Потерянные и забытые воспоминания

      Тем временем Ребекка и Джейми МакКлайф пригласили к себе домой Энтони и Летицию Рочестеров, Виктора и Лидию Джонсон и Фредерика Кэмерона. Они все сидят в гостиной и за чашкой горячего чая или кофе охотно обсуждают последние новости, которые заставляют их расстраиваться и переживать.       — К сожалению, поиски Уэйнрайта пока что не дают никаких результатов, — с грустью во взгляде сообщает Виктор, сидя на диване с почти что выкуренной сигаретой в руках и время от времени стряхивая с нее пепел. — Полиция уже давно объявила его в розыск, опрашивает всех людей, которые что-то знают, и обещает вознаграждение за любую информацию, но…       — Как мы и думали, он скрывается, — задумчиво отвечает Фредерик. — Ибо знает, что его тотчас поймают.       — Господи, и как долго он будет прятаться и пугать людей? — тяжело вздыхает Ребекка, держа в руках чашку чая. — А если этот ненормальный встретит какую-нибудь девушку? Ей уже не сбежать от него! Ее постигнет участь бедняжки Наталии…       — Я все понимаю, Ребекка, но к огромному сожалению, полиция пока ничего не может сделать, — с сожалением во взгляде разводит руками Виктор. — Мы даже проверяем малолюдные и безлюдные места, но результата – ноль!       — Где же этот подонок спрятался, что его не могут найти уже больше месяца? — недоумевает Джейми, сидя на диване с журналом в руках, который он время от времени читает.       — В городе полно заброшенных мест, где он мог обосноваться. — Виктор кладет остаток сигареты в прозрачную пепельницу. — Полиция обязательно проверяет их, но это отнимает некоторое время.       — Скорее бы этого ублюдка нашли, — уверенно отвечает Энтони и выпивает немного чая из своей чашки. — Чтобы успокоиться и перестать трясти от мысли, что моя дочь может где-то встретиться с ним.       — Да нет, мистер Рочестер! — восклицает Лидия. — Я уверена, что ребята все уже поняли и не будут соваться в те места, где может быть этот тип.       — Кстати, а кто-нибудь из парней или девушек не встречал Уэйнрайта вновь? — интересуется Виктор.       — Эдвард и Терренс ничего не говорят, но я думаю, что нет, — пожимает плечами Джейми.       — А Ракель с Наталией?       — Моя дочь ничего не говорила, — качает головой Летиция. — Но думаю, она бы сказала.       — А ее подружки?       — То же самое, — произносит Энтони.       — Ох, да у них и без того проблем много… — тяжело вздыхает Лидия. — Не только переживания из-за побега Уэйнрайта… Та же странная история с амнезией и покушением на того парня…       — Да уж… — с грустью во взгляде задумчиво произносит Ребекка. — Парням бы о своей группе думать, а девушкам – поддерживать их. Да и к свадьбе Эдварда и Наталии и Терренса и Ракель тоже стоит начать готовиться.       — О, дорогая моя, вряд ли они сейчас думают о свадьбе, — уверенно предполагает Фредерик. — Им бы помочь Даниэлю вернуть память и разыскать Анну…       — Да, но к сожалению, это дело становится все сложнее, — с тревогой отмечает Джейми.       — Дело не двигается с мертвой точки? — слегка хмурится Виктор.       — Не просто не двигается. Оно становится только хуже.       — В смысле, мистер МакКлайф? — удивляется Лидия.       — А вы что не читали новости в журналах и Интернете?       — Кажется, я читал что-то про Даниэля, — задумчиво признается Энтони. — Говорят, ему устроили серьезную травлю и откровенно желают смерти.       — О, господи Иисусе! — ужасается Фредерик. — Желают Даниэлю смерти? Но почему?       — Его обвиняют в доведении Питера до попытки самоубийства. Мол, Даниэль долгое время унижал, оскорблял, избивал и даже угрожал убить. И… Якобы довел своего друга до того, что тот взял ножик и вскрыл себе вены. Вот народ узнал об этом и ополчился на Даниэля и называют его такими словами, какие я в жизни не слышал.       — О, боже, — с ужасом в глазах произносит Летиция. — Вы это серьезно, мистер МакКлайф?       — Возьмите почитайте журнал. На этой странице есть целая статья.       С этими словами Джейми протягивает газету сидящим напротив Энтони и Летиции, и те быстро пробегаются глазами по статье, в которой говорится про обвинения, предъявленные Даниэлю и его возможном уходе из группы.       — Ничего себе… — произносит Летиция. — Не знала…       — Я читал все это мельком, но уже был в шоке от того, как все обращаются с Даниэлем, — признается Энтони.       — А позвольте мне почитать, миссис Рочестер? — просит Фредерик.       — Да, конечно.       Фредерик берет журнал из рук Энтони, надевает очки, которые лежат на журнальном столике, и внимательно читает все от начала до конца.       — Боже мой, бедный парень… — качает головой Фредерик. — У меня просто нет слов!       — Что-то этому парню совсем не везет… — отмечает Лидия и выпивает немного кофе из своей чашки. — То память потерял, то девушка его пропала, то стал жертвой травли…       — Парни как-то сказали, что невезение уже давно преследовало его, — признается Ребекка. — Не совсем невезение… Просто не мог сосредоточиться на выступлениях.       — Тем не менее эта статья лживая, — уверенно отвечает Виктор. — Вы ведь сами рассказывали, что произошло между этим двумя на самом деле.       — Верно! — восклицает Фредерик. — Ракель с Терренсом сами рассказывали, почему Питер хотел умереть. Да, у них был конфликт, и Даниэль неоднократно задевал его своими словами. Но этот парень не заставлял его убивать себя.       — Мы знаем, мистер Кэмерон, — спокойно говорит Ребекка. — Но к сожалению, это не объяснишь народу, и все затравили бедного парня. Хотя по мне Даниэль – хороший парень. Воспитанный, вежливый…       — И очень талантливый, — добавляет Джейми. — Он хорошо поет и играет на гитаре. А в статье его обвинили в использовании фонограммы и в том, что он не умеет петь.       — Боюсь, что Даниэль может поверить в эту статью, если он прочитает все это, — выражает беспокойство Энтони.       — А зная об амнезии, парням и девушкам вряд ли будет легко убедить его в том, что это – ложь, — добавляет Летиция.       — Неужели этот парень до сих пор ничего не вспомнил? — удивляется Виктор.       — Ничего, кроме того, что Питер хотел умереть, — отвечает Джейми. — Хотя есть предположение, что Даниэль мог что-то вспомнить про Терренса.       — Про Терренса? — переспрашивает Фредерик.       — Да. Эдвард сказал нам с Ребеккой, что вчера он, Терренс и Питер встретили Даниэля и своего помощника, который наговорил им кучу гадостей и дал какие-то фотографии, сделанные у больницы в тот день, когда произошла попытка самоубийства. Вот Даниэль посмотрел на них и явно что-то вспомнил. По крайней мере, парни так думают.       — А может, это правда? — задается вопросом Лидия.       — Он, кстати, быстро ушел после того, как взглянул на те снимки.       — Кажется, те снимки были сделаны какими-то поклонниками группы… — задумчиво отмечает Фредерик. — На них были Даниэль с Терренсом и врачи, которые везли каталку с Питером на ней.       — Да-да, это они.       — Я помню. Видел их много раз в какой-то передаче… Новости о звездах…       — А как вы думайте, Даниэль поверит ребятам, если они скажут, что эта статья лживая? — спрашивает Энтони и кладет журнал на журнальный столик. — Им не могут воспользоваться?       — Все возможно, мистер Рочестер, — уверенно отвечает Виктор. — Я вообще сомневаюсь, что этот парень сейчас доверяет кому-то.       — Эдвард сказал, что вчерашний разговор с ним закончился не очень хорошо, — задумчиво говорит Ребекка. — Даниэлю что-то не понравилось, и он был немного не в духе.       — О, а это плохо… — выражает опасение Фредерик. — Ребятам надо как можно скорее заставить его все вспомнить. Кто знает, что может случиться… Вдруг Даниэль и правда поверит в правдивость той статьи и отвернется не только от Питера, но еще и от всех своих друзей.       — Но что они могут сделать? — разводит руками Летиция после того, как ставит свою чашку кофе на стол. — Наталия сказала, что ребята уже все перепробовали, но это не помогает.       — Кстати, я удивлен, что Даниэль так долго не может ничего вспомнить, — признается Виктор, поглаживая подбородок. — Я не разбираюсь в подобных делах, но мне казалось, что ребята все делали правильно.       — Скорее всего, нужно какое-то сильное воспоминание, — пожимает плечами Энтони. — Такое, как попытка Питера покончить с собой.       — Да, а парни уже показали Даниэлю то, что было найдено рядом с ним, когда он был без сознания? Вы ведь говорили про нож и кольцо…       — Думаю, что нет, — задумчиво отмечает Ребекка.       — Но почему? Может, это и помогло бы им? Почему парни и девушки делают все, но только не это?       — Кто знает, Виктор… Но если это так, нам тоже кажется странным то, что они до сих пор не показали ему кольцо и нож.       — Да может, у них так много бед, что они забыли про нож и кольцо, — уверенно предполагает Фредерик. — Они ведь еще и пытаются узнать, что происходит с Анной.       — О, с этой девочкой все вообще непонятно… — устало вздыхает Летиция. — Вроде бы Анна и плохо поступила, что бросила Даниэля в такой тяжелый момент, а вроде она не такая жестокая, чтобы бросать человека без причины.       — Она до сих пор не объявилась? — удивляется Лидия.       — Увы, — пожимает плечами Джейми. — Как сквозь землю провалилась.       — А у парней или девушек есть телефоны или адреса ее родителей? — слегка хмурится Виктор. — Она вполне могла пойти к ним или что-то им рассказать! Возможно, эти люди даже помогут ребятам отыскать ту девушку.       — Да, но Наталия сказала, что никто не знает их контактов, — отвечает Энтони.       — Если ей некуда больше идти, то она точно живет с родителями, — заключает Ребекка.       — Да, больше ей некуда идти, — уверенно говорит Фредерик. — Эта девочка всю жизнь жила с родителями до того, как переехала к Даниэлю. У нее нет ни квартиры, ни дома, ни денег… Она не смогла бы жить одна.       — А Даниэль может знать, где искать родителей Анны? — интересуется Лидия.       — Должен. Он бывал у нее дома много раз, пока они еще не встречались и не жили вместе.       — Но опять же есть проблема – его амнезия, — разводит руками Джейми. — Все зависит от Даниэля. Как только все вспомнит и сможет что-то рассказать, дело сдвинется с мертвой точки. А пока что тупик!       — Да, господа, оба случая очень сложные… — задумчиво отмечает Виктор. — Насчет этой девушки я ничего не могу сказать, ибо картина не совсем ясная. А что насчет парня, то у меня есть только одна надежда на найденные на месте преступления нож и кольцо. Не зря же они оказались там!       — Полагаю, вам нужно настоять на том, чтобы ребята показали своему другу те вещи, пока не стало слишком поздно, — добавляет Лидия. — Возможно, Виктор мыслит правильно.       — Не беспокойтесь, Лидия, мы с Джейми поговорим с Терренсом и Эдвардом и будем наставить на этом, — уверенно обещает Ребекка.       — Да-да, мы займемся этим, — добавляет Джейми.       — А потом пусть ребята принесут эти вещи, чтобы я повнимательнее изучил их, — просит Виктор.       В воздухе на несколько секунд в воздухе воцаряется пауза, во время которой все отпивают немного кофе или чая.       — Ох, говоря о девушках и парнях, я начинаю все больше понимать, что очень скучаю по Ракель, — тяжело вздыхает Фредерик. — Хоть у нее уже давно своя личная жизнь, я все-таки очень скучаю по ней.       — А вы разве с ней не видитесь? — удивляется Лидия. — Неужели Ракель не навещает вас?       — Нет, мы только иногда говорим по телефону. Правда не очень долго… То мне надо куда-то сходить, то она занята…       — Ах, мистер Кэмерон, когда детки покидают гнездышко, они забывают про родителей и устраивают свою жизнь, — с легкой улыбкой отвечает Лидия.       — Знаю, но я сильно скучаю по ней. Как и Алисия тоже.       — Ах, миссис Миддлтон… — слегка улыбается Летиция. — Как же давно мы не видели ее… Жаль, что она живет в Лондоне и не может часто видеться с нами.       — Кстати, я недавно разговаривал с ней по телефону, и она сказала, что Ракель и с ней не слишком часто общается.       — Должна признаться, что и Терренс стал гораздо реже заходить к нам, — задумчиво признается Ребекка. — Если раньше он часто навещал меня, то сейчас – чуть реже.       — Грустно это осознавать, но будем откровенны – взрослые дети должны жить своей жизнью. Жениться, заводить детей, строить карьеру…       — Кстати, мистер Кэмерон, а как там поживает миссис Миддлтон? — интересуется Энтони.       — Говорит, что у нее все хорошо. Алисия все еще работает над удочерением девочки.       — О, это очень долгий процесс… — задумчиво говорит Лидия. — Не знаю, как именно он проходит, но знаю, что времени нужно немало.       — Желание иметь ребенка сильнее. А потраченное время будет стоить того.       — А у нее что нет детей? — осторожно уточняет Виктор.       — Нет, она так и не стала матерью, — с грустью во взгляде отвечает Фредерик. — Свою нерастраченную любовь она отдавала Ракель, которую всегда обожала как свою дочку.       — А почему так? — интересуется Лидия.       — Может быть, у нее и были бы дети. Несколько лет назад Алисия вышла замуж за хорошего мужчину и была готова родить от него. Однако их брак продлился всего два года, а потом ее муж умер. Рак гортани убил его.       — О, господи… — Лидия с ужасом в глазах прикрывает рот рукой. — Как жалко… Бедная миссис Миддлтон…       — Представляю, как сильно она любила, раз согласилась выйти замуж за смертельно больного человека, — тяжело вздыхает Летиция.       — Алисия не знала, что ее муж болен, — признается Фредерик. — Он до последнего скрывал свой диагноз. Лишь после смерти этого мужчины его врач признался Алисии в том, что ее муж боролся с раком. Для нее это стало огромным потрясением. Я не знал его лично, но Алисия всегда отзывалась о нем очень хорошо.       — Господи, как же не повезло такой хорошей женщине… — ужасается Джейми.       — Я понимаю ее чувства, — с грустью во взгляде кивает Летиция. — Моя мама ведь тоже борется с раком. Раком крови. Хоть и успешно, но зная, какая эта коварная болезнь, я могу всего ожидать.       — Кстати, а она будет на свадьбе? — интересуется Ребекка. — Или ваша мама не может?       — Вы что, миссис МакКлайф! — восклицает Энтони. — Моя теща говорит, что ни за что не пропустит свадьбу своей внучки и сейчас усердно готовится.       — Да, как она говорит, не умру, пока не выдам Наталию замуж, — скромно улыбается Летиция.       — Но перед этим собирается устроить проверку Эдварду и посмотреть на того, кого наша дочка выбрала в мужья. Так что, мистер и миссис МакКлайф, пусть ваш сын готовится.       — Уже готов, — по-доброму усмехается Джейми. — Наталия много раз говорила ему об этом.       — Надеюсь, Алисия возьмет свою приемную дочку на свадьбу, если успеет закончить удочерение к тому моменту, — выражает надежду Фредерик. — Лично мне очень хочется познакомиться с той девочкой.       — Пусть миссис Миддлтон повезет с дочкой, — выражает надежду Ребекка. — Раз уж Бог не дал ей своих детей, так пусть воспитывает чужую девочку и станет для нее как родная.       — Мы все с радостью посмотрим на эту девчушку, — с легкой улыбкой отвечает Лидия.       — Ракель тоже не терпится познакомиться с ней, — признается Фредерик. — Ее заинтересовало то, что девочка, по словам Алисии, похожа на нее маленькую.       — Хотелось бы верить, что эта девочка поможет Ракель перестать быть грустной и из-за чего переживать… — тяжело вздыхает Летиция.       — Переживать? Вы это о чем, миссис Рочестер?       — А вы не знайте? Наталия рассказывала нам с Энтони, что в последнее время Ракель очень странная.       — Да-да, Терренс и Эдвард говорят то же самое, — уверенно подтверждает Джейми. — Хотя я не знаю, что с ней происходит.       — А еще ее настроение очень переменчиво: то Ракель счастливая, смеется и улыбается, то грустная, уходит в себя и даже плачет, — добавляет Ребекка.       — Надо же… — с грустью во взгляде произносит Фредерик. — Не знал…       — Девочки могут подтвердить это, — уверенно говорит Энтони. — Они все замечают странное поведение вашей внучки. Говорят, что Ракель уходит в себя, когда никто не обращает на нее внимание, или когда она останется одна.       — Господи… Неужели у нее какие-то проблемы с Терренсом? Они опять начали ругаться?       — Нет-нет, не думаю, что дело в нем, — качает головой Джейми. — Терренс говорит, что у него и Ракель все отлично. И лично я склонен верить ему.       — Да, Терренс говорит это искренне, — подтверждает Ребекка.       — Но что же тогда случилось? — недоумевает Фредерик. — Что тревожит мою внучку?       — Может, Ракель что-то скрывает? — предполагает Виктор. — Возможно, есть что-то, что она что-то боится говорить своему жениху и всем, кто ее окружает.       — Но что именно, мистер Джонсон? — разводит руками Ребекка. — Ракель всегда была честна с Терренсом! Как он с ней. Они договорились обо всем рассказывать друг другу.       — Но ведь это еще ничего не означает. Сказать-то они могут что угодно, но ситуация может быть иной.       — Да, возможно, что и правда есть что-то, что Ракель боится говорить Терренсу, — уверенно говорит Лидия. — Что-то, что ему может не понравиться.       — Мистер Джонсон, миссис Джонсон, ну почему вы так уверены, что Ракель что-то скрывает от Терренса? — удивляется Фредерик. — Они всегда были честны друг с другом.       — Может быть, не только от Терренса, но еще и от своих друзей, — задумчиво говорит Летиция. — Наталия и Хелен тоже ничего не знают. Хотя и подозревают, что с Ракель что-то не так.       — Надо же… — сильно хмурится Виктор и выпивает немного кофе из своей чашки, которую он берет со стола. — А давно это началось?       — Терренс говорит, что все началось еще во время суда над Майклом, — резко выдыхает Джейми.       — Во время суда над Майклом? — Виктор ставит свою чашку на стол. — Так это же было несколько месяцев назад!       — По его словам, он замечает ее странное поведение как раз с того момента.       — Но что могло произойти в то время? — недоумевает Лидия.       — Не могу даже представить! — восклицает Энтони.       — Конечно, я тоже замечала, что она была странной, — добавляет Летиция. — Но тогда думала, что дело было в суде над Майклом. Все переживали за исход дела…       — Да уж, господа, я и сам не знаю, что думать, — разводит руками Виктор.       — А разве Терренс не пытался поговорить с ней? — удивляется Фредерик.       — Неоднократно, мистер Кэмерон! — восклицает Джейми. — Но Ракель упорно молчит и говорит, что все хорошо.       — Господи Иисусе… — качает головой Фредерик и проводит руками по своему лицу. — Что моя внучка опять натворила? Почему заставляет нас переживать за нее?       — Может, вам самому поговорить с ней? — предлагает Ребекка. — Поезжайте к ней домой и поговорите с Ракель. Вы – очень близкий ей человек, и она обязательно расскажет вам обо всем.       — Да, мистер Кэмерон! — соглашается Энтони. — Почему бы вам и правда не расспросить ее? Если не узнать все сейчас, то потом может быть уже поздно. Если с Ракель происходит что-то серьезное, и ей нужна помощь, надо действовать немедленно.       — Думаю, я так и сделаю, — уверенно обещает Фредерик. — Я как раз хотел поехать к ней домой и поговорить с ней. Но после того, что вы мне рассказали, я еще больше убедился в своем желании.       — Мне кажется, не повредит и разговор с Терренсом и друзьями Ракель, — слегка хмурится Виктор, поглаживая свой подбородок. — Да, они ничего не знают, но вдруг захотят что-то рассказать.       — Обязательно, мистер Джонсон. Если Терренс не может ничего вытянуть из Ракель, я сделаю это сам. Я знаю, как с ней разговаривать, и заставлю прервать молчание и перестать мучить себя, своего жениха и всех, кто ее окружает.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой все отпивают из своих чашек немного чая или кофе.       — Кстати, а кто-то знает, который сейчас час? — слегка хмурится Энтони.       Виктор проверяет время на своих наручных часах, которые он носит на левой руке, и спокойно говорит:       — Почти шесть часов.       — Шесть? — уточняет Энтони.       — Да. А что? Проблемы?       — Нет. Просто через пару часов мне надо встретиться кое с кем по важному делу.       — Ох, мистер Рочестер, вы бы с миссис Рочестер хоть немного отдохнули бы от работы, — дружелюбно смеется Джейми и выпивает немного кофе из своей чашки. — Если с утра вы свободны, то у вас запланированы какие-то дела под вечер.       — Некогда, мистер МакКлайф! Нам с Летицией надо много работать. Хоть мы и многого добились, надо продолжать работать, чтобы все это сохранить.       — По-моему, у вас вообще никогда не бывает полного свободного дня, — скромно хихикает Ребекка. — Каждый день вы оба слишком заняты.       — Ошибайтесь, дорогая моя, — дружелюбно отвечает Летиция. — Иногда у нас с мужем есть полностью свободные дни, которые мы проводим вдвоем, с Наталией или друзьями. Вот сегодня мы не смогли отказаться от предложения заглянуть к вам в гости.       — Подождите, скоро к вам еще и Эдвард присоединится и будет посещать ваши семейные ужины, — с легкой улыбкой говорит Фредерик.       — Мы возражать не будем, — скромно улыбается Летиция. — Мы с Энтони счастливы, что у нас будет такой отличный зять.       — Ну знайте, мы с Ребеккой тоже очень счастливы, что у нас появятся такие чудесные невестки, — дружелюбно отвечает Джейми.       — У ваших сыновей отличный вкус в выборе девушек, — уверенно отмечает Виктор. — Пусть гордятся тем, что выбрали себе самое лучшее.       — А девочки вытянули счастливый билет, — с легкой улыбкой говорит Лидия. — Ибо оба этих парня выросли по-настоящему достойными людьми. Любая умерла бы за счастье быть с ними.       — Это вы верно подметили, миссис Джонсон! — бодро восклицает Фредерик.       — Кстати, а вы уже знайте, как Эдвард защищал Наталию от Уэйнрайта? — с гордостью спрашивает Энтони. — Как он набросился на того больного ублюдка!       — О да, мы очень гордимся этим парнем и благодарны ему за спасение нашей дочери, — добавляет Летиция.       — Мы тоже, — уверенно кивает Ребекка. — Хоть мы с Джейми сильно испугались, когда увидели синяки и раны у него на лбу.       — А когда он рассказал, что тот больной псих несколько раз бил его головой об землю, нам стало еще страшнее, — признается Джейми. — Эдвард мог погибнуть в самом худшем случае.       — Знаю. Но слава богу, с ним все хорошо. Отделался лишь царапинами и синяками.       — Это самое главное, — уверенно кивает Энтони. — Мы и сами разволновались, когда узнали об этом.       — Я не знаю, что мы с Ребеккой делали бы, если бы с Эдвардом что-то случилось, — с грустью во взгляде тихо выдыхает Джейми. — Не дай бог, эта тварь причинит ему вред!       — Или не дай бог, от него пострадает Наталия. Моей дочери крупно повезло, что ваш сын был рядом и спрятал у себя за спиной. А иначе мы бы уже никогда не увидели нашу девочку.       — Должен отметить, что этот парень очень смелый, — уверенно говорит Виктор. — Хоть он и говорит, что травля Майкла сделала его слабым и неуверенным в себе, это не так. Она наоборот сделала его очень смелым и помогла получить некий иммунитет.       — Возможно, — слегка улыбается Ребекка. — Но еще одна причина – это Наталия. Именно ради нее мой сын и ведет себя так достойно. Когда дело касается нее, Эдварду все равно, с кем бороться.       — И есть у него одна черта… — задумчиво произносит Фредерик. — Эдвард – борец за справедливость… Ему не нравится, когда что-то не так и находится не на своем месте. И он стремится всеми силами это исправить. Сначала пытался забрать то, что Майкл украл у его семьи, а теперь рвет и мечет от желания снова увидеть Юджина Уэйнрайта за решеткой.       — Да уж, — скромно хихикает Джейми. — Вы правы.       — Но давайте не будем забывать и про Терренса. Он – тоже очень смелый и уверенный в себе человек. Как яро ваш сын защищал мою внучку от Саймона Рингера! Был готов придушить того типа собственными руками, лишь бы спасти Ракель.       — Будем честны, мистер и миссис МакКлайф, вы можете гордиться своими детьми, — с гордостью говорит Лидия и выпивает немного из своей чашки. — Они – образец для подражания.       — А кто сказал, что мы не гордимся ими? — округляет глаза Джейми. — Нашей с Ребеккой гордости нет предела!       — Наши мальчики самые лучшие! — с широкой улыбкой восклицает Ребекка.       Все остальные скромно улыбаются и выпивают немного кофе или чая. А через несколько секунд они слышат какой-то старомодный сигнал, сразу же признанный Виктором, поскольку это мелодия звонка на его телефоне, который он берет со столика.       — О, это с работы, — задумчиво говорит Виктор. — Простите, я отвечу…       Виктор нажимает на кнопку «Принять вызов» и спокойно говорит:       — Алло.       Виктор несколько секунд слушает то, что ему говорит и делает один большой глоток кофе из своей чашки.       — Да-да, это капитан Джонсон, — уверенно говорит Виктор. — Говорите.       Слегка нахмурившись, Виктор встает с дивана и отходит в сторону.       — Есть новости про Уэйнрайта? — слегка хмурится Летиция.       — Было бы здорово, — отвечает Джейми. — Этот подонок должен быть там, где ему самое место.       — Рано или поздно он туда отправится и ответит за то, что едва не сделал с моей дочерью, — уверенно говорит Энтони.       — И за то, что едва не лишил меня моего сына, — добавляет Ребекка.       Через несколько секунд все могут заметить, что Виктор становится более взволнованным, но старается оставаться собранным.       — Я все понял, не беспокойтесь, — уверенно говорит Виктор. — Да-да, я немедленно выезжаю! Держите меня в курсе всех событий! Я скоро приеду. Ждите!       Виктор отключает звонок и быстрым шагом возвращается к остальным, чтобы сообщить им кое-что очень важное, что ему сообщили по телефону.       — Господа, мне звонили с работы, — уверенно сообщает Виктор, окидывая всех взглядом по очереди. — В полицию только что поступил анонимный звонок от человека, который назвал примерное местонахождение Юджина Уэйнрайта.       — Что? — мгновенно округляет глаза Летиция. — Его нашли?       — Неизвестный назвал место, где он может скрываться.       — А вы уверены, что этот тип находится там? — неуверенно спрашивает Энтони.       — Не могу ничего сказать. Даже если звонок и анонимный, мы все равно должны проверить то место и послать туда полицию.       — И вы тоже поедете? — спрашивает Джейми.       — Да, Джейми, я тоже поеду в то место вместе со своими коллегами.       — Если вы найдете этого больного – пожалуйста, дайте нам знать, — с жалостью во взгляде умоляет Ребекка.       — Обязательно. — Виктор быстро прочищает горло и забирает кое-какие свои вещи с журнального столика. — Все, я пошел! Еще увидимся, господа. Я позвоню, когда все разузнаю.       Виктор целует Лидию в щеку и пожимает руку Джейми, Энтони, Фредерику, Летиции и Ребекке. Последняя встает с дивана и подходит ко входной двери, чтобы выпроводить мужчину и закрыть ее за ним после того, как он покидает дом. А затем женщина возвращается в гостиную, пока все переглядываются между собой.       — Как вы думайте, есть ли шанс, что этот звонок поможет поймать того типа? — с грустью во взгляде спрашивает Лидия.       — Хотелось бы верить, миссис Джонсон… — тяжело вздыхает Летиция. — Хочу, чтобы моя дочь спокойно ходила по улицам. Без страха встретить того подонка.       — Рано или поздно все закончится, миссис Рочестер, — уверенно говорит Фредерик. — Такие люди, как Уэйнрайт, не останутся на свободе. Он обязательно отправится в тюрьму и прекратит всех пугать.       — Давайте пытаться верить в лучшее… — задумчиво отвечает Джейми. — Ну и ждать, когда Виктор что-то расскажет.       — Пока что это единственное, что мы можем делать, — разводит руками Ребекка. — Не говоря о том, что нужно быть осторожнее.       Все с грустью во взгляде переглядываются между собой и допивают остатки кофе или чая из своих чашек, с тревогой думая обо всем, что происходит с близкими им людьми, которые не знают, как разрешить ситуацию, что с каждым днем усугубляется больше и больше.       

***

      Наталия отправилась в больницу, чтобы выяснить причину кожного зуда, который мучает ее с самого утра, и попытаться узнать что-нибудь про Бланку. Вот девушка уже сидит в кабинете мужчины в белом халате среднего возраста и объясняет, пока тот внимательно изучает яркую сыпь и красные волдыри на ее руке.       — Что ж, мисс Рочестер, сильный суд объясняется тем, что у вас аллергия, — задумчиво говорит врач.       — Аллергия? — округляет глаза Наталия. — Но от чего?       — Многое может стать ее причиной. И учитывая, что у вас зуд на руке, то я могу предположить, что ваша аллергия может быть вызвана бытовой химией, какими-то продуктами, цитрусовыми или укусами некоторых насекомых.       — Я знаю только то, что у меня есть аллергия на кошачью шерсть. Но у меня дома нет кошки. И она тоже проявляет себя именно на коже.       — Подумайте хорошенько, мисс. Может… Вы что-то съели, пользовались какой-то химией и косметикой, вас кто-то кусал… Тем более, что сейчас как раз сезон аллергии на злаковые растения: пшеница, рожь, овес…       — Нет-нет, на злаковые у меня нет аллергии.       — Тогда у вас определенно аллергия на какую-то еду или химию.       — Ой! — слегка приоткрывает рот Наталия. — Кстати, я забыла сказать вам, что недавно у меня было сильное покраснение на шее. И мне приходилось скрывать его косметикой.       — А ваша косметика проверенная? — слегка хмурится врач, поглаживая подбородок. — Вы всегда пользуйтесь ею?       — Да, конечно. В этом плане я постоянная и покупаю только ту косметику, которой пользуюсь уже много лет.       — И у вас не было покраснений или зуда при ее использовании?       — Нет, никогда.       — Ясно…       — Хотя… — Наталия нам чем-то думает в течение нескольких секунд, окидывая взглядом кабинет врача. — Вы знайте, недавно я купила новую пудру… Я никогда не пользовалась косметикой той фирмой, которая произвела ее… Купила ее в каком-то дешевом магазине, когда обнаружила, что моей не было в продаже. Вот и купила ту… Повелась на красивую коробочку…       — Подозреваю, что одна из причин вашей аллергии может быть эта пудра, — уверенно говорит врач. — Тем более, что вы купили ее в дешевом магазине. А туда могут напихать бог знает чего, что запросто может привести к смерти.       — Ну она вроде хорошая. У меня нет к ней никаких претензий.       — А у вас случайно нет ее с собой? Я хотел бы посмотреть на упаковку и название.       — Нет, к сожалению. Хотя точно знаю, что фирма той пудры какая-то странная… То ли китайская, то ли тайваньская… Я так и не поняла… На коробке были написаны какие-то иероглифы.       — Мой вам совет, мисс Рочестер: попробуйте не пользоваться этой пудрой несколько дней и посмотреть на реакцию вашего организма. Если ничего не случится, значит, дело в ней.       — Ладно… Я попробую…       — Хорошо. А вы не контактировали с какими-то животными? Собаками? Кошками, на которых у вас аллергия?       — Нет, доктор, с кошками я не контактирую с тех пор, как узнала об аллергии, когда была еще маленькая, — качает головой Наталия. — А на собак у меня аллергии никогда не было, и я спокойно общаюсь с собакой моей подруги.       — У вас не бывает ни кожных высыпаний, ни насморка при контакте с собаками?       — Нет, ничего такого.       — Что ж ладно… В таком случае пока что у меня подозрение только на вашу пудру… Возможно, что именно она вызывает у вас аллергическую реакцию.       — О, подождите! — Наталия на несколько секунд задумывается и прикладывает палец к губе. — Кажется, я знаю еще одну вероятную причину!       — Говорите, я слушаю.       — Вчера я на ночь выпила свежевыжатый апельсиновый сок, который раньше никогда не пила. Моя мама обычно пьет его, но я так захотела пить, что мне было все равно. А тот сок был первым, что попалось мне на глаза. Я выпила его и легла спать, а сегодня утром проснулась с покраснением на руке, на которое не обратила внимание, и начала чесаться.       — Да-да, возможно, — уверенно кивает врач. — Аллергия на цитрусовые – частое явление. А раз вы выпили сок из апельсинов в первый раз, то у вас вполне может быть такая реакция.       — И что мне теперь делать?       — Ох… — Врач берет маленькую бумажку и ручку и начинает что-то записывать. — Я настоятельно рекомендую вам сдать анализы и пройти некоторые тесты, чтобы узнать точную причину вашей аллергии. И заодно выяснить, есть ли у вас аллергия еще на что-то.       — Хорошо, я сделаю все необходимое.       — А пока мы не знаем, на что у вас аллергия, я прошу вас больше не пить соки из цитрусовых и не пользоваться той пудрой. И в следующий раз повнимательнее относитесь к любым высыпаниям на коже. Поскольку аллергия проявляется у вас в этом виде чаще всего, значит, стоит иметь в виду, что сильный зуд и сыпь могут говорить об аллергической реакции.       — Я пошла к вам сразу же, как только начала чесаться.       — Это хорошо. Ну а чтобы ваш зуд прошел, я выпишу вам кое-какое лекарство. Вы сможете купить его в любой аптеке. Эффект будет уже после первого применения. Да и если у вас возникнет такая реакция в будущем, то оно поможет вам облегчить симптомы.       — Спасибо большое, доктор, — с легкой улыбкой благодарит Наталия. — Куплю его сегодня же.       Врач пишет что-то на бумажке, берет какую-то другую и делает на ней пару заметок, а потом протягивает их Наталии.       — Так, я выписал вам рецепт и направление на сдачу анализов, — уверенно говорит врач. — Как только результаты анализов будут у меня на руках, приходите ко мне на прием, и я назначу вам правильное лечение, если оно потребуется.       — Хорошо, я все поняла, — изучая содержимое листков, задумчиво отвечает Наталия и слегка прикусывает губу с мыслью, что сейчас – хороший момент для того, чтобы попробовать узнать что-то о Бланке. — Э-э-э… Простите, доктор, а вы не подскажите, где мне надо сдавать анализы?       — Вам нужно подняться еще на два этажа вверх и пойти прямо, до первого поворота налево, — с легкой улыбкой объясняет врач. — А там идете до самого конца и увидите дверь с табличкой, на которой написано «Прием анализов». Там будут медсестры, которые и занимаются анализами. Покажете им направление, и они заберут у вас немного крови.       — Хорошо, спасибо большое. Думаю, я не заблужусь.       — Вы что, в первый раз приехали в эту больницу? – скромно смеется врач.       — Нет… — Наталия замолкает на пару секунд и окидывает взглядом кабинет. — Я уже была здесь несколько дней назад. Ходила на прием к другому врачу, но немного потерялась. Но хорошо, что мне тогда помог один мужчина, который подсказал, как найти нужного врача.       — Ясно…       — Да и вас я тоже нашла не сразу. Решила подойти к уборщице, которая работала недалеко меня, и спросила, как найти аллерголога. Но она нагрубила мне и ничего не сказала.       — Вам нагрубила уборщица? — слегка хмурится врач.       — Да. И я слышала, как она сказала что-то непонятное… Не на английском…       — Не на английском?       — Мне показалось, что она – иностранка, потому что у нее плохой английский. Как будто та девушка живет в Америке совсем недавно.       — Иностранка? Да нет, мисс Рочестер! — Врач снимает очки и кладет их на стол перед собой. — Нет, вы что-то путайте. У нас не работает уборщица, для которой английский – не родной язык.       — Нет, доктор, я ничего не путаю, — уверенно начинает настаивать Наталия. — Английский явно не родной у той уборщицы. Я думаю… Она все понимает, но сама плохо изъясняется.       — Поверьте мне, я знаю в лицо каждого врача и каждого, кто работает в этой больнице. Но среди них нет иностранцев.       — О… — Наталия на секунду опускает взгляд и прикусывает губу, на секунду подумав, что Бланка могла и вовсе не работать уборщицей, а просто достать нужный костюм и беспрепятственно проникнуть в палату Даниэля. — Тогда не знаю… Может, я и правда что-то напутала… Извините… Голова плохо соображает из-за этого зуда…       Врач пару секунд молчит, с интересом поглядывая на Наталию, которая опускает взгляд на свою сумку, что лежит на ее коленях, а потом слегка хмурится, сплетает пальцы рук и складывает их перед собой.       — Однако знайте… — задумчиво произносит врач. — Иностранка в нашей больнице все-таки работала…       — Была? — округляет глаза Наталия.       — Да, ее звали Бланка. Бланка Морено. Она работала в этой больнице уборщицей. Слышал, что приехала из Испании.       — Из Испании? Значит, она – испанка?       — Вроде бы да.       — И… — слегка прикусывает губу Наталия. — Что вы можете рассказать про нее?       — Да ничего хорошего! Бездельница она! То в кафетерий ходила поесть, то заходила к кому-то из пациентов в палату, то пряталась по всей больнице чтобы ее не нашли. Делала что угодно, но только не мыла полы.       — Вот как… — заметно оживается Наталия.       — На нее неоднократно жаловались врачи, пациенты и посетители. Всем грубила, многих посылала, вела себя очень дерзко… Ох! Намучились мы с ней, если честно.       — А она молодая?       — Да, ей двадцать три года. Видно, что она из тех, кто хочет найти богатого мужика и ни дня не работать, тратя его деньги налево-направо. Насколько я знаю, у нее даже никакого образования нет.       — А у нее были отношения?       — Нет, Бланка ни с кем не встречалась. Хотя около месяца назад в больницу поступил один пациент… Молодой парень… Его привезли сюда в достаточно тяжелом состоянии. Насколько я знаю, у него диагностировали сотрясение мозга и частичную амнезию. Бланка узнала, в какой палате он лежал, и начала ходить к нему каждый день по несколько раз.       — Этот пациент… Он…       — Честно говоря, я не знаю, почему эта девушка так привязалась к нему. Но лечащий врач того парня сказал, что постоянно видел Бланку в его палате и прогонял ее. Она приходила к нему тогда, когда его не навещали какие-то люди. Не знаю… То ли друзья, то ли знакомые, то ли еще кто-то…       — Влюбилась что ли?       — Не знаю, мисс. Но до тех пор, пока этого парня не выписали, она не оставляла его в покое. Хотя тот парень не особо возражал и охотно с ней общался.       — А о чем они разговаривали?       — Этого я не знаю, — разводит руками врач. — И его лечащий врач тоже не понимает такой повышенный интерес Бланки к тому парню.       — Может, они знакомы?       — Возможно, но я ничего не могу сказать. Я никогда не видел того парня и узнал про него от своего коллеги, который занимался им.       — Ясно… — задумчиво произносит Наталия и бросает короткий взгляд в сторону. — А как она разговаривала по-английски?       — Очень плохо. У нее постоянно проскакивали незнакомые слова, и люди не понимали ее.       — А как давно она жила в США? Вы не знайте?       — Ох, я точно не знаю, но кажется года два-три, — задумчиво отвечает врач.       — Так долго?       — Да. И это очень странно, ведь за это время Бланка могла бы неплохо выучить английский, общаясь с его носителями. Несколько месяцев практики – и человек владеет языком в совершенстве. Знаю одного человека, который пожил какое-то время в другой стране и освоил иностранный язык почти с нуля.       — А почему ту девушку уволили? Она плохо выполняла свою работу?       — Это одна из причин. Бланку уже давно хотели уволить, но держали из жалости. Мол, девочке надо зарабатывать на жизнь. Но уволили ее по другой причине.       — По какой?       — У нее были некоторые проблемы с документами, и она фактически проживала в США нелегально: нет ни гражданства, ни грин-карты, ни даже визы. Точнее, была у нее виза, но ее срок истек, а Бланка не стала утруждать себя ее продлением.       — То есть, изначально ее приняли на работу без проблем?       — Да, все было в порядке. Это случилось как раз два-три года назад… Но когда мы обнаружили, что эта девушка живет здесь как нелегал, то мы решили не связываться с проблемами и пару недель назад уволили ее.       — Ничего себе… А эта Бланка живет здесь одна?       — Нет. Насколько я знаю, у этой девушки есть родители и младшая сестра. И я думаю, что вся ее семья проживает здесь нелегально. Даже если они все где-то работают, то работодатели сильно рискуют. Ведь если все выяснится, то у них могут быть большие проблемы.       — А какое у них благосостояние?       — Да плохое! Семья Бланки живет очень бедно и живет в маленькой квартире в одном из самых ужасных районов Нью-Йорка. У них вроде бы есть какой-то знакомый, который и позволил им жить там.       — Думаю, они должны понимать, что рано или поздно их могут депортировать в Испанию, если у них проблемы с документами.       — Ну знайте, это уже не наше дело. Нам не нужны нелегальные сотрудники и проблемы с ними. У нас престижный госпиталь, который считается одним из лучших в Нью-Йорке. Здесь работают высококвалифицированные врачи с безупречным образованием. Каждый, кто приходит сюда получить хорошую работу, проходит серьезные проверки и долгое время работает простым стажером до того, как его куда-то определят.       — У вас и правда очень хорошая больница, — с легкой улыбкой говорит Наталия. — Не считая той грубой иностранки, меня все устраивает.       — Вы уж извините, если эта девушка и правда нагрубила вам. Но обещаю вам, что больше Бланка Морено не будет здесь работать.       — Все в порядке, доктор. Это не ухудшило мое мнение о больнице. Кроме того, я обещаю, что буду приезжать сюда каждый год на плановое обследование.       — В этом я полностью вас поддерживаю, мисс Рочестер, — одобрительно кивает врач. — Здоровье – это очень важная вещь, которая требует повышенного внимания. Даже если вы сейчас молоды и полны энергии, вам всем равно нужно следить за здоровьем.       — Абсолютно согласна, — с легкой улыбкой произносит Наталия.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Наталия решает не отнимать у врача время, будучи довольной тем, что она уже узнала.       — Ладно, пожалуй, я пойду, — задумчиво говорит Наталия. — Сдам анализы, о которых вы говорили.       — Да, конечно, — вежливо произносит врач. — Как только получите результаты – приходите ко мне на прием.       — Обязательно. Спасибо большое.       — Это моя работа, не стоит благодарностей.       Наталия скромно улыбается, встает со стула, закидывает ремешок сумки на свое плечо и направляется к выходу из кабинета.       — До свидания, доктор, — прощается Наталия.       — До свидания, мисс Рочестер, — с легкой улыбкой кивает врач.       Наталия открывает дверь и покидает кабинет врача, смотрящего ей вслед, а затем начинает медленно идти по коридору, обдумывая то, что ей удалось узнать. Блондинка со скрещенными на груди руками проходит мимо разных взрослых и детей, врачей, медсестер, фельдшеров, уборщиц и еще каких-то сотрудников, которые заняты какими-то своими делами и почти не обращают внимание на то, что происходит вокруг.       «Значит, та девчонка – испанка… — думает Наталия. — Работала в этой больнице, но потом ее уволили… Многие на нее жаловались… Ее английский был ужасен…»       Наталия слегка хмурится и прикусывает губу.       «Значит, Эдвард был прав, когда говорил про ее ломаный английский и родной испанский. И версия, что она действительно хочет женить Даниэля на себе из-за грин-карты или же американского гражданства, может быть правдивой. Ее ведь уволили именно из-за проблем с документами…»       Наталия качает головой, на секунду бросив взгляд в сторону.       «Вся ее семья живет здесь нелегально. Не исключаю, что у них и документы могут быть поддельные… Чтобы оформить все официально, они бы потратили уйму времени…»       Наталия медленно останавливается и прислоняется спиной к одной из стенок, пока мимо нее продолжают проходить какие-то люди.       «Информации, конечно, не очень много, но это хоть что-то. Хотя бы можно составить примерную картину и понять ее мотивы женитьбы Даниэля на себе. И теперь точно известно, что та Бланка существует. Хотя жаль, что эту девчонку уволили – я бы могла поговорить с ней… Попробовать что-то узнать…»       Наталия бросает взгляд в сторону и тихо вздыхает.       «Так ладно, надо рассказать ребятам о том, что я узнала. Говорить с ними по телефону я сейчас не смогу, потому что мне нужно сдавать анализы. Но вот сообщение в WhatsApp я отправлю.»       Наталия достает из сумки свой телефон, снимает блокировку, заходит в групповой чат WhatsApp, печатает сообщение и отправляет его.       «Наталия: Ребята, я узнала кое-что о той иностранке. Повезло, что врач оказался разговорчивым… Ту девушку зовут Бланка Морено, она родом из Испании. Мне сказали, что она работала в больнице какое-то время, но потом ее уволили из-за проблем с документами. Также у нее есть родители и младшая сестра, и они, скорее всего, тоже живут в Штатах нелегально. Не исключаю, что они все живут по поддельным документам. А поскольку придется много провозиться с документами, чтобы получить гражданство, то Бланка действительно могла решить, что самый легкий способ получить его, – это выйти замуж за американца. Вот она и вцепилась в Перкинса зубами.»       После этого Наталия кладет свой смартфон к себе в сумку и продолжает думать еще несколько секунд, немного хмурясь и все еще стоя рядом со стеной, к которой она прислоняется спиной.       «Интересно, а если сообщить полиции о ней, то будет ли у нас шанс добиться ареста ее семьи или депортации из страны? Хотя… Что мы можем сделать против нее? Одних слов мало! Только лишь Перкинс мог бы заявить на нее и обвинить в преследовании. Но поскольку он потерял свои мозги, то эта Бланка останется безнаказанной…»       Наталия тихо вздыхает и прикладывает руку ко лбу.       «Ох, Даниэль Перкинс, куда же ты влип… — с грустью во взгляде мысленно стонет Наталия. — Почему ты веришь этой девчонке больше, чем нам? Неужели ты и правда думаешь, что мы такие ужасные и способны навредить тебе? О чем ты вообще думал, когда говорил такое? Когда обвинял Питера в столь нелепых вещах! Я не понимаю… Не понимаю…»       Наталия заправляет прядь волос за ухо.       «А теперь еще и выяснилось, что Анна связалась с каким-то подонком, который бьет ее… А ее родители не против общения Сеймур с тем типом. Неужели они и правда сами дали на то добро, как сказал Пит? Или они не знают, какой он на самом деле?»       Еще немного постояв в сторонке и подумав над сложившейся ситуацией, Наталия решает идти сдавать анализы, едва сдерживая желания почесать руку, что продолжает сильно зудеть.       

***

      На следующий день Эдвард и Наталия начали спорить из-за свадьбы. Они сейчас находятся дома у девушки и сидят в гостиной, пока ее родители уехали куда-то по своим делам. Пока блондинка сидит на диване, мужчина нервно ходит туда-сюда, активно жестикулирует и пытается донести до своей будущей супруги то, что он считает правильным.       — Черт, ты опять об этом заговорила! — возмущается Эдвард. — Я же уже сказал тебе, что мы должны отложить этот разговор!       — До какого времени? — удивляется Наталия. — До того, как до начала свадебной церемонии останется пять минут?       — Я не понимаю, почему ты решила заговорить об этом именно сейчас? У нас и так проблем полно, а ты думаешь только о свадьбе!       — Но ведь нам уже сейчас надо обсуждать детали!       — Ты должна беспокоиться о наших друзьях! А у меня такое чувство, будто тебе плевать на них!       — А тебя наша свадьба вообще не волнует? Хочешь, чтобы я всем занималась? Ты отказываешься хотя бы пальцем пошевелить?       — Я не говорил, что ты должна все делать! И вообще, я не понимаю, почему тебя приспичило поговорить об этом сейчас?       — Потому что потом будет слишком поздно!       — Почему поздно? Неужели ты собралась устраивать свадьбу сейчас, когда мы, черт возьми, пытаемся решить кучу проблем, которые касаются наших друзей?       — А ты думаешь, что сможешь быстренько все сделать за пару часов до начала церемонии? — Наталия резко мотает головой. — Нет, Эдвард, ты ошибаешься!       — Я все прекрасно понимаю, но хочу отложить этот разговор до лучших времен.       — Ты в курсе, что люди готовятся к свадьбе за несколько месяцев до нее? А не за несколько часов!       — Да, а ты помнишь, что мы еще даже выбрали дату свадьбы? И кроме того, у нас даже не было разговора с Терренсом и Ракель на эту тему.       — Вот именно! У нас ничего не продумано и решено! Хотя я хочу, чтобы наша свадьба была шикарной! Чтобы ее вспоминали еще несколько лет.       — Она и будет таковой, — спокойно отвечает Эдвард.       — Нет, она такой не будет, если мы будем решать все в последний момент.       — Мы не будем ничего решать в последний момент. Вот разрешим все проблемы, так начнем подготовку и обсуждение.       — Я хочу идеальную свадьбу! — капризничает Наталия. — Хочу, чтобы нас пришлось поздравить огромное количество людей! А чтобы у них остались хорошие впечатления, мы должны все тщательно придумать.       — Что? — округляет глаза Эдвард, резко остановившись и повернувшись лицом к Наталии. — Но я не хочу такую свадьбу! Я всегда мечтал о скромной церемонии в кругу нескольких близких людей!       — Это неправильно! Свадьба – это событие, которое происходит один раз! По крайней мере, я собираюсь выйти замуж один раз и на всю жизнь! И хочу запомнить ее навсегда!       — А ты считаешь, что нельзя запомнить скромную свадьбу, на которую приглашены лишь самые близкие люди?       — Нельзя! На моей свадьбе должно быть много гостей!       — Черт, неужели ты хочешь сделать из нее шоу? Пригласить туда как можно больше людей и закатить пир на весь мир? Я не хочу такой свадьбы! Это не то, о чем я мечтаю!       — Я не хочу свадьбу, которая ничем не запомнится! — с обидой громко заявляет Наталия.       — Мы сделаем все, чтобы она запомнилась.       — Как? В последний момент начнем решать, во что одеться, кто станет нашими свидетелями, где будет проходить церемония, кто будет обслуживать и развлекать гостей? Выбирать фотографа, обручальные кольца и человека, который будет женить нас?       — Все будет выбрано и обговорено. Только давай вернемся к этому вопросу потом!       — Нет уж! Я хочу, чтобы каждая деталь была продумана! Моя свадьба должна стать событием века!       — Нет, Наталия, забудь! — твердо восклицает Эдвард. — Наша свадьба будет очень скромной, и мы пригласим на нее только родственников и близких друзей. А остальным там не место. И думаю, что мой брат и твоя подруга со мной согласятся.       — Это ты так решил!       — Я хочу разделить эту радость только с теми, кто мне близок. Мне не нужны никакие потны! Я хочу спокойную и скромную церемонию бракосочетания!       — Но это же свадьба! Она должна быть шикарная, грандиозная и великая!       — Это ты так думаешь. Но мне оно не надо.       — То есть, тебе наплевать на меня и мои желания?       — Нет, не наплевать. Это просто не для меня. Я приглашу на свой праздник только тех, кто мне близок. Никаких чужих личностей на моей свадьбе не будет.       — Но…       — И хватит уже думать о тех сказках про принцев и принцесс, которые ты смотрела и читала в детстве. Да, они устраивают красивые свадьбы, на которых будущие короли и королевы приглашали едва ли не все королевство. Но это все не для меня! Я не хочу приглашать едва ли не весь Нью-Йорк. Единственное, что я сделаю при желании, – это выложу в свой Instagram несколько снимков и видеозаписей со свадебной церемонии. Это я могу себе позволить. Могу порадовать поклонников группы. Но звать на столь важное событие кучу людей – это слишком.       — Но я…       — Поверь, я тоже очень хочу, чтобы свадьба была запоминающейся и шикарной. Иногда событие, к которому вообще никак не готовились, может оказаться в разы лучше, чем то, о котором начали задумываться едва ли не за несколько месяцев.       — А, кажется, я поняла, в чем дело! — щелкает пальцами руки Наталия. — Тебе жалко денег! Ты не хочешь тратить огромные суммы на нашу свадьбу! Или считаешь, что раз только мне это надо, то я и должна за все платить.       — Да дело не в огромных деньгах, что уйдут на свадебные костюмы, фотографов, людей, которые будут развлекать и кормить гостей, а также судью или священника. Дело в том, что свадьба – это событие только для нас и наших близких людей. Чужие люди не должны знать все во всех подробностях.       — Я не говорила, что надо приглашать людей с улицы.       — Но ты на это намекаешь!       — Я просто хочу сделать все, чтобы наша свадьба была шикарной и запомнилась на долгие годы.       — Вот у моих родителей вообще не было никакой церемонии. Они просто обменялись кольцами, дали клятву верности в присутствии свидетелей и судьи и скромно это отметили. И дело не только в том, что у них не было на то денег. Им просто не хотелось всей этой помпезности! Даже если бы у них были деньги, то они потратили их на что-то существенное.       — Но я считаю, что так не должно быть! — возражает Наталия. — Свадьба – это не просто посиделки с друзьями. Это особенное событие, воспоминания о котором должны согревать душу даже спустя двадцать-тридцать лет.       — Ты как будто закрыла уши и не хочешь меня услышать.       — Неужели тебе все-таки жалко тратить деньги на торжество? Ты просто хочешь как можно скорее получить документ о нашем браке?       — Я же сказал, что дело не в деньгах! Дело в желании оставить личным хоть что-то и разделить его с только близкими людьми!       — Но никто же не собирается запрещать тебе делиться счастьем с близкими людьми!       — Послушай, Наталия, даже если у тебя есть возможность и желание закатить королевскую свадьбу и сделать ее событием века, это не значит, что я хочу этого.       — Но у моих родителей была такая же свадьба! Они не отказывали себе ни в чем и пригласили очень много людей! Прошло уже двадцать девять лет, а родители говорят, что их друзья до сих пор вспоминают их пышную свадьбу.       — А чем, по-твоему, скромная свадьба хуже роскошной?       — Тем, что она особенная!       — Такое чувство, что тебя больше волнует именно сам факт, что скоро состоится твоя свадьба. Ты хочешь ее только ради того, чтобы погулять на ней. Покрасоваться, показать себя, свою фигуру, платье, прическу, макияж и всякое такое…       — Неправда! Если бы я не хотела за тебя замуж, то ни за что не приняла бы твое предложение.       — А раз ты хочешь замуж, то так ли важно, в какой обстановке это случится? Тебе что, станет лучше от того, что сотни людей будут восхищаться тем, какая ты красивая и счастливая?       — Для меня это очень важно!       — Ох… — устало стонет Эдвард и прикладывает руку ко лбу. — Ну почему ты не хочешь услышать мое желание или найти какой-то компромисс? У нас с тобой своя жизнь, и мы должны сами решать, как поступить. И они это прекрасно понимают. Никто не навязывает нам свое мнение так, как ты сейчас пытаешься убедить меня в том, что только лишь твое решение правильное.       — Но, Эдвард… Почему ты не хочешь сделать так, как мне хочется? Я хочу помнить свою свадьбу всю свою жизнь, чтобы она была запоминающейся и красочной! Для меня очень важно! Не должно быть ничего, о чем я могла бы пожалеть лет двадцать спустя.       — Для того, чтобы свадьба запомнилась на всю жизнь, необязательно устраивать из нее целое шоу. Можно устроить очень скромную свадьбу, которую все будут помнить намного дольше, чем какую-то помпезную, на которую приглашено черт знает сколько незнакомых людей.       — Но ведь есть еще много всего, что мы должны обсудить.       — Я знаю. И мы это обсудим. Но только чуть позже. Когда все наши проблемы разрешатся.       — Все-таки ты хочешь все свалить на меня и ни в чем не участвовать? Тебя вообще ничего не интересует?       — Наталия, ты что, хочешь, чтобы мы разругались? — сильно хмурится Эдвард, скрестив руки на груди. — Такое чувство, что ты этого и добиваешься! Как будто тебе стало скучно, и ты захотела найти причину, чтобы вывести меня на эмоции.       — Нет, это ты нервируешь меня!       — Раз уж мы решили пожениться, то должны решать подобные дела вместе. Если мы не сможем договориться обо всем, у нас вряд ли получится организовать все без нервотрепки. Тем более, что женимся не только мы с тобой, но и Ракель с Терренсом. Тебе придется обсуждать все вопросы еще и с ними. Не только со мной. Потому что у нас будет двойная свадьба.       — Ладно, тогда что ты хочешь, кроме дешевой свадьбы? — также скрестив руки на груди, спрашивает Наталия. — Я тебя слушаю, МакКлайф!       — Мне только это и нужно! Хочу жениться и скромно отметить торжество в кругу близких людей.       — Ну да!       — Я не стремлюсь кому-то что-то доказать и устраивать из всего этого шоу. Тем более, что мы можем неплохо сэкономить. Чтобы, например, устроить медовый месяц и улететь куда-то отдохнуть на пару неделек.       — Нет уж, от свадебного путешествия я точно не собираюсь отказываться. Две недели за границей! Не меньше!       — К тому же, мы можем сами заняться некоторыми вещами. Например, придумать что-то с музыкой, украшением места церемонии и торжества, едой и развлечениями… Найти среди знакомых, кто мог бы поработать фотографом, оператором и даже водителями… Ты хоть понимаешь, сколько денег уйдет на все это, если мы будем нанимать нужных людей? И я молчу про всякие платья, костюмы, прически, макияж… Свадьба – это далеко не дешевое удовольствие!       — Значит, ты все-таки жалеешь денег на то, что у многих людей происходит раз в жизни? — округлив глаза, громко спрашивает Наталия. — Тебе жалко один раз разориться на круглую сумму, чтобы устроить торжество, которое мы и наши гости помнил бы всю жизнь?       — Я не привык раскидываться деньгами, Наталия. За годы жизни в нищете я научился считать и экономить. А вот тебе этому не научиться, потому что ты всегда росла в роскоши и буквально была принцессой для своих родителей, которые исполняли любое твое желание.       — Хочешь сказать, что я собираюсь выйти замуж за жмота? Который придушит меня, если я потрачу лишние пару долларов?       — Еще раз повторяю, дело не в деньгах, а в принципах, — спокойно объясняет Эдвард. — Для меня важно не дороговизна и крутизна, а комфорт и приятные эмоции.       — То есть, ты хочешь, чтобы у нас вообще не было какого-то торжества? Чтобы мы просто пригласили судью, выслушали его, дали свое согласие на брак, подписали все что нужно, обменялись кольцами и стали мужем и женой?       — Все это будет происходить в присутствии друзей и родственников. А потом мы скромно отметим это дело.       — Но я хочу быть королевой! Хочу быть звездой в этот знаменательный день! Хочу, чтобы все говорили, что наша свадьба невероятно роскошная!       — О, боже мой… — с закатанными глазами стонет Эдвард.       — И я хочу, чтобы люди с восхищением смотрели на меня. Говорили, какая я красивая, какое у меня шикарное дорогое платье, потрясающая прическа, макияж и украшения.       — Платья, прически, макияж и украшения – это уже твоя забота и забота твоих подружек. Сейчас мы говорим про общие хлопоты и траты. А не про твое желание покрасоваться и получить парочку комплиментов.       — Значит, тебе вообще все равно, как я буду выглядеть в день своей свадьбы? — слегка приоткрывает рот Наталия. — Хоть в платье, хоть в халате, хоть вообще голая!       — Я этого не говорил!       — Говоришь! Ты ясно даешь понять, что тебе плевать на меня и мои желания. Тебе лишь бы поскорее услышать, что тебя объявили женатым.       — Что? — широко распахивает глаза Эдвард. — По-твоему, я сделал тебе предложение, потому что не хотел тебя расстраивать? Поддался давлению людей? Или ты мне все уши прожужжала тем, что очень хочешь замуж?       — А может, так оно и есть! Видя, как наплевательски ты ко мне относишься!       — Да если бы я не хотел этого, то ни о какой свадьбе бы и речи не шло! Я решил, что пришло время, выбрал кольцо и сделал тебе предложение.       — Я не верю тебе, не верю! — резко помотав головой, громко восклицает Наталия.       — Это был мой осознанный выбор!       — Ты бы услышал меня и исполнил мое желание сделать пышную свадьбу, не будь тебе плевать на меня.       — То есть, мое мнение неправильное? Только ты здесь права?       — Я этого не говорила! Хотя… — Наталия разводит руками. — Раз уж тебе на все плевать, то так и быть – я сама за все организую и за все заплачу. Уж мои родители точно не будут жалеть денег на мою свадьбу. А ты можешь разориться только на костюмчик и мальчишник! Хотя у тебя есть богатенький братец, который вполне может организовать шикарный праздник для мужиков!       — Если у тебя есть деньги, это еще не означает, что ты можешь бездумно разбрасывать их налево-направо. Тебе не понять, каким трудом твои родители доставали и достают их, потому что ты никогда в жизни не работала сутками напролет. Привыкла, что тебе всегда кладут деньги на карточку, а ты идешь в магазин и спокойно что-то покупаешь. А я знаю, что это такое. Знаю, как тяжело они достаются, ибо я работаю с подросткового возраста. Работал во многих местах, чтобы заработать хоть что-то. А я никогда не скрывал, что получал гроши, на которые уж не мог снимать квартиру и покупать себе еду и одежду. Только что-то одно!       — Да, но почему-то раньше все назвали тебя бездельником, который живет за чужой счет.       — Я никогда не был бездельником и делал все, что мог, чтобы выжить. И сейчас наконец-то могу уверенно стоять на ногах. Хотя то, что сейчас я зарабатываю неплохие деньги на написании песен и участие в группе, не означает, что мне сорвало крышу. Я по-прежнему не хочу раскидываться своим заработком и тратить его впустую.       — То есть, ты считаешь меня транжирой? — слегка приоткрывает рот Наталия и медленно встает с дивана. — Что я вообще не думаю, когда трачу деньги?       — Пожила бы месяц так, как жил я, и может быть, научилась бы считать деньги.       — Ха! — Наталия расставляет руки в бока. — Да будь это так, то я бы уже давно купила себе квартиру и поменяла машину на более дорогую! Понакупала бы себе дорогой дизайнерской одежды, сходила бы в салон красоты и к косметологу и потратила бы кучу денег на уход за собой. Однако я все еще живу с родителями, катаюсь на старой машине и покупаю одежду в дешевых магазинах. Или вовсе беру что-то у своих подруг. И весь мой уход за собой ограничивается домашними процедурами и лишь одним походом в салон красоты в год. Чтобы всего лишь немного подстричь волосы.       — А раз так, то поступай точно также и с бюджетом на свадьбу, — хмуро отвечает Эдвард, скрестив руки на груди. — Или давай разделим наши обязанности и определим, кто за что отвечает. Каждый будет заниматься этим и тратить свои личные деньги.       — Но тебе же все не нравится! — громко отмечает Наталия. — Или ты ко всему абсолютно равнодушен! Если я что-то начну делать, то ты скажешь, что тебе либо все равно, либо тебя это не устраивает. И будешь утверждать, что только лишь твое мнение правильное. К тому же, я нисколько не удивлюсь, если ты и Терренса заставишь лишить Ракель радости почувствовать себя королевой.       — Ох, Наталия… — Эдвард с усталым и медленным выдохом проводит руками по лицу. — Извини, но сейчас ты просто невыносима… С тобой невозможно разговаривать.       — Ну знаешь, меня тоже сейчас бесит твоя рожа…       — Мне очень обидно, что ты не хочешь меня услышать и либо согласиться с моим мнением, либо искать компромиссы. Я наивно думал, что у нас не будет таких проблем.       — Я тоже думала, что ты поддержишь меня в желании сделать все на высшем уровне и устроить королевскую свадьбу, — немного сухо отвечает Наталия. — Но я что-то не чувствую твоей поддержки.       — О, господи, дай мне терпения, чтобы не придушить эту девушку… — с прикрытыми глазами стонет Эдвард. — Если тебя заклинит, то лучше вообще не подходить к тебе…       — Да уж… Твой братец не предупреждал меня о том, что ты бываешь слишком упрямым ослом.       — Зато твоя подружка не раз говорила, что ты бываешь очень капризная.       — Да что ты!       — Слушай, я тоже хочу, чтобы все прошло без сучка и задоринки. Однако для этого не нужно устраивать грандиозное торжество, на которое уйдет черт знает сколько денег.       — Но, Эдвард! — восклицает Наталия. — Я хочу быть королевой в этот день! Любая девушка хочет чувствовать себя особенной в день своей свадьбы! И я, в том числе! Мне кажется, что я заслуживаю этого! Так же, как и Ракель.       — Вы с Ракель будете королевами на свадьбе! Все будут вами восхищаться. Никто не сомневается, что вы выберете самые лучшие образы и поразите всех.       — Ты ничего не понимаешь!       — Пожалуйста, давай не будем усугублять ситуацию. Я совсем не хочу с тобой ругаться.       — Ты что собрался решать все накануне свадьбы? — раздраженно возмущается Наталия. — А если что-нибудь сорвется? Кто-то сообщит нам, что что-то не складывается и не сможет устроить нам торжество? Платье порвется? Прическа или макияж испортится? Случится что-нибудь еще? Все сорвется в последний момент? И моя свадьба будет сорвана! Я не выйду замуж!       — Все будет хорошо, милая, поверь мне. — Эдвард мягко берет Наталию за плечи, пока она хмуро смотрит на него. — Перестань придумывать себе несуществующие проблемы.       — Тебе как будто это вообще не заботит! — немного громче говорит Наталия и резко отстраняется от Эдварда. — Неужели подготовка будет лежать на наших с Ракель плечах? А тебе и Терренсу останется только приехать на церемонию, сказать «да» и надеть кольцо нам на руку? А перед этим вы устроите мальчишник и напьетесь с парнями как свиньи!       — Рочестер!       — Мы одни должны заботиться обо всех приготовлениях? Или ты вообще надеешься на деньги моих родителей?       — Черт, Наталия, да успокойся ты уже, — восклицает Эдвард. — Я не понимаю, почему тебе нужно срочно решить все прямо сейчас? Неужели ты не понимаешь, что сейчас у нас и так проблем полно? Ситуация и так очень сложная, а тебе захотелось поругаться и помотать мне нервы!       — Ты просто находишь предлоги, чтобы избежать этого разговора. Однако тебе все равно придется заговорить об этом, если ты все еще хочешь жениться на мне.       — Ох, Наталия… — Эдвард складывает ладони вместе, прикладывает их к переносице и медленно выдыхает с закрытыми глазами, изо всех сил пытаясь сдержаться, чтобы ситуация не обострилась еще больше. — С тобой просто невозможно разговаривать! Я спокойно пытаюсь достучаться до тебя, но ты продолжаешь упрямиться и настаивать на своем.       — Я просто хочу, чтобы все было идеально, а тебе на все наплевать!       — Да не наплевать мне на все! — повышает голос Эдвард. — Сколько можно это объяснять? Просто, черт возьми, успокойся и перестань вести себя как капризная девочка!       — Ты не хочешь меня слышать! — продолжает капризничать Наталия. — Не хочешь!       — Хорошо! — Эдвард бросает взгляд в сторону. — Если ты хочешь избавиться ото всех проблем, тогда давай вообще разорвем помолвку и отменим свадьбу?       — Что? — мгновенно распахивает глаза Наталия, на которую эти слова действуют словно вылитое на голову ведро холодной воды. — Разорвать помолвку?       — Я серьезно, Рочестер, — спокойно говорит Эдвард. — Не хочешь замуж – давай скажем всем о том, что свадьбы не будет. Пусть только Ракель и Терренс сыграют свадьбу. Уж они-то точно сумеют обо всем договориться.       — Но…       — А хочешь – давай вообще расстанемся! Не будем мучить друг друга. Раз мы не можем договориться сейчас, то есть ли смысл все это продолжать?       — Но… Н-но… Эдвард, п-почему? Неужели ты… — Наталия мотает головой, резко успокоившись и забыв о том, что она сказала несколько секунд назад. — Неужели ты хочешь бросить меня?       — Ты же не хочешь решать проблемы! Вот я и предлагаю тебе избавиться от них в одно мгновение. Чтобы их вообще не было.       — Нет-нет, не надо… — взволнованно произносит Наталия. — Только не расставание… Нет! Я не переживу этого! Я люблю тебя и не хочу терять!       — Я тоже, но есть ли смысл жениться? Есть ли смысл и дальше быть вместе?       — Не надо, дорогой, не делай это… — дрожащим голосом умоляет Наталия, взяв Эдварда за плечи и с жалостью в полусухих глазах смотря на него. — Я не хочу ничего отменять… Я хочу за тебя замуж! Хочу жить с тобой… Хочу заботиться о тебе. Хочу, чтобы у нас с тобой была роскошная и запоминающаяся свадьба.       — Черт, вот ты опять…       Эдвард не договаривает свою мысль, потому что в кармане его джинсов начинает звонить телефон. Искренне обрадовавшись этому звонку, мужчина достает его и без эмоций на лице прикладывает к уху.       — Да, слушаю, — спокойно произносит Эдвард.       Пока потрясенная предложением Эдварда разорвать помолвку и отменить свадьбу Наталия смотрит на мужчину округленными глазами, тот некоторое время внимательно слушает то, что ему говорят по телефону и иногда что-то говорит, утвердительно кивая и слегка хмурясь.       — Хорошо, я понял, — спокойно говорит Эдвард. — Да-да, я скоро приеду. Я как раз нахожусь недалеко и приеду туда вовремя. Хорошо. До встречи.       Эдвард отключает звонок, кладет телефон к себе в карман и бросает короткий взгляд на Наталию, смотрящая на него широко распахнутыми, мокрыми глазами.       — Прости, появились дела, — сухо бросает Эдвард. — Встреча с человеком, который хочет предложить мне сотрудничество.       Эдвард берет ключи от машины с журнального столика, пока Наталия все также удивленно смотрит на него и ничего не говорит, лишь хлопая ресницами и немного тяжело дыша.       — Поговорим, когда ты успокоишься и будешь в состоянии понимать меня, — сухо добавляет Эдвард. — Всего хорошего.       Эдвард спокойно, но быстро покидает квартиру, пока Наталия грустными, полусухими глазами провожает мужчину до тех пор, пока дверь не закрывается за ним. А потом она такими же глазами окидывает всю гостиную, качает головой и прикладывает руку ко лбу, чувствуя, что немного перегнула палку в споре со своим женихом. Однако это не заставляет ее изменить свое желание устроить самую пышное торжество, которое люди помнили бы еще очень много лет.       

***

      Терренс отправился домой к Фредерику, чтобы поговорить с ним насчет Ракель и ее странного поведения, которое беспокоит многих уже не первую и не вторую неделю. Мужчина по пустому шоссе едет на своем автомобиле с открытыми окнами, внимательно наблюдая за дорогой и чувствуя, как ветер обдувает его лицо. Какое-то время он едет в полной тишине, а позже включает радио, пропускает несколько станций и начинает слушать музыку, которая помогает ему отвлечься от плохих мыслей. А через несколько минут на радио начинает играть пока что единственная официально выпущенная песня «Against The System» под названием «The Story About Us». Терренс с легкой улыбкой на лице наслаждается плодом труда своей группы, стараясь не думать о том, что сейчас все не так уж и радужно, как бы ему хотелось.       Он так углубляется в свои мысли, что не замечает, как спустя какое-то время добирается до небоскреба, в котором находится квартира Фредерика. Быстро осмотревшись вокруг, Терренс находит свободное место на небольшой парковке, ставит машину и выключает мотор. Мужчина не спешит выходить из нее и еще несколько секунд сидит в авто, замечая мимо проходящих людей, слишком погруженных в свои проблемы и заботы. В какой-то момент МакКлайф-старший берет руль машины обеими руками, соприкасается с ним лбом и прячет лицо в руках, оставаясь в таком положении несколько секунд. Но потом Терренс резко выпрямляется, выдыхает, хлопает по щекам, чтобы чуть-чуть взбодриться, медленно покидает автомобиль и закрывает его на ключ. Он уверенно подходит ко входу в жилое здание, заходит в него и с помощью лифта поднимается на нужный этаж, опираясь спиной об стенку со скрещенными на груди руками и думая о чем-то своем. Потом мужчина проходит еще некоторое расстояние, иногда осматриваясь по сторонам, и наконец-то доходит до нужной ему квартиры. Немного поколебавшись, Терренс резко выдыхает, пару раз нажимает на дверной звонок и ждет какой-то реакции. Через несколько секунд дверь все-таки открывается, а на пороге показывается одетый в домашнюю одежду Фредерик.       — Терренс? — удивленно произносит Фредерик. — Не знал, что ты захочешь приехать ко мне!       — Здравствуйте, мистер Кэмерон, — вежливо здоровается Терренс. — Надеюсь, я вам не помешал?       — Нет-нет, не помешал.       Фредерик и Терренс пожимают руки и по-дружески обнимают друг друга, обменявшись легким хлопком по спине.       — Ну ладно, парень, — спокойно произносит Фредерик. — Проходи, раз уж зашел.       Фредерик отходит от порога и жестом позволяет Терренсу зайти в квартиру. Тот, собственно, и делает, с легкой улыбкой осматриваясь вокруг, пока пожилой мужчина закрывает входную дверь.       — Кстати, а ты разве приехал один? — интересуется Фредерик.       — Да, я приехал один, — немного неуверенно отвечает Терренс.       — А Ракель? Она не приехала?       — Она сегодня занята. Встреча с менеджерами и пара съемок.       — Понятно… Что ж, очень жаль… — Фредерик рукой указывает в сторону гостиной. — Должен признаться, что Ракель уже давно не навещала меня. Конечно, я не заставляю ее это делать, но все же мне хотелось бы поговорить с ней.       — Ей и самой неловко, — дружелюбно отвечает Терренс. — Все время говорит, что нужно навестить вас, но никак.       — Ладно… Ну ничего страшного. Когда будет время – тогда и приедет.       — Не переживайте, в следующий раз я привезу ее к вам.       — Было бы здорово.       Во время воцарившейся на пару секунд паузы Терренс и Фредерик приходят в гостиную и присаживаются на диваны друг напротив друга.       — Ну а как вы поживайте? — спрашивает Фредерик.       — У меня все более-менее нормально, — отвечает Терренс. — Есть кое-какие проблемы, но я пытаюсь решить их.       — Вы с Ракель еще не выбрали дату свадьбы?       — Пока нет. Да и не до этого нам сейчас.       — Ладно. И что же заставило тебя приехать ко мне? У меня есть чувство, что ты приехал сюда по какой-то причине.       — Вы правы, мистер Кэмерон… Я бы хотел поговорить с вами о Ракель.       — О Ракель? — округляет глаза Фредерик. — А что с ней произошло?       — Кое-что, что мне непонятно.       — Знаешь, Терренс, это даже хорошо, что ты сам ко мне приехал. Я вообще-то поехать к тебе домой и поговорить с тобой и Ракель. Но раз ты здесь, то у меня будет к тебе один разговор.       — Полагаю, мы хотим обсудить одно и тоже.       — Возможно. Вчера я провел время с твоими родителями, Рочестерами и Джонсонами. И они сказали, что с Ракель происходит что-то странное. Мол, она все время грустная, но отказывается объяснять, в чем дело.       — Вообще-то, это правда… — задумчиво говорит Терренс.       — Хочешь что-то рассказать мне?       — Да. Хочу посоветоваться с вами. Как с умным и мудрым человеком, который знает Ракель как облупленную.       — Хорошо, я тебя выслушаю. — Фредерик бросает короткий взгляд в сторону. — Кстати, ты хочешь что-то выпить? Может, тебе нужно выпить воды, чтобы собраться с духом? Мне кажется, ты немножко нервничаешь.       — О, нет, спасибо, не нужно, — вежливо отказывается Терренс, нервно потирая руки.       — Ну хорошо. Тогда говори.       Терренс молчит еще пару секунд, прежде чем он резко выдыхает, проводит рукой по волосам от макушки до шеи и начинает спокойно говорить, с грустью во взгляде смотря на Фредерика:       — Мистер Кэмерон, с Ракель происходит что-то странное. И я не знаю, что именно. Ее настроение меняется каждый день по несколько раз: сначала она может быть веселой, жизнерадостной и улыбчивой, а потом внезапно становится грустной, подавленной и начинает плакать без причин. Я несколько раз просыпался ночью из-за того, что Ракель плакала в туалете, комнате или на балконе, и всегда с трудом успокаивал ее. И, к сожалению, я до сих пор не смог выяснить причину… — Терренс замолкает на пару секунд и качает головой. — Похоже, что ее переживания слишком сильны, потому что Ракель в последнее время начали мучить ночные кошмары. Она просыпается в холодном поту и плачет… А недавно ей приснилось такое, что ей даже плохо стало… Упала в обморок из-за сильного шока… И… С того дня она постоянно говорит о плохом предчувствии. Оно касается меня… Ваша внучка считает, что со мной что-то должно случиться.       Терренс бросает грустный взгляд на браслеты, надетые на его руке, и начинает нервно теребить один из них.       — Клянусь, я не знаю, что могло с ней произойти. Я неоднократно пытался поговорить с ней, но Ракель отказалась говорить. А однажды я встретил Стивена, фотографа, с которым дружит ваша внучка, и он сказал мне, что помощница Ракель видела, как эта девушка плакала в туалете без причины. Наталия и Хелен тоже видят, что с ней что-то не в порядке, но ничего не могут сказать.       — Она… — неуверенно произносит Фредерик. — Вообще никому ничего не рассказывает?       — Именно! Многие замечают ее странное поведение, но ничего не могут с этим поделать. И лично я в отчаянии… — Терренс качает головой и переводит грустный взгляд на Фредерика. — Что мне делать, мистер Кэмерон? Как разговорить вашу внучку? Я очень хочу помочь Ракель, но не знаю причину ее грусти и слез. Не знаю, с какой стороны к ней подойти… Как ее утешить… Что сказать… Ничего не помогает!       — О, господи Иисусе…       — Иногда мне кажется, что я что-то делаю не так или чего-то недодаю ей. Возможно, Ракель что-то хочет, а я не хочу или не могу дать ей это… Я не знаю! Но мне очень больно видеть ее слезы, слышать, как она плачет… Знать, что она просыпается по ночам и переживает какое-то горе в одиночку. Мне обидно, что Ракель ничего не говорит и не доверят мне, хотя я – ее жених и имею право знать, что происходит. Я хочу как можно скорее узнать, что ее тревожит и сделать все, что в моих силах, чтобы она была счастлива. Но как это сделать?       — Значит, это правда…       — Прошу вас, мистер Кэмерон, помогите мне, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс. — Посоветуйте что-нибудь! Вы лучше всех знайте Ракель и понимайте ее чувства как никто другой! Как мне сделать так, чтобы ваша внучка перестала так странно себя вести и заставлять меня нервничать? Что я делаю не так? Почему она так со мной обращается? Я готов на все ради нее! Но… Ракель этого не ценит… Она считает, что молчание – лучше… Как я понимаю…       Тем больше Фредерик слушает Терренса, тем больше он приходит в ужас от того, что слышит, хотя и не знает, что посоветовать жениху своей внучки.       — Да уж… — задумчиво произносит Фредерик, почесывает подбородок и сильно хмурится. — Ну и дела…       — Может, вы что-то знайте? — спрашивает Терренс. — Может, однажды Ракель что-то вам рассказывала? На что-то жаловалась? Говорила о каких-то желаниях?       — Прости, Терренс, но я тоже ничего не знаю… Кроме того, я только вчера узнал о том, что с ней происходит. Я уже сказал, что мне об этом сообщили твои родители и Рочестеры.       — Серьезно, я в отчаянии! Не знаю, что думать и делать!       — Все это очень странно… — Фредерик замолкает на пару секунд. — Да, а это правда, что все началось еще во времена суда над твоим дядей Майклом?       — Правда, — кивает Терренс. — Я начал замечать странности в поведении Ракель как раз с того времени. Поначалу мне не казалось это подозрительным, ибо мы все переживали. Но видя, что ничего не изменилось даже спустя несколько месяцев, я начал переживать и понимать, что дело было вовсе не в суде. Или… В то время могло что-то случиться…       — А почему ты раньше не сказал мне об этом? — недоумевает Фредерик.       — Я думал, что это какие-то девичьи капризы. Не знаю… Бывает… Девушки начинают плакать и грустить без причины… Но причина точно не в гормонах… Это что-то другое. Что-то очень серьезное.       — Может, у вас есть какие-то проблемы в отношениях, но вы молчите об этом?       — Нет-нет, у нас с Ракель все отлично. Ни я ни на что не жалуюсь, ни ваша внучка не предъявляет никаких претензий.       — Вот как…       — Она как будто думает о чем-то, что произошло в прошлом, во время суда над дядей. Ну… Знайте, вроде бы она в настоящем, но ее мысли – где-то в прошлом… Это ярко выражается, когда никто не обращается к ней… То есть… В компании друзей Ракель ведет себя как обычно. Но стоит ей оказаться одной или замолчать, пока говорят другие, эта девушка начинает думать о чем-то своем. В последнее время она вообще стала менее активно участвовать в беседе… Я бы сказал, она чем-то стала похожа на Эдварда. Ведь когда у него что-то происходит, он замыкается в себе и очень мало говорит.       — Может, Ракель намекала на какое-то желание, но ты не обращал на это внимание и не хотел его исполнять или не мог?       — Нет, такого не было, — качает головой Терренс. — Хотя иногда я думаю, что ей действительно чего-то не хватает, но она боится попросить меня об этом. Или… Она все-таки врет, когда утверждает, что ей со мной хорошо.       — Хм… — слегка хмурится Фредерик, поглаживая подбородок. — Говоришь, друзья тоже ничего не знают?       — Все подозревают, но никто ничего не знает, — пожимает плечами Терренс. — Недавно я разговаривал с Наталией и Хелен, но они тоже ничем не могут помочь. Парни тоже ничего не знают и не могут ничего посоветовать. В общем… Я не знаю, что мне делать.       — Странно… Мне казалось, что девушки могли бы делиться секретами между собой…       — Я тоже так думал. Но Ракель даже им не хочет ничего рассказывать. Думаю, она боится, что девчонки всем проболтаются. В этом плане самый ненадежный человек – это Наталия. Она запросто может проболтаться о чем-то, что должна оставаться тайной. Вот ваша внучка и боится…       — А она ни с кем не ругалась? Может, моя внучка расстроена именно по этой причине?       — Нет, у нее отличные отношения с девчонками. Да и с парнями прекрасно ладит.       — Ох, ну тогда я не знаю… — устало вздыхает Фредерик.       — Конечно, Ракель может переживать из-за ситуации с Даниэлем и Анной, но я не думаю, что дело в этом.       — Я слышал кое-что про Анну… Говорят, что она внезапно пропала некоторое время назад, и никто не знает, почему. Даже не отвечает на звонки и сообщения.       — Это правда, — с грустью во взгляде отвечает Терренс. — Правда ситуация с Анной намного хуже, чем мы думали.       — Почему ты так говоришь? — округляет глаза Фредерик.       — Дело в том, что вчера Питер встретил Анну в торговом центре. С ней был один человек сначала выдал себя за ее возлюбленного и будущего супруга, а потом начал оскорблять и избивать ее. Когда они не видели Питера…       — Господи, Терренс, что ты такое говоришь!       — Это правда, мистер Кэмерон. Анна общается с тем человеком с тех самых пор, как ушла от Даниэля. Живет с кем-то из своих родителей и встречается с тем, кого видел Питер.       — А Питер пытался защитить эту девочку?       — Он испугался. Боялся, что не справится с ним один. По его словам, тот тип довольно крепкий и бьет сильно.       — Знаешь, как бы хорошо я ни относился к этому парню, вынужден признать, что его поступок некрасивый, — уверенно отвечает Фредерик. — Он был обязан помочь Анне и спасти ее от того типа.       — Питер и сам все знает. И мы все выразили свое недовольство. По крайней мере, мы ценим его честность и рады, что он сам во всем признался и не стал искать себе оправдания.       — Вряд ли Даниэлю это понравится, когда он все вспомнит и узнает об этом.       — Мой друг готов к этому. Говорит, что если Перкинс захочет оскорбить и ударить, то он будет терпеть это молча. Ибо заслужил.       — Хорошо, что он осознает свою вину и не стал скрывать правду.       — В данном случае это его единственное преимущество.       — Ох, кошмар какой! — Фредерик с ужасом в глазах проводит руками по своему лицу. — Бедная Анна… Неужели она стала жертвой насильника?       — Скорее всего. Она ничего не сделала тому типу, но он все равно со всей силы избивал ее. Стоило только рот раскрыть, как Анна получала от него пощечину.       — Господи, вот есть же больные гады…       — И самое обидное, что мы ничего не можем сделать, — с грустью во взгляде говорит Терренс. — У нас нет контактов с ее родителями, которые, возможно, одобряют отношения своей дочери с этим типом. Знаем, что их нужно предупредить, но не можем.       — А если они не знают? — предполагает Фредерик. — Насильники могут хорошо притворяться ангелами и заставлять людей считать их хорошими! И по этой причине никто не поверит даже самой Анне. Точнее, я уверен, что так оно и есть: девочка просит о помощи, но ей не верят.       — Может быть. Но это все равно ничего нам не дает. Есть лишь одна надежда на Даниэля. Он должен знать, где живет, по крайней мере, один из ее родителей. Но… Сейчас это невозможно.       — Да, а что за странная история с Даниэлем? — слегка хмурится Фредерик. — Я слышал, что его сбила машина, и у него обнаружили амнезию.       — Питер и Хелен однажды нашли его без сознания в ужасном состоянии посреди дороги в каком-то пустынном месте. Прошло уже достаточно времени, но единственное, что Даниэль сумел вспомнить, – это попытку Роуза покончить с собой.       — Да-да, мы с твоими родителями, Рочестерами и Джонсонами обсуждали это. Слышал, что Анна поступила очень некрасиво, когда ушла от Даниэля как раз после того случая.       — Скорее всего, Анна ушла от него вовсе не потому, что была слишком шокирована и не любила Даниэля.       — Была или не была, но она поступила плохо. Не так ведет себя любящий человек.       — Возможно, этот парень изменил ей. И мог сам об этом не догадываться…       — Изменил? — удивляется Фредерик. — Но с кем? Разве у этого парня есть другая девушка?       — Какая-то иностранка воспользовалась его состоянием, внушив Даниэлю, что они собираются пожениться.       — Иностранка? Откуда она взялась?       — Понятия не имеем, — пожимает плечами Терренс. — Эта девчонка просто начала постоянно ходить в палату Даниэля, когда мы с ребятами не навещали его, и врала ему, говоря, что она – его невеста.       — Господи…       — Клянусь, мы ничего не знали об этой девчонке до того, как Даниэль сам про нее рассказал и показал ее фотографию. Позже Эдвард вспомнил, что видел ее в больнице, и сказал, что она работала там уборщицей. А Наталия вчера отправилась туда и узнала кое-что об этой испанке. Лентяйка, приехала в США по визе вместе с семьей, живет очень бедно, была уволена пару недель назад из-за проблем с документами и действительно регулярно приходила в палату Даниэля. Его врач выгонял эту девчонку пинками, когда заставал ее там.       — Как будто она – его одержимая поклонница. Думаю, эта девушка узнала про Даниэля благодаря группе и решила воспользоваться моментом.       — Есть предположение, что она может использовать его, чтобы остаться здесь легально. Брак с американцем – один из способов получить грин-карту.       — Да-да, это возможно…       — Ладно, она хочет остаться здесь и боится депортации в Испанию. Но зачем надо было пользоваться больным человеком и заставлять его верить лжи? Рано или поздно обман раскроется! И Даниэль поймет, что его одурачили.       — Думаю, она думала об этом меньше всего.       — И самое главное – эта девчонка умудрилась поссорить нас с Даниэлем, наговорив такого, что заставило его обвинить нас во лжи и потребовать оставить его в покое.       — Поссорить с Даниэлем?       — Да, вчера мы с ребятами поругались с ним, — с грустью во взгляде сообщает Терренс. — Испанка здорово промыла ему мозги, и теперь он верит только ей, а нас называет лжецами. Виновата также и статья, в которой Даниэля обвинили в том, что он довел Питера до желания умереть. Та девчонка обернула все в свою сторону и заявила, что это произошло, потому что Роуз сам во всем виноват.       — Ничего себе…       — Она внушила ему, что Даниэль так поступил с ним, потому что Питер якобы ненавидел и оскорблял ее. Якобы назвал толстой и некрасивой… Ну и… Перкинс поверил в это и предъявил Роузу эти обвинения. А блондин, естественно, все отрицал, ибо он не знаком с той девчонкой.       — Да уж, она здорово обработала его.       — Так эта девчонка еще и нас с Эдвардом приплела к этому делу. Мол, мы тоже не одобряли его отношения с ней и согласились помочь Питеру уничтожить Даниэля.       — Ох, ничего себе!       — Но знайте, что самое нелепое? Это то, что Даниэль обвинил Питера еще и в том, что это блондин устроил ему травлю. Мол, заплатил кому-то, чтобы был отдан приказ опубликовать статью, в которой Перкинса выставляют ужасным человеком. А мы с моим братом якобы поддержали Роуза…       — Вот негодяйка! — возмущается Фредерик.       — Это еще не все! Даниэль додумался обвинить Питера в том, что он организовал на него то самое покушение. Мол, либо он сам сбил его на машине, либо опять же кому-то заплатил.       — Получается, что все шишки достались именно Питеру?       — К сожалению. Именно поэтому нам с парнями и девчонками не удалось убедить Даниэля в том, что это ложь. До этого он еще как-то верил нам. Но сейчас Перкинс верит испанке, которая водит его за нос и хочет женить его на себе.       — Да… — медленно выдыхает Фредерик. — Ну и дела…       — Хоть мы и понимаем, что он сам все поймет, когда к нему вернется память, нам все равно обидно. Обидно, что нас незаслуженно обвиняют в таких вещах. Мы пытались помочь Даниэлю, а он поступил с нами так омерзительно.       — Думаю, у вас еще есть шанс все изменить.       — Вы это о чем?       — У вас ведь есть нож и кольцо, которые были найдены рядом с Даниэлем. Так почему бы вам не показать ему эти вещи? Я думаю, это в корне могло бы поменять ситуацию!       — Уже слишком поздно, мистер Кэмерон, — качает головой Терренс. — Даниэль, грубо говоря, послал нас куда подальше и вряд ли захочет общаться с нами. По крайней мере, до тех пор, пока не вспомнит все. Только тогда он прибежит к нам и начнет просить прощения за все, что сделал.       — Хорошо, тогда покажите эти вещи мистеру Джонсону. Он как раз хотел взглянуть на них и узнать, могут ли они принадлежать тому, кто виноват в случившемся с Даниэлем. Попросил твоих с Эдвардом родителей сказать вам об этом.       — Конечно, мы покажем ему. Но это уж точно не поможет нам заставить Даниэля вспомнить все и понять, что он повел себя глупо. Из-за своей амнезии он натворил столько глупостей… И кто знает, сумеет ли он все разрешить.       — Ничего, не переживай. Это не будет длиться вечно.       — Это не тот Даниэль, которого мы все знаем. Это какой-то другой человек. Человек, которого хочется придушить собственными руками. Мы не узнаем своего друга! Мы как будто потеряли его…       — Нет, вы не потеряли его. Он вернется!       — Когда? Прошло уже столько времени! Мы все перепробовали, чтобы помочь ему! Но ничего не помогло! И не поможет, раз он решил разорвать с нами дружбу.       — Ох, Терренс… — качает головой Фредерик и гладит подбородок. — Я даже не знаю, как помочь тебе… Все слишком запутанно и местами даже ужасно… Хочу, но не могу.       — И это очень обидно… Да еще и приходиться разрешать не только эту проблему, а еще несколько…       — Я все понимаю.       — Знайте, хоть я пытаюсь оставаться спокойным и собранным, иногда мне кажется, что мое терпение на пределе, — неуверенно признается Терренс, потирая ладони. — Опять столько всего навалилось будто гром среди ясного неба… Нам казалось, что скоро мы будем веселиться на свадьбе, а моя группа выпустит альбом и отправится в турне. Но один случай перевернул все с ног на голову… Все наши планы пошли под откос… Я знаю, что жизнь – не бесконечная сказка и позитивные эмоции, но все это слишком тяжело…       — Не надо падать духом, Терренс, — мягко говорит Фредерик. — Ты же сильный человек и можешь многое вытерпеть.       — Но не все.       — В твоей жизни уже столько всего произошло, но ты все равно стоял на ногах. Сильная буря пыталась сбить тебя с ног и повалить на землю, но ты выстоял как кирпичная стена и продолжил жить. А раз тебе удалось выстоять ранее, значит, ты сделаешь это снова и снова, с каждым разом становясь все сильнее и сильнее. Любые жизненные испытания помогают нам укрепить тот невидимый щит, которым мы защищаем себя. Чем он надежнее, тем легче человеку отбиться от палок и камней, что в него летят.       — А знайте причину, почему я стою на ногах даже в самую сильную бурю? — Терренс пару секунд ничего не говорит, с грустью во взгляде смотря на Фредерика. — Это Ракель. Именно ради этой девушки я живу и борюсь. Она – смысл моей жизни. Лучшее, что у меня есть. Если она счастлива и улыбается – счастлив и я. А если с ней что-то не в порядке, то я нервничаю. Сейчас мне больно, и я в отчаянии. Потому что с ней что-то не в порядке, а я ничем не могу помочь ей, поскольку не знаю причину ее беспокойства… Она молчит. Даже если я – ее жених. Даже если ваша внучка говорит, что полностью мне доверяет.       — Я прекрасно понимаю твои чувства, — с грустью во взгляде говорит Фредерик, подсаживается к грустному и напряженному Терренсу и кладет руку на его плечо, которое он слегка сжимает. — Мне тоже очень больно знать, что с моей внучкой что-то не в порядке. Больно от того, что я тоже не могу ей помочь. Я не уверен, что Ракель захочет довериться мне, раз она закрылась ото всех и горько плачет…       — Вы правы…       — Слушай… — Фредерик замолкает на пару секунд. — А ты не знаешь, что за кошмары ей снились? О чем они?       — Она рассказывала только про один, который приснился ей недавно… — задумчиво отвечает Терренс. — Он касался меня и… Моей гибели…       — Твоей гибели? — мгновенно распахивает глаза Фредерик.       — По вине Саймона Рингера. Ракель так сказала.       — Но… — Фредерик молчит пару секунд и качает головой. — Но ведь этот негодяй уже получил по заслугам. С чего бы ей видеть сны с его участием и твоей гибели?       — Она видела во сне не только его, но еще и дядю Майкла, Юджина Уэйнрайта и женщину, которая пыталась убить Алисию ради смерти за убийство ее отца. Они… Издевались над ней и… Радовались моей смерти…       — О, господи Иисусе…       — Да, мистер Кэмерон, знаю, это ужасно… Но кто знает… Возможно, она тоскует по своим родителям… Даже если они погибли тогда, когда она была маленькая. Даже если прошло столько лет с момента их смерти…       — Я тоже тоскую по ним и хотел бы, чтобы все было иначе… Чтобы мои сын и невестка были живы… Но к сожалению, они погибли по вине ужасного человека. Который был одержим любовью к матери Ракель и не смог смириться с тем, что она выбрала другого.       — Согласен, это несправедливо… Эти люди стали жертвами того подонка… Но я рад, что он поплатился за это.       — Не только он, но и твой дядя и та самая Элеанор, которая сошла с ума после убийства своего отца.       — Только жаль, что Юджину Уэйнрайту удалось сбежать.       — Значит, ты уже знаешь?       — Да, Эдвард рассказал. Они с Наталией однажды встретили его, когда прогуливались в каком-то тихом месте.       — Кстати, ты вроде бы сказал, что Ракель начала предчувствовать какую-то беду, связанную с тобой…       — Да, — кивает Терренс. — Ей кажется, что со мной скоро что-то должно случиться. Только потому, что в ее сне меня убили… Наверное, будь ее воля, Ракель вообще не выпускала бы меня из дома в надежде спасти от плохого.       — Знаешь, я бы советовал тебе не пропускать ее слова мимо ушей. Ее предчувствия всегда что-то означали.       — И это, честно говоря, меня пугает… Хоть я ничего не сказал Ракель, у меня тоже появилось какое-то тревожное чувство. Это не означает, что я панически боюсь ходить по улицам и со страхом смотрю по сторонам, будто выискивая опасность. Но ваша внучка заставила меня занервничать…       — Тем не менее я бы советовал тебе быть осторожнее, Терренс. Вспомни, что Ракель много раз предчувствовала беду и умоляла тебя не делать чего-то, хотя ты не слушал ее и делал все по-своему. Если моя внучка опять начнет отговаривать тебя от чего-либо, лучше остановись. Она делает это не ради контроля над тобой, а ради твоей безопасности.       — Я знаю, мистер Кэмерон.       — У ее покойной матери была такая же особенность. Элизабет тоже могла предчувствовать беду, и она случалась на самом деле. Хотя эта способность не спасла ее и моего сына…       — Вот всегда говорю себе, что надо прислушиваться к ней, но потом начинаю думать, что моя невеста просто шокирована и бредит. А потом попадаю в какие-то неприятности.       — Поэтому ты должен смотреть в оба. Не вздумай делать ничего, что может подвергнуть твою жизнь опасности. Не вступай в борьбу, если знаешь, что не сможешь сделать это один. Держись ото всего этого подальше, если не хочешь заставлять мою внучку страдать.       — Думаю, вы правы, — кивает Терренс. — На этот раз я постараюсь прислушаться к ее словам и предчувствиям.       — Но не веди себя, как параноик, думая, что опасность кроется в любом человеке и любом месте. Постарайся прислушиваться и к себе. Если тебе некомфортно, то лучше уйди. Может, беда все-таки найдет тебя, но ты уже будешь понимать, что тебе нужно быть настолько осторожнее, насколько это возможно.       — Я все понял. — Терренс бросает Фредерику легкую улыбку. — Спасибо большое, мистер Кэмерон.       Фредерик с легкой улыбкой кивает, но ничего не говорит. А через несколько секунд воцарившуюся паузу нарушает неожиданный звонок в дверь.       — А это еще кто? — удивляется Фредерик. — Я вроде никого не жду…       Фредерик встает с дивана, направляется ко входной двери и быстро открывает ее. На пороге он видит женщину средних лет с темным удлиненным каре, серыми глазами, квадратными очками в черной оправе и круглыми краями и немного суровым взглядом. С ней также стоит маленькая девочка лет восьми, которую женщина держит за руку, и прижимает к себе маленького плюшевого мишку как что-то самое дорогое. Эта девочка отдаленно напоминает Ракель благодаря своим серым глазам и добрым взглядом, однако у нее светло-русые волосы, собранные в косичку.       — Алисия? — с дружелюбной улыбкой произносит Фредерик.       — Добрый день, мистер Кэмерон, — скромно улыбается Алисия.       — Господи, вот так сюрприз!       Фредерик позволяет Алисии и маленькой девочке зайти в квартиру и закрывает за ними дверь. После чего они обнимают друг друга и обмениваются дружеским поцелуем.       — Не очень помешала? — интересуется Алисия.       — Нет-нет, что вы! — восклицает Фредерик. — Нисколько! Я очень рад, что вы приехали!       — Соскучилась по своим близким людям и решила приехать на некоторое время.       — Но почему же вы не сообщили, что прилетели в Нью-Йорк? Я бы встретил вас и отвез к себе домой!       — О, да я просто хотела сделать всем приятный сюрприз, — с легкой улыбкой машет рукой Алисия. — Да и я приехала сюда по некоторым делам.       — Вы остановились в отеле?       — Да, в отеле. Но сегодня-завтра перевезу вещи к вам домой. Вы же не против, если я поживу у вас?       — Конечно, нет, дорогая моя! — с широкой улыбкой восклицает Фредерик. — Я всегда готов принять вас здесь, когда вы приезжайте в Штаты.       — Ну и славно!       — Да… — Фредерик переводит взгляд на маленькую девочку, которая с интересом осматривается вокруг. — А что за девочка?       — А это девочка… — Алисия с легкой улыбкой переводит взгляд на маленькую девочку, которую держит за руку. — Моя приемная дочка.       — Ваша приемная дочка? — округляет глаза Фредерик. — Неужели вы все-таки завершили этот процесс?       — Да, слава богу. Пару недель назад я все-таки забрала девочку к себе домой. И вот теперь я могу называть ее своей дочкой. Все документы официально оформлены.       — Надо же… Какая радость! Я очень рад за вас, Алисия.       — Спасибо большое. Давайте я вас познакомлю. — Алисия снова смотрит на маленькую девочку и обращает ее внимание на Фредерика, слегка наклонившись к ней и приобняв за плечи. — Милая, позволь представить Фредерика Кэмерона. Он – дедушка твоей кузины Ракель, с которой я скоро тебя познакомлю.       — Очень приятно, мистер Кэмерон, — тоненьким голоском говорит девочка, смотря на Фредерика своими широко распахнутыми глазами. — Меня зовут Аманда. Аманда Миддлтон. Хотя друзья иногда называют меня Мэнди.       — Приятно познакомиться, Аманда, — с легкой улыбкой отвечает Фредерик. — Рад, что у тебя появилась мама.       — Я тоже! Вы не представляйте, как долго я этого ждала.       — Кстати, должен отметить, что ты очень похожа на мою внучку. Ты напоминаешь мне ее, когда она была маленькая.       — Я знаю, мама рассказывала мне и показывала фотографии Ракель. Мне не терпится поскорее узнать, так ли она красива на самом деле.       — О, моя внученька очень красивая. С каждым годом становится только краше.       — А когда я смогу увидеть ее?       — Скорая, дорогая, скоро, — с легкой улыбкой говорит Алисия и мягко гладит Аманду по голове. — Ведь мы как раз прилетели сюда, чтобы познакомиться с Ракель и ее семьей.       — Скорее бы! Скорее бы!       — Знайте, а давайте пройдем в гостиную? — уверенно предлагает Фредерик. — Могу сделать для вас чай или кофе. У меня как раз есть кое-какие сладости.       — Нет, спасибо, — вежливо отказывается Алисия. — Позже.       — Ну тогда проходите в гостиную.       Фредерик пропускает Алисию и Аманду вперед, а сам направляется за ними в гостиную. Женщина искренне удивляется, когда она заходит туда и видит Терренса, сидящего на диване и грустными глазами рассматривающего один из своих браслетов.       — Терренс? — удивленно произносит Алисия.       Терренс мгновенно переводит взгляд на Алисию и слегка улыбается.       — Алисия? — произносит Терренс и быстро встает с дивана. — Надо же, какой сюрприз!       Алисия и Терренс обнимают друг друга с легкими улыбками на лице и обмениваются дружеским поцелуем в щеку.       — Рад видеть вас, — дружелюбно говорит Терренс.       — Я тоже рада встретить тебя, — с легкой улыбкой отмечает Алисия. — Давно не виделись, должна признаться.       — Должен отметить, что вы выглядите очень свежо.       — Есть такое. — Алисия повнимательнее рассматривает Терренса. — А вот про тебя такого не скажешь. Выглядишь каким-то усталым.       — Согласен… — пожимает плечами Терренс.       — Надеюсь, у тебя все в порядке?       — Не сказать, что очень плохо, но не сказать, что очень хорошо… — задумчиво отвечает Терренс.       — Что это значит? — слегка хмурится Алисия. — Разве у тебя проблемы?       — Есть кое-какие. Но я их решаю. Не беспокойтесь.       — А Ракель как поживает? Я ничего про нее не знаю! Моя девочка практически мне не звонит! Я знаю, что у нее своя жизнь, но нельзя же забывать о своей любимой тетушке. К тому же, я до сих пор не знаю, когда вы решили сыграть свадьбу.       — Э-э-э, честно говоря, я бы не сказал, что она в порядке… — массируя шею, неуверенно отвечает Терренс. — И нам сейчас совсем не до свадьбы… Мы с мистером Кэмероном как раз говорили про нее до вашего прихода.       — С ней что-то случилось? — недоумевает Алисия, немного испуганно смотря то на Фредерика, стоящего рядом с ней, то на Терренса. — Мистер Кэмерон?       — Мы обязательно расскажем вам обо всем, — уверенно обещает Фредерик. — Хотя сразу скажу, что это будет нелегко.       — Господи, не пугайте меня так! Неужели с моей девочкой случилось что-то плохое?       — Это долгая история, но мы обо всем расскажем вам.       — Кстати… — задумчиво произносит Терренс и переводит взгляд на Аманду, прижимающую к себе мишку. — А что это за милая девочка? Алисия, она разве пришла с вами?       — Со мной, — слегка улыбается Алисия. — Это Аманда, моя приемная дочка.       — Ваша приемная дочка?       — Я уже много раз говорила, что хотела удочерить дочку, и долго работала над этим. И вот мне наконец-то удалось все уладить. Я официально стала мамой этой чудесной девочки.       — Здорово! — намного шире улыбается Терренс. — Я очень рад за вас.       — Это был долгий и мучительный процесс, но оно того стоило. Я не жалею потраченного времени.       — Очень милая девочка. — Терренс еще раз бросает взгляд на Аманду. — А сколько ей лет?       — Восемь.       В этот момент Аманда сначала с интересом рассматривает Терренса, а потом скромно подходит к нему.       — Здравствуйте, — застенчиво здоровается Аманда.       — Привет, — с легкой улыбкой машет рукой Терренс. — Ты – дочка Алисии?       — Да! А вы должно быть Терренс? Терренс МакКлайф!       — Да, это я. — Терренс с легкой улыбкой на лице опускается на корточки перед Амандой. — Меня зовут Терренс.       — Рада познакомиться, мистер МакКлайф! — Аманда протягивает руку Терренсу, которую тот охотно пожимает. — Мама много рассказывала про вас.       — Если хочешь, то можешь звать меня просто Терренсом.       — Хорошо, Терренс! Как вам будет угодно! – Аманда показывает Терренсу свою мишку. — А это мой мишка Томми. Томми, помаши лапкой!       — Привет, Томми, — с легкой улыбкой машет рукой Терренс, не скрывая своего умиления, пока он смотрит на Аманду.       — Я почти не расстаюсь с ним. Это моя любимая игрушка.       — Кстати, ты чем-то похожа на мою невесту.       — На вашу невесту?       — Да. Я видел кое-какие детские фотографии Ракель и понимаю, что в тебе есть что-то, что есть у нее.       — Ракель? — удивленно произносит Аманда. — Постойте, так значит, вы – ее жених? Жених моей кузины!       — Да, это я. И ты должно быть уже знаешь, что мистер Кэмерон – ее дедушка.       — Конечно, знаю. Мама представила меня ему. А еще она сказала, что вы очень любите Ракель.       — Это правда, я очень люблю ее, — намного шире улыбается Терренс.       — А она правда такая красивая, как говорит мама?       — Очень красивая. А еще очень умная и заботливая. Мне невероятно сильно повезло с такой чудесной девушкой.       — А вы не могли бы познакомить меня с ней? Ну пожалуйста! Мне так не терпится познакомиться со своей кузиной! Я столько про нее слышала!       — Пусть твоя мама приведет тебя ко мне домой в любое время. Она знает, где мы с Ракель живем. Мы будем очень рады принять тебя и показать наш дом.       — Надеюсь, мы понравимся друг другу. Я очень хочу познакомиться с ней, но переживаю, что Ракель не примет меня.       — Нет, Аманда, не говори так. Ты обязательно понравишься Ракель. И тебе не стоит ее бояться. Она очень хорошая и добрая. К тому же, моя невеста сама хочет познакомиться с приемной дочкой Алисии. Все время спрашивала, когда ее тетя закончит процедуру удочерения.       — Здорово! — радостно восклицает Аманда. — Я жду не дождусь!       — Я обязательно расскажу ей про тебя, и мы подумаем, когда нам встретиться с тобой.       — Спасибо! Вы такой хороший и добрый! Так же, как и мистер Кэмерон. Я в этом уверена!       Терренс скромно смеется, а Фредерик и Алисия с легкой улыбкой качают головой.       — О, Аманда… — произносит Алисия.       — До чего же прелестная девчушка, — уверенно говорит Фредерик.       — Кстати, мне очень нравится находиться в этой стране, — с легкой улыбкой признается Аманда. — В Лондоне обычно много дождей и все время пасмурно. А сегодня на улице солнечно. Я так люблю солнце! И мой Томми тоже любит его.       — Но и здесь тоже бывает плохая погода, — с легкой улыбкой отмечает Терренс. — Может пойти и дождь, и снег.       — Знаю, но я больше люблю солнечную погоду.       — Понимаю. Здорово, что сейчас лето.       — Да-да! Я уже сказала маме, что очень хочу сходить на пляж и покупаться в море. И она обещала отвести меня туда.       — Тебе там понравится. Мы с Ракель и нашими друзьями тоже любим там бывать. Можно придумать кучу развлечений и здорово провести время.       — Я знаю!       — Кстати… — Терренс бросает взгляд на мишку Аманды. — А ты давно играешь с этим мишкой?       — Я играла с ним еще тогда, когда была совсем маленькая. Это моя самая любимая игрушка. Я люблю играть с куколками Барби, но своего мишку я люблю гораздо больше.       — Он так тебе дорог?       — Да, Томми мне очень дорог, и я всегда ношу его с собой, — прижимая мишку к себе, уверенно отвечает Аманда. — Он все понимает, хотя и не говорит со мной.       — Здорово.       — Хотите подержать? Возьмите!       — Ну давай… — Терренс берет у Аманды мишку и с легкой улыбкой рассматривает его. — Очень красивый…       — Ему приятно это слышать.       — Знаешь, я тут вспомнил о своем детстве, — признается Терренс и отдает Аманде ее мишку. — Хоть у меня не было плюшевых мишек или что-то вроде того, была одна игрушка, которую я очень любил и практически всегда носил с собой.       — Правда? — округляет глаза Аманда. — А что это?       — Маленькая машинка. Мама подарила ее мне на день рождения… Она была очень маленькая и легко могла потеряться. И к сожалению, я потерял ее… И был очень сильно расстроен из-за этого… Хотя я обожал с ней играть… Даже не хотел давать другим ребятам брать ее в руки. Из-за чего меня называли жадиной.       — А мне не жалко давать Томми другим людям. Не даю только плохим дядям и тетям. А хорошим – с удовольствием.       — Значит, я хороший?       — Очень хороший! Я это чувствую!       — Рад это слышать, — слегка улыбается Терренс.       — А у вас была только та машинка? Или вы любили еще что-то?       — Нет, была еще игрушечная гитара, на которой я очень любил играть.       — Гитара? – оживляется Аманда, пока ее глаза загораются ярким блеском и еще больше округляются.       — Да, я любил ее, — с легкой улыбкой говорит Терренс. — Мама сказала, что это был подарок мужчины, который помогал нам время от времени.       — Это ваш папа?       — Нет, к сожалению, папы у меня не было. Я рос без него.       — А! Это был второй папа! За которого ваша мама вышла замуж!       — Нет, мама не была замужем за тем мужчиной. Это был всего лишь хороший друг нашей семьи. Он понимал, что у нас сложная ситуация, и помогал как мог. И вот та гитара была его подарком на Рождество. Тогда я его не помнил, но сейчас иногда общаюсь с ним.       — А почему именно гитара?       — Просто я всегда увлекался музыкой. Обожал что-нибудь петь. А когда мне подарили ту гитару, я с ней не расставался. И это помогло мне определиться с тем, чем я хочу заниматься.       — Музыкой?       — Да. И сейчас я играю и пою в группе с двумя моими приятелями и младшим братом.       — Брат? – округляет глаза Аманда. — У вас есть брат?       — Да, у меня есть братик, — с легкой улыбкой отвечает Терренс. — Зовут Эдвард.       — Он родной?       — Родной. Хотя у меня есть еще два брата. И вот они как раз неродные. Они – только лишь папины сыновья. А у него и мамы есть только два общих ребенка – я и Эдвард.       — Класс! А сестренки нет?       — Сестренки нет.       — А это здорово – иметь столько братьев?       — К сожалению, я не общаюсь с братьями по отцу. Они живут своей жизнью. А вот с родным я общаюсь регулярно.       — И он тоже любит петь и играть на гитаре?       — Тоже. У нас с ним вообще много общего.       — Вы хорошо ладите?       — Очень хорошо. Не знаю, что я бы делал без этого парня. Мне правда очень повезло иметь такого потрясающего братика, который понимает меня лучше всех. Я бы сказал… У нас есть некая связь, благодаря которой мы чувствуем друг друга. Мы можем о чем-то молчать, но каждый из нас знает, что у нас на уме.       — Здорово! — широко улыбается Аманда. — А как выглядит ваш брат?       — Господи, Аманда… — со скромным смешком качает головой Алисия. — Не надо задавать Терренсу столько вопросов. Ты его уже утомила.       — Нет-нет, Алисия, все в порядке, — с легкой улыбкой отвечает Терренс. — Я с радостью отвечу на любые вопросы Аманды.       — Я хочу еще о многом расспросить его, — уверенно говорит Аманда.       — Ох, дорогая… — с легкой улыбкой вздыхает Алисия и переводит взгляд на Терренса. — Прости, Терренс. Она у меня довольно болтливая.       — Все хорошо, — отвечает Терренс.       — Так как выглядит ваш младший брат? — слегка хмурится Аманда.       — Представь себе еще одного человека, который похож на меня, но помладше и пониже меня.       — Ваш брат похож на вас? Вы что близнецы?       — Нет, Аманда, мы не близнецы. Хотя мы с Эдвардом очень похожи. А некоторые даже путают нас и часто говорят, что мы могли бы поменяться местами, и никто не заметил бы подмены.       — Хотите сказать, что он выглядит так же, как и вы?       — Почти. У него немного другая прическа и круглые глаза, а у меня они раскосые. И как я уже говорил, он пониже меня.       — Здорово! А я знала одну пару близняшек. В том приюте, где я жила, были девочки, которые отличались разрезом глаз, цветом волос и характером. Одна тихая, а другая – бойкая.       — Всякое бывает. Но мы с Эдвардом не близнецы. И не могли бы быть, потому что у нас разница в возрасте – два года, а близняшки рождаются в один день.       — Ясно… — задумчиво произносит Аманда. — А ваш брат любит кого-нибудь?       — Конечно, — слегка улыбается Терренс. — Он любит одну девушку и даже собирается жениться на ней.       — Правда? А она красивая?       — Да, эта девушка тоже очень красивая.       — А вы с братом не обижайте своих девушек?       — Разумеется нет. Мы заботимся о девчонках как о бриллиантах, а они не оставляют это без ответа.       — А у нас в приюте был один мальчик, — задумчиво признается Аманда. — Но он был очень плохим и все время обижал других. Даже меня.       — Он обижал тебя?       — Да. Обижал со своими друзьями и доводил до слез. — Аманда с грустью во взгляде прижимает мишку к себе. — Знайте, сколько раз я плакала из-за него. Но девочки защищали меня, а одна самая бойкая ударила его книжкой по голове.       — Не расстраивайся, Аманда. — Терренс с легкой улыбкой гладит Аманду плечи и по голове. — Не обращай внимания. И не воспринимай все так близко к сердцу.       — Так ведь не должно быть! Мальчики не должны обижать девочек! Они должны относиться к ним хорошо.       — Маленькие мальчишки всегда так ведут себя. А когда ты подрастешь, то выберешь себе того мальчика, который искренне любить и защищать тебя от обидчиков.       — А что вы могли бы сделать ради Ракель?       — Что угодно, — скромно улыбается Терренс. — Я готов на все, чтобы видеть ее счастливой и улыбчивой.       — И вы готовы заступиться за нее, если кто-то посмеет обидеть ее?       — Любой, кто захочет обидеть Ракель, сильно об этом пожалеет. Но ты не переживай, нет никого, кто мог бы ненавидеть ее. Все любят эту девушку. Ее не за что не любить.       — Здорово. А расскажите мне что-нибудь про нее. Я хочу узнать побольше о своей кузине.       — С удовольствием.       — А как вы с ней познакомились?       — Э-э-э… Это… Долгая история… Но я тебе сейчас расскажу. — Терренс быстро поднимается на ноги. — Все началось с того, что…       Терренс берет Аманду за руку, вместе с ней усаживается на диван и начинает что-то рассказывать с легкой улыбкой на лице. Алисия и Фредерик все это время наблюдают за тем, как мило и трогательно мужчина общается с маленькой девочкой, прижимающей своего плюшевого мишку к себе, и не скрывают своих улыбок и умиления.       — Какой же он счастливый, — с легкой улыбкой отмечает Фредерик. — Наверное, так счастлив этот человек раньше мог быть только с Ракель.       — Сразу видно, что он любит детей, — уверенно отвечает Алисия. — Терренс никогда не скрывал этого и всегда говорил, что мечтает воспитывать своего ребенка. И сейчас мы можем прекрасно видеть это, наблюдая за ним и Амандой.       — Мне кажется, Терренс уже давно готов стать отцом и растить своих детей. Я считаю, что ему сейчас самое время думать о ребенке.       — Да, я тоже так думаю. Хотя немного странно, что Ракель и Терренс до сих пор не говорят о ребенке. Как будто у них такого и в планах нет.       — Ах, Алисия, проблемы не дают им сосредоточиться ни на подготовке к свадьбе, ни на мыслях о ребеночке.       — Кстати… — Алисия слегка хмурится и переводит взгляд на Фредерика. — А почему вы с Терренсом сказали, что с Ракель не все в порядке? Неужели с ней что-то произошло? Или что-то произошло с этими двумя?       — Думаю, что только с Ракель, — с грустью во взгляде отвечает Фредерик. — Терренс говорит, что она ведет себя довольно странно еще с суда над Майклом.       — Так он закончился несколько месяцев назад!       — Ну вот Ракель и молчит все эти несколько месяцев.       — Господи, но почему? Что могло случиться?       — Моя внучка не хочет ничего рассказывать ему, нам и своим друзьям. Только лишь постоянно плачет без причины и уходит в себя. А однажды она даже видела кошмар с участием Саймона Рингера и Терренса.       — Кошмар с Саймоном и Терренсом? — округляет глаза Алисия. — Но что же моей девочке приснилось?       — Гибель Терренса. А также Майкл МакКлайф, Юджин Уэйнрайт и Элеанор Вудхам.       — Что? — ужасается Алисия. — Элеанор? Майкл? Юджин?       — Так сказал Терренс. А она рассказала ему.       — О боже мой… — Алисия качает головой. — У меня нет слов…       — А поскольку в ее кошмаре умер именно Терренс, то Ракель считает, что опасность угрожает ему.       — Ну и дела… — Алисия с ужасом в глазах прикрывает рот рукой и бросает взгляд на улыбающегося Терренса, который с удовольствием играет с Амандой и что-то ей рассказывает.       — И я подозреваю, что это неспроста. Не потому, что я начал верить в сны. А потому, что Ракель никогда не говорит подобные вещи без причины. Все, о чем она говорит, рано или поздно сбывается.       — Да-да, с Элизабет было то же самое. Моя сестра хорошо умела предчувствовать беду.       — Именно поэтому Терренс и сам начал бояться и нервничать, — признается Фредерик. — Хотя я и сказал, что ему не стоит становиться параноиком.       — Господи, что же с ней могло случиться, раз Ракель даже начала видеть кошмары?       — К сожалению, я ничего не могу вам сказать, Алисия. Тем более, что я лишь вчера узнал про Ракель от МакКлайфов и Рочестеров. А вот сегодня Терренс сам пришел ко мне и захотел поговорить о моей внучке. Просил помощи, но я ничем не могу помочь, потому что не знаю, что с ней происходит.       — Может, именно поэтому она совсем забыла про нас? — слегка хмурится Алисия.       — Возможно. Но не забывайте, что у нее есть своя жизнь.       — Знаю, но согласитесь, что все это ненормально.       — Думаю, она также переживает еще из-за своих друзей, у которых появилось несколько проблем.       — У друзей?       — Да, а вы разве не знайте, что произошло с Даниэлем?       — Э-э-э… Ну я вроде бы в Интернете читала, что Даниэля сбила машина. И кто-то обвиняет его в доведении Питера до попытки самоубийства. Поклонники его группы поверили в это и устроили тому парню страшную травлю. Я почитала, что они пишут, и пришла в ужас. Даже не хочу вслух произносить то, что они понаписали.       — К сожалению, все это правда. Хотя вы знайте только то, что находится на поверхности.       — Не пугайте меня, мистер Кэмерон, ради бога! — прикладывает руку к сердцу Алисия. — Что же еще могло случиться?       — А дело в том, Алисия, что Даниэлю диагностировали амнезию. Это последствие травмы головы. И какая-то девчонка воспользовалась этим и внушила ему, что он хочет жениться на ней. И в итоге он не только предал Анну, которая как-то узнала о его измене и бросила его, но еще и обвинил друзей во лжи.       — Хотите сказать, он верит какой-то обманщице, а не своим друзьям?       — Да, — кивает Фредерик. — Но больше всего досталось Питеру. Та девчонка воспользовалась скандалом с попыткой самоубийства и заставила Даниэля поверить, что он так ужасно обращался с тем парнем потому, что он плохо обращался с якобы его невестой.       — Неужели ребята объяснили, что его водят за нос?       — Конечно, объяснили! Но Даниэль верит той девчонке. Иностранке, которая проживает здесь нелегально. Да еще и обвинил Питера в том, что это он устроил травлю над ним и даже организовал покушение.       — Господи Иисусе… — с ужасом в глазах произносит Алисия. — Что же такого наговорила та девчонка, раз Даниэль так легко верит ей?       — Так она еще и приплела к этому делу и Эдварда с Терренсом и обвинила их в сговоре с Питером против Даниэля. Мол, они тоже не взлюбили эту девчонку и во все поддерживали Роуза. Ну а Перкинс поверил в это, разругался со своими друзьями и, будем откровенны, послал их куда подальше.       — Да, ну и натворил этот парень делов… Вряд ли он сможет все исправить за один день…       — Полагаю, ребята сильно разозлились. Им обидно, что этот парень так с ними обошелся. Да, он их не помнит, но они-то знают всю правду и не лгут ему.       — Посмотрим, что он скажет, когда все вспомнит.       — Если у друзей он еще может вымолить прощение, то с Анной будет сложнее. Если эта девочка узнает о его измене, то можно считать, что их отношениям пришел конец.       — Кстати, а что с ней случилось? Куда она ушла?       — Она связалась с каким-то типом, который бьет ее ни за что и притворяется возлюбленным для ее родителей и других людей. Ушла из дома Даниэля, переехала к одному из родителей и теперь получает пощечины по причине и без.       — О, господи! — широко распахивает глаза Алисия и прикрывает рот рукой. — Бедная девочка…       — Не знаю, переживет ли она это… Анна всегда была такой мягкой и чувствительной и не привыкла к тому, чтобы ее били.       — И что, неужели ничего нельзя сделать?       — Увы, дорогая моя, — разводит руками Фредерик. — Дело сдвинется с мертвой точки только в том случае, если Даниэль все вспомнит и скажет, как найти ее родителей.       — Ну и дела… Сколько же всего я пропустила…       — Так что, я думаю, вы понимайте, что сейчас ребятам не до свадьбы Ракель и Терренса и Наталии и Эдварда.       — Понимаю… — Алисия тяжело вздыхает. — А мы-то думали, что хуже того, что происходило до суда над Майклом МакКлайфом, уже просто не могло быть.       — И да, забыл сказать! Вы уже знайте, что Юджин Уэйнрайт сбежал из тюрьмы и едва не убил сотрудника тюрьмы?       — Да, я слышала про этого гада… — с грустью во взгляде кивает Алисия. — До сих пор нахожусь в шоке и не могу поверить, что он гуляет на свободе. Страшно вспомнить его бешеный взгляд, которым он смотрел на всех девочек в суде. Как Эдвард из-за него чуть не погиб.       — Мы тут все в шоке. А Наталия и Эдвард – больше всех. Они-то встретились с этим подонком лицом к лицу.       — Наталия и Эдвард видели его?       — Да, где-то в безлюдном месте.       — Господи… — качает головой Алисия. — Надеюсь, этот подонок ничего с ними не сделал?       — Нет, слава богу, они оба в порядке. Хотя бедняжка Наталия тогда до смерти испугалась, когда он снова пытался поиздеваться над ней, а Эдвард был вынужден рисковать собой ради спасения ее жизни.       — А мистер и миссис Рочестер уже знают?       — Да, Эдвард и Наталия рассказали все им обоим и мистеру с миссис МакКлайф. Мистер Джонсон уже во всю работает над его поисками и держит нас в курсе событий.       — Ох… — тяжело вздыхает Алисия. — Приехала сюда с хорошим настроением, а как узнала, что здесь произошло, так стало не по себе.       — Понимаю. Я сразу понял, что Терренс приехал ко мне, чтобы поговорить о каких-то проблемах.       — Жаль, что Ракель с ним не приехала. Возможно, мы смогли бы разговорить ее и узнать, что она скрывает.       — По его словам, она сейчас на встрече с менеджерами. Хотя кто знает…       — А что об этом думают МакКлайфы и Рочестеры?       — Тоже ничего не могут сказать.       — Надо как-нибудь поговорить с ними. А то я так давно их не видела… Успела сильно соскучиться, если честно.       — Они тоже скучают по вам и как раз спрашивали про вас вчера, когда мы собирались все вместе Джонсона.       — Ну… Думаю, у меня будет достаточно времени поговорить с ними. Ибо на этот раз я надолго останусь в Нью-Йорке. И… — Алисия замолкает на пару секунд. — Я думаю переехать сюда и уже присматриваю себе квартиру.       — Вы хотите переехать сюда? В Нью-Йорк?       — Поближе к семье и близким людям. Да и хочется сменить обстановку и навсегда забыть о прошлом, о котором мне до сих пор напоминает Лондон. Я люблю свой родной город, но понимаю, что хочу уехать из него.       — Это ваше окончательное решение?       — Пока нет, но я все больше к этому склоняюсь. Хотя признаюсь, что немного страшновато бросать все и переезжать в другую страну. Где мне все придется начинать заново.       — А вы сможете купить себе что-то? Разве можно делать такие покупки с зарплаты преподавателя в университете?       — Не беспокойтесь, мистер Кэмерон, я накопила достаточно денег на покупку скромного жилья. И я смогу получить еще больше после продажи моей квартиры в Лондоне. Я хотела бы купить небольшую двухкомнатную квартиру.       — Надо же…       — Кстати, а вы случайно не можете помочь мне? Может, у вас есть знакомые, которые что-то продают? Заодно вы можете помочь мне оформить документы для получения американского гражданства.       — Э-э-э, ну… Так сразу мне трудно сказать… Я должен подумать… Но вроде бы никто из моих знакомых ничего не продает. А с документами придется повозиться.       — Я никуда не спешу и просто просматриваю объявления в газетах и Интернете. Но пока что мне ничего не нравится.       — Если вам хватит накопленных денег, то вы можете сдавать квартиру в Лондоне. Так у вас всегда будут деньги, если вы будете жить здесь. Пригодятся, если вы не сразу найдете здесь работу.       — Да уж… Столько разных сложностей… Но с другой стороны, я бы хотела быть ближе к своим близким. Будет грустно прощаться с друзьями из Лондона, но я буду приезжать туда время от времени. К тому же, моей дочке здесь нравится…       Когда Алисия переводит взгляд на Аманду, которая с веселым смехом играет с Терренсом в какую-то игру, используя руки, она отмечает, что мужчина расслабляется и начинает чувствовать себя беззаботным ребенком.       — Сейчас я убеждаюсь в этом еще больше, — с легкой улыбкой говорит Алисия. — И было бы неплохо дать Терренсу и Ракель шанс повозиться с Амандой и набраться опыта, чтобы использовать его, когда родится их собственный малыш.       — Это правильно, — задумчиво произносит Фредерик.       — А расскажите поподробнее о том, что здесь произошло. Может, есть что-то, что вы упустили?       — Давайте пойдем на кухню и выпьем по чашке кофе. А Терренс пусть посидит здесь и поиграет с Амандой. Кажется, они понравились друг другу.       — Не откажусь.       Еще немного понаблюдав за Терренсом и Амандой, Алисия и Фредерик спокойно направляются на кухню, чтобы выпить чашку кофе и в тихой обстановке обсудить все, что происходит в жизни Ракель, ее жениха и их близких друзей.       

***

      Тем временем Питер находится дома у Хелен, ее бабушки Скарлетт и песика Сэмми. Девушка по-прежнему никого не подпускает к себе, а мужчина буквально рвет на себе волосы и не знает, что делать. Хотя он очень хочет, чтобы его возлюбленная перестала злиться на Скарлетт и снова начала заботиться о Сэмми, который очень тоскует без нее и страдает от депрессии так же, как и его хозяйка. Немного поговорив со Скарлетт и постаравшись утешить ее, Питер предпринимает еще попытку поговорить с Хелен, а Сэмми увязывается за мужчиной. Впрочем, Хелен не слишком рада видеть гостя и даже не поворачивается в его сторону, со скрещенными на груди руками стоя напротив окна и смотря в него.       — Зачем ты пришел? — низким голосом сухо спрашивает Хелен. — Я же сказала, что не хочу видеть тебя!       — Хелен, прошу тебя, прекрати так поступать со мной, — с жалостью во взгляде умоляет Питер. — До каких пор ты будешь винить меня во всех грехах?       — И я вроде бы сказала, чтобы ты больше не появлялся у меня дома.       — Неужели ты так ничего и не поняла? Не поняла, что поступаешь очень глупо? Несправедливо – со мной! Ужасно – со своей бабушкой.       — У меня нет желания выслушивать еще одну твою лекцию. Дверь у тебя за спиной – открывай ее, выходи из комнаты, закрывай и никогда больше не заходи сюда.       Питер ничего не говорит и медленно выдыхает, проводя руками по лицу.       — Черт, прошло уже столько времени с тех пор, как ты узнала тайну своего рождения, а ты все продолжаешь так вести себя, — спокойно говорит Питер. — Я прекрасно понимаю, что тебе очень больно. Но что изменится от того, что ты будешь молчать и злиться на меня и свою бабушку? Чего ты добьешься, если будешь говорить о нас ужасные вещи?       — Я как-нибудь сама разберусь со своей жизнью и своими проблемами, — сухо бросает Хелен.       — Ты говоришь так, будто я уже не играю в твоей жизни важной роли.       — После того, что ты сделал, я вычеркнула тебя из списка дорогих мне людей.       — Нет, Хелен, не говори так… — с жалостью во взгляде умоляет Питер. — Ты причиняешь мне боль…       Сэмми тихонько скулит, находясь рядом с Питером и с грустью во взгляде смотря на Хелен и страдая от того, что она не обращает на него внимания.       — Моя боль не сравнится с твоей, — со злостью говорит Хелен.       — Поверь, я бы тоже чувствовал себя плохо, если бы знал, что моя мать тоже захотела отказаться от меня или же избавиться до моего рождения, — уверенно отвечает Питер. — Да иногда я думаю, что она вообще никогда не хотела иметь ребенка и родила меня только потому, что ее кто-то заставил. Я понимаю, что ты рассержена на мать и отца. Но в чем же вина твоих бабушки и дедушки? В том, что они спасли тебя и вырастили? Да если бы не они, ты либо вообще не родилась, либо провела детство в приюте, где тебя могли бы не любить.       — Ты говорил это миллион раз!       — Я скажу еще столько же, чтобы ты наконец-то поняла это и прекратила вести себя как капризный ребенок.       — Я ничего не хочу слышать, Роуз! Вали из моей комнаты и оставь меня одну!       — Не надо прогонять меня, милая, — мягко просит Питер и делает пару шагов вперед. — Я хочу помочь тебе. Хочу, чтобы ты поняла свою ошибку и снова начала общаться с бабушкой.       — Лучше иди поговори с ней и обсуди то, как вы еще можете свести меня с ума.       — Никто тебя не сводит с ума. Ты сама придумала себе то, что кто-то хочет предать тебя и уничтожить.       — Хватит бесить меня своими жалкими оправданиями и попытками защитить эту женщину, — грубо бросает Хелен, чувствуя, как сильно напряжена каждая мышца ее тела. — Будь моя воля, я бы уже давно выгнала вас из своего дома и жила бы одна. А вы бы жили у тебя дома!       — Черт, Хелен, ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? — округляет глаза Питер. — Ты слышишь себя? Хочешь выгнать пожилую женщину на улицу? Пожилую женщину, которая тебя вырастила!       — Заберешь ее к себе! В чем, твою мать, проблема?       — Ты что, уже успела головой где-то удариться? — Питер расставляет руки в бока. — Стать Перкинсом номер два? У которого мозги утекли вместе с памятью!       — Правильно он так с тобой разговаривал. Потому что ты не заслуживаешь хорошего отношения к себе.       — Черт, только не говори, что ты тоже начала думать, будто его беды – это моих рук дело? Что я и травлю над ним устроил, и покушение спланировал, и делал вид, что переживаю, когда его увозили в больницу!       — А я не удивлюсь! — громко восклицает Хелен. — Не удивлюсь! Ты, гад, на все способен! На предательство, на трусость, на месть, на убийство! Личико-то, конечно, ангельское, а вот душа гнилая.       — Ты ненормальная, Хелен! — возмущается Питер. — Проста ненормальная! Знаешь меня столько лет и сейчас говоришь такие вещи!       — Значит, плохо знала! Мне противно от того, что ты отчаянно пытаешься оправдать свои трусость и подлость и хочешь стать для всех милым и пушистым! Хочешь, чтобы все перестали даже заикаться о том, что ты поступил со мной отвратительно!       — Ты реально думаешь, что если я всего лишь делаю все, чтобы миссис Маршалл не загремела в больницу по твоей вине, это можно назвать предательством?       — Не только это! — Хелен резко, уверенно разворачивается к Питеру лицом и смотрит на него со всей злостью, крепко сжав руки в кулаки. — Вы оба хотели скрывать от меня правду и заставлять верить лжи! Только вот забыли, что рано или поздно вам пришлось бы признаться во всем.       — Мы прекрасно все понимаем, — спокойно говорит Питер. — Понимаем. Просто ты никак не хочешь это понять. Тебя заклинило, и ты не хочешь слышать никого и ничего, кроме себя. Ты вбила себе в голову, что я и твоя бабушка виноваты, и теперь вымещаешь на нас злобу.       — Ар-р-р, да заткнись ты уже! — закатывает глаза Хелен, крепко сжав руки в кулаки. — Хватит, черт возьми, строить из себя невинную овечку!       — Я ни в чем перед тобой не виноват! Если я знаю, что в чем-то есть моя вина, то всегда извиняюсь и сожалею. Но сейчас мне не за что извиняться.       — Потому что ты – трус! — громко заявляет Хелен. — Трус, который не умеет признавать свои ошибки.       — Неправда! Я всегда их признаю, если знаю, что делаю что-то не так!       — Рассказывай это моей бабушке! Она-то точно пожалеет тебя и не станет осуждать. Потому что и самая такая же! Не хочет признавать свои ошибки!       — Твоя бабушка знает, что должна была рассказать тебе обо всем раньше. А я просто хотел позволить вам поговорить обо всем и не вмешиваться в дело, которое меня никак не касается.       — Хватит уже пытаться убедить меня в том, что то, что вы оба сделали, правильно!       — То есть, ты считаешь, что твоя бабушка не должна была беречь тебя и твою психику? Она была обязана рассказать обо всем маленькой девочке, которой было рано знать такие вещи?       — Беречь меня и психику? — громко удивляется Хелен и презренно ухмыляется. — БЕРЕЧЬ? Да лучше бы она обо всем рассказала, когда я еще была ребенком! Мне было бы, черт возьми, не так обидно и больно! Я бы могла понять ее, если бы услышала правду много лет назад! Когда я задала вопрос про своих родителей. Но она врала мне! Прикрывая моих якобы погибших мать и отца, которым вообще наплевать на меня. Заставляя меня верить в их смерть и почитать их память каждый, твою мать, год. Но все это было ложью! Ложью!       — Если бы твои бабушка и дедушка рассказали тебе обо всем, то ты устроила бы такую же истерику и грозилась выгнать из дома тех, кто спас тебя от смерти?       — Я хотела услышать правду! ПРАВДУ!       — Да? Ну вот ты услышала ее! И что? Что изменилось? Кроме того, что ты уже который день ведешь себя как истеричка!       — Не смей меня оскорблять у меня дома! — грубо бросает Хелен, угрожая Питеру пальцем.       — Ладно, ты злишься на своих родителей! Я могу это понять! Они фактически предали тебя. Но вины твоих бабушки с дедушкой нет! И не было!       — Появись эти люди на пороге моей квартиры, я бы все им высказала. Сказала бы им, какие они ужасные! Дала бы понять, что ненавижу их за то, что они бросили меня и хотели убить!       — Этого не будет, потому что ты здесь, а не там. Они не смогу найти тебя, не зная, куда ты и бабушка переехали и не имея ваших телефонов и общих знакомых.       — Да плевать я хотела! Я не собираюсь прощать их, даже если они будут стоять на коленях. И бабушку не собираюсь прощать! И тебя не прощу! Вы все предали меня! Предали! Не хочу больше видеть вас! НЕ ХОЧУ!       — Неужели у тебя хватит наглости выгнать пожилую женщину из дома? Зная, что ей некуда идти!       — Я же сказала, что можешь забрать ее к себе!       — Ты точно рехнулась, Маршалл! — немного грубо заявляет Питер. — Я в курсе, что девушки могут сходить с ума из-за глупых вещей, но ты переходишь все границы. Никогда так себя не вела, а сейчас вдруг занесло не в ту сторону!       — Ты тоже всегда казался милым и пушистым! А оказался подлой свиньей! Которая предала меня!       — Да никто тебя не предавал! Не пре-да-вал! Услышь ты меня наконец! Включи мозги, твою мать!       — Хватит, Роуз! — громко, раздраженно бросает Хелен. — Мне надоело слышать, что вы с бабушкой типа хорошие, я такая плохая, врать – это хорошо, а родители не виноваты в том, что отказались от меня после моего рождения! Я уже слышала это много раз! МНОГО! И МНЕ ЭТО НАДОЕЛО!       — Да успокойся ты же ты, в конце концов! — чуть громче требует Питер. — Хватит! Приди в себя!       — Пошел ты к черту, кретин! — Хелен сильно отталкивает Питера от себя и начинает наносить больные удары по всему его телу. — Проваливай! Проваливай отсюда! И больше не появляйся на пороге моей квартиры!       — Хелен! Хелен! Хелен, прекрати это! Хватит!       — ЗАТКНИСЬ! ПРОСТО ЗАТКНИСЬ!       Как только Хелен начинает бить Питера по рукам и выталкивать его из комнаты, Сэмми тихонько лает не только от испуга, но еще и ради попытки остановить свою хозяйку, которая, впрочем, не слышит своего пса.       — Сейчас же прекрати это! — громко требует Питер, пытаясь закрыть некоторые части тела от Хелен, которая наносит ему более сильные удары. — Маршалл! Маршалл! Успокойся немедленно!       — Ничего не хочу слышать, Роуз! — во весь голос вскрикивает Хелен. — НИЧЕГО! ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА! СКОТИНА! НЕГОДЯЙ! ПРЕДАТЕЛЬ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! УЙДИ С ГЛАЗ МОИХ ДОЛОЙ!       — Одумайся! Одумайся! ХВАТИТ! — Питер резко берет Хелен за запястья и слегка трясет ее, пока она раздраженно рычит и учащенным дыханием пытается вырвать руки. — СЕЙЧАС ЖЕ ПРЕКРАТИ!       — Пусти меня! — начинает брыкаться Хелен. — ПУСТИ, ГОВОРЮ! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВО!       — Все, довольно! Мне надоело быть с тобой хорошим! Раз ты не хочешь, чтобы с тобой обращались по-хорошему, значит, я буду делать это ПО-ПЛОХОМУ.       Питер резко отталкивает Хелен от себя, пока она буквально готова убить его своим леденящим душу взгляд, а Сэмми тихонько поскуливает и с жалостью в глазах наблюдает за обоими, поджав от страха хвост.       — Теперь ты меня послушаешь!       — Мне плевать! — грубо бросает Хелен.       — Заткнись и слушай меня, блять, МОЛЧА! — срывается на крик Питер.       От неожиданности Хелен резко вздрагивает с широко распахнутыми глазами.       — Тебе неоднократно пытались СПОКОЙНО объяснить, что ты, черт возьми, ведешь себя глупо, обвиняя меня в предательстве и заявляя, что ты готова выгнать свою бабушку на улицу, — громко, раздраженно говорит Питер, активно размахивая руками. — Но ты напрочь отказываешься их слушать и продолжаешь упорно твердить, что все вокруг тебя виноваты.       Питер на секунду бросает взгляд в сторону.       — Сколько уже, блять, людей пыталось вдолбить тебе в голову, что НИКТО не хотел тебе зла, и что все делали те вещи лишь из лучших побуждений? МНОГО! Но ты никого не слышишь, кроме самой себя! Даже своих подруг! Неужели у тебя девушки во всем виноваты? Или парни? Которые вообще здесь не причем! Их ты тоже решила сделать виновными?       Питер резко мотает головой, начиная дышать все чаще и чаще и чувствуя, как каждая его мышца сильно напрягается.       — Ладно ты решила отыграться на мне и выбрала меня жертвой. Я как-нибудь переживу это! Не в первый раз меня дубасят! Если так хочешь – отыгрывайся на мне! Но прекрати, черт возьми, злиться на бабушку с дедушкой! Людей, которые ВСЮ жизнь желали тебе добра и потратили массу времени и сил, чтобы вырастить тебя! Они надеялись на благодарность, любовь и такую же заботу с твоей стороны! А что получили? Обвинения в предательстве! Они, блять, СПАСЛИ тебе жизнь и не позволили кому-то забрать тебя в приют или отдать чужим людям! И ты ДОЛЖНА благодарить их за то, что они захотели возиться с тобой! Решили тратить силы, время и деньги на тебя!       Хелен ничего на это не отвечает и хмуро продолжает смотреть на Питера со скрещенными на груди руками.       — Может, моя мать тоже ненавидела меня и всегда жалела о моем рождении, но я никогда не обращался с ней таким образом и не думал отказываться от нее, — громко заявляет Питер. — Хотя мне тоже было ужасно обидно! Знаешь, какого это, черт возьми, – быть нелюбимым ребенком для своей матери, которая наплевала на тебя и любила лишь бухать одна или со своими дружками? Которая запросто могла оскорбить, унизить и даже побить! Ты, блять, ЗНАТЬ НЕ ЗНАЕШЬ, что это такое! А у меня, между прочим, не было никого, кроме нее: ни отца, ни братьев с сестрами, ни бабушек с дедушками, ни дядей с тетями! У меня была только одна мать! Хотя даже в этом случае я чувствовал себя одиноким! Я не мог пойти к кому-то и попросить забрать меня к себе. Жил с той, для которой никогда не был любим! А у тебя были и есть родственники, которые заботились о тебе и дали крышу над головой!       Питер, слишком часто дыша и злясь не на шутку, сжимает руки в кулаки или размахивает руками, пока Сэмми тихо поскуливает и буквально сворачивается в клубок из-за того, что мужчина так громко кричит на удивленно моргающую глазами Хелен, которая выглядит немного растерянной.       — У тебя было ВСЕ! — кричит Питер. — Тебя любили, кормили и одевали, а твои близкие работали, как проклятые, и не спали ночами, чтобы сделать твою жизнь лучше! Они всего лишь хотели уберечь тебя от потрясения, хотя и понимали, что когда-нибудь им предстоит рассказать все! Но ты обозлилась на них, обвинила во всех грехах и грозишься выгнать пожилую женщину из дома! Я понимаю, что тебе обидно. Но прошло уже черт знает сколько времени, а ты продолжаешь строить из себя обиженную недотрогу, которая отталкивает всех от себя и винит их в том, что произошло!       Питер резко мотает головой, не отрывая взгляда от Хелен и крепко сжимая руки в кулаки.       — Хотя знаешь, я уже устал. Устал пытаться быть хорошим, терпеть то, как бьешь меня, и слышать оскорбления и унижения! НЕЗАСЛУЖЕННЫЕ! Пожалей меня хотя бы немного! Подумай о моих чувствах! У меня и без тебя проблем целая куча, а я еще должен пытаться успокаивать тебя! Я и так на пределе! Знаешь, как сильно мне хочется послать все и всех к черту и сказать, что люди могу сами разбираться с этим дерьмом! Я больше не могу! НЕ МОГУ! Мне, блять, обидно от того, что со мной так обращаются! Сначала ты начала делать меня виноватым, а сейчас еще и Перкинс рехнулся и обвинил то, чего я НИКОГДА не делал! Мало мне проблем с этим отморозком, так еще и с тобой приходиться возиться! Как тут не сойти с ума и не взять что-то острое и взяться за старое! Я и так не до конца пришел в себя после того, что произошло несколько месяцев назад. А ты только больше провоцируешь меня на то, чтобы я снова начал резаться и еще раз попытался сдохнуть. И скажу тебе больше: однажды я чуть не сделал это. Да! Прямо здесь! У тебя дома! Я хотел взяться за старое! Но сумел сдержаться! Сумел не дать себе сделать глупость!       Сэмми с жалостью в глазах тихонько скулит, поджимая от страха хвост.       — Мое терпение не бесконечное, Хелен. Однажды ты доведешь меня до того, что я брошу тебя и сведу счеты с жизнью. Из-за того, что я не могу справиться со всем этим. У МЕНЯ НЕТ СИЛ! НЕТ! Я УСТАЛ ОТО ВСЕГО ЭТОГО! УСТАЛ! И первое, что я хочу сделать, – это послать тебя на хер. Позволить тебе решать свои чертовы проблемы самой и жить как ты хочешь! Мне надоело сюсюкаться с тобой! НАДОЕЛО! Я больше не могу с тобой оставаться. Ты уже достала меня! ДОСТАЛА! Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ!       Питер бросает короткий взгляд на Сэмми, с жалостью во взгляде смотрящий на него и Хелен.       — И хватит уже мучить Сэмми! — продолжает кричать Питер, резко размахивая руками. — Пожалей его! Бедный пес и так страдает, что ты забыла про него! Что ты не соизволишь погладить свою собаку лишний раз! Он тоже пытается помочь и поддержать тебя, но ты обиделась и на него! Хотя он уж точно не сделал тебе НИЧЕГО плохого! Этот пес тоже у тебя виноват? Сэмми – тоже предатель? Этот пес так сильно переживает за тебя, что почти перестал есть, забросил все свои любимые игрушки и впал в депрессию. Целыми днями лежит в уголке и скулит. Скулит от горя и тоски. От одиночества. От стресса. А все потому, что его хозяйка выключила мозги и уже несколько дней подряд устраивает всем истерики. И я ничего не могу с этим поделать! НИЧЕГО! Потому что я не его хозяин и не имею над ним ту власть, которой ты обладаешь ты!       Сэмми с грустью во взгляде тихонько скулит, будто соглашаясь со словами Питера.       — Чего ты добиваешься, Маршалл? Чего? Хочешь, чтобы твоя бабушка загремела в больницу с сердечным приступом? Чтобы я слетел с катушек, бросил тебя и сорвался, начав резать себе запястья и причинять себе боль с мыслью, что так мне и надо? Чтобы Сэмми продолжал морить себя голодом и страдать и в итоге просто ослаб и погиб? ПОЖАЛУЙСТА! Раз ты этого хочешь – РАДИ БОГА! Раз тебе плевать на мои чувства, то так и быть, я брошу тебя! Меня больше не будет волновать твоя судьба! ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ! ПУСТЬ ВСЕ ТЕБЯ БРОСИЛИ! ЧТОБЫ ТЫ ОСТАЛАСЬ ОДНА! Только потом не жалуйся, что никто не хочет помогать и поддерживать тебя. Потому что ты САМА в этом виновата. ТОЛЬКО ТЫ! Рано или поздно ты точно останешься одна, если не включишь мозги. И СЕЙЧАС ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА ТЫ ТОЧНО ПОТЕРЯЛА! Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ С ТОБОЙ ВОЗИТЬСЯ! И Я СЕЙЧАС НЕ ШУЧУ! Я БРОСАЮ ТЕБЯ! И ТВОИ ДЕЛА МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕ КАСАЮТСЯ!       Тяжело дышащий Питер крепко сжимает руки в кулаки, начав дрожать от того, насколько сильно напряжена каждая мышца его тела.       — БОЛЬШЕ НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ И НЕ ЖАЛУЙСЯ НА ЖИЗНЬ! — во весь голос вскрикивает Питер. — У МЕНЯ И БЕЗ ТЕБЯ ПРОБЛЕМ ХВАТАЕТ! И Я БУДУ РЕШАТЬ ИХ! А ТЫ ЖИВИ КАК ХОЧЕШЬ И ГОВОРИ ОБО МНЕ ВСЕ ЧТО УГОДНО! МНЕ УЖЕ ПО ХЕР! ПО ХЕР!       Питер резко выдыхает, быстрым шагом подходит к окну, опирается руками о подоконник и рассматривает то, что видит за пределами квартиры, почувствовав себя чуточку легче после того, как высказал все, что у него накипело. И его слова все-таки влияют на Хелен, эмоции которой менялись на протяжении всего этого времени: от агрессии и злости до растерянности и жалости. Ее злость куда-то испаряется, а она сама внезапно чувствует укол сожаления и начинает понимать, что действительно вела себя ужасно с этим человеком, со своей бабушкой и напуганным Сэмми, который сидит в сторонке и тихонько поскуливает. Как только блондин сорвался на крик, девушка не могла ничего делать, кроме как стоять как вкопанная, округленными глазами смотреть на него и удивляться, что это вообще случилось. Что человек, который никогда не повышал на нее голос, выглядел так, будто был готов придушить ее…       Несколько секунд Хелен молча наблюдает за Питером, который стоит к ней спиной, облокачиваясь на подоконник, смотря в окно и стараясь спокойно дышать, чтобы немного успокоиться и снять сильное напряжение. Девушка все больше понимает, что все это время была слишком груба и несправедлива с ним. В ее взгляде появляется все больше жалости, сожаления, грусти и стыда. Сердце больно сжимается, пока она наблюдает за мужчиной, время от времени тихонько стучащий кулаком по подоконнику. Хелен знает, что ей следовало бы подойти к Питеру и что-то ему сказать, но она не может. Потрясенная и растерянная она просто стоит там, где находится, широко раскрытыми глазами смотрит на него и хлопает ресницами. Но когда она все-таки решается сделать хотя бы шаг, мужчина с недовольным вздохом резко отходит от окна, садится на кровать, сгибается пополам и закрывает руками лицо, иногда нервно дергая ногой, ерзая на кровати и довольно сильно дрожа от напряжения.       Видя, что Питер находится не в самом лучшем состоянии, Хелен чувствует, как ее глаза увлажняются, а желание плакать становится все сильнее. Нет, не из-за обиды, что пропала в одно мгновение. А из-за жалости к человеку, перед которым ей ужасно стыдно. Немного поколебавшись, бледная девушка медленно подходит к кровати и неуверенно садится на нее, оставляя немного места между ней и согнувшимся пополам блондином. Хелен мокрыми глазами продолжает смотреть на тяжело дышащего Питера с жалостью и стыдом, а чуть позже качает головой, ругая себя за то, что она была несправедлива к тому, кто ни в чем перед ней не виноват, и борясь с нерешительностью, которая мешает ей подсесть к мужчине поближе и сказать ему хоть что-нибудь.       В какой-то момент Сэмми медленно подходит к девушке и подает голос, чтобы привлечь к себе ее внимание. Она переводит на него свой полный грусти взгляд, пока тот тихонько поскуливает и неотрывно смотрит на нее. Пес сначала задирает лапу и ею трогает ее колено, а потом убирает и несколько секунд просто смотрит на свою хозяйку мокрыми, полными грусти глазами. Он скулит так жалостливо, как еще никогда в жизни, в какой-то момент поджав хвост. Видя все это, Хелен чувствует, как по ее щеке начинают медленно скатываться слезы. Как, впрочем, из глаз пса, который садится на пол, склоняет голову и трогает лапой свой нос, отчаянно умоляя девушку вспомнить о нем и не бросать его. Будучи не в состоянии бороться с собой, Хелен в итоге дает волю своим чувствам и начинает горько плакать, виновато смотря на своего пса, который всем видом дает понять, что ему плохо без нее.       — Сэмми… — с жалостью во взгляде тихим, дрожащим голосом произносит Хелен. — Сэмми… Прости… Прости меня… Пожалуйста… Я не хотела, чтобы ты страдал… Умоляю, малыш, прости меня…       Сэмми кладет лапу и морду на колени Хелен, все также продолжая жалостливо скулить, а девушка в какой-то момент тихо шмыгает носом, опускается перед ним на корточки, гладит его по голове, чешет за ухом и прижимает пса к себе, чувствуя, что ее сильно трясет от огромного напряжения.       — Пожалуйста, Сэмми, прости меня… — шепчет Хелен и снова тихо шмыгает носом. — Прости меня, мальчик мой… Ты не должен был так страдать из-за меня… Прошу тебя, прости… Мне очень-очень жаль… Я – дура. Глупая дура, которая ни о ком думала. Клянусь, я не хотела… Прости меня, Сэмюэль… Прости…       Хелен отстраняется от слабо виляющего хвостом Сэмми, берет его морду в руки, чмокает в нос и сквозь слезы скромно улыбается.       — Сэмми, милый… — шепчет Хелен. — Твоя хозяйка – дура… Полная дура, которая ни о чем не думала… Не обижайся на нее…       Сэмми сначала тихонько скулит, а потом скромно лижет тихо плачущей Хелен нос и щеку, заставляя ее улыбнуться гораздо шире.       — Ты не злишься на меня, малыш? Прошу, дай мне знать, что ты простил меня… Не отворачивайся от меня, Сэмми… Клянусь, я буду заботиться о тебе… Обещаю… Не злись… Прошу тебя… Я ведь так люблю тебя…       Сэмми пару раз негромко подает голос, встает на задние лапы и, виляя хвостом, кладет свои передние на плечи Хелен, пока та с удовольствием обнимает его, чешет и гладит шерстку песика с легкой улыбкой на лице.       — Спасибо, Сэмми, спасибо… — с легкой улыбкой сквозь слезы дрожащим голосом говорит Хелен. — Обещаю, я никогда тебя не брошу. Никогда. Я всегда буду рядом с тобой.       Сэмми один раз тихо подает голос, обнимает Хелен еще несколько секунд, отстраняется от нее и задирает лапу, смотря на девушку более веселым взглядом с высунутым языком.       — Мальчик мой… — тихо шмыгает носом Хелен, присаживается на кровать и гладит Сэмми по голове. — Я так скучала по тебе… Еще раз прости, что я так вела себя… Ты ни в чем не виноват… Это я повела себя как дура… Не обижайся на меня… Прошу тебя…       Сэмми кладет лапу на руку Хелен, поскольку она хочет убрать ее от его морды, которую нежно гладит. Девушка намного шире улыбается сквозь слезы и мягко теребит пса за уши, почувствовав себя немного лучше. А спустя какое-то время Сэмми бросает грустный взгляд на Питера, который по-прежнему сидит на кровати, сгибаясь пополам, закрывая лицо руками и лишь иногда оттягивая свои белокурые волосы. И тут-то пес понимает, что нужно как-то поднять мужчине настроение и убедить Хелен помириться с ним и ее бабушкой Скарлетт.       — Что такое, малыш? — интересуется Хелен, продолжая наглаживать шерстку Сэмми, который опять начинает тихонько поскуливать. — Ну что? Сэмми…       Сэмми начинает бросать короткие взгляды на Питера, давая Хелен понять, что он очень страдает, и что она должна извиниться перед ним. Девушка прекрасно понимает это, но никак не может решиться сделать первый шаг и извиниться перед ним за свое ужасное поведение, мучаясь от угрызений совести, жалости и стыд. Ну а пес это чувствует и снова решает давить на жалость, начав еще громче скулить, смотреть то на нее, то на Питера, прикрывая лапой нос или склоняя голову. Правда Маршалл продолжает колебаться, сложив руки перед собой, нервно перебирая пальцы и считая, что теперь уже мужчина будет злиться на нее. Она иногда бросает на него свой испуганный взгляд и видит, как он продолжает сгибаться пополам с закрытым руками лицом и довольно тяжело дышать.       Немного понаблюдав за происходящим, Сэмми решает действовать решительнее. Пес зубами осторожно берет рукав от темно-серой толстовки Хелен и кладет ее руку к Питеру на колено. Она слегка вздрагивает с испугом в глазах, хотя и не сопротивляется тому, что пытается сделать собака. А мужчина впервые за долгое время убирает руки с лица, переводит взгляд вниз и видит, что рука девушки лежит у него на колене, в какой-то момент посмотрев на нее и заметив, что она выглядит еще более грустной, но уже спокойнее. А через несколько секунд мужчина с усталым вздохом медленно встает с кровати и направляется к выходу из комнаты. Это становится для Хелен сигналом к действиям. Она понимает, что ужасно сильно скучает по его объятиям, ласке, заботе, любви и поцелуям. Так что как только блондин собирается уйти, девушка резко вскакивает и быстрым шагом подходит к своему возлюбленному, тихим, дрожащим голосом отчаянно произнеся:       — Питер, подожди… Не уходи…       Питер останавливается, медленно разворачивается к Хелен и без эмоций смотрит на нее, решив ничего не говорить и просто ждать. А он ожидает чего угодно: криков, обвинений, ударов, пощечин, выгона из комнаты и даже заявления о расставании. Впрочем, его ожидания не оправдываются, потому что вместо всего этого девушка несколько секунд неотрывно смотрит на него с жалостью в мокрых глазах. А в какой-то момент она дает волю эмоциям, горько заплакав с осознанием того, как сильно ее трясет. Поколебавшись пару секунд, Маршалл без слов обнимает Роуза настолько крепко, насколько это возможно, расположив руки у него спине и прижавшись поближе к груди блондина с чувством, что на ней все также мягко и тепло. Поначалу Питер немного теряется, разведя руки в стороны и буквально боясь дотронуться до Хелен. Но видя, что она рыдает все громче и пуще, будто бы до смерти боясь, что он оттолкнет ее, блондин обеими руками крепко сжимает ее в своих объятиях, начав гладить по голове и в какой-то момент поцеловав в макушку.       Правда это не успокаивает ее, а наоборот – заставляет дать еще большую волю эмоциям. Она все еще горько плачет из-за чувства вины перед мужчиной и страха, что могла разрушить все своими руками. Девушка начинает еще сильнее дрожать и едва стоит на ногах из-за огромного напряжения, что отнимает у нее все силы. В какой-то момент Хелен еще крепче обнимает Питера, сжимает в руках его футболку, что надета под черной джинсовкой, водит ладонями по его спине, крепко держит за плечи и тихо шмыгает носом. И даже спустя несколько секунд Роузу так и не удается успокоить Маршалл. Она все еще не чувствует себя лучше, даже если крепкие мужские руки мужчины обнимают и прижимают к себе невысокую хрупкую девушку будто что-то очень дорогое и ценное, а он сам нежно целует ее в макушку, висок или лоб.       — Ну все-все, не надо… — после долгой тишины тихо произносит Питер.       — Прости меня, Питер, — со слезами дрожащим голосом умоляет Хелен и тихо шмыгает носом. — Прости… Мне очень жаль… Я – такая идиотка…       — Все в порядке. Не надо.       — Пожалуйста, прости за все, что я наговорила тебе, и то, как ужасно с тобой обращалась… Прости… Я была ужасно несправедлива к тебе…       — Не вини себя. — Питер нежно гладит Хелен по голове и мило целует ее висок. — Я прекрасно понимаю твои чувства и чувствовал бы себя точно также. Долго не смог бы простить лжи наподобие той, что тебе приходилось слышать.       — Мне очень жаль… — с жалостью во взгляде произносит Хелен и издает громкий всхлип. — Правда… Я не хотела, чтобы все так случилось… Не знаю, о чем я думала… Ты прав… Во всем прав…       — Я рад, что ты это признала.       — Все говорили, что я была неправа… Но я не хотела никого слушать. Злилась на всех и винила в том, что произошло.       — Послушай, Хелен…       — Мне правда очень жаль… Жаль, что я наговорила столько ужасных вещей. Я и правда глупая и безмозглая… Вела себя как истеричка… Думала лишь о себе… — Хелен слегка вздрагивает. — Боже мой… Где была моя голова? Где?       — Ты сильно обидела нас… Обидела меня и свою бабушку… Как ты могла наговорить про нее такое? Даже грозилась выгнать из дома!       — Клянусь, мне очень стыдно! — отчаянно восклицает Хелен. — Я ни за что не выгоню бабушку из дома и буду всегда благодарна ей и дедушке за то, что они спасли и вырастили меня.       — Ты должна извиниться перед миссис Маршалл и перестать игнорировать ее, — уверенно говорит Питер. — Она очень переживает из-за тебя и в последние дни буквально сидит на таблетках. Она так извела себя, что эта женщина запросто могла оказаться в больнице.       — Я знаю… Прости… Мне очень жаль.       — Не передо мной извиняйся, а перед ней. Потому что она ни в чем не виновата и делала все лишь ради твоего блага.       — Я извинюсь… Извинюсь… Обещаю. Клянусь…       Поскольку в какой-то момент Хелен немного ослабила хватку, то сейчас она снова крепко обнимает Питера и кладет голову ему на плечо, быстрыми, нервными движениями водя руками по его спине.       — Хорошо, я верю тебе, — спокойно говорит Питер.       — Не бросай меня… — дрожащим голосом умоляет Хелен и громко шмыгает носом. — Пожалуйста, Питер, не делай это! Я не хочу потерять тебя! Пожалуйста-пожалуйста… Ты нужен мне! Я не смогу жить без тебя!       — Не переживай, милая, я не брошу тебя, — поглаживая Хелен по голове, мягко отвечает Питер.       — Знаю, что я вела себя ужасно и сама заставила тебя думать об этом, но умоляю, не бросай меня. Пожалуйста, Питер… Я готова сделать что угодно, лишь бы ты остался со мной. Только не оставляй меня…       — Не брошу, не брошу. — Питер целует Хелен в макушку и гладит ей затылок. — Не бойся.       — Но ты сказал, чтобы я больше не подходила к тебе и решала свои проблем сама.       — Я сказал об этом сгоряча. Прости, что я столько всего наговорил… Мне очень жаль… Я не должен был это делать.       — Нет-нет, не извиняйся. — Хелен тихо шмыгает носом. — Ты сказал все абсолютно правильно. Это я – безмозглая дура… Истеричка, которая говорила черт знает что! И теперь сгорает от стыда!       Хелен сжимает обе руки в кулаки и прикладывает их к груди Питера, время от времени негромко всхлипывая, пока тот крепко держит ее в своих объятиях и пытается успокоить.       — Ну все-все, малышка моя, успокойся, — мягко говорит Питер и гладит Хелен по голове и спине. — Я здесь, с тобой и никуда не уйду.       — Прости, Пит… — дрожащим голосом со слезами умоляет Хелен. — Я не хочу потерять тебя… Не хочу… Не отворачивайся от меня… Умоляю…       — Мне не за что сердиться на тебя. И я прекрасно понимаю все твои чувства.       — Мне так стыдно… Я кричала, оскорбляла, унижала… Б-била тебя… Господи, я сгораю от стыда… Хочу зарыть голову в песок… Я не могу… Не могу…       — Мне было обидно, но я понимал, что должен быть терпеть это. Я не мог бросить тебя и делал все, что было в моих силах… Всего лишь хотел, чтобы ты успокоилась, спокойно поговорила со своей бабушкой, перестала сердиться на нее и обратила внимание на Сэмми, который тосковал по тебе.       — Сколько же тебе пришлось вытерпеть… Боже мой… — Хелен немного отстраняется от Питера и мягко берет его лицо в руки, стыдливо смотря ему в глаза и иногда тихо шмыгая носом. — Говорила Бог знает что! Я не жалела тебя и думала только о своей обиде… А ты терпел все эти оскорбления и избиения…       — Все в порядке, Хелен, не надо об этом думать, — спокойно отвечает Питер. — Я все понимаю.       — Клянусь, я не считаю тебя таким плохим, каким называла. Не считаю ни предателем, ни трусом, ни подлецом, ни двуличным. Это неправда! Клянусь памятью дедушки Роджера!       — Я знаю, радость моя, знаю.       — Мне ужасно стыдно… — тихо шмыгнув носом, качает головой Хелен. — Прости меня, Питер, прошу тебя… Прости… Я больше не буду так с тобой поступать… Обещаю! Этого никогда не повторится! Не бросай меня, я этого не вынесу. Я слишком долго ждала начала наших отношений, чтобы так легко все разрушить. Нет, я не хочу… Не хочу!       — Пожалуйста, Хелен, перестань извиняться. — Питер немного отстраняется от Хелен и берет в руки ее лицо, с легкой улыбкой смотря в красные и мокрые глаза девушки. — Я все понимаю и знаю, почему ты так отреагировала. И это нормально.       — Нет, совсем не нормально.       — Я ведь и сам реагировал почти также, когда был в депрессии. Ты… Ты выгнала меня из комнаты так, как я однажды выгнал Джесс из квартиры… С криками и силой… Как будто… Как будто бумеранг вернулся ко мне…       — Знаю… — издает тихий всхлип Хелен. — Мне очень жаль… Очень-очень жаль…       — Не думай об этом, милая. Все уже прошло.       — Питер… — Хелен убирает с глаз Питера небольшую прядь волос и мягко проводит тыльной стороны руки по его щеке, виновато смотря на него. — Ты правда не злишься на меня за то, что я была идиоткой, которая чуть не разрушила все своими руками? Прошу, скажи, что ты не злишься… Скажи, что не бросишь меня и будешь со мной.       — Ни за что не брошу. — Питер с легкой улыбкой нежно прикладывает ладони к щекам Хелен, вытирает слезы, скопившиеся у нее под глазами, которые он осторожно целует, и соприкасается своим лбом с ее лбом. — Ни за что…       Хелен улыбается сквозь слезы, смотря на Питера мокрыми и красными глазами, закидывает руки ему на шею и обнимает его крепко, но очень нежно и тихо шмыгает носом. Чуть позже она запускает пальцы в его блондинистые пряди волос на затылке и начинает поглаживать заднюю часть его шеи, пока он, улыбнувшись намного шире и почувствовав огромное облегчение, отвечает на объятия так же трогательно, как и она. Блондин зарывает лицо в изгибе шеи девушки, а его руки уверенно и крепко обвивают ее поясницу. Но чуть позже одна ладонь начинает гладить ей спину, а вторая – копаться в коротких, черных, немного лохматых волосах.       Сэмми все это время с интересом наблюдает за влюбленными и становится более веселым, понимая, что хозяйка снова будет заботиться о нем, кормить чем-нибудь вкусным и играть. Конечно, пес бы был готов ждать еще очень долго, но вряд ли бы был счастливым и радовался жизни. А в какой-то момент Питер, все еще гладя Хелен по спине, голове или нежно целуя какие-то части ее лица, переводит взгляд на Сэмми, который – что удивительно – ни разу не попытался развести их в стороны, как любил делать это ранее из ревности. Мужчина с более широкой улыбкой подмигивает ему, проводя рукой по волосам Хелен, пока она иногда продолжает издавать тихие всхлипы. Пес с высунутым языком задирает лапу, что-то вырисовывает в воздухе и тихонько лает. Блондин бесшумно говорит: «Спасибо, приятель!», а питомец снова подает голос, будто говоря: «И тебе спасибо!».       Через несколько секунд Хелен и Питер медленно отстраняются друг от друга с легкой улыбкой на лице, не разрывая зрительного контакта, берутся за руки, прикладывают их к груди и соприкасаются лбами на несколько секунд. Потом девушка гладит мужчину по щекам обеими руками с более широкой улыбкой на лице, смотря ему в глаза. Она немного колеблется и сначала мило целует его в щеку, а потом берет лицо возлюбленного в руки и дарит ему нежный, продолжительный поцелуй в губы, на который блондин с удовольствием отвечает. Может быть, Сэмми и хочется немного пошалить, но сейчас он просто сидит напротив них и с радостью наблюдает за ними, решив пошутить над влюбленными чуть позже. Пока те понимают, как сильно скучали друг по другу и тем эмоциям, что они испытывают, находясь вместе.       Немного позже Питер сам обхватывает лицо Хелен обеими руками и дарит ей несколько коротких поцелуев как в губы, так и в уголки рта, щеки и кончик носа, пока та скромно смеется и радует мужской взгляд своей нежной улыбкой. А чуть позже девушка и сама одаривает его парочкой таких же, обнимает мужчину за плечи и кладет голову на одно из них с легкой улыбкой на лице, пока тот копается в ее волосах.       — Я люблю тебя, милый… — с прикрытыми глазами и легкой улыбкой на лице шепчет Хелен.       — И я тебя тоже люблю, радость моя, — скромно улыбается Питер. — Очень-очень сильно!       Хелен улыбается намного шире, мило целует Питера в щеку и гладит по голове. А чуть позже они, не отстраняясь друг от друга, переводят взгляд на Сэмми, с большим интересом все еще наблюдающий за ними с высунутым языком, переглядываются между собой и снова смотрят на пса.       — Спасибо, что не начал играть в ревнивца, приятель, — с легкой улыбкой говорит Питер и немного крепче обнимает Хелен.       — Думаю, пока что он не будет кусать тебя за зад, — шутливо отвечает Хелен.       Сэмми пару раз негромко подает голос, подходит поближе к Питеру с Хелен и подставляет морду, чтобы те его погладили. Ну а те со скромными улыбками на лице почесывают его за ухом и проводят руками по мягкой пушистой шерсти, пока тот наслаждается одной из тех вещей, которые просто обожает. А через некоторое время в комнату девушки немного неуверенно заходит Скарлетт, которая желает что-то сказать Питеру, уже успевший отстраниться от своей возлюбленной.       — Питер, ты не мог бы помочь мне кое с чем? — спокойно спрашивает Скарлетт, даже не смотря в сторону Хелен.       — Конечно, без проблем, — с легкой улыбкой пожимает плечами Питер. — Что нужно сделать?       — Пошли со мной, я объясню по дороге.       Только Питер хочет подойти к Скарлетт и уйти вместе с ней, как Хелен останавливает женщину, на которую она смотрит широко распахнутыми, испуганными глазами, неуверенно говоря:       — Бабушка… Подожди, пожалуйста…       — В чем дело, Хелен? — с грустью во взгляде разворачивается к Хелен Скарлетт.       — Понимаешь, я… — Хелен медленно подходит к Скарлетт, сгибает руки в локтях и сцепляет пальцы, виновато смотря на женщину. — Я… Я хочу… Извиниться за то, что была так груба…       — Послушай, Хелен…       — Я знаю, что виновата перед тобой, и правда очень сожалею об этом. Ты не хотела причинять мне боль, а я не понимала этого и… Считала, что ты хотела сделать мне больно… — Хелен на секунду переводит взгляд вниз и тихо шмыгает носом. — Я ужасно вела себя с тобой, Питером и Сэмми… Тебе пришлось страдать, потому что я обижалась на тебя и дедушку Роджера за ту ложь, которую вы всегда говорили мне. Теперь я понимаю, что Питер оказался замешан в этом поневоле и просто хотел, чтобы мы сами решили этот вопрос. А Сэмми… Сэмми страдал, потому что я забыла о нем… Буквально сделала его виноватым…       Хелен бросает короткий, слезливый взгляд на Питера, наблюдающий за происходящим, стоя рядом с Сэмми, который тихонько поскуливает.       — Клянусь, я не хотела причинять никому боль! — отчаянно восклицает Хелен и издает горький всхлип. — Я не знаю, о чем думала, когда говорила такие вам обидные вещи… Обвиняла в предательстве и сговоре… Я… Я повела себя как безмозглая дура! И… Мне правда очень стыдно…       Едва успокоившись, Хелен снова начинает плакать, пока она объясняется со Скарлетт и смотрит на нее с огромной жалостью.       — Пожалуйста, бабушка, прости меня… Прости, что я вела себя так ужасно и винила тебя во многих вещах. Клянусь, я никогда не думала ничего плохого о тебе и дедушке и безмерно благодарна вам за то, что вы буквально спасли меня и вырастили. Вы – самые близкие люди на этом свете, которых я всегда буду любить. Мне очень стыдно… Дедушка Роджер наверное… В гробу переворачивается из-за моего отвратительного поведения… Из-за того, как я поступала со всеми, кто ни в чем не виноват… — Хелен прикрывает рот рукой и качает головой, издав пару громких всхлипов. — Мне очень-очень стыдно, что я такая глупая и плохая… Хотя совсем не хочу потерять близких мне людей. Умоляю, бабушка, прости меня… Не отворачивайся от меня… Ты очень нужна мне… Да, я плохая… Но я не хочу остаться одна… Пожалуйста, бабуля, пожалуйста…       Скарлетт, внимательно слушая Хелен, улыбается все шире с каждой секундой от осознания того, что ее внучка все осознала. Женщина не может сдержать своих слез, что начинают медленно стекать вниз по ее щекам и ничего не говоря на протяжении несколько секунд, что становятся для молодой девушки некой пыткой.       — Хелен, милая… — со слезами произносит Скарлетт.       — Пожалуйста, бабушка Скарлетт… — дрожащим голосом говорит Хелен и берет Скарлетт за руки, продолжая смотреть на нее слезным взглядом. — Прости меня… Мне правда очень стыдно за все, что я сделала…       — Нет, внученька, это ты прости меня. Прости, что молчала и не рассказала всю правду гораздо раньше.       — Я все понимаю… Понимаю, почему ты так поступила…       — Мне не хватало смелости признаться тебе во всем. Твой покойный дедушка Роджер тоже боялся причинить тебе боль и считал, что нам лучше рассказать все потом. Мне очень жаль, что мы оба боялись сказать правду, но не стеснялись лгать и заставлять тебя верить в то, чего не было. Верить в смерть своих родителей, которые на самом деле живы.       — Если и судить кого-то, то только их. — Хелен шмыгает носом. — Вот их я точно никогда не прошу. Не прощу за то, что они бросили меня. Не прощу мать за то, что она хотела убить меня. Не прощу отца за то, что он отказался бороться за маму. Раз они выбрали этот путь, то мне эти люди не нужны.       — Они были еще очень юными.       — Знаю, но… Как можно убить что-то живое? Убить своего ребенка! Свою родную кровинку! Почему у матери ничего не дрогнуло?       — Мы с твоим дедушкой никогда не понимали, как Венди могла так легко отказаться от своего ребенка. Слава богу, мы хотя бы не дали ей сделать аборт. Для нас это непростительно. Раз уж ребенок начал расти в теле женщины, значит, она должна рожать.       — А во всем виноват отец. Если бы он не был маменькиным сыночком, который во всем слушал свою семью, все могло бы быть иначе.       — Думаю, твой отец не хотел избавляться от тебя. Бруклин вряд ли бы одобрил желание твоей мамы сделать аборт. Все-таки он хотел ребенка, когда узнал о беременности твоей мамы. Но у его семьи были другие планы: сначала образование, потом – работа, а потом – семья.       — Значит, не так сильно любил, раз бросил ее, зная, что она ждала ребенка.       — Кто знает, детка, — тяжело вздыхает Скарлетт. — Подробностей их отношений я не знаю и рассказываю тебе только то, что мне известно со слов твоей матери.       — В любом случае они не заслуживают прощения.       — Знаю… Мы с твоим дедушкой сделали все, чтобы заставить Венди одуматься. Но к сожалению, твоя мама отказалась даже смотреть на тебя. Когда мы с Роджером держали тебя на руках и показывали ей, ее сердце не дрогнуло. Думали, что проблема была в послеродовой депрессии, но слишком поздно решили лечить нашу дочь.       — Мне никогда этого не понять… Никогда…       — К тому же, она понимала, что ребенок будет занимать все ее время. А сидеть дома было не для нее. Твоя мама практически не бывала дома, когда была подростком и не ходила на учебу. Все время проводила время с друзьями и твоим отцом, в которого по уши влюбилась. Мы с Роджером обладали достаточным контролем над ней, когда она была ребенком, но стоило дочке вырасти, что-то было упущено. К сожалению.       Хелен ничего не говорит и лишь тяжело вздыхает, грустным взглядом смотря куда-то вниз или на свои руки.       — В любом случае мне очень жаль, что я скрывала от тебя правду и врала. Я понимала, что рано или поздно ты бы все равно узнала это, но страх за твою реакцию и психическое состояние пугал меня. Мы с Роджером думали, что расскажем все попозже, но… Постоянно тянули… Боялись твоей реакции… Боялись представить, что будет, если ты узнаешь, что твои родители не мертвы, а живы.       — Думаю, лучше поздно, чем никогда, — с едва заметной улыбкой отвечает Хелен. — Я рада, что узнала правду. Пусть она и не самая приятная, но теперь я знаю, что больше нет смысла поминать отца и мать и недоумевать, почему ни разу не видела их могилу.       — Теперь ты все знаешь.       — Да… И я еще раз прощу у тебя прощения. Я не хотела, чтобы все зашло так далеко…       — Не переживай, солнце мое. — Скарлетт мягко гладит Хелен по щеке, мокрыми глазами смотря на ее заплаканное лицо практически без грамма косметики. — Я даже и не думала сердиться на тебя. Ты имела право злиться и ненавидеть меня и своего дедушку.       — Однако я не должна была так поступать с тобой, — виновато отмечает Хелен.       — Самое главное, что ты искренне жалеешь. А раскаяние ценится намного больше.       — Ты правда не сердишься?       — Нет, детка, не сержусь.       — Ах, бабушка… — Хелен сквозь слезы улыбается и прикладывает сложенные руки ко рту. — Знай, что я очень люблю тебя. И всегда буду любить. Несмотря ни на что.       — Я тоже очень сильно люблю тебя, Хелен. Мое самое сокровенное сокровище, которое у меня только есть.       Хелен улыбается намного шире и заключает Скарлетт в свои трогательные объятия, которые та с радостью принимает. Женщина и сама начинает тихонько плакать и чувствует себя так, словно с ее плеч упал тяжелый груз. Питер все это время стоит рядом с Сэмми и с легкой улыбкой на лице наблюдает за происходящим, испытывая легкость от мысли, что одна проблема все-таки решена. В какой-то момент блондин взгляд на пса и подмигивает ему. Когда тот негромко лает, он опускается на корточки и выставляет руку ладонью к нему. В ответ на что Сэмми лапой дотрагивается до нее, будто давая ему пять.       — Ах, приятель, ты даже не представляешь, как я сейчас счастлив, — с легкой улыбкой говорит Питер, поглаживая шерстку Сэмми. — Я уж думал, что она никогда не поймет свою ошибку.       Сэмми тихонько скулит и подходит поближе к Питеру, чтобы тот продолжил гладить его.       — Большое спасибо, Сэмми. Ты сумел найти подход к своей хозяйке и разбудить нашу Спящую Красавицу.       Сэмми кладет лапу на руку Питера и негромко подает голос.       — Хоть ты и умеешь давить на жалость, я все равно люблю тебя, — с доброй усмешкой отмечает Питер. — И я хочу отблагодарить тебя. Когда ты будешь у меня дома, я покажу тебе сюрприз. Уверен, что ты точно его оценишь.       Сэмми пару раз радостно подпрыгивает и скромно лижет Питеру нос и щеку.       — Спасибо, друг! — с искренней улыбкой благодарит Питер. — Что бы я делал без такого чудесного песика…       Сэмми кладет лапы на плечи Питера и прижимается к нему как можно ближе. Мужчина же с удовольствием обнимает пса и снова чешет и гладит его мягкую, приятную на ощупь густую шерстку, что находится в идеальном состоянии, чувствуя огромное облегчение и впервые за долгое время улыбается по-настоящему искренне.       

***

      На следующий день где-то часам к четырем-пяти Виктор Джонсон приехал домой к Эдварду, Джейми и Ребекке МакКлайф, которых решили навестить и Наталия и Терренс с Ракель. Хоть МакКлайф-младший и его невеста стараются соблюдать дистанцию, это не мешает им спокойно общаться на любые темы как друг с другом, так и с остальными. Все они надеются услышать хорошие новости про Юджина Уэйнрайта, но Виктор сообщает кое-что другое, пока Ребекка и Джейми сидят вместе напротив него, Ракель с Наталией – по левую руку от них, а Терренс с Эдвардом – по правую.       — К сожалению, я ничем не смогу обрадовать вас, — с грустью во взгляде разводит руками Виктор. — Анонимный звонок, который мы получили, оказался ложным. Полиция немедленно отправилась в то место, которое назвал тот человек и тщательно все осмотрела, но не нашла там Юджина Уэйнрайта.       — И не было ничего, что могло бы принадлежать ему? — удивляется Джейми.       — Нет, там было пусто. Нет никаких признаков того, что он вообще бывал там.       — Значит, ситуация по-прежнему очень сложная? — неуверенно спрашивает Эдвард.       — Мы делаем все возможное, Эдвард. Но увы, наши усилия пока что не приносят никаких плодов.       — И даже нет маленькой надежды поймать его? — с испугом в глазах спрашивает Ребекка.       — Надежда всегда должна быть, Ребекка. Никому из вас не стоит опускать руки и считать, что Уэйнрайт никогда не будет пойман. Он будет пойман. Рано или поздно.       — Но вы же сами говорите, что нет никаких предположений о том, где прячется этот тип, — разводит руками Терренс.       — Да, но я обещаю, что полиция ни за что не опустит руки. Они будут искать этого человека где только можно, опрашивать людей, патрулировать улицы и проверять любую подозрительную личность, с кем он может сговориться.       — Вы думайте, он с кем-то сговорился? — слегка хмурится Наталия.       — Все может быть. Мы проверяем любую информацию и постоянно патрулируем город.       — Да, этот гад скрылся так, что его не найдешь… — резко выдыхает Джейми.       — Согласен. Но я прошу вас, не теряйте надежду. Я лично контролирую это дело и выезжаю на каждое место, где может быть этот тип.       — Мы стараемся, мистер Джонсон, — с грустью во взгляде говорит Ракель. — Но ситуация кажется настолько безвыходной, что будет проще пустить все на самотек.       — Нет, Ракель, даже не думай об этом! — уверенно возражает Виктор. — Если пустить это дело на самотек и позволить этому типу разгуливать на свободе, то он может причинить вред еще многим невинным людям. А никому из нас не нужны жертвы! Достаточно того, что Уэйнрайт едва не убил сотрудника тюрьмы.       — А он сейчас и правда в порядке? — интересуется Ребекка.       — Да, все хорошо! Его уже выписали из больницы, и очень скоро он снова вернется к работе.       — Ну и слава богу… — задумчиво говорит Наталия.       — В любом случае не беспокойтесь, господа. Этот тип обязательно получит свое наказание и будет под еще более пристальным наблюдением. Рано или поздно предназначенная ему участь станет реальностью.       — Надеюсь, так оно и будет, — выражает надежду Эдвард.       Виктор берет со столика чашку с горячим кофе и выпивает немного перед тем, как решает сменить тему.       — Ну ладно, господа, — уверенно говорит Виктор. — Давайте сменим тему. Эдвард, Терренс, Наталия, Ракель… Я бы хотел поговорить об истории, произошла с вашими друзьями.       — Да, мистер Джонсон, — кивает Эдвард. — Это правда.       — Я знаю, что ваш приятель страдает амнезией и был обвинен в том, что по его вине едва не погиб еще один ваш приятель. И также знаю об исчезновении его девушки.       — В обоих случаях все намного сложнее, чем кажется, — с грустью во взгляде признается Терренс. — Боюсь, теперь мы уже не сможем ничего сделать.       — В смысле? — слегка хмурится Виктор.       — Это правда, мистер Джонсон, — подтверждает Ракель. — Мы потеряли шанс помочь Даниэлю. И… Теперь вряд ли можем назвать себя его друзьями… По крайней мере, сейчас…       — Его нагло обманывает какая-то девчонка, желающая женить его на себе, — объясняет Эдвард. — Она рассказала Даниэлю кое-что, из-за чего он обвинил нас во лжи, попросил оставить его в покое и разругался с нами всеми в пух и прах.       — Боже! — ужасается Ребекка. — Как все запущенно!       — Девушка? — удивляется Виктор. — А что за девушка?       — Какая-то иностранка, — спокойно говорит Наталия. — Пару дней назад я ходила в больницу, где она работала, и узнала кое-что про нее. Не очень много, но, по крайней мере, мы узнали, что Даниэль не выдумал ту девчонку. Что она существует.       — Ох… Ну и дела… А что насчет его девушки?       — А с Анной все еще хуже, — с грустью во взгляде говорит Ракель. — Пару дней назад Питер видел, как какой-то тип издевался над ней и даже избивал ее. И сказал Роузу, что они встречаются.       — Избивал? — приходит в ужас Джейми. — Но почему?       — Просто так, — пожимает плечами Терренс. — Едва раскрыла рот или посмотрела не в ту сторону – пощечина по лицу.       — Господи… — качает головой Ребекка. — Получается, Анна связалась с насильником?       — Что-то вроде того.       — Ох, бедная девочка… — ужасается Джейми. — Насильники – ужасные люди. Их трудно распознать, потому что они умеют заставить всех считать себя ангелами. Так все перевернут, что жертве никто не поверит. И эта жертва будет считать, что она сама во всем виновата, а насильник правильно ведет себя с ней.       — И обидчик Анны этим пользуется, — отвечает Эдвард. — Для ее родителей он – ангел во плоти, а для Анны – ночной кошмар.       — Это очень серьезно! — уверенно отмечает Виктор. — Вы должны сообщить в полицию на этого человека! Он может быть очень опасен. Того типа могут посадить на долгие годы даже за однократное насилие. А если он причинит вред здоровью, то ему точно не отделаться от наказания.       — Да, но вряд ли мы можем доказать его причастность к ее избиению лишь на основании слов Питера. И тот тип может как-то выкрутиться или заставить Анну прикрыть его. Отец прав – ее обидчик так выкрутится, что полиция не станет слушать эту девушку. Если он назовет ее выжившей из ума или как-то иначе, то ему поверят больше.       — Вам нечего бояться, ребята. Я лично возьмусь за любое дело по вашей просьбе и сделаю все, чтобы доказать вину всех преступников.       — Мы знаем, мистер Джонсон, — уверенно говорит Терренс. — Но нужны реальные доказательства и показания самой Анны. А иначе мы будем выглядеть клеветниками в глазах людей.       — Да, а куда смотрят родители той девочки? — недоумевает Ребекка. — Неужели ее отец и мать не беспокоятся о том, что Анна связалась с таким ужасным человеком?       — Питер слышал, как тот тип дал понять, что отец Анны сам дал добро на их отношения, — с грустью во взгляде отмечает Ракель. — И добавил, что если она попытается сбежать от него, снова рассказать отцу о нем или пойти в полицию, то он сделает ей еще хуже. Едва ли не угрожал убить.       — И даже если этот тип никем не приходится Анне, он обращается с ней так, словно она – его жена, — добавляет Наталия. — Хочет во всем ее контролировать и знать, что она делает, куда ходит, с кем разговаривает…       — А еще этот тип – явно ярый противник женщин, — уверенно отмечает Эдвард. — По словам Роуза, женщина для того отморозка – бесправное существо, которое может лишь молчать, обслуживать мужчину, немедленно делать то, что он говорит, рожать детей и удовлетворять его, когда он этого хочет.       — Такими ублюдками точно не рождаются, — задумчиво говорит Джейми, скрестив руки на груди. — Полагаю, перед ним был пример плохого обращения с женщинами, который выставлялся как нормальный. Или же у него был неудачный роман с девушкой, которая сильно его обидела.       — Господи, вот и угораздило Анну связаться именно с ним! — резко выдыхает Ракель. — Она сроду не общалась с такими ужасными людьми, а тут ее вдруг потянуло к подонкам.       — Полагаю, дело очень серьезное и не может быть пущено на самотек, — уверенно отмечает Виктор. — Эта девушка может пострадать, если ее вовремя не спасти.       — Да, но как? — разводит руками Терренс. — Мы ничего не можем сделать! Так же, как и в случае с Даниэлем!       — Хорошо, а вы пробовали поговорить с ее родителями?       — К сожалению, у нас нет никаких контактов с ними.       — Что, вообще никаких?       — Даниэль мог бы знать хотя бы адрес ее матери, — спокойно говорит Эдвард. — Но как вы уже знайте, у него амнезия, и он разругался с нами.       — Ну а ее родители знают кого-то из вас, кроме Даниэля? — Виктор переводит взгляд на Наталию и Ракель. — Девушки! Ракель, Наталия! Вы же дружите с Анной с самого детства, насколько я знаю! Неужели у вас тоже нет их контактов?       — Увы, мистер Джонсон, мы не знаем, как связаться с родителями Анны, — пожимает плечами Наталия.       — Родители Анны не очень любили нас, хотя на то не было никаких причин, — спокойно добавляет Ракель. — Обосновывали свое прохладное отношение к нам как «эти девочки плохо влияют на нашу дочь».       — Но разве вы ни разу не бывали у нее дома и не общались с кем-то из ее родителей? — удивляется Виктор.       — Бывали, но насколько мы знаем, после развода эти люди переехали в разные квартиры, а свою общую вроде бы продали. Это произошло уже после того, как Анна ушла из их дома.       — И вы даже не можете назвать примерный адрес ее родителей?       — Нет, к сожалению, — с грустью во взгляде качает головой Наталия. — И у нас нет никаких общих знакомых…       — Да уж… — тихо выдыхает Виктор и потирает лоб рукой. — Ситуация очень сложная… И даже опасная… Даже не знаю, что можно посоветовать…       — И это обидно, — устало говорит Терренс. — Обидно, когда ты ничего не можешь сделать. Мы и правда сейчас бессильны. Потому что разругались с Даниэлем, который не хочет нас видеть, и не знаем, как связаться с родителями Анны и защитить эту девушку.       — Кстати, насчет Даниэля… — Виктор, поглаживая подбородок, переводит взгляд на Эдварда и Терренса. — Терренс, Эдвард, я слышал, что у вас есть нож и кольцо, которые вы нашли рядом с вашим приятелем, когда он был без сознания. Почему вы до сих пор не показали ему эти вещи и не спросили, не знакомы ли они ему?       — Ну, во-первых, эти вещи находятся не у нас, а у Питера, и он же их нашел… — задумчиво отвечает Эдвард. — А во-вторых, уже поздно показывать ему нож и кольцо, ибо мы поругались с Даниэлем из-за его, грубо говоря, тупости и наивности.       — Вы должны были сделать это в первую очередь. Да, вы все возили Даниэля по каким-то местам и что-то о себе рассказывали. Но забыли самое главное – показать ему то, что было найдено на месте преступления.       — Мы не были уверены в том, что это помогло бы нам, — признается Терренс. — Мы уже столько всего перепробовали, чтобы заставить его вспомнить все, но ему все просто казалось знакомым, как он говорил изначально. И единственное, что Даниэль сумел вспомнить, – это попытка Питера умереть.       — Зря, парни, очень зря, — устало вздыхает Виктор. — Не зря же те вещи были найдены рядом с ним. Есть большая вероятность, что нож и кольцо принадлежат виновнику произошедшего.       — Верно, но будет ли смысл? — разводит руками Наталия. — Не думаю, что Даниэль так легко скажет нам, чьи это вещи. Он знать не знает, что произошло с ним в тот день, и почему его нашли на дороге без сознания в ужасном состоянии.       — Очень жаль. Мне кажется, это могло бы помочь вам.       — Ох, честно говоря, мы уже потеряли надежду, что хоть что-нибудь заставит его вспомнить все… — почесав затылок, задумчиво отвечает Ракель. — А сейчас, когда он обвинил нас во лжи из-за той испанки, что прочистила ему мозги, вообще бессмысленно что-либо делать. Ну… Разве что ждать, пока Даниэль все вспомнит и поймет, что поступил с нами отвратительно.       — Виктор прав, ребята, — уверенно говорит Ребекка. — Зря вы не подумали об этом.       — Кстати, а что вы еще знайте про ту иностранку? — слегка хмурится Джейми. — Вы говорите, она работала в больнице?       — Да, Наталия узнала, что та девчонка работала в больнице уборщицей, но была уволена из-за хамского поведения, халатного отношения к работе и проблем с документами, — объясняет Эдвард.       — А откуда вы знайте, что это именно та самая девчонка? — недоумевает Ребекка.       — Во-первых, Даниэль показал нам поддельную фотографию с ней и собой. Хотя на самом деле там были он и Анна. А во-вторых, я вспомнил, что видел эту иностранку в больнице, когда Перкинс был там. Я тогда спросил у нее кое-что, а она нагрубила мне. Послала на испанском.       — А как же вам удалось так легко узнать что-то про эту девушку? — удивляется Виктор.       — Просто врач оказался разговорчивым, — слегка улыбается Наталия. — Стоило упомянуть уборщицу, которая послала меня на непонятном языке, как он сразу все выложил. Ну не сразу… Пришлось включить режим дурочки и сделать вид, что я впервые пришла в ту больницу и столкнулась с грубой уборщицей. Но зато я узнала все, что было возможно.       — А ты была в больнице просто так? — уточняет Джейми.       — Нет, я записалась на прием к аллергологу.       — Аллергологу? У тебя разве аллергия?       — Да. Пару дней назад я проснулась с сильным кожным зудом и очень долго чесала руку, которая была покрыта сыпью и волдырями. Ну а поскольку все так сложилось, мы с ребятами решили, что можно узнать что-нибудь про девчонку, которая обманывает Даниэля. Вот мы и запустили рыбку в пруд.       — И что ты узнала? — спрашивает Виктор.       — Та девушка родом из Испании и живет в США где-то два-три года со своими родителями и младшей сестрой в очень плохих условиях. Работала в больнице уборщицей, но была уволена из-за проблем с документами. Врач сказал, что она прибыла в Штаты по визе, срок которой уже закончился. И кроме того, он подтвердил, что она неоднократно приходила к Даниэлю в палату, когда нас с ребятами не было, а его врач постоянно ее выгонял. Сказал, что эта девчонка проявляла к нему повышенный интерес.       — А как она узнала, что Даниэль лежал именно в той палате? — недоумевает Ребекка.       — Этого я не знаю, миссис МакКлайф, — пожимает плечами Наталия. — Но та девчонка точно знала, что это именно Даниэль, потому что его группа так или иначе известна и уже обзавелась поклонниками и ненавистниками.       — Хочешь сказать, она – фанатка, которая одержима им? — слегка хмурится Джейми.       — Думаю, что да. Хотя с другой стороны, мы с ребятами считаем, что та испанка может использовать Даниэля для того, чтобы остаться здесь легально.       — Да, ведь получить грин-карту – один из способов остаться здесь легально, имея иностранное гражданство, — уверенно отмечает Терренс. — Ну а заключив брак с американцем, ее можно получить, хотя и придется повозиться с документами. А пожив здесь несколько лет, эта девчонка вполне может подать запрос на получение гражданства.       — Однако этой девушке в любом случае придется долго возиться с документами, — отвечает Джейми. — Даже если она и выйдет замуж за американца, это не облегчит ей задачу и сократит срок ожидания. Если эта девчонка думала, что все легко, она ошибается.       — Только я не понимаю, как эта испанка собралась жить здесь, если она с трудом два слова может связать, — спокойно говорит Эдвард. — Она с трудом говорит по-английски. С жутким акцентом. А раз она не сумела научиться сносно говорить за два-три года, то это может что-то означать. Например… Что она глуповата… И ленива… Зная, что она прохлаждалась на работе и просто где-то шлялась…       — Верно, уж за два года можно в совершенстве выучить любой язык, если жить среди его носителей, — уверенно отмечает Ребекка. — Видно, эта девочка и правда далеко не трудолюбивая…       — Наверняка она из тех, кто хочет удачно выйти замуж и ничего не делать, — отвечает Терренс. — Ну а Перкинс прекрасно ей подходит: молодой, холостой, обеспеченный, живет один, хорош собой… Прямо мечта любой девчонки, которая хочет красивой жизни.       — И поэтому та иностранка и воспользовалась его состоянием, внушила ему то, что ей надо, и сделала все, чтобы он поверил, будто мы желаем ему зла, — добавляет Ракель. — Надо признать, она умело воспользовалась той статьей, в которой обвиняют Даниэля в доведении Питера до самоубийства. Эта девчонка убедила Перкинса в том, что он так издевался над Роузом, потому что тот якобы невзлюбил иностранку, оскорблял и унижал ее и был против их отношений.       — А Анну она вообще выставила его бывшей девушкой, которая устраивала ему истерику и строила из себя недотрогу, — уверенно говорит Наталия. — Мол, Даниэль уже хотел бросить ее. И сделал это, когда якобы появилась Бланка Морено, та самая иностранка.       — Вот и промыла она мозги нашему не то нынешнему, не то бывшему другу и заставила поверить лжи, разорвать с нами дружбу и изменить Анне. Мы уверены, что Даниэль целовался и обнимался с этой девчонкой, веря, что она – его невеста.       — О, господи… — резко выдыхает Ребекка. — Ну и дела…       — Да… — задумчиво произносит Виктор, поглаживая подбородок и сильно хмурясь. — Здесь попахивает незаконной иммиграцией…       — Может, есть какой-то способ избавиться от нее? — интересуется Эдвард.       — Есть, конечно. Если специальные службы проверят ее и ее семью и обнаружат, что они проживают здесь незаконно, то их незамедлительно депортируют на родину. За этим последует запрет на въезд в Штаты на несколько лет. А поскольку она живет здесь, то ей могут запретить пребывание в этой стране.       — А можно заставить ее ответить за то, что она так нагло обманывает Даниэля? — спрашивает Терренс.       — Даниэль вполне может обратиться в полицию или суд и потребовать ордер на запрет приближения к нему. Однако для этого нужны веские обоснования. Например, угроза жизни. Если она хотя бы раз угрожала убить его, тогда есть шанс арестовать ее за попытку покушения. Да и в принципе эта девушка может пойти под суд по обвинению во вмешательстве в частную жизнь.       — Ну а если эта девчонка психически нездорова, то это тоже может стать причиной, по которой можно потребовать орден, — задумчиво отмечает Джейми. — Ее проверят и отправят на принудительное лечение, если врач выдает заключение о ее невменяемости.       — Да, тоже верно. В моей практике было несколько случаев, когда психически нездоровый человек преследовал кого-то.       — Если она – одержимая фанатка Даниэля и так нагло пользуется им, то у нее уже что-то не так с головой, — уверенно говорит Ракель. — Ведь даже если она знает про группу, то выбрала почему-то его. А не Питера, Эдварда или Терренса.       — Господи, да нужно просто депортировать ее и ее семейку в Испанию! — восклицает Наталия. — Пара звонков в миграционную службу – и к ним быстро придут с проверкой.       — Можно, но не забывайте, что у нас в стране живет очень много нелегальных иностранцев, — уверенно отвечает Виктор. — И это только согласно официальной статистике. А о скольких мы еще не знаем! Миллионы людей со всего мира регулярно пребывают сюда в поисках лучшей жизни и не всегда делают это законным путем.       — Да, но она должна оставить Даниэля в покое. И единственный способ этого добиться – сообщить о ней как о нелегально проживающей.       — Да пусть она живет здесь со своей семьей сколько хочет, — устало вздыхает Терренс. — Пусть просто оставит Даниэля в покое и прекратит наговаривать на нас и обвинять Питера в том, чего он не делал.       — Вряд ли она так просто отвяжется от него, — предполагает Ребекка.       — И что нам делать? — разводит руками Эдвард. — Из-за этой девчонки мы практически потеряли своего друга, а группа – участника.       — Не беспокойтесь, молодые люди, я подумаю над всем, что вы мне сказали, — уверенно обещает Виктор. — Хотя помните, что если вы хотите, чтобы полиция открыла дело против этой девушки, Даниэль сам должен заявить на нее.       — Мы знаем.       — И да, раз уж вы не показали Даниэлю нож и кольцо, я бы хотел сам взглянуть на них и попробовать узнать, не могут ли эти вещи принадлежать тому, кто уже проходит в полиции по какому-то делу.       — Хорошо, мистер Джонсон, мы скажем Питеру, чтобы он отдал нам эти вещи или сам показал их вам, — кивает Терренс.       — Спасибо большое. Сделаю все, чтобы помочь вам.       — Что бы мы без вас делали, — скромно улыбается Наталия.       — Пока могу сказать вам лишь одно: никогда не теряйте надежду. Помните, что выход из любой ситуации может появиться неожиданно. Там, где мы его не ищем. Не торопитесь решить все проблемы одновременно за один день. Лучше подождите и отдохните немного. Тем более, что вы четверо выглядите немного усталыми.       — О, мистер Джонсон, вы, как всегда, настроены оптимистично в любой ситуации, — скромно смеется Ребекка.       — Я – оптимист по жизни, миссис МакКлайф! И во всем стараюсь найти что-то хорошее.       — Немного завидую вашему бесконечному оптимизму, — с легкой улыбкой скромно говорит Ракель.       — Лучше не завидуйте, а сами верьте в лучшее и не теряйте надежду, — дружелюбно отвечает Виктор.       — Постараемся, — пожимает плечами Эдвард.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой все переглядываются между собой, а Виктор выпивает все кофе из чашки, которую берет со стола.       — Ладно, господа, — задумчиво произносит Виктор. — Вы уж простите, но я вынужден оставить вас. Мне надо работать. Я заглянул вам лишь для того, чтобы сообщить новости о Юджине Уэйнрайте.       — Спасибо большое, мистер Джонсон, — с легкой улыбкой благодарит Эдвард. — Если узнайте что-то еще, сообщите нам, пожалуйста.       — Обязательно.       Виктор прощается со всеми с легкой улыбкой на лице, обменявшись крепким рукопожатием. После чего он прочищает горло и забирает свои вещи со стола. Джейми провожает гостя до двери, открывает и закрывает ее после того, как капитан полиции покидает дом, а после возвращается в гостиную, где находятся Эдвард, Ребекка, Ракель, Наталия и Терренс.       — Ох, до чего же сложная ситуация… — устало говорит Ребекка.       — Это точно… — задумчиво отвечает Эдвард. — Мы зашли в тупик.       — Определенно, — соглашается Терренс.       — Хотя раньше мне казалось, что хуже ситуации с дядей Майклом и быть не могло.       — Может, ваша ситуация и не худшая, но она определенно сложная, — уверенно отмечает Джейми.       — А вдруг мистер Джонсон прав, и нам действительно стоит немного расслабиться и переждать? — задается вопросом Ракель. — Чего пытаться рыть яму, в которой все равно ничего нет? Только время зря потратим… И нервы…       — Только мы можем очень долго ждать, когда наш уважаемый мистер Перкинс все вспомнит и поймет, что он – безмозглый дебил, — задумчиво отвечает Терренс.       — Согласен, — кивает Эдвард. — Вдруг его угораздит все вспомнить лишь через год-два? Если он реально успеет жениться на этой иностранке и… Даже полюбить ее?       — Тем не менее, Виктор абсолютно прав, — уверенно отмечает Джейми. — Лучше не пытаться разрешить несколько дел одновременно, когда вы не знайте, как это сделать. Может, позже что-нибудь будет ясно, и выход появится сам по себе.       — Ах, если бы все было так просто… — тяжело вздыхает Наталия.       — Этот человек не будет говорить что-то просто так, — спокойно говорит Ребекка. — Виктор – очень умный человек и может найти решение для любой ситуации. Мы считаем, что сейчас вам лучше и правда отдохнуть, немного подумать о себе и забыть о Даниэле и Анне на какое-то время.       — Не думаю, что это поможет, но кажется, у нас нет выбора, — задумчиво отвечает Терренс. — Мы все равно ничего не можем сделать. Уже сделали все, что было нам под силу, но это не помогло.       — Поэтому просто забудьте, — советует Джейми. — Сейчас – это лучшее, что вы можете сделать.       Хоть Эдвард, Ракель, Наталия и Терренс не слишком уверены, что решение появится из ниоткуда, они все же соглашаются с Ребеккой и Джейми и кивают, молча переглянувшись между собой.       — Ладно, дорогие мои, давайте мы немного отвлечемся и проведем немного времени вместе, — уверенно предлагает Ребекка. — Не хотите остаться с нами до ужина? А, Ракель? Наталия? Терренс? Мы так давно не сидели вместе за одним столом! А девочки вообще бывают здесь раз в сто лет.       — Не откажусь, — с легкой улыбкой отвечает Наталия. — Мне все равно нечего делать. Либо сидеть дома одной, либо провести время с вами…       — Да и мы с Терренсом тоже согласны, — задумчиво говорит Ракель, переглядываясь с Терренсом.       — Почему бы и нет! — пожимает плечами Терренс. — Раз у нас появился шанс, надо им воспользоваться.       — Отлично! – широко улыбается Ребекка.       — Кстати, Наталия, а что ты там сказала про кожный зуд? — слегка хмурится Джейми.       — Ах да… — запинается Наталия. — Врач предположил, что аллергия могла быть вызвана либо апельсиновым сока, который я выпила лишь один раз, либо от пудры, которой раньше не пользовалась.       — А ты разве не знаешь, от чего конкретно?       — Я сдала несколько анализов, и мне сказали, что они будут готовы лишь через пару-тройку дней. Сегодня я вряд ли успею забрать анализы и снова записаться на прием ко врачу. А вот завтра с утра я займусь этим.       — А как ты себя чувствуешь? — интересуется Ребекка.       — Сейчас – хорошо. Врач выписал мне мазь и сказал, как ею пользоваться. И… — Наталия бросает короткий взгляд на свою руку, на которой все еще видны покраснения, сыпь и воспаления. — Вроде бы я перестала чесаться… Хотя воспаления пока не прошли…       — Все пройдет, милая, не переживай. Однажды у меня тоже как-то была ужасная сыпь по всему телу от косметики, которую покупала неизвестно где. Я сильно чесалась, но долгое время не могла понять, почему. Поняла это, когда перестала пользоваться той косметикой.       — Правильно говорят, что на себе экономить не стоит. Вот купила какую-то китайскую пудру и теперь страдаю от кожного зуда.       — Урок тебе на будущее. — Ребекка с легкой улыбкой на лице и немного поправляет волосы. — Ладно, дорогие, я, пожалуй, пойду на кухню. Буду заниматься ужином. Девочки, потом чуть позже поможете мне кое с чем.       — Конечно, без проблем, — пожимает плечами Ракель.       — Извините…       Ребекка разворачивается и направляется на кухню, пока остальные смотрят ей вслед.       — Кстати, она и с апельсинами «не дружит», — задумчиво, с легкой улыбкой говорит Джейми. — Никогда не предлагайте ей соки из этих фруктов. А иначе она покроется сыпью и будет чесаться.       — Да и ты вроде бы не переносишь цитрусовые, — слегка хмурится Эдвард. — Я помню, что ты от них отказывался, пока Изабелла с радостью их пила.       — Верно. В детстве мне нельзя было пить любые свежевыжатые соки из цитрусовых, хотя я всегда обожал их. Хоть твоя бабушка Маргарет и запрещала мне, я все равно время от времени тайно выпивал по глоточку. А на сыпь и волдыри не обращал внимания.       — И ты не боялся? — удивляется Терренс.       — Нет, моя любовь к цитрусовым была сильнее. Но я все-таки перестал их пить, когда оказался в больнице по вине Майкла. Он всегда знал о моей аллергии на цитрусовые и однажды налил свежевыжатый сок в мой термос вместо горячего чая, который я часто носил с собой. Я сразу понял, что в термосе был не чай, но было уже слишком поздно, ибо уже выпил много сока и не заметил этого из-за сильной жажды. И скажу вам, дорогие мои, что так плохо мне не было, пожалуй, еще никогда. Чуть желудок себе не испортил.       — Я нисколько не удивлен, — скрещивает руки на груди Эдвард. — Чтобы этот старый хрыч не воспользовался этим… Это был бы не Майкл МакКлайф.       — Это произошло еще в детстве. И я отказывался пить такие соки как раз до свадьбы с Изабеллой. Однажды не смог устоять, когда она тоже пила свежевыжатый сок из апельсина и манго. Выпил целый стакан и удивился, что ничего не произошло. Скорее всего, аллергия прошла. Так бывает: в детстве тебе нельзя что-то есть или пить, но став взрослым, начинаешь переносить это нормально. Вот я и начал их пить. Сначала редко, с осторожностью, а потом все чаще. И сейчас я спокойно пью все что пожелаю.       — У меня вроде бы таких проблем не было… — задумчиво говорит Эдвард.       — И у меня тоже, — пожимает плечами Терренс.       — Может, и была, — предполагает Джейми. — Просто вы могли не пить эти соки.       — Не знаю… Возможно… Мама и правда никогда не давала мне пить их… А сейчас… Сейчас вроде бы нормально… Ничего не происходит, когда я пью их.       — Всякое бывает, — с легкой улыбкой говорит Ракель.       — Жаль, что и мне придется забыть про соки из апельсинов, — тихо вздыхает Наталия. — Должна признаться, мне он понравился…       — А ты что никогда не пила их? — удивляется Джейми.       — Никогда. Вообще-то, моя мама любит свежевыжатые соки из апельсинов, а я выпила его только потому, что это было первое, что попалось мне на глаза. Я буквально умирала от жажды…       — Понятно…       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Джейми бросает короткий взгляд на часы, висящие в гостиной.       — Простите, ребята, но мне надо отойти, — задумчиво говорит Джейми. — Позвоню кое-кому по работе и решу пару важных дел. Вернусь минут через пять.       Джейми разворачивается и по лестнице поднимается на второй этаж, пока Терренс, Ракель, Эдвард и Наталия остаются одни.       — Ладно… — произносит Эдвард, окинув всех взглядом и расставив руки в бока. — Чем мы займемся, пока они занимаются своими делами?       — Как насчет небольшой распевки, чтобы спеть что-нибудь и размять пальцы? — предлагает Терренс.       — Согласен!       — Предлагаю начать с «The Story About Us», — с легкой улыбкой говорит Наталия. — Я как раз недавно слышала его по радио и вспоминала съемки клипа.       — Да-да! — восклицает Терренс. — Я вчера тоже слышал ее по радио, когда ехал в машине по делам.       — А я пересматривал видео со съемок, — признается Эдвард. — Немного посмеялся… Очень приятные воспоминания…       — Да, воспоминания, которыми все может закончиться, если мистер Перкинс не поймет, что он – идиот, — тяжело вздыхает Ракель. — Безмозглый и наивный.       — Зато когда поймет, то тут же приползет к нам и будет оправдываться за свои глупые поступки.       — За это время иностранка успеет так охмурить его, что он уже и сам не захочет с нами общаться, — скрещивает руки на груди Наталия. — Даже если Перкинс все вспомнит.       — Неужели эта обманщица может быть лучше такой чудесной девушки, как Анна? — недоумевает Ракель. — Неужели Перкинс так легко променяет ее на совершенно некрасивую испанку? Которая явно рассчитывает на то, чтобы ничего не делать и тратить его денежки налево-направо.       — Он будет полным дебилом, — уверенно говорит Эдвард. — Если останется с Бланкой, даже если все вспомнит.       — Слушайте, да ладно вам обсуждать его! — машет рукой Терренс. — Давайте и правда пока что забьем на него. Все равно мы ничего не можем сделать… А Перкинс пусть как ему хочется.       — О, Терренс, что-то подсказывает мне, это не последнее, что нам предстоит узнать, — уверенно говорит Наталия. — Наверняка, мы еще не все знаем про Даниэля и может узнать еще больше, когда он вспомнит нас.       — И самое обидное, что мы не сможем помочь Анне без помощи Даниэля, — с грустью во взгляде говорит Ракель. — В данной ситуации все зависит от него. От того, как скоро он поможет нам связаться с ее родителями.       — Да, а вдруг и это будет бесполезно? — предполагает Эдвард. — Они посмотрят на нас как на идиотов и скажут, что мы клевещем на того, кто избивает их дочь?       — Рано или поздно они должны открыть глаза, — уверенно отвечает Терренс. — Ни один любящий родитель не позволит своему ребенку проводить время с тем, кто издевается над ним.       — Я тоже так думаю, — кивает Наталия. — Может, ее родители не самые лучшие, но вряд ли они желают своей дочери такого «счастья». Они просто могут не знать, с кем общается Анна. Не догадываться о том, что за чудовище находится рядом.       — Значит, надо убедить их в том, что они потеряют свою дочь, если не защитят ее от того типа, — отвечает Ракель. — Раз они ничего не делают, то меры должны принять мы.       — Я согласен с вами, ребята, но давайте пока что отложим этот разговор на потом, — спокойно предлагает Терренс. — Без Перкинса мы ничего не сможем сделать. Мы можем знать всю правду, но сейчас нам нечего с ней делать.       Все молча кивает и с грустью во взгляде переглядываются с Терренсом и друг с другом.       — Ох, ладно, давайте немного отвлечемся, — устало предлагает Эдвард и прикладывает обе руки ко лбу. — Иначе мы с ума сойдем. Пойду принесу сюда гитару. Ее как раз надо немного настроить…       Эдвард разворачивается, быстрым шагом направляется к лестнице и поднимается на второй этаж, пока Терренс, Ракель и Наталия остаются одни. И как только МакКлайф-младший скрывается из виду, брюнетка слегка хмурится и переводит взгляд на блондинку, которая задумывается о чем-то своем.       — Эй, мне показалось, или вы оба какие-то странные? — слегка хмурится Ракель, расставив руки в бока. — Вы почти не разговаривайте…       — Есть такое, — соглашается Терренс. — Хоть вы и спокойно разговаривайте, как будто между вами что-то не так…       — Ничего, все в порядке, — хмуро бросает Наталия, скрестив руки на груди. — Просто твой братец – упрямый осел. Который не хочет меня слышать.       — Черт, только не говори, что вы опять поругались.       — Да, поругались.       — Но почему? — недоумевает Ракель.       — Из-за свадьбы. Нам ведь надо обсуждать все детали и решать, как все будет происходить, а Эдварду как будто это не надо. Он относится к этому слишком легко. Как будто к свадьбе можно подготовиться за пять минут до начала церемонии.       — Ох, Наталия, ну вы и нашли из-за чего спорить… Да еще и прямо сейчас… Мы же еще даже дату не выбрали, а ты уже хочешь начать немедленно все организовать.       — Если бы я знала, что он будет так относиться к нашей свадьбе, то не стала бы соглашаться выходить за него.       — Ты говоришь так, будто мы все собрались пожениться сегодня-завтра, а у нас ничего не готово, — отмечает Терренс.       — Конечно, не сегодня. Но я хочу, чтобы все было идеально. Однако МакКлайфу на все плевать! Он не хочет прислушиваться к моим желаниям.       — Извини, Наталия, но неужели ты думаешь, что сейчас – хорошее время для обсуждения таких вещей? Ты понимаешь, что сейчас у нас целая куча проблем, которые надо как-то решать? Отложи этот разговор на потом! Какого черта тебе взбрело в голову? Поругаться что ли захотелось?       — Ох… — закатывает глаза Наталия. — Ты говоришь как твой братец…       — Если Эдвард не хочет говорить об этом сейчас, то он прав. Если бы Ракель заговорила со мной о свадьбе, то я бы отреагировал бы точно так же.       — Но ведь потом может быть уже поздно что-то делать!       — Господи, Рочестер, не надо сходить с ума, — спокойно говорит Ракель. — Я прекрасно понимаю тебя, но у нас еще куча времени. Ладно бы мы уже выбрали дату свадьбы. Однако нет… Мы еще ничего не решили.       — Ха, да с его безответственным отношениям к свадьбе мы вообще никогда не поженимся, — Наталия скрещивает руки на груди. — МакКлайф хочет, чтобы все лежало на моих плечах. Я не удивлюсь, если все ляжет на плечи меня и тебя. А наши мужчины будут сидеть и ждать, когда за них все сделают.       — Перестань, подруга, — качает головой Терренс.       — Знает, что я хочу чувствовать себя особенной в этот день и распланировать все до малейшей детали, но не хочет меня услышать. Отказывается устраивать пышную свадьбу. Хочет, чтобы у нас была скромная церемония.       — Ну а что в этом такого? — удивляется Ракель. — Мы просто пригласим своих друзей и родственников. А потенциальных гостей уже и так достаточно.       — Да, но он ведет себя так, будто и этих людей не хочет приглашать.       — Да нет, Наталия, ты что! — слегка улыбается Терренс. — Уж что, но на свою свадьбу Эдвард точно пригласит всех близких друзей и родственников. За это можешь не беспокоиться.       — Твоему братцу жалко денег. Он хочет на всем сэкономить и не тратить деньги на роскошную церемонию.       — А ты считаешь, что для роскошной свадьбы нужны огромные деньги?       — Конечно! — восклицает Наталия. — Я не хочу экономить на том, что бывает лишь раз в жизни.       — Послушай, мы прекрасно понимаем, что ты хочешь сказочную и пышную свадьбу, — спокойно говорит Терренс. — Но ведь даже за небольшие деньги можно устроить не менее шикарное торжество. Необязательно тратиться так, словно у нас ожидается едва ли не королевская свадьба.       — Да, на которую было приглашено едва ли триста-четыреста гостей, — добавляет Ракель.       — Да не надо мне триста гостей, — возражает Наталия и бросает короткий взгляд в сторону. — Я просто хочу, чтобы все было идеально и прошло безо всяких конфузов.       — Но для этого необязательно тратить огромные деньги. На нашей двойной свадьбе будет не так много гостей. И на многом можно неплохо сэкономить.       — Я не собираюсь экономить на таком важном событии, — уверенно заявляет Наталия. — Если МакКлайф такой жадный и вообще обошелся бы без любых церемоний и праздновании, то я не хочу уступать ему и прожить тот день как обычный.       — Эдвард хочет скромную церемонию из-за того, что ему не нужны все эти показухи, — объясняет Терренс. — Он просто хочет жениться в кругу друзей и близких. Этот парень неоднократно говорил, что видит свою свадьбу именно такой. И я с ним согласен. Да, раньше бы я тоже захотел помпезности, но теперь мне будет достаточно жениться в кругу родных и близких.       — Представляю, как он буквально плакал из-за каждого цента, когда покупал для меня кольцо.       — Будь мой братец жадным, купил бы он такое шикарное кольцо? Оно стоит очень дорого! Эдвард потратил большую часть денег, которые заработал на написании песен для других артистов.       — А раз он купил такое дорогое кольцо, то почему не хочет согласиться на шикарную церемонию с фотографами, операторами и обслуживающим персоналом?       — Не переживай, Наталия, если ты так хочешь, у нас все это будет, — успокаивает Ракель. — И да, необязательно нанимать целую команду, чтобы все организовать. У нас с Эдвардом и Терренсом есть столько друзей, которые могут помочь нам, да и ваших родителей можно о чем-то попросить.       — Да, может, нам стоит вовлечь кого-то в этот процесс? — предлагает Терренс. — В этом нет ничего плохого!       — Ох, я теперь не знаю, поженимся мы или нет… — с грустью во взгляде говорит Наталия и скрещивает руки на груди, переведя взгляд на пол. — Эдвард предложил разорвать нашу помолвку и отменить свадьбу. Мол, пусть женятся только Терренс и Ракель.       — Уверена, что он сказал это сгоряча, — уверенно говорит Ракель.       — Да нет, МакКлайф говорил серьезно. Мол, не хочешь проблем – давай избавимся от них за пару секунд.       — Я думаю, что Эдвард просто пытался остудить тебя, — предполагает Терренс. — Раз ты сейчас такая возбужденная, то во время вашего спора все могло быть хуже.       — Ох, боже мой… — тяжело вздыхает Наталия. — А я-то думала, мы с ним на одной волне…       — Не переживай, подруга, переживать из-за свадьбы – нормально, — слегка улыбается Ракель. — Многие люди проходят через это и хотят, чтобы все было идеально. Но ты должна понять, что такие вопросы решаются не за один день.       — И я сделаю для тебя открытие, Рочестер: когда ты выйдешь замуж, тебе и твоему мужу придется договариваться и искать компромиссы на протяжении всей жизни, — уверенно добавляет Терренс. — Да-да, придется. Разговор о свадьбе – это только начало, дорогая моя. И если ты хочешь быть счастлива в браке, привыкай уже сейчас.       — А вообще, отложи-ка ты этот вопрос до лучших времен, — советует Ракель. — Сейчас не самое лучшее время для подобных разговоров. Если ты не поймешь это и продолжишь и дальше так вести себя, то вам с Эдвардом и правда придется отменить свадьбу и вообще разбежаться.       — Знаю, но что я могу поделать, если Эдвард не хочет меня слышать? — пожимает плечами Наталия.       — Эдвард как раз поступил правильно, — уверенно отвечает Терренс. — Он пытается избежать конфликта, а ты хочешь разжечь его. И если ты не хочешь потерять его, то держи рот на замке. По крайней мере, сейчас. А иначе ты точно доведешь моего брата, и он и правда не захочет жениться на тебе. Просто испугается. Решение о женитьбе не всегда дается мужчине легко. Чтобы получить от него предложение, девушке мало быть просто красивой и соблазнять его короткими юбками.       — Ты ведь не хочешь потерять его, правда? — интересуется Ракель.       — Да, кто же еще будет радовать нас своим появлением и заставлять улыбаться, даже когда не хочется? — скромно улыбается Терренс.       — Но я ведь хочу чувствовать себя особенной в такой знаменательный день, — с грустью во взгляде отвечает Наталия. — А МакКлайф не хочет меня услышать…       — Поверь мне, подружка, для Эдварда ты в любом случае будешь особенной, — уверенно говорит Ракель. — Даже если твои волосы будут не причесаны, а на тебе будут бесформенные штаны и мятый свитер.       — Это точно! — восклицает Терренс. — Мой братец любит тебя любой.       — Я знаю, — бросает мимолетную улыбку Наталия и переводит взгляд вниз, думая о чем-то своем.       Терренс и Ракель переглядываются друг с другом и пожимают плечами, будто не зная, что сказать или сделать. Хотя в глубине души влюбленные немного нервничают и боятся, что ситуация может стать еще хуже и приведет к отмене события, которого все с нетерпением ждут.       

***

      Проходит еще один день. Даниэль прогуливается по улицам города медленными, спокойными шагами. Если раньше мужчина стремился вернуть все забытое и потерянное, то сейчас он уже не видит в этом смысла. Он старается не думать о своих друзьях, которые якобы ему лгут, и просто наслаждаться жизнью, практически наплевав на то, что память до сих пор так и не вернулась к нему. Даниэль с интересом наблюдает за всем происходящим, прекрасно ориентируясь в каждом месте и зная, где что находится. Мужчина проходит мимо разных людей, магазинов, уличных артистов, достопримечательностей, стендов с объявлениями, плакатами, фотографиями и еще много всего, что он с интересом рассматривает, иногда задерживаясь, чтобы получше что-то изучить. А немного позже ему на мобильный звонит Бланка, которая хочет что-то сказать мужчине. А услышав ее грустный и поникший голос, он понимает, что это что-то не очень приятное.       — Кстати, Бланка, мне кажется, у тебя какой-то странный голос… — не переставая куда-то идти медленным шагом, с грустью во взгляде говорит Даниэль. — Ты грустишь? Или тебя кто-то обидел?       — ¡Oh, no, no, mi amor! — тараторит Бланка. — Никто меня не обижать… Я хотеть сказать тебе кое-что другое. Кое-что, что есть грустный… Что делать меня печальный.       — Да, конечно, говори, — пожимает плечами Даниэль, сгибает одну руку в локте и хватается ею за другую. — Я тебя слушаю. Если у тебя какие-то проблемы – скажи мне. Я попробую что-то придумать.       — Нет, дело не касаться тебя, Даниэль. — Бланка замолкает на пару секунд. — Просто мои родители недавно говорить с мой дедушка из Испании и… Mi abuelo сказать, что он иметь проблема и просить нас поехать в наш родной страна и помочь ему.       — То есть, ты уезжаешь?       — Si. Я быть очень грустный, потому что сообщать тебе это. Но я быть обязана уехать… Я очень сожалеть…       — Ничего, я все понимаю… — расстраивается Даниэль. — И надолго ты уедешь в Испанию?       — Я не мочь сказать, мой дорогой. Но я очень надеяться, что мы помочь mi abuelo и вернуться в США очень скоро. Он нуждаться в наш помощь.       — Все в порядке, дорогая. — Даниэль бросает мимолетную улыбку. — Поезжай к дедушке настолько, насколько тебе нужно.       — Хорошо, mi gatito, я поехать. Но помни, что все это время я очень сильно скучать по тебе и звонить тебе настолько часто, насколько это есть возможно.       — Я тоже буду скучать по тебе. И… Чувствовать себя одиноко…       — Клянусь, Даниэль, я уговаривать мой семья не брать меня с собой, но они настоять и сказать, что мой дедушка нуждаться во мне. А поскольку я очень любить его, то не мочь отказать.       — И когда ты собираешься уезжать?       — Завтра рано утром. Мои родители и сестра уже собрать свои вещи и быть готов ехать.       — Надеюсь, что ты вернешься ко мне как можно скорее.       — Но я всегда иметь тебя в мой мысли, радость моя, — с широкой улыбкой говорит Бланка. — Даже если мы быть на расстоянии, я все равно постоянно думать о тебе и мечтать как можно скорее увидеть тебя.       — Самое главное, чтобы ты и твоя семья разрешили все проблемы с твоим родственником. Я останусь здесь и буду ждать столько, сколько нужно. Буду заниматься своим здоровьем.       — Ох, mi amor. Ты даже не представлять, как сильно мой сердце болеть от мысли, что ты оставаться здесь один.       — Не беспокойся, Бланка, я прекрасно смогу позаботиться о себе. Я всего лишь потерял память. Которая рано или поздно вернется. Я ведь не разучился обслуживать себя. Да и я не чувствую, что растерял какие-то навыки.       — Я обещать, что в следующий раз взять тебя с собой в Испанию и познакомить тебя со вся мой семья, — уверенно обещает Бланка. — Чтобы ты чувствовать себя комфортно на наша свадьба.       — Буду готов на все сто, — шире улыбается Даниэль. — Даже постараюсь выучить несколько испанских слов, чтобы дать понять, что я готов стать частью твоей семьи.       — Ты мочь сделать это, querida, — с легкой улыбкой мягко говорит Бланка. — Я знать это.       — Приятно знать, что ты веришь в меня.       — Я всегда верить в тебя.       В разговоре на пару секунд воцаряется пауза, которую нарушает Бланка:       — О, ладно, Даниэль… Ты извини, но моя мама звать меня… Да и Мия тоже хотеть телефон, потому что она быть обязана уладить кое-какие дела.       — Хорошо, не буду задерживать, — мягко отвечает Даниэль.       — Помни, я звонить тебе как можно чаще и следить, чтобы никто не посметь укрась тебя у меня.       — Ох, Бланка, прошу тебя, перестань… Мы же уже говорили об этом…       — Это есть одна из причин, почему я не хотеть уехать из страна.       — Клянусь, что я буду с нетерпением ждать твоего возвращения и не думать ни о ком другом. Ты уже спасла меня от тех обманщиков, и они больше не будут нам мешать.       — Хорошо, querida, я верить тебе и надеяться на твой честность.       — Спасибо, Бланка.       — В таком случае до скорой встречи.       — Желаю счастливой поездки.       — ¡Gracias, mi amor! ¡Adíos!       — Э-э-э… Да… Пока…       Даниэль отключает звонок и кладет телефон в карман своей кожаной куртки, все еще спокойным, медленным шагом продолжая идти туда, куда ноги ведут его. Ему становится немного грустно из-за того, что Бланке придется на какое-то время отправиться в Испанию, но он не собирается удерживать испанку и хочет, чтобы она уладила все свои проблемы. Мужчина все еще запрещает себе думать о том, что ему некомфортно с Бланкой, и у него нет никаких особенных чувств к ней. Он упорно старается быть тем человеком, которым его хочет видеть иностранка. Не самим собой, а кем-то другим. Может, где-то в глубине души мужчина понимает, что не чувствует себя собой, общаясь с испанкой. Но его вера в то, что эта девушка говорит ему правду, слишком сильна. Он предпочитает верить именно ей, а не тем, кто на самом деле прав.       Даниэль спокойно прогуливается по городу и не думает ни о чем плохом, стараясь не думать ни о чем плохом. А спустя некоторое время он приходит в довольно малолюдное, но очень красивое место. Осмотревшись вокруг, мужчина бросает взгляд на пустующую скамейку и, понимая, что немного устал после долгой ходьбы, подходит к ней, садится и окидывает взглядом окружающую обстановку, пока прохладный ветер обдувает его лицо. В какой-то момент мужчина вспоминает песню «Against The System» под названием «The Story About Us», которую в последнее время часто напевает себе под нос. Он делает это и сейчас, похлопывая рукой по колену и удивляясь, что все происходит так непринужденно, как будто слова всегда были ему знакомы.       Правда Перкинс успевает напеть себе лишь первый куплет, припев и пару строк из второго куплета. В какой-то момент он чувствует вибрацию от телефона в кармане кожаной куртки. Мужчина думает, что ему кто-то звонит и решает ответить на звонок. Однако он обнаруживает, что это вовсе не звонок, а… Сообщение… Которое приходит с неизвестного номера…       «Эй, Перкинс, как ты там поживаешь? Я так понимаю, ты все-таки выжил после нашей последней встречи. Ну что ж, раз так, значит, нам пора встретиться. Я еще раз напомню, что кое-кому, кто тебе очень близок, придет конец. Мучительный конец. При желании ты можешь отдать мне то, что я хочу, но помни, что это не спасет его. Очень скоро я еще раз свяжусь с тобой и скажу, что ты должен сделать. До того как я сдеру с тебя шкуру. Раз не сдох в тот раз – значит, сдохнешь в следующий раз. Ты так просто от меня не отделаешься, урод! Я тебя достану! Можешь даже не пытаться от меня бежать.»       Даниэль слегка бледнеет от волнения, широко распахивает полные ужаса глаза и понимает, что его сердцебиение усиливается, уставив свой удивленный взгляд на экран телефона.       «Что за черт? — слегка хмурится Даниэль. — Какой идиот написал это? Откуда у этого типа мой номер? Что ему, блять, от меня нужно? Я не знаю этот номер…»       Даниэль качает головой и еще раз перечитывает сообщение с неизвестного номера.       «Откуда он про меня знает? Откуда знает, что я выжил? И о ком говорится в этом сообщении? Кому придет конец?»       Даниэль медленно выдыхает, на секунду закрывает рот рукой и начинает копаться в волосах.       «Черт, что-то я начинаю реально бояться… — с чувством учащенного сердцебиения думает Даниэль. — А если кто-то реально угрожает мне? Или хочет запугать? Я ведь точно знаю, что кто-то мне угрожал… Нет-нет, я не хочу верить… Это точно чья-то злая шутка…»       Даниэль прикрывает глаза на пару секунд и нервно усмехается.       «Да, точно! Какой-то мудак решил поиздеваться надо мной, запугать и заставить бояться. Да кому я вообще нужен? Может, кто-то просто ошибся номером? Вдруг оно не для меня? Хотя… Нет… Здесь написана моя фамилия… Значит, нет… Но тогда кто это? Кто так захочет запугать меня и…»       Тут Даниэль вспоминает про Терренса, Питера и Эдварда и подозревает, что это они прислали ему сообщение.       «Парни… — думает Даниэль и иронично усмехается. — Ну конечно! Как же я сразу не догадался? Сразу было ясно, кому это понадобилось! Эти ублюдки никак не могут оставить меня в покое и продолжают мне гадить. Наверняка это работа того белобрысого урода. Продолжает мстить мне за то, что я заслуженно дубасил его по голове. А эти два безмозглых братца ему потакают!»       Даниэль еще раз пробегается глазами по сообщению.       «Ха, да я не боюсь ваших угроз, придурки! — с презренной усмешкой думает Даниэль. — Напишите мне хоть сто таких сообщений – я не испугаюсь. Буду готов бороться с любым из вас. Каждому начищу морду! Отомщу за то, что вы так ужасно обращались с Бланкой и пользовались моим состоянием. А ты, мразь белобрысая, ответишь мне сполна. Клянусь, я придушу тебя собственными руками за то, что ты пытался убить меня. Ты, сука, пойдешь в тюрьму и сдохнешь там! Как и мечтал! Тебе это так просто с рук не сойдет.»       От злости Даниэль слишком сильно сжимает телефон в руке и тихонько рычит, уставив холодный взгляд в одну точку.       «И с этими двумя мудаками я тоже разберусь, если они тоже не оставят мою невесту в покое. Я уничтожу вас, твари. Вам лучше бежать куда подальше, если кто-то из вас увидит меня в нескольких метрах от себя. Я не отпущу вас просто так и заставлю сильно пожалеть о том, что вы сделали. Вы признайтесь в том, что сделали, и сполна ответите за это. Я имею право упрятать каждого из вас за решетку. Ну а младшенькому из тех братьев не привыкать – он уже бывал там за убийство. Вышел на свободу лишь благодаря денежкам своего братца. Своего больного братца, которого давно надо упрятать в психушку.»       Нервно перекидывая телефон из одной руки в другую и едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на виду у людей, которые иногда проходят мимо него, Даниэль дергает ногой и часто дышит с чувством сильного напряжения во всем теле.       «Ну ничего, рано или поздно вы отвалите от меня и Бланки, и мы с ней будем очень счастливы вместе. Сделаю все, чтобы вы, суки, больше не смели вмешиваться в мою жизнь. Горите вы все в аду, ублюдки! Ненавижу вас! Ненавижу!»       Даниэль бросает взгляд на свои руки, что начинают сильно дрожать от того напряжения, которым он одержим из-за мысли, что Питер продолжает мстить ему за все унижения, а Эдвард и Терренс с радостью ему помогают.       

***

      Ничего не меняется в жизни Анны. Даже тот факт, что ее мать Лилиан чувствует что-то неладное, не утешает девушку и не дает ей надежды отвязаться от Джулиана. Ни о каком Даниэле речь сейчас вообще не идет. У Анны он давно стоит на последнем месте. Ей важно лишь одно – уберечь родителей от беды. Ей все равно, что она уже очень сильно изменилась за последнее время и перестала испытывать радость даже от объятий и приятных слов Максимилиана и Лилиан. Да и плакать уже нет сил и желания… Ее глаза буквально болят от бесконечных слез, а голова разламывается от тех ударов, которые ей наносит Джулиан… Нет больше радости, счастья, улыбок и хороших эмоций. Как, впрочем, нет и злости, печали, гнева и желания сделать что-то плохое. Такое впечатление, что девушка вроде бы живет, а вроде бы уже давно мертва. У нее нет смысла жить и к чему-то стремиться. Она – безэмоциональное создание, которое просто существует и не умеет испытывать никакого удовольствия и счастья.       Несмотря на недавний конфликт, Максимилиан и Лилиан как ни в чем ни бывало сидят в гостиной с чашкой чая и какими-то вкусностями, которые они с удовольствием едят. Анна тоже сидит вместе с ними, кое-как заставляя себя пить чай и вообще не прикасаясь к различным вкусностям.       — Дорогая, а почему ты ничего не ешь? — с тревогой во взгляде спрашивает Максимилиан. — Возьми немного печенья. Не надо пить пустой чай.       — Спасибо, папа, но я не голодна, — очень тихо отвечает Анна, без эмоций рассматривая свою чашку. — Не хочу есть…       — Но тебе же всегда нравилось все, что мы сейчас едим, — с грустными глазами отмечает Лилиан. — Что же произошло, раз ты отказываешься съесть хотя бы маленькое печенье?       — Ничего… Я просто не хочу есть… Вот и все.       — Но, милая, тебе надо хоть что-то есть. Твой отец говорит, что ты стала есть как котенок – совсем по чуть-чуть.       — Только не вздумай думать о диетах, — строго говорит Максимилиан. — Ты у меня и так стройная. А похудеешь еще больше – будешь костями греметь.       — Я не собираюсь худеть, — тихо говорит Анна. — Просто у меня кусок в горло не лезет… Я не могу заставлять себя есть…       — Прошу тебя, дорогая, перестань так изводить себя и начни питаться нормально, — с жалостью во взгляде умоляет Лилиан. — Так нельзя! Ты должна есть! А иначе не сможешь стоять на ногах!       — Я в порядке, мама, — без эмоций посмотрев на Лилиан, отвечает Анна. — Если я захочу что-то съесть, то сделаю это.       — Анна, перестань говорить, что с тобой все хорошо. Ты не в порядке! Если бы с тобой все было хорошо, оно было бы видно, и моя душа не болела бы за тебя.       — Не надо переживать. Я просто не хочу есть.       — Дочка, ладно бы ты не хотела есть только сейчас, — спокойно говорит Максимилиан. — Но ты же вообще ничего не ешь. Так не годится. В холодильнике полно еды, и ты можешь приготовить все что захочешь.       — Я ем. Просто ты на работе и не видишь этого.       — Я вижу только то, что ты практически не прикасаешься к еде.       — Неправда. Я не голодаю! Тем более, что… Что Д-джулиан… П-предлагал мне с-сходить в р-ресторан…       — Надеюсь, он тоже видит, что ты ничего не ешь, и сумеет заставить тебя начать нормально питаться.       — Да… К-конечно.       Хоть Лилиан все еще против общения Анны с Джулианом, на этот раз она решает промолчать, чтобы снова не начать спорить с Максимилианом в присутствие дочери, и просто немного хмуро смотрит на отца девушки.       — Кстати, милая, а почему ты совсем не общаешься со своими друзьями? — интересуется Лилиан. — Ты же вроде бы дружила с какими-то девочками!       — Э-э-э… — запинается Анна и слегка прикусывает губу. — Да… Я… Дружу с тремя девочками…       — Так почему бы тебе не провести с ними время? Думаю, они тоже могли бы помочь тебе выйти из твоей депрессии.       — Ты это серьезно?       — Конечно! А что в этом такого?       — Прости, мама, но с каких это пор ты полюбила моих друзей? — Анна ставит чашку на столик. — Тебе же они никогда не нравились, и ты была против моего общения с ними! Вы с папой все время пытались навязать мне общество людей, с которыми мне было скучно. Что вдруг изменилось сейчас?       — Многое, дочка, — с грустью во взгляде отвечает Лилиан. — Многое изменилось после того, как ты ушла из дома.       — Но…       — Раз ты дружишь с теми девочками, то ради бога. Я не возражаю.       — Даже так…       — Я вижу, что тебе хотелось бы увидеть своих друзей. — Лилиан мягко берет Анну за руку. — Так почему бы тебе не встретиться с ними? Хочешь – встреться с ними в городе! А хочешь – приводи сюда! Думаю, твой папа не будет против.       — Да, я бы хотела поговорить с ними, но…       — Твоя мама права, Анна, — спокойно говорит Максимилиан. — Мы видим, что тебе очень одиноко, а тебе не могут уделять достаточно внимание: я работаю, Джулиан – тоже, и твоя мама не сидит без дела.       — Все в порядке, папа, — тихо отвечает Анна. — Я все понимаю.       — Ты не хочешь как-нибудь навестить своих друзей и поговорить с ними? Джулиан вот тоже искренне удивлен, что ты не общаешься ни с кем, кроме нас с матерью и ним.       Анна ничего не говорит и, слегка нахмурившись, думает:       «Думаю, ты бы искренне удивился узнать, что этот самый Джулиан запрещает мне видеться с друзьями. Хотя я бы с удовольствием поговорила хотя бы с девочками… Я так скучаю по ним… Но я не могу. Поттер убьет меня, если я встречусь с ними. И убьет тебя и маму! А я не могу этого допустить!»       — Анна, в чем дело? — недоумевает Максимилиан. — Почему ты молчишь?       — Ни в чем, папа, ни в чем, — неуверенно отвечает Анна, отведя взгляд в сторону и крепко сцепив пальцы.       — Ты что, с кем-то поругалась?       — Нет… Я не ругалась с ними… Просто… — Анна замолкает на пару секунд и медленно окидывает взглядом всю гостиную. — Просто…       — Так в чем же проблема? — округляет глаза Лилиан. — Неужели ты избегаешь их лишь из-за того, что ты не хочешь ни с кем разговаривать?       — Э-э-э… Да, ты права. — Анна слегка прикусывает губу. — Абсолютно права. Я не хочу ни с кем разговаривать…       Лилиан слегка хмурится и переглядывается Максимилианом, который лишь пожимает плечами и качает головой.       — Но, Анна, ты же не можешь прятаться от них вечно, — отмечает Лилиан. — К тому же, я уверена, что они волнуются за тебя и пытаются узнать, почему ты так внезапно перестала общаться с ними. Вдруг они решат, что ты на них обиделась.       — Я знаю, мама, знаю… — тихим, дрожащим голосом отвечает Анна, рассматривая чашку в своих руках.       — Послушай, Анна, давай ты как-нибудь выберешь день, и либо я, либо твоя мама отвезем тебя к кому-то из твоих друзей? — спокойно предлагает Максимилиан, положив руку на руку Анны. — Или я дам тебе денег на такси или автобус, и ты сама к кому-нибудь поедешь.       — Не надо… Я не хочу никого не видеть… Не хочу…       — Почему, дорогая? Раз уж Джулиан никак не может вытащить тебя из депрессии, то пусть это попробует сделать это кто-то из твоих друзей.       — Они ничего не смогут сделать… Я слишком несчастна…       — Господи, ты совсем извела себя из-за страданий по Даниэлю, — устало стонет Максимилиан. — Перестань, дорогая. Раз уж ты ушла от него, то какой смысл закрываться ото всех и страдать? Погрустила немного и хватит! Надо жить дальше!       — Но я не могу… — дрожащим голосом произносит Анна, понимая, как ее сердце на мгновение замирает от упоминания Даниэля и не пытаясь сдержать слезы, что появляются у нее на глазах. — Не могу…       — Дорогая, уж не знаю, что у вас там произошло, но я все же советую тебе забыть этого парня, — с грустью во взгляде мягко говорит Лилиан. — Действительно, зачем страдать, если знаешь, что ты уже не будешь с ним? Тем более, мы предупреждали тебя, что эти отношения не принесут тебе счастья. Он не стоит такой чудесной девушки, как ты. Ты заслуживаешь куда лучшего.       — Я до сих пор не могу смириться с тем, что так случилось… — Анна тихо шмыгает носом. — Хочу проснуться и понять, что все это всего лишь ужасный сон. Но это не сон…       — Дорогая, я тебя умоляю, прекрати так убиваться из-за него, — с жалостью во взгляде умоляет Максимилиан. — Этот парень уже не вернется к тебе, несмотря на все твои слезы и страдания. Забудь его и вычеркни из своей жизни.       — Но что я могу сделать, если люблю его? — со слезами на глазах недоумевает Анна. — Что? Вы думайте, что это так просто? Что можно разлюбить за один день? Нет, это не так! Я не смогу просто так забыть то время, что мы провели вместе! Оно было лучшим в моей жизни! Мне еще никогда не было так хорошо, как тогда! А сейчас я несчастна!       — Мы все понимаем, солнышко, но нельзя так изводить тебя, — уверенно отвечает Лилиан. — Ты должна взять себя в руки и продолжить жить.       — А может быть, в глубине души я мечтаю, чтобы однажды он вернулся ко мне? Да, я злюсь на него за предательство! Но если бы он доказал, что хочет быть со мной, то я могла бы подумать, прощать его или нет. И думаю, что простила бы. Потому что не могу жить без этого парня.       — Так ты же сама говорила, что никогда не простишь предательство, — уверенно говорит Максимилиан.       — Да, но я все равно люблю его! — со слезами отчаянно признается Анна. — Он нужен мне! Прямо здесь и сейчас! Я не могу жить без Даниэля!       — Если человек предал однажды, то ничто не помешает ему сделать это еще раз.       — Вам никогда не понять меня, — качает головой Анна и шмыгает носом. — Вы никогда не любили по-настоящему сильно и не знайте, что это такое. Это чувство вам обоим чуждо.       — Солнце мое, мы прекрасно все понимаем, — мягко говорит Лилиан, кладет руку на руку Анны и гладит ее. — Но Максимилиан прав, предателей действительно не стоит прощать. Предав однажды, они будут предавать тебя и дальше. Если бы этот парень хотел быть с тобой, то никогда бы не поступил с тобой таким образом. Ты заслуживаешь более достойного мужчину.       — Я люблю Даниэля, мама. Люблю этого человека намного сильнее, чем ты думаешь. Ради него я могла бы вытерпеть любую боль и пытку и пойти на любой поступок. Я никогда не любила никого сильнее него. Он всегда был словно луч солнца в моей жизни, который сделал ее ярче и красочнее. Рядом с ним я жила как в сказке и была невероятно счастлива.       — Ты еще обязательно встретишь мужчину, рядом с которым тебе будет хорошо.       — Сомневаюсь. Да, я сильно страдаю от своей безумной любви к нему и была бы очень рада забыть его. Но воспоминания все равно останутся со мной. Любая мелочь, напоминающая о нем, будет заставлять меня плакать и страдать.       — Но если ты все время будешь закрываться ото всех, вспоминать его и плакать в подушку, – от чего у тебя и без того красные глаза – то тебе точно не удастся забыть его, — уверенно отмечает Максимилиан.       — Дочка, в жизни есть столько всего интересного! — добавляет Лилиан. — Ты должна перестать прятаться от мира, выйти из дома и понять, что все твои переживания – пустая трата времени. Прекрати так себя мучить из-за одного человека и начни общаться с другими людьми. Например, с друзьями.       — Вы оба ничего не понимайте! — чуть громче отчаянно восклицает Анна. — Ничего! Никто из вас не переживал столь сильную любовь! Вам легко это говорить, потому что вы никогда не любили кого-то. Вас поженили по принуждению. А как говорится, насильно мил не будешь. И ваш случай это подтверждает.       — Послушай, дочка…       — Не надо ничего объяснять! Я не…       Анна не договаривает свою мысль, потому что в этот момент раздается неожиданный звонок в дверь.       «О, господи, неужели это Джулиан? — с широко распахнутыми глазами вздрагивает Анна. — Нет-нет, я не хочу! О, боже! Пожалуйста-пожалуйста! Хоть сейчас родители находятся со мной, рядом с этим человеком я готова умереть от страха. Я не хочу его видеть… Нет, прошу, нет…»       Максимилиан встает с дивана и направляется в коридор, чтобы открыть дверь. Опасения Анны подтверждаются, потому что ее отец видит на пороге Джулиана, который обнажает свою широкую, фальшивую улыбку и смотрит на него своими слегка прищуренными глазами.       — О, здравствуй, Джулиан, — с легкой улыбкой дружелюбно говорит Максимилиан.       — Здравствуйте, мистер Сеймур, — вежливо отвечает Джулиан.       Максимилиан и Джулиан пожимают друг другу руки и обмениваются легким хлопком по спине.       — Рад, что ты решил зайти, — уверенно говорит Максимилиан.       — Надеюсь, вы находитесь в полном здравии, — выражает надежду Джулиан.       — Полон сил и бодр. Как, впрочем, и всегда.       — Ну и хорошо, — кивает Джулиан. — Я очень рад за вас.       — Ты проходи, не стесняйся. Чувствуй себя как дома.       Джулиан с легким кивком уверенно проходит в квартиру и с хитрой улыбкой осматривается вокруг, пока Максимилиан закрывает дверь. После чего отец Анны подходит к гостю и указывает в сторону гостиной со словами:       — Пойдем в гостиную. Я как раз сейчас не один.       Джулиан следует за Максимилианом и направляется в гостиную, в которой по-прежнему сидят Анна и Лилиан. И как только они обе видят гостя, то испытывают примерно одинаковые эмоции: страх, ужас, холод, оцепенение и желание убежать куда подальше. А Анна и вовсе резко бледнеет от ужаса и широко распахивает глаза, буквально боясь пошевелиться из страха как-то спровоцировать Поттера.       «Нет-нет, господи… — с чувством учащенного сердцебиения качает головой Анна. — Я так боялась этого! Господи, ну почему? Почему Ты заставляешь меня так страдать? Я думала, что хотя бы сегодня отдохну от Джулиана. Но нет…»       Как только Джулиан приходит в гостиную, то еще более фальшиво улыбается Анне, безупречно играя роль хорошего человека.       — Привет, Анна, — произносит Джулиан.       — Привет, — тихо здоровается Анна, даже не смотря в сторону Джулиана.       Джулиан не слишком нежно приобнимает Анну за плечи – а точнее, крепко сжимает ее – и целует девушку в губы, царапая их и ее впалые скулы своей щетиной. От чего ею сразу же овладевают сильный холод, а тело стремится отстраниться от него. Однако она изо всех сил подавляет любое отвращение и не сопротивляется тому, что он делает.       — Сегодня ты выглядишь еще грустнее, чем вчера, — изображает беспокойство Джулиан.       — Может быть… — без эмоций произносит Анна.       — Неужели ты все еще переживаешь из-за того человека, который посмел бросить такую удивительную девушку, как ты?       — Нет, я постепенно прихожу в себя… Хотя это очень тяжело – забыть обо всем этом за короткое время.       — Понимаю, милая, понимаю.       Джулиан, царапая щеку Анны своей щетиной и снова целует ее, пока та уставляет свой пустой взгляд в одну точку. А затем мужчина переводит взгляд на Лилиан, которая сразу же замечает, как усердно он притворяется хорошим.       — О, миссис Сеймур, вы тоже здесь, — с фальшивой вежливостью говорит Джулиан.       — Здравствуй, Джулиан, — вежливо говорит Лилиан, искусно скрывая все свои эмоции. — Давно не виделись.       — Бесконечно рад вас видеть.       Как только Лилиан встает с дивана, Джулиан сам подходит к ней, пожимает ей руку и целует ее, пока та и сама фальшиво ему улыбается. Однако женщина не подает виду и продолжает держать себя в руках как хорошо воспитанная леди.       — Как вы поживайте? — интересуется Джулиан.       — Я поживаю просто прекрасно, — спокойно отвечает Лилиан. — А ты как?       — Лучше не бывает!       — А как Норман с Райаном? Они в добром здравии?       — Да. Отец поживает хорошо и много работает, а Райан по-прежнему не расстается с учебниками.       — Он все еще учится?       — Да, учится парень… — покачивает головой Джулиан. — Мой отец часто шутит, что у него скоро голова взорвется ото всех его знаний.       — Я так понимаю, он будет работать с вами, когда закончит учебу?       — Будет. Отец уже нашел для него идеальную работу, на которой он будет в своей стихии.       — Наверное, этот парень таким способом надеется пережить потерю своей матери, — с грустью во взгляде предполагает Максимилиан.       — Может быть… Райан очень любил маму… Да и мы с отцом не забываем ее. И очень часто вспоминаем о ней и обсуждаем ее за семейными ужинами. Мы с братом вспоминаем детские годы, проведенные с ней, а отец много рассказывает о том, как познакомился с ней и как полюбил ее…       — Да, хорошая была женщина… — с грустью во взгляде кивает Лилиан. — Как жаль, что Женевьева покинула нас. Несправедливо, что Господь забирает таких прекрасных людей.       — Поверьте, я и сам очень сильно скучаю по ней и с удовольствием обнял бы ее, — изображает грусть Джулиан. — И отец тоскует по ней. Он говорит, что больше никто не может заменить ему эту прекрасную женщину.       — Есть много причин, по которым ее стоило любить, — уверенно отмечает Максимилиан. — Твоя мама была очень великодушной женщиной.       — Мне безумно повезло иметь такую мать, как она. Поэтому отец наотрез отказался жениться на ком-то еще. Он слишком сильно был привязан к ней и не хочет, чтобы чужая женщина жила в его доме и спала там, где спала мама.       — Понимаю, Джулиан, понимаю, — кивает Лилиан.       — Кстати, Джулиан, а ты хочешь что-нибудь выпить? — предлагает Максимилиан. — Мы с Лилиан и Анной как раз пили чай с печеньем.       — Да, присоединяйся к нам, — с едва заметной улыбкой предлагает Лилиан.       — С удовольствием выпью кофе в такой потрясающей компании, — с фальшивой улыбкой отвечает Джулиан.       — Анна, дорогая, ты не могла бы сделать чашку кофе для Джулиана? — просит Максимилиан.       — Да, сейчас сделаю, — без эмоций на лице пожимает плечами Анна.       — Только не клади сахар, пожалуйста, — просит Джулиан. — Ты же знаешь, что я не пью сладкий кофе или чай. Что я вообще не ем сладкое.       Анна молча кивает и медленным шагом направляется на кухню, склонив голову и начав нервно потирать ладони. Джулиан сначала провожает ее презренным взглядом, а потом с грустью смотрит на Лилиан и Максимилиана.       — Бедная девочка… — качает головой Джулиан. — Она так страдает из-за того парня, который не достоин такой потрясающей девушки.       — И не скрывает, что любит его, — отмечает Максимилиан.       — Я очень хочу помочь ей, но, к сожалению, не знаю, как сделать Анну счастливой. Перепробовал уже все что только можно, но я до сих пор не вижу очаровательную улыбку на ее лице и блеск в ее чудесных глазках.       — Ах, Джулиан… — тяжело вздыхает Лилиан, скрести руки на груди. — Ты должен понимать, что сильная любовь не забывается в одно мгновение.       — Конечно, понимаю, миссис Сеймур. Забыть сильную любовь порой бывает намного сложнее, чем простить человеку все обиды. А воспоминания, что навсегда останутся с нами, только больше усложняют этот процесс.       — Тем более, что это первый раз, когда Анна влюбилась так серьезно, — с грустью во взгляде говорит Максимилиан. — Были у нее какие-то ухажеры, но не было столь сильных чувств, какие она испытывает к тому парню.       — Да-да, я все прекрасно понимаю… — кивает Джулиан. — Я и сам когда-то очень сильно любил одну девушку, которая однажды изменила мне. Делал для нее все и старался быть тем, кого она хотела видеть рядом с собой, но та все равно нашла себе другого и бросила меня…       — Да уж…       — Знайте, как мне тогда было больно! Я ведь так любил эту милую девочку, да и отцу она нравилась. А тут меня так жестоко предали. Ничто не предвещало беды, а тут как будто холодной водой окатили.       — К сожалению, в жизни бывает и такое, — с грустью во взгляде заключает Лилиан. — Неудачи – часть нашей жизни, которую мы не можем забыть и вычеркнуть.       Джулиан молча кивает и по приглашению Максимилиана присаживается на диван напротив него и Лилиан.       — Если честно, мы уже не знаем, как помочь ей… — тяжело вздыхает Максимилиан. — Анна не хочет мириться с расставанием и верит, что тот парень вернется к ней.       — Девушкам всегда тяжелее пережить расставание, — отмечает Джулиан. — А ваша дочка с детства обожает сказки про принцев и принцесс и верит, что они живут долго и счастлива. Она думала, что уже нашла своего принца, но увы… Он ее бросил… Ее мечты разбились о суровую реальность.       — Мы всегда говорили нашей дочери, что в жизни все не как в сказке, — уверенно говорит Лилиан.       — К сожалению, Анна не хочет взрослеть и понимать, что такое реальная жизнь, — добавляет Максимилиан. — Она все еще летает в облаках и мечтает о принце, карете с лошадьми и шикарном замке.       — Понимаю, — произносит Джулиан. — Хотя так вы сделайте ей только хуже. Это все равно что сказать ребенку, что Санта-Клаус не существует. Что подарки под рождественской елкой оставлены не им, а их родителями и близкими.       — Поэтому я и беспокоюсь за свою дочь. Ей будет очень тяжело жить с верой в то, что сказка существует. Она не умеет быть реалистом и трезво оценивать ситуацию. Вот и сейчас: парень изменил Анне, но она верит, что случится чудо, он вернется к ней, и они будут жить как ни в чем ни бывало. Хотя моя дочь не понимает, что всегда будет помнить о его измене и не сможет простить его до конца.       — Измена – это безумно тяжелая вещь, которую практически невозможно забыть и простить. И вы прекрасно знайте, что я хочу отвлечь Анну от плохих мыслей и обратить ее внимание на другие вещи. Дать ей понять, что люди могут продолжать жить даже после такого.       — Мы с Максимилианом говорили ей, что она пожалеет о том, что связалась с тем парнем, — уверенно говорит Лилиан. — Но ты же знаешь, что любовь ослепляет. Все считают человека ужасным, а ты одержим чувствами и не замечаешь это. Начинаешь приходить в себя лишь тогда, когда тебя буквально макнут лицом в грязь.       — Я бы никогда не предавал Анну и не причинял бы боль, если бы был ее возлюбленным. Со мной она бы каждый день улыбалась и становилась все счастливее.       — Джулиан, а скажи нам по секрету, — загадочно улыбается Максимилиан. — А ты смог бы полюбить мою дочку? Тебе нравится Анна как девушка?       — Что за вопросы, мистер Сеймур! — округляет глаза Джулиан. — Вы же прекрасно знайте, что Анна – особенный для меня человек, которого я бесконечно уважаю и ценю. Ценная драгоценность… Я бы был безумно счастлив, если бы столь чудесная девочка обратила на меня внимание.       — А не боишься, что не сможешь уделять ей должное внимание из-за работы? — спрашивает Лилиан. — Анна ведь нуждается в постоянной любви. Она не может без этого жить.       — Я бы сделал все возможное. А иногда я вполне мог бы брать отгул. Отец бы все прекрасно понял и позволил бы мне день-два не пойти на работу и провести время с этой девушкой. Тем более, что я иногда пользуюсь этим, когда понимаю, что слишком сильно переработался.       — Это хорошо.       — А она могла бы полюбить меня? Как вы считайте? Мистер Сеймур? Миссис Сеймур?       — Мне кажется, она вполне могла бы полюбить тебя, если бы не любила того предателя, — задумчиво предполагает Максимилиан. — Ты такой хороший, добрый и заботливый. И по мне, вы с Анной здорово смотрелись бы вместе.       — Да, я уверена, что вы могли бы быть отличной парой, — с едва заметной улыбкой говорит Лилиан. — И… Если бы ты был намного лучше того парня и проявлял к ней любовь и заботу, Анна смогла бы забыть о том типе и обратить внимание на тебя.       — Лилиан права: трогательная забота, комплименты, любовь и внимание – твой ключ к сердцу моей дочери, — уверенно кивает Максимилиан.       — Да, а вот я не думаю, что так или иначе интересен Анне, — с грустью во взгляде отвечает Джулиан. — Она всегда как-то сторонилась меня.       — Нет, не говори так, Джулиан.       — Иногда мне кажется, что ваша дочка не хочет, чтобы я приходил сюда. Она будто бы презирает меня и не хочет даже попробовать сблизиться со мной. Я все делаю для того, чтобы ей было хорошо, но Анна до сих пор не подпускает меня к себе.       — Терпение, Джулиан, — спокойно произносит Лилиан. — Рано или поздно стена между тобой и Анной будет разрушена.       — Ах, миссис Сеймур, вы даже не представляйте, что ваша дочка говорит обо мне. — Джулиан замолкает на пару секунд. — Она постоянно говорит мистеру Сеймуру, что я ужасно с ней обращаюсь. Мол, я – какой-то тиран, который плохо с ней обращается. Умоляет его защитить ее от меня и запретить нам проводить время вместе.       — Господи, Джулиан, что ты такое говоришь? — изображает ужас Лилиан. — Анна не могла такого сказать! Она знает тебя большую часть своей жизни!       — Но это правда. И вы знайте, как мне обидно слышать такие вещи. Я желаю Анне только самого лучшего и делаю все, чтобы она поскорее пришла в себя. А она хочет выставить меня плохим. Причисляет к тем тварям, кто смеет унижать и бить женщин.       — А ты точно не сделал ей ничего плохого? — слегка хмурится Лилиан. — Может… Ты был груб с ней? Или… Что-то вроде того?       — Миссис Сеймур, как вы можете такое говорить! — ужасается Джулиан. — Вы сейчас сильно обижайте меня!       — Я не хочу обидеть тебя, а всего лишь хочу знать, что могло стать причиной такого поведения моей дочери.       — Господи, ну сорвался я на ней один раз… Накричал… Ну что такого? Я же уже извинился перед ней, стоя на коленях! Неужели из-за такого пустяка надо делать меня едва ли не насильником? Я всего лишь прикрикнул на нее! Вышел из себя из-за того, что ваша дочь очень много расспрашивала меня про мои проблемы на работе… А Анна такого наговорила своему отцу! У меня глаза на лоб полезли, когда я пришел сюда, чтобы пригласить его дочку куда-нибудь, и он все рассказал.       — Знаешь, Джулиан, хоть мы с Максом и были строгими родителями, ни один из нас никогда не кричал на Анну, — признается Лилиан. — Мы никогда не требовали от нее что-либо на повышенном голосе. Думаю, моя дочь просто не привыкла к такому и была в шоке, когда ты накричал на нее.       — Я все прекрасно понимаю, миссис Сеймур. Но я уже попросил у нее прощения и все объяснил мистеру Сеймуру. Он меня понял, а она стала бояться! И меня это очень огорчает. Ведь я ни в чем не виноват!       — Ну знаешь, ребенок тоже начинает бояться, когда на него кричит какой-то человек. Все это откладывается у него в памяти, и он помнит, что кто-то однажды повысил на него голос.       — Хотите сказать, что она так и будет сторониться меня?       — Пока что будет. Но если ты будешь проявлять к ней намного больше любви и заботы и не позволишь себе кричать на нее, то она все забудет и откроется тебе.       — Мне кажется, она ото всех закрылась. Насколько я знаю, Анна даже не общается со своими друзьями. Я уговаривал ее сходить куда-нибудь с девочками, с которыми она дружит. Но она говорит, что не хочет.       — Депрессия, Джулиан, — уверенно произносит Максимилиан. — Другого объяснения я не вижу. Стресс, вызванный расставанием с тем парнем.       — Да уж… До чего эта неблагодарная свинья довела Анну… Чтоб ему пусто было!       — А ты заметил, что она сильно похудела, и ее руки стали очень тонкими? — с жалостью в глазах интересуется Лилиан.       — О да… — изображает ужас в глазах Джулиан, приложив руку к сердцу. — Ее худоба меня очень сильно пугает.       — Моя девочка всегда была очень худенькой и старалась правильно питаться. Но сейчас на нее страшно смотреть! Это просто – прости, господи, – скелет. Скелет, обтянутый кожей.       — Вижу… На ней уже вся одежда висит…       — Бедняжка почти ничего не ест, — с грустью во взгляде признается Максимилиан. — Анна всегда любила печенье, которое ты сейчас видишь на столике. Но сейчас она даже не взглянула на это и будто через силу пила с нами чай.       — Боже… Вы это серьезно?       — Абсолютно. Лилиан подтвердит.       — Это правда, Джулиан, — тихо произносит Лилиан.       — Ох, да как же так? — изображает ужас Джулиан. — Так нельзя! Человек должен хорошо питаться! А иначе он не сможет стоять на ногах! Я против голодовок и диет! Они убивают человека и лишают его удовольствия!       — Мы уже говорили ей об этом, — уверенно отвечает Максимилиан. — Но она говорит, что с ней все хорошо, и ей просто не хочется есть. Хотя она уже давно стала есть почти как маленький котенок.       — Я в ужасе… Господи…       — Вот видишь, что происходит, — разводит руками Лилиан. — Мы ничего не можем сделать. Не дай бог она доведет себя до анорексии и потом будет всю жизнь лечиться!       — Ох, мистер Сеймур, миссис Сеймур… — Джулиан качает головой с широко распахнутыми глазами. — Мне безумно жаль… У меня прямо сердце сжимается от того, что вы говорите.       — А ты хоть раз видел, как много она ела? — спрашивает Максимилиан.       — Видел. Я замечаю, что Анна ест не очень много, когда мы заходим куда-то поесть. Конечно, я понимаю, что все девушки переживают за фигуру, но ваша дочка действительно ест как котенок.       — А ты не пробовал уговорить ее съесть чуть больше? — интересуется Лилиан.       — Конечно, пробовал, миссис Сеймур. Но это не помогло. И я, честно говоря, уже и не знаю, как помочь Анне забыть того, кто не понимает, какую он совершил глупость, потеряв столь ценную драгоценность.       — Она слишком сильно любит этого парня, даже несмотря на то, что он предал ее, — тяжело вздыхает Максимилиан. — Это были ее первые серьезные отношения… Как мы уже сказали, моя дочь очень страдает без него и все еще надеется, что он вернется к ней.       — Нет, Анна не должна возвращаться к нему! — уверенно отвечает Джулиан. — Он не достоин ее! Ваша дочь заслуживает мужчину гораздо лучше.       — Мы знаем, Джулиан, — кивает Лилиан.       — Но не переживайте, я обещаю, что сумею сделать все, чтобы ваша дочь пришла в себя и перестала думать о том предателе.       — В любом случае спасибо тебе большое, что пытаешься помочь моей дочке.       — Не буду скрывать – мне очень нравится эта девушка, — с легкой улыбкой признается Джулиан. — И я был бы счастлив завоевать ее сердце.       — Думаю, рано или поздно она обратит на тебя внимание, — уверенно отвечает Максимилиан. — Я считаю, что ты – прекрасный партнер для моей дочери. И знаю, что ты точно сможешь обеспечить ее и дать ей все, что нужно. Зрелый мужчина с деньгами – залог ее счастья и беззаботной жизни.       — Не сомневайтесь, мистер Сеймур. Уж я точно смогу обеспечить ее, потому что дела на нашей с отцом работой идут прекрасно, а деньги так и просятся к нам в руки.       — Это радует, — с легкой улыбкой произносит Лилиан.       Джулиан хитро улыбается, поглаживая подбородок и думая о чем-то своем. А через несколько секунд в гостиную входит Анна и осторожно протягивает чашку кофе мужчине.       — Спасибо, милая, — с легкой улыбкой кивает Джулиан.       Вынудив себя забыть обо всех своих страхах, Анна резко и бесшумно выдыхает и присаживается рядом с мужчиной, который уже пьет горячий кофе и делает вид, что он в восторге от его вкуса, на самом же деле едва сдерживая себя, чтобы не раскритиковать девушку в пух и прах.       — Потрясающий кофе! — с легкой улыбкой восторгается Джулиан. — М-м-м… Очень вкусно.       — Рада, что тебе нравится, — без эмоций низким голосом отвечает Анна, переводит взгляд на свои руки и еще больше оттягивает рукав своего бесформенного свитера.       — Кстати, я немного поговорил с твоими родителями, и они пожаловались мне, что ты очень мало ешь.       — Вы говорите так, будто я собираюсь отказаться от еды. Я же всегда ела не так уж и много и не привыкла брать огромные порции.       — Но сейчас ты ешь еще меньше, — с тревогой отмечает Лилиан. — А иногда и вообще ничего, как говорит твой отец.       — Все в порядке, мама, я же уже сказала.       — Ох, Анна… — устало стонет Джулиан. — Ну когда же ты начнешь радоваться жизни?       — Не знаю… Наверное, никогда…       — Перестань, милая… — Джулиан осторожно ставит чашку кофе на журнальный столик и приобнимает Анну за плечи, заставляя девушку слегка вздрогнуть, а ее сердце – буквально уйти в пятки. — Тебя окружают такие прекрасные люди, а ты тратишь время и нервы на какого-то неблагодарного человека.       — Я понимаю… — тяжело вздыхает Анна, все еще рассматривая руки мертвым взглядом. — Но ничего не могу с собой поделать…       — Подумай о своих родителях. Ведь они так переживают за тебя. И подумай обо мне. Я тоже очень переживаю и хочу подарить тебе покой и радость. Хочу, чтобы ты перестала думать о том, кто того не стоит.       — Не могу… У меня ничего не получается…       — Ох, милая Анна… — тяжело вздыхает Максимилиан. — Ну что нам с тобой делать? Как нам облегчить тебе душу и дать понять, что жизнь может быть прекрасна даже после расставания с возлюбленным?       — Никак… — без эмоций на лице отвечает Анна, уставив свой пустой взгляд в одну точку. — Мне уже ничто не поможет…       — Не переживайте, мистер Сеймур, я так это не оставлю, — уверенно обещает Джулиан. — Рано или поздно я сделаю все, чтобы вы и миссис Сеймур увидите Анну счастливой и улыбающейся. Вы знайте, что я всегда получаю то, что хочу, и привык идти к своей цели до конца.       — Прошу тебя, Джулиан, сделай все возможное и невозможное, — с жалостью во взгляде умоляет Лилиан. — Мы с Максимилианом хотим видеть нашу дочь счастливой. Нам больно видеть ее в таком ужасном состоянии.       — Я об этом позабочусь. — Джулиан бросает короткий взгляд на Анну, которая усердно думает над предлогом, чтобы спокойно уйти и избавиться от присутствия мужчины хотя бы на несколько минут. — Со мной Анна станет очень счастливой. Ты позволишь мне сделать все возможное для твоего счастья? А, Анна?       Поскольку Анна думает о чем-то другом и не отвечает на вопрос, Джулиан сильно хмурится и начинает смотреть на нее еще более пристально.       — Анна? — произносит Джулиан. — Анна, милая… Я к тебе обращаюсь… Хватит летать в облаках…       Джулиан незаметно для Максимилиана и Лилиан кулаком бьет Анну по лопаткам настолько сильно, что девушка слегка вздрагивает и задевает журнальный столик ногой. Таким образом горячий кофе в чашке разливается, попадает ей на ноги и портит ее бесформенный свитер.       — Ай, как горячо! — согнувшись пополам и начав морщиться из-за горячей температуры, сильно морщится Анна. — Ах… Ой… Боже…       — Анна, милая… — с ужасом во взгляде произносит Джулиан, сдерживая желание посмеяться над ней за ее неуклюжесть и старательно играет роль заботливого мужчины. — Ну что же ты так неосторожна? Кофе был очень горячим!       — Н-ничего, все в п-п-порядке, — дрожащим голосом отвечает Анна, понимая, как сильно ее живот и верхняя часть ног горит от кипятка. — Это моя вина… Я задела столик ногой…       — Кажется, это была твоя чашка, Джулиан, — задумчиво отмечает Максимилиан, держа в руках свою чашку, которую он взял незадолго до того, как Анна опрокинула на себя кофе.       — Мне очень жаль… Я не хотела…       — Ничего страшного, я не сержусь, — спокойно говорит Джулиан. — Ты лучше сходи переоденься.       — Да… Я… Пойду переоденусь и включу стиральную машину, чтобы постирать одежду.       — Одной стирки будет мало, дорогая, — уверенно вмешивается Лилиан. — Пойдем вместе. Я помогу тебе отстирать кофейные пятна.       Лилиан уверенно встает с дивана, а Джулиан помогает Анне сделать то же самое, пока та морщится от жжения. Женщина мягко берет свою дочь за руку и уводит в комнату, пока он остается с Максимилианом наедине, провожая женщин взглядом.       — Должен признаться, Анна в последнее время немного рассеянная… — задумчиво отмечает Джулиан, слегка нахмурившись. — Когда она была у меня дома, то тоже как-то опрокинула чашку с кофе. Правда пострадал только ковер.       — Правда? — удивляется Максимилиан.       — Да. Я боялся, что отец будет ругаться, потому что он покупал тот ковер за границей за бешеные деньги. Но к счастью, он все понял, когда я объяснил, что Анна сделала это не специально. Сказал, что найдет человека, который сможет разобраться с этим.       — Знаешь, иногда в своих мыслях моя дочь и правда будто бы находится не с нами… Может запросто споткнуться на ровном месте или случайно налететь на какой-то острый угол. А недавно я даже увидел у Анны ушиб на лбу, и она сказала, что споткнулась и ударилась головой об твою машину.       — Да-да, чуть не забыл! — хлопает себя рукой по лбу Джулиан. — Это правда! Когда Анна садилась в машину, она поскользнулась на ровном месте и упала на землю. Ударилась головой об дверцу моей машины…       — О, господи…       — Вы бы знали, как сильно я тогда перепугался! — Джулиан кладет руку на сердце, с жалостью во взгляде смотря на Максимилиана. — Ведь удары по голове всегда несут в себе опасность. Но к счастью, ваша дочь ударилась несильно и отделалась лишь парой синяков, которые я обработал. У меня в машине всегда есть аптечка, которая пригодилась в тот раз.       — Спасибо, Джулиан, — искренне благодарит Максимилиан. — Спасибо, что помог ей. Я очень рад, что ты оказался с ней в тот момент.       — В таких ситуациях надо действовать незамедлительно. Я настаивал на том, чтобы поехать в больницу и провериться, но Анна наотрез отказалась и сказала, что хорошо себя чувствует и хочет поехать домой.       — Не беспокойся, я как-нибудь сам запишу ее к врачу на обследование.       — Да, мистер Сеймур, сделайте это. И, пожалуйста, не тяните.       — Боже, какой же ты заботливый! — восхищенно произносит Максимилиан. — Такой внимательный… Так сильно беспокоишься о моей дочке… Жаль, что она, дурочка, не ценит твоей заботы и закрывается от тебя…       — И от этого мне очень обидно, — с грустью во взгляде отвечает Джулиан. — Конечно, я прекрасно понимаю ее чувства, но мне так хочется, чтобы она позволила мне помочь ей. Я ведь действительно люблю ее. Анна всегда нравилась мне как девушка, и я бы умер за счастье быть с ней. Жениться на такой прекрасной девушке… Она бы родила мне сына, о котором я так мечтаю…       — Ты бы и правда женился на ней?       — Конечно! Я встречался со многими девушками, но ни одна из них не была так чудесна, как Анна. Ваша дочка – женщина моей мечты. Если и жениться, то только на ней или такой, как она.       — Я всегда знал, что ты неровно дышишь к ней, — загадочно улыбается Максимилиан. — И уверен в том, что ты идеально подойдешь на роль ее мужа и отца моих внуков.       — О, для меня это большая честь, мистер Сеймур.       — Я молюсь о том, чтобы Анна забыла того предателя и обратила внимание на тебя. Да и вообще… Мне жаль, что она не сделала это гораздо раньше.       — К сожалению, я не могу заставить ее любить меня. Даже если я что-то и чувствую к ней, то это останется внутри меня. Если она не хочет посмотреть на меня как на мужчину.       — Знаешь, Джулиан… — Максимилиан ставит свою чашку на журнальный столик. — Вся эта ситуация с Анной начинает пугать меня. Ее состояние совсем ненормальное. Я понимаю, что ей очень больно, но она должна взять себя в руки и начать жить дальше. Моя дочь будто бы предпочитает страдать. Анне как будто это нравится! Нравится, когда вокруг нее все бегают… Хотя это неправильно! Она уже не ребенок и должна повзрослеть и становится умной и мудрой женщиной.       — Она просто не хочет принять то, что с ней произошло, — уверенно отвечает Джулиан. — Но поверьте, рано или поздно это случится. Ваша дочь пройдет через несколько стадий. Сначала будет не верить, винить себя, замыкаться в себе, страдать. А потом начнет потихоньку привыкать, открываться другим людям и в конце концов окончательно придет в себя.       — Это сводит меня с ума… И я уже начинаю думать о том, чтобы показать ее психологу. Если в ближайшее время ей не удастся оправиться от своей боли, то я буду вынужден разговаривать с Лилиан о визите Анны ко врачу.       Резко побледневший Джулиан округляет глаза и заметно напрягается, крепко сцепив пальцы.       — Психологу? — взволнованно произносит Джулиан.       — Ненормально, что молодая красивая девчонка буквально хоронит себя, — уверенно отвечает Максимилиан. — Она должна общаться с друзьями, общаться с людьми, влюбляться, ходить куда-то, самосовершенствоваться… А Анна ничего не хочет! Она просто целыми днями лежит на кровати или ходит по квартире и страдает из-за своей любви.       — Ну что вы, мистер Сеймур… Зачем вам нужен какой-то врач, когда есть я, человек, готовый на все ради вашей дочери? Вам нет смысла ходить к психиатру, потому что она все равно ничего не расскажет ему. Ваша дочь будет против.       — Сами мы не справимся, Джулиан. Ей нужна помощь хорошего врача. Сначала мы с Лилиан сходим на консультацию, а потом приведем Анну, чтобы врач поработал с ней.       — Да бросьте… Анна скажет психологу то же, что говорит и нам.       — Врач подскажет нам, как себя вести, и поможет моей дочери забыть свою любовь. Убедит ее в том, что жизнь продолжается, и на измене ничто не заканчивается. — Максимилиан уверенно кивает. — Решено! В ближайшее время я поговорю с Лилиан, и мы поспрашиваем наших знакомых о хорошем враче.       — Вы только зря потратите время и деньги. А эти врачи берут бешеные деньги за одну только консультацию.       — Мы заплатим любые деньги, лишь бы они вылечили мою дочь. Я не намерен терять ее из-за страданий по парню, который никогда не вернется к ней.       — Послушайте, мистер Сеймур, не надо вам никого искать. Я сам немного разбираюсь в психологии и знаю, что нужно делать в этой ситуации. Только дайте мне немного времени. Клянусь памятью матери, я заставлю ее забыть о том негодяе и понять, что надо жить дальше.       — Слушай, а может, у твоего отца есть кто-то знакомый? Пусть Норман позвонит мне как-нибудь, если у него есть знакомые психологи. Вдруг мы найдем кого-то, кто согласится взяться за это дело.       — Ей это не поможет, поверьте мне. Эти врачи вытянут с вас кучу денег и всего лишь посоветуют вашей дочери принимать антидепрессанты и побольше отдыхать. А от этого толку мало. Ей нужно общение, прогулки и развлечения… Даже не надейтесь, что эти люди помогут Анне.       — Нет, не говори так, Джулиан! — возражает Максимилиан. — Врачи – опытные люди, которые знают свою работу как пять пальцев. Не надо относиться к ним так враждебно!       — Послушайте, мистер Сеймур…       — Я уже давно думал над этим. Но решил подождать и верил, что Анне самой удастся прийти в себя спустя какое-то время. Однако сейчас я абсолютно уверен в том, что моей дочери нужна помощь врачей.       — У моего отца была одна знакомая, которая тоже очень долго переживала из-за расставания с мужчиной ее мечты. Она обратилась за помощью к психологу, но он не помог ей, хотя она заплатила ему бешеные деньги. Все его советы были просто банальными и бесполезными. А помог той женщине только новый мужчина, которого она встретила и полюбила.       — Да, но она не хочет этого! Не хочет никому открываться! И надо с этим покончить.       — Я – единственный, кто способен помочь ей и готов ждать какой-то реакции с ее стороны столько, сколько нужно. Рано или поздно Анна скажет мне «спасибо» за то, что я выручил ее и научил снова любить жизнь.       — Я нисколько не сомневаюсь в том, что с тобой ей будет хорошо. Однако профессиональная помощь ей тоже будет нужна.       — Если потребуется – я возьму на работе отпуск и буду проводить время с вашей дочерью. Могу увезти ее куда-нибудь за границу, чтобы она отдохнула и пожила в другом месте какое-то время. Смена обстановки заставит ее прийти в себя.       — Нет-нет, все решено! — решительно произносит Максимилиан. — Как только мы с Лилиан останемся наедине, я поговорю с ней об этом и узнаю, что она думает об этом.       — Но, мистер Сеймур…       — Господи, Джулиан, ну почему ты так против визита Анны к хорошему психологу? — недоумевает Максимилиан. — Ты как будто не хочешь этого!       — Разумеется я хочу, чтобы ваша дочь пришла в себя. Я просто говорю вам о том, что точно поможет ей.       — Общение с психологом – это совсем не страшная вещь. Анне наоборот станет легче, если она расскажет ему обо всем и раскроет причину, по которой так убивается. Даже если не захочет говорить, психолог найдет способ вытянуть из нее правду и будет работать с ней до тех пор, пока ей не станет легче.       — Причина и так ясна – ее расставание с тем нищебродом, который так нагло обманул ее! И мы прекрасно знаем об этом! А чтобы Анна окончательно забыла этого предателя, ей нужно как можно больше времени проводить с людьми, не напоминающие ей об этой боли и желающие помочь ей. Тогда у нее точно не будет времени на мысли о нем. Таким образом ваша дочь постепенно забудет его и наконец-то начнет радоваться жизни.       — Я не спорю с тобой. Но психолог также даст хорошие советы, которые помогут нам и ей. Мы должны знать, как вести себя в таких ситуациях.       — Вам это не нужно, мистер Сеймур. Анна переживет все это. Только дайте ей время!       — Переживет? — чуть громче удивляется Максимилиан, широко распахнув глаза. — А нормально то, что моя дочь выглядит ужасно, морит себя голодом, всячески изводит себя и даже начала считать себя страшной и бездарной? Анна никогда не страдала недостатком уверенности в себе, а сейчас она настолько себя ненавидит, что избегает зеркал и носит какую-то ужасную одежду, которая ей вообще не идет! Молодая красивая девчонка одевается в какое-то убожество! В ее возрасте девочки носят одежду, которая заставляет их выглядеть на свой возраст. А не прибавляет лет десять-пятнадцать.       — Это временно, — без эмоций говорит Джулиан. — Ваша дочь просто проходит через определенные стадии. Но уже очень скоро Анна начнет выглядеть еще лучше. Женщины часто хорошеют после расставания или развода! Они понимают, что тратили время на каких-то сволочей. Решают, что жизнь дается нам лишь раз и пользуются ею по полной.       — Если мы ей не поможем, то она никогда не станет собой. Меня лично это ужасно пугает. Я хочу видеть свою дочь здоровой, счастливой и спокойной. И поэтому я собираюсь обратиться за помощью ко врачу.       — Не надо, мистер Сеймур.       — Все, Джулиан! — строго бросает Максимилиан. — Я не хочу больше мучить свою дочь и заставлять ее страдать. Довольно! Мне больно видеть, как она целыми днями плачет в своей комнате и совсем потеряла интерес к жизни.       Джулиан презренно усмехается и хитро улыбается, решив закончить все это шоу и прекратить делать вид, что он беспокоится об Анне и ее психологическом состоянии.       — Она никогда не будет счастлива, — низким, грубым голосом заявляет Джулиан. — Эта ничтожная бездарная курица всю жизнь будет страдать. Как того заслуживает.       Максимилиан вначале никак реагирует на слова Джулиана, но потом он на мгновение замирает, округляет глаза и ошарашенным взглядом смотрит на мужчину.       — Не понял! — произносит Максимилиан. — Это что за выражения? Джулиан! Ты чего? Как ты смеешь так говорить о моей дочери?       — Ну уж теперь-то я могу высказать все, что думаю о вашей якобы прекрасной дочурке, — злостно смеется Джулиан, встает с дивана и скрещивает руки на груди. — И невероятно счастлив, что могу больше не притворяться.       — Господи… Джулиан… Ты… Что за бес в тебя вселился? Я… Я ушам своим не верю.       — А вы поверьте. И начините принимать тот факт, что этой девчонке скоро придет конец.       — Да что с тобой такое? — громко недоумевает Максимилиан. — Ты совсем с ума сошел?       — Вовсе нет, — нагло смотря на Максимилиана, качает головой Джулиан. — Просто делаю то, что хочет мой отец. Который собирается отомстить вашей семейке.       — Я не понимаю, о чем ты говоришь!       — Он до сих пор помнит, как вы и ваша бывшая жена едва не разорили его из-за своих делишек в прошлом. Вот папочка и решил мстить. А начать он захотел с вашей любимой дочурки. Отец приказал мне извести ее настолько сильно, насколько это возможно. И я считаю, что блестяще справляюсь со своей задачей.       — Ты ненормальный, Джулиан, — качает головой Максимилиан. — Не понимаешь, что несешь.       — Эта девчонка слишком покорная и трусливая. И если бы ее кто-то запугал, то она бы точно промолчала и терпела любые адские муки ради того, чтобы спасти близких. — Джулиан на секунду замолкает и закатывает глаза. — Например, ее родителей…       — Что ты сказал, сволочь?       — Анна молчит об этом лишь потому, что ее мамочке с папочкой придет конец, если она раскроет свой поганый рот. Эта девочка наивно думает, что это спасет ее жалкую семейку. Которая, однако, развалилась к чертовой матери. Даже дочь не смогла сохранить ваш с Лилиан брак. Вы все равно развелись.       — Так это твоя работа? Это из-за тебя моя дочь так страдает?       — И самое ужасное еще впереди. Эта девчонка будет делать все, что я ей прикажу. А иначе будет получать по своей сопливой роже. За непослушание. Раз ее в детстве не смогли приструнить, значит, я займусь ее воспитанием. Сделаю из нее нормальную бабу, которая во всем подчиняется мужику!       Только лишь сейчас Максимилиан начинает понимать, почему Анна все время говорила, что Джулиан плохой и умоляла его защитить ее, и почему Лилиан рассказала ему о своих подозрениях.       — Не могу поверить, не могу поверить… — медленно проговаривает Максимилиан, резко мотает головой и встает с дивана. — Так получается, она не врала мне, когда говорила, что ты ужасный, а твои извинения были насквозь фальшивыми, как и все жалкие слова, сказанные сейчас?       — А вы, безмозглый баран, только сейчас прозрели? — презренно усмехается Джулиан. — Прямо как влюбленная девчонка, что слепо верит, что ее парень – невинный ангелочек, которого все пытаются оклеветать.       — Значит, это ты так изводишь ее? — громко возмущается Максимилиан. — Анна страдает не только из-за своего бывшего парня, но еще и из-за тебя!       — Вы же сами просили меня сделать все, чтобы она перестала думать об этом нищеброде. — Джулиан разводит руками с хитрой улыбкой на лице. — Вот я и сделал то, что вы просили. Точнее, почти сделал. Сеймур больше волнует ваша с Лилиан жизнь.       — Теперь я понимаю, какого черта ты отказывался от помощи врачей. Ты знал, что вся правда бы вскрылась. Они бы сказали, что она страдает из-за тебя! Знал, что мы с Лилиан узнали бы всю правду. Правду о том, что она подвергается издевательствам с твоей стороны.       — Хоть я жутко устал строить из себя ангела, должен признаться, это было весело. — Джулиан ехидно ухмыляется. — Вы и ваша бывшая жена настолько глупы, что вас было очень легко дурачить! Меня так забавляло то, что Сеймур отчаянно умоляла вас о помощи. Ну а вы, Максимилиан, не верили ей. Говорили, что ваша дочь бредит и сходит с ума из-за расставания со своим голодранцем. И я так понимаю, ее куриные мозги все-таки заработали, раз она заткнула свое хавало. Или же просто испугалась, что опять получит по роже, если будет и дальше верить в свое спасение.       — Ублюдок… Мерзкий ублюдок… ТВАРЬ!       — Теперь уже поздно сожалеть. Ваша любимая дочурка находится в моей власти. И я могу делать с ней все что угодно. И она не посмеет даже пискнуть. Ибо побоится, что мы с отцом отправим вас с Лилиан на кладбище.       Максимилиан сжимает руки в кулаки так сильно, что костяшки белеют, а он все больше и больше становится одержимым неподдельным гневом.       — Что ты с ней сделал? — сквозь зубы цедит Максимилиан. — Отвечай, подонок! Что ты сделал с моей дочерью?       — Ничего особенного, — с невинной улыбкой пожимает плечами Джулиан. — Просто запугал эту девчонку. Сказал, что если она посмеет проболтаться кому-то о тех тумаках, которые получает совершенно заслуженно, перечить мне и не делать все, что я хочу с первого раза, то ее любимым родителям придет конец. Поначалу ваша любимая дочурка пыталась сопротивляться, но потом она поняла, что ей будет еще хуже. Заработала ее единственная извилина. Первый раз в жизни. Осталось только сделать ее покорной бабой, которая будет раскрывать рот тогда, когда ей приказывают. Заставить ее запомнить, что она – бесправное существо, которое должно быть тенью мужика.       — УБЛЮДОК! — Максимилиан, дыша словно разъяренный бык, хватает Джулиана за шиворот обеими руками и трясет его. — СУКА! КАК ТЫ МОГ? КАК ТЫ МОГ ТАК ПОСТУПИТЬ С МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ? КАК?       — Знайте, что я делаю все это не только по приказу отца. У меня достаточно причин, чтобы предъявить кучу претензий и вашей дочурке. Которая заплатит лично мне. Пока вы с Лилиан будете платить моему отцу.       — Нет, мерзкая тварь, это ТЫ заплатишь мне и Лилиан за то, что довел Анну до такого состояния. Господи… Я, идиот, наивно думал, что отдал свою маленькую девочку в надежные руки, а едва не отдал ее волку на растерзание. Едва не убил свою родную дочь!       — Эта маленькая девочка просто слишком нежная, — холодно бросает Джулиан. — Трясется как заяц, ревет как истеричка, что-то все время мямлит… Не привыкла эта чертова принцесса к суровому обращению. А все потому, что вы не пороли ее в детстве. Не научили полностью подчиняться мужчинам и старшим людям. Хотя была бы она дочерью моего отца, он бы надирал ей жопу каждый день по поводу и без. Чтобы, блять, тряслась перед мужиком и исполняла любые его приказы.       — МРАЗЬ! — вкручивает Максимилиан. — Ей и так плохо после расставания с парнем, а ты еще больше извел ее! Наверное, ей осталось лишь подумать о суициде, чтобы я и ее мать сошли с ума от горя.       — А было бы неплохо! — с презрением усмехается Джулиан. — Может, нам с отцом не придется убивать вас и мать этой девчонки ради мести. Вы бы сами сдохли от горя по своей бездарной и бестолковой дочурке!       — Не смей оскорблять мою дочь! НЕ СМЕЙ!       — Эта девчонка – жалкое ничтожество, которое непонятно зачем живет на этом свете. — Джулиан снова негромко ухмыляется. — И что тот нищий голодранец нашел в ней, когда из-за него она сорвала свадьбу, которая принесла бы нам огромную выгоду?       — Я не позволю ей выйти за тебя, сукин сын! — громко заявляет Максимилиан. — Ты точно доведешь ее до желания умереть, если она станет твоей женой! Я не позволю тебе сделать с моей дочерью что-то ужасное. Ты, сука, головой ответишь, если еще раз посмеешь причинить Анне боль.       — Если будет нужно – моя свадьба с вашей дочерью состоится. Не этот сопливый Райан будет стоять у алтаря, а Я. Тот, кого отец изначально хотел женить на Анне.       — Я сказал, ты НЕ ЖЕНИШЬСЯ НА НЕЙ!       — Это не остановит меня. Я буду изводить вашу дочь и без документа о браке. Ни вам, ни Лилиан ничего не удастся сделать. Никто из вас не избежит смерти. Так же, как и Анна.       — Ты больше и пальцем ее не тронешь, — угрожает пальцем Максимилиан. — Мы с Лилиан сделаем все, чтобы ты и Норман ответили за все страдания, которые вы причинили нашей дочери.       — Пойдете в полицию или еще куда-то – сдохните все трое в один день. И никто даже ни о чем не догадается, потому что все доказательства и ваши трупы будут ликвидированы. Я поквитаюсь с Анной, а отец возьмется за вас с Лилиан.       — Я не боюсь твоих угроз, ублюдок! НЕ БОЮСЬ!       — А зря. Сейчас я разбираюсь с Анной, но придет время, когда мой отец прижмет вас к стенке и припомнит все, за что он до сих пор вас ненавидит.       — УБЛЮДОК! ГОРЕТЬ БЫ ТЕБЕ В ГИЕНЕ ОГНЕННОЙ!       Максимилиан поднимает руку, чтобы нанести Джулиана настолько сильную пощечину, насколько сможет, но Поттер ловко уклоняется от удара, резко перехватывает руку отца Анны и с презрением смотрит на него.       — А это зря, безмозглый баран! — ехидно смеется Джулиан. — Еще раз попробуйте ударить – грохну вас прямо здесь.       — Хватит мне угрожать, мудак! — сквозь зуб цедит Максимилиан.       — Вы думайте, я шучу и снова рассказываю вам сказки, которым вы верили, как глупый, наивный мальчик? Нет, мистер Сеймур, все серьезно! Мы с отцом намерены довести свою месть до конца. И я с удовольствием сживу со свету вашу ненаглядную дочь, которую вы всегда так расхваливали. Анна это, Анна то, да Анна такая талантливая, умная и потрясающая… — Джулиан злостно усмехается и резко отталкивает Максимилиана от себя. — Да уж, таланта у этой девчонки так много, что мозг разрывается! Никаких талантов у нее нет! Она бездарная, глупая, ничтожная и неуклюжая уродина, которая должна была сдохнуть еще в утробе.       — Не смей говорить такие вещи о моей дочери! Я тебе язык вырву, если еще раз услышу что-то подобное!       — Я говорю только правду. Ваша дочь – бесполезное, бездарное существо. Не изъявляет желание лишний раз посмотреть под ноги и все время то падает на ровном месте, то кофе прольет, то еще что-нибудь. Она даже умудрилась испортить мне этот кофе, да еще и пролила его на себя! Я просил ее не добавлять сахар, а она добавила! И после такого вы будете отрицать, что Анна – тупая и глупая?       — Не выводи меня из себя, Джулиан! — довольно тяжело дыша, со злостью во взгляде шипит Максимилиан. — Ты не имеешь право говорить так о девушке, которая ВО МНОГО РАЗ добрее и талантливее тебя! Завидуешь, что моя дочь умная, образованная, добрая, заботливая и всем обеспечена, а у тебя нет ничего, кроме мешка денег. Неудивительно, что тебе уже тридцать пять лет, но ты так и не обзавелся своей семьей. А я тебе скажу, почему! Потому что ты слишком мерзкий, алчный и завистливый! Твой папаша ничему тебя не научил! Потому что сам такой же мерзкий ублюдок! И сыночка своего учит тому же!       — Не смейте так отзываться о моем отце! — угрожает Максимилиану пальцем Джулиан. — НЕ СМЕЙТЕ! В отличие от вас он всегда умел воспитывать детей и держать их в ежовых рукавицах. Я горжусь иметь такого отца! Благодаря ему я вырос настоящим мужиком, а не подобной девочки.       — Похоже, я крупно ошибался в своей дочери, считая ее глупенькой и маленькой. Она на самом деле умнее всех нас! И проницательнее! Анна сразу поняла, что связавшись с Поттерами, она будет обречена на страдания. Поэтому моя дочь так отчаянно избегала этого брака! Даже с Райаном не хотела связываться, хотя он – единственный нормальный человек из твоей семейки.       — Только не надо прикидываться прекрасным отцом. Вы с Лилиан никогда таковыми не были хорошими мамашей и папашей! И ваши родители – тоже! Ни они ничему вас не научили, ни вы не сумели приструнить свою дочь, которая решила, что бабе можно все.       — Я запрещаю тебе приближаться к моей дочери, — уверенно заявляет Максимилиан. — С этого дня даже не вздумай появляться в моем доме и забирать Анну с собой. Она НИКУДА с тобой не пойдет!       — Расслабьтесь, Максимилиан, я и сам больше не собираюсь возиться с этой курицей. Таскать ее везде, чувствуя себя опозоренными рядом с такой уродиной. Которой уже ничто не поможет: ни нормальные шмотки, ни стоящая прическа, ни макияж. Хотя она все равно так просто от меня не отделается. Я сделал почти половину всего, что задумал, а следующий мой шаг будет еще ужаснее. Клянусь, я сделаю все, чтобы ваша дочь беспрекословно делала все, что хочется мне и моему отцу. Я научу ее вести так, как и ОБЯЗАНА ВЕСТИ СЕБЯ ЛЮБАЯ БАБА.       — Ты не посмеешь к ней подойти! — вскрикивает Максимилиан. — Ты отправишься в тюрьму, если посмеешь еще раз тронуть мою дочь! Я тебе, сука глотку перегрызу за нее. Ты понял меня?       Максимилиан успевает дать Джулиану пару пощечину до того, как Поттер грубо отталкивает его от себя, из внутреннего кармана своей куртки достает складной нож, раскрывает его одним движением пальца и приставляет к горлу отца Анны.       — Советую не рыпаться, сволочь! — низким голосом угрожает Джулиан. — А иначе я наплюю на все обещания и зарежу вас всех на хер. Для меня это ничего не стоит!       Уж чего, но Максимилиан точно не ожидал, что Джулиан мог достать нож и приставить к его горлу. Резко побледневший мужчина больше не пытается напасть на обидчика Анны и приподнимает руки на уровне плеч, довольно тяжело дыша и чувствуя, как часто бьется его сердце. Пока Поттер с хитрой улыбкой на лице держит нож у его горла и гордо приподнимает голову.