Трещит хрусталь

Наверное, этот момент десятки раз она прокручивала в голове, добавляя к нему все больше и больше красочных деталей. Воображение ее становилось бурным, когда дело доходило до чего-то связанного с ним. Ведь каждая деталь его тела, каждый его, даже мимолетный, взгляд заставлял душу трепетать, а чувства прорастать в сердце, обвивать корнями ребра, нежными лепестками заполняя нутро до такой степени, что ими можно было попросту удавиться. Настолько сильно он будоражил ее. Скрывая свои потайные желания, София иногда предавалась мечтаниям о том, что когда-нибудь он взглянет на нее столь же нежно, как глядел на Кайлу, когда трогал ее грубые ладони, когда запутывал пальцами волосы леди Весты, похожие на ее собственные. Однако в мыслях ее Астер был нежен, чувственен, очень деликатен. Он предупреждал ее о том, что поцелует, говорил что-то ласковое, и только затем едва ли прикасался своими устами. И все это было обязательно при свете дня, чтобы небеса были свидетелями происходящего. Реальность оказалась отличающейся от ее влажных мечтаний, совершенно. София даже не успела что-либо понять, как уже не сумела выстоять перед напором, наглым вторжением языка в ее рот. В отличии от Астера из ее снов, настоящий целовал жадно, словно желая поглотить всю ее суть, и не позволял даже вздохнуть. Софи отворачивала голову, чтобы прийти в себя, опомниться, осознать происходящее прямо сейчас безумие. Но темнота вакуумом высасывала все ее мысли, а юношеские ладони возвращали ее лицо обратно, чтобы девчушка не сумела выбраться из ловушки, спастись. Еле успевая дышать, Софи промычала нечто несвязное, пытаясь интонацией дать понять, что ей сложно и пора остановиться. Совсем не нежно. И вот ее представления разбились. Их поцелуй был больше похож на войну, нежели акт любви, о которой ранее громко заявил потомок короля духов. Однако оттолкнуть его только на вид слабое тело она не могла себе позволить, хотя бы потому что ноги и руки лишились каких-либо сил и слабо дрожали, а предательское сердце во всю ликовало, полностью оставляя свою хозяйку. Астер же все не прекращал целовать, руками начав блуждать по ранее неизведанным тропам ее тела, кладя ладони то на талию, то проводя от подогнувшихся колен до бедер, неприлично задирая девственно-чистую темную юбку. — М… — Софи зарылась пальцами в розовые волосы. Литхи бы продолжал свою страстную пытку еще долго, если бы и его не поразила нехватка кислорода. Наконец, он отпрянул, тяжело дыша и ощущая слабый металлический привкус, непонятно из-за чего: то ли девушка успела укусить его, то ли ее губы были снова покрыты маленькими ранками, нещадно искусанные. В темноте было не разглядеть. Острое желание заставило его продолжить, несмотря на жалкие попытки девушки заговорить с ним. Дрожь вновь пробежала по девичьему телу, когда София почувствовала жаркие касания губ к шее, и девушка не сумела сдержать испуганный стон, от которого тут же смутилась и зажмурилась, словно парень готовился сделать ей больно, как минимум, укусить, словно вампир из страшных сказок. Но он лишь продолжал целовать ее шею и щеки, будто не хотел оставить ни одного уголка чувствительной кожи, не поставив отметку. Словно все тормоза были сломаны, раздолбаны к черту, и остановиться уже оказывалось невозможно. С каждым таким поцелуем его желание близости возрастало. Астер будто отыгрывался за все дни, проведенные без возможности трогать ее из-за дистанции между ними. Она была почти сладка на вкус из-за ванильного запаха кожи, перемешанного с цветочным — ее волос. И на удивление тело ее было очень мягким, сколько ни касайся его, сколько ни щупай. Он делал все новые и новые открытия, изучая неизвестные ему ранее ощущения. Хотелось бы ему всмотреться в злато-карюю радужку ее глаз, заглянуть в бездонные зрачки, да только в этой темноте он едва ли мог разглядеть выражение ее миловидного личика. Софи. Невероятно милая, когда смущается от его действий, когда так удивлена из-за его слов. Ему бы хотелось запечатлеть этот момент в своей памяти, отпечатав клеймом в сознании. — Так люблю, — произнес он тихо, но даже этого было достаточно, чтобы чужеземка услышала его. Она убедилась в том, что услышанное ею ранее было правдой. Не могла же она ослышаться дважды, верно? Одеревеневшими пальцами девушка попыталась прикрыться, спастись от щекочущих ощущений. Она была слишком чувствительна и не могла вынести подобной муки дольше. Отчего-то ей стало страшнее, чем прежде. — Астер… — обратилась она к нему жалобно. Но он не слышал, не останавливался. И вот уже вклинил меж ее колен свое собственное. Сознание Софии на этот раз пробудилось, отошло от шока и начало бить тревогу. В следующий же момент комнату прорезал звук громкой пощечины, затем вновь нависла тишина, напряженная и всецело неловкая. Несколько ударов сердца, и ошарашенный юноша сквозь улыбку выдохнул, ожидавший чего угодно, но явно не этого. Такие на вид слабые ручки, а ударили больно. — Чертов извращенец! — крикнула дрожащим от переполняющих эмоций голосом София, а затем отползла к стене. Вопреки жестоким словам в груди ее разрастался трепет. Обычно робкая, но в такие моменты она умела постоять за себя, и этим нравилась ему еще больше. Ей повезло, что она остановила его именно в этот момент, ибо через минуту ей не помогли бы даже мольбы. Он игнорировал боль от ранения, а уж ее удары были лишь отрезвляющей профилактикой. Но это действительно было неожиданно. Неужели его сейчас отвергли? *** — Астер, где же ты был? — завидев внука, герцог Литхи тут же встал с места. Он с сожалением рассматривал красивое лицо единственного представителя ныне павшего народа, чувствуя скорбь. — Твой глаз… Я обязательно его вылечу, слышишь? Пускай весь континент переворошу, но найду лекаря, что сумеет восстановить… — Не нужно. — Но почему?! — мужчина не мог понять своего внука. — Это все из-за той девушки, Софии? Что она сделала с тобой, черт возьми? — он всплеснул руками. — Я сам подставился, это не ее вина, — Астер опустил взгляд, задумавшись. — Но пускай она каждый раз будет смотреть на меня и жалеть о произошедшем, — он кисло улыбнулся, хмыкнув. — Тогда ни за что не покинет меня. Да, София слишком добрая. Раз уж она была готова взять всю вину на себя и умереть из-за этой раны, значит согласится быть с ним навсегда, остаться в этом мире. Они договорятся на этих условиях, и все выйдет как нельзя лучше. Он ведь всегда добивается своего, а значит и ее сделать своей сможет. — Что ты такое говоришь? — Его Светлость попытался коснуться покрасневшей щеки юноши, но тот резко взмахнул рукой, ударив его ладонь. — Кстати, дедушка, — Астер поднял почти невинное лицо, будто ребенок, готовившийся поведать новую идею, — Софи очень пугливая, даже не вздумай ругать ее за произошедшее. Ты понял? — Ч… Что? — И не смей даже пальцем ее тронуть, — голос его стал тверже, с угрожающими нотками. — В конце концов, мы будем всю жизнь вместе. Я не хочу, чтобы из-за твоей враждебности она чувствовала себя некомфортно. — Но как же?.. Что же ты такое говоришь? — герцог не мог подобрать слов, чтобы выразить свое негодование. — О чем это ты внезапно заговорил? Она ведь лишила моего внука глаза. По-твоему, мне следует просто промолчать? — А иначе я сбегу с ней, — внезапно заявил фаворит духов, однако говорил он так, словно поведал о чем-то тривиальном, не стоящем особого внимания. Больное сердце немолодого мужчины сжалось в испуге. — Воспользуюсь подарком дедушки, той личностью, которую ты мне подарил. Буду жить под новым именем с Софи где-нибудь в другой стране. — Астер! — воскликнул герцог. Фиалковый глаз ярко блеснул, и юноша в девичьем обличии продолжил: — Будьте дружны. Я скоро приведу ее, и не хочу, чтобы ты спугнул ее. Это мое первое и последнее предупреждение. — Где ты ее сейчас держишь? — Ах, — Астер взглянул наверх, вспоминая, — в одном месте, которое я подготавливал для другого человека. Так уж вышло, что оно в итоге понадобилось, — он улыбнулся и коснулся губ. Настроение его снова поднялось.