Они убили Марлен

Мы прибыли в Ригу в первой половине дня. Небольшой старый город встретил нас холодной, но солнечной погодой. Земо, видимо, имеющий связи по всему миру, в каждом городе и каждом его уголке, нашёл для нас квартиру, где мы сможем базироваться, пока ищем Карли. Ну и пока разбираемся с ней, ведь вероятность того, что наше идеальное «просто поговорить» пройдёт, ничтожна. За время полёта все вдоволь отдохнули. Силы и энтузиазм к расследованию наполняли нас изнутри. Мы провели столько времени вместе, что, кажется, уже свыклись, что работали в одной команде. Это было очевидно по тем незамысловатым разговорам, которые иногда затевались между нами. Не то чтобы вторая половина нашей команды вызывала у меня особую симпатию, но теперь она практически не раздражала. Преступник и злодей по имени Гельмут стал остроумным собеседником и светской личностью. Казалось бы, предатель Сэм всё больше и больше напоминал того старого, довольно простого товарища, который когда-то встречал меня и Ванду в аэропорту. Баки реже смотрел на Земо, как на врага. Теперь он смотрел на него просто хмуро и внимательно. Точно так же, как и на всех. Мы шли по адресу, где располагалась квартира. Я была в предвкушении, ведь нетрудно догадаться, что Земо снова выбрал нечто роскошное. Что-то, от чего практически разит запахом денег. Они с Сэмом обсуждали то, что стало с Заковией в последние годы. Теперь она превратилась в часть соседнего государства, которое добродушно приняло участие в разборе бесконечных развалин. Даже не верится, что эту страну восстанавливают и реабилитируют немногим меньше десятилетия. Баки же в привычной манере вставлял свои реплики лишь тогда, когда в этом была особая необходимость. В один момент, когда мы уже подходили к нужному дому, он слегка замедлился, намерено задевая меня плечом. И без этого еле заметного жеста я уловила изменения в его походке. Кажется, теперь я была опытным наблюдателем за ним. Тоже замедлившись, я проследила за его взглядом. Он кивнул в сторону зеленоватых кустарников, посаженных вдоль стена дома. Они были за низкой резной оградкой. Земля смешивалась с мелким серым гранитом, и, всмотревшись, можно было заметить, как среди мелких камней лежит небольшой шарообразный предмет. Он был металлическим, блестящим на солнце, явно не просто так оставленным. Я тут же вспомнила, где видела такие. Шури показывала их, когда мы проводили время вместе. Могу предположить, что такие устройства были только в Ваканде. Значит, кто-то из Ваканды недалеко от нас. А эти шарообразные устройства, оставленные возле выбранного нами дома, здесь не просто так. — Мы немного пройдёмся, — окликнул идущих впереди мужчин Баки. Они остановились, оборачиваясь на нас. — Всё в порядке? — встревоженно спросил Сэм. — Мы просто хотим пройтись, что может пойти не так? — вздохнула я. — Мы вас догоним, — пообещал Баки, разворачиваясь, словно зная, куда идти. Больше вопросов нам не задавали. Земо и Уилсон вошли в здание, оставляя нас на улице. Я подобрала шарик, догоняя уходящего Баки. Засунув руки в карманы, он смотрел по сторонам, словно высматривая кого-то. У меня уже возникло несколько вопросов. Мы вместе были в Ваканде, но почему-то я не понимала, что происходит. — Может, мне и не стоило так рано уезжать из Ваканды. Просветишь, в чём дело? — спросила я, отдавая устройство Барнсу. — Думаю, у тебя не было выбора. Ты убила человека, припоминаешь? — хмуро произнёс Баки. — Все мы грешны, — закатила глаза я. — Думаю, вакандийцы узнали о том, что мы работаем с Земо. Они не в лучших отношениях, так что могут быть против нашей команды. Если ты не забыла, Земо убил их короля Т’Чаку, — произнёс Джеймс, сворачивая на пешеходную улочку. Рига напоминала Прагу, но отдалённо. Здесь тоже были мощёные тропинки, узкие малолюдные улицы и запах воды и белых роз из многочисленных магазинчиков. Я вспомнила недавнее время, когда мы гуляли по нашему городу по утрам или же ходили на местный рынок. Это было спокойное, приятное время. Но я не могла утверждать, что сейчас было хуже. Мы снова сблизились с опасностью — например, с летящими в нас снарядами — но это было куда веселее простой людской жизни. — Он не так уж плох. Точнее, полезен. Не делает ничего такого, что может навредить ненужным людям, тем более нациям, — пожала плечами я, пробегая глазами по лавке с букетами тюльпанов и роз. — Теперь ты защищаешь Земо? — скептически, кажется, с нотками прежней ревности, вопросил Баки. — Удивительно, что это делаешь не ты. Кажется, освободить его было твоей идеей. — Да, меня это тоже удивляет. — Мало того, я подумала о том, что мы правы в своих действиях, — заявила я. — Что ты имеешь в виду? — вопросил Барнс, косясь на меня. Я снова пожала плечами, подбирая подходящие слова. Немного замедлившись, я вовсе остановилась. — Возможно, бежать от наших реалий было опрометчивым, слабым поступком. — Слабым? — поморщился Джеймс. — Именно, — уверенно кивнула я. — Разве сейчас, гоняясь за преступниками и пытаясь кого-то спасать, мы чувствуем себя дерьмово? Наше «хобби» не всегда приносит потери и утраты. Думаю, нам не стоило вести себя столь категорично и пытаться отгородить себя от всего этого. Без погонь, перестрелок и истинных злодеев мы — не мы. Барнс нахмурил брови, отчего между ними залегла глубокая морщина. Он задумался над моими словами, но по выражению его лица я не могла определить, согласен ли он с моими мнением. Вечные сражения и геройства принесли достаточно боли, чтобы он оспорил сказанное. — Когда мы пытались жить обычной жизнью, каждый день боролись с мыслями о прошлом, о том, что мы делали и как поступали. Готова поспорить, сейчас у тебя нет времени на эти мысли. — Ты не можешь утверждать. — Могу. У меня было достаточно времени, чтобы изучить твоё мышление. Баки снова замолчал. Он опустил взгляд на носки своих ботинок, достал руки, облачённые в перчатки, из карманов. Поразмыслив, снова поднял взгляд на меня. — Думаю, у тебя помутнение. Нарушение договора с ФБР, расположение к Земо, желание вернуть геройство в жизнь. Наверняка, дело в Служителях и их долгой спячке. Не бери в голову, ты ведь сама бежала от той жизни и опасности, — жестоко, но честно отозвался Баки. Я смутилась его словам. Впервые за долгое время нам выдалась возможность побыть вдвоём, просто поговорить, обсудить то, что крутится в голове. Такие моменты становились ценными лишь тогда, когда всё время проходило в компании посторонних. — Я сказала тебе о том, что думаю. Мнению свойственно меняться, — протянула я. — Мне показалось, или ты свалил это всё на непричастных Служителей? А решение уехать было принято ради нас обоих. Это не просто побег, это способ сохранить сознательность, как твою, так и мою. И да, я принимаю различные решения и пересматриваю мнения. Как и все. — Причём без меня. — Мне нужно отчитываться за каждую мысль? — искренне возмутилась я, скрещивая руки на груди. — Нужно разобраться, в чём дело. Давай оставим пустой разговор на потом? — пробормотал Баки, тут же поджимая губы. Провинившийся сразу же догадался, что слово «пустой» было сказано крайне некстати. Мы говорили обо мне. Моих мнениях и решениях. Я же в свою очередь никогда не отнекивалась и не возмущалась, когда речь заходила о Баки и его мыслях. Во мне вспыхнула злость, едва разбавленная обидой. — Хочешь продолжить сейчас? — изогнул бровь Баки, оглядываясь по сторонам. Вид у него сделался такой, словно он куда-то опаздывает. — Уж пожалуйста, продолжи, — взмахнула рукой я, выжидая, когда Баки объяснит, что же имеет ввиду. Он глубоко вдохнул, шумно вздыхая. Снова спрятав руки в карманы куртки, переступил с ноги на ногу. По его взгляду исподлобья я поняла, что ему есть, что сказать, но он подбирает верные слова. — Ты снова вернулась к тенденции никого не слушать и не думать, что делаешь и говоришь. С тобой практически невозможно договориться, потому что на всё у тебя есть своё личное, единственно правильное мнение, — признался он, говоря довольно спокойно. — Ты вытащила чип, который не должна была вытаскивать, и поехала вслед за мной, когда я сказал, что тебе лучше остаться. Меня волнует твоя безопасность. Оба действия способны её пошатнуть. Почему всё в итоге происходит так, как хочешь ты? Даже тогда, когда это абсолютно неверно, — произнёс он, делая небольшую паузу и будто бы размышляя, стоит ли продолжать. — У меня тоже было достаточно времени для наблюдения. Знаешь, что я отметил? Что стоит тебе вернуть силу, или же воспользоваться ей, как ты меняешься. Возвращаются хладнокровие, безумие и импульсивность. Это был полный бред. Этого просто не могло быть. Он не мог знать того, как Служители взаимодействуют со мной. Если бы они меняли меня, я бы знала об этом. Это я живу с ними большую часть своей жизни, а не он. Увидев сомнения в моих глазах, Баки снова вздохнул. Он изогнул брови в сочувствии, слегка наклоняя голову вбок. Сейчас я не нуждалась в таком взгляде. — Служители лишают тебя рассудка, но ты никогда с этим не согласишься, — с заботой и едва читаемой, но присутствующей нежностью произнёс Барнс. Он думал, что так его слова станут мягче, а мнение — менее категоричным. Увы, так это не работало. — У нас были обычные, но лучшие полгода. Никогда я не был так долго именно с тобой, без посторонних. Я люблю Марлен, которая не зависит от голосов в голове. Я удивлённо хмыкнула. Обычно он не говорил подобных слов, в особенности на улице, где его могут услышать. Словно испытывать чувства к кому-то — позорно. Но меня больше смутило не это. Раз уж на то пошло, то я была уверена, что он любит меня любой. Как и я его. Он говорил спокойно, мирно, но я читала осуждение между строк. Баки молчал о моих решениях не потому, что был спокоен и покладист. Он изучал меня и изменения во мне, отмечал изменения и копил в себе наблюдения. Сейчас был действительно неподходящий момент, но Джеймс оступился в высказываниях, отчего диалог явно зашёл не в то русло. Мерзкое, задевающее, но интересное. Ни у кого не было права меня осуждать, ведь только мне было известно, почему я поступаю тем или иным образом. Баки, который был мне ближе кого либо, тем более не мог. Не только из-за того, что мы были вместе, но и из-за того, что он ничем не лучше меня. Я не заявляла, что он ужасен, лишь говорила, что мы одинаковы. Единый уровень тоже означал, что он не может так смело обвинять Служителей или же судить меня. В конце концов, я окружала его совсем иными мнениями со своей стороны! — Решил судить меня? — изогнула бровь я. — А кто ещё? Мы должны быть честны друг с другом, ведь больше некому. Ты сама знаешь. Но я проигнорировала его правдивые слова, чувствуя, как внутри закипает кровь. Я ощущала себя пристыжённой ни за что. Это мерзко. Я сделала шаг к нему. — Думаешь, искупил вину за то, что делал, стал лучше, и теперь можешь осуждать, давать светлейшие советы? — усмехнулась я, качая головой. — Нихрена. Знаешь что, Бак? Ты ведь говорил искренне? Позволь и мне сказать, раз уж на то пошло. Последние полгода я посвящала себя тебе, и это всем известно. Доктору Рейнор, тебе, даже Сэму! И я устала. Да, представь себе, решила подумать и о себе, вернуться к лучшей версии. Или мне нужно продолжать нянчиться с тобой? Убежать тебя в том, что ты лучше, чем есть? — Я никогда об этом не просил. — Тогда, может, пора похвалить и меня? — взорвалась я, начиная говорить чуть громче. — Тебе дали второй шанс, тебе вдалбливают, что ты стал лучше. Каждый чёртов день я пытаюсь понять тебя, помочь тебе, облегчить боль прошлого, доказать, что люди способны хорошо к тебе относится. Я всё в тебе принимаю! А ты что? Продолжаешь ходить, как побитый щенок, ненавидеть себя. Собственные слова стали горькими. Я поморщилась, но не избавилась от ощущения освобождения, облегчения. На меня накатила волна гнева, усталости. Во мне тоже копились мысли, и я не боялась их излагать. Да, они могли ранить Баки, но слишком часто я ловила себя на мыслях о том, что лучше для него. «Баки пережил то…», «Для него лучше так…», «Я сделаю всё, чтобы ему стало лучше». Моё эгоистичное нутро слишком проголодалось. Оно было лишено мыслей о себе слишком долго. — Ты уже давно свободен, хватит, — тихо, прохладно, измотанно произнесла я. — Хватит действовать мне на нервы и высасывать все силы. Не хватает только начать скулить и плакать. Как по мне, стоит задуматься о ком-то, кроме себя. Я понимала, что эти едкие слова способны испортить всё, что выстроилось за годы нашего знакомства и то короткое время наших отношений. Барнс доверился мне, а не кому-то другому. За долгие годы я стала единственной, кому он показывал себя настоящего, а теперь я заявляла, что для меня это невыносимо. Я любила его со всеми изъянами и долго старалась помочь, но каждый раз попытки приводили в тупик. Баки смотрел на меня разочарованно. Мне показалось, он испытывал страх. Будто он здорово ошибся, позволив себе пойти на сближение со мной. Будто открыться, быть честным, человечным было ошибкой. Мне было больно смотреть на него такого, но мне было больно и потому, что моя личность ушла в тень. И стоило ей вернуться, как её отвергли. — Это уже не та Марлен… — хрипло, оскорблённо проговорил Джеймс. — Неужели ты не понимаешь, что они убивают тебя? — Ошибаешься, — прошипела я. — Если ты так долго изучал меня, то почему не заметил, что вот она — я? Не дождавшись ответа, я намотала цепь, на которой держала Пятого на кулак. Развернувшись, пошла в сторону квартиры, не желая продолжать этот диалог. Да и не диалог это был! Всего лишь честные, наполненные оскорблениями реплики. Может, и я открылась не тому, раз уж он не признавал мою правдивую, хладнокровную сторону и Служителей? В квартиру, которую отыскал Земо, я влетела, словно фурия, что не могло не привлечь внимание. Я отпустила цепь Пятого, отчего та громко зазвенела о наверняка дорогой паркет. Пронеслась через гостиную на кухню, совершенно забывая о том, что хотела изучить интерьеры, и, усевшись на высоком стуле, закурила, наплевав на то, есть ли здесь сигнализация или же качественная вентиляция. Сэм сидел на соседнем стуле, аккуратно поглядывая на меня. Он постукивал по граням своего стакана, наполненного виски. Гельмут, успевший переодеться в халат, замер с бутылкой в руке, рассматривая меня и не скрывая любопытства. Я молча выхватила стакан из-под руки Уилсона, разом выпивая содержимое. Потом протянула стакан Земо, призывая его наполнить. Наконец он отмер, выполняя моё пожелание. — Как прогулка? — осмелился спросить Сэм. — Превосходно, — ответила я, делая ещё один жадный глоток виски. — Здесь есть что-нибудь из еды? Я голодна, словно чёрт. — Где Баки? — задал очередной вопрос Уилсон, а Земо ушёл вглубь гостиной. — Вакандийцы здесь. Думаю, он общается с ними, — невозмутимо ответила я. — И ты не осталась послушать? — громко вопросил барон, чтобы я слышала его. — Это только кажется, что я сую нос, куда не просят, — произнесла я, упуская тот факт, что я ушла лишь потому, что мы с Барнсом дико разругались. Такого не было слишком давно. — И что им нужно? — нахмурился Сэм. — Думаю, Земо, — предположила я, опустошая стакан и стряхивая в него пепел от сигареты. — Я польщён таким вниманием. Будешь Рахат-лукум? — предложил Земо, возвращаясь на кухню. В руках барон держал высокую коробку. Открыв её, он высыпал передо мной несколько разноцветных турецких конфет в прозрачных обёртках. Конечно, это не назвать полноценной едой, но на данный момент подходило. Я пододвинула к себе несколько конфет, разворачивая первую. Через четверть часа дверь в квартиру вновь хлопнула, и вскоре в зоне видимости появился Джеймс, смотрящий куда угодно, только не на меня. Его мрачный вид нарушил нашу короткую идиллию с конфетами и алкоголем. Я устало вздохнула, опуская взгляд на свои туфли. — Ну что, вакандийцы здесь, они пришли за Земо, — подтвердил мои слова Барнс. — Я выиграл немного времени. — Хвост есть? — спросил Сэм. — Нет, — качнул головой тот. — Почему ты так уверен? — недоверчиво спросил Гельмут, подходя к окну, украшенному цветными витражами. — Я знаю, когда у меня кто-то на хвосте, — раздражённо отозвался Баки. — Всё равно мило, что ты меня защитил, — выдавил улыбку барон, поворачиваясь на нас. — Ты вообще заткнись. Никто тебя не защищал. Ты убил Нагиля! — напомнил Сэм. — Не только его, — пропела я, снова смахивая пепел и набирая в лёгкие новую порцию дыма. Наверное, подозрительно, что я выкуривала уже третью сигарету, но меня это не волновало. Дна стакана уже не было видно. — Мы реально сейчас будем спорить, что там произошло, а что нет? — изогнул бровь Земо, подходя к стойке и вставая рядом со мной. Вдохнув дым, он слегка поморщился. — Тут спорить нечего! Ты застрелил этого человека! — Сэм… — протянул Баки. — Что?! — Карли подорвала склад запасов МСВ. — Что? И какие потери? — Одиннадцать раненых, трое погибли, — сообщил Барнс, что-то изучая в своём телефоне. — Они выдвинули список требований. Грозятся продолжить взрывать, если его не выполнить. Я вскинула брови. Эта юная террористка умнее, чем я предполагала. Она умеет шантажировать и привлекать внимание, оставаясь невидимой. Конечно, она наш враг, но это не отменяет того, что она неплоха. — Она становится опаснее, — уверенно произнёс Земо. — Я хочу закончить это дело. Как насчёт вас? — Она ребёнок, — покачал головой Сэм. — Каковым была и я, и Ванда, и Питер Паркер, — напомнила я. — Ты видишь в ней что-то, чего на самом деле нет, — согласился Гельмут, подливая виски себе в стакан. — Это тебя ослепляет. Она шовинистка. Сам концепт суперсолдата опасен для людей. У неё извращённые цели, какие у…нацистов. У Альтрона. У Мстителей. — Осторожнее в выражениях! — воскликнула я. — Ты вообще-то о наших друзьях говоришь, — предупредил Сэм. — О Мстителях. Нацисты нам не друзья, — уточнил Баки. — Да, Карли действует радикально, но должен быть мирный способ её остановить, — гнул своё Уилсон. — Я устала действовать мирно. Такими способами мы уже потеряли достаточно времени, — потёрла переносицу я. — Тогда ты выбрала не ту сторону, — парировал он. — Да, я уже задумываюсь об этом. — Нельзя отделить желание стать сверхчеловеком от шовинистских взглядов, — задумчиво произнёс Земо. — С этой сывороткой любой обречён их иметь. Она не остановится. Будет становиться хуже, пока ты её не убьёшь. Или она тебя. Я присвистнула. Впервые за всё время наше дело немного продвинулось, и мы стали мыслить шире. Я бы не сказала, что летальность необходима, но в целом, я на удивление была согласна с мыслями барона. — Возможно, ты не прав, Земо, — снова заговорил Барнс, стоящий у окна, в стороне от нас. — Со Стивом такого не случилось. — В точку! — кивнул барон. — Но Стив Роджерс был такой один, не правда ли? — А может и стоит отдать его вакандийцем прямо сейчас? — предложил Баки. — И лишиться вашего проводника? — спокойно парировал Земо. — Да. — Насколько я понимаю, Донни была их старейшиной, да? — отвлёк их от спора Сэм. — Когда я был маленьким, умерла моя тити… — Твоя… тити? — поморщился Баки, садясь на диван. — Да, именно. Моя тити. — Что за тити? — поинтересовался Барнс. — Когда я был маленьким, умерла моя тётя, — расшифровал Сэм, закатывая глаза. — Ну и мерзость. Причём не относящаяся к делу, — подметила я. — А вот и нет. На похороны пришли люди со всего района. Они длились неделю. Может, для Донни сделают что-то подобное? — Хорошая попытка. Тити бы тобой гордилась, — произнёс Гельмут, начиная жевать рахат-лукум. Я невольно потянулась за ещё одной конфетой, лежащей передо мной. — Так что будем делать? — вздохнул Баки. — Отправимся на поиски места проведения похорон Донни. Или людей, которые её знали. Немного поспрашиваем — и выйдем на Карли, — предложила я. — Иного выхода не вижу, — согласился Земо. — А ты переоденься, товарищ, если не хочешь распугать всех детей города видом своего халата, — попросила я мужчину, скептически оглядывая его. Вскоре мы все вышли на улицу, направляясь в сторону лагеря для беженцев. Зачастую люди вроде Карли останавливались в таких, поэтому начать искать здесь было идеальным решением. Мы вошли во внутренний двор, увешанный провокационными политическими плакатами. Здесь носились дети, играющие в какие-то игры и задорно смеющиеся. — Я пойду посмотрю наверху, а вы проверьте здесь— произнёс Сэм. — Марлен? — Выбираешь меня в компаньоны? — изогнула бровь я. — Как бы грубо то ни было, ты, как и Карли, девушка. А ещё ближе всего к её возрастной категории. Если она там, то с тобой будет говорить куда охотнее. Я бы с этим поспорила. В этом деле совпадения в половом и возрастном признаках было недостаточно. К тому же, я старалась судить о себе трезво. Подобное мышление приводило к выводу, что найти со мной общий язык, мягко говоря, тяжело. Тем не менее, я не стала спорить. На данном этапе мне симпатизировало работать с Уилсоном, а не с Баки или Земо. — Глаз с него не спускай, — приказал Сэм Барнсу, после чего мы направились ко входу, оставляя мужчин во дворе. — Значит, прогулка прошла превосходно? Я покосилась на мужчину, в момент переключившегося с нашего дела на меня с Баки. До меня стало доходить, почему он взял именно меня с собой — чтобы мы с Барнсом не перегрызли друг другу глотки. Оправдание его поступка было отчасти оскорбительным. — Ага, — всё же ответила я. — Брось! Прошло меньше часа, а вы как две горделивые кошки по углам. Мне страшно ходить между вами, боюсь, что ударит током, — усмехнулся он. — В любом случае, не твоё дело, — огрызнулась я. — Точно. Мы же не друзья, — вздохнул Сэм, на что я как можно увереннее кивнула. Мы поднялись по лестнице на этаж, с которого доносились голоса. Стены здесь были обшарпаны, предметы мебели стояли в странной последовательности, понимать, какая комната для чего предназначена было трудно. Разумеется, никто и не думал заниматься реставрацией здания, которое пропахло сыростью и пылью. — Эй, привет! — произнёс громко Сэм, замечая первых людей, сидящих за столами. Двое из них резко поднялись, покидая комнату, чем привлекли моё внимание. Тогда Уилсон подошёл к оставшейся женщине, а я вслед за ним. — Извините, вы что-нибудь слышали о Донне Мадани? — Нет… извините, нет, — кратко ответила она, тоже поднимаясь из-за стола и уходя прочь. Смутившись, я проследила за тем, как все разбредаются, услышав это имя. Тогда мы последовали в следующую комнату, задавая тот же вопрос и получая тот же ответ. Мы бродили так из комнаты в комнату, распугивая людей и натыкаясь на предметы с алыми следами от ладони. Как объяснил Сэм, это был символ Флагодробителей. Чаще всего напечатанные отпечатки располагались на аптечках. — Каждый из них знает Донни Мадани, — произнесла очевидное я, пока мы искали комнаты с людьми. — Да, но я не понимаю, почему они избегают разговора, — кивнул Сэм. — Прихоть Карли. Наконец, мы нашли просторную комнату, наполненную детьми. Они сидели за низкими столиками, рисуя или мастеря что-то. Возле одного ребёнка на корточках сидел мужчина — ещё один шанс узнать хоть что-то. — Извините, Вы знаете женщину по имени Донни Мадани? — в который раз вопросил Сэм, отвлекая мужчину. — Она была беженкой здесь. — Мы не беженцы, ведь нам не от чего бежать, — гордо заявил незнакомец, разгибаясь во весь рост. — Мы лица, перемещённые из других стран, и мы не доверяем незнакомцам. — Я всё понимаю. Мы не местные, но известны тем, что помогаем людям, — дружелюбно сообщил Сэм. Ну да. Всего несколько тысяч убийств и ещё парочку преступлений против законов нескольких стран. — Я знаю, что бывает, когда обещают помочь. Ничего, — сухо отозвался мужчина. — Международный совет по возвращению обещал прислать нам учителей и пропитание. Уже полгода ждём. — Но мы не из совета. И не из какой-либо организации. Мы сами за себя отвечаем, и, в отличие от вас, нам приходилось убегать. Мы понимаем и всего лишь хотим быть полезными, — выдавила из себя я, дружелюбно улыбаясь. Сэм с трудом скрыл удивление. — Как Вас зовут? — спросил он. — Я могу позвонить кое-кому. — Я знаю, кто вы такой. И о том, кто вы такая, ходит много слухов, — отчеканил мужчина. Я закатила глаза. В этих слоях общества слава о моих «подвигах» идёт впереди меня. — Я вам не доверяю. Простите. С этими словами он позвал детей и ушёл вместе с ними, оставляя нас одних. Переглянувшись, мы пришли к выводу, что здесь нам ничего не светит. Карли отлично подковала беженцев. Они были готовы, что могут явиться люди, предлагающие помощь за ответы на вопросы. С пустыми руками мы вернулись во двор, наблюдая, как Земо общается с детьми, а Баки наблюдает за ним, в действительности не отводя глаз. Барон отдал детям принесённый с собой рахат-лукум и вернулся к нам, спрятав руки в карманах пальто. — Милые детишки, — улыбнулся он, не останавливаясь и проходя мимо нас, на выход с территории лагеря. —Мы ничего не нашли, — вздохнул Сэм, когда мы вышли на широкую улицу. — Никто не хочет говорить о Донни. Потому что Карли — единственная, кто на их стороне. И она права. — Прекрати защищать её, это раздражает, — попросила я. — В смысле? — вопросил Баки, обращаясь к Сэму. — Целых пять лет люди имели возможность приезжать в страны, которые раньше были отгорожены колючей проволокой. Там были их дома и работа. Люди были рады принять их и помочь освоиться. Там непросто какие-то люди, объединились. Целый мир объединился, — объяснился Сэм. — А потом — бум! Всё вернулось на свои прежние места. Теперь им хотя бы Карли помогает. — Ты думаешь, её цель оправдывает средства? — выразил моё мнение Баки. — Она не отличается от Земо или других наших врагов. — Отличается. У неё другие мотивы, — спорил Сэм. — Если мы будем разбираться в мотивах, причинах и целях каждого, то в мире не останется злодеев, ведь кто-то вроде тебя сможет оправдать каждого, — вздохнула я. — Не хочу казаться уж больно жестокой, но ты слишком жалеешь её. Отбрось её возраст и людей, окружающих её. Тогда перед тобой останется воровка, террористка, бунтовщица и распространитель сыворотки, опасной для человечества. — Та девочка… что она тебе сказала? — обратился Баки к Земо, говоря о ребёнке со двора лагеря. — Похороны сегодня в обед, — сообщил барон после недолгого молчания. — Дора придёт за тобой очень скоро, — напомнил Барнс. — Она, наверное, уже снаружи здания. Говори быстрее. — Чтобы вы сдали меня, как только мы найдём Карли? — усмехнулся Земо. — Я не отдам своё преимущество. Баки обогнал его, возникая прямо перед лицом и заставляя остановиться. Вид у него сделался свирепый. Не такой, как у Зимнего Солдата, а намного хуже. Сегодня явно был не его день. — Хочешь узнать, что я сделаю с твоим преимуществом? — прошипел он. — Полегче… — произнёс Сэм. — Не связывайся с ним. Он просто специально тебя провоцирует. Я могу позвонить кое-кому. — Парни, заканчивайте мериться своими преимуществами. Кажется, у нас гости, — протянула я, замечая два силуэта, движущихся на нас. Как по команде, все обернулись туда, куда я показывала. Я всё чётче видела лица тех, кого не хотела бы видеть вовсе. В Ригу приехал Джон Уокер и его друг, имени которого я не знала. С глупыми, более дружелюбными улыбками, чем в прошлый раз, они приближались к нам. Я на мгновение закрыла лицо руками, переводя дух. — Карли Моргентау слишком опасна, а вы затеваете какую-то хрень! — крикнул нам Джон. — Теперь-то вы как нас нашли?! — громко вопросил уже здорово разъярившийся Барнс. — Хорош уже. Думаете, Мстители могут гулять по Латвии, не привлекая внимания? — ответил вопросом на вопрос друг Уокера. — Довольно секретов. Можете начать с того, что вы вытащили его из тюрьмы, — указал Джон на Земо. — Он сам сбежал, вообще-то, — оправдал нашу честь Джеймс. — У вас должна быть очень хорошая причина! — уже не слишком дружелюбно воскликнул Уокер, направляясь прямо на нас. — Сбавь обороты, пока нам всем не стало неловко, — остановил его Сэм, касаясь груди ладонью. — Я знаю, где Карли, — на удивление спокойно произнёс Гельмут, двигаясь вперёд, но Уокер остановил меня, вставая на пути и кладя ладонь на плечо. Этот кретин начинал действовать мне на нервы. Баки оттолкнул его, приближаясь так, как недавно к Гельмуту. — Руки, — прошипел он, отчего даже мне стало не по себе. — Ну так где? — вопросил Уокер, словно указывая нам на наше место. — Мы знаем только, что это похороны. Мы перехватим её там, — против собственного желания произнёс Сэм. — Там будут обычные люди. Высок риск потерь, — произнёс друг Джона, а мы возобновили путь. Они увязались за нами, словно хвост. — Значит, будем действовать быстро, — деловито произнёс Уокер. — Мы застанем её врасплох. — Я упустила момент, когда мы дали согласие на объединение усилий. Хотя нет! Я не могла пропустить, потому что это просто невозможно, — недовольно произнесла я. — Я хочу поговорить с ней наедине, — заявил Уилсон. — Я упущу её снова, — возразил новый Капитан Америка. — Умер близкий ей человек. Она уязвима. Подходящий момент, чтобы поговорить, — объяснил Сэм, который, видимо, записался в психологи. — Что? Нет, стоп, нет! — обогнал нас всех Джон, перегораживая путь. — Стоп, подождите. По-моему, переговоры тут уже не помогут. Вы забыли, что она взорвала здание с живыми людьми? — Пойдёшь без оружия — она тебя убьёт, — согласился его товарищ. — А если с оружием, могут умереть невинные люди, — парировал Уилсон. — Ты не против? — изогнул бровь Уокер, обращаясь к Баки. — Позволишь своему напарнику остаться наедине с супресолдатом? — Бывало и хуже. И он мне не напарник, — сухо ответил Джеймс. — Я вёл психологические консультации для солдат, ясно? Я такое умею, — заявил Сэм. Так вот в чём дело! — Я знаю, — кивнул Джон. — И солдат этих знаю. Именно поэтому это плохая идея. — Подожди, Джон, если он сможет её убедить, то стоит попробовать, — произнёс всё ещё безымянный, что не слишком понравилось Уокеру. — С тобой позже разберёмся, — обратился он к Земо, немо соглашаясь с предложением Сэма. — Уверен, что мы все придём к соглашению. Мой помощник прямо по курсу, — успокаивающим тоном произнёс Земо, указывая на девочку, с которой он говорил в лагере. — Хватит препираться, — рыкнула я. — В конце концов, мы так на похороны опоздаем! Обогнав всех, я быстрыми шагами направилась к этой девочке. У остальных не осталось выбора, и они двинулись за мной. Я ненавидела Уокера и все диалоги, споры с ним. Мне хотелось поскорее закончить с этой чёртовой Карли и перестать наблюдать за тем, как парни выясняют, кто круче — даже идиоту понятно, что Уокер и его дружок и рядом не стояли с моими парнями. Пришлось брать инициативу в свои руки, ведь мы попросту теряем время и силы. И если придётся работать с Джоном, то я даже готова его терпеть, пока он не выйдет за грани разумного. К тому же, при всей своей любви к похоронам, я всё равно уже отметила этот день траурным в своём календаре.