«Существует достаточно света для тех, кто хочет видеть, и достаточно мрака для тех, кто нe хочет».
Гермиона торопливо шагала по коридорам, полностью поглощённая своими мыслями. Волосы развевались за плечами, лишь пара прядей была скреплена на затылке заколкой. Девушка машинально поймала за шиворот первокурсника, который уверенно летел носом вниз после подножки какого-то наглеца со змеиного факультета. Спасённый буркнул недовольное «спасибо» и унёсся дальше, не сбавляя темпа. Гермиона вздохнула и рассеяно заметила, что даже не обратила внимания на цвет его галстука. «Снять бы с них со всех по пять очков», — с досадой подумала она. Девушка спешила к Джинни. Ночью, не выдержав мыслей о том, что уснуть снова не удастся, Гермиона всё-таки выпила зелье сна без сновидений. Оно, как всегда, подействовало быстро и надёжно, но оно же и послужило причиной нескольких пропущенных будильников утром. Вскочив на полчаса позже намеченного, Гермиона пулей пролетела по спальне, собрав всё необходимое (вернее, надеясь, что она собрала всё необходимое), наспех почистила зубы и выскочила из Гриффиндорской Башни. Гермиона должна была зайти за Джинни ещё пятнадцать минут назад, и она просто надеялась, что Уизли не ушла на завтрак одна. С другой стороны, если она решила дождаться подругу, был велик шанс того, что завтрак им обеим в этот день вообще не светит. Грейнджер подлетела к двери, ведущей в Башню Старост. Она уже занесла руку, чтобы отстучать дробь, как внезапно дверь резко отворилась и в проёме, взметнув волосами, появилась рыжая макушка Джинни. Даже по затылку Гермиона видела, что Джинни в ярости. — Если мне вдруг понадобится твоё экспертное мнение, Забини, я вырву себе язык, но не стану к тебе обращаться, — зло выплюнула Джинни, все ещё смотря куда-то вглубь комнаты. «Забини», — мелькнуло в голове у Гермионы. Блейз стал старостой школы со стороны юношей. Это очень возмутило Гарри и Рона, но совершенно не удивило Гермиону. Умнее и прилежнее не только со Слизерина, но и со всей мужской половины Хогвартса был только Малфой. Почему тот не хотел стать старостой — вот это загадка. Впрочем, Гермиона твердила себе, что ей это неинтересно. — И что? — услышала Гермиона насмешливый голос Блейза. — Это должно было как-то возвысить тебя в моих глазах? Оказывается, ты настолько недалёка в своём упрямстве, что готова остаться не только без языка, но и без доброго совета, — поцокал он ехидно. У Забини была удивительная черта — он говорил совершенно обыденные простые вещи с таким сарказмом и издёвкой, что любой говорящий с ним мгновенно чувствовал себя идиотом. Иногда это оказывало действие даже на преподавателей. — Без доброго. Что?! — взорвалась Уизли. Гермиона почувствовала себя неловко, будто она подсматривает. — Забини… Голос Джинни прозвучал угрожающе, она подняла палец и шагнула внутрь комнаты. Гермиона подумала, что сейчас самое время заявить о себе, поэтому неловко стукнула костяшками по уже открытой двери, шагнула внутрь и выдала: — Всем доброе утро! В её сторону резко повернулись две головы. Разъярённая Джинни всё ещё стояла с поднятым пальцем, её плечи были напряжены, как у дикой кошки, готовой к прыжку. Забини же стоял, скрестив руки на груди, и на его губах играла усмешка. Он был в одних пижамных штанах. — Ой-ёй, — выдала Гермиона, поспешно переводя взгляд в другую сторону. — Ну что ты, Грейнджер, — послышался заливистый смех Забини, — Не стесняйся. Твоя подружка вот налюбовалась на меня с ног до головы. Гермиона машинально перевела взгляд на Джинни, подняв бровь. Та уже снова смотрела на Блейза, едва удерживающегося, чтобы не заиграть мышцами на груди. Смотреть действительно было на что. Под смуглой кожей Забини перекатывались упругие рельефные мышцы. Накачанный, подтянутый, он абсолютно оправдывал звание одного из лучших охотников Хогвартса за последние несколько десятилетий. — Послушай, Забини, — голос Джинни внезапно стал холодным и уверенным. Она выпрямилась и разгладила рубашку. Уизли «включила Джинни», как говорили её братья. Она не была страшна, когда кричала и ругалась, когда носилась за ними по дому и отвешивала подзатыльники. По-настоящему страшна Джинни становилась, когда включала холод и унижала противника одним своим взглядом. Именно это происходило сейчас. — Если бы там было что рассматривать, я бы попросила тебя стянуть и то, что на тебе осталось, — Джинни многозначительности кивнула на брюки, — но, к сожалению, — она подошла к Блейзу поближе и заглянула ему в глаза. Джинни была всего на полголовы ниже, но в тот момент казалось, что она чуть ли не выше, — в тебе нет. Абсолютно. Ничего. Интересного, — почти по слогам произнесла рыжая. Джинни холодно улыбнулась. С лица Забини же улыбка мгновенно стёрлась. Уизли отвернулась и моментально сбросила холодный образ, посмотрев на Гермиону. Грейнджер восхищённо и с лёгкой опаской смотрела на подругу. — Пойдём, Гермиона, — позвала Джинни, утягивая её за рукав. — Здесь всё уже ясно. Блейз остался стоять посреди гостиной в башне старост, стиснув челюсти и со злостью глядя в окно.***
— Я хочу быть мракоборцем! — жарко заявила Джинни, взмахнув кубком с тыквенным соком и пролив половину. Был обед, и в зале стоял шум. — Эээ, допустим, — сказал Рон, с опаской посматривая на сестру. — Но Джин, это всё сказки молодости. Вот вы поженитесь с Гарри, пойдут дети, потом ещё, и ещё, и ещё… — Я не давала никакого согласия на «поженитесь», — зло ответила Джинни, стукнув кубком по незамеченной ею лужице сока. — И тем более не давала тебе права отсчитывать мои фертильные способности… — Стоп-стоп-стоп! — вмешалась Гермиона, потому что если бы Невилл, сидящий напротив, мог приложить уши к лицу так, чтобы ничего не слышать, он бы уже это сделал. — Никто ни за кого ничего не решает. Прекратите вести себя, как малые дети, — Грейнджер закатила глаза и взмахнула палочкой. Лужица сока испарилась. — И вообще, заткнитесь. Вы мешаете мне читать. Девушка уткнулась обратно в учебник Травологии. Год обещал был трудным, и это очень радовало Гермиону. Чем больше нагрузки — тем меньше времени на нервы по любым поводам, кроме учёбы. А насчёт учёбы понервничать никогда не жалко. Оба Уизли умудрились промолчать целых две минуты. — Не вижу ничего плохого в воспитании детей, — снова подал голос Рон. — Ты как будто обозлилась на роль женщины в семейной жизни. — Это настолько абсурдно звучит в наше время, что мне даже стыдно объяснить тебе бредовость этого высказывания, — отрезала Джинни. — Это не моё высказывание бредовое, это твоя фанатичность… — Моя фанатичность?! — Гермиона, — жалобно позвал Невилл, дёргая головой влево и указывая на ссорящихся друзей. — Да, Гермиона, скажи ей, — подхватил Рон. — Подозреваю, что Гермиона поддержит мою сторону, — язвительно ответила Джинни. — Сомневаюсь, что с её амбициями она решит стать свиноматкой. — Свино... что? — округлил глаза Рон. — Вы оба уже всех достали! — захлопнула учебник Гермиона. — Судя по всему вы так скучаете по Гарри, что вам просто необходимо выплёскивать злость из-за его отсутствия друг на друга. Оставьте это для квиддичного поля, а весь стол Гриффиндора пусть поест в покое, — отрезала девушка. Рон хмыкнул и уткнулся в суп. Джинни грустно посмотрела на пустое место напротив. У Гермионы сжалось сердце. Если её любовная история не задалась, потому что они были не просто кошкой с собакой, а русалкой и тушканчиком, то Джинни и Гарри, казалось, были созданы друг для друга. Они поддерживали друг друга, были опорой, но после того, как пламя победы стало превращаться в ровный огонь справедливости, Гарри всё больше и больше времени проводил в отделе Мракоборцев в Министерстве. Сначала Джинни крепилась. Она ждала его каждый вечер. Потом через один. А потом всё реже и реже… — Прости, — тихо сказала Гермиона после недолгой паузы. — Ты сильно по нему скучаешь? Джинни пожала плечами. — У меня такое ощущение, что я устала по нему скучать, — также вполголоса ответила девушка, чтобы никто не слышал. Гермиона удивлённо на неё посмотрела. Джинни перехватила её взгляд. — Да, наверное, это звучит странно, но его слишком долго нет рядом… Понимаешь? Я уже начинаю забывать, каково это — быть рядом с ним. Я умудряюсь жить… дальше. — Понимаю, — задумчиво протянула Гермиона. И она действительно понимала. После войны жизнь шла дальше, насколько диким это ни казалось. Сначала очень хотелось цепляться за свою боль. Хотелось обхватить обеими руками каждого, кто шёл с тобой рядом, рука об руку, эти страшные годы. Так и было, но потом… Потом руки затекали, а мир вокруг звал. Все начинали оглядываться и вспоминать, что жизнь не кончилась. Что она идёт, местами бежит и даже бурлит. И возможно, стоит расцепить руки навсегда, если так проще бежать с ней в ногу. Они посидели в относительной тишине, если можно так назвать место, в котором первокурсники разве что не летали на мётлах над самими столами. — Ты из-за этого в последнее время такая раздражённая? — аккуратно спросила Гермиона. Джинни устало потёрла глаза. — В основном, да. Ещё я не могу определиться с планом на будущее. Слишком много вариантов, которые меня как будто разрывают. Министерство, квиддич, целительство… Мне всё хочется, мне всё интересно. Ещё этот Забини по соседству… Как будто мне в жизни не хватает проблем. — А что произошло сегодня утром? — спросила Гермиона. — Мы сразу отправились на Трансфигурацию и даже не успели толком обсудить ту странную сцену. — А, это… — рассеяно отозвалась Джинни. — Я ждала тебя в гостиной, а Забини спустился из спальни в одних пижамных штанах. И пока я не могла найтись, что сказать, он сказал, что если я так одобрительно на это смотрю, — девушка саркастично закатила глаза, — то я тоже могу остаться в одних штанах. Гермиона шокированно приоткрыла рот. — Нет, в смысле, я сама могу всё с себя снять, — поспешно объяснила Джинни и тут же нахмурилась, поняв, что от её пояснения смысл лучше не стал. — Ну он и кретин, — выдохнула Гермиона. — Это да… — Джинни устремила взгляд к столу Слизеринцев. Проследив за взглядом подруги, Гермиона мгновенно нашла тёмную шевелюру Забини рядом с белёсой макушкой Малфоя. Оба что-то заинтересованно рассматривали на столе перед собой. — Наверное, высматривает своё униженное эго, — хихикнула Джинни. — Маловероятно, — с сомнением отозвалась Гермиона. — Даже униженное, эго этих двоих размером превосходит Большой Зал. — Он сказал, что никогда не завтракает, — внезапно сказала Джинни. — Это странно, не находишь? — Почему? — рассеяно отозвалась Гермиона, пытаясь высмотреть, что именно так увлечённо разглядывал Малфой. — Ну, он же спортсмен… И все ведь любят завтракать, — нахмурилась Уизли. — Знаешь, он такой… необычный. Гермиона прослушала половину сказанного, уцепившись только за последнее слово. «Необычно… Действительно необычно поведение Малфоя в этом году. Может, он на самом деле что-то скрывает? Или он встал на путь истинный? Ладно, даже в моей голове это прозвучало с большой долей сарказма». Рон, увидев, что девчонки осуждающе смотрят куда-то за его спину, обернулся. — Змеи… — выплюнул он. — Почему как зелья, так всегда со змеями? Так ещё и в понедельник! Уизли уронил голову на руки. — Не страдай, братец, — Джинни любяще потрепала Рона по шевелюре. — Подожди ещё минут двадцать до начала занятия и можешь начинать. Рон картинно взвыл, а Гермиона засмеялась. Казалось, всё встаёт на круги своя.***
Профессор Слизнорт неторопливо зашёл в класс, придерживая свой огромный живот. — Добрый день, студенты, — бодро поприветствовал он семикурсников. Те вяло поздоровались в ответ. — Что за настрой, господа? — воскликнул Слизнорт. — Начался самый важный курс за всё ваше обучение в Хогвартсе. Самый ответственный, самый сложный, — кто-то слегка завыл в дальнем углу. — К тому же сегодня мы начнём моё любимое испытание! Слизнорт направился к своему котлу. — Какое ещё испытание? — шёпотом спросил Рон. — Испытание семикурсников, — пояснила Гермиона. — Слизнорт в течение всего года даёт задания разной сложности для выпускного курса. У него личная система баллов. Каждый год задания новые. Тот, кто справится лучше всех, получает автомат по Зельям на ЖАБА и рекомендательное письмо лично от Слизнорта. — Ааа, — протянул Рон. — А участвовать обязательно? — Конечно обязательно, Руперт, — радостно воскликнул Слизнорт, в очередной раз посчитав настоящее имя Рона недостойным своего внимания. — Моё слово имеет большой вес в Министерстве и некоторых других заведения, — Слизнорт многозначительно посмотрел в сторону слизеринцев. Гермиона перевела взгляд и увидела, как Забини ухмыльнулся. Девушка нахмурилась. — Вот здесь, на стене, будет висеть пергамент с вашими именами и личными баллами. Тот, кто под конец года займёт первое место, будет красоваться на верхней строчке, — Слизнорт взмахнул палочкой, и на пергаменте, висящем на стене, стали проступать имена. — Начнём с простых заданий. Сегодня вам надо приготовить Зелье Смелости. У вас 2 часа! Студенты разбрелись к котлам. — Простых заданий? Тут рецепт на три страницы, — возмутился Рон. Гермиона молча открыла учебник, нашла страницу 296 и сунула её Рону в руки. — Пятнадцать страниц рецепта?! — воскликнул он негромко. — Что это за зелье такое? — То, которое могло бы дать тебе немного мозгов, но ты слишком туп, чтобы его приготовить, — ухмыльнулся Малфой, подошедший к котлу за спинами гриффиндорцев. — Можешь попросить Грейнджер помочь. Правда, в таком случае твой интеллект снова будет зависеть от её. Собственно, ничего нового. Рон вспыхнул. — Из тупиц здесь только ты, Малфой, — рьяно бросился на собственную защиту он. — Вот ты бы точно с ним не справился. Гермиона неосознанно поморщилась на долю секунды. Малфоя можно было обвинить в отвратительном характере, ужасных манерах, самовлюблённости, грязных помыслах, да практически в чём угодно — но точно не в том, что он был туп. Тем более на Зельях. Драко был единственным учеником на всём курсе, который составлял Гермионе конкуренцию, и это её, конечно же, напрягало. Её секундное выражение лица не ускользнуло от Малфоя. — Посмотри, Вислый, — хохотнул он, — даже твоя подружка Грейнджер не уверена в твоих словах, что уж тут говорить. Рон обернулся к Гермионе. Та растерянно развела руками. — Не обращай внимание, Рон. У Малфоя сегодня словесное недержание, — бросила она, беря друга за локоть и разворачивая к котлу. — Давай лучше займёмся зельями. Закипела работа. Гермиона, усиленно вчитывающаяся в текст, перестала обращать внимание на всё и всех вокруг. Рецепт зелья казался на первый взгляд простым, но его точность слишком зависела от граммовки и последовательности каждого действия. Гермиона чувствовала напряжение даже в кончиках пальцев. Она успокаивающе перечисляла про себя все ингредиенты зелья. Бадьян, слёзы демимаски, корень чемерицы, сок любистока… Время утекало, а девушка никак не могла добраться до главного ингредиента — порошка акалифа. Его нужно было отмерить с предельной точностью, поэтому Гермиона начала нервничать заранее. Рон бубнил рядом под ухом, и из его котла подозрительно неприятно пахло. Джинни явно была успешнее брата. Гермиона покосилась в сторону слизеринцев. Малфой уже взвешивал акалиф на весах. Девушка вспыхнула и сжала челюсти. «Как он успел так быстро добраться до этой части? Он жульничает, точно жульничает», — возмущённо подумала Гермиона, приподнимаясь на цыпочках и стараясь незаметно заглянуть в учебник Малфоя. «Может, там очередные подсказки от Снегга?» — с сомнением подумала она. — Грейнджер, если ты хочешь подложить Малфою любовную открытку, можешь дождаться его похода в библиотеку, — отозвался Нотт. — Ты как раз дежуришь там днями и ночами, заодно сможешь сделать это не настолько примитивно-примечательно. — Если я захочу подложить Малфою любовную открытку, я отрежу себе руку, — заверила Тео Гермиона. Послышались смешки со стороны гриффиндорцев. Гермиона почувствовала себя увереннее и задрала подбородок повыше. На всякий случай. Малфой, услышав перепалку, поднял на неё глаза. — Ну же, Грейнджер, — ухмыльнулся Драко, — неужели я недостаточно хорош собой для тебя? Гермиона перевела взгляд на Драко и машинально осмотрела его. Малфой был… красив, чёрт подери. Он всегда был красив, она знала это. Высокий, подтянутый и широкоплечий, в идеально выглаженных брюках и такой же идеально выглаженной рубашке, видневшейся из-под мантии, он приковывал взгляд. Галстук был аккуратно завязан у горла, в отличие от подавляющего большинства его однокурсников. Но что-то в нём изменилось… Что-то, приковывающее взгляд Гермионы. Что-то, чего в нём не было раньше. Во всей внешности Малфоя виднелся надлом. Не такой, после которого на человека жаль взглянуть, нет. Надлом глубокий, драматичный и серьёзный. Делавший его сильнее каждую секунду. В каждом выверенном движении слизеринца, в каждой его ухмылке и зачёсывании волос назад рукой виднелась точность и безукоризненность, словно выкованная прожитой болью. Казалось, если он не будет двигаться чётко и запланированно, он просто разобьётся вдребезги. Поэтому он не позволял себе этого. Гермиона почувствовала странное ощущение где-то в районе груди. Может, в этом причина его показной вежливости? Может, это не вежливость вовсе, а глухое отчаяние? Может, у него просто нет больше сил на то… чтобы быть собой? — Недостаточно, — промолвила Гермиона на удивление серьёзно даже для себя. — Извини. Драко перехватил её взгляд и его глаза понимающе блеснули. В следующую секунду в этих глазах расплескалась ярость. Гермиона отвернулась и уткнулась в учебник. Ей казалось, она чувствует от Малфоя волны неприязни. — Гермиона, — позвал Рон неуверенно, — а это нормально, что моё зелье пенится чёрными пузырями? — Годрик! — пискнула Гермиона и поспешила другу на помощь.***
— Есть, — шепнула Гермиона, получив порошок нужной ей консистенции. Изумрудный, переливающийся, он блестел даже от света из окна. Девушка, не дыша, направилась к весам. Буквально на полшага позади неё оказался Забини. — Грейнджер, — недовольно позвал он, — будь добра, давай побыстрее. Мне необходим высокий балл. Гермиона, не отрывая взгляда от порошка, раздраженно дёрнула бровью. Её практичность и желание всё контролировать нуждались в чётких и выверенных движениях, которые, в свою очередь, требовали времени. Мелькнула мысль пропустить Блейза вперёд, но время утекало со страшной скоростью, а девушка только приступала к третьему, финальному этапу приготовления зелья… — Грейнджер, приём, как слышно? — нетерпеливо повторил Забини. — Хотя бы сделай вид, что ты вняла моим словам. — Потише, — шикнула на него Гермиона, активируя весы. Забини поднял брови, но промолчал. 9.7 граммов. Гермиона на всякий случай сверилась с учебником. Нужно 9.68. Девушка сняла кроху с горки порошка. Весы показали 9.66. За Забини встал Нотт. — Что происходит? Тормоза в помещении? — бодро спросил он. 9.69. Гермиона ругнулась про себя. — Это не тормоза, это Грейнджер демонстрирует отсутствие навыков граммовки, — подал голос Малфой, стоящий неподалёку. Его глаза всё ещё недобро блестели. — Заткнитесь, — прошипела взвинченная Гермиона. Минуты шли, а на весах всё ещё значилась не та цифра, которая была ей так необходима. Зелье должно было вот-вот закипеть, и ей было необходимо добавить порошок к остальному вареву. — Может, тебе помочь? — продолжал издеваться Малфой. — Тогда можем твои баллы разделить и добавить мне. Ну, чтобы всё было честно, ты ведь так это любишь. От возмущения, что Малфой смеет предлагать ей помощь, Гермиона охнула и дёрнула локтем. На весах появилась цифра. 7. Грейнджер взбешённо повернулась к Малфою, который уже открыл было рот, чтобы сказать что-то ещё. — Силенцио, — зло выпалила она, направив на него палочку. Малфой удивительно удачно увернулся, и заклинание попало в ржущего как конь за его спиной Гойла. Тот замолчал и беспомощно начал двигать губами, из которых не выходило ни звука. Гермиона испуганно взмахнула рукой, мгновенно сняв заклятье. «Годрик, я применила заклинание против ученика»… Малфой яростно посмотрел на неё. — Ты направила на меня палочку? — ядовито переспросил он. — Грейнджер, яйца должны быть у твоих друзей, а не у тебя. Гермиона не успела отреагировать, как Малфой внезапно выдал «Вингардиум Левиоса», направив палочку не на весы, как изначально испугалась Гермиона, ринувшаяся их защищать, и даже не на саму Грейнджер, как она подумала сразу после. Заклинание выхватило её собственную палочку из рук Гермионы. Она шокированно посмотрела на ухмыляющегося Малфоя. Простого обезоруживающего ему было недостаточно. Он хотел её унизить. Девушка протянула руку за висящей в воздухе палочкой. Та ускользнула и поднялась чуть выше. Девушка встала на мысочки, но палочка снова скользнула вбок и вверх. Раздосадованная Гермиона подпрыгивала ещё и ещё, но снова безуспешно. Испытав неизвестный себе до того момента накал злости, Грейнджер выдохнула, опустила голову, сжала руки в кулаки и уставилась в пол. На раздумья она не потратила даже секунды. Девушка развернулась, за три резвых широких шага подошла к ухмыляющемуся Малфою и яростно влепила ему сжатым кулаком прямо по гладко выбритой щеке.