Трещит хрусталь

— Это снова вы, — заложник был невероятно рад очередной встрече с леди Айджар. — Вы можете ответить на мои вопросы? Зазвенели цепи. Парень приподнялся и в тот момент заметил, что девушка держала в руке скрученную плеть. По спине прошелся зловещий холодок — предзнаменовал страшные события. От нервов сын барона прокашлялся и с неверием взглянул в красивое строгое лицо. Девушка улыбнулась. Так светло и нежно, что страхи проиграли без боя. Лишь упрямые опасения продолжили стоять в обороне. Ведь зачем-то прекрасная Астель, его ангел-хранитель, принесла плеть. Он, как и всякий подобный ему мужчина, очаровался ее красотой. — Леди?.. — обратился он к ней уже робко и сглотнул, хотя во рту его было сухо. — Вы же поможете мне? — Ха, — в ответ послышался до одури издевательский смешок. Странный, не похожий не девичий. — Леди Астель? Он обращался к ней неуверенно, будто уже сомневался в созданном в голове образе доброй спасительницы. Красивая скульптура, которая стояла убеждением в разуме, начала трескаться, сыпаться, разламываться на осколки. Тихий смех будоражил затаившийся ужас и разрывал все струны надежд своими низкими нотами. И вот уже из глаз размыли розовую пелену, отрезвили взгляд, изменили видение. Красивые черты лица перестали казаться идеально мягкими, утонченными. И теперь стало понятно, почему шея была спрятана высокими воротниками; зачем девушка все время молчала на светских раутах и отвечала лишь письменно. Наконец-то до Карселя дошло. Стало еще более жутко. Осознание жестокой, ненормальной, просто сумасшедшей реальности кинуло в вязкое болото отчаяния. Помещение стало выглядеть слишком маленьким, будто сужалось, задавливало. Слишком мало пространства для них двоих. Розоволосая похитительница слишком близко. Это расстояние совершенно не безопасно для него. Но бежать было некуда. Он в ловушке. Черт, он только сейчас понял, насколько все было очевидно. Почему он раньше не заметил подвоха? Из-за стресса? Стоящий перед ним человек имел даже совершенно другой цвет волос. Карсель не заметил даже этого изменения. Был все равно что слеп.       «Это не женщина — это мужчина, переодетый в женщину!» Астер кивнул прямо в тот момент, когда третий сын рода Ванэо сделал заключение. Фаворит духов шагнул вперед. — Н… Не подходи! — отчаянно крикнул заложник. — Кто ты такой? — Сегодня вопросы буду задавать только я. — Отпусти меня, психопат! — Будь поосторожней со словами. Иначе можешь разозлить меня, — на миловидном личике появилась снисходительная улыбка. — Зачем ты меня похитил?! — Я же предупредил. Проклятый принц недовольно цокнул языком и сделал резкий взмах плетью, которая разрезала оголенную плоть. Заложник прошипел и схватился за плечо. Тем временем юноша в девичьем обличии грубо потянул Карселя за волосы, заставляя смотреть на себя. — Говори только для того, чтобы ответить на мои вопросы, — Литхи сжал волосы, причиняя дискомфорт. — Понял? — Я… Я… — Вот болван, — нетерпеливый Астер решил, что одного удара плетью не хватило, а потому сделал еще несколько. — Я понял! Умоляю… Перестань… — Вот так то лучше, — похититель довольно хмыкнул. Страх, четко читающийся на лице, и беспрекословное подчинение — вот что действительно удовлетворяло. *** — Молю, не-е-е-ет, хватит! — отчаянно кричал жалкий слабый ублюдок, который уничтожил все тихое веселье своим отвратным нытьем. Первое время выродок Ванэо еще пытался перечить, не желая отвечать на вопросы. Но небольшая профилактическая работа выбила из него эту дурь. — Э-э-это правда я н-напоил ее в тот вечер… — он отхаркивался кровью и надоедливо заикался. Его скулеж не ласкал слух, а скорее шкрябал ушные перепонки ржавым гвоздем. Астеру стало интересно: а этот паршивец надеялся наслаждаться тихим голосом его драгоценной куклы, ее стонами, вскриками, мольбами? Как же забавно, что все вышло совершенно наоборот. Астер никогда бы не позволил кому-либо играть с его игрушками. В этом плане он всегда был очень жадный. Но ведь капризным мальчикам можно проявлять это собственничество, верно? — Признаю, я п-пытался воспользоваться ее т-телом. Но… Не смог, потому что она куда-то ушла и… Я п-попытался найти ее и вывести в у-укромное место, но… Но ее и след простыл. — Ах, вот как? Астер кипел от ярости, пускай на его лице держалась садистическая улыбка. Слышать намерения этого ублюдка было сродни омерзительной какафонии. Хотелось сломать челюсть подонка, чтобы из его грязного рта больше не лился поток гнилых слов. Но нужно вытащить больше информации. Голос трезвого рационализма останавливал — голос Софии, ради которой можно и не торопиться убивать, а сначала узнать всю правду. Ладони, сжимающие рукоять плети, дрогнули. О, как хотелось сделать еще несколько ударов. Ноги чесались снова отпинать паршивца. Только тот уже заговорил, а потому оправданий жестокости более не было. По крайней мере для себя Астер еще хотел выглядеть справедливым дознавателем. Чтобы не приходилось лгать, глядя в верные девичьи глаза. О, нет, что ты, милая Софи, это необходимая мера, а не дикие порывы. Литхи наступил каблуком на палец обессилевшего, распластанного на полу Карселя, и тот начал тужиться, чтобы не завопить как последняя шавка. — Твоей аристократичной горделивости хватило только на это? — поинтересовался проклятый принц, надавливая все сильнее и сильнее, пока не услышал кульминационный хруст, сопровождаемый криком. — Вот так то. Приятная симфония боли распалила темную скользкую душу, страшных зверей в ней. Все так, как и должно быть. Наглец, посмевший посягнуть на то, что принадлежит ему, должен потерять каждый палец, прикоснувшийся однажды к нежным маленьким ручкам Софии. А чтобы не ошибиться, Астер будет действовать наверняка — разломает все десять. — А-а-а-а-а! Не-е-ет, не надо! — Не получилось, говоришь? — Я не смог! Я не смог это сделать, — попытался оправдаться сын барона, но это не убедило истязателя. — Скажи же тогда, — второй хруст, сопровождаемый воплем, — почему пытался? Хорошо, что они были очень-очень далеко, на территории, где всем плевать на человеческие жизни, где люди ценятся лишь мешками золотых монет, их приятным звоном. Никто не услышал бы криков, пускай заложник и выдавал их весьма старательно, возможно, надеясь, что кто-то придет на помощь. Эта глупая наивность даже поднимала настроение. Точнее осознание реального положения дел. Все как на шахматной доске — расставлено четко и с педантичной старательностью. Но Карсель не успел ответить, отвлекся на новый поток боли. Вот уже третий палец раздробился под невероятной силой, казалось бы, слабой хрупкой девушки. Жертва насилия не успела даже удивиться. — Умоляю, прекрати-и-и-и… — Я задал вопрос, — произнес Астер жестче. — Н-наша семья обанкротилась и ос-с-сталась в долгах. Поэтому мне пришлось согласиться… На… На п-предложение. — Какое еще предложение? Наконец, юноша в девичьем обличии увел ногу от руки заложника. Его заинтересовало, как объяснение выродка Ванэо закрутилось и получило необычный поворот. — Ко мне пришел мужчина и предложил… Предложил вашу служанку… С ней… — Чего это ты треплешься? Говори без стеснения. Ты хотел изнасиловать ее. — Он с-сказал, что оплатит наши долги! И… И даже выдал аванс. Дал тот порошок. Моя семья… Я согласился только ради нее, — Ванэо начал хныкать, жалея себя. — Так наркотик был в виде порошка, — отметил Астер. — Он объяснил, как использовать… Я… Подсыпал в бокал с соком… И… — Так вот почему она не заметила. — Это бы спасло мою семью от краха! Понимаете? — Карсель надеялся на то, что Астер войдет в его положение, поймет и отпустит. — Хах, — потомок короля духов не сумел сдержать едкого смешка. Ему хотелось и вовсе расхохотаться от абсурдности рассказа. Как отвратительно этот отброс пытался высосать драму, завернув свой аморальный выбор в обертку оправданий. — И ты решил изнасиловать девушку за деньги. — Я готов был взять ответственность! — Карсель воскликнул слишком возбужденно. Этого дурня искренне задевало то, каким он выглядел в чужих глазах. Он так старательно отстаивал свою «честь». — Я бы предложил ей выйти за меня. Она бы получила компенсацию. — Компенсацию? — Нет, не компенсацию. Я имел ввиду… Это… Справедливая плата за билет в хорошую жизнь… Для женщины низкого происхождения, — поспешил исправиться наследник барона, закапывая себя все глубже. Он со страхом задрал голову, чтобы взглянуть своему истязателю в лицо, встретиться со своим главным на тот момент страхом. Темный нервный оскал не являлся выражением милосердия, отнюдь. Карсель даже не знал, что ухудшил свое положение в несколько тысяч раз. Вот идиот. Хотя, казалось бы, пытался вылить слова в благородное русло, пытаясь показаться великим благодетелем. — В начале я хотел просто убить тебя, — нога, обутая в черную лакированную туфельку с невысоким аккуратным каблучком, впечатала голову Ванэо к полу, сдавливая под тяжестью небольшого веса их обладателя. Карсель прохрипел. — Но теперь я передумал. На опухшем избитом лице загорелся почти потушенный огонек надежды. — П-п-п-правда?! Астер убрал ногу, притопнув около себя, нагнулся к жертве своего насилия и потянул за волосы вверх. Для того, чтобы прошептать на ухо вердикт похуже смертельного: — Сначала я раздроблю твои конечности, затем тебя кастрируют и продадут на черный рынок. Там ты будешь страдать до скончания своих жалких дней. Ты будешь подстилкой для грязных смрадных контрабандистов и преступников. Вскоре ты пожалеешь о том, что не умер, — обладатель мягкого тенора ухмылялся. — Пускай сейчас и мучительно, но ты поймешь, как ошибался, когда не желал заканчивать еще здесь. Смерть могла бы стать твоим спасением, самым лояльным выходом. — Н…Нет, умоляю… Не поступайте так со мной! — Я хочу, чтобы ты ощутил на своей шкуре то, через что пытался заставить пройти мою Софи. Астер отпустил юношу. И тот, не ожидавший этого, вновь ударился головой о пол, из-за чего фаворит духов рассмеялся. Непонятно только от чего именно: от нелепого вида заложника или от того, что его веселил обуявший Карселя ужас. В любом случае настроение стало игривым, приподнятым. А потому можно было приступать ко второй стадии наказания. Из магической сферы Литхи вытащил тяжелый молоток, которым обычно забивают мясо. Размахнулся, ударил по левой ноге, которая как раз кстати была выпячена вперед, будто специально подготовлена для этого самого момента. Выблядок Ванэо не сумел даже вскрикнуть, лишь спустя несколько мгновений оцепенения от резкой боли прорычал, переходя на писк. — Судя по хрусту, раздробило сильно. Поздравляю, не придется еще раз ломать ногу. Не заживет. Значит, бежать не сможешь, — комментировал собственное действие Астер тривиально. Специально сыпал соль на рану, так сказать. Чтобы было больно не только физически, чтобы заложник осознал потерю. — Хватит выть. Мы еще не закончили. У нас еще одна нога и две руки. — Нет… Нет… Нет-нет-нет, — Карсель отчаянно завертел головой, доходя до истерики. — Я не виноват. Это не я… Это все тот… — Ох, совсем забыл, — парень, соответствуя своему девичьему виду, кокетливо приложил указательный палец к нижней губе, отводя задумчивый взгляд. — А кто это был? — Я не знаю. Он… Он не показал своего лица. Я правда не знаю… — Очень жаль, — подавленность была недолгой. — Ну что, продолжим?