Они убили Марлен

Когда мы приехали ко мне домой, я держалась из последних сил, чтобы не сорваться и не закатить слёзную истерику, что вообще-то было мне чуждо. Слишком много всего сваливалось на наши, на мои плечи. Каждый день происходило что-то такое, что портило жизнь, которая, кажется, только начинала налаживаться. И каждый день нам приходилось сталкиваться с разного рода дерьмом. Сначала Наташа, потом разрушительная битва, Тони, лишение силы, Стив… Я не чувствовала это всё остро, но это не значит, что не чувствовала вовсе. Всё это копилось и вызывало ужасную слабость. Я старалась оставаться такой же отстранённой, как и обычно, но выходило дурно, ведь я не знала, что мне делать. Дверь в квартиру была открыта. Стоило мне появиться на пороге, как доберманы бросились навстречу, обнюхивая меня и Барнса. Всю дорогу он ехал молча, а я и не пыталась вывести его на разговор. Он только что потерял друга всей своей жизни, который предпочёл всем нам любовь. Глядя на Джеймса, я видела отчаяние, которое он пытался скрыть, но не волновалась на его счёт. Это пройдёт. Мне известно, насколько он силён духом. Отогнав псов в сторону, я подняла напольную вешалку, забрасывая на неё пальто. В квартире остались небольшие следы от произошедшего нападения, но, пока Барнс не задавал вопросов, я не планировала ничего объяснять. Он снял свою куртку, оставаясь в обтягивающей рельефное тело футболке. Присев, он в непривычной себе манере приласкал Пятого, которому явно понравился. — Располагайся. Сейчас вернусь, — произнесла я, уходя в свою комнату. В ней было темно и немного прохладно. В последний раз, когда я была дома, оставила окно открытым и так и не удосужилась закрыть. Сейчас спальня выглядела как никогда мрачно и покинуто. Никогда раньше когда-то «квартира мечты» не казалась мне такой чужой. Небольшой беспорядок, крупная мебель, тёмные длинные шторы. Тихо захлопнув дверь, я провела руками по платью, которое так и не сняла после похорон Старка. Стоило замку щёлкнуть, как я медленно скатилась по стене, притягивая к себе ноги. Прикрыв глаза, постаралась разложить все масштабные события по полочкам, найти во всём хоть какие-то отголоски хорошего, разобраться, как быть дальше, хотя бы представить, что будет с остальными. Меня волновало, что будет с остальными! Это ли не одно из последствий произошедшего? В груди возникло чувство, что истерика подкатывает и вот-вот вырвется наружу, я снова что-нибудь разрушу от безысходности и не успокоюсь, пока не перестану чувствовать хоть что-то. Конечно, с погромом будет труднее, ведь теперь у меня нет силы, которая помогала это устроить, но я бы и так справилась. Однако сейчас было не время. Сейчас в моей гостиной сидел Баки, которого мне так не хватало и которому тоже нужно было отвлечься. Сейчас нужно было принимать решения, способные хоть что-то изменить в этом бесконечном кругу ада. Я раскрыла глаза, легко похлопала себя по щекам и резко вскочила на ноги, зажигая свет и подходя к комоду с вещами. Сбросив с себя старую одежду, открыла ящик, проводя по стопкам сложенной одежды пальцами так, словно это помогло бы мне что-то выбрать. Достав свежую красную рубашку с длинными объёмными рукавами, оторвала этикетку и надела на себя. Сверху натянула чёрный кожаный сарафан по фигуре, затягивая ремень на талии. Вытерев слегка посыпавшуюся тушь, пригладила растрёпанные волосы. Какое-то время я простояла перед зеркалом, всё время поправляя то ткань рубашки, то юбку. Всё должно быть идеально. Почему-то я была уверена, что, если мой внешний вид будет неотразим, то и в жизни всё придёт в норму. Сделав глубокий вдох, я решила больше не медлить и, немного приведя себя и свои мысли в порядок, вышла из комнаты, возвращаясь к Барнсу, который всё ещё чувствовал себя весьма неуютно. Молча, я прошла к шкафчику, где хранилась давно собранная кровь и скудные запасы алкоголя. Взяв два немного запылившихся стакана, наполнила их виски и подошла к Баки, протягивая один. Он взглянул на стакан с сомнением, но всё же принял его, делая глоток. После этого он сразу отставил его на столик, заваленный бумагами и черновиками стихов, которые я почему-то до сих пор не выкинула. Я же сделала два больших глотка виски, оставляя немного золотой жидкости на дне. В горле и в лёгких приятно зажгло, но не опьяняя, а отрезвляя. — Ты голоден? У меня есть остатки китайской еды, даже весьма свежие, — не дождавшись ответа, я направилась к холодильнику, доставая картонные коробки. Мне не особо было нужно согласие Баки, я была почти уверена, что огромные и сильные мужчины вроде него всегда не прочь перекусить. Взяв две коробки с лапшой, поставила на обеденный стол, садясь за него. Барнс послушно поднялся с дивана, садясь напротив и пододвигая к себе коробочку. — Тебя они тоже схватили для разговора, да? — вдруг спросил Баки. Я подняла на него глаза, вопросительно глядя. Если он говорил о чёртовом ФБР, которые возомнили себя вершителями судеб, то его «тоже» мне крайне неясно. И какого хрена он заговорил об этом раньше, чем я?! Словно прочитав мои мысли, он вздохнул. Откинувшись на спинку стула, устроился поудобнее и скрестил руки на груди. — Ты приехала в той же одежде, в какой была вчера, дверь в твою квартиру была открыта, что как-то не вяжется с тобой в целом, а внутри — разгром, будто ты с кем-то дралась, — будничным тоном перечислил он. — Ещё среди обуви валяется пустая ампула с острым концом, как у дротика. Они что, вломились к тебе и вкололи что-то? Баки был недоволен. Он был очень серьёзен, что вполне объяснимо, ведь вещи, о которых он говорил, далеки от шуток. К тому же, ему не сильно симпатизировала ситуация, где мне что-то вкалывают и куда-то увозят. Создалось впечатление, словно я пропустила момент, когда его стали так сильно волновать происшествия вроде этого. — Не вынуждай меня говорить о том, о чём я не собиралась, — покачала головой я, отправляя в рот лапшу. — Не собиралась? Тебя ФБР похитили, и я могу примерно представить, как проходило ваше общение. — Сейчас не собиралась, — поправилась я. — Знаешь, мне хотелось хотя бы десять минут своей жизни не думать о дерьме вроде этого. Я отодвинула еду в сторону, складывая руки на столе в замок. Осмотрев свои руки, я снова принялась вертеть кольцо, с трудом отрывая от него взгляд и переводя на Баки. Кто бы мог подумать, что с ним будет настолько сложно? И что каждый диалог будет приводить к каким-то трудностям и неприятным темам, вроде этой? Я знала, что стоит сказать правду, но сделать это сразу было весьма трудно. Хотя бы потому, что я сама не была готова признать именно эту правду. — У меня больше нет силы, — через какое-то время произнесла я, встречаясь с вопросительным взглядом Джеймса. — Они гарантировали мне свободу и безопасность, только если я не буду использовать Служителей. Встроили чип, чтобы отслеживать активность силы. Использую — узнают. Вряд ли после этого будет что-то хорошее. Так что можешь меня поздравить, теперь толку от меня, что от безалкогольного пива. Выдохнув, я залпом допила виски, громко ставя стакан на стол. Стоило мне сказать это, как стало немного легче. Это было не так уж трудно! Я даже разочарования в Баки не увидела. Так, лёгкую растерянность. — Твои русские фразеологизмы меня пугают, — подметил он. Я улыбнулась мысли, что Баки Барнса может напугать что-то вроде русских фразеологизмов, переведённых на английский. — Правда? Буду использовать их почаще. — У тебя ведь есть доберманы. Внутри них всё ещё Служители? Ты можешь их использовать? — Думала об этом, но нет. Чтобы установить контакт с ними, мне нужно вступить в некую связь, природа которой не совсем…человеческая. Это затрагивает процессы внутри меня, что не останется незамеченным. — Ладно, — спокойно произнёс Барнс. — Значит, пока что будешь без силы. Пока мы что-нибудь не придумаем. Её отсутствие не делает тебя бесполезной. — Приведи хоть один аргумент, — прыснула я. — Без силы я вообще ни на что не способна. Я уже забыла себя без неё! — Будь такая сила у какого-нибудь кретина, он мог бы до конца своих дней держать её в себе и демонстрировать перед товарищами, не сомневайся. Ты же направила её в нужное русло и сделала много полезного для людей. Не она тут главное. Служители — всего лишь дополнение к тем качествам и способностям, которыми обладаешь ты сама, — заумно проговорил Барнс. — У тебя есть дар убеждения и ум, который выдаёт самые безумные, пусть иногда и верные идеи. Это ведь осталось при тебе? — Столетний Барнс вновь включил философа, — протянула я, легко улыбаясь. — С такими дарами далеко не уедешь. А если снова кого-то спасать? Что, сказать: «Извините, от былой мощи ничего не осталось, выкручивайтесь сами»? — Например. — Как у тебя всё просто. — Не просто. Но есть другие варианты? — вопросил он. Я вздохнула, отрицательно качая головой. На данный момент у меня не было выбора. Оставалось довольствоваться тем, что имеется. — Только я поверила в лучшую жизнь, как начался очередной проблемный период, — пробубнила я. — Тебе тоже выдвинули условия. — Никто не забыл о том, что я преступник и о том, что делал, — кивнул Баки. — Не влезать в неприятности и ходить к психотерапевту. — К психотерапевту? — прыснула со смеху я. — Что, от Шейлы было мало толку, и нужно продолжить эту идиотскую терапию? — Шейла здорово помогла мне, если ты забыла. В целом, Баки был прав. Если бы не та женщина из Ваканды, Джеймс мог бы до сих пор находиться под властью программы, и жизнь его была куда хуже. Хотя, честно признаться, сейчас тоже всё было не слишком хорошо. Узнать, что ты исчез на пять лет, и сразу потерять друга — тоже своего рода потрясения. Может, психотверпевт Барнсу и вправду нужен, и его наличие не так уж плохо. Нельзя отрицать того, что из-за нового обвала происшествий Баки снова может стать той занудной, пугающей и ещё более мрачной версией себя, которая непосильна даже для меня. — Ну ничего, — пожала плечами я, пытаясь говорить как можно беззаботнее и развеять нагнетённую обстановку. — Прорвёмся же, да? Не такое бывало. Найду нам хорошего адвоката и дело с концом. — Адвоката? — переспросил Баки, усмехаясь. — Ну да. Засудим ФБР за их действия против нас, наших свобод и моего имущества. Служители ведь моё имущество, верно? — Я уже говорил, что твой ум рождает безумные идеи? — Все только об этом и твердят, тебе стоит придумать что-то оригинальное, — посоветовала я. — Ешь уже эту дрянь. На удивление послушно Баки принялся за поставленную перед ним еду. Мы сидели молча, будто бы собираясь с силами и мыслями. Уткнувшись в свою холодную лапшу, я раздумывала о том, что нужно уезжать из этого города как можно скорее. Не знаю, на сколько я зависла, но через какое-то время Барнс подошёл, забирая из-под моего носа пустую коробку и относя на кухню, чтобы выбросить. Когда я подняла на него взгляд, он как-то по-особому задумчиво взглянул на меня. — Помнишь о своё предложении? — напомнил он, словно снова читая мои мысли. Это начинало здорово напрягать! Не получив ответа, он выполнил то, что собирался, и снова вернулся к столу. Прислонившись к нему, скрестил руки на груди и снова посмотрел на меня, будто чего-то выжидая. Как будто я могла забыть, что сама не так давно предложила! Или так, словно я могла передумать. Это последнее, на что я способна. — Что скажешь, если сегодня мы уедем в Чехию? — спросил он, изгибая бровь. Я удивлённо взглянула на него, поражаясь тому, как быстро он взял инициативу в свои руки. Мне даже не до конца верилось, что он так быстро согласится покинуть Нью-Йорк со мной, да ещё и сам выберет место нахождения. Регулярно я боролась с мыслью, что он не до конца понимает, какую ценность несёт в моих глазах, но почему-то сейчас эти мысли полностью испарились. Он знал, на что соглашается, и знал, что это значит для меня. Вероятнее всего, этот город стал угнетать его также, как и меня. На то были свои причины. Его предложение меня сильно обрадовало. Без преувеличений, я ощутила облегчение. Что ещё можно испытать, когда человек, которого ты так долго ждал и с которым надеялся провести как можно больше времени, соглашается уехать с тобой в другую страну, где нет ни одного знакомого. — Восхитительно. Думаешь, можно сделать это так? В один день? — переспросила я, тут же вспоминая, как покинула Дарем ради Нью-Йорка много лет назад. — А разве нас что-то держит? — повторил мой давний вопрос Баки. — Стива больше нет. — Не говори так, словно он мёртв, — попросила я, поднимаясь со стула, и оказываясь впритык с мужчиной. — Для нас — да. — Ты ведь не осуждаешь его за это? — Нет, — покачал головой Барнс. — Он мой друг, и он сделал для меня больше, чем кто-либо. Он был со мной даже тогда, когда я сам в себя не верил. Я уверен, Стив был такой с каждым, так что он заслуживает право выбора и счастье. Он выбрал любовь, и я могу его понять, потому что в данный момент я пытаюсь сделать то же самое. Я вскинула брови, слегка размыкая губы в удивлении. Наверное, этот день плохо сказывался на мне, раз уж мне слышалось, как Барнс использует слово «любовь», да и тем более по отношению ко мне. Но что-то мне подсказывало, что, вполне возможно, мне не слышится, и всё просто происходит слишком быстро. — Но я буду по нему скучать. Мне будет его не хватать, — признался он. — Как и мне. Поджав губы, он кивнул, упираясь взглядом в пол. Снова тоскливо и расстроенно, чего я просто не могла допустить. Подняв его лицо за подбородок, я легко поцеловала в твёрдые губы. Проведя рукой по щеке, игриво улыбнулась. — Я так понимаю, быстро соберём всё необходимое, отправимся в аэропорт, а остальное решим по ходу дела? — изогнула бровь я. — Верно, — согласился Барнс. — Немного позже. Не успела я задать очередной вопрос, как Барнс снова поцеловал меня, но не так легко, как это сделала я. Не хочется врать, но я бы даже сказала, что без особой нежности. Весьма настойчиво, властно, неожиданно уверенно. Параллельно он обхватил меня обеими руками, разворачивая и с шумом усаживая на стол. На мой собственный обеденный стол, который был столь прекрасен, что не предназначался для таких жёстких посадок. Никак не среагировав на это и однозначно решив, что о столе я подумать ещё успею, обхватила шею Барнса, притягивая его ещё ближе к себе. Мы просто целовались, и можно было сказать, что третий раз в жизни, но внутри всё загорелось, как по строгой команде. Наверное, я слишком давно думала о Барнсе, и сейчас, когда он вёл себя так уверенно и непривычно, собственное тело кричало мне о том, как сильно я ждала этого. Я углубила поцелуй, а он немного наклонил меня назад, кладя ладонь на спину. Даже не думая, я потянула его ещё ниже, и он поддался, закидывая одно колено на стол и опираясь на него. Одной рукой держась за него и изо всех сил стараясь не разорвать поцелуй, я стала щупать стол второй, натыкаясь на стакан. Фыркнув, я скинула его из-за перевозбуждения, сильнее, чем рассчитывала, отчего тот со звоном разбился. Барнс продолжал удивлять меня, заставляя сомневаться в реальности каждого движения. Уже аккуратнее он заставил меня лечь, нависая надо мной и продолжая целовать. Его настойчивые, слегка размякшие губы переместились на щеку, оставляя тёплые, наполненные чувствами поцелуи. Аккуратно убрав пряди волос за уши, он стал целовать мою шею. Невообразимо! Долгое время Джеймс был в моих глазах убийцей, которого мне просто приходится спасать и который раздражал меня своим вечным самобичеванием и страдальческим видом. Потом я разобралась в нём, и он стал мне интересен, но просто как личность с дерьмовой историей. Благодаря Роджерсу он стал для меня человеком, чьё присутствие гарантировала хоть какую-то надёжность и комфорт, пусть тогда он и оставался Зимним Солдатом. Наши взаимоотношения строились на бесконечных драках, препираниях и недопонимании, и даже на фоне всего этого он стал мне необходим. Катастрофически нужен, чтобы продолжать спокойно жить, зная, что рядом есть кто-то, кому можно доверять и с кем не будет отчуждённости. Я всегда чётко отдавала себе отчёт, что он — трудный человек. Его история пугает, а его род деятельности ужасает, но это до чёртиков нравилось мне и лишь притягивало к нему. Тот факт, что в прошлом он — один из опаснейших убийц, а сейчас — сильный воин, который борется с собственными демонами, никогда не покидал меня. И зная всё это, мне трудно поверить, что после всего пережитого я получу такие поцелуи. А самое сладостное — получу то, что за ними стоит. Сейчас Барнс казался другим, более человечным, настоящим, осязаемым, и мне это нравилось. Он будто бы ушёл в забытьё, искал возможности уйти от всех давящих мыслей. Я же была его спасением и главным помощником в этом. Конечно, весьма странная трактовка, но нам обоим нужно было скрыться от всего дерьма, так что я просто не могла возражать. Я вернула его губы к своим, немного приподнимая узкий сарафан, который оказался чертовски некстати. Уловив моё неудобство, Барнс слишком уверенным рывком поднял мне юбку наверх. Я смогла обвить его торс ногами и оказаться ещё ближе к его разгорячённому телу. Наверное, нам стоило хотя бы немного обдумать и обсудить то, что происходит, но тоска по друг другу, недавно отступившие страхи, по-настоящему вспыхнувшие чувства и отчаяние пульсировали в наших венах, не давая оторваться от процесса. Баки разорвал поцелуй, проводя руками по оголённым, помеченными синяками и ссадинами ногам. Его бионическая рука была прохладнее, что контрастировало с разгорячённой плотью и вызывало лёгкие мурашки. Барнс перевёл взгляд на мои ноги, осматривая многочисленные ранения после битвы с Таносом. Я привыкла не обращать на них внимания, ведь подобные следы остались по всему телу и уже практически не вызывали дискомфорта. Баки же и думать не мог, что их осталось так много. Я отвела его внимание от этого, торопливо расстёгивая лёгкую куртку. Избавившись от неё, Барнс уже самостоятельно стянул свою футболку, давая мне взглянуть на великолепное тело, которое было создано годами тренировок. Думаю, оно было даже лучше, чем я предполагала. Если бы не редкие синяки, которых было в разы меньше, нежели у меня, то я бы вовсе потеряла голову. Вот же удивительный мужчина! В жизни бы не поверила, что при виде кого-то буду допускать слова вроде «потерять голову». Мне нужно было держать себя в руках, чтобы не начать обожествлять Барнса из-за накопившихся эмоций. Я бесстыдно провела пальцами по его широким плечам, крепкой груди, выступающему горячему прессу, а Барнс замирал, терпеливо дожидаясь, когда я перестану очерчивать контуры его тело, подобно зачарованной маленькой поклоннице. Вдруг я широко улыбнулась, демонстрируя зубы и встречаясь взглядом с Баки. Приятно было осознавать, что я могу не просто восхищаться им, но иметь возможности, которых нет у других. А глядя в глаза, видеть возникшую страсть, пронзительную уверенность и в то же время обожание. Не разрывая зрительного контакта, я нагло расположила руки на его джинсах, медленно расстёгивая ширинку. Барнс продолжил внимательно смотреть на меня, удивительно легко позволяя мне помогать ему. Его дыхание стало немного чаще и теплее, что чувствовалось у меня на коже. Вдруг всё приобрело новые повороты. Молниеносно он убрал мои руки, поднимая наверх так, что они оказались у меня над головой. От неожиданности я громко вобрала воздух в лёгкие, усмехаясь. Барнс ловко стянул джинсы, оставаясь в одних боксерах. Мне нравилось думать о том, что он почти раздет, а я ещё нет. Нравилось любоваться его телом в перерывах между блаженными, горячими поцелуями, от которых не было отбоя. Но это здорово оттягивало время от получениях желаемого. Закатив глаза, я оттолкнула Баки от себя, заставляя подняться на ноги. Его грудь заметно вздымалась, а взгляд становился всё более пронзительным. Мне померещилось, что он похож на тот, что был у Зимнего Солдата перед убийством жертвы. Наплевав на это мимолётное сходство, я расстегнула ремень своего сарафана и потянулась к молнии. Барнс, начиная немой спор, убрал мои руки от неё, самостоятельно расстёгивая. Я скинула лямки, он стянул его окончательно, оставляя на полу. Раньше, чем я ожидала, он тихо рыкнул, подхватывая меня на руки. Я крепко обхватила его ногами, зарываясь пальцами в волосах. Немного отведя их, впилась с поцелуями в шею. От него удивительно вкусно пахло. Смесь геля, который, скорее всего, принадлежал Стиву, слегка потом и просто его кожей, которая приобрела для меня особый аромат. Поддерживая меня одной рукой, второй он стянул нижнее бельё. Я долго думала об этом моменте, и мне казалось, что я почувствую себя беззащитной и слабой, столь быстро лишившись белья, но всё было иначе. Барнс оказался тем самым человеком, с кем я чётко ощущала, что так и должно быть. Освободив одну руку, я потянулась к боксерам мужчины, приспуская их и проводя рукой по отвердевшему члену. Поджав губы, Баки сильнее сжал руку, которой держал меня. Расценив это как полное согласие и готовность, я повторила это движение, но немного грубее. Баки закинул голову назад, отчего я снова улыбнулась и провела языком по зубам. Легко сжав его член в руке, направила, резко насаживаясь и прикрывая глаза, наконец ощущая его в себе. Руки его спустились мне на бёдра, сжали их. Я сложила ладони на его шее, расслабляясь и позволяя взять всё под свой контроль. Ладони Баки переместились на мои ягодицы, давая ему возможность приподнимать и опускать меня. Барнс пропустил часть с чересчур нерешительными движениями, переходя к уверенным толчкам. Я закусила губу, сдерживая улыбку наслаждения и радости, от получения желаемого. Внизу живота разрасталось приятное тепло, медленно растекающееся и овладевающее всем телом. Я так давно хотела этого, что мне казалось, долго я не продержусь. Барнс повалил меня обратно на стол, прекращая аккуратничать со мной и моими ранениями. Забравшись сверху, продолжил мучать меня часто изменяющимся темпом. Я снова обвила его слегка влажный торс ногами, прижимая ближе к себе и насаживаясь на всю длину его члена, отчего услышала очередной довольный то ли хрип, то ли рык. Прикрыв глаза, полностью отдалась процессу и повинуясь Барнсу, который отлично знал, как сделать мне хорошо. Только я начинала чувствовать приближение полного удовлетворения, как Джеймс понимал это, останавливаясь, но оставаясь внутри. Как только подходящий оргазм отпускал, он снова начинал двигаться. Сначала это было столь прекрасно, что я потеряла контроль над дыханием, начиная хватать воздух ртом и сжимать плечи мужчины. Но он повторял этот фокус снова и снова, пока каждый толчок не стал катастрофически приближать меня к высшей точке. Когда он сделал это опять, явно наслаждаясь, я жалобно простонала, сжимая челюсти и начиная задавать темп самостоятельно. Оргазм был всё ближе. Ноги начинало сводить, и я стала всё хуже ощущать, крепко ли держусь за Барнса. Барнс склонился к моей шее, обжигая дыханием и оставляя влажные поцелуи. Они были почти невесомыми, потому что он не мог на них сосредоточиться. Барнс был близок к пику, как и я. Снова запустив руку в его волосы, я прикрыла глаза. Голова закружилась и в висках закололо, по телу пробежала дрожь и волна эйфории. Чувствуя тоже самое, он сделал несколько быстрых толчков, прикусывая кожу на моей шее. Разомкнув губы, я издала протяжный, весьма громкий стон, который не смогла сдержать. Ноги задрожали, но я лишь сильнее стиснула его торс, сильнее сжимая длинные волосы в руке, пока долгий оргазм медленно отступал, сменяясь ощущением полной лёгкости и простой влюблённости. Огромных усилий мне стоило разжать кулак и опустить ноги. С минуту спустя, Баки отнял губы от моей шеи, осматривая лицо. Он мельком улыбнулся, продолжая тяжело дышать и убирая волосы, прилипшие к моему лбу. Его взгляд был живее и теплее, чем я привыкла видеть. В нём читалось счастье, любовь, то обожание, которое я заметила раньше. Я закусила губу, не веря, что он способен смотреть на меня так. Немного приподнявшись и с трудом усаживаясь, я поцеловала его в скулу. В непривычной манере, он обвил меня руками, притягивая к себе и упираясь лбом в плечо. Со спокойной душой, отчего-то ощущая себя легче и добрее обычного, я прикрыла глаза, поглаживая его запутавшиеся волосы и прислушиваясь к успокаивающемуся биению собственного сердца.

***

— Я помню его ещё совсем мальцом, достающим мне до плеча. Каким бы гордым и смелым он ни был, ему нужна была моя защита. Потом всё перевернулось. Кажется, я на секунду потерял контроль над разумом, как он стал необходим мне, — отзывался с улыбкой на губах Баки, натягивая футболку. Ну и ну! Знала бы я, что этот мужчина так прекрасен и комфортен в сексе, рискнула бы сделать это ещё раньше! Застегнув рубашку, от которой мы ещё не успели избавиться, я взмахнула волосами, убирая с лица. Повернувшись, стала наблюдать за тем, как Барнс вешает свою куртку на стул, сосредоточенно разглаживая. Мы проверили этот стол на прочность и второй раз, а потом, сами того не заметив, перешли на разговоры, соскакивая с одной темы на другую. Никогда раньше наши диалоги не строились так легко. Случившееся явно пошло нам на пользу. Расположившись прямо на столе, мы смотрели на белый потолок, покрытый мелкими трещинами, и обсуждали то одно, то другое. Спустя какое-то время Барнс поднялся со стола, начиная одеваться. — Вряд ли ты можешь представить, каким смешным и морально юным он был. Совсем не тот Стив, с которым ты познакомилась, — заверил меня Барнс, наклоняя голову вбок. — Ты так и будешь лежать? — Это претензия? Если да, то она ничего не стоит. Рано ты стал диктовать свои условия, — подметила я, перекатываясь на живот. — Думаю, отдалённо, но я могу представить. Видела его фотографию в прошлом, она стояла на рабочем месте Пегги. Да и эти пять лет сблизили нас. Роджерс далеко не всегда солдат, готовый отдать свою жизнь за чью-то. Иногда он обычный. И очень молод духом! Хотя мне и пришлось рассказывать ему, кто такой Стивен Спилберг, что такое АйТюнс* и как прекрасно современное метро. Баки замер, немного нахмурив брови и потупив взгляд. Меня пронзило осознанием. — Дерьмо! Нет. Только не это. Я забыла, что ты из того же века, — простонала я, прикрывая глаза. — Я думал, он поможет адаптироваться мне… здесь, — немного угрюмо признался Барнс, с трудом подбирая нужное слово. — Вообще-то, я всё ещё здесь и разбираюсь похлеще, чем разбирался он, — напомнила я, всё же спрыгивая со стола и беря в руки сарафан. Баки подошёл ко мне, снова овладевая вниманием и устанавливая зрительный контакт. Он посмотрел на меня с неким сочувствием и неловкостью. — Мне жаль, что я не был с вами эти пять лет. Я упустил слишком много, — произнёс серьёзно он. Я покачала головой, опуская взгляд. Мне не хотелось возвращаться к этой теме, но как назло она постоянно настигала нас. — Это не твоя вина. Мы все виновны, — ответила я, но даже скорее самой себе, снова напоминая о самом большом упущении. — Я упустил слишком много времени с тобой. — Верно. И заставил здорово пострадать, — выпалила я, не осознавая, что говорю правду. Мне не хотелось казаться слабой, тем более сейчас, перед ним, когда всё уже нормально, и мы можем быть рядом. Но с другой стороны я прекрасно понимала, что если не признаюсь в этом, то каждый чёртов день буду сомневаться в реальности произошедшего и искренности чувств Джеймса. — Можешь не верить ушам, но я скажу, что это было очень больно, ведь я не знала, как всё сложится, включая время после возвращения, которого могло и не быть, — затароторила я. — Но мы всё вернули. Всё вышло так, как вышло, и процесс этот необратим. Я обвила его шею руками, встала на носки и легко поцеловала. Не думала, что это может быть так приятно. — Давай хотя бы попытаемся пожить… — Нормально? — предположил он, замечая, как я хмурюсь, не в силах подобрать слово. Я кивнула, отстраняясь и начиная надевать кожаный сарафан обратно. Баки поджал губы, тоже кивая головой, давая немое обещание то ли себе, то ли мне. — Мне нужно забрать вещи. Они у Стива. Когда вернусь, решим, как убраться отсюда, — пообещал Баки. — Собирайся. Я снова кивнула, отпуская Барнса. Тот весьма быстро покинул квартиру, а я в ступоре уставилась на своих псов, пытаясь всё уловить и сосредоточиться. Сегодня мы уедем в Чехию, и всё закончится. И уедем не просто «мы», а я и человек, которого я смогла по-настоящему полюбить и которого вернула, пусть то и стоило чертовски много.