Они убили Марлен

Шури оказалась права в своём определении коронации. Наверное, стоило начать с того, что проходила она достаточно далеко от центра и цивилизации. В отдалённой местности, на острове, среди скал, тонких деревьев и водопадов, расположился карьер. По его каменным стенам бежали шумные водопады, а на многочисленных выступах толпились люди, одетые в национальные наряды. Один из выступов был больше других, и по его площади разливалась вода. Лица людей были разрисованы неизвестными мне символами, а уши и головы украшались массивными аксессуарами. Сколько же здесь было зрителей! Я смотрела высоко наверх и всё равно видела множество ярких силуэтов. Некоторые приглашённые играли на музыкальных инструментах и почти все распевали одну и ту же песню, хотя лично для меня она звучала как набор звуков. Было шумно, чересчур торжественно, ярко, на удивление старомодно. Как сообщила одна из вооружённых женщин, здесь собрались все племена Ваканды. Что ж, наверное, я бы даже воодушевилась столь необычной колоритной картиной, если бы местные не косились на нас, как на инопланетян. Конечно! Нас сопровождала королевская охрана, лица наши были ничем не украшены и бледны, а костюмы не выглядели торжественно. На фоне разношёрстных национальных нарядов, наши белые льняные одежды казались бедными и приходились не к месту. Я приложила все возможные усилия, чтобы сосредоточиться на дороге, а не на изучающих взглядах. Нас отвели на один из пустых скальных выступов. Место было высоким, просторным и с отличным видом. Охрана из амазонок, как я узнала позже, осталась возле каменной стены. Мы же вышли вперёд. В небе появилась крупная точка, надвигающаяся на нас. Как я предположила, это «карета» принца, и, когда она уже приземлилась на дно карьера, почти на мелководье, я удостоверилась в том, что была права. Подойдя к самому краю выступа, я села на него, свесив ноги. Это позволяло ещё лучше видеть, что происходит внизу. — Это неуважительно! — с возмущением крикнула одна из амазонок. Я медленно повернулась к ней. Вид у воительницы был крайне недовольный и даже оскорблённый. — А я говорила, что уважаю вашего будущего короля? — изогнула бровь я, а Джеймс, стоящий за моей спиной, фыркнул. Ворота воздушного судна открылись. Пение стало ещё громче, одна мелодия сменилась другой, ещё более необычной и торжественной. Медленными шагами и твёрдой походкой на свет вышел Т’Чалла. Создалось ощущение, что мы с ним очень давно не виделись. Взгляд его не был горделивым, как в прошлые встречи, а выражение лица показалось менее недовольным. Думаю, это объяснялось тем, что тогда он только-только начал жить с принятием смерти отца. Теперь же будущий король выглядел грациозно, собранно, но в то же время — удивительно по-доброму. В руке он держал что-то вроде щита и копья. Верхняя часть тела была оголена, а над ключицами кожу украсил серо-белый рисунок, напоминающий окрас леопарда. На лбу и щеках было несколько серых полос. Т’Чалла прошёлся взглядом по каждому присутствующему на коронации. Он даже на минуту остановился на нас. Когда его карие глаза встретились с моими, я уловила лёгкий приветственный кивок. Пусть вид у меня был не слишком доброжелательным, я ответила тем же, после чего Т’Чалла продолжил оглядывать присутствующих. В воде возле принца стоял крупный мужчина в фиолетовых одеждах. Он развернулся к приглашённым, разводя руки по сторонам. — Я — Зури, сын Баду, являю вам принца Т’Чаллу! Чёрную пантеру! — громко произнёс он, и голос разнёсся эхом. Т’Чалла поднял руки с оружием, и толпа разразилась криками. Я будто бы попала на концерт культового поп-исполнителя. Принц скрестил руки, садясь на колено. Все присутствующие повторили его жест, но остались стоять. — Наш принц по доброй воле отрекается от Чёрной пантеры и всех её сил, — продолжил мужчина, принимая чашу из рук близ стоящей женщины. Я нахмурила брови, начиная сомневаться, коронация ли это вообще. И какого чёрта Т’Чалла отказывается быть Чёрной пантерой? Отказаться от возможности быть сильнее и полезнее других? При всём моём неуважении, это чересчур. Хотя бы потому, что сам костюм настолько эффектен и привлекателен, что с ним, должно быть, жалко расставаться! Насторожившись, я снова глянула на Барнса. Его нейтральный вид и спокойствие в глазах призвали меня спокойно наблюдать за происходящим. Так я и поступила. Подойдя к принцу, мужчина поднёс чашу к его губам. Т’Чалла сделал небольшой глоток, будто бы с трудом проглатывая содержимое. Вдруг им словно овладела судорога. Мужчина стал содрогаться, плотно сжав челюсти. По телу выступили вены, а на лице желваки. Вырвавшийся рык показался мне слишком громким. Ему было больно, и это очевидно. Но никто не реагировал. Все стояли, наблюдая за тем, как он борется с собой, и я не смогла сдержать улыбки. Может, переживаемая им боль поможет мне простить его, и вся ненависть испарится? Барнс подошёл к краю выступа, словно сокращённое расстояние поможет ему понять, что здесь творится. Вдруг кто-то из жителей Ваканды вновь забил в барабан. К этому звуку присоединились и другие похожие инструменты. Зрители опустили головы, начиная дёргаться то ли в танце, то ли в подражание Т’Чалле. — Ну и чертовщина тут творится… — пробормотала я. Т’Чалла упал на второе колено, упираясь руками в землю. Его спина стала тяжело вздыматься и опускаться. Пересилив себя, он поднял лицо к народу. Даже с нашей высоты я разглядела, что белки его глаз стали красными, как ранний рассвет. С трудом принц поднялся на ноги, расправляя спину. Вид у него снова стал невозмутимым, словно ничего и не было. — Победа в ритуальном поединке — сдача или смерть соперника, — вновь заговорил мужчина в фиолетовом. — Какое племя желает выставить воина, который оспорит его право, — указал он на принца. — на трон. Пазл в голове стал складываться. Звание чёрной пантеры и трон были тесно связаны между собой, и это многое объясняло. Неужели этот кретин решил отказаться и от престола? Я попыталась понять, чем вызваны столь опрометчивые поступки Т’Чаллы. Сознание призывало оставаться спокойной и продолжать наблюдение. В это же время оно заверяло меня, что наше нахождение в Ваканде может быть ошибкой. — Племя торговцев не станет бросать вызов, — хриплым голосом объявила старушка с огромными золотыми серьгами. — Приграничное не будет бросать вызов, — жёстким тоном сообщил мужчина с другого выступа. — Речное племя не станет бросать вызов, — сказал мужчина с огромной серьгой на нижней губе. — Племя рудокопов не станет бросать вызов, — мирным, уважительным тоном произнесла девушка в красных одеждах. — Кто из тех, в ком течёт королевская кровь желает заявить о праве на трон? — громко спросил ведущий этого безумия, снова указывая на принца. Шури робко подняла руку. По карьеру разнеслись недовольные возгласы. Я вскинула брови, окончательно теряясь в происходящем. Что это за больной народ?! Я начала сомневаться, что они способны хоть как-то помочь Баки. — В этом корсете не выдохнуть, не вдохнуть. Может, хватит церемоний, закругляемся — и домой? — воскликнула Шури. Женщина в белом, которая явно приходилось ей матерью, одёрнула её. Я расплылась в широкой улыбке. Теперь Шури нравилась мне куда больше. Женщина что-то быстро забормотала ей, а принц еле сдержал смех, качая головой. Впервые за всё время карьер погрузился в молчание. Но не прошло и минуты, как послышались низкие возгласы сначала одного голоса, а потом нескольких. На один из выступов, где стояло племя в красных одеждах, прямо из пещеры вышел крупный мужчина, а вслед за ним — ещё несколько. У каждого из них оголённая грудь была разрисована белыми узорами. Один из группы вышел в деревянной маске обезьяны. Нетрудно догадаться, что он и был гвоздём программы. Все стали тихо переговариваться между собой. Я снова глянула на принцессу и прочитала в её взгляде тревогу. Она что-то шептала своей матери. Происходящее свидетельствовало: что-то пошло не по плану. Мне это мало нравилось, хотя и подразумевало веселье. Мужчина в маске спустился, подходя к Т’Чалле и вставая напротив. Когда члены его племени затихли, снял маску. — Баку, что привело тебя сюда? — вопросил мужчина в фиолетовом. — День поединков, — сухо ответил он, поворачиваясь к присутствующим. — Мы давно наблюдаем с горных вершин с недовольством и гневом, как технологиями у вас здесь заправляет девчонка! Он резко сделал несколько шагов в сторону Шури и амазонок. Те резко скрестили копья перед даже не вздрогнувшей девушкой. В возмущении, я вскочила на ноги. Барнс крепко сжал моё предплечье. — Спокойно, — пробасил он, а я смахнула его руку со своей. — Плюющая на традиции, — завершил мысль Баку. — Мне странно, что племя решило свою судьбу уверить принцу, что не уберёг родного отца от смерти. Клянусь, мне показалось, что мы сейчас свалимся вместе с выступом вниз. Что этот самозванец о себе надумал?! Какого чёрта он затрагивает темы, которых ему не положено касаться? Как бы спорно я не относилась к принцу, но всё равно не позволила бы вести себя столь невежественно. — Мы не согласны, — тихо продолжал самозванец. — Я сказал, мы не согласны! Я — Баку, вождь Джабари… — Я принимаю твой вызов, Баку, — перебил его Т’Чалла, оставаясь невозмутимым. Музыканты стали отбивать быстрый ритм, при этом пританцовывая. Так просто?! Нет, все эти люди просто ненормальные! Коронация Т’Чаллы превратилась в бойню насмерть, и я не отметаю того факта, что эта битва может оказаться для принца последней. От происходящего голова начала гудеть. Я застыла, наблюдая, что будет дальше. Зури надел маску пантеры на Т’Чаллу. Баку снова натянул маску обезьяны. Повернувшись к своим воинам, он что-то крикнул, и те встали в шеренгу, принимая оборонительные позиции. Вдруг одна из амазонок ударила о землю копьём, торопливо сбегая с выступа на поле сражения. Остальные двинулись за ней. Вскоре воительницы тоже замерли в боевой готовности. — Да начнётся поединок! — объявил Зури. Сражение тут же началось. Т’Чалла и Баку одновременно сорвались с мест, желая напасть первыми. Они замахнулись друг на друга копьями, но не нанесли травм — ни один из них. Мужчины стали кружить друг вокруг друга, плеская водой под ногами. Баку стал нападать активнее, и принцу пришлось обороняться и отступать. Противник был намного крупнее и, как мне показалось, даже быстрее, но это явно не смущало моего знакомого. Баку смог нанести мощный удар, от которого Т’Чалла полетел на землю, ударяясь спиной о воду и камни. Я сжала челюсти, неотрывно наблюдая за поединком. Принц должен был победить. Амазонки и Джабари стали сужать полукруг, в котором сражались вожди. Т’Чалла вскочил на ноги, надвигаясь на Баку. Прыгнув, он ударил его ногой в живот, отчего теперь противник повалился на землю. Ещё более разъярённый, самозванец в маске обезьяны поднялся, обрушая на принца ряд ударов. И вот дерьмо! Будущий король, в правлении которого я уже не была уверена, снова упал, и маска слетела с его лица, а оружие вылетело из рук. Баку торжественно взревел. Теперь он стал моей самой ненавистной личностью в Ваканде. Т’Чалла снова поднялся, аккуратно оглядывая окружающих его людей. Он продолжил битву с пустыми руками, игнорируя то, что полукруг для сражения снова сузился. Настойчивости ему было не занимать. Он стал ловко уклоняться от ударов противника, подкрадываясь к нему, и начиная бить кулаками, пока тот не упал, а толпа не возликовала. Но и на том битва не закончилась! Поднявшись, Баку прижал Т’Чаллу копьём к своему телу, вдавив оружие ему в спину. Принц громко рыкнул то ли от злости, то ли от боли. Вождь Джабари стал бить его головой по лицу. Мне казалось, что у меня сейчас крыша поедет от этой бесконечной схватки. — Ни силы, — рыкнул Баку, снова ударяя принца. — Ни когтей. Ни супер-костюма. Мальчишка! Ему не быть вождём! Голова Т’Чаллы запрокинулась назад. Теперь я могла видеть его окровавленное, безэмоциональное лицо. Это вызвало небольшую тревогу. И, как я заметила, не только у меня. — Помни, кто ты есть! — закричала мать Т’Чаллы, и от её властного голоса по коже побежали мурашки. Издав боевой клик, мужчина собрался с силами и стал сопротивляться Баку. Активно. Мощно. Уверенно. Он несколько раз ударил его по лицу, отчего маска обезьяны соскользнула с лица. Вернувшись ногами на землю, теперь уже точно будущий король продолжил нападение. Но стоило ему сделать несколько шагов к противнику, как копьё пронзило его грудь. Чувствуя перенапряжение от всего происходящего в этот долгий адский день, я сделала шаг от края выступа. Мне даже показалось, что Баки обернулся, чтобы взглянуть на меня с тревогой. Послышался крик Т‘Чаллы. Копьё вошло глубже в его плоть. — Я — принц Т‘Чалла! Сын короля Чаки! — воскликнул он. — Ну же! Борись, Т’Чалла! — крикнула Шури. Принц обхватил копьё обеими ладонями, резко вырывая его из собственной груди. Он сломал его пополам о своё колено и повалил Баку в воду. Опустившись следом, обхватил его шею ногами. Они покатились к краю этого огромного выступа, и стоящие полукругом люди снова стали наступать на них. Всё опаснее и опаснее. И вот, когда они уже наполовину висели над очередным обрывом карьера, народ разразился разного рода восклицаниями. Каждый поддерживал своего принца и был уверен в его победе. Это место наполнилось ещё более мощной энергией. Полукруг продолжал сужаться. Все стали повторять имя Т‘Чаллы словно мантру. Он изо всех сил тянул Баку к обрыву, желая скинуть его и при этом не упасть самому. Он душил противника ногами так сильно, что тот побледнел и распахнул рот, стараясь схватить хотя бы каплю воздуха. И когда он понял, что это невозможно, стал слабо хлопать принца по ноге, указывая на то, что сдаётся. Все заликовали, а я смогла выдохнуть, скрещивая руки на груди. Не думала, что, прилетев сюда отдыха ради, я стану свидетельницей чего-то подобного. Т‘Чалла отпустил Баку, поднимаясь на ноги, и победно поднимая руку к небу. Обессиленного противника подняли, отводя в сторону. Это было так достойно, что я пообещала себе полностью пересмотреть отношение к принцу. И когда он снова столкнулся со мной взглядами, я демонстративно похлопала ему, еле заметно улыбаясь. — Вакандцы, перед вами — король Т’Чалла! Чёрная пантера! — объявил Зури, демонстрируя массивное ожерелье с крупными клыками и одевая его на шею победителя. — Ваканда навеки! — раздалось в унисон по всему карьеру. Все стали лично поздравлять теперь уже короля. Аплодисменты, выкрики и музыка ещё долго не стихали. Я уловила, что Шури машет нам, подзывая к себе. Вздохнув, повернулась к амазонкам. — Пойдём, — обратилась я к Баки, и последовала за амазонками, которые уже поняли, куда нас нужно отвести. Всю дорогу до королевской семьи я смотрела строго себе под ноги, пытаясь успокоиться. Кровь так и бурлила в жилах, и возбуждение от столь активных судьбоносных действий не отступало. Хвала святым, когда мы дошли до Шури и Т’Чаллы, моё внутреннее равновесие восстановилось. — А вот и вы. Простите, не смогу встретить вас лично. Как вам в Ваканде? — спросил Т’Чалла, приветственно улыбаясь. — Утомительно. Что ни минута, всё какие-то приключения и представления, — отозвалась я, скрещивая руки на груди. — Это вы ещё не были на праздничном ужине в честь нового короля. Пляски, народная музыка, угощения, — усмехнулась Шури, наконец избавляясь от своего корсета и наполняя лёгкие воздухом. — Мы что, приглашены? — изогнула бровь я в поддельном удивлении. — Конечно. Скажем, в честь нашего перемирия, — предложил мужчина, протягивая раскрытую ладонь. Уверенная в собственном решении, я пожала её. Мне и без того было достаточно негатива и личностей, требующих к себе враждебного отношения. И сегодня я лично убедилась в том, что он не из тех, кто этого заслуживает. Объективно, он пустил нас в свою страну, согласился оказать помощь Джеймсу и каким-то боком ещё и мне, и наконец до последнего сражался за свой народ. Мне этого вполне достаточно, чтобы вычеркнуть его из списка обидчиков. Далее он протянул руку и Баки, но тот немного помедлил, будто бы анализируя, стоит ли доверять ему и тем более заключать мир. Барнс был из крайне нелюдимых, что многое объясняло. Однако после небольшой паузы, он всё же пожал руку Т’Чаллы. Так мы и попали на ужин. Точнее, на самое настоящее празднество, которое проходило на поле, рядом с которыми периодически пробегали животные и пролетали птицы. Когда же на землю опустилась полная темнота, зажглись большие костры, вокруг которых выплясывали представители разных племён. От шума инструментов и бесконечных песен вскоре стала болеть голова. Я сидела за столом, поедая фрукты и запивая их густым красным вином. — Просто немыслимо! — воскликнула я, снова прокручивая события сегодняшнего дня, начиная с самого прилёта. — Какое-то безумство. Нет, безумство — это всегда весело, но не в таком количестве. Как они планируют помочь тебе, если не могут разобраться сами с собой? — Мы пробыли здесь меньше суток. Рано судить, — отозвался Джеймс. — Думаешь? А я считаю, что сейчас как раз не поздно бежать. Конечно, я понимаю, ты отчаянно надеешься спастись и убежать от прошлого… Но как прошла твоя сегодняшняя беседа с Шейлой? Мужчина напрягся, постукивая пальцами по столу. Он смотрел куда-то в пустоту, размышляя. — Это не имеет значения. — Да ты что? Вот меня она заставила размышлять о том, почему я жестока и что мне нужно измениться. Не очень приятно, знаешь ли, потому что я нравлюсь себе такой, какая есть. И ценю каждую каплю своей крови и каждую клетку своего тела. — Знаешь, что я думаю, Марлен? — спросил после недолгого молчания Баки, наконец-то поднимая на меня взгляд. Я вопросительно изогнула бровь. — Что тебе нужна помощь, но ты ещё далеко от ступени принятия этого, — даже немного резко произнёс мужчина. — Ты до сих пор избегаешь мысли о том, что помочь должны не только мне, но и тебе. Это заметно даже по словам. Не нужно никуда бежать, будто бы боясь изменений. Нужно попробовать. Прислушайся наконец к кому-нибудь кроме себя. Не будь ребёнком. Не всё, с чем ты не согласна — безумие и бред. До жути странно, но от его слов меня больно кольнуло в районе груди. Я нахмурилась, наверное, даже сильнее обычного, потому что от моего вида Джеймс словно очнулся, понимая, что был слишком резок. Но дело было не в резкости, а практически в каждом слове. Взять, к примеру, то, что он назвал меня ребёнком. Если бы он знал хотя бы что-то обо мне и о том, что творится в моей голове, он бы точно промолчал! Мы ведь практически незнакомцы, какого чёрта он так просто и смело судит?! — Извини. Это было грубо, — прервал мои размышления Барнс. Я встала из-за стола, оставляя недопитый бокал. Заправив волосы за уши, снова оглядела праздник, который даже не собирался заканчиваться. — Нет, — выпалила я. — Ты прав. Обязательно подумаю об этом в свободное время. — Постой, нужно найти амазонок. — Я разберусь. Спокойной ночи, унылый философ Джеймс, — парировала я, отворачиваясь и уходя в сторону уже знакомых женщин, стоящих возле королевской семьи. — Баки, — раздалось за спиной. Я остановилась, сводя брови. Обернувшись, снова вопросительно взглянула на мужчину. — Зови меня Баки, — попросил он. — Как скажешь, солдат, — пожала плечами я, покидая застолье. Я направилась к уже знакомой амазонке, надеясь, что она не против так скоро покинуть застолье. Однако, даже если бы она этого не хотела — не смогла бы отказать. Наш разговор с амазонкой по имени Джиа не остался незамеченным членами королевской семьи. Женщина откланялась новому королю. Я удовлетворённо кивнула, разворачиваясь и сразу же натыкаясь на Шури. Принцесса успела подняться из-за стола, чтобы перегородить нам путь. Она оказалась столь близко, что мне пришлось сделать шаг назад. Девушка широко улыбнулась мне, и заглянув ей в глаза, я заметила, что она немного пьяна. — Ты так быстро уходишь? Мы же только начали! — Два часа назад, — сухо напомнила я. — День выдался тяжёлым. Спасибо за приглашение. — Постой, пойдём к костру? Я глянула в сторону горящего огня и возбуждённых людей. — Плясать и кричать, подобно животным? — Сделаю вид, что не слышала, как ты только что оскорбила наши обычаи, — с ухмылкой произнесла Шури. — Брось, Марлен, пойдём. Поверь мне, это то, что тебе нужно. Её внезапно серьёзный тон не оставил мне выбора. Я хотела было сказать, что наше торопливое отбытие откладывается, но не успела, ведь принцесса удивительно крепко схватила меня за руку, утаскивая в хоровод. Я и глазом моргнуть не успела, как оказалась в центре событий. Жар от пламени ударил в лицо, отрезвляя. Мне снова пришлось моментально ориентироваться в пространстве, так как хоровод даже не думал останавливаться. Люди кружили то быстро, то медленно. То становился совсем узким и удушающим, то широким и свободным. Шури снова схватила меня за руку. Другую же ладонь крепко сжала седовласая высокая женщина. Все объединились, подходя вплотную к огню. — Закрой глаза, — посоветовала принцесса. — Вслушайся в музыку. Я последовала её советам. Совсем скоро треск огня стих. В голове засело обрывистое пение и быстрая мелодия. Вслушавшись, уловила некую монотонность и последовательность звуков, а вместе с ними и слов. Это действовало странно. Не то чтобы расслабляюще, скорее гипнотизирующе. Благодаря ритму все волнения, резкости и сомнения вылетели из головы, и я ощутила непривычную лёгкость. Это действительно был праздник. Это было простое, редкое времяпровождение, когда можно отпустить все мысли, стать толпой и не думать ни о чём. Я дрогнула, закусывая губу. Обычно за такой простотой и эйфорией следовало глубокое опустошение. Но что-то мне подсказывало, что пребывание в Ваканде может быть столь насыщенным, что у меня не будет времени на опустошение. Находясь под неожиданно благотворным воздействием, я невольно стала размышлять над словами и мнениями, душащими меня в последнее время. Возможно, мне не просто так твердили о том, что нужно поехать. О том, что я буду находиться именно в центре восстановления здоровья. О том, что у меня будет определённое расписание с врачом, мать вашу, психотерапевтом. О том, что мне нужна помощь и со мной что-то не так. Но почему я сама этого не чувствовала? Почему окружающие так думают? Почему, чёрт возьми, вообще кому-то есть до этого дело? Войти в состояние всеобщей эйфории и туманности оказалось куда проще, чем я предполагала. Движения, которых я никогда не знала, выполнялись на интуитивном уровне. Выбраться я смогла лишь когда в ногах появилась тяжесть, а пламя стало постепенно угасать. Оказавшись в пространстве, лишённом людей, я сделала большой вдох и прикрыла глаза. Поправив волосы, нашла глазами Баки, разговаривающего с амазонками. То, что они стояли поодаль от застолья намекало на скорый уход. Вполне удовлетворённая подобным планом, я направилась к ним. Вдруг на полпути я замерла. Обернувшись, нашла глазами Шури. Хоровод уже распался, и она с кем-то миролюбиво беседовала. Наверное, мне следовало поблагодарить девушку за некую ясность в голове, но возвращаться я не собиралась. Так же, как и прерывать чужой разговор. Тогда я продолжила свой маршрут. Я добралась до компании, явно ожидающей меня. Никто не сказал ни слова, лишь обменялись взглядами, означающими что-то вроде «всё прошло нормально, а главное — безопасно». А стоило нам расположиться в комфортном джете, как я предалась мечтам о кровати и конце бурного эмоционального дня.