«Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди. Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади»
Гермиона стиснула зубы. Она чувствовала спиной, что сёстры Гринграсс пялятся на неё, перешёптываясь. Причиной тому был внешний вид Грейнджер. Она не знала наверняка, но предполагала. Сегодня с утра она выпрямила волосы, и они красивыми волнами спускались на плечи. Она и сама не знала причину такого решения, просто ей захотелось найти хоть какую-то радость в этом дне. Впрочем, Гермиона уже несколько раз пожалела об этом. В первый раз, когда Невилл уронил кусок тыквенного пирога, нанизанный на вилку. Второй — когда Рон странно оглядел её с головы до ног, хмыкнул и отвернулся. И третий — сейчас, на зельях со Слизерином. Выходные пролетели со страшной скоростью. Новость о том, что Рита Скиттер убита, прокатилась по Хогвартсу в пятницу вечером. Гермиона даже не знала, откуда она пошла — просто Лаванда Браун ворвалась в гостиную Гриффиндора и сообщила страшную весть. Два дня Ежедневный Пророк молчал. Грейнджер не помнила такого даже во времена Магических войн, когда, казалось, было совсем не до сомнительных статеек. Всё-таки идейный вдохновитель всегда был при жизни и при прытко пишущем пере. В понедельник утром пришла почта. Ежедневный пророк писал о загадочном убийстве их главного редактора. Скиттер была найдена в подворотне, недалеко от своего дома, с отрубленными пальцами правой руки. Это показалось Гермионе особенно ироничным и жестоким. Пророк сразу объявил виноватыми «Мстителей». Почему-то все избегали слов «Пожиратели смерти». Казалось, что если произнести вслух, что они на свободе и война продолжается, воздух разорвётся и сказанное окажется необратимой правдой. Впрочем, все и так это понимали. Гермиона случайно стукнула железной банкой с лапками оккамии по котлу. Звук эхом прокатился по кабинету. Все головы резко повернулись к ней, и Грейнджер втянула шею в плечи. Зачем она привлекает к себе столько внимания? Девушка бросила беглый взгляд на толпу слизеринцев. В глаза сразу бросилась идеальная платиновая укладка. Малфой не смотрел в её сторону. Гермиона опустила глаза и неловко убрала прядь за ухо. — Сегодня, — вещал профессор Слизнорт, половину речи которого Гермиона успешно прослушала, — мы будем готовить зелье обаяния — Венерас Венастас. Любой, принявший его, умывшийся им или вымывшийся, — Слизнорт хохотнул, слегка хлопнув себя ладонями по животу, — становится очаровательным для окружающих на следующие двадцать четыре часа. От любовного зелья оно отличается силой воздействия на объект и, конечно, рецептурой. Венерас не создаёт любовь, но делает любого принимающего его человека в ваших глазах значительно симпатичнее. Даже врага. Подробный рецепт вы можете найти на двадцать шестой странице. Послышалось шуршание учебников. Гермиона выдохнула и почувствовала себя спокойно. Знакомый запах страниц книг ободряюще пощекотал ей ноздри. Можно отключить тревогу на час. В классе было непривычно тихо. Все сосредоточенно готовили зелья. Гриффиндорцы не переговаривались и не пихали друг друга локтями в бока, слизеринцы не гоготали и не пытались поддеть сокурсников. Казалось, что это занятие может пройти спокойно. Джинни стояла в другом конце кабинета, далеко от Гарри, Рона и Гермионы. Уизли-младшая держалась рядом с Невиллом и даже периодически дарила ему ободряющие улыбки. Тот смущался и готовил зелье увереннее. Лаванда Браун бегала глазами по классу, пытаясь найти новый повод для сплетен. В последнее время их было предостаточно, но ей этого было мало. Она зацепилась глазами за Джинни и Невилла и хищно ухмыльнулась. Гермиона закатила глаза. «Хорошо, что у Полумны есть голова на плечах», — подумала Грейнджер и улыбнулась этой же мысли. Несколько лет назад она бы не поверила, что может допустить такое изречение в сторону Лавгуд. Симус Финниган мешал зелье с такой интенсивностью, что если бы у его длинной ложки были крылья, она бы уже давно взлетела. Гермиона с сомнением посмотрела на его зелье и перевела взгляд на своё. Оно переливалось сиреневым цветом. Мелкие блёстки на поверхности завораживающе сверкали. Девушка залюбовалась зрелищем. От зелья исходил невероятно приятный аромат. Гермиона невольно подвинулась ближе и втянула носом воздух. Пахло сладковато, как будто конфетами. Зелье обаяния очаровывало само по себе. Послышался странный звук и ругань. Гермиона обернулась. Симус Финниган, влетевший в Тео Нотта, стоял с обугленной ложкой в руке. Его волосы были взъерошены, а глаза дико блуждали по классу. Даже если он ничего не взорвал (Гермиона услышала бы хлопок), он был к этому близок. От его котла шёл подозрительный дым, а до носа Гермионы стал доноситься не самый приятный запах. — Ублюдок, — внезапно выдал Финниган, — следи за своим сраным телом в пространстве. Тео присвистнул и насмешливо оглядел Симуса. — Откуда столько спеси, Финниган? Ничего не взорвал и не получил разрядку? Симус угрожающе сделал шаг вперёд. Тео беззлобно поднял руки в воздух. — Послушай, взрыватель, я не собираюсь… — Закрой рот! — выкрикнул Симус. Гермиона беспомощно оглянулась на место, где должен был быть Слизнорт. Профессора там не было. — Ты, жалкое подобие волшебника… — Симус… — Дин Томас попытался оттянуть друга за плечо, но тот яростно сбросил его руку. — Как там твой папаша, Нотт? — с издёвкой продолжал Симус. — Шлёт приказы прямиком из Азкабана? У Тео по лицу пробежала странная тень. Буквально на секунду, но Гермиона успела её увидеть. Глаза остекленели, но через мгновение в них снова зажёгся привычный огонёк. В кабинете послышался шепоток, медленно переходящий в гул. — Финниган, — медленно протянул Нотт, — единственным приказом, который я бы исполнил, был бы приказ закрыть твой рот навсегда. Есть предложения, чем я могу это сделать? Симус сделал ещё шаг и замахнулся. Блейз Забини, появившийся из угла класса, перехватил его руку и толкнул на Дина. — Уймитесь, — рявкнул он. — Минус пять очков Гриффиндор. — Да мне насрать на твои очки! — крикнул Симус. — Скажи своим дружкам, чтобы их семейства перестали вырезать людей, как жалких собак. Отродье своих родителей, — выплюнул он. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — начал было Блейз, но его перебили. — Финниган, — спокойно подал голос Малфой, — лучше бы ты не рождался на свет. Интеллект всей комнаты стал бы в разы выше. — Ещё один пожиратель, — хохотнул Финниган. — Что же вы молчите? — Симус оглянулся на однокурсников. — Давайте, скажите им. Озвучьте то, что мы все думаем, — он снова повернулся к слизеринцам. — Прекратите убивать нас. Или мы убьём вас сами. — Симус, — предостерегающе сказал Гарри, — мы не знаем ничего наверняка, прекрати сыпать обвинениями. Рон хмыкнул рядом и со злостью покосился на Малфоя. — Нет, кое-что мы всё-таки знаем наверняка… Гермиона задержала дыхание. — Может, закатаешь рукав, Малфой? — выплюнул Рон. — Посмотрим все вместе на твоё уродливое предплечье. — Минус пятнадцать баллов Гриффиндор, — терпеливо продолжил Забини. — Я уже сказал, что мне поебать на твои очки… — У нас тоже есть староста, — вмешалась Парвати Патилл. — Уизли, давай, сними с них баллы. Джинни, которая наблюдала за этой сценой с немым укором, подняла бровь. — Не совсем поняла, за что я должна снять баллы, — холодно ответила Джинни. — За то, что вы слетели с катушек? Гриффиндорцы ошарашенно посмотрели на Уизли. Гермиона прикрыла глаза. — Скажи, Уизли, — вкрадчиво вклинилась Лаванда, — влияет ли на твоё мнение ваше тесное соседство с Забини? Мы все помним ту сцену на ЗоТИ. Уже можно держать свечку у вашей общей кровати? Гарри вытаращил глаза на Джинни. Та упорно не смотрела в его сторону. Гермиона устало поднесла пальцы к переносице. Почему они не могут провести хотя бы одно занятие в классе друг с другом спокойно? — Блять, — выругался Блейз, — Браун, ты совсем рехнулась? Тебе надо выпустить пар заодно с Финниганом. Возможно, вам стоит уединиться? Дальше всё происходило очень быстро, но прокручивая эту сцену в дальнейшем, Гермиона всегда видела её словно в замедленной съёмке. Лаванда взвизгнула и толкнула Забини. Тот, не ожидавший этого, покачнулся и начал заваливаться назад. Ухватившись за первое, что попалось ему под руку — а это был Финниган — он потащил того за собой. Тот, недолго думая, поднял руку для удара. Началась потасовка. Малфой и Нотт бросились к лежащим на полу. Дин Томас влез перед ними, к ним поспешил Невилл. Неразбериха перекрывалась криками Джинни, которая пыталась навести порядок. Финниган занёс руку для удара, но Драко пихнул его с такой силой, что Симус завалился набок. Гриффиндорец с силой толкнул Драко в живот. Малфой врезался спиной в котёл, стоящий за его спиной. Котёл перевернулся и вылил на Малфоя добрую половину содержимого. Глаза Гермионы испуганно расширились. Она мгновенно заткнула нос и отшатнулась. Вокруг Малфоя вспыхнуло сиреневое сияние, которое поблекло через несколько секунд. Он ошарашенно смотрел на всех вокруг. Симус, стоящий на четвереньках, замер. Блейз и Тео, держащие дёргающегося Дина, приоткрыли рты. Невилл неуверенно мялся рядом. В воздухе повисло недолгое молчание. — Скажи, Малфой, — Невилл запнулся, — ты всегда был таким высоким? Малфой взвыл и опрокинулся на пол. На шум прибежал профессор Слизнорт. Окинув взглядом класс, он быстро сообразил, что случилось. — Мистер Малфой, — Слизнорт поспешно нацепил на руку перчатку и взял двумя пальцами край мантии слизеринца, — кажется, в ближайшее время у вас появится большое количество поклонниц и поклонников в Хогвартсе. — Они у него и так есть в достаточном количестве, — хохотнул Блейз. После того, как он снял ещё несколько очков с гриффиндорцев, у него явно поднялось настроение. — Ну, а теперь их будет немерено, — профессор заглянул в котёл. — Боюсь, при таком количестве зелья не поможет ни одно противодействующее. И эффект, скорее всего, будет длиться больше суток… — Может, стоит Финнигана тоже в нём искупать? — раздражённо отозвался Драко. — В таком случае есть крошечная вероятность, что он доживёт до завтрашнего утра. Симус насупил брови, но промолчал. Гораций тем временем исследовал оставшееся на дне зелье. — Зелье превосходного качества! Ни одной погрешности. Нет даже малейшей вероятности того, что оно не подействует. Кто его приготовил? — спросил профессор, смотря на класс поверх очков. — На зельевара оно будет действовать в особенности. — Меньше? — уточнил Невилл. — Наоборот, — бодро отозвался Слизнорт. — Главный подвох этого зелья в том, что приготовивший его должен выпить его сам, иначе… — … он будет находиться под огромнейшей властью принявшего зелье волшебника всё время его действия, — эхом отозвалась Гермиона. Драко впервые поднял на неё глаза. — Верно, верно, мисс Грейнджер! Откуда вы это знаете? Такого примечания нет в учебнике. — Это я, — слабо отозвалась Гермиона. — Я приготовила зелье.***
Гермиона сидела и редко дышала через рот. В затылке зудело, и девушка уже третий раз за последнюю минуту приложила руку в голове, словно этот зуд можно было унять прикосновением. Но она знала, что это невозможно. В Большом Зале, казалось, было невыносимо душно. Рон говорил что-то с набитым ртом. Гарри рассеянно слушал, кивал и бросал странные взгляды на Джинни. Та игнорировала Поттера и смотрела в учебник. Она не перелистывала страницу уже добрых пять минут. Гермиона провела рукой по шее. Было очень жарко. Она старалась не смотреть на стол Слизерина, но она и так знала, где находится Он. В точности. Ей казалось, что по лбу стекают капельки пота. Грейнджер приложила пальцы ко лбу. Они были сухими. Девушка обессиленно уронила кулак на стол с громким звуком. Окружающие подпрыгнули от неожиданности. Джинни оторвалась от одной и той же читаемой уже в двенадцатой раз строчки. — Плохо? Гермиона кивнула. Джинни кивнула в ответ. — Что сказала Помфри? — обеспокоенно спросил Гарри. — Что для меня нет антидота. Она дала его Драко в тройной дозе, но это всё равно не снижает действия зелья на меня. Возможно, лишь немного. — На Драко? — переспросил Рон. — Видимо, тебя сильно шарашит. — А что она должна сказать про него, Рон? — Джинни захлопнула учебник. — Он же не виноват. Не хватало Гермионе ещё злиться на него. — Возможно, он сделал это специально, — не сдавался Рон. — Не понимаю, как ты можешь обвинять его во всех смертных грехах даже сейчас, — пробурчала Джинни. — Он должен был стать тебе симпатичен хотя бы немного, от него же разит этим несчастным зельем. — Мне вот тоже интересно, почему я могу ему сопротивляться, а Гермиона нет. — Заткнись, — сквозь зубы бросила Гермиона. — Лошадиная доза антидота Помфри минимизировала действие зелья на вас. Для меня же это лёгкий пшик лавандового спрея среди кучи навоза. Джинни обернулась на слизеринцев и вздохнула. — Всё-таки он такой красивый. — И волосы у него блестят, — мечтательно отозвался Невилл. Четвёрка друзей с сомнением посмотрела на Лонгботтома. Гермиона взвыла и уронила голову на руки. — Ну за что, Годрик? За что? Как будто мне и без того не хватало Малфоя. — Что? — переспросил Рон. — Да ничего! — Гермиона встала на ноги. — Тебе везде мерещится ревность, Рон, может, тебе стоит назначить ему свидание? Девушка сердито направилась к выходу. Она чувствовала, что Малфой смотрит ей вслед. Затылок непрерывно зудел. Она неслась по коридорам так долго, что дыхание сбилось и в груди остро заболело. Девушка остановилась и сложилась пополам. Ей хотелось, чтобы её вырвало всем магическим содержимым зелья в этот момент. Чтобы стало легче. Чтобы сиреневое мерцание не подсвечивало для неё Драко в толпе. Спустившись к главному входу, Гермиона уверенно пошла к Чёрному озеру. Ей казалось, что сейчас она не встретит там ни души. Кроссовки быстро запачкались. Весь день шёл дождь, и сейчас от земли веяло сыростью. Гермиона увязла ступнёй, споткнулась, но продолжила быстро идти вперёд. Ей казалось, что, если она сбежит из Хогвартса, ей станет проще. В каком-то плане это действительно работало. Прошло два дня с того несчастного случая на зельях в понедельник. Драко лез ей в голову со страшной силой. Ей казалось, что он одновременно везде. Она находила его глазами в Большом зале раньше, чем своих друзей, на всех совместных занятиях она выхватывала его платиновую копну, постоянно натыкалась на него в коридоре… Казалось, Драко Малфой вырос в сто раз и занимал всю площадь Хогвартса. Он был в каждой стене, книге и повороте. Гермиона держалась в десятках метров, но это не помогало. Её мысли постоянно крутились вокруг него, его внешности и интеллекта. Она прислушивалась к его голосу, внимала шуткам и восхищалась тембром. Ей нравилось, как он откидывал назад голову, когда смеялся, и как перекатывался кадык на шее, когда он пил из кубка. У него были ровные белые зубы, очаровательная усмешка, когда он приподнимал один уголок губы, и хитрый прищур. Он всегда знал ответы на занятиях, хотя никогда не поднимал руку. Если он не крутил в руках палочку, он крутил перо. Однажды она видела, как он курил, и ей в голову закралось дикое желание оказаться на месте его сигареты. В тот день Гермиона пропустила несколько занятий, прячась от самой себя в окрестностях замка. Зелье должно было сбавлять своё действие каждый день, но гриффиндорке казалось, что накал остаётся прежним. Гермиона обивала порог кабинета Помфри, но та лишь разводила руками. «От трёх дней до недели, моя милая. Надеюсь», — повторяла она сочувственно. Гермиона выла и почти не спала. Стоило ей уснуть, как блондин врывался в мысли, смеялся, манил за собой и растворялся в воздухе, стоило ей протянуть к нему руки. Грейнджер серьёзно подумывала попросить о больничном, чтобы отлежать неделю в больничном крыле. Она заболела Драко Малфоем. Воздух, казалось, звенел после дождя. Гермиона с одним наполовину чёрным кроссовком наконец добралась до Чёрного озёра. Девушка облегчённо выдохнула и прикрыла глаза. Она всегда успокаивалась около воды. Простояв так несколько минут, Грейнджер побрела к старому выкорчеванному пню. Усевшись на него с ногами, девушка подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Гладь воды успокаивала. Девушка потёрла виски. Когда Малфоя не было рядом, одержимость немного спадала. Она мысленно благодарила Годрика, Мерлина и всех магловских религиозных существ, которых могла вспомнить, за то, что Малфой не пользовался своим положением. С понедельника он ни разу с ней не заговорил и ни разу на неё не посмотрел. Это помогало её рациональной части, но терзало её одержимую. Рядом хрустнула ветка. Гермиона резко напряглась, снова почувствовав себя на иголках. У неё не было сил резко реагировать и вскидывать палочку. «Если я сейчас умру, значит так тому и быть», — вдохновенно подумала она и повернула голову. К ней, выписывая странные пируэты во время шагов, приближалась Полумна. Впрочем, Гермиона не могла быть уверена, что Полумна приближалась именно к ней, а не просто двигалась в пространстве. Лавгуд, казалось, вообще не замечала Грейнджер. Гермиону это абсолютно устраивало. Она снова повернула голову к озеру. — Скоро начнётся дождь, — спустя пару минут сказала Полумна куда-то в сторону озера. Гермиона подняла глаза к небу. Оно было чистым. — Не думаю, Луна. Сегодня он уже оттарабанил своё. — Хм. Думаю, ему было мало. Полумна продолжала двигаться, странно переступая с ноги на ногу, будто танцуя. — Что ты делаешь? — немного раздражённо спросила Гермиона. И сразу стушевалась. Луна не была виновата в её проблемах, — Прости. — За что? — Полумна продолжала смотреть в сторону озера, слегка прикрывая глаза время от времени. Гермиона подумала, что у Луны, наверное, в голове всегда играла какая-то слышимая только ей музыка. — Ну… Неважно. Так что ты делаешь? Луна посмотрела сквозь Гермиону. Та немного поёжилась. Правый кроссовок, наполовину чёрный, хлюпал. Холодало. — Ты про это? — Луна кивнула на свои ноги и немного взмахнула руками, как будто поглаживая воздух, — Прогоняю тоску. Гермиона понимающе кивнула и снова повернулась к озеру. У неё не было сил на расспросы. Полумна продолжала свой странный танец. «Жалко, что я не курю», — с досадой подумала Грейнджер. — Хочешь, я научу тебя тоже? Бороться с тоской. — Я не тоскую, — отрезала Гермиона, — Я пытаюсь выбросить дерьмо из своей головы. — Тебе никогда не казалось, — эхом отозвалась Луна, — что оно там есть как раз из-за твоей тоски? Ведь надо хоть чем-то заполнять пустоту. Гермиона промолчала. Полумна подошла ближе и присела на соседний пень. — А я вот тоскую, потому что не могу найти себе места в этом мире, — подала голос Полумна. Гермиона удивилась разговорчивости подруги. Обычно Луна говорила, скорее, сама с собой. Сейчас же она точно обращалась к Гермионе. — Почему же? Кажется, ты всегда была счастлива тому, чем занимаешься. Помощь отцу, учёба в Хогвартсе, любовь, которую дарит Невилл… — Невилл просто друг, — отозвалась Лавгуд, — Любовь дарят все, кто хочет её отдать. — Я думала вы… вместе, — удивлённо сказала Гермиона. Луна покачала головой. — Человек не может быть вместе с кем-то. Он всегда один. «А рядом со мной теперь постоянно Он», — мрачно подумала Гермиона. — Ты никогда не думала, — продолжала Полумна, — как странно, что люди постоянно ищут себе кого-то? Ради отношений. Желание быть целым, найти свою половинку… Как будто сами по себе они неполноценны. Не целы. Гермиона держала шнурки в пальцах, крутила их и тянула. Подушечки были немного испачканы в грязи, но ей было всё равно. — Но ведь это не так. Мы все целы сами по себе. Нам не нужен кто-то другой, — заключила Полумна, — чтобы быть собой. Гермиона повернула голову к подруге. — Почему же ты тогда не можешь найти себе место в мире? Раз ты свободна от этих предрассудков. Должно же быть легче? Ни от кого не завися. Полумна посмотрела на озеро, туда, куда несколько минут назад смотрела Гермиона. — Кто знает. Думаю, я найду себе место. Возможно, просто не в этом мире. Гермиона тихо посмотрела на Луну. У девушки дрожали ресницы, и она улыбалась сама себе. Её розовая кофточка придавала лицу ещё более бледный оттенок. Волосы были убраны за уши, но беспорядочно струились по спине. Как же их всех сломала война. Перемолола и выплюнула. А это было лишь начало. — Но я верю в любовь, — подала голос Луна, — человека к человеку. Двух целых. Не закрывающих дыры друг другом. — Но не веришь в отношения? — уточнила Гермиона. — Я просто пока не встречала такие, в которые поверю, — Луна перевела взгляд на Гермиону и как-то странно посмотрела ей в глаза. — Да, — отозвалась Гермиона, — наверное, я тоже. Они продолжили тихо сидеть у озера. По поверхности воды тихо закапал дождь.***
Драко поймал взгляд двух когтевранок и раздражённо поправил галстук. Он летел по коридорам в библиотеку, пытаясь обогнать сквозняк. Он выпил три или четыре кружки кофе за ужином и не съел ни крошки еды. Всё вокруг как будто пыталось довести его до бешенства. Ему всегда льстило внимание. Он привык к нему с детства. Сначала он был единственным и любимым сыном, потом — наследником самой престижной и богатой семьи магической Британии, затем одним из лучших учеников, а впоследствии желанным парнем для многих студенток Хогвартса. Девушки всегда старались привлечь его внимание. Сейчас же было сложно отличить — они проявляли его потому, что действительно были в нём заинтересованы, или потому что на них так действовало грёбаное зелье. Прошло уже несколько дней с инцидента на зельях, но последствия продолжали его догонять. Стайки студенток, услужливые однокурсники и даже улыбающаяся ему Макгонагалл — это было моментами приятно, но в основном навязчиво. Малфой вырос из желания всем всегда нравиться и всех восхищать. Ему, скорее, хотелось, чтобы его просто оставили в покое. Каждый день он выпивал дозу антидота, которого Слизнорт разработал вместе с Помфри. Казалось, он работал, с каждыми сутками сбавляя накал внимания к нему, но оно ещё оставалось. В углу комнаты уже собралась горстка пепла от любовных открыток. Больше всего ему досталось от слизеринок. Казалось, они дорвались. Он не мог спокойно зайти в гостиную или даже ночевать в собственной спальне. Вот уже несколько дней он оставался на ночь у рекордно внимательного и обходительного Блейза. Драко хотел поджарить их всех вместе с открытками. Уизли, живущая вместе с Блейзом, была приветливее, чем раньше. Она не закатывала глаза, не парировала и не пыталась его задеть. Как только Драко переехал на время к Забини, подругу перестала навещать Грейнджер. Драко никак не мог забыть её выражение лица в момент, когда зелье опрокинулось на него. Паника, ужас, восхищение — всё смешалось. Всё принадлежало ему. В тот день она выглядела… иначе. Обычно непослушные объёмные волосы лежали аккуратными прядями на плечах. Он заметил это ещё за завтраком, когда бросил такой привычный взгляд на стол Гриффиндора. Она сидела, красивая и другая, уткнувшись лицом в кашу. Не понимая своей силы и власти. Хотя кудри были привычнее. Они были «её». Отличительный знак и вечный провожатый. Гнездо на голове. Драко тряхнул головой. Проклятая Грейнджер как будто постоянно искала его присутствия. Она вечно натыкалась на него в коридорах, пялилась на уроках и бросала тяжёлые взгляды в Большом Зале. Малфой понимал, что это действие зелья, но раздражение в его крови от этого понимания не уменьшалось. Казалось, он тоже стал замечать её чаще. Она как будто стала больше и… значимее. Ощутимее. Может, на неё тоже попало это чёртово зелье? Драко толкнул дверь в библиотеку и сразу пошёл к Запретной секции. Ему были необходимы учебники по истории тёмных артефактов восемнадцатого века. Он начал писать работу для места в Отделе Тайн. Было позднее время, студенты разбредались после ужина, поэтому Малфой знал, что в библиотеке будет безлюдно. Это было ему на руку. Меньше всего он жаждал сейчас компании. Даже Блейз и Тео были чересчур навязчивы. Им всё время хотелось его общества и внимания. Если бы они учились на первом курсе, наверняка эти двое подрались бы, выясняя, кто его лучший друг. Драко прошёл через стеллажи в дальний угол библиотеке. За ним летело пять книг, три из которых были настолько толстыми, что ими можно было бы хорошенько приложить Лонгботтома, подозрительно пялящегося на него вот уже несколько дней. Дойдя до своего любимого места, в самом дальнем углу библиотеки, Драко резко остановился. Это был небольшой столик, зажатый между книжными полками, рядом с которым стояло уютное кресло. Забраться на него можно было, только протиснувшись мимо книжной полки. Это было крохотное место, но здесь царила особая атмосфера тишины и книг. Сбоку стоял старый торшер, освещающий столик и сидящего за ним тёплым уютным светом. Сейчас он освещал копну волос Грейнджер. Та подняла глаза и испуганно ойкнула. Драко показалось, что она задержала дыхание. — Не переживай, Грейнджер, я сегодня мылся, — поприветствовал он её. Подвергаясь странному порыву, Малфой левитировал стул, стоящий у соседнего стола, за стол Грейнджер и сел рядом с ней. Та ошарашенно на него смотрела. Драко открыл первую книгу и погрузился в чтение. Вернее, попытался. — Что ты делаешь? — глухо спросила Гермиона. — Зачем? — Ты заняла моё любимое место. Я не собираюсь искать другое. Драко не видел, но чувствовал, что Гермиона окинула взглядом библиотеку. Абсолютно пустую. — Скажи, ты издеваешься? — дрожащим голосом спросила она. — Грейнджер, — Драко цокнул языком и поднял глаза. Он осёкся. Её глаза странно блестели. Зрачки были расширены, на щеках проявился румянец. Губы были немного приоткрыты, слышалось рваное дыхание. В свете лампы губы казались почти алыми. Приглядевшись, Драко увидел, что они искусаны. — Малфой, — отозвалась она, — из-за действия зелья мне тяжело находиться рядом с тобой. Я… — Ты… — помог ей Малфой, понизив голос. Та бешено посмотрела на него. Его немного пугал её вид, но он почему-то не мог остановиться. — Во мне столько всего, — призналась Гермиона. — Ты… Я… Мне так хочется… — Чего же? — заговорщически спросил Малфой, склонившись над столом. Казалось, лампа сейчас перегреется и погаснет. В воздухе висело напряжение, которое норовило разорвать библиотеку и их обоих. Гермиона часто дышала, и Драко невольно посмотрел на её блузку. Верхние пуговицы были расстёгнуты. Галстук лежал рядом. — Уйти, — внезапно сказала Гермиона, окатив Драко ушатом ледяной воды. — Если ты не можешь проявить благоразумие, это сделаю я. Девушка встала. Драко машинально встал вместе с ней. Она попробовала протиснуться мимо него, не прикасаясь к его телу. Зажатая между книжной полкой и креслом, она была такой… собой. Кудри лохматились на голове, девушка выглядела рассерженной и, схватив галстук, угрожающе подняла руку с ним к лицу Драко. Погрозив пальцем, Гермиона снова попробовала пройти, но Драко загородил проход. — Чего ты добиваешься? — обессилено спросила она. — Хочешь довести меня? Она была маленькой и хрупкой. Но её глаза были расширены, грудь вздымалась, и Драко казалось, что он физически чувствует жар, исходящий от её тела. И от своего тоже. — Почему ты больше не выпрямляешь волосы? — спросил Драко и запнулся. Он сам не ожидал от себя этого вопроса и сейчас мысленно крутил палец у своего виска. Гермиона открыла рот и закрыла обратно. Она явно не ожидала такого поворота разговора. Девушка машинально положила руку на волосы и пропустила прядь между пальцев. Драко внимательно отследил это движение. — Не знаю. Это. Не я. И люди вокруг странно реагируют, — Гермиона знала, что он имеет над ней власть, но всё равно удивлялась, что слова так просто и честно вылетают из её рта. Драко кивнул. — Понимаю. Кудри тоже нравятся мне больше. Драко поймал её взгляд на своих губах. Девушка странно, едва уловимо наклонилось, как будто пытаясь уловить запах. Она сжала свободную от галстука руку в кулак и впилась ногтями в ладонь. Драко казалось, что если он сейчас посмотрит вниз, то увидит стекающие с её руки капли крови. — Выпусти. Меня, — выдохнула она, пододвинувшись ближе. Казалось, тело и разум Гермионы боролись друг с другом. Её глаза внимательно изучали каждую чёрточку его лица. Грейнджер подошла настолько близко, что он почувствовал запах её духов. Что-то лёгкое, свежее, как воздух после дождя. Ему нравился дождь. Всё её существо тянулось к нему. Она была очень красива. Драко немного сместился и почувствовал, как её юбка слегка коснулась его мантии. Это его отрезвило. Он оторвал взгляд от её лица и сделал шаг в сторону. Грейнджер, только этого и ждавшая, вихрем вылетела из библиотеки. Драко устало опустился в кресло и прижал ладони к глазам. Что, Салазар побери, это было? Ответа не последовало.***
Гермиона неуверенно покрутилась перед зеркалом. — Джинни, это… Слишком. Подруга предупредительно подняла руку. Это означало «твоё мнение меня не очень интересует». — Сегодня твой день рождения, крошка, — нараспев сказала Джинни, продолжая взмахивать волшебной палочкой. — Ты должна быть в центре внимания. На девушке было шёлковое платье серо-голубого цвета чуть выше колен. Оно было почти невесомое и держалось на тонких бретелях. Холодное и нежное, оно красиво подчёркивало фигуру Гермионы. Сзади Джинни вручную завязывала шнуровку корсета. С каждой затяжкой Гермионе было всё труднее и труднее дышать, а её грудь поднималась всё выше и выше. Волосы снова были выпрямлены и красиво спадали на плечи. Гермиона посмотрела на них в зеркало и вспомнила слова Малфоя о кудрях. Цвет платья очень напоминал его глаза. Была суббота, и она не видела его целый день. — Всё! Как тебе? — Джинни покрутилась вокруг подруги. — Жутко неудобно, — жалобно отозвалась Гермиона, — но красиво. — Значит, идеально, — хлопнула в ладони Джинни. — Пойдём забежим ко мне, я хочу поменять туфли. У этих кошмарный каблук. Гермиона с сомнением посмотрела на подругу. — Джинни, я… — Послушай, — Джинни взяла Гермиону за плечи, — Малфой вчера съехал обратно в подземелья. Его там не будет, тебе нечего бояться. Гермиона упрямо покачала головой. Джинни вздохнула. — Ладно, — девушка стянула с себя лодочки и снова взялась за палочку. Она немного изменила форму каблука, но сделала его ещё выше. Гермиона вопросительно подняла бровь. — Что? — невозмутимо отозвалась Джинни. — Так удобнее. Гермиона сдержанно улыбнулась и потянулась за сумочкой. В этом была вся Джинни. Когда ей было плохо, она лишь несколько дней тлела, а затем загоралась ярким пламенем. Чем ярче она пылала, тем больнее ей было внутри. На ней было красное платье футляр и высоченные чёрные лодочки. Гермиона чувствовала себя совсем маленькой рядом с подругой. Стройные длинные ноги Уизли можно было разглядеть с другого конца Хогвартса. Гермиона потянулась было за привычными лоферами, но получила шлепок по руке от Джинни. — Неа, — Джинни протянула подруге трансфигурированные босоножки. — Только так. Гермиона откинула голову назад, жалобно захныкав, и влезла на каблуки.***
— Сегодня день рождения у прекрасного человека. Пускай всё сбывается, Гермиона. Мы все знаем, что ты добьёшься абсолютно всего, чего только пожелаешь. От себя добавлю, что всегда буду рядом, помогать и верить в тебя, — Гарри отсалютовал бокалом с шампанским. Тронутая Гермиона отпила из бокала, смахивая слезу. Рядом были все, кого она любила. Гарри, Рон, Джинни, Невилл, Луна. Периодически в гостиной появлялись другие гриффиндорцы поздравляющие её и исчезающие в спальнях. Никто не хотел потревожить их почти семейный уют. Гостиная была переделана в комнату с низкими креслами, пуфами и приглушённым светом. С потолка свисали светильники, похожие на лампочки из люстр. Они держались прямо в воздухе, увязая своими концами в деревянном основании, которое было оплетено зеленью. Это было творение Джинни. Каждый сделал свой подарок. Гарри подарил именной ежедневник в кожаном переплёте, сделанный под старину. Джинни подарила фотоальбом с колдографиями всех близких Гермионы. Все, кого она знала и любила, улыбались ей с фотокарточек. Частенько она была на них счастлива вместе с ними. Полумна подарила украшения, а Невилл «влюблённое растение». Он сказал, что, когда она по-настоящему влюбится, он расцветёт в виде идеального для неё цветка. Рон подарил Гермионе подписку на книжный магазин, на который она была подписана с двенадцати лет. Гермиона вежливо улыбнулась и решила об этом не напоминать. Дружеские посиделки с шампанским и разговорами по душам плавно перешла в вечеринку. Собрались остальные гриффиндорцы и даже парочка знакомых с других факультетов, ради которых на один вечер был изменён пароль. Из-под столов появились бутылки покрепче шампанского. Гермиона, порядочно уставшая на каблуках, хотела уйти спать, но Джинни втянула её в разговор с Захарией Смитом, и вот Гермиона уже битых полчаса спорила о вкладе Инферналиуса Кортариса в учения о Древних Рунах. Захмелевшая, Гермиона хохотала. Впервые за последние недели она чувствовала себя относительно расслабленно. Ушло ощущение, что она вечно на иголках. Шампанское пузырилось, вокруг были близкие друзья, ей улыбался Захария Смит, и вечер был чудесным. Рон стоял и насупленно смотрел на Гермиону, но даже это не портило ей настроения. — Давайте танцевать! — провозгласила Лаванда Браун и взмахом палочки включила музыку. Заиграла танцевальная мелодия, и гостиная Гриффиндора с помощью пары заклинаний стала похожа на танцпол. Захария Смит, изрядно пообнимавшись с бутылкой огневиски, начал пританцовывать рядом с Гермионой. Та стала двигаться ему в такт. Он схватил её за руку и заставил сделать оборот. Девушка засмеялась и слегка оттолкнула его. — Эй! — притворно обиженно сказал он. — Ты не самый-то ловкий танцор! — Кто бы говорил! Ты слон в посудной лавке, — Гермиона многозначительно приподняла ногу в босоножке. — Я пойду поищу Джинни. Было приятно поболтать, Захария. — Взаимно, именинница. Грейнджер начала протискиваться сквозь толпу. Увеличенное магией помещение казалось огромным. В приглушённом свете и шуме было тяжело разглядеть лица. Казалось, в гостиную Гриффиндора вместилась добрая половина Хогвартса. Гермиона не была уверена, что знакома с каждым из этих людей. Выбравшись из толпы, Гермиона увидела Джинни и Гарри, стоящих в углу и о чём-то тихо разговаривающих. У Джинни было грустное лицо, а у Гарри виноватое. Извечная картина. Гермиона резво развернулась, делая вид, что не собиралась к ним подходить. В этот момент её взгляд выхватил в толпе Рона. Вокруг него крутилась Лаванда Браун. Рон как-то странно на неё смотрел. Гермиона сделала шаг, хихикнула и открыла было рот, чтобы прокомментировать эту сцену Рону, как внезапно он перехватил Лаванду за талию и поцеловал прямо посередине толпы. Гермиона споткнулась и остановилась. Шампанское расплескалось ей на босоножки. Рон продолжал целоваться в метре от неё. Грейнджер стало дурно. Она не могла понять, с чем это связано. Рациональная часть твердила, что всё закономерно, логично и так даже лучше. Но какая-то странная обида зародилась в груди. Гермиона схватила бокал огневиски с пролетающего мимо подноса. Она залпом его осушила, поморщилась и схватила ещё. И ещё. На неё испуганно смотрел Невилл. — Гермиона, я думаю не стоит налегать на такой крепкий алкоголь, — жалобно прокомментировал Невилл, сжимая в руке бокал тыквенного сока. — Не сейчас, Невилл, — отрезала Гермиона. — Я праздную своё одиночество. Грейнджер поймала понимающий взгляд Полумны. — И я ему очень рада, — солгала Гермиона и осушила ещё один бокал. Мир вокруг начал вертеться. Ощущение тепла разливалось по груди. Стало очень весело и жарко. Гермиона сняла туфли и начала танцевать. Невилл испуганно ходил вокруг неё, словно защищая от невидимой угрозы. Одна лямка упала с плеча Грейнджер. Кто-то в толпе присвистнул. — Гермиона, — Рон вынырнул из толпы, держа за руку Лаванду. Та выглядела довольной и запыхавшейся, — Гермиона, сколько ты выпила? Гермиона, держа в руке очередной наполненный бокал, обернулась к Рону. Она слегка побалансировала на левой ноге. Невилла, казалось, должен был вот-вот хватить удар. — Пару бокалов, — беззаботно отмахнулась Гермиона. Лонгботтом за её плечом резко помотал головой, глядя на Рона. — Гермиона, — Рон попытался отнять у неё огневиски, — почему ты так себя ведёшь? Гермиона возмущённо увернулась, держа бокал как свой главный трофей. — Ах, простите, ваша светлость, вас не устраивает, как я себя веду? — картинно переспросила Гермиона. — Можете поискать ответы на все вопросы в глотке своей подружки. Гермиона осушила последний бокал, забрала туфли из рук покорно ожидающего Невилла и направилась к выходу из гостиной. Остановившись у выхода, девушка левитировала к себе бутылку огневиски и вышла за дверь. Та громко хлопнула у неё за спиной. Гермиона пошатнулась и опёрлась о стену. События последних дней проносились перед её глазами, как слайд-шоу. Ломка от зелья, сцена в библиотеке, когда ей хотелось прижаться к Малфою всем телом и умереть в его объятиях, танцы с Захарией, поцелуй Рона и Лаванды, много, очень много огневиски… Грейнджер вспомнила какое-то отрезвляющее заклинание, которое как-то применяли при ней Гарри с Роном. Оно сняло опьянение едва ли на треть. Девушка произносила ещё и ещё, но ничего не менялось. Гермиона засунула туфли подмышку и направилась в первое место, которое пришло ей в голову. Оно должно было помочь ей проветрить мысли и прийти в себя. Девушка направилась в Астрономическую Башню.***
Последние ступеньки давались с особенным трудом. Девушка села на лестнице и откупорила бутылку. Сделав глоток, она поморщилась. — Гадство, — констатировала она, но вновь закупорила бутылку и понесла её с собой дальше. Выйдя на площадку, она швырнула туфли в темноту и выдохнула. — А мне кажется с ними было бы лучше, — послышался голос в темноте. Гермиона пошатнулась и начала неловко озираться вокруг. О зажатой в руке палочке она успешно позабыла. В темноте показалась тлеющая сигарета. Облако дыма защекотало нос Гермионы. Она капризно поморщилась и шагнула в темноту. Говоривший снова затянулся, и в слабом тлении сигареты Грейнджер признала Драко Малфоя. Гермиона испуганно отпрянула и раздосадованно махнула рукой с огневиски. — Снова ты! — плаксиво сказала она. — Снова я, — саркастично отозвался Драко, явно намекая, что это она нарушила его уединение. — Я пьяная, — зачем-то констатировала Гермиона. — Грейнджер, это настолько очевидно, что тупее было бы только сказать, что ты женщина. Гермиона высунула язык и снова пошатнулась, но на этот раз с такой силой, что стала заваливаться вперёд. Драко в темноте подхватил её и поставил обратно твёрдо на ноги. Его рука продолжала держать её за локоть, когда половина его лица показалась в лунном свете. При таком освещении глаза казались прозрачными. У Гермионы перехватило дыхание, и в животе закрутился узел. Сердце оказалось где-то в районе горла. — Думаю, тебе стоит присесть, — мягко сказал Драко. — От тебя от самого разит, — поморщилась Гермиона. Драко мягко забрал у неё бутылку из рук. — До тебя мне всё равно далеко, — заметил он. Гермиона слегка мазнула его рукой по щеке и глупо захихикала. Драко недоверчиво посмотрел на неё. Девушке показалось, что он спрятал улыбку. — Тогда догоняй, — задиристо сказала она, повернувшись к нему спиной и направляясь к краю. — Я думаю, нам стоит присесть у стены, — Драко ненавязчиво потянул Гермиону обратно. Та капризно упёрлась. — Я хочу сидеть на краю и только там, — заявила она. — Хорошо, хорошо, — терпеливо согласился Драко. — Только не шатайся. Гермиона победно направилась к желанному месту, поддерживаемая под локоть Малфоем. Они сели на краю, и Драко ненавязчиво поставил защиту перед и под ними. Гермиона попыталась нащупать бутылку рукой, но Драко ловко запрятал её за спину. Грейнджер вздохнула и посмотрела в небо. — Обожаю звёзды, — выдохнула она. — Почему? — Они очень холодные, — сказала Гермиона, — и очень красивые. Гермиона почувствовала на себе взгляд Драко. — А я больше люблю Луну, — задумчиво сказал Драко. — Она кажется такой тёплой среди всего ночного неба. Гермиона промолчала и перевела взгляд на Луну. Драко отпил из бутылки, покосившись, не заметит ли Гермиона и не полезет ли отбирать. Но та заворожённо смотрела на небо. — Ты знаешь легенду о принцессе и драконе? — тихо спросил Драко. Гермиона помотала головой. — Расскажи мне, — попросила она. Драко хмыкнул. — Если вкратце, — он сделал глоток, — много веков назад, до начала известных нам времён, в Японии жили драконы. Они были вне закона, но с одним из драконов познакомилась принцесса. Он показывал ей города и страны, был рядом в самые тяжёлые времена и утешал в моменты боли. Когда император узнал о том, что драконы ещё есть на его землях, он объявил свою дочь наградой за убийство дракона. Самурай, влюблённый в принцессу, знал о её тайной дружбе. Он предал её и убил дракона. Её сердце остановилось одновременно с сердцем возлюбленного. С тех пор они всегда вместе. Драко немного наклонился влево. Гермиона, заворожённая, придвинулась к нему и проследила за движением его руки. Драко очертил в небе созвездия. — Дракон, — проговорил он, указывая пальцем на нужные звёзды, — и… — он на секунду задержал дыхание, — принцесса. Гермиона повернула голову к парню. Тот опустил глаза и медленно развернулся к ней. Они были в опасной близости, но это не вызывало страха. Они оба подались вперёд. Их губы соприкоснулись. Гермиону заполнили неизвестные до этого ощущения. Она целовалась с Виктором, с Роном, но то, что происходило сейчас, было чем-то особенным. Ей всегда казалось, что Драко холодный, как лёд. Но с ним было тепло. Гермиона почувствовала, что Драко прикоснулся холодными пальцами к её щеке. На его языке был привкус огневиски и дым сигарет. Узел в животе скручивался всё сильнее и сильнее. Драко выдохнул Гермионе в губы и легонько провёл большим пальцем по её губам, сначала по верхней, а затем по нижней, немного оттянув её. Гермионе показалось, что внутри неё что-то заныло. Было ощущение, что она дома. «Меня поцеловал Драко Малфой». Девушка испуганно отпрянула. — Что… Что ты делаешь? — она пошатнулась и чуть не свалилась вниз, но Драко вовремя её подхватил. Гермиона отдёрнула руку, как от огня. — Я… Я ведь под зельем! — выкрикнула Гермиона. — Это не я! Она неловко вскочила на ноги. Драко покачал головой. — Единственное зелье, под которым ты сейчас, Грейнджер, это огневиски. — Что, чёрт побери, это значит? — Вчера вечером я был у Помфри, — Драко отвернулся от девушки и снова посмотрел на небо. В его руках блеснула пробка от бутылки, и он снова сделал глоток. — Я выпил последний антидот. — И что дальше? — язвительно отозвалась Гермиона, пятясь назад и пытаясь глазами отыскать туфли. В темноте эта задача приближалась к невыполнимой. — Мы не знаем, сколько эта дрянь может менять моё сознание… — Грейнджер, — тихо, но твёрдо повторил Малфой, — Помфри продиагностировала меня. Со вчерашнего вечера зелье полностью нейтрализовано. Оно больше не действует на тебя. Гермиона испуганно посмотрела на бутылку огневиски, к которой он приложился. Она прикоснулась к своим губам подушечками пальцев и издала тихий стон. — Это… Этого не может быть. Нет. Это не я, — снова повторила она, скорее, для себя. Развернувшись, она босиком побежала вниз по лестнице. Драко остался сидеть на краю Астрономической Башни.