Обними меня, и пусть вокруг поднимается ветер и бесконечнo падают звёзды, пусть рождаются новые миры и сгорают древние боги, пусть. Но между нашими телами, спрятанное молчаливыми объятиями, останется то, что одним своим существованием оправдывает всё.
Гнетущие свинцовые облака сцепились так крепко друг с другом, словно им никогда не разлучиться. Небо казалось тяжёлым и давящим. Всё вокруг было серым, бесцветным и немного пустым. Гермиона теребила корешок книги. Обычно она была очень внимательна к печатным изданиям, но сейчас её взгляд блуждал по полю для квиддича. Хотя, надо признаться, она ничего перед собой не видела. Напряжение, штопором закрутившееся в субботу ночью, держало девушку в своей власти всю неделю. Был вечер пятницы, а казалось, произошедшее случилось полчаса назад, и она проживает все худшие эмоции снова и снова. Она даже не могла ответить себе на вопрос, как оказалась на этой проклятой Башне. Почему её так задело поведение Рона? Ведь они договорились остаться друзьями, и она уже давно не испытывала к нему любовных чувств. Казалось, какой-то маленький мерзкий собственник сидел в самом её нутре и твердил: «Он не должен быть счастлив без меня. По крайне мере, он не должен найти свою любовь раньше, чем я». Во что она превратилась? Сплошной комок эмоций и отсутствия самообладания. Было ощущение, что она предала себя. Предала друзей. Предала всё, во что верила. Сдаться, поддаться чему-то неправильному, манящему было ужасно, но чертовски приятно. Гермиона повторяла себе, что это было действие зелья, но тихий голосок в глубине сознания подсказывал, что это не так. И при таком раскладе эта ситуация становилась в сто раз хуже. Ей хотелось оправдаться. Перед собой и перед всем миром. Встать и закричать — это не я! Я не хотела! Но она молчала. Гермиона снова рассеянно прикоснулась подушечками пальцев к губам, еле-еле, словно случайно мазнув, и сразу отдёрнула пальцы. Девушка посмотрела в небо. Тучи давили. — Так больше не может продолжаться! — Гарри швырнул метлу между трибун, но тут же обеспокоенно посмотрел на рукоятку, проверяя, не повредил ли он её в порыве ярости. — Мы должны что-то сделать, мы должны быть там. Гермиона, вздрогнувшая от громкого звука, рассеянно посмотрела на лучшего друга, пытаясь вспомнить предмет их разговора. Вспомнив, девушка мысленно охнула и усилием воли заставила себя сфокусироваться на обсуждении. На протяжении всей недели Пожиратели наводили хаос в магическом Лондоне. На Косой аллее было разрушено три магазина, и они грустным пустышками давили на все остальные магазины улицы. Здания святого Мунго и Визенгамота были изуродованы той же надписью, которая неделей ранее появилась на стенах Министерства. Было зафиксировано несколько нападений на волшебников. Все новости были ярко освещены в Пророке. То, что в Пророке не освещалось, в ежедневных письмах получал Рон от Джорджа. — А что мы должны сделать? — поинтересовалась Джинни. — Влезть среди мракоборцев, сражаться? — Да, — жарко ответил Гарри. — Мир снова под угрозой этих ублюдков, если мы не предпримем действий прямо сейчас… — Гарри, — спокойно вставила Гермиона, стараясь быть максимально сосредоточенной, — я понимаю твоё рвение, но позволь сказать. Этим должны заниматься люди с определённой подготовкой. Отряд мракоборцев возглавляется Максвеллом, насколько я знаю, он очень хорош. В конце концов, Орден тоже не дремлет. — Не дремлет? — взревел Гарри. — Орденовцы будут класть свои жизни, пока мы ходим на уроки! Как ты можешь быть такой безразличной? — Безразличной? — переспросила Гермиона. — Я никогда не была безразличной! — Тогда что с тобой стало? Раньше ты была заинтересована в том, чтобы война была окончена. Теперь тебя снова интересует только окончание учебы? — Какая же ты сволочь, Поттер, — тихо покачала головой Джинни. — В свои эмоциональные моменты ты даже не замечаешь, какое дерьмо несёшь и что ты делаешь со своими близкими. На секунду в воздухе зазвенела тишина. Гермиона рискнула её прервать. — Раньше, — повернулась она к Гарри, — у нас была определённая задача — найти крестражи. И мы выполняли её. Чёрт побери, я многое отдала для этого и многим пожертвовала. Да, сейчас я считаю, что мы не солдаты, и хотя бы до начала откровенных боевых действий ничего не можем предпринять. — Мы можем вернуться в Орден, предложить все свои силы… — Мы не можем вернуться в Орден, потому что мы и так его часть, — с нажимом сказала Гермиона. — Они знают, что мы с ними. Но сейчас мы ничего не можем сделать. — Каждый может привнести свою лепту, — горячо возразил Гарри. — Дело в желании и инициативе. — Нет, Гарри, — застонала Гермиона, — ты не солдат. Ты мальчик, который выжил, понимаешь? Ты — их главная цель. Да, Волдеморт пал, но ты — символ противостояния, и если ты завтра появишься как ни в чём не бывало в Министерстве, или в Норе, или где угодно — они нападут, и им не нужно будет позволение хозяина, чтобы прикончить тебя на месте. — Джордж присылает вести, — напомнил Рон, молча наблюдавший за спором до этого, — в Ордене напряжение. Они готовятся к удару в любой момент. — Что мы можем сделать? — терпеливо повторила Гермиона. — Вот прямо сейчас, что мы можем сделать? Допустим, мы бросим учёбу, вернёмся в Орден, и что дальше? Мы будем ждать? Повисло молчание. Гарри стоял со злым выражением лица, а Рон насупился. Джинни переводила взгляд с одного на другого. — Ну же? — подсказала Гермиона. — Я не думаю, что ты права, — севшим голосом сказал Гарри. — Да, сейчас у меня нет плана. Но в скором времени он будет. И я дам тебе только один шанс быть со мной или против меня. Гарри зло сверкнул глазами, подхватил метлу и направился к выходу со стадиона. Рон поспешил за ним. Гермиона устало вздохнула. Джинни, стоящая в проходе, тоже вздохнула и села рядом с подругой. Её рука поддерживающе приобняла Гермиону за плечи. — Ты знаешь, что он это сгоряча, — сказала Джинни. — Гарри любит бросаться громкими фразами. Гермиона хмыкнула. — Прекрасно знаю. Но от этого не особо легче. Джинни нежно похлопала подругу по плечу. — Конечно, я хочу сражаться, — продолжала Гермиона. — Я хочу надрать задницы всем этим проклятым псам. Я хочу постоять за себя, за своих друзей и справедливость. Но я не хочу делать это бездумно и нырять в омут с головой. — Понимаю, — отозвалась Джинни. — Я абсолютно тебя поддерживаю. Нестись в Министерство, в Орден, без чёткого понимания, что делать — достаточно идиотская идея. — Раньше ты нечасто называла идеи Гарри идиотскими, — заметила Гермиона. — Раньше всё было иначе, — грустно сказала Джинни. — И мы оба были иными. Гермиона промолчала. Она и так знала, что это правда. — Я очень его люблю, — призналась Джинни. — Но это больше не то, что мне нужно, понимаешь? Гермиона грустно кивнула. — Он пытался поговорить со мной несколько раз, объяснял, что желал только добра, извинялся, хотя это далось ему тяжело, — Джинни улыбнулась. — Но всё сложнее. Это как многоярусный торт. Срезаешь верхушку, а там ещё куча всего… И за один присест его не съесть. Да и не хочется. — Ты объяснила ему? — Я пыталась. Я не хотела его обидеть, но я хотела донести, что в момент, когда он был нужен мне больше всего, его не было рядом. А вся эта неразбериха с Министерством, Пророком, войной — была просто последней каплей. Было бы не это, так что-то другое. Гермиона посмотрела на подругу. Она сидела со своими горящими волосами и невероятными глазами и грустно блуждала взглядом по пустому полю для квиддича. — Знаешь, Джинни, — сказала Гермиона, — ты самый потрясающий человек, которого я знаю. И самая невероятная девушка. Джинни засмеялась и легонько толкнула Гермиону в плечо. Та возмущённо ткнула её кулаком в ответ. — Гермиона, прекрати! Ты знаешь, я не умею принимать комплименты. — Но это правда, — заметила Гермиона. — Так что смирись. Подруги отвлеклись на сову, пролетающую над полем. Сквозь тучи на землю упало несколько солнечных лучей. Небо отливало жёлтым закатом. Солнце светило, но не грело.***
Малфой задумчиво перекатил шарик в пальцах. Он был ледяным и холодил подушечки пальцев. Провернул ещё и ещё, а затем положил на стол. Блейза не было уже полтора часа. Малфой сел в глубокое кресло в комнате друга и откинулся на спинку. Приближалось время ужина. Неделя пролетела кувырком. Известия о нападениях в Лондоне всколыхнули весь Хогвартс. На него косились, тыкали пальцами и шипели вслед. Драко благодарил Салазара за то, что никто хотя бы не начал плеваться. Тео и Пэнси было не лучше, но они не привлекали к себе столько внимания, как Малфой. Тот был рождён при всеобщем наблюдении, и с каждым годом это лишь усиливалось. Казалось, во всём Хогвартсе был лишь один человек, который его не замечал. Он всё чаще и чаще видел кудрявую копну Грейнджер отвёрнутой. Она даже пересела в Большом Зале, чтобы они не пересекались взглядами. Впрочем, Драко эту идею только поддерживал. Секундное помутнение на Астрономической Башне не должно было изменить ровным счётом ничего. Драко повторял себе это так часто за последнюю неделю, что в итоге от всей фразы осталось лишь последнее слово. И периодически в его голове вспыхивало по слогам «Ни-че-го». Ничего не значит. Ничего не чувствовал. Ничего нет и не было. Ничего не будет. Никто ничего не знает. Драко предполагал, что Грейнджер не рассказала об их «инциденте» друзьям, потому что Поттер и Уизли уже пришли бы в подземелья защищать её честь. Хотя Уизли всё реже и реже ошивался в её компании, но всё чаще и чаще находился в районе рта Лаванды Браун. Единственным сомнением была Джинни Уизли. Малфой подозревал, что Грейнджер могла поделиться с подругой своим грехом. Эти сомнения длились ровно до момента, как Уизли полтора часа назад впустила Малфоя в их с Блейзом Башню. Даже если бы она была самой великой актрисой, она смерила Малфоя лишь рассеянным взглядом. Значит, она не знала. Малфой задумчиво потёр подбородок. Он и сам никому не сказал и даже не подумал бы. Всё-таки не каждый день целуешься со своим худшим врагом. Хотя что тут рассказывать? Ничего. Драко устало выдохнул и решил, что Блейз, видимо, перепутал время их встречи. «Салазар с ним», — мелькнуло у него. Он хлопнул руками по ручкам кресла, встал и направился к двери. Как только он шагнул за дверь, он понял, что это было ошибкой. Первое, что он увидел, была копна кудрявых волос. — Малфой, — вылетело у Грейнджер. Её глаза были испуганно расширены. — Грейнджер, — сквозь зубы прошипел Малфой и торопливо спустился по ступенькам от спальни Забини в гостиную, к выходу. Грейнджер сидела с младшей Уизли. Перед ними стояло два бокала. Малфой прищурился. — Опять злоупотребляешь огневиски, Грейнджер? — усмехнулся он по пути к двери, прекрасно понимая, что девушки пили сок. Джинни непонимающе посмотрела на покрасневшую подругу. Гермиона не отрывала удивлённого взгляда от Малфоя. Драко почувствовал досаду и раздражение. Почему она пялится? Всю прошлую неделю они избегали даже просто находиться в одном помещении, а тут Грейнджер смотрела на него так, будто он явился голым в кабинет Макгонагалл. — Грейнджер, если ты не прекратишь пялиться, мой затылок получит сквозную… — Что ты здесь делаешь? — перебила его Гермиона, будто не слыша, что он говорит. Драко это разозлило. — Забываю спросить твоё мнение об этом? — рявкнул он в ответ, потянувшись к ручке двери. — Нет, что ты делаешь здесь, — Гермиона многозначительно нажала на последнее слово, опустив подбородок и приподняв брови. Малфой застыл рядом с приоткрытой дверью. Его шея была неудобно вывернута в сторону Грейнджер. Уизли с интересом наблюдала за сценой. Ей явно не хватало попкорна. Сегодня же вторник, верно? В понедельник обычно тренировка по квиддичу, но он вполне на неё успевает, осталось лишь… — Блять, — выругался Драко и шагнул за дверь. Среда. Была ёбаная среда. Отработка у Слизнорта. Он всегда приходил в пять и заканчивал в половину седьмого, а Грейнджер сменяла его и драила котлы до восьми. Это было их негласное правило, которое устраивало обоих. На часах было двадцать минут седьмого. Отработка тупо вылетела у него из головы. Теперь придётся драить котлы с Грейнджер под боком. Малфой услышал, как в десятке шагов за его спиной открылась и закрылась дверь. Грейнджер вышла вслед за ним. Драко стиснул челюсти и ускорился. Ему не хотелось проводить в её обществе ни одной лишней минуты.***
Гермиона тихонько зашла в кабинет, назначенный Слизнортом на эту отработку. Обычно она чистила котлы в общей аудитории, которая была одним огромным помещением. Но не в этот раз. В этот раз они были там, где обычно убирался Драко — это был личный кабинет профессора. Он состоял из просторной первой комнаты и самого кабинета Слизнорта, расположенного за аркой с небольшим коридорчиком. Котлы ждали её почти сразу у входа. В глубине кабинета, недалеко от арки, спиной к ней стоял Малфой. Уже от входа она чувствовала его злость. Он явно не умел признавать ошибки и в любой момент был готов сорваться на неё. Когда она вошла, он даже не повёл плечом. Она молча подошла к ожидавшему её котлу и стала озираться в поисках щётки. Поблизости не было ни одной. Извернувшись, Гермиона заметила, что одна была у Малфоя в руке, а вторая лежала рядом. Вздохнув, девушка бесшумно двинулась к слизеринцу. Она выросла рядом с ним внезапно и мягко взяла щётку. Посмотрев исподлобья на Малфоя, она успела заметить, как от неожиданности он слегка вздрогнул и бросил быстрый взгляд из-под опущенных ресниц. Гермиона смутилась, забрала щётку и направилась обратно к своему котлу. Они стояли в тишине. Её нарушал только скрип щёток о котлы. Гермиона периодически бросала взгляды на спину Малфоя. Тот не оборачивался. Девушка начала мысленно проговаривать последний параграф по Нумерологии. Это успокаивало. Она в очередной раз посмотрела на Малфоя. — Грейнджер, прекрати сверлить меня взглядом, у меня скоро будет дырка в затылке, — севшим голосом сказал Драко. От неожиданности Гермиона подпрыгнула и уронила котёл, приземлившийся прямо ей на ногу. Она громко ойкнула и стала прыгать на одной ноге. Малфой обернулся на шум. — Как можно быть такой неуклюжей? — раздосадованно спросил он и сделал к ней шаг. — Не подходи ко мне! — испуганно выкрикнула Гермиона, вскинув руку в воздух. Второй она держалась за ступню и прижимала палочку. Драко остановился. В его глазах блеснуло злое понимание. — Боишься снова не сдержаться? — ядовито спросил он. — Мне не от чего сдерживаться, — грубо ответила Гермиона. — Я больше не под зельем. Драко хохотнул. — Какая же ты наивная, — выплюнул он. — Но в целом я с тобой солидарен. Ничего не было. Гермиона присела на лавку, стоящую неподалёку. Нога болела. Драко бросил взгляд на неё, а затем на котёл. Вздохнув, он левитировал котёл обратно на своё место и вопросительно поднял брови, бросив взгляд сначала на Гермиону, а потом на её ногу. — Ладно, — сдалась она. — Мне очень больно. Девушка сняла с ноги слипон и прислонилась спиной к стене, к которой была приставлена лавка. Три пальца стремительно синели прямо на глазах. Драко прищурился и достал палочку из кармана. К удивлению Гермионы, он произнёс какой-то диагностическое заклинание. Перед ним появилась диаграмма, на которую он бросил беглый взгляд. — Перелома нет, но ушиб приличный, — Драко аккуратно приподнял ногу Гермионы, держась исключительно за джинсовую ткань в районе голени. — Попробуй пошевелить пальцами. Девушка подвигала ногой и снова ойкнула. — Я могу снять ушиб, — сказал Драко, — если позволишь. Удивлённая и заворожённая, Гермиона кивнула. — Экхим клонис, — произнёс Драко. По конечности разлился холодок. Прямо на глазах пальцы из синих постепенно стали розовыми. Гермиона пошевелила ими, и они откликнулись безболезненно. Девушка села и оказалась на одном уровне с присевшим для заклинания Малфоем. Их взгляды на мгновение пересеклись. У Гермионы появилось ощущение, будто её слегка тряхнуло. Новое приятное чувство. Малфой встал на ноги и, отвернувшись, направился обратно к своему месту. Гермиона проследила за ним взглядом и увидела, что он снова встал к ней спиной. — Откуда ты знаешь эти заклинания? — спросила она, обуваясь. Драко помолчал, будто взвешивая, стоит ли отвечать на вопрос. — В определённое время меня интересовала колдомедицина, — туманно ответил он. — Это в то, когда каждый день тебе и твоей семье угрожала опасность? — уточнила Гермиона, поднимаясь. Затем она смутилась и добавила: — Спасибо. Драко ничего не ответил. — Послушай, насчёт того… случая на Астрономической башне, — начала было Гермиона, но Драко, не оборачиваясь, поднял руку, прерывая её. — Ничего не было. — Но ведь это не так, — тихо сказала Гермиона. — Я просто хочу сказать, что, возможно, остатки зелья ещё не выветрились на тот момент. Вот и всё. Мне жаль, что так вышло, и я бы очень хотела, чтобы это осталось… между нами. Драко усмехнулся и покачал головой. — Что? — переспросила Гермиона, снова потянувшись к щётке, на всякий случай подвигая котёл ближе к середине стола. — Ты смешная, — сказал Малфой без тени дружелюбия в голосе. — Я бы даже сказал, комичная. Поверь мне, Грейнджер, я не горжусь обменом слюной с тобой. Это была пьяная херня, которая не выйдет за пределы той площадки. Но что меня действительно забавляет, — Малфой приподнял щётку и увлечённо на неё посмотрел, — так это то, как отчаянно ты пытаешься доказать и мне, и себе, что это было действие зелья. Гермиона задохнулась. — Но это правда так! — возмутилась она. — Я бы никогда… — Да что ты? Драко медленно обернулся к ней. Он прислонился к столу, сложил руки на груди и посмотрел на Гермиону. Та сразу отвела назад одну ногу, словно готовясь к сражению. Но Малфой сражался иначе. Он медленно, почти издевательски, бросил на неё взгляд. Начав с ног, он внимательно, почти пожирающе, поднял глаза на её колени, затем, приостановившись, скользнул глазами по бёдрам, обвёл ими талию, хищно улыбнулся, остановив взгляд на груди, мазнул по губам и заглянул девушке в глаза. Гермиона почувствовала, что ей стало жарко. В груди образовался горячий ком, который заставлял дышать глубже. — Прекрати, — зашипела она. — Я что-то сделал? — наигранно переспросил Малфой. — Или это зелье? Гермиона резко выдохнула и отвернулась к котлу. Через несколько секунд она почувствовала дыхание Малфоя рядом со своим ухом. — Ну же, Грейнджер, — с придыханием шепнул он, — ответь на вопрос. Щётка Гермионы соскочила и ударилась о котёл. По кабинету пронеслось эхо. — Знаешь, — также горячим шёпотом продолжил Малфой, — с кудрями ты мне нравишься больше, чем с прямыми волосами. Гермиона выпрямилась. Она почувствовала, что задыхается. В животе разливалось тёплое, неизвестное до этого ощущение. Хотелось закрыть глаза и откинуться назад, в объятия Драко. Девушка быстро взяла себя в руки. — Драко, — твёрдо сказала она. — Чисть. Чёртов. Котёл. Малфой усмехнулся и отошёл к своему месту. Работа продолжилась.***
Спустя полтора часа уставшая Гермиона обессиленно прислонилась к столу. Неделя началась не самым лучшим образом. В нескольких метрах от неё возвышалась спина врага, который уже не казался врагом. Он казался кем-то интересным, волнующим и особенным. Гермиона зло прикусила губу. — Ты можешь идти, — бросил Малфой через плечо. — Я закончу. Гермиона хотела направиться к двери, но её сбило странное предчувствие. Голос Малфоя был непринуждённым. Слишком непринуждённым. — Я, пожалуй, останусь с тобой до конца, — прищурившись, изрекла девушка. Казалось, спина Драко на секунду напряглась. — Не стоит, — заметил он. — Меня раздражает твоё присутствие. Гермиона тихо рассмеялась. — В таком случае, я точно останусь, — победно заявила она и уселась на стол, болтая ногами. Он продолжил молча расставлять котлы. Затем медленно протёр стол, три раза перепроверил порядок. Гермиону не покидало ощущение, что он тянет время. Девушка решила во что бы то ни стало дождаться окончания этого спектакля. — Малфой, — подала она голос, — уже десятый час. Если нас здесь поймают, будет нехорошо. — Так иди, — бросил он. — Я не боюсь снятых с факультета баллов. Гермиона закатила глаза и осталась на месте. Прошло ещё пятнадцать минут. — Пошли, — наконец сказал Малфой, сунув палочку в карман. — Дамы вперёд. Гермиона, с подозрением прищурившись, спрыгнула со стола. — Пошли, — бодро повторила она. Малфой маялся. Гермиона знала, что, когда они выйдут за порог кабинета, магия за их спиной запечатает кабинет так, что они не смогут зайти в него до следующей отработки, с позволения Слизнорта. Девушка с интересом наблюдала за Драко. Он сделал несколько шагов к двери за ней и внезапно остановился. Парень устало потёр переносицу. — Чёрт с тобой, Грейнджер, — произнёс он. — Можешь наблюдать, раз ты такая упёртая. Малфой направился в ту часть помещения, где располагался личный стол Слизнорта. Опешившая на секунду, Гермиона поспешила за ним. Драко стоял у стола и дёргал нижний ящик, который явно не хотел открываться. — Блять, — ругнулся он. — Что ты делаешь? — возмутилась Гермиона. — Ты не имеешь права влезать в стол профессора. Драко картинно закатил глаза. — Правда? Не думал, что мне нужно твоё разрешение. Малфой навёл палочку на стол и произнёс отпирающее заклинание. Ящик не поддался. Малфой произнёс ещё и ещё заклинания, но это было бесполезно. Он пооткрывал другие ящики, изучая их содержимое. Отсутствие необходимых находок его явно не удовлетворило. Гермиона с усмешкой прислонилась к арке, наблюдая за слизеринцем. — Последний раз я видел тебя такой довольной после защиты всех экзаменов на грёбаное превосходно, — зло сказал Малфой, дёргая ящик. — Рад знать, что у тебя в жизни так много поводов для счастья. Гермиона проигнорировала этот выпад. — Зачем тебе содержимое его ящика? — поинтересовалась она. — Расскажи, и я, возможно, смогу помочь. Драко, уже собравшийся зло ответить, осёкся и задумчиво посмотрел на неё. Затем пожал плечами. — Блейз — прирождённый зельевар. Он варит нам некоторые зелья для… личных нужд. — Что же это за зелья, — язвительно бросила Гермиона, — что их ингредиенты находятся под замком? — На самом деле ящик всегда был открыт, — рассеянно сказал Малфой, так увлечённый своей задачей, что не заметил, как начал откровенничать. — Всего-то корень дуриана и лунный камень. — Блейз варит вам успокоительные и снотворные зелья? — Гермиона так удивилась, что выпрямилась. Она никогда не задумывалась о том, что слизеринцы тоже плохо спят. Драко всегда выглядел с иголочки. Было сложно поверить, что их могли мучать кошмары или, что было ещё невероятнее — совесть. — Ты будешь помогать или нет? — грубо отозвался Драко. Гермиона пожала плечами, подошла к столу и произнесла: — Авакалута куатика индертелис. Раздался тихий щелчок. Драко бросил на девушку удивлённый взгляд. — В жизни много всего было, — туманно ответила она с оправдательными нотками в голосе. Малфой перерыл ящик. — Салазар, тут ничего нет, только… постой-ка. Малфой вытянул со дна ящика пергамент. Гермиона поднялась на мысочки и заглянула ему через плечо. На пергаменте быстрым почерком были написаны имена. Вверху значилось обозначение списка. Гермиона, поражённая, опустилась с мысочков на пятки. — Как это вообще можно разобрать? — Драко потряс пергаментом в воздухе. — Список пр. отр. — Пропавших, — севшим голосом пояснила Гермиона. — Список пропавших. Драко обернулся на неё, приоткрыв на мгновение рот и снова его закрыв. Он молча на неё посмотрел. В списке, навскидку, значилось больше тридцати имён. — Надо его продублировать, — нашлась Гермиона. — Мы должны это всё изучить. — А под «мы» ты подразумеваешь… — уточнил Малфой, бегающий глазами по списку и явно находящий знакомые фамилии. Его уверенность ощутимо сбилась. — Нас, — пояснила Гермиона. — Нас с ребятами. От тебя мне ничего не нужно. — Я тоже сделаю копию, — произнёс Драко. Они вскинули палочки. Бумага была зачарована, и им пришлось покорпеть. — Годрик, уже одиннадцатый час, — пискнула Гермиона, взглянув на наручные часы после завершения своего дубликата. — Грейнджер, уймись, никто не придёт сейчас в кабинет, чтобы проверить, насколько хорошо ты вымыла котёл. Драко стоял в противоположном углу кабинета и пытался подобрать запирающее заклинание к ящику. — Вот что действительно дерьмово, — тихо сказал он, — это что мы не можем запереть ёбаный ящик. Если Слизнорт был здесь прямо до нас, а вернётся завтра с утра… У двери послышалась возня. Глаза Гермионы округлились. — Слизнорт, — одними губами произнесла Гермиона. Драко тенью пронёсся по кабинету. Всё происходило так быстро, что Гермиона не успевала отреагировать. Малфой зажал ей рот рукой и, открыв какую-то дверь за её спиной, толкнул её внутрь, бесшумно закрыв за собой дверь. Он невербально наложил запирающее заклинание на дверь и приватное на кладовку, в которой они оказались. Теперь они слышали всё, что происходило в кабинете, а из кабинета их услышать было невозможно. — То есть ты серьёзно полагаешь, что, если Слизнорту понадобится что-то в кладовке, он не удивится наличию запирающего? — саркастично спросила Гермиона, борясь с бешено бьющимся сердцем. — Если у тебя есть идеи получше — воплощай, — зло ответил Драко. — Если бы не твоё упрямство, я бы уже был в гостиной Слизерина. — Если бы не моё упрямство, ты бы даже не смог открыть ящик, — напомнила девушка. — А смысл? Там всё равно нихера не было. — Тут уже не ко мне вопрос. Внезапно Гермиона осознала, что они стоят в тесной кладовке в нескольких сантиметрах друг от друга. Было темно, а воспользоваться люмосом было слишком опасно. От тесных полок шёл смешанный аромат, щекочущий, приятный. Гермиона слышала дыхание Драко в темноте. Слизнорт зашёл в кабинет. Он что-то искал на столе. Гермиона прикрыла глаза, и ей показалось, что дыхание Драко стало ближе. — Я… — почему-то шёпотом начала она, но не смогла договорить. Рука Драко случайно задела её бедро в темноте. Грейнджер закусила губу. — Я тоже, — шёпотом ответил Малфой. Девушка приподнялась на цыпочки и поднесла губы к губам Драко. Тот замер в темноте. Гермиона зависла в нескольких миллиметрах от Малфоя. Голова кружилась от вереницы ощущений — страх, желание, стыд, одержимость. — Мы не должны, — выдохнула она ему в губы. — Не должны, — согласился он. Гермиона поражалась его самообладанию. Он не прикасался к ней, не приближался, не тянулся. Он просто стоял. Девушка открыла глаза и подняла их на Драко. Гермиона уже привыкла к темноте. Из кабинета падал луч света, зажжённого Слизнортом. Девушка увидела взгляд Драко. Тот был словно подёрнут туманом. Малфой не отрываясь смотрел на неё. Сердце девушки забилось ещё чаще, если это было возможно. С её губ сорвался тихий вздох. Малфой сделал неуловимое движение, и их тела сблизились. Губы всё ещё были в опасной близости, но не соприкасались. Гермиона откинула голову и вжалась в Малфоя всем телом. Её дыхание стало тяжёлым. — Мы не должны, — повторила она в беспамятстве. — Боже… Драко обнял её за талию и прижал ближе к себе. Его дыхание обжигало её ухо, щеку, волосы. Он провёл кончиком носа по скуле Гермионы. Та подняла руки и провела ими по его плечам. В пальцах приятно отозвалось теплом. — Салазар! — воскликнул Слизнорт в кабинете, и Гермиона с Драко подпрыгнули от неожиданности, отпрянув друг от друга. Послышались поспешные шаги и хлопок двери. Свет в кабинете погас. Драко отпер дверь, не отрывая взгляда от Гермионы, которая свой взгляд успешно прятала. Девушка выступила в кабинет и подошла к ящику. Он был закрыт, но всё ещё был не заперт. На столе царил ужасный беспорядок, на изучение которого не было времени. Девушка произнесла три, четыре, девять заклинаний. На какое-то из них ящик, наконец, отзывчиво загудел. Драко смотрел на неё, не отрываясь. Гермиона старалась игнорировать этот взгляд, но это было практически физически больно. — Мы можем идти, — тихо произнесла девушка. Задний карман её джинс грел скопированный пергамент. Девушка стояла на месте. Ей хотелось, чтобы Драко прямо сейчас, наплевав на всю логику и чувство безопасности, подошёл к ней, запустил руку в волосы и с силой прижал к стене кабинета. Ей хотелось сопротивляться и наслаждаться каждой секундой этого противостояния. Ей хотелось плакать от этого желания. Малфой бесшумно подошёл к ней, на секунду остановившись и блеснув в темноте глазами. Он быстро наклонился к ней. Через несколько секунд он исчез за дверью. Гермиона прислонилась горячей спиной к холодной стене кабинета и зажмурилась. На её губах горел лёгкий, почти невесомый поцелуй.***
Малфой, стиснув челюсти, нёсся в подземелья. Ему казалось, что он горит. Из груди рвалось что-то страшное. Брюки были опасно натянуты. Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер… Почему он испытывал что-то непривычное? Что-то не просто забытое, а словно не существовавшее до её появления в его жизни. Что-то новое, желанное, согревающее. Малфой чувствовал, что пытается глупо улыбнуться, поэтому стискивал челюсти всё сильнее и сильнее, не давая себе это сделать. В списке пропавших значилась мать Пэнси. Она была записана с девичьей фамилией, поэтому Драко предполагал, что Грейнджер не узнала имя. Это был вопрос времени. Малфой хаотично раздумывал, как рассказать о находке подруге. Он толкнул дверь в гостиную, и его мгновенно завертел какой-то кошмар. Блейз, сосредоточенный и бледный, пытался перебинтовать руку корчащегося на полу Тео. Нотт выл от боли. Малфой бросился к друзьям. — Какого хера тут происходит? Он мгновенно наколдовал диагностическое заклинание. У Тео была раздроблена рука от кисти до локтя. Зрелище было отвратительное. Месиво из костей, мышц и крови было на том месте, где раньше была рука. Кровь струилась на пол. — Где ты был? — Блейз перехватил палочку. — Какие-то ублюдки заколдовали ёбаный учебник в бомбу. Тео повезло, он быстро сообразил, что к чему, и отделался только угрозой лишения конечности, — саркастически выдал Блейз. Он пытался шутить, но выглядел испуганно. Блейз сделал неосторожное движение и Тео взвыл. — Какого хера вы здесь? Нам надо к Помфри! — Драко собрался поднимать Тео. — Не сейчас! — выкрикнул Блейз. — Пока мы дотащим его до больничного крыла, руку уже будет не спасти. — Книга… Ёбаная книга… Я всегда знал, что тяга к знаниям убьёт меня, — провыл Тео. «Грейнджер бы с тобой не согласилась», — мелькнуло в голове у Драко. Даже сейчас — она. Блейз продолжал колдовать над рукой. — Разбуди Пэнс, — бросил он Драко. — Но Блейз… — Драко покосился на Тео. — Я не уверен, что ей стоит это видеть. — Я сказал, разбуди, — рявкнул Забини. — У неё самое сильное целебное зелье. А ещё яйца больше, чем у нас всех вместе взятых. Драко выхватил из кармана шарик, подобный тому, который крутил у Забини в спальне несколько часов назад. Это был их своеобразный способ связи — у каждого из них такой всегда был при себе. Ледяной, серебряный и холодный — как все они. Драко сжал его в руке и мысленно произнёс заклинание, визуализируя Пэнс. — Мог бы созвать нас всех, чтобы не терять время, — зло бросил он Забини после того, как шарик на секунду обжёг его руку, что означало, что сообщение доставлено. — Если бы он был у меня с собой, — огрызнулся Забини, — всё вообще было бы проще. Но прости, я не успел сбегать до ёбаной Башни. Пэнси возникла у двери спальни девочек. Она была в чёрной шёлковой пижаме — струящейся рубашке и шортах. Она быстро окинула взглядом гостиную и молча скрылась за дверью. Драко сел рядом с друзьями на пол. Блейз пытался исцелить разорванные артерии Тео. Драко, внимательно следивший за работой друга, поднял с готовностью палочку. Он молился, чтобы Пэнси вместе с исцеляющим принесла обезболивающее зелье. Иначе сращивать кости будет непросто. Пэнси тёмной тенью пронеслась через гостиную и оказалось рядом с парнями. Она запрокинула голову Тео, с силой нажала на челюсти, заставив открыть рот, и влила содержимое двух склянок прямо в глотку Нотта. Тот захлебнулся, но проглотил жидкость. Через мгновение он перестал биться в конвульсиях и обмяк. Блейз продолжил корпеть над артериями. После принятия Тео обезболивающего зелья Драко смог приступить к костям. Два года назад они с Блейзом проходили специальную подготовку у колдомедика. Мать Забини обратила внимание на склонность сына к исцелению, поэтому наняла ему лучшего специалиста для обучения. Малфой попросился за компанию в личных целях. Драко был не так хорош, как Блейз, но обладал впечатляющим багажом знаний. Это спасло руку Тео. Через час кропотливой работы они наконец выдохнули. Рука была спасена. Она всё ещё была раздроблена и уродлива, но основные артерии и кости были восстановлены. Блейз левитировал Тео в больничное крыло. За ним захлопнулась дверь. Пэнси посмотрела на Драко. — Это невыносимо, — тихо, но отчётливо сказала она. — Так не может продолжаться. Драко кивнул, сканируя помещение. Он не знал, стоит ли говорить Пэнси о своей находке. Ему страшно хотелось посоветоваться с Блейзом, перепроверить, сделать хоть что-то, чтобы оградить её от возможной боли. Вдруг это была ошибка? На полу, под одним из диванов, обёрнутая в тёмную ткань, лежала книга. Драко с помощью магии поднял её в воздух и заставил ткань соскользнуть. На знакомой обложке значилось «Тёмные и очень тёмные артефакты восемнадцатого века». Драко был уверен, что его закладка придерживала семьдесят шестую страницу книги. На секунду он перестал дышать. Проклятье предназначалось не Тео. Оно предназначалось ему. Малфой молча снова обернул книгу в ткань. — Надо отнести её Макгонагалл, — сказал он, шагая к двери. — Драко, — Пэнси сделала шаг за ним, — как эта дрянь попала в Хогвартс? Это ведь действительно тёмная магия. Драко задумчиво потёр подбородок. — Это не эта дрянь попала в Хогвартс. Это какая-то дрянь наложила это на книгу. В Хогвартсе есть шпион Пожирателей. Драко шагнул было за дверь, пытаясь оставить ошарашенную Пэнси в одиночестве, но остановился. — Пэнс, — неуверенно начал он. Та вскинула на него свои зелёные глаза. Она была прекрасная, очень тёмная и очень стройная. Её чёрное каре было не уложено, и волосы красиво спутались ото сна. Драко хотелось защитить её как младшую сестру. Как чёрный хрустальный цветок. Драко молча достал пергамент из кармана мантии. — Мне надо тебе кое-что показать.