Потерянные и забытые воспоминания

      Незадолго до поездки в больницу полицейские внимательно изучают здешние места, конфискуют некоторые вещи, заполняют какие-то бумаги и о чем-то разговаривают с врачами и друг с другом. Ну а сами врачи делают все, чтобы оказать медицинскую помощь пострадавшим людям. Они быстро обработали все раны и ссадины, которые получили Эдвард и Даниэль, а также осмотрели обоих, чтобы убедиться в том, что с ними все хорошо.       — У вас очень много синяков и побоев по всему телу, молодые люди, — обеспокоено говорит один из врачей. — Вам лучше поехать в больницу, чтобы врачи провели полное обследование. Если вы получили более серьезные травмы, в этом случае любое промедление опасно и может привести к ужасным последствиям.       — Спасибо большое, доктор, но с нами все в порядке, — спокойно отвечает Эдвард, пригладив взъерошенные волосы.       — Да, с нами правда все хорошо, — слегка оттянув вниз рукав своей кожаной куртки, подтверждает Даниэль.       — Относиться к здоровью нужно внимательно, — предупреждает врач. — А иначе из-за вашего желания отложить заботу о нем на потом вы можете получить серьезные болезни. Не думайте, что раз вы молодые, то вам удастся избежать худшего.       — Мы все понимаем. Но если что-то будет не в порядке, то мы тут же обратимся ко врачу.       — Ох, хорошо, я не буду настаивать. Но вы предупреждены о рисках.       — О нас не беспокойтесь, — с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — Лучше помогите моему брату. Он должен жить. Сделайте все, чтобы он выжил.       — И моей сестре тоже, — тихо добавляет Даниэль. — Она еще очень маленькая, чтобы погибать. Я не хочу ее терять.       — Разумеется, мы сделаем все возможное, — спокойно отвечает врач, рассматривая какую-то бумагу в руках. — Но должен сказать вам, что состояние девушки и мужчины тяжелое.       — А вы не можете сказать, что им вкололи? — интересуется Даниэль.       — Пока что нет. Но в больнице это станет ясно, и вам смогут сказать больше о состоянии пострадавших.       — Но есть надежда, что они поправятся? — с округленными глазами спрашивает Эдвард.       — Ничего не могу обещать, сэр. Пока что могу посоветовать вам верить, что ваш брат и сестра вашего приятеля смогут преодолеть этот недуг.       — Спасибо, мы стараемся верить в лучшее, хотя и не слишком уверены в этом, — неуверенно отвечает Даниэль. — Ведь преступник, возможно, вколол им что-то смертельное.       — Мы сделаем все возможное, чтобы помочь им. Ну а вам двоим я настоятельно рекомендую отдохнуть и привести себя в порядок. Вы выглядите довольно измотанными.       — Только после того, как узнаем, что с моим братом и его сестрой, — уверенно отвечает Эдвард.       — Хорошо, — пожимает плечами врач. — Как только что-то станет известно, вам немедленно сообщат.       — Спасибо, доктор, — кивает Даниэль.       — Простите, но я должен оставить вас. Узнаю, что происходит с пострадавшими.       Врач разворачивается и спокойно уходит, оставляя опустошенных Даниэля и Эдварда одних. Парни провожают его усталым взглядом, переглядываются между собой и черепашьими шагами отходят в сторону, мертвыми глазами наблюдая за тем, как каждый занимается своим делом и спешно ходит то в одну сторону, то в другую, и думая, что это похоже на какой-то сон. Но спустя несколько секунд к друзьям подходит один из полицейских, держащий какую-то папку в руках.       — С вами точно все в порядке? — спокойно уточняет полицейский. — Врачи сообщили, что вы отказались от обследования в больнице.       — Да-да, с нами все хорошо, — кивает Даниэль и приглаживает взъерошенные волосы. — Просто очень устали.       — Ну что ж… Это уже ваше право…       — Простите, офицер, а что вы можете сказать насчет Уэйнрайта? — немного неуверенно спрашивает Эдвард.       — В том доме, который вы показали, действительно было очень много наркотиков и шприцев, и мы их конфисковали. Там были разные наркотические средства: от самых легких до самых тяжелых. Также мои коллеги обнаружили много пачек со снотворным как в таблетках, так и в капсулах.       — Снотворным? — округляет глаза Даниэль.       — Довольно сильнодействующее. Поэтому есть предположение, что обоим пострадавшим могли ввести огромную дозу снотворного. Ведь передозировка такого препарата приведет к чему-то подобному, что произошло с ними.       — Думайте, Уэйнрайт дал им большую дозу снотворного? — удивляется Даниэль. — А может, он все-таки вколол опасную для жизни дозу наркотика? Хотя бы одному из них!       — Это лишь мое предположение, сэр. Могло произойти отравление либо снотворным, либо сильным наркотиком. Но об этом вам следует спрашивать не меня, а врачей.       — Нам известно лишь то, что мой брат и его сестра в тяжелом состоянии, — с грустью во взгляде говорит Эдвард.       — И все же я советую вам не терять надежду на их выздоровление. Даже если это действительно снотворное, то летальный исход бывает лишь в маленьком проценте случаев.       — Не знаю, насчет девушки, но вот Уэйнрайт успел вколоть моему брату лишь половину того, что было в шприце.       — В любом случае это лучше, чем целая доза.       — Как знать, господин полицейский…       — Не беспокойтесь, сэр, я думаю, что вашему брату повезет, и он быстро поправится. Он молодой и на вид довольно крепкий и здоровый.       — Остается лишь надеяться на лучшее.       — Но вот про ту девушку я не могу так говорить. Хоть она и очень молодая, врачи переживают за ее состояние гораздо больше, чем за состояние мужчины, ибо оно намного хуже.       — Будет несправедливо, если моя сестра умрет по вине Уэйнрайта, — с грустью во взгляде отвечает Даниэль.       — И дело не только в том, что он колол ей наркотики. Она сама выглядит очень плохо.       — Он делал с ней такие вещи, что говорить страшно и противно… Бедная девочка была вынуждена пережить многое, пока этот человек издевался над ней.       — Теперь для нее все закончилось. Отныне господин Уэйнрайт находится под нашим усиленным контролем.       — Кстати, а вы не знайте, что с ним произошло после падения с высоты? — интересуется Эдвард.       — Его общее состояние очень плохое. Не только из-за побоев и падения с высоты, но еще и наркотиков. Врачи сказали, у него может быть много переломов. А судя по следам крови на камнях, падение было действительно очень жесткое и может привести к ужасным последствиям.       — А если ему удастся выжить, он может стать инвалидом?       — Возможно. Временно или на всю жизнь, но серьезные травмы могут и правда приковать его к инвалидному креслу.       — Если не умрет, так все и будет.       — Даже если он будет инвалидом, он не сможет избежать наказания.       — Его сейчас отвезут в больницу? — уточняет Даниэль.       — Да. А у его палаты будут дежурить полицейские, чтобы он не смог сбежать. Мы уже предупредили сотрудников больницы о том, что к ним привезут преступника. А когда его выпишут, то мы немедленно переправим его в тюремную больницу, где он продолжит отбывать свой срок.       — Простите, а возможно добавить к его сроку еще несколько лет, если я сделаю заявление?       — А в чем вы хотите обвинить его?       — В изнасиловании моей сестры. Изнасиловании несовершеннолетней девочки.       — Да, конечно, возможно. Но вам понадобится доказать это. И если все будет в порядке, то суд рассмотрит это дело и примет решение об изменении срока осужденному.       — Я сделаю все, что нужно. Этот человек должен отвечать не только не за то, за что его посадили, но еще и за то, что испортил жизнь маленькой девочке.       — Прежде всего нужно медицинское заключение, на основании которого можно сказать, что девочка действительно подвергалась насилию. Также придется опросить пострадавшую и всех, кто может знать об этом деле.       — Мне обратиться ко врачу насчет заключения?       — Да, поговорите с врачом, который будет заниматься вашей сестрой. А лучше обратитесь к капитану Джонсону. Он занимается делом Юджина Уэйнрайта и поможет вам.       — Хорошо, я поговорю с ним.       — Но помните, что ему придется допросить вашу сестру.       — Я понимаю. Но думаю, она согласится дать показания.       — Хорошо.       — В любом случае спасибо огромное, что нашли нас, — вежливо благодарит Даниэль.       — Спасибо вам, что помогли найти преступника, — с благодарностью говорит полицейский. — Мне очень жаль, что у нас есть жертвы, но будем рады, что все-таки Уэйнрайт пойман и уже не опасен для людей.       — Мы рады, что все закончилось, — с легкой улыбкой говорит Эдвард.       — Кстати… — Полицейский слегка хмурится и окидывает взглядом Эдварда и Даниэля. — А ведь мистер Джонсон говорил, что вас было трое, а вы упомянули своего приятеля… Значит, вас было четверо?       — Верно, — кивает Эдвард. — С нами был еще один парень, но он ушел, чтобы забрать нас на машине.       — Да, мы совсем позабыли про полицию и мистера Джонсона и готовились вести пострадавших в больницу самим, — добавляет Даниэль. — Вот наш приятель сказал, что нам лучше остаться с девушкой и парнем, а сам пошел туда, где находится машина пострадавшего.       — А с ним все в порядке?       — Да, только Уэйнрайт поранил ему руку.       — И давно он ушел?       — Незадолго до того, как вы приехали.       — Если ваш приятель вдруг потеряется, то мы немедленно организуем его поиски. Вряд ли кто-то из вас знает эти места, а сотовая связь здесь плохо ловит.       — Спасибо большое, офицер.       — Еще раз спасибо вам, герои. — Полицейский с легкой улыбкой по очереди пожимает руку Даниэлю и Эдварду. — Должен сказать, вы сильно рисковали, решив задержать Уэйнрайта в одиночку. Вам крупно повезло, что этот человек не убил вас.       — Были причины, заставившие нас пойти на это, — уверенно отвечает Эдвард.       — В любом случае ваша миссия выполнена. Так что я могу поздравить вас, бойцы.       — Преступник должен сидеть в тюрьме, несмотря на то, какое преступление он совершил. А поскольку Уэйнрайт причинил много страданий моему близкому человеку, то я особенно хотел этого. И теперь хочу еще больше после того, как он покушался на моего брата.       — Хотя стоит признать, что нам было тяжело довести дело до конца, — добавляет Даниэль.       — И я думаю, вы должны быть вознаграждены за вашу смелость, — с едва заметной улыбкой говорит полицейский. — Полиция обещала вознаграждение тому, кто предоставит любую информацию об Уэйнрайте, а вы все помогли поймать его.       — Дело не в деньгах, офицер. Дело в желании защитить близких.       — В любом случае вопрос с вознаграждением мы решим позже. А вы уже решите, что с ним делать.       — Хорошо, спасибо, — кивает Эдвард.       — Ладно, я должен оставить вас. Меня ждут мои коллеги. Еще раз выражаю вам благодарность от лица всей полиции.       Полицейский разворачивается и направляется к своим коллегам, а Эдвард и Даниэль грустным взглядом провожают его, не испытывая никакой радости от того, что Юджин наконец-то в руках полиции. В этот момент врачи заканчивают оказывать первую медицинскую помощь обоим пострадавшим и готовятся перенести их на носилки. Эдвард и Даниэль медленно подходят к одной из карет скорой помощи и видят, как четверо мужчин переносят на носилки бледную, бессознательную Кэссиди, на чьем лице установлена кислородная маска, пока другие спешно что-то вкалывают ей в руку. От увиденного у Даниэля на мгновение перехватывает дыхание, а глаза округляются. Выглядя жутко бледным, мужчина трясется от одной лишь мысли, что его сестра находится при смерти. А пока он с жалостью во взгляде наблюдает за всем этим и едва сдерживает желание пустить слезу, Эдвард переводит взгляд на своего приятеля и хлопает его по плечу.       — Не верится, что это происходит на самом деле, — качает головой Даниэль.       — А я не верю, что она страдала из-за мерзкого мудака, который причинил вред не только моей невесте, — задумчиво отвечает Эдвард.       — Ничего, он ответит за это. — Даниэль с дрожащим выдохом приподнимает голову. — Я обвиню его в изнасиловании Кэссиди. Сделаю все, чтобы эту тварь долго держали в тюрьме.       — Он обязан ответить за все, что сделал.       — Главное – чтобы моя сестра выжила. Будет несправедливо, если я потеряю ее.       — Кэссиди выживет, приятель. Хоть врачи и говорят, что она плоха, эта девочка сумеет выкарабкаться.       — Хотелось бы верить… — Даниэль еще раз переводит взгляд на машину, в которой уже находятся носилки с Кэссиди. — Держись, сестренка, держись. Ты нужна мне… Прошу тебя…       — Кстати, она чем-то похожа на тебя, — тихо отмечает Эдвард. — Даже несмотря на большую разницу в возрасте.       — Она напоминает мне маму, — с грустью во взгляде произносит Даниэль. — Кэсс разбила бы не одно мужское сердце, если бы она не связалась с наркотой.       — Она уже не будет прежней после всего, что с ней случилось.       — Ей придется потратить кучу времени, чтобы вернуться к нормальной жизни.       — Бедная девочка… — Эдвард переводит взгляд на врачей и Кэссиди. — Бедная…       — Она еще такая малышка, Эдвард, — с грустью во взгляде более низким голосом произносит Даниэль. — Ей всего девятнадцать. Моя сестренка не должна умереть и закончить свою жизнь таким образом. Так рано.       — Все будет хорошо, — выражает надежду Эдвард. — Она выживет. У нее есть желание начать все сначала. А от этого многое зависит.       — Если она выживет, я буду заботиться о ней и вытащу из этого болота. И готов заплатить любые деньги, лишь бы ей помогли пережить эту боль и вылечили от наркотической зависимости.       — Без тебя ей с этим не справиться.       — Я не брошу Кэссиди, кто бы что ни говорил. Она – моя сестра, и я должен заботиться о ней. Настало время исполнить волю родителей и показать, что я больше не безмозглый раздолбай. Что я стал взрослым ответственным.       Эдвард ничего не говорит и просто по-дружески приобнимает Даниэля с надеждой оказать ему поддержку, пока тот бросает едва заметную улыбку, наблюдая за тем, как носилки с Кэссиди погружают в карету скорой помощи. Через несколько секунд они отходят от врачей и поворачиваются в другую сторону, где стоит вторая машина скорой. Другие врачи уже готовятся погрузить в машину бледного, бессознательного Терренса. Ему на лицо тоже установили кислородную маску, а в руки воткнули какие-то тоненькие трубки. Эдвард понимает, как у него сжимается сердце, пока кто-то что-то вкалывает ему в вену и так или иначе переговариваются между собой, чтобы доложить о результатах работы. Парень крепко обнимает себя руками, чувствуя себя виноватым из-за того, что произошло и все еще желая оказаться на его месте.       — Ты ни в чем не виноват, приятель, — мягко говорит Даниэль, похлопав Эдварда по плечу и слегка сжав его. — Не вини себя… Ты сделал все, что мог.       — Раньше я думал, что буду гореть от стыда перед Терренсом за то, что под давлением дяди едва не убил его, — подавленным голосом признается Эдвард. — И Наталией… Она чуть не погибла из-за меня… Но сейчас у меня появилась новая причина бояться смотреть брату в глаза… Из-за меня он может погибнуть. Да, он не дал мне пострадать и добровольно принял удар на себя, но… Это не избавит меня от ответственности…       — Эдвард, прекрати. Ты же дал нам шанс уйти.       — Никого это не будет волновать. Все будут думать лишь об одном – я довел брата до такого состояния.       — Если ты переживаешь из-за того, что твои родители будут злиться на тебя, то я думаю, они все поймут. Они бы и Терренсу надрали зад, если бы он бросил тебя и позволил идти в ад. А возможно, ему тоже достанется, когда он придет в себя.       — Не только родители. Наталии это тоже не понравится. А Ракель так вообще возненавидит.       — Наталия и Ракель не будут злиться. А мы с Питером – тем более. Мы все прекрасно знаем. Терренс пожертвовал собой прямо на наших глазах. И он тем более не будет винить тебя, потому что пошел на это осознанно.       — Несправедливо все это, Даниэль, несправедливо, — без эмоций отвечает Эдвард. — На его месте должен быть я. Если бы у меня был шанс, я бы вернулся назад и сделал так, чтобы Уэйнрайт вколол ту дрянь мне.       — Я понимаю твои чувства, брат, но прошу, не надо настраивать себя на то, что все отвернутся от тебя. Никто не отвернется. Все знают, что ты любишь брата и пойдешь на все ради него. Многие говорят, что никогда не видели столь прекрасных отношений между братьями и сестрами.       — Поэтому я и боюсь потерять его. Если с Терренсом что-то случится, я не смогу это пережить. Я буду лишен частички себя.       — Никто не хочет потерять Терренса. Для меня он как брат, и я тоже не хочу потерять его. Как и для Питера.       — Меня трясет, Даниэль… — признается Эдвард. — Трясет от мысли, что мой брат при смерти. Трясет, когда я представляю себе то, как рассказываю остальным, что произошло с Терренсом. Трясет, ибо боюсь услышать, как меня проклинают за то, что я это допустил.       — Тебе нечего бояться, Эдвард. — Даниэль приобнимает Эдварда за плечи с надеждой немного утешить. — Единственный человек, кто может злиться на тебя я – это твой отец. Но увидишь, мистер МакКлайф поймет тебя. Может, не сразу, но поймет и простит.       — Да он убьет меня, если узнает, что Терренс пострадал по моей вине!       — Чувак, по твоей вине – это когда ты подстреливаешь, ранишь или что-то вкалываешь. А когда парень сам оттолкнул тебя и подставил тому ублюдку руку – это совсем другое.       — Отца это не будет волновать.       — К тому же, тебе достанется не только за это. Ведь он просил тебя не вмешиваться в это дело, а ты не послушал его.       — Я всего лишь хотел добиться справедливости и защитить Наталию. Все, что я делал, было ради нее. Ради ее спокойствия. Я не хотел, чтобы все закончилось таким образом.       — Мы все так или иначе пострадали.       — Знал бы я обо всем этом, предпочел бы сдохнуть сам.       — Нет, Эдвард, не говори так, — качает головой Даниэль. — Никому не стало бы лучше, будь ты жертвой Уэйнрайта.       — Это было бы справедливо…       Пока Даниэль пытается утешить Эдварда, а врачи погружают носилки с Терренсом в карету скорой помощи, где-то раздаются звуки мотора, что становятся все громче и громче. Через несколько секунд черное авто останавливается неподалеку. Из него быстро выходит Виктор Джонсон, который осматривается вокруг и подходит к одному из полицейских. Тот пожимает ему руку и быстро докладывает ему о проделанной работе, а капитан полиции кивает и говорит ему что-то еще. Вскоре полицейский уходит, а Виктор осматривается вокруг себя, видит Даниэля с Эдвардом и тут же направляется к ним.       — Эдвард! — приподняв руку, громко произносит Виктор.       Даниэль и Эдвард переводят взгляды в сторону.       — Мистер Джонсон? — удивленно произносят Эдвард и Даниэль.       — Ну слава богу, Эдвард! — резко выдыхает Виктор. — С тобой все в порядке?       — Я в порядке, не беспокойтесь, — уверенно отвечает Эдвард. — И спасибо, что прислали сюда полицию и скорую.       — Ты затеял опасную игру, парень. Хоть понимаешь, чем это могло кончиться для тебя?       — Я должен был это сделать. Получив шанс посадить Уэйнрайта за решетку, я не мог не воспользоваться им.       — Да, а ты знаешь, что твой отец ужасно зол на тебя?       — Он уже знает? — округляет глаза Эдвард, резко побледнев и поняв, как у него на мгновение замирает сердце.       — Конечно, знает! Он сам позвонил мне и сообщил о том, что ты, Терренс и Питер пропали и, возможно, решили поймать Уэйнрайта.       — Я не удивлен…       — А ты думал, он погладит тебя по головке за выходку, которая могла привести к ужасным последствиям? Мало того, что сам пошел сюда, так еще и парней за собой потащил. Естественно, твой отец зол, а мать места себе не находит!       — Мистер Джонсон, клянусь, я пытался уговорить парней бежать, но они не послушали меня, — с жалостью во взгляде говорит Эдвард. — Я пытался защитить себя и их!       — Но несмотря на это, твой брат находится в тяжелом состоянии.       — Мне правда очень жаль. Клянусь, я не хотел, чтобы так случилось.       — Господи, Эдвард, какой же ты безалаберный… — устало вздыхает Виктор. — Не маленький уже. Должен думать головой, прежде чем что-то делать. Тебе было мало всего, что произошло в твоей жизни? Обвинения в убийстве, война с Майклом, конфликт с семьей…       — Мистер Джонсон…       — Эдвард не виноват, мистер Джонсон, — спокойно говорит Даниэль. — Терренс решил пожертвовать собой, чтобы спасти брата.       — Пожертвовать собой? — удивляется Виктор. — Сам?       — Да. Уэйнрайт хотел сделать тот укол Эдварду, но Терренс оттолкнул его и подставил ему свою руку. Все произошло очень быстро, и мы не успели ничего сделать.       — Я едва успел вытащить иглу, когда шприц был наполовину пустой, — добавляет Эдвард.       — Вот как… — задумчиво произносит Виктор и, слегка нахмурившись, переводит взгляд на Даниэля. — И да, признаться честно, я удивлен, что ты здесь, Даниэль.       — Я так понимаю, вы уже знайте, что со мной произошло? — спрашивает Даниэль.       — Да, я слышал об этом. И… Неужели ты все вспомнил?       — Все, мистер Джонсон.       — Ну что ж, я рад за тебя.       — Спасибо большое.       — Да, а где Питер? — Виктор осматривается вокруг себя. — Он же должен был быть с вами! Джейми упоминал его и сказал, что пропали трое: Эдвард, Терренс и Питер.       — Питер ушел за машиной Терренса, которая стоит далеко отсюда. Нам нужно было отвести Терренса в больницу. Не только его, но еще и девушку, которую мы нашли в том доме, где скрывался Уэйнрайт.       — Да, мне уже рассказали про нее, — кивает Виктор.       — Это моя младшая сестра Кэссиди. Она пропала несколько лет назад, и я все это время считал ее мертвой. Но сейчас выяснилось, что эта девочка жива.       — Пропала? А ты заявлял в полицию?       — Разумеется! Ее очень долго искали до того, как объявить без вести пропавшей.       — Это правда, мистер Джонсон, — уверенно подтверждает Эдвард. — Кэссиди сразу же узнала Даниэля, когда увидела его. И он ее тоже после того, как все вспомнил.       — Я рад, что твоя сестра нашлась, Даниэль. Но сожалею, что она находится в тяжелом состоянии.       — Я ненавижу Уэйнрайта за то, что он с ней сделал, — хмуро признается Даниэль. — Этот человек несколько лет издевался над маленькой девочкой и испортил ей всю жизнь.       — А сколько этой девочке лет?       — Сейчас девятнадцать. Но Уэйнрайт издевался над ней еще тогда, когда она была гораздо младше.       — О, боже мой… — ужасается Виктор. — Я думаю, нам с тобой надо обсудить обвинение в изнасиловании несовершеннолетней.       — Да-да, я как раз хотел поговорить с вами об этом и хочу заявить на этого подонка.       — Хорошо, Даниэль, я займусь этим в ближайшее время. Я расскажу, что нужно делать. Хотя предупреждаю, что мне также придется поговорить и с той девочкой.       — Уверен, что она расскажет, когда придет в себя.       — Прекрасно! — Виктор быстро прочищает горло. — Ладно, поговорим об этом позже. А пока что вернемся к текущей ситуации.       — Как вы думайте, сможет ли Питер выбраться отсюда? — округляет глаза Эдвард. — Или нам придется его искать?       — Нет! Заблудиться он не может. Это место находится не так уж далеко от города, как кажется.       — Правда? Значит, мы ушли недалеко?       — Нет, хотя путь сюда очень трудный.       — Согласен… — медленно выдыхает Эдвард. — Мы жутко устали после того, как пришли сюда…       — Простите, мистер Джонсон, а вы прислали сюда полицию после звонка мистера МакКлайфа или после звонка Эдварда? — интересуется Даниэль.       — Мистер МакКлайф позвонил мне раньше, а уже позже я получил звонок от Эдварда. Правда я не сразу понял, что он говорил, ибо этот парень так тараторил и не давал встать хоть слово. Однако я понимал, что ему нужна помощь, и немедленно принял меры. Понадобилось некоторое время, чтобы вычислить его точное местоположение по номеру телефона. Но изучив путь до этого места, мои коллеги тут же выехали на место.       — Ох, нам казалось, что путь был ужасно длинный, — задумчиво отвечает Даниэль, потерев лоб рукой.       — Добраться сюда пешком практически невозможно, а на машине – вполне. Есть дороги, которые ведут сюда. В случае если Питеру повезет выбраться, то он быстро сумеет выбраться.       — По крайней мере, у него есть телефон с картами, — пожимает плечами Эдвард. — А он говорит, что хорошо в них ориентируется.       — В любом случае можете не переживать: если ваш друг не объявится в ближайшее время, я организую его поиски.       — Спасибо, мистер Джонсон. Мы знали, что можем на вас надеяться.       — Да, а он вообще в порядке? Уэйнрайт тоже побил его?       — Побил и руку порезал. Но Питер сумел остановить кровь своими силами. К тому же, в машине Терренса есть аптечка, и он сможет обработать рану. А в крайнем случае доберемся до больницы и отведем его ко врачу.       — Хорошо, я все понял.       — В любом случае спасибо большое, что приехали сюда.       — Ох, парни… — покачав головой, резко выдыхает Виктор, — Ну и затеяли вы игру… Ушли неизвестно куда, на звонки не отвечали… Джейми страшно злится и переживает, Ребекка трясется от ужаса, а девушки будто на иголках сидят.       — Они все знают… — Эдвард опускает взгляд вниз.       — Я только собираюсь сказать им, что вас нашли.       — Значит, про Терренса вы им еще не сообщили?       — Пока нет. Но тебе придется рассказать обо всем Ракель. А я, так и быть, поговорю с твоими родителями и попробую их успокоить. Хотя зная твоего отца, я сомневаюсь, что он станет слушать мои слова о том, что ты не хотел этого.       — Я позвоню Ракель, когда мы будем на пути в больницу. Понятия не имею, как я скажу ей, но мне придется это сделать.       — Главное – ничего не скрывай. Я верю, что ты пытался защитить брата, а он пожертвовал собой, чтобы спасти тебя. Думаю, и девушки поверят тебе. Твоя мать – тоже. Да и твой отец вскоре остынет. Сейчас же он очень зол, ибо ты ослушался, когда тебя просили не вмешиваться в это дело.       — Просто я не мог позволить Уэйнрайту уйти, когда он попался мне на глаза. Я решил проследить за ним и сообщить полиции, где он скрывается. Но не смог побороть желание пробраться в дом… Хотя мы все-таки сделали это не зря, ибо нашли ту юную девушку, а к Даниэлю вернулась память.       — Плюсы есть во всем, даже в самом худшем, что может произойти с человеком.       — То, что произошло с Терренсом, будет лишь на моей совести. Ибо я не смог убедить его уйти и защитить от Уэйнрайта. Не приложил достаточно усилий…       — С одной стороны, ты – молодец. Потому что когда дело касается близких, ты готов пойти в огонь и воду, чтобы спасти их. Кто бы что ни говорил, у тебя храброе львиное сердце.       — Это все благодаря любви к близким. Любой риск, на которой я иду… Все это ради людей, без которых я не представляю свою жизнь.       — И хорошо, что осознаешь свою ответственность за любые действия и готов за это платить. Но все же я советую тебе не винить себя в том, что произошло с Терренсом. Ты не герой, который спасает всех и вся! Даже у сотрудников полиции бывают серьезные неудачи и крупные потери. Помню, однажды мы всем отделом просто рыдали, когда в перестрелке погиб один наш товарищ и его пес. Очень хороший человек был… Мы долго горевали и как могли помогали его семье. Любая неудача вызывает разочарование. Но иногда даже у редких везунчиков все валится из рук, и они хотят сдаться.       — Я знаю, но вы поймите меня… Поймите, что я чувствую, зная, что мой брат находится при смерти.       — Я все понимаю, Эдвард, но прошу, не надо винить в этом только себя. Терренс тоже поступил в какой-то степени безрассудно. Да, он пошел на это ради любви и твоего спасения, но я не могу сказать, что он такой уж невинный.       — Мы с Питером были в шоке, когда увидели, что Терренс сделал, — признается Даниэль. — Я не понимаю, зачем было позволять Уэйнрайту вколоть ему ту дрянь, вместо того чтобы вырвать шприц и выбросить куда подальше.       — Думаю, вы просто устали и уже плохо соображали. Голова очень плохо работает, когда все твои мысли только о чистой постели и двенадцатичасовом сне.       — Возможно… — кивает Эдвард. — Я и правда едва стоял на ногах к концу этой борьбы…       — А решив сражаться с Уэйнрайтом в одиночку, ты бы сдался гораздо раньше, и твои близкие увидели бы тебя в последний раз.       — Вы правы, мистер Джонсон… Я благодарен парням за то, что они были рядом, хотя и жалею, что не проявил настойчивость.       — Не вини себя в происшедшем, парень. Ты сделал все, что мог. — Виктор хлопает Эдварда по плечу, смотря на него с сочувствием во взгляде. — Лучше верь, что все будет хорошо.       — Сейчас мы можем ждать чего угодно. Даже худшего.       — Терренс справится. Он молодой и крепкий парень с хорошим здоровьем.       — Лучше бы я был жертвой, — с жалостью во взгляде говорит Эдвард. — Терренс пострадал незаслуженно.       — Нет, Эдвард, будь ты жертвой, твои родители переживали бы за тебя, а твой брат не находил бы себе места.       — Так было бы справедливее. Кто начинает игру – тот страдает.       — Я прекрасно понимаю твои чувства, но постарайся взять себя в руки. И ни в коем случае не вздумай уходить в себя. Тебе еще отца с матерью утешать. И невесту своего брата.       — Знаю, но я не могу…       — Соберись, Эдвард. Не надо накручивать себя на плохое раньше времени. Подожди, пока врачи проведут обследование и все тебе расскажут.       — Я не прощу себя, если мой брат погибнет по твоей вине.       — Он пожертвовал собой по своему желанию.       — Терренс сам сказал, что был готов к этому и умолял, чтобы никто не обвинял Эдварда, — признается Даниэль.       — Знайте, что, парни, давайте-ка вы оба прекращайте думать о плохом. Понимаю, что тяжело, но вы должны.       — Мы стараемся, мистер Джонсон.       — С этого момента можете больше не беспокоиться из-за Уэйнрайта. Он находится под нашим контролем и пробудет какое-то время в больнице.       — Надеюсь, он больше не посмеет подойти к Наталии, Кэссиди и вообще – кому-либо, — с надеждой говорит Эдвард. — Если бы не мысль, что этот подонок причинил моей невесте столько страданий, я бы не стал связываться с этим типом. Но я должен был. Ибо защитить ее было моим долгом.       — В любом случае огромное спасибо и тебе, Эдвард, и тебе, Даниэль, — дружелюбно благодарит Виктор. — Несмотря на риски и последствия, вы помогли полиции в задержании опасного преступника.       — Сделали все, что могли, — пожимает плечами Даниэль.       Пока Виктор выражает Эдварду и Даниэлю благодарность, через какое-то время сюда подъезжает черный далеко не новый джип и останавливается рядом с машиной Виктора. А через несколько секунд из нее выскакивает Питер, закрывает ее на ключ, уверенно подходит к своим друзьям и привлекает их внимание, помахав рукой со словами:       — Эй, я вернулся!       — Питер! — радостно восклицают Эдвард и Даниэль.       — Чувак, ты все-таки выбрался! — выражает радость Даниэль.       — И вернулся! — восклицает Эдвард. — Да еще и на машине Терренса!       — Как говорится, карета подана! — бодро восклицает Питер и переводит взгляд на Виктора. — О, здравствуйте, мистер Джонсон.       — Здравствуй, Питер. Вижу, ты сумел выбраться отсюда.       — Это оказалось не так уж и сложно, как я думал.       — Я рад, что с вами тремя все хорошо.       — Вы уже знайте, что произошло с Терренсом?       — Знаю. Мне очень жаль, что все так случилось. Но как я уже сказал, верьте в лучшее.       — Будем стараться, мистер Джонсон.       — Ох… — Виктор слышит, как кто-то зовет его, переводит взгляд в сторону и видит полицейского, который делает подзывающий жест. — Простите, парни, но меня, кажется, зовут.       — Кстати, а разве Терренса и Кэссиди уже увезли? — слегка хмурится Питер, осматриваясь вокруг.       — Врачи как раз собираются уезжать.       — Да, они уже погрузили носилки, — кивает Эдвард.       — Вы можете уезжать, больше вам нечего здесь делать. А мы с коллегами останемся здесь еще на какое-то время, хотя некоторые сейчас отправятся в больницу с Уэйнрайтом.       — С ним все так плохо?       — Да, его состояние ужасное, усугублено падением с высоты и употреблением огромной дозы наркотика.       — Ясно… А он выживет?       — Не могу сказать. Но если и выживет, то для людей он больше не будет угрозой. Полиция примет все меры, чтобы не дать ему сбежать.       — Хорошо, если так.       — Ладно, ребята, отправляйтесь в больницу. Возможно, я чуть позже приеду к вам, чтобы поддержать.       — Спасибо огромное, мистер Джонсон, — вежливо отвечает Питер.       — Рады, что смогли помочь полиции, — неуверенно добавляет Эдвард.       — В любом случае вы все молодцы, герои, — уверенно говорит Виктор и с легкой улыбкой на лице пожимает Эдварду, Даниэлю и Питеру руку.       — Сделали все, что могли, — пожимает плечами Даниэль.       — В следующий раз будьте осторожны и постарайтесь больше не искать приключений, которые могут привести к жертвам. — Виктор бросает короткий взгляд Даниэлю. — И не теряйте свою память. Иногда она может здорово помочь нам.       — Мы постараемся, — с немного натянутой улыбкой кивает Даниэль.       — Чуть позже мы с тобой обсудим обвинение Уэйнрайта в изнасиловании твоей сестры. Свяжись со мной, когда этой девочке станет лучше.       — Несомненно, мистер Джонсон. Еще раз спасибо вам.       — Желаю вам удачи, а Терренсу и той девушке – выздоровления.       Виктор разворачивается и подходит к компании полицейских, пожимает всем руку и начинает о чем-то расспрашивать, в какой-то момент вытащив сигарету из пачки и начав втягивать дым после того, как поджигает ее зажигалкой. Питер, Эдвард и Даниэль несколько секунд молча наблюдают за ним, а затем переводят немного усталый взгляд друг на друга.       — Что ж… — медленно выдыхает Эдвард. — Как я и думал, отец меня убьет…       — Не убьет, не бойся, — уверенно отвечает Питер. — Поругает и озлится немного, а потом остынет.       — И мистер Джонсон согласен, — добавляет Даниэль. — А уж он-то очень хорошо знает мистера МакКлайфа.       — Меня уже трясет от того, как он сейчас надерет мне задницу… — скрещивает руки на груди Эдвард.       — Чувак, я же уже сказал, что будь жертвой ты, все шишки достались бы Терренсу. Твой отец тоже ругал бы его за то, что он позволил тебе идти одному и ничего не сделал для того, чтобы спасти.       — Да наверняка ему и так достанется, когда он придет в себя, — предполагает Питер. — Например, за то, что решил стать жертвой.       — По крайней мере, радует, что мистер Джонсон не набросился на меня с обвинениями, — задумчиво отвечает Эдвард. — Поругал, конечно, но не так сильно.       — Ну да, по головке тебя никто сейчас не погладит.       — Знаю… А сейчас мне еще придется разговаривать с Ракель, Наталией и родителями.       — Они все поймут, не переживай, — уверенно говорит Даниэль.       Эдвард ничего не отвечает и просто уставляет грустный взгляд вдаль на пару секунд, чувствуя, как холодный сильный ветер обдувает его лицо и грязные волосы и одежду.       — Слышь, Пит, а как ты сумел выбраться отсюда? — интересуется Даниэль. — Мы уж начали думать, что нам придется обращаться за помощью в поисках!       — Да ладно вам! — машет рукой Питер. — Это было намного проще, чем я думал. Оказалось, мы ушли не так уж далеко. Сюда довольно быстро можно добраться на машине. Автомобильных дорог полно, почти все они свободны…       — Но как ты узнал, куда именно нужно идти? — удивляется Эдвард.       — По картам. К счастью, мне удалось ими воспользоваться, и я быстро добрался до нужного места, забрал машину Терренса и приехал обратно.       — Что ж, я тебя поздравляю. Походу, твои уроки географии в школе прошли не зря.       — Открою тебе секрет: у меня многие предметы в школе шли хорошо. И география – один из них.       — Повезло же нам! — восклицает Даниэль и расставляет руки в бока. — С тобой нам не страшны никакие лабиринты.       — Ох, Перкинс, нашел время шутки шутить! — хмуро бросает Питер, скрестив руки на груди.       — Да ладно, пускай! — восклицает Эдвард. — Это больше убеждает меня в том, что наш пришибленный реально все вспомнил.       — Ха, а вы что, до сих пор не верите? — удивляется Даниэль.       — Верим! Просто хотим убедиться, что нам это не кажется.       — Не кажется, братва, не кажется. Я могу рассказать про вас то, о чем точно не знал, когда был похож на глупого ребенка.       — Потом расскажешь, — приподнимает руку ладонью к парням Питер. — А сейчас давайте валить отсюда.       — Наконец-то… — резко выдыхает Даниэль. — Неужели этот момент настал?       — Не расслабляйтесь, нам еще черт знает сколько торчать в больнице. Неизвестно, когда нам сообщат новости о Терренсе и Кэссиди.       — Там хоть можно воды выпить и на стульчике посидеть.       — Все, парни, пошли. Врачи уже собираются уехать, а мы тут болтаем как девчонки.       — Ладно-ладно, давайте я тогда сяду за руль, — устало предлагает Эдвард. — По дороге поговорю с Ракель… А в больнице спрошу, что делать с машиной.       — Возьми, — произносит Питер, находит во внутреннем кармане джинсовой куртки ключи от машины Терренса и отдает их Эдварду.       — А ты уверен, что сможешь вести? — проявляет беспокойство Даниэль, пока они с Эдвардом и Питером направляются к машине.       — Смогу, — кивает Эдвард. — Буду сосредоточен на дороге и меньше думать о том, что произошло.       — Слушайте, хоть тачка у Терренса – та еще старая развалюха, но она еще может дать фору, — уверенно отмечает Питер. — Быстрая, мощная…       — Пф, да она уже раз двести успела побывать в сервисном центре, — по-доброму ухмыляется Даниэль. — А уж когда МакКлайф решил вообразить себя гонщиком Формулы-1 и раздолбал половину тачки в гонке преследования, то он поменял в ней буквально все.       — Ничего, скоро от его старушки останется лишь руль, — бросает легкую улыбку Эдвард.       — Пока что его старушка держится, — отмечает Питер. — Держится довольно неплохо.       — До поры до времени.       Дойдя до машины Терренса спустя какое-то время, Эдвард садится за руль, Питер – на пассажирское сиденье, а Даниэль устраивается сзади, обрадовавшись возможности присесть на что-то мягкое и расслабить спину. А как только МакКлайф-младший связывается с Ракель и с тяжелым сердцем сообщает ей о том, что произошло с Терренсом, он заводит мотор машины и наконец-то покидает это место. Несколько минут в салоне стоит тишина, во время которой парни пытаются прийти в себя. Но потом ее нарушает Питер, постукивая пальцами по дверце машины и с грустью во взгляде сказав:       — Ох, бедная Ракель… Бедняжка и так была напряженной из-за того, что все время думает о том кошмаре. А тут еще и с Терренсом произошла такая беда…       — Я думал, у нее начнется истерика, пока она говорила, — крепко держа руль обеими руками, признается Эдвард. — Боюсь представить, что же с ней случится, если мы расскажем всю историю.       — Лучше бы не нервировать ее и сказать обо всем позже, но нам придется сделать это. Да и ее подруги тоже должны знать правду.       — Они сами захотят все узнать.       — Эй, парни, а с Ракель сейчас все нормально? — слегка хмурится Даниэль, с грустью во взгляде посматривая в окно. — Я имею в виду, не странная ли она…       — Имеешь в виду то, что она уже несколько месяцев сама не своя?       — Да, именно! Мне казалось, у нее с Терренсом какие-то проблемы, но сейчас я не очень уверен в этом.       — Терренс замечал это еще с времен суда над дядей, — признается Эдвард и меняет скорость с помощью коробки передач. — Поначалу ему казалось это нормальным из-за того, что мы тогда пережили. Но ничего не изменилось и после суда. А ее перепады настроения пугают нас всех.       — Неужели ничего не изменилось?       — Если вообще не стало хуже. Мы уже реально начинаем бояться за нее. А из-за того, что произошло с Терренсом, Ракель может перестать жалеть себя. И нам придется принимать меры, чтобы помочь ей.       — Кстати, Даниэль, а ты помнишь наш последний концерт, перед которым Терренс заснул? — слегка хмурится Питер. — Мы тогда еще сделали пару фоток и выложили их в Twitter группы.       — Э-э-э, да, конечно, помню, — пожимает плечами Даниэль. — А что?       — Недавно Терренс признался нам, что в тот день он почти не спал, потому что всю ночь успокаивал Ракель, которая плакала в туалете.       — Плакала в туалете?       — Точно! — восклицает Эдвард. — А еще Терренс встретил фотографа, с которым Ракель дружит с самого начала своей карьеры. Он рассказал, что ассистентка Кэмерон однажды застала ее плачущей в туалете.       — Но что могло произойти, раз она плачет без причин?       — Причина всегда есть, только мы не знаем ее. И это не женские капризы. Дело явно серьезнее.       — А девчонки что-то знают? — слегка хмурится Даниэль.       — Терренс разговаривал с ними лично, но они сказали, что и сами ничего не знают.       — И он хотел поговорить еще и с мистером Кэмероном, — добавляет Питер. — Правда он не сказал, разговаривали ли они.       — Надеюсь, он сделает это… Если выживет, конечно…       — Ох, МакКлайф, перестань едва ли не хоронить своего брата, — устало вздыхает Питер, потерев лоб рукой.       — Врачи же сами сказали, что его состояние тяжелое.       — Ну и что? Это еще ничего не значит! У Терренса все то же самое, что и у Кэссиди, хотя она еще и была многократно накачена наркотиками.       — И врачи больше переживают именно за мою сестру, — добавляет Даниэль. — А про Терренса они говорят, что он молодой и крепкий и сумеет выкарабкаться.       — Кэссиди тоже молодая, — отмечает Эдвард. — Даже моложе нас.       — Я верю, что они оба выживут, — уверенно признается Питер. — И позволь заметить, что в отличие от тебя Даниэль не хоронит ни сестру, ни друга.       — Это правда, чувак, — подтверждает Даниэль. — Состояние Кэссиди действительно намного хуже. Однако я не хороню ее, хотя и жутко боюсь потерять сестру.       — Вы же знайте меня… — тихо выдыхает Эдвард. — Я все еще пытаюсь стать каменной стеной… Иногда она рушится и ломает меня. И я обычно говорю то, что чувствую и думаю… Мне плохо, когда я держу все в себе.       — Мы все понимаем, но нельзя же впадать в такое отчаяние, — отвечает Питер. — Да, ситуация непростая, но все не так уж безнадежно.       — В последнее время я вообще ни в чем не уверен, если честно… — Эдвард крепче сжимает руль обеими руками после того, как меняет скорость с помощью коробки передач.       — Тебя так подкосила ситуация с этим ублюдком Уэйнрайтом? — интересуется Даниэль.       — Не только. Но еще и споры с Наталией из-за свадьбы.       — А разве вы с Наталией, Ракель и Терренсом уже решили, когда хотите жениться?       — Уж точно не сейчас.       — Не рановато начали? — тихо усмехается Даниэль. — Еще ничего не решили, а тут вдруг захотели!       — Я пытался закрыть эту тему, но моя блондиночка оказалась слишком настойчивой. И ей было наплевать, что у нас полно проблем. Ну а моя попытка открыть ей глаза перетекла в небольшой спор.       — Ох, уж эти девочки… — устало вздыхает Питер.       — Просто вам всем нужно успокоиться, — облокотившись локтем на дверцу, а головой – об ладонь, отмечает Даниэль. — Когда все разрешится, между вами наступит тишь да благодать.       — Типа мы спорим потому, что сейчас все на нервах? — уточняет Эдвард.       — Типа того.       — Хотелось бы верить, что это и правда нервы. Хотя нельзя сказать, что это не женские капризы.       — Все наладится, не переживай. Наталия сама все поймет и придет извиняться первая.       Эдвард ничего не говорит и лишь бросает короткий взгляд на рядом сидящего Питера, пока удобно расположенный на заднем сиденье Даниэль думает над услышанным. Несколько секунд парни едут в машине в полной тишине, во время которой Роуз решает посмотреть, что произошло с его раной, и разматывает пропитанную кровью бандану Перкинса.       — Ох, дело совсем плохи… — слегка хмурится Питер.       — В чем дело? — спрашивает Даниэль.       — Моя рана… Она все еще кровоточит…       — Эй, а ты разве не обработал ее? — удивляется Эдвард. — Здесь же должна быть аптечка!       — Перекиси было ничтожно мало для остановки крови – хватило только на обработку некоторых ран.       — Черт, как ты вообще стоял на ногах с такой раной? — недоумевает Даниэль. — Да еще и за руль сел!       — У меня была небольшая слабость, но я не обращал на нее внимания.       — Да, Роуз, ты ненормальный… А если бы ты вырубился и куда-то врезался?       — Плохо, что ты ушел, когда к нам приехали врачи, а вернулся, когда они уже уехали, — отвечает Эдвард.       — Но тачку-то все равно надо было забирать! — восклицает Питер.       — Забрали бы потом! Не шляться же хер знает где со звездочками перед глазами на ватных ногах.       — Не драматизируй, МакКлайф, — устало вздыхает Питер. — Все нормально.       — Ты хоть выдержишь до приезда в больницу? — спрашивает Даниэль.       — Выдержу.       — А ты сейчас как сам?       — Более-менее. Голова немного кружится, но в целом ничего.       — Черт, походу, поток крови немного усиливается, — отмечает Эдвард, бросив короткий взгляд на рану Питера, из которой вытекает небольшая струйка крови.       — Знаю, но я пытаюсь сдержать его, — спокойно отвечает Питер, давя на рану через бандану. — Черт, неужели рана все-таки намного глубже?       — Что, совсем плохо?       — Нет, просто уже много крови потерял… — Питер встряхивает головой и откидывает ее назад с прикрытыми глазами. — С тех пор, как этот отморозок порезал мне руку…       — Так, только не вздумай отключаться, — тараторит Даниэль и хлопает Питер по плечу. — Ты там слышишь меня, Роуз? Блондин! Я к тебе обращаюсь!       — Не тараторь, Даниэль, прошу тебя… — устало отвечает Питер. — Я же сказал, что потерплю до больницы…       — Но знаешь, лучше и правда не отключайся, — уверенно говорит Эдвард.       — Ох, вы оба такие заботливые… Что бы я без вас делал!       — Ничего, приятель, потерпи! Сейчас доберемся до больницы, врач сделает все, что нужно, и ты будешь как новенький.       — Ага, еще будешь порхать как бабочка или скакать как лошадка, — тихонько хихикает Даниэль.       — Ох, да заткнитесь вы оба… — тихо стонет Питер.       Эдвард и Даниэль ничего не говорят и лишь качают головой с едва заметной улыбкой. А вот Питер кладет голову на дверцу, чувствуя, что его клонит не то в сон, не то на потерю сознания, пока рана продолжает сильно кровоточить.       

***

      После долгого пути Даниэль, Эдвард и Питер прибывают в больницу. Оставив машину на парковке, Перкинс и МакКлайф-младший помогают Роузу дойти до кабинета медсестры и направляются в кафетерий, чтобы выпить немного воды и посидеть на мягких стульях. Немного позже Эдвард решает уйти и подождать новостей про Терренса, а Даниэль остается один, все еще пытаясь осознать все то, что с ним произошло за последние три часа. А произошло много всего. Пожалуй, столько с ним не происходило за все то время, что он страдал от амнезии, от которой наконец-то избавился.       Ну а пока Даниэль в гордом одиночестве сидит за одним из столиков в больничном кафетерии, вертит бутылку воды в руках и грустным взглядом рассматривает ее содержимое, думает обо всем, что с ним произошло за это время, сюда решают зайти Хелен, Наталия и Ракель. От пролитых слез глаза всех девушек красные и немного опухшие. Но если Рочестер и Маршалл пытаются как-то держаться, то Кэмерон находится в ужасном состоянии.       — Ракель, прошу тебя, не плачь, — с жалостью во взгляде умоляет Наталия. — То, что Терренс погиб в твоем кошмаре не означает, что то же самое произойдет на самом деле.       — Я не могу… — со слезами низким голосом отвечает Ракель. — Не могу…       — Господи, да перестань ты напрасно настраивать себя на ужасное, — с грустью во взгляде говорит Хелен. — Мы с Наталией тоже очень переживаем за Терренса, но никто из нас не хоронит его. Мы обе верим, что он выживет. Выживет ради тебя.       — Я могла это предотвратить. Могла не допустить ничего подобного.       — Откуда ты могла это знать? Ты не волшебница и не провидица, чтобы знать все наперед.       — Я должна была убедить его в том, что мои опасения не были напрасны. Что мой кошмар не был просто кошмаром.       — Дорогая, мы бы все заставили парней никуда не ходить, если бы знали, что они встретят Уэйнрайта, — уверенно говорит Наталия. — Знала бы я, что Эдвард мог встретить того типа, то ни за что бы не пустила его туда.       — Я бы тоже не позволила Питеру следовать за ним, — уверенно заявляет Хелен. — Он вообще не имеет никакого отношения к Уэйнрайту и не должен связываться с ним. Ибо с таким ужасным человеком Пит точно не справится.       — Терренс тоже не имеет отношения к Уэйнрайту! — издает тихий всхлип Ракель. — Но пострадал именно он!       — Мы ведь еще не знаем, что там произошло, — отмечает Наталия. — Сейчас Эдвард сам все расскажет. И Питер может что-нибудь рассказать.       — Я верю, что Эдвард или Питер пытались помочь Терренсу. И не злюсь на них… Но мне очень больно…       — Уверена, что он ужасно жалеет, что не смог помочь Терренсу, — предполагает Хелен.       — Да, Эдвард сам бы предпочел пострадать, чем позволить брату или кому-то еще пострадать, — добавляет Наталия. — Вспомни, он легко согласился выстрелить в себя после того, как Майкл пытался заставить его убить Терренса. И сделал бы это, если бы твой жених не остановил его.       — Я до сих в это не верю, — дрожащим, тихим голосом отвечает Ракель. — Не верю, что происходит на самом деле.       — Ну все, милая, успокойся, пожалуйста, — мягко просит Хелен, погладив плечи Ракель. — Давай лучше выпьем чего-нибудь, чтобы ты немного пришла в себя.       — Я ничего не хочу… Хочу лишь одного: чтобы врачи сказали, что с Терренсом все хорошо.       — Он будет в порядке, дорогая, поверь мне, — приобняв Ракель за плечи, уверенно говорит Наталия. — Терренс знает, что нужен тебе.       — Этот человек не может так поступить со мной, не может… Я не смогу без него жить…       — Все будет хорошо, поверь нам.       — Слушай, Кэмерон, ну так не годится! — уверенно восклицает Хелен. — Тебе еще с врачом Терренса разговаривать, а ты слезами захлебываешься и едва можешь говорить.       — Я не могу…       — Так, все! Сейчас купим по бутылке воды и сядем куда-нибудь.       — Я не хочу ничего есть и пить… — без эмоций отвечает Ракель.       — Давай-давай, Кэмерон, пошли, — спокойно говорит Наталия. — Пошли-пошли, тебе надо успокоиться.       Ракель уставляет заплаканные мертвые глаза в пол и молча следует за Хелен с Наталией, иногда тихо всхлипывая и прикрывая лицо, дабы другие люди не увидели ее в таком ужасном состоянии. А как только девушки практически подходят к кассе и уже хотят встать за спиной человека, который уже что-то покупает, то Хелен окидывает взглядом всю кафетерию и к своему удивлению видит Даниэля, сидящий за столиком в дальнем углу с бутылкой воды в руках. Девушка слегка хмурится, дотрагивается до плеча Наталии и Ракель и указывает туда, где сидит мужчина, со словами:       — Девочки, смотрите! Там Даниэль!       Наталия и Ракель переводят взгляды туда, куда показывает Хелен, и действительно видят Даниэля.       — Да, это он, — тихо произносит Ракель.       — Интересно, что он тут делает? — удивляется Наталия.       — Может, решил провериться у врача и полечить свою пустую голову? — сильно нахмурившись и скрестив руки на груди, предполагает Хелен.       — Похоже, кто-то его неплохо побил, — тихо говорит Ракель, получше присматриваясь к Даниэлю, и шмыгает носом. — Смотрите, у него что-то с лицом…       — Наверное, достал кого-то своей тупостью и получил по голове.       — Глупо было бы говорить, что он мог быть с парнями, — задумчиво отвечает Наталия, крепко вцепившись в ручку своей сумки, висящей на ее плече.       — Даже если бы он и был, то был бы благодарен Уэйнрайту за то, что тот решил избавиться от них, — предполагает Ракель.       — Но заметьте, он какой-то грустный, — отмечает Хелен, получше присматриваясь к Даниэлю. — И даже какой-то слишком спокойный.       — Есть такое, — кивает Наталия. — Но я лучше не буду подходить к нему. А то вдруг выкинет еще что-нибудь. И потом нам страдать. Парни придут в бешенство и сделают из Перкинса отбивную.       — Да-да, лучше сделать вид, что мы его не замечаем, — соглашается Хелен.       Девушки направляются к кассе и встают в маленькую очередь, чтобы купить пару бутылок воды. И пока Наталия и Хелен пытаются успокоить дрожащую Ракель, Даниэль в первый раз за долгое время решает посмотреть в сторону и вскоре замечает девушек, стоящих у кассы. Мужчина несколько секунд рассматривает всех троих и предполагает, что они уже знают про Терренса, ибо они плачут и выглядят грустными. А немного поколебавшись, Перкинс резко выдыхает, встает из-за стола и решительно направляется к подругам.       — Ракель… — произносит Даниэль. — Хелен… Наталия…       Не ожидав, что Даниэль захочет сам подойти к ним, немного напряженные Наталия, Ракель и Хелен медленно разворачиваются к нему и хмуро смотрят на него.       — О, Перкинс, ты здесь… — холодно произносит Наталия. — Пришел по правильному адресу.       — Неужели ты так сильно довел кого-то своей истерикой, что тебя побили? — иронично смеется Хелен, скрестив руки на груди.       — Ох, меня действительно побили… — почесывая затылок, неуверенно отвечает Даниэль.       — А зачем ты к нам подошел? — без эмоций спрашивает Ракель. — Ты же просил нас оставить тебя в покое! Вот мы и выполнили твою просьбу. Или опять что-то не так?       — Да, я знаю, что вы злитесь…       — Пф, конечно, злимся! — презренно усмехается Наталия. — За то, что ты посмел так обращаться с парнями!       — Послушайте, девчонки… — Даниэль на пару мгновений бросает взгляд в сторону и с жалостью во взгляде смотрит на девушек. — Я хочу извиниться перед вами… Извиниться за то, что повел себя таким образом.       — Да ты что! — восклицает Хелен.       — Я все вспомнил и понял, что вы никогда не лгали мне. Мне очень жаль, что я обвинил вас всех во лжи и устроил тот скандал.       Хелен, Наталии и Ракель хмуро переглядываются между собой и скрещивают руки на груди.       — О, вот как! — округляет глаза Хелен. — Сначала ты обвиняешь нас во лжи и посылаешь куда подальше из-за того, что тебя развели как наивного ребенка. А сейчас говоришь, что мы правы.       — Да, меня действительно развели, — кивает Даниэль. — Бланка развела меня. А вы никогда не лгали мне. Вы всегда говорили правду, а я перестал вам верить.       — Ну по крайней мере, ты признал это, — задумчиво говорит Наталия. — И то хорошо.       — Милые девушки, мне правда очень жаль, что все так получилось, — выражает сожаление Даниэль. — Я не хотел, чтобы все закончилось таким образом.       — Что-то ты ни о чем не сожалел, когда орал на парней как ненормальный и винил их во лжи.       — Тогда – нет. Тогда я хотел отдалиться от вас. Но изначально это происходило не из-за Бланки, а из-за статьи про Питера. Я поверил всему, что в ней было написано, и подумал, что мне лучше избегать вас. А уже потом эта девчонка придумала всю ту ложь, которой я поверил.       — Но мы же говорили тебе, что та статья лживая! — восклицает Ракель. — Парни тысячу раз повторяли это!       — Знаю, я – полный идиот, который сделал много ужасных вещей.       — А мы и не спорим, — хмуро бросает Наталия. — Ты – действительно идиот. Наивный безмозглый идиот.       — Да. Идиот.       — И после всего, что ты сделал, у тебя хватает наглости приходить к нам и делать вид, что ничего не случилось? — удивляется Хелен.       — Девчонки, пожалуйста, простите меня, — с жалостью во взгляде умоляет Даниэль. — Я знаю, что был неправ, но клянусь, такого больше не повторится. Амнезии больше нет! Я знаю, кто есть кто. И больше не посмею усомниться в вас.       — Ты отвратительно поступил с парнями, Даниэль, — уверенно отвечает Наталия. — Хотя они не сделали тебе ничего плохого.       — Знаю… — Даниэль бросает взгляд в сторону и резко выдыхает. — Но я уже объяснил парням, почему вел себя таким образом, и они меня поняли.       — Что? — округляет глаза Ракель. — Ты говорил с парнями?       — Если вы не верите мне, то спросите их!       — Постой, так значит, ты сейчас был с ними?       — Получается, ты был тем четвертым, о котором говорил мистер Джонсон? — заключает Хелен.       — Да, я был с Эдвардом, Питером и Терренсом, — уверенно подтверждает Даниэль.       — Вы все встретили Уэйнрайта? — удивляется Наталия.       — Встретили. И… После борьбы с ним пострадал Терренс… — Даниэль бросает виноватый взгляд на Ракель. — Мне очень жаль, Ракель. Очень жаль. Мы сделали все, чтобы защитить друг друга, но увы – не смогли.       — Но почему? — издает тихий всхлип Ракель. — Почему именно Терренс?       — А как ты вообще оказался там с парнями? — недоумевает Хелен. — Где вы встретили Уэйнрайта? Почему пошли за ним?       — Это очень длинная история, — с грустью во взгляде отвечает Даниэль. — Но что касается Терренса, то он пошел на риск, чтобы спасти Эдварда.       — То есть, он сам позволил себе стать жертвой? — удивляется Наталия.       — Уэйнрайт хотел вколоть Эдварду какую-то дрянь, а тот настолько сильно ослаб после борьбы, что даже не сопротивлялся. Однако в последний момент Терренс оттолкнул своего брата и подставил свою руку тому подонку и получил укол вместо него.       — О, господи… — с ужасом в глазах произносит Хелен, прикрыв рот рукой.       — Не могу поверить… — чуть громче всхлипывает Ракель.       — Значит, на месте Терренса мог быть Эдвард? — со слезами тихо спрашивает Наталия.       — Мог, Наталия, — с грустью во взгляде кивает Даниэль. — Но Терренс спас его. Добровольно. И все произошло настолько быстро, что мы ничего не успели сделать.       — Боже мой… — прикрывает рот руками Ракель.       — И признаться честно, мы с Питером беспокоимся за Эдварда. Он винит себя в том, что произошло с его братом… Считает, что было бы лучше, если бы Уэйнрайт вколол что-то ему. Мол, он начал эту игру, и ему нужно было страдать.       — Нет-нет-нет-нет… — резко мотает головой Наталия, с ошарашенными мокрыми глазами прикладывает руку ко лбу и на несколько секунд отворачивается в сторону.       — Эдвард говорил об этом всю дорогу. Как бы у него крыша не поехала на этой почве. Он уже впал в истерику после того, как мы обнаружили, что Терренс потерял сознание. Нам с трудом удалось успокоить его…       — Подожди, а как вы вообще там оказались? — слегка хмурится Хелен. — Вы что сами туда пошли?       — Сами, — кивает Даниэль. — Эдвард первый увидел Уэйнрайта и решил проследить за ним, чтобы потом сообщить полиции о его нахождении. Терренс и Питер пытались остановить его и по-хорошему, и по-плохому, но этот парень оказался слишком упрям. Ну а парни не смогли бросить его и решили следовать за ним.       — А ты? — произносит Ракель. — Ты откуда там взялся?       — Я увидел их вместе и опять разругался из-за всей этой истории с ложью. А когда ситуация дошла до точки кипения, Эдвард увидел того отморозка. И с тех пор все внимание было обращено на него.       — И зачем ты пошел за Уэйнрайтом?       — Он казался мне очень знакомым… Я думал, что этот тип сможет что-то рассказать или показать мне. И мои подозрения подтвердились.       — Господи, неужели вы не понимали, что это могло плохо для вас кончиться? — ужасается Ракель. — Уэйнрайт больной и опасный!       — Мы все понимали, Ракель. Но нельзя было бросать Эдварда. Мы понимали, что сражаясь с Уэйнрайтом в одиночку, он бы погиб. Этот тип уже избил его так сильно, что МакКлайф буквально ползал с трудом. А еще тот отморозок запросто мог накачать наркотиками. Дать лошадиную дозу, от которой ему точно пришел бы конец.       — Наркотиками? — широко распахивает глаза Наталия.       — Да. Уэйнрайт оказался наркоманом со стажем и употребляет сильные наркотики вроде кокаина.       — Ничего себе… — качает головой Хелен. — Значит, Уэйнрайт еще опаснее, чем мы думали.       — И Наталия – не единственная его жертва.       — Не единственная? — удивляется Наталия.       — Мы с парнями нашли девушку, которую Уэйнрайт держал взаперти в своем убежище и накачивал наркотиками. Она совсем молоденькая и уже сильно настрадалась из-за этого ублюдка, который… Постоянно насиловал ее… Ту девочку тоже привезли сюда, и ее состояние намного тяжелее, чем состояние Терренса.       — Насиловал?       — Сначала она сказала, что Уэйнрайт делал это постоянно, а потом и эта тварь призналась, что насиловал ее еще с тех времен, когда эта девочка была маленькой. Этот чертов педофил издевался не только над взрослыми девушками, но еще и над подростками.       — Поверить не могу… — качает головой Наталия, резко побледнев от ужаса и широко распахнув глаза.       — Значит, ты хочешь сказать, что Уэйнрайт вколол Терренсу наркотики? — дрожащим голосом спрашивает Ракель.       — Возможно, это могла быть и доза сильного снотворного. Полиция нашла много пачек сильного снотворного в его убежище. Врачи сразу сказали, что подозрение падает на передозировку, но чем – еще предстоит выяснить.       — А сколько именно Уэйнрайт успел вколоть Терренсу? — уточняет Хелен. — Доза была большая?       — Мы видели, что Уэйнрайт успел вколоть Терренсу лишь половину содержимого шприца. А потом Эдвард вытащил иглу. Не исключаю, что это сыграет важную роль и поможет МакКлайфу.       — О, боже… — издает громкий всхлип Ракель. — За что мне все это? За что?       — Нам с парнями правда очень жаль, Ракель, — с грустью во взгляде отвечает Даниэль. — Мы не хотели, чтобы все так случилось. Особенно Эдвард.       — Ну почему? — Ракель мокрыми, ошарашенными глазами осматривается вокруг, вцепившись в свои волосы, и переводит взгляд на Даниэля. — Почему?       — Слушайте, какого черта вы четверо вообще пошли за Уэйнрайтом? — издает тихий всхлип Наталия. — Зачем? А если этот сумасшедший вколол ту дрянь всем вам? О чем вы вообще думали, когда шли туда?       — Мы понимали все риски, Наталия, — спокойно отвечает Даниэль. — Но бросать Эдварда одного было бы преступлением! Ты бы потеряла его!       — Но ведь вы могли отговорить его!       — Мы пытались! Терренс кричал на него и был готов схватить за шкирку и потащить за собой. Но Эдвард оказался слишком упрямым и был одержим местью Уэйнрайту. Он говорит, что делал это ради тебя, но мы считаем, что этот парень просто соскучился по приключениям. То есть… Эдвард и правда хотел спасти тебя от этого подонка… Но ему также хотелось вновь поиграть в героя и снова доказать всем, что он непобедимый.       — Значит, вы не проявили достаточно жесткости! — восклицает Хелен.       — Я думаю, сейчас Эдвард жалеет, что затеял все это. Даже если Терренс ни в чем его не винит и сказал, что был готов к подобному, это не заставляет его почувствовать себя легче. Наверное… Дай ему пистолет или шприц с какой-нибудь дрянью, он бы без раздумий убил себя…       — Нет… — резко мотает головой Наталия и издает тихий всхлип. — Нет… Только не это… Нет!       — Слушайте, а о каком ночном кошмаре говорили парни? — слегка хмурится Даниэль. — Они сказали, что Ракель приснилось то, как Терренс умер по вине Саймона Рингера.       — Он произошел наяву! — отчаянно восклицает Ракель. — Только вместо меня был Эдвард… В том сне Терренс спас меня и умер, а сейчас пожертвовал собой ради брата…       — Вот как…       — Терренс умрет… Я уверена в этом… Мой кошмар был знаком! Знаком того, что случится самое ужасное!       — Он не погибнет, Ракель. — Даниэль мягко берет Ракель за плечи и гладит их. — Все будет хорошо. Терренс справится.       — Я не хочу терять его, Даниэль. Не хочу!       — Пожалуйста, не веди себя как Эдвард, который едва ли не хоронит своего брата и постоянно говорит, что он погибнет.       — А если так и будет? — громко всхлипывает Ракель. — Если Терренс не выживет?       — Он выживет, подруга. Врачи делают все возможное, чтобы спасти его.       — Я не смогу жить без него, не смогу. Нет…       Ракель крепко обнимает Даниэля и начинает горько плакать у него на плече, пока тот с грустью во взгляде гладит ее по голове с надеждой немного утешить.       — Не плачь, Ракель, не плачь, — мягко говорит Даниэль. — С Терренсом все будет хорошо. Он знает, что мы все переживаем за него.       — Бесполезно, Даниэль, — спокойно отвечает Хелен. — Мы тоже не можем успокоить ее. Кэмерон всю дорогу твердила одно и то же: Терренс умрет, Терренс умрет.       — Ей помогут лишь слова врача о том, что с Терренсом все хорошо, — тихо добавляет Наталия.       — Я все понимаю, — с грустью во взгляде кивает Даниэль. — Ситуация тяжелая, но давайте будем надеяться на лучшее. Врачи дают более оптимистичные прогнозы насчет состояния Терренса, чем насчет состояния той девочки.       — Кстати, а почему ты один? — с испугом в округленных глазах спрашивает Хелен. — Где Питер? С ним все в порядке?       — Не беспокойся, Хелен, Питер в порядке. Правда Уэйнрайт порезал ему руку. Прошелся ножом по запястью.       — Порезал руку?       — Не бойся, рана неглубокая. Угрозы жизни нет. Хотя и произошла большая потеря крови.       — И где он сейчас?       — Мы с Эдвардом отвели его к медсестре. Питер хотел пойти сам, но он едва на ногах стоял из-за слабости. Чуть не потерял сознание, когда вышел из машины и всю дорогу жаловался на сильное головокружение. Поэтому мы решили пойти с ним, объяснили все медсестре и ушли после того, как она привела его в чувства.       — С ним точно все будет хорошо? — с мокрыми глазами спрашивает Хелен. — Пожалуйста, Даниэль, скажи, что Питер в порядке и скоро вернется к нам!       — Не переживай, Хелен, с ним все хорошо, — погладив Хелен по плечам, мягко отвечает Даниэль. — Как только ему обработают рану, Питер тут же вернется к нам. Он знает, что мы будем либо здесь, либо в коридоре третьего этажа.       — Ох, слава богу… — с облегчением выдыхает Хелен.       — А Эдвард? — с широко распахнутыми глазами спрашивает Наталия. — Где он?       — Эдвард на третьем этаже, ждет новостей про Терренса.       — Он в порядке? Уэйнрайт сильно его избил?       — Довольно сильно. У него много синяков и ссадин. И он сам сильно ослаб после борьбы с этим кабаном.       — О, боже! — прикрыв рот рукой, с ужасом в глазах произносит Наталия.       — МакКлайфу повезло, что мы с ребятами помогали ему. В противном случае он уже давно бы сдался.       — А Эдвард показывался врачу? — беспокоится Ракель.       — Врачи осмотрели нас с Эдвардом и обработали наши раны, когда они приехали вместе с полицией туда, где все произошло. Они советовали нам пройти полное обследование, но мы отказались.       — А ты сам-то как? Нормально?       — Да, со мной все в порядке. Только сильно устал. Но сейчас я стараюсь об этом не думать.       — С Эдвардом точно все нормально? — со слезами на глазах спрашивает Наталия. — Прошу, Даниэль, скажи мне, что с ним все хорошо.       — Все хорошо, Наталия, не переживай. — Даниэль мягко гладит Наталии плечи. — Я знаю, что вы недавно поругались, но прошу тебя, сходи к нему и попробуй успокоить. Может, ты сумеешь найти к Эдварду подход. А то он ужасно нервничает и места себе не находит.       — Говоришь, он на третьем этаже?       — Да, в коридоре.       — Иди, Наталия, — мягко говорит Хелен. — А мы сейчас подойдем.       — Эдвард расскажет тебе обо всем, а я по дороге объясню ситуацию Хелен и Ракель, — обещает Даниэль.       — Хорошо… – задумчиво произносит Наталия. — Тогда встретимся уже там…       Наталия хочет развернуться и уйти, но потом она медленно останавливается, поворачивается к Даниэлю и мягко гладит его по плечу с едва заметной улыбкой на лице.       — Кстати, я очень рада, что ты наконец-то все вспомнил, — дружелюбно говорит Наталия.       — Да, Даниэль, здорово, что ты снова с нами, — слегка улыбается Хелен.       — Раз уж парни простили тебя, то и мы не будем злиться, — добавляет Ракель.       — Я рад, что вы поняли меня, — с легкой улыбкой отвечает Даниэль. — Было тяжело получить прощение парней, но они все-таки дали мне шанс.       — Здорово, — кивает Наталия. — Тогда и ты прости нас, что мы были довольно грубы с тобой.       — Все в порядке, не думай об этом. Ваша реакция была справедливой, а я был полным дебилом.       — Но смотри, Перкинс, обидишь наших парней – будешь иметь дело с нами! — угрожает Даниэлю пальцем Хелен. — Мы не позволим обижать их!       — Ни их не обижу, ни вам не причину вреда.       — Ладно, беда ты наша ходячая, поверим мы тебе! — восклицает Наталия и кулаком толкает Даниэля в предплечье.       — Спасибо большое, девчонки.       Хелен, Наталия и Ракель предлагают Даниэлю объятия, и тот с радостью обнимает каждую с легкой улыбкой на лице, обрадовавшись, что друзья все-таки поняли его.       — Ладно, я пойду к Эдварду, — задумчиво говорит Наталия. — Подходите, когда будете готовы.       Наталия разворачивается и медленным шагом покидает кафетерий, с ужасом думая о том, что Юджин мог вколоть что-то смертельное не Эдварду, а не Терренсу. Даниэль, Хелен и Ракель провожают ее грустным взглядом и переглядываются между собой после того, как она скрывается из виду.       — Ты что-нибудь знаешь про Терренса? — с волнением спрашивает Ракель. — Что говорят врачи?       — Только то, что у него тяжелое состояние, — с грустью во взгляде отвечает Даниэль. — А незадолго до приезда врачей его сильно вырвало.       — Боже мой… — Ракель тяжело вздыхает, опускает подавленный взгляд вниз и качает головой.       — А как ты вообще оказался с парнями? — недоумевает Хелен, придерживая ручку своей сумки.       — Я же сказал, что снова разругался с ними.       — Но из-за чего?       — Дело в том, что мне прислали сообщение с угрозами с неизвестного номера. Поначалу я не мог понять, кто это сделал, но потом решил, что это были парни. Я поклялся, что все им выскажу при первой же встрече. И мне повезло, что я увидел их в одном тихом местечке. Ну я немедленно пошел к ним, показал то сообщение и снова обвинил в угрозе.       — Неужели это Бланка накрутила тебя? — удивляется Ракель.       — Нет, что касается сообщения, я уже сам так решил. Хотя она до этого успела неплохо прочистить мне мозги и рассказать искаженную правду или откровенную ложь. И когда мы с парнями разругались, я еще больше усугубил отношения с ними, обвинив во всем том, что узнал от Бланки.       — Вот наглая девчонка! — возмущается Хелен. — Явно все продумала!       — Теперь я знаю, что она – наглая обманщица.       — И что ты будешь с ней делать?       — Не знаю. Потом решу. Сейчас она меня не волнует.       — И ты говоришь, что ваша ссора прекратилась, когда Эдвард увидел Уэйнрайта?       — Да. Парни немного понаблюдали за Уэйнрайтом, а потом мы все отправились следить за ним.       — Я так понимаю, он решил воспользоваться шансом покончить с ним… — с грустью во взгляде тихо предполагает Ракель.       — Эдвард не мог не воспользоваться шансом отправить этого типа за решетку. А Терренс и Питер не ушли, сколько бы этот парень ни умолял их сделать это. Сначала он говорил, что хочет просто проследить за Уэйнрайтом, но в итоге пробрался в убежище этого отморозка.       — Кстати, ты сказал, что считал Уэйнрайта знакомым, — задумчиво говорит Хелен.       — Да. Когда я увидел этого типа, то сразу почувствовал, что от него веет какой-то угрозой, и начал чего-то бояться. Дело не в том, что Уэйнрайт выглядит страшнее орангутанга… А в том, что он казался опасным… Как будто… Как будто меня что-то с ним связывает.       — А тебя и правда что-то с ним связывает? — слегка хмурится Ракель.       — Связывает. И мою сестру тоже…       — Сестра? У тебя есть сестра?       — Да… У меня есть младшая сестренка.       — Ты никогда не говорил про нее! — восклицает Хелен. — Откуда она взялась?       — Моя сестра пропала несколько лет назад, а полиция так и не смогла найти ее. И я все это время думал, что она мертва. Думал, что у меня нет ни родителей, ни сестры. И… Я долгие годы жил с этой мыслью…       — Мы не слышали даже намека на то, что у тебя есть брат или сестра, — отмечает Ракель.       — Я не хотел об этом говорить… Разговор о ней был слишком тяжелым для меня и причинял боль. Мне было больно вспоминать прошлое.       — Но как она связалась с Уэйнрайтом? — удивляется Хелен. — Как так получилось, что этот тип насиловал ее?       — Дело в том, что после смерти отца моя сестра связалась с наркотиками. А после смерти матери стала полностью зависимой от них. И оказалось, что она покупала их у Уэйнрайта, который и сам регулярно употреблял всякую дрянь…       Даниэль начинает подробно рассказывать Ракель и Хелен о том, как Кэссиди связалась с наркотиками, что с ней делал Юджин, каким образом издевался над бедной девочкой, как она страдала и почему ее привезли сюда вместе с Терренсом и Уэйнрайтом. Перкинс также рассказывает им о том, что произошло в тот день, когда все узнали о его амнезии. Девушки начинают искренне сочувствовать мужчине и его сестре, хотя и приходят в ужас после всего, что им пришлось узнать.       

***

      Тем временем Эдвард находится на третьем этаже и с волнением ожидает новостей о Терренсе. Как бы друзья ни просили его перестать винить себя в произошедшем, он все равно продолжает считать себя виновником всех бед. Даже несмотря на то, что его брат сделал это по своему желанию. Его мучает совесть. Он боится смотреть в глаза своему брату, своим друзьям, своей невесте, своим родителям… Боится, что все от него отвернутся. Боится остаться совсем один.       Глаза Эдварда нервно бегают из стороны в сторону, пока он сидит на железном стуле, согнувшись пополам, оперевшись локтями о колени и время от времени оттягивая рукава своей старой, порванной и потрепанной джинсовки или просто перебирая пальцы. Каждая мышца буквально трясется от напряжения, а в голову лезут только плохие мысли. Ему все равно на сильную боль во всем теле и синяки. Лишь иногда он может бросить несчастный, усталый взгляд на врачей, которые спешно идут по своим делам, надеясь, что кто-то из них принесет ему какие-то новости о Терренсе.       Мужчина не замечает, как в какой-то момент на третий этаж поднимается довольно взволнованная Наталия. Девушка осматривается вокруг себя округленными, напуганными глазами, постукивая невысокими каблуками по плитке. Она проходит по коридору немного дальше, поворачивает налево и доходит до тихого и уединенного места, где сейчас и находится Эдвард, в этот момент закрывший лицо руками. Придя в ужас от того, как он выглядит, Наталия решительно направляется к нему. Правда мужчина никак не это реагирует, будучи погруженным в свои мрачные мысли. Только лишь тихий, дрожащий голос девушки выводит его из транса:       — Эдвард…       Эдвард переводит взгляд на Наталию, округляет глаза и чувствует, как его сердце на мгновение замирает.       — Наталия… — произносит Эдвард.       Эдвард встает с неудобного железного стула, подходит к Наталии и крепко обнимает ее, обвив руками талию девушки и положив ладони ей на спину. Пока та сразу же обвивает руками его шею и утыкается в нее лицом. Как только мужчина обнимает свою любимую и чувствует ее присутствие и запах, то медленно выдыхает и, улыбнувшись немного шире, перекладывает одну руку ей на голову, которую начинает гладить. Тем более, его невеста все-таки дает волю эмоциям и начинает тихонько плакать, обнимая этого человека так, будто она не хочет его отпускать, и положив голову ему на плечо.       Эдвард так счастлив наконец-то обнять свою любимую Наталию, рядом с которой ему становится немного легче. Он всегда успокаивается, когда копается в мягких золотистых волосах любимой девушки, как можно крепче прижимает ее к себе, нежно гладит по голове и чувствует запах той, ради которой пойдет хоть в огонь и воду. Наталия буквально прыгает от счастья, видя своего мужчину живым. Девушка жмется к нему словно маленький щенок или котенок к маме. Она безутешно плачет и утыкается носом в плечо измученного и взволнованного жениха, хотя и сама старается помочь ему успокоиться и поверить, что его борьба окончена.       Влюбленным кажется, что проходит будто целая вечность с тех пор, как они обняли друг друга в надежде найти утешение. А в какой-то момент Наталия нарушает тишину, пока ее рука обвита вокруг шеи Эдварда, одна из ладоней придерживает его заднюю часть, а другая нежно скользит по его спине, а голова лежит у него на плече:       — С тобой все в порядке?       — Теперь да, — тихо отвечает Эдвард, мягко погладив Наталию по голове, а потом обвив рукой ее шею, пока он ладонью другой водит ее по спине, крепко прижимается к ней всем телом и целует в макушку.       — Я так боялась за тебя, — дрожащим голосом признается Наталия. — Думала, что мы больше не увидимся.       — Я тоже, любовь моя. Тоже страшно боялся, что больше не увижу тебя.       Наталия мягко целует Эдварда в щеку, отстраняется от него, тихо шмыгает носом и мокрыми глазами изучает его лицо, приложив руки к мужской груди и чувствуя его частое сердцебиение и тяжелое дыхание, пока тот смотрит на девушку и вымученно, но искренне улыбается.       — Мне было так страшно, — со слезами признается Наталия. — Этот тип мог убить тебя!       — Я знаю, — тихо с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — Уэйнрайт мог убить меня много раз.       — Почему ты пошел туда? Почему, милый? Ты же знал, что это опасно!       — Я делал все это ради тебя. Чтобы защитить от этого подонка.       — Но ты мог умереть! — Наталия издает пару всхлипов и качает головой. — Я могла остаться одна!       — Знаю, но я живой. Вот он я! Стою перед тобой!       — Эдвард…       — Все хорошо, радость моя. — Эдвард обеими руками крепко обнимает Наталию, мило целует в висок, нежно гладит плачущую и дрожащую девушку по щеке и вытирает с нее слезы, все еще держа ее в объятиях, пока та продолжать прижимать руки к его груди. — Не плачь.       Наталия ничего не говорит и несколько секунд просто тихонько плачет. А потом она мокрыми глазами смотрит на Эдварда и смещает руки так, что у него открывается часть ключицы, покрытая синяками.       — О, боже… — широко распахивает глаза Наталия и нежно проводит ладонью по ключице Эдварда. — Какие синяки…       — Скоро все пройдет, — мягко обещает Эдвард.       — Да ты весь в синяках! На тебе практически нет живого места! Да у тебя должно все болеть!       — Есть такое. Но ничего, мне не привыкать.       — Любимый… — Наталия нежно гладит Эдварда по обеим щекам, не отводя взгляда от его лица, на котором много мелких ран и синяков, и издает пару всхлипов. — Боже, что с тобой сделал этот сумасшедший… У меня нет слов!       — Не переживай, Наталия, прошу тебя, — мягко просит Эдвард, грустным взглядом смотря на Наталию, и целует ее в висок, пока он придерживает за затылок. — Со мной все хорошо.       — Если бы я знала, что произойдет что-то подобное, то ни за что не позволила бы тебе идти на такой безумный поступок. Никогда! Я не хочу быть защищенной такой высокой ценой!       Наталия склоняет голову и прикрывает нижнюю часть лица рукой, продолжая тихо, но безутешно плакать и сильно дрожать от ужаса. Эдвард снова обнимает девушку и крепко прижимает к себе, начав нежно гладить ее по голове или перебирать мягкие волосы и обвив свободной рукой женскую поясницу. Пока она сама с чувством тепла, что исходит от тела мужчины, прячет лицо у него в груди, перестав себя сдерживать, когда их взгляды встретились.       — Пожалуйста, милая, успокойся, — шепотом просит Эдвард. — Я живой и со мной все хорошо. Теперь все кончено. И надеюсь, что навсегда.       — Я верю, любимый, верю… — немного дрожащим голосом отвечает Наталия и тихо шмыгает носом. — Мне просто тяжело… Очень тяжело…       — Теперь тебе нечего беспокоиться. Ты в безопасности.       — Я не верю… Не верю, что и правда обнимаю тебя…       — Я тоже не верю, что ты со мной. — Эдвард нежно гладит Наталию по щеке и целует ее в макушку. — Любимая… Ты здесь… Со мной…       Наталия ничего не говорит и продолжает крепко обнимать Эдварда, сначала поглаживая его по спине, а потом от волнения несильно сжимает мужскую джинсовку в руках и утыкаясь носом в его плечо. Мужчина же крепко прижимает к груди свою хрупкую, ранимую девочку, мужественно находя в себе силы держаться. Он чувствует, как ему становится легче дышать, пока женские тонкие пальцы бродят по его всклокоченным, но все еще мягким волосам, а ее горячее дыхание приятно обжигает кожу на шее. В какой-то момент Эдвард задирает голову к верху и медленно, с дрожью выдыхает, держа руку обвитой вокруг ее шеи и придерживая за затылок, пока та все еще безутешно плачет и прижимает сжатые в кулаки руки к крепкой мужской груди. Впрочем, это не мешает ей помнить о том, что мужчине также нужна поддержка. Она позволяет ему обнимать себя столько, сколько ему это нужно для того, чтобы быть в состоянии выдержать все происходящее.       Так продолжается еще несколько секунд, прежде чем оба немного успокаиваются. Наталия немного отстраняется от Эдварда, опускает мокрый и подавленный взгляд вниз и перекладывает руки на его плечи. А перед тем, как что-то сказать мужчина заботливо убирает с глаз девушки пару прядей и нежно проводит по щеке тыльной стороной ладони.       — Давай присядем, — предлагает Эдвард.       Не дожидаясь ответа, Эдвард, придерживая Наталию за талию, подводит ее к железным стульям, вместе с ней присаживается на них и приобнимает девушку за плечи, пока та берет мужчину за руку.       — Я знаю, что произошло с Терренсом, — с грустью во взгляде признается Наталия. — Мне очень жаль.       — На его месте должен был быть я, Наталия, — качает головой Эдвард. — Тот укол предназначался мне! Но Терренс оттолкнул меня и подставил Уэйнрайту руку.       — Ты ни в чем не виноват, милый, — мягко гладя Эдварда по руке, уверенно отвечает Наталия. — Я знаю, что ты никогда не желал брату подобного. И верю, что ты пытался спасти его.       — Я бы жизнь за него отдал.       — Знаю, дорогой, знаю.       — Я столько раз умолял Терренса, Даниэля и Питера уйти, но они не послушали меня. И остались. Остались, чтобы стать жертвами этого больного ублюдка.       — Один бы ты не справился. Уэйнрайт покончил бы с тобой намного раньше. Посмотри, что он с тобой сделал! Я уверена, что все было бы хуже, не будь рядом парней.       — Я изначально был против того, чтобы они шли.       — Они сделали это ради тебя, Эдвард. Чтобы спасти тебя от худшего.       — Да, но я не хотел, чтобы это было спасением ценой жизни. Не хотел, чтобы Терренс жертвовал собой.       — Если бы не помощь парней, мы могли больше не увидеть тебя. Тебе могло повезти меньше, чем Даниэлю, которого нашли Хелен с Питером.       — Значит, не повезло бы.       — Нет, любимый, не говори так! – с жалостью во взгляде умоляет Наталия.       — Есть только лишь один плюс в том, что произошло. Это то, что Даниэль все вспомнил.       — Знаю, Даниэль уже все рассказал нам с девочками.       — Ну может, еще одна хорошая новость для него – это то, что он нашел свою сестру.       — Сестру?       — Да, младшую.       — Но Даниэль никогда о ней не рассказывал!       — Тем не менее это правда. И та девочка его узнала, и он сам назвал ее сестрой, когда все вспомнил.       — Слушай, а это случайно не та девочка, которую вы с парнями нашли в убежище Уэйнрайта?       — Это она.       — Это над ней долгое время издевался Уэйнрайт?       — Да. Насиловал, колол наркотики, держал взаперти…       — Господи… — с широко распахнутыми глазами качает головой Наталия. — Бедная девочка…       — Бедняжка так настрадалась от этого мерзавца. Она давно связалась с наркотиками и доставала их через Уэйнрайта, который тоже оказался наркоманом.       — У меня нет слов.       — Так что ты – не единственная его жертва. И можно сказать, тебе еще повезло. В противном случае тебя ждало бы то же, что и ту девушку. А ты уже знаешь, что он мечтал грохнуть нас с парнями, найти тебя и твоих подруг и издеваться над вами.       — А твой дядя знал про нее? Знал ли Майкл о том, что Уэйнрайт употребляет наркотики?       — Дядя не знал про ту девочку, ибо Уэйнрайт прятал ее ото всех. По его словам, когда его посадили в тюрьму, она сбежала от него и где-то скрывалась. Но после побега он нашел сестру Даниэля, запер там, где мы с парнями нашли ее, и начал колоть ей наркотики и издеваться…       — Неужели вы так легко сумели пробраться в его убежище и спасти ту девушку?       — Да, мы пробрались в него без проблем. — Эдвард на секунду отводит взгляд в сторону и медленно переводит его на Наталию. — Я решил проследить за Уэйнрайтом с целью узнать, где он прячется, и попросил парней уйти, хотя они все равно пошли за мной. Мы забрели в самую глушь, где стоял заброшенный дом. Я видел, как он нюхал какой-то порошок, после которого ему сносило крышу. Уэйнрайт успел сделать это несколько раз, пока мы боролись с ним.       — И что потом?       — Потом… Потом я захотел пробраться туда… Так что когда Уэйнрайт куда-то свалил, мы с ребятами перелезли через ворота и попали в домик, где было очень холодно и сильно воняло. Там мы как раз и нашли огромное количество наркотиков и ту юную девушку. Но потом Уэйнрайт спалил нас, крепко побил, запер в дом, забрал девушку и ушел. К счастью, мы все сумели выбраться и встретились в другом месте. Долго боролись с ним… До тех пор, пока… Пока он не вколол Терренсу ту дрянь, не порезал Питеру руку, не принял очередную дозу наркотика и не упал с большой высоты.       — Упал с высоты?       — Да. У него начались глюки из-за наркоты, и он спрыгнул с обрыва, желая за кем-то погнаться. В итоге отбил себе все что можно и с тех пор больше не приходил в себя.       — Значит, он тоже в больнице?       — Да, его привезли сюда в сопровождении полицейских. А когда его выпишут, они тут же отправят его в тюрьму. Надолго. Тем более, что Даниэль решительно настроен добиться увеличения срока лишения свободы, предъявив обвинения в изнасиловании его сестры. Несовершеннолетней сестры.       Наталия ничего не говорит, качает головой и издает пару всхлипов, с жалостью во взгляде смотря на Эдварда. Несколько секунд в воздухе царит тишина, которую нарушает девушка, тихим, дрожащим голосом со слезами на глазах сказав:       — Почему, Эдвард, почему? Почему ты пошел на это? Ты же прекрасно знал, что Уэйнрайт мог убить тебя! А зная, что он еще и наркотики принимал, я уверена, что этот тип мог и тебя накачать этой дрянью! О чем ты вообще думал?       — О тебе, любовь моя, — уверенно отвечает Эдвард, взяв Наталию за руки. — Я всего лишь хотел добиться справедливости и спасти тебя от этого мерзавца. Получив шанс упрятать твоего обидчика за решетку, я не мог упустить его.       — Ты не спас бы меня, если бы с тобой что-то случилось. — Наталия тихо шмыгает носом. — Ты причинил бы мне боль. Лишил смысла жизни.       — Прости, Наталия, мне жаль, что я заставил тебя страдать. — Эдвард тыльной стороной руки гладит Наталию по щеке и проводит ею по ее мягким волосам на виске. — Но я делал все это ради тебя. Чтобы ты могла без страха ходить по улицам. Я был готов на все, лишь бы тот ублюдок заплатил за издевательства над тобой, служение дяде и все, что сделал с той девушкой и то, как по его вине пострадал Даниэль.       — Даниэль? — округляет глаза Наталия и аккуратно подтирает слезы под глазами. — Неужели ты хочешь сказать, что Уэйнрайт как-то причастен к тому, что с ним произошло?       — Оказалось, что Даниэль узнал о побеге Уэйнрайта намного раньше нас – еще в тот день, когда он попал в больницу с сотрясением мозга. Этот тип рассказал ему про его сестру, но отказался отпускать ее даже за деньги. Он угрожал Даниэлю ножом, напал на него, крепко избил и толкнул на мимо проезжавшую машину. Которая не успела затормозить и сбила его.       — Они встретились случайно?       — Да. Даниэль просто прогуливался в том месте, где его нашел Питер.       — Вот мерзавец! — возмущается Наталия.       — Знаю. Вот носит же Земля таких ублюдков!       — Совершил побольше делишек, чем Майкл.       — Да уж, две поганые гадюки…       — Эй, а правда то, что Даниэль подошел к вам и устроил скандал незадолго до появления Уэйнрайта?       — Правда. Незадолго до этого Даниэль написал нам сообщение, в котором обвинял в покушении на него, и потом пришел к нам лично. Ну а мы не выдержали и дали волю эмоциям…       — Это сообщение написал Уэйнрайт?       — Да, это были его угрозы, и он сам признался в этом.       — Да уж… Не думала, что во всем будет виноват он.       — Никто не думал, солнце мое. Кто же знал, что побег Уэйнрайта из тюрьмы и амнезия Даниэля могут быть связаны.       — И что же теперь с ним будет?       — Теперь им займется полиция. Но пока он находится в больнице. Если не умрет, то его травмы могут быть серьезными, и он может перестать ходить.       — Он будет инвалидом?       — После такого жесткого падения вряд ли обойдется без последствий.       — Неужели все было так ужасно?       — О да! Мы с парнями буквально вздрагивали, когда он бился о камни, скатываясь кубарем с обрыва. И… — Эдвард слегка прикусывает губу, неуверенно смотря на Наталию. — Я тоже чуть не упал с него…       — Что? — с ужасом в глазах прикрывает рот рукой Наталия.       — Я не видел его. Обрыв был закрыт травой.       — Господи, Эдвард…       — Хорошо, что Питер с Даниэлем вовремя подоспели. А иначе бы все кончилось ужасно.       — Нет-нет… — Наталия снова издает пару еще более громких всхлипов и носом утыкается в плечо Эдварда, который мягко гладит ее по голове. — Этого не может быть…       — Успокойся, радость моя, со мной ничего не случилось.       — Ты мог умереть… — дрожащим голосом произносит Наталия. — А если бы ты действительно упал с высоты? Если бы Даниэль и Питер не успели помочь тебе? Я бы потеряла тебя!       — Нет, Наталия, не говори так. — Эдвард целует Наталию в макушку. — Я здесь, сижу перед тобой живой. Может, весь побитый и в синяках. Но я рядом.       — Ты не должен был начинать все это… Не должен…       — Я не хотел, чтобы кто-то страдал. Моей главной целью было поймать Уэйнрайта и позволить тебе жить спокойно.       — Мне оно не было бы нужно, если бы я потеряла тебя. Без любимого мужчины мой мир рухнул бы.       — Тем не менее я не мог так легко сдаться, — более низким голосом отвечает Эдвард. — Раз я начал ту игру, то должен был пройти ее до конца. Именно мне нужно было терпеть все, через что мы с парнями прошли.       — Эдвард…       — Уэйнрайт мог делать со мной все что угодно. Он и должен был вколоть мне то, что вколол Терренсу. Мой брат не должен был пострадать. Только я. Но больше никто. Вся вина лежит на мне. А значит, мне надо лежать на больничной койке и помирать.       — Нет-нет, милый, не говори так, умоляю! — Наталия отстраняется от Эдварда, мягко обхватывает его лицо, которое нежно поглаживает, и проводит рукой по волосам мужчины от макушки до задней части шеи. — Ты ни в чем не виноват.       — Виноват, Наталия. Виноват в том, что погубил своего брата. В том, что парни пошли со мной.       — Даниэль и Питер в любом случае не бросили бы тебя, потому что ты для них как брат, а Терренс заботится о тебе. Они понимали, что ты бы погиб, если бы остался один.       — Я не смог сделать то, в чем поклялся себе… — качает головой Эдвард. — А поклялся я в том, что раз уж парни пошли со мной, то буду отдавать все силы на то, чтобы защитить их. Мне было все равно на себя. Я был готов пойти на любую жертву ради ребят. И позволил бы Уэйнрайту вколоть мне ту дрянь. Но я не успел отреагировать.       — Но ты же успел вытащить иглу.       — Да, Уэйнрайт вколол ему лишь половину. Но это ничего не меняет. Это из-за меня брат может погибнуть. Уже во второй раз. Он однажды уже мог пострадать по моей вине, но ему повезло, потому что его спасла ты. Однако теперь его уже никто не спасет. Ни ты, ни я, ни кто-либо еще.       — Эдвард, пожалуйста, перестать винить себя, — с жалостью во взгляде умоляет Наталия, крепко обнимает Эдварда и прижимает его к себе, со слезами на глазах закинув руки вокруг его шеи и нежно погладив по голове. — Я знаю, что ты не хотел этого.       — Не хотел, но посмел этому случиться.       — Терренс сделал это, потому что не хотел, чтобы ты мучился и принял тот удар на себя.       — Это несправедливо! Несправедливо!       — Я уверена, что с ним все будет хорошо. У него есть причина, чтобы жить. — Наталия нежно гладит Эдварда по одной щеке и мило целует другую. — Твой брат знает, что нужен многим людям. Особенно Ракель, которая сейчас места себе не находит.       Эдвард ничего не говорит и просто отвечает на объятия Наталии, крепко, но нежно обняв ее обеими руками и спрятав лицо в изгибе женской шеи. Несколько секунд в воздухе царит тишина, но потом мужчина нарушает ее, тихим, дрожащим голосом сказав:       — Я не хочу терять брата, Наталия… Не хочу потерять своего лучшего друга. Если он умрет, я будто потеряю часть себя. Я… Я не знаю, что буду делать, если Терренс умрет.       — Нет, Терренс не умрет, — тихо, мягко обещает Наталия.       — Потеря близких людей – для меня самый больной и сильный удар. Эта падла Уэйнрайт будто знала мое самое слабое место и надавила на него со всей силы.       — Поверь, я тоже очень переживаю за Терренса и хочу, чтобы он выздоровел. Но я знаю, что все будет хорошо.       — Наверное, Ракель злится на меня. — Эдвард медленно отстраняется от Наталии и с грустью во взгляде смотрит на нее. — Думает, что я виноват в произошедшем с Терренсом.       — Нет, Эдвард, Ракель ни в чем тебя не винит, — поглаживая Эдварда по щеке и держа его за руку, мягко отвечает Наталия. — Она не злится на него за то, что он решил пожертвовать собой ради тебя.       — А родители? Мистер Джонсон сказал, что отец страшно зол!       — Да, твой отец недоволен. Но в глубине души он переживает за тебя и Терренса. Просто не говорит об этом открыто.       — А мама?       — Миссис МакКлайф никак не может успокоиться. Мистер МакКлайф ни на секунду не отходит от нее и утешает как может.       — Они здесь?       — Да, стоят на улице и разговаривают с мистером Джонсоном.       — И Хелен тоже?       — Да, я оставила ее с Ракель и Даниэлем в кафетерии, а сама пошла искать тебя. Даниэль сказал, что ты никак не может успокоиться, а они с Питером ничего не могли сделать, чтобы помочь тебе.       — Я успокоюсь лишь в том случае, если услышу, что с Терренсом все хорошо, и увижу, что он живой и пришел в себя.       — Все будет хорошо, дорогой, — мягко говорит Наталия и проводит рукой по волосам Эдварда от макушки до задней части шеи. — Вот видишь.       — Если Терренсу станет хуже, или он вообще погибнет, то все начнут обвинять меня в его гибели. Точнее, уже винят. Уверен, что как только отец увидит меня, то он придушит собственными руками. А Ракель возненавидит за то, что я погубил ее жениха.       — Нет, Эдвард, это не так! Никто ни в чем тебя не винит и не будет! А твой отец потом немного успокоится и все поймет.       — Черт, я уже реально начинаю жалеть, что вообще сунулся туда. — Эдвард сгибается пополам и сильно оттягивает свои волосы. — Что не слушал Терренса и был слишком упрям…       — Ты хотел как лучше. Многие говорят, что ты просто соскучился по приключениям и устал жить спокойной жизнью. А я знаю, что ты делал все это ради меня.       — Лучше бы я и правда предоставил это дело полиции… Или надо было просто проследить за этим типом и дать полиции наводку. Но из-за любви к борьбе за справедливость и желания защитить любимую девушку от одного подонка я подставил парней. А сейчас снова превратился в тряпку, веду себя как девчонка и готов едва не начать плакать от ненависти к себе.       — Любимый…       — Люди правы: я заигрался в героя. Пора кончать со всем этим. Все равно я никогда не стану сильным и смелым. Что толку что-то делать, когда все равно ничего не изменится.       — Нет, не говори так. Ты у меня очень сильный и смелый.       — Черт, как же мне стыдно… Стыдно за то, что я позволил всему этому случиться…       — Не надо, милый, прошу тебя, — мягко говорит Наталия, приподнимает лицо Эдварда за подбородок, обеими руками берет его за руку и начинает нежно поглаживать ее.       — Ты не можешь отрицать, что это правда, — без эмоций отвечает Эдвард. — Я никогда не был и не буду сильным и уверенным в себе.       — Пожалуйста, перестань вспоминать все, что тебе говорили плохие люди. Для близких людей ты – есть храбрый и решительный мужчина. Для меня ты всегда будешь таким, даже если совершись слишком много ошибок.       — Не надо меня успокаивать. Я знаю, что те люди были правы.       — Никто не идеален, Эдвард. Тебе не нужно стыдиться, что ты делаешь что-то неправильно. Ты же не бросил парней в беде и делал все, что смог, чтобы спасти и защитить их.       — Это был мой долг. Долг, который я не смог выполнить. Даже если Терренс старше, я тоже ответственен за него. Должен следить за тем, чтобы мой брат был в порядке. Но я не сумел уберечь его…       — Как и Терренс. Он всегда беспокоится о тебе и показывает себя как любящий старший брат.       — Я знаю, но не могу смириться с тем, что в итоге сейчас на больничной койке лежит он, а не я.       — Послушай, любой из вас мог пострадать. Однако это не остановило ребят. Было бы им наплевать на тебя, все трое пошли домой. Но они знали, что были обязаны помочь тебе и защитить.       — Я правда благодарен ребятам за то, что они не бросили меня, и признаю, что с ними мне было намного легче.       — Это я и имею в виду!       — Знаешь… — Эдвард на секунду бросает взгляд в сторону и неуверенно смотрит на Наталию, с грустью во взгляде держащую его за руки. — Даже если будущее всегда можно изменить, есть вещи, над которыми мы не властны. Которые произойдут с нами, независимо от того, хочешь ты того или нет.       — О чем ты?       — О ночном кошмаре Ракель. Это был некий предвестник беды. Знак того, что что-то случится. Что-то случится с Терренсом.       — Может быть… — Наталия слегка прикусывает губу, отведя взгляд в сторону. — Только вместо Саймона Рингера был Уэйнрайт, а вместо Ракель – ты…       — Когда Терренс рассказал о кошмаре Ракель, меня это не на шутку испугало. Я и сам начал предчувствовать что-то плохое. Боялся, что упущу момент и не смогу спасти своего брата. И когда он решил пойти со мной, я вдруг понял – вон он, тот самый момент.       — Значит, ты пытался отговорить Терренса идти с тобой еще и из-за того кошмара?       — Да. Терренс знал, что рискует, но его это не остановило.       — Да, но правда в том, что Терренс сейчас живой, а в том кошмаре он погиб.       — А что если это станет явью? Конечно, я не верю в сны, но этот меня пугает. Речь идет о моем близком человеке. О моем брате. Я боюсь всего плохого, что касается моих близких.       — Нет-нет, Терренс справится! — уверенно отвечает Наталия. — Он должен! Такие чудесные люди, как он, должны жить! Твой брат – молодой и крепкий человек с прекрасным здоровьем!       — Мне страшно, Наталия… — с широко распахнутыми глазами дрожащим голосом произносит Эдвард. — Страшно от того, что я могу услышать от врача.       — Пожалуйста, любимый, прекрати едва ли не хоронить своего брата, как сейчас это делает Ракель.       — Но тот кошмар…       — Это может быть просто совпадением. Или нашей выдумкой. Это ужасно, я не отрицаю. Но вам двоим не нужно принимать это всерьез.       — Я пытаюсь заставить себя думать так, но не могу. Не могу перестать трястись и подумать хоть о чем-то хорошем.       — Ты так точно сойдешь с ума.       — На мое слабое место слишком сильно надавили… А чтобы окончательно сломаться, мне осталось лишь потерять всех друзей, доверие родителей и твою любовь.       — Нет-нет, этого не будет.       — Я не хочу остаться один! — отчаянно говорит Эдвард. — Чтобы у меня не было никого, с кем я бы мог поговорить. Я сойду с ума, если останусь один. А я этого не хочу…       — Ты никогда не будешь один, дорогой. — Наталия трогательно обнимает Эдварда, расположив руки на его спине и положив голову ему на плечо, которое иногда поглаживает. — Обещаю, я ни за что не брошу тебя.       — Если мой брат умрет по моей вине, от меня все отвернутся.       — Нет, Эдвард, этого не будет, — с мокрыми глазами немного дрожащим голосом отвечает Наталия и гладит Эдварда по голове. — Мы всегда будем на твоей стороне. А с Терренсом все будет хорошо. Он обязательно выкарабкается.       — Это единственное, чего я сейчас хочу.       — Господи, ты сначала подожди, что скажет врач. Зачем переживать заранее?       — Уверен, что не услышу ничего хорошего.       — Слушай, я прекрасно понимаю твою боль, но прошу, не позволяй себе сломаться. Будь сильным и храбрым. Сейчас нам всем нужна твоя поддержка. Без тебя мы не справимся.       — Я не смогу…       — Сможешь! — Наталия отстраняется от Эдварда и мягко берет его за плечи, уверенно смотря ему в глаза. — Ты все сможешь! Просто скажи себе, что ты обязан быть сильным! Что я всегда тебе говорила? Ты намного сильнее, чем тебе кажется! Ты еще не знаешь, каким сильным можешь быть!       — Прости, но сейчас я не могу строить из себя смелого героя.       — В любом случае ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я сделаю все, что нужно, чтобы тебе стало лучше. Только скажи, что тебе нужно, и я найду способ помочь.       Эдвард ничего не говорит и без слов крепко обнимает Наталию, обвив руки вокруг ее талии и трясущимися руками гладит ее по спине. Она сразу же кладет одну руку его на затылок, а второй начинает придерживать его за заднюю часть шеи. Чуть позже мужчина зарывается носом в волосы девушки и закидывает одну из рук вокруг ее шеи, в изгибе которой прячет свое лицо. В какой-то момент он с тяжелым дыханием очень крепко сжимает свою невесту, но вовремя опоминается с мыслью, что может задушить ее и ослабляет хватку.       — Все хорошо, любимый, все хорошо, — мягко говорит Наталия, гладя Эдварда по голове, и целует его в щеку. — Держись. Будь сильным. Ты нужен нам всем.       Эдвард хочет что-то сказать, но больше не хочет повторяться как попугай и просто крепче обнимает Наталию, водя руками по ее спине.       — Можешь ничего не говорить, — тихо говорит Наталия и прикладывает ладонь к затылку Эдварда и медленно водит свободной рукой по его спине. — Я все прекрасно понимаю.       — Спасибо, Наталия, — попытавшись слегка улыбнуться, еще более тихим, дрожащим голосом благодарит Эдвард. — Большое спасибо…       — Тише-тише, дорогой, расслабься.       — Черт… Как же мне повезло, что ты есть у меня…       — Я с тобой, Эдвард, все хорошо.       — Спасибо, дорогая.       Эдвард целует Наталию в щеку и еще крепче обнимает ее, в какой-то момент тихо шмыгнув носом. Пока девушка продолжает копаться в его волосах и гладит мужчину по голове с мыслью, что это поможет ему успокоиться. А спустя некоторое время сюда быстрым шагом, стуча каблуками, приходит Ракель. Как только девушка видит Наталию и Эдварда, то пару секунд просто смотрит на них с жалостью во взгляде. Но почувствовав на себе чей-то взгляд, влюбленные переводят взгляд на девушку, отстраняются друг от друга и встают со стульев.       — Эдвард… — дрожащим голосом произносит Ракель.       — Ракель! — восклицает Эдвард.       Ракель и Эдвард крепко обнимают друг друга, а девушка издает еще несколько всхлипов, пока ее сильно колотит от волнения. Но вскоре они отстраняются друг от друга, а мужчина с жалостью во взгляде смотрит на девушку с красными, заплаканными и опухшими глазами, которые она опускает вниз, и мягко гладит ей плечи.       — Прости, Ракель, мне очень жаль, — извиняется Эдвард. — Я пытался защитить Терренса, но не смог.       — Не вини себя, твоей вины в этом нет, — тихо шмыгает носом Ракель. — Главное, что ты не бросил брата и друзей.       — Ты, наверное, злишься из-за того, что Терренс пошел туда из-за меня?       — Нет, Эдвард, все в порядке. — Ракель мягко гладит Эдварда по плечам, с грустью во взгляде смотря на него. — Терренс в любом случае не бросил бы тебя, потому что не может быть равнодушны к тебе. А его рискованный поступок доказал, что он готов на все ради близких.       — Если бы я успел отреагировать, то не позволил Уэйнрайту сделать тот укол, — виновато признается Эдвард. — Но все произошло очень быстро. Я лишь успел встать и вытащить иглу, когда половина шприца уже была вколота.       — Я знаю, Эдвард, — мягко произносит Ракель. — Я все прекрасно знаю. Даниэль уже обо всем рассказал.       — Мне очень жаль, Ракель. И стыдно. Я предчувствовал беду и пытался хотя бы принять все удары на себя. Но не сумел выполнить обещание, которое дал себе. Прости-прости… Мне очень жаль… Я не хотел, чтобы все так закончилось.       — Эдвард, пожалуйста, прекрати оправдываться. Я ни в чем тебя не обвиняю и не собираюсь. Тебя никто не винит в произошедшем.       — Но ведь отец злится!       — Он просто не показывает свои эмоции. Хотя на самом деле тоже сильно напуган тем, что произошло. Вы с Терренсом – его сыновья, и он не может относиться к вам равнодушно.       — Я молюсь о том, чтобы с моим братом все было хорошо. Если ему станет хуже, я не знаю, что буду делать…       — Мы все молимся, Эдвард. Знаешь, как я боюсь услышать, что Терренс может умереть!       — Мне стыдно, что я не послушал его. Я всего лишь хотел покончить с историей с Уэйнрайтом и сделать все, чтобы полиция поймала его.       — Все прекрасно понимают, что ты хотел добиться справедливости и защитить Наталию от того, что произошло с той девушкой. Сестрой Даниэля, которую привезли сюда вместе с Терренсом.       — Я был возмущен от того, что эта тварь гуляла на свободе, и поклялся, что посажу его за решетку любой ценой. И не мог упустить такой шанс, когда он был мне дан.       — Ты ведь мог умереть, — с жалостью во взгляде отмечает Ракель. — Понимаешь, как сильно ты бы рисковал, если бы парни бросили тебя? Мы могли больше никогда не увидеть тебя!       — Знаю, но мне было плевать. Я просто хотел защитить свою невесту. А узнав, что Наталия была не первой его жертвой, я пришел в бешенство и решил, что нужно любой ценой заставить того ублюдка заплатить за все, что он сделал.       — Но он ведь оказался еще более опасным! Из-за того, что употреблял наркотики!       — Когда дело касается моих близких, я готов засунуть голову в пасть тигра или плавать в океане с акулами.       — Мы знаем, Эдвард, но ты сильно рисковал.       — Я не думаю об этом, когда помогаю близких.       — Интересно, как давно Уэйнрайт принимает наркотики? — обняв себя руками, задается вопросом Наталия.       — Мне кажется, это происходило еще до того, как ты встретила его. А то и еще раньше. Зная, что несколько лет назад сестра Даниэля покупала у него наркотики.       — Кстати, а он мог быть чем-то накаченным в тот день, когда Наталия встретила его? — слегка хмурится Ракель.       — Возможно. Точнее, я уверен в этом.       — Если он и так бешеный, то что же творится, когда этот тип под кайфом?       — О, лучше не спрашивай, — резко выдыхает Эдвард. — Пока мы с парнями следили за ним, он сходил с ума и кричал как ненормальный. Буквально в каждом кустике видел врага.       — О, боже мой…       — Кстати, именно галлюцинации и заставили его спрыгнуть с обрыва. Погнался за чем-то несуществующим… Но в итоге полетел кубарем вниз и отбил себе все что можно.       — Слава богу, с тобой были Даниэль с Питером, — уверенно говорит Ракель. — А иначе бы ты сам стал инвалидом.       — Даже подумать боюсь о том, что я могла потерять тебя, — тихим, дрожащим голосом говорит Наталия, обхватывает руку Эдварда и как можно ближе прижимается к нему.       — Но к счастью, все обошлось, — отвечает Эдвард и крепко обнимает Наталию обеими руками.       — Хотя бы тебе повезло, — тяжело вздыхает Ракель. — И слава богу.       — Полагаю, нам придется оставаться здесь очень долго, — предполагает Наталия.       — Ничего, я останусь здесь хоть до ночи и никуда не уйду до тех пор, пока не узнаю, что случилось с Терренсом, — уверенно отвечает Ракель. — Как только нас пустят к нему, я немедленно пойду к нему.       — Я тем более никуда не уйду, — столь же уверенно заявляет Эдвард.       — И я буду с вами, мои дорогие, — мягко погладив Ракель и Эдварда по плечу, обещает Наталия. — Мы будем вместе.       — Спасибо, милая.       Эдвард нежно целует Наталию в висок и, приобнимая ее, прижимает к себе и Ракель, которая кладет голову ему на плечо и тихо всхлипывает. А спустя несколько секунд тишины они слышат негромкий стук каблуков и видят, как к ним подходят Хелен и Даниэль.       — Есть какие-нибудь новости про Терренса? — с грустью во взгляде спрашивает Даниэль.       — Нет, к сожалению, — качает головой Эдвард. — И боюсь, что будем ждать очень долго.       — Подождем сколько нужно, — уверенно говорит Хелен.       — Спасибо, ребята, — тихо благодарит Ракель. — Нам нужна ваша поддержка.       Даниэль и Хелен ничего не говорят и лишь с грустью во взгляде смотрят на Ракель, Эдварда и Наталию. А затем Маршалл подходит к МакКлайф-младшему и по-дружески обнимает его.       — Как ты, Эдвард? — проявляет беспокойство Хелен. — Тебя так сильно избили, что даже смотреть страшно.       — Все в порядке, не беспокойся, — вымученно улыбается Эдвард. — Поначалу было больно, но сейчас все нормально.       — И ты нормально себя чувствуешь?       — Да. Хотя о себе я сейчас думаю в последнюю очередь.       — Наверное, все уже сказали тебе об этом, но все же… Не вини себя в произошедшем с Терренсом. Мы все знаем, что ты пошел на это ради того, чтоб защитить Наталию от того больного наркомана.       — Но ведь отец все-таки злится на меня.       — Он все равно переживает. — Хелен мягко берет Эдварда за плечи. — Мистер МакКлайф не говорит об этом открыто, но мы знаем, что чувствует этот человек.       — Чувствую, он убьет меня, когда увидит в метре от себя.       — Мне кажется, мистер Джонсон сможет смягчить твоего отца, — уверенно предполагает Даниэль. — Он хоть и не одобряет твое рвение влипнуть в неприятности, но все же считает, что ты вел себя достойно.       — Ты просто плохо знаешь моего отца, — без эмоций отвечает Эдвард. — Если он злится, то с ним лучше не говорить.       — Не переживай, Эдвард, твой отец все поймет, — мягко говорит Наталия. — В глубине души мистер МакКлайф искренне переживает за тебя и Терренса. Он любит вас всей душой и страшно боится потерять.       — Вспомни, как он переживал из-за того, что вы с Терренсом не общались с ним, — добавляет Ракель. — Несмотря на все ваши ошибки, его любовь не стала слабее. И ваша мать не отвернулась от вас, независимо от того, сколько раз вы разочаровывали ее.       — Но на этот раз отец не пощадит меня, — немного взволнованно отвечает Эдвард.       — Я думаю, что он немного поругает тебя за то, что ты пошел за Уэйнрайтом, а потом немного подумает, успокоится и будет говорить иначе.       — И не надо делать из него бесчувственного монстра, — добавляет Хелен. — Он ведь так трогательно и нежно обходился с твоей мамой, которая ужасно переживает за Терренса и в ужасе, что могла потерять тебя.       — Отец просто очень любит маму и старается быть заботливым и нежным по отношению к ней. — Эдвард бросает грустный взгляд на плакаты, висящие на стене и рассказывающие о распространенных болезнях и способах их лечения и профилактики. — Судьба дала им шанс помириться, и он больше не хочет терять ту, которую любит.       — Кстати, а где сейчас мистер и миссис МакКлайф? — слегка хмурится Даниэль. — Я до сих пор не видел их!       — Стоят на улице и разговаривают с мистером Джонсоном, — отвечает Ракель. — Он только недавно приехал.       — Думаю, вас вряд ли бы нашли, если бы Эдвард не позвонил ему, — предполагает Наталия.       — Ох, честно говоря, мы не думали, что сможем выбраться оттуда… — медленно проводя рукой по волосам, признается Даниэль. — Из-за сильной усталости нам казалось, что мы ушли едва ли не на другой конец города.       — А учитывая, что нам пришлось бы тащить на себе двух пострадавших, эта задача была бы еще сложнее, — добавляет Эдвард. — И времени у нас было бы не так много…       — Значит, найденная вами девушка – это сестра Даниэля? — слегка хмурится Наталия.       — Младшая, — кивает Даниэль.       — Не знала, что у тебя есть младшая сестра.       — Мы все потрясены, — задумчиво говорит Ракель.       — Эта девочка очень похожа на Даниэля, даже если у них разница в возрасте в шесть лет, — отмечает Эдвард.       — Шесть лет? Получается, ей должно быть девятнадцать? Или должно быть?       — Ей исполнилось девятнадцать в середине февраля, — уверенно отвечает Даниэль. — В день Святого Валентина…       — Она совсем плоха? — с грустью во взгляде спрашивает Наталия.       — Когда мы нашли ее, она была очень плоха, — отвечает Эдвард. — Сначала бедняжка испугалась нас и решила, что мы будем колоть ей наркотики. Кое-как удалось успокоить ее и дать понять, что мы хотим помочь.       — Ох, сильно же ее запугал Уэйнрайт, — тихо вздыхает Ракель.       — Теперь этот тип больше не будет угрожать моей сестре и никому из вас, милые девушки, — уверенно обещает Даниэль. — Думаю, у него точно будет много травм, которые не позволят ему вести нормальный образ жизни. К тому же, он теперь находится под контролем полиции и будет переправлен в тюрьму сразу же после выписки из больницы.       — Если так, то хорошо. Но самое главное, чтобы Терренс и та девушка поскорее пошли на поправку.       — Они пойдут, — уверенно отвечает Хелен. — Мы нисколько не сомневаемся.       — Хотя после выписки моя сестра будет лечиться от наркозависимости, — сообщает Даниэль. — Правда я еще не знаю, как все это устроить… Поговорю с ее врачом. Может, он что-то посоветует.       — Этой бедняжке придется пройти непростой путь, чтобы забыть этот кошмар, — с грустью во взгляде отмечает Наталия.       — В любом случае я всегда буду рядом с ней. Теперь я выполню обещание, данное родителям, и буду заботиться о сестре. Это мой долг.       — А когда будешь заниматься обвинениями в изнасиловании? — интересуется Эдвард.       — Когда Кэссиди станет лучше. Тогда я свяжусь с мистером Джонсоном и поговорю с ним, чтобы он сказал, что делать. Я добьюсь, чтобы Уэйнрайт отвечал еще и за то, что он сделал с моей маленькой сестрой.       — Правильное решение, — уверенно отвечает Ракель. — За изнасилование ему добавят приличный срок, и он еще долго не выйдет на свободу.       — Дай бог, Ракель, — выражает надежду Наталия.       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Эдвард крепко обнимает Наталию обеими руками, пока та держит руки обвитыми вокруг его талии, а голову – на его плече. А затем Хелен осматривается по сторонам и обнимает себя руками, неуверенно спросив:       — Кстати, парни, а вы давно отвели Питера ко врачу?       — Точно! — восклицает Наталия. — Что-то он слишком долго находится у врача.       — Может, решил еще и в кафетерий зайти? — предполагает Ракель. — Поесть или выпить воды…       — В любом случае хуже ему не должно стать, ибо та рана не очень глубокая, — уверенно отвечает Даниэль.       — Да, хоть он и едва стоял на ногах, мы достаточно быстро отвели его к медсестре, — добавляет Эдвард. — Она сразу же начала обрабатывать рану и приводить его в чувства, ибо блондин буквально сползал со стула.       — Кстати, Сэмми места себе не находил, пока мы не знали, где вы пропадали, — с грустью во взгляде признается Хелен.       — Тоже чувствовал беду?       — Возможно. Я никак не могла успокоить его! Он лаял без остановки.       — Ах, Сэмми… — с легкой улыбкой вздыхает Даниэль. — Хотел бы я снова повидать этого пушистого…       — Уверена, что он будет рад повидать тебя.       — Кстати, Хелен, а Сэмми сейчас у тебя дома? — интересуется Эдвард.       — Нет, я оставила его дома у Ракель, — отвечает Хелен. — Служанки с радостью согласились присмотреть за ним. А как только мы поедем домой, то я заберу его оттуда.       — Ясно… — Эдвард прикладывает палец к губе. — О, чуть не забыл… Ракель, у меня к тебе есть один вопрос.       — Какой? — слегка хмурится Ракель.       — Мы с парнями приехали сюда на машине Терренса. Я был за рулем и оставил ее на парковке больницы. И сейчас встал вопрос, что делать с машиной… Я могу отогнать машину к вам домой и отдать тебе ключи… Можешь забрать ее сама… Или пусть Терренс сам заберет ее, когда покинет больницу.       — Нет-нет, я сейчас не смогу вести машину… — качает головой Ракель. — Терренсу не понравится, если я разобью его машину из-за своей невнимательности.       — Значит, мне отогнать ее к вам домой?       — Давай узнаем, что скажут врачи, а потом решим.       Пока Ракель говорит это, на третий этаж поднимается еще кто-то и спокойным, тихим шагом направляется прямо к компании.       — Хорошо, я понял, — кивает Эдвард.       Спустя несколько секунд ко всем подходит Питер, который выглядит намного лучше прежнего. Его рука хорошо забинтована, а все раны успешно обработаны.       — Ну как ты? — спрашивает Эдвард. — Уже лучше?       — Да, намного, — кивает Питер.       — Охотно верим, — уверенно говорит Даниэль. — Ибо ты больше не похож на бледную поганку.       — И чем же вы можете обрадовать или огорчить?       — Пока что ничем.       — Да, пока что ждем, — пожимает плечами Эдвард.       — Понятно… — кивает Питер.       Через пару секунд к Питеру подходит Хелен, чье появление заставляет его скромно улыбнуться.       — Хелен! — восклицает Питер.       — Питер! — с легкой улыбкой произносит Хелен.       Как только Питер крепко, но нежно обнимает Хелен, та с облегчением выдыхает, пока ее руки обвиты вокруг его шеи, руки мужчины – обвиты вокруг талии девушки, а его ладони расположены у нее на спине.       — Слава богу, с тобой все хорошо, — тихо говорит Хелен. — Я так беспокоилась…       — Не стоит, — мягко отвечает Питер. — Я в порядке.       — А как же рана?       — Ничего серьезного, милая, скоро все пройдет.       Хелен и Питер отстраняются друг от друга и обмениваются легкими улыбками, а затем к мужчине подходят Наталия и Ракель.       — Рада видеть тебя живым, блондин, — дружелюбно говорит Наталия, обняв Питера первой.       — То, что живой, это очень хорошо, — с долей юмора отмечает Питер.       Питер и Наталия скромно хихикают и отстраняются друг от друга, а затем мужчина с грустью во взгляде по-дружески обнимает Ракель.       — Мне очень жаль, Ракель, — с грустью во взгляде дает понять Питер. — Мы пытались избежать жертв, но, к сожалению, не удалось.       — Все в порядке, Питер, — тихо просит Ракель и отстраняется от Питера. — Ни ты, ни парни не виноваты в произошедшем. Даже Терренс не виноват.       — Как бы то ни было, он сильный и сумеет выкарабкаться.       — Хотелось бы верить… — Ракель отводит взгляд в сторону.       — Эй, блондин, а чего ты так долго был у врача? – интересуется Даниэль. — Неужели все было серьезно?       — Э-э-э… — запинается Питер, почесывая затылок. — Нет, мою рану быстро обработали, и я бы сразу же пошел. Но медсестра настояла, чтобы я немного посидел. А потом сказала, чтобы я пошел в кафетерий и выпил содовой. Ну я и пошел… И встретил там Льюиса…       — Льюиса? — слегка хмурится Хелен. — Какого еще Льюиса?       — Того, который лечил меня после того, как я… Хотел умереть.       — Который Льюис Тодд? — уточняет Даниэль.       — Да, тот самый. Короче говоря, мы поговорили немного, и он спросил, почему у меня забинтована рука. Но я успокоил его и сказал, что просто случайно порезал руку ножом. Не стал ничего объяснять.       — А он знает про Терренса? — спрашивает Хелен.       — Да, я сказал. Но не вдавался в подробности. Льюис и не стремился все узнавать, ибо он куда-то спешил.       — Понятно… — задумчиво произносит Эдвард.       В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Питер снова окидывает всех взглядом.       — Полагаю, вы уже все знайте? — спрашивает Питер. — Верно, девчонки?       — Да, Эдвард с Даниэлем рассказали нам, что произошло, — кивает Ракель.       — Будем надеяться, что Уэйнрайт заплатит за все, что сделал.       — По крайней мере шанс получить серьезные травмы, которые могут вызвать инвалидность, вполне высоки, — задумчиво отвечает Наталия.       — Эдварду крупно повезло, что он тоже не скатился туда, — уверенно отмечает Даниэль. — А иначе либо инвалидность, либо гибель.       — Я знаю. — Наталия, прижавшись поближе к Эдварду и обхватив его руку, с легкой улыбкой смотрит на Даниэля на Питера. — Спасибо вам огромное, ребята, за то, что не дали Эдварду упасть. Я безумно благодарна вам.       — Настоящие друзья всегда помогают друг другу, — дружелюбно отмечает Питер. — К тому же, Терренс просил нас с Даниэлем не позволять Эдварду пострадать или погибнуть.       — Это верно… — кивает Эдвард и прикладывает руку ко лбу. — Было безумно больно слышать все, что говорил Терренс. Он говорил так, будто прощался с нами… С мыслью, что умрет.       — Думаю, он искренне верил, что в том шприце было что-то смертельное, и принял это, — предполагает Даниэль. — Ты ведь тоже думал, что погибнешь после того укола.       — Уэйнрайт тогда звучал довольно натурально. Он не блефовал, когда говорил, что убьет всех нас с помощью того, что было в том шприце.       — Еще бы он блефовал! — тихо ухмыляется Питер. — Этот отморозок не стал бы закачивать в шприц обычную воду и носиться кругами с криками, что в нем смертельный яд, который убьет всех его врагов.       — Но что бы там ни было, я был готов принять этот удар на себя. Вместо Терренса. Вместо тебя. Вместо Даниэля. Я смирился и хотел перестать сопротивляться.       — Эдвард, милый… — с жалостью во взгляде произносит Наталия, обвивает руками поясницу Эдварда и на секунду носом утыкается в его плечо.       — В любом случае, чтобы убить снотворным, нужна просто убойная доза, — уверенно отвечает Хелен. — Так же, как и в случае с наркотиком.       — Врачи сказали, что у Терренса подозрение на передозировку, — слегка хмурится Даниэль, расставив руки в бока. — Правда они пока не знают, чем…       — И не забывайте, что Уэйнрайт успел вколоть Терренсу лишь половину содержимого шприца. А значит, половинная доза могла и не быть смертельной.       — Может, в полном шприце как раз и была та самая убойная доза, но Эдвард вытащил иглу вовремя? — предполагает Наталия. — Что если он спас Терренса?       — Но ведь отравление организма уже произошло! — отмечает Ракель.       — Верно, но это может спасти ему жизнь.       — Если вовремя вывести яд из организма, то человек пойдет на поправку, — отмечает Хелен. — А зная, что Терренс довольно крепкий и выносливый, то он быстро восстановится, если отравление не слишком серьезное.       — Слушайте, а какого размер был тот шприц? — слегка хмурится Наталия. — Сколько в нем было миллилитров?       — Э-э-э… — запинается Эдвард, слегка прикусив губу. — Я могу ошибаться, но мне показалось, что на том шприце были написаны цифры «5» и «10».       — То есть, шприц был объемом в десять миллилитров? — уточняет Хелен.       — Он вполне мог бы поместиться в ладони. По крайней мере, в моей.       — Если предположить, что в шприце было какое-то снотворное, то десять миллилитров точно будет смертельной дозой, — задумчиво отвечает Питер. — А зная, что Уэйнрайт вколол Терренсу примерно половину, то есть шанс избежать худшего.       — Тогда это что получается: Уэйнрайт вколол моей сестре убойную дозу, от которой она умрет? — слегка хмурится Даниэль, скрестив руки на груди. — Он вколол ей целый шприц?       — Может, и не весь. Но может быть такое, что Кэссиди он вколол какие-то наркотики, а вот Терренсу – дозу снотворного. МакКлайфу, так скажем, повезло, потому что Эдвард быстро вытащил иглу. А вот та девочка, к сожалению, пострадала больше. К тому же, ее состояние вызывает у врачей больше опасений. А раз так, значит, в случае с Терренса не все так уж безнадежно.       — В любом случае давайте пока что подождем, — спокойно предлагает Хелен. — Давайте верить, что быстрая реакция Эдварда поможет Терренсу выжить.       — Ох, как же я хочу, чтобы все закончилось хорошо… — тяжело вздыхает Ракель.       — Лично я верю, что это спасет Терренса, — приобняв Ракель за плечи, уверенно отвечает Наталия.       — Надеюсь, так и будет, — устало вздыхает Эдвард.       Спустя некоторое время, пока кто-то приобнимает своих вторых половинок, а другие держатся рядом, по коридору начинает идти еще кто-то. Оказывается, что это Ребекка и Джейми, которые сейчас направляются ко всем, кто переводит на них свой взгляд, пока Эдвард с широко распахнутыми глазами заметно напрягается и слегка бледнеет.       — Простите, что оставили вас, девочки, — извиняется Ребекка. — Мы разговаривали с мистером Джонсоном.       — Есть известия о Терренсе? — проявляет беспокойство Джейми.       — Пока нет, — с грустью во взгляде качает головой Ракель. — Не можем ни огорчить, ни обрадовать вас.       — Ясно… Значит, будет ждать…       Ребекка переводит взгляд на Даниэля с Питером, который здороваются с ней с помощью кивка, а потом на Эдварда, наблюдающий за ней так, будто ему до смерти стыдно.       — Эдвард! — восклицает Ребекка.       — Мама… — тихо произносит Эдвард.       Ребекка очень нежно обнимает Эдварда, дав ему немного материнского тепла и любви, которых мужчине сейчас явно не хватает.       — Прости меня, мне очень жаль, — слегка дрожащим голосом извиняется Эдвард. — Я не хотел, чтобы все так получилось.       — Все хорошо, солнце мое, — мягко отвечает Ребекка, погладив Эдварда по спине и поцеловав его в щеку. — Я верю, что ты пытался все исправить.       — Мне стыдно…       — Не надо. Ты сделал все, что мог.       Ребекка и Эдвард отстраняются друг от друга, а затем женщина гладит щеки своего сына, ужасаясь всем его синякам и ранам. А Джейми, явно ненастроенный на проявление теплых чувств, переводит взгляд на Питера с Даниэлем и слегка хмурится.       — Здравствуйте, молодые люди, — сдержанно здоровается Джейми.       — Здравствуйте, мистер МакКлайф, — произносят Питер и Даниэль.       — Не ожидал увидеть тебя, Даниэль. Говорят, ты многое подзабыл.       — Э-э-э, да, было дело… — немного неуверенно отвечает Даниэль. — Но теперь это в прошлом.       — Значит, ты все помнишь?       — Да. Амнезии больше нет. И… Как вы понимайте, я был с парнями.       — Мистер Джонсон сказал, что ты был тем четвертым человеком, про которого мы не знали, — кивает Джейми.       — Нам правда очень жаль, что с Терренсом произошла беда, — выражает сожаление Питер. — Мы делали все, что могли, но… Оказались бессильны… К сожалению.       — Я верю, что вы не хотели чего-то подобного. — Джейми бросает хмурый взгляд на Эдварда. — Но поступок, который совершили вы все, я не одобряю.       — Отец, я… — неуверенно произносит Эдвард, с жалостью во взгляде смотря на Джейми.       — Что, Эдвард, думал, я тоже начну обнимать и гладить тебя по головке после того, что ты сделал?       — Я могу все объяснить.       — Не утруждайся! Мне уже известно о том, как ты подверг жизнь своих друзей и брата опасности. В очередной раз решил найти приключений на свою чертову задницу!       — Клянусь, я пытался уговорить их уйти! — взволнованно признается Эдвард. — Но парни не послушали меня! Они остались!       — Надо было вообще туда не идти! — сухо отвечает Джейми. — И не подставлять друзей и брата, которые могли пострадать из-за твоей безответственности!       — Я пытался этого избежать!       — Я же говорил тебе, чтобы ты не связывался с этим и доверил дело полиции! Терренс тоже знал об этом! Я предупреждал вас обоих о том, что ваше упрямство приведет к ужасным последствиям!       — Я знал, на какой риск шел и был готов принять все удары на себя. Потому что так было бы справедливо!       — Лучше бы ты понимал, что с таким типом, как Уэйнрайт ты бы точно не справился, а твои брат и друзья в любом случае не позволили бы тебе идти одному. Потому что ты, черт возьми, мог погибнуть!       — Знаю, отец, знаю…       — И теперь выяснилось, что этот ублюдок – еще и наркоман. А если бы он тебе дал эту дрянь? Твоему брату? Твоим друзьям? Это не шутки, Эдвард! Если попробуешь эту гадость один раз – будешь хотеть все больше и больше!       — Я все прекрасно понимал.       — Ничего ты не понимал! — раздраженно прикрикивает Джейми. — Как был безалаберным мальчишкой в детстве, так и сейчас такой же! Уже пора взрослеть, а ты все никак не успокоишься! Не сидится тебе спокойно на месте! Все хочешь запихнуть пальцы в розетку!       — Пожалуйста, не сердись, — с жалостью во взгляде умоляет Эдвард. — Я не хотел, чтобы все так случилось!       — Замолчи, Эдвард! — приподнимает руку ладонью к Эдварду Джейми. — Закрой свой рот!       — Послушай, папа…       — Ты хоть понимаешь, что мы все пережили, пока пытались узнать, куда ты затащил Терренса, Питера и Даниэля? Пожалел бы свою мать и Наталию! Подумал бы о Ракель, которая переживает за Терренса, пострадавший по твоей вине! Посмотри на них, посмотри до чего ты довел их!       — Мне очень жаль… Я не хотел, чтобы Терренс страдал.       — Но он пострадал! Пожертвовал собой! Ради мальчишки, который еще не наигрался в героя и решил доказать всем, что он, черт возьми, может в одиночку спасать весь мир!       — Я всего лишь хотел выследить этого типа и сообщить мистеру Джонсону о нем! — отчаянно отвечает Эдвард. — Хотел добиться справедливости и защитить Наталию от этого ублюдка!       — Так какого черта ты решил еще и в тот дом пробраться? — громко и сердито спрашивает Джейми. — Ладно выследить решил, но зачем надо было идти в логово чудовища? Валить надо было! Ва-лить!       — Я пытался заставить их бежать!       — Надо было не заставлять бежать, а убегать с парнями! Слышишь меня, убегать! Позвонить мистеру Джонсону! Сообщить ему о местоположении этого чертового наркомана!       — Мне очень жаль, отец! — с жалостью во взгляде восклицает Эдвард.       — Раньше надо было жалеть. А ты всегда думаешь лишь после того, как кто-то настучат по твоей пустой башке.       — Я не смог перебороть желание пробраться в тот дом… Думал, что мы быстро осмотрим все и уйдем, но потом нашли ту девушку, а Уэйнрайт поймал нас и запер…       — Не надо рассказывать о том, как этот мерзавец чуть не отправил тебя в могилу.       — Клянусь, я не хотел, чтобы все так закончилось.       — Да тебе вообще крупно повезло, что твои брат и друзья были рядом. В противном случае это был бы последний день твоей жизни. И последний день, когда мы видели тебя!       — Отец, прошу тебя…       — Господи, Эдвард, когда же ты поумнеешь и повзрослеешь? — устало стонет Джейми, проведя руками по лицу. — Ничему тебя жизнь не учит! Ничему! Даже после того, как тебя чуть не посадили в тюрьму за убийство моего друга, и после того, что натворил твой больной дядюшка.       — Я всего лишь хотел защитить Наталию.       — Нет, сыночек мой, ты не защищал Наталию, а утолял свою жажду. Жажду к приключениям. Тебе был дан шанс еще поквитаться с опасным человеком – и ты им воспользовался. Не думал о том, к чему все это может привести!       — Но я не мог уйти, зная, что у меня есть шанс помочь полиции посадить этого ублюдка за решетку.       — И к чему это привело? — громко удивляется Джейми. — К чему, твою мать? Твой старший брат умирает! Из-за твоей безответственности!       — Я не заставлял Терренса идти на этот шаг! Он сам оттолкнул меня, а я ничего не успел сделать!       — И ты прекрасно знал, что он может пойти это! Ты вынуждаешь взрослого ответственного человека быть безалаберным и отключать мозги.       — Папа, пожалуйста…       — Мистер МакКлайф, мы до самого конца пытались избежать жертв, — вмешивается Питер. — Но усталость дала о себе знать. Мы не успели ничего сделать, когда Терренс оттолкнул Эдварда и подставил Уэйнрайту руку. Все произошло очень быстро.       — Нас радует то, что Уэйнрайт успел вколоть Терренсу лишь половину того, что было в шприце, — добавляет Даниэль. — Потому что Эдвард все-таки сумел вытащить иглу. И мы считаем, что это может так или иначе помочь ему.       — Я очень рад, что вы все пытались помочь друг другу, — сдержанно отвечает Джейми. — Но это не снимает с вас ответственности за ваш безумный поступок.       — Мы понимали, что можем пострадать, — уверенно говорит Питер. — Но Эдвард действительно мог бы погибнуть, отправившись туда один. И не только он хотел защитить Наталию от этого ублюдка, но и Даниэль тоже обязан был защитить свою сестру. Он бы тоже не ушел оттуда и мстил бы этому человеку за нее.       — Для нас не секрет, что Эдвард порой бывает очень упрямым и может не задумываться о последствиях, когда что-то делает. Но вы с Терренсом обязаны были заставить его уйти.       — Мы пытались, мистер МакКлайф, — уверенно говорит Даниэль. — Терренс часто срывался на крик и пытался донести до него, что все это очень опасно.       — Значит, вы трое должны были силой увести эту сорвиголову и запретить даже думать о чем-то подобном.       — Да, мы не смогли отговорить вашего сына, — кивает Питер. — Но и бросить тоже не были в силах. Мы бы не простили себя, если бы Эдвард все-таки уговорил нас бросить его.       — Да уж… — медленно выдыхает Джейми. — Я-то думал, у вас мозгов будет побольше. Но нет, я ошибался. И я разочарован. В вас и Терренсе.       — Мистер МакКлайф… — с грустью во взгляде хочет сказать Даниэль.       — Отец, прошу, не злись на нас, — с жалостью во взгляде умоляет Эдвард. — Мы знали, что не выйдем сухими из воды, но все равно взяли на себя всю ответственность.       — А ты бы, Эдвард, вообще помалкивал! — хмуро бросает Джейми. — Ты обязан склонить голову и слушать то, что тебе говорят! И думать над тем, что ты наделал!       — Мне действительно очень жаль, что все так получилось. Я понимаю, что ты злишься на меня. Но прошу, не злись на Питера, Терренса и Даниэля. Они ни в чем не виноваты. Ребята всего лишь решили помочь мне, и я благодарен им за помощь…       Джейми резко выдыхает и медленно проводит рукой по лицу, несколько секунд ничего не говоря, а потом он хмуро смотрит на Эдварда, смотрящий на него с испугом в глазах.       — Молись, Эдвард, — сухо произносит Джейми. — Молись, чтобы твой брат остался жив. А если твой брат не дай бог погибнет, то ты будешь в этом виноват. Его смерть будет на твоей совести, дорогой мой сын.       Джейми переводит суровый взгляд на Даниэля с Питером, с грустью смотрящие на него и Эдварда.       — С вами двумя я поговорю позже, — сухо обещает Джейми. — И помните, что вы тоже отвечайте за то, что произошло с Терренсом.       Джейми со скрещенными на груди руками отходит в сторону и начинает хмурым взглядом смотреть в окно. Эдвард же склоняет голову и с грустью во взгляде смотрит вниз, а Даниэль и Питер хлопают его по плечу с надеждой немного поддержать. В какой-то момент к ним подходит Ребекка, которая все это время никак не вмешивалась в этот разговор.       — Не расстраивайся, Эдвард, его сердце также болит за тебя и Терренса, — мягко говорит Ребекка, погладив Эдварда по плечу. — Просто твой отец не хочет выражать это открыто.       — Все в порядке, он прав, — спокойно отвечает Эдвард. — То, что произошло с Терренсом, будет на моей совести.       — Дай своему отцу немного успокоиться и не трогай его. Он сам подойдет, когда будет готов.       — Думаешь, поймет?       — Конечно, поймет. Джейми прекрасно знает, что ты пошел на это ради желания уберечь любимую девушку от того, что произошло с ней и могло произойти.       — В принципе, я был готов к чему-то подобному, — скрещивает руки на груди Эдвард. — Знал, что отец будет в ярости и убьет меня за то, что я сделал.       — Твой отец скоро успокоится и будет более снисходительным. А пока что лучше никому не трогать его и позволить ему побыть наедине с собой.       — Тем не менее я могу понять его, — задумчиво признается Питер. — Его реакция нормальная.       — По крайней мере, вы трое честно все рассказали и не стали ничего скрывать. А это уже хорошо. Да и вашу смелость и решительность я бы тоже хотела отметить. Вы не испугались такого ужасного типа, при виде которого дрожат колени.       — Желание спасти близкого человека сильно мотивирует, — уверенно отмечает Даниэль. — Я бы тоже никуда не ушел, потому что хотел проучить этого подонка за то, что он сделал с моей младшей сестрой.       — Значит, та бедная девочка – правда твоя сестра?       — Правда, миссис МакКлайф. Несколько лет я думал, что ее нет в живых. Она ушла из дома и не вернулась. И после долгих поисков полиция объявила ее без вести пропавшей. Вот я и был вынужден смириться с тем, что моя сестра мертва.       — А что-нибудь известно про нее? Врачи что-то сказали?       — Только то, что у нее тяжелое состояние. Которое вызывает у них большую тревогу, чем состояние Терренса. Но думаю, оно и понятно, ведь Уэйнрайт столько времени давали ей наркотики и недавно успел вколоть что-то сильнодействующее.       — Ей понадобится очень много времени, чтобы забыть этот кошмар и начать жить новой жизнью. Лечение от наркозависимости, работа с психологами, и так далее…       — Знаю. И я готов к этому. Теперь я всегда буду рядом с ней. Как и обещал родителям.       — Хорошо.       В воздухе воцаряется пауза, во время которой все печальными глазами осматриваются вокруг и постепенно расходятся в разные стороны как по одиночке, так и с кем-то еще. К Эдварду подходит Наталия, которую тот крепко обнимает обеими руками и гладит по голове. Хелен с Питером садятся на стулья, а мужчина прижимает возлюбленную к себе и запускает пальцы в ее волосы, пока голова девушки лежит у него на плече. Ребекка и Ракель держатся вместе и, тихонько всхлипывая и приобнимая друг друга, то ходят по коридору, то просто стоять где-нибудь в сторонке. Даниэль неторопливо ходит из угла в угол со скрещенными на груди руками, а Джейми стоит у окна и переживает ситуацию наедине с собой.       Они ждут новостей еще некоторое время, нервно расхаживая по коридору, оставаясь на одном месте или сидя на железных неудобных стульях. Даже при желании сходить в кафетерий и хотя бы выпить воды и увлажнить горло все остаются здесь и как могут поддерживают друг друга. А в какой-то момент, когда почти все собираются вместе, кто-то очень неуверенно направляется к ним и тихо подает голос.       — Привет всем.       Все до единого оборачиваются на голос и широко распахивают глаза, когда видят перед собой… Анну?! Которая смотрит на всех красными, опухшими глазами, сложив руки перед собой, сильно сутулясь и вжимая голову в плечи.       — Анна? — удивленно произносят Наталия, Даниэль, Ракель, Хелен, Эдвард и Питер.       Все переглядываются между собой и нервно сглатывают, придя в шок от внешнего вида Анны, на которую без слез не взглянешь. Ребекка с Джейми тоже приходят в ступор, когда немного позже обращают на нее внимание, в глубине души страшно переживая за эту девушку, которая кажется им такой несчастной, запуганной и неуверенной в себе.