Потерянные и забытые воспоминания

      Проходит еще четыре дня. Как бы сильно Эдварду ни хотелось полежать на песочке под палящим солнышком возле океана, у него нет на то времени. Ведь сегодня наконец-то состоялось его знакомство с бабушкой Наталии, Адрианой, которая уже давно мечтала об этом. И если при знакомстве с Летицией и Энтони мужчина слегка нервничал, то сейчас он абсолютно спокоен и вполне уверен в себе.       — Ох, как же я рада, что мы с тобой наконец-то познакомились, — с легкой улыбкой дружелюбно говорит Адриана, сидя за кухонным столом с чашкой сладкого чая. — Ведь я очень хотела встретиться с тобой до того, как моя внучка выйдет за тебя замуж.       — Наталия много раз говорила мне об этом, — со скромной улыбкой отвечает Эдвард, приобнимая Наталию за плечи, пока они оба сидят напротив Адрианы.       — Я уже в курсе, что у вас произошло. Однако я очень счастлива, что вы наконец-то наладили все свои дела.       — Да, теперь мы расслабились и начали заниматься своими делами. Подготовка к свадьбе, репетиции с группой и все такое…       — О, Наталия так много рассказывала мне про твою группу. Говорят, вы скоро выпустите свой первый альбом и будете давать концерты по всему миру.       — Это правда, — со скромной улыбкой подтверждает Эдвард. — Завтра-послезавтра наш менеджер возвращается в город, и мы встретимся с ним, чтобы обсудить продвижение альбома.       — Я рада. Это такая прекрасная возможность посетить многие страны мира и узнать что-то новое. Гораздо интереснее побывать в том или ином месте самому, чем рассматривать картинки по телевизору и в журналах.       — Согласен, впечатления совсем другие, когда ты сам это проживаешь и делаешь, а не слушаешь рассказы других людей или рассматриваешь картинки.       — Это я и хочу сказать.       — Мне уже не терпится начать путешествие по всему миру. Я ни разу не был за границей, хотя был бы ужасно рад куда-то поехать.       — А где бы ты хотел побывать больше всего?       — Ну, э-э-э… — запинается Эдвард, на секунду отведя взгляд в сторону. — Было бы здорово поехать в Испанию или Мексику… Побывать во всех странах, где говорят на испанском.       — А правда, что ты хорошо знаешь испанский?       — Да, я неплохо знаю испанский, хотя и не в совершенстве. Но думаю, что я смог бы спокойно вести диалог. Повезло, что моя преподавательница уделяла много внимания разговорной практике. У нее это здорово получалось. Не только потому, что она много лет жила в Мадриде, но еще и потому, что у нее был талант объяснять все легко и доходчиво.       — М-м-м, вот как… — с легкой улыбкой задумчиво произносит Адриана. — Te puedo enseñar a hablar Español a la perfección, si quisieras.       — Eso sería muy bueno, señora Lascano, — уверенно отвечает Эдвард. — Mi gusta Español.       — Ух ты! Какой у тебя красивый акцент!       — Gracias, señora, — с легкой улыбкой благодарит Эдвард.       — Молодец, Эдвард, ты очень хорошо говоришь на испанском. Такое чувство, что ты как будто много лет жил среди испаноязычных людей.       — Нет-нет, я нигде, кроме Нью-Йорка не жил. Как вы уже слышали, испанский я знаю еще со школы, а чуть позже научился кое-чему уже самостоятельно. Ну и ваша внучка тоже многому меня научила и исправила все мои ошибки.       — Их практически не было! — восклицает Наталия. — Немножко хромало произношение, но мы это уже исправили.       — Здорово, — скромно улыбается Адриана.       — Неудивительно, что Наталия так хорошо знает испанский, — уверенно говорит Эдвард. — Ведь у нее были такие прекрасные учителя, как вы и миссис Рочестер.       — Ну вообще-то, не только они… — с легкой улыбкой отвечает Наталия.       — Да, мой муж-испанец научил всех нас этому языку, — кивает Адриана. — Сначала мы с Летицией учились у Энрике испанскому, потом начали учить и Энтони, а затем передали наши знания Наталии.       — Позвольте полюбопытствовать, миссис Ласкано, а как вам удавалось понимать вашего мужа в первое время, если вы говорили на разных языках? — интересуется Эдвард.       — Мой муж в совершенстве владел английским. Он несколько лет прожил в США вместе со своей семьей, но потом решил вернуться в Мексику. А где-то незадолго до его переезда туда я и познакомилась с Энрике и начала хорошо с ним общаться. Он с самого начала был очень добр ко мне и обращался со мной как с королевой. Его доброта и забота покорили меня, и я довольно быстро влюбилась в него по уши. И ради него я даже была готова уехать из Штатов и выучить испанский с нуля.       — И вы уехали?       — Да, сразу же после свадьбы, которую мы праздновали уже в Мехико. Поначалу было тяжело, и я немного переживала. Но благодаря помощи своего мужа и его веры в меня я смогла быстро начать понимать людей и сносно говорить на испанском.       — А вы быстро привыкли к другому окружению?       — Ну как сказать… Поначалу было как-то грустно и страшно оказаться в чужой стране. Но немного освоившись и подучив испанский, я начала считать Мексику своим вторым домом. Я бы сказала, что там мне понравилось даже больше. Были вещи, которые оказались мне очень близки.       — Кстати, мама как-то сказала, что она сразу приняла этого человека и даже начала называть его своим отцом, — признается Наталия.       — Называть отцом? — слегка хмурится Эдвард. — Э-э-э, постойте, миссис Ласкано… А разве ваш муж – не родной отец миссис Рочестер и не дедушка Наталии?       — Нет, Энрике – это мой второй муж, — дружелюбно хихикает Адриана и выпивает немного чая. — А с первым, который отец Летиции, я развелась еще тогда, когда моя дочь была ребенком. Эта была слепая страсть… Мы с Декстором были еще очень юными, когда поженились… И когда нам пришлось столкнуться с первыми трудностями в ведении дома и воспитании ребенка, мы оба поняли, что не сможем пройти через это. Точнее, не хотели работать над нашими отношениями и не были готовы к проблемам.       — Вот как…       — Так что прожив около полутора лет в браке, мы приняли решение развестись. Все произошло без скандалов, хотя мы и долго спорили насчет того, сколько времени каждый должен был проводить с ребенком. Но в итоге Летиция осталась со мной, а ее отца обязали платить алименты. И ему также разрешили видеться с дочерью в любое время без каких-либо ограничений. Правда мы не получали от него никаких денег, да и навещать он нас не спешил. Так… Появлялся пару раз, чтобы попробовать помириться с дочкой… Ну еще приехал в больницу, когда родилась Наталия. Но больше Декстор не появлялся.       — Ух ты, не знал… — искренне удивляется Эдвард.       — Я совсем не жалею, что развелась с ним. Ведь если бы я осталась с Декстором, то могла бы не встретить того мужчину, который изменил всю мою жизнь в лучшую сторону.       — Говорите, ваш второй муж прекрасно к вам относился?       — Не только ко мне, дорогой мой. Энрике очень тепло принял Летицию и быстро завоевал ее любовь. А поскольку он был с ней все время, то именно его моя дочь и стала называть папой и до сих пор считает его таковым.       — А как же настоящий отец?       — А вот о своем настоящем отце моя дочь не любит говорить. Однажды они очень сильно поругались во время одной из встреч. Я до сих пор не знаю, из-за чего. Но после этого Летиция запретила упоминать имя своего биологического отца и начала считать таковым моего второго мужа.       — Вот как!       — А после конфликта с ним она сменила его фамилию Тэтчер на мою девичью Моррисон. Помню, Декстор долгое время обижался и расстраивался из-за этого, но позже смирился.       — Похоже, конфликт был серьезным…       — Моя дочка была очень счастлива, когда мы с Энрике сказали ей, что хотим пожениться и переехать в другую страну.       — И не было никакой ревности с ее стороны?       — Ты что! Моя дочка крепко привязалась к моему второму мужу! Я очень боялась, что она может плохо отреагировать на нового папу, но все опасения оказались напрасны. Энрике очень любил детишек, хотя у него не было своих. Поэтому он с особым трепетом относился к моей дочке. Его никогда не волновало, что я уже была замужем и родила ребенка.       — Интересно… — слегка улыбается Эдвард.       — Летиция благодарна ему за все, что он для нее сделал. А дал он ей действительно очень многое: обеспеченную жизнь, блестящее образование, хороший опыт работы и еще много чего. Вряд ли мы с дочкой жили так хорошо, если бы у нас не было Энрике. От ее непутевого папаши не стоило ждать даже грошей. Декстор – человек хороший, не жестокий. Но увы, муж и отец из него ужасный. Не умеет он брать на себя ответственность.       — Но папа тоже был не бедным, когда он познакомился с мамой, — уверенно отмечает Наталия. — Он работал и неплохо зарабатывал.       — Твой папа чем-то напоминает мне моего второго мужа. Такой же заботливый и нежный с близкими, но жесткий и суровый на работе.       — А он вам понравился, когда ваша дочь привела его знакомиться? — интересуется Эдвард.       — О да! Энтони понравился мне сразу же, когда Летиция привела его к нам с Энрике домой.       — Но как они познакомились, если миссис Рочестер жила с вами в Мехико?       — Отец Наталии часто ездит за границу по рабочим делам. Ты ведь знаешь, что он – журналист, хотя тогда он еще не был известен. Да и с иностранными языками у него не всегда были хорошие отношения. Он регулярно пользовался услугами переводчиков и тратил много денег на репетиторов. Летиция сказала, что Энтони ужасно обрадовался, когда он обратился к ней на ломаном испанском, думая, что она местная, но услышал родную английскую речь. Ну вот с того момента они и начали много общаться, и она помогала ему с испанским. Мы тоже исправляли все его ошибки. И через некоторое время Энтони поразил нас своими знаниями.       — А после свадьбы мистер и миссис Рочестер решили жить в Штатах? — спрашивает Эдвард.       — Да, Летиция вернулась в США, а мы с мужем остались в Мексике, хотя иногда приезжали к ним в гости и часто созванивались. Нам было нетрудно купить билет из Мексики в Штаты, потому что мой муж был далеко не беден и считался одним из самых лучших адвокатов в городе. Ну а когда родилась моя внучка, то мы с Энрике стали еще чаще прилетать сюда, чтобы помогать в воспитании Наталии. Эта девочка тоже очень любила моего мужа и называла его дедушкой, а настоящего видела лишь пару раз.       — Да я и не помню, как он выглядел… — задумчиво признается Наталия. — То есть, я знаю, как он выглядит на фотографиях, но у меня нет чувства, что мы знакомы. Что я помню его… Но зато я никогда не забываю Энрике и часто вспоминаю дни, проведенные с ним. Он был прекрасным человеком с добрым сердцем и чистой душой.       — Ах, птенчик мой, я и сама тоскую по нему… — с грустью во взгляде тихо вздыхает Адриана. — Мне было невероятно трудно принять то, что мой муж погиб. Я долго не могла прийти в себя, а моя дочь постоянно ездила ко мне в Мехико и находилась со мной, также очень тоскуя по отчиму, которого она так любила.       — А вы не стали переезжать в США после смерти мужа, чтобы быть ближе к семье? — спрашивает Эдвард. — Вам не было страшно оставаться одной?       — Ах, Эдвард… За несколько лет я уже привыкла к Мексике. У меня там было все… Я не решилась одним разом бросить все. Да и Летиция не стала уговаривать меня. Мол, поступай как знаешь, а я приму любое твое решение. Однако судьба распорядилась так, что я должна была вернуться на родину. Однажды я почувствовала себя плохо и решила сходить ко врачу. И после кучу анализов меня огорошили новостью о том, что у меня нашли рак крови.       — Да, я знаю… — с грустью во взгляде кивает Эдвард. — Наталия очень много говорила об этом еще тогда, когда мы просто общались. Она места не могла себе найти от мысли, что может потерять вас.       — Я знаю. Моя внученька всегда воспринимала все слишком близко к сердцу… — Адриана мягко гладит по руке Наталию, которая в свою очередь скромно улыбается, пока ее голова лежит у Эдварда на плече. — Да, моя болезнь очень тяжелая, и я пока не могу сказать, что вылечилась. Но с Божьей помощью и прекрасной заботе Летиции, Энтони, Наталии и врачей я смогла преодолеть уже больше половины пути. Сейчас я прекрасно себя чувствую.       — От этой болезни мало кто может вылечиться, — с грустью во взгляде тихо отмечает Наталия. — В Интернете только и пишут о том, что от этой болезни умирают тысячи людей каждый день.       — Детка, не забивай голову всем, что пишут в Интернете и говорят по телевизору. Там вечно несут какую-то чушь, которой верят миллионы людей. Я уже несколько лет не смотрю телевизор и выбросила тот, что был у меня дома. А в Интернет захожу только по необходимости.       — Ты права.       — Запомни, искренняя вера, целеустремленность и позитивные эмоции – лучшие лекарства от любой болезни.       — Вы правы, — уверенно соглашается Эдвард. — Со мной много чего происходило за все эти годы. Порой я думал, что моя жизнь кончена… Что ничто не будет прежним… Однако со временем я смог понять, что многое зависит от настроя и того, что вы готовы сделать для решения той или иной проблемы. И когда я научился верить, что все будет хорошо, поверил в свои силы и начал меньше обращать на все внимание, мне стало намного легче.       — Ах, дорогой, как же хорошо ты меня понимаешь. Да, когда я узнала о своей болезни, то была в шоке и хотела пустить все на самотек. Но спустя какое-то время сказала себе, что пока у меня есть шанс бороться, я не могу сдаться. И вот, как ты видишь, я сижу перед тобой живая и бодрая.       — Я очень рад, что лечение помогло вам, и вы прошли через самое трудное. Продолжайте в том же духе, миссис Ласкано, у вас все получится.       — О, спасибо огромное, Эдвард, — широко улыбается Адриана. — Ты такой милый и добрый…       — К сожалению, сказать что-то доброе – это единственное, что я могу сделать.       — Этого для меня будет уже достаточно.       — Мы с Эдвардом очень хотим увидеть тебя на нашей свадьбе среди гостей, — взяв Эдварда под руку, скромно говорит Наталия. — Я очень хочу, чтобы ты разделила эту радость с нами. С Ракель и Терренсом.       — Солнышко мое, я ни за что не пропущу такое событие! — взяв Наталию за руки, уверенно отвечает Адриана. — Ты же знаешь, что я всегда мечтала однажды побывать на твоей свадьбе и увидеть тебя в красивом свадебном платье. Это желание было моей мотивацией побороть свою болезнь. Я говорила себе, что просто обязана быть на свадьбе своей любимой внучки, и это помогло мне выкарабкаться.       — Обязательно приходите на нашу свадьбу, миссис Ласкано, мы очень ждем вас, — дружелюбно приглашает Эдвард. — И я искренне надеюсь, что вы сможете найти общий язык и с моими родителями.       — Я слышала про них от Наталии и Летиции с Энтони. И я знаю про твоего старшего брата. В курсе, что он очень близко дружит с моей внучкой.       — Это правда. Они – близкие друзья. Познакомились еще когда про меня никто не знал.       — Уверена, что он и правда хороший парень.       — Кстати, а вы знакомы с Ракель, лучшей подругой Наталии и невестой моего брата?       — О, конечно, знакома. Я знаю подружек Наталии еще со времен их подросткового возраста. Ракель, Анна и Хелен – очень хорошие девочки. Недавно я разговаривала с Хелен и Ракель и была приятно удивлена тем, как они выросли и похорошели.       — А поскольку подружки Наталии встречаются с парнями, которые являются нашими с братом друзьями, то мы проводим время все вместе.       — Здорово! Лично я всегда чувствую себя комфортно в больших компаниях людей. Не люблю надолго оставаться одна. Мне все время нужно с кем-то разговаривать. Я очень общительная. Еще с самого детства.       — Я знаю.       — Знаешь, Эдвард… — Адриана с легкой улыбкой отпивает немного чая, отставляет чашку в сторону и складывает руки на столе. — Ты мне очень понравился. Я разговариваю с тобой около часа-полтора и уже прекрасно вижу, что ты – очень хороший человек. Милый, порядочный, скромный, воспитанный…       — Благодарю, миссис Ласкано, — вежливо благодарит Эдвард. — Мне тоже очень приятно разговаривать с вами. И я рад, что вы не разочарованы.       — Ну вот, бабуля, я же говорила, что тебе понравится Эдвард, — с легкой улыбкой говорит Наталия. — Теперь-то ты веришь мне и маме с папой?       — Да, птенчик мой, верю! — уверенно отвечает Адриана. — Теперь я абсолютно уверена в том, что твой жених – золото. Да, я считала его хорошим, даже просто слушая все, что ты и твои отец с матерью говорили мне. Но теперь я просто влюблена в эту милашку. И вижу, что он очень сильно тебя любит.       — Можете не сомневаться, — мило приобняв Наталию и прижав поближе к себе, уверенно отвечает Эдвард. — Я всем сердцем люблю вашу внучку и приложу все усилия, чтобы сделать ее самой счастливой и любимой.       — Ты уже сделал ее таковой, Эдвард, — с широкой улыбкой отмечает Адриана. — Я прекрасно вижу блеск в прекрасных глазках моей внученьки и ее искреннюю широкую улыбку, которая говорит обо всем за нее. Даже сейчас Наталия сидит рядом с тобой и вся светится от счастья. А ты смотришь на нее с такой нежностью.       — Иначе и быть не может. — Эдвард нежно гладит Наталию по щеке и голове, пока та скромно улыбается, а у нее на лице появляется румянец.       — Как я могу не светиться от счастья, когда рядом со мной сидит любимый мужчина, которого мне так хочется сделать счастливым, — мягко добавляет Наталия.       — Ох, как же она мило прижимается к тебе… — восхищенно произносит Адриана. — А с какой нежностью смотрит на тебя… Господи! Моя душа поет!       — Бабушка… — скромно хихикает Наталия.       — А еще моя внучка начала еще красивее наряжаться и намного дольше крутиться у зеркала. Она у нас и так всегда была модницей, но сейчас мы с ее отцом и матерью еще чаще застаем ее за изучением одежды и просмотров каких-нибудь модных журналов и каталогов.       — Все для того, чтобы мой мужчина восхищался мной.       Наталия прижимается ближе к Эдварду, обхватывает его руку обеими руками и кладет голову на его плечо. Ну а довольный мужчина не перестает с нежностью смотреть на свою любимую и приобнимает ее так, будто она – сокровище, которое стоит несколько миллионов долларов или настолько дорогое, что невозможно оценить его важность никакими деньгами.       — Боже, как твой мужчина смотрит на тебя! — широко улыбается Адриана, соединив ладони вместе. — Ты как будто для него самое бесценное и прекрасное сокровище на свете.       — Так и есть, — со скромной улыбкой уверенно отвечает Эдвард. — Наталии удалось сделать меня таким счастливым, каким я еще никогда не был. Она – лучшее, что когда-либо со мной случалось. Благодаря этой девушке я получил все, о чем мечтал на протяжении многих лет.       — Если будешь и дальше обращаться с моей внученькой как с королевой, то вы оба будете очень счастливы.       — Я приложу все усилия, чтобы обеспечить ей прекрасную жизнь и буду заботиться о ней так же, как и мистер и миссис Рочестер.       — Я верю, дорогой. — Адриана мягко накрывает ладонью лежащую на столе руку Эдварда. — Теперь я со спокойной душой и легким сердцем благословляю вас на брак, как это сделали и мои дочь с зятем. С таким мужчиной, как ты, моей любимой Наталии не угрожает никакая опасность.       — Со мной она забудет, что значит чувствовать боль и разочарование. — Эдвард обеими руками обнимает Наталию, покрепче прижимает ее к себе и мило целует в макушку, пока та с широкой улыбкой прикладывает ладонь к его груди. — Вы будете видеть ее улыбку и радость каждый день.       — Я возлагаю на тебя большие надежды, дорогой. Не разочаруй ни меня, ни Летицию с Энтони. Мы верим, что отдаем Наталию в надежные руки, и что она не пожалеет о решении связать свою жизнь с тобой.       — Нет, бабуля, я ни за что не пожелаю о решении быть с Эдвардом, — с широкой улыбкой уверенно говорит Наталия. — Он – то, ради чего я живу и дышу. Я не вижу смысла жизни без своего любимого.       — Дай бог, ваш союз прочным как кирпичная стена.       — Спасибо, бабушка.       — Спасибо, миссис Ласкано, — дружелюбно благодарит Эдвард.       Адриана широко улыбается Эдварду и Наталии, пока те, держась за руки, которые лежат на столе, отвечают ей тем же, нежно переглядываются между собой и трутся кончиками носа друг об друга. Пару-тройку секунд женщина с неподдельной радостью наблюдает за своей внучкой и ее женихом, а потом к ним подходит улыбчивый, вполне бодрый Энтони.       — О чем вы тут разговаривайте? — интересуется Энтони.       — О свадьбе, конечно же, — бодро отвечает Адриана. — О будущих молодоженах.       — Все так, — скромно подтверждает Наталия.       — Здорово! — восклицает Энтони. — А что насчет даты свадьбы, молодежь? Когда мы будем обязаны отложить все наши дела!       — Пока что мы с Наталией, Ракель и Терренсом еще думаем над этим, хотя уже начали обсуждение, — уверенно отвечает Эдвард.       — Выбирайте дату свадьбы поскорее, дорогие мои, — с легкой улыбкой поторапливает Адриана. — Должна же я знать, когда мне быть готовой к столь долгожданной нами всеми свадьбе. Когда мне ехать в магазин, чтобы выбирать себе платье, и в салон красоты – чтобы освежить прическу.       — М-м-м, значит, вы одобрили кандидатуру Эдварда на пост супруга Наталии, — с легкой улыбкой отмечает Энтони, уверенно подходит к Адриане и приобнимает ее за плечи. — Я правильно понимаю?       — Правильно, дорогой мой. Правильно.       — Ну и что вы теперь думайте об Эдварде, миссис Ласкано? Достоин ли он стать мужем моей дочери и новым членом нашей семьи?       — Еще как, Энтони, он однозначно этого достоин! — уверенно заявляет Адриана и прикладывает руку к сердцу. — Скажу тебе честно, я буквально влюбилась в этого мужчину! Эдвард такой добрый, вежливый и скромный мужчина… Да еще и такой красивый, высокий, стройный… Господь был очень щедр, когда создавал столь прекрасное создание.       — Это ваше финальное решение?       — Да. Я одобряю выбор своей любимой внучки.       — Мы же с Летицией говорили, что вы не будете разочарованы в Эдварде!       — Мне было важно лично в этом убедиться. И хотелось посмотреть на того, кто украл нежное сердечко нашей Наталии.       — Ну вот вы и посмотрели! Молодой, хорошо воспитанный парень из прекрасной семьи, который, несомненно, сможет обеспечить мою дочь.       — Я это вижу. Но еще больше мне нравится то, как трогательно Эдвард обращается с Наталией, и как она на него смотрит! Я все это умилялась, глядя на то, как мило они смотрятся вместе.       — О, вы еще не видели, как яро он защищает мою дочку, когда ей что-то угрожает. Эдвард как верный пес готов порвать любого, кто причинит боль Наталии. А для меня и ее матери очень важно, чтобы нашу дочь не просто любили, но и защищали.       — Об этом ты можешь не беспокоиться, папа, — с легкой улыбкой отвечает Наталия. — С Эдвардом я чувствую себя в полной безопасности. Пока он рядом, мне ничто не угрожает.       — Мы и не сомневаемся, дорогая, — раздается голос Летиции, которая со скромной улыбкой подходит ко всем. — Но надеюсь, что вы с Эдвардом никогда не окажетесь в ужасной ситуации. Мы с твоими отцом и бабушкой не хотим переживать, если с тобой что-то случится. Да и мистер и миссис МакКлайф тоже не хотят волноваться за Эдварда.       — В любом случае вы, миссис Рочестер, и вы, мистер Рочестер, и вы, миссис Ласкано, можете быть спокойны за вашу дочь, — уверенно отвечает Эдвард. — Я ничего не боюсь, когда моей невесте угрожает опасность.       — Дай бог, Эдвард. В любом случае лучше начинайте думать о подготовке к свадьбе. У вас еще ничего готово, и вы толком еще ничего не решили.       — Мы работаем над этим, мама, не беспокойся, — с легкой улыбкой уверяет Наталия. — Теперь-то у нас будет намного больше времени, чтобы сосредоточиться на этом.       — Не думай ни о чем плохом, птенчик мой, — мягко говорит Адриана, погладив Наталию по руке. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на негатив.       — Я и не думаю. Наоборот, я все больше думаю о хорошем, что должно случиться в будущем.       — Вот и правильно, дочка! — бодро восклицает Энтони. — Нам приятно наконец-то видеть тебя счастливой.       — Теперь мне нечего грустить, — пожимает плечами Наталия. — Я очень счастлива. Счастлива, что меня окружают любимые люди.       — И это здорово, — с легкой улыбкой произносит Эдвард, погладив Наталию по голове. — Нам всем важно знать, что ты счастлива, и у тебя нет причин грустить и переживать.       — Нет, любимый, не беспокойся.       Наталия делится со всеми своей скромной улыбкой, пока одаривают ее такой же в ответ, пару-тройку секунд ничего не говоря. А потом Летиция переводит взгляд на свои наручные часы и нарушает воцарившуюся в воздухе паузу.       — О, ладно, мама, нам уже пора ехать в больницу, — задумчиво говорит Летиция. — Врач уже ждет тебя.       — В больницу? — слегка хмурится Эдвард. — Но зачем? Что-то серьезное?       — Нет-нет, все хорошо, не беспокойся, — с легкой улыбкой успокаивает Энтони. — Просто нам надо узнать результаты некоторых анализов, которые миссис Ласкано сдавала несколько дней назад.       — Да не только это, а еще много всего, — задумчиво добавляет Летиция.       — А вы надолго уезжайте? — спрашивает Наталия.       — Кто знает, солнышко, — пожимает плечами Адриана. — Но надеюсь, что мы быстро все сделаем.       — А потом побудешь с нами?       — Посмотрю. Если не очень устану – останусь с вами.       — Ну а пока мы занимаемся своими делами, ты можешь побыть с Эдвардом, — предлагает Энтони и загадочно улыбается. — Думаю, вы найдете, чем себя занять.       — Хорошо… — немного смущается Наталия.       — Жалко, что мы с тобой мало поговорили, Эдвард, — скромно улыбается Адриана. — Надеюсь, в следующий раз ты побольше расскажешь мне про себя, свою семью и группу.       — Буду рад еще раз встретиться с вами, — дружелюбно отвечает Эдвард.       — У вас еще будет возможность поговорить, — уверенно говорит Летиция. — Но сейчас нам уже пора ехать.       — Да, миссис Ласкано, поехали, — делает подзывающий жест Энтони. — Врач ждать не будет.       Пока Летиция приобнимает Адриану за плечи, женщина допивает остатки своего чая, встает из-за стола и вместе со своей дочерью и Энтони направляется в гостиную, чтобы взять кое-какие вещи. Эдвард с Наталией идут в гостиную вслед за ними, взяв друг друга за руку, и с легкой улыбкой наблюдают за тем, как они собираются уходить.       — Ох, жара так и не спала, — устало вздыхает Энтони. — На улицу по-прежнему страшно выйти.       — Говорят, что завтра-послезавтра будет немного получше, — задумчиво отвечает Летиция.       — Хорошо бы. Хоть работать сможем нормально.       — Да уж, в такую жару всегда клонит в сон, — немного устало отмечает Адриана. — Ничего не хочется делать, кроме как лежать и читать книжку.       — Вот об этом я и говорю! — восклицает Летиция. — У нас с Энтони столько работы, а из-за жары очень трудно сосредоточиться.       — Хорошо, что наша машина не нагревается, пока стоит на крытой парковке, — уверенно говорит Энтони. — Сейчас смогу быстро завести ее.       А перед уходом Энтони, Адриана и Летиция берут с собой все необходимое и прощаются с Наталией и Эдвардом с помощью объятий, рукопожатия или дружеского поцелуя в щеку.       — Пока, дорогие мои, не скучайте тут, — скромно машет рукой Адриана.       Как только Летиция, Энтони и Адриана покидают квартиру, Наталия закрывает входную дверь и широко улыбается от мысли, что они с Эдвардом остались абсолютно одни. Это также очень радует и самого мужчину, которому явно не терпится покрепче обнять свою любимую и поцеловать с огромной страстью и любовью, судя по тому, как внимательно и с восхищением он рассматривает ее с головы до ног.       — Что ж… — с загадочной улыбкой произносит Наталия, уверенно подойдя к расправившему плечи Эдварду. — Вот мы и остались одни.       — Чему я очень рад, — низким, приятным голосом отвечает Эдвард, легким движением притягивает Наталию к себе и обвивает руки вокруг ее талии, пока та с более широкой улыбкой расправляет плечи, выпячивает грудь и приподнимает голову. — Ох, как же долго я ждал этого момента…       — Ну да, я вижу, как ты извелся.       — Не так-то просто сдерживать себя, когда рядом с тобой находится твоя любимая невеста, — мурлыкает Эдвард, кончиком носа потирая кончик носа Наталии. — Которая сегодня выглядит просто сногсшибательно.       — Ах, милый… — Наталия с улыбкой до ушей проводит обеими руками по волосам Эдварда. — Ты всегда знаешь, как заставить меня улыбаться.       — А я этого и добиваюсь. Хочу почаще видеть твою ослепительную улыбку.       — Да ты и так постоянно ее видишь.       — Но хочу еще. — Эдвард лбом соприкасается со лбом Наталии, широко улыбнувшись от ощущения распространяющегося по всему телу тепла. — Еще и еще.       Наталия ничего не говорит, с нежной улыбкой обвивает руками поясницу Эдварда и вместе с ним идет в гостиную.       — Эй, ты лучше расскажи мне, как тебе моя бабушка, — дружелюбно просит Наталия. — Как она тебе?       — О, твоя бабушка – просто золотая женщина! — восклицает Эдвард. — Она была так добра со мной и приняла меня с первых же минут знакомства.       — Ты ей очень понравился. И я говорила, что так и будет.       — Да, так что теперь можно сказать, что твоя семья окончательно приняла меня и дала согласие на наш брак.       — В любом случае я не видела причин волноваться.       — Да я и не особо волновался, — пожимает плечами Эдвард. — Что-то подсказывало мне, что все пройдет намного лучше, чем я ожидал.       — Ну а твоя семья приняла меня еще задолго до того, как мы вообще начали встречаться, — с легкой улыбкой скромно отмечает Наталия, остановившись, развернувшись лицом к Эдварду и взяв его за руки. — Твой братец, твои мама с папой…       — Я не могу найти причину, по которой тебя невозможно было бы принять. — Эдвард нежно гладит Наталию по щеке и заправляет прядь ее волос за ухо. — Если бы у кого-то из моего окружения возникли какие-то претензии к тебе и непонимание того, почему ты со мной, я бы очень сильно удивился. И послал бы того человека к черту.       — Да я особо не прилагала усилия, чтобы завоевать любовь твоих друзей и родственников, — скромно улыбается Наталия. — Все получалось как-то само собой.       — Думаю, это и есть то, чем ты покорила не только меня, но и все мое окружение. Никто не дает никаких намеков на то, что в тебе что-то не так. Простота, доброта и скромность – вот то, что подкупит любого человека.       — Этим ты и подкупил мою семью, милый. — Наталия с нежной улыбкой обеими руками гладит щеки Эдварда. — Ты всегда ведешь себя очень естественно и скромно, и моим родителям это очень нравится. И бабушке тоже. Она обожает людей, с которыми можно поговорить обо всем на свете. Добрых, светлых, способных шутить и воспринимать чужие шутки…       — Кстати, а миссис Ласкано всегда такая разговорчивая? Мне показалось, что твоя бабушка очень любит поговорить и рассказывать о своей жизни.       — Да, бабушка Адриана и правда очень разговорчивая. И как она сама сказала, ей не нравится оставаться одной. Ей всегда нужен кто-то, а иначе она начинает скучать.       — Она всегда такой была?       — Да, мама как-то говорила, что бабушке было очень скучно, пока она была вынуждена сидеть с ней на протяжении нескольких лет после рождения. Бабуля истосковалась по общению, но подружки и сами были заняты: кто замужем, кто учился, кто работал, кто детей воспитывал.       — А как она познакомилась с тем мексиканцем?       — Энрике случайно налетел на ее на улице и чуть не сшиб с ног. Он, конечно, извинился, узнал, все ли с бабушкой хорошо, а потом они разговорились, познакомились… Ну и все завертелось, закрутилось… И они полюбили друг друга!       — Вот как!       — Моя бабуля всегда была душой компанией. Как ты уже знаешь, она легко нашла общий язык с теми врачами, которые лечили ее в Мексике, и общалась с ними как с друзьями. Ей нравится что-то рассказывать, а Энрике обожал ее слушать. В этом она чем-то похожа на мистера Кэмерона. Он тоже всегда был душой компанией и не любит скучать в одиночестве. Ему нравится разговаривать и слушать…       — Они бы определенно могли бы найти общий язык. Да и с моими родителями она тоже найдет, о чем поговорить. Отец с матерью как раз изъявляли желание познакомиться с твоей бабушкой.       — Как-нибудь устроим им встречу. Или мои мама с папой сами возьмут бабушку с собой и приедут к твоим родителям.       — Верно. Наши семьи любят собраться вместе.       — Я рада, что они так хорошо ладят. И здорово, когда есть столько людей, с которыми можно поговорить и хорошо провести время. Для таких людей, как моя бабушка, большие компании – это рай.       — Бесспорно. Но гораздо лучше, когда у тебя есть любимый человек, которого ты обожаешь так, что невозможно описать словами.       Говоря эти слова низким, приятным голосом Эдвард с широкой улыбкой мило целует Наталию в щеку и губами нежно ласкает ее. Из-за чего у девушки от прилива скромности на щеках появляются легкие румянца, а лицо украшает искренняя, полная нежности улыбка.       — Как же здорово, что у нас наконец-то появилась возможность провести немного времени вместе, — более низким, приятным голосом отмечает Эдвард. — Мы с парнями все эти несколько дней уделяли очень много внимания репетициям. А сегодня решили немного отдохнуть. Так что, не обижайся, что я немного позабыл про тебя.       — Да ничего страшного, мы с девчонками и сами были заняты кое-какими делами, — с легкой улыбкой отвечает Наталия, медленно накручивая прядь волос на указательный палец. — Но сегодня тоже решили отдохнуть. И уделить внимание тем, кого любим. Тем, по кому безумно скучали…       Наталия одаривает Эдварда милым, нежным поцелуем в щеку и, держа руки на его плечах, трется об нее кончиком носа, пока тот широко улыбается, крепко обнимает ее и обеими руками гладит поясницу девушки.       — В таком случае чем займемся? — с хитрой улыбкой спрашивает Эдвард. — Чего хочет моя голубоглазая красавица? Что сделает ее счастливой сегодня?       — Я хочу просто быть с тобой, — нежно поглаживая Эдварда по щеке, с легкой улыбкой мурлыкает Наталия. — Только лишь чувствовать твое присутствие… И больше ничего.       — М-м-м… — Эдвард пропускает пальцы сквозь прямые, идеально гладкие распущенные волосы Наталии. — Вот как…       — Лучше скажи, чего хочешь ты. — Наталия приглаживает волосы Эдварда, гладит его лицо и прикладывает ладони к его груди, не переставая с нежностью во взгляде смотреть на него. — Все-таки ты – мой гость, и я должна сделать все, чтобы тебе здесь было хорошо.       — Мне везде будет хорошо, если ты будешь рядом, — с нежной улыбкой мурлыкает Эдвард, кончиком носа трется об нос Наталии и проводит им или приоткрытым ртом по всем частям ее лица, кожа на которой невероятно мягкая и бархатная. — Даже если ты ничего не будешь делать, я все равно буду чертовски счастлив.       — М-м-м… А когда я начну что-то делать, то ты сойдешь с ума. Медленно, но верно.       — Я уже схожу… — шепчет Эдвард, покрепче берет Наталию за бока, зарывает лицо в изгибе ее шеи, на котором он оставляет пару легких поцелуев, полной грудью вдыхая запах ее нежной кожи и заставляя девушку скромно улыбнуться от ощущения легкой, но приятной дрожи по всему телу. — От одного твоего запаха…       — О, МакКлайф, ты опять за свое… — скромно хихикает Наталия.       — А я еще не начинал. — Эдвард тыльной стороной руки медленно проводит по изгибу шеи Наталии и спускается к ее обнаженным ключицам. — Хотя ты уже хочешь меня. Мне ничего не надо делать. Только лишь смотреть на тебя.       — Я? Хочу тебя? — Наталия на секунду отводит взгляд в сторону. — Да ты что!       — Хочешь-хочешь, по глазам вижу, — с гордо поднятой головой и широкой улыбкой мурлыкает Эдвард, оставляет пару коротких поцелуев на губах Наталии, придерживая ее за затылок, и кончиками пальцев обеих рук нежно ласкает оба изгиба шеи девушки. — По тому, как ты дышишь… По тому, как дрожит твое роскошное тело…       — Вижу, тебе не терпится лишить меня воли и заставить подчиниться тебе, — с хитрой улыбкой отмечает Наталия.       — А мне и заставлять не надо, — приятным голосом уверенно произносит Эдвард, берет лицо Наталии в руки и большими пальцами нежно гладит ей щеки. — Ты сама сделаешь для меня все, что я захочу.       — И кто это сказал?       — Твое тело. Оно буквально обмякает, стоит ему оказаться в моей власти. Стоит моим рукам нежно прикоснуться к нему.       — Ну как видишь, я все еще стою. Не обмякла.       — Это дело времени, красавица. — Эдвард проводит руками по изгибам талии Наталии, проскальзывает под юбку ее белого короткого платья из шифоновой ткани и нежно сжимает ее ягодицы, самодовольно улыбнувшись, когда он слышит тихий стон из ее уст. — Стоит мне приложить немного усилий – и ты таишь словно воск и во всем мне подчиняешься. Как и каждый раз. Сначала строишь из себя недотрогу и заставляешь побегать, а потом сама умоляешь доставить тебе удовольствие.       — И ты наивно веришь, что в этот раз все будет также?       — Очень скоро ты не будешь сопротивляться мне.       — М-м-м, а может, и буду… — Наталия с хитрой улыбкой медленно отстраняется от Эдварда и смотрит на него с некой провокацией во взгляде, нежно проводя рукой от его макушки и до груди. — Даже не надейся выиграть. Тем более так легко.       — Я не боюсь трудностей, — с загадочной улыбкой уверенно заявляет Эдвард, нежно гладит Наталию по голове, кончиками пальцев едва касается мочки ее уха и немного играется с маленькой сережкой в форме золотого сердечка. — Особенно когда в конце меня ждет награда. Такая желанная… Такая красивая… Такая привлекательная…       Держа плечи расправленными, а голову – гордо поднятой, Эдвард оставляет парочку нежных поцелуев на месте за ухом Наталии, чье дыхание заметно учащается и становится более неровным, пока его руки медленно скользят по изгибам ее талии и бедрам.       — Как же я по тебе скучал… — шепчет Эдвард на ухо Наталии, которое он с тихим придыханием нежно ласкает приоткрытым ртом. — Столько дней я не видел тебя… Не чувствовал…       — Только не расходись, красавчик, — хитро улыбается Наталия и берет лицо Эдварда в руки, выпятив грудь и выгнув спину. — Эй…       — Почему нет? Мы же с тобой одни! — Эдвард оставляет парочку поцелуев на изгибе шеи Наталии. — Никто нам не помешает…       — Ты слишком торопишься. — Наталия мягко отстраняется от Эдвард, с гордо поднятой головой неотрывно смотря на него с хитрой улыбкой на лице. — Неужели тебе не хочется потянуть время и насладиться каждым моментом?       — Нет, крошка, когда передо мной стоит такая сногсшибательная, сексуальная красавица, я не могу думать ни о то, чтобы тянуть время, — более низким голосом отвечает Эдвард, с загадочной улыбкой рассматривая Наталию с головы до ног.       — Ну а ты постарайся… — Наталия кончиками пальцев гладит Эдварда по щеке и медленно проводит рукой по его груди. — Удовольствие – вещь, которая не должна доставаться легко и быстро. Так она будет более желанной и долгожданной.       — Неужели ты так легко устоишь против моего шикарного тела? — низким голосом интересуется Эдвард. — Которое хочет немного ласки. Ласки самой прекрасной девушки на свете.       — Не беспокойся, любимый, я еще доберусь до него и уделю внимание каждому его сантиметру. А пока что я хочу немного поиграть.       — Любишь дразнить меня?       — Да! — восклицает Наталия. — Нравится! Очень! Потому что так мне намного проще управлять тобой.       — Вот как?       — Ты никогда не мог сопротивляться моим ласкам. — Наталия скромно запускает руку под рубашку Эдварда с короткими рукавами и кончиками пальцев нежно ласкает нижнюю часть живота, хорошо чувствуя, как он напряжен. — Даже не пытался хотя бы притвориться, что тебе все равно.       — В случае с тобой это невозможно… — с легкой хрипотцой в голосе произносит Эдвард.       — Ну а я побуду немного наглой и воспользуюсь твоей слабостью. Чтобы ты точно был в моих руках… Чтобы я смогла с легкостью заставлять тебя сделать все что угодно.       — Ах ты котенок с рожками чертенка!       — Да, я такая. — Наталия поправляет Эдварду воротник рубашки, уверенно смотря ему в глаза, откровенно заигрывая с ним, и проводит обеими руками по его волосам. — Люблю повредничать и подразнить. Меня это возбуждает…       Наталия одаривает Эдварда едва ощутимым коротким поцелуем в губы, пальцами нежно сжимая и оттягивая волосы у него на макушке. А после этого она снова отстраняется от мужчины и смотрит на него с неким вызовом, пока тот не может найти в себе силы оторвать взгляд от ее глаз.       — Не уж-то ты и правда хочешь заставить меня помучиться? — низким голосом мурлыкает Эдвард, вплотную подходит к Наталии, тыльной стороной руки проводит по ее щеке и запускает пальцы в мягкие женские волосы.       — Да, хочу, — с милой улыбкой уверенно заявляет Наталия, снова запускает руку под рубашку Эдварда и гладит его обнаженную спину, видя, как он инстинктивно старается прижаться поближе к ней. — Придется тебе немного потерпеть.       — Я и так слишком долго ждал. — Эдвард легонько проводит губами по изгибу шеи Наталии и доходит до ее ключиц. — Ты – моя слабость… Перед тобой я опускаю руки…       — Для меня это не секрет.       — Ах, если бы ты только знала, что мне чертовски сильно хочется обнять тебя… — Эдвард обвивает руками талию Наталии, с нежной улыбкой смотря ей в глаза. — Как можно крепче! И с огромной любовью поцеловать. Поцеловать каждый дюйм твоего прекрасного тела…       Эдвард одаривает Наталию продолжительным поцелуем в губы, который длится несколько секунд и вызывает у обоих чувство легкой дрожи и учащенного сердцебиения. А затем девушка с хитрой улыбкой мягко отстраняет мужчину от себя и ласкает его лицо своими теплыми ладонями.       — Ну-ну, не так быстро, любовь моя, — тихо мурлыкает Наталия, приглаживает Эдварду волосы и проводит двумя пальцами по его губам, на которые она уставляет свой зачарованный взгляд. — Не спеши…       — А может, не будем терять время? — хитро улыбается Эдвард, медленно проводя руками по бедрам Наталии. — Мы оба знаем, что хотим друг друга прямо сейчас. Так зачем себя сдерживать?       — Ах, Эдвард… — с легкой улыбкой вздыхает Наталия и начинает медленно водить руками по груди Эдварда. — Я бы тоже сейчас набросилась на тебя с большим удовольствием. Сорвала бы эту одежду и поласкала бы твое шикарное, обнаженное тело…       — Ну так сделай это! — Эдвард оставляет парочку поцелуев на том изгибе шеи Наталии, который он еще не трогал, сразу же вызвав у нее легкую тряску и чувство приятного тепла во всем теле. — Привыкай видеть меня во всей красе. Ты у меня девочка чувствительная и можешь запросто упасть в обморок от переизбытка чувств. А я этого не хочу…       — А не ты ли доводишь меня до момента, когда у меня вот-вот остановится сердце от переизбытка эмоций? — Наталия чувственно вздыхает со слегка приоткрытым ртом, когда Эдвард проводит губами по изгибу ее шеи и оставляет парочку поцелуев на передней его части. — Когда мне нечем дышать… Когда я едва могу стоять…       — Ты просто слишком чувствительна к моим ласкам. — Эдвард нежно прикусывает и оттягивает кожу на шее Наталии. — Хотя оно неудивительно, ведь я бесподобен в соблазнении девушек. Перед моими чарами еще никто не смог устоять. Особенно такие впечатлительные и чувствительные красавицы.       — Послушай… Давай… Не будем пытаться заполучить все сразу и… Оставим немного сладкого… На потом.       — Ну уж нет! Больше я тянуть не хочу!       Эдвард одаривает Наталию еще одним продолжительным, более волнительным поцелуем в губы, пока одна его рука расположена на ее ягодицах, а другая скользит по ее спине вверх-вниз.       — К тому же, ты прекрасно знаешь, что я просто обожаю сладкое, — с широкой улыбкой отмечает Эдвард, убирает некоторые волосы Наталии назад и пропускает пальцы через ее золотистые пряди. — Ну а ты как вкусная конфетка, которая обернута в красивую обертку.       — А многие взрослые дают детям конфетки только в том случае, если они заслужили, — с хитрой улыбкой отвечает Наталия.       — Если мне не разрешат, то я могу украсть конфетку. Одну. Самую прекрасную. Самую вкусную. Самую любимую.       Эдвард нежно целует Наталию в висок и медленно спускается вниз: от щек и скул и до плеч и самых ключиц. Девушка невольно прикрывает глаза от удовольствия и начинает неравномерно дышать, буквально чувствуя бешеное биение своего сердца в голове, и иногда издавая чувственные вздохи. А когда мужчина слегка прикусывает мягкую нежную кожу на шее блондинки, та начинает скромно хихикать.       — Эй, что ты делаешь? — мягко интересуется Наталия.       — О, черт, Наталия, сегодня ты пахнешь еще более привлекательно, — с тихим придыханием низким голосом говорит Эдвард, оставляя короткие поцелуи на изгибе шеи Наталии и полной грудью вдыхая запах кожи на ней.       — О, боже мой… — вырывается из уст Наталии.       — Все хорошо, малышка, расслабься. — Эдвард, продолжая уделять внимание шее Наталии, проводит руками по изгибам ее талии, спине, бедрам и ягодицам. — Расслабься…       — Боже… — Наталия выгибает спину, на секунду опрокидывает голову назад и скромно хихикает. — Какой ты сегодня игривый…       — Просто у меня прекрасное настроение, — лбом соприкоснувшись со лбом Наталии и уверенно смотря ей в глаза, с нежной улыбкой шепчет Эдвард. — Как, впрочем, и всегда. Когда я провожу время со своей любимой девушкой. Но я надеюсь, что ты поможешь мне сделать его еще прекраснее. Ты же сделаешь это? Так?       — Думаю, у нас еще очень много времени, чтобы провести время наедине и помочь друг другу поднять настроение.       — Я знаю, что останусь довольным.       — Но не исключаю, что мои родители снова останутся ночевать с бабушкой у нее дома. А я останусь здесь одна. Ну… — Наталия загадочно улыбается и с игривой улыбкой ходит пальцами по груди Эдварда. — Может быть, не одна… Если мой любимый мужчина скрасит мое одиночество.       — Скажу тебе больше, моя милая Наталия. — Эдвард мягко берет лицо Наталии в руки. — Я только и хочу воспользоваться любым моментом, когда смогу остаться с тобой наедине настолько долго, насколько это возможно.       — Была бы моя воля, я бы была рядом с тобой целыми сутками. Ведь я так тоскую, когда ты находишься вдалеке.       — Скоро так оно и будет, любимая. Мы наконец-то будем видеть друг друга каждый день.       — Я так хочу просыпаться с тобой каждый день.       — Я тоже об этом мечтаю, красавица. Ты даже не представляешь как сильно.       — Зато сейчас мы можем провести столько времени, сколько захотим.       Наталия со скромной улыбкой мило целует Эдварда в щеку, положив ладони ему на спину, пару секунд смотрит на него свои нежным взглядом, берет за руку и ведет за собой в свою комнату, в которую мужчина идет безо всяких возражений.       — Мне сегодня не надо никуда идти и что-то делать, — уверенно сообщает Наталия. — А значит, я полностью твоя.       — Главное, чтобы нам никто не помешал, — задумчиво отвечает Эдвард.       — А почему нам кто-то должен помешать?       — Ну вдруг моему братцу или кому-то друзей захочется помешать мне проводить время с моей красавицей? Ну или кому-то просто станет скучно?       — Не беспокойся, любимый, у твоего братика есть дела гораздо поинтереснее. Да и друзьям есть чем заняться. Поверь мне, им сейчас уж точно не до тебя.       В этот момент Наталия приходит в свою комнату вместе с Эдвардом. Она подходит к зеркалу туалетного столика и поправляет прическу и макияж, пока мужчина присаживается на кровать, не отводя глаз от своей невесты и нежным, очарованным взглядом наблюдая за тем, что она делает.       — Ха, боюсь, что кое-кому сейчас мешает один песик, который не перестает ревновать свою хозяйку и будто сам возбуждается, когда рядом с ним кто-то целуется и обнимается, — скромно хихикает Эдвард.       — Думаю, этот песик уже наверняка все понял и сейчас пытается вымолить прощение с клятвой, что он больше не будет ревновать и ломать чужое имущество, — подводя глаз черным карандашом, предполагает Наталия.       — Ой, да брось! Питеру на самом деле все равно, что Сэмми сломал полку у него дома и запрыгнул на его кровать. Он злится, что этот песик не дает ему уединиться с Хелен и доставить ей удовольствие.       — Ну знаешь, на его месте я бы тоже была недовольна, если бы собака не подпускала меня к моему мужчине и делала бы все, чтобы на него обратили внимание.       — Ничего, однажды ему придется смириться с этим, — уверенно отвечает Эдвард. — Когда-нибудь эти голубки начнут жить вместе и даже решат пожениться. Поэтому Сэмми в любом случае придется это понять и принять.       — А вы с парнями, наверное, уже начинайте думать над тем, когда начать доставать Питера, дабы он сказал дату его свадьбы с Хелен? — скромно хихикает Наталия, поправляя один из своих золотистых локонов.       — Пока что он не говорил, что хотел бы жениться. Но я не исключаю этого, когда он наконец-то переедет в нормальное жилье.       — Если однажды они решатся на это, я буду безумно рада. Роуз и Маршалл здорово подходят друг другу.       — Нам всем нравится, солнце мое, поверь мне, — скромно улыбается Эдвард.       Наталия тоже бросает легкую улыбку и брызгает немного туалетной воды с легким, приятным ароматом на оба изгиба своей шеи, пока мужчина глазами сканирует прекрасную фигуру девушки, и широко улыбается, не переставая восхищаться ею и мысленно отмечая, что она выглядит великолепно в своем коротком белом платье без бретелек с декольте в форме сердца.       — Ну вот, теперь все хорошо, — рассматривая себя в зеркале, с хитрой улыбкой шепчет Наталия.       — Ах, Наталия, да ты у меня и так прекрасна, — скромно хихикает Эдвард.       — Но хочу быть еще прекраснее.       — Хочешь окончательно свести меня с ума? — Эдвард медленно встает с кровати, подходит к Наталии, со спины обвивает ее талию руками и одаривает нежным поцелуем в щеку, пока та широко улыбается и заливается краской, видя своего любимого мужчину в зеркале. — А? Любимая?       — Да ты потеряешь голову в любом случае. Тебя ведь так легко соблазнить. Пара взглядов и нежная улыбка – и ты уже у моих ног.       — Никто бы не устоял против такой ослепительной красавицы. — Эдвард нежно целует каждое оголенное плечо Наталии и, чувствуя, как в нос ударяет изумительный запах женской туалетной воды, не отказывается от соблазна оставить парочку поцелуев на изгибе шеи любимой. — А я – тем более…       — О, МакКлайф… — с легкой улыбкой вздыхает Наталия и с прикрытыми глазами издает тихий стон.       — Как моя девочка любит красивые наряды… — Эдвард мило целует Наталию в висок, нежно водя ладонями по всей длине ее рук. — Как ей нравится радовать мои глаза…       — Я всегда обожала наряжаться, — загадочно улыбается Наталия. — Но сейчас люблю это еще больше. Хочу, чтобы тебе было приятно взглянуть на меня.       — Мне всегда будет приятно взглянуть на тебя… — Эдвард немного отодвигает густую копну волос Наталии и оставляет парочку нежных поцелуев на ее оголенных лопатках, сразу же услышав ее тихий, протяженный стон. — Потому что я люблю тебя независимо от того, что на тебе надето.       Эдвард с широкой улыбкой зарывает нос в волосах Наталии, обеими руками нежно гладя ее живот и чувствуя не только то, что ее пряди мягкие и гладкие словно шелк, но еще и то, как прекрасно они пахнут. А девушке только и остается наслаждаться нахождением в крепких и любящих мужских руках и чувствовать его дыхание у себя на шее, которое заставляет ее издавать тихие стоны и понимать, что колени немного дрожат, по телу пробегают мурашки, а сердце замирает.       — Ты такая красивая… — низким, приятным голосом с нежной улыбкой произносит Эдвард, кончиком носа проводя по волосам Наталии и вдыхая их запах, пока его руки медленно скользят по ее животу вверх-вниз. — Такая привлекательная… О, малышка, ты сводишь меня с ума…       — А ты – меня… — с закрытыми глазами скромно улыбается Наталия.       — Я просто обязан сводить тебя куда-нибудь… Обязан показать всем свою неотразимую красавицу… Показать свою любимую девушку…       Эдвард оставляет нежный поцелуй на месте за ухом Наталии и ласкает его разомкнутыми губами, пока его руки еще немного скользят по ее животу, а затем его пальцы крепко, но нежно сжимают женскую грудь, тем самым вызывая чувственный, протяженный стон.       — О, боже, Эдвард… — слегка охрипшим низким голосом с затрудненным дыханием произносит Наталия.       — Знаю, крошка, знаю, — с хитрой улыбкой мурлыкает Эдвард, берет Наталию за горло, откидывает ее голову назад, оставляет парочку поцелуев на передней части ее шеи и проводит по ней разомкнутыми губами. — Я неподражаем…       — Ты сводишь меня с ума… — Наталия снова издает тихий стон, понимая, как ее сердце замирает, когда Эдвард снова оставляет нежный поцелуй на передней часть шеи девушки и теплыми руками медленно проводит по ее ключицам и груди. — Ох…       — Что, красавица, больше не хочешь сопротивляться? — Эдвард медленно опускает руки на бедра Наталии и нежно ласкает их после того, как проскользает под юбку ее платья, пока его губы оставляет по одному короткому поцелую на каждой части ее лица. — Уже сдалась и готова раствориться в моих руках?       — Кто это сказал?       — Я-то думал, что поиграю с тобой еще немного, — с хитрой улыбкой признается Эдвард, оставляет короткий поцелуй на губах Наталии, ее подбородке, передней части шеи и ключицах и открытой части женской пышной груди. — А ты быстро сдалась…       — Тебе так кажется. — Наталия обеими руками обхватывает лицо Эдварда и одаривает его нежным, продолжительным поцелуем в губы, иногда томно постанывая, дабы понять, что ей это нравится. — Кажется…       — Говорить ты можешь что угодно, но твое тело никогда не обманет. — Эдвард проводит руками по изгибам талии Наталии и ее животу, чувствуя, что каждая мышца ее тела сильно напряжена, и слыша неровное дыхание девушки. — Ох, как ему нравится то, что я делаю…       — Посмотрим, что станет с твоим, если я всерьез возьмусь за него. — Наталия с легкой улыбкой трется носом об шею Эдварда и на пару секунд утыкается в ее изгиб, испытывая чувство легкого головокружения, когда она полной грудью вдыхает естественный запах мужской кожи, смешанный с ароматом его духов, которыми он обычно пользуется. — Ох… Что будет со мной… Если буду и дальше чувствовать этот запах?       — Ну а чем больше я вдыхаю твой запах, тем больше хочу тебя. Тем больше хочу доставить тебе огромное удовольствие…       Эдвард чуть крепче обнимает Наталию, оставляет короткий поцелуй на ее затылке, виске, щеке, плече, ключицах и изгибе шеи и вовлекает в продолжительный в губы, на который она сразу же отвечает. Пока она время от времени издает тихие стоны, его руки уверенно скользят по ее животу и бедрам, пальцы нежно сжимают и массируют ей грудь, а их кончики едва касаются нежной кожи на женских ключицах и шее.       — О, Эдвард, ты неподражаем… — томно вздыхает Наталия и с затрудненным дыханием откидывает голову назад, пока ее теплые гладят руки Эдварда, что обвиты вокруг ее талии и шеи.       — Кстати, а я когда-нибудь говорил, что тебе очень идет белый цвет? — с нежной мурлыкает Эдвард и тыльной стороной руки проводит по волосам Наталии. — Что я обожаю его… Особенно когда ты носишь одежду этого цвета.       — Многие говорят, что мне идет белый…       — И они правы… — Эдвард оставляет еще один нежный поцелуй на изгибе шеи Наталии и проводит по нему приоткрытым ртом. — Может, ты будешь почаще носить белые вещи? В частности, вот это прекрасное платье…       — Оно тебе так нравится?       — Очень… Ты в нем такая нежная, но такая сексуальная… Пожалуйста, любимая… Я хочу почаще видеть тебя в этом наряде…       — Хорошо, дорогой, для тебя я сделаю что угодно, — более низким голосом с легкой улыбкой отвечает Наталия и слегка прикусывает губу. — Буду носить это платье каждый раз, когда случай позволит. Все ради того, чтобы порадовать тебя.       — И еще больше свести с ума… — с хитрой улыбкой мурлыкает Эдвард и кончиками пальцев очень медленно проводит по нежной коже на шее Наталии, ее ключицам и открытой части груди.       — Да… — слегка вздрогнув, медленно произносит Наталия и чувствует, как ее сердце уходит в пятки из-за Эдварда, который опускается ниже и кончиками пальцев водит уже по ее животу и изгибам талии. — Хорошо… С удовольствием… Я и сама обожаю это платье… Оно такое красивое… В нем я чувствую себя уверенной и сексуальной…       — Не могу поспорить…       Эдвард с широкой улыбкой нежно гладит Наталию по щеке и целует ее. А после этого он зарывает лицо в изгибе женской шеи, просто попеременно дыша на нее горячим и холодным воздухом и заставляя девушку издавать тихие, протяженные стоны и чувствовать, как сердце замирает, как у нее перехватывает дыхание, и как ее саму бросает в жар от нахлынувших эмоций.       — Любимая… — низким голосом произносит Эдвард, медленно проводя руками по бедрам Наталии и разомкнутыми губами нежно лаская ее ухо, в которое он собирается что-то прошептать. — Так и хочется носить такую красавицу на руках… И стать ее вечным рабом…       — Я совсем не против, — мило улыбается Наталия. — Ты же знаешь, что это я просто обожаю это.       — Знаю. — Эдвард мило целует Наталию в щеку и без проблем берет ее на руки, пока та сразу же начинает широко улыбаться и закидывает руки вокруг его шеи. — А раз моя королева это любит, то я обязан выполнить ее желание.       — Только не надорвись.       — Не надорвусь, милая, не переживай. Для меня нет ничего сложного в том, чтобы взять свою любимую на руки и немного поносить ее.       — Приятно это слышать.       Наталия, обеими руками придерживая лицо Эдварда, сначала мило трется кончиком носа об его нос, а потом вовлекает его в продолжительный поцелуй в губы, на который он с радостью отвечает, все еще держа свою любимую девушку на руках. На его лицо появляется более широкая улыбка, когда она в какой-то момент оставляет несколько поцелуев на изгибе его шеи и проводит по ней своими мягкими губами.       — М-м-м, о да, крошка, ты знаешь, как свести меня с ума, — низким голосом произносит Эдвард.       — Это только начало, красавчик, — загадочно улыбается Наталия и губами медленно проводит по некоторым частям лица Эдварда. — Очень скоро тебе будет очень хорошо.       — Я не сомневаюсь.       Эдвард осторожно ставит Наталию на ноги, берет ее лицо в руки и одаривает свою невесту нежным, но напористым продолжительным поцелуем в губы, на который та с радостью отвечает, держа руки на изгибах его узкой талии и медленно водя по ним.       — М-м-м, мне кажется, ты что-то слишком разошелся, — с загадочной улыбкой тихим, низким голосом отмечает Наталия.       — Я только начал, малышка, — мурлыкает Эдвард. — Но обещаю, в конце ты будешь думать только о том, чтобы я доставил тебе удовольствие.       — Ты так уверен в себе?       — Как никогда.       — А зря! — Наталия с гордо поднятой головой поворачивается спиной к Эдварду и отходит от него на пару шагов. — Иногда планы могут пойти крахом.       — Ну в своем-то я уверен на все сто. — Эдвард уверенно подходит к Наталии и со спины пару секунд губами нежно ласкает ее плечо и изгиб шеи, пока его ладони скользят по всей длине ее рук, изгибам талии и бедрам. — Ты уже хочешь меня, но пока не хочешь этого говорить.       — Я? — округлив глаза, изображает удивление Наталия.       — Но ничего, скоро ты будешь кричать об этом, — уверенно заявляет Эдвард, убирает некоторую часть волос Наталии в сторону и, положив обе ладони на живот девушки, уделяет внимание задней части ее шеи, на которой оставляет несколько поцелуев, и которую ласкает разомкнутыми губами.       — О боже мой… — с блаженной улыбкой с прикрытыми глазами томно выдыхает Наталия, слегка прогнув спину.       — Расслабься, красавица… — шепчет Эдвард на ухо Наталии, которое он нежно ласкает и слегка прикусывает, пока его руки проскользают под юбку платья и уверенно гладят переднюю и боковые части ее напряженных бедер. — Ты слишком напряжена. Хотя я еще ничего не делаю.       — Ну а ты перестань гладить и целовать так, чтобы я теряла волю. — Наталия издает тихий стон. — Я и расслаблюсь…       — Прости, девочка, но это невозможно. Когда ты рядом, я не могу не прикасаться к тебе и не целовать тебя. Если хочешь, чтобы этого не случилось, тебе придется связать меня.       — Не беспокойся, я это сделаю в нашу первую брачную ночь… — с хитрой улыбкой бубнит себе под нос Наталия, слегка прикусив губу.       — Что ты сказала?       — Я? Э-э-э… Ничего… Я ничего не сказала!       — А ну-ка посмотри на меня.       Эдвард берет Наталию за подбородок и поворачивает ее голову к себе таким образом, что их взгляды встречаются. Дыхание тут же замирает, сердцебиение становится более учащенным, внизу живота чувствуется легкая щекотка и чувство приятного тепла. Расстояние между ними настолько мизерное, что даже малейшее сопротивление кажется просто невозможным. Глаза влюбленных пару секунд скользят по каждой части лица друг друга, но в целом они сосредоточены на губах, которые им так хочется поцеловать.       — Ну вот я смотрю, — скромно хихикает Наталия, нежно гладит Эдварда по щеке и убирает с его глаз пару темных прядей. — Что дальше? Чего молчишь?       — Значит, хочешь меня связать? — тихо ухмыляется Эдвард, не переставая нежно смотреть на Наталию. — Решила побыть немного дерзкой? Насмотрелась на свою без пяти минут невестку? Или моего братика, любителя легкого извращения?       — Упс, вообще-то я не должна была это говорить… Это был сюрприз! А ты вынудил меня проболтаться!       — Я вынудил? — Эдвард по-доброму усмехается. — Да ты же та еще болтушка и запросто разболтаешь все секреты!       — Неправда! Я умею хранить секреты!       — Ну да, твои подружки даже не пытаются скрыть то, что ты разбалтываешь все, что должно быть тайной.       — Нет! Это не так! Я не болтушка! Это… Это твои чары так на меня действуют!       — Ну не только чары… — Эдвард с загадочной улыбкой нежно проводит тыльной стороной руки по щеке Наталии. — Не только…       — А вообще это была шутка! — заявляет Наталия.       — Что, выложила все на блюдечке и сразу же решила дать заднюю?       — Я правда пошутила.       — Первое слово дороже второго, дорогая моя. — Эдвард пальцем игриво шлепает Наталию по носу. — Уж я-то знаю, что творится в твоей прекрасной головушке. И знаю, как заставить тебя рассказать всю правду.       — А может, поцелуешь меня?       — Ну ладно… Поцелую. — Эдвард мельком смотрит на каждую частичку лица Наталии и робко целует ее в уголки рта и место за ухом, пока та начинает тяжело дышать даже после едва ощутимого касания губ ее любимого человека и ощущения его дыхания на своей коже. — С удовольствием…       Эдвард с придыханием проводит губами по нежной коже на изгибе шеи Наталии, пока его руки скользят по ее животу или снизу придерживают женскую грудь. Девушка же с чувством жара и головокружения намного чаще начинает издавать тихие, чувственные стоны и выгибается словно кошка, время от времени гладя крепкие мужские руки, что обвиваются ее талию. А подбросив немного дров в горящий костер, МакКлайф-младший в какой-то момент хитро улыбается, крепко, но нежно берет свою невесту за горло и приближает лицо к ее уху, в которое он хочет что-то прошептать.       — Ну уж теперь ты никуда от меня не денешься, — с хитрой улыбкой заявляет Эдвард. — Очень скоро ты будешь моей… Сучка!       Произнеся последнее слово с особым наслаждением, Эдвард одаривает Наталию продолжительным, страстным поцелуем в губы, во время которого он уверенно запускает язык в ее рот и ласкает им особо чувствительные участки. Девушка в этот момент начинает еще громче и чаще постанывать и еще сильнее выгибаться словно кошка, буквально чувствуя учащенное сердцебиение в висках.       — О, Эдвард… — чувственно выдыхает Наталия, когда Эдвард на секунду разрывает поцелуй. — Боже…       — Я хочу тебя… — с наслаждением шепчет Эдвард, затуманенным взглядом смотрит на Наталию, которая нежно улыбается ему, прикладывает ладонь к ее щеке и большим пальцем ласкает ее. — Моя голубоглазая красавица.       Эдвард одаривает Наталию еще более глубоким и чувственным поцелуем в губы, сначала держа одну руку на ее животе, но потом начав мягко гладить ей горло, а второй – уверенно массируя ей грудь или кончиками пальцев скользя по открытой ее части. Блондинка в этот момент гладит руку мужчины, что находится у нее на животе, копается в его волосах на макушке, пропускает пальцы сквозь темные пряди и проводит по ним своей ладонью, все также продолжая томно постанывать и стремясь прижаться к своему жениху как можно ближе.       — Моя королева… — с широкой улыбкой произносит Эдвард, тоже довольно тяжело дыша, буквально чувствуя стук своего сердца в висках и наслаждаясь легкой дрожью и приятным чувством тепла, что овладевает им до кончиков пальцев, пока он кончиком носа или приоткрытым ртом уверенно проводит по нежной коже на изгибе шеи Наталии. — Ты все больше сводишь меня с ума…       — Ты ненормальный… — тихо выдыхает Наталия, медленно разворачивается лицом к Эдварду и с легкой улыбкой запускает уже обе руки в него волосы, но потом перемещает их на его заднюю часть шеи, пока тот наглаживает ее спину и лицо. — Но мне это нравится.       — Рядом с такой сногсшибательной девушкой любой потеряет голову. — Эдвард оставляет парочку поцелуев в горловой впадине на шее Наталии, заставляя ее издать еще один чувственный стон. — Вот и я не могу… И не хочу… И не буду. Потому что ты моя. Моя…       Эдвард вовлекает Наталию в еще один продолжительный поцелуй, во время которого они оба слегка покусывают губы друг друга, оттягивают то верхнюю, то нижнюю и активно используют язык, чтобы поласкать самые чувствительные места во рту и довести любимого человека до неземного наслаждения.       — Решил довести меня до еще одного предынфарктного состояния? — с затрудненным дыханием хрипловатым, низким голосом интересуется Наталия, соприкоснувшись лбом со лбом Эдварда и обеими руками придерживая мужчину за заднюю часть его шеи.       — А ты решила довести до этого состояния меня, — таким же голосом с громким придыханием отвечает Эдвард, руками уверенно водя руками по позвоночнику Наталии вверх-вниз.       — Если что – дверь открыта. — Наталия оставляет короткий поцелуй за ухом Эдварда, которое она нежно ласкает губами. — Выход из квартиры свободен.       — Ты что, уже прогоняешь меня?       — Просто предупреждаю на случай, если ты захочешь сбежать. — Наталия гладит плечи Эдварда, медленно перемещает руки на его грудь и уверенно гладит ему живот, пристально смотря ему в глаза. — Удерживать не буду. Хотя не факт, что я не захочу сделать тебя своим заложником.       — Я сам сдамся в плен. Добровольно… — Эдвард с еще большей страстью с тяжелым дыханием оставляет на губах Наталии короткий поцелуй и языком проводит по небу девушки, пользуясь моментом, когда она немного приоткрывает рот. — Я уже говорил, что ты – моя слабость… Слабость, перед которой я теряю волю…       — Как и я – перед тобой… — низким, хриплым голосом произносит Наталия, водя руками по туловищу Эдварда, без стеснения просовывая их под его рубашку и с еще более чувственным стоном позволяя им уверенно блуждать по мужской спине. — Рядом с тобой я забываю обо всем на свете…       — Черт, как же сексуально ты стонешь… — с полным наслаждения тихим рыком произносит Эдвард. — И двигаешься… И смотришь…       — Не могу стоять столбом и молчать, когда рядом со мной находится такой сексуальный мужчина. — Наталия перемещает руки на живот Эдварда и уверенно гладит его под рубашкой, языком игриво лаская мочку его уха. — Которого мне так и хочется раздеть…       — М-м-м, кое-кто захотел горяченького… — с довольно частым дыханием низким голосом отмечает Эдвард.       — Не все же тебе одному залезать ко мне под одежду и лапать где вздумается, — хитро улыбается Наталия, оттягивает верхнюю и нижнюю губы Эдварда, нежно целует их, медленно просовывает язык ему в рот и обводит им вокруг его языка. — Я тоже хочу потрогать твое тело и поласкать его.       — Ладно, малышка… — Эдвард оставляет пару коротких чмоков на губах Наталии и на месте у нее за ушами. — Раз ты так хочешь, я даю тебе такую возможность. Я и мое прекрасное тело полностью в твоем распоряжении.       — А разве я спрашивала у тебя разрешения?       — Нет, но я тебе его даю.       — Оно мне не нужно. Я могу делать с тобой что угодно. В любое время. В любом месте. Ведь ты мой… И принадлежишь лишь мне…       — Я никому тебя не отдам. — Эдвард оставляет короткий поцелуй на изгибе шеи Наталии и еще несколько нежных и долгих, понимая, что запах любимой девушки все больше дурманит его разум. — Никому, куколка…       — Мне никто не нужен… — слегка вздрагивает Наталия, крепко обнимая Эдварда, прижимаясь к его груди и обеими руками, что все еще находятся под мужской рубашкой, гладя ему спину, пока тот очень нежно зажимает кожу на ее шее или прикусывает ее. — Только ты…       — Черт, ты заставляешь меня быть голодным волком… — Эдвард оставляет несколько поцелуев на ключицах Наталии и на открытой части ее груди, которую он с большим удовольствием ласкает одной рукой, пока его вторая расположена на ее напряженных ягодицах под юбкой.       — Из-за тебя я едва могу стоять на ногах… — Наталия с закатанными глазами издает тихий стон, пока ее длинные белые ногти впиваются в кожу на спине Эдварда, чувствуя волнительное тепло до самых кончиков пальцев. — Мне плохо…       — Ничего, малышка, скоро тебе будет еще лучше, — с самодовольной улыбкой уверяет Эдвард и одаривает Наталию продолжительным поцелуем в губы, пока его рука все еще продолжает уверенно ласкать ее грудь, уделяя внимание и набухшим соскам, которые он стимулирует большим пальцем.       — Пожалуйста, Эдвард… — издает еще более чувственный стон Наталия, слегка выгибая спину, плавно покачивая бедрами и стараясь прижаться как можно ближе к телу Эдварда, чье туловище она уверенно наглаживает обеими руками, и чьи волосы время от времени оттягивает. — Пожалуйста… М-м-м…       — Тише-тише, не надо так напрягаться… — с легкой улыбкой шепчет Эдвард, нежно погладив ягодицы Наталии и кончиками пальцев проведя вдоль ее позвоночника и по оголенным участкам ее прямой изящной спины, и проводит приоткрытым ртом по открытой части ее груди, которую придерживает снизу. — Расслабься, девочка… Расслабься…       Наталия ничего не говорит и продолжает гораздо чаще издавать чувственные стоны, иногда слишком крепко сжимая Эдварда в своих объятиях, просунув свои руки под мужскую рубашку, поласкав его грудь и живот и в какой-то момент переместив ладонь на мужской пах. В этот момент широко улыбающийся мужчина сразу обеими руками сжимает ягодицы девушки и под юбкой проводит ладонями по боковой, внешней, задней и внутренней частям ее бедер, пока его губы ласкают один из изгибов шеи невесты, покрывают его поцелуями и слегка зажимают нежную женскую кожу, которую он едва покусывает или ласкает кончиком языка. А в какой-то момент Эдвард кончиком носа проводит по изгибу шеи Наталии и оставляет на ней еще несколько коротких поцелуев. А потом он немного отстраняется и на секунду о чем-то задумывается.       — Знаешь, мне кажется, что чего-то не хватает… — слегка нахмурившись, задумчиво говорит Эдвард.       — Что-то не так? — слегка хриплым голосом спрашивает Наталия. — Я что… Плохо выгляжу?       — Нет-нет, выглядишь ты сногсшибательно… Просто… Э-э-э… — Эдвард слегка прикусывает губу. — У меня для тебя кое-что есть.       Эдвард с загадочной улыбкой заглядывает в маленький кармашек на своей рубашке, достает из него что-то, что он показывает Наталии. Девушка почти мгновенно приоткрывает рот и скромно улыбается, видя ее любимый позолоченный кулон с подвеской в виде буквы «N», который Юджин Уэйнрайт украл у нее в день их встречи.       — Мой кулон! — радостно ахает Наталия.       — Да, это он, — с легкой улыбкой уверенно кивает Эдвард. — Кулон, который ты потеряла.       — О, боже… — Наталия на секунду прикрывает рот рукой, а потом забирает свой кулон из рук Эдварда и рассматривает его. — А я-то думала, что уже навсегда потеряла его… Мой кулон… Который ты подарил мне…       — Нет, любимая, он не потерялся. — Эдвард нежно гладит Наталию по голове и щеке.       — Но… Где ты его нашел? Его ведь украл Уэйнрайт!       — Я нашел его в тот день, когда мы с парнями пошли за Уэйнрайтом, — объясняет Эдвард. — Он лежал на полу в том заброшенном домике, где скрывался этот подонок. Точнее… Его нашел Питер. Он увидел этот кулон и позвал меня, потому что засомневался. Ну а я сразу же узнал твое любимое украшение.       — Не могу поверить… Мой кулон вернулся ко мне… О боже мой… — Наталия снова рассматривает свой кулон и замечает, что у него совершенно другая застежка. — Боже…       — Кстати, когда я нашел этот кулон, то на нем не было застежки. Наверное, отлетела, когда Уэйнрайт сорвал его с тебя. Пришлось некоторое время повозиться, чтобы поменять ее. Но вот кулон наконец-то вернулся к своей прекрасной хозяйке.       — Ты сам ее поменял?       — Да, сам. Было трудно найти что-то подходящее, но у меня получилось.       — О, боже, Эдвард… — Наталия нежно улыбается Эдварду. — Спасибо… Большое спасибо, что ты вернул мне мой талисман! Я… Я не знаю, как мне отблагодарить тебя!       — Не стоит благодарностей. Просто радуйся, что теперь частичка меня снова будет с тобой. Где бы ты ни была.       Наталия на пару секунд закрывает рот обеими руками и улыбается намного шире, буквально прыгая от радости как маленький ребенок. Затем девушка собирается надеть украшение себе на шею, расстегнув на нем застежку. Но как только она делает это, Эдвард с легкой улыбкой предлагает свою помощь:       — Тебе помочь?       Наталия с легкой улыбкой протягивает Эдварду свой кулон, поворачивается к нему спиной и забирает свою копну золотистых волос наверх. Мужчина быстро надевает украшение девушке на шею и застегивает застежку. А после этого, поддавшись соблазну, он пару раз нежно целует заднюю часть ее шеи, медленно проводит по ней губами и обеими руками гладит плечи возлюбленной. Блондинка с широкой улыбкой рассматривает подвеску с первой буквой ее имени и с облегченным выдохом накрывает ее рукой. А затем она поворачивается к наблюдающему за ней с легкой улыбкой МакКлайфу-младшему и одаривает его еще более восхищенным взглядом и нежной улыбкой. Но затем Наталия с глазами, полными блеска, резко сокращает расстояние, берет лицо Эдварда в руки и одаривает его продолжительным, страстным поцелуем в губы. Мужчина же с радостью отвечает на этот жест и кладет руки на бока любимой, как можно ближе прижимая к себе свою хрупкую, худенькую девочку.       А когда Наталия разрывает поцелуй, она пару секунд с нежностью во взгляде смотрит на Эдварда, не скрывая своей широкой улыбки. Потом она закидывает руки ему на шею и всем телом прижимается к нему как можно ближе. Тот с удовольствием обвивает руками талию своей невесты и нежно гладит ее по спине и голове, носом уткнувшись в ее плечо. Кроме того, он скромно улыбается, когда чувствует пару робких поцелуев на изгибе своей шеи и приятное щекотание женских пышных ресниц.       — Я люблю тебя, милый, — поглаживая Эдварда по голове и перебирая волосы у него на затылке, с легкой улыбкой признается Наталия. — Очень-очень сильно.       — И я тебя тоже, красавица моя, — мягко отвечает Эдвард и мило целует Наталию в висок, водя руками по ее спине. — Моя голубоглазая блондиночка…       Через пару секунд Эдвард и Наталия немного отстраняются, а после этого девушка снова переводит свой взгляд на подвеску, которую берет в руки.       — Знаешь, в последнее время я уже практически смирилась с тем, что потеряла его, — скромно признается Наталия.       — Я уже давно хотел вернуть его тебе, но постоянно забывал, — уверенно отвечает Эдвард. — Твой кулон всегда был со мной, когда я планировал встречаться с тобой. Но все как-то закручивалось, и я напрочь забывал о нем.       — Поначалу было очень грустно от того, что у меня украли твой подарок, но потом стало легче.       — Если захочешь, то я подарю тебе сколько угодно таких украшений. Уж теперь я могу дарить тебе не дешевку, купленную черт знает где, а что-то шикарное и дорогое.       — Лучше уж получить в подарок дешевку, которую ты выбирал с любовью, чем что-то дорогое, что было куплено для галочки.       — Нет… Если я что-то дарю, то это от всего сердца. А уж тебе я никогда не буду что-то дарить для галочки. Я хочу радовать тебя.       — В любом случае я ужасно рада, что моя любимая вещь вернулась ко мне. Теперь я снова чувствую себя в безопасном коконе. В котором мне очень хорошо и спокойно.       — Пока я жив, ты всегда будешь находиться в этом коконе. — Эдвард накрывает рукой висящий у Наталии на шее кулон и с легкой улыбкой смотрит девушке в глаза, пока та чувствует, как тепло нежной мужской ладони согревает ее изнутри. — Независимо от того, вместе ли мы или врозь. Никогда не забывай этого. И никого и ничего не бойся. Я никому не позволю тебя обижать. Ни-ко-му.       — Рядом с тобой я ничего не боюсь, — с легкой улыбкой мягко произносит Наталия. — Ибо я знаю, что мой мужчина сделает все, чтобы никто не причинил мне боль. И не позволит плохому человеку оказаться близко ко мне.       — Так оно и будет, моя прекрасная королева, — взяв лицо Наталии в руки и нежно погладив его, уверенно обещает Эдвард.       Наталия широко улыбается и в очередной раз заливается краской, пока Эдвард смотрит на нее с огромным восхищением во взгляде и в какой-то момент мило целует ее в кончик носа. Потом девушка с загадочной улыбкой притягивает мужчину к себе, пару секунд с некой провокацией смотрит то в его глаза, то на его губы. А немного поколебавшись, она закидывает руки ему на шею и одаривает продолжительным поцелуем в губы, на который тот безотказно отвечает, крепко обняв ее за талию с чувством учащенного сердцебиения. Если поначалу все проходит очень нежно и робко, то вскоре поцелуй постепенно становится более глубоким, страстным и напористым, оттягивая, сжимая, покусывая и облизывая губы друг друга и доводя своего партнера до всеобъемлющего экстаза ласками рта с помощью языка. Они оба тихонько постанывают от удовольствия и тяжело дышат, а на их лицах красуется легкий румянец. Из-за легкого головокружения кажется, что земля вот-вот уйдет из-под ног, учащенное сердцебиение эхом отдается в виски, а ощущение жара становится все сильнее.       В какой-то момент Эдвард оставляет несколько волнительных поцелуев на изгибе шеи Наталии и на передней ее части, когда она опрокидывает голову назад, еще крепче придерживая ее саму, пока девушка с чувственными стонами откидывается назад. Мужчина также уделяет немного внимания ее обнаженным ключицам и открытой части груди, пока его руки уверенно скользят по изгибам ее тонкой талии, завораживающим бедрам и упругим ягодицам. А немного погодя МакКлайф-младший оставляет парочку поцелуев на месте у нее за ушами, которые нежно ласкает губами и кончиком языка, и берет свою невесту на руки. Девушка же скромно хихикает и начинает ласкать лицо возлюбленного и покрывать его короткими, нежными поцелуями, радуясь каждому глухому стону, который он издает с блаженной улыбкой на лице. Эдвард подходит к кровати, усаживает Наталию к себе на колени и продолжает жадно целовать ее губы, поглаживая ее горло, плечи, ключицы, ягодицы и внутреннюю часть бедер. Затем он нежно целует любимую за ухом, слегка прикусывает его мочку, кончиком носа проводит по изгибу ее шеи, оставляет на нем несколько нежных поцелуев, легких щипков и парочку влажных дорожек. Пока та издает очень тихие, но невероятно чувственные стоны и вдохи, с легкой улыбкой гладит ему плечи, голову и лицо, крепко, но нежно сжимает пальцами мягкие черные волосы и медленно проводит языком по небу своего жениха или вокруг его языка. Ее теплые мягкие ладони уверенно растирают его грудь и живот под рубашкой и над ней, а она сама вздрагивает от прикосновения к каждой хорошо проработанной мышце тела ее любимого.       Чуть позже, пока Эдвард оставляет поцелуи на ее плечах, ключицах, зоне декольте и груди, Наталия скромно покусывает и ласкает его ухо приоткрытым ртом, щедро покрывает короткими поцелуями шею любимого человека и легонько пощипывает кожу на ней. МакКлайф-младший с блаженной улыбкой прикрывает глаза и уделяет особое внимание груди своей невесты, которую он с удовольствием массирует и ласкает кончиками пальцев и разогнутыми губами, не забывая и про тонкую изящную женскую шею, привлекательные ключицы, оголенные бедра и ягодицы. А поласкав ее между ног, он сразу же чувствует, что здесь стало довольно жарко, и заставляет ее издать томный стон с чувством мучительного напряжения внизу живота, когда нежно сжимает внутреннюю часть женских бедер. В какой-то момент Эдвард осторожно перекладывает Наталию на кровать и продолжает исследовать ее роскошное тело и одаривать его поцелуями и ласками, заставляя ее изнывать, когда он то делает все очень медленно, нежно и скромно, то ведет себя как голодный волк и пробуждает в себе страстную личность. Девушка же радует мужской слух своими тихими, чувственными стонами, прогибает спину, напрягает бедра и довольно часто дышит с мыслью, что у нее голова идет кругом. И остается совершенно расслабленной, пока его теплые руки гладят ее бедра и ягодицы, колени, их внутреннюю часть и тонкие щиколотки.       В какой-то момент Эдвард задирает юбку платья, чтобы губами поласкать переднюю и внутреннюю части бедер Наталии и оставить парочку поцелуев на оголенной нижней части живота, борясь с желанием медленно снять с нее белоснежные трусики, что идеально подходят под ее платье, и кончиками пальцев лаская ее промежность. Пока она слегка покачивает бедрами, будто умоляя его сделать это. А когда МакКлайф-младший уделяет еще немного внимания нижней части ее живота, поласкав его обеими руками и губами и покрыв нежными поцелуями, она в порыве страсти пальцами крепко сжимает одеяло, думая лишь о том, как ей сейчас хорошо. Позже Эдвард одаривает Наталию страстным продолжительным поцелуем, во время которого уверенно, по-хозяйски массирует ее пышную грудь и не забывает и про набухшие соски, хорошо ощущаемые через женское шифоновое платье. Немного внимания он уделяет и женской шее, в какой-то момент взяв ее за запястья и с тяжелым дыханием крепко прижав руки к кровати.       Так увлекшись процессом, МакКлайф-младший не замечает, как его невеста легким движением перекладывает его на кровать, возвышается над ним и инсценирует еще более страстный, волнительный поцелуй, из-за которого у того перехватывает дыхание. Разгоряченная блондинка с томными вздохами ласкает его губы, оттягивает и прикусывает каждую до того, как переходит к мужской шее, которую она жадно покрывает нежными поцелуями. Запах кожи на ней все больше дурманит ее разум, делая ее абсолютно бессильной перед человеком, который с блаженной улыбкой водит руками по изгибам женской талии, спине, всем частям женских бедер и ягодицам. А щедро покрыв всю его шею поцелуями и проведя по ней губами и кончиком языка, Наталия проскользает под рубашку Эдварда и нежно ласкает нижнюю часть его напряженного живота. После чего она без стеснения обнажает его торс, проводит по нему руками и с удовольствием покрывает грудь и живот поцелуями или ласкает их губами.       Это приводит МакКлайфа-младшего в еще больший восторг и заставляет еще больше хотеть эту сногсшибательную белокурую красавицу, которая хитро улыбается, каждый раз замечая, что жених с тяжелым дыханием откровенно рассматривает ее с головы до ног. И сильно напрягает мышцы, когда блондинка сначала медленно ходить пальцами по его обнаженному торсу и губами ласкает мужские соски, а затем на пару мгновений перемещает руку к твердой мужской плоти. В порыве страсти умирающий от нетерпения Эдвард крепко сжимает Наталию в своих объятиях, водит руками по ее спине, бедрам и ягодицам и оттягивает женские волосы, когда она наклоняется к нему с целью одарить развязным поцелуем в губы, мечтая сделать все, чтобы они еще долго вспоминали эти волшебные моменты. Моменты, когда в мире есть лишь они вдвоем.       

***

      Терренс сейчас вместе с Ракель находится дома. Мужчина сидит в своей комнате на кровати, подогнув ноги под себя, и разбирается с материалами для песен, который он написал за все это время как в одиночку, так и со своими коллегами по группе. На кровати лежит множество исписанных бумажек, акустическая гитара, пара ручек и несколько разноцветных маркеров. МакКлайф-старший внимательно изучает содержимое каждого листа и где-то что-то исправляет и приписывает или же откладывает то или иное в сторону. Но в какой-то момент Терренс в последний раз что-то пишет на одном из листков, собирает все в одну кучу, кладет на столик рядом со своей стороной кровати и бросает взгляд на окно, через которое в комнату пробиваются лучи жаркого солнца. Может, мужчина с радостью бы и посидел у бассейна или поплавал в нем, но сегодня на улице настолько жарко, что, пожалуй, только истинные любители пекла могут осмелиться выйти прогуляться. Ну а Терренсу хорошо и в своем доме, где работает кондиционер, поддерживающий комфортную температуру во всех помещениях.       Несколько секунд Терренс просто тупо смотрит в окно и с легкой улыбкой на лице думает о чем-то приятном, что немного поднимает ему настроение. А потом он переводит взгляд на свой смартфон, лежащий на столике, смотрит на него пару секунд, но затем все-таки берет его и снимает с экрана блокировку, узнает, нет ли у него пропущенных звонков или сообщений, листает ленту с твитами в Twitter и фотографиями в Instagram, что-то комментирует и оставляет парочку комментариев. А убедившись в том, что никто не втянул его, его группу и его близких людей в какой-то скандал, удовлетворенный мужчина спокойной душой откладывает телефон в сторону и снова окидывает взглядом всю обстановку. Чуть позже Терренс немного лениво встает с кровати, подходит к окну и несколько секунд смотрит на происходящее на огромном расстоянии от него. А потом он переводит взгляд на то, что лежит на столике рядом с его половиной кровати, подходит к нему, рассматривает некоторые вещи, беря каждую и подолгу раскручивая в руках, а также перекладывает огромную стопку бумаг на письменный стол.       Еще раз окинув взглядом всю комнату, МакКлайф-старший обращает внимание на свою акустическую гитару, что лежит на кровати. Он с легкой улыбкой на лице медленно, но уверенно подходит к ней, берет ее в руки и удобно устраивается на кровати, подогнув ноги под себя и хорошо расположив инструмент перед собой. Несколько секунд мужчина просто перебирает струны в случайном порядке, а затем тихонько начинает напевать вслух строчки из какой-то песни и наигрывать какую-то мелодию на своем инструменте. Недолго думая, Терренс отыгрывает небольшое вступление и начинает напевать что-то довольно простое, что еще больше поднимает ему настроение, с легкой улыбкой на лице покачиваясь в ритм и иногда бросая взгляды на открытое окно, едва прикрытое тонкой белой шторкой, которая то поднимается, то опускается в зависимости от того, есть ли ветерок на улице.       Спустя три-четыре минуты МакКлайф-старший отыгрывает последние аккорды и исполняет последние слова песни, завершая исполнение медленным смахом по всем струнам гитары. После этого он еще несколько секунд просто сидит на кровати, прижимает свой инструмент к себе и смотрит в одну точку с легкой улыбкой на лице. А в какой-то момент дверь комнаты открывается, и сюда входит Ракель, чьи волосы забраны наверх, на ходу поправляя свое белоснежное полотенце, которым обмотано ее влажное тело.       — О, боже, эта жара начинает сводить меня с ума, — устало признается Ракель. — Даже холодный душ не помогает.       — Говорят, сегодня последний день, когда будет так жарко, а завтра будет получше, — задумчиво отвечает Терренс.       — Я бы была безмерно счастлива. — Ракель рассматривает свое покрасневшее лицо в зеркале. — Боже, какое же у меня красное лицо…       — Это не делает тебя менее прекрасной, — с легкой улыбкой успокаивает Терренс. — Моя любимая помидорка.       — Я помидорка? — скромно хихикает Ракель.       — Такая же красная, как и он.       — Надо признать…       Ракель на пару секунд замолкает и скромно хихикает, рассматривая себя в зеркале, а потом она подходит к Терренсу, садится рядом с ним и бросает взгляд на его гитару в руках.       — Эй, а что ты играл? — интересуется Ракель. — Я слышала, как ты что-то пел несколько минут назад.       — Да так, ничего особенного, — отложив гитару в сторону, скромно отвечает Терренс. — Просто в голове заела одна песенка, и я захотел сыграть ее.       — Это одна из тех, что будет на альбоме твоей группы?       — Нет, эта песня вышла буквально пару месяцев назад. Я как-то послушал ее, и она мне очень понравилась.       — А можешь, сыграешь что-нибудь из альбома? — Ракель с легкой улыбкой нежно гладит Терренса по щеке и убирает пару прядей волос с его лба. — Хотя бы одну.       — Прости, милая, но пока что не могу.       — Ну пожалуйста, любимый… — с жалостью во взгляде умоляет Ракель, усаживается за спиной Терренса, закидывает руки вокруг его шеи и медленно водит ладонями по мужской груди. — Спой… Ради меня. Ты же знаешь, как я обожаю слушать тебя.       — Знаю, солнце мое, — скромно улыбается Терренс. — Я удовольствием сыграю для тебя любую песенку, какую ты только захочешь. Но то, что будет на альбоме, ты услышишь только после его релиза.       — Но, Терренс…       — Нет, красотка, тебе придется потерпеть. — Терренс с более широкой улыбкой пальцем нежно дотрагивается до кончика носа Ракель, заставляя ту тихонько хихикнуть.       — Обещаю, я никому не скажу. — Ракель покрепче обнимает Терренса со спины и очень нежно и мило целует его в щеку. — Даже девочкам. Неужели ты не споешь даже пару строчек? Для меня? Для своей любимой невесты?       — Нет, я буду петь только после выхода альбома, — с хитрой улыбкой качает головой Терренс.       — Ну вот… — тихо вздыхает Ракель и отстраняется от Терренса.       — Не беспокойся, малышка, тебе понравится наша с парнями работа. Мы вложили в нее всю свою душу и очень хорошо поработали.       — Ну и как долго я должна ждать? Я не насытилась одним лишь единственным синглом! Кинули косточку как собачке и думайте, что этого будет достаточно!       — Терпение, красавица, терпение. — Терренс нежно гладит Ракель по щеке и заправляет выпавшую прядь ее волос за ухо. — Я прекрасно понимаю, что тебе не терпится услышать меня, неотразимого и супер талантливого Терренса МакКлайфа. Но обещаю, что долго ждать не придется.       — Не только я одна умираю от любопытства.       — Очень скоро ты и все поклонники группу будете не только слушать наш альбом, но еще и ходить на мои концерты. — Терренс с гордо поднятой головой проводит рукой по своим волосам. — Лично я собираюсь выкладываться по полной и демонстрировать свой безграничный талант.       — Я и не сомневаюсь, — скромно хихикает Ракель. — Твою безграничную самоуверенность из тебя никак не вышибить.       — Ты права. Никак. Ведь я уникален. Нереально талантлив. Чертовски привлекателен. Я все еще желанный миллионами девочек по всему миру.       — О, МакКлайф, ты неисправим. — Ракель медленно встает с кровати и подходит к туалетному столику, дабы привести лицо в порядок, начав с нанесения крема под глаза. — Я уже давно пытаюсь понять, что заставило бы тебя усомниться в себе, но пока не могу ничего придумать.       — Не трать время зря, детка, — с гордо поднятой головой советует Терренс. — Еще никто не заставил меня почувствовать себя уродливым и бездарным.       — Ты слишком самоуверен.       — Ну да, я не скрываю, что не страдаю от неуверенности в себе. — Терренс заводит руки назад и опирается ими о кровать. — Да и что во мне может быть не так? Ведь я – красавчик с прекрасным телом, шикарной шевелюра, огромной харизмой и кучей талантов! У меня есть все, что нужно для счастья, а рядом со мной находится любимая, чертовски привлекательная девушка, которую я с гордостью называю своей невестой.       — Ну знаешь, я тоже не испытываю проблем с собственной самооценкой и люблю себя, свое тело и внешность. Однако я не говорю об этом открыто и не даю всем понять, что люди вокруг меня хуже в тысячу раз.       — Я никогда не говорил, что люди вокруг меня хуже! Всего лишь даю понять, что мне нечего стесняться и комплексовать, и меня все в себе устраивает.       — Только не надо напоминать об этом в миллионный раз. Все уже знают, что ты считаешь себя Аполлоном.       — А что, я разве не Аполлон? С таким-то телом! С такой-то внешностью!       — Смотри, дорогой, если ты перегнешь палку, то тебя начнут считать нарциссом, который постоянно восхищается собой, — слегка припудрив лицо, скромно хихикает Ракель. — Если уже не начали.       — Эй, я вовсе не нарцисс!       — Но ты ведешь себя как нарцисс!       — У нарциссов нет чувств, а у меня они есть! Я никому не завидую, не использую людей в корыстных целях… Не преувеличиваю свои успехи и не вру о несуществующих.       — Но тебе крайне необходимо, чтобы тебя хотя бы в раз в день назвали неотразимым и привлекательным.       — А кому это не нужно? Все хотят каждый день слышать слова любви, уважения и восхищения! Это вполне нормально!       — Объясняй это не мне, а тем, кто думает, что ты страдаешь нарциссизмом.       — Не волнуйся, Ракель, все будет хорошо, — уверенно отвечает Терренс. — Самое главное – близкие мне люди прекрасно знают, кто я такой. А остальные могут думать что угодно. У всех есть право любить и ненавидеть меня. Я никого не заставляю любить себя.       — Но все же тебе надо быть немного скромнее. А иначе ты так и будешь объектом для шуток для всех своих друзей.       — Да пусть они смеются сколько хотят! Я ведь знаю, что втайне все эти люди восхищаются мной, уважают и считают авторитетом.       — Ладно, на эту тему с тобой спорить бесполезно.       — И кстати, я забыл сказать, что умею признавать не только свои достоинства, но и свои недостатки. А нарцисс их не замечает.       — И это радует.       Пока в воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, Терренс нежно наблюдает за тем, как Ракель делает себе легкий макияж, дабы выровнять тон лица и убрать покраснение, ловко управляясь с разными тюбиками и палетками теней и что-то выискивая среди декоративной косметики.       — Почему ты замолчал? — усмехается Ракель.       — Наблюдаю за тем, как моя сногсшибательная красавица становится еще привлекательнее благодаря всем этим штучкам, — с легкой улыбкой отвечает Терренс. — Люблю я это дело, знаешь ли…       — Ну должна же я что-то сделать со своим лицом. Чтобы перестать выглядеть так, будто я сгорела на солнце или вышла из горячего душа.       — Не такое оно уж и красное. У тебя просто немного румяные щечки.       — Неправда! У меня все лицо красное!       — Ой, а ты вспомни мое, когда я однажды сгорел на солнце, перележав на шезлонге на заднем дворе.       — О, я помню, — скромно хихикает Ракель. — Вот твои друзья повеселились…       — Ага… Парни постоянно стебались надо мной и кем только не называли меня до тех пор, пока мои ожоги не прошли.       — Да и я сама не могла сдержать смеха, — подкрашивая глаза светлыми тенями, уверенно отмечает Ракель.       — Моя кожа просто очень нежная и чувствительная. Я не могу долго валяться на солнце.       — Открою тебе секрет, дорогой: существуют различные кремы для загара, которые защищают кожу от ожогов.       — Спасибо, любимая, но я прекрасно про них знаю. — Терренс с легкой улыбкой на лице запускает пальцы в свои волосы. — Впрочем, истинного короля красоты и грации не испортят даже какие-то ожоги.       — А если ты в грязи измажешься, то тоже будешь считать себя красавчиком?       — Ха, да я буду идеален даже в мешке от картофеля! Я так умело преподам его, что людям он сразу же понравится.       — О да, твои поклонницы раскупят все мешки за несколько минут.       Ракель заканчивает делать последние штрихи в макияже, нанеся немного туши на ресницы и проведя большой кисточкой по некоторым местам на лице. Девушка повнимательнее смотрит на себя в зеркало и уверенно кивает с легкой улыбкой на лице.       — Если я надену какую-то дешевую шмотку, то она станет такой же ценной, как и любая вещь, показанная на Неделе Моды, — уверенно заявляет Терренс.       — Да-да, малоизвестные бренды должны приглашать тебя рекламировать их одежду, чтобы раскрутиться, — скромно хихикает Ракель, еще пару секунд рассматривает себя в зеркале и отходит немного в сторону.       Повернувшись к Терренсу спиной, Ракель снимает с себя полотенце и кладет его на стул. Пока зрачки мужчины мгновенно расширяются при виде девушки с ровной спину, упругими ягодицами, стройными длинными ногами и тонкой талией.       — Да… — с широкой улыбкой низким голосом произносит Терренс, пожирающим взглядом рассматривая Ракель и начиная фантазировать о том, что он бы сделал с этим прекрасным обнаженным телом, на котором нет ни единого шрама, родинки и каких-либо изъянов. — Ты права…       — Не подавись слюной, пока будешь пялиться на мою голую задницу, — со скромной улыбкой заливается краской Ракель, берет коротенький атласный халатик светло-сиреневого цвета, который аккуратно висит на спинке стула, стоящий напротив письменного стола, и изящно надевает его на плечи.       — Эй, ну зачем ты так быстро оделась?       — По-твоему, я должна целый день ходить без одежды?       — А может, ты немного походишь передо мной голенькой? — хитро улыбается Терренс, слегка расставив ноги. — Ну а я на тебя полюбуюсь… В обнаженном виде ты чертовски прекрасна… Глядя на твои изгибы, моя фантазия становится очень бурной.       — Закатай губу, МакКлайф. — Ракель завязывает пояс халата на своей талии таким образом, что ее ключицы открыты, а грудь едва прикрыта нежным шелком, будто специально решив подразнить Терренса, который нервно ерзает на кровати. — Достаточно того, что ты увидел.       — А-р-р, ты моя вредная сучка! — с наслаждением рычит Терренс, заметив, что ягодицы Ракель едва прикрыты нежно-сиреневым шелком, и нервно сглатывает.       Ракель хитро улыбается, снова подходит к зеркалу, немного поправляет свой халат, особое внимание уделяя зоне декольте, скрещивая свои длинные оголенные ноги, которые Терренс очень внимательно рассматривает, слегка прикусив губу и крепко сжав одеяло. А когда девушка снова решает что-то поправить в своем макияже и начинает что-то искать в своих огромных запасах косметики, мужчина встает с кровати, с гордо поднятой головой подходит к ней и обвивает руками ее талию.       — Кстати, у меня сегодня прекрасное настроение, — с легкой улыбкой признается Терренс и, расправив плечи, располагает руки на животе Ракель. — А ты делаешь его еще лучше. Благодаря своей нереальной красоте. И умению подать себя…       — У меня есть, у кого поучиться искусству красиво преподать себя даже в мешке от картофеля, — с легкой улыбкой скромно отвечает Ракель.       — Мне не надо тебя учить. — Терренс оставляет нежный поцелуй на изгибе шеи Ракель и ее задней части, вызвав у нее скромную улыбку. — Ибо ты прекрасно освоила это искусство.       — Мне еще учиться и учиться превозносить себя до небес так, как это делаешь ты.       — Со мной любая неуверенная в себе девчонка почувствует себя сексуальной чертовкой. — Терренс мило трется об щеку Ракель кончиком носа, обняв ее немного крепче и обвив руками ее талию и шею. — С таким шикарным мужчиной, как Терренс МакКлайф, любая откроет в себе ту сторону, о которой она не знала.       — Ну да, ты умудрился сделать меня развратницей, — хитро улыбается Ракель.       — Ты всегда ею была. — Терренс целует Ракель в висок и губами нежно проводит по ее приоткрытому плечу, скользя кончиками пальцев по открытым участкам кожи рук и дыша на шею девушки горячим дыханием, от которого у нее замирает сердце. — Просто рядом не было того, кто помог бы тебе выпустить на волю ту тигрицу, что сидела взаперти.       — Так, Терренс, хватит соблазнять меня и дай мне привести себя в порядок.       — Ну так приводи! Я же тебе не мешаю! — Терренс оставляет короткий поцелуй на месте за ухом Ракель, которое он также нежно ласкает губами, пока кончики его пальцев нежно скользят по всей длине ее рук. — Наводи красоту. А я пока понаблюдаю.       — Ты же знаешь, что я не могу ничего делать, пока ты стоишь рядом и делаешь это. — Ракель слегка вздрагивает с прикрытыми глазами и выпускает из рук тонкую кисточку, которая падает на столик.       — Знаю, у любой девчонки слабеют колени, когда она стоит рядом со мной. — Терренс тыльной стороной проводит по щеке Ракель. — Многие из них сопротивляются, но в итоге все равно оказываются под влиянием моих чар.       — Господи, да дай ты мне закончить, — скромно хихикает Ракель в тот момент, когда Терренс целует ее в щеку.       — Да ладно тебе, Ракель, брось ты все эти штучки, — тихим, низким голосом предлагает Терренс. — Ты и так прекрасна.       — Ладно, делай что хочешь!       Пока Ракель смотрит на себя в зеркало и ищет на столе нужную ей расческу для волос, Терренс притягивает ее поближе к себе и губами уверенно ласкает заднюю часть ее шеи.       — Ты сводишь меня с ума, красотка… — тихим, низким голосом произносит Терренс, обеими руками берет Ракель за изгибы талии. — А из-за того, что ты расхаживала передо мной голенькой, я окончательно потерял голову.       — Так, МакКлайф, даже не начинай! — восклицает Ракель, подняв указательный палец. — Не начинай, говорю!       — Знаешь, что-то я очень давно не уделял тебе должного внимания. То проблемы, то репетиции с группой, то усталость… Но теперь я готов это исправить. — Терренс оставляет короткий поцелуй на изгибе шеи Ракель, взяв ее за плечи и почувствовав, с какой дрожью она выдыхает. — Готов уделить своей сексуальной чертовке как можно больше внимания.       — Ты слышал, что я сказала?       — И сегодня я хочу чего-нибудь остренького. — Терренс перемещает руки на изгибы талии Ракель, соскользает вниз и уверенно гладит боковую и переднюю часть ее оголенных бедер. — Что-нибудь страстного и горячего…       — А что, пять минут нельзя потерпеть?       — Нельзя. Я ужасно истосковался по тебе. — Терренс перемещает руки на оголенные изгибы талии Ракель и прямо под халатом водит теплыми ладонями по ее животу, чувствуя, как она слегка напрягается. — Истосковался по ласкам твоего шикарного тела. По нереальному удовольствию.       — Дай мне привести себя в порядок, и потом я с радостью тобой займусь. — Ракель хитро улыбается. — Но это не точно.       — Я хочу тебя… — низким голосом произносит Терренс, снимает рукав халата с одного из плеч Ракель и оставляет на нем несколько поцелуев, теряя голову от аромата лавандового геля для душа, что смешан с естественным запахом женской кожи. — Хочу прямо сейчас… Хочу, чтобы ты еще раз доказала мне, что тебе нет равных. Что никто не сможет свести меня с ума так, как ты.       — Ну-ну, не так сразу, красавчик, — с загадочной улыбкой низким, приятным голосом произносит Ракель, мягко вырывается из рук Терренса и накидывает рукав халата на плечо. — Я знаю, что у тебя горячая кровь, но не надо вести себя как голодный волк.       — Я и правда голодный волк… — Терренс обеими руками гладит живот Ракель, перемещает их на изгибы ее талии, проводит ими про ее груди, ключицам и изгибам шеи и губами немного ласкает ее ухо. — Изголодался по женским ласкам…       — Извини, ничем помочь не могу.       — Не упрямься, детка, ты же и сама этого хочешь. — Терренс оставляет короткий поцелуй на изгибе шеи Ракель и обеими руками уверенно, по-хозяйски сжимает ее грудь, заставив ее издать тихий стон с закатанными глазами. — Зачем же сдерживать себя, когда ты жаждешь мое сексуальное тело?       — Ну вот я закончу приводить себя в порядок и займусь тобой. Неужели ты не можешь потерпеть всего несколько минут? Посиди пока на кровати, полюбуйся… Пофантазируй… Приготовься к тому, что ты скоро станешь моим рабом.       — Я бы полюбовался. Если бы ты приводила себя в порядок полностью обнаженной… — Терренс осторожно снимает халат с обоих плеч Ракель и оставляет несколько поцелуев на каждом из них, пока его руки уверенно массируют ее грудь. — Если бы дала мне возможность полюбоваться на тебя в том виде, в котором ты выглядишь сексуальнее всего.       — Ты ненормальный, МакКлайф, — скромно хихикает Ракель, мягко отстраняется от Терренса и накидывает халат на оба плеча. — Просто ненормальный.       — Почему это? — Терренс уверенно проводит обеими руками по обнаженным бедрам Ракель, на секунду крепко сжимает ее ягодицы и кончиками пальцев медленно проводит по позвоночнику девушки. — Нет ничего плохого в том, что мужчина хочет видеть свою любимую девушку обнаженной. Ты – моя невеста, и я имею право лицезреть твою шикарную фигуру.       — Хорошо. Но тебе придется хорошенько постараться. — Ракель поворачивается лицом к Терренсу и скромно поправляет его рубашку с короткими рукавами. — Не думай, что я сдамся тебе, если ты пару раз полапаешь мою задницу и грудь. Меня это не заводит. Совсем.       — Не заводит? — хитро улыбается Терренс, одной рукой резко притягивает Ракель к себе и пальцами свободной руки массирует ее грудь и стимулирует соски, пока его губы ласкают один из изгибов ее шеи и покрывают его поцелуями. — Ну вот сейчас мы это и узнаем.       Желая немного подразнить Терренса, Ракель сильно кусает губы и изо всех сдерживается, чтобы не застонать от удовольствия. Правда ее тело определенно не собирается участвовать в этой игре, покрываясь легкими мурашками и так или иначе извиваясь.       — М-м-м, опять строишь из себя недотрогу? — тихонько усмехается Терренс и оставляет несколько поцелуев на груди Ракель, что едва прикрыта халатом, пока она с прикрытыми глазами откидывает голову назад. — Ну ладно, детка, строй. Мне будет только в радость немного поиграть. И порадоваться, когда в конце я все-таки сломаю эту неприступную крепость.       — Ты ее не сломаешь… — с загадочной улыбкой тихим, низким голосом произносит Ракель. — Нет.       — Подожди, красотка, это только начало. — Терренс проводит губами по передней части шеи Ракель. — Разогрев… Все девчонки поначалу строят из себя недотрог. Но стоит им оказаться в руках умелого мужчины, как они быстро становятся мокренькими сучками, готовые на все ради того, чтобы в конце концов кончить.       — Я не они. Ты можешь делать что угодно, но мне будет все равно.       — И когда ты это говорила, победа была за мной.       — Но на этот раз ты меня не соблазнишь.       — Ничего-ничего, как только я приступлю к основному этапу, ты, сучка, будешь громко кричать, стонать и умолять меня трахнуть тебя. — Терренс резко притягивает Ракель к себе, взяв ее за заднюю часть шеи, и оставляет короткий, напористый поцелуй на ее губах. — А если я привяжу тебя к кровати и лишу шанса сбежать, то тебе придется мне сдаться.       — Опять ты со своими извращениями!       — М-м-м, я уже чувствую, как ты возбудилась… — с загадочной улыбкой мурлыкает Терренс, оставляет короткий поцелуй и легкий щипок на передней части шеи Ракель, которая в этот момент откидывает голову назад, и просто проводит по ней губами, чувствуя, как тело девушки вздрагивает, и слыша ее чувственный стон, который она не в силах сдержать.       — О, черт… — вырывается из уст Ракель, которая слегка напрягает ягодицы.       — Знаю, как тебя заводит одна только мысль о том, что я могу с тобой сделать. О том, какое удовольствие я умею доставлять. — Терренс перемещает руку на ягодицы Ракель и тихонько рычит, когда крепко сжимает их и уверенно массирует. — Я в этом мастер…       — Так, мастер, давай-ка ты оставишь свои извращения на потом. — Ракель мягко отстраняется от Терренса. — Мне надо привести волосы в порядок.       — Да ладно тебе, куколка…       — Отвали, я сказала!       С этими словами Ракель, смотря на Терренса с хитрой улыбкой, прикладывает ладонь к его груди, мягко отталкивает от себя и пытается уйти в другую часть комнаты. Однако мужчина молниеносно подлетает к ней со спины, резко притягивает ее к себе за талию и крепко берет за горло. Из-за этого она сильно вздрагивает и издает негромкий писк, в какой-то момент безуспешно попытавшись вырваться.       — Тише, малышка, тише… — низким голосом произносит Терренс. — Тише…       Терренс резко наклоняет голову Ракель немного в сторону и оставляет такой страстный поцелуй на ее шее, что у нее на мгновение перехватывает дыхание, душа уходит в пятки не из-за страха, а из-за головокружительных эмоций, которые заставляют девушку содрогнуться и издать громкий, чувственный стон, она едва стоит на ногах.       — Только не вздумай рыпаться, — с хитрой улыбкой уверенно говорит Терренс, одновременно покрывая поцелуями шею Ракель, нежно лаская ее горло кончиками пальцев и медленно опустив свободную руку от ее живота до самых бедер, но потом снова возвратившись обратно. — Ты все равно никуда от меня не денешься.       Когда Терренс просовывает руку под ее халат и уверенно гладит ее оголенный плоский живот, Ракель с тихим стоном рефлекторно вздрагивает и пытается вырваться. Однако мужчина резко притягивает ее к себе и покрепче берет за горло с тихим шепотом:       — Тихо-тихо… Тихо! — Терренс еще раз резко одергивает Ракель, когда она с тяжелым дыханием пытаться вырваться. — Не рыпайся, я сказал! Не рыпайся! Тихо, говорю!       Терренс еще раз оставляет несколько более напористых поцелуев на изгибе шеи Ракель и слегка прикусывает кожу на ней, пока девушка издает громкий, чувственный стон, чувствуя учащенное сердцебиение у себя в голове.       — Ах, моя ты чертовка! — с наслаждением произносит Терренс, обеими руками проводя по изгибам талии Ракель, ее бедрам и животу, уверенно помассировав ей грудь и большими пальцами простимулировав ее набухшие соски, пока она с закатанными глазами довольно тяжело дышит. — Моя сексуальная чертовка, которая сводит меня с ума!       — Перестань, Терренс… — хрипловатым голосом произносит Ракель, злясь на себя из-за полного бессилия перед Терренсом. — Пожалуйста…       — И советую не надеяться на нежность. Сегодня я хочу быть жестким и страстным. — Терренс просовывает руку под халат Ракель и массирует ее грудь, радуясь, что на ней нет бюстгальтера. — И наглым.       — А что, ты разве когда-то был нежным и скромным? — Ракель издает тихий стон и слегка прикусывает губу. — Ты с самого начала вел себя как наглый бессовестный козел, который думает, что может безнаказанно лапать меня где только можно.       — Девчонкам это нравится. Я не встречал еще ни одну, которую не возбуждали уверенные в себе мужчины, ведущие себя жестко и страстно. — Терренс оголяет одно из плеч Ракель и оставляет на нем несколько поцелуев. — Хорошие скромные парни мало кому нравятся. С ними только дружат. А для горячего секса они ищут таких сексуальных и уверенных в себе парней, как я.       — Бессовестных и нахальных, ты хотел сказать?       — Не надо много разговаривать, детка. А иначе не получишь никакого удовольствия. — Терренс проводит рукой по животу Ракель и уверенно гладит внутреннюю часть ее бедер. — М-м-м… Ты уже мокренькая и тепленькая… И это только начало! Что с тобой будет где-нибудь ближе к концу? М-м-м-м…       — О, черт, Терренс… — дрожащим голосом шепчет Ракель. — Пожалуйста…       — Тише-тише, любимая, тише. — Терренс снова крепко берет Ракель за горло и уверенно водит свободной рукой по ее животу. — Расслабься…       Терренс оставляет короткий поцелуй на изгибе шеи Ракель, уверенно массируя ее грудь, стимулируя ее соски и наслаждаясь тихими стонами, которые издает тяжело дышащая, слегка покрасневшая девушка.       — Я был бы очень счастлив, если бы ты сняла этот халатик и показала все, чем тебя так щедро одарила природа, — тихим, низким голосом говорит Терренс, нежно проводя кончиками пальцев по изгибе шеи Ракель и водя рукой по ее животу, бедрам и ягодицам. — Если бы ты еще раз прошлась здесь голенькой…       — Нет, я не хочу… — хрипловатым голосом отвечает Ракель. — Не хочу, чтобы кто-нибудь случайно зашел сюда и увидел меня в таком виде.       — А если я запру дверь?       — Э-э-э… Нет!       — Да ладно, малышка. — Терренс нежно целует Ракель за ухом и его мочку и слегка прикусывает ее. — Неужели ты собираешься прятать все это от меня? Прятать свое шикарное тело, которым я так восхищаюсь…       — Даже не мечтай, МакКлайф.       — Если порадуешь меня – я с удовольствием продемонстрирую тебе свою идеальное тело, которое ты сможешь немного поласкать. — Терренс запускает обе руки под халат Ракель и ласкает ее оголенные живот и бедра. — Оно, между прочим, нуждается во внимании.       — А я нуждаюсь в наведении марафета!       — Ладно, детка, можешь строить из себя недотрогу, — хитро улыбается Терренс и кончиком языка проводит по месту за ухом Ракель. — Твоя скромность только больше заводит меня и еще больше заставляет желать обладать тобою.       Терренс оставляет еще один короткий поцелуй на изгибе шеи Ракель и слегка прикусывает кожу на ней, заставив ту резко задрожать и издать протяжный, чувственный стон. А пользуясь тем, что девушка задирает голову, мужчина кончиками пальцами нежно гладит ее горло и оставляет поцелуй в горловой впадине.       — Ах, Ракель, моя чертовски сексуальная сучка… — с широкой улыбкой блаженно произносит Терренс, кончиком носа проводит по ключицам Ракель, снимает халат с ее плеч, нежно целует каждое и губами медленно проводит по задней части ее шеи и оголенным лопаткам. — Какой же я везунчик… Везунчик, который сумел завоевать самую сексуальную красотку на свете.       Терренс кончиком языка оставляет пару влажных дорожек на изгибе шеи Ракель и месте у нее за ухом, пока она с тяжелым дыханием часто чувственно вздыхает, прогнув спину и отставив бедра так, что они соприкасаются с твердым мужским достоинством.       — Пусть мне завидуют все, кто хотел бы оказаться на моем месте, — с хитрой улыбкой говорит Терренс, одним движением снимает с Ракель заколку, которой ее волосы были собраны наверху, откладывает ее в сторону, немного лохматит их, проводит по ним кончиком носа и пальцами немного ласкает кожу ее головы. — Ведь я могу трогать, гладить и целовать любую часть твоего тела столько, сколько захочу.       Терренс убирает всю копну взъерошенных волос Ракель на другую сторону и щедро осыпает поцелуями один из изгибов ее шеи и переднюю ее часть, уверенно наглаживая женские бедра, бока и живот, в какой-то момент переместив руку на промежность девушки и начав умело ласкает ее подушечками пальцев.       — О, черт, Терренс… — с чувством легкой щекотки внизу живота и учащенным дыханием томно вздыхает Ракель.       — Ну так что, красавица моя, согласишься подчиниться мне? — с хитрой улыбкой низким голосом спрашивает Терренс, губами лаская ухо Ракель и большими пальцами обеих рук стимулируя ее соски, немного увеличившиеся в размерах, после того, как обнажает женскую грудь и немного массирует ее. — Или мне и дальше ласкать твое роскошное тело?       Терренс с хитрой улыбкой медленно перемещает руку к бедрам Ракель, ласкает внутреннюю его часть и кончиками пальцев немного стимулирует ее гладкий лобок, заставляя девушку напрячь бедра с чувством мучительного напряжения.       — О, боже… — издает чувственный стон Ракель и делает это еще пару раз с чувством жара и легкого головокружения, невольно покачав бедрами вперед-назад. — Боже… Боже…       — Тише-тише, тс-с-с-с… — Терренс плотно закрывает рот Ракель рукой, вынуждая ее громко мычать и перевести на него свой томный взгляд. — Побереги голос. Потому что дальше тебе придется очень громко кричать.       Терренс оставляет еще несколько коротких поцелуев, легких щипков и нежных укусов на изгибе шеи Ракель, получая удовольствие от того, что она томно вздыхает с прикрытыми или закатанными глазами, даже при огромном желании будучи не в силах сопротивляться столь неземному наслаждению.       — Вот умница… — с хитрой улыбкой тихо мурлыкает Терренс, водя свободной рукой по животу Ракель и губами лаская место у нее за ухом и оголенную женскую грудь. — Умница… Хорошо…       Пока Терренс оставляет парочку поцелуев на передней части шеи Ракель, все еще держа ее рот закрытым, она неосознанно перемещает руку на его пах и крепко сжимает мужское достоинство, что упирается ей в спину. Это вызывает у него легкую дрожь по всему телу и на пару секунд лишает возможности дышать.       — Что, уже не терпится? — хитро улыбается Терренс, резко, но мягко разворачивает Ракель к себе лицом и притягивает поближе к себе, обеими руками взяв ее за изгибы талии и с учащенным дыханием смотря на объект воздыхания немного затуманенным взглядом. — Не терпится доставить удовольствие моему божественному телу?       — Хотела бы – уже давно раздела бы тебя, — слегка охрипшим, тихим голосом произносит Ракель, немного нечетким взглядом смотря на Терренса. — Уже давно заставила бы кричать и умолять о большем.       — Не беспокойся, крошка, у тебя еще будет такая возможность, — лбом соприкоснувшись со лбом Ракель, еще более низким голосом говорит Терренс. — Ты до смерти хочешь меня. Ну а я до смерти хочу тебя.       — Вот и прекрасно, подождешь немного.       — Нет, я ждать не могу. — Терренс оставляет еще парочку поцелуев на изгибе шеи Ракель, держа в руках ее лицо, и оголенной груди девушки, которую также ласкает губами. — Я хочу тебя прямо сейчас.       — Ничего, перехочешь…       — Поверить не могу, что ты, сучка, можешь болтать, пока сам Терренс МакКлайф доставляет тебе удовольствие, — уверенно говорит Терренс, наглаживая бедра и ягодицы Ракель. — Ты совсем не расслабляешься, детка. Хотя ты должна расслабиться и отдаться мне.       — Ну я-то умею сдерживаться. А ты сдаешься сразу же, стоит только поманить тебя пальчиком. Хотя ты никогда и не пытался. В этом ты абсолютно бездарен.       — Мне не нужно строить из себя недотрогу. Моя главная задача – уметь соблазнять и знать слабые места девушки. А я это делаю лучше, чем просто хорошо. — Терренс уверенно гладит заднюю часть бедер Ракель. — И вот доказательство… Ты стала мокренькой. Еще более мокренькой, чем несколько минут назад.       — Любой дурак умеет нагло лапать грудь и задницу!       — Не каждый умеет лапать их так, чтобы девушка громко застонала от удовольствия и кончила раньше, чем в нее войдут.       — Все, МакКлайф, заканчивай хвастаться! — Ракель обратно накидывает халат на плечи и немного поправляет волосы. — Полапал меня немного – и хватит!       — Эй, куда это ты? Ну-ка иди сюда! — Терренс покрепче притягивает к себе Ракель за талию, когда та собирается отойти в сторону. — Я же сказал, что ты так просто от меня не отделаешься!       — Раз так, то придется мне и тобой заняться. — Ракель резко притягивает Терренса к себе, придерживая одной рукой заднюю часть его шеи. — Теперь пришла моя очередь сводить тебя с ума и заставлять скулить как голодный щенок.       Ракель с громким, частым дыханием одаривает Терренса – ну очень – страстным поцелуем, делая это так, будто в этом она может найти глоток воздуха, которого ей как раз сейчас не хватает. Мужчина ни на секунду не теряется, крепко взяв ее лицо в руки и проведя языком по ее небу после того, как обводит своим вокруг него. Пальцы одной руки девушки копаются в его волосах, а ладонь другой скользит по спине, шее и груди. И ее совсем не смущает то, что ее покрасневший, тяжело дышащий жених с давлением сжимает ягодицы своей невесты. А в какой-то момент Ракель с хитрой улыбкой резко отстраняется от Терренса, пока он завороженно смотрит ей в глаза.       — Ну что, красавчик, приготовься умолять меня, — низким голосом говорит Ракель, нежно гладя Терренса по щеке. — Умолять довести до безумия.       — Один только взгляд на тебя уже провоцирует во мне бурю, — с затрудненным дыханием низким, хриплым голосом отвечает Терренс, пожирающим взглядом рассматривая Ракель головы до ног. — Заставляет фантазировать о том, что я бы с тобой сделал, если бы ты… Лежала голая на кровати…       — Может быть, потом. А сейчас я хочу заняться кое-чем интереснее.       Ракель очень медленно проводит руками по волосам, шее, плечам, груди и животу Терренса вверх-вниз, всей душой наслаждаясь этим моментом, пока сам мужчина нервно сглатывает и будто зачарованный смотрит на откровенно заигрывающую с ним девушку.       — Ар-р-р, вот сучка! — с наслаждением ругается Терренс.       — О да, МакКлайф, давай! — чувственно вздыхает Ракель и проводит языком по ушной раковине Терренса. — Разозли меня! Заставь мечтать прибить тебя! Ну или хотя бы как следует помучить тебя в постели!       — Не беспокойся, детка, я еще успею разозлить тебя. — Терренс резко притягивает Ракель к себе, взяв ее за талию, и с хитрой улыбкой смотрит ей в глаза. — Не все сразу. А иначе я не смогу себя сдерживать, ибо в гневе ты чертовски сексуальна.       — Ну знаешь, я тоже хочу тебя, когда ты ведешь себя как дикое животное и проявляешь грубость. — Ракель запускает обе руки под рубашку Терренса и уверенно водит ими по его обнаженному торсу, хорошо чувствуя каждую хорошо проработанную мышцу, что заставляет ее дрожать. — Хочу отдаться тебе целиком и полностью…       — Знаю, красотка… — с хитрой улыбкой мурлыкает Терренс и, одной рукой водя по спине Ракель вверх-вниз, а пальцами другой массируя ее грудь, оставляет пару волнительных поцелуев на изгибе женской шеи и небольшую влажную дорожку. — Знаю…       — Не забывай, что мы играем по моим правилам. — Ракель мягко убирает от себя руки Терренса и проводит своими по его груди и животу. — Процессом руковожу я.       Ракель одаривает Терренса еще одним продолжительным, страстным поцелуем, во время которого она покусывает, зажимает и облизывает его губы и ласкает некоторые части его рта с помощью языка, заставляя мужчину тихонько постанывать от удовольствия. А разорвав поцелуй, девушка оставляет несколько коротких чмоков и щипков на изгибе его шеи, пока мужчина довольно тяжело дышит с прикрытыми глазами с чувством, что бешеный стук сердца эхом отдается ему в голову.       — Черт, Ракель… — тихим, слегка дрожащим голосом произносит Терренс и издает очень тихий стон от удовольствия.       — Не будь таким напряженным, красавчик, — проведя рукой по волосам Терренса и опустившись до его сердца, низким, тихим, соблазнительным голосом говорит Ракель. — Все хорошо… Дыши глубже…       — Ар-р-р, ты еще и издеваться смеешь!       — Вовсе нет, — с невинной улыбкой качает головой Ракель. — Даже и думать об этом смею.       Теперь Ракель не только водит руками по всему телу Терренса, но еще и нежно массирует его плечи, предплечья и кисти рук и пальцами медленно ходит по позвоночнику или груди своего жениха.       — Расслабься, дорогой, — соблазнительно произносит Ракель и начинает медленно ходить вокруг Терренса, проводя рукой по его животу и спине, пока тот будто загипнотизированный не сводит с нее глаз. — Расслабься…       Оказавшись у Терренса за спиной, Ракель начинает уверенно массировать его широкую, мощную спину.       — Вот так… — хитро улыбается Ракель, обвивает руками талию Терренса и оставляет парочку поцелуев на задней части шеи мужчины, пока он сам скромно улыбается с чувством напряжения в паху. — Умница…       — М-м-м, моя малышка решила доставить мне удовольствие? — слегка хриплым, низким голосом интересуется Терренс. — И медленно меня убивать…       — Я только начала, Терренс, — низким, приятным голосом шепчет Ракель и оставляет короткий поцелуй на месте за ухом Терренса, которое нежно ласкает губами. — Не хочу сразу ошарашивать тебя. Как бы сильно мне ни хотелось сорвать с тебя эту одежду и как следует отсосать.       — Любишь же ты мучить!       — Учусь у профессионала.       Ракель снова начинает очень медленно ходить вокруг Терренса и нежно проводить рукой по всей его груди, не переставая смотреть ему в глаза пожирающим взглядом и слегка покусывая губу.       — О, черт, кажется, в комнате становится очень жарко, — низким, соблазнительным голосом говорит Ракель, проскользает под рубашку Терренса и кончиками пальцев ласкает нижнюю часть его живота, вызывая у него легкую дрожь и приятное чувство тепла по всему телу.       — Да… — с легкой улыбкой произносит Терренс и задирает голову к верху. — Ты права…       — Ты великолепен, МакКлайф… И невероятно Сексуален… — Ракель медленно перемещает руку на пах Терренса, но затем резко убирает ее и перемещает на его плечо. — И очень нетерпелив.       Ракель снова начинает ходить вокруг Терренса и водить рукой по его груди, животу и позвоночнику уже под рубашкой, пока он с тяжелым дыханием нервно сжимает руки в кулаки и облизывает губы, а его взгляд устремлен на молодую красавицу в коротком халатике.       — Как я могу быть терпеливым, когда… — низким, хриплым голосом произносит Терренс и переводит свой затуманенный взгляд на Ракель, когда она останавливается лицом к нему. — Когда перед тобой ходит такая сногсшибательная красавица… Богиня красоты…       — Я же терплю, — невинно улыбается Ракель, слегка прикусив губу, проводит губами по изгибу шеи Терренса и оставляет парочку поцелуев на передней ее части, пока ее руки крепко сжимают и оттягивают его волосы. — Хотя ты такой горячий… Такой горячий, что у меня голова кругом идет…       — Когда я как следует тобой займусь, то у тебя даже и мыслей о сопротивлении не будет, — с широкой улыбкой мурлыкает Терренс.       — Конечно, ты чертовски сексуален в этой одежде… — Ракель проводит рукой по груди Терренса и просовывает ее под его рубашку, чтобы поласкать нижнюю часть его живота. — Но если ты снимешь с себя все, то я забуду все на свете.       Сказав последние слова, Ракель задирает рубашку Терренса, обеими руками проводит по его животу и собирается расстегнуть все пуговицы на ней. Однако мужчина мягко берет ее за запястья и убирает их от себя.       — Тише-тише, голодная тигрица, — хитро улыбается Терренс. — Не надо так спешить раздеть меня.       Терренс резко притягивает Ракель очень близко к себе, приобняв ее за талию.       — Да, я бы с большим удовольствием показал бы свое роскошное обнаженное тело и разжег бы в тебе огонь, которым ты и так просто пылаешь, — добавляет Терренс, губами нежно ласкает шею Ракель и перемещает ладонь до зоны декольте, которую также мягко гладит. — Но мне не хочется давать тебе все сразу. Когда ты получаешь вкусный кусочек тортика, то определенно будешь мечтать о еще одном. А если съешь абсолютно все, то тебе уже не захочется и смотреть на него.       — Нормально! — Ракель расставляет руки в бока. — Значит, ты раздеваться не хочешь, а я должна ходить перед тобой голой?       — Да!       — Ага, сейчас! Размечтался!       — Не будь вредной, крошка. — Терренс уверенно спускает халат с плеч Ракель и обнажает ее грудь, которую он с большим удовольствием ласкает руками, губами и языком. — Я все равно получу то, что хочу.       — Так, ну-ка убрал свои руки! — Ракель резко убирает руки Терренса от своей груди и снова накидывает халат на плечи. — Тебе никто не разрешал лапать меня за грудь!       — А я не обязан спрашивать разрешения, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс, губами уверенно проводит по изгибу шеи Ракель, запах кожи на которой он вдыхает полной грудью, и большими пальцами стимулирует ее соски, хитро усмехнувшись, когда слышит тихий, протяженный стон девушки, в этот момент закатившая глаза. — Это все принадлежит мне. И я могу делать с твоим телом все что хочу. Когда хочу. И где хочу.       — Ар-р-р, сволочь, ненавижу тебя… — тихонько рычит Ракель и с тихим стоном слегка вздрагивает. — Ненавижу за то… Что я слабею… Рядом с тобой…       — М-м-м, да, детка, ты начинаешь потихоньку злиться. — Терренс одаривает Ракель напористым, продолжительным поцелуем в губы, во время которого активно работает языком у нее во рту. — Давай, куколка, разозлись как следует. Заставь меня захотеть как следует отшлепать тебя.       — Убрал от меня свои руки! — начинает сопротивляться Ракель, пытаясь убрать руки Терренса от себя. — Убрал, говорю!       — Вижу, кое-кто хочет чего-то более горячего… — загадочно улыбается Терренс и крепко берет Ракель за горло, продолжая с громким, частым дыханием целовать, покусывать и облизывать ее губы, пока она не может сдержать чувственные стоны. — Ничего, Ракель, ничего… У нас очень много времени… Я успею сделать все что хочу. И приласкаю, и отшлепаю, и свяжу, и развяжу…       — Козел! — с тяжелым дыханием раздражено бросает Ракель. — Любитель извращений!       — И ты просто великолепна, крошка. — Терренс слегка прикусывает кожу на изгибе шеи Ракель в самом чувствительном месте, щиплет ее, лижет кончиком языка и в конце целует так, что та слегка вздрагивает с громким стоном, сильно прогнув спину.       — О, черт! — с придыханием громко произносит Ракель.       — Тс-с-с, не надо так кричать, — низким голосом говорит Терренс, резко поворачивает Ракель к себе спиной, плотно закрывает ее рот рукой и свободной ладонью водит по нижней части ее живота и оголенными бедрам, пока та что-то пытается сказать и томно вздыхает с закатанными глазами. — Тс-с-с…       Терренс немного ласкает внутреннюю часть бедер Ракель, кончиками пальцев проводит по ее лобку, просовывает пару пальцев в ее влагалище и медленными, дразнящими движениями стимулирует клитор, отметив, насколько у нее между ног тепло и влажно. От чего ее дыхание учащается, а сладкое напряжение зарождается где-то внизу живота и подвергает девушку мучительной пытке.       — Что, нравится? — хитро улыбается Терренс и губами проводит по изгибу шеи Ракель и месту за ее ухом, все еще держа рот девушки плотно закрытым, начав стимулировать клитор более быстрыми движениями и тихо усмехнувшись, когда он слышит ее жалобное поскуливание и чувствует, как она напрягает нижнюю часть тела. — Вон как ты дрожишь, извиваешься и стонешь…       Стоит Ракель резко дернуться, как Терренс тут же одергивает ее, крепче сжимает ей горло и проводит ладонью по оголенному плоскому животу девушки.       — А ну не рыпаться, сучка! — низким голосом произносит Терренс.       — Отпусти меня, — сильно охрипшим голосом спокойно требует Ракель. — Отпусти сейчас же!       — Только после того, как сделаю все, что захочу. — Терренс одаривает Ракель напористым, продолжительными поцелуем в губы, задрав голову девушки к верху и без колебаний запустив язык в рот девушки, пока его свободная рука по-хозяйски сжимает женскую грудь, а пальцы стимулируют набухшие соски.       — Ар-р-р, я убью тебя, сука… Убью!       — Злись, крошка, злись. — Терренс проводит тыльной стороной руки по волосам Ракель и убирает с ее глаз небольшую прядь. — В гневе ты чертовски сексуальна и заставляешь мечтать раздвинуть тебе ноги.       — Хочешь убить меня? — низким голосом спрашивает Ракель. — Медленной и мучительной смертью…       — Как я могу? — Терренс гладит Ракель по щеке тыльной стороной ладони.       — Хватит надеяться, что я буду расхаживать перед тобой голышом и удовлетворять твои грязные желания.       — Ты будешь, малышка. Будешь. — Терренс с хитрой улыбкой обнажает одно из плеч Ракель, нежно целует его, разворачивает девушку к себе и оставляет пару-тройку поцелуев на ее ключицах и груди, которую он придерживает под низом. — Как миленькая. Ты все для меня сделаешь…       — С какой это радости? — тихо усмехается Ракель. — Только потому, что ты – Терренс МакКлайф? Обнаглевший и самоуверенный индюк, который думает, что все сходят по нему с ума и должны штабелями укладываться возле его ног!       — Любая девчонка душу бы продала, лишь бы занять твое место. — Терренс с затрудненным дыханием одаривает Ракель напористым поцелуем в губы. — А те, кто со мной раньше встречался, несомненно, кусают локти. Потому что не найдется в мире мужчины, который сможет удовлетворять девушку лучше меня. Я – единственный, кто может возбудить любую девчонку всего за несколько минут. А таким страстным и податливым, как ты, хватит и нескольких секунд.       — Серьезно? — Ракель тихонько хихикает и проводит руками по груди Терренса. — Нет, МакКлайф, прошло уже черт знает сколько времени, но ты так не сумел вскружить мне голову. Ты, конечно, усердно стараешься, но… Я что-то ничего не чувствую.       — Ну и кого ты пытаешься обмануть? — хитро улыбается Терренс и обеими руками крепко берет Ракель за ягодицы. — Да ты ведь вся мокренькая и горячая! Только и ждешь, когда я повалю тебя на кровать, раздену и буду ласкать твое тело до тех пор, пока ты на начнешь умолять меня трахнуть тебя.       — Да пошел ты, чертов извращенец.       Только Ракель собирается развернуться, как вдруг довольно напряженный Терренс резко притягивает ее к себе, придерживая заднюю часть ее шеи, и слишком уж жадно приникает к ее губам. Девушка же наиграно брыкается и бьет его куда только можно, не обращая внимания на то, что он с каждой секундой прикладывает все больше давления и с громким придыханием покрывая ее шею поцелуями. Пока одна из его рук гладит и сжимает ее оголенные ягодицы и скользит по ровной спине, а вторая остервенело спускает рукав с одного ее плеча, убирает ее волосы в сторону и ладит место между ее лопатками.       — Вот стерва, как любила мотать мне нервы раньше, так и сейчас продолжаешь это делать, — с загадочной улыбкой говорит Терренс, довольно тяжело дыша и чувствуя, как учащенный пульс эхом отдается ему в голову.       — Знаешь, что сделала бы нормальная девчонка на моем месте, если бы узнала обо всех твоих бурных фантазиях? — хриплым голосом интересуется Ракель, пальцами одной руки крепко сжав волосы Терренса, а ногтями второй впившись в заднюю часть его шеи, пока ее томный взгляд уставлен в его глаза. — Врезала бы тебе между ног! Послала бы на хер… Покрутила бы у виска и назвала тебя больным ублюдком…       — Мои методы соблазнения пришлись бы по вкусу любой девчонке. Даже самой скромной и неуверенной в себе. Один раз попробует и уже никогда не сможет забыть.       — Если я терплю твои выкрутасы и еще не сбежала от тебя, это не значит, что так будет с любой, — уверенно говорит Ракель, запускает руки под рубашку Терренса и скользит ими по его оголенному торсу.       — Просто я обожаю что-то очень горячее и острое. — Терренс крепко берет Ракель за горло, свободной рукой проводит по изгибам ее талии и бедрам и сжимает ягодицы. — И только лишь ты даешь мне то, что я хочу.       — Кстати, а если не секрет, сколько девчонок сбежало от тебя из-за того, что ты – извращенец? Наглый, самоуверенный, больной и хитрый извращенец!       — Ни одна. Ни одна девчонка не бросала меня из-за моих сексуальных предпочтений. Никто не смог устоять против того, что я с ними делал. Я был рожден доставлять им удовольствие.       — Да что ты!       — Но, к сожалению, не все смогли ответить мне взаимностью и быть такими же сексуальными и развязными сучками, как ты. Никто рядом с тобой и близко не стоит. Еще никто не сводил меня с ума и не заставлял меня быть таким диким, ненасытным и возбужденным. Никто, детка…       — Только я никогда не была извращенкой.       — Со мной любая становится шлюхой. Шлюхой, которая знает, как доставить мужчине удовольствие.       — Нахваливай себя, МакКлайф, нахваливай. — Ракель гладит крепкую спину Терренса, слегка вздрагивая от прикосновения к каждой мышце его тела и ощущения запаха его кожи на шее, на которой она оставляет парочку коротких поцелуев. — В этом ты уж точно всегда был неподражаем.       — Я неподражаем во всем, красотка, — с гордо поднятой головой и расправленными плечами заявляет Терренс. — Нет ничего, что мне не удавалось бы.       — Только не надо напрашиваться на комплименты и заставлять меня нахваливать тебя.       — А я был бы не прочь услышать парочку ласковых слов.       — Перебьешься!       — М-м-м, кое-кого явно давно не шлепали по попке, — с загадочной улыбкой говорит Терренс, обеими руками крепко сжимает ягодицы Ракель. — Как следует не наказывали…       — Да и ты совсем от рук отбился. — Ракель без предупреждений прикусывает мочку уха Терренса и кончиком языка проводит по месту за ним, заставляя мужчину, на чьем лице красуется легкий румянец, резко задрожать. — Давненько я не брала в руки плетку…       — Ар-р-р, с каким удовольствием я бы сейчас приковал тебя к кровати наручниками, — с наслаждением рычит Терренс, довольно тяжело дыша, пока он словно околдованный смотрит на Ракель, которая под рубашкой кончиками пальцами ласкает нижнюю часть его живота. — Завязал бы глаза… И убивал… В приятном смысле… Медленно… И мучительно… Чтобы ты, сучка, жалобно скулила, громко стонала и умоляла взять тебя…       — И о чем я думала, когда согласилась стать твоей женой?       Ракель медленно обходит Терренса вокруг, становится у него за спиной и начинает дышать на заднюю часть его шеи то горячим, то холодным воздухом, и нежно ласкать ее губами, позволяя рукам блуждать по его туловищу и уделять внимание твердому мужскому достоинству.       — О том, что тебе чертовски повезло заполучить самого сексуального мужчины на планете, — с хитрой улыбкой немного охрипшим низким голосом уверенно отвечает Терренс.       — Самого наглого и самоуверенного, ты хотел сказать?       — Послушай, милая, если уж ты решила доставить мне удовольствие, то хватит говорить то, на что мне сейчас все равно. — Терренс хитро улыбается. — Мое тело в твоем распоряжении, а мой «приятель» с нетерпением ждет, когда его поласкают твои умелые ручки или нежные губки.       — Боюсь, твоему «приятелю» еще долго придется ждать. — Ракель с хитрой улыбкой уверенно просовывает руки под рубашку Терренса и со спины наглаживает его обнаженный живот. — Очень долго…       — Ар-р-р, вот гадина!       — Только не вздумай отрицать, что тебе это не нравится, — шепчет Терренсу на ухо Ракель и оставляет несколько поцелуев на изгибе его шеи, нежно покусывая некоторые особые чувствительные места и проводя кончиком языка по некоторые из них, пока мужчине становится очень жарко. — Я вижу, как ты весь дрожишь… Стал таким напряженным…       — Сама виновата.       — Понимаю, ты до смерти хочешь меня, — очень медленно обойдя Терренса и посмотрев ему в глаза, с загадочной улыбкой тихим, низким голосом отвечает Ракель и прикладывает руку к его бешено стучащему сердцу, которое вот-вот выпрыгнет из груди. — О, как сильно бьется твое сердце… Совсем как мое… Когда я нахожусь с таким горячим и сексуальным мужчиной, как ты.       — Я хочу тебя… Очень сильно… И не успокоюсь, пока не получу желаемое.       — Я тоже. Но желание немного поиграться с тобой и заставить скулить намного сильнее.       Ракель резко приближается к Терренсу так, что между ними вообще не оказывается никакого пространства. Девушка пожирающим взглядом смотрит то на лицо одурманенного мужчины, то на его губы, как бы намекая на то, что она просто умирает от желания подарить ему – ну очень – страстный поцелуй. Но немного разбередив его душу одним лишь взглядом, она отстраняется от своего жениха с загадочной улыбкой на лице. Когда Терренс пытается подлететь к Ракель и притянуть к себе поближе, та снова отстраняется от него и покачивает пальцем и головой, как бы говоря, что доступ к ее телу в данный момент запрещен.       — Нет-нет, трогать пока нельзя, — уверенно говорит Ракель. — Можно только смотреть.       — Что ты задумала? — интересуется Терренс.       — Еще немного потянуть время.       Немного поманив Терренса хитрым взглядом, Ракель начинает слегка покачивать плечами и бедрами, будто она хочет станцевать что-нибудь сексуальное для своего любимого. Девушка кружит вокруг мужчины и начинает двигать всем телом, будто опытная танцовщица стараясь удовлетворить того, кто смотрит на нее столь пожирающим взглядом. Постепенно ее движения становятся быстрыми и уверенными, а она с удовольствием демонстрирует свои самые лучшие достоинства.       — Не смотри так, — с хитрой улыбкой произносит Ракель, медленно и грациозно опускается на корточки, стоя спиной к Терренсу, таким же способом поднимается и продолжает двигать всем телом. — И рот закрой.       — Вот чертовка, — с наслаждением произносит Терренс, завороженно наблюдая за каждым движением Ракель, которая часто трется ягодицами об его пах и не дает ему до себя дотронуться. — Оттрахать бы тебя поскорее! Да пожестче!       — Оставь свои пошлые фантазии при себе.       — Повернись ко мне лицом, крошка, — тихим, низким голосом просит Терренс, восхищенно наблюдая за всеми движениями Ракель и чувствуя себя готовым полностью подчиниться этой красавице. — Дай мне поглядеть на тебя.       — Да, мой повелитель. — Ракель выполняет просьбу Терренса, медленно повернувшись к нему лицом, и продолжает красиво и соблазнительно извиваться перед его глазами.       — А-р-р, ты просто великолепна… — тихонько рычит Терренс, с учащенным дыханием и идеально ровной спиной придерживая подбородок. — Так великолепна, что я хочу увидеть тебя голой…       — Ты расслабься, красавчик… — тихо мурлыкает Ракель, бросая Терренсу нежные скромные улыбки, иногда покусывая губу или палец, всячески играя со своими волосами и начав ласкать свое тело настолько сексуально, насколько возможно. — Присядь, подыши поглубже…       — Прекрати, блять, издеваться надо мной!       — Я не издеваюсь. — Ракель медленно проводит руками по своей груди, изгибам талии и бедрам, неотрывно смотря Терренсу в глаза и чувственно вздыхая. — Совсем…       — Ничего, красотка, скоро ты мне за все ответишь. За каждую минуту, которую провоцировала меня.       — И каким же образом? — Ракель настолько близко приближает свое лицо к лицу Терренса, что тот с учащенным дыханием нервно сглатывает, хорошо чувствуя сильное напряжение в мышцах живота. — Привяжешь меня к кровати и облапаешь с ног до головы?       — Это одно из моих желаний. — Терренс приникает к губам Ракель с целью поцеловать ее.       — Так-так, куда это ты полез? — Ракель мягко отстраняет Терренс от себя, приложив руки к его груди. — Фу! Нельзя!       — Ты говорила, что нельзя трогать, — с хитрой улыбкой оправдывается Терренс.       — На поцелуи тоже есть запрет!       — Детка, ну какой может быть запрет? — скромно хихикает Терренс. — Это же я, Терренс МакКлайф, твой жених! Который не обязан просить разрешения на то, чтобы поцеловать и поласкать свою невесту.       — Не умеешь ты быть терпеливым, МакКлайф… Не умеешь… — Ракель медленно и нежно проводит руками по всему торсу Терренса. — Сдаешься моментально. А мне уже как-то неинтересно.       — Неправда! Я очень даже терпеливый!       — Даже в этом случае? — Ракель, уверенно виляя бедрами, медленно скидывает халат с плеч и кончиками пальцев проводит по своей груди, которую, однако, скромно прикрывает.       — Да, малышка, сними его… — с загадочной улыбкой кивает Терренс, бросив взгляд на обнаженные плечи и ключицы Ракель. — Сними этот халат, наконец!       Мечтательно закатив глаза, Ракель ослабляет повязанный на ее талии пояс и дразнит Терренса, делая вид, будто она и правда хочет снять с себя халатик.       — Ну погоди, сучка, я тебе устрою… — уверенно обещает Терренс. — Будешь скулить после того, что я с тобой сделаю.       Всего пары минут такого танца напрочь сносят Терренсу крышу и заставляют только больше убедиться в том, что он до смерти хочет Ракель прямо здесь и сейчас. Девушка намеренно продолжает провоцировать мужчину, стоя к нему спиной, уже намного энергичнее покачивая бедрами и ягодицами и время от времени опускаясь на корточки и поднимаясь на ноги. Она позволяет ему рассмотреть каждую часть своего тела и порой ласкает некоторые из них с чувственными стонами. Какое-то время Терренс держит себя в руках и ничего не делает, просто с восхищением наблюдая на Ракель. Но затем мужчина поддается соблазну, и его руки сами тянутся к женским бедрам, которые он нежно поглаживает. Красавица спокойно на это реагирует и со скромной улыбкой продолжает соблазнять своего жениха танцами и лаской тела и ягодицами едва касается мужского достоинства, что сильно выпирает из его штанов. Не обращает она внимание и на то, что мужские руки медленно поднимаются к изгибам ее талии, скользят по всей длине рук и плоскому животу, сжимают и массируют ее грудь, проходятся по ключицам и нежно ласкают всю женскую шею.       А в какой-то момент МакКлайф-старший со спины обнимает свою возлюбленную со спины, берет ее за руки, кружит вокруг оси, откидывает ее тело назад и со всей страстью впивается ее в губы. В первую секунду Ракель немного теряется, машинально начинает сопротивляться с тихим, требовательным мычанием. Но потом под влиянием головокружительных чувств и приятного тепла полностью расслабляется и с блаженным стоном опускает руки вниз. А после недолгого страстного поцелуя Терренс ставит свою невесту на ноги и с довольно тяжелым дыханием и чувством учащенного сердцебиения соприкасается лбом с ее лбом.       — Все больше убеждаюсь в том, что ты у меня чертовски сексапильная, — с широкой улыбкой низким голосом говорит Терренс и руками уверенно водит по спине Ракель. — Только ты способна превратить меня в дикого зверя.       — А я все больше убеждаюсь в том, что связалась с похотливым самцом, — таким же низким голосом уверенно отвечает Ракель. — Чертовым извращенцем…       — О, детка, ты еще извращенцев не встречала. Рядом с некоторыми из них я буду казаться невинным ангелочком.       — Ха, тебя таким уж точно не назовешь. Тебе до невинного ангелочка очень далеко.       — Я могу быть кем угодно. И невинным ангелочком, и хитрой крысой, и беспощадным ублюдком, и похотливым кобелем… — Терренс обеими руками крепко сжимает ягодицы Ракель и оставляет короткий поцелуй на ее губах. — Кем угодно… Только расскажи мне о своих желаниях…       — Отвали от меня.       — Хочешь, чтобы я тебя отшлепал?       — Отшлепай лучше себя.       — Ар-р-р! Я всегда говорю, что меня ужасно заводят такие непокорные красотки, как ты.       — А я всегда говорю, что меня ужасно раздражают такие похотливые извращенцы, как ты.       — Ужасно нравятся, ты хотела сказать?       — Ох, МакКлайф, да отстань ты от меня… Мне некогда с тобой возиться.       — Ну уж нет! — Терренс крепко берет Ракель за горло с немного похотливой улыбкой. — Так легко ты от меня не отделаешься. Ты исполнишь любое мое желание. Будешь делать абсолютно все, что я тебе скажу.       — С какой это радости?       — Огонь во мне можешь потушить лишь ты.       — Ну я же не виновата, что ты так легко возбуждаешься только от того, что перед тобой походили в коротеньком халатике и пару раз подмигнули.       — Только не говори, что ты равнодушна к этому произведению искусства. — Терренс с гордо поднятой головой поправляет воротник рубашки. — Моему шикарному телу, о котором мечтает любая девчонка.       — Обычное тело. Как и у любого парня.       — Нет… Оно особенное… Оно горячее… Возбуждающее… — Терренс берет Ракель за запястья и проводит ее руками по своему торсу. — Чувствуешь, как тебя бросает в дрожь?       — Я чувствую, как хочу врезать тебе.       — Ах, детка, я не понимаю, как ты можешь сопротивляться, когда перед тобой стоит обладатель такой красоты, — недоумевает Терренс и с гордым видом медленно расстегивает пуговицы на своей рубашке, дабы перед Ракель предстал его обнаженный торс, вид которого заставляет ее затаить дыхание и нервно сглотнуть. — Ты только посмотри на эту красоту! Красоту, о которой мечтают миллионы девушек!       — М-м-м, решил вспомнить старые времена и побегать голышом? — хитро улыбается Ракель.       — Мне нравится ходить без одежды. Да и грех скрывать такую красоту.       — Все извращенцы это любят.       — Ну ладно тебе, крошка… — Терренс снова берет Ракель за запястья и проводит ее ладонями уже по своим обнаженным груди и животу, широко улыбнувшись с чувством легкой дрожи и приятного тепла. — Не надо стесняться.       — О, черт, меня что-то в жар бросило… — с учащенным дыханием тихонько стонет Ракель.       — М-м-м, как ты неравнодушна… — загадочно улыбается Терренс, подходит еще ближе к Ракель, берет ее лицо в руки и пальцем проводит по ее губам. — Как тебя это возбуждает…       — Ар-р-р, ненавижу себя за свое бессилие… Бессилие перед тобой. — Ракель проводит ладонью от щеки и шеи Терренса до самого низа живота. — Так и хочется сказать: «Я готова быть твоей верной рабыней, мой король.»       — Ты уже сказала. — Терренс уверенно проводит руками по изгибам талии Ракель и ее бедрам, параллельно оставляя несколько коротких поцелуев на передней части ее шеи и прикусывая особо чувствительные места. — Уже отдалась мне…       Ракель издает тихий, блаженный стон и пытается резко вырваться из крепкой хватки Терренса. Однако мужчина тут же это пресекает, притянув ее к себе за талию.       — Тихо-тихо, куда собралась? — хитро улыбается Терренс. — На месте стой, сучка!       — Отпусти меня! — с затрудненным дыханием настойчиво требует Ракель. — Отпусти сейчас же! Клянусь, ты пожалеешь, если не отпустишь меня!       — Да что ты! — Терренс, придерживая Ракель за спину одной рукой, пальцами свободной ладони массирует ее грудь и одновременно с этим прикусывает и словно вампир посасывает небольшой чувствительный участок на изгибе ее шеи. — Неужели ты откажешься от чего-то подобного?       — Клянусь, я сейчас врежу тебе, если ты и дальше будешь лапать и облизывать меня!       — Ты блефуешь, — уверенно заявляет Терренс, покрывая шею Ракель короткими поцелуями. — Ты на самом деле хочешь, чтобы я это делал.       — Я не шучу, МакКлайф, — с хитрой улыбкой более низким голосом отвечает Ракель. — Не оставишь меня в покое по-хорошему – я заставлю.       — Ну а я как раз обожаю недотрог. — Терренс губами медленно проводит по изгибу шеи Ракель, пока его руки проскользают под ее халат и наглаживают оголенные ягодицы и спину. — А врежешь – пробудишь во мне еще больший огонь.       — Держи руки при себе.       — Не вижу никаких на то причин. — Терренс оставляет короткий поцелуй на месте за ухом Ракель, которое он нежно ласкает губами и кончиком языка. — Прекрасно знаешь, что тебя ждет, если спровоцируешь меня, но все равно хочешь и дальше быть вредной сучкой.       — Что поделать, если иногда нужно спускать некоторых похотливых самцов на землю, — с хитрой ухмылкой отвечает Ракель.       — Ничего, крошка, я просто еще не приступил к основному блюду. Еще не подготовил тебя к десерту, после которого нам обоим будет очень хорошо.       Пока Терренс оставляет короткие поцелуи на груди и ключицах Ракель, одна его рука уверенно блуждает по ее ягодицам, а второй он наглаживает нижнюю часть ее живота и лобок, уделяет немного внимания внутренней части бедер, просовывает пару пальцев в женское влагалище и уверенно стимулирует ее клитор. Поначалу девушка с прикрытыми или закатанными глазами издает чувственные стоны, всем телом прижимается поближе к мужчине и слегка прогибает спину. Но в какой-то момент она с хитрой улыбкой смотрит МакКлайфу-старшему в глаза, пока он немного активнее стимулирует ее клитор и оставляет несколько коротких поцелуев на ее губах, которые он покусывает, оттягивает и зажимает. А выбрав хороший момент, девушка резко отстраняется и залупляет ему крепкую пощечину. Обескураженный Терренс, сильно морщась, хватается за горящую щеку и энергично растирает ее. Затем он медленно переводит свой взгляд на Ракель, с хитрой улыбкой смотрящая на него с гордо поднятой головой. В воздухе воцаряется напряженная пауза, во время которой влюбленные с затрудненным дыханием неотрывно смотрят друг на друга, чувствуя исходящий от их тел обжигающее тепло.       А спустя несколько секунд Терренс крепко берет лицо Ракель в руки и с прерывистым дыханием жадно впивается ей в губы, пока девушка безотказно ему подчиняется и сразу же испускает чувственный стон. В то время как он страстно покусывает, оттягивает и облизывает женские пухлые мягкие губы и без стеснения ласкает ее рот своим языком, она крепко зажимает его волосы и водит свободной рукой по его оголенному торсу, страдая от легкого головокружения и жадно глотая воздух в перерыве между поцелуями.       — Все, сучка, ты допрыгалась! — низким голосом с хитрой улыбкой произносит Терренс. — Теперь ты никуда от меня не денешься. Будешь делать все, что я говорю.       — Это мы еще посмотрим, козел, — с довольно тяжелым дыханием тихо отвечает Ракель.       — У тебя еще будет возможность поработать ротиком. А сейчас будь добра заткнуться и просто стонать.       Терренс подводит Ракель к ведущей в гардеробную дверь и резко впечатывает в нее. После чего мужчина прижимается к девушке вплотную, опирается на дверь обеими руками и одаривает еще более страстным поцелуем в губы, которые он покусывает, оттягивает и облизывает с еще большим давлением. Немного погодя МакКлайф-старший одной рукой крепко берет ее за горло, а второй начинает ласкать талию, живот, бедра и ягодицы своей невесты, которая дышит как после долгого интенсивного бега и извивается перед ним словно под музыку заклинателя змеей. А когда ее жених еще активнее начинает стимулировать женский клитор, девушка крепко сжимает бедра с чувством сладкого и мучительного напряжения внизу живота.       — Черт, Терренс, черт… — издает тихий, чувственный стон Ракель, вцепившись ногтями в спину Терренса и обвив руками его обнаженную талию.       — Наслаждайся, крошка, наслаждайся… — с гордо поднятой головой произносит Терренс и с тяжелым дыханием оставляет парочку коротких поцелуев на губах Ракель, придерживая ее за оголенное бедро. — Скоро тебе будет очень хорошо…       Терренс проводит языком по небу Ракель и вокруг ее языка и оттягивает обе женские губы, пока она уверенно проводит ладонями по его груди и спине, которую она царапает ногтями. Его страстные влажные поцелуи на шее, ключицах и груди заставляют ее чувственно стонать и тяжело выдыхать с чувством, что она совершенно бессильна перед чарами этого человека. А немного погодя Терренс берет Ракель на руки и направляется в сторону кровати, пока та крепко обвивает его шею руками и оставляет на ней парочку коротких поцелуев. Он осторожно кладет ее на кровать, наклоняется к ней для очередного горячего, обжигающего поцелуя и опирается на обе руки, пока та с томными вздохами водит руками по его оголенной спине. В какой-то момент МакКлайф-старший резко задирает руки своей невесты над головой и крепко удерживает их, лаская губами ее уши, нежно посасывая мочки и оставляя короткие поцелуи и влажные дорожки за ними.       — Тихо-тихо, не рыпайся, — с хитрой улыбкой произносит Терренс и еще крепче прижимает руки Ракель к кровати после того, как она пытается их вырвать. — Не рыпайся, я сказал!       Терренс одаривает тяжело дышащую Ракель еще более жаркими и влажными поцелуями в шею, ключицы и грудь, испытывая нереальное удовольствие после каждого ее чувственного стона и сексуального телодвижения.       — Ар-р, ты ж моя чертовка… — с наслаждением тихонько рычит Терренс, прикусив кожу на изгибе шеи Ракель и ее ключицах и кончиком языка проведя по открытой части женской груди. — Сексуальная чертовка…       Терренс отпускает руки Ракель, обнажает ее грудь и нежно, но крепко сжимает, не отказавшись и от соблазна поласкать ее набухшие соски языком и губами, пока его руки блуждают по изгибам женской талии. В какой-то момент мужчина задирает ее халат и с затрудненным дыханием проводит приоткрытым ртом по нижней части живота, чувствуя, как сильно напряжены бедра девушки, и как мокро и тепло стало у нее между ног. А вскоре МакКлайф-старший и вовсе развязывает пояс на халате и раскидывает оба его конца в разные стороны. Его зрачки мгновенно расширяются при виде обнаженного женского тела с идеально гладкой кожей и в меру проработанными мышцами. Терренс с широкой улыбкой поддается соблазну провести руками по мягкому плоскому животу Ракель и оставить на нем несколько коротких поцелуев, что заставляют ее выгнуть спину и закатывать или прикрыть глаза с чувством всеобъемлющего блаженства.       — Черт, Терренс… — чувственно вздыхает Ракель, затылком поплотнее прижимаясь к подушке и сгибая одну ногу в колене. — Черт…       — Расслабься, детка, не надо так напрягаться, — с хитрой улыбкой низким голосом произносит Терренс, проводя руками по бедрам Ракель, покрывая их короткими поцелуями и особое внимания уделяя их внутренним частям. — Расслабься…       — Пожалуйста, дорогой, пожалуйста…       — Тс-с-с… Все хорошо, любимая. Все хорошо.       Терренс проводит руками по коленям Ракель и внутренним их частях и позволяет ладоням скользить по всей длине ее стройных ног, на которых он также оставляет несколько коротких поцелуев. Не отказывается он и от возможности еще немного простимулировать ее клитор, хитро улыбнувшись, когда чувствует, насколько влажно у нее во влагалище, и когда видит, как она с протяженным стоном выгибает спину. В какой-то момент мужчина приникает к ее губам для страстного поцелуя, во время которого они оба довольно тяжело дышат, тихонько постанывают и уверенно ласкают рты друг друга с помощью языка. Девушка крепко прижимает жениха к себе, водит руками по его спине, слегка царапает ее ногтями, сильно оттягивает его волосы или теплыми ладонями ласкает ему лицо, пока он крепко держит свою невесту за горло. Она решает снять с него уже давно расстегнутую рубашку, откидывает ее в сторону и позволяет своим рукам уверенно скользить по крепкой мужской груди, от прикосновения к которой она чувствует небольшой жар и легкое головокружение.       А пока Терренс покрывает всю шею Ракель поцелуями, зажимает и покусывает нежную кожу и оставляет на ней и ее ключицах влажные дорожки, девушка одним движением перекладывает мужчину на кровать, сама возвышается над ним и одаривает продолжительным поцелуем в губы, на который тот с радостью отвечает, уверенно наглаживая ее оголенные ягодицы и бедра. Постепенно она берет ситуацию под свой полный контроль и сама начинает сводить мужчину с ума, наглаживая его плечи и лицо, лаская некоторые особо чувствительные места с помощью языка и оставляя короткие, но волнительные поцелуи у него на шее, груди и животе. Терренс все это время неровно дышит, тихонько постанывает с прикрытыми глазами и в порыве страсти крепко сжимает ягодицы Ракель или прижимает девушку к себе как можно ближе. Пока она еще и уделяет внимание его соскам и мужскому достоинству, радуя его тем, что она не ведет себя как неуверенная в себе скромница и по полной пользуется своими навыками соблазнения мужчин.       

***

      Поближе к вечеру Питер и Хелен с Сэмми решают выбраться на один из полупустых пляжей Нью-Йорка, чтобы посидеть на песочке перед океаном и поплавать в нем. Пока пес с удовольствием носится по всей огромной территории, купается в теплом океане, валяется и катается на песке и гоняется за насекомыми, что пролетают или проползают мимо него, влюбленные просто сидят напротив воды, с легкими улыбками наблюдают за ретривером, не забывая присматривать за своими сумками, в которых лежит их одежда.       — Ты только посмотри, каким шелковым он стал, — держа руку обвитой вокруг шеи Хелен, с доброй усмешкой говорит Питер.       — Этот проказник все это время отчаянно пытался разжалобить меня и клянчил свои вкусняшки, — с легкой улыбкой прижавшись к Питеру и положив голову ему на плечо, признается Хелен. — Но я даже и не думала отменять наказание. И я следила за тем, чтобы и бабушка не баловала его.       — И мне нравится видеть его таким. Нравится, что он готов сделать что угодно, лишь бы мы простили его.       — И заметь, он даже стал меньше ревновать меня к тебе. Сейчас мы сидим с тобой в обнимку, а ему все равно. Сэмми как угорелый носится по пляжу и купается в океане.       — Надеюсь, что больше не начнет, — хитро улыбается Питер. — А то мой зад все-таки не железный.       — Думаю, Сэмми сейчас все равно на нас, — скромно хихикает Хелен. — Его больше интересует то, что находится вокруг. Его глаза горят так, будто он впервые находится на пляже и видит воду с песком. Хотя до этого он бывал здесь много раз.       — Молись, чтобы он не притащил какую-нибудь палку и не вынуждал нас бегать за ним. А то носиться за ним в такую жару не самая лучшая затея.       — Ну, во-первых, сейчас уже не очень жарко. А во-вторых, Сэмюэль и без палок носится по пляжу.       В этот момент Сэмми отвлекается от какого-то камушка, которым он был слишком долго увлечен, обращает внимание на маленькую бабочку и начинает с громким лаем гоняться за ней точно чумовой, заставляя Хелен и Питера скромно хихикнуть.       — Теперь вот решил бедную бабочку помучить… — по-доброму усмехается Хелен.       — Наконец-то он научился находить себе занятия и играть самостоятельно, — уверенно отмечает Питер.       — Жесткий контроль иногда творит настоящие чудеса. Начали еще лучше держать Сэмми на коротком поводке – вот и результат!       — Только есть то, что у этого песика никак не отнять. Это умение давить на жалость. Сэмюэль – мастер в этом деле.       — Согласна. Из-за этого бабушка Скарлетт и девочки поддаются его чарам и все время пытались уговорить меня быть с ним менее строгой. И втайне пытались накроить его чем-нибудь вкусным.       — Ну знаешь, на парней этот хулиган тоже легко влияет.       — Они тоже заставляют тебя простить его?       — Ага. Говорят, что я слишком строг с ним.       — О, боже мой, — хихикает Хелен. — Сэмми явно знает, что из наших друзей можно легко вить веревки.       — Да, а потом они будут жаловаться на Сэмми и говорить, какой он плохой и совсем отбился от рук, — по-доброму усмехается Питер.       — Это точно…       Питер тихонько усмехается, а Хелен с более широкой улыбкой кладет голову к нему на плечо и обвивает руками его талию. Ну а тот с радостью обнимает ее обеими руками и прижимает поближе к себе.       — Кстати, а что там насчет группы? — интересуется Хелен. — Когда у вас снова начнутся концерты?       — Пока не знаю, — пожимает плечами Питер. — Джордж сегодня-завтра должен вернуться в Нью-Йорк. Тогда мы и будем обсуждать все дела группы. Ну а пока что мы с парнями просто репетируем, оттачиваем наши навыки и вспоминаем, как играть наши песни.       — Да вы и так репетировали почти каждый день, не покладая рук.       — Верно, мы очень усердно работали, — с легкой улыбкой отвечает Питер. — Ну а Терренс, как лидер, руководил процессом и подгонял нас, когда мы порой ленились и хотели немного повеселиться… Это было здорово.       — А сегодня решили отдохнуть?       — Да. Мы и так прекрасно поработали и уверены в том, что готовы выходить на сцену в любой момент.       — Скорее бы уже… — мечтательно вздыхает Хелен. — Прошло уже столько времени с того момента, как мы с девчонками в последний раз смотрели выступление группы.       — Потерпи немного, радость моя. — Питер прижимает Хелен поближе к себе и мило целует ее в лоб, придерживая заднюю часть ее шеи. — Обещаю, мы с парнями вернемся к выступлениям в самое ближайшее время. Надо только обсудить все вопросы с нашей командой менеджеров и договориться с организаторами обо всех деталях.       — Мне уже не терпится поскорее увидеть тебя за барабанами и услышать твое прекрасное пение, — скромно улыбается Хелен. — Я хочу увидеть счастье и блеск в твоих глазах, которые появляются каждый раз, когда ты играешь и поешь.       — Я и сам об этом мечтаю… — задумчиво признается Питер, погладив Хелен по голове. — Хочу вновь услышать громкие крики людей из толпы… Хочу слышать, как они поют наши песни… Увидеть, как они танцуют под них…       — Скоро, милый, скоро…       — Ах… — Питер, все также приобнимая Хелен, мягко прикладывает ладонь к ее щеке, оставляет короткий, нежный короткий поцелуй на женских губах и обменивается с ней милой улыбкой. — Концерты, группа, песни, тур… Это все безусловно невероятно, и я безумно счастлив иметь возможность все это проживать.       — Твои мечты сбываются.       — Но… — более низким голосом произносит Питер, на секунду уставив свой взгляд на океан и снова переведя его на Хелен. — Я становлюсь еще более счастливым, когда провожу время со своей любимой девушкой.       Питер с более широкой улыбкой кончиком носа трется об нос Хелен, принюхиваясь к тому нежному цветочному запаху, что исходит от ее мягкой кожи.       — Наконец-то нам удалось выбраться куда-то вдвоем! Из-за репетиций с парнями у меня совсем не было времени на тебя.       — Я и сама была занята, — скромно признается Хелен. — То проводила время с девочками, то ходила на работу…       — Ты уж не обижайся на меня за то, что я оставил тебя без внимания. Я правда хотел найти момент, но как-то не сложилось.       — Не беспокойся, солнце мое, я все понимаю. — Хелен нежно гладит Питера по щеке. — Я бы все равно не смогла уделить тебе достаточно внимания. И… Тоже искренне сожалею об этом.       — Я не могу злиться на такую красавицу. — Питер с нежной улыбкой рассматривает Хелен с головы до ног, отмечая, как здорово она выглядит в фиолетовом бикини, которое прекрасно сидит на ее фигуре. — Кстати, я и подумать не мог, что ты так сногсшибательно выглядишь в купальнике.       — Тебе нравится? — со скромной улыбкой интересуется Хелен.       — Ты неотразима! Поверить не могу, что ты все это время скрывала от меня всю эту красоту.       — Ну знаешь, ты мне свою тоже никогда не показывал. — Хелен с загадочной улыбкой приглаживает волосы Питера и прикладывает руку к его груди, мысленно отмечая, что он выглядит чертовски привлекательным в одних лишь черных плавках. — Хотя у тебя просто сногсшибательное тело… На него не зря молится столько девочек…       — Я могу сказать то же самое про тебя. И уже чувствую, что начинаю потихоньку терять разум… — Питер убирает небольшую темную прядь Хелен, что выпала из красиво убранных наверх волос, и оставляет пару поцелуев сначала на ее плече, а потом на изгибе шеи.       — Спокойно, Питер, спокойно, держи себя в руках, — с легким румянцем на лице скромно хихикает Хелен.       — Почему это? — искренне удивляется Питер и оставляет короткий поцелуй на щеке Хелен. — Я хочу поцеловать свою девушку. Мне никто не может это запретить.       — Мой ревнивец Сэмми сейчас опять будет кусать тебя и тыкаться мордой в лицо.       — Я не боюсь этого пса, радость моя. — Питер кончиками пальцев и тыльной стороной ладони проводит по предплечью Хелен. — Не боюсь…       — Иногда самоуверенность не приводит ни к чему хорошему.       — Не беспокойся, Хелен, скоро Сэмми поймет, кто здесь главный, — с хитрой улыбкой уверенно заявляет Питер. — Я заставлю этого пса понять, что его обворожительная хозяйка принадлежит не только ему, но и мне. А точнее, она только моя.       С этими словами Питер то кончиком носа, то губами медленно проводит по плечу Хелен, а после очень нежно целует ее ключицу, изгиб шеи и щеку, пока та с милой улыбкой прикрывает глаза.       — А вообще, пусть он делает что хочет, — со скромной улыбкой потеревшись носом об щеку Хелен и пару раз нежно поцеловав ее, говорит Питер. — Этот ушастый сейчас волнует меня в последнюю очередь. У меня есть дело куда поважнее и поинтереснее.       — А ты, оказывается, любитель поиграть с огнем. Ты не такой уж простой, каким кажешься.       — Просто хочу делать своей красавице приятное и показывать то, насколько она мне дорога.       — Она и так прекрасно это знает и чувствует себя очень счастливой. — Хелен, приложив ладонь к щеке Питера, одаривает его коротким поцелуем в губы. — Как никогда раньше.       — Стараюсь, малышка… — Питер сначала нежно проводит пальцами по задней части шеи Хелен и оставляет на ней пару-тройку поцелуев, которые заставляют девушку почувствовать легкую дрожь и неровно задышать. — И хочу, чтобы ты никогда это не забывала и не сомневалась в себе и моих словах.       — Ох, Пит, опять ты сводишь меня с ума… — скромно хихикает Хелен.       — Знаю, тебе это нравится, — низким, приятным голосом произносит Питер. — И даже если бы ты говорила иное, твое тело сказало бы всю правду.       — М-м-м, разве я могу врать? — Хелен с блаженной улыбкой устраивается между ног Питера и прижимается к его груди, облокачиваясь на него так, будто он – что-то большое, мягкое, теплое и уютное. — Даже если бы хотела, у меня язык бы не повернулся.       — Против меня невозможно устоять. — Питер оставляет еще несколько нежных поцелуев на плече и изгибе шеи Хелен, немного дышит на особо чувствительные места и буквально зацеловывает ее лицо, везде оставив невидимые отпечатки своих губ. — О, черт, до чего же у тебя мягкая и приятная кожа… А пахнет она просто волшебно…       — Полагаю, ты настроен решительно.       — Очень решительно. — Питер тыльной стороной обеих рук проводит по предплечьям Хелен и пару раз нежно целует ей плечи. — Сегодня я собираюсь хорошенько расслабиться.       — Предупреждаю: если ты продолжишь это делать или зайдешь еще дальше, то я буду не в ответе за последствия твоих попыток соблазнить меня, — хрипловатым голосом с загадочной улыбкой предупреждает Хелен.       — А может, я этого и хочу! — хитро улыбается Питер, пристально посмотрев Хелен в глаза. — Хочу потерять разум и отдаться всем своим желаниям и эмоциям. И порадовать свою маленькую девочку…       С этими словами Питер оставляет робкий поцелуй на месте за ухом Хелен и мягко прикусывает его мочку уха, пока руки мужчины медленно и нежно скользят по плечам и рукам девушки, изгибам талии, животу, бедрам, ягодицам и коленям.       — О, Роуз… — чувственно вздыхает Хелен, чувствуя, как ее сердце пропускает удар.       — А я, между прочим, ужасно скучал по тебе, пока мы с парнями репетировали, — с легкой улыбкой низким, мягким голосом признается Питер. — Знаешь, как мне хотелось увидеть тебя… Поцеловать… Поласкать…       — Не было ни дня, когда я не думала о тебе.       — И ни дня, чтобы я не думал о тебе.       Приложив ладонь к щеке Хелен, Питер одаривает ее нежным, продолжительным поцелуем в губы, на которой она с удовольствием отвечает, пока вторая его ладонь гладит ей живот. А позволив ему оставить парочку поцелуев на изгибе ее шеи, девушка скромно отстраняется от мужчины.       — Э-э-э, не все сразу, милый, — с загадочной улыбкой низким голосом произносит Хелен и медленно разворачивается к Питеру лицом. — Ты слишком торопишься.       — М-м-м, я так понимаю, ты хочешь немного побыть плохой девочкой? — хитро улыбается Питер, положив руку на колено Хелен.       — Оставь что-нибудь на потом. — Хелен нежно ласкает лицо Питера обеими руками. — Чтобы было интереснее.       — И ты так легко откажешься от моей любви и ласки?       — А если и откажусь?       — Ты не посмеешь. — Питер медленно проводит кончиками пальцев по внутренней части бедра Хелен и гладит ее своей теплой ладонью, видя, как она с затрудненным дыханием слегка напрягает все мышцы. — К тому же, я показываю тебе не все, что умею. А если бы я показал, то ты была бы в восторге.       Питер уверенно сокращает расстояние между собой и Хелен, чтобы со всей нежностью поцеловать ее в губы. Однако та с хитрой улыбкой отклоняется назад и пальцами нежно ласкает его губы, не отрывая свой загадочный взгляд от янтарных глаз мужчины.       — Не торопись, любимый, — тихо мурлыкает Хелен и прикладывает ладонь к груди Питера. — Не торопись…       — Нет, я не могу ждать, — качает головой Питер. — Я хочу расслабиться. Расслабиться в твоей компании.       — Ой-ой, какой ты нетерпеливый…       — Не упрямься, малышка, я знаю, ты хочешь меня. Так же, как я хочу тебя. Мы оба хотим одного и того же.       — Ну… Да… — Хелен на пару секунд мечтательно закатывает глаза и хитро улыбается. — Может быть, я и правда схожу по тебе с ума и теряю остатки своего разума… Может быть, я и правда жутко хочу тебя и с удовольствием отдала бы себя в твои руки.       — Ну тогда перестань строить из себя недотрогу и позволь мне одарить тебя любовью и лаской. Всем тем, что моя девочка заслуживает.       — Да, но… Я не уверена, хочешь ли ты того же самого…       — Что? — округляет глаза Питер. — Не хочу? Маршалл, ты серьезно?       — Я не хочу ни к чему принуждать тебя. — Хелен мягко гладит Питера по руке. — Если ты не хочешь, я не буду настаивать.       — Нет, ты должно быть смеешься надо мной.       — Я бы никогда не посмела! Никогда… — Хелен проводит рукой по обнаженному туловищу Питера, особое внимание уделяя его груди и прекрасно проработанному прессу, от прикосновения к которому девушку пробирает легкая дрожь.       — Как я могу не хотеть… — более низким голосом произносит Питер, буквально забывая, как нормально дышать, и нервно сглатывает после каждого прикосновения Хелен к его груди и животу. — Когда я… Теряю голову… Пока ты рядом… Да еще и в таком прекрасном виде…       — Ты только не проглоти язык, пока будешь смотреть на меня. Я понимаю, что ты впервые увидел меня в бикини. Но все же держи себя в руках. А иначе тебе станет плохо, когда я предстану перед тобой полностью обнаженной.       — М-м-м… Когда ты предстанешь передо мной обнаженной, я буду готов на любое безумие.       — Увы, но пока ты можешь только мечтать об этом.       — Жаль. Ты бы очень порадовала меня.       — Как-нибудь в другой раз. А пока что довольствуйся тем, что тебе дают.       Хелен одаривает Питера продолжительным поцелуем в губы, во время которого она обеими руками ласкает его лицо и водит ими по широким плечам, крепким на ощупь рукам и всему обнаженному туловищу мужчины. Пока его ладони блуждают по ее спине, изгибам талии, бедрам и ягодицам.       — Господи, какой же ты сексуальный… — с тяжелым дыханием взволнованно признается Хелен и оставляет пару коротких поцелуев на губах Питера.       — Да, я такой, детка, — со самодовольной улыбкой мурлыкает Питер. — У тех, кто считают меня неотразимым красавчиком, губа не дура.       — Конечно, я знала, что у тебя прекрасное тело. — Хелен обеими ладонями уверенно проводит по всей длине рук Питера, что прокачены ничуть не лучше, чем его пресс. — Но даже подумать не могла, что оно настолько шикарно.       — Понадобились годы, чтобы создать это произведение искусства.       — Оно того стоило, — гораздо шире улыбается Хелен и одаривает Питера еще одним продолжительным поцелуем в губы, придерживая его лицо обеими руками. — Ты неотразим… Твое тело божественно…       — И оно хочет немного ласки.       — Сколько хочешь, дорогой…       — Не беспокойся, красавица, твоему шикарному телу я тоже уделю достаточно внимания и заставлю почувствовать себя великолепно.       — Мне и так очень хорошо… Очень хорошо… — Хелен снова водит обеими руками по груди и животу Питера, в какой-то момент издав очень тихий, томный стон с широкой улыбкой на лице. — О боже… Пусть мне завидуют все девочки, которое хотят быть на моем месте. Это тело мое… Только я имею право прикасаться к нему и ласкать его…       Руки Хелен продолжают уверенно скользить по туловищу Питера, а в какой-то момент она кончиком носа проводит по изгибу его шеи, делает на нем пару нежных поцелуев и немного дышит на нее горячим воздухом. Из-за чего блондин начинает чувствовать легкую щекотку где-то внизу живота, который он сильно напрягает.       — Черт, Хелен… — с учащенным дыханием хрипловатым голосом произносит Питер. — Ты сводишь меня с ума.       — Нравится, да? — хитро улыбается Хелен, гладя Питера по щеке, голове и колену и уверенно смотря ему в глаза. — Хочешь еще?       — Да… Очень хочу… Ты можешь дать мне намного больше. Я это знаю.       — А перебьешься!       — Ну пожалуйста, малышка… — соприкоснувшись лбом со лбом Хелен, с жалостью во взгляде тихо скулит Питер. — Разве я не заслужил немного прекрасного десерта? Он такой вкусный, что язык можно проглотить… Его хочется есть снова и снова…       — Всего понемногу, дорогой… Понемногу… Не спеши.       Хелен нежно прикладывает ладонь к щеке Питера и одаривает его нежным, продолжительным поцелуем в губы, на который тот отвечает мгновенно, придерживая ее за заднюю часть шеи, а второй мягко проводя по ее шее, ключицам и груди. Немного погодя девушка, издав тихий, чувственный стон, перекладывает руку ему на голову, запускает пальцы в мягкие и немного потерявшие форму из-за воды белокурых волосы и слегка оттягивает их, пока тот крепко прижимает к себе свою возлюбленную и нежно ласкает изгибы ее талии и спину, чувствуя, как огонь разгорается в нем все больше с каждой секундой, а тело девушки покрывается легкими мурашками. В какой-то момент довольно возбужденный Питер щедро осыпает шею Хелен нежными поцелуями, придерживая ее одной рукой за бедро. Пока та тихонько стонет от удовольствия, прижимается как можно ближе к его груди, гладит ему спину и царапает ее ногтями, полной грудью вдыхая запах, что исходит от горячего мужского тела.       — Хелен, любимая… — с широкой улыбкой мурлыкает Питер, губами проводя по изгибу шеи Хелен и месту у нее за ухом. — Моя красавица…       — О боже, Роуз, ты бесподобен… — блаженно улыбается Хелен и с прикрытыми глазами издает чувственный стон, сидя на коленях между ног Питера, с затрудненным дыханием пальцами оттягивая и сжимая его волосы и обеими руками лаская его лицо. — Никогда не думала… Что ты… На такое способен…       — Ах, крошка, я еще и не такое способен. — Питер проводит губами по передней части шеи Хелен и оставляет короткий поцелуй на ее горловой впадине. — Не надо думать, что я ничего не умею, если кажусь таким скромным и тихим.       — А я никогда в тебе не сомневалась. — Хелен медленно проводит губами по месту за ухом Питера, которое она нежно ласкает и покусывает. — Просто рядом не было того, кто помог бы тебе измениться.       — Может быть…       Питер с огромным удовольствием уделяет внимание еще и ключицам, плечам, рукам, груди и животу Хелен, лаская каждую часть тела своей возлюбленной губами или руками. Девушка даже не собирается делать вид, что ей это не нравится, и открыто выражает свои эмоции, время от времени тихо постанывая, чувственно вздыхая и стараясь прижаться как можно ближе к телу мужчины. Который нисколько не сомневается в том, что делает все правильно.       А в какой-то момент заскучавший Сэмми подбегает к Питеру и Хелен и внимательно наблюдает за тем, что делают эти двое, сидя на песке напротив океана. Пес сразу смекает, что эти люди настолько увлечены друг другом, что не замечают никого, но решает не вмешиваться в их прелюдию откровенно. Вместо этого он с высунутым языком осматривается вокруг и решает немного поиграть и поплавать в океане, дабы хорошенько намокнуть. А вдоль наигравшись, ретривер выходит на сушу, тихонько подходит к Хелен и Питеру и еще немного наблюдает за тем, как девушка уверенно растирает руками мужской торс и водит ими по его оголенной спине, а он не стесняется своими длинными пальцами нежно сжимать и массировать ее грудь и ягодицы. Выбрав хороший момент, пес начинает стряхивать с себя океанскую воду так, чтобы она попадает прямо на них. Именно поэтому Хелен и Питер разрывают поцелуй, отстраняются друг от друга, вытирают лицо от воды и переводят свой затуманенный взгляд на Сэмми, который невинно смотрит на этих двоих, с высунутым языком дружелюбно виляя хвостом.       — Сэмми, ну опять ты за свое… — тихонько стонет Хелен.       Радостный Сэмми два раза подает голос, неотрывно смотря на хмурых Питера и Хелен.       — Сэмми, чего тебе нужно? — устало спрашивает Питер и нежно целует Хелен в шею. — Не видишь, что мы здесь заняты?       Сэмми снова подает голос и начинает прыгать из стороны в сторону, будто намекая, что очень хочет поиграть с кем-нибудь.       — Нет, Сэмюэль, даже не мечтай, — поднимает указательный палец Питер. — Твое наказание еще не закончилось. Никаких вкусняшек до завтрашнего дня.       Сэмми пару раз облизывается.       — Тебе все уже сказали, ушастый, — уверенно говорит Хелен и располагает руку на внутренней части бедра Питера. — Твое наказание еще в силе.       Сэмми еще громче и требовательнее подает голос и несколько секунд бегает за своим хвостом, заставляя Хелен и Питер скромно хихикнуть.       — Прости, парень, но в такую жару нам не хочется бегать за тобой, — устало говорит Питер, заведя руки за спину и начав опираться на них о песок. — Да мы и не будем. Потому что в период наказания игры тоже ограничены.       Сэмми с жалостью во взгляде тихонько скулит, слегка склонив голову, а потом несколько раз перекатывается по песку из стороны в сторону.       — Отстань, Сэмюэль, — уверенно говорит Питер и хитро улыбается. — Моя маленькая девочка хочет немного внимания.       Питер мило прижимает Хелен к себе и нежно целует в щеку, пока та с широкой улыбкой на лице прижимается спиной к его груди, снова устроившись у него между ног.       — Я и так на неделю оставил ее одну, — добавляет Питер и оставляет пару коротких поцелуев на месте за ухом Хелен и проводит губами по задней части ее шеи, пока девушка просто прикрывает глаза. — Поэтому я обязан исправиться и дать моей малышке все, что она заслуживает.       Сэмми снова два раза подает голос и начинает тихонько скулить, жалобно смотря на Хелен и Питера, в этот момент мило трущиеся кончиками носа об носы друг друга.       — Сэмми, ну поиграй еще немного… — с жалостью во взгляде просит Хелен и мило целует Питера в губы. — Не знаю… Побегай по пляжу, поплавай в океане, найди что-нибудь…       Сэмми решительно протестует с помощью громкого, уверенного лая.       — Милый, но мне тоже надо уделить внимание своему любимому мужчине. Я ведь и сама немного позабыла про него из-за того, что была очень занята.       Пока Хелен головой мило трется кончиком носа об шею Питера, мягко гладя его руки, что расположены у нее на животе, Сэмми продолжает настаивать на своем, дружелюбно виляя хвостом.       — Знаешь, Сэмми, мне кажется, что наказание очень хорошо на тебя действуют, — хитро улыбается Хелен. — Стоило нам с Питером лишить тебя вкусняшек и отобрать пару твоих игрушек, как ты сразу стал шелковым. И… Нам очень приятно видеть тебя таким.       — Да, ты прямо-таки стал джентльменом из аристократического общества, — по-доброму усмехается Питер. — А еще меня очень радует, что ты больше не пытаешься укусить мою задницу и не тычешься мордой в лицо каждый раз, когда я обнимаю и целую Хелен.       Питер оставляет парочку нежных поцелуев на изгибе шеи Хелен, которая в этот момент тихо вздыхает с блаженной улыбкой на лице.       — Вот, приятель, слушай и запоминай: эта девушка моя, и я не собираюсь ее бросать, — уверенно добавляет Питер. — Так что тебе от меня не отделаться. И ты будешь вынужден смириться с тем, что тебе нас не разлучить.       Сэмми не издает никаких звуков и продолжает с высунутым языком дружелюбно вилять хвостом.       — Слушай, а может, нам стоит продлить воспитательный курс еще на пару неделек, а? Хуже не будет! Заодно закрепим все уроки, которые ты обязан усвоить.       Сэмми, пустив в ход все свое умение давить на жалость, начинает еще жалобнее скулить, смотря то на Питера, то на Хелен в надежде вымолить у них прощения.       — Эй, а может, и правда стоит продлить твой срок наказания? — задумчиво спрашивает Хелен. — Может, так ты наконец-то поймешь, что Питер не сделает мне ничего плохого и действительно никуда от меня не денется. Да я его и не отпущу.       — И навсегда запомнишь, что лежать на кровати и диване и уничтожать чье-либо имущество – это некрасиво, — уверенно добавляет Питер.       Сэмми опять начинает скулить и на пару секунд склоняет голову, выражая свое огромнейшее сожаление по поводу своих поступков.       — Ну да, конечно! — восклицает Хелен. — Знаем мы твои проделки, проказник! Сначала состроишь жалостливые глазки, а через какое-то время снова возьмешься за старое.       Сэмми протестует негромким лаем, уверенно подходит к Хелен и скромно лижет ей нос. А потом пес мягко берет зубами ее повязку на руке и кладет ладонь девушки на колено Питера.       — Это ты пытаешься сказать, что теперь примешь Питера как моего возлюбленного и больше не будешь портить его имущество? — скромно хихикает Хелен.       Сэмми уверенно подает голос и скромно садится перед Хелен и Питером.       — Ну что скажешь, милый? — интересуется Хелен, с хитрой улыбкой посмотрев на Питера. — Поверим ушастому?       — Даже не знаю, дорогая… — задумчиво отвечает Питер. — Лично мне очень нравится милый и покорный песик, который сейчас сидит перед нами. Не хочется, чтобы Сэмми снова стал маленьким монстром и крушил все, что есть в моей квартире.       Сэмми снова начинает очень жалобно скулить.       — И вообще я обижен на тебя, — уверенно добавляет Питер. — Да, Сэмюэль, обижен! За то, что ты портишь мои вещи у меня дома. За то, что прыгаешь на моей кровати. Воруешь мою еду со стола. Кусаешь мою задницу. И еще много всего.       Сэмми два раза тихо подает голос.       — Надеюсь, ты понял, что тебя никто не собирается прощать за твои красивые глазки, — с гордо поднятой головой говорит Питер. — Хоть целый день скули и облизывай всем лица – ты так просто не будешь прощен.       — Ты точно все понял? — строго спрашивает Хелен. — Не будешь больше так себя вести?       Сэмми уверенно подает голос, подходит к Питеру и скромно лижет ему нос, тычась мордой в лицо мужчины и заставив его бросить скромную улыбку.       — Ох, ну хорошо-хорошо, — устало вздыхает Питер. — Я готов простить тебя. Готов.       — Да, так и быть, — уверенно говорит Хелен, подползает поближе к Сэмми и рукой мягко обхватывает его морду. — Но ты должен пообещать нам, что больше такого не повторится.       Сэмми два раза громко, уверенно подает голос, будто говоря: «Не повторится! Я обещаю, что буду очень послушным и милым песиком. Только умоляю, простите меня…»       — И помни, Сэмюэль, если ты еще раз совершишь такую выходку, то наказание будет более строгим, — уверенно заявляет Хелен. — Ты хорошо понял меня?       Сэмми в прыжке уверенно лает, дружелюбно виляя хвостом.       — Ладно, черт с тобой, ты прощен, — махнув рукой, дружелюбно говорит Питер. — И наказание отменяется.       — Так уж и быть, ты получишь свои вкусняшки в качестве поощрения за то, что всю эту неделю вел себя очень хорошо, — с легкой улыбкой обещает Хелен.       Взволнованный от радости Сэмми начинает радостно лаять, бегать из стороны в сторону и подпрыгивать. Немного погодя он подбегает к Питеру и начинает облизывать его лицо, положив лапы ему на плечи. А в какой-то момент пес даже валит Роуза на песок и продолжает умывать его лицо и тыкаться в него носом, заставляя мужчину скромно улыбнуться и почесать собачью шерстку.       — Ну все-все, Сэмми, хватит… — сквозь смех просит Питер. — Я уже понял, что ты любишь меня. Слезай с меня. Все… Сэмми… Эй, ты же не кошка, чтобы умывать меня! Сэмми!       Радостный Сэмми еще несколько секунд умывает Питеру лицо, но потом все-таки оставляет его в покое и подбегает к Хелен, которая с удовольствием гладит и чешет его мягкую, но покрытую песком шерстку.       — Сэмми, малыш мой… — с легкой улыбкой произносит Хелен. — Малыш…       Сэмми тихонько лает и прижимается поближе к Хелен, чтобы она обняла его. Что девушка и делает, нежно притянув песика к себе и продолжив водить руками по его спинке. А в какой-то момент пес лижет щеку своей хозяйки и мордой тычется в нее, как будто хочет поцеловать ее.       — Хороший мальчик, хороший, — мягко произносит Хелен. — Ну ты же знаешь, что я очень сильно люблю тебя и никогда не брошу. Только помни, что я не могу уделять все свое внимание только тебе. У меня есть и бабушка, и возлюбленный, и друзья, и какие-то знакомые.       Сэмми никак на это не реагирует и просто продолжает смотреть на Хелен с высунутым языком, всей душой наслаждаясь вниманием своей хозяйки.       — Ладно, будем считать, что ты все понял, — уверенно говорит Хелен и мило чмокает Сэмми в нос. — Правда, малыш?       Сэмми тихонько подает голос, а Хелен же скромно улыбается, мягко трепет пса за уши, переводит взгляд на стряхивающего со своих волос Питера и обнимает его за плечи, прижав к себе и возлюбленного, и ретривера.       — Моей любви хватит на вас двоих, — нежно погладив Питера и Сэмми по голове, мягко говорит Хелен. — Сполна.       — М-м-м, я тебя обожаю, солнце мое, — скромно улыбается Питер.       — Я тоже, милый. — Хелен мило целует Питера в макушку, параллельно гладя Сэмми по голове. — Я тоже.       Питер улыбается намного шире, целует Хелен в щеку и прижимается к ней еще ближе, прикрыв глаза от удовольствия, пока та копается в его волосах на голове, что лежит у нее груди. Ну а Сэмми просто удобно устраивается на ее коленях и заразительно зевает. Девушка трепет его уши, со всей нежностью целует блондина в щеку и гладит его по голове. Пес с огромным интересом наблюдает за тем, насколько мило выглядят влюбленные, никак не пытаясь им помешать. Впрочем, спустя некоторое время Роуз все-таки отстраняется от Маршалл и переводит взгляд на Сэмми.       — Слушай, а давай немного поиграем с Сэмми? — предлагает Питер.       — А почему бы и нет? — соглашается Хелен.       — Мы определенно вдоволь повеселимся, если немного искупаемся в океане. Тем более, что ты и я еще ни разу не плавали. Хотя я бы с удовольствием пошел окунуться.       — У нас еще будет на это время. А пока песик может просто немного побегать.       — Да, но у нас нет игрушек или какой-то веревочки!       — Нет, у меня где-то была его любимая игрушка… — задумчиво отвечает Хелен. — Сейчас посмотрю в сумке.       Хелен залезает в свою большую тряпичную сумку и некоторое время что-то в ней ищет. И вскоре она достает небольшой разноцветный мячик со звенящей штучкой, которая заставляет Сэмми еще активнее вилять хвостом.       — Ну что, мальчик мой! — подразнивая Сэмми мячиком, с хитрой улыбкой восклицает Хелен. — Готов немного размяться?       — И растрясти свои жиры? — хитро улыбается Питер.       Сэмми два раза уверенно подает голос, а Хелен бросает мячик настолько далеко, насколько может. А пока радостный пес молнией бежит туда, куда он улетел, вместе с собой поднимая кучу песка, она и Питер поднимаются на ноги.       — Готова к бою? — с гордо поднятой головой спрашивает Питер.       — Да, капитан! — восклицает Хелен.       — Ну держись, Сэмми, домой ты будешь добираться без задних ног.       — Это точно!       Сэмми находит, берет в зубы и приносит Питеру и Хелен мячик, который блондин бросает куда подальше. След пушистого мгновенно пропадает за тем вихрем песка, что он поднимает в воздух. Иногда влюбленные пытаются обмануть и подразнить песика, резво носящийся по всему пляжу, который ему так нравится. А пока Сэмми находит добычу, Хелен и Питер могут воспользоваться моментом, немного поворковать друг с другом и одарить свою вторую половину нежными взглядами, объятиями или поцелуями. К слову, пес не возражает против этого и порой даже ждет, когда влюбленные закончат свои дела и решат обратить на него внимание.       — Сэмми, Сэмми! — подразнивая Сэмми мячиком в руках, восклицает Питер. — Я здесь! Я здесь!       Сэмми всего за пару секунд подлетает к Питеру и пытается забрать у него мячик. Но мужчина с хитрой улыбкой заставляет пса побегать за ним еще некоторое время, хотя в итоге все-таки уступает своему зубастому противнику. А в какой-то момент песик приносит блондину игрушку, но тот бросает ее не ему, а Хелен, которая и сама решает немного подразнить своего питомца.       — Эй, малыш, смотри, что у меня есть, — хитро улыбается Хелен. — Иди ко мне! Сэмми… Хороший мой…       Как бы быстро Сэмми ни бегал, и каким бы требовательным он ни был, Хелен еще долго не позволяет ему выхватить игрушку у нее из рук, хотя в конце концов уступает ему и гладит по голове. Порой ретривер начинает немного вредничать и не отдает ни Хелен, ни Питеру игрушку и сам заставляет их побегать за собой. Впрочем, влюбленные с удовольствием бегают по всему пляжу как маленькие дети и позволяют себе как следует расслабиться. А пока один играет с песиком, другой наблюдает за объектом воздыхания и восхищается им. Как, например, Питер. Он с восхищением во взгляде и широкой улыбкой на лице наблюдает за Хелен, которая заливается смехом, играя с возбужденным Сэмми. Правда большая часть внимания мужчины сосредоточена на прекрасной фигуре его возлюбленной. Девушкой с не очень маленькой, но не очень большой грудью, узкой талией, красивым плоским животом, подтянутыми ягодицами и стройными ногами. Роузу впервые довелось увидеть ее в полуобнаженном виде, но он был уверен, что под одеждой все это время скрывалась шикарная фигура. Каждую часть которой так и тянет зацеловать и заласкать. Одна лишь фантазия о том, что он бы с ней сделал, уже вызывает у него учащенное сердцебиение, затрудненное дыхание и чувства сильного жара и напряжения.       Питер слишком сильно увлекается своими фантазиями и слегка вздрагивает, когда Сэмми весело подбегает к нему, встает на задние лапы, прикладывает передние к его животу, зубами цепляется за его тонкую повязку на руке и с рыком тянет ее на себя.       — Эй, Сэмми, не надо, — мягко вырывая свою повязку из хватки Сэмми, спокойно говорит Питер. — Порвешь же! Сэмми, сейчас же отпусти мою повязку!       Сэмми все-таки выпускает повязку Питера, два раза подает голос и начинает кружить него, пока тот скромно хихикает. А немного погодя к блондину подходит Хелен, немного портит его прическу мокрой рукой и со спины обвивает руки вокруг его туловища.       — Опять зеваешь, милый, — с загадочной улыбкой мягко говорит Хелен.       — Просто засмотрелся на тебя, — мурлыкает Питер.       — Что, Роуз, до сих пор в шоке от того, что впервые увидел меня в бикини?       — Просто ты такая привлекательная в этом купальнике, что я не могу оторвать от тебя взгляд, — низким, приятным голосом отвечает Питер. — Я много раз пытался предстать тебя в таком виде и… Скажу, что ты оправдала все мои ожидания.       — Правда?       — Абсолютно. — Питер целует Хелен в кончик носа, пока она подбородком упирается о его плечо и с нежной улыбкой смотрит на него, все еще обнимая со спины обеими руками. — Ты просто божественна.       — Питер…       — Я уже сказал, что разочарован в том, что ты все это время скрывала свое прекрасное тело от меня. — Питер с широкой улыбкой кончиком носом нежно потирает нос Хелен и уверенно смотрит ей в глаза, гладя ее руки, что сплетены у него на животе. — И не позволяла мне увидеть все твои достоинства.       — Ну прости, любимый, — скромно улыбается Хелен, нежно целует заднюю часть шеи Питера и одно из плеч и прижимается к нему еще ближе. — Не было момента…       — Черт, надо было раньше пригласить тебя на пляж! Увидел бы такую красоту не сейчас, а тогда… И еще больше начал гордиться тем, что мне досталась такая умная и привлекательная девушка.       — Ну… Может быть, я просто жутко стеснялась показывать свое тело.       — Что? Стеснялась?       — Да…       — Нет… — качает головой Питер. — Нет, я не верю.       — Так скажем… Я вообще не очень люблю ходить в одно купальнике. Чувствую себя… Неуверенно…       — Боже, Хелен, не могу поверить. — Питер быстро разворачивается к Хелен лицом и берет ее за руки. — Как ты можешь чувствовать себя неуверенно с такой шикарной фигурой?       — Дело не в фигуре, а в нежелании носить купальники.       — Не хочешь носить то, в чем выглядишь изумительно?       — Я ношу их только тогда, когда это нужно. Но не чувствую себя комфортно.       — Ну ты и удивила меня, Маршалл! Я слушаю тебя и не верю своим ушам!       — Да, но сегодня я надела самый красивый бикини из всех, что у меня есть, — скромно улыбается Хелен и берет Питера за бока. — Чтобы тебя порадовать.       — Знаешь, ты говоришь так, будто кто-то однажды сказал, что тебе не идут купальники. Как будто кто-то жестко раскритиковал тебя.       — Нет-нет, Пит, мне никто ничего не говорил. Просто… — Хелен заправляет за ухо свободно болтающуюся прядь волос. — Не знаю… Может, я просто редко ношу их и… Не привыкла… К моей фигуре у меня нет никаких претензий, но… Я не могу чувствовать себя настолько уверенно в полуголом виде, насколько, например, Ракель или Наталия.       — А зря! Такая красавица не должна прятать свою фигуру. Особенно от меня. — Питер тыльной стороной руки проводит по щеке Хелен и обеими руками берет ее за изгибы талии. — Уж я-то имею полное право увидеть ту красоту, которой тебя наградила природа.       — А ты, между прочим, тоже скрывал свое изумительное тело! От меня! Пока все твои фанатки уже давно увидели тебя полуобнаженным, я могла только представлять себе, как выглядит твое тело.       — Ну да, моя вина. — Питер загадочно улыбается и проводит ладонью по животу Хелен. — Но теперь мы исправили это недоразумение и знаем, какими достоинствами обладаем. И я в тебе не разочарован, моя прекрасная богиня.       — О, боже, Питер, ты заставляешь меня краснеть… — носом уткнувшись в плечо Питера, со скромной улыбкой смущается Хелен.       — И все-таки я хочу, чтобы ты почаще демонстрировала мне свою фигуру. — Питер берет лицо Хелен в руки и оставляет короткий поцелуй на ее губах. — Сделаешь мне приятное?       — Только если ты будешь чаще радовать меня и давать шанс видеть тебя в таком виде.       — С удовольствием, крошка, — с расправленными плечами и ровной спиной широко улыбается Питер, покрепче обнимает Хелен за талию обеими руками и с большим удовольствием оставляет пару нежных поцелуев на изгибе ее шеи. — И да, чтобы я больше никогда не слышал даже намеки на какие-либо сомнения в себе. Никакие, слышишь! Ты у меня красавица! Самая прекрасная девушка на свете. Самая любимая. Самая желанная. И самая привлекательная.       — Тебе я уж точно поверю, — бросает скромную улыбку Хелен.       — Заруби это у себя на носу! — Питер игриво шлепает пальцем Хелен по носу. — Поняла меня?       — Поняла.       — Вот и умничка.       Питер одаривает Хелен продолжительным поцелуем в губы, на который та с радостью отвечает, начав уверенно водить руками по его крепкому, горячему торсу. Вскоре он оставляет несколько поцелуев на всей ее шее, легонько прикусывает нежную кожу на ней и просто водит по ней кончиком носа или губами. Пока та закидывает руки ему на шею и запускает пальцы в его волосы, довольно тяжело дыша, иногда издавая тихие, чувственные стоны и прижавшись поближе к его телу, когда мужские руки начинают блуждать по ее спине, бедрам и ягодицам. Сэмми на протяжении долгого времени с большим удовольствием наблюдает за влюбленными, но затем он лапой скромно трогает ноги Хелен и Питера и тихо подает голос.       — Прости, Сэмми, но мне что-то лень бегать за тобой… — тихо говорит Хелен, пока ее голова лежит на плече Питера, который крепко обнимает ее и нежно гладит по голове.       Сэмми, мотая головой в разные стороны, вопросительно смотрит на Хелен.       — Я и так много за тобой бегала… — лениво добавляет Хелен и мило целует Питера под подбородком. — Уже устала… И к тому же, мне немного жарко.       Сэмми снова тихо подает голос, подбирает с песка свой мячик и переводит жалостливый взгляд на Хелен и Питера.       — Ну ладно-ладно, парень, — резко выдыхает Питер. — Давай я с тобой поиграю.       — А может, ты еще раз меня поцелуешь? — жалостливо просит Хелен. — Ну пожалуйста, Пит… Ты всегда делаешь это так, что у меня голова кружится…       — Потерпи несколько минут, любовь моя. — Питер с легкой улыбкой прикладывает ладонь к одной щеке Хелен и нежно целует другую. — Я немного поиграю с Сэмми, а потом поцелую тебя так, что ты забудешь обо всем на свете.       Питер смотрит на Сэмми и жестом просит его дать ему игрушку, которую тот сразу же протягивает ему. Мужчина бросает мячик достаточно далеко и отходит в сторону, пока пес молнией бежит за мячиком, снова поднимая после себя вихри из песка. Блондин очень умело дразнит пушистого и ни на секунду не дает ему расслабиться, бегая по всему пляжу и выкрикивая какие-то веселые дразнилки. Тем временем Хелен отходит в сторону и начинает с интересом наблюдать за Питером, радуясь, что он такой счастливый и веселый и восхищаясь тем, насколько он красивый и сексуальный. Она пользуется моментом и внимательно рассматривает каждую мышцу на его широкой спине, мощной груди и мускулистых руках. Кажется, что волосы на его руках и нижней части живота выгорели на солнце, но на самом деле они такие же светлые, как и его шевелюра на голове, да и их не так уж и много. Хелен, слегка прикусывая губу, фантазирует о том, как она ласкает его руками и губами, и начинает гораздо чаще дышать с чувством, что стук сердца эхом отдается ей в виски.       А пока Хелен не может оторвать взгляд от полуобнаженного мужчины, Сэмми сам начинает гонять Питера и дразнить его, иногда отказываясь давать мячик и убегая от него куда подальше. Пару раз он и вовсе валит заливающегося смехом Роуза на песок, в очередной раз умывает тому лицо и пачкает его песком, которым покрыты его лапы. Но в какой-то момент блондин переводит взгляд на свою девушку и видит, как она смотрит на него пожирающим взглядом. Из-за чего он хитро улыбается, гордо приподнимает голову и легким движением немного поправляет свои влажные светлые волосы, надеясь свести свою красавицу с ума. А вскоре Питер, пользуясь тем, что девушка стоит спиной к океану, незаметно подходит к ней сзади и с хитрой улыбкой мочит ее ноги, направив водную волну в ее сторону. Из-за чего Хелен слегка вздрагивает с негромким визгом и резко разворачивается к мужчине, который невинно улыбается ей.       — Эй, ты что делаешь? — недоумевает Хелен.       — Хочу немного пошалить, — весело отвечает Питер.       — Ах, пошалить захотел…       — Давай поиграем, детка! — Питер снова окатывает Хелен водой из океана, расплескав ее так, что девушка оказывается мокрой с головы до ног.       — Роуз! — издает громкий визг Хелен, вытирая свое лицо.       — Мне скучно! — Питер загребает в руки немного воды и льет ее на голову Хелен, чьи волосы теряют объем, падают ей на плечи и становятся насквозь мокрыми. — Хочу пошалить!       — Эй, ну все, хватит! — проводит руками по своим волосам Хелен.       — Не бойся, крошка, водичка просто шикарная! — с хитрой улыбкой весело восклицает Питер и еще немного обрызгивает ноги Хелен. — Самое время поплескаться!       — Боже, ты как ребенок, — скромно хихикает Хелен.       — А я и есть ребенок, — более низким голосом мурлыкает Питер, со спины обнимает Хелен, обвив руки вокруг ее шеи и талии, и мило трется об ее щеку своей щекой и кончиком носа. — Маленький ребенок, который хочет немного поиграть. Со своей любимой девушкой.       — Ты как будто недостаточно много веселился с парнями, — скромно улыбается Хелен.       — С парнями, конечно, очень весело. Но куда интереснее проводить время со своей любимой девушкой. — Питер нежно целует Хелен в щеку, зарывает лицо в изгибе ее шеи и трется об него кончиком носа так, что она чувствует легкую щекотку, но с тихим хихиканьем терпит ее. — Которая так на меня смотрела, пока я играл с песиком…       — Э-э-э… А как я на тебя смотрела?       — Так, будто была готова съесть меня. — Питер оставляет парочку поцелуев на изгибе шеи Хелен, пока его руки уверенно скользят по ее животу. — Целиком и полностью.       — А может, я не на тебя смотрела? Может, я… На птичку засмотрелась?       — Ну да, на птичку по имени Питер!       — Она просто слишком красивая, чтобы не смотреть на нее. — Хелен с загадочной улыбкой гладит руки Питера, слегка вздрогнув, когда она щупает мышцы на них. — С таким шикарным телом, от вида которого мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди…       — Все восхищаются им, — с хитрой улыбкой уверенно отвечает Питер и проводит губами по уху Хелен. — И возмущаются, что у них нет и не будет возможности прикоснуться к этому произведению искусства. Это может сделать лишь одна девочка. С которой я хочу немного поиграть.       — А если я скажу, что не буду с тобой играть? Не хочу, нет настроения или что-то вроде того?       — Ну пожалуйста, любимая, — жалобно скулит Питер. — Поиграй со мной… Я хочу развлекаться и получать удовольствие. Пожалуйста-пожалуйста…       — Ну хорошо-хорошо, малыш, хорошо, — скромно хихикает Хелен, медленно поворачивается к Питеру лицом и нежно гладит его по щеке. — Я поиграю и с тобой. Только не надо скулить как Сэмми, когда он хочет чего-то вкусное.       — Если у тебя что-то есть, то я буду очень счастлив. — Питер с широкой улыбкой обеими руками проводит по изгибам талии Хелен и ее животу. — Я никогда не откажусь от чего-то вкусненького. Особенно из твоих рук…       — Ладно, красавчик ты мой голодный. Покормлю я тебя чем-нибудь вкусным, если ты решишь зайти ко мне домой.       — Что-нибудь из курочки, пожалуйста.       — Хорошо, любимый.       Питер улыбается намного шире и, приложив ладони к обеим ее щекам, мило целует Хелен в кончик носа и губами нежно ласкает каждую часть лица девушки. Но стоит ему одарить свою любимую продолжительным поцелуем в губы, которые он мягко оттягивает, покусывает и посасывает, как вдруг к влюбленным подбегает радостный Сэмми, негромко подает голос и начинает кружить вокруг них, не переставая вилять хвостом.       — Но сначала надо заняться этим неугомонным разбойником, — говорит Хелен, держа руки на груди Питера.       — Да, займемся им, — соглашается Питер и загадочно улыбается, проводя руками по изгибам талии Хелен, ее бедрам и ягодицам. — А когда он наконец-то устанет, то мы можем заняться и друг другом.       Сэмми два раза громко подает голос, дружелюбно виляя хвостом.       — Ну что, мальчики, поиграем немного? — поглаживая Сэмми по голове и копаясь в волосах Питера, с легкой улыбкой предлагает Хелен.       — Я всегда готов! — бодро восклицает Питер.       Сэмми отбегает на небольшое расстояние, поворачивается к Хелен и зовет ее за собой громким лаем.       — Слушай, кажется, у меня есть еще кое-что, — задумчиво говорит Хелен. — Ну-ка… Минутку…       Хелен подходит к своей тряпичной сумке, подберет ее, раскрывает и находит что-то наподобие маленькой веревочки, и предлагает Сэмми поиграть с ней, слегка потрясся ею. Пес с громким лаем молнией подбегает к ней и пытается своими крепкими зубами схватить добычу, хотя его хозяйка намеренно дразнит ретривера, не переставая заливаться радостным смехом и что-то весело говорить. А немного погодя Питер пользуется тем, что она находится очень близко с водой и создает большую волну, которая обрызгивает ее с ног до головы. Девушка издает негромкий визг, мгновенно переключает все свое внимание на мужчину и обливает его огромной волной воды. Их волосы окончательно потеряли всю форму, а бикини и плавки промокли насквозь и прилипают к телу. Да и шерстка песика очень быстро промокает. Хотя он легко с этим справляется, просто встряхнувшись и разбрызгав всю воду на влюбленных, которые с тихими стонами закрывают лицо.       Когда Хелен и Питер начинают убегать друг от друга, заливаясь громким смехом, Сэмми присоединяется к ним и не забывает напоминать о себе уверенным лаем или маленькой пакостью. В какой-то момент девушке удается воспользоваться тем, что мужчина на пару секунд теряет бдительность, и легко сбивает его с ног. Из-за чего он с громким «Эй!» сваливается с ног и полностью покрывается песком. Впрочем, Роуз достаточно быстро поднимается на ноги, не удосужившись стряхнуть с себя песок. Он начинает преследовать Хелен, которая с громким смехом и веселыми визгами бросает в мужчину песок или обливает его водой из океана. Впрочем, блондину всегда удается отбежать в сторону и несколько раз ответить ей тем же. Да и Питер довольно быстро догоняет Хелен – или она сама поддается ему – и крепко обнимает со спины, прижав ее к себе как можно ближе. Он нежно целует ее плечо и носом трется об висок девушки. Поначалу Маршалл с широкой улыбкой с удовольствием прижимается к Роузу и позволяет ему ласкать себя. Но когда мужчина пытается поцеловать ее в губы, она скромно отстраняется от него и низким, приятным голосом с загадочной улыбкой произносит:       — Нет-нет… — Хелен прикладывает пару пальцев к рту Питера и слегка качает головой. — Не так сразу, милый…       — Почему нет? — хитро улыбается Питер. — Ты же этого хочешь!       — Да? И кто это сказал?       — Твое тело. — Питер, руками медленно проводя по изгибам талии Хелен, оставляет парочку поцелуев на передней части ее шеи. — Ему нравится все, что я делаю. Оно дрожит…       — Тебе показалось.       — Не упрямься, детка, — с хитрой улыбкой тихо мурлыкает Питер и губами нежно проводит по месту за ухом Хелен. — Ты же у меня хорошая девочка.       — Ну знаешь, я раньше думала, что ты тихий и скромный. Но теперь от твоей скромности почти не осталось следа.       — Любой забывает о скромности, когда находится рядом с красивой девушкой.       Питер уверенно сокращает расстояние между собой и Хелен и предпринимает вторую попытку поцеловать ее в губы. Но та снова отходит с него с хитрой улыбкой на лице и скромным смешком, игриво покачивая пальцем. Мужчина еще раз пробует сделать желаемое, но терпит поражение. Впрочем, это не расстраивает его, а только больше мотивирует поскорее добиться желаемого. Блондин с хитрой улыбкой цокает, покачивая головой, резко, но нежно берет возлюбленную обеими руками за талию и приближает к ней свое лицо настолько близко, что их лбы и кончики носов соприкасаются. Из-за чего они оба чувствуют, как по коже пробегает легкая дрожь, а сердце начинает биться в разы чаще.       — Думаешь, что уйдешь от меня? — тихим, низким голосом интересуется Питер.       — А ты думаешь, что сможешь заставить меня опустить руки? — уверенно спрашивает Хелен.       — Легче, чем ты думаешь. — Питер свободной рукой нежно гладит Хелен по щеке и опускается сначала до ее шеи, а затем и до ключиц с зоной декольте, не отводя от нее своего влюбленного взгляда, пока она с учащенным дыханием завороженно смотрит на мужчину.       — Ну да, мне приятно, не отрицаю, — бросает легкую улыбку Хелен. — Но больше ничего я не чувствую.       — Пока, Хелен. Как только я возьмусь за тебя всерьез, ты даже не подумаешь мне противиться.       — Не будь так уверен.       — Не волнуйся, крошка, ты будешь в восторге.       — Ладно. Только потом не говори, что я не…       Хелен не договаривает свою мысль, потому что Сэмми, который все это время с интересом наблюдал за столь романтичной картиной, подходит к девушке со спины и подталкивает ее так, что та оказывается еще ближе к Питеру, а ее лицо оказывается в паре миллиметров от него.       — Эй! — издает негромкий визг Хелен. — Сэмми!       — Молодец, приятель! — с хитрой улыбкой поднимает большой палец вверх Питер. — Я тебя обожаю!       Радостный Сэмми два раз уверенно подает голос и продолжает с огромным интересом наблюдать за происходящим. А мизерное расстояние рождает ту самую химию, против которой Хелен и Питер оказываются бессильны. Несколько секунд они с немного затрудненным дыханием неотрывно смотрят друг другу в глаза, пока руки девушки расположены на груди мужчины, а он кончиками пальцев ласкает изгибы ее шеи. После этого блондин с загадочной улыбкой нежно берет лицо возлюбленной в руки, губами робко касается мягких женских губ и вовлекает ее в более продолжительный поцелуй, что заставляет их сердца забиться в разы чаще. Ее руки медленно, но уверенно скользят по его груди, животу и спине, а мужские пальцы проходят сквозь мокрые женские волосы и нежно ласкают ее уши, лицо и шею. Сэмми же с блеском в глазах наблюдает за всем этим, прямо как особо впечатлительная девушка, прильнувшая к экранам телевизоров во время показа любовных сцен. А в какой-то момент он с громким лаем начинает носиться из стороны в сторону, прыгать, гоняться за своим хвостом и кататься по песку.       Впрочем, уже через некоторое время Хелен отстраняется от Питера и хитро улыбается ему, пока что не намереваясь заходить слишком далеко. Однако Роузу этого мало, и он пытается снова поцеловать Маршалл не только в губы, но и в другие части ее тела. Но та держит его на расстоянии вытянутой руки и мило хихикает, когда видит обескураженный взгляд своего возлюбленного. А в какой-то момент Хелен и вовсе отбегает куда-то в сторону с неким вызовом во взгляде. Мужчина же по-доброму усмехается и срывается с места, чтобы догнать ту, что пробуждает в нем все больший огонь. Недолго думая, Сэмми также пытается догнать хотя бы одного из них, воспринимая все это как забавную игру.       — Соревнуешься со мной в том, кто быстрее догонит Хелен? — с затрудненным дыханием интересуется Питер.       Сэмми на бегу пару раз подает голос.       — Что ж, посмотрим, кто сможет первым поймать ее. — Питер хитро улыбается. — И это точно буду я.       Сэмми возражает с помощью громкого лая и начинает бежать очень быстро, как бы бросая Питеру негласный вызов. На протяжение нескольких секунд они оба соревнуются в том, кто сможет поймать Хелен, которая с хитрой улыбкой продолжает бегать по всему пляжу и иногда совершает крутые повороты. И в какой-то момент мужчина и пес останавливаются, чтобы перевести дыхание, и осматриваются вокруг, обнаружив, что следы девушки куда-то испарились.       — Эй, а где Хелен? — согнувшись пополам и оперевшись руками в колени, интересуется Питер. — Куда она делась?       Питер медленно выпрямляется и внимательно осматривается вокруг.       — Не понял… — слегка хмурится Питер. — Весь пляж как на ладони, а она умудрилась где-то спрятаться!       Питер переводит взгляд на дышащего с высунутым языком Сэмми.       — Ну чего ты стоишь? Ищи свою хозяйку! Где она?       Сэмми негромко подает голос и начинает осматриваться вокруг себя в поисках Хелен, в целом сосредоточив свой взгляд на океане. Питер также пытается найти хоть какие-то следы своей возлюбленной, не замечая, что она вскоре появляется из-за большого камня недалеко от воды. Маршалл с хитрой улыбкой осторожно подходит к Питеру и, пользуясь тем, что он стоит в океанской воде, слегка толкает его. Мужчина тут же теряет равновесие и в итоге падает в воду, но быстро встает на ноги, протирает лицо, приглаживает мокрые волосы и переводит взгляд на свою возлюбленную.       — Привет, — невинно улыбается Хелен, помахав Питеру рукой.       Питер тут же срывается с места, чтобы догнать Хелен, но та с тихим «О-о» уносит ноги прочь. Так продолжается всего несколько секунд до того, как мужчина подлетает к девушке, подхватывает ее на руки и, не обращая внимания на ее громкие визги, забегает по пояс в теплую океанскую воду.       — Нет, не надо, Роуз! — весело визжит Хелен. — Не надо! Роуз! Роуз! Поставь меня! Я плохо плаваю!       Питер ставит Хелен на ноги и начинает щекотать ей бока, заставляя ее громко смеяться и не давая ей вырваться, спрятаться и убежать.       — Спокойно, Питер, спокойно, — с тяжелым дыханием произносит Хелен. — Давай мы обо всем поговорим.       Хелен снова громко визжит, когда Питер еще и начинает обрызгивать ее водой, и вынуждена делать то же самое, дабы хоть как-то защититься от его попыток пощекотать ее. Сэмми принимает активное участие в этой игре и с большим удовольствием играет с ними в воде. Пес спасает девушку от пытки щекоткой, сбив мужчину с ног, и прыгает из стороны в сторону, когда она начинает ему мстить, а тот заливается громким смехом, разбрызгивает на нее воду и пытается прикрыть некоторые части тела. Впрочем, Питер выбирает подходящий момент и обеими руками обнимает Хелен так, что ее руки оказываются плотно прижаты к ее телу.       — Эй, придурок, пусти меня! — сквозь заразительный смех громко визжит Хелен.       — Нет, не хочу, — с самодовольной улыбкой мурлыкает Питер, крепко прижимая Хелен к себе, и губами проводит по изгибу ее шеи, запах кожи на которой он полной грудью вдыхает. — Совсем не хочу…       — Знаешь… Парни очень плохо на тебя влияют… Они сделали из тебя наглого и слишком самоуверенного человека…       — Это не парни. Это ты, радость моя. — Питер убирает кое-какие волосы Хелен в сторону и с затрудненным дыханием оставляет парочку поцелуев на задней части ее шеи. — Ты делаешь меня сильнее и увереннее в себе.       — Ну да. И стоит тебе дать повод, как ты становишься ребенком.       — Ну и что? — Питер обвивает одной рукой шею Хелен, пока другая обвит вокруг ее талии, и кончиком носа трется об ее щеку. — Я считаю, что имею право расслабиться. И хочу, чтобы ты составила мне компанию.       — Ты же знаешь, что я не люблю щекотку. Но все равно это делаешь. Именно там, где мне щекотно.       — Я же сказал, что хочу пошалить.       — Ну все, Роуз, хватит! — слегка вздрагивает Хелен, пока Питер пальцами щекочет ей живот. — Слышишь меня! Хватит!       Как только у Хелен появляется возможность, она резко вырывается из хватки Питера и начинает щекотать его с устроенной силой, заставляя визжать как поросенок. А поскольку они в этот момент находятся по пояс в воде, то влюбленные пытаются облить ею друг друга. Но в какой-то момент ветер приносит с собой такие сильные волны, что девушке не хватает сил удержаться, и она падает в воду. Хотя она быстро выныривает на поверхность и продолжает заливаться смехом. Мужчина сначала по-доброму усмехается, но потом протягивает ей руки, чтобы помочь подняться. Та хватает их, но с хитрой улыбкой сразу же тянет на себя. Из-за этого блондин с визгом падает в воду, выныривает, встряхивает головой, протирает лицо руками и быстро прокашливается.       — Ну попробуй догони меня, — с хитрой улыбкой говорит Хелен, удерживая тело на плаву. — Догони меня!       Хелен начинает уплывать от Питера, который сразу же следует за ней. Но мужчина теряет след, когда девушка набирает в легкие побольше воздуха и ныряет под воду. Стоит ему опуститься за ней, как та выныривает на поверхность, но снова ныряет под воду после того, как немного переводит дыхание и задерживает его еще на некоторое время. И когда блондин делает то же самое, то девушка подплывает к нему и резко тянет под воду, схватив за ногу. Хелен сама выныривает на поверхность и в шутку начинает пытаться топить Питера, толкая его голову под воду, хотя и позволяя ему поймать немного воздуха.       — Эй, сумасшедшая! — сквозь кашель возмущается Питер. — Ты чуть не утопила меня!       — Я даже не думала, — невинно улыбается Хелен и немного обрызгивает лицо Питера водой, стоит ему едва вытереть его.       — Ну держись, Маршалл, я тебя достану.       — Ну попробуй. Давай.       — Сейчас-сейчас, брюнеточка. Сейчас я с тобой вдоволь повеселюсь.       Питер с еще большим усердием обливает Хелен водой и начинает с ней шуточную рукопашную борьбу, во время которой затягивает ее под воду. Пару секунд он держит ее голову и затем вынужден отбиваться от ее побоев, которые она наносит куда только можно после того, как прокашливается и глотает немного воздуха. Немного погодя мужчина пытается успокоить девушку с помощью продолжительного поцелуя в губы, придерживая ее затылок одной рукой, а другой – ее щеку. Та поначалу сопротивляется, мычит и пытается вырваться. Но потом она с тихим стоном расслабляется и руками проводит по его волосам и лицу. Правда, когда они прекращают целоваться, Хелен обрызгивает лицо Питера водой и начинает играть с ним в догонялки, то уплывая от него, то преследуя. Пока Сэмми резвится недалеко от суши, играя с теплой соленой водичкой, удивленно пялясь на свое отражение на водной поверхности, громко лая на него и неуверенно трогая лапой.       Питер с Хелен продолжают веселиться в воде еще на протяжении долгого времени. Они не замечают, как подплывают все ближе к берегу, и вскоре окончательно выбираются на суши, будучи насквозь промокшими. После чего влюбленные с громким смехом убегают друг друга. Но когда девушка в какой-то момент пытается убежать от мужчины, тот быстро догоняет ее, подхватывает за талию и игриво прикусывает мягкую кожу на изгибе ее шеи в двух разных местах. Из-за этого та издает негромкий писк, заливается громким смехом, несильно бьет его по рукам и пытается дотянуться до его носа и безуспешно укусить. Но вскоре она резко вырывается из его хватки и еще некоторое время наносит игривые удары по всему телу, пока он пытается пощекотать ее. А когда Роуз слишком сильно расходится, то Маршалл наносит ему крепкий шлепок по ягодицам, видя, как он мгновенно заливается краской.       — Эй! — громко восклицает Питер.       — Это за непослушание! — весело восклицает Хелен.       — Ха! А вот тебе ответ!       Питер несколько раз шлепает Хелен по ягодицам, пока она с покрасневшим и мокрым лицом заливается громким смехом. Чуть позже она пулей подбегает поближе к суше, но все равно оказывается пойманной мужчиной, который со спины слегка прикусывает ее ушную раковину, пока его руки уверенно скользят по ее груди и животу. Когда лицо Роуза оказывается достаточно близко, а он хочет поцеловать ее в щеку, Маршалл осторожно прикусывает зубами его кончик носа, заставив возлюбленного скромно хихикнуть. А пока мужчина что-то соображает, девушка игриво прикусывает кожу на изгибе его шеи так же, как и он несколько мгновений назад. Из-за этого ему снова не удается сдержать смех и слегка вздрогнуть от чувства, что ему щекотно. Пользуясь невнимательностью Питера и смотря на него с неким призывом, Хелен подбегает еще ближе к суше, пока он ее преследует. Несколько секунд они с громким смехом пытаются поймать друг друга, устраивают шуточные драки, брызгаются водой и швыряются песком. А в какой-то момент блондин и опомниться не успевает, как девушка молнией оказывается у него сзади и с веселым возгласом запрыгивает ему на спину. Это становится для него неожиданностью, но он охотно начинает носиться по пляжу и порой делая крутые завороты, пока Хелен весело визжит, размахивает рукой, представляя себя наездницей на лошади.       — О да! — громко и весело возглашает Хелен. — Скачи, мой верный конь! Скачи на всех ветрах! Да!       — Лучше держись крепко, красавица, — уверенно советует Питер. — Я ускоряюсь!       Питер начинает бегать по пляжу, катая громко визжащую от радости Хелен на спине и сам издавая какие-то громкие звуки. Слыша женские громкие визги, Сэмми отвлекается от своего дела и начинает с интересом наблюдать за тем, как Питер катает на себе Хелен, определенно мечтая оказаться на месте девушки. Правда в какой-то момент Роуз обо что-то спотыкается и, не удержав равновесие, падает на песок вместе с Маршалл. Мокрые, с головы до ног покрытые песком влюбленные не спешат вставать. Они продолжают лежать и довольно тяжело дышать с широкой улыбкой на лице. Но чуть позже Хелен смотрит на лежащего рядом с ней Питера и нежно гладит его по щеке, пока тот полными блеска глазами изучает каждый сантиметр ее лица. Несколько секунд влюбленные смотрят друг другу в глаза. А затем Маршалл с загадочной улыбкой берет в руки лицо Роуза и одаривает нежнейшим поцелуем в губы, на который блондин с большим удовольствием отвечает, положив ладонь на изгиб ее талии. Постепенно поцелуй становится более глубоким и страстным, а Маршалл начинает вести себя все более уверенно, в какой-то момент медленно забравшись на Роуза, пока тот крепко обнимает ее за талию и начинает водить руками по спине и голове и слегка сжимать крепкие женские ягодицы.       Тут-то Сэмми снова переводит свои любопытные глазки на влюбленных, весело подбегает к ним, ложится рядом с ними и начинает с огромным интересом наблюдать за тем, как Хелен оставляет несколько нежных поцелуев на изгибе шеи Питера и ладонями уверенно растирает его грудь, пока тот позволяет своим рукам скользить от ее макушки до упругих ягодиц и бедер и широко улыбается от ощущения приятного тепла и легкой дрожи по всему телу.       — Да, крошка, продолжай, — тихим, низким голосом произносит Питер. — Продолжай…       — Господи, Питер, ты просто неотразим, — слегка охрипшим голосом говорит Хелен, оставляя поцелуи уже на всех частях шеи Питера. — Мой красавец… Аполлон…       Хелен с затрудненным дыханием одаривает Питера еще одним продолжительным поцелуем в губы и оставляет несколько коротких на каждой части его лица, оттягивая и сжимая его мокрые волосы пальцами. А немного погодя она уделяет внимание и его ключицам, груди и животу, все больше заставляя мужчину терять голову, довольно тяжело дышать, понимать, что учащенное биение сердца эхом отдается ему в голову, и всей душой наслаждаться тем, как нежные губы и теплые ладони возлюбленной ласкают все его тело.       — О, черт, мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас… — с прикрытыми глазами признается Питер.       — Обещаю, что скоро будет еще лучше, — с загадочной улыбкой обещает Хелен, оставляя короткие поцелуи на груди Питера и лаская ее губами, пока ее ладони уверенно скользят по его животу. — Обещаю…       Улыбка на лице Питера становится все шире с каждым новым поцелуем Хелен, которая к его приятному удивлению ведет себя очень уверенно и губами нежно ласкает ему соски. А затем она уделяет внимание его животу, который она нежно ласкает обеими руками и покрывает короткими поцелуями. Девушка замечает, как он слегка напрягает пресс и издает очень тихий стон, когда его возлюбленная оставляет несколько дразнящих поцелуев на нижней части его живота и кончиками пальцев ласкает ее.       — Ты сумасшедшая, Маршалл… — со скромной улыбкой слегка охрипшим голосом произносит Питер.       — Сам виноват, — хитро улыбается Хелен, снова начав водить руками по обнаженному торсу Питера. — Ты делаешь меня такой.       Хелен сначала оставляет несколько поцелуев на передней части шеи Питера и ласкает самые чувствительные участки этой части тела, а потом с тяжелым дыханием вовлекает его в продолжительный, волнительный поцелуй в губы, на который тот с радостью отвечает, уверенно водя руками по ее спине и изгибам талии. А в какой-то момент мужчина одним легким движением перекладывает девушку на песок, возвышается над ней и берет ситуацию под свой контроль, еще какое-то время лаская ее губы и оставляя несколько коротких поцелуев на всех частях женской шеи, пока та с прикрытыми или закатанными глазами издает тихие и чувственные стоны и водит руками по мужской спине, плечам, голове или лицу с приятной дрожью, легким головокружением и чувством, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.       — О боже… — вырывается из уст Хелен.       — Вот разбудила во мне огонь – будешь отвечать, — с хитрой улыбкой мурлыкает Питер, губами нежно лаская переднюю часть шеи Хелен, пока одна его рука скользит по ключицам, груди и животу девушки и изгибу ее талии. — В следующий раз будешь хорошенько думать.       — Сомневаюсь… Очень сомневаюсь.       — Вот и прекрасно.       Питер слегка прикусывает некоторые участки кожи на шее Хелен, покрывает поцелуями ее ключицы, пальцами нежно массирует ей грудь, некоторые места на которой также с удовольствием целует, и опускается к ее плоскому животу, который также ласкает как губами, так и руками. Все это время девушка тихонько постанывает с прикрытыми или закатанными глазами, с довольно тяжелым дыханием выгибается словно кошка и старается притянуть мужчину как можно ближе к себе, будучи приятно удивленной тем, что он делает с ней столь удивительные вещи. А в какой-то момент пока Питер увлекается тем, что водит руками по ее животу и покрывает его поцелуями, Хелен передоит немного томный взгляд в сторону и сразу же замечает, что Сэмми лежит на песке прямо напротив влюбленных и, виляя хвостом, с высунутым языком внимательно наблюдает за ними.       — Не расходись, Роуз. — скромно хихикает Хелен. — На нас смотрят.       — Ну и пусть, — с тяжелым, частым дыханием произносит Питер, оставляет короткий поцелуй на губах Хелен и спускается к ее груди, на которой тоже оставляет парочку нежных. — Мне все равно…       — Ты находишься под чутким взором озорного песика. Его любопытные глазки очень внимательно следят за тобой.       Когда Питер все-таки отстраняется от Хелен, они оба переводят взгляд на Сэмми, дружелюбно смотрящий на них.       — Сэмми, иди отсюда! — восклицает Питер. — Маленький еще, чтобы наблюдать за тем, что делают взрослые.       Сэмми два раза тихо подает голос.       — Твоей хозяйке сейчас очень хорошо, — уверенно говорит Питер и проводит рукой по животу Хелен, которая издает очень тихий вздох и слегка выгибает спину в тот момент, когда его пальцы нежно сжимают и разжимают ее грудь. — Вон смотри! Извивается словно кошечка.       Сэмми гораздо громче издает какой-то странный звук.       — Ох, Сэмми, ну чего тебе надо? — устало вздыхает Хелен. — Опять что ли играть хочешь?       Сэмми два раза радостно подает голос, еще энергичнее завиляв хвостом.       — Не переживай, приятель, мы про тебя не забыли, — чуть хрипловатым голосом говорит Питер, пальцами пытаясь поправить свои мокрые волосы.       — Да, мальчик, не забыли, — с легкой улыбкой и румянцем на лице добавляет Хелен, принимает сидячее положение и кончиками пальцев проводит по груди Питера. — Просто мне пришлось немного поиграть с этим малышом. Он так уговаривал меня и не оставил мне выбора.       — А ты можешь быть очень даже игривой, детка. — Питер кончиком носа мило трется об нос Хелен с широкой улыбкой на лице, пока его рука уверенно гладит внутреннюю часть ее бедра. — Ну а когда ты ведешь себя очень уверенно и чуточку развязно, это делает тебя чертовски сексуальной.       — А я думала, ты любишь хороших девочек.       — Люблю. Тех, кто также умеет быть и немножко плохими. Со слишком хорошими скучно. — Питер кончиками пальцев нежно проводит по изгибу шеи Хелен. — Иногда хочется чего-нибудь остренького. Для разрядки и новых эмоций.       — Ну точно влияние парней. Ты раньше таким не был.       — Признай, что тебе это нравится.       — Разве я это когда-то говорила?       — А ты можешь не говорить, Хелен. Я и так все знаю. Вижу по глазам. Знаю, что говорит твое тело.       — Ох, Пит, порой ты меня реально удивляешь, — скромно хихикает Хелен.       — И я люблю тебя, моя прекрасная богиня.       Питер тыльной стороной руки проводит по щеке Хелен, заставляя ее широко улыбнуться. Девушка успевает только лишь одарить его коротким поцелуем в губы, держа лицо мужчины в руках, до того, как Сэмми негромко подает голос.       — Ладно, красавчик, давай уделим еще немного внимания нашему малышу, — с легкой улыбкой предлагает Хелен, погладив Сэмми по голове.       — Согласен, — соглашается Питер. — И сами еще немного повеселимся, и ушастый вдоволь набегается.       — А как устанем – поедем ко мне домой. Накормлю его чем-нибудь вкусненьким.       — А меня покормишь? — загадочно улыбается Питер и мило целует Хелен в шею. — Я тоже хочу чего-нибудь вкусненькое.       — Разумеется, любовь моя, — широко улыбается Хелен, потрепав Питера за щеку. — И тебя покормлю. И Сэмми. Который еще и получит свое угощение за примерное поведение.       Сэмми еще три раза громко, радостно подает голос, с высунутым языком дружелюбно виляя хвостом.       — Так ладно, мальчики, хватит валяться! — командует Хелен и поднимается на ноги. — Поднимайтесь! Давайте играть!       — Ну если что, можно еще раз окунуться в воду, — загадочно улыбается Питер и тоже поднимается на ноги. — Она, кстати, нереально классная. Плавать в ней – одно удовольствие!       — Чуть позже обязательно поплаваем.       — Давай, парень, вставай, — делает подзывающий жест Питер и треплет Сэмми за уши. — Хватит валяться как тюлень!       Меньше, чем за секунду Сэмми встает на ноги и громко и весело залаять. После чего влюбленные снова начинают по очереди бросать ему мячик, играть в догонялки по всему пляжу и перетягивание веревочки и проверяют, насколько хорошо он выполняет некоторые команды. Впрочем, Хелен и Питер не забывают друг о друге и иногда могут обменяться нежным взглядом и милым поцелуем, крепко обнять и немного подурачиться, не думая ни о чем плохом и наслаждаясь временем, которое они проводят вместе.       

***

      Даниэль проводит свое свободное время в полном одиночестве. Он решил не оставаться дома, а сесть в машину и выбраться за город, в какое-нибудь тихое и спокойное местечко, где у него была бы возможность немного расслабиться, насладиться хорошей погодой и подышать свежим воздухом. В итоге мужчина останавливается в одном очень красивом и живописном местечке, что находится далеко от городской суеты. Кругом полно разных деревьев, травы и разноцветных цветочков. Теплый ветерок приятно обдувает лицо и благоприятно воздействует на мысли, а тишину может нарушить лишь ласкающее чириканье птичек. Перкинс решает немного поработать над материалом группы, попробовать черкануть пару строчек и что-нибудь спеть. Тем более, что у него как раз есть некоторые идеи, которые он хочет воплотить в реальность. Удобно устроившись под большим деревом с размашистыми ветками и согнув ноги в коленях, мужчина придумывает несколько очень хороших строчек, записывает их на свободных листах бумаги и напевает некоторые из них на гитаре, старательно подбирая для них мелодию, ритм, аккорды и мотив.       Но в какой-то момент у Даниэля заканчиваются идеи для новых строчек, и он на долгое время впадает в ступор, зачеркнув многое из того, что ему кажется неудачным и безуспешно пытаясь замотивировать себя игрой на гитаре. Вскоре Перкинс решает, что это знак того, что ему лучше пока что сделать небольшой перерыв и просто посидеть насладиться прекрасной погодой. Мужчина делает последние штрихи в записях, собирает все бумаги в кучу, кладет их в папку, отодвигает ее, гитару и ручку в сторону, прислоняется спиной к стволу дерева и поднимает голову к ясно-голубому небу, по которому неторопливо плывут облака разной формы. Слушая успокаивающее пение птиц, наслаждаясь тем, как теплый летний ветерок приятно ласкает лицо и грустным взглядом окидывая окружающую его обстановку, Даниэль полной грудью вдыхает чистый воздух и задумывается о чем-то хорошем, что вызывает у него улыбку и заставляет немного расслабиться.       В какой-то момент Даниэль медленно выдыхает и на несколько секунд прикрывает глаза, изо всех сил стараясь не думать ни о чем плохом. А немного погодя его взгляд падает на рядом лежащую гитару и папку с ручкой, на которые он смотрит еще секунды три-четыре. Он берет в руки свой музыкальный инструмент, удобно располагает его перед собой и начинает случайным образом перебирать струны и брать аккорды, уставив свой взгляд в одной точке. С каждой секундой он играет все увереннее и начинает гораздо быстрее перебирать струны, покачивая головой и дергая ногой в ритм мелодии. А немного погодя он прекращает играть, открывает свою папку с бумагами, быстро ищет нужный лист, что-то в нем отмечает и продолжает играть еще увереннее, радуясь, что дело снова пошло на лад. Но когда он снова переводит взгляд на небо, Перкинс на пару секунд о чем-то призадумывается, прекращает играть и напевает себе под нос какие-то строчки. После чего он поет их чуть громче, но уже под гитару и опять о чем-то задумывается, перекрыв рукой все струны, и уставляет взгляд в одной точке.       — Хм… — слегка хмурится Даниэль. — Я смотрю на небо… Но оттуда никто не смотрит…       Даниэль колеблется еще пару секунд, а потом уверенно начинает перебирать струны на гитаре. Затем мужчина напевает те самые строчки, что пел до этого, и продолжает петь песню дальше своим низким, но таким приятным голосом, ловко перебирает струны гитары и беря нужные аккорды. К слову, сейчас, когда он завязал с привычкой курить, его голос стал намного лучше и сильнее, а регулярные репетиции с группой и в одиночку идут ему только на пользу. Да и он сам стал чувствовать себя гораздо увереннее, занимаясь тем, что неоднократно спасало его от скуки, грусти, отчаяния и горя. Если бы у него не было возможности исполнять музыку и петь, он бы определенно сошел с ума.       И, к слову, Даниэль еще не подозревает, что находится в этом месте далеко не один. Он даже и в мыслях не мог бы себе представить, что Анна медленно подходит поближе к тому месту, в котором он сейчас находится. Услышав то, как мужчина исполняет второй куплет после мощного припева песни, девушка скрывается в паре метров от него и с легкой улыбкой слушает мужчину и с интересом наблюдает за ним, пока ветерок слегка обдувает ей лицо и волосы. Сказать по правде, она ужасно скучала по волшебному голосу Перкинса, который очень часто что-то исполнял для нее, когда они были вместе. Его пение настолько трогает ее, что на глазах даже появляются слезы, которая она аккуратно вытирает, мечтая, чтобы этот момент длился как можно дольше. А ни о чем не подозревающий Даниэль целиком и полностью погружается в музыку и сосредотачивается на ней, не обращая внимания на окружающую его природу, птичек или насекомых, что иногда пролетают мимо него, сидят на ветках деревьев или ходят по траве. А чем больше Анна слушает его, тем шире и искренне она улыбается с чувством, что она получила хотя бы частичку того, что ей так не хватает.       Чарующий низкий бархатистый и сильный голос дорогого ее сердцу человека – это одна из тех вещей, по которым она ужасно скучала. А его улыбка. Анна еще ни разу не видела столь широкую и искреннюю улыбку на лице Даниэля в последнее время. Так широко он улыбался лишь тогда, когда они вместе проводили время. Правда девушка видит, что даже если мужчина поет и улыбается, его глаза все равно довольно грустные. В них нет какого-то блеска и азарта, какой был раньше. И ей самой становится грустно. От того, что она видит его таким. Анна едва сдерживается, чтобы не дать слезам потечь по ее щекам и испортить ее нюдовый макияж. Хотя это оказывается далеко не простой задачей. На ее лице появляется полная восхищения улыбка, когда мужчина без проблем берет высокие ноты, уверенно перебирая гитарные струны и покачиваясь в ритм. Пение Даниэля заставляет сердце Анны приятно трепетать и буквально подчиняет ее себе, раз она все еще стоит неподалеку, прислонившись боком к одному из деревьев с легкой улыбкой на лице и обняв себя руками.       А спустя какое-то время Даниэль в последний раз исполняет припев, играет небольшое соло на гитаре и завершает свое пронзительное выступление с помощью смаха по всем гитарным струнам. Пока Анна наблюдает за ним с нескрываемым восхищением, мужчина слегка улыбается самому себе и тихо выдыхает, печальным взглядом окинув все то, что видит по обе стороны от себя.       — Ох, кто бы мне показал верный путь к решению всех моих проблем… — обреченно бубнит себе под нос Даниэль. — Если бы все было так же просто, как спеть… Помечтать…       Даниэль резко выдыхает и откидывается назад, прислонившись спиной к стволу дерева, задрав голову к верху, на мгновение прикрыв глаза и просто тупо смотря на небо, пока он все еще прижимает свою гитару к себе и перебирает какие-то струны как ему вздумается. А вот Анна еще какое-то время наблюдает за мужчиной, чувствуя, как ее сердце сжимается от того, что он по-прежнему выглядит подавленным, а его улыбки не на сто процентов искренние. Но затем ей надоедает прятаться, и она решает дать Даниэлю знать о себе, пока он смотрит по сторонам абсолютно пустым взглядом, прижимая гитару к себе так, будто кроме нее, ему больше некого обнимать. Девушка достаточно решительно покидает свое укрытие и спокойно подходит к мужчине, с легкой улыбкой на лице дружелюбно произнеся:       — Красивая песня. Мне очень понравилось.       Не ожидавший кого-то здесь повстречать, Даниэль резко вздрагивает от испуга и переводит широко распахнутые глаза на Анну, чье появление его особенно удивляет.       — Анна? — удивленно произносит Даниэль. — Ты как здесь оказалась?       — Приехала на такси, — пожав плечами, со скромной улыбкой отвечает Анна. — Не пешком же я сюда добралась. У меня ведь нет машины. Хотя я и умею водить и имею права.       — Э-э-э… А ты разве хорошо знаешь эти места? Как ты пришла сюда?       — Просто услышала, как ты поешь.       — Вот как… Ясно…       Даниэль опускает взгляд вниз и слегка затрагивает одну из гитарных струн, пока Анна продолжает скромно улыбаться, даже и не думая проявлять агрессию, хотя и чувствуя себя немного неловко.       — Знаешь, я скучала по твоему пению, — скромно признается Анна. — Сердце приятно затрепетало, когда я услышала твое пение.       — Правда? — удивляется Даниэль. — Тебе понравилось?       — Очень. Я была в восторге.       — Э-э-э, спасибо большое, — с чувством неловкости неуверенно пожав плечами, улыбается уголками рта Даниэль. — Ты же знаешь, что я… Часто пою что-нибудь и… Постоянно что-то сочиняю. Вот и сейчас я захотел написать что-то для себя.       — Ну и как? Получается?       — Да так… Что-то получается, что нет…       — Твои работы в этой папке? — бросив взгляд на папку, лежащую рядом с Даниэлем, уточняет Анна.       — Да. Здесь собрано все, что я написал за последние несколько лет. И то, что вышло сейчас. Там очень много всего…       — Вот как? — Анна опускается на корточки и скромно присаживается рядом с Даниэлем, который мгновенно напрягает все мышцы, но старается не подавать виду и ведет себя очень дружелюбно. — Разрешишь взглянуть?       — Э-э-э, да, конечно… — пожав плечами, неуверенно произносит Даниэль. — Раз уж тебе интересна моя писанина…       Анна берет папку, что лежит рядом с Даниэлем, раскрывает ее и находит листки бумаги с теми строчками, который он придумал до ее прихода. Большинство из них перечеркнуто жирными линиями, некоторые буквы обведены по несколько раз, а какие-то слова вообще невозможно разобрать.       — Здорово, мне нравится, — с легкой улыбкой одобряет Анна. — Правда. Впечатляет.       — Просто мысли, не связанные между собой, — скромно отвечает Даниэль. — Может, однажды я смогу написать целую песню с этими строчками. А может, эти строчки никто никогда не услышит.       — Э-э-э, а можно я кое-что исправлю и добавлю? — скромно спрашивает Анна.       — Ну, если у тебя есть какие-нибудь идеи… — разводит руками Даниэль.       — Есть. Может, тебе понравится.       Анна берет ручку и несколько секунд что-то переписывает, что-то добавляет и делает некоторые заметки, особо ничего не изменяя, а лишь предлагая свой вариант того, как можно изменить кое-какие вещи.       — Ну вот, посмотри, — дружелюбно произносит Анна, протягивая Даниэлю листок с его записями.       Даниэль берет этот листок и быстро пробегается глазами по тем изменениям, что сделала Анна, и остается в восторге от конечного результата.       — Ух ты, так и правда намного лучше, — с легкой улыбкой одобряет Даниэль. — А я, дурак, столько времени ломал голову над тем, как продолжить эти строчки! Почему я сразу об этом не додумался?       — Все хорошее приходит неожиданно, — пожимает плечами Анна, положив ручку и папку рядом с Даниэлем. — Иногда решение приходит само по себе.       — Я знаю… Большое спасибо. Ты спасла то, что я буквально похоронил.       Анна ничего не говорит, скромно улыбается Даниэлю и ненадолго переводит взгляд вдаль, пока чувствующий себя жутко неуверенно мужчина кладет бумагу в папку. Но потом девушка снова смотрит на него и улыбается уголками рта, заинтересованным взглядом изучая его лицо, по которому она ужасно соскучилась.       — Кстати, а ты никогда задумывался о том, чтобы записать свой сольный альбом? — интересуется Анна. — У тебя потрясающий голос… Ты великолепно играешь на гитаре… Я уверена, что твой альбом пользовался бы огромным успехом. Ты мог бы давать концерты и собирать целые залы.       — Было бы здорово… — с легкой улыбкой задумчиво отвечает Даниэль. — Однако моя голова сейчас забита совсем другими вещами.       — Ты всегда говорил, что было бы здорово записать свой альбом. Так почему бы тебе не рискнуть? Хотя бы разок!       — Может быть, в будущем я и решусь на это. — Даниэль прижимает свою гитару поближе к себе. — Однако сейчас я доволен тем, что играю в своей группе. И я сосредоточен только на работе с ней. Тем более, что мы скоро выпускаем свой первый альбом. Надо готовиться к его продвижению… И к туру…       — Вы с парнями уже давно не выступали и не давали интервью. По крайней мере, я ни о чем таком не слышала…       — Это правда. В последний раз мы давали интервью на то утреннем шоу. На котором я здорово облажался.       — И когда у вас возобновятся выступления?       — Надеюсь, что скоро… — улыбается уголками рта Даниэль. — Но точно не могу сказать. Нам надо поговорить с Джорджем.       — А разве вы не говорили?       — Ему на долгое время пришлось уехать из города по важным делам. Но Смит сказал, что завтра-послезавтра он возвращается. И тогда мы и начнем обсуждать будущие выступления.       — Значит, у вас вообще не было никаких появлений после вашего последнего на утреннем шоу?       — Вообще. По моей вине. Ребята рассказали Джорджу о моей ситуации, они все обсудили, и он пообещал решить вопрос с запланированными выступлениями. И в итоге все выступления и интервью отменили…       — Мне уже не терпится увидеть вас в полном составе на сцене, — скромно улыбается Анна.       — Скоро, Анна, подожди немного.       — Я обязательно приду на ваш концерт и буду с радостью слушать ваши песни.       — Мы с парнями будем только рады, если ты придешь поддержать нас. Да и девчонки будут счастливы, если ты присоединишься к ним, когда они будут сидеть в первых рядах.       — Ни за что не пропущу такое событие.       Даниэль просто скромно улыбается и бросает взгляд вдаль, несколько секунд ничего не говоря и всеми силами пытаясь бороться с неловкостью, которую он испытывает.       — Кстати, а ты так и не сказала, как оказалась в этом месте и что здесь делаешь, — спокойно напоминает Даниэль.       — Ну… — Анна слегка прикусывает губу, бросив взгляд на свои руки. — Вообще-то, я хотела приехать к тебе домой.       — Ко мне домой?       — Да. И я приехала. Правда дверь мне никто не открыл. Я простояла там несколько минут. А когда хотела позвонить тебе, то встретила твою соседку.       — Миссис Адкинс?       — Да. Она сказала, что разговаривала с тобой сегодня утром и рассказала, как добраться до этого места.       — Это так… Мы немного поговорили сегодня утром… И я сказал, что уеду на весь день, и дал знать, где меня искать.       — С каких это пор ты стал предупреждать соседей о том, куда едешь? — по-доброму усмехается Анна.       — Не знаю… Просто потому, что я встретил ее. А поскольку она как раз живет рядом, то быстро отреагирует, если что-то случится.       — Не знала, что на самом деле ты беспокоишься о сохранности своего имущества. Мне всегда казалось, что ты даже не заметишь, если у тебя из дома украдут что-нибудь, кроме музыкальных инструментов.       — Может, я и раздолбай, но не настолько. — Даниэль начинает тихонько перебирать струны гитары, пока Анна с легкой улыбкой слушает его.       — Ты не подумай ничего такого… — неуверенно произносит Анна. — Просто… Ты никогда не просил соседей присматривать за твоим домом.       — А я и не прошу, — спокойно отвечает Даниэль. — Просто сказал миссис Адкинс, что уеду на весь день. Мол, пусть имеет в виду.       — В любом случае я благодарна ей. Ведь я нашла тебя только благодаря этой женщине.       — Кстати, ты бы вряд ли бы дозвонилась до меня. Я отключил звук на телефоне, чтобы никто не беспокоил меня.       — Да, а почему ты здесь один? Я думала, ты захочешь провести время с парнями!       — Мы и так провели вместе почти всю неделю и репетировали у меня в гараже, — дружелюбно отвечает Даниэль. — А сегодня решили заняться своими делами.       — Вот как!       — Мы классно провели время. Не только репетировали, но и просто веселились. Посмотрели парочку фильмов, опустошили мой холодильник… Много чего делали. Наверное, только не плавали в бассейне, потому что его надо чистить.       — Здорово, — слегка улыбается Анна. — Я рада, что вам было весело. Мы с девочками тоже провели вместе почти всю неделю. Искали кое-какие вещи для свадьбы Эдварда и Наталии и Терренса и Ракель.       — Мы с парнями тоже обсуждали это… Правда так… На поверхности. Нас больше интересовали репетиции.       — Пора бы уже готовить женихов. Невесты уже начали.       — Не беспокойся, женихи будут готовы в нужное время, в нужный час. Мы с Роузом обо всем позаботимся.       — Надеюсь.       Даниэль секунду-две смотрит вдаль, но потом переводит взгляд на Анну и внимательно рассматривает ее.       — Кстати, ты выглядишь намного лучше, чем неделю назад, — с легкой улыбкой отмечает Даниэль. — Ты… Не такая измученная, как раньше.       — Спасибо, мне и правда намного лучше, — дружелюбно говорит Анна. — Не совсем прекрасно, конечно, но не так ужасно, как недавно.       — Вижу, что общение с подружками пошло тебе на пользу.       — Не знаю, что я делала бы без этих девочек… Не знаю, что делала бы, если у меня не было таких подружек, как они. Девочки помогли мне немного прийти в себя после того кошмара, что я пережила.       — То же самое с парнями. Они буквально спасают меня и не дают мне скучать и тонуть в болоте. — Даниэль бросает легкую улыбку. — Словами не могу выразить то, насколько благодарен им за то, что они сделали для меня. За то, как здорово они поддерживают меня. Не знаю, как мне отблагодарить их. И девчонок. Они тоже очень многое сделали для того, чтобы помочь мне.       — Парни и мне здорово помогли… Я от всего сердца благодарна им за все, что они сделали для меня. И за то, что всегда были очень добры ко мне.       — Я очень рад, что сейчас парни все счастливы с твоими подружками. С этими чудесными девчонками, которым я тоже безмерно благодарен. Уж кто, но они однозначно заслужили хороший отдых в прекрасной компании. Как бы мне ни было скучно и одиноко, я считаю, что друзьям нужно отдохнуть от меня и побыть с теми, кто им дорог.       — Они заслужили быть счастливыми как никто другой.       — Да. Тем более, что ребята часто жаловались на то, что в последнее время как-то отдалились от любимых.       — Ты прав… — Анна замолкает на пару-тройку секунд и опускает взгляд на свои руки, а потом с грустью во взгляде смотрит на Даниэля. — Мы с тобой тоже отдалились друг от друга… И мне грустно от этого…       Даниэль переводит удивленный взгляд на Анну, слегка побледнев и почувствовав, как его сердце начинает неприятно щемить и биться чаще.       — Мы бы не отдалились, если бы не мой поступок… — с грустью во взгляде тихо говорит Даниэль. — Омерзительный поступок… Если кого и винить, то только меня.       — Нет, не говори так, — мягко произносит Анна.       — Я не заслуживаю прощения. Предателей презирают.       — Даниэль…       — Все мои слова о том, что я никого не помнил и был не в себе, когда предал близкого мне человека, звучат как оправдание. Даже попытки доказать, что я не пытаюсь оправдать себя, а просто говорю правду, не приведут ни к чему хорошему. Я все понимаю и… Не могу возразить, когда меня… Поливают грязью.       — Прошу тебя, Даниэль, перестань…       — Все в порядке, Анна, не беспокойся. Я прекрасно все понимаю и не собираюсь спорить с тобой. Хочешь считать меня плохим – пожалуйста. Оскорблять или даже бить – твое право. Я заслужил это. И не могу возразить.       — Даниэль, пожалуйста, перестань оправдываться, — тихо умоляет Анна, с жалостью во взгляде смотря на Даниэля. — Я тебе верю.       — Честно говоря, я удивлен, что ты сама подошла ко мне и заговорила, — признается Даниэль. — Хотя могла пройти мимо и сделать вид, что меня здесь нет.       — Вообще-то, я как раз хотела поговорить с тобой об этой ситуации.       — Поговорить? — Даниэль уставляет свой непонимающий взгляд на Анну, слегка встряхивает головой и откладывает в сторону свою гитару. — Неужели ты приезжала ко мне домой ради этого?       — Да, я хочу поскорее решить этот вопрос, — скромно признается Анна. — Мы должны расставить все точки над «i» и принять окончательное решение по поводу наших отношений.       Даже если Даниэль долгое время настраивал себя на худшее, чтобы быть к нему готовым, он все равно до смерти боится услышать, что Анна хочет разойтись с ним и не может простить предательство. Крепко сцепив пальцы, мужчина нервно сглатывает и напрягает все свои мышцы, печальными глазами смотря на девушку, которая и сама страшно нервничает.       — Э-э-э, да, конечно… — прочистив горло, низким голосом неуверенно произносит Даниэль. — Говори. Я тебя внимательно слушаю.       — Знаешь, Даниэль… — заправив прядь за ухо, неуверенно произносит Анна и начинает нервно перебирать пальцы. — Я много думала над этой ситуацией. Очень много думала… И… Хотела сделать то, о чем бы я ни разу в жизни не пожалела…       — Значит, ты уже приняла какое-то решение? — неуверенно спрашивает Даниэль.       — Да, приняла. И я готова сообщить его. Прямо сейчас. И… Я очень надеюсь, что ты поймешь меня и… Примешь его…       — Я приму любое твое решение, Анна. Просто скажи, что ты решила, и я поддержу тебя.       Перед тем, как что-то сказать, Анна тяжело вздыхает и на пару секунд поджимает губы, выглядя довольно напряженной и чуточку напуганной.       — Я очень долго думала о своих чувствах… — тихо говорит Анна. — О своих желаниях… О том, что будет лучше для меня… И… Я также приняла во внимание и слова всех тех людей, которые говорили мне о тебе: мои родители, девочки, парни, твоя сестра… Они все твердили одно и то же. Но поначалу я ничего не хотела слышать и пропускала их слова мимо ушей. То есть… Не пропускала мимо ушей… Я закрыла себе уши. Чтобы не слышать, как другие пытаются объяснить твой поступок.       Даниэль ничего не говорит и пока что просто позволяет Анне говорить.       — Не буду отрицать, что долгое время я ужасно злилась на тебя. Дико ненавидела и не желала тебя видеть и слышать. Меня бесило любое упоминание о тебе. Я была готова придушить любого, кто просто назовет твое имя. В тот роковой день ты буквально убил меня. Моя жизнь была разрушена. В одно мгновение. Тогда я думала, что больше никогда не стану прежней… Никогда не стану счастливой девочкой, которая знать не знала, что такое слезы и страдания. Даже если моя жизнь не была такой уж счастливой, а меня очень строго воспитывали, я умела находить причины радоваться. Я пыталась держаться и в этот раз. Но увы, не смогла. Это оказалось выше моих сил…       Анна замолкает на пару секунд и тяжело вздыхает.       — Я думала, что хуже того случая быть просто не может, — тихо признается Анна и нервно сглатывает. — Что измена – самое худшее, что может случиться. Однако ситуация с Джулианом и его отцом заставили меня понять, что это не так… В погоне за желанием отомстить тебе за измену и доказать, что мне под силу быть счастливой без тебя, я слепо доверилась ужасному человеку. Встретив его, у меня созрел план. Я была одержима желанием мести. А этот человек так вовремя, как мне казалось, появился в моей жизни. И я решила воспользоваться им. Однако… Это привезло к катастрофическим последствиям… Все едва не закончилось плачевно. Джулиан сразу раскусил меня и не дал осуществить задуманное.       Даниэль снова ничего не говорит и нервно сглатывает.       — Но в какой-то момент я поняла, что было глупо мстить тебе. За то, чего ты не хотел сделать. В глубине души я понимала, что ты был не в себе, когда та девица начала приставать к тебе и выдавать себя за свою невесту. Но не хотела это признавать. Я считала это попыткой оправдать свой омерзительный поступок. Я отказывалась признаваться себе в том, что… Нуждалась в твоей помощи и защите. Я мечтала о том, чтобы ты был рядом. Мечтала о том, чтобы ты спас меня от этого кошмара. Чтобы заставил меня проснуться.       Анна нервно сглатывает и тихо вздыхает.       — Я противилась, когда все-таки получила твою помощь, — добавляет Анна. — Злилась на тебя… На родителей – за то, что они так легко поверили тебе. На парней с девчонками – за то, что они усиленно оправдывали тебя и пытались всячески вызвать у меня жалость. На твою сестру. На всех, кто говорил о тебе что-то хорошее. Однако осознав безысходность ситуации, я все-таки приняла твою помощь… Подумала немного и решила, что… Так будет лучше. Для меня. Тем более, что у меня все равно не было выбора. И я уже устала жить в том аду.       Анна заправляет прядь волос за ухо.       — Тем более, что я хотела увидеть, на что ты пошел бы ради меня. Ради того, чтобы доказать свою преданность. Чтобы доказать свое сожаление. Я решила, что поступки многое о тебе скажут. Хотя иногда у меня проскакивали мысли, что ты делал все это ради того, чтобы отбрыкаться. Чтобы обелить себя перед моими родителями и всеми, кого обидел. Однако я забыла об этом, когда увидела то, что хотела. Когда начала видеть, что ты был настроен очень решительно и всегда давал понять, что пойдешь на любую жертву. Тогда я начала еще усерднее думать над тем, правильно ли поступлю, если приму то или иное решение. Не предашь ли ты меня вновь? Действительно ли ты раскаиваешься и хочешь вернуть меня? Было очень много вопросов, на которые я должна была найти ответ.       Анна замолкает на пару секунд и на мгновение отводит взгляд в сторону.       — Думаю, ты прекрасно понимаешь, что очень тяжело простить человека после какого-либо предательства и снова начать доверять ему, — с грустью во взгляде тихо говорит Анна. — А порой это невозможно. Предашь один раз – будешь предавать постоянно. Изменникам нельзя доверять. Так же, как и насильникам. Они обещают быть хорошими, но продолжают предавать и ранить чувства снова и снова. Из-за таких людей тебе нужно всегда быть начеку, чтобы снова не оказаться обманутым и преданным.       Воспринимая эти слова как заявление об окончательном расставании, Даниэль нервно сглатывает и кивает, изо всех сил сдерживая свои эмоции и делая вид, что он не испытывает невыносимую боль, из-за которой его мир рушится.       — Д-да, к-конечно… — низким, слегка дрожащим голосом произносит Даниэль. — Я все понимаю… Если ты решила расставаться… Значит, так и будет. Я уважаю твое решение…       — Я еще не все сказала, — спокойно отвечает Анна. — Выслушай меня до конца, пожалуйста.       Даниэль молча опускает печальный взгляд на свои дрожащие руки, пока Анна чувствует, как больно сжимается ее сердце.       — Еще каких-то пару недель назад я дико ненавидела тебя… — немного неуверенно говорит Анна. — Была готова оскорблять и обвинять даже в том, чего ты не делал… Я винила тебя в своих бедах и мечтала, чтобы у тебя все в жизни пошло под откос… Чтобы друзья отвернулись от тебя и больше не захотели дружить с тобой… Наверное, я не желала тебе только лишь смерти. Тем не менее… Любое упоминание о тебе приводило меня в бешенство и напоминало о том, что ты сделал. Я бы запросто придушила бы любого, кто начал говорить о тебе и оправдывать твой поступок. Когда друзья пытались оправдать твой поступок и доказать мне, что все произошло не по твоему желанию, я едва сдерживала себя, чтобы не поругаться с ними.       Пока Анна на пару секунд замолкает и опускает взгляд на свои руки, Даниэль кивает, дабы дать понять, что он внимательно слушает все, что говорит девушка, поглядывая на нее своим печальным взглядом, полным отчаянием.       — Но сейчас все изменилось… — неуверенно признается Анна. — Я уже не собираюсь злословить… Не хочу оскорблять тебя, унижать и винить во всех грехах… Спустя столь долгое время я все-таки нашла в себе силы поверить тебе и понять, что люди вокруг меня говорили правду. Правду, которую я не хотела принимать в силу своей обиды и злости… Я всегда знала, что мои близкие никогда мне лгали. Но тогда я была уверена, что меня обманывают. Мол, все так привыкли видеть нас с тобой вместе, что они никак не могут смириться с тем, что между нами все кончено.       Анна тихо вздыхает, бросив взгляд куда-то в даль.       — К тому же, я вижу раскаяние в твоих глазах… — тихо отмечает Анна и медленно переводит грустный взгляд на Даниэля, который в этот момент нервно перебирает пальцы. — Даже сейчас ты раскаиваешься. Это не ложь. Теперь я в это верю. Кроме того, я ценю то, что ты был честным со мной. Ты молодец, что не стал отнекиваться, врать и искать глупые оправдания своему поступку. Вместо кучи красивых слов о любви ты посмотрел мне в глаза и уверенно сказал: «Да, я изменил тебе.». Не каждый найдет в себе мужество честно признать свою ошибку и уверенно заявить о своей вине.       — Думаю, это единственное, что я тогда мог сделать на благо себе, — уставив свой пустой взгляд вдаль, спокойно отвечает Даниэль.       — Может быть… — едва заметно улыбается Анна. — И тебе выпал шанс сделать еще кое-что, что показало бы твое настоящее отношение ко мне. И ты воспользовался им, тем самым доказав, что для тебя важнее на самом деле.       — Я сделал это ради твоего спокойствия, Анна. Ради того, чтобы ты смогла жить нормальной жизнью, делать все, что тебе хочется, и общаться с друзьями сколько тебе захочется. Я всего лишь выполнил свой долг перед тобой и твоими родителями.       — Я знаю… И я правда благодарна тебе за то, что ты вернул мне возможность снова жить спокойно.       — Приятно знать, что ты это ценишь.       Анна пару секунд ничего не говорит и нервно сглатывает, а потом немного неуверенно нарушает воцарившуюся паузу, нарушаемую лишь пением пролетающих мимо птичек:       — Эй… А можно я задам тебе один вопрос?       — Конечно, можно, — пожав плечами, дружелюбно отвечает Даниэль.       — Скажи… — еще более неуверенно произносит Анна. — А что ты сейчас чувствуешь? Что ты чувствуешь по отношению ко мне? Изменилось ли что-нибудь после нашего расставания и за время нашей разлуки?       Может быть, Даниэль с полной уверенностью и ответил бы, что он безумно сильно любит Анну и больше всего на свете мечтает вернуть ее и сделать самой счастливой на свете. Но поскольку девушка уже дала намек на то, что между ними все кончено, то мужчина несколько сомневается, стоит ли ему так откровенно говорить о своих чувствах.       — Э-э-э, что я чувствую? — неуверенно переспрашивает Даниэль, пока его глаза испуганно бегают из стороны в сторону.       — Я хочу знать, остались ли у тебя какие-нибудь чувства, — спокойно говорит Анна. — Хочу понять, что у тебя на уме.       — Я… Не уверен… Что ты хотела бы это знать.       — Не бойся, Даниэль, — с легкой улыбкой мягко произносит Анна. — Скажи мне правду. Это все, что я хочу от тебя услышать.       — Ты уверена?       — Да.       От сильного волнения Даниэлю становится намного тяжелее дышать и скрывать свои чувства глубоко внутри. Сейчас он выглядит как неуверенный в себе, испуганный мальчишка, которого плохие люди загнали в угол с целью что-то у него забрать. Ему приходиться приложить немало усилий, чтобы взять себя в руки и сказать хоть что-то, пусть даже очень неуверенно:       — Ничего не изменилось с того времени, как я говорил о своих чувствах в последний раз. Мои чувства остались прежними.       — Правда? — округляет глаза Анна.       — Так ли это сейчас важно?       — Для меня очень важно. Важно, как никогда…       — Анна…       — Знаешь, я… — Анна качает головой, все с большим отчаянием смотря на Даниэля, понимая, что ей довольно тяжело дышать, поскольку она усердно борется с какими-то чувствами внутри себя и пытается преодолеть их, чтобы сказать что-то очень важное. — Я…       — Все в порядке? — слегка хмурится Даниэль.       — Я… — Анна тихо шмыгает носом с отчаянием во взгляде. — Я больше не могу так жить… Не могу…       — Что? — широко распахивает глаза Даниэль. — Что значит «я больше не могу так жить»?       — Не могу… — слишком уж тяжело дыша и чувствуя слезы, что собираются у нее в глазах, еще более отчаянно произносит Анна. — Не могу… Не могу…       — Эй-эй, в чем дело? Почему ты так нервничаешь? Да еще и плачешь…       — Это невыносимо… — издает тихий всхлип Анна. — Невыносимо. Я больше так не могу… Мне надоело.       — Пожалуйста, Анна, перестань так нервничать. — Даниэль хочет мягко дотронуться до плеч Анны и погладить их, но в последний момент сдерживает свое желание, крепко сжав руки в кулаки. — Все хорошо…       — Мне надоело врать. Надоело делать вид, что ничего не происходит. Я устала. Все. Я больше не хочу.       — Что? Что ты…       Однако Даниэлю не удается договорить, поскольку Анна, продолжая тяжело дышать, резко, но мягко берет его лицо в руки и нетерпеливо приникает к мужским губам так, словно целую вечность мечтала это сделать. Не готовый к подобному повороту мужчина более-менее осознает ситуацию лишь тогда, когда он невольно закрывает глаза и чувствует, как душа на мгновение уходит в пятки, а сердце начинает биться чаще. Поначалу Даниэль хоть и отвечает на поцелуй, но буквально боится пошевелиться и что-то сделать не так. А потом он немного расслабляется и безотказно поддается столь великому соблазну воспользоваться моментом, когда девушка целует его по своей воле, крепко держа лицо Перкинса в руках. Так нетерпеливо. Так волнительно. Словно ей нечем дышать, а он может стать ее воздухом.              Поскольку события развиваются стремительно, Даниэль забывает не только то, что хотел сказать до того, как Анна так страстно прильнула к его губам, но и то, что они вроде как расстались. Поэтому он полностью растворяется в поцелуе и с удовольствием на него отвечает, хотя и держит руки при себе с мыслью о том, что однажды дал себе установку не трогать эту девушку даже пальцем. Зато сама Анна себя не сдерживает и ведет себя достаточно уверенно, обеими руками лаская лицо и волосы Даниэля и заставляя его сердце приятно трепетать от того, что она целует его то нежно, скромно и трогательно, то страстно, жадно и нетерпеливо. Подобная близость все еще вызывает у обоих чувство легкого головокружения, учащенного сердцебиения и неровного дыхания и не оставляет никаких шансов в битве против чувств, что все еще сильнее любых обид.       Даже если Даниэль ведет себя слишком зажато и кажется чем-то сильно напуганным, этот момент не становится менее прекрасным. Да и страх даже просто прикоснуться к Анне не мешает ему всей душой наслаждаться поцелуем с любимой девушкой. Ей ужасно нравится целовать этого человека, который всегда был в этом деле просто великолепен. Который является единственным, кому она легко доверит себя и свою жизнь. А поскольку Анна прекрасно видит, что Даниэля будто бы что-то сдерживает, она старается помочь ему почувствовать себя комфортно, все еще лаская мужчине лицо, уши и шею своими теплыми, мягкими ладонями. Впрочем, он и без того и отвечает на поцелуй, и без сопротивления поддается ему, хотя и позволяет ей оставаться ведомой.       Правда немного погодя Даниэль внезапно осознает происходящее и впадает в глубокий ступор, с удивлением задаваясь вопросом, как так получилось, что они с Анной начали целоваться. Он пытается убедить себя в том, что все это его сон и воображение. Или что это может быть прощальный поцелуй. Возможно, она решила красиво попрощаться с ним и отпустить. Из-за этой мысли он уже не получает так много удовольствия от поцелуя, как некоторое время назад. А воспользовавшись тем, что жаркий пыл Анны немного ослабевает, Даниэль мягко разрывает поцелуй, отстраняется от нее и уставляет на девушку ничего не понимающий взгляд, покачивая головой и немного взволнованно тараторя:       — Подожди-подожди-подожди-подожди… Я не понял! Что это все значит? Почему ты поцеловала меня?       — Я больше не могу противиться своим чувствам, — с неким отчаянием во взгляде качает головой Анна. — Своим настоящим чувствам, о которых все знают и без слов. Но которые я до последнего пыталась в себе подавить.       — Что? — широко распахивает глаза Даниэль. — То есть ты… Ты хочешь…       — Попробовать начать все сначала. Я не в силах бороться с тем, на что не имею сил. И хочу сделать все, чтобы вырвать эту страницу с ужасными событиями из нашей жизни.       — Э-э-э… — Даниэль нервно сглатывает и качает головой, не до конца понимая, то ли все это ему снится, либо Анна действительно намекает на то, что хочет вернуться к нему.       — Да, я много раз повторяла, что никогда не прощу тебя и ни за что не буду с тобой, — тихо говорит Анна. — Тогда я действительно не хотела возвращаться к тебе и едва ли не проклинала тебя. Но сейчас все иначе. После того как я немного успокоилась после всех этих событий и хорошо все обдумала, мне удалось найти в себе силы понять, что ты не хотел этого.       — Но…       — Правда. — Анна на секунду бросает взгляд в сторону, а затем снова печальным взглядом смотрит на Даниэля, пока ветерок слегка обдувает ее волосы. — С изменниками и предателями трудно жить и иметь какие-то дела. Ибо ты никогда не знаешь, когда они предадут. Но жить без любимого человека, ради которого пойдешь на любую жертву, еще тяжелее. Точнее, это невозможно. И как бы ты ни пытался убедить себя в том, что справишься с болью от разлуки с ним, тебе это не поможет. Ты все равно будешь мечтать снова оказаться с тем, кто дорог твоему сердцу. То есть… Справиться можно. Но, во-первых, для этого нужно очень много времени. А во-вторых, я этого не хочу. Не хочу ничего менять. Потому что уверена, что… Не смогу найти кого-то лучше тебя. Второго такого, как ты, не существует. И никогда не будет существовать.       — Неужели… — с учащенным дыханием неуверенно произносит Даниэль. — Неужели ты готова простить меня? После того как отвратительно я с тобой поступил?       — Я хочу хотя бы попробовать. Лучше один раз попытаться, чем всю жизнь жалеть о том, что ничего не сделал, когда у тебя была такая возможность. — Анна слегка прикусывает губу, бросив взгляд на свои руки. — Даже если… У нас не получится… Я хотя бы не буду жалеть… Жалеть, что не дала тебе шанс.       — Но… Ты же сама сказала, что изменники не заслуживают прощения!       — Да, но я не сказала, что хочу расстаться с тобой.       — Но…       — Я больше не могу и не хочу скрывать свои настоящие чувства, Даниэль, — с жалостью во взгляде признается Анна. — Я слишком долго пыталась убедить себя и других в том, что ничего не хочу слышать про тебя. И заставляла их верить, что у меня нет никаких чувств к тебе. Это совсем не так. И теперь я хочу заявить о них не только родителям и друзьям, но и тебе. Я больше не хочу скрывать правду и обманывать себя и других.       — Анна, послушай, я… — тихо и неуверенно произносит Даниэль.       — После того, на что ты пошел, было бы некрасиво с моей стороны оставить это без внимания. — Анна накрывает руку Даниэля своей ладонью, пока тот слегка вздрагивает, удивленно таращась на девушку, которая скромно ему улыбается. — Я не хочу быть неблагодарной свиньей, для которой делают все, но которая не ценит этого.       — Я никогда не ждал никакой благодарности и не нуждаюсь в похвале, комплиментах и прочем.       — Думаешь, я не заметила всего, что ты делал ради того, чтобы помочь мне? Нет, Даниэль, это не так! Я все видела! Все слышала! Ни одно твое действие не осталось без моего внимания.       — Правда?       — Ты совершил поистине великолепный поступок, решив помочь мне спастись от Поттеров. Спастись от верной гибели. Если бы в тот день тебя не было в том месте, я бы уже давно была мертва и сейчас не сидела бы с тобой. Я бы была избита до смерти и… Никто мог уже не найти меня. Я увидела бы близких в последний раз. Но благодаря тебе я сейчас рядом с ними. Я общаюсь с теми, кто мне дорог.       — Как я мог оставаться равнодушным, когда один больной негодяй избивает невинную девушку и пытается довести ее до смерти? — с грустью во взгляде пожимает плечами Даниэль. — Я бы поступил по-свински, бросив тебя в том месте и поехав дальше. Воспитание не позволяло. Обязанности перед теми, кому я дал слово, не позволяли.       — Ты делал все это, независимо от того, насколько больно тебе было. Я прекрасно видела, как ты убивался и изводил себя… Из-за этого ты сильно менялся на глазах. Не в лучшую сторону. И меня это пугало. В глубине души я страшно боялась, что однажды ты мог довести себя до такого состояния, что тебе никто не смог бы помочь. Даже друзья, которые так переживали за тебя и постоянно умоляли меня сделать что-нибудь, чего я не могла сделать в силу своей обиды. А твоя сестра сильно испугала меня, когда однажды сказала, что ты… Запросто можешь наложить на себя руки…       — Хотел бы сделать – не сделал.       — Даже если я казалась равнодушной к твоим проблемам, это не означало, что я вообще не переживала за тебя и не замечала все твои страдания. Страдания, которые ты так тщательно пытался скрыть, но которые все равно легко читались на твоем лице. Даже если ты заливался громким смехом и улыбался шире Чеширского кота, я не видела, что ты был действительно счастлив. Я делала вид, что мне было все равно. Но на самом деле мне было ужасно больно видеть тебя таким разбитым. Мне… Было тяжело. Я так хотела утешить тебя и как-то позаботиться. Но я боролась с этим желанием. И это оказалось намного сложнее, чем забыть о твоей измене.       — У меня были причины жить, — без эмоций во взгляде признается Даниэль. — Я не мог подвести свою группу, которая нуждается во мне. Не мог предать парней, которых и так здорово подвел. Не мог бросить младшую сестру на произвол судьбы, когда ей был нужен кто-то близкий. Не мог расстраивать и разочаровывать друзей и близких. Чувство ответственности не давало мне сделать глупости. А будь я совсем один, то меня уже давно не было бы на этом свете. По крайней мере, я бы сбежал куда-то, где меня никто не знает. Где я мог бы начать свою жизнь с чистого листа. Стать другим.       — Нет, Даниэль, не говори так.       — Но я не хотел поступать как эгоист, бросая близких, ведя себя как жалкий нытик и жалуясь всем о том, как мне плохо. Не хотел прославиться как пустослов, который много говорит, но ничего не делает. Я и так здорово упал в глазах близких после того, как предал тебя и едва не разругался со всеми, когда не помнил их и был уверен, что они меня обманывают. А так хотелось стать героем, коим я всегда притворялся перед другим. Поэтому я и поклялся себе идти до конца, как бы тяжело мне ни было. Пришлось отключить чувства и эмоции. И помнить об ответственности.       — И ты стал героем. По крайней мере, для меня – точно. — Анна с легкой улыбкой убирает прядь волос Даниэля с его глаз. — Ты обещал спасти меня от Поттеров и сдержал свое слово. Да, тебе было трудно и некомфортно находиться со мной, когда я демонстративно игнорировала тебя и мечтала побыстрее избавиться от нужды находиться с тобой. Но ты справился.       — Мне и правда было больно, когда ты игнорировала меня. Даже когда мы находились в одном помещении, ты всегда вела себя так, будто меня нет. Будто я – призрак.       — Да, я знаю. Знаю, как тебе было больно все это терпеть. И хорошо видела, какую боль ты чувствовал. Может быть, ты… Тоже мечтал поскорее избавиться от нужды видеть меня, лишь бы не испытывать это мерзкое чувство.       — Не буду отрицать. Я мечтал поскорее уйти, лишь бы не видеть, как ты отворачиваешься от меня.       — Однако даже это тебя не остановило, — бросает легкую улыбку Анна. — Все это время ты вел себя более, чем достойно. Выглядел как настоящий герой. В моих глазах.       — Было бы глупо отказываться помочь девушке только потому, что она не хочет разговаривать со мной, — тихо отвечает Даниэль. — Пусть даже это было заслуженно. Я привык отвечать за свои поступки, делать то, что обещаю, и никогда не бросать слов на ветер.       — Я знаю, — скромно произносит Анна.       — Ради близких на все пойдешь. На любые жертвы.       — И ты это доказал. Знаешь, как сильно я испугалась, когда ты попросил всех выйти на улицу, а сам остался один на один с Поттерами! И какой ужас овладел мной, когда мы все на несколько секунд подумали, что они убили тебя!       — Мне казалось, что тот кошмар никогда не закончится. Мы застряли на одном месте и ничего не могли сделать.       — Ты очень сильно рисковал. Ведь ты мог умереть! Поттеры не пощадили бы тебя, если им удалось убить тебя.       — Ох, Анна… — тихо вздохнув, бросает взгляд вдаль Даниэль. — Тогда я сделал это из-за отчаяния. Не знал, что нам делать, и боялся, что мы обречены. И… Даже если я понимал, что не справлюсь сам… Я все равно решил пойти на этот шаг.       — Это безумие, Даниэль.       — Знаю, но у меня была цель, и я был готов на все, чтобы ее достичь. Ну и желание немного побыть героем тоже имело месту быть… Хотя я больше всего хотел спасти тебя, твоих родителей и парней. Вот о чем я думал. На себя мне было плевать. Главное – ваши жизни.       — А если бы мы потеряли тебя?       — Значит… — Даниэль пожимает плечами. — Умер бы…       — Если бы парни не были рядом, то ты бы погиб намного раньше.       — Если честно, я вообще не хотел, чтобы они участвовали во всем этом. Я несколько раз пытался уговорить их не вмешиваться. Однако все трое были непреклонны и затыкали меня, когда я просто раскрывал рот, чтобы попросить их не участвовать во всем этом.       — И за это я безумно им благодарна. Как я уже сказала, если бы не их помощь, Поттеры убили бы тебя еще очень давно. Джулиан запросто сделал бы это еще в день моего избиения.       — Сейчас я и сам рад, что они не бросили меня. В глубине души я боялся, что не смогу справиться с Поттерами сам, но не хотел этого признавать. Не хотел показаться трусом. Да и раз уж я фактически заварил эту кашу, то мне ее и нужно было расхлебывать.       — Но ты хотя бы подумал о других! Ты же сам сказал, что не наложил бы на себя руки, если бы хотел. Но тут был готов так легко отдать себя на растерзание этим больным людям.       — Ох… Да в тот момент я вообще ни о чем не думал… Был одержим лишь одним желанием – не дать Поттерам убить тебя, парней и твоих родителей. Я бы никогда себя не простил, если бы кто-то из вас пострадал или тем более уме по моей вине.       — Если бы они убили тебя, я бы и сама предпочла умереть. Потому что не хочу жить в мире, в котором нет моего любимого человека. Мир без тебя не имеет никакого значения.       — Нет, Анна, не говори так.       — Я и осталась жива лишь благодаря тебе. Благодаря тому, что ты спас мне жизнь и давал мне силы жить. Даже если я и получала их на расстоянии. Даже если тебя не было рядом. Я жила ради тебя.       — Знаешь… — бросает легкую улыбку Даниэль. — Я не могу забыть, как ты сама пошла на риск ради меня. Риск, который действительно спас мне жизнь, когда я боролся с Поттером на последнем издыхании. Когда я хотел сдаваться ему.       — И я была уверена, что поступаю правильно.       — Без тебя я бы точно был мертв. В тот момент мне не на кого было рассчитывать. Я мог надеяться лишь на себя. И… Не ожидал, что ты решишься на этот шаг.       — Я сделала это ради любви, — с легкой улыбкой признается Анна. — Ради любви, которая всегда была жива в моем сердце. Которая никогда не умирала. Да, она на какое-то время заснула, но уже давно проснулась.       — Это был огромный риск. Если бы что-то пошло не так, погибла бы ты сама.       — Повторю еще раз: если бы ты умер, я бы предпочла умереть с тобой. Этот мир не имеет для меня никакого значения, если в нем нет тебя. Он мне просто не нужен.       — Знаешь, как я испугался, когда ты прибежала и заявила, что никуда не уйдешь! Я ведь просил ждать на улице. Сделал это ради того, чтобы спасти всех.       — Мои чувства заставили меня послать свою трусость куда подальше и сделать хоть что-нибудь грандиозное и полезное. Мне надоело перекладывать все на мужчин и вести себя как трусливый заяц… Тем более, что… В тот момент я была уверена, что мне ничего не угрожало. Если бы тебя не было рядом, я бы вряд ли вела себя столь уверенно.       — Но когда ты прибежала в дом, я ничего не мог сделать.       — Мне было все равно. Я просто сказала себе, что должна это сделать.       — Извини, Анна, но ты просто сумасшедшая.       — Что поделать? — с легкой улыбкой пожимает плечами Анна. — Это был мой долг. Ну а ты можешь воспринимать это как мою благодарность за то, что ты сделал для меня. Я искренне благодарна тебе за помощь и бесконечно ценю ее.       — Ты очень сильно рисковала… И мне не нравится, что ты не послушала ни меня, ни парней, ни родителей.       — Верно, я думала только о тебе. О том, чтобы ты остался жив и невредим.       — В любом случае я очень рад, что мы покончили с этой ужасной историей. Уж теперь ты можешь жить как тебе хочется. Больше никто не будет указывать тебе, как жить. Ты вольна сама решать, что делать.       — И я знаю, что хочу делать. Я хочу быть с тобой. — Анна обеими руками берет Даниэля за руку и смотрит на него с легкой улыбкой на лице. — Хочу стать счастливой рядом с человеком, который может дать мне все, что нужно.       — Со мной? — округляет глаза Даниэль.       — Долгое время я пыталась разобраться в себе, понять свои чувства и решить, как мне жить дальше. А поскольку я хочу быть с тобой, то приложила все усилия, чтобы позволить обиде пройти и научиться снова начать доверять тебе. Поверить, что ты раскаиваешься. Начать наконец-то думать трезво.       — И… Ты веришь?       — Теперь – да, — с легкой улыбкой уверенно кивает Анна. — Раньше я злилась, ненавидела тебя и считала, что ты – худший человек на свете. Но когда мы затеяли всю эту операцию по аресту Поттеров, я начала постепенно оттаивать. Становиться менее категоричной к тебе. Начала проявлять уважение и какое-то сожаление. Это потепление помогло мне принять твою помощь. А после долгих раздумий и разговоров с близкими об этой ситуации я поняла, что готова переступить эту черту и позволить себе быть счастливой. Счастливой рядом с тем, кто всегда обращался со мной как с королевой.       Анна с чуть более широкой улыбкой нежно гладит Даниэля по щеке, пока тот практически неотрывно смотрит на нее, все еще оставаясь довольно напряженным.       — Я рад это слышать, — спокойно говорит Даниэль. — Рад, что ты перестала на меня злиться. Хотя у тебя было полное на то право.       — Ты заставляешь меня чувствовать себя красивой, — с милой улыбкой признается Анна. — Все время, что мы были вместе, ты всегда знал, как заставить меня быть уверенной в себе. Желанной, любимой… Ты окружал меня такой заботой и любовью, какой меня не всегда одаривали родители. У тебя всегда был потрясающий дар убеждать меня в чем-нибудь. Твоя уверенность вселяла в меня надежду. Когда ты говоришь: «Милая, все наладится.», то я верю тебе. Даже во время операции по аресту Поттеров ты уверенно говорил, что все будет хорошо, и я искренне верила тебе. Мысленно пряталась за твою надежную спину и… Чувствовала себя в безопасности.       — И ты вела себя так смело, потому что знала, что я нахожусь рядом и не дам тебя в обиду?       — Я же уже это сказала. Но повторю еще: я знала, что пока ты рядом, мне ничего не угрожает. И я больше не хочу вновь чувствовать себя маленькой и беззащитной девочкой. Не хочу потерять то, что мне так дорого.       — Ты никогда не будешь чувствовать себя беззащитной и всегда можешь на меня рассчитывать. Несмотря ни на что, я всегда приду тебе на помощь и сделаю все, что смогу.       — Да, но… Но я не хочу остаться без тебя. Без твоей спины, за которой могу спрятаться. Без твоего крепкого плеча, на котором могу поплакать. Без твоей груди, в которую могу уткнуться. К которой могу прижаться, чтобы ощутить тепло и заботу. Без твоих нежных и крепких рук, которые держали бы меня крепко и никуда не отпускали. — Анна тихо шмыгает носом. — Я этого не переживу. Я не хочу все это потерять.       — Ты не одна, Анна. У тебя есть люди, которые всегда поддержат, утешат и помогут. Очень хорошие и надежные. Обращайся к любому – все будут рядом.       — Это не то, чего я хочу. Никто не может дать мне то, что можешь дать ты. Ты – единственный, кому это под силу.       — Нет, вовсе не…       — Я хочу быть с тобой, Даниэль. Хочу чувствовать себя такой же счастливой и любимой, как раньше. Уж теперь я нисколько не сомневаюсь в твоих и своих чувствах и точно знаю, чего хочу. Я хочу, чтобы мы были вместе.       — Ты действительно хочешь этого?       — Буквально умираю от того, как сильно хочу!       — Я ни в коем случае не заставляю тебя возвращаться ко мне. Не хочу ни на чем не настаивать.       — Это мое желание! Мое собственное. Никто не заставлял меня идти к тебе и говорить, что я хочу быть с тобой.       — Знаешь, я буду с тобой откровенен, — низким голосом уверенно говорит Даниэль. — Я не хочу, чтобы ты была со мной лишь из жалости. Из-за желания или чьей-то просьбы не дать мне наделать глупостей.       — Что? — округляет глаза Анна. — Ты… Считаешь, что я обманываю тебя? Что я хочу быть с тобой по чьей-то просьбе?       — Мне это не нужно. Я хочу, чтобы ты была со мной только потому, что сама хочешь этого. И делаешь это ради своих чувств, а не ради ответственности, просьбы, чувства стыда…       — Господи, Даниэль… — с ужасом в глазах качает головой Анна. — Что ты такое говоришь! Я вовсе не…       — Не жалей меня, Анна, — без эмоций во взгляде произносит Даниэль. — Не надо находиться возле меня лишь из жалости. Из-за желания не дать мне запустить себя или чьей-либо просьбе. Если ты хочешь быть со мной лишь по этому, но в глубине души по-прежнему ненавидишь и проклинаешь, то я такого не хочу. Я не буду счастлив при таком раскладе. Да и тебе самой не станет лучше.       — Почему ты думаешь, что я хочу вернуться к тебе лишь из-за жалости и попытки спасти тебя?       — А разве не так?       — Нет! Я хочу этого, потому что люблю тебя и не могу жить без того, кто мне дорог. Без тебя нет меня, Даниэль. Ты – мое солнце и мое все. Нет смысла это отрицать. Да и я больше не хочу. Я хочу стать счастливой и жить спокойной жизнью. С меня хватит всех этих приключений, разборок и страданий.       — И ты пришла и так легко об этом сказала? — Даниэль качает головой. — Нет-нет, я не верю. Ты просто не хочешь причинить мне боль.       — Это не так! — отчаянно восклицает Анна. — Клянусь, я бы ни за что не стала играть с твоими чувствами и быть с тобой, когда одно твое лицо вызывает у меня тошноту. Я никогда не буду встречаться с человеком, которого не люблю, и убеждать его в том, что между нами все хорошо. Пожалуйста, поверь мне. Я вовсе не такая бессердечная и бессовестная!       — Пожалуйста, не причиняй мне еще большую боль. Мне и так безумно тяжело.       — Я не обманываю тебя, Даниэль. — Анна обеими руками берет лицо Даниэля в руки и уверенно смотрит ему в глаза, пока тот слегка бледнеет и крепко сцепляет пальцы. — Клянусь. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Без того, которого я хочу сделать счастливым. Который может сделать меня такой же.       — Неужели ты и правда не играешь сейчас со мной? — неуверенно, с испугом в глазах спрашивает Даниэль. — Не пытаешься мне отомстить? Скажи мне правду, Анна! Прошу тебя!       — Реально, — скромно улыбается Анна.       — Т-ты… Ты прощаешь меня за то, чего я не хотел?       — Ты заслуживаешь второй шанс. — Анна с нежной улыбкой обеими руками нежно гладит Даниэлю щеки, параллельно убирав с его глаз некоторые пряди волос. — Мои чувства и благодарность за все твои поступки во много раз перевешивают обиду за твою измену. Не спорю, какой-то осадок все еще остался. Но думаю, со временем все пройдет, если мы будем делать для этого все возможное.       — Правда?       — Да. И… — Анна убирает руки от лица Даниэля, стыдливо опускает взгляд вниз и тяжело вздыхает. — К тому же, я и сама поступила с тобой некрасиво… Я не должна была бросать тебя, когда ты страдал амнезией.       — Нет, Анна, ты ни в чем передо мной не виновата, — более уверенно отвечает Даниэль. — Тебе нечего стыдиться.       — Увидев тебя с другой, я была настолько зла, что не придумала ничего лучше, кроме как послать тебя и твои проблемы к черту, собрать свои вещи и переехать к отцу. Все говорили, что я поступила плохо. Ребята считали меня плохой и были разочарованы во мне до тех пор, пока я все не рассказала. Но я ничего не хотела слышать и не считала себя виноватой.       — Не надо. Я все понимаю. Ты реагировала так, как отреагировал бы любой.       — Теперь я понимаю, что это не самый лучший мой поступок. Из-за него меня считали предательницей. Мол, обещала быть с мужчиной в горе и радости, но бросила его в тяжелый момент… Не важно, что этот человек целовал другую, когда ничего не помнил! Это не оправдание… Я должна была остаться с тобой и помогать вместе со всеми ребятами. Даже если бы поначалу не получала никакой благодарности.       — Все это началось по моей вине. И я имею в виду не только измену.       — Я тоже не только это имею в виду. В произошедшем с тобой я тоже виновата. Ведь я настолько сильно разругалась с тобой, что вынудила тебя уйти из дома и пойти черт знает куда. — Анна тихо шмыгает носом и аккуратно вытирает слезы под глазами. — А все из-за каких-то сигарет… Из-за каких-то сигарет я устроила тебе такой скандал…       — Но ты была права. Ведь я гробил свое здоровье и чуть не спалил свой дом, когда бросил непотушенный окурок на ковер.       — Ты до сих пор продолжаешь курить?       — Нет. Я не курю с того дня, когда мы с тобой поругались. Сигарета, закуренная в тот день, была последней. У меня в голове будто бы что-то заклинило… Хотя раньше я буквально не выпускал пачку сигарет из рук.       — Если так, то я очень рада, — скромно улыбается Анна.       — В любом случае я не могу злиться на тебя за то, что ты назвала меня безответственным болваном. Это правда. Раньше я не думал о последствиях и просто делал. Да и сейчас не всегда думаю…       — Знаю, но я не должна была так себя вести. Если бы я знала, к чему мог привести тот скандал, то лучше бы нашла в себе силы смириться с твоей привычкой курить. Даже если жутко ненавижу запах курева и хотела отучить тебя от сигарет ради твоего же блага. Ну или я могла бы найти другой способ помочь тебе.       — Твоей вины в этом нет, Анна. Это я психанул в тот день. Я ушел из дома с одним бумажником по своему желанию. Добровольно пошел черт знает куда, наткнулся на Уэйнрайта, попал под колеса машины и напрочь все забыл. Не совершив я такую глупость, мы бы с тобой по-прежнему жили вместе. А я бы не совершил еще больше глупейших ошибок. Из-за которых едва не потерял всех своих близких. Я умудрился переругаться со всем ребятами. А с парнями еще и дрался. Мне стоило огромных усилий вымолить у всех прощение.       — Я знаю.       — Да, рано или поздно я бы все равно столкнулся с Уэйнрайтом и нашел свою сестру. Но я бы по своей глупости не разрушил все то, чем так дорожил. То, что так боялся потерять.       — Однако еще не поздно вернуть все, что было между нами, и снова стать счастливыми. — Анна берет Даниэля за руки, с легкой улыбкой смотря ему в глаза. — Только скажи, что ты хочешь быть со мной. Одно твое слово – и я буду с тобой, несмотря ни на что.       — Э-э-э…       — Только не надо лгать. Скажи мне правду. Ты хочешь быть со мной или нет?       Только сейчас Даниэль начинает более-менее понимать, что Анна откровенно говорит о воссоединении и желании дать ему еще один шанс доказать, что он любит ее. Разумеется, это не может не радовать мужчину, который так долго ждал этого момента, хотя до последнего не верил, что такое случится. Мужчина представлял это себе лишь в своих мечтах или иногда видел сны, в котором они оба вместе и очень счастливы. Тем не менее слова девушки помогают ему почувствовать небольшое облегчение и даже найти в себе силы улыбнуться намного искреннее и шире. Несколько секунд Даниэль ничего не говорит и лишь немного испуганно смотрит на Анну, которая с легкой улыбкой терпеливо ждет ответа с надеждой, что он порадует ее. Но потом он нервно сглатывает и неуверенно кивает, с легкой улыбкой тихо произнеся:       — Да… Да. Хочу. Очень.       — Правда? — округляет глаза Анна.       — Я готов на все, чтобы вернуть тебя и снова проживать все те прекрасные моменты, что между нами были. Я больше всего на свете мечтаю быть с тобой, заботиться о тебе и получать ту любовь, которой ты всегда одаривала меня. И больше не хочу быть один. Мне нужна девушка. Любимая девушка, без которой моя жизнь не имеет смысла и кажется серой и тусклой.       — Даниэль…       — Ты всегда относилась ко мне с такой же нежностью, с какой относилась и моя мама. Я не получал от нее столько любви, сколько мне хотелось. Однако любые моменты проявления любви, внимания и заботы были на вес золота. И мне хотелось, чтобы их было больше. Правда я понял это лишь недавно. Понял, что в той или иной степени был одинок. У родителей всегда не хватало времени, чтобы подольше побыть со мной и Кэссиди. Тогда мне было все равно, но с возрастом я стал тосковать по тому теплу. По той любви. Той заботе. Я начал понимать, что мне нужен кто-то рядом со мной.       — Кэссиди говорила о том же самом. О том, что даже с деньгами вы не чувствовали себя счастливыми.       — Это правда. Деньги были, а любви – недостаточно. И я… Хотел, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы воссоздать ту атмосферу, которая царила у меня дома. И может… Может, неосознанно я и искал в девушке то, что х получал от матери. Я искал ту, которая заботилась бы обо мне столь же трогательно, как и она. И я нашел ее в тебе, Анна. Ты сумела стать той, что мне была нужна. Я бы сказал, ты стала даже лучше моей мамы. Ты сделала так, что я будто бы попадал в рай, в котором обо мне заботились как в детстве. Я всегда был по-настоящему счастлив с тобой и никогда ни на что не жаловался. Не на что было. Впервые за несколько лет я наконец-то перестал чувствовать себя одиноким и радовался, что у меня есть хоть кто-то близкий.       — Как и я, — скромно улыбается Анна, тыльной стороной ладони проводя по щеке Даниэля. — Я тоже почувствовала себя счастливой и любимой, наверное, впервые в жизни. Было как-то странно получать столько любви, ибо я не привыкла к этому. Но с каждым днем я все больше понимала, что это то, чего мне всегда хотелось. Еще никто не заботился обо мне настолько трогательно, насколько это делал ты. Никто ранее не был столь внимателен, щедр, обходителен… И никто ранее не делал такие великолепные и рискованные поступки ради моего блага. Никто.       — Обещаю, если ты вернешься ко мне, то больше никогда не будешь страдать, плакать и в чем-то нуждаться. Я дам тебе все, что ты захочешь и окружу еще более прекрасной заботой. Даже если что-то будет мне не под силу, я все равно найду способ дать тебе желаемое.       — Да мне много и не надо. Я просто хочу и жить спокойной жизнью.       — Ради тебя я сделаю что угодно – даже самое опасное и ужасное. И… — Даниэль на секунду опускает взгляд на свои руки. — Если ты захочешь… Я могу еще раз оказаться под колесами машины и пережить амнезию. Могу снова все забыть и удивленно пялиться на знакомого мне человека и удивляться, кто он. Я готов еще раз пройти через все это.       — Нет-нет, не надо… — резко качает головой Анна. — Мне не нужны такие жертвы.       — Просто знай, что ради тебя я сделаю все что угодно. Даже невозможное.       — Я прошу тебя только об одном, милый. Мне нужна всего одна вещь для того, чтобы быть счастливой.       — Какая?       — Просто люби меня. — Анна немного поправляет Даниэлю волосы, которые немного потрепались из-за ветра. — Люби как умеешь. Защищай как лев. И оберегай ото всякого зла. Заставляй меня верить, что я красивая, особенная и любимая для тебя. Будь предан мне. Никогда не оскорбляй, не унижай… Не поднимай на меня руку. Сделай меня такой же счастливой, какой я была некоторое время назад. Твои любовь, забота и внимание – вот в чем я нуждаюсь.       — И ты это получишь, — уверенно отвечает Даниэль. — Обещаю, я буду отдавать все силы ради того, чтобы заботиться о тебе, как никто другой, и защищать от любого, кто захочет причинить тебе вред. Если ты дашь мне шанс, то у тебя будет все, что хочешь. Я не всегда был идеален в прошлый раз, но теперь буду стараться быть лучше.       — Никто не идеален. У всех свои недостатки. И… Если хочешь кого-то любить, то нужно смириться хотя бы с некоторыми из них. Учиться принимать человека таким, какой он есть.       — Я знаю. Но буду стараться быть лучше. — Даниэль с легкой улыбкой прикладывает руку к своему сердцу и слегка склоняет голову. — Клянусь своей жизнью, что я больше никогда не разочарую тебя. Это был последний раз, когда ты считала меня подонком и мерзавцем.       — В любом случае всегда оставайся собой. Это намного лучше, чем строить из себя кого-то, кем ты не являешься. Кем ты не можешь и не хочешь быть.       — Ты права. Теперь я уж точно не буду доверять слепо тем, кто пытается втереться в мое доверие и так или иначе пользоваться мной.       — Ну, если вдруг ты еще раз все забудешь, то вряд ли вспомнишь эти слова, — со скромной улыбкой отмечает Анна. — И… Поддашься на провокации какой-нибудь нахалки, которая захочет прикинуться мной или кем-то, кого ты якобы любишь.       — Может быть, — бросает легкую улыбку Даниэль. — Но все-таки есть кое-что, что поможет найти правильный путь, даже если ты ничего не помнишь. Это твое сердце. Оно всегда подскажет, что делать, и никогда не заставит тебя думать, что ты знаешь того, кого на самом деле не видел ни разу в жизни. Когда я пытался все вспомнить, оно все время давало мне сигналы и направляло на нужный путь. Но я так и не прислушался к нему и слепо верил словам тем, кто лгал мне.       — А ты что-то чувствовал ко мне? Ну э-э-э… Я… Казалась тебе знакомой?       — Конечно, чувствовал. Хотя и не сразу. Когда ты была в больнице всего пару раз, я хорошо запомнил только лишь твои волосы. Рыжие длинные волосы, которые всегда бросаются в глаза. — Даниэль тихо вздыхает с грустью во первыми взгляде. — Правда потом я об этом подзабыл, потому что после выписки так ни разу не встретил тебя. Запоминал что-то, что мне рассказывали ребята, но очень быстро забывал.       — А какого это вообще… Ничего не помнить? Не знать, кто ты… Кто твои близкие… Не знать, кто лжет, а кто говорит правду… Как ты себя чувствовал?       — Ужасно… Пожалуй, это один из моих самых худших опытов в моей жизни. Это ужасно – не знать, кто ты, кто те люди, которые говорят, что они – твои друзья. Ужасно – оглядываться вокруг и понимать, что все это вроде знакомо тебе, но ты не знаешь, почему. Смотреть на человека и в упор его не помнить. Во время амнезии я чувствовал себя как маленький беспомощный ребенок, которому все надо рассказать и показать. Ладно, хоть мог сам себя обслужить. А если бы кому-то пришлось стать мне нянькой и буквально кормить меня с ложечки, то я чувствовал бы себя еще паршивее.       — Ты вообще не помнил ребят? Или что-то все-таки чувствовал, когда смотрел на них?       — Только лишь то, что я откуда-то знаю их. Я смотрел на ребят и понимал, что где-то уже их видел. Поначалу в памяти был полный провал, но постепенно я начал вспомнить некоторые вещи, которые с ними связаны. Причем я вспоминал ребят в том порядке, в котором познакомился с ними.       — И как я понимаю, Питер был первым?       — Да, он был первым. Правда в какой-то момент все перемешалось в моей голове, и я перестал отличать правду от лжи. Та иностранка здорово промыла мне мозги и заставила поверить, что она говорит правду, а не ребята. Я только больше путался… Но в итоге поверил ей. А с ребятами разругался. Потребовал, чтобы они оставили меня в покое.       — А ты вспомнил что-то обо мне?       — У меня появлялись какие-то мысли о тебе после того, как я вспомнил кое-что про Питера. Правда я не был уверен, были это воспоминания или мое воображение. Но… Просматривая некоторые твои фотографии и наш с парнями клип, в котором вы с девчонками снялись, я уже лучше запомнил тебя. А потом начал много думать о тебе и считать тебя особенной. Ты нравилась мне и сильно привлекала меня. Точнее, я и так и думал с самого начала. Когда я тебя увидел, что сразу решил, что ты очень красивая.       — Наверное, если бы я была рядом с тобой, ты бы побыстрее вспомнил меня. Вот с ребятами ты проводил много времени и постепенно начал вспоминать хоть что-то о них.       — Твоя помощь была бы очень кстати. Тогда я мечтал вновь увидеть тебя и поговорить с тобой. Но ты внезапно пропала, а друзья ничего не знали о тебе и удивлялись, почему же так случилось.       — Да, я поступила не слишком красиво… — с грустью во взгляде тихо говорит Анна, опустив взгляд вниз. — Я знаю, что должна была остаться с тобой хотя бы как друг, чтобы помочь все вспомнить и заботиться о тебе. Сделать вид, что я не видела тебя с той девчонкой… Однако я этого не сделала… И пропала… Не хотела слышать рассказы ребят о том, как тебе плохо, и как ты нуждаешься в моей помощи.       — Анна, пожалуйста, перестань винить себя в этом, — спокойно просит Даниэль. — Я прекрасно понимаю, что ты ушла и не захотела помогать мне по веской причине. Может, мне и должно быть обидно, но я нисколько не обижаюсь и считаю это справедливым.       — Ребятам ведь тоже было больно от того, что ты не помнил их и потом обвинил всех во лжи. Но они все равно оставались с тобой до конца.       — Нет, Анна, когда я с ними поругался, они все решили бросить меня. Говорили, что я сам приползу к ним на коленях, когда все вспомню и пойму, что натворил. И… Все так и случилось. Когда память вернулась ко мне, и я понял, как мерзко поступил с ребятами, мне хотелось застрелиться и придушить себя. От стыда перед ними. Наверное, только чудо помогло мне вымолить у них прощение. А иначе бы они все обиделись на меня и окончательно разорвали нашу дружбу.       — Они просто все понимали. И знали, что в твердой памяти ты бы никогда так не поступил.       — В любом случае я чуть не остался совсем один. Снова.       — Никто больше не бросит тебя, Даниэль. — Анна обеими руками берет руку Даниэля и мягко гладит ее со всех сторон, с грустью в слегка влажных глазах смотря на мужчину. — И я тоже. Я тоже больше я не уйду, обещаю тебе.       — Я так этого не хочу. Не хочу снова остаться один. Как после смерти родителей и пропажи сестры. У меня даже друзей не осталось. Я со всеми перестал общаться по разным причинам. Хотя сейчас я даже рад, что они ушли из моей жизни. Потому что я встретил других. Более классных друзей, который действительно можно так назвать. Которыми я дорожу как зеницей ока. Я… Я не знаю, что буду делать, если моей дружбе с ними придет конец. Если я их потеряю.       — Говорю еще раз, тебя никто не бросит, — скромно улыбается Анна. — Никто. И на меня ты тоже можешь рассчитывать. Я уже сказала, что хочу вернуться к тебе. Хочу стать для тебя лучшей. Лучшей девушкой, которую ты бы ни за что не осмелился бросить.       — Я бы не бросил тебя по своей воле. Да я никогда и не бросал тебя! Я считал и считаю, что ты все еще моя.       — И я это прекрасно вижу. — Анна бросает легкую улыбку. — Все это видят. И думаю, теперь у них появится повод порадоваться. Потому что я поступаю так, как они мне и советовали… И так, как мне советует мое сердце.       — Самое главное – чтобы ты сама этого хотела. Чтобы ты была уверена в том, что это решение принесет тебе счастье.       — Я уверена, что принесет. Потому что мне очень плохо и одиноко без тебя. — Анна нежно гладит Даниэля по щеке и тихо шмыгает носом. — Ты нужен мне, Даниэль. Нужен намного больше, чем раньше. Пожалуйста, не бросай меня… Останься… Прошу тебя… Я… Я не знаю, что буду делать, если ты бросишь меня. Наверное, сойду с ума… Правда. Сойду.       — Пока ты сама не попросишь меня бросить тебя, я ни за что не сделаю это по своей воле, — с легкой улыбкой достаточно уверенно заявляет Даниэль. — Я не намерен бросать ту, которую безумно люблю. Однако… Даже если мы бы и расстались, ты бы всегда могла на меня рассчитывать. Я всегда буду рядом с тобой, чтобы сделать все, что ты хочешь. Независимо от того, встречаемся мы или нет, дружим или враждуем…       — Я знаю. Но я мечтаю о том, чтобы мы были не просто друзьями или знакомыми. Меня это не устраивает. Я хочу, чтобы мы встречались. Были парой. Были вместе.       — Я тоже, — дружелюбно произносит Даниэль. — Я тоже хочу, чтобы мы были вместе.       — Я готова дать тебе второй шанс стать для меня достойным мужчиной. И я не сомневаюсь, что ты точно воспользуешься им.       — Воспользуюсь на все сто процентов. Или даже двести.       Анна скромно улыбается и на пару секунд опускает взгляд вниз, но потом снова переводит взгляд на Даниэля и запускает пальцы в его волосы на макушке и затылке, пока тот просто с более широкой улыбкой смотрит на нее и ни на секунду отводит от нее свой взгляд. Несколько секунд девушка терпеливо ожидает проявления каких-либо знаков внимания от мужчины и заметно расстраивается, что он не спешит этого делать. Не потому, что не хочет. А потому что просто боится давать волю рукам после полученной от нее пощечины. В какой-то момент Анна немного отстраняется от Даниэля и слегка хмурится, видя, насколько он напряжен и взволнован.       — Эй, почему ты такой испуганный? — удивляется Анна, нежно гладя Даниэля по щеке. — Сидишь такой бледный, как будто я собралась тебя дубасить!       — Э-э-э, я? — неуверенно произносит Даниэль, широко распахнув глаза.       — К тому же, за все это время ты ни разу не прикоснулся ко мне даже пальцем. И боишься подсесть ко мне поближе.       — Э-э-э… Ну… Я…       — В чем дело? Почему ты боишься ко мне прикоснуться?       — Э-э-э… — запинается Даниэль, почесывая кончик носа. — Я… Э-э-э… Просто… Ну понимаешь… Как бы это объяснить…       — Да не бойся ты, господи! — скромно улыбается Анна. — Такое впечатление, что с тобой сидит ужасный и опасный человек, который тебе угрожает. Это же я, Даниэль. Я, Анна.       — Я знаю, но…       — Неужели я так сильно пугаю тебя, что ты буквально боишься пошевелиться?       — Нет-нет, дело вовсе не в этом. Просто… — Даниэль нервно сглатывает, пока его глаза бегают из стороны в сторону. — Ты, наверное, будешь смеяться, когда я скажу тебе…       — Прости, но я тебя не понимаю.       — Просто… — Даниэль медленно принимает лежачее положение и уставляет свой взгляд на небо со согнутыми в коленях ногами. — Я просто вспоминаю о той пощечине, которую ты дала мне в тот день, когда мы поцеловались в больнице…       — Пощечине? Значит, ты боишься, что я снова дам тебе пощечину?       — Ну понимаешь… Э-э-э… Я бы… Больше не хотел испытывать чего-то подобного и… После того дня я запретил себе распускать руки и… Проявлять инициативу. Даже при огромнейшем желании хотя бы просто погладить твое плечо или руку. А про поцелуи я вообще молчу.       — Ты серьезно? — по-доброму усмехается Анна. — Ты боишься меня только из-за этого?       — Не боюсь. Но я поклялся, что больше не прикоснусь к тебе.       — Господи… Неужели ты и правда думаешь, что я ударю тебя, если сама до смерти хочу поцеловать или обнять?       — Согласись, неприятно получать пощечины от того, кого безумно любишь.       — Да, я понимаю, но…       — Мне хотелось сквозь землю провалиться от стыда, когда ты это сделала. И хорошо, что вокруг никого не было. Ведь получить пощечину от любимой девушки на глазах посторонних людей – это еще «лучше», чем получить ее тогда, когда никого рядом нет.       — О, боже мой, Даниэль… — со смешком качает головой Анна. — Да чего же ты глупенький!       — Тебе смешно? — удивляется Даниэль. — Ты смеешься над моей проблемой?       — Нет-нет, я не смеюсь. Просто… Какой смысл бояться, если я говорю тебе, что хочу вернуться к тебе, обнять, целовать и прижаться к тебе как можно ближе?       — Поверь, сейчас я умираю от желания обнять и поцеловать тебя. Знаешь, как мне не хватало этого все время! Я уже так привык к твоим ласкам, что не могу жить без них. Пока я не имел возможности обнимать и целовать тебя, все эти дни были прожиты зря.       — Ну и в чем проблема?       — Просто я не хочу показаться навязчивым и бессовестным маньяком, который лишь хочет осуществить свои желания, но не задумывается о том, хочет ли того девушка.       — А разве я сказала, что не хочу этого?       — Нет, но…       — Слушай, Перкинс, а если я начну откровенно предлагать тебе себя, то ты тоже будешь уверен в том, что не хочу этого? Если начну раздеваться и оставлю тебя без одежды!       — Я хочу, чтобы все происходило постепенно. Чтобы ты не пугалась и снова привыкла ко мне. И пока этого не случится, я мысленно свяжу себе руки и…       Даниэль не договаривает, потому что Анна с добрым смешком наклоняется к нему, пока он еще лежит на земле и пялится в небо. Она одаривает его нежным, продолжительным поцелуем в губы, через мгновение начав мягко гладить его по щеке. Проходит несколько секунд, прежде чем девушка отстраняется и со скромной улыбкой смотрит на немного потрясенного мужчину, продолжая нежно гладить его лицо своей мягкой теплой рукой.       — Ну и как? — загадочно улыбается Анна. — Тебя ударили?       — Ну… — запинается Даниэль. — Нет…       — Тогда зачем бояться? Зачем сдерживать себя, если хочешь быть ближе к любимому человеку?       — Главное – чтобы любимый человек был не против.       — Расслабься, милый, больше я такого не сделаю, — с легкой улыбкой обещает Анна и мило целует Даниэля в кончик носа. — Да и я вообще не должна была это делать. Я никогда раньше не поднимала на мужчин руку, но в тот раз не сдержалась. Сделала это из ревности и обиды.       — Я понимаю. И сожалею, что в тот раз был слишком настойчивым и поцеловал тебя практически насильно.       — Не надо сожалеть. Хоть я этого не показывала, мне ужасно хотелось продолжить тот поцелуй. Он был потрясающий. Ты по-прежнему великолепно целуешься и умеешь сводить с ума. Было очень трудно устоять и не ответить тебе с таким же жаром. Однако обида все-таки взяла верх, и я оттолкнула тебя от себя.       — Если я когда-нибудь буду столь же наглым, то можешь ударить меня еще раз. Не беспокойся, я как-нибудь переживу. И не отвечу. Я никогда не поднимал и не подниму руку на девушку.       — Нет-нет, обещаю, я больше не сделаю того, чему меня никогда не учили. Я не имела права поднимать на мужчину руку.       — Все в порядке, не думай об этом, — скромно улыбается Даниэль, пока Анна запускает руку в его волосы и копается в них. — Я прекрасно все понимаю.       Анна ничего не говорит и продолжает нежно гладить лицо Даниэля, пока он сам все еще не решается дотронуться до нее и просто смотрит на ней с нежной улыбкой.       — Эй, ну ты сегодня прикоснешься ко мне? — интересуется Анна. — Или так и будешь скромничать и бояться как зайчик?       — Э-э-э… — запинается Даниэль и слегка прикусывает губу. — Я…       — Да не бойся ты, дурачок, — скромно хихикает Анна. — Не бойся…       Анна сама берет руку Даниэля, уверенно прикладывает ее к своей щеке и нежно гладит теплой и мягкой ладонью мужчины, мгновенно почувствовав, как ей становится хорошо благодаря приятному теплу, что нежно ласкает ее и внушает то чувство любви, по которому она ужасно соскучилась.       — Вот видишь, в этом нет ничего страшного, — слегка улыбается Анна и убирает руку Даниэля со своего лица.       — Я и правда могу? — с особым блеском в глазах оживляется Даниэль, приподнявшись на локтях. — Могу целовать и обнимать тебя?       — Конечно, можешь, милый. Я только и мечтаю о том, чтобы ты делал это. И разрешу тебе делать со мной все что угодно.       — И я больше не получу за это пощечину?       — Нет, не получишь. — Анна на пару секунд замолкает и опускает взгляд вниз. — В любом случае извини меня за ту пощечину. Я не хотела причинять тебе боль…       — Я не могу на тебя обижаться.       — Торжественно клянусь, что такого больше никогда не повторится. Никогда.       — Я верю, Анна. Верю.       Анна ничего не говорит и просто скромно улыбается. Да и улыбка Даниэля становится более широкой, хотя он еще до конца верит в происходящее и находится в каком-то легком шоке с ощущением, что все это его прекрасный сон. В какой-то момент мужчина, не отрывая взгляда от девушки, медленно принимает сидячее положение и немного неуверенно прикладывает ладонь к ее щеке на пару секунд, видя, как та начинает улыбаться намного шире, а в ее глазах наконец-то появляется яркий блеск.       — Милая… — с легкой улыбкой нежно произносит Даниэль. — Анна… Моя Анна…       — Как же долго я об этом мечтала… — тихо мурлыкает Анна, щекой нежно потирая ладонь Даниэля, что немного неуверенно ласкает ее лицо. — Целую вечность…       — Знаешь… — Даниэль убирает руку от лица Анны и на секунду опускает взгляд вниз, медленно вдыхая с дрожью. — Может быть… Я извинялся перед тобой, когда пытался все объяснить. Однако я обязан извиниться еще раз и… Попросить о том, о чем мечтал еще с того дня, как все вспомнил и понял, что совершил одну из самых больших ошибок в своей жизни.       Даниэль мягко берет Анну за руки и довольно смело заглядывает ей в глаза, пока она с легкой улыбкой внимательно наблюдает за ним.       — Анна… — вполголоса с жалостью во взгляде произносит Даниэль. — Пожалуйста… Прости меня за то, что я предал тебя и заставил разочароваться во мне. Я неоднократно говорил о том, как сильно сожалею о том, что совершил эту огромнейшую ошибку и своими руками разрушил все, что так бережно хранил. Все то, чем так дорожил. Все, что до смерти боялся потерять. Не только ты одна боялась потерять меня. Я и сам каждый день буквально сходил с ума от мысли, что мог потерять тебя. И я так и не смог сохранить в целости ту стену, что успел выстроить за все это время. Я потерял абсолютно все. А все из-за наивности и тупости. Сейчас речь не идет о том, что я едва не потерял своих друзей. Речь о том, что я поневоле оказался предателем, таким бессовестным образом разочаровавший свою девушку. Хотя совсем этого не хотел. Не хотел потерять ту, к которой так крепко привязался.       Даниэль на пару секунд замолкает и нервно сглатывает, все еще продолжая с жалостью во взгляде смотреть на Анну и держать ее за руки.       — Наверное, я еще никогда не ненавидел себя… — качает головой Даниэль. — Никогда не был так разочарован. Никогда не испытывал такого стыда. Перед тобой. Перед друзьями. Перед семьей. Ничего из того, в чем я когда-либо был виновен, не заставляло меня так мучиться от угрызений совести, как нежеланная измена той, которую так сильно люблю. Я и сейчас продолжаю ненавидеть себя. За то, что так отвратительно поступил с тобой. Серьезно, Анна, если бы не обязательства перед друзьями, сестрой и группой, я бы уже давно куда-нибудь сбежал и больше никогда не попадался кому-то на глаза. Особенно, тебе и твоим родителям. Иногда… Иногда я думаю, что они не должны так хорошо относятся ко мне. Я совершил столько ошибок, что просто не заслуживаю такой чести. Не только за время амнезии, но и за всю свою жизнь.       Даниэль очень тихо выдыхает, пока Анна с жалостью в полусухом взгляде смотрит на него и чувствует, что ей невыносимо больно видеть на мужчину, совсем не похожий на того, которого она знала когда-то давно.       — Хоть я много раз извинялся перед ними за предательство, мне все равно стыдно смотреть им в глаза, — с грустью во взгляде добавляет Даниэль. — Но еще больший стыд я испытываю перед тобой, Анна… Мне реально стыдно смотреть тебе в глаза после всего, что я сделал. Но клянусь, если бы я был в твердой памяти, то немедленно послал бы ту иностранку куда подальше и не позволил бы ей даже прикоснуться ко мне. За все то время, что мы встречались, я всегда был предан лишь тебе и делал все, чтобы ты была счастлива. У меня никогда никого не было, и я не изменял тебе, когда мы жили вместе. Да я и не хочу встречаться с другой девчонкой. Я хочу быть только с тобой. Памятью родителей клянусь, если ты вернешься ко мне, то навсегда забудешь, что значит страдать, слышать оскорбления и терпеть физическое насилие. Я ни за что не посмею сотворить с тобой то, что делал Поттер. Ни-ког-да! Я буду относиться к тебе как к королеве и сделаю все, о чем ты меня попросишь.       Только Анна хочет покрепче сжать руки Даниэля, но тот отпускает их, нежно гладит ее лицо и убирает пару рыжих прядей с глаз, в которые он вполне уверенно смотрит. Сама девушка скромно улыбается, хотя и чувствует, как ее сердце сжимается от того, как сильно бледный, взволнованный мужчина трясется.       — Черт… — дрожащим голосом произносит Даниэль. — Я… Я бы точно сошел с ума, если бы ты погибла. Если бы ты знала, что за ужас я пережил, когда ты была едва ли не при смерти после того зверского избиения. Я едва держался, чтобы не слететь с катушек и наплевать на все и всех. Те два дня были для меня худшей пыткой, чем амнезия. Мне было настолько плохо, что порой хотелось заснуть и не проснуться. Все видели, как мне было плохо. Но никто не мог ничего сделать. А я усердно делал вид, что все переживу. Да, они знают кое-то обо мне, но я никогда не говорил всего, что чувствую. В то время мне казалось, что я больше никогда не смогу снова испытать счастье и улыбаться… Широко… Искренне… Я всегда считал себя сильным и непоколебимым и казался холодным и наглым. Но… Пережив все случившееся, я понял, что не смогу справиться с таким тяжелым ударом. Ни один удар по лицу или в живот не сравнится с той болью, что я чувствовал, когда сутками сидел возле тебя в палате и ждал, когда ты дашь понять, что жива. Это было невыносимо. Я чувствовал себя так, будто умирал. Медленно. И мучительно.       — Даниэль… — дрожащим голосом шепчет Анна, позволив слезам течь по ее щекам, пока она сама с невероятной жалостью во взгляде смотрит на Даниэля и качает головой.       — Ты нужна мне, Анна. Я не могу жить без тебя и быть счастливым. Не хочу больше оставаться один. Не хочу потерять то, что мне так дорого. — Даниэль на секунду опускает взгляд вниз и нервно сглатывает. — Сейчас я не боюсь казаться нытиком. Потому что больше не могу скрывать свои желания и чувства. Я до смерти хочу быть с тобой. Хочу любить тебя, заботиться о тебе, осуществлять все твои желания и поддерживать в горе и радости… Раньше я бы никогда такого не сказал, но сейчас понимаю, что хочу о ком-то заботиться. Хочу, чтобы кто-то позаботился обо мне. Мне надоело быть одному. Я хочу любви. Обычной любви. Хочу защищать свою маленькую девочку ото всего плохого и заставлять ее чувствовать себя красивой и желанной.       — Ты заставляешь меня плакать, — бросает скромную улыбку Анна.       — Без меня нет тебя, любовь моя. Нет и не будет. Если тебя нет рядом со мной. Или если я знаю, что ты мертва. Мне не нужен мир, в котором нет моей любимой девушки. Он не имеет для меня никакого смысла.       Теперь, когда Анна смогла преодолеть свою обиду и выразила желание вернуться к Даниэлю, она не может оставаться равнодушной к тому, что он только что сказал, глядя на нее столь жалостливым взглядом, полными боли. Она точно знает, что уже ни за что не отпустит мужчину и не отдаст его какой-то другой девчонке, которая, возможно, не любила бы его настолько искренне, насколько он того заслуживает.       — О боже… — тихо шмыгает носом Анна, несколько раз моргает, чтобы убрать с глаз слезы, что все еще текут по ее щекам, и вытирает некоторые из них.       — Пожалуйста, прости меня, — с жалостью во взгляде умоляет Даниэль. — Я ни в коем случае не давлю на жалость и ни к чему не принуждаю. Но мне правда очень плохо без тебя. Я не смогу и не захочу жить без той, которую люблю так сильно, как никого либо ранее.       — Я верю. — Анна нежно проводит рукой по щеке Даниэля с легкой улыбкой на лице. — Ты не притворяешься.       — Я не тот человек, который играет с чьими-то чувствами. Если я люблю, то люблю. А если ненавижу, то ненавижу.       — Знаешь… — дрожащим голосом произносит Анна. — Ты уже много раз извинялся передо мной… А вот я еще ни разу не извинялась перед тобой… За то, что устроила скандал из-за сигарет и вынудила тебя уйти из дома. За то, что даже не попыталась помешать той девчонке поцеловать тебя. И предпочла без разбирательств сбежать, когда у тебя были проблемы, и ты нуждался в помощи. Да, может быть, уходить после измены перед глазами – нормально. Но это не совсем так в том случае, если человек находится в беде, а кто-то пользуется его беспомощностью и слабостью. Так что… Прости меня, если сможешь. Я действительно виновата перед тобой.       — Тебе не о чем беспокоиться, милая, — с легкой улыбкой убрав с глаз Анны маленькую прядь волос, уверенно отвечает Даниэль. — Я ни в чем тебя не виню и совсем не в обиде.       — Мне очень жаль, что я не оправдала твои ожидания и не стала для тебя идеальной.       — Нет, Анна, не говори так. Ты самая лучшая из всех девчонок, которые у меня были. Никто не заботился обо мне, как ты. Их больше интересовало то, что я рос в обеспеченной семье. Западали на мою привлекательность. Но никто не хотел одарить меня душевным теплом, трогательной любовью и удивительной заботой. Никто.       — Обещаю, если ты не бросишь меня, я сделаю все, чтобы стать для тебя лучше. Больше никогда не сделаю того, что сделала в этот раз.       — Повторяю еще раз, мне не за что на тебя злиться. Мне, конечно, приятно, что ты признаешь это, но такие вещи не стоят твоих переживаний.       — Обещаю, я больше не устрою тебе скандал из-за твоей привычки курить. Да, я делала это лишь из лучших побуждений. Но я усвоила один урок: мы не можем заставить человека стать другим, если он сам того не хочет. Так что… Я могу только лишь ждать, когда ты сам захочешь бросить курить, и поддерживать тебя в твоем стремлении.       — Думаю, что я больше не возьму сигарету в рот. Я уже очень давно не курю, а в последнее время вообще даже и не думаю о сигарете. И должен признаться, благодаря этому я начал чувствовать себя намного лучше. К тому же, недавно я снова вернулся к тренировкам, которые на время забросил.       — Я что-то не помню, чтобы ты занимался спортом, когда мы жили вместе!       — Теперь я возьмусь за это дело всерьез. Пора кончать с той привычкой, которой я травил себя еще с подростковых лет, и приводить себя в порядок.       — Что ж, если ты и правда решительно настроен, то я безумно рада и полностью поддерживаю тебя. Мне будет очень приятно, если ты действительно покончишь с курением. Я не люблю запах курева и никогда даже не пробовала курить. Как и вся моя семья.       — Вот и не надо. Это вредно.       В воздухе воцаряется небольшая пауза, во время которой Даниэль со скромной улыбкой нежно гладит Анну по щеке, наслаждаясь этим моментом и тихо радуясь, что теперь он можно спокойно это делать без угрозы получить леща. Пока девушка буквально таят от удовольствия, поглаживая его руку и иногда прикрывая глаза.       — Наконец-то я могу гладить тебя и не бояться получить пощечину, — скромно хихикает Даниэль.       — А я наконец-то получаю ласку от того, кого безумно обожаю, — с широкой улыбкой потираясь щекой об мягкую и теплую ладонь Даниэля, мягко отвечает Анна.       — Уж теперь я буду ловить любой момент, чтобы приласкать свою маленькую девочку.       — Ласкай сколько хочешь. Я буду только рада.       — Кстати, я бы хотел кое-что спросить. — Даниэль берет Анну за руки. — Скажи, неужели ты совсем не боялась, когда решилась ударить Поттера по голове?       — Ну боялась немного, конечно. Но я сказала себе, что должна сделать это. Сделать хоть что-то, чтобы спасти тебя от этого негодяя.       — И ты не боялась, что он снова мог сделать что-нибудь ужасное?       — Э-э-э… Ну… Во-первых, ты был рядом, и от этого мне было спокойнее. — Анна улыбается намного шире. — А во-вторых, ради любви и не такое пойдешь и не таким смелым станешь. Да, может, это был момент отчаяния. Но я знала, что была обязана хотя бы попробовать спасти тебя. А не стоять как колонна и наблюдать за тем, как тебя пытаются зарезать. Я была готова сойти с ума от безумия. От мысли, что ты умрешь. Ты был так к этому близок, потому что находился на последнем издыхании и вот-вот мог сдаться. Так что… Я заставила себя собрать волю в кулак и делать хоть что-то. Ради твоего спасения я из неуверенной в себе трусишки внезапно превратилась в решительную, немного дерзкую девчонку. Которой это даже немного понравилось.       — Правда? — слегка улыбается Даниэль. — Понравилось?       — Да. Хоть и было страшно от того, что была угроза случайно убить Поттера, я в любом случае горжусь собой. Ну и немного повеселилась, когда влепила Джулиану пощечину и вылила кофе ему на голову.       — О да! — скромно хихикает Даниэль. — Это было великолепно! Мы все были впечатлены!       — Все-таки иногда классно побыть немного плохой девчонкой. Скучно все время быть хорошей.       — Да, иногда ты бываешь сумасшедшей. И сильно рисковала, решив бороться с человеком, который чуть не отправил тебя на тот свет.       — Знаю.       — Но я тобой горжусь, — гораздо шире улыбается Даниэль. — Твой безумный поступок спас мне жизнь. Ты спасла меня, Анна! Спасла в тот момент, когда я нуждался в чьей-то помощи и умирал от усталости. Мне было все равно, кто это был бы. И это была ты. Правда все произошло так быстро, что я и понять не успел, что это было. Все происходило как в тумане. Я помню лишь тебя с осколком вазы в руках.       — Риск – благородное дело. Иногда если ты чего-то хочешь, надо хотя бы сказать себе, что ты сможешь, и попробовать действовать. Вот я и сделала это. И считаю, что оно того стоило. Ведь ты здесь, передо мной. Живой и невредимый.       — Я обязан тебе своим спасением и с того дня нахожусь в долгу перед тобой. — Даниэль с легкой улыбкой обеими руками гладит щеки Анны. — Спасибо огромное за то, что ты спасла меня от смерти, Анна. Я никогда этого не забуду и всегда буду вспоминать с благодарностью.       — Прими это как мою маленькую благодарность. Поначалу, чтобы отблагодарить тебя, я могла только лишь согласиться на твою помощь и перестать злословить. Но потом я была в таком отчаянии от мысли, что могу потерять тебя, что решилась пойти и на попытку спасти своего любимого человека.       — А теперь ты сделала, пожалуй, лучшее, что могло со мной случиться, — гораздо шире улыбается Даниэль. — Ты приняла мои извинения и дала мне шанс стать лучшим для тебя.       — Воспользуйся этим шансом правильно, — проведя рукой по волосам Даниэля, с легкой улыбкой просит Анна. — Да, нам еще нужно время, чтобы наладить отношения и забыть о твоей измене. Но я хочу пройти через это рядом с тобой. Хочу, чтобы мы сделали это вместе. Вместе усвоили все данные нам уроки. И стали такими же счастливыми, как и раньше.       — Более счастливыми, милая. Более счастливыми.       Теплый и приятный ветерок немного усиливается, но все еще продолжает нежно ласкать лицо и развивать волосы. Улыбки Даниэля и Анны становятся более широкими, а в их глазах наконец-то появляется тот самый блеск, которого уже давно никто не видел. Мужчина никак не может нарадоваться милому кукольному личику своей любимой и отвести взгляд от ее ярко-зеленых глаз, что заставляют его сердце биться чаще. А девушка наконец-то чувствует на себе тот самый восхищенный взгляд пронзительных карих глаз, который заставляет ее почувствовать себя нужной и любимой. Несколько секунд Анна и Даниэль молча смотрят друг другу в горящие и полные огня глаза и широко улыбаются, как будто спрашивая друг у друга разрешение на продолжение этого шоу. А обменявшись более широкими улыбками в последний раз, влюбленные уверенно сокращают расстояние и бросают взгляд на губы друг друга.       Даниэль крепко, но очень нежно берет лицо Анны в руки и вовлекает в долгожданный, примирительный поцелуй, на этот раз чувствуя себя абсолютно расслабленным и уже не боясь проявлять хоть какую-то инициативу, хотя и не решаясь заходить слишком далеко. Уже знакомое и невероятно приятное чувство мгновенно накрывает его с головой после того, как он чувствует нежные мягкие губы девушки на своих устах, бешеный стук сердца эхом отдается в груди, а волна согревающего тепла распространяется по всему телу. Анна с удовольствием копается в волосах Даниэля на затылке и то нежно гладит его плечо, то начнет ласкать заднюю часть его шеи, пока теплые ладони мужчины ласкают ее лицо так, будто оно слишком ценное и важное для него. Боже, до чего же у него мягкие, приятные губы, которые хочется постоянно целовать! Ей все равно, как мужчина будет целовать ее: нежно и робко или жадно и страстно. Самое главное – она хочет поцелуев от любимого человека, который в праве делать с ней все что угодно, прекрасно зная, что он никогда не причинит ей боль и не посмеет упрекнуть в чем-либо, оскорбить или поднять на нее руку и избить до полусмерти.       Где-то к концу поцелуя, что длится, казалось бы, целую вечность, пальцы на свободных руках влюбленных крепко сцепляются между собой. А немного погодя Анна и Даниэль медленно разрывают свой поцелуй, но не отстраняются и немного неуверенно заглядывают друг другу в полные блеска глаза и улыбаются намного искренне и шире, пока одна рука девушки нежно копается в волосах на затылке мужчины, а тот мягко гладит ее волосы. Несколько секунд они просто смотрят друг другу в глаза с немного учащенным дыханием, лишь иногда опуская взгляд вниз или отводя его в сторону. Но потом мужчина и девушка с облегченным выдохом и легким сердцем впервые за долгое время заключают друг друга в крепкие объятия, которых им также очень сильно не хватало, желая больше никогда не отпускать того, кто так дорог ему сердцу.       Анна с большим удовольствием прижимается к Даниэлю как можно ближе, закинув руки вокруг его шеи и крепко обвив ее, иногда нежно поглаживая его по голове и просто проводя рукой по его темно-шоколадным волосам, которые по-прежнему невероятно мягкие и приятные на ощупь. Девушка наконец-то чувствует то, по чему так сильно тосковала все это время – по всему, что имеет отношение к мужчине. Его незабываемые поцелуи, удивительные ласка, любовь, забота, нежные объятия, в которых чувствуешь себя поистине любимой и полностью защищенной… Родительские объятия не были способны утешить ее так, как объятия этого человека. Никто не будет так крепко, но очень нежно прижимать ее к себе, гладить по голове и спине, одаривать ее теплом и утешать после каждого тихого всхлипа любимой, обращаясь с ней так, будто она – самое дорогое и ценное, что у него есть. А понимая, что все это не сон, Анна дает волю своим эмоциям и начинает тихонько плакать, утыкаясь лицом в надежное плечо любимого. Впрочем, и Даниэлю трудно поверить, что его заветное желание все-таки осуществилось.       Ему было настолько плохо, что он был на грани отчаяния и нервного срыва. Однако Перкинс усердно делал вид, что справится с чем угодно, ибо как мужчина не имел права жаловаться. Много дней и ночей было проведено дома в полном одиночестве с мыслью, что все кончено. Но сейчас все осталось позади. Мужчина наконец-то улыбается широко и искренне. Потому что он так хочет. А не для того, чтобы делать вид, что все хорошо. Теперь он по-настоящему счастлив и уже не чувствует себя чего-то лишенным. Рядом с ним находится Анна, которая крепко обнимает его со слезами радости и чувством облегчения, и которую он нежно гладит по спине и голове и поближе прижимает к себе, пару раз мило поцеловав ее в макушку, в которую утыкается носом, и запустив пальцы в ее рыжие шелковистые волосы.       До чего же ему нравится держать в своих объятиях любимую девушку, от которой исходит такое приятное тепло. А обниматься с ней – бесконечное удовольствие и райское наслаждение. Даниэль обожает целовать Анну, но ее объятия заставляют его чувствовать себя намного лучше и понимать, что он кому-то нужен и кто-то любит его. Она такая нежная, ласковая, дружелюбная… Настоящий маленький невинный ангелочек, которому так нужны крепкие мужские руки, что держали бы ее и не отпускали в случае угрозы. Эта малышка остро нуждается в любви, ласке и заботе. Особенно, после всего того, что ей пришлось пережить. И Перкинс прекрасно это понимает. На него накатывает такая сильная волна облегчения, что ему становится довольно тяжело нормально дышать. При любой попытке набрать в легкие воздух что-то сильно давит у него в груди. Даже прижимая любимую девушку к себе и покрепче обняв ее, ему все равно не удается расслабиться. Тяжелый груз на плечах все еще тянет его вниз и не дает окончательно выпрямиться с чувством легкости. А в какой-то момент Даниэль понимает, что по его щеке скатывается слеза отчаяния и радости, а его глаза уже такие мокрые и красные, будто он плачет навзрыд уже целый час-полтора.       Однако именно сейчас он не боится показать свою слабость и посылает стереотип о неплачущих мужчинах куда подальше, позволяя всему плохому покинуть его мысли и тело, чтобы с этой минуты стать еще счастливее, чем когда-либо. Даниэль вспоминает слова всех, кто когда-либо говорил ему, что он обязательно воссоединится с Анной, когда придет время. Мужчина понимает, что они все были абсолютно правы и не зря постоянно твердили ему, что он должен верить в лучшее. И именно сейчас он думает об одном из снов, в котором разговаривал со своими родителями, сказавшие ему, что эта девушка вернется к нему. И вот любимая девушка сейчас сидит рядом с ним, безутешно плачет от радости и обнимает его так крепко, будто боится потерять. В какой-то момент Даниэль тихо шмыгает носом, мило целует Анну в висок и, нежно гладя ее затылок, переводит свои мокрые глаза на небо и сквозь слезы бросает легкую улыбку.       «Мама, папа… — с мокрыми глазами думает Даниэль. — Спасибо… Большое спасибо, что помогли мне вернуть Анну.»       Даниэль переводит взгляд куда-то вдаль и представляет себе, как напротив него стоят Шерон и Рикардо в том возрасте, в котором они еще были счастливыми. Как они смотрят на своего сына и широко ему улыбаются. А сам мужчина искренне улыбается им сквозь слезы.       «Обещаю, я ни за что не брошу ее и стану для нее лучшим. Я еще покажу вам, что уже вырос и готов отвечать за свои поступки. Брать ответственность за ту, которую люблю. Вот увидите, вы не будете разочарованы. Я больше не раздолбай…»       Даниэль носом утыкается в плечо Анны и с дрожью медленно выдыхает, пока каждая его мышца сильно сжата от напряжения. Сама девушка не слышит его тихих всхлипов, ибо больше сосредоточена на объятиях и ласки, которыми он ее одаривает, наконец-то поверив, что он действительно тосковал по ней и страдал от того, что едва ее не потерял.       Казалось бы, прошла целая вечность с тех пор, как Анна и Даниэль обняли друг друга, не обращая внимания на немного усилившийся теплый ветерок. Мужчину все еще продолжает слегка трясти, ему непросто дышать, а на стекающие по щекам слезы он не обращает внимания. А сама девушка продолжает крепко обвивать его шею руками и иногда поглаживает ее заднюю часть или затылок возлюбленного. Но вскоре Анна решает нарушить долгую тишину и сказать кое-что тихим, дрожащим голосом, тихо шмыгнув носом, пока из ее мокрых глаз по щеке катятся слезы:       — Никогда не бросай меня…       — Никогда, — еще более дрожащим голосом произносит Даниэль. — Я ни за что не отпущу тебя. Такое случится только в твоем самом ужасном ночном кошмаре.       — Пожалуйста, больше никогда не оставляй меня. Я не хочу оставаться одна. Без твоей поддержки. Без твоей любви. Мне это очень нужно.       — Лучше в огонь броситься и гореть… Чем пойти на это…       Анна лишь сейчас слышит, каким дрожащим голосом Даниэль говорит свои слова. Как он шмыгает носом и какими-то нервными движениями гладит ее по голове. Она сразу же понимает, что тот… Плачет и дрожит, как зайчик под елочкой?! Услышав его всхлипы, сердце девушки больно сжимается, а она сама сильно напрягается с чувством беспокойства.       — Эй, ты что, плачешь? — округляет глаза Анна.       — Нет-нет… — низким, сильно дрожащим голосом неуверенно врет Даниэль. — Я не плачу… Просто дышать немного трудно… От волнения…       — Господи, да ты весь дрожишь! И голос у тебя очень взволнованный!       — Я не плачу… — Даниэль снова шмыгает носом и немного моргает глаза, дабы прогнать слезы, все еще крепко прижимая к себе Анну и поглаживая ее затылок. — Нет…       — Но я же слышу, как ты шмыгаешь носом. — Анна немного отстраняется от Даниэля и внимательно смотрит ему в глаза, которые тот стыдливо отводит в сторону, отмечая то, какие они красные и мокрые, и видя мокрые дорожки на его щеках. — Ты плачешь.       — Прости… — Даниэль быстро вытирает слезы под глазами, бросив Анне легкую улыбку. — Прости-прости… Я… Не хотел, чтобы ты видела меня таким.       — Не стесняйся, милый. — Анна нежно гладит Даниэля по щеке и берет его за запястье. — Я все понимаю. Если хочешь поплакать – поплачь.       — Все в порядке, моя хорошая, — пытается изобразить уверенность Даниэль, потирая глаза и медленно, тяжело выдыхая. — Это просто реакция на огромное облегчение… Не верится, что все происходящее – не сон…       Анна ничего не говорит, а лишь скромно улыбается и заключает Даниэля в свои крепкие объятия, мягко и нежно начав гладить его по спине, голове и задней части шее, а в какой-то момент мило поцеловав в висок с надеждой немного утешить мужчину.       — Все хорошо, милый, все хорошо… — с легкой улыбкой шепчет Анна. — Все плохое уже закончилось. Тебе нечего бояться и стыдиться.       — И это меня радует, — сквозь слезы намного шире улыбается Даниэль, обвив руки вокруг талии Анны. — Хоть перестану притворяться перед остальными, что ничего плохого не случилось. Если честно… Надоело врать… Надоело делать вид, что все хорошо.       — Я хочу, чтобы ты действительно был счастливым и улыбался по своему желанию. У меня сердце обливается кровью, зная, что ты страдаешь.       — Теперь так оно и будет. Я буду счастлив. Потому что ты рядом со мной. Это единственное, что мне нужно для счастья… Ну, разумеется, вместе с моей маленькой сестренкой, группой и друзьями…       Анна не говорит ни слова и с широкой улыбкой покрепче обнимает Даниэля.       — Ну все, хороший мой, успокойся, — вполголоса мягко говорит Анна, целует Даниэля в щеку, гладит его по голове и немного поправляет ему волосы. — Не надо плакать… Не надо…       — Знаешь… — скромно усмехается Даниэль и тихо шмыгает носом. — По идее, это я сейчас должен говорить тебе все эти вещи и успокаивать. Ибо ты и сама сейчас плачешь… А получается все наоборот: ты утешаешь меня, а я заливаюсь горькими слезами…       — Я плачу от радости… — Анна с легкой улыбкой тихо шмыгает носом. — От осознания того, что теперь смогу быть счастливой. И быть рядом с тем, кого безумно люблю.       — А я счастлив, что могу сделать счастливой ту, которую очень сильно люблю. И быть спокойным, что с ней все хорошо.       — Трудно в это поверить, правда?       — Да… — Даниэль отстраняется от Анны, берет ее за руку, которую нежно целует, и улыбается ей намного шире, смотря на нее красными, немного опухшими глазами. — Я никогда не скрывал, что люблю тебя всем сердцем. Ради тебя я пошел бы на все. Даже отдал бы свою жизнь.       — Я знаю, милый, — скромно улыбается Анна, гладя Даниэля по щеке. — И я тоже люблю тебя настолько сильно, что пойду на самые опасные поступки. Даже если мне может быть очень страшно.       — Убедился в этом, увидев все своими глазами и услышав собственными ушами.       Даниэль и Анна скромно хихикают и где-то несколько секунд с нежной улыбкой молча смотрят друг на друга, не сдерживая своего желания как можно чаще прикасаться к своей второй половине.       — Ну что ж, раз уж мы снова вместе, то я предлагаю подтвердить искренность наших обещаний, — со скромной улыбкой предлагает Анна и протягивает Даниэлю мизинец.       — С радостью, — слегка улыбается Даниэль и мизинцем цепляется за мизинец Анны. — Клянусь быть верным тебе, никогда не оскорблять, не унижать и не поднимать руку. А также обещаю защищать тебя от любого зла, заботиться о тебе и исполнять все твои желания. Делать все, чтобы моя маленькая девочка была счастлива.       — Ну а я клянусь быть с тобой, несмотря ни что, никогда не бросать в тяжелых ситуациях и не давать поводов усомниться во мне, — уверенно обещает Анна. — Обещаю быть преданной, не оставлять твои заботу и любовь без внимания и не пытаться изменить тебя. Обещаю принимать тебя с любыми недостатками.       — Клянусь от чистого сердца, — в один голос уверенно произносят Даниэль и Анна.       Обменявшись нежными улыбками, Анна и Даниэль отпускают свои мизинцы и снова крепко обнимают друг друга. Мужчина одаривает любимую милым поцелуем в щеку и прячет лицо в изгибе ее шеи, запах которой он вдыхает полной грудью с большим наслаждением, уже не боясь прикасаться к ней и проявлять столь желанные ею знаки внимания. Ну а девушка с полуприкрытыми глазами кладет голову на плечо дорогого ей человека и нежно водит руками по его спине, ища в нем прекрасного защитника, который поможет ей почувствовать себя в безопасности.       Спустя несколько секунд влюбленные немного отстраняются и заглядывают друг другу в полные ярчайшего блеска глаза. Даниэль нежно берет лицо Анны в руки и гладит его, не отводя своих влюбленных глаз от нее, пока та также смотрит на него таким же взглядом и со скромной улыбкой держит ладонь на его груди, через которую слышит учащенное сердцебиение мужчины. А милый поцелуй в лоб заставляет ее покраснеть от смущения и еще шире улыбнуться, несказанно обрадовав Перкинса. Немного погодя влюбленные садятся как можно ближе к своей второй половине. Даниэль приобнимает Анну за плечи, иногда гладит ее по голове и с нежной улыбкой наблюдает за ней, пока она кладет голову ему на плечо и обвивает руками его туловище, ощущая себя маленькой защищенной девочкой, которая наконец-то нашла того, с кем она может ничего не бояться.       — Расскажи, как ты жил, пока мы были в разлуке, — дружелюбно просит Анна. — Мне интересно послушать.       — Да ничего особенного, на самом деле, — задумчиво отвечает Даниэль.       — Ничего нового?       — Увы. Ничего. В то время все только и крутилось вокруг моей амнезии, друзей, группы, твоих проблем и проблем моей сестры.       — Кстати, у тебя очень милая сестренка. Мы с Кэссиди успели неплохо поладить, пока были в больнице. Мне понравилась эта девчонка. Она такая милая и добрая…       — Я очень рад, что вы смогли поладить, — слегка улыбается Даниэль. — Если честно, когда я решил поместить вас в одну палату, то сильно переживал. Нервничал из-за того, как бы вы приняли друг друга. Точнее, как бы ты ее приняла. Кэссиди была настроена хорошо, когда я рассказал ей про тебя. Но боялся, что ты не полюбишь ее из-за злости на меня. Будешь срывать на ней зло.       — Знаешь… — Анна хитро улыбается. — А ты это здорово придумал. Договорился о том, чтобы нас поместили в одну палату, попросил сестренку надавить на жалость и убедить меня в том, что ты ни в чем не виноват.       — Я придумал? — округляет глаза Даниэль. — Нет-нет, я ничего не придумывал! Я договорился о том, чтобы вас поместили в одной палате, потому что не хотел разрываться между вами. Хотел навещать ее и тебя одновременно.       — Да ладно, я все уже знаю! Ты специально договорился о том, чтобы меня поселили в ее палату. Или ее – в мою. Не знаю. В любом случае ты сделал это специально. И даже сказал Кэссиди, что нужно говорить.       — Нет, Анна, клянусь, я ни о чем не просил Кэссиди. Она сама решила сказать то, что другие говорили миллион раз.       — Не прикидывайся дурачком, Перкинс. Я знаю, что все это было неспроста.       — Нет, клянусь, это не так!       — Даниэль…       — Ох… — резко выдыхает Даниэль. — Ну ладно… Может, я надеялся, что Кэсс сможет переубедить тебя или хотя бы убедить не быть ко мне такой жестокой. Но клянусь, я ни разу не просил ее поговорить с тобой. Это было ее желание. Которое я, однако, поддержал.       — Поддерживаешь то, что она до смерти напугала меня тем, что ты запросто можешь покончить с собой?       — Ну тут она, конечно, перегнула палку. Но думаю, моя сестренка все-таки сумела тронуть тебя.       — Верно… Кэссиди, что называется, попадала в самое яблочко. Била ногой в пах. Ну или просто повторяла все слова, которые слышала от тебя, ребят и моих родителей.       — Может, что-то и повторяла. В любом случае я благодарен ей за то, что она сумела тебя разговорить.       — Кстати, а почему ты никогда не рассказывал про нее? — слегка хмурится Анна. — Никто никогда не говорил, что у тебя есть младшая сестра. Мы с ребятами только лишь знали то, что твои родители погибли.       — Во-первых, много лет я считал ее мертвой. Пропавшей без вести. А во-вторых, в какой-то степени мне было как-то… Стыдно что ли… Говорить про сестру-наркоманку.       — Стыдно?       — Знаю, это глупая причина молчать, но для меня эта тема была не самой приятной и… Слишком личной для того, чтобы обсуждать ее даже с близкими людьми.       — Кэссиди рассказала про свою зависимость, — с грустью во взгляде отвечает Анна. — Бедняжка немало пережила по вине этого негодяя Уэйнрайта.       — Хорошо, что теперь эта тварь горит в аду за все, что сделал.       — Этот тип оказался не только насильником, помешанный на молодых девушках, но еще и наркоманом со стажем.       — Я был в шоке, когда Кэссиди в подробностях рассказала мне все, что он с ней сделал. У меня волосы дыбом встали!       — У меня тоже. Это было ужасно.       — Девчонка была еще совсем маленькой, но пережила такие ужасы.       — Мне правда очень жаль, — с грустью во взгляде признается Анна. — Жаль, что эта девочка погубила себя. И я не могу ее винить, ведь она… Просто не смогла пережить смерть родителей и… Была фактически одинока. Она сама говорила об этом. Говорила, что до сих пор тоскует по матери и отцу и не может смириться, что их нет.       — Ах, Анна… — тихо вздыхает Даниэль. — Я и сам скучаю по ним… И жалею, что очень поздно начал ценить то, что у меня было. Начал ценить, когда потерял все. Ту жизнь я воспринимал как должное. Бездумно тратил деньги, которые каждую неделю получал от родителей. Целыми днями развлекался с друзьями и практически не бывал дома. Учился через пень колоду. Проводил очень мало времени с семьей.       — А правда, что ваши с Кэссиди родители умерли друг за другом?       — Правда. Это стало для нас переломным моментом. Я был вынужден забыть о том, что мне помогут устроиться в жизни. Успел только лишь получить от них свой полупустой дом в качестве подарка на двадцать первый день рождения. Кэсс начала пробовать наркотики и все больше отдалялась от нас. А мама сходила с ума без отца, которого очень сильно любила, и в итоге ушла за ним, решив, что без него жизнь будет ей не мила.       — Я знаю. Твоя сестренка все мне рассказала.       — Недавно мы с ней рассматривали фотографии отца и матери, к которым я не прикасался с тех пор как они погибли. С тех пор как забрал все вещи из их дома и продал его.       — А мне покажешь? Я никогда не видела их и не знаю, как выглядят твои родители.       — Обязательно покажу. И даже дам почитать письмо, которое отец написал для мамы на случай, если он не успеет с ней попрощаться.       — Правда?       — Я не знал, что оно существовало. Но мы с Кэсс нашли его в альбоме с фотографиями. И были очень тронуты тем, что в нем было написано. У них была настоящая любовь. Родители всегда прекрасно ладили и жили в мире.       — Значит, и тебе и твоей сестре жилось хорошо?       — Да, мы жили хорошо до того, как отец слег из-за проблем с сердцем. Да, бывали какие-то конфликты и недоразумения, но в целом мои отношения с родителями всегда были доверительные. Хоть я любил их обоих, с отцом у меня были более близкие отношения, чем с матерью, к которой была больше привязана Кэссиди.       — Я понимаю.       — Знаешь, как сильно я скучаю по той обстановке… Она была такой родной… Такой особенной… Правда я, дурак, тогда этого не ценил и совсем не стремился проводить время с семьей. Даже в такой семейный праздник, как Рождество, я всегда стремился сбежать из дома и один раз поругался из-за этого с родителями, которые буквально заставляли меня и Кэссиди проводить с ними время. Тогда я мечтал о том, чтобы все это поскорее закончилось. Но сейчас хочу еще раз все пережить. Но увы, уже слишком поздно.       — Все мы начинаем что-то ценить после того, как потеряем это.       — Просто нужно повзрослеть, чтобы понять некоторые вещи, которые чужды маленьким детям и подросткам.       — Увы, но Кэссиди не смогла с этим справиться и начала принимать наркотики…       — К сожалению, да… — Даниэль тихо вздыхает, мягко погладив Анну по голове. — А она тогда была еще такой малышкой… Девочке было всего тринадцать лет…       — Это ужасно.       — В ее возрасте девочки с куклами играют или таскают у матерей косметику и перемеряют все платья в ее шкафу. А вот моя сестра была другой… Куклы, косметика и платья ее никогда не интересовали. Кэсс все это ненавидела. Буквально устраивала истерики, когда ей дарили какую-нибудь красивую куклу Барби или розовое платьишко с рюшками и кружевами. Она всегда мечтала о тех подарках, которые дарили мне, и до сих пор таскает мою одежду.       — Она носит мужскую одежду?       — Да. Кэсс всегда донашивала мои старые вещи. Пусть они были ей велики и скрывали ее вполне хорошую фигуру, моей сестре это нравилось. Заставить ее надеть юбку или платье было невыполнимой задачей с самых ранних ее лет. И она уже стащила кое-что из моей одежды, которую я уже давно не ношу.       — Понятно, — скромно хихикает Анна.       — Мама много раз пыталась сделать из нее девочку, но все эти попытки заканчивались очередной истерикой моей сестры. И она все равно продолжала носить мужскую одежду, окружать себя друзьями, среди которых были одни лишь парни, и даже не пытаться стать красивой. Никакого макияжа, никаких красивых причесок и прочих женских штучек.       — Она чувствовала себя очень одинокой, даже если у нее было все. Кэссиди жаловалась, что ей не хватало мамы и папы, которые были заняты своими делами и могли уделить ей немного внимания лишь по выходным и в праздничные дни.       — Это правда, нам с сестрой не хватало общения с родителями… — с грустью во взгляде отвечает Даниэль. — И сейчас, когда мы остались одни, нам надо держаться вместе. У нас больше никого не осталось. У меня есть она, а у нее – я. А как старший брат, я обязан заботиться о сестре до тех пор, пока она не устроится в жизни. И первое, с чего мы начнем, – это лечение в клинике от наркомании и психологической травмы.       — Она уже отправилась на лечение в клинику?       — Да, она уже начала лечение. После выписки из больницы я дал ей время освоиться дома и получше познакомиться с ребятами. А спустя пару дней после ареста Поттеров я договорился с клиникой и отвез ее туда.       — Надеюсь, она сможет поправиться и начать жить нормальной жизнью, — выражает надежду Анна. — Кэссиди – хорошая девчонка и не заслужила всего этого. Она еще такая юная. Ее жизнь только начинается. Было бы несправедливо, если бы она стала жертвой наркотиков или этого больного мерзавца Уэйнрайта.       — Тем более, этот подонок уже отправил на свет одного молодого парня…       — Что? — мгновенно округляет глаза Анна, удивленно уставившись на Даниэля. — Как это?       — Где-то неделю назад мы с парнями встретили Блейка. Он пропал на какое-то время, но тогда снова объявился. Этот парень попросил нас о разговоре, и мы неохотно согласились выслушать его. Ну… Тогда он и рассказал, как его брат-близнец погиб три года назад по вине Уэйнрайта.       — Не знала, что у него был брат-близнец.       — К слову, история его брата очень похожа на историю моей сестры. Но Кэссиди выжила, а тот парень погиб.       — Значит, если Блейку сейчас девятнадцать, то его брат-близнец умер в шестнадцать?       — Где-то так. А в четырнадцать парни сбежали из приюта, в котором и выросли, скитались по улицам, жили у добрых людей.       — Блейк рос в приюте?       — Да. С самого рождения. Не знаю, что произошло с их с братом родителями, но парни попали туда еще тогда, когда были новорожденными.       — Ничего себе…       — Ну а к шестнадцати годам брат Блейка стал наркоманом, связавшись с дурной компанией, и погиб, когда задолжал Уэйнрайту крупную сумму денег и был вынужден отрабатывать свой долг в каком-то притоне. Ему просто стало плохо. Он потерял сознание и так и не пришел в себя.       — Ох, как жалко парня… — выражает сожаление Анна. — Он не заслужил такой участи… И Блейка очень жаль…       — Да, нам с парнями тоже жаль его. Да и вынужден признаться, что после разговора с Блейком мы поняли, что он не такой уж и плохой. Мы хотели уволить его, но прониклись к нему симпатией и позволили остаться нашим помощником.       — Вы так и не заменили его до разговора с ним?       — Хотели и даже нашли замену. Одного парня, которого мы с Питером знали еще со времен работы с Альбертом. Хорошего и ответственного. Он как раз искал работу после закрытия студии Сандерсона. Хотя мы все еще думаем над тем, чтобы нанять второго помощника. Мы не можем до конца верить Блейку после всего, что он наговорил. Да, этот парень дал понять, что не желает нам зла, и вел себя так лишь из-за того, что не хотел быть откровенным и завидовал, что мы с парнями так дружны, и нас все любят. Но то, что мы позволили ему остаться, еще не значит, что он прощен.       — Ну раз парень хочет, то почему и не дать ему шанс? Тем более, что на вид Блейк не такой уж и ужасный.       — Кто знает, милая… — задумчиво произносит Даниэль. — В любом случае мы с парнями – люди понимающие и даем второй шанс тому, кто его просит. Раз Блейк признал свою вину и извинился, то почему бы и нет.       — Думаю, так будет правильно.       — Может быть. Но сейчас нам важнее не проблемы Блейка и его работа. Пора возвращаться к работе и начать давать интервью и выступать.       — Да, теперь вы можете вплотную заняться этим, — слегка улыбается Анна. — И радовать нас с девочками.       — Разумеется, моя принцесса. — Даниэль со скромной улыбкой мило обнимает Анну обеими руками и целует ее в макушку. — Скоро мы снова будем зажигать. И обещаю, что на этот раз не облажаюсь так, как в прошлый раз.       — Иногда после перерыва дело идет намного лучше.       — Верно. Мы и правда звучим намного лучше.       Анна ничего не говорит и лишь скромно улыбается, всей душой наслаждаясь объятиями Даниэля, который в какой-то момент берет ее за руку и нежно гладит запястье, бросив короткий взгляд на шрам, оставшийся у нее после нападения собаки в детстве.       — Жизнь вообще начинает налаживаться, — бодро отмечает Даниэль. — Все встало на свои места, и мы больше не должны над чем-то гадать и чего-то ждать.       — Да, но обидно, что мы никогда не узнаем, кто сбил тебя на машине, — с грустью во взгляде отвечает Анна. — Может, сейчас это не имеет никакого значения, но все же…       — Нет, милая, мы уже знаем.       — В смысле, знаем?       — Владелец той машины объявился и сам признался, что это было его рук дело.       — Правда? — удивленно уставляет на Даниэля Анна.       — Да, он сам подошел ко мне и парням, когда мы обедали в одном кафе.       — И что это за человек?       — Да простой работающий семьянин. Скромно одетый, в очках… Он был ужасно бледным и сильно нервничал, когда подошел к нам.       — Но как так получилось, что он сбил тебя?       — Тот человек рассказал, что оказался в том месте случайно и очень сильно спешил. Опаздывал на деловую встречу. И получилось так, что он сбил меня на высокой скорости. Отвлекся, полез в бардачок за какими-то бумагами, что-то изучал, говорил по телефону… И не успел затормозить, когда увидел меня в последний момент.       — Ничего себе…       — Тот мужчина помог бы мне, но Уэйнрайт начал угрожать ему и заставил сбежать. Напугал, что найдет и убьет его и всю его семью. Ну мужик испугался и стал со всей силы давить на газ. Ну а спустя долгое время он узнал меня благодаря группе, во всем признался и умолял не заявлять на него в полицию и не подавать в суд.       — А ты будешь делать это?       — Нет, конечно! — восклицает Даниэль. — Он ведь ни в чем не виноват! Зачем мне гробить жизнь мужику, у которого есть работа, жена и сын? Да еще и вот-вот должна родиться девочка. Я сразу сказал ему, что не буду заявлять на него и ничего требовать и со спокойной душой отпустил. Да и у меня и в мыслях не было искать его и требовать наказания. Во всем виноват Уэйнрайт, но он поплатился за все, что сделал.       — Я полностью поддерживаю твое решение… — с легкой улыбкой кивает Анна. — Незачем портить человеку жизнь. Пусть живет спокойно и ждет появления на свет девочки.       — Вот и я о том же. Я больше не хочу ни с кем ругаться, ни с кем бороться. Устал. Сейчас мне хочется жить спокойной жизнью и заниматься своими делами.       — Все мы этого хотим, милый.       Даниэль ничего не говорит и просто с нежностью смотрит на Анну и проводит рукой по всей длине ее волос. Точнее, по толстой пряди, что спадает с ее плеча.       — Да ладно, чего об этом говорить, — более уверенно и бодро говорит Даниэль. — Я не хочу вспоминать все плохое, что нам пришлось пережить. Теперь это не имеет никакого значения.       — Ладно, прости, что начала этот разговор, — скромно извиняется Анна. — Я просто хотела узнать, что ты делал все это время. Думала, что в твоей жизни было что-нибудь грандиозное. А я не знала и не могла порадоваться или огорчиться.       — Нет, ничего такого не было, — бросает легкую улыбку Даниэль и мило целует Анну в щеку. — А все, что со мной произошло, ты уже и так прекрасно знаешь с моих слов и слов наших друзей.       — Я поняла…       В воздухе на несколько секунд воцаряется пауза, во время которой Анна все еще продолжает крепко прижиматься к Даниэлю и держать голову на его плече, пока тот пальцами перебирает ее волосы, то нежно гладит по щеке, то целует в макушку или висок. А в какой-то момент девушка переводит свой взгляд на гитару, что лежит рядом с мужчиной.       — Эй, может, сыграешь что-нибудь для меня? — скромно предлагает Анна. — Как в старые добрые времена! Ты часто радовал меня своими выступлениями, когда мы жили вместе.       — Сыграть для тебя? — загадочно улыбается Даниэль.       — Да. Пожалуйста, Даниэль, спой. Я так давно не слышала твой голос и ужасно соскучилась по твоему пению.       — Ладно… А что бы ты хотела услышать?       — Что угодно. Я просто хочу послушать твой чарующий голос, по которому все это время скучала.       — А ты не хочешь сама что-нибудь спеть и сыграть?       — Я? — широко распахнув глаза и оторвав голову от плеча Даниэля, удивленно произносит Анна.       — Да. Ты еще помнишь те уроки игры на гитары, которые я тебе давал?       — Ох, не знаю… — пожимает плечами Анна и заправляет прядь волос за ухо. — Может быть, и подзабыла что-то… Я ведь уже давно ничего не практиковала… С тех пор как мы занимались в последний раз.       — А давай проверим? — Даниэль берет в руки свою гитару и затем протягивает ее Анне. — Попробуй сыграть то, что мы разучивали в прошлый раз.       — Ох, я не знаю, Даниэль… — опустив взгляд вниз и покачав головой, неуверенно отвечает Анна. — Не уверена, что из этого что-то получится.       — Не бойся, милая, у тебя все получится.       — Может, все-таки сыграешь ты? — слегка прикусывает губу Анна.       — Просто сыграй так, как помнишь, а я буду слушать тебя. Если вдруг ты где-то ошибешься, то я тебя поправлю.       — Нет… Я… У меня не получится… Я не смогу.       — Ты сможешь, я в тебя верю, — уверенно и мягко произносит Даниэль. — Не стесняйся, принцесса. Возьми гитару.       Анна колеблется еще немного до того, как она все-таки берет гитару Даниэля и располагает ее перед собой не без помощи мужчины. С мыслью, что все это не слишком хорошая идея, девушка испуганно смотрит на мужчину, который с легкой улыбкой уверенно кивает, соображает, какие аккорды ей взять и какие струны нужно перебирать, и начинает медленно и неуверенно наигрывать мелодию. Надо сказать, у нее получается очень даже хорошо. Не так безупречно, как у Даниэля, но тоже неплохо. Немного послушав ее неуверенную игру на гитаре, он скромно улыбается с мыслью, что та пока что играет правильно и очень старается. Он не перестает подбадривать неуверенную в своих способностях девушку взглядом и словами. И благодаря положительной реакции Перкинса его возлюбленная немного раскрепощается и начинает играть более уверенно, прекрасно помня, как нужно играть. А немного освоившись, Анна даже начинает тихонько напевать некоторые слова. Благодаря занятиям вокала ее голос хорошо поставлен, и она поет очень даже красиво, хотя ей все равно очень не хватает практики, чтобы запеть просто великолепно.       Даниэль все это время не перестает с восхищением во взгляде наблюдать за ней и слушать ее игру и пение, которые ему так нравятся. Пусть даже ее голос недостаточно сильный и мощный, его мелодичный и мягкий тембр так приятен для уха и заставляет скромно улыбаться и слегка покачиваться в ритм.       — Молодец, отлично получается, — уверенно одобряет Даниэль. — Продолжай в том же духе.       В какой-то момент Анна немного засматривается на Даниэля, который заставляет ее почувствовать себя более уверенно, и из-за этого меньше уделяет внимания тому, как она играет. Перкинс замечает неправильную игру сразу же после того, как она начинает брать не те аккорды, но не набрасывается на нее с жесткой критикой. Вместо этого мужчина просто садится у нее за спиной и начинает менять положение ее рук и указывает на правильный порядок перебора струн. Девушка сразу же исправляется и скромно улыбается возлюбленному, в какой-то момент облегченно выдохнув. Ну а мужчина продолжает слушать свою любимую девушку, уткнувшись носом в ее плечо, а в какой-то момент нежно поцеловав ее в щеку, чтобы похвалить ее и дать немного любви. Где-то к концу песни Анна довольно ловко и уверенно перебирает струны и безошибочно берет нужные аккорды, ее голос уже так сильно не дрожит, а лицо украшают легкий румянец и широкая улыбка.       Анна заканчивает исполнять песню уже через пару минут. Девушка тихонько смахивает пальцами по всем струнам и слегка склоняет голову, пока Даниэль пару секунд ничего не говорит и просто широко улыбается своей любимой девушке.       — Ух ты, это было изумительно! — искренне восхищается Даниэль. — У тебя получилось еще лучше, чем в прошлый раз.       — Спасибо большое… — скромно благодарит Анна. — Я просто сыграла по памяти…       — Молодец, принцесса, я тобой горжусь. — Даниэль тыльной стороной ладони гладит Анну по щеке, пока та скромно улыбается и нежно ласкает ту руку, что нежно проводит по ее лицу. — Ты всегда очень быстро училась.       — Спасибо еще раз, — дружелюбно произносит Анна.       Даниэль улыбается намного шире, пока Анна кладет гитару рядом с собой и мужчиной.       — Кстати, а может, зайдешь ко мне домой? — более низким голосом с загадочной улыбкой предлагает Даниэль, мягко гладя Анну по голове. — У меня там никого нет… А друзья сейчас слишком заняты, чтобы беспокоить нас. Мы могли бы побыть вдвоем, поговорить и провести остаток дня вместе.       — К тебе домой… — с легкой улыбкой задумчиво произносит Анна.       — Заодно я могу отдать тебе твой халат.       — Мой халат? — слегка хмурится Анна.       — Да, в котором ты часто ходила по дому… Зеленый, шелковый… Я нашел его под кроватью, когда однажды прибирался в комнате. Наверное, ты забыла его в тот день, когда уходила из моего дома.       Анна еще несколько секунд о чем-то думает до того, как понимает, о чем говорит Даниэль, и широко улыбается.       — Ах, точно! — оживляется Анна. — Мой зеленый халат! Боже, а я как-то давно искала его, но нигде не могла найти. А потом вообще забыла о нем.       — А я даже не догадывался, что он все время лежал под кроватью.       — А я уже начала думать, что умудрилась потерять его.       — Нет, ты не потеряла его. Он у меня.       — Наверное, я и правда так спешила уйти, что не заметила, как он упал. Кидала свою одежду в чемодан как попало и даже не пыталась проверить, все ли я взяла.       — Ну если захочешь забрать его – заходи ко мне домой, — с легкой улыбкой пожимает плечами Даниэль.       — Ну раз уж ты пригласил меня к себе домой, я сегодня же его заберу.       — Конечно, будет грустно расставаться с одной из тех вещей, что напоминают мне о тебе, и спать без нее. Но мне чужого не надо, и я отдам халат его хозяйке.       — Что-что-что-что? — по-доброму усмехается Анна. — Спать без халата?       — Э-э-э…       — Серьезно, Перкинс? Ты спал с моим халатом?       — Ну… — закатывает глаза Даниэль. — Да… Сплю в обнимку. Вот уже почти неделю.       — Нет… Не могу поверить своим ушам.       — Я просто хотел, чтобы рядом со мной было хотя бы что-то, что напомнило бы мне о тебе. А халатик пах тобой…       — О боже, Перкинс… — скромно хихикает Анна, нежно гладит Даниэля по голове и целует его в щеку. — Ты просто сумасшедший. Спать с моим халатом! В обнимку!       — А что такого? — невинно улыбается Даниэль. — Нет ничего странного в том, что я сплю с вещами той, которую люблю! Раз уж ее нет рядом, то приходиться как-то выкручиваться. Спать с ее одеждой, нюхать ее духи… Правда твоих духов у меня дома нет. Так что оставалось лишь обнимать твой халат.       — Господи, наверное, твоя сестра не переставала смеяться над тобой.       — Ну да, было дело, — задумчиво отвечает Даниэль. — Кэссиди ржет надо мной уже почти целую неделю. Грозится сфоткать меня спящим с твоим халатом и показать парням. Правда ей это не удастся, потому что она уже в клинике.       — А парни-то знают об этом?       — Нет. И если бы они тоже ржали, как моя болтливая сестричка, то мне было бы все равно. Парни и сами запросто спали бы с одеждой своих красавиц или нюхали их духи, пока девчонок нет рядом.       — Да уж, чего только влюбленные не сделают… — со скромной улыбкой качает головой Анна.       — В любом случае Кэссиди отнеслась к этому с пониманием.       — Вот как…       — Ей, кстати, очень понравился твой халатик. Я даже предложил ей померить его, но она не захотела. Предпочитает удобные пижамы. Ну или мои старые футболки со штанами.       — Должна признаться, мне и самой очень нравится тот халат. — Анна загадочно улыбается. — И тебе тоже… Ты пожирал меня взглядом, когда я ходила в нем по дому.       — Не мог устоять, когда передо мной расхаживала такая очаровательная красавица. — Даниэль покрепче обнимает и прижимает Анну к себе, мило целует ее в лоб и убирает в сторону некоторые пряди ее волос, что попадают в глаза. — Которая любила подразнить меня. Особенно когда мне или тебе надо было срочно куда-то идти.       — Не смущай, Даниэль!       — Просто говорю правду.       Анна ничего не говорит и лишь широко улыбается с легким румянцем на лице, пока Даниэль целует ее в кончик носа.       — Ну так что, принцесса, ты согласна составить мне компанию на этот вечер? — мягко интересуется Даниэль, погладив Анну по щеке. — Или я буду вынужден проводить остаток этого дня в одиночестве?       — Думаю, мои родители не будут против, если я останусь у тебя на некоторое время, — уверенно отвечает Анна. — А узнают, что я решила быть с тобой, – начнут прыгать до потолка.       — А ты разве ничего им не говорила?       — Нет, они сейчас на работе. Честно говоря, я решила приехать к тебе спонтанно. До этого знала, что хочу это сделать, но не знала, когда. А тут проснулась утром и… Мне что-то ударило в голову.       — Ну тогда тебе стоит сказать им, что ты задержишься у меня. Чтобы не волновались.       — Они и так все узнают. Я не собираюсь молчать о том, чего хотели многие люди. Включая моих родителей.       — М-м-м, значит, ты решила зайти ко мне в гости?       — Э-э-э… Хорошо. Я приму твое приглашение. — Анна закатывает глаза, пару секунд о чем-то думает с хитрой улыбкой на лице и переводит взгляд на Даниэля. — Но только если ты все-таки поразишь меня своим необыкновенным талантом.       — Ты правда так этого хочешь?       — Если откажешься – буду настаивать.       — Хорошо, моя ненаглядная красавица. — Даниэль кончиком носа трется об нос Анны, пока ее лицо повернуто к нему, и мягко гладит ее по голове с широкой улыбкой на лице. — Для тебя я всегда готов играть. Целую вечность.       Даниэль мило целует Анну в щеку, берет гитару в руки и удобно располагает ее перед собой, несколько секунд думая над тем, что сыграть. А сделав выбор, он сразу же начинает играть ее, как настоящий профессионал, уверенно перебирая струны и подбирая аккорды, а немного погодя начинает петь для своей любимой девушки. Анна с широкой улыбкой сосредотачивается на песне, с восхищением во взгляде наблюдая за мужчиной и внимательно вслушиваясь в его голос. Пока он с огромным удовольствием демонстрирует свои вокальные данные и игру на гитару, не переставая нежно улыбаться своей красавице и потянувшись к ней словно кот, когда она пропускает пальцы сквозь его волосы. В поведении Даниэля появилось больше легкости и уверенности и меньше скованности и испуга. А поет он еще звонче и громче. Вкладывает в песню всю душу. И девушка высоко это ценит, с нежной улыбкой наблюдая за тем, как он занимается своим любимым делом.       Минуты через три-четыре Даниэль завершает исполнять песню и дает Анне знать об этом, слегка склонив голову и одарив ей нежнейшей улыбкой, пока та с искренним восхищением смотрит ему в глаза.       — О боже… — взволнованно произносит Анна. — Даниэль… Ты… Ты был бесподобен! Я в восторге!       — Знаешь, мне тоже понравилось, — с загадочной улыбкой признается Даниэль. — Я не пел так здорово даже во время репетиций с парнями.       — У тебя голос буквально прорезался. Ты так легко брал высокие ноты и отлично исполнял длинные.       — Просто начал выходить из зоны комфорта. Раньше я не был уверен, что у меня получится. Но стоило поверить в себя и поработать над собой, как у меня появились первые успехи.       — Это было удивительно! — бодро восклицает Анна. — Ты еще никогда не пел настолько здорово, как сейчас! Я правда под впечатлением.       — Просто ты вселила в меня силы и уверенность в себе желанием вернуться ко мне. Я чувствую, что нахожусь в ударе. Будто готов горы свернуть.       — Твои поклонники еще не знают, как сильно они будут удивлены, когда услышат такое изумительное пение. А если ты еще немного поработаешь, то никто не останется равнодушным. Ни у кого не повернется язык назвать тебя бездарным.       — Не важно, что подумают другие. Для меня важно, что думаешь ты, любовь моя. Твоя похвала для меня как бальзам на душу. Каждое твое приятное слово придает мне еще больше уверенности в себе.       — Обещаю, что буду хвалить тебя как можно чаще. А если захочешь – я и позанимаюсь с тобой. Я ведь как раз обещала дать тебе пару уроков по пению.       — С удовольствием стану учеником такой прекрасной девушки, которую я всем сердцем обожаю.       Анна ничего не говорит и лишь скромно улыбается с легким румянцем на лице, пока Даниэль откладывает свою гитару в сторону. Девушка подсаживается поближе к мужчине и нежно ласкает его лицо мягкими и теплыми ладонями. Тот смотрит на нее с такой же любовью, с какой и ребенок – на свою маму. С таким восхищением, как будто он увидел что-то поразительное, что оставляет после себя яркое впечатление. А немного погодя Даниэль трогательно обнимает и покрепче прижимает Анну к себе, немного потеревшись кончиком носа об ее нос и соприкоснувшись лбом с ее лбом, пока та гладит его по голове и запускает пальцы в мягкие мужские волосы. В ответ на что Перкинс нежно гладит свою возлюбленную по щеке и целует ее в нос, вызвав у той скромный смех.       А когда Даниэль одаривает ее немного робким поцелуем, Анна, положив голову ему на колени, смотрит на него так, будто совсем не прочь продолжить. Мужчина хорошо понимает это и с большим удовольствием одаривает ее еще одним, более продолжительным и уверенным поцелуем. Та наклоняет его голову поближе к себе и отдается неземному наслаждению, пока тот, придерживая ее на весу, вновь демонстрирует превосходное владение навыком поцелуя, что уже вызывает сладкое напряжение внизу живота. В какой-то момент Анна разрывает поцелуй, принимает сидячее положение, притягивает Даниэля к себе, придерживая его за затылок, и глазами изучает его лицо на близком расстоянии. После чего она кладет вторую руку ему на плечо и нежно гладит его по щеке. Тот с широкой улыбкой осторожно пропускает пальцы сквозь ее рыжие пряди волос и с интересом рассматривает девичье кукольное лицо, в которое он влюбился еще на первой их встрече.       Немного погодя Даниэль оставляет парочку очень нежных поцелуев на губах Анны и в уголках рта, почувствовав легкую дрожь и приятный трепет сердца. Приятное тепло распространяется по всему телу девушки и прогоняет тот холод, что сковывал ее ранее, когда она была совсем одна. А после еще одного продолжительного поцелуя Анна заключает Даниэля в нежные объятия, ибо он смотрит на нее как маленький ребенок, просящий приласкать его. Девушка мягко и медленно водит руками по его спине, а мужчина крепко, будто боясь отпускать, обвивает руками ее талию и прижимается к любимой как можно ближе, с прикрытыми глазами улыбнувшись до ушей, когда та нежно гладит его по голове, что лежит у нее на груди, и одаривает милым поцелуем в макушку и щеку.       Может, Даниэль и выглядит как ребенок и забывает, что он – взрослый мужчина, который обязан быть сильным. Но сейчас ему настолько хорошо, что Перкинс на все забивает и позволяет себе проявить немного больше эмоций, будучи не в силах молчать о том, как же он счастлив. Сейчас он хочет быть рядом с любимой девушкой, которая совершенно не против того, что ее возлюбленный становится маленьким мальчиком, отчаянно нуждающийся во внимании, любви и заботе. Наоборот – это даже кажется ей очень милым! Поэтому Анна с широкой улыбкой на лице ласкает и обнимает своего маленького большого ребеночка Даниэля, который нуждается в ее заботе ничуть не меньше, чем она – в его.