Они убили Марлен

Когда я упоминала, что мы смогли купить квартиру, не вдавалась в подробности. Наше новое жильё нельзя было сравнить с моим прошлым, слишком много чести. Новая квартира была в старом доме, пускай и в центре города. Она была маленькой, на тенистой стороне улицы. При входе в квартиру я сразу попадала в узкий коридорчик, отделанный кирпичом. Могу предположить, что кто-то намеренно достроил стены, не удосужившись хоть как-то прикрыть их основу. В углу висело несколько крючков, и на этом всё. Пройдя по коридору в арку, сразу попадала в весьма большую кухню. На ней даже был остров! Наверное, только лишь из-за того, что кухня была самой просторной комнатой, у нас стала зарождаться привычка самостоятельно готовить. Также в коридоре была дверь в ванную. Маленькую, с тусклым, слишком жёлтым освещением и удивительно белоснежной, пусть и старой плиткой. Из-за странной планировки уже из кухни шли две двери: в спальню и гостиную. Спальня представляла из себя квадратную комнату с большой кроватью, занимающую почти всю площадь. Напротив кровати стоял шкаф, переполненный в основном моими вещами. Всего три полки были отведены для вещей Барнса. У меня не было понимания, хорошо это или плохо. За второй дверью скрывалась длинная, самая маленькая комната, которую Барнс называл гостиной. В ней стояла тумба с телевизором, было немного хлама, лежанки для псов и плед на полу. Наверное, у нормальных людей интерьер побогаче, но я никогда не утверждала, что мы нормальные. Причинами нахождения пледа на голом полу были ночные кошмары Барнса. Каждую ночь мы засыпали вместе, но по утрам я просыпалась одна. Я обнаруживала Джеймса либо за просмотром телевизора, либо за изучением собственного блокнота, либо за сном посреди гостиной. И я ничего не могла с этим поделать, лишь смириться, что его кошмары кончатся очень нескоро. Стоя на кухне и листая рецепты в телефоне, я старалась найти хоть что-то подходящее для нашего набора продуктов. Всё, что я находила, выглядело либо слишком омерзительно, либо готовилось с большим трудом. С каждой секундой я была всё ближе к решительному отказу от попыток приготовить ужин и просто заказать китайскую еду. К моему большому счастью, в коридоре послышался звон ключей. Доберманы шумно выбежали из гостиной, встречая возвращающегося Барнса. Какое-то время назад он ушёл на поиски парикмахерской, где на его голове, как он выразился, «смогут сделать хоть что-то приличное». Я отложила телефон в сторону, выдыхая. За время его отсутствия я подготовила себя к чему угодно. За стеной раздалось бормотание Баки и звон ошейников. Звенья цепей ударялись друг об друга. Очевидно, причиной тому были ласки — да простит меня дьявол — от Баки. Приходя домой, он любил потрепать псов по головам, но это редко происходило в поле моего зрения. Если в доберманах всё ещё были Служители, то такое поведение с обеих сторон казалось мне необъяснимым. Наконец, псы прибежали на кухню, окружая меня. Я подалась вперёд, опираясь руками на кухонный остров. Через мгновение в арке появился и Баки, неловко переступая с ноги на ногу. Опершись на стенку, он поджал губы, выжидающе смотря на меня. Я же прикрыла рот ладонью, стараясь сдержаться от какого-нибудь несуразного комментария. Волосы Баки были намного короче. Я даже не предполагала, что он решится на столь кардинальные меры. От когда-то достающих до плеч волос ничего не осталось. Точнее, осталось, но смотрелось это совсем иначе. Теперь у Барнса была самая обычная, классическая короткая стрижка. Это было крайне непривычно, но не то чтобы плохо. Теперь мужчина, к которому я привыкла, выглядел немного иначе. Я бы даже сказала, чуточку старше. Отняв руку от лица, я снова оперлась ей о поверхность острова. Сведя брови, наклонила голову вбок и прищурилась. Какое-то время помолчав, я наконец подобрала слова. — Сексуально, — произнесла я, выпрямляясь. Баки выпучил глаза, но в следующее мгновение вернул нейтральное выражение лица. — Думаешь? — скептично переспросил он. Наконец, отстранившись от стены, он подошёл ко мне. Я поднялась на носочки, взъерошивая его короткие волосы. Было крайне непривычно, что пальцы не путались в локонах. Барнс счёл этот немой жест за одобрение, быстро переключаясь с темы своей причёски. Переведя взгляд на продукты, разложенные на столе, изогнул бровь. Наверное, в его наглой голове гуляли мысли, что за всё то время, что я провела дома, я должна была приготовить хоть что-то. — Может, лучше закажем китайскую еду? — предложила я. — Может, — кивнул он, уходя в гостиную и включая телевизор. Я посмотрела на часы. С минуты на минуту должен был начаться новостной эфир, где выступит наш новый Капитан Америка, а именно — Сэм Уилсон. Мы не поддерживали связь. Баки с ним — тоже. Как мне было известно, у Уилсона был номер Барнса, и он даже писал ему, но тот игнорировал. Тем не менее, последние два дня он то и дело напоминал мне, что нашего знакомого должны показывать по телевизору. Думаю, его больше волновала судьба звания Капитана Америки, нежели самого Сэма. Вполне объяснимо, учитывая, что именно его лучший друг всегда носил это звание. До тех пор, пока не решил оставить настоящее в погоне за прошлым. В гостиной стало немного светлее. Барнс решил не включать свет, а потому лишь приглушённое свечение кухонных ламп пыталось просочиться в комнату. Когда включился телевизор, добавился яркий синий свет, но и он не заполнил гостиную полностью. Баки выбрал нужный канал и расположился прямо на полу перед экраном, отодвинув плед к стене. Я открыла сайт того самого бара, в котором часто засиживался Барнс. К счастью, в нём готовили вкусную китайскую еду. Выбор был небольшой и не терпел изменений, но и мы не были особо привередливы. Переведя взгляд на экран телевизора, увидела, что Сэма уже показывают. Сзади него стояло несколько флагов, на одном из которых был изображён Стив. Также была стеклянная стена, благодаря которой в зал попадал дневной свет. Наши часовые пояса явно не отличались так сильно, чтобы у Уилсона было светло, а у нас уже темно. — Я думала, будет эфир, — нахмурилась я, прислоняясь к дверному косяку. Баки лишь молча кивнул, не отрываясь от экрана и ожидая, когда Сэм заговорит. Он уже стоял за трибуной, и вид у него был то ли взволнованный, то ли слишком сосредоточенный. Уилсон смотрел перед собой, то и дело поправляя рубашку или же галстук. Наконец он потянулся к микрофону, расположил его поближе к себе и прочистил горло. До того, как он начал говорить, из-за кадра послышались вспышки камер. — Стив был лучшим из всех нас, — с неким пафосом, но при этом с искренней улыбкой начал Сэм. — Храбрым, справедливым, дающим надежду. И мастерски умел позировать, — признал он, поворачиваясь к флагу. Я хмыкнула, качая головой. Снова повернувшись к камере, Уилсон заговорил серьёзнее. — Мир изменился навсегда. Полгода назад миллиарды людей вернулись после пятилетнего отсутствия, что привело к хаосу. Миру нужны новые герои, соответствующие нашему времени. Символы… ничего не значат без людей, которые придавали им значения, а уж этот… — легко улыбнулся Сэм, наклоняясь и беря в руки стоящий рядом щит кэпа. — Не знаю, есть ли символ мощнее. Что уж говорить о человеке, которому он служил опорой. Я закатила глаза. Слушая явно написанную заранее речь Сэма, я становилась всё нервознее. Он никогда не говорил столь торжественно и официально, не лил воду. Оттого, что сейчас всё было совсем иначе, казалось, словно он подводит к какой-то невероятной мысли, собирается выдать нечто отличающееся от приветствия нового Капитана Америки. — Но его больше нет. Сегодня мы чтим его память, а ещё не забываем о будущем, — заумно произнёс Сэм, глядя на щит в своих руках. — Спасибо тебе, Капитан Америка, но он принадлежит только тебе. В зале зааплодировали. Камера сменила ракурс, демонстрируя стеклянную витрину, предназначенную для хранения щита. Я нахмурила брови, переводя взгляд с экрана на Барнса. Мужчина сидел неподвижно, глядя на экран и старательно переваривая сказанное другом. Если я всё ещё была в себе, а мой слух не подводил меня, то я чётко услышала, как Сэм отказывается от звания Капитана Америки. А если взглянуть на это с нашей, а не обычной зрительской стороны, то он собирается проигнорировать просьбу, которую ему лично высказал Стивен. Я ощутила укол предательства и разочарования. Понимая, что ничего важного и нужного больше не скажут, торопливо подошла к телевизору, выключая его и поворачиваясь к Барнсу. Он всё ещё сидел, не меняя позы, только вот смотрел уже на меня, так как я встала прямо перед экраном. В его глазах читалась обида, но полное понимание того, что было высказано. Джеймс ждал этого выступления несколько дней и явно не хотел услышать столь краткую речь с отказом. Он прекрасно знал и Сэма, и Стива. Барнс точно был не из тех, кому плевать на принятие подобных решений. И не из тех, кому не всё равно на выполненные просьбы и сдержанные обещания. От этих мыслей во мне зародилось возмущение. Даже представить не могла, что именно Баки думает об услышанном. — Знаешь, что? К чёрту ужин, откроем вино. Бутылочка залежавшегося пойла не помешает, — произнесла я, выходя из гостиной. Только когда я полезла в ящик, где хранилось давным-давно купленная бутылка, Барнс поднялся с пола, проходя на кухню и садясь за обеденный стол. Он развернул стул так, чтобы наблюдать за мной. Я же достала штопор и умело открыла бутылку. Развернувшись, потянулась к бокалам, стоящим над раковиной. Взяв два, разлила багровое, густое вино по бокалам, но не так, как принято, а яро переливая. Взяв их в руки, помешала содержимое и поднесла один из них к носу. Пахло качественным алкоголем и настоящим виноградом. Удовлетворённая этим, поставила один перед Барнсом. — Ты думаешь, он принял верное решение? — после недолгого молчания спросил Джеймс. Я пожала плечами, присаживаясь на соседний стул и отпивая из своего бокала. — Думаю, Стив изначально принял неверное решение, — призналась я. — Ты говорила иначе. Что это его выбор. — Я говорила о том, что он выбрал своё счастье, а не современный мир, и моё мнение остаётся точно таким же. Касательно щита… он не должен был отдавать его никому. В крайнем случае, уж точно не Уилсону. — Просто он тебе не нравится. — Мне вообще мало кто нравится, — напомнила я. — Но он же не мог отдать щит мне, — заявил Барнс, отталкиваясь от моих собственных предпочтений, что было весьма любезно. — Почему это? — Как ты себе это представляешь? Убийца не может носить это звание, — недовольно, отстранённо отрезал Джеймс. — Это как посмотреть! Что, Стив не убивал никого на войне? Или Сэм, который служил и снова вернулся к службе в армии? — Ты знаешь, в чём разница, Марлен, не нужно, — покачал головой Барнс, наконец поднимая бокал и делая первый глоток. Телефон, забытый в кармане завибрировал. Я достала его, замечая сообщение от Клары. «Я так понимаю, сегодня ты не вернёшься, и ты всё ещё поддерживаешь ультиматум сообщениям?» Ругнувшись, я разблокировала экран, чтобы ответить. Из-за несостоявшегося ужина и предательского заявления Сэма я забыла, что обещала вернуться в магазин, чтобы лично принять поставку новых газет. К тому же, мне почему-то казалось, что сейчас неподходящее время, чтобы просто уйти и заняться работой. Тогда я быстро напечатала ответ: «Нет. Вся сегодняшняя прибыль тебе, спасибо» Убрав телефон, я снова потянулась к бокалу, делая два небольших глотка. Конечно, я прекрасно знала, в чём разница. Стив и Сэм не убивали просто так: они поражали врагов и людей, которые могли навредить стране, а то и всему миру. Баки же, точнее, Зимний Солдат, убивал всех без разбора, не ища причин и не следуя за справедливостью. Ему называли имя, а он шёл и делал свою работу. Потому Роджерс и Уилсон были героями, а Барнс долгое время носил звание убийцы. — А что думаешь ты? — поинтересовалась я. — О том, что он сказал. — Сэм прав в том, что миру по сей день нужны герои, но его решение — самое дерьмовое из всех, о которых я слышал в последнее время. К нему прислушаются. Правительство ни за что не оставит щит в музее, а звание Капитана Америки — просто страницей в истории. Если не Сэм, так кто-то другой станет им, — признался Джеймс. — Из бывших Мстителей никто не согласится. Будут искать кого-то со стороны, и не факт, что это хорошо кончится, — подхватила его мысль я. — Именно, — кивнул он. — Может, тебе стоит хотя бы прочитать его сообщения? Или ответить и сагитировать передумать? Не то, чтобы меня сильно волнует его судьба, но он хотя бы не прохожий, случайно выбранный властями, — предложила я. — И он меня послушается? Маловероятно, — покачал головой Баки. — Да и не наше это дело. Теперь. Чья сегодня очередь гулять с псами? Вот же гений! Использовал мою же методику с подменой темы против меня! — Твоя, — тускло ответила я. — Отлично. Пойду пройдусь, — сообщил он, присвистывая и подзывая доберманов. Залпом допив содержимое бокала и даже не поморщившись, он ушёл в коридор за цепями, а собаки послушно побежали за ним. Вскоре дверь захлопнулась, и я снова осталась одна. Я искренне ненавидела, когда он столь очевидно уходил от разговоров и обсуждений, желая побыть в одиночестве, чтобы самостоятельно принять очередное худшее решение. Мне безумно хотелось хоть как-то воздействовать на него, но я всё больше убеждалась, что он не особо нуждается в этом. Прикрыв глаза, я избавилась от мыслей о Сэме и его выборе. Поднявшись из-за стола, наспех помыла бокалы и отправилась в душ. Близилась ночь, и мы уже точно никуда не соберёмся сегодня. К тому же, горячий душ отлично поможет избавиться от всей полученной за день информации. Вскоре тёплые струи потекли по телу, а пар наполнил небольшую ванну. Я размяла шею, нервно потирая место вживления чипа, присутствие которого не давало мне покоя. Немного прогревшись и расслабившись, я потянулась к единственной полке, прикреплённой к кафельной стене. На ней стояло всего три бутылки: шампунь Барнса, мой шампунь и уже заканчивающийся гель со странным сочетанием овса и кокоса. Взяв его, выдавила немного на ладонь, начиная распределять по всей коже. Такое случалось редко, но сейчас мне показалось, будто в квартире слишком тихо и покинуто. Лишь вода с лёгким шумом ударялась о дно ванной, исчезая в стоке. Основную часть дня мы с Баки проводили вне квартиры, но каждый раз встречались в ней, становясь источниками разного рода шумов. К тому же, с тремя собаками тишина наступает редко. Всё время работает телевизор, за просмотром которого Барнс прожигал время. Как назло, он смотрел исключительно новостные каналы, которые я на дух не переносила. Он же считал, что именно новости помогают оставаться частью мира и всего происходящего в нём. Когда мимо входной двери проходили соседи, псы начинали рычать или лаять. Когда я или Джеймс убирали посуду, с кухни всегда доносился звон тарелок или бокалов. На улице, за окнами, нередко ревели моторы, въезжающих во двор машин и мопедов. Сейчас же я не слышала ничего, кроме воды. Это угнетало. Смыв с себя вспенившийся гель, я намылила волосы шампунем. Он пах лавандой или чем-то вроде того. По крайней мере, флакон был сиреневого цвета. Не то чтобы мне слишком нравился этот запах, скорее, я покупала то, что хорошо стояло на полке и продавалось по скидке. Лёгкие массирующие движения пальцев дали мне отпустить всё напряжение и нагнетание. Даже когда со всеми процедурами было покончено, я осталась в душе, под горячими струями. Я немного подкрутила температуру воды, увеличивая её. Через какое-то время послышался приглушённый хлопок двери, тяжёлые шаги, еле различимый звон цепей. Барнс вернулся с прогулки довольно быстро, но всё равно провёл больше времени вне квартиры, чем обычно. Это можно было понять. Пока я прислушивалась к, казалось бы, отдалённым звуком, дверь ванной распахнулась, свидетельствуя о том, что моё принятие ванны подошло к концу. Хмыкнув, я выключила воду, отодвигая тускло-жёлтую занавеску. Мелкие капли воды стали стекать по телу и капать с кончиков взъерошенных волос. Пар в ванной стал постепенно испаряться, а запотевшее зеркало снова становиться чётким. Посреди ванной стоял Барнс, лишь вскользь пробежавшийся по моему телу глазами. Словно сдержав улыбку, он отвернулся, беря полотенце. После протянул его ко мне, делая шаг вперёд. Я благодарно кивнула, начиная стирать холодящие капли с тела. Заглянув в глаза Барнса, определила, что тот немного взбодрился то ли от прогулки, то ли от открывшегося вида. — Ты снова не взяла сменную футболку. Я принёс, — объяснил своё присутствие Барнс, продолжая сжимать футболку в руках. Я понятливо кивнула, закончив вытираться и молча возвращая полотенце. Он невозмутимо принял его, отдавая взамен собственную футболку, которую я давным-давно решила использовать вместо пижамы. Это была тёмно-серая, невероятно приятная коже футболка, которая была слегка маловата Баки, но прекрасно подходила мне для сна. Расправив её, натянула на себя, вдыхая аромат дешёвого порошка и самого Баки. Он же аккуратно повесил полотенце на крючок, подходя ко мне и вытаскивая из ванной. Оказавшись у него на руках, я хохотнула. В следующий момент нахмурилась, пытаясь определить, что на него нашло. Джеймс, всё так же невозмутимо, вынес меня из ванной и, пересекая квартиру, отнёс в спальню. Он оставил меня на кровати, выпрямляясь. Я всё с тем же подозрением осмотрела его, а после — комнату. Оказалось, что я сделала это не зря, ведь около кровати, в высоком стакане — ваз в нашем доме не водилось — стояло несколько нарциссов. — Оказалось, через пару домов от нас есть зал, где можно потренироваться. Предлагаю попробовать завтра, но придётся встать пораньше, — отвлёк моё внимание от цветов Барнс. Я решила не интересоваться, что перемкнуло у него в голове, предполагая, что он просто старается избавиться о свалившейся благодаря Сэму информации. Слегка огорчало то, что больше всего ему помогало нахождение с самим собой. Тем не менее, мне тоже не хотелось циклиться на этом, а потому я охотно подыграла ему, активно участвуя в сценарии некой идиллии. Мне же на руку, учитывая, что не пришлось самостоятельно возвращаться из ванной в спальню, и что теперь у меня есть небольшой букет и индивидуальные тренировки. — Хорошо, — кивнула я, заползая под одеяло. — А после мы отправимся в магазин. Нужно будет кое-что разгрузить и расставить. Барнс удовлетворённо кивнул, стягивая с себя футболку. От этого жетоны на его шее слегка зазвенели. Стянув следом джинсы и носки, он обошёл кровать, ложась на соседнюю половину. Я же поправила подушку так, чтобы присесть, и уставилась на него. — Мы часто обсуждали меня, но мало говорили о тебе, — вдруг подметил Баки. — Какой ты была до всего этого? С трудом сдержавшись, я чуть не вскинула брови в удивлении. Ладно, если он решил просто поболтать ни о чём, то это очень хороший знак. Пожав плечами, я задумчиво свела брови, пытаясь придумать, что ответить. «До всего этого». Он имел в виду ту пору, когда Ванда ещё не приехала за мной и не втянула в поиски этого самого Барнса. Я поразилась, осознавая, что мы действительно особо не касались темы меня самой «до всего этого». Было слишком много забот, дел и тем для разговоров, которые стоило наверстать. — Классической, — выпалила я, сама не до конца понимая, что входит в подобную характеристику. — Немного официальной, но не любящей занудства. Да никакой. Учёба отнимала много времени, не оставляя времени на решение вопросов вроде «Кто я, мать вашу, такая?». Ходила в тёмных юбках, пиджаках и высокой обуви, слушала отвратительные, но и интересные лекции, возвращалась домой, выполняла задания, запускала пластинку и тратила время впустую. Потом ложилась спать, и всё по новой. — Ты была такой же прямолинейной стервозой? — с прищуром и искренним интересом спросил Барнс, поворачиваясь ко мне. Я раскрыла рот в возмущении. Это не относится к тем вещам, которые должны говорить бойфренды. Но Барнс был прав, продолжая зреть в корень. — Ещё как, иначе и быть не может. В день, когда Ванда приехала за мной, меня, возможно, отчислили или отстранили за хамство. Я так и не поняла, да и не особо хотела. — Это детский поступок, — подметил Баки. — Не раздражай, ты сам задаёшь вопросы. Не хочешь слышать ответы — заканчивай интервью, — огрызнулась я, сползая с подушки вниз и немного придвигаясь к Барнсу. Тот еле слышно хмыкнул моему ответу, который явно ему понравился. Даже в нём он видел мою привычку вечно отрицать вину и проступки. — У тебя были друзья? — Эй! — вскрикнула я, ударяя его в бионическое плечо. — Может, я и избирательна, но не изгой и не социофобка. Конечно, были. Скорее, товарищи, чем друзья, но где бы я ни была, они всегда были тоже. Джеймс задумчиво кивнул головой, словно анализируя высказанное мной. Он лёг на спину, дотягиваясь до светильника, висящего над кроватью, и выключая свет. Спальня погрузилась в темноту, и в открытом дверном проёме виднелся не выключенный свет в ванной. Я по-хозяйски пристроилась на плечо к Барнсу, гадая, закончит ли он свой опрос, или продолжит интересоваться моей личностью. — Ты бы хотела снова стать такой, какой была? Вернуться в то время? — после недолгой паузы спросил Барнс. Он удивительно метко подбирал вопросы. Словно чуял, что когда-то я всерьёз задумывалась об этом и даже жалела, что оказалась втянутой в историю с Мстителями. Но прошло столько лет! Эта идиотская мысль давно отпустила меня, и я прекратила фантазировать, что бы было, если бы всё сложилось иначе. Всё сложилось так, как сложилось. Местами дерьмово, местами крайне удачно. Например то, что мы с Барнсом были вместе, жили в своей квартире в Праге и стали почти что обычными мирными жителями, было удачно. — Нет. Всё было слишком по-обычному и невзрачно. Да и я бы никогда не познакомилась со своим кумиром, — решительно заявила я. — Это ещё с кем? — немного удивлённо спросил Баки. — Со Стивом, конечно же, — хмыкнула я, прикрывая глаза и протяжно выдыхая. Расценив это как конец разговора, Джеймс закончил с расспросами и расположив руку, на которой я лежала, на моей талии, тоже прикрыл глаза. Этот безумно длинный, почему-то насыщенный день наконец-то заканчивался. К большому сожалению, расклад уже привычных, но весьма неприятных вещей нисколько не изменился. Пусть я и уснула весьма быстро, но через несколько часов, когда за окном было всё ещё темно, стала просыпаться. Я повернулась, кладя руку на соседнюю сторону кровати и столкнулась не с тёплой грудью Баки, а с уже слегка прохладной подушкой. Раскрыв глаза, сморгнула сон, в очередной раз наблюдая знакомую картину. Он снова ушёл в гостиную, а я не заметила это. Вечер закончился чудесно, но даже это не повлияло на его сны. Я села на кровати, обречённо оглядывая спальню. Это будет продолжаться снова и снова. Клянусь, скоро я перестану понимать, зачем нам вообще эта огромная кровать, занимающая всё пространство. Уставшая просыпаться в одиночестве и от кошмаров, которые, очевидно, влияют на Баки и крепко связывают его с прошлым, я поднялась, касаясь холодного пола голыми ногами. Поправив футболку, тихо, совершенно не скрипя, вышла из спальни, заходя в гостиную, и наблюдая чересчур знакомую картину. Телевизор был включен, но без звука. Собаки теснились где-то в конце комнаты, посапывая и постанывая сквозь сон. Напротив телевизора, кое-как набросив на себя плед, уже уснул Барнс. Покачав головой, я подошла к нему, присаживаясь и рассматривая слегка беспокойное лицо. Меж бровей углубилась морщинка, а глаза под веками подрагивали. Как и обычно, мне стоило вернуться в спальню, но вместо этого я старательно дотянулась до телевизора, выключила его, и легла рядом. Все мои действия были тихими, но они всё равно сумели разбудить Барнса. Лежать на полу оказалось не так уж и плохо. Очевидно, чуть прохладнее и намного твёрже, но моя спина тут же расслабилась. Баки привстал и осмотрел меня непонятливо. Он был абсолютно бодр, но будто бы не до конца понимал, действительно я тут, или же являюсь частью очередного правдоподобного сна. — Уходи обратно, — хрипло сказал он. — Здесь холоднее, ты простудишься. — Не простужусь я, зануда! — фыркнула я, и Баки, неготовый спорить, издал непонятный недовольный звук, стягивая с себя плед. Он ловко накрыл им меня, да так, что только голова осталась непокрытой. Молча, крепко прижал к себе, снова закрывая глаза и тяжело выдыхая. Так было намного лучше, нежели лежать одной в покинутой постели и зная, что в соседней комнате, даже сквозь сон, любимый мужчина борется с кошмарами прошлого.