История разбитых сердец

      Прошло три дня. В Нью-Йорке наступил новый день. Время близится к обеду. Наталия без дела гуляет по городу, наслаждается теплой солнечной погодой и с интересом время от времени осматривается вокруг, даже не подозревая о том, что произошло три дня назад, и чем это могло закончиться для Ракель. В последнее время девушка очень много думает о том, что случится в будущем. Что будет, если она не сможет помириться с Ракель. Что будет, если ее зарождающиеся чувства к Эдварду окажутся не взаимными. Если надежды на примирение с подругой детства у нее практически не осталось, то есть очень малая вероятность того, что этот мужчина окажется неравнодушен к девушке и не забудет про нее после того как встретится с Терренсом.       «Боже, я все больше начинаю понимать, что Эдвард начинает нравиться мне все больше и больше, — с грустью во взгляде думает Наталия. — Я постоянно думаю об этом человеке и с нетерпением жду его возвращения. Я так хочу снова провести с ним время… К тому же… Я постоянно мечтаю о чем-то хорошем, что с ним связано.»       Наталия едва заметно улыбается.       «Мне с ним очень хорошо, — думает Наталия. — К тому же, Эдвард здорово помог мне забыть, что произошло между мной и Ракель. Вернуть мне покой… Помочь снова начать улыбаться и радоваться жизни. Без него я бы вряд ли чувствовала себя так хорошо. Я всегда буду благодарна ему за это. За то, что он был рядом все это время.»       Наталия бросает короткий взгляд на какого-то человека со шлемом на голове, который проезжает мимо нее на роликовых коньках.       «Правда я ужасно побаиваюсь того дня, когда мне придется представить Эдварда его брату… — думает Наталия, скрестив руки на груди. — Ведь после всего этого все будет кончено. И я опять останусь одна… Мной, как всегда, воспользуются, а когда я уже буду не нужна, дадут мне пинок под зад… Эдвард так и поступит, когда получит от меня то, что хотел. Он забудет о моем существовании и больше никогда не захочет со мной общаться.»       Наталия качает головой.       «Но черт, как же я не хочу этого… — думает Наталия. — Не хочу прекращать общение с ним… Эдвард – первый мужчина, с которым мне так хорошо и спокойно… Что если я больше не встречу такого же человека и не почувствую себя так хорошо? Конечно, я ни на что не надеюсь, но все же… Я была бы рада общаться с ним даже как с другом. Но лишь бы общаться…»       Мимо тяжело вздохнувшей Наталии в этот момент проходит какая-то юная девочка с маленькой собачкой на поводке, которая с интересом обнюхивает девушке ноги и идет дальше за своей хозяйкой.       «Ах, скорее бы он вернулся в город… — с грустью во взгляде думает Наталия. — А то я уже начала сильно скучать по нему. Я не могу дождаться, когда он снова пригласит меня куда-нибудь. У Анны сейчас более интересные дела, а мне скучно ходить куда-то одной… В последнее время из друзей у меня только она и осталась. С остальными я уже давно не общаюсь. Потеряла связь… А с Ракель поругалась…»       Наталия заправляет прядь волос за ухо.       «Кстати, было бы здорово узнать, как у нее дела, — думает Наталия. — Узнать, не решил ли Саймон наконец-то оставить ее в покое и позволить ей жить спокойно. Ведь прошло уже столько времен…»       Наталия нервно сглатывает.       «К тому же, почему Саймон хочет ей отомстить? — недоумевает Наталия. — За что? За скандал, который сам же спровоцировал? Но это же глупо! Каким надо быть больным мерзавцем, чтобы пойти на такое? Или он и правда такой? Ох… Если честно, то я нисколько не буду удивлена, если это правда…»       Наталия так сильно погружается в свои раздумья, что не замечает, как в какой-то момент случайно с кем-то сталкивается. От легкого испуга девушка слегка вздрагивает и резко отскакивает назад.       — Ой! — издает тихий писк Наталия. — Простите, пожалуйста… Я вас не заметила и не видела, куда иду…       — Все в порядке… — дружелюбно произносит незнакомец и быстро поправляет рукав своей куртки. — Я и сам не заметил вас и…       Незнакомец переводит свой взгляд на Наталию и сразу же узнает ее.       — Наталия? — удивленно произносит незнакомец.       Наталия переводит вопросительный взгляд на незнакомца и тоже быстро узнает его.       — Эдвард? — округляет глаза Наталия и скромно улыбается. — Боже, вот так сюрприз!       — Привет, — с легкой улыбкой здоровается Эдвард.       — Привет…       Эдвард и Наталия с легкой улыбкой на лице приветствуют друг друга дружескими объятиями.       — Вот уж не думал, что встречу тебя здесь, — добавляет Эдвард.       — Честно говоря, я тоже, — скромно признается Наталия. — Хотя я вообще не знала, что ты уже вернулся в город.       — Да, вернулся… — задумчиво произносит Эдвард, кончиками пальцами дотронувшись до лица. — Вчера…       — Вчера?       — Кстати, прости, что не позвонил и не сказал… Я пообещал, что позвоню, а сам…       — Ничего, все в порядке… — с легкой улыбкой качает головой Наталия. — У меня все равно были кое-какие дела.       — Однако не думай, что я не вспоминал о тебе, пока был в отъезде. Наоборот – не было и дня, чтобы я не подумал о тебе.       — Да?       — Да. Я правда скучал по тебе…       — Если честно, я тоже… — Наталия на секунду опускает взгляд на свои руки. — Мне даже стало как-то грустно после того как ты уехал…       — Надеюсь, больше мне не придется уезжать.       — Не хотелось бы.       Наталия улыбается немного шире, чувствуя прилив скромности и начав немного нервничать.       — Кстати, еще раз прости меня за то, что я налетела на тебя… — скромно извиняется Наталия. — Я так сильно погрузилась в свои раздумья, что совсем ничего не замечала…       — Все в порядке, не извиняйся, пожалуйста, — покачав головой, дружелюбно отвечает Эдвард. — Я и сам кое о чем задумался и тоже не заметил тебя.       — Надеюсь, ты не сильно ударился?       — Нет-нет, все в порядке. А ты как?       — В порядке.       — Ох, ну тогда ладно…       Наталия со скромной улыбкой снова переводит взгляд вниз, но через секунду переводит свой взгляд на Эдварда.       — А ты гуляешь здесь просто так? — интересуется Наталия. — Или у тебя есть дела?       — Да нет, я просто гуляю, — пожимает плечами Эдвард, будучи немного напряженным. — Наслаждаюсь хорошей погодой.       — Понятно.       — Ты тоже бродишь просто так?       — Ну в общем-то, да, — с легкой улыбкой подтверждает Наталия. — Совсем не хочется сидеть дома в такую хорошую погоду… Даже если мне и приходиться прогуливаться в одиночестве.       — А твои друзья? Ты могла бы позвать кого-то из друзей и сходить куда-нибудь.       — Ох, да в последнее время я общаюсь только с одной подругой. А с остальными уже давно не общаюсь…       — Поругались?       — Нет, просто у всех дела. А наши планы по сбору заканчивается лишь пустыми обещаниями встретиться как-нибудь на днях.       — Ну и позвала бы с собой ту подругу.       — Она сейчас занята. Эта девушка недавно переехала домой к своему парню и сейчас привыкает к новому месту. Ей уж точно сейчас не до меня.       — Ну что ж… — скромно улыбается Эдвард и бросает короткий взгляд в сторону. — Раз уж мы встретились, то вполне могли бы прогуляться вместе.       — Предлагаешь провести время вдвоем?       — Лично я буду совсем не против, если ты составишь мне компанию и немного поговоришь со мной. — Эдвард тихонько усмехается. — Раз ты здесь, мне не придется звонить тебе и спрашивать, не хочешь ли ты куда-нибудь сходить.       — Что ж, раз ты сам предложил, я не могу отказать, — со скромной улыбкой пожимает плечами Наталия. — И буду рада, если ты тоже составишь мне компанию….       — Пройдемся пока просто по прямой, а потом подумаем, куда сходить.       — Хорошо, я согласна.       — Тогда пошли.       Наталия кивает, обменивается с Эдвардом скромной улыбкой и вместе с ним медленным шагом начинает идти по улице. Какое-то время они молчат, лишь изредка кидая друг на друга едва заметные взгляды и борясь с чувством нервозности и излишней скромности. Но вскоре мужчина решает первым нарушить это молчание:       — Ты все еще не помирилась со своей подругой?       — Нет, к сожалению, — качает головой Наталия, переведя взгляд вниз. — Не помирилась.       — И по-прежнему не готова разговаривать с ней?       — Думаю, что теперь – готова. Однако я не стану навязываться и буду ждать, когда она сама изъявит желание поговорить.       — Прошло уже достаточно времени… — задумчиво отмечает Эдвард, выглядя немного зажатым и будто бы желания что-то сказать, но пока что только набираясь смелости сделать это. — Мне кажется, она уже должна была что-то для себя решить. Эта девушка должна понимать, что так не может продолжаться вечно.       — Кто знает… Но я так понимаю, пока что она не хочет со мной разговаривать. В то время как я все-таки смогла перебороть себя и забыть о той злости, которую испытывала некоторое время назад.       — А что там насчет того Саймона Рингера? Или как его там? Ну который хочет ей отомстить!       — Понятия не имею. Если честно, я вообще не в курсе того, что сейчас происходит в этой истории.       — А ты не пыталась что-то узнать?       — У кого, Эдвард? — без эмоций во взгляде разводит руками Наталия. — Я уже давно не видела твоего брата и не разговаривала с ним.       — Разве ты не пыталась позвонить Терренсу или договориться о встрече?       — Нет, не пыталась.       — Хорошо, а есть какие-то еще люди, который связаны с Ракель и общаются с ней?       — Конечно, есть. Ее дедушка. Ее тетя. Наша общая подруга Анна. Но эта девушка мало общается с ними, да и с Кэмерон уже давно не разговаривала, насколько я знаю. К тому же, Анна-то и занята переездом в дом своего парня. А тетушка Кэмерон живет в Англии и вряд ли знает, что здесь происходит.       — Ну а ты не хочешь сходить домой к кому-то из ее семьи?       — Нет, вот домой к ним я точно не пойду, — уверенно отвечает Наталия. — Ракель точно находится там. А я не уверена, что наша встреча хорошо закончится.       — Ладно, а что насчет встречи где-нибудь в кафе или у тебя дома?       — Об этом можно подумать. Тем более, что я всегда была очень близка с этими людьми и знаю их еще с тех времен, когда была маленькая.       — Тогда попробуй поговорить с ними. Уверен, что они не откажут тебе в просьбе встретиться, охотно расскажут, что происходит в этой истории, и, возможно, помогут помириться с твоей подругой.       — Я уже думала об этом и хотела бы позвонить ее дедушке. Ведь мне… Интересно узнать, что там происходит…       — Вот и сделай это, — советует Эдвард. — Кто знает, может, ситуация уже немного наладилась, и я наконец-то смогу познакомиться с тем, кого так долго ищу.       — Я знаю.       — Мне уже не терпится поскорее встретиться с Терренсом и рассказать всю правду, которую от него, похоже, скрывают.       — Да… Конечно…       Наталия замолкает и медленно опускает глаза на свои руки, начав заметно расстраиваться и где-то в глубине души мечтая оттянуть момент и провести как можно больше времени с Эдвардом, даже если ради этого ей придется пойти на обман и хитрость. Мужчина очень быстро замечает это и слегка хмурится, начав вопросительно рассматривать внезапно загрустившую девушку.       — С тобой все в порядке? — проявляет беспокойство Эдвард.       — Да, все в порядке, — с легкой улыбкой кивает Наталия, переведя взгляд на Эдварда. — Просто задумалась немного…       — Не беспокойся, Наталия, все будет хорошо. — Эдвард мягко гладя Наталию по плечу. — Может, семья твоей подруги и правда поможет тебе помириться с ней и расскажет все, что с ней происходит. Достаточно просто позвонить кому-то из ее родни и предложить встретиться.       — Я знаю… — кивает Наталия. — Просто…       Наталия нервно сглатывает.       — Просто я не уверена, что они смогут мне помочь наладить отношения с Ракель, — неуверенно признается Наталия. — И заставить ее поверить, что меня оболгали.       — Откуда ты можешь это знать?       — Эта девчонка всегда была упрямая как ослица и делала то, что она хотела, не думая о последствиях. Она почти никогда никого не слушает.       — Да, но это – ее семья! Ближайшие люди, которые точно в курсе истории с Саймоном, ее скандалов с Терренсом и ее ссоры с тобой.       — Я знаю.       — Лично мне кажется, что они точно осуждают ее за то, как она с тобой поступила. И уже успели высказать ей свое мнение.       — Ох, я не знаю, Эдвард… — тяжело вздыхает Наталия, убрав с глаз некоторые пряди волос. — Я понятия не имею, чего мне ждать. Может, все станет настолько хуже, что будет уже бесполезно надеяться на какое-либо чудо.       — Думаешь, надежды нет?       — Не исключаю. И… Может быть и такое, что я даже не смогу познакомить тебя с Терренсом…       — Что? — округляет глаза Эдвард.       — Я уже ни в чем не уверена. Правда.       — Слушай, что-то в последнее время ты совсем сникла, — задумчиво отмечает Эдвард. — Выглядишь слишком уж задумчивой и совсем потеряла веру в лучшее.       — Э-э-э, я? — округляет глаза Наталия.       — Сейчас ты настолько сильно погрузилась в раздумья, что не заметила меня. И если честно, это несколько пугает.       — Я просто думала о том, что буду делать дальше, и что меня ожидает в дальнейшем. Вот и задумалась.       — И часто ты, задумываешься?       — Да нет, нечасто.       — Может, тебя что-то беспокоит? Может, есть что-то, из-за чего ты переживаешь?       — Ты прекрасно знаешь, из-за чего я переживаю.       — Ну может, я чего-то не знаю, а ты молчишь.       — Да нет… Просто… Э-э-э… — Наталия направляет прядь волос за ухо. — За последний год произошло столько всего, сколько за всю мою жизнь не случалось… Болезнь бабушки, ссора с подругой… А сколько раз меня обманывали после того как мне наобещали кучу всего прекрасного.       — Ну знаешь, всех нас обманывают хотя бы раз в жизни, — пожимает плечами Эдвард.       — Да, но… Из-за всего, что со мной происходит, я все больше начинает ощущать себя неудачницей…       — Что? — округляет глаза Эдвард. — Неудачницей?       — В последнее время мне особенно не везет. Что бы я ни делала, у меня ничего не получается.       — Боже, Наталия, да что ты такое говоришь! Какая еще неудачница?       — Это правда, Эдвард. А в последнее время у меня будто бы вообще началась черная полоса.       — Неужели с тобой произошло что-то очень серьезное, раз ты начала так думать?       — Нет, но…       — Слушай, вот чем больше я с тобой разговариваю, тем больше начинаю убеждаться в своей правоте.       — А?       — Ты уже давно какая-то не своя! При первом нашем знакомстве за тобой не наблюдалось столь странных вещей, но сейчас тебя не узнать.       — Я просто переживаю из-за происходящего в моей жизни. Ты уже знаешь, что я была очень близка с Ракель, и как сильно дорога мне моя бабушка.       — Да, ситуация с твоей бабушкой действительно сложная. Но у твоих родителей есть возможность ее лечить. И лечение, как ты говоришь, проходит успешно. Да, это будет непростой путь, но я уверен, что она поправится.       — А как же моя подруга?       — И с подругой ты обязательно помиришься. Главное – не терять надежду!       — Ах, да я уже давно ее потеряла… — устало вздыхает Наталия. — Я просто живу и с ужасом думаю о том, что ждет меня завтра.       — Наталия…       — К тому же… Я понимаю, что начинаю уставать ото всего… То есть… Уставать от обстановки, которая меня окружает… Мне нужно сменить ее и… Хотя бы на время исключить из жизни всех тех, кого я знаю…       Эдвард резко переводит на Наталию свои слегка округленные глаза, почувствовав, как у него что-то защемило внутри после слов девушки о том, что она хочет исключить всех из жизни.       — В смысле, ты хочешь исключить всех из своей жизни? — неуверенно спрашивает Эдвард.       — Я бы хотела все бросить и уехать отсюда хотя бы на время, — с грустью во взгляде признается Наталия. — Может быть, в Мехико к маме и бабушке… Может быть, куда-то в другую страну или другой город…       — Но…       — Было бы здорово устроить себе кругосветный круиз и путешествовать по всему миру. Поехать туда, где не будет чего-то, что заставило бы вспоминать все самое плохое, что произошло в моей жизни.       — Это значит… Ты хочешь уехать отсюда? Уехать… Насовсем?       — Нет-нет, я не говорю, что хочу уехать навсегда… Но если мне по-прежнему будет здесь плохо, я не исключаю, что все-таки останусь в Мексике.       Пока Наталия опускает взгляд на сложенные перед ней руки, Эдвард понимает, что что-то внутри начинает щемить еще сильнее, а сердце сжимается от одной только мысли, что она уедет отсюда навсегда. А все потому, что мужчина уже давно понял, что эта девушка ему небезразлична и долгое время постоянно думает о ней, что бы он ни делал. Правда Эдвард никак не может найти смелости признаться в этом Наталии. Страх, что девушке он безразличен останавливает его. Не дает признаться в зарождающейся симпатии к этой миловидной девушке с грустными глазами. Но с другой стороны, мужчина понимает, что не может вечно молчать и скрывать свои чувства, и рано или поздно будет вынужден признаться девушке в том, что она ему очень нравится.       — Неужели ты хочешь… — неуверенно произносит Эдвард. — Уехать?       — Да, Эдвард, хочу, — уверенно отвечает Наталия. — Думаю, если я поживу где-нибудь за границей пару месяцев и покатаюсь по миру, то мне удастся прийти в себя. Может, и тут все более-менее наладится…       Наталия устало вздыхает, уставив взгляд в одной точке.       — Если честно, я уже давно хочу совершить какую-нибудь поездку, — признается Наталия. — Однажды я устроила себе месячное путешествие по Италии, во время которого отлично отдохнула и познакомилась с новыми людьми. В этот раз я снова хочу сделать что-то подобное… Либо поваляться на пляже под солнцем, либо покататься на лыжах в горах… Пока не знаю, чего я хочу больше.       — Понимаю… — низким голосом произносит Эдвард.       — Можно было бы вернуться в Кингстон, где я родилась и выросла. Но если честно, меня туда не очень сильно тянет. В свое время я планировала уехать оттуда и поступать в университет Нью-Йорка. Но к счастью, мои родители решили переехать сюда, чтобы сосредоточиться на работе. И… Мы переехали все вместе.       — Ясно…       Наталия на мгновение опускает грустный взгляд на свои руки, но потом переводит его на Эдварда и скромно улыбается ему, пока он мысленно молится о том, чтобы этого не случилось.       — Но даже если я и уеду отсюда, то буду сильно скучать по тебе, — с грустью во взгляде признается Наталия. — Мне будет не хватать общения с тобой.       — Я… — неуверенно произносит Эдвард. — Тоже…       — Ты стал единственным, кто смог заставить меня снова начать улыбаться и радоваться жизни. Даже моим друзьям это было не под силу, а ты смог.       — Просто хотел видеть тебя счастливой.       — И я благодарна тебе за это. Никогда не забуду всего, что ты сделал для меня.       — Я знаю… — кивает Эдвард.       — Однако если ты захочешь, то всегда сможешь приехать ко мне в гости. — Наталия скромно улыбается. — Я буду очень рада увидеть тебя и прогуляться по улицам какого-нибудь красивого города.       — Я? Приехать к тебе?       — Обещаю, скрываться не буду. И скажу, где буду жить, если все-таки приму решение переехать.       — Э-э-э…       Эдвард слабо прикусывает губу и отводит взгляд в сторону, еще больше занервничав после слов Наталии.       — Мне будет очень непросто расстаться с тобой после того как я сделаю то, что пообещала, — неуверенно говорит Наталия. — Познакомлю тебя с твоим братом…       — Что? — округляет глаза Эдвард. — Расстаться?       — Но помни, что даже если мы перестанем общаться, то…       — Подожди-подожди, Наталия… — Эдвард слегка встряхивает головой, уставив свой удивленный взгляд на Наталию. — Я чего-то не понял… Неужели ты и правда думаешь, что я перестану с тобой общаться и забуду о тебе после того как встречусь со своим братом?       — А разве нет? — без эмоций спрашивает Наталия, с грустью во взгляде склонив голову.       В этот момент Наталия и Эдвард присаживаются на скамейку, которую они видят впереди себя.       — Ты ведь общаешься со мной лишь из-за этого, — добавляет Наталия. — Твой интерес ко мне начал возрастать после того как ты узнал, что я дружу с Терренсом.       — Боже, Наталия, что за глупость! — скромно улыбается Эдвард. — Почему ты думаешь, что я общаюсь с тобой лишь ради своих интересов?       — Потому что я буду нужна тебе только до тех пор, пока ты не встретишься с Терренсом.       — Я общаюсь с тобой, потому что мне правда это нравится. С тобой я забываю обо всем на свете и становлюсь гораздо счастливее. Мне еще ни с кем не было так комфортно, как с тобой.       — Все в порядке, Эдвард, не бойся обидеть меня, — натянуто улыбается Наталия. — Я с самого начала знала, что все так и будет. Так было всегда, с любым мужчиной, с которым я когда-либо знакомилась. Мной пользовались, меня обманывали… После того как заставят хотя бы чуть-чуть привязаться к ним.       — Нет-нет, то, что другие тебя обманывали, не значит, что и я стану.       — Станешь, Эдвард. Ты тоже будешь одним из тех людей, которым я была нужна только ради какой-то выгоды.       — Если человек мне неинтересен, то я ни за что не буду общаться с ним, если этого не требует обстоятельства.       — Ну а сейчас обстоятельства заставляют тебя общаться со мной.       — Наталия…       — Ты ведь сам сказал, что я – твоя последняя надежда встретить своего брата. Мол, если ты упустишь этот шанс, то уже никогда не встретишь его и не расскажешь ему всю правду.       — Это правда, но все совсем не так, как ты думаешь.       — Все так. Все так.       — Послушай, я не из тех людей, кто посмел бы так или иначе обманывать девушку.       — Не беспокойся, Эдвард, я все прекрасно понимаю, — с легкой улыбкой неуверенно произносит Наталия и нервно сглатывает. — Обещаю, как только ты встретишь своего брата и расскажешь ему правду о себе, то я тут же попрощаюсь с тобой и пожелаю тебе удачи. И снова поблагодарю за то, что ты буквально вернул меня к жизни после моей ссоры с подругой.       — Нет, Наталия, не говори так! — резко мотает головой Эдвард. — Я не хочу прекращать наше общение. Не хочу с тобой расставаться! Никогда!       С этими словами Эдвард неосознанно берет Наталию за руку. А из-за этого девушка, тихонько ахнув, слегка вздрагивает и округляет глаза, которые она уставляет на мужчину.       — Думаешь, ты одна не хочешь прекращать общение со мной? — удивляется Эдвард и скромно улыбается. — Я тоже этого не хочу…       — Эдвард, пожалуйста… — с жалостью во взгляде качает головой Наталия.       — Понимаешь, я не знаю, что ты обо мне думаешь… И думаешь ли вообще, но… — Эдвард нервно сглатывает. — Но есть кое-что, что ты должна знать… Что уже давно находится у меня на уме… То, что я долго не решался сказать…       Эдвард на мгновение отворачивается и слегка прикусывает губу, пытаясь как-то сформулировать свою мысль.       — Скажи сейчас, — тихо предлагает Наталия. — Не бойся. Если ты подтвердишь все мои слова, то мы прекратим общение, а я не обижусь и не расстроюсь. У меня останутся только лишь хорошие воспоминания о тебе.       — Я скажу, а там будь что будет…       Эдвард замолкает на пару секунд, пытаясь придумать, как бы ему донести до Наталии свое признание, которое он боится делать из страха не встретить взаимности. Однако и держать это в себе мужчина больше не может…       — В общем… Ну… — хочет что-то сказать Эдвард. — Тут такое дело…       — Боже, ну говори же! — ободряюще улыбается Наталия. — Я же сказала, что пойму тебя в любом случае! Что бы ты ни сказал.       — Э-э-э… Я…       Эдвард молчит еще несколько секунд до того, как он убирает с лица некоторые пряди волос и резко выдыхает с закрытыми глазами, наконец-то найдя в себе смелости признаться в том, что ему так хочется сказать.       — Ты мне нравишься, Наталия, — на одном дыхании признается Эдвард и замирает, как статуя, с испугом в глазах смотря на Наталию. — Нравишься как девушка… Не только как друг…       Сказанное Эдвардом повергает Наталию в сильный шок, а она сама мгновенно округляет глаза и буквально перестает дышать. От волнения девушка не может произнести ни единого слова и резко бледнеет. И задается только лишь одним вопросом: «Этот мужчина сказал ей правду или соврал, чтобы поиграть на ее чувствах, о которых мужчина пока что не знает?».       — Ч-что ты только что сказал? — сильно дрожащим голосом спрашивает Наталия. — Я… Нравлюсь тебе?       — Да, ты мне нравишься, — скромно повторяет Эдвард. — Я испытываю к тебе симпатию.       — Э-э-э… Ну… П-подожди… Т-ты сейчас не…       — Я уже довольно долгое время думаю о тебе. И никак не могу выкинуть из головы мысли о тебе. Чтобы я ни делал, мне никак не удается провести хотя бы день, не вспоминая про тебя. Мне безумно приятно и комфортно находиться с тобой. После каждой нашей… Прогулки… Я чувствую себя просто великолепно. И… Уже начинаю думать о следующей…       — Да? — очень тихо произносит Наталия.       — Понимаешь… Я не думал, что это произойдет со мной. Не думал, что у меня появятся какие-то чувства к тебе. Ибо изначально полагал, что мы можем быть лишь друзьями. Однако чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я понимал, что мои чувства далеко не дружеские… А более… Глубокие…       Эдвард с резким выдохом встряхивает головой.       — Я все пойму и не стану обижаться на твой отказ, если с твоей стороны нет никакого интереса ко мне, — неуверенно добавляет Эдвард. — Но мне нужно было это сказать… Я больше не мог держать это в себе… И не хочу… Чтобы точно знать, что со мной происходит, достаточно того, что я сейчас чувствую по отношению к тебе.       Однако Эдвард не сразу получает ответ от несколько бледной и взволнованной Наталии, которая ошарашенными глазами молча смотрит на него, постоянно хлопает ресницами. Она находит в себе силы заговорить лишь спустя несколько секунд, сильно дрожащим голосом произнеся:       — Н-неужели… Н-н-неужели… Т-ты не врешь? Неужели это злая шутка?       — Нет, это не шутка, — возражает Эдвард. — Это то, что я чувствую по отношению к тебе.       — Пожалуйста, не шути так со мной! Это и так моя больная мозоль…       — Клянусь, я сейчас предельно серьезен, — более уверенно отвечает Эдвард и берет Наталию за руки. — Ты правда нравишься мне, Наталия. Общение с тобой доставляет мне удовольствие. И я бы определенно пошел на многое, лишь бы быть рядом с тобой. Лишь бы как можно чаще слышать твой голос.       — Эдвард… — скромно улыбается Наталия.       — Но повторю еще раз: если ты скажешь, что ничего ко мне не чувствуешь, то я ничуть не обижусь и буду уважать твое решение.       — Э-э-э…       — И помни, несмотря ни на что, я не прекращу с тобой общение. Ни до знакомства с братом, ни после.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, потому что Наталия не может сказать не единого слова и пытается поверить, что кто-то действительно признался ей в любви, а не бросал ее после одного-двух свиданий или получения чего-то нужного. Девушка не верит, что ей наконец-то улыбнулась удача, и она встретила хорошего человека и начинает влюбляться в того, кто может полюбить ее.       Правда молчание Наталии заставляет Эдварда взгрустнуть и решить, что эта белокурая красавица не ответит на его чувства.       — Ну что ж… — с грустью во взгляде неуверенно произносит Эдвард. — Я все понял…       Эдвард отпускает руки Наталии и отводит взгляд в сторону.       — Ничего страшного, — слегка дрожащим голосом добавляет Эдвард. — Я принимаю это и не буду…       — Нет, — с легкой улыбкой произносит Наталия. — Все в порядке.       Наталия мягко кладет свою руку на руку Эдварда, который уставляет свои слегка округленные глаза на нее.       — Знаешь, Эдвард, я… — неуверенно произносит Наталия, на секунду опустив взгляд вниз. — Э-э-э…       Наталия на протяжении нескольких секунд пытается сформулировать свою мысль, так как практически лишилась дара речи после того как услышала признание, что пробудило в ней огромную бурю эмоций.       — Все, что ты… — сильно заикается Наталия. — Только что сказал…       Наталия замолкает на пару секунд, опустив глаза и прикрыв их. А затем она резко выдыхает и с испугом во взгляде смотрит на Эдварда, найдя в себе силы признаться:       — Я испытываю то же самое по отношению к тебе.       — Правда? — округляет глаза Эдвард.       — Правда. Ты мне тоже нравишься, Эдвард. Как мужчина.       Наталия улыбается намного шире с чувством скромности.       — В последнее время я начала ловить себя на мысли о том, что слишком много думаю о тебе, — скромно признается Наталия. — И хочу как можно чаще видеть тебя. Тем более, что… Мне с тобой очень хорошо. Я чувствую себя очень счастливой и забываю обо всех своих проблемах, когда ты рядом со мной.       — Совсем как я, — мягко произносит Эдвард.       — Порой я даже порой фантазирую о чем-нибудь. И… — Наталия слегка прикусывает губу. — Ты – главный герой этих фантазий, которые мне хотелось бы осуществить.       — Герой твоих фантазий?       — Да…       Наталия со скромной улыбкой на секунду опускает взгляд на свои руки.       — Знаю, тебе может показаться немного странным то, что я фантазирую о тебе, делающего то, что мне хотелось бы… — неуверенно добавляет Наталия. — Но…       — Нет, вовсе нет! — с легкой улыбкой возражает Эдвард. — Почему ты решила, что это покажется мне странным?       — Не знаю… Просто…       — Я ведь и сам часто думаю о тебе. Ты – главная героиня моих фантазий. Уже долгое время.       — Надеюсь, ты не думаешь о каких-нибудь извращенных вещах? — скромно хихикает Наталия.       — Эй, неужели ты могла подумать, что я – извращенец?       — О, нет-нет, я так не думала… Просто…       — Не надо меня бояться, Наталия, — мягко говорит Эдвард. — Мои намерения по отношению к тебе исключительно добрые. Я не собираюсь насиловать тебя и делать что-то плохое.       Услышав слова про насилие, Наталия слегка вздрагивает с испугом во взгляде, но все же старается не показать, что она до смерти боится упоминания подобных вещей.       — Э-э-э, нет-нет… — с легкой улыбкой неуверенно произносит Наталия. — Я… Д-даже и подумать не могла об этом. Потому что знаю, что ты очень хороший и… Не способен на что-то подобное.       — Тогда не надо бояться меня и думать, будто я хочу причинить тебе боль, — уверенно отвечает Эдвард и берет Наталию за руки. — Разве хороший мужчина может как-то навредить девушке, которую любит? А?       — Нет, конечно…       — Тогда успокойся и расслабься. И забудь про тех, кто когда-либо тебя обманывал или причинял тебе боль. Они недостойны такой прекрасной девушки, как ты. И не стоят твоих переживаний.       — Правда? — чуть шире улыбается Наталия.       — Правда.       Эдвард немного поправляет Наталии волосы, с интересом рассматривая ее лицо, пока она с легким румянцем на лице скромно улыбается.       — И да, — задумчиво произносит Эдвард. — Мне бы хотелось попросить тебя кое о чем.       — О чем? — интересуется Наталия. — Если у меня будет шанс, то я сделаю для этого все возможное.       — Я бы хотел попросить тебя…       Эдвард замолкает на пару секунд и с тихим выдохом расслабляет слегка напряженные плечи.       — Я хотел бы попросить тебя никуда не уезжать, — добавляет Эдвард и с еще большей жалостью во взгляде смотрит на Наталию. — Пожалуйста, Наталия, останься здесь… Я не хочу потерять такого прекрасного человека, как ты!       — Ты не потеряешь меня, — качает головой Наталия.       — Ты – удивительный человек, с которым мне легко и приятно находиться. То время, что мы проводим вместе, – самое лучшее, что когда-либо происходило в моей жизни. С тобой я могу почувствовать ту легкость, которой мне порой не хватает.       — Ну вообще-то, рано или поздно мне все равно придется уехать, — задумчиво, с грустью во взгляде отвечает Наталия. — Ты прекрасно знаешь, что происходит с моей бабушкой. Мы с отцом должны вернуться в Мехико, чтобы помочь моей маме. Ведь одной ей тяжело со всем справляться.       — Да, но если ты останешься там навсегда, то мы больше никогда не сможем увидеться, — с грустью во взгляде отмечает Эдвард.       — Почему нет? Ты всегда сможешь приехать ко мне в гости! Я с радостью покажу тебе город, расскажу много интересного и подскажу, где можно попробовать блюда мексиканской кухни.       — Ох…       Эдвард сначала опускает взгляд вниз, а затем бросает его в разные стороны, немного занервничав и заметно напрягшись.       — Просто… — неуверенно произносит Эдвард. — Я никогда не был за границей… Да и денег на заграничные поездки у меня нет… Все, что я зарабатываю на небольших подработках, едва хватает на еду, одежду и кое-какие развлечения.       — Это не проблема! — с легкой улыбкой восклицает Наталия. — Если ты захочешь приехать ко мне, то я оплачу все расходы на перелет и проживание в отеле.       — Нет-нет, я не могу согласиться на это!       — А что такого?       — Я считаю, что только мужчина может платить за девушку, а не наоборот.       — Да брось, Эдвард! Раз я приглашаю, то сама и буду платить за все. Тем более, если у тебя нет такой возможности. К счастью, меня родители не обделяют и всегда дают мне достаточно денег, которые я трачу как захочу.       — Нет, Наталия, — неуверенно отказывается Эдвард, выглядя чуточку взволнованным. — Спасибо, конечно, за приглашение, но я вынужден отказаться от твоего предложения.       — Для меня это не проблема.       — Я буду чувствовать себя неловко и будто обязанным тебе, если позволю тебе оплатить мою поездку.       — Но, Эдвард…       — Лучше ты сама приезжай в Штаты. Хотя бы изредка. А я буду проводить с тобой свободное время… Если ты решила уезжать.       — Но я же не говорила, что непременно уеду отсюда. Может, немного отдохнув за границей, я успокоюсь и все-таки вернусь домой. И нам не пришлось бы видеться буквально раз в месяц или раз в год. — Наталия бросает короткий взгляд на какого-то человека, которого она видит где-то вдали. — Мне надо уехать как минимум на месяц. Я отдохну немного, проведу время с бабушкой и съежу в какие-нибудь города… Хоть все эти перелеты ужасно утомляют, я все равно обожаю путешествовать по миру одна или в чьей-то компании.       — Однако я не хочу, чтобы твое решение переехать за границу стало окончательным, — с грустью во взгляде признается Эдвард. — Не хочу… Для меня это будет сравнимо с концом всего, что между нами было. А я хочу, чтобы эта история продолжалась.       — Ну… — Наталия загадочно улыбается. — Может быть, у меня в один прекрасный день появится причина передумать и остаться здесь. И не покидать это место.       — Правда?       — Кто знает… — более низким голосом произносит Наталия. — Может, кое-кто сможет сделать все, чтобы мне не захотелось никуда уезжать… И… Бросать этого человека одного.       Эдвард с облегчением выдыхает, чувствуя себя немного лучше после слов Наталии и совсем не желая разрывать с ней любые отношения. Тем более, что что-то подсказывает мужчине, что сейчас перед ним находится та девушка, которая могла бы сделать его счастливым, и которую он сам мог бы заставить почувствовать себя королевой.       — Значит, я могу надеяться на лучшее? — немного неуверенно спрашивает Эдвард. — Ты могла бы дать мне шанс?       — Все зависит только от тебя, — скромно улыбается Наталия. — От того, что ты сам хочешь. От того, что ты чувствуешь.       — Тогда… Может быть, нам стоит попробовать… Узнать друг друга получше?       С этими словами Эдвард нежно, немного неуверенно проводит рукой по щеке Наталии, заставив ту расплыться в широкой, искренней улыбке и мгновенно почувствовать какое-то приятное тепло и легкую дрожь от прикосновений столь нежных на ощупь пальцев.       — Ну… — задумчиво добавляет Эдвард, также оценив, насколько у Наталии бархатистая и нежная кожа. — Если ты, конечно, захочешь.       — Думаю, мы сможем поладить, — с легкой улыбкой предполагает Наталия. — Очень даже неплохо…       Эдвард скромно улыбается и с еще большей нежностью смотрит в глаза Наталии, пока та и сама делает то же самое. Несколько секунд они борются с чувством стеснения и неким напряжением, но ни на секунду не отводят взгляд в сторону и чувствуют приятное тепло и легкую дрожь по всему телу. На лице девушки появляется более широкая улыбка, когда мужчина убирает некоторые пряди волос с ее лица, стараясь помочь ей немного расслабиться, даже если он и сам далеко не спокоен.       Но уже спустя некоторое время Наталия и Эдвард приближают свои лица друг к другу, еще пару секунд глазами изучают их и затем очень неуверенно касаются губами друг друга. После чего они медленно отстраняются и обмениваются более нежным взглядом, иногда неосознанно бросая взгляд на губы друг друга. Каким-то нутром почувствовав, что для него горит зеленый свет, мужчина мягко прикладывает ладонь к щеке девушки, которая слегка вздрагивает с чувством легкого головокружения. На пару мгновений она немного напрягается из-за того, что ее сердце начинает биться в разы чаще, и буквально заставляет себя дышать, дабы не лишиться чувств прямо здесь и сейчас. Но приятное тепло, исходящее от мягкой мужской ладони, немного расслабляет ее, а она сама взглядом дает понять, что он может идти дальше.       Так что Эдвард пережидает пару секунд и медленно, немного неуверенно вовлекает Наталию в их первый поцелуй, что заставляет их обоих почувствовать более учащенное сердцебиение и что-то очень теплое и приятное, что распространяется по всему телу. Девушка немного напрягается, когда мужские губы нежно касаются ее губ, но очень быстро расслабляется и просто отпускает ситуацию и позволяет чувствам делать свою работу.       Конечно, в подростковом возрасте у них случались первые влюбленности и недолгие поцелуи, которые навсегда останутся в их памяти. Но те невероятные чувства, которые испытывает каждый из них сейчас, еще более головокружительные и запоминающиеся, чем те, что зарождаются во время поцелуя между подростками, которые только лишь думают, что между ними настоящая любовь.       Наталия и Эдвард всем сердцем хотят продлить этот незабываемый момент. Которого где-то в глубине души они оба ждали на протяжении долгого времени. Девушка и мужчина мечтали когда-нибудь поцеловать друг друга. И сейчас им не приходиться переживать из-за своих умений, ибо все получается как-то само собой. Эти двое получают огромное удовольствие от происходящего и постепенно расслабляются.       Наталия чувствует, как внутри все переворачивается, а где-то внизу живота ощущается легкая щекотка. Поначалу она ужасно стесняется и не знает, что делать со своим состоянием, но потом немного успокаивается, скромно запускает пальцы в волосы Эдварда и закидывает руку вокруг его шеи, поддавшись своему желанию оказаться намного ближе к этому человеку. Мужчина же мягко берет лицо девушки в руки, которое иногда нежно поглаживает, наслаждаясь тем, насколько мягкая кожа у этой белокурой красавицы. Которой безумно нравится ощущение распространения приятного тепла и легкой дрожи по всему телу. И которая старается не думать о том, что произойдет после их первого поцелуя, постаравшись выкинуть из головы все мысли и сосредоточиться на своих чувствах.       Поначалу Эдвард и сам жутко нервничал, хотя и старался не подавать виду. Но чем больше времени приходит, тем больше он расслабляется и поддается своим чувствам, которые наконец-то перестали быть секретом. Наталия – первая девушка за долгое время, которая так сильно привлекает его. Которая заставляет призадуматься о том, что ему хотелось бы иметь возлюбленную. Завести долгосрочный роман, о котором ранее даже и не думал, довольствуясь лишь короткими интрижками ради удовольствия. И это то, что искренне удивляет мужчину. Удивляет то факт, что он встретил ту, которую не хочет бросать ни сейчас, ни потом.       Голова ходит кругом и особо не соображает. Сердце бьется в разы чаще. Мозг сосредоточен только на происходящем и подает сигнал: «Только бы этот волшебный момент никогда не заканчивался!». Сам поцелуй становится уже более уверенным, хотя он все еще такой же скромный и нежный и приносит огромное удовольствие и Эдварду, и Наталии. Которые определенно надолго и очень хорошо запомнят то, что между ними происходит.       Спустя некоторое время Наталия и Эдвард разрывают поцелуй и медленно отстраняются друг друга, не прерывая зрительного контакта, чувствуя приятное возбуждение и немного тяжело дыша. Их полные блеска глаза дают понять, что им очень понравилось то, что сейчас произошло. В какой-то момент девушка и мужчина обмениваются скромными улыбками, а затем тихонько хихикают, бросив короткий взгляд вниз.       — Что сейчас произошло? — скромно спрашивает Наталия.       — Не знаю, — с невинной улыбкой пожимает плечами Эдвард. — Но это было здорово.       — Да, ты прав… — соглашается Наталия, довольно часто дыша. — Мне… Очень понравилось…       — Мне тоже…       Эдвард улыбается намного шире и поправляет свои непослушные пряди волос.       — Ты… — немного неуверенно произносит Наталия. — У тебя здорово получается… Ты хорошо целуешься.       — А у тебя очень мягкие губы, — скромно признается Эдвард. — Которые мне бы хотелось поцеловать еще раз. Чтобы лучше запомнить то, какие они на ощупь.       — Согласна, надо как-нибудь повторить это еще раз…       Наталия с легкой улыбкой начинает теребить браслет на левой руке.       — Правда я думала, что свалюсь со скамейки прямо на асфальт, — тихо хихикает Наталия. — А если бы я стояла, то точно грохнулась бы, ибо ноги совсем не держали бы меня.       — Это точно… — соглашается Эдвард. — Тем не менее, по мне все прошло просто замечательно.       — Да… — тихо произносит Наталия, не скрывая своей широкой улыбкой, которой с огромной нежностью во взгляде любуется Эдвард.       — Мне кажется, все начинается очень даже неплохо.       — Определенно, да… Стоит признаться, что… Несмотря на то, что я чуть не умерла от остановки сердца… Мне понравилось то, что между нами произошло.       Наталия на секунду замолкает и слегка прикусывает губу.       — Ну или происходит, — с легкой улыбкой пожимает плечами Наталия. — Я… Пока не знаю.       — Мне тоже… — кивает Эдвард и скромно хихикает.       Наталия ничего не говорит и бросает взгляд на сложенные перед ней руки.       — Надеюсь, что в следующий раз я не убью тебя, если снова захочу поцеловать, — выражает надежду Эдвард.       — Буду делать все, чтобы этого не произошло, — обещает Наталия. — Хотя не могу сказать, что этого не случится. Ведь я… Очень чувствительная и… Впечатлительная.       — Я так и понял.       Эдвард со скромной улыбкой убирает с глаза Наталии небольшую прядь волос и нежно гладит ее по щеке мягкой и теплой рукой, пока та на пару секунд прикрывает глаза и мило трется об его ладонь.       — Эй, как насчет того, чтобы немного посидеть в кафе и перекусить? — предлагает Эдвард. — Не хочешь составить компанию одинокому парню и скрасить его одиночество? Я как раз хотел зайти куда-нибудь поесть. А то с утра не было аппетита, и я почти ничего не съел.       — Я только за, — дружелюбно соглашается Наталия. — Насколько я знаю, недалеко от нас есть одно небольшое кафе… Мы можем сходить туда.       — Да-да, я как раз туда и собирался!       — Отлично, значит, идем туда.       — В таком случае, прошу…       Эдвард быстро встает со скамейки и с легкой улыбкой протягивает руку Наталию.       — С удовольствием! — с более широкой улыбкой восклицает Наталия. — Большим удовольствием.       Наталия берет протянутую ей руку Эдварда и с его помощью тоже встает со скамейки. Скромно хихикнув и взявшись за руки, они медленным шагом направляются в ту сторону, где расположено нужное им кафе. Время от времени девушка и мужчина обмениваются нежными взглядами, еще не до конца веря, что все это происходит с ними. Наталия не могла представить себе, что все-таки встретит человека, который вполне мог бы сделать ее счастливой. А Эдвард не ожидал, что поиски старшего брата приведут его к встрече самой красивой, доброй и нежной, по его мнению, девушки на свете, которая вполне могла бы сделать его жизнь чуточку счастливее.       

***

      Тем временем Терренс находится в одном из кафе. Мужчина сидит за столиком возле окна в полном одиночестве и думает о том, что ему делать дальше. Безусловно ему стало намного легче от осознания того, что Саймон больше никогда не потревожит ни его, ни Ракель, ни кого-то еще. Но это вовсе не означает, что теперь все будет хорошо. Да, история с Рингером вроде бы закончилась, но вернуть старых друзей и любимую девушку уже точно не получится. А это только больше подталкивает его к желанию уехать отсюда как можно дальше. Возможно, что даже навсегда.       «С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь в том, что мне придется уехать отсюда, — пустым взглядом смотря в чашку с недопитым кофе, которая сейчас стоит перед ним, думает Терренс. — Здесь произошло слишком много того, что я бы с радостью вычеркнул из своей жизни. Чем дольше я буду находиться в этих местах, тем больше начну думать о Ракель. Которая уже никогда не сможет понять и простить меня. В любом случае… Я не вижу смысла и дальше оставаться здесь. Ничто меня не держит. Я могу спокойно собирать свои шмотки и валить куда подальше.»       Терренс мысленно вздыхает и запускает руку в свои волосы.       «Раз уж я сделал то, что должен был сделать… — думает Терренс. — По крайней мере, мне будет не так паршиво… Так будет намного лучше для всех. Хотя… Все равно никто и не вспомнит обо мне, если я свалю. Так что можно спокойно катиться к черту.»       Терренс бросает короткий взгляд на мимо проходящих подростков и отпивает немного кофе.       «Сначала поеду куда-нибудь за границу на некоторое время, — думает Терренс. — Найду спокойную страну и не очень большой городок и поживу там. Может, даже немного попутешествую по странам в качестве туриста… А если мне где-то понравится, то я рассмотрю вопрос о переезде. Можно продать нынешний дом и найти работу для служанок, чтобы они не остались без денег… А когда я решу свои дела здесь, то свалю отсюда к чертовой матери. Хоть приведу нервы в порядок… Они у меня и так расшатались за последние несколько лет. Мне срочно нужно отдохнуть, пока я не рехнулся…»       А пока Терренс думает о планах на будущее, через некоторое время в кафе, где он сейчас находится, заходят Наталия и Эдвард, с лиц которых не сходят улыбки и легкий румянец. Зайдя внутрь, пара быстро осматривается вокруг в поисках свободного столика, за которым они могли бы немного поговорить и никому не помешать.       И в какой-то момент Наталия замечает за одним из столиком очень знакомого ей человека, которым оказывается Терренс, который не замечает, что она пришла сюда вместе с очень похожим на него человеком. Девушка довольно быстро узнает своего друга, несколько теряется и спрашивает себя, стоит ли ей сейчас рассказывать всю правду о том, кто ее спутник на самом деле.       Быстро осмотревшись по сторонам, Эдвард переводит взгляд на Наталию и сразу же замечает, что она резко изменилась в лице и стала какой-то задумчивой и немного испуганной.       — Эй, Наталия, с тобой все в порядке? — проявляет беспокойство Эдвард, положив руку на плечо Наталии. — Ты чего занервничала?       — Видишь того мужчину с черными волосами, который сидит за столиком возле окна? — интересуется Наталия, указав рукой на Терренса, сидящий за столиком возле окна.       — Э-э-э… Вон тот?       — Да.       — Ну вижу… А что?       — Это и есть твой брат, — тихо произносит Наталия. — Познакомься.       — Что? — округляет слегка испуганные глаза Эдвард. — Мой брат?       Эдвард получше вглядывается в находящегося вдалеке Терренса, который так похож на него самого, несмотря на разницу в возрасте.       — Это Терренс? — удивляется Эдвард.       — Да, он, — кивает Наталия.       — О, черт… — Эдвард нервно сглатывает и заметно напрягается из-за того, что все произошло так неожиданно. — Вот уж не думал, что я встречу его сегодня.       — Я тоже… — неуверенно произносит Наталия. — Я не была к этому готова…       — Слушай…       Эдвард, слегка нахмурившись, еще внимательнее всматривается в Терренса, все больше убеждаясь в том, что Наталия была права, когда она сказала, что они очень похожи друг на друга.       — Кстати, он и правда выглядит похожим на меня! — отмечает Эдвард. — Я бы сказал, этот человек еще выглядит в точь как мой отец в молодости…       — Насчет этого ничего не могу сказать, ибо я ни разу не видела его отца, — задумчиво отвечает Наталия.       — Зато я видел… Терренс – копия молодого отца! На той фотографии, на которой он был с моей матерью и новорожденным мной, отец выглядит точно так же, как и этот парень.       — Надо же…       — О, черт…       Эдвард нервно сглатывает и начинает слегка трястись.       — Что-то я начинаю нервничать… — слегка дрожащим голосом признается Эдвард.       — Да уж… — соглашается Наталия.       — Так что мы тогда будем делать? — Эдвард переводит вопросительный взгляд на Наталию. — Уйдем по-английски или подойдем к нему поближе?       — Я не знаю… — качает головой Наталия. — Хороший ли сейчас момент для того, чтобы знакомить тебя с ним и рассказывать всю правду? Что если мы пристанем к нему в неподходящий момент?       — Однако рано или поздно ему все равно придется узнать всю правду.       — Знаю… Но я не знаю, что сейчас происходит с ним и Ракель. Вдруг Терренсу сейчас все равно на все, кроме нее и Рингера?       — Значит, найдем другое кафе?       — Знаешь… Я бы, конечно, предпочла унести отсюда ноги… Но с другой стороны… Я была бы не против попытаться разузнать, что сейчас происходит с моей подругой. Точнее, бывшей подругой… И что-нибудь про историю с Рингером…       — Предлагаешь все-таки подойти к нему?       — Не знаю, Эдвард… — качает головой Наталия. — Я в растерянности… И не думала, что шанс познакомить тебя с ним выпадет так скоро.       — Поверь, я и сам не был готов встретиться с братом сегодня. Однако я все-таки увидел его… Впервые в жизни…       — Господи-господи… Что же делать? Что же делать?       А пока Наталия думает о том, стоит ли так знакомить ее сопровождающего с его возможным братом и вновь вспоминает о том, что понравившийся ей человек все-таки общение с ней, Эдвард с интересом рассматривает Терренса, который сидит возле окна и медленно попивает свой кофе.       — Он такой грустный… — задумчиво отмечает Эдвард. — Измотанный… Неужели эта неприятная ситуация так сильно потрепала ему нервы?       — Похоже, что да, — тихо предполагает Наталия. — В последний раз, когда я встречалась с ним, Терренс не был таким усталым… Но видно, что вся эта ситуация здорово потрепала ему нервы.       — Надо же… Бедный мужик… Сколько же на него всего свалилось…       — Согласна…       Наталия на несколько секунд призадумывается, а затем все-таки решает попробовать познакомиться двух возможных братьев.       — Слушай, у меня есть небольшая идея! — восклицает Наталия. — Я знаю, как познакомить вас так, чтобы он не подумал, будто мы ему навязываемся ему.       — Правда? — удивляется Эдвард. — И как же?       — Давай мы пройдем рядом со столиком Терренса так, как будто мы его и не видели. Если он вдруг не узнает меня и не повернется в нашу сторону, то мы тоже сделаем вид, что не замечаем его. А если узнает, то тогда я попробую перевести разговор на тему ваших родителей, чтобы ты смог рассказать ему о своих родителях.       — М-м-м, слушай, мне нравится ход твоих мыслей… — со слабым кивком задумчиво отвечает Эдвард. — Так будет казаться, что мы и правда не навязываемся ему и будто не видели его.       — Только я тебя умоляю, не говори ему о родстве сразу же. Пусть до Терренса само это дойдет. Начинай издалека и постепенно подводи его к разговору о ваших родителей. Если все совпадет, или что-то будет казаться ему подозрительным, я уверена, что он обязательно проявит интерес и начнет подробно расспрашивать тебя обо всем.       — Думаю, я так и сделаю, — уверенно кивает Эдвард. — Хотя я и не собирался сразу же ошарашивать его. Ибо он мне бы не поверил.       — Отлично! Тогда мы договорились!       — Да! Мы можем идти?       — Да, пошли! — резко выдыхает Наталия. — Пошли к кассе!       Наталия и Эдвард разворачиваются и как ни в чем ни бывало направляются к кассе, где можно заказать для себя какую-то еду и напитки. Они усердно делают вид, что не замечают Терренса, когда проходят мимо его столика, обмениваясь нежными взглядами и мило о чем-то беседуя между собой. А в какой-то момент они практически одновременно начинают смеяться из-за какой-то шутки, которую обсуждали до того момента, как зашли в это кафе.       Женский смех, что раздается очень близко, рядом с его столиком, сразу же начинает казаться Терренсу знакомым. Мужчина готов поспорить на все что угодно, что этот смех принадлежит Наталии, который он неоднократно слышал, когда она и Ракель часто смеялись в его присутствии во время обсуждения каких-то вещей. Резко подняв голову и быстро осмотревшись вокруг, Терренс как раз видит знакомую блондинку, которая стоит к нему спиной и делает вид, что не замечает его, с удовольствием беседуя с человеком, которого он точно не знает. Хотя и отмечает, что цвет волос незнакомца так сильно похож на его собственный.       Получше присмотревшись к блондинке и убедившись в том, что это сто процентов Наталия, Терренс встает из-за своего столика и уверенно направляется к девушке, которая стоит к нему спиной в тот момент, когда Эдвард начинает изучать то, что находится на одной из витрин.       — Наталия? — удивленно произносит Терренс, положив руку на плечо Наталии.       Наталия оборачивается на зов и сразу же замечает перед собой Терренса.       — Терренс? — изображает удивление Наталия. — Надо же!       — Привет, подруга, рад тебя видеть, — с легкой улыбкой здоровается Терренс.       — Привет, я тоже.       Терренс и Наталия заключают друг друга в дружеские объятия, но отстраняются уже через пару секунд.       — Не знала, что ты здесь, — добавляет Наталия.       — Да и я не думал, что ты зайдешь в это кафе, — признается Терренс.       — Ты как поживаешь?       — Более-менее нормально, — едва заметно улыбается Терренс. — А ты?       — Тоже ничего.       — Кстати, ты внезапно пропала и совсем перестала звонить мне.       — Прости, я была немного занята. Хотя я уже давно собиралась позвонить тебе. Либо напроситься к тебе в гости, либо пригласить к себе.       — Надеюсь, с тобой не случилось ничего плохого?       — Нет, все хорошо, слава богу.       — Как ты поживаешь после ссоры со своей подругой?       — Сейчас мне уже намного лучше… — с легкой улыбкой уверенно отвечает Наталия. — Благодаря тебе. Ты здорово помог мне прийти в себя и оказался рядом в очень подходящий момент.       — Правда?       — Да. Спасибо тебе большое.       — Рад, что смог помочь тебе, — дружелюбно отвечает Терренс. — Судя по твоему внешнему виду, тебе и правда стало намного лучше.       — Ты прав… Я переживаю уже не так сильно.       — Ну и хорошо.       — Слушай… — Наталия скромно заправляет прядь волос за ухо. — А чего ты сам не звонил мне? Ты же знаешь, что для тебя я доступна в любое время.       — Прости, пожалуйста, — виновато произносит Терренс. — Я хотел позвонить, но тоже был слишком занят…       — Занят?       — Да… — Терренс на мгновение опускает глаза в пол и массирует свою шею. — Были кое-какие очень важные дела…       — Что ж, ясно… — Наталия на мгновение бросает взгляд в сторону. — А сюда ты зашел перекусить?       — Можно и так сказать… Ездил кое-куда по одному делу, а потом приехал сюда выпить чашку кофе. Здесь очень тихо и малолюдно… А для меня это сейчас – то, что нужно.       — Да, место, очень хорошее и спокойное…       — Кстати, насколько я понимаю, ты пришла сюда не одна? Я тут заметил, что ты болтала с каким-то парнем и громко смеялась над его шуткой.       — Ну да, я не одна… Я пришла сюда с ним…       Наталия поворачивается к Эдварду, который сейчас стоит к ней спиной и расплачивается за какую-то небольшую покупку. Она что-то ему говорит, и он почти сразу же разворачивается лицом.       Увидев этого парня, Терренс округляет глаза и удивленно уставляется на того, кто так сильно похож на него самого. В Эдварде есть достаточно много черт лица, которые напоминают тому самого себя в более младшем возрасте. Цвет волос, некоторые черты лица – все абсолютно одинаковое! За исключением цвета и разреза глаз: у одного голубые и более узкие, а у другого – серые и более круглые. А также у них разные прически: у Эдварда небрежная прическа со стоячей челкой, а у Терренса аккуратные, хорошо уложенные волосы с убранной назад челкой, из которой выпадает лишь пара тонких прядей. Также их различает небольшая разница в росте: Терренс где-то на три-четыре сантиметров повыше Эдварда. Хотя разница не очень сильно заметна, а издалека они и вовсе кажутся одинакового роста. Так кажется и Наталии, которая хоть и высокая, но ростом все же немного выше уровня плеч человека, с которым она пришла сюда.       Эдвард и сам удивляется столь поразительному сходству с Терренсом, который вблизи кажется еще более похожим на него и человека, который, возможно, является отцом обоих парней. У кого-то могло бы сложиться впечатление, что это Эдвард – это есть Терренс, который жил где-то три-четыре года назад, и который как будто попал в будущее в прошлого.       Проходит около минуты с тех пор, как Эдвард и Терренс уставили свои удивленные взгляды друг на друга и мысленно что-то решают для себя. А поскольку сейчас в кафе сейчас не так уж и много людей, то им не приходиться выслушивать невольные возгласы тех, кто стоит в очереди. Однако эти странные переглядки не дают покоя продавцам, которые стоят за кассой и наблюдают за всем происходящим. И надо отметить, одна из кассирш узнает в одном из этих поразительно похожих друг на друга мужчин Терренса МакКлайфа, но из-за своей нерешительности так и не решается подойти к нему, наблюдая за ним издалека и то и дело спрашивая у остальных работников, правда ли это он.       Все это время в воздухе стояла неловкая тишина, во время которой Наталия стоит между двумя мужчинами, которые смотрят друг на друга широко распахнутыми глазами. Но вскоре девушка решает попытаться прервать эту тишину:       — Эй, парни, с вами все в порядке? — неуверенно произносит Наталия, смотря то на Эдварда, то на Терренса. — Вы чего пялитесь друг на друга, как будто впервые увидели что-то шокирующее?       Наталия слегка хмурится.       — Ребя-я-я-ята? — начинает махать рукой перед лицами Эдварда и Терренса. — Я к вам обращаюсь! Слышите, что я вам говорю?       — Ничего себе… — продолжая потрясенным взглядом изучать незнакомого ему человека, задумчиво произносит Терренс. — Вот это сходство… Охренеть…       — Ого… — слегка приоткрывает рот Эдвард. — Обалдеть… Я… Я как будто увидел себя в зеркале…       — Ребята… — пытается достучаться Наталия, все еще махая рукой. — Вы меня слышите?       — Еще бы немного – и я бы мог сказать, что только что встретил своего близнеца, — задумчиво говорит Терренс и слегка хмурится. — Ничего себе, как люди иногда бывают похожи…       — Э-э-э… — Наталия немного нервно осматривается вокруг. — Послушайте, парни, давайте мы отойдем отсюда? А будет еще лучше, если мы присядем за столик и не будем мешать другим людям!       Однако ни Эдвард, ни Терренс не слышат Наталию, оставаясь на своих местах и продолжая удивленно рассматривать друг друга.       — Эй, ребята, вы слышите меня? — чуть громче недоумевает Наталия. — Я с вами разговариваю! Па-а-арни!       Наталия еще раз проводит рукой и щелкает пальцами перед лицами Эдварда и Терренса и тихонько рычит, когда ей так и не удается добиться от них какой-то реакции. Тогда девушка решает действовать более решительно, взяв Эдварда под руку и потянув его за собой в сторону столику, за которым сидел ее друг. Пришедший в себя Терренс слегка встряхивает головой и присоединяется к этим двоим, немного неуверенно присев напротив них.       — Немного неловко вышло… — неуверенно отмечает Эдвард. — Правда?       — Да уж… — задумчиво соглашается Терренс. — Вы уж извините, что я так на вас уставился. Просто удивился нашему сходству…       — Все в порядке, вы тоже извините меня. Сам был в шоке, когда увидел, насколько вы… Похожи на меня.       Терренс молча кивает, резко переводит взгляд на Наталию и наклоняется к ней через столик.       — Эй, Наталия, кто этот человек? — тихо спрашивает Терренс. — Где ты умудрилась встретить того, кто так на меня похож?       — Э-э-э, да… — неуверенно произносит Наталия. — Наверное, мне следует познакомить вас…       Наталия переводит взгляд на Эдварда.       — Эдвард, позволь мне представить тебе Терренса, — спокойно представляет Наталия. — Он… Э-э-э…       Наталия слегка прикусывает язык, таким образом борясь с желанием сказать, что перед Терренсом сидит его брат. Но девушка очень быстро опоминается, резко выдыхает и более уверенно добавляет:       — Мой хороший друг.       Наталия с легкой улыбкой переводит взгляд на Терренса.       — Терренс, позволь мне представить тебе Эдварда… — уверенно произносит Наталия. — М-м-м… Э-э-э…       Наталия снова запинается, едва сдержав желание произнести фамилию Эдварда.       — Тоже мой друг… — более уверенно добавляет Наталия.       — Приятно познакомиться, — с легкой улыбкой произносит Терренс и пожимает Эдварду руку.       — Взаимно, — дружелюбно произносит Эдвард.       Пока Эдвард изо всех сил подавляет в себе желание произнести слово «брат», Терренс скромно улыбается, давая понять, что он настроен вполне дружелюбно к этому парню, что так поразительно похож на него.       — Так, э-э-э… — задумчиво произносит Терренс. — Где же вы познакомились с Наталией?       — Мы познакомились в кафе… — немного неуверенно отвечает Эдвард.       — Вот как? И давно вы с ней дружите?       — Да нет…       — И как же это случилось?       — Я просто пришел туда, так как хотел немного перекусить. К сожалению, все столики были кем-то заняты. Я уже хотел уходить и ехать в другое место, как вдруг я увидел за столом очень грустную девушку, которая сидела совсем одна. Это и была Наталия.       — И вы решили подойти к ней?       — Да. Я решил подсесть к ней и попытаться завести новое знакомство.       — Верно, — скромно подтверждает Наталия. — Я не стала отказывать, когда он подошел… Ну а потом мы немного разговорились, и я узнала, что у Эдварда есть одна проблема… Точнее, одно дело, которое он должен сделать.       Говоря все это, Наталия украдкой поглядывает на Эдварда, пока тот немного нервничает и ерзает на стуле, но не забывает кивать в знак согласия.       — Э-э-э, да… — неуверенно произносит Эдвард. — Мне нужно разыскать одного человека…       — Одного человека? — слегка хмурится Терренс.       — Но пока что я не знаю, где его искать. И честно говоря, уже практически не надеюсь найти его, ибо это кажется невозможным.       — Простите, за мое любопытство, а кого именно вы пытайтесь разыскать? — дружелюбно интересуется Терренс. — Может быть, я знаю этого человека и смогу помочь вам встретиться с ним?       — Нет-нет… — качает головой Эдвард. — Вы вряд ли его знайте…       — Ну почему же… У меня очень много друзей и знакомых. И если я вдруг знаю этого человека лично или того, кто знаком с ним, то смогу помочь вам встретить его.       — Я полагаю, мы крутимся в абсолютно разных кругах. И мне уж точно не место в вашем… Точно так же, как вам – в моем.       — О, боже… — скромно хихикает Терренс. — Вы так говорите, будто я родом из какой-то королевской семьи, а сами являйтесь простым рабочим или кем-то вроде.       — Считайте, что шоу-бизнес – это почти то же самое. Вы ведь – актер? Терренс МакКлайф? Правильно?       — Ну да… Актер…       — Я знаю вас по одному фильму, который видел много лет назад. И сейчас убедился в том, что это были вы.       — Да, но моя принадлежность звездным людям не означает, что я не знаком с обычными людьми. Я такой же, как все, и живу среди простого народа.       — Я знаю.       — Так что вы можете сказать, кого вы ищете, а я постараюсь вам помочь.       — О, нет-нет… Спасибо за предложение, мистер МакКлайф, но… Я как-нибудь справлюсь…       — Ну зачем же так официально? — с легкой улыбкой удивляется Терренс. — Можете звать меня по имени!       — Да? Ну… Хорошо! Как вам будет угодно!       Терренс ничего не говорит и лишь пожимает плечами, пока Эдвард начинает фантазировать о том, как бы отреагировал этот человек на то, что перед ним сейчас сидит его брат. Наталия же решает немного развеять ту неловкость, которая сейчас присутствует между всеми тремя и не сразу переходить к секрету, который скрывает ее спутник.       — Эй, Терренс, а как у тебя дела? — дружелюбно спрашивает Наталия. — Я практически ничего не знаю о том, что произошло в твоей жизни после нашего с тобой последнего разговора.       — К счастью, уже очень многое наладилось… — спокойно отвечает Терренс. — Жить определенно стало легче.       — Правда? Неужели есть хорошие новости?       — Можно и так сказать. — Терренс бросает короткий взгляд на мимо проходящего человека с пакетом какой-то еды в руках. — Ты можешь порадоваться: отныне Саймон больше не потревожит нас, ибо он получил то, что заслужил.       — То есть, как это, не потревожит? — слегка хмурится Наталия. — Неужели Рингер решил сдаться и оставил свой план мести?       — Ага, прямо-таки решил даровать нам свое прощение с барского плеча, — тихо хмыкает Терренс.       — Но что тогда ты хочешь сказать?       — То, что он все-таки довел дело почти до конца, но его мечтам не суждено было сбыться.       — Что?       — Рингер хотел красивой жизни, но ему ничего не досталось, потому что наказание вовремя настигло его.       — Ух ты! — искренне удивляется Наталия. — Расскажешь мне о том, что же произошло? Я хочу знать все!       — Конечно. Сейчас я все расскажу.       Пока Терренс быстро прочищает горло, раздается неожиданный звонок на чей-то мобильный телефон. Это звонят ни Наталии, ни Терренсу, а Эдварду. Который тут же достает свой телефон, смотрит на экран и разочарованно вздыхает, понимая, что должен ответить на звонок прямо сейчас, как бы сильно ему ни хотелось это делать.       — Упс, простите, мне нужно ответить на звонок, — немного неуверенно говорит Эдвард. — Вы пока… Поговорите… Я сейчас вернусь.       Эдвард встает из-за стола и быстрым шагом выходит на улицу, чтобы ответить на звонок. Если Наталия нисколько не удивлена этому звонку и спокойно реагирует на это, то Терренс провожает уходящего парня недоверчивым, вопросительным взглядом.       — Такой срочный звонок, что он убежал быстрее урагана? — слегка хмурится Терренс.       — Наверное, — пожимает плечами Наталия. — Я не вникаю в его дела, если честно.       — Хм, ну ладно… — Терренс резко машет рукой. — Пусть сам разбирается!       — Так что там произошло с Саймоном?       — В общем, где-то дней пять назад Саймон назначил Ракель встречу, которая состоялась три дня назад.       — Встречу? А откуда ты об этом знаешь?       — Об этой встречи мне рассказали Алисия и мистер Кэмерон. А до этого я разговаривал с ними и попросил помочь мне сделать что-то ради спасения Ракель.       — Что? — слегка хмурится Наталия. — Алисия? Так она же живет в Лондоне!       — Сейчас она в Нью-Йорке. Прилетела сюда для того, чтобы быть рядом с Ракель до тех пор, пока все не наладится.       — Ух ты… Не знала, что эта женщина здесь.       — Алисия бросила все из-за нехорошего предчувствия. И первым делом пришла ко мне домой и попросила объяснить все, что произошло. Ну я и рассказал все как было. А чуть позже попросил ее и мистера Кэмерона о помощи. И от него мне, кстати, тоже здорово досталось…       — Вот как…       — Короче говоря, было несладко… — Терренс с тихим выдохом резко проводит рукой по лицу. — Ну так вот, три дня назад Ракель отправилась на эту встречу совсем одна.       — Одна? — округляет глаза Наталия.       — Она отказалась брать кого-то с собой и думала, что сама справится с ним.       — Господи, эта девчонка сумасшедшая.       — А знаешь ли ты, дорогая моя, куда этот подонок заставил ее приехать?       — Куда? — интересуется Наталия, вопросительно смотря на Терренса слегка округленными глазами.       — В одно заброшенное здание на окраине города.       — Что? Да ладно!       — Саймон хотел прикончить ее там, чтобы никто не узнал об этом. Поэтому он потребовал не приводить с собой никакой полиции или кого-то еще. Говорил, что убьет ее или кого-то из близких ей людей, если она не послушается.       — Она знала, для чего Рингер зовет ее туда, но все равно поехала?       — Знала, но оказалась слишком упрямой и поехала туда одна.       — Вот Кэмерон нашла время строить из себя героиню.       — Это точно. Однако Ракель не знала, что я тоже собирался поехать туда вместе с полицией.       — Ты тоже поехал туда?       — Да если бы я не организовал все это, ты бы уже никогда не увидела эту девушку, ибо этот подонок убил бы ее прямо там.       — О, господи… — Наталия прикладывает руку к сердцу. — Неужели причина его мести была настолько ужасной, что он был готов убить бедняжку?       — Да нет, причина оказалась проста – отверженная любовь! — уверенно заявляет Терренс.       — Отверженная любовь? А причем тут Ракель? Он что, был влюблен в нее?       — Не в нее, а в мать Ракель.       — Мать Ракель?       — Много лет она его отвергла и выбрала отца твоей подруги, за которого и вышла замуж.       — Да ладно! — с широко распахнутыми глазами громко удивляется Наталия. — Саймон? Был влюблен в мать в Ракель?       — Я и сам до сих пор в шоке.       — Погоди, но откуда он знал эту женщину?       — Познакомился с ней в колледже. И с тех пор бегал за ней по пятам и мечтал жениться на ней.       — Это Саймон сказал?       — Он самый! Рингер все выложил на блюдечке!       — Вот это поворот…       — Только не надо спрашивать об этом Алисию. Ее семья ничего не знала о коротком романе Элизабет Томпсон с этим ублюдком.       — Не знала?       — Она скрывала не только это, но и проблемы в браке с Джексоном Кэмероном и их развод, который, как оказалось, не состоялся.       — Не состоялся?       — Да, оказалось, что они вовсе и не разводились. Хотели, но потом помирились.       — И об этом правда никто не знал?       — Никто. Алисия клялась, что ничего об этом не знала. Да ее семья не могла знать, если Элизабет поссорилась со всеми и потребовала не вмешиваться в ее дела.       — Ну… Звучит правдоподобно.       — Именно поэтому все и думали, что они были в разводе до трагической гибели в аварии. Которая, кстати, была подстроена Саймоном.       — Подстроена Саймоном? Хочешь сказать, родители Ракель погибли не по своей вине?       — Нет, Наталия. Элизабет и Джексон погибли по его вине.       — Но как? — недоумевает Наталия. — Как он умудрился убить их?       — Этот больной подонок слетел с катушек и сначала несколько лет преследовал Кэмеронов и умолял мать Ракель вернуться к нему, будучи готовым воспитывать ее ребенка. А когда она помирилась с ее отцом, то он решил убить их. И воспользовался шансом испортить тормозной шланг в их автомобиле, в котором мистер и миссис Кэмерон куда-то отправились.       — Испортили тормозной шланг? Это значит, что они не смогли остановить машину?       — Именно! К сожалению, Джексон не смог справиться с управлением и остановить машину и врезался куда-то так сильно, что они с Элизабет получили кучу травм, несовместимых с жизнью. И я не уверен, что их можно было бы спасти, даже если врачи сию минуту оказались бы на месте происшествия.       — Боже, какой кошмар! — Наталия с ужасом во взгляде прикрывает рот рукой. — Получается, их смерть была не случайностью или неосторожностью, как все раньше думали?       — Саймон сам признался во всем, — спокойно отвечает Терренс. — И без сожаления рассказал, как собственноручно сделал Ракель сиротой.       — Господи, бедная Ракель… Не могу поверить…       — И вот теперь, когда дочь Кэмеронов подросла, он решил взяться за нее и отправить ее на тот свет вслед за ними.       — А она-то чем ему не угодила?       — А черт знает! Наверное, ее сильное сходство с матерью злило его и заставляло вспоминать о том, как Элизабет отвергла его любовь. Вот он и решил избавиться от нее. Сначала много лет планировал месть, потом решил унизить ее перед всем миром, поссорить со всеми близкими и в конце концов убить собственными руками.       — Вот же больной подонок…       — И не говори! Но благо, мы вовремя вмешались и остановили эту больную суку.       — Его поймали?       — Да, но нам пришлось многое пережить за те пару часов, что полиция пыталась убедить его сдаться.       — И как же его поймали?       — Все закончилось падением Саймона с крыши.       — Падением с крыши?       — Мы ничего не смогли сделать, чтобы спасти твою подругу. Рингер совсем обезумел и отказывался отпускать ее от себя. Принимал ее за Элизабет и едва ли не пытался изнасиловать ее.       — Да ладно? — широко распахивает полные ужаса глаза Наталия.       — Сначала он заперся с ней в одной из комнат и попытался снять перед ней штаны. А когда мы туда попали, то он загнал нас всех на крышу. Угрожал столкнуть Ракель.       — Господи…       — Короче говоря, полицейские решили начать конкретно так палить по нему. Правда он никак не могли попасть, ибо все время уворачивался. Тогда я сам выхватил пистолет у одного из них и сам взялся за дело. И… После одного из выстрелов он потерял равновесие. Начал сам падать, да еще и потянул Ракель за собой.       — Что? — ужасается Наталия. — Ракель? Она тоже упала с крыши?       — Никто не успел ей помочь. Все произошло очень быстро.       — Не могу поверить… — Наталия прикрывает рот руками, едва сдерживая желание заплакать.       — Мы несколько минут считали ее погибшей. Но в какой-то момент увидели, что она стала карабкаться наверх. Я и еще один полицейский тут же подбежали к ней и затащили на крышу. К тому моменту Ракель была уже совсем без сил и была на грани истерики. Плакала, кричала… Никак не могла успокоиться.       — Знаешь… А у меня ведь было какое-то нехорошее предчувствие. Сердце сжималось, когда я думала о Ракель. Мне казалось, что с ней что-то должно было случиться.       — Ну вот и случилось. Этот ублюдок знатно поиздевался над ней. Так сильно, что она потеряла сознание у меня на руках, когда все закончилось.       — Неудивительно…       — Мы на мгновение подумали, что это еще могло быть связано с какими-то травмами во время падения. Но врачи ее осмотрели и сказали, что все хорошо. Она всего лишь пережила сильный стресс. Крепкий сон и хорошее питание быстро вернули бы ее к жизни.       — Ясно… А что насчет Саймона? Он погиб?       — Нет, живой падла. Но после того падения он, возможно, останется инвалидом.       — Инвалидом?       — У него серьезные проблемы со спиной. Плюс у него и без того полно травм. Падение почти с двадцати-тридцати метров не может хорошо закончиться.       — А, ну тогда все очевидно!       — Да, но кроме этого в больнице также оказался мистер Кэмерон.       — Что? — ужасается Наталия. — Мистер Кэмерон в больнице?       — У него обнаружили признаки сердечного приступа. — Терренс бросает короткий взгляд на свои руки. — Переволновался за Ракель и немного подпортил себе здоровье.       — И как он сейчас?       — К счастью, все обошлось, хотя еще какое-то время его продержат в больнице.       — Боже мой… Все произошло практически одновременно…       — Поэтому мы с Алисией беспокоились за Ракель. Боялись, что она сойдет с ума и не сможет все это выдержать. Но благо она как-то взяла себя в руки и сумела продержаться.       — Она сильная духом. Даже если кажется, что эта девушка не справится, Кэмерон сумеет всех удивить. Я до сих пор в шоке от того, что она смогла выжить после падения с крыши.       — Никто так и не понял, как это произошло, а сама Ракель почему-то об этом не помнит.       — Только это?       — Не знаю, я не спрашивал. Может, что-то и забыла. Или делает вид, что забыла. Забыла, как в полубессознательном состоянии призналась, что мечтала о том, чтобы я пришел.       — Интересно…       — В любом случае я оставался с ней до тех пор, пока в больницу не приехала Алисия. Поддерживал ее как мог.       — Ой, а ты не знаешь, в какую больницу его отвезли? — с грустью во взгляде спрашивает Наталия. — Я хочу навестить его и как-то поддержать его. Может, ему что-то нужно… Кто знает…       — В центральную городскую. Можешь позвонить Алисии и уточнить. Она поможет тебе найти его.       — Спасибо, я обязательно позвоню ей и уточню адрес и номер палаты.       — Думаю, мистер Кэмерон будет рад видеть тебя. Ты ведь знаешь его еще с детских лет.       — Ты прав…       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Наталия пытается прийти в себя после всего, что узнала.       — Ах, бедная Ракель… — тяжело вздыхает Наталия. — Бедный мистер Кэмерон… Если бы с ним что-то случилось, она бы этого не выдержала.       — Да, я знаю… — опустив глаза на свою чашку с кофе, что стоит перед ним, задумчиво произносит Терренс. — До тех пор, пока она не узнала, что с ним в порядке, Ракель никак не могла успокоиться. Даже в тот момент, когда мы смогли нормально поговорить, пожалуй, в первый раз за все это время, она была в напряжении. Не считая тот разговор, который у нас был до ее обморока.       — Вы и правда смогли поговорить? — искренне удивляется Наталия.       — Да, думаю, беда объединила нас на некоторое время, — пожав плечами, более низким голосом отвечает Терренс и с грустью во взгляде вздыхает. — Только вряд ли от этого что-то изменится. Ведь она никогда не простит меня за то, что я делал с ней на протяжении долгого времени.       — Прости, конечно, что я вмешиваюсь не в свое дело, но что может, ты все-таки объяснишь, что между вами произошло? — осторожно предлагает Наталия. — Ты ведь так и не рассказал мне причину, по которой так сильно разругался с Ракель, что вынудил ее покинуть дом… Может быть, уже пришло время раскрыть карты, а?       — Я промолчал из чувства вины… — Терренс слегка склоняет голову. — Из страха быть осужденным… Решил, что ты начнешь осуждать меня так же, как и все те, кто уже знает об этом… Многие мои друзья отвернулись от меня по этой причине и сейчас думают, что я ужасный. И ты тоже вряд ли захочешь общаться со мной после того как узнаешь правду.       — Неужели ты совершил что-то настолько серьезное, раз твои друзья отвернулись от тебя? — удивляется Наталия.       — Вообще-то, да…       — И что же ты…       Наталия хочет сказать что-то еще, но Терренс спокойно перебивает ее:       — В какой-то момент я так сильно разозлился, что я сорвался на Ракель и… — Терренс медленно выдыхает, до смерти боясь рассказывать правду, хотя и понимая, что он должен это сделать. Но потом мужчина резко выдыхает и с легким испугом во взгляде смотрит на Наталию. — И дал ей пощечину… Ударил…       Терренс начинает с ужасом во взгляде ожидать какую-то реакцию от Наталии, на которую он уставляет свой взгляд. Девушка же приходит в шок после подобного заявления и широко распахивает глаза.       — Ч-ч-что ты? — слегка дрожащим голосом переспрашивает Наталия. — Дал п-п-пощечину?       — К сожалению… — тихо произносит Терренс, опустив взгляд вниз.       — Господи… Не могу поверить…       Наталия с ужасом во взгляде качает головой, прикрыв рот рукой.       — МакКлайф, как ты посмел так с ней поступить? — раздраженно недоумевает Наталия. — Ты совсем что ли с катушек слетел? Разве ты не знаешь, как люди относятся к тем, кто смеет поднимать руку на девушку? О чем ты вообще думал?       — Я все прекрасно пойму, если ты сейчас встанешь и уйдешь, называя меня всеми возможными оскорбительными словами, — то опуская полный стыда взгляд вниз, то переводя его на Наталию, с грустью во взгляде отвечает Терренс. — Но могу поклясться тебе чем угодно, что я не хотел этого делать.       — Не хотел? Но ты черт возьми, сделал это!       — Знаю, но клянусь, я старался держаться до последнего, чтобы не сорваться… — Терренс с тяжелым вздохом качает головой. — Но все-таки не смог этого сделать и крупно поплатился за это…       — Безумие… Просто безумие!       — Когда мои друзья узнали об этом, они отвернулись меня. А Ракель твердо решила не возвращаться ко мне… Да еще и ее родственники едва не прибили меня…       — Значит, Алисия с мистером Кэмероном уже знают о твоем омерзительном поступке?       — Только Алисия в курсе всей правды, а вот мистер Кэмерон ничего не знает о моей пощечине. Но если он узнает, то точно сживет меня со свету. Фредерик сделает все, чтобы не позволить Ракель приблизиться ко мне.       — А Алисия разве погладила тебя по головке, когда узнала, как ты омерзительно поступил с ее племянницей?       — Ты что! Она устроила скандал у меня дома.       — А ты что?       — Ну а что я? Единственное, что я мог сделать, – это рассказать ей всю правду и доказать, что мне действительно очень жаль.       — И поэтому ты решил прикрыть свою задницу и притвориться героем для Ракель и ее семьи? — хмуро спрашивает Наталия. — Чтобы они не слишком сильно поливали тебя грязью!       — Я пошел на это, потому что должен был помочь твоей подруге еще тогда, когда все только началось. А вместо этого я просто психанул и начал ругаться с ней каждый день, доведя все до того, что наше и без того страдающие отношения окончательно закончились.       — Ну учитывая, что после всего происходящего все находятся в шоке, семья Ракель будет благодарна тебе за спасение этой девушки и на время позабудет о твоем безобразном поведении. Но когда они придут в себя, то не жди пощады.       — Пожалуйста, Наталия, поверь мне, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Клянусь, я совсем не хотел этого. Не хотел ругаться с Ракель и тем более поднимать на ее руку.       — А я была о тебе гораздо лучшего мнения.       — Знаю, мне еще долго не удастся восстановить свою репутацию после того что я сделал. А если это станет известно всему миру, то меня точно начнут ненавидеть. И кто-то сделает все, чтобы я стал для всех монстром. Моя карьера будет разрушена к чертовой матери.       — А, так ты беспокоишься только о своей репутации и боишься, что тобой не будут восхищаться!       — Боюсь, не буду отрицать, — спокойно произносит Терренс. — Но для меня гораздо важнее было доказать Ракель и ее семье, что я поступил ужасно, признаю это и искренне раскаиваюсь.       — Ну конечно, раскаиваешься…       — Я не хочу, чтобы они до конца своих дней поливали меня грязью и винили во всех бедах. Мне выпал шанс стать лучше в их глазах – я им воспользовался. И получил благодарность, на которую, впрочем, не рассчитывал.       — Это, конечно, все очень трогательно и прекрасно, но ты сам виноват в том, что испортил себе репутацию и заставил всех отвернуться от тебя.       — Знаю… Я реально облажался.       — И я сейчас не только про пощечину. Забыл, как ты в некоторых разговорах со мной обещал уничтожить Ракель, испортить ей жизнь и заявить всем, что она якобы психованная больная тварь? Жизнь с которой была адом! Это были твои слова, Терренс! Ты клялся сделать все, чтобы она страдала!       — Не знаю, что на меня нашло… Я был зол и не понимал, что говорю… Но клянусь, я не собираюсь портить жизнь и карьеру Ракель. Поскольку мы уже расстались, она сможет жить спокойной жизнью, а я не буду так или иначе преследовать ее и мешать ей быть счастливой.       — Знаешь, что я поняла? Что Ракель заставили думать, что она якобы больная. И поверив в этом, Кэмерон действительно начала казаться таковой! А истериками и скандалами мы только больше усугубляли ситуацию. Ни я не должна была поддаваться на ее провокации и злить ее, ни ты не должен был ругаться с ней, как кошка с собакой, и обвинять во всем, что на самом деле было работой Рингера.       — Да, но Саймон все равно бы так или иначе разругал ее со всеми нами. Не удалось бы ему поссорить ее со мной и тобой в первый раз, так нашел бы способ сделать это вновь. К сожалению, нам не удалось бы избежать конфликта с ней.       — Но ведь можно было не доводить все до такой критической отметки. Ладно бы мы покричали, дали ей шанс сказать все, что она хочет, разбежались и не пересекались с ней… Но мы пошли дальше…       — Я жалею, что велся на провокации Саймона.       — А раз ты ударил ее, значит она не так тебе важна, как мы все хотели думать. Тебя совсем не волновали ее проблемы, чувства и желания. Тебе было наплевать на нее. Ты думал только о себе. И очень легко бросил ее, когда она нуждалась в твоей помощи.       — Да, но ей тоже было плевать на меня, — уверенно отмечает Терренс. — Думаешь, я просто так стал равнодушным и обиженным на нее? Нет, Наталия! Меня сильно обижало то, что она всегда относилась ко мне, как к какой-то ненужной игрушке, которая надоела ей сразу же после того как мы начали жить вместе. Все эти несколько месяцев Ракель будто бы терпела меня. Я долго все это терпел и молчал, но история с Саймоном еще больше отдалила меня от нее. И в итоге все дошло до того, что случилось.       — Ну о ваших проблемах я догадалась еще во время своего первого визита после возвращения в Штаты. Поэтому я считаю, что вы бы рано или поздно расстались. Да, вы – красивая пара, и у вас есть сильное притяжение, но вместе вам не быть. Особенно после твоего омерзительного поступка по отношению к ней.       — Я тоже так думаю… — кивает Терренс. — Только я не хотел, чтобы расставание было таким скандальным. Чтобы оно произошло после моих психозов, которые заставили ее возненавидеть меня.       Терренс резко проводит руками по своими волосам.       — Черт, вот я идиот… — устало стонет Терренс. — Ну почему я никогда не умел контролировать свои эмоции и спускал собак на всех без разбору? Из-за своего истеричного характера я натворил уже столько ошибок. Теперь еще и руку на девушку поднял… Хотя всю жизнь жил с мыслью, что это омерзительно…       — Надо было раньше думать, — хмуро бросает Наталия.       — Твою мать… — Терренс закрывает половину лица руками и качает головой, пустым взглядом смотря в одну точку. — Неужели я все больше становлюсь похожим на своего отца и однажды и сам начну избивать девушек? Неужели мама была права, когда говорила, что я очень сильно похож на него и боялась, что мой характер будет таким же, как и у него?       — Думаю, ей виднее, — пожимает плечами Наталия. — Я ведь не знакома с твоим отцом.       — Но я не хочу! Не хочу превращаться в его полную копию и быть такой же тварью. Не хочу избивать девушку, которую люблю, или бросать ее одну с ребенком на руках и сбегать от нее из-за страха.       — Не хочешь, но делаешь. Та пощечина – только начало.       — Я не хочу превращаться в бессовестного ублюдка.       — Если ты не научишься контролировать свои эмоции и не станешь более уравновешенным, то и правда станешь едва ли не тираном.       — Знаю, Наталия, знаю… Мне правда очень жаль, что все так произошло. Я не хотел поднимать руку на твою подругу и причинить ей боль.       — Терренс…       — Пожалуйста, поверь мне, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Я знаю, что поступил плохо. Но я правда раскаиваюсь и всю жизнь буду ненавидеть себя за это. Не сердись меня, прошу…       Какое-то шестое чувство подсказывает Наталии, что Терренс действительно раскаивается и не хотел делать ничего подобного. Наблюдая за этим мужчиной, который буквально рвет на себе волосы и до смерти боится стать намного хуже, чем он есть сейчас, девушке становится жалко его. Она искренне сочувствует ему и становится немного мягче по отношению к нему, видя, что тот хочет стать хорошим не только для своих поклонников и звездных друзей, но и для всех тех, кто ему близок. Хотя блондинка все же осуждает его за то, что он сделал, и сама определенно бы не стала прощать того, кто сделал бы то же самое с ней.       Так что немного поколебавшись, Наталия с жалостью во взгляде смотрит на Терренса и мягко гладит его по руке, пока тот мертвым взглядом все еще смотрит в одну точку.       — Ладно-ладно, МакКлайф, расслабься, — мягко произносит Наталия. — Я верю тебе. Верю, что ты не хотел этого делать.       — Не хотел… — более низким голосом произносит Терренс.       — Но не думай, что так просто это забуду и сделаю вид, что так и должно было быть.       — Я понимаю. Мне правда очень жаль.       — Я вижу. Ты звучишь вполне правдоподобно.       — Из-за этого поступка меня возненавидело уже столько людей. Любимая девушка не вернется ко мне и не захочет даже наладить дружеские отношения. А многие друзья посчитали меня подонком и не захотели выслушать мои объяснения. А кто-то вообще подумал, что раз я ударил Ракель, то якобы избивал ее регулярно.       — Ну знаешь, я бы тоже подумала, что ты склонен к насильственным действиям, если бы не знала тебя лично.       — Однако я вовсе не такой! Клянусь, Наталия, я никогда не избивал и не буду избивать девушку! Да, у меня непростой характер, но у меня никогда не было склонности к насилию и желанию радоваться чужому горю. Я не хочу и не буду самоутверждаться за счет слабой девушки!       — Я верю, Терренс, верю, — легонько похлопав Терренса по руке, мягко произносит Наталия.       — Поверь, если бы можно было вернуться назад в прошлое, я бы не допустил ничего подобного.       — Конечно, твой поступок омерзителен, но поскольку ты раскаиваешься, я считаю, что это не повод отворачиваться от тебя. По крайней мере, ты кажешься искренним.       — Это не притворство. Я не играю. Это мои настоящие чувства. Настоящий я.       — Уверена, что скоро люди поймут это и захотят поговорить с тобой.       — После всего, что они мне наговорили? Нет, я не думаю, что кто-то захочет даже пересекаться со мной на одной улице!       — Да брось! Ракель наверняка тоже думала, что никто не захочет общаться с ней после тог, как Рингер заявил всем, что у нее якобы не все в порядке с головой. Но нет! Однажды Анна сама позвонила ей и извинилась за то, что бросила ее в трудный момент.       — Ракель не делала никому ничего плохого. Ну… Не считая тебя, конечно.       — Но и ты никому не вредил, кроме нее. Люди должны понимать, что это дело касается лишь тебя и твоей девушки. Они не могут отворачиваться от тебя из-за того, что ты сделал с ней, а не с ними.       — Ох, не знаю, подруга, не знаю… — Терренс бросает пустой взгляд в сторону. — Боюсь, что все уже потеряно…       — А может, нет? — с надеждой спрашивает Наталия. — Конечно, я еще не читала газеты и не проверяла Интернет, но что если кто-то напишет о твоем спасении Ракель?       — А что толку?       — Ну как, э-э-э… Все увидят, что ты сделал это по своему желанию и оценят это. А если Ракель сама все подтвердит, то тебя снова зауважают. Тебе дадут второй шанс доказать, что ты не такой ужасный и хочешь измениться к лучшему. Чтобы никто даже и не думал распускать сплетни про тебя и говорить, что ты наглый и самовлюбленный.       — Ракель вряд ли будет пытаться смягчать позицию народа и убеждать их быть дружелюбнее ко мне, — задумчиво предполагает Терренс. — Она радуется, что мы разорвали отношения. Что ей удалось избавиться от того груза, который долгое время носила на плечах.       — Думаешь, Ракель не оценила то, что ты пришел ей на выручку во время встречи с Саймоном?       — Да, она оценила это… Но от этого ничего не изменится. Я уже практически не надеюсь, что Ракель когда-нибудь захочет видеть меня, а о ее прощении я вообще молчу…       — А вдруг нет?       — Иногда беда объединяет людей, Наталия. Она переживала за мистера Кэмерона и хотела, чтобы кто-то был рядом с ней. А пока Алисия только собиралась ехать в больницу, с ней находился только я. И я остался. Сделал все, чтобы поддержать ее.       — И она тебя не оттолкнула?       — Поначалу Кэмерон пыталась отказаться от помощи и огрызалась. Но потом что-то щелкнуло в ее голове, и Ракель забыла об обидах, дала мне шанс спокойно поговорить с ней и приняла мою поддержку.       — Ну так это же здорово! — слегка улыбается Наталия. — Лед определенно начал таять. Даже если вы не будете вместе, есть шанс остаться в очень хороших отношениях. И если вы останетесь друзьями, Ракель может помочь тебе восстановить репутацию. Люди точно поверят ей, если она расскажет о твоем поступке и даст понять, что ты не такой ужасный, как все думают. А постепенно и твоя карьера пойдет в гору, и ты снова начнешь сниматься в кино.       — Не знаю, Наталия… — резко выдыхает Терренс. — Мне кажется, она и думать забудет о том, что произошло в больнице. Прошло три дня с того момента. Твоя подруга наверняка уже успокоилась, пришла в себя и начала думать о своем будущем. Проблема разрешилась, а значит, можно вспомнить все былые обиды…       — Эй, а разве вы не успели поговорить о своих отношениях в больнице?       — На поверхности. Я сказал, что мне очень жаль, что все так произошло… Дал понять, что стыжусь и боюсь смотреть ей в глаза после той пощечины. Но не более. Никаких откровенных разговоров о наших чувствах.       — Ну а ты сам думаешь, что у вас и правда больше нет никакого шанса наладить отношения и попробовать спасти их? — с грустью во взгляде интересуется Наталия.       — Как это произошло с ее родителями? — Терренс качает головой. — Нет, не думаю!       — Но ведь насколько я знаю, те люди тоже здорово ругались. Как сказали мистер Кэмерон и Алисия.       — Наши отношения были обречены с самого начала. Ракель встречалась со мной только ради того, чтобы ее семья отстала от нее, а я… Я купился на ее красоту и молодость. Мы оба так или иначе воспользовались друг другом.       — Неужели ты ее не любишь?       — Может, и люблю. Но от этого ничего не изменится. Так что пришло время поставить точку в этой истории и жить дальше.       — И что ты будешь делать дальше, если не сможешь заслужить ее прощение? Каковы будут твои действия?       — Для начала уеду куда-нибудь за границу на пару месяцев, — с грустью во взгляде уверенно заявляет Терренс. — А может, и больше! Не знаю!       — Правда?       — За последние несколько лет я слишком сильно вымотался и эмоционально выгорел. И уже давно хочу куда-нибудь сбежать и отдохнуть в тихом безлюдном местечке.       — Да, думаю, тебе это пошло бы на пользу.       — Честно говоря, я уже не помню, когда в последний раз путешествовал по миру в качестве туриста. Поэтому я хочу это исправить.       — А куда ты хочешь поехать?       — Мне без разницы, куда ехать… Лишь бы подальше от Нью-Йорка, Штатов и всего, что с этим связано.       — Понимаю… — слегка улыбается Наталия. — Путешествия – это здорово! Я и сама хочу куда-нибудь поехать. Опять.       — Но в случае, если мне понравится где-то жить, то я не исключаю что перееду.       — Переедешь?       — Да. Продам свой дом, отпущу прислугу, попробую найти им работу, соберу вещи и уеду куда-нибудь подальше…       — Неужели ты хочешь уехать отсюда навсегда?       — Скажу больше, я не исключаю, что вообще закончу актерскую и певческую карьеру… Уйду из шоу-бизнеса, в котором и без меня полно талантливых людей.       — Что? — округляет глаза Наталия. — Но, Терренс…       — У меня не будет выбора, Наталия. Если ничего не изменится в лучшую сторону, и меня по-прежнему будут ненавидеть и считать мерзавцем, а в карьере не произойдет положительных изменений впервые за последние несколько лет, то я буду вынужден попрощаться со всем этим. Буду вынужден вернуться к той жизни, которой жил, когда был ребенком. Когда нам с матерью едва хватало на еду.       — Неужели ты хочешь так просто все бросить и уехать неизвестно куда? — с грустью во взгляде недоумевает Наталия.       — А что делать? Здесь мне не дадут спокойно жить! Все будут указывать на меня пальцем и поливать грязью. А я боюсь, что не смогу этого выдержать. Мои бывшие друзья не станут горевать обо мне и будут только рады узнать, что я пропал или свалил из города.       — Господи, МакКлайф, в последнее время я тебя совсем не узнаю. Что произошло с тем Терренсом, которого я знала? Ты всегда был таким гордым и уверенным! Знал себе цену! Ты предстал таким передо мной в день нашего знакомства. А сейчас ты превратился в неуверенного, несчастного парня, страдающий от депрессии.       — Может, так оно и есть.       — Послушай, Терренс, я прекрасно понимаю, что ты переживаешь из-за расставания с Ракель и грустишь из-за того, что дела с твоей карьерой не так хороши. Но нельзя же так просто сдаваться и бросать все. Если есть хоть малейший шанс, надо бороться.       — Ах, Наталия, тебе не понять, что творится у меня в душе, — устало вздыхает Терренс.       — Так нельзя, приятель, — с грустью во взгляде качает головой Наталия. — Ты должен быть сильным.       — Я бы многое отдал ради того, чтобы изменить все в лучшую сторону. Но к сожалению, это невозможно.       — Еще не поздно все изменить. Ты еще можешь измениться и стать лучше для тех, кого посчитал тебя ужасным.       — Не вижу смысла. И не хочу строить напрасных иллюзий и верить, что однажды случится чудо, которое спасет мои отношения и заставит девушку, которую я на самом деле люблю намного больше, чем предполагал, внезапно воспылать ко мне любовью и захотеть вернуться ко мне.       — Ну значит, ты не так сильно любишь, если отказываешься бороться.       — Бесполезно стучать в закрытую дверь, когда ты знаешь, что ее никто тебе не откроет. Можно простоять возле нее весь день, но толку от этого никакого не будет.       — Терренс…       — Если бы Ракель любила меня, у меня была бы надежда. Но поскольку у нее нет чувств, то зачем стараться.       — Нет, приятель, я не верю, что она вообще никогда тебя не любила. Я все еще помню, как у нее горели глаза, когда вы только познакомились и начали встречаться. Помню, как она могла часами говорить о тебе. В те моменты казалось, что ты стал ей важнее, чем карьера модели.       — Не знаю… Я уже ни в чем не уверен.       — Не зря же Кэмерон постоянно отвергала своих многочисленных ухажеров, но не сделала этого с тобой. Значит, ты все-таки как-то зацепил ее. Да, вы ругались как кошка с собакой. Но видно, ей это нравилось. Видно, она ищет драйв в отношениях. Не хочет, чтобы все было гладко. Но увы, другие парни не могли ей это дать.       — Но почему она тогда перестала обращать на меня внимание?       — Ну… Наверное, семья начала давить на нее в два-три раза больше. Мол… Давай выходи замуж и рожай детей. Это и убило в ней те прекрасные чувства. И она просто от этого устала. Именно поэтому отношения стали для нее неким грузом. Ракель была не в состоянии ими наслаждаться.       — В любом случае сейчас это уже не имеет значение. Мы с ней расстались. Мне придется смириться с этим и отпустить ее. Потому что так будет намного лучше для нее.       — Но…       — Ракель заслуживает гораздо лучшего. Уверен, что однажды она встретит того, кто заставит ее поменять свои приоритеты и выйти замуж по собственному желанию, а не под давлением семьи.       — После такого головокружительного романа с тобой она наверняка будет искать в каждом парне тебя. И если кто-то не дотянется до твоей планки, то Кэмерон будет скучно с ним. Она быстро расстанется с таким парнем и будет искать себе другого с надеждой, что хоть кто-то окажется похожим на тебя.       — У Ракель нет опыта в отношениях. У нее был только один я, и она не знает, что бывают и другие мужчины. Другие отношения. Ей не из чего выбирать.       — Да, но ты задал довольно высокую планку, до которой другому парню будет сложно дотянуться.       — Перестань, Наталия.       — Это правда, Терренс.       — Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы мы расставались, но тебе придется смириться с тем, что нас уже не будет. Текель умрет. Навсегда.       — Ну хорошо… — медленно выдыхает Наталия. — Ладно. Конечно, расставаться с Ракель или нет – это уже ваше личное дело, и мы все постараемся с этим смириться. Но я тебя очень прошу, не принимай таких поспешных решений. Подумай еще немного. Не пытайся сделать что-то на эмоциях, как это часто делает Ракель.       — Я не пытаюсь.       — Эта девушка часто принимает какие-то решения, будучи одержимой сильными эмоциями. Иногда она может сделать что-то без раздумий, а потом сильно об этом пожалеть. И ты сейчас можешь повторить ее ошибку, но позже пожалеть об этом. А решив вернуться сюда после побега, тебя уже вряд ли кто-то будет ждать.       — Знаешь… — Терренс с легкой улыбкой переводит взгляд вдаль. — Три дня назад Алисия сказала мне то же, что и ты сейчас. Она сказала, чтобы я подождал какое-то время.       — Ну вот и прислушайся к ее совету, — уверенно говорит Наталия. — Алисия – очень мудрая и умная женщина. Она никогда не говорит чего-то просто так.       — Да я и так вижу, что бесполезно ждать, верить и надеяться. Слишком сильна та боль, которую я причинил ее племяннице.       — Если она это сказала, значит, эта женщина понимает, что еще не все потеряно.       — Посмотрим, подруга. Сейчас я не хочу ничего загадывать… Тем более, я не говорил, что мое решение окончательное. Я сказал, что пока просто хочу поехать за границу и пожить там какое-то время. А когда приду в себя, то уже приму какое-то решение, которое покажется мне верным. Может, я и не захочу уезжать и вернусь в Нью-Йорк после небольшого отпуска. А потом решу, что мне делать.       — В любом случае – это уже твое решение. Мне останется лишь пожелать тебе удачи. И скучать, если ты вдруг захочешь покинуть город навсегда.       — Обещаю, что не забуду тебя, даже если уеду, — с легкой улыбкой обещает Терренс. — Я найду способ общаться с тобой. Буду писать сообщения и звонить по WhatsApp, например.       — Что ж, я поверю тебе, друг мой.       Терренс ничего не говорит и скромно улыбается, пока Наталия с грустью во взгляде смотрит на него, невольно подумав, что ее желания очень похожи на желания мужчины. А через несколько секунд к ним возвращается Эдвард, который садится рядом с девушкой, внешне выглядя вполне спокойным, но в глубине души явно о чем-то беспокоясь.       — Простите за долгое отсутствие, — немного взволнованно тараторит Эдвард. — У меня был важный разговор.       — Ничего страшного, — задумчиво произносит Наталия.       — Ну так, э-э-э… — Эдвард бросает короткий взгляд на Наталию и Терренса. — Вы успели все обсудить?       — Да, — с легкой улыбкой кивает Наталия, переглядывается с Терренсом и подмигивает ему. — Мы обсудили все, что хотели.       — Верно, — подтверждает Терренс. — Мы давно не виделись и поэтому захотели обсудить, как мы поживаем. И… Что произошло за все это время.       — Понятно… — кивает Эдвард.       Хоть Наталия понимает, что сейчас, может быть, не самый лучший момент, она все-таки решает предпринять попытку склонить Терренса к разговору о его родителях, чтобы Эдвард смог рассказать о своих.       — Кстати, я забыла спросить, как поживает твоя мама? — немного неуверенно спрашивает Наталия. — Надеюсь, что с ней сейчас все хорошо?       — Да, с мамой все в порядке… — с легкой улыбкой отвечает Терренс.       — Знаешь, когда ты сказал мне, что ей пришлось вызвать врача, я сильно переживала за нее.       — Да, но сейчас, к счастью, все хорошо.       — Э-э-э, а что произошло с вашей матерью? — с грустью во взгляде интересуется Эдвард.       — Ничего особенного, просто давление немного подскочило… Сказали, что из-за стресса. Врачи настояли на том, чтобы она как можно больше отдыхала.       — Надо же… — покачав головой, тихо произносит Наталия. — Бедная миссис МакКлайф…       — Не беспокойся, подруга, я слежу за тем, чтобы с ней ничего не случилось. Я разговариваю с матерью практически каждый день и навещаю, если у меня есть свободное время… Если что-то нужно, то всегда приезжаю к ней, что-то покупаю или же делаю кое-какую работу по дому.       — Ну и слава богу… — тихо выдыхает Наталия. — А то я переживала…       — Да, но… — Терренс замолкает на пару секунд. — Огорчает только то, что она постоянно пытается уговорить меня встретиться с отцом…       — А зачем? — интересуется Эдвард.       — Да ясное дело! Чтобы он оправдал себя после того как бросил нас тогда, когда мы так в нем нуждались!       — Ваши родители в разводе?       — Да, в разводе. Разошлись, когда мне было два года. Отец сам ушел от нас с мамой… Бросил на произвол судьбы… Из-за него мы едва концы с концами сводили…       — Правда?       — Представляйте, сначала сделал гадость, а потом собрал свои манатки и свалил… — тихо, иронично усмехается Терренс. — Зато когда я уже стал взрослым и не нуждаюсь в его подачках, он умоляет простить его и не забывать о том, что у меня есть папочка, который вдруг решил поиграть в хорошего и даже передает матери какие-то деньги.       — О, вот как…       Эдвард бросает мимолетную улыбку.       — Мои родители тоже в разводе… — немного неуверенно признается Эдвард и начинает слегка одергивать рукав своей куртки. — До поры до времени я жил со своим отцом и его новой женой.       — А ваша мать? — интересуется Терренс.       — Я никогда ее не видел. Хотя всегда знал, что жена моего отца – не моя настоящая мать.       Кажется, что план Наталии начинает медленно, но верно действовать. Эдварду не приходиться прилагать особых усилий, чтобы развивать тему, ибо Терренс, похоже, совсем не против поговорить о своем детстве и рассказать историю своей семьи.       — Мой отец тоже женился на другой женщине, — тихонько усмехается Терренс. — У них даже есть двое общих детей.       — Вы с ними общайтесь? — интересуется Эдвард.       — Нет, я никогда не общался. Да особо и не хочу… Хотя моя мать считает, что я не должен игнорировать их, потому что они не чужие для меня. Типа братья… Хотя я никогда их таковыми не считал. Для меня они просто дети отца. И все.       — Надо же! — изображает удивление Эдвард. — У меня тоже есть два единокровных младших брата, рожденные в браке отца и мачехи.       — Тоже? — округляет глаза Терренс.       — Да, и я прожил с ними большую часть своей жизни.       — Вы с ними ладили?       — Честно говоря, я никогда не испытывал к ним каких-то теплых чувств. Да и мои отношения с ними были далеки от идеальных. Нет, я не имею что-то против этих ребят и спокойно принимаю тот факт, что у моего отца есть дети от чужой мне женщины. Но я не могу сказать, что любил их и был готов порвать любого, кто обидит их.       — Ссорились с ними?       — О да, мы постоянно ссорились по поводу и без… Эти придурки постоянно подшучивали надо мной, подставляли и делали так, что меня могли наказать незаслуженно. А еще мы очень часто не могли что-то поделить между собой. То есть… Это они не могли поделить со мной. Между собой они всегда хорошо ладили, хотя иногда и могли из-за чего-то поспорить.       — Понятно…       — Я знаю, что многие братья и сестры через это проходят, а потом взрослеют и улучшают свои отношения. Но сейчас мне совсем не хочется видеть их. Я даже рад, что не пересекаюсь с ними уже очень много лет.       — Вы не живете с ними?       — Нет.       — Понимаю… — Терренс бросает короткий взгляд в сторону. — Думаю, все братья и сестры проходят через это… Могу привести в пример многих моих знакомых, которые в детстве не ладили со своими сестрами и братьями, но потом стали лучшими друзьями.       — Вообще, я давно мечтал уйти из их дома… — Эдвард нервно сглатывает с грустью во взгляде. — Отец с мачехой никогда особо не любили меня. Я был для них некой обузой, от которой они с радостью бы избавились.       — Правда? — слегка хмурится Терренс.       — Я всегда чувствовал себя лишним. И мечтал как можно быстрее покинуть родной дом, чтобы разыскать своего… — Эдвард резко замолкает и слегка прикусывает губу. — Чтобы разыскать свою маму. О которой отец никогда мне не рассказывал… Я правда очень хочу узнать, кто же моя настоящая мать. Хочу познакомиться с ней.       — Неужели у ваших родителей были настолько плохие отношения, что ваш отец не говорил вам ничего про вашу маму? — спрашивает Терренс, неожиданно начав проявлять все больший интерес к жизни Эдварда, который поразительно похож на него. — Он что… Будто бы пытался вычеркнуть ее из вашей жизни?       — Честно говоря, я не знаю, что произошло между моими родителями и из-за чего они разошлись, — качает головой Эдвард. — Хотя и в курсе, что у них часто бывали какие-то конфликты.       — А ваш отец уже встречался с другой женщиной до того, как развелся с вашей матерью? Или, так сказать, изменял ей, будучи в отношениях?       — Э-э-э, кажется, нет… Отец женился на ней уже после того как развелся с матерью и забрал меня у нее.       — Забрал? А почему вы не остались с ней? Ведь дети обычно остаются с матерями, если нет каких-то веских оснований отдать ребенка отцу.       — Этого я не могу вам сказать. Об этом мне ничего неизвестно… Однако есть кое-что, что меня смущает…       — Что?       — Э-э-э… — Эдвард замолкает на пару секунд. — Дело в том, что я часто подслушивал разговоры отца и мачехи. И в них речь шла о том, что он пытается найти повод, чтобы встретиться с какой-то женщиной, которая, как я позже выяснил, является моей матерью. Я слышал, что отец пытался поговорить с той женщиной, чтобы попросить у нее прощения за всю боль, которую он ей причинил.       — Надо же… — задумчиво произносит Терренс.       — А еще… А еще он хотел встретиться с каким-то парнем…       — Парнем? Каким еще парнем?       — Он… Приходился ему сыном. По крайней мере, отец так называл его, когда говорил о нем.       Терренс округляет глаза, будучи удивленным услышанным и с каждой секундой начиная проявлять все больший интерес к жизни Эдварда, которого ему зачем-то просто необходимо узнать как можно лучше.       — Этот парень… — неуверенно произносит Терренс. — Он… Был сыном ваших родителей?       — Ну если судить по разговору отца и мачехи, то да, — задумчиво отвечает Эдвард.       — Значит, у вашего отца был еще один ребенок? И у вас есть родной брат?       — Я был потрясен, когда услышал это. Ведь я всегда считал себя единственным ребенком своих родителей. И никогда не думал, что у меня окажется родной брат или родная сестра. Старший, насколько я понял…       — Ничего себе… Но как так получилось, что вы никогда не знали, что являйтесь далеко не единственным ребенком своих родителей?       — Я постоянно задаю себе этот вопрос… — с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — То всю жизнь думал, что у родителей был только я один… То потом выясняется, что у них был еще один ребенок, судьба которого никому не была известна, и которого я никогда не видел в глаза…       — А вы не пытались спросить своего отца про возможного брата или сестру?       — Да, однажды я пытался спросить у отца, почему он ничего не рассказывал мне про того ребенка и мою мать. Но он лишь наорал на меня и потребовал раз и навсегда закрыть эту тему. — Эдвард с грустью во взгляде тихо вздыхает. — Но это вызвало во мне только больший интерес к ситуации. Я решил любой ценой узнать, кто тот ребенок, о котором отец говорил моей мачехе.       — И сколько же вам тогда было? — уточняет Терренс.       — В тот момент мне уже исполнилось семнадцать. С нетерпением ждал, когда мне будет восемнадцать, чтобы уйти из дома. Ибо находиться там становилось все сложнее и сложнее.       — Ясно…       — Правда мне пришлось уйти немного раньше. А незадолго до этого я нашел кое-что, что привело меня в ступор. И узнал почти все, что так яростно от меня скрывалось.       — Вот как…       — Э-э-э… — Эдвард слегка прикусывает губу, бросив Терренсу короткий взгляд. — Простите, наверное, вам неинтересно слушать историю о том, как жили мои родители. У вас у своих проблем по горло, а я тут разговорился…       — Нет-нет, все в порядке, — с легкой улыбкой качает головой Терренс. — Вы можете продолжать. Я вас внимательно слушаю.       — Правда?       — Да-да, рассказывайте.       Сказать по правде, Терренс и сам не понимает, почему вдруг так заинтересовался тем, как жили родители Эдварда, и почему они развелись. Возможно, ему просто захотелось с кем-то поговорить. Но поскольку из друзей у него осталась только одна Наталия, а его новый знакомый еще не знает, что он сделал, то он решает не упускать момент пообщаться хотя бы с ними.       — Ну что ж, ладно… — пожимает плечами Эдвард. — Так вот… Перед тем, как уйти из дома, я покопался в кое-каких вещах отца и нашел среди них одну штучку, которая меня заинтересовала.       Эдвард начинает подробно рассказывать о том, как много лет назад нашел в вещах своего отца ту самую вещь, что вызвала у него еще больше вопросов.       

***

      Восемь лет назад. Июль две тысячи восьмого года.       Семнадцатилетний парень по имени Эдвард находится у себя дома, не зная куда деть себя от скуки. Он буквально считает дни до своего восемнадцатилетия, чтобы раз и навсегда уйти из этого дома, где ему всегда было ужасно некомфортно. Парню надоело каждый день ругаться со своим отцом, который ни во что не ставит своего сына и как будто считает его какой-то обузой для себя. К тому же, проблем добавляют Джереми и Уильям, младшие единокровные братья Эдварда, с которыми черноволосы парень часто ссорится по причине и без. Они обожают подставлять его и вынуждать отбывать незаслуженные наказания.       Без дела бродя по всему огромному дому, в какой-то момент какая-то неведомая сила заставляет Эдварда зайти в кабинет своего отца Джейми, которого сейчас там нет, и который проводит в том месте большую часть своего времени. Немного неуверенно отворив дверь, юноша медленным шагом заходит в кабинет, который оказывается довольно просторным и очень уютным. Эдвард даже не подозревал об этом, так как отец запрещает ему даже приближаться к этому месту и тем более заходить его. И сейчас он понимает, что может сильно пострадать из-за своего любопытства. Однако что-то заставляет его подойти к столу, на котором лежат какие-то бумаги и черная куртка самого Джейми.       Медленно подходя к столу, черноволосый подросток с интересом осматривает каждый сантиметр и внимательно изучает все, что лежит на нем. А через некоторое время внимание Эдварда привлекает какая-то бумажка, которая торчит из внутреннего кармана куртки. Быстро осмотревшись вокруг и убедившись в том, что здесь никого нет, парень аккуратно достает из кармана куртки ту вещь, что привлекает его внимание, и начинает вертеть в руках.       Эдвард очень быстро понимает, что это не какая-то бумажка, а очень старая фотография, которую он решает рассмотреть повнимательнее. На этой фотографии юноша очень быстро узнает самого себя, когда тот был еще новорожденным. Он, будучи завернутым в белую простыню, подвязанную шелковой голубой ленточкой, находится на руках какой-то очень симпатичной женщины, которую он вообще не знает, и которую никогда не видел. Рядом с незнакомой женщиной стоит никто иной, как Джейми, отец Эдварда, который в свою очередь держит за руку маленького черноволосого, широко улыбающегося мальчика с голубыми глазами, которому на первый взгляд примерно год или два от роду.       На снимке можно увидеть искренние улыбки счастливых родителей двоих детей. И если тот факт, что Эдвард видит на снимке себя и своего отца Джейми, который выглядит еще более молодым, чем сейчас, он еще может как-то понять. Но тот факт, что на этом фото какая-то женщина держит его самого на руках, а незнакомый мальчик держит за руку его отца, подросток никак не в силах принять. Это невольно заставляет его задаться вопросом, есть ли что-то такое, что Джейми скрывает от него. И почему он вообще хранит эту фотографию у себя в куртке, несмотря на то, что у него есть жена. И это не та женщина, что изображена на снимке.       Доходит до того, что Эдвард предполагает, что эта незнакомка может являться его матерью, а этот мальчик – родным братом. Да, может быть, это безумное предположение, ибо он является единственным ребенком в семье. Но этим ребенком точно не является кем-то из его единокровных братьев, поскольку сам Эдвард на несколько лет старше.       «Эй, кто эта женщина и этот ребенок? — слегка нахмурившись, задается вопросом Эдвард. — Почему она держит меня на руках, а он – держит за руку этого мальчишку? Если я правильно понимаю, он намного старше меня…»       Эдвард качает головой.       «Это точно не Джереми или Уильям, ибо они младше… — думает Эдвард. — Но тогда кто этот парень? Неужели эти двое имеют какое-то отношение к тому, что отец неоднократно обсуждал с Изабеллой? Его желание встретить мою мать и якобы своего второго сына…»       Эдвард округляет глаза.       «Эй, а что если эти двое – и есть те, о кем он так много говорит безо всякого стеснения? — предполагает Эдвард. — Но раз это так, то где они сейчас? Даже если предположить, что у меня есть родной брат, то что с ним произошло? Где он сейчас? И почему отец скрыл от меня это? Почему я до сих пор ничего не знаю о своей настоящей матери?»       А пока Эдвард не отрывает взгляд от своей находки, через какое-то время в кабинет врывается черноволосый, сероглазый уже не молодой мужчина высокого роста. Застав здесь подростка и увидев, что тот копается в его вещах, и без того напряженный и чем-то недовольный мужчина, который и есть тот самый Джейми, приходит в ярость. Он пулей подлетает к Эдварду, который сильно вздрагивает от испуга и неожиданности, и крепко берет его за шиворот.       — Ты что здесь делаешь? — со злостью во взгляде требует ответа Джейми. — Я же запретил тебе даже приближаться к моему кабинету!       — Э-э-э, отец? — слегка дрожащим голосом произносит Эдвард. — Я…       — Я ведь тебе говорил, чтобы ты никогда не смел приближаться к моему кабинету и тем более к моим личным вещам. Говорил или нет, безмозглый ты мальчишка?       — Теперь я понимаю, почему ты так не хотел пускать меня сюда.       Эдвард мгновенно вырывается из хватки Джейми и уверенно смотрит на него.       — Понимаю, что здесь было то, что ты от меня скрывал, — с гордо поднятой головой добавляет Эдвард.       — Что ты несешь? — хмуро бросает Джейми.       — Знаешь, отец, мне кажется, что пришло время расставить кое-что на свои места. И наконец-то рассказать всю правду.       — О чем ты говоришь, малой? — холодно спрашивает Джейми. — Чего ты от меня, твою мать, хочешь?       — А вот о чем!       Эдвард показывает Джейми фотографию, которую нашел в куртке отца.       — Об этом! — восклицает Эдвард и еще немного приподнимает голову. — Об этом!       — Что? — приходит в ярость Джейми, увидев фотографию в руках Эдварда и сжав руки в кулаки так сильно, что костяшки становятся белоснежными.       — Я мог бы понять, что здесь есть я и ты. Но кто, черт возьми, эта женщина и этот ребенок? — Эдвард указывает пальцем на незнакомую ему женщину и ребенка. — В прошлый раз ты ушел от ответа на вопрос про парня, которого обсуждал с Изабеллой. Но теперь я хочу знать всю правду. Правду о том, с кем ты хочешь встретиться, и кто этот парень на фотографии.       — Ты копался в моих вещах? — все больше приходит в ярость Джейми. — ТЫ КОПАЛСЯ В МОИХ ВЕЩАХ?       — Хватит кричать на меня! — повышает голос Эдвард.       — БЕСТОЛКОВЫЙ ПРИДУРОК! НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ТЕБЕ ГОВОРЮ?       — Неужели так трудно объяснить мне, что все это, черт возьми, значит?       — Не суй свой нос не в свои дела! Лучше бы занялся чем-то полезным! НАПРИМЕР, УЧЕБОЙ! Вместо того чтобы слоняться по всему дому без дела!       — Какого черта ты хочешь встретиться с моей матерью и говоришь про какого-то сына? – недоумевает Эдвард. — Кто, блять, эта женщина и этот ребенок?       — Следи за языком, когда разговариваешь со мной!       — Или ты успел изменить Изабелле и стать отцом еще одного ребенка?       — А ну закрой свой рот, пока я не треснул по губам! — крепко сжимает руку в кулак Джейми.       — Какой он по счету, кстати? — Эдвард расставляет руки в бока. — А то я уже запутался, сколько у тебя детей! От одной женщины двое, от другой родился третий… Сколько еще братьев ты мне подарил? А, папочка? Не хочешь познакомить меня с ними?       — Да ты такой, чтобы так разговаривать СО СВОИМ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ОТЦОМ? — вскрикивает Джейми. — МНЕ ЧТО, ВЗЯТЬСЯ ЗА РЕМЕНЬ И ХОРОШЕНЬКО ОТЛУПИТЬ ТЕБЯ ПО ЗАДНИЦЕ? ЧТОБЫ ЗНАЛ, КОМУ МОЖНО ДЕРЗИТЬ, А КОМУ – НЕТ!       — Да ты только это и умеешь! Орать, да ремнем по заднице бить!       — ЗАТКНИ СВОЙ РОТ, МАЛОЙ!       — Я разговариваю с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Раз ты обращаешься со мной, как с половой тряпкой, так и я не собираюсь уважать тебя.       Эдвард ту же получает от разъяренного Джейми сильную пощечину, после которой он резко хватается за щеку.       — Ты мне поговори еще здесь! — грубо бросает Джейми. — СОВСЕМ, ТВОЮ МАТЬ, РАСПОЯСАЛСЯ, СОПЛЯК!       — Ну давай, ударь меня еще раз, — грубо бросает Эдвард, держась за щеку. — Давай, отец! Ударь!       — Видимо, ты забыл, в чьем доме ты живешь, и кто тебя кормит и одевает.       — Я не забыл. Это дом Изабеллы.       — Заруби себе на носу, Эдвард, я запросто могу выгнать тебя из дома, лишить тебя всех карманных денег и запереть в твоей комнате. Я – ТВОЙ ОТЕЦ! И ИМЕЮ НА ТО ПРАВО!       — Да что ты говоришь…       — И Я БУДУ НАКАЗЫВАТЬ ТЕБЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ТЫ НЕ НАУЧИШЬСЯ УВАЖАТЬ МЕНЯ! Пока я тебя кормлю и одеваю, ты не можешь и слова пискнуть против меня! ПОНЯЛ?       — Да уж… — качает головой Эдвард. — Как Изабелла может терпеть тебя? Как она могла выйти замуж за такого ужасного человека?       — А ну сейчас же заткнул свой рот!       — Ты знаешь, что я не слишком люблю ее, но все-таки уважаю свою мачеху и отношусь к ней хорошо. И мне очень жаль ее. Потому что она все время защищает тебя, выгораживает, пытается успокоить… Эта женщина – просто чудо, раз она способна контролировать тебя и не дать тебе прикончить меня со злости. Ты бы запросто сделал это, если бы Изабелла не сдерживала тебя.       — Я смотрю, ты стал больно борзый. Ну ничего, сейчас я быстро освежу тебя. Немедленно проваливай из моего кабинета и иди в свою комнату! ЖИВО! — Джейми резко указывает пальцем на дверь. — И запомни, еще одна такая выходка – и ты вообще не выйдешь из дома и будешь целыми днями готовиться к поступлению в университет. ПОД МОИМ ЛИЧНЫМ КОНТРОЛЕМ!       — Мне семнадцать лет, отец, — с гордо поднятой головой уверенно отвечает Эдвард. — Я уже давно не ребенок, которому ты можешь приказывать, и который будет делать все без возражений, заглядывая тебе в глаза и говоря: «Хорошо, папочка!».       — ТЫ ЕЩЕ СОПЛЯК! ЖАЛКИЙ СОПЛЯК, КОТОРЫЙ ЕЩЕ НИЧЕГО НЕ ДОБИЛСЯ В СВОЕЙ ЖИЗНИ И ОБЯЗАН СЛУШАТЬСЯ МЕНЯ!       — Прибереги эти слова для Джереми и Уильяма. Через несколько лет они окончат школу и тоже будут куда-то поступать. Вот ты и будешь запирать их в комнате и заставлять готовиться к университету.       — Ар-р-р, похоже, мне и правда придется взять ремень и хорошенько выпороть тебя, чтобы вставить твои мозги на место.       — Я же говорил, что ты только это не умеешь.       — Пока ты живешь в моем доме, тебе придется делать то, что я сказал! Заработаешь на свой дом, женишься и заведешь детей – вот и будешь командовать ими. А СО МНОЙ ЭТО НЕ ПРОЙДЕТ, МАЛЯВКА!       — Да, а почему твои любимые сыночки, рожденные от моей мачехи, могут делать все что угодно, а меня ты едва ли не привязываешь к столбу за каждую провинность, как собачку?       — Потому что ты – взрослый мужик! И должен вести себя соответствующе!       — Вот как! Так ты же только что называл меня сопляком. Ты уж определись, кто я: взрослый мужик или маленький мальчик.       — Ты – кость у меня в горле! — сухо бросает Джейми. — Чертов кровосос, который выпил из меня все соки!       — Почему ты постоянно срываешь на меня зло, отец? Разве я олицетворяю собой прошлое, о котором ты хочешь забыть? Ты смотришь на меня и вспоминаешь то, что заставляет тебя отыгрываться на мне и жалеть о каких-то своих ошибках молодости! Может, я напоминаю тебе о моей матери, с которой ты наверняка разругался в пух и прах? И от которой явно свалил не по своей воле.       — И все ты, блять, знаешь!       — Разве нормальный отец будет так относиться к своему ребенку? Или у тебя так много сыновей, что тебе совсем не жалко избавиться от меня, самого нелюбимого? — Эдвард ехидно усмехается. — Ты хоть помнишь, что я – тоже твой сын? А если забыл, то я напомню. Я – Эдвард Роберт МакКлайф, твой старший сын. Алло, Джейми Стивен МакКлайф, я здесь!       — Ну все, щенок, сейчас я заткну тебе рот.       Джейми поднимает руку с целью ударить Эдварда по лицу, но тот ловко уходит от удара, схватив руку отца, начав крепко удерживать ее.       — ХВАТИТ! — выходит из себя Эдвард, уставив на Джейми свой холодный взгляд. — Я БОЛЬШЕ НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ИЗДЕВАТЬСЯ НАД СОБОЙ!       — А НУ СЕЙЧАС ЖЕ ПУСТИ МЕНЯ! — громко, грубо требует Джейми, пытаясь резко вырвать руку из крепкой хватки Эдварда.       — Я много лет слушал тебя, а теперь ты послушаешь меня. — Эдвард резко отпускает руку Джейми. — Для меня не секрет, что ты никогда не любил меня и считал своей обузой. Знаю, что ты всегда любил Джереми и Уильяма намного больше. Правда я не понимаю, почему? Что я тебе, черт возьми, сделал, раз ты со мной так обращаешься? Чем я заслужил это?       Эдвард качает головой.       — Неужели я так сильно напоминаю тебе о чем-то, что приводит тебя в бешенство? — недоумевает Эдвард. — Именно поэтому ты не можешь спокойно находиться со мной и постоянно срываешь свою злость на мне? Если это так, то я мог бы понять, почему ты сделал меня ненужным себе. Но я не понимаю только одного: почему ты не оставил меня с матерью, когда разошелся с ней много лет назад? Ты не хотел этого, но все равно забрал меня! Хотя считаешь, что лучше бы не делал этого. Или ты таким образом решил отомстить ей? А, папочка? Что за тайны?       Взгляд Эдварда падает на фотографию, которую он все еще держит в руках.       — А что если этот мальчик на фото действительно приходится мне братом? — задается вопросом Эдвард. — Что если эта женщина приходится мне матерью, с которой я никогда не виделся? Ты можешь рассказать мне правду о том, кто я такой, кто моя мама, и кто этот мальчишка на фотографии? А, отец? Неужели это ТАК трудно?       — Да как ты, безмозглый мальчишка, смеешь разговаривать со своим отцом подобным тоном? — громко спрашивает Джейми, крепко сжав руки в кулаки. — Молоко на губах еще не обсохло, чтобы так со мной разговаривать!       — Если хочешь, чтобы я уважал тебя, относись ко мне нормально. А я не собираюсь быть хорошим с тем, кому чихать на меня.       — А-р-р-р… — раздраженно рычит Джейми. — Как же ты, кровосос, бесишь меня! Да лучше бы ты вообще не рождался на этот свет! Лучше бы твоя мать и правда сделала аборт! Ты испортил нам всю жизнь! Ты стал нашим наказанием. НА-КА-ЗА-НИ-ЕМ!       — Да? — округляет глаза Эдвард. — Что ж, в таком случае мне не нужен такой отец, как ты! Да, не нужен! Я отказываюсь от того, кто плевать хотел на своего сына!       — ВОТ И ПРЕКРАСНО!       — Какой же ты ужасный человек… Который даже не пытается скрыть свое желание встретиться с какой-то женщиной. Интересно, правда, для чего. Неужели она и есть моя мать, про которую ты так усердно молчишь? Или же это отмазка для того, чтобы скрыть наличие нового романа? А может, даже и других детей, о которых мы ничего не знаем!       — Ах ты, поганый щенок!       Будучи не в состоянии себя контролировать, взбешенный Джейми пулей подлетает к Эдварду, снова дает ему пощечину и крепко берет его за шиворот, начав сильно трясти и буквально убивать юношу своим ледяным взглядом.       — Ты даже не представляешь, как ты сильно ты мешаешь мне жить, — со злостью во взгляде низким голосом говорит Джейми. — Я уже сто раз пожалел о том, что забрал тебя к себе. Вот точно надо было оставить тебя с твоей матерью, чтобы ты не маячил у меня перед глазами и не приносил мне одни лишь беды.       — А что же ты, папочка, головой-то в тот раз не подумал? — ехидно ухмыляется Эдвард. — Может, я бы был в тысячу раз счастлив, если бы жил с матерью, с которой ты так яро не хочешь меня знакомить!       — Вот уж точно – облажался!       — И знаешь, если бы моя мать любила бы меня по-настоящему сильно, то я бы согласился на любого отца и называл таковым любого ее ухажера. Кого угодно, лишь бы забыть, что мой настоящий папаша – редкостная сволочь, который в последние несколько лет вообще с катушек слетел.       Джейми уставляет еще более злобный взгляд на Эдварда, несколько секунд ничего не говоря и заставляя юного парня трястись от мысли, что его собственный отец сделает с ним что-нибудь ужасное.       — Проваливай отсюда… — тихо произносит Джейми. — Проваливай из этого дома раз и навсегда.       Джейми резко указывает пальцем на дверь.       — ПОШЕЛ К ЧЕРТУ ИЗ ЭТОГО ДОМА! — во весь голос вскрикивает Джейми. — Я больше не хочу тебя видеть и пересекаться с тобой на улице. КАТИСЬ КУДА ХОЧЕШЬ И ДЕЛАЙ ЧТО УГОДНО!       — Ты меня выгоняешь? — широко распахивает глаза Эдвард.       — ДА, ВЫГОНЯЮ! И помни, отныне ты больше не получишь от меня ни единого цента. ЖИВИ КАК ХОЧЕШЬ! Я БОЛЬШЕ НЕ СОБИРАЮСЬ ОПЛАЧИВАТЬ ТВОИ РАЗВЛЕЧЕНИЯ И СОДЕРЖАТЬ КАКОГО-ТО ЖАЛКОГО КРОВОПИЙЦУ! И НА ИЗАБЕЛЛУ ТОЖЕ НЕ РАССЧИТЫВАЙ!       — Да пожалуйста! — громко ухмыляется Эдвард. — С УДОВОЛЬСТВИЕМ!       Эдвард резко вырывается из хватки Джейми, грубо оттолкнув его от себя.       — Я как раз думал свалить из дома, где все терпеть меня не могут, — грубо добавляет Эдвард. — Правда хотел уйти тогда, когда мне исполнится восемнадцать. Но, пожалуй, я не стану ждать этого дня и уйду прямо сейчас.       — ПРОВА-А-АЛИВА-А-АЙ! — во весь голос вопит Джейми.       — Продолжай и дальше драть глотку. А я ухожу.       Эдвард вместе с фотографией в руках собирается покинуть кабинет. Но, почти дойдя до двери, парень всем корпусом резко разворачивается и со злостью во взгляде смотрит на тяжело дышащего, взбешенного Джейми.       — Ты даже не представляешь, как я мечтал об этом моменте, — громко говорит Эдвард. — О том моменте, когда наконец-то смогу сказать тебе прощальные слова и помахать рукой.       Эдвард радостно машет Джейми рукой.       — Прощай, отец! — восклицает Эдвард. — Мы больше никогда не увидимся! Аллилуйя!       Эдвард пулей разворачивается и оставляет разъяренного Джейми одного, пока тот молча наблюдает за тем, как его сын покидает пределы этого кабинета после того как его выгнали из дома. А оставшись наедине с собой, мужчина раздраженно рычит и с тяжелым дыханием одним махом смахивает со стола все, что на нем находится. И чуть позже швыряет на пол еще некоторое вещи с надеждой хоть как-то выплеснуть негативные эмоции, вызванные этим разговором с Эдвардом, который убежал к себе в комнату, чтобы собрать свои вещи и покинуть этот дом, где его жизнь была настоящим адом.       

***

      — В тот день я быстро собрал все свои вещи и навсегда ушел из того дома… — с грустью во взгляде рассказывает Эдвард. — И взял с собой ту фотографию, о которой уже говорил.       Эдвард нервно сглатывает, думая о том, что не доставляет ему удовольствие.       — Я не знал, куда мне идти, — признается Эдвард. — Остался на улице, без денег и крыши над головой. Но почти сразу решил попросить свою бабушку пустить меня к себе хотя бы на некоторое время. И к счастью, она согласилась.       — А она что-нибудь знала обо всей этой истории? — интересуется Терренс.       — Да, знала. Я продолжил свое расследование и в какой-то момент сумел убедить бабушку рассказать кое-что о той истории. Однако этого было недостаточно для того, чтобы точно знать, что произошло. Но в любом случае я точно убедился в том, что отец очень многое от меня скрыл.       — А почему он отказывался говорить вам правду?       — Вот честно, я не знаю, почему, он наотрез отказывался говорить со мной о моей матери. И о том парне, которого я увидел на снимке.       Эдвард немного поправляет непослушные пряди своих черных волос, пока Терренс слегка хмурится, к этому моменту начав проявлять огромный интерес к этой истории и желая узнать об этом парне абсолютно все.       — Вы сказали, что забрали с собой ту фотографию? — задумчиво спрашивает Терренс.       — Да, — кивает Эдвард. — И кстати, она у меня с собой…       Эдвард засовывает руку в карман куртки и, нащупав там то, что он ищет, и достает какую-то маленькую фотографию, которую протягивает Терренсу.       — Можете посмотреть, если вам интересно, — спокойно добавляет Эдвард.       Терренс берет в руку фотографию, которую дает ему Эдвард, и начинает внимательно рассматривать ее. Ему хватает одной секунды для того, чтобы узнать на фотографии своего отца Джейми, свою мать Ребекку и… Самого себя?! Кажется, эта фотография была сделана тогда, когда ему было два года, а мальчик на руках женщины родился совсем недавно, буквально пару дней назад. Ребекка, которая держит на руках новорожденного Эдварда, и Джейми, который за руку держит маленького Терренса, стоят рядом друг с другом и с широкими улыбками позируют для того, кто делал этот снимок.       Потрясенный Терренс буквально замирает в тот момент, когда видит на фотографии самого себя и своих родителей. И сразу же задается целой кучей вопросов, на которых он не может ответить.       — Разрази меня гром… — покачав головой, шепчет себе под нос Терренс. — Это же… Это же мои родители…       — Что? — округляет глаза Наталия. — Твои родители?       — Да… Это моя мама… Она держит на руках какого-то ребенка… А это мой отец… Он держит за руку… Меня.       — Э-э-э… А ты уверен, что это он?       — Конечно, уверен!       — Но ты ведь не помнишь своего отца! Ты сам сказал, что он очень рано ушел из семьи!       — Да, но я помню его по тем фотографиям, которые есть у моей матери. Помню себя в детстве… Помню, какой была моя мать… Это она… Моя мама.       — Да ладно…       — О, черт…       Терренс кладет фотографию на стол, закрывает лицо руками и на пару секунд призадумывается, будучи потрясенным всем, что он только увидел и услышал. Нет, конечно, это может быть просто совпадением или случайностью. Однако в этой истории есть столько всего, что так сильно интересует мужчину.       — Я ничего не понимаю… — качает головой Терренс. — Ничего…       — Ты и правда есть на этом снимке? — интересуется Наталия, взяв в руки фотографию, которую она не видела до этого момента, и начинает рассматривать ее. — Где ты?       — Вот, парень, которого взрослый мужчина держит за руку, — Терренс пальцем показывает самого себя на фотографии. — Это я. Мне здесь около двух лет.       — Ты?       — Да. А эта женщина – моя мать.       Терренс указывает пальцем уже на Ребекку.       — Только здесь она намного моложе, — добавляет Терренс и указывает Наталии на Джейми. — А этот мужчина – мой отец, от которого я и бегаю все эти годы.       — Ух ты! — широко распахивает глаза Наталия, получше присмотревшись к Джейми. — Да ладно! Это твой отец?       — Да… Не знаю, как он выглядит сейчас, но думаю, не особо поменялся с тех времен…       — Слушай, МакКлайф, да ты точно его копия! Понятия не имею, сколько ему здесь лет, но этот мужчина выглядит очень похожим на тебя. Я бы наверняка подумала, что это ты, если бы не знала, когда был сделан этот снимок, и что это твой отец.       — Согласен… На снимке он выглядит очень похожим на меня… Не исключено, что здесь ему столько же, сколько мне – сейчас.       — Ничего себе…       Терренс пару секунд ничего не говорит и качает головой.       — Да, только я не понял… — задумчиво произносит Терренс и медленно переводит непонимающий взгляд на Эдварда. — Эдвард, откуда у вас эта фотография? И кто этот младенец, которого моя мама держит на руках на этом снимке? Какое отношение вы имейте к моим родителям?       — Вообще-то, этот младенец – я сам, — неуверенно признается Эдвард.       — Что? Вы?       — Скорее всего, это фото было сделано в тот день, когда эту женщину выписывали из больницы вместе со мной.       — Да ладно! А этот мальчик? Вы знайте, кто он?       — Нет… Я хорошо помню, какие фотографии были у меня дома, но среди них не было тех, на которых я был с этой женщиной или с этим парнем, которого мой отец держит за руку.       — Нет…       Терренс качает головой, начиная все больше понимать, что его мать могла очень многое от него скрыть. Точнее, она действительно что-то не договаривала все это время и скрывала кое-что очень интересное…       — Нет-нет, этого не может быть… — резко качает головой Терренс. — Моя мать не могла скрывать это от меня. Нет… Нет…       Терренс на секунду прикрывает половину лица руками и запускает обе в свои волосы.       — Я хорошо помню все фотографии из детства, которые у нее есть, — добавляет Терренс. — Да, на тех снимках был отец… И поэтому я всегда знал, как он выглядит… Я узнаю его, если вдруг встречу где-нибудь на улице… Но не было ни одного снимка, где был бы…       Терренс резко замолкает, просто переводит свой взгляд на Эдварда и качает головой.       — Черт, неужели я не единственный ребенок? — недоумевает Терренс. — Но как? Как такое возможно? Даже если у моей матери и правда был еще один сын, то почему она все это время молчала? Почему никак не реагировала, когда я говорил, что у меня нет братьев и сестер. Не считая детей от второго брака моего отца…       — Погоди, а разве твоя мама никогда не давала никаких намеков на то, что у нее есть второй ребенок? — недоумевает Наталия. — Разве миссис МакКлайф не говорила о каком-нибудь твоем братике с тобой или кем-то еще?       — Нет, я ни разу не слышал ничего подобного! У нее даже нет никаких вещей, которые говорили бы о том, что она скрывает наличие своего второго ребенка. При мне мама точно никогда не заговаривала про возможного сына… Младшего, скорее всего… Если на этом снимке ребенку буквально пару дней от роду…       — При мне тоже никто никогда не говорил о том, что у моих родителей был еще один ребенок, — спокойно признается Эдвард. — Если бы не разговоры отца с мачехой и эта фотография, я бы никогда не узнал о том, что у меня есть старший брат.       — Да, а когда ваши родители развелись, то куда ваш отец ушел? Он сразу же женился во второй раз?       — Почти сразу же после того как я родился, отец на некоторое время отправил меня к бабушке по отцовской линии, но чуть позже все-таки забрал меня к себе. Забрал после того как встретил мою мачеху, женился на ней и переехал в ее дом.       — В ее дом?       — Да, эта женщина достаточно обеспеченная. У нее свое прибыльное дело. И насколько мне было известно, дела идут очень хорошо. Мачеха даже устроила отца в свою фирму, ибо на тот момент он был безработный. И они отлично сработались.       — А кто же тогда присматривал за двумя детьми, которые у них родились?       — Моя мачеха ушла в декрет, а отец взял на себя большую часть работы после рождения этих детей. Какое-то время ей помогали няня и ее старшая сестра, у которой самой четверо детей. Она довольно долго просидела дома, хотя и контролировала процесс на работе, поскольку отходила после двух родов подряд.       — Двух родов подряд?       — Да. Мои единокровные братья – погодки. Сначала родился один, а потом так получилось, что мачеха забеременела вновь спустя пару месяцев после родов и родила второго ребенка еще через год. Для нее это было непросто. Но благодаря деньгам и целеустремленности ей удалось поправить здоровье и вернуть прежнюю фигуру. Только после того она вышла на работу.       — Понятно… — задумчиво произносит Терренс. — А кто присматривал за вами? Неужели они все забыли про вас и все внимание уделяли этим двоим?       — Когда родился их первый ребенок, отец надолго отправил меня к бабушке, чтобы я не слишком мешал ему и его жене. Ну… — Эдвард слегка прикусывает губу. — И не доставал своей ревностью, как он сказал.       — А вы ревновали?       — Ну да, я, конечно, обижался, что после рождения этих детей обо мне вообще позабыли. Но, если честно, я как-то привык к тому, что мне уделяли мало внимания. Потому что и без того не получал отцовской заботы. Да и мачеха не любила так сильно, как своих родных сыновей, хотя относилась ко мне нормально.       — Обидно…       — Большую часть детства я провел с бабушкой, к которой они часто отправляли меня на долгое время. Хотя мне было только в радость проводить с ней время, ибо бабушка была для меня очень близким человеком. Я до сих пор хорошо помню ее и скучаю по ней и ее вкуснейшей еде, даже спустя несколько лет после ее смерти. У нее получались великолепные пирожки. Я мог запросто съесть едва ли не все, что она готовила на два-три дня.       — А она давно умерла?       — Спустя около двух лет после моего ухода из дома отца и мачехи. Какое-то время я оставался жить в ее квартире, но потом некоторые обстоятельства вынули меня покинуть ее и перебраться в другое место, где условия были чуть хуже.       — Вот как…       — Но я не жалуюсь и вполне доволен тем, как сейчас живу. Подрабатываю в нескольких местах, получаю небольшие деньги, которых вполне хватает на самое необходимое… И это главное… Я уже привык. С семнадцати лет так живу. И пока что не умер.       Терренс качает головой, все еще пытаясь принять то, что он только что услышал, и не веря, что все это время у него был уже повзрослевший брат, о котором его мать никогда ему не говорила. И решает попробовать разъяснить эту ситуацию, узнав имена родителей Эдварда, его мачехи, его бабушки и полное имя самого парня.       — Простите, а как звали вашу бабушку, ваших родителей и вашу мачеху? — интересуется Терренс. — Назовите их полные имена. И как ваше полное имя? Насколько я помню, когда Наталия знакомила нас, она назвала мне лишь ваше имя…       Эдвард резко выдыхает, мысленно приготовившись раскрыть все карты.       — Мою бабушку звали Маргарет Кэрол МакКлайф, — спокойно говорит Эдвард. — Имя отца – Джейми Стивен МакКлайф. Моя мать – Ребекка Кэтрин МакКлайф, а ее девичья фамилия – Джонас. Мачеху зовут Изабелла Меган Торн…       Эдвард набирает побольше воздуха в легкие, немного неуверенно смотря на Терренса.       — А мое полное имя – Эдвард Роберт МакКлайф, — взволнованно признается Эдвард и медленно переводит взгляд на сложенные перед ним руки, боясь представить, что сейчас может случиться.       Терренс широко распахивает глаза и качает головой, все больше начиная понимать, что все услышанное им является чистой правдой. И если сопоставить все факты, взятые из истории этого парня, то можно подвести итог и с полной уверенностью сказать, что Эдвард МакКлайф – действительно родной брат Терренса МакКлайфа.       — МакКлайф? — удивляется Терренс. — Ваша фамилия – МакКлайф?       — Да, МакКлайф, — подтверждает Эдвард.       — Не могу поверить… — Терренс нервно сглатывает. — Невероятно… У меня нет слов…       — А как зовут ваших родителей?       — Э-э-э… Мою бабушку по отцовской линии тоже звали Маргарет. Мою маму зовут Ребекка, а отца – Джейми… И… Женщину, на которой женат мой отец, тоже вроде бы зовут Изабелла…       — А вы хорошо помните свою бабушку?       — Не очень… Я проводил очень мало времени с бабушкой и почти не помню ее.       — Ничего себе…       — Черт, я… — пытается сформулировать мысль Терренс и нервно сглатывает. — Я не знаю, что сказать… Этого не может быть… Нет…       — И кстати, моего дедушку по отцовской линии звали Мануэль, — признается Эдвард.       — Мануэль?       — Да. Мануэль МакКлайф.       — Моего тоже! Хотя с ним я никогда не виделся, потому что он умер еще до моего рождения.       — Ничего себе…       — Да уж… — Терренс чувствует, как ему становится немного тяжело дышать, а он сам качает головой. — С ума сойти…       — А вы знайте, как зовут детей вашего отца от второго брака? — уточняет Эдвард.       — Знаю. Джереми и Уильям.       — Джереми и Уильям? Ух ты! У моего отца тоже родились дети с такими именами.       — Слушайте, так это получается, что бабушка Маргарет знала всю правду? Знала, но скрывала так же, как и моя мать?       — Да, знала, — кивает Эдвард. — Отец не разрешал ей рассказывать правду. Однако, как я уже сказал, мне удалось вытянуть из нее некоторые подробности, которые, правда, не прояснили всю ситуацию.       — А как вы тогда поняли, что она все знала?       — Мне кажется, это было очевидно. Еще бы бабушка не знала, что у нее был не один внук, а два. Ну не считая двух моих единокровных братьев.       — А сколько вам лет на данный момент? — через какое-то время переведя взгляд на Эдварда, интересуется Терренс.       — Через несколько дней исполнится двадцать пять, — спокойно отвечает Эдвард.       — Несколько дней? Разве у вас скоро день рождения?       — Да, десятого мая…       — Ух ты. Значит, уже скоро…       — Я одного возраста с Наталией. Ведь ей тоже двадцать пять.       — Мне лишь будет двадцать пять пятнадцатого июля, — скромно поправляет Наталия.       — И одного возраста с Ракель, — бубнит себе под нос Терренс. — Ведь ей тоже будет двадцать пять. В июне. Двадцать седьмого числа.       Пока Терренс говорит это с мыслью, что его не слышно, Эдвард слегка хмурится и наклоняется к Наталии, чтобы шепотом спросить:       — Он говорит про свою бывшую девушку?       — Да, про нее, — тихо подтверждает Наталия. — Мы с ней одного возраста. А значит ты одного возраста с нами.       — Ясно… — Эдвард переводит взгляд на Терренса, запустившего обе руки в свои волосы. — Простите, Терренс, а сколько вам лет?       — Двадцать семь, — без эмоций произносит Терренс. — Исполнилось двадцать четвертого апреля. Правда у меня не было никакого желания отмечать день рождения. Да и я вообще забыл о нем. Был слишком занят своими проблемами…       — В принципе, как я и думал… Разница в два года…       — Полагаю… — Терренс неуверенно переводит взгляд на Эдварда. — В этой истории есть много совпадений…       — Я рассказал все, что знаю сам, — пожимает плечами Эдвард. — Вы проявили к этому интерес и просили рассказать – я удовлетворил ваше желание.       — Да, я знаю…       — Слушай, Терренс, а почему бы тебе самому не рассказать о своих родителях, чтобы расставить все на свои места, — предлагает Наталия. — Раз в этой истории столько совпадений, то твой рассказ может еще больше все прояснить и понять, правда ли то, о чем мы все тут думаем.       — А что рассказывать? — пожимает плечами Терренс. — Мои родители развелись, когда мне было два года. В итоге я остался жить с матерью, а отец и думать про нас забыл. Нам было тяжело. Нам вечно не хватало денег. Но постепенно жизнь наладилась. Хотя я все равно никогда не мог выклянчить какую-нибудь игрушку, потому что знал, что у матери нет на нее денег. Она делала все возможное, чтобы радовать меня, но все же…       Терренс бросает короткий взгляд в сторону.       — А когда мне исполнилось восемнадцать, я узнал от матери, что уже долгое время отец пытается попросить у нее прощения за все обиды, — признается Терренс. — И когда она простила его, отец начал умолять ее разрешить ему встретиться со мной. Моя мать была не против этой встречи, но я всегда делал все, чтобы избежать ее. Я не желаю видеть его, потому что ненавижу.       — И долго так продолжается? — интересуется Наталия.       — С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. И я до сих пор бегаю от отца и умоляю свою мать перестать говорить о нем. А иногда мы с ней даже ругаемся из-за этого. Она настаивает – я отказываюсь.       — И ты даже не пытался встретиться с детьми своего отца от второго брака?       — А зачем мне это нужно? Может, они считаются моими единокровными братьями, но я никогда так не думал и считаю, что они мне абсолютно чужие. Их родила совершенно чужая мне женщина, на которую отец променял маму после того как по-свински поступил со мной и ней.       — Простите, что вмешиваюсь, а почему вы злитесь на своего отца? — неуверенно вмешивается Эдвард.       — Потому что он издевался над моей матерью, — более низким голосом признается Терренс. — Оскорблял, унижал, бил…       — Да ладно?       — А она еще и простила его за все унижения, которые ей пришлось пережить… И упорно защищает его…       — Да, сложная ситуация…       — Не понимаю я ее… Не понимаю. Моя мать должна держаться от моего папаши подальше, а она еще и встречается с ним и что-то от него берет. На ее месте я бы послал этого человека куда подальше.       — Надо же…       А пока Эдвард слегка хмурится и задумывается о том, почему Терренс всю жизнь считает своего отца тираном, и может ли это быть правдой, Наталия убеждается в том, что изначально она услышала все, что подтвердилась процентов на восемьдесят. Девушка считает, что все подтвердится уже на сто, если бы Ребекка лично призналась в том, что у нее есть второй сын, и скажет, что это Эдвард.       — В этой истории слишком много совпадений… — задумчиво говорит Наталия. — И я все больше начинаю верить, что это правда, и что вы оба…       Наталия переводит взгляд то на Терренса, то на Эдварда, но не может закончить свою мысль, только лишь качая головой.       — Это значит… — неуверенно произносит Терренс. — Что сейчас передо мной сидит…       Терренс замолкает на пару секунд, будучи не в силах поверить всему, что узнал, и принять тот факт, что у него есть брат. Однако мужчине приходиться признать это и произнести вслух то, что до сих пор кажется нереальным:       — Брат? Мой брат?       Терренс впадает в транс от собственных же слов, качая головой и уставив свой потрясенный взгляд на Эдварда.       — Теперь нет сомнений, что это правда, — тихо, уверенно говорит Наталия. — Поэтому я могу сказать это с полной уверенностью.       — Что? — слегка хмурится Терренс.       — У тебя и правда есть брат, Терренс. Взрослый младший брат, который сейчас сидит прямо перед тобой. Знаю, в это трудно поверить, но ты – не единственный ребенок у своих родителей.       — Погоди, так ты все знала? — спокойно спрашивает Терренс. — Знала, кто такой Эдвард?       — Да, Терренс, знала, — тихо подтверждает Наталия. — Прости, что не рассказала раньше.       — Но как? Откуда ты это узнала?       — В тот день, когда мы с Эдвардом познакомились, он рассказал мне, что ищет одного человека, хотя меня это и не слишком заинтересовала. Я думала, что он просто ищет своего друга или кого-то вроде… Но когда мы представились друг другу, и он назвал свою фамилию, я сначала не поверила и переспросила, действительно ли он МакКлайф. И когда Эдвард это подтвердил… — Наталия замолкает на пару секунд и резко выдыхает. — Я рассказала ему про тебя. Эдвард сразу понял, что ты и был тем человеком, которого он так хотел найти. И по моей просьбе он рассказал всю историю, которую ты только что услышал. Этот человек попросил меня помочь ему встретиться с тобой и объяснить ситуацию. И я согласилась. Да, я до последнего не верила в эту историю, но сейчас все более-менее прояснилось. К тому же, вы очень похожи друг на друга. Если бы не некоторые мелкие детали, никто бы и не понял, кто есть кто.       — И как давно ты это узнала?       — Около месяца назад.       — Так ты целый месяц все знала, но молчала и скрывала это от меня?       — Мы решили не навязываться тебе в такой тяжелый момент, когда ты принял решение расстаться с Ракель, а Саймон не давал вам покоя. Я подумала, что лучше тебе узнать обо всем, когда все немножко наладится… И Эдвард согласился ждать.       — А кто-то еще, кроме тебя, знает об этом?       — Нет, я больше никому не говорил, — качает головой Эдвард. — Наталия просила меня молчать – я молчал. До нынешнего момента. Но больше никто не знает о том, что я сейчас вам рассказал.       — Прости меня, Терренс, — с грустью во взгляде извиняется Наталия. — Клянусь, я правда хотела все тебе рассказать. Хотя и переживала, что ты не поверишь мне и посчитаешь меня сумасшедшей.       — И когда же ты собиралась во всем признаваться? — интересуется Терренс.       — Уж точно не сейчас. Я не думала, что встречу тебя именно сейчас, в этом кафе… Мы с Эдвардом не были готовы к этой встрече… Но раз так получилось, что мы встретили тебя здесь, то… Мы решили рискнуть.       — Теперь я понимаю, почему ты так ненавязчиво начала разговор о моей матери.       — Хотела, чтобы вы с Эдвардом заговорили про своих родителей. Да и я правда переживаю за твою маму и хочу знать, все ли с ней хорошо.       — Ох, Наталия, ну даешь… — устало вздыхает Терренс.       — Не обижайся на меня, пожалуйста… — Наталия тихо вздыхает с грустью во взгляде. — Мы хотели как лучше… У нас был план начать разговор ненавязчиво. Мы не хотели прямо говорить тебе, что у тебя есть взрослый младший брат. Хотели, чтобы ты сам это понял.       — Все в порядке, я не обижаюсь на тебя… — без эмоций отвечает Терренс. — Хотя я и в шоке после всего, что узнал. Не могу поверить, что меня все это время обманывали.       — Я много лет искал способ связаться с вами и все рассказать, — признается Эдвард. — Но до поры до времени все было бесполезно. А однажды у меня появился шанс покончить с этим. Однажды я оказался рядом с вами. Был очень близко. Хотя вы об этом даже не догадывались.       — Вы были рядом? — слегка хмурится Терренс.       — Я видел, как вы однажды раздавали автографы и фотографировались с какими-то девчонками, которые вас окружили. Отвечали на их вопросы… Уделяли внимание каждой…       — А когда примерно это было?       — В ноябре две тысячи четырнадцатого.       — Вы это запомнили?       — Запомнил.       — Я неоднократно встречался с поклонницами на улице. Когда-то их было очень много, а когда-то ко мне подходил один человек.       — Мне помнится, одна девчонка дала вам коробку от DVD, которую вы подписали.       — Да-да, помню-помню… — слегка улыбается Терренс.       — Я тогда проходил мимо, заметил толпу и заинтересовался тем, что произошло. И увидел вас, когда подошел поближе. Понял, что вы не только известный актер, но еще и человек, который мне нужен. После чего я наблюдал за вами все то время, что вы общались с поклонницами.       — Странно, что у меня не было чувства, будто за мной кто-то наблюдает.       — Вы были слишком увлечены общением с девушками. А я так и не решился подойти к вам поближе. Постеснялся. Испугался. Решил, что вы примите меня за сумасшедшего. Так что я так и оставался в сторонке до тех пор, пока вы не скрылись из виду и не ушли по своим делам.       — Надо же… Вы были так рядом, а я этого даже не заметил.       — Верно…       — А вы видели меня всего раз? Или были еще случаи?       — Нет-нет, тот случай был единичным. Больше у меня не появлялось возможности встретить вас на улице. Так что и моя попытка рассказать вам всю эту историю затянулась на более продолжительный срок.       — Черт… — Терренс запускает руки в свои волосы. — А ведь я всю свою жизнь думал, что был единственным ребенком в семье… Черт… Как моя мать могла скрывать от меня такое? Почему не хотела рассказать мне всю правду? Почему вместо этого она упорно толкала меня к встрече с отцом, которого я видеть не хочу?       — Может, он хочет поговорить с тобой о чем-то подобном? — предполагает Наталия.       — Он хочет оправдать свой омерзительный поступок, а не рассказать мне о ребенке, которого они с матерью все это время скрывали. А меня стошнит, если он будет смотреть на меня жалостливыми щенячьими глазами и умолять «простить своего сумасшедшего папочку, который бросил бывшую жену и ребенка и ушел к молодой, красивой и богатой женщине, которая полностью обеспечила его».       — Только не думайте, что он послал меня к вам или что-то вроде того, — неуверенно говорит Эдвард.       — А разве это он вас послал ко мне?       — Нет-нет, клянусь, я разыскивал вас по своему желанию. Просто хотел разузнать все, что отец так усердно скрывал от меня. Я даже ничего не знал о причинах развода моих родителей. Мне никогда об этом не говорили, хотя я и неоднократно просил отца рассказать мне всю правду.       — Я верю вам, — спокойно произносит Терренс. — Вы не могли знать о поведении отца, потому что тогда были еще слишком малы. Но зато я очень хорошо все знал, несмотря на тоже довольно юный возраст.       — Я не общаюсь с отцом уже очень много лет. С тех пор как ушел из дома мачехи в семнадцать лет. И ни за что не вернулся бы туда, даже если бы он немного подумал, понял, что не должен был выгонять ребенка на улицу, и заставил вернуться обратно.       — Ну вот, а моя мать еще и хочет, чтобы я простил его. Мало того, что он избивал и оскорблял невинную женщину, так еще и посмел выгнать из дома своего собственного ребенка, зная, что у него нет денег и крыши над головой.       — Может, я не знаю еще очень многое из того, что либо будет однажды раскрыто, либо так и останется тайной. Но как я уже сказал, вы услышали всю известную мне историю и узнали ту правду, которую скрывает ваша мать.       — И я рад, что теперь знаю об этом… — Терренс бросает мимолетную улыбку. — Если честно, я всегда мечтал иметь брата или сестру. Хотя и понимал, что этого никогда не произойдет. Отец с матерью ведь в разводе, да и они вряд ли бы решились завести детей в столь позднем возрасте… Но… Мне было как-то грустно расти одному, без кого-то, с кем мог бы поиграть и делать какие-то шалости… У кого можно было бы что-то стащить…       — Понимаю, — скромно хихикает Эдвард. — Мне и самому хотелось того же… С единокровными братьями я ладил ужасно и мог только лишь ругаться с ними… А мне так хотелось иметь родного братика или родную сестренку. Чтобы вместе сходить с ума и делать гадости этим двум придуркам.       — И тут я вдруг неожиданно узнаю, что… Что у меня все-таки есть брат…       — Даже несмотря на то, что у меня есть двое единокровных братьев, мне всегда было скучно и одиноко. И почему-то думал, что смогу поладить с родным братом, если бы он у меня был. И когда я практически смирился с тем, что этого никогда не будет, то неожиданно узнал, что у меня все-таки есть брат. — Эдвард переводит взгляд на Терренса. — Который, кстати, является известным актером.       — Думаю, теперь я уже им не являюсь… — с грустью во взгляде во взгляде отвечает Терренс.       — Нет?       — Произошло столько всего, что заставило меня на время приостановить свою актерскую деятельность. И не исключаю, что мне придется завершить ее.       — Завершить карьеру?       — Да.       — Но почему? Я видел некоторые фильмы с вашим участием и считаю, что вы – прекрасный актер. Вы всегда по полной выкладывайтесь ради безупречной игры. Это круто, когда актер отдает всего себя ради того, чтобы отыграть роль на все сто процентов.       — Я бы продолжил этим заниматься, но за последние несколько лет моя репутация сильно подпортилась из-за некоторых нехороших слухов, которые частично являются правдой. Из-за них я стал получать очень мало ролей, которые либо очень маленькие, либо совсем неинтересные.       — Но ведь еще не поздно все изменить.       — Нет. Я думаю, что это знак. Знак того, что пришло время остановиться и заняться чем-то другим.       — Думаю, вам не стоит из-за этого расстраиваться и завершать карьеру, — с грустью во взгляде говорит Эдвард. — Люди всегда пускали слухи про звезд. К сожалению, от этого никуда не деться. Но всегда найдется тот, кто не будет восхищаться вами так же, как все. В любом стаде найдется своя белая ворона.       — Да, но во всем всегда есть хотя бы маленькая доля правды. И именно эта доля правды разрушила многое из того, что я имел.       — И вы собирайтесь все бросить только по этой причине?       — Я пока не знаю, что буду делать. Хочу просто немного пожить где-нибудь в тихом местечке, а там будет видно. Может, я что-то и надумаю.       — У вас много поклонников по всему миру. Самые преданные останутся на вашей стороне в любом случае, кто бы что ни говорил. И будут по сто раз пересматривать фильмы и сериалы, в которых вы снялись.       — Честно говоря, это не то, чем я всегда хотел заниматься, — медленно выдохнув и проведя рукой по волосам, признается Терренс. — Играть в кино, конечно, довольно интересно, и я рад, что у меня появился шанс поработать со многими прекрасными людьми. Но на самом деле мне всегда нравилась музыка.       — Правда? — чуть шире улыбается Эдвард. — Вам нравится музыка?       — Настолько сильно, что я бы не смог бы жить без нее… Не могу удержаться и не начать петь, когда я слышу, как где-то вдали играет какая-то моя любимая песня.       — Надо же… — Эдвард с легкой улыбкой медленно проводит рукой по своим волосам. — Я тоже очень люблю музыку.       — А еще я люблю играть на гитаре и петь под звуки гитарных струн, — задумчиво говорит Терренс.       — Ух ты! Я тоже обожаю гитару! Обожаю перебирать струны, брать какие-то аккорды и подпевать той мелодии, что получается в итоге.       — Это прекрасное чувство, не так ли?       — О да…       Эдвард с легкой улыбкой вздыхает.       — Понятия не имею, откуда у меня такая любовь к музыке, но я всегда замирал, когда где-то вдалеке слышал звуки акустической гитары, — пару секунд поиграв на воображаемой гитаре, которую он себе представляет, добавляет Эдвард. — Не могу пройти мимо уличных гитаристов. Не могу переключить канал, если где-то кто-то играет на гитаре. Я обязательно дослушаю до конца.       — Да, акустическая гитара – это одно из самых лучших изобретений на свете, — с легкой улыбкой отмечает Терренс. — Я тоже не знаю, почему так сильно люблю ее… Но испытываю то же самое, когда слышу кого-то, кто играет на ней неподалеку от меня.       — И мне нравится писать какие-нибудь песни. Делаю я это исключительно для себя, чтобы выразить свои чувства… Но иногда у меня получаются потрясающие тексты. По крайней мере… Я так думаю.       — Ух ты! Я тоже иногда пробую написать что-нибудь и исполнять на гитаре…       — Здорово!       — Да и вообще, я люблю все, что касается создания музыки.       — Знайте, я думаю, нам определенно стоит побольше узнать друг о друге, — с легкой улыбкой немного неуверенно говорит Эдвард. — Кто знает… Может быть, у нас найдутся еще какие-то общие интересы. Кроме любви к музыке…       — Я был бы рад, если бы мы узнали друг друга получше. — Терренс замолкает на пару секунд и скромно улыбается. — Брат…       Услышав то, как Терренс назвал его братом, Эдвард не может сдержать своей улыбки.       — Предлагаю попробовать подружиться, — с легкой улыбкой предлагает Эдвард. — Ведь мы все-таки братья, как ни как… Да, я понимаю, что подобная новость может быть шокирующей. Но… Нам придется это принять.       — Верно, я и правда в шоке и не конца верю, что это правда, — с легкой улыбкой признается Терренс. — Однако я с большим удовольствием попробовал бы наладить с вами общение.       — Я рад, что вы не против.       — И… Хоть Наталия уже познакомила нас, думаю, мы вполне можем сделать это еще раз.       — Можно! — Эдвард скромно протягивает свою руку. — Меня зовут Эдвард.       — А я – Терренс, — с легкой улыбкой отвечает Терренс.       Терренс пожимает Эдварду руку, не скрывая своей легкой улыбки. А спустя пару секунд они оба встают из-за стола и заключают друг друга в крепкие дружеские объятия, которые почти сразу же порождают в них что-то теплое и приятное, что дает сигнал – это точно мой родной человек.       Эдвард не скрывает своей радости от того, что наконец-то нашел того человека, которого безуспешно искал столько лет. И счастлив, что Терренс все-таки принял его и не стал отвергать, когда узнал всю правду. Все это время он страшно боялся этого, но к счастью, его страхи оказались напрасными. Ну а Терренс радуется, что его детская мечта о родном братике стала реальностью. Несмотря не некоторые сомнения, он уже чувствует некую связь с этим парнем и с каждой секундой все больше хочет узнать его получше и подружиться с этим человеком. Можно сказать, он в какой-то степени гордится тем, что теперь является старшим братом. И где-то в глубине души уже начинает осознавать свою ответственность за того, кто внезапно ворвался в его жизнь.       Наталия с широкой, искренней улыбкой наблюдает за тем, как Терренс и Эдвард обмениваются рукопожатием и крепко обнимают друг друга. Девушка искренне рада за МакКлайфа-младшего, который кажется таким счастливым от того, что наконец-то встретился с Терренсом. Но с другой стороны, блондинка начинает грустить от мысли, что Эдварду больше нет смысла проводить с ней время, ибо она выполнила свою миссию. Да, некоторое время назад у них случился первый поцелуй, который девушка навсегда запомнит и сохранит в своем сердце, но Наталия считает, что это еще ничего не значит. И от этой мысли ей становится немного грустно.       «Ну вот все и закончилось… — с грустью во взгляде думает Наталия. — Я сделала то, что обещала… Эдвард познакомился с Терренсом, который вроде бы принял его… И теперь этот человек может забыть обо мне… Мне придется смириться с тем, что меня снова кинут… После такого потрясающего поцелуя… Да, он сказал, что не хочет прекращать общаться со мной, но я не верю, что это так.»       Наталия тихо вздыхает.       «И чтобы мне не было так больно, я лучше сама прекращу наше общение, — решает Наталия. — Это будет непросто, но, по крайней мере, я не услышу, что во мне больше не нуждаются. Что я больше не нужна тому, к кому успела сильно привязаться. Я должна с этим справиться.»       Еще пару секунд понаблюдав за воссоединившимися братьями МакКлайф, Наталия медленно встает из-за стола со словами:       — Э-э-э, я… Наверное… Оставлю вас… Думаю, вам есть что обсудить. Я буду только мешаться… Э-э-э… Всего хорошего, ребята.       Наталия с грустью во взгляде забирает свою сумочку и быстрым шагом покидает кафе после того как Терренс и Эдвард отстраняются друг от друга.       — Наталия? — следует за девушкой Эдвард. — Куда ты? Подожди!       Сделав еще пару шагов, Эдвард останавливается и молча смотрит на закрывшуюся за Наталией дверь кафе.       — Что это с ней? — недоумевает Терренс, подойдя поближе к Эдварду. — Почему она вдруг оставила нас?       — Не знаю, — пожимает плечами Эдвард, медленно повернувшись к Терренсу лицом. — Я ничего не понял.       — Мне показалось, или она какая-то расстроенная? Очень тихая… И слишком спокойная…       — Могу сказать лишь одно: Наталия – глупышка.       — Глупышка? Почему это?       — Глупышка. Которая считает, что как только она познакомит меня с моим братом, то я перестану проводить с ней свое свободное время.       — Вот как…       — И вот теперь, когда она сделала то, что хотела, эта девушка явно начала думать, что все между нами кончено.       — А что, разве у вас что-то уже намечается?       — Мы проводили классное время вместе. Мне всегда было в кайф общаться с ней.       — М-м-м… Решили не терять времени зря в ожидании встречи со мной?       — Типа того.       — Но почему она думает, что вы перестанете общаться? Ты сам ей об этом сказал?       — Нет-нет, наоборот! Я сказал, что вообще не хочу прекращать наше общение. — Эдвард бросает короткий взгляд в сторону. — Правда мне показалось, что она не очень в это поверила. И думает, что я якобы хочу обмануть и кинуть ее после того как дам надежду.       — А чего ты сам хочешь?       — Не расставаться с ней. И сделать все, чтобы она была счастливой…       — Эй, неужели она тебе нравится? — с легкой улыбкой интересуется Терренс.       — Можно и так сказать, — скромно улыбается Эдвард. — В какой-то момент я начал понимать, что начинаю все больше влюбляться в нее.       — Надо же… Так у вас уже роман намечается?       — Эта девушка понравилась мне почти сразу же. В первый раз она поразила меня своей нереальной красотой, а потом еще и тем, что с ней очень легко и интересно общаться. Наталия совсем не глупая, не заносчивая… Добрая, милая, воспитанная…       — М-м-м… Любовь с первого взгляда?       — Нет. Не сказать, что эта была любовь с первого взгляда, хотя я верю, что она существует. Но эта девушка реально поразила меня своей красотой… Скажу честно, я еще никогда в жизни не встречал таких красавиц.       — Не спорю, она и правда очень красивая, — с легкой улыбкой соглашается Терренс. — Удивляюсь, что у нее до сих пор нет парня. Ведь с такими шикарными данными Наталия точно не должна быть обделенной мужским вниманием.       — А у нее точно никого нет? Может, она уже с кем-то встречается, а я зря на что-то надеюсь.       — Нет-нет, приятель, не беспокойся. Наталия абсолютно свободна.       — А между вами двумя и правда никогда ничего не было? — слегка хмурится Эдвард.       — Между мной и Наталией? Да нет, ты что! Мы с Наталией просто друзья! Да, она красивая и классная девчонка, но я никогда не был влюблен в нее. И она не западала на меня.       — Правда?       — Не беспокойся, Эдвард, между нами ничего не было и не будет. Для меня Наталия – исключительно подруга.       — Ох, ну хорошо… — резко выдыхает Эдвард.       — Эй, а мне показалось, что ты тоже ей нравишься. Я видел, как она смотрела на тебя с какой-то нежностью…       — Я верю, что она испытывает симпатию, но чувствую, что Наталия как-то сторонится меня…       — Сторонится? Почему?       — Не знаю… Я стараюсь быть вежливым и мягким с ней, но она все равно ищет какой-то подвох. Боится, что настанет день, когда у меня появится желание наплевать ей в душу.       — Ох, ну не знаю… — разводит руками Терренс. — Ничего не могу сказать.       — А я ведь реально начинаю понимать, что хотел бы быть с ней… — устало вздыхает Эдвард. — Конечно, у меня были разные девушки, которых я любил. Но это первый случай, когда у меня настолько сильная симпатия. Что-то совсем непохожее на то, что было ранее.       — Я хорошо тебя понимаю, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Терренс. — И знаю, что это такое… Точнее, со мной это уже произошло.       — Правда? С тобой такое тоже случалось?       — Случалось… — Терренс по-доброму усмехается. — На этот раз меня здорово ударило по голове… Так сильно, что я уж точно не смогу забыть ту девушку, от которой просто без ума.       — Понятно… — Эдвард на пару секунд задумывается о чем-то с грустью во взгляде. — Черт, так жалко, что Наталия ушла… Хотя я так хотел провести с ней еще немного времени… У меня были кое-какие дела, и поэтому я несколько дней не встречался и не звонил ей.       — Ну так позвонишь ей потом и пригласишь ее куда-нибудь, — бодро отвечает Терренс. — А сейчас она ушла, чтобы просто дать нам шанс пообщаться наедине.       — Знаю… Но все-таки надо было догнать и уговорить остаться. Она бы совсем не помешала нам, и мы бы поболтали втроем.       — Я видел, как она садилась в такси и уезжала. Так что тебе не удастся догнать ее.       — Да, я видел… Жаль… Очень жаль…       Эдвард опускает полный грусти взгляд вниз и снова о чем-то задумывается.       — Э-э, слушай, может, нам стоит присесть за столик? — задумчиво предлагает Терренс. — Поболтаем немного, познакомимся поближе… Ну… Только если ты никуда не торопишься, конечно…       — Ох, теперь уже никуда… — переведя взгляд на Терренса, устало вздыхает Эдвард.       Терренс кивает и присаживается за столик, а Эдвард сначала немного неуверенно осматривается вокруг и только потом садится напротив брата.       — Так что там насчет сильного удара по голове? — задумчиво спрашивает Эдвард.       — Ах да, точно… — с легкой улыбкой произносит Терренс. — Это…       — Неужели ты так сильно любил?       — О да, очень сильно… — Терренс на секунду замолкает и бросает короткий взгляд в сторону. — Ты ведь знаешь модель по имени Ракель Кэмерон?       — Ракель Кэмерон? — уточняет Эдвард и бросает легкую улыбку. — Конечно, знаю! Очень красивая девушка! И кстати, Наталия, много рассказывала мне о ней. Сказала, что ты вроде бы встречался с ней, но расстался…       — К сожалению, да… — кивает Терренс. — Мы расстались.       — Мне очень жаль.       — Честно говоря, у нас как-то сразу не заладилось общение. У одних влюбленных пар отношения начинаются с приятного дружеского общения. А у нас они начались со стычек и пощечин.       — Вот как?       — Все так и было. — Терренс на секунду бросает взгляд в сторону. — Но когда мы впервые встретились, она понравилась мне с первого взгляда. Стоило посмотреть на нее, так мне напрочь снесло башню. А уж после первой же ее пощечины я реально в нее втюрился.       — После пощечины? — хихикает Эдвард. — Втюрился?       — Да, я ненормальный! Но впоследствии я мог думать и говорить только лишь о ней. А поскольку она отказалась валяться у меня в ногах и прямо заявляла, что я этого не стою, то эта девушка пробуждала во мне такие эмоции и чувства, каких у меня прежде никогда не было. Я был немного обескуражен, но мне это нравилось. Нравилось, что эта девчонка вынуждала меня добиваться от нее хотя бы улыбки. С ней я чувствовал себя живым и получал то, что держало меня в тонусе.       — Только она была способна на подобное? — интересуется Эдвард.       — Только она одна… Еще никто не делал меня стол безумным в хорошем смысле этого слова. В Ракель есть та энергетика, которая поддерживала во мне жизнь и некий огонь… Желание жить и ощущение существования на этом свете…       — Надо же.       — Мне реально интересно добиваться ее. Другие девчонки готовы дать мне все и сразу, а Ракель совсем другая. При первой встрече она не набросилась на меня с готовностью сделать все что угодно. Эта девушка вела себя совсем иначе. Она обожала играть в недотрогу. Отказывалась сразу давать мне, что я хочу. Отказывалась признавать, что я самый привлекательный и неотразимый мужчина на всем этом свете. К тому же, эта девчонка намеренно флиртовала с другими прямо у меня на глазах и совсем не хотела обращать на меня внимания. Что также заставляло меня злиться.       — Ну а тебя это заводило?       — Да. Во мне будто бы просыпался охотник. Я всегда ставил себе цель укротить эту красотку и подчинить себе. И чем больше она сопротивлялась и бегала от меня, тем сильнее становился азарт. Хотя я и видел, что ей это нравилось. Нравилось, что я проявлял грубость и власть по отношению к ней. Она прямо-таки кайфовала от этого.       — Но раз она так сводит тебя с ума, то почему ты расстался с ней? Вдруг ты уже больше не встретишь такую же девушку?       — К сожалению, мы уже никогда не сможем быть вместе в связи с некоторыми событиями. — Терренс нервно сглатывает. — К тому же, мы совершили слишком много ошибок… Слишком поторопились с тем, чтобы начать встречаться, и не умели различать некоторые чувства, которые ошибочно принимали за ту самую любовь.       Терренс склоняет голову, начав рассматривать свои руки.       — Хотелось бы все исправить, но это невозможно, — с грустью во взгляде более тихим голосом добавляет Терренс.       — Конечно, я не хочу вмешиваться в твою жизнь, но под этими «некоторыми событиями» подразумевается история с человеком по имени Саймон? — осторожно уточняет Эдвард.       — Да, это из-за него… Из-за этого старого ублюдка все, что при желании можно было исправить, было разрушено навсегда. Этот подонок испортил жизнь нам всем. Он заставил нас страдать.       — А правда, что ему удалось сделать так, чтобы Ракель осталась одна?       — Правда.       — Но каким же образом?       — Натравил нас всех против нее и солгал якобы про ее проблемы с головой.       — И вы все так легко в это поверили?       — Да, мы – полные идиоты, потому что поверили этому мерзавцу. Но тогда все были так возбуждены, что могли поверить чему угодно. А уж сама Ракель была больше всех напряжена и сама невольно доказывала, что слова этого Саймона правдивы.       — И насколько я знаю, из-за этого мужика она даже разругалась с Наталией, которая якобы была на его стороне.       — Эта падла и тут постаралась… Все предусмотрел… Перессорил бедную девушку со всеми и едва не прикончил ее в безлюдном месте…       — Неужели этого Саймона до сих пор так и не удалось поймать? Неужели Ракель так и будет страдать по его вине?       — Нет, его уже поймали. Правда сейчас он находится в больнице, так как один из полицейских выстрелил в него, когда полиция пыталась арестовать его.       — Выстрелил?       — Да, — кивает Терренс. — Саймон назначил Ракель встречу, которая состоялась три дня назад. Он потребовал появиться там одной, а в противном случае грозил убить ее или ее близких. И она сделала это… Хотя это был всего лишь предлог, чтобы заманить ее туда, где никто не смог бы поймать его. Рингер хотел покончить с Ракель прямо там и избавиться от нее, чтобы никто не смог найти эту девушку.       — Но тогда каким образом ей удалось спастись?       — Когда я узнал об этой встрече от ее родственников, то обратился к своему приятелю из полиции и попросил о помощи. А в назначенный день поехал на эту встречу вместе с полицией.       — Ух ты!       — Правда это было не так-то просто, поскольку Рингер окончательно рехнулся. — Терренс крепко сжимает лежащие на столе руки. — А потом еще и взбесил меня, когда прямо на моих глазах бессовестно лапал Ракель и пытался целовать ее. Я думал, что сам прикончу его там и закопаю в землю…       — Понимаю. Сам поступил бы также.       — Это желание стало намного сильнее, когда этот мудак упал с крыши во время перестрелки с полицейскими и потащил Ракель за собой.       — Да ладно?       — Я до сих пор удивляюсь, как ей удалось выжить. Почему она не разбилась вместе с ним. Саймон получил кучу травм, а Ракель – ни одной. Она смогла взобраться обратно на крышу! И… После этого потеряла сознание. Из-за стресса.       — Ох, надо же… — качает головой Эдвард. — А этот мужик умер?       — Нет, живой. Но с кучей травм и угрозой полной инвалидности.       — Вот уж думал, что ради мести люди способны зайти так далеко.       — Ох, да я и сам не думал…       — Правда я так до сих пор и не понял, за что он мстил ей?       — Сначала мы думали, что Рингер мстит за скандал полуторалетней давности, когда он оклеветал Ракель и распространил про нее ложные слухи. Не слышал об этом?       — Да, слышал кое-что… — кивает Эдвард. — Насколько я знаю, один фотограф принес запись некому своему знакомому, работающему на каком-то канале, и доказал невиновность Ракель в тех делах.       — Именно все так и было! Однако этот человек хотел отомстить вовсе не за это.       — А за что?       — За то, что мать Ракель однажды бросила его и вышла замуж за ее отца.       — Ничего себе. Ее мать знала того ублюдка?       — Знала. Этот человек буквально спятил от любви к ней и несколько лет преследовал эту женщину, ее мужа и их дочь, когда та была еще совсем маленькой. Но так и не добившись своего и не заставив мать Ракель вернуться к нему, Саймон подстроил автокатастрофу, в которой погибли родители этой девушки без шанса спастись.       — О, черт, бедняжка… — с грустью во взгляде качает головой Эдвард. — Мне так жаль ее…       — Хотя ее семья всегда думала, что в той аварии были виноваты они сами. Но нет. Ее подстроили. Подстроил Саймон Рингер.       — Конечно, я знаю, что ради любви можно пойти на многое, но чтобы убивать…       — Из-за этого ублюдка Ракель страдала почти всю жизнь, — хмуро говорит Терренс. — Ему было мало смерти этих людей, и он решил взяться за невинную девушку, которая вообще никак не была связана с отношениями ее матери и этого мерзавца.       — Я понимаю, почему он мстил ее матери. Но причем здесь дочь этой женщины?       — А хер его знает! Наверное, сильное сходство играет свою роль. Ракель ведь очень похожа на свою мать и вполне могла напомнить Саймону о той самой Элизабет. Это ее мать.       — Вот больной отморозок…       — Ничего, теперь он получил по заслугам и понесет заслуженное наказание. И не получит никаких поблажек, даже если у него будет инвалидность.       — В любом случае я очень рад, что все хорошо закончилось, — бросает легкую улыбку Эдвард. — Мне всегда нравилась Ракель как модель. И я уверен, что как человек она тоже хорошая.       — Она очень хорошая… Когда я начал встречаться с ней и позже предложил ей жить вместе, то считал себя редкостным счастливчиком. Мол, мне досталась девушка, о которой мечтают многие мужчины. Я не скрывал своей гордости и с удовольствием мог пойти с ней куда угодно и представлять ее всем своим знакомым и друзьям как свою любимую женщину.       Терренс с грустью во взгляде вздыхает.       — Но к сожалению, увлечение работой, из-за которого мы охладели друг к другу, наши отношения не выдержали и дали трещину… — более низким голосом добавляет Терренс.       — И что же между вами такого произошло, раз дело дошло до расставания? — слегка хмурится Эдвард.       — Перепутали любовь со страстью. И забыли, что должны были не только целоваться, обниматься и заниматься сексом, но еще и заботиться друг о друге. Это вообще нас не волновало. Мы были лишь одержимы этой страстью, которая имеет свойство быстро угасать… И вот когда она угасла, нам стало невыносимо находиться вместе. Да и полное безразличие сделало свое дело.       — Однако на мой взгляд, не все так безнадежно. Если вы приложите немного усилий, то ваши отношения можно спасти.       — Нет, Эдвард, это невозможно… — качает головой Терренс.       — Почему?       — Ракель никогда не любила меня. Она воспользовалась мной, чтобы успокоить свою семью, которая требовала от нее замужества и детей.       — Я слышал что-то подобное от Наталии. Но мне кажется, она сказала так со зла.       — Нет, не со зла. Эта девушка никогда не любила меня по-настоящему и лишь играла со мной в любовь.       — Она ведь согласилась встречаться с тобой. А я не думаю, что девчонка начала бы роман с кем попало.       — Ты совсем не знаешь ее.       — Может, не знаю. Но поверь, если бы она так хотела угодить своей семье, то выскочила бы замуж за первого встречного мужика. Я слышал, что парни уже неоднократно предлагали Ракель встречаться и сыграть свадьбу, но она всех решительно отшивала.       — Не знаю… В любом случае нет смысла это обсуждать. Все решено. Мы с ней расстались. Я этого не хочу, но ничего не могу поделать.       — Всегда есть какое-то решение.       — В моем случае – нет. Я и сам далеко не идеален и совершил непростительную ошибку.       — Непростительную ошибку?       — Произошло то, из-за чего мы никогда не будем вместе.       — Но что ты такого сделал? Неужели ты изменил ей, а она об этом узнала?       — Это только пол беды и не самое главное… Я сделал кое-что более ужасное…       — Ох, но что же может быть хуже измены? Если изменяешь – это означает конец!       — Поверь мне, есть кое-что похуже всяких измен.       — Но тогда что произошло?       — Если я скажу, ты тоже начнешь осуждать меня, как и все мои знакомые и близкие. Никто не хотел поверить, что я не хотел этого. Многие мои друзья отвернулись от меня именно из-за этого. Они считают, что я ужасный… Едва ли не тиран, который не уважает женщин.       — Тиран? — округляет глаза Эдвард. — Ты ведь не хочешь сказать, что избивал Ракель?       — Нет-нет, клянусь, я никогда не избивал ее! Но тем не менее…       — Но тогда что же произошло?       — Э-э-э…       — Раз уж начал говорить – говори до конца.       — Ну хорошо… — Терренс резко выдыхает и проводит руками по лицу. — У нас с Ракель произошла очень серьезная ссора, после которой она ушла из дома к своим родственникам… Это было намного хуже, чем то, что было ранее. Слово за слово – и мы все больше теряли над собой контроль и не следили за словами и действиями…       Терренс нервно сглатывает.       — А я взбесился настолько сильно, что таскал ее за волосы по всей комнате, душил… — с грустью во взгляде добавляет Терренс. — Я обращался с ней, как с чем-то ужасным… Но в какой-то момент все обострилось настолько, что…       Терренс на несколько секунд замолкает, чтобы успокоиться и подготовить себя к признанию в том, за что будет еще очень долго корить себя. Но затем он резко расслабляет плечи и немного испуганно смотрит на Эдварда, неуверенно сказав:       — В общем, я один раз ударил ее. Сильно ударил…       Услышав эти слова, Эдвард он с ужасом в широко распахнутых глазах уставляется на Терренса.       — Что ты сделал? — переспрашивает Эдвард. — Ударил ее?       — Клянусь, я не хотел этого, — виновато отвечает Терренс. — Я… Я и сам не понял, как это произошло. Мне реально снесло башню.       — Но почему, Терренс?       — Не смог сдержаться.       — Ты ведь прекрасно знаешь, что нельзя поднимать руку на девушку.       — Знаю… Но я не могу контролировать себя, когда нахожусь в гневе. И это моя головная боль, с которой я борюсь всю свою жизнь. Из-за этого я сделал уже достаточно ошибок и буквально начинаю бояться самого себя.       — Черт, но что же тебя так разозлило, так ты ударил девушку? — недоумевает Эдвард. — Не просто какую-то знакомую, а собственную девушку!       — Она наговорила много всего, что задело меня за живое. Мол, я – редкостный самовлюбленный мудак, якобы маменькин сыночек, сволочь, скотина… И вообще – лучше бы меня вообще не было на этом свете. Мол, я только все порчу и мозолю всем глаза…       — Ну… Не спорю, мне тоже было бы обидно, если бы я услышал такое. Но ведь это не причина так психовать и поднимать руку на девушку.       — К тому же, по вине Саймона я долгое время думал, что Ракель была не верна мне. Поначалу я не поверил, но он так долго прессинговал меня, что и сам не заметил, как начал считать ее предательницей.       — А где доказательства? Неужели ты просто поверил словам этого отморозка?       — У меня были причины верить этому подонку. Хотя бы потому, что Ракель стала относиться ко мне, как к пустому месту, и не волновалась о том, что со мной происходит. Ей было важно лишь продолжать строить свою карьеру и быть невинным ангелочком в глазах людей. Она строила из себя идеальную девушку лишь на публике, а народ верил. Верил, что у нас идеальные отношения.       — Я все понимаю, но даже это не повод так поступать с бедной девушкой.       — Я был зол, понимаешь. Слишком долго терпел ее безразличие и проглатывал обиду. Неоднократно пытался спасти наши отношения и уговорить ее пойти хоть куда-нибудь. Но Ракель будто не слышала меня и закрыла глаза и уши.       — Слушай, Терренс, я бы и сам никогда не простил девушку, которая мне изменяет, ибо для меня это просто непростительно. Однако нельзя было так поступать с ней… Да, Ракель неидеальна, но это не значит, что нужно вести себя как чертов тиран.       — Знаю, ты считаешь меня подонком, — без эмоций низким голосом говорит Терренс. — Можешь даже не говорить, что я ужасный, а мои друзья правильно сделали, что отвернулись от меня.       — Ты и правда поступил омерзительно, я не буду лгать. И раз люди отвернулись от тебя, значит, они прекрасно понимают, что подобный поступок ужасен и описывает человека как подлую, бессовестную скотину.       — Все в порядке, я не обижаюсь. Ибо ты абсолютно прав. Мне уже давно все высказали, когда правда всплыла наружу.       — И хотелось бы верить, что ты усвоил урок.       — Конечно, усвоил. И сделал бы все по-другому, будь у меня шанс вернуться назад в прошлое.       — Увы, но это невозможно.       — Я пойму, если ты тоже захочешь уйти и отвернуться от меня.       — Терренс…       — Все в порядке, я не в обиде… Ни на тебя, ни на Наталию, которой я только что все рассказал. У вас обоих есть право присоединиться ко всем этим людям и осуждать меня сколько вам угодно.       — Если ты и правда осознаешь свою вину, это уже хорошо.       — Ну что? — Терренс переводит грустный взгляд на свои руки, сложенные на столе, и нервно перебирает пальцы. — Ты тоже отвернешься от меня? Встанешь и уйдешь?       Эдвард несколько секунд с грустью во взгляде наблюдает за Терренсом и тоже начинает понимать, что тот выглядит совершенно искренним и сожалеет о том, что сделал. Именно поэтому мужчина решает, что не будет об этом говорить и не отвернется от Терренса так же, как и Наталия. Даже если тоже не в восторге от его поступка и не собирается покрывать его.       — Нет, Терренс, я не собираюсь никуда уходить, — с гордо поднятой головой уверенно заявляет Эдвард. — Я слишком долго искал тебя, чтобы уходить сейчас.       — Да ладно, Эдвард, я тебя не держу, — низким голосом отвечает Терренс. — Хочешь – уходи. Я как-нибудь переживу.       — Я вижу, что ты жалеешь о содеянном. И попытался исправиться, решив поехать на встречу и оказав Ракель помощь в спасении от того Саймона.       — Это был единственный шанс показать себя с лучшей стороны и доказать, что я не сволочь и умею сожалеть и признавать свои ошибки.       — Повторю еще раз: ты поступил омерзительно, ударив Ракель, и я не собираюсь притворяться, что это нормально. Тем не менее это не так ужасно, как регулярное избиение девушки до полусмерти. Если бы ты избивал ее и пытался оправдать это помутнением рассудка или бы во всем винил только Ракель, я бы, скорее всего, послал тебя к черту и посчитал тем самым редкостным мудаком. Но в этом случае твоему раскаянию можно поверить. И я почему-то думаю, что ты вряд ли способен на что-то подобное.       — Нет, я никогда не избивал и ни за что не буду избивать девушку, — уверенно возражает Терренс.       — Хотелось бы верить.       — Мне хватило глупости рассказать обо всем одному человеку, с которым я сильно разругался, и который в итоге обещал уничтожить меня… И начал с того, что рассказал некоторым людям о том, что я постоянно избивал Ракель. А они поверили в это и отвернулись от меня с мыслью, что от меня стоит держаться подальше.       — Ну я так понимаю, ты здорово насолил тому человеку, раз он рассказал всем эту ложь и убедил некоторых людей в ее правдивости.       — Честно говоря, да. В этом есть часть моей вины… Но к счастью, дальше этого дело не дошло. Сейчас меня вроде бы оставили в покое, хотя некоторое время назад все было просто ужасно: мои друзья один за другим разрывали со мной дружбу и осуждали мой поступок. А потом и родственники Ракель здорово настучали мне по башке и были готовы прибить меня.       — Думаю, теперь народу станет известно обо всех делишках Саймона. Все узнают, что эта история закончилась хорошо благодаря тебе, и немного смягчатся. Я уверен, что про Рингера обязательно напишут что-нибудь в журналах и Интернете.       — Теперь это уже не имеет никакого значения. Мы с Ракель не можем быть вместе. Она никогда не простит меня за предательство и пощечину.       — Ну тут я уже ничем не могу помочь. Прости.       — Недавно тетя Ракель сказала, что мне сначала следует немного подождать, а потом уже что-то решать. И сейчас то же самое повторила и Наталия…       — Знаешь, пожалуй, я соглашусь со тетей Ракель и Наталией. Самое лучшее, что ты можешь делать, – это верить и ждать.       — Мне кажется, что уже бесполезно ждать и надеяться… Слишком велика та боль, которую я причинил Ракель.       — Ты уже сделал что-то, чтобы заставить всех поменять мнение о тебе – этого вполне достаточно. Пока просто жди.       — А если ли смысл? Мы с Ракель ведь расстались! Она уже никогда не вернется ко мне.       — Если бы между вами была какая-то мелкая ссора, которые случаются у каждой семейной пары, да и не только, то я бы советовал тебе действовать. Но сейчас совсем иная ситуация. Такую ссору невозможно забыть ни за один день, ни за два дня, ни даже за одну неделю. Так или иначе, Ракель приняла это решение на эмоциях. Но я думаю, она хорошенько обдумает его, когда немного успокоится. Точнее, она уже думает над ним…       — Вот когда она успокоится, все благодарности будут забыты.       — Почему ты так решил?       — Как говорят люди, беда объединяет людей. Вот это как раз тот самый случай.       — Не забывай, что ты – мужчина, Терренс, — уверенно напоминает Эдвард. — Мужчина никогда не должен сдаваться, что бы ни случилось. Если есть возможность что-то исправить – надо непременно пользоваться ею. Ведь будет жалко, если вы уже не сойдетесь… Так или иначе ты здорово смотришься с Ракель.       — Спасибо за совет, но я не хочу мечтать напрасно… — задумчиво отвечает Терренс. — Конечно, я готов подождать еще какое-то время, но если и потом ничего не изменится, то мне придется смириться с неизбежным.       — Конечно, это будет только ваша с Ракель решение, и никто не собирается вас отговаривать, — пожимает плечами Эдвард. — Но я все же надеюсь, что у вас еще будет шанс что-то изменить.       — Время покажет, что будет дальше.       Терренс замолкает на пару секунд и на мгновение переводит взгляд куда-то в сторону, пока Эдвард рассматривает свои руки и откидывается на спинку стула.       — Ох, ладно, давай сменим тему, — устало предлагает Терренс. — Мне и так тошно, а разговоры о Ракель только больше заставляют меня мечтать удавиться.       — Например? — округляет глаза Эдвард.       — Например, ты расскажи мне, что происходит между тобой и Наталией.       — Между мной и Наталией?       — И позволь узнать, как давно ты успел положить на нее глаз? — Терренс тихонько хихикает со скрещенными на груди руками. — Значит, пока я разбирался со своими проблемами, моя златовласая подружка не теряла времени зря и успела познакомиться с моим братцем… Который, походу, и сам не прочь провести с ней побольше времени.       — Почему бы и не пообщаться с вполне интересной личностью, которая так хорошо меня понимает, — с гордо поднятой головой удивляется Эдвард.       — Эй, а у тебя разве нет девушки? Вдруг ты уже с кем-то встречаешься, но заглядываешься на других?       — Нет-нет, у меня нет девушки. Уже очень давно. Я совершенно свободен.       — А с кем-нибудь знакомишься?       — Конечно, знакомлюсь. Правда это было больше ради моего же здоровья.       — В смысле?       — Да просто занимаюсь с некоторыми сексом. Может, у меня и нет постоянной девушки, но зову природы на это наплевать. Вот я и знакомлюсь с девчонками и сплю с ними, если они чертовски привлекательны.       — Да ты, парень, плейбой, — скромно хихикает Терренс.       — От них мне больше ничего не было нужно, и я посылал их на хер уже на следующий день. А вот с Наталией все иначе. С ней хочется разговаривать. Хочется что-то с ней обсуждать. Она интересна мне не только как красивая привлекательная девушка, но еще и как прекрасный собеседник. Умный, интеллигентный собеседник.       — Ты и правда настроен серьезно по отношению к ней и не собираешься кинуть ее после того как затащишь в постель?       — Нет-нет, не собираюсь. Мне правда нравится Наталия. Время, проведенное с ней, лучшее в моей жизни. А еще я бы с удовольствием поцеловал ее еще раз.       — Еще раз?       — Ну да, у нас был первый поцелуй.       — М-м-м, так значит, вы еще и поцеловаться успели? — загадочно улыбается Терренс.       — Ага, перед тем, как пойти сюда, — скромно хихикает Эдвард. — И это было реально круто. Настолько круто, что я не прочь это повторить.       — Да уж, Эдвард, а ты зря времени не терял, — качает головой Терренс. — Пока ждал встречи со мной, решил подкатить к красивой девчонке.       — Надо действовать, пока такую красотку не забрал кто-то другой. А к таким, как правило, всегда выстраивается многокилометровая очередь.       — И походу, тебе понадобилось совсем немного времени, чтобы очаровать эту блондиночку.       — Просто устал скрывать свои чувства и решился признаться ей в симпатии. — Эдвард нервно сглатывает. — Правда не знаю, приведет ли это к чему-то хорошему или плохому…       — Почему? — удивляется Терренс.       — Мне кажется, она не поверила, когда я сказал, что испытываю к ней симпатию. Ответить – ответила, но Наталия вряд ли уверена в этом на все сто и все еще думает, что я захочу бросить ее.       — Считай, что это просто легкий шок. Девчонка впервые за долгое время услышала первое, искреннее признание в любви. А если она еще и не целовалась сто лет, то у нее точно буквально остановилось сердце.       — И если честно, мне обидно, что она так поступает.       — Не переживай, это пройдет. Может, ее столько раз отшивали, как Наталия всегда говорила, что сейчас и правда боится опять оказаться обманутой.       — Но что мне тогда делать? — с грустью во взгляде разводит руками Эдвард. — Я хочу доказать ей, что не собираюсь обманывать ее. Поверь, у меня и в мыслях нет желания обманывать эту девушку. Если бы я ничего не испытывал к ней, то не стал бы бегать за Рочестер и оказывать ей внимание.       — Да я тебе говорю, она сто процентов шокирована, — уверенно отвечает Терренс. — Дай ей немного времени принять это, а потом она будет прыгать от радости, что ей признались в любви. Главное, что Наталия знает об этом.       — И да, есть еще кое-что, что меня беспокоит…       — Что?       — Наталия сказала, что, возможно, уедет отсюда навсегда, чтобы забыть все, что с ней произошло.       — Возможно уедет навсегда?       — Но я не хочу этого. Не хочу переставать общаться с ней. Наталия – классная девчонка, с которой приятно проводить время и о чем-нибудь поговорить.       — Да нет, я не думаю, что она уедет. Возможно, отдохнет за границей пару месяцев, а потом вернется сюда, и все будет чики-пуки.       — Насколько я знаю, ее бабушка тяжело больна… — задумчиво говорит Эдвард, поправив непослушную прядь волос, но через мгновение запустив руку в свои волосы. — И она очень сильно переживает из-за этого.       — Да, ее бабушка сейчас борется с раком крови, — подтверждает Терренс. — Ее мать сейчас находится рядом с той женщиной, а сама Наталия и ее отец лишь на какое-то время вернулись сюда. Хотя очень скоро они должны снова отправиться к ним в Мехико, чтобы помочь.       — Вот этого я и боюсь. Что если Наталия не вернется сюда и захочет остаться там? Я не хочу расставаться с ней и терять нашу связь!       — Она не останется там навсегда, Эдвард, не беспокойся.       — Откуда такая уверенность?       — Не знаю. Но я почему-то уверен, что так и будет. Да и ее родители не станут переезжать за границу ради нее, ибо у них здесь работа.       — Знаешь, мне кажется, она хочет сбежать отсюда не только из-за ссоры с Ракель.       — В смысле?       — Такое впечатление, что с Наталией произошло что-то еще, о чем она не хочет говорить.       — Почему ты так думаешь? — слегка хмурится Терренс.       — Понимаешь, иногда она ведет себя как-то отстраненно, — задумчиво отвечает Эдвард. — Как будто в своих мыслях эта девушка вовсе не там, где находится. Как будто она где-то в другом месте. А когда я пытаюсь спросить, что она скрывает от меня, Наталия становится какой-то испуганной и зажатой и утверждает, что у нее нет никаких секретов.       — Правда? Странно… — Терренс пожимает плечами. — Почему-то я не замечал этого…       — И самое интересное, что ее поведение резко меняется после любого упоминания о насилии. Наталия буквально вздрагивает, когда я говорю об этом.       — Интересно… — Терренс поглаживает подбородок. — Может, ей пришлось пережить что-то похожее? Или она видела это своими глазами?       — Я пытался спросить ее об этом, но она начала отнекиваться и говорить, что просто боится всего, что с этим связано.       — Возможно, так и есть. Тем более, что ни одна девчонка от этого не застрахована. Любая гнида может подойти к девчонке на улице, раздеть ее до гола и войти в нее, как бы усердно она этому ни противилась. В любой момент. В любом месте.       — В любом случае в последнее время Наталия стала слишком грустной, тихой и даже немного замкнутой. И я не знаю причин этих перемен… Хотя очень хочу помочь ей.       — Странно, на нее это не похоже, — слегка хмурится Терренс. — Эта девушка всегда была жизнерадостной, веселой, открытой и активной…       — Черт, я не знаю, что мне делать… — качает головой Эдвард. — Мне так хочется узнать обо всем, что она скрывает и помочь ей, если у меня есть шанс. Но Наталия отказывается что-либо говорить и давать хоть какие-то намеки. По ее взгляду видно, что с ней что-то происходит… Только я не могу понять, что…       — Прости, но я никак не могу помочь. Я ничего не знаю об этом.       — Все так запутанно… — Эдвард замолкает на секунду и резко выдыхает, проведя руками по лицу. — А еще я не хочу терять ее… Не хочу…       — Ты действительно так сильно любишь ее? — удивляется Терренс.       — Я не могу без нее… — Эдвард на секунду потупляет грустный взгляд в пол. — Если она навсегда уедет отсюда, я не знаю, что буду делать. Сомневаюсь, что смогу так легко забыть ее. Потому что постоянно думаю о ней. Мне реально нравится Наталия, и я воспринимаю ее не только как друга.       — Понимаю… — тяжело вздыхает Терренс. — Вот и в моем случае с Ракель все то же самое… Я не знаю, что мне делать… Как смириться с расставанием с этой девушкой…       Терренс замолкает на пару секунд и с грустью во взгляде смотрит куда-то в сторону.       — Знаешь, Эдвард, мне кажется, мы с тобой не только братья по крови, но и по несчастью, — задумчиво добавляет Терренс. — У нас одна и та же проблема. Проблема с девушками.       — Да уж, ты прав… — скромно улыбается Эдвард.       — Поэтому я считаю, что нам стоит как можно лучше узнать друг друга. Раз уж все так сложилось…       — Я тоже так думаю. — Эдвард на секунду бросает взгляд на мимо проходящего человека. — Мы можем прокатиться по городу. Может, найдем какое-то классное местечко… Заодно я расскажу тебе побольше о себе и о своей жизни… Да и ты тоже можешь рассказать что-нибудь про себя, если захочешь.       — Хорошая мысль, приятель! — с легкой улыбкой восклицает Терренс. — Можем прямо сейчас и начать нашу незабываемую поездку по городу. Который принес мне не только большие радости, но и огромные проблемы.       — Слушай, давай не будем заранее расстраиваться и забудем о проблемах хотя бы на время. — Эдвард встает из-за стола и берет с собой кое-что, что он успел купить, когда пришел сюда с Наталией. — Отвлечемся немного и познакомимся поближе. Мне интересно знать, чем ты увлекаешься, что любишь и всякое такое.       — Тогда и я не прочь узнать, что же нравится моему найденному братцу, — взяв с собой кое-какие вещи, дружелюбно отвечает Терренс. — Ну кроме блондиночки Наталии.       — О да, встреча после вынужденной разлуки все-таки состоялась!       — Я думал, такое бывает только в кино. Но оказывается, что нет.       — Жизнь – вообще штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди и куда приведет та или иная дорога, по которой ты решил пойти.       Спустя несколько секунд Терренс и Эдвард покидают кафе, в котором они провели достаточно много времени, садятся в автомобиль МакКлайфа-старшего, расположенный на парковке, и выезжают на дорогу, собираясь немного покататься по городу и поближе познакомиться друг с другом. Ну и немного отвлечься от проблем с девушками, которых они так сильно любят, но с которыми могут и не быть по определенным причинам.       

***

      Время около пяти вечера. Наталия все еще без дела прогуливается по улицам города, пытаясь немного отвлечься от плохих мыслей. Девушка так и не зашла домой после того как с чувством выполненного долга оставила Терренса и Эдварда одних, чтобы они смогли получше узнать друг друга и обсудить все, что им хочется.       В какой-то момент Наталия оказывается на каком-то побережье, где сейчас нет ни единой души. Солнце уже давно скрылось, а погода не такая уж жаркая для того, чтобы купаться и загорать. Недолго думая, девушка присаживается на песок прямо напротив бушующего океана и начинает с грустью во взгляде наблюдать за тем, как ветер приносит и уносит огромные волны. Наталия переживает не только из-за того, что ее бабушка серьезно больна, но и из-за того, что она потеряла лучшую подругу. Да и она сильно сомневается в том, что ее симпатия к Эдварду и правда взаимная. Она не уверена в том, что мужчина говорит ей правду о своих чувствах, и убеждена, что он может играть с ней и все-таки хочет обмануть ее, несмотря на утверждения в обратном.       Но кроме всего этого, есть еще что-то, что также не дает Наталии покоя. Правда девушка боится рассказывать об этом кому-либо и пытается сама как-то пережить это. Да, ей безумно неприятно скрывать это от близких людей, но ее одолевает какой-то страх. Страх того, что может случиться что-то ужасное, если она во всем признается.       «Нет, я никогда не смогу рассказать это, — бездонным взглядом наблюдая за бушующими волнами, думает Наталия. — Даже близким. Никто не узнает, что есть еще кое-что, что заставляет меня переживать. Я знаю, что поступаю плохо, скрывая это от них. Но, к сожалению, у меня нет выбора. Я должна молчать… А иначе это может плохо для меня кончиться… Должна… Я боюсь. Боюсь снова испытать ту боль и тот страх, которые я испытала тогда. И… Даже если я когда-нибудь решусь рассказать всю правду, мне придется снова прочувствовать тот кошмар. Кошмар, который я никогда не забуду…»       Наталия тихо вздыхает, грустным взглядом все еще наблюдая за волнующимися волнами, а потом бросает короткий взгляд в сторону.       «К тому же, я переживаю из-за того, что не могу быть полностью уверенной в Эдварде и его чувствах ко мне, — с грустью во взгляде думает Наталия. — Хоть он и говорит, что не собирается обманывать меня и не хочет прекращать со мной общение, я чувствую, что этот человек все-таки хочет бросить меня. Он наконец-то добился своего и встретился с братом. А раз так, то его интерес, так резко появившийся после того как он узнал о моей дружбе с Терренсом, начнет пропадать. И я снова буду одна…»       Наталия качает головой.       «Хотя я так не хочу этого… — думает Наталия. — Не хочу с ним расставаться… Этот человек стал первым за все время, с кем мне безумно комфортно и приятно. С Эдвардом я чувствую себя еще красивее… Он – лучший из тех кого я когда-либо встречала… Мне казалось, что этот человек интересовался моей душой, а не моим телом. Что хоть кто-то обратил внимание на мои чувства и эмоции. Будет так обидно потерять его… Ведь я вряд ли встречу еще кого-то, кто обращался бы со мной так же хорошо, как он.»       Наталия слишком тяжело вздыхает.       «Ох, как же я боялась этого дня… — думает Наталия. — Дня, когда состоится эта встреча. Я была уверена, что после этого все закончится… Навсегда. Меня больше не пригласят на прогулку… Точнее, Эдвард больше не позовет меня… Я ему уже не нужна. Он добился своего и теперь может послать меня куда подальше.»       Наталия немного поправляет свои волосы, которые растрепаны из-за сильного ветра.       «Господи, ну почему когда я встретила прекрасного мужчину, в которого начала постепенно влюбляться, то пережила очередной облом? — с грустью во взгляде недоумевает Наталия. — Неужели со мной что-то не так, раз нормальные парни бегают от меня и пользуются мной в своих интересах? Я же вроде не страшная, не глупая… Умею быть преданной, любить, заботиться и просто быть идеальной во всем. Почему если кто-то и реально хотел бы быть со мной, то это либо придурок, либо урод, либо самовлюбленный индюк, которому все обязаны? А кого-то вообще привлекаю не я, а деньги моих родителей!»       Наталия нервно сглатывает.       «Что со мной нет так? — задается вопросом Наталия. — Почему мне так не везет в любви? Я так хочу любить и быть любимой, но меня постоянно все бросают. Все мною пользуются. Почему?»       Наталия снова тяжело вздыхает и переводит взгляд на взволнованный океан.       «Ох, ну по крайней мере, я все-таки выполнила свое общение и помогла Эдварду, — с легкой улыбкой думает Наталия. — Я наконец-то познакомила его с Терренсом и рада, что они наконец-то встретились. Надеюсь, эти ребята смогут поладить… Хотя мне кажется, что все так и будет, ибо Терренс был довольно дружелюбен с Эдвардом и не оттолкнул его, когда узнал всю правду. Ну а если их мать признает в Эдварде своего младшего сына, тогда ни у кого не должно остаться сомнений в том, что они – родственники. Хотя это и так видно. Потому что они очень похожи.»       Спустя некоторое время неожиданно раздается громкий писк. Наталия с грустью во взгляде начинает искать в своей сумке смартфон, чтобы проверить его. А когда она его находит, то быстро снимает блокировку и видит то, что ей пришло одно сообщение. И приходит в легкий шок, когда видит имя отправителя.       «Наталия, это Ракель… Извини за беспокойство, но мне нужно поговорить с тобой. Я понимаю, что ты все еще сердишься на меня, но… Мы можем встретиться со мной где-нибудь в тихом местечке? Я хочу обсудить то, что между нами произошло, и попробовать как-то решить эту проблему. Пожалуйста! Не отказывай мне…»       Наталия округляет глаза и еще несколько раз перечитывает сообщение, дабы убедиться в том, что оно действительно от Ракель. Хоть девушка ужасно рада, что та все-таки изъявила желание поговорить с ней, она начинает немного нервничать и переживать. Тем не менее, подумав еще несколько секунд, Наталия все-таки решает согласиться на встречу и быстро печатает и отправляет Ракель ответ следующего содержания:       «Да, конечно, я встречусь с тобой. Где только захочешь. Я могу приехать к тебе домой к твоему дедушке. Насколько я понимаю, ты сейчас там.»       А пока Наталия ждет ответа, она снова уставляет свой взгляд на волны и начинает думать о том, чего ей ждать от этого разговора. И уже через пару минут ей приходит еще одно сообщение от Ракель.       «Нет, не надо приезжать к дедушке домой. Давай лучше я приеду к тебе? А если ты не можешь встретить меня у себя дома, я могу приехать в любое другое место.»       Немного подумав, Наталия набирает на смартфон свой ответ и отсылает сообщение Ракель.       «Я сейчас не дома, но скоро вернусь. Приезжай туда. Буду ждать тебя.»       А через минуту на телефон Наталии приходит еще одно короткое сообщение от Ракель.       «Хорошо, я буду у тебя ровно через час.»       Прочитав этот ответ, Наталия слегка улыбается. Хоть этот разговор немного пугает ее, все же девушка была бы очень рада поговорить с Ракель и извиниться перед ней за то, что произошло. А так как брюнетка пообещала приехать к ней домой через час, блондинка решает не терять времени зря. Она поднимается на ноги, берет свою сумочку и отправляется к себе домой, по пути перебирая все возможные события, что могут произойти во время этого разговора, который определенно будет не из самых простых.       

***

      За некоторое время до отправки этих сообщений Ракель находилась дома и вспоминала Наталию, о которой в последнее время думает все больше и больше. Она уже немного пришла в себя после всего, что произошло с ней три дня назад. И начинает понимать, что больше не может мучиться от угрызений совести и чувства стыда перед той, которую незаслуженно обидела.       Алисии сейчас нет дома, так как она находится в больнице, где все еще находится Фредерик. Ракель же была у него сегодня утром, но ушла после того как ее тетя пообещала присмотреть за ним. А чтобы не мучиться от безделья, девушка немного думает и решает начать исправлять свои ошибки, которые совершила некоторое время назад. И в первую очередь она хочет попытаться назначить встречу Наталии и поговорить с ней о том, что между ними произошло. Ракель берет в руки свой смартфон, лежащий на тумбочке рядом с ее кроватью и отсылает блондинке сообщение.       «Наталия, это Ракель… Извини за беспокойство, но мне нужно поговорить с тобой. Я понимаю, что ты все еще сердишься на меня, но… Мы можем встретиться со мной где-нибудь в тихом местечке? Я хочу обсудить то, что между нами произошло, и попробовать как-то решить эту проблему. Пожалуйста! Не отказывай мне…»       Все время, что Ракель ждет ответа, она мысленно молится о том, чтобы Наталия не отказала ей и согласилась встретиться. А когда на ее телефон приходит уведомление, девушка резко хватает его и дрожащими руками открывает сообщение, которое ей пришло от Наталии.       «Да, конечно, я встречусь с тобой. Где только захочешь. Я могу приехать к тебе домой к твоему дедушке. Насколько я понимаю, ты сейчас там.»       Немного подумав, Ракель решает, что не хотела бы встречаться с Наталией в квартире Фредерика, и в своем сообщении дает это понять.       «Нет, не надо приезжать к дедушке домой. Давай лучше я приеду к тебе? А если ты не можешь встретить меня у себя дома, я могу приехать в любое другое место.»       Ракель снова начинает мысленно молиться о том, чтобы Наталия согласилась встретиться с ней. И слегка вздрагивает, когда вскоре получает сообщение.       «Я сейчас не дома, но скоро вернусь. Приезжай туда. Буду ждать тебя.»       Получив тот ответ, который она мечтала получить, Ракель с легкой улыбкой быстро набирает и отправляет Наталии короткое сообщение.       «Хорошо, я буду у тебя ровно через час.»       После этого Наталия не присылает уже никаких сообщений. Впрочем, теперь это и не нужно. Ведь блондинка согласилась на встречу, и это означает, что Ракель сможет попытаться загладить свою вину и избавиться от угрызений совести, которые вот уже несколько дней не дает ей спокойно жить.       «Господи, хоть бы все прошло хорошо, — медленно выдохнув с закрытыми глазами, взмаливается Ракель. — Хоть бы у меня все получилось… Я правда очень хочу загладить свою вину и сделать все, чтобы помириться с той, которую незаслуженно обидела. Пора уже сделать первый шаг и извиниться за то, что я была безмозглой идиоткой, которая поверила этому старому подонку.»       А перед тем, как поехать на встречу, Ракель решает написать записку для Алисии на случай, если та вернется раньше нее. Девушка быстро находит в письменном столе небольшой кусок чистой бумаги и ручку и пишет следующее:       «Тетя Алисия.       Не беспокойтесь, если вы обнаружите, что меня нет дома. Я решила поехать домой к Наталии, чтобы попытаться поговорить с ней о том, что между нами произошло. Меня замучило чувство вины, и я хочу начать исправлять свои ошибки, которые совершила. Не знаю, когда вернусь, но обещаю, что не буду задерживаться допоздна. Но если что, я всегда на связи. Мой мобильный будет включен.       Целую вас.       Ракель.»       Быстро перечитав свою записку, Ракель кладет ее на столик рядом с входной дверью. После этого девушка достает из шкафа ту одежду, которая первой попадается ей на глаза, и переодевается в розовую клетчатую рубашку с четвертными рукавами, обтягивающие синие джинсы и черные ботинки, а сверху надевает легкую куртку, так как на улице уже не очень тепло. Свои волнистые волосы она просто расчесывает и оставляет распущенными, решив, что у нет времени и желания делать себе прическу.       После этого Ракель берет свою сумочку, в которую кладет смартфон, и также заранее приготавливает деньги на такси, которое она собирается поймать ввиду того, что Алисия уехала на ее машине. Девушка отключает в квартире свет и покидает ее после того как убеждается, что все нормально. Заперев дверь на ключ, Ракель с помощью лифта спускается на первый этаж, выходит на улицу, доходит до автобусной остановки, которая находится недалеко от здания, в котором расположена квартира, и пытается поймать машину, которая могла бы отвести ее туда, где живет Наталия.       К счастью, Ракель очень быстро ловит такси, в которое она садится. А когда она называет нужный адрес, водитель начинает ехать по свободной дороге. Пока такси подъезжает к тому месту, где находится квартира родителей Наталии, брюнетка с грустью во взгляде наблюдает за всем, мимо чего проезжает, и чувствует себя немного взволнованной и напряженной из-за того, что ей предстоит сделать. Впрочем, Ракель прекрасно понимает, что если она хочет помириться со своей подругой, то ей придется забыть о страхах, сомнениях, гордости и всяком подобном и самой сделать первый шаг с мыслью, что никто не прибежит к той, что сама во всем виновата.