Трещит хрусталь

Что он почувствовал, когда услышал жалобные мольбы врывающейся в его личные покои служанки? Наверное, легкое любопытство, приправленное желанием поскорее заткнуть нарушающую его покой. Но что же переменилось внутри него, когда он услышал слова, которые эта служанка озвучила? Он не знал названия этих чувств, которые заставили его моментально выбежать в коридор. Он просто начал действовать, как если бы хорошо выдрессированному псу дали команду. Однако животные знают кому нужно беспрекословно подчиняться, на чей зов необходимо бежать. На чей зов откликнулся он? Явно не той служанки, чей до смерти взволнованный вид не коснулся ни единой струны его души, если те, конечно, у него имелись. Струны все-таки присутствуют в инструментах весьма сложных, способных к интересным и сложным комбинациям. Астер же в чувствах был весьма прост: нравишься или нет, убить или оставить в живых, скучно или интересно. Кто был его хозяином? Чьи слова заставили его простую и темную суть стать сложной, способной к сопереживанию, к полной, безрассудной и безусловно преданной готовности тотчас помчаться на помощь? В его голову лишь явился образ несчастной, израненной девушки с грустными глазами, а дальше он не тратил время на бестолковые, такие лишенные смысла раздумья, когда рядом, прямо в эти вязко тянущиеся черным дегтем секунды скулит от боли она. Спасти во что бы то ни было — остальное не важно. Он ворвался в женскую спальню, совершенно не беспокоясь о рамках приличия, увидел полуобнаженное женское тело и замер во внезапном оцепенении. Но времени на неловкие ужимки не было. Сердце Астера сжалось от увиденного. Нет. — Софи… — произнес он скорбно, готовый расплакаться как маленький мальчик, чью драгоценную вещь сломали. Нет, только не это. Это просто ужасно. Печаль отравила его. Под ребрами стало гадостно и тяжело. Чтобы оторвать эти ощущения от себя, не хватило бы расцарапать грудь до крови — они проникли куда-то очень далеко и терзали его на фоне странного чувства дежавю, которое зародилось, когда он впервые разглядел женские изгибы тела юной фрейлины.       «Эта женщина тоже умеет плакать», — промелькнуло в сознании пятого принца, когда он подбежал к ней ближе. Он побоялся прикоснуться к ее телу. Сделал странное открытие — его руки дрожат.       «Что за бред? Когда я стал таким трусом?» Это открытие немного отрезвило его разум. Боже, да это всего лишь кровь. Он видел ее не в первый раз. Намного больше крови пролилось, когда он совершал свое первое убийство, наказывая Стефана за отравление Кайлы. Бывало, он видал зрелища и похуже, в разы. Но это ее кровь. Это не может быть всего лишь кровью. — Что ты здесь делаешь? — послышался сиплый тихий голосок Софии. Фрейлина говорила с придыханием. Руки ее ослабли и перестали держать корпус. Она рухнула обратно на кровать, так и не сумев подняться. — Все будет хорошо. Не волнуйся. — Мне не очень хорошо, Ваше Величество. Пожалуйста, покиньте спальню. Ах, да, конечно, конечно ей нехорошо. Ей наверняка сильно больно. Это нежное хрупкое тело не создано для побоев, для физических нагрузок и тяжелых изнурительных тренировок — оно создано для ласк и поцелуев. Если бы он только не был столь халатен, если б только позаботился о ее безопасности, забрал у гнусной императрицы, укрыл от недоброжелателей, она бы сейчас не страдала.       «О чем я только думаю? Что за глупости?» — недоуменно и весьма раздраженно задавал вопросы голос его рассудка, что заглушали эмоции. — Чтобы не было больно, тебе лучше уснуть, — ответил Литхи. — Что ты… Астер накрыл темную макушку ладонью. Женское тело обмякло. София тут же погрузилась в спасительное небытие, в котором не было ни боли, ни грусти, ни тоски, ни страха. В этом небытие не было обид и горечи, которые она собирала каждый день как пазлы жуткой картины мира, которая перед ней вырисовывалась. В этом небытие были лишь слова: «Все будет хорошо». *** Но все хорошее когда-то кончается. Ее подсознание вновь открыло двери в межмирье, благо светлое и нежное, пускай такое отчужденное, недружелюбное и холодное, отчего по коже, словно наяву, проходились испуганными толпами мурашки. София пятками ощутила мягкий белый песок, обволакивающие воды спокойного, еле подвижного моря. Удивительно, насколько реальным это казалось. Подняв голову, София увидела самый красивый берег. В таком она не бывала в жизни. Небо, украшенное нежными розоватыми предзакатными разводами, успокаивало душу, объявляло о предстоящем потеплении. «Здесь тепло, и так будет всегда», — говорило ей небо, завораживающее фиалковыми оттенками вдали. Но это было ложью. На этом красивом берегу продолжало быть неприветливо холодно. Это протрезвляло рассудок, напоминая о том, что все сотворенное в межмирье — иллюзия. — Как давно я здесь не была… София не улыбнулась, хотя ей немного захотелось это сделать. Странное чувство ностальгии овладело ею в этот момент. Неужели она могла скучать по этому месту? — Давно не виделись, моя милая Софи, — раздался женский бархатный голосом эхом. Девушка обернулась, встретила хорошо знакомую гадалку и оказалась удивлена — спустя год женщина преобразилась и только помолодела: седые волосы более не были белой пересохшей копной, а стали серыми прорезями на весьма аккуратно убранной прическе; лицо, ранее опущенное вниз под тяжестью времени, стало упругим, а глубокие морщины немного сгладились. Более это была не старая карга, а зрелая роскошная женщина. Только сейчас София разглядела красоту глаз, ставших кроваво-алыми, сверкающими при дневном искусственном свете. — Вы так похорошели, — сделала комплимент чужеземка, натянув на себя дружелюбную улыбку или бесцветную тень от нее. — Спасибо, милая, спасибо. Я очень рада с тобою, наконец, повидаться. Мы так давно не виделись. Ты тоже похорошела. К сожалению, я не могла наблюдать за тобой некоторое время — копила силы. Ты стала выглядеть намного здоровей, чем прежде. Но, дьявол, дитя, что случилось с твоей спиной? — А? — София удивленно похлопала глазами, не сразу поняв, о чем шла речь. Воспоминания о произошедшем ранее обрушились на нее оглушительным громом. София положила ладонь на плечо и ссутулилась, словно пытаясь укрыться. — Ах, это… Ее Величество сегодня наказала меня… — Джулия? Как она посмела?! — Морта скоро подошла к девушке. — О, бедное дитя… Настрадалась же ты за время моего отсутствия. — Женщина поглядела на окровавленную спину с волнением. — Когда вы сможете вернуть меня домой?.. — робко поинтересовалась София, скрывая нетерпение и любопытство, что трепыхались заключенными птицами в душе. — Еще не время. Я же говорила, что ты сможешь вернуться домой, если доведешь главных героев до изначально предначертанного исхода их истории. — То есть до свадьбы Астера и Кайлы? — Именно, дорогая. Ты очень сильно изменила ход сюжета своим вмешательством, потому ты же и должна позаботиться о том, чтобы все дошло до правильного финала. — Мир все равно отверг меня. Астер забыл обо мне… Мир и сам сможет позаботиться о том, чтобы главные герои в итоге были вместе. Астер сделает предложение Кайле. — Тем не менее, этого до сих пор не произошло. — Нет, но… Какая разница, когда это произойдет, если все равно произойдет рано или поздно. — София опустила голову, поникнув от этих мыслей. — В этом нет никакого смысла, сколько ни думаю. Вы же знаете, что происходит, но не говорите мне. Если я здесь лишняя, то зачем я здесь? Почему я ношу этот браслет? — девушка дернула рукой, на которой висело украшение. — О, впрочем о нем… Несколько бусин побелели… — женщина схватила девичье запястье, чтобы рассмотреть подаренный ею амулет. Она недовольно поморщилась, но ничего не произнесла. София самостоятельно поняла, что это — знак недобрый. — Почему я должна это делать? Разве вы не можете отправить меня домой сейчас? Я многие годы делала то, что вы говорили. Когда вы отпустите меня домой? Сколько мне еще ждать?! — чем больше вопросов София задавала, тем громче срывался ее голос. — Я больше так не могу! Вы ведь обещали мне! — Почему ты в этом мире, узнать можешь лишь ты сама. Это как озарение приходит к таким как мы, словно божья воля падает на нас с небес. И тогда остается этой воле лишь подчиниться. Понимаешь? — Нет, не понимаю. Я не могу ничего понять. Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше запутываюсь, что происходит! Пожалуйста, Морта, отпустите меня домой. — Никто не держит тебя в неволе, дитя. Неужели ты этого не понимаешь? — Я не понимаю… — Что ж, это ожидаемо. Честно говоря, изначально и мне казалось, что твое влияние на сюжет обратиться иначе. Однако время шло, твое присутствие отражалось в энергиях мира не так, как я предполагала. Ты, как человек, способный странствовать между мирами, можешь быть призвана для исполнения предназначения. — Это… Вы меня призвали? — Я? О, нет… Я не призывала тебя, дитя. Ответь лучше ты мне: кто тебя призвал? — Я… Я… Женщина сузила свои глаза, предвкушая услышать долгожданный ответ, но в тот момент чужеземка вынула руку из чужой хватки и сделала шаг назад. — Я не знаю. Мне уже, честно говоря, все равно. Сейчас я просто хочу вернуться домой. Она слишком устала как морально, так и физически: где-то там за гранями межмирья, своим истощенным духом она продолжала чувствовать, как ее телу было плохо. Ей было не до этих пространных разговоров о предназначениях, мирах и судьбе. Хотелось к папе, к любимому, родному отцу, к ранее привычной, но уже почти забытой простой и понятной повседневной жизни, в которой все должно было пойти по определенному заранее сценарию. Ее собственному сценарию. Она устала и хотела домой, домой. Но никто не желал ее отпускать, запутывая в этих тугих проволоках придворных интриг. — Домой? Ты думаешь, тот мир был твоим домом? — женщина расхохоталась. — Что ж, я верну тебя домой, если ты доведешь дело до конца. Это очень важно — чтобы последний наследник короля духов взял в жены мечницу из рода Веста, а иначе мир, за который я так долго боролась, уничтожится. — Из-за того, что история пошла по другому вектору?       «Что она несет?» — Что же тогда будет с Астером?! — О, с твоим ненаглядным ничего не случится. Это он уничтожит мир, если все не случится так, как предписывала история. По крайней мере, брак с мечницей рода Веста — единственный верный путь, который у нас имеется. Кайла Веста должна усмирить буйную натуру полукровки. Ох, впрочем, тебя же и это наверняка не волнует, моя ты нетерпеливая беглянка, — Морта улыбнулась и села на материализованный за несколько секунд диван. — Но, знаешь, есть еще один способ тебе вернуться домой. Вижу, мои чары ослабевают, значит, мир продолжает сопротивляться твоему неуклонному влиянию и пытается тебя выжечь, словно, охо, — она прикрыла ладонью рот, когда улыбка на лице растянулась еще жире, а носогубные складочки стали еще более явными, — некую заразу. Ты можешь не дождаться концовки… Ежели желаешь поторопиться, заставь открыть портал в другую вселенную короля духов. Он с этим справится. — Короля духов? То есть… Это, получается, Астера? София была не уверена в услышанном. Ей показалось, что она просто не так поняла, может, имелся ввиду кто-то другой. Однако других претендентов на звание короля духов более она не знала. — Но… Но ведь это невозможно. Он мог открыть портал на ограниченное количество времени. Его сил недостаточно, чтобы вернуться. — Это было до того, как он стал королем духов, — ответила Морта. — Сейчас он почти достиг пика своих магических и духовных способностей. — То есть… Вы говорите, что ему это стало возможным? Он может вернуть меня домой? — Когда он достигнет высшей степени мастерства — да. София замерла в шоке, опьяненная ликованием и мыслью об открывшихся перед ней перспективах. — Как я пойму, что он достиг высшей степени мастерства? Скажите мне! Между тем погода начала ухудшаться. Красивое небо поблекло, заполнилось хмурыми угрюмыми тучами. Морта с серьезным видом оглянулась, почуяв опасность. По ее замешательству София сообразила — что-то не так. Тогда юная фрейлина заметила, что всю земли начал покрывать светлый, но достаточно плотный туман, который становился все заметнее. От взмаха руки он не развеялся, а видимость только ухудшилась. — Что происходит? Почему… Поднимается буря? Вы можете это исправить?! — спросила девушка с наивным предположением о том, что гадалка способна менять погоду по своему велению так же, как создавать в пространстве вещи. — Нет, не могу, — удрученно ответила Морта и взглянула девушке в глаза. — Потому что это сделала ты. — Как это возможно? Я ничего не делала. Да и разве я могу влиять на это место? София не поверила, снова оглянулась и досадливо прикусила губу. Время поджимало. Туман стал слишком плотным, а море начало бушевать. Сквозь громкий свист ветра в ушах она крикнула: — Пожалуйста, не исчезайте, объясните мне, как мне это сделать? Как мне узнать о том, когда Астер будет способен открыть портал в мой родной мир? Но женщина не успела ответить и растворилась в тумане. — Нет! Черт! Отчаянный возглас пронесся эхом по пространству. Девушка опустила голову, чувствуя смятение и странный осадок. Ей казалось, она снова проиграла в некой чудной игре. Но окончательно пасть духом не дала настороженность, кольнувшая изнутри, когда девушка увидела, как на песок упала огромная тень. Девушка подняла голову и с ужасом осознала, что над нею поднялась огромная волна. Та обрушилась на нее прежде, чем чужеземка успела среагировать. София плыла, тонула, выныривала, захлебывалась водой, пока жуткий гул устрашал ее существо. Но она чудом сумела выплыть на берег, когда море немного смилостивилось. Под чей-то издевательский смех она выползла подальше от воды. — Иди на свет… — прошептал ей ветер. Вторя этому неизведанного происхождения голосу, София поднялась на ноги и пошла вдоль берега. Вдали действительно что-то маняще мерцало, немного заигрывая с ней. Когда девушка подошла к этому нечто, она опустилась на колени и начала рыться в песке, пачкая свои ладони и белоснежные рукава блузки. Она удивилась, ибо тем, что было закопано, был ее же браслет. Тот продолжил светиться будто фонарик, пока Соня не надела его на запястье. Только после этого свечение прекратилось, а злато-карие глаза смогли рассмотреть украшение и заметить — еще одна жемчужина побелела.