***
Неожиданное появление Даниэля несколько удивило Терренса, Питера, Эдварда, Ракель, Наталию и Хелен. Они чувствуют себя ужасно неловко из-за того, что мужчина смотрит на них с таким презрением, обрадовавшись возможности высказать все, что у него накипело. Несколько секунд в воздухе стоит неловкая тишина, во время которой все неуверенно переглядываются между собой, пока их друг с гордо поднятой головой медленно подходит поближе, а Сэмми все еще пытается привлечь его внимание негромким лаем. А вскоре Терренс становится первым, кто все-таки решается нарушить эту тишину и немного неуверенно произносит: — Даниэль… Что ты здесь делаешь? — Э-э-э… — запинается Даниэль, почесывая затылок, и бросает неуверенный взгляд в сторону. — Проезжал мимо… — Был в том торговом центре? — слегка хмурится Эдвард. — Э-э-э… Да… Я был там. — Ладно, тогда присоединяйся, раз уж решил подойти, — пожимает плечами Питер. — Несомненно, — немного сухо произносит Даниэль и скрещивает руки на груди. — Тем более, что у меня есть к вам разговор. — Разговор? — слегка хмурится Терренс. — Мы ведь не договорили в прошлый раз. И сейчас я собираюсь покончить с этим раз и навсегда. Эдвард, Питер и Терренс, слегка нахмурившись, переглядываются между собой, как будто чувствуя, что Даниэль собирается еще раз предъявить им обвинения во лжи. Наталия, Хелен и Ракель решают не отмалчиваться и присоединяются к разговору, надеясь хоть как-то уладить неприятную ситуацию. — Не стесняйся, Даниэль, — с легкой улыбкой произносит Ракель. — Давай поболтаем немного. — Да, Даниэль, расскажи, изменилось ли что-нибудь за все это время, — предлагает Наталия. — Может, тебе удалось что-то вспомнить или узнать? — Э-э-э… — запинается Даниэль и слегка прикусывает губу. — Нет, ничего… Пока что никаких изменений… — Парни сказали, что ты быстро убежал из кафе во время вашего разговора, — задумчиво говорит Хелен. — Да, у меня голова разболелась… — врет Даниэль, пока его глаза бегают из стороны в сторону. — Вот я и… Вернулся домой… — Мы с парнями тоже быстро свалили, ибо не могли выносить того маленького паразита, который всю плешь нам проел, — хмуро говорит Питер. — Того парня, который к нам подошел? — Да, — кивает Терренс. — Блейк Коннор, помощник нашей группы. Ненавидит нас с самого начала, хотя мы не делали ему ничего плохого. — И я так понимаю, вы тоже не любите его. — Шутишь? — удивляется Питер. — Да ему уже давно пора хорошенько треснуть кувалдой по башке! Этот сопляк совсем обнаглел и позволяет себе слишком многое. — А что он такого сделал? — Даниэль медленно подходит к одному из камней, на которые сидят все остальные, и тоже присаживается. — Он обожает оскорблять парней, припоминать им ошибки прошлого и обвинять во многих вещах, — спокойно говорит Хелен. — Парни говорят, что он – нечто, всасывающее счастье из человека. — Это правда, — уверенно кивает Эдвард. — После встречи с ним мы всегда чувствуем себя опустошенными. А в прошлый раз он достал нас настолько сильно, что мы врезали ему пару раз. — Да, и плевать, что на глазах у всех, — добавляет Терренс. — Нам ничуть не стыдно. И напоследок заявили, что он уволен и может искать себе другую работу. — А может, он не такой плохой, как кажется? — слегка хмурится Даниэль. — Перкинс, не будь таким наивным идиотом! — хмуро бросает Питер. — Этот паразит ненавидит нас с самого первого дня знакомства. Завидует, что он не смог ничего добиться за всю свою жизнь, кроме как перебрать кучу девчонок. — Мы с девочками сами не раз становились свидетелями того, как Блейк оскорбляет их, — уверенно говорит Ракель. — Хотя к нам он относится хорошо. — Да, по крайней мере, он не оскорбляет и не унижает нас, — добавляет Наталия. — Просто знает, что мы ему глотку перегрызем, если он посмеет как-то оскорбить хоть одну из вас, — уверенно отвечает Терренс. — Ну раз так, значит, вы чем-то его обидели, — предполагает Даниэль. — Парень-то вроде хороший и совсем безобидный. — Ха, ни фига себе безобидный! — громко ухмыляется Эдвард. — Неужели ты уже забыл, как он опозорил тебя на все кафе и пытался убедить в том, что то, что о тебе говорят, чистая правда? — А может, так оно и есть? Может, тот парень был прав, а вы лжете мне? — Нет, Даниэль, это ложь, — уверенно говорит Ракель. — То, в чем тебя обвиняют – самая настоящая ложь. Парни не лгут тебе, и мы с девочками это подтверждаем. — Да, но только почему-то другие люди говорят совсем иное и хотят, чтобы я свалил из группы. Кто-то и вовсе желает мне смерти. — Пожалуйста, перестань читать все, что они пишут, — с жалостью во взгляде умоляет Наталия. — Просто какой-то придурок распространил эти ложные слухи, из-за которых все ополчились против тебя. Но мы знаем правду об этой истории. — Мы подозреваем, что это Коннор, но он говорит, что не делал этого, — признается Эдвард. — Пытались прижать его к стенке, но этот сопляк твердит, что это не его рук дело. — Только есть много доказательств того, что это правда, — уверенно отвечает Даниэль. — Какие еще доказательства? — удивляется Питер. — То, что я подтвердил факт, что у нас с тобой был конфликт, не означает, что пытался покончить с собой из-за этого. — Хорошо ваши менеджеры промыли вам всем мозги. Молодцы! Я восхищен тем, как вы прыгайте перед ними на задних лапках. С целью испортить мне жизнь! — Даниэль, прекрати нести всякую чушь! — уверенно требует Терренс. — И верить той лжи, которую пишут в Интернете! — Почему вы так упорно скрывайте от меня правду? — качая головой, спрашивает Даниэль. — Я уже устал от этого! Устал от вашей лжи! Устал от того, что мною нагло пользуются! От того, что вы прекрасно знайте о моем состоянии и пользуйтесь им ради своей выгоды. — Это неправда! — возражает Питер. — Мы все говорим правду! — Я не верю вам! Не верю! Вы все лжецы! Пользуйтесь мною и моим состоянием! — Но почему, Даниэль? — округляет глаза Хелен. — Почему ты не веришь нам? — Потому что вы врете! Думайте, что я поверю вам и никогда не узнаю всей правды, которую вы решили от меня скрыть. — Клянусь, мы говорим тебе правду. И ты не виноват в том, что произошло с Питером. Это все подтвердят! А Терренс, я и моя подруга Джессика вместе пытались помочь этому человеку. Мы трое даже сделали тест на совместимость с его кровью. Правда только мой результат оказался положительным. Только я могла стать донором тому, у кого самая редкая группа крови на свете. — И зачем ты мне это говоришь? Думаешь, я поверю? Я уже не верю ни одному вашему слову после того, как окончательно убедился в том, что вы пользуйтесь моим состоянием. — Нам нет смысла врать тебе, — уверенно отвечает Ракель. — Единственная наша цель – помочь тебе вспомнить все и вернуть того Даниэля, которого мы всегда знали. — Но вы врете! — возражает Даниэль. — Нагло врете! — Да никто тебе не врет! — чуть громче возражает Эдвард. — Мы говорим то, что произошло на самом деле! Мы понимаем, что ты не помнишь нас и не можешь поверить до конца. Но мы точно знаем, что не врем тебе и желаем лишь добра. — Довести вы меня хотите! — громко заявляет Даниэль. — Заставить страдать! — Господи, Даниэль, неужели ты веришь чужим людям больше, чем нам, кто знает тебя как облупленного? — с грустью во взгляде недоумевает Наталия. — Но вы же не можете это доказать! Только лишь чешете своими языками, а никаких доказательств не хотите предоставить. — Разве тот факт, что мы все это подтверждаем, ничего для тебя не значит? — удивляется Хелен. — Вы просто делайте то, что вам приказывают менеджеры группы. Мне было достаточно услышать все, что сказали та юная девочка, которая откровенно обвинила меня в том, что произошло с этим блондином, и тот парень, которому известна вся правда, которую вы так упорно от меня скрывайте. — Черт, нашел кому верить! — громко ухмыляется Питер. — Коннор как раз пользуется тем, что кто-то распустил эти слухи и с удовольствием поливает тебя грязью! А может, это его работа, и тебя все возненавидели как раз из-за него. — Он всего лишь сказал правду. Правду, которую вы не хотите рассказывать. — Слушай, Перкинс, если тебе кажется, что этот мелкий паразит реально говорит правду, то извини меня, ты не в себе, — уверенно отвечает Терренс. — Как можно верить человеку, который только и рад оскорбить нас по причине и без? — Да? — Даниэль резко встает с камня и окидывает всех своим презрительным взглядом, крепко сжав руки в кулаки. — А может, это вы все не в себе? Сговорились против меня и думали, что я НИ О ЧЕМ НЕ УЗНАЮ! Терренс, Ракель, Эдвард, Наталия, Питер и Хелен переглядываются между собой, будучи потрясенным тем, как Даниэль начал вести себя, пока Сэмми наблюдает за ним и будто бы старается понять, что к чему. — Даниэль, ты чего? — спокойно недоумевает Ракель. — Все хорошо, успокойся. Не надо так нервничать. — Я спокоен! — грубо бросает Даниэль. — Абсолютно спокоен! Не считая того, что я очень зол! — Чувак, мы все понимаем, но давай ты не будешь так заводиться, — уверенно говорит Эдвард. — Что, думали, вы сможете водить меня за нос до конца моих дней? Нет уж, твари! Вы крупно просчитались! — Даниэль, что ты такое несешь? — недоумевает Питер. — Где ты понабрался всего этого? — А я-то думал, что вы реально хотите мне помочь. Верил вам как наивный глупый идиот… Думал, вы желайте мне добра. А вы только пользовались мною. — Ты и так ведешь себя как наивный идиот, если думаешь, что мы лжем тебе. — Хватит уже все отрицать! — повышает голос Даниэль. — Я все знаю! Хватит! Довольно! Я устал от этой лжи! Хочу наконец-то услышать правду и узнать, что вам от меня нужно. — Мы хотим помочь тебе, — с грустью во взгляде говорит Наталия. — Как? Заставить почувствовать себя дерьмом? Слепо верить тем, кого я не знаю! — Ты же сам сказал, что можешь знать нас, — напоминает Питер. — Все время твердишь, что мы знакомы тебе! — Это вы заставили меня так думать! Наговорили всякого дерьма и заставили поверить в него! — Значит, ты хочешь сказать, что и я не пытался умереть? Что вы с Терренсом не видели меня, лежащего в ванной со вскрытыми венами! Что ты не грохнулся в обморок, когда увидел кровь! — А может, я вспомнил другого человека? Похожего на тебя! Я мог вспомнить кого угодно, но только не тебя! Ведь ты не единственный блондин на свете! — Что? — громко ухмыляется Питер. — Не меня? — А может, это вообще неправда! Может, я просто на время тронулся умом, а ты заставил меня поверить, что это правда? — Да, а как другой человек мог оказаться в моей квартире? — Не знаю! — грубо бросает Даниэль. — Если это так, то тем блондином мог быть кто угодно. Тот, кого я знаю. — Нет, ребята, вы это слышите! — качает головой Питер, параллельно переглядываясь со всеми. — У него что, крыша поехала? Теперь он утверждает, что в моей квартире был другой человек! Сэмми с грустью во взгляде негромко подает голос, как бы тоже подтверждая, что все говорят Даниэлю правду. — Если у кого и поехала крыша, то только у вас всех, — громко и грубо заявляет Даниэль. — Перкинс, что ты, черт возьми, несешь? — разведя руками, громко недоумевает Терренс. — Какая муха тебя укусила, раз ты дал заднюю и начал отрицать, что знаешь нас и видел Питера со вскрытыми венами? — Я не верю, что это был он! — заявляет Даниэль, указывая пальцем на Питера. — Не верю! Это было мое воображение! Вы заставили меня думать, что это правда. — Это правда, Даниэль, — уверенно подтверждает Хелен. — Никто не пытается внушить тебе то, чего никогда не случалось. — Да, а как я мог оказаться в квартире этого парня, если все говорят, что мы ненавидим друг друга? Что я оскорбляю и унижаю его и даже угрожаю грохнуть! — И ты так уверен, что это правда? — удивляется Ракель. — Твои ощущения говорят тебе об этом? — Я уже не знаю, что думать! Вы так промыли мне мозги, что я совсем запутался! Может, меня даже и не Даниэль зовут! Хер его знает! — Ты сам себе противоречишь, Даниэль, — уверенно говорит Наталия. — Сначала говоришь, что знаешь, что именно Питер пытался покончить с собой, а потом спрашиваешь, как ты мог знать его, и заявляешь, что либо видел какого-то другого блондина, либо это вообще твое воображение. — Да, парень, ты хоть определись! — восклицает Терренс. — А может, я знал другого человека по имени Питер? — предполагает Даниэль. — Может, тот человек просто похож на него? Или это все-таки ложь! — Слушай, ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? — спрашивает Эдвард. — Обвиняешь нас всех во лжи и заявляешь, что Питер не предпринимал попытку убить себя. Ты еще обвини нас в том, что это мы устроили травлю против тебя с целью свести с ума! — А я не удивлюсь! — грубо бросает Даниэль. — Не удивлюсь, если вы сами и начали все это! Договорились с менеджерами группы и распространили ложные слухи обо мне. — Ну знаешь, Перкинс, это уже слишком, — уверенно говорит Хелен. — Ты и правда запутался в показаниях. Хочешь в чем-то обвинить, но не знаешь, в чем. И поэтому придумываешь всякий бред. — Это вы никак не договоритесь о том, что мне сказать. Хоть бы подумали об этом, раз уж решили притвориться моими друзьями. — Господи, Даниэль, что с тобой происходит? — недоумевает Ракель. — Почему ты не веришь тем, кто говорит чистую правду? Мы знаем, что ты боишься обмана со стороны других людей. Но мы не хотим сделать тебе ничего плохого. — И был бы у нас смысл помогать тебе вспомнить все, если бы мы не знали тебя? — удивляется Питер. — На кой черт нам беспокоиться о человеке, которого мы знать не знаем! — Но я-то вас вообще не знаю! — громко бросает Даниэль и быстро окидывает всех взглядом. — Кто вы, блять, такие? Что вам от меня нужно? Откуда вы меня знайте? Как узнали о том, что со мной произошло? Какую выгоду вы хотите для себя извлечь? Что вы хотите доказать? Скажите мне! Терренс, Эдвард, Питер, Ракель, Наталия и Хелен качают головой, приоткрывают рты и округляют глаза, напряженно переглядываясь между собой. — Мы – твои друзья, Даниэль, — растерянно говорит Ракель. — Мы хотим помочь тебе. Настоящие друзья всегда помогают друг другу и… — Хватит говорить, что вы – мои друзья! — приподняв руку ладонью к своим друзьям, взрывается Даниэль. — Хватит! Не бесите меня! Я и так уже охерел от вашей бесконечной лжи! — Перкинс, да ты реально не в себе! — восклицает Терренс. — Одумайся! Прекрати нести какую-то чушь! — Это не чушь, а правда! — Послушай, Даниэль… — Все, ваша игра окончена! Я знаю о вас все! Знаю, что вы лжете мне! И раз уж вы в сборе, то я с радостью готов высказать все, что думаю о каждом из вас. — Черт, да хватит уже вести себя как тупой осел, — устало стонет Наталия. — Как нам еще доказать тебе, что ты наезжаешь на нас без причин? Нас не в чем винить! Ты не имеешь никакого на то права! — Да, а ВЫ имейте право пользоваться мной? Как вам, блять, не стыдно? Девушки, какого черта вы участвуйте в афере этих парней? Ладно, они сговорились и решили опозорить меня на весь мир и выгнать из группы, но вы-то… — Так ты определись уже: знаешь нас или нет! — восклицает Питер. — То говоришь, что не знаешь нас, то заявляешь, что тебя все-таки хотят выгнать из группы! А значит, ты уверен в том, что мы с тобой знакомы! — Да, Перкинс, ты сам-то не знаешь, чему верить, — уверенно предполагает Ракель. — Уж мог бы выбрать, в чем нас обвинить, прежде чем переться сюда с целью устроить скандал. — Да плевать! — раздраженно бросает Даниэль. — Хотя бы просто признайтесь честно, что вы все подчиняйтесь приказам своих менеджеров, которые заставляют вас лгать всем и говорить, что все написанное в Интернете и газетах – ложь. Хотя бы это вы можете сделать? Или я типа тоже запугал вас и угрожал убить? Один вон уже боится и усиленно делает вид, что все хорошо! — Приказы менеджеров? — громко удивляется Эдвард. — Да менеджеры как раз прикрывают твою задницу! Тянут время, чтобы не говорить людям, что тебе, черт возьми, память отшибло! — Да мне по хер на вас! Я не желаю участвовать в ваших делишках. Если и существует какая-то группа, в которой я с вами состою, то я сваливаю из нее. Раз вы так хотели выгнать меня, то вы своего добились. ПОЗДРАВЛЯЮ! — Черт, Даниэль, да одумайся ты наконец! — раздраженно и громко требует Питер. — Какой отморозок успел промыть тебе мозги и настроить против нас? Заставил верить в эту ложь! — Ха, а то ты не знаешь! — презренно ухмыляется Даниэль. — Прекрасно знаешь, чьих рук это дело, но упорно делаешь вид, что ничего не знаешь! — Да, ребята… Тяжелый случай… Говоришь правду, а тебе не верят… — Правду? — злостно усмехается Даниэль и скрещивает руки на груди. — Какую еще правду? О том, что ты оскорблял и унижал мою невесту, а твои дружки поддакивали тебе? Пока все остальные вопросительно переглядываются между собой, ошарашенный Питер приоткрывает рот и резко мотает головой, смотря на Даниэля как на сумасшедшего. — Чего? — сильно хмурится Питер. — Я? Оскорблял и унижал твою невесту? — Ты не глухой и все прекрасно слышал! — сухо восклицает Даниэль. — Совсем что ли рехнулся? — постучав по виску, грубо спрашивает Питер. — Долго думал, прежде чем это сказать? — Не прикидывайся, что ты ничего не знаешь, белобрысый, — раздраженно бросает Даниэль, резко указав пальцем на Питера. — Я знаю, как ужасно ты вел себя с моей невестой! — Слушайте, парни, я что… — тихо ухмыляется Питер, бросив короткий взгляд Эдварду и Терренсу. — Схожу с ума? Неужели я и правда слышу весь этот бред? — Теперь-то я знаю настоящую причину, по которой началась вся эта история. Знаю, кто именно настраивает людей против меня. Знаю, кому и правда стоит хорошенько начистить морду. — Перкинс, твою мать, ты вообще соображаешь, что несешь? — недоумевает Питер. — Какой мудак сказал тебе этот полнейший бред? Покажи мне его! — Моя невеста была права. Это ты устроил заговор против меня. Воспользовался моментом и решил отомстить за то, что я задел твою честь. — Я? — тычет в себя пальцами Питер. — Ты обвиняешь меня в том, что тебе предъявили обвинения в моей попытке умереть? — Хороший способ вызвать к себе жалость. Я смотрю, тебя все боготворить начали! Ах, бедный блондин! Как этот мудак Даниэль посмел так обращаться с ним! Мы едва не потеряли его из-за Перкинса! — Значит, по-твоему, это я пустил эти слухи? — Ты! — грубо бросает Даниэль, активно жестикулируя, и пальцем указывает на Терренса и Эдварда. — А эти двое помогли тебе! Решили поддержать заговор против меня! — У тебя что, вместе с памятью утекли еще и мозги? Совсем уже перестал, блять, соображать? — Как ты только посмел? Как ты посмел так обращаться с моей невестой, которая пыталась понравиться тебе? Что бедная девушка тебе сделала, раз ты так ненавидишь ее? ЧТО? — Перкинс, ты рухнул с дуба вниз головой? — громко возмущается Терренс. — Какого черта ты наезжаешь на Питера и обвиняешь его черт знает в чем? — Не надо ничего отрицать! — резко отрезает Даниэль. — Моя невеста все мне рассказала! Рассказала, как ваш дражайший дружок вел себя с ней! — Да ты не в себе! Опять где-то головой ударился, а? — Теперь-то все наконец-то прояснилось, — с учащенным дыханием сжимая руки в кулаки, сквозь зубы цедит Даниэль. — Вы очень ловко воспользовались моим состоянием! И друзьями моими прикинулись, и скандал спровоцировали. Браво, придурки, браво! — Да… — качает головой Эдвард, скрестив руки на груди и хмуро смотря на Даниэля. — А врач не предупреждал нас о том, что человек с амнезией может стать совершенно другой версией себя. Более больной, истеричной и психованной. — Вы думали, что я ничего не узнаю и буду слепо верить вашей лжи. Но нет. Я наконец-то узнал всю правду и теперь знаю, от кого мне надо держаться подальше. Кому я не позволю испортить мне жизнь! — Господи, Даниэль, что ты такое говоришь! — качает головой Хелен. — Кто тебе сказал все это? Кто так усердно хочет настроить тебя против нас? — Нет, Елена, это вы все хотите настроить меня против моей невесты. Мечтали разлучить меня с ней. Не могли смириться с тем, что я нашел себе другую. — Во-первых, ее зовут Хелен, а во-вторых, у тебя нет никакой невесты, — уверенно заявляет Наталия. — Да, у тебя есть девушка, но ни о какой свадьбе речи не шло, — спокойно добавляет Ракель. — С чего ты решил, что вы успели объявить о своей помолвке? — Потому что мы уже помолвлены! — грубо заявляет Даниэль. — И очень скоро состоится наша свадьба! — Пф, свадьба… — закатив глаза, ухмыляется Питер. — То даже не собирался жениться, а тут вдруг приспичило… — Вы все хотите, чтобы я чувствовал себя сумасшедшим. Хотите заставить меня сходить с ума. Но я не больной и не сумасшедший. А всего лишь страдаю от амнезии. Хотя уже жду не дождусь того дня, когда она наконец-то пройдет! — Слушай, Перкинс, мы не знаем, про какую невесту ты там говоришь, но у тебя ее нет, — уверенно говорит Эдвард. — У тебя есть только девушка. Девушка, которая пропала и не хочет с нами общаться. — Но недавно мы узнали, что у нее есть огромные проблемы, — добавляет Хелен. — И если мы ей не поможем, то все это может плохо кончиться для той девушки. — Да, а мне-то что? — громко и грубо спрашивает Даниэль. — У меня уже есть невеста, а другие девушки меня не интересуют. — Ты хоть сам-то веришь себе? — тихо ухмыляется Наталия, скрести руки на груди. — Слышишь себя? — С моей невестой все хорошо! Она абсолютно здорова, и вскоре я собираюсь жениться на ней! А с той девушкой возитесь сами! — Даниэль, ради бога… — Кстати, а не та ли эта девчонка, которую мне так усердно пытался навязать ваш белобрысый дружок. Которую он так боготворил. Из-за которой наотрез отказался принять мою невесту. — Да какая, блять, невеста? — взрывается Питер, активно размахивая руками. — У тебя нет никакой невесты и никогда не было! Есть только девушка! Девушка, слышишь! — Хватит уже врать, Педро! — громко вскрикивает Даниэль, крепко сжав руки в кулаки. — Мне это НАДОЕЛО! — Я – Питер! — Какая твою мать разница! — Слушай, хватит махать руками и орать как истеричка. — Питер бросает короткий взгляд на Сэмми, который поджимает хвост и грустными глазами наблюдает за всеми, находясь рядом с Наталией. — Вон собаку напугал! — А ты прекращай врать! Задолбал ты уже своей ложью, белобрысый урод! ЗАДОЛБАЛ! — Не выводи меня из себя, Перкинс, — угрожает Даниэлю пальцем Питер, едва сдерживая злость. — А иначе ты точно пожалеешь. Я не вспомню о том, что ты болен, и так тебя отделаю, что мало не покажется. — Нет, мудак, это ТЫ пожалеешь за то, что посмел ТАК оскорблять мою невесту. Назвал ее толстой и уродливой! — Да не оскорблял я никого! — довольно громко, раздраженно вскрикивает Питер. — НЕ ОСКОРБЛЯЛ! И я знать не знаю, о какой невесте ты говоришь! — ВСЕ ТЫ ЗНАЕШЬ, УБЛЮДОК! ВСЕ! — Перкинс, ты совсем сдурел! — громко возмущается Терренс. — Как ты смеешь так разговаривать с нами? И как ты, твою мать, обращаешься с Питером? — Ты теперь любую лживую информацию будешь принимать за правду? — хмуро интересуется Эдвард. — Моя невеста подтвердила, что та статья правдива, — грубо заявляет Даниэль. — И слушая вас всех, я уже нисколько не сомневаюсь в том, что вы устроили заговор против меня. Вот этот белобрысый мудак устроил! Не удивлюсь, если он же и нанял кого-то, кто пытался грохнуть меня. А вы, два одинаковых с лица, согласились участвовать в его делишках, потому что тоже не одобряли мои отношения с моей невестой. — Заткнись, урод… — сквозь зубы цедит Питер. — Клянусь, ублюдок, если ты сейчас не заткнешься, я точно набью тебе морду. И наплюю на то, что у тебя вытекли все мозги! МНЕ БУДЕТ УЖЕ ПО ХЕР! — Черт, и мы еще хотим помочь этому отморозку, который вот так благодарит нас, — качает головой Терренс. — Обвиняет черт знает в чем и заявляет, что и покушение, и статья – это наших рук дело. Еще и какая-то невеста объявилась! — Мне что, блять, привести к вам Бланку, чтобы она все объяснила? — раздраженно спрашивает Даниэль. — Чтобы вы наконец-то заткнулись и перестали травить ее! — Господи, какая еще Бланка? — недоумевает Наталия. — Мы не знаем никакой Бланки! — уверенно заявляет Ракель. — Знайте! — взрывается Даниэль. — Вы все знайте ее! И вы, девушки, нагло солгали мне, когда сказали, что ничего не знайте про нее. — Боже, о чем ты говоришь? — недоумевает Хелен. — Кто такая Бланка? — сильно хмурится Питер. — Я впервые слышу это имя! — ХВАТИТ ВРАТЬ! — во весь голос вскрикивает Даниэль. — ХВАТИТ! ТЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ ЕЕ, ПОТОМУ ЧТО САМ НАЗВАЛ ЕЕ ТОЛСТОЙ И УРОДЛИВОЙ! — Блять, да ты совсем рехнулся! РЕХНУЛСЯ! — Что, будешь все отрицать? Будешь говорить, что Бланка мне соврала? — Может, у тебя еще и ребенок есть? А мы и не знаем! Давай, Перкинс, расскажи нам! Когда? Где? И с кем? С кем ты уже успел покувыркаться? — Ничего, я приведу Бланку, и она лично все подтвердит. И ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ОТРИЦАТЬ ВСЕ, ГЛЯДЯ ЕЙ В ГЛАЗА! — Даниэль бросает короткий взгляд на Терренса и Эдварда. — И вас это тоже касается, безмозглые дебилы. Такие же бесполезные куски дерьма, как и эта белобрысая сука. — Пожалуйста, Даниэль, опомнись, — с жалостью во взгляде умоляет Ракель. — Не обращайся так с парнями. Они этого не заслужили. — Не заслужили? Ха! Ты это серьезно, Рэйчел? Ты защищаешь их? — Даниэль расставляет руки в бока. — Нет, ладно ты своего женишка защищаешь. Но эти два козла! Вы с Еленой и Валерией слишком уж усердно защищайте их! — Сейчас же прекрати говорить так о парнях! — сухо требует Наталия. — Нам с девочками неприятно, что ты так обращаешься с ними! И я не Валерия! Я – Наталия! И она не Рэйчел, а Ракель! — И нам неприятно, что ты не признаешь свою девушку, — добавляет Хелен. — Которую зовут Анна, а не Бланка. — Да плевать я хотел на вашу Анну! — грубо бросает Даниэль. — Мне нужна не она, а Бланка! Уж она-то будет куда получше, чем ваша подружка, которая устраивала истерики по поводу и без. И не умела удовлетворять меня! Неудивительно, что я без раздумий променял ее на ту, которая прекрасно абсолютно во всем. — Анна – твоя девушка, безмозглый ты дебил! — громко заявляет Эдвард. — Твоя. Девушка. Анна. Не Бланка. — Анна всегда прекрасно заботилась о тебе и никогда не предъявляла претензий, — немного грубо добавляет Наталия. — И вела себя очень тихо и скромно! Даже ни разу не пожаловалась на то, что ты так и не сделал ей предложение, хотя она долгое время жила в твоем доме и обслуживала тебя. А уж ты ни разу не жаловался ребятам над то, как она тебя ублажает. Наоборот – ты был в восторге! — Да, она уже давно могла бы устать от того, что ты держал ее в доме как служанку, и бросить тебя, — уверенно говорит Ракель. — Но Анна все терпела и была готова жить в твоем доме, будучи не замужем. Потому что она всем сердце любила тебя. И ей было плевать на то, что ее родители против совместного проживания до заключения брака. — Хотя видно, что лимит все-таки был превышен, раз она собрала вещи и бросила тебя, — уверенно говорит Хелен. — И наверняка так довел ее перед потерей памяти, что Сеймур не стала тебя жалеть. Не переживала о том, что о ней подумают другие. — Одна ложь… — с презрением окидывая всех взглядом, качает головой Даниэль. — Одна ложь… Хоть бы раз сказали мне правду… Нет! Ни хрена! — О боже мой… — с тихим стоном проводит руками по лицу Питер. — Ну ничего, лживые твари… Теперь-то я все знаю и больше никогда вам не поверю. — Слушай, Перкинс, вали-ка ты домой и полечи голову, — сухо отвечает Эдвард. — И потом мы снова попытаемся вдолбить в твою голову, что тебя обводят вокруг пальца. А лучше вообще не подходи к нам до тех пор, пока ты все не вспомнишь и не поймешь, каким мудаком сейчас выглядишь в наших глазах. — Только вы обводите меня вокруг пальца! ТОЛЬКО ВЫ! ДВУЛИЧНЫЕ ВЫ ТВАРИ! — У тебя уже крыша едет, дебил! — раздраженно вскрикивает Терренс. — Если ты придумал себе какую-то Бланку и веришь, что она – твоя невеста, то обратись ко врачу. Или мы лично упрячем тебя в психушку. Выйдешь оттуда только тогда, когда придешь в норму. — Я НЕ СУМАСШЕДШИЙ! — во весь голос вскрикивает Даниэль, активно размахивая руками. — Я НЕ БОЛЕН! БЛАНКА СУЩЕСТВУЕТ! ОНА НЕ МИФ! — Хорошо-хорошо, Перкинс, — спокойно пытается взять слово Ракель. — Представим, что она реально существует. Но это не твоя девушка или невеста. Ты никогда не знал девушки с таким именем. Так же, как и мы все. Мы не знаем, откуда она взялась, но ты не должен верить всем ее словам. Это она лжет тебе, а не мы. Именно она выдает тебя за свою невесту. Не знаю, прикидывается ли она Анной, но с той Бланкой тебя ничто никогда не связывало. — Она водит за нос как наивного мальчика и пользуется твоим состоянием, — добавляет Наталия. — А ты веришь ей! И ради нее готов разругаться с парнями и разорвать с ними дружбу. Обвиняешь в каком-то заговоре и уверен, что это они организовали то покушение на тебя. — Мы умоляем тебя, Даниэль, не делай это, — с грустью во взгляде добавляет Хелен. — И парни, и мы с девочками желаем тебе только добра. Хотим, чтобы к нам вернулся прежний Даниэль, Тот, которого мы всегда знали. А не тот, который изменился в худшую сторону из-за амнезии и веры в ложь. Сэмми в знак согласия с девушками тихо подает голос, определенно переживая за них и парней, которые сильно разочарованы в Даниэле и все больше думают о том, чтобы отказаться помогать ему и позволить жить как он хочет. — Водит за нос, значит? — злостно усмехается Даниэль, с учащенным дыханием засовывает руку в карман на джинсах, достает из него свой бумажник, находит небольшую фотографию и швыряет ее остальным. — А что вы скажете на это? И только попробуйте заявить, что Бланка не существует! ВОТ ОНА! СМОТРИТЕ, БЛЯТЬ! Поскольку фотография падает на землю ближе к Питеру, он подбирает ее, внимательно рассматривает и позволяет своим потрясенным друзьям по очереди взглянуть на нее. На ней они видят Даниэля и девушку, которую ни разу в жизни не видели, сразу же заподозрив что этот снимок – подделка. — Я не знаю ее, — уверенно заявляет Питер. — Впервые вижу, — спокойно говорит Терренс. — Понятия не имею, что это за мадам, — бросает Эдвард. — У меня точно нет подруг, похожих на нее, — уверенно говорит Ракель. — И у меня тоже, — говорят Наталия и Хелен, когда им дают фотографию. — Что, не знайте? — спрашивает Даниэль, скрестив руки на груди руками. — Будете и дальше говорить, что все это ложь? — Ни один из нас не знает эту девушку, — уверенно отвечает Эдвард. — Это фотография – подделка! — добавляет Ракель. — Подстава, чтобы заставить тебя верить лжи! — Это ВЫ хотите заставить меня так думать! — громко, грубо бросает Даниэль. — ДУМАЙТЕ, ЧТО Я, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПОВЕРЮ ВАМ! — Она играет с тобой, балбес! — уверенно заявляет Питер. — Как с игрушкой! Эта девчонка заставляет тебя верить тому, что ей хочется и пользуется твоим состоянием! А ты, дебил, не понимаешь этого. — Уж ты-то не можешь говорить, что не знаешь ее. Ведь Бланка так переживала из-за того, что ты, тварь, так с ней обращался. — Черт, да заткнись ты уже! — Питер вцепляется руками в свои волосы. — Голова уже болит от тебя! — Нет, это у МЕНЯ голова болит! У МЕНЯ! — Любой, кто работает в Photoshop, может на несколько минут наложить лицо любого человека, — уверенно говорит Терренс. — Будет выглядеть так, что никто и не поймет, что это подделка. — Ха, значит, теперь вы будете утверждать, что этот снимок ненастоящий? — громко возмущается Даниэль. — Что Бланка сделала его на компьютере! — Не знаем, где твоя Бланка достала эту фотографию, но она точно ненастоящая, — уверенно заявляет Хелен. — ДА ХВАТИТ УЖЕ ЛГАТЬ МНЕ! ХВАТИТ! Я ЖЕ СКАЗАЛ, ЧТО БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ПОВЕРЮ ВАМ! НИКОГДА! — Господи, да очнись ты уже и пойми, что из тебя делают идиота, — чуть громче призывает Наталия. — Что с тобой произошло? Что тебе наговорила та девчонка, что ты так резко ополчился против нас? Против своих близких друзей, которые хотят помочь тебе! — ВЫ НЕ МОИ ДРУЗЬЯ! Я ЗНАТЬ ВАС НЕ ЗНАЮ! — Ты вспомнишь, Даниэль, — уверенно отвечает Ракель. — И узнаешь, кто на самом деле тебя обманывает. — А пока эта Бланка обманывает тебя и прочищает твои мозги, твоя настоящая девушка страдает, — добавляет Хелен. — Страдает от рук ужасного человека, от которого ее нужно немедленно спасать. — Хватит врать мне и говорить, что та, которую я видел всего один-два раза, и которая ни разу не общалась со мной, – есть моя девушка, — грубо требует Даниэль. — Я не помню ее, НЕ ПОМНЮ! НЕ ЗНАЮ! А ЕСЛИ И ЗНАЮ, ТО УЖЕ НИКОГДА С НЕЙ НЕ БУДУ! У меня уже есть невеста! НЕ-ВЕ-СТА! ЗАПОМНИТЕ ЭТО, ДЕБИЛЫ! — Ничего, Перкинс, ничего, — скрещивает руки на груди Питер. — Вот когда ты заявишься к нам с новостью, что все вспомнил, и начнешь умолять простить тебя, мы все тебе припомним. Расскажем, каким безмозглым идиотом ты был в наших глазах. Чтобы тебе стало стыдно. А тебе будет очень стыдно, я не сомневаюсь. Ибо тот Даниэль, которого мы знаем, никогда бы не стал так себя вести. Несмотря на целую кучу недостатков. — Хватит! — выставив руку ладонью ко всем, резко бросает Даниэль. — ХВАТИТ! ЗАТКНИТЕСЬ! ПРОСТО ЗАКРОЙТЕ СВОИ РТЫ! Я УСТАЛ СЛУШАТЬ ВЕСЬ ВАШ БРЕД! ХВАТИТ! ВСЕ! ДОВОЛЬНО! — Ты не понимаешь, что говоришь! — вскрикивает Эдвард. — Мы и правда посмотрим на тебя, когда ты наконец-то все вспомнишь, — уверенно говорит Хелен. — С радостью послушаем, как ты будешь оправдываться. Даниэль, закатив глаза, с раздраженным рыком сжимает руки в кулаки. А затем он бросает взгляд на пару-тройку бутылок воды, принадлежащие его друзьям и лежащие на одном из камней в одной кучке. Они уже раскрыты, поскольку некоторые уже пили из них, а пробки лишь слегка закручены. Недолго думая, возбужденный мужчина одним ударом резко сваливает их с камней так, что бутылки раскрываются и едва не обрызгивают всех, кто сидит на камнях, но успевает увернуться. Пока перепуганный Сэмми с негромким поскуливанием и лаем резко отскакивает в сторону. — Да пошли вы все на хер! — раздраженно говорит Даниэль, довольно тяжело дыша и буквально зеленея от злости. — ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! РАЗ И НАВСЕГДА! И НЕ ЛЕЗЬТЕ В МОЮ ЧЕРТОВУ ЖИЗНЬ! Я ХОЧУ ЖИТЬ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ! ХВАТИТ МЕНЯ ПРЕСЛЕДОВАТЬ! ХВАТИТ ПОКУШАТЬСЯ НА МОЮ ЖИЗНЬ! ХВАТИТ ОСКОРБЛЯТЬ БЛАНКУ! ХВА-ТИТ! — Ты думаешь, что после такого кто-то захочет возиться с тобой? — ухмыляется Терренс и скрещивает руки на груди. — Ха! Да пошел ты к черту, козел! У нас и так проблем по горло! — ВОТ И ПРЕКРАСНО! Возитесь со своей любимой Анной сами и решайте ее проблемы, а от меня отвалите. А я буду думать о будущем с Бланкой. О том, что мы скоро поженимся и будем жить вместе! А вы продолжайте и дальше тонуть в своем болоте лжи и плясать под дудку своих менеджеров. — Давай-давай, безмозглый осел, проваливай отсюда, — грубо бросает Эдвард. — Не смей больше приближаться к нам! — раздраженно добавляет Питер. — Никогда! Мы знать тебя не желаем! — И запомните, ублюдки, — холодно произносит Даниэль, угрожая пальцем всем, на кого сейчас смотрит с огромным презрением и дыша как животное, готовое в клочи разорвать своих жертв. — Если вы и дальше продолжите преследовать меня и организуйте еще одно покушение, клянусь, я немедленно пойду в полицию. Это касается в первую очередь тебя, белобрысый урод. А если кто-то еще и Бланку тронет, то вы будете иметь дело со мной. ВАМ ВСЕ ПОНЯТНО? — Проваливай, пока кто-то не набил тебе морду, — сухо говорит Терренс. — А иначе ты, мразь, доведешь нас. Мы с парнями не вспомним о том, что здесь находятся девушки. — Прощайте, сволочи! Надеюсь, что это была наша последняя встреча! НЕ СМЕЙТЕ БОЛЬШЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ КО МНЕ! НЕ СМЕЙТЕ! Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ ЛЮБОЙ ВАШЕЙ ПОМОЩИ И НЕ ЖЕЛАЮ ВИДЕТЬ ВАС В СВОЕМ ДОМЕ. Я ВСЕ СКАЗАЛ! Даниэль резко разворачивается и быстрым шагом уходит в неизвестном направлении, будучи возбужденным после того, как в пух и прах разругался со своими друзьями и заставил их возненавидеть себя. Пока Ракель, Эдвард, Хелен, Питер, Наталия и Терренс находятся в шоке от того, что Перкинс все-таки разорвал с ними дружбу и не поверил тем, кто говорит правду. Никто не пытается остановить его. Все продолжают молча сидеть на своих местах. А вот Сэмми, жалостливо поскуливая и негромко лая, пытается побежать за ним, будто желая остановить мужчину. — Нет, Сэмми, не надо, — спокойно говорит Ракель, погладив Сэмми по голове. — Не останавливай его. Пусть идет. — Да, пушистый, пошли его к черту, — низким голосом добавляет Эдвард и проводит рукой по шерстке Сэмми. — Мы все равно не сможем переубедить его. — Ох, твою мать… — устало стонет Питер и медленно проводит руками по лицу. — Я едва сдержался, чтобы не врезать ем и дать знать, что он – безмозглый дебил. Однако меня остановило то, что у него амнезия. Не будь ее, я бы уже давно треснул этому человеку по морде. — Я тоже едва сдержался, — хмуро говорит Эдвард, немного согнувшись пополам. — Так и хотелось взять одну из этих бутылок с холодной водой и вылить ему на лицо. — Вот чего мы так боялись… — с грустью во взгляде произносит Наталия. — Даниэль отказался от нашей помощи и разорвал с нами дружбу… — Да, ребята, похоже, ему здорово прочистили мозги, — проведя руками по лицу и покачав головой, устало говорит Терренс. — Причем недавно. Раньше он верил нам и всему, что мы говорили. — У него точно крыша поехала… — качает головой Ракель. — Честно говоря, я и сам сдерживался, чтобы не убить его прямо здесь. Тупость и наивность этого идиота вывели меня из себя. — Да он всех нас вывел из себя… — хмуро бросает Питер. — Да, ребята, оказывается, мы и правда подчиняемся словам менеджеров группы, — иронично говорит Наталия. — Джордж вовсе не прикрывает его перед поклонниками и не пытается все уладить. — Нет, Смит возглавил операцию по уничтожению Даниэля Перкинса, — с сарказмом отвечает Эдвард. — Это он организовал покушение на этого идиота и отдал приказ напечатать ту статью. — Ага, заплатил редактору журнала, чтобы в нем написали статью, которая опозорила Перкинса и возвела Роуза в ранг Богов, — уверенно добавляет Ракель. — Чтобы Перкинс сам ушел из группы, не выдержав такого давления, — иронично усмехается Хелен. — Все было сделано для того, чтобы ускорить процесс. Сэмми негромко подает голос, как будто и сам хочет что-то сказать, а после этого Наталия гладит пса по голове и мягко теребит за уши. — Ладно, ребята, шутки шутками, а дело-то серьезное, — спокойно говорит Терренс. — Согласен, этот парень совсем рехнулся, — задумчиво соглашается Питер. — Меня убил момент, когда Перкинс вдруг заявил, что видел в моем доме не меня. Хотя раньше говорил, что точно знал, что это был я. — Ну да, сам зашел в квартиру чужого человека и перевернул ее верх дном, чтобы найти его. — А уж момент, когда этот идиот додумался сказать, что конфликт, о котором пишут газеты, начался из-за той девчонки, – высший класс тупости и наивности! — Нет, высший класс тупости и наивности – это момент, когда тот парень обвинил тебя в том, что ты устроил травлю над ним, — уверенно отвечает Ракель. — Нет, момент, когда Перкинс обвинил Пита в организации покушения с целью избавиться от него, — добавляет Наталия. — Да уж, вы представляйте, как у этого парня крыша поехала! — восклицает Терренс. — Кроме того, он еще и нас с Эдвардом приплел к этому. Якобы мы тоже участвовали в этом заговоре и были соучастниками Питера. — Интересно, как долго он думал над тем, что ляпнуть? Или же он просто хотел так или иначе задеть нас? — Скорее всего, он вообще отключил мозги и рехнулся окончательно, когда заявил это, — ехидно усмехается Питер. — Или его «невеста» что-то наплела ему. Сам бы этот парень не додумался бы сказать такое. Его надоумила та девчонка. — Да уж, друзья, кажется, у нас назрела еще одна проблема, — задумчиво говорит Ракель. — К амнезии Даниэля, побегу Уэйнрайта из тюрьмы, обвинениям в доведении до самоубийства Питера и угрозе жизни Анны добавился еще и факт, что мистер Перкинс, возможно, изменяет Сеймур, и его обводят вокруг пальца. — Точно, поздравляю вас, ребята, — без эмоций говорит Хелен. — Мы получили еще одну проблему, которую не сможем разрешить. По крайней мере, до тех пор, пока к Перкинсу не вернется память. — Согласен, — соглашается Эдвард. — Как мы и думали, если Перкинс поверит во весь этот бред, нам уже ничего не удастся сделать. Только сидеть и ждать. — Ничего другого не остается, — пожимает плечами Питер. — Раз этот человек верит какой-то чужой девчонке больше, чем тем, кто знает его как облупленного. — Да уж… — задумчиво произносит Терренс, бросает взгляд на фото рядом с собой и берет его в руки, начав рассматривать снимок и слегка нахмурившись. — Кажется, Перкинс изменяет Анне. С этой девчонкой. — Надо признать, она здорово промыла его мозги… — уверенно отмечает Ракель. — Раз он уверен, что скоро должен жениться на ней. — Наверняка они там во всю целуются и обнимаются. — Вы подождите, скоро Перкинс точно ошарашит всех новостью, что у него есть ребенок, — предполагает Питер. — Что та самая Бланка скоро родит его. — Но где Даниэль мог познакомиться с этой девчонкой? — недоумевает Эдвард. — Кто она такая? Откуда взялась? — Кажется, я знаю… — слегка хмурится Наталия. — Наверняка, это та самая Бланка, о которой Даниэль рассказывал нам с девочками после того, как мы упомянули Анну. — Точно! — щелкает пальцами руки Ракель. — Тогда Даниэль сказал, что познакомился с ней еще в больнице и общается с ней как раз с того момента. — Подождите, так значит, получается, эта та самая Бланка? — удивляется Эдвард и бросает короткий взгляд на Наталию. — Наталия, ты ведь как-то спрашивала, знаю ли я девчонку с таким именем, а я сказал, что нет. — Да-да, точно! — энергично кивает Наталия. — И получается, это Бланка существует. Перкинс не выдумал ее и действительно встречается с ней в те дни, когда нас нет рядом. — Эй, а если этот идиот реально изменяет Анне, то знала ли сама Сеймур об этом? — задается вопросом Питер, приложив палец к губе. — Что если они поругались как раз из-за нее, если предположить, что Перкинс знал эту девчонку до амнезии? — То есть, Перкинс изменял Анне еще до того случая, а она как-то узнала это и поругалась с ним? — уточняет Эдвард. — Хотела закончить отношения? — Тогда мы могли бы объяснить причину, почему Анна ушла от Даниэля и отказалась помогать ему. — Слушайте, а если это правда? — слегка приоткрывает рот Хелен. — Вдруг Даниэль уже давно состоит в отношениях с Бланкой и долгое время обманывал Анну? — Но ведь они всегда казались счастливыми! — разводит руками Ракель. — Точнее, Перкинс строил из себя примерного возлюбленного и изменял Анне. А она ничего не знала. До определенного момента… — Но смысл был водить Анну и нас за нос? — недоумевает Наталия. — Раз Перкинс так хотел бросить ее, то почему не сделал этого раньше? Зачем надо было мучить бедную девочку? Какого черта он изменял Сеймур и встречался с ней, будто ничего не происходило? — Меня больше интересует, почему он это сделал, — уверенно отвечает Терренс. — Ведь Анна – такая хорошая девчонка. Воспитанная, аккуратная, заботливая, хозяйственная… Вспомните, как она содержала его дом в чистоте и порядке! А как готовила! — Точно! — восклицает Питер. — Сам бы Даниэль никогда не смог так хорошо присматривать за домом и вкусно готовить. Он никогда парился о том, что его вещи разбросаны по углам. А уж о его кулинарных способностях мы все прекрасно знаем. Даже яичницу не может нормально пожарить. — Да уж, не понимаю я его… — резко выдыхает Эдвард. — Не понимаю… Чем та Бланка лучше Анны? Чем? Она же совсем не красивая! Посмотрите на ее фото! Я бы на такую даже не посмотрел! — Однако теперь мы можем понять Анну, — задумчиво говорит Терренс. — Понять, почему она так поступила. Хотя никто не может отрицать, что бросать человека с амнезией – не самая лучшая идея. Да и вообще – человека, переживающего тяжелое время… — Но тогда почему она тогда так переживала за него, пока мы были в больнице? — задается вопросом Питер. — Если Анна уже знала, что Даниэль изменяет, то ей вообще должно было быть все равно на него. — Не забывай, что Анна еще могла любить его, — уверенно говорит Ракель. — Можно разорвать отношения и стать свободным человеком за несколько секунд. Но любовь не может пройти за день, а воспоминания о ней и вовсе останутся в памяти навсегда. Она могла так сильно испугаться, что любые обиды отошли на второй план. — А потом она успокоилась и решила воспользоваться моментом? — слегка хмурится Эдвард. — Возможно. — Однако пока что это единственное объяснение, — тяжело вздыхает Хелен. — Сначала мы осуждали Анну за то, что она бросила Даниэля, но теперь все иначе. Оказалось, она в опасности, а он изменяет ей с какой-то девчонкой и говорит, что скоро женится на ней. И в обоих случаях мы ничего не можем сделать. — Ха, жениться! — тихо усмехается Терренс. — Перкинс не очень-то спешил делать предложение Анне, хотя они встречались очень долго. А тут встретил какую-то совершенно непривлекательную девчонку и решил стать мужем. — Да уж… — устало стонет Питер. — Хоть я давно его знаю и в курсе, на какие выкрутасы он способен, сейчас мне трудно его понять. — Должна признаться, эта девчонка и правда совсем не привлекательная, — уверенно признается Наталия. — И я не говорю про ее вес и то, что у нее огромные щеки и нос картошкой. Эта Бланка просто не вызывает желания восторгаться ею. Будь я парнем, то ни за что бы не обратила на нее внимание. — Звучит грубо, но из такой вряд ли что-то можно сделать, — добавляет Ракель. — Как бы ты ни наряжала и красила ее, она никогда не будет красавицей. — Но я так понимаю, эта девчонка не совсем глупая, — отмечает Терренс. — Или же просто хитрее крысы. Вон как ловко вывернула все в свою сторону. Все продумала. И заставила Перкинса поверить, что история с попыткой Питера покончить с собой по его вине, правдива. И обвинила его и нас с Эдвардом в неуважении. И заявила, что мы устроили против него заговор. Даже эту фотографию где-то откопала. — Из-за амнезии Перкинс стал совершенно другим, — отмечает Питер. — Я не узнаю того парня, которого всегда знал. Парня, который хоть и немного странный и нагловатый придурок, но не такой пришибленный. Это не мой друг. Не мой брат. — Увы, но прежний Даниэль вернется к нам еще нескоро, — тяжело вздыхает Хелен. — А до этого нам придется терпеть оскорбления и унижения того, с которым мы имеем дело сейчас. Не удивлюсь, если он и правда нападет на кого-то из парней с кулаками. Если Бланка опять ему что-то наплетет, а он, как дебил, поверит ей. — Пусть только попробует, — хмуро бросает Терренс. — Мы покажем ему, где раки зимуют, раз он где-то потеряли мозги. — Тем не менее давайте принимать во внимание сложившуюся ситуацию, — спокойно говорит Ракель. — Иметь в виду, что у Даниэля амнезия. Постараемся быть снисходительнее. Знаю, что это очень тяжело, но мы должны. Когда он все вспомнит, то сам приползет к нам на коленях и будет умолять о прощении. — Ну знаешь, Ракель, когда этот пришибленный оскорблял меня, мне было совсем не снисходительности, — устало вздыхает Питер. — Еще бы немного – и я бы точно врезал ему по морде. И вряд ли пожалел. Потому что меня оскорбили незаслуженно. Обвинили в том, чего я бы в жизни не сделал. — Да, эта Бланка наговорила ему кучу гадостей о нас… — задумчиво говорит Наталия. — Точнее, о вас, парни. Да и я так понимаю, про Анну она тоже знала и решила представить ее как бывшую Даниэля, которая все время закатывала ему истерики. — Я же говорю, что она все тщательно продумала, — уверенно говорит Терренс. А пока все обсуждают ситуацию с Даниэлем, в какой-то момент Эдвард забирает у Терренса фотографию и начинает внимательно рассматривать ее. И все больше понимает, что девушка на снимке кажется ему какой-то знакомой. — Слушайте, ребята… — задумчиво произносит Эдвард, не отрывая взгляда от снимка. — А я, кажется, где-то видел эту девчонку! Ее лицо мне знакомо. — Знакомо? — удивляется Ракель. — Но откуда? Разве ты ее знаешь? — Нет-нет… Не знаю… Но я точно где-то ее видел… Правда не могу вспомнить, где… — Может, ты обознался? — предполагает Терренс. — Просто увидел какую-то похожую на нее девчонку и думаешь, что это наша Бланка? — Нет-нет, я уверен, это точно она! — Хорошо, но где именно ты видел ее? — недоумевает Наталия, забрав у Эдварда фотографию и тоже начав внимательно рассматривать Бланку. — Я пытаюсь вспомнить… — задумчиво отвечает Эдвард. — Но точно знаю, что это было недавно… — Недавно? — переспрашивает Питер. — Да… Черт, где я мог ее видеть? Где? — Может, Терренс прав, и ты просто обознался? — предполагает Хелен. — Таких, как Бланка, миллионы! Она ничем не отличается от простых людей. Ни модель, ни актриса, ни певица, ни светская львица… Никто! — Послушайте, ребята, а вам не кажется, что кто-то вставил лицо той девчонки в эту фотографию? — слегка хмурится Наталия. — Что-то здесь точно не то… Вроде все хорошо, но все равно не могу отделаться от мысли, что это подделка. — Да мы все сразу это поняли! — восклицает Терренс. — Эй… — задумчиво произносит Ракель, когда она бросает взгляд на фотографию в руках Наталии. — Я уже где-то видела эту фотографию… Причем недавно… — Точно! — восклицает Хелен. — Только на ней не было этой девчонки… — А если это была Анна? — предполагает Наталия. — Вдруг эта Бланка заменила лицо Анны на свое и делает вид, что этот снимок был сделан с ней? — Точно! — щелкает пальцами руки Ракель. — На этой фотографии должна быть Анна. — А что если нам проверить аккаунты Даниэля и Анны в Instagram? — предлагает Хелен. — Я уверена, что кто-то из этих двоих публиковал похожий снимок. После того как Сэмми негромко подает голос, сидя рядом с Питером, Ракель слегка хмурится и достает свой телефон, чтобы проверить теорию Хелен, которая через пару секунд делает то же самое. А затем Эдвард, слегка приоткрыв рот, переводит взгляд на всех остальных. — Слушайте… — взволнованно произносит Эдвард. — Я вспомнил, где видел ее! Это было в больнице! Когда Перкинс еще лежал там! — В больнице? — слегка хмурится Питер. — Ты уверен? — Абсолютно. Однажды мне нужно узнать кое-что, но не знал, куда идти. Вот я и подошел к уборщице, которая мыла полы неподалеку от меня. Я вежливо заговорил с ней, а она мне так ничего не ответила. Была очень груба и даже послала меня. На испанском. — Испанском? — переспрашивает Терренс. — Да, она сказала: «¿Que carajo quieres? ¡Vete tomar рor culo!» Говоря мягко, эта девчонка спросила, что мне от нее нужно и послала меня к черту. — Постойте, так эта девчонка – иностранка? — задумчиво спрашивает Питер. — Да. Я сразу обратил внимание на ее ломаный английский и жуткий акцент, который несколько раздражал. Да и голос у нее очень противный. Она поняла меня, но говорила с большим трудом. А когда та девчонка заговорила на испанском, я понял, что она – иностранка. Правда трудно сказать, кто она, ведь на испанском говорят жители многих стран. Мексика, Аргентина, Испания, Колумбия, Коста-Рика… Да вся Латинская Америка! — Но как давно она оказалась в Штатах? — задается вопросом Терренс. — Мне кажется, не так давно. Если бы она долго жила в Штатах, то говорила бы по-английски без проблем. Но ее говор просто ужасный. И с грамматикой у нее явные проблемы. Про склонения не слышала, а мужской и женский род для нее явно не существует. — Эй, а что если эта Бланка решила использовать Перкинса для получения вида на жительство в Штатах? — предполагает Питер. — В смысле? — слегка хмурится Эдвард. — Один из способов получить грин-карту, которая дает право человеку жить и работать здесь, не имея американского гражданства, – это заключить брак с американцем. — Точно! — щелкает пальцами руки Терренс. — А раз так, то ей представился отличный шанс получить грин-карту, женив на себя Перкинса. — Значит, именно поэтому она и вцепилась в него мертвой хваткой, — заключает Эдвард. — Да, но как эта Бланка смогла получить работу? Никто не даст ей работу, если эта девчонка живет здесь без нужных документов! — Возможно, она могла приехать в Штаты по специальной визе, но сейчас ее срок уже истек, — предполагает Питер. — Она понимает, что дело попахивает незаконной иммиграцией и депортацией из Штатов, и пыталась найти легкий путь решения этой проблемы. А поскольку эта девчонка встретилась с Перкинсом, то она решила попробовать женить его на себе. — Но ведь визу всегда можно продлить, — отмечает Эдвард. — Верно. Но видно, не хочет заморачиваться. А так заключила брак с гражданином Америки, получила грин-карту, пожила здесь лет пять и подала документы на оформление гражданства. Да, это долгий процесс, но он того стоит. — В любом случае она знала, что делать, чтобы ей не грозила депортация. А пока парни обсуждают цели брака Бланки с Даниэлем, девушкам удается что-то найти в своих телефонах. — Эй, парни, смотрите! — восклицает Наталия. — Мы нашли эту фотографию! — Правда? — удивляется Эдвард. Эдвард, Терренс и Питер подходят к сидящим на камнях Ракель, Наталии и Хелен и смотрят в их телефоны. — Это правда, — уверенно говорит Наталия. — Снимок, который принес нам Перкинс, подделка. А вот этот – настоящий! — Похоже, девчонка взяла эту фотографию из Instagram Даниэля и заменила лицо Анны на свое, — заключает Ракель. — На самом деле на этом снимке изображены Даниэль и Анна, — добавляет Хелен. Парни получше рассматривают фотографию, видя точно такой же снимок, которую им дал Даниэль и забыл забрать с собой. Правда на ней действительно изображена не Бланка, а Анна. Которая выглядит очень счастливой. — Что ж, в принципе я так и думал… — задумчиво говорит Терренс. — Не зря мне казалось, что я где-то уже видел эту довольную физиономию Перкинса. — Да, теперь все ясно: эта девчонка нашла аккаунт Даниэля, скачала эту фотку, вставила свое лицо и показала ему в качестве доказательства того, что он встречается с ней и хочет жениться, — задумчиво заключает Питер. — А этот дурак поверил и теперь называет ее своей любимой девушкой. — Интересно, а он сам-то чувствует что-нибудь к ней? — задается вопросом Эдвард. — Или надеется, что вспомнит Бланку, когда к нему вернется память? — Представляю его лицо, когда он поймет, что иностранка водила Перкинса за нос, — уверенно говорит Ракель. — А она и правда все неплохо придумала. Запудрила ему мозги и заставила поверить, что они хотят пожениться… — И эта Бланка знала о той статье, — добавляет Хелен. — И воспользовалась этим. — А отсюда и причина, почему Перкинс верит в скандал, который раздули СМИ, — заключает Питер. — Если бы не эта девчонка, нам было бы проще убедить его в том, что это клевета. — Не думаю, — качает головой Наталия. — Не разозлился бы из-за якобы нашей лжи – поверил бы статье и начал избегать нас из-за стыда. Скрылся бы ото всех, лишь бы никто не оскорблял его и не желал смерти. — Нет, ребята, хоть иностранка и придумала шикарный план, он не сработает, — уверенно отмечает Терренс и встает лицом перед девушками. — Рано или поздно до нашего дражайшего мистера Перкинса все-таки дойдет, что он – идиот после того, как все вспомнит. И Бланка об этом явно забыла. — Но к тому моменту грин-карта наверняка уже будет у нее в руках, — предполагает Эдвард. — Ой, если она так хочет здесь остаться, мы можем сами договориться обо всем. Лишь бы она оставила Даниэля в покое. — Эй, подождите-подождите, — слегка хмурится Ракель. — Почему вы говорите, что эта Бланка – иностранка, и грин-карта скоро у нее будет в руках? — Потому что я уже видел эту девчонку, — уверенно сообщает Эдвард и встает напротив девушек. — Она работает уборщицей в больнице, где был Даниэль. Я спросил у нее кое-что, а она послала меня на испанском. Вот я и понял, что эта Бланка – иностранка. — А ты уверен, что эта та самая Бланка? — уточняет Хелен. — Уверен. Это та самая девчонка. На этом поддельном снимке ее лицо. — Ладно, и что ей здесь нужно? — спрашивает Ракель. — Кроме желания охмурить Даниэля и выйти за него замуж. — Как раз это! — уверенно отвечает Питер и начинает медленно наматывать круги перед девушками. — Мы считаем, что та иностранка хочет использовать Даниэля, чтобы сначала получить грин-карту, а потом оформить гражданство спустя несколько лет и жить здесь на постоянной основе. — Вы думайте, она попала сюда незаконным образом? — слегка хмурится Наталия. — Сначала могла оказаться здесь легально. Но теперь ее пребывание можно расценивать как незаконное. А значит, Бланку могут депортировать, если миграционные службы захотят проверить ее документы. Если кто-то натравит их на нее. — И давно она тут живет? — Не очень, — расставляет руки в бока Эдвард. — Живя здесь много лет, она бы выучила английский и говорила сносно. Но она едва могла строить целые предложения. А значит, у нее большие проблемы с английским. Хотя Бланка все понимает. — Ладно, но что насчет работы? — спрашивает Хелен. — Никто не станет разговаривать с нелегалом без документов! — Она могла получить работу до того, как истек срок ее визы. — Значит, ей осталось недолго работать в больнице? Как только это вскроется, ее тут же уволят! — Так и будет. — Вот поэтому, милые девушки, думайте сами, — уверенно говорит Питер. — Чтобы ей не грозила депортация, ей нужно либо заняться документами и получить грин-карту, либо заключить брак с американцем. Ну а Перкинс очень вовремя оказался на ее пути, и она решила обработать его. — И как она только узнала про него? — недоумевает Наталия. — Как Бланка узнала, что Даниэль попал именно в ту больницу с сотрясением мозга и амнезией? — Могу предположить лишь одно: она внимательно следит за творчеством «Against The System», — предполагает Ракель. — И ей приглянулся Даниэль. А когда Бланка узнала, что он лежит в той же больнице, в которой она работает, то нашла его палату и отправилась обрабатывать. — Наверное, наивно полагает, что Перкинс ей поможет… — задумчиво говорит Эдвард. — Мол, у него есть денежки, которые, как вы понимайте, могут решить многое… — В любом случае ради при получении карты или гражданства ей придется пройти через утомительную возню с документами, — уверенно отвечает Питер. — И делать все, чтобы прятаться от тех, кто может отправить ее туда, откуда она приехала. Любой может позвонить куда надо и настучать на нее. — Хм, значит, незаконное пребывание… — энергично почесывая переднюю часть запястья, задумчиво говорит Наталия. — А раз так, значит, в Америке она – никто. Без гражданства, без документов, без чего-либо… Если миграционные службы узнают об этом, то ей крышка. — Да, этому парню не повезло! — качает головой Терренс, расставив руки в бока. — И девушке изменил, и память потерял, и с нами разругался из-за иностранки, которая задурила ему мозги. Класс! У меня нет слов! — Согласна, дел он натворил немало… — задумчиво отвечает Ракель. — Знайте, я бы попробовала узнать побольше о той иностранке, — признается Хелен. — Кто знает, может, мы сможем найти что-то такое, что могло бы заинтересовать полицию или какие-то другие организации. — Было бы неплохо, — соглашается Питер. — Только как? Сейчас нам лучше не трогать Даниэля и не пытаться о чем-то спрашивать! — Нет-нет, я больше не подойду к этом психу, — приподнимает руки Терренс. — Раз он хочет, чтобы мы оставили его в покое, ради бога! Отныне пусть живет как хочет! А когда все вспомнит – посмотрим. — Единственный способ что-то узнать про Бланку – это сходить в больницу, — отмечает Питер. — Может, мы даже сможем разыскать ее саму и как следует расспросить. Заставить ее во всем признаться. — А лучше прикинуться пациентами и как бы невзначай расспросить кого-то об этой девчонке, — задумчиво говорит Наталия. — Сходить на обычный осмотр и завести разговор. — Это идея, — кивает Ракель. — Может, нам повезет, и кто-то что-то расскажет… Поначалу никто не замечает, что Наталия слишком сильно чешет переднюю часть руки, на которой уже появились ярко-красные волдыри. Но сейчас на это обращает внимание Питер. — Эй, Наталия… — слегка хмурится Питер. — Прости за мое любопытство, но почему ты так усердно чешешься? Ты уже до крови руку расчесала! — Да, подруга, в чем дело? — слегка хмурится Терренс. — Ты чешешь руку с тех пор, как мы начали говорить об Анне. — Ох, понятия не имею… — устало стонет Наталия, все также усердно продолжая чесать руку. — Чешусь как блохастый пес с самого утра… Сэмми, сидящий рядом с Наталией, пару раз уверенно подает голос. — Прости, Сэмми, к тебе это не относится, — спокойно говорит Наталия и мягко гладит Сэмми по голове. — Ну-ка дай посмотреть, — просит Эдвард, берет расчесанную руку Наталии, внимательно осматривает ее и слегка хмурится. — Похоже на аллергию… Вся рука покрыта сыпью… Какие-то красные пятна… — Боже, Наталия… — ужасается Хелен. — Что за волдыри? Откуда они? — Ты ведь говорила только про аллергию на кошек, — напоминает Ракель. — Не знаю, понятия не имею… — пожимает плечами Наталия. — Но я не могу прекратить чесаться. — Говоришь, ты чешешься с самого утра? — слегка хмурится Питер. — Да… Проснулась с утра и вдруг начала чесать руку… Все больше и больше… Приходиться буквально стискивать зубы, чтобы не расчесать до крови. — Эй, а у тебя точно нет аллергии на собак? — настораживается Хелен. — Может, мне больше не стоит проводить Сэмми, когда мы собираемся все вместе? — Нет-нет, на собак – нет, — уверенно отвечает Наталия. — Только на кошек… И это точно что-то другое… Будь у меня аллергия на собак, я бы зачесалась и покрылась сыпью сразу же, оказавшись рядом с Сэмми. Но я чешусь с самого утра… — Может, увидела котенка по дороге и не удержалась от того, чтобы приласкать его? — предполагает Терренс. — Нет, я никогда не трогаю уличных животных, даже если это будет ужасно миленький котеночек. Кто знает, чем они больны… Может, у них есть что-то похуже блох и клещей… Глажу только тех, кто живет в домах и квартирах. — Ну тогда в таком случае тебе стоит поехать в больницу и узнать, что это за сыпь. — Точно! — восклицает Хелен. — А заодно ты можешь попробовать расспросить кого-то о той иностранке. — Знаешь… — задумчиво произносит Наталия, думает пару секунд и слегка улыбается. — Хорошая мысль… Попробую попасть на прием к аллергологу. Заодно и проведу свое собственное расследование. — Отлично, я поеду с тобой, — уверенно отвечает Эдвард. — Ты поговоришь с врачом, а я подожду в коридоре. Может, я тоже что-то узнаю. — Нет, спасибо, милый. Я доберусь сама. Вдруг тебе придется долго ждать. — Ну ничего, я никуда не спешу. Подожду сколько надо. — Не надо, Эдвард, я сама доеду. Дойду до остановки рядом с тем торговым центром и сяду на автобус или поймаю такси. — Ты уверена, что хочешь поехать одна? — Да. — Ох… — Эдвард с грустью во взгляде пожимает плечами. — Что ж, как хочешь… Но будь, пожалуйста, осторожна. Помни, что Уэйнрайт гуляет на свободе. — Не беспокойся, он ни за что не появится там, где много людей. — Ладно… — Ну все, я пошла. — Наталия берет свою сумку, быстро что-то в ней проверяет, встает на ноги и бросает всем короткий взгляд. — Если я что-то узнаю, то позвоню или напишу в WhatsApp. Пока, ребята. Пока Сэмми. Наталия мягко целует Эдварда в щеку, приобнимает Ракель и Хелен, хлопает Терренса и Питера по плечу и гладит Сэмми по голове, пока пес, виляя хвостом, негромко подает голос. А после она надевает ремешок сумки себе на плечо и направляется в сторону торгового центра, пока все остальные провожают ее, слегка нахмурившись, и переглядываются между собой. — Она немного нервничает… — задумчиво отмечает Ракель. — Эй, Эдвард, почему ты позволил ей ехать одной? — слегка хмурится Терренс. — Надо было настоять на том, чтобы ехать с ней! Вы же знайте, что Уэйнрайт сейчас находится на свободе. — Знаю, но думаю, ничего не случится, — немного неуверенно отвечает Эдвард. — А раз Наталия хочет поехать в больницу одна, пусть едет. — Кстати, а у вас все в порядке? — интересуется Хелен. — Мне показалось, что вы немного странные. Наталия почему-то мало смотрела в твою сторону и почти не стояла рядом с тобой. — Э-э-э… — Эдвард резко выдыхает и присаживается на один из камней. — Я бы… Не сказал, что все в порядке… — Вы что, поругались? — спрашивает Питер. — Не совсем. Просто пока мы ехали сюда, Наталии вдруг захотелось поговорить про свадьбу. А я сказал ей, что сейчас не самое лучшее время для разговоров на эту тему. Ну а она немного побурчала и потом почти всю дорогу молчала. Отвечала только односложными фразами. А так дулась… — Сочувствую… — с грустью во взгляде произносит Ракель. — Да, мужик, походу, вы еще долго не сможете думать о подготовке к свадьбе, — почесав затылок и покопавшись в волосах, задумчиво говорит Питер. — Я так ей и сказал, а она вот обиделась, — спокойно отвечает Эдвард и потирает ладони. — Чувствую, что подготовка к свадьбе будет очень нервной. — Мы и не ждем легкой прогулки, — подтверждает Ракель. — Кстати, мы уже как-то говорили насчет подготовки к свадьбе. Так… Решили узнать, каким видим торжество. И сразу же столкнулись с некоторыми разногласиями. Наталия хочет одно, а я – другое… И понятия не имеем, кто кому должен уступить. — Так, ребята, вы только не начинайте спорить, а иначе это может привести к отмене свадьбы, — советует Терренс. — Дойдете до того, что один из вас психанет и откажется от этих планов. И свадьбу сыграем только мы с Ракель. — Я готов обсудить все желания и искать компромиссы, но только не сейчас. Вот честно, на данный момент мне не до свадьбы. Это стоит у меня на последнем месте. У нас и так слишком много проблем… Ситуация даже стала хуже, как вы понимайте… — Может, нам всем стоит разделить обязанности? — предлагает Ракель. — Один отвечает за одно, а другой – за другое. — Но опять же наши мнения могут не совпадать. — Будете согласовывать, конечно же. — Не знаю, Ракель. Сейчас я не хочу об этом говорить. Да и мне нечего сказать. — Вот и правильно, приятель, не забивай этим голову сейчас, — спокойно соглашается Питер. — Не надо никуда торопиться. Вы заключили помолвку буквально два-три месяца назад, хотя люди могут быть помолвленными годами. — Ты прав… Но если не убедить Наталию в том, что сейчас не время для этих разговоров, то может случиться что угодно. Я все понимаю, но Рочестер должна понимать, что нам всем сейчас не до свадьбы. — Ничего, Эдвард, — слегка улыбается Хелен. — Если все более-менее разрешится, можно будет подумать об этом. Уверена, что вы с Наталией, Терренсом и Ракель сумейте организовать по-настоящему шикарную свадьбу, которую мы запомним на годы. — Хотелось бы, чтобы так и было… — Эдвард массирует свою шею и крутит ею во все стороны. — Свадьба – это то событие, которое надо отпраздновать как следует. — Все, братан, не думай об этом сейчас, — спокойно говорит Терренс. — Лучшее, что я могу посоветовать тебе, – это обсуждать эти вещи, будучи абсолютно спокойными. — Да, будем думать о свадьбе после того, как все проблемы решатся, — добавляет Ракель. — Я-то так и думаю, — спокойно отвечает Эдвард. — Хотя это не означает, что я хочу все отменить… — Просто послушайте наши советы, — с едва заметной улыбкой говорит Хелен. — Мы плохого не посоветуем. — Теперь надо сказать все то же самое моей любимой упрямой блондиночке, которая умудрилась обидеться ни за что. Терренс, Хелен, Ракель и Питер слегка улыбаются, а Сэмми негромко подает голос, подходит к Эдварду и кладет морду ему на колени, смотря на него немного жалостливым взглядом. Мужчина со скромной улыбкой гладит собаку по голове и за ушами, чувствуя себя лучше после того, как начинает копаться в мягкой пушистой шерсти питомца, который всегда старается быть рядом с теми, кто грустит и страдает.***
Даниэль решил побродить по городу после ссоры со своими друзьями, которым не удалось убедить его в своей правоте. И даже если в пылу гнева он наговорил много всего, что может не являться правдой, мужчина ни о чем не жалеет и считает, что поступил правильно, отвернув от себя тех, с кем больше никогда не хочет общаться и где-то пересекаться. Какое-то время Даниэль бесцельно бродит по городу, проходя мимо людей, которые могут быть как одни, так и с кем-то еще или же целой компанией, и наслаждаясь теплой, комфортной погодой. А немного позже Перкинс достает свой телефон, набирает номер Бланки и предлагает ей встретиться где-нибудь. Девушка обещает приехать как можно скорее, говоря, что она как раз находится недалеко от него. Оставшись довольным, мужчина с легкой улыбкой прощается с ней и медленным, спокойным шагом направляется на место встречи, наслаждаясь теплым, приятным ветерком, что обдувает его лицо. После того как он выплеснул агрессию на друзей, Даниэль чувствует огромное облегчение и некое спокойствие. На душе становится как-то легче, а ему самому уже не так грустно и тоскливо, как некоторое время назад. Мужчина решает наплевать на свою амнезию, просто наслаждаться отношениями с Бланкой и попытаться полюбить ее и смириться с ревностью, которая все еще сводит его с ума. Он уверен, что рано или поздно обязательно вспомнит иностранку и сделает все, что в его силах ради того, чтобы сделать эту девушку счастливой. Даже если он не сумеет ничего вспомнить, мужчина говорит себе, что не расстроится и просто начнет свою жизнь с чистого листа. Жизнь, в которой будут только лишь он, Бланка и их будущие дети. Погрузившись в свои мысли, Даниэль не замечает, как вскоре добирается до небольшого малолюдного парка, в котором полно зеленых деревьев и кустов, цветов, птиц и дорожек, ведущих в разные направления. Также здесь есть скамейки, на которых можно посидеть и подумать о чем-нибудь приятном. Что мужчина, собственно говоря, и делает. Несколько минут Даниэль просто окидывает взглядом окружающую его обстановку, полной грудью вдыхает свежий воздух и наблюдает за людьми, которые изредка проходят мимо него. Спокойная атмосфера помогает ему расслабиться, подумать о чем-то хорошем и забыть о своей ссоре с друзьями, одно упоминание которых способно привести его в бешенство. А затем мужчине приходится вернуться к реальности, потому что вскоре вдалеке появляется бодрая, широко улыбающаяся Бланка, которая быстрым, тяжелым шагом направляется к нему. — ¡Hola, mi gatito! — с легкой улыбкой бодро здоровается Бланка. — Привет, Бланка, — дружелюбно произносит Даниэль и с легкой улыбкой встает со скамейки. — Спасибо, что быстро приехала. Бланке даже не нужно начинать вешаться Даниэлю на шею, потому что он сам трогательно обнимает ее и нежно целует в щеку. — Это есть так хорошо, что я быть свободный и гулять рядом, — с легкой улыбкой говорит Бланка. — Я помчаться к тебе после того, как ты позвонить. — Если бы я знал, где ты находишься, то сам заехал бы за тобой, — уверенно отвечает Даниэль. — О, mi amor… Это есть так трогательно… Ты не быть такой недавно. Что так повлиять на тебя? — Ну мы же с тобой встречаемся и собираемся пожениться, — со скромной улыбкой мягко отвечает Даниэль. — Ах, Даниэль… Я так скучать по твой улыбка… — Бланка поправляет растрепанные волосы Даниэля. — Это есть такой красивый… — Если она так нравится тебе, то я буду улыбаться как можно чаще. — А еще я хотеть слышать комплименты. Слышать, как сильно ты меня любить. Называть так, как я всегда любить. — С удовольствием, радость моя. — Даниэль нежно гладит Бланку по щеке, заставляя ее широко улыбаться и зажмуривать глаза словно довольный кот. — Делаю это не только ради желания сделать приятное, но еще и ради желания загладить свою вину перед тобой. — Вина? Какой еще вина, mi gatito? ¿De qué estás hablando? — Я недооценивал тебя все это время, Бланка. И даже подумал, что ты лжешь мне. — Даниэль, querida… — с легкой улыбкой качает головой Бланка. — Я… — Теперь все будет иначе, милая. Я обещаю. Больше ты не будешь страдать по моей вине. — Я ни в чем тебя не винить, mi bebe. — Бланка обеими руками гладит Даниэлю щеки. — Ты же знать, что я прекрасно понимать твой ситуация. — Уж теперь я окончательно убедился в том, что ты говоришь правду, — уверенно отвечает Даниэль. — Я знаю, что ты – единственная, кому я могу доверять. — ¿Si? — округляет глаза Бланка. — Неужели ты помнить меня? Ты знать, что я есть твоя невеста? — Пока нет, я не вспомнил. Но… — Даниэль берет Бланку за руки, подводит ее к скамейке и вместе с ней присаживается на нее. — Но я узнал, что все, кто окружал меня, оказались предателями и лжецами. Ты была абсолютно права насчет всех тех, кто прикидывался моими друзьями. Я вывел их на чистую воду и знаю, что они – мерзкие твари. — Подожди-подожди, Даниэль, — покачав головой, тараторит Бланка. — Я тебя не понимать. Говори спокойно. Я тебя внимательно выслушать. — Я все высказал этим обманщикам. Обманщикам, которые все это время находились возле меня и выдавали себя за моих друзей. — Правда? — Да. Я узнал об их встрече за городом и поехал туда. Мне очень повезло, что там были все, кому я наконец-то высказал все, что хотел. — О, querida… — Бланка мягко гладит Даниэля по щеке. — Ты ехать туда без меня? Но почему ты не взять меня с собой? Я бы все высказать тем, кто пользоваться тобой и обижать меня! — Прости, Бланка, — с грустью во взгляде отвечает Даниэль. — Но я думаю, тебе не стоило ехать со мной. Иначе бы эти люди точно сделали с тобой что-то плохое. — Но я бы подтвердить все! — Не нужно. Я уже все узнал и понял. Высказал все, что о них думаю, послал их к черту и потребовал оставить меня и тебя в покое. И я надеюсь, что они не глупые и прекратят преследовать нас. — Mi amor… — Бланка берет Даниэля за руку. — А что они сказать тебе? — То, что и следовало ждать, — уверенно отвечает Даниэль. — Они все как один начали говорить, что хотят мне только добра. Когда я обвинил того самого Педро в ужасном обращении по отношению к тебе, он начал категорически все отрицать и орал на меня как резаный. А его дружки поддакивали и утверждали, что я тронулся умом. — Вот гад-то! — возмущается Бланка. — Как он только посметь? Как такой человек, как этот свинья, спокойно жить на этот свет? — Просто не хотел слышать правду. Этот ублюдок еще и порывался набить мне морду, но видно, понял, что со мной тягаться бесполезно. — Даниэль, mi príncipe… — Клянусь, Бланка, если бы он треснул меня, этот белобрысый не дожил бы до завтрашнего дня. Он бы сдох мгновенно! — Я быть так рада, что это не случиться, — с грустью во взгляде тихо отвечает Бланка. — Я не любить, когда что-то решаться с помощью драка. А такие люди, как Питер Роуз и его свита, ничего не понять. — После этого разговора я окончательно убедился в том, что всю эту травлю спровоцировал именно Питер. И я не сомневаюсь, что он же и организовал то покушение на меня. Либо сам сбил меня на машине, либо нанял кого-то. — Я этого не знать, querida, но быть полностью согласный и уверенный, что эта тварь хотеть убить тебя. И если бы мы доказать его вина, то он бы сидеть за решетка. — Да я их всех засажу, если они еще раз посмеют приблизиться ко мне и тебе и сделают хоть еще одну гадость, – сухо заявляет Даниэль. — И я им так и сказал. Еще одна угроза и еще одно оскорбление – и я пойду в полицию. Обвиню этого ублюдка в покушении. Пусть эта сука отправится за решетку! — Правильно! — широко улыбается Бланка. — Так и надо! Я всегда быть готовый подтвердить любой твой слово. — Они все нагло врали мне, Бланка… Пользовались моим состоянием и заставили верить, что я могу им доверять. И тот белобрысый, и те братья, и их девушки… Они все были в сговоре… Хотели сделать все, чтобы я сошел с ума и плясал под их дудку. — Я же говорить тебе, что они есть плохие. — Представляешь, они упорно делали вид, что не знают тебя. Все! Даже тот белобрысый урод! Даже когда я швырнул им в лицо нашу с тобой фотографию, они продолжали утверждать, что не знают девушки по имени Бланка Морено. — Боже мой… — с грустью во взгляде тихо шмыгает носом Бланка. — Я не верить… — А их девушки пытались втереть мне какую-то глупейшую дичь. Мол, я люблю другую девушку. Которую я видел-то всего пару раз, когда был в больнице. — Та, которую так обожать Питер? — Какая-то Анна. — Да-да, это есть твой бывший девушка. Которая устраивать тебе истерика. — Они все пытались убедить меня в том, что она – моя девушка, а ты якобы мне никто. — Как они мочь? — издает тихий всхлип Бланка. — Я есть твоя невеста… Я! Не та истеричка! — Я уже сказал им об этом и потребовал прекратить лгать мне, глядя в глаза. — Ты все им сказать? Сказать, что они есть негодяи? — Конечно, милая моя. — Даниэль с легкой улыбкой нежно гладит Бланку по щекам обеими руками, уверенно смотря ей в ее глаза. — Теперь нам больше никто не помешает. Больше никто не оскорбит и не унизит мою невесту. — И ты клясться, что никогда не общаться с эти твари? — Клянусь, Бланка, отныне я навсегда порвал с этими людьми. В моей жизни есть только лишь ты одна. Я потребовал, чтобы те люди оставили меня в покое, и заявил, что сваливаю из их группы. — О, mi amor, я быть так рад за тебя… — скромно улыбается Бланка. — Ты сделать абсолютно верный решение. — Может, пока что я не помню тебя. Но я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вспомнить. А даже если память так и не вернется ко мне, то я обязательно полюблю тебя и сделаю самой счастливой девушкой. — И ты чувствовать очень хорошо со мной, — уверенно обещает Бланка, взяв Даниэля за руку и погладив ее. — Я тоже делать все, чтобы ты быть счастливым. Мы быть вместе до самый смерть. Никакая амнезия не быть преграда. — Нет, солнце мое, не будет, — с легкой улыбкой отвечает Даниэль. — С амнезией или без – я буду с тобой и сделаю все ради твоего благополучия. — Я верю, querida. — Бланка на секунду опускает взгляд вниз. — А еще я надеяться, что никакой девчонка не сметь красть тебя у меня. — Нет, Бланка, я ни за что не брошу тебя и всегда буду с тобой. Никто, кроме тебя, мне не нужен. Бланка улыбается еще шире и нежно целует Даниэля в щеку, пока тот старательно пытается внушить себе, что он любит эту девушку, а ее общество ему не так уж противно. Пару секунд они ничего не говорят, и иностранка мило прижимается к мужчине, который обнимает ее за плечи и нежно гладит по голове. — Кстати, а ты все еще помнить, что я хотеть получить колечко на помолвка? — с легкой улыбкой кокетливо спрашивает Бланка и невзначай показывает свою левую руку. — Я хотеть, чтобы оно быть на мой пальчик. Хотеть показать его всем и дать понять, что я скоро выйти замуж. — Конечно, любимая, — со скромной улыбкой кивает Даниэль. — Обещаю, что очень скоро на твоей руке будет красоваться самое красивое кольцо. Раз ты сказала, что уже выбрала его, то я с радостью куплю его и сделаю предложение. — О, да-да, я так ждать этого момента! — с восторгом хлопает в ладони Бланка. — Боже! Боже! — Я тоже… И хочу поскорее начать подготовку к свадьбе. — Мы хотеть начать подготовка гораздо раньше, но ты оказаться в больнице из-за тот белобрысый гад и все забыть. — Пусть моя амнезия не будет тому преградой. Мы поженимся, даже если я так ничего и не вспомню. Пусть это будет началом новой жизни. Старая забытая останется в прошлом, а новая начнется в самое ближайшее время. — Как только ты купить мне колечко и встать на колено, мы сразу начать подготовка. — Хорошо, Бланка, так и будет. С этими словами Даниэль мило целует Бланку в щеку и висок, пока та как можно крепче прижимается к мужчине. — Ладно, давай забудем о тех обманщиках, — уверенно предлагает Даниэль, закидывает руку на скамейку и ладонью опирается на голову, с легкой улыбкой смотря на Бланку. — Поговорим о нас… О твоей семье… Что-нибудь еще… Это развлечет меня и поможет расслабиться. — Давай поговорить о нас, — отвечает Бланка. — Я так любить говорить об этом. — И… Раз уж ты уже рассказывала, как мы с тобой познакомились, то хотелось бы узнать что-нибудь о том, что было дальше. Как мы начали встречаться? Или… Как мы признались друг другу в любви? Расскажи что-нибудь. — О, querida, это было так мило… — с блеском в глазах восторженно произносит Бланка. — Я до сих пор помнить, как мы вдвоем гулять в один очень красивый место в вечернее время. Мы видеть красивый звезды и луна. Мы пойти на мост и наблюдать, как луна красиво освящать речка. Это есть так красиво… — Звучит здорово… — слегка улыбается Даниэль. — Я вообще обожать ночь. — Бланка замолкает на пару секунд. — Это есть очень красивое время. — И что было дальше? — А дальше мы разговаривать обо всем на свете. — Бланка широко улыбается. — А в какой-то момент ты сказать, что ты считать меня очень красивой, милой и обворожительной. И я быть готова умереть от счастья, когда ты сказать мне, что… Что ты испытывать ко мне нежный чувства и желать быть со мной все время. И добавить, что хочешь встречаться со мной… — Я так и сказал? — Si, mi amor. — Бланка на секунду скромно опускает взгляд вниз. — И потом ты стать такой скромный и напуганный… Пытаться сказать, что имел в виду совсем другое, и пытаться отрицать все. Я пытаться узнать вся правда и в итоге добиться это. Ты перестать нервничать, когда я признаться, что испытывать симпатия к тебе. — То есть, я не планировал признаваться в любви? — Ты сказать, что хотеть сделать это потом, потому что думать, что время есть плохой. Я помнить, что ты нервничать, когда слышать мой слова о том, что мы больше не мочь быть друзьями после признание в любви. — Надо же… — И в тот день мы подарить друг другу наш первый поцелуй. На том самый мост, bajo las estrellas y la luna. Ах! — Бланка мечтательно закатывает глаза. — Это есть так романтично! Правда я подталкивать тебя, потому что ты быть очень взволнованный, и сама предложить тебе поцеловать меня. И это быть самый лучший поцелуй в мой жизнь. Эта история кажется Даниэлю очень знакомой, хотя он и не слишком уверен, что это произошло именно с ним и Бланкой. Но все же мужчина предпочитает верить, что иностранка снова сказала ему правду, так широко улыбаясь и смотря на него с неподдельным восхищением. — Знаешь, Бланка… — задумчиво произносит Даниэль. — Все это… Все это кажется мне знакомым… Я как будто чувствую, что действительно пережил все эти вещи… — И это есть правда, — уверенно отвечает Бланка, мягко гладя Даниэля по руке. — Ты просить меня рассказать, как мы начать встречаться, и я сделать это. — Вот и еще одно доказательство, что ты говоришь мне правду. Раз мне все это знакомо, значит, я и правда пережил те моменты. Конечно, пока что я не помню, что тогда поцеловал именно тебя… Но точно знаю, что все произошло со мной в реальной жизни. — Я не иметь смысл врать тебе, Даниэль. И хотеть, чтобы ты все вспомнить как можно скорее. Чтобы ты вспомнить, как сильно любить меня. И смотреть на своя невеста так же нежно, как раньше. — Я же уже сказал: если не вспомню – все равно полюблю. — Я знать абсолютно все про тебя. Ты мочь спросить что угодно, и я ответить честно. — Несомненно, радость моя. — Даниэль осторожно поправляет Бланке волосы и прижимает ее поближе к себе. — Ah, mi amor… — широко улыбается Бланка, положив голову на плечо Даниэля. — Te quiero mucho, mucho… Хоть Даниэль ничего не понимает, он все равно скромно улыбается и свободной рукой гладит Бланку по щеке, всячески стараясь продемонстрировать ей свою любовь и убедить себя в том, что она вообще есть. — Кстати, а сколько прошло времени после того, как впервые поцеловались? — интересуется Даниэль. — Э-э-э… Ну… Когда мы начали встречаться? — Э-э-э, где-то недели две… — задумчиво отвечает Бланка. — Я не помнить точно… Но до признания в любви ты добиваться меня чуть больше месяца. — А твоя семья всегда одобряла наши отношения? — Поначалу они относиться не слишком серьезно. Но потом они понять, что у нас все зайти очень далеко. — Понятно… — Даниэль на пару секунд замолкает и слегка прикусывает губу. — А у тебя есть еще какие-то родственники, кроме родителей и сестренки? — Я иметь бабушки и дедушки. Правда они быть уже очень старый и жить в Испания. — А мы с тобой хоть раз ездили в Испанию? — Нет, я ни разу не ехать туда с тобой. — Жаль… Я бы с радостью поехал туда… Познакомился с твоей семьей… — Не беспокойся, Даниэль, мы обязательно посетить Испанию перед свадьбой, и я познакомить тебя с мой родственники. Правда они не говорить по-английски, и ты испытывать трудность… — Думаю, это не проблема. Твои родители помогут мне. Или же Мия… Ведь она очень хорошо говорит по-английски, почти без акцента. — Мия… – начинает нервничать Бланка, поджав губы. — Мия… Просто она быть… Зубрилка и всезнайка… Вот моя сестра хорошо его понимать. — Эй, тебе не понравилось, что я упомянул Мию? — Нет, с чего ты взять? — Не надо, Бланка, прошу тебя. — медленно и нежно проводя пальцами по щеке Бланке, спокойно говорит Даниэль. — Не надо ревновать меня к кому-либо. А тем более к своей сестре. — Я не любить то, что ты общаться с ней. — Почему? Мия – хорошая девчонка! Совершенно безобидная и неспособная причинить мне вред. — Я знаю… Но… Я все равно не быть в восторг, что ты говорить с ней. — Послушай, я прекрасно все понимаю. Но ведь Мия – часть твоей семьи. Ты должна любить и уважать ее. — Но я любить свою сестренку, — бросив взгляд в сторону, тихо отвечает Бланка. — Правда. Мия всегда помогать мне и даже… Покрывать перед моя мама и мой папа. — Однако ты обращаешься с ней так, словно ненавидишь ее и своих родителей за то, что она родилась. — No, no, mi gatito, это не есть правда! — взволнованно тараторит Бланка. — Мия – есть мой близкий человек, и я любить ее. Я… Я просто бояться, что ты считать ее лучше меня и выбрать мой сестра. — Если бы я не хотел быть с тобой, то уже давно бы бросил тебя и не стал делать предложение. Однако мы скоро поженимся. Независимо от того, вернется ли ко мне память. — Знаю, но я бояться… — Не надо бояться. — Даниэль нежно прижимает Бланку к себе, поглаживая ее плечо, а чуть позже – голову и волосы, и мило целует ее в висок. — Я прекрасно понимаю, что ты боишься потерять меня. Но извини меня, ревновать по любому поводу и без – это не есть хорошо. Я не хочу, чтобы ты постоянно изводила меня своей ревностью. — Но я хотеть, чтобы ты всегда принадлежать только мне. — Никто не хочет красть меня у тебя. И я не собираюсь ни к кому уходить. — Я очень бояться. Ведь ты есть такой красивый и обеспеченный… Сколько людей завидовать тебе. И ты уже убедиться в этом. Благодаря тот белобрысый урод и его жалкий банда. — Я знаю, Бланка, но все это ненормально. — Даниэль мягко обхватывает лицо Бланки, уверенно смотря ей в глаза. — Пойми, твоя ревность беспочвенная. Ладно бы у тебя была причина, но ты ревнуешь меня по поводу и без. А своей ревностью ты и себе нервы щекочешь, и меня заставляешь чувствовать себя ужасно. — Perdone, mi vida, но я ничего не мочь сделать с собой… — с жалостью во взгляде говорит Бланка. — Ты есть только мой! Только я иметь право с тобой общаться, а ты быть обязан проводить все свое время со мной. Но я быть уверена, что так и случиться, ведь ты не иметь никакой друзья, которые хотеть настроить тебя против меня. И нет девушка, который хотят украсть тебя. — Никто не украдет тебя у меня и наоборот! — Даниэль целует Бланку в щеку и уголок рта, заставляя ее кровь бурлить в жилах, а сердце – биться гораздо чаще. — Больше никто не обидит мою любимую Бланку и не посмеет сказать, что она страшная и плохая. — Ты защитить меня, когда кто-то обижать меня? — Меня обижают твои сомнения, — уверенно отвечает Даниэль и нежно гладит Бланку по голове. — Запомни: любой, кто посмеет оклеветать тебя или сделать что-то плохое, получит по заслугам. Вот посмеет Педро или кто-то из его банды что-то сделать, так они мигом окажутся за решеткой. — Это есть так приятно слышать, mi gatito, — с широкой улыбкой мурлыкает Бланка. Пока Даниэль прижимает Бланку к себе, не чувствуя чего-то особенного или волнительного, но не желая этого признавать, девушка хитро улыбается, как будто она очень рада, что ее план прекрасно работает. «Теперь ты быть в мой руки, Даниэль… — думает Бланка. — Ты стать мой муж и делать меня счастливый… Я сделать все, чтобы ты никогда не вспомнить свой прежний жизнь и всегда быть мой. Если придется, я увезти тебя далеко. Подальше от парни из твой группа… И заставить поменять имя. Ты никогда не узнать, что они есть близкий тебе люди, и всегда думать, что каждый из них обманывать тебя. Та статья про обвинение выйти как раз вовремя. Я обвинить Питера, что он относиться ко мне ужасно и даже устроить покушение на тебя, и ты поверить. Хотя я никогда не знать его.» Ее собственные мысли заставляют Бланку улыбнуться гораздо шире и думать над тем, как ей окончательно отдалить Даниэля от его друзей и не позволить ему вернуть память. — Кстати, а я уже говорил тебе, что недавно открыл для себя новое увлечение? — с легкой улыбкой спрашивает Даниэль. — Правда? — округляет глаза Бланка. — И что же это? — Недавно я обнаружил, что неплохо умею играть на гитаре. Я нашел гитару у себя в комнате и попробовал немного поиграть. И… У меня получилось. Мне стало безумно хорошо после того, как я поиграл и кое-что спел. — Ну… — Бланка пожимает плечами. — Ты же раньше играть в группе, из которой уйти. Вот ты и уметь играть на гитаре… — Да, но я-то думал, что не умею играть. А оказывается, я делаю это очень хорошо. И пою прекрасно. — Нет, mi amor, это не есть правда. Ты играть плохо, и я считать, что ты быть обязан забыть об этом. — Но почему? Я чувствую себя будто в своей стихии и совсем не утруждаюсь, когда перебираю струны! — Querida, зачем ты делать то, что делать с теми люди, которые тебя ненавидеть? Найди себе другое увлечение. — Но мне очень нравится музыка, даже если я покинул эту группу. Я… Я чувствую что-то очень теплое и приятное, пока играю на гитаре и пою. И… Мне кажется, что я всегда играл очень хорошо. — Ты так думать, Даниэль. Но на самом деле ты быть плохой в этом деле. — Но, Бланка… — Клянусь, я не хотеть обидеть тебя и задеть твой гордость. Я просто говорить правду и желать защитить тебя от позор. Тот Питер Роуз и его банда уже и так заставить всех ненавидеть тебя и опозорить перед всеми. Я не хотеть, чтобы все быть еще хуже. — Я буду играть не для людей, а для себя. Ради развлечения и спасения от скуки. — Теперь я стать твой спасение от скуки. — Бланка мягко гладит Даниэля по щеке, не отрывая взгляда от его глаз. — Гитара и музыка не мочь заменить тебе твой любовь к невеста. — Но, Бланка, как я могу отказаться от того, что мне нравится? — с округленными глазами недоумевает Даниэль. — Я люблю петь и играть на гитаре. — Нет, Даниэль, зачем ты делать это? Не надо! Я быть против, чтобы ты это делать. — Но… — Пусть твой прошлый жизнь останется в прошлый. Сейчас ты быть другой. Быть новый версия. Ты иметь новый жизнь. Ты не иметь места для старый увлечение и привычки. Я бы даже посоветовать тебе поменять свой имя. Чтобы ничего не напоминать тебе о прошлый. — По сути ты права… Но я не уверен, что смогу забыть об игре на гитаре. Я начал и уже вряд ли смогу остановиться. — Ты мочь, mi amor, — уверенно отвечает Бланка. — Ты быть обязан забыть все, что быть связано с твой прошлый жизнь. — Если ты хочешь, то я с удовольствием сыграю что-нибудь для тебя. И буду исполнять какие-то песни в твою честь. Попробую выучить самую красивую и посвящу ее тебе. — No, gracias, amor, — качает головой Бланка и заправляет прядь волос за ухо. — Я не любить музыку и пение. С самый детство. Когда кто-то петь и играть на какой-либо инструмент, я начать очень нервничать и хотеть, чтобы кто-то спасать меня от этого. — Ох… — расстраивается Даниэль, на секунду опустив взгляд вниз. — Ну а что тебе нравится? — Ну, вышивание, шитье, вязание… — Звучит как-то скучновато, если честно. — Нет, querida, это есть очень здорово. Это всегда расслаблять меня и помочь отдохнуть после долгий день на работе. Знаешь, как это быть круто, когда ты включить телевизор, найти свой любимый сериал, взять немного еда и спицы и устроиться на диване. Я очень хорошо шить и вязать и мочь сделать для тебя хороший одежда. — Но ты вроде бы работаешь не каждый день. — Верно, один день я работать, а два-три дня отдыхать, — немного неуверенно отвечает Бланка. — Но даже так я сильно уставать. Я целый день бегать по вся больница и мыть полы сто раз. А я не есть спортивный человек… Я не заниматься в спортзал и не мочь соблюдать диета… — Да, я понимаю… — с грустью во взгляде кивает Даниэль. — Ничего, mi amor, как только я выходить за тебя замуж, то я бросить мой работа. Потому что я не иметь смысла работать, когда ты иметь деньги и шикарный дом и найти работа, чтобы дать мне шанс покупать то, что я любить. — Возможно, я смогу зарабатывать на увлечении музыкой. — Нет, amor, я не хотеть, чтобы ты пытаться найти деньги с помощью этот вещь. Ты ничего не получить, потому что ты быть очень плох в пении. Ты быть обязан искать то, с помощью чего ты точно мочь зарабатывать. Много зарабатывать. Сказать по правде, Даниэля немного расстраивает то, что Бланка не одобряет его увлечения музыкой и хочет запретить ему заниматься этим. У него снова возникает чувство, что девушка начинает буквально душить его своими требованиями и контролем, пытаясь всячески ограничить свободу и убеждая в том, что правильно делать только лишь то, хочет она. — Но, Бланка, почему тебе не нравится то, что я люблю музыку? — разводит руками Даниэль. — Может, участие в той группе и принесло мне немало проблем, но все-таки я сумел заработать достаточно, чтобы жить в таком шикарном доме и ни в чем не нуждаться. — Вообще-то я говорить, что твой родители подарить тебе твой дом, — задумчиво отвечает Бланка. — Ты лишь заработать деньги, чтобы сделать его лучше. — Ну все-таки от участия в группе была хоть какая-то польза. — Может быть… — Бланка слегка прикусывает губу. — Но пойми, ты всегда быть плохой в этом деле. Быть очень слабый и незаметный в группа. Твой игра на гитаре быть ужасный, да и пение тоже есть плохой. — Ты так думаешь? — Это есть мнение поклонников группы. Они восхищаться только лишь те трое, которые так обижать меня и тебя. Кто-то сходить с ума по тот белобрысый урод и визжать, когда он петь и играть. Кто-то быть в восторге, когда они слышать главный вокалист… Это есть старший из тех двух братьев… А кто-то любить младший из них… Но вот тебя никто никогда не любить. Ты быть тень. Ты не существовать. — Правда? — низким, тихим голосом произносит Даниэль, грустным взглядом смотря на Бланку. — Кстати, а я говорить, что эти люди не есть идеальный? Они… Не есть хороший пример для молодой люди… — Что ты имеешь в виду? — Ну… Ты и я знать, что Питер хотеть покончить с собой… А это есть страшный грех… Но те братья тоже не есть святой… Они не мочь быть пример для подражания. — Они сделали что-то плохое? — Я слышать, что Терренс всегда страдать от проблема с психика. Он… Быть псих… Нападать на всех без причина… И быть жуткий эгоист… Требовать, чтобы все его любить и боготворить… Этот человек не слышать, когда кто-то говорить, что он не есть особенный. Терренс слышать только тех, кто боготворить его и говорить, что он есть неотразимый. — Ничего себе… — искренне удивляется Даниэль. — Псих, говоришь… — Да. И я до сих пор удивляться, что его не забрать в клиника. Весь шоу-бизнес знать о его проблема с головой, но все покрывать его и делать вид, что ничего не происходить. Я слышать, что он даже избить свой невеста… — Он бил свою невесту? — Да, какой-то второсортный моделька… Ракель Кэмерон, кажется… Я не понимать, как она привлекать столько мужчин, потому что эта девушка не иметь ничего особенный. — Неужели эта девушка осталась с ним после того, как он ее избил? — Остаться, Даниэль. И я совсем не понимать это. Я ненавидеть тот, кто бить свой жена или девушка. И считать, что насильник надо сажать в тюрьма. Хотя Терренс так до сих пор и не отвечать за это. И я быть уверена, что он и дальше продолжать бить свой жена, а она любить это и не сообщать о нем в полиция. — Хочешь сказать, что ей нравится бить побитой? — Похоже на то, — пожимает плечами Бланка. — Лично я бы давно бросить мужчина, который просто ударить меня по лицо. Потому что это не есть хорошо. Я презирать такой мужчина. — Ладно, я тебя понял… А что со вторым? Что насчет его брата? — С Эдвардом? О… Этот сопляк быть еще хуже… Он вообще сидеть в тюрьме, но быть на свобода. — Что? — широко распахивает глаза Даниэль. — Эдвард? Эдвард был в тюрьме? — Да, он убить какой-то мужчина. Я слышать, Эдвард быть арестованный на месте преступление и яро отрицать свой вина. Он быть за решеткой какое-то время и даже предстать перед суд. Но к сожалению, его оправдать и отпустить на свобода. Посадить какой-то другой человек, который Эдвард обвинить в тот убийство. — Черт, какой ужас… — Даниэль на секунду отводит потрясенный взгляд в сторону. — Значит, этот сопляк – еще и убийца? Убийца, который гуляет на свободе! — Si, mi amor. Я быть очень возмущенный, когда узнать об этом. Поэтому я совсем не любить то, что ты проводить время с такой ужасный люди. Один хотеть убить себя. Другой быть обязан отправиться на лечение и находиться подальше от люди из-за свой ужасный психика. А место третий быть обязан сидеть в тюрьма за жестокий убийство. — О, черт… — резко выдыхает Даниэль. — И как меня угораздило связаться с такими людьми… — Я и сама не понимать… — с грустью во взгляде качает головой Бланка. — На их фоне ты быть самый невинный, но поклонники группы любить именно тех, кто совершить очень много плохой дело. И это есть очень обидно… И страшно… Ведь артисты быть обязан подавать пример… — Поразительно… Эти людишки еще хуже, чем думал… — Ты не обижайся, что я не сказать это в прошлый раз. Я просто забыть… Да и ты не спросить… — Думаю, тогда наш разговор был больше о Питере. О том, какие гадости он сделал по отношению к тебе. А сейчас я узнал о делишках тех братьев… — Тебя ненавидеть, потому что ты быть слишком идеальный. А люди не любить такой человек. Они лучше обратить внимание на кого-то, кто заниматься ужасный дело. Те трое поначалу ладить с тобой, но потом перестать. А ситуация со мной все усугубить. Они не полюбить меня и считать, что ты быть обязан быть с другой девушка. С девушка, которая быть истеричка и устраивать истерика почти каждый день. — Теперь-то я прекрасно это понимаю. — Поэтому ты и быть обязан забыть об участие в эта бездарный группа. И быть обязан прекратить играть на гитара и петь. Ты быть бездарный в этом деле. Это не есть твой стихия. — Ох, не знаю… — тяжело вздыхает Даниэль и проводит руками по волосам. — Не знаю, может, ты и права… Ведь люди в Интернете придерживаются такого же мнения и считают, что мне лучше не заниматься этим. — Я хотеть сказать еще раз, что совсем не хотеть обидеть тебя, — мягко отвечает Бланка и целует Даниэля в щеку своими сухими губами. — Por favor, не принимай близко к сердцу то, что я сказать. Даниэль снова вздыхает с грустью во взгляде и уставляет взгляд вниз, рассматривая все, что у него под ногами и крепко сцепив пальцы рук. Бланка пару секунд наблюдает за ним, а затем приобнимает за плечи, гладит по щеке и поворачивает лицо мужчины к себе, придерживая его одной рукой. — Ну, милый, не грусти, — с грустью во взгляде более высоким голосом просит Бланка. — Никто не хотеть сказать, что ты есть бездарный. Просто люди дать тебе понять, что это есть не то, что тебе подходить. Когда все говорить, что ты не мочь это делать, значит, ты быть обязан прислушаться и обратить внимание на что-то другое. Есть столько всего интересного, и ты точно мочь выбрать то, что ты любить. То, что я любить. — Наверное, я так и поступлю… — кивает Даниэль. — Попробую позаниматься чем-то еще и сделать все, чтобы мне это понравилось. — Главное, чтобы я это одобрить. Даниэль с легкой улыбкой нежно приобнимает Бланку, сильно расстроившись из-за ее слов. Испанка так или иначе задела его и причинила боль своей критикой относительно его увлечения. Впрочем, вспоминая о травле, которую якобы устроил Питер и его друзья, Перкинс решает, что Бланка абсолютно права и всего лишь пытается защитить его мужское достоинство, которое было сильно задето, и спасти от позора и неудач. — Ну ладно тебе, Даниэль, не надо так расстраиваться, — мягко просит Бланка и нежно гладит Даниэля по щеке. — Это не есть плохо, что ты попробовать что-то и понять, что это не есть твое. Просто пробуй еще что-то и узнавай, как ты это делать. Рано или поздно ты обязательно находить то, что ты любить и делать лучше всего. — Я и не расстраиваюсь… — низким голосом неуверенно врет Даниэль, поглаживая Бланку по голове и смотря куда-то вдаль. — Все в порядке. Правда. Я уже давно все понял… — Не переживай, querida, не переживай… С этими словами Бланка медленно водит рукой по груди Даниэля, уставив взгляд куда-то вдаль и думая над чем-то очень важным для нее. А немного успокоившись, мужчина отстраняется от девушки спустя какое-то время и скромно улыбается ей так, словно он абсолютно согласен с ней. Перкинс заботливо поправляет ей волосы и не сводит взгляд с глаз девушки, продолжая убеждать себя в том, что может что-то к ней испытывать или же полюбить ее рано или поздно. Иностранка же не прекращает улыбаться и пристально смотрит брюнету в глаза, будто пытаясь подчинить его себе, хотя она и выглядя как та, что влюблена в этого человека. Через несколько секунд Даниэль решает первый раз за все это время проявить инициативу, уверенно берет лицо Бланки в руки и без всяких колебаний вовлекает ее в нежный поцелуй. Испанка хоть и немного теряется, но потом с удовольствием отвечает на этот жест, приобняв Перкинса за плечи, водя рукой по его предплечью и позволяя ему контролировать процесс. Довольно быстро поцелуй становится более страстным и глубоким. Хотя удовольствие испытывает только Бланка. Пока Даниэль лишь внушает себе, что испытает какие-то чувства к этой девушке. Ему очень хочется верить, что эта девушка говорит правду. А обида на своих друзей – одна из вещей, которая управляет им и заставляет забыть обо всем, что он чувствовал ранее. О том, что первое время с радостью принимал помощь от близких ему людей… Как только страсти накаляются, Даниэль медленно отстранятся от губ Бланки и почти сразу начинает покрывать ее шею нежными поцелуями, заставляя ту буквально сходить с ума от удовольствия, не совсем понимая, что он делает, и просто позволяя каким-то инстинктам сделать свое дело. Девушка не сдерживает своих чувственных стонов или так или иначе извивается, нежно царапая его спину ногтями или просто поглаживая ее, с легкой улыбкой на лице вдыхая запах его кожи и мягко прикусывая ему ухо. А вот Перкинс вообще ничего не чувствует. Даже никакого намека на что-то приятное и светлое. Он просто продолжает целовать Бланку и ласкать ее, как будто снимается в кино и играет в сцене, в которой требуется поцеловать девушку. Впрочем, сейчас, когда Даниэль держит ситуацию под своим контролем, ему не так уж и противно делать все, что он сейчас делает. А видя, что все получается как-то само собой, он становится увереннее в себе и решает показать иностранке, как она должна целовать его, чтобы ему понравилось. Ну или хотя бы так, чтобы не вызывать у него желание прочистить желудок… Через некоторое время Даниэль отстраняется от Бланки и смотрит на нее без эмоций во взгляде, пока та улыбается до ушей и немного тяжело дышит от приятного волнения. Он пытается разобраться в своих чувствах и понимает, что… Их нет?! Даже если мужчина довольно страстно целовал и обнимал девушку, ему не удалось прочувствовать что-то особенное. Только лишь пустоту. Ничего из того, что он слышал ранее. Никакой приятной дрожи по всему телу, никакого волнения, никакого притяжения, никаких проблем с дыханием, никакого учащенного сердцебиения… Ничего! Но, по крайней мере, на этот раз Даниэль полностью контролировал поцелуй и заставлял Бланку подчиняться ему. Испанка же ощущает сильное сердцебиение, едва дышит и широко улыбается, смотря на Перкинса влюбленными глазами, полные яркого блеска. — Oh, querida… — с широкой улыбкой низким, слегка дрожащим голосом произносит Бланка. — Даниэль… Это… Это быть так великолепно! ¡Perfecto beso! Я… Я просто не иметь слов, чтобы сказать, какой он есть замечательный… — Мне тоже очень понравилось, — с немного натянутой улыбкой врет Даниэль, мягко гладит Бланку по щеке и заправляет за ухо ее прядь волос. — Боже… Ты быть… Ты быть просто бесподобный! Это есть то, чего я ждать от тебя! — Бланка мягко берет лицо Даниэля в руки. — Я же говорить, что ты целоваться просто идеально! Ты всегда знать, как сводить меня с ума. — Даже если я не особо понимал, что делать? — Ты знать все, mi amor, — уверенно отвечает Бланка. — Ты точно знать, как целовать меня и доставлять удовольствие. — Я рад, что тебе понравилось. — ¡Oh, mi amor! — Бланка закидывает руки вокруг шеи Даниэля и обнимает его так крепко, что она сдавливает все его внутренности, не скрывая своей широкой улыбки. — ¡Te quiero, mi vida, eres la mejor! Soy feliz contigo, Daniel. ¡Mucho, mucho! — Не понял, что ты сказала, но думаю, что это что-то очень хорошее, — с легкой улыбкой отвечает Даниэль. — Да! Я сказать, что люблю тебя, назвать тебя мой жизнь и лучший и дать понять, что быть счастлива с тобой. — Звучит красиво! — Испанский есть очень красивый язык. И даже если я жить здесь, то я никогда не забыть его и всегда помнить, откуда быть родом. — Ах, милая… — Даниэль нежно целует Бланку в висок и прикладывает ладонь к ее щеке. — А может, ты как-нибудь научишь меня нескольким испанским словам? Мне неловко, что я не понимаю тебя! А я с удовольствием помогу тебе лучше говорить по-английски. — Я быть счастлив научить тебя говорить на испанский, милый, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Бланка. — Ты быстро начать говорить на нем. — Обещаю быть хорошим учеником, мисс… Э-э-э… — Морено. Но скоро я быть сеньора Морено де Перкинс. Ну или просто миссис Перкинс, как это быть принято в Америка. — Сеньора Морено де Перкинс звучит очень красиво. — Я тоже так думать. Даниэль ничего не говорит и лишь слегка улыбается, едва касаясь щеки Бланки тыльной стороной ладони и продолжая убеждать себя в том, что сможет полюбить эту девушку. Впрочем, мужчина уже не так сильно стремится все вспомнить и просто хочет жить спокойной жизнью с испанкой, которая так или иначе понимает, что он может поймать ее на лжи, и хочет сделать все, чтобы этот человек никогда ничего не вспомнил и не узнал, кто же на самом деле так подло с ним поступил.