Засуха

      Ханджи хмурится, недоверчиво подносит руку к лицу и застывает каменным изваянием. Дрожит от страха за свою никчемную жизнь и поджимает губы. А сама от ужаса не может сдвинуться.       Место, где она сейчас находилась, было настолько насыщено чужеродной энергией, что казалось, будто в воздухе витают ее остатки. Могила, тюрьма, вечная колыбель.       Она так же была в подобном положении. Вот только её слабость не позволяла вызывать штормы и цунами. А Осиал мог.       Даже в таком состоянии. Даже настолько ослабевший. Даже будучи заточенным. Он был сильнее её. Ханджи тяжело сглотнула и прикрыла глаза. Море бушевало, словно выказывало недовольство за нарушение его границ. Словно пленник находящийся там вот-вот вырвется наружу. Разрушит все на своем пути, отомстит за тысячелетия, проведенные в оковах.       Архонт Вихрей, Осиал, тот, кого Ханджи не знала в прошлой жизни, если можно так назвать те времена.       О нем ходили разные слухи, но никто не знал, что из этого было правдой. Кто-то поговаривал, что он был другом Моракса и Гуй Чжун, кто-то — что их извечным врагом. Ханджи не верила ничему. Её тогдашний Бог не интересовался этим, а она и подавно.       Но теперь Ханджи с замиранием сердца думала, как Моракс хочет, что бы люди сразили его.       В её время человеческий род был слаб. Изредка встречались упрямцы, способные достичь вершин, либо благословленные небесами, но они быстро исчезали. О них потом лишь складывали легенды и пели песни барды.       Ханджи подходит ближе к бушующему морю. Чувствует, как чужая энергия пытается проникнуть в ее тело и подчинить.       Ханджи горько усмехается.       Теперь она скованна по рукам и ногам, только вкусившая жизни, словно ребенок, который сделал первый глоток воздуха, но лишенный всего в один миг.       Ей уже нечего терять. В конце концов, она не принадлежит этому времени.       Моракс захотел, чтобы она помогла тому рыжему юнцу освободить божество. И Ханджи не могла ослушаться.       Вот только её одолевали сомнения, на какие страдания обрекает свой народ их Бог. Разве он не понимает, что никакие людские силы неспособны одолеть божественность. Разве он не понимает, что даже если каким-то чудом им удастся его убить, энергия, высвободившаяся из Осиала, погубит всех.       О, Селестия, смилуйся над нами!       Зря она ввязалась во все это. Вот только своя шкура ближе к телу.       Ханджи чувствует, что вот-вот её поглотит отчаяние.       Ну и пусть.       Уже все равно.

***

      Она давно не пела. Не любила это делать, да и незачем было. Раньше была причина, был смысл, а сейчас нет. И поэтому песни больше не струятся по земле.       Ханджи редко вспоминает времена своей юности, детства. Времена, когда она была настолько слаба, что кто угодно мог ее одолеть. Но сейчас, сидя в сумерках в городе, который стал её новой клеткой, она вспоминает те времена. Полные теплоты и света.       Когда Архонт Засухи была ребенком, она угодила в болото, и уже было, отринувши надежду на спасение, её вытащили нежные маленькие руки. А их обладательница позаботилась о ней.       Тогда, наверное, никто из них не предполагал, что в будущем они встретятся вновь, но совсем при других обстоятельствах. Но Ханджи навсегда запомнила то тепло исходящее от тех рук и нежность голоса успокаивающего её.       В детстве она была довольно шумной, много смеялась, разговаривала, пела. В юности её пыл поумерился, но все еще не остыл. И лишь пройдя все невзгоды, она изменилась. Теперь на её лице нельзя было заметить улыбку. А в глазах поселился холод.       Но иногда, в такие моменты как этот, когда она вспоминала прошлое, можно было позволить себе немного больше. — Ветер уносит печаль, И пусть страх обратится в пыль. Я могу смотреть лишь вдаль, Наблюдая на море штиль.       Тихий голос срывается и замолкает.       Если Моракс думал, что она не скорбела о смерти Гуй Чжун, то он был идиотом.       Ханджи опустила голову на сложенные колени. Она увлеклась.       И позволила эмоциям выйти из-под контроля.       Не заметила даже постороннего наблюдателя, который тенью скрылся, стоило ей закончить.       Вот так и проходит жизнь.

***

      Морская вода сушит кожу, бьет в лицо потоком, прогоняя, утягивает на дно и в то же время отталкивает. Пытается уничтожить, побороть в бессмысленном состязании.       Ханджи по пояс в этой воде. И единственное что ей сейчас хочется это кричать. Во все горло. Так чтобы весь мир услышал о ее боли.       Но она собирает всю волю в кулак и сдерживается. Откидывает мокрые волосы назад и тяжело дышит.       Осиал чувствует ее присутствие, он знает, что здесь кто-то есть. Кто-то кого можно подчинить. И она тоже знает это.       Ханджи делает шаг за шагом в морскую пучину. Ее сбивает с ног, обливает водой, но она все равно идет.       Пусть эта битва и не равна она сделает все что сможет.       Утопая, задыхаясь от воды, попавшей в легкие, она идет.       Идет потому что так нужно.       Потому что так правильно.       Потому что, она убеждает сама себя, так сказал её новый Бог.       Потому что она дура.       Так и не научившаяся жить сама. Только по чьей-то указке.       И Ханджи срывается, выныривает из воды. И кричит.       Кричит во все горло, во весь голос.       Надрывно и больно.       Захлебываясь слезами и водой.       Кричит.       И её крик утопает в шуме волн.       Как и она сама.