Они убили Марлен

Нет смысла скрывать и умалчивать, что этот долгожданный, казалось бы, спасающий переезд оказался куда труднее, чем планировалось изначально. Если говорить о разного рода формальностях, то их было куда больше, чем ожидалось. Начать можно, пожалуй, с того же самого перелёта. Двум полугероям-полупреступникам, находящимся под контролем ФБР, нужно убраться из страны, причём в короткие сроки и при наименьшей огласке. Чтобы улететь как можно быстрее и без проблем, нам пришлось обратиться к Пеппер. Весьма эгоистично, учитывая, что ей и без того хватало забот. Тем не менее, она была единственной знакомой, способной одолжить личный самолёт. Да, нужно было немного поуговаривать, дождаться полной готовности самолёта к полёту и решить все организационные вопросы, но зато мы смогли без особых проблем перебраться в другую страну. Оказавшись там, пришлось решать вопросы с жильём. И это только для начала! Кто без вопросов согласится сдать жильё иностранцам с тремя огромными собаками? Мы вынуждены были несколько дней пожить в придорожном хостеле где-то между Прагой и Рудной. Далее — съёмное жильё, а после него и собственная квартира, купленная на средства с продажи моего магазина, квартиры в Нью-Йорке и каких-то накоплений Баки. Признаться, понятия не имею, откуда у бывшего сотрудника Гидры и человека, который провёл пять лет в квантовом мире, накопления. Продажа моего имущества в Нью-Йорке тоже оказалась малоприятным занятием! Трудно заниматься подобным, когда находишься в другой стране. Тем не менее, благодаря старому доброму Эзре мы справились. У меня даже осталось немного денег на выкуп книжного магазинчика на окраине Праги, чтобы иметь хоть какой-то источник заработка! Место выглядело весьма плачевно и покинуто, но нам хватило двух месяцев, чтобы привести его в порядок. Я обещала Баки, что найду для нас хорошего адвоката, способного ослабить верёвки ФБР на наших шеях. Конечно, из этого ничего не вышло. В кратчайшие сроки служба обнаружила наше местоположение, несколько раз дала по заднице и напомнила об условиях нахождения на свободе. Барнсу даже нашли местного психотерапевта, которого, точнее, которую, он должен был посещать каждый день без пропусков! Кстати, о Барнсе… Ему это было нужно. Я провела с ним достаточно времени, чтобы понять, насколько тяжело человеку с личной тяжёлой историей адаптироваться к нормальной жизни. О чём тут говорить, если после пары лет со Мстителями я сама почти что забыла, что из себя представляет эта «нормальная жизнь». Каждый чёртов день, ровно в десять и до полудня, он уходил на встречу с доктором. Баки никогда не отличался особой улыбчивостью, но после встреч он приходил чуть менее хмурый, нежели когда уходил. Он часто пропадал. Чаще всего он заседал в баре под квартирой, но иногда уходил, не говоря, куда. Барнс говорил, что это нужно ему для восстановления, полного отречения от былой жизни и избавления от всего, что его с ней связывает. Он заверял, что мне необязательно знать подробности, ведь это весьма чревато. Джеймс постоянно напоминал мне о том, что это лично его дело, стоя в дверях квартиры и перекладывая небольшой блокнот из руки в руку. Трудно поверить, но я и не лезла к нему. Потому что здраво оценивала его состояние, знала обо всех потерях и ранах и знала, что порой ему легче справляться одному. «Медленно, но верно». Так он говорил каждый раз, когда я спрашивала его, чувствует ли он хоть какие-то улучшения. Из этих слов можно сделать вывод, что я размякла ещё сильнее, стала меркантильной, а чужие проблемы всё же волновали меня. Отчасти, но не совсем так. Баки был единственным человеком, жизнь, эмоции и мысли которого волновали меня. Я повторюсь, мы провели много времени вместе. Порой это помогало мне чувствовать себя живой и нужной, а иногда кололо прямо в сердце. Узнавать Барнса и его историю всё лучше и лучше оказалось куда труднее, чем можно было подумать. Однако у меня получалось, и его ужасающее прошлое позволяло мне лишь сильнее любить этого мужчину, как бы тяжело это порой ни бывало. Его мучали кошмары. Ему снилось то время, когда он невольно стал проектом Гидры. Ему снилось, как он падает с поезда и разбивается насмерть. Порой он спал и видел, как Стив погибает разными способами, а иногда — как он убивает кого-то. Только вот убийства были скорее воспоминаниями, чем снами. Ему снились лишь те, кого он действительно убивал, будучи Зимним солдатом. Он рассказывал о некоторых убийствах, о войне, о начинающем свой жизненный путь Капитане Америке, о том, как его мозг превращали в кашу. Это происходило редко, лишь когда нужно было ему самому. Но даже в моменты таких редких откровений он говорил с плохо скрываемой болью и отвращением. Все эти истории и признания были страшными. Они становились ещё страшнее, когда я напоминала себе, что это всё действительно происходило в мире и его жизни. Но я отлично справлялась благодаря собственному опыту. Оставаясь в полном порядке, я могла помогать Барнсу становиться лучше и всячески упрощать ему жизнь. И вот последние полгода мы в Чехии. У нас есть место жительства, у Баки — психотерапевт, у меня — магазин. Денег не особо много, но на простую жизнь без привередливости хватает. Никаких проблем, угроз конца света, инопланетян, богов и старых знакомых. Только мы и новая, почти что нормальная жизнь. Насколько мне было известно, почти что все наши коллеги по спасению мира пытались жить нормально. Пеппер привыкала к жизни без Тони и ведению всех дел, Питер Паркер заканчивал школу и готовился к поступлению в университет, Клинт стал реже выходить на миссии, проводя время с семьёй, Тор путешествовал по космосу с Ракетой, Квиллом и командой, Сэм держал всех в напряжении, раздумывая, как поступить с щитом кэпа, а Ванда…пропала с радаров. Я не могла ни к кому обратиться, чтобы найти её, да и сама не могла воспользоваться помощью Служителей. Я слишком долго звонила, но это не дало своих результатов. — Я знаю, что сейчас ты будешь ругаться и пронзать меня этим своим испепеляющим «в стиле Марлен» взглядом, но ради всех святых, возвышающихся над нами — не надо делать этого! Просто прости меня и дай объясниться! — раздался торопливый женский голос, отвлекающий меня от рассматривания прохожих и разноцветных вывесок. Я выпрямилась, отстранившись от прохладной стеклянной витрины, выдохнула дым, выкинула потухшую сигарету за угол и осмотрела торопливо приближающуюся, весьма громкую чешку. Эту девушку, разговаривающую с очень сильным чешским акцентом, звали Клара Войтич. Ей было немногим за двадцать, но на руках она держала двухлетнего сына. Не знаю, стоит ли уделять внимание тому, что ребёнка здесь быть вообще не должно. Её светлые волосы, пострадавшие от окрашивания и химической завивки, были убраны в небрежную высокую причёску. Длинный кардиган болотного цвета спадал с одного плеча, в него вцепились детские пальчики. Из-за быстрых, резких движений большие бронзовые серьги в ушах звенели. Клара достала связку ключей из кармана белых джинсов, при этом нелепо нагибаясь, чтобы удержать ребёнка. Согнув ноги в коленях, она прищурилась и вставила ключ в замочную скважину. Открыв дверь, кратко улыбнулась мне и позволила пройти в магазин первой. Клара работала здесь. Продавала книги, газеты, расставляла новый товар и отвечала за вечно горячий кофе на нашем небольшом складе. — Ты могла сама открыть магазин, — вдруг напомнила мне Войтич. — Это твой магазин, и у тебя есть ключи от него. — Не могла, — ответила я, включая свет в киоске. Здесь было очень мало места. У левой стены стояла касса, окружённая свежими газетами, конфетами и сувенирами для туристов. В самом центре был квадратный стенд, занимающий почти всё площадь магазина и заполненный стопками книг различных жанров. На витрине стояли экземпляры новых книг молодых авторов, а на стеллажах, у оставшихся двух стен, стояли многочисленные книги, распределённые по жанрам. На полу — несколько картонных коробок, заполненных принесёнными жителями книгами, а за кассой — комод, заполненный старинными, особо ценными книгами, скрытыми от глаз простых покупателей. За то время, сколько я была владелицей этого места лишь один коллекционер поинтересовался данным старьём, но полистав каталог и потратив половину моего дня — ключи от ящиков комода есть только у меня — ничего не приобрёл. На стенах, где голых участков почти не осталось, висели постеры с писателями, достопримечательностями и какими-то цитатами чешских классиков. Половина из них была за гранью моего понимания. Знание языка у меня пока что было весьма поверхностное. Искусственный свет был тусклым, но сейчас утренние лучи отлично освещали киоск. — Почему? — потупив взгляд, спросила Клара. — Чтобы пристыдить, — пожала плечами я, присаживаясь на чёрный пластиковый стул в углу магазина. — Так и знала! — хохотнула девушка, а ребёнок на её руках чихнул. — И я всё объясню. Да, я опоздала и не открыла магазин вовремя… — На полтора часа. — Да, на полтора часа, занудная ты начальница. И у меня очень веская причина, — заверила меня Клара. — Обычно я оставляю Йена с нашей соседкой, и сегодня я собиралась сделать то же самое. Клянусь, я провела возле её дверей двадцать минут, а потом ещё полчаса звонила ей. Оказалось, она уехала к родственникам в Дрезден на пару дней. Во-первых, оказалось, что она немка, а во-вторых, что стерва. Тогда я позвонила подруге, но она сегодня тоже работает. Марлен, я потратила уйму времени, чтобы найти няньку для Йена, но ничего не вышло. Сегодня он посидит со мной. Я взяла игрушки и зарядила свой телефон, так что он спокойно посидит под кассой. Никто и не заметит его. Клара работала в этом магазине ещё до меня, а когда я пришла, заявив, что стала новой хозяйкой, на удивление тепло и жизнерадостно приняла меня. Девушка производила хорошее впечатление и вызывала доверие. До сегодняшнего дня она всегда приходила вовремя, местные старички лично знали её и с радостью покупали газеты, попутно обсуждая новости. Она была простой и общительной. Для продавщицы в киоске этих качеств было достаточно. Наши отношения были весьма простыми и нормальными, чему послужил лёгкий характер Войтич. Да, я была здесь главной, и она уважала меня и мои просьбы, но мы общались на одном уровне. Она делала мне большое одолжение, обучая чешскому. К тому же, знала, кто я и кто Барнс, периодически приходящий сюда, но при этом никогда не интересовалась темой спасения мира и нашего участия в этом. Уверена, подсознательно она понимала, что я не буду ругать её за опоздание, пусть проявления отсутствия пунктуальности меня и раздражали. — Поверь, были бы у тебя дети, ты бы поняла, что я сама не в восторге, — Клара смахнула прядь с лица, открывая кассу и начиная вытаскивать игрушки сына. Я поморщилась, сама не конца понимая, почему. Думаю, мне не нужно что-то иметь, чтобы иметь возможность понимать. Каждый чёртов день мне приходится понимать или вспоминать то, что на простых людей может навеивать ужас. В магазин зашёл первый покупатель. Мужчина лет сорока в синем костюме и портфелем в руке. Он поздоровался, осмотрел свежие газеты, выбрал одну из них и купил. Как только дверь закрылась за ним, Клара сорвалась с места, доставая коробку с каким-то хламом и подходя к выходу. Открыв дверь, она подпёрла её, впуская в магазин свежий воздух. Стянув с себя кардиган, она осталась в оранжевой рубашке из какого-то лёгкого материала. Сегодня был тёплый, но довольно пасмурный день. В отличие от неё я лишь запахнула свой кожаный пиджак коричневого цвета. Закинув ногу на ногу, потянулась к ближайшей книге в твёрдой обложке. — Будешь кофе? — предложила Войтич. — Да, — кивнула я, начиная бегать глазами по малознакомым словам. — Вообще-то, я ненадолго. Поставок и наплыва не планируется. Хотела предупредить, что с завтрашнего дня ещё одно издательство будет привозить нам свои журналы. Что-то связанное с вашей культурой, модой и историей. Девушка скрылась за дверью небольшого склада, оставляя её открытой, чтобы слышать меня. Звук кипящего чайника перебил звуки улицы. — Вашей… — повторила она за мной. — Всё ещё не могу понять, как Капка продал тебе этот магазин, если у тебя даже нет гражданства и ты американка! Ты уже занялась этим вопросом? Кстати, я принесла тебе книжку, в которой очень простой язык, должна быть полезной. — Есть некоторые проблемы, — ответила я, не желая особо распространяться. Если внедряться в подробности, то крайне тяжело получить гражданство с личным делом, проступками и слежкой ФБР, как у меня. Чехии не особо нужна по большей части преступная гражданка, за которой нужно следить. — Я заплатила ему в день предложения и наличными, этот тщеславный мужчина не мог не согласиться на сделку. Клара вернулась с двумя бежевыми кружками, протягивая одну мне. — Ты вызываешь слишком много вопросов, мисс Марлен Каллен, и я пока не могу ни ответить на них, ни задать их, — вздохнула девушка, обращаясь ко мне на американский манер. Бодро улыбнувшись, она подошла к своей сумке, отдала мне книгу и поспешила обслуживать пожилую даму в бархатном платье. Она повернулась ко мне и помахала. Её красные губы растянулись в улыбке. Я не знала её имени, но она частенько захаживала сюда за газетами и книгами русским классиков. Иногда она задерживалась, чтобы обсудить их со мной, словно чувствуя моё происхождение. — Доброе утро! Как ваши домашние животные и муж? * Я хотела было усмехнуться, но сдержалась, скрывая лицо за большой кружкой. Эта женщина видела Баки лишь однажды, когда он переносил коробки с книгами со склада в магазин, но была полна уверенности в том, что это никто иной, как мой муж. От этого было действительно смешно, ведь, как бы я ни любила Баки, трудно было представить людей вроде нас в браке. Да и, если честно, если бы не её реплики, то я бы никогда в жизни не задумалась о подобном. — Хорошо, — ответила я, заканчивая с кофе и поднимаясь со стула. Взглянув на часы над дверью, я подсчитала, что Баки как раз должен закончить с психотерапевтом и добраться до бара. Сегодня нам нужно было купить продукты на рынке, и мне хотелось кое-что с ним обсудить. Нужно было застать его, прежде чем он снова отправиться куда-то, преследуя собственные цели. Рассчитав, что за десять минут я дойду до этого бара, я отнесла кружку на склад, направляясь на выход. — Если ничто не помешает моим планам, вечером перед закрытием зайду, — предупредила я Клару. — А если нет — напишешь сообщение. Это не так уж трудно, если ты не знала, — улыбнулась мне девушка, принимая деньги у пожилой дамы. Войтич любила акцентировать внимание на том, что я ненавижу сообщения и что мне куда сообщить всё лично. Например, как сейчас. Попрощавшись, я покинула магазин. На улице начинался лёгкий дождь, а потому я ускорилась. Пусть я и прожила здесь полгода, зачастую ходила, рассматривая местные здания, памятники и мосты. Было в этом городе нечто привлекающее, необычное и по-своему мощное. Прага не имела ничего общего с Нью-Йорком. Люди здесь были другими, темп жизни более размерен, улицы почти что тихие. Если бы не машины и большое количество пабов и баров, то весь город напоминал бы по звучанию кладбище. Архитектура была старой. Никаких небоскрёбов, бесконечных неоновых таблоидов и граффити. В Праге не было ничего, способного напомнить о внезапно закрутившейся жизни в Нью-Йорке, что играло на руку. Добравшись до бара, я остановилась у входа под козырьком. Поправив волосы, из-за влажности начавшие ещё сильнее завиваться, я расстегнула намокший пиджак, стягивая его с себя. Я осталась в шёлковом, но довольно плотном платье, облегающем тело. Оно было тускло-зелёного цвета и покрыто мелкими живописными цветами. Открыв дверь, ощутила запах пряностей и разливного пива. Здесь работал телевизор, бесконечно крутящий футбольные матчи. Параллельно играла приглушённая попсовая музыка. Посетителей сейчас мало, ведь ещё не было и полудня. Нужного мне человека я обнаружила сразу. Широкая спина была обтянута кожаной курткой. Барнс сидел на барном стуле возле стойки. По левую руку от него сидел пожилой мужчина, который что-то ему говорил. Баки слушал его, повернувшись и давая мне разглядеть его шикарный профиль. Ещё сильнее отросшие волосы были немного убраны. Верхнюю часть он закрутил в шишку. За стойкой стояла улыбчивая девушка восточной внешности, протягивающая Барнсу и его собеседнику по бутылке пива. Значит, я как никогда вовремя. –…и вечно ходишь такой… с миной, как будто жизнь познал, как будто старше меня, ей богу! Какое-то движение, рычаг тебе в этой жизни нужен, — бормотал мужчина. — Вот что я тебе скажу: тебе нужна девушка! Чтобы, знаешь, избавиться от этого… — Никто ему не нужен, — встряла я, вставая между Баки и этим седовласым мужчиной. Он распахнул узкие глаза, с подозрением осматривая меня. В это время я повернулась к Баки, который с какой-то неловкостью отставил бутылку пива в сторону. Когда он поднял на меня взгляд, эта неловкость сменилась лёгким облегчением и знакомым блеском в глазах. — Привет, — поздоровался он, поджимая губы. Я кивнула ему, касаясь плеча и садясь на барный стул с другой стороны от Баки. Заказав пиво, я закинула ногу на ногу и немного расслабилась. — А это что ещё за бескультурная юная леди, врывающаяся в мой монолог? — прищурился мужчина, пытаясь рассмотреть меня, выглядывая то перед Барнсом, то за его спиной. — Это Марлен. Она… мы вместе. Живём и вообще, — коряво представил меня Джеймс, начиная постукивать ногой по полу. Я хмыкнула, делая глоток из бутылки, которая уже стояла передо мной. — Марлен, это Йори. Он мой друг. — Какие мы друзья?! — смешно возмутился мужчина, махая рукой. Баки лишь пожал плечами. Йори… звучало весьма знакомо. Не исключаю, но, возможно, Барнс упоминал это имя несколько раз. Никак не могла подумать, что он имеет ввиду старика-азиата. — Как прошла встреча? — спросила я у Барнса, утаскивая какую-то китайскую закуску из-под его носа. — Нормально, — сообщил он, легко кивая головой и берясь за свою бутылку. — Доктор Рейнор сказала, что мне нужны серьёзные, но неожиданные перемены. — И при этом они должны быть безопасными? — прыснула я. — Ничего не выйдет. К тому же, это противоречит той рутинности, которую я для нас выдумала. — Она предложила сменить стрижку, например, — немного хмуро продолжил Джеймс. — Сделать что-то с твоими волосами? Это… действительно слишком серьёзно. — Я подумал, что, может, это действительно неплохая идея, — признался он. Я осмотрела его отросшие тёмные волосы. Зная, что он не особо любит необязательную близость в публичных местах, всё равно провела по ним рукой, пожимая плечами. Я обожала его волосы и то, как непослушные пряди, за которыми Барнс никак не ухаживал, падали на его лицо. И мне нравилось, как он убирает их за уши, когда они мешают ему на чём-то сосредоточиться. А ещё было весело иногда по утрам завязывать ему шишку вроде той, что сейчас у него на голове. Но пусть я и не знала доктора Рейнор, мне казалось, что она и её указания положительно влияют на Барнса. В нашей ситуации это было куда важнее. — Хорошо. Придумаем что-нибудь, — послушно согласилась я. — Что ты тут делаешь? — вдруг спросил он. — Пока ничего. Наблюдаю за тобой и за тем, как ты проводишь время, — ответила я. Вдруг в кармане пиджака завибрировал телефон. Закатив глаза, я стала доставать его, надеясь, что это не Клара, решившая задать самый простой вопрос, просто чтобы напомнить о себе. Посмотрев на экран, я убедилась, что это не она. Высветился скрытый номер, что заставило меня нахмурить брови. Обычно мне не звонили с подобных ведь, если быть честной, звонили лишь Баки и Клара. Почему-то мне захотелось понадеяться, что это может быть внезапно объявившаяся Ванда, которая, по непонятно какой причине звонит мне с другого номера. Ответив на звонок, я спрыгнула со стула, оставляя Баки с его престарелым другом. — Слушаю. — Марлен Каллен? — раздался мужской голос. — Смотря кто спрашивает. — Ник Фьюри. Помнишь меня? Я вскинула брови. Конечно я помнила этого мерзавца, решившего пренебречь информацией обо мне. Я не могла отрицать, что, возможно, именно из-за него моя жизнь сложилась так, как сложилась. — Да! Вместе на похоронах Старка водку пили, а потом ты меня немного подставил. Теперь придётся снова менять номер… — Это будет неприятно. Тогда мне придётся снова звонить через месяц, — признался он. — Что ты хочешь? — Предложить работу, — ответил Ник, из-за чего я прыснула со смеху. — Знаю, неожиданно. То, что ты называешь «подставой», на деле — стечение обстоятельств. Если хочешь честное объяснение, то я просто не счёл тебя достаточно важной, чтобы доверить твоё дело надёжному человеку. Я попросил коллег найти для этого стажёра. — Смешно. Это не пробуждает во мне желание продолжать разговор. — Да, вышло, вообще-то, не так смешно, как я думал. Его уволили, — задумчиво проговорил Фьюри. — Слышал, из-за него у тебя проблемы с ФБР. Если согласишься немного поработать, то уйдёшь из-под контроля ФБР и станешь делом Щ.И.Т.а, то есть, моим. Со мной легко договориться о полной свободе. Я прикусила губу, не до конца понимая, в чём подвох. Фактически, именно из-за подхода Фьюри я стала добычей для ФБР, лишилась силы и стала весьма ограничена в своих действиях. У человека вроде Фьюри должна быть крайне веская причина, если он предлагает исправить это «недоразумение». — В чём суть предложения? — поинтересовалась я, хотя это слишком громко сказано. — Ты как никто другой знаешь, что сейчас Америка потерпела серьёзные изменения. Наши герои в большинстве своём ушли на пенсию, но это не значит, что теперь в мире не будет происшествий, которые надо предотвращать. Мы начали поиски новых Мстителей, вместо тех, что распались, но нам нужен кто-то, кто введёт их в курс дела. Выбор небольшой. Не хочешь потренировать и подтянуть их? Я громко усмехнулась, чем привлекла внимание прохожих. Давно я не слышала ничего настолько несуразного и отвратительного, как это смелое высказывание. — Подожди, мой мозг уже сформулировал уйму аргументов не то чтобы для моего отказа, а для уничтожения этой идеи в целом. — Я понимаю, ожидаемый ответ. Думаю, твои аргументы могут быть сильны, но послушай… — Нет, Ник, при всём уважении, послушай ты, — вздохнула я, прикрывая глаза. — Мстители были, да, но больше их нет. А нет их потому, что часть умерла, а часть больше терпеть не может бесконечные потери и риски. Тебе повезло, что я говорю об этом, а не притворяюсь непробиваемой, когда остальные отмалчиваются, надеясь, что свыкнуться со всем этим дерьмом. Других Мстителей не будет. Никогда. Создавайте и спонсируйте новые объединения, обучайте их сами, но Мстителями им не стать. Хочешь знать, почему? Потому что Мстители — это Тони Старк, Стив Роджерс, Наташа Романофф, Клинт Бартон, Ванда, Тор, я, раз уж вы все так решили, и остальные! Не кто-то другой. И это только первый аргумент. Второй — что бы вы не говорили, я не Мститель, а воитель и убийца, чего не скрываю. Просто помощь со стороны, без которой можно обойтись, как это и было до меня. Не знаю, почему все решили иначе. Третий — мне есть чем заниматься. Нормальной жизнью, например. Есть для кого это делать, уж извини за подобную откровенность. Я удивлюсь, если кто-то вообще за это возьмётся. Четвёртый — я не в Америке, и возвращаться ради кучки незнакомцев даже не подумаю. Этого достаточно, или мне продолжить? В ответ мне была тишина. Какое-то время Фьюри просто молчал, будто бы осмысляя. — Не нужно, — ответил он через какое-то время. — Я разделяю твоё мнение, но у меня нет выбора. Миру и Америке нужна помощь. Нужны люди, способные противостоять опасности и те, на кого народ может положиться. И я не в восторге от этой идеи, но разве у меня есть выбор? Никто не в силах собрать всех снова. Хотя бы потому, что мы многих потеряли. Но, Марлен, предложение будет в силе ещё очень долго. Подумай хоть немного. — Хочешь помочь мне, Фьюри? Исправь то, что натворили твои якобы стажёры просто из доброты душевной. Не ставь условия, не шантажируй и не призывай к компромиссу, — нервно предложила я. — Надеюсь, на этом все? — Да, — кратко ответил Ник. — Чудесно! Я сбросила. Малейший диалог и попытка снова связать меня с этим дерьмом — и я сбита с толку. Клянусь, ещё немного, и я приду к выводу, что невозможно вычеркнуть эпизод жизни, избавляясь от него, как от страшного сна. — Всё в порядке? Кто это? — послышался настороженный голос Баки за спиной. Я обернулась, замечая, что он только что вышел из Бара. В одной руке он держал мой пиджак, оставленный на стуле. Он протянул его мне, и это сработало как знак, что внутрь мы уже не вернёмся. К этому моменту лёгкий дождь на улице закончился, а потому мы вышли из-под козырька, медленным шагом направляясь в сторону дома. — Ник Фьюри, глава Щ.И.Т.а. Делал бессмысленные предложения. Моё согласие поработать на него за выход из-под влияния ФБР, — вздохнула я, попутно надевая пиджак. — Не знала, что твой единственный друг во всём городе — старик-азиат, любящий пофилософствовать, поворчать и посидеть в баре с утра пораньше. Я решила сменить тему, пока мой ответ на вопрос не перерос в разговор о недавно позабытом образе жизни. Подобные темы явно не относились к тем, которые помогут Баки начать всё заново и забыть прошлое. Моя попытка дала свои результаты и, Барнс, не особо заинтересованный в личности Фьюри, не стал продолжать расспросы. — На самом деле, он очень умный и мудрый, — подметил Барнс, по привычке сжимая руки в кулаки и всё время с подозрением вглядываясь в лица прохожих. Это могло показаться весьма забавным, если не знать всех причин. — И он ближе мне по возрасту, чем ты, например. — Ну спасибо, — фыркнула я. — Это намёк, что я глупа в силу юного возраста. Юного по сравнению с твоим. — Ты знаешь, что я не это имел в виду, — покачал головой он. Конечно я это знала. Прекрасно понимала, что ему гораздо легче найти общие темы и схожие мнения на какой-либо счёт с человеком преклонного возраста. Этому солдату было за сто, конечно, ему было бы трудно поладить с нынешними молодыми людьми! В жизни с таким подходом я — огромное обоснованное исключение. В любом случае, меня устраивал тот факт, что у Баки есть друг, и плевать, какой именно. Это уже ужасно много значит. — О чём ты хотела поговорить? — напомнил мне Барнс, изучающе оглядывая. Я тут же вспомнила, что изначально шла в бар с целью. Она была весьма спорной и немного неожиданной, но я долго обдумывала это. — Уже полгода я не пользуюсь своей силой. Ты же знаешь, насколько это нервно? Клянусь, ещё немного, и я сгорю изнутри из-за пленительного безобразного чувства собственной никчёмности. Без Служителей нет ни власти, ни понимания возможностей. Нет, ты можешь себе представить, это заставляет меня чувствовать себя обычной! — развела руками я. — Но если поделишься с кем-то данной откровенностью — прикончу. Даже не пожалею. Баки слегка улыбнулся, смотря на свои ботинки и качая головой. Он разжал кулаки, немного расслабляясь и отвлекаясь от внешнего мира на диалог со мной. Сейчас было весьма тепло для ношения перчаток, но всё же они были на его ладонях. Сколько мы жили в Чехии, он прятал свою бионическую руку то ли от глаз окружающих, то ли от самого себя. Для меня это было весьма печально, ведь такой протез оказался очень полезным и приятным в быту. Жаль, что Барнс не понимал, что таким подарком — пусть и от Гидры — можно гордиться. — Если ты намекаешь на согласие работать с Фьюри и возвращение силы с его помощью, на что-то минимально противозаконное или рискованное, то ты знаешь мой ответ. Также ты знаешь, что я думаю о твоём мнении и самоанализе. — Оставь свои новые психологические замашки при себе, — попросила я, доставая из кармана пиджака пачку сигарет. — Ничего из вышеперечисленного. Я немного подумала и пришла к выводу, что могу попробовать прийти к компромиссу с самой собой. Звучит шаблонно, но не в этом суть. В общем, единственное, что поможет мне снова обрести хоть какую-то силу и значимость — тренировки. Научусь драться, при нужном случае давать кому-то по заднице — и уже чудесно! — закурив, торопливо выдохнула дым, продолжая. — Я хочу, чтобы ты начал тренировать меня. Барнс остановился посреди улицы. В этом городе они были узкими, если не считались полностью пешеходными, а потому это тут же помешало чьему-то движению. Велосипедист прозвенел в свой звоночек, с трудом объезжая нас. Я закатила глаза, подталкивая Баки вперёд. — Мне не рекомендуется. К тому же, ты знаешь, чем это может для тебя обернуться, — через какое-то время ответил Барнс. — Намекаешь, что это слишком опасно? Если на минутку забыть о моём договоре с ФБР и вообразить, что ты представляешь для меня опасность, то ты всё также будешь думать, что в схватке победишь ты? — изогнула бровь я. Увы, наша жизнь подразумевала бесконечные теории подобного характера. Никто не знал, когда и в ком проснётся смертоносная агрессия, и кто потеряет контроль над собой. Мы старались, но эта сучка-жизнь любит преподносить своеобразные подарки. Да, я любила Баки сильнее, чем кого-либо когда-либо. Но, буду откровенной, если хоть на мгновенье представить — только лишь представить — что кто-то ставит нас друг напротив друга с целью убить, я не стану медлить. Убью, сохраняя свою жизнь и забывая про все договорённости. — Не перебарщивай. Я уверен в том, что говорю, — парировал Барнс. — Все, кого я знаю, имеют или имели отменную физическую подготовку, несмотря на наличие или отсутствие способностей. Я же всё время полагалась только на Служителей. Теперь я не могу и этого. И если ты посоветуешь мне побегать по утрам или походить в зал, потягать железо, то я скажу, что это бред, — уверенно заявила я, скрещивая руки на груди. — Ты подготовлен лучше, чем любой тренер. Твой опыт не поставишь рядом с тренажёром. Мы не знаем, что будет завтра или послезавтра. Мне нужно, чтобы ты научил меня драться. К этому моменту мы дошли до рынка, скрытого в длинном павильоне. Уже у распахнутых дверей были слышны крики продавцов и бурные обсуждения с жителями, любящими поторговаться. Пока Баки обдумывал свой ответ, я прошла к первым ящикам со свежими фруктами, начиная высматривать самые аппетитные. Барнс стоял прямо у меня за спиной, молча обдумывая, насколько рискованно давать мне согласие. Мне не нужно было видеть его лица, чтобы понимать, каким, скорее всего, будет ответ. Я умела аргументировать свои решения и мнения, Баки не любил поступать без справедливости и прекрасно знал, к чему приводят споры со мной. Положив несколько персиков в бумажный пакет, перешла к ящику со сливами. — Давай обсудим это вечером? А пока подумаем о том, что приготовить на ужин и о том, что сегодня в телевизоре будет Сэм, — предложил Барнс. Я легко хмыкнула. Это почти что означало полное согласие! Только вот слегка завуалированное из-за гордой, настойчивой натуры Баки. Быстро вернув невозмутимый вид, я положила несколько слив в другой пакет. Развернувшись, всучила Джеймсу и кивнула в сторону продавца, чтобы тот сам поговорил с ним и расплатился.