? — Что? — слегка приоткрывает рот Рэйчел, ошарашенными глазами смотря на Терренса, который потупляет взгляд куда-то вниз и сгибается пополам, крепко сцепив пальцы рук. — Но… К-к-как же так? Терренс… Ты… Ты же сам говорил это! — Если память мне не изменяет, я ни разу не говорил тебе о том, что хочу с тобой встречаться, — спокойно отвечает Терренс. — И никогда не предлагал тебе стать моей девушкой. — Но ты намекал на это! Ты сам говорил, что был готов жениться на мне! — Я сказал, если ты захочешь! Но я никогда не говорил, что сделаю тебе предложение. — Да ты уже начал все забывать! Я очень хорошо помню, что ты обещал жениться на мне! Помню, как ты говорил, что хочешь начать все сначала, забыть свою бывшую девушку, сосредоточиться на музыкальной карьере и найти ту девушку, которая не повторит ошибок Кэмерон. — Может быть, — спокойно произносит Терренс. — Но сейчас беру свои слова назад. Потому что понимаю, что не хочу терять то, что мне действительно дорого. — Господи, Терренс, да хватит уже думать о ней! Хватит себя мучить! Я еще раз тебе говорю, ты и даром не нужен этой девчонке! — Если и так, то она нужна мне. — Да через пару месяцев ты даже и не вспомнишь, кто такая Ракель Кэмерон. Потому что будешь любить только меня! Я дам тебе заботу и любовь и стану намного лучше. Сделаю все, чтобы стать для тебя идеальной во всем. — Нельзя быть во всем идеальным. У любого человека есть хотя бы один недостаток. — Обещаю, дорогой, со мной тебе будет очень хорошо. Я не повторю ошибок этой девушки и стану той, кого ты захочешь видеть. Только поскорее забудь все то, что тебя тяготит, а уже потом мы с тобой будем вместе. Ты сделаешь мне предложение, и мы будем счастливы. — Я же сказал, что не отпущу ее по своему желанию, — уверенно заявляет Терренс. — Даже если она потребует оставить ее в покое, эта девушка все равно будет моей. — Но ты же сказал, что тебе все это надоело! Что вы типа уже давно расстались! — Я не хочу с ней расставаться. Эта девушка все еще принадлежит мне. — Ну и зачем ты мучаешь себя? — громко недоумевает Рэйчел. — Неужели ты собираешься вернуть эту неблагодарную эгоистку после того как она тебя унизила? — Если бы я мог, то сделал бы все, чтобы вернуть ее. — Будь же ты гордым человеком! Не превращайся в тряпку, которая унижается перед какой-то швалью! — Я не считаю, что перед кем-то унижаюсь. — Поверь мне, твоя Ракель никогда не вернется к тебе, независимо от того, что ты бы ей предложил. А однажды придет день, когда она найдет себе другого лоха, который будет терпеть ее выходки и невыносимый характер. — Рэйчел на пару секунд замолкает, приложив палец к губам. — Хотя ты как-то сказал, что она уже с кем-то кувыркалась… Так что уже очень скоро твоя бывшая будет развлекаться с другим. Пока ты будешь страдать из-за этой девчонки, которая изменяла тебе все это время и развлекалась с каким-то мужиком, забыв, что она вообще-то была в отношениях. — Это ложь, она ни с кем мне не изменяла! — резко отвечает Терренс. — Мне это лишь внушили! А я, идиот, поверил! Ракель всегда была предана только лишь мне и никогда не предавала. — Это она тебе сказала? — Я это понял. Понял, что никаких реальных доказательств ее измены не было. А значит, я подозревал ее напрасно. — Вы бы расстались в любом случае. Кэмерон не стала бы встречаться с тобой до конца своих дней. Рано или поздно она бы бросила тебя. — Мы сами виноваты в том, что разрушили наши отношения. Если бы мы приложили чуточку усилий, ничего бы не случилось. — Терренс тихо выдыхает и бросает пустой взгляд в сторону. — И если у меня есть хоть какой-то шанс вернуть ее, я хочу им воспользоваться. А если и это не поможет, то мне все-таки придется смириться и отпустить эту девушку. Я ничего не смогу с этим поделать, если она никогда не простит мне то, что ей пришлось от меня вытерпеть. — Можешь даже не стараться, — уверенно отвечает Рэйчел. — Твои усилия будут напрасны. Поэтому тебе лучше перестать на что-то надеяться и выкинуть из головы все мысли об этой девице. — Ну и пусть. Зато я попробую. — Поверь мне, Терренс, никто из вас не станет кусать локти из-за того, что вы разорвали свои безнадежные отношения. Очень скоро вы раз и навсегда забудете о том, что вообще когда-то были вместе, а потом даже и не узнайте друг друга на улице. У вас будет своя личная жизнь: она встретит другого, а ты будешь заниматься своими делами. — Ты ничего не понимаешь, Рэйчел! — отчаянно восклицает Терренс. — Почему же? Я как раз понимаю! Понимаю, что ты сходишь с ума из-за любви к ней. Любви к этой эгоистичной выдре, которая заслужила все, что с ней произошло. — Просто ты не прошла через то, через что пришлось пройти этой бедной девушке. — Серьезно? — закатывает глаза Рэйчел. — Да меня совершенно не волнует, через что ей пришлось пройти, что она думает и что чувствует. Даже если она сдохнет, то мне будет плевать! — Зато это волнует меня! И я буду делать все, чтобы не только помочь ей спастись от того ублюдка, который решил испортить ей жизнь, но еще и искупить вину за все свои поступки и вернуть ее любовь. — Ну и зачем? — громко удивляется Рэйчел. — Зачем ты все ты делаешь? Эта неблагодарная свинья все равно не оценит твоих страданий! — Мне все равно. — Очнись ты уже, влюбленный дурачок! Прекрати унижаться перед этой проституткой, которой важно лишь ходить по подиуму и сверкать сиськами и голой задницей перед камерой. — Рэйчел, по-моему, я уже требовал, чтобы ты прекратила оскорблять Ракель, — более сухо напоминает Терренс. — Я говорю то, что думаю! — Она ничего тебе не сделала, и ты не имеешь право так говорить о ней. — Не сделала? — широко распахивает глаза Рэйчел. — Да она украла тебя у меня и не хочет отдавать мне! — Ты не моя девушка. — Значит, это я украла тебя у нее? — Как бы то ни было, прекрати ее оскорблять. — Да уж… — Рэйчел качает головой. — Похоже, вчера эта крашеная курица хорошо промыла тебе мозги. Ходишь словно привороженный и превратился в какого-то зомби. Рэйчел слегка прикусывает губу, внимательно смотря на смотрящего в одну точку безо всяких эмоций Терренса. — И походу, она не только истеричка, так еще и самая настоящая ведьма, — задумчиво предполагает Рэйчел. — Ты реально будто зазомбированный! Привороженный! Кэмерон точно сделала какой-то приворот или опоила тебя любовным зельем! Поэтому все твои мысли только о ней! Поэтому ты не хочешь отпустить ее! — О, господи, Рэйчел, какая же ты еще глупая… — тихо стонет Терренс, проведя руками по лицу. — Просто ребенок, которому надо подрасти… — Что? Серьезно? Вообще-то, мне уже двадцать шесть лет, если ты не забыл! Я уже давно не ребенок! — Можно и в сорок быть ребенком в душе. — Это тебе пора взрослеть! И прекращать вести себя, как наивный мальчик, который думает, что какая-то жалкая девчонка ждет его с распростертыми объятиями и однажды полюбит его так же сильно, как и он – ее. Взрослый мужик, а ведешь себя как мальчишка, впервые влюбившийся в девочку. — В моей жизни это первая сильная любовь. — Твою мать, да какая это любовь! Ее нет! И не было! Вас объединяло лишь желание потрахаться. Больше ничего! Ну или какая-нибудь магия, если эта сучка и правда ворожила. — Да, поначалу так и было. Но я все больше начинаю понимать, что без нее мне намного хуже, чем с ней. Она нужна мне. — А до этого ты как будто не любил! — Любил! Но не так сильно! — Что ж… Теперь я прекрасно вижу, что ты все-таки не забыл ее. — Рэйчел качает головой. — Ты любишь Кэмерон. А на меня тебе наплевать. Перед ответом Терренс пару секунд ничего не говорит, а потом медленно переводит взгляд на Рэйчел, решив раскрыть все карты и признаться, что он играл перед ней любовь, ибо больше не может и дальше обманывать ее. — А если это и так, — с гордо поднятой головой уверенно говорит Терренс. — Мне и правда наплевать на тебя и все-все-все, что касается твоей персоны! — Нет, Терренс, пожалуйста, не говори так, — с жалостью во взгляде умоляет Рэйчел, поправив Терренсу прическу и погладив по щеке. — Это правда. — Ты просто сильно устал… И не понимаешь, что говоришь. — Рэйчел мягко гладит предплечье Терренса. — Вот увидишь, когда ты отдохнешь, то тебе полегчает. Ты перестанешь бредить этой Ракель. И снова вспомнишь, что у тебя есть я, твоя любимая девушка и будущая жена. — Нет, Рэйчел! — резко отрезает Терренс. — Этого никогда не случится! Я никогда на тебе не женюсь и не стану с тобой жить. — Нет-нет, милый, не делай мне больно, — умоляет Рэйчел, с еще большей жалостью в мокрых глазах смотря на Терренса и мягко накрыв своей ладонью его руку. — Я знаю, ты сильно расстроен и боишься снова обжечься в новых отношениях. Но обещаю, я помогу тебе справиться с этим. Сделаю все, чтобы ты полюбил меня намного сильнее, чем эту девицу. Ради своей безграничной любви к тебе. — Да, девочка… — фальшиво улыбается Терренс. — Вот сейчас я говорю тебе правду, а ты мне не веришь… Терренс ехидно усмехается. — Ты настолько влюблена в меня, что стала совсем слепой и ничего не замечаешь, — уверенно добавляет Терренс. — Даже не поняла, что все это время я пользовался твоей наивностью и играл перед тобой в любовь. — Что? — широко распахивает глаза Рэйчел. — Ты оказалась слишком уж легкой добычей, которая быстро попала в мою ловушку. То же самое происходило со всеми девчонками. Они все сами загоняли себя в мою ловушку. Хотели быть слишком милыми и кроткими. А мне, честно говоря, это совсем не интересно. Неинтересно быть с девчонкой, которая стремится быть слишком покорной рабыней и нисколько не сопротивляется. — Это не так… — качает головой Рэйчел. — Это бред… Ты просто не понимаешь, что говоришь… — Очень даже понимаю. И хорошо знаю, какие девушки мне нравятся. — Послушай, я прекрасно понимаю все твои чувства и знаю, что нельзя так быстро разлюбить человека, независимо от того, знаешь ли ты его день или десять лет. Знаю, что ты так говоришь, потому что любишь Ракель. Но поверь мне, жизнь не заканчивается после расставания с одним человеком. Стоит тебе забыть про эту модельку и сказать себе, что она не заслужила такого чудесного мужчину, так ты найдешь в себе силы полюбить меня. — А я не хочу пытаться разлюбить ее! — уверенно заявляет Терренс. — Потому что уверен в том, что не смогу вырвать из сердца ту, к которой так сильно привязан. — Но ты попытайся, дорогой. — Рэйчел берет Терренса за руку и нежно целует его в щеку. — У тебя будет очень хорошая девушка. У тебя буду я. Кэмерон и рядом со мной не стоит. Я гораздо лучше этой модели, чья карьера однажды будет разрушена. Про которую скоро все забудут. — Верно, ты рядом с ней не стоишь, — кивает Терренс. — Ты совсем другая. Не такая, как она. И даже если ты будешь во всем подражать ей, чтобы угодить мне, я никогда не смогу воспринимать тебя как замену Ракель. Эта девушка одна такая. — Твоя Ракель – пустышка! Жалкая бесполезная кукла без сисек и задницы! Плоская доска! Дылда! Я не понимаю, чего ты в ней нашел! Смой с нее всю ее штукатурку, и перед тобой предстанет обычная замухрышка. Которую, готова поспорить, унижали все кому не лень. Такая мышь, как Кэмерон, и даром никому не нужна. — Я нашел в ней то, чего нет ни у одной девушки. — Ой, подумаешь, она стала первой, кто не стал ложиться с тобой в кровать на первой же встрече. — Поначалу меня это и зацепило. — Боже, ну почему столько мужиков теряют голову от нее? — громко недоумевает Рэйчел. — Почему все так хотят быть с ней и буквально облизывают ее фотографии в купальниках и нижнем белье, которое она рекламирует? Что в этой прошмандовке особенного? — Потому что она сексуальна. — В каком месте? — Дело не в теле. Не в том, насколько оно красиво. Дело в том, как девушка себя подает. Уверенность в себе – залог настоящей сексуальности. Ты запросто можешь нацепить на себя самое красивое нижнее белье, накрасить губы красной помадой и сделать шикарную прическу. Но если у тебя нет уверенности в себе, и ты страдаешь от целой кучи комплексов, то даже это не сделает тебя сексуальной. — Но я тоже уверена в себе! — восклицает Рэйчел. — Я красивая! Очень красивая! Я никогда не сомневалась в себе и своем теле и люблю его. Могу быть и скромной, и развязной. — Нет, Рэйчел, развязной ты быть не можешь. — Слушай, ну разве это главное в девушке? Главное – это ее ум и мудрость. А я как раз умная и мудрая. Да еще и преданная. Заботливая. Я настоящая. И умею любить и быть преданной. Да я… Да я просто рождена быть женой любимого человека и рожать ему детишек! — Ты обязательно родишь детей и будешь счастливой женой. Но только не со мной. — Ты не пожалеешь, если будешь со мной! Я сделаю тебя очень счастливым. Сделаю все, чтобы помочь забыть эту ведьму и ту боль, которая она тебе причинила. Только позволь себе полюбить меня, и ты очень скоро почувствуешь себя лучше. — Нет. — Ну пожалуйста, милый… Рэйчел сначала гладит Терренса по плечу, а потом хочет немного покопаться в его волосах. Но если на поглаживание плеча он реагирует спокойно, то мужчина не позволяет дотронуться до его прически и резко отстраняется от девушки, сухо бросив безо всяких эмоций на лице: — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не любил тебя! И не смогу полюбить. — Но почему? — громко недоумевает Рэйчел. — Ты не тот тип девушек, которые мне нравятся. Ты такая же, как все. Ничем не отличаешься. Ведешь себя точно так же, как и все девчонки. — Но как же все то, что между нами происходило все эти несколько недель? Все наши страстные поцелуи, жаркие объятия, твое согласие сделать меня своей… — А это была игра, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Терренс. — Чтобы доказать себе, что я еще чего-то стою. Чтобы убедить себя в том, что я смогу забыть Ракель, если внушу себе, что начинаю влюбляться в другую. — Но… — Однако после вчерашней нашей встречи я понял, что мне не нужна никакая девушка, кроме нее. Никто не может заменить мне ее и стать намного лучше. Она одна такая. Неповторимая. — Прошу тебя, Терренс… — с жалостью во взгляде произносит Рэйчел. Терренс замолкает на пару секунд, медленно выдыхает, проводит руками по своему лицу и виновато смотрит на Рэйчел. — Послушай, Рэйчел, — спокойно говорит Терренс. — Извини, что я сейчас очень холоден и груб с тобой. Но я устал от притворства. И больше не хочу делать вид, что безумно люблю тебя и готов начать новый этап в жизни. — Пожалуйста, не говори так, — отчаянно умоляет Рэйчел. — Я ведь люблю тебя… — Ты – очень красивая и милая девушка. Для меня ты всегда была прекрасным другом и приятным собеседником. Но я никогда не рассматривал тебя как свою возлюбленную и не могу предложить тебе ничего, кроме дружбы. — Это ложь… Ложь! — Поверь, мне очень неприятно говорить тебе об этом. Но я не могу заставить себя изменить то, на что не в силах как-то повлиять. — Ты хочешь убить меня… — шмыгает носом и качает головой Рэйчел. — Хочешь убить своими словами. — Может, если бы я не столкнулся с Ракель вчера, мы бы и дальше продолжали делать вид, что счастливы вместе. Но вчера я понял, что больше не хочу продолжать это шоу. Тем более, что мне пришлось бы притворяться всю жизнь. А я бы так не смог. — Ты не понимаешь, что говоришь! Рэйчел после мягко берет Терренса за плечи и слегка встряхивает его. — Умоляю, Терренс, приди в себя! — отчаянно умоляет Рэйчел. — Перестань так пугать меня. — Мне очень жаль… — с жалостью во взгляде произносит Терренс. — Не сердись на меня… Но я не люблю тебя. И никогда не женюсь на тебе… Лишь спустя несколько секунд Рэйчел понимает, что на этот раз Терренс четко дал ей понять, что он не то, что не любит ее, но даже не хочет сделать хоть что-то ради того, чтобы попробовать полюбить ее. Услышав шокирующее признание мужчины, девушка качает головой и начинает тихонько плакать, чувствуя себя оплеванной и преданной. Хотя она до последнего искренне верила, что сможет влюбить в себя этого человека и наконец-то выйти за него замуж, как и мечтала еще со школьных времен. — Нет… — со слезами дрожащим голосом произносит Рэйчел. — Нет… Нет, я в это не верю! Не верю! НЕ-Е-Е-Е-Е-Т! Рэйчел громко вскрикивает и начинает издавать всхлипы, на несколько секунд закрыв рот рукой, пока Терренс с жалостью во взгляде смотрит на нее, чувствуя себя виноватым в том, что причинил девушке такую боль, но понимая, что рано или поздно это должно было бы случиться. — ТЫ НЕ МОГ ТАК ПОСТУПИТЬ СО МНОЙ! — во весь голос вскрикивает Рэйчел. — НЕ МОГ! НЕ МОГ! НЕ МОГ! — Рэйчел, прошу тебя, успокойся, — мягко взяв Рэйчел за плечи, тихо просит Терренс. — Не надо кричать на весь дом! — ПОДОНОК! — Рэйчел отстраняется от Терренса и резко встает с дивана. — Как у тебя только хватило совести? Как мог воспользоваться чувствами девушки? — Мне правда очень жаль, — спокойно говорит Терренс. — Но рано или поздно это случилось бы. Я бы был вынужден признаться в том, что притворялся. — Что у тебя было с той ощипанной курицей, пока я ждала тебя? — грубо требует ответа Рэйчел. — НЕМЕДЛЕННО ГОВОРИ, СВОЛОЧЬ, ЧТО У ВАС БЫЛО! ОТВЕЧАЙ, Я СКАЗАЛА! — Эй-эй, тише, Рэйчел, тише. Не кричи так. Ты перепугаешь всех служанок в доме. — А ПУСТЬ ОНИ ЗНАЮТ, ЧТО РАБОТАЮТ У КОЗЛА, КОТОРЫЙ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ СЛАБОСТЬЮ ДЕВУШКИ И ПОИГРАЛ С ЕЕ ЧУВСТВАМИ. НАСТОЯЩИМИ, МАТЬ ТВОЮ! — Рэйчел, сядь и успокойся! — прикрикивает Терренс. — Как ты, мерзавец, посмел так со мной поступить? — со слезами недоумевает Рэйчел и тихо шмыгает носом. — Я, дура, поверила тебе, когда ты сказал, что хочешь забыть эту девку! Решила помочь тебе, одарить любовью и заботой и стать лучше, чем твоя бывшая. Я даже привела тебя к отцу. Умоляла его принять тебя в группу в качества гитариста. ВСЕ ДЕЛАЛА ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ТЕБЕ БЫЛО ХОРОШО! А ТЫ, СУКА, ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ МНОЮ! — У меня не было никакого злого умысла, — спокойно оправдывается Терренс. — Я всего лишь хотел забыть то, как со мной якобы обошлись, и начать карьеру музыканта. — Так значит, тебе нужна была только карьера музыканта? А НЕ Я! — Я не мог отказаться от такого прекрасного шанса, когда ты сказала, что лейбл твоего отца ищет гитариста в группу. И я искренне благодарен тебе за это, потому что моя мечта наконец-то сбылась. — И ради этого ты решил поиграть на МОИХ чувствах? Наверное, подумал: «Эта наивная, влюбленная в меня дурочка Рэйчел точно все для меня сделает, если я заставлю ее думать, что начал любить ее.» И решила ею воспользоваться! — Рэйчел… — Что ж, поздравляю, МакКлайф! Ты своего добился! Я реально поверила, что ты любишь меня. — Я думал, что смогу полюбить тебя со временем, — спокойно признается Терренс. — Да, я лишь притворялся влюбленным, но мне было очень приятно находиться с тобой. Я реально чувствовал себя прекрасно и получил то, чего не чувствовал в отношениях с Ракель. Думал, что со временем окончательно забуду ее и полюблю тебя уже по-настоящему. И перестану играть в любовь. — А ты, сука, не подумал, какую боль причинил бы мне? ИЛИ ТЫ ДУМАЛ ТОЛЬКО О СВОЕЙ ЗАДНИЦЕ? О ТОМ, ЧТОБЫ ТЕБЕ БЫЛО ХОРОШО? — Нет, я… — Надо же! Сам обвинял Кэмерон в том, что она думала только о себе, но сам ничуть не лучше. Такой же чертов эгоист, который думает только о своем благе. И запросто может пользоваться людьми. Которые, между прочим, всем сердцем ЕГО ЛЮБЯТ! — Я не эгоист! — ЭГОИСТ! САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ЭГОИСТ! — Просто когда я встретил Ракель впервые после долгой разлуки, то неожиданно понял, что люблю ее. Что она важна для меня. Хотя я и не отрицаю, что физическое влечение к ней было намного сильнее, все же у меня были самые теплые чувства. Просто они уснули из-за того, что мы не пытались их поддерживать и забыли друг о друге после того как решили жить вместе. — Ха, интересно, что же пробудило твои чувства к этой швабре? — презренно усмехается Рэйчел. — Увидел ее плоскую задницу и нулевого размера сиськи и сразу обомлел? Терренс ничего не отвечает и с тихим вздохом просто закатывает глаза, бросив короткий взгляд в сторону. А через пару секунд Рэйчел молнией подлетает к нему, берет его за шиворот и начинает сильно трясти со слезами, что катятся по ее щекам. — А ну сейчас же говори, обнимался ли ты с ней или нет? — грубо требует ответа Рэйчел. — ОТВЕЧАЙ СЕЙЧАС ЖЕ, ТЫ, БЕССОВЕСТНАЯ МРАЗЬ! А ИНАЧЕ ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ! — Рэйчел, прекрати на меня кричать! — хмуро говорит Терренс. — Твое поведение уже начинает раздражать. — ГОВОРИ, УБЛЮДОК, ОБНИМАЛСЯ ЛИ ТЫ С НЕЙ ИЛИ НЕТ? И НЕ СМЕЙ МНЕ ВРАТЬ! — ДА, Я ОБНИМАЛСЯ С НЕЙ! — громко и уверенно заявляет Терренс и резко встает с дивана, уставив на Рэйчел свой холодный взгляд. — Обнимался и целовался! Очень страстно целовался! — ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ ДОКАЗАТЬ! — Рэйчел грубо отталкивает Терренса от себя. — ТАК Я И ЗНАЛА! — И я скажу тебе больше: мы с ней едва не закончили дело интимом. — Что? — Да-да, ты не ослышалась, у нас мог быть секс. Мы могли бы вновь почувствовать те эмоции, которых ты никогда не смогла бы мне дать. — Да ты… Да как ты смеешь… — И хочу тебе сказать одну вещь: как бы сильно она ни сопротивлялась, я уверен, что Ракель все еще сходит с ума по моим невероятным ласкам. И в глубине души что-то ко мне испытывает. Даже если яростно это отрицает. — Я могла дать тебе НАМНОГО больше, чем эта выдра! — Нет, Рэйчел, ты совсем не такая, как Ракель. Мне было просто хорошо с тобой, но не более. Никакого сексуального притяжения и желания оказаться с тобой в одной кровати. — И ты бросаешь меня только из-за того, что думаешь, будто эта шлюха намного лучше в постели? — Ракель сильно отличается ото всех девушек, которых я знал. Она не готова быть покорной и подчиняться кому-либо. Не готова становиться чьей-то рабыней и молча со всем соглашаться. Она упрямая и уверенная в себе. — Ну а я так понимаю, тебе понравилось с ней собачиться? Вам понравилось орать, выдирать друг другу волосы и тому подобное? — Мне понравилось то, что она отказывается подчиняться и поддерживает во мне желание добиваться ее. Другие девчонки сразу же готовы дать мне все и сразу, а это совсем не интересно. Нет никакого азарта. Интерес быстро пропадает. А Ракель с самого начала вела себя наоборот. Этим она мне и нравится. — То есть, тебе интереснее бегать за той, которой ты на хрен не нужен? А не быть с той, которая готова дать тебе все, что ты хочешь? — Мне нужны эмоции, Рэйчел. Нужен какой-то азарт. Мне неинтересно бегать за той, что готова прогибаться под меня и выполнять мои пожелания сию минуту. С Ракель я чувствую себя живым. Она заставляет меня испытывать бешеную страсть. Благодаря ей во мне бурлит куча эмоций. Еще ни одна девушка не заставляла меня чувствовать себя НАСТОЛЬКО живым, насколько я чувствую себя рядом с ней. — Значит, ты считаешь меня бревном? Считаешь, что я ничего не могу в постели? — Нет, Рэйчел, я этого не говорил! — Я так и знала! Я ТАК И ЗНАЛА! Рэйчел с слезами на глазах залупляет Терренсу сильную пощечину, после которой он тут же хватается за щеку и начинает растирать ее. — ТАК И ЗНАЛА, ЧТО ТЫ ОБЛИЗЫВАЛ ТАМ ЭТУ ШЛЮХУ! — вскрикивает Рэйчел. — ПОКА Я ЖДАЛА ТЕБЯ, ЧЕРТ ЗНАЕТ СКОЛЬКО, ТЫ ИЗМЕНЯЛ МНЕ! — Тебе я не изменял, — возражает Терренс. — А вот ей – да. С тобой. — Ты сам захотел этого! — Теперь не хочу! — Быстро же ты меняешь свое мнение! Сегодня любишь эту девчонку, а завтра опять начнешь говорить, что ненавидишь ее и мечтаешь о том, чтобы забыть ее. — Я больше не поменяю свое мнение. — Ничего, МакКлайф, ничего! Скоро она навсегда забудет о твоем существовании. А ты будешь страдать и наивно верить, что Кэмерон вернется к тебе. — Может быть. Но у меня все еще есть право обнимать и целовать ее сколько угодно. — Да ты только о сексе и думаешь! Признай, что тебе ни черта не нужно то, о чем ты так много говорил! Тебе нужна девчонка только для того, чтобы трахать ее. — А какому мужчине не нужен секс? — Значит, меня ты тоже собирался использовать как сексуальную игрушку? Хочешь сказать, я бы напрасно одаривала тебя заботой? Тебе все это ни хрена не нужно? — Нет, Рэйчел, не надо все переворачивать. — Знаешь, а ведь Кэмерон говорила, что ты играешь со мной, — вспоминает Рэйчел. — Говорила, что ты никогда не будешь любить меня так сильно, как ее. — Надо же… — Эта сучка знала, что ты разыграл передо мной весь этот концерт ради своей карьеры. — Рэйчел ехидно усмехается. — Быстро же она раскусила обманщика! Знает, из какого теста ты сделан. — У нее есть свой особый секрет, который позволяет ей читать меня, как книгу, — слегка улыбается Терренс. — Но другие, вроде тебя, не догадаются, где игра. Потому что я – великолепный актер, который полностью проживает то, что и его персонажи. Которому невозможно не поверить. — ПОТОМУ ЧТО ТЫ – КОЗЕЛ! — со злостью во взгляде вскрикивает Рэйчел, крепко сжав руки в кулаки. — КОЗЕЛ, КОТОРЫЙ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ МНОЮ И РАЗЫГРАЛ ПЕРЕДО МНОЙ ЦЕЛЫЙ СПЕКТАКЛЬ! — Рэйчел, пожалуйста, прости меня, — искренне извиняется Терренс, положив руку на сердце. — Клянусь, я совсем не хотел обижать тебя и признаю, что поступил отвратительно и с тобой, и с Ракель, и вы обе достаточно настрадались из-за меня. — А ТЫ, СВОЛОЧЬ, ПОДУМАЛ О ТОМ, ЧТО Я ПОЧУВСТВУЮ, УЗНАВ О ТВОИХ ДЕЛИШКАХ? — все больше приходит в ярость Рэйчел. — ИЛИ ТЕБЕ ВАЖНО БЫЛО ЛИШЬ ПРИКРЫТЬ И УБЛАЖИТЬ СВОЮ ЗАДНИЦУ? — Послушай, я знаю, что тебе больно слышать все это. Но клянусь, в моих поступках не было никакого злого умысла. — Ты использовал меня! ИСПОЛЬЗОВАЛ! — Я все прекрасно понимаю. Но… — Господи, ну почему я была идиоткой? Рэйчел прикладывает руку ко лбу, чувствуя, как ее сердце разрывается на части, а она сама горько плачет и не верит, что все это происходит именно с ней. — Почему я надеялась, что ты изменишь свое мнение? — недоумевает Рэйчел. — Почему я, как дура, мечтала о том, что ты полюбишь меня так же, как когда-то полюбил и Ракель? Рэйчел качает головой. — Наивно думала, что ты хотел разлюбить ее и сделать меня счастливой, — добавляет Рэйчел и тихо шмыгает носом. — Однако ты даже и не пытался полюбить! Ты воспользовался мной, чтобы позлить эту анорексичную модель и заставить ее ревновать. — Рэйчел, пожалуйста… — с жалостью во взгляде произносит Терренс. — Поздравляю, МакКлайф, ты своего добился! Эта девчонка приревновала тебя. Да так сильно, что чуть волосы мне все не повыдирала. Чуть не придушила меня собственными руками. — Мы не можем заставить человека кого-то полюбить, — посмотрев на Рэйчел без эмоций во взгляде, спокойно отвечает Терренс. — Как говорится, насильно мил не будешь. — Да ты просто не хочешь! Тебе как будто НРАВИТСЯ страдать! Страдать из-за любви к этой швабре! Нравится унижаться перед этой прошмандовкой, который ты ни черта не нужен. — Я никогда не скрывал, что люблю тебя только как друга. И всегда был готов протянуть тебе руку помощи, если оно было бы нужно. Но пойми ты, разлюбить человека не как-то просто. А в моем случае – невозможно. — Попытался бы – потом и не вспомнил бы о ней! — Я люблю только одну девушку – Ракель. И этот факт не изменит ни наша крупная ссора, ни случившееся расставание, ни что-либо еще. — А ты уверен, что любишь ее? Или же тебе просто снова захотелось потрахаться с ней? — Я уверен! Она – та девушка, которая мне нужна. Мне плохо без нее. — Да… Вот уж не думала, что тебе нравится бегать за той, которая никогда не любила тебя. Нравится быть в токсичных отношениях. — Мне очень неприятно говорить тебе об этом. Но я хочу быть честным с тобой и не давать тебе ложных надежд. — Так ты уже мне их дал! УЖЕ! И ПЫТАЯСЬ МЕНЯ УСПОКОИТЬ, ТЫ НЕ ОБЛЕГЧИШЬ МОЕ СОСТОЯНИЕ. — Прости меня, Рэйчел. Я не хотел причинять тебе боль. Терренс с грустью во взгляде пытается погладить плечи Рэйчел, чтобы по-дружески пожалеть ее и утешить. Но та резко отталкивает его от себя со слезами на глазах и смотрит на мужчину мокрыми глазами, полные разочарования и обиды. — Знаешь, лучше бы всего того, что с нами происходило в последние несколько дней, никогда не случалось, — спокойно говорит Рэйчел. — А будет еще лучше, если мы больше никогда не будем видеться. Я больше ничего не хочу ни слышать, ни сталкиваться с тобой на улице, ни читать о тебе в газетах и Интернете. Своей наглой ложью ты сделал все, чтобы заставить меня возненавидеть тебя. Рэйчел шмыгает носом и резким движением руки вытирает слезы под глазами. — Мне очень жаль, — с грустью во взгляде произносит Терренс. — Ты мне заплатишь за это, сука, — низким, грубым голосом угрожает Рэйчел. — Я так это не оставлю! Клянусь, я сделаю все, чтобы твое имя было опорочено на весь мир! Чтобы тебя все ненавидели! — Пожалуйста, Рэйчел… — Я всем расскажу, что ты сделал с Кэмерон и о твоем характере. Раскрою миру глаза и дам понять, что ты такой не святой ангел, как и твоя бывшая возлюбленная. Я сотру тебя в порошок! Ты узнаешь, кто такая Рэйчел Ноэль Сандерсон! — Пожалуйста… — И я больше не буду покрывать тебя и обязательно расскажу отцу и всей твоей группе о том, что ты сделал. Уверена, что после такого тебя ни за что не оставят в группе. Папа сию минуту выгонит тебя. Каким бы талантливым ты ни был, он выберет меня, а не тебя. Марти, Даниэль и Питер тоже придут в ярость и перестанут считать тебя хорошим человеком. — Делай что хочешь. Мне все равно. — ТЫ ОТВЕТИШЬ ЗА ТО, ЧТО ПОСМЕЛ ТАК ПОИГРАТЬ НА МОИХ ЧУВСТВАХ! ОТВЕТИШЬ! Рэйчел берет с дивана свою сумку и быстро надевает ее на плечо. — Прощай, Терренс МакКлайф! — грубо бросает Рэйчел. — Продолжай и дальше страдать и любить свою жалкую Ракель. Если тебе так нравится бегать за этой прошмандовкой, никто не возражает. Унижайся перед той ведьмой! СТРАДАЙ! ГОРИ В АДУ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! Рэйчел пулей подходит ко входной двери, раскрывает и захлопывает ее за собой после того как она покидает дом. После этого девушка садится в свой автомобиль, заводит мотор и уезжает из этого района в неизвестном направлении. Терренс же даже не пытается остановить ее и просто смотрит ей вслед безо всяких эмоций на лице, в глубине души будучи счастливым, что он наконец-то раскрыл все карты и избавился от этой девушки, которая уже начала немного нервировать его.***
Находясь за рулем своего автомобиля, Рэйчел позволяет своим эмоциям взять над ней верх и начать горько рыдать от осознания того, что ее в очередной раз отвергли. К сожалению, она так и не смогла заставить Терренса обратить на нее внимание и попробовать полюбить ее. Все мысли этого мужчины сейчас занимает только Ракель. Та единственная девушка, которая сумела заинтересовать его намного больше, чем кто-либо. Рэйчел снова и снова думает обо всем, что Терренс сказал ей насчет чувств по отношению к ней, которых у него никогда и не было. Это не дает девушке сосредоточиться на дороге и из-за чего не всегда бывает внимательной. Так она пару раз чуть не врезается в чьи-то машины и едва не сбивает какую-то молодую девушку, переходящую дорогу на зеленый сигнал светофора из-за того, что не успевает вовремя затормозить. Это заставляет Рэйчел еще больше нервничать и понимать, что ее сердце начинает биться в разы чаще. Она едва может управлять машиной, которую, впрочем, никогда не водила слишком уж хорошо. Блондинка довольно часто попадает в непростые ситуации, в которых ее спасали лишь хорошие деньги, заработанные ее отцом. И вот сейчас, не переставая плакать и думать о том, как подло с ней поступили, девушка никак не может выкинуть из головы все плохие мысли и думать о том, что ей нужно вести машину. Вскоре она понимает, что должна где-нибудь остановиться и постараться успокоиться, чтобы добраться до дома без приключений, которые ей сейчас совсем не нужны. К своей радости Рэйчел видит достаточно большое кафе, которое пользуется у людей огромной популярностью. А вспомнив, что скоро будет время обеда, девушка решает воспользоваться моментом, купить что-нибудь легкое и посидеть в самом тихом местечке с надеждой, что сможет выкинуть из головы все эти мысли. Постаравшись взять себя в руки хотя бы на несколько секунд, Рэйчел доезжает до нужного ей поворота, разворачивает машину, заезжает на небольшую парковку и быстро находит очень хорошее свободное место, на котором она и останавливается. После этого она еще некоторое время просто сидит и бездонным взглядом смотрит в одну точку, тихо шмыгая носом и без конца вытирая слезы с лица, из-за которых у нее уже сильно подпортился макияж. А пока Рэйчел сидит в машине с включенным мотором, горько плачет и не перестает думать о том, что недавно произошло, на парковку заезжает какая-то машина цвета черный металлик и останавливается на свободном месте недалеко от нее. Некоторые люди, стоящие рядом с кафе, медленно покуривающие сигареты, что-то пьющие и говорящие между собой, могут слышать, как из открытых окон машины доносится тяжелая рок-музыка, играющая в машине на полной громкости. Впрочем, такая музыка приходится им по вкусу, и они никак не реагируют на владельца машины, коим оказывается Даниэль, участник группы, в которой состоит Терренс. Он с гордым видом сидит за рулем в темных очках и с огромным удовольствием слушает музыку, которая играет в его машине. К слову, мужчина находится не один: на пассажирском сиденье сидит Питер, еще один участник группы. Тот выглядит ничуть не менее гордым в похожих солнцезащитных очках и получает море удовольствия от тяжелой музыки, которую просто обожает. Парни прекрасно проводили время в дороге, пока добирались до этого кафе. А когда поняли, что хотят есть, то решили заехать сюда. Друзья во весь голос подпевают своей любимой песне, что на данный момент играет по радио, как вместе так и по одиночке, активно размахивая руками и покачивая головой. Питер не забывает, что он – опытный барабанщик, и руками отбивает ритм на всем, что видит перед собой, или же просто щелкает пальцами, да и Даниэль часто постукивает пальцами по рулю. Друзья определенно проводят прекрасное время вдвоем, находятся в прекрасном расположении духа и с радостью бы отправились куда-нибудь, чтобы продолжить развлекаться. Но к сожалению, времени на то, чтобы громко распевать любимые песни в машине и раздражать некоторых людей, находящихся в радиусе нескольких метрах, у них нет. — Ах, вот это я понимаю – музыка! — бодро произносит Питер, откинувшись на спинку пассажирского кресла и немного потянув руки. — Настоящий рок, от которого реально сносит башню! — Это точно, — соглашается Даниэль, ставя машину на ручник и выключая ее мотор. — Надо как следует насладиться шедеврами, ибо скоро нам опять предстоит играть всякую попсу вместе с нашей принцессой. — Ой, не напоминай мне об этом! — Питер проводит руками по лицу. — Как подумаю, что мне опять придется видеть эту королеву, так повеситься хочется. — О да! — восклицает Даниэль и делает музыку в салоне потише с помощью некоторых кнопок. — Но ты не заметил, что после нашего недавнего бойкота она немножко угомонилась? — Наверное, не понравилось, что мы сравнили ее с кудахтающей курицей. — Ну если она такая и есть что мы можем поделать? — Да уж! — Питер тихонько усмехается. — До сих пор помню, какие у нее были болты, когда мы показали ей ее сущность. — Я тоже! — загадочно улыбается Даниэль, вытащив ключ из замка зажигания. — Это реально надо было видеть! — Надо почаще напоминать ей об этом. Напоминать о том, что она не королева. — Почему же не королева? Королева! Еще какая! Королева ощипанных куриц! — Точно! — громко смеется Питер. — Королева куриц! Даниэль и Питер скромно хихикают, но вскоре немного успокаиваются и еще пару секунд ничего не говорят, пока брюнет выключает радио в машине, а блондин мотает головой в разные стороны и слегка массируют шею. — Ох, ладно, не будем тратить время, — устало говорит Даниэль. — Пошли быстро пообедаем, а потом поедем в студию. — Ох, вот что мне сегодня охота делать меньше всего, так это ехать в студию, — откинув голову на спинку кресла, признается Питер. — Уж лучше бы сходил в какой-нибудь клуб и потусовался под классную музыку… — Вот как! — загадочно улыбается Даниэль. — Не уж-то решил, что пришло время искать себе красивую девчонку? — О, Перкинс, опять ты начинаешь… — А что такого? Неужели ты так и собрался всю жизнь прожить один? — Нет, не собрался. — Я тебя не понимаю, чувак! Вокруг столько красивых девчонок, многие из которых засматриваются на тебя, но ты не дашь им никакого шанса. — Просто нет никого, кто мне бы подходил. — И ничего страшного, если ты не хочешь жениться – тебя никто не заставляет. Но ведь можно же подцепить какую-нибудь красотку и потусоваться с ней. Ты сможешь в любое время дать ей отставку, если она тебе надоест. — А может, мне сейчас не то, что женится не хочется, но еще и заводить отношения с девушками, — переведя взгляд на Даниэля, спокойно говорит Питер. — Вот нет у меня такого желания на данный момент. — Эй, а тебе случайно кто-нибудь не нравится? — хлопнув Питера по предплечью, интересуется Даниэль. — Может, уже есть какая-то красавица, которая успела охмурить тебя, а я ничего не знаю? — Нет, пока мне никто не нравится. И если бы я познакомился с какой-нибудь девушкой, с которой у меня могло бы что-то произойти, то сказал бы тебе об этом. Так же, как и ты все уши прожужжал мне про свою обожаемую девушку. — Знаешь, блондин, ты все больше начинаешь заставлять меня верить, что Марти была права, когда усомнилась в твоей сексуальной ориентации. — Чего? — сильно хмурится Питер. — Может, тебя и правда тянет к парням? И именно поэтому ты отказываешься ходить на свидания с девчонками? — Нашел кому верить! — тихо усмехается Питер. — Этой самовлюбленной принцессе! — Все это происходит не просто так. Я нисколько не удивлюсь, если она окажется права. — Я не гей! — Да ладно, Пит, чего ты стесняешься? — скромно улыбается Даниэль. — Неужели ты думаешь, что я поменяю свое отношение к тебе из-за того, что тебя больше возбуждают парни? Ты как был моим другом, так им и останешься. — Меня не возбуждают парни! — Ну ладно, может, тебя привлекают и девчонки, и парни? Вдруг ты, так сказать, у нас бисексуал? — Хватит нести всякую чушь, Перкинс! — хмуро бросает Питер и дает Даниэлю легкий подзатыльник. — Долго думал, прежде чем это сказать? — Слышь, а скажи честно, я тебе нравлюсь? — хитро улыбается Даниэль, с гордо поднятой головой смотря на Питера. — Может, ты уже давно влюблен в меня, а я ничего не знаю? — Чего? — Может, ты потерял надежду стать счастливым, потому что у меня есть девушка? И в тайне ревнуешь меня к ней и мечтаешь о том, чтобы встречаться со мной! — Меня интересуют только девушки! — Ну ладно, приятель, не стесняйся! — Даниэль хлопает Питера по плечу. — Признай, что ты без ума от меня и хочешь стать моим парнем. — Даже если бы я был геем, то уж точно не обратил бы на тебя внимание. — Почему же? — округляет глаза Даниэль. — Я же красавчик! Где ты еще такого встретишь! — Сомневаюсь, что ты был бы в моем вкусе. — Да ладно, признай, что я чертовски сексуален. Как можно не сходить с ума по такому шикарному парню, который никого не оставляет равнодушным? — Отвали, Дэн! Это не смешно! — К тому же, я отлично целуюсь. Уверен, тебе бы точно понравилось. — Ты специально бесишь меня? — Что, неужели я тебе совсем не нравлюсь? — Даниэль пальцами показывает что-то маленькое. — Даже чуточку? Даже вот столько? — Нет, ты мне не нравишься! — Жаль! — Даниэль по-доброму усмехается. — А я думал, мы с тобой были бы красивой парой. Все бы нам завидовали и считали примером для подражания… — Повторяю еще раз, я не гей и интересуюсь только девушками, — уверенно говорит Питер. — Ты поменьше слушай эту глупую пустышку Пэтч. Ей лишь бы что-то ляпнуть, а ты, дурак, веришь ей! — Ох, ну ладно-ладно! — приподнимает руки Даниэль. — Уже и пошутить нельзя! — Эта шутка одна из твоих самых неудачных. — Но если что, ты имей в виду, я против геев и лесбиянок ничего не имею. Хотя среди моего окружения были только гетеросексуальные пары, я не осуждаю тех, кто избрал иной путь. — Я все сказал, Перкинс! — восклицает Питер. — Я мужчина, не гей и буду встречаться только с девушками. — Хорошо-хорошо, мужчина-не-гей, я тебя понял! — И чтобы я слышал это в последний раз! Если опять начнешь шутить про мою ориентацию, то ты сильно пожалеешь об этом. Клянусь. — Все-все, чувак, я не дурак и все понял. — Уж лучше я буду терпеть твои разговоры о том, что мне обязательно надо познакомиться с девчонкой. — Кстати, о девочках… — Даниэль выключает работающее в машине радио. — Я тут вспомнил, как ты говорил про одну девчонку… Какую-то подружку… Э-э-э… Темненькая что ли… Ты тогда вроде сказал, что она была очень мила и дружелюбна с тобой… — А, ты имеешь в виду Хелен? — слегка улыбается Питер. — Э-э-э, наверное… Я не помню ее имени. — Да мы с ней просто хорошо общаемся! Я знаком с Хелен почти три года, но между нами только дружеские чувства. — Три года? Вау! Неужели вы все еще поддерживайте отношения в течение стольких лет? — Поддерживаем. Конечно, встречаемся мы редко, но если находим на это время, то с удовольствием ходим друг к другу в гости на чашку кофе и болтаем о чем-нибудь. — И неужели ты ни разу не подумал, что она могла быть стать твоей девушкой? — Она милая, очень добрая и приятная в общении, но… Питер переводит взгляд в сторону и слегка прикусывает губу, крепко сцепив пальцы рук. — Нет… — качает головой Питер. — Между мной и Хелен может быть исключительно дружба. Крепкая и трогательная дружба. — Что, даже никакого намека? — искренне удивляется Даниэль. — Даже никакого намека. — А может, ты просто вбил себе в голову эту мысль и не хочешь взглянуть на нее по-другому? — Я ничего не вбивал себе в голову, Дэн. По-твоему, если среди моих друзей есть девчонки, то я непременно должен замутить с ними? — Тебя никто не заставляет мутить с девчонками среди подруг. Но ты хотя бы присмотрелся к этой Хелен… Симпатичная же девчонка! Молодая, умная, как мне кажется… — Ха, ты видел-то ее всего пару раз! — по-доброму усмехается Питер. — Один раз – на фотке, а другой – мельком, когда мы с тобой встретили ее. — Да, я смутно ее помню. Но уверен, что она очень даже ничего. Возможно, она идеально подошла бы тебе. — Ох, шоколадная башка, что же мне с тобой делать? — тихонько стонет Питер. — Если что-то хочешь сделать или сказать, то будешь доставать до самого конца. И ты же пытаешься свести меня с любой девчонкой. — Просто хочу, чтобы твоя личная жизнь была в порядке, — невинно улыбается Даниэль. — Упрямый же ты осел, мужик! — Прислушайся к моему совету и переведи отношения с той девчонкой на новый уровень. А если ничего не получится, то вы снова станете друзьями. — Пока что меня и так все устраивает. А когда я пойму, что встретил нужную мне девушку, то обязательно буду с ней встречаться. — Иногда я сомневаюсь, что ты реально будешь. — А ты не сомневайся. Питер на секунду бросает взгляд в сторону и отстегивает ремень безопасности со словами: — И вообще, пошли уже в кафе! А иначе мы с тобой попремся на студию голодные и точно прибьем эту принцессу Марти, если она устроит нам еще парочку истерик. Быстро уйдя от темы, которая, кажется, не очень ему приятна, Питер выходит из машины, закрывает за собой дверь и поправляет рукава светло-коричневой легкой куртки. Даниэль, слегка нахмурившись, с подозрением смотрит на своего друга, но затем все-таки решает оставить его в покое и отложить этот разговор на другое время. А несколько секунд посидев в машине, брюнет тоже отстегивает ремень, выходит из нее и запирает ее на ключ, который затем кладет в карман своей темно-синей куртки. — Кстати, мне тут стало интересно, почему Терренс уже некоторое время не появляется на репетициях, — задумчиво признается Даниэль. — Мы играли с ним лишь несколько раз, но потом он куда-то пропал. — Да, я тоже об этом подумал, — кивает Питер. — Насколько я знаю, этот гитарист игнорирует все звонки Альберта и ребят из лейбла. Да и нас он не слишком желает видеть, как я понимаю. — Это точно… Поначалу он был дружелюбным и с радостью приглашал нас к себе домой поболтать. Но потом что-то изменилось. Такое чувство, что этого парня будто подменили. — Знаешь, Даниэль, этот Терренс все больше начинает казаться мне каким-то подозрительным. Почему-то я не верю, что он такой уж хороший, каким пытается казаться. — По крайней мере, у меня он никакого отторжения не вызывает. — Не знаю… Каждый раз, когда я с ним разговариваю, у меня складывается впечатление, что он не тот, за кого себя выдает. — Тот или нет, но я точно могу сказать, что Альберт очень скоро выгонит Терренса из группы. Он не будет вечно терпеть полный игнор со стороны МакКлайфа. — В этом я даже не сомневаюсь. — Питер расставляет руки в бока. — Да, у него есть огромный талант. Но этот тип какой-то скользкий… Есть в нем что-то, что не внушает мне доверия. — Может, нам стоит поговорить с Рэйчел? Она ведь постоянно проводит с ним время. Да и они вроде как встречаются. Что если эта девчонка скажет нам, что с ним происходит, и почему он игнорирует всех нас? — Я думал сделать это. И хочу поговорить с ней сразу же после того как только встречу ее в студии. — Хорошо бы, она туда приехала. — Именно! Мы должны знать, стоит ли нам ожидать появления МакКлайфа и надеяться, что он приступит к работе. Или нам опять ждать, пока Сандерсон найдет нового гитариста. — Странно, что Альберт сам не говорил с ней о нашем гитаристе, — на секунду бросив взгляд в сторону, слегка хмурится Даниэль. — Ей же лучше знать, что у этого парня в голове. Они ведь знакомы еще со школьных времен, по словам самого Терренса. — Да когда ему говорить с ней? Альберт целыми днями пропадает на студии или мотается из города в город, а Рэйчел здесь! Бегает с Терренсом на свиданки и практически не бывает дома. Альберт сам как-то говорил, что его дочь постоянно где-то пропадает с МакКлайфом и возвращается домой поздно. — Да, но можно же было найти пару минут и узнать, почему Терренс не делает то, что ему велено. — Верно, мог бы… Но не сделал… Через пару секунд Питер и Даниэль неторопливо отходят от машины последнего и направляются ко входу в кафе, по дороге продолжая обсуждать Терренса и задаваться вопросом, почему они уже давно не видели его на репетициях. А в этот момент Рэйчел более-менее приходит в себя и все-таки решает пойти в кафе купить что-нибудь на обед. Девушка успевает быстро привести свой внешний вид в порядок, вытереть слезы под глазами и немного успокоиться. После этого она резко выдыхает, берет свою небольшую сумку с пассажирского сиденья, выходит из машины, закрывает ее на ключ и направляется к входу. Даниэль и Питер почти сразу же узнают девушку, когда в какой-то момент переводят на нее свой взгляд. — Эй, смотри, а это случайно не Рэйчел вышла из той тачки? — указывает на знакомую блондинку Даниэль. — Да, это она! — слегка улыбается Питер. — Уж номер ее тачки я прекрасно помню. Да и сумочка знакомая… — А вот это определенно судьба! — щелкает пальцами Даниэль. — Давай навяжемся ей в компаньоны и пойдем обедать вместе? Заодно расспросим ее про нашего гитариста. — Отличная идея! Тогда не придется ждать ее в студии! — Так, ну-ка пошли! Не теряя времени, Питер и Даниэль быстрым шагом направляются ко входу в кафе и успевают догнать Рэйчел, которой блондин собирается открыть дверь, чтобы она вошла первой. Девушка тут же переводит на них свой взгляд и скромно улыбается, заправляя прядь волос за ухо. — Питер! Даниэль! — удивленно произносит Рэйчел. — Вот так встреча! — Привет, Рэйчел, — в разное время здороваются Даниэль и Питер. — Привет… Даниэль и Питер приветствуют Рэйчел дружескими объятиями и обмениваются с ней коротким поцелуем в щеку. — А мы тут увидели тебя и решили подойти, — с легкой улыбкой говорит Питер. — Я немного проголодалась и решила заехать сюда, — скромно отвечает Рэйчел. — Пообедать… И вы тоже? — Да, сначала хотим перекусить, а потом поехать на студию, — дружелюбно говорит Даниэль. — Если хочешь, можешь присоединиться к нам. Пообедаем все вместе. — И ты расскажешь нам о своих делах, — добавляет Питер. — Мы ведь с тобой уже давно не общались. — А потом поедем в студию! — Было бы здорово… — тихо отвечает Рэйчел. — Мне сейчас и правда хотелось бы поговорить с кем-нибудь… Излить душу… Рэйчел обнимает себя руками и бросает грустный взгляд в сторону, тихонько шмыгнув носом. Даниэль и Питер получше присматриваются к ней и быстро замечают, что девушка выглядит какой-то подавленной и слишком уж тихой. Парни переглядываются между собой, в разное время надевают свои солнцезащитные очки на голову и еще лучше всматриваются в лицо едва ли не плачущей девушки. — Эй, Рэйчел, с тобой все хорошо? — проявляет беспокойство Питер, положив руку на плечо Рэйчел. — Ты какая-то грустная… — Я бы не сказала, что со мной все хорошо… — издает тихий всхлип Рэйчел. — Чувствую себя разбитой и подавленной… — У тебя какие-то проблемы? — интересуется Даниэль, с грустью во взгляде посмотрев на Рэйчел. — Может, мы с Питером можем как-то помочь тебе? — Ох, да чем вы мне поможете? Вы оба ничего не сможете сделать, чтобы облегчить мне душу… — Что с тобой произошло? — Моя жизнь полностью разрушена. Меня только что жестоко обманули. — В смысле? — И да, почему ты плачешь? — недоумевает Питер. — Неужели тебя кто-то обидел? Или ты с кем-то поругалась? Вспоминая о том, как Терренс прямо заявил ей о том, что разыграл перед ней огромную любовь, Рэйчел не может сдержать себя и снова начинает тихо плакать и слегка трястись. А видя, в каком состоянии находится девушка, Питер и Даниэль быстро понимают, что случилось что-то серьезное. — Рэйчел, бедняжка… — с грустью во взгляде произносит Питер. — Скажи нам что-нибудь! Почему ты плачешь? — Меня предали, Питер, — дрожащим голосом со слезами признается Рэйчел. — Жестоко предали. И я не знаю, как мне жить дальше. — Кто тебя предал? — недоумевает Даниэль. — Я не знаю, что мне делать… Я так несчастна. Несчастна! Рэйчел крепко обнимает Питера и начинает плакать еще пуще прежнего. Тот сразу же прижимает девушку к себе и мягко гладит ее по голове, надеясь как-то утешить ее. — Рэйчел… — произносит Питер. — Рэйчел, ты чего? — Черт, да что же произошло, раз ты так трясешься и горько плачешь? — ужасается Даниэль, с сочувствием смотря на Рэйчел и мягко погладив ее по плечу. — Что так расстроило тебя? — За что? — недоумевает Рэйчел. — За что мне все это? — Тише-тише, подруга, не плачь… — мягко произносит Питер, нежно гладя плачущую Рэйчел по голове и прижимая ее поближе к себе. — Все хорошо… Все хорошо… — Нет, все просто ужасно! — чуть громче отчаянно восклицает Рэйчел. — Меня предали! — Рэйчел… Видя, что, казалось бы, безутешная Рэйчел не может успокоиться и чем-то очень расстроена, Даниэль и Питер понимают, что ее никак нельзя оставлять одну. Они просто обязаны поддержать, утешить ее и узнать причину по которой она так горько плачет и вот-вот впадает в истерику. — Так, давайте-ка пообедаем потом, — уверенно предлагает Даниэль и быстро осматривается вокруг. — Вон там скамейка стоит! Давайте сядем туда! А то мы встали здесь и мешаем людям! Даниэль быстрым шагом направляется к скамейке, которая стоит неподалеку от кафе. А почти сразу же за ним и следует и Питер, крепко приобнимающий плачущую Рэйчел и что-то тихо говорящий ей, чтобы попробовать успокоить. А когда они подходят куда им нужно, блондин усаживает девушку на скамейку, а брюнет садится рядом с ней, приобнимает ее за плечи и мягко берет за руку. — Рэйчел, пожалуйста, постарайся успокоиться и объяснить, что произошло, — мягко прочит Даниэль. — Мы не сможем помочь тебе, если ты ничего нам не расскажешь. — Вы можете помочь мне, только если прибьете ту суку, которая использовала меня в своих интересах, — сквозь слезы со злостью во взгляде дрожащим голосом отвечает Рэйчел. — Какую еще суку? — Ту, что дорого заплатит мне за предательство. — Рэйчел переводит свой мокрый взгляд на Даниэля. — Вот увидишь, Даниэль, я сотру эту мразь в порошок. — Подожди-подожди, мы ничего не понимаем, — спокойно говорит Питер. — Говори яснее. Кто тебя использовал? И что этот человек сделал, раз ты говоришь о нем такие вещи? — Что сделал? — Рэйчел поднимает свои заплаканные глаза на Питера. — ЧТО СДЕЛАЛ? ДА ТО, ЧТО ВООБЩЕ РОДИЛСЯ НА ЭТОТ СВЕТ! — Эй-эй, тише-тише, дорогая, тише, — покрепче приобняв Рэйчел, тихо просит Даниэль. — Не надо кричать на всю улицу. — КАК КТО-ТО ВООБЩЕ МОГ ПОЗВОЛИТЬ ЭТОЙ МРАЗИ РОДИТЬСЯ? — Тише-тише, милая, успокойся. Мы тебя прекрасно слышим. — Эта сволочь испортила мне всю жизнь, ребята, — сильно дрожащим голосом более спокойно говорит Рэйчел и издает всхлип. — Этот козел подумал, что со мной можно поиграть, как с наивной дурой. — Какой еще козел? — недоумевает Питер, разведя руками. — О ком ты говоришь? — Я все делала для этого человека, а он этого не оценил! — Послушай, Рэйчел, мы понимаем, что тебе сейчас тяжело, — спокойно говорит Даниэль. — Но, пожалуйста, перестань плакать и постарайся все спокойно объяснить. Обещаю, мы не бросим тебя и постараемся помочь и поддержать тебя в любом случае. Что бы ни случилось. — Вы даже не представляйте себе, как мне сейчас плохо… — находясь на грани истерики, дрожащим голосом говорит Рэйчел. — Мы все понимаем, но изъясняйся, пожалуйста, яснее. — Мне очень плохо… Так плохо, что я реально хочу умереть… — Что? — широко распахивает глаза Питер. — Я больше не смогу жить после такого предательства. После того как со мной обошлись так жестоко. — Господи, подружка, да что ты такое говоришь! — ужасается Даниэль. — Даже и думать об этом не смей! А если бы твой отец услышал подобное? Какую боль ты ему причинила! — Ну почему я была такая дура, почему? Почему поверила какому-то ублюдку, который не постыдился так со мной обойтись? И использовал меня ради своей собственной выгоды! — Рэйчел, пожалуйста… — Почему? Почему? Рэйчел закрывает лицо руками и сгибается пополам, плача еще пуще прежнего и своими всхлипами привлекая внимание некоторых мимо проходящих людей. Даниэль же крепко приобнимает девушку обеими руками и, стараясь как-то успокоить ее и мягко гладя по голове, с ужасом во взгляде переглядывается с Питером, прикрывший рот рукой и качающий головой. — Рэйчел, прошу тебя, — мягко просит Питер, опустившись на корточки перед Рэйчел и взяв ее за руки. — Постарайся взять себя в руки. — Да ладно, ребята, не тратьте на меня время, — тихо говорит Рэйчел и шмыгает носом. — Идите обедать и поезжайте в студию. А то ребята будут злиться. Я как-нибудь справлюсь. — Плевать на студию! Мы с Даниэлем не оставим тебя до тех пор, пока ты окончательно не успокоишься. А твой отец все поймет и не будет злиться. — Давай, подруга, дыши глубже, — приобнимая Рэйчел за плечи, настаивает Даниэль. — Перестань думать о плохом. Помни, что мы рядом и поможем тебе. Мы – твои друзья, на которых ты всегда можешь рассчитывать. Поддержка Питера и Даниэля так или иначе помогает Рэйчел немного успокоиться. Благодаря им она находит в себе силы собраться хотя бы для того, чтобы рассказать, что же произошло между ней и Терренсом, и как жестоко он с ней обошелся. Хотя все еще продолжает вытирать слезы с лица и слегка трястись от напряжения. — Ребята, неужели я какая-то не такая? — с жалостью во взгляде смотря на Даниэля и Питера, недоумевает Рэйчел и тихо шмыгает носом. — Разве я как-то отличаюсь от других? — Нет, дорогая, не говори так, — качает головой Питер. — Почему мне так не везет? Я же никогда не делала никому ничего плохого! Почему мне пришлось пережить предательство того, от кого я совсем не ожидала получить удар ножом в спину? — Пожалуйста, не наговаривай на себя. Питер присаживается на скамейку рядом с Рэйчел. — Ты очень милая и добрая девчонка, — мягко добавляет Питер. — Твоему отцу повезло иметь такую чудесную дочурку, как ты. — Но тогда почему меня предали? — недоумевает Рэйчел. — Почему человек, которому я искренне верила, воспользовался мной ради своей выгоды? Я ведь все для его делала! А он ни черта это не оценил! — О ком ты говоришь, Рэйчел? — интересуется Даниэль. — Кто тебя предал? — Боже, да лучше бы это был кто-то из девчонок… Я бы не так сильно переживала… — Рэйчел тихо шмыгает носом. — Но только не этот человек… Не этот… — Тогда кто же? Кто так тебя обидел, раз ты так горько плачешь? — Ваш чертов гитарист! — громко бросает Рэйчел. — Эта эгоистичная скотина, которая думает только о себе! — Наш гитарист? — округляет глаза Питер. — Терренс? — Да! — Но каким образом он предал тебя? — недопонимает Даниэль. — Вы же вроде встречайтесь! — Ага, встречаемся! — презренно хмыкает Рэйчел. — Эта сука лишь играла со мной в любовь, чтобы заставить свою бывшую девушку ревновать, с моей помощью стать музыкантом и прикрыть свою задницу, дабы никто не узнал о его страшных тайнах. — То есть, как это играл? Он что, изменил тебе? — Это тоже. Но еще и притворялся, что безумно влюблен в меня и уже забыл свою жалкую проститутку Ракель. Даниэль и Питер несколько секунд ничего не говорят и качают головой, будучи в шоке после данного заявления. — Подожди-подожди, Рэйчел, не нервничай, — спокойно говорит Питер. — Давай обо всем по порядку. Почему ты думаешь, что Терренс играл с тобой в любовь? — Он сам признался мне во всем, — сухо отвечает Рэйчел. — После нашей вчерашней встречи с Ракель его будто подменили, и теперь он все время бредит ею и хочет быть только с ней. — Вчерашней встречи? — слегка хмурится Даниэль. — Вы что, встретили его бывшую девушку? — Да! Между нами все было хорошо, но после того как он пообжимался с этой безмозглой дурой в том клубе, то МакКлайф наплевал на меня и решил признаться в своих настоящих намерениях. — То есть, ты хочешь сказать, что он не любил тебя и просто притворялся? — Именно, Даниэль, именно! — Но ведь при нас Терренс всегда вел себя очень хорошо по отношению к тебе. Мы думали, что он, по крайней мере, не равнодушен к тебе. — Это была лишь актерская игра, — хмуро бросает Рэйчел. — На самом деле МакКлайф ничего ко мне не чувствовал. Никогда. Этот индюк вспомнил, что был актером и решил воспользоваться своими умениями, чтобы заставить меня думать, что он по уши влюблен в меня и настроен начать новую жизнь после расставания. — О, черт… — ужасается Питер. — Не могу поверить, что ты это говоришь. — Но это же подло – играть на чувствах человека! — восклицает Даниэль. — Влюбленного человека! — Этот ублюдок, похоже, не знал этого, — предполагает Рэйчел. — Или же его беспокоило лишь желание отомстить своей бывшей девушке, начать карьеру музыканта и прикрыть свою задницу. Он думал только лишь о себе и был готов без угрызений совести воспользоваться бедной девочкой, которая наивно верила, что все-таки станет по-настоящему счастливой. — Надо же… — И он своего добился! Во-первых, эта дрянь вчера хотела придушить меня, едва не вырвала мне все волосы и порвала мое любимое золотое платье. А во-вторых, МакКлайф получил место гитариста и завоевал доверие моего отца, который ничего не знает о том, что за сука с ним работает. — Неужели Терренс и правда использовал тебя в своих целях и наплевал на твои чувства? — Именно, приятель! — Рэйчел тихо шмыгает носом. — И он прекрасно знал, что я всей душой любила его. Знал, что я была готова на все, чтобы сделать его счастливым. Любила этого гада со школьных времен и надеялась, что он однажды будет со мной. — То есть, ты любила его еще со школы? — удивляется Питер. — Да, но МакКлайф не обращал на меня внимания и постоянно отвергал. Мол, мы только друзья. И когда мы окончили школу, то я стала забывать о нем. Однако когда мы снова встретились, во мне вновь проснулись те чувства. Я воспылала надеждой, что смогу его заполучить. Тем более, что он уже расстался с девушкой… Которая его совсем не оценила. Рэйчел аккуратно вытирает слезы под глазами. — И постепенно я начала все больше верить, что моя цель уже близка, — признается Рэйчел. — Была уверена, что Терренс полюбит меня. Но я крупно ошибалась… Потому что оказалось, что эта сволочь лишь притворялся влюбленным в меня… Он использовал меня, чтобы позлить эту истеричку Кэмерон и заполучить место в группе. Внимательно выслушав всю историю, ни Даниэль, ни Питер не могут поверить, что Терренс так жестоко обошелся с Рэйчел. Да, у них были подозрения насчет него. Но им казалось, что он не настолько ужасный человек, чтобы играть на чувствах той, которая была влюблена в него. — Черт, я не могу в это поверить… — качает головой Даниэль. — Неужели этот парень и правда мог опуститься до такого? — Однако же опустился, — тихо произносит Рэйчел. — Слушай, Рэйчел, может, он выпалил это со злости? — предполагает Питер. — Вдруг вы сильно поругались, и Терренс разозлился? Ты же сама знаешь, что в сердцах можно ляпнуть что угодно. — Нет, Пит, этот ублюдок прекрасно понимал, что говорил, — сухо отвечает Рэйчел, вытирая слезы под глазами. — Эй, а расскажи поподробнее про встречу с его бывшей девушкой. — Да мы с этим кобелем пошли вчера в один клуб. Хотели выпить по коктейлю и потом отправиться ко мне домой. А оказалось, что там была его бывшая девушка, которая видела нас целующимися. — Рэйчел тихо шмыгает носом. — Короче, когда я пошла в туалет, она через какое-то время влетела туда как ненормальная и сразу же начала орать на меня. Набросилась с кулаками… — Что, правда набросилась? — слегка хмурится Даниэль. — Да! Кэмерон разорвала мое платье, едва не придушила меня и до крови поцарапала лицо. — Поцарапала лицо? — Сейчас моих ран не видно, ибо я хорошо скрыла их косметикой. Но если все это смыть, то мое лицо будет просто ужасное… — Э-э-э, это случайно не они? — повнимательнее присмотревшись к лицу Рэйчел и видел едва заметные рубцы, интересуется Даниэль. — Да, это ее работа… — Надо же, их так много… — ужасается Питер, присмотревшись к ранам на лице Рэйчел. — Странно, что я сразу их не заметил… — Я тоже не заметил, если честно… — качает головой Даниэль. — Я успела выслушать кучу оскорблений от этой больной истерички, — слегка дрожащим голосом признается Рэйчел. — Она была в бешенстве и требовала оставить Терренса в покое. А когда я сказала, что собираюсь выйти за него замуж, то Кэмерон надавала мне кучу пощечин и оттаскала за волосы… Я кое-как унесла ноги… А она потом еще преследовала меня и орала, что я еще заплачу ей за то, что якобы увела у нее парня. Хотя это не так. Ведь МакКлайф встретил меня уже после того как они разошлись. — И как Терренс отреагировал на это? — Пошел разговаривать с ней. — Рэйчел тихо усмехается. — Так он сказал. Но на самом деле они там целовались взасос и едва не пошли в туалет, чтобы потрахаться. — Да ладно? — округляет глаза Питер. — Да-да! Представляйте, парни! Эта шлюха наорала на меня, разорвала мое платье, до крови расцарапала лицо и избила меня так, что у меня до сих пор все тело болит. А эта мразь вместо того чтобы поставить ее на место или вообще отправить в психушку, пошел обниматься и целоваться с ней и заниматься сексом. — А откуда ты все это знаешь? — удивляется Даниэль. — Ты сама это видела? — Он сам сказал, когда сегодня раскрыл все карты и заявил мне, что играл со мной в любовь. Мол, он любит только лишь эту ощипанную курицу. — Если это правда, то я реально в нем разочарован. — Ему явно нравится страдать. Нравится бегать за этой шлюхой, которой он не нужен. Говорит, что она держит его в тонусе и заставляет чувствовать себя живым. А я типа какая-то амеба, с которой ему якобы было просто хорошо. Ему, твою мать, эмоции подавай! Ссоры, крики, скандалы… — У этого парня явно не все в порядке с головой, — задумчиво говорит Питер. — Именно! МакКлайф врал, когда говорил, что ему нужны спокойствие и забота. Это ложь! Он хочет только лишь как больше драйва, хороший секс и ежедневные хвалебные оды. Мол, какой Терренс прекрасный, неотразимый и незаменимый. А еще хочет девку, которая сопротивлялась бы ему и шла против его слова. Мол, ему не нравится, что все покорно подчиняются этому петуху. — Ничего себе… — Я чувствовала, что вчера между ними что-то было. Его очень уж долго не было. А когда Терренс вернулся, то был ошалевший и отказывался разговаривать со мной. Молча отвез меня домой, сухо попрощался и свалил. А сегодня, когда я пришла к нему домой около трех часов назад, он заявил все эти вещи… Да еще и соизволил спуститься ко мне спустя час или полтора. А его служанки постоянно грубили мне и отказывались обслуживать меня. — Они не любят тебя? — Не любят. Любят только Ракель. И мечтают, чтобы она вернулась. — Ясно. — Теперь понимайте, почему мне так плохо? Почему я так ненавижу эту тварь? Тварь, которую столько лет любила всем сердцем! Тварь, которая так жестоко предала меня! Рэйчел издает негромкий всхлип и закрывает лицо руками, пока потрясенные услышанным Питер и Даниэль переглядываются между собой и стараются как-то утешить девушку, прекрасно понимая, что она сейчас чувствует после подобного предательства. — Да уж, не зря этот Терренс казался нам подозрительным, — задумчиво говорит Питер. — Было в нем что-то отталкивающее… — Согласен, но лично я не думал, что он мог быть таким, — признается Даниэль. — МакКлайф казался нормальным мужиком. — Интересное, о чем он вообще думал, когда решил так поиграть на чувствах девушки и воспользоваться ею? — О том, как прикрыть свою драгоценную задницу и спасти свою репутацию, — со злостью во взгляде сухо бросает Рэйчел. — Терренс ужасно боялся, что я расскажу всем, какая он сволочь, и испорчу его доброе имя. — Ну значит, ему и правда есть, чего бояться, раз он пошел на это. — И теперь я больше не буду покрывать его. Этот ублюдок еще ответит мне за то, что посмел так поступить со мной. Клянусь, парни, я расскажу людям о его настоящей сущности и раскрою все тайны, которые он так тщательно скрывает, чтобы казаться невинным ангелочком. — Что ты хочешь этим сказать? — слегка хмурится Питер. — Неужели есть что-то, что Терренс не хотел предавать огласке? — Еще как! И я сейчас расскажу вам о том, что из себя на самом деле представляет всеми любимый Терренс МакКлайф. Который на самом деле не тот, за кого себя выдает. — И кто же он такой? — Этот жалкий мерзавец, который оказался в вашей группе лишь благодаря мне и моему отцу. Это я привела МакКлайфа к нему и целую неделю уговаривала поговорить с этим человеком. — Мы знаем, — кивает Даниэль. — Но я не сомневаюсь, что после того что он услышит, папуля не захочет продолжать дальше работать с ним. — Скажи честно, он еще как-то обижал тебя? — неуверенно спрашивает Даниэль. — Не заходил ли он еще дальше, чем игра на чувствах? — Нет, не обижал. — Эй, а ты не знаешь, почему Терренс расстался со своей девушкой? — интересуется Питер. — Что между ними вообще произошло? — А вы разве не знайте? — Мы как-то спросили его об этом, но Терренс очень отстраненно ответил, что их отношения были обречены на расставание. — Да, и должен сказать, нам с блондином не понравился тот факт, что МакКлайф очень плохо говорил о своей бывшей, — добавляет Даниэль. — Выставлял ее психованной девчонкой и даже грозился упрятать ее в психушку и уничтожить ее карьеру. Называл Ракель больной и истеричной. — Ха, это я уничтожу его карьеру и его самого! — громко ухмыляется Рэйчел, скрестив руки на груди. — Когда расскажу всем, что он регулярно поднимал руку на свою бывшую девушку и жестоко избивал ее до того, как выгнать из дома. И заявлю, что это сволочь, у которой просто невыносимый характер. Рэйчел намеренно врет про избиение, чтобы уж точно заставить коллег Терренса по группе отвернуться от него и подумать, что он ужасный. И это срабатывает, потому что после такого заявления Даниэль и Питер приходят в ужас и уставляют свои широко распахнутые глаза на девушку. — Что? — в один голос произносят Даниэль и Питер. — Поднимал руку и избивал свою бывшую? — с широко распахнутыми глазами переспрашивает Питер. — Он сам признался мне в этом, — тихо признается Рэйчел. — Твою мать… — качает головой Даниэль. — И при этом он не выглядел так, будто ему жаль. МакКлайф говорил, что она заслужила это и сама довела его до такого состояния своими истерическими припадками. — Вот это поворот… — задумчиво произносит Питер. — Сказал, что эта девчонка больная на голову, и он едва терпел ее. А когда этот павлин узнал, что эта проститутка нашла себе другого хахаля, то его терпению пришел конец, и она получила то, на что давно напрашивалась. — Неужели он так легко признался тебе в подобном? — удивляется Даниэль. — Удивительно, но да. И к тому же, я узнала кое-что о том случае, когда случайно подслушала разговор его служанок, которые работают у него дома. Я поначалу не могла поверить их словам и думала, что он не мог так поступить. Однако когда прислуга обсуждала произошедшее в один из дней, когда мне пришлось немного подождать, пока Терренс спустится ко мне, стало понятно, что это правда. Он действительно избивал, оскорблял и унижал свою девушку. Есть тому свидетели… Правда, я не стала ничего ему говорить и даже не спрашивала о том, что произошло между ним и его бывшей. МакКлайф сам все мне рассказал. Конечно, Питер и Даниэль подозревали, что у Терренса есть какие-то скелеты в шкафу, но они не думали, что этот человек окажется настолько ужасным и посмеет поднимать руку на девушку, даже если она, по словам Рэйчел, сумасшедшая и решилась на измену. Являясь теми людьми, которые никогда не позволят себе ничего подобного, парни не могут спокойно реагировать на такие вещи и начинают все больше разочаровываться в своей напарнике по группе, с которым они, однако, никогда не были слишком уж близки. — Черт, поверить не могу, что он опустился до таких омерзительных вещей, — качает головой Даниэль. — А с виду не скажешь, что он мог бы быть насильником, — задумчиво говорит Питер. — Да как у него только совести хватило поднять руку на девушку? Неужели его родители не вдолбили ему в голову, что это непростительно? — Да нет у него совести! — низким, грубым голосом бросает Рэйчел. — Этот ублюдок думал только о своем благе. — Он и правда рассказал это по своему желанию? Или ты настояла? — Нет, сам. Однажды Терренс сам все мне рассказал. Но потом, походу, испугался, что я всем расскажу об этом, и решил разыграть передо мной любовь. Хотел таким способом заткнуть мне рот. Хотя я даже и не думала что-то говорить. Мой папуля ничего об этом не знает. А МакКлайф понял, что я попалась в его ловушку, и расслабился. Решил, что я и дальше буду молчать. — Надо же – рассказать такие вещи добровольно… — качает головой Питер. — И про избиение девушки, и про игру в любовь, и про едва не состоявшийся секс в клубе… — Это вроде бы не про насильников, — слегка хмурится Даниэль. — Наоборот, они всегда все отрицают. — А может, он случайно проболтался! А когда понял, что натворил, было уже поздно. — И самое главное, что он не испытывает ни грамма сожаления, — уверенно признается Рэйчел. — Как будто все так и должно быть. Типа нормально, что он постоянно избивал свою бывшую девушку и выгнал ее после того как залупил ей несколько пощечин и едва не придушил ее. А вчера вообще принуждал к насильственному сексу. Рэйчел издает негромкий всхлип. — Господи, ну почему я была так слепа? — недоумевает Рэйчел. — Я ведь едва не связалась с самым настоящим тираном? Папуля уже не помог бы мне, оказавшись я в руках этой гниды, которому надо ЛЕЧИТЬСЯ, пока он реально кого-то не грохнул. — Ох, черт, у меня просто нет слов… — с ошарашенными глазами качает головой Даниэль и прикрывает рот рукой. — Да такие ублюдки вообще не должны жить на этом свете! — Получается, что моя интуиция не подвела меня, и я оказался прав насчет своих подозрений, — задумчиво говорит Питер. — Похоже на то. — Да, мы, конечно, подозревали, что Терренс что-то скрывает и не хочет раскрывать свои тайны. Но… Не думали, что этот человек окажется такой сволочью. — Что ж, не зря все говорят, что он прекрасный актер. МакКлайф настолько хорошо играл роль невинного ангела, что никто из нас не замечал подвох. Он заставляет всех думать, что у него нет никаких склонностей к насилию. А люди ему верят! — Ничего, Даниэль, скоро все узнают правду, — со злостью во взгляде уверенно заявляет Рэйчел. — Он не выйдет сухим из воды. Я пойду к редакторам всех газет и телевизионных каналов и расскажу им о том, что за гнида водит народ за нос. Уж поверьте мне, после того что я расскажу всему миру, уже никто не захочет с ним работать или даже пересекаться на улице. — Да, но как же доказательства? Никто тебе не поверит, если ты не докажешь свои слова! — За доказательства не переживайте. Я сделаю так, что мне точно поверят. — Рэйчел хитро улыбается. — Тем более, что Кэмерон вполне могла бы оказать мне небольшую услугу и подтвердить мои слова. Она ведь и сама грозилась испортить ему жизнь и рассказать, что за гнидой является ее бывший. Так что эта девчонка здорово помогла бы. — Если что, мы на твоей стороне, — уверенно говорит Даниэль, мягко погладив Рэйчел по плечу. — Да, Рэйчел, если ты нас попросишь и захочешь рассказать всем, что это за гнида, то мы подтвердим твои слова, — уверенно обещает Питер, взяв Рэйчел за руку. — Спасибо, ребята, — бросает легкую улыбку Рэйчел. — Думаю, что твой отец тоже поможет тебе и воспользуется своими связями. Тем более, что он и так в гневе из-за того, что Терренс уже несколько дней игнорирует его звонки и не приходит на репетиции в студию. — Не приходит на репетиции? — округляет глаза Рэйчел, удивленно смотря на Питера. — То есть, как это? Что ты хочешь сказать? — Да, а ты что не знала, что он бывал в студии от силы пару-тройку раз? — удивляется Даниэль. — А потом он по какой-то причине наотрез отказывался выходить на связь и появляться в студии. — Надо же… — Рэйчел слегка приоткрывает рот и качает головой. — Значит, получается, что он врал мне, когда рассказывал о якобы хороших репетициях в студии и жаловался на усталость после многочасовых репетиций? — Получается, что врал, — пожимает плечами Даниэль. — А ты разве не знала? — недоумевает Питер. — Нет, я не знала об этом. И думала, что Терренс репетирует с вами, когда мы с ним не встречались. — А разве твой отец не спрашивал тебя об этом? Он ведь знал, что ты часто ходила с ним куда-то и хорошо знала, где мог быть этот человек. — Нет, ребята, — качает головой Рэйчел. — К сожалению, у папули в последнее время было очень много дел, и мы лишь успевали сказать «привет» и «пока» за завтраком или ужином. А где-то дня три-четыре назад он на пару дней ездил в другой город по делам. Мы с ним практически не разговаривали об этом… Я занята своими делами, а он – своими. — В принципе, как мы и думали… — Ты должна рассказать мистеру Сандерсону об этом мерзавце, Рэйчел, — уверенно говорит Даниэль. — Нельзя допустить, чтобы этот обманщик и дальше продолжал водить его за нос. Твой отец должен уберечь тебя от такого ублюдка, как он. Насильники – очень опасные люди: если однажды он дал тебе пощечину, то дальше будет хуже. И ты будешь вынуждена терпеть все более сильные избиения. Все может закончиться тем, что он просто прибьет тебя. — Да, подружка, если ты хочешь спасти себя от этого человека, то немедленно расскажи своему отцу всю правду. — Ему будет непросто узнать об этом, — тихо говорит Рэйчел. — Ведь папуля возлагал на него такие надежды. — Он пожертвует им ради твоего блага. — Мне было непросто говорить вам об этом. Ведь вы так или иначе поладили с ним, а он успел несколько раз сыграть в группе. — Нет, Рэйчел. — Питер бросает короткий взгляд на Даниэля. — После того что мы от тебя услышали, у нас с Дэном больше нет никакого желания работать с ним. И если ты промолчишь, то мы будем лично требовать, чтобы Терренса выгнали из группы. Для нас, людей, которые презирают таких ублюдков, терпеть этого человека – недопустимо. — Да, мы будем! — с гордо поднятой головой кивает Даниэль. — А если он не поверит нам и захочет оставить МакКлайфа в группе, то мы с Питом сами уйдем из нее. Хотя я думаю, что ради тебя он сделает что угодно. Если ты расскажешь ему обо всем, то он даже и думать не станет и попрощается с этим парнем. Каким бы талантливым он был, твой отец не предаст тебя. — Я так боюсь говорить ему об этом, ребята… — слегка дрожащим голосом признается Рэйчел и тихо шмыгает носом. — Папуля был так рад, что наконец-то нашел по-настоящему талантливого человека. — Каким бы одаренным ни был человек, он не имеет право задирать нос и вести себя так, будто ему должен весь мир. Никакие великие заслуги не освобождают его от обязанности оставаться порядочным и совестливым. — Скажу вам по секрету, что он даже хотел заняться его сольной карьерой и сделать известным певцом. То, чего и добивался МакКлайф. Он хотел сделать сольную карьеру – отец мог дать ему такой шанс. — Уверен, что МакКлайф послал бы твоего отца, когда стал сольным исполнителем. Тебя ведь он уже послал… Значит, и с твоим отцом поступил бы также. — Знаю… Но какое же разочарование он испытает, когда будет вынужден попрощаться с ним… Папуля буквально пылинки сдувал с него и так боялся потерять… Он мог бы запросто попрощаться с любым артистом своего лейбла и оставить лишь Терренса. Так сильно его поразил его сильный голос. — Это неизбежно, Рэйчел, — спокойно говорит Даниэль. — Ты – его дочка. Он тебя очень сильно любит и готов сделать что угодно ради твоего счастья. А как только твой отец узнает, что Терренс сделал с тобой и своей бывшей, то он не пожалеет его. А если еще и мы с блондином на него надавим, то у него не останется выбора. — Мне и правда очень жаль, что все так случилось, — вытирает слезы под глазами Рэйчел. — Но эта сволочь должна получить то, что заслужила. Пусть все узнают, что он сделал, и какова его настоящая сущность. — Перестань, милая, ты ни в чем не виновата, — мягко говорит Питер. — Не вини себя в том, что ты стала жертвой этого человека. Мы все его жертвы в той или иной степени. Все мы оказались обмануты им. — Вы ведь уже успели наладить с ним хорошие отношения… Да и мне он всегда казался нормальным, когда мы были детьми и учились в одной школе. — Рэйчел тихо шмыгает носом. — Я и подумать не могла, что из вполне безобидного мальчишки может вырасти такое бесчувственное чудовище, которое никого не жалеет и думает только лишь о себе любимом. — Ходили же слухи, что Терренс на самом деле ведет себя, как король, и считает, будто он уникальным во всех смыслах, — отмечает Даниэль. — Было много людей, которые подтвердили это. Однако в дело вмешивались его менеджеры, и он устраивал показуху, на публику делая какие-то добрые дела и притворяясь невинным ангелочком, которому верили все без исключения. — Да если честно, то мы с ним особо и не дружили, — признается Питер. — Так, потусовались немного вместе, а потом стали общаться с ним лишь по делам группы. Точнее, он больше не заинтересован в общении с нами. Однако после такого мы не то, что не желаем общаться с ним, так еще и не собираемся продолжать работать с ним. — И этот раз ему не отвертеться от обвинений в притворстве, — уверенно заявляет Рэйчел. — Я из вон кожи полезу, чтобы испортить его репутацию и растоптать в грязи. Если будет нужно, то я буду искать как можно больше людей, которые подтвердят и расскажут, кто он такой на самом деле. И чем больше я соберу доказательств, тем выше шанс, что этот мерзавец точно станет для всех ублюдком, а его карьера будет разрушена к чертовой матери. — Мы поможем тебе вывести этого человека на чистую воду. Можешь на нас рассчитывать. — Да, подружка, все ублюдки, которые смеют поднимать руку на девушек или избивать их, не заслуживают доверия, — уверенно добавляет Даниэль. — И хорошо, что ты узнала всю правду сейчас. Потому что потом никто бы не смог тебя защитить. — Знаю… — тихо произносит Рэйчел. — Да и хорошо, что его девушка рассталась с ним. Вовремя сбежит от этого мерзавца и больше не пострадает. — На нее мне абсолютно все равно, — хмуро говорит Рэйчел. — Пусть живет как хочет. Если она меня не побеспокоит, то я не стану трогать ее. Но вот Терренса я точно не оставлю в покое. Я подниму на уши кого только можно, чтобы втоптать его имя в грязь и рассказать всем, какой он на самом деле. — Вот и правильно! — поддерживает Даниэль. — Люди должны знать его настоящую сущность и перестать думать, что он такой святой и хороший. — А вообще, тебе нужно забыть о нем, — уверенно добавляет Питер. — Ты молодая и красивая девчонка… Уверен, что многие бы парни с радостью захотели пообщаться с тобой. Жизнь не заканчивается после того как тебя предал один человек. Даже если ты и знала его едва ли не с детства. Предательство человека – не повод впадать в депрессию и ставить на себе крест. Независимо от того, насколько тебе больно, твоя жизнь должна продолжаться, а ты не можешь запретить себе быть счастливой из-за кого, кто не стоит твоих слез. — Да, Рэйчел, возьми с собой подружек, сходи с ними в какой-нибудь в клуб и потанцуй под классную музыку, — предлагает Даниэль. — Знаешь, как там здорово! Мы с блондином часто там зависаем в свободное время и иногда встречаем новых классных людей. — Вот увидишь – тебе полегчает, когда ты натанцуешься вдоволь и встретишь кого-нибудь. Пообщаешься с кем-нибудь и забудешь про этого подонка. Ободряющие слова Даниэля и Питера помогают Рэйчел немного успокоиться и даже найти в себе силы улыбнуться сквозь слезы в знак бесконечной благодарности. — Спасибо вам огромное, ребятки, — с благодарностью произносит Рэйчел. — Дэн, Пит… Я не знаю, что делала бы без вас и вашей поддержки. — Рады, что смогли помочь, — слегка улыбается Питер. — Спасибо, что согласились выслушать меня и поддержать в такой непростой для меня период. Мне стало намного лучше. — Ты же знаешь, что мы всегда прекрасно относились к тебе, — с легкой улыбкой дружелюбно отвечает Даниэль. — И всегда готовы помочь, если тебе это нужно, — мягко добавляет Питер. — Считайте, что с этой минуты я – ваша должница, — сквозь слезы уверенно отвечает Рэйчел, медленно встав со скамейки и с легкой улыбкой посмотрев на Даниэля с Питером. — Для вас – что угодно. Питер с легкой улыбкой первый встает со скамейки, чтобы заключить Рэйчел в объятия, на которые та с огромной радостью отвечает, и принимает от нее дружеский поцелуй в щеку. А затем девушка делает то же самое и по отношению к Даниэлю, когда тот тоже крепко обнимает ее. — Ладно, давайте уже пойдем пообедаем или просто купим что-нибудь перекусить, — предлагает Питер, расставив руки в бока. — Поболтаем на другие темы, чтобы забыть об этом. А потом можно поехать в студию. — Да, давайте поедим что-нибудь, — задумчиво соглашается Рэйчел. — Надо как следует подкрепиться, — бодро говорит Даниэль. — А то я с утра практически ничего не успел проглотить. — А знайте, чего мне сейчас хотелось бы больше всего? — Чего? — Большой кусок торта. Любого. — Собираешься заедать стресс сладким? — удивляется Питер. — Нет, но прямо сейчас я хочу чего-нибудь сладкого. Вредного. Калорийного. — Думаю, здесь готовят что-нибудь вкусное, — выражает надежду Даниэль. — Нет, я лучше позвоню служанке и попрошу ее испечь большой сладкий торт. А вечером слопаю целый кусок. — Ну… Я думаю… Лучше уж объедаться сладким, чем сидеть в каком-нибудь баре и литрами пить алкогольные напитки. Рэйчел скромно хихикает, начав все больше веселеть в компании Питера и Даниэля, которые как могут стараются поддержать ее и как-то развлечь своими шутками. Разговор с ними отвлекает и расслабляет девушку все больше и больше, а на ее лице все чаще появляется широкая улыбка после чего-то смешного, что они ей говорят. А где-то на половине пути Рэйчел приобнимает и Даниэля и Питера одновременно. Парни отвечают ей взаимностью и вместе направляются ко входу в кафе, позволяют ей зайти первой и затем следует за ней. Однако несмотря на более веселое настроение, блондинка не забывает о желании отомстить Терренсу за подобное унижение и смешать его с грязью. Ради этого она готова немного привирать или вообще придумать того, чего он никогда не делал. Все это ради того, чтобы унизить его перед всем миром и заставить пережить то, чего этот мужчина страшно боится.***
Тем временем Блер и Кристиана убираются на кухне и занимаются еще некоторыми делами, параллельно разговаривая о том, что происходит в последнее время. С тех пор как Ракель покинула это место, всем служанкам в доме стало очень грустно. Особенно сильно грустит Блер, которая успела сильно привязаться к той девушке, что всегда могла выслушать ее и как-то помочь делом или советом. — С тех пор, как Ракель покинула этот дом, здесь стало так тихо и грустно, — нарезая какие-то овощи с помощью острого ножа, с грустью во взгляде задумчиво говорит Блер. — Да уж, в этом доме все изменилось после ее ухода, — намывая до блеска полы с помощью швабры и тряпки, которую она время от времени ополаскивает в специальном растворе, признается Кристиана. — До сих пор не могу привыкнуть к тому, что ее нет. — Я всегда могла подойти к ней, чтобы поговорить по душам, поделиться чем-то и получить от нее какой-нибудь совет. — Верно. Хоть она еще очень молодая, но достаточно умная. Понимает некоторые вещи, которые не понимают многие люди ее возраста. — Наверное, потому, что ей пришлось очень многое пережить. — Только так кто-то и взрослеет! — восклицает Кристиана. — Если люди с самого детства оберегают и не отпускают во взрослую жизнь, то они так и будут чувствовать себя детьми. И не смогут пережить трудности, с которыми могут столкнуться. — Вы правы. Абсолютно правы. — Блер на пару секунд задумывается, слегка прикусив губу. — К тому же, Ракель всегда обладала умением находить подход к людям, разговорить их, чтобы понять их проблему, и помочь если не делом, то хотя бы словами… — Она была так добра ко всем нам, — с легкой улыбкой отмечает Кристиана. — С каждой разговаривала как с подругой. Не держала дистанцию. Не считала прислугу пылью или грязью. — Верно… Для нее мы были такими же людьми, как и другие. — Хорошо, что модельная карьера не испортила ее. — Согласна. — Блер тяжело вздыхает. — Господи, как жаль, что она больше здесь не живет. — Мне тоже грустно… — соглашается Кристиана. — Но что мы можем поделать? — Вряд ли в этом доме будет такая же прекрасная хозяйка, как Ракель. Даже если здесь будет жить другая девушка, то она уже не будет общаться с нами как с друзьями. — Верно. Другие точно будут смотреть на нас свысока. — Господи… Как все это грустно… Очень грустно… Блер откладывает нож, которым все это время нарезала какие-то овощи, и с грустью во взгляде погружается в свои раздумья. Кристиана, увидев, что юная служанка выглядит расстроенной, отставляет швабру в сторону, подходит к ней и приобнимает ее за плечи. — Не расстраивайся, Блер, — мягко произносит Кристиана. — От этого все равно ничего не изменится. — Знаю, но мне так ее не хватает, — тяжело вздыхает Блер. — Поверь, мне тоже очень жаль, что Ракель ушла из этого дома. Да нам всем очень жаль! — Кристиана на пару секунд призадумывается. — Посмотри, даже Терренс сильно изменился в последнее время. Он стал очень грустным и подавленным с тех пор, как Ракель покинула этот дом. Когда эта девушка жила в этом доме, мы могли видеть улыбку на его лице. Пусть даже и изредка. Но теперь этот человек больше не улыбается и постоянно о чем-то думает. — Да, вы правы… — тихо шмыгает носом Блер. — Даже та блондинка, с которой он развлекается в последние пару недель, не может улучшить его настроение. — Я видела, как он вчера ушел куда-то с этой девчонкой. И я так понимаю, он вернулся очень поздно вечером или лишь под утро. — Ну наверное отвез ее домой и поехал к себе. — Кто знает… — Однако эта Рэйчел, если я не ошибаюсь, никогда не сможет заменить Терренсу нашу любимую Ракель. — Она мне совсем не нравится, — признается Блер. — Если бы эта Рэйчел переехала сюда, то она превратила бы нашу жизнь в ад. — Да уж, мне и самой не по душе эта девица. — Кристиана заправляет прядь волос за ухо. — Очень уж она наглая и требовательная. Вот например, она пришла сюда сегодня утром пораньше, потребовала разбудить Терренса и не захотела дать ему поспать после того как он вернулся только под утро. А пока он собирался спуститься, эта девчонка вела себя, как у себя дома. Эта Рэйчел едва скандал не закатила, когда она попросила меня дать ей стакан воды, но я ей отказала и сказала, что принесу выпить, когда доделаю свои дела. — Да-да, я слышала… — кивает Блер. — По-моему, она даже начала жаловаться Терренсу на нас и сравнивала своих служанок с нами. Мол, мы – рабы, которые обязаны все делать по первому же требованию. — Ха, а кто это девица такая, чтобы ради нее бросать свои дела и бежать обслуживать ее? Лично я устраивалась на работу в дом Терренса и работаю только на него. Если он меня попросит что-то сделать для нее, я, конечно же, брошу все свои дела и сделаю. А эта девица – никто! — Эта Рэйчел кичилась, что она – дочка какого-то богатого человека, у которого своя звукозаписывающая студия. — Да-да, я знаю. — Только лично я вообще ничего не слышала об этой студии. — Да уж… Там работают какие-то никому не известные люди, а эта девица ведет себя так, с этой студией заключили контракты едва ли не мировые звезды. — Не знаю, может, ее отец только основал студию и пока что набирает артистов. — Даже если и так, эта девчонка сама ничего не добилась. Вряд ли она где-то работает. Все это время Рэйчел только и делала, что куда-то все время ходила с Терренсом. — Вы правы. — Ох, если честно, меня реально раздражает эта девчонка, — признается Кристиана. — Но не из-за того, что я люблю Ракель и хочу, чтобы она вернулась. Просто эта Рэйчел кажется насквозь фальшивой. Слишком наглой и самоуверенной. — Достаточно посмотреть на то, как она общается с нами, с прислугой. — Господи, и где только Терренс ее откопал? Неужели ему и правда нравится общаться с этой насквозь лживой девицей? — Я слышала, что они вроде бы знают друг друга с детства. Мол, учились вместе в одной школе. — Ну ладно он не привел в свой дом Бог знает кого! А то сейчас нашел бы какую-нибудь девку в борделе или где-то еще и притащил бы сюда. — Кстати, а вы слышали, как она оскорбляла Ракель? — интересуется Блер. — Называла ее проституткой и даже винила ее в том, что она якобы набросилась на нее, крепко избила и порвала ей платье. — Да-да, я слышала! — А Терренсу это явно очень не нравилось. Хотя это Рэйчел не останавливало, и она продолжала унижать его бывшую девушку и настаивала на их расставании. — Ясное дело, зачем. — Да, но он прямо заявил ей, что не собирается жениться на ней. — Да уж, вот что значит, красивый и богатый мужчина! — восклицает Кристиана. — Как пронюхали некоторые девушки о том, что Терренс разорвал отношения с Ракель, так окружили его со всех сторон. — В любом случае эта наглая девица уже получила отворот-поворот. — Только вопрос в том, остановит ли ее это? — Думаю, что да! Я тут делала кое-какие дела на кухне и слышала, как она кричала на него на весь дом и грозилась разрушить карьеру и жизнь этого человека. Терренс пытался успокоить ее, но Рэйчел невозможно было остановить. — Что ж… — Кристиана гладит подбородок. — Либо он прозрел и понял, что эта девица точно установит здесь свои порядки и изведет его… Либо наш уважаемый мистер МакКлайф все еще испытывает что-то к своей бывшей возлюбленной. Погулял с Рэйчел пару недель и понял, что лучше девушки, чем наша любимая Ракель ему просто не найти. — Эта Рэйчел никогда не сможет стать новой Ракель, — с грустью во взгляде отвечает Блер. — Терренс никогда не был по-настоящему счастлив, когда встречался с ней. Он как будто терпел ее и не хотел обижать, когда она лезла к нему обниматься и целоваться. — Это верно! Такое чувство, что он хотел вызвать у Ракель ревность, и именно поэтому завел роман с той девицей. — В его глазах погас тот яркий огонь, который был у него в то время, когда он жил с Ракель. Даже когда они ругались, Терренс был более живой и не такой пришибленный. Однако встречаясь с этой девчонкой, он совсем поник и уже не чувствует себя как раньше. — Согласна… — задумчиво соглашается Кристиана и отстраняется от Блер. — Хоть их отношения были далеки от идеальных, эта девушка давала ему те эмоции, которые он хотел получить. Но стоило ей уйти, а ему – променять ее на другую, так огонь в его глазах потух. Сейчас он относится ко всему с полным безразличием. — Наверное, понял, что тех эмоций, которые ему давала Ракель, он не получит ни от кого. Терренс пытался найти их в Рэйчел, но увы, ничего не вышло… — Да, но ты не забывай о том, как он с ней поступил. Терренс ударил Ракель по лицу. И я думаю, что это и есть та причина, по которой она ушла из дома. — Скорее всего. Она ведь долгое время терпела его крики и какие-то обвинения. Но когда он ее ударил, то Ракель потеряла терпение и ушла. — На ее месте я бы поступила точно также и никогда бы простила мужчину, который сделал что-то подобное. Даже если он был в ярости. — Ни одна девушка не стала бы терпеть подобное. Даже если Ракель тоже ищет каких-то ярких эмоций, она все равно не станет терпеть рукоприкладство. — Так что даже если Терренс захочет вернуть Ракель, то ему придется вон из кожи полезть, чтобы она снова начала доверять ему. Хотя после того ужаса, который здесь происходил, она вряд ли захочет быть связанной с ним. — Да, но вы посмотрите на него! — с жалостью во взгляде восклицает Блер. — Он все время ходит несчастный и подавленный! Его будто подменили! Такое впечатление, что Терренс мечтает сбежать куда-нибудь, лишь бы никто не видел его. — Извини, Блер, но Терренс сам виноват в том, что довел все до такого. Если бы он не вел себя так безобразно и не пугал окружающих своим поведением, они с Ракель могли бы спасти свои отношения и избежать расставания. Нужно было только лишь желание, которого ни у одного из них не было. — Думайте, их отношения можно было спасти? — Конечно! Вот вспомнили бы друг о друге и отказались от своей работы хотя бы на время, то их чувства бы не заснули глубоким сном. И я неоднократно предупреждала их обоих об этом. Но они меня не слушали и считали, что у всех все прекрасно. Хотя я получила достаточно опыта после многолетнего брака со своим мужем. — По-вашему, они у них были? — Знаешь, вот все думают, что их связывала лишь одна страсть. Однако я уверена, что между ними все же были какие-то чувства. Хоть и небольшие, но были. — С трудом верится, если честно. Они не выглядели по-настоящему влюбленными. — Просто они не пытались пробудить их взаимной заботой и искренней любовью. Им казалось, что одного физического влечения будет достаточно. И они совершили огромную ошибку. — Наверное… — Но думаю, ни один из них не виноват. Просто никто не объяснил этим людям, что отношения – это нечто большее, чем просто секс. Не объяснил, что настоящая любовь – это не то, насколько красивым и привлекательным ты считаешь чье-то тело. — И вам кажется, что несколько свиданий с этой девицей Рэйчел помогли Терренсу понять, что он все еще любит Ракель? — Может быть, не только это… — загадочно улыбается Кристиана. — В смысле? — Я краем уха слышала что-то про какую-то встречу. Из-за нее эта Рэйчел закатила Терренсу истерику. Говорила, что он якобы обнимался и целовался с Ракель и едва не занялся с ней сексом. — Э-э-э… Блер на пару секунд задумывается и щелкает пальцами со словами: — Точно! Я тут кое-что вспомнила про вчерашний день. — Что? — интересуется Кристиана. — Когда Рэйчел пришла к Терренсу и решила ждать, когда он спустится к ней, она несколько минут говорила по телефону с какой-то девушкой о том, что он вчера случайно встретился с Ракель в клубе. Она считала, что между ними что-то было. — Интересно… — Она подозревала, что он пошел не ругаться с ней из-за того, что Ракель якобы едва не выдрала ей все волосы и порвала платье. Рэйчел решила, что вместо этого они целовались и обнимались. — Знаешь, Блер, я почему-то уверена, что это правда, — слегка хмурится Кристиана. — Не слышала, как Терренс подтвердил, что действительно обнимался и целовался с Ракель? Мол, дело едва не дошло до интима! — Правда? Нет… — Тогда это привело ее в бешенство. Я думала, она со злости захочет разнести всю гостиную. — Не знаю… Наверное, я пошла в ванную комнату или на задний двор и не слышала, о чем они говорили дальше. — Что-то мне подсказывает, что это как раз имеет отношение ко всему происходящему… Подавленный вид Терренса, истерики Рэйчел и ее угрозы уничтожить его… Хотя до вчерашнего дня все было вроде хорошо: он улыбался ей, обнимал ее и целовал, а она светилась от радости и все время прижималась к нему. — Если это так, то мне начинает становится ясно, почему Терренс ходит как в воду опущенный. Никому ничего не говорит и даже особо не хочет с кем-то разговаривать. — Да уж, он даже не хотел спускаться к Рэйчел и говорить с ней. Попросил меня выставить ее за дверь. Хотя она отказалась и настояла на том, чтобы Терренс принял ее. Кристиана подходит к выходу из кухни, бросает взгляд на то, что происходит в гостиной, и видит там Терренса, который выглядит очень подавленным и сидит на диване в полном одиночестве, запустив руки в свои волосы и согнувшись пополам. — И похоже, что он действительно раскаивается в том, что сделал, — тихо отмечает Кристиана. — Вряд ли бы он так убивался из-за этого, если бы ему было все равно. Наверное, будь у него шанс все исправить, Терренс сделал бы все совсем по-другому. — А все из-за этого Саймона, — хмуро бросает Блер, берет в руку нож и снова продолжает нарезать те овощи, которые еще не дорезала. — Если бы он не объявлялся, то всего этого не случилось бы. А шанс, что у Терренса с Ракель все было бы хорошо, был намного выше. — Да, этот Рингер – самый настоящий подлец! — уверенно отвечает Кристиана и тоже возвращается к своим делам, взяв в руки швабру и снова начав мыть полы. — Я вообще не понимаю, зачем нужно было мстить еще раз? Даже еще и так жестоко! — Я и сама не могу понять, чего он к ней прицепился. Жила себе спокойно, да делала свои дела. Но этому типу взбрело в голову превратить ее жизнь в ад. — О, боже мой… — Кристиана с грустью во взгляде на пару секунд призадумывается. — Мне так жаль эту бедную девушку… Она ведь ни в чем не виновата перед этим мерзавцем, который так изводит ее. — Согласна… — задумчиво произносит Блер и тихо вздыхает. — Бедная девушка… Что же Саймон решил сделать с ней на этот раз? Мучить ее до тех пор, пока она сама захочет убить себя? — Да он просто манипулирует Ракель! Ты еще не поняла? Саймон делает все, чтобы заставить ее поверить в свою беспомощность и безысходность ситуации. Он ведь уже сумел настроить против нее всех друзей и Терренса, который буквально вынудил ее уйти из дома. И мы прекрасно слышали, как они кричали друг на друга, сидя в комнате Виолетты. — Я думала, он там собрался ее убивать, ибо его крики были слышны на весь дом. А потом Ракель не выходила из своей комнаты до тех пор, пока он куда-то не ушел. — Согласна, между ними еще никогда такого не было. Я потом еще хотела зайти к Ракель, спросить, все у нее хорошо, но дверь в ее комнату была заперта, и она никак не отреагировала на мой вопрос. Ну а я решила не доставать ее и оставила в покое. — Должна признаться, я немного побаивалась Терренса, когда он был таким злым. И старалась как можно реже попадаться ему на глаза. Думала, что он запросто мог что-нибудь со мной сделать. — О, я тоже страшно боялась его и в какой-то момент даже захотела уволиться от греха подальше. Но после ухода Ракель из дома он немного успокоился. И загулял с этой Рэйчел, которая, похоже, из него выжала все соки. Судя по тому, что он стал безразличным ко всему. — В любом случае я никогда не думала, что Терренс может пойти на такое. Он ведь не был похож на сумасшедшего психа. Но тут произошло такое… — Ох, кто знает, что у этого человека в голове… — резко выдыхает Кристиана. — Но я точно знаю одно: Терренс наконец-то начал понимать, что натворил. И я не удивлюсь, если ему придется так или иначе заплатить за это. — Ну хорошее отношение Ракель он уже явно потерял, — пожимает плечами Блер. — Да и эта Рэйчел не захочет общаться с ним после такого… Но кто будет следующим? Кто-то из его друзей, которые осудят этот омерзительный поступок и отвернутся от него? — Думаю, эта Рэйчел со злости и правда может сделать так, что теперь все будут ненавидеть Терренса и считать таким же сумасшедшим, какой Ракель была для всех друзей по вине Саймона. — Согласна. Женщины бывают очень мстительны. И я нисколько ее удивлюсь, если она немного соврет, чтобы эффект был стопроцентный. — Скорее всего так и будет. Кристиана тихо вздыхает и качает головой с грустью во взгляде, продолжая заниматься своим делом и мыть полы во всей гостиной. Она и Блер полностью поддерживают Ракель и молятся о том, чтобы все ее беды наконец-то закончились. И также осуждают Терренса за его не самые красивые поступки. Впрочем, тот факт, что мужчина искренне раскаивается в содеянном, не может их не радовать. К сожалению, служанки не могут сказать об этом мужчине в лицо, так как это грозит им увольнением. Поэтому при своем хозяине Кристиана и Блер всегда соблюдают нейтралитет и просто делают все, что он говорит. Хотя на самом деле служанки шепчутся за его спиной и обсуждают все, что он делает. Терренс об этом догадывается, но пока что молчит и ничего против этого не предпринимает. Либо ему все равно, либо он понимает, что не может доказать обратное.***
Время приближается к обеду. После небольшой прогулки по городу Наталия решает зайти в гости к Анне, которая сегодня вечером готова уйти из отчего дома, чтобы наконец-то переехать к своему тайному поклоннику, который за это время уже успел стать ее возлюбленным. — Я готова, подруга, — с легкой улыбкой уверенно говорит Анна, сидя на кровати вместе с Наталией. — Сегодня вечером я уйду отсюда и больше никогда не вернусь в дом родителей. — Ты уверена, что точно хочешь уйти? — уточняет Наталия. — Да, я абсолютно в этом уверена. И ничто не изменит мое мнение. — А если родители найдут тебя и заставят вернуться домой? — Даже если мои родители и найдут меня, я ни за что не соглашусь вернуться к ним. — А ты уйдешь без слов? Или оставишь им какое-то письмо? — Напишу письмо. Объясню, почему это сделала, и попрошу не беспокоиться за меня. — Ну хоть так. — Я уже обо всем договорилась с любимым. Сегодня вечером он обещал приехать за мной и помочь мне отвести мои вещи к нему домой. — Что ж, раз ты решила сбежать, то мне остается лишь пожелать тебе удачи, — с легкой улыбкой пожимает плечами Наталия. — Спасибо большое. — А ты дашь мне свой новый адрес, чтобы я смогла приезжать к тебе? — Да, но чуть позже. Уж что, но там нам точно никто не будет мешать. И ты сможешь приходить ко мне в гости, когда захочешь и оставаться хоть до поздней ночи. — Было бы здорово… А то мне хочется проводить с тобой побольше времени и не бояться, что твои родители увидят меня здесь. — Не бойся, дорогая, я не позволю им обидеть тебя. Да и будь спокойна – тебя они не тронут. Все претензии будут адресованы мне. А я уже научилась не зацикливаться на их лекциях и переживать из-за того, что думают мама с папой. — Да, но я все равно не хочу, чтобы они ругали тебя из-за меня. Ты не должна страдать из-за того, что я почти каждый день хожу к тебе в гости. — Не надо переживать. Я справлюсь. А сегодня вечером все наконец-то закончится, и я смогу жить той жизнью, которую выбрала сама. — Что ж, дай бог у тебя все получится, — с легкой улыбкой отвечает Наталия. — Я не сомневаюсь, что все так и будет, — скромно улыбается Анна. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, а потом Анна с загадочной улыбкой нарушает ее: — Ладно, я рассказала тебе про себя, а теперь ты рассказывай, что происходит у тебя. Как у тебя дела с тем Эдвардом? У вас уже что-нибудь намечается? — Пока что все неплохо, — задумчиво отвечает Наталия. — Вот сегодня вечером мы хотим сходить в кино. И может быть, посидеть в кафе. — М-м-м… В кино… Наверное, на последний ряд… Чтобы уединиться… — Анна! — Что? В кино только для этого и ходят! — Мы идем смотреть кино, а не целоваться и обниматься. Тем более, что мы просто друзья. — А кто предложил сходить туда? — Он. Я вообще-то планировала сходить в кино одна. Хотела посмотреть один фильм, который уже давно хочу посмотреть. Но пока я ехала к тебе домой, мне позвонил Эдвард и расспросил меня о моих планах. — О которых ты ему рассказала? — с хитрой улыбкой догадывается Анна. — Да. И выслушав меня, он предложил сходить на этот фильм вдвоем. Сказал, что тоже хочет посмотреть его. Ну я и согласилась. — Здорово! Значит, я так понимаю, сегодня тебе тоже не придется скучать. — О да, сегодня у меня точно будет еще один прекрасный вечер, проведенный с этим парнем. — Интересно, ему так сильно хочется посмотреть фильм или же провести время с тобой? — задается вопросом Анна. — Кто знает… Но главное, что он не забывает обо мне. — Вот как… — Да уж… — Наталия со скромной улыбкой замолкает на пару секунд. — Знаешь, иногда я и сама хотела бы пригласить его куда-нибудь. — Ну и в чем проблема? — удивляется Анна. — Я боюсь показаться навязчивой… — Серьезно? — Да… Я… — Он же тебя все время куда-то приглашает и явно заинтересован в тебе. Вот сегодня попросил взять его с собой в кино. А в следующий раз ты пригласи его куда-нибудь. — Но куда? — Узнай, чем он интересуется, и попробуй найти то, что ему точно понравится. — Думаешь, согласится? — Пф, конечно, согласится! — восклицает Анна. — Вот чем он увлекается? — Э-э-э… Честно говоря, я не знаю… Я не спрашивала его, чем он увлекается, а больше рассказывала о себе. — Ты что ни разу ни о чем его не спросила? — Я не знаю, что. — Ну ты даешь, подруга! На свидания для того и ходят, чтобы узнать человека поближе! Не надо стесняться задавать вопросы. Наоборот, так ты проявишь к нему интерес. — Но ведь я позволяю ему узнать меня. Он задает мне вопросы, а я отвечаю. Эдвард был так заинтересован в этом, что практически не успевал ничего рассказать о себе. — Вот и ты о чем-нибудь спроси его! — Хорошо, я спрошу. — Вот расскажу тебе кое-что про своего возлюбленного. Он как-то обмолвился, что всю жизнь мечтал покататься на вертолете и посмотреть на город с высоты птичьего полета. А я немного подумала и организовала для нас двоих двухчасовой полет над Нью-Йорком с очень хорошим летчиком. — Да ладно? — удивляется Наталия. — Ты села в вертолет? — Села. Мой любимый был так потрясен, когда я пригласила его на свидание и показала свой сюрприз, что буквально зацеловал меня на радостях. — И ты не испугалась высоты? Ты же говорила, что боишься летать на самолетах и вертолетах! — Чего не сделаешь ради любимого человека, — пожимает плечами Анна. — Не спорю, что я немного нервничала. Но во-первых, рядом был мой парень, который одни взглядом помогал мне успокоиться. А во-вторых нас катал очень опытный летчик. — И где ты его нашла? — Это знакомый моих родителей. Правда они никогда не обращались к нему за услугами вертолетчика. А я проверила их записную книжку, нашла его номер и договорилась с ним обо всем. — А как ты смогла заплатить за поездку? — Я думала об этом. Но тот летчик сказал, что покатает меня бесплатно, потому что с уважением относится к моим родителям. — Надо же… Повезло! — И знаешь, мне и самой понравилась эта поездка. Я так увлекалась любованием шикарных видов, что вообще забыла о страхе. — М-м-м, смотри, подруга, а то так скоро начнешь прыгать с парашютом, если твой парень тоже того захочет, — скромно хихикает Наталия. — Ради него – что угодно, — широко улыбается Анна. — Чего не сделаешь ради любви! — Так что, Рочестер, ты тоже что-нибудь придумай для Эдварда. — Но что? У меня нет никаких идей! — Хорошо, раз ты не знаешь о его увлечениях, то какой он по характеру? — Очень мягкий и нежный. Спокойный. — Тогда придумай что-то спокойное. — Спокойное… Э-э-э… — Кстати, а на какой фильм вы собирайтесь пойти? Драма? Комедия? Фэнтези? — Комедия. В этом фильме главную роль играет мой любимый актер, который снялся хоть где-то впервые за несколько лет. А до этого я нигде его не видела. — А ему в этом фильме кто-то нравится? — Он не сказал. Просто спросил, не возражаю ли я против его компании на сегодняшний киносеанс, очень обрадовался после моего согласия и пообещал встретить меня уже в самом кинотеатре. — Слушай, подруга, тебе не кажется, что этот парень точно неровно дышит к тебе? — загадочно улыбается Анна. — Что если он вообще не знает, что это за фильм или предпочитает совсем другое, а с тобой пошел лишь ради того, чтобы провести с тобой немного времени? — Порой я мечтаю о том, чтобы это было правдой. Но с другой стороны, я не хочу тешить себя иллюзиями. И просто наслаждаюсь временем, которое провожу с ним. — Неспроста все это, подруга… Неспроста… — В любом случае мне очень хорошо с этим человеком. Я бы бросила любые дела, чтобы провести хотя бы пару часов в его компании. — Понимаю. И советую тебе взять это на заметку. И не удивляться, что этот парень проявляет к тебе такой повышенный интерес. Между тобой и Эдвардом происходит все то же самое, что и со мной и моим парнем, который много раз приглашал меня на свидания перед тем, как признаться в любви. — Не хочу ничего загадывать, — скромно улыбается Наталия и с легкой улыбкой приобнимает Анну одной рукой, пока та скромно опускает глаза. — Просто буду проводить время с этим мужчиной и получать удовольствие. — Однако было бы круто, если бы у тебя был такой замечательный парень. Ты ведь говоришь, что он очень мягкий и нежный. А я считаю, что это как раз то, что тебе нужно. — Может быть, может быть… На пару-тройку секунд в воздухе воцаряется пауза, которую нарушает Анна, с грустью во взгляде посмотрев на Наталию, которая бросает короткий взгляд в сторону. — Кстати, ты еще не решила помириться с Ракель? — неуверенно интересуется Анна. — Нет, не помирилась, — пожав плечами, с грустью во взгляде отвечает Наталия. — И сомневаюсь, что это случится… — Значит, шанса, что вы помиритесь, нет? — По крайней мере, я по-прежнему не уверена в том, что мы сможем и дальше дружить. — И ты бы не простила ее, даже если бы она извинилась перед тобой за то, что так поступила с тобой? — Мне кажется, что нет. Даже если мне хочется попробовать начать все сначала, я вспоминаю ту ссору и понимаю, что не в силах забыть все то, что мне пришлось услышать. — Но, Наталия, ты ведь ни в чем не виновата перед ней, — с жалостью во взгляде отмечает Анна. — Почему бы тебе не попробовать поговорить с ней и дать ей понять, что ты не делала того, в чем она тебя обвинила? — А есть ли смысл доказывать что-то этой упрямой ослице? Которая, к тому же, сошла с ума из-за этого Саймона! Она верит ему больше, чем своим близким людям! — Но ведь теперь Саймон вряд ли является для нас угрозой. Он решил, что смог настроить всех против Ракель, и оставил нас в покое. Теперь нам уже точно не грозит опасность встретить какого-нибудь ужасающего сообщника Рингера, который мог бы прижать нас к стенке, пытаться придушить или зайти намного дальше и, к примеру, пытаться… Изнасиловать. Наталия резко опускает глаза, нервно сглатывает и как-то странно начинает ерзать на кровати, думая о чем-то не очень приятном, от чего ее настроение резко меняется, а в ее глазах появляется какой-то страх. Анна сразу же замечает эти странности в поведении своей подруги и слегка хмурится, получше присматриваясь к ней. — Наталия, с тобой все хорошо? — проявляет беспокойство Анна, положив руку на плечо Наталии. — Да… — выдавливает из себя некое подобие улыбки Наталия. — Все… Нормально… — Ты как-то резко стала какой-то испуганной и бедной… — Просто у меня мурашки по коже побежали от твоих слов… — тихо говорит Наталия. — От слов про изнасилование? — Да… — неуверенно произносит Наталия и тяжело вздыхает. — Не знаю… Я бы наверное умерла со страха, если бы… Со мной случилось что-то подобное… — Я бы тоже умерла. Но слава богу, нам такая опасность не угрожает. А лично у меня есть прекрасный мужчина, который любого порвет за меня. — Уверена, что так и будет. Дай бог, однажды и у меня появится такой же чудесный парень. — Не переживай, дорогая, ты еще будешь счастливой. — с легкой улыбкой мягко погладив Наталию по руке, успокаивает Анна. — Надеюсь, Анна… В воздухе на пару секунд опять воцаряется пауза, во время которой Наталия выдавливает из себя легкую улыбку, но продолжает выглядеть какой-то напряженной и думать о чем-то не очень хорошем. — Скажи, неужели нет вообще никакой надежды на то, что вы с Ракель снова станете подругами? — с грустью во взгляде интересуется Анна. — Вряд ли, — тихо произносит Наталия. — Я ведь так не хочу разрываться между вами и выбирать, с кем проводить время. Если вам не удастся помириться, я не смогу встречаться с вами одновременно. И не хочу выбирать между вами. — Я боюсь делать первый шаг… — неуверенно признается Наталия. — Понимаю. Но так не может продолжаться вечно. — Знаешь… — Наталия бросает короткий взгляд в сторону. — Мне кажется, она меня уже никогда не простит… А значит мы уже не сможем снова стать лучшими подругами. — Думаешь, не сможете? — Нет… — Но почему? Ты же ни в чем не виновата! — Но она-то думает, что это не так! — А раз так, то тебе нечего бояться. Ты знаешь, что не виновата, а Ракель рано или поздно это поймет. — Нет, Анна, не поймет. — Слушай, я не говорю, что Ракель простит тебя сразу же после того как ты извинишься перед ней. Но ты хотя бы попытайся сделать первый шаг к примирению! Просто поговори с ней! — Я знаю, что не виновата… — неуверенно отвечает Наталия и заправляет за ухо прядь, которая мешается у нее на лице. — Но она не будет меня слушать. — Скажи честно, ты хочешь помириться с ней? — Хочу, но не могу заставить себя забыть произошедшее. Не уверена, что мы сможем сделать вид, что ничего не случилось, и общаться так, будто ничего не случилось. — Ах, Наталия… — с грустью во взгляде тяжело вздыхает Анна. — Вы с Ракель причиняйте мне огромную боль. — Ты знаешь, что я этого не хотела и даже не думала ругаться с ней. Это она заявилась ко мне домой и набросилась на меня с обвинениями и кулаками. — Я знаю, что всегда трудно делать первый шаг, но иногда это нужно сделать. Ты не должна заставлять Ракель думать, что ты и правда хотела отомстить ей и якобы помогла Саймону разыскать всех ее близких. Она должна понять, что ее обманули! — Прости, подружка, но пока что я не могу пересилить себя… Да и Кэмерон не намерена мириться. — Но ты хотя бы пообещай мне, что однажды наберешься смелости поговорить с ней… — покачав головой, с грустью во взгляде просит Анна. — С глазу на глаз… — Как только я пойму, что готова, то обязательно попробую поговорить с ней… — с легкой улыбкой отвечает Наталия. — Если она не будет против и сама того захочет. — Я почему-то верю, что она очень скоро успокоится и сама захочет поговорить с тобой. — Хотелось бы тебе верить. Анна не скрывает, что ее расстраивает ситуация с ее лучшими подругами, которые сильно разругались и пока что отказываются идти на примирение. Она делает все, что может, чтобы как-то повлиять на них и уговорить хотя бы поговорить, но это не приносит никакого результата. И из-за этого девушка всерьез опасается, что ей придется разрываться между двумя подругами и не допускать их встречи. Впрочем, Анна искренне надеется, что однажды Наталия и Ракель все-таки смогут помириться. Что Кэмерон наконец-то поймет, что Рочестер никогда не делала того, в чем ее убедил Саймон.***
После обеда Терренс направляется в студию «Whisper Records…» Нет, вовсе для того, чтобы вновь приступить к репетициям с группой, которые он пропускает уже несколько дней, тщательно скрывая это от Рэйчел. Просто мужчина решил, что не хочет иметь ничего общего ни с отцом девушки, ни с его студией, ни с самой Рэйчел, которую сегодня, мягко говоря, послал, признавшись ей в том, что она была игрушкой в его руках. Довольно уверенно зайдя внутрь здания студии, Терренс быстрым шагом проходит по уже знакомому огромному коридору, с помощью лифта поднимается на самый верхний этаж, снова преодолевает некоторое расстояние по еще одному длинному холлу и через несколько секунд подходит к кабинету Альберту. Мужчина немного колеблется и тихонько стучит в дверь кабинета. — Да, войдите! — тут же откликается Альберт. Терренс открывает дверь и входит в кабинет, где он видит Альберта, работающий с какими-то бумагами. Уж что, но отец Рэйчел никак не ожидал увидеть этого мужчину и поэтому несколько удивленно смотрит на него. — Мистер МакКлайф? — удивленно произносит Альберт. — Добрый день, мистер Сандерсон, — спокойно здоровается Терренс. — Простите, что пришел к вам без предупреждения, но мне надо поговорить с вами об одном… Однако Терренс не успевает договорить, так как Альберт его перебивает: — И позвольте узнать, молодой человек, что это такое? — Альберт слегка поправляет очки на переносице. — Я могу узнать, почему вы несколько дней не появлялись на репетициях? Почему не соизволили объяснить причину? — Простите, пожалуйста, — с искренней сожалением во взгляде извиняется Терренс и присаживается на диван, пока Альберт хмуро смотрит на него. — У меня были кое-какие семейные обстоятельства… Знаю, я должен был предупредить вас об этом… — Семейные обстоятельства? — округляет глаза Альберт и тихо хмыкает. — Ну да! Моя дочь рассказала мне, что у вас за «семейные обстоятельства» были. — Мистер Сандерсон, пожалуйста, выслушайте меня… — пытается взять слово Терренс. — И после того что мне пришлось услышать от нее, я очень сильно разочаровался в вас. — Дело в том, что я пришел сюда по одному важному делу, — спокойно говорит Терренс. — Я бы хотел поговорить с вами насчет моего дальнейшего пребывания в группе. — Знайте, молодой человек, я готов закрыть глаза на то, что вы пропустили столько репетиций и намеренно игнорировали мои звонки и звонки ребят из студии. И причем Рэйчел даже не знала о том, что вы не появлялись здесь… Однако я не готов прощать вам то, что произошло некоторое время назад. — Э-э-э… Терренс слегка прикусывает губу, будто начиная понимать, о чем говорит Альберт, и догадываясь, что Рэйчел уже успела рассказать отцу обо всем, что вчера произошло вчера. — Я понимаю, о чем вы… — задумчиво говорит Терренс. — А она сказала, что вы прямо заявили ей о том, что играли с ней в огромную любовь и притворялись, что любите ее, — уверенно рассказывает Альберт, скрестив руки на груди. — Это правда, — кивает Терренс, не видя смысла что-то отрицать. — Неужели боялись, что она выдаст все ваши секреты мне и всему миру? Боялись, что ваша карьера будет разрушена? Что поклонники возненавидят вас? — Я могу вам все объяснить… — более взволнованно произносит Терренс. — Не надо ничего мне объяснять, мистер МакКлайф, — приподнимает руку Альберт. — Мне известно обо всем, что вы сделали с моей дочерью. О том, как подло вы с ней поступили, как жестоко обманули ее, и как играли на ее чувствах. Настоящих, между прочим. — Это правда, только… — Кроме того, есть еще один случай, из-за которого пострадала моя девочка. Я о том, что вчера вы встретили свою бывшую девушку, когда пришли вместе с моей дочерью в один клуб. И Рэйчел сказала мне, что та девица напала на мою дочь с кулаками и такого ей наговорила, что у меня волосы дыбом встали. — Да, но… — Хотя моя девочка не делала ей ничего плохого и занималась своими делами. Насколько мне известно, та девушка разодрала лицо моей дочери до крови, порвала ее дорогое платье, из-за которого над ней потом смеялся весь клуб, и едва не придушила ее прямо в женском туалете, где не было никого, кто мог бы оттащить эту психованную девушку от нее. — Да, все это правда… — Ваша бывшая девушка угрожала Рэйчел и запросто могла убить ее, если бы моей дочери не удалось сбежать оттуда. — Я все прекрасно понимаю. — Но я бы еще мог понять ее. Все-таки она ревновала вас к Рэйчел и видела, как вы целуйтесь с моей дочерью. Ладно… — Альберт быстро прочищает горло. — Однако меня расстроил тот факт, что вы не вступились за мою дочь, когда она все вам рассказала нам. Вместе того, чтобы поставить эту Ракель Кэмерон на место, вы отправились к ней для того, чтобы заняться, простите за выражение, сексом. — Нет, это не так! — возражает Терренс. — Я высказал своей бывшей девушке все, что думаю об этом, и пришел в бешенство, когда Рэйчел рассказала мне, что произошло. — И сегодня вы без грамма сожаления признались Рэйчел в том, что действительно обнимались и целовались со своей бывшей девушкой. — Послушайте, мистер Сандерсон… — Это что вообще такое? — возмущается Альберт. — А, мистер МакКлайф? Какого черта вы это допустили? Вы были обязаны уберечь мою дочь от этой истерички, которой точно стоит лечиться. Но Рэйчел не получила от вас ничего, кроме полного игнора. — Неправда! Я утешил ее и… — Служанка сказала, что вчера моя девочка вернулась домой очень расстроенная. Когда ее спросили, что случилось, она ничего не сказала и со слезами на глазах ушла в свою комнату. И так и не вышла. Отказалась ужинать и почти ничего не съела утром за завтраком. — Мне очень жаль, что так вышло, — с грустью во взгляде говорит Терренс. — Да, я вижу, как вам жаль. — Альберт быстро прочищает горло. — Сегодня утром она думала, что вы немного успокоились и решила навестить вас. Однако Рэйчел встретила не только полное неуважение с вашей стороны и стороны вашей прислуги, так вы еще и отказывались принимать ее и требовали выгнать из дома. А когда она все же настояла, то вы проявляли к Рэйчел агрессию и отказывались с ней разговаривать. — Это не так! — отрицает Терренс. — Я не был агрессивен с ней, когда она пришла! — Что, хотите сказать, что Рэйчел мне соврала? — Я просто попросил прислугу сказать ей, чтобы она пришла попозже и дала мне немного поспать после бессонной ночи. И они сделали то, что я велел. — Да, но вот моя дочь рассказала мне совсем иную версию. — Я не был с ней груб! — К тому же, она сказала, что в вашем доме с ней все были очень грубы. Всегда. — Это ложь. — Кто ваши служанки такие, чтобы так разговаривать с моей дочерью? Они – никто! Просто обслуживающий персонал, который обязан выполнять свою работу. А вы никак не реагируйте на полное неуважение с их стороны и отказывайтесь либо приструнить их, либо вообще уволить. — Не считайте меня грубым, но я сам решу, кого мне увольнять, и кому стоит сделать выговор. Это мой дом и мои служанки, с которым я сам разберусь. — Также ко всему этому добавляется еще и ваше омерзительное поведение по отношению к моей дочери. И тот факт, что вы причинили ей такую огромную боль, отвергнув ее чувства и глубоко наплевав на них. — Я больше не мог и дальше быть частью этого шоу и решил прекратить все это. — Скажите, мистер МакКлайф, а вам не стыдно за это? Не стыдно было так поступать с невинной девочкой? — Конечно, мне очень стыдно. — Да? А я думаю, вам не стыдно! Вы думали только о себе и своем благе! Видели, что моя дочка без ума от вас, и решили воспользоваться этим. Приняли ее за глупенькую дурочку, которая сделает для вас все что угодно. — У меня не было злого умысла. — Вы вообще в курсе, что Рэйчел вернулась домой вся в слезах? А я еще был дома и только собирался уходить, но перед этим попытался расспросить ее о том, что произошло вчера и сегодня утром. И вот тут-то Рэйчел рассказала обо всем, что вы только что услышали. — Мне очень жаль. — Служанки с трудом смогли успокоить ее, чтобы она перестала заливаться слезами. Мне было больно смотреть на свою дочь в таком состоянии! — Извините, мистер Сандерсон, но ваша дочь все немного преувеличила, — уверенно говорит Терренс. — Да что вы говорите? — Мои служанки не были грубы к ней, а Ракель не напала на нее первой. — А, то есть, это Рэйчел спровоцировала вашу бывшую? — Я этого не говорил. — Не делайте из меня дурака, мистер МакКлайф, — сухо говорит Альберт. — Я старше вас и прожил намного больше. Соответственно у меня намного больше мозгов, опыта и мудрости. — Она выставила меня каким-то чудовищем перед вами. Хотя я совсем не такой. Да, не идеальный, но вовсе не ужасный. — Нет, мистер МакКлайф, вы еще какое чудовище, — с презрением во взгляде бросает Альберт. — Бесчувственное чудовище, которое не стыдится так обращаться с девушкой. Которая, между прочим, была влюблена в вас еще со школы. И верила, что вы однажды будете с ней. А когда она поверила, что у нее есть шанс, то ей пришлось узнать, что вы обманывали ее ради мести своей бывшей девушке и карьеры музыканта, которую вам никак не удавалось начать. — Это правда, но… — И вы еще смейте обвинять мою дочку во лжи! Да она никогда не врет и говорит только лишь правду! Запомните это! — Я не говорю, что она врет вам, хотя Рэйчел та еще выдумщица. — Не злите меня, молодой человек! — Рэйчел рассказала всю правду об этой ситуации и добавила кое-что от себя. Но клянусь вам, что такого не было. И на самом деле это не моя бывшая девушка избила ее, а ваша дочь. Хотя Рэйчел выставила все так, будто это Ракель напала на нее. Она хотела настроить меня против нее. — Да как вы смейте заявлять такое о моей дочери? — громко возмущается Альберт, крепко сжав руки в кулаки. — Как вообще могли так поступить с моей дочерью и довести бедняжку до истерики? Она и так страдала из-за своей любви к вам еще с подросткового возраста, а вы еще больше заставили ее страдать, так жестоко отвергнув ее. — Я же сказал, что мне очень жаль. — Да уж… — резко выдыхает Альберт. — А я уже было обрадовался, что моя дочка нашла свое счастье в лице вас. Думал, что у нее наконец-то появится возлюбленный. Но я глубоко ошибся, когда поверил Рэйчел и посчитал вас достойным человеком. Хотя на самом деле вы – самовлюбленный эгоист, который думает только о себе и о том, как прикрыть свою чертову задницу. — Послушайте, мистер Сандерсон… — спокойно отвечает Терренс, сложив руки на столе. — Я не отрицаю, что все это произошло и признаю, что Рэйчел действительно страдает из-за меня. Мне действительно жаль, что ваша дочь стала жертвой всей этой ситуации. Но прошу, поверьте мне, я совсем не хотел обижать Рэйчел. Я играл в любовь с ней ради того, чтобы забыть о своей бывшей девушке. И думал, что однажды смогу полюбить вашу дочку по-настоящему. Мне правда было с ней очень хорошо, и я с удовольствием проводил с ней время. Притворство не было для меня пыткой. — Не пытайтесь оправдать свой омерзительный поступок, мистер МакКлайф. Вы уже достаточно разозлили меня тем, что посмели обидеть мою единственную дочь. Любимую дочь, ради которой я любого порву. — Я от всего сердца прощу у вас прощения за то, что поступил так с Рэйчел. И извиняюсь от лица своей бывшей за ее поведение по отношению к вашей дочери и эту ужасную ситуацию. Ракель никак не хотела навредить Рэйчел. Просто она… Альберт резко перебивает Терренса, слегка приподняв руку перед собой: — Но она ведь навредила, не так ли? — Да, но постарайтесь понять ее, — с грустью во взгляде оправдывается Терренс. — Хоть мы и расстались, у нас еще есть чувства, которые не пройдут за один день. — Это не оправдывает того, что сделали вы и ваша бывшая. Если уж у этой Ракель действительно есть проблемы с головой, как сказала Рэйчел, то ей надо лечиться и держаться подальше от людей. Но у вас-то с головой все в порядке, и вы прекрасно понимали, что делали и говорили. А значит, я делаю вывод, что вы сознательно унизили мою дочь и не попытались заступиться за нее, когда ваша бывшая девушка избила ее и расцарапала ей лицо до крови. — Моя бывшая не сумасшедшая и также прекрасно понимала, что делала, — чуть холоднее заявляет Терренс. — Если Рэйчел рассказала вам подобное, это не значит, что ей стоит верить. Потому что она и мне соврала насчет потасовки в туалете. — Сейчас же прекратите наговаривать на мою дочь! — взрывается Альберт, ударив кулаком по столу и чуть пристав. Альберт замолкает на пару секунд, медленно выдыхает, садится и складывает руки на столе, пока Терренс округляет глаза, удивленно смотря на него. — Ох… — качает головой Альберт. — Послушайте, Терренс, я прекрасно понимаю, что у вас с бывшей девушкой сейчас не самый простой период в вашей жизни, и вы переживайте из-за этого. Я все знаю. Альберт быстро прочищает горло. — Но я не могу доверять вам свою дочь, если вы не можете защитить ее от нападок вашей неуравновешенной бывшей, — спокойно добавляет Альберт. — Но я ведь не остался в стороне! — восклицает Терренс. — Я пошел к Ракель и высказал все, что думаю о ее поведении. Она тоже поступила некрасиво – не отрицаю. И я не защищаю эту девушку. — Может быть, вам не стоило все это затевать, давать Рэйчел ложных надежд и пользоваться ею ради того, чтобы позлить вашу бывшую девушку? Моя дочь и так слишком много страдала из-за вас и любви к вам! А тут моя девочка пережила такое предательство! — Я все прекрасно понимаю, — с жалостью во взгляде говорит Терренс. — Еще раз извините меня и мою бывшую. Я не отрицаю своей вины и признаю, что Ракель поступила отвратительно с вашей дочерью. Наши поступки были подлыми… Очень подлыми. — Да, Терренс МакКлайф… — покачав головой, задумчиво произносит Альберт. — А по вам не скажешь, что вы такой мерзавец… Вроде с виду приличный человек, хорошо одетый, следящий за собой… Но стоит только заглянуть в вашу душу, так выясняется, что там уже давно все сгнило… — Я вовсе не плохой! — Знайте, мне кажется, что не зря однажды пустили слухи о том, что вы ужасный и самовлюбленный и думайте только о своем благе. Сейчас я понимаю, что у людей была причина усомниться в вашей порядочности. — Господи, неужели из-за одного единственного поступка вы уже делайте выводы о том, какой я на самом деле человек? — Думайте, я поверю вам? — Между прочим, все люди ошибаются! Никто не идеален! — Однако мало кто поступает так омерзительно, как вы. — Мистер Сандерсон… — Я хорошо изучил ту ситуацию со слухами о вашем характере и заметил, что вы всегда оправдывались и устраивали целое шоу для того, чтобы опровергнуть это. А люди видели ваши добрые поступки, якобы совершенные от всего сердца, и верили, что вы – ангел. Когда хоть кто-то хочет сказать про вас что-то плохое, вы начинайте строить из себя невинного. — Думайте обо мне что хотите, — сухо бросает Терренс. — Я не собираюсь что-то вам доказывать. — Доказывайте это кому угодно, но только не мне. — И вообще, я пришел сюда не для того, чтобы обсудить с вами ситуацию с Рэйчел и слухи о моем характере. И я обязательно скажу то, что хотел. — Знайте, молодой человек, ваша наглость все больше начинает раздражать меня. И я уже успел пожалеть, что вообще связался с вами. Альберт поправляет воротник своей рубашки и начинает медленно потирать свои руки со словами: — И должен сказать вам, что в связи со сложившейся ситуацией наше дальнейшее сотрудничество находится под большим вопросом. Я бы даже сказал, оно невозможно! — Альберт берет в руки черную ручку, которую начинает крутить. — Несомненно – у вас есть огромный талант, который просто поражает меня. Вы прекрасно поете и отлично владейте игрой на гитаре. И скажу вам честно, мы с ребятами даже задумывались о том, чтобы начать лично работать над вашей сольной карьерой. Мы были готовы распрощаться с любым артистом. Даже с Марти, Питером и Даниэлем, вашими коллегами по группе. Что угодно, лишь бы продвигать вас в качестве сольного исполнителя. С вашим талантом вы бы очень далеко ушли. Альберт быстро прочищает горло. — Но к сожалению, вы очень сильно разочаровали меня, — признается Альберт. — Вы игнорировали мои звонки и отказывались репетировать в студии. Я также зол на вас из-за всего, что вы сделали с моей дочерью. И я не готов работать с такими эгоистичными людьми, которые не знают, что такое уважение и порядочность. Альберт откладывает в сторону ручку и крепко сцепляет пальцы. — И я принял решение по поводу вашей дальнейшей судьбы, — спокойно говорит Альберт и бросает взгляд на свои руки. — Оно далось мне очень непросто. И мне безумно неприятно говорить вам об этом. Но поскольку вы поступили так омерзительно, к сожалению, у меня нет выбора, кроме как… Альберт переводит взгляд на Терренса. — Кроме как сказать, что отныне вы больше не являйтесь участником группы «Heart Of Fire», — уверенно объявляет Альберт. — Вы сегодня же прекращайте работу в студии, а я начинаю поиски нового гитариста. — Покидаю? — спокойно уточняет Терренс. — Мне действительно очень жаль расставаться с вами. Ведь у вас есть талант, который нужно показать. Но в связи с последними событиями наше сотрудничество больше невозможно. Между вами и Рэйчел я выберу свою дочь и ее благо. И я сделаю все, чтобы вы больше не приблизились к ней. — Хорошо. Я все понял. — Так что можете заниматься своими делами и больше не появляться здесь. Если не сообщите ребятам об этом, то я сам скажу им, что вы покинули группу. С контрактом никаких проблем не будет, потому что мы его не заключали. Вы были, так сказать, на испытательном сроке. Так что платить студии ничего не нужно. Да и мне не нужны ваши деньги. Мне ничего от вас не нужно. Хоть певческая карьера – его давняя мечта, которая, похоже, так и останется лишь плодом воображения, Терренс нисколько не расстраивается и спокойно принимает то, что сказал Альберт. — А знайте, я не возражаю против вашего решения! — уверенно заявляет Терренс, резко встав со своего места. — Да, не возражаю! Потому что я как раз за этим и пришел! — Вот как? — удивляется Альберт. — Да, мистер Сандерсон! Я как раз хотел объявить вам о том, что больше не имею желания играть в этой группе и хочу покинуть ее. Но раз вы сами решили выгнать меня из группы, то я этому только рад. — Хм, значит, вы наивно полагали, что я еще не узнал о произошедшем с Рэйчел и решили смыться раньше, чем мне станет обо всем известно? — хмуро спрашивает Альберт. — Испугались, что я выгоню вас, и решили сделать это добровольно. — Я ухожу из группы не из-за этого, а по совершенно другим причинам. И прежде всего они касаются моих отношений, которые я все еще надеюсь спасти от краха. — Впрочем, с другой стороны, я рад, что вы решили сделать это добровольно. Ведь я бы ни за что не оставил вас в группе после такого. — Признаюсь вам честно – я всегда чувствовал себя некомфортно в этой группе. Даже если двое из трех относились ко мне нормально. — Мне это неинтересно, — сухо бросает Альберт. — Отныне вы абсолютно свободны. — Хорошо, спасибо. — Только запомните, если я еще раз увижу вас рядом с моей дочерью, то вам придется сильно пожалеть об этом. — Альберт угрожает Терренсу пальцем. — Чтобы и духу вашего не было рядом с ней! Вы меня поняли? — Сомневаюсь, что после такого мы будем общаться. — Надеюсь, мы с вами поняли друг друга. — В любом случае я не могу не поблагодарить вас за то, что вы предоставили мне этот шанс и даже думали о моей сольной карьере. Я ценю то короткое время, которое провел в вашей группе, и успел набраться немного опыта и узнать что-то новое. Но сейчас я понимаю, что хочу разрешить свои проблемы и двигаться дальше. — Всего хорошего, мистер МакКлайф. Я вас больше не задерживаю. — Но в этот раз я буду добиваться своей мечты уже своими силами или с помощью людей, которым доверяю на все сто. А не надеяться на кого-то и притворяться кем-то другим, чтобы ради меня могли хоть душу дьяволу продать. — Уходите, молодой человек. Я не желаю вас видеть. И больше никогда не появляйтесь здесь. Не говоря ни слова, Терренс уверенно направляется к выходу из кабинета, но останавливается возле двери и разворачивается к Альберту. — Простите, что отнял у вас время, — с грустью во взгляде извиняется Терренс. — И еще раз извините меня и мою бывшую девушку за случай с Рэйчел… До свидания, мистер Сандерсон! Терренс покидает кабинет, резко захлопнув за собой дверь, пока Альберт хмуро смотрит ему вслед. Ему было непросто принять данное решение, поскольку он видит огромный музыкальный талант, который не должен остаться незамеченным. Однако мужчина слишком сильно любит свою дочь Рэйчел и не готов менять ее даже на такого талантливого человека. — Что ж, если ты так хочешь – пожалуйста, — спокойно говорит Альберт и снимает с себя очки, которые кладет на стол. — Честно говоря, я тебя не держал! Да и был уверен, что больше недели ты не протянешь. Как и все те, кто был до тебя… Альберт тихо усмехается. — Но надо признать, что в тебе есть огромный талант, который не должен остаться незамеченным, — уверенно отмечает Альберт. — И я действительно думал заняться раскруткой твоей сольной карьеры, ибо мне очень понравилось, как ты играешь на гитаре. А уж когда ты спел в первый раз, я был просто ошеломлен! Твой вокал очень сильный! А поработал бы ты с учителем, то запел бы еще лучше. Альберт медленно разводит руками. — Однако раз ты променял карьеру на отношения, которые уже давно закончились, я возражать не стану, — добавляет Альберт. — У меня и без тебя слишком много работы и талантливых артистов, которые я должен продвигать. А ты продолжай думать об этой модели! Которую все, кстати, тоже считают зарвавшейся принцессой, что совсем помешалась на своей карьере. Альберт поглаживает подбородок. — Хотя что-то мне подсказывает, что вы вряд ли будете вместе, судя по всему, что мне рассказала Рэйчел, — предполагает Альберт. — Вам обоим следует немного полечить голову. И призадуматься о своем характере. И изменить его, пока не стало поздно. Разочарованно вздохнув и несколько секунд подумав о чем-то своем, Альберт решает выкинуть все эти мысли из головы и снова заняться своими делами, которых у него и без того очень много, переведя взгляд на целую кучу бумаг и начав разбираться с каждым листком.***
После того как он ушел из кабинета Альберта, Терренс быстро спускается на первый этаж, проходя мимо каких-то людей, которые заняты какими-то своими делами. Мужчина вот-вот собирается покинуть здание студии звукозаписи «Whisper Records» раз и навсегда, больше никогда сюда не возвращаться и вычеркнуть из своей жизни Рэйчел и ее отца. Но не успевает Терренс выйти на улицу, как у дверей студии он сталкивается с Питером и Даниэлем, которые громко смеются над чем-то или над кем-то. Но увидев своего уже бывшего гитариста, они мгновенно перестают улыбаться и хмуро, даже с каким-то презрением смотрят на МакКлайфа. — Ох, привет, ребята, — со скромной улыбкой дружелюбно произносит Терренс. — Извините, я не заметил вас… Однако ни Питер, ни Даниэль не здороваются с Терренсом и не улыбаются ему и сначала смотрят друг на друга, а затем – на мужчину с огромным презрением. — Ты только посмотри на него, — презренно усмехается Питер, скрестив на груди. — Он и сейчас продолжает строить из себя невинного ангелочка. Какое жалкое зрелище… — Э-э-э, что, прости? — округлив глаза, теряется Терренс. — Знаешь, МакКлайф, мы, конечно, подозревали, что ты – та еще сука, — холодно отвечает Даниэль. — Но уж точно не думали, что ты опустишься до такого. — Ребята, вы что такое говорите? Я вас не понимаю! — Тебе вообще не стыдно за все, что ты делаешь? — Или ты впервые услышал слово «стыд»? — интересуется Питер. — А? — Черт, парни, какая муха вас укусила? — недоумевает Терренс. — Почему вы смотрите на меня так, будто я стал для всех врагом? — Ты прекрасно знаешь, что сделал! — сухо бросает Питер. — И больше не сможешь отмазаться от того, что нам уже известно. — Да, только попробуй начать все отрицать, — с гордо поднятой головой добавляет Даниэль. — Да что я, твою мать, сделал? — немного повышает голос Терренс. — Мне сегодня уже по горло хватило общения с некоторыми людьми! Я и так успел выслушать о себе много «хорошего»! — А так тебе и надо, сволочь! — Мы знаем, почему ты на самом деле разошелся со своей девушкой, — сухо заявляет Даниэль. — Знаем, как ужасно ты с ней обращался. И в курсе, как омерзительно ты поступил с дочерью мистера Сандерсона. — Да уж, не ожидали мы, что ты окажешься такой наглой, самовлюбленной тварью, — качает головой Питер. — Но очень хорошо притворялся хорошим. Мы аж поверили тебе! — Браво, жалкий актеришка! Мы оценили твой талант! — Подождите, парни, я ничего не понимаю! — немного взволнованно тараторит Терренс, с испугом в бегающих глазах смотря на презренно смотрящих на него и скрестивших руки на груди Даниэля с Питером. — Вы о чем вообще сейчас говорите? — Слушай, МакКлайф, хватит делать вид, что ты ничего не знаешь! — громко, грубо бросает Питер. — Рэйчел рассказала нам, что вчера произошло между тобой и твоей бывшей, и о том, почему вы на самом деле разошлись. Она рассказала, как ты, сволочь, воспользовался ею и притворялся влюбленным в нее. — Да, мы все знаем! — сухо подтверждает Даниэль. — Нет… — качает головой Терренс. — Она случайно подслушала разговор твоей прислуги несколько дней назад у тебя дома. Три твои служанки бурно обсуждали то, как ты со всей силой треснул свою девушку по лицу. — Значит, она все вам рассказала? — Во всех подробностях! Тем более, что ты и сам не спешил ничего скрывать и рассказал Рэйчел о том, как издевался над своей бывшей. О том, как со всей силы бил ее, безжалостно оскорблял и раздавал крепкие пощечины. — Что? — широко распахивает полные ужаса глаза Терренс. — Я избивал свою бывшую? — Нет, мы с Питером! — И вы ей поверили? — Конечно, поверили! — сухо бросает Питер. — Не верить же нам ублюдку, который чуть не довел бедную девушку до смерти. И не испытывал ни грамма сожаления, когда рассказал Рэйчел обо всем так, будто так и надо. — Но потом ты, походу, пожалел об этом и начал играть перед бедняжкой в любовь, — уверенно добавляет Даниэль. — Чтобы она не только привела тебя к своему отцу и помогла с карьерой, но еще и не проболталась всем, что ты сделал. — Это ложь! — без колебаний возражает Терренс. — Я никогда не избивал Ракель! — А насильники всегда врут! И ни за что не признаются, что доводят своих жертв до желания покончить с собой или наносят им такие травмы, что они могут не выжить. — Черт, ребята, неужели вы и правда поверили этому бреду? — удивляется Терренс. — Поверили, что я подвергаю свою бывшую девушку насилию? — Что, будешь говорить, что Рэйчел соврала нам? — удивляется Питер. — Мол, ты у нас такой невинный, милый и пушистый, а бедная девочка оклеветала тебя и оскорбила твою честь! — Да она обманщица! Выдумщица! Которая всем нагло соврала! Мне соврала про Ракель, наплела свою отцу какой-то бред обо мне, да еще и вам успела мозги промыть. — Кто здесь и обманщик, то только ты! — Придите в себя, ребята! Она просто хочет отомстить мне за то, что я никогда не любил ее и не женюсь на ней. Рэйчел просто обиделась и теперь рассказывает всем ложь. Чтобы все от меня отвернулись! — Слушай, Терренс, хватит строить из себя бедную овечку, — сухо требует Питер. — Нет смысла что-то отрицать. Нам прекрасно известно обо всех твоих делишках, которые мы даже перечислять не станем. — И когда вы успели обо всем узнать? — Сегодня, — сухо произносит Даниэль. — Мы встретили Рэйчел в кафе, куда заехали пообедать. Она была вся в слезах и выглядела очень подавленной. А еще все ее лицо было покрыто шрамами, которые ей подарила твоя бывшая девушка… И видя ее в таком ужасном состоянии, у нас не хватило смелости бросить ее одну и уговорили Рэйчел рассказать, что произошло. Отложив планы на обед на потом. — Бедняжка Рэйчел горько плакала и говорила, что до смерти ненавидит тебя. Ненавидит ту мразь, у которой нет ни стыда, ни совести. — Да, она едва ли не желала тебе сдохнуть! — Нам с Даниэлем кое-как удалось ее успокоить, ибо она не могла перестать плакать. Но потом она все-таки рассказала нам, что произошло. Начиная от твоих признаний о том, как ты издевался над своей бывшей, и заканчивая твоим заявлением о том, что твои чувства были лишь игрой для того, чтобы прикрыть свою чертову задницу. — У нас поначалу были некоторые сомнения, так как мы считали тебя порядочным и вполне нормальным мужиком. Хотя и не могли отделаться от мысли, что тебе есть что скрывать. Но Рэйчел очень подробно все рассказала. Рассказала нам, что вместо того чтобы защитить эту девушку от нападок своей бывшей, ты пошел трахаться с этой Ракель. — Э-э-э… — запинается Терренс, пока его глаза бегают из стороны в сторону. — Нормально ты защищаешь жертву и ставишь виновницу на место! — ехидно усмехается Питер. — Бедную девчонку избили едва ли не полусмерти и запугали, а ты спокойно пошел к своей бывшей и предложил покувыркаться в кровати. — Твою мать, ну Рэйчел и наговорила вам чуши… — качает головой Терренс. — Что, будешь говорить, что не трахался с ней? — Я не принуждал Ракель переспать со мной против ее воли! Дело вообще не дошло до секса! А если бы и дошло, то она бы была не против. — Да конечно, еще скажи, что ты не пытался придушить ее, не глумился над ней, не избил ее и не выгнал из дома со всеми вещами, — с закатанными глазами хмыкает Даниэль. — Я никогда не бил ее! — Хватит, МакКлайф! — прикрикивает Питер. — Оправдываться будешь перед своими родителями. Если они, конечно, поверят в твою невинность и захотят общаться с таким ублюдком, как ты. — Я признаю, что это произошло, а Рэйчел прекрасно обо всем знала. Это правда… Не буду отрицать. Однако я никогда не избивал Ракель и не пытался заставить ее спать со мной против воли. — Да конечно… — сухо бросает Даниэль. — Я клянусь вам! Я не насильник и не получаю удовольствие от издевательств над женщинами. — Прислуга в доме всегда все знает, так ведь? — скрестив руки на груди и все еще хмуро смотря на Терренса, сухо спрашивает Питер. — От них ведь невозможно что-то скрыть. И лично я нисколько не сомневаюсь в том, что они обсуждают тебя не в самом лучшем свете и тоже считают бессовестным мудаком. — Мне все равно. Пусть говорят что хотят. Это их право. — Как ты мог так с ней поступить? — раздраженно недоумевает Даниэль. — Как? Ты же знал, что это низкий поступок для любого мужчины! Люди осуждают тех подонков, которые ведут себя так, как ты, и никогда не прощают их! Один раз ударишь – будешь и дальше постоянно дубасить несчастную девушку. — Мы никогда бы не пошли на такое, — уверенно заявляет Питер. — И презираем тех, кто поднимает на девушек руку. Видно, что тебя этому никто не научил. И поэтому ты вырос таким мерзким ублюдком. — Я ударил ее всего один раз! — восклицает Терренс. — Это был первый и единственный случай! — Может, хватит уже врать? — Я не хотел этого! — с жалостью во взгляде тараторит Терренс. — Клянусь, это получилось случайно. Я… Я просто был очень зол! — Сомневаемся, что ты и правда не хотел, — хмуро бросает Даниэль. — Да, я ударил ее, не отрицаю. Но клянусь, мне правда очень стыдно! Мне до сих пор хочется сквозь землю провалиться! И всегда буду стыдиться смотреть ей в глаза после того что произошло. — Когда мы спросили тебя, почему ты расстался со своей девушкой, ты очень ловко ушел от ответа, — сухо напоминает Питер. — И мне сразу показалось это подозрительным. Я немного насторожился и подумал, что тебе есть что скрывать… Оказалось, интуиция не подвела меня… — Да, МакКлайф, ты сам себя выдал с потрохами, когда начал говорить о Ракель ужасные вещи и грозился испортить ей карьеру и упрятать в психушку, — уверенно добавляет Даниэль. — Это все произошло со злости… — с жалостью во взгляде оправдывается Терренс. — У меня просто такой характер! Я не умею контролировать себя, когда прихожу в бешенство. И могу сделать и сказать что угодно. — Красиво говоришь, мужик, и очень трогательно, — презренно хмыкает Питер. — Пожалуйста, не воспринимайте серьезно все, что вы услышали. — О черт, я сейчас расплачусь… — наигранно шмыгает носом Питер. — И начну жалеть тебя, бедненького и несчастного. — Слушайте, я понимаю, что вы знайте Рэйчел очень давно и доверяйте ей больше, чем тому, кого недавно только встретили. Но поймите, я тоже хорошо знаю эту девчонку. Сандерсон всегда была той еще выдумщицей и может такого наговорить, что волосы дыбом встанут. — У нас и так волосы дыбом встали, — уверенно отвечает Даниэль. — После того что мы про тебя узнали. — Сначала она хотела настроить меня против Ракель, чтобы я уж точно не захотел возвращаться к ней, а потом разозлилась из-за моих откровений и решила рассказать то, чего никогда не случилось. — Не хочешь признаваться? — Прошу вас, ребята, не верьте этой девушке… Я знаю ее намного лучше… Иногда она запросто может что-то преувеличить, чтобы усилить эффект. — Возможно, мы бы и поверили тебе, — холодно говорит Даниэль. — Но помня все те ужасные вещи, которые ты наговорил про свою бывшую, и то, как ловко уходил от ответа на наши вопросы про свою девушку, явно что-то скрывая, у нас нет сомнений в том, что Рэйчел абсолютно права. — Да, я не отрицаю, что скрывал всю правду… — резко выдыхает Терренс. — Думайте, кто-то захотел бы рассказать всем, что они кричали на бедную беззащитную девушку и поднимали на ее руку? Никто не хочет упасть в глазах людей! — Ты просто хотел прикрыть свою чертову задницу и не дать всему миру узнать, что слухи про омерзительный характер Терренса МакКлайфа правдивы. Боялся, что узнав обо всем, люди начнут сторониться тебя. Считать мерзким ублюдком, который не любит никого, кроме самого себя. И уж точно больше не захотят видеть тебя на экране и сцене. — К тому же, мы вообще сомневаемся, что тебе хотелось заводить романы, — сухо добавляет Питер. — Тебе и так было хорошо! Много девчонок, пускающих по тебе слюни и готовых становиться твоими рабынями, бешеная слава, куча бабла, комплименты от каждого встречного… — Вы оба совсем не знайте, кто я такой на самом деле, — парирует Терренс. — И судите меня только лишь по тому, что видели раньше, и тому, что произошло между мной и Ракель. — Слушай, хватит уже пытаться оправдаться и убедить нас, что ты и правда такой невинный, — сухо отрезает Питер. — Наше доверие и хорошее отношение ты уже потерял… И никак его не вернешь. — Но, парни… — Знаешь, Терренс, я думал, что ты – нормальный мужик, не страдающий от звездной болезни. Но, к сожалению, ты оказался тварью. Тварью, которое поднимает руку на девушек. Ублюдком, который совсем помешался на своей карьере и своем добром имени. — Ага, а еще что-то про свою бывшую говорил! — ехидно усмехается Даниэль, скрестив руки на груди. — Мол, она рехнулась из-за своей карьеры! Даниэль презренно осматривает Терренс с головы до ног. — Ха, да тебя самого только и заботит твои чертова карьера, — уверенно добавляет Даниэль. — И безупречная репутация, за которую ты трясешься, как курица над яйцом. — Послушай, Даниэль… — пытается что-то сказать Терренс. — Но ничего, МакКлайф, ничего. Скоро люди обо всем узнают, и ты ни хрена не будешь никому нужен. А твой образ эдакого благодетеля будет разрушен к чертовой матери. — Я не такой ужасный, как вы думайте! — Таким ублюдкам, как ты, хочется со всей силы врезать по роже, — сухо говорит Питер. — Да, конечно, вряд ли тебя это чему-то научит, но все же. — Я бы никогда не посмел ударить девушку! — уверенно заявляет Даниэль. — Никогда! Для меня это табу! Какая бы она ни была, я ни за что не дам ей даже легкую пощечину! — И я, в отличие от тебя, уважаю девушек! И знаю, что не имею права так издеваться над ними, как ты издевался над Ракель. — Я не издевался над Ракель! — громко возражает Терренс. — Тебе и правда совсем не стыдно? Не стыдно было так обращаться с девушкой? Как ты теперь посмотришь в глаза ее семье, ее поклонникам, ее друзьям? Как? — Послушай, Питер… — Не надо ничего объяснять! — резко перебивает Питер, выставив руку ладонью к Терренсу. — У меня нет ни малейшего желания слушать тебя. — Пожалуйста, не надо быть такими грубыми со мной, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Только не надо перед нами оправдываться и прикидываться невинной овечкой, — грубо говорит Даниэль, скрестив руки на груди. — Все так делают, чтобы попытаться оправдать себя. — Я не оправдываюсь! — Я терпеть не могу, когда люди сначала делают гадость, а потом пытаются прикрыть свою задницу, объясняя свои поступки якобы помутнением рассудка. — Но это так! Я был так зол, что перестал понимать, что делаю. И если бы та ссора зашла намного дальше, то я бы точно придушил Ракель собственными руками, ибо она мне была до смерти противна. — Не ожидал я от тебя такого, Терренс МакКлайф. — Даниэль качает головой. — Не ожидал… — Дайте мне все объяснить! — пытается взять слово Терренс. — Я вовсе не такой ублюдок, как вы думайте. И я никогда не избивал Ракель! Это все выдумки Рэйчел! — Тебе же сказали, не надо ничего объяснять! — Я только лишь дал ей пощечину. Но клянусь, тот случай был первым и последним. — Нам это неинтересно. — Если мне придется пожертвовать своей карьерой ради близкого мне человека, то я сделаю это. Без раздумий. Между любовью и карьерой я предпочту первое. — Хватит! — раздраженно вскрикивает Питер. — Хватит пытаться что-то нам объяснить! — Парни… — с жалостью во взгляде произносит Терренс. — Все, нам это надоело! Мы больше не хотим тратить свое время на то, чтобы слушать твои глупые сказки и всякие отмазки вроде «я потерял над собой контроль»! Отныне мы больше не желаем с тобой работать! И ничего не хотим знать и слышать о тебе. — Да, для нас работать с такими бессовестными ублюдками, вроде тебя ниже нашего достоинства, — сухо добавляет Даниэль. — Именно поэтому мы с Даниэлем сейчас же пойдем к Альберту и потребуем выгнать тебя из группы и больше никогда не возвращать обратно, каким бы талантливым ты ни был. — А если Альберт откажется идти нам на встречу, то мы с Питером сами уйдем из группы. Если этот человек ценит нас и любит свою единственную дочь, то он ни за что не сделает свой выбор в пользу тебя. — Забудь, что мы когда-то были знакомы! Забудь, что ты был в нашей группе, в которой не продержался и двух недель. — Нет, парни, не надо… — качает головой Терренс. — Идем, Даниэль! — сухо говорит Питер, бросив короткий взгляд на Даниэля и жестом подозвав его к себе. — Больше нет смысла оставаться здесь и тратить время на этого идиота. — Да, и не стоит пытаться найти нас, чтобы объясниться, — грубо добавляет Даниэль, пока Питер разворачивается и уходит. — Нам реально чихать! — Вы несправедливы ко мне, — с жалостью во взгляде произносит Терренс. — Прощай, МакКлайф! Надеюсь, жизнь заставит тебя заплатить за твой омерзительный поступок, на который способен только самый настоящий мудак. Даниэль резко разворачивается и идет вслед за Питером, оставляя растерянного и потрясенного Терренса одного, пока тот с грустью во взгляде наблюдает за ними до тех пор, пока они не скрываются из виду. Так или иначе мужчина прекрасно знал, что рано или поздно что-то подобное должно было случиться. Он понимал, что люди обо всем узнают и обязательно начнут осуждать. И не станут принимать тот факт, что Терренс сделал это, сам того не желая, только потому, что у него действительно было помутнение рассудка. Им было бы неинтересно выслушивать его объяснения и сделали бы выводы самостоятельно. В любом случае подобная ситуация расстроила Терренса. За все это время он успел привыкнуть к Даниэлю и Питеру и понимал, что ему очень весело с этими парнями, которые всегда могут над чем-то пошутить. Была даже мысль, что с ними ему намного лучше, чем с кем-либо из друзей, которые у него есть. Общение с блондином и брюнетом не было ему в тягость. А в какой-то момент Терренс призадумывается и неожиданно приходит к выводу, что судьба решила как-то наказать его за то, что он бросил Ракель в трудную минуту. Вот сейчас все узнают о том, что он сделал, и отворачиваются от него. Такое впечатление, что слова девушки начинают сбываться. Он помнит, как она говорила что-то про бумеранг и желала ему потерять всех, кого он любит. «Будь уверен, однажды все вернется тебе бумерангом! Люди начнут отворачиваться уже от тебя! И ты никогда не сможешь не то, что снова стать успешным актером, так еще и не будешь никому интересен как музыкант. Твои бездарные песенки никому не будут нужны! НИКОМУ, СЛЫШИШЬ! НИКОМУ!» «Смотри, как бы все это не вернулось тебе бумерангом. Я верю, что все зло, которое ты делаешь, рано или поздно возвращается к тебе. «Желаю, чтобы с тобой поступили точно так же, как все поступили со мной. Чтобы все твои поступки вернулись тебе бумерангом. Чтобы ты, мразь, страдал так же сильно, как и я, и остался совсем один. Чтобы тебя ненавидели и проклинали… Желали гореть в аду… Чтобы у тебя не осталось ни одного друга… Да чтобы твоя собственная мать отвернулась от тебя… Я хочу, чтобы ты до конца своих дней был один. И сдох тоже в одиночестве.» Эти слова начинают вертеться у Терренса в голове и все больше убеждать в том, что теперь пришло его время платить за свои ошибки. И страдать так же, как когда-то страдала Ракель, которая будто знала, что рано или поздно судьба захочет проучить его. После того как Даниэль и Питер скрываются где-то за поворотом, Терренс тихонько усмехается, все еще не переставая смотреть в сторону, куда эти пошли эти двое. — Зря идете к нему, — тихо шепчет Терренс. — Я уже сам попросил Альберта сделать это. Терренс тихо вздыхает. — Впрочем, он был солидарен со мной в этом решении, — добавляет Терренс. — А я рад, что покончил с тем, что тяготило меня… Буду разбираться со своими проблемами и дальше продолжать искать способ попасть в музыкальный мир. Тем более, что Альберт и его компания не внушали мне доверия, если честно. Терренс еще несколько секунд думает о чем-то своем. А после этого он покидает здание студии, направляется к своему автомобилю, садится в него, заводит мотор и выезжает на дорогу, решив больше никуда не ездить и вернуться к себе домой. Хотя в последнее время мужчине стало просто невыносимо находиться в своем собственном доме, ибо практически все напоминает ему о том дне, когда пришел конец его более-менее спокойной жизни. Так или иначе, но Терренс все больше начинает верить, что судьба будто бы решила показать ему, что сейчас переживает бедная Ракель, которая потеряла поддержку всех тех, кого она любила, и стала для них человеком с проблемами психики.***
Питер и Даниэль решительно направляются в кабинет Альберта, не скрывая своего разочарования в Терренсе, который казался им хорошим и порядочным. Узнав о произошедшем между ним и Ракель и поверив Рэйчел, которая немного соврала им и своему отцу, чтобы точно настроить ненавистного ей человека против них, они забыли о хорошем отношении к МакКлайфу и поняли, что были правы в своих подозрениях. — Да, Пит, ты был прав, когда сказал, что ему есть что скрывать, — уверенно говорит Даниэль, направляясь в нужное место по длинным коридорам вместе с Питером. — У этого человека и правда были свои скелеты в шкафу. — Я сразу понял это, когда МакКлайф уклончиво ответил на вопрос о том, что послужило причиной его расставания с Ракель, — признается Питер, быстрым шагом идя за Даниэлем и держась рядом с ним. — Это дало первый сигнал о том, что ему есть что скрывать. — И как же ловко МакКлайф уходил от этой темы и отказывался называть причину! — Да уж, очень уж сильно он не хотел, чтобы мы все узнали. — Но теперь-то нам все ясно! Этот тип просто хотел выглядеть хорошеньким в наших глазах и вызвать сочувствие. Мол, его отношения с Ракель Кэмерон разрушены, эта девушка его не ценила, и он очень сильно из-за этого страдал. — Да еще и наговорил про эту девушку много всего плохого. И сумасшедшая, и эгоистичная, и тому подобное. — Она, конечно, тоже далеко не ангел, раз напала на Рэйчел с кулаками, но МакКлайф намного хуже. — Может, теперь он перестанет задирать нос и вести себя, как зарвавшаяся звезда? Все ведь очень часто говорят, что иногда этот тип ведет себя как король и требует особого отношения к себе. Да и ходят слухи о его не самом лучшем характере. Мол, он та еще истеричка. — Полагаю, эти слухи появились неспроста. Теперь-то мы увидели, что этот мерзавец лишь прикидывается невинной овечкой. А на самом деле задирает нос перед теми, с кем работает, считает себя неотразимым и полагает, что ему типа все должны. Он же типа звезда! — Пф, Дэн, да какая из него звезда! — тихо ухмыляется Питер. — МакКлайфа помнят только лишь по одному единственному фильму, сюжет которого такой же банальный, как и сюжеты половины всего отснятого за несколько лет кино на подобную тему. И лично я никак не могу понять, почему он стал известным именно после этого фильма. — Ой, да черт его знает, что у них там творится в шоу-бизнесе, — резко машет рукой Даниэль. — Может, этот МакКлайф стал таким известным лишь после того как переспал с какой-нибудь актрисой или моделью. А поскольку о таком говорить публично не принято, то ему и сказали делать вид, будто он стал известным лишь после роли в «American Love Affair». — Думаю, ты прав… — задумчиво соглашается Питер. — Не удивлюсь, если очень скоро народ узнает о его поступке и начнет ненавидеть его и считать ублюдком. Ну или та актриса или модель, с которой он переспал ради славы, откроется всему миру и расскажет, как МакКлайф соблазнил ее, а она раскрыла ему двери в мир знаменитостей. — Ну и пусть! Я буду рад, если этого мудака выведут на чистую воду, и всем станет известно, что он за кусок дерьма, который не просто задирает нос и ведет себя, как какой-то принц голубых кровей, но еще и поднимает руку на беззащитную девушку. И обвиняет свою бывшую в том, что у нее есть психические отклонения. — Пф, да это сам МакКлайф – больная истеричка! Ему самому надо лечиться в психушке! Я никогда не поверю, что Ракель может быть психически нездоровой, даже если она и напала на Рэйчел. — Но мы не можем защищать ее и говорить, что она хорошая. — Нет-нет, я не защищаю ее! И считаю, что она поступила плохо. Но все-таки если думать трезво, никто бы не смог спокойно смотреть на то, как твой бывший возлюбленный разыгрывает перед тобой концерт и страстно целует другую девчонку. — Согласен с тобой. Несмотря ни на что, лично мне всегда нравилась Ракель. Уж она-то всегда была настоящей. В отличие от МакКлайфа, который оказался насквозь фальшивым и только лишь прикидывается ангелочком. — Именно! И я думаю, что народ должен узнать, что он за сволочь, и каким путем ему удалось стать известным на самом деле. — Уверен, что после произошедшего Рэйчел не оставит его в покое и точно разрушит его карьеру и жизнь. Она, конечно, девчонка дружелюбная, но в ней проявится злость, и Сандерсон отомстит ему за то, что он так предал ее. — Не сомневайся, Даниэль, все так и будет, — уверенно отвечает Питер. — А раз уж ты и я только что послали МакКлайфа куда подальше, то мы тоже приложим свою руку и позволим людям узнать, что это за гнида. — Мне уже не терпится увидеть его рожу, когда он однажды прочитает о себе в газетах такие ужасные вещи, которые точно опорочат его имя, — хитро улыбается Даниэль. — Вот я поржу над этой жалкой звездулькой, которой давно надо было настучать по башке. Чтобы меньше выпендривался. — А я хочу увидеть, как он начнет пытаться оправдаться перед всеми за свой поступок и убеждать народ, что его оклеветали, — потирает руки Питер. — Если и Рэйчел расскажет всем всю правду про него, да еще и Ракель подтвердит, каков ее бывший на самом деле, то Терренсу точно не удастся отвертеться и снова стать милым и пушистым. — После такого? Пф! — Даниэль громко ухмыляется. — Да после такого ему останется ничего другого, кроме как собрать свои шмотки и свалить куда-нибудь подальше. Куда-нибудь в тайгу или на остров, чтобы никто не смог найти его. — Никто и не станет горевать по нему. — Точняк! Через некоторое время Даниэль и Питер подходят к нужной двери кабинета, а последний уверенно стучит в нее и почти сразу же получает ответ Альберта: — Кто там? Войдите! Не став медлить, друзья открывают дверь и немного неуверенно заглядывают в кабинет, где по-прежнему сидит Альберт, который разбирается с какими-то бумажными стопками, что разложены на столе, но обращает свой взор на Даниэля и Питера. — Это мы, мистер Сандерсон, — спокойно произносит Даниэль. — У вас есть свободная минутка? — интересуется Питер. — Нам нужно поговорить с вами и обсудить вопросы группы. — О, Даниэль, Питер, хорошо, что вы зашли, — уверенно говорит Альберт, отложив небольшую стопку бумаг в сторону. — Я как раз хочу сообщить вам одну новость. Проходите в кабинет и присаживайтесь. Питер и Даниэль, не теряя ни секунды, проходят в кабинет, а последний закрывает за собой дверь. И затем они присаживаются на два свободных стульчика, что стоят напротив письменного стола, заваленного бумагами, папками и еще какими-то вещами. — Жаль, что Марти сейчас нет в студии, потому что эта новость касается и ее тоже… — задумчиво говорит Альберт. — Но ничего! Я сам сообщу ей об этом, когда она появится здесь. А вот с вами я хочу поговорить прямо сейчас. — Мистер Сандерсон, мы бы хотели попросить вас поменять нашего гитариста, Терренса МакКлайфа, — уверенно начинает говорить Питер. — Прямо сейчас. — Да, мы с Питером больше не желаем с ним работать и требуем, чтобы вы выгнали его из группы, — не менее увереннее добавляет Даниэль. — Нам все равно, с кем работать. Лишь бы не с этим человеком. — Так-так, ребята, подождите-подождите, — спокойно говорит Альберт и откладывает в сторону какую-то стопку бумажек, которую держал в руках. — Не тараторьте, пожалуйста. Я не понял ничего из того, что вы сказали. — Мы с Даниэлем требуем, чтобы вы выгнали из группы нашего гитариста, — уверенно говорит Питер. — Вот как… Вы хотите, чтобы я заменил Терренса МакКлайфа кем-то другим? — Да, мистер Сандерсон, мы настаиваем на том, чтобы этого человека выгнали из группы, — уверенно отвечает Даниэль. — Да, для вас это может быть непростое решение. Но мы впервые за столько лет работы просим вас выгнать гитариста по нашей просьбе. — А чем вызвано такое желание? Насколько я знаю, вам удалось найти с ним общий язык. У вас какой-то конфликт с ним? — Просто мы не желаем работать с тем, кто притворяется невинной овечкой, считает, что он – пуп земли, задирает нос и ведет себя просто омерзительно, — уверенно, с холодом в голосе заявляет Питер. — МакКлайф все это время лишь притворялся хорошим, а на самом деле он – та еще гнида, — сухо добавляет Даниэль. — Мы думали, что наш новый гитарист окажется нормальным, но сегодня поняли, что он не тот, за кого себя выдает. — Не тот, за кого себя выдает? — округляет глаза Альберт. — Именно! — восклицает Питер. — Поэтому мы с Даниэлем требуем, чтобы вы выгнали этого человека из группы. — Надо же… Вы никогда не просили меня выгнать кого-либо из группы. Даже Марти, с которой у вас обоих не самые лучшие отношения. — Поверьте, так будет намного лучше для нас и нашей группы. — Мы не хотим расстраивать вас, но есть кое-что, о чем вы должны знать, — немного неуверенно признается Даниэль. — Ну и о чем же я должен знать? — Дело в том, что Терренс МакКлайф использовал вашу дочь для того, чтобы позлить свою бывшую Ракель Кэмерон. Вы думали, что он начал любить ее, но это было не так. Этот человек никогда не интересовался Рэйчел и всего лишь использовал ее в своих интересах. — И знайте, ему это удалось! — уверенно отмечает Питер. — Рэйчел рассказала нам, как бывшая МакКлайфа напала на вашу дочь и едва не выдрала ей все волосы. А этот Терренс так и не удосужился заступиться за бедную девушку и совсем не обиделся на Ракель за то, как она поступила с ней. Вместо этого он пошел обниматься и целоваться с ней и принуждать ее к интиму… Этот человек сам заявил Рэйчел обо всем этом без грамма совести. Питер замолкает на пару секунд. — Э-э-э, я имею в виду то, что он играл с ней в любовь, — уточняет Питер. — Использовал ее ради мести бывшей и своей карьере в нашей группе и без угрызений совести признался, что хотел переспать с Кэмерон вместо того чтобы поставить ее на место. — Это так! — подтверждает Даниэль. — Ваша дочь сейчас очень подавлена, и мы с трудом успокоили ее, когда встретились с ней в кафе. Рэйчел была вся в слезах и никак не могла перестать трястись. Бедняжка думала, что ей наконец-то повезло в любви, но МакКлайф жестоко обманул ее и поступил с ней просто омерзительно. — Вот так, значит… — спокойно произносит Альберт, крепко сцепив пальцы рук. — Почему вы так спокойны? — недоумевает Питер. — Мистер Сандерсон! Этот человек причинил вашей дочери боль, а вы так реагируйте! — Значит, вы уже обо всем знайте? — Э-э-э, а разве вы все знали? — округляет глаза Даниэль. — Да, знал! Рэйчел рассказала мне обо всем. — Рассказала? Хм… А она не говорила! — Она утром была дома у Терренса и хотела поддержать его после того скандала, который произошел вчера в том клубе, где они встретили ту самую Ракель. Однако этот человек игнорировал мою дочь, отверг ее и дал понять, что никогда не любил и не полюбит ее. И признался, что и использовал Рэйчел для того, чтобы позлить свою бывшую и с моей помощью построить карьеру музыканта. — Мы знаем, — с грустью во взгляде кивает Питер. — Рэйчел очень подавлена из-за того, что он отшил ее. Она понимала, что не стоило надеяться на что-то, но в какой-то момент потеряла бдительность и решила, что Терренс наконец-то обратил на нее внимание. — Понимаю… — Альберт потирает лоб рукой. — Просто в какой-то момент Терренс начал проявлять к Рэйчел далеко не дружеские чувства и, казалось бы, начал рассматривать ее не только в качестве подруги. Вот моя дочка и потеряла бдительность. Начала думать, что на этот раз ей удалось заполучить его. Однако это было совсем не так. Этот человек даже и не думал влюбляться в нее. — Все это было всего лишь игрой ради его собственной выгоды, — уверенно говорит Питер. — Рэйчел была игрушкой в его руках. К сожалению, эта девушка оказалась его жертвой. — Именно поэтому мне пришлось сделать непростой выбор в связи со сложившейся ситуации. — Вы ведь выгоните Терренса из группы? — с надеждой во взгляде спрашивает Даниэль. — Да? — Дело в том, что я уже выгнал его. — Уже? — удивляются Даниэль и Питер. — Да. Точнее, он сам пришел сюда и заявил об уходе из группы. И вместе с этим подтвердил все, что рассказала Рэйчел: вчерашнее происшествие, сегодняшний случай и то, как этот человек с ней поступил. — Надо же… — задумчиво произносит Питер. — Захотел по-тихому смыться с мыслью, что вы ничего не узнайте? — Именно так! Ну а раз он сам так захотел, то я не возражал. Да и я не хочу работать с такими наглыми и самовлюбленными гнидами, которые смеют так поступать с моей любимой дочерью. — Ну тогда прекрасно! — восклицает Даниэль. — Одной проблемой меньше! — Знайте, чем меня взбесил этот человек? Тем, что порой проявлял наглость и выглядел так, будто не жалеет ни о чем. Да еще пытался искать какие-то оправдания. — Мы только что встретили его у входа в студию, и он тоже пытался оправдаться перед нами и говорил, что все это ложь. Пытался убедить нас в том, что Рэйчел солгала нам. — Он и меня пытался в этом убедить. — Кстати, а ваша дочка случайно не говорила вам о настоящей причине, по которой он расстался со своей девушкой? — интересуется Питер. — Нет, не говорила. Да и мне это неинтересно… — Жаль! — А что? — Альберт слегка хмурится. — Вам что-то известно об этом? — МакКлайф избивал Ракель все время, что они были вместе, — холодно заявляет Даниэль. — Что? Альберт мгновенно распахивает полные ужаса глаза и уставляет свой потрясенный взгляд на Даниэля с Питером. — Терренс бил свою бывшую девушку? — ужасается Альберт. — Он оскорблял, унижал, давал пощечины, бил со всей силы, пытался придушить… — признается Даниэль. — Пытался придушить? — Да. — Это Рэйчел вам сказала? — Она. Ваша дочь слышала, как служанки, работающие в его доме, говорили об этом. Эти женщины прекрасно осведомлены обо всем, что происходило между ними. — Но почему? — недоумевает Альберт. — Что такого сделала его бывшая, раз он посмел поднять на нее руку? — Мы не знаем, мистер Сандерсон, — разводит руками Питер. — Но уверены, что он определенно может быть жестоким тираном. — Да, одним из тех, кто безжалостно избивает девушку, пока никто не видит, но на людях притворяется хорошим, — добавляет Даниэль. — Так что нет сомнений в том, что он притворялся хорошим. Ему прекрасно известно, как люди относятся к тем, кто поднимает руку на девушку и тем более избивает их. А МакКлайф до смерти боится осуждения и поэтому так усердно притворялся ангелом. Думал, что мы ничего не узнаем. — И мы уверены, что он будет делать это снова и снова, — уверенно добавляет Даниэль, скрестив руки на груди. — Только жертвой может стать кто-то другой… И… Я не хочу вас пугать, но… Мы с Питером боимся, что еще одной жертвой могла стать ваша дочь. Которая прекрасно знала обо всем этом… — О, боже мой… — ужасается Альберт. — Не могу поверить… Альберт снимает с себя очки, кладет их на стол и проводит руками по лицу. — Господи… — качает головой Альберт. — Неужели моя дочь едва не связалась с человеком, который склонен к насильственным действиям? Для которого ударить девушку – ничего не стоит! Неужели Рэйчел добровольно пошла на контакт с этим мерзавцем, даже если она прекрасно знала о том, что случилось? — Думаю, она слишком сильно любила его и была готова закрыть на это глаза, — предполагает Питер. — Черт… Если бы я знал, то ни за что не подпустил бы ее к нему! — А Терренс этим прекрасно пользовался и притворялся влюбленным в вашу дочь не только ради карьеры и мести бывшей, но еще и ради того, чтобы она молчала о том, что он проявлял агрессию к Ракель. — Да, а еще он пытался выставить Ракель сумасшедшей и постоянно твердил, что сделает все, чтобы разрушить ее карьеру и упрятать в психбольницу, — уверенно добавляет Даниэль. — Видите ли, его честь оскорбили! Бывшая не осыпала его комплиментами, не восхищалась им и отказывала ему в интиме. Вот МакКлайф и взбесился и начал издеваться над бедной девушкой. — Да, конечно, она сама не идеальна, но уж куда лучше этого подонка, который так поступил с невинной девушкой. Услышав все эти откровения, Альберт приходит в еще больший ужас и со злостью во взгляде крепко сжимает руки в кулаки. — Вот ублюдок! — сухо бросает Альберт. — Знал бы я об этом ранее, то размазал бы его по стенке! И размажу, если эта сука еще раз окажется рядом с моей дочерью! — Мистер Сандерсон, мы вас буквально умоляем оградить Рэйчел от общения с этим человеком, — с грустью во взгляде умоляет Даниэль. — Он может быть очень опасен для нее. Мы не удивились бы, если бы она совершила какую-то оплошность, а этот человек пришел в ярость и избил бы ее до смерти. Всем известно, что все начинается с малого. И якобы хороший человек постепенно превращается в самого настоящего ублюдка. Только таким его будет видеть лишь одна девушка. Для других же он будет ангелом во плоти. — Даниэль прав, мистер Сандерсон, — уверенно соглашается Питер. — Не позволяйте Рэйчел общаться с Терренсом, если вы не хотите, чтобы она еще больше пострадала. Если этот человек поднимет руку на нее и начнет избивать, то ей будет очень трудно прийти в себя и избавиться от него. Сделать это намного сложнее, чем после расставания или предательства. И вы уже не сможете защитить ее, если упустите из виду и отдадите в руки этого человека. — Я понял вас, парни, — уверенно кивает Альберт и снова надевает на себя очки. — Не беспокойтесь! Отныне моя дочь больше не будет общаться с Терренсом. После того что вы мне рассказали, Рэйчел не посмеет даже взглянуть на него. Я не позволю своей девочке общаться с тем, кто склонен к насилию и смеет поднимать руку на девушку. — Не понимаю, какого черта Ракель терпела МакКлайфа и не попыталась сбежать от него раньше, — выражает свое мнение Даниэль. — Неужели она думала, что сможет изменить его? Но когда поняла, что это бесполезно, то тут же ушла? — Наверняка так оно и было. Насколько я знаю, Терренс встречался с этой моделью около года. Полагаю, эта девушка начала встречаться с ним из-за слепой любви. А когда очнулась и поняла, что он из себя представляет, то очень пожалела об этом. — Однако то, что она едва не покалечила вашу дочь, может говорить о том, что эта модель еще любит МакКлайфа, — предполагает Питер. — Если бы Ракель не любила, то она не устроила бы этот скандал. Ей было бы все равно, с кем он и где. — Возможно… — Альберт слегка поправляет очки. — Но знайте, хоть я недоволен тем, что она сделала с моей дочерью, мне все-таки жаль эту девушку. Потому что она связалась с таким самовлюбленным мерзавцем, как Терренс. Она не виновата в том, что полюбила этого человека и была вынуждена терпеть все это. — Мы и не осуждаем эту девушку… — задумчиво говорит Даниэль. — Она ни в чем не виновата. И вряд ли могла подумать, что он такой ужасный. Но раз уж Ракель решила расстаться с ним, то эта девушка поступила абсолютно верно. — Надеемся, что скоро весь мир узнает о его поступке и о том, что он наглый лжец и притворщик, — сухо выражает надежду Питер. — И лично я хотел бы, что все его друзья и поклонники узнали настоящую личность МакКлайфа и отвернулись от него. — Все так и будет, ребята, поверьте мне, — уверенно отвечает Альберт. — Стоит одному слуху распространиться, так его тут же начнут обсуждать. А там наверняка найдутся люди, которые захотят подтвердить или опровергнуть эти догадки. Я уверен, что об омерзительном поведении Терренса знают многие люди из шоу-бизнеса, но пока что молчат об этом. Однако в этот раз они точно заговорят, выведут этого человека на чистую воду и расскажут, кто он такой на самом деле. — Посмотрим, как МакКлайф запоет, когда его прижмут к стенке и начнут поливать грязью, — тихонько ухмыляется Питер, скрестив руки на груди. Альберт тоже тихо усмехается и отпивает немного кофе из чашки, что стоит на письменном столе рядом с ним. — Ладно, давайте позволим ему самому решать проблемы с отношениями и своим чистым именем, — уверенно предлагает Альберт. — Я уже сказал вам, что отныне Терренс МакКлайф больше не является частью вашей группы. А раз так, то мы снова начинаем поиски нового гитариста. — А у вас есть кто-нибудь на примете? — интересуется Питер. — Да, есть парочка людей, которых мы будем прослушивать. Позвоним им на днях и пригласим сюда. — Говорите, он сам изъявил желание покинуть группу? — уточняет Даниэль. — Сам. Терренс пришел ко мне в кабинет, подтвердил все сказанное ранее, заявил об уходе из группы после того как я сделал это первым, попрощался и ушел. — Ясно… — Ну что ж, раз он сам захотел избавить нас и мою дочь от проблем – ради бога. Я его не держал и был уверен, что ему не удастся слишком долго продержаться в группе. — Раз он сделал это добровольно, мы только лишь радостно помашем ему рукой, — пожимает плечами Питер. — Хотя скажу вам, что мне было непросто расстаться с ним. — Не сожалейте, мистер Сандерсон. Вы еще найдете хорошего гитариста. — Да, но как бы то ни было, у Терренса особенный талант. Мне очень нравилось, как он играет на гитаре, и я просто поражен его шикарным пением. У него на самом деле очень сильный и чистый голос, и он способен брать ноты в достаточно широком диапазоне. — Ну гитарой он и правда хорошо владеет, — соглашается Даниэль. — Намного лучше, чем те, кто играл с нами. — Мы даже думали взяться за его сольную карьеру и помочь ему осуществить мечту стать известным. Однако эта ситуация заставила меня разочароваться в этом человеке и возненавидеть его… Теперь ни о каком продвижении не может быть и речи. — Теперь он потерял всякую надежду на осуществление своей мечты. Ибо никто не захочет с ним работать. И никому не будут нужны его чертовы песенки. — Я бы закрыл глаза, если бы он оскорблял и унижал меня. Однако он посягнул на святое – на мою дочь! А если кто-то обижает Рэйчел, то он обижает и меня тоже. Вы оба прекрасно знайте, что я за своего ребенка любого порву. Она – мой единственный близкий человек. У меня больше никого нет. Только дочка. Которая с каждым годом все больше напоминает мне ее покойную мать. И это – одна из многих причин, почему я так привязан к ней. Я всегда всем сердцем любил свою жену и до сих пор не могу поверить, что ее больше нет. — Мы знаем, мистер Сандерсон, — кивает Даниэль. — Так что, Даниэль и Питер… — Альберт крепко сцепляет сложенные на столе руки. — У меня стоял выбор: раскрутка Терренса МакКлайфа как сольного артиста или спокойствие и счастье моей дочери. И я пожертвовал невероятным талантом этого парня ради своей любимой Рэйчел. — Вы сделали верный выбор, — уверенно говорит Даниэль. — Каким бы Терренс ни был талантливым, нельзя допускать, чтобы он позволял себе опускаться до такого. Мы с Питером тоже считаем его очень талантливым гитаристом, и он правда здорово играет на гитаре. К тому же, мы пару раз слышали его пение и считаем, что оно даже лучше нашего. Однако решение потребовать выгнать его было принято из принципов. Мы терпеть не можем тех, кто поднимает руку на девушку и считаем, что Рэйчел не заслужила такого отношения к себе. — Мы действительно старались принять Терренса, помочь ему освоиться в новом коллективе и быть с ним дружелюбными, — добавляет Питер. — Мы относились к нему так же, как и ко всем тем, кто бывал в нашей группе ранее. Однако в связи со сложившимися обстоятельствами наша совместная работа невозможна. А уж про дружбу мы вообще молчим. — Да, он сам виноват во всем, что произошло. — Мне кажется, вы уже успели сблизиться с ним, — с грустью во взгляде отмечает Альберт. — Я видел, как вы часто где-то ходили вместе, болтали, смеялись и прекрасно работали вместе. — Не будем отрицать, — спокойно говорит Питер. — Мы хорошо поладили с Терренсом. Хотя в последнее время он будто избегал нас. Мы только сегодня встретили его. — Вам наверняка тяжело осознать все это и принять тот факт, что Терренс оказался таким подонком. — Немного, но мы справимся. — Правда, мистер Сандерсон, мы не очень сильно расстроены, — уверенно подтверждает Даниэль. — Да, мы хорошо общались с Терренсом и помогали ему влиться в коллектив и вникнуть в дела. Но… Мы не были такими уж хорошими друзьями… Ну ушел этот идиот по доброй воле – так до свидания. Скатертью дорожка! И без него справимся. — Это верно… — уверенно кивает Альберт. — На вашей группе его уход никак не отразится, и вы продолжите репетировать вместе с Марти. А как только я найду вам нового гитариста, то вы начнете работать намного усерднее и готовиться к новым выступлением и записи песен. Я все-таки возьмусь за вашу группу серьезно и буду договариваться о выступлениях на больших площадках. — Да, мы продолжим работать, — с легкой улыбкой энергично кивает Питер. — Ничего не изменилось. Такое чувство, что МакКлайфа в группе будто и не было. Мы репетировали с ним всего несколько раз за те почти пару недель, что он был частью нас. — Я тоже так думаю. Вы все репетировали по несколько часов в день. А Терренс появлялся здесь от силы пару-тройку раз и полностью игнорировал все мои звонки и гневные сообщения. — Да уж, возомнил себя королем, который не хочет вкалывать… — пожимает плечами Даниэль. В воздухе на пару секунд воцаряется небольшая пауза, после которой Альберт слегка хмурится и начинает поглаживать подбородок, глядя на Питера с Даниэлем, с чуть разведенными ногами сидящие на стульях, на спинки которых они откидываются. — И да, ребята, у меня к вам будет одна просьба, — задумчиво говорит Альберт. — Прошу вас, сделайте все, чтобы помочь Рэйчел прийти в себя после этого потрясения. Вы оба с ней хорошо общайтесь, и я вам полностью доверяю. Так что постарайтесь проводить с ней побольше времени и отвлекать от желания пообщаться с Терренсом, если оно вдруг у нее появится. Она не должна видеться с ним. И чем быстрее моя дочь его забудет, тем лучше. Вы поняли меня? — Не беспокойтесь, мистер Сандерсон, — уверенно произносит Даниэль. — Мы сделаем все, чтобы Рэйчел забыла об этом предательстве и про этого негодяя. — Вы же знайте, что мы очень хорошо относимся к вашей дочке, — дружелюбно добавляет Питер. — Она всегда может обратиться к нам за помощью, советом или просьбой выслушать или утешить. Мы любим Рэйчел и считаем ее прекрасной девчонкой. — Спасибо огромное, ребята, — скромно улыбается Альберт. — Я знал, что на вас можно положиться. Даниэль и Питер скромно улыбаются Альберту, который отвечает им взаимностью, искренне надеясь, что эти парни и правда сделают все возможное, чтобы помочь Рэйчел забыть все, что с ней произошло, и огородить от общества такого, по его мнению, ужасного и опасного человека, как Терренс МакКлайф.***
Тем временем Алисия неплохо отдохнула после того как несколько часов назад прилетела в Нью-Йорк. Теперь она хочет начать все разузнать и усердно думает над тем, что ей делать, все еще находясь в своем номере отеля и стоя напротив окна, с которого ей открывается шикарный вид на часть города. «Что же мне делать? — недоумевает Алисия. — Что же делать? Куда идти? Надо разузнать все, что здесь происходит. Узнать, были ли подозрения Амелия оправданными.» Алисия отходит от окна и начинает медленно наматывать круги по всей комнате. «Надо понять, за какой конец ниточки браться, — думает Алисия. — Адреса подруг Ракель я не знаю и не смогу поговорить с ними. Да и они вряд ли что-то знают, ведь мистер Кэмерон же говорил, что она поругалась с Наталией и не общается с Анной. Так что к ним обращаться за помощью нет смысла…» Алисия тяжело вздыхает. «Похоже, что мне остается только одно – поехать в дом МакКлайф, — думает Алисия. — Может быть, служанки что-то знают о том, что у них происходит? А может быть, даже и сам достопочтенный мистер МакКлайф выразит желание что-то рассказать! Объяснить, что он такого сделал, раз Ракель не желает ничего знать о нем и разорвала с ним отношения.» Еще немного подумав, Алисия все-таки решает поехать в дом Терренса и там расспросить кого только можно. «Да, надо ехать туда, — решает Алисия. — Прямо сейчас. Хорошо, что никто не знает, что я нахожусь здесь. Так что даже если Терренс хочет избежать разговора со мной, я не доставлю ему такого удовольствия.» Алисия кивает. «Все, решено! — думает Алисия. — Я еду в дом МакКлайфа. Выяснять все, что здесь произошло за почти что целый год после начала их романа. К счастью, у меня есть адрес. Если я назову его водителю такси, то он быстро отвезет меня туда.» Алисия быстро смотрится в зеркало, дабы убедиться в том, что она хорошо выглядит. А затем она берет свою сумочку, мобильный телефон и ключи от своего номера. Быстро окинув его взглядом, женщина запирает дверь, спускается вниз с помощью лифта, сдает ключи в регистратуру и выходит на улицу. А через пару минут она ловит такси, садится в него, называет водителю адрес дома Терренса и молча ждет, пока машина не приедет в нужное место. После двадцати-тридцати минут езды Алисия наконец-то приезжает в тот район, где расположен особняк Терренса. Расплатившись за проезд, женщина выходит из такси, закрывает за собой дверь и надевает свою сумочку на плечо. Она уверенным шагом доходит до охранного пункта, объясняет охранникам, что идет в гости к МакКлайфу, и спокойно проходит, когда те открывают для нее ворота. А подойдя к одному из нужных домов, Алисия осматривает его сверху до низу и мысленно отмечает, что он выглядит очень красиво. «Надо же, а тут очень красиво, — с грустью во взгляде отмечает Алисия. — Я еще ни разу здесь не была и вижу этот дом впервые. И он мне очень нравится.» Алисия тяжело вздыхает. «Господи, как обидно, что все сложилось таким образом, — думает Алисия. — Неужели все и правда настолько безнадежно? Я зря обрадовалась, что в жизни моей девочки все наладилось, и она наконец-то встретила хорошего парня?» Алисия, едва сдерживая подступающие к глазам слезы, еще несколько секунд с грустью во взгляде думает о том, что происходит в жизни ее племянницы, которая когда-то казалась такой счастливой. Но потом она все-таки вспоминает, зачем приехала сюда, решает не тратить время и решительно направляется к дому Терренса. Оказавшись прямо перед входной дверью, женщина пару раз нажимает на кнопку дверного звонка, которая расположена рядом с дверью, и ждет какой-то реакции. А через несколько секунд дверь открывается, и на пороге показывается Блер, держащая в руках небольшую метелку. — Здравствуйте, — вежливо здоровается Блер. — А вы кто? И к кому пришли? — Здравствуйте, — спокойно отвечает Алисия. — Извините за беспокойство, но мне нужно поговорить с Терренсом МакКлайфом или Ракель Кэмерон. Это возможно? — Э-э-э… Блер слегка прикусывает губу, бросает короткий взгляд в сторону и пожимает плечами со словами: — Простите, мэм, но мистера МакКлайфа сейчас нет, — неуверенно говорит Блер. — А мисс Кэмерон уже давно здесь не живет. — Не живет? — округляет глаза Алисия. — К сожалению. — А вы не знайте, как давно Ракель переехала и куда именно? — Ну она ушла отсюда где-то недели две-три назад… А куда – никто не знает! Она собрала вещи и покинула этот дом, никому ничего не сказав. — И никто даже не может предположить, куда она могла пойти? — Нет, никто об этом не думал, — пожимает плечами Блер. — Надо же, как все получается… Пока в воздухе на пару секунд воцаряется пауза, Блер слегка хмурится и повнимательнее смотрит на Алисию. — Простите, а вы раньше не бывали здесь? — неуверенно спрашивает Блер. — Кем вы вообще приходитесь мисс Кэмерон или мистеру МакКлайфу? — Ой, простите… — скромно улыбается Алисия. — Наверное, мне сначала следовало бы представиться, а потом объяснять, что я хочу. Алисия быстро прочищает горло. — Меня зовут Алисия Миддлтон, — представляет Алисия. — Я – родная тетя Ракель. Приехала из Лондона, чтобы подержать ее. Когда я узнала, что у нее есть проблемы, то решила приехать сюда и поддержать свою племянницу. — Тетя Ракель? — слегка хмурится Блер. — Ах, так вы ее тетя… Ну вы бы так сразу и сказали. — Простите, — скромно произносит Алисия. — Да ничего страшного! Кроме того, я была уверена, что однажды кто-то из ее родственников придет сюда, чтобы все узнать. — Вот как! — Ну а раз уж вы ее тетушка, то я думаю, что смогу рассказать вам кое-что, что вас заинтересует. И возможно, даже взволнует. — Правда? — округляет глаза Алисия. — Да! — Блер отходит от порога дома и жестом приглашает Алисию войти в дом. — Проходите в дом, пожалуйста. — Спасибо, — вежливо благодарит Алисия. Алисия заходит в дом, ждет, пока Блер не закроет дверь за только что прибывшей гостьей, и следует за ней в гостиной. — А вы не знайте, когда приедет Терренс? — интересуется Алисия. — Мистер МакКлайф должен скоро приехать, — уверенно отвечает Блер. — Вы можете подождать его, если хотите. — Конечно, я подожду его. Мне есть, о чем с ним поговорить. — Ну вы присаживайтесь на диван, пожалуйста, — жестом указав на диван, предлагает Блер. — Не стесняйтесь. Алисия сначала быстро осматривается по сторонам, а потом присаживается на диван в гостиной и кладет свою сумочку рядом с собой. А в этот момент Блер откладывает в сторону метелку для пыли. — Может, вы хотите что-нибудь выпить или съесть? — вежливо спрашивает Блер. — Э-э-э, нет-нет, спасибо! — с легкой улыбкой отвечает Алисия. — Не надо. — О, ну хорошо… — пожимает плечами Блер. — Так значит… — Алисия слегка прикусывает губу. — Вы говорите, вам есть что рассказать про мою племянницу? — Да, есть… — Блер скромно присаживается рядом с Алисией и складывает руки перед собой. — Вы должно быть, уже знайте, что произошло с вашей племянницей? — Можно и так сказать, — спокойно отвечает Алисия. — Но я знаю, как мне кажется, не все… И я специально пришла сюда, чтобы что-то разузнать. — Думаю, вы правильно поступили. — Вы что-то знайте про Ракель? — Да, знаю. — Блер бросает короткий взгляд на свои руки. — Прислуга всегда знает, что происходит в жизни тех, на кого они работают. — Хорошо, тогда расскажите мне все, что вам известно, — спокойно просит Алисия. — Без проблем. Я готова ответить на любой ваш вопрос. — Расскажите всю историю с самого начала. С чего начались беды моей племянницы. — Хорошо. — Блер пару раз кашляет, чтобы прочистить горло. — Все началось с того, что примерно месяц назад ваша племянница случайно столкнулась с человеком по имени Саймон Рингер. Думаю, мне не стоит объяснять вам, кто это такой. — Не надо, я знаю, — мягко дает понять Алисия, приподняв руку. — Так вот, однажды Саймон подловил ее в безлюдном месте. Сначала до смерти напугал ее, а потом напал на нее с кулаками. — Да что вы говорите! — Это правда. Но слава богу, Ракель никак не пострадала. Рингер только лишь немного поцарапал ей лицо. — Ясно. И что было дальше? — А дальше Саймон начал угрожать ей и всем, кто ей близок. Он пообещал отомстить ей за то, что с ним когда-то произошло и то, что ему пришлось пережить. — За что именно? — Ну прежде всего, за то, что его все поливали грязью, когда вскрылась правда о его лжи. — Я поняла. Рассказывайте дальше. — Блер тяжело вздыхает. — Постепенно ситуация становилась все сложнее и сложнее. Сначала Терренс, обещавший помочь вашей племяннице, резко изменился в своем поведении… В его отношениях с Ракель начался непростой период, который длится и по сей день. — А правда, что они до этого не очень хорошо ладили? — уточняет Алисия. — Я бы сказала, им было все равно друг на друга. Они жили как соседи и разговаривали по пять минут утром и столько же вечером. Но это было куда лучше, чем то, что происходило после того как Рингер ворвался в жизнь Ракель. — О, господи Иисусе… — Так вот… — Блер тихо вздыхает. — А через некоторое время Саймон начал угрожать подругам Ракель. Он рассказал им, что ваша племянница якобы психически больна и очень опасна для них. — Что вы сказали? — широко распахивает глаза Алисия. — Это правда, миссис Миддлтон. Рингер начал убеждать всех в том, что Ракель больная на голову. И похоже, что он убедил в этом ее саму. Потому что… Насколько я знаю, она вела себя так же, как и хотел Саймон. То есть… Она сама невольно давала понять, что этот человек говорит правду. — Ох, какой кошмар… — Короче говоря, те девушки испугались и перестали общаться с ней. А с одной из них Ракель вообще сильно разругалась. Опять же из-за Рингера. Он настроил ее против собственной подруги, сказав ей, что та якобы хочет отомстить ей за то, что ее жизнь более успешная. — А откуда вы это знайте? — Слышала, как Терренс говорил об этом. Однажды он пригласил ту девушку сюда, пока вашей племянницы не было дома… Вот они и обсуждали все это. — Понятно. — Ну а вскоре я случайно услышала разговор Терренса и его матери. Я слышала, как она рассказала ему о том, что Саймон тоже угрожал ей. И довел ее до такого состояния, что ей была нужна помощь врачей скорой помощи. Вроде бы давление резко подскочило… — О, боже мой… — качает головой Алисия. — Бедная миссис МакКлайф… — Но слава богу, что все обошлось… Сейчас с ней вроде бы хорошо, а Терренс часто звонит ей и спрашивает, как она себя чувствует. — Ну и дела… — И после этого Терренс стал еще более озлобленным. Таким агрессивным, что все начали бояться его. Да и Ракель старалась держаться от него подальше. Она боялась к нему приближаться… Правда ссорились они ничуть не меньше. — Погодите, а откуда этот Саймон знал, как найти миссис МакКлайф? — Для нас до сих пор остается загадкой, откуда Саймон знает номера и адреса всех тех, кто окружает Ракель. — Значит, он мог знать и мой адрес? — Полагаю, что так… — Ладно. И чем все это закончилось? — Так продолжалось еще какое-то время… А однажды они так сильно поссорились, что Терренс… Блер замолкает и с испугом в глазах смотрит на Алисию, не зная, стоит ли ей продолжать рассказывать то, что может привести женщину в шок. — Что? — взволнованно тараторит Алисия. — Что он сделал? — Дело в том, что… — неуверенно произносит Блер. — Дело в том… — Ну говорите же! Что произошло? — Произошло то, что… Блер резко выдыхает и с грустью во взгляде смотрит на Алисию. — Ракель получила от Терренса сильную пощечину… Резко побледневшая Алисия с широко распахнутыми глазами прикрывает рот рукой, будучи не в силах поверить, что только что ей пришлось услышать. — Что? — с ужасом во взгляде не верит своим ушам Алисия. — Он… Ударил ее? — Да… — кивает Блер. — Но… Откуда вы знайте? — Все служанки в доме слышали их ссору и тот злополучный шлепок. Мы тогда сидели в комнате одной из них все вместе. Прятались от Терренса… — Неужели вы так хорошо все слышали? — Да как мы могли не слышать? Они кричали там как сумасшедшие! Такое чувство, что их запросто могли услышать все их ближайшие соседи. — Ничего себе… — Мы думали, что Терренс точно прибьет Ракель. Он тогда явно был в ярости и не контролировал себя. — Вот подлец… — возмущается Алисия. — Подлец… — Мы даже слышали грохот и подумали, что они могут разнести свою комнату. Уж не знаю, что они там делали, но нам всем было очень страшно. Так страшно, что мы стали еще осторожнее и старались избегать Терренса. — Но за что он ее ударил? — недоумевает Алисия. — Что Ракель такого сделала, раз этот человек посмел поднять на нее руку? — Мы со служанками считаем, что это как-то связано с его матерью и отцом. — С его матерью и отцом? — Терренс становится просто диким, когда кто-то упоминает его отца и говорит о его матери какие-то плохие вещи. — Неужели Ракель как-то оскорбила его мать? — Нет, что вы! Она уважает ее и переживала, когда узнала, что Саймон довел ее до полусмерти. — А что с его отцом? — С ним темная история. Миссис МакКлайф уже давно заставляет Терренса поговорить со своим отцом, но он наотрез отказывается, потому что уже давно обижен на него из-за того, что тот избивал его мать. — Так вот оно что… — задумчиво произносит Алисия. — Его папаша был насильником, да еще и сыночек решил пойти по его стопам! — Это то, что мы знаем. А там кто знает, что произошло на самом деле. — То есть, вы хотите сказать, что миссис МакКлайф простила отца Терренса после того как он так с ней поступал? — Она слишком добрая женщина и не умеет держать ни на кого зла. Терренс постоянно ругает ее за это и говорит, что у нее должно быть хоть немного гордости. — Странно… — слегка хмурится Алисия. — Да если ее избивали, то она должна была бежать от него со всех ног. А она его простила! Да еще и пытается помирить своего сына с его отцом. — Кто знает, что произошло на самом деле. Но Терренс наотрез отказывается встречаться с отцом и приходит в бешенство, когда кто-то его упоминает. — Значит, Ракель заговорила о нем? — Да, такое было… — кивает Блер. — И после этого их отношения испортились. Хотя она всего лишь хотела узнать, почему он так сильно не любит того человека. Однако Терренс накричал на нее. А она до смерти перепугалась и убежала из комнаты. И это мы тоже слышали… Да и Ракель потом жаловалось мне… Алисия несколько секунд ничего не говорит и пытается принять все, что она только что услышала. — Бедная моя девочка, — покачав головой, слегка дрожащим голосом произносит Алисия и прикрывает рот рукой. — Господи… Сколько ей всего пришлось пережить… — Ей и правда было очень тяжело, — с грустью во взгляде отвечает Блер. — Ракель все бросили. Она была вынуждена переживать свое горе в одиночестве. Да еще и Саймон постоянно капал на мозги. — Да уж… Вот уж не ожидала я, что бывший возлюбленный моей племянницы окажется такой тварью. И теперь понимаю, почему она разорвала с ним отношения. — Мы и сами были в шоке. — И это после того как он поклялся любить и оберегать ее. Делать все, чтобы моя девочка была счастлива. — Знайте, я считаю, что они все равно рано или поздно разбежались бы, — неуверенно признается Блер. — И Ракель, и Терренс всегда были слишком заняты собой и своими делами. Они ни разу никуда не сходили вдвоем со дня переезда сюда и не проводили часы за разговорами перед сном. Между ними уже был какой-то холод. Как будто не было никакой любви. Не было привязанности. — Вы думайте, они не любили друг друга? — Ракель уж точно не любила. Она сама заявила Терренсу об этом во время их ссоры. А он… Может, поначалу что-то чувствовал. Но постепенно и сам охладел. — Кстати, а вы ничего не знайте про звонки Саймона дедушке Ракель? — Дедушке Ракель? — Недавно ему позвонил этот тип и сказал, что его внучке скоро придет конец, а в полиции никто не поверит ему, если он пойдет туда. — Э-э-э, нет… К сожалению, насчет мистера Кэмерона я ничего не могу сказать, потому что он ни разу не бывал в этом доме после того как ваша племянница переехала сюда. Да и они не общались по телефону. Ни Ракель не разговаривала с ним, ни он не звонил ей. — Господи, откуда Саймон мог узнать его номер? — недоумевает Алисия. — Ракель же не такая глупая, чтобы давать ему номер своего деда! — Об этом я уже вам говорила. И забыла добавить, что Саймону удалось убедить Ракель в том, что ему помогла ее подруга, с которой она поссорилась. Мол, она дала ему все номера ее друзей и родственников и сообщала ему обо всем происходящем. Помогла ему найти ее слабые места… — И моя племянница поверила этому проходимцу? — К сожалению. — Господи, да как она могла! — недоумевает Алисия. — У нее же такие замечательные подружки! Ну да, Наталия немного болтлива, но она не говорит ничего, что может кому-то навредить. — Мы тоже не верим ему. Да и Терренс уверен, что она не способна на такое. Но Ракель поверила ему и теперь ничего не хочет слышать о своей подруге. — А со второй она до сих пор не общается? — С Анной? Нет, кажется! Я не слышала, чтобы они общались, и она ни разу не приходила сюда. — Надо же… — Кстати… — Блер бросает взгляд в сторону. — Терренс проводил с Наталией так много времени, чтобы утешить ее и поддержать после ее ссоры с Ракель, что ваша племянница начала думать, что у них начался роман. — Тоже Саймон заставил думать? — интересуется Алисия. — Кто знает. Но Ракель уверена, что ее подруга всегда заглядывалась на Терренса и завидовала, что он достался вашей племяннице. Однако мы прекрасно видим, что эти двое – всего лишь хорошие друзья. Между ними нет никакой любви. — Ну… Зная, что здесь произошло, я не удивлюсь, если он и правда решил со злости изменить Ракель с ее же собственной подругой. — Алисия презренно усмехается. — А потом она ему надоела, и Терренс решил найти себе другую. — Кстати, о другой, в последние пару недель Терренс часто проводит время с одной девушкой. — С девушкой? — Да, довольно красивая блондинка. — Ах, да! Мистер Кэмерон рассказал мне, что однажды Саймон позвонил Ракель и рассказал ей о том, как ее бывший целовался с какой-то блондинкой. — Это правда, — уверенно кивает Блер. — Мы видели эту девицу. Явно мечтала поскорее заставить Терренса как можно скорее женился на ней и выкинуть из головы все мысли о Ракель. Однако сегодня они очень сильно разругались, и она поклялась сломать ему жизнь и ушла отсюда в слезах. — Хм, интересно… — слегка хмурится Алисия. — А вы можете поподробнее рассказать про эту девицу, и что ей было нужно от него? — Хотела стать его женой – вот что ей было нужно. Эта девчонка приклеилась к нему, как банный лист. Пыталась соблазнить его и уже метила в хозяйки этого дома. — Определенно наглая! — Не говорите! Мы со служанками были просто поражены тем, насколько нагло она себя вела по отношению к нам. Эта девчонка еще постоянно жаловалась Терренсу на нас и требовала уволить. Но слава богу, пока что он еще не сделал этого. — Вела себя так, будто она уже стала хозяйкой дома. — Ой, да не дай бог, она сюда переедет! — приложив руку к сердцу, восклицает Блер. — Эта девица слишком избалованная и требует, чтобы все для нее делали по первому же приказу. Хотя мы со служанками нанимались для того, чтобы выполнять приказы Терренса. Если бы он сказал нам что-то сделать, то мы бы сделали. А эта блондинка – никто! Она всего лишь гостья. — Надо же… — А уж какие вещи она говорила про Ракель! Как только ее ни оскорбляла! Даже не хочу перечислять все слова, которые она наговорила. — Неужели Терренс и правда влюблен в нее? — Вряд ли! Да, ей удалось заставить его обратить на нее внимание. Но в нем не было того огня и блеска в глазах, которые были, когда он смотрел на вашу племянницу. Нам показалось, что он просто терпел ее или пытался убедить себя в том, что любит эту наглую девчонку. — Вот как… Ясно… — Алисия слегка прикусывает губу и бросает взгляд в сторону. — Впрочем, мне все равно, с кем он встречается. После того что он сделал с моей девочкой, я ни за что не позволю ей остаться с ним. И не позволю ей вернутся к нему, если Ракель вдруг вздумает простить этого мерзкого негодяя. — Нет-нет, Ракель абсолютно уверена в том, что им нужно было расстаться, — уверенно признается Блер. — К тому же, я заставлю его объяснить свой омерзительный поступок. А если я вдруг узнаю, что все было еще хуже, и с моей племянницей поступали намного хуже, то он точно пойдет под суд. Клянусь, я разрушу всю его жизнь и карьеру. Он заплатит мне и мистеру Кэмерону за то, что сделал. — Да многие люди и так грозятся испортить ему жизнь! Что Ракель, что та девица, что вы и мистер Кэмерон… — А он сам виноват! Виноват в том, что у него нет мозгов. Или же они есть, но этот человек не умеет ими пользоваться. — О, кстати, чуть не забыла! — приложив палец к губе, восклицает Блер. — Однажды Саймон прислал Ракель одно письмо. — Письмо? — Да. И Ракель читала его про мне. — А что там было написано? — Обещание отомстить и сломать ей жизнь. Текста много, но смысл один и тот же. — Вот как… — Слушайте, так оно же у меня есть! — Правда? — Да, оно у меня в комнате. Я до сих пор не выбросила его. — Я бы хотела прочитать его. Вы не могли бы показать мне то письмо? — Конечно, сейчас я принесу его! Подождите здесь. Блер тут же встает с дивана и быстрым шагом направляется в свою комнату, чтобы найти письмо Саймона. А Алисия остается в гостиной и пытается принять все, что ей пришлось только что услышать. «Господи, все оказалось намного хуже, чем я думала, — с ужасом во взгляде думает Алисия. — Мало того, что моя племянница поругалась с парнем, так он еще и руку на нее поднял.» Алисия качает головой. «Не зря я приехала сюда, — думает Алисия. — Сердце не зря болело и обливалось кровью, когда я думала о своей девочке… Не зря я так хотела бросить все дела и поехать в Штаты.» Алисия тяжело вздыхает. «И до тех пока все окончательно не наладится, я останусь здесь и буду помогать мистеру Кэмерону заботиться о Ракель, — решает Алисия. — Я никуда отсюда не уеду до тех пор, пока жизнь моей девочки не наладится, а она не разберется с этим подонком Рингером. Если мое пребывание здесь затянется, то я договорюсь с начальством. Они меня поймут…» Через минуту или полторы в гостиную возвращается Блер, которая держит в руках конверт с письмом от Саймона. — Вот оно! — восклицает Блер и протягивает письмо Алисии. Алисия берет конверт из рук Блер. — Сначала его прочитала Ракель, — признается Блер. — А затем и Терренс. И после этого он попросил меня спрятать письмо у себя. Подумал, что оно еще может пригодиться. И… Я думаю, что сейчас оно как раз пригодилось… Алисия вытаскивает из конверта письмо, раскрывает его и начинает читать все, что в нем написано немного небрежным, но в целом разборчивым почерком. А с каждым новым прочитанным словом она все больше приходит в ужас и качает головой с прикрытым рукой ртом. — Я читала это письмо, — с грустью во взгляде признается Блер. — И знаю обо всем, что там написано. Была в шоке. В таком же шоке, в каком была и ваша племянница. Через несколько секунд Алисия заканчивает читать данное письмо. — Господи, вот носит же земля таких уродов! — возмущается Алисия. — Таких уродов, которые выжили из ума! Алисия медленно выдыхает и снимает с себя свои очки. — Как этот подонок посмел так поступить с моей племянницей? — недоумевает Алисия. — У него нет ни совести, ни стыда! — И похоже, что этот человек не остановится, пока не получит желаемое, – тихо предполагает Блер. — Как будто он действительно хочет – прости, господи – в могилу ее свести. И если эта падла продолжит делать все это, Ракель точно не выдержит и запросто может наложить на себя руки. — Нет! — широко распахивает глаза Блер. — Упаси, Господь! Не говорите так! — Мне кажется, он этого и добивается. — Алисия качает головой и снова надевает на себя очки. — Я ненавижу тебя, Саймон Рингер. Гореть бы тебе в аду, тварь! Убила бы тебя, появись ты у меня перед глазами. — Обидно, что все близкие Ракель поверили этому подонку, — с грустью во взгляде говорит Блер. — Обидно, что сама Ракель поддается на его провокации. Прекрасно знает, что все ее любят и уважают, но поверила, что ее окружают предатели. — И я не понимаю, почему все верят ему! Как можно было поверить, что у моей племянницы проблемы с головой? — Я же сказала вам, что он убедил в этом ее саму. Он явно знает все слабые места Ракель и умело давит на них со всей силы, заставляя ее ломаться и прогибаться под него. — Господи, как же это подло и жестоко… — Скажите, а Саймон случайно не звонил вам? — неуверенно спрашивает Блер. — Не угрожал? — Он – нет, а вот его дружок – да. — Правда? — Тоже пытался убедить меня в том, что моя племянница не здорова и опасна для людей. Ну и пересказал все то, что было написано в письме. — Ясно… — Но если уж Саймон решит лично позвонить мне, то я тут же пошлю его куда подальше. И такое ему устрою, что он сам захочет оставить все свои идеи. Уж за свою племянницу я любого порву! Ни одна сволочь не посмеет обидеть ее! Ни одна! — Надеюсь, что очень скоро найдется управа на этого человека, и он отправится туда, где ему и положено быть, — с грустью во взгляде выражает надежду Блер. — Ваша племянница не заслужила всего этого кошмара… Она не сделала никому ничего плохого. — Эта падла ответит за все, что он сделал с моей Ракель, — уверенно заявляет Алисия, — Я вон из кожи полезу, чтобы найти на него управу. Клянусь, Саймон Рингер не будет разгуливать на свободе и продолжать травить жизнь моей племянницы и настраивать ее близких людей против нее. — Надеюсь, хоть вы не поверили этому бреду? — Я ни за что в это не поверю! Потому что слишком хорошо знаю Ракель! Я растила ее едва ли не с пеленок и знаю, кто она на самом деле. И если другие это не понимает, то и пусть. Значит, не такие уж они и верные люди, раз поверили Рингеру, а не моей племяннице. — Вы правы… С этими словами Блер кивает с грустью во взгляде. В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза. А затем она и Алисия слышат, как в гостиной открывается входная дверь. В дом заходит Терренс, закрывает за собой дверь и направляется туда, где его ждет тетушка Ракель. Увидев перед собой эту женщину, мужчина резко замирает с широко распахнутыми глазами и понимает, как его сердце на мгновение замирает. — Алисия? — слегка дрожащим голосом произносит Терренс. — Да, Терренс! — восклицает Алисия, встает с дивана и смотрит на него так, как будто презирает и ненавидит всей душой. — Это я. — Э-э-э, здравствуйте… — Здравствуй. — Я… — заикается Терренс. — Не думал… Что вы приедете… — Ну а я приехала. — А почему вы не предупредили, что приедете? — Захотела сделать сюрприз, — со скрещенными на груди руками сухо отвечает Алисия. — Вот я и промолчала. — И… Терренс слегка прикусывает губу, переминаясь с одной ноги на другую и начиная все больше нервничать. Он как будто подозревает, что Алисия уже все знает, чувствуя на себе ее презренный взгляд в его сторону. — Зачем вы сюда приехали? — неуверенно спрашивает Терренс. — Нам надо серьезно поговорить, — сухо, уверенно заявляет Алисия. — И я намерена сделать это прямо сейчас, независимо от того, занят ли ты или нет. — Э-э-э… Х-хорошо… Я п-п-поговорю с вами. — А куда бы ты делся! — Алисия переводит взгляд на притихшую Блер. — Простите, вы можете оставить нас наедине? — Да, конечно, — кивает Блер. — Если вам что будет нужно, то я рядом. Блер разворачивается и спокойно уходит по своим делам, пока Алисия и Терренс остаются в гостиной наедине. В воздухе воцаряется напряжение, что заставляет обоих заметно нервничать. Точнее, больше нервничает мужчина, ибо женщина продолжает презрительно смотреть на него и будто дает понять, что ненавидит его за то, что он сделал. Впрочем, спустя некоторое время Терренс все-таки неуверенно нарушает воцарившуюся паузу: — Э-э-э… Давайте… Присядем… Сначала Терренс присаживается на диван, а затем Алисия делает то же самое. — Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем сейчас пойдет речь, — уверенно предполагает Алисия. — Послушайте, Алисия, я хотел бы… — спокойно произносит Терренс. — Я сейчас не стану обсуждать с тобой все, что Саймон Рингер сделал с моей Ракель. Об этом я сама поговорю с ней. Хотя я уже и так все знаю. — Алисия скрещивает руки на груди. — Однако я очень хочу услышать объяснения насчет твоих омерзительных поступков. Твоих поступков по отношению к моей племяннице. — Э-э-э… — с широко распахнутыми глазами заикается Терренс. — Мне очень хочется послушать, что ты сейчас скажешь. И увидеть, как ты будешь выкручиваться и пытаться соврать мне. В этот момент полные испуга глаза Терренс начинают бегать из стороны в сторону, а он сам, резко побледнев, страшно боится навлечь на себя гнев Алисии, которая определенно все уже знает и возмущена тем, как он поступил с ее племянницей. — Я… — растерянно произносит Терренс. — Э-э-э… — Что, МакКлайф, нечего ответить? — ехидно усмехается Алисия. — Или думаешь, какую ложь рассказать? — Нет, я… — Меня не обманешь! Я – взрослая женщина! И прожила достаточно, чтобы понимать, когда мне врут или говорят правду. — Я… — Терренс качает головой. — Я не понимаю, вы о чем говорите. — Все ты понимаешь! — прикрикивает Алисия, едва сдерживая свой гнев и желания буквально придушить Терренса собственными руками. — Не надо прикидываться бедной овечкой и делать вид, что ты ничего не знаешь! — Но я… — слегка дрожащим голосом произносит Терренс, широко распахнутыми глазами смотря на Алисию. — Со мной этот фокус не прокатит, Терренс. Ты можешь врать кому угодно с желанием и дальше оставаться невинным и хорошим, но только не мне. — Послушайте, Алисия… — Тебе вообще не стыдно? Не стыдно было так вести себя с ни в чем невинной девушкой? А, МакКлайф? — Я не… — Как ты мог поднять руку на Ракель? — громко спрашивает Алисия, едва сдерживая свою злость. — Ты, бессовестное чудовище! Терренс ничего не говорит и с испугом в глазах нервно сглатывает. — Как у тебя вообще хватило наглости сделать такое? — возмущается Алисия. — Алисия, я все вам объясню… — растерянно говорит Терренс. — Не надо ничего объяснять! — приподняв руку ладонью к Терренсу, резко бросает Алисия. — Я уже все знаю! — Прошу, выслушайте меня. — И это я знаю только об одной пощечине. Но я не удивлюсь, если ты постоянно избивал мою девочку. Вел себя как насильник! — Нет, Алисия, клянусь, я не избивал ее! — взволнованно тараторит Терренс. — Это ложь! — Да? А насильники никогда в этом не признаются! Они всегда строят из себя ангелочков для других людей и говорят, что заботятся о девушке. Но когда они остаются наедине, то начинают зверски избивать свою жертву и всячески запугивают ее. Уж я-то проверила это на своем личном опыте. — Я не насильник! — А я нисколько не удивлюсь! Не удивлюсь, если Ракель скрыла правду о том, как ты себя вел, из страха, что она может едва ли не умереть по твоей вине. — Вы очень плохо обо мне думайте. — А разве я должна думать, что ты – чудесный человек, которого моя племянница не должна была бросать? Должна думать, что эта девочка совершила ошибку, разойдясь с тем, кто якобы любит ее больше всех? — Послушайте, Алисия… — Я и правда так считала. Думала, что ты хороший. Была уверена, что сможешь мою племянницу счастливой. Но спустя несколько месяцев ты полностью обнажил все свои отвратительные качества. Сделал все, чтобы Ракель сбежала от тебя и рассталась с тобой. — Да, она ушла, но… — Что тебе сделала Ракель, раз ты так с ней обошелся? Что? Чем она все это заслужила? — Я не хотел этого, клянусь вам! — с жалостью во взгляде восклицает Терренс. — Не хотел поднимать на нее руку! — Но поднял! — Я… Я не знаю, что на меня нашло! Был в ярости! Мы с Ракель так сильно разругались, что я перестал себя контролировать. — Значит, ты винишь во всем Ракель? Мол, она тебя довела? — Нет, я этого не говорил! — Да что ты говоришь! — холодно бросает Алисия. — Это правда, Алисия! Клянусь вам! — Какая же ты гнида, МакКлайф. — Алисия скрещивает руки на груди. — Самый настоящий ублюдок. Которого я ненавижу! — Да, я не буду с вами спорить, — спокойно говорит Терренс. — Я – подонок. — Да если бы я знала, что ты окажешься такой тварью, то сделала бы все, чтобы не дать тебе встречаться с моей племянницей. Не дала бы ей пострадать по твоей вине. — Я не избивал ее на регулярной основе. Та пощечина была единственной. — Хватит врать, Терренс! — Господи, ну почему никто не верит, что я сделал это не нарочно? — недоумевает Терренс. — Почему все думают, будто я постоянно бил свою девушку и запугивал ее? — А ты сам во всем виноват! Вся проблема в тебе! В твоей голове! И тебе не мешало бы разобраться со своими тараканами, пока по твоей вине кто-нибудь не умер. — Нет, не говорите так, прошу вас… — качает головой Терренс. — Твоя служанка рассказала мне обо всем, что здесь произошло. Рассказала, как ты издевался над Ракель, кричал на нее, оскорблял… Призналась, что все слышали, как ты ударил ее по лицу. Слышали, как ты чуть не разнес всю комнату. — Я вовсе не такой ужасный изверг! — отчаянно возражает Терренс. — Почему все считают меня насильником? Я не такой! Не такой! — Видно, люди начали понимать, что ты за сволочь! И нисколько не удивлюсь, если весь мир обозлится на тебя и начнет желать тебе гореть в аду. Вот узнали бы они, как ты обращался со своей бывшей девушкой, так твоей карьере пришел бы конец. И ты перестал бы быть невинным ангелом, которым притворяешься всю свою никчемную жизнь. — Нет, прошу вас, Алисия, не говорите так, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Что, неприятно слышать правду? Не хочется терять любовь всех поклонников? Не хочется перестать слышать комплименты в свой адрес? Не хочется терять восхищение всех девочек, которые так мечтают быть с тобой и не знают, что ты за тварь? — Клянусь вам своей матерью, я никогда не избивал Ракель и поднял на нее руку лишь однажды. Это был единственный случай, который больше никогда не повторится. — Значит, это так ты защищаешь свою мать и ненавидишь отца? — сухо спрашивает Алисия. — В которого ты и пошел! Если слова служанки о нем правдивы! — Нет! — резко отрезает Терренс. — Я не он! Не сравнивайте меня с ним! — А по-моему, он! Ты пошел в него! — Этот человек постоянно избивал мою мать! А я поднял руку на свою девушку лишь однажды. И сейчас очень жалею об этом. — И это все из-за того, что у тебя не хватило мозгов по-хорошему попросить Ракель не говорить с тобой о твоих родителях? Не хватило мозгов рассказать ей всю правду! — Да, я не говорил с ней об этом… — Терренс потупляет взгляд вниз. — И никогда даже не думал. Для меня это больная мозоль. Мне больно вспоминать о человеке, который сначала издевался над моей матерью, а теперь приполз на коленях и начал молить о прощении. Которое я никогда ему не дам. — Ну и молодец! — хмуро бросает Алисия. — Вот не подумал своей пустой головой и начал срываться на Ракель. — На самом деле это не та причина, по которой мы начали ругаться, — тихо признается Терренс. — Нет? — удивляется Алисия. — Я разозлился на нее не из-за того, что она спросила меня про отца. И если бы не один случай, который произошел до того, как Ракель спросила меня об этом человеке, то я не стал бы начинать этот конфликт. — Тогда что же произошло на самом деле? — Дело в том, что… — Терренс замолкает на секунду и резко выдыхает. — В тот день, когда мы с Ракель первый раз поругались, как вы думайте, из-за моих родителей, мне позвонил Саймон. Он сказал, что эта девушка втайне от меня встречается с другим мужчиной. С полицейским по имени Хантер Линвуд. — Что? — широко распахивает глаза Алисия. — Ракель? Встречается с другим мужчиной? — Да. Сначала я не поверил и подумал, что это бред. Но… Саймон говорил слишком уж убедительно… Он приводил очень весомые аргументы в пользу своих слов. И… Я в конце концов поверил ему. — Неужели связал это с тем, что Ракель была холодна с тобой и, по ее собственным словам, никогда не любила тебя? — Можно и так сказать. — Терренс бросает короткий взгляд в сторону. — Я поверил, потому что все совпадало. Ракель всегда была равнодушна к моим делам и не стремилась проводить со мной хоть немного времени. Она будто избегала меня. Ну а когда Рингер сказал, что она мне изменяет, и отметил, что эта девушка слишком много работает, и у нее будто нет на меня времени, то это породило во мне сомнения насчет ее верности. — Вообще-то, Ракель всегда была верна тем, кого любит, — уверенно говорит Алисия. — И даже если она и не любила тебя так, как должна была, моя племянница даже и не думала изменять тебе. — Саймон всегда умел убеждать людей в том, что ему нужно. Уж что, но умение забалтывать он освоил в совершенстве. Такого наговорит, что ты и сам не заметишь, как согласишься на все его условия. — Так ладно, я все поняла. Рассказывай, что было дальше. — Ну а дальше я позвонил своей матери, чтобы узнать, все ли у нее хорошо. — Будучи взвинченным? — Да. И мама только больше разозлила меня, когда снова заговорила о моем отце и настаивала на встрече с ним. После того как я закончил говорить, внутри все кипело. Я был взбешен заявлением Саймона и вспоминал о своем отце, которого дико ненавижу. — А какого черта ты позвонил ей, раз был зол? И ты наверняка знал, что она обязательно напомнит тебе про твоего отца! — Просто хотел поскорее убедиться в том, что с ней все хорошо. Боялся, что Саймон может что-то с ней сделать. — Понятно. — Ну и тогда я не знал, что Ракель слышала часть моего разговора с матерью. Узнала, что мои отношения с отцом далеки от идеальных. — Терренс тихо вздыхает и проводит руками по своему лицу. — В общем, Ракель зашла в комнату и спросила, почему я так плохо отношусь к отцу. Но я отказался говорить. И вообще не хотел видеть ее. Потому что хотел буквально убить со злости. — То есть, ты не сказал ей, что Саймон обвинил ее в измене? — уточняет Алисия. — Нет… Я не хотел говорить. И изо всех сдерживал злость. Попросил ее оставить меня одного на некоторое время. Но… Ракель не уходила. И продолжала настаивать на том, чтобы я рассказал ей всю правду об отце. И это все больше выводило меня из себя. Я больше не мог сдерживать злость. А ваша племянница будто не слышала меня и отказывалась уходить. — Терренс нервно сглатывает. — И в конце концов я все-таки не выдержал и накричал на нее. Потребовал, чтобы она свалила из комнаты. Только тогда она и ушла. И сильно обиделась. — И ты не извинился перед ней? — интересуется Алисия. — Нет. Я был слишком зол. И становился все больше одержимым мыслью, что она предала меня. Мысль о том, что кроме меня, у нее был еще кто-то, приводила меня в ярость и подавляла любое желание подойти к ней и извиниться. — Ну и молодец! Что я могу сказать! Вполне мог бы все исправить, но только больше усугубил ситуацию. — К тому же, сказывалось ее отношение ко мне. Все то, что между нами происходило все эти месяцы. Ее полное безразличие ко мне и отказ от совместного времяпрепровождения только больше укреплял мою веру в ее измену. Я был уверен, что Саймон не соврал, и Ракель нашла мне замену и думала расстаться со мной. — Терренс тихо выдыхает и бросает короткий взгляд в сторону, нервно потирая руки. — Впрочем, я уже и до этого начал задумываться о расставании. Ибо не мог больше терпеть ее отношение ко мне. Я хотел любви, но так и не получил даже малой ее части. — Ясно, — кивает Алисия. — В общем… — Терренс убирает в сторону некоторые пряди волос со лба. — В общем, я старался не попадаться на глаза Ракель и постоянно где-то пропал. Где-то гулял… Ходил куда угодно, лишь бы не видеть ее. Правда лучше мне не становилось. И я еще больше разозлился, когда однажды мне позвонила моя мать и сказала, что Рингер позвонил ей и запугал ее. А потом она разволновалась, у нее подскочило давление, которое не удалось сбить своими силами… Мне пришлось вызвать скорую… И благо, тогда все обошлось. Но она еще долго не могла успокоиться. — И ты решил, что во всем виновата Ракель? — сухо спрашивает Алисия. — Да. Я все больше начал верить, что Ракель виновата во всех бедах… И открыто обвинял ее в этом. — Ну да, как будто это Ракель позвонила твоей матери и наговорила ей Бог знает чего! — Знаю… Сейчас я сожалею, что подумал об этом. — Лучше бы ты сожалел тогда. И думал, прежде чем что-то делать и говорить! — К тому же, я и до всей этой истории сильно нервничал, — тихо признается Терренс, рассматривая свои руки. — Не только из-за того, что ваша племянница не обращала на меня внимания. Проблемы с карьерой тоже заставляли нервничать. Меня преследовали одни неудачи… Никто уже давно не предлагает мне сняться в кино, а мои попытки пробиться в музыкальный бизнес ни к чему хорошему не приводят. — А ты думал, что все будет так легко? — Нет, не думал. Но не предполагал, что окажусь буквально никому не нужным. Не думал, что рядом не окажется человека, который поддерживал бы меня и мое желание чего-то добиться. И… Даже если бы я чего-то добился, не думаю, что это принесло бы мне удовольствие. Ибо отсутствие мотивации убило во мне всякое стремление к мечте. — Пытаешься надавить на жалость? — Говорю все как есть. — Это, конечно, все замечательно, но ты не имел право поднимать на нее руку, — уверенно говорит Алисия. — Не мог так с ней обращаться! — Знаю… Терренс замолкает на пару секунд и резко выдыхает. — Когда я понял, что сделал, мне хотелось взять пистолет и застрелиться, — более низким голосом признается Терренс, нервно потирая руки. — От стыда… Сердце сжималось, когда я увидел, как Ракель сидела на полу, держалась за щеку и горько плакала. Но я этого не показывал. Не показывал, что мне хотелось сквозь землю провалиться. А после каждого слова я напрочь забыл о всякой жалости и снова начал ненавидеть ее. Ракель едва ли не желала мне умереть и стала еще более агрессивной. — А ты думал, она тебе ручки поцелует за то, что ей пришлось вытерпеть? — удивляется Алисия. — Нет… И не удивился, когда я вернулся домой после встречи с другом и обнаружил, что она ушла из этого дома со всеми своими вещами… И… Не буду скрывать… Я страшно обрадовался обретенной свободе… А до этого хотел сам выгнать эту девушку из дома. Но не пришлось. Так что… Я не стал переживать и решил продолжить жить так, будто у меня никогда не было никакой девушки… — И начал встречаться с другой девчонкой? — Да. — Терренс тихо вздыхает. — Я решил, что смогу забыть ее, попытавшись завязать отношения с другой девушкой… И мне повезло встретить свою бывшую одноклассницу, которая была влюблена в меня. — Вот как! Одноклассница… — А вы думали, я стал бы искать девчонку в каком-нибудь борделе? — Ну кто его знает! — Да я вообще-то и не искал никого. Просто Рэйчел, та самая девушка, очень вовремя появилась в моей жизни. И я подумал, что она могла бы помочь мне начать новую жизнь. А в какой-то момент я поверил, что встретил ту, которую смогу полюбить. Эта девушка не только проявляла ко мне заботу и любовь, которых мне не давала Ракель, но еще и уговорила своего отца взять меня в его группу гитаристом. И потом поддерживала мое стремление к мечте. Это определенно подкупило меня… — Вот как… Тебе снова наговорили кучу комплиментов, и ты побежал к этой девчонке. А если бы другая наговорила в два раза больше, то ты бы выбрал ее. — Ну да, в чем-то вы правы. Мне действительно не хватало приятных слов. Не хватало ощущения, что я все еще привлекателен и чего-то стою. К сожалению, за то время, что мы с Ракель прожили вместе, я совсем забыл, что это такое. И… Перестал чувствовать себя прежним. — А ты и бегаешь то к одной, то к другой! Кто больше похвалит, та и будет твоей любимой! Ракель боготворила тебя – ты был с ней. А как перестала – нашел себе другую. — Да не был я влюблен в нее! — восклицает Терренс. — Я притворялся влюбленным! Делал вид, что начал забывать Ракель и готов к новым отношениям. — Вот как… — Однажды я сглупил, когда рассказал своей подруге о том, что сделал с Ракель. А когда понял, было уже поздно. Я испугался, что она захочет выдать меня и рассказать всем, что Терренс МакКлайф – насильник. Бессовестное чудовище, которое смеет поднимать руку на девушку. — И поэтому ты решил воспользоваться той девчонкой? — Да… Понял, что мне нельзя было просто так бросать Рэйчел. И поэтому заставил себя играть в любовь с ней, пользуясь тем, что она все бы сделала ради меня. — И тебе это нравилось? Нравилась эта ложь? — По крайней мере, мне не было противно. И к тому же, был уверен, что однажды перестану притворяться и по-настоящему полюблю свою подругу. — А ты не боялся, что та девушка поняла бы, что ты ее обманываешь? — Она ничего не понимала до самого конца. Рэйчел была слишком сильно влюблена в меня, чтобы замечать подобное. И когда эта девушка поверила, что я якобы влюблен в нее, то вся ее бдительность пропала. Она буквально подчинилась мне и пообещала молчать о моем поступке и влиять на своего отца, если мне что было бы нужно от него. — Так значит, ты еще и обманул ту бедную девочку? — хмуро спрашивает Алисия, скрестив руки на груди. — Я совсем не хотел причинять ей боль и впутывать в эту игру, которую сам же и начал. Но страх взял надо мной верх. Страх оказаться униженным на весь мир… Желание наконец-то сделать свою карьеру, доказать Ракель, что я еще чего-то стою, и что она потеряла очень многое, и получить то, чего мне так хотелось. И я наплевал на то, что могу обидеть невинную девушку и воспользоваться ею в своих целях. — Да уж… А ты, оказывается, еще хуже, чем я думала. Мало того, что причинил боль моей племяннице, так еще и предал ту девушку. Да, конечно, я не защищаю ее и даже могу назвать разлучницей. Но она ведь не виновата в том, что ты оказался такой тварью. Эта девочка любила и хотела быть с тобой. А ты воспользовался ее чувствами. — Я не могу сказать, что притворялся от и до. Мне правда было хорошо с ней. Я с радостью проводил с ней время и все больше верил, что однажды смогу полюбить Рэйчел по-настоящему… Правда вчерашний день доказал мне, что я не смогу этого сделать… — И что же произошло вчера? — Э-э-э… — Терренс бросает короткий взгляд в сторону и нервно потирает руки. — Вчера мы с моей подругой пошли в клуб, куда пришла и Ракель. Она видела, что я обнимал и целовал ту девушку… Приревновала меня и подралась с ней в женском туалете. — Ракель? — округляет глаза Алисия. — Моя Ракель подралась с той девушкой? — Да. Рэйчел пришла ко мне с царапинами на лице и порванным платьем. Из-за которого почти все парни в клубе смеялись над ней. Я уговорил ее рассказать, что произошло, и она во всем призналась. Хотя и не забыла немного приврать, чтобы уж точно разозлить меня и натравить на Ракель. — И что ты сделал? — Пошел искать ее. Хотел немного остудить ее пыл. Но разговор не сложился с самого начала. Мы снова начали обвинять друг друга во всех грехах. И в какой-то момент я все-таки выпалил, что она изменяла мне с полицейским Линвудом. Ракель пыталась оправдаться и доказать, что даже не думала об этом, но я не верил ей и обвинял в предательстве, в котором меня убедил Саймон. — Поздно ты признался. — Знаю. — И что было дальше? — Ничего особенного, — слегка прикусывает губу Терренс. — Мы еще долгое время кричали друг на друга, но потом Ракель сказала, что ей надоело меня слушать, и ушла. — Вот как… — В любом случае тот разговор буквально вывел меня из гипноза Рингера. Под влиянием которого я натворил кучу всего, что разрушило то, что еще было исправить. Да, у нас были проблемы в отношениях, и мы остыли друг к другу после переезда сюда. Но сейчас я понимаю, что этого можно было избежать, если бы я вел себя иначе. Да, вина Ракель в этом тоже есть, но стена окончательно рухнула по моей вине. А до этого она еще как-то стояла… Шаталась, но не падала. Терренс замолкает и переводит взгляд на свои руки, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие к глазам слезы. — Так что, Алисия, вот такая история… — задумчиво произносит Терренс. — Теперь вы все знайте. Хоть Алисия все еще зла на него и не может простить рукоприкладство по отношению к Ракель, рассказ Терренса немного смягчает ее и заставляет проникнуться хоть каким-то сочувствием. Что-то подсказывает ей, что мужчина и правда искренне раскаивается. Тем более, что все написано в его грустных глазах, которые он часто прячет, будто боясь посмотреть на тетю своей бывшей девушки. Будто стыдясь всего, что он сделал под влиянием злости и ненависти. — Да, Терренс… — качает головой Алисия. — У меня нет слов… Просто нет слов… Алисия замолкает на пару секунд. — Господи, как ты мог? — недоумевает Алисия. — Как ты мог поверить во весь этот бред? Почему ты так легко поверил всему, что тебе сказал Саймон? — Я и сам не знаю, почему ему поверил… — спокойно отвечает Терренс. — Ты же прекрасно знал, что это ложь! — Саймон обладает даром убеждать людей в том, что ему выгодно… И он этим пользуется… — Терренс резко проводит руками по лицу. — А еще эта падла знает все обо всех. От него ничего не скроешь! — А раз ты прекрасно знал об этом, то должен был понимать, что Рингер мог соврать, — уверенно говорит Алисия. — К тому же, ты был обязан потребовать какие-то реальные доказательства. А не верить ему только потому, что моя племянница избегала тебя. — Я не хотел верить, но мне пришлось. Эта девушка сама заявила, что никогда не любила меня. Что она воспользовалась мной. Вы думайте, мне было приятно услышать подобное? Услышать такое от девушки, которую я действительно любил. Ради которой был готов на все! И я не перестал любить ее. Вчерашний вечер помог мне это понять. Так сказать, я пробудил их после того как мои чувства глубоко спали внутри меня. — Нет, Терренс, ты любишь только самого себя. Тебя волнует только лишь своя, извини за выражение, задница. Ты любого подставишь под удар, чтобы спасти себя. И случай с той девушкой, твоей подружкой, это доказал. Ты был готов причинить ей боль ради того, чтобы спасти свою репутацию. — Я не эгоист! И ценю своих близких. — Ценил бы ты хоть кого-то – вел бы себя иначе. — Пожалуйста, Алисия… — И по словам моей племянницы, ты еще обвинял ее в эгоизме. Обвинял в том, что она думала только о себе любимой. — Алисия презренно усмехается. — Да ты ничуть не лучше! А может, даже и хуже! — Неправда! — отчаянно возражает Терренс. — Я вовсе не ужасный! — Ты строишь из себя жертву! Мол, тебя не любили, не восхваляли, не ценили и всякое такое! — Разве вам бы понравилось то, что ваш мужчина совсем не обращает на вас внимания и думает только о работе? — Лучше бы ты сначала призадумался о себе и проанализировал свои ошибки. Хорошо обвинять кого-то в чем-то, что ты сам делаешь! — Я прекрасно осознаю свои ошибки. — Вот скажи мне, зачем ты начал встречаться ней? Зачем? Тебе ведь и так было хорошо! — Я хотел с ней встречаться и был к этому готов! — Нет, Терренс, ты не был готов. Тобой были одержимы лишь страсть и физическое влечение. — Вы думайте, я не понимал, на что иду? — Сомневаюсь. Вряд ли тебе объяснили, что люди встречаются и женятся только тогда, когда они готовы позаботиться о любимом человеке. Однако моя племянница была нужна тебе совсем для иных вещей. — Но я действительно любил и хотел заботиться о ней! Да, не спорю, физическое влечение оказалось намного сильнее тех чувств, которые должны быть, но они у меня были. И стали бы сильнее, если бы мы с Ракель работали над ними. Если бы уделяли друг другу внимание и не находили отмазки для того, чтобы не быть вместе. — Значит, ты не очень сильно и хотел этого. Если бы ты и правда стремился к этому, то был бы более настойчивым. — Я неоднократно пытался исправить ситуацию! — уверенно заявляет Терренс. — Прилагал все усилия, чтобы спасти наши отношения, который могли закончиться в первые же месяцы после их начала. — Знаешь, милый мой, когда люди хотят, их ничто не остановит. А так я понимаю, ты не слишком сильно беспокоился о ней и не боялся разрушить свои отношения. — Нет, Алисия, это так! Мои отношения были для меня очень важны. И я сожалею, что Ракель не разделила со мной мое мнение. Для нее было важнее строить свою карьеру, а не заботиться обо мне. — Ну здесь я с тобой соглашусь. Ракель поступила неправильно. Раз уж она начала с тобой встречаться, то должна была заботиться о своем мужчине. — Хотя я никогда не требовал ничего особенного. Только любовь, заботу и поддержку. Но мне даже этого не удалось почувствовать… Ибо она предпочла карьеру, а не меня. — Я не защищаю свою племянницу, но и тебя не хочу по головке гладить, — спокойно отвечает Алисия. — Вы оба в той или иной степени виноваты в том, что разрушили свои отношения: она предъявляет претензии к тебе, ты недоволен ею. — У меня есть веские на то причины. — Я думаю, вам обоим нужно было сказать это друг другу в лицо и искать выход из этой ситуации. — Какой там сказать… — хмуро произносит Терренс, бросив короткий взгляд в сторону. — Мы даже толком и не разговаривали. И целыми днями работали: она была на съемках, а я пытался пробиться в музыкальный мир, раздавал интервью и снимался в малоизвестных фильмах. А если мы и встречались дома, то лишь прощались и приветствовали друг друга утром и вечером, потому что либо оба жутко уставали и хотели провалиться в сон, либо Ракель отказывалась просто разговаривать со мной, даже если у нас было время. За все это время у нас практически не было душевных разговоров. И из-за этого я чувствовал себя как-то одиноко и мог поговорить лишь с кем-то друзей. Или с матерью, когда приезжал к ней в гости… Терренс тихо вздыхает. — Правда она ничего не знала о том, что между нами происходило, — признается Терренс. — Мама думала, что у нас все хорошо, и я счастлив. Мне пришлось рассказать всю правду, когда у нас с Ракель начались конфликты. — Ты поступил омерзительно, Терренс, — уверенно говорит Алисия. — Твоим поступкам нет оправдания. В этот раз ты показал себя с худшей стороны. — Я знаю… — Терренс переводит взгляд на свои руки. — Мне очень жаль, что так вышло. — По крайней мере, я рада, что ты прекрасно все осознаешь. — Алисия мягко кладет руку на плечо Терренса. — Рада, что ты признаешь свои ошибки. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. — Я умею признавать ошибки, если понимаю, что и правда виноват, — спокойно признается Терренс. — Это хорошо. — Только мои признания не помогут мне хоть как-то загладить свою вину. — Терренс резко выдыхает и проводит руками по волосам. — Ракель никогда меня не простит и точно не вернется ко мне, даже если я сделаю сто подвигов ради нее. Мои друзья… Точнее, бывшие друзья, и те, кто меня окружали, тоже всегда будут припоминать мне мои поступки. Всегда будут осуждать за то, что я сделал. Терренс качает головой. — Из-за этой ситуации я потерял уже стольких друзей, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Которые даже не захотели выслушать меня и тут же записали в список подонков, которые постоянно поднимают руку на девушек и способны едва ли не избивать их… А моя подруга поклялась разрушить мою жизнь после того как узнала о моем предательстве. И начала с того, что рассказала своему отцу и некоторым моим друзьям все, что произошло, и добавила еще много ложной информации, которой те поверили. Из-за этого они такого мне наговорили, что я чувствовал себя униженным и втоптанным в грязь… Терренс тяжело вздыхает и смотрит в сторону. — Иногда мне кажется, что судьба решила преподать мне урок и проучить за все, что я сделал, — предполагает Терренс. — Слова Ракель сбываются. Она говорила, что все вернется мне бумерангом. И вот теперь страдаю уже я. Я начал терять близких друзей и стал для всех подонком. Алисия несколько секунд ничего не говорит и просто смотрит на Терренса с грустью во взгляде, а затем она нарушает паузу, задумчиво сказав: — Знаешь, Терренс… Изначально я шла сюда, чтобы высказать все, что думала о тебе. Когда у меня появилось нехорошее предчувствие, я начала задумываться о том, чтобы приехать сюда. И решила бросить все свои дела после того как моя подруга подтолкнула меня к этому. Я прилетела сюда, чтобы поддержать Ракель. А когда твоя служанка рассказала мне про ту пощечину, то я была готова придушить тебя собственными руками. — Все этого хотят, — без эмоций произносит Терренс. — Но я вижу, что ты жалеешь об этом и хотел бы как-то исправить свою ошибку. — Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда и ни за что не отвечать. — Ты понимаешь, насколько ужасны твои поступки? — Понимаю, — кивает Терренс. — И знаю, что у меня не самый простой характер, и я могу запросто выйти из себя. Но… Я никогда не вел себя настолько отвратительно и не вынуждал близких мне людей отворачиваться от меня. — И ты признаешь свою вину? — Признаю. Понимаю, что виноват во всем произошедшем. И считаю, что должен заплатить ту цену, которую должен. — Хорошо… — Алисия на пару секунд о чем-то призадумывается, а затем скромно улыбается. — Может, ты и поступил омерзительно, но тебя можно понять. Возможно, если бы моя племянница относилась к тебе иначе, ничего бы не случилось. И Саймон не смог бы еще больше поссорить вас. — Думайте, она и правда не любит меня? — с грустью во взгляде смотрит на Алисию Терренс. — Думайте, ваша племянница и правда начала встречаться со мной только для того, чтобы вы перестали доставать ее? — Нет, милый мой, почему-то мне кажется, что Ракель все-таки любит тебя. — Но она сама сказала, что никогда не любила меня. — Моя девочка совсем ничего не знает о любви и не может разобраться в своих чувствах. И я уверена, что однажды она поймет, что совершила ошибку, когда не захотела быть тебе настоящей девушкой. — К сожалению, ее больше волновала карьера. Она могла бы потерять все, но только не ее. — Не забывай, что ты и сам много думал о своей. Вы оба погрузились в свои дела сразу же после переезда сюда. Как будто ничего в вашей жизни не поменялось. — Я просто хотел осуществить свою мечту и не мог сидеть, сложа руки. — Иногда приходиться делать непростой выбор: или одно, или другое. Нельзя слишком увлекаться. Надо находить какой-то баланс. Никто не заставлял вас бросать работу и отказываться от своих желаний, но можно же было как-то распределить время, чтобы его хватало и на семью, и на карьеру. — Ох, да что теперь об этом говорить… — машет рукой Терренс. — Уже слишком поздно. Мы с Ракель расстались. — Я уже сказала, что она может пожалеть о том, что потеряла тебя. Хотя должна немного огорчить: это не означает, что Ракель так легко простит тебя и захочет дать шанс хотя бы сделать ваши отношения дружескими. — Я знаю. Мы не сможем оставаться друзьями после того что произошло. — Единственное способ хоть как-то смягчить ее и обелить себя в глазах моей девочки, – это помочь ей разобраться с Саймоном. Спасти ее жизнь, которая сейчас находится в опасности. — Я не понимаю его… — тихо вздыхает Терренс. — Не понимаю, почему Саймон решил до последнего изводить вашу племянницу. — Я тоже не могу ответить на этот вопрос, — с грустью во взгляде отвечает Алисия. — Но надеюсь, что очень скоро все это закончится. — И для начала было бы неплохо узнать, где сейчас скрывается ваша племянница. Ведь никто не знает, куда она пошла после того как собрала все вещи и ушла из моего дома. — За это ты не переживай. Я сама разыщу ее и поддержу. А ты думай о том, что сделать с Рингером. — К сожалению, пока что я не знаю, что делать. — В любом случае сейчас Ракель нужна моя поддержка. И я сделаю все, чтобы помочь ей. — Да, помогите ей, пожалуйста. — Тем более, что я обязана ей. Ибо это она однажды спасла меня, когда со мной произошла беда. Так что я хочу отплатить ей той же монетой. — Кстати, у вас нет никаких предположений насчет того, куда она могла пойти? — Предположения? Алисия вспоминает о Фредерике и мгновенно догадывается, где точно могла бы скрываться Ракель. Женщина решает сию минуту поехать на квартиру дедушки своей племянницы, но не хочет говорить об этом Терренсу. — Слушай… — задумчиво произносит Алисия. — Кажется, я знаю! Знаю, где она может быть! — Знайте? — округляет глаза Терренс. — И я сейчас же поеду туда. Потому что уверена, что она в том месте, о котором я думаю. Алисия резко встает с дивана и берет свою сумку, которую надевает на плечо. — А куда вы поедете? — интересуется Терренс. — Я потом позвоню тебе, если что-то выясню, — обещает Алисия. — А пока что я с тобой прощаюсь. — Алисия… — Терренс также встает с дивана, обратив свой взор в сторону Алисии. — Алисия, подождите! Однако Алисия так быстро уходит из дома и закрывает за собой входную дверь, что Терренс не успевает догнать ее. — Черт… — тихо произносит Терренс. — Ушла… Терренс резко присаживается на диван и несколько секунд обдумывает все, что только что обсуждал с Алисией. «Конечно, я и до разговора с Алисией хотел помочь Ракель, — думает Терренс. — Но эта женщина только больше укрепила мое желание сделать это. Если я как-то и могу загладить свою вину перед Ракель, то только тем, что помогу ей расквитаться с этим ублюдком Рингером.» Терренс на пару секунд призадумывается. «Но как это сделать? — задается вопросом Терренс. — Что я могу сделать? Как смогу остановить эту мразь? К тому же, я даже не в курсе, что с ней произошло за то время, что мы не общались. Точнее, я знаю лишь то, что она не общается с Анной, а с Наталией и вовсе разругалась. Но вдруг есть еще что-то, чего я не знаю?» Терренс качает головой и останавливает свой взгляд на письме Саймона, которое Блер принесла Алисии, чтобы та прочитала его. «Не знаю… — думает Терренс. — Мне нужно подумать… Но я обязан найти способ заставить этого ублюдка заплатить за все его грязные делишки. И я сделаю это. Даже если мне придется пойти на это в одиночку. Даже если я останусь совсем один и никто не захочет просто поддержать меня словом.» Еще некоторое время просидев на диване и подумав над происходящим, Терренс с письмом и конвертом в руках встает с него, медленным шагом поднимается на второй этаж по лестнице и направляется в свою комнату, чтобы немного отдохнуть и разобраться со своими мыслями, в которых сейчас намешано слишком много всего.***
Тем временем Ракель находится дома и все еще пытается прийти в себя после вчерашнего разговора с Терренсом. Точнее, конфликта, который едва не закончился интимной близостью. На данный момент Фредерик пока что нет дома, поскольку он на какое-то время куда-то вышел, но пообещал не задерживаться и вернуться в самое ближайшее время. А пока он где-то ходит, девушка, сидя на полу рядом с диваном, не перестает со слезами на глазах вспоминать все события прошлого дня. И задается вопросом, что она такого сделала, раз судьба снова и снова испытывает ее на прочность и преподносит какие-то неприятные сюрпризы. «Господи, неужели я и правда повторяю судьбу своих родителей? — недоумевает Ракель. — Неужели я проживу точно такую же жизнь, какую и они? Встречу парня, выйду замуж, разведусь и… Возможно, даже умру… Уже очень скоро… Чувствую, что Саймон доведет меня до того, что однажды я захочу поехать куда-нибудь и не смогу справиться с управлением машины… Или же я сама захочу себя убить. Ибо у меня остается все меньше и меньше сил на то, чтобы все это терпеть.» Ракель тяжело вздыхает и резко встряхивает головой, будто прогоняя от себя эти мрачные мысли. «Нет-нет, я не хочу этого, — думает Ракель. — Нет… Я не хочу умирать! Нет… Я еще столько всего хочу сделать. Мне еще очень рано умирать. Только не это! Не это! Я не должна сдаваться! Надо любой ценой покончить со своей проблемой и свалить отсюда к чертовой матери. Туда, где я смогу жить спокойной жизнью.» Ракель замолкает на пару секунд. «Я обязана разобраться с Саймоном… — думает Ракель. — Прежде всего я должна покончить с ним и сделать все, чтобы он оставил меня в покое. Эта сволочь обязана ответить за все то, что он со мной сделал… За то, что разрушил мои отношения и мою дружбу с теми людьми, которых я любила. И кто может знать, что еще он может сделать со всеми этими людьми… Он уже угрожал всем, кому можно… А недавно еще и дедушке позвонил…» Ракель качает головой. «Господи, я не хочу, чтобы по моей вине пострадал еще кто-то, — с жалостью во взгляде думает Ракель. — Все, довольно! Я больше не хочу знать, что этот подонок кому-то угрожает! Не хочу!» Ракель издает тихий всхлип и медленно поднимает глаза к потолку. «Только бы с дедушкой и тетей ничего не случилось, — мысленно взмаливается Ракель. — Если с кем-то из них что-то случится, то я точно не смогу пережить это и буду до конца своих дней винить себя в том, что это произошло. Винить себя в том, что не смогла их спасти. Пожалуйста, господи, защити их. Защити всех тех, кого я знаю.» Ракель глубоко вздыхает и на пару секунд прикрывает глаза. А в какой-то момент, пока она продолжает думать о чем-то не очень хорошем, кто-то неожиданно звонит в дверной звонок. Это заставляет девушку слегка вздрогнуть и начать бояться того, что может случиться после того как она откроет дверь. «О, господи, а это кто еще? — слегка хмурится Ракель. — Я вроде бы никого не жду! Только бы это не был Саймон или кто-то из его дружков. Я этого не переживу.» Ракель довольно быстро поднимается на ноги и направляется к двери, чтобы открыть ее. А после этого девушка видит на пороге квартиры вовсе не Фредерика, который уже должен был вернуться домой, а свою тетю Алисию. Чье появление искренне ее удивляет. — Тетя Алисия? — удивленно произносит Ракель. — Ракель! — с широкой улыбкой восклицает Алисия. — Господи, не могу поверить… Вы здесь! — Я была уверена, что найду тебя по этому адресу. — О, тетушка! Ракель с широкой улыбкой заключает Алисию в дружеские объятия, почувствовав огромное облегчение от того, что еще один близкий ей человек решил поддержать ее в такое трудное время. А отстранившись от своей тетушки через пару секунд, девушка берет ее за руки и тянет на себя, дабы та пересекла порог квартиры. — Боже, тетя, а как вы узнали, что я здесь? — недоумевает Ракель. — Я ведь никому не говорила, где меня можно найти! — Я всегда знаю, где тебя найти, — с легкой улыбкой отвечает Алисия, нежно гладя плечи Ракель. — Вам дедушка сказал? — Ну вообще-то, да. Я разговаривала по телефону с твоим дедушкой буквально пару минут назад, и он сказал мне, что ты живешь с ним. — Он ненадолго вышел, чтобы купить кое-что, — задумчиво говорит Ракель. — Но скоро должен вернуться. — Я знаю. Он сказал, что сейчас быстро зайдет еще кое-куда и вернется домой. — Хорошо. — Ну а пока его нет, я буду с тобой и поддержу тебя. — Слава богу, что у меня все еще есть те, кто может поддержать меня. — Ракель тяжело вздыхает. — В такой непросто ситуации. — Ты же знаешь, что мы с твоим дедушкой ни за что не бросим тебя. Что бы ты ни делала. Кто бы что ни говорил. — Я знаю, — слегка улыбается Ракель. — Спасибо большое. — Я уже в курсе, что здесь произошло, — спокойно признается Алисия. — И знаю, почему ты ушла из того дома. — Вы все знайте? — Да, милая. — Ясно… Ракель на пару секунд потупляет взгляд в пол, а затем поднимает голову и жестом приглашает Алисию пройти в ее комнату. — Э-э-э, вы проходите, пожалуйста, — приглашает Ракель. — Сейчас я все вам объясню, — Спасибо, милая, — благодарит Алисия. Алисия уверенно проходит чуть дальше, с интересом осматриваясь по сторонам, пока Ракель закрывает за ней входную дверь. После этого они вместе направляются в комнату девушку и присаживаются на кровать. — Может, вы что-то хотите выпить и съесть? — дружелюбно спрашивает Ракель. — Я быстро что-нибудь сделаю. — Нет, спасибо, дорогая, — мягко отказывается Алисия. — Я уже пообедала в отеле. — В отеле? — слегка хмурится Ракель. — Вы остановились в отеле? — Да, остановилась там по рекомендации одного таксиста, который отвез меня туда. — Ясно… Пока Ракель с грустью во взгляде рассматривает свои руки, Алисия переводит взгляд в сторону и слегка хмурится. — Кстати, — задумчиво произносит Алисия и указывает пальцем в сторону. — Насколько я помню, там, кажется, раньше стоял журнальный столик… Стеклянный такой… Куда он делся? — Столик… — слегка прикусывает губу Ракель. — Э-э-э… Ракель тут же вспоминает, как вчера в порыве злости опрокинула этот столик, что разбился на тысячу кусочков, которые ей и Фредерику пришлось потом очень долго собирать. — Он… — неуверенно произносит Ракель. — Он разбился… — Разбился? — искренне удивляется Алисия. — Да… Точнее, я разбила. Случайно. Споткнулась об него. И он перевернулся. — Вот как… — Алисия сначала слегка хмурится, а потом с легкой улыбкой машет рукой. — Ну и ладно! Это не беда! Можно всегда купить новый, если это будет так нужно. — Да… — бросает мимолетную улыбку Ракель. — Конечно… Ракель замолкает и на пару секунд переводит свой грустный взгляд куда-то в сторону. — Ах, милая моя, как же мы с тобой давно не виделись, — задумчиво говорит Алисия и берет Ракель за руки. — Ты совсем позабыла про свою тетушку, которая, между прочим, очень скучала по тебе. — Я тоже очень скучала по вам, тетушка, — скромно улыбается Ракель. — Простите, что совсем не звонила и не писала вам. У меня было столько дел, что я не успевала звонить вам и дедушке… — Должна признаться, я даже немного обижена. Несколько месяцев от тебя не было ни одной весточки. — Простите, мне очень жаль… — В любом случае я очень рада, что мы с тобой увиделись. — А как рада я! Вы себе представить не можете! — Имей в виду, я останусь тут надолго и буду делать все, чтобы поддерживать тебя. — Кстати… — Ракель слегка хмурится. — А когда вы успели прилететь в Нью-Йорк? Я не знала, что вы приедете, да и дедушка Фредерик ничего мне не сказал… — Я приехала сегодня рано утром, — признается Алисия. — И никому не говорила, что прилечу сюда. — Никому? — Да, хотела сделать сюрприз. — Вот как! — Но если честно, то я хотела прилететь сюда еще неделю назад, но у меня появились кое-какие проблемы. Именно поэтому я прилетела сюда только сейчас. — И что вас заставило все бросить и приехать в Штаты? — Нехорошее предчувствие. Сердце сжималось от мысли, что с тобой что-то не так. Я долго мучила себя догадками, но в конце концов решила покончить с этим и нашла деньги для того, чтобы купить билет. Хотела убедиться в том, все ли с тобой хорошо. — Надо же… — бросает легкую улыбку Ракель. — Сначала я решила немного отдохнуть и поспать, потому что мне не удалось нормально отдохнуть в самолете, который вылетел только ночью, а уже потом отправилась искать тебя. — Понятно… А вы сразу же ко мне приехали? Или поехали еще куда-то? — Э-э-э. не совсем, дорогая, — слегка прикусив губу, немного неуверенно отвечает Алисия. — Сначала я решила пойти туда, где ты раньше жила. Но одна молоденькая служанка сказала мне, что ты больше там не живешь. И именно поэтому я… Алисия не успевает договорить, потому ее без эмоций во взгляде перебивает Ракель, — Вы видели его? — Кого «его»? — округляет глаза Алисия. — Вы прекрасно знайте, о ком я говорю. — Э-э-э… — Тот, кто предал меня. И бросил в тот момент, когда я так нуждалась в нем. — Да, я с ним говорила, — кивает Алисия. — И признаюсь тебе честно, я хотела поговорить с ним и выяснить, что между вами произошло. — Сомневаюсь, что он рассказал бы вам что-то хорошее. — К тому же, не только мое предчувствие заставило меня поехать сюда. — Правда? — Да. — Алисия на пару секунд замолкает и слегка прикусывает губу. — Ты помнишь мою подругу Амелию, к которой ты ходила в гости, чтобы узнать что-то про Элеанор? — Амелию? — переспрашивает Ракель. — Да. Она тогда еще была беременна. Ждала девочку. — А! Амелия! Конечно, я помню ее. Помню. — А помнишь, как она гадала тебе по руке? — Э-э-э, да… Что-то припоминаю… — Так вот однажды Амелия намекнула мне на то, что она увидела на твоих руках угрозу и непростые жизненные испытания. — Похоже, что ее предсказания сбываются. Амелия была права, когда сказала, что в ближайшее время я не увижу покоя. — Мы очень много говорили с ней о том, что она увидела на твоих ладонях. И чем больше моя подруга рассказывала, тем больше я мечтала все бросить и поехать к тебе. — И я так понимаю, вы все уже знайте? Мне не надо пересказывать все от и до? — Да, Ракель, я все знаю. Знаю, что с тобой делает Саймон. Знаю, что он лишил тебя всего самого дорогого, что у тебя есть. Знаю, как ловко он поссорил тебя с подругой… Знаю, как… — Да, тетя, — тихо шмыгает носом Ракель. — Это все правда… Саймон лишил меня всех моих близких людей… Они все отвернулись от меня по его вине… — Я знаю, моя хорошая, знаю. — Господи, за что мне это? За что? Ракель начинает тихонько плакать, закрыв лицо обеими руками. Видя свою племянницу в таком ужасном состоянии и понимая, как у нее сжимается сердце, Алисия тут же обнимает и прижимает девушку к себе. — Тише-тише, дорогая, не плачь, — с жалостью во взгляде тихо произносит Алисия, мягко гладя Ракель по голове. — Твоя тетушка рядом. Все хорошо. — Я осталась совсем одна… — сильно дрожащим голосом говорит Ракель. — Одна, тетя. — Нет, радость моя, не говори так. У тебя есть мы с дедушкой. — Саймону будто нравится издеваться надо мной! Нравится снова и снова причинять мне боль. — Не плачь, дорогая, не плачь. Будь сильной. Не ради кого-то, а ради самой себя… — Я не могу… У меня нет сил! — Этот тип не должен думать, что ему удалось сломать тебя. Не должен думать, что он выиграл. — Но он уже сломал, — издает громкий всхлип Ракель. — Он так извел меня, что я уже ничего больше не хочу. — Послушай, Ракель. — Рингер хочет уничтожить меня, тетя. Отомстить за то, чего я никогда не делала! Хотя я ни в чем не виновата. Клянусь, я не делала ему ничего плохого. Ничего! — Я знаю, милая, знаю. Алисия качает головой, нежно поглаживая Ракель по голове. — Знаю, насколько Саймон жесток, — с грустью во взгляде добавляет Алисия. — Я все знаю. — Я не понимаю… — крепко обнимая Алисию, слегка дрожащим голосом произносит Ракель. — Что ему от меня надо? Чего он добивается? Почему именно я? — Я и сама не могу поверить, что он посмел пойти на все это, желая извести тебя настолько сильно, насколько возможно. — Вы себе даже не можете представить, насколько мне сейчас плохо, — издает тихий всхлип Ракель. — Нет, девочка моя, я представляю. Я все прекрасно понимаю. — Меня снова начали преследовать неудачи. Сначала Саймон объявился и поклялся мстить мне. Потом он начал угрожать моим друзьям и близким. Затем я узнала, что он решил едва ли не в могилу свести. А потом… А потом все стало еще хуже! Ракель начинает рыдать еще пуще прежнего, закрыв лицо руками и довольно сильно трясясь, пока Алисия все еще продолжает утешать ее. — Я знаю, дорогая, знаю… — с грустью во взгляде мягко говорит Алисия. — Можешь не рассказывать, я все прекрасно знаю… — Еще этот мерзкий подонок… — дрожащим голосом произносит Ракель. — Этот самовлюбленный павлин, которого я до смерти ненавижу. Вы даже не представляйте, насколько сильно. — Я уже знаю, что он с тобой сделал. — Господи, я так сильно жалею, что согласилась встречаться с ним. Если бы я знала, что он окажется такой тварью, то давно послала бы его к черту. Точнее, я знала, что он – козел. Но поддалась эмоциям и отключила мозги. И вот что из этого вышло! — Честно говоря, я никогда не думала, что он будет способен на что-то подобное, что сделал. Он всегда казался таким милым и вежливым. — Казался, тетушка, казался! И клянусь, я никогда не прощу его за то, как он посмел со мной поступить. — Когда его служанка рассказала, что у вас происходило, и узнала про тот удар по лицу, я хотела придушить его собственными руками. — Жаль, что не придушили! — сухо бросает Ракель. — Я бы нисколько не расстроилась. И была бы даже благодарна вам за то, что вы избавили меня от этого ублюдка. — Но знаешь, я хочу тебе сказать одну вещь. Сразу скажу, что я ни в коем случае не защищаю его и не простила его. Однако когда я разговаривала с этим человеком, и он рассказал мне, почему на самом деле был таким агрессивным, я поняла, что ему очень стыдно за свои поступки. — Да что вы говорите! — Это правда, Ракель. Я видела это в его глазах. Можно сказать что угодно, но глаза всегда дадут верный ответ. Ответ на любой вопрос, который ты ищешь. — Ха, стыдится! — презренно усмехается Ракель. — Стыдится опозориться перед всем миром и стать объектом для издевательств для людей! — А кто хочет, чтобы на него указывали пальцем? Как будто я в свое время хотела, чтобы на меня указывали пальцем как на убийцу Гильберта Вудхама. — Знайте, если кто-то однажды расскажет про него что-то ужасное, то я буду очень рада. Ведь этот подонок получит то, что заслужил. А его чертовой карьере придет конец! — Ракель… — Я мечтаю, чтобы кто-то надавил на его самое слабое место и уничтожил его репутацию и карьеру к чертовой матери. — Извини, дорогая, но ты и сама этого боишься. Вспомни, как ты боялась, что люди начали верить лжи, которую рассказал Рингер. Ты так переживала, что тебя начнут позорить, и что у тебя больше не будет работы, что это порой казалось паранойей. — Да, но я-то не делала ничего плохого! А вот этой падле есть что скрывать. Стоит только дать повод, и вы увидите, как люди начнут рассказывать об этом самоуверенном индюке, который ведет себя, как чертов король, и раскроют его настоящий характер. И заставят всех поверить, что это у него проблемы с головой. Что ему надо лечиться в психушке, а не мне. Как Рингер убедил всех моих близких, которые теперь отвернулись от меня. — Не всех, Ракель, не всех. Мы с твоим дедушкой прекрасно знаем, кто ты есть на самом деле, и ни за что не поверим какому-то проходимцу, который выбрал тебя в качестве жертвы. — Этот подонок бросил меня после того как поклялся быть рядом, несмотря ни на что! Мало того, что он нарушил свои обещания, так еще и посмел поднять на меня руку. — Мы с мистером Кэмероном не защищаем Терренса и не оправдываем его поступок. Он повел себя просто омерзительно. Не как настоящий мужчина. — И я уже давно рассталась с ним. Раз и навсегда. И даже если вы с дедушкой будете отговаривать меня и говорить, что быть одной плохо, я все равно не вернусь к нему. — Нет-нет, мы не будем отговаривать тебя. — Однажды я уже поддалась на ваши уговоры и начала встречаться с этим человеком. И это не принесло мне никакого счастья. Только лишь одни разочарования. — Извини, Ракель, но и ты не была ему идеальной девушкой. Ты больше думала о себе и своей карьере. И совсем забыла о своем парне. Как будто его и не было. — А он не забыл? — громко удивляется Ракель. — А он не думал только лишь о том, как начать музыкальную карьеру? — Вот и поддержала бы его. — Почему я должна поддерживать того, кому всегда было плевать на меня? — Терренс изо всех старался проявить к тебе достаточно внимания, но ты все время от него бегала. — Лучше бы он приставал ко мне тогда, когда я не была уставшая после долгого тяжелого дня. — А когда ты не была уставшая? Ты каждый день работала как проклятая, будто намеренно избегая своего парня. Которому в конце концов это все надоело. Думаешь, его устраивала такая жизнь? Думаешь, он бы вечно терпел твое полное безразличие? Неудивительно, что Терренс так легко отказался от своих слов и поверил Саймону, который обвинил тебя в измене. — Господи, тетя, неужели вы защищайте этого подонка? — громко недоумевает Ракель. — Неужели даже после всего, что произошло, вы хотите, чтобы я жила с ним? — Нет, дорогая, я не защищаю его. Но после разговора с ним я чуточку смягчила свою позицию и думаю, что заставила его задуматься над тем, что он сделал. Хотя Терренс сказал, что и сам начал понимать, что очень жалеет обо всех своих поступках. И понимает, что виноват в том, что ваши отношения были разрушены. — Нет, тетя Алисия, он соврал вам, — со слезами чуть громче заявляет Ракель. — Не верьте ни одному ему слову! Такому мерзкому подонку никогда не будет стыдно за свои поступки! Он ни за что не признает свою вину. — Но признал же. Признал, что не должен был поднимать на тебя руку и бросать в такой тяжелый момент. — Этот предатель все это время лишь делал вид, что он беспокоился о том, что со мной происходит. Но когда Саймон объявился и начал натравливать всех на меня, то МакКлайф нашел повод смыться, обвинив меня в измене и буквально выставив из своего чертового дома. — Дорогая, я достаточно прожила на этом свете и умею отличить правду от лжи. Если бы Терренс нагло врал мне в лицо, я бы сразу это почувствовала. Но он не стал ничего отрицать, рассказал всю правду и доказал, что действительно раскаивается в содеянном. — Да лучше бы он собрал свои шмотки и свалил бы куда подальше! Всем будет намного лучше без него! Никто не стал бы переживать за него! Даже его мать поняла бы, что он за ублюдок, и отвернулась бы от своего сыночка. — Нет, милая, я уверена, что его мать будет любить Терренса, несмотря ни на что. Даже если он станет безжалостным насильником. — Жаль! Я бы посмотрела на него, когда он остался бы совсем один и стал бы посмешищем для всего мира. — Ракель, девочка моя… — Интересно, сколько бы его драная кошка, на которую он меня променял, еще осталась бы с ним. Когда до нее дошло бы, что она связалась с пустоголовым самовлюбленным павлином? — Я знаю про эту девчонку. Но Терренс на самом деле никогда не любил ее. — Да что вы говорите! — Он сам признался, что разыграл перед ней любовь, чтобы она промолчала о пощечине, о которой случайно рассказал ей. Хотел сделать все, чтобы эта девушка сделала для него все что угодно. — Надо же… — Да, он поступил с ней очень некрасиво, но этот человек равнодушен к ней. И вряд ли бы смог полюбить ее по-настоящему. — Ох, ну наговорила вам эта сволочь сказок… — презренно усмехается Ракель. — Ну МакКлайф и выдумщик! — Это не выдумки, дорогая. Это признание самого Терренса. — Сказал бы он мне все то же самое, я бы точно врезала по его наглой роже… — Ракель, что такое говоришь… — Да, тетя! С огромным удовольствием! И ни капельки не пожалела бы об этом. — Девочка не может поднимать руку на мужчину. Каким бы он ни был! — Ничего, тетя, ничего… Ракель шмыгает носом и качает головой с глазами, полного слез и отчаяния. — Слава богу, мы уже давно расстались и теперь можем жить своей жизнью, — сильно дрожащим голосом говорит Ракель. — И эта сволочь будет счастлива с той крашеной выдрой. Пока я буду тонуть в свои проблемах и ждать дня, когда еще одна сволочь по имени Саймон решит доконать меня и стереть с лица Земли. — В любом случае можешь не беспокоиться за ту девушку, — спокойно говорит Алисия. — Терренс все еще любит только тебя и больше никого другого. — Да что вы говорите! — Этот человек сам сказал мне, что не хочет быть ни с кем, кроме тебя. — Ну да, наговорит он вам сказок! — немного повышает голос Ракель. — Я своими глазами видела, как этот изменник целовался с ней! — Это было притворство с его стороны. — И после того как он облизал ту ощипанную курицу с головы до ног, то пошел целоваться со мной и лапать меня где только можно. — Ракель раздраженно рычит с закатанными глазами. — Не связал бы мне руки в буквальном смысле – точно получил бы по морде. А лучше пару раз между ног… — Послушай, девочка, я прекрасно понимаю, что ты ревнуешь и где-то в глубине души все еще что-то к нему чувствуешь, — мягко говорит Алисия. — Но поверь мне, то, что ты видела, не соответствует реальности. — Я ревную? Нет, тетя, вы глубоко ошибайтесь! — Ракель нервно усмехается. — Ха, еще чего… Ревновать какого-то кобеля, который использовал меня как игрушку для развлечений. — Даже его служанка отметили, что с тех пор, как ты ушла от него, он стал подавленным, а блеск в его глазах погас. — Чью жалость он пытался вызвать? Мою? Вашу? Служанок? — Люди не слепые, дорогая, и видят очень многое. Был бы Терренс безразличен тебе, ты бы даже и бровью не пошевелила, увидев с его целующимся с той девушкой. — Да мне вообще плевать на него! — взволнованно восклицает Ракель. — Пусть облизывает кого хочет! Больше меня с этим кобелем ничто не связывает! — Ракель… — Этот идиот никогда не любил меня! И быстро смылся, когда у меня появились все эти проблемы. Не хотел пачкать свои нежные ручки! Струсил, что может пострадать. Вот и захотел прикрыть свой прекрасный зад. Мол, разбирайся со всем этим сама, дорогуша, а на меня не рассчитывай. — Он просто поддался влиянию Саймона, который нашел очень убедительные аргументы, чтобы заставить его поверить в твою несуществующую измену. Тем более, что ты и сама дала ему повод усомниться в твоей верности. — Я никогда ему не изменяла! — возражает Ракель. — Хотя надо было бы! Надо было сходить на пару свиданий с Хантером, с которым Рингер приписал мне роман. — Терренс очень жалеет, что поверил ему. Говорит, что сделал бы все по-другому, если бы у него был шанс исправить свои ошибки. И признался, что даже если страсть была очень сильна, он где-то в глубине души он все равно так или иначе любил тебя. — Зато я никогда не любила его! — Ты обманываешь меня. — Нисколько! — с гордо поднятой головой заявляет Ракель. — Я воспользовалась им, чтобы вы с дедушкой отстали от меня со свадьбой. — Ты бы не стала так поступать. Я тебя хорошо знаю. Ты не такая плохая. — Значит, вы плохо меня знайте. — Нет, Ракель, я ни за что в это поверю. Не поверю, что ты и правда могла так поступить с Терренсом. — Пожалуйста, тетя, я очень прошу вас… Больше никогда не произносить при мне имени этого предателя. Его для меня больше не существует. Все, он умер! Когда посмел поднять на меня руку. — Но… — Я была готова простить ему все что угодно. Была готова и дальше жить с ним, даже несмотря на отсутствие любви. Но клянусь, тетя, я никогда не прощу его за то, что он посмел ударить меня, предать и променять на какую-то жалкую проститутку, с которой он обнимался и целовался прямо на моих глазах. — Я же тебе сказала, что у них не может быть ничего, кроме дружбы. — Плевать! Пусть живет как хочет! — Слушай, дорогая, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, и ты жутко ревнуешь его. Но поверь мне, ему сейчас ничуть не лучше. Он искренне жалеет, что раньше не рассказал тебе о той лжи, которую ему сказал Саймон. — Пожалуйста, тетя Алисия… — Его грустные глаза, полные слез, которые он так усердно пытался сдержать, сами говорили за него. — Господи, как же вас легко провести. Как же легко заставить вас поверить любой лжи! — Да, может, раньше у него перед глазами была пелена. Но сейчас Терренс очнулся и понял все свои ошибки. — Не забывайте, пожалуйста, о том, что он – очень хороший актер, — со слезами на глазах уверенно говорит Ракель. — Для него сыграть подобную роль проще простого! Все эти скупые мужские слезы и грустные глаза – откровенная ложь, которую он использует, чтобы разжалобить ваше сердце. — Если я поверила ему, это не значит, что он прощен. Не значит, что я простила его за то, что он сделал. — Что-то его якобы искреннее раскаяние не чувствовалось, когда он постоянно орал на меня, обращался со мной, как с какой-то половой тряпкой, и едва ли не волосы таскал. А чтобы мне было совсем «хорошо», МакКлайф со всей силы влепил мне пощечину и закрутил роман с той крашеной выдрой, которая одевается, как подзаборная шлюха. — Неужели ты думаешь, я бы стала обманывать тебя и убеждать в том, что ему жаль, чтобы ты немедленно вернулась к нему и жила со своим парнем? — Я ненавижу этого ублюдка, — сквозь зубы цедит Ракель. — Ненавижу! Лучше бы его вообще не было на этом свете! Всем было бы намного проще! Уж моя жизнь была бы гораздо лучше, если бы в ней не было этой сволочи. — О, господи Иисусе… Алисия тяжело вздыхает и решает больше не говорить об этом, поскольку понимает, что Ракель слишком обижена для того, чтобы услышать ее и что-то понять. — Ладно, милая, давай мы закроем эту тему, — мягко гладя рыдающую Ракель по голове, спокойно говорит Алисия. — Сейчас важно не это. Сейчас у тебя только одна задача – побыстрее покончить с Саймоном. Со своими отношениями с Терренсом ты разберешься позже, а вот этого мерзкого ублюдка нужно как можно скорее заставить ответить за все его грязные делишки. — Не беспокойтесь, тетя, — сквозь слезы уверенно произносит Ракель. — Я буду бороться с ним до самого конца. Клянусь, Саймон ответит за все, что я пережила. За все мои слезы, что я пролила по его вине. Вы знайте, что я человек не злопамятный, но на этот раз мне приходиться забыть об этом и действовать безо всякой жалости. К тому же, я еще не забыла все, что мне пришлось пережить тогда, полтора года назад. — И что ты собираешься делать? — Пока не знаю. Просто жду его звонка. Дальнейших приказов. Он сам сказал сидеть и ждать. — Но так можно ждать вечность! — Да, но что поделать? — пожимает плечами Ракель. — Я ни на что сейчас неспособна. — А ты уверена, что справишься с ним? — Уверена. — Вряд ли, милая. От этого человека можно ждать чего угодно. И я нисколько не удивлюсь, если он пойдет еще дальше, чем просто угрозы. — Нет, тетя Алисия, я справлюсь! Что бы он ни задумал! Даже если мне придется встретиться с ним лицом к лицу, я все равно сделаю все, чтобы отвязаться от него. — Ракель тихо шмыгает носом. — Если никто не хочет и не может мне помочь, то я сама все сделаю. Теперь я рассчитываю только на себя и свои силы. — Ах, Ракель… — тихо вздыхает Алисия. — Я бы очень хотела бы тебе помочь, но не знаю как… Думаю, сейчас ни я, ни твой дедушка ничего не можем сделать для того, чтобы как-то помочь тебе. — Нет, вы можете помочь мне… И сделайте это, если… Ракель отстраняется от Алисии и на пару секунд задумывается. — Если вы тоже поживете со мной какое-то время, — скромно добавляет Ракель и берет Алисию за руки. — Пожалуйста, тетушка, останьтесь со мной хотя бы какое-то время. Вы мне очень нужны! Я не справлюсь со всем этим одна… Даже поддержки дедушки не будет достаточно, чтобы пройти через этот ад. — Ракель, радость моя, я специально ради этого и приехала – ради того, чтобы помочь и заботиться о тебе, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Алисия, погладив Ракель по щеке. — Неужели ты подумала, что твоя тетушка бросит тебя в беде? — В какой-то момент мне показалось, что… — Ракель на секунду переводит заплаканные глаза в пол, но затем снова смотрит на Алисию. — Что вы с дедушкой тоже отвернулись от меня. Что вы забыли про меня после того как я начала встречаться с МакКлайфом. Саймон заморочил мне голову, сказав, что мои родственники мечтали избавиться от меня и поэтому так усердно выдавали меня замуж. А я поверила… Поверила, что вы и правда хотели избавиться от меня. — Господи, Ракель, да как ты могла такое подумать? — с широко распахнутыми глазами ужасается Алисия. — Чтобы мы с твоим дедушкой бросили тебя! Да лучше уж потерять работу или друзей, чем поступить так с тобой! — И знайте… — Ракель слегка улыбается. — Мне стало чуточку легче после того как я вам рассказала обо всем, что меня сейчас беспокоит. — Ты можешь рассказать мне все что угодно, и я всегда тебя поддержу. — Я была так одинока до того, как получила поддержку дедушки Фредерика и переехала к нему. Мне некому было все это рассказать, потому что меня все бросили. К сожалению, я не могла подойти к кому-то, поплакаться и рассказать, что творится у меня в душе. И из-за этого я страдала… — Ракель тихо шмыгает носом. — Но теперь, когда вы и дедушка Фредерик рядом со мной, я чувствую себя гораздо лучше. Сейчас вы – единственные люди, которые у меня остались. И я очень хочу, чтобы вы были рядом со мной. — Разумеется, моя девочка! — восклицает Алисия. — Я с радостью останусь здесь. Обещаю, я не уеду отсюда до тех пор, пока твоя жизнь не наладится. — Правда? — Ты больше не будешь одна, Ракель. Я тебе обещаю. — Я даже готова платить за ваше проживание в отеле. Только останьтесь со мной. — Я не останусь в отеле и перееду к твоему дедушке. — А он не будет против? — Нет, он совсем не против. Тем более, что он сам предложил мне не тратить деньги на отель и поселиться в его квартире. — О, спасибо огромное, тетя! — Ракель прижимается поближе к Алисии и заключает ее в свои объятия, которые та с радостью принимает. — Спасибо… Что бы я без вас делала… — Ах, милая… — говорит Алисия. Спустя несколько секунд Алисия отстраняется от Ракель и начинает рассматривать ее, слегка нахмурившись. — Да уж, что-то ты неважно выглядишь, — немного поправив слегка спутанные волосы Ракель, задумчиво отмечает Алисия. — Неужели ты так сильно переживала из-за всего этого кошмара, что перестала себя жалеть? — Ну да, это время было очень тяжелое… — неуверенно отвечает Ракель, намеренно решив скрыть от Алисии то, что она несколько раз чувствовала легкое недомогание и мысленно списав это на слишком сильный стресс от пережитого. — Вы же знайте, как для меня это важно. Поэтому я и переживаю… — Тебе не надо так сильно изводить себя, дорогая. Это не кончится ничем хорошим. Не дай бог, ты заработаешь себе какие-нибудь болезни. Потом будешь бегать по врачам и лежать в больнице неделями или даже месяцами. — Не беспокойтесь, тетушка, со мной все будет хорошо, — слегка улыбается Ракель. — Хотелось бы верить… Есть что-то в поведении Ракель, что настораживает Алисию, но не может понять, что именно. Однако она видит, что девушка явно кажется очень измотанной, а ее глаза красные и грустные не только из-за переживаний из-за всего происходящего… Впрочем, женщина решает не требовать объяснения и решает просто быть рядом со своей племянницей и поддержать ее в столь непростое время. — Ладно, милая, ты уж извини меня, но я вынуждена оставить тебя на некоторое время, — задумчиво говорит Алисия. — Я заберу все свои вещи из отеля, выпишусь из него и перевезу все сюда. Ведь я уже договорилась с мистером Кэмероном, что буду жить здесь. — Конечно, поезжайте, — с легкой улыбкой кивает Ракель. — Буду ждать вас… — Не переживай, я оставлю тебя лишь на некоторое время. А потом я вернусь, и мы с тобой подольше обо всем поговорим. — Если хотите, то можете взять мою машину… Чтобы не тратить деньги на такси… — А можно? — Конечно, можно! — скромно улыбается Ракель. — Ключи лежат на столике рядом с входной дверью. — Спасибо большое, Ракель. Ты очень добра ко мне. — Да и вообще, пользуйтесь ею когда вам будет нужно. Я совсем не против. — Хорошо, радость моя. Как пожелаешь. — Алисия мило целует Ракель в щеку. — Я скоро вернусь. Не скучай тут без меня. Хотя думаю, что тебе не придется долго быть одной, потому что твой дедушка обещал вернуться очень скоро. — Идите, а я закрою за вами дверь. Алисия гладит Ракель по щеке, берет свою сумочку и ключи от машины своей племянницы и закрывает за собой входную дверь после того как покидает квартиру. А спустя несколько секунд девушка медленно встает, направляется в гостиную и запирает ее на замок. После этого она медленным шагом доходит до дивана и присаживается на него, уставив свой пустой взгляд в одну точку. «Кажется, предсказания Амелии и правда работают, — думает Ракель. — Если она и правда сказала тете, что меня еще ждут непростые испытания, то это правда. Только вот эта женщина ничего не сказала мне о том, что мои отношения придут к концу. Что я столкнусь с кобелем, который найдет себе какую-то шлюху и будет облизывать ее с головы до ног.» Ракель тяжело вздыхает и проводит рукой по своим волосам. «В любом случае я бы с радостью поговорила с Амелией, — думает Ракель. — Спросила бы ее о своей судьбе. Может, я бы смогла уговорить ее рассказать намного больше, чем я узнала тогда, во время первого визита. Или попросить тетю прислать той женщины фотографии моих рук и написать адрес моей электронной почты, чтобы она подробно все мне написала? Ох… Не знаю… Вроде бы и не хочется знать свою судьбу. А вроде бы… Может, я смогу узнать, закончатся ли все мои беды в ближайшее время. Когда я смогу начать жить спокойной жизнью и перестать как-то страдать.» Немного погодя Ракель начинает вспоминать свой разговор с Алисией, во время которого она рассказала ей о своей встрече с Терренсом. Которого эта женщина в той или иной степени начала защищать, даже прекрасно зная, что он сделал. Конечно, она вполне могла бы немного помечтать о том, что все слова, которые мужчина сказал ее тетушке – чистая правда. Однако брюнетка не хочет тешить себя несбыточными надеждами и страдать из-за собственных же иллюзий. «Господи, ну почему моя тетя так легко поверила МакКлайфу и его пустым словам? — недоумевает Ракель. — Почему она так его защищает? Неужели хочет, чтобы я вернулась к нему и терпела его ужасное отношение ко мне? Как мне объяснить ей, что если бы он не хотел так поступить со мной, то никогда такого не сделал. И ладно, что он уделял мне не так уж много внимания после того как мы начали жить вместе – я готова проглотить это. Но я не намерена прощать то, что этот идиот бросил меня в самый ужасный момент, ударил по лицу и вчера обвинил в измене, которой никогда не было.» Ракель тихо, презренно усмехается, скрестив руки на груди. «Ха, да какая, твою мать, измена! — со злостью во взгляде думает Ракель. — Вообще-то, это он мне изменял с той чертовой пигалицей! А я всегда хранила верность этому ублюдку. Даже и не думала искать себе другого мужика. Мне это было неинтересно! А он еще смеет обвинять меня в том, что я изменила ему… Ха, и это сказал тот, кто на моих глазах обнимал и целовал ту швабру так же страстно, как когда-то меня. А нацеловавшись с ней – пошел облизывать меня.» Ракель бросает короткий взгляд на окно. «Наверное, думает, что ему все еще можно нагло лапать меня где только можно и принуждать к сексу, ради которого он бегал за мной хвостом, — думает Ракель. — Нет, похотливый кобель, я тебе не сексуальная игрушка! Лучше иди трахайся с той белобрысой курицей, которая заполучила тебя. Пусть она тебя ублажает и делает все, о чем ты так мечтаешь.» Ракель резко выдыхает и вспоминает свой конфликт с Рэйчел, во время которого они обе наговорили друг другу много гадостей и неплохо оттаскали друг друга за волосы. «Эх, жаль, что мне не удалось хорошенько разукрасить морду этой пигалице и выдрать ей пару клоков волос, — хмуро думает Ракель. — Того, что она получила, было недостаточно. Я должна была разобраться с этой сучкой прямо там! Должна была придушить ее своими же руками! У меня был такой прекрасный шанс! В туалете никого не было. Никто не узнал бы, что с ней произошло бы. Ар-р-р, будь проклята эта чертова прошмандовка и…» Внезапно Ракель в очередной раз начинает испытывать сильную слабость и понимает, что у нее перед глазами все слегка расплывается. Кажется, что еще немного, и она вот-вот упадет в обморок. Ей очень уж хочется не просто присесть, а куда-нибудь лечь. — Черт, опять это жуткое состояние… — изо всех пытаясь ровно дышать и как-то подавить в себе нарастающее чувство необъяснимой паники, шепчет Ракель. — Ох… Сейчас мне стало даже хуже, чем было до этого… Однако как бы усердно Ракель ни пыталась успокоить себя, ей становится только хуже, а дышать буквально нечем. — Черт, у меня все плывет перед глазами… — прикрыв глаза и пытаясь глубоко дышать, произносит Ракель. — Голова кружится… Тошнит… Ох… Кажется, еще немного – и я запросто могу упасть в обморок… Ракель с тихим, мучительным стоном откидывается на спинку дивана и прикладывает руку к лбу, прикрыв глаза и очень медленно выдыхая. «Может, мне стоит выпить парочку таблеток успокоительного? — задается вопросом Ракель. — Может, в аптечке дедушки есть что-то подходящее для меня? А если нет, то можно сходить в аптеку и что-нибудь купить… Надо что-то делать… А иначе эти панические атаки сведут меня с ума… Я никак не могу их контролировать. А успокоиться очень трудно… Черт…» Немного посидев на диване, Ракель медленно принимает лежачее положение и продолжает дышать как можно глубже, дабы в мозг поступало побольше кислорода. А в какой-то момент брюнетка бросает взгляд на свои тоненькие запястья и тут же замечает, что у нее слегка трясутся руки, и она никак не может на это повлиять. «Ох, еще и руки трясутся… — думает Ракель. — И тошнит… Так и хочется побежать в туалет и не отходить от унитаза. Ибо меня точно вырвет… Я это чувствую… Черт… Мне плохо… Ар-р-р…» Понимая, что рядом нет никого, кто мог бы помочь ей, Ракель изо всех сил пытается хоть как-то держать свое состояние под контролем и делать все, чтобы оставаться в сознании и понимать, что с ней происходит. «Ох, только бы это не помешало моему плану расквитаться с Рингером… — устало вздыхает Ракель. — Ведь сейчас у меня одна главная задача – разобраться с Саймоном и посадить его за решетку. А уж когда с ним будет покончено, то я начну жить спокойной жизнью, в которой не будет места для МакКлайфа. Такой, какой жила до того, как эти два мерзавца перевернули все с ног на голову.» Ракель решает какое-то время немного полежать на диване с надеждой, что это поможет ей привести свое состояние в норму. Тем более, что она совсем не хочет говорить Фредерику и Алисии о том, что с ней происходит, из-за желания не нервировать их и заставлять так или иначе переживать за девушку, бедам которой будто бы нет конца.***
Саймон по-прежнему прячется у себя дома, но в последнее время начал намного больше общаться с Ричардом, который помогает ему осуществить его планы. Они придумали все до самых мелочей и теперь только лишь ждут хорошего момента, чтобы начать действовать. Рингер не скрывает своей радости по поводу того, что все идет, как по маслу, и нисколько не сомневается в том, что последние, но очень важные шаги все-таки приведут его к заветной мечте. — Ну что ж, все уже готово и хорошо продумано, — уверенно отмечает Саймон. — Наш план действий готов. — И когда же вы собирайтесь приступить к осуществлению своих идей? — с загадочной улыбкой интересуется Ричард. — Пока не знаю, но не хочу торопиться. — А чего так? Покончили бы с этим быстренько и стали бы счастливее! — Нет, парень… – с хитрой улыбкой качает головой Саймон. — Я могу покончить с Ракель хоть завтра. Без проблем! Но пока что я не хочу это делать. — Хотите как можно дольше помучить девчонку неизвестностью? — Именно! Я хочу еще немного помучить эту девчонку и довести ее до еще более плачевного состояния. Тем более, что мне никто в этом не помешает. Я устранил всех, кто мог так или иначе испортить мои планы. Эта девчонка осталась одна, ибо все от нее отвернулись. Так что… Проблем у нас быть не должно. — А как же ее дед с теткой? — Они для нас вовсе не проблема. Эти люди ничего мне не сделают и не сумеют доказать. Я их вообще не боюсь и не считаю угрозой. — Вы уверены? — Абсолютно. За них можешь не беспокоиться. — Эти старики и правда ничего не смогу сделать? — Ни-че-го, — с хитрой улыбкой произносит Саймон. — Ну что ж… — Ричард пожимает плечами. — Раз вы так в этом уверены, я не могу вам возразить. — Так что, Ричард, уже очень скоро мы приступим к выполнению нашего плана. — Это здорово! — Ах, я уже предвкушаю этот сладкий вкус победы… Чувствую, каким счастливым стану, когда моя месть будет совершена. — Саймон с легкой улыбкой радостно потирает руки. — Мне уже не терпится поскорее положить этой истории конец. Не терпится отомстить за все плохое. — Конечно, — кивает Ричард. — Очень скоро придет твое время платить, Ракель Эллисон Кэмерон. Твой конец уже очень близок. — Да, Саймон, вы близки к своей цели, как никогда близки! — с широкой улыбкой восклицает Ричард. — Верно, как никогда. — Саймон с гордо поднятой головой смотрит на Ричарда. — Говорят, что месть никому не приносит счастья, но я уверен, что буду очень счастлив, когда наконец-то покончу с этой девчонкой. — Есть месть желанная, то она всегда приносит удовольствие, — дружелюбно отмечает Ричард. — И знаешь, Ричард, может быть, я уже давно смирился с тем, что не стану известным и не получу всемирное признание и любовь людей. Но я буду счастлив просто знать, что мой враг побежден. — Желанная месть врагу намного желаннее любой карьеры. — Ты прав. — Вы должны гордиться тем, что вот-вот покончите с той, которая посмела так вас унизить. — И я это обязательно сделаю! Вот увидишь. Даже если эта девчонка будет молить о пощаде, я не прислушаюсь к ней. Просто расскажу ей мотивы своего поступка и расправлюсь с ней. Быстро и тихо. — Отлично… — широко улыбается Ричард. — Ох, если честно, я никогда не любил Ракель, — устало вздыхает Саймон и начинает медленно наматывать круги по всей своей комнатушке. — И не понимаю ее заслуг. Не понимаю, за что ее сделали едва ли не идолом. — Ой, я и сам этого не понимаю и тоже никогда не был в восторге от нее. — Она же пустышка! В ней нет ничего притягательного! Плоская, как доска! Ни груди, ни попы… Нет ничего, что сделало бы ее тело поистине женственным. — Да уж… Ну девушка. Ну симпатичная. Ну фигура хорошая, пусть даже у нее нет округлых форм: ни груди, ни задницы – ничего… Ну рост модельный. Ну личико не страшное. Однако какой-то изюминки в ней все равно нет. — Видно, что ей сделали очень хороший, но не совсем заслуженный пиар. Или же какой-нибудь папик пообещал ей небывалую славу через постель. А она обрадовалась, ублажила мужика и в миг стала звездой! — Это точно! Вот лично для меня Ракель ничем не выделяется. Если бы она не была моделью, я бы точно никогда к ней не подошел на улице и не заметил эту плоскогрудую доску. — Я абсолютно согласен с тобой. В ней нет ничего особенного. — Саймон тихо вздыхает и качает головой. — Эх, и что этот глупец Терренс в ней нашел? Чем она так его зацепила, раз он потерял голову почти сразу же после того как встретил ее? — Вообще без понятия… — разводит руками Ричард. — Может, эта девчонка – ведьма, и она околдовала этого мужика? — Возможно… Только привороженный будет ТАК сильно сходить с ума по какой-то девчонке и даже встречаться с ней. Встречаться с девчонкой, которой он в принципе не нужен. — Да уж, не понимаю я его… Вокруг столько красивых телок ходит, но МакКлайф запал именно на эту анорексичку. — Это точно. Но меня радует, что он наконец-то прозрел и понял, какую ошибку совершил, когда начал встречаться с ней. К тому же, люди учатся на ошибках – совершишь одну оплошность, в следующий раз уже не пойдешь на это. Терренс нашел себе другую красавицу и целиком и полностью очарован ею. — О да, я опять видел их вместе несколько дней назад, — хитро улыбается Ричард. — И они были такими счастливыми. — Да ты что! — искренне удивляется Саймон. — Да! Похоже, что Терренс реально втюрился в эту девчонку, которая также просто без ума от него и буквально пляшет перед ним на задних лапках. — Прелестно… Очень хорошо, что он теперь с ней. Уж теперь он точно не будет путаться у меня под ногами и пытаться помешать мне отомстить его бывшей девушке. — Нет, за него не беспокойтесь. Этот мужик ничего вам не сделает. — Знаешь, я обычно не очень люблю все эти влюбленные парочки и розовые сопли, но сейчас у меня прямо-таки душа радуется за него и ту блондинку. — Она-то хотя бы точно красотка, — уверенно отмечает Ричард. — Не то, что эта ваша Ракель. А у той блондиночки и фигурка классная, и есть, за что подержаться. То, что я люблю. — Очень надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы она влюбила Терренса в себя и женила его на себе. — Саймон хитро улыбается. — Я даже с радостью пошел бы на их свадьбу, если она однажды состоится. И немного позлорадствовал из-за неудач моей Ракель, чары которой перестали действовать на него. — Будьте уверены, скоро все газеты будут пестрить новостями об их расставании и свадьбе Терренса с той блондиночкой, — с легкой улыбкой уверенно говорит Ричард. — Точнее, про расставание уже кое-кто начал писать. Правда пока люди считают это слухами и думают, что жизнь пары МакКлайф-Кэмерон просто идеальна. — Да, идеальна… — Саймон ехидно ухмыляется. — Развалилась она к чертовой матери! И очень скоро людей ждет огромное разочарование, когда они узнают, что их любимая пара к огромному сожалению разорвала свои отношения. И на самом деле никогда не была так счастлива, как им казалось. — Вы, как всегда, абсолютно правы… В воздухе на несколько секунд воцаряется тишина, во время которой Саймон и Ричард с хитрыми улыбками кидают взгляды в разные стороны, рассматривая небольшую кучу хлама, расположенную где-то в углу темной комнаты. А потом Рингер бросает взгляд на своего приятеля и замечает, что тот выглядит немного усталым. — С тобой все в порядке, Ричи? — интересуется Саймон. — Что-то ты выглядишь каким-то усталым. — Да нет, все в порядке… — почесывая затылок, устало говорит Ричард. — Просто вчера сходил потусоваться один клуб и пробыл там почти до самого утра. — В клуб? — Да. Хоть я жутко устал после той тусовки, мне так и не удалось уснуть. Был очень возбужденным. — Решил выпить немного спиртного и расслабиться? — Да, но я не напивался в стельку – только один-два стаканчика. — Ричард загадочно улыбается. — И я провел просто потрясающее время в компании одной симпатичной девчонки, которая туда пришла. — М-м-м, она и правда такая симпатичная? — скромно улыбается Саймон, найдя на письменном столике какую-то вещичку, которую он начинает крутить в руках. — Да, она милая девчонка. Пришла туда со своими подружками, которые тоже нашли каких-то парней, с которыми они так и тусовались до самого утра. А вот я немного разговорился с ней и посчитал ее вполне интересной личностью. — Значит, есть шанс, что у тебя скоро появится подружка? — Нет, что вы! Это вовсе ничего не значит! Мы просто немного поболтали, выпили пару коктейлей и провели отличное время в компании друг друга. — Ну почему же… Ты парень не уродливый и вполне себе симпатичный. Девчонки должны замечать тебя. — Да ну вам, Саймон, — махнув рукой, хмуро бросает Ричард. — Я вовсе не собираюсь искать себе постоянную подружку. — А как же девчонка? — Просто она оказалась очень сговорчивой, и я немного потусовался с ней… — Ричард резко выдыхает. — Ну и ладно, не буду скрывать, что в какой-то момент все ощущения у нас были притуплены из-за парочки коктейлей. И мы на какое-то время уединились в туалете, где успели потрахаться. — О, вот как! — загадочно улыбается Саймон. — Это был порыв страсти в опьяненном состоянии? — Что-то вроде того. Хотя я уже как-то смутно помню, что мы делали. Но чувствую, что это было круто. — Понятно… — Правда потом туда зашли какие-то амбалы и выгнали меня оттуда, потому что это был женский туалет. А какие-то девки видели меня, с визгами убежали оттуда и тут же пожаловались главному в том клубе. — Значит, ты не скучал? — Нет. — Ах, парень, как хорошо я тебя понимаю… — с легкой улыбкой вздыхает Саймон. — Помню, как я и сам в одно время бегал по всем этим клубам вместе с друзьями и тусовался с красивыми девочками до самого утра, пока у нас ноги от усталости не подкашивались. Да и не только по клубам. В мое время было очень много развлечений для людей всех возрастов… — И вы тоже запирались с ними в туалете и проводили незабываемое время вместе? — О, еще как, малой! Правда один раз, когда я был еще совсем юным, какая-то девка хотела вызвать полицию после того как застала меня с другой девчонкой в женском туалете и начала визжать как резаная, как будто ее там насиловали. — И что? — Тогда туда сбежались практически все, кто был рядом, а я какое-то время ничего не понимал, поскольку был немного пьяным. Но потом кое-как успокоил народ и быстро свалил оттуда от греха подальше. — Бывают и такие, которые могут и в мужской зайти. Помню одну такую девчонку. Короче, она однажды зашла в мужской туалет с каким-то мужиком, чтобы потрахаться. А там как раз находился мой приятель и рассказал мне, как другие мужики начали буквально пожирать ее. А она тут же завизжала и заставила сбежаться всех посетителей клуба и администрацию. — Да уж, всякое бывает… — скромно хихикает Саймон. — Хотя на моей памяти случались вещи гораздо похуже и повеселее, чем эти. — Расскажете? — О, сейчас мне уже трудно вспомнить абсолютно все. Но обещаю, что обязательно поделюсь с тобой всем тем, что мне довелось увидеть и пережить. — С удовольствием послушаю ваши рассказы. Саймон ничего не говорит и просто слегка улыбается. В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Ричард успевает поправить свои слегка взъерошенные волосы и один из рукавов на своей черной куртке. — Ох, ладно, не будем болтать о ненужном, — уверенно говорит Саймон. — Лучше поговорим об этом, когда я наконец-то отомщу Ракель за все, что мне пришлось пережить по ее вине. — Об этом не беспокойтесь, босс, — уверенно отвечает Ричард. — Уже очень скоро ваш гениальный план станет реальностью, и эта девчонка будет уничтожена. Даю вам честное слово Ричарда Сталкера! Человека, который никогда не врет и не говорит впустую! — Да… Ты прав… Саймон с хитрой улыбкой, держа голову гордо поднятой, уверенно смотрит на Ричарда, который не устает подбадривать мужчину и восхвалять его за любые достижения относительно плана мести, что они собираются привести в действие уже в самое ближайшее время.***
Время близится к вечеру. Дом Терренса МакКлайфа. Блер и Виолетта не спеша готовят ужин на кухне в то время, пока Кристиана ушла в магазин, чтобы прикупить кое-что для дома. А параллельно с приготовлением еды служанки горячо обсуждают резкие перемены настроения МакКлайфа, что происходят с ним в последнее время. — Мне кажется, что он какой-то странный, — безо всякой спешки нарезает лук на специальной разделочной доске, признается Виолетта. — То ходит подавленный и какой-то пришибленный и ни с кем не разговаривает, то бегает куда-то, как сумасшедший… — Да, а после разговора с той женщиной он еще больше погрузился в свои мысли и стал гораздо мрачнее, чем раньше, — помешивая что-то в стоящих на плите кастрюлях, в которых что-то закипает, отвечает Блер. — С какой женщиной? — слегка хмурится Виолетта. — Ты не знала? — О чем? — Сегодня в обед приходила тетя нашей любимой Ракель. — Тетя Ракель? Да ладно? Так она же живет где-то в Англии! — Ну так она специально приехала из Лондона, чтобы узнать, как поживает Ракель. Точнее, у этой женщины появилось какое-то нехорошее предчувствие, и она приехала сюда, чтобы все разузнать. — Хм… — Виолетта на пару секунд задумывается, приложив палец к губам. — Ясно… Правда насколько я помню, эта женщина ни разу не приходила сюда. — Да, это так, — уверенно кивает Блер. — Так же, как и ее дедушка. — Ну и что рассказала эта женщина? — Так вот, пока Терренса не было дома, я вкратце изложила этой Алисии суть проблемы. А когда Терренс вернулся домой, то у него был долгий разговор с тетей Ракель, которая была очень зла на него после того как я рассказала ей все, что здесь происходило. — Ух ты! И что было дальше? — Потом я ушла, но все же услышала часть разговора. Алисия была в бешенстве из-за того, что Терренс поднял руку на Ракель и едва ли не придушила его собственными руками. — Я ее понимаю. — Он пытался оправдаться и успокоить эту женщину, но она прикрикивала на него. — Неужели Терренс все отрицал? — Да нет, ничего не отрицал. Сразу же выложил всю правду и признал свою вину. — Вот как, значит… — Говорит, что совсем не хотел этого. — Не хотел? — Виолетта откладывает нож в сторону и сильно хмурится. — Да если бы он этого не хотел, то никогда так не поступил бы с ней! — По крайней мере, он не выглядел так, будто лгал Алисии, — задумчиво отмечает Блер. — Что ж… Значит, пытается задобрить эту женщину… — Кстати, по-моему, он даже рассказал и про ту блондинку, которую он постоянно приводил сюда. — Про блондинку? Ту наглую и надоедливую Рэйчел? — Да. Но что-то подсказывает мне, что она больше никогда не вернется сюда. — Почему ты так думаешь? — Так они с Терренсом разругались в пух и прах! Он сказал ей, что никогда не любил ее и притворялся влюбленным в нее ради того, чтобы забыть Ракель и что-то получить от ее отца. Я не поняла, что, но похоже, что тот человек мог дать ему что-то очень важное. — Вот это поворот! — искренне удивляется Виолетта. — Эта Рэйчел пришла в ярость и поклялась уничтожить жизнь и карьеру Терренса. — И это значит, что эта девчонка больше здесь не появится? — Скорее всего. — Ох, ну слава богу! — с облегчением вздыхает Виолетта. — Конечно, он поступил мерзко по отношению к ней, но я очень рада, что эта история закончена, и она больше здесь не появится. — Да, я тоже очень рада. Слава богу, она уж точно не переедет сюда и не будет устанавливать свои порядки. — Эта девица очень уж мне не нравилась! Возомнила себя какой-то королевой или принцессой. — Она, видишь ли, привыкла, что служанки в ее доме выполняют ее пожелания по первому же приказу и никогда ей не перечат. — Вот пусть и выполняют, раз работают на нее! А мы работаем только на Терренса и выполняем его приказы. — Именно! — Сразу скажу, моя неприязнь к Рэйчел никак не связана с любовью к Ракель и тоской по ней. Просто эта девица не вызывала у меня никаких положительных эмоций. — У нас с Кристианой тоже… И мы тоже будем ужасно рады, если она и правда больше не появится в этом доме. — Да не дай бог! — взмаливается Виолетта. — Я бы точно не смогла бы вытерпеть эту девицу! — Она бы точно задала бы нам всем жару. — И мы ничего не смогли бы сделать. — Ты права. Виолетта на пару секунд о чем-то призадумывается, а в какой-то момент Блер прекращает делать свои дела и поворачивается к ней. — Кстати, Виолетта, а ты помнишь тот день, когда Терренс сначала говорил со своей матерью, но потом в первый раз поругался с Ракель? — интересуется Блер. — Ну да, я помню, — пожимает плечами Виолетта. — А почему ты спрашиваешь? — Так вот… Блер начинает говорить намного тише, практически шепотом: — Терренс сказал, что перед этим разговором ему позвонил Саймон. Этот тип заявил ему о том, что Ракель якобы встречается со своим знакомым из полиции. — Да ты что! — удивляется Виолетта, прикрыв рот обеими руками. — Сначала Терренс не поверил этому бреду, но Рингер каким-то образом убедил его в этом и заставил этого человека поверить, что это правда. — Ничего себе… — Ну а после этого разговора МакКлайф позвонил своей матери, которая подлила масла в горящий огонь, начав разговор про его отца, которого он терпеть не может. — Вот Саймон подлец! — возмущается Виолетта. — А как Терренс мог в это поверить? Ракель никогда не изменяла ему и даже и не думала об этом! Мы все прекрасно знаем, что она была предана этому человеку. — Наверное, решил, что ее безразличие к нему как раз означает, что у нее есть другой мужчина. — Господи, да я бы сказала, что это он изменил ей, постоянно гуляя с той крашеной блондинкой, которая вечно висла на нем и клеилась к нему, как банный лист. — Да, но это правда. Саймон сумел настроить Терренса против Ракель и разрушить все то, что у них было. — Хоть у них и так не все было хорошо, они жили более-менее нормально. И вполне могли бы все исправить, если бы очень захотели. — Ты права. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Блер и Виолетта смотрят в разные стороны. — Кстати, а ты не знаешь, как у нее дела? — интересуется Виолетта. — Не знаю, я с ней не разговаривала… — качает головой Блер. — Да и где мне ее искать? Никто ведь не знает, куда она ушла! — Жалко… — Не то слово! Я бы очень хотела поговорить с ней. Просто так. О чем-то хорошем… — Да уж, я уже начинаю все больше скучать по ней и по тому времени, когда Ракель жила в этом доме… — Я тоже, но к сожалению, она больше не вернется сюда. Ее отношения с Терренсом закончены. — О, боже мой… — Хотя мне очень грустно из-за того, что эта девушка не вернется сюда. Я ведь успела привязаться к ней. И… Порой забывала, что я работала на нее. Можно сказать, мы были как подружки. — Она всем нам была подружкой. Когда Ракель жила здесь, этот дом был озарен ярким светом. Я с радостью шла на работу, поскольку знала, что здесь мне будет хорошо. — Я и сама с радостью здесь работала, когда Ракель жила в этом доме. — Она никогда не была слишком требовательной. Не требовала ничего невозможного. Довольствовалась тем, что было. — Согласна. Она совсем не такая, как Рэйчел. Эта девица уж точно не была бы своим служанкам подругой. Она бы воспринимала их как какую-то грязь и никогда не отрицала бы это. — А Ракель никогда так не думала и с радостью общалась с нами как с обычными людьми. — Да что тут говорить, когда Ракель жила здесь, нам всем было хорошо, — с грустью во взгляде вздыхает Блер. — А вот сейчас здесь стало как-то тоскливо… Дом опустел, в нем погас свет… Атмосфера стала менее приятной и расслабленной. — Согласна… — Виолетта тихо вздыхает, покачав головой. — Эх, было бы неплохо узнать, где она прячется, и навестить ее. Просто поболтать с ней, оказать свою поддержку… Дать понять, что мы не поверим ни одному слову Саймона… — Ты права… — соглашается Блер. — Было бы здорово… Блер на пару секунд о чем-то призадумывается, а потом с легкой улыбкой переводит взгляд на Виолетту. — Знаешь, Виолетта… — задумчиво произносит Блер. — Конечно, я не совсем уверена в этом, но вполне могу предположить, где она может скрываться. — И где же? — проявляет интерес Виолетта. — А ты сама подумай! — Блер загадочно улыбается. — Есть лишь одно единственное место, куда она может пойти. Не считая возможности купить билет в Лондон и поехать жить к своей тете. — Квартира ее дедушки? — слегка хмурится Виолетта. — Именно! — Ты думаешь, что Ракель и правда находится именно там? — Да я почти что в этом уверена! — уверенно отвечает Блер. — Я тоже не сразу поняла, что к чему… Но в какой-то момент сообразила, что Ракель могла пойти только туда. Ведь больше нет никого, к тому она могла бы пойти. Ты же сама знаешь, какие у нее сейчас отношения с друзьями. И знаешь, что она очень сильно поссорилась с одной из подруг все из-за того же Саймона. — Точно… — с легкой улыбкой произносит Виолетта и задумывается на пару секунд. — Точно! Ты абсолютно права! Ракель и правда переехала туда! — Нет никаких сомнений! — Господи, почему же мы сразу не догадались об этом? — Да уж, — скромно хихикает Блер. — Сама удивляюсь, что мы были такими тугодумами… В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, а затем Виолетта с грустью во взгляде поправляет прическу со словами: — Знаешь, а ведь я тоже успела привязаться к ней. И искренне полюбить ее. Я была так рада, что работала именно на нее. — Понимаю… — с грустью во взгляде кивает Блер. — Ракель всегда умела расположить к себе людей и найти подход к любому человеку. И я всегда считала ее очень умной. Она знает, что посоветовать в любой ситуации. — Хоть я никогда ни о чем с ней не советовалась, уверена, что она дала бы хороший совет. — Да… — Ах, Блер… — Виолетта тяжело вздыхает и на пару секунд призадумывается. — Как бы я хотела, чтобы она вернулась в этот дом и снова озарила его своим светом. С тех пор, как она ушла отсюда, здесь стало так грустно… — Было бы здорово, если бы они помирились и снова начали жить вместе, — признается Блер. — Не знаю, может, настроение Терренса – еще одна причина, по которой мы все чувствуем грусть. Ведь настроение – заразная штука. — Может быть… Но в любом случае наши желания так и останутся несбыточными. Терренс и Ракель уже разорвали свои отношения, потому что вряд ли смогут быть вместе после всего, что между ними произошло. — К сожалению… — А поскольку они не были женаты, то им ничего не придется делить. — Верно… Они не были женаты, детей у них нет, совместного имущества – тоже. Так что никаких проблем быть не должно. — Ой, как хорошо, что все так сложилось. Иначе мне было бы очень жаль их детишек. Какого бы им пришлось, если бы их родители начали бракоразводный процесс и в суде отстаивали свои права насчет кого, с кем должны остаться их общие дети. — В данной ситуации, расставание – единственное верное решение. Так будет лучше для них обоих. Терренс найдет себе другую девушку, которая оценит его по достоинству, а Ракель продолжит заниматься своей карьерой и однажды встретит мужчину, ради которого она будет готова чем-то пожертвовать. — Это верно. Так что, Виолетта, как только Ракель покончит с Саймоном, то начнет свою жизнь с чистого листа и забудет о том, что у нее были отношения. И Терренс вряд ли сможет что-то сделать, чтобы переубедить ее. — Да, он говорил об этом… — Однако видно, что Терренс не хочет расставания. Не хочет терять эту девушку. — Извини, Блер, но он сам во всем виноват. У них был шанс все исправить, но его поведение погубило всякую надежду. — Я знаю… — Все кончено… — Виолетта качает головой. — Должно случиться чудо, чтобы эта девушка нашла в себе мужество простить его и захотеть начать все сначала. Не знаю… Вот лично я бы никогда не простила своего возлюбленного или мужа, который поднял бы на меня руку или изменил. — Думаешь, Ракель хочет расставания? — интересуется Блер. — Думаю, что да. И дело не только в том ударе. Она просто с самого начала не очень-то сильно любила его и не была готова заботиться о нем. Не хотела быть хорошей девушкой. — А мне казалось, что она все-таки любит его. Хотя бы потому, что она жутко ревновала его к той Рэйчел. — Я думаю, что Ракель находится между двух огней. Эта девушка вроде и любит Терренса. Но вроде бы ее разум истошно кричит о том, что она должна расстаться с ним, потому что он поступил с ней очень жестоко. Выбор очень сложный, и она не знает, что делать. — Думаю, что разум одержит верх. Ракель не из тех, кто будет бесконечно терпеть рукоприкладство и унижения со стороны мужчины. Она умеет за себя постоять и решительно порвала бы с тем, кто так с ней обращается. — Верно, Ракель не стала ждать, когда Терренс начнет регулярно избивать ее, и ушла сразу же после той пощечины. — Этим он лишил себя всякой надежды на примирение. — В любом случае он и правда сам во всем виноват. — Это верно. В воздухе на пару секунд воцаряется пауза. А после этого Виолетта тяжело вздыхает и быстро окидывает взглядом всю кухню. — Ладно, хватит болтать… — устало произносит Виолетта. — У нас и так мало времени. Хотя нужно еще столько всего сделать. Вон даже ужин еще толком не приготовили. — Еще и Кристиана никак не вернется из магазина, — задумчиво говорит Блер. — Скоро вернется. А пока давай-ка займемся делами. Виолетта снова начинает заниматься своими делами, которые в какой-то момент забросила. Блер же пожимает плечами, с грустью во взгляде посмотрев на свою напарницу по работе. — Да… — задумчиво произносит Блер. — Конечно… Не теряя времени, Блер тоже начинает заниматься своими обязанностями на кухне и помогать Виолетте в работе, вместе с ней ожидая возвращения Кристианы, которая должна помочь им справиться со всеми делами и наконец-то пойти в свои комнаты, чтобы немного отдохнуть.