Они убили Марлен

Ночь на новом месте выдалась трудной, но прошла быстро. Думаю, мне удалось поспать около двух часов, не более. Остальное время было занято размышлениями и анализом, предположениями о том, что будет дальше и правильно ли находиться здесь. Я даже подумала, что, возможно, я бы пригодилась в Нью-Йорке, где отношения между героями терпят новые изменения. Конечно, в итоге я решила оставаться здесь. Некоторая лёгкость и зарождающееся доверие мешали мне сорваться с места и сбежать. Однако для того, чтобы пребывание в Ваканде выдалось наиболее приятным и безопасным — в особенности для окружающих — мне придётся заставить своих наблюдателей пойти на некие компромиссы. Например, выделить несколько книг и установить контакт с Нью-Йорком. Пиком успеха станет пачка сигарет, которая способна отвлечь меня от собственного бесконечного анализа. Иначе у всех будет крайне испорченное настроение. Мне и усилий для этого прикладывать не придётся. На часах было шесть, когда я уже вышла из холодного душа, обсохла на балконе и переоделась в свежий комплект одежды, который занесли ещё вчера вечером. Когда стены, казалось бы, просторных апартаментов стали давить, я решила выйти за их пределы. В конце концов, ещё не вся территория центра по восстановлению здоровья была мне известна. Захлопнув дверь, я сразу встретила Шейлу. Женщина стояла возле двери Баки, держа в руках какие-то бумаги. Почему-то показалось, что я застала её не в нужный момент не в нужном месте, но внезапно расцветшая на лице улыбка развеяла эти мысли. Она на удивление громко постучала в дверь, поворачиваясь ко мне. — Доброе утро, Марлен. Как твоя первая ночь? — любезно поинтересовалась она, применяя свою приторно-слащавую интонацию. — Чудесно, — сухо отозвалась я, вспоминая два часа отдыха. Шейла начала рыться в бумагах, на ходу изучая их содержание. Преодолев холл, протянула мне один из листов. Я приняла его. Жирные крупные буквы гласили, что это моё расписание. Оно не было таким строгим и наполненным событиями, как я думала. На листе были обозначены ежедневные приёмы у доктора, время приёма пищи и какого-то чёрта — посещение традиционного массажа и горячего источника. Я хотела задать вопрос, к чему мне эти странные процедуры, но дверь апартаментов Барнса открылась. Это отвлекло моё внимание. В дверном проёме показался Баки. На нём тоже был новый комплект одежды. Тёмные волосы убраны в небрежный хвост, что показалось мне до ужаса необычным. Он осмотрел нас молча, глядя немного исподлобья. Этого было достаточно, чтобы я поняла одну вещь — этой ночью он тоже не спал. По его поджатым губам я догадалась, что он сделал такие же выводы обо мне. Шейла забыла, что я тоже стою здесь, возвращаясь к Баки и вручая ему не одну, а две бумажки. Разумеется, это меня крайне заинтересовало, однако Барнс на них даже не взглянул. — Пойдём, прежде, чем провести беседу нам нужно кое-что сделать, — обратилась к нему женщина, а потом снова посмотрела на меня, погружаясь в раздумья. — Тебе стоит присоединиться. Это может быть полезно. Я задумчиво свела брови. Моя прогулка канула в бездну так и не начавшись. Ещё совсем раннее утро, но эта доктор уже захватила меня. Наверное, я бы отказала ей, если бы не проснувшийся интерес к её делам с Баки. Уверена, его лечение и расписание глобально отличаются от моего. Может, происходящее сможет меня развеселить? Вместе мы отправились в медицинский корпус, в котором Шейла отдала Баки в руки других врачей. Без лишних вопросов он ушёл с ними в один из кабинетов, а мы остались в коридоре. Прошло пять минут в тишине, потом десять, потом тринадцать, а затем моё нахождение здесь стало казаться бессмысленным. Доктор оставалась невозмутимой. Значит, всё шло как надо. В какой-то момент она окликнула меня. Разгуливая по коридору в ожидании неизвестно чего, я немного удалилась от женщины. Вернувшись, скользнула в соседнюю с дверью Барнса дверь, на которую она указывала. Шейла прошла следом. Я быстро осмотрелась. Мне хватило десяти секунд чтобы понять: здесь что-то не так. Внутри возникло вязкое чувство то ли тревоги, то ли неприязни. В светлом кабинете находилось несколько врачей, каждый из которых был занят делом. У одной из стен расположилась большая панель управления с многочисленными кнопками и мониторами. А прямо за этой панелью была стеклянная стена. Она-то и стала причиной моей тревоги. Прозрачная стена была между нашим помещением и тем, в которое забрали Баки. Там тоже находилось несколько врачей, а прямо по центру стоял стул. На нём-то и сидел мой компаньон. Его ноги и рука были прикреплены специальными ремнями. Сердце пропустило удар. На секунду картинка передо мной сменилась, и уже я сидела в этом кресле, а вокруг меня ходили не невозмутимые врачи, а до одури довольный доктор Гербер. — Что вы собираетесь делать? — спросила я, подходя к панели. Баки сидел не двигаясь, на лице его не было никаких эмоций. Даже вечных серьёзности и страдания! Ему, впрочем, как и мне, не нравилось то, что предстоит. Но при этом он оставался спокойным. Как будто смирился или даже… привык? — Нам нужно как можно лучше понять, с чем мы имеем дело. Главная проблема Джеймса — программа, внесённая террористической организацией в его голову. Нам предстоит узнать, что эта программа из себя представляет и как она работает. Только после этого мы сможем начать лечение, — спокойным тоном сообщила Шейла. — И чтобы это сделать, вам непременно нужно активировать программу, — догадалась я. Мой голос зазвучал ниже обычного. — Совершенно верно, — подтвердила врач. — Марлен, я понимаю, что это не самый лёгкий и приятный способ, но это единственное, что мы можем сделать. Я не могу вылечить то, о чём ничего не знаю. Как бы ты решила квадратное уравнение, не зная, что такое цифры? — Я бы не решала его, а порвала, — парировала я. — Иными словами, ты бы сдалась. А мы здесь не для того, чтобы сдаваться. Барнс перевёл взгляд на меня. Он не мог упустить из виду мой недовольный, полный злости вид, но всё равно посмотрел на меня так спокойно, что у меня свело желудок. Неужели он не был против этой отвратительной низкой махинации?! Следом возник другой вопрос: почему это меня так сильно волнует? Почему я так бурно реагирую на то, что они собираются делать? Потому что создавалось впечатление, словно я в его шкуре. Если его привязали к стулу, значит, он может сопротивляться. Если он может сопротивляться, значит, эта процедура болезненная, неприятная, и уж тем более нежеланная. Если она предоставляет дискомфорт, то она может быть похожа на кровопускание. Если так, то это самая настоящая пытка. И кем бы ни был сидящий на стуле человек — я бы не пожелала ему пройти через подобное. — Начинаем! — скомандовал мужчина в белом халате, беря в руки планшет. Все притихли. В комнате за стеклом остались только трое: Баки, врач с блокнотом и охранник у двери. Кто-то попросил меня отойти от панели подальше, но я отмахнулась. Возле меня встала Шейла, сосредотачивая взгляд на Барнсе. Мужчина в белом халате по ту сторону стекла взял какие-то записи, сильно щурясь. Он словно пытался что-то прочитать и понять, но у него не выходило. Он прочистил горло, и этот глухой звук донёсся до нас. — Желание* — произнёс врач, окончательно вгоняя меня в ступор. Его голос звучал не слишком уверенно, а это слово, явно сказанное не по-английски звучало просто ужасно. Думаю, я знала это лучше кого-либо, ведь говорил этот человек по-русски, пусть это не сразу до меня дошло. И услышав свой родной язык, звучание которого уже стало забываться, я ощутила странное чувство замешательства. Почему именно русский? Здесь, где наверняка никто не понимает значения слов? Барнс оживился. Его глаза будто бы увеличились, и он странно покосился на врача. Теперь я точно знала, что ему тоже не нравится то, что происходит. Правильно это или нет, но я уже начала продумывать план, как сорвать это мероприятие. — Ржавый, — продолжал мужчина в халате. — Семнадцать. Кулаки Барнса сжались. Вслед за ними сжалась и его челюсть. Он прикрыл глаза, будто бы пытаясь сосредоточиться или успокоиться. Это был код! Тот самый код, который активирует в нём Зимнего солдата. И судя по всему работал он отменно. — Добросердечный. Раздался рык. То ли разъярённый, то ли болезненный. — Этого достаточно. Думаю, вы уже поняли, как это работает, — сказала я Шейле. — Вовсе нет, мы только начали. — А мне кажется, самое время закончить, — парировала я. Голос Барнса сорвался на короткий, но душераздирающий крик. Мне никогда не приходилось слышать, как он кричит. Я даже не ожидала, что этот суперсолдат может испытывать боль и проявлять близкие людям чувства. Не знаю, почему, но от этого мне хотелось как-то помочь ему, дабы сохранить былую неприкосновенность и умиротворённость. Но я ничего не могла. Только лишь наблюдать за тем, как он борется сам с собой. Борьба была недолгой. Я бы даже сказала, совсем короткой. Я толком не поняла, в какой момент от того Баки, которого я знала, ничего не осталось. Плавно его лицо приняло пугающий вид. Барнс не был напряжённым, серьёзным или же задумчивым. Он открыл глаза, являя стеклянный взгляд. А на лице его не было ничего. Никаких эмоций. Мужчина замер, подобно статуе, не отрывая взгляда от точки в пустоте, где-то за мной. — Доброе утро, солдат, — поздоровался врач. — Я готов отвечать, — хриплым, до ужаса холодным голосом произнёс Баки. Стоит отметить, что его русская речь звучала куда отчётливее. Дьявол, я даже не знала, что этот кретин умеет говорить на моём языке! Баки, точнее, Зимний солдат, опустил взгляд на место, где раньше была его бионическая рука. Не увидев её, он едва заметно нахмурился. Значит, точно не помнил, где его главное оружие. Врач отложил свои бумаги, подходя впритык к мужчине. Тот даже не поднял на него глаз, снова смотря куда-то в пустоту. Тогда обладатель белого халата, уверенный в своей полной безопасности, стал отстёгивать ноги солдата от стула. Освободив их, переключился на ремень, фиксирующий руку. И до того момента, как тонкая пряжка звякнула, я осознала, что это станет глобальной ошибкой. Стоило врачу вызволить Баки, как тот оказался на ногах и схватил мужчину за шиворот. Он мгновенно поднял его над землёй, отбрасывая в сторону. Доктор ударился спиной о стекло, разделяющее комнаты. Оно затряслось, а люди рядом со мной вздрогнули. Мужчина скатился вниз по стене. Охранники зарядили своё оружие, вставая в боевую позицию. Перед тем как обернуться на них, Джеймс на секунду встретился со мной взглядами. Его блестящие голубые глаза были настолько пусты, что стало не по себе. Он явно не помнил меня. Впрочем, он не помнил вообще ничего. На секунду мне почудилось, что раньше он смотрел на меня куда выразительнее. Даже выразительнее, чем другие. Баки обернулся на охранников, стремительно надвигаясь на них. Те подняли дула своих автоматов, готовясь стрелять. Дело дрянь. Нельзя было допустить, чтобы они пристрелили этого однорукого психопата. — Нужно что-то предпринять! Или хотите, чтобы они застрелили вашего пациента?! — рявкнула я на женщину, всё ещё невозмутимо наблюдающую за разгорающийся схваткой. — Ещё рано, — заворожённым шёпотом отозвалась она. На том моё терпение закончилось. Люди, которые заявляют, что могут нам помочь, явно сами нуждаются в помощи. Им нельзя доверять. От них только лишние проблемы и неприятности. Баки оказался в критической близости с охраной раньше, чем те успели среагировать. Он ловко выбил автомат у одного из мужчин. Очень даже неплохо для человека, лишённого одной руки. Глядя на Барнса я поняла, что не стоит стоять и глазеть на этот беспредел. Ещё минута — и кто-нибудь кого-нибудь прикончит. При всём неуважении, я не хотела, чтобы Баки так быстро не стало. Недолго думая, я стала озираться по сторонам. До меня никому не было дело. Все словно под гипнозом наблюдали за этой бойней. И это они называют лечением?! Я разозлилась. Настолько, что заныло в костях. — Пришло время вернуться к мамочке, — одними губами прошептала я, призывая Служителей. Баки повалил одного из охранников, начиная бить по лицу. В это время второй подкрался сзади, прижимая Барнса к себе. Он положил ему на горло автомат, начиная давить. Двое против одного? Крайне нечестно. Я сорвалась с места, запрыгивая на панель управления приборов. — Марлен! — громко вскрикнула Шейла, протягивая ко мне руку. Я уже увидела Служителей. Как только внушающая серая масса прошла сквозь мою плоть, оставаясь в организме, я заставила её действовать. Я развела руки по сторонам, выплёскивая мощную волну. Стекло, которое наверняка было пуленепробиваемым, в мгновение лопнуло. С оглушающим звоном оно полетело в врачей и в меня. Шейла взвизгнула. Другой врач громко ругнулся и дал какую-то команду. Проигнорировав это, я прыгнула в соседнюю комнату, направляясь к месту стычки. Одним взмахом ладони я обвила душащего охранника верёвками, отбрасывая в сторону. Как же приятно снова ощутить собственное превосходство! Это привлекало внимание Баки, которому, наверное, стоило бы поблагодарить меня. Но так как на его месте был Зимний солдат, он воспринял меня за очередную угрозу. Забыв про пострадавшего мужчину, чьё лицо было полностью покрыто кровью, он поднялся на ноги. Я машинально сделала несколько шагов назад. Взгляд Барнса прошил меня. Он продолжал приближаться, медленно, но уверенно. Вдруг сделал резкий выпад вперёд. Мужчина слегка пошатнулся, ведь отсутствие руки мешало держать равновесие. Я увернулась, натыкаясь на стул и заваливаясь на него. Идиотка! Как я могла забыть, что он здесь стоит? Прямо посреди помещения! Баки схватил меня за ногу, сбрасывая со стула на пол. Я приземлилась на руки, избегая встречи с кафелем. Ладони зажгло, и я поняла, что осколки стекла впились в них. Хмыкнув, поднялась на ноги, заключая горсть стекла в кулак. Повернувшись к мужчине, бросила ему в лицо осколки, прежде чем он снова подошёл ко мне слишком быстро. По-звериному рыкнув, он зажмурился, делая взмах рукой. Стул шумно повалился на пол, хотя я была уверена, что он качественно прикреплён. Грянула очередь из выстрелов. Этого здесь только не хватало! — Не стрелять! — крикнула Шейла. — Марлен! Быстро вернись на место! Я проигнорировала эту двинутую суку, но сделала вывод, что медлить нельзя. — Джеймс, это я — Марлен, — начала по-русски я. — Здесь нет Джеймса, — прошипел мужчина, снова делая выпад ко мне. Стоит признать, он был чертовски быстр, а все его движения фантастически точны и сокрушительны. Он сделал подсечку, от которой я повалилась на спину, ударяясь головой об пол. А в тот момент, как я встала на локти, солдат сел сверху, начиная душить. Кажется, что-то такое между нами уже было. — Есть здесь Джеймс. И мы оба это прекрасно знаем, — протараторила я, пока ещё могла. — Ты Джеймс, а я — Марлен. Мы с тобой в Ваканде, забыл? Для того, чтобы нас избавили от заразы. — Заткнись! — взревел он. Я хмыкнула. — Много чести. Собравшись с мыслями, я положила руки на его плечи. Послав сигнал Третьему, самому сильному из служителей, я оттолкнула Барнса. Он отлетел в сторону, словно ничего не весил. Снова преобразовав Служителей в верёвку, обвила её вокруг мужчины. Джеймс стал извиваться, но из-за любого резкого движения верёвка сильнее стискивала его. Он даже толком не мог понять, что происходит. Я поднялась на ноги, медленно приближаясь к нему. Баки с трудом поднялся на колени. Я села напротив него на корточки. Он снова смотрел прямо мне в глаза. То, что нужно. — Пора вернуться, Баки, — скомандовала я, чётко и громко произнося его имя. Зимний солдат поморщился. Неужто эта форма имени как-то да влияет на него? Мужчина отвёл взгляд в сторону. Вот же вредный тип! Схватив его за щёки, повернула лицо к себе. — Полно, солдат, — хладно произнесла я. — Джеймс! Баки, это я — Марлен. Очнись. — Замолчи! — Твою мать, Баки, приди в себя, ты не такой, понимаешь? Ты не Зимний солдат. Это просто код! — Я убью тебя. Я размажу тебя, — прорычал мужчина. — Да послушай же ты меня! Это я! Ты не убьёшь меня! Очнись! — закричала я, впиваясь ногтями в его щёку. Он снова зажмурил глаза, а я сильнее стиснула полупрозрачные верёвки. Повисло гробовое молчание, а я продолжала пристально вглядываться в лицо мужчины. Глаза под веками забегали, между бровей снова образовалась морщинка, губы расслабились, а ямочка на подбородке углубилась. Он медленно открыл глаза, сталкиваясь со мной. И глядел он, чёрт тебя подери, вопросительно, растерянно, напряжённо. А вот и тот, кто мне нужен. Я закусила губу. Щёлкнув свободной рукой, развеяла верёвки, сдерживающие Баки. Почему-то я не решалась убрать руку от лица Барнса. Между нами будто бы установился контакт. С трудом отведя от меня взгляд, он медленно огляделся по сторонам. Я поступила точно также. Осколки огромного стекла, лежащий без сознания врач, окровавленный охранник, кучка докторов, в ужасе глядящая на нас. Джеймс отнял мою руку от своего лица, вглядываясь в осколки. По бледной коже ладони текли тонкие струйки багровой жидкости. Он снова посмотрел мне в глаза. Они блестели словно от слёз, и человечности в них было больше, чем в чьих-либо. Клянусь, в них точно застыли слёзы! Голова взрывалась, стоило мне подумать, как же трудно Баки возвращать свой разум и видеть, что произошло. — Я мог тебя убить, — подавленно произнёс Баки, морщась от собственных слов. — Хорошая шутка, — хохотнула я, наконец поднимаясь на ноги. Это непонятное чувство жалости и тревоги, которое на секунду овладело нами, испарилось. На меня снова нахлынула волна гнева, и я забыла о Джеймсе, направляясь в сторону группы врачей. — Такое, значит, у вас здесь лечение, да?! — пуще прежнего закричала я. — И чего вы добились? Ненужных жертв! В голове не укладывается. А заявлялось, что ваша медицина продвинутая. Что здесь Баки безопасно и тут ему помогут. И что я вижу?! Клянусь Богом, я прикончу каждого из вас! Вы видели, что может он. Вы видели, что могу я. У вас просто нет правда оступаться. Но вы оступились. И очень сильно. — Успокойся! — гневно крикнула Шейла, задирая нос. — Вы — оба — за мной. — Уж конечно! Взяли и побежали. Ещё что пожелаешь, умница? Может, облизать твой зад?! Тяжёлая рука опустилась мне на плечо, легко сжимая его. Это был жест успокоиться, но я даже не планировала. В голове не укладывалось! Баки, которого буквально только что морально уничтожали, призывал меня успокоиться! Я никогда его не пойму. — Здесь вам больше нечего делать. Не нужно устраивать сцен. Мы можем всё обсудить, — уже более спокойно и профессионально произнесла Шейла, указывая на дверь. Я закусила губу, сдерживаясь от очередной партии оскорблений, застрявших в горле. В чём-то она была права. Здесь нам делать нечего. Я скинула руку Барнса с плеча, направляясь на выход. Я дам ей шанс оправдаться, а может даже приму извинения. Ведь то, что она допустила — мерзко и непрофессионально. Через полчаса мы сидели в кабинете Шейлы. Мне уже вытащили осколки, замотали ладони бинтами и дали какие-то успокоительные таблетки. Врача не было в кабинете, а потому мы сидели молча. Каждый обдумывал это происшествие. К сожалению, или же к счастью, вскоре Шейла присоединилась к нам. Она выглядела немного озадаченной, что неудивительно, ведь именно её подчинённые устроили полный балаган. Женщина постаралась сбросить усталость и улыбнулась, садясь за свой стол. — Приступим к нашей терапии, — заявила она. — К терапии? — удивлённо спросил Баки. — Насколько мне известно, подобные встречи должны проходить один на один. Никак не в группе. Пора признать, что вы вообще не врач, а долбаная самозванка, ничего не знающая о медицине, этике и конфиденциальности, — съязвила я. — Я понаблюдала за вами и сделала вывод, что нам будет полезно поговорить всем вместе. Вы ведь не так давно знакомы, верно? Стоит узнать друг друга получше. Я вскинула брови. Полный бред! Если бы я хотела узнать Баки получше, вряд ли выбрала бы такой способ. Я могла бы намеренно столкнуться с ним и узнать всё, что пожелаю. Или, например, зайти в гости с бутылкой водки. Ну уж точно не в кабинете у недоврача. В особенности после того, как она потеряла контроль над ситуацией и пустила всё на самотёк. — Я задам лишь несколько одинаковых вопросов. Не задержу вас надолго. Утро выдалось тяжёлым, думаю, нам всем стоит отдохнуть, — предупредила она, открывая зелёный блокнот. — Итак, начну с вас, Джеймс. Как Вы можете описать то, что произошло сегодня? Желательно как можно подробнее. Баки задумался, пожимая плечами. В глазах проскочила резкая боль, прежде чем он опустил их. Не могу поверить! Он готов говорить с этой женщиной! — Вы позвали меня на терапию, а оказались, что на настоящий приговор. Не прошло и нескольких минут, как я потерял контроль. А когда вернул его, увидел очередные разрушения, — сухо, без лишних чувств и подробностей описал Баки. — Вы вините себя в этом? — спросила женщина, а в ответ ей было молчание. Именно этот тип молчания называли знаком согласия. — Не стоит, ведь по большей части это дело рук Марлен. Джеймс резко поднял на меня удивлённый взгляд, а я лишь пожала плечами. — А что вы думаете о произошедшем? — обратилась Шейла ко мне. — Я думаю, что всё это цирк, и я зря доверилась вам. От нахождения здесь один вред и хаос. — Напрасно, — покачала головой женщина, постукивая карандашом по блокноту. — Восстановление не всегда бывает приятным, и я рассчитывала, что вы, как взрослые люди, понимаете это. Мои наблюдения говорят об обратном. Хотите верьте, хотите нет, но я действую строго в ваших интересах. Ведь что-то вас привело сюда. Не просто так мы сидим в этом кабинете. Мой следующий вопрос именно об этом. Шейла что-то быстро отметила в блокноте, поднимая взгляд на Баки. — Джеймс, не могли бы вы рассказать, какой момент стал переломным? С чего всё началось? — Не отвечай! — выпалила я, хотя, признаюсь, мне было бы интересно узнать, как Барнс стал суперсолдатом. Но была одна загвоздка — скажет он, придётся говорить и мне. — Марлен, сейчас говорим мы, а ты слушаешь. Далее — наоборот, — отметила врач. — Ну так что, Джеймс, поделитесь? Это необходимо, если мы хотим сдвинуться с места. Да она манипулирует! Сил моих больше нет! Я сильно сжала подлокотники кресла, испепеляя мужчину взглядом. Он не хотел говорить и это было заметно. Но также зачем-то пытался перебороть себя. А он теряет хватку… — Я был солдатом, когда это произошло. Я служил, чего искренне желал. Служба превратилась в хаос, когда Стив попал в неприятности. Он всегда был моим лучшим другом, и я знал, что нужен ему. Мы действовали вместе. Стив. Речь шла о кэпе. Я невольно стала вслушиваться. — Одна из схваток происходила на крыше движущегося поезда. В самый её разгар, когда поезд ехал по железной дороге, проложенной в скалистой местности, я упал с крыши в пропасть. Стив думал, что я умер. Впрочем, как и я, потому что дальше всё было как во сне. Я попал в лабораторию Гидры. Агенты и врачи, можно сказать, спасли меня, — Баки сжал руку в кулак и снова устремил взгляд куда-то за меня, явно прокручивая события перед глазами. — Они разработали для меня имплант и решили сделать своим оружием. Сделали суперсолдатом, лишили рассудка, завербовали и заставили убивать. Каждый раз, когда хоть частичка разума подчинялась мне, они превращали мой мозг в кашу и отправляли в криокамеру. Я поджала губы. Он говорил коротко и спокойно, но голос выдавал его с поличным. Это был главный кошмар, который сломал его жизнь. Если бы мне не пришлось испытать подобное на своей шкуре, я бы никогда не подумала, что жизнь может так просто испортиться. Он был крайне силён душевно, раз уж рассказывал это и разрешал слушать то, что годами пытался забыть. И он был готов говорить, чтобы наконец-то хоть что-то изменить! Кажется, я начинала его понимать. На минуту кабинет погрузился в молчание. Будто бы всем нужно было переварить данное откровение. — Марлен, что стало вашим переломным моментом? У меня не поворачивался язык. Мне никогда не приходилось рассказывать эту историю. Конечно, не считая доктора Гербера, который не оставил мне выбора. Сейчас же я могла встать и уйти, но мне не хотелось казаться слабее Барнса. — Авария. Моя больная мать была за рулём и не справилась. Отец умер на месте, и я тоже, — начала я, сглатывая комок, застывший в горле. — Я точно была мертва. Попала в странное место, вроде загробного мира. Пусть мне было четырнадцать, но я явно была в аду. Я была мертва недолго. Не знаю, почему, но очнулась. А души, которые держались за меня и пытались оставить вне мира сего, утянуло следом. С тех пор они действуют мне на нервы, хотя иногда бывают полезны. Баки вновь впился в меня взглядом, пытаясь определить, что я чувствую. Я знала, что внешне выгляжу на удивление спокойно, но в голове уже был коктейль Молотова. Барнс слегка раскрыл губы, словно хотел что-то сказать, но решил не вмешиваться. Снова выждав минуту, Шейла обратилась к нему: — Джеймс, как считаете, что самое страшное вы делали? — спокойно спросила она. Кажется, она пала духом, услышав эти унылые, лишённые подробностей истории! Мне почему-то стало приятно. — Я не буду отвечать, — покачал головой мужчина. — Я делал много плохих вещей. — Как и все. Но что на данный момент вы считаете самым страшным? Мужчина задумался. Никто его не торопил. Мы терпеливо ждали, и я даже не знала, хочу ли получить ответ на этот вопрос. Мне, вообще-то, всё ещё казалась сомнительной идея столь откровенной беседы. — Я убил родителей одного успешного и знаменитого человека. Тогда я не знал, что они его ближайшие родственники. Но и не думал об этом, честно сказать. — Почему это самое страшное деяние? — Потому что оно преследует меня по сей день в отличие от остальных. И спустя много лет мне приходится смотреть на уже взрослого ребёнка убитых мной людей. Я не могла ничего понять. Я пыталась сложить два плюс два, но ничего не выходило. Как вдруг ужасно странная мысль взбрела мне в голову. Успешный и знаменитый. Этого человека ему приходится видеть. Я знала только одного человека, подходящего под это описание. И вот же чёрт! Их отношения были сквернее некуда. Я сделала глубокий вдох. Сама не знаю, почему, но в глазах помутнело от вставших слёз. Он убил родителей Старка. Ещё тогда, когда мной овладели безумие, месть и усталость, Тони ткнул меня носом в этот факт, но я пропустила мимо ушей. Мне была плевать, что он говорит, если это касается осквернения моих союзников. Кажется, я практически пропустила это мимо ушей, равнодушно не придавая значения. Твою мать! Как же много это объясняет! Теперь ясно, почему Тони так его ненавидит. Теперь ясно, почему Старк хотел посадить Баки в тюрьму и забрать его у нас! Теперь ясно, что произошло в том бункере, где меня схватили и забрали в лечебницу! Стивен был на стороне Барнса, даже когда узнал, что его друг убил родителей другого его друга. Нужно было копать слишком глубоко, чтобы понять причины вечного кошмара, окутавшего нас всех. Сколько же вокруг было тьмы и боли. Я давно не чувствовала это так остро. Барнс аккуратно посмотрел на меня, будто бы проверяя реакцию. Он боялся осуждения и неприятия. Однако Баки не получил этого. Только не от меня. Но он продолжал смотреть, будто бы пытаясь что-то найти. У меня не получалось отвести взгляда, и я делала всё возможное, чтобы совладать с собой. — Марлен, что самое страшное делала ты? — обратилась Шейла ко мне. Я чётко слышала её вопрос, но теперь этот женский голос был фоновым. Собираясь с силами, чтобы ответить, я смотрела на Барнса, будто это был только наш разговор. Я не сразу смогла припомнить, что ужасного делала. Мне пришлось думать о том, что самое необычное, из ряда вон выходящее я совершала. Наткнувшись на довольно свежие события, я решила, что они подойдут. Молчание было нарушено. — Я порезала труп мамы и оставила на полу в квартире. После отправилась и убила трёх человек, — я сглотнула. — Потом продумала план убийства человека, чьих родителей убил Баки. Мне пришлось пить человеческую кровь. Это звучало страшно. Дьявол! Как же страшно это звучало! Я даже подумать не могла, что это так аморально и чудовищно! Пока я не говорила об этом вслух, мне думалось, что я поступаю правильно, но сейчас… сейчас, когда говорю об этом кому-то, спокойно, без сожаления и жалости, мне тошно от самой себя. Это было невыносимо. Этот разговор сводил меня с ума. Стоило слезе упасть на щёку, как я смахнула её. Раньше, чем кто-либо заметил. Я не могла здесь находиться. Кабинет перед глазами шёл кругом. Мысли переполняли голову, а неожиданная острая боль душу. — О чём вы жалеете? — спросила Шейла, обращаясь к нам обоим. — Обо всём, — кратко ответил Барнс. Но столь быстро и хрипло, что у меня стало щемить сердце. — О том, что допустила это безумие. Потеряла контроль над самой собой, — сказала я, до крови кусая губу. — И вы хотите исправиться? — Да, — отозвался Баки. — Да, — вторила я. Внезапно Шейла хлопнула в ладоши. Так громко и неожиданно, что этот звук унёс часть напряжения. — Поэтому вы здесь. Поэтому вам не нужно противиться происходящему. Нужно довериться, в том числе и друг другу. Здесь вы команда, и у вас одни интересы. Мы добьёмся того, чего нужно. Любой ценой, — чуть ли не торжественно произнесла она. — Мы справимся с этим. И чем быстрее вы доверитесь мне, отбросив все сомнения, тем раньше всё кончится. Представьте, что вы совершенно свободные люди и вам всё по плечу. Будто бы ничего плохого не случалось, и вы живёте обычной жизнью. О чём бы вы мечтали? Чего бы хотели? — Послать это геройство к чертям и открыть магазин антиквариата или что-то вроде того, — хмыкнула я. — Свободы будет достаточно. Это всё, чего я хочу, — сдержанно, но крайне честно ответил Баки, заставляя меня восхититься. Может, я брежу, но теперь мы не были незнакомцами.