Трещит хрусталь

Даже после того, как Стефан попрощался и вышел из комнаты, напряжение не спало, словно за собой приспешник императрицы оставлял тяжелую ауру, пропитывающую воздух ядом. Хотелось проветрить помещение, осветить каждый угол святой водой, а лучше и вовсе выйти и не возвращаться минимум несколько дней. Соня смотрела на дверь, за которой скрылся мужчина, так, будто он должен был вернуться с минуты на минуты. — Софи? — Астер заметил неестественную сосредоточенность. — Сволочь, — процедила сквозь зубы девушка, нахмурившись. — Что? — Он мне не нравится. — Почему? — поинтересовался юноша в девичьем обличии, переводя взгляд на дверь вслед за Софией. — Не прикидывайся, будто не знаешь, что этот пидор из себя представляет. Он даже причастен к смерти твоей матери, не говоря уже о других его грехах. Поверить не могу, что он имеет наглость спокойно разгуливать тут! - от ярости София сжала ладонь в кулак. — Так ты и об этом знаешь… Странно. Астеру стало так тепло и легко на душе от того, что попаданка говорила эти слова, высказывала свое возмущение, открыто говорила о своей неприязни. Она однажды говорила о Стефане что-то в подобном ключе. Но видеть ее живую реакцию стало неким открытием. — Но самое худшее… — Что? — Ничего. Он просто мерзкий. Вот и все.       «Самое худшее то, что он тебе понадобиться в будущем, хотя давно должен гореть в аду. Не уверена, как это осуществить… Но если Стефан успеет прийти на помощь, глаз Астера можно будет вылечить. Поэтому придется терпеть его общество» Свои рассуждения София не стала озвучивать, потому что не была ни в чем до конца уверена. Она посчитала, что ей необходимо еще немного времени для принятия окончательного решения. Она не стала рассказывать Астеру и о том, что Стефан может стать угрозой для Кайлы. В таком случае главный герой наверняка бы мигом избавился от мага. — В этом я с тобой согласен, — на прекрасном юношеском лице просияла задорная улыбка. Лицо Софи немного смягчилось. Казалось, словно двое ребятишек обсуждали некую шалость. *** Холод опустошенного подвального помещения проникал в каждые щели и углы, он прикасался к коже, входил через ноздри в организм и остужал нутро. Он был предвестником объятий смерти. Где-то вдалеке капала вода. Одинаковые звуки, повторяющиеся с одной и той же ритмичностью, нервировали слух. В полной тишине даже капли, ударяющиеся о старый каменный, слегка потертый многовековой историей пол звучали как церемониальный гонг. В какой-то момент через сон донеслось осознание — где это происходит? Юноша открыл глаза и громко задышал. Он тут же попытался оглядеться, но мрак окутывал со все сторон. Паника била ключом. Он попытался подняться, чтобы после осмотреться, однако движения его блокировались, сопровождая происходящее звоном толстых цепей. — А? Только сейчас он заметил неприятную саднящую боль от того, что старое ржавое железо натерло его запястья и щиколотки. — Что? Через некоторое время послышался глухой звук и протяжный жуткий скрип открывающейся железной двери с громоздкими замками, которая открывалась так, будто держалась лишь с дьявольской помощью. Упади она, придавила бы насмерть. В маленькое подвальное помещение, напоминающее карцер для особо опасных преступников, вошла ослепительной красоты дева с двумя упругими хвостами волос нежно-розового оттенка, напоминающего закатные небеса в летние вечера. Она держала в руках подсвечник с магической свечой, горящей неестественно ярко. Только взглянув в лицо вошедшей, юноша узнал в этих уточненных чертах лица ту самую королеву светских раутов — знаменитую леди Айджар.